Некромантия для Жеребят

Мертвая Птица

Здоровенный пес маячил в открытом дверном проеме, его широкое тело блокировало часть света, входящего в здание, и создавало тем самым угрожающих видов силуэт. Некогда ухоженная и отрадно выглядящая, чтобы жить в ней, главная ратуша маленького шахтерского городка была под завязку переполнена пони, которые были оторваны от собственного крова и насилу брошены сюда. Окна были заколочены досками, весь внутренний свет пресекался, и время дня отсюда было практически невозможно определить. 

Разбуженный ярким светом, небольшой жеребенок-единорог, щурящийся от пыльного воздуха, поднятого лежащим у входа Алмазным Псом, ютился подле своих родителей — отца-пекаря и матери-глашатай. Пес-бандит ничего не говорил, а только размахивал своей цепной булавой, когда к нему подкрадывалась скука и полное безразличие на несколько дюжин пони, находящихся перед ним. 

Никто из пони, оставшихся в Скории, не был бойцом; после случившегося пару дней назад в столице переворота, Королевская Стража Селестии призвала всех пони, оставив некогда защищенный город полностью уязвимым. Те, кто не бежал вместе со Стражей, остался позади; либо слишком упрям, чтобы уйти, либо ему просто-напросто не хватило на это способностей и финансов.

Отсутствие Стражи вдохновило ошивающихся в округе бандитов. Грифоны, пони и псы бились друг с другом на улицах Скории полных два дня и ночи, прежде чем Алмазные Псы не провозгласили себя победителями и обладателями этого города. Умение рыть под землей, чтобы выскочить и сокрушить любого наземного бойца, в сочетании с нечестной тактикой и перевесом в численности, оказалось слишком непосильной задачей для осторожных грифонов, и пони-бандиты расформировались, как только их лидер был убит в бою. 

Выжившие пони стали рабами для Алмазных Псов, вынужденные работать до седьмого пота под угрозой побоев в случае неповиновения. Грозный пес, стоящий в дверном проеме, напоминал пони о их новом месте в этой жизни, и это до осточертения злило жеребенка-единорога.

— Почему вы просто не уйдете?! — выкрикнул он. Его родители поспешили скорее закрыть ему рот грязными копытами, опасаясь за жизнь их сына. Алмазный Пес был не в восторге от такого наглого порыва жеребенка, и он, выпустив воздух из своих ноздрей и зарычав, непоколебимо двинулся прямо навстречу небольшой кучке обеспокоенных лошадей.

— Как имя пони? — загремел пес, нагнувшись и быстро схватив одной лапой жеребенка, крепко обхватив его маленькое тельце. — Почему пони кричит? 

Жеребенок был слишком занят своим высвобождением из хватки пса, чтобы отвечать, поэтому он укусил его лапу так сильно, как только мог, за что и схлопотал за это бритвенно-острым когтем по щеке. Подняв пони за шею и развернув его лицом к толпе, он снова спросил: 

— Как имя пони?

Не находящая себе место мать жеребенка вступилась за него, несмотря на отчаянные попытки ее мужа удержать ее подальше от Алмазного Пса. 

— Его имя Боун Мэрроу! Пожалуйста, не причините ему вреда, я все для вас сделаю!

Животное одобрительно кивнуло, облизывая губы. Бросив жеребенка к его родителям, он добавил: 

— «Костный мозг»  вкусный. Хорошее имя.

С этими мыслями он вскоре развернулся к слегка покосившейся двери, ведущей к солнечному дню. Приблизительно несколько часов тяжелые шаги и царапающие все и вся когти держали всех пони на взводе, прежде чем он наконец не захлопнул за собой дверь, которая после этого все равно заскрипела. Комната на добрую минуту погрузилась в абсолютную тишину, чтобы убедиться, что они могут начать разговор наедине. 

— О чем ты только думал, Костоголовый? — неприятным шепотом заворчала мэр. — Тебя ведь могли убить! 

— Они подлые, и они причиняют вред пони. Я хочу, чтобы они ушли, — прояснил Боун Мэрроу. — Никто еще не говорил им уйти, поэтому я подумал, что стоит попытаться.

Мэр на некоторое время задержала дыхание, закрыв глаза и предпринимая все усилия, чтобы не сорваться. Наконец, осознанно выдохнув, она успокоилась достаточно, чтобы поговорить. 

— Костоголовый, у тебя не получится убедить их уйти словами. Они не тот вид, который прислушивается к голосу разума. Они приходят и забирают все, что захотят, и тем более без стражи мы ничего им не сможем сделать. 

— Их также намного больше, чем нас, и у них есть оружие, — добавил отец Боуна. — Мы все видели, что они сделали с грифонами. Мы лучше сделаем все, что они прикажут, чем будем драться с ними. 

— Они не смеют нами помыкать! — не унимался Боун. — Они плохо пахнут, они делают пони больно, они подлые... 

— Боун Мэрроу, послушай меня, — настаивала его мать. — Просто делай, что они говорят, и, возможно, мы все доживем до того момента, когда у тебя появится кьютимарка, хорошо? Когда стража вернется со своих учений, мы организуем большую вечеринку в честь этого, и сделаем так, чтобы этого больше никогда не повторялось. 

— А когда они вернутся? — спросил Боун, переводя взгляд то на своих родителей, то на мэра, заметив, что пони позади них отвернулись или смотрели в пол. — Они ушли навсегда! 

Его отец похлопал его по голове и заключил в объятия. 

— Когда-нибудь они вернутся, Костоголовый. Когда-нибудь. 

Ухо мэра дернулось, и она повернулась к двери. Через секунду напряженного вслушивания, она предупредила остатки города, что Алмазные Псы возвращаются. Все пони рванулись на свои прежние места, стараясь сделать все так, как было прежде, когда дверь снова открылась.

— Время работать, пони! — крикнул большой пес, снова и снова ударяя рукояткой своей булавы по дверной раме и выгибая ее петли до тех пор, пока дверь совсем свободно не рухнула наземь с громким древесным хрустом. — Добывайте для Алмазных Псов самоцветы. Быстра-а!

Вздрогнув словно от удара хлыста, старые пони поднялись на копыта настолько же быстро, насколько и ринулись к двери. Огромный пес вытолкнул пони из ратуши, подпинывая их, чтобы они двигались быстрее, в то время как его чаша терпения все источалась из-за их неспешного продвижения. Мать Боуна была последней на очереди, она помахала ему и измученно улыбнулась, перед тем как ее тоже не выкинули из здания в уличную грязь. Когда Алмазный Пес вышел из помещения, лая приказами, как и остальные члены его банды, Боун Мэрроу высунул голову из теперь открывшегося дверного проема, чтобы посмотреть как его родители сливаются с толпой, беспорядочно марширующей к шахтам.

— Это нечестно, — вслух посетовал Боун Мэрроу. — Вот если бы у меня только была боевая кьютимарка, я бы их всех выпнул из города. Пока у всех Королевских Стражей есть кьютимарки с мечами, луками или даже с огненными шарами, я сижу здесь с двумя белыми боками, где нет ничего. 

Решив, что пребывание вблизи открытой двери не сулит ничего хорошего, Боун отправился глубже в ратушу, чтобы найти комфортное местечко, где можно было бы подождать возвращения его родителей. Разорванный круглый коврик хорошо выделялся в центре ратуши, испещренной по всей своей площади перевернутыми стойками и столами. Стулья были взгромождены на лестнице, усложняя тем самым способ передвижения большей части населения земнопони, и все, что представляло хоть какое-то удобство, было изъято Алмазными Псами, когда они захватили власть в городе. Теперь, когда друзья и семья ушли, Боун Мэрроу в полную силу ощутил, как это болезненно и одиноко быть единственным жеребенком, который не может пойти тренироваться вместе с Королевской Стражей. Его мать сказала ему, что он был слишком мал, чтобы пойти с ними, а отец пообещал, что вместо этого они будут тренироваться на их заднем дворе. Однако на следующее же утро в городе вспыхнули бои. 

Найдя стойку ресепшена, чудом оставшуюся невредимой, он запрыгнул на нее и лег. Всего лишь пару дней назад он доставлял рогописное письмо своим бабушке с дедушкой, как первый этап своего взросления, теперь же ему с трудом верится, что это вообще когда-либо происходило. 

Окутанный ностальгией по былым денькам и злостью к Алмазным Псам, Боун Мэрроу не сразу заметил ворвавшуюся в помещение небольшую черную фигуру. Подняв взгляд и хорошенько прищурившись, он заметил маленькую черную птицу, прыгающую и клюющую коврик. 

— Ворон? — вслух спросил он.

Птица на секунду замерла, уставившись на жеребенка своим черным глазом-пуговкой, прежде чем повернула к нему свою голову и полетела прямо на него.

— А-а-а! — закричал Боун, пытаясь отбиться от нерадивого ворона, и вскоре неуклюже упал спиной на половицы. Сверху на него уселся ворон, краем глаза смотря на него, до сих пор храня молчание. Стряхнув пыль со своей шерсти, Боун также впился взглядом в птицу. — Не смотри на меня так — это неприлично. 

Затем ворон каркнул на него, заставляя Боуна вздрогнуть и зажмуриться от страха, как будто ворон собирался заклевать его до смерти. Когда этого не произошло, он медленно открыл глаза, чтобы посмотреть на птицу еще разок. 

— Что?

Ворон снова каркнул, повернув свой клюв в направлении двери и двигаясь туда же. Заметив, что Боун Мэрроу не имеет ни малейшего понятия, что от него хотят, ворон громко каркнул и расправил крылья. 

Осторожное понимание пробралось в лицо Боуна. 

— Ты хочешь, чтобы я последовал за тобой?

Птица смотрела прямо на Боуна, прежде чем каркнуть более мягко и медленно направиться к жеребенку, вскоре запрыгнув на его голову. 

— А-а! — завопил Боун, пытаясь стряхнуть птицу со своей головы. — Убирайся! 

Ворон решил, что с него достаточно, и полетел ко входу в ратушу, издали каркнув Боуну перед приземлением. 

— Я не могу выйти наружу, у меня сразу же будут неприятности! — запротестовал Боун за стойкой ресепшена, до верха которой его голова едва ли дотягивалась.

Это заставило ворона каркнуть еще громче в попытке убедить его, но и это пони пропустил мимо ушей.

Ворон, оглянувшись, вскоре заметил какой-то блестящий предмет на полу. Боун сразу же признал предмет в клюве ворона, как карманные часы своего отца. 

— Не трогай это, ты, глупая птица!

Увидя, что затронул жеребенка за живое, ворон прыгнул поближе к дверному проему, дразня его и покачивая цепочку на часах взад и вперед.

— Верни это, птичка! — крикнул Боун, взобравшись на верх стола, после чего рванул к двери прямиком за болеющей клептоманией птицей. 

---

Так как все Алмазные Псы сейчас командовали пони в шахтах, на улицах их было на удивление очень мало, чтобы сильно волноваться об этом. Стараясь идти рысью так тихо, как только позволяла грязная дорога, белый жеребенок-единорог насколько мог не спускал глаз с вороватого ворона, следуя за ним по улицам и переулкам.

Сырая грязь, сломанное оружие и перья усыпали весь город наравне со стрелами, вгрызшихся в стену здания поблизости. Горы тел громоздились на главном перекрестке города, но Боун Мэрроу был слишком занят вороном, чтобы вообще их заметить. Поломанные окна, разрушенные двери и остатки дерева были обычным видом глухого городка, также как и многочисленные кучи мусора и мерзко пахнущие отходы Алмазных Псов. Боун изо всех сил старался избегать грязи, но птица вела его по таким путям, которые он обычно обошел бы стороной. 

Заметив, что ворон внезапно нырнул в переулок, Боун воспользовался моментом и побежал так быстро, насколько позволяли его короткие ножки. Заворачивая за угол и ожидая увидеть там уставшую птица, он был застигнут врасплох обезображенным трупом того же самого ворона. 

Карманные часы были обмотаны вокруг шеи птицы, изогнутой под неестественным углом, заставляя Боуна в отвращении отвести взгляд. Зажмурив свои глаза и стараясь думать о счастливых моментах в его жизни, он вскоре услышал приближающиеся шаги. 

Не особо раздумывая, он рванул за ближайшее укрытие. Разбитая повозка стала его спасением, когда мимо проходили двое громких Алмазных Псов, рычавших и ворчавших друг на друга. Вздохнув с облегчением, он осмотрел мертвого ворона; его мордочка так и источало дискомфорт. 

— Я ведь должен забрать эти часы, не так ли? — тихо спросил он сам себя. Собираясь с мужеством дотронуться до мертвого животного путем пранического дыхания и медленного приближения, он вскоре обнаружил себя стоящим почти вплотную к птице, к которой он надеялся вообще не подойдет. 

— Как я понимаю, я не могу просто попросить тебя отдать их мне, да? — умоляюще спросил он у мертвого ворона. — Пожалуйста? Я не хочу прикасаться к тебе… ты… мерзкий и мертвый. 

Не услышав ничего в ответ от очевидно мертвой птицы, Боун Мэрроу проглотил остатки своей храбрости, чтобы обойти ворона сзади и снять карманные часы с его шеи. Закрыв глаза и отвернувшись, он желал, чтобы птица просто отдала ему эти часы, чтобы ему вообще не приходилось дотрагиваться до нее. Почувствовав тепло на роге, его глаза резко распахнулись, заметив, что он теперь сиял мягким-голубым свечением. То же самое свечение он заметил, когда писал письмо своим чернильным пером.

— Ну конечно! Я использую свою магию, чтобы достать их. Никакого больше контакта с противными мертвыми существами. Фе, — заключил Боун Мэрроу, соскребая воображаемую «гадость» со своего копыта. С твердой уверенностью он сфокусировал свои ментальные силы на птице, чтобы поднять карманные часы с ее тельца со слабой улыбкой решимости на лице.

Постепенно эта улыбка превратилась в животных страх, когда он заметил, что птица начала разваливаться на части. Пойманные его магией, перья ворона начали потихоньку слазить с тела и превращаться в облако пепла, вынудив Боуна бросить в страхе маленький трупик. Пятясь назад к сломанной повозке, он наблюдал, как птица не спеша расщепилась в кучку пепла, оставив после себя только кости. Белая, как снег, окраска, и ни единого кусочка плоти. Скелет. 

Трясясь и впившись взглядом в птичий скелет, желая, чтобы это все было только сном, Боун Мэрроу еще больше ужаснулся, когда увидел, что птица не только движется сама по себе, но и медленно встала посмотреть на него в ответ. Яркая вспышка света показалось на периферии зрения Боуна Мэрроу, но все его внимание захватил необъяснимый феномен перед ним. Сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться, он поднялся и начал осторожно двигаться прочь от молчаливого пристального взгляда скелета ворона, пока не заметил карманные часы за которыми он и пришел сюда. Он не мог уйти без них, но это означало, что ему придется подойти к этому существу, чем бы оно сейчас ни было.

— Эм… — тихо окликнул Боун Мэрроу. В этот момент при нем осталась совсем немного его храбрости. — Ты собираешься сделать мне больно? 

Ворон просто посмотрел на Боуна, ни осталось ни одного мускула, которым можно было бы пошевелить.

— Только без клевания, обещаешь?

Увидев, что птица скорее всего вообще ничего ему не ответит, Боун использовал свою магию, чтобы подтянуть к себе карманные часы через пыль и грязь, скопившуюся в переулке. 

«Я бы хотел, чтобы ты просто отдала мне эти часы и ушла прочь, сумасшедшая костлявая птица»,  — причитал про себя Боун Мэрроу.  

Вскоре за этой мыслью, птица прыгнула вперед и схватила часы своим клювом. 

— Только не снова! — заскулил Боун, но вскоре замолчал, когда мертвый ворон принес карманные часы прямо ему в копыта, а после попятился назад. Следом за сконфуженным взглядом Боуна, птица каким-то образом взлетела без перьев и исчезла из поля зрения. 

Взглянув наверх, туда, где исчезла птица, а затем на землю, приоритеты Боуна изменились к более насущным, например такие как его отсутствие, когда Алмазные Псы вернутся в ратушу, что означало лишь неприятности у всех пони. Взяв часы в рот — не без жалоб, конечно, — Боун Мэрроу прятался, перебегал, нырял и метался по пути в ратушу да так, что со спины Алмазного Пса не упала ни единого волоска. 

---

Его крошечные копытца увязали в грязи, пока он рысил к ратуше, предвкушая наказание от Алмазных Псов и его отца, разозлившегося, что карманные часы взяли без его ведома, растаяли в его сознании, когда он нашел комфортное место для отдыха. Силистийское солнце заходило вдалеке, и это было время, когда родители Боуна возвращались вместе с остальными жителями города. Он не мог вспомнить имен каждого из них из-за того, что большую часть времени проводил со своими родителями, чем за исследованием Скории, но они ему всё равно все нравились. Самые хитрые уехали поездом вместе со стражей так далеко, насколько могло разыграться его воображение, так что Боун о них не сильно беспокоился. 

Его ушки поднялись, как будто услышали какой-то шум, заставляя Боуна поднять голову и осмотреться. Оглянувшись, можно было понять, что ни один пони не подкрался бы к нему без его пристального внимания, поэтому он предположил, что шум пришел откуда-то из передней части ратуши. Ожидая найти более смышленого пони, вместо этого его снова встретил взгляд скелета птицы. Он безмолвно смотрел на него со входа. Полая тень растянулась по всей длине земли, делая ее издалека более зловещей, чем она есть на самом деле. 

— Снова ты! — крикнул шепотом Боун скелету.

Расправив крылья и сделав единственный взмах, ворон без единого шума поплыл по воздуху, приземлившись на боку Боуна. Не двигаясь от страха быть заклеванным, Боун вскоре стал свидетелем, как остатки птицы свернулись калачиком и сложили свою голову в грудную клетку, явно пригнездившись на нем. Его уши неуверенно и беспокойно сложились вниз — следует ли ему смахнуть птицу и иметь шанс быть атакованным или просто позволить ему сидеть там до лучших времен. Теперь ему придется объяснить всем, почему на его боку расположился скелет птицы, но он рассудил, что так будет лучше, чем если бы он просто залетел внутрь и раздраконил Алмазного Пса при его возвращении.

— Погоди-ка минутку… — вслух ахнул Боун. Стряхнув скелет птицы со своего бока, он позволил себе взглянуть поближе. — Моя кьютимарка! 

Быстро вскочив, заработав тем самым легкое головокружение, Боун потратил секунду на восстановление равновесия, прежде чем продолжить свой веселый танец. 

— Я получил кьютимарку! — ликовал он, переводя взгляд с одного бока на другой, дабы всерьез убедиться, что это наконец свершилось. Это был щит, или, может, меч со щитом! Это…

— А? — выпалил Боун, сведя на нет все веселье и встав как изваяние. При его ближайшем рассмотрении, и скелета тоже, Боун Мэрроу осознал, что его кьютимаркой был череп того ворона. Его губы в разочаровании задрожали вместе с остальным лицом. Боун со злостью сел на круп, скрестив копыта на груди. 

— Мой особый талант — создавать скелеты птиц, — изложил он констатирующим тоном. — Мертвые птицы… снова живы, но и одновременно мертвы. 

Глядя на птицу, Боун обнаружил, что и она смотрит на него в ответ. Он мог поклясться, что птица пожала плечами. 

— Ну, по крайней мере, это не вязание.

Перекрёсток Смерти

Не прошло и десяти минут томительного ожидания Боуна Мэрроу в пыльной ратуше, как он уже начал беспокоиться. Алмазные Псы не возвращались, и остальную часть города тоже нигде не было видно. Расхаживая кругами по изношенному ковру в центре ратуши, костяной ворон уселся на безопасной периле на втором этаже, чтобы посмотреть на него оттуда. 

— Они должны были уже вернуться, — тревожно подал голос Боун. — Почему они не возвращаются? 

Подняв взгляд на ворона, Боун был опять встречен его молчаливым и безглазым вниманием. Птица все еще двигалась так, как будто на ней были перья, прихорашивая пустой воздух между костями и ерзая при малейшем дискомфорте. Жеребенок увел взгляд, стараясь сосредоточиться на единственной в данный момент проблеме. 

— Ладушки… никто до сих пор не вернулся, но и никаких намеков на битву или крик тоже не было. Это ведь должно утешить… да? — ни к кому конкретно не обращаясь, спросил Боун. Глядя в пустой дверной проем в надежде увидеть там Алмазного Пса, его беспокойство только усилилось, когда мимо пролетел изорванный кусочек ткани. Стоя перед выбором между выйти наружу на поиски и стать причиной многих проблем для пони, о которых он заботится, и остаться в “безопасности” в разваливающейся ратуши, Боун неосознанно и неумолимо приближался все ближе и ближе к проему, взвешивая все варианты. Если он останется здесь, то Алмазные Псы будут знать, что он никуда не уходил, и что не стоит наказывать остальных пони. С другой стороны, они будет точно знать, где он был, и именно в этом-то и заключалось основная проблема его дальнейшего существования. Его родители и жители города также будут знать, где он находится, но в это же время уже он не будет знать, где находятся они.

Боун вслух застонал вместе с треском крыши ратуши, смахнув пыль, пробившуюся сквозь черепицу в эту же секунду. — Почему все должно быть настолько сложно! 

Скелету ворона, казалось, уже надоело бездействие Боуна, поэтому он спикировал вниз с перилы прямо к жеребенку. Все еще занятый вытиранием своих глаз от всякого мусора, его едва ли волновало, что птица решила пригнездоваться у него на гриве. Он был больше обеспокоен поиском своих родителей, чем возможной угрозы для здоровья от недавно умершего и магически воскресшего ворона. 

— Ну, я думаю, никто не будет против, — предположил Боун, в последний раз осмотрев целиком все еще пустую ратушу, прежде чем выйти через сломанный дверной проем на одинаково грязные улицы. Впервые Боун заметил гору тел на перекрестке и поспешил отвернуться, как только завидел ее. — О, Селестия!

Пока Боун был занят попытками сохранить в себе тот маленький кусочек хлеба, который он съел несколько часов назад, скелет ворона решил, что куча трупов была более удобным местом, чем голова жеребенка, и полетел прямо на верхушку, начав ощипывать полусферой плоть с трупа грифона на самом верху. Ведомый любопытством, откуда идут эти звуки, Боун сразу же пожалел об этом, мгновенно провалив все попытки сдержать свой обед.

— Может прекратишь делать это!? — измученно прохныкал Боун, наконец восстановив способность говорить после рвотных позывов. — Это отвратительно! 

С кровью, покрывавшей все его лицо и тело, ворон поднял на Боуна взгляд, чтобы затем наклонить голову в бок. Вскоре, скелет вылез из своего импровизированного кратера, который он выклевал из живота грифона. Терпеливо ожидая, пока Боун прекратит трястись, ворон возобновил свой бессмысленный ритуал прихорашивания. 

Сидя подальше от своей тошнотворной кучи, закутанной в вязкую грязь, Боун Мэрроу уставился на своего окровавленного “спутника” со смесью беспокойства и надежды. Насколько он сумел выяснить, у него талант воскрешать мертвых птиц, но что если его способности много могущественнее, чем есть сейчас? Воскрешать, к примеру, птиц побольше, или просто вещи, похожие на птиц? Возможно, им даже не надо иметь крылья, да и вообще быть живыми существами! 

Его восхищение росло вместе с протестами его желудка, явно не одобряющего его мысли и идеи, глядя на всю эту гору трупов. А что если они могут говорить? Что если они не захотят его слушать, или просто уйдут по своим делам, как будто ничего и не происходило. В эту же секунду подкралась еще одна мысль: Будут ли они на его попечении, если он вернет их к жизни?

Глядя на ворона и ковыряя грязь своим передним копытом, Боун позвал его:

— Эй, ворон, не подойдешь сюда? 

Мгновенно и послушно, ворон спланировал со своей горы трупов на копыто Боуна, да так и остался сидеть на нем, уставясь на него, как обычно это делал.

— Прозвучит немного странно, но раз мой особый талант — мертвые штуки, или возвращение мертвых штук в не-совсем-мертвое состояние, то не делает ли это меня… твоим родителем? — осторожно спросил Боун, наполовину веря, что ему ответят, а наполовину — что он окончательно сошел с ума. 

На его удивление, птица кивнула. Неудивительно к отвращению Боуна, в эту же секунду капелька крови соскочила вниз с клюва ворона и растворилась в коричневой массе внизу. 

— Хорошо… значит, если я использую мой особый талант на чем-то другом, то… эм… — попытался рассудить Боун, прежде чем его мозг полностью не потерял нить мыслей. — Ну вроде… — попытался начать сначала Боун, но опять не смог совладать с чем-то, препятствующему его ходу мыслей. Его лицо исказила гримаса разочарования, и жеребенок сложил копыта на груди и издал недовольные и сварливые звуки. 

К счастью, его ворон сумел уловить намек и клюнул заднюю ногу жеребенка. Острая вспышка боли завладела внимание и раздражением Боуна, давая ворону возможность его острым крыльям привлечь к себе внимание. Поглядывая то на ворона, то на гору трупов, не понимая еще больше, скелет птицы принял решение сделать свою цель до боли очевидной. Вспорхнув на верхушку горы и клюнув ее еще разок, ворон продемонстрировал бедро мертвого земнопони бандита и начал тащить его к Боуну. 

— Ты хочешь, чтобы я таскал их? — спросил Боун, подходя ближе к ворону и мертвяку. — Они намного больше, чем я. Я их не утащу! 

Разжав кусок плоти и еще раз посмотрев на Боуна Мэрроу, птица внезапно взлетела и приземлилась на роге жеребенка, указывая гору трупов своим крылом. 

— Ты… хочешь, чтобы я использовал магию? — подытожил Боун, нервно улыбнувшись. — А у меня получится? — Очередной клевок ворона по рогу Боуна определенно дал понять его намерения. — Ауч! Ладно!

Смотря на гору трупов и уже не чувствуя прежнего отвращения, Боун попытался сфокусироваться на них, обращая к ним свою магию так, как будто он собирался взять перо. Он пытался поднять, тянуть, трясти и двигать их, но получил за свои заслуги лишь усталость. Он толкал их вкопытную, кричал на них, даже пытался договориться с кучей тел, велел им восстать, умолял их сделать хоть что-нибудь, но все это ни к чему не привело. Шел битый час, или даже больше; Боун не считал. Сейчас его мир крутился лишь над тем, как заставить эти тела двигаться, как это получилось с птицей. 

Сделавшись еще более огорченным, Боун небрежно уселся в грязь, снова скрестив свои копыта на груди. — Я не могу! Эти глупые мешки не слушают меня, я уже все перепробовал! 

В этот момент его ворон улетел внутрь ратуши. Слишком уставший, чтобы пошевелиться, Боун решил наклониться боком в грязь, да и в итоге просто лег в нее. Это было более удобно, чем просто сидеть на крупе, он уже начал серьезно сомневаться в своем таланте, думая, что он заключается лишь в воскрешении скелетов птиц. Когда он уже провалился в сон от своих неудачных попыток, Боун получил по лицу чем-то холодным и металлическим. Его глаза распахнулись, увидев карманные часы его отца, которые свисали перед его лицом, покачиваясь из стороны в сторону, прямо как часы его дедушки, стукнув его в конце концов по носу.

— Что? — выпалил Боун, приподнявшись с земли, чтобы разглядеть получше. — А это тут при чем?   

Покачивание часов ускорилось, пока они вообще не выскользнули от ворона в кучу тел. Прежде чем Боун начнет протестовать, ворон еще раз приземлился на его роге и указал на трупы. 

— С чем они нам помогут? — пожаловался Боун. — Это же просто часы. 

Очередной вороний клевок побудил единорога продолжить, и он еще раз попытался сдвинуть их. Он толкал, тянул, тряс и тыкал их. Он просил и кричал на них, чтобы они встали. Он измученно стукнул их за то, что они не поднялись, и поддался своему разочарованию, снова усевшись на землю.

— Ладно, раз это не работает, то я обречен на всю свою оставшуюся жизнь возвращать к жизни вороватых птиц, — вздохнул Боун. В последний раз, он как только мог попытался хоть как-нибудь повлиять на гору, желая, чтобы они встали и помогли ему найти его родителей и остатки города, чтобы они охраняли его, и чтобы они больше не были мертвыми. Он, концентрируясь, зажмурился и напряженно сфокусировался на мертвецах, заставляя свои мысли каким-то образом перекочевать в реальность. 

К его радости и удивлению, у них получилось.

Тела начали перемещаться, они разлагались. Грифоны, прямо как и ворон, начали разваливаться на части. Перья обратились в пепел и опали на трупы внизу. Плоть разлагалась, превращаясь в пыль. Один за другим, тела приступили к отряхиванию остатков кожи и мышц в растущий под ними курган сажи и пепла, отрываясь от других тел и становясь друг подле друга. Пегасы, Грифоны, Алмазные Псы, Земнопони и Единороги — и все скелеты, окружившие Боуна, как его маленькая армия. 

Глаза жеребенка полезли на лоб от ужаса, и он застыл на месте от такого зрелища. Он, несомненно, знал, что уже вернул птицу к жизни, но это была планка повыше. Он думал, что следовало бы посмотреть, сколько их у него, но сейчас он был больше обеспокоен тем, не бросятся ли они на него, как его ворон, терзающий их трупы секунду назад.  

— Э… друзья? — предложил он, протянув им копыто и очень нервную улыбку. Он не мог точно сказать, улыбались ли они ему в ответ из-за отсутствия у них губов, но судя по их молчаливому взгляду и безобидной стойке, он предположил, что все будет в порядке. — Ладушки, — добавил он, медленно опуская копыто к земле и стараясь изо всех сил удержать серьезную мину лица. 

— Итак… вы все мертвы, и я вернул вас всех к жизни. Я полагаю, — Почесав край глаза, Боун Мэрроу, кажется, не знал, что еще можно сказать. 

Скелеты просто стояли перед ним, ожидая и наблюдая. 

— Вы можете хоть на секундочку не стоять вот так? У меня от вас мурашки по коже… — попросил Боун. Он было ожидал, что они, как и ворон,  продолжать пялиться на него, но они немедленно подчинились его команде. Они закрутились на своих лапах, копытах и когтях, чтобы встать в полукруглую формацию с Боуном в центре. Обнаружив, что во рту пересохло, Боун сглотнул, реагируя на это так, как будто страдал от обезвоживания.

— Может быть из-за этого взрослые пьют так много сидра. Если их особые таланты такие же пугающие, как этот, то неудивительно, что они нервничают рядом с жеребятами; на их душе может быть все что угодно! — взволнованно рассудил Боун про себя. Теперь он на ступень выше! Все это только подтверждало всю реальность его кьютимарки, что было определенно лучше, чем пустые бока. Он был на все сто уверен, что ни один пони не сможет заставить двигаться кучку тел, но и в то же время он был очень рад, что его особый талант не что-то скучное, вроде владение мечом или метание огненных шаров. 

— Королевская стража будет так рада, когда вернется со своих учений! У них будет целая куча новых друзей, с которыми можно попрактиковаться, и все эти бандиты окажут им большую услугу вместо того, чтобы промышлять своими темными делишками. 

После секундного осознания, Боун напомнил себе, что не видел Алмазных Псов, да и остальных пони, уже достаточно долгое время. Ночь подкралась к нему незаметно, когда он увидел луну, упрямо двигающейся по небу. К его удивлению, сейчас на луне можно было разглядеть лицо. — Ух ты, — ахнул Боун, пока улыбка расползалась по его лицу. — Это так потрясно! Спасибо, Принцесса Луна! 

Когда наступила ночь, Боун Мэрроу делал все возможное, чтобы заснуть в ратуши, но к своему сожалению обнаружил, что это невозможно. Ратуша была переполнена скелетами всех мастей и его вороном, сидящим у изголовья. Его пропавшие родители так и не объявились в городе, Алмазных Псов тоже нигде не было видно. Он бы мог просто сидеть на крупе или мог бы взять своих новых друзей отправиться искать его родителей, что он в свою очередь и предпринял. 

— Эй, слушайте все сюда! — позвал он, привлекая внимание орды скелетов. — Сейчас мы пойдем искать остальных, хорошо? Не обижайте никого, как Алмазные Псы. Они действительно подлые, и их никто не любит.  

К его разочарованию скелеты остались на своих местах. Смотря на него. Молча.

— Ох, да ладно! Просто следуйте за мной и делайте, что я скажу, договорились? — приказал Боун, отшвыривая в сторону коврик, которым он обернулся в качестве одеяла для сна. — Мы пойдем в шахты, найдем там моих родителей и друзей, а затем прогоним Алмазных Псов из города. 

Полностью уверенный в своих возможностях, Боун взял карманные часы его отца и надел их на шею, как талисман удачи. Пройдя в голову армии и бодро маршируя из ратуши, он был рад, что банда его скелетов последовала за ним. Когда ворон приземлился ему на голову, ему пришла одна мысль.

— Мне следовало бы дать тебе имя, как думаешь? Ну то есть, ты первый, кого я вернул к жизни… да, звучит довольно странно. Теперь я говорю о воскрешении штук так, как будто всю жизнь этим занимался, — отвлекся от темы Боун. — И все же! Мне надо подобрать тебе имечко, и я думаю, мы найдем еще больше новых друзей, которые помогут нам в поисках, как тебе план? 

Ворон согласно кивнул, и этот дуэт опять потратил неопределенное количество времени, рыская по маленькому городку Скория в поисках трупов. “Друзья” Боуна помогли другой горе мертвецов на еще одном перекрестке, и вскоре обнаружилось, что тел было здесь намного больше, чем он первоначально предполагал. Когда они примчались обратно, он начал считать, в итоге насчитав тридцать земнопони, пять единорогов, семь пегасов, десять грифонов и четыре Алмазных Пса, включая скелетов, которые у него уже были. 

— Ого, — моргнул Боун Мэрроу, оглядывая мертвецов и еще свеженькое пополнение. — Ну, думаю, что нет времени лучше, чем… жизнь после смерти? 

Глядя на свою костлявую армию, Боун несколько расстроился, что ни у одного из них не было способности оценить его чувство юмора. Ну или посмеяться, раз уж на то пошло. — Я думаю, это было смешно. Загробная жизнь, жизнь после смерти, вы ведь не совсем мертвы, если так подумать… а хотя забудьте.

Шахты Скории

— Ладушки, слушайте все, — огласил Боун Мэрроу, стоя на крыльце, ведущем в ратушу. — Мы все должны работать сообща и постараться не напугать кого-нибудь всей этой… вашей костлявостью.

Почесав щеку, Боун Мэрроу все размышлял, как он будет объяснять это родителям. Он просто мог сказать, что это абсолютно нормально, так как у него такая кьютимарка, но в то же время Боун Мэрроу знал, что ни у кого нет такого таланта, схожего с его. Или, возможно, это был просто очень редкий род занятия; кьютимарку ведь не выбирают?

Глубоко вздохнув, Боун оглядел окружающую его молчаливую скелетную публику. Если он мог возвращать любое существо из мертвого состояния в костлявое… означало ли это, что им больше никогда не придется есть? Боун очень надеялся, что нет. Он бы просто не смог найти столько сэндвичей для такой толпы! Если, конечно, это вообще нравилось скелетам. Или может им нравится нечто экзотическое, например салями?

— Ну, — задумчиво моргнул Боун, — наверное, мне следует подыскать вам какую-нибудь одежду? Я не думаю, что скелеты могут мерзнуть и все такое, но выглядело бы очень здоровски, если бы на вас были надеты всякие накидки с капюшонами и прочее.

Представляя на секунду выражение знакомых ему лиц, когда они увидят мрачную армию идущих на них скелетов в капюшонах, Боун призадумался.

— Хотя ладно, забудьте. Давайте лучше выясним, как заставить вас обыскивать окрестности, хорошо? — вслух озвучил свои планы Боун. Спустившись по ступеням и встав перед толпой, Боун Мэрроу попытался вытянуться в полный рост, дабы скелеты грифонов и Алмазных Псов позади всех смогли увидеть его.

— Слушайте сюда! — крикнул Боун своим пронзительным жеребячьим голоском. — Мои родители в шахтах Скории, города, в котором вы все сейчас находитесь. — Неуклюже указав свои передним копытом в главном направлении, ведущем к шахтам, скелеты последовали за ним. — Мне понадобится ваша помощь в высвобождением всех пони из шахт и в избавлении города от всех бандитов и плохих существ, удерживающих моих родителей и друзей, и сделать с ними то же, что и они с нами!

Чуть не упав на спину, Боун Мэрроу поспешил встать на четвереньки. Небольшое облако пыли поднялось от его приземления, привлекшее внимание весь город. Скрипучий и разрушенный, и ни одной живой души, кроме самого Боуна Мэрроу.

— Вы поможете мне? — громко спросил толпу скелетов Боун, и их внимание еще раз переключилось на него. Жеребенок смотрел на ряды скелетов, молча смотревших на него. Скривив губы в раздражении, Боун начал усердно думать над тем, как можно убедить этих костлявых наконец внять его словам.

Когда ворон воскрес, он держал часы своего отца магией, и он также использовал их, чтобы породить всех этих скелетов. Неужели это его магия, или все это сотворили карманные часы?

Закрыв глаза и, концентрируясь, прикусив губу, рог Боуна Мэрроу начал светиться ярко-голубым. Стараясь почувствовать, где были скелеты, Боун чувством наткнулся на многочисленные тела на своем пути. Открыв глаза, чтобы посмотреть в чем дело, он заметил, как несколько скелетов светятся от его магии, их глаза зажглись синим цветом. Рассмотрев их внимательно, он приметил, что они, кажется, стали более живыми, чем прежде. Грифон разминал свои когти и крылья, двое пони смотрели друг на другу, как показалось, с явным удивлением, их рты клацали и стучали при каждом захлопывании челюстей.

Усиливая свою магию, Боун Мэрроу закрыл глаза и сосредоточился, выискивая тела, преграждающие путь его магии. Все больше и больше скелетов, как в расширяющемся круге, приходили к жизни и создавали суматоху, сталкиваясь с другими и тупо озираясь по сторонам. Боун Мэрроу с резким выдохом открыл глаза на всю костлявую толпу, ставшей полностью живой. Первых счастливчиков, которых он одарил своей магией, кажется, впервые заметили его и начали осторожно к нему приближаться.

— Воу! А ну-ка назад, — быстро призвал к ним Боун Мэрроу, делая шаг назад. Скелеты сделали то же самое, держа дистанцию и бросая на него косые взгляды. — Просто помогите мне выяснить, что произошло, ладно?

Скелеты, видимо, были в смятении, как посудил сам жеребенок. Некоторые ошивались около запятнанной кровью грязной кучи снаряжения, усыпанной пеплом. К его удивлению, скелеты начали снаряжать самих себя.

— Так это значит, что вы поможете мне? — задал полный надежды вопрос Боун Мэрроу. — Если да, получается мы все еще можем спасти моих родителей!

Скелеты встали, как вкопанные, чтобы посмотреть на улыбающегося им белого жеребенка с большими голубыми глазами. Переглянувшись между собой, скелеты продолжили снаряжаться не только оружием, но и своей старой поврежденной броней, в которой они и умерли. Когда подготовка закончилась и все скелеты были вновь в строю, Боун Мэрроу стоял перед небольшим костлявым гарнизоном, вооруженным до мозга костей жезлами, мечами и луками.

Довольно странно, что Боун Мэрроу до сих пор не заметил того, что его ворон куда-то запропастился во время его нового учебного опыта. Его голова скучала по пернатому компаньону, вынуждая Боуна заволноваться. — Прошу меня извинить! Я должен отыскать своего ворона, — объяснил он, разворачиваясь ко входу в ратушу.

Встреченный все тем же запыленным интерьером, Боун заметил одинокий солнечный луч, вырвавшийся из потолка и драматично опустившийся на кучу костей. — О, нет! — запаниковал Боун, подбегая на своих крохотных копытцах к останкам своего пернатого друга. — Давай вставай, мы же неплохо ладили!

Загребая кости своими копытами, Боун осознал, что может обратить все вспять. Может он распался, потому что он не подпитывал его магией? Вполне возможно, но сейчас нужно было проверить теорию на практике. Закрыв глаза и сфокусировав магию перед собой, Боун Мэрроу ощутил небольшую судорогу маленького тельца на его копытах. Открыв глаза, он был награжден пристальным взглядом своего друга.

— Прости за это! — извинился Боун с взволнованной улыбкой. — Вот, подкрепись, — добавил Боун, посылая птице еще одну магическую волну. Теперь глаза птицы горели голубым, и вся она стала более живой, чем раньше. Прыгая по его телу, птица решила отдохнуть и пригнездиться на его голове, конкретно в гриве.

— Знаешь что? — заявил Боун. — Я знаю, какое имя тебе дать.

Шея птицы с любопытством вытянулась посмотреть на Боуна.

— Отныне, ты — Зубоклюй, — с явным энтузиазмом и широкой улыбкой продекларировал Боун.

Как и полагается к своему имени, Зубоклюй клюнул Боуна в зуб, вынудив его удивленно закричать и прикрыть рот. — Эй, не делай так больше!

Позже в тот же день, с солнцем в зените, Боун стоял подле своей новой дружной армией скелетов общей численностью в шестьдесят голов. Боун, чувствуя себя в полной безопасности среди скелетов, смог отважиться пойти дальше ратуши к еще большему числу новых гор мертвецов, которых он вскоре тоже наградил новой жизнью в качестве скелетов. К его облегчению, старые скелеты, казалось, общались и стукались друг c другом так, что новенькие точно было в курсе происходящего.

Боун Мэрроу, наверное, прождал целую вечность, перед тем как получить свою кьютимарку, и теперь был награжден сполна самой лучшей из них! Вороний череп не означал ничего плохого, как раз-таки напротив, это означало, что его особый талант — давать пони второй шанс в жизни. Ис-туп-ление или как-то так. Он был уверен, что слышал раньше это слово, и что оно звучало, как довольно важное.

Звук скелетов позади звучал совершенно не как марш королевской стражи, а больше как еле идущая беспорядочная массовка, время от время напоминающая ему о городе, когда он счастливо забывался. Пони носились туда-сюда, шли туда, где они были нужны, за исключением всех этих скелетов, следующих за ним, пять в колонне и шесть в шеренге.

Это не было каким-то там метанием огненных шаров, или владением мечом, ведь Боуну сейчас ничего из этого не было нужно. У него может быть столько друзей, сколько он пожелает заиметь, но до тех пор, пока они добрые. Он было подумал воскресить свою старую кошку, но сразу же решил, что это не очень-то хорошая идея.

Маршируя к шахтам, Боун Мэрроу столкнулся с жутким зрелищем. Алмазный Пес часовой был грубо разорван пополам, пятна запекшейся крови устилали пыльную землю, пока туловище до сих пор сжимало копье мертвой хваткой. Боун, шокированный такой сценой, сделал шаг назад, чтобы перевести дыхание.

— Да уж, понимай теперь это как хочешь… — сказал Боун сам себе. — С одной стороны, одним Алмазным Псом меньше. А вот с другой стороны, его ведь что-то убило, правильно?

Перекидывая взгляд то на скелетов, то на труп, Боун собрался с духом и пожал плечами. — Ну, я полагаю, один труп еще никому не навредил, верно?

Постояв пару минут у входа в шахты, Боун Мэрроу ничего, кроме упорного звука ходьбы его скелетов в гулкой пещере, не услышал. Кирки усеивали землю, как будто их выронили в спешке, на поддерживающих деревянных балках сверху можно было заметить тонкие рубцы. Туннели были достаточно широкими, чтобы вместить три пони поперек, и скелеты поспешили перестроить свою формацию. Создавалось ощущение, как будто они к чему-то готовятся, и Боун тоже это чувствовал, вынуждая их каждый раз останавливаться, заслышав неожиданный шорох.

Крысы, капающая сверху вода, странные звуки впереди — все это играло на нервах Боуна Мэрроу. Ему было запрещено находиться в шахтах, поэтому он начал беспокоиться, что может вскоре заблудиться в ней.

— Я уверен, что некоторые пони знают, как отсюда выбраться, так ведь? — неубедительно утешал себя Боун. — Они же не будут бродить здесь целый день, ради того, чтобы просто заблудиться. Это было бы бессмысленно.

Когда-то эти темные коридоры освещались факелами и лампами, теперь же большинство этих незамысловатых устройств были либо сломаны, либо валялись на земле. Голубое сияние, исходящие от скелетов, значительно упрощало Боуну обзор, без этого была бы непроглядная тьма. Жеребенок про себя думал, была ли идея громко звать своих родителей или друзей, чтобы они его нашли, хорошей, ведь с другой стороны они могут попасть из-за этого в неприятности. Он и вправду не имел ни малейшего понятия, что случилось с Алмазными Псами и с остальными пони.

Извилистые туннели и неприятно пахнущая земля были всем, что Боун Мэрроу мог почувствовать здесь, казалось, уже часами бродя по шахтам Скории. Он уже начал терять надежду, что все пропали в шахтах, или, возможно, он просто не знал, что Алмазные Псы забрали его родителей копать в другой точке далеко отсюда.

Входя в большую круглую комнату с деревянным краном в центре, Боун решил сделать перерыв. — Сколько уже ходим, а никого еще не встретили. Либо мы ходим кругами, либо здесь никого нет, — насупился Боун.

Заглянув в яму, Боуну показалось, что он заметил что-то блестящее. Прищурившись и присмотревшись поближе, он осознал, что это было своего рода ожерелье, которое отсвечивалось голубым сиянием, исходящем от скелетов позади него. Потянувшись своей магией, Боун Мэрроу пролевитировал ожерелье к своим протянутым копытам. В центре цепочки было маленькое серебряное сердечко с такой же маленькой кнопкой сбоку. Когда он открыл сердце, внутри было выгравировано имя.

Сильвер Лайнинг

Боун Мэрроу, которому имя ничего не сказало, осторожно спрыгнул в яму на поиски других улик. Его посадка была смягчена влажным хрустом зарытых там черепов. Немедленно отшатнувшись назад и споткнувшись об очередное тело, Боун Мэрроу вскоре оказался лицом к лицу со знакомой ему пони. Мэром Города.

— А-а-а! — завизжал Боун Мэрроу, в темпе нащупывая выход от окровавленных трупов. С его страхом росло и голубое сияние, его рог инстинктивно среагировал, подсвечивая тела вокруг. Пекарь, почтальон, городской слесарь, список тянулся все дальше. Он оказался в самой большой могиле, в которой он знал каждого пони, и все, что ему сейчас хотелось больше всего, так это поскорее вылезти из нее.

— Вытащите меня! — завопил Боун Мэрроу, и не успели эти слова слететь с его губ, как костяной грифон достал его когтистой лапой и расположил у края. Одна его часть желала зажмурить глаза, чтобы всего этого не видеть, а другая отчаянно искать или своих родителей, или подтверждения, что их не было в той яме. Глаза метались из угла в угол и, в конце концов, остановились на знакомом лице.

Если быть точнее, то на знакомых лицах. Его отца и матери. Боун Мэрроу в шоке застыл, его тело пробил озноб. Его глаза наполнялись слезами, пока разум пытался составить полную картину увиденного. Они стали больше не нужны бандитам? Сделали ли они это за какую-то их провинность, или им просто стало скучно?

Его глаза расширились, когда Боун Мэрроу пришел к иному умозаключению. Возможно, их убили за то, что он сказал, чтобы Алмазные Псы ушли? Их определенно здесь больше не было, и ничто их не держало здесь, чтобы вернуться.

— Командир, я, кажется, вижу что-то впереди! — раздался голос, эхом отразившийся по туннелям и дошедший прямо к Боуну Мэрроу. Спасибо, Селестия, подумал Боун Мэрроу, наверное это королевская стража! Он будет готов все им объяснить, а они в свою очередь исправят ситуацию в нужное русло. Они были стражниками как никак, лучшими из лучших Принцессы Селестии!

Звук лязгания пластинчатых доспехов приближался вместе с порывом Боуна Мэрроу встретить их. В этот момент его ум ничего не волновало. Если он поговорит со стражей, то сможет вернуть своих родителей назад. Не как скелетов, а как по-настоящему живых. Плоть и кровь! Они вылечили его ранку, когда он поцарапал колено своей магией, он видел раны от тренировок и похуже, так почему бы им не суметь вылечить эту? Все это казалось очень простым для жеребенка, и он с нетерпением ждал встречи с командиром.

— Селестия милосердная! — прошипел стражник, обнажая свой меч. — Скелеты!

Резко затормозив, глаза Боуна Мэрроу полезли на лоб. Он совершенно забыл о скелетах, и как на них отреагирует стража. — Стойте! — воскликнул жеребенок. — Они хорошие!

Стража посмотрела сначала на Боуна Мэрроу, затем на упрямо идущую на них стену смерти, вооруженную жезлами, мечами и луками.

— Отступаем! Некромант!

— Некромант! — раздались еще крики, идущие от самого первого стражника и до самого хвоста, которого Боун Мэрроу уже не мог разглядеть вдалеке. — Окружить его!

— Сияющая Корона защитит нас от зла! — громко и дружно повторили стражники, звук обнажения мечей и колдования заклинаний притуплял чувства Боуна Мэрроу. Все пошло наперекосяк! Они же стража, а значит должны помогать, мог ли он объяснить им это?

— Подождите! Не делайте им больно! — выкрикнул Боун Мэрроу, когда его скелеты проносились мимо. Разумеется Боун Мэрроу почувствовал исходящую угрозу, и без ведома жеребенка скелеты под его командованием стремились искоренить все, что вызвало это чувство.

Боун Мэрроу попятился подальше от стены стражников и скелетов, напирающих друг на друга, и вскоре понял, что находится рядом с огромной братской могилой его близких, пока скелеты с голубым огнем в глазах боролись с сияющим золотом королевской стражи. Не достаточно места для маневра, недостаточно пространства для тактики. Это была самая настоящая резня, и к его страху, до него долетело больше чем пара криков боли и стенаний стражников, убитых или раненных в первые секунды боя.

— Прекратите драться! — крикнул Боун Мэрроу. Лишь его скелеты подчинились приказу, и их одного за другим в скором времени срезали и разбросали по полу, как только они рассыпались на части. Окруженный со всех сторон, Боун Мэрроу был загнан в угол у одного из краев братской могилы.

— Гадкий Некромант! — заявил командир стражи. — Даже несмотря на свой юный возраст, это должно быть ты убил весь народ города. Вся темная магия запрещена Сияющей Короной!

— Но я никого не убивал! — запротестовал Боун Мэрроу, направившись к командиру со слезами на глазах от всего этого кавардака. — Я не делал этого!

— Не лги нам, Некромант! Сейчас ты умрешь! — покричал командир. — Слава Сияющей Короне!

Боун Мэрроу видел, как вокруг него вздымаются клинки, к которым он когда-то относился с благоговением, теперь же они вводили его в крайний ужас. Секунду назад он видел клинки, проходящие сквозь кости, как нож по маслу, и уже потерял всякую надежду пережить этот момент.

Время, казалось, остановилось, когда клинки рванулись вниз, меч командира прошелся точно по центру его лица. Стражники по бокам метили в ребра, а полэкс рухнул ему на позвоночник.

— Идиоты! — раздался голос сразу после удара. Копья боли пронзили маленькое тело Боуна Мэрроу, когда он почувствовал, что оно распадается на части. Его глаза были разрублены золотым клинком командира, прошедшее ровно по центру его головы, ребра раздробились на мелкие кусочки от удара стоящего рядом стражника. Он почувствовал, как позвоночник разделился пополам, когда его тело рухнуло на пол, кровь хлынула из его живота, как только лезвие топора прорвалось с другой стороны.

— Не убивайте некроманта! — прокричал голос, когда размытый силуэт вышел из-за угла. Зрение Боуна Мэрроу стало ярко-голубым, и он уже не мог никого различить.

— Уходите! — зашипел голос, отпихивая ближайшего стражника. — Уходите, уходите, уходите!

Все заволокло голубым, и Боун Мэрроу был мертв.

Но затем, к его удивлению, он больше не был мертв. Оружие, которыми его убили, лежали рядом с ним, а сам он был весь покрыт кровью. Ощупывая свое лицо, Боун Мэрроу обнаружил, что оно было целее некуда. Его бока были тоже в порядке, и органы были там, где они и должны быть. Оглянувшись, жеребенок заметил, что все стражники исчезли. Кости его бывших друзей пропали. Его внимание переключилось на дно ямы, но и там он приметил, что ничего, кроме пепла, не осталось. Боун Мэрроу был серьезно озадачен, даже когда его неспокойный ум побеспокоил знакомый голос.

— Некромант.

Трясущийся жеребенок быстро обернулся, чтобы встретиться лицом к лицу с самым золотым королевским стражем, которого он когда-либо видел.

— Не подходите ко мне! — прокричал Боун, пятясь по кромке некогда заполненной могилы.

— Успокойся! — громко скомандовал стражник, и Боун Мэрроу обнаружил, что его ноги больше не принадлежат ему. — Я не причиню тебе вреда, Некромант. Только выслушай меня.

Боун попытался что-то было сказать, но все попытки сводились лишь к бессмысленной тарабарщине и мычанию. В этот момент он был еще больше сбит с толку.

— Королевская Стража здесь под моим командованием. Я не вел никаких расследований в шахтах и не предполагал, что найду такого пони, как ты, в этим городе. Жалобы на дым оторвали наше внимание от столицы, только чтобы обнаружить, что все находится в руинах. Это твоих копыт дело? Говори честно.

— Нет! — выпалил Боун. — Это все Алмазные Псы!

Жеребец проворчал, — Оставь мертвых на своих местах, Некромант, и следуй за мной.

— Ваши стражники снова меня убьют! Подождите-ка, почему я вообще жив? Я ведь чувствовал меч в своем лице! — запротестовал Боун, одновременно все мигом осознав. — Я не должен быть жив! Я же умер!

— Ты некромант, паренек. Ты не можешь умереть. — Последовал зловещий ответ стражника.

— А откуда вы это знаете? У кого-то еще есть такой талант, как у меня? — вслух поинтересовался Боун.

— Я — Рыцарь Селестии, крестоносец всего сущего в этом мире. Мой долг — знать все о нечисти, с которой мне предстоит бороться за защиту Эквестрии, ваше существование обыденно среди них, — ответил крестоносец.

— Как вас зовут? — спросил Боун.

— Деус Вульт.

Потерялся и Нашёлся

”Мой долг — знать всё о нечисти, с которой мне предстоит бороться за защиту Эквестрии, ваше существование обыденно среди них.”

Вспомнив слова стоящего перед ним крестоносца, повернувшегося к нему спиной и жестом указавшего следовать за ним, Боун Мэрроу позволил себе передохнуть. Юный некромант не считал всё им содеянное злом. Его особый талант — давать пони, грифонам, да даже Алмазным Псам, второй шанс в жизни. Как это вообще может быть злом?

Время, казалось, замедлилось, пока он поспешно обдумывал, что с ним может в дальнейшем случиться, учитывая недавний опыт смерти от копыт Королевской Стражи. Они считали каждую угрозу в адрес Эквестрии злом, и самое вероятное наказание за злодейства было окаменение или казнь прямо на месте, или даже ещё хуже — заточение в тюрьме на Селестия знает, какой срок. А учитывая факт того, что Боун Мэрроу был предполагаемо бессмертен, как это утверждает крестоносец, то всё это могло обернуться ему в вечное томление за решеткой.

При одной только мысли об этом лицо Боуна Мэрроу скривилось от отвращения, его взгляд метался из угла в угол. Один из этих туннелей позволит ему ускользнуть от стражника. Он уже успел заблудиться в них, а ещё в придачу жил в этом городе. Эти стражи не были похожи на тех, которых определили в город изначально, беря во внимание, разумеется, и то, что они, не раздумывая ни секунды, набросились на него.

— У меня не целый день впереди, некромант, — заворчал командир Королевской Стражи. Боун всё равно сомневался, что стражника зовут Деус Вульт на самом деле. Кто в здравом уме захочет дать своему жеребёнку такое имя? Это глупо. — Ты вообще слушаешь меня?

— А, да! — выпалил Боун Мэрроу. — Я уже тут.

Глаза стражника в раздражении закатились:

— Иди впереди, некромант, или мы доставим тебя обратно в Кантерлот.

Да уж, это был тот самый пони, с которым Боун Мэрроу уж никак не горел желанием путешествовать вместе. Угрозы и угрюмость Королевских Стражей в целом заставляли Боуна чувствовать себя неловко, и это ещё не упоминая случившуюся смертовщину. Вместо того, чтобы послушаться, Боун предпринял самое лучшее решение для своего немедленного спасения, а именно: побежать в противоположном направлении. Перепрыгнув через яму с пеплом, в которой находились остатки его родителей и друзей, Боун Мэрроу продолжил путь по извилистому грязному проходу с деревянными опорными балками, поднимая за собой облако пыли и сбивая по пути выгоревшие лампы.

— За ним! — смог расслышать Боун крик Стража сквозь увеличивающееся между ними расстояние. — Не дайте ему уйти!

Раздумывая на ходу, Боун старался изо всех сил разработать план. Он должен найти какой-нибудь выход из пещеры, но насколько он знал, у пещеры был только один вход и один выход. Конечно же стражам не останется ничего, кроме как ждать на входе, и тогда его песенка будет спета. Он не был уверен, была ли здесь раньше пещера, или умирал ли в ней кто-либо, так что этот план испарился так же быстро, как и возник. Он всегда мог начать копать, но ни к чему хорошему это тоже не приведет.

Боун что-то пробурчал про себя, его маленькая мордочка напряженно вздыхала, пока его копыта несли его по туннелям Скории. Скорее всего, он уже заблудился, признал Боун. Он не помнил, каким путём зашёл сюда, и сейчас дела обстояли хуже некуда. Мимолётом он понял, что ему следовало повременить с побегом от стражника до выхода из пещеры, тогда бы он был, по крайней мере, снаружи.

Сделав небольшую передышку и оперевшись на гнилую деревянную балку, Боун кое-что понял. Он мог хорошо видеть в темноте, но не имея малейшего понимания почему. Прислонив свои копыта близко к лицу, он ощутил слабое голубое свечение на них. Постучав ими друг об друга, чтобы смахнуть с них пыль, он сразу вспомнил, что пытался спрятаться, и весь этот шум был точно не к месту. Боун на несколько минут притаился, чтобы послушать, не следует ли за ним кто-нибудь. После того, как он не услышал никаких клацающих звуков пластинчатых доспехов или выкрикивания приказов, Боун снова принялся смотреть на свои копыта.

После ломания головы добрые семь минут почему это он может видеть в темноте, он наконец-то понял, что голубое свечение не было какой-то мистической силой, кружившей на его копытах, оно исходило из его глаз. Может, смерть дала ему такие возможности? Был лишь один способ проверить, была ли эта теория верна, и Боуну Мэрроу уж точно не улыбалась возможность снова насадиться на копье стражника.

Решив, что было бы куда целесообразнее избегать смерти, так как смерть это вам не игрушки, Боун Мэрроу поднялся на свои маленькие копытца и проверил оба пути туннеля, в котором он находился. Затем он моргнул, открыв для себя то, что на туннели скорее всего не распространяются правила дорожного движения, и выбрал путь, ведущий направо.

Боун думал о своей семье и обстоятельствах того, что их отняли у него так внезапно в течение этих нескольких дней. Он также напомнил себе, что может воскрешать мертвых, пусть они после этого становятся скелетами. Подкопав под корень проблемы, Боун Мэрроу пришёл к простому умозаключению, что раз уж он может воскрешать мертвых, а мертвецам нужен был скелет, тогда, возможно, он смог бы найти способ собрать достаточно скелетов, чтобы вернуть своих семью и друзей обратно к жизни.

Нет, он задумчиво покачал головой, это вообще не сработает. Они уже не будут прежними, точно как и бандиты, которых он воскресил, ведь в тот раз они не стали ворами и подлецами, когда он вдохнул в них жизнь. В лучшем случае они испугаются и озадачатся, что это уже не тот скелет, что был с ними первоначально. Кроме того, где он найдет такую тучу скелетов, если только не на...

Кладбище. Вот там-то пони и найдет тучу скелетов. Ну конечно! И как Боуну Мэрроу не пришла эта мысль раньше, но сейчас он был больше обеспокоен поиском своих родителей, нежели поиском скелетов. Почесав свой пушистый подбородок, Боун Мэрроу продолжил размышлять о новых возможностях его особого таланта и кьютимарки.

— Что я мог бы сделать с кучкой скелетов? — вслух поинтересовался Боун, его голос пронесся по туннелям. — Я мог бы заставить их собирать яблоки... — представил он, после чего задушил в зародыше эту идею, — Не, это быстро наскучит. — Затем жеребёнок сделал глубокий вдох и, концентрируясь, сощурил глаза на пути перед собой, заворачивая за угол. — О, я придумал, может быть я открою кухню по приготовлению супа! — Боун Мэрроу подумал какое-то время над этой идеей и вскоре разочарованно вздохнул. — Нет, это вообще не сработает...

Шастая по туннелям Скории и раздумывая обо всём, что связано со скелетами, Боун Мэрроу поймал себя на мысли, что потерялся и перепотерялся уже дюжину раз, прежде чем к нему пришло осознание, что он ходит кругами. Посмотрев по сторонам, а затем на землю, он обнаружил следы копыт размером с его собственное, ведущие по пяти разным направлениям. Тут даже было нечто похожее на улыбающуюся рожицу, которую он нацарапал, когда устал ходить.

— Что ж, — пробурчал Боун Мэрроу про себя. — Очень обнадёживает. Такими темпами я скорее проголодаюсь, чем найду путь обратно к яме, где бы она ни была.

Проверив свою гриву, он вскоре заметил, что Зубоклюй пропал. Принявшись думать об этом, Боун Мэрроу понял, что скорее всего расщепил птицу, когда оживил самого себя, неважно как бы это было связано меж собой. Все кости и трупы обратились в пепел, так почему же Зубоклюй должен быть исключением из правил?

Разочарованно вздохнув с новой силой, Боун Мэрроу продолжил свои блуждания. Его уши навострились, выискивая любой звук, который он смог бы уловить, теперь же они активно искали блуждающих Королевских Стражей, всё ради спасения из этих туннелей.

— Эй? — крикнул Боун в пустой туннель. — Я потерялся!

После секундной паузы ответом ему послужил лишь его собственный голос, отразившийся эхом.

— Проклятье.

---

Боун Мэрроу провёл, казалось бы вечность, блуждая по шахтам Скории, время от времени натыкаясь на свои же следы и снова теряясь. Время он коротал пением в надежде, что авось кто-нибудь да найдет его, но вскоре вслед за этим росла усталость, а с ней и боль в горле от всей этой тарабарщины, и он предпочёл в конце концов просто молчать. Также он пытался найти что-нибудь и привязать это на копыта, чтобы создать больше шума по сравнению с обычной ходьбой, но это было бесполезно: он выдохся, работы оказалось больше, а результат тот же самый. Поначалу он начал беспокоиться, что какое-то время уже не чувствовал голод, да и жажда тоже не мучила, но он догадался, что это было частью классных примочек его кьютимарки. Всё-таки когда пони получают свою кьютимарку, то могут делать такие вещи, о которых и в помине не задумывались, так почему бы и на него это не должно подействовать?

С тех пор как он устал от бесконечных блужданий, Боун Мэрроу в конечном итоге решил, что будет легче просто сидеть на одном месте. Может быть, его никто не может найти, потому что они осматривают те места, в которых он уже был? Если он будет сидеть на одном месте, а стража так и продолжит его искать, то когда-нибудь они да найдут его, правильно? Это не отнимет много времени, если он просто ляжет и прикорнет на секундочку после всего пережитого.

Спустя неопределенное количество времени, ушки Боуна Мэрроу дернулись на звук. Наконец-то! Боун внутренне обрадовался, через силу подняв голову, чтобы взглянуть на новоприбывших. Они оба были покрыты грязью и слякотью, что Боун счел странным. Ведь в ближайшие дни не было ни единого дождливого облачка, почему же тогда эта парочка такая вымокшая?

— Это точно то самое место? — прошептал первый, оглядываясь вокруг. Края их мордочек выпирали из-под капюшонов, а их губы скривились в раздражении. — Похоже на омерзительную кучу пепла, а не на логово ужасного некроманта.

"Замечательно," — подумал Боун Мэрроу. — "Ещё больше пони, думающих, что я злой."

— Чую я присутствие его. Морозом воздух отдался, дыханье наше остужая, — ответил низкий голос второй фигуры.

— Ты не можешь чувствовать его присутствие. Ни за что не поверю в это, — проворчал первый, на секунду отвернувшись. — Ты и вся эта твоя чепуха про некромантов вынуждает меня нервничать понапрасну.

И только сейчас Боун Мэрроу заметил спокойный подмигивающий огонек от лампы между двумя сидящими. Там также были седельные сумки, набитые всякой всячиной, которая скорее всего покажется юному жеребёнку неинтересной. Однако то, что его по-настоящему заинтересовало, оказалось запечатанной банкой с грушами, крышка которой выглядывала из сумки второй фигуры.

Прикусив губу и поглядывая на пони, ссорящихся между собой, Боун Мэрроу раздумывал, были ли его магия достаточно сильна, чтобы донести полную банку аппетитной еды к себе. Вскоре после отчаянных дебатов в своей голове, он осознал, что собирается совершить кражу. Боун Мэрроу для себя решил, что он не станет плохим пони, неважно как сильно он хочет есть, пусть эта идея и была очень заманчивой.

— Эй... что это за голубые огоньки вон там? — спросила первая фигура, указывая прямо на Боуна Мэрроу.

Первой реакцией Боуна было начать паниковать и как можно быстрее зайти за угол, да смыться подальше от этой парочки. А второй — осознание, что он больше не может двигать своим телом. Поле желтой энергии захватило тело Боуна!

— Кем бы ты ни был, я вижу тебя, — продолжила первая фигура, медленно поднимаясь со своего места и держа копыто на уровне Боуна. — Теперь не убежишь!

— Ты играешь с силами, далеко превосходящих твое понимание, — упрекнула вторая фигура, сбивая копыто первой фигуры на пол. — Угомонись.

Когда копыто упало на пол, Боун Мэрроу почувствовал, что вновь способен двигаться, и шустро проскользнул обратно в тени.

— Это место действует мне на нервы. Ты точно уверен, что здесь есть некромант? — спросила первая фигура, всё ещё смотря на Боуна Мэрроу, пока снова не уселась на место. — Я не хочу задерживаться здесь дольше, чем нужно.

Затем вторая фигура развернулась прямо к Боуну, демонстрируя ему полосатую черно-белую морду. После затянувшейся игры в гляделки между Боуном Мэрроу и второй фигурой, фигура в капюшоне улыбнулась.

— Глаза то, в темноте лавируя они, принадлежат кому-то, — спокойно изложил он, поднимаясь на копыта. — Это он, тот пони, что мы ищем здесь, давай же окажем ему честь.

— О чем ты вообще говоришь? — Глаза первого сузились. — Все вы, Зебры одинаковы, со всеми этими вашими стрёмными разговорами, метафорами и всякой другой дребеденью.

Волнение Боуна неумолимо увеличивалось, пока "Зебра" шёл к нему. Теперь он мог разглядеть кончики копыт второй фигуры, которые также были покрыты полосками, идущих по ногам вверх. Гривой ему служил странный ирокез, удерживающий верх его капюшона над лицом вместе со множеством металлических колец, украшающих его лик.

— Не подходи к этой твари, она сожрёт тебя, — заволновался первый, вставая и беря с собой фонарь, чтобы присоединиться к своему Зебре-союзнику.

— Дай огня, и мы увидим, кто прячется в потёмках от меня, — упёрся Зебра, самодовольная улыбка очертила его лицо, пока он стоял в нескольких шагах от Боуна.

— Да ну? — не унимался первый, попав в поле зрения и обозначив себя как единорог. — А звучит как летучая мышь!

Боун Мэрроу всерьёз не понимал, почему он ещё не убежал прочь, и всё же что-то в этой "зебре" его останавливало. Возможно это всё его спокойный голос, или его плавные не источающие угрозы движения? Он не мог решить, но было уже бессмысленно о чём-то думать, когда Боун понял, что был захвачен жёлтой магией единорога.

— М-да, никогда в жизни не видал таких худых жеребят, — задумчиво присвистнул первый. Затем через секунду повернулся к зебре. — А почему у него в глазах какие-то маленькие голубые черепушки?

— Это метка Некроманта. Надо же погибнуть в таком юном возрасте... — объяснил зебра с сочувствующим вздохом. — Что ж… лучше нам жеребёнка от голода спасти, иначе сляжем, и никто не сможет нас найти.

— Ч-чего!? — выпалил единорог. — Что это значит?

— Э... — засопел Боун Мэрроу. После столь долгого молчания, он обнаружил, что его голос нуждается в некотором разогреве. — Можно меня отпу... — начал он просить, прежде чем выкашлять облако пыли, — ...стить?

Единорог посмотрел на своего друга.

— Если я отпущу это, оно ведь не сбежит, да?

— Так-то я это он, — пробурчал Боун голосом, по которому будто прошлись наждаком. — И моё имя Боун Мэрроу!

— Боун Мэрроу? — Единорог приподнял левую бровь в удивлении. — Так это ты тот самый некромант? Ещё убил собственнокопытно целую деревушку? Ого-го, а награда-то за тебя определенно того стоит.

— Никого я не убивал! — прохрипел Боун, после чего был поставлен на землю рядом с сумками этой парочки. Приподняв с некоторым усилием голову, он заметил, что или его тело во время странствий так уменьшилось, или сумки вдруг стали в разы больше.

— Как долго ты пробыл здесь, Боун Мэрроу? — спросил зебра. — Как долго ты бороздишь эти туннели?

— Эм... не знаю? — честно ответил Боун. — Я пытался кричать кого-нибудь, чтобы меня нашли, а потом я пытался петь... — он остановился, потирая свое уставшее от разговоров горло, прежде чем продолжить. — По крайней мере перед тем как появились вы двое.

— А когда ты потерялся? — спросил единорог, внезапно заинтересовавшись разговором после того, как вытащил банку с бобами из своей сумки, и, открыв крышку, позволил холодной массе плюхнуться себе в рот. Разжёвывая уцелевшие бобы, да так, что некоторые торчали из уголков его рта, единорог добавил, — Ну ты дожно быть типо долго тут ходил, раз мы первые, кто тебя встретил.

Боун слегка возмутился поведением единорога и отвернул голову, чтобы посмотреть на зебру.

— Ну, после того как я зашёл в пещеры, объявились Королевские Стражи. Я нашёл всех своих друзей и моих... моих родителей в яме. Затем Стража бросилась на нас и начала атаковать меня и моих скелетов. Я не хотел никому сделать больно, поэтому сказал своим скелетам остановиться, и после всего стражники попытались убить меня.

Слух Боуна раздражало шумное чавканье единорога, и он опустил свои уши в надежде хоть как-то ослабить эти звуки. Спустя мгновение банка персиков, на которую он уже давно положил глаз, оказалась перед его мордочкой, заставляя Боуна восторженно воспрянуть духом. Подняв взгляд, чтобы посмотреть на того, кто дал ему банку, он обнаружил зебру, одарившего его понимающим подмигиванием.

— Побереги свои силы, юный Боун Мэрроу. У тебя впереди долгое приключение, — посоветовал зебра, открывая для него крышку. — Многие, кого ты встретишь на своем пути, не будут так благосклонны, как мы, и ты должен запомнить это.

— Погоди-ка, — выпалил единорог, изо рта которого вылетело несколько бобов. — Мы чо, не будем брать награду?

Мягкая улыбка зебры вскоре исказилась, когда он посмотрел вниз на Боуна Мэрроу.

— Про это я не говорил.

Прах к Праху

— А? — начал расспрос Боун Мэрроу, — Какая награда?

Вопрос неожиданно всплыл, когда зебра и единорог собирали оставшиеся продукты и другие припасы для путешествия. Дуэт удивлённо переглянулся между собой, прежде чем его внимание вновь переключилось на тощего жеребенка. Миг нерешимости взял над ними верх, когда они отошли от Боуна Мэрроу, чтобы шёпотом обсудить это.

— Чо мы ему скажем? — взволнованно спросил единорог, заговорщицки понизив голос. — Он же, блин, некромант в конце концов; нельзя позволить ему зародиться идеей, что мы представляем для него угрозу, или он превратит нас в скелетов!

Обвешанный побрякушками зебра мельком глянул на неподвижного и измазанного грязью туннеля жеребенка, после чего для ответа прикрыл уголок рта.

— Сейчас — ложь, ведь не хотим мы умереть сегодня ж.

— Ты можешь прекратить со своим стихоплетством? Дело серьезное! — Единорог тихо усмехнулся.

— Это способ общения откуда я родом, сколько раз я уже говорил тебе это, — проворчал понимающе зебра, дважды моргнув.

Двое наемников продолжили грызться друг с другом ещё пару минут, прежде чем не сошлись ответами на тривиальный вопрос жеребенка.

— Ну смари, — начал нервный единорог, — награда типо... ну, объявление о «Розыске». Мы — наёмники, и это значит, что мы должны идти и искать пропавших пони, а после доставить их к тому, кто подписал бумажку.

Глаза Боуна подозрительно сощурились.

— А кто меня ищет? — Он указал на расположенную неподалеку ямку с пеплом, — Все, кого я знал, погибли в той яме.

Губы единорога скривились в бесплодной попытке проглотить свои слова, прежде чем они будут произнесены. Перескакивая взглядом между жеребенком и своим коллегой, он мотнул головой в сторону маленького некроманта, как бы приглашая зебру ответить вместо себя, дабы он не сболтнул чего лишнего, что могло бы убить их обоих от явной угрозы, которую представлял собой Боун Мэрроу.

— Т... твоя дальняя родственница разместила объявление, — осторожно ответил зебра, его лицо было невозмутимо, пока он выжидающе смотрел на жеребенка, надеясь, что тот клюнет на наживку. — Если мы не выдвинемся сейчас, то боюсь, она уйдет искать в другом месте.

Попытки встать на копыта оказались более сложными для Боун Мэрроу, чем он ожидал. Чрезмерное усердие подкосило его ноги, когда он упал на пол, подняв небольшое облачко пыли. Скрипучее бормотание жеребенка ясно дало понять о его отчаянии. Подняв свою слабую головку, жеребёнок не спеша посмотрел сначала на одного наемника, потом на другого.

— Не мог бы... — начал он, поморщившись, — Не мог бы кто-нибудь из вас поднять меня к себе на спину или как? Мои ноги почему-то не работают.

Пара охотников облегченно выдохнула, и Зебра подошёл поближе, опустив переметные сумки.

— Ты достаточно мал, чтобы поместиться в такой, впрочем, дай нам знать, если почувствуешь себя нехорошо или проголодаешься.

— Угумс, чем раньше мы начнем двигаться, тем быстрее смотаемся из этой жуткой пещеры. Как тебе такое, э... дружбанчик? — добавил единорог с излишне вызывающей улыбкой.

Сумка была действительна громоздкая, и его нынче худощавое и скелетоподобное тело вполне могло поместиться в холщовую сумку. Попытка быстро забраться в неё обернулось неудачей, когда его конечности больше не были столь сильны, чтобы помочь ему залезть внутрь, вынуждая зебру встать на свои задние ноги, дабы взять хлипкого некроманта и уложить в сумки. Расстегнутый клапан, который обычно держал содержимое сумки в безопасности, навис над головой Боуна, обеспечивая его каким-никаким укрытием от дождя, льющего снаружи ледяными каплями точно также, как и любопытные пони своими вопросами; такая маскировка удовлетворила потребность в скрытности и безопасности наёмников, также как и чувство самоуважения сбитого с толку Боуна.

Он был безмерно счастлив наконец-таки покинуть пещеру и его не сильно волновало истинное занятие наёмников, понимая, что если бы кто-то потерял кошку, то он несомненно нанял бы охотника за кошками. Боун Мэрроу с восхищением ощущал первые капли дождя, приземлившиеся ему на мордочку, которая высунулась из сумки на боку зебры. Ликование потускнело на фоне обугленных руин его родного города Скории, как и таблички Королевской Стражи, запечатавшие шахты и запрещавшие вход для всех, кто не был уполномочен лично Принцессой Селестией.

Компания шла через город-призрак, некогда кишевший дружелюбными пони, ведущими свой самый обычный образ жизни, катаясь по грязным склонам и прыгая через лужи с безымянной глубиной. Наблюдая за мимо проходящими здания, Боун Мэрроу комментировал ещё не забытые им места горько-сладкими нотками ностальгии в голосе. 

— Вон там слева лавка! — энергично указал он своим маленьким копытцем, высунувшимся из сумки зебры. — Её открыл Сауэр Дэу! Самые разные булочки на любый вкус, большинство из них здешнего происхождения, но и они были очень хороши, так что я мог просто сесть и наслаждаться их запахом. 

Крохотная вымокшая мордочка смотрела то в одну сторону, то в другую, пока копыто вскоре не показало на ещё одно здание.

— А это детский дом Святой Матроны. Если подумать, в действительности у нас никогда не было жеребят-сирот, однако она в любом случае была хорошей пони.

Ёрзание в сумке продолжалось и ещё одна постройка была замечена на горизонте, в этот раз с гораздо меньшим энтузиазмом.

— А это... это мой дом, — Боун на секунду притормозил, засовывая копыто обратно в сумку. Приглушенный вздох послышался изнутри, — Мне нравилось в нём жить.

Двое наёмников разделили положение жеребенка сочувствующим взглядом, прежде чем не зашагали с ещё большим усердием. В конце их ждёт награда, и они уже по горло наслушались грустных историй от пони. Конечно, у них ещё не было заказов на жеребят, но заслуженных денег обычно хватало, чтобы утопить все неприятные чувства в алкоголе.

Боун Мэрроу смотрел из глубины перемётной сумки, пока город медленно заходил в закат. Выгоревшие здания, когда-то полные жизни и веселья, теперь были просто кучкой сырой пыли, расплавленных гвоздей и сырого древесного угля для мусорщиков. Юный жеребёнок взглянул напоследок, после чего спрятался от всего мира; взгляд, который окончился шепотом: "Прощайте, Мама и Папа."

---

Прошло уже несколько часов с тех пор, как Боун Мэрроу оказался в седельной сумке, солнце зашло за полдень, согревая вымокшую группу блаженным теплом. Сейчас они шли через лес, который так и кишел звуками поющих птиц, шуршания листвы и сосенок, чириканья белок и случайного оленеродного, который поспешил пугливо извиниться за вторжение в их приятный променад, после чего ускакал к себе в лес, оставив компанию снова в одиночестве.

— Что ты будешь делать со своей долей? — спросил зебра, с любопытством подняв бровь, — Как обычно спустишь всё на соль и выпивку?

— Эй, шоб ты знал, я ещё беру в общую кучу пару сэндвичей, — съехидничал единорог с лукавой улыбкой на лице. — Не, в этот раз заплатят сполна, так что махну в отставку. Десять тыщ золотых моя доля, и еще десять тыщ твоя? Да это ж целая гора золота, на трату которой мне попросту не хватит жизни. Остепенюсь, буду тратить их с умом, может заведу семью. — Единорог в раздумье уставился на землю перед собой, прежде чем через секунду спросить, — А что ты будешь делать со своей, купишь новую деревню для своего племени?

— Мое племя неплохо поживает, спасибо, что спросил, — ответил зебра с чистосердечной улыбкой со своей стороны. — Я подумываю вместо пустого расточительства поднакопить денег и открыть школу для своей расы — место, где зебры и пони смогут подробнее познать друг друга; если это вообще возможно.

Боун Мэрроу проснулся от разговора двух охотников и теперь внимательно слушал, насколько позволяла звукоизоляция холщовой сумки.

— Откроешь университет на десять тыщ? — спросил единорог с долей скепсиса, — Звучит так, будто тебе понадобится для этого намного больше денег. Твоя школа будет приносить прибыль?

— Я подсчитал, что плата за вход может остановить поток поступающих, но полагаю, что студенты будут платить другими способами, например поиском реликвий, которые позволили бы открыть музей. — Зебра задумался. — Я полностью уверен, что найдутся рисковые пони, которые отважатся посетить самые что ни на есть джунгли и позволят другим полюбоваться сокровищами далеких земель в безопасном месте без необходимости продираться сквозь опасности самому.

— Что, место, где ты просто пялишься на вещи? — Глаз единорога дернулся. — Звучит как пустая трата времени. Почему бы не брать плату с пони за их просмотр? Таким способ ты привлечешь всяких снобов, готовых заплатить за право хвалёно объявить: "Та я вот видел цэлый кусок ткани из далёкой писчаной эмперии!" — произнёс он с чересчур пафосным акцентом, добавив к этому активную жестикуляцию и щеголеватые выражения морды.

Маленькая белая мордочка высунулась из сумки зебры.

— Это значит, мы идем в Кантерлот? — спросил он возбужденно, — Всегда мечтал там побывать!

— Нет, мы отведём тебя к твоей родственнице в ближайшем городке, ответил Зебра с печальным вздохом. — Когда мы в последний раз там были, по нашему уходу случился какой-то переполох. — Повернув голову, чтобы сказать напрямую Боуну Мэрроу, он добавил. — Вообще-то это не займет много времени. Мы идем уже несколько часов, поэтому он может показаться на горизонте в любой момент.

— А вы действительно хотите открыть школу, Мистер Зебра? — поинтересовался Боун, его мордочка пробилась сквозь молнию перемётной сумки, чтобы увидеть лицо наемника. — А мне можно туда?

Зебра и единорог скорчили тревожные мины, представив, что это просьба может всерьез осуществиться.

— Эм... конечно. Я займу для тебя место, как только она откроется.

— Никогда раньше не был в большой школе! — взволнованно ответил Боун Мэрроу. — А в ней будет много пони? В моём классе была лишь одна пони помимо меня, да и та не больно разговаривала.

— Да, много пони будут посещать её , — осторожно ответил зебра, делая всё возможное, чтобы быть с некромантом, который теперь был приклеен к нему переметной сумкой, как можно дружелюбнее. — Думаю, что даже сама Принцесса Селестия посетит её, если у неё будет время.

— О! вы можете сделать школу кьютимарок! Вроде, если у тебя классная кьютимарка, то ты можешь туда попасть! — воскликнул Боун. — Это будет супер крутая школа, где хорошие пони изучают всякие вещи, и ещё задирам будет вход воспрещен!

Этот энергичный разговор между чахлым некромантом и двумя наёмниками продолжался, пока каждый из охотников изо всех сил пытался развлечь жеребёнка, пока они не прибудут к месту назначения. Боун Мэрроу разглагольствовал насчёт школы магии, где молодые пони могут изучать всякие крутые штуки о магии и как это связано с их кьютимарками, сможет ли он когда-нибудь стать королевским стражем, несмотря на то, что они его убили, и сможет ли он когда-нибудь встретиться с Принцессой Селестией и Принцессой Луной — его любимицей, кстати.

Группа прошла через лесистую местность, густо обитой подлеском, упавшими деревьями и листьями, грязные тропки сменились гравием, и одна особенно скрытная веточка заставила единорога споткнуться и упасть вниз лицом, вызвав тем самым смех Боуна Мэрроу и хихиканье зебры. Их путь лежал через холмы, реки и махонькие пещерки, пока всё не закончилось последним пиком холма, простиравшимся перед ними.

— Готов встретиться со своей родственницей? — улыбаясь, спросил единорог. — Она должна быть сразу за этим хребтом.

Пока наемники предвкушали несметные богатства, а Боун Мэрроу предполагаемую "родственницу", их встретили звуки не очень доброжелательного характера. Лязг мечей, свист стрел и глухие выкрики приказов. Город внизу был в самой заварушке битвы; пони, облаченные в фиолетовые доспехи, бились против Королевской Стражи, копья безустанно протыкали врага, пока их небольшая схватка исподволь перемещалось на дома близ их линии фронта. Из окна хижины с соломенной крышей вылетел стул и разбился с треском стекла о щит Королевского Стража.

— Ой-ой... — кротко прокомментировал Боун Мэрроу. — Это не есть хорошо.

— Видишь факела? — спросил единорог, осматривая обе стороны битвы. — Как по мне, так они разместили кучу копей в авангарде, которые так и норовят засадить тебе под ребро. Мечники в тылу, и ещё несколько магов-лекарей вне битвы.

— Похоже нашей плате за находку придется подождать, — проворчал зебра. — Мы не должны вмешиваться; это не наш бой.

— Но все эти пони пострадают! — запротестовал Боун, усердно стараясь вылезти из седельной сумки. — Мы должны помочь им!

Это заставило двоих охотников с замешательством посмотреть на маленького некроманта.

— И что ты собираешься сделать, — спросил единорог, — воскресишь мёртвых и навредишь ещё большему числу пони?

Боун Мэрроу на секунду призадумался, почёсывая свои небольшим копытом пушистый подбородок.

— Ну... они ведь уже мертвы, так?

— Ты не создашь ещё одну армию мертвецов, юный некромант, — приказал зебра.

— Пони ведь реально не любят скелетов, пусть даже по моему мнению они глупые. Если мы заставим их достаточно сильно напугать остальных, то они убегут восвояси, разве это не спасёт жизни пони? — возразил Боун Мэрроу со слабым стуком копыта внутри сумки, моментально потеряв тем самым равновесие.

— Они закалённые вояки, — ответил единорог, — Парочка скелетов не вынудит их драпать со всех ног, особенно тогда, когда они охраняют город.

— Ладно... — ответил Боун Мэрроу, его голос погрузился в раздумья. — Но что, если мы поможем Королевской Страже; что, если я воскрешу мертвецов... эм... фиолетовых пони?

— Да что с тобой не так? — с недоверием в голосе спросил единорог, — Ты весь такой из себя печальный из-за своего города и родителей секунду назад, а теперь хочешь воскресить армию, чтобы сражаться с армией, чтобы помочь пони, которые убили тебя?

— Я не плохой пони! — заявил Боун, — Если я покажу Королевской Страже, что я не злой, то они больше не захотят делать мне больно, правильно? Они сделали мне больно только потому, что подумали, что это я убил всех пони, по крайней мере я так думаю, так что если я помогу им, они потом помогут нам найти мою родственницу!

— Я не совсем уверен, что это работает именно так, юный некромант, — спокойно ответил зебра. — Я знаю, что вторгнувшись в битву, ты обречёшь себя на самоубийство, и потом уже остальным в городе прид ётся умереть, чтобы вернуть тебя к жизни.

— Да не нужно мне драться! — парировал в очередной раз Боун. — Мне просто нужно подобраться к мертвецам поближе и напугать фиолетовых пони.

— Мы не будем помогать тебе в воскрешении армии мертвых, — решительно изложил зебра. — Ты не убедишь нас, что это хорошая идея.

— Вынужден согласиться, — добавил единорог, — Куча скелетов никогда не была хорошей идеей.

— Но-! — защищался Боун, прежде чем не был окончательно повержен.

— Больше нет приемлемых аргументов, которые ты можешь нам предоставить, малыш, — сурово ответил зебра. — Мы подождём, пока конфликт придёт к своему логичному завершению, и после продолжим путь, где остановились.

— Но пони умрут! — не унимался Боун, его маленькая мордочка громко объявила, что определенно не согласна с идеей просто сидеть на месте.

— Тебе нужно быть тише, — шикнул зебра, закрыв рот Боуна Мэрроу копытом. — Неподалёку могут быть разведчики.

Злой и очень расстроенный, Боун Мэрроу удалился во "мрак" внутри сумки, его глаза светились достаточно ярко, чтобы подсветить его местоположение.

Бойня между двумя отрядами солдат продолжалась, не давая ни на йоту сдвинуть осаду города. Несколько отрядов были замечены за обхождением поселка, за что и поплатились градом заклинаний и стрел, после чего ретировались в чащу леса. Сам город был построен на холме с очень хорошим обзором на лес. Ближайшие деревья были срублены в спешке, дабы подготовиться к предстоящему наступлению. С помощью жителей и магов Королевской Стражи всё было готово точь-в-точь к наступлению. Пробелы в стенах были залатаны небольшими отрядами солдат с копьями, защищёнными куполовидным щитом мага, препятствующим вражеским снарядам и заклинаниям попасть по уязвимым стражникам, копья которых то и дело высовывались из-за барьера и поражали противников либо слишком отважных, либо слишком тупых, чтобы заботиться о собственной безопасности вблизи таких баррикад.

— Почему они просто не запустят внутрь летунов, — поинтересовался единорог, — Они нападут на фиолетовых сверху и всё, баста.

— Возможно они были задавлены преобладающим числом арбалетов у фиолетовых, — ответил зебра, с интересом наблюдая за битвой. — Мы можем видеть только не скрытое стенами, и всё, что мы уже увидели не особо радует..

— Теперь мне можно помочь? — с надеждой в голосе спросил Боун Мэрроу.

— Нет, — серьезно ответили наемники.

---

Битва продолжалась до доброй ночи, обе стороны резни освещались заклинаниями и барьерами их отрядов. Охотники и Боун Мэрроу остались там же, разлёгшись в ожидании долгожданного конца. Они обсудили все варианты, что им надо будет делать, если выиграет любая из сторон, и обе основывались на способности оставаться в тени.

Из ближайших кустов, которые время от времени шелестели, выпрыгивали бурундуки, да другое зверье, которое после запрыгивало на дерево и в страхе улепётывало прочь. Когда опустилась ночь, птицы замолкли и только сверчки отказывались уходить на протяжении всей битвы. Ветра изрядно подморозили троицу даже больше чем им самим этого хотелось, но все это время они были в относительной безопасности. Устроившись поудобнее и пригласив Боуна Мэрроу прилечь на траву подле них, троица продолжила наблюдать за мясорубкой..

Однако, вскоре их беспечность дала о себе знать. Когда наступила тьма, новое подкрепление прибыло на сторону фиолетовых. Скрытные, как ночь, и тихие, как воздух, они мчались на всех парусах, отряд уже давно был замечен шпионами фиолетовых, также известных как Яркая Луна. Жёлтые вертикальные зрачки следили за наблюдавшей группой, двое охотников жестоко поплатятся своим невежественным отношением к собственной безопасности.

Пара глаз наблюдала с крон деревьев, преследуя группу внизу и выжидая пока они уйдут или улягутся спать. Когда бой за стеной опять зашел в тупик, и солдаты начали отходить к своим лагерям и городу, группа уже устала смотреть на это.

— Может найдём место для ночлега? — зевая, спросил единорог. — Всё прям расплывается, когда следишь за этой драчкой, так оно?

— Мы всё ещё не обнаружены, — ответил зебра, осторожно проверяя местность медленным и методичным шагом. — Нам всё же следует быть начеку, я не буду спать первую половину ночи.

Исхудалый белый жеребенок — объект пристального внимания желтоглазого шпиона на протяжении большей части ночи — быстро провалился в сон. Метка смерти мирно располагалась на его боку в виде кьютимарки. Череп ворона, если быть точнее. Со стороны шпионки это не осталось незамеченным, пока она выжидала удобного момента для нападения. Она всё думала, был ли жеребенок достаточно лёгок, чтобы быстрым пируэтом схватить его, а затем скрыться от зебры с единорогом, или же она могла оставить это на потом.

Не желая брать риск за падение хрупкого пони, шпион Яркой Луны терпеливо ждала. Она бы приземлилась, парализовала или убила бы зебру, и потом улизнула бы в ночь прямо к лагерю с призом под крылом. Она бы легко смогла бы нести его, проблема состояла в том, что неприятели могут повредить ей крылья. Со сметливой зеброй в сторонке и спящим единорогом в роли её единственного оппонента, жеребенка можно было захватить на раз-два.

— Сияние Луны, направь мой клинок, — молясь, прошептала шпионка скрытой облаками луне, лик кобылы в ответ посмотрел на нее сквозь дырявые облака.

С обоюдоострым чёрным кинжалом во рту фестралка расправила свои крылья для дальнейшего полета. Мягкое приземление рядом с группой, стремительный укол оружием, затем она уведёт жеребёнка, прежде чем единорог сможет ей хоть что-нибудь сделать. Быстро, хаотично и в какой-то степени сложно. Это был её стиль.

Когда она спрыгнула с ветки, единственным звуком был шелест сосны, пока она опускалась на своих кожаных крыльях, изменяя и корректируя курс, в то время как ветер всё время намеревался помешать её планам. У неё будет лишь одна попытка на внезапную атаку, иначе она вернётся с поражением. Она прицелилась в позвоночник зебры, прямо под череп.

Когда клинок был почти у цели, Зебра опустил голову на траву, кинжал почти достиг его с порывом ветра, последовавшим за недовольным шипением фестралки.

— Что за...? — удивился вслух зебра, будучи уже начеку и на копытах. Он вынул из ножен клинок, готовый атаковать любого, осмелившегося покуситься на его жизнь среди непроглядного мрака ночи.

Вспышка жёлтого во тьме и очередной порыв ветра. Зебра отпрянул, прикоснувшись копытом к своей правой щеке, наблюдая за луной, отразившейся на его крови. Зебра сообразил быстро. Слова могли выйти неразборчивыми, да еще и его напарник был тем еще засоней. О том, чтобы выпустить клинок не было и речи.

Тяжелое копыто опустилось на единорога, заставляя его болезненно и удивленно закричать.

— Чё это было? — голосисто выпалил единорог, потирая круп. Заметив зебру с мечом во рту и стекающую по его лицу кровь, он вскоре понял что к чему. Его рог засветился густым жёлтым цветом, пока магия на его роге усиливалась, ослепляя яркой вспышкой света.

Фестралка громко вскрикнула, прикрывая своими копытами глаза от света, и взлетела вертикально вверх, подальше от пары наёмников.

— Лады, я проснулся! — вслух объявил единорог, его голос немного подрагивал от внезапного вторжения и от хаоса, который он сейчас наблюдал. — Что это за существо?

— Левебока, — раздраженно пробубнил зебра. — Не фамое лушее время.

Боун Мэрроу выскочил из своей дремоты, потирая свои сонные глаза свободным копытом.

— Что происходит, — пробормотал он, — я что-то пропустил?

— Какая-то фигня появилась из ниоткуда и напала на нас, — объяснил единорог, его рог всё ещё ярко горел. — Думаешь, оно улетело?

Позже зебра с широко раскрытыми глазами осознал, что столь яркий свет посреди ночи не был в местном порядке вещей. Выплюнув меч на землю, он испуганно закричал.

— Убери этот чёртов свет!

Единорог подчинился, и вскоре они были с головой окутаны всепоглащающей слепой тьмой ночи. Дуэт наемников до сих пор стоял, не особо желая столкнуться друг с дружкой, пока их глаза адаптируются ко тьме. Боун Мэрроу, однако, разницы не ощутил. Он заметил, что на него отовсюду откуда только можно смотрело огромное количество пар глаз. Прежде чем ему предоставился случай открыть рот, пушистое копыто обернулось вокруг его головы и подняло с земли.

Ощущение падения скоро полностью овладело Боуном Мэрроу, когда он взмыл в небеса; кто бы его не удерживал, он крепко, словно тиски, сжал свой захват, дабы не уронить добычу. Боун видел, как двое охотников исчезают среди шквала кожаных крыльев и шипения, звуки битвы вскоре растворились на ветру.

Он ощутил острый укол боли от потери тех двоих, которых он знал от силы всего день, особенно после их планов, что они сделают с "наградой", ранее ими упомянутой. Он надеялся, что у них все получится. Вопрос о том, сказали ли они ему правду или солгали насчет значения слово "награда", был не более чем мимолетной мыслью Боуна Мэрроу. Теперь его больше всего беспокоил полёт, который мог окончиться для него смертью... после которой он вновь воскреснет.

Суть Проблемы

Дикие ветра и крепкая хватка, державшая Боуна Мэрроу, уносили его мысли от прошлого и крепко держали в настоящем, в котором пара кожистых крыльев удерживала двух пони в воздухе, резко выйдя на пикирование. Земля устремилась к ним, гравитация и надвигающаяся гибель вынудила юного жеребёнка зажмурить глаза и на ветер, и на невообразимую скорость, с которой, как он думал, мог влететь в землю.

К его облегчению для удара места в расписании земли не нашлось.

Фестралка оторвалась от мокрой травы под ними за мгновение до столкновения, вынудив Боуна резко дёрнуть шеей и открыть глаза от шока, когда тот маленький ветерок, который он мог удержать в легких, вырвался на свободу. Вскоре после этого комок из жеребёнка был поставлен наземь, кашляющий и плюющийся в попытке снова вздохнуть. Похитительница приземлилась рядом с ним, убирая свой чёрный кинжал в металлические ножны на её боку, прежде чем посмотреть на жалкого единорога перед собой.

— Слишком хилый для некроманта, — задумалась пони. Битва в городе начала потихоньку затухать, гневные выкрики и вопли боли размывались на ветреном ландшафте, на котором Боун Мэрроу обнаружил себя. Его кашель стал теперь более контролируемым, и прямое, ровное дыхание снова стало частью его жизни. — Ты можешь встать?

Боун Мэрроу поднял свои горящие голубым глаза, осветив жёлтые кошачьи зрачки, устремленные на него из темноты. Острые клыки высовывались из-под губ кобылы. Темный капюшон скрывал большую её часть, также как тёмно-фиолетовая роба, защищающая её тело полосками туго перевязанной ткани. Боун Мэрроу предположил, что они помогают ей хорошо летать, если ей конечно не приходится постоянно гоняться за халатом, когда он слетает с неё, и таким образом костюм для него начал обретать смысл.

Кобыла помахала копытом перед мордочкой юного некроманта.

— Эй? Твои мозги что, не воскресли вместе с твоим телом?

— Э, нет? Думаю, я могу встать, — сказал Боун Мэрроу, несколько раз моргнув с невежественным выражением лица.

— Ну так поднимайся же. — Кобыла закатила жёлтые глаза. — Я не собираюсь ждать весь день, пока ты разбираешься, как переставлять копыта.

Как всегда озадаченный, Боун Мэрроу исполнил сказанное. Встав с некоторыми усилиями на копыта, он взглянул на нетерпеливую фестралку. Не успели его уста произнести хоть что-то, чтобы задать вопрос, как она развернулась, задав подразумеваемый курс действий — следовать за ней.

Только теперь эта картина произошедшего начала бить набат в голове Боуна Мэрроу. Королевская Стража сделала то же самое, но в последний раз, когда он попытался сбежать, он заблудился в безвестной шахте. Он несомненно мог опять попробовать сбежать, не следовать за бэтпони и выбиться на свободу, но куда это могло его привести? Боун Мэрроу покачал головой. В этот раз он увидит, куда приведёт его незнакомка. Его же всё равно не волновала смерть и ей подобное, так ведь? По крайней мере, пока…

---

Уходя всё дальше от поля брани, Боун Мэрроу вскоре заметил палаточный городок, стражников и больше чем пару копьев, направленных в их сторону. Посмотрев вскользь на хладнокровную фестралку, его беспокойство только увеличилось, когда по лагерю раздались выкрики. Он начал было волноваться, что его привели прямо к лагерю Королевской Стражи, да вот броня была совсем другая. Не золотой, а с тёмными тонами фиолетового, серебряного и черного, которые составляли общую картину.

— Приготовиться! — выкрикнула кобыла-фестрал собирающейся впереди группе. — Некромант на подходе. Не навредите ему!

Боун Мэрроу был ещё более сбит с толку. Как такое большое количество пони могло знать о некромантии даже больше, чем он сам? Называлась ли так кьютимарка, или все просто привыкли называть это так? Это должно было быть его особым талантом, но он начал постоянно сталкиваться с пони, которые, казалось, имеют очень хорошую базу знаний об этом. Может они научат и его? Или, постарался задуматься Боун Мэрроу, они, может, хотят его использовать.

Бэтпони повернула голову к задумчивому жеребенку.

— Не вреди моим солдатам, Некромант.

Глаза Боуна переместились с задумчивого созерцания земли на созерцание кожаного крыла перед ним.

— Х-хорошо, — выпалил он, — Всё равно я не собирался делать ничего такого.

Пара шла через охраняемую зону лагеря, все взгляды, провожавшие маленького единорога, были наполнены опасением или страхом. Они были наслышаны небылицами про некромантов, особенно после того как объявление о пони, шагавшего мимо их палаток, разлетелось по всей Эквестрии. Белая шкура, голубые глаза и чёрная грива. Не менее заметным фактом, однако, был горящий череп, находившейся в каждом глазу на том месте, где должен быть зрачок. Значимость такой особенности неделями лежала у всех на устах после исчезновения некроманта, а теперь его привели в их лагерь.

От общей группы отделилось несколько стражей, рванувшихся к раненым членам лагеря в опасении, что жеребёнок можно сотворить какое-нибудь заклинание, превращающее больных и раненых в нежить. Остальные просто прожигали его взглядом и отодвигались подальше с пути Боуна, их рты так и порывались обнажить свои мечи и искромсать некроманта на куски. Им говорили, что убийство некроманта не сулит ничего хорошего для покусившихся, но более им ничего не сказали.

Фестралка подошла к палатке и подняла одну из пол.

— Сюда, Некромант.

Она была нетерпелива, взвинчена, и её крылья то и дело подрагивали. Боун Мэрроу снова решил, что сейчас лучше всего покориться. Он мог составить план побега и попозже, просто чтобы выяснить, что с ним произойдет в дальнейшем.

Заходя внутрь, Боун Мэрроу обнаружил себя на относительно сухой траве. Прохладные зелёные лезвия шуршали под его маленькими копытцами на протяжении его входа в палатку, его встретили карты, свитки и случайная книжка, используемая в качестве пресс-папье для ещё более важных карт. Небольшая койка расположилась рядом с одной из "стен" палатки рядом с дымящейся чашкой таинственной жидкости, которая, как понадеялся Боун Мэрроу, было чаем, а не каким-то диким варевом. Освещенная свечами и навевающая какую-то доброжелательную атмосферу пола палатки резко закрылась за ним. Звуки битвы уже почти не различались отсюда, едва-едва её можно было расслышать, если хорошенько постараться.

Внимание Боуна Мэрроу привлекло внезапное движение перед ним; ещё одна фигура в капюшоне, которая не двигалась с момента его захода.

— Пожалуйста, — предложил спокойный голос, — присядь.

Голос этого пони был одновременно неординарным, глубоким и согревающим. Как будто в дождливый день тебя укутали, как мяч, одеялами. Боун Мэрроу был удивлен увидеть, что пони, встречающий его, был ещё одним фестралом, в этот раз это был жеребец крепкого телосложения. Его броня блестела чёрным золотом, в некоторых местах виднелись серебряные вставки и королевский фиолетовый цвет. Рядом со шлемом висел короткий плащ, по бокам шлема располагались декоративные летучемышиные крылья, сделанные из металла.

— Тебя кормили, юноша? — спросил голос, подтолкнув из темного угла палатки тарелку с непонятным содержимым под свет свечей. Это был овальный кусок... чего-то. Боун Мэрроу никогда прежде в своей жизни не видел ничего подобного, хотя это и выглядело для него знакомо. — Это мясо, в некотором роде даже све́жее, специально для тебя.

Лицо Боуна Мэрроу исказилось в отвращении, отодвинув от себя тарелку.

— Мясо? Чем я заслужил такое!?

Пони, сидящий напротив некроманта, был терпелив, указав своим закутанным в броню копытом на кусок мяса.

— Ты ни жив, ни мертв. Ты больше не пони. Твое тело больше не примет ни овса, ни хлеба, ни яблока, ни грушу. Ты слаб и голоден. Съешь мясо и восстанови свои силы.

Скольжение керамики по дереву принесло странный запах блюда ближе к Боуну Мэрроу. Он вновь взглянул на блюдо с тревогой и неопределенностью, ткнув и подняв его с тарелки, пока сила гравитации не заставила кусок мяса шлепнуться на тарелку с брызгами крови. Боун поморщился, пододвинув тарелку поближе к себе и задаваясь вопросом, как он докатился до такой жизни, что теперь он будет есть то, что вероятнее всего когда-то было пони.

Мрачный жеребец в капюшоне, казалось, заметил этот внутренний конфликт, происходящий в юном некроманте.

— Мясо перед тобой было взято из коровы, недавно скончавшейся от сердечного приступа от бойни снаружи.

Всё ещё не до конца доверяя спокойному голосу, советующему съесть мясо, Боун Мэрроу ткнул в свою "еду" еще разок, приметив, что она пахнет откровенно ужасно.

— А нельзя ли... Ну не знаю, сделать что-то из... этого? — Он указал на тарелку перед собой, сырой кусок мяса и кровь с него грубо стекали с тарелки на удобно расположенный под ней платок.

Жеребец усмехнулся.

— Не знал, что некроманты такие гурманы, но, полагаю, мы сможем что-нибудь из этого приготовить.

— Приготовить!? — Глаза Боуна расширились.

— Ты ведь хочешь меньше крови. Ты хочешь меньше грязи. Жарка мяса на огне — лучший способ достичь оба этих пункта и получить вдобавок... любопытный запах.

Теперь жеребёнку стало совсем не по себе от мысли, что мёртвую корову будут медленно жарить на огне, и от неё он зажмурился в попытке забыть это ужасное видение.

— Вот так... — пробормотал голос.

Боун Мэрроу, смутившись, открыл глаза и обнаружил почти пустую тарелку, на которой осталась лишь Т-образная кость в центре. Цветом она была снежно-белого, будто по ней прошлись отбеливателем.

— Что... — прошептал Боун, — Что произошло?

Жеребец улыбнулся, его заостренные зубы сверкали на свету.

— Ты съел мясо, Некромант. Пусть и не таким обычным способ, как ожидал.

К Боуну Мэрроу эта мысль пришла довольно быстро после понимания, что он каким-то образом съел мясо, не осознавая этого.

— А вы...

— Некромант? — игриво перебил его жеребец. — Нет, хотя Луна и предупреждала нас много раз о вашем виде задолго до своего безумия.

— Я имею в виду... вы вампони? — Продолжил Боун, заслужив хмурый взгляд от пони напротив.

Фигура в капюшоне одернула свой плащ, желтые глаза проницательно смотрели сквозь холодно-голубые Боуна Мэрроу.

— Если бы ты был кем-то другим, я бы тебя повесил за такой вопрос.

Боун вскинул передние копыта вверх в позе сдающегося.

— Ладно-ладно, виноват!

— Вампиры даже бо́льшая язва на Эквестрии, чем вы, Некроманты, и единственная причина, почему я терплю твоё существование в этом королевстве, в том, что ты не какая-то безмозглая марионетка более высшего существа. Нет, ты волен выбирать как сам того пожелаешь, — объяснила фигура, впервые сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться, после чего продолжив. — Некроманты, когда не пойманы или не брошены в лаву, могут служить добру или злу. Принцессе Луне хорошо известен данный факт, и в прошлом тёмное колдовство Некромантии и вправду спасало жизни.

— Но... тогда почему все пони боятся меня? — поинтересовался Боун Мэрроу, указывая на стражников, стоящих снаружи. — Каждый раз стоит мне посмотреть на кого-нибудь, они меняются в лице!

Бэтпони потянулся за ближайшей толстой и окутанной серебром книгой.

— Пони всегда боятся вещей, которых они не до конца понимают. Тем паче когда пони, которые, как они думали, мертвы и похоронены, встают из своих могил и убивают тех, кого когда-то любили. — Вздохнув поглубже, пони сдул пыль с переплёта и шумно положил её на стол. — В этом фолианте ты найдёшь небылицы о Некромантах, твоих предшественниках. Большинство из них не имеют никакого смысла, но некоторые ты уже испытал на себе.

Копыта Фестрала перелистывали книгу под ними, перебирая страницу за страницей и убирая последнюю закладку, после чего развернув фолиант небылиц к Боуну Мэрроу. Прочитав заголовок, жеребенок по понятным причинам забеспокоился.

— "Некроманты Едят Жеребят"?

— Невежество во всей своей красе, — заверил обвешанный бронёй пони, — Хотя и содержит крупицу правды в своих историях. — Перелистнув несколько страниц, пони указал на драматичный облик некроманта. В этот раз глаза были ярко-фиолетовыми и с такими же черепами внутри зрачка. — Метку Некроманта почти невозможно скрыть.

— И что? Какое отношение это имеет к делу? — Боун Мэрроу покачал головой.

Книга внезапно захлопнулась и была отодвинута в сторону.

— Ты, мой дорогой жеребёнок, несёшь в себе силу, способную изменить Эквестрию к лучшему или к худшему в зависимости от принятых тобой действий. Ни у кого, кроме особо одарённых магов, нет шансов противостоять тебе вечно. Да, может ты умер однажды, но больше ты никогда не будешь мёртв. Только лава или сосуд души смогут заключить твою душу в ловушку.

Юный единорог просто уставился немым взглядом от всего услышанного на Фестрала напротив.

— Зачем... зачем всё это?

— Я хочу использовать твои силы для спасения Эквестрии, Некромант, — решительно изложил пони. — Королевская Стража под командованием Принцессы Селестии устроила на тебя охоту в этом городе. Они не ищут цели навредить тебе; они хотят заключить такую же сделку с тобой, как и я.

Голова Боуна Мэрроу кружилась от урагана возможностей, ещё более запутанных и разочаровывающих, чем прошлые. Пришла ли Королевская Стража в шахты, чтобы нанять его? Убежал ли он, как дурак, только чтобы скитаться от одного незнакомца к другому? Что это был за разговор о Принцессе Луне; разве она не здесь?

— Что случилось с Принцессой Луной? — неожиданно спросил Боун Мэрроу, застав фестрала врасплох. — Почему вдруг начались все эти войны?

— А ты не слышал? — спросил пони, — Принцессу Луну изгнали на луну.

«На луну?» — подумал Боун Мэрроу с недоверием. Это был не безобидный знак, который Луна разместила на луне, нет, это символ ее изгнания. Теперь она в ловушке, так далеко от остальных пони.

— За что её изгнали? — потребовал знать Боун Мэрроу.

— Она... — начал пони, пытаясь придумать недостающее объяснение, — Никто на самом деле точно не скажет, если честно.

Светящиеся глаза Боуна в подозрении и напряжении сощурились. Он ведь вырос на дифирамбах, воспевающих обеим Принцессам. Они не могут просто так взять, и быть изгнаны в один день без всякого объяснения.

— Что произошло? — вновь потребовал Боун Мэрроу, его голос был суровым настолько, насколько это ему позволял его возраст.

Жёлтые вертикальные зрачки метались в нерешимости взад и вперед, смотря то в один горящий глаз Боуна, то в другой, страх того, кто сидит перед ним начал овладевать ими довольно быстро. Если бы у жеребёнка мозги были на месте, он бы понял, что тело собеседника может быть съедено также быстро, как и та тарелка с мясом. Теперешний курс его действий — полнейшая правда, или фестралу придется стать свидетелем того, как его тело распадается на его глазах.

— Принцесса Луна сошла с ума. Она превратилась в чокнутую монстроподобную версию себя, носящее имя Найтмер Мун, и вознамерилась опустить на всю Эквестрию вечную ночь, — Пони сделал короткую передышку, прежде чем продолжить, стараясь держать свой голос ровно перед ликом смерти. — Некоторое время назад, а точнее месяц с небольшим, Принцесса Луна и Принцесса Селестия были в жарком споре над вопросом о состоянии Эквестрии. Точнее говоря, Луна обнаружила, что большая часть населения вообще не знает, кто она такая, не признают в ней одного из правителей страны. И тогда Принцессе Луне было поручено защищать Эквестрию от всего, что преследует нас по ночам. Мы, фестралы, присоединились к нелёгкому делу Принцессы, следя, чтобы города́, находящиеся далеко от Кантерлота, были под надёжной защитой, пока Королевская Стража спит.

Боун Мэрроу внимательно слушал, его убийственный взгляд понемногу спал, пока история продолжалась.

— В один день больше месяца назад Принцесса Луна кинула вызов Принцессе Селестии. Луна заявляла, что дневные часы должны быть поделены равномерно; двенадцать на день и двенадцать на ночь. Селестия не согласилась и ответила, что пони не будут готовы к таким резким переменам в своей жизни. Принцесса Луна расстроилась и объявила, что от всех пони потребуется бодрствовать не менее восьми часов после захода солнца, дабы оценить её ночь и всю ту работу, которую она проделывала веками, чтобы обеспечить всех мирным сном хотя бы на ближайшие десять лет, — продолжил фестрал, ослабив бдительность и плывя за историей, когда Некромант перед ним заметно успокоился.

— Две Принцессы долго спорили, и никто не мог прийти к общему согласию. По слухам, Принцесса Луна и Селестия умчались в разные стороны дворца, каждый жалуясь на твердолобость другого. Вскоре после этого в покоях Принцессы Луны раздался оглушительный взрыв. Стража и Луны, и Солнца поспешили на помощь Принцессе, обнаружив лишь ужасающую Найтмер Мун. Стража была убита, часть дворца взрывной волной отбросило в город, и двое Принцесс вели несколько-часовую дуэль в полночном небе.

— В конечном итоге Найтмер Мун одержала верх, отправив Принцессу Селестию в полёт сквозь стену комнаты артефактов. Тогда Принцесса была вынуждена использовать силу Элементов Гармонии на существе, которое когда-то было Принцессой Луной, отправив ту на луну. Заклинание было внезапным, неконтролируемым, и никто сейчас нам не скажет, как долго наша Принцесса Ночи будет заточена там.

Жеребец-фестрал стал угрюм, адреналин от несбывшейся битвы угасал и слаб с дальнейшим повествованием истории.

— Теперь мелкие аристократы и лорды сражаются за контроль над всей Эквестрией, пока Принцесса Селестия оправляется от боя с Найтмер. Королевская Стража удерживает каждое жизненно важное место для торговли, тем самым продолжая нелёгкое существование нации, в то время как расколотые фракции восприняли противоборство между Принцессами, как знак к восстанию против властвования Двух Сестер. Мы, Яркая Луна, верим, что если бы Принцесса Селестия была мягче, никакой бы Найтмер Мун не существовала бы, а Рыцари Солнца голосят, дескать Принцесса Луна покусилась на свою сестру, чтобы захватить трон, и все её последователи должны быть казнены за измену.

— И в том городе тоже Королевская Стража? — спросил Боун Мэрроу, указывая своим копытом в направлении бойни, до сих пор слабо слышимую.

— Рыцари Солнца, — со вздохом пояснил пони, — Они охотятся на членов Ночного Дозора. Они не хотят ни сеять хаос, ни стремятся быть убийцами. По своему тернистому пути они ищут справедливости из-за случившегося с Принцессой Селестией. Я бы тоже хотел увидеть, как восторжествует справедливость, но мы не можем сделать этого, отделив самих себя от Принцесс.

— Как я могу быть полезен? Я ведь простой жеребенок, который только недавно обнаружил, что умеет делать мёртвые штуки не-такими-мёртвыми. Я не понимаю, как это может помочь кому-либо, — возразил Боун Мэрроу, теперь его больше интересовало, что он мог сделать, чем планирование побега. Кажется, с Эквестрией произошли крупные перемены, и он решил, что помощь была лучшим способ провести своё время, чем вечно скитаться голодным и потерянным.

Пони сделал глубокий вдох, аккуратно обдумывая свой последующий ответ.

— Мне нужно, чтобы ты отвлёк внимание с помощью мертвецов. Воскреси их и запусти в указанные нами города, и тогда Яркая Луна проскользнет туда и исправит положение. Каждый спасенный нами город отблагодарит нас новыми союзниками и отвлечет от нас внимание Рыцарей Солнца. В конечном итоге, если нам удастся убедить всех пони Эквестрии не охотится друга на друга в слепой попытке добыть справедливость или держаться достаточно долго до выздоровления Принцессы Селестии, то в конце мы поимеем скорее множество спасенных жизней пони, чем ту же Гражданскую Войну, готовую забрать их всех.

Эта идея не укладывалась в голове Боуна Мэрроу. Как-то уж больно неправильно она смотрелась, и звучало примерно как танцы на костях, за которое его же и осудят, чтобы потом эта "Яркая Луна" выглядела героем в чужих глазах. Боун в своё время уже начитался достаточно историй на ночь о героях, как стать одним из них, и как спасти день тысячу раз до наступления завтрака. А истории о том, как Принцесса Луна и Принцесса Селестия сражались с большим и страшным Дискордом и спасали всю Эквестрию от хаоса и угрозы приходили на ум чаще всего.

Боун Мэрроу понял, что его собственный талант может быть и не был таким же, как и у Принцесс Солнца и Луны, но он всё так же мог исправить положение и стать героем, которым он так отчаянно хотел стать, не играя при этом козла отпущения для сомнительной шайки пони; большинство из которых даже имени своего не назвали.

Боун покачал головой фестралу перед ним.

— Я не буду помогать вам, мистер Бэтпони. Я не доверяю вам, и всё это кажется мне неправильным. Должен существовать способ получше, чем просто устрашать пони ради достижения цели или убивать всех подряд, стоит вам посчитать их предателями.

Порыв приказать жеребенку сделать так, как он того хочет, стремительно закипел в фестрале, прежде чем он не напомнил себе о сильной необходимости сохранить свою собственную шкуру и об осознании того, что перед ним сидит Некромант, пусть еще и юный. Жеребёнок не поможет, и давление на него ничего не принесёт. Он откинулся на своем стуле, мысли о том, как лучше обыграть эту ситуацию в его пользу танцевали в его голове.

— Спасибо за... эм, мясо, наверное, — добавил Боун Мэрроу, оттолкнув тарелку с лежащей на ней Т-образной костью прочь и соскользнув со стула на покрытую травой землю. — Полёт, кстати, тоже был ничего.

— Некромант, — неожиданно промолвил фестрал, — Прежде чем ты уйдешь, я задам тебе один вопрос.

Боун с любопытством нахмурился: 

— Да?

— Что ты будешь делать? Ты разыскиваемый пони, и все знают тебя в лицо. Ты не знаешь, куда тебе пойти, ты скорее всего не имеешь ни малейшего понятия, где находишься, у тебя нет мяса для собственного выживания и ты один.

Боун Мэрроу посмотрел сначала на тарелку перед собой, а затем на себя. Он ожидал было увидеть выпирающие от истощения ребра, но был награжден вполне здоровым видом его прежнего тела. Боун Мэрроу предположил, что мясо, которое он "съел" и вызвало такие резкие изменения, тем более что оно было действительно холодным. Вздохнув с какой-то неясной целью в голове, он двинулся к выходу из палатки.

— Я правда не знаю, что буду делать, Мистер Бэтпони. Вы правы, что я никому не нужен, и что мне некуда идти, но всё это мне и не нужно, правда ведь? Мне просто нужно парочка мёртвых пони по бокам, чтобы передвигаться с одного места на другое, немножечко полезной одёжки поможет смешаться с толпой, прямо как в тех классных книжках про шпионов и... и каких-то случайных мёртвых штуках, наверно. — Боун Мэрроу уже собирался было выйти, прежде чем спросил напоследок таинственного пони, — А как вас зовут, кстати?

Пони поморщился в ответ, — Великая глупость — говорить Некроманту свое имя.

— После недолгого времени, он, однако, передумал. — Ты можешь звать меня Энвил. Это псевдоним, и если ты передумаешь, то другие поймут, о ком ты говоришь.

— Постарайтесь не умереть, а не то это сделает наш будущий разговор немного более сложным, — захихикал Боун, невольно заставляя спину Бэтпони покрыться мурашками, особенно после того, как этот жеребячий смех исказился осознанием того, насколько великую угрозу представляет единорог.

Вскоре после этого маленький некромант укрылся плащом, поднятым его магией с полки, выскользнул наружу и умчался прочь от лагеря.

Никогда Не Доверяй Незнакомцам

Нависающие сверху деревья, хлещущие ветви, хруст листвы и шелест кустов. Уханье сов донеслось откуда-то издалека, перманентное чувство преследования не отпускало ни на секунду.

— Ненавижу леса, — заскулил Боун Мэрроу, голова которого была достаточно близко опущена к земле, чтобы какая-нибудь веточка или что-то ещё не сбило его с ног и, не спрыгнув с крон деревьев, не впилось в него своими противными когтями. — Почему, ещё раз, я посчитал это хорошей идеей?

Боуну Мэрроу удалось успешно бежать из лагеря Яркой Луны. Направившись от бэтпони так далеко, насколько позволяла его усталость, жеребёнок теперь обнаружил себя совершенно одиноким в лесу, который находился где-то у чёрта на куличках. Симпатичные растения светились и покачивались по его прохождению, как будто умоляя потрогать или понюхать себя. Деревья же двигались хаотично; дёргающиеся и пошатывающиеся словно монстры, ждущие идеального момента утащить незваного горлодёра подальше в глубинку, в которой его никто и никогда не найдёт.

Юный некромант не смог совладать с дрожью при мысли пробудиться с такой судьбой, которая очень вероятно будет тревожить его снова и снова, пока он будет идти сквозь это ужасное место, наполненное страхом и кустарниками. Вновь оставшись в одиночестве, он почувствовал себя очень маленьким и слабым. Его недавний опыт в шахтах Скории дал о себе знать, напоминая, как долго ему пришлось быть потерянным.

— Не надо было убегать... — шептал про себя Боун. — Особенно в этот глупый лес...

Очередной хруст кустов позади жеребёнка заставил того резко развернуться, чтобы встретиться лицом к лицу со скрытым врагом. Листья колыхались от порыва ветра. Он уже практически привык к этому, хотя пугающее чувство, что кто-то преследует его надолго не отпускало Боуна Мэрроу.

— Ненавижу леса, ненавижу леса, ненавижу леса! — бормотал про себя жеребёнок, вновь развернувшись к тропинке.

Плотно окутав свою голову капюшоном, Боун Мэрроу решил, что если он не увидит, кто пришел по его душу, тогда, возможно, будет не так страшно и больно. Кроме того, если он умрет, он просто снова воскреснет, так ведь? Он уже делал это раньше практически не делая ничего со своей стороны. Это просто случилось. С горькой улыбкой он понял — если кто его и съест в этом лесу, смеяться последним всё равно будет он. Он воскреснет, тварь, съевшая его, обратиться в пепел, а он сможет проделывать это сколько угодно раз вплоть до следующего съедения.

Он также понял, что зубы достаточно остры и что смотреть на них, когда что-то поедает мясо, не очень-то приятное зрелище. Представляя какого это — быть медленно съеденным по кусочкам — к жеребёнку вернулось прежнее чувство страха. Он скинул с себя капюшон, чтобы лучше слышать пугающее звуки вокруг, его светящиеся глаза рыскали в поисках любого намёка на движение, дабы он мог рвануть в противоположном направлении.

— Я не вкусный, я маленький и костлявый, — громко крикнул Боун пустоте, окружающей его. — На мне кожа да кости, так что есть меня себе дороже, понятно? Вы слышите меня там, лесные монстры?

---

Приключение трусливого жеребёнка через, казалось, бесконечный лес продолжилось в поисках любых следов цивилизации. Даже если единственная дорога, которую найдёт Боун, приведёт его обратно к лагерю Энвила, он будет безмерно рад пойти по ней. Только бы полностью удостовериться, что ничего на тебя не выскочит, с рёвом не свалиться тебе на голову или угрожающе не зарычит издалека. Ни медведей, ни крокодилов, ни лесных волков, вообще ничего.

Он вспомнил истории о героях, которые он читал когда-то, какие они были храбрые, без страха и упрёка. Глядя на своё текущее положение, Боун вскоре пришёл к скорому осознанию того, что ранее слышанные им истории были, скорее всего, высосаны из копыта. С другой стороны, если бы он рассказывал историю о том, как спас Эквестрию, ему бы не захотелось, чтобы другие думали о том, что он испугался остаться один в лесу. Боун также решил быть необычайно сильным и храбрым и думать, что ничего не сможет его одолеть.

Однако, у кустов позади Боуна Мэрроу были другие мысли на этот счёт. Жеребёнок повернулся прямо в тот момент, когда вместе с шелестом листвы, в непосредственной близи с его шеей просвистел стальной болт, воткнувшийся в ближайший ствол дерева.

Боун Мэрроу с широко раскрытыми от шока и удивления глазами прикоснулся своим измазанным в грязи копытом к ране. Всё это время за ним следовал этот силуэт; то чувство, будто за тобой следят, было от этого пони! Арбалет лежал в копытах незнакомца, уже зарядившего новый болт и прицелившегося прямо в грудь Боуна.

— Следующий уйдёт в твоё сердце, — ровно изложил грубый голос, орудующего арбалетом пони.

Мысли Боуна Мэрроу метались в панике. Что ему делать? Бежать?

— На землю, пацан.

Боун Мэрроу сделал как ему велели, пригнувшись и шлёпнувшись боком о землю. Возможно, если он сделает всё, что потребует пони, он не пострадает?

Пони в броне подходил всё ближе, держа на уровне своей груди арбалет в поле магии. “Это единорог,” — догадался Боун. Тёмное одеяние, несколько подсумков с ещё большим количеством болтов внутри, капюшон, скрывающий лицо... Это ничем хорошим не кончится. Этот единорог выглядит в точности как те бандиты, завоёвывающие Скорию. Может, он пережил ту битву?

— Идиот, — проворчал единорог, тряся головой. — Я ведь сказал тебе, что следующая уйдёт тебе в сердце.

Когда бандит подошёл достаточно близко, Боун Мэрроу разглядел маленький рычаг под креплением арбалета, уходящий в ствол. Болт уже был заряжен; он просто не сумеет уйти вовремя. У него не было ни единого шанса увернуться от болта. Он и так уже слишком близко, чтобы всё задуманное осуществилось; Боун поморщился, когда холодное, стальное остриё, ломая рёбра, устремилось в его грудь, врезавшись в его сердце. Остатки воздуха вышли через лёгкие, и рана на шее его более не волновала, когда его отбросило на другой бок силой удара. Боун Мэрроу пытался крикнуть о помощи, заорать бандиту, чтобы он прекратил это, но было уже слишком поздно. Его сердце было поражено, он мог чувствовать кровь, разливающуюся внутри него, и все его попытки схватить немного воздуха окончились фонтаном крови, брызнувшем из рта.

Бандит навис над юным некромантом с лицом, выражением которого точно был не восторг.

— Даже лопатника нет?

Боун попытался уползти прочь, пока его зрение начинало размываться. Он знал, что вот-вот опять умрёт. В чём же заключались его ошибка на сей раз? То, что он пошёл через лес? Поверил, что пони не причинят ему зла? Он не мог понять, в чём заключалась его первая ошибка, но вот вторая, он точно знал, это то, что он доверился случайному пони, которого он даже не знал. К сожалению предупреждение его матери отозвалось в нём слишком поздно — не доверять незнакомцам и не ходить в лес по ночам.

Пока его тело наполнялось кровью, где её точно не должно было быть, он призадумался, сколько ещё раз ему предстояло умереть в попытке стать героем. Он медленно моргнул, понимая, что он был убит, бродя по лесу, не делая ничего такого. Последний раз, когда его убили, был из-за его глаз, теперь же, потому что он оказался не в том месте, не в то время. Неужели его так волнует его смерть? Он некромант в конце концов. Смерть — это его талант!

С его сознанием, уходящим в никуда, и с бандитом, прошмонавшим каждую частичку Боуна в поисках спрятанных сокровищ, он решил, что если он собирается продолжать возвращаться к жизни после каждой такой смерти, так недалеко и крышей поехать. Было уже меньше страха и больше болезненного дискомфорта, но это даже подняло ему немного настроения насчёт всех этих мёртвых штук. Вероятно он будет умирать ещё и ещё. Много.

И вот он взаправду умер. Его тело обмякло, его глаза непристойно засветились ярко-голубым, и крик Бандита захлебнулся во всплеске энергии, превратившей окрестности леса в пепельную пустыню.

---

Он, должно быть, провалялся мёртвым в этот раз намного дольше, чем в предыдущий, так как солнце уже ярко светило в зените. Измождённые и усталые глаза Боуна открылись, увидев пронизывающие насквозь лучи солнца, а его первый вздох отозвался сильнейшей болью в груди.

“О нет,” — подумал Боун Мэрроу, — “Болт всё ещё внутри. Он не вынул его.”

Осмотрев полянку, Боун Мэрроу заметил, что не только бандит низвёлся до пепла, но и также каждая травинка и деревце на поляне иссохло до чёрной жижы. Его тело снова было всё в крови, и единственные вещи, которые пережили тотальную чистку, были украденный им плащ у Энвила и болт, гордо застрявший у него в груди. Оттолкнувшись от земли и выпрямляясь вопреки нарастающей боли, Боун Мэрроу начал перебирать в уме вещи, которые убили его раньше, только чтобы отвлечься от реальности

— Что ж- — попытался сказать Боун Мэрроу самому себя, прежде чем его не пронзила острая вспышка боли, вызванная болтом арбалета, покоящегося в его груди, разрывая всё в ней на части. Согнув грудь в попытке заглушить боль, Боун Мэрроу решил упрямо закончить своё предложение. — Теперь-то я могу сказать, что меня кололи... — прохрипел он, неуклюже вцепившись в болт своим ртом, — Выпотрошили... — добавил он с приглушённым вскриком боли, когда рванул зубами за деревянное основание болта,— Четвертовали, и застрелили прямо в сердце арбалетным болтом!

Последняя натуга позволила вытолкнуть болт из груди жеребёнка немного дальше, кровавый фонтан колыхнул из свежей раны, проделанной в теле недавно возрождённого Боуна Мэрроу.

— Аргх, почему это должно быть так больно!? — выкрикнул Боун ослабив хватку болта, свисавшем с его груди. — Я имею в виду, я знаю, что меня застрелили из арбалета, и это само по себе болезненно, — добавил жеребёнок. — Так почему же я не могу сотворить никакой смягчающей боль штуки!?

Он вновь схватился за арбалетный болт, двигая своим ртом как можно ближе к телу, стараясь при этом не измазать свою мордочку ещё большим количеством крови. — Я жив всего пару минут, и теперь я опять одним копытом в могиле из-за того, что просто достаю этот болт!

Шуршание листьев привлекло внимание Боуна Мэрроу, который, оставив в покое кровавое месиво, служившее ему остатками груди, посмотрел через плечо на причину, вызвавшую этот звук. К его удивлению на безжизненной поляне стояла пони, у которой от всего сейчас происходящего глаза полезли на лоб. Боун заметил, что пони была одета в симпатичное солнечное платье, и если ему не изменяют его уставшие глаза, она была пегаской. Боль слегка притупляла возможность глаз к фокусировке, и он начал волноваться, что может умереть немного раньше срока.

— Что, во имя Принцесс, здесь произошло!? — громко ахнула пони — кобыла, судя по голосу. — Ты весь в крови! Это... Это стрела у тебя в груди!?

К горлу Боуна подступил толстый сгусток крови, вызванный его попытками вытащить стрелу, и вместо того, чтобы ответить бедной кобыле, он предпринял лучшее, что он мог сделать в данный момент — до конца достать болт из груди. Он очень надеялся, что кобыла убежит прочь. Он не хотел, чтобы и она превратилась в чёрное нечто, как бандит до неё.

Схватившись за болт своими зубами, Боун Мэрроу в последней и отчаянной попытке потянул за предмет, застрявший у него в груди. Послышался ужасающий хруст, дополненный разрывом кожи и мускул. Кровь свободно хлынула ручьём из раны, и Боун Мэрроу готов был поклясться, что слышал быстрый, удаляющийся галоп.

Что-то невнятно пробормотав, он потерял сознание, вызванное стеной крови во рту юного единорога, прыснувшей вместе с кашлем на обугленную землю леса; Боун Мэрроу умер второй раз за день.

---

Боун Мэрроу едва ли сейчас мог раскрыть глаза. По ощущениям разрываясь на пополам, как разъезжаются в стороны большие гранитные двери, Боун Мэрроу обнаружил, что лежит на спине, с ног до головы обмотанный бинтами. Попытка спросить, что же всё-таки произошло, была приостановлена фактом того, что и его рот был крепко забинтован, и его голос звучал не более чем скрежет.

— Он очнулся! — объявил пронзительный голос, вскоре за которым последовал галоп копыт и скрипучий звук скольжения по плитке. — Ма-ам, кровавый жеребёнок проснулся!

Юный некромант попробовал протестировать свои лёгкие, и был весьма обрадован фактом, что глубокий вдох не был прерван острой болью от разрывающей плоть стали.

“Новое правило,” — подумал Боун Мэрроу, — “никогда-никогдашеньки не доверять незнакомцам. Они плохие.”

Чересчур взволнованная и почтенно выглядящая Пегаска высунула свою голову из-за угла, дабы взглянуть на Боуна Мэрроу. Её голова исчезла, и через секунда она вновь появилось, но на этот раз с тарелкой самой разнообразной еды, которую она поставила на тумбу рядом с кроватью. Боун сделал глубокий вдох, учуяв печенье.

“Ну, в каждом правиле есть исключения,” — подумал Боун Мэрроу. — “Доверять только незнакомцам с печеньем. Так, погодите-ка, мама предупреждала меня и об этом тоже.” — На этот счёт он тяжело вздохнул вслух. — “Почему все пони такие недоверчивые? У неё печенье в конце концов!”

— Ты в порядке? — спросила пегаска, опустив копыто на забинтованную голову жеребёнка. — Я увидела тебя всего в крови с чем-то торчащим у тебя из груди в самой ужасной части леса, которую я когда-либо видела! Липкая грязь, пепел и вероятно смола были повсюду. Как ты вообще оказался в таком месте? Твои родители знают, где ты находишься?

Боун Мэрроу ответил бы, да вновь напомнил, что его рот был туго забинтован, подобно остальной части его тела, которая была практически мумифицирована огромным количеством марли, которую использовала пегаска.

— Ох, сейчас я помогу, — фыркнула пегаска, развязывая бинты, которые действовали на рот Боуна словно скотч.

Боун раскрыл рот, испытывая свои челюстные мышцы мощным зевком.

— Это отстойно, — прямо изложил он.

Материнские глаза пегаски слегка расширились.

— Ты не должен говорить такие неприличные вещи, юноша.

— Мне выстрелили в грудь арбалетным болтом, — решил кое-что уточнить Боун.

Пегаска застыла, как изваяние. Она снимала остальные бинты Боуна, пока её мозги обрабатывали сказанную жеребёнком информацию.

— Ты... ты ведь шутишь, да?

Боун Мэрроу задумался, насколько умна была эта дамочка, принимая во внимание, что его глаза практически невозможно было утаить, и факт того, что все пони, которых он повстречал после получения своей кьютимарки, знали всё о некромантах и даже то, как их вычислить. Может быть их специально этому обучили? Да не, пурга полная. Как ему сказали до этого, повсюду были развешаны его объявления с наградой.

— Осмелюсь предположить, что у тебя очень чёрное чувство юмора, — решила пегаска, отталкиваясь от отсутствия ответа Боуна. Она продолжила справляться со своей задачей распутывания юного единорога от бинтов, отшвыривая окровавленную марлю в общую кучу, лежащую на деревянном полу рядом с её копытом. — Мы тебя вымоем, накормим, и ты нам расскажешь всё, что произошло в том лесу, договорились?

Сейчас ему на ум пришло немного неловкое воспоминание. Боун Мэрроу нуждался в мясе, и до вчерашнего дня он был всеми копытами за то, что поедание мяса — ужаснейшая и неприятнейшая вещь на свете. Следовало ли ему сказать пегаске, что он предпочитает мясо, или что оно ему жизненно необходимо? А может спросить, есть ли у них... куриные яйца? Будет ли это служить суррогатом мяса, или оно специально должно быть красным и кровавым?

— А ты не из болтливых, да?

Маленькая кобылка-пегас высунула голову из-за угла, ведущем в комнату, которую оккупировал Боун Мэрроу. Яркого цвета грива, шкурка покрыта светло-голубым мехом, а её глаза были завораживающе пурпурного цвета. Она, казалось, была больше заинтересована, чем взволнована, огромной кучей пропитанных кровью бинтами.

— Ты что, дрался с медведем или как?

— Я думаю, если бы я схватился с медведем, то медведь бы выиграл, — проскрежетал в ответ Боун.

— Ну, раз ты всё ещё жив, я бы сказала, что победу одержал ты.

Вспомнив как было болезненно доставать арбалетный болт из груди, Боун Мэрроу попытался сравнить боль, полученную от съедения медведем и смерти от арбалета. Если бы у него был выбор, он, скорее всего, выбрал бы медведя.

— Ты можешь ходить? — спросила кобылка, с любопытством наклонив голову.

Боун выстонал в ответ звук приблизительно схожий с "Не-а".

Мать-пегаска ещё раз фыркнула, закончив с последним бинтов и полностью проверяя Боуна Мэрроу на наличие других ран.

— В таком случае, мне придётся тебя понести. Тем временем, может, яблочное пюре поможет тебе поскорей встать на копыта? — Продолжив осмотр, она обнаружила пару шрамов, идущих вдоль живота и лица Боуна. — Что с тобой стряслось, бедняжка?

— Медведь. — Боун выдавил из себя довольную улыбку.

С Чистого Листа

Боун Мэрроу сидел в уборной пегаски и пялился удивлёнными большими глазами на ванну перед ним. Его шерсть была вся пропитана грязью, смолой и засохшей кровью, которые делали любое его движение неуклюжим и противным. Он был не против предложения помыться, но он не ожидал увидеть ванну, медленно наполняющуюся горячей водой, которая по каким-то причинам просто была здесь.

В Скории вода была настолько редким благом, что ванные содержали в себе лишь рваную тряпку да кусочек мыла, которые с горем пополам, но очищали приевшуюся грязь, оставляя после себя единственное чистое пятнышко, которое продержится сколько отвёл ей грязный городишко. Ванная представляла теперь собой самый большущий водоём, который он видел в своей жизни, а вместе с увеличением воды росло и его волнение.

Мать-пегаска, теперь одетая в фартук, смотрела на Боуна с долей беспокойства.

— Ты как? Просто ты выглядишь до ужаса взволнованным для пони своего возраста, который просто принимает ванну.

Глаза юного некроманта переместились с ванны сначала на пегаску, а затем быстро на пол.

— Наверное, это из-за большого количества воды. Я просто не привык видеть и использовать столько в одном месте.

— А ты довольно странный пони, — заметила кобылка-пегас. Она несла очередное ведро воды, державшись за ручку ртом. — Там, откуда ты родом, нет озёр?

Боун смутно попытался вспомнить определение слова "озеро", которое его школьный учитель упоминал несколько раз, но в итоге просто покачал головой.

— Только однажды слышал про них. А что это такое вообще? Озёра вроде ванн, но только больше?

Кобылка опустошила ведро с горячей водой в ванну, с удовлетворение наблюдая, как она наполняет резервуар.

— Я думаю рядом с городом есть одно такое, но я тебя никуда не возьму, пока ты выглядишь подобным образом.

Боун с любопытством приблизился к краю ванны, свесив копыта через бортик.

— Итак, что теперь? Здесь есть тряпка какая-нибудь?

Мать подняла Боуна своими копытами в воздух, после чего медленно опустила единорога в ванну. Хорошо заметная волна грязи отклеилась от контакта с горячей водой, заставляя двоих пегасок дважды подумать над их выбором почистить прегрязного Боуна.

Боун Мэрроу, между тем, был весьма доволен собой, едва ли его волновала чутка мутная вода. Двигаясь наравне с водой, он раскачивался взад и вперёд, пока окончательно не уселся на дно, вода не была на уровне глаз, а остальное тело не было комфортно погружено в жидкость. Послышался довольный вздох от, прикрывшего глаза, юного некроманта.

— Это лучшая вещь, которая когда-либо со мной случалась, — искренне высказал Боун, рассекая своей головой уже тёмную воду, разбрызгивая капли в разные стороны.

Мать отдёрнула занавеску ванны в свою сторону, чтобы защититься от такой бомбардировки.

— Полегче, дорогуша, мы не хотим тоже принимать ванну после того, как ты закончишь.

Он подчинился, радуясь возможности опуститься ещё глубже в горячую воду. Открыв глаза, он запечатлел маленькие рябь по воде, с непринуждённостью берущую начало от его мордочки, создавая небольшие комья грязи, присоединившиеся к остальному бардаку, в котором он сидел.

Кобылка потянулась за брусочком мыла и щёткой, предлагая их своей матери.

— Ты чистишь; я и близко не подойду к такому количеству грязи.

Боун окунул свою голову под воду, смывая с себя всё лишнее перед всплытием. Мать вскоре приступила к работе, обмазывая всего жеребёнка мылом и твёрдо настроенная оттереть его тело от грязи, между тем она то и дело с какой-то бессмысленной целью окунула щётку в грязную воду.

Решая нарушить неловкость мытья пони, которого едва ли знала, она завязала разговор.

— Итак, что ты делал там в лесу совсем один?

— Э... — выпалил Боун Мэрроу, — Исследовал?

Расслабленность Боуна Мэрроу как копытом сняло этим вопросом, его беспокойство росло вместе с понимаем, что каждый неверно данный ответ может раскрыть все его карты, что приведёт к захвату наёмниками или докладом Королевской Страже. Он не смог бы никому помочь, оказавшись за решёткой, и ему действительно не хотелось пострадать от толпы разъярённых пони.

— Ты исследовал Вечнозелёный, ночью, в одиночку? — спросила пегаска. — Где твои родители? Они знают, где ты находишься?

Он в нерешительности прикусил губу. Если он скажет правду, ему придётся отвечать на мириады вопросы, на которые ему действительно не хотелось лгать. Он не любил лгать, но и правда может сыграть с ним злую шутку.

— Они... в отпуске, — ответил Боун после паузы, его уши опустились, когда и до них дошла очередь чистки. Его глаза закрылись, когда мыльная пена сползла на них. — Они отправились в столицу, чтобы... присоединиться к Королевской Страже.

Пегаска насторожилась.

— И они просто оставили тебя совсем одного?

— У меня был сиделка! — слегка опрометчиво возразил Боун. — Он пекарь, зовут Сауэр Дэу.

Сауэр Дэу был несомненно убит какое-то время назад в шахтах Скории, но он сомневался, что пегаска знала об этом. Щётка переместилась чистить шею Боуна, пока ещё больше пены падало на водную гладь.

— Как это случилось? — спросила пони, умывая шрам, идущий вдоль шеи Боуна, где первый арбалетный болт, выпущенный бандитом, задел его. — Похоже этот неприятный порез ты получил совсем недавно.

— Эм, ветка дерева, — бросил Боун в ответ, надеясь, что она купиться на такое объяснение. — Мы можем поговорить о чём-нибудь ещё?

Лицо матери-пегаски приняло серьёзный вид, она копытом подняла голову Боуна.

— Твои родители били тебя? Ты убежал от них?

С точки зрения Боуна вопросы зашли слишком далеко, поэтому он мог лишь что-то в замешательстве пролепетать. Мать поняла это, как подтверждение своим опасениям, и принялась чистить молодого единорога, но уже с более лёгким нажимом.

— Что за звери могли сделать такое с жеребёнком... — фыркнула пегаска со злобой в голосе, который вскоре после глубокого вдоха успокоился, — Но ты прав, — вздохнула она, — Давай поговорим о других вещах. Как прошла твоя прошлая ночь? Мне показалось, что у тебя из груди что-то торчало, когда я впервые увидела тебя, но когда вернулась, этого уже не было.

Боун осознал, что она видела, как арбалетный болт торчал из его сердца, когда он его вытаскивал, поэтому, кстати, она и убежала, едва завидев его. Болт, должно быть, обратился в прах, как и всё остальное после его второй смерти, теперь же он не был конкретной частью его тела.

— Я думаю, это была ветка или ещё какая-нибудь неприятная вещь, — осторожно ответил Боун. — Я абсолютно уверен, если бы дерево осталось во мне, меня бы сейчас здесь не было, правильно?

Пока щётка направлялась к его плечам, мать на секунду задумалась, чтобы обдумать это.

— Я полагаю, что так. Наверное, игра света, не более. — Чистка продолжалась добрую тихую минуту, прежде чем она не заговорила вновь. — Я никогда прежде не видела ту часть леса, и я постоянно облетаю её, когда работаю с погодой. Ты знаешь, что там случилось? Я нашла тебя в центре...

Боун отвернулся, в то время как его глаза наполнились тревогой. Как он собирается объяснить это? Сбросить всё на совпадение? Как он тогда поранился, раз мирно прогуливался в тот момент? Может, волшебная гроза всё разумеет? Он решил отталкиваться от этой затеи, заметив, что его время на ответ начинает подходить к черте подозрения.

— Думаю, я дотронулся до чего-то плохого, что вызвало бурю? — ответил Боун с неуверенностью и сомнением в голосе, немалая доля его сомнений приходилось и на то, сработает ли его уловка. — Я не особо помню.

Пегаска сделала глубокий вдох перед долгим выдохом, уже полпути по очищению туловища и боков Боуна от грязи преодолено.

— Полагаю, что некоторым вещам следует остаться в тайне.

Такой ответ обеспокоил Боуна. Значило ли это, что она ему не поверила? Знали ли она, что он некромант, и просто проверяла его?

Она решила сменить тему.

— Дорогушка, ты ел что-нибудь до ванны? Ты выглядишь немного исхудалым под всей этой грязью.

Боун осмотрел самого себя, понимая, что его грудная клетка просвечивалась через шерсть его шкуры. Он не ел мяса с той двойной смерти, и это, возможно, и сказалось на его состоянии. Как он собирается объяснить, что ему нужно мясо? Может быть ему и удастся выйти сухим из воды, если он упомянет более обыденную пищу вместе со своей ложью, пусть он и чувствовал, что в этот момент ходит по тонкому лезвию со всеми своими фальсификациями.

— Эм... я не привык к здешней пище, наверно. Я никогда до этого не уходил из дома... э.. — увиливал Боун, надеясь, что мать подумает, что он имеет в виду своё предполагаемое "насилие" над собой, чем настоящую причину. Боун предположил, что иногда лучше, чтобы эту ложь додумали другие пони, дабы ему не пришлось говорить её за себя. Тем не менее, если она хочет верить, что его родители ужасные и послужили причиной его пребывания в лесу, что же он тогда выиграет, если поправит её?

Её лицо снова исказилось гримасой злости от ответа Боуна, она выпустила воздух сквозь зубы, вновь вскоре успокоившись.

— Чем они тебя кормили до твоего ухода?

— М-м... мясом? — промямлил Боун Мэрроу в ответ.

Пегаска, слегка отшатнувшись, полностью прекратила делать всё, чем занималось до этого, щётка упала в мутные глубины ванны, дополняя аккомпанемент её вздоха, полного шока и ужаса. — Мясом?! — Она прикрыла рот в неверие, и её ничуть не волновало, что в этот момент её копыта были покрыты грязью от чистки Боуна. — Они кормили тебя мясом?

Молодой некромант опустился ещё глубже в воду, край ванны скрывал его волнение, в то время как его уши опустилась, когда паника начала овладевать им. Вот оно. Она либо испугается и полностью отвергнет его, либо посочувствует фальшивой истории, которую он ей преподнёс. Его немного подташнивало от того, что он лжёт ей, но правда в этом случае была бы наихудшей альтернативой.

— Я... — заикнулась пегаска, — я просто не могу поверить, что они делали нечто подобное!

Боун подумал, что следовало бы ответить ей, но его сердце в груди колотилось так сильно, что думать над правильным ответом просто не было возможности. Он не верил, что всё им сказанное в дальнейшем может быть хоть каплю полезным, но он также сомневался, что в ближайшее время пегаски выделит ему хоть какое-нибудь мясо. Лишь его глаза высовывались из-за бортика ванны, сияя мягким голубым свечением, исходящих от маленьких черепков на месте зрачков.

— Это... — продолжила она, — это поэтому у тебя такие глаза? Они наложили на тебя какое-то заклятие, чтобы ты ел мясо?

Он совсем забыл про глаза, немедленно закрыв их, сжавшись под её взглядом.

— Во имя Селестии... — вздохнула мать, беря себя в копыто и поправляя на себе фартук, весь измазанный в грязи и жиже. — Какое ужасное детство...

“Правда всегда горька на вкус,” — с сочувствием подумал Боун, — “так что, думаю, лучше о ней вообще не знать.”

---

После открытия матери о предполагаемом прошлом Боуна, его мытьё продолжалось в напряжённой тишине. Она была слишком озабочена мыслями, яростно галопирующих в её голове: как относиться к небольшим шрамам и другим странностям на теле Боуна, обнаруженными ей. Она полагала, что большинство травм были нанесены ужасными родителями Боуна, которые, как она была убеждена, были такими чудовищами, что он даже рискнул идти через Вечнозелёный только чтобы спастись.

Какое-то время спустя Боун высушился после напряжённого приёма ванны, он посмотрел на своё отражение в ванном зеркале. Всё те же самые черепа смотрели на него. Его шерсть была белой и чистой, почти идеальной, какой и должна быть. Он выглядел слегка истощённым, заметив, что его тело было чересчур тощим, а рёбра были видны даже невооружённым глазом. Он знал, что немного мяса исправит это, вот только где его достать — уже другой вопрос.

— Тебе... — спросила мать, стоя позади Боуна, заставляя его вздрогнуть от неожиданности. — Ой, прости! Я просто хотела поинтересоваться, нужно ли тебе... мясо, или ты всё ещё можешь есть другую еду.

Он посмотрел на своё отражение, впившись в свои глаза, после чего посмотрев на кобылу позади него.

— Думаю, я теперь не могу наедаться обычной едой. — Развернувшись и подняв взгляд, он спросил, — Полагаю, у вас здесь нет мяса, не так ли?

Она покачала головой со смесью жалости и сожаления.

— Боюсь, что нет. Хотя я знаю один зоомагазин. Полагаю, скажу им, что подобрала дворняжку, которая нуждается в мясе... — Позже она поняла, что от реальности ушла не совсем далеко. — Полагаю, что во всех отношениях ты — потерянный щеночек, как думаешь? — добавила она с сочувственной улыбкой.

Боун ответил ей такой же неуклюжей и слабой улыбкой.

Послышался приближающийся звук копыто за углом, та самая кобылка несла плащ Боуна на спине.

— Я постирала его, пока ты мылся. Подумала, что так будет лучше.

Рог Боуна загорелся голубой магией, забирая его с её спины и закрепляя на себе. Он накинул на себя капюшон таким образом, чтобы скрыть глаза, подарив ей искреннюю улыбку.

— Спасибо!

— Ты бы показала ему окрестности города, дорогая. Мне нужно бежать по кое-каким делам, — предложила мать, перед уходом потрепав Боуна по голове. — Вы двое, будьте осторожны!

Когда она уходила, кобылка помахала копытом своей матери. Когда дверь захлопнулась, она мгновенно развернулась к Боуну Мэрроу.

— Итак, что за история с этим классными глазами? Ты волшебник под прикрытием?

“О нет,” — подумал Боун, — “ещё больше вопросов!”

— Э... врождённый дефект, — выпалил Боун, указывая копытом на дверь. — Пойдём, может?

— Очень классный врождённый дефект, — возразила кобылка с хитрой ухмылкой на лице. — Я просто подумала, что он имеет какую-то связь с твоей крутой кьютимаркой в виде черепа.

Боун был рад, что решил напялить на голову капюшон, когда его глаза стали размеров с блюдце. Как матушка не увидала его кьютимарку? Она лично чистила её щёткой и не выронила ни словечка! Дыхание Боуна начало учащаться вместе с бурлящей в нём паникой. Действительно ли она отправилась ему за едой, или пошла сдавать его страже? Ему говорили, что его лицо весит повсюду, но не кьютимарка ведь? Он не видел плаката, поэтому не мог знать наверняка. Это был бы единственной способ легко опознать его, помимо глаз, тем более что ни у кого больше нет такой кьютимарки.

— Ты в порядке? Я что-то не так сказала? — вслух поинтересовалась кобылка, стараясь заглянуть под капюшон Боуна, чтобы посмотреть что с ним происходит. — Это просто кьютимарка.

— Э... — неуверенно ответил Боун подрагивающим голосом, — Я не очень люблю говорить об этом. Вместо этого может покажешь мне озеро, про которое ты говорила?

Кобылка оживлённо поёрзала с широкой улыбкой.

— Озеро! Я совершенно забыла, что ты никогда их не видел; ты должен увидеть это со мной, пошли!

В этот момент кобылка, направившись к двери, подтолкнула Боуна. Всё, на что он сейчас надеялся, было суметь выскользнуть из города, пока не подняли шумиху, или в короткий промежуток времени дела могут обрести очень плохой оборот. Он не мог уповать на возможность, что мать была искренна в своём желании помочь ему. Никогда не доверяй незнакомцам — первая догма в его списке, и он уж точно не горел желанием вновь умирать, дабы усвоить этот жизненный урок.

Синек Сайтс

Дверь в дом кобылки захлопнулась, и перед Боуном Мэрроу предстал невиданный доселе вид. Под копытами мостились дорожки из булыжника, скреплённого травой и мхом, которые вызывали у Боуна улыбку. Клумбы с самыми разными цветами опоясывали дома и магазинчики вдоль улицы, служа дополнением к аккуратным вывескам с высеченными на них по дереву скорописным шрифтом. Таверна соединялась с гостиницей, городская ратуша по сравнению с той, к которой он привык в Скории, казалась чересчур маленькой, а в центре площади располагался фонтан.

Пони всех расцветок суетились и торговались, каждый жил своей обычной жизнью и просто счастливо шагал по своим рутинным делам, болтая с прохожими. Улыбки, дружелюбные лица и чистосердечные взаимоотношения были повсюду, и Боун спокойно выдохнул. Пока он ещё не видел ни единого постера с его изображением. В городе никто, казалось, не беспокоился за свою жизнь, чего не скажешь о местах, недавно им посещённых. Город был полным идиллии и покоя, нетронутым вспыхнувшими боями между Рыцарями Солнца и Яркой Луной.

— Поторапливайся, черепаха, — напомнила о себе кобылка, — нам ещё озеро смотреть!

Боун, влекомый за своё правое переднее копыто, позволил своему телу идти самому по себе, пока он обдумывает дальнейший план действий. Не виднелось ни плакатов, ни королевской стражи, ни несчастных пони. Сцена, как кобыла на всех парусах бежит доложить королевской страже о его присутствии, теперь казалось менее вероятной, как и расплывались ожидания увидеть на каждом живом месте плакаты, развешенные в каждом городе Эквестрии. Боун догадался, что скорее всего находится слишком далеко от Кантерлота, чтобы Стража или Рыцари могли обклеить здесь всё плакатами.

Пегасочка вела юного некроманта по улицам своего города, виляя между рыночными прилавками и яркими переулками к своей цели. Спустя какое-то время Боун высвободил своё копыто из её захвата и пошёл уже по своей воле. В конце концов если не было угрозы, почему ему надо было линять из города?

Любуясь достопримечательностями города и его звуками, Боун был рад нигде не обнаружить пыль и грязь, которые так и норовят пристать к его чистому телу. Он бороздил грязные земли, казалось, годами, и теперь когда он был наконец-то чист, он не хотел упустить возможности насладиться незабываемыми ощущениями. Его хвост больше не слипался, как засохшая кисточка для рисования, его грива свободно развевалась на ветру под капюшоном, и сейчас он вновь мог отличить свою мордочку от земли.

— Ты не очень-то разговорчивый, да? — спросила кобылка через плечо, когда пара зашла за ещё один угол. — Ты самый не болтливый пони, которого я когда-либо встречала, а я встречала много болтливых пони.

— Просто наслаждаюсь видами, вот и всё, — искренне ответил Боун. — Никогда прежде не видел такого прелестного места.

— А как тебя зовут, кстати? Не помню, чтобы я или мама спрашивали тебя об этом.

Боун обратил внимание, что не видел плакатов уже довольно долго, так что немного правды не повредит.

— Боун Мэрроу — странный жеребчик, найденный в Вечнозелёном.

— Боун Мэрроу, значит? — Она остановилась в занятом ими переулке, на который не выходило ни единого окна. — Странное имя для пони.

— Да ну? — с вызовом проговорил Боун, — А как тебя зовут?

Она горделиво приложила копыто к своей пушистой груди, позади неё мягко трепыхались перья на крыльях.

— Перед тобой, — ответила она с чрезмерно высокопарным голосом, — Синек Сайтс Великолепнейшая. Дочь кобылы из погодного патруля, исследовательница крутых вещей и искательница странных пони!

Боун поднял бровь, которую невозможно было увидеть из-под капюшона.

— А я, значит, странный пони, да?

— С головы до кончика копыт покрытый кровью, грязью и пеплом в центре самого страшного леса в Эквестрии, из которого вышел без единой царапинки, не видящий в своей жизни ничего радостного и чересчур любящий прятать свои супер-пупер крутые глаза с черепками, — добавила она, подмигнув. — Агась, я думаю, ты странный.

Молодой некромант решил включить дурачка.

— Что, больше ни у кого нет таких крутых глаз?

Синек игриво ткнуло копыто в грудь Боуна.

— Ни у кого нет столько черепов, сколько у тебя, и никто не смотрит на город так, как будто собирается сожрать его в любую секунду. — Затем она почесала свой подбородок и добавила: — Теперь когда я задумалась об этом, я никогда не видела до этого пони с черепами в глазах.

Боун снова начал волноваться. Подозревала ли она его по найденным по уликам?

Она, вскинув копыто в воздух, пожала плечами.

— Да не, ты вероятно хороший пони. А черепа... что-то вроде декорации, правильно? Я помню, как читала про некоторые племена, живущие в джунглях, так у них весь фетиш и лежит на этих костях и черепах. Вы бы, наверное, хорошо поладили!

Голова Боуна на мгновение с любопытством наклонилась, пока он не осознал, что у него правда нет времени пускаться в скачку за пони в какой-то глуши. Он и так терялся слишком много раз, чтобы гоняться за небылицами из книжек, появившимися из ниоткуда.

Синек скорчила улыбку уголками губ в ответ на минутное молчание Боуна.

— Ты и вправду не любишь говорить. Некоторые пони могут посчитать вечно задумчивым взгляд немного пугающим, но я считаю, что это делает тебя ещё более таинственным и крутым.

— Эм... ты вроде хотела мне озеро показать? — с толикой смущения предложил Боун. Он догадывался, что она полностью права насчёт того, что большинство его ответов были напрямую связаны с его мыслями, но ни один так и не дошёл до его рта. С её точки зрения он только и делает, что прячется под капюшоном и сверлит её взглядом, пока она говорит.

— Точно, озеро! — подхватила Синек с новой волной энтузиазма. — Айда за мной, тихоня!

---

Боун следовал за Синек Сайтс через ещё большее количество дорог и улочек, пока они двое не оказались в месте, поддающемся описанию только как полузаброшенный док. Из-за отсутствия заботы брёвна загнили, а сбоку от пирса покачивалась одинокая лодочка.

— Пони сделали странные дома, чтобы плавать по воде? — спросил Боун, вопросительно указывая на лодку. — Какой пони в здравом уме захочет так жить? Без крыльев, наверное, очень сложно достать еду...

— Это не дом, глупышка, это лодка! Ты управляешь ей с помощью вёсел и можешь порыбачить с неё, — ответила Синек, копыто которой аккуратно обводило пейзаж, полный воды и зелёных деревьев, окружающих озеро. — Наблюдай за птичками, осматривай город, не заходи в лес, ну ты знаешь, и другие крутые штучки, которые пони могут делать без крыльев! Ну знашь, не каждый пони может летать.

Боун кивнул, как единорог, который знаком с данным фактом не понаслышке.

— Выглядит достаточно опасно. А что если ты упадёшь в воду?

— Ну... тогда ты просто доплывёшь до лодки? — возразила Синек с ноткой очевидности в голосе. — А ты... погоди-ка, раз ты никогда до этого не видел озеро, значит ты не знаешь, как плавать, да?

Мордочка Боуна в смятении поднялась, чтобы посмотреть на Синек.

— Плавать?

Она фэйсхуфнула с пораженческим вздохом.

— Естественно ты не знаешь, как плавать. — Смотря в небеса, она феерично добавила: — Мои планы, они сорваны!

— А ты можешь показать мне, что значит плавать? — Единорог указал на воду.

Её крылья резко расправились, пегаска, казалось, готова была в любой момент броситься в воду.

— Конечно! Только не утони, хорошо? Случатся плохие вещи, если наглотаешься воды.

С хлопком крыльев пони запустила себя в воду, обрушив на Боуна Мэрроу волну размером с кобылку. Прикрывать лицо было бесполезной задачей, когда его всего промочили брызгами озера. Подняв взгляд, он увидел, как Синек с широкой улыбкой гребла копытами по небольшой дуге.

— Давай же! — поманила она Боуна. — Когда только начинаешь, в этом нет ничего постыдного, чтобы держаться поближе к причалу.

Боун с подозрением выглянул из-за края причала, не способный разглядеть дно озеро сквозь воду.

— Я даже не знаю... Это выглядит небезопасно.

«Не доверяй незнакомцам», — мягко напомнило ему его же сознание. Что если в воде обитают какие-нибудь монстры? Он покачал головой, уставясь на озеро с безопасного пирса. Если там и были монстры, то Синек Сайтс они съедят первую. Но она выглядела так, будто проводила здесь всё своё время, судя по тому, как беспечно она ко всему относится, и она не вела себя странно. Кобылка просто предлагала свою дружбу без какого-либо злого умысла. Считалась ли она как друг, или же как незнакомец?

— Всё нормально, если не хошь плавать, Боун, — окликнула Синек, подплывая ближе к причалу. — Просто подумала, что это немного разрядит обстановку весельем, а то ты всё время такой серьёзный.

— Ну, э... — ответил Боун Мэрроу без особого энтузиазма, — наверное, я встречал не так много хороших пони.

Синек ухмыльнулась, выходя из озера и разбрызгивая повсюду воду, активно отряхивая своё тело. Брызги летели во всех направлениях, пока Боун вновь попытался защитить своё лицо от угрозы намокания.

— Что, — усмехнулась кобылка, — я не считаюсь, как хорошая пони?

Дёрганая улыбка Боуна была заметна под капюшоном, когда он кивнул головой.

— Ну да, ты хорошая пони! Я не хотел сказать, что ты нехорошая пони, просто, знаешь, я не привык ко всему этому.

Синек в ответ стукнула своим копытом по носу Боуна, поправляя свои перья на крыльях на место.

— Не надо постоянно быть на взводе, жизнь не такая напряжённая!

Боуну сразу же вспомнилось бесчисленное количество собственных смертей, он ответил:

— Ну, для тебя может быть. — Развернувшись, он обвёл копытом весь город. — Для меня это место сродни раю. Никто никого не обижает, никаких Алмазных Псов, стражников, бродящих неподалёку, и ничего не угрожает твоей жизни.

— Никаких стражников? — с любопытством спросила Синек. — А чем тебя стражники не устраивают? — Затем её глаза с восхищением расширились. — Ты вор? Ну тогда это всё объясняет! Это так круто; жеребёнок-вор!

— Я не... — мгновенно парировал Боун, прежде чем вспомнить, что технически, если смотреть на плащ как не его, он вор. С поражением вздохнув, он признал: — Ладно, я — вор. Но это ведь не так уж и плохо, да?

— Эй, — объявила Синек с поднятым копытом, — Пока ты не крадёшь у меня или у моей мамы, я не против, чтобы ты был воришкой. Тем более, тебе, похоже, нужно есть мясо или что-то наподобие него? Я не могу даже представить, как сложно его найти.

Желудок Боуна подгадал точный момент, чтобы заурчать.

— Точно... мясо.

Парочка, разговаривая, вышла из доков, направляясь обратно в город.

— Итак, — спросила Синек, — ты ешь, что попадает под колёса или нет? Типо когда повозка случайно переезжает белку?

Молодой некромант до этого момента не задумывался над чертой потребления мяса, но он отбросил эту идею, как ненадёжный способ поддержания в себе жизни. И как часто он видел в своей жизни повозку; однажды?

Пегаска ткнула Боуна в плечо, чтобы привлечь его внимание.

— Ты в порядке, Боун?

Теперь когда он понял, что поделился своим настоящим именем, любой пони постарше мог его мимолётом услышать, что могло завладеть их любопытством. Особенно, если у них есть друзья в королевской страже, и ещё тем более, если они были теми самыми заезжими аристократами, которые так и давят бедных белок по рассказам Синек о жизни города.

— Ты не могла бы не называть меня по имени в городе? — внезапно спросил Боун, непреднамеренно прерывая следующую фразу, которую хотела сказать Синек.

— О, — проговорила она с заговорщицкой ухмылкой, — это потому что ты вор, да?

Некромант посмотрел на землю, ещё больше скрывая свою мордочку под капюшоном.

— Ага, именно.

---

Возвращение юных пони в город прошло обыденно, если не считать пару разговоров, которые были уж слишком откровенны. Вдалеке солнце уже начало заходить, и пони начали подготавливать свои магазины к предстоящей ночи, а особо отважные прилавки до сих пор зазывали купить свои фрукты, овощи или хлеб. Это нисколько не помогало желудку Боуна, лишь напоминая ему о его потребности в мясе.

Синек была как всегда разговорчива, рассказывала об истории этого города, об интересных достопримечательностях и знакомых ей пони, проходивших мимо. Синек уже смирилась с тем, что Боун не вмешивался в её болтовню, поэтому она быстро взяла инициативу разговоров на себя, пока они бродили по городу с целью вернутся домой к Синек и просто поболтать с прохожими.

Подойдя к двери, Боун положил копыто на бок Синек, чтобы привлечь её внимание.

— Эй, когда мы зайдём внутрь, ты можешь не говорить своей маме, о чём мы разговаривали?

В ответ на это её улыбка испарилась, а ушки опустились.

— Оу, но ты такой странный и интересный! Что я тогда скажу своей маме — что мы просто ходили по городу, посмотрели на озеро и всё?

Боун прикусил губу, потому что просит своего нового потенциального друга лгать ради него своим родителям, когда его уже самого тошнит ото всей этой лжи, которую он сказал за один лишь день. Со вздохом он твёрдо ответил:

— Да.

Синек через секунду отвернулась от Боуна, чтобы постучать в дверь. Мгновение спустя двое жеребят услышали крик матери Синек, зовущей их зайти внутрь, и дверь легко поддалась им.

Незнакомый пони сидел за обеденный столом в доме. Боун слегка приподнял голову для лучшего обзора из-под капюшона, чтобы приметить, что это был не обычный пони. Золотая броня, обоюдоострая алебарда и шлем, украшенный сверху синей эмблемой. Его сердцебиение участилось, пока он пятился к двери.

Для реакции Боуна всё произошло слишком быстро, дверь за ним захлопнулась в поле золотой магии. Королевский Страж перевёл взгляд с закрытых замков на маленького жеребёнка перед собой, в то время как Синек в недоумении сделал шаг в сторону.

— Мама? — спросила она, переглядываясь между стражем и своей матерью. — Что происходит?

«Никогда не доверяй незнакомцам», — промелькнуло в мыслях Боуна, пока он сфокусировал свой напуганный взор на алебарду.

— Всем успокоиться, — провозгласил страж успокаивающим голосом. — Нет нужды для паники. Мы просто хотим поговорить с Некромантом и всё.

«Но ведь нигде не было плакатов», — запротестовало сознание Боуна, — «Не было никакого способа узнать, кто я такой!»

— Ты Некромант? — ахнула Синек в благоговейном страхе. — Это ещё круче, чем я могла себе представить!

Боун с замешательством глянул на Синек, прежде чем снова сосредоточиться на стражнике. Он не должен сейчас отвлекаться, или для всех этих пони всё может закончится очень плохо.

Страж указал на банку с чем-то перед собой.

— Присядь, Боун Мэрроу. Поговорим.

«Он знает моё имя!»

— У меня нет в планах навредить тебе, так что, пожалуйста, успокойся, — добавил стражник, в жесте доброй воли опуская копыта. — Мы оба знаем, что может произойти, если тебя убить, и никто здесь точно не хочет, чтобы это произошло.

— Т-тогда что вы хотите? — запнулся Боун, беспокойство которого спало настолько, чтобы мочь выдавить из себя несколько слов. Он всё ещё тихонько подходил к двери, раздумывая, как он может открыть её и сбежать.

— Для начала я бы предложил тебе сесть и съесть немного мяса, — спокойно ответил страж. — Я могу всё объяснить, если только мы все остынем.

— Ни за что, — Боун покачал головой.

Стражник с беспокойством пропыхтел, его рог зажёгся и поднял банку с мясом в воздух.

— Я не хочу причинить тебе вреда, хорошо? Здесь я тебе не враг. — Банка медленно начала плыть к Боуну, и желудок юного некроманта дал о себе знать.

Заглядывая в открытую банку, он увидел куски холодного мяса, разрезанного на мелкие кубики. Держа своё внимание частично на страже, частично на мясе, он сосредоточил свою магию на банке.

«Ладушки, надо просто... сделать что-то с этим мясом, и тогда всё станет немного лучше. Как, ещё раз, я «съел» эту штуку?» — подумал про себя Боун, тело которого было готово отскочить в сторону в любую секунду. — «В этот раз я не смогу закрыть глаза, так как откроюсь тем самым стражнику. Может, у меня получится сделать это и с открытыми глазами, если я начну думать усерднее?»

Сфокусировав свою силу на мясе в банке и одаривая попутно пристальным вниманием стражника, он сконцентрировал свои мысли на одном единственном слове. «Поглотить».

Ужасающий треск послышался из банки, когда удивлённый Боун Мэрроу бросил её на пол с жестяным звоном. Мясо испарилось почти мгновенно, и внешние края банки начали ржаветь, а ярлычок частично обесцветился и прогнил.

Синек с огромными глазами пялилась на банку, прежде чем посмотреть на Боуна Мэрроу. Мать в шоке прикрыла рот своими копытами, а страж отклонился назад на своём стуле. Даже сам Боун Мэрроу был удивлён произошедшем, теперь понимая, почему пони так боятся Некромантов. Он мог только представить, что может произойти, если он вместо банки с мясом подумает о пони.

— Это было отпадно, — признала Синек, прерывая напряжённую тишину. — Можешь ещё так сделать?

— Синек, не сейчас, — упрекнула её мать. — Отойди от него, дорогая!

Кобылка посмотрела сначала на свою мать, потом на стражника, прежде чем развернуться к Боун Мэрроу лицом. Жеребчик в капюшоне глянул в её направлении ещё разок, но кобылка не была уверена, видит ли он её. Сделав пару шагов, она вскоре оказалась рядом с Боуном Мэрроу и обвела своё копыто вокруг его спины.

— Мам, Боун Мэрроу мой друг. Даже если он супер опасный Некромант, я пробыла с ним весь день, и могу сказать, что он почти всё это время боялся за свою жизнь! — Она ткнула Боуна в бок, заставляя его вздрогнуть от такого неожиданного действия. — Он даже не умеет плавать. Я не думаю, что он хочет вредить пони, даже если он может согнуть банку всмятку менее чем за секунду.

Мать теперь ещё более обеспокоилась за своё дочь.

— Синек, пожалуйста, послушай меня и отойди от него!

Страж поднял оба своих копыта, одним он указал на мать, а другим — на Боуна Мэрроу.

— Все успокойтесь, ладно? Если мы успокоимся, то, я уверен, ничего плохого не случиться.

Она сделала глубокий вдох и немного уступила, всё её внимание было сосредоточено полностью на угрозе, исходящую от Боуна Мэрроу, и на непосредственную близость её дочери с ним.

— Где остальные стражники? — спросил Боун с недоверием и очевидным подозрением в тоне. — Пока вы отвлекаете меня, ваши дружки уже окружают дом?

Страж покачал головой.

— Ничего подобного, Боун Мэрроу. — Он медленно потянулся за шлемом и аккуратно поставил его на стол перед собой. — Пожалуйста, присядь, и тогда я всё смогу тебе объяснить.

«Никогда не доверяй незнакомцам».

Боун медленно поплёлся к стулу, его правила теперь напоминали ему, что он их нарушил и теперь поставил жизни всех пони в этом городе на кон. Его глаза не разрывали зрительного контакта с Королевским Стражем, светящиеся голубые черепа были едва видны из-под капюшона плаща. Отодвинув стул своей магией и давая матери-пегаске вусмерть испугаться свечения его магии, Боун сел на него прямо напротив стражника.

Пара напряжённо играла в гляделки, пока страж думал над тем, что сказать, а Боун — о способах сбежать, при этом никому не навредив.

Наконец, стражник заговорил первым:

— Боун Мэрроу, у меня есть просьба.

Юный некромант ещё больше поднял взгляд так, что теперь всё его лицо было видно стражу.

— Я единственный королевский страж в этом городе, — начал жеребец, — И судя по тому, что сказала мне мать этой кобылки, она нашла тебя в Вечнозелёном Лесу и помогла тебе стать на копыта. Мы оба знаем, что ты лгал ей и её дочери, но это не приговор. Я здесь не чтобы арестовать тебя.

Голова Боуна слегка повернулась с ещё большим подозрением.

— Тогда что вы от меня хотите?

— Там, где она нашла тебя в Вечнозелёном, я полагаю неподалёку расположен бандитский лагерь, и ты был слишком близко к нему, — объяснил стражник, отодвигая свой шлем в сторону, чтобы верхушка шлема не мешала его обзору на маленького жеребёнка перед ним. — Мне нужна твоя помощь в устранении угрозы, которую представляет лагерь этому городу.

Боуну Мэрроу не нравилось, куда всё это идёт.

— И что вы хотите, чтобы я убил их всех?

Стражник покачал головой.

— Я знаю, что ты Некромант, и что это даёт мне все права арестовать тебя, но мы оба знаем, что это маловероятно. Ты можешь убить меня одной лишь силой мысли, и тогда я мог бы распрощаться со своей семьёй. Судя по показаниям кобылки о твоей персоне, ты не хочешь никому навредить, так что вариант убить их, мы отбрасываем.

— Итак... — ответил Боун, — Чего вы хотите?

Страж немного помедлил с ответом, будто набираясь мужества, чтобы составить его.

— Я хочу, чтобы ты пошёл на городское кладбище, воскресил армию и напугал бандитов так, чтобы они никогда не вернулись.

Боун Мэрроу мог лишь в неверии моргнуть на то, что он сейчас услышал. Мать была теперь больше напугана стражником, чем самим Боуном, а пока страж продолжал объяснять, улыбка на лице Синек переросла в ухмылку.

— У меня нет подкрепления, чтобы атаковать лагерь бандитов, а ты можешь. Ну, имею в виду, в любой момент можешь. — Стражник слегка толкнул вперёд свой шлем подрагивающим копытом, прежде чем успокоить дыхание и продолжить. — Я знаю про двадцать тысяч золотых за твою поимку, но я не намерен предавать тебя ради золота. Я вижу так: лучше уж иметь тебя в качестве союзника, которому я могу довериться, чем врагу, который может уничтожить этот городок за считанные часы.

Стражник протянул своё облачённое в золото копыто через весь стол Боуну Мэрроу.

— Я могу довериться тебе?

«Никогда не доверяй незнакомцам».

Боун протянул своё копыто и пожал его стражу.

— Я не собираюсь никого убивать.

Королевский страж усмехнулся в ответ Боуну.

— Рад это слышать, Боун Мэрроу.

Ночь Кошмаров

Цокот копыт о булыжник и хлещущее дуновение ветра оповестили о приближении двух маленьких жеребят: одного в капюшоне и одну с широкой улыбкой на лице. Свечение, лучащееся от пони в капюшоне посреди ночи, насторожило могильщика.

— Чем я могу помочь вам, поняши, в такое время суток? — осторожно спросила кобыла-могильщик тех двоих. Та, что улыбалась, вызывала у неё мурашки. — Вы потерялись?

Пара шагнула в поле зрения, кобылка захихикала и что-то прошептала своему другу. Кладбищенские металлические врата время от времени поскрипывали под потоками ветра, напоминая смотрителю тик часов.

Яркое голубое свечение исходило от жеребчика в капюшоне, который вынул свиток со служебной печатью. Жеребята задержались перед воротами и развернули документ. Развязав его, обнаружилось, что документ был подписан главой городской стражи и говорил об особом разрешении на вход на кладбище после полуночи и просьбе неразглашения.

Судя по документу, эти два жеребёнка были из знатной семьи, которые не желали, чтобы их видели в дневное время, оплакивающей незаконнорожденного отпрыска. Опрометчивость в этом деле, было прямо заявлено, каралась, а небольшая горка золота могла покрыть все расходы за такое дерзкое вторжение.

Опуская документ и теперь смотря на пару жеребят с градусом соболезнования, нежели подозрения, она повернулась к воротам.

— Бедные жеребята, такая потеря... — пробубнила она в нос, нащупывая ключи от ворот. — Будьте осторожны там, слышите? Мёртвым нравятся их могилы, поэтому не устраивайте переполох.

— Я уверен, мы не наделаем много шуму, мэм, — улыбнулся жеребчик в капюшоне.

Сторож повернулась, чтобы увидеть, как кобылка-пегас еле-еле сдерживается от смеха, что ещё больше обеспокоило её. Документ был узаконен, с королевской печатью и подписью. Он также обещал оплату, которую она могла в действительности пустить в дело. Пожав плечами, она шумно раскрыла ворота с металлическим скрежетом и визгом.

Указывая копытом на окутанные туманом могилы, она заявила: — Вы идите. А я позабочусь, чтобы никто больше не явился так поздно.

Когда за ними лязгнули врата, пара вошла на кладбище, и лишь мельком оглянулись на могильщицу, после чего двинулись дальше вглубь.

---

— Всё прошло гораздо лучше, чем я ожидал, — тихо заметил Боун Мэрроу. — Я думал, что всё может пойти наперекосяк в любой момент.

Синек игриво ткнула Боуна в бок. — Ну ты чего, кто вообще подумает, что жеребята злые? Мы здесь только за тем, чтобы оплакать мёртвого брата, и всего лишь. Ну знаешь, который у нас на самом деле есть и вообще не воображаемый?

Капюшон натянулся на мордочку Боуна, когда он хорошенько разглядел Синек, идущую рядом с ним. — Ты уверена, что хочешь пойти? Я не хочу впутывать тебя в ещё бо́льшие неприятности.

— Агась, ты втянул меня в такую передрягу, что я даже зевнуть забыла, — задорно ответила Синек. — Всё, что я увидела — так это как странно ты себя ведёшь и сминаешь банку с мясом. Я хочу выбраться оттуда, исследовать новое в жизни. Я не хочу просиживать в городе, умирать со скуки и наблюдать за однообразными закатами над озером всю свою оставшуюся жизнь.

Боун положил копыто на плечо Синек, что заставило её прерваться. — Ты должна пообещать мне, если я буду ранен... если я буду выглядеть, будто сейчас отброшу копыта... ты должна улетать или бежать, как можно дальше от меня, договорились?

— Ты не хочешь, чтобы я спасла тебя или нашла помощь? — растерялась Синек.

Капюшон покачался из стороны в сторону. — Если я умру, то всё равно воскресну. И желательно, чтобы в этот момент тебя не было рядом. Я правда не хочу, чтобы ты была рядом, когда это случится.

— Оу-у, — с восторженным видом ответила Синек, обвивая своё копыто вокруг Боуна, — А некроманты действительно разбираются в пони! Все те истории — всё ложь; Некроманты — самые милейшие жеребчики, которые просто хотят пригласить своих кобылок на кладбищенское свидание!

Боун вздохнул такому замечанию, но всё равно не смог удержаться от ухмылки. — Просто будь осторожна, хорошо? Ты самая хорошая пони, которую я встречал.

— Пойдём, Боун, — улыбаясь, напомнила ему Синек. — У тебя ещё есть кости, которые нужно воскресить!

---

Пара шагала по аккуратно выложенной дорожке из булыжника по кладбищу в поисках какого-нибудь склепа или мавзолея. Боун размышлял о том, что если он всё-таки соберётся орудовать скелетами своей магией, то им придётся несладко, вылезая из своих гробов под всей той тучей земли над ними. В склепе должны быть кости, лежащие в узких щелях, так и ждущих пока кто-нибудь пройдёт мимо них, может даже и он.

— Думаешь тебе стоит попробовать достать пони из их могил? — спросила Синек. — Попробовать не помешает.

Боун покачал головой. — Это просто кости, кто знает насколько сильными они могут быть?

Синек цыкнула с поднятым копытом. — Ой-ой, это же скелеты-нежить, поднятые самим Некромантом. Кто сказал, что у них не будет супер классной нежицкой силы?

Единорог посчитал, что теперь его черёд поднять вопрос: — А что насчёт оставшейся грязи? Разве сторож не заподозрит, что я что-то делал с телами?

— А разве ей не заплатили за молчание? — парировала Синек. — Тем не менее, ты всегда можешь заставить их вскопать могилы и отправить спать позже.

Боун не был убеждён. — Не думаю, что все деньги Эквестрии смогут удержать её от сплетен об армии мертвецов, воскресших по команде жеребёнка в капюшоне.

Синек с признанием вздохнула. — Полагаю, ты прав; мне просто хочется, чтобы мы побыстрее нашли склеп, понимаешь? Просто это ведь чересчур очевидно знать, где отдыхают все эти скелетики.

---

Дуэт продолжил идти через покрытое туманом кладбище, разыскивая любой ориентир или ещё более заметное строение, пока не прошли мимо огромной статуи, предположительно, капитана Королевской Стражи прошлых веков, укомплектованного маленькими воротами у основания структуры.

Ворота были закрыты на цепь, что делало проход для двух жеребят немного более затруднительным, чем они ожидали. У Боуна не было ни малейшего понятия, как вскрывать замки магией, Синек тоже звёзд с неба не хватала, но у неё всё же была припасена одна единственная идея.

— Эй, ты помнишь, как заставил ту банку с мясом сильно проржаветь? — предложила Синек. — Что, если ты попробуешь съесть замок?

Голова Боуна втянулась в замешательстве. — Ты хочешь, чтобы я что?

— Испытай свою мясопоедающую магоштуковину на замке! В худшем случае, ничего не произойдёт, так?

Не видя никаких других вариантов и серьёзно сомневаясь в эффективности предложенного, Боун посмотрел на замок и цепь, окружив их сиянием своей голубой магии. — Пока ничего не происходит, — скептически добавил Боун.

Поглотить.

Очень громкий и ужасающе душераздирающий скрип снизошёл от замка и цепи. Пролетающие неподалёку птицы были напуганы таким шумом, и по сравнению с тихой ночью вокруг они с таким же успехом могли бы бить в городской набат и ничего бы не изменилось.

— Стоп, харош! — выкрикнула Синек, стукнув Боуна по его рогу, разрушая тем самым его магию на замке. — Смотри!

Потирая свой рог и недобро глядя на замок, он заметил, что он стал очень ржавым и деформированным в некоторых местах. Боун потерял дар речи, в то время как Синек ещё сильнее воспрянула духом.

— Это так потрясно; нет, серьёзно! Ты можешь съесть практически всё, Боун! — тихо радовалась Синек, пока в её ушах до сих пор стоял этот гул.

Боун толкнул копытом ворота и наблюдал, как одно из металлических прутьев отвалилось и с громким лязгом упало на брусчатку под ними. — Агась, — ответил юный некромант. — Громко и потрясно.

— Думаешь, нас кто-нибудь услышал?

Боун медленно посмотрел на Синек со скрытым в капюшоне неверящим выражением лица, и единственное, что она смогла увидеть, так это его строгую сморщенную мордочку. — Нет, — сардонически ответил он. — Мы были бесшумны, как мышки.

---

Пара делала всё возможное, чтобы закрыть ворота позади них с абсолютным провалом. Каждая попытка закрыть или забаррикадировать металлические врата оканчивалась визгом насквозь проржавевших петель и дождём из железных хлопьев, что означало, что ворота ещё не скоро сдвинутся с места.

Продвигаясь всё глубже в склеп, единственным источником света служили ярко сияющие голубые глаза Боуна, которые осматривали каждую стену на наличие старичков, нужных ему для сделки с Королевским Стражем в городе. Добрая половина всех скелетов без бёдер, черепов или конечностей были услужливо пропущены в пользу более сохранившихся, пока их копыта эхом отзывались по коридорам городского склепа.

— Этот подойдёт? — спросила Синек, указывая на хорошо одетое, но разлагающееся тело. Оно лежало с перекошенной гнилой улыбкой к ним лицом, что заставило кобылку поёжиться. Больше, чем просто пару раз, она уже озвучила свою неприязнь к мёртвым, нежели её более ухоженная и романтизированная версия в голове.

Боун всё ещё немного боялся находиться в непосредственной близости с мёртвыми пони, но вскоре понял, что если он собирается быть Некромантом, что скорее всего неизбежно, понимая, что смерть обходит его стороной, то ему придётся смириться с мыслью встречаться со смертью лицом к лицу каждый день. Используя магию, он немного подвигал труп, проверяя его суставы, в процессе случайно оторвав ногу.

— Разве ты не можешь просто замагичить их, чтобы они ожили? — спросила Синек, прикрывая рот. — Не думаю, что гниющие мышцы скелетов имеют хоть какой-то смысл.

Он согласно вздохнул. — Вообще-то ты права. В первый раз, когда я делал это, я даже не думал, в каком состоянии были кости, и это уже не говоря о том, каким я теперь стал придирчивым в этом вопросе. — Он поманил Синек подойти к нему поближе, в то время как его рог окутало голубым полем. — Только не делай никаких резких движений, ладно? Я должен ощутить каждого скелета в этом склепе, и я не хочу допустить оплошность, посчитав тебя за одного из таких.

— Погоди, — перебила Синек, пока Боун уже почти закрыл глаза. — Тебе нужно физически почувствовать скелеты мёртвых пони силой мысли?

Сияющий капюшон взглянул на Синек. — Полагаю, что так. Так я всегда делал. — Затем он осознал, что он держал свои глаза закрытыми, когда воскрешал мёртвых, не то чтобы это было обязательно, но чтобы избежать страха и потребности в ещё большей концентрации. Если он собирается встретиться с бандитами, он не мог позволить себе открыться для очередного арбалетного болта в своё сердце.

— Я хочу попробовать кое-что новенькое, — заявил Боун с открытыми глазами, сияния которых было достаточно, чтобы искупать склеп в тёмно-синем свете. — Держись рядом, хорошо?

Синек сделала, как он просил, практически обняв Боуна Мэрроу изо всех сил, будто в этом заключалась её жизнь, пока скелет за скелетом начали зажигаться тем же голубым цветом, который исходил из рога её друга-некроманта. Потоки энергии скользили по воздуху дымчатыми завитками, пронзая по пути ближайшие черепа, и они, трясясь, обманув саму жизнь, вытолкнули свои тела из каменных отверстий, в которых они покоились.

Грохот и стук костей и копыт, цокающих по каменному полу неумолимо рос, пока всё больше и больше мертвецов пробуждались по приказу Боуна Мэрроу. Юный некромант смотрел с благоговением на быстро растущую армию, состоящую из мёртвых аристократов и рыцарей, которые могли позволить себе быть похороненными в таком месте вместе со своими доспехами.

Вновь фокусируя свои силы, вышла мимолётная магическая волна, словно перманентно расширяющийся шар, проделывающий свой путь, словно призрак, сквозь стены и обратно. Сияющие голубые глаза застыли в бесконечной бездне пустых глазниц скелетов, в ответ терпеливо уставившихся на Боуна Мэрроу, пока армия услужливо собиралась вокруг двух жеребят.

По-королевски одетые в изветшалую одежду и доспехи аристократы, смотря и томясь в ожидании, стояли вокруг него. Синек тряслась и сильно прижималась к Боуну Мэрроу с не скрытым ужасом на своём лице, её прежняя храбрость и беспечность разбились вдребезги о осмысление, как долго мёртвые в действительности могут покоиться.

— Б-б-боун Мэрроу? — пролепетала Синек. — Т-ты не можешь сказать им, чтобы они не смотрели так, п-пожалуйста?

С полётом мысли они повернулись с невероятной согласованностью, громкий топот копыт обернулся в гробовую тишину, когда они остановились.

— Ты как, Синек? — с беспокойством спросил Боун, подтягивая её поближе к себе. — Я тебе сказал, что это может быть пугающе, когда мы пришли сюда.

— Я не думала, что всё так будет, — тихо ответила она, её взгляд метался от одного скелета к другому с исподволь угасающим страхом в связи с компанией Боуна Мэрроу. — Они ведь не съедят меня, да?

Боун покачал головой. — Я никогда не говорил им делать этого, так что не волнуйся.

Пара оказалась во власти момента, дожидаясь пока нервы Синек постепенно успокоятся в гуще столь огромного количества скелетов. Послав ментальный приказ одному из скелетов, чтобы тот медленно развернулся и терпеливо сел напротив двух жеребят, уставившись своими светящимися голубым зрачками на них сквозь шлем.

Боун протянул копыто и ментально сказал сделать то же самое скелету. — Вот видишь, протяни копыто.

Синек, дрожа, сделала, как ей было велено, присоединяя своё копыто к Боуну и к холодной металлической перчатке скелета. Переглядываясь между скелетом и Боуном Мэрроу её беспокойства начали растворяться.

— Они — мои скелеты. Без меня они бы просто распались обратно в кости, коими они и являются. Их нечего бояться, пока я контролирую их, — объяснил Боун. Он надеялся, что был прав, понимая, что это всего лишь второй его опыт воскрешения армии мёртвых.

Осматривая нежить, стоящую перед ними, они заметили парочку несостыковок. — Как мы собираемся протащить всех этих костлявых мимо могильщика? — спросила Синек, пока её радостное настроение потихоньку овладевало страхом над скелетами. — Эти "пони" просто не вписываются в местный антураж.

Боун улыбнулся. — Когда я воскресил свою первую армию мёртвых, я хотел сделать каждому по длинному, чёрному плащу, как сейчас на мне, чтобы они выглядели классно.

Просмаковав идею в голове, Синек шустро кивнула в восхищении. — Так это звучит супер классно!

— Я также подумал, что пони могут испугаться такой оравы пони с светящимися глазами, шагающих по улицам в чёрных плащах, — добавил Боун.

Синек стремительным ударом возразила этому замыслу. — Но что, если ты хочешь чувствовать себя в безопасности? Ты сказал себе, что они не навредят пони. Всё, что они сделали до сих пор, так это отбелили свои косточки, их гниющие ошмётки обратились в прах, а теперь они стоят рядом с нами с выпученными голубыми светящимися глазами!

Боун покачал головой. — Другие пони всё равно увидят у этого изнанку. Только вспомни себя пару минут назад, Синек.

Осознание тяжёлым грузом осело на ней, когда она вздохнула. — Ага, думаю, ты прав насчёт этого.

Дуэт на секунду сел в тишине, подсчитав итоговое количество окружавших их скелетов. В общем вышло, что в склепе находилось десяток пони со старой и не отполированной бронёй Королевской Стражи вместе с тридцатью, или около того, по-аристократически выглядящих скелетов, одетых в чёрные одеяния.

— Глянь, — указала Синек на одного из знатных скелетов. — Думаешь, они будут лучше смотреться в капюшонах?

Светящиеся глаза Боуна закатились, передвигая источник света по склепу. — И где мы возьмём так много капюшонов? Более того, нам ещё надо найти способ прикрыть их лица и куски одежды, обнажающие кости.

Кобылка-пегас широко улыбнулась. — Я знаю пару пони, которые могут нам помочь с этим. Назовём это праздником или что-то вроде того?

Некромант был скептично настроен. — Праздник в середине осени, когда вокруг вообще ничего не происходит? И по какому случаю мы скажем?

Синек пожала плечами. — Не знаю, может что-то связанное со скелетами и всякими страшными штуковинами? Мы можем сказать, что это всё особый праздник, которые снобы Кантерлота отмечают для показухи. Им очень нравится поддерживать своих знатных дружков, так почему бы и не устроить мнимую вечеринку, которая, по их словам, проходит каждый год?

Боун обдумывал эту идею, но у него всё ещё хватало своих собственных сомнений. — Как мы назовём это, Жуткий Канун?

У Синек была другая идея, дополненная очень широкой и очень щеголеватой улыбкой. — Не-а, мы назовём это Ночью Кошмаров.

---

Пара решила, что самое лучшее на сейчас, это оставить скелетов там, где они и ждали, чтобы эти двое смогли собрать всё, что им потребуется для их трюка. Следующим утром Синек пошла забирать долги с пони, которые ей были должны за предоставленные ей услуги в виде выполнения домашних дел, готовки и всего другого, что впоследствии поможет обменять ей особые чёрные капюшоны. Другие заметили бы её восторженное хихиканье и удивились бы, чего это она вдруг, а Синек бы ответила, что приближается фестиваль, для которого ей и нужны эти костюмы.

Слова об новом предстоящем празднике быстро разлетелись, пока каждый пони строил свои догадки о затеявшем всё это. Время от времени пони видели одетых в чёрное и жутко выглядящих новеньких, вошедших в городок. Они никогда не разговаривали и едва ли могли передвигаться, но вскоре город привык к ним настолько, насколько это было вообще возможно, полагая, что это были слуги каких-то знатных пони, которым дали на копыта, чтобы те не выходили из образа и создавали соответствующую атмосферу для этой "Ночи Кошмаров", крутившуюся у всех на устах.

Единственный Королевский Страж в городе получал вопрос за вопросом от проезжавших по городу аристократов на повозках о том, что это была за суматоха, и в итоге разошлась весть, что приближается новый праздник. Он также добавил, что это было всё в честь изгнания Найтмер Мун и ради того, чтобы все пони не заходили так далеко в лес ночью. Полагалось, что все костюмы будут такими же, как и у тех пони, а самым большим страхом у остальных была воскресшая к жизни нежить.

С нарастающим энтузиазмом и популярностью эта хитрость стала обретать свой собственный смысл, распространяясь слухами от города до города. Затея, по-видимому, была достаточно весёлой для элитных слоёв общества, которые не хотели ничего больше, кроме как находить причину своего мотовства, тратя все свои сбережения на экстравагантные страшные костюмы, вместо того, чтобы добавить четырнадцатый по счёту костюм или платье к своей коллекции.

Обычные горожане городка нарядились в куски ткани или ещё что-то, что они смогли бы сделать своими копытами за столь короткий период времени. Спустя пару дней официальных слухов все сидели на главной площади города с восторженными и любопытными лицами, жаждущих узнать что это за такое новое мероприятие, которое должно было стать самым первым празднованием, отмечающимся каждый год.

Стоя на помосте, обычно предназначавшемся для публичных объявлений и повешений, петли которого были заняты несколькими тематически украшенными манекенами для битья, Синек Сайтс облачилась в чёрный плащ и тёмные одежды, лишь её небесно-голубые крылья виднелись на боках, когда она привлекла внимание всего города с помощью одинокого Королевского Стража.

— Внимание! — начала Синек, прежде чем закашляться и попытаться вновь подвести вступление. — Услышьте и внемлите; Городские пони и жеребята Танцующих Полян! — Она решила, что это было самым лучшим началом, и продолжила: — Добро пожаловать и спасибо вам за то, что пришли на самую первую Ночь Кошмаров!

Скопище выдала пару нерешительных и скептичных выкриков о том, как долго эта ночь будет длиться по большому счёту. В конце концов аристократы пытались обернуть практически всё, находящееся под Селестийским солнцем, в новый праздник, только для того, чтобы им не приходилось ходить в суды и обсуждать законы.

— Возможно, вы видели его бродящего и выглядящего немного мрачно, никогда ни с кем не разговаривающего и держащегося особняком... — объявила Синек с драматичной ноткой. — Живущего лишь ночью и поедающего все печенья в моём доме, — добавила она, вызвав пару смешков у публики. — Единственный и неповторимый Боун Мэрроу!

Ахи и вздохи страха прокатились по толпе при упоминании этого имени. Королевский Страж, по просьбе Синек, расклеил плакаты, лежащие у него дома, по всему городу за прошедшие пару дней, предупреждая граждан о Боуне Мэрроу.

— Не бойтесь, друзья! — воззвала кобылка-пегас, копыта которой филигранно ворошили страхи толпы. — Всё это ради представления! Здесь нет никакого Некроманта, потому что это Ночь Кошмаров! Ночь ужаса и страха, предназначенная для веселья и развлечений, пока мы отмечаем изгнание истинного зла с этих земель — Найтмер Мун!

Молния шарахнула вдалеке — очень любезно со стороны матери Синек, которая накануне препиралась с грозовым облаком, заперев его в чулане.

— А теперь, чтобы Найтмер не разозлилась, вы должны... — остановилась Синек, на самом деле не думая зайти так далеко в своей речи. К счастью пони в толпе приняли это за очередную театральную паузу. — Вы должны отдать ей все свои конфеты, чтобы она не пришла и не съела вас!

Раздражительные стоны послышались от городских жеребят. Они уже было ожидали полакомиться угощениями и выпечкой этой ночью, в остальное же время, судя по размерам их запасов, им этого не явно удавалось.

— Хорошо, хорошо, моя вина, — уступила Синек. — Всего лишь часть ваших конфет!

Толпа обрадовалась, когда жеребята, сломя голову, рванулись к виселице и отдали небольшую часть своего профессионального праздничного докучания до своих соседей, после чего вернулись к своим родителям в толпе.

Взглянув через плечо, она кивнула Боуну Мэрроу. Его скелеты были неподалёку от места сбора народа и стояли в угрожающей формации. План заключался в безмолвном параде мимо пони и выведением их из города. Страх скелетов подкрадывался всё ближе вместе с вероятной перспективой увидеть кость, или две, будучи затуманенным финтом данного пиршества, основанном на страхе и ужасе; они надеялись, что этого будет достаточно.

— Что это? — риторически спросила Синек, когда топот марширующих копыт раздался из-за ратуши. — Я слышу топот!

Город затих и перешёптывался меж собой, пока их уши дёргались и вслушивались в малейший звук. Затем пара вскриков на периферии толпы прокатилась по скопищу, когда показались первые скелеты.

Облачённые в чёрные плащи и маски, с выкрашенными в белый и серебряные краски, учтиво предоставленные городскими художниками, доспехами и двигающихся в абсолютный унисон, армия мертвецов вышагивала по улицам из булыжника на глазах у всего города. Пони и родители с жеребятами не шелохнулись, выражая благоговейный страх, словно смотря на экспозицию.

Пока город был отвлечён, Боун Мэрроу воспользовался свободным пространством виселицы и заарканил свою армию, остановившуюся под громкий аккорд стука копыт, эхом разнёсшихся по улицам. Синхронно повернувшись лицом в толпе и топнув ещё раз, прямо как показывал Королевский Страж в Скории на тренировках, город окутало молчание.

— Спасибо всем вам за то, что пришли, — крикнул Боун Мэрроу толпе. Все взгляды переместились на него и ахнули, увидев то самое изображение, которые было на всех плакатах города. — Я бы хотел поблагодарить Капитана Королевской Стражи, Брайт Айдиа, за то, что не бросил и помог нам осуществить всё задуманное.

Сердце Боуна дико отстукивало в его груди. Всё могло пойти с ног на голову в любой момент, но до того момента, пока контроль над окружавшими город с пони скелетами у него, ничего плохого не случится. Его мастерски сделанная маскировка могла легко держаться, пока он стоит лицом к земле, чтобы его светящиеся глаза освещали лишь деревянные доски под ним, пока он говорил.

Брайт Айдиа, закутанный в те же одежды, что и скелеты по всему городу, взял слово следующим, занимая помост между Синек и Боуном. Сняв свой шлем и скинув капюшон, толпа сразу же признала его и спокойно выдохнула.

— Надеюсь, мы вселили в вас не так много страха, — ухмыляясь, начал он. — Но серьёзно, пусть веселье продолжается, пока наши друзья из соседнего гарнизона выходят из города. Они были рады помочь сделать эту ночь самой запоминающейся!

Боун мысленно приказал скелетам отсалютовать, и армия, состоящая теперь из пятидесяти сильных голов, податливо подняла свои копыта. Город зааплодировал представлению, направляясь к "стражникам", чтобы поблагодарить их и поздравить за их непревзойдённое актёрское мастерство.

Пока город развлекался, Брайт Айдиа прикрыл рот, чтобы прошептать Боуну Мэрроу: — Не будешь так добр увести отсюда этих скелетов, пока кто-нибудь не сбил им череп?

Боун охотно кивнул, и формация скелетов, ещё раз повернувшись в унисон, опустила свои копыта, уходя из города на ближайший лесной холм, словно отряд призраков, заходящих в ночь.

— Наслаждайтесь праздником! — огласила Синек. — Наслаждайтесь Ночью Кошмаров!

---

Немного позже в ту же ночь Боун выскользнул из города с долгожданными облегчения. К его большому удивлению всё прошло без сучка, без задоринки по его плану. Никто не был ранен, никто не увидел скелетов и не паниковал, а в умах пони остались безукоризненные впечатления о фальшивом празднике, который они придумали, чтобы провести армию скелетов у них под носом.

Теперь Боун Мэрроу осознал, что трудная часть была ещё впереди, с бандитами в лесу. Оглядев свою армию, он тяжело вздохнул. У них не было оружия, да и брони по сути той тоже. Он не имел ни малейшего понятия, с каким количеством бандитов ему предстанет бороться, но он не терял оптимизма.

Даже если у него и не получится, Боун понимал с небольшим уколом совести, что его смерть вероятнее всего пришьёт любого бандита в том лагере, несмотря на то, что их надо было оставить в живых. Его единственной целью были — не умереть в четвёртый раз и либо захватить, либо связать бандитов. Без единого оружия.

— Это будет долгая ночка, не так ли? — размышлял Боун про себя. Его армия топтала лес своими костлявыми копытами, продолжая идти за своим лидером — юным некромантом.

Ожидать Неожиданное

Маленькая армия скелетов Боуна шествовала через лес, словно надвигающуюся буря, под костлявыми копытами которой хрустели ветви и разлетались в стороны листья. Юный некромант хотел вести путь впереди, но когда он вспомнил, чем окончился путь в лесу всего лишь пару дней назад и как ему в грудь засадило арбалетным болтом, то решил, что будет лучше, если он будет управлять своими скелетами в центре их когорты. Смысла складывать голову в четвёртый раз только ради того, чтобы быть первым, не было.

Его поиски по лесу были по большей части оказались тщетны. По какой-то причине он ожидал, что просто войдёт в лес и опрометью кинется в бандитский лагерь, будто это было очевидно просто. Бандиты, в конечном итоге смягчился он, скорее всего были куда лучшими в скрытности, оставаясь незамеченными дольше, чем он сам. С их стороны возвести лагерь было бы практически невозможно, если бы каждый встречный-поперечный знал, где он находится, в особенности Королевская Стража, постепенно инфильтрирующей в провинцию, в то время как в столице ситуация более-менее устаканилась.

Брайт Айдиа запланировал получить ещё четырёх бойцов в своё распоряжении, дабы они помогали ему выполнять его долг в Танцующих Полянах, что побудило его предупредить Боуна Мэрроу о дополнительных мерах предосторожности, с которыми он может столкнуться в связи с постерами, развешанными на их фальшивый праздник. Стражники разузнают, что те постеры были не рекламной продвижкой праздника, и будут поджидать его, когда в уличном разговоре кто-то решит вскользь упомянуть его имя.

Оглядывая свою армию, он был удивлён, увидев, что несколько скелетов не тупо смотрели прямо, но осматривали горизонт, буквально крутя своей головой по кругу. Возможность смотреть в любом направлении при этом не двигая своим телом — несомненно было плюсом, предположил он, но было бы непрактично, если бы он сохранил этих скелетов после его разногласий с бандитами. Боун Мэрроу мог только вообразить себе все те крики и возгласы-де пони крутит своей головой, а это в свою очередь могло привлечь к нему нежелательного внимания, которого он так тщательно избегал.

«И всё же,»  — подумал Боун, — «я просто могу сказать скелетам не делать этого в городе.»  

---

Спустя пару часов, дополненных восходом солнца, пробивающегося сквозь стену деревьев, Боун наконец-таки был вознаграждён своими поисками кричащими и по большей части расстроенными пони. Оглянувшись и спрятавшись перед этим за дерево, в то время как его скелеты бессознательно встали на открытом пространстве, он приметил, что ни один из криков не был адресован конкретно к нему, но к какому-то другому пони уж точно. Выглянув из-за ствола своего укрытия, он обнаружил деревянный частокол, укрытый листьями и ветками, с одной одинокой смотровой башней позади.

— Что ж, — пробормотал про себя Боун. — Должно быть это бандитский лагерь.

Всё, что мне нужно сделать, так это отправить туда моих скелетов, приказать им схватить или прогнать в страхе всех пони, и в случае чего дождаться их возвращения. Боун встал из-за своего укромного местечка и приказал своим скелетам выдвинуться по направлению к лагерю. С юным некромантом в арьергарде было сложно увидеть, откуда точно управляют армией, но он предположил, что раз они ещё ни с чем не столкнулись, значит всё идёт по плану.

— И ты называешь это авансом? — проревел чересчур обиженный голос, высокомерный, но со знатными нотками. — Чтоб ты знал: вмятина, которую ты оставил на моей броне своей булавой, стоит больше, чем весь этот лагерь!

Боун Мэрроу растерялся. Крикун был схвачен? Ну, по крайней мере, на нём всё ещё была броня, так ведь?

Крики продолжались, пока скелеты окружали лагерную межу, блокируя все выходы по команде Боуна. Теперь, когда их отвлёк этот таинственный пони, никто не сумеет сбежать, хотя им ещё предстояло увидеть, кем был тот пони.

— Эй ты, коротышка с тупыми болванчиками, подойди сюда! — крикнул таинственный голос.

Боуну было противно вот так открывать себя смерти, поэтому он всё ещё таился в толпе скелетов. — Этого не случится! — выкрикнул он в ответ.

— Да будет так, прощелыга! — ответил голос. Боун мог выглянуть через копыта скелетов на пони и попятился от увиденного.

Покрытый с головы до копыт в пластинчатый золотой доспех, на котором были нацарапаны светящиеся глифы и другие странные отметки, этот пони был ростом куда выше, чем все, кто его окружал. С восходящим солнцем было трудно даже смотреть на него, учитывая, что отражённый от его брони свет жалил не слабее пламени. Длинный, разукрашенный плюмаж выходил из верхушки его шлема, царственно обвиваясь вокруг его плеч, которые были украшены серебряными и золотыми нитями, вплетёнными в его белокурые волосы. Боуг мог едва ли различить глаза пони, такие же золотые, как и его броня, они были спрятаны за маленькой щелью в пластине, позволяющей ему видеть.

— Я прошу вас вновь, негодяи и хулиганы Вечнозелёного, — продолжил золотой жеребец. — Исчезните с этих земель, или вы все умрёте во имя порока!

Боун мог поклясться, что не расслышал пони правильно. Порока, или пророка?

Один из амбалов заворчал и замахнулся своей булавой на громкого пони, пока не был остановлен его золотой сияющей бронёй.

— Ай-ай-ай, — пожурил пони со взмахом ещё более золотого копыта. — Я уже сказал тебе: за право ударить меня, ты должен заплатить. Это броня дорога, и я не позволю пострадать ей от каких-то пижонов с проблемами самоконтроля!

Бандит безуспешно попытался освободить булаву от магической хватки пони, пока она не была поджарена самой бронёй и не обратилась в пепел.

— А теперь, — продолжил золотой пони почти с щеголеватой ухмылкой. — Заплати за право ударить меня, или сгинь с этих земель, прежде чем я приму контрмеры.

Юный некромант мог только растерянно стоять рядом со своей армией, пока разбойники паковали свои вещи в попытке сбежать, но помедлили при виде скелетов, перегородившим им пути отхода.

— И чё теперь, — спросил бандит, оглядывая толпу в капюшонах в поисках лидера. — Кто из вас босс?

— Это я, и вы никуда не пойдёте! — окликнул Боун из своего укромного места среди скелетов.

— Ага, ещё чего, — фыркнул бандит.

Скелеты, подготовившись, зашагали в атакующей стойке, чтобы внезапно атаковать бандитов тогда, когда только пожелает Боун. Факт того, что их привычкой являлось делать всё в идеальный унисон, только добавлял устрашающего эффекта на некоторых разбойников. Боун смог насчитать около восьми, благодаря самого себя за то, что привёл ни больше, ни меньше нежити.

— Ты поддержишь меня, юный жеребёнок с удивительным эскортом? — воззвал золотой пони. — Сколько я обязан тебе?

— П-погоди-ка, ты с ним чё ли? — запнулся главный, пятясь от, как он предположил, легиона стражников из благородных домов, о которых ему ещё не предстояло слышать. — Чего вы хотите?

— Вы арестованы за... — начал Боун, прежде чем осознать, что не знает правильного слова, подходящего бандиту. — Бандитство!

Смотря на свои булавы и арбалеты и решив, что единственным вероятным решением спасения своих жизней против армии перед ними было сдать оружие и усесться на траву, что и сделало большинство из них.

— Отличная работа, Босс. Всех нас за загривок прижал, — роптал бандит.

Золотой пони снова позвал Боуна Мэрроу, видя, что он всё ещё прячется. — Выходи, пони! Благодаря тебе, теперь безопасно.

Никогда не доверяй незнакомцам.

— Я останусь здесь, — ответил Боун, отходя в другое место своей армии на случай, если он попался в мышеловку. Он мог только представить, сколько всяких побрякушек эти бандиты отобрали от мимо проходящих аристократов и пони, и в принципе неудивительно, если этот золотой пони окажется их настоящим лидером.

— Зачем ты прячешься? Здесь никого больше не осталось, кто готов пойти тебе наперекор! — взывал золотой пони в тот сектор, в котором Боун уже больше не прятался.

Жеребчик-единорог решил не отвечать, дабы остаться незамеченным, ходя вокруг, чтобы проверить деревья и другие места, за которыми могут прятаться пегасы-бандиты. Тем временем костистая армия начала медленно двигаться в центр лагеря, загоняя бандитов и золотого пони в угол своим устрашающим маршем.

— Т-ты знаешь, что если ударишь меня, то крупно заплатишь за это! — пролепетал золотой пони, теперь стоявший в центре разбойников, пока костлявый круг сужался. — Я не шучу, это тебе дорого обойдётся!

Боун был рад найти моток верёвки посреди лиходейского стана, он полагал, что это имело смысл, ведь бандитам и надо было, что связывать пони для выкупа или чтобы защищать сундуки, полные сокровищ, которые, как он представил, могут быть припрятаны неподалёку. Он магией кинул верёвку в центр круга.

— Свяжите себя! — крикнул Боун. Между бандитами и разоблачёнными скелетами теперь едва ли хватало места для продуху. Преступники шустро принялись за работу, в процессе умоляя сохранить им жизни.

Золотой пони, однако, звучно фыркнул. — Ты думаешь, я преступник?!

— Я не имею ни малейшего понятия, кто ты такой, золотой пони. Я не хочу брать на себя риски, — вновь прокричал Боун. — Но мы можем немного побеседовать в городе, когда тебя запрут за тюремную решётку.

Облачённая в шлем голова пони откинулась в отвращении. — Тюремную!?

— Чё за город-то хоть? — спросил разбойник, чьи копыта были связаны.

— Танцующие Поляны, — ответил Боун. — У меня там есть друзья, которые хотели бы вашего побега, но я думаю, будет лучше, если вы будете схвачены.

Пара бандитов принялись роптать проклятия себе под нос: — Враньё, подлец, гнусная ложь-

— Хочу тебя заверить, что я не бандит. Я — единственный и неповторимый Обсинли Рич^[1]! Как ты посмел проводить параллель со мной и этими блохастыми преступниками! — завопил золотой пони сквозь забрало своего шлема.

— Я знаю, что ты богатый, — вздохнул Боун. — Твоя броня, кажется, сделана из чистого золота, а ещё на ней эти странные закорючки.

— Нет же, болван! — выругался пони. — Меня зовут Обсинли Рич! Я богатейший пони во всей Эквестрии, и если ты кинешь меня в тюрьму сегодня, то получишь врага в лице меня завтра! Кто ты такой, чтобы решать судьбы других? Как тебя зовут?

Боун ухмыльнулся, всё ещё скрываясь и не желая ставить на карту столько жизней из-за своей смерти, даже если они были настолько кичливыми. — Боун Мэрроу.

Группа прекратила спорить и ворчать, став настолько тихими, насколько и скелеты, окружавшие их, которые опустились на них ледяным пониманием.

— З-значит... — пролепетал бандит. — Здесь нет никаких стражников, да?

— Не-а, — лучезарно ответил Боун. — Они — моя армия скелетов, которую я воскресил намедни.

— С-ск-скелеты!? — Обсинли Рич, золотой пони, в страхе запнулся. — Скелеты!?

— Бери всё, что захочешь, пацан, только не убивай нас! — жалобно подлизывался лидер разбойников. — У меня жена, дети!

Боун оглядел лагерь, не найдя ни единого следа вышеупомянутой семьи.

— В смысле, не здесь, но они реально существуют! — продолжил преступник.

Боун сделал глубокий вздох и, выдохнув, приказал своим скелетам нести разбойников и Обсинли Рича за ними. — Мы обговорим это чуточку попозже. А пока вы все идёте со мной.

---

Когда Боун Мэрроу протолкнулся через ноги своей вездесущей армии скелетов, он задумался, как он собирался доставлять всех этих бандитов и золотого-может-быть-бандита в город. Прошлой ночью произошла счастливая случайность, на которую сейчас он мог даже не уповать, когда все пони в городе клюнули, что скелеты были единицами гарнизона из не пойми откуда, заскочив только по пути к ним. Если он вернётся с теми же самыми "стражниками" следующим утром, пони начнут задавать вопросы. Тем волнительнее, что они могут начать спрашивать скелетов о чём-то, когда как те даже разговаривать не могли.

Боун покачал головой. На ум не приходило никаких идей о том, как он может решить эту проблему. Он мог бы оставить армию в лесу с бандитами, но тогда у них появится объективная возможность успешно сбежать. Запуск их в город сразу отбрасывался, и он не мог подобраться к Синек ближе, дабы та спросила капитана стражи, так как её дом находился прямо рядом с главной площадью.

— Аргх, — вслух подал голос Боун. — Почему всё должно быть так сложно.

— Эй, — ответил бандит. — А знаешь, что не сложно?

— Что? — спросил Боун, подделываясь к пленнику.

— Отпустить нас не сожно. Ты прост развяжшь нас и позволишь слинять, как те?

— Засохни, предурак, — вклинился ещё один разбойник. — Ты хошь, чтоб нас съели эти зомби!

Боун решил приправить ситуацию толикой чёрного юмора. — Знайте, это не скелеты едят пони. А я.

— Он ест пони! Я ш сказал те заткнуться; теперь ты сделал его ещё голоднее! — запаниковал лиходей, извиваясь на спине скелета. — Отпусти меня! Я одам те всё, шо у мня есть!

— Да у вас ни гроша при себе, — фыркнул Обсинли Рич. — Во всяком случае, вам следует заплатить некроманту, чтобы он закончил ваши никчёмные, маленькие душонки прямо здесь. Лучше уж это, чем гнить в тюремной камере, только чтобы потом к тебе пришёл Некромант, с целью воспользоваться твоими косточками для своих гнусных целей.

— Эй, — заартачился Боун. — Ничего подобного!

— А откуда нам знать, что ты ведёшь нас не в цитадель цивилизации, а в своё отвратительное логово посреди леса? Я видел метку смерти твоего присутствия здесь, я раскусил твои планы о всемирном поглощении! — разглагольствовал Обсинли Рич, с каждым словом разогревая свой пыл. — Ты собираешься заклеймить жизни всех пони в том городе, чтобы расширить свою ужасную армию, затем ты доберёшься до следующего города, а потом и ещё одного, пока никого, кроме тебя и Селестии, не останется в живых.

Боуну пришлось остановить свою армию после таких инсинуаций, взбираясь на спину одного из скелетов, чтобы лучше разглядеть Рича. — Я не такой, и ты ничего обо мне не знаешь.

Золотые глаза уставились сквозь узкую щель в броне Рича на Боуна Мэрроу, его собственные глаза леденело жгли его насквозь. Ближайшие бандиты запечатлели, как миниатюрный единорог в капюшоне собирается бодаться с их экс-пленником, затаив дыхание.

— Я хочу помогать пони, а не убивать их. Если бы я хотел убить всех, так почему вы тогда ещё живы? — продолжил Боун, расстроенный тем, что Рич повесил на него ярмо монстра. — Да, в процессе достижения моей цели я могу использовать мёртвых и ничего не могу с этим поделать. Я прирождённый некромант, и это мой особый талант.

Рич попытался отойти от Боуна как можно дальше из-за его последнего изречения. — Пр-прирождённый некромант?

— Во имя принцесс, это ещё хуже, чем я думал, — опустив голову на спину скелета, вздохнул лидер разбойников, покорно принимая свою судьбу. — Даже если бы мы поймали его в засаду, мы бы в любом случае отбросили копыта.

Бандиты подхалимы были озадачены. — Что вы имеет в виду, босс? Это ж просто жеребёнок с кучкой костей, следующих за ним. Вы сказали, шо план не сработает?

— Какой план? — в унисон спросили Боун Мэрроу и Обсинли Рич.

— Что ж, так как мы всё равно не жильцы, почему бы и не пролить немного света на истину, — уступил лидер, подняв подбородок, чтобы лучше передать историю. — Мы хотели держать этого странного золотого пони в качестве заложника, когда он наткнулся на наш лагерь, у него была эта дурацкая магия, так шо мы не могли долбануть его, не заплатив за ущерб от наших дробилок. Так шо, мы собирались с остальными жеребцами обобрать тот городишко, как липку, и тяпнуть всё их золото, шоб наконец-то кокнуть этого сноба-крикуна и стащить всю его броню с его трупа. Тогда я бы бегал в этой причудливой броне и никто б не смог б мня ударить, и мы могли б брать всё, шо пошелаем.

Рич теперь подался ближе к Некроманту, нежели к бандитам, совсем не ожидая, что они зайдут так далеко после нескольких дней в поисках наживы.

— Где ваши друзья? — серьёзно спросил Боун. — Когда они атакуют?

— Ну, — промурлыкал лидер. — Щитаю, они уже на месте, разве я не прав, парни?

Остальные быстро закивали. — Да-да! Всё уже готово, жгут всё, что на глаза попадётся! Насилуют, грабят, пытают и убивают!

— Вы должно быть блефуете, — фыркнул Рич. — Нет никакого разумного способа, по которому вы узнали о Некроманте быстрее, чем я.

— Ну дыа, — ответил разбойник. — Не узнали. Хрен бы получилось, если б мы всё же взялись, но что есть, то есть.

Боун поднял взгляд от пленников на горизонт, пока не заметил это. Столпы дыма вдалеке.

— Он не врёт... — неверяще прошептал Боун. — Синек!

Некромант соскочил со спины скелета, на котором ехал, чтобы помчаться аллюром три креста в город. Единственной мыслью в голове было спасти его единственного друга. Армия последовала его примеру, настойчивость их мастера вынудила их поднажать, и чтобы набрать скорости, бросив бандитов и Обсинли Рича на землю.

— Ты не успеешь, пацан! — загоготал лидер бандитов. — Они уже мертвы!

Когда юный единорог и его армия скелетов умчались в горизонт, головорез заметил: — Эй, а как мы развяжем самих ся?

---

Растущие башни дыма росли, пока Боун без устали летел в Танцующие Поляны. Ближайшие к нему скелеты упали и раскрошились, свалившись кучей пепла, чтобы поддержать своего хозяина, когда магия, им дарованная, вернулась к заклинателю.

«Синек, Синек, Синек»,  продолжало скользить по разуму Боуна, пока он двигался с неестественной скоростью к городу. Его больше не волновало клеймо героя, также как и спасения дня, попадание в историю и восхваления Принцессами за его заслуги. Единственной его целью в Эквестрии было спасение друга. «Пожалуйста, только не умри, только не умри!» 

К тому времени он уже добрался до тлеющего города, красного от огня и горячего от золы и ужасных криков, его армия скелетов иссохла до десяти голов, носивших доспехи.

— Разыщите разбойников и убейте! — крикнул Боун скелетам. — Я пошёл искать Синек!

Он осознал, что приказанное им являлось нарушением обещания, данному Брайт Айдиа, но теперь договор тлел вместе с городом. Они угрожали жизням тем, о ком он заботился, и их больше нельзя было вернуть обратно, как пони. Одна жизнь и всё кончено, а Боун Мэрроу не хотел заходить за угол, чтобы найти свою подругу мёртвой. Убийство бандитов означало меньше шансов на смерть Синек вместе с остальными, это была достойная цена совести Боуна Мэрроу.

— Синек, где ты? — ревел Боун пламени вокруг него. Крошащееся дерево и ломающиеся балки падали тут и там, пока город предавался огню. Пони бежали из ада, разразившегося вокруг, или помогали другим, которые оказались в западне под горящими осколками, поднимая балки с объединённой мощью их магии. Плакаты Ночи Кошмаров валялись на земле, опалённые и едва поддающиеся идентификации по сравнению с прошлой ночью.

Боун едва мог видеть сквозь окутавший город толстый слой дыма; прижиматься ближе к земле из-за своего маленького телосложения у него получалась лучше, чем у других пони. Если он умрёт от угарного газа, то шансы по спасению Синек равнялись абсолютному нулю.

«Где она может прятаться?» — Он мигом прошёлся по мысленному списку представленных им мест. — «Озеро, её дом, городская площадь... В одном из них она точно есть!» 

Заметив, что городская площадь и дом Синек стояли близко друг к другу, он решил проверить их первыми. Скользя мимо всевозможного мусора и прячась от перепуганных жителей, Боуна в итоге обуяла чёрная пепельная пелена, и он смог учуять ужасающее амбре сгоревшей плоти, идущего из близлежащего прохода. Его мысли отчаянно желали, чтобы Синек была жива и в безопасности и просто ждала его возвращения. Если кто-то навредит ей, он не знал, как далеко он мог бы зайти, или каким бы пони он при этом мог стать. Она была ему единственным настоящим другом за тот короткий период времени, который он знал её. Она дала ему возможность смотреть на мир с теплотой, наслаждаться дуновением ветров и пением птиц. Синек дала ему понять, насколько отчуждённым и нерадивым он стал после всех своих многочисленных смертей и вынудила его немного раскрыться ей, когда они подготавливались к их мнимому празднику.

В конечном итоге Боун Мэрроу пришёл на городскую площадь, обнаружив её пустой, за исключением сгоревшей виселицы и обезглавленных манекенов, выпавших из своих петель. К счастью ни одного мёртвого пони, но и Синек здесь тоже не было. Мешки с едой были разбросаны по каменным улочкам вместе с личными вещами и странной мягкой игрушкой, принадлежащей какому-то безликому пони. В разочаровании покачав головой и заставляя себя сосредоточиться, Боун зашагал к дому Синек. Она должна быть там, или на озере, он был в этом уверен.

Он обнаружил дверь открытой нараспашку вместе с пламенем прожорливо поедающем коридор, ища чем бы подкрепиться. Он едва ли мог что-либо услышать на фоне трескающегося дерева и отдалённых криков пони, которые были или убиты бандитами, или же эти самые бандиты были убиты скелетами.

Боун решил, что у него нет времени думать, поэтому приготовился к боли, которую он был готов вытерпеть только ради того, чтобы убедиться, что Синек не было дома. Он экспромтом скакнул сквозь пламя на кухню, его плащ и грива подпалились, хвост и тело облизало пеплом, спасая от сожжения. Он всё ещё не чувствовал боли, лишь сильный жар от огня.

— Синек? Ты там!? — крикнул он в ад, разверзшийся вокруг него. Он проверял комнату за комнатой, терпя ожог за ожогом, пока его тело горело и иссыхало от жары и жестокой силы пламени. — Пожалуйста, хоть бы тебя здесь не было! — позвал он снова, осознавая, что если бы она и была здесь, она бы не выжила.

С последним взглядом через плечо, Боун перепрыгнул через разрушенную балку и с трудом пролез под аркой, сжигая свою спину и шею. Кое-как спустившись он рухнул на улицу под смогом дыма.

— Смари-ка! — услышал он зловещий рык. — Жеребёнок не успел вовремя выбраться из огня, да?

Боун поднял взгляд на глумящееся лицо бандита, указывающего на него мечом, и улыбнулся под свои капюшоном.

— Э, а чё это он лыбиться? Я те не страж, шоб спасать тя!

— Знаю.

Поглотить.

Когда бандит испустил скрежет, от которого кровь стыла в жилах, прекратившийся также быстро, как и начавшись, сфера голубой магии пронзила дым, когда его тело свело судорогой. Мех плавился до кожи, кожа до мышц, а мышцы до костей. Органы рвались и фонтанировала кровь, только чтобы исчезнуть в облаке магии, обуявшей тело разбойника, когда он свалился наземь. Его кости брякнули, тело иссохло, и вскоре его уже нельзя было отличить от пепла на земле.

Боун Мэрроу встал с земли, пресытившись сотворённым им без единого следа сожаления. Он должен найти Синек, и если бы не эти бандиты, ничего из этого бы сейчас не произошло. Это была их вина, что город сейчас в огне, не его. У него не было ни времени, ни желания смотреть, как бандит пойдёт на плаху за вероятное убийство Синек, поэтому единственной мыслью было найти её. Осознание факта, что ему придётся убить разбойника, чтобы разыскать её, вынудило его ненадолго перевести дух. Он бы делал это снова и снова, если только бы это помогло найти её в целости и сохранности.

---

Боун опрометью кинулся к озеру, перепрыгивая через обрушившиеся на улицы горящие прилавки, следуя по тропинке, которую он и Синек бороздили так много раз, чтобы добраться дотуда. «Может она плавает в воде, прячется на дне, чтобы пламя не достало, и всплывает, чтобы набрать воздуха?» — подумал Боун. — «Она должна быть жива!» 

Он бежал мимо кричащих пони, молящих о помощи, мимо магазинчиков, домов и мимо одного из его скелетов, который был почти в готовности раскрошить череп бандита под его костлявым копытом — всё ради поисков Синек. Если она была мертва, всё бы это не имело смысла. Он боялся, что потеряет себя, когда потеряет её. Он уже убил другого пони секундой назад, приказал своим скелетам убивать, но внутри лишь пустота. Ничего плюс страх потери, потери Синек — его единственного друга. Боялся потерять себя, как в тех сказках, где каждый некромант был злым, подлым и разрушал целые города, когда ему вздумается, и всё в надежде уничтожить само понятие жизни.

Пойдёт ли он той же дорогой без Синек? Это то, каким, рано или поздно, должен был быть логический финал? Боун потряс головой, чтобы избавиться от подобных мыслей, сконцентрировавшись на поиске своей подруги.

— Синек, где ты? — кричал он, несясь по улицам. — Выходи!

Ответа не последовало, и в конце концов он обнаружил себя скользящим от собравшегося на его копытах пепла. Ни единого пони. По крайней мере, ни одного живого. Тела покачивались на водной глади, у некоторых всё тело было испещрено рубцами от меча, а у некоторых арбалетными болтами. Боун осмотрел каждого из них, отчаянно ища Синек и вопреки своей надежде уповал не найти её здесь. Он бы предпочёл не найти её вовсе, чем найти мёртвой — прямо как его собственный город, сложивший свои головы в яме, где никто не найдёт их и даже не узнает об их существовании.

Слёзы хлынули из его глаз, оставляя размазанные полосы на лице. — Пожалуйста, хоть бы тебя здесь не было, пожалуйста, Синек, будь жива!

Тело за телом, пони за пони, но Синек он так и не смог найти. Его подруга пропала. Городская площадь, её дом, озеро... что он упустил? Она ведь должна где-то быть, разве нет?

Глаза Боуна в надежде распахнулись. — Кладбище! В Склепе! — Бандиты не будут искать выживших на кладбище, так? Да и с чего бы им? Если только они не захотят обыскать могилы, чтобы ещё больше поживиться, но... — О нет...

Он осознал, что Синек, если она всё ещё была жива, скорее всего находится в опасности. Он присмотрелся к окружавшим его телам и понял, что если он хочет добраться до неё вовремя... он должен будет накопить для этого достаточно магии.

Шмыгнув сквозь заплаканные глаза, Боун прошептал: — Простите.

Поглотить.

Тела смялись и раздробились, болты распались, превратившись в грязь, а болезнетворный звук сжимающейся плоти занял пару мгновений, прежде чем новый слой праха не опустился на воду, словно тонкая пена смерти. Боун одарил содеянное последним взглядом и, убедив себя, что в конце это будет стоить того, развернулся к кладбищу.

---

Использование столько тел за раз даровало Боуну Мэрроу всплеск адреналина, который он никогда до этого не испытывал. Земля под его копытами, казалось, размазывалась, превращаясь в неразборчивое пятно, когда он, словно призрак, двигался через город. Мимо кричащих пони, мимо бандитов, сквозь различный мусор, посмевший встать на его пути. Он мог только надеяться, что с Синек всё в порядке.

Он с беспокойством сжал зубы, представляя весь тот ужас, который обуял бы его, не окажись её там, и всё было бы напрасно, несмотря на все его усилия предотвратить это. Поворот дался ему нелегко, когда он с целью остановки затормозил за угол, чтобы продолжить свой адский марафон в следующем направлении — прямо к кладбищу.

Ворота были выбиты с петель, лёжа изогнуто и изуродовано на земле. Боун Мэрроу ещё больше заволновался и, стремглав добежав до склепа, обнаружил, что и эти ворота были разрушены от древней ржавчины. Он смог расслышать голоса, идущие изнутри, что заставило его улыбнуться.

— Она жива! — восторженно прошептал он, быстро спускаясь по ступеням, когда его копыта срезонировали в темноту, освещаемую лишь его сильно светящимися глазами. Он не заметил, что через него прошло так много магии от всего им поглощённого, что в склепе, можно сказать, стоял день. Его глаза искали любой след Синек и других пони, которые могли уцелеть.

— Ты слышал это? — послышался хриплый голос вдалеке. Рот Боуна захлопнулся в рычании. Они звучали как бандиты.

— Это твой друг, Брайт Айдиа? — спросил ещё один грубый голос. — Твой маленький друг-жеребчик пришёл спасти тебя?

— Эй, не слишком ли здесь ярко? — спросил ещё один, голос которого начал заметно тревожиться.

Голубое пятно залетело за угол и увидело Брайт Айдиа, Синек и её мать, загнанных в угол; Брайт Айдиа удерживал меч своей магией, чтобы держать отморозков на расстоянии.

— Отойдите от них! — крикнул Боун своим пронзительным жеребячьим голоском. — Это ваш единственный шанс!

— Эй, смотри-ка, это от жеребёнка, — прыснул один из головорезов, тыча в некроманта рассеянной ухмылкой. — Думаешь, получится использовать его голову, как факел?

— Никшни и посмотри в его глаза, кретин! — со страхом выпалил лидер группы. — В его глазах черепа, и они светятся!

Лиходеи вновь присмотрелись в жеребчика в чёрном капюшоне перед ними, который выглядел не так уж и доброжелательно.

— И что? Он просто жеребёнок. Давай лучше убьём стражника и этих двух дурачков и закончим шмонать это место, — заявил шестёрка, пожав плечами.

Глаз Боуна дёрнулся на такую угрозу. Теперь у него не было никаких намерений отпустить их из этого склепа хоть на йоту. Жгучая злоба закипала в его груди, моля выпустить её наружу и стереть с лица земли этих гнусных червей, погасить тот огонь внутри них, заставляющий биться их сердца, и убедиться, что они больше никогда не навредят пони.

Юный некромант взглянул наполненными страхом глазами на пони, которых он знал. На Синек, её мать и Брайт Айдию. Они, кажется, ждали, тяжело дыша, его дальнейших действий. Он посмотрел на нерешительных разбойников и вернулся мыслями назад к тому ужасу, который они принесли в город, считавшийся им раем, превратив его в кошмар, который будет преследовать его во снах. О пони, которых они без задней мысли убили, преследуя цель истребить, наплевав даже на своих приятелей. Они хотят только чеканную монету, чтобы смочь убить аристократишку за его броню.

Боун Мэрроу зарычал, когда пламя внутри него зажглось с новой силой при мысли отпустить этих преступников бескарными, и он точно знал, что ему стоило сделать, чтобы убедиться, что ни один из них не покинет склеп живым.

— Все вы, — угрожающе проговорил Боун, слова которого охладили сам воздух близ бандитов, так что даже был виден пар от дыхания. — Умрите!

Глаза разбойников расширились, прежде чем каждый из них не рухнул на землю, держась за грудь. Мычания боли и судорожные вздохи заполонили воздух, незадолго до того, как из их глоток хлынула кровь, их глаза закатились, когда их тела задёргались в растущей под ними лужи крови. Боун Мэрроу чувствовал разрыв их сердец своей магией, их лёгкие разорвались вместе с кишечником. Вскоре никто из них уже не двигался. Мгновенная смерть.

Он перевёл дыхание, пока температура в склепе приходила в норму. Его друзья были напуганы также, как и те бандиты, но они по крайней мере были невредимы.

— Вы в порядке? — спросил Боун. — Синек?

Её глаза полезли на лоб от произошедшего. Брайт Айдиа, как и мать Синек, хранил молчание. Когда Боун Мэрроу приблизился, взрослые в страхе подались назад от него. Только Синек не шелохнулась, поднимая взгляд с мёртвых разбойников на голубые сияющие, пришедшие из тьмы, черепа, смотрящие ей прямо в душу.

Она не сдержала слёз; наполненная горечью улыбка очертила её лик, когда она уже не могла сдерживать своих эмоций. Боун поймал её своими копытами и уселся в луже крови, заключая её в объятия.

— Я боялся, что ты погибла... — прошептал Боун, содрогаясь всем телом.

Синек притянула своего друга-некроманта ближе и позволила слезам напряжения и облегчения свободно стекать на похороненных на кладбище Танцующих Полян пони, наконец-то обретших мир среди своих грёз.

Расплата за Ошибки

Когда четвёрка пони пришла в себя, они стояли в сияющем мраке склепа. Мать Синек озвучила свои опасения насчёт потенциальных выживших после атаки на город.

— Мы ведь должны помочь им? — спросила она больше Брайт Айдию, чем кого бы то ни было ещё. — Должны ведь быть выжившие, правильно?

Боун Мэрроу кивнул. — Я слышал пару криков о помощи, когда шёл сюда.

— Тогда мы должны сделать всё, чтобы помочь уцелевшим, — объявил Брайт Айдиа. — Рано или поздно мы не сумеем помочь всем пережившим атаку тех бандитов, убивавших всё на своём пути...

Боун покачал головой. — Они больше не проблема.

— Ты и их мозги расплавил? — спросила мать Синек с осуждающей ноткой. — Так много смертей за один день, а ещё даже не полдень.

— Либо я убиваю их, либо они вырезают каждого пони в этом городе, — посуровел Боун. — Я помню, что сказал, что не буду убивать пони, но обстоятельства изменились. Если они угрожают пони, которые мне дороги, они умрут.

Брайт Айдиа и мать Синек вздрогнули. — Пожалуйста, не говори это слово... — попросил страж, указывая на мёртвых разбойников. — Это зрелище и так оставило неизгладимый отпечаток.

— Я рада, что ты пришёл спасти нас, — вставила Синек. — Я думала, нам конец, пока не увидела свечение в склепе.

— Кстати, как ты так быстро добрался до сюда? — поинтересовался Брайт. Теперь группа шла к выходу из склепа, перешагивая через тела ограбленной знати и мёртвых головорезов. — Бандитский стан не мог быть так близко к городу, не так ли?

Юный некромант покачал головой. — По пути я сделал пару жертвоприношений, но всё, что сейчас важно, так это то, что вы все живы.

Мать Синек стремительно кивнула. — Мы очень благодарны за твоё возвращение, милый. Я тоже время от времени за тебя волновалась.

---

Лицезрев долгожданный солнечный свет, группа рванулась из склепа вместе Боуном Мэрроу в придачу. Небеса затмили почерневшие от пепла и дыма от пожаров сгоревших Танцующих Полян облака. Огонь тянулся высоко в небо, дрожа и распространяясь на другие строения в отчаянной попытке продолжать гореть.

Капитан стражи первый нарушил молчание: — Не очень-то много толку от просмотра в одну точку, м?

Идя по дорожкам из булыжника, усеянных пеплом и углями, группа направлялась к городу, их глаза искали любое движение, которое могло означать в том числе и выжившего. Окна оплавились, расплавленное стекло стекало из рамы на землю под ней. Двери были или распахнуты настежь, или валялись оторванные, а целые секции зданий раскрошились в уголь. Тела погибших устилали улицы, некоторые сгоревшие заживо, а некоторые с глубокими рваными ранами по всей груди. Группа также столкнулась с парой бандитов, их черепа прогнулись, казалось, под ударами копыт.

— Полагаю, они нашли отставших... — пробурчал Боун про себя. Ему стало интересно, пережили ли его скелеты этот ад, поэтому приказал им встретиться на главной площади.

— Кто нашёл? — поинтересовалась Синек, перешагивая через очередной труп.

— Мои скелеты. Я сказал им преследовать бандитов, когда зашёл в город. — Боун указал на очередной труп головореза с продавленным в кровавую кашу лицом. — Кажется, для них игра закончилась.

— Ты в порядке, Боун? — Синек встревоженно опустила голову, заглядывая под капюшон Боуна. — Просто ты ведёшь себя иначе, с тех пор как всё это... случилось.

— А тебя, кажется, всё устраивает, — огрызнулся Боун, стараясь перенаправить разговор в другое русло. — Почему тебя не волнует, что твой город выжгли дотла, а все пони, которых ты знала, погибли у тебя на глазах?

Она пожала плечами с пустым взглядом на лице. — Не знаю... Полагаю, потому что моя мама ещё со мной. И мой друг всё ещё здесь, так что всё не так уж и плохо, как могло бы быть. У меня есть пони, с которыми я могу обо всём поговорить. — Она снова глянула на Боуна. — Ты уверен, что не хочешь поговорить о случившемся?

Некромант покачал своей закутанной в капюшон головой. — Не сейчас. Может позже.

«Что со мной происходит?» —подумал Боун. — «В один момент в лесу я играл героя, борясь с бандитами и решая проблемы мирным путём. В следующий момент я уже мчусь в город и убиваю всех, кто окажется у меня на пути…»  Боун покачал головой, когда всплыло ещё больше гнетущих мыслей. «Я монстр? Всего-то и потребовалось — испугаться потери любимых, и вот меня прежнего уже не существует.» 

— Не прикасайтесь ко мне, скелеты! — завопил знакомый голос, возвращая Боуна от его мыслей к злобе.

— Обсинли Рич, — плюнул единорог. — Что он здесь делает?

— Кто? — спросил Брайт Айдиа, вынимая свой меч магией. — Ты знаешь его?

Боун завернул за обгоревший угол, чтобы обнаружить всех своих десятерых скелетов, окружавших облачённого в чистое золото пони на городской площади. Завидев его, огонь в его груди заискрился, и некромант стремительно направился к нему.

— И ты посмел появиться здесь! — воскликнул Боун, его голос усиливала только его ярость. — Даже пожары тебя не остановили, и ты заявился сюда в броне, из-за которой это всё и случилось!?

— Н-некромант! — выпалил Рич сквозь черепа скелетов, удерживающих его. — Я могу всё объяснить!

— О чём ты, Боун? — спросила Синек, подходя вместе с Брайт Айдиа и своей матерью. — Он причина всему этому?

— Нет! — запротестовал Рич. — Я не был непосредственной причиной!

Некромант положил копыто на нагрудную пластину Рича. — Это всё из-за тебя и твоей жадности, что бандиты напали. Ты виновен в смерти этих пони.

Золотой пони попытался отмахнуть обвиняющее копыто Боуна от себя, но скелеты дали ему понять, что не приемлют любой угрозы в чей-либо адрес, поэтому он остался пригвождён к пепельной земле. — Я не несу ответственности за действия этих головорезов! — проорал он сквозь забрало своего шлема. — Я хочу помочь!

Брайт Айдиа посчитал нужным внедриться в разговор на этой части, прислонив копыто на бок Боуна и проскользнув мимо скелетов, чтобы взглянуть получше на потерпевшего. — И как ты собираешься сделать это? Город разрушен, горожане либо мертвы, либо прячутся, а пони, напавшие на Танцующие Поляны, убиты.

— Здесь были выжившие! — Рич закашлялся, когда пригоршня пепла попала ему в рот, когда скелеты по воле Боуна вдавили его лицо глубже в грязь. — Я увёл их подальше от пожаров, в безопасное место!

— Сколько? — потребовал Боун, его скелеты немного ослабили нажим.

— Тридцать! Кобылки, жеребчики, родители!

Боун облегчённое выдохнул, приказывая своим скелетам помочь подняться золотому пони. — И ты в одиночку их спас?

Рич кивнул. — Огонь ведь не может заплатить мне за моё сожжение, не так ли?

Добрые намерения Боуна мгновенное улетучились, напоминая себе, что из-за способностей его магической брони, бандиты всех вырезали.

Золотой пони вскинул копыто в защитной позе и добавил: — Н-не те слова, моя вина!

— Как ты собираешься помочь остальным? — спросила мать Синек. — Я просто не понимаю, как ты можешь быть нам полезен.

Рич, повернувшись к почтенной мамаше, положил копыто на свою золотую грудь. — Мадам, так получилось, что я самый богатый пони в Эквестрии. На данный момент я предлагаю всем выжившим пони в этом городе возможность остаться со мной в моём поместье, — он скосился на Боуна Мэрроу. — Даже если они... Некроманты, к примеру.

— Как великодушно, — проскрипел Боун.

Мать Синек была первой искренне ответившей:

— Я принимаю это предложение. Я даже уверена, что вы сделаете больше чем это, принимая во внимание, что вы, якобы, причина всему этому?

Копыто Рича поникло вместе с головой.

— Это действительно так. Эта шваль атаковала ваш город, только чтобы наложить копыта на мою броню. Так что я использую свои многочисленные запасы фонда, дабы реконструировать сей город, который не так уж и далёк от моего поместья и Кантерлота за компанию.

Боун был безмолвен, размышляя о всех тех мертвецах, которых он поглотил на городском озере, чтобы быстрее добраться до Синек. Его смерть отравила земли... могла ли его магия делать так же?

— Всё это звучит, конечно, здорово, но мне всё ещё надо отправить отчёт моему начальству в Кантерлоте о случившемся, — изъявил Брайт Айдиа. — Они разумеется не будут в восторге от сгоревшего на карте города, но я как-никак единственный Королевский Страж в городе в то же время. Всё должно быть не так уж и плохо... может понизят на два звания...

Боун вопрошающе вскинул бровь под своим капюшоном, оценивая приоритеты стража. Пони в городе умерли, технически в его смену, и его больше волновало звание и выговор, нежели жизни умерших?

— Я уверен, что смогу смягчить некоторые вещи по отношению к вам, Капитан, — ответил Рич с чопорной улыбкой под шлемом.

Синек подняла копыто, чтобы привлечь внимание остальных. — А что насчёт других пони?

— Ну, — ответил Рич. — Я планировал воздвигнуть целый город. Каждый, кто выжил в этой катастрофе, получит новый дом по моей щедрости.

— Как он будет называться? — не унималась Синек, опуская копыто.

Рич заворчал и пробормотал себе под нос: — Не знаю... Понивилль или что-то типо того, — добавил он с издёвкой, произнося название. — Я подумаю над лучшим названием позже.

— Идёмте же , может по пути найдём других пони? — с сомнением добавил капитан стражи. — Не могу даже представить себе, что кто-либо вышедший сегодня из дома всё ещё жив...

— Я буду позади, чтобы убедиться, — вызвался добровольцем Боун, — что никто не застрял в подвалах.

Обсинли Рич почти сразу же покачал головой. — Нет-нет, юный некромант, ты должен первым выйти из города.

— С чего бы вдруг? — оспорил Боун, едва ли признавая пони перед собой.

— Ну, перво-наперво, потому что ты Некромант, — кичливо добавил Рич. — Если и обвинять кого-то в разрушении целого города, то это тебя, что очень похоже на пустоголовую знать Кантерлота. А если сказать, что его сравняли с землёй какая-то шайка головорезов, рыщущих в поисках сокровищ, или может — гадкий и злобный некромант провёл армию нежити через город? — продолжил Рич, слегка довольный своими умозаключениями. — Аристократы захотят провести полное расследование и прочесать каждый дюйм этого места. Когда они наткнутся на пепельные останки скелетов, которые ты оставил за собой, они, без сомнения, предположат, что это ты низвёл Танцующие Поляны.

Боун, ворча, опустил голову, осознавая, что Рич скорее всего был прав со своим анализом. Вот, что я получаю в ответ, пытаясь помочь; Суровая жизнь.

Нежное копыто коснулась плеча юного некроманта, вынуждая его повернуться. — Эй, — начала Синек. — Мы знаем правду, ладно? Не важно, о чём подумают про тебя пони. Они не твои друзья. Мы знаем, что настоящий Боун Мэрроу — отличнейший пони, который хочет просто помогать пони, а не злобный некромант.

Мать Синек тоже присоединилась к этому деликатному моменту, опустив копыто подле копыта своей дочери. — Мы также очень хорошо знаем, что ты ненасытный поглотитель печенья, а ты слышал, чтобы злодеи любили печенье, м?

Юный некромант с улыбкой поднял подбородок, позволяя всем своим волнениям раствориться в тёплых словах тех, о ком он заботится. — Полагаю, нам лучше продолжить движение, а?

---

— Некромант! — завопила покрытая пеплом пони, прикрываясь своим дрожащим жеребцом. — Уберите его!

Группа последовала за Обсинли Ричем и за его сияющими пластинчатыми доспехами к выжившим. С замыкающим Боуном Мэрроу и небольшим отрядом скелетов по его бокам было лишь делом времени, когда кавалькаде пришлось бы столкнуться с городскими о том самом слоне посреди комнаты^[1].

— Тише-тише, уважаемые, успокойтесь, — строго объявил Брайт Айдиа. — Боун Мэрроу — не ваш враг.

— Но я видела скелетов, вдавливающих головы пони в булыжник! — запротестовал голос в центре группы уцелевших пони. — Они были словно демоны!

— Я сказал им преследовать бандитов! — воспротивился Боун, шагая в голове группы. — Они были здесь, чтобы защитить вас!

Пони были испуганы и скептично настроены к этому факту, некоторые из них кликали его лжецом, а другие желали его повешения.

Боун вздохнул и закатил глаза. — Таким образом ничего не решишь, — пробурчал он.

Синек была следующей готовой встать на защиту своего друга. — Он спас нас от неминуемой смерти от трёх разбойников на кладбище, готовых нас убить, чтобы потом ограбить склеп!

— Ого, — выкрикнул голос. — А чё он тогда в склепе делал? Неушто воскрешал очередную армию, шоб закончить начатое?

— Пони, пожалуйста! — перекричал Рич ватагу выживших. — Эта полемика ни к чему не приведёт! Вы все прошли через невообразимо ужасное испытание и пребываете в шоке!

Пони позади Рича удивлённо переглянулись, когда золотой пони продолжил.

— Вам нужно время, чтобы всё обдумать. Вы все бежали, спасая свои жизни, помогали остальным пони выжить и хватали все вещи, которые смогли. Очень вероятно, что всё то, что вы видели, было вашими собственными страхами, воплощёнными вместо истины в жизнь. Если, как вы говорите, Боун Мэрроу истинное зло, так почему же мы тогда ещё живы в его присутствии?

Это дало публике остыть и хорошенько посмаковать сказанное Ричем.

— Позвольте себе отдохнуть, закончить этот ужасный день, а после встретить его с уже ясной головой. Я не понаслышке знаю, кто такой Боун Мэрроу, поэтому заверяю, что он никогда бы не навредил другим пони, если может им помочь, — продолжал Рич, на секунду повернув голову, чтобы заговорщицки подмигнуть юному некроманту. — Он даже спас меня от шайки разбойников прямо перед набегом на ваш городок. Его нигде не было видно, когда город осадили, не так ли? И никакого парада мертвецов?

Шёпот из "нет" и "наверное, так" прошёлся по группке выживших.

— А теперь всё внимание в настоящее. Я, Обсинли Рич, богатейший пони во всей Эквестрии, помогу вам.

Боун фыркнул, понимая, что его горячая речь была не более чем показушной.

— Я отведу вас и ваших возлюбленных в моё поместье, где вы сможете осесть, не опасаясь погони, пока для вас не будет построен новый город, — поклонившись, закончил Рич, заработав пару вялых аплодисментов. — Собирайте свои пожитки, а потом наш друг Боун Мэрроу со своими прислужниками поможет отвести вас в ваше новое место жительства.

— Он что!? — изумились пони.

— Всё в порядке! — прогремел Брайт Айдиа. — Он под моим надзором!

Пара пони проворчали что-то об эффективности данного надзора, в то время как город в данный момент находился в руинах.

---

Заняло почти целый час, приправленный сладострастными речами самого Обсинли Рича, дабы внушить уцелевшим пони идею путешествия вместе с ними Боуна Мэрроу. Боун решил остаться позади кавалькады, а его измазанные пеплом скелеты растянулись по всей длине группы с обеих сторон. Их было ничтожно мало, но это была какая-никакая защита. Факт того, что скелеты без устали шагали в унисон и не проронили ни единого словечка по дороге, только заставило пони бояться Боуна Мэрроу ещё больше, воображая как быстро они могли стать такими же "стражами", шагающих рядом с ними.

Боун, тем временем, размышлял, куда может привести его жизнь, если он заслужил такой приём, даже если он делал всё возможное, чтобы спасти пони, и быть настолько героическим, насколько он мог себе позволить. «Я не могу ошиваться по всей Эквестрии и голосить, кто я такой, как это делает Рич. Он обычный пони, не Некромант. Моя имя висит на каждом уголке цивилизации на плакатах с розыском, и вероятнее всего это будет почти всю... ну ладно, не совсем всю, но большую часть моей жизни. Я не могу умереть. Потрачу немного времени, чтобы осесть в этом "Понивилле", который планирует воздвигнуть Рич.» 

Вспышка вдохновения озарила Боуна с этим открытием, и он пошёл вместе с остальными уцелевшими из Танцующих Полян к голове группы, где Рич указывал дорогу.

— Эй, — приближаясь, сказал Боун, тем самым удивив Рича. — У меня есть идея.

— Пожалуйста, говори, когда подходишь, — вздохнул Рич. — Ты меня до смерти пугаешь. — Затем его глаза расширились при осознании, кто находился перед ним, поэтому он нервно захихикал. — Образно, конечно.

— Что если я помогу с постройкой Понивилля? — улыбаясь, предложил Боун. — Всё, что мне понадобится, так это мёртвые пони, так? Они смогут сделать всю работу, и это позволит другим пони взглянуть на меня в другом свете.

Рич покачал головой. — И предположительно потребуется архитектор — который несомненно будет архитектором — и как я, по-твоему, объясню кучу мёртвых подручных с касками и молотами, хм?

Юный некромант немного сдулся на такой пролёт оценки ситуации со своей стороны. — Оу... — прошептал он.

— Я знаю, что у тебя добрые намерения, — продолжил Рич. — Но пони не смогут так просто принять созерцание своих давно умерших родственников и что более вероятно своё будущее "я", смотрящие на них в ответ и строящее дома для Некроманта средь бела дня.

Боун кивнул и поплёлся обратно в хвост группы, идя в ногу с двумя скелетами, занимающих конец формации. «Это не сработало. Не знаю даже, почему я не подумал об этом раньше. Теперь я выгляжу глупо.» 

Из тележки перед Боуном высунулась голова, вынуждая его поднять свою. Маленький жеребёнок осторожно смотрела на него в ответ, махая копытом перед его лицом.

— Что тебе надо? — заворчал Боун.

Жеребёнок отчаянно пыталась дотронуться до мордочки Боуна, хихикая и издавая другие жеребячьи звуки, когда не можешь сказать что-то внятного. — Касивые! — булькнула она, наконец-то свершив свою первостепенную задачу по захвату лица Боуна.

Боун был не в восторге от маленького жеребёнка, вполсилы стараясь освободиться от захвата пони.

Ещё одна голова высунулась из-за края тележки. Более взрослая. — Ой, во имя Селестии!

Отец любопытного жеребёнка быстро отдёрнул своё чадо от Боуна, чем вызвал у него плач. — Я сильно извиняюсь, некромант!

— Меня зовут Боун Мэрроу, — устало кинул Боун. — Я не какая-то страшная жеребячья сказка, воплотившаяся в жизнь.

Отец глянул на своего расстроенного жеребёнка, а затем в сияющие глаза Некроманта, черепа внутри которых вызывали мурашки по его спине. — Н-не хочешь... — пролепетал он, дважды обдумывая просьбу. — Не хочешь прокатиться с нами?

— Разве кто-то не тянет эту тележку? — поинтересовался Боун, с подозрением наклонив голову. — Почему вы не идёте наравне со всеми?

Жеребёнок и не думала останавливать свой заунывный вопль, невероятно огорчившаяся, что её планы по касанию "касивеньких" глаз пони провалились.

— Думаю, они были бы более обеспокоены тем, что Фрости плачет здесь, нежели немного тяжести в повозке, — нервно ответил отец, уклоняясь от вопроса Боуна.

Копыта Боуна болели от всей этой ходьбы, также как и его тело от всплеска адреналина ранее. — Конечно. Почему нет, — ответил он, и ближайший скелет поднял его в телегу, после чего продолжил движение.

Жеребёнок, предполагаемое имя которой "Фрости", потянулась к Боуну с весёлым хихиканьем и пузырьками у губ.

— Итак, — начал Боун с целью успокоить отца. — Фрости, а?

Он кивнул. — Фрости Пай. Милашка, не правда ли?

Кобылка подползла к Боуну, с любопытным увлечением не спуская с него глаз.

— Теперь она хотя бы не плачет, — ответил Боун, едва заметно поёжившись от слюней, стекающих с лица кобылки.

---

Прошло ещё пару дней, каждый стал лучше понимать Боуна Мэрроу и его намерения, разузнав, что он отпугнул бандитов прочь с целью их защиты. Боун познакомился с ещё несколькими пони в группе уцелевших, поначалу они были такими же беспокойными и пугливыми, но вскоре пришли к взаимопониманию, что Боун Мэрроу не желает им зла.

Боун облегчённо выдохнул, наконец встретившись с Синек. Она разговаривала с выжившим, после присоединившись к своей матери в голове группы. «По крайней мере мне больше не приходится волноваться о пони, кричащих: "О нет, некромант!». 

— Привет, Боун! — весело оповестила Синек, завидев своего друга-единорога. — Как пони к тебе относятся?

— Лучше, чем днями ранее, — ответил Боун. На нём всё ещё был его капюшон, который стал скорее привычкой, нежели необходимостью. Ему также нравился этот ореол таинственности, который он ему придавал, и тем более факт, что он может корчить смешные рожицы так, что другие ничего не заметят, пока он на нём. — Ты справляешься?

Она пожала плечами, её голосок лёгок и жизнерадостен. — Бывали деньки и похуже, — застенчиво улыбнулась она.

— Ты справилась с этим так быстро? — спросил Боун.

— Как много времени прошло с тех пор, как ты смирился с разрушением своего города? — стремительно парировала она, потянув за несколько тревожных колокольчиков у Боуна Мэрроу.

— Как ты узнала об этом? — вопросил он, наполненный подозрением.

— Брайт Айдиа поведал мне историю, по которой за твою голову назначена большая награда, но я выяснила, что это были всего лишь антимонии, — ответила она. — Не хочешь рассказать мне, что действительно произошло?

«Теперь когда я об этом задумался, прошло и вправду не так уж и много времени, чтобы я сумел оставить прошлое позади, так ведь?» 

— Ладно... ты хочешь длинную, или короткую версию? — уступил Боун после задумчивого вздоха. — У нас предостаточно времени для каждой.

— Тогда давай длинную, — улыбаясь, ответила Синек. — Я бы предпочла услышать это из уст самого Некроманта, чем кого бы то ни было ещё, ну ты понимашь.

— Что ж, по моим подсчётам, это произошло пару недель назад. Моя семья и я вместе с остальными жителями города были- — начал Боун, пока его не перебили.

— Пару недель? — поинтересовалась Синек. — Брайт Айдиа сказал, что у него твои постеры уже как пару месяцев.

Это застало Боуна Мэрроу врасплох. — Месяцев?

— Ага; из того, что он мне сказал, Королевская Стража сформировала целый отряд, чтобы выяснить, по какой причине город был разрушен. Они спустились проверить шахты, где тебя и нашли, а затем они вскоре отступили. Рыцарь Солнца держал караул с парой своих друзей, поджидая пока ты выйдешь, и ты, сбежав от них в шахты, потерялся, — разжевала Синек, прежде чем мигом добавить поправку: — Ну, так мне объяснил Брайт Айдиа.

— Откуда он мог знать про это? — спросил Боун с граммом недоверия в голосе, оглядываясь на хвост формации — Брайт Айдию.

— Сказал, что был там, — беспечно бросила Синек.

Боун Мэрроу встал как изваяние, когда внезапное озарение снизошло на него. Не проронив ни слова, он развернулся и зашагал туда, где капитан вёл беседу с другим пони.

— Боун? — окликнула Синек своего друга, обеспокоенная такой резкой перемене.

«Почему он был таким спокойным при первой встрече? Он знал моё имя, а я-то думал, что это всё из-за того, что он главный по розыскам, но что если... что если он был тем пони, которого я встретил в шахтах Скории? Что если это был тот пони, который не пожелал давать своего имени?» 

Боун покачал головой. — Нет, магия другого цвета. У того пони были зелёные глаза, не золотые.

«Кто же он тогда, Рыцарь Солнца?» 

— Брайт Айдиа, — позвал перед ним Боун, привлекая внимание стража. — Могу я с тобой поговорить?

— Разумеется, Боун. О чём ты хочешь поговорить? — хладнокровно ответил Брайт Айдиа, откланиваясь своему прежнему собеседнику. — Что у тебя на уме?

Боун повернулся, чтобы следовать за остальной группой сбоку от капитана. — Ты знаешь о городке под названием Скория?

Он кивнул. — Конечно, знаю. Он был во всех государственных отчётах, в которых меня и просили получить плакаты с твоим розыском. Они сказали, что ты сжёг целый город, хотя я и думал, что для жеребёнка это маловероятно.

Боун наполнился ещё большим недоверием. — Ты знаешь кого-то с именем Деус Вульт?

Страж захихикал. — Что за имя ещё такое?

Боун покачал головой. — Я имею в виду, ты знаешь пони с зелёными глазами, белокурой гривой и медной шкурой?

Брайт на мгновение замер, после чего повернул голову. — Значит ты говорил с Синек?

— Кто ты есть на самом деле? — поинтересовался Боун, глаза которого были целиком и полностью сфокусированы на лице Брайт Айдиа. — Ты был там, когда я умер в первый раз?

Брайт слегка прикусил губу, раздумывая, прежде чем ответить чуть ли не застенчиво: — Если я всё правильно помню... Я обрушил полэкс на твой позвоночник.

— Это был ты!? — удивлённо выпалил Боун.

— Я прошу прощения! — мгновенно ответил Брайт. — Я не знал, что делать, а командир и слова не удосужил рассказать нам о некромантах!

Боун вздохнул, секунду обдумывая своё положение, пока Брайт нервно дожидался его ответа.

«Я умирал уже три раза. Без сомнения, первая смерть частично лежит на копытах Брайт Айдиа, но в конце концов... имеет ли это хоть какое-то значение? Я всё ещё жив после всего; Я — некромант. Был ли это промах с его стороны? Возможно. Я не знаю, что бы я сделал, будучи королевским стражем, коим всегда хотел стать.» 

Боун одарил перепуганного капитана оценивающим взглядом. Он нашёл глаза Брайта, видя в них отражение своих голубых черепов, смотрящих на него в ответ.

«Что бы я сделал?» 

Синек, набравшись смелости, чтобы поговорить с этими двумя, предугадала идеальный момент. — Что происходит?

Боун поднял взгляд на Синек с перекошенным от улыбки лицом. Наклонив голову в сторону Брайт Айдиа, он заржал. — Брайт Айдиа убил меня как-то раз.

Стражник испустил облегчённый вздох. — Я так волновался, что ты расстроишься.

Боун кивнул. — Я и расстроен. Быть убитым — дело нелёгкое, сам понимаешь.

— Он сделал что!? — завизжала Синек.

Тревожное Письмо

Караван продолжил свой неутомимый поход через лес, временами затрудняемый реками или склонами холмов, которые были не очень дружелюбны к телегам, запряжённым городскими выжившими. Скелеты Боуна Мэрроу отпугивали лесных хищников и помогали пони по мелочам: поднять там какую-нибудь вещь, выпавшую из повозки, а сам же некромант больше предавался лени. Никто более не одаривал его подозрительным взглядом, потому что уже знали, что он из себя представляет, и по большей части город уже свыкся с мыслью путешествия бок о бок с некромантом.

Обсинли Рич взял на себя задачу главы каравана, указывая группе из тридцати или около того утомлённых пони путь к своему поместью, находящемуся на отшибе Вечнозелёного Леса. Он крутил байки о том, какое огромное у него было поместье, как его стены были покрыты золотыми листами зачарованного металла, которые светились по ночам самым приветливым сиянием. Он бахвалился о своих собственных стражах, их натренированности, снаряжении, которое он самолично им приобрёл, и практически всё, что он мог напридумывать в процессе, доходило до полнейшего абсурда.

Молодняк каравана был увлечен этим, став на распутье — стоило ли им клянчить еду или метать вещи в скелетов Боуна, чтобы посмотреть, как они отреагируют на такое оскорбление. Такое занятие одобрялось уставшими родителями и остальными пони, давая им шанс наконец-таки отоспаться после нескольких дней безостановочной ходьбы, во время которой все уже друг другу надоели.

Дела Боуна Мэрроу и его друзей начали налаживаться... что заставляло его нервничать.

«Что я и почерпнул из Танцующих Полян, так это ожидать неожиданного. Становлюсь ли я параноиком? Я бы так и подумал раньше, но теперь... теперь это может стать тривиальной мерой предосторожности. Интересно, прошли ли мы мимо какого-нибудь мертвяка? Кто знает, может быть, я бы смог поднять скелет медведя», — тихо размышлял вслух Боун. — «Или может, я мог бы прогуляться и найти медведя, чтобы обратить его в скелет».

Юный некромант прислонил голову на край рядом идущей тележки. «Я думаю слишком много, не так ли?»

Светло-голубая мордочка высунулась из-за борта повозки, вскоре явив собой заспанное лицо Синек.

— Привет, Боун, — зевая, поприветствовала она. — Сколько сейчас времени?

Единорог в капюшоне поднял взгляд на небо, примечая положение солнца.

— Эм... возможно, полдень?

Синек зевнула ещё раз, на этот раз прикрыв рот копытом. Сморгнув усталость с глаз, она спросила:

— Ты не мог бы спросить Рича, как долго нам ещё ехать?

Боун кивнул, обгоняя повозки и своих скелетов-стражей. К его удивлению, скелеты ещё не начали крошиться в порошок. Они шли так же, как и королевские стражи, несмотря на приличную дистанцию. Голубые светящиеся глаза уставились в ответ на Боуна, когда он, проходя мимо, оглядел некоторых скелетов, которые, завидев юного некроманта, склонили головы.

Добравшись до авангарда группы, Боун зашагал подле Рича, который, не умолкая, рассказывал о фантасмагорических вещах, припасённых у него в рукаве. Текущая тема — зачарованные ложки, способные сами кормить целую семью.

— Привет, Рич, — вклинился Боун.

Не ожидая такого поворота событий, он на секунду замахал ногами, пытаясь взять себя в копыта.

— Во имя Селестии, Боун Мэрроу, — пропыхтел он. — Пожалуйста, предупреждай о своём присутствии. Тебя не слышно, словно ты призрак какой.

— Мы уже пришли? — спросил некромант из-под своего капюшона.

Плечи Рича поникли.

— Только не ты тоже…

Боуна не отступал:

— В смысле? Мы уже близко к твоему поместью?

Облачённый в золото пони ткнул в сторону жеребят, которых он развлекал на время всего путешествия.

— Эти чертята донимали меня денно и нощно о том, когда мы дойдём по поместья, и я скажу тебе то же самое, что и им: когда-нибудь да дойдём.

Жеребята начали стрелять в Рича малиной, вынуждая его уйти в укрытие, пока он доставал платок своей магией.

— Как низко, непослушные монстрята, — гугниво пробубнил он, вытирая свою броню.

— Ты с кем-то живёшь, Рич? — поинтересовался Боун. Он был обеспокоен тем, что ему вероятнее всего придётся покинуть группу, если кто-то в особняке может донести на него королевской страже. В конце концов, все пони Эквестрии скорее всего уже запечатлели его на плакатах с розыском, поэтому он не хотел подвергать неравнодушных к нему пони опасности.

— А, ну да, — ответил Рич, заканчивая чистить своё забрало. — У меня есть слуги, дворецкие, домашние питомцы и стражники по всему Поместью... также как и парочка родственников, которых я, к сожалению, не могу вышвырнуть оттуда.

— Ты говорил им обо мне? — обеспокоенно спросил Боун. — Я не хочу устроить погром или вроде того, когда мы прибудем туда.

Рич вздохнул.

— Мне не предоставлялось возможности отправить письмо, или что-то подобное, понимаешь? Я попал в ту же передрягу, что и ты с выгоревшими дотла Танцующими Полянами. Не самый подходящий момент, чтобы отправлять весточки.

Некромант поджал губы.

— И что, будем уповать на лучшее?

Золотой пони пожал плечами.

— Пока ты не придумаешь какие-нибудь экстраординарные способы доставки писем, да.

Боун Мэрроу немного поразмышлял, пока ему на ум не пришла гениальнейшая идея.

— Что если я сделаю посланника?

Рич с тревогой оглянулся через плечо на пони позади него.

— Ты же не думаешь…

Некромант взмахнул копытом, как бы отгоняя неверные представления, которые вообразил себе Рич.

— Нет, не их. А птицу! Первым, кого я воскресил, был ворон, который украл карманные часы моего папы. Если мы найдём одного, тогда, возможно, сможем отправить письмо?

Глаза Рича едва заметно сузились.

— У тебя очень странная жизнь, Боун Мэрроу.

Боун пожал плечами.

— Я уже умирал три раза, а создание скелета птицы удивило тебя больше всего?

Рич покачал своей заключённой в шлем головой.

— Не обращай внимания. Если стражи немедленно не предпримут уничтожить твоего гонца, то это звучит как неплохой план. Мне просто нужно подготовить достаточно большую печать, чтобы слуги увидели.

Боун осклабился и, без единого слова отвернувшись от Рича, побежал обратно к Синек.

— Эй! — шёпотом крикнул единорог через борт телеги. — У меня идея!

Голова Синек ещё разок приподнялась, чтобы посмотреть на своего друга.

— Долго ещё?

Боун потряс головой.

— Мы близко, но мне нужно отправить письмо в поместье, дабы они не ужаснулись моего присутствия. Ты сможешь найти мне ворона?

Пегаска насторожилась.

— Для чего это?

— Я хочу превратить её в ворона-посланника, — с энтузиазмом ответил Боун. — Костлявого ворона-посланника!

Синек секунду обжёвывала эту идею, прежде чем ответить:

— Агась, звучит здорово. Я в деле!

---

Следующим днём Синек бороздила Вечнозелёный Лес в бесчисленных попытках поймать птицу. Синек предложила Боуну попробовать поймать одну его магией, но птицы летали так высоко, что, несмотря на все его усилия, магия до них не доставала. В конечном счёте удача и судьба решили улыбнуться двум незадачливым юнцам ранним утром следующего дня.

— Фе-э, выкинь это, Фрости!

Боун с надеждой оторвал от земли взгляд и, развернувшись, пошёл в стан каравана, чтобы запечатлеть, как вышеупомянутая кобылка играла с мёртвой птицей.

— Она заразная! — предупредил отец Фрости. Кобылку это волновало мало, пока она хихикала и дёргала за крылья труп птицы.

Боун вырвал из мёртвого копытного захвата Фрости птицу, чем мгновенно вызвал у неё плач, посвящённый отобранной игрушке. Юному некроманту, однако, было всё равно. В его копыта наконец-то оказалась птица!

«Следует ли мне назвать тебя также Зубоклюем?» — размышлял Боун. — «Полагаю, лучше подождать и посмотреть, что ты из себя представляешь».

Сконцентрировав свою магию, он захватил скелет птицы в поле телекинеза, оплавляя ей плоть и кости невообразимой силой мысли и возвращая птицу к жизни. Сначала — тело, затем, со вторым толчком магии, — разум.

Скелет птицы начал извиваться в захвате Боуна, беззвучно трубя тревогу.

— Эй, — мягко промолвил Боун, — успокойся.

Ворон обмяк, пронизывая своими сияющими глазами юного некроманта.

— Зубоклюй? — неуверенно спросил Боун.

Голубая магия единорога опустила ворона на его голову, и он начал с надеждой смотреть на птицу, когда по его лицу расползлась предвкушающая улыбка.

Тюк.

— Зубоклюй! — обрадовался Боун, с любопытством вынуждая других пони посмотреть на него и задаться вопросом, почему некромант так радовался простому зубоочистительному устройству, пока они в удивлении не отшатнулись от нового компаньона Боуна.

— Пошли, Зубоклюй. У меня для тебя есть работёнка!

---

Рич уставился на скелет птицы, вычищающий свои более не существующие перья, который пригнездился на макушке закутанной в капюшон головы некроманта.

— Как погляжу, ты уже нашёл нашего посланника, — с надеждой спросил Рич.

Боун кивнул, чем слегка потревожил Зубоклюя, заслужив от него авансом клевок по голове.

— Агась! Теперь нам нужно лишь письмо и место назначения, и можно не сомневаться, что он сможет найти его.

Золотой пони не разделял его радужных планов.

— Откуда ты знаешь, что скелет знает, куда лететь, и что он снова отыщет нас?

Боун попытался взглянуть на Зубоклюя, но его телодвижения привели лишь к тому, что бедная птица начала скатываться с его головы. Со взмахом костей птица выровняла баланс и запрыгнула на рог Боуна.

— Ну, вообще-то не знаю... — признал Боун. — Может, я просто скажу ему, чтобы он вернулся?

Птица, наклонив голову вбок, с любопытством посмотрела на Боуна. После секундной паузы птица клюнула Боуна в веко.

— Ай! — завопил Боун, держась за глаз. — За что?!

Он зажмурил глаза, когда они наполнились болью. Вскоре юный некромант заметил кое-что странное в своём зрении. Он мог поклясться, что держал глаза закрытыми, но всё же мог видеть сквозь них.

Открыв глаза и оглядевшись, он осознал, что что-то не так. Он прикрыл веки ещё раз и увидел мир через другую пару глаз. Судя по тому как он движется... это был его скелет-страж, который был неподалёку от середины формации на периферии группы.

— Что за... — пробормотал Боун, на чьём роге весело отстукивала птица.

Боун сфокусировал всё внимание на Зубоклюе, и его зрение, словно через мутную заводь, поплыло, прежде чем снова поймать фокус. Теперь он смотрел на Рича, который, однако, сейчас был выше, чем до этого. Он подвигал головой вверх-вниз, ощущая себя не в своей тарелке. 

Открыв глаза, он припал к земле.

— Ладно, это действительно странно.

Рич был сбит с толку.

— Что, птичка попыталась забрать своим клювом больше чем твой глаз?

Боун прикрыл глаза ещё раз ради подтверждения своей теории, сосредоточившись на Зубоклюе. Его зрение поднялось вверх. Опустив взгляд, он увидел себя. Сейчас он стоял на своём собственном роге в теле Зубоклюя. Подняв взор, он увидал чересчур ошеломлённое лицо Рича, пока они шагали вдоль дороги.

— Ты уверен, что с тобой всё в порядке? — спросил переполненный беспокойством Рич.

Боун распахнул глаза с широкой улыбкой на устах.

— Со мной всё просто замечательно.

---

После того, как Боун объяснил, что теперь обладает способностью брать непосредственный контроль на своими скелетами, он был точно уверен, что Зубоклюй исполнит свой долг курьера сполна. Затем он поинтересовался, почему городские пегасы не могут сделать этого, и Рич вразумил, что его поместье находится достаточно далеко и что даже с частыми остановками, пони не смогут преодолеть такое расстояние свежими и не уставшими. В то же время ворон-нежить был молниеносно быстр, ещё учитывая, что ему не нужно отдыхать и питаться.

Послание уже покоилось в костлявом клюве Зубоклюя, который, с солидной скоростью воспарив высоко в небеса, вскоре исчез за кронами деревьев.

— Я буду проверять Зубоклюя время от времени, просто чтобы убедиться, что он летит в правильном направлении, — уточнил Боун, радуясь своему пернатому другу. — Ещё недавно я думал, что стезя некроманта полна боли и разочарования, но теперь я обнаружил ещё кое-что до абсурда классное о своём особом таланте.

Со взмахом крыльев и жёсткой посадкой, Синек, материализовавшись из воздуха за спиной Боуна, обернула вокруг его груди свои копыта и упала вместе с ним на дно повозки.

— Поймала! — улыбаясь, объявила Синек, прежде чем ткнуть копытом в небо. — Это был тот ворон, которого ты недавно поймал?

Боун поправил свой капюшон, дабы лучше видеть свою подругу.

— Да! Ты не поверишь, что я только что выяснил!

Синек была заинтригована.

— Да? И что же?

Некромант закрыл глаза, и ничего не произошло.

— Эм, Боун? Ты снова открыл в себе способности к полуденному сну?

Боковым зрением она заметила какое-то движение, не ожидав увидеть скелета, который перегнулся через борт телеги, протягивая к ней копыта.

— А-а-а! Боун, твои скелеты сходят с ума! — завизжала Синек, подальше отодвигаясь от скелета.

Боун захихикал, и скелет сделал практически то же самое, только более тихую версию.

— Я могу управлять скелетами и смотреть их глазами! — гордо заявил Боун. — Скажи здорово, правда?

Сияя голубым, глаза некроманта раскрылись, черепа в зрачках, казалось, искрились. Синек опустила взгляд на своего довольного друга и тоже улыбнулась.

— И правда здорово, — восторженно ответила Синек. — Ты можешь заставить их делать что-то ещё?

Недовольный возглас послышался из идущей перед двумя юными пони телеги.

— Эй, не могли бы вы оказать хоть немного уважения мёртвым?

Пони вздохнули. Позади них с опечаленной интонацией задекларировала маленькая кобылка Фрости:

— Обломщик.

---

Группа двигалась дальше, волнение среди юнцов, прилипшим к своим родителям и старикам, возросло, когда посланник некроманта вернулся с новым письмом.

— Мы приближаемся! — громко крикнул жеребёнок, чем заслужил овации от пони неподалёку.

Рич стремительным движением острой части своей брони вскрыл письмо и, несмотря на недовольные ворчания пони, взобрался в телегу, чтобы получше взглянуть на свиток.

«Сэру Обсинли Ричу из рода Ричей,

С прискорбием сообщаю, что вследствие появления сия гонца, ваша обитель будет оцеплена Рыцарями Солнца за ваше сотрудничество с некромантом.

Выжившие могут спокойно, если на то будет ваша воля, остаться в вашем поместье, но они также будут допрошены Рыцарями Солнца. Если вас не преследует и вы в состоянии удовлетворить любопытство наших следователей, вы будете свободны распоряжаться своей жизнью, как посчитаете нужным. В пределах закона, конечно же.

Подписал,

Сэр Рэд Тэйп, Рыцарь Солнца.»

 

Закончив читать письмо, Рич сглотнул и, свернув, положил его в свою броню.

— Ну и, — внезапно поинтересовался Боун, — что сказано в письме?

Сердце Рича чуть из груди не выпрыгнуло от привычки Боуна скрытно начинать разговор, поэтому он с металлическим лязгом приложил копыто к груди.

— Боун Мэрроу, не мог бы ты, пожалуйста, воздержаться впредь от запугивания меня до полусмерти? Я бы хотел немного повременить со своим вступлением в твою армию скелетов, если не возражаешь.

Рич всю дорогу размышлял о том, что всё может пойти не так, прямо как в Танцующих Полянах. Он был уверен, что если Рыцари Солнца всё же знали о прибытии Боуна Мэрроу, то его поместье превратится в крепость, что означало тотальную кровавую баню для обеих сторон.

Посмотрев на выжидающего под его боком некроманта, он решил:

— Ты не возражаешь, если мы отправим ещё одно письмо, Боун Мэрроу?

Боун, не медля ни секунды, кивнул.

— Конечно, туда же?

Рич покачал головой.

— Нет, я бы хотел попросить кое-кого об одной услуге...

Жертва

Зубоклюй воротился с новым письмом в клюве спустя пару часов. Рич объяснил, что пони, с которой он переписывается, прибудет на следующий день, поэтому было бы неплохой идеей разбить лагерь на время их ожидания. Пони радостно зашагали к обочине просёлочной дороги, расставляя импровизированные палатки, способные защитить от любой непогоды, и костры, дабы приготовить похлёбку из оставшихся у них припасов. Жеребята играли со слегка обгоревшими игрушками, взрослые болтали друг с другом о том, что будут делать, когда прибудут в поместье Рича, а Брайт Айдиа советовал Боуну Мэрроу выгодные позиции для его скелетов-стражей.

День тёк медленно, но, слава Селестии, без происшествий. Солнце всходило и заходило, и лишь вой был слышен где-то вдалеке, когда Боун Мэрроу держал дозор. С тех пор как он получил свою кьютимарку, он заметил, что редко спит, да и вообще устаёт. Его потребности приобрели нематериальный характер.

Боуну всё было интересно, что это за пони, с которой Рич хочет связаться. И дело даже не в том, что она просто выполнит его просьбу, а то что она вообще проделает весь этот путь к центру опасного леса, чтобы только встретиться с ним. Он покачал своей головой, наполненной вероятными способами всё испортить в одну секунду. Одна упущенная деталь, одно неверное предположение, и пони, поджав хвост, на всех парах летит бить тревогу.

---

Ранним утром следующего дня Боун не ожидал увидеть в небе над головой что-то поистине исполинское. Это выглядело как колесница, парящая в воздухе и запряжённая одним-единственным пегасом. Прищурив глаза, он понял, что штуковина теряла высоту, пикируя в центр лагеря.

Его голос перерос в крик:

— Карета!

Пони пробуждались от своих сладких снов на жёсткой земле, озираясь по сторонам в поисках источника крика.

— Наверху! — вскоре уточнил Боун, указывая прямо на карету, которая плевалась пылью, поднятой хлопающими крыльями водителя.

С глухим деревянным ударом колесница бухнулась на землю. Тяжело дышавшая пегаска, запряжённая в нехитрое устройство, была насквозь вымокшей от пота, будто она, не жалея сил, рвалась сюда ценой своей жизни. С пассажирского сидения спрыгнула единорог в аляповатом платье.

— Обби, где ты? — позвала единорог, чей взгляд скользил по убранствам лагеря, пока она оглядывалась по сторонам, ища кого-то. — Рич, тащи сюда свой золотой круп!

Облачённый в доспех пони, отряхиваясь от пыли, вышел из-за колеса кареты, быстрым аллюром рыся к гостье.

— Герцогиня Луламун, вы приехали! — вежливо поздоровался Рич. — Я поражён тем, как быстро вы нас нашли.

— Никогда не сомневайся в таланте Герцогини, Обби. Ты знаешь об этом, — промурлыкала она, гладя его бронированную голову. — И так, кому, как ты сказал, тут нужна маскировка? Как ты знаешь, время Великой Луламун дорогого стоит.

Боун Мэрроу, прячась неподалёку, наблюдал за встречей, только его закутанная в капюшон голова едва высовывалась из-под телеги.

— Боун Мэрроу! — окликнул Рич куда-то в центр лагеря. — У меня тут есть знакомая, которая с радостью готова тебе помочь!

Глаза герцогини обеспокоенно расширились.

— Боун Мэрроу? Ты имеешь в виду некроманта? Того самого Некроманта?

Догмы Боуна взывали к нему не доверять незнакомцам, но если он собирался остаться с группой, то, по крайней мере, должен увидеть, к чему всё это может привести. Сделав глубокий вдох, единорог вылез из-под телеги и твёрдым шагом двинулся к двум аристопони.

— А, — пропел Рич с поднятым копытом, — вот и он.

Луламун медленно повернулась для встречи с ним, наполовину ожидая, что это был всего лишь вычурный розыгрыш, а наполовину молясь Селестии, что её лицо не расплавится в мгновение ока. На секунду она растерялась, прежде чем откуда-то снизу ей не помахало белое копытце. Опустив взгляд, она была встречена жеребчиком-единорогом в капюшоне.

— Это? — фыркнула герцогиня. — И это твой Боун Мэрроу? — Она закатила глаза и выдала чванливый смешок. — Пожалуйста, Обби. Ты мог по крайней мере заказать взрослого для розыгрышей твоего уровня. Ты же понимаешь, что за этот фортель тебе придётся заплатить, не так ли?

Рич кашлянул через забрало своего шлема, вновь указывая на крошечного некроманта.

— Боун, если ты не возражаешь, не мог бы ты стянуть свой капюшон?

— Кто она? — парировал Боун, чьи скелеты-стражи уже твёрдой поступью шагали к новоприбывшей гостье. — Твой друг?

Аристопони теперь насторожилась, когда заметила, как её со всех сторон обступают стражники в доспехах. Она сделала шаг назад к своей карете и взмолилась:

— Рич, это уже не смешно. Прекрати немедленно свою шараду!

Когда скелеты остановились, Боун Мэрроу, вздохнув, снял свой капюшон.

— Я пожалею об этом, — сказал он.

Её глаза полезли на лоб, когда она встретилась ими со светящимися голубыми черепами, покоящимися в зрачках Боуна.

— Это он, да? — Отвернувшись от юного некроманта к Обсинли Ричу, она спросила: — Как ты вообще вляпался в этот бардак?

Рич покачал своей головой.

— Это не столь важно, я позвал тебя не за этим. Мне нужна твоя помощь, Лула.

— Ты, — с вызовом проговорила она, указывая на Рича. — Ты хочешь, чтобы Великая Луламун спрятала некроманта?!

Он кивнул.

— Ты хоть понимаешь, как абсурдно незаконно это звучит? Ты хоть представляешь себе, сколько лун придётся отсидеть Герцогине за помощь тебе? — Луламун была абсолютно расстроена, и Боун Мэрроу с каждой секундой становился всё более равнодушным ко всему.

Кобыла-единорог после секундной паузы прикинула свою нынешнюю ситуацию. Она была окружена потенциальными прислужниками некроманта. Он был мастером нагонки ужаса без единого слова и не очень-то, кажется, обрадовался их встрече. Учитывая все факторы и беря во внимание всё, о чём она могла подумать за столь короткий анализ, она пришла к заключению.

С напыщенной улыбкой герцогиня ответила:

— Ты хоть представляешь себе, во сколько это тебе обойдётся, Обби?

Обсинли Рич громко вздохнул.

— Не могла бы ты больше не называть меня так?

---

Когда герцогиня всё же согласилась помочь, она выдвинула счёт своим услугам. Она была искусным иллюзионистом, часто помогая знати Кантерлота с их ежедневной сменой экстравагантных платьев, применяя там и сям толику своей магии, дабы богатые выглядели намного моложе, чем они есть на самом деле. Если они хотели, не привлекая лишнего внимания, прогуляться по ночному городу, они звали Луламун, чтобы та изменила их внешний вид. Их шкуру, кьютимарку, гриву, да вообще всё.

Луламун пыталась проделать те же самые трюки, которые она использует на своих клиентах, но была одна особенность юного некроманта, которая наотрез игнорировала её преображения. Каждый цвет, перепробованный герцогиней, каждая тень, каждая комбинация оттенков, которые она могла выдать, ударялись о каменную стену одной очевидной детали.

Черепа внутри зрачков Боуна не поддавались изменениям. Цвет, конечно, можно было поменять, но что не могла изменить магия Луламун, так это черепа. Назойливые и неотступные. Это почти довело её до белого каления. Все её филигранные способности, её особый талант — всё было не способно изменить внешность единорога. Вскоре она, утопив свою голову в копытах, уселась на платформу своей кареты в сосредоточенном созерцании. Боун Мэрроу решил перевести дух от постоянных смен обличий, используя одного из своих скелетов, чтобы посмотреть на нового себя.

Его шкура теперь была грязно-коричневого, грива — ядовито-красного, а глаза... ну как сказать. Его глаза были в зелёную и красную полоску. Она же упомянула, что перепробовала практически всё.

— Вот и всё, — с тяжестью на сердце промолвила Луламун. — Остался только последний вариант.

Рич, Боун и Синек взглянули на неё, когда она начала рыскать что-то в своих многочисленных сумках. Поднявшись и подойдя к Герцогине поближе, они были поражены тем, что она держала.

— Даже если Великая Луламун не может преобразить глаза некроманта, то... — Она остановилась, смотря на парящий около неё скальпель. С глубоким вдохом и последующим выдохом, она отложила его в сторону. — Хорошо, Боун Мэрроу. Полагаю, ты должен услышать конкретную причину, по которой Герцогиня должна сделать то, что должна для выполнения задумки Рича.

Боун насторожился, вытаращив глаза.

— Услышать что?

— Вытяни копыто. Герцогиня обещает, что только объяснит.

Боун робко исполнил, что она сказала, и Луламун взяла его копыто, положив на него своё собственное.

— Боун Мэрроу... Я должна буду удалить твои глаза.

Попятившись назад, он мгновенно втянул копыто в безопасное пространство грудной клетки.

— Вы что?!

Герцогиня задрала копыта.

— Просто послушай Луламун хоть раз, ладно?

Протягивая своё собственное копыто, Луламун ударила по нему магией. Перемежаясь между холодно-голубым и ярко-красным, она объяснила:

— Когда Королевская Стража или Рыцари Солнца проверят тебя своей магией, вся работа иллюзиониста как в воду канет. — Она выпустила волну магии из своего копыта, достаточно убедившись, что она вернулась к первоначальному холодно-голубому. — Великая Луламун, однако, тоже не копытом деланная.

Она изменила своё копыто на желтовато-красный, вновь осматривая его своей магией, не получив в ответ никакой реакции.

— Несомненно, пони, с которыми тебе предстоит столкнуться, не увидят разницы между моей работой и реальностью. Проблема, однако, в том, что твои глаза напрочь отказываются скрывать черепа в твоих зрачках. Что бы я ни попробовала, у меня не получится их утаить, размыть и заставить исчезнуть. Я даже наложила бельмо тебе на глаза, но ты даже этого не заметил.

Это ошеломило Боуна.

— Правда?

Герцогиня кивнула.

— Это должно было что-то сотворить с твоей уникальной природой, но факты говорят об обратном. Единственную вещь, которую может сделать Луламун, чтобы скрыть эти черепа, это вырезать их целиком. Проверка не найдёт изменённых глаз, но в первую очередь если было бы, что искать.

Боун покачал головой, делая ещё один шаг назад от кобылы.

— Должно же быть что-то ещё, глазная повязка, например?

Она сочувственно вздохнула.

— Боун Мэрроу, подумай хорошенько, что бы тогда предприняли стражники? Они бы просто подняли для проверки твою повязку и все карты бы мгновенно оказались на столе. Если бы ты держался от группы подальше, это могло бы сработать, но тогда ты будешь оторван от всех. Стражи в конечном итоге найдут тебя, делая игру не стоящей свеч.

— Совсем-совсем ничего нельзя сделать? — вздрогнул Боун. — Пусть смерть и была ужасна, но своих глаз я не хочу лишаться!

Луламун оперлась на карету, потирая лоб.

— Рич, Герцогиня больше никогда не сделает для тебя ничего подобного. Никогда. Ни за какие коврижки!

Рич, чьи мысли одержали вверх над обессилевшим желудком, решил вставить свою лепту:

— Боун Мэрроу... — начал он. В его голосе улавливались нотки неуверенности. — Ты ведь сможешь вылечить свои глаза позже, да?

— Если я могу, это не значит, что я хочу быть слепым! Что если стражники всё равно вычислят во мне некроманта?! — заартачился Боун, укрывая свои глаза от взгляда Луламун. — Я не хочу боли!

Потянувшись копытом, Герцогиня вытащила огромный бутыль из тумбы в своей карете. Ярлычок гласил: «Уоркшский Дух, 92%-ый спирт».

— У Луламун есть кое-что, способное притупить боль. Удаление глаз будет настолько быстрым, что ты даже моргнуть не успеешь.

Боун пожелал сменить тему, ища любые способы увести разговор от вырезания его глаз.

— Почему вы постоянно обращаетесь к самой к себе как будто вы кто-то ещё?!

Синек распростёрла копыто к своему другу, обнимая его за бок.

— Боун, хочешь ли ты покинуть нас? Может, стражники уйдут через какое-то время, и ты сможешь снова присоединиться к нам?

Юный жеребёнок поморщился.

— А что потом? Где мне прятаться? Последний раз, когда я бродил по лесу, я был дважды застрелен арбалетным болтом. Я не хочу испытывать судьбу в поместье, полным Рыцарей!

— Тогда... — тихо ответила Синек. — Что нам делать? Если ты останешься с нами, то будешь с поличным пойман на месте. Если мы сделаем, что предложила Герцогиня, то…

Боун изо всех сил зажмурил глаза, сжав челюсти. «Что мне делать?! Позволить им на неопределённый срок выколоть мне глаза, только чтобы рискнуть протащить меня в особняк? Что если всё обернётся крахом? Я пройду через всю эту боль напрасно, а потом, чтобы ещё восстановить глаза, придётся найти мясо, которое не на каждой дороге валяется».

— Боун? — спросила Синек. — Я буду с тобой на протяжении всего пути, договорились? Я не оставлю тебя, пока к тебе не вернётся твоё зрение.

Его глаза открылись. Прерывисто дыша, он взглянул на выжидающих Луламун и Обсинли Рича. Смотря на Синек, он спросил:

— Как думаешь, насколько это больно — терять глаза? Чертовски или адски?

Она со свистом втянула воздух сквозь зубы.

— Я... действительно не имею представления. Потому что мои глаза пока на месте, понимаешь?

---

Прошло полчаса. Боун Мэрроу задал всевозможные вопросы, которые могли относиться к процедуре, не забывая упомянуть свою неприязнь к тому, что для проведения процедуры ему придётся быть в сознании. Луламун будет держать его веки своей магией открытыми и водить скальпелем по краю глазного яблока. Любезно умолчав пару деталей, она заявила, что это не займёт в общем и пары минут.

Гвоздём программы, однако, оказался очень крепкий алкоголь, который она таскала с собой всё время.

— Ладно, Боун, — спросил Брайт Айдиа, держа стопку, наполненную отвратно пахнущей жидкостью, — ты готов?

Боун окутал стакан своей магией, стараясь не пролить его на землю и боясь, что он взорвётся ещё до того, как достигнет земли.

— А что это вообще такое?

— Жидкий огонь, — небрежно объяснила Луламун. — Довольно популярный в Уоркшах, но Герцогиня всегда держит при себе одну бутылочку для особых случаев. — Оглянувшись через плечо, она добавила: — Великая Луламун уверяет тебя, что это именно тот самый случай.

Юный некромант понюхал жидкость, пока его не обуял кашель, инстинктивно убирая это от своего рта.

— Пахнет как Тартар!

Брайт Айдиа пожал плечами.

— Ты привыкнешь рано или поздно.

Оглянувшись на стопку и мельком пройдясь взглядом по скальпелю, Боун поморщился.

— Как мне выпить это и при этом не умереть? Я знаю, что вернусь, но всё же.

Брайт Айдиа объяснил на копытах:

— Делаешь глубокий вдох подальше от рюмки, выдыхаешь весь воздух и пьёшь так много, сколько сможешь, потом отходишь от стакана, вдыхаешь через нос и выдыхаешь через рот.

Боун сглотнул, смотря на напиток словно на яд.

— Поехали.

Он сделал глубокий вдох-выдох, пододвинулся поближе и выпил. Он не ожидал ни вкуса, ни жжения, когда попытался выпить столько, сколько мог, до тех пор пока его голову не начало трясти. Он, выронив стакан, закашлял, разлив немного жидкости перед собой. Держась за горло, он поплёлся подальше от напитка, силясь вздохнуть.

Сквозь скрипучий жеребячий голос он воскликнул:

— Это самая ужасная вещь, которую я когда-либо пробовал в своей жизни.

Когда он ещё раз зашёлся кашлем, ближайшие взрослые одарили его сочувствующим хихиканьем, в глубине души понимая истинную сущность алкоголя. Если повезёт, то ещё пару стопок, и жеребёнок будет достаточно отключен от реальности, чтобы не чувствовать боль.

— Напомните мне, почему я должен быть в сознании для этого? — прогромыхал Боун своими опалёнными алкоголем голосовыми связками.

— Герцогиня не планировала проводить сегодня операцию, — объяснила Луламун. — Все мои рабочие инструменты далеко отсюда, и если вы не прибудете в поместье Рича в скором времени, то Рыцари Солнца пойдут искать вас всех. Достаточно трудно будет объяснить, почему некроманта прооперировали прямо посреди леса, и легко — если ты один из раненых выживших из Танцующих Полян. В идеале ты бы потерял сознание от сильнейших микстур, но на данный момент у меня ни одного при себе. Оставаться в сознании — единственный способ убедиться, что операция пройдёт как надо. Если же ты упадёшь в обморок, мы сможем убежать, чтобы ты не обратил нас в пепел.

Рич кивнул головой.

— Если честно, то всё так и есть. Мы все выжившие Танцующих Полян, а твои повреждённые глаза и делают тебя раненым выжившим.

Потирая своё горло, Боун сардонически просвистел:

— Волшебно.

Брайт Айдиа поднял ещё одну стопку.

— Готов?

Глаза Боуна расширились, завидев ещё больше алкоголя.

— А одной не хватило, что ли?!

---

Тем временем Боун Мэрроу был уже достаточно пьян, чтобы его глазные яблоки можно было безопасно удалить. Он едва соображал.

— Ну щ-що там? Я ничегошеньки не вижу-у-у-у, — лёжа на земле, залепетал Боун, раскачивая головой из стороны в сторону. Спиной к земле, он подогнул под себя копыта, медленно моргая. — Думаю, я умру.

— С тобой всё будет в порядке, Боун, — ответила Синек, отбрасывая гриву с его лица. — Я так надеюсь, по крайней мере.

— Хе-хе, Надеюсь-Приклеюсь, — пробормотал Боун, хихикая над придуманными словами и звуками, которые они издали. — Давай вечер-ром с тобой встрети…

В этот момент жеребёнка чуть не вырвало, поэтому чтобы всё улеглось, он на секунду прикрыл рот.

— Уф.

— Всего лишь пару минут, не больше, Боун Мэрроу. — Луламун подошла к распростёртому телу Боуна, одёрнув его веки магией. Подняв голову, она крикнула: — Мне нужна помощь, держите его!

Рич, Брайт Айдиа, Синек и запряжённая в карету пегаска толкались около Боуна Мэрроу. Каждая из кобылок держала по копыту, пока Брайт и Рич держали голову жеребёнка.

— А будет чувство словно мои глаза распадаются на части? — спросил Боун. Скальпель стремительным движением впился в глаз, уже делая надрезы, нужные для удаления мясистого глазного яблока.

Боун тотчас же завопил от боли, когда до его мозга дошло происходящее. Его веки безуспешно силились закрыться вопреки холодному и металлическому, чужеродно острому лезвию, в процессе разрубившись на тонкие полосы. Изо всех сил Боун извивался и пытался одёрнуть голову от острого устройства, желая сохранить своё зрение хотя бы ещё на секунду.

— Держите его крепче! — скомандовала Луламун, потоком магии заставляя его голову не вертеться, пока продолжала вырезать его правый глаз.

— Прекратите это! — проревел Боун, всё ещё извиваясь, в то время как алкоголь быстро улетучивался из него. Он мог чувствовать всю боль, как бы она ни была притуплена. Его лицо парализовало вместе со всем телом, но он мог чувствовать нажим и присутствие лезвия в своём глазу. — А-а-аргх!

Он с силой сжал челюсти, когда болезненный вдох прошёл сквозь зубы, пока другие пони пытались удержать его. Его дыхание участилось, когда зрение начало тускнеть, а разум биться в панике.

Мрак! Ослеплён!

Скальпель остановился; вокруг юного некроманта раздались крики.

— Боун, пожалуйста! — сумел расслышать он крик Рича. — Прекрати использовать свою магию, мы пытаемся помочь тебе!

— Я ничего не вижу! — вскрикнула Синек.

С половинкой правого глаза, который всё ещё кусками свисал на его лицо, Боун делал всё от себя зависящее, чтобы успокоиться. Зрение вернулось к его нетронутому левому глазу, окружавшие его пони вернулись на свои места.

— Мне так жаль, Боун, — просил прощения Рич. — Нам не стоило отправлять посланника, мне не следовало даже заикаться об этом!

Жеребёнок наобум протянул копыто, пока его не поймал золотой пони.

— Э-эй, — промямлил Боун. Он мог чувствовать боль, но его разум по-прежнему медленно соображал. — Либо это, либо нега, а?

Аристопони растерянно покачал головой.

— Что?

Боун моргнул и сразу же пожалел об этом. Он, едва сдерживая панику, почувствовал, как часть его глаза грубо столкнулась с изрешечённым веком.

— Я и-имею в виду, что если я не ослепну, вы все окажетесь в неприятности! Я не очень соображаю с этим туманом в голове…

— У тебя неплохо получается, — ободряюще ответила Синек. Она делала всё возможное, чтобы сохранить стоическое выражение лица, но её глаза говорили об обратном, запечатлев весь этот ужас. — Ты с-справишься, хорошо?

Остатки глаз Боуна широко распахнулись, когда к ним прикоснулась магия Луламун.

— Надеюсь на это, потому что если я умру, то придётся начинать сначала…

Пять пони обменялись друг с другом мрачными взглядами, сомневаясь смогут ли они посмотреть после этого испытания на себя в зеркало, не говоря уже и о том, чтобы начинать всё сначала. Боун как мог прижал к себе копыта, его тело тряслось, пока правая часть его лица сырела от слёз и крови. Он, дрожа, вздохнул и кивнул, в то время пока частичка его правого глаза всё ещё свисала с его лица.

Лезвие опустилось вновь, двигаясь на этот раз более быстро, пусть и небрежно. Луламун решила, что безукоризненность операции не имела значения только бы проклятые черепами глаза некроманта не выдавали его. Стремительный взмах удалил остатки правого глаза, оставив после себя кровоточащую выбоину на лице жеребёнка. Её дыхание ускорилось, когда её совесть настигла её, требуя ответа, какие обстоятельства привели её к такому, что она теперь вырезает глаза пони посреди леса.

Удвоив усилия, Герцогиня приступила к левому глазу. Делая те же самые надрезы и борясь с пинками и криками бедного жеребёнка под её ножом, она оперировала так быстро, как только могла, гонясь сдержать своё обещание про всего лишь пару минут боли. Её беспокойства насчёт инфекции и гигиене разбились вдребезги, когда она осознала, что Боун был способен восстать из мёртвых. «Ему, — предположила она, — хирургическая инфекция доставит по большей части лишь неудобство».

Водитель колесницы, тем временем, была серьёзно настроена, что только достойная зарплата сможет даровать ей спокойный сон по ночам.

Когда всё было закончено, и глаза Боуна были удалены, лагерь погрузился в тишину. Все до единого слышали о происходящем. Действительно, как такое не услышать? Они видели, как маленькому жеребёнку буквально вырезали глаза прямо на грязную дорогу в центре леса. Глаза некроманта. Тех самых пони, которые считались самыми ужасными монстрами на всём белом свете, а здесь Боун Мэрроу позволил вырезать собственные глаза, чтобы другие могли спокойно жить, не опасаясь Рыцарей Солнца и Королевской Стражи, которые так и жаждали заточить их в тюрьму, или чего похуже.

Те немногие, что сомневались в истинных мотивах Боуна Мэрроу, были поражены криками, которые скорее всего оставят неизгладимый отпечаток в их умах на всю оставшуюся жизнь.

Во время операции каждый прислужник Боуна Мэрроу обратился в пепел. Каждый из них отдал должное в виде магии обратно своему мастеру, чтобы уменьшить его страдания. Это не помогло. Даже с тем крохотным алкогольным оцепенением Боуна Мэрроу трясло от боли. Каждое движением глазами приносило ещё больше боли, от которой он едва мог говорить.

Луламун обмотала бинт вокруг головы Боуна. Рич пробормотал благодарности за её помощь, и вскоре кобыла покинула группу. Синек повела своего слепого друга к телеге, на которую каждый пони приглашал его. Она была рядом с ним с самого начала и до самого конца, помогши взобраться ему на телегу.

Отец Фрости смотрел на жеребёнка, которого он боялся всю эту поездку, с ужасом, всё время опасаясь, что Боун внезапно соскочит и съест души всех пони. Однако, теперь всё прекратилось. Он мог только наблюдать, как жеребёнок прилёг у его бока, скрытый магией другим цветом шерсти, гривы и кьютимарки, став совершенно другим пони.

Кобылка, по имени Фрости, поковыляла к Боуну Мэрроу, сев около него. Медленно потянувшись своим копытом и опустив его на мордочку Боуна, она ошеломила его.

— Всё ещё касивые.

Поместье Великодушнейшего

Обитель Обсинли Рича была больше крепостью, чем поместьем. Без сомнения, высокие стены против пегасов были вотще, поэтому на стенах стояли стражи, несущие своё дежурство с арбалетами в полях телекинеза. Исполинские транспаранты украшали огромные входные ворота. Один из них был флагом Эквестрии, а другой был украшен зелёным фоном с золотыми битсами в каждом из углов, в центре же располагался более крупный символ кошелька с монетами.

Золотой пони вёл группу к каменной арке. Освобождая проход, разводной мост опустился, когда стражники признали своего нанимателя. На пути уцелевших стояла, должно быть, самая крупная группировка Рыцарей Солнца. Волшебники, носившие ярко-жёлтые мантии, Рыцари и Наёмники шли шеренгами, следуя за единственным пони.

С зелёными глазами, медного цвета шкурой и белокурой гривой.

— Сэр Рич, — окликнул пони, — вы не очень-то пунктуальны для пони, выбравшегося из осаждённого города. Я уже было подумал, что по дороге с вами что-то стряслось.

Рич закатил глаза, скрываемые пластинами его шлема.

— Не хотел оставлять никого позади, несмотря на возможную задержку. Вам следует знать это, и ещё кое-что — у меня тут раненые пони, нуждающиеся в отдыхе и лечении.

Двое пони встретились на полпути в центре разводного моста. Глаза Рыцаря с подозрением сузились.

— Что произошло с Некромантом, дворянин?

— Когда его ворон вернулся, он перехватил письмо, отправленное вашим подчинённым, — безупречно держа самообладание, разъяснил Рич. — Он должно быть наложил на нас какое-то заклятие. Мир на секунду лишился света, и мы ослепли. Когда наше зрение вернулось, некромант и его прислужники как в воду канули.

Рыцарь не был убеждён. Смотря вскользь Рича на ожидающий караван пони позади него, он крикнул:

— Двигайте на проверку!

Синек так тихо, как только могла, растрясла своего друга, чтобы тот проснулся. Юный некромант поморщился от боли, жалея, что не может осмотреться вокруг. Его свежевыколотые глаза щипались с каждым движением, несмотря на всё то лечение, которое Графиня Луламун ему предоставила. Она настоятельно рекомендовала смотреть исключительно прямо и забыть про существование глаз. Любое движение могло вызвать кровотечение, а вместе с ним и сильнейшую боль при моргании глаз.

— Боун, ты это слышал? — Синек смотрела вперёд, наблюдая, как телега вместе с караваном приближается к разводному мосту. — Рыцари начинают проверять и впускать пони в... крепобняк Рича.

Лёжа на боку и смотря строго прямо, забинтованные глаза Боуна естественно ничего не видели. Он больше беспокоился о том, что его кьютимарка станет прежним вороньим черепом, а шкура сбросит свою личину.

— Дай мне знать, когда они закончат. Я хочу, чтобы они ушли как можно скорее, тогда я снова смогу видеть и… — Он вновь содрогнулся от прильнувшей боли, совершенно забыв, что ему никуда не следовало смотреть своими остатками глаз, — ...и быть самим собой, а не этим фальшивым пони, которого даже не существует.

Отец Фрости вмешался в разговор:

— Не хочешь спрятаться? Так будет больше шансов, что ты останешься в безопасности.

Боун на рефлексах покачал головой, сию секунду пожалев об этом.

— Будь моя воля, я бы ушёл в бега зрячим, а не выколол глаза ради безопасности, если бы мне приходилось беспокоиться только о себе. — Синек провела копытом по лицу юного некроманта, опасаясь задеть обмотанные вокруг его головы бинты, защищавшие его кровоточащие глазницы.

— Мы прорвёмся, Боун. Рыцари используют свою магию, мы пройдём мимо, а потом, когда они уйдут, ты сможешь вернуть себе зрение.

Руководящий осмотром Рыцарь Солнца махнул вперёд копытом, громко крикнув идти следующим телегам.

— Похоже наша очередь, Боун, — прошептала кобылка-пегас на ухо Боуну. — Не шевелись, и…

— Так-так, что тут у нас? — хмыкнул Рыцарь. — Очередная тележка, наполненная ранеными?

— О, во имя Селестии… — приметил более молодой стражник, чьи копыта перегнулись через борт. — Ты видел его глаза?

Двое членов рыцарей Селестии присмотрелись к Боуну Мэрроу получше. Тот что постарше, злясь, мрачно хмыкнул, а что помоложе вздрогнул от такого зрелища.

— Это бандиты забрали его глаза, или некромант? — Молодой рыцарь покачал головой, жалея бедного жеребёнка. — Если бы только Принцесса-Предательница не подняла мятеж, ничего из этого бы не произошло.

— Поумерь свой пыл, Рыцарь, — твёрдо прозвучала команда старшего. — Мы на работе, поэтому используй оставшееся время, помогая нуждающимся. Проверь обездоленную душу и отправь их через ворота.

Лязгнул металл, когда Боун Мэрроу услышал, как молодой стражник, по-видимому, отсалютовал.

— Так точно, сержант.

Всё началось с копыт. Странное чувство покалывания заставило его конечности сокращаться и напрячься. Двигаясь от крупа до самой шеи, Рыцарь остановился.

— Даже глаза, сержант? — взволнованно спросил жеребец.

Ещё больше лязга доспехов — возможно, кивок.

— Именно так. — Сержант выждал некоторую паузу, прежде чем продолжить: — Мы сделаем это быстро, не волнуйся.

Боун стиснул зубы, когда осмотр пошёл от шеи до челюсти, его зубы стучали и вибрировали. Затем магия прошла сквозь скулы и глазницы, заставляя его вскрикнуть от неожиданного всплеска боли. Копыта свёрнутого калачиком Боуна прижались к глазам, а импульсы заклинания сотрясали и раздражали свежие раны в его глазах, вынуждая их вновь кровоточить.

Кровь начала просачиваться сквозь бинты, и вскоре проверка прекратилась.

Подчинённый покачал головой.

— Они чисты. Некромант должно быть сбежал, разузнав про нас.

— Не теряй бдительности, — ответил старший рыцарь. Он дважды ударил по борту телеги, прежде чем дать ей проехать. — Некромант может быть где-то поблизости, поэтому помни: никогда не говори имена рыцарей вслух. Некромант может использовать свою гнусную магию, чтобы видеть твоими глазами, произнеси он одно лишь имя. Только звания.

Рыцарь, шлем которого был в некотором роде ему великоват, кивнул.

— Так точно, сержант!

Интерес Боуна мгновенно возрос, но движение вновь отдалось тупой болью. «Я могу видеть глазами пони, чьи имена я знаю? Поэтому Энвил не хотел говорить мне его, и тот пони в шахтах, прикрывшийся другим именем?». Он подумал было опробовать эту идею на Обсинли Риче, но тут же решил отложить её. У него не было ни малейшего понятия, что могло произойти, используй он эту способность, не говоря уже о том, как именно он собирался сделать это.

Телега тронулась вперёд, везя последних уцелевших пони Танцующих Полян в безопасные владения крепобняка Рича. Синек было начала говорить Боуну, что пони начинают потихоньку расставлять палатки внутри стен, но тут она заметила золотого пони, направляющегося к каменным ступеням, ведущим к входным дверям его поместья, чтобы сделать объявление всем присутствующим.

— Пожалуйста, все внимание! — услышал Боун зов Обсинли Рича. — Нет нужды сидеть в грязи среди обломков. Заходите внутрь, у меня достаточно комнат для вас и ваших семей, не говоря уже и о раненых.

Поблизости раздались многочисленные гневные бормотания Рыцарей, или, по крайней мере, Боун так думал.

— У него должно быть много стражи…

Синек пробежалась копытом по боку Боуна, чтобы успокоить его.

— Стражников здесь столько, сколько и Рыцарей, Боун. Возможно... — Она прервалась на секунду, считая пони в доспехах копытом. — Возможно, тридцать или около того с каждой стороны?

Уши Боуна сложились назад, отдавшись в веки, тем самым заставляя его вздрогнуть.

— Шестьдесят стражников? Это ведь не простое поместье посреди ничего?

Она пожала плечами, но Боун не мог сказать наверняка.

— Скорее, это наш город с единственным стражником был посреди ничего. В принципе логично иметь столько стражников, я бы тоже так сделала.

Телега наконец-то остановилась внутри стен, и огромные ворота звякнули, когда пони навалились на такой же неприступный подъёмный механизм, оповестив всех пони о защищённости замка неожиданно громким металлическим грохотом, дополненным потугами загнивающего дерева.

— Ворота закрыты! — выкрикнул пони. Синек дала Боуну знать, что он выглядит как капитан стражи Рича, судя по тому, что он носил мундир с дворянским знаменем. — Последняя проверка — приступить!

Больше докладывающих о безопасности криков раздались по периметру стены поместья Рича. Когда отчёты кончились, окутанный в золото пони вновь обратился к подопечным.

— Слушайте, вы вольны перетащить свои вещи в моё поместье, но для этого у меня есть персонал, который с радостью сделает это за вас. Через час подадут обед, поэтому до этого вы можете располагаться и принять ванную или ещё что-нибудь. Если вам что-то угодно, или вы хотите обменяться со мной парой слов, смело просите об этом моих прислужников. А пока я буду с неохотой объяснять своему лучшему Рыцарю, что случилось.

Синек похлопала Боуна по боку, давая ему понять, что пора подниматься. Раненый некромант полагался больше на слух, нежели на зрение, всё время стараясь смотреть прямо, дабы избежать боли от сокращения глазных мышц.

— Пошли, Боун, отведём тебя внутрь и отмоем... — Она спрыгнула c повозки и, предложив копыто Боуну, секунду помедлила, прежде чем осознать, что у него нет возможности увидеть этот жест. Она стукнула по его копыту, и Боун схватился за него. — Извини, ещё не привыкла к глазам.

Боун весело фыркнул.

— Да я тоже.

«Не могу дождаться ухода этих Рыцарей, чтобы наконец-то избавиться от этой боли».

Синек повела Боуна через внутренний двор к каменным ступеням, каждая из которых давалась им утомительно долго. Копыто поднималось, неуклюже опускалось, пока не столкнётся со следующей каменной поверхностью, и так снова и снова. Эскорт Боуна от низа до верху, казалось, тянулся вечность.

С каждым шагом Боун слышал жалеющий шёпот Стражников и, может быть, даже Рыцарей вокруг.

— Несчастный жеребёнок, потерял глаза в таком возрасте.

— Наверное, я уже никогда не буду прежним.

— Думаешь, есть магия, способная вылечить ранения такого рода в Кантерлоте? Сколько, думаешь, будет стоить?

— Да ну, не верю. Ты скорее помрёшь с голодухи, чем поможешь раненому, потратив всю зарплату. Сейчас мы ничем не сможем помочь жеребёнку. Лучше делать всё возможное, чтобы этого никогда более не случилось.

— Кто мог сделать такое с простым жеребёнком?

Голоса стали громче, когда Боун приближался к пику ступеней. Он слышал лязг скользящих по кольчуге металлических пластин, предположительно принадлежащих Рыцарям Солнца.

— Из того, что сказал тот дворянин, некромант случайно наткнулся на их караван. Он перехватил настоящую посыльную птицу, вылетевшую из замка, и поменялся с ней местами. Забрал письмо и выяснил, где находится караван, а также что не сможет никак навредить тому аристопони из-за того, что был слишком мал, поэтому прежде чем улизнуть, ослепил бедного жеребёнка.

— Так это сделал некромант? — Боун услышал резкий звон пластин и предположил, что это копыто, указывающее в его сторону. — Невообразимо!

— Ага, не то слово. Единственное, что побуждает меня вставать с кровати по утрам, так это жажда искоренить источник этих зверств: у меня у самого дома жеребята, как-никак. Не могу себе даже представить, что, зайдя домой, я могу обнаружить, что какой-то монстр выколол им глаза…

Последовала уважительная пауза, когда Боун Мэрроу проходил мимо Рыцарей, и после того как он прошёл, они продолжили:

— Не знаю, что бы я сделал, будь я на месте его родителей. Поклясться отомстить? Но это ведь бессмысленно. Некроманты, как этот Боун Мэрроу, не могут быть убиты обычными способами.

— Да? Почему это? Мы пачками убивали этих некромантов раньше. Что в нём такого особенного?

Голоса теперь стали лучше различимы, и Синек дала Боуну знать, что они достигли вершины ступеней. Он прошептал ей подождать, желая дослушать разговор Рыцарей.

— Те, что мы убили, были любителями. Магами, алчущими познать Некромантию через талмуды. Боун Мэрроу с одной стороны... ну, он вроде как мастер.

— В смысле, мастер в изучении?

Хруст латного доспеха — скорее всего, Рыцарь покачал головой, предположил Боун.

— Нет, я не имел в виду гуру этого дела. Я подразумевал, что он родился с особым талантом к Некромантии и ко всем её аспектам. Если легенды не врут, то в одно время может существовать только один сущий некромант. В предыдущие три раза эти монстры упоминались в историях, как кровожадные и яростные ураганы, идущие через Эквестрию и сжигающие всё на своём пути к Кантерлоту. Вскоре после того как жеребёнок изучит все свои способности, нам его будет не остановить.

Другой Рыцарь, кажется, пошатнулся, начав с подрагивающим голосом:

— А что они могут? Всё, что мы до этого видели, это парочка скелетов, легко рассыпающихся от одного удара мечом или огненного снаряда. Он ведь не может быть ещё хуже?

Второй Рыцарь секунду задумчиво бормотал.

— Я могу рассказать тебе легенду, которая, судя по слухам, должна быть правдивой. Сущие написали книгу о Некромантии. Всё, что они научились делать в свободное от смерти время. Каждый, кто покусился на Сущего, кончал свой путь обращением в прах и воскрешением своих остатков некромантом. Они могут превратить твоё сердце в нашинкованную кашицу, ослепить или оглушить тебя на весь остаток жизни, поднять армию скелетов, коею никто не видел веками, силой мысли залечивать раны, испепелить тебя и другие вещи, которые, как я уверен, являются всего лишь чистой выдумкой.

— Т-тогда... как мы их убивали? — запнулся первый Рыцарь. Было слышно стук пластин, пока лязг не успокоился.

— Спрячь рога, приятель. Не так уж и сложно справиться с Некромантом, если давать отчёт своим действиям... Всего лишь нужны добровольцы, готовые отдать себя в жертву, и много.

— Ч-что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, ты должен найти пони, готовых встретиться со смертью лицом к лицу и засадить себе в сердце клинком каждый раз, когда Некромант восстаёт из мёртвых, постепенно приближая его тело всё ближе и ближе к Драконьим Землям, пока не удастся сбросить его в вулкан.

— Ч-чего?!

— Поверь мне, второй вариант тебе понравится не больше. Раньше об этом не говорили, но теория гласит, что если заставить Некроманта подчиниться, его можно заточить в Сосуд Души. Проблема-то в том, что некроманты единственные пони, способные сотворить его, и ни один из них пока не горел желанием быть пойманным.

— Должен же быть простой способ справиться с ними. Так много пони погибнет от копыт этого чудовища!

Рыцари разделили момент неловкого молчания, пока не осознали, что двое жеребят подслушивают их.

— Ох, во имя Селестии…

Боун услышал приближающееся лязганье ступающих по каменным ступеням бронированных копыт.

— Слушайте, вы двое. Всё будет нормально. Мы найдём некроманта и разделаемся с ним, прежде чем он найдёт вас или ваших родителей.

Раненый некромант повернул голову к стражнику, делая всё возможное, чтобы не двигать глазами.

— Спасибо... мистер?

Он немного помялся, но видя, что у жеребёнка нет глаз, так нужных для некроманта, он посчитал небольшой вежливостью сообщить своё имя.

— Сэр Рэд Тэйп, младший Рыцарь Солнца и второй по старшинству после нашего главнокомандующего.

Боун позволил себе ухмылку, проверяя свою удачу.

— А у командира такое же классное имя?

— Может однажды тебе удостоится возможность встретиться с ним, — ответил Рыцарь, похлопав его по голове, но через секунду сразу же пожалел о своём решении, заметив как Боун вздрогнул. — Прости меня за это. Привычка. Вы двое, давайте бегите. Помойтесь, поменяйте бинты и не забудьте набить свои животики едой. А мы будем держать дозор, чтобы вокруг не было никаких злобных Некромантов.

Жеребёнок кивнул.

— Спасибо вам, мистер Рэд Тэйп.

— Всегда пожалуйста.

— Эй, — вопросил другой Рыцарь, — а как зовут тебя?

Если бы от глаз что-либо осталось, они бы выкатились сейчас из орбит, но вместо этого они бились в агонии от разорванных век и открывшихся свежих ран.

— А, да чтоб тебя всеми семью кругами Тартара, отстань от бедного жеребёнка! — роптал Рэд Тэйп на своего напарника. — У него и так был паршивый день.

Синек, поднатужившись, навалилась на ведущую в поместье тяжёлую деревянную дверь, стараясь невозмутимо увести Боуна Мэрроу от любопытных Рыцарей.

— Дай-ка помогу, дорогуша, — предложил помощь Рэд Тэйп, чьё бронированное копыто с лязгом прислонилось к двери, пока она не распахнулась. — Отдохните хорошенько, вы двое заслужили это.

Жеребята поблагодарили их и пожелали всего хорошего, двигаясь вглубь усадьбы, пока дверь за ними медленно не закрылась.

— Фух, — выпалил Боун, — это было близко.

Синек осторожно приподняла подбородок своего друга.

— Ты в порядке?

Боун кивнул.

— Да, в порядке. Просто нужно сменить бинты, я чувствую кровь на своём лице.

Пегаска поморщилась, заметив красные вкрапления на бинтах, обмотанных вокруг глаз Боуна.

— Давай найдём кого-то способного подлатать тебя.

---

Особняк был настолько эксцентричным, что даже способности Синек к рассказам здесь оказались бессильны. Позолоченные стены с серебряной отделкой, свисающие с высокого потолка знамёна аристопоньского дома Ричей и выстроившиеся вдоль коридора декоративные статуи и произведения искусства. Она не знала, что они значат, но делала всё от себя зависящее, чтобы описать Боуну, где они и что находится вокруг.

Полотна идеального поместья и счастливых, мирно живущих вместе пони. На некоторых были изображены королевские особы или Принцессы. Бюсты обеих сестёр располагались друг против друга. В комнате с ликом Селестии располагался обеденный зал, куда и направилось большинство выживших, благодарно принимая пищу после нескольких суток голодания и пары травинок. Комната напротив, но уже со статуей Луны, содержала в себе дорогую библиотеку, наполненную от стенки до стенки таким количеством книг, что ни один пони не сможет прочесть их за всю жизнь.

Залы, уходя дальше, расширялись, ведя к ещё большему количеству дверей и очередной лестнице, по мнению Синек ведущей в ещё большее число помещений, но сейчас всё её внимание было сконцентрировано на её друге.

— Ты голоден? Похоже они приготовили каждому что-то вроде супа.

Боун медленно покачал головой.

— Я никогда не голодаю. Но спасибо.

Оглянувшись и убедившись, что их никто не подслушивает, Синек прошептала:

— Это из-за твоих некромантских штучек?

— Пожалуйста, не поднимай эту тему, пока здесь Рыцари! Один из них может услышать нас, и тогда все окажутся в беде, — шикнул жеребчик, чтобы она была потише.

— В округе нет ни стражников, ни рыцарей, — в ответ шепнула Синек, — но мы можем немного подождать, чтобы поговорить об этом позже.

— А! — мелодично раздался сладострастный голос пони. — Вижу, раненый жеребёнок прибыл.

Боун повернулся лицом к источнику голоса и приближающемуся цокоту копыт, который вскоре стал его раздражать из-за его неспособности ориентироваться в пространстве.

— Не волнуйся, малыш. Мы позаботимся о твоих бинтах.

— Кто вы? — спросила Синек со слабым намёком на подозрение.

— Как же, я — дворецкий Сэра Рича. Вы можете звать меня, как вам заблагорассудится, но дарованное мне при рождении имя — Баттон Ап. Вы можете попросить моего совета или услугу, а ещё я связан контрактом так, что не раскрою ничего вами сказанного другой живой душе так долго, пока прислуживаю Сэру Ричу.

Боун на мгновение задумался над этим предложением, но затем отверг его. Никогда не доверяй незнакомцам.

— Спасибо, Баттон Ап, — вежливо ответил раненый некромант. — Думаю, мне нужны лишь свежие бинты. Я не очень-то голоден.

— Как пожелаете. Как прикажете вас звать, Господин Единорог?

«Опять имя, — мысленно простонал Боун, — я даже не знаю, как выглядит моя кьютимарка».

— Его зовут Вэзерд Шторм, — ответила Синек за своего друга.

— А, — понимающе хмыкнул дворецкий, — подходящее имя для пони, пережившего такое. Я мигом вернусь с вашими новыми бинтами, Господин Шторм и Мисс Сайт.

Синек, хихикавшую над случившимся, позабавило, как дворецкий поклонился перед уходом.

— Думаю, он довольно милый. Никогда прежде не встречала дворецких.

Боун был настроен менее оптимистично.

— Я не доверяю ему.

— Ну так для этого-то у тебя и есть друзья, Боун, — легонько обняв его, напомнила ему Синек. — Мы будем всегда рядом, даже когда все отвернутся.

Едва заметно вздрогнув, он улыбнулся, и его щёки запылали под бинтами.

— Спасибо, Синек.

Радушное Гостеприимство

— Ваша комната, — уведомил Баттон Ап, открывая дверь, сделанную из красного дерева, в самую просторную комнату, которую когда-либо видела Синек.

Кобылка ахнула с отвалившейся челюстью.

— Во имя Селестии! Ты видишь, насколько всё огром... — остановилась она на полуслове, осознавая сказанное. — Эм... я имела в виду…

Боун стоял в коридоре, смотря в том направлении, откуда шёл голос Синек.

— Всё в порядке, Синек. Как выглядит комната?

Она замялась на секунду, когда дворецкий откланялся им. Затащив своего друга-некроманта в комнату, она во всю силу своих описательных возможностей начала повествование:

— На окнах висят бордовые с серебряным шторы, рядом с ними прикольные медные штуковины, блокирующие ткань от закрытия солнца, и ещё здесь гигантская кровать, которая, как я уверена, в разы больше, чем вся моя спальня со всеми этими столбами, идущими к потолку. Здесь также есть милые комоды с серебряными кнопками, за которые можно ухватиться. Ох, здесь просто шикарно!

Пока Синек говорила, мысли Боуна Мэрроу витали в облаках от той информации, которую он узнал ранее. «Рэд Тэйп упомянул, что у меня есть способность видеть глазами других пони... так ведь?»

— Эй, Синек, помнишь, как Рэд Тэйп рассказывал про глаза? — спросил Боун и обернулся посмотреть на дверь, но припомнил, что у него и глаз-то нет, которыми он мог на неё посмотреть. Он вздохнул. — Синек, дверь закрыта?

Раздался цокот копыт по дереву, и после щелчка Синек заявила, что комната обезопасена.

— В смысле? — спросила она, подходя ближе к Боуну. — Ты хочешь попробовать?

Боун помедлил, когда другая идея пришла ему на ум.

— Как думаешь, это больно?

— Ну, — пожала плечами Синек, — есть лишь один способ это выяснить, да?

Боун покачал головой.

— Хотя я даже не знаю, как это делается. Мне просто надо подумать о твоём имени или спеть какой-нибудь странный стих?

— А как ты до этого творил свою магию? — поинтересовалась Синек.

Теперь черёд Боуна пожимать плечами.

— Я просто типа... думал об этом очень сильно?

— Давай же, мистер маг-единорог, почему бы и не попробовать?

Юный некромант выждал секундную паузу.

— У меня даже глаз нет, через которые я могу видеть; как это должно сработать?

Синек положила копыто на мордочку Боуна, испугав его.

— Твори свою магию-шмагию, или я двину тебе в нос.

Боун рассмеялся.

— Такая судьба, без сомнений, хуже, чем три смерти! Само собой, но поберегитесь, ваше высочество!

Кобылка убрала копыто и принялась терпеливо ждать, смотря то на Боуна Мэрроу, то на дверь, чтобы убедиться, что никто в неё зайти не собирается.

Некромант сделал глубокий сосредоточенный вдох и сфокусировал всё своё внимание только на одной мысли — Синек Сайт.

Его глаза открылись, смотря на него же. Свежие белые повязки, обмотанные вокруг его головы, с двумя кровавыми вкраплениям на месте глаз. Красная грива, которая идеально подходила под слово «ядовитая» и скучно-коричневого цвета шкура, последняя бросившаяся в глаза. Он не мог пошевелить головой, но знал, что смотрит сейчас глазами Синек. Он видел, как глаза Синек мечутся из угла в угол, и только затем они обратили внимание на его кьютимарку — грозовое облако с рассекающей его по центру молнией.

— Ух ты, — ответила Синек, с широко раскрытыми глазами глядя на своё собственное копыто. — Мне внезапно стало холодно. Получилось?

Боун наблюдал за своим медленным кивком.

— Так странно. — Он увидел, как двигает губами. — Я могу смотреть твоими глазами, но я всё равно всё слышу из своего тела.

— Погоди-ка, что? Как это вообще работает? — спросила Синек, подходя к Боуну Мэрроу.

— Это вроде... — попытался объяснить Боун, запечатлев, как его копыто прикоснулось к подбородку. — Ты ведь знаешь, как звучит эхо, да?

Он увидел, как Синек, понимающе кивнув, закрыла глаза.

— Ага, оно всё такое пугающие и странное.

— Здесь есть зеркало? — спросил Боун, внезапно меняя тему. — Я хочу кое-что проверить, просто чтобы убедиться.

— Сейчас, Боун. Я действительно начинаю замерзать от этого.

Он мог видеть пар, идущий изо рта Синек, пока она помогала ему подойти к очень большому и высокому зеркалу. Он увидел свою улыбку.

— Похоже, это зеркало может уместить в себе целую принцессу.

«Его» взгляд переместился к зеркалу, в котором он увидел, как Синек улыбается. Он также заметил кое-что, что с большим беспокойством завладело всем его вниманием.

— Эм, Синек? Не могла бы ты подойти к зеркалу немного ближе? — спросил Боун с оттенком волнения в голосе.

Она повернула голову и зашагала к зеркалу.

— Что за! — Её копыта потянулись к векам, чтобы на глаза открылся лучший обзор. — В них черепа! Огромные голубые черепа, прямо как твои!

Теперь Боун был так встревожен, что в его собственном теле начали болеть глаза, которые лишь на одних рефлексах изображали замешательство.

— Как мне перестать смотреть твоими глазами?

Он увидел, как Синек развернулась к нему.

— Не знаю, попробуй подумать о своём имени? Если всё завязано на имени, то по идее должно сработать?

Обмотанный бинтами жеребёнок кивнул.

— Возможно, ты права.

Боун Мэрроу.

Его зрение потухло, и из глаз Синек он вновь оказался в мрачном мире. Без света и цвета, лишь всепоглощающая тьма.

— Никогда не думал, что буду радоваться своей слепоте, — облегчённо вздохнул Боун. — Можешь проверить свои глаза?

Через мгновение Синек ответила:

— Агась, черепа исчезли. Хотя ощущение холода до сих пор осталось. — Боун услышал, как его подруга села рядом с ним перед зеркалом. — Ты всегда такой холодный?

Жеребчик мгновение помедлил.

— Без понятия. Может, потому что я некромант и никогда этого не замечаю?

Он ощутил теплоту, разлившуюся по его боку и мордочке, когда к нему прижалось тёплое тело.

— Не знаю как ты, но для меня ты всегда будешь тёплым и уютным.

Боун улыбнулся и всё равно получил по носу.

---

Пара юных пони провела оставшийся день за исследованием поместья Обсинли Рича. Несколько уцелевших видели, как Боун разгуливает вместе с Синек, указывающей ему путь, и одарили их тихими благодарностями за всё, через что он прошёл, чтобы помочь другим. Некоторые даже принесли им овощной суп и хлеб, которые Синек приняла для своего слепого друга.

Рыцари, тем не менее, были по уши в делах. Они ходили от одного пони к другому со списком вопросов всех мастей, дабы произвести своего рода допрос, и дуэт делал всё возможное, чтобы не попасться им на пути. Мать Синек была обнаружена за разговором с Брайт Айдиа в обеденном зале, поэтому пара остановилась заскочить к ним. Брайт Айдиа поблагодарил Боуна Мэрроу, а мать Синек предложила ему овсяное печенье, которое она припасла на всякий случай.

Боун был рад этому подношению, но обнаружил, что внутри него всё ещё зияет какая-то пустота. Будто их благодарности отзывались в нём эхом. Он был обеспокоен, что сожжение Танцующих Полян отрицательно сказалось на нём, но Синек приписала всё это к отсутствию глаз и перманентной боли, через которую он вследствие прошёл.

Их разговор успокоил юного некроманта, и на протяжении всего вечера они ни разу не попались на глаза Рыцарей, но по настоянию Обсинли Рича были вынуждены отступить в свою комнату. Аристопони провёл большую часть своего времени разговаривая с Капитаном Рыцарей, который отказался называть своего имени, и Боун Мэрроу был вполне счастлив, не утруждая себя им.

Двое жеребят вместе сидели на их исполинских размеров кровати. Синек прыгала на матрасе, наслаждаясь шкодничеством, пока в дверь не постучало тяжёлое копыто.

— Откройте дверь, — потребовал приглушённый дверью голос. — Рыцари Солнца требуют вашего сотрудничества.

Боун остолбенел, а Синек смотрела на дверь словно та была надвигающимся чудовищем.

— Боун, что нам делать? — зашептала она ему на ухо.

«Вот оно. Либо моя маскировка удержится, либо придётся пробиваться сквозь поместье с боем...»

В дверь снова раздался стук, на этот раз более громкий и сильный.

— Откройте дверь!

Завуалированный некромант вздохнул.

— Впусти его. Посмотрим, что будет.

Синек соскочила с кровати, после чего та, распределяя вес по матрасу, отдалась пружиной в Боуна. По деревянному полу раздались шаги копыт, и дверь медленно распахнулась.

— Здрасьте? — произнесла Синек.

После чего дверь шумно толкнули бронированные копыта. Боун смотрел строго прямо, без понятия, где именно находились пони, да и не желая вновь получать всплеск боли от кручения головой.

— Комната в порядке, — формальным тоном объявил рыцарь. Дверь вскоре закрылась, и Боун услышал лязганье латных доспехов поблизости. Он предположил, что Рыцарь закрыл за собой дверь.

— Вас двоих было очень сложно найти, — начал Рыцарь. — Остались только вы, кого мы ещё не расспросили о некроманте.

Последовала немая пауза, прежде чем Синек промолвила:

— Чем мы можем помочь?

Рядом с кроватью раздался влажный кашель, пока матрас снова не прогнулся под чьим-то весом. Боун надеялся, что это Синек села рядом с ним.

— По указу Принцессы Селестии, в связи с первым появлением Некромантии в Эквестрии, мы — Рыцари Солнца — были назначены защищать и охранять эти земли. — Рыцарю, казалось, весьма поднадоела вся эта формальщина, которую он, скорее всего, читал из своего свитка бесчисленное количество раз. — В эти нелёгкие времена страданий и жестокости, появление Некроманта только усложняет ситуацию для всех пони в несколько раз. Вашим королевским долгом является сообщить о пони со следующими характеристиками: черепа в центре глаз; светящиеся глаза; тяга к кладбищам, мертвецам, скелетам и похоронам; сильная нужда заполнить ими пустоту внутри; аппетит к такой странной еде, как мясо, кости, животные и плоть других пони; внезапные случаи ослепления, глухоты, отказа органов, превращения в пепел, плавления плоти и, — Рыцарь сделал глубокий вдох перед тем, как продолжить: — внезапные звуки стука костей; носящие капюшон пони; пони, не разговаривающие ни с кем неделями; пони, пропускающие приёмы пищи; пони, которые не спят; пони, которые не выглядят уставшими или утомлёнными после долгого похода и наконец — пони, которые воскрешают армии мертвецов в свободное время.

В комнате повисла напряжённая пауза, пока Рыцарь не продолжил:

— Имея это в виду и не умаляя немалой угрозы со стороны Некроманта по отношению к вам и другим, знаете ли вы, или кто-либо ещё, кто мог бы подавать эти симптомы, способности и пристрастия?

Боун замешкался и прикусил губу, осознавая, что весь список практически описал всё то, что он совершил за последнюю неделю.

— Не-а! — ответила Синек, торжественно прерывая неловкую тишину, которая перерастала в напряжённую. — По крайней мере, не с тех пор, когда он отнял у Шторма глаза. Вот он подходил под всё это. Носил капюшон и всё такое!

— А ты — Шторм, так ведь? — с подозрением поинтересовался рыцарь. — Тебе есть что сказать?

Раненый и замаскированный некромант осторожно покачал головой.

— Эм, нет. Если только вы не думаете, что он стоит где-то в этой комнате. Когда он забрал мои глаза, я немного утратил свои зрительные способности.

Он мог услышать тихое дыхание, исходящее от Рыцаря в дверях.

— Уф, а тут он тебя подловил, сержант.

Последовала очередная неловкая пауза, и матрас вновь заёрзал.

— Кто-нибудь вообще поднимал повязку, чтобы посмотреть правда ли там нет глаз жеребёнка, или все просто приняли это за чистую монету?

Вслед за тишиной раздался лязг латных доспехов.

— Думаю, нет, — ответил рыцарь. Боун ощутил очень холодное и металлическое копыто на своём лице, расположившееся рядом с бинтами. — Давай-ка снимем их и посмотрим.

Синек не медлила озвучить своё негодование.

— Не делайте этого, его глаза опять начнут кровоточить!

Рыцаря мало волновали препирания кобылки, когда он грубо разорвал бинты Боуна острой частью своей брони. Боуна пронзила боль, когда давление с его глаз исчезло, а открытой воздух ударил в изрешечённые веки. Он силился закрыть их копытами, но их держал магией другой Рыцарь.

— Странно, — заявил рыцарь. — Никогда бы не подумал, что некромант воспользуется ножом, чтобы удалить часть тела.

Холодный страх пробежался по Боуну Мэрроу. Он практически окаменел, размышляя, что бы он мог такого сказать, дабы отвести от себя подозрения.

— Э-э... — залепетал он, — э-это был не некромант!

Секунда.

— Объяснись, — потребовал Рыцарь с едва ли скрытым оттенком властности в голосе.

— М-мои родители сделали это! Я застал их за тем, что они не должны были делать, к-как вы и сказали! — Боуна воротило от сказанного им, но в защиту своего собственного разума он был облечён в пони, которого никогда не существовало. Кто бы сказал, что фиктивные родители сделали это со своим лже-чадом?

Тем не менее, Боун чувствовал, что ему следовало хотя бы мысленно извиниться перед своими кровными родителями, где бы они не находились после превращения в прах.

Копыта Боуна были освобождены от магического захвата и сию же секунду ринулись к глазам, дабы попытаться защитить их от боли и травм от Рыцарей, которые уже не вызывали у него слёз.

— Сержант... — хладнокровно признал Рыцарь. — Я не думаю, что этот бедный жеребёнок Некромант. Вы как считаете?

Синек поспешила за повязками, которые хранились в ближайшем комоде на тот случай, если Боун случайным образом окажет на глаза воздействие и снова вызовет их обильное кровотечение во время их прогулки по Поместью.

— Проверь обоих, — приказал Сержант. — Больше внимания глазам.

— Но, Сержант, у него нет глаз!

— Что бы ты предпочёл: исполнить приказ и схватить Некроманта, или, возможно, отпустить его и держать на плечах груз тысячи смертей только потому, что ты побоялся какого-то травмированного пони, подозреваемого в некромантии?! — гаркнул сержант; вскоре за этой сентенцией послышались шаги облачённых в доспех копыт. — Может он и похож на жеребёнка, но тот самый некромант, на которого мы охотимся, и есть жеребёнок! Я не против проявления время от времени эмоций в образе мышления, но речь идёт о защите жизней пони всей Эквестрии. Не тогда, когда жизнь нации на грани!

— Т-так точно, Сержант, — ответил Рыцарь сразу же после второго. Боун попытался отодвинуться подальше от рыцарей, но проверка уже началась.

Копыта дрожали, кости звенели и отбивали ритм внутри его тела, и он мог буквально ощущать сопротивление органов к новой проверке. Боун чаял, что маскировка выдержит, иначе его ложь и боль уйдут в молоко. Миновав рёбра, магия поплыла к шее, когда он ощутил, что его горло напряжённо сжалось. Челюсти и зубы скрипели и шатались, пока он мучительно ожидал неумолимо приближающуюся агонию.

Затем началось. Нижняя часть его век оказалась первой на очереди, и он, болезненно шипя, стиснув зубы, свернулся в клубок, словно это могло как-то его защитить от этой тряски. Потом глаза стали полным объектов магического анализа Рыцарей, вызвав ощущение будто он мог смотреть во всех направлениях одновременно тысячу раз в секунду, что вызвало у него болезненный, полный ужаса крик и множество мольб Рыцарям прекратить пытку.

Казалось, бесконечность спустя проверка дошла до верхней части век. Их нашинкованные остатки расслоились под силой магии, начав капать кровью на матрас. Копыта же Боуна всё тщетно силились закрыть глаза от сканирования. Он едва ли мог сделать больше, чем трястись, когда его тело обмякло; с тяжёлой одышкой боль начала утихать, и магия двинулась к рогу. Прерывистое дыхание иногда перемежалось со стонами боли и судорогами тела, которые Синек не могла унять, и это было всем, что он чувствовал под конец.

— Итак, Сержант, — заклокотал подчинённый Рыцарь, — теперь вы счастливы? Можете ли вы теперь спать спокойно с осознанием того, что Эквестрия была вновь спасена под пытками этого несчастного жеребёнка? Я знаю, что больше никогда не засну после этого, и немедленно отправлю по нашему уходу отчёт Капитану Пьюру.

Комната была наполнена лишь сдавленными рыданиями Боуна Мэрроу, когда хруст доспехов покинул помещение.

— Я... — начал сержант.

— Просто уходите! — крикнула Синек, пытаясь успокоить Боуна Мэрроу. — Оставьте нас!

Сержант попытался в последний раз принести свои извинения, но его копыто было отвергнуто Синек. Затем он решил тихо покинуть комнату и оставить двоих жеребят в покое; дверь закрылась за ним.

Рваное дыхание Боуна было прервано его попытками произнести хоть слово.

— С-синек…

Синек успокоила своего друга, её копыто уже тянулось наложить свежие бинты на глаза Боуна, до этого аккуратно удалив окровавленные повязки, оставленные после допроса Рыцаря

— Всё хорошо, Боун. Они ушли.

Окровавленный жеребёнок с силой выдавил из себя чахлую улыбку.

— Я знаю имя…

Ложь Никогда Не Работает Дважды

Синек и Боун Мэрроу были предоставлены самим себе на всю ночь после допроса. Юного некроманта пару часов после ухода Рыцарей трясло от боли, и не будь он столь уставшим, вряд ли бы смог заснуть.

По утру Синек набросила покрывало на своего друга и заметила, что его глаза перестали кровоточить. Но запёкшаяся кровь всё ещё была на глазах жеребчика, и кобылка дискутировала с самой собой — стоило ли ей разбудить его, или пойти раздобыть свежие бинты. Помимо этого она раздумывала над тем, как бы достать для него мясо, надеясь, что оно послужит неплохим подспорьем для целебной магии Боуна, способной хотя бы ненамного облегчить боль.

Открыв дверь в их комнату так бесшумно, как это вообще было возможно, она, насколько позволяли ей копыта, тихо прошмыгнула и пожелала своему другу скорейшего выздоровления, захлопнув за собой дверь. Синек считала потребность Боуна в мясе больше причудливой блажью, нежели чем-то ужасным и отвратительным, хоть её и воротило от одной лишь мысли, что ей придётся держать во рту кусок плоти.

Тихим цокотом своих копыт она втоптала в деревянный пол свои метафорические сомнения; юная пегаска направилась на кухню, откуда она и Боун днём ранее убегали от поваров за попытку кражи печенья. Боун особенно фанател от овсяного печенья с изюмом, но Синек не понимала его, так как считала, что существует гораздо более вкусная пища.

Дабы избежать лишнего шума, кобылка использовала свои крылья, чтобы плавно спланировать со ступеней на мягкий ковёр на полу. Главный коридор находился под дозором двух стражников Рича, которые на присутствие кобылки лишь обменялись друг с другом взглядами и уклончивыми пожатиями плечами.

Синек с невинной улыбкой кивнула стражникам, и те, из вежливости, ответили ей тем же. Она заметила, что дверь в кладовую кухни была открыта и что там хозяйничала над запасами сена маленькая крыска. С улыбкой, означающей лишь чью-то скорую погибель, кобылка запрыгнула на стол и начала рыскать в поисках самого лучшего инструмента для изведения грызунов, подходящего для орудования ртом. Её глаза наконец остановились на угрожающе выглядящем тесаке для рубки мяса, и она захихикала. Её друг получит долгожданное мясо, в котором он так нуждается с тех самых пор, когда он технически голодал пару дней, пока их группа шла от остатков Танцующих Полян до поместья Рича.

Схватив ртом тесак и плавно повернувшись к ничего не подозревающей крысе, она постаралась прицелиться максимально точно, чтобы минимизировать шансы на промах. Клинка поперёк крысиной спины должно хватить, прикинула она.

— Что это ты снова вытворяешь?

И крыса, и Синек подпрыгнули от испуга; крыса поспешила ретироваться в закрома кладовой, чтобы спрятаться среди полок с продуктами, а кобылка сильно расстроилась прерванным процессом. Взглянув на источник голоса со всё ещё покоящимся в её раздражённом рту тесаке, она была поприветствована усталым взглядом пони-шефа.

— Ты же знаешь, что на кухне тебе быть не положено, — проворчал шефпони, опуская мешок. — А, кстати, что ты собиралась сделать с этим тесаком?

Владеющая топором кобылка решила положить своё самодельное орудие на столешницу, чтобы сказать:

— Я собиралась убить крысу, пока вы не отвлекли меня.

Пони был, мягко говоря, удивлён.

— Крыса? На моей кухне?

Шеф взял тесак со стола своим аккуратным магическим захватом.

— Где ты видела её, дорогая?

Синек флегматично махнула копытом в сторону кладовой.

— Думаю, она убежала куда-то вглубь. — После дальнейших раздумий, она с прищуром поинтересовалась: — Между тем, зачем вам тесак для мяса?

Открыв дверь своей магией и выглядывая из неё в тёмные убранства кладовой, шеф ответил:

— Иногда мы принимаем гостей из других королевств. Грифоны самые частые из них; дикие птицы.

Лицо кобылки скривилось в удивлении. Грифоны? Значит, они где-то должны хранить мясо?

— Ага! Вот ты где, паразит! — триумфально воскликнул шеф, телекинез которого потянулся схватить виновного грызуна, стащившего помидор из кладовой. — Последние слова?

Крыса жалобно пискнула, держа перед собой помидор, словно щит.

Главный повар вздохнул, кладя тесак на ближайший стол.

— Обидно, что иногда они бывают настолько милыми, а? Убивать их становится так тяжко на душе.

Когда шеф-повар ушёл из помещения, таща крысу в магическом захвате, Синек снова осталась на кухне одна.

— Если бы я была шеф-пони, — теребя подбородок, задумалась Синек, оглядывая помещение, — где бы я хранила мясо?

---

Спустя какое-то время бесплодных поисков, шеф-повар в конечном итоге заметил любопытную кобылку, с явным интересом ошивающуюся близ мясного хранилища. Синек объяснила ему, что никогда до этого не видела мяса и хотела бы на него взглянуть, на что шеф неохотно согласился.

— Слушай, мне нужно пойти убедиться, что другие повара проснутся вовремя, хорошо? — предупредил шеф-пони Синек. — Если хочешь, можешь посмотреть, но только не трогай мясо. Его довольно-таки сложно достать.

Синек кивнула с улыбкой, достойной невинной кобылки, и шеф вскоре покинул кухню. Не прошло и пяти секунд, как она уже засунула свой нос в кладовую и достала оттуда здоровенный кусок мяса, размером почти с её грудь. Язык предполагал все усилия, чтобы не коснуться мяса, иначе вкус просто убьёт её наповал, хоть это и было из добрых побуждений. Боун Мэрроу тоже нуждается в еде, как-никак.

Высунув голову из кухни в охраняемый коридор, она увидела, что шеф только что вышел через входную дверь. Пока стражники отвлеклись, она использовала свои крылья, дабы взлететь на лестницу так тихо, насколько позволял кусок мяса во рту.

И к её единственному страху из-за угла появился Рыцарь, увидавший кобылку, стоящую посреди коридора с куском плоти. Пара мерила друг друга встревоженными взглядами. Рыцарь тревожился, что упустил некроманта, даже несмотря на их тщательный осмотр, а кобылка — страхом, что по ошибке сдала своего друга с потрохами.

Опустив мясо на ковёр и ковыряясь языком в зубах в тщетной попытке избавиться от вкуса, Синек попыталась объяснить:

— Оу, здрасьте! Я просто... несла это мяса в, эм, кладовую! Ага. Нашла его валяющемся на полу, хах, пересечёмся ещё!

— Погоди-ка минутку, — окликнул её Рыцарь, вынуждая Синек остановиться на полпути. — Что это ты делаешь здесь с этим шмотом мяса?

Её рот беззвучно открывался в нерешительности — то ли бежать, то ли отвечать; её взгляд в панике метался из одного угла в другой.

— Э…

— Принеси-ка это сюда! У меня есть для тебя парочка вопросов, кобылка.

---

Около полудня Боун Мэрроу проснулся в пустой комнате. Его копыто потянулось туда, где предположительно должна была спать Синек, но обнаружило лишь пугающую пустоту.

— Синек? — позвал Боун. — Ты где?

Ответа не последовало. Он осмотрел комнату, стараясь не шевелить глазами, но в конечном итоге осознал, что это было бессмысленно. По крайней мере, он мог использовать слух, чтобы услышать дыхание. Но он всё равно ничего не услышал.

Жеребёнок, ворча себе под нос, скинул с себя простыни и сделал всё от себя зависящее, чтобы наудалую нащупать пол, свесившись с края кровати, пока наконец-таки не столкнулся с деревянной поверхностью. Улыбнувшись своему успеху, он осторожно соскользнул с матраса на жёсткий пол, не убирая копыто с кровати, чтобы не быть ещё более дезориентированным, чем он есть сейчас. Двигаясь от одного столба кровати к другому, он предположил, что уже находится в центре комнаты. Дверь, ведущая в коридор, должна быть напротив столба, за который он цеплялся, поэтому, отойдя от него, он вытянул перед собой копыто, дабы конечность столкнулась с чем-нибудь первее его морды.

Слава Селестии, дверь открылась под дружелюбный тон голоса Синек.

— Привет, Шторм…

Левый глаз Боуна инстинктивно дёрнулся в подозрении, вынуждая волну боли пронзить его лицо, пока он, шипя от боли, не приложил копыто к глазу.

— Привет, Синек.

— Мы... э, — начала его подруга. — Нам тут кое-что объяснить надо.

Боун замер, как изваяние, не осмеливаясь пошевелиться.

— В смысле?

— Здравствуй, Шторм, — раздался очень знакомый и деликатный голос. — Даже не верится, что мы ещё не встречались.

«О, ещё как встречались,»  — подумал в ответ Боун. — «Здравствуй, Деус Вульт; или как там тебя на самом деле зовут».

— Не возражаете, если я войду? Мне нужны ответы на некоторые вопросы.

Сейчас он был менее дружелюбен, что означало, что вопросы будут не очень вежливыми.

— Э... конечно! — ответил Боун с едва заметной нервной улыбкой, чтобы от её больших размеров боль вновь не драконила его глаза. — А где вы?

Копыта Синек повели Боуна к матрасу, опять же помогая ему взобраться на него. Боун услышал, как четыре ножки деревянного стула ударились о ковёр неподалёку и как залязгали латные доспехи, когда пони уселся на него.

— Мои стражи обнаружили параномии в рассказе Сэра Рича о набеге на Танцующие Поляны; и ты оказался в центре повествования. Скажи же мне: зачем тебе нужно мясо?

Боун посмотрел в предположительном направлении, где находилась Синек. Его лицо застыло в безликой маске, скрывающей его нарастающее волнение.

— А также, что на самом деле случилось с твоими глазами? Сэр Рич указал, что это некромант забрал их, выжившие — что это сделали бандиты, а ты говоришь, что твои собственные родители. Здесь-то и обрывается ниточка, вот поэтому я и намерен узреть правду.

Боун услышал вблизи дребезжание пластинчатого доспеха и представил, что безымянный пони подался вперёд.

— Я надеюсь, ты не будешь лгать Капитану Солнца, не так ли?

«Настоящее имя Деуса Вульта — Пьюр Интент?»

— Итак, — официальным тоном озвучил Пьюр, — по какой причине твоя подруга украла мясо из запасов Поместья, и что приключилось с твоими глазами? Не лги мне, Шторм. Я разузнаю правду, рано или поздно. В долгосрочной перспективе ложь работает против тебя.

Ещё немного и ответ после столь долгого молчания раненого некроманта станет вызывать недоверие, поэтому он решил предоставить ему осмотрительно приукрашенную версию взамен правды. Он не мог более использовать оправдания, которые придумали пони в его защиту, и не мог также лгать то же самое. Ему придётся выкручиваться так близко к правде, насколько это вообще возможно.

— Н-ну... э... — лепетал Боун, растягивая время. — А некромант может услышать, что вы говорите, если знает ваше имя?

— Насколько мне известно, Шторм, нет, — ответил Пьюр Интент с тенью сомнения в голосе.

— Э... — Боун сконфуженно посмотрел на Синек. — Ну, я... я был другом некроманта, когда он пришёл в город…

— Его другом? — последовал удивлённый вопрос капитана. — Как, во имя всей Эквестрии, это возможно?

Боун не знал, радостно улыбаться ему, что уловка сработала, или же насупиться, что украл её у своей подруги. Вместо этого он не выразил никаких эмоций, делая всё возможное, чтобы играть роль душевно раненого пони.

— Моя мама нашла его в Вечнозелёном с арбалетным болтом в груди. Она пришла обратно домой, чтобы рассказать об этом, и когда мы с ней вернулись туда, обнаружили, что болт пропал. Лес был в полной разрухе и усеян пеплом вокруг него, и мы пока не знали, что он плохой пони.

Некромант очень старался сохранить в своём голосе бесстрастность, пока пересказывал приукрашенные события.

— Мы принесли его домой, отмыли и накормили. Я показал ему город, и ему, казалось, было весело и всё такое. Я только начал беспокоиться, когда он спросил, нет ли мяса в городе. Пони ведь обычно не едят мясо, так ведь?

Больше лязга пластин, наверное, кивок, предположил Боун.

— Именно так. Продолжай.

— И, — ответил Боун, переводя дыхание, — в конце концов он отправился в лес на поиски еды. Когда он ушёл, бандиты напали на город и начали убивать всех подряд…

Он сделал ещё одну паузу, дабы отдышаться пару секунд, частично из-за боли в глазах и частично из-за нахлынувших воспоминаний о горевшем городе, в котором он искал Синек.

— Моих родителей убили разбойники прямо на моих глазах, когда некромант вернулся, и он просто... их тела расплавились в прах, кусочек за кусочком. Я никогда не видел такой магии от других известных мне единорогов, и я провёл параллель только когда заметил, что его глаза, с большими голубыми черепами внутри, начали светиться очень ярко.

Пьюр Интент сочувственно подхватил:

— А глаза? Что с ними произошло?

— Ну, некромант покинул город с теми, кто выжил. Он воскресил парочку мёртвых бандитов и использовал их, чтобы расправиться с их дружками, потом вывел нас из города. Когда Ричу понадобилось отправить письмо в его особняк, некромант отправил недавно им съеденную птицу. Полагаю, он не ожидал увидеть кого-то вроде вас, поэтому, когда Рич зачитал депешу, он улизнул в лес вместе со своей армией.

Интент, чья броня снова захрустела, глубоко вздохнул.

— Так что с твоими глазами, Шторм? Кто сделал это?

Боун с силой прикусил губу, смотря на Синек. Он действительно собирался столкнуть свою подругу с воображаемого обрыва, только чтобы спасти свою шкуру?

— Всё хорошо, Шторм, — аккуратно проговорил Пьюр Интент, кладя холодное копыто на ногу Боуна. — Никто не навредит тебе, пока мы здесь, ладно?

Слова Боуна на секунду застряли в горле, пока он не выпалил:

— Я сделал! Я тот пони, который выколол себе глаза!

Копыто Интента потрясённо отпрянуло.

— Ты сделал что?!

— Он ведь мог смотреть моими глазами, правильно? — паникуя ответил Боун, надеясь, что его отчаянные попытки сбить капитана со следу также, как и филигранно увести опасность от его подруги окупятся. — Я не хотел, чтобы некромант узнал, где мы были, поэтому я вырезал свои глаза! Он знал моё имя, и все боялись, что я могу превратиться в его куклу в любой момент, так что я сделал то, что по моему мнению было правильно и безопасно для остальных.

Пьюр Интент, отклонившись на спинку стула, сочувственно выдохнул сквозь сжатые губы.

— Ужас. Просто ужас…

В комнате повисла гробовая тишина, прерываемая только звуками дыхания.

— Так, — хладнокровно произнёс Пьюр, — почему тогда эта кобылка несла мясо в твою комнату?

— Э-э, я хотела убедиться, что это поможет его глазам! — с ничем не прикрытой паникой в голосе выпалила Синек. — Я где-то читала, что мясо неплохо помогает от боли в мышцах, если приложить его на рану, поэтому я подумала, что и со Штормом получится!

Голос капитана так и сочился скепсисом.

— Тогда почему ты выглядела такой виноватой? Ты вела себя так, как будто тебя загнали в ловушку, дорогуша.

Боун не мог придумать хороший для этого ответ. Что ему сказать, чтобы вытащить Синек из беды? Он не мог сказать, что проголодался — нормальные пони не едят мясо. Свалить всё на маленькую оплошность? Это не сработает, особенно на Рыцарей, охотящихся за плотоядным некромантом.

Его губы задрожали, когда он взглянул на своего единственного друга.

— С-синек?

Матрас, как и лязгающий доспех, заёрзали, и он представил, что оба пони теперь уставились на него.

— Прошу прощения, — отрешённо извинился Боун. — Я должен сказать ему…

— Ничего не говори, Шторм, — тревожно ответила Синек, закрыв Боуну рот и похлопав его по спине. — Ни единого слова!

Боун вскрикнул от тупой боли в глазах, вызванной очередным давлением на его мордочку и случайной встряской от стуков по спине.

— Сейчас же один из вас объяснит мне, что происходит! — громко потребовал Пьюр Интент. — Что ты хотел мне сказать?

Двое жеребят, окоченевшие от страха, посмотрели на Пьюра Интента, исчерпав все трюки. Напряжение пронизывало воздух, который вскоре был разрезан медленным взмахом меча.

— Вы немедленно скажете мне, где прячется некромант, понятно?

Клинок поднялся на уровень мордочки Синек; остриё капитанского меча слегка порезало мягкую кожу. Безвыходное положение было спасено поспешным стуком в дверь, который отвлёк Пьюра Интента.

— Не сейчас! — крикнул капитан, клинок которого двинулся от Синек к двери.

— Капитан, я бы хотел перекинуться с вами парочкой слов, — потребовал вкрадчивый голос Обсинли Рича. — Откройте сейчас же!

Пьюр Интент зарычал, с металлическим щелчком убирая свой меч в ножны, прежде чем распахнул дверь. — Что тебе нужно, Рич?

Золотой пони шагнул через дверной проём, отодвигая капитана в сторону.

— Я, — Он выдержал паузу для большей драматичности, — только что был проинформирован о чём-то очень неподобающем.

— И что же это может быть? — с вызовом плюнул Пьюр Интент.

Обсинли Рича похоже распирало от восхищения этой хулой.

— Вы, мой дорогой капитан, не имеете здесь власти. Вы поселились в моём доме без моего прямого разрешения, также как и во Дворце Кантерлота. По сути, вы нарушаете мою частную собственность.

Капитан и аристопони сверлили друг друга взглядами; взгляд Пьюра Интента был испепеляющим и полным ненависти. Его губы двигались в едва сдерживаемой агрессии, когда как Рич сохранял спокойствие и превосходные манеры.

— Ты помешаешь моему расследованию по поискам Некроманта? — не унимался капитан, опустив голову наподобие яростного тарана. — Ты встанешь на пути закона и порядка?

— Кто и нарушает здесь закон, то только вы, дражайший Капитан. Я приютил за защитными стенами лишь бедные и несчастные души Танцующих Полян. Вы и ваши Рыцари только и делали, что издевались и допрашивали несчастных жертв невероятной жестокости, которую можно было предотвратить, если бы вы выполняли свой долг сполна! Мне следует подать на весь ваш отряд рапорт за столь непростительную халатность. Я бы сказал, что это сродни преступлению — снимать со счетов всех пони, не переживших набег.

Ухмылка Рича была столь же широка, сколь он был золотым; его глаза сверкали уверенностью в его словах.

— Хотели бы вы покинуть моё Поместье самостоятельно, или же вас проводить?

Пьюру Интенту оставалось только приглушённо закричать от безысходности, пока он, оттолкнув в сторону аристопони, не рванулся прочь из комнаты. Пару секунд спустя троица пони могла слышать гневные выкрики злющего, как бес, Капитана Солнца.

Боун и Синек практически одновременно облегчённо вздохнули.

— О, слава Селестии…

Рич одарил их коротким смешком и поправил их:

— Ай-ай, вы должны благодарить не её, а меня. Я тот самый пони, который, кажется, спас вас, не так ли?

— Рич, — проговорил юный некромант с лёгкой улыбкой, — мне кажется, я люблю тебя.

Троица секунду молчала, пока не разбавила напряжённый момент смехом, когда Рыцари покидали Поместье дворянина; металлический скрежет цепей опустившегося разводного моста в итоге успокоился, и где-то вдалеке слышался приглушённый лязг доспехов.

Враг Моего Врага - Тоже Мой Враг

Рыцари Солнца ретировались в направлении Кантерлота, отчего у всех будто гора с плеч спала. Опасность миновала, и вещи начали обретать ореол нормальности. Боун Мэрроу был счастлив больше всех отбытию Рыцарей; Синек вела его под ногу к кладовой поместья, где хранилось мясо.

— Теперь, полагаю, тебе нужно немного мяса, чтобы вылечить глаза, — панибратски заметил Рич. — Постарайся не съесть всю кладовую целиком, договорились? У меня есть знакомый принц-грифон, который должен нанести мне визит в течение пары дней, и они очень любят приходить тогда, когда я этого совсем не ожидаю, будто розыгрыши мне устраивают.

Боун осторожно кивнул.

— Посмотрим, что я смогу сделать, но до этого я никогда не использовал свой талант для лечения.

Рич понимающе промычал:

— Всё когда-то бывает в первый раз.

С разрешения аристопони пара жеребят получила доступ к кладовой; Боун всё же посоветовал остальным держаться снаружи, чтобы ненароком не поглотить и их.

Воздух был достаточно холодным, чтобы можно было заметить дыхание юного некроманта; зачарованные сооружения облицовывали внутренние стены кладовой и излучали своего рода холод на всё, находящееся в помещении. Боун выпустил свою магию, чтобы иметь хоть какое-то представление, с чем ему предстоит работать, а именно с плотно упакованными в холодные слои продуктами.

«Если я съем холодное мясо, мои мозги тоже заледенеют?»  — поинтересовался жеребёнок, тут же скорчив озадаченную мордочку. — «Эх, да какая разница, всё равно пробовать. Всего лишь кусочек, на тот случай, если большего и не надо».

Почувствовав своей магией, где в комнате лежало мясо, слепой некромант улыбнулся, приказав мясу поглотиться. Снежные хлопья усеяли его лицо, когда мясо превратилось в прах, не давая позавидовать местному уборщику. 

Почти мгновение спустя он почувствовал себя намного лучше, более свежим. Томная усталость подкралась к нему, до сих пор им не замечаемая из-за недостатка мяса.

— Ну, — нерешительно сообщил жеребчик ледяной комнате, — ничего не происходит.

Он сосредоточился на своих глаза и подумал изо всех сил…

Излечить.

Поначалу ничего не произошло, но вскоре он ощутил прохладу на задней части глаз, где ещё остались мышцы. Глаза постепенно разрастались, стремясь соприкоснуться с веками, давая Боуну почувствовать давление. Его зрение неспешно, но упрямо восстанавливалось, также как и мясистые шары, известные как глазные яблоки, позволяющие ему видеть и познавать мир, которые он теперь ценил больше всего на свете.

Его улыбка становилась всё шире и шире по мере того, как его глаза возвращались; наконец, его веки немного похолодели. Потянувшись копытом, чтобы разорвать ненавистную повязку, он понял, что не было никакой боли. Открыв глаза, их начало сильно жечь, будто он смотрел ими впервые. Технически, осознал Боун, это было правдой. Он просто-напросто использовал свою магию, чтобы создать новые глаза!

Быстро моргая и убеждаясь в том, что он мог вновь созерцать, он опустил взгляд на свои копыта. Он заметил, что его приказ по излечению исправил не только глаза, но ещё и полностью растворял его маскировку. Грязно-коричневая уступила место белоснежно-белой и пушистой шкуре, его глаза засветились, дабы подсветить мрак, а его кьютимарка вернулась к первоначальному блеску — вороньему черепу. Даже его грива приобрела прежний тёмно-синий цвет, на приглаживание которой он потратил несколько секунд.

Затем он быстро развернулся и, раскрыв дверь, словно на ней вообще не было никаких защитных механизмов, гордо оглядел комнату; заметив Синек первой, он заключил её в объятия.

— Я снова вижу!

Синек ответила ему тем же, радуясь, что муки его друга наконец окончены и что у него снова есть глаза.

— Что случилось с твоей маскировкой, Боун?

Некромант пренебрежительно махнул на кладовую за ним.

— Моя магия, наверное, случайно стёрла её. Да я и не жалуюсь, Рыцари-то ушли!

— Пока что, Боун Мэрроу, — ответил Рич, делая акцент на имени некроманта. — Никогда бы не подумал, что буду рад говорить имя некроманта, но это ощущается по-другому, когда знаешь, что они из себя представляют, не так ли?

Боун озадачился.

— Что ты имеешь под этим в виду?

— Ну, — вразумил Рич вздыхая, — Пьюр Интент ведь не медлил со своим отступлением. Осмелюсь предположить, что он заранее отправил письмо и по его прибытию в Кантерлот оправдание уже будет готово. Тем более, до второго его прибытия не пройдёт много времени, Кантерлот-то в дне ходьбы от моего Поместья.

Заглянув в кармашек, дворянин вынул из него небольшие золотые карманные часы.

— Для таких пони как ты, у меня есть подарок.

Боун вспомнился момент, как он потерял карманные часы своего отца, но быстро приметил, что на этих гравюра на корпусе была другой, почти рунической.

— Это, мой дорогой некромант, не какие-то там обычные карманные часы, — растолковал аристопони Боуну. Он открыл ловким копытом крышку, и часы предстали с правой стороны, пока крышка не раскрылась в чём-то наподобие зеркала. — Кто бы не держал данные часы, он будет видеть лица тех, кого помнит. — Он продемонстрировал это, воспроизведя лицо пони, которую Боун до сих пор никогда не видел. — Моя покойная жена…

С тихим щелчком он закрыл устройство и отдал подарок Боуну Мэрроу.

— Храни их. Ты пощадил меня в том лесу с теми чёртовыми бандитами, когда мог запросто убрать всех нас с доски силой мысли и выйти сухим из воды. В Танцующих Полянах ты делал всё, чтобы спасти пони, за что они должны быть благодарны тебе всю оставшуюся жизнь. Но что более всего задело меня, однако, это твоя готовность пожертвовать своими глазами, чтобы обезопасить всех пони в моих владениях. Поэтому, я дарую тебе это бесценный подарок — единственный в своём роде.

Боун Мэрроу принял подарок, повесив его себе на шею. Он осмотрел карманные часы, открыв крышечку.

— Как это работает?

— Просто подумай о пони, которого знаешь или о котором заботишься, и его лицо появится, — пояснил Рич.

После секундной паузы зеркало спроецировало улыбающееся лицо Синек, вскоре заменённое родителями Боуна.

Оторвавшись от часов, Боун улыбнулся.

— Спасибо, Обби.

Губы аристопони сузились на мгновение, но вскоре выстроились в улыбку.

— Полагаю, это единственный раз, когда тебе можно меня так назвать.

— А они не сломаются? — озабоченно подала голос Синек. — В смысле... жизнь Боуна нельзя назвать мирной.

Рич кивнул.

— У них больше чар, чем на личной броне Селестии, осмелюсь вообразить. Я даю гарантию, что эти карманные часы ничего не сломает.

После замечания Синек Боун по-прежнему был обеспокоен.

— И даже... лава?

Золотой пони положил копыто на бок Боуна.

— Ничего. Не. Сломает.

Боун кивнул с ещё более лучезарной улыбкой.

— Спасибо!

---

В течение дня Боун Мэрроу нанёс визит каждому пони в поместье, пока Обсинли Рич информировал своих стражей о Некроманте за стенами. Они были по понятным причинам перепуганы, но Рич не помедлил объяснить им, что Боун Мэрроу был его хорошим другом и что он будет выплачивать премиальные за опасную работу, пока Некромант находится внутри. Большинству это предложение пришлось по душе, но всё же некоторые вызвали свои опасения насчёт безопасности всех пони в поместье.

Рич сказал им, что без помощи Некроманта он и все остальные пони, уцелевшие в Танцующих Полянах, были бы мертвы. Он также отметил, что без некроманта они бы сейчас остались безработными. Этого оказалось достаточно, чтобы все дальнейшие препоны более не возникали среди наёмных стражников, которые вскоре вернулись на свои посты, но всё равно лишний раз напрягались, когда Боун Мэрроу жизнерадостно трусил в их направлении.

Уцелевшие Танцующих Полян предложили подарки — одежду и потрёпанный чёрный плащ Боуна. Его держал у себя в сохранности отец Фрости, который пожелал ему удачного путешествия. Фрости со своей стороны каким-то образом сумела в тайне протащить овсяное печенье с изюмом у себя в гриве, которое и предложила Боуну. К его удивлению, на угощении не было никаких волос и других продуктов жизнедеятельности маленькой кобылки, поэтому он с радостью принял его. Но это всё равно не остановило его от щепетильного анализа каждого сантиметра на печенье, когда он вышел из её поля зрения; вскоре он всё же съел его.

Синек и её мать были последними, кого навестил Боун. Он бы в любом случае не смог бы остаться в поместье, и ему придётся всё время находиться в пути, дабы Рыцари Солнца, идущие за ним по пятам, не догнали его. В конце концов, никто не хочет увидеть, как его сбрасывают в вулкан.

— Привет, Боун, — поздоровалась Синек со своим счастливым другом. — Тебе уже лучше?

Сияющий капюшон Боуна откинулся настолько, чтобы вместе с его такой же сияющей улыбкой можно было увидеть глаза с черепами.

— Никогда не думал, что буду так рад видеть кого-то, да и вообще видеть!

— Значит, с твоими глазами всё в порядке? — поинтересовалась мать Синек, мысленно благодаря Селестию. — Я чуть с ума не сошла, пытаясь представить какого тебе было, дорогой.

— Агась, — ответил Боун. — Насколько я могу знать, всё в полном порядке. Зрение вернулось, тело вернулось, да даже кьютимарка и та, и даже мой плащ теперь со мной. А ещё Рич дал мне эти замечательные карманные часы!

Мать Синек ткнула Боуна в грудь.

— Позаботься о себе, слышишь? Я не хочу снова пролетать над Вечнозелёным и видеть очередной пепельный круг с тобой в центре!

Жеребчик отсалютовал.

— Будет исполнено!

Синек, повернувшись лицом к Боуну и своей матери, неуверенно спросила:

— Эй, мам?

— Да, милая?

Она прикусила губу и взглянула на своего друга.

— Ты не возражаешь, если я пойду с Боуном Мэрроу?

Пегаска решила пресечь эту идею на корню, даже когда её дочь полность не договорила:

— Ещё как возражаю! Ты хоть понимаешь, в какие неприятности он собирается вляпаться? Я не могу подвергать тебя ещё большему ужасу, которого и так насмотрелась предостаточно!

Ушки Синек поникли, и она отошла от матери на пару шагов.

— Я не думаю, что со мной ты будешь в безопасности, Синек, — признал Боун, протягивая копыто своему единственному другу. — По крайней мере здесь, я уверен, ты будешь в порядке. Может быть, я буду навещать вас?

— Но я хочу пойти с тобой, — заартачилась Синек. — Даже рядом с Рыцарями с тобой мы все были в безопасности, Боун. Намного безопаснее, чем при работе Брайт Айдиа в качестве последнего стража. Ты можешь просто съесть бандитов, которые побеспокоют нас!

Юный некромант загримасничал.

— Я не люблю делать этого, Синек. Я бы предпочёл жить своей обычной жизнью, не убивая при этом никого. Басни и так очертили меня как злобного монстра. Мне не нужна очередная кровавая страница в историях, если этого можно избежать.

Глаза кобылки наполнились влагой; её надежды о приключениях вместе с Боуном Мэрроу испарились в едкую дымку. Она развернулась было уйти, чтобы пони не увидели её конфуза, но столкнулась с нагрудником стражника, возникшего у неё перед мордочкой.

— Рыцари вернулись!

---

Пони рванулись наружу из поместья с целью посмотреть, что стряслось. Вдалеке они едва смогли различить пару сияющих золотом пятен, просочившихся через стену деревьев и идущие прямиком к разводному мосту.

— Что ж, — горделиво пробубнил Рич, — кажется, у них проблемы. Карма?

Блеклый крик послышался позади Рыцарей, на который они в панике оглядывались, опрометью скача к стенам Поместья.

— Сэр Рич, следует ли нам открыть врата? — спросил страж неподалёку, чьи копыта лежали на механизме рычага, который опускал подъёмный мост.

Рич взглянул на своего друга, понимая, что если он впустит Рыцарей в поместье сейчас, то они немедленно разыщут Некроманта.

— Давайте лучше посмотрим, что они нам скажут?

Боун вытянул свою закутанную в капюшон голову за стену; его сияющие глаза разрезали тьму, оставленную заходящим солнцем.

— Они возвращаются?

К нему присоединилась Синек, со взмахов крыльев приземлившись на стене рядом с Ричем.

— Это Пьюр Интент?

Аристопони не ответил, выжидая пока пони в доспехах подойдут поближе. Буквально через мгновение Рыцари стояли у рва с водой, задыхаясь и отплёвываясь.

— Впустите нас! Они идут! — отчаянно завопил рыцарь, оглядываясь через плечо.

— Кто идёт? — с вызовом крикнул в ответ Рич.

— Яркая Луна!

Сноб отошёл от стены, махнув рыцарю, чтобы тот опускал мост.

— Это был достаточно неожиданный ответ.

— Что ты творишь?! Они же увидят меня! — поднял штыки Боун, укрывшись за каменной стеной, способной защитить от прямого выстрела арбалетного болта.

— Осмелюсь предположить, что Рыцари взволнованы куда больше приближающейся армией, нежели некромантом, Боун Мэрроу, — ответил Рич, показав жеребёнку следовать за ним. — Если уж на то пойдёт, они будут молить тебя помочь им.

— Откуда ты знаешь, что у них есть армия? — поинтересовалась Синек, паря близ своих друзей, пока они спускались по настенным ступеням.

— Ну, например, чистый факт — что если хочешь успешно осадить замок, то воинов тебе понадобится в десять раз больше, чем защитников, — как ни в чём не бывало проговорил Рич. — Судя по последней переписи численности Ночных Стражей, пока они не подверглись воздействию Найтмер, их должно быть по крайней мере двадцать тысяч.

Светящиеся глаза Боуна с волнением округлились.

— Они же не могут посылать сюда за раз так много пони, не могут ведь?

Спрыгивая с последней ступени на грязную землю, Рич засмеялся, поправляя свою дорогую экипировку.

— Разумеется, нет, но сравнивая число моих регулярных солдат, которых порядка тридцати, и число, которым они располагают, осмелюсь предвидеть, что они отправят сюда по крайней мере ещё тысячу, дабы быть абсолютно уверенными в захвате моего поместья.

Последний лязг издал разводной мост, и Рыцари поспешили внутрь, только чтобы встретиться лицом к лицу с некромантом, за которым они так рьяно охотятся.

— Н-н-некромант!

— О Селестия, пощади!

Боун закатил свои сияющие глаза, частично из-за того, что ему предстоит действовать без крови, и частично на реакцию Рыцарей на него.

— Подождите, Рыцари Солнца. Где ваш главнокомандующий? — потребовал Рич, растянув своё властное копыто в останавливающем жесте.

Затем, Боун Мэрроу заметил его — бурлящего и сочащегося первородным гневом. Пьюр Интент.

— Ты! — взревел он, указывая свои доспешчатым, всё ещё окровавленным копытом на Рича. — Ты укрывал некроманта всё это время! Где ты его прятал?!

Боун потянул за одно из век и высунул язык.

— Раскройте глаза, Капитан, это ведь у меня были вырезаны глаза.

Рич разделил своим копытом двух соперников.

— А теперь подождите секунду. У нас нет времени для вашей праведной охоты на Некроманта, когда целая армия стоит у нас под стенами.

Глаза Интента скользнули сначала на Боуна, который теперь стоял выжидающе, нежели провоцирующе, — и на самого богатого пони в Эквестрии.

— Выкладывай.

Аристопони удовлетворённо выдохнул.

— Хорошо. Боун Мэрроу — эта бедная душа — является моим хорошим другом…

— Другом, — процедил Интент.

— Я всё же закончу, если ты не будешь прерывать меня столь сумасбродно, — продолжил Рич на этот раз немного раздражённо. — Он поможет всем кому сможет в этом поместье до тех пор, пока ты не воткнёшь нож ему в спину и не погубишь всех остальных.

Боун кивнул.

— До этого я помог пони против бандитов в Танцующих Полянах. Я уже встречался с Яркой Луной, и я, если честно, не самый большой их поклонник или их нападений на города.

— Я соглашусь на это, при условии что ты пойдёшь с нами в Кантерлот, — повелительным тоном произнёс Пьюр Интент.

Боун захихикал.

— Или же я могу просто съесть тебя прямо сейчас и больше ни о чём не беспокоиться, правильно?

Капитан, сглотнув, сделал шаг назад.

— Ты так не сделаешь. Ты же сказал, что якобы помогаешь пони.

Боун осклабился; его глаза ярко сияли из-под недр его капюшона.

— Ну не знаю, я уже ел бандитов раньше. Я обоими копытами за новые ощущения.

Синек шлёпнула Боуну подзатыльник.

— Боун, хорош быть таким пугающим.

Потирая больное место, Боун посетовал:

— Оу-у, но можно же испугать его хотя бы разочек, это же так весело!

Капитан выдал нервный смешок.

— Итак... ты не съешь меня и пойдёшь в Кантерлот?

Боун, нахмурившись, покачал головой.

— Не-а, я всё равно съем тебя, если ты попытаешься напасть на меня снова.

---

Рич, Боун, Брайт Айдиа и очень дёрганый Пьюр Интент стояли вокруг стола с картой Поместья в центре, придерживаемой по углам золотыми слитками, чтобы её не унесло ветром.

— Ладно, — спросил Рич с твёрдой решимостью, — сколько по вашему, Капитан, мнению приближается к нам?

Пьюр снял свою окровавленную перчатку, обнажая наспех забинтованное копыто.

— Они должны быть где-то здесь, где на моих пони напали их ассасины. Около... — Он остановился, слегка качая головой. — восьми-девяти тысяч?

Глаза Боуна разгорелись немного ярче.

— И сколько ваших Рыцарей способны к магии и полёту и вообще готовы к битве? — поинтересовался Рич, передвигая миниатюрные фигурки пони, обозначающие разные силы. Они были сделаны, конечно же, из золота.

— Три единорога, один пегас, семеро земнопони. Единороги заточены под поиск некромантов — в чём они несомненно облажались — и стандартные лечащие заклинания. — Капитан на секунду сердито смерил взглядом Боуна Мэрроу, прежде чем сосредоточиться на более насущных проблемах. — Пегас неплох в тактике "бей — беги", хотя я предполагал, что он будет занят защитой небес над поместьем.

Боун поднял копыто.

— Я мог бы приказать летунам умереть, — беспечно предложил он.

Капитан, чтобы лучше увидеть карту, отодвинулся на дюйм от чересчур возбуждённого жеребчика, сидящего рядом с ним на стуле.

— Может быть... это даже сработает, — признался Рич. — Думаешь, справишься с этой задачей?

Боун кивнул.

— Из того, что я видел, эти пони не тот тип, который умеет останавливаться. Они хотели, чтобы я воскресил армию мертвяков и начал терроризировать ей города, так чтобы они смогли проскользнуть туда и спасти положение. Я не чудовище, но я, по крайней мере, могу использовать свой особый талант, чтобы обычные пони могли жить в мире и спокойствии. — Он посчитал нужным в этот момент уставиться на Пьюра Интента.

«Прямо как я — хочу жить в мире и спокойствии, не опасаясь преследования».

Пьюр Интент гневно вздохнул.

— Сосредоточьтесь, господа, — напомнил он всем собравшимся. — Брайт, кто-нибудь из пони Танцующих Полян может протянуть нам копыто помощи?

Страж кивнул.

— Некоторые знают, как пользоваться арбалетами, а другие – отставные стражи. Не составит труда объяснить остальным, что к чему.

Рич мгновение пережёвывал эту мысль, после чего ответил:

— Мы поставим их у внутренней стены, где укрытие лучше всего. У них ведь даже нет брони, чтобы отразить магические стрелы магов Яркой Луны.

— Что если некромант умрёт во время сражения? — вклинился Пьюр Интент, не отводя взгляда от черепов внутри глаз Боуна Мэрроу.

— Мы все умрём, — лапидарно ответил Рич. — За исключением Боуна Мэрроу, конечно. Технически с ним всё будет в порядке.

Боун покачал головой.

— Я не умру.

— Это и приводит нас к следующему пункту, — вставил Рич. — Скелеты.

Боун кивнул.

— Сколько нам понадобится?

Аристопони прикинул:

— Я бы сказал — много. Любой, кто падёт в битве, и ты будешь уверен в его смерти, должен быть превращён в скелета. По возможности лечи наших пони, но если не сможешь... нам понадобится вся возможная помощь.

Боун одарил их тревожным взглядом.

— Я постараюсь подлатать первых попавшихся.

— Не Яркую Луну, разумеется, — добавил Рич.

Голова Боуна качалась из стороны в сторону.

— Может, если я помогу им, они больше не будут сражаться?

Пьюр Интент потряс головой.

— Мы не можем допустить, чтобы твоя тёмная магия могло как-то усилить наших врагов. Убийство – единственный приемлемый вариант.

Некромант поворчал в ответ Капитану, но всё же уступил.

Золотой пони опустил копыто в центр карты.

— Значит, решено? Мы союзники до конца это битвы, а потом Боун Мэрроу и Пьюр Интент разойдутся, как в море корабли.

Боун кивнул первым, Капитан Рыцарей же немного помедлил, но тоже кивнул.

Рич убрал копыто и надел свой шлем. С щелчком забрала он огласил:

— Все пони на свои позиции, у нас не так много времени до их прибытия!

Нападение Яркой Луны

Менее чем за час поместье Обсинли Рича превратилось из аристократического гнёздышка в настоящую крепость. Уцелевших Танцующих Полян в скором порядке проинструктировали как пользоваться арбалетами, были они единорогами или нет. Те, кто могли создавать заклинания, получили особые позиции на четырёх башнях, примыкающих к стенам поместья, с Боуном Мэрроу у главных ворот. Айдиа вёл группу солдат, ответственную за безопасность разводного моста, в то время как Рич сопровождал оставшихся стражей на бастионы, которые в любой момент будут готовы скинуть лестницу или подстрелить летунов.

Пьюр Интент сообщил пони на стенах, что Яркая Луна исключительно хороши во время ночных рейдов и осад, так как это была их основная роль в качестве боевой единицы по защите Эквестрии бок о бок с предательницей Принцессой Луной до того, как она превратилась в Найтмер. В то же время они нередко промышляют привлечением наёмников из других королевств, чтобы скрыть свои слабые места.

Узнав, что Некромант прежде никогда не проходил мимо Кантерлота к нещадно холодному северу, Капитан Пьюр начал сомневаться в эффективности магии Боуна Мэрроу против них и призвал всех быть настороже. Бэтпони были склонны к перебросу профессионалов через стены, и если их командир знал, что Боун Мэрроу как-то влияет на исход битвы, то обязательно пошлёт за ним ассасинов.

Синек же избрала для себя держаться на время боя ближе к Боуну Мэрроу; её арбалет покоился на стене. Её мать тоже была на валу и находилось от неё в паре взмахов крыльями.

Сияющие глаза Боуна были словно путеводный маяк, когда он ощутил всё больше и больше приближающихся пони. Это было как волна энергии, так и ждущая своего высвобождения; если бы он только мог воспользоваться ей.

Юный некромант отпрянул от крепостной стены, покачивая головой.

— Я не думаю, что всё пройдёт гладко…

— Что ты имеешь в виду? — спросила Синек, пригибаясь под укрытием. — У нас же есть ты, разве нет?

Боун с полуулыбкой посмотрел на свою подругу.

— Я имел в виду для меня. Вокруг собирается всё больше пони; всё ближе приближается Яркая Луна; тем больше зияющая пустота внутри меня.

Синек была слегка озадачена.

— Пустота? В смысле? С тобой всё было прекрасно, когда ты был в Танцующих Полянах.

Он вздохнул:

— Я запутался. Когда Рыцари зачитывали тот список, они упомянули пустоту внутри некромантов. Чем больше пони поблизости я ощущаю, тем больше я чувствую своего рода... голод.

Пегаска, аккуратно пригибаясь от шального арбалетного болта, обнадёживающе похлопала своего друга по плечу.

— Да ладно тебе, Боун. Ты хороший пони, и никакая пустота этого не изменит.

Левое ухо Боуна дёрнулось, и он перегнулся через бортик башенного вала.

— Я не знаю, что со мной, но вот оно — Яркая Луна уже объявилась.

Слабое, но отчётливое лязганье доспехов начало доноситься до их ушей. Светящиеся щиты всех сортов и расцветок прикрывали собой копья и арбалеты, смотрящие в небо. Появились пони в тёмно-фиолетовой и обшитой серебром броне с декоративными крыльями летучей мыши на шлемах.

— Всем приготовиться! — крикнул Рич в некогда спокойный ночной штиль. — Яркая Луна на подходе!

Где-то на окраине леса армия остановилась. Первая группа сделала организованный шаг вперёд, тем самым разделив себя с центром, из которого вышло вперёд знакомое лицо.

— Энвил? — выпалил Боун, стараясь быть максимально незаметным со своими лучащимися в безлунной ночи глазами.

— Я призываю вас к переговорам! — выкрикнул Энвил. Он всё ещё был вне зоны поражения арбалетов и, возможно, даже заклинаний. Ещё один шаг, и он рискует своей головой.

Из стен поместья последовала пауза, прежде чем Рич ответил:

— Ваш призыв принимается; изложите ваши намерения!

— Мы, — войска Яркой Луны, — объявляем этот особняк плацдармом для штурма Кантерлота и возвращения Принцессы Луны на её законное место на троне!

Рич громко фыркнул.

— Я не приму участия в измене, Яркая Луна!

Боун вздохнул.

— Они что, не могут сказать им, что я здесь? Может, они бы передумали сражаться, знай они, что здесь находится некромант.

— Мне жаль сообщать это, — прокричал в ответ Энвил, — но тогда ваше поместье будет взято силой! Советую вам сдаться и содействовать возвращению Принцессы Луны, и тогда мы пощадим вас!

Глаза Боуна потускнели, но его настроение всё равно приподнялось.

— Нам не придётся сражаться?

— Мы готовы стоять с этим поместьем до конца, демон! — запальчиво возразил Рич. — Мы никогда не предадим Принцессу Селестию!

Юный некромант издал смирившийся вздох:

— Всё ради мира, не так ли.

— Да будет так, дворянин! — презрительно процедил Энвил. — Приступить к осаде!

Внимание Боуна было завлечено, когда он шустро перегнулся посмотреть через стену. Проревел рог, и передние ряды сомкнулись, скрывая Энвила из виду. Единороги нападающих воздвигли больше щитов, которые в виде кокона укрывали авангард и голову шеренг Яркой Луны, твёрдой поступью шагающих к стенам поместья.

Из-за ближайших деревьев показались кожистые крылья. Бэтпони с чёрными, как ночь, кинжалами и невыносимым ультразвуком могли с лёгкостью запугать выживших. Стражи на стенах, не теряя ни минуты, ответили летунам стремительными выстрелами, которые удачно угодили некоторым в лицо и в грудь, после чего те, падая камнем на землю, разбивались с глухим стуком ломающихся костей и рвущихся органов.

— Обороняйтесь! — гаркнул Рич, пробуждая выживших от страха и призывая их к действию. — Очисти небеса, Боун Мэрроу!

Боун сделал глубокий вдох и во всю меру своих возможностей начал следить за скрытными пони, скользящим в темноте. Его глаза засияли, и от них отразились маленькие поблёскивающие зрачки.

Поглотить

Душераздирающий визг, означающий скорое испепеление, в мгновение ока обратил тела в прах. Их оружие заржавело, броня погнулась и скривилась, плоть превратилась в пепел, а кости измельчились в порошок, который уже очень скоро подхватится ночным бризом.

— Заклинатель! — громко объявил голос сверху. Боун посмотрел на бэтпони, указывающего прямо на него, и поспешил улизнуть в укрытие.

Фестрал приземлился прямо в центре башни, крутясь в яростном порыве найти те сияющие глаза, что только что съели его друзей. У пони была лишь секунда на осознание того, какую ошибку он допустил, прежде чем тоже рассыпаться в блеклые пыль и пепел.

— Боун, ты как? — прокричала Синек; звуки боевых рогов и рупоров сильно затрудняли слух по мере разгара битвы. — Твои глаза становятся всё ярче!

Юный некромант ещё раз обратил свой взгляд на небо, неосознанно стремясь найти ещё одного бэтпони для поглощения. Где-то на задворках подсознания он понимал, что всё идёт под откос, но выплеск адреналина от пожирания других одурманил его разум.

— Боун!

Он повернулся как раз вовремя, чтобы заметить ониксовый кинжал, оставивший в его груди глубокую рваную рану и отталкивающий его с невообразимой силой на землю. Ещё один незамеченный фестрал взлетел на зубцы каменной стены, чтобы с чувством долга направиться к жеребчику и добить его последним ударом.

Эти пони не заслуживают второго шанса.

Умрите!

Бэтпони пошатнулся, схватившись за грудь. Его лицо исказилось в агонии, пока он силился вздохнуть, кашляя и задыхаясь кровью. В следующие пару секунд он рухнул наземь, его копыта в отчаянной попытке отомстить за собственную смерть тянулись к упавшему мечу.

— Этих пони мне хватило по горло, — прошипел сквозь зубы Боун, приказывая своим ранам затянуться.

Боун сосредоточился на костях пони, заставляя их вновь вернуться к жизни. Второе дыхание ударило в голубые сияющие глаза, и вот уже перед ним стоит скелет с оплавленной в прах кожей.

Боун хлопнул в копыта перед лицом скелета.

— Эй, защищай меня, ладно?

Скелет мгновенно кивнул, подбирая свой меч и вставая в боевую стойку.

«Посмотрим, сколько раз меня попытаются убить этой ночью», — размышлял Боун.

---

Сражение тем временем перешло на следующую ступень. Самодельные лестницы были приставлены к стенам поместья, пока единороги во весь дух сбрасывали их своей магией. Щиты магов Яркой Луны охраняли большую их часть от брошенных выжившими камней и выстреленных арбалетных болтов.

Тогда же начала надвигаться вторая волна, которая выглядела, по сравнению с первой, более боеспособной. Маги шли в авангарде, их рога сияли разрушительной магией, угрожающе закипающей под землёй. Пони, облачённые в кирасы, шли рядом с зачарованными щитами; их защита парила подле их хозяев, держащих во рту мечи с заострёнными краями.

Прибыли новые летуны, более медленные и громоздкие. Боун попытался убить или поглотить этих новоприбывших пони, но добрая их половина будто вообще не замечала его усилий. Вскоре он понял, почему, когда троица спикировала на его башню для сражения.

Его ещё более разгоревшиеся глаза пролили немного света, и оказалось, что они были вовсе не фестралами. Это были пони, сделанные из кристаллов, их силуэт мерцал и отражал свет глаз Боуна.

Скелет Боуна мгновенно среагировал и бросился защищать своего хозяина, замахнувшись мечом в ключицу кристального пони, пока он не отскочил от неё на каменный пол.

— Некромант, значит? — оскалился один из летающих кристальных пони. — Давненько я вас уже не видел.

Скелет применил новую тактику, а именно – с потрясающим успехом размозжил копытом лицо одного из пони. Осколки его морды и глаз разлетелись и застучали по земле, отчего тот завопил от боли.

— Сперва со скелетами разберитесь, дурни! — выкрикнул их предположительный лидер, переключивший своё внимание с Боуна на его прислужников.

Боун сосредоточил свою магию на одном из них, приказывая ему умереть... но ничего всё равно не произошло. Он попытался поглотить их, но снова неудача.

Синек же, между тем, в своих стремлениях убивать действовала более изобретательно. Она использовала приклад своего арбалета, дабы заехать им по голове одного из пони, отчего тот распался на мелкие кусочки; его тело свела судорога, пока кристальная пыль не начала медленно оседать на пол.

— Бей их! — посоветовала юная пегаска, спеша помочь скелету Боуна.

— Что ж, — фыркнул Боун, — это я как раз и хотел сделать!

---

Второй отряд в конце концов подошёл к стенам. Боун успел перегнуться через край своей башни именно в то время, когда под ней начал разрастаться колоссальных размеров огненный шар, сотворённый сразу несколькими магами. Он сиял, как утреннее солнце, и жарил, словно раскалённая печь. Маги, которые обычно прикрывали войска своими щитами, теперь шли удерживать жар внутри этой разрушительной конструкции, оберегая своих собственных единорогов, чтобы те не обратились в пепел, до того как заклинание сдетонирует.

— Селестия милосердная!

Боун направил свою магию на волшебников, приказывая им умереть. Пара из них ухватилась за грудь, а остальные, предположил Боун, видимо, находятся достаточно далеко от зоны его поражения. Огненный шар продолжал расти, но на сей раз, когда несколько магов были устранены, немного нестабильно. Боун ухмыльнулся, скомандовав недавно умершим магам восстать и атаковать.

В это же мгновение раздались крики со стороны Яркой Луны. Скелеты вставали и набрасывались на беспомощно сосредоточенных магов, чьи лица были изъедены зубами скелетов, а сами они проткнуты их рогами. Их глотки были разорваны в клочья, а черепа растоптаны, что уводило Яркую Луну всё дальше и дальше от основного театра боевых действий из-за посеянного в их рядах хаоса.

— Боун Мэрроу, — отозвался Рич сквозь какофонию битвы, — больше мертвецов!

Некромант пошёл взглянуть со своей башни на её подножие. Пони начали взбираться на стены, а стражи были быстро убиты надвигающейся армией. Выпустив свою магию, Боун сосредоточился на нескольких неподвижных скелетах, которых он мог почувствовать, и воскресил их, чтобы случайно не убить кого-то из союзников.

Мёртвые стражи наравне с Яркой Луной вскоре восстали, подбирая своё старое оружие, пока их плоть плавилась до кости. Их броня, также как и их оружие, остались неповреждёнными, и они присоединились к силам уцелевших пони и стражам Рича. Светящиеся голубые глаза приветствовали всех осмелившихся карабкаться на стены, и вслед за этим всегда следовал взмах меча, беспрецедентно поражавший обидчиков, которые затем падали в ров с водой.

Некогда прозрачная вода окрасилась теперь в мутную кровавую жижу, когда тело за телом падали в неё на свою погибель. Боун мог чувствовать каждое ожидающее его тело, как самую яркую звезду; его глаза ярко сияли с каждой жертвой.

Восстаньте и Служите!

Он было уже забеспокоился, что ничего не произошло, но через какое-то время вода начала пузыриться и кипеть. Сквозь плотную кровавую пелену во рву можно было заметить сияющие голубые огоньки, и вскоре они перебрались из отлогой ловушки прямо в ряды Яркой Луны, ждущей своей очереди на стену.

Отчаянные предупреждающие крики послышались от войск под стеной:

— Некромант! Некромант!

Оставшиеся маги бросили свои попытки разрушить стену огненным шаром и вместо того, чтобы использовать щиты для перенаправления огня, они сколдовали струю палящего пламени, нацеленную на приближающихся скелетов. Капающая магма начала выступать из магического образования, полность изъедая скелетов, что заставило Боуна отпрянуть от раскаляющейся стены.

Боун для лучшего обзора стянул с себя капюшон и осознал, что теперь-то ему не приходится прятаться в горячке боя.

— Что-то новенькое!

— Цельтесь в ту башню!

Юный некромант просунул голову через зубцы стены тогда, когда перед ним всплыла стена арбалетов, направленных в его сторону; их броня отражала мерцающий огонь, перешедший на внешнюю защиту поместья.

— Нужно уходить! — Боун взял Синек в охапку и ринулся к люку Башни, ведущему на лестницу.

— Огонь!

Боун только открыл люк, когда приказ донёсся до его ушей. На них уже опускалась волна болтов, и он напропалую втолкнул Синек на лестницу. Болты начали биться о камень, да и он уже было спустился, прежде чем один из них не нашёл убежища в его ноге.

Он вскричал от боли и проделал оставшийся путь по лестнице ковыляя. Болт тем временем отломился и оставил частичку себя в его ноге. Спуск Боуна закончился тем, что он врезался головой в нагрудник одного из своих скелетов, пока остальное тело оправлялось от импульса. 

Синек, кажется, выглядела получше своего друга, поэтому она сразу же кинулась к его раненой ноге.

— О, Селестия!

— Вытащи! — вскричал Боун, поднимая свою раненую ногу и протягивая её своей подруге. Сейчас он был занят больше битвой и очень сильно нервничал, что могло бы произойти, если один из тех кристальных пони застанет их врасплох. — Скорее!

Кобылка секунду мерила рану в замешательстве, пока не заметила выступающий из неё кусочек дерева. Немного помедлив и размышляя о крови во рту, она вскоре укусила, за что зацепилась, и дёрнула во всю силу.

Боун завопил от боли, шипя сквозь стиснутые зубы, и начал держать свою ногу копытами.

— Попробуй ещё!

Синек сделала как он просил, снова кусая стрелу и выдёргивая её. Болт, измолотив всё в ране, свободно вышел; разорванные артерии и вены прыснули кровью на каменный пол, быстро собираясь в лужу.

Некромант сосредоточил свою магию на ране, заставляя её вылечиться как можно скорее. Его нога напряглась, прежде чем мягкий холодок не прошёлся по мышцам. Он мог чувствовать, как его тело потихоньку излечивается.

Боун, сердито и тяжело дыша, наблюдал за работой своей магии.

— Ненавижу боль!

---

Для обороняющихся осада шла не лучшим образом. Маги Яркой Луны переместили свои магические усилия на стены, начав замораживать камень. Летуны же хватали выживших пони и уносили их во тьму, где стражи Рича и встречали свой конец.

Боун и Синек были в башне с ещё несколькими уцелевшими; мать Синек тем временем выпускала болты в узенькую бойницу в стене.

— Мне нужно воскресить больше скелетов, — скорчился Боун, шатаясь на своей только что вылеченной ноге. — Это единственный способ победить на данный момент!

— Тогда тебе лучше поторопиться, — ответил ему один из выживших пони, перезаряжавших свой арбалет. — Иначе все мы окажемся мертвецами, которыми мы так не алчем оказаться.

— Эй, Боун, — предложила Синек, — почему бы тебе не попытаться отдаться своему таланту полностью?

Юного некроманта этим предложением настигли нахрапом.

— Ты уверена? Я не знаю, что произойдёт, если я попробую сделать что-то подобное…

Синек притянула к себе своего друга.

— Боун, ты должен во что бы то ни стало спасти нас, ладно? Если ты не воспользуешься своим талантом на максимум, то пони умрут. Я знаю, что ты напуган той пустотой внутри тебя, о которой ты говорил, но это твой последний шанс всё исправить!

Боун глянул мимо Синек на развернувшуюся снаружи бойню. Стены были покрыты ледяной коркой, а Яркая Луна ломала их вдребезги. Они скоро прорвутся в поместье, если он не поможет.

Его лучащиеся глаза искали лицо его подруги, боясь представить, что случится, если он сдастся. Превратится ли он в такого же монстра, как и остальные некроманты? Это ли то, что заставляет их быть злыми?

Ярко-голубая пегаска притянула к себе своего друга-некроманта так, что они оказались мордочкой к мордочке.

— Боун, я клянусь – что бы ни произошло, я останусь с тобой.

Затем она подарила Боуну быстрый поцелуй, заставляя белоснежно-белого жеребёнка принять розоватый оттенок.

Синек также зарделась, прежде чем ткнуть в нос своего друга копытом.

— Не мог бы ты, пожалуйста, спасти всех нас с помощью своей страшной скелетной магии?

---

Боун выглянул из-за деревянного люка на верху башни. Болты усеивали пол, как сено в сарае, но более уже не прилетали. Кроткий поцелуй Синек был всё ещё свеж в его памяти, борясь с той пустотой внутри его сердца, спровоцировав неравную битву.

— Ох, Селестия... только не говори мне, что я собираюсь влюбиться посреди сражения.

Он распахнул люк, взбираясь по ступеням на пик башни. Летающие пони роились в небесах и убили практически всех пони на второй стене. Боун тревожился насчёт Брайт Айдиа и Рича, но его внимание вернулось в настоящее, когда звонкий клинок поцарапал его шею от неудачной попытки пролетающего мимо пони его декапитировать.

Боун сфокусировался на своих способностях, чувствуя каждого пони и каждого скелета.

— Ладно, давайте посмотрим, почему все так боятся некромантов…

Смотря сквозь завораживающие огни поля брани и льющуюся реками кровь, Боун узнал каждого пони, который был на его стороне и действовал в меру своих возможностей. Чем больше он концентрировался, тем лучше он ощущал каждое движение кости, каждый удар сердца, каждый вдох.

Он думал над тем, чтобы убить здесь каждого пони. А мог ли он? Хватит ли его контроля над талантом, чтобы пройти через подобное? Сомнения в своих силах закрались в его мысли, они боролись с идеей, что жеребёнок способен на такой невероятный поступок.

Пустота внутри ответила за него, требуя всё больше и больше; это был голод. Да, он мог. Он мог убить здесь каждого пони, на которого обратит свой взор.

Однако у внутреннего голоса были совсем другие планы. Что если бы он мог сделать что-то большее, нежели просто воскресить или убить пони? Он ведь мог ослепить их, так? Он случайно сделал это, когда ему вырезали его глаза. Возможно, он мог... заставить их заснуть?

Пустота требовала их смерти, требовала, чтобы они восстали армией скелетов и сгинули раз и навсегда. Требовала командовать легионом нежити и сразиться с Селестией, заставить её уйти под гнётом его мощи и угрозы убийства всего сущего в Эквестрии, пока он не останется совсем один.

Боун отпрянул от края, дабы избежать болта, пущенного в его голову. Правда ли получится заставить Яркую Луну заснуть? Не было бы лучшим решением просто убить их всех и быть уверенным на все сто?

Он покачал головой и пожал плечами.

— Полагаю, если они не уснут, то в любом случае умрут, так ведь?

Юный некромант сосредоточил свою магию на плоти и крови, движущейся в окружающей его резне. На пони, которых он доселе никогда не знал и которые без промедления убьют его. Даже если бы у них была возможность, они бы не пощадили его, он был в этом абсолютно уверен. Он хотел, чтобы Синек была в безопасности, также как и остальные его друзья. Так ли необходима жертва всех остальных, чтобы это осуществить?

Боун ещё раз кинул взгляд через бастион, когда всё больше пони начали появляться на стенах. Вздохнув, он проговорил:

— Надеюсь, это сработает…

Засните.

Он с надеждой вглядывался на пони внизу. Взгляд переходил от одного солдата к другому, уповая, что они свалятся наземь. Ничего не произошло.

— Ну пожалуйста, не заставляйте меня убивать их! — протестуя, выкрикнул Боун и удвоил свои усилия.

Прошу, Засните! Хватит крови! Бегите!

Каждый приказ не доходил до Яркой Луны, разбиваясь о некую невидимую стену. Должен же быть способ заставить их остановиться!

Бросьте оружие! Отступайте!

Пока он пытался командовать ещё больше, вскоре стало ясно, что его особый талант не собирается их исполнять. Что бы он ни перепробовал — ничего не помогало. Усыпить, обратить в бегство, запугать их, да даже чтобы они обезумели. Ничего не помогло.

Маги полностью поменяли свои заклинания, сосредоточив всю свою магию на превращение самой земли в исполинский шар из грязи и камня. Стена была покрыта сплошным льдом, и этого последнего заклинания будет вполне достаточно, чтобы развалить её на куски. Боун взглянул на противоположную часть своей башни и заметил там Рича и Брайт Айдию, сражающихся спиной к спине в окружении трупов.

Время на исходе…

Боун ещё раз сосредоточился на пони, которых он недавно опознал, заметив, что некоторые из них были уже мертвы. На периферии зрения он увидел подкрепление Яркой Луны, намеревающейся поддержать своих союзников в осаде.

Опустив голову и прерывисто дыша, он вынес заключительный вердикт.

Умрите

И битва, словно опавшая волна, остановилась. Латные доспехи изогнулись, и пони, в ответ его приказу, заклокотали. Мечи попадали на землю, а пони рухнули с небес, сбивая своих же союзников с тошнотворным хрустом. Кровь брызнула изо рта сотен, их лёгкие превратились в кашицу, а сердце отбило свой последний аккорд.

На какое-то время на поместье опустилось безмолвье. Выжившие и стражи, которые находились одной ногой в могиле, встали с земли с криками освобождения и благодарностей; некоторые в свою очередь сломались настолько, что с неконтролируемые завываниями отползали от своих мёртвых друзей, с которыми когда-то делили одно небо над головой.

Боун знал, что это ещё не конец; до этого момента практически никто не выжил. Чувствуя всё ещё живые сердца, он насчитал семнадцать от первоначальных семидесяти. Он улыбнулся, поняв, что Синек была одной из выживших. Затем, к своим опасениям, он осознал, что что-то не так.

Её кто-то держал. Её дыхание участилось.

---

Он дёрнул люк башни и во весь опор ринулся вниз по ступеням. Достигнув подножия, он заметил Синек и её мать... со стрелой в голове.

Её рот был открыт, струйка крови стекала по её лицу оттуда, где болт пронзил её лицо, вгрызаясь в мозг. Некромант почувствовал, что черепная кость была повреждена.

— Б-боун! — рыдала Синек, прижимая к себе свою маму. — Спаси её!

Смотря то на болт, то на безжизненные глаза матери, он не был до конца уверен, что сможет чем-то помочь.

— Я постараюсь...

Он стремительным движением, закусив болт, выдернул его. Частички мозга остались на металлическом наконечнике болта, также как и кровь с кусочками кости, опавшими на пол.

Боун сглотнул, сосредоточившись на ней.

Излечить.

Он похолодел, его глаза округлились.

Излечить! Подлатать! Воскресить!

Это не сработает, не на ней уж точно.

— Ну же! — закричал Боун в отчаянии. — Работай!

Вернись! Живи!

— Боун, что происходит? — поинтересовалась Синек. Текущие из её глаз слёзы окропили её лицо. — Ты не можешь вылечить её?

— Я пытаюсь! — почти безумно крикнул Боун, безуспешно продолжая посылать команду за командой. — Я…

Синек сильнее сжала труп матери в своих копытах. Она не могла вымолвить и слова. Юная кобылка страдала от горя, пока её друг всеми силами старался излечить её мать.

— Она... — безотрадно изложил Боун, — она мертва, Синек.

Его подруга громко всхлипнула, обнимая тело матери.

Некромант мог только стоять и смотреть в гробовой тишине, стараясь составить в уме полную картину произошедшего.

«Это моя вина. Если бы я убил этих пони раньше, она была бы сейчас жива!»

Его пустота согласилась с ним, закипая вместе с гневом. «Я мог предотвратить это! Никто из нас не должен был умереть!»

— Синек, — хладнокровно произнёс Боун, — всё кончено. Больше никто, о ком мы заботимся, не погибнет по моей вине; не этой ночью уж точно, я обещаю.

---

Юный некромант прошёлся по помещению и отправился вверх по ступеням обратно на верх башни. Рыдания Синек заволокли все его мысли. Он почувствовал мёртвых, усеивающих землю, как они жались друг к другу в последней, отчаянной попытке зацепиться за угасающую жизнь.

Пустота дала о себе знать вместе с тем самым огнём, который разгорелся внутри него, когда Танцующие Поляны были атакованы. С того момента, как он узнал о своём особом таланте, все вокруг него умирают. Как подкошенные падают они один за другим. Где бы он ни стоял, в это место обязательно придёт мор, словно он был магнитом для всевозможных страданий.

Натянув на голову капюшон, он оглядел надвигающийся новый отряд Яркой Луны. Тяжеловооружённые и с ещё большим количеством магов, чем до этого. Летающие бэтпони штурмовали небеса, когда рассвет в любую секунду грозился озариться светом, чтобы пролить его на поле битвы.

При одном только их виде губы некроманта растянулись в оскале. Они хотели устроить то же самое и в других городах, чтобы поиграть в героев. Они призывали чудовище на бой, чтобы выглядеть героями. Прямо как Рыцари Солнца.

— Вы получите чудовище, — грозно проскрипел Боун. — Но чтобы поведать об этом, вам предстоит пережить его.

Его магия высвободилась, облегая заледеневшие трупы. Мех и кожа оплавились до мышц, мышцы до кости. Скелеты восстали в смертельное скопище, воплощённое в жизнь, и взяли своё оружие в последний раз. Ударила вторая волна магии, и голубое свечение хозяина завладело их глазами.

Смотря на приближающееся войско, Боун знал, какой приказ сейчас стоит отдать.

Голосом, усиленным его гневом и магией, он прокричал:

— Убить их всех!

Не было никаких боевых кличей, никаких воодушевляющих криков, только скелеты, взлетающие или взбирающиеся на стены. С парадом нежити воздух вокруг похолодел. Грохот костей, дополненный неестественным шипением, сопровождал скелетов, когда их копыта сокрушали стену, идя прямо сквозь неё, и после их погребения под обломками они вновь восставали из пыли и грязи.

Приближающаяся армия мгновенно остановилась, когда маги, выйдя вперёд формации, призвали щиты. Скелеты выпускали болт за болтом, им не нужно было ни унимать боль в мышцах, ни останавливаться, чтобы перевести дыхание. Они были нежитью, они не знали ни сна, ни усталости, ни пощады. Их мастер приказал им убивать, что они в свою очередь выполнят с полной отдачей.

Выжившие пони поместья расступались перед ордой мертвецов, идущих прямо через ров с водой. Летающие скелеты мёртвых фестралов и пегасов пикировали на магов и с ужасающей силой врезались в их тела, а после восстановления баланса они вновь устремлялись в небо, повторяя свой манёвр.

Боун, вооружившись непроницаемой маской ненависти, наблюдал за тщетными попытками Яркой Луны обороняться. Заклинания прорезались сквозь ряды скелетов, только чтобы ещё больше скелетов противостояли им. Маги стали целью номер один, и момент, когда щиты дрогнули, привлёк к себе ещё больше скелетов, готовых наброситься на них всей стаей.

Болты продолжали свой натиск на дизориентированную Яркую Луну, столкнувшуюся со своей будущей смертью в лице целой армии. Чаще всего снаряды проходили через грудную клетку скелетов. Без сомнений, пара их костей могла  отсутствовать, но скелеты сражались до полной своей магической дезинтеграции или до взрыва тяжёлой артиллерии.

Больше пони погибло и ещё столько же восстало вновь, когда подкрепление Яркой Луны было отброшено назад. С каждой смертью или ранением, с каждым приказом, отданным скелетам, Боун чувствовал разрастающуюся внутри него пустоту. Его дыхание превратилось в ледяной туман, его лицо ничего не выражало, он едва ли услышал, как открылся люк позади него.

С вязкой прострацией от всего происходящего он повернул голову и заметил, что Синек выглядывала из отверстия в башне.

— Боун? — позвала она. — Ты в порядке?

Он не мог поверить в услышанное.

— Твоя мама только что умерла по моей вине, а ты спрашиваешь меня в порядке ли я?

Кобылка выбралась из проёма и закрыла за собой люк, ступая мимо сломанных о камень болтов к своему другу-некроманту. У неё не нашлось что ответить, поэтому вместо этого она встала рядом с Боуном.

— Синек... — произнёс Боун. — Я напуган…

Дуэт посмотрел друг другу в глаза: тёпло-пурпурный встретился с тёмно-синим сиянием.

— Я тоже, Боун, — призналась Синек. — Я не знаю, что делать.

Некромант прервал зрительный контакт и взглянул на поле брани, дабы проверить своих скелетов. Маги, также как и вся передовая, были убиты. Летающие скелеты бились с живыми бэтпони, а замена погибших на новое подкрепление нежити стало практически инстинктивным.

— Думаешь, они отправят ещё? — вопросила Синек, желая сменить тему разговора в куда менее пугающее русло.

Боун пожал плечами:

— Я даже не знаю, сколько они уже послали. Они действительно хотят нашей смерти, раз отправили стольких.

Синек мельком глянула на Боуна Мэрроу, прежде чем подойти к нему поближе и прислониться к нему голову.

Юный некромант сделал так же, наблюдая за рассветом, пока его скелеты прогрызали себе путь сквозь морально падающую Яркую Луну, вынуждая пони опрометью драпать ценой своей жизни.

— Может, посмотрим, кто выжил? — спросил Боун через некоторое время.

Синек вздохнула:

— Я не хочу снова видеть свою маму.

Он понимающе кивнул, и пара вместе села в тишине, в то время как оставшаяся армия скелетов возвращалась в поместье с триумфальной контратаки, а только что воскрешённые не принялись их догонять.

За Всю Историю

Спустя пару минут затишья двое жеребят услышали крики пони, которые привлекли их внимание ко внутренней части Поместья. Обсинли Рич вместе с одним из стражей помогали уводить оставшихся пони с поле битвы, стараясь более не тревожить их раны этой суетой.

Боун Мэрроу вздохнул, прежде чем повернуться к Синек.

— Кажется, несколько пони всё же выжили. Мне следует по крайней мере спуститься и посмотреть, не нужна ли им моя помощь.

Синек немного помедлила, не отводя взгляда от люка, ведущего на лестницу.

— Боун? Не мог бы ты…

Юный жеребчик утешающе опустил копыто на плечо своей подруги.

— Хочешь, чтобы я сохранил её прах?

Её ушки поникли, и она отстранилась.

— Нет, я имела в виду... не стоит ли нам спуститься туда вместе. Может быть, найти место, где мы могли бы... похоронить мою маму?

Боун вздохнул, прежде чем ответить:

— Мы не знаем, сколько у нас времени перед тем, как Яркая Луна снова вернётся. Я не горю желанием, чтобы нас поймали или застали врасплох на открытом пространстве те кристальные пони или маги.

Настроение Синек улетучилось с её угнетающе хмурым взглядом.

— Я никогда не думала, что мне придётся когда-либо хоронить маму, понимаешь? Я думала, что в конечном итоге я буду выпекать для неё печенье, когда она состарится.

Она подняла взгляд; её уши слегка приподнялись.

— Ты не знаешь случаем пони, с которыми я могу остаться? Рич мог бы приютить меня, но…

Боун прикусил свою нижнюю губу. Синек могла бы путешествовать с ним, учитывая, что они вместе пережили целую осаду. Он мог бы защищать её воскрешённой армией Яркой Луны. Может, даже построит где-то на отшибе мира домик?

— Не хочешь пойти со мной? — предложил Боун. — Я буду тебя оберегать.

Кобылка, раздумывая, хмыкнула и через секунду кивнула:

— Да, возможно, мне стоит остаться с тобой. В одиночку тебе не справиться, особенно после того случая, когда моя мама нашла тебя в лесу с болтом в груди.

Боун улыбнулся:

— Эй, если бы я тогда не умер дважды за день, то никогда бы не встретил тебя.

Двое жеребят обменялись объятиями, частично чтобы утешить друг друга насчёт смерти матери Синек и частично — успокоить себя, ведь они всё ещё остаются вместе.

Снизу раздался зычный крик, зовущий переживших битву.

Юный некромант глубоко вздохнул:

— Хочешь, чтобы я первый спустился туда? Я всё ещё могу кремировать её в некотором роде.

Синек сморщилась:

— Ты уверен, что сможешь? А что там с пустотой внутри тебя?

Боун на мгновение занялся самоанализом, пытаясь определить степень своего голода.

Он покачал головой.

— Думаю, я справлюсь.

Пара прошла мимо сломанных о верх башни болтов к лестнице, к дожидающемуся их телу матери Синек. Боун без промедлений поглотил её, отведя взгляд. Он представил, что её тело с лёгкостью переносится в лучший мир, пока до его ушей не добрался ужасающий звук ломающихся костей.

Взглянув на горку пепла, некромант вздохнул.

— Покойтесь с миром.

Синек встала рядом с Боуном, завидев прах своей матери.

— Прощай, мам.

Боун указал на прах.

— Что нам следует с ним сделать?

Кобылка выглянула наружу через узкую бойницу в каменной стене.

— Она всегда любила летать. Может, подарим ей вечный полёт, как думаешь?

Жеребчика насквозь пронзил укол совести, давший ему понять, что он сделал ровным счётом ничего с прахом своих собственных родителей. Он также осознал, что изведя стольких пони до такого состояния, он потерял всякую способность отличать останки одних пони от других.

— Ты не хочешь поместить прах в урну? — поинтересовался Боун.

Синек кивнула:

— Сначала надо убедиться, что Рич ещё жив. Скорее всего, он сможет помочь нам с этим.

Лязг латных доспехов неподалёку изрядно удивил Боуна, который поспешил выйти из башни на крепостные валы. Выглянув наружу, он не увидел ничего, кроме перелетающих с дерева на дерево мирно чирикающих птиц.

— Некромант, — пробормотал Капитан Солнца. — Дворянин ищет тебя.

С закипающей злостью Боун развернулся и был застигнут врасплох внешним видом Капитана. По центру его нагрудника проходил глубокий порез, его плечо было сожжено магическим огнём, кровь омывала его копыта, на нём даже не было его шлема. Пьюр Интент выглядел потрёпанным, избитым, искалеченным, и при одном только взгляде невольно задумаешься, как он ещё умудряется стоять.

— Воу, — удивлённо выпалил Боун. — Что с тобой случилось?

— Сражение, — отрезал он в ответ. — Меня изрядно от этого коробит, но вынужден признаться, что моя жизнь была спасена благодаря одному из твоих ужасных скелетов.

Со своей стороны некромант пробубнил пару неясных звуков.

— Может быть, мне следовало подождать чутка подольше…

Пьюр Интент обратил своё свежераненое копыто к Боуну Мэрроу.

— Некромант, всё, что ты сегодня сделал, — и благословение, и проклятие. Ты спас жизни моих рыцарей и мою в частности, а также пару пони, сумевших пережить свой сгоревший город и эту бойню в одном из благородных домов Кантерлота.

Он остановился на секунду, ведя одному ему известный внутренний поединок с самим собой, пока Боун наблюдал за всем этим.

В гневе стиснув челюсти, Пьюр прошипел:

— Поскольку ты спас мою жизнь, я обязываюсь пощадить твою. Я вернусь в Кантерлот с вестями о произошедшем здесь сегодня, о твоих немалых усилиях по спасению невинных пони, несмотря на то, что ты являешься опасностью для всей Эквестрии.

Голова Боуна в замешательстве наклонилась в сторону.

— Я не до конца уверен, было ли это оскорбление, или «спасибо».

Глаз Пьюра дёрнулся.

— Возьми, всё что сможешь забрать, некромант. — Указывая вниз на собирающуюся там группу пони, он добавил: — Раненые, которые могут быть вылечены твоей неестественной магией.

Юный некромант ощерился под капюшоном.

— Думаешь, они пойдут с тобой в Кантерлот и скажут всем не охотиться на меня?

Капитан посчитал нужным проигнорировать это замечание и вместо этого, развернувшись, он не спеша зашагал вниз по ступеням, пока болезненное вздохи и его раны напоминали ему о его смертности. Собрав своих Рыцарей, которым по счастливой случайности удалось пережить битву, он в быстром темпе покинул поместье в направлении Кантерлота, двигаясь прямо через Вечнозелёный, нежели снова по дороге.

---

Боун Мэрроу и Синек подошли к группе выживших пони. Девять стражников, пять пони из города, Рич и Брайт Айдиа.

— По крайней мере, с последней моей проверки никто не погиб, — размышлял вслух Боун. — Рич, ты как?

Голова золотого пони повернулась. На его броне не было ни единой царапинки или вмятины.

— Боун Мэрроу! Я несомненно рад, что ты всё ещё жив.

Боун ткнул копытом в Рича:

— Полагаю, ни у кого не нашлось такого количества битсов, чтобы навредить тебе?

Сибарит загоготал:

— На их-то жалованье?

Несколько изнемождённых пони подняли взгляд от своих ужасных ран с усталой улыбкой на устах.

— Некромант!

Жеребчик в капюшоне одарил их несколько неуклюжим взмахом копыта.

— Привет…

— Ты спас нас!

— Без твоих скелетов я был бы уже мёртв!

— Ты наш спаситель!

По некоторым веским причинам было ясно, почему Боуну Мэрроу было так некомфортно от этих дифирамб. Он хотел быть героем, но когда Танцующие Поляны подверглись нападению, он почувствовал, что недостоин называться таковым. Он убивал пони и даже пожирал их. Он убивал других, когда те угрожали его друзьям, и вот, пару часов назад, он стал причиной смерти сотен пони.

На эту тему он предпочитал отмалчиваться, не желая подрывать и так испорченное настроение оставшихся выживших.

— Здесь кому-то нужна помощь с ранениями? У меня всё ещё осталось достаточно магии для этого, — предложил Боун. Его глаза засияли ярче, дабы предать веса его словам.

— Сюда! — воскликнула зелёная кобыла. — Чёртова Яркая Луна прошлась по моему боку!

Подняв голову, он заметил нуждающуюся в нём пони и пошёл помочь. На её крупе располагался отвратительный порез, прямо над её кьютимаркой — Яблочным Пирогом.

— Вы уверены в этом? — неуверенно подал голос Боун. — Просто до этого я никогда ещё никого не лечил.

Кобыла, указывая на свою рану, настояла на своём:

— Паренёк, у тебя должна ж быть какая-нить странная мощная магия, так как ежли я оставлю бедро во так, то не смогу ходить весь остаток своей жизни.

Акцент пони заинтересовал Боуна и стал побуждать того к вопросам, пока он концентрировался на ране.

— Откуда вы?

Излечить

— О, мы — Смиты — ведём бивачный образ жизни, ищем, где б осесть, да построить там ферму... О, Селестия, я чувствую это! — приметила зелёная пони, пристально смотря на свою рану, затягивающуюся прямо на её глазах. — Я чувствую себя в разы лучше!

Она на секунда отвела взгляд от своей раны и протянула копыто.

— Пони зовут меня Бабуля Смит, эт всё из-за того, шо я выгляжу старше своего возраста. А ты... дружок Боун, а?

Боун кивнул, улыбаясь интересным манерам этой пони.

— Боун Мэрроу, мэм.

Смит махнула копытом.

— Ох, не называй меня "мэм". Лучше подожжи, пока я стану старше!

— Эй, здесь тоже нужна помощь.

Боун отвернулся от разговорившейся кобылы и нашёл Брайт Айдию, хлопочущего над своей головой. Повязки были обмотаны вокруг его глаз и рога, и Боун сочувственно содрогнулся.

— Тебе лучше бежать, милый. Как погляжу, другие пони тож нуждаются в твоей помощи.

Юный некромант кивнул и подарил Бабуле Смит последнюю улыбку, прежде чем направиться к своему раненому другу.

— Насколько всё плохо? — спросил Брайт Айдиа, откидываясь на спину. — Думаю, мне что-то в глаз попало, но моё тело слишком оцепенело, чтобы это почувствовать.

Боун использовал свою магию, дабы с максимальной аккуратностью развязать бинты, в ужасе осознавая, что рог его друга был обрублен клинком и искрился при любом движении головы Брайта. Его правый глаз превратился в кашицу, что скорее всего означает, что чьё-то бронированное копыто встретилось с его лицом.

— Уф... — Боун взволнованно выждал паузу. — Выглядит плоховато.

— Сможешь вылечить?

— Постараюсь, — согласился Боун, сконцентрировавшись магией на ранах Брайт Айдиа.

Излечить

Глаза Брайт Айдиа зажмурились, когда он издал облегчённый вздох.

— О, невероятные ощущения.

Его рог начал сиять флуоресцентным светом, когда тонкая костяная ниточка начала расти из центра, вскоре расширившись до степени обычного рога. Глаза Брайта закрылись, его ссадины потускнели, а раны затянулись. Когда он снова открыл свои глаза, то в удивлении моргал некоторое время.

— Ух ты…

После такого мастер-класса ещё больше пони жаждали его помощи. Лечение сломанного рога было неслыханным событием, которое не могли осуществить даже лучшие лекари Кантерлота. Любые сомнения в лечебных способностях Некроманта были заглушены обещаниями полного выздоровления и избавления от боли одним мановением его мысли.

Однако с каждым вылеченным пони Боун чувствовал себя всё паршивее. Что насчёт всех остальных, кого я не спас? Взять, например, самого важного из них — мать Синек. Юный некромант решил сосредоточиться на своей работе, не жалея сил и возвращая ещё пару живых пони к их прежней жизни, в которой они не знали, что такое боль и страдания, причинённые им этой резнёй.

Синек тем временем попросила Рича об урне и, пользуясь поддержкой дворянина и защитой скелетов Боуна, собрала прах своей матери. Скелеты же теперь стояли вдоль стен, а рядом с брешью в поместье сгруппировались в плотную формацию. Синек воспарила высоко в небо над Вечнозелёным, прежде чем, открыв крышку урны, развеяла прах матери, подхваченный лёгким дуновением ветра.

Когда кобылка вернулась, она положила урну рядом с Ричем и все прошедшие часы провела подле своего друга.

---

Выжившие пони, как и армия скелетов Боуна, ждали нового прихода ночи. Намедни вылеченные чувствовали себя сейчас подзаряженными и бодрыми благодаря магии некроманта. Несколько пожилых пони спустя пару часов после лечения теперь выглядели более молодыми, открывая Боуну неожиданные возможности его магии. Пони зародились идеей, что с помощью Боуна они смогут жить настолько долго, пока по их душу не придёт их последний, фатальный удар.

Боуну не очень-то хотелось проверять правдивость этих затей и вместо этого хранил молчание, уповая, что никто больше не умрёт этой ночью.

Скелеты у стен начали крутить своими головами во все стороны, а те, что с арбалетами, принялись следить за небесами в поисках чего-то необычного и напоминающего пони. Словно море голубых огоньков стена поместья озарилась в скрытой угрозе, обещающей каждому, кто к ней приблизится, неизбежную гибель.

Спорадически смотря глазами своих прислужников, он остановился, когда один из них заметил какое-то движении в лесу. Яркая Луна использовала тот же метод сближения, что и в первый раз, но всё это выглядело до боли странным.

Зрение Боуна вернулось в его тело, когда он удивлённо задрал голову.

— Они отправили всего лишь одного пони?

Дабы увидеть всё самому, он аллюром кинулся к стенам, вставая на задние ноги и смотря через зубцы стен. Конечно же, это был один пони, осторожно приближающийся к поместью с одним поднятым копытом.

— Я призываю к переговорам! — вновь воскликнул голос Энвила.

— Проваливай! — крикнул ему в ответ голос.

— К переговорам! — ещё раз потребовал Энвил.

— Где твоя армия, Энвил? — завопил Боун своим жеребячьи голосом. — Хочешь устроить какой-то утлый трюк?

Облачённый в доспех бэтпони остановился на полпути.

— Выйди и поговори со мной, Боун Мэрроу!

Рич изрядно удивился:

— Вы знакомы?

Боун кивнул:

— Он был тем пони, который хотел, чтобы я для него был чудовищем.

Аристопони фыркнул.

— Классика. Я даже более чем уверен, что он хотел использовать тебя в качестве подручного инструмента для своего маленького мятежа против Принцессы Селестии.

Пара скелетов отделилась от общей формации и, идя сквозь мутную заводь рва, вышли с другой стороны. Вода ручьём стекала с их брони и оружия.

— Стой, где стоишь, Энвил. Ты идёшь внутрь! — выкрикнул Боун, вызвав тем самым несколько удивлённых воскликов, вопрошающих о его планах.

Бронированный фестрал взглянул на надвигающихся скелетов с ужасом, во всю силу своих возможностей стараясь не терять самообладания, когда их четвёрка подняла пони в воздух и угрожающе уставилась на него.

Лакеи донесли Энвила до края рва и, немного подготовившись, запустили бэтпони в копыта ожидающих его на другой стороне скелетов. Без сомнений, Энвил мог летать, но Боун приказал всем ближайшим скелетам с арбалетами прицелиться в него. Намерения были ясны: любое резкое движение, и он превратится в очень большой игольник.

Когда Энвил прибыл и очистился, насколько это вообще было возможно, он предстал перед Обсинли Ричем и Боуном Мэрроу.

— Итак, — начал Рич. — Вторые переговоры?

Вражеский командир слегка застенчиво кивнул.

— Больше... декларация об отступлении. Мои войска отказались осаждать ваше поместье во второй раз после последней битвы. Я не поверил им, когда они говорили об армии мертвецов, но судя по окружению... Я могу понять их ощущения.

Боун приказал своему скелету сделать утешающий хлопок по спине Энвила, что вынудило того запаниковать и попятиться от неживого подручного. Некромант лишь слегка посмеялся в ответ.

— Зачем тогда пришёл самолично? — спросил Рич с проскочившим в голосе сомнением. — Боун Мэрроу ведь не убил всех твоих солдат, не так ли?

Энвил живо покачал головой, всё ещё не спуская глаз с окружавших его скелетов.

— Нет, они просто отказались идти сюда. Они бы предпочли скорее срубить лес и воздвигнуть крепость, нежели снова попытаться вас взять.

— Да ладно тебе, Энвил, — игриво пожурил его Боун, полностью наслаждаясь данным моментом. — А я-то думал, ты хотел стать героем, извести всех монстров и спасти Эквестрию?

Скелет подался по команде хозяина и, раскрыв челюсти, захлопнул их с характерным стуком зубов.

— В-вблизи чудовища страшнее, чем издали, — залепетал Энвил.

Боун некотором время провёл в тяжёлых думах. Энвил был предводителем Яркой Луны, по крайней мере, он так думал. Он мог покончить с заговором против Селестии здесь и сейчас. Однако другая его часть проявила больше сдержанности.

— Энвил? — внезапно спросил Боун. — Почему ты оставляешь это поместье в живых? Почему ты думал, что идея в одиночку прийти сюда и попытаться с нами поговорить была хорошей?

Скелеты Боуна подвинулись ближе, некоторые из них визави опустили копыта на броню Энвила.

— Почему ты решил, что это было хорошей идеей — бодаться с нами, ожидая, что мы отпустим тебя с миром после стольких убитых пони? Мама моей подруги, да упокоится её душа, была убита не больше дня назад, и у тебя хватило смелости заявиться сюда одному и сказать нам, что твоя армия не будет сражаться?

Энвил сглотнул, во рту пересохло, капли пота ручьём стекали с его лба.

— Ты вынудил меня убить сотни пони, когда мог просто пройти мимо, — продолжал Боун. — Сотни! Я никого не хотел убивать, но ты и твоя армия бэтпони и мятежников настолько сильно хотели свергнуть Селестию, что умерли бы за это. Почему?

— Она т-тиран! — выпалил ему в ответ Энвил и закрыл лицо, когда больше скелетов начало маячить перед ним. — Она изгнала свою собственную сестру на луну, на кто знает какой срок, и всё потому что она её терпеть не могла!

Рич зашёлся в приступе смеха и извинился перед командиров, отвернув от него голову.

— Селестия — тиран? — поинтересовался Боун. — И это всё, что у вас есть? Это сработало на всех пони, которых вы нашли, — тех, кому нечего терять и решивших пустить свою жизнь по ветру? Не сомневаюсь, что рекрутировать отчаявшихся пони, чьи города ты спалил дотла, легче лёгкого.

Энвил указал на юного некроманта.

— Н-но посмотри, что она сделала с тобой! Рыцари будут беспрестанно за тобой охотиться, пока не сбросят тебя в вулкан!

Боун сделал шаг назад, отвернувшись от бэтпони.

— Они делают это со всеми пони, со всеми народами, которые угрожают Эквестрии! — продолжил Энвил, неся бессвязный бред, дабы сохранить себе жизнь. — Подумай о грифонах, минотаврах, алмазных псах! Почему они не могут спокойно покинуть Эквестрию, почему не могут продолжать свой род и развивать его? Потому что не могут! Мы потратили декады лет, низводя страну за страной, и всё для того, чтобы Эквестрии ничего не угрожало. Почему, как ты думаешь, другие народы в стороне от нас живут в нищете, лачугах и землянках!

— Достаточно, предатель, — прошипел Рич, чей гнев возрастал по мере монолога Энвила.

Боун поднял копыто, и его скелеты помогли удержать аристократа.

— Я хочу услышать, что он хочет сказать, Рич.

Энвил нервно вздохнул и возобновил рассказ:

— Вот из-за чего была так расстроена Принцесса Луна. Фактом, что Селестия видит врагов в каждом закоулке мира, когда их там в помине нет! Даже некроманты сами по себе были мирными, пока не обезумели от многовековой охоты за ними, и, не вытерпев больше, отважились на самоубийственный поход на столицу!

— Как ты тогда объяснишь Найтмер Мун, крыса? — не унимался третировать Рич, с презрением смотря на испуганного командира.

— О-она, — запнулся Энвил, поникнув плечами. — Я не знаю. Не могу даже представить, что могло сделать из неё такое существо, но она не заслужила вечное изгнание только по этой причине!

Боуна это заинтересовало:

— Что заставляет тебя думать, что она изгнана навечно?

Глаза пони округлились.

— Она использовала Элементы Гармонии на своей собственной сестре! За всю историю никогда до этого не доходило!

Дворянина это нисколько не убедило.

— И ты думаешь, что у вас есть хоть какой-то шанс противостоять Принцессе Селестии с твоим нынешним-то войском? И что ты думаешь заполучить в случае выигрыша? Только она может использовать Элементы, это будет самый огульно бестактный манёвр, который закончится лишь трагедией.

— Селестия должна была раскрыть свои глаза и увидеть страдания, которым она катализатор! — объяснил Энвил, чей страх уже испарился под влиянием почти религиозного экстаза. — Принцесса Луна так и не смогла вразумить её, но, может, если мы объединим войска, она увидит…

Скелет закрыл копытом рот Энвила, после чего тот, что-то пробубнив секунду, в отвращении сплюнул.

— Я услышал достаточно, — зло произнёс Боун. — Уходи, и я не убью тебя. Будешь меня искать, и я убью каждого пони в твоей армии, пока не останешься только ты, а затем я прикажу им разорвать тебя на лоскуты.

Скелеты ослабили хватку на командире, отчего тот поднял свои копыта.

— Н-но без твоей помощи столько много пони погибнет!

Черепа Боуна горели ярким синим пламенем.

— Уходи.

Уши Энвила мгновенно поникли, когда он в страхе попятился. Он прекрасно уловил намёк, взлетая и улетая так далеко в небеса, как только мог.

Некромант, гнев которого начал затухать, вздохнул:

— Иногда я задаюсь вопросом, чудовище ли я, или, может, в каждом пони сидит своё собственное чудовище.

---

После вторжения Энвила остаток ночи прошёл спокойно. Как и каждое утро солнце исподволь взошло, и зевки только проснувшихся пони наполнили внутренний двор. Боун не спал, настолько привыкнув к своему телу, не требующему сна или отдыха, что даже больные от ходьбы копыта никак не тревожили его. Он пожал плечами, понимая, что он может просто подлечить самого себя, если сильно пораниться, да и идти дальше.

Хотя слова Энвила всё ещё тревожили его разум. Он утверждал, что Селестия некомпетентный деспот, но всё, что он когда-либо слышал о ней, никогда не было в подобном стиле. Из прочитанных книг и услышанных историй Принцесса Селестия была самым добрым и благожелательным правителем, который никогда не стареет, не болеет и заботится о своих пони больше всего на свете.

Как она могла пренебречь своей сестрой? Почему Энвил сказал, что Селестия отослала свою сестру, только чтобы уничтожить другие народы в порошок? Что-то здесь неправильно. Создаётся ощущение, что история бэтпони чего-то не договаривает.

Идея, как молния средь ясного неба, пронзила мысли Боуна. Он же мог в любое время посмотреть, чем занимается Принцесса, так ведь? В конце концов он знал её имя.

«Была ли это прекрасная идея, или самая ужасная?»

Боун в раздумье опустил взгляд на землю. Он раскроет себя Селестии, если посмотрит её глазами. Это даст ей веский повод продолжить охоту за ним, что, вероятно, привело бы Пьюра Интента обратно к нему. Что он вообще может получить из этого? Быстрый взгляд на дворец, может, карту на крайний случай…

Какая-то часть Боуна играла подстрекательную роль, говорящую, что от этого не будет ни жарко, ни холодно, так как за ним и так охотятся. Это не те плакаты с его лицом, которые в скором времени все забудут и снимут. Энвил сказал, что некроманты преследовались веками, прежде чем сдавались самолично.

Смотря на далёкий рассвет, юный некромант пожал плечами.

Принцесса Селестия

Его зрение поплыло, превратившись в непроглядную бездну, после сменившуюся мутно-синим оттенком, прежде чем он обнаружил себя, стоящим перед зеркалом. Взгляд Селестии переместился на стоящее перед ней зеркало, когда она, подняв веко, начала пристально вглядываться в синие черепа в своих глазах.

По Королевскому Приказу

Боун был заворожён внешностью Принцессы Селестии, также как и её улыбкой. Её грива развевалась в такт невидимому лёгкому ветру, тёмно-синее сияние перемежалось с нежно-зелёным цветом; розовые полосы в её гриве и хвосте сплетались воедино, казалось, не имея ни начала, ни конца, будучи своего рода порталом в неизведанное, куда более захватывающее место.

Селестия подалась вперёд, поднеся синие черепа, через которые смотрит Боун, ближе к зеркалу. Глаза её переливались мягко-пурпурным и розовым цветом, когда она вращала своё лицо из стороны в сторону, ещё больше убеждаясь, что метка не была плодом её воображения. Немного отойдя, её ухмылка сменилась доброжелательной улыбкой, а рог засиял солнечным светом.

В отражении зеркала Боун увидел, как перо обмакнулось в чернильницу, рядом с которой Принцесса с задумчивым видом что-то строчила на листе пергамента. После короткой паузы перо отправилось обратно в свой чернильный колодец, и папирус воспарил перед Селестией, позволяя прочитать некроманту написанное.

Боун Мэрроу, не так ли?

Приходи в Кантерлот, нам многое нужно наверстать.

Можешь привести с собой свою армию скелетов, если от этого тебе будет спокойнее.

 

Она отвела свой, и в то же время Боуна, взгляд. Принцесса Селестия посмотрела на дверь, по-видимому ведущую в её личную спальню, чтобы встретиться ни с кем иным, как с Капитаном Пьюром Интентом, на котором уже не было его брони, а сам он был обмотан чистыми бинтами.

Принцесса махнула ему копытом, приглашая подойти поближе. Боун мог видеть тихое замешательство Рыцаря, чьи глаза округлились, когда он уловил проблеск черепов. Когда он подошёл достаточно близко, Принцесса подтянула его к себе и указала на зеркало со вздохом, явно обозначающем облегчение.

Пьюр Интент, как и Боун Мэрроу, был немало удивлён этим, но юного некроманта интересовало куда больше что же будет дальше, поэтому он продолжил следить за безмолвным ходом событий. Боун видел, как капитан не на шутку разошёлся на слова, его грудь поднималась, только чтобы сделать очередной глубокий вдох, в то время как Селестия вежливо кивала в ответ. Она предложила ему чашку чая, но рыцарь отказался и заговорил с ещё большим рвением.

Взгляд Селестии прищурился, когда Пьюр Интент дошёл до заключительной части своего рапорта, нервно поглядывая на черепа в её глазах, и указал копытом на ранее предложенную ему чашку чая, которую ему пролевитировала Принцесса. Обернувшись на зеркало, Боун был удивлён узнать, что Принцесса колебалась.

Её магия вновь взяла перо и свиток; предыдущие строчки преобразовались в новые, когда Боун Мэрроу смог их прочитать.

Ты спас Капитана Пьюра от неминуемой гибели и остановил армию, направлявшуюся в Кантерлот?

Ты вырезал свои собственные глаза, чтобы не подставить под удар остальных?

У меня более чем сотня вопросов к тебе, Некромант.

Пожалуйста, приходи в Кантерлот; я объявлю перемирие, если ты примешь его.

Сейчас я посмотрю на два разных растения. Одно будет Подсолнухом, а второе — Ночной Лилией.

Если ты принимаешь моё предложение, поглоти подсолнух. Если же нет — ночную лилию.

— Погодите-ка, — удивляясь, спросил Боун сам себя. — Я могу использовать свои силы, когда смотрю глазами пони?!

И действительно, Селестия подошла к подоконнику. Оба цветка в горшках расположились недалеко друг от друга, одно стояло на солнце, а другое неподалёку пряталось в тени на стеклянном столике. Принцесса терпеливо выжидала, смотря то на одно растение, то на другое.

Боун сглотнул... и поглотил Подсолнух. Он низвёлся до горки пепла, и Селестия кивнула.

---

— Ох, что я наделал? — вслух трепетал Боун, во весь опор скача со своей башни к остальным пони, которым он мог поведать о случившемся. — Я такой идиот! Я — покойник! Не в прямом смысле покойник, но умерший насмерть покойник!

Крохотные копытца стучали по камню, когда он спускался с разрушенных остатков стены; его скелеты расступались перед своим хозяином. Поднятое спешкой Боуна небольшое облако пыли привлекло к себе внимание пони, находящихся поблизости.

— К чему такая спешка? Яркая Луна вернулась?

— Нет! — прокричал Боун в ответ. — Хуже!

Это по понятным причинам взболомошило нескольких пони, которые спохватились за своё оружие и приготовились к худшему. Удачно войдя в поворот поместья, Боун едва не столкнулся со своей подругой Синек.

— Воу, Боун. Всё в порядке?

Юный жеребёнок потряс головой и проговорил паникующим голосом:

— Нет, я только что сделал кое-что поистине глупое!

Синек потянулась было успокоить своего друга, но тот уже припустил в очередной галоп в поисках Обсинли Рича. В конце концов обойдя с дюжину обшитых золотом комнат с шёлковыми тканями, Боун Мэрроу обнаружил вышеупомянутого аристопони потягивающим горячий напиток, пока он сам, завёрнутый в удобную мантию, оглядывал внутренний двор.

— Боун Мэрроу! Мой любимый некромант, — промолвил Рич, не без интереса подняв бровь. — Что-то стряслось?

Некромант на секунду остановился, переводя дыхание, прежде чем приступил к объяснению всей ситуации продолжительным монологом.

— Я просто поднялся на башню, чтобы побыть одному и насладиться тишиной, и всё размышлял, может мне стоит посмотреть, был ли прав Энвил, или нет; ну ты знаешь, про эту всю злобную тираническую тему. Поэтому я решил: «О, почему бы и нет, меня всё равно все преследуют, так почему бы и не посмотреть глазами Селестии, чем она занимается, ведь я знал её имя».

Он глубоко вздохнул, когда выражения лиц Синек и Рича сменились сначала с обеспокоенного к озабоченному, а после и вовсе сменилось страхом.

— Итак, я произнёс её имя, и моё зрение, как это обычно бывает, когда я смотрю чужими глазами, переместилось в её. Она смотрела в зеркало и заметила, что я был там, но она начала что-то писать. Она сказала, что я должен прийти в Кантерлот и поговорить с ней. Я подумал, что это всё как-то подозрительно и звучит больше как ловушка, но затем в комнату вошёл Пьюр Интент и поговорил с ней. Потом со слов Капитана Селестия захотела, чтобы я пришёл в Кантерлот, и это всё было не как раньше; она заявила о мире и дала мне выбор — идти или не идти.

Рич поднял копыта.

— Погоди-погоди. Ты что, смотрел глазами Принцессы?!

Голова Боуна в замешательстве наклонилась немного вбок.

— Да, я только что тебе это сказал.

Дворянин, неверие которого только увеличивалось, только моргнул в ответ.

— Продолжай тогда.

— Итак, — продолжал объяснять Боун, но на этот раз более спокойно. — Принцесса Селестия пригласила меня в Кантерлот поговорить с ней, и... я согласился.

Обсинли Рич был безмерно рад факту, что сейчас он был не пьян, и, опустив свой напиток, позволил себе вспыхнуть. Давая новостям секунду на переваривание, он, отдышавшись, во всю силу своих лёгких выкрикнул:

— Что?!

Некромант при этом крике буквально чуть под землю не провалился, чувствуя себя от реакции Рича ещё более обречённым.

— Ты не мог бы... сделать это ещё раз? — попросила Синек, впервые подключившись к прении.

Ни некромант, ни дворянин не поняли, в чём именно заключается её мысль, поэтому Синек решила им объяснить:

— Ну, если ты можешь в любое время посмотреть, что делает Принцесса, тогда ты будешь знать, планирует она что-либо плохое или нет, правильно? Если из тронного зала отбывает армия стражей, то, возможно, это ловушка.

Боун и Рич обменялись друг с другом осмысленными взглядами, прежде чем в согласии кивнули Синек.

— Я до сих пор думаю, что это ужасная затея, — проговорил Рич и сделал глоток своего напитка, вглядываясь вдаль из своего дорогущего окна. — Ты обрекаешь себя на окончательную погибель, если вздумаешь идти в Кантерлот.

Синек полюбопытствовала:

— Ты возьмёшь с собой свою армию для безопасности?

Боун покачал головой.

— К чему это может привести? Все будут улепётывать и в ужасе кричать, завидев некроманта, как я, ведущего армию в город…

— Тогда если ты собрался увидеться с Принцессой, тебе нужно и выглядеть подобающе, — предложил золотой пони, меняя тему. — И нет, я не имею в виду тот случай, когда тебе вырезали глаза. Тебе нужна особая одежда, а не твой плащ. Это невежливо — посещать Принцессу Селестию без костюма.

Боун и Синек были удивлены.

— Ты поможешь?

Рич опустил свой напиток и вскочил со своего кресла.

— Ты, мой дорогой Боун Мэрроу, имеешь все шансы впервые в истории не оказаться сброшенным в вулкан, в отличие от трёх твоих предшественников. За всё известное нам время никто в своей глупости не дошёл до того, чтобы смотреть глазами самой Селестии!

Сибарит трусцой пробежал мимо двух жеребят, привлекая внимание выживших лакеев.

— Я не совсем уверен, плохо это или хорошо... — пробормотал Боун, следуя за Ричем.

---

— Вот это! — озвучила слуга Рича с гордыми нотками в голосе. — Для некроманта выглядит абсолютно сногсшибательно.

Боун вытянул копыто, восхищаясь идеально сшитым, надетым на него только что костюмом. Шёлковая иссиня-чёрная рубашка прекрасно сочеталась с белым жилетом и чёрным пальто. Небольшой носовой платок высовывался из нагрудного кармана с величественно изображённым на нём маленьким синим черепом. Каждый кармашек был вышит серебряными нитями.

Рот некроманта бесшумно открывался, когда он посмотрел на другое копыто, заметив тот же самый завораживающий дизайн. Подняв взгляд, он увидел слугу, которая являлась кобылой-единорогом почти такого же белого цвета как и он сам; какая-то ослепительная искра промелькнула в её глазах.

— Я могу идти, Сэр Рич? — поинтересовалась прислуга, уважительно поклонившись.

— Благодарю, Рэдиенс; можешь быть свободна.

В свою очередь Синек подняла копыто:

— А мне можно красивенький наряд?

Рич покачал своей головой:

— Я не думаю, что тебе стоит вмешиваться во встречу Принцессы Селестии и Боуна Мэрроу. Особенно принимая во внимание летописи о последних трёх случаях…

Боуна всё это вынуждало нервничать ещё больше.

— И что ты под этим подразумеваешь?

Аристопони приковал свой взгляд к потолку, явно что-то вспоминая.

— Ну, давай припомним. Первый некромант был разорван в клочья силой самого солнца — то ещё было зрелище. Второго неоднократно скидывали с пика Кантерлотской Горы до тех пор, пока тот не отставил свои тщетные попытки и не был сброшен в лаву, а третья... ну. Третью просто отвели к вулкану и расплавляли снова и снова, пока она окончательно не сгинула.

Пот на лбу Боуна образовывал причудливые борозды, в то время как во рту полностью пересохло.

— Т-ты ведь не думаешь, что она…

— Очень даже возможно, если ты скажешь что-то не так, ей придётся тебя убить, — незамедлительно отчеканил Рич. — Вся вина за тот сеанс связи лежит только на тебе. И теперь, когда она особенно заинтересована в тебе, я сомневаюсь, что она позволит тебе просто так разгуливать и быть преследуемым несколько веков.

Прилично одетый некромант вздохнул.

— Что ж... это должно было когда-нибудь случиться, не так ли?

Синек кивнула на ближайшее окно, выходящее во внутренний двор.

— Что насчёт твоей армии?

Он часто заморгал, и его зрение перемещалось от одного скелета к другому, проверяя, что происходит снаружи поместья.

— Я оставлю их здесь; может, возьму с собой... четырёх или пятерых для защиты? — Боун улыбнулся. — Не очень-то хотелось бы опять оказаться с простреленным сердцем.

— Они будут очень сильно выделяться... — напомнила Синек своему другу. — Особенно после всех случившихся... мёртвых вещей.

Боун поморщился.

— Да уж, если их заметят, они серьёзно могут напугать пони.

Рич стукнул копытами друг о друга.

— Рэдиенс! У меня для тебя новое поручение…

Голова кобылы-единорога выглянула с широкой улыбкой из-за дверного проёма.

— Костюмы для скелетов?

Глаза дворянина прищурились.

— Ты ведь подслушивала, не так ли?

Рэдиенс выглядела виноватой, её глаза останавливались на чём угодно, только не на взгляде своего работодателя.

— Эм, может быть?

— Хорошо, — проговорил Рич. — Зато теперь не придётся объяснять, что да как…

---

Боун стоял у внутренних ворот, пока его скелеты опускали раздвижной мост, сопровождаемый громким металлическим лязгом цепного блока. Он решил взять с собой шесть скелетов, только ради единообразия, когда он сменил свой внешний вид, и неясной надежды, что если Селестия что-то и предпримет, то ему в этом мире отведётся хотя бы на полсекунды дольше, прежде чем его испепелят.

Скелеты-слуги, сопровождающие Боуна, были украшены серебряным покрытием; их одежда — ткань свободного покроя, сшитая из тёмно-синих и белых нитей и дополненная чёрным капюшоном, который делал их неотличимыми от живых телохранителей какого-нибудь дворянина, пусть они и были до жути тихими. Ткань защищала от мечей и их колющих ударов с тех пор, как скелетам пришлось мириться с отсутствием каких-либо мышц, да и вопрос по утеплению тоже был быстро решён вследствие их смерти. Броня обещала быть долговечной и беспрекословно отпугивать разбойников при одном только взгляде на неё, также давая немало защиты своему хозяину, не говоря уже о подобранных мечах Яркой Луны.

Боун гордо улыбнулся портнихе, по имени Рэдиенс, и своим нарядным скелетам-стражам.

— Это просто замечательно.

Рэдиенс улыбнулась.

— Рада, что тебе понравилось, дорогой!

Затем некромант взглянул на свою подругу и обменялся с ней прощальными объятиями.

— Будь в безопасности, хорошо? Я не хочу, чтобы ты пострадала, когда я уйду или... не приду…

Синек возмутилась практически в ту же секунду, когда осознала сказанное Боуном.

— То есть, я всё равно не иду с тобой?

Боун одним жестом окинул всё поместье.

— Взгляни на это место! Если останешься здесь, то будешь в безопасности. Если пойдёшь со мной, и случится что-нибудь плохое, то Селестия уничтожит нас обоих. Я даже не хочу думать о том, что сделаю, если потеряю тебя, так что если ты останешься здесь, то мне не придётся волноваться, что тебя схватят, ранят или... чего похуже.

— И что мне делать? — спросила Синек, чувствуя, что её предали, оставив позади. — Все, кого я знала, мертвы!

Некромант поморщился, так привыкнув к собственному сиротству, что практически забыл, каково это.

— Э…

Синек топнула копытцем и, по мере увеличения её негодования, распахнула крылья.

— Я иду с тобой, Боун. Если Селестия и сбросит тебя в лаву, то пусть и меня тоже!

Рич ворвался между двумя жеребятами, разнимая их своими копытами, пока они не заскользили друг от друга по грязи.

— Боун Мэрроу прав, Синек. Пока ты остаёшься здесь, под моей опекой, тебе ничто не угрожает. — Аристопони продолжил с официальной беспристрастностью: — В случае если ты отправишься путешествовать со своим другом-некромантом, то в конечном итоге погибнешь. Либо от конфликта, уловки или горя старости. Как это повлияет на него, если ты скончаешься у него на копытах?

Синек была загнана в тупик, качая головой будто от этого ситуация могла перемениться в её пользу.

— Что ты имеешь в виду? Боун ведь тоже состарится, разве нет?

Юный некромант потряс своей головой, а Рич разъяснил:

— От чего бы не умер Боун Мэрроу, будь это преклонный возраст или какая другая причина, он всё равно вернётся к жизни. А ты, дорогая Синек, нет.

— Я хочу, чтобы ты была счастлива, Синек, — внёс свою лепту Боун Мэрроу. — Если я буду всю свою жизнь в бегах, или меня сбросит в вулкан Селестия, ты не будешь счастлива. Следуя за мной, ты обрекаешь себя на страдания, посему я должен справиться с этим в одиночку и доказать другим, кто я есть на самом деле.

Боун обошёл Рича и тепло обнял свою подругу.

— Живи счастливой жизнью, договорились? Найди кого-нибудь особенного, кого не преследуют каждый день, а убийства не являются частью его повседневной жизни. — Он снял золотые карманные часы со своей шеи, открывая крышечку своей магией. — И смотри, как бы то ни было, ты всегда будешь рядом со мной.

Зеркальце показало фотографию Боуна Мэрроу и Синек, сидящих друг подле друга и смотрящих на восходящее солнце. Оба жеребят обменялись светлыми улыбками с раскисшими лицами от такого трогательного момента.

Синек тоже ответила Боуну объятием и прошептала ему на ухо:

— Если тебя убьёт Селестия, я верну тебя. Даже если это и звучит, как: «Я так тебе сказала».

Объятия жеребят только усилились и длились уже как пару минут, и Рич понял, что Боун и Синек могут так стоять целую вечность, если он что-нибудь не предпримет. Позволив сопроводить себя в путь-дорогу, некромант вскоре ушёл, на прощание махнув друзьям.

---

Ходьба по дороге оказалась куда более менее насыщена событиями, чем Боун и его замаскированные стражи могли представить. Издалека он слегка походил на богатого искателя приключений: всё же его плащ делал всё возможное, чтобы скрыть его истинную сущность. Рэдиенс, будучи очень щепетильной по вопросам  грязи и нечистот, на этот случай перед уходом Боуна Мэрроу научила его заклинанию очистки одежды.

Боун особо не возражал, но вскоре заметил, что с таким же успехом мог просто держать свой костюм чистым на всём протяжении однодневного приключения в Кантерлот. Что его, однако, беспокоило больше всего, так это чувство неминуемой гибели, приближающейся к нему с каждым его шагом к Столице Эквестрии.

Некромант секунду рассматривал своих прислужников, находя в их нарядном параде какое-никакое утешение от хмурой прогулки. Уголок его рта задумчиво приподнялся.

— Мне над этим ещё работать и работать, не так ли?

Скелет взглянул на него почти вопрошающе.

На ходу Боун окинул жестом всех шестерых слуг.

— Вы все шагаете в унисон. Обычно пони так не делают; это может привлечь к нам лишнее внимание.

Они, кажется, поняли, что он имел в виду, когда каждый из скелетов на мгновение споткнулся и стал перекладывать свои копыта более в хаотичном порядке. Ушки Боуна восхищённо сложились.

— Это в самом деле так просто? — тут же спросил сам себя Боун, не до конца уверенный в том, что произошло. — Вы все живые, или вы просто…

Скелет ничего не ответил и, вместо этого, тупо уставился прямо.

Боун закатил свои люминесцирующие глаза.

— Если бы только было какое-нибудь пособие для этого всего. Да даже Селестия знает больше о моих способностях, хотя некромантия — мой особый талант!

Лязг брони и цокот копыт продолжались ещё некоторое время; скука начала потихоньку овладевать юным жеребчиком.

— Надеюсь, у неё есть какая-нибудь книга о некромантии и что она не убьёт меня.

Снова глянув на своих скелетов, он поинтересовался:

— Как думаете, мы все умрём?

Скелет пожал плечами.

Кантерлот

Боун Мэрроу решил не утруждать себя утомительным походом, поэтому вместо этого он, улегшись на спину скелета, томно прикрыл глаза. Теперь он с легкостью мог переключаться между своими прислужниками, и когда речь шла о любовании пейзажами, то он непринужденно сваливал на них всю работу.

Вся прогулка оказалась мирной и спокойной, что несомненно было неслыханным для него событием. Достаточно быстро в течение следующих четырех часов его паранойя сменилась скукой, и пока он только и занимался, что смотрел через своих слуг да разговаривал с самим с собой.

— Скелеты — разумеется, моя сильная сторона, но все же, каковы наши шансы на поражение?

Один скелет, движимый Боуном Мэрроу, повернулся к другому и ответил первым:

— Некромант мал и слаб. Правда ли что ради истины страдаешь ты?

Боун закатил глаза:

— Какой ужас. Сколько нам еще до Кантерлота?

Его зрение очутилось в одном из скелетов впереди, который проверял дорогу на любые признаки чего-то интересного. Деревья, щебечущие птицы и пугливые белки — вот и все, что разбавляло безвкусный пейзаж вокруг.

Боун отдал небу свой полный досады стон.

— Я знаю, что Рич сказал только об одном дне пути, но ходьба никогда не была такой скучной! Это утомляет и пугает в то же время. Именно так чувствуют себя не-некроманты, прогуливающиеся по лесу? Трясутся за свою жизнь, надеются, что ничего не произойдет, но одновременно так жаждут чего-то нового?

Он повернулся к скелету, шагающему рядом с его передвижным стулом.

— А ты что думаешь, а? Я тебя, наверное, уже достал своим нескончаемым нытьем насчет того, что мы скорее зажаримся на солнце, нежели дойдем до Кантерлота. Но пока все идет неплохо, правда?

Вместо этого замаскированный скелет указал своим доспешчатым копытом вперед, привлекая внимание Боуна. Дорога собиралась выйти на открытую местность! Боун перекатился со своего кресла на землю; от одного только вида Вечнозеленого Леса его подташнивало.

Он увидел; ближе, чем когда-либо, но все еще достаточно далеко. Кантерлот.

Когда он был в поместье Рича, у него не было времени наблюдать и восхищаться городом, но теперь-то он мог рассмотреть его золотые крыши и белые конструкции во всей красе. Он увидел водопады, каскадом ниспадающие вниз. Верхушки башен из чистого золота были украшены эмблемами солнца.

Он широко улыбнулся, черпая смелости из этого величественного города, который он видит, скорее всего, в последний раз перед своим испепелением. Сомнения в том, действительно ли Принцесса собирается его убить, не покидали его ни на секунду, так что Боун решил, что на данный момент нельзя сделать ничего лучше, как остановиться и оглядеться.

Его скелеты подстроились под темп своего хозяина, пока тот галопом скакал к исполинским главным воротам города. Ниже располагался ров, в который стекала вода с горы, на которой в свою очередь был воздвигнут Кантерлот. И, подобравшись поближе, он не ожидал встретить огромный транспарант, вывешенный над раздвижным мостом.

Добро Пожаловать, Некромант. Пожалуйста, Не Убивай Нас.

Энтузиазм Боуна как копытом сняло, когда он разочарованно вздохнул:

— Серьезно?

Видя, что проход в город для него все еще закрыт, Боун крикнул в ворота, оповещая о себе.

— Эге-гей? Есть кто-нибудь живой?

Дрожащая в шлеме голова королевского стража показалась из-за стены; он ткнул копытом в Боуна Мэрроу, до которого начали долетать лихорадочные бормотания.

Боун повернулся к одному из скелетов.

— Это то самое место, где мы должны будем умереть, не так ли?

Скелет пожал плечами в очередной раз.

Раздался громкий лязг, последовавший за медленным открытием раздвижного моста. Боун терпеливо ждал и по наставлению Рэдиенс на всякий случай убедился, что его костюм был идеально вычищен.

Мост был опущен, и на очереди оказались металлические врата. Боун вместе со своими скелетами степенно приблизились ко входу в город, стараясь еще больше не стращать Королевских Стражей. Вторые такие же огромные ворота открылись, освобождая проход, по которому могли свободно перемещаться дилижансы. И именно тогда Боун Мэрроу узнал знакомое ему лицо.

— Некромант, — проворчал Капитан Пьюр Интент. — Как приятно видеть тебя снова.

Капитана окружала если не пару дюжин, то точно около пятидесяти стражей, и все они были единорогами, которым, судя по всему, не очень нравилась возложенная на них задача. Боун Мэрроу вместе со скелетами  пошли поздороваться с Пьюром Интентом, на чьем лице красовалась натянутая улыбка.

— Пьюр Интент! Сколько лет, сколько зим, а?

Глаза Пьюра в раздражении сузились на Боуне.

— Пока ты находишься в этом городе, тебе запрещается поглощать кого-либо.

Боун приподнял бровь:

— Ты ведь здесь не для того, чтобы таскаться за мной, куда бы я ни пошел?

Пьюр покачал головой:

— Принцесса Селестия хочет проверить тебя каким-то образом, поэтому сказала Королевской Страже обеспечить тебе свободу перемещения по всему городу.

Боуна это немало насторожило; его взгляд, смотревший вскользь стражников, пытался наткнуться на обычных горожан, расхаживающих по улочкам.

— Селестия также постановила оставаться всем дома, — пояснил Пьюр. — Это на случай если ты внезапно сойдешь с ума и убьешь пол города.

Боун был готов рассмеяться за такой навет, но пустота внутри него тут же предостерегла его, что за этими стенами бьются тысячи сердец, и дышат столько же душ.

— Это... не самая плохая идея, — признался Боун.

Пьюр копытом и головой указал на город, сделав шаг в сторону.

— Город полностью в твоем распоряжении, Некромант, но мы глаз с тебя не спустим.

Боун прошел сквозь лес стражей, мимо Пьюра Интента, чувствуя на себе взгляды сотен глаз и желая поскорей скрыться от угрозы, которую могли представить ему маги. Между тем Боун предположил, что все столпившиеся здесь единороги — маги, иначе это не имело бы никакого смысла.

---

Скрывшись из-под зоркого глаза Королевской Стражи, Боун не мог не удивиться местным видам. Улицы были покрыты булыжником, а тротуары — мрамором. Здания, в которых прятались пони, были украшены цветами и перевернутыми тыльной стороной ковриками. На широких площадях величественно стояли огромные фонтаны, изображающие важных пони, живших столетия назад. Боун все тешил себя грезами, как было бы замечательно, если бы пони перестали его бояться.

Проходя сплошь пустые улицы, его восхищение быстро улетучилось; завывающий ветер колко шептал ему, что как бы хорошо он ни был одет, его никто не ждал в этом городе. Смотря на своих скелетов-стражей, он размышлял, в чем смысл их маскировки, если все пони все равно не увидят ее, прячась.

Оглядевшись по сторонам в поисках самого экстравагантного места, которое он мог заметить, ему в глаза бросилось одно такое, вокруг которого кишели пегасы-стражи, что означало лишь, что это был дворец Селестии. Курс был проложен прямиком к нему. Возможно, город и был прекрасным местом, но уж точно не с Боуном Мэрроу в нем. Не тогда, когда все дома были забаррикадированы, а сердцебиение учащалось при одном только его приближении.

Ступени, ведущие во дворец, были облиты золотом и сделаны из еще большего количества мрамора, продолжая солнечный лейтмотив, украшающий всю архитектуру города. Боун понял, что все это было создано в честь Принцессы Селестии, но удивился, раздумывая, было ли это место когда-нибудь окрашено в ночные тона после-то предательства Принцессы Луны.

У дверей дворца Боун Мэрроу был остановлен двумя перекаченными стражниками, а еще в придачу над их головами кружили с дюжину пегасов, так и жаждущих пронзить его мечом.

— Я пришел увидеться с Принцессой Селестией? — проговорил Боун двум безмолвным стражам. — Я — Боун Мэрроу... Некромант?

Страж хрюкнул:

— Доказательства некромантии?

Боун моргнул:

— Смеешься, что ли?

Двое переглянулись между собой, прежде чем Боун не стянул с себя капюшон, демонстрируя им, как на экспозиции, светящиеся глаза с синими черепами в центре.

Страж кивнул, толкая дверь:

— Проходите.

Капюшон Боуна с толикой его магии быстро вернулся на свое законное место, когда он одарил стража сардоническим «Спасибо».

---

Перед тем как войти вместе со своей свитой, некромант ожидал увидеть перед собой какой-нибудь длинный сводчатый коридор или, может, бесконечный лабиринт комнат, но обнаружил лишь дверь, ведущую прямо в тронный зал. Он узнал об этом из висящего на притолоке плаката и вышитого на нем золотым курсивом «Солнечный Двор». 

— Это было легко.

Боун с невероятной осторожностью толкнул дверь, не желая быть испепеленным солнечным пламенем в первые же секунды, когда ему удостоилась такая честь встретиться с Принцессой.

— Входи, Некромант, — окликнул его доброжелательный и почти материнский голос. — Я рада, что ты сдержал свое слово.

Просунув голову в дверной проем, он был встречен ни кой иной, как самой Принцессой Селестией, облаченной в полный комплект латных золотых доспехов, и все это дополнял, как вишенка на торте, угрожающих размеров боевой топор, опирающийся на ее трон.

— Вы собираетесь меня убить? — выкрикнул Боун в по большей части пустую тронную комнату. — Я правда хочу еще пожить!

Принцесса лишь хихикнула на это:

— Прошу, Боун Мэрроу. Входи и составь мне компанию.

Боун окинул взглядом каждого пожимающего плечами скелета и двинулся внутрь. Его стражи встали рядом с Королевскими Стражами Селестии, заняв позиции по обе стороны от двери и делая пони еще более тревожными, чем они были до них.

У основания трона располагался небольшой стеклянный столик, укомплектованный подушками для сидения и дожидающемуся гостей чайником. Почему-то Боун ожидал увидеть нечто более жуткое, когда вошел в зал, хотя по мере его приближения его беспокойство скакнуло на новую ступень.

Селестия указала своим бронированным копытом на подушки.

— Пожалуйста, присядь.

Только через секунду до Боуна дошел посыл этого жеста, и он сел, чувствуя себя еще меньше, когда его мордочка едва доставала до верхушки стеклянного столика. Смотря на Селестию краем глаза, он заметил, что она уже почти спустилась со своего трона. Она была совершенно бесшумна, ее движения были грациозными и величественными.

— Зачем Принцессе нужна броня? — вслух поинтересовался Боун, желая чем-то заполнить тишину. — Разве вы не неуязвимы?

Селестия вежливо улыбнулась, но ничего не ответила. Она пролевитировала боевой топор своей солнечной магией к столику и, усевшись на крайнюю подушку, устроилась поудобнее.

— Ты очень необычный, Боун Мэрроу, — наконец-то промолвила принцесса, абсолютно не беспокоясь такой близости к некроманту. — Из того, что я услышала, ты самоотверженно спас и пощадил жизни многих пони. Во время моих последних встреч с Некромантами, никого из них нисколько не волновало нечто подобное. Я просто хочу знать, почему ты так отличаешься от других.

Ушки Боуна опустились.

— Эм... мне нравятся другие пони?

— Почему, Боун Мэрроу? — Селестия подняла чайник своей магией, наполняя обе чашки горячим чаем. — Тебя наставили на этот путь, или, быть может, ты сам заключил для себя, что каждая жизнь имеет свою цену?

Боун достал карманные часы, воспроизводя на них фотографию своих родителей.

— Мои мама и папа рассказывали мне бесчисленные истории, в которых пони хотели поступать правильно и помогать другим. Они очень любили вас и Принцессу Луну, но…

Он приметил, что Принцесса Селестия погрустнела от его объяснения, судя по тому, как она отвернулась при упоминании Луны.

— Вы в порядке?

Селестия во все внимании повернулась к нему:

— Что ты сказал?

Во рту у Боуна пересохло, пока он в любую секунду ожидал своей казни.

— Я-я спросил, все ли с вами в порядке?

Принцесса Селестия, прищурив глаза, на достаточно долгое время впилась взглядом в Боуна Мэрроу, будто бы не до конца понимая, восприняла ли она услышанное правильно.

Казалось, спустя бесконечность Селестия предложила Боуну чашечку чая.

— Что ты скажешь о Принцессе Луне?

Он взял чашку и пивнул из нее, поздно осознавая, что чай в ней было чересчур горячим, поэтому он, шипя от боли в обожженном рту, поставил ее обратно на столик.

— Мои родители всегда говорили, что любили и вас, и Луну в равной степени, но... я все же отдаю свой голос Луне.

Селестия с прищуром спросила:

— Почему же?

Боун скинул с себя всю тревожность и бесстрастно начал выражать свое мнение:

— Мне нравилось наблюдать за ночным небом. За тем, как каждую ночь всегда разные звезды дрейфуют по небу вслед за луной. Мне нравилось просто ложиться на улицах Скории — моего родного города до тех пор, пока его не сожгли бандиты — и наблюдать, пока время медленно осуществляло свой ход. В дневное время я не мог этого делать. Солнце было слишком ярким, чтобы…

Выражение лица Селестии смягчилось, когда она сделала глоток из своей чашки, будто вообще не замечая высокую температуру.

— Продолжай.

— Луна, кажется, всегда чем-то выделялась. В историях она терпела взлеты и падения, моменты триумфа и печали, которые вызывали у меня улыбку. В ваших историях вы всегда были... идеальны. Вам все было нипочем, и вы были словно статуя, до которой никогда не дотронутся скульпторы.

Боун остановился, волнуясь, что наговорил достаточно, чтобы впасть в опалу.

— А что ты думаешь о Найтмер Мун? — спокойно спросила Селестия, взгляд которой прожигал Боуна насквозь. — Я слышала, ты устроил что-то вроде праздника в ее честь?

Он мгновенно затряс головой:

— Ничего подобного! Я знаю о Найтмер Мун ровным счетом ничего. Я вообще узнал об ее существовании всего пару недель назад. Меня и мою подругу попросили разобраться с бандитами, досаждающим Танцующим Полянам, и-

— Твою подругу? Кто-то попросил тебя о помощи? — перебила Селестия.

— Д-да, Синек Сайт — мой друг, и единственный оставшийся в Танцующих Полянах страж попросил меня избавиться от бандитов. Я пробыл в городке около пары часов, прежде чем он сам не пришел ко мне, предлагая взамен консерву из местной лавки.

Селестия бесшумно захихикала.

— Некромант выживает на собачью еду. Никогда прежде такого не слышала.

Боун пожал плечами:

— Не так уж и плохо, хочу сказать.

— Так что же такого с этой нашумевшей Ночью Кошмаров, что за моей спиной начинают без умолку шептаться мои аристопони, думая, что я их не слышу? — продолжала допытываться Селестия.

— Ну... я воскресил армию из городского склепа, дабы прогнать бандитов, но мы не знали, как провести их по городу, и при этом не напугав никого из жителей. Так что... Синек занялась нечто вроде подготовкой к празднику, говоря, чтобы все оделись очень пугающе, поскольку сама Найтмер Мун тоже пугающая. Итак... другие жеребята восприняли это как неплохую перспективу раздобыть конфет, но потом она сказала, что часть конфет отойдет Найтмер Мун, чтобы та никого не съела и взяла вместо этого конфеты. Это сработало, но когда в следующий раз я вернулся в город, он подвергся нападению бандитов…

Селестия кивнула:

— И именно тогда ты спас, кого смог в Танцующих Полянах, я правильно поняла?

Боун покрутил копытом из стороны в сторону.

— С парочкой опущенных деталей, да.

Принцесса поставила свою чашку с чаем на столик, успокаивающе вздыхая.

— У меня все еще есть к тебе мириады вопросов, Боун Мэрроу, но из того, что я уже услышала, ты — самый безобидный некромант, которого я встречала.

— Эм... — замешкался Боун. — Благодарю?

— Пока ты в Кантерлоте, по моему наставлению, ты останешься в одной из гостевых комнат дворца. Я не хочу, чтобы ты рыскал в ночи. Если попытаешься сбежать, я уничтожу тебя. Мы поняли друг друга?

Боун кивнул, пытаясь расположить стеклянный стол между собой и Селестией.

— Д-да! Поняли, Принцесса Селестия!

Селестия с самодовольной улыбкой встала из-за стола.

— Впервые вижу Некроманта, который боится меня. А ты полон сюрпризов, не так ли?

Боун предпочел хранить молчание, пока Принцесса статно покидала зал. Ее подмигивание на прощание вызвало у него мурашки.

— Я мертв…

---

Нервный страж, вытянув короткую соломинку, получил приказ сопроводить Боуна Мэрроу в его новое пристанище, дрожа на протяжении всего пути. Боун и его скелеты старались не отходить далеко, опасаясь, что Селестия в любой момент может выскочить из-за угла и взорвать его солнцем, если он сделает хоть шаг в сторону.

— В-вот ваша к-к-комната, Н-некромант!

Страж швырнул Боуну Мэрроу ключ и, расправив крылья, отлетел от жеребенка подальше. Боун перевел взгляд с пони на ключ, лежащий под его ногами, и, вздохнул, подбирая его своей магией.

— Жду не дождусь дня, когда пони перестанут думать, что я несу лишь смерть, — бурчал Боун про себя. Он посмотрел на ближайшего скелета, переоценивая сказанное собой. — Хотя, я и есть смерть, не так ли?

Скелет не ответил.

Открыв толчком позолоченные двойные двери, Боун увидел до боли яркое помещение. Похоже, Селестия выбрала именно эту комнату, чтобы она единственная во всем дворце была направлена исключительно на солнце. Прикрывая свои глаза покрытым великолепной тканью копытом, Боун подошел к шторам и задернул их, искупав комнату во тьме.

— Так-то лучше, — облегченно вздохнул Боун. — Не могли бы вы быть так добры встать на стражу?

Двое его скелетов повиновались и вышли охранять коридор, а остальная четверка осталась со своим хозяином в комнате.

— Давайте поглядим, есть ли здесь что-нибудь интересное.

Голубые сияющие глаза осматривали комнату на наличие чего-то не очень броского, но нашли лишь немного. Чашки были золотыми, тарелки — серебряными, гардеробная была сделан из какого-то сорта флуоресцентного дерева, о котором Боун никогда не слышал, а покрывала его кровати ощущались, насколько он мог себе представить, словно облака.

Эти мысли горько кольнули его, когда он осознал, что перед уходом не спросил у Синек, на что похожи облака. Запрыгнув на кровать и замечая, что его почти что засасывает в матрас, Боун открыл часы и подумал о своей подруге. Она парила в облаках, с широкой улыбкой гоняясь за птицами. Наконец-то счастливая, что после стольких дней ходьбы смогла подняться в облака. Казалось, что каждый раз, когда она летала, она была без ума от эйфории. Он надеялся, что она сможет найти место, которое осчастливит ее, также как и пони, с которым она будет в безопасности.

Быстрый цокот копыт достиг ушей Боуна, когда тот приподнялся. Он вселился в своих скелетов-стражей снаружи, но никого не обнаружил.

— Какого сена? — прошептал Боун.

Раздалась вторая череда перемежающихся копыт, донесшееся с балкона.

— Пожалуйста, только не говорите мне, что это та, о ком я думаю…

Боун отдернул шторы, жмурясь от Селестийского солнца. За окном он увидел какое-то движение и улыбнулся, когда понял, кто это был. Тем не менее это не сделало его менее встревоженным.

— Синек?! Что ты здесь делаешь?

— Впусти меня! Быстрее! — крикнула она, указывая копытом на дверь, ведущую на балкон. — Они могут заметить меня!

Боун покачал головой и через всю комнату открыл дверь своей магией.

— Заходи!

Синек опрометью ринулась внутрь, захлопывая за собой дверь, прежде чем зашторить окна. Развернувшись, она поняла, что вся комната, кроме сияющих глаз Боуна, была погружена во мрак, в котором она не могла рассмотреть его лица.

— Ты совсем спятил? — спросила она с дрожащей ухмылкой.

Взгляд переместился с кровати на нее, отраженное сияние раскрыло улыбку Боуна.

— И да, и нет. Как ты нашла меня?

Синек махнула копытом на скелетов.

— С ними очень трудно расстаться, да? Ну так вот: никого не было вообще во всем городе, и только стражники патрулировали небо и подумали, что я просто заблудившаяся кобылка, спешащая к себе домой. Хорошо, что меня никто не заметил по пути сюда, да?

Боун был насторожен этим моментом:

— Но когда я заявился сюда, стражи просто оккупировали дворец. Как тебе удалось прокрасться незамеченной?

Стук во входную дверь заставил обоих вскрикнуть от испуга. Боун проверил дверь и увидел очень высокую и очень недовольную Принцессу, ждущую по ту сторону.

— Вот же ж, прячься, скорее!

Синек юркнула под кровать, пытаясь лучше скрыться из виду, и закрыла рот копытами.

Боун морально приготовился, открывая дверь с фиктивной улыбкой.

— Принцесса Селестия! Какая встре-

— Где она? — повелительно потребовала Селестия, протолкнувшись в комнату и освещая ее ослепительным светом своего рога. — Кобылка пыталась спрятаться в моем дворце и направилась прямо в твою комнату.

Боун сделал все возможное, чтобы сохранить невозмутимое выражение лица.

— Что вы имеете в виду? Я никого не слышал с тех пор, как зашел сюда. Разве они наоборот не должны прятаться от меня?

Селестия повернулась с горящими, как само солнце, глазами.

— Не шути со мной, Некромант. Где она?

Боун в страхе вжался в пол.

— О-она мой друг!

Она смягчилась; комната немного потускнела.

— Так ты не лгал?

Боун обомлел, убирая копыта со своего лица.

— Вы думали, что я это все выдумал?

Она фыркнула:

— Друг у Некроманта, серьезно, что ли? Где она, я хочу увидеть это своими глазами.

Ярко-голубое копыто Синек высунулось из-под кровати.

— Я-я здесь, Принцесса Селестия.

Селестия, вздохнув, прикрыла глаза.

— Я тебя, наверное, серьезно напугала, не так ли?

Синек медленно поднялась с пола, стряхивая с живота приставшую пыль.

— Да... у вас почти это получилось. — Она поспешила прикрыть рот, выпучив глаза. — Я не должна была говорить это вслух!

— Пойдемте со мной, — предложила Селестия, протягивая свое латное копыто. — Я бы пожелала услышать всю историю между вами двумя, и как ты избрала своим другом некроманта, дорогуша.

Синек кинула Боуну растерянный взгляд.

— У нас будут неприятности?

Селестия не удосужила ее ответом, выходя из комнаты с ожиданием, что эти двое последуют за ней.

— Буду считать, что это было «да»...

Достоин ли

Боун решил, что идти со своими скелетами — бессмысленно, если ты не ведаешь, что вообще вернешься в свою комнату когда-нибудь. Двое жеребят обменялись друг с другом тревожными взглядами, пока Принцесса вела их через тронный зал к другой охраняемой Королевскими Стражами двери. Стражники очевидно очень нервничали от того факта, что их броня дребезжала под их дрожащими телами.

— Меня что, вечно все будут бояться? — риторически поинтересовался Боун. — Мне не хочется быть здесь, раз никто не хочет меня видеть. Я мог бы просто уйти в лес или куда-нибудь еще, если понадобится.

Селестия в раздумье хмыкнула ему в ответ, кивая стражам и давая им понять, что они пока освобождены от своих обязанностей.

— За этой дверью — испытание, — объяснила солнечная принцесса. — Все три Некроманта подверглись этой проверке, но у тебя есть все шансы пройти ее.

Юный некромант нахмурился:

— Что за испытание? Будет больно?

Она покачала головой:

— Не совсем. Я хочу посмотреть, как Элементы Гармонии отреагируют на тебя; посмотреть, бесформенны ли были мои страхи и сомнения, или же нет.

— Звучит не очень хорошо…

Двери раскрылись под влиянием ярко-солнечной магии Селестии, и перед ними восстало огромное помещение, в конце которого располагался пьедестал, держащий шесть кристаллов. Белый, Желтый, Фиолетовый, Оранжевый, Голубой и Розовый.

Селестия указала на каждый кристалл, когда они приблизились.

— Каждый из этих элементов — Щедрость, Доброта, Магия, Честность, Верность и Смех — покажет тебе, кто ты есть на самом деле. Как ты срезонируешь с ними — определит твою судьбу.

Паранойя Боуна достигла своего апогея.

— А если я не «срезонирую» с ними?

Солнечная принцесса выждала секундную паузу и повернулась к Боуну Мэрроу с серьезным выражением лица.

— Ты умрешь.

— Что?! — тут же выкрикнула Синек. — Да что с вами не так! Вы же должны быть доброй и... хорошей!

Презрительный взгляд Селестии приструнил ретивую пегаску.

— Я куда больше волнуюсь о своей участи, но не о жизни единственного некроманта. Я тяготею по времени, когда насилие и война — всего лишь туманные воспоминания, когда скелеты покоятся в своих могилах, а пони вольны идти, куда им вздумается, не опасаясь бандитов, которые готовы убить их за парочку битсов и бросить гнить их тела. Я не отступлю, пока мои пони не будут избавлены от всех напастей, будь это бандиты или же они сами.

Она указала своим копытом на пьедестал:

— Подойди, Некромант.

Боун был рад, что на него сейчас был надет его капюшон, который сумел укрыть его прижатые уши. Он осторожно подошел, задаваясь вопросом, что же все-таки произойдет с Синек, если ни один из кристаллов не «срезонирует», что бы это ни значило.

Через несколько шагов Боун обернулся.

— Что мне сделать, просто притронуться к ним или…

Селестия кивнула:

— Вытяни копыто к фиолетовому кристаллу. Они засияют, если ты достоин искупления.

Юный некромант подчинился, теперь сожалея, что не взял с собой своих скелетов, которые сейчас могли бы парировать любой удар принцессы перед тем, как все пойдет наперекосяк.

Он ждал, пока его копыто парило в нескольких дюймах от фиолетового кристалла магии. Ничего не произошло, и Боун Мэрроу с силой сжал челюсти.

Затем, когда Селестия была почти готова озвучить Боуну Мэрроу приговор, Элемент Магии засиял, также как и Элементы Смеха, Верности и Щедрости.

— Что ж... видимо, я ошибалась в тебе, Боун Мэрроу. Можешь опустить копыто.

Выряженный жеребчик втянул в себя копыто, боясь, что если простоять у кристаллов достаточно долго, они взорвутся.

— Конец? Как все прошло?

Селестия покачала головой.

— Это был простой тест. Но твое пребывание в Кантерлоте еще не закончено. Были и другие три некроманта, но ни на одного из них не отреагировали кристаллы. Тебе, однако, выпало целых четыре.

— Ч-что это значит? — залепетал Боун, все еще неуверенный, испепелят ли его в ближайшие пару секунд, или нет.

— Это значит, что теперь я знаю, чего от тебя ожидать. Честность и Доброта — эти два Элемента не присуще тебе, Некромант. Но Магия и Смех, а после и Верность с Щедростью улыбнулись тебе. — Селестия указала на вход в комнату. — У меня к тебе много вопросов, Боун Мэрроу, к которым я требую ответов.

---

Синек и Боун сидели в огромном кулуаре на таких же крупных стульях, которые уж никак не подходили для их маленьких пропорций. Принцесса оставила их двоих под бдительным взором Королевского Стража, а сама ушла в некое место «по сбору мнений».

— Думаешь, она все еще хочет убить меня?

Синек покачала головой:

— Селестия ведь еще не сделала этого, так что, наверное, нет? Я не совсем уверена насчет тех кристаллоштук, но, кажется, для нее это очень важно.

Боун оперся головой на копыто, развалившись на столе.

— А что если она собирает прямо сейчас отряд магов, которые создадут какое-то заклинание и заберут мой талант? Это вообще возможно?

— Не скажу, что это ей не под силу, — проговорила кобылка. — В конце концов она управляет теперь солнцем и луной.

Он продолжал допытывать ее вопросами:

— Думаешь, это сложно? Может, из-за того, что она не может спать, поэтому она со своими тараканами?

Синек пожала плечами:

— Кто знает? Я даже представить себе не могу, каково это, не спать целыми днями и каждый день поднимать солнце с луной. Потеряешь ли ты счет времени? Наверное, будет походить на бесконечный день, из которого не можешь выбраться.

Двое друзей еще с минуту раздумывали над этим, прежде чем не перескочили на другую тему.

— Как думаешь, она всегда ест из золотых тарелок и ложек? — Синек держала ложку во рту, которая была так отполирована, что можно было увидеть свое отражение. — Ну типо, кто вообще будет использовать ложку, когда суп можно просто выхлебать? Это же совсем другой уровень!

Теперь черед Боуна пожимать плечами.

— Без понятия. Может, она думает, что это модно?

Кобылка бросила свою ложку на сверкающую золотую тарелку.

— Погоди. Ты думаешь, она ушла на кухню посовещаться?

Это застало Боуна врасплох.

— Кухню? Ты подразумеваешь, что она собирается накрыть на стол или вроде того? Она минуту назад была готова прикончить меня, а теперь вдруг пошла принести нам еды?

Она задумчиво почесала подбородок.

— Возможно, она никогда еще не принимала у себя некромантов? Она же сказала, что те трое были убиты, потому что на них не отреагировали эти причудливые кристаллоштуки. Так что, может, это что-то вроде свидания?

— Э... — неуверенно промямлил Боун. — Ты уверена, что правильно подобрала слова?

Синек прыснула:

— Ты понимаешь, о чем я, Боун. Скорее всего, она просто пытается лучше понять тебя!

Все, находящиеся в комнате, в том числе и страж, от неожиданности подпрыгнули, когда дверь распахнулась. Солнечная правительница вернулась с целой свитой пестро выглядящих пони, все выряженные в какие-то мантии, которые так и кричали, что ничего дороже них еще не придумали.

Некоторые из них остановились, завидев двух жеребят, тогда как остальные по своему обыкновению присели на свои места, бормоча друг другу, как это суета приносила лишь неудобство и дискомфорт.

— Эм... — выпалил Боун, смотря на свою подругу. — Какого сена?

Кобыла-аристократ, севшая рядом с жеребчиком, пожурила его копытом:

— Для пони твоего возраста, не очень-то прилично вот так ругаться. Ты должен.. знать…

Ее глаза округлились, когда она поняла, кого отчитывала, и отскочила со своим стулом так, чтобы набрать как можно больше расстоянии между ней и некромантом.

— Н-н-екром-м-ант, — запиналась кобыла, в ужасе указывая копытом на Боуна. Громкие ахи послышались от других аристопони, пока те пытались отъехать на своих стульях подальше от него.

Боун опустил голову на стол и издал наигранно разочарованный вздох.

— Пожалуйста, не могли бы вы не пугаться хотя бы раз, когда узнаете, кто я?

Синек захихикала, подбадривающе похлопывая его по голове.

— Внимание, пони, — громко воззвала к себе Селестия. — Прошу, успокойтесь.

— Н-но Принцесса! — лаконично запротестовал дворянин, прежде чем его не поставил на место строгий взгляд солнечной принцессы.

— Жеребенок — ни кто иной, как Боун Мэрроу. Некромант, — спокойно продолжала она, показывая своим копытом на Боуна. — И он прошел проверку Элементов.

Толпа кантерлотской знати загоготала в неверие, пока Селестия не успокоила их, продолжив:

— Я собрала вас здесь, чтобы определить его участь.

Боун вжался в стул, посильнее натягивая капюшон на лицо. Да как они посмели!

— Убить его! — выкрикнул сибарит, пока не получил по носу.

— Заткнись, идиот, ты нас всех погубишь! Некромант ведь здесь!

Боун поднял копыто:

— А я могу вставить слово?

Толпа богатеньких была готова сказать решительное «нет», но их языки, согласовавшись со здравым смыслом, решили, что жить им охото больше, чем высказывать свое личное мнение. Некромант в мгновение мог убить в этой комнате каждого, кроме Принцессы, разумеется.

— К-конечно, Сэр Некромант.

Жеребчик стянул с себя капюшон, продемонстрировав всем свое лицо и глаза с сияющими черепами, тем самым вызвав неконтролируемый страх и так напуганного дворянства.

— Могу ли я задать всем находящимся здесь вопрос?

Селестия кивнула.

— Почему вы просто не можете оставить меня в покое? — Боун поднялся на своем стуле и опустил копыта на серебристый стол. — Почему бы вам не перестать терроризировать меня каждый день моей жизни? Я не желаю никому вреда. И никогда не желал.

Нашедший в себе смелости аристопони заговорил, дабы вступить в полемику с аргументами Боуна:

— Но что насчет Скории и Танцующих Полян? Разве не ты повинен в их разрушении?

Юный некромант потряс головой.

— Я был там и видел, как рушились эти города, но первопричина не во мне. Я прибыл из Скории, моего дома. С чего бы мне сжигать его? С чего бы мне убивать пони, которые заботились обо мне, даже когда я не получил свой знак отличия?

— Сколько тебе лет, некромант? — наконец-таки спросила Селестия. Ее интерес зажег новую тему для диалога.

Боун какое-то время задумчиво смотрел в потолок.

— Эм... Тогда я долгое время потерявшись провел в шахтах Скории, а потом еще умер три раза…

— Три?!

Жеребенок поумерил этот порыв:

— Ну да, смерть иногда случается.

Он продолжал вычислять, считая, сколько прошло дней в промежутке между его воскрешениями, времени в шахтах и плюс его брождениями по лесу.

— Ну, я был последним пони в городе, который еще не получил свой знак отличия, так что... наверное, двенадцать?

Комната погрузилась в молчание, когда у некоторых, включая Принцессу Селестию, отвисли челюсти.

— Двенадцать?! — выкрикнула принцесса и тут же прикрыла рот, извиняясь перед собравшимися аристопони за столь сумбурное нарушение правил этикета.

Боун пожал плечами:

— Наверное? У меня действительно было не так много времени, чтобы посчитать, что к чему. Но по моим ощущениям, меня преследуют всю мою жизнь, хотя пару месяцев тому назад я еще ел вместе со своим папой чесночный хлеб из булочной Скории.

— Значит, ты умер, когда выяснил, что твой особый талант... некромантия?

Он кивнул любопытному дворянину.

— Да. Я обнаружил его, только потому что не хотел притрагиваться к мертвому ворону. Он украл карманные часы моего папы и улизнул в какое-то здание, когда я последовал за ним. Следующей вещью, которую я помню, это как я магией попытался взять часы, а на меня уже смотрит скелет птицы.

— Тогда как был разрушен твой город? — поинтересовалась Принцесса Селестия.

Боун с головой окунулся в воспоминания:

— Кучка очень больших существ, зовущих себя Алмазными Псами, бились с грифонами и другими пони за контроль над моим городом, а потом они силой заставляли всех пони работать на них в шахтах и добывать им самоцветы. В тот же день, когда я узнал, что я некромант, все разом пропали. Я пошел искать их с воскрешенной мной армией скелетов из лежащих на улицах разбойников и нашел их всех... — Он остановился; воспоминание очень болезненно отдавалось в висках. — ...мертвыми в большой яме.

Принцесса и снобы сочувственно переглянулись между собой, раздумывая, правда ли Боун ответственен за разрушение Скории.

— После того, как я их нашел, Королевская Стража пришла за мной. Полагаю, они увидели дым и пришли посмотреть, что произошло, — продолжал свой рассказ побледневший Боун, пытаясь эмоционально не вспоминать обрывки памяти. — Они увидели, что я некромант, и убили меня на месте.

Кобыла-аристократ содрогнулась:

— Кретины.

— А что с Танцующими Полянами? — надавила Селестия.

— Об этом могу поведать я, — вклинилась Синек. — Если бы не Боун, тогда все пони там были бы убиты бандитами. — Она с улыбкой указала на своего компаньона. — Мой друг обыскал весь город со своими скелетами, которые убивали попадавшихся бандитов. Он за раз убил троих, когда они пытались заколоть нас мечами!

Боун скорчил неловкую ухмылку.

— Синек? Я не думаю, что это что-то да решает…

Селестия наклонила голову:

— Как в свою очередь опишешь события ты, Боун Мэрроу?

Некромант почесал нос.

— Ну, я был в лесу, в поисках бандитов, когда узнал, что они собираются напасть на город моей подруги, — указал он на Синек и продолжил: — Я переживал за ее участь и участь ее мамы, и я обыскал весь их сгоревший дом в ее поисках. После того, как большая часть моего тела обгорела, я свалился со ступенек, ведущих на улицу, и попал прямо в лапы бандита. Он собирался убить меня, поэтому... мне пришлось поглотить его.

Аристопони, пропустив удар, вздрогнули при слове «поглотить».

— Я делал куда более ужасающее, чем это, с другими найденными мной разбойниками. Тогда я серьезно разозлился; это был второй по счету город, павший под натиском бандитов; второй город, в котором я теряю всех, кого знаю, и ничего не могу сделать, чтобы вернуть их к жизни. Я не хотел терять еще и своего единственного друга в придачу.

Принцесса указала на Синек:

— Она — это друг, на которого ты постоянно ссылаешься, правильно?

Боун кивнул.

— Я нашел Синек, ее мать и стража в городском склепе, загнанными в угол тремя бандитами... и я разорвал их изнутри, пока они не умерли окончательно.

— Тогда ясно, почему Элемент Доброты не отозвался тебе, — размышляла Селестия. — Продолжай, пожалуйста.

Жеребчик поскреб по затылку.

— Ну и после этого нас отвел к своему поместью в Вечнозеленом Обсинли Рич…

— Обсинли Рич? — фыркнул дворянин. — Он-то что там забыл?

Боун на секунду отвел взгляд в сторону.

— Эм... он увидел пожар и пришел помочь?

Селестия была не убеждена:

— Вот где Элемент Честности и дал о себе знать.

Некромант топнул копытцем по серебряному столу.

— Я просто не хочу, чтобы очередной пони попал по моей вине в неприятности, понятно? Обещаете, что с Ричем все будет хорошо?

Солнечная принцесса кивнула, ясно давая понять, что ее интереса ничуть не поубавилось.

— Я нашел его в лесу, в его причудливой золотой броне, препирающегося с бандитами, — с неохотой поведал Боун. — Я сначала подумал, что он их лидер, но, казалось, что ему нравилось докучать им. Тогда я отправился из центра их лагеря в город, также как и Рич немного позже, когда один из разбойников сказал, что на город уже напали, что и доказывали столпы дома, которые я увидел вдалеке.

Боун набрал побольше воздуха.

— Когда я встретил его в следующий раз, мои скелеты прижали его к земле, потому что его броня не поддастся, если не заплатить ему. Он сказал, что собрал всех выживших города и предложил им жилье в своем поместье за то, что я пощадил его в лесу и в городе.

Селестии казалось это все странным, также как и большей части высшего общества.

— Что ты можешь сказать об отчете Пьюра Интента, в котором он говорит, что ты вырезал свои глаза?

Несколько пони не ожидали такого скабрезного вопроса, поспешив прикрыть рот своими платками.

— Рич загодя отправил весточку в свое поместье, что он не один, а с нуждающимися в приюте пони, — пояснил Боун, откинувшись на спинку стула для более удобного повествования. — Я предложил ему отправить моего скелета-ворона, которого я звал Зубоклюем, для отправки депеши. В тот момент Пьюр Интент обыскивал поместье на наличие некромантов и перехватил сообщение.

Принцесса на секунда ухмыльнулась при упоминании имени Зубоклюя и кивнула.

— Я начал тревожиться, что остальных могут посадить в тюрьму или убить по моей вине. Еще я знал, что пройдет не так уж и много времени до моей следующей смерти, если я в одиночку уйду в лес, поэтому Рич попросил помощи у искусной пони-иллюзионистки, которая и скрыла меня.

Знать в комнате начала, подозревая, покашливать, щуря глаза на Синек и Боуне.

— Она выяснила, что ее магия непосильна перед моими черепами в глазах. — Боун, дабы предать акценту, оттянул правое веко. — Так что... она заявила, что поможет только их полное вырезание.

— У тебя все еще твои глаза, — заметила аристопони.

Боун моргнул.

— Мне уже лучше.

— Очень занимательная история, Некромант, — отметил усатый аристопони. — Но откуда нам знать, что ты не лжешь?

Синек подняла копыто:

— Я думаю, если бы Боун был плохим некромантом, то вы бы сейчас с ним не разговаривали.

Тогда усатый джентлькольт задумчиво почесал подбородок.

— Эм. Полагаю... ваша правда.

— Я просто хочу жить в мире и покое, — проговорил Боун. — Я хочу жить так, чтобы никого больше не калечить. Думаю ли я, что армия скелетов супер классная? Еще как. Использовал ли я бы эту армию во вред другим? Не раньше, чем меня спровоцируют на неприятности такие, как Рыцари Солнца или та же Яркая Луна.

Дворянин, увешанный многочисленными медалями, следующий поинтересовался у юного некроманта:

— Что насчет Эквестрии, Боун Мэрроу? Что если владения когда-нибудь подвергнутся осаде мятежников или других стран?

Боун искоса посмотрел на него.

— Что вы имеете в виду?

— Ну, — продолжил аристопони, — ты упомянул Яркую Луну. Поддержишь ли ты мятежников с целью уничтожить Эквестрию?

Он вновь начал сомневаться, чувствуя, что его снова пытаются использовать, как Яркая Луна уже попыталась до этого.

— Я не стану вашим инструментом; вот, что вы имели в виду.

— Но подумай, сколько бы жизней ты спас, будучи таким великодушным некромантом! — не унимался пони, игнорируя предостережения своих коллег. — Армия скелетов под твоим командованием сделает так, что каждый верный истинному правителю Эквестрии не пострадает! Никто не будет прощаться со своими жизнями, ни один город больше не будет подвержен нападениям ради ресурсов!

Чем больше раздражался Боун Мэрроу, тем холоднее становилось в комнате. Чем сильнее он пропитывался презрением к этому пони, тем отчетливее было видно дыхание некроманта.

— Ты мог бы стать спасителем Эквестрии, великим героем, не отдавшем земли приспешникам Найтмер Мун!

Пока пони продолжал, Боун мог чувствовать, что пустота внутри него начинает расширяться. Стекло заледенело, сердцебиение участилось. Пустота умоляла о его смерти. Одно-единственное слово, и одной проблемой меньше…

— В твое имя будут воздвигать памятники, Некромант. Первый некромант, отдавший себя во служение обществу, а не смерти! Только подумай о всей той славе!

— Внимание, пони, — объявила Селестия, после того как заметила накал страстей. — На сегодня мы закончили. Благодарю всех, что пришли; Я вызову вас снова, когда мне понадобится ваш совет.

Боун поставил черную метку на том пони, наблюдая, как он спешит за остальными, пока Селестия выпроваживала их из комнаты.

— Эй, — зашептала Синек, взяв копыто своего друга. — Не волнуйся, хорошо? Ты все еще жив, и это уже большое достижение, учитывая все произошедшее.

Ледяные глаза уперлись в Синек, покрывшуюся от них мурашками.

— Я ведь не чудовище, скажи?

Вторая Попытка

Через несколько минут комната вернулась в свое первозданное состояние. Боун остался сидеть на своем месте, мысленно пробегаясь по последним минутам, в то время как Синек всячески пыталась успокоить его.

Бормотания раздавались оттуда, куда вышли Селестия и ее свита. Время от времени они усиливались, когда кто-то кричал или судорожно хватал ртом воздух. Юный жеребенок понятия не имел, о чем сейчас переговаривалась элита Кантерлота, но предположил, что это точно как-то повлияет на его дальнейший жизненный исход. Он сомневался, что они просто так отпустят его после того, как тот напыщенный сноб предложил использовать его в качестве орудия против врагов Эквестрии, но Боун все же был неприступен, не желая принимать в этом участия. Он хотел, чтобы его оставили в покое, оставили жить нормальной жизнью с его особым талантом. Он не хотел, чтобы за ним, как и за другими Некромантами, гонялись столетиями, но что может удержать пони на расстоянии?

Боун взглянул на свою переволновавшуюся подругу, философствуя, действительно ли он хотел вести затворнический образ жизни до скончания времен. Хотел ли он спрятаться где-нибудь, каждый день надеясь, что никто его не найдет. Если же охотник за головами найдет его, ему придется избавиться от него и перекочевать в другое место, повторяя цикл раз за разом в надежде на изменения. Что это, если не безумие?

Пустота внутри него перманентно возвращала просьбу аристопони на самый пик мыслей некроманта. Сибарит сказал, что он станет героем. Значит ли это, что его никто больше не захочет убить, или же ему предстоит встретиться с куда более зловещей угрозой? Герои в историях всегда побеждали чудовищ, делая все возможное, чтобы сдержать ужасы подальше от хороших пони.

Он вздохнул. Если он и собирается стать героем, пони увидят в его новом обличье больше монстра, чем друга, что полностью отдавалось на волю обстоятельств, от него независящих. Он — Некромант, и не важно, какую сторону он примет. Воскрешать мертвецов, убивать пони и насылать мор — вот его особый талант.

— Боун? — нежно спросила Синек. — Все в порядке?

Он затряс головой, глядя на своего единственного друга.

— Нет.

— Что не так?

Жеребчик опустил голову на серебряный стол, отодвигая тарелку своей магией.

— Как смысл в этой кьютимарке, если она вынуждает тебя умирать снова и снова?

Она секунду мерила дверь своим тревожным взглядом.

— Боун, я не думаю, что все настолько плохо. Может, они уже решают, что ты им понравился?

Боун своим взглядом чуть не прожег Синек насквозь.

— Что насчет других некромантов? Сколько таких, как они, преследовались и истреблялись веками? — Он покачал головой. — Нет, они решают в той комнате, каким образом лучше убить меня.

Синек осмотрела комнату, заметив пару задержавшихся в ней стражей.

— Эй, — зашептала она, — что если мы выйдем наружу и вместе прогуляемся по Кантерлоту?

Его уши слегка воспрянули.

— А нам разве не нужно ждать здесь?

Кобылка отмахнулась.

— Ой да, никто ведь не сказал, что мы должны, так ведь? Кроме того, что нам сделают стражники; остановят нас?

Юный некромант улыбнулся, поднимая голову со стола.

— Хорошо, звучит гораздо лучше, чем просто тухнуть здесь и ждать моей погибели.

Дуэт спрыгнул со своих стульев на отполированные мраморные плиты и отправился к выходу, расположенному напротив переговаривающихся аристократов. Боун ухмыльнулся под своим капюшоном, его белая мордочка, напоминающая стражникам саму смерть, одарила их секундным вниманием и вскоре растворилась, исчезнув в дверном проеме.

— Куда нам стоит пойти в первую очередь?

— Не знаю, я никогда до этого не была в Кантерлоте.

---

Теперь, когда пони получили разрешение от самой Селестии вернуться к своим повседневным делам, двое друзей спускались по золотым дворцовым ступеням в городские владения. У Боуна зародились сомнения насчет их плана, по которому ему нужно было скрывать свои глаза, что само по себе нелегкое занятие.

— Что такое пончик? — поинтересовалась Синек, указывая на витрину неподалеку.

— У Пони Джо? — добавил Боун с заядлым интересом. — Может, посмотрим, что там?

— Думаешь, это его настоящее имя?

— Кого, владельца?

Синек пожала плечами.

— Наверное, есть имена для пони и похуже, чем Пони Джо, но это тоже уже край.

— А разве Джо это не... напиток? Я слышал где-то «чашка Джо^[1]».

Они решили, что изучать всякие странности лучше в движении, нежели просто стоять у подножия лестницы и разговаривать об этом, поэтому они пошли к городскому фонтану на главной площади. Он иллюстрировал всю ту же Принцессу Селестию в ее золотой броне, побеждающей какого-то монстра из прошлого.

— Эй, Боун, что думаешь об этом? — осведомилась Синек, указывая на статую.

Некромант поднял взгляд, увидев Селестию.

— Возможно, убивает кого-то за то, что он «злой».

— А что если он и вправду был злым?

Он покачал головой:

— Синек, мне не очень хочется сейчас говорить о Селестии. Давай лучше насладимся Кантерлотом, пока я в состоянии это делать, хорошо?

Пегаска кивнула:

— Хорошо, Боун. Извини, что заговорила об этом так скоро.

---

Маленький колокольчик застрекотал на все помещение, когда дверь У Пони Джо, под совместными потугами двух друзей, наконец раскрылась.

— Добро пожаловать! — поприветствовал жизнерадостный голос посетителей. Но когда никого не обнаружил, продавец, сконфузившись, посмотрел вниз, где и заметил своих новых покупателей. — Чего желаете?

Боун почти что ответил ему, но отдернул себя. Сколько у него еще в запасе было времени, прежде чем кто-нибудь не закричит при виде некроманта?

— Что у вас самое лучшее? — спросила Синек. — Мы новенькие в Кантерлоте.

Кофейной окраски жеребец ухмыльнулся, указывая на огромных размеров меню над ним, распростершееся вдоль всей стены.

— Выбирайте, у нас много всего. За стойкой или на диване?

Боун бессвязно раскрывал рот, разглядывая разнообразнейшие блюда. Фруктовое Мороженое, Тройное Суприм Эспрессо с Макиато, Банановый Сплит, Двойной Бананово-Ягодный Твист... список и не думал заканчиваться. Жеребенок отродясь-то таких слов не слыхивал.

— Эм, — ответила Синек за двоих, — на диване?

Жеребец указал на ближайшие расположенные у окна места.

— Тогда прошу туда. Мисс Пломбир поможет вам разобраться с вашим заказом. Приятного времяпрепровождения в Кантерлоте!

— Э, спасибо, — беспечно проговорил Боун, в шоке поняв, что он только что проговорился. Он моргнул, прогоняя въевшиеся в голову слова, прежде чем повел Синек к их «дивану».

Места были упругими, хорошей выделки, а также невероятно удобными. Головы жеребят едва доставали до верхушки стола, но им было достаточно и того, что они видели друг друга. В окне мелькали прохожие и дилижансы, отправляющиеся на свои повседневные дела, будто ничего и не происходило, хотя некоторые все же бросали тревожные взгляды на дворец.

«Скорее всего, они думают, что я все еще внутри», — сделал вывод Боун.

— Здравствуйте! — раздался бодрый голос кобылы, которая положила каждому жеребенку по огромной салфетке. — Впервые У Пони Джо?

Боун кивнул, не гонясь за словами.

Синек ответила ей тем же радостным и вежливым тоном:

— Да. Мы увидели вывеску и не знали, что и подумать, поэтому и решили остановиться!

— Хочешь, я повешу твой плащ, дорогой? — предложила официантка.

Некромант быстро покачал своей головой:

— Нет, спасибо. Я в порядке.

— Оу, — промурлыкала она, — стесняешься? Ничего, милый, У Джо ты в безопасности. Принести вам что-нибудь попить, пока вы изучаете меню?

— Эм... воду?

Официантка взглянула на Боуна, который теперь использовал салфетку как щит против пристального взгляда кобылы.

— Мне тоже воды.

Она кивнула:

— Вернусь через секунду. Дайте мне знать, когда будете готовы сделать заказ!

Когда официантка пошла помочь другим пони, забредшим в это заведение, Боун с облегчением вздохнул. Его меню шмякнулось о стол.

— Эта была плохая идея, — лихорадочно зашептал Боун. — Если кто-нибудь раскроет меня, то все сойдутся в бесконечном крике и повыбегают за дверь.

— Боун, тебе стоит немного расслабиться. Никому нет дела, кто ты такой. Как и сказала официант, ты, возможно, просто выглядишь застенчиво.

Он сделал глубокий вдох и прикрыл глаза, зарываясь с головой в меню.

— Это самая ужасная, пугающая и неполноценная затея!

Послышался цокот копыт возвращающейся официантки, несшей два стакана воды для жеребят.

— Ваша вода... нашли что-нибудь по вкусу? — Она тревожно посмотрела на жеребчика в капюшоне, волнуясь, что, наверное, произошло что-то плохое. — С тобой все хорошо, дорогой?

— Агась, — пискнул Боун, возводя бастион между собой и ее взглядом. — Я возьму, все, что по вашему мнению самое лучшее.

Кобыла легонько похлопала жеребенка по голове.

— Бедняжка, надеюсь, твое пребывание в Кантерлоте не всегда такое угрюмое, как сейчас. — Она перевела взгляд на Синек и одарила ее своей прежней деловой улыбкой. — Уже выбрали?

Синек, выразив натуральное недоумение, вообще не имела ни малейшего понятия, что бы она хотела попробовать.

— Эм... что-нибудь вкусное?

Кобыла слегка дотронулась до плеча Боуна.

— Дорогой, не возражаешь, если я заберу меню?

Официантка целиком и полностью напомнила Боуну мать Синек. Сцена, где она лежит с арбалетным болтом в голове, крепко зацепилась в его памяти. Его начало трясти.

— Ох... Полагаю, пусть лучше у вас пока побудет. Скоро вернусь!

Она снова ушла, что немного успокоило юного некроманта. Он вновь очутился в лесу, вытягивающим болт из своего сердца одним мучительным рывком. Вновь почувствовал меч, рвущий в клочья его лицо, ломающуюся спину и крошащиеся зубы. Вновь — как ломаются ребра, как рвется сердце, пока он, лежа на земле, харкался кровью на листья под собой.

— Боун? — осведомилась Синек. — Хочешь уйти?

Ее друг-некромант поднял свой взгляд, затуманенный и остекленевший.

— Как я должен продолжать жить нормальной жизнью, Синек? Посмотри на меня! На это место! Я сюда никаким боком не вписываюсь, и все это прекрасно видят.

— О чем ты таком говоришь, Боун? Конечно, вписываешься! — возразила Синек, пересев со своего места на место рядом с ее другом. — Что не так?

Боун с заметным тремором обнял копытами Синек.

— Я не должен быть жив, Синек. Твоя мама должна быть сейчас жива! Я до сих пор вижу ее. Я вижу все свои смерти, они мелькают прямо перед моими глазами!

Ушки Синек опустились, когда ее друг становился все более безумным.

— Может, пойдем в другое место? Тебе нужно успокоиться, или ты рискуешь раскрыть себя.

Он еще сильнее обнял ее своей ледяной хваткой, в то время когда официантка подошла к ним.

— А, так вот почему ты был таким застенчивым! Вы двое, должно быть, на свидании; изумительно!

— Э-э... — выпалила Синек. — Да! На свидании…

На стол были поставлены две огромные витиевато украшенные миски, в каждой из которых был какой-то сладкий десерт

— В честь вашего первого приезда в Кантерлот два Банановых Сплита за счет заведения! — радостно объяснила им официантка. — Могу ли я еще чем-нибудь помочь вам, раз уж я здесь?

Синек покачала головой:

— Нет, спасибо, мэм. Пока достаточно.

— Если что-нибудь понадобится, — нараспев чирикнула официантка. — Дайте мне зна-ать!

Кобылка изо всех сил постаралась повернуть голову Боуна к только что доставленным вкусностям.

— Эй, посмотри на все это хоть секундочку, хорошо?

Дрожь Боуна немного поутихла, пока его мозг был отвлечен тщетной попыткой понять, на что он вообще смотрит.

Синек сунула ложку в рот.

— Хошь попробовать?

Некромант оглядел помещение, замечая, что никто не оказывает им ни малейшего внимания. Он сдавленно вздохнул, беря ложку своей магией и задаваясь неуверенным вопросом, что же это такое, «Банановый Сплит^[2]». Ложка с легкость прошла сковзь сладость, и Боун наблюдал, как на ложке начинает формироваться странная масса.

Он посмотрел на свою подругу, которая уже принималась за второй кусок, и решил дать этому шанс. Оно было холодным, но в то же время очень вкусным. Его глаза округлились, как и снизошедшая на его мордочку ухмылка, когда все его тревоги в один момент отъехали на задний план.

Когда Боун Мэрроу успокоился и начал понемногу расслабляться, двое друзей наслаждались их угощением У Пони Джо без единого крика ужаса.

---

И Боун, и Синек теперь гладили свои выпяченные животы, плюхнувшись каждый на свою часть дивана.

— Думаю, это яд, — пробормотал Боун. — Кажись, скоро копыта отброшу...

Синек перекатилась на спину, используя спинку дивана как подушку под щеку.

— Полагаю, дело в том, что мы слишком много съели.

— Думаешь? — спросил Боун. — Я не знал, что ты способна столько съесть…

Дверной колокольчик слегка дзынькнул, оповещая о новом посетителе. Тихая череда ахов прошлась по толпе, что заставило Боуна насторожиться.

— Принцесса Селестия! — обомлел жеребец за прилавком. — Чем же я заслужил такую честь, чтобы оказаться в вашей компании?

Глаза некроманта чуть на лоб не полезли, поэтому он, надеясь, что его плащ укроет его от лишнего внимания, скрутился в маленький комок под столешницей.

— Вы не видели случаем небольших жеребчика и кобылку? Жеребенок носит прекрасно сшитый бело-голубой костюм и плащ?

— Да, ваше Высочество! — жадно заявил жеребец, указывая прямо на диван Боуна. — Они должны быть вон там!

Селестия вежливо кивнула:

— Спасибо вам, Пони Джо. Ваша семья всегда оказывала нам большую услугу.

Он также кивнул:

— Мы, Джо, всегда помогаем пони, а?

Возвышающаяся над всеми принцесса прошла к дивану, под которым прятался Боун, и ярко зажгла свой рог. Сияние рыскало и там и сям, пока вскоре не наткнулась на них.

— Ага, вот вы где.

Боун и Синек выплыли из своего укрытия, паря в магии Селестии.

— Ну как, насладились побегом?

Боун, который сейчас был в центре внимания, сжался под лучами света, прикрывая свои глаза, дабы не дать пони понять, кто он есть на самом деле.

— Я просто хотела, чтобы Боун- э-э, Берри почувствовал себя лучше! — выпалила Синек, чуть не осветив на всю толпу имя своего друга.

Селестия приподняла бровь.

— Вы оба возвращаетесь во Дворец.

— Почему вы не оставите нас в покое?! — выкрикнула Синек, чье терпение было уже на исходе, пока она отчаянно трепыхалась в воздухе. — Разве вы не видите, что делаете с ним? Он был абсолютно счастлив какую-то секунду назад, а потом явились вы и все разрушили!

Принцесса слегка ошалела от такого выплеска эмоций, но все равно смотрела на все через непреклонную призму спокойствия.

— Не сейчас.

— С тех пор как мы познакомились, я никогда не видела своего друга таким счастливым, — продолжала Синек. — Просто оставьте его!

Селестия поднесла кобылку поближе к себе.

— У нас будет с тобой серьезный разговор, Синек. Наедине.

---

Боун теперь возвращался обратно в свою комнату во дворце. Его скелеты остались целы, показывая железную дисциплину как реальные стражи, хотя его мало волновало их присутствие. Шелковые простыни были сброшены на пол, когда Боун забрался под кровать, обернувшись в безопасный кокон.

Его мысли яростной бурей перебирали все возможные перспективы; все те вещи, которые Селестия могла сделать с его подругой. Она не отстанет от него. Селестия будет всегда наступать ему на пятки и дышать в затылок, будет убивать его до тех пор, пока он не свалится в вулкан и не сгинет навсегда. За прошедшие секунды Боун начал убеждаться в этом еще больше.

Стук в дверь. Боун переключался на одного из своих скелетов, посмотреть, кто это был. Селестия, конечно. Его ненависть оскалила зубы, а комната заметно охладела.

Принцесса вошла, с настороженностью замечая легкий холодок.

— Боун Мэрроу? — позвала она. — Я знаю, что ты здесь.

Юный некромант хранил молчание. Она ничего не получит от него, особенно ответов.

— Я ошибалась в тебе, — добавила принцесса с толикой вины в голосе. — Ты поговоришь со мной?

Боун, завладев одним из скелетов, приказал ему покачать головой и в недоброжелательном жесте указать на коридор, чтобы она уходила.

— Могу я доверить тебе кое-что?

Боун заметил, что это была не та Селестия, которая искала в каждой мелочи повод для его убийства. Что-то было не так. Он опустил копыто скелета, устанавливая доверительную связь между ними.

— Я увидела кое-что сегодня, чего не видела никогда в своей жизни, — продолжала тем временем Селестия. — Я видела некроманта с другом. Я видела тебя и Синек, наслаждающимися временем друг с другом, и это напомнило мне кое о ком, чья память все еще теплится в моем сердце.

Комната еще сильнее похолодела, когда Боун предположил, что Селестия пытается им манипулировать.

— Я не обращала внимания к деталям. Я не обращала внимания к деталям. Я не осознала того факта, что она была расстроена, что ей была нужна моя помощь, но твоя подруга все поняла.

Селестия вздохнула, подходя ближе к центру комнаты.

— Она поведала мне, по-своему. Как ночь будет все темнее; как она говорила мне это мимолетом. Маленькие, крошечные детали, которые показались мне тогда незначительными.

Юный некромант все еще сомневался в намерениях Селестии, но по мере того, как он слушал, комната чуть потеплела.

— Я поняла, что рано или поздно все пони замечают мелочи. И проблема даже не в сиюминутном порыве. Одно событие никак не может довести пони до такого безумия…

Она заглянула под кровать, уставившись прямо в сияющие голубым глаза Боуна, когда тот вылез из-под нее.

— Это день ото дня сводит пони с ума. Я увидела это, когда ты покидал дворец сегодня. Я видела твою борьбу, что напомнило мне о моей сестре, Луне. Она всегда действовала подобным образом, но никогда не показывала другим этого. Она держала все свои секреты по бутылкам, которые выбросила далеко в море.

Селестия, вздыхая, покачала головой.

— Хотя нет, все было ясно, как белый день. Смотря через розовые очки, я просто-напросто отказывалась замечать этого.

— Почему вы говорите мне это? — осведомился Боун.

Какое-то время они сидели, Принцесса Солнца и юный некромант, смотрящие друг другу в глаза.

— Я совершила ошибку, когда изгнала свою сестру, когда я изгнала Найтмер Мун. Я не могла чувствовать ее боли, я использовала на ней Элементы Гармонии, которые пытались преподать мне урок.

Боун одарил ее непонимающим взглядом, побуждая Селестию продолжить.

— Моя сестра всегда была лучше всех нас. Она была Доброй, она была Щедрой... она умела прощать, в отличие от меня.

Селестия протянула через весь ковер копыто к Боуну.

— Я хотела быть для нее лучшей сестрой, но сперва я хочу кое-что узнать…

В комнату опять вернулась стужа, когда Боун предположил, что ради этого момента Селестия все подстроила, чтобы использовать его в своих грязных целях.

— Можешь ли ты посмотреть, жива ли она? Можешь ли ты посмотреть глазами Луны и сказать мне, что с ней все в порядке?

Он моргнул, совершенно обомлев от такой просьбы.

— Вы хотите, чтобы я…

Селестия кивнула.

— Не окажешь ли ты мне такую честь?

Воспоминания, где его убивают Королевские Стражи, где он вырезает свои глаза, чтобы избежать рыцарей Селестии, нахлынули на него. Боун сжал челюсти, сделав комнату практически ледяной.

— С чего бы вдруг? — проклокотал Боун. — Зачем вы пришли сюда и просите меня об услуге, хотя сами только и делаете, что привносите страдания в мою жизнь?

Селестия отпрянула, уставившись в пол.

— Я пойму, если ты не захочешь помочь мне, Боун Мэрроу. Для тебя я — чудовище. Я осознала это слишком поздно, чтобы что-то уже менять.

— Ты в любом случае убьешь меня, Селестия, — прошипел Боун. — Ты действительно думаешь, что я помогу тебе, когда моя жизнь будет зависеть лишь от мнения разодетых снобов?

Уши принцессы опустились, ее маска спала, обнажая истинное лицо.

— Я не хочу, чтобы то, что случилось с моей сестрой, случилось и с тобой. Только не после сегодняшнего дня. Только не после всех тех ошибок, которые я натворила.

Некромант потряс головой:

— Уже слишком поздно, Селестия. Ты уже натравила на меня своих головорезов, пытающихся убить или бросить меня за решетку с тех пор, как я получил свою кьютимарку. А теперь ты приходишь ко мне и надеешься, что я помогу тебе снова увидеться с Принцессой Луной?

Окна заледенели, и даже скелеты с дверью покрылись коркой льда, когда Боун еще больше разозлился.

— За все, что ты сделала со мной, я желаю, чтобы ты никогда больше не увидела свою сестру!

Дабы убедиться в том, что она мертва, Боун Мэрроу сосредоточился на одном имени, чтобы подтвердить свои тщеславные желания.

Принцесса Луна

Зрение Боуна поплыло сквозь бесконечную черноту, пестревшую белыми пятнами и вскоре закончившуюся обширным полем серых камней.

Его зрение переместилось, и теперь он видел темные копыта пони, будто задающиеся вопросом, что с ними происходит. Луна подняла взгляд на огромную сферу в небе. Голубые и зеленые тени искусно переплетались с коричневыми, образуя тем самым невиданных масштабов шедевр.

Боун плюхнулся на круп, ошеломленный видами, которым он только что был свидетелем. Его дыхание замедлилось, злость поутихла, а комната начала обретать свою прежнюю температуру, от чего с потолка начали ниспадать на пол капли воды.

— Это... — тихо прошелестел Боун.

— Что такое? — в отчаянии потребовала Селестия. — Она жива? Что ты видишь?

Он видел облака, сплетающиеся в причудливые формации; зеленые и голубые сияния, проходящие на границах сферы, образовывали с окружающих их светом невероятной красоты амальгаму. Он заметил крошечные огоньки в темной части шара…

Луна моргнула, указывая копытом на зеленый рай. Затем она опустила взгляд на аляповатый камень под собой и начала выводить копытом на земле послание.

Прости меня, сестра.

Сеанс связи закончился, и Боун вернулся в свое прежнее тело. Селестия приблизилась почти вплотную к жеребчику, напряженно смотря на него.

— Что ты увидел? — с надеждой в голосе спросила она.

Ледяные глаза некроманта дернулись на Принцессу Солнца. Стужа вновь навалилась на комнату, когда пустота внутри него дала о себе знать.

— Ничего.

Сосуд Души

Селестия не была убеждена ответом Боуна Мэрроу. Он что-то кричал, а сам витал где-то далеко, в то время как комната в одну секунду просто перестала замерзать. Она знала, что жеребенок что-то недоговаривает, но опять же, Честность — не его элемент.

Принцесса отвела свою голову из поля зрения Боуна и ухмыльнулась самой себе. Ее сестра должна быть жива, иначе его талант говорит сам за себя. Она не знала, где сейчас ее сестра, но знала точно, что лучший для нее подарок — это что еще не поздно спасти ее.

Ее глаза вновь уперлись в ледяной взгляд Боуна.

— Я думаю, тебе стоит знать, о чем я и Синек беседовали в твое отсутствие.

Ушки Боуна воспрянули при упоминании его друга, но его паршивое настроение продолжало морозить комнату.

— Я просто хотела узнать, кто ты такой; до того момента, как пустота наложила на тебя свои лапы. — Селестия легла на ледяной ковер. Ее тело расплавило лед, от чего к потолку поднялся пар. — Я хотела узнать, осталось ли еще в тебе что-то, достойное спасения. Я проверила тебя Элементами, чтобы убедиться, что существует эта тонкая, не оборвавшаяся нить надежды, и я очень удивилась обнаружить в тебе что-то поистине хорошее.

Жеребчик сузил на ней глаза, демонстрируя свои черепа. 

— Если ты уж так трясешься обо мне, то могла бы просто попросить, а не вынуждать пони охотиться за мной. Ты хочешь воспользоваться мной, и когда я не смогу или не захочу, ты просто убьешь меня, как и других некромантов.

Солнечная принцесса опустила свою голову на передние копыта, олицетворяя само спокойствие.

— Благодаря твоей подруге Синек, я пришла к одному решению. Я уберу все плакаты розыска, все призывы к твоему аресту, вообще все. У тебя было полно времени, чтобы убивать пони, сеять хаос и раздор... но вместо этого ты просто пошел в местную закусочную.

Боун затряс головой. — Я же уже говорил тебе, что никому не желаю зла. Я просто хочу уединения и спокойной жизни.

Селестия кивнула. — Я понимаю, Боун. Единственная проблема, правда, ставит в тупик все твои аргументы — я уже слышала это от других некромантов. Они говорили слово в слово, как сейчас ты, а после шли кровавым ураганом через всю Эквестрию.

— Может, это потому что ты продолжаешь на них охотиться? — парировал Боун. — Почему ты внезапно так разлюбезничалась со мной, а?

Она указала копытом на небольшое покрывало, в которое был обернут жеребенок.

— Да потому что ты, Боун Мэрроу, можешь быть первым встреченным мной некромантом, который может предотвратить появление другого некроманта.

Боун был, однако, не впечатлен. — Значит, ты не хочешь убивать меня, потому что это доставит тебе лишних хлопот с другим некромантом? Почему ты просто не можешь оставить нас всех в конце концов?

Селестия покачала головой. — Что ты планировал сделать со всеми теми скелетами в Скории? Ты мог бы взять все, что пожелал бы, если бы не явились мои Рыцари.

Некромант натянул капюшон поверх глаз.

— Оставь меня. Ты даже не пытаешься лучше понять меня, а всего лишь ищешь очередное оправдание, чтобы убить меня позже.

Температура в комнате начала повышаться, по мере того как злилась Селестия.

— Я не собираюсь убивать тебя.

Боун, изрядно перепугавшись такой демонстрации силы и злобы, поспешил юркнуть под кровать.

Селестия сделала глубокий вдох и выдохнула пар.

— Я прошу прощения, Боун Мэрроу. Я оставлю тебя с твоей подругой; она как раз ждет не дождется пока я позову ее. Она прямо за углом, и, к счастью, понять тебя у нее получается лучше, чем у меня.

Дверь распахнулась яркой магией Принцессы. Аликорн вздохнула, прежде чем закрыла за собой дверь.

---

Секундой позже дверь снова отворилась.

— Боун?

Жеребчик выглянул из-под кровати, чтобы увидеть свою подругу, уставившуюся на него.

— Синек!

Она тут же заметила Боуна, замешкавшись, а после и вовсе начала волноваться.

— Что здесь случилось?

— Селестия случилась, — выплюнул Боун. — Она попыталась извиниться за то, как обращалась со мной, затем она пожелала узнать, жива ли Принцесса Луна. Ей даже собственные пони по боку! Она отпустила меня с тобой в Кантерлот, только чтобы узнать, начну ли я убивать всех подряд.

Синек забралась под кровать и легла рядом со своим закутанным в простыню другом, подтягивая его ближе к себе копытом.

— Это... сложно.

Боун фыркнул и закатил глаза, все еще разочарованный в принцессе.

— Она изгнала свою сестру пару месяцев назад и не могла знать, жива ли она, — объяснила Синек. — Она обеспокоена набегами Яркой Луны на города, и она без сомнения чувствует себя ужасно от каждого города, павшего от бандитов.

— Потеря городов? Это она так теперь называет списание со счетов невинных пони? Города не были потеряны, они были разграблены и сожжены. Я до сих пор вижу пони Танцующих Полян, плавающих на глади пепельно-кровавого озера. Потерянные города, — фыркнул Боун. — Спорю, она из Кантерлота-то годами не выходит.

Синек видела, что попытки объяснить все своему другу не работают, поэтому она переключилась на план Б.

— Эй, Боун, угадай-ка, что я стащила у Селестии?

Боун оглядел Синек и заметил, что ее крыло слегка выпирало, чем обычно, и немного отходило от туловища.

— Ты что-то украла у нее?

— Считается ли это воровством, если оно так и не покинет дворец?

Ее крыло отклонилось в сторону, и она ухватилась за край книжного переплета, положив его перед Боуном.

Некромантия для Некромантов от Некромантов

 

Глаза Боуна округлились в восторге и тревоге одновременно.

— Где ты это достала?

— Потише будь, она может ходить где-то неподалеку, — напомнила Синек своему другу. — Селестия хотела поговорить со мной с глазу на глаз, потому что думала, что ты оказываешь на меня какое-то магическое влияние. Поэтому она привела меня в библиотеку — самую дальнюю часть дворца. Когда она пошла поговорить с тобой, у меня было не так уж много времени, чтобы осмотреться и заметить эту книгу! Не думаю, что она узнает об этом; большинство книг там были покрыты слоем пыли, когда я мельком взглянула на них.

— А она не поймет, что ты взяла ее?

Синек от волнения стукнула копытом о пол.

— Она занята своими принцессными делами. Кроме того, раз она так заинтересована в чтении книг, почему тогда они все такие пыльные? Никто не пользуется такими пыльными вещами.

Боуну был как не в своей тарелке, но ему в равной степени было интересно.

— Давай посмотрим, что в ней сказано!

Двое жеребят открыли первую страницу книги и жадно впились глазами в первые строчки древнего фолианта, прежде чем кое-что осознать.

— А что это за язык вообще?

Буквы сплетались в хаотичные вензели. Абзацы и предложения втекали и вытекали друг из друга, а некоторые страницы вообще были замусолены чернилами.

— Так и должно быть? — осведомился Боун, зажигая свой рог, чтобы получше разглядеть весь этот бардак перед ним.

Пока он усердно пытался понять смысл букв, мягкое голубое сияние его магии начало преобразовывать страницы. Цвета поменялись, строчки выровнялись, и совсем новая книга оказалась у него в копытах. Ушки Боуна в изумлении поджались, когда он увидел, как абзацы начали сами собой перестраиваться в нужном порядке. Слова, отбросив ненужные им части, начали обретать некое подобие смысла.

«Рад приветствовать, Некромант. Если ты читаешь это, значит либо у меня случился острый случай амнезии, либо я умер. В любом случае я поделюсь с тобой накопленными за долгие годы знаниями; либо же я сам себе напомню их.

В этом томе только тебе откроется список возможностей, которые мне посчастливилось изучить в свои лучшие годы. Скорее всего ты уже знаешь основы, типа Поглощения своих врагов или оживление иной формы жизни, но только значительно позже я узнал о самом важном и врожденном заклинании, доступному истинно сущему некроманту.

Сосуд Души.

Знаю, звучит зловеще. С практической же точки зрения любой объект, оснащенный крышкой, может быть превращен в устройство по хранению души. Самый тривиальный пример из жизни: казан с крышкой может стать сосудом души, стоит тебе только пожелать этого.

А как делать этот твой сосуд души, спросишь ты? Ответ до абсурда прост. Просто произносишь имя пони или существа, чье имя ты знаешь, и указываешь копытом на подходящий объект.

Да, я понимаю. Я тоже удивился, когда узнал об этом. Но опять же, большинство вещей, приносящих смерть, на удивление легко даются нам, так ведь? Это наш особый талант, в конце концов, и было бы немыслимо, чтобы простые пони могли владеть силами, на которые у нас уходит куча времени и терпения».

— Ты можешь что-нибудь разобрать? — спросила Синек. — Выглядит как абракадабра какая-то.

Боун ткнул в страницу, которую читал. — Что, ты не можешь это прочитать?

Синек наклонилась и пожала плечами. — Э-э... Ротакове а-тарг из у-кох эргель... — Она затрясла головой. — Вообще ничего не понимаю.

— На первых строчках пони, который написал это, кажется приветствует меня.

Синек подняла бровь. — Эй, а может быть и к лучшему, что только ты можешь прочитать это?

Боун снова уткнулся в книгу, быстро найдя строчку, на которой остановился.

«А теперь самый закономерный вопрос, который ты можешь невольно задаться: «Книга, а зачем мне нужен этот Сосуд Душ, а? Почему это так важно?»

Ну, очевидная цель этой книги, сказать тебе почему, разумеется. Ты можешь законсервировать или защитить душу любого пони, кроме Аликорна, конечно; самое раздражающее открытие, которое не раз убивало меня на пути к истине.

Почему же тебе, бессмертному некроманту, понадобился сосуд души? Что ж, ответ опять же очень тривиален. Может, ты и не способен умереть, но те, о ком ты заботишься, могут. И это несомненно когда-нибудь случится, уж поверь.

В конце концов, когда речь заходит о некромантах, мы оба понимаем, что Принцессы осведомлены в этой области куда хуже, чем мы с тобой. Все пони чрезвычайно зависимы друг от друга, так или иначе; и даже наша собственная воля не сможет долго удерживать наш разум от тихого мотива рафинированного безумия.

Защищая любимую душу или заточив надоедливого врага, с которым не желаешь сражаться лично, мы, Некроманты, способны управлять самим ходом жизни и смерти, но самым неочевидным образом, в отличие от других пони.

А теперь я должен объяснить тебе, в чем же заключается различие между защитой и заточением души. Если намереваешься защитить душу, тогда при произнесении заклинания ты не должен чувствовать злобы. Злоба и дополняющий ее собачий холод перевернут твои намерения в сторону заточения души, что оставит ее в ловушке Сосуда Души до его полного уничтожения.

Если твои помыслы чисты, а ты сам в ладах с этим миром, что очень редко в нашей повседневной жизни, тогда твой Сосуд Души защитит пони, спасет его от смерти, почти как в твоем случае. Они не получают метку смерти, как мы, и они не могут воскрешаться, как мы, Некроманты, но ты, мой дорогой читатель, будешь способен вновь вернуть их к жизни.

Умер ли твой возлюбленный на твоих копытах — не страшись, если до этого защитил его душу. Ты сможешь воскресить его, а на нем даже царапинки не останется. Безусловно, они будут очень напуганы, что пережили смерть собственного тела. А часть, где ты объясняешь им, что произошло и что им ничто не угрожает, уже остается на тебе.

Как тебе вернуть пони обратно к жизни? Да запросто. Ты вслух говоришь его имя в нужный Сосуд Души, и они воскресают, если в тебе достаточно для этого магии. Считаю своим долгом предупредить тебя, что весь процесс занимает целую минуту до окончательного завершения процедуры.

И еще одна немаловажная вещь про Сосуды Душ — они полностью бесполезны для тебя, дорогой некромант. Ты ничего не сможешь сделать со своей душой. Как ты собрался говорить туда свое имя, если ты мертв?»

Голова Боуна в мгновение рухнула на страницу. — Аргх.

Синек приподняла подбородок своему другу. — Все хорошо? У тебя что-то с глазами было.

— В этой книге очень много информации, — утомленно пробубнил Боун, стараясь сохранить в себе былую ясность. — Очень, очень много…

— Ты смотрел на страницу всего несколько секунд после нашего с тобой разговора, Боун. Ты же не можешь так быстро читать?

Юный некромант потер глаза и опустился щекой на страницу книги.

— По ощущениям, как будто мне целую библиотеку на рог сбросили…

Синек пробежалась копытом по спутанной гриве Боуна.

— Когда ты последний раз спал, Боун?

Он задумался на достаточно долгое время, усердно пытаясь припомнить прошедшие дни.

— Э-э... — Боун сделал длинную паузу. Его глаза то смотрели вдаль, то вновь оказывались в настоящем времени. — Когда твоя мама нашла меня в лесу? Смерть ведь считается за сон?

Кобылка вытаращила глаза. — Ты не спал несколько недель?!

Боун пожал плечами. — Наверное? Я вообще не чувствовал усталости до тех пор, пока не притронулся к этой книге…

Синек натянула край покрывала Боуна ему на мордочку. 

— Тебе, юный господин, нужно немного поспать.

Он устало моргнул, используя книгу как подушку. — Я так и не узнал, насколько ты старше меня…

Она чистосердечным жестом положила копыто себе на грудь.

— Я достаточно взрослая, чтобы быть старше тебя, поэтому это делает меня старшим другом, который говорит тебе немного поспать!

Аргументы Боуна потеряли свою силу именно в тот момент, когда он сонно зевнул.

— Но что насчет принцессы?

— Я буду охранять тебя, Боун. Даже Селестия не пройдет мимо меня!

— Синек... — бессвязно промычал Боун, — ты лучшая... я поищу для тя... сосуд…

Когда ее друг отключился, ушки Синек слегка опустились. Сосуд, для нее? Звучит не очень здорово... хотя, может, от усталости он не понимал, что говорит?

Ее мысли рассеялись, когда снаружи она услышала ужасный грохот. Высунув голову из-под кровати, она заметила, что скелеты Боуна уже не стояли в вертикальном положении.

— Ой-ой…

Один за другим четверо скелетов, охранявших комнату Боуна, рухнули на пол. Их кости были по-прежнему не тронуты, а глаза сияли тусклым светом, хотя их тела сейчас и были похожи лишь на подкошенных марионеток.

— Надеюсь, ты скоро проснешься, Боун…

---

Утро наступило с пробуждения Синек и все еще спящего под кроватью на своей книге Боуна. Селестия ни разу не потревожила жеребят, но дверь открылась лишь тогда, когда Королевский Страж лихорадочно впихивал упавших скелетов в общую кучу.

Синек бупнула своего друга в мордочку, надеясь, что от этого он проснется.

— Эй, Боун, с тобой все нормально?

Жеребчик что-то невнятно пробормотал и посильнее закутался в складки книги.

Она вздохнула; частично из-за облегчения, что ее друг наконец-то спит мирским сном, и частично, что их могут застать в таком положении. Она решила оставить Боуну записку, где она говорит, куда направляется, на случай если он проснется и не обнаружит ее поблизости. Она не хотела вынуждать его беспокоиться, что Селестия забрала ее посреди ночи.

Аккуратно отодвинув своего друга, Синек направилась к входной двери и вышла в коридор. Она снова собиралась поговорить с Селестией насчет вчерашней ночи.

Ее крохотные копытца бряцали по мраморным плитам дворцовых кулуаров; когда она пробегала мимо, стражники кивали ей вслед. Она заметила, что они не очень-то были обеспокоены ее присутствием, не говоря уже о Боуне. Уголок ее рта сочувственно изогнулся, когда она начала понимать, каково это – за считанные секунды цепенеть от животного страха.

Пегаска пробежала мимо комнаты, куда Селестия впервые пригласила их обоих, и заметила, что дверь была широко распахнута. Выглянув из-за угла, она увидела Принцессу Солнца, смотрящую на Элементы Гармонии.

Она пыталась как можно тише проникнуть в комнату, но сейчас ее копыта работали против нее. Селестия быстро повернула голову, замечая, что это была всего лишь Синек, а не кто-либо еще.

— Заходи, Синек, — предложила ей Селестия. — Я заметила, что Боун Мэрроу уснул прошлой ночью. Его скелеты просто валялись на полу.

Кобылка осторожно подошла. — Он не спал несколько недель, с момента его последней смерти.

Селестия вздохнула. — Я должна была догадаться.

— Что вы делаете? — спросила Синек, встав рядом с Принцессой Солнца, которая на этот раз была одета в более повседневные одеяния.

— Я боялась, что потеряю себя после изгнания сестры. Что не смогу воспользоваться Элементами без ее помощи в самый ответственный момент.

Она взглянула на тускло мерцающие кристаллы, покоящиеся каждый на своем пьедестале.

— Они все еще работают?

Селестия медленно покачала головой. — Едва ли. Я смогу использовать их еще раз, после чего они превратятся в камень.

Синек вытянула копыто в направлении Элементов, уж очень ей было интересно, как они на нее отреагируют. Верность загорелась первой и самым ярким светом, чем остальные. Щедрость, Доброта, Смех, Честность... но не Магия.

Селестия тепло улыбнулась. — Я много думала о тебе, Синек Сайтс. Молодые пони единственные, кто резонирует почти со всеми Элементами. Я была удивлена, когда твой друг-некромант пришел сюда.

— А у кого-нибудь загорались сразу все?

Селестия кивнула. — Давным-давно, у меня и моей сестры... Но, боюсь, те времена далеко в прошлом. Боюсь, что Элементы нашли более лучших пони.

Синек прищурилась.

— Что вы имеете в виду? Может, вы и выглядите ужасной в глазах моего друга, но я никогда не видела, чтобы вы поступали плохо с кем-либо еще... я думаю, это еще не значит, что кристаллы вас разлюбили.

— Твой друг уже проснулся? — поинтересовалась принцесса, желая переменить тему разговора. — Я бы хотела поговорить с ним.

— Не думаю, что он расположен к разговорам.

И между ними нависла тишина. Селестия забылась в своих мыслях, а Синек все думала о своем друге.

— Наверное, лучше вернусь к Боуну…

Принцесса кивнула. — Как ты того пожелаешь, Синек Сайтс.

Она отошла от принцессы, поглядывая на нее через плечо, и спрашивала саму себя, о чем могла в этот момент думать Селестия. Может, она подумывала оставить Боуна Мэрроу в покое?

Когда кобылка ушла и прикрыла за собой дверь, Селестия поднесла копыто ближе к Элементу Магии. Все шесть элементов тускло засияли мертвенным светом, пока принцесса искала в них ответы.

— Чего вы хотите от меня?

---

Синек вернулась к комнате Боуна и, слегка навалившись на ручку двери, толкнула ее. Боун все еще был под кроватью, хотя сейчас он штудировал талмуд о Некромантии более усиленно, нежели прошлой ночью.

— Привет, Боун, — подала голос Синек, закрыв за собой дверь. Она заметила, что скелеты вновь были на своих местах, но большинство из них были просто направлены лицом к двери, а не поставлены снаружи коридора, как раньше.

Жеребчик с улыбкой взглянул на нее. — Синек!

— Вычитал что-нибудь интересное?

Он рьяно кивнул, указывая на карманные часы, висящие у него на шее.

— У меня возникла самая лучшая идея!

Нагнувшись, чтобы пролезть под кровать, Синек устроилась рядом со своим другом на мягком ковре.

— Что за идея?

— Я помещу твою душу внутрь моих часов!

Синек моргнула. — Чего?

Боун указал на книгу перед собой, но Синек предстала лишь неразборчивая тарабарщина.

— Здесь сказано, что если я буду счастлив и скажу твое имя вслух, то смогу защитить твою душу в сосуде души. Книга сказала, что сосуд это все, что имеет крышку, так что... — Он щелкнул крышкой карманных часов и тут же закрыл их, расплывшись в широкой улыбке. — У них есть крышка!

Кобылка была скептически настроена к этой затее.

— Эм, а моя душа не вылетит оттуда, если ты откроешь их?

Боун быстро затряс головой. — Нет, в этом-то и соль! Рич ведь сказал, что эти часы неразрушимы, правильно? Я решил проверить это и убедиться, что это правда так. Смотри. — Он направил свои сияющие глаза точно на часы, и в это время на внешнем металлическом слое начали образовываться маленькие пузырьки. — Ничего!

Она приподняла бровь. — А что ты вообще сделал?

— Я пытался поглотить их! А еще я пытался убить их, но это тоже не оказало никакого эффекта. Нет ничего, что могло бы их уничтожить, понимаешь?

Она улыбнулась. — Этим утром ты очень весел.

Его глаза заискрились чужеродным пламенем.

— Если я исполню это заклинание, то мне больше не придется волноваться из-за того, что ты можешь пострадать! Если я умру, то ничего не случится до тех пор, пока я держусь подальше от Селестии и вулкана. А если ты умрешь, то... да не важно, это не имеет значения!

Ее ушки в нерешимости чуть-чуть поджались.

— А ты точно уверен, как правильно его колдовать? — Она кивнула на книгу. — Я вижу лишь закорючки, полностью лишенные смысла…

Боун вложил всю душу в этот кивок.

— Все будет в порядке. Все, что мне нужно сделать, так это сказать твое имя и указать на часы!

Она немного помешкала, секунду внимательно смотря на украшение, обернутое вокруг шеи Боуна.

— А это больно?

Он повернулся к книге. — Э-э... об этом там ничего не сказано.

«Обещание бессмертия, значит», — размышляла Синек. — «А каково это, иметь душу в карманных часах?» 

Она пожала плечами и недоверчиво мотнула головой в знак своего решения.

— Ну давай, действуй, что ж.

Комната похолодела, когда Боун улыбнулся, а его глаза внезапно стали сиять, как сотня лун.

— Синек Сайтс, ту ни архд-ин.

Кобылка схватилась за грудь, когда почувствовала, что из нее что-то вытягивают. Она в шоке вытаращила глаза. Опустив глаза, она заметила ниточку энергии, тянущейся из нее, и моргнула. Спустя три секунды все было кончено. Часы теперь засияли золотом с новой силой, а сама она немного подмерзла.

— Ты в порядке? — осведомился Боун, кладя копыто на бок своей подруги. — Не было больно?

Синек оглядела саму себя, ясно ощущая место, откуда тянулась та ниточка.

— Я... я не знаю. Мне немного холодно?

Он пододвинулся к ней поближе, закрывая крышку сосуда души.

Вскоре ей стало уже лучше, и она все щупала карманные часы Боуна своим копытом.

— Так странно.

— Тебе уже лучше?

— Ты можешь снова их открыть?

Боун сделал, как попросили, и стужа вновь пробрала ее до самых костей.

— Ох, пожалуйста, закрой их скорее; так странно!

Они со щелчком закрылись, и юный некромант опустил голову на копыта Синек. После недолгой паузы она тоже в свою очередь положила голову на Боуна.

— Теперь мы оба в безопасности, — радостно озвучил Боун. — Мы можем покинуть Кантерлот, пока Селестия не следит за нами. Теперь нам не придется волноваться насчет нашей смерти, а еще мы можем забрать эту книгу с собой!

Синек слегка покачала головой, ероша гриву Боуна.

— Я не думаю, что это хорошая мысль, Боун. Она действительно пытается поступать по совести. Полагаю, она еще не привыкла к этому.

— Не привыкла к чему, — съязвил некромант, — быть иногда хорошей?

— Ты дашь ей второй шанс, Боун? Если она будет по-прежнему холодна к тебе, то мы оба поймем, что это пустая трата времени.

Он не отвечал какое-то время, переваривая эту просьбу у себя в голове.

— Ради тебя я дам ей шанс, — тихо ответил Боун. — Но если она правда думает, что сможет обыграть меня парой извинений, – мы уходим.

Синек кивнула, зарывшись мордочкой в гриву своего друга. — О большем я и не прошу.

Друзья в Странных Местах

«А теперь, дорогой читатель, ты можешь задаться вопросом насчет своих скелетов-прислуг — второе важное умение, доступное лишь нам, Некромантам».

В то время как Синек прогуливалась по дворцу, Боун все читал недавно сворованную книгу у себя под кроватью. Она хотела раздобыть им чего-нибудь поесть, и это давало ей огромные возможности для исследования.

«В моменты моего одиночества и безумия, я обнаружил пару важных вещей о наших неживых друзьях. Все, что ты знаешь и умеешь, твои скелеты будут этому подражать. Да, ты не ошибся.

Они не какие-то там пустоголовые болванчики. Вследствие нашей врожденной некромантии, наш дар позволяет нам переносить свой разум в наших слуг, которые помечаются сиянием глаз, похожее на твое. Их личности буду основываться на твоей, их действия будут зависеть от твоей команды или настроения, а их умение убивать твоих врагов или защищать самих себя полностью лежит в твоей власти.

Если ты не умеешь пользоваться клинком или арбалетом, значит и твои скелеты тоже не будут уметь этого делать. Но ты мог бы взять врага числом, так как с тех пор как скелеты лишены жизненно важных органов, их достаточно трудно убить. Однако более натренированные и магически развитые пони сметут их без лишних усилий. Посему советую тебе потратить немного твоего времени на изучение искусства войны, и тогда твоя армия будет настолько сильна, что одного лишь взгляда на нее хватит, чтобы посеять животный страх в сердца охотников.

Важная пометка: твои скелеты не могут колдовать заклинания. Попытка сколдовать известное тебе заклинание через твоих скелетов, не имеющих врожденную способность к магии, или же заставить скелетов сколдовать его через общий банк памяти, — приведет лишь к тому, что они рассыпятся в горстку пепла. На этот случай приоритетом номер один идет набор в твою армию преимущественно единорогов и других магических существ. Им нет равных в колдовстве, и их можно усмирить только клинком или стрелой». 

Боун с любопытством взглянул на скелетов, охраняющих дверь в комнату.

— Эй, скелеты?

Все шестеро посмотрели в его направлении.

— Можете походить по дворцу и поискать для меня Синек Сайтс?

Они кивнули, и один скелет пошел открыть дверь для всех остальных, пока они все полностью не покинули помещение. Последний скелет закрыл за собой дверь.

— Кру-у-ть…

«Как ты мог уже заметить, твои скелеты склонны к безделью, если ты не даешь им прямого приказа что-либо сделать. Это не предел их возможностей, а предел твоего собственного воображения. Прикажи им натаскать для тебя воды, прикажи готовить, убираться, что угодно. Если ты волею судьбы оказался в беззащитном захолустье, то ты, возможно, мог бы обменять услуги своих неживых слуг на теплый и безопасный кров. Пони, которых ты повстречаешь на своем пути, вероятнее всего будут подобострастно грызть землю в твою милость или же убегать в страхе, сверкая пятками, но не забывай: всегда существует парочка пони, не вписывающихся в общую картину.

Твои скелеты не нуждаются в лишних экономических затратах. Просто научи их выполнять определенную задачу, и они будут делать ее до самой твоей смерти. Я в свою очередь приказал своим скелетам охранять ложные укрытия, просто чтобы насолить Рыцарям Солнца в их и так безуспешных погонях за мной». 

Раздался медленный стук в дверь, прежде чем ее открыли. Скелет стоял в дверном проеме, ведущий подле себя удивленную Синек.

— Эм, Боун?

Юный некромант с широкой ухмылкой вылез из-под кровати.

— Сработало! Я обожаю эту книгу!

Она взглянула на замаскированного скелета.

— Твоя книга сказала тебе, как доставлять пони против их воли?

Он кивнул. — Это и еще много всего! Каждая прочитанная страница открывает мне целый мир возможностей, о которых я даже мечтать не мог!

Синек улыбнулась, отходя от скелета вглубь комнаты.

— Произошло еще что-нибудь интересное в мое отсутствие?

Боун покачал головой. — Да нет, просто читал.

Кобылка заговорщицки наклонилась к своему другу поближе.

— Ты даже представить себе не можешь, с чем я столкнулась у главных дверей…

Ушки Боуна с любопытством воспрянули. — С чем же?

— С драконом!

Дуэт секунду смотрел друг на дружку, мордочка каждого расплылась в лукавой улыбке.

— Пойдем посмотрим?

— Клянись своими крыльям, чтобы это правда оказался дракон!

---

Двое жеребят осторожно выглянули из-за угла, увидев в самом конце коридора огромную огнедышащую ящерицу. Аметистовая чешуя, нефритовая грудь и бегущие вниз по мерцающей изумрудной спине острые шипы. Боун видел нечто огромное впервые в своей жизни. Голова существа была опущена достаточно, чтобы пролезть во дворец, но все равно едва не доставала до крыши.

— Какая громадина! — восхищенно прошептал Боун. — В кого оно так вымахало?

Синек пожала плечами. — Может пойдем и спросим?

— А оно не съест нас?

Синек решила действовать радикально и вытолкнула своего друга из укрытия прямо в центр коридора, вскоре последовав за ним. Внимание дракона было привлечено двумя крохотными пони, его голова повернулась, чтобы устремить на них свой огромный глаз.

— Что такое? — пробормотал дымчатый дракон. — С каких пор Принцесса Селестия разрешает недоноскам свободно разгуливать по дворцу?

Двое друзей не спеша приблизились к нависающей над ними громаде огня и чешуи, приметив, что существо что-то держало в своих когтях.

— Кто вы? — вежливо, насколько это вообще возможно, поинтересовался Боун. Он не хотел злить его, а потом выбираться из-под драконьих останков после того, как его слопают.

Голова дракона опустилась ближе к полу, удивляя жеребят своей проворностью и быстротой. Его лицо было больше, чем они оба вместе взятые; глаз, как в прошлый раз, также устремился на них. Края глаза рептилии сомкнулись, когда она моргнула, обдумывая их вопрос.

— А почему я должна вам говорить?

— Эм... — проговорила Синек. — Мы могли бы стать друзьями?

Облако дыма изверглось из ноздрей дракона, который, по всей видимости, посчитал это забавным.

— И что заставляет вас думать, что я ищу друзей вроде кобылки и жеребчика?

Боун, скинув капюшон, поднял глаза на дракона, проверяя его реакцию на свои светящиеся глаза.

Это заставило дракона подумать дважды — первый раз, когда он посмотрел на жеребенка, не было ничего примечательного, но второй раз что-то вынудило его взять короткую паузу.

— Ты... некромант?

Боун кивнул. — Я во дворце в качестве гостя, хотя больше ощущается как заключенный с тех пор, как мне запрещено покидать Кантерлот.

Голова дракона подалась вперед, обратив на жеребчика оба глаза, в которых плясали огоньки свечей из коридора.

— Любопытно, что пони вроде тебя еще бороздят свет земной. — Дракон искоса поглядел на него, как бы подвергая переоценке некромантскую суть. — Меня звать Скивер, Некромант.

Затем жеребята представились следующими:

— Меня зовут Боун Мэрроу, а это моя подруга Синек Сайтс.

Бритвенно острый коготь не спеша двинулся по направлению к пони.

— Приятно познакомиться.

Боун и Синек в свою очередь тоже вытянули копыта, и каждый из них пожал огромный коготь дракона.

— А что это за вещичка, которую вы все держите, — спросила Синек. — Это подарок?

Рептилия протянула жеребятам свою ладонь, на которой красовался маленький шипастый овал.

— Это одно из моих яиц, и да, это что-то вроде подарка.

Синек была заворожена этим. — Так ты дракон-девочка! Вот почему ты выглядишь так мило!

Очередное облако дыма изверглось из ноздрей Скивер.

— Все правильно, хотя заявление о красоте крайне субъективно. Пони легко впечатлить.

Боун оказался подозрительно настроенным:

— Почему вы дарите подарки Селестии? Насколько мне известно, она тот еще злобный фрукт.

Скивер держала между двумя своими острыми когтями зеленое и фиолетовое яйца, изучая их, словно те были драгоценными камнями.

— Это самые маленькие из моей кладки. Между тем каждый дракон обязуется отдавать по крайней мере одно из своих яиц в знак перемирия между Пони Солнца и Драконьим народом. — Она качнула когтем, и яйца скатились в безопасное пространство ее ладони. — Деньки в Драконьих Землях и так горячи, и мы не хотим еще, чтобы солнце только усугубляло ситуацию.

— Селестия запугала вас солнцем, только чтобы вы давали ей яйца?

Скивер покачала головой. — Не конкретно по этой причине; ситуация обстоит куда более сложней, чем может показаться на первый взгляд. Мы даем Принцессе Селестии по яйцу каждые несколько сотен лет, и она делает так, чтобы солнце было к нашим землям достаточно близко, дабы на них никто не покусился, и достаточно далеко, чтобы мы могли в них выжить.

Синек была растеряна. — Я думала, драконы любят жару?

Дракониха в гордом жесте ткнула в свою чешуйчатую грудь когтем.

— Нас, драконов, мало волнует лава и тому подобное, это сущая правда. Однако наши яйца чрезвычайно чувствительны к температурам; их оболочка требует нашей защиты от раскаленных камней.

Юный некромант в раздумьях приложил копыто к подбородку. 

— Значит, вы живете в вулканах?

Скивер улыбнулась; ряды крепких шипов дополнились еще и острыми зубами.

— Верно, Боун Мэрроу. Мы управляем вулканами всего мира.

Боун глянул на свою подругу, когда в его уме начал формироваться фундамент гениальнейшего плана.

— Что нужно сделать, чтобы стать другом всех драконов?

Бровь рептилии удивленно изогнулась. — Другом драконов? А ты достаточно умный для своего возраста.

Он пожал плечами. — Вы первая, кто сказал это.

Острый коготь Скивер начал царапать аметистовую текстуру ее подбородка.

— Тебе доступно то, чего не могут сделать другие пони. Скажи мне, ты когда-нибудь создавал сосуд души?

Боун кивнул. Ему было интересно, к чему это все приведет.

— Среди нас существует дракон, который истребил собственный род. Он заручился поддержкой дружественного народа и избегал поимки долгие столетия. — Скивер указала бритвенно острым когтем на маленького некроманта под собой. — С сосудом души ты можешь с корнем вырвать его душу из тела, и не важно, где тот будет прятаться. И мы могли бы сбросить его в вулканы драконьих земель, дабы избавиться от него раз и навсегда. С этим, на случай если Селестия осмелится убить тебя, мы могли бы предотвратить твою собственную смерть на ближайшие миллениумы. Каков твой вердикт, Некромант?

Его уши с сомнением опустились. Никогда Не Доверяй Незнакомцам.

— Я дам тебе время обдумать это предложение, — уступила Скивер. — Если тебе интересно, имя того дракона — Сколд.

— Как долго вы здесь пробудете? — поинтересовалась Синек. — Мы не сможем потом отыскать вас за пределами Кантерлота.

— Зная Принцессу Селестию, я буду здесь еще пару дней. Это мой первый час здесь, и у нее есть привычка навещать гостей, когда те отдыхают.

За углом раздался настойчивый лязг металла о мрамор; ничего не подозревающий страж изумленно вскрикнул не только при виде дракона, но также некроманта. Он, кое-как справившись с дрожью, фальшиво отсалютовал и поспешил ретироваться в противоположном направлении.

Скивер еще раз позволила себе улыбнуться.

— Этот пони, наверное, уже идет оповещать Селестию о моем визите.

Затем в самый неподходящий момент желудок Синек, громко завывая, оповестил всех в радиусе нескольких метров, что ему нечего было переваривать.

— Ты так ничего и не нашла поесть? — спросил Боун. — Ни у кого, что ли, в этом дворце нет еды?

Кобылка пожала плечами. — У них горы еды, но я подумала, что когда ты почувствуешь себя лучше, мы могли бы снова спуститься в Кантерлот.

Боун беспокойно проворчал: 

— Чтобы Селестия снова пошла искать меня, да?

Она ткнула копытом в своего друга, натягивая капюшон на его мордочку.

— Нет, если ты поговоришь с ней. Попробуй завязать разговор про Луну и тогда, может, она хоть раз оставит нас в покое.

---

Синек решила подождать у главных ворот во дворец, в то время как Боун пошел дискутировать с Солнечным Монархом. Она констатировала это как более убедительную просьбу к миру, нежели если бы она пошла вместе с ним.

Юный некромант, секунду помешкав, приложил копыто к позолоченной двери, ведущей в тронный зал. Он мельком глянул на стража в попытке остановить само время, но охранник вместо этого решил, что целесообразнее будет поскорее избавиться от некроманта, и открыл дверь, демонстрируя Принцессу.

Селестия почти доедала банан, когда дверь открылась вместе с Боуном Мэрроу, неловко опускающим копыто.

— Я мог бы зайти позже, если ты занята…

Она прикончила свой аперитив, положив банановую кожуру на золотую тарелку, и ответила:

— Входи, Боун Мэрроу.

Копыта жеребенка цокали по мраморным плитам тронной комнаты, эхом отражаясь от пустого пространства.

— Я бы хотел поговорить с тобой, — озвучил Боун, подойдя к столу. — Насчет того, что я увидел прошлой ночью.

Селестия выглядела удивленной. — Что же ты видел?

Он кивнул и присел на свободную подушку. — Когда ты попросила посмотреть меня, жива ли Принцесса Луна, я видел что-то ее глазами. Она находилась посреди какого-то поля серых камней, вокруг нее мерцали маленькие огоньки, а вдалеке была огромная сфера.

— Сфера?

— На ее границах были крохотные желтые пятнышки света, но другая ее часть была полность укрыта мраком, а другая — освещалась другой сферой, расположенной очень далеко от нее. Я не знаю, где сейчас Принцесса Луна, но знаю, что она жива... и она просит прощения.

Уши Селестии как ошпаренные воспрянули вверх.

— Просит прощения?

— Ну, — пожал плечами некромант, — это то, что она написала на камнях. «Прости меня, Сестра». 

Принцесса замолкла, оставшись наедине со своими мыслями на несколько секунд, клацая металлическими копытами друг о друга.

— Какова причина такой чистосердечной исповеди? — наконец спросила она. — Это твоя подруга Синек?

Боун подумывал о лжи, в то же время искренне принимая эту идею, только чтобы казаться лучше в глазах Селестии и хоть немного уменьшить шансы на свою казнь. Пусть в конце это все равно потеряет всякий смысл, заключил он. Боун был абсолютно уверен, что она, так или иначе, убьет его, и неважно, что она будет говорить в свое оправдание.

— Да, Синек сказала мне, что мне следует «протянуть оливковую ветвь», что бы это ни значило.

Селестия ухмыльнулась. — Я рада, что ты прислушался к своему сердцу, Боун Мэрроу.

Боун уважительно отошел на несколько шагов, не понимая, была ли это искренность или очередная манипуляция с ее стороны.

— Еще я хотел поговорить о моем свободном перемещении по Кантерлоту; эмпансипации, если угодно.

Ухмылка тут же испарилась с лица Селестии, сменившись ядовитой маской.

— Зачем тебе нужно покидать дворец?

Боун уловил толику раздражения в словах принцессы.

— Потому что я не хочу быть заключенным целую вечность.

Принцесса прикрыла глаза, успокаивающе вздыхая.

— Прошу прощения, Боун Мэрроу. Просто я привыкла работать с пони и существами, куда более зловещими, чем ты.

— Это значит да?

Принцесса Селестия кивнула. — С твоего прибытия в Кантерлот ты не убил ни одного пони. Так что покуда так и будет продолжаться, ты волен исследовать город, как и когда захочешь.

Боун скрыл свою улыбку под тьмой капюшона и встал с подушки, направляясь к двери.

— Спасибо, Селестия.

Она ничего не ответила и принялась завершать свой прием пищи, вогнав вилку в башню из блинчиков.

---

Жеребчик спускался по золотым дворцовым ступеням; его подруга уже ждала его у их подножия, у ворот.

— Что она сказала?

Боун поднял на нее взгляд и улыбнулся. — Нам можно ходить где угодно!

Копыта Синек в предвкушении царапали пол под ней. — Куда направимся на этот раз?

Он почесал подбородок. — Эм... куда-нибудь, где хорошо. Что угодно, только не дворец.

Кобылка стукнула копытом по своему крылу. 

— Угадай, что я стащила?

Глаза Боуна округлились. — Как этого еще никто не заметил?

Синек пожала плечами. — А это имеет значение? Теперь ты можешь обучаться и исследовать!

Затем книга завоевала все внимание юного некроманта.

— Мои скелеты все еще во дворце. Может, возьмем их с собой? Они замаскированы, как-никак, и это может остановить попытки пони убить нас или что-то в этом роде.

— С чего ты взял, что пони собираются нас убить? — осведомилась Синек. — Мы же просто гуляем.

Боун указал на свои глаза. — Может, потому что я некромант?

Она кивнула. — Да, возможно, это неплохая идея. Только не навреди никому, хорошо?

Двое друзей прождали несколько минут, пока все шестеро скелетов не выйдут из дворца, идя словно они были самыми обычными пони, только в полном обмундировании доспехов.

— Ну-с, кажется, все в сборе. Теперь мы отправляемся... куда-то.

Исследовать Кантерлот оказалось легче, чем они себе представляли. Стражи Боуна держали всех любопытных пони на расстоянии от двух жеребят; все пони, наверное, просто думали, что скрытые скелеты были патронами каких-то дворянских детей. Никто, конечно, не желал проверять теорию на достоверность, зная, что большинство стражников имеют дурную привычку прижимать слишком близко подошедших пони к земле.

Чем больше жителей Кантерлота проходило мимо них, тем больше брыкалась и ерзала пустота внутри некроманта. Чирикающие птицы и легкий бриз были лишь пустыми звуками, по сравнению с бьющимися сердцами мимо проходящих пони, и это стоило ему невероятных усилий, чтобы хоть немного заглушить этот шум.

— Эй, Синек? — спросил Боун, держась за голову. — Может, остановимся где-нибудь? Я что-то плохо соображаю.

— Конечно!

Двое друзей вскоре наткнулись на стоящую в тени дерева скамью. Скелеты обступили их со всех сторон, преграждая путь своей броней и угрожающим вооружением.

— Можешь достать книгу? В ней должно быть сказано про кое-что…

Синек опустила фолиант, от которого при ударе поднялся гриб пыли. Боун открыл корочку и пролистал уже прочитанные им абзацы.

«Теперь, когда мы обсудили две самые важные темы, перейдем к самой волнующей из них.

Пустота.

Бьющиеся по всем фронтам сердца, животный голод, алчущий смерти и разрухи, призыв к безумству, с которым мы ведем каждодневную борьбу. Я прекрасно понимаю эти чувства, так как я и сам боролся с ними. Если ты это читаешь, то, скорее всего, я проиграл!

Это чрезвычайно усложняет процесс интеграции в общество, хотя не так уж и сильно, как наши светящиеся глаза. Пустота — это и подарок, и проклятие одновременно. С нею мы знаем, что рядом есть плоть и кровь, так необходимая для нашего таланта. Плоть это какого-то существа или пони — уже другое дело, которое тебе и предстоит решить для себя.

Что самое раздражающее, так это когда вокруг тебя очень много жизни. Твои инстинкты будут бить набат избавиться от этого, заставить замолчать этот шум. Беспрестанно бьющиеся сердца кого угодно с ума сведут, особенно если их тысячи.

Как нам остановить это, спросишь ты?

Никак.

Пустота сама по себе часть нас, также как и наши кьютимарки. Это хорошо так досаждает, но ты можешь заглушить этот шум, бесконечно жаждущий море крови и смерти.

Держись ближе к своим друзьям, сородич. Защищай их, как зеницу ока, именно они держат Пустоту в узде от поглощения всего живого.

Окажись ты один, глазом моргнуть не успеешь, как тут же потеряешь самого себя, утонув в пучине безумия. Твоя борьба против пустоты будет проиграна, как в моем случае».

Боун поднял глаза с книги на своего друга. — Хочешь снова пройтись до Пони Джо?

— Если ты за, то и я тоже, — ответила Синек. — Мне вот просто интересно, есть ли у них какая-нибудь другая еда, помимо сладостей?

Юного некроманта это абсолютно не интересовало. Если нахождение рядом с Синек и правда сулило лекарство от Пустоты, то у него появилась по крайней мере еще одна причина защищать ее любой ценой. Кобылка затолкала книгу Боуна обратно себе под крыло, когда они покинули скамью, направившись к вышеупомянутой закусочной.

— Как думаешь, они дают некромантам скидки? — съязвила Синек. — Два блюда по цене... ничего?

— Вероятнее покормят нас своими криками.

— Да ладно тебе, Боун. Селестия же сказала, что не против нашей прогулки по Кантерлоту. Я думаю, не произойдет ничего страшного, если ты снимешь свой капюшон хотя бы раз.

Боун не был убежден. — Она и не говорила, что возражает. Она просто проверяет меня. Давай лучше никого не пугать сегодня, хорошо?

Синек кивнула.  

— Ладно, Боун. — Оглянувшись, она заметила, что замаскированные скелеты вынуждают всех пони идти по противоположной стороне улицы. 

— Но, возможно, ты захочешь оставить эту омерзительную шестерку снаружи.

Копытожатие Со Смертью

— Добро пожаловать к Пони Джо, — с искусной непринужденностью провозгласил кофейного окраса жеребец. — Что желаете сегодня?

Боун Мэрроу был удивлен, что Пони Джо никак не отреагировал на то, что их днем ранее забрала сама Селестия. Синек взяла инициативу в разговоре на себя.

— Мы возьмем диван.

Жеребец указал туда же, где они были вчера, прямо рядом с дверью.

— Столик для двоих, или вы, может, снова ожидаете королевскую персону? — подразнил он с едкой ухмылкой.

Боун покачал головой. — К счастью, только для нас.

— Я отправлю к вам Мисс Пломбир, как только она освободится. Приятного вам дня и спасибо, что зашли к Пони Джо!

Жеребята вежливо кивнули ему и направились к идеально вычищенным местам на диване. Они вновь смутились, глядя на обширный ассортимент меню.

— Думаешь, они готовят нормальную еду вроде сэндвичей?

Синек пожала плечами. — Если и готовят, то только с пятью шарами мороженого сверху, раз уж на то пошло.

Боун проверил свое меню. — Что такое мороженое?

Кобылка перевернула меню лицевой частью к нему, указывая небольшим копытцем на обсуждаемое блюдо.

— Вот это вот.

Его ушки с сомнением поджались.

— Выглядит, как замороженное яйцо…

— Ну-э, оно было на Банановом Сплите вчера. Так что думаю, не все так уж плохо.

Официантка не спеша подошла к двум жеребятам, обсуждающих между собой меню. Ее глаза лихорадочно скакали от одного к другому.

— Что я могу сделать для вас сегодня, мои дорогие?

— У вас есть сэндвичи? — спросил Боун Мэрроу, капюшон которого скрывал его лицо, а значит и глаза, от назойливого взгляда официантки. — Все, на что мы пока наткнулись, лишь десерты и «мороженое».

Она указала своим копытом на тыльную часть меню.

— Это есть в нашем обеденном меню, д-дорогуша.

Рог Боуна загорелся темно-голубым сиянием, чтобы перевернуть меню. Слова поскакали и стали слипаться в неразборчивую мешанину, а когда его магия исчезла – вновь обрели смысл.

— О, здорово.

Официантка никогда не видела ничего подобного и уже было начала беспокоиться за сохранность меню, но тут же напомнила самой себе, что обслуживает в данный момент Некроманта. Она видела глаза Боуна Мэрроу, когда Селестия уносила его обратно во дворец, хотя расстраивать его все равно не было в ее сегодняшних планах.

— Дать вам немного времени на обдумывание заказа?

— Пару минут, не больше, — согласилась с ней Синек.

— Зовите меня, когда что-нибудь понадобится, дорогие.

Глухое лязганье металлических копыт о булыжник послышалось из-за входной двери, прежде чем ее открыли со звоном маленького колокольчика, оповестившего о новых покупателях. Боун оглянулся через плечо, но его капюшон скрывал большую часть происходившего. Обычно пони не надевают латных доспехов, когда идут перекусить, так что кто бы ни собирался войти в помещение, для Боуна он не был хорошей новостью.

— Салют, Джо, — доброжелательно поздоровался первый голос. — Не видел случаем жеребчика неподалеку: носит капюшон и все такое?

Боун бухнулся головой о стол, накрывшись меню. — Разве я не могу позволить себе хоть день, когда за мной никто не приходит?

— Само собой, Шилд. Жеребенок прямо по тому курсу.

Юный некромант испустил раздраженный вздох. Температура помещения ощутимо понизилась. Лязг металла приблизился, принадлежащий, по всей видимости, двум пони.

— И что теперь вам нужно? — пробубнил Боун из-под меню.

— Извини, если помешали, Боун Мэрроу, — ответил первый, заставляя ушки Боуна удивленно воспрянуть. — Мы услышали, что ты в Кантерлоте, вот и заскочили сказать спасибо.

Некромант тут же подскочил, опрокидывая меню на бок.

— Вы что?

Его встретили два Рыцаря Солнца в полном комплекте брони, к которому прилагался меч и щит. Одна, кажется, была кобылой-единорогом, а второй был жеребцом-земнопони.

Жеребец заговорил первым:

— Мы слышали, что случилось с Танцующими Полянами, и... ну, ты спас много пони. Среди них была моя племянница.

Глаза Боуна в подозрении сощурились. — Но вы же Рыцари…

— Да, мы в курсе, — ответила кобыла. — Но ты не тот Некромант, про которых слагают разные истории. Ты не ходишь и не убиваешь пони, а спасаешь их. Мы одобряем это, особенно после того, как ты спас моего мужа.

Он окончательно запутался. — Кого?

Жеребец полез в карман своей брони и вытащил оттуда небольшой сверток с рисунками.

— Моя племянница, Фрости Пай, нарисовала это. Все они были посвящены тебе, твоим светящимся глазам и тем черепам... Был только один способ, откуда она могла узнать об этом, ведь я ни разу ей не говорил о некромантах.

— А мой муж по счастливой случайности оказался Черри Пай, отцом Фрости, — добавила кобыла.

Боун откинулся на спинку дивана.  — Итак... вам-то что от меня надо?

Жеребец-страж покачал головой. — Как бы странно это не прозвучало, но кроме твоих подвигов нам больше ничего не надо. Возможно, ты самый добрейший некромант за всю историю!

— Хах! — воскликнул жеребенок. — Вы первые, кто назвал меня добрым.

— Мы бы хотели, чтобы ты кое-что знал, Боун Мэрроу, — встряла единорог. — Наш капитан, Капитан Пьюр Интент? Он думает, что ты каким-то образом одурманил голову принцессе. Он говорит, что видел метки смерти в ее глазах, и с тех пор она ведет себя странно.

Боун указал на себя. — Посмотрите на меня, разве я похож на злобного и всезнающего злодея?

Рыцари переглянулись меж собой, прежде чем ответить:

— Может быть?

Некромант вздохнул, снова встретившись мордочкой со столом.

— Это из-за капюшона?

Они кивнули. — Из-за него ты выглядишь немного пугающе.

— Что, то есть черепа в моих глазах никак не портят мой имидж?

— Ну, и это тоже, — ответили рыцари в унисон.

Рыцари постояли какое-то время и присели в ожидании своего заказа напротив двух жеребят, дабы послушать историю Боуна обо всех событиях, приведших его к такому «акту милосердия». Со своей стороны новоприбывшие рассказывали истории о том, как они защищают нуждающихся пони и выслеживают бандитские станы, чтобы сделать Эквестрию хоть немного безопаснее. Они выразили сочувствие к Скории и Танцующим Полянам, в то время как им тогда было приказано защищать торговые порты и города, граничащие с враждебными народами, а не просто рассредоточиться по всей империи.

Их разговор был прерван стуком стакана о стол, напугавшим всех четверых пони. Это был Пьюр Интент с недоуменным выражением на лице.

— Что это вы двое тут делаете?!

Рыцари как ни в чем не бывало указали на Боуна. 

— Разговариваем!

— Вы строите заговор, вот что вы делаете!

Став пунцовым, как кумач, Пьюр Интент стрелой вылетел из заведения. Он перешел на галоп, направляясь прямиком ко дворцу.

Боуну быстро наскучила вся эта трагикомедия.

— Да и все равно, пусть ведет сюда Селестию, чтобы она снова сцапала меня.

— Нам стоит поговорить с ним, — ответил жеребец. — Меня зовут Шилд Волл, кстати. Мою коллегу — Фаланкс.

Фаланкс, кобыла-единорог, отсалютовала с радостной улыбкой.

— Приятно было познакомиться, Боун Мэрроу.

Двое Рыцарей спрыгнули с дивана на свои латные копыта и, уходя, пожелали жеребятам всего хорошего

Синек ткнула своего друга в бок.  — Видишь? Не все тебя ненавидят!

Боун закатил глаза. — Двое пони в многотысячном городе. Я восхищен.

---

«Есть несколько вещей, которые тебе следует знать про твои стандартные заклинания, Некромант.

Первое и самое главное, как я его назвал, — заклинание «Поглощения», которое позволяет тебе не только поглощать плоть живых и мертвых, но и усиливать свою магию, которая растет прямо пропорционально количеству поглощенной плоти. Возможно, у тебя есть другое этому название, и кажется, что у каждого пони заклинания называются по-своему, но смысл их остается прежним.

Если ты попытаешься поглотить объект без плоти, то он стремительно начнет разлагаться. Камень рассыпется в песок, металл заржавеет, крошась пыльными осколками, а дерево сгниет и развалится в труху. Делая это, мы растрачиваем свою магию, так что я хочу посоветовать тебе просто поглощать плоть твоих потенциальных врагов, а не пытаться испортить их броню и оружие.

Еще одна заметка: Магия и Кристаллы блокируют твои способности. Кристаллы не разлагаются и в них не может идти речь ни о какой жизни, поэтому даже пацан с самым легким заклинанием щита сможет отразить твое заклинание. Я узнал об этом своеобразном примере, когда шел через под завязку набитый лагерь, чтобы какой-то хихикающий идиот не выпалил в меня заклинанием, тем самым раскрыв меня.

В любом случае, будь внимателен со своими силами. Пони с заклинанием, единорог он или нет, может быстро прикончить тебя. Используй своих скелетов, чтобы разбить их щиты и купить себе немного времени на побег».

Боун потер глаза краем копыта, вновь расположившись под кроватью. Он провел почти всю ночь за чтением этой некромантской книги, которая почти выжала из него все соки. Теоретически ему не надо было спать, но чтение что-то забирало у него, но что, ему было не понять. Как только он уставал, пустота внутри него сразу же принималась вести себя в разы тише. Его устраивала краткая свобода от шума бьющихся сердец жителей Кантерлота, но он начинал волноваться о своем изможденном состоянии.

Уткнувшись в страницу, он вскоре нашел, где остановился.

«Как альтернатива поглощению твоих врагов, ты можешь приказать им Умереть. Их органы сомнутся, сердца нашинкуются на маленькие кусочки, и за несколько секунд они, рухнув на землю, станут мертвой плотью.

Надлежащий конец для врагов, которые могли бы убить тебя, могу представить.

Во всяком случае это заклинание может быть заблокировано, как и любое другое: Кристаллами и Магией. Твои слуги смерти, столкнувшись с щитом, просто отведут от него взгляд и ринутся к ближайшему пони, словно арбалетный болт, отскочивший от каменной стены. Кристаллы просто-напросто не заметят твоего заклинания, как будто им это ничего не стоило.

Прячься, Некромант. Прячься вместе с теми, кто приносит тебе радость жизни».

Боун вздохнул. Он мог бы, конечно, продолжать читать и дальше изучать азы Некромантии, но пустота билась в истерике, желая протестировать новые способности на практике. Он не стал бы никому причинять вреда, да он и не хотел. Всегда ведь есть другой путь, по которому он мог проверить свои новые способности, правильно? Может, какое-нибудь блуждающее животное, до которого никому нет дела.

Он застонал, опустив голову на раскрытую книгу. Что он за пони такой, который готов мучить случайное животное ради проверки собственных знаний?

А что он тогда за некромант, если не сделает этого? В конце концов, у него был талант, которого больше ни у кого не было. Если он откажется познавать принцип своей сути, в будущем это может убить его, тогда как, изучив что-то, это могло бы спасти ему жизнь.

«Покров темноты – самый действенный способ оставаться незамеченным, не важно, будь это ночной мрак или же твоя собственная уловка. Просто скажи слово «Тьма», и заклинание призовет толику пустоты из твоего нутра. Оно поглотит любые источники света поблизости, но в течение дня использовать его — бессмысленно. Это что-то вроде «продвинутой тьмы», которая может привлечь к тебе лишнее внимание, окажись ты на открытом пространстве. Заметный упадок температуры также играет не в твою пользу, ты ведь не хочешь, чтобы тебя нашли путешественники и охотники за головами.

Пони, вероятнее всего, не сунутся исследовать пещеру, сочащуюся тьмой пустоты, сулящую защиту от всего что угодно, но только не от самых отчаянных глупцов. По моему мнению, самые отчаянные глупцы — это Рыцари Солнца.

Еще парочка полезных заклинаний, которые помогут тебе избежать плена, Ослепление и Оглушение. Ты можешь использовать их, чтобы избавиться от глаз и ушей пони на весь остаток их жизни, сделав их калеками, пока какой-нибудь одаренный лекарь не подарит им благословение».

Боуну стало интересно, упомянет ли книга про его способность лечить других пони? Неужели некроманты до него ни разу не пробовали это?

«Я усиленно рекомендую тебе практиковаться в своих новоизученных способностях и вписать сюда что-то новое, в эту книгу для некромантов, которые, вероятно, когда-нибудь пойдут по твоим стопам. Это пока что самый верх знаний о Некромантии. Записи, которые я делал, были либо уничтожены под гнетом времени и спрятаны самой Принцессой Селестией, либо это не более чем бессвязные антимонии безумца, который столетиями шел к своей долгожданной кончине.

Желаю удачи, Некромант.

Ради всех нас, пожалуйста, впиши в эту книгу что-нибудь полезное своей магией. Просто пожелай, чтобы это настрочилось на странице, и тогда только мы, сородичи Некроманты, сможем прочитать написанное.

— Глуми Найт». 

Боун Мэрроу перелистнул страницу, обнаружив ее полностью пустой. Страница за страницей оказывались пусты, книга как будто потерялась в весе.

— Это неправильно!

Он перелистал всю книгу, начиная с конца и листая до начала, натыкаясь на такие же пустые страницы от корки до корки.

— И что мне теперь делать? Можно сказать вообще ничего не прочитал!

Ошеломленный жеребенок захлопнул фолиант и отшвырнул его в сторону. Он надеялся, что книга приоткроет ему завесу тайны на многие нерешенные вопросы, опыты столетних исследований Некромантов, а тут какие-то дилетантские заметки. Но ведь это не конец, так? Если этого никто не знает, ведь не значит, что этого нет?

Он еще раз взглянул на книгу, почесывая затылок.

— Она сказала больше практики, не так ли? Может, у них не было времени для обучения…

Затем Боун вспомнил весь прошедший месяц его жизни, в котором на него охотились, убивали и вынуждали кочевать от одного места к другому, не давая и минуты для крохотной передышки. Он не мог оставаться на одном месте продолжительное время, не привлекая к своему крупу еще больше неприятностей, так что, подумал он, ничего удивительного, что у автора не было времени записать абсолютно все, живя в перманентном страхе за свою жизнь.

Он вздохнул. — Возможно, в этом и есть моя роль, как Некроманта, — дополнить уже написанное в книге.

Юный некромант потряс головой, подальше отталкивая от себя книгу.

— Я не собираюсь умирать от копыт Селестии и быть обузой для Некромантов, которые впоследствии заменят меня. Я должен обуздать как можно больше, пока я все еще способен это делать.

Его взгляд устремился в окно неподалеку и заметил сидящую на ветке дерева белку, также смотрящую на него.

Он осклабился. — Идеально.

---

Боун Мэрроу никогда до этого не награждал себя прогулками по дворцовым садам, желая держаться от Селестии как можно дальше в любое время дня и ночи. Синек в свою очередь пошла развеяться по Кантерлоту, спрашивая и слушая сплетни о происходящем в Эквестрии.

В то же время Боун решил, что именно сейчас — самое удачное время для практикования его новых способностей. Оглянувшись по сторонам, он призвал пустоту на более личные нужды.

Тьма.

В то же мгновение он вспомнил свои изрешеченные глаза, как он лежал на спине, чертыхаясь в инфернальных муках, и как его силой держали. Он уже использовал заклинание, похожее на Слепоту, раньше. Он паниковал и был пьян... но никто не был ранен от этого заклинания. А ему надо было говорить его вслух?

Ослепить.

Затем он понял, что проверять ослеп ли он в полном темноте, абсолютно тщетное занятие, поэтому он развеял тьму вокруг себя. Юный некромант по-прежнему не мог ничего увидеть.

— Хах. Кажись, работает, — ознаменовал Боун про себя, касаясь кончиком копыта своей морды.

Излечить.

Его зрение вскоре вернулось как сквозь покрытое конденсатом зеркало; взгляд прояснился и стал четче. Моргая, он огляделся, пока его глаза продолжало щипать.

— Так странно, — пробормотал голос позади него. Боун развернулся, увидев Королевского Стража неподалеку. — Я видел, как ты вышел на улицу, разговаривая с самим собой как сумасшедший пони, а потом весь свет как будто канул в небытие.

— Эм, я могу чем-нибудь помочь?

Страж указал на свои белесые, покрытые дымкой, глаза.

— Я правильно понял, что ты имеешь какое-то отношение к этому?

Боун отпрянул назад, прижав уши. — Ой! Я прошу прощения!

Страж улыбнулся. — Если бы ты вернул мое зрение обратно, было бы замечательно.

Боун излечил стражника и увидел, как его глаза заволокло ярко-розовым. Он с благодарностью кивнул.

— Спасибо, Некромант. Принцесса Селестия предупреждала нас, что ты можешь колдовать в пределах дворца, просто я не ожидал, что окажусь в самом эпицентре.

Боун не помедлил выразить свое сомнение этому стражнику.

— А почему вы не пугаетесь меня, или не паникуете, не пытаетесь меня заколоть и тому подобное?

Страж пожал плечами. — Я недавно понял, что у каждого пони есть свои причины делать то или иное. Я уж лучше решу все дипломатическим путем, чем приму в штыки, делая опрометчивые выводы. Тем не менее, — добавил пони, — давненько я такого уже не видел.

— И вы не собираетесь меня убивать даже после того, как я ослепил вас?

— Нет, — мягко проговорил страж. — Да я и не думаю, что у меня бы получилось это даже при большом желании.

Боун попятился от стража. — Вы действительно странный…

Его уши встали торчком.

— Оу! Не хотел таким показаться, я просто нахожу это все чрезвычайно интересным. Хочешь, чтобы я оставил тебя одного?

Теперь Боун был куда более встревоженным, чем до этого.

— Вы последовали за некромантом, который ослепил вас, а теперь вы спрашиваете, нужно ли мне личное пространство?

Он обдумывал это какое-то время.

— Я думаю, что когда ты формулируешь мой вопрос именно так, это звучит немного жутко. В общем, тебе нужна помощь?

— Помощь?

Королевский страж кивнул головой, протягивая вперед копыто.

— Мое имя Шай Спринт. Друзья обычно зовут меня Шай, потому что я не спешу первым начинать разговор и зависать с ними в таверне в отгулы. Ты для меня исключение. Сколько себя помню, я с жеребячьего возраста интересовался некромантами, так что я неимоверно рад встретиться с тобой, пускай даже ты ослепил меня.

Боун Мэрроу попытался воззвать к имени Стража, проверяя его на вшивость. Если имя верно, то он будет знать, что этот страж, по крайней мере, стоит его доверия. У него были на то самые веские сомнения насчет жеребца, который пошел за ним в сад и следил за ним. Может быть, Пьюр Интент подослал к нему шпиона, чтобы тот следил за каждым его шагом?

Шай Спринт.

Зрение Боуна быстро миновало темную бездну, и вскоре он уже смотрел на самого себя через глаза стража.

— Ох, а вот это действительно странно, — застучал челюстями Шай, поджимая копыта ближе к телу. — Внезапный холод это нормально?

После этого Боун вернулся в свое тело, тоже протягивая копыто.

— Шай Спринт, меня зовут Боун Мэрроу. Приятно познакомиться.

Страж выпрямился и, улыбаясь, пожал ему копыто своей бронированной ногой.

— Буду рад помочь любому другу, некромант он или нет.

---

— Стой смирно, хорошо? Если начнет сильно болеть, скажи мне.

Шай Спринт стоял на верхушке каменного постамента, расположенного далеко от Дворца в зеленом лабиринте. Стражник оказался пегасом, что значительно облегчило задачу некроманту по нахождению более приватной обстановки для практики его ремесла. Пегас просто перенес его над многочисленными живыми изгородями. На удивление всем здравомыслящим пони, Страж вызвался добровольцем в качестве подопытного субъекта.

— А должно быть больно? — поинтересовался Шай, броня которого дребезжала под его дрожью.

Боун фамильярно махнул копытом. — Немного? Я не буду использовать на тебе все прелести некромантии, так что не волнуйся.

Он не мог не подумать в этот момент над всей абсурдностью данной ситуации. Королевский страж предстал перед ним как подопытный кролик для его заклинаний. Без сомнений он был застенчивым, но достаточно смелым, чтобы встретиться с ним лицом к лицу, ведя себя так, будто того случая ослепления и вовсе не было. Боун не хотел мучить его, но ему в то же время надо было знать, над чем работать, и каков был предел его возможностей.

— Вытяни одно копыто вперед, ладно?

Шай сделал, как он просил. Передняя нога устремилась вперед, когда он отвел взгляд, зажмурившись.

— П-по твоей команде.

Боун сделал глубокий вдох, сосредотачивая поток своей магии, которой он глушил пустоту, на небольшой участок копыта. Он хотел посмотрть, может ли он поглотить лишь внешний слой его золотой брони.

Поглотить.

От металла раздался скрип, от которого кровь стыла в жилах, когда тот согнулся и деформировался. Шай немедленно содрал с себя перчатку и попятился назад, балансируя на самом краю с помощью своих крыльев. По прошествию пары секунд душераздирающий звук стих.

И Шай Спринт, и Боун Мэрроу теперь внимательно изучали перчатку, замечая, что внешняя отделка его брони подверглась коррозии, тогда как золотой слой остался невредимым.

Шай вздрогнул.

— Я очень рад, что сбросил эту штуку с себя. — Его уши воспрянули, когда очередная мысль ударила ему в голову. — Думаешь, у меня будут неприятности за порчу казенного имущества?

У Боуна заняло секунду, чтобы понять смысл сказанного Шаем; он медленно повернулся лицом к пегасу.

— Я думаю, что ты немного запоздал со своими волнениями на этот счет.

— Привет, Боун! — выкрикнул пронзительный голос кобылки сверху. — Кто это?

Синек плавно приземлилась на землю, складывая крылья с одним потерянным перышком.

— Новый друг?

Страж и Некромант изучали друг друга какое-то время. И оба кивнули.

— Похоже на то.

Глаза Боуна на мгновение сузились, скрытые темнотой капюшона. «Я увижу, если ты захочешь предать меня, Шай Спринт. Если ты выкинешь какой-нибудь трюк, то ты даже пожалеть не успеешь об этом. Пока я ничего не знаю о тебе, посему я буду продолжать твою затейливую игру».

Услуга За Услугу

Крепкий удар пришелся по двери Боуна, заставляя некроманта и его подругу покинуть царство снов. Его скелеты пробудились от стазиса и в сонной манере приготовились к встрече с осмелившемся потревожить сон их хозяина.

— Боун Мэрроу! Ты срочно нужен мне!

Скелет нараспашку открыл дверь, демонстрируя всем одетого в свою золотую броню Обсинли Рича.

— Боун Мэрроу! Слава Селестии, ты еще с нами!

— Рич?

— Поместье пало! Быстрее, я все объясню в тронном зале!

Обсинли Рич, не теряя ни минуты, лихо развернулся и загромыхал по сводам замка, подняв на уши весь дворец.

Боун протер глаза. — Что он забыл в Кантерлоте?

---

Когда Боун и Синек прибыли в сопровождении кавалькады замаскированных скелетов, ассамблея из дворянства, одетого в ночные пижамы, собралась у основания трона. Селестия была в центре переговаривающихся меж собой пони, пытаясь успокоить их, чтобы Рич смог наконец-то заговорить.

— Кобылы и джентлькольты, прошу тишины! — настоял Рич. — Кантерлоту угрожает крупная опасность, и я должен быть услышан!

Боун присел на периферии группы достаточно близко, чтобы все слышать, и достаточно далеко, чтобы не спровоцировать ненужную панику среди высшего общества.

— Как вы уже знаете, мое поместье было подвержено осаде со стороны Яркой Луны несколькими днями ранее. Армия скелетов Боуна Мэрроу обеспечила полную защиту поместья, но его слуги сгинули через некоторое время, оставив поместье полностью незащищенным.

Юный некромант зажмурился и стукнул себе по лбу копытом. Он уснул, и в то же время у него была толпа скелетов в поместье для обороны. Когда он провалился в сон, скелеты тоже отключились, бросив Рича на произвол судьбы.

— Не дожидаясь нашей погибели от копыт Яркой Луны, мы предприняли отступить по утру, дабы избежать ночных нападений мятежников. Я и еще примерно с дюжину выживших только недавно прибыли в Кантерлот. Пройдет не так много времени, прежде чем Яркая Луна покусится и на столицу!

Аристопони фыркнул. — Чего ты так разволновался, Рич? Такое чувство, будто ты веришь, что сила Принцессы Селестии не сможет остановить этих плебеев. Они все будут испепелены на месте!

Рич покачал головой. — Нет, это-то я и пытаюсь вам объяснить! Они находятся под защитой какого-то дьявольского артефакта, также известного как Ядовитое Сердце, украденного из Рыцарской гробницы!

Дворянство, кажется, не очень понимало, о чем пытается сказать золотой пони, поэтому Принцесса Селестия объяснила им.

— Это артефакт, добытый из второго сущего некроманта. — Комната в страхе затихла, когда несколько пони все же увидели светящиеся глаза Боуна Мэрроу, расположившегося у самой стены. Они посильнее прижались друг к другу. — В последние свои секунды жизни Некроманты всеми силами пытаются защитить себя в сосуде души. В этом случае это оказался серебряный медальон в форме маленького сердца.

— Это действо не сулит ничего хорошего тем, кто случайно оказался поблизости, — продолжала Селестия. — Заклинание некроманта рассеялось, когда тот погрузился в лаву. Его душа разбилась на мелкие осколки, каждая из которых отчаянно билась за контроль над медальоном, рубя и перемалывая случайных пони в своей борьбе. Каждый умерший в этом процессе пони вложил в медальон свою душу, вынуждая душу некроманта парить вокруг сосуда, словно смертельная метель.

Принцесса взглянула на Рича. — Этот артефакт лежал нетронутым столетиями, Обсинли Рич. Откуда вы знаете, что это та самая реликвия?

— Две луны назад по лесу эхом разошелся душераздирающий вопль, — объяснил Рич. — Кристальные пони надели Ядовитое Сердце себе на шею, и скелеты Боуна Мэрроу тут же распались, стоило им приблизиться. Думаю, они просто пробовали артефакт в действии, чтобы убедиться, что все полностью работает и что можно нападать на поместье.

— Звучит ужасно, — добавил дворянин. — Но почему это должно делать так много шуму? Определенно Принцесса Селестия способна уничтожить негодяев, прежде чем они подойдут к Кантерлоту.

Селестия с серьезным выражением лица покачала головой.

— Я уже пыталась это сделать, но магия, питающая артефакт, чужда мне. Я пыталась научиться из работ Некромантов, но слова отказывались читаться.

Она посмотрела на Боуна Мэрроу. — Однако есть один Некромант, который может помочь нам.

Боун, оказавшись в центре внимания, скрестил копыта на груди.

— И после того как я узнаю, каким образом можно одолеть этот медальон смерти, ты сбросишь меня в вулкан, я правильно рассуждаю? — Он указал на Селестию. — Я знаю, почему тебе не открылись таинства книги, Принцесса. Потому что они предназначены не для тебя!

Уголок рта Селестии изогнулся в ухмылке. — Так значит ты уже читал книгу, которую я специально положила на видное место?

Боун моргнул. «Я только что проговорился, что читал украденную книгу, не так ли?»

— Я знала, что твоя подруга Синек возьмет ее. Я хотела посмотреть, что ты будешь с ней делать, — разъяснила Селестия. — Несмотря на то, что ты прочитал ее, ты не сошел с ума и не стал убивать все и вся в Кантерлоте. Я еще слышала, что под ее влиянием ты завел себе новых друзей.

Усатый джентлькольт громко кашлянул в копыто.

— Кхм, Принцесса Селестия? Возможно, сейчас не самое время для такого разговора.

Солнечная Принцесса какое-то время тупо смотрела перед собой, прежде чем кивнула.

— Вы правы; враг у наших ворот.

— Все равно в книге ничего не сказано про это «Ядовитое Сердце», — вмешался Боун. — Я не имею ни малейшего понятия, как от него избавиться.

— Мы должны решать проблемы по мере их возникновения, — предложил Рич. — В настоящее время, что может сделать каждый пони, чтобы внести свой вклад в оборону Кантерлота?

— Что ж, — с апломбом промурлыкал напыщенный аристопони, положив копыто на свою распушенную грудь. — Моя личная стража вполне может разобраться с этими лиходеями.

— Сколько? — поинтересовался Боун у сноба.

— Двадцать пять!

Юный некромант не смог удержаться от порыва смеха, граничащего с тревожным гоготанием.

— Двадцать… двадцать пять!

Никто из пони в этой комнате не видел прежде смеющегося некроманта, поэтому они сделали несколько превентивных шагов от сияющего жеребенка.

— Они собираются наслать в Кантерлот двадцать тысяч пони, а вы думаете, что двадцать пять хоть как-то поспособствуют решению проблемы?!

Каждый из высшего общества в свою очередь поднял копыто, предлагая Принцессе свою личную охрану и рекрутов. В общем оказалось, когда Боун Мэрроу наконец-то прекратил свой заливистый смех, что аристопони предлагали ни больше, ни меньше тысячу пони для защиты города.

Боун покачал головой, продолжая улыбаться под своим капюшоном. — Вам понадобится куда больше пони, чем вы сейчас имеете.

— Принцесса Селестия, — осторожно поинтересовался Рич, — что насчет кладбищ?

— Вы не посме... — перебил сноб.

— А что с ними, Обсинли Рич?

Золотой пони просто указал в направлении Боуна Мэрроу.

— Ну…

Боун почувствовал, как пустота внутри него безумно захохотала. «Да ладно, теперь, после того как меня планировали убить пару дней назад, вы хотите помощи от Некроманта!»

— Вы хотите, чтобы я воскресил мертвых жителей Кантерлота, дабы помочь вам? — докончил за них Боун. — Ты определенно убьешь меня после всего, не так ли?

Селестия, раздраженно вздыхая, помотала головой.

— Боун Мэрроу, я не собираюсь приказывать убивать тебя.

— Тогда что насчет Рыцарей Солнца? — парировал некромант. — Их смысл существования — выследить и убить меня, точно также как и подобных мне пони, до скончания времен. Если думаете, что я подставлю шею, пока они крутятся вокруг, можете попрощаться с Кантерлотом.

В этот момент Селестия вспомнила, как отозвался на Боуна Мэрроу Элемент Доброты.

— Естественно, я не хочу ничьей смерти. И, полагаю, никто не хочет, — продолжил Боун. — Но за пустые слова я не собираюсь умирать.

Дворянство, завороженно затаив дыхание, следило за гешефтом Некроманта и Принцессы, рассредотачиваясь таким образом, чтобы не попасть под огонь шальной магии.

Селестия в раздумье стиснула челюсти, сощурив глаза.

— Да будет так, — с вынужденной вежливостью проговорила она в ответ. — Тебя больше не будут преследовать, а Рыцарей Солнца я распущу в обмен на твою помощь в защите Кантерлота и решению проблемы с Ядовитым Сердцем.

Всех пони в комнате как будто по голове огрели.

— Н-но Принцесса Селестия! Вы же можете призвать силу солнца, чтобы истребить этих недалеких! Какую угрозу они вам несут? Вы им не чета.

— Мой долг по поднятию Солнца и Луны истощил меня, — объяснила солнечная принцесса. — Моя магия не та, что во времена Найтмер Мун. Если я примусь защищать Кантерлот, тогда Солнце и Луну придется оставить на своих местах. Я могла бы подвергнуть этим целые народы суровой зиме или палящему зною лета, покамест идет битва. Осада может продлиться несколько месяцев, и я бы не хотела добавлять к и так неравным силам еще и армии других народов.

— По этой причине, — подхватила Селестия, — защита Эквестрии падет на пони, ее больше не населяющих... — она указала на Боуна Мэрроу. — Вне зависимости от того, кем они были при жизни.

Закономерный вопрос возник в голове у Боуна:

— А ты вообще-то могла убить меня все эти дни моей лихорадки, или просто притворялась?

Она улыбнулась. — Нет, я могла убить тебя, но я очень рада, что не сделала этого.

— Но... — вмешался аристопони. — Что с мертвецами? Горожане сбунтуются, если увидят, что могилы их родных подверглись ведьмачьему кощунству!

Боун буквально мог ощутить витающее в воздухе презрение дворянства к нему, за исключением Обсинли Рича. Он решил, что не станет кусать перед ними локти, чтобы они были в безопасности, поскольку он питал к аристократии почти такую же неприязнь.

— Тогда я буду вынуждена сделать объявление, — ответила Селестия. — Весь Кантерлот должен знать, что мы обсуждали прямо сейчас и что может произойти в скором времени.

— Боун Мэрроу, — подал голос Рич, — помнишь, когда ты был в поместье, ты использовал заклинание, чтобы вылечить пони даже с самыми плачевными ранами? Так вот, не мог бы ты навестить городские лазареты и больницы? Мы должны использовать все ресурсы, что у нас есть, и также этим ты сможешь снискать милость общества к твоей персоне. Возможно, когда они увидят тебя с сияющим нимбом над головой, пони не будут так возмущаться плану о воскрешении мертвецов в защиту города.

Боун улыбнулся. — Я сделаю все, что в моих силах, пока пони не кричат и не убегают при одном лишь взгляде на меня.

— Тогда решено? — вопросил дворянин. — Мы позволим Некроманту раскидываться своей магией направо и налево и в придачу воскресить армию под нашими стенами? Кто поручится, что он не предаст нас при первой же возможности и не уйдет к Яркой Луне?

— Я ручаюсь, — рубанул Боун. — Я уже согласился помочь, и я уже встречался с Яркой Луной до этого. Меня с ними ничего не связывает.

---

Солнце поднялось, когда Селестия скомандовала очередному дню перейти в утро. Боун не спал прошлой ночью после того разговора, щепетильно изучая улочки Кантерлота по удачно предоставленной Обсинли Ричем карте. Карта показывала месторасположение аптек, лазаретов, больниц и ветеринарных клиник.

Его магия уже вылечивала переломы костей раньше, а еще на ура справлялась с самыми безнадежными пациентами. Если он вылечит этих пони, они смогут биться за общее дело. Более того, они его еще добрым словом помянут и будут благодарить за его сотрудничество.

— Как думашь, может, тебе нужен какой-нибудь опознавательный знак? — спросила Синек. — Некромант: Бесплатная Помощь Всем Нуждающимся.

Боун вопросительно поднял бровь. — Думаешь, пони вообще дадут мне шанс проявить себя, прежде чем в истерике не убегут от меня?

Она пожала плечами. — Кто знает. Может быть, после объявления Селестии они будут положительно настроены к тебе. И судя по тем стражникам, которых ты встретил, они, вероятно, тоже не против твоей компании.

Ушки Боуна воспрянули. — Эй, а ведь неплохая идея! Если я заручусь поддержкой Фаланкс, Шилд Волла и Шая Спринта, тогда пони с меньшей вероятностью начнут убегать от меня.

— К тому же, — добавила Синек, — ты можешь ходить в любое время без капюшона, не пряча свои глаза.

---

Объявление Селестии вызвало небольшой бунт среди пони Кантерлота. Они испугались, что без Рыцарей Солнца зло вскоре проявит свое истинное обличье и тут же захватит Эквестрию. Рыцари также были не очень-то довольны таким постановлением, но Принцесса успокоила их тем, что их примут в ряды Королевской Стражи, нежели полностью распустят.

Она также заявила, что Боун Мэрроу будет помилован и что он в недалеком будущем посетит кантерлотские кладбища, чтобы воскресить армию на защиту столицы. Это было воспринято горячо, и даже Королевская Стража вместо того, чтобы сдерживать толпу, присоединилась ко всеобщему запальчивому негодованию. Селестия объяснила, что она все еще может справиться с Боуном Мэрроу, как она без проблем сделала это с предыдущими тремя некромантами. Она сказала, что Боун Мэрроу заключил договор за свое помилование. Оборона Кантерлота взамен на жизнь в мире и изоляции.

Куда ни глянь, пони ворчали и сетовали, но в конечном итоге согласились с их лидером. Она лучше знает, как гласили поговорки. Даже если никто и не понимает, что она делает, они доверяют ее решениям.

Боун Мэрроу и Синек шли по усеянным булыжником улицам, сделанным из золота и мрамора. На некроманте был знак, обещающий всем излечение от всех недугов, болезней и ран.

— Думаешь, пони примут мою помощь?

К жеребятам присоединились их друзья из Королевской Стражи: Шай Спринт, Фаланкс и Шилд Волл.

— Мы можем в любое время начать с бедных районов. Туда все равно никто не заходит, и пони там готовы будут принять любую помощь, — объяснила Фаланкс.

Шай кивнул. — К тому же у них по большей части самые больные пони. Мы не так много можем для них сделать, в связи с постоянными нападениями Яркой Луны. Мы нуждаемся в здоровых пони на передовой... Просто я и представить себе не мог, что Кантерлот когда-нибудь станет одной из них.

— Мы сокрушим их, — проговорил Шилд Волл. — У них ведь нет поддержки со стороны Принцессы, правильно? По крайней мере, у нас есть еще и Боун Мэрроу. — Жеребец потрепал жеребенка по гриве, более не скрытой под капюшоном по случаю амнистии. — На нашей стороне Солнце и Некромант.

Боун улыбнулся, радуясь тому факту, что наконец-таки может увидеть город без единого клочка ткани, маячащего перед глазами и отделяющего его от внешнего мира. Смотря на него, пони коченели от ужаса, но компания из Королевских Стражей помогала им немного успокоиться.

После часа ходьбы, какая-то пони позвала их.

— Пожалуйста, помогите мне!

Кобыла вся была покрыта язвами и фурункулами, и, кажется, ее мышцы были полностью атрофированы.

— Я приму любую помощь, — добавила пони, прежде чем залиться влажным кашлем. Комок слизи отхаркнулся на булыжник, на котором они сидели. — Любую помощь от некроманта или нет!

Глаза Боуна Мэрроу в шоке округлились от того, что он увидел. Каждое движение страдающей кобылы причиняло ей боль, ее дыхание было редким, а в в груди отдавалось хрипотцой. Некромант едва ли мог почувствовать ее бьющееся сердце.

Излечить.

Его глаза на секунду засияли ярким светом, прежде чем кобылу не окутало темно-синее сияние. Оно начало с груди и распространялось, как волна через все ее тело. Язвы и волдыри исчезли. Дыхание вернулось в норму, ее мышцы обрели первоначальную силу. Она оглядела саму себя с неверящим выражением лица.

— Это... я…

Ее глаза расширились в таком же удивлении, как и у толпы со всей округи, наблюдавшей за ее исцеленем. Не прошло и минуты, как все было готово. Теперь кобыла выглядела так счастливо и живо, будто она ни одного дня своей жизни не страдала.

Кобыла, с широкой улыбкой до ушей, рванулась вперед, заключая юного некромантия в объятия.

— Спасибо! Спасибо, спасибо, спасибо!

Боун поспешил защититься от удушающих поцелуев, его копыта отражали и перехватывали мордочку пони, которая только каких-то несколько секунд назад пестрила всевозможными болезнями.

— Это не проблема. Пожалуйста... — выдавил из себя Боун. — Пожалуйста, отпустите меня!

Кобыла тут же опомнилась, смущенно зардевшись, и опустила жеребенка на булыжник.

— Спасибо, некромант. — Затем она кашлянула как бы в силу привычки и удивилась, что ничего не вышло из ее груди. — Если бы только я могла как-то отблагодарить тебя...

— Вообще-то, — заявил Боун. — Все пони, которые слышат меня, если вы хотите отблагодарить меня, тогда присоединяйтесь в ряды защиты Кантерлота! На горизонте, в дне ходьбы отсюда, на нас движется армия Яркой Луны. Я вылечу все ваши раны и недуги, если вы поможете защитить столицу!

Толпа раненых и больных пони начала возмущаться:

— А что Кантерлот сделал для нас?

— Да, бросили нас гнить в трущобах, пока сами едят пирожное да мороженое!

Королевская Стража начала потихоньку волноваться, когда столпище клеветало и нещажно бросалось в них наветами.

— Это не наша вина! — перекричал Шилд Волл влажный кашель больной толпы. — Мы сражались с Яркой Луны ради всех вас!

— Посмотрите на нас! — сказал пони-калека, чьи ноги представляли из себя обрубки культей. — Получается, вы справились так себе со своей задачей!

Обстановка накалялась, также как и терпение Боуна.

— Послушайте, все! — выкрикнул некромант. — Если вы не хотите помочь Кантерлоту, помогите мне!

Скопище прижалось друг к дружке, их тряпки и рваные повязки делали все возможное, чтобы бороться с холодным нравом Боуна.

— Я вылечу каждого из вас, если только вы найдете больше пони для меня. Приведите их ко мне, и я исцелю их раны! Если Кантерлот оставил вас, позвольте мне заняться этим местом!

Боун сосредоточился на ближайших бьющихся сердцах больных и раненых; пустота тем временем все продолжала свой неутомимый счет жителям Кантерлота.

Излечить.

Слабость уступила место ровному дыханию; костыли за ненадобностью были отброшены в сторону, когда пони пробовали свои конечности на поступь. Теперь когда толпа была избавлена от этого мора, повязки были с отвращением брошены и втоптаны в землю. Один за другим, целые группы пони сменяли слезы горечи на слезы радости.

Прямо как и первая вылеченная кобыла, все остальные теперь жаждали восславить Боуна Мэрроу. Воздух становился все холоднее от каждой попытки подержать маленького жеребчика, потрепать его гриву или голову. Камень покрылся коркой льда; болезнетворные заплаты стали скользкими, от чего пони чуть не подскальзывались на них.

— Назад! — закричал Боун, испугав толпу. — Приведите мне больных и изможденных, но не трогайте меня!

Стадо попятилось от него, каждый избрав своим долгом повременить с благодарностями и побежать выполнять указания юного некроманта. Они рассредоточились по улицам в поисках других, усердно стараясь не упасть на скользкой, усеянной льдом земле.

Синек была обеспокоена состоянием своего друга и положила копыто ему на плечо, отчего тот вздрогнул.

— Боун, ты как?

Его глаза были пусты и застланы льдом.

— Я чувствую это, Синек. — Он прижал копыто к груди. — Пустоту.

— Но ты же помогаешь пони; почему это делает только хуже?

Жеребчик щелкнул копытом себе по морде.

— Вся эта суета, радость жизни, застучавшие с новой силой сердца, когда я вылечил их... Это своего рода эйфория, Синек. Поглощать здоровую плоть вместо омертвевшей.

Синек прижала к себе Боуна, заключая его в объятия своими копытами.

— Боун, ты помогаешь пони, не калечишь. Это делает тебя хорошим пони, понимаешь? Чтобы пустота одолела тебя, ей придется сначала справиться со мной.

Колкий, холодный воздух отступил. Боун ссутулился в объятиях своей подруги и тоже обнял ее.

— Ты только что спас жизни дюжинам пони, Боун, — напомнил ему Шай Спринт. — Без тебя никто бы так и не узнал об их существовании. Ты подарил им второй шанс, вторую жизнь, в которой они свободны от болезней и ран. Ты лучший лекарь, которого я когда-либо встречал.

Юный некромант посмотрел через плечо Синек на стоявших неподалеку трех Королевских Стражей. Каждый из них в эту секунду улыбался. Он мог чувствовать, что сердцебиение каждого немного поутихло.

---

Вылеченные пони сдержали свое слово, приводя все больше раненых и потрепанных жизнью пони. Они направили его в ближайшие больницы и аптеки, которые не были указаны на карте Боуна, и он навестил каждое заведение, заявив все те же намерения по излечению тяжело больных и раненых.

Молва о его делах быстро распространилась по округе, когда пони выползали из своих захудалых трущоб и канав Кантерлота в самые богатые районы прямиком ко дворцу. Они все говорили об излечившем их раны Боуне Мэрроу и вновь сближались со старыми друзьями, не опасаясь заразиться друг от друга.

Каждая группа пони, которую вылечивал Боун, однако, только усиливала голод пустоты. Дыхание жизни пони вокруг него лишь усугубляло дело, делая зов пустоты, жаждущей смерти и разрушения, только сильнее, и не важно как бы отчаянно он ни сопротивлялся ему. Затем он решил, что ежели убийства пони помогут повременить с безумием, то Яркая Луна очень сильно пожалеет, что решилась атаковать Кантерлот.

Он отправился на кладбища большого города, по пути поднимая мертвецов из их могил и взламывая ворота, ведущие в склепы. Пугливые Королевские Стражники выдали пополняющимся рядам скелетов оружие и броню. Каждый из скелетов кивал, получив инструменты, сеющие смерть. Почему-то такая обходительность со стороны нежити только больше напрягала живых пони.

Скелеты ровными шеренгами стояли на стенах Кантерлота; внизу же они патрулировали улицы. Каждый из них стучал и клацал челюстями, когда мимо них проходили испуганные пони. Слуги Боуна Мэрроу не атакуют их, наконец поняли они. Некоторые видели в них давно умерших предков и родственников, живших некогда в Кантерлоте, и соглашались, что уж лучше пусть они будут защищать город, чем продолжать разлагаться бесполезной кучей мусора и ждать, пока их потомки присоединятся к ним.

Ошарашенно проходя мимо хладнокровного Боуна Мэрроу, пони начинали смотреть на него в совершенно новом свете. Без сомнения они все еще были напуганы им, но все же кивали в ответ вновь восставшим скелетам. Они подумали, что некромант может в любую секунду смотреть глазами своих прислужников, и было немного непривычно приветствовать отражение их возможной будущей смерти в обмен на милость столь могущественного в разрушении пони.

Покуда заходило вдалеке оранжевое солнце, Боун не мог не почувствовать ощущение приближающейся смерти. Бьющиеся сердца Яркой Луны были все ближе, пока он наблюдал за их приготовлениями в сумерках. Пустота внутри него требовала их смерти.

Самая Холодная Ночь в Эквестрии

Сердца тысяч сошлись в едином бешеном ритме. Яркая Луна заручилась поддержкой остатков злопамятных народов, которые пострадали от копыт Селестии. Минотавры, грифоны, двуногие псы, вынуждающие Боуна ненавистно скрипеть зубами, и другие злобные твари, о которых юный некромант никогда не слышал и не читал в книгах.

Они двигались широкими взводами, бэтпони были впереди со своими парящими по бокам зачарованными щитами и с готовыми убивать клинками. Минотавры ревели и с силой топтали землю под собой, вгоняя себя в кровожадный транс, мотая из стороны в сторону своими двуручными топорами, размера которых вполне хватит, чтобы разрубить пони пополам. Облаченные в стальную броню с развевающимися по ветру кожаными плащами грифоны закрыли собой небо, скрежеща своими клювами и пытаясь запугать пони и скелетов на стенах Кантерлота. Боун уже видел, как они сражались в Скории: они предпочитают хватать свою жертву и возносить ее высоко в небеса, напоследок делая прощальный клевок в шею, прежде чем отправить ее в короткое турне до земли.

Прячущиеся в своих домах жители Кантерлота были вне себя от страха. Те, кто отказывался сражаться, закрылись на все замки с парой стражников, которые мог выделить им город. Все оставшиеся готовились за пределами главных золотых ворот Кантерлота, вооружившись мечами, копьями и посохами. Скелеты Боуна Мэрроу были костяком всей обороны города, каждый из которых стоял с мрачной беспристрастностью, в отличие от своих живых антиподов, нервно переговаривающихся между собой.

Боун поскреб по мордочке, разглядывая собравшуюся в долине армию. Его глаза разгорались первородным гневом от каждого бьющегося там сердца, от каждого тяжелого вздоха, дополненного громкими приказами и вдохновляющими речами. Он увидел Принцессу Селестию, также дающую речь подле главных ворот; пони внимательно слушали ее, будто от каждого сказанного ею слова зависела их жизнь.

Синек осталась рядом с Боуном, боясь, что приближающаяся битва может стать причиной высвобождения пустоты, которая окончательно сведет его с ума. И судя по его действиям, ее волнения были вовсе не бесплодны.

— Я могу закончить битву здесь и сейчас, — вздохнул Боун. — Мне под силу убить каждого из них. Каждый убитый это еще один скелет, скелет дает мне еще одну пару глаз, через которые я могу поглощать и убивать снова и снова.

Она положила копыто на плечо своего друга.

— Может быть, они захотят переговоров, как в поместье?

Он помотал головой, расплывшись в неприятном оскале.

— Нет, они пришли не трепаться, а драться. — Он указал вниз на группу борющихся Минотавров, которых подначивал другой, стоящий неподалеку и бьющий в боевые барабаны, чей глухой ритм отдавался по всей долине. — По-твоему они выглядят расположенными к переговорам, Синек?

Со стороны юного некроманта подуло пробирающим до костей холодком. Синек глянула на дрожащих внизу, в городе, пони, занявших выгодные позиции у Дворца. В конце концов, чтобы почувствовать вкус битвы, Боуну даже не придется стоять в авангарде.

— Может, дадим им шанс поговорить?

Светящиеся черепа сверкнули при ее вопросе.

— У них были месяцы для разговоров. Они хотели, чтобы я был для них чудовищем, которое можно убить и от которого можно спасти селения. Они здесь не для мира и даже не для чего-нибудь благородного, они здесь, чтобы силой заполучить власть.

Она опустила копыто на ледяное плечо своего компаньона.

— Боун, тебе стоит быть осторожнее. Я не хочу, чтобы ты потерял себя, поддавшись пустоте. Отнесись к этому спокойно, хорошо?

Некромант гортанно засмеялся. — Разве они отнеслись к нам спокойно? Или, может, к тем, кого они убили, сожгли и ограбили ради выгоды? Они пришли сюда воевать, Синек. — Он окинул широким жестом всю армию внизу. — Они все умрут, и неважно, нужен им мир или нет.

Из орды Яркой Луны раздалась протяжная низкая нота, издаваемая боевым рогом. Шеренги бэтпони двинулись вперед, в то время как некоторые из них, взлетев в небо, также не продолжили наступление. Стальные наконечники арбалетных болтов ловили, отражая, лунный свет, летя навстречу надвигающимся рядам в поисках плоти, в которую можно впиться.

Ухмылка Боуна переросла в противный гогот. — Они атакуют!

Ледяным воздухом невозможно было дышать, когда темпы сердец набирали свои обороты и когда вдалеке раздались крики и вопли агонии, симфонией доносившиеся до ушей юного некроманта. Каждая смерть это новая жизнь, каждая смерть это всплеск адреналина, питающий саму душу. Скелеты клацали и бренчали своими костями, приняв такое же довольное выражение, как и их хозяин. Пони начали бояться больше мертвецов, нежели Яркую Луну, впопыхах дезертировав со своих постов.

Минотавры следовали за магами, которые укрывали их магическими щитами. Некоторые из них додумались выставить перед собой единорогов для атаки; заклинания и стрелы летели в них, в то время как испуганные маги, истошно вопя, отражали их. Грифоны и Бэтпони пикировали на защитников стен, забирая их в небо или же с плеча рубя своими кинжалами по открывшемся шеям. Кровь лилась рекой, пока тело некроманта дрожало в экстазе.

— Боун! — выкрикнула Синек, тряся своего друга. — Попридержи коней!

Некромант в капюшоне махнул на развернувшуюся под ними битву.

— Но смерть! Разрушение и резня... она зовет меня, Синек. Она умоляет меня отдаться течению и…

Синек быстрой оплеухой заехала Боуну по мордочке, опрокидывая того на мраморный пол.

— Боун Мэрроу, соберись!

Боун поднял взгляд на свою подругу, аккуратно проверяя копытом свое лицо. Ледяной ветер на секунду стих, когда он уселся в тупом безмолвии.

— Если ты отдашься пустоте, битва будет проиграна. Все умрут, включая меня. Ты этого хочешь?

Он медленно покачал головой, выглядывая на битву внизу.

— Делай все возможное, чтобы помочь им, но ты должен отдавать отчет своим действиям, договорились?

Некромант кивнул, поднимаясь на копыта, и перегнулся через башенную ограду. Пустота отмечала каждого живого и каждого павшего в этом сражении. Их сердца больше никогда не забьются вновь, знал наверняка Боун, но я могу дать им шанс отомстить за собственную смерть.

Огромная пульсация темно-синей магии снизошла из башни, словно всеобъемлющая сфера, поглощающая все внимание участников битвы. Когда плоть оплавилась до костей, мертвые забившись в финальных конвульсиях встали и снова вооружились. Второй энергетический толчок опустился на поле брани и добавил к общей резне воскресших скелетов с сияющими голубым глазами. Скелет минотавра, усиленный его хозяином, дрался со своими же живыми сородичами. В небе грифон бился с грифоном, и когда тактика скелета перешла черту дозволенного, живой, как подкошенный, начал камнем падать на землю, пока его оппонент рвал в клочья его крылья.

Пони на стенах с благоговейным страхом наблюдали, как их друзья снова оживают и рвутся на стены, чтобы отбить натиск врага. Фестралы и маги нарушили свои ряды, когда страх смерти подкрался к ним так близко, что физически мог своею стальной хваткой оторвать им головы. Копья огня и льда прорезались сквозь формации Яркой Луны, в то время как маги отчаянно пытались пережить разрастающуюся орду мертвецов.

Боун чувствовал, что пустота вернулась, упрашивая его сделать нечто большее. Он мог сколдовать больше, чем простое заклинание поглощения. Часть лица свела судорога, а уши встали торчком, когда он боролся за контроль над самим собой.

Он вселился в скелет минотавра, находившегося в долине неподалеку от главных ворот. Пустота шептала ему самые больные затеи, которые могли породить лишь разрушение и война.

Поглощающая Тьма.

Через глаза своего прислужника он увидел, как от него начинает буквально лучиться тьма. Ближайшие тела были поглощены, их плоть оплавилась в пепел, пока он вел скелета прямо в ряды Яркой Луны. Он перекатился под щитом, воздвигнутым перед их рядами, расплавляя солдат и магов. Их крики утопали во всепоглощающей черноте.

Боун снова содрогнулся всем телом; смерть почти взяла его за ниточки. Он вернулся в свое тело после того, как минотавра испепелили с помощью огненного шара, и посмотрел на остатки их шеренг. Поле брани под ним превратилось в сущий ад. Он мог только представить, как бэтпони вопили в ужасе, когда мех и плоть начинали слезать с их скелетов; как хрустела и обугливалась их броня, сливаясь воедино с их позвоночниками.

— Боун! Ты снова забываешься! — Синек затрясла своего друга-некроманта.

Он зажмурился и отвернулся от раскинувшегося внизу сражения. Может, он теперь и не видел смерть и разрушения, но определенно чувствовал. Еще цепляющиеся за жизнь сердца через секунду замолкали, пронзенные мечами, черепа раскалывались, суля вечную жизнь на том свете, а конечности рвались в бесформенные культи.

— Очень много умерло, Синек, — дрожащим голосом проговорил Боун. — О-они все должны умереть, иначе Кантерлот потерян!

Она обняла своего друга, явно заметив его неравную борьбу с пустотой, разъедающей его изнутри.

— Боун, ты должен сосредоточиться, ладно? Подумай о хороших вещах, о чем-нибудь добром!

Боун маниакально заржал и опрокинулся на землю.

— О чем-нибудь добром! Ты думаешь, эти мысли смогут остановить все это?!

Синек быстро начала овладевать паника, она не знала, как справиться со страданиями ее друга.

— Боун, ты должен собраться! — Это было все, что она могла сказать, лаконично вбивая все свои старания в это короткое предложение. Это помогло, но по продолжению битвы она не могла не заметить источаемый ее другом холод.

Некромант часто задышал. Его глаза, словно маяки, насквозь прорезали мрак ночи.

— Нет, Синек. Если я собираюсь собраться, я должен убить их всех как можно скорее. Чем дольше длится эта резня, тем больше крови прольется в следующие часы, что значит лишь пустоту, удачно воспользувшуюся шансом завладеть мной!

Он устремил свой взгляд сквозь золотые ограждения башни на битву. Скелеты за стенами рассыпа́лись, но живых забирали с собой куда больше. Это был идеальный момент для воскрешения еще большего количества нежити. Две сильные пульсации каскадом спустились с башни и приказали недавно умершим вновь взять свое оружие и направить его против своих бывших соратников.

Синек могла только наблюдать за ситуацией, над которой она очень быстро теряла контроль, словно та утекала с ее копыта, как песок. Все, что она кричала, не доходило до ее друга; он больше не слушал. Она видела, как дергается его голова, когда он переключался между своими скелетами; волны тьмы и смерти яростно врезались в поредевшие ряды Яркой Луны.

Она видела Принцессу Селестию в своей броне, орудующую золотым боевым топором, который рассекал каждого бэтпони и минотавра, пытавшегося убить ее. Аликорн тревожно посматривала на башню Боуна, и не один раз.

Ища следы недавней заварушки, Синек заметила, что Кристальные Пони куда-то подевались со своих мест. Смотря в небо, она припомнила, что произошло в поместье. Она оглянулась и, увидев тусклое мерцание глаз Кристального пони, завопила от удивления, когда ассасин схватил ее.

— Некромант! — крикнул пони, мгновенно привлекая внимание Боуна.

Это были Кристальные Пони, облаченные в темные одеяния, скрывающие их отражающие свет тела. Ониксовый клинок угрожающе уперся в шею его подруги. Он было скомандовал пони умереть, но вспомнил поместье и книгу, предупреждающую его об отражении заклинаний.

— Чего тебе надо?! — выкрикнул Боун.

— Чтобы ты посмотрел в мою сторону, идиот!

Он обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как на него пикируют два Кристальных пегаса, вздергивая его с земли на небо.

— Боун, нет!

---

Все выше и выше пони поднимали Боуна. Холод неба ничто, по сравнению с холодом и туманом, образованных гневом Некроманта.

— Боун Мэрроу! — крикнул ему знакомый голос.

Энвил.

Юный некромант нахмурился, брыкаясь в захвате своих похитителей.

— Чего ты хочешь, Энвил? Если ты хотел убить меня, то мог бы просто попросить!

Предводитель Яркой Луны был прикрыт щитом мага, которого держал над собой грифон своими когтями. Боун не мог ничего ему противопоставить, беспомощно вися высоко над городом.

— Прислушайся ко мне, Боун Мэрроу!

Его глаза злобно сверкнули в ответ; жеребчик начинал в стремительном порядке терять рассудок. Что они сделали с Синек? Они убили ее, когда его забрали?

— Я не хочу больше смертей, Боун Мэрроу! Я желаю Эквестрии мира, но не с Селестией у руля. Ты можешь мне в этом помочь! Ты можешь перевернуть исход битвы, свергнув этого тирана, и сохранить себе этим жизнь!

— Ты хочешь только воспользоваться мной, Энвил! — завопил Боун, пиная удерживающих его пони. — Для тебя я лишь инструмент-однодневка!

Энвил помотал головой. — Нет, Боун Мэрроу. Я просто хочу вернуть Принцессу Луну на ее законное место на троне. Она точно наградит тебя, я уверен в этом!

— Ты ничего не можешь мне предложить!

Некромант посмотрел на себя и подумал единственное слово.

Поглотить.

Его тело скорчилось в предсмертных муках, когда он начал расщеплять самого себя; копыта распались на части, сердце, сделав последний кульбит, превратилось в прах. Он не мог позволить себя быть захваченным Энвилом, он не мог поставить на кон всех пони Кантерлота; с ним в качестве заложника они умрут в скором времени. Он не мог предать тех, о ком заботится, доверившись уловке о награде.

Армия никуда не исчезла, ее надо было уничтожить, убить всех до последнего, поглотить и низвести до пепла. Он не мог сделать это, будучи захваченным, но он мог сделать это, если умрет. При случае если его останки упадут на город и подпитаются энергией от всех погибших, ему не доставит большого труда, чтобы вернуться и воскреснуть.

Прах некроманта упал и подхватился встречным ветром. Энвил был ошарашен, его челюсть отвисла, также как и у присутствующих рядом пони и грифона.

— О-он... — промямлил он, следя за движением развевающегося по ветру праха.

---

Очнувшись, Боун обнаружил, что находится в трущобах Кантерлота. Вокруг него собрались пони, которые, по всей видимости, сумели избежать смерти, которая бы наверняка настигла их, если бы Боун не убил сотни. Он хрустнул шеей, замечая, что его наряд остался невредимым. Он приложил копыто к шее, замечая, что чего-то не хватает. Зачарованный предмет избежал воздействия его магии, тем самым не переродившись вместе с его телом.

— Нет…

Он оглянулся по сторонам, пытаясь отыскать часы. Если Синек была мертва, как он и боялся, он не сможет воскресить ее без них.

— Нет!

Пони попятились в тот момент, когда ледяной вихрь начал кружить вокруг некроманта. Его глаза сияли, как сотня маяков в тумане, когда он умчался, подпитывая скорость умершими. Улицы напоминали ему Танцующие Поляны. Он снова искал Синек Сайтс, только на этот раз все было куда более серьезней.

Скелеты, рассредоточившиеся по всему Кантерлоту, от их непосредственной связи с Боуном Мэрроу источали ледяной туман из своих глаз и пастей. Болезненный вопль раздался от мертвецов, когда их хозяин неистово бежал по городу, разыскивая карманные часы, в которых была заключена душа его друга.

Яркая Луна застыла от ужаса и попятилась назад. Скелеты уже не заботились о своей защите, принимая любой удар в свои заледеневшие костлявые тела. Небо затянула дымка, укрывшая собой луну, и, собравшись в черной, как ночь, угрожающей стойке, с неба повалил пепел.

Скелеты начали собираться все вместе, кто-то даже перепрыгивал через высокие Кантерлотские ворота, чтобы присоединиться к остальным. Маги пускали в них струи раскаленного огня, пачками испепеляя свору мертвяков, только чтобы еще больше заняло их место.

— Где они?! — кричал Боун в пустые улочки золотого города. — Куда они упали?!

Улицы начали леденеть, фонарные столбы покрылись толстым слоем льда, а кровь превратилась в алый лед. Назойливый плач раздался по всему городу от тысячей убитых, сочувствующих боли своего мастера. Пустота тут же взяла управление на себя.

Одинокий Кристальный Пони приближался к скелетам, держа алмазную шкатулку, в которой лежал серебряный медальон. Пони Яркой Луны мгновенно поджали хвосты и сбежали в Вечнозеленый Лес. Пони размеренным шагом шел к армии мертвецов, открывая шкатулку.

Кроваво-красные осколки с воплем высвободились из алмазной коробочки и закружились в неистовом танце смерти вокруг кристального пони. Скелеты подкосились и распались; они обратились в прах и были разорваны, словно магию, удерживающую их кости вместе, рывком отобрали у них.

Ворота, однако, все еще были подняты. Селестия воззвала к своей магии и сколдовала купольный щит, заключая в него напирающих отовсюду пони. Кристальные копыта осторожно постучали по щиту и сердито вперили взгляд в Принцессу.

Оставшиеся скелеты собрались вокруг щита, держа свое оружие наготове. Ядовитое Сердце должно уцелеть, но никто более не посмеет использовать его во вред другим. Как только Селестия опустила свой магический щит, скелеты, замахнувшись своим оружием, разбили вдребезги кристальные тела. Скелеты в одну секунду испарились; Ядовитое Сердце стирало их с лица земли с силой равной тысяче стилетов.

---

С Боуна сочилась слизь ненависти, его рог искрился темной магией. Пустота звала его, кричала ему в самое ухо: «Убей их всех, уничтожь город. Используй их трупы, чтобы найти свою любимую». 

Стук сердец…

В мареве безумия проскочила секунда просветления. Если он мог чувствовать стук сердец, быть может, не все потеряно. Он знал, что нужно было сделать, чтобы найти Синек.

Синек Сайтс.

Черный туман рассеялся на башне, на которой Синек, посмотрев на свои копыта, прыгнула в пустоту. Она взлетела в небо, лихорадочно осматривая город под собой. Она была жива.

Боун облегченно вздохнул. — Она в порядке…

Жеребчик направился обратно ко Дворцу; его сияющие в темноте глаза вскоре раскрыли его позицию. Грифоны, как и бэтпони, пытались его убить. Но все их попытки оказались вотще, и некромант убил их еще до того, как они подлетели хотя бы на расстояние взмаха клинка. Бывшие ассасины по своему пробуждению теперь стали послушными скелетами-стражами, которые в небе старались добыть больше душ для перерождения.

Он улыбнулся, увидев знакомое лицо. — Синек!

Некромант ступал по ледяному покрову, который следовал за ним по пятам, оставляя после себя следы холодной пустоты.

— Боун, оглянись! — позвала Синек. — Посмотри, что с тобой творится!

Он затряс головой. — Все это не имеет значения, Синек, главное ты жива! Если ты будешь рядом, я защищу тебя, пока мы вместе будем искать твой Сосуд Души!

— Мой Сосуд Души? — Глаза Синек округлились. — О нет!

— Все нормально, Синек! Вместе мы найдем его!

Боун увидел слишком поздно, как фестрал отрицательным тангажом летел на его единственного друга, держа в зубах ониксовый стилет, направленный точно ей в грудь. Его сердце пропустило удар, когда двое столкнулись, упав непонятной кучей перьев и крови на булыжник.

— Нет!

Пустота внутри Боуна пробила дно в яму без конца и начала. Лишь необузданная ярость, подпитываемая ледяным бураном, управляла юным некромантом, когда он стремглав ринулся к своему упавшему другу. Не прошло и секунды, как бэтпони начал судорожно глотать воздух, прежде чем его тело не начал рвать скелет грифона, отрывая ему все ноги, пока сердце и легкие доживали свои последние моменты; его тело расплавилось в прах, а глаза сгнили в черных, глубоких впадинах. Ребра его служили копьями для скелета, оторвавшего их от его умирающего тела и вновь и вновь пронзающего пони его же костями, словно мечами, покуда крохотный огонек жизни не покинул несчастную душу, изрядно натерпевшуюся на своем смертном одре.

— Синек... — зашептал Боун. Кинжал угодил ей в сердце. Она не двигалась.

Излечить! Излечить, Излечить, Излечить!

Некромант держал ее быстро стынущее тело в своих копытах, когда ее убийца наконец-то отдал душу небу. Холодное оцепенение снизошло на Боуна Мэрроу; вездесущий лед прояснил его разум.

Синек была мертва. Ее сосуд души потерян по его вине. Его жажда крови и страх быть схваченным погубили его подругу. Если он не найдет ее Сосуд Души, она умрет и навсегда окажется в ловушке, из которой ее душа не сможет выбраться. Он не сумел защитить ее.

Имеет ли это значение сейчас? Она мертва. Кантерлот осажден, а пони продолжают заливать его сточные канавы кровью. С чего он подумал, что она будет спасена? Ее тело ускользнуло из копыт Боуна, когда тот встал. Это не имеет значения. Каждый солдат Яркой Луны должен умереть сегодня. Он найдет Сосуд Души Синек, вернет ее и навсегда покинет Эквестрию.

Он убьет их всех.

---

Когда Селестия взглянула на Боуна Мэрроу, она встретилась лицом к лицу с ужасным прошлым, которое она все еще отчетливо помнила. Некромант терял рассудок. Его глаза — сияющие, словно тысячи лун, маяки смерти, от которых грифоны и пони дюжинами падали с небес. Несколько солдат Яркой Луны, сумевших пройти мимо Ядовитого Сердца, схватились за грудь и низвелись до праха прямо на глазах Селестии. Минотавр проревел в свой последний раз, прежде чем был разорван в клочья ненасытной ордой нежити; каждый павший вскоре присоединялся к общему сборищу скелетов.

Только ее внутренняя сила Солнца согревала ее. Ледяной туман, сочащийся из Боуна Мэрроу и его орды, вызвал снег, смешавшийся с падающим с неба пеплом. Его магия отравила само понятие гармонии природы; его ярость граничила с лютой метелью вокруг, и она чувствовала все то, что происходило когда-то давным-давно.

Принцесса Селестия знала, что происходит. Она видела, как трое остальных некромантом прошли через то же самое. Существовал только один артефакт, способный спасти ту оставшуюся частичку Боуна Мэрроу. Селестия не хотела брать на себя ответственность за его убийство, чтобы впоследствии его заменил куда более зловещий Некромант.

Она подумала о том, что он сказал до этого. Луна была жива. Она не была Найтмер Мун, но самой собой. Посмотревшему на Дворец единоличному правителю Эквестрии пришла одна идея.

Он должен быть изгнан, но остаться в живых...

Последнее Зло

Укрывшиеся в своих домах жители Кантерлота наблюдали за Боуном Мэрроу через те тонкие шторки, которые могло предоставить их жилье. Скелеты рысью и аллюром скакали по улицам Кантерлота — города мрамора и золота. Столица Эквестрии укрылась пепельно-ледяным саваном, криками умирающих и сражающихся, эхом отражающимися от стен. Они прятались, когда рыскающие глаза некроманта невольно останавливались на них, и именно в такие моменты им вспоминались те самые ужасные истории, рассказывающие об ужасе и смерти, которые теперь мог воплотить в явь этот юный жеребенок.

Принцесса Селестия покинула главные ворота города, вынуждая живых пони рассредоточиться и отступить к Дворцу. У нее была куда более насущная проблема, чем Яркая Луна, прорывающаюся через стены. Судя по тому, что она уже увидела, Боун Мэрроу отдался во власть пустоте. Лед и стужа тянулись за ним следом; его скелеты страхом и туманом студили кровь своих врагов.

Будет еще хуже, она уж точно знала. Как только умрет еще больше пони, Боун Мэрроу с головой окунется в непроглядные недра пустоты. Она должна была что-то предпринять. Она должна использовать Элементы Гармонии, чтобы изгнать его, прежде чем он нанесет непоправимый вред Эквестрии.

— Принцесса Селестия!

Ее голова в поисках вращалась из стороны в сторону; ее глаза в удивлении округлились, когда она увидела, что Боун Мэрроу смотрит в ее направлении. Она инстинктивно приготовила свой топор, делая шаг назад.

— Мне нужна твоя помощь, — холодно попросил Боун.

— Что?

— Сосуд Души Синек потерян, — объяснил юный некромант. — Я потерял свои карманные часы, без них я не смогу вернуть ее обратно.

Она не ожидала такого поворота событий. Жеребчик заточил душу собственного друга?

— Помоги мне, и я обещаю, что навсегда покину Эквестрию.

Мысли Принцессы непрекращающимся потоком штурмовали ее разум. Он не был в убийственном угаре? Нет, это не имело бы смысла. Он не кричал умалишенно, пусть и голод, было видно, овладевал им. Она видела, как его холодные глаза насквозь проходили через нее, будто она была призраком.

— Ты отдался пустоте, не так ли? — вопросила Селестия, защищая себя магической сферой.

Боун зарычал сквозь стиснутые зубы, через которые прорвалось облако тумана.

— Почему это должно тебя волновать? Я просто хочу воскресить Синек; мне не интересно, каким образом! — Он вытянул копыто к солнечной принцессе. — Помоги мне вернуть ее, и я навсегда избавлю тебя от своего присутствия. Я уйду куда-нибудь, я разделю свое безумие с самим же собой, и тебе больше не придется волноваться об очередном некроманте.

Она покачала головой. Она не могла отпустить его в мир, в котором она рисковала больше не найти. Весь этот конфликт, Яркая Луна, ее сестра... Все это имело явную причинно-следственную связь с ее безразличием к не-пони. Даже жеребенок стал озлобленным под ее правлением.

Некромант топнул своим маленьким копытом по покрывшейся льдом земле.

— Ты поможешь мне, или нет?

Селестия взглянула на жеребенка. Она могла купить себе так нужное ей время, если согласится. Время, достаточное, чтобы добраться до Элементов и изгнать его.

— Я помогу тебе, некромант.

Широкий оскал расплылся по его лицу. — Ты поможешь мне отыскать мои часы, и я покончу с остатками Яркой Луны. Никаких больше восстаний, никаких больше Некромантов.

Жеребчик повернулся к ней, прежде чем она успела что-либо ответить. По непроглядному мраку ночи, разносимые леденящим воздух туманом раздались свежие крики, предвещающие чью-то скорую погибель.

Она действительно собиралась предать его? Защищенная своей магией, она на секунду окунулась в саму себя. Элементы Гармонии сейчас едва ли отреагировали на нее, по сравнению с прошлыми столетиями. Она и Луна защищали Эквестрию от бесчисленного количества зла, жаждущего истребления ее маленьких пони, а теперь посмотрите на нее, она сотрудничает с олицетворением самой смерти. Как иронично.

Она искала любую идею, любую лазейку. Ей придется изгнать его, это без сомнений. Но как сделать так, чтобы не потерять Элемент Честности, не наплевав на все остальные? Она найдет те часы, о которых все говорит Боун... но он ведь не условился, что их надо отдать ему тут же.

Принцесса вздохнула. Нет, это будет предательство в чистом виде, как бы ни вуалируй его. Она уже согласилась помочь ему отыскать часы, и ей придется сделать это до сбора всех Элементов.

Она подняла голову, когда из-за угла неподалеку раздался вопль. Она увидела бывшего капитана, вгонявшего в клюв грифона свой меч, и подошла к нему.

— Принцесса Селестия! — ознаменовал Пьюр Интент, вынимая меч из своего мертвого врага. — Как погляжу, вы до сих пор выполняете приказы Некроманта!

Она с сомнением прищурила глаза. — О чем вы говорите, Пьюр Интент?

Он указал в направлении, куда убежал Боун Мэрроу.

— Вы отдадите ему часы, и он покинет Эквестрию? С чего бы, не от огромной ли доброты в сердце? Правда ли, что его слова и обещания что-то да значат?

Пьюр Интент был прав. Элементы Доброты и Честности не срезонировали с жеребенком. Будет ли это считаться предательством, если она не может довериться Боуну Мэрроу?

— Он планирует использовать вас в своих целях, Принцесса Селестия, — проговорил Пьюр Интент. — Он лишь хочет искоренить всю жизнь в Эквестрии, как того хотели предыдущие три некроманта. Чем он отличается от них? Очевидно, он обезумел от пустоты. Для него уже не может быть никакого искупления!

Принцесса была преисполнена сомнениями.

— Что насчет других Элементов? Как же верность, щедрость?

Пьюр Интент фыркнул. — Вы видите щедрость вокруг, Принцесса Селестия? Вы видите верность в честолюбивом некроманте? Все, что было хорошее в этом жеребенке, осталось в прошлом. Он должен быть убит. В нем не осталось смеха, лишь магия пустоты, зовущая его убить все сущее.

Селестия мельком глянула на скелетов, преследующих Алмазного Пса по улицам города.

— В моем сердце еще теплится надежда, Пьюр Интент. Он цепляется за любой шанс, чтобы воскресить свою подругу.

Бывший капитан вопросительно приподнял бровь. — И что произойдет, когда он вернет свою подругу к жизни? Оставит нас в покое, как и обещал? Вы должны знать как никто лучше, что Некроманты по природе своей лживы.

— Я лучше сохраню жизнь некроманту, подающего надежды на искупление, чем ткну копытом в небо, вызвав еще одного, о котором я ничего не знаю, Капитан, — объяснила Принцесса Селестия, убирая свой золотой топор себе за спину. — У меня есть шанс превратить врага в друга; монстра в верного стража, и я воспользуюсь им.

Пьюр Интент нахмурился. — Он правда запудрил вам мозги? Даже сейчас, с полным доказательством его злодеяний, вы оправдываете чудовище, уничтожение которого спасет Эквестрию?

Принцесса устремила свои ясные глаза на Пьюра Интента.

— Найдите часы, Капитан. Я подготовлю Элементы.

Он ухмыльнулся, когда Селестия, расправив свои большие крылья, устремилась в небеса ко дворцу.

— Как прикажете, Принцесса.

---

Боун потерял всякую надежду. Он не смог найти Сосуд Души Синек, не важно как тщательно он искал и не важно, сколько домов и крыш он прочесал. Его тревога ратовалась с голодом его пустоты. Если он не найдет Синек, то сдерживать голоса, приказывающие ему убивать, не имеет больше смысла.

Пропало то волнение за сохранность жизней других пони; пустота позаботилась об этом. Его тело сковали ледяные когти пустоты, все рамки дозволенного с силой отодвигались ее давлением на разум. Яркая Луна и не надеялась на пощаду, когда скелеты рвали на куски их тела, пронзали их мечами и рубили топорами с алебардами.

Скелеты грифонов, пегасов и бэтпони кружили над городом, выцеливая жертву из Яркой Луны, случайно оказавшейся возле стены. Его не волновала участь Кантерлота. Единственная его отрада, все еще поддерживающая в нем жизнь, была его подруга — Синек Сайтс.

Она была с ним большую часть времени, проведенным им в качестве Некроманта. Она понимала его лучше, чем все остальные; она знала, что нужно смотреть внутрь, а не наружу. Она не дрожала под его взглядом, она не умоляла его сохранить ей жизнь. Она заботилась о нем. Другие лишь пытались использовать его, как инструмент или как оружие; или же притворялись вкрадчиво вежливыми и учтивыми, чтобы сохранить свою шкуру.

Он сердито посмотрел на упавшую перед ним бэтпони. Вместо ее левого крыла был окровавленный обрубок. Похоже при ударе о булыжник она поломала много костей. Он приблизился к раненой кобыле.

Подняв взгляд, ее зрачки сузились от боли и страха, когда она попыталась отползти от некроманта.

— Куда это ты собралась? — спросил Боун, размеренно шагая за фестралом-калекой. — Думаешь, что переживешь битву в таком-то состоянии?

Бэтпони уперлась спиной в мраморную стену. Холод безумия некроманта остужал ее тело, вынуждая ее дрожать от гипотермии.

— Зачем ты здесь? Что ты думала произойдет?

— П-пожалуйста! — взмолилась кобыла, держась одним здоровым копытом за сломанные ребра. — Прошу, не убивай меня!

— Не поделишься причиной? — парировал Боун. — Почему ты должна жить, а моя подруга лежать мертвой от копыт Яркой Луны?

— М-мои друзья т-тоже м-мертвы! — пискнула она и секундой позже закричала от боли, когда осколки сломанных ребер разрывали кожу изнутри. — Я-я последняя выжившая!

Леденящий душу взгляд некроманта сощурился на раненой кобыле. Ее глаза расширились от ужаса, дыхание участилось, а сердце бешено заколотилось от перенапряжения. Кровь ручьем стекала с ее разбитого тела, с ее оторванного крыла. Она скоро умрет, с его вмешательством или без.

— Я н-никогда не х-хотела ничего п-подобного! — залепетала кобыла, сползая по мраморной стене, оставляя тянущийся до земли кровавый след. — Я п-просто не х-хотела убивать, х-хотела жить в мире, в-вернуться к своей семье…

Острая боль сожаления терзала некроманта, кобыла потянула за какую-то из струн его окоченевшего сердца.

Она теряла связь с этим миром из-за большой потери крови; начинала бредить.

— У т-тебя есть семья, н-некромант? Уверена, у б-большинства пони есть... почему бы и у тебя ее н-не должно б-быть?

Ее веки отяжелели, пока она боролась за ясность сознания.

— М-могу я увидеть их? Т-ты позволишь м-мне поговорить с моей с-семьей в последний раз?

Пустота взывала к ее смерти, но у Боуна Мэрроу были другие планы.

Излечить.

Кобыла закашляла кровью, когда регенерирующее ребро уперлось в легкое. Она закричала в агонии, рухнув на булыжник под собой; темная магия окутала ее тело, восстанавливая конечности, сращивая кости и кожу.

— Скажи своей семье, что любишь их, — проговорил Боун. — Скажи им, как сильно о них заботишься, Бэтпони. Потому что некоторым больше не представится такого шанса. Иногда нашу семью отнимают у нас, и мы ничего не можем с этим поделать. Скажи Энвилу, чтобы уводил войска. Я даю им последний шанс. Если он продолжит осаду Кантерлота, несмотря на мое предостережение, меня уже не будет волновать, какую балладу придумает умирающий пони по этому поводу. Если я найду тебя на этом поле битвы снова, ты умрешь. Твои друзья и семья тоже.

Кобыла была поражена своему удивительному выздоровлению и хладнокровному тону некроманта.

— С-спасибо, некромант!

Боун нахмурился. — Не благодари меня, Яркая Луна. Беги, цепляйся за свою жалкую жизнь, пока я не отобрал ее у тебя.

Ее уши прижались от потрясении, и она тут же взмыла в небеса; скелеты пропустили ее через небо Кантерлота. Из ноздрей жеребенка повалил холодный туман, когда он посмотрел на окровавленную землю под собой.

— Я пытаюсь, Синек, — пробормотал некромант. — Я еще готов дать пустоте реванш…

---

Принцесса Селестия дошла до Дворцовой Гробницы. Элементы Гармонии занимали всю дальнюю стену на своих пьедесталах. Идя по коридору, она не могла не вспомнить прошлые моменты своей жизни. Убийство Короля Сомбры, поражение Дискорда, заточение Лорда Тирека в Тартаре.

Луна была всегда рядом с ней на протяжении всех этих событий, но сейчас все было иначе. Она дала Эквестрии куда больше, поняла Селестия. Луна была хранительницей снов пони и их самих, пока сама оставалась в Кантерлоте, далеко от распрей и прений, которые она считала тогда необходимыми. Теперь это не отпустит ее. Она изгнала Найтмер Мун, но ее прощальный подарок теперь находится за этими мраморными стенами и убивает пони, которых она поклялась защищать.

Боун Мэрроу пустился во все тяжкие, убивая все на своем пути. Ее Рыцари распущены; сила, которую она собой представляла, должна была нести только добро во всю Эквестрию, но времена не те. Только теперь, пару дней назад, она начала сомневаться в своем решении.

Взглянув на Элементы Гармонии, она снова протянула к ним копыто. Верность и Доброта засияли ярче с момента ее последнего визита, заставляя принцессу удивиться этому.

— Что вы пытаетесь сказать мне? — вопросила Селестия. — Разве я не достаточно настрадалась? — Она указала своим облаченным в броню копытом на вход. — Некромант сошел с ума от пустоты, а вы хотите, чтобы я пощадила его?

Доброта потускнела, вынуждая принцессу вздохнуть в замешательстве.

— Тогда что мне делать? Чего вы хотите от меня?

Элемент Магии ярко вспыхнул, унося мысли аликорны далеко в будущее. Ей явился гештальт фиолетового аликорна, окруженного пятью друзьями, каждый из них держал в своих копытах по элементу. Она увидела в разрушенном храме статую Боуна Мэрроу в окружении пони в капюшонах, его золотые часы свисали с его каменной шеи.

Смахнув эти видения прочь, Селестия все больше упускала суть. Она посмотрела на Элементы, каждый из которых сиял лицами, которых она никогда прежде не видела. Теперь все Элементы светились размеренным ярким сиянием в присутствии Селестии. Она не знала, что они означали, но точно знала, как Принцесса, она должна дожить до того момента, когда планы Элементов осуществятся. По какой-то причине Элементы показали ей статую Боуна Мэрроу. Может, они не хотели изгнать его, как в случае с Принцессой Луной?

Она собрала все Элементы своей солнечной магией и вложила их в ячейки на своей золотой броне. Кажется, ей все равно придется найти эти часы.

---

Песнь разгоревшегося боя продолжалась по мере того, как Боун проходил мимо бойниц кантерлотских стен. Некоторые пони сбежали в лес, но особо упрямые остались. Он предположил, что их благоразумнее исчислять тысячами, плюс остатки разрушенных народов, которые поклялись в вендетте.

Некроманта не волновало, выживут они или нет. Они все — союзники Яркой Луны, и если они нападут, то умрут страшной смертью. Его скелеты сидели теперь по крышам и башням, пока остальные сражались у главных ворот.

Кантерлот все еще осаждался. Магия сожгла бесчисленное количество домов и уничтожило столько же районов, но стены хорошо служили своим защитникам. Боун предположил, что золотая отделка была нечто большим, чем просто показухой.

Ядовитое Сердце до сих пор находилось за воротами, и скелеты Боуна старались держать дистанцию между этим могущественным артефактом. Боун Мэрроу не видел смысла брать его себе или, тем более, пользоваться им. Если он оставит его, где оно и лежало, оно не сможет ему навредить. Все, у кого храбрость граничила с безрассудством, шагали в область поражения, заслуживая быструю смерть.

Между Боуном и Яркой Луной произошло недопонимание. И поэтому, когда Яркая Луна набиралась смелости для следующей атаки, некромант обязан был сдержать данное им слово.

— Некромант!

Боун обернулся и увидел ни кого иного, как Пьюра Интента. Пустота требовала его смерти, как она делала со всеми бьющимися сердцами, которые могла почувствовать.

— Чего вам, Капитан?

Он вытянул копыто вперед; от предмета блеснуло золотом.

— Полагаю, это твое?

Ушки Боуна встали торчком от удивления. — Где ты это нашел?!

— Я видел, как тебя забрала Яркая Луна, Некромант. Я собирался убить тебя первым, но они не удостоили меня этим удовольствием. — Он покачал сосудом души Синек из стороны в сторону. — Даже представить себе не мог, что ты заточишь душу своего друга. Это какой-то новый уровень зла, про существование которого впервые слышу!

Пустота предложила убить Пьюра Интента и забрать карманные часы с его пепла. Лишь в этот раз Боун согласился с ней.

Умри!

Темно-голубая магическая стрела устремилась в Капитана, попав тому в грудь и отправляя его в полет до мраморной стены. Он, кашляя, поднялся на копыта.

— Предаешь Принцессу так скоро?

«Почему он не умер?» 

Жеребец постучал по своей груди копытом. — Я защищен от твоей гнусной магии, Некромант!

— А, — проворчал Боун, — колдовство.

Как и в тот раз, когда он не смог убить Обсинли Рича в первую их встречу, так и сейчас чары не позволяли ему убить Пьюра Интента. Книга упоминала, что даже самый слабый щит сможет защитить носителя, и Боун посетовал на себя прошлого, который ни разу не задумался, что охотники могут защититься от его некромантской магии.

— Что ты хочешь, Пьюр Интент? — крикнул Боун через бойницы капитану.

Тот указал на часы. — Я хочу, чтобы ты поменялся местами со своей подругой! Я хочу избавить Эквестрию от зла, от некромантов, таких как ты, готовых убивать невинных и уничтожать тысячи!

Рог Боуна зажегся темно-синим сиянием, которое, схватив часы, боролось с захватом Пьюра Интента. Он не собирался играть по его правилам, когда его магия могла с легкостью просто отобрать их, что он и делал.

— Ты сломаешь сосуд души! — выкрикнул Пьюр Интент, отчаянно пытаясь удержать часы. — Ты идиот, ты погубишь на всех, если они разобьются!

Некромант закатил глаза. Часы были неразрушимы.

— Нет! — завопил Пьюр, когда не удержал часы, и рухнул с грохотом металла на землю. — Как это возможно?!

Боун держал часы в своем копыте. — Колдовство.

Уши Рыцаря опустились, когда вокруг него начали собираться скелеты грифонов и минотавров, и он обнажил свой меч в тщетной попытке защитить себя.

— Назад, мерзкие исчадия! Назад!

Костлявые пальцы минотавра с силой сжали голову Пьюра, вдребезги ломая его шлем. Рыцарь успел выскользнуть из своей брони как раз вовремя, чтобы не стать жертвой впившихся в бока и пластинчатую грудь когтей.

— Нет! Все должно было не так!

Пьюр поднял взгляд на Боуна Мэрроу, стоящего на стене, и заметил, что Некромант, открыв часы, выглядел сильно взволнованным от увиденного там. Ухмыляясь во весь рот, Рыцарь поднялся на задние копыта и швырнул в жеребенка свой меч.

Клинок, закрутившись в воздухе, не был замечен увлекшимся Боуном. Он попал точно в некроманта и перевалил его через стену на камень под ним, вгоняя меч глубже в позвоночник. Скелеты неподалеку рассыпались, чтобы дать своему хозяину больше магии для лечения.

Боун пытался вытащить меч, застрявший у него в груди. Он не мог вздохнуть, когда желудочный сок растворял его внутренности от вошедшего в кишечник клинка. Потянувшись копытом к Сосуду Души Синек, броня Пьюра прижала его к земле. Его следующим шагом было измолотить рог некроманта в пыль.

— Я стою выше тебя, некромант.

---

Принцесса Селестия парила над городом в поисках некроманта, пока не заметила у главных кантерлотских ворот поблескивающие огоньки. Скелеты падали один за другим, в то время как жеребенок лежал на земле. Затем она осознала, что это был Боун Мэрроу, и стремительно спикировала к нему.

Грузно приземлившись под тяжестью своей брони, она заметила Пьюра Интента, нависшего над умирающим телом жеребенка.

— Капитан! — выкрикнула Селестия. — Что вы делаете?!

— Я нашел часы, как вы и велели, Принцесса. А еще я ранил некроманта! Используйте Элементы Гармонии; убейте его, пока он слаб!

Теперь она хорошо увидела, что жеребчик был пронзен мечом, выходящим из его спины прямо под грудной клеткой. Его рог потрескался, а скелетов нигде не было видно.

— П-почему? — прохрипел Боун, все еще пытаясь наскрести копытом Сосуд Души Синек. — Я... я не…

— Молчать! — рявкнул Пьюр, придавив копыто жеребенку. — Ты ответишь за свои преступления против Эквестрии, ответишь за смерти тысячей!

— Я не нарушил... — пробормотал некромант, — своего обещания…

Пьюр Интент указал на Селестию. — Используйте Элементы, Принцесса Селестия! Освободите Эквестрию от зла!

Элементы Гармонии мерцали на броне Селестии. Они шептали о несправедливости, о жестокости и страданиях. Она переглянулась между капитаном и некромантом.

— Как пожелаете, Капитан. — Селестия достала из-за спины топор в своей солнечно-золотой ауре и махнула копытом на Пьюра Интента. — Отойдите от Некроманта.

Рыцарь ухмыльнулся, в предвкушении сделав шаг назад. Селестия подошла к Боуну Мэрроу, близко наклонившись к нему.

— Я прошу прощения за это, Боун Мэрроу, но у меня нет такой магии, способной залечить твои раны.

Пьюр Интент с ужасом смотрел на то, как некромант вяло улыбнулся. Топор замахнулся и прицелился в шею Боуна.

— Что вы творите?! — закричал Пьюр. — Он же воскреснет!

Топор вгрызся в шею жеребенка и одним ударом, пробивая мощенный булыжник, декапитировал ее от тела. Ее магия достала меч капитана из тела некроманта и швырнула его в стену.

— Я прекрасно осведомлена об этом, Пьюр Интент, — проговорила Селестия, подходя к бывшему капитану. — Я увидела сегодня истинное зло, которое явили мне Элементы Гармонии…

Капитан попятился от золотой принцессы, чуть ли не каменяя от ужаса.

— Ч-что вы имеете в виду? Я ранил некроманта! Он не смог бы никому больше навредить!

Она покачала головой. — А скольких ранили вы, Пьюр Интент?

— Н-но все, что я делаю, это во служение вам! В защиту всей Эквестрии!

Топор непоколебимо плавал в магии Селестии, когда позади нее Боун Мэрроу начал свою регенерацию. Смертельные, пугающие до жути завитки цвета бездны искали жизнь вовне, поглощая кровь павших и трупы Королевских Стражей, измалывая тех в пепел.

— Вы правы, Капитан, — уступила принцесса. — Но мои убеждения шли в разрез с моими намерениями. Я ошиблась.

Мирок бывшего капитана рушился прямо на его глазах.

— Что? Как вы можете ошибаться? Вы же Принцесса Селестия!

— Вы жалеете о вещах, которые сотворили? — парировала Селестия. — Просыпаетесь ли вы каждую ночь с мыслью, что все могло быть иначе?

Непонимающий взгляд Пьюра ответил на ее вопрос.

— Я противостояла огромному количеству зла, Пьюр Интент. Я стала отдаляться от пони, которых поклялась защищать. Я стала холодной, как камень, бессердечной. — Она указала на павших солдат Яркой Луны, которые поглощались за считанные секунды. — Возможно, моя сестра все время была права. Я потеряла связь с той, с которой вместе правила Эквестрией.

Взгляд Рыцаря ни на секунды не отводился от огромного топора Селестии.

— Я приказывала Луне уничтожить народы во имя защиты всей Эквестрии. Я поклялась защищать своих пони, чтобы быть уверенной, что им больше ничего не будет угрожать. Я превратилась в зло, которое и поклялась искоренить в этом мире, Пьюр Интент, — продолжила Селестия, указывая на Боуна Мэрроу. — Этот некромант не убил ни единой живой души, пока я не приказала вам и Рыцарям Солнца охотиться за ним. Он бы жил мирной жизнь, насколько могла бы позволить ему его пустота. Может быть, я бы могла помочь ему обуздать ее…

Она вздохнула. — Однако теперь я боюсь, что его способности могут выйти из-под контроля. — Ее магия взяла Сосуд Души Синек под копытом Пьюра Интента и поднесла его к принцессе. — Существует надежда, пусть и крохотная. Удивительно в эти времена раздора и разрушений.

— Что... вы планируете делать? — осторожно поинтересовался Пьюр.

— Элементы Гармонии показали мне будущее, Капитан. Они показали Шестерых пони, олицетворяющих каждый из Элементов, даже Луна и я на такое не способны. Возможно, спустя столетия моей жизни я потеряла возможность видеть добро в действиях других. Может быть, таким образом они хотят преподать мне урок.

Капитан указал на Боуна Мэрроу. — Что насчет него? Вы убьете его?

Селестия покачала головой. — Я посмотрю, что Элементы Гармонии сделают с ним. Затем я поговорю с Энвилом.

Пьюр Интент моргнул. 

— Что?!

— Эта война бессмысленна, — огрызнулась Принцесса Селестия, прежде чем вновь восстановила самообладание. — Мои собственные пони убивают друг друга, потому что мое высокомерие и спесь не давали мне выслушать их пожеланий, также как и с Луной — я ее не слушала. — Она указала на Боуна Мэрроу, который уже почти закончил свое перевоплощение; последние крупицы темной магии растворялись в нем. — Жеребята не должны быть убийцами тысячей жизней лишь из-за моего страха и совершенных ошибок. Они должны жить счастливой жизнью, как хочет этот некромант. Мои действия и решения довели его до безумия, только мои решения стали причиной гражданской войны и изгнания моей сестры!

Ее топор с силой упал на вымощенную булыжником улицу.

— С меня хватит, Пьюр Интент. Я не могу больше игнорировать страдания моих пони, пока я в безопасности отсиживаюсь во дворце Кантерлота. Никогда более моя армия не нападет исподтишка на ничего не подозревающие народы, став жертвами моей паранойи.

---

Глаза Боуна Мэрроу медленно открылись, а копыто потянулось к шее. Он вспомнил, что его карманные часы забрали, пока его зрение старалось сфокусироваться на одном предмете.

Золотое копыто Селестии потянулось к его мордочке, и он отпрянул.

— Ты предала меня!

Он глянул в сторону от Принцессы, заметив Пьюра Интента. Его злость остудила воздух вокруг, а зубы угрожающе заскрипели.

— Боун Мэрроу, — сказала Селестия. — У меня Сосуд Души твоей подруги.

Жеребчик перевел взгляд на золотые часы, болтающиеся в магии принцессы. Его темно-синяя магия снова схватила их, и он мечтательно держал их в своих копытах.

— Мне жаль, Боун Мэрроу.

Боун поднял взгляд и увидел нарастающую вокруг Принцессы энергию. Все цвета радуги обуяли ее, когда она поднялась в воздух.

— Нет! Что ты делаешь?! — Юный некромант попятился назад, прикрывая глаза от слепящего света. — У нас был уговор!

Волна магия ударила Боуна Мэрроу, и он мог почувствовать, что его тело затвердевает. Его копыта окоченели, пока он сам быстро покрывался слоем камня. Его глаза были последними на очереди. Они сулили верную смерть Принцессе Селестии.

---

Скелеты по всему Кантерлоту пали, летуны обратились в прах, опустив на город пепельный дождь, когда их мастер был заточен в камень. Он стоял как влитая статуя, его капюшон застыл, развеваясь в такт невидимому ветру и укрывая его от света, которого он больше никогда не увидит.

Из Принцессы выпали, звеня, Элементы Гармонии, превратившись в серые, аляповатые камни. Селестия опустила голову.

— Мне жаль, Боун Мэрроу.

Ее золотая магия держала Сосуд Души Синек между ней и Некромантом. Она поспешила повесить их ему на шею.

Пьюр Интент ткнул в сосуд души. — Что будет с подругой некроманта? Она не будет страдать до его следующего возвращения?

Селестия не спеша покачала головой.

— Душа без тела не знает ни боли, ни страданий. Скажем, она находится в забытье. — Она посмотрела на шокированного капитана, добавив: — Что вы можете сказать мне о жизни до того, как вы стали пони?

— А?

Она указала в сторону Боуна Мэрроу. — Прямо как мы не знаем, что происходило до начала нашей жизни, так и некромант и его подруга не почувствуют силы времени. Если он и проснется когда-нибудь, для него все покажется лишь секундой, лишь каплей в бесконечно глубоком море под названием время. — Почти дотрагиваясь до сосуда души, она прибавила: — Синек Сайтс возможно мертва, ее душа томится в ловушке, но ее это не волнует. По ее ощущениям она умерла сегодня также, как умерла бы в будущем.

— Что вы планируете сделать с ними двумя? — спросил Пьюр более расслабленно, видя, что Принцесса не спешит рубить его своим топором.

— Они будет вместе, как того хотели при жизни, подальше от посторонних глаз, — объяснила Селестия. — Он вернется в будущем, я уверена в этом... Я только надеюсь, что наберусь достаточно мудрости, чтобы исправить ошибки прошлого.

---

Впервые за всю эту длинную ночь на Кантерлот опустилась мертвая тишина. Пепел вскоре прекратил падать, а лед на улицах растаял. Кровь была смыта в водосточные каналы, и горожане потихоньку начали выглядывать из своих домов. Королевская Стража вернулась на свои посты и по указу Селестии помогала в равной степени и союзным выжившим, и Яркой Луне с их ранами. Ядовитое Сердце было положено обратно в кристальную шкатулку и надежно спрятано в дворцовой гробнице.

Принцесса Солнца пожелала провести переговоры с Энвилом — лидером Яркой Луны. Обе стороны с трудом пережили ночную битву и тысячи обратившихся в прах, но бесстрастная маска Селестии помогла ей все уладить дипломатическим путем.

Грифоны, Минотавры, Алмазные Псы и другие расы озвучили свои недовольства Селестией, и она, как настоящий лидер, приняла их. Она поклялась восстановить их народы, как знак доброй воли, прекрасно понимая, что до того момента, когда они примут Эквестрию в новом, доброжелательном свете, пройдет бесчисленное количество времени.

Даже за мир приходится платить кровью. Гражданская война, разгоревшаяся из-за изгнания Луны, изрядно ослабила Эквестрийскую нацию, даже с тем фактом, что остатки Яркой Луны были переведены в Королевскую Стражу. Отдельные группировки вымерших народов грабили эти земли десятилетиями, пока их наконец-то всех не отловили.

Капитан Пьюр Интент возглавил объединенные силы Эквестрии и руководил несколькими стычками, и в конечном итоге был убит драконом по имени Сколд, когда тот подошел к Драконьим Землям слишком близко.

Брайт Айдиа продолжил свою счастливую жизнь, частично продленную лечебной магией Боуна Мэрроу, которая вылечила не только его рог и глаз. Он умер в пожилом возрасте, окруженный любящей семьей.

Обсинли Рич остался верен своему слову и основал город для нескольких выживших в Танцующих Полянах. Его фантазии в придумывании названия хватило лишь на Понивилль, и его потомки делали все возможное, чтобы этот город процветал.

Бабуля Смит завела семью и осела в Понивилле, на удивление выглядя много моложе своих лет. Она никогда никому точно не говорила о своем возрасте.

Рэдиенс, портниха Обсинли Рича, открыла свой бутик в Кантерлоте, в котором она работала дизайнером одежды, пока тоже не нашла себе идеального жеребца и не оставила работу.

Из Королевских Стражей, ставших друзьями Боуну Мэрроу, выжил только Шай Спринт. Он был напуган битвой, разверзшейся в Кантерлоте, и остался в городе, защищая горожан, которые были не способны участвовать в защите столицы. Он тоже прожил долгую жизнь, обретя семью и покой.

Герцогиня Луламун продолжала свою иллюзионическую деятельность при дворах Кантерлота, пока не бросила ее в дальний ящик. Единственная вещь, которую она была не способна завуалировать, так это возраст. Она завела семью, разработав свою собственную, уникальную манеру общения с будущими поколениями.

Фрости Пай — кобылка, выжившая вместе со своим отцом в Танцующих Полянах, — тоже остановилась в Понивилле. Ее отец пытался работать городским пекарем, но его копыта просто не были под это заточены. Годы спустя Фрости Пай попыталась открыть магазин и весьма успешно, заключив относительно неплохой контракт с весьма скучным жеребцом с местной каменоломной фермы, расположенной на околице городка.

Принцесса Селестия открыла собственную школу, в которой надеялась обучать одаренных единорогов со всей Эквестрии, чтобы они не закончили как Боун Мэрроу — в неведении. Каждый приведенный в эту школу одаренный жеребенок оттачивал свои магические навыки, развивая в себе каждый из Элементов Гармонии. Она не хотела быть неподготовленной к новой угрозе, куда более зловещей, которая может исходить и от нее самой.

Через неизвестный промежуток времени у Селестии созрел план насчет Боуна Мэрроу.

В его непродолжительном амплуа в роли некроманта он защитил будущее таких пони, как Твайлайт Спаркл, с которой они могли бы стать неплохими друзьями. Она проследила их родословную, уходящую корнями тысячелетия назад, примечая, что жеребчик, так или иначе, связан со всеми ними.

---

Не многим более спустя тысячу лет Принцесса Селестия сидела напротив своей сестры и вновь разделяла с ней обеденный стол. Луна наслаждалась завтраком, который был приготовлен специально для нее. Селестия же прикорнула на своем стуле, подперев мордочку копытом, пока сама довольствовалась компанией своей сестры. Вдалеке всходила луна.

Со вспышкой зеленого пламени послание нарушило их идиллию. На нем была печать Принцессы Твайлайт Спаркл.

Луна задрала бровь, ее вилка с блинчиками зависла возле рта.

— Что там?

Сморгнув сон с глаз, Селестия раскрыла свиток своей магией и начала читать вслух.

«Дорогая Принцесса Селестия,

Карта Знаков Отличия ведет себя странно. На ней какой-то Череп Ворона.

Вы знаете что-нибудь об этом? Я приму любой совет.

— Принцесса Твайлайт Спаркл».

Селестия тяжело вздохнула, опуская свиток на стол.

— Я узнаю этот взгляд, — прокомментировала Луна, откусывая блинчик.

Посмотрев прямо в глаза своей сестры, Селестия ответила:

— Он вернулся.

Принцесса Луны чуть не поперхнулась. — Кто, Тирек?

Селестия помотала головой. — Нет, Луна. Последний живущий некромант.