Лишняя
26. Ночь, жеребец, кобыла
Как же долго начальная сцена этой главы ждала своего часа!)) Первичная её идея пришла мне в голову ещё в начале лета 2019 года, когда облик только-только обретали первые главы... И вот теперь её время, наконец, настало!)
Заснуть мне не дали: кажется, только я смежил веки, как был выдернут обратно в действительность звонким цокотом копыт в коридоре. И было этих копыт явно больше четырёх… И уж подавно я не ожидал, что они не пройдут мимо! Дверь в мою комнату окуталась тусклой бирюзовой аурой и бесшумно открылась, впуская внутрь двух пони, чьи силуэты я отчётливо видел в темноте. Глухие шаги неизвестных по ковру смыли остатки сна, заставляя уже окончательно проснуться. Подобравшись, я также, на всякий случай, прищурился, маскируя веками светящиеся глаза — вошедшие явно видели в темноте гораздо хуже, двигаясь почти на ощупь, но мои «фонарики» легко бы заметили.
Кто это такие? Что тут забыли? Надеюсь, это не за моей головой пришли?
Дверь в комнату так же бесшумно закрылась, лишь щёлкнул запираемый замок.
— Вот, здесь нас не побеспокоят, — вполголоса весело пообещала кобылка.
— Э-эм… Может и так, конечно… — жеребец явно не разделял её энтузиазма. — Только, как я уже говорил, принцесса Селестия, вообще-то, запретила всем ходить в этот коридор! И мне кажется, что всем — это и тебе тоже! — голос поня сорвался на шёпот.
— Ох, Шайни! Тётушка столько мне постоянно повторяла всякое: «Каденза, ты принцесса! Ты должна уметь принимать решения сама!» и всё такое… — передразнила Тию, вероятно, принцесса Каденс. Заня-атно… — Раз уж я такая важная и властная принцесса, могу я отменить запрет для нас двоих или нет?
— Ну-у… Принцесса Селестия этого не оценит, мне кажется… — вновь усомнился Шайнинг.
— Да брось ты, — хихикнула кобылка. — Ну чего такого страшного и запретного может быть в гостевом крыле дворца? Лучше иди-ка сюда, мой лейтенант!
Раздавшиеся затем звуки однозначно выдавали жаркий поцелуй.
Я задумчиво прикусил губу, думая, как бы разыграть эту парочку. Жаль, Шайнинг меня уже видел, ошеломительного эффекта моё появление не вызовет…
— У-уф… Ф-фух…
— Тебе нужно больше тренироваться, милый, — подколола молодая принцесса запыхавшегося гвардейца, когда они оторвались друг от друга.
— А я что, фуф, против? — усмехнулся тот в ответ. — Глядишь, догоню когда-нибудь тебя в этом плане.
— Не-а, не догонишь! — весело заявила кобылка. — Я же тоже буду расти над собой, м?
— Да уж… — веселья в голосе жеребца разом поубавилось. — С бессмертной мне не тягаться…
— Ох, Шайни!..
— Да знаю! Но я не могу перестать думать об этом, Каденс! Ты же уже вдвое старше меня. Хотя, сложно спорить, неплохо сохранилась… — нервно усмехнулся тот.
В темноте раздался звонкий звук удара твёрдым копытом по пустому черепу.
Я хмыкнул в подушку.
— Ай!
— Дурак! — силуэт кобылки обнял силуэт жеребца. — Пусть тётушка рассказывает про судьбу бессмертных, вечное одиночество и прочее сколько угодно! Лучше я буду жить с печалью об ушедших, чем без любви, Шайни. Забудь тот разговор и перестань уже жалеть меня! Всё будет хорошо.
— Как скажете, Ваше Сиятельство.
— Дурак, — снова вздохнула кобылка. — Я люблю тебя, Шайнинг.
— И я тебя, Каденс.
— Иди сюда…
В темноте снова раздались звуки страстного поцелуя, а сама парочка, кажется, медленно начала смещаться в сторону кровати. МОЕЙ кровати!
На мгновение мелькнула идея подождать их здесь и деятельно поучаствовать в процессе, внеся в него элементы страха и неожиданности, но всплывшая в памяти ехидно улыбающаяся кобыла-гинеколог и эта её фраза про «должное усердие» поколебала, а появившаяся следом Селестия, настоятельно советующая найти жеребца и завести детей — окончательно уничтожила желание шутить подобным образом. А ну как буквально поймут? Шайнинг сзади пристроится, а Каденс магией подержит… Получится как в приколе, что «хорошо зафиксированная лесбиянка от нормальной женщины не отличается»… Нафиг! Я энергично потряс головой, избавляясь от назойливой идеи, которая, к моему вящему негодованию, похоже, пришлась телу по вкусу — чуть онемевшие крылья никак не получалось плотно прижать к бокам, а хвост призывно встал торчком.
Проклятье! Семью восемь? Сорок два! Или?.. Пофиг! Девятью шесть? Пятьдесят четыре! Шестнадцатью тринадцать? М-м… Двести восемь!
Ох, ёп… Свобода мысли — это не для меня… Но любовничков уже пора обламывать, им пару шагов осталось…
— А может и меня поцелуете, раз уж зашли в гости? — громко поинтересовался я у всё ещё целующейся взахлёб парочки. А-а, не удержался-таки…
У-ух!
С громким перепуганным ржанием визитёры шарахнулись прочь от кровати. Вокруг Шайнинга немедленно вспыхнул лиловый силовой щит, тускло освещая комнату розовым светом. Каденс умудрилась «удачно» отскочить прямо на столик и с грохотом и хрустом уничтожаемой мебели растянулась на полу.
— А-ай!
— Каденс! А ты ещё кто?! — среагировал на всё сразу лейтенант.
— Ну Шайни-и! — добавил я в голос обиженных ноток. — Неужели ты уже не помнишь меня? Наши прогулки по дворцу, как провожал меня после… А теперь ты приходишь в мою комнату… с другой! Как ты мог?! — не ржать! НЕ РЖАТЬ!!!
— У-ух… Шайнинг? — опасливо зыркнула в мою сторону поднимающаяся с останков столика аликорна.
— Да кто ты… НАЙТМЕР МУН?! — с трудом найдя взглядом сквозь сияние своей защиты мои горящие в темноте глаза, жеребец резко отшатнулся назад, споткнулся и, не удержав равновесие, комично уселся на круп, вызвав у меня смешок.
Я перекатился к краю кровати и, слитным движением встав на ноги, медленно двинулся к единорогу, нарочито громко топая при каждом шаге. Из-за ковра выходило так себе.
— А вы думали, Селестия просто так ограничила доступ сюда, мои маленькие пони?
— Шайнинг, кто это такая? — голос принцессы дрогнул. Одновременно с этим Каденс зажгла на роге светлячок, разгоняя полумрак комнаты.
— Какая разница, кто я такая? — показушно скромным тоном отозвался я вместо замешкавшегося жеребца, развернувшись и с широкой улыбкой шагнув в круг света, демонстрируя принцессе любви свой набор клыков.
Кобылка, тихо охнув, попятилась. Светлячок на её роге на мгновение опасно мигнул и едва не погас.
— Гораздо интереснее — кто ты такая, аликорн? — пристально посмотрел я ей в глаза, медленно надвигаясь. Полагаю, Найтмер обязательно задала бы такой вопрос.
— Стой, Найтмер Мун! — спешно вклинился между нами опомнившийся наконец лейтенант Армор, всё ещё окружённый сферой щита.
Я подошёл вплотную, нависая над жеребцом. Шайнинг чуть вздрогнул и заметно напрягся, но с места всё же не сдвинулся. Я поднял ногу и потыкал копытом в щит — ощущение было, словно он из толстенной резины которую изнутри подпирает толща воды. Упругий, едва проминается. Хмыкнув, я двинулся в обход, демонстративно сверля взглядом Каденс.
— Найтмер… — угрожающе сдвинул брови гвардеец, заступая мне путь.
— Боитесь что ли? — усмехнулся я, делая шаг назад. — Или это потому, что на страницах учебников меня специально изображают пострашнее?
— Изображают… на страницах учебников?.. — озадачилась Каденс.
— Доводилось слышать о Лунной Пони, правда же? — снова улыбнулся я во всю пасть.
— Тёмный дух, пытавшийся поработить Эквестрию и остановленный только жертвой принцессы Луны?! — пришибленно выдавила аликорночка, испуганно прижав ушки.
— О, да. Милая небылица, мне нравится, — тихо засмеялся я, неспешно обходя по дуге напряжённого как струна Шайнинга и отрезая парочку от двери, на которую то и дело косился жеребец. Каденс, передёрнувшись от моего смеха, двинулась в противоположную сторону, стараясь укрываться от меня за спиной гвардейца.
— Скажешь, принцесса Селестия годами лгала пони и всё было совсем не так? — зло фыркнув, набычился Армор.
— Всё было совсем не так, — кивнув, эхом отозвался я. — И принцессе пришлось извиняться передо мной за то, что так вышло. За то, что эта ложь, задуманная во благо, оказалось, кому-то может быть и во вред.
— Да за такую клевету ты сейчас… — недобро прищурился жеребец.
— Шайнинг, стой! — почти что приказала аликорна.
— Но…
— Шайнинг!
Лейтенант, молча смерив меня неприязненным взглядом, отступил на полшага.
— Если «всё было не так» — как тогда было? — требовательно взглянула Каденс на меня.
— Спроси у Селестии. Тебе, аликорну, она расскажет, я думаю, — подняв переднюю ногу, я принялся демонстративно изучать взглядом своё копыто. Занятно всё-таки хорошо видеть в таком полумраке…
— А ты?
— Что «я»?
— Расскажешь?
— Нет.
— Почему? — нахмурившись, подалась вперёд кобылка.
— А зачем? — я поставил ногу обратно на ковёр. — Слушать от тебя всякие «это невозможно!», «это неправда!», «ты лжёшь!» и тому подобное? Не интересует.
— Настолько сомневаешься в собственных словах? — усмехнулся Шайнинг, заслужив недовольный взгляд Каденс.
— Как видишь, мне даже не обязательно произносить слов, чтобы их заранее приняли как априори ложные, — прокомментировал я, обращаясь к аликорне. — Что бы я ни рассказала — он всё будет подвергать сомнению.
— Шайнинг обычно не такой, — буркнула кобылка, снова одарив гвардейца недовольным взглядом.
— А какой? — нервно усмехнулся тот. — Каденс, а ты знаешь, что Найтмер живёт вместе с моей сестрой, которой принцесса приказала её приютить? Я каждое утро теперь копыта грызу у почтового ящика — вдруг от Твайли письмо? Вообще, я молчать должен, конечно… Но, раз уж вы теперь лично знакомы…
— А-а… — принцесса смерила жеребца недоверчивым и каким-то потерянным взглядом.
— Можешь не трястись за свою сестру, лейтенант, — обозначил улыбку я. — Может, мы с Твайлайт и не во всём ладим, но она достаточно много сделала для меня — и я не собираюсь платить ей злом за добро.
Шайнинг нервно хмыкнул, покосившись на меня.
— Кстати, кто твоя спутница?
— Её Сиятельство принцесса Ми Аморе Каденза, — с сомнением посмотрев на меня, нехотя ответил единорог.
Сиятельство? Не Высочество? Странно…
— Можно просто Каденс, — очнулась аликорна, заслужив тихий недовольный фырк от Шайнинга.
— Найтмер Мун, — не стал отступать от ритуала я.
— Просим извинить нас за вторжение, Найтмер Мун, — обогнув щит и поравнявшись с жеребцом, церемонно склонила голову Каденс. — Мы не желали потревожить ваш отдых.
Знакомые нотки… Селестия, ты ли это?
— Ну да, совершенно случайно ввалились в мою комнату в закрытом для посещения крыле дворца. Заблудились просто, — преувеличенно серьёзно покивал я.
Шайнинг, наконец погасивший щит, бросил на свою спутницу выразительный взгляд, в котором читалось снисходительно-недовольное: «Ну я же говорил!»
— Ладно бы вы меня просто разбудили — вы ведь ещё и поцеловать отказались, — осуждающе покачал я головой, заслужив два нервных взгляда. — Так что прощение придётся заслужить…
Я выдержал долгую паузу, наблюдая, как взгляды становятся откровенно напряжёнными. Хотелось сострить на тему «оставь мне своего жеребца и можешь идти, а его я верну завтра», но… Я за это либо получу по башке, либо получу означенное — и сложно сказать, что хуже… Нафиг такие шутки! Но ухмылку с лица стереть так и не получилось.
— Поведайте-ка мне, откуда в Эквестрии взялась ещё одна аликорна?
Парочка дружно выдохнула под мой ехидный смешок.
— Ну… — замялась Каденс. — Я стала аликорном в четырнадцать лет…
…
— Заня-атно… — протянул я, когда кобылка замолчала. Если поначалу информацию из неё приходилось едва ли не клещами тянуть, то постепенно она разговорилась и рассказала немало интересного.
История у неё и впрямь вышла необычная. Не ожидал. Особенно не ожидал, что свежеиспечённая принцесса получит рог за примирение родителей Шайнинга и Твайлайт! Вот же… Тесен мир.
Противоположности притягиваются, говорят. Наверное, как-то так и сошлись тихий домашний Найт Лайт, предпочитающий спокойствие библиотеки и стройность формул, и непоседливая егоза Твайлайт Велвет, любящая приключения и адреналин в крови. Пламенная влюблённость, свадьба через три месяца и, очень скоро — смачный пинок реальности, быстро показавшей, что семейная жизнь куда сложнее прогулок под луной и серенад под окнами. Противоположности хоть и притягивались, но, как оказалось, очень плохо уживались под одной крышей хоть сколько-то долго. Ссоры, склоки, слёзы, побеги к родителям за поддержкой… Отношения неукротимо катились в пропасть и в самое ближайшее время докатились бы, не вздумай эта парочка затеять очередную свару прямо на улице, где на них наткнулась Каденс. Она сумела как-то найти слова, чтобы успокоить их, огорошила новостью, что Велвет беременна, отругала остолбеневшую парочку и, получив кьютимарку, в прострации удалилась, скомкано пообещав прийти завтра и продолжить разговор. Причём, как она узнала, что Велвет в положении, Каденс не понимала и сама, лишь выдвинув предположение, что это умение — часть её таланта, проявившегося в тот момент. В любом случае, семью от распада она спасла, став заодно им близким другом, через десять месяцев Каденс попалась на глаза Селестии и прошла Возвышение, а ещё через три недели на свет появился Шайнинг.
К глубочайшему разочарованию аликорночки — и к тихому облегчению Армора — понянчить своего будущего жениха она не успела: Тия, в свете пророчества о возвращении Найтмер Мун, была сильно озабочена подготовкой себе смены — «на всякий случай» — и у Каденс быстро наступили весёлые дни экспресс-подготовки нового правителя. Освоение магии, усиленная подготовка по школьным предметам для сдачи экстерном, этикет… Затем — спецкурс в Школе Одарённых Единорогов, Высшее Кантерлотское Училище Управления и Кадров, практика в разных должностях и разных городах… В общем, Шайнинга она видела за это время буквально пару раз, и то — мельком. Позже, когда Тия поняла, что опять перегибает палку и после долгих искренних извинений снизила нагрузку на основательно замотанную и задёрганную к тому времени племянницу, той увидиться с Шайнингом уже не удалось — его отдали на обучение в Кадетский Корпус. Зато удалось вдоволь понянчить его младшую сестрёнку — Твайлайт. А когда Армор после выпуска приехал домой в новеньком мундире лейтенанта гвардии — аликорночка не смогла устоять перед статным красавцем-офицером — на следующий же день подарила ему букет роз из дворцового сада…
На этом, мысленно удивляясь превратностям судьбы, я, под взаимные пожелания спокойной ночи, и распрощался с начавшей сонно зевать парочкой. Да и сам, признаться, уже откровенно засыпал на ходу… И тем не менее, знакомство получилось интересное. Да и… расстались… неплохо-о…
Стоило лишь коснуться головой подушки, как я немедленно провалился во тьму.
— Утро красит нежным светом стены древнего кремля! Просыпается с рассветом эквестрийская земля!
Про утро и рассвет — это я, конечно, капельку слукавил: на часах было уже немногим за полдень. Но настроение было хорошее, светило солнышко, да и выспался я, как спровадил ночных визитёров, замечательно.
Так что размявшись немного и умыв морду лица, я теперь бодро и с песней пробовал придать столику, на который приземлилась Каденс, подобие изначальной формы. Увы, сломанная пополам столешница не располагала к мало-мальски успешному ремонту в отсутствие хотя бы клея. Ну, по крайней мере, оно стояло само, если не трогать…
Моё занятие было прервано долгожданным цокотом накопытников по коридору и последующим стуком в дверь.
— Здравствуй, Найтмер, — войдя, улыбнулась принцесса солнца.
— Привет. Заходи, чувствуй себя как дома! — улыбнулся я в ответ. Тия хихикнула, прикрывшись кончиком крыла.
— Рада, что ты в добром расположении духа, Найтмер.
— Да, спасибо за вчерашний разговор, — кивнул я. — Помогло. Даже, вроде, жить захотелось.
— Отрадно, что он не был для тебя лишь неприятен, но и оказался чем-то полезен. И ещё… Я должна извиниться, — вздохнула Селестия.
— За что? — немного удивлённо взглянул я на неё.
— Вчера в разговоре я использовала заклинание правды, чтобы чувствовать, не лжёшь ли ты. Это было крайне бестактно и нехорошо с моей стороны. Прости мне это решение, пожалуйста. Но я, к сожалению, не придумала ничего лучше.
Я в прострации уставился куда-то сквозь аликорну. Она вообще нормальная?!
— Принцесса, — преодолел ступор я спустя несколько секунд, — ты же осознаёшь, что выбалтываешь стратегическую информацию потенциальному противнику, нет? Зачем?! — жалобно взглянул я на неё. — Хотя погоди… В заблуждение вводишь, да?
Скажет «заклинание», а на самом деле просто эмпатка. Я буду считать, что сейчас, вот, разговор не такой важный, она не включала и не чувствует, а она будет меня читать и делать выводы… Или нет? Я с ней вывих мозга заработаю… А может…
— Я же уже говорила, что не считаю тебя врагом! — вздохнула Тия.
— А ты не думала, что я тут втираюсь тебе в доверие и вербую Элементы, чтобы потом свергнуть тебя или что-то такое? Откуда тебе знать, что я не замышляю что-то подобное?
— Как я уже просила: не думай о себе хуже, чем ты есть на самом деле, Найтмер. Мне кажется, ты так не поступишь.
Зашибись логика.
— А если ты ошибаешься — что тогда?
— А ты предлагаешь подозревать тебя во всех возможных преступлениях? — устало взглянув, ответила Тия вопросом на вопрос. — А тогда не только тебя, можно так и Твайлайт подозревать, и Фэнси, и Блюблада… Кого угодно! И, главное, довели ли подозрительность и недоверие кого-либо до добра? Сомбра когда-то тоже начал с того, что никому не доверял и в каждой тени видел зреющий заговор. И к чему пришёл этот несчастный единорог, к чему он привёл свою страну и свой народ?
— А я когда-то безоговорочно доверяла Луне. И чем это кончилось для меня? — хмуро возразил я.
— Тогда я тем более не вижу причин для недоверия к тебе. Ты как никто знаешь, насколько это больно — когда твоё доверие предают.
А-а…
Вывод принцессы был для меня неожиданным и, главное, возразить на него оказалось нечего. Она, похоже, поняла это раньше, чем осознал я сам: ударить её в спину, тем уподобившись Луне, я не смогу. Это же… Я не знаю даже. Нет, я и не собирался, конечно, но откуда ей об этом знать? А она… Вот так.
— Ну… Не лишено некоторой логики, — признал поражение в споре я.
— Надеюсь, когда нибудь это доверие станет взаимным, — мимолётно улыбнулась Селестия. — И кстати, у меня есть для тебя небольшой подарок.
— Хм? — приподнял я брови.
— Вот, возьми, — Тия извлекла из-под крыла две золотистых пластинки, вызвавших ассоциации с кредитными картами, и протянула мне.
«Гранд Галопинг Гала» — значилось на аверсе вычурным шрифтом.
Пригласы. Две штуки. Мне, Найтмер Мун. Да она упала…
— Это что? — не торопясь брать предложенное, индифферентным тоном поинтересовался я. Без понятия, в курсе ли Найтмер была об этом празднике…
— Приглашения на традиционный ежегодный грандиозный бал в честь основания Кантерлота, который состоится двенадцатого мая, в следующем году. Тебе и тому, с кем захочешь прийти вместе.
— И зачем? — не меняя тона, спросил я. — Это, так понимаю, аристократическое сборище, а я эту публику, мягко говоря, не жалую. Знаешь, что будет, если там кто-то от большого ума посмеет как-то меня задеть? А заденут обязательно: интриги, сплетни и, главное, море высокомерия: кому-то обязательно захочется едко и язвительно обсудить неправильно выбранную ложку… Уверена, что тебе это надо? Да и, в конце концов, мне-то это всё для чего?
— Тебе — чтобы выйти в свет и заявить о себе в открытую. Полагаю, к тому моменту твою репутацию удастся смягчить — и я надеюсь, ты тоже постараешься на этом поприще, — выразительно взглянула мне в глаза Тия. — Потому я также надеюсь, что ты не станешь по такому мелочному поводу угрожать кому-то или, тем более, прибегать к силе. Ну, а мне… Сделать последний шаг к исправлению того, во что я, к сожалению, превратила твоё имя, расшевелить немного это высокородное болото, ну и… — лукаво улыбнулась Тия, — посмотреть на тебя в каком-нибудь красивом платье, конечно.
— Чего?! Это ещё зачем?! — оторопело уставился я на аликорну.
— Посчитала нужным упомянуть на всякий случай, чтобы ты и туда не пришла в броне. Твайлайт делилась, что ты в ней ходишь практически постоянно, нередко — даже просто по дому! Почему?
Я открыл было рот, чтобы возразить и так и завис, глядя в одну точку.
И правда — почему?! Ведь, если вспомнить, сразу после передачи доспеха Тией, я нацепил его даже не раздумывая, нужно ли это вообще и зачем нужно. Мог бы… не знаю… отказаться от такого подарка, например. Или попросить упаковать, чтобы отвезти его, так сказать, в ручной клади. Но нет — даже мысли подобной не возникло, как не возникает и сейчас, когда броня надевается автоматически после пробуждения. И, что самое забавное, я могу её надеть, позавтракать, а затем снять, чтобы пойти на тренировку, где она будет мешать!
Может, чтобы избежать ощущения, будто ходишь голышом — всё же пони не одеваются? Так нет! Нету этого ощущения! Как ни странно, но появляется оно лишь при отключении покрова, до этого своё тело воспринимается вполне себе одетым!
Тогда это, пожалуй, может быть лишь одно — привычка. Привычка Найтмер Мун. Носить броню, не важно, нужно это или нет.
И какие ещё, в таком случае, я подцепил привычки, о которых знать не знаю?
Я неуютно поёжился.
Меняюсь. И даже сам этого не замечаю. Теряю старого себя — и не чувствую этого, пока носом не уткнусь. Сколько меня ещё отделяет от окончательного превращения в кобылку-пони даже в собственных мыслях? Замечу ли я вообще тот момент, когда это произойдёт? Когда «Найтмер Мун» перестанет внутренне восприниматься псевдонимом и станет именем? Моим именем?
— Найтмер, всё нормально? — вернул меня в действительность голос принцессы.
— Без понятия, честно, — мотнул головой я. — Ты… Очень интересный вопрос задала. Есть над чем подумать.
— Прости, если я заставила тебя вспомнить что-то… — поникла Селестия.
— Нет, всё нормально… В этом плане, по крайней мере. Так, небольшие внутренние противоречия, не обращай внимания, — перебил я аликорну, изобразив на лице ровную доброжелательность.
— Если понадобится помощь — ты всегда можешь обратиться ко мне, — внимательно посмотрев на меня несколько секунд, заверила Тия.
— Спасибо, — кивнул я в ответ.
— Что ж… — после долгой паузы нарушила повисшую тишину принцесса. — Каков всё же будет твой ответ насчёт приглашений?
Так… Одно — Флатти, без вариантов. Пинки, Рарити… Твайлайт получит и так… На себя надо или нет? Честно говоря, тусовка подобного вида мне интересна чуть меньше, чем никак. Дворяне всякие мне вообще нафиг не упали с их интригами, в танцах я разбираюсь совсем чуть-чуть да ещё и применимо к старой-доброй прямоходящей платформе, а не к нынешней четвероногой… Плюсы? Там можно вкусно поесть, послушать красивую музыку, посмотреть авиашоу и фейерверк. Можно, в конце концов, «весело и беззаботно кутить» с «битьём сервизов и поджогом овинов» — репутация позволяет. Тия, правда, не оценит. Хотя… Может, и оценит: в каноне разгром мероприятия её вполне устроил — сидела посмеивалась.
Пусть будет, наверное, а там — посмотрим. Запас карман не тянет, а выбросить или задарить кому — несложно.
— Давай четыре — и договорились, — приняв решение, усмехнулся я.
— А-а… — на мгновение растерялась Селестия. — Зачем?
— Может, у меня хороших знакомых и можно пересчитать по копытам — и даже лишние останутся, — но я не собираюсь между ними выбирать, — пожал я крыльями. — Так что или четыре, или ни одного. Если это такая уж проблема — так и быть, соглашусь на три.
— Хм… — задумалась принцесса. — Это решаемо. И, прости моё любопытство, почему ты в крайнем случае согласна на три? Не совсем уверена в отношениях с кем-то из друзей?
— Нет, почему? — усмехнулся я вновь. — Раздам тогда эти бумажки другим, а сама войду так. Стражники у тебя не самоубийцы ведь, верно? Не посмеют останавливать, — ухмылка как-то непроизвольно превратилась в злорадную усмешку.
— Найтмер… — нахмурившись, строго взглянула на меня Тия.
— Что? Интересно же, насколько далеко простирается храбрость и самоотверженность твоих воинов, — вернул я на лицо более нейтральное выражение. — Сдаётся, если ты прямо не прикажешь им не пускать меня любой ценой, то мне даже угрожать не придётся.
— А если всё же не пропустят? — прищурилась принцесса. — Ты ведь, надеюсь, не попытаешься решить это силой или угрозами?
— Больно надо… Вернусь в Понивилль, поем и лягу спать, — флегматично повёл крылом я. — Ничего не потеряю. Мне подобное аристократическое собрание просто неинтересно, если я туда и сунусь, то не ради себя. Да и вообще: а как же Луна? — оформилось, наконец, в конкретный вопрос ощущение, маячившее где-то на периферии сознания с момента, как Тия протянула мне приглашения.
— Она… — неожиданно замялась резко погрустневшая аликорна. — Надеюсь, я сумею уговорить её всё-таки почтить праздник своим присутствием. И также рассчитываю, что за такой срок ты всё же сменишь гнев к моей бедной сестре на милость и, если и не простишь её, то хотя бы на время согласишься погасить вражду к ней… — Селестия, вымученно улыбнувшись, вздохнула.
Ага, конечно… Знаешь, всем будет лучше, если эта синяя кляча на мероприятие не явится. А если бы она до праздничка вообще не дожила, то из гулянки получились бы замечательные поминки синенькой… Синюшненькой, хех. Ты, Луна, мне рано или поздно заплатишь, дрянь. За всё заплатишь! За каждый, сука, «чудесный» день в абсолютном одиночестве в том проклятом аду!
— Найтмер! — я вздрогнул от обеспокоенного оклика Тии.
— А? Да… Всё нормально. Задумалась просто… — мотнув головой, заторможенно огляделся я.
— У тебя сейчас лицо такое стало… И зубами ты скрипнула очень… — принцесса, кажется, даже поёжилась. — Что произошло?
— А-а. Это бывает. От «счастливых» воспоминаний, — вяло отмахнувшись, изобразил корявое подобие улыбки я. — В общем, три-четыре пригласительных, если ты и правда зачем-то хочешь меня там увидеть — и на этом замнём для ясности.
— Хорошо, — спустя несколько секунд смерила меня каким-то странным взглядом принцесса и тихо вздохнула. — Прости, я, не желая, вновь напомнила тебе что-то неприятное… Мне не хотелось тебя расстроить.
— Пустяк. Небесполезно иногда. Напоминает… кое-что важное, — неопределённо качнул я головой.
— Позволишь узнать, что? — подняла голову Тия. — И да, я хотела бы пригласить тебя на завтрак и, заодно, познакомить с замечательной пони. Идём?
Я согласно кивнул. Аликорна, мимолётно улыбнувшись, положила пригласительные на столик, который, под её удивлённым взглядом, от этого скрипнул и накренился. Селестия выразительно посмотрела на меня, я, хмыкнув, пожал крыльями в ответ, де: «так вышло, что поделать». Принцесса, недоверчиво усмехнувшись и качнув головой, развернулась и вышла в коридор, жестом пригласив следовать за ней.
— Пешком? Не телепортом? — удивился я, поравнявшись с ней.
— Я попросила накрыть в малой столовой этого, пока закрытого, крыла. Пройдёмся, ты ведь не против? И потом, я подумала, что телепортация будет для тебя неприятна.
— Ясно. Пошли, — отрывисто кивнул я, и мы, в компании гулкого эха пустого коридора, зацокали накопытниками по полированному камню.
Опять она… «Тебе будет неприятно»… Не может же её это реально волновать?! А-а, зараза… Хотя… Наверное, спросить чего хотела?..
— Расскажешь? — вдруг взглянула на меня Тия через десяток шагов.
— Что? — не понял я.
— О чём важном тебе напоминают плохие воспоминания, — напомнила она.
А, да, она же спрашивала…
О чём важном? О том, что Найтмер, преданная и брошенная, погибла там, на луне. А я, в некоторой мере, должен ей за свой второй шанс в её теле.
— Нет. Лучше не буду, — качнул я головой. — Извини.
— Я понимаю, — медленно кивнула Тия.
В молчании мы добрались до двухстворчатой двери. Принцесса, отворив её, отступила, приглашающе кивнув мне, предлагая зайти первым. Надеюсь, это не из-за противопехотной мины или, там, люка в полу на входе, приготовленных специально для меня…
Войдя, я с некоторым удивлением встретился взглядом с фиолетовыми глазами знакомой розовой аликорночки, уже сидящей за столом. Взгляд был умоляюще-перепуганным.
«Не говори ей ничего! Удивляйся мне! Мы не знакомы!!!» — отчётливо читалось в «зеркалах души» одной любвеобильной кобылки.
Я, прищурившись, усмехнулся.
«А может?..»
Каденс панически — едва заметно — помотала головой.
«Нет! Пожалуйста!»
Выгнутая в притворной задумчивости бровь.
«А что мне за это будет?»
Бровки домиком, чуть поникшие ушки.
«Всё, что хочешь! Молю — молчи!»
Демонстративный тихий вздох.
«Ла-адно, живи, так и быть.»
Широкая радостная улыбка, вставшие торчком розовые ушки.
«Ей! Спасибо!»
— Найтмер Мун, разреши представить тебе мою племянницу, её сиятельство принцессу Ми Аморе Кадензу, — с гордой улыбкой церемонно представила мне мою знакомую Селестия.
— Аликорн?! — изобразил офигевание я и, хищно пригнувшись, со скоростью акулы обогнул стол и приблизился к чуть опешившей Каденс. — Ты мне, помнится, жаловалась, что беременность — редкость, аликорнов мало… И тут — она? Это же дитё неразумное, ей ведь даже сотни нет! — не удержавшись, подколол я принцессу любви. — Откуда?
«Дитё неразумное» подарило мне испепеляющий взгляд из-под нахмуренных бровей и обиженно надулось. Я с трудом удержал рвущийся наружу хохот.
— Она не была рождена аликорном, Найтмер, — подошла Тия, с лёгким беспокойством глядя на словно воды в рот набравшую племянницу. — Но её деяния открыли для неё такой путь…
Селестия вкратце пересказала мне то, что я уже и так знал от Каденс, которая постепенно включилась и дополняла от себя, достаточно убедительно, на мой взгляд, играя первую встречу со мной.
— Так значит, у тебя по стране бродят десятки потенциальных аликорнов, и при этом ты вздыхаешь о малочисленности нашей расы?.. — задумчиво почесал я бровь накопытником, дослушав рассказ кобыл и заодно отставляя в сторону опустевшую тарелку из-под салата. Ужасные тут завтраки — зелень одна…
— Десятки, Найтмер. Но Эквестрия уже совсем не та же, что тысячу лет назад: сейчас пони уже миллионы, а не десятки тысяч, как тогда. Я ищу. И Каденс ищет. И, надеюсь, ты тоже не откажешь нам в помощи, когда вернёшься в норму. Но… Это поиск даже не иголки в стоге сена — одной конкретной песчинки на пляже. Я могу лишь надеяться, что мои поиски рано или поздно увенчаются успехом, однако, увы, никак не рассчитывать на это всерьёз, — задумчиво рассматривающая своё отражение в полированном боку чайника Селестия устало вздохнула и понурилась.
— Да, пожалуй, — согласился с доводом я. — Тем более, если искать лишь вдвоём, при этом ещё уделяя большую часть времени управлению страной… Разве что — делегировать полномочия? Поручила бы поиски единорогам… Или?.. — прервался я, вспоминая историю розовой аликорны.
— Увы. Чем бы ни была эта… инициация, но единороги её обнаружить не способны, как показал опыт осмотра Каденс медиками ещё во времена, когда у неё только появилась кьютимарка, — подтвердила мою догадку Селестия. — Более того, я до сих пор не уверена, каждый ли аликорн способен её увидеть, или эта возможность — исключительно часть моего дара…
— Ну, ты могла бы оставить престол кому-нибудь… Другому аликорну, из тех, кто постарше и кто тут рядом — копыто протяни… Отправиться в изгн… то есть, в странствия искать пони, готовых Возвыситься… — с максимально задумчивой миной предложил я, но, увидев вытянувшееся лицо Тии, не выдержал и рассмеялся. Принцесса солнца спустя пару мгновений неожиданно присоединилась. Каденс ограничилась улыбкой.
— О, Найтмер!.. — последний раз усмехнулась Селестия. — Ты не представляешь, с какой бы радостью я передала Эквестрию в чьи-нибудь надёжные копыта и ушла в далёкую глушь, где можно жить в тишине и спокойствии, не беспокоясь ни о чём. Но кто кроме меня сумеет позаботиться о моих маленьких пони? Защитить их от голода, холода, бедствий, врагов? Кто сможет — и, главное, захочет — делать это изо дня в день? Кто справится, не разрушит то, что я создавала столетиями? Да, Эквестрия не идеальна, но всё же она прекрасна! Нет голода и войн, остались в прошлом крупные эпидемии, нищета, привычная ещё каких-то триста лет назад, тоже почти исчезла как явление! К сожалению, есть ещё тюрьмы, есть детские дома, а пони всё же иногда погибают в расцвете сил от болезней, стихийных бедствий, несчастных случаев и даже от нападений хищников. Есть неравенство, расслоение, есть несчастные и обделённые… Не всё я успела исправить. А что-то исправить и не в моих силах вовсе… Но я всё же рада видеть Эквестрию такой — ведь, кажется, совсем недавно горя и несправедливости в ней было больше, а счастья и радости — меньше. И я не имею права допустить того, чтобы всё это обернулось вспять. Поэтому холодный и неудобный трон я смогу завещать другой принцессе ещё нескоро, — печально улыбнулась Селестия.
— Да я шутила, вообще-то, — неловко улыбнулся я.
Не ожидал такой пламенной реакции.
— А я — нет, — прямо посмотрела на меня белоснежная аликорна. — Эквестрия — моя жизнь, Найтмер. И я приложу все мыслимые усилия к тому, чтобы она процветала и впредь.
— Странно, что я ещё жива, в таком случае, — хмыкнул я. — Уж более очевидную угрозу твоим пони надо ещё поискать…
— Но то, что мы с тобой спокойно и мирно общаемся столько времени, говорит в пользу моего решения, а не твоей странной мании выставлять себя угрозой для Эквестрии и врагом для меня, — плавно перебила меня Тия. — Пусть и не прямо сейчас, но ты можешь стать могучим союзником моей страны и… моим другом, — внимательно, с затаённым ожиданием взглянули на меня розовые глаза солнечной принцессы.
Я вздрогнул.
Тебе сложно не верить, тебя сложно не любить, ты спокойно и мягко преодолеваешь моё недоверие к политикам вообще и к тебе лично… Ты просто кажешься хорошей и доброй пони… Или, возможно, даже не кажешься, а правда такая и есть. И в таком случае я бы счёл за счастье назвать тебя другом, но…
Луна.
Ты ведь не захочешь увидеть, что она представляет из себя. Ты скучала по сестре столько лет — и эта привязанность сильнее всякого здравого смысла. Поверишь ли ты мне, когда я…
Нет, сейчас — нет. Поэтому, пока Луна жива — я не смогу назвать тебя другом, Тия. Ведь тогда у меня не будет права подвести тебя, а я не знаю, справлюсь ли…
— Шутишь, да? — состроил нарочито недоверчивую мину я, приняв решение. — Нет, всякое может быть, конечно… Но чтобы мы — и друзья?! Это… У меня тут точно чай был? — я демонстративно уставился на свою, уже наполовину опустевшую, пиалу.
— Принцесса Селестия всегда относилась к чувствам очень ответственно, Найтмер Мун, — с укором взглянула на меня розовая аликорночка. — Она не шутит такими вещами. Вы в порядке, тётушка? — повернулась к старшей принцессе Каденс.
— Да. Спасибо, Каденс. На самом деле, я особенно и не надеялась на иной по содержанию ответ, — грустно улыбнулась Тия. — Найтмер, увы, пока слишком сложно кому-либо доверять…
Я скептически хмыкнул. Тебе — это не «кому-либо», принцесса, не передёргивай.
— Во многом по этой причине я и пригласила сегодня тебя присоединиться к нам на завтраке, — продолжила Селестия. — К сожалению, Найтмер нечасто бывает в Кантерлоте, но я надеялась, что принцесса любви сумеет чем-то ей помочь: пусть даже лишь добрым словом в письме. И просто знанием того, что на свете есть ещё одна пони, не считающая её чудовищем, — печально улыбнулась белая аликорна.
— Буду рада поддержать, если смогу — взглянув на меня, кивнула Каденс.
— Пока что и так справляюсь вроде, — повёл я крылом. Не знаю что-то, чем она может помочь и зачем. Да и как к ней относиться тоже пока не понимаю. С одной стороны она — ещё одна пара глаз и ушей Селестии рядом со мной. С другой… Именно что «ещё одна». Парой больше, парой меньше… Да и сама Тия уж очень убедительно создаёт впечатление милой и доброй пони, которой, к тому же, нет причин что-либо со мной делать нехорошего.
Блин. Давно ли я думал иначе? Этой солнцекрупой невозможно не верить, зараза…
…
— Надеюсь, пребывание в Кантерлоте не было для тебя слишком обременительным, Найтмер? — обратилась ко мне Тия.
Мы с ней и с Каденс неторопливо прохаживались по посадочной площадке. Колесница уже была готова, но отпускать меня без разговоров, видимо, не хотели.
Что же до вопроса… Памятная беседа с Тией реально помогла, на душе было всё ещё пусто и тоскливо, но уже спокойно.
Помимо этого, я обогатился несколькими полезными упражнениями на магию, интересным по форме и, возможно, даже полезным в какой-то перспективе, знакомством с Каденс, а так же четырьмя карточками золотого цвета — приглашениями на Гала — и наказом ни в коем случае не надевать на этот бал броню.
Не совсем понятно мне было, как же относиться к Тие. Она… подкупала. Доброжелательное отношение, приятный мягкий голос, неизменно вежливая манера речи, наличие чувства юмора… Начинало и вправду казаться, что она хочет стать мне другом, несмотря на полную абсурдность такого вывода. Честно говоря, я бы не отказался, если она и вправду такая, а не водит меня за нос. А может… Да нет. Или… А-а, не знаю я…
— Нет, всё нормально, — мотнув головой, чтобы избавиться от мыслей, ответил я, прервав затянувшуюся паузу.
— Правда? Извини мою бестактность, но что тогда случилось со столиком в твоих покоях? — задумалась Тия. Каденс сбилась с шага и панически взглянула на меня.
А-а, солнечная думает, видимо, что столик пал жертвой истерики, как уже случалось с подушкой…
— Упали на него. Случайно, — с усмешкой взглянув на розовую аликорночку, расплывчато ответил я.
— Ничего страшного, — улыбнулась, расслабившись, Селестия.
Каденс тихо выдохнула и едва заметно обозначила мне благодарный кивок.
Несколько секунд мы прогуливались молча, дружно цокая накопытниками по камню и притягивая взгляды пары пегасов-колесничих.
— Передай от меня привет Твайлайт, ладно? — чуть печально улыбнулась Каденс. — Так давно её не видела… Всё никак добраться не могу, — вздохнула розовая аликорна.
— Ага… — кивнул я, но отвлёкся на Тию.
— Твайлайт! — одновременно со мной вскинулась та. — Я же, похоже, не отправила ей приглашения!
— Приглашения на Гала? — риторически уточнила Каденс. — Отправьте, пожалуйста! Она же так мечтала туда попасть!
— Непременно. И больше не забуду, обещаю, — улыбнулась принцесса дня. — Жаль, что сейчас у меня совещание: придётся сделать это немного позднее…
На секунду подумал подсказать ей отправить сразу шесть, но быстро отмёл эту идею: три пони получат их от меня, да и Твайлайт негоже лишать урока дружбы. Пусть всё идёт своим чередом.
— Увы, но сейчас мне уже пора уходить. Найтмер, прости, если этот визит оставил после себя не лучшие впечатления, — обратила взгляд на меня Селестия. — Увы, мой долг правительницы обязывает иногда принимать не самые честные и правильные решения. Надеюсь лишь, что ты не сильно обиделась на меня за это.
Это она так из-за заклинания правды переживает или из-за самого этого вызова? А-а, мне не понять. Уже пытался… Или, может, из-за того, что это её заклинание — не заклинание, а врождённая пассивная способность, м? От этого предположения вновь стало немного не по себе.
— Жаль, что в такой ситуации, но всё же я рада была тебя увидеть. Ох… Честно — ещё месяц назад я и подумать не могла, что скажу что-то подобное о самой Найтмер Мун, — усмехнулась Тия, покачав головой. — Тем удивительнее сейчас говорить это от сердца. Пиши, если что-то будет тебя тревожить, не стесняйся. Надеюсь, мы скоро увидимся вновь, а сейчас, к сожалению, я должна идти. Прощай, Найтмер. Лёгкой дороги тебе!
Белоснежная аликорна сделала шаг и быстрее, чем я успел как-то отреагировать, коротко приобняла меня, после чего, подмигнув, с хлопком исчезла во вспышке телепортации.
— Увидимся, принцесса, — заторможенно проронил я в пространство.