Лишняя
31. Принцесса ничего
Сейчас, работая над 34, 35 и 36, начинаю чувствовать неуверенность в заключительных главах арки... Надеюсь, до необходимости переделывания не дойдёт.
Луна влетела в свои покои и, с трудом сдерживая слёзы, рухнула на кровать, зарывшись лицом в подушку. Вошедшая следом Селестия виновато прятала взгляд, устремив его в пол.
— Луна, я… Прости, я лишь хотела… О-ох, как я могла воспринять всерьёз эту глупую идею?.. — принцесса солнца вздохнула, огорчённо прикрыв глаза.
Луна не ответила. В голове ночной принцессы всё крутилась эта злополучная «пресс-конференция», как назвала её сестра.
«Принцесса Луна, вы действительно считаете, что ваша сестра поступила с вами по совести, бросив там наедине с духом и не пытаясь вызволить?», «Ваше Высочество, вам удалось окончательно избавиться от той тёмной твари, и Эквестрия правда может спать спокойно?», «Ваше Высочество, как вам пришёлся климат на луне?», «Ваше Высочество, пребывание в тишине и покое наверняка было полезно для укрепления вашего разума! Какими медитативными практиками вы пользовались, чтобы открыть третий глаз и познать нирвану?», «Принцесса Луна, за столько лет с вами наверняка произошло немало весёлых или курьёзных случаев! Расскажите хоть один, пожалуйста!»
Слепили постоянные вспышки, толпу напирающих журналистов с трудом сдерживали немногочисленные гвардейцы, а вопросы, что сыпались валом со всех сторон, становились чем дальше — тем хуже и нелепее, пока последний, наконец, не добил дезориентированную и потерявшую остатки уверенности принцессу, заставив её развернуться и броситься прочь. И теперь младшую аликорну не покидало гнусное ощущение, что все эти пони собрались там специально, чтобы посмеяться над ней…
Луна всхлипнула, в тот же момент ощутив, как крыло сестры начало сочувственно поглаживать её гриву.
Когда Тия предлагала встретиться с народом, младшая принцесса ожидала высокой сцены, плотно окружённой гвардейцами и необходимости подняться на неё и сказать речь перед безмолвно внимающими подданными, как это происходило раньше и, может, милостиво снизойти до ответов на два-три уважительных вопроса… А не такого… Такого!..
В душе неприятно заворочалась обида на сестру, которая даже не подумала предупредить о чём-то подобном. Нет, она, конечно, упоминала, что будут вопросы, живое общение, а не монолог, что эти вопросы могут быть разными, но… Где она вообще была, почему отдала организацию в копыта какому-то там «пресс-секретарю» или как её?.. Дела были, видите ли! А прийти поглядеть на этот позор время, почему-то, нашлось…
— О чём я только думала… — вздохнула Тия в пространство, продолжая поглаживать голубую гриву. — Обещаю, Лу, мало им всем не покажется. Говорила же ей, что… Боюсь, она рискует расстаться с креслом. А у некоторых изданий теперь могут возникнуть проблемы с аккредитацией и лицензиями на следующий год!..
Обещания и угрозы Селестии почему-то лишь раздражали сильнее, а не успокаивали…
— Я хочу побыть одна, — сквозь подушку глухо выдавила Луна.
Крыло белоснежной аликорны замерло на середине движения.
— Что, извини?.. — растерянно переспросила та.
— Я хочу побыть одна, — повторила младшая принцесса с непонятным для себя раздражением.
— Я… Прости меня, звёздочка моя волшебная, — Тия со вздохом прижалась к шее сестры. — Хорошо, я уйду. Позови меня, если…
Не найдясь, как закончить, солнечная принцесса, блёкло улыбнувшись, вышла, тихо прикрыв за собой дверь.
Полежав несколько минут в тишине, Луна перевернулась набок и свернулась калачиком. Вместо облегчения от ухода сестры стало только хуже, но звать ту обратно, после того как выпроводила…
— Дура бесполезная… — обругала аликорна под нос саму себя.
В горле до сих пор стоял противный ком, а на глаза наворачивались слёзы.
«Собрались, чтобы посмеяться над ней…» Насмешки — это единственное, чего она вообще достойна. Принцесса, как же… Сил едва хватает, чтобы ложку держать, в языке и этикете постоянно путается — учителя тоскливо закатывают глаза, когда думают, что она не видит, улыбаясь и подбадривая в лицо… Сошедшая с ума магия не даёт даже нормально летать! Инструктор, «лучший из лучших, работал с Вондерболтами!», как охарактеризовала его Тия, смотрит на неё как на муху в супе. Слуги в замке относятся, по большей части, настороженно, предпочитая ограничивать общение наблюдением издалека и шепотками между собой. Хихикают иногда… Кто она такая? Принцесса ночи, да? Ночи, которой сейчас управляет Селестия?
Принцесса ничего. Бесполезная принцесса ничего, которая только для насмешек и годится…
Луна всхлипнула и постаралась свернуться ещё плотнее.
Так ли она нужна своей сестре, как та пытается показать?..
— Зачем я её п-прогнала?.. — всхлипнув опять и смахнув набежавшие слёзы дрожащим голосом вопросила Луна, словно пытаясь развеять мрачную, враждебную тишину вокруг. Комната ответила колючей неуютной прохладой и пробежавшимся по спине злым холодным сквозняком из открытого окна. Щемящее чувство одиночества мучительно сдавило сердце. Зачем, зачем было просить её уйти? Вымещать на неё раздражение? Тия ушла, сказав напоследок тёплые слова, но ей явно было больно и обидно там, в душе.
Обидела сестру… Просто так, на ровном месте! Ту, что за этот месяц ни разу ей ни в чём не отказала, всегда поддерживала…
На душе у принцессы стало невыносимо мерзко от самой себя.
…
Выплакавшись и немного успокоившись, Луна неприкаянно бродила по комнатам своих покоев. Спальня — гостиная — столовая — гостиная — рабочий кабинет — гостиная — спальня… Думала выйти в коридор и прогуляться по дворцу, но воспоминание о дежурящих возле двери ночных гвардейцах — которые, увидев её состояние, начнут утешать, выведывать, кто виноват и собирать отряд мстителей за свою Великую Мать — отбило это желание на корню.
Фестралы… Они тоже не добавляли принцессе душевного спокойствия. Казалось, всего несколько дней назад прибыл основной состав её новой гвардии и принёс ей присягу, а вчера она уже случайно услышала разговор пары ночных гвардейцев из которого становилось ясно: те всерьёз рассчитывают на захват ей, Луной, власти у Тии, и последующий суд над ней! Желательно, с казнью в конце… Один стражник недоумевал, что Селестия ещё не свергнута — армия же уже здесь и готова, почему Великая медлит? Его напарница объясняла, что силой действовала Найтмер, а Луна собирается прийти к власти по возможности мирно, но это займёт больше времени…
Никто из фестралов даже не сомневался, что Тия — враг, и Луна непременно собирается отомстить ей. Теперь принцессу ночи мучил ещё один вопрос: когда фестралы поймут, что она не собирается идти против сестры, на что сменится то слепое обожание, что при взгляде на младшую аликорну плещется в их глазах сейчас?
Изначально рассчитывавшая найти среди фестралов друзей, теперь Луна сторонилась их, опасаясь сближаться. Да, их нужно было переубедить, помирить с сестрой, и кроме неё этого сделать некому, но… Но принцессе просто было страшно. Страшно, что она сама постепенно примет правду фестралов и снова выступит против Тии… снова предаст её.
Луна с тяжким вздохом уселась, где стояла. Мыслей, что со всем этим делать, не было никаких. Обратиться к сестре? Которую сама же и прогнала, дура неблагодарная… Каденс? Каденс уехала по каким-то делам и обещала вернуться только завтра… А больше пойти было не к кому…
Она лежала посреди дворца, полного разными пони, для которых, формально, считалась принцессой, за дверью покоев дежурили её стражники, готовые по её слову пойти хоть в огонь… И при этом Луне не с кем было поговорить, не от кого получить слова поддержки. Она просто была никому тут не нужна.
Как выходило со слов сестры, даже Найтмер оказалась кому-то нужна, даже у неё нашлись друзья…
Принцесса шмыгнула носом и задрала голову, убеждая себя, что просто рассматривает люстру на потолке…
У неё никогда не было друзей. Старсвирл разве что… Старсвирл Бородатый был грубоват, прямолинеен, капельку самоуверен и высокомерен… Но, помимо Тии, лишь к нему ночная принцесса могла прийти не потому, что так надо, а просто поговорить, обсудить какую-то теорию, поспорить, пошутить… Шутить, правда, наставник не умел совершенно. Мало кто знал, что прозвище «Бородатый» досталось Свирлу от его учителя в те времена, когда никакой бороды у него ещё и в помине не было — за прямо-таки талант рассказывать старые не смешные шутки, искренне полагая их новыми и интересными. А бороду единорог отпустил много позже, чтобы внешне соответствовать…
Луна усмехнулась сквозь слёзы, но тут же посмурнела снова.
Однажды старый наставник просто пропал, и больше никто его не видел. Луна копыта стоптала до самых подушечек, пытаясь отыскать своего единственного друга, но он как в воду канул…
С тех пор были у принцессы знакомые, были те, кто её уважал и даже почитал, но и только. У Селестии хотя бы иногда находились те, с кем она могла поболтать, поделиться проблемами, кого обнять на прощание и сказать: «Надеюсь, мы скоро встретимся вновь, дорогой друг». У неё когда-то даже был её ненаглядный Сильвер Винд, который мог украдкой утащить солнечную принцессу в угол перед заседанием, чтобы потом, сидя в окружении каких-нибудь министров, она светилась лёгким румянцем и изо всех сил прятала припухшие от поцелуя губы… А её, Луну, как избегали тогда, так и избегают сейчас…
Принцесса ночи свернулась калачиком прямо на ковре, где сидела, и всхлипнула, прикрывшись крылом.
Так хотелось, чтобы сейчас кто-то вошёл, спросил, что случилось… Но во всём мире не было ни одной живой души, которая бы сделала это. Потому что Луна не была нужна никому.
…
Луна вернула полотенце на крючок и хмуро посмотрела в зеркало. Недовольно поморщилась: полностью избавиться от припухших век и покрасневших глаз прохладная вода не помогла…
Принцесса, вздохнув, вышла из ванной и замерла на пороге, не очень понимая, что делать дальше. Убеждать себя, что нужна Тие и небезразлична Каденс Луна опасалась: эти мысли могли легко снова довести до слёз… Но что, кроме мыслей, ей оставалось? Навалилась апатия. Хотелось забиться куда-нибудь под кровать, где темно и прохладно, и просто лежать там, ни о чём не думая.
Принцесса вздрогнула, когда в почти полной тишине покоев зазвенел колокольчик: кто-то пришёл и, вероятно, хотел её увидеть…
— Только бы не Тия, — пробормотала аликорна, направляясь в прихожую. Перспектива смотреть в глаза сестре, которую, сорвавшись, просто выгнала прочь, казалась Луне невыносимой.
К её облегчению, в прихожей стоял лишь один из гвардейцев-фестралов, что, видимо, дежурил сегодня на посту у входа.
— Простите, что посмел нарушить ваше уединение, Великая, — немного неуклюже поклонился жеребец. — Явился посланник… королевы, — неприязненно выделил он, — передал вам требование немедленно сообщить, соизволите ли вы явиться на ужин.
Принцесса поёжилась от воспоминаний и поспешила избавиться от них, нервно мотнув головой. Той королевы больше не было, а её сестра любит её…
— Так и сказал? — с подозрением прищурилась она, совладав с чувствами.
— Никак нет, он сформулировал мягче. Но суть была такова, — без тени смущения ответил фестрал.
Накатила злость.
— О сути предоставьте судить Нам! — пронзила стража суровым взглядом аликорна. — Впредь не смейте более искажать слова, кои предназначены Нашему слуху! Передайте немедля начальствующему над вами высочайшее изволение Наше о вашем суровом наказании за сие!
— В… Виноват! — сглотнул фестрал, вытягиваясь во фрунт.
— Вон! — сузила глаза Луна.
Тот кинулся к выходу, но нерешительно замер на полдороге и вновь повернулся к принцессе, поёжившись от её убийственного взгляда.
— Вон! — повторила она.
— Это… Простите меня, Великая… Что передать-то? Посланнику этому? Насчёт ужина?
«Можно поговорить на ужине с Тией. Её так сейчас не хватает…»
— Передать, что Мы ныне изволим вовсе не вкушать пищи, ибо не имеем в том никоей нужды.
Мрачным взором проводив гвардейца и закрыв дверь на замок, Луна, тяжко вздохнув, поплелась в спальню.
На самом деле, голод она чувствовала, и довольно сильный, но… Прийти, устроиться за столом подле Селестии, словно ничего не произошло… Тие и так хватало проблем, чтобы ещё портить себе настроение и аппетит, лицезрея свою бесполезную, недостойную сестру, которая за всю доброту и любовь смогла отплатить ей лишь требованием убраться подальше из-за паршивого настроения.
«Зачем я тебя прогнала, сестра? Какая же я дура… Ты пришла поддержать меня, ты столько всего старалась сделать ради меня, а я…»
Застывшая у окна Луна болезненно скривилась и резким рывком, с треском ткани, задёрнула шторы, когда небо стремительно потемнело, зажглись звёзды, а затем из-за горизонта вознеслась луна, погружая мир в объятия ночи.
Ночи, к которой принцесса, вроде как должная ей управлять, не имела никакого отношения.
Принцесса ничего. Бесполезная принцесса ничего…
— Мам, мы же вместе с ней справимся, да?
— Надеюсь, — Луна с неуверенной улыбкой потрепала гриву стоящей рядом аликорночки-подростка чёрной масти. Та улыбнулась, сверкнув в ответ бирюзовыми, как у матери, глазищами с необычным вертикальным зрачком…
…
— Найтмер, нет!!!
Глефа в последнее мгновение скользнула в сторону, вместо пронзания грудной клетки оставив на плече Селестии длинную резаную рану. Та с жалобным криком припала на раненную ногу. Алая кровь на белоснежной шёрстке выглядела как-то нереально…
— Почему? — недовольно взглянула молодая кобылка, только что едва не сразившая королеву. Найтмер, не смотря на возраст, сражалась куда более умело и яростно, чем сама Луна, которую раздирали сомнения и противоречия.
— Она — моя сестра… Нельзя так…
Слова Луны прервал хлопок телепортации, грохот разбиваемого стекла и яростный крик Найтмер:
— Куда?!
Луна, чуть помедлив, бросилась следом…
…
— Прошу тебя: остановись! Я виновата перед тобой, да! Прости меня! Только остановись, пожалуйста…
Луна нерешительно замерла: слова Селестии задели что-то в сердце…
— Хватит этой гнусной лжи, королева! Тебе нет, и никогда не было дела до Луны! Ты не просишь прощения у мамы, ты просто пытаешься спасти свою жизнь и свою корону! — Найтмер, прикрывшая собой синюю аликорну от белой, недобро оскалилась, а глефа в её захвате засветилась от насыщения магией…
…
— Прости меня, Луна! Прости меня! Я!.. Я…
Луну неудержимо потянуло вверх, к луне, которая до сих пор скрывала собой свет солнца. Как же так?.. Как дошло до этого?..
— Это поражение, но это ещё не конец, королева! Когда мы с мамой вернёмся, ты заплатишь за всё! ЗА ВСЁ!!! — яростно выкрикнула Найтмер, стоявшая рядом и также не избежавшая последней атаки сестры.
В глазах потемнело…
…
— Давай! Пробуем ещё раз!
Луна устала. Не физически — устала от самой этой бессмысленной борьбы.
— Вставай! — чёрная аликорночка-подросток нетерпеливо толкнула её в бок.
Ладно. Попробуем ещё раз…
…
— Бесполезно, — Луна, вздохнув, опустилась на серый камень. — Мы пробовали уже всё, что могли придумать…
— Не надо было меня останавливать, — мрачно буркнула молодая кобылка, усаживаясь рядом.
— Теперь уже ничего не поделаешь… — Луна украдкой опасливо взглянула на дочь. Та была в чём-то права, но…
…
— Пересчитываем ещё раз и пробуем снова! Это должно работать! — Луна встретилась с хищными глазами Найтмер. Злой прищур, плотно сжатые челюсти, воинственно согнутые вперёд ушки…
— Ты же понимаешь, что это бессмысленно? — вздохнула она в ответ.
— Может быть, — скривилась младшая аликорна. Уже не подросток, уже догнавшая по росту среднюю взрослую кобылу… И всё это время проведшая здесь, в ссылке, где ничего нет… — Но сидеть и ждать непонятно чего я не собираюсь!
— Если тебе скучно, то, может, поможешь мне с замком? — бледно улыбнулась Луна.
— Что ты нашла в этих бесполезных стекляшках? — закатила глаза Найтмер. — Ладно, пошли. А то так и будешь хандрить…
— Да ладно тебе, — улыбка старшей аликорны стала смелее. — Красивый же витраж получается!
Чёрная кобылка молча покачала головой…
…
— Я больше не собираюсь этим заниматься, — Луна тяжело поднялась, погасив рог. — Пытаться сбежать отсюда бессмысленная трата времени.
— Не более бессмысленная, чем строить что-нибудь на этом куске магического камня. Если ты сдаёшься, значит королева победила.
— Пусть так, — равнодушно бросила синяя аликорна, двинувшись прочь.
— Хватит расклеиваться! — Найтмер, обогнав её, упёрла копыто в нагрудник Луны. — Да, мы проиграли битву — но не войну! Мы вернёмся. Я лично вырву сердце из её груди, и мы с тобой будем править Эквестрией под покровом вечной ночи! Королева пожалеет, что…
— Молчи! — вспыхнула Луна. — Не смей больше даже думать о том, чтобы причинить ей вред! Здесь, в этой полностью заслуженной ссылке, я многое для себя поняла. А вот ты, похоже, не поняла ничего! Кровожадное чудовище! Убирайся от меня!
— Мама, почему… почему ты так говоришь? Мы… Мы же… — только и смогла ошарашенно выдавить в ответ Найтмер.
— Мама кому? Отражению в зеркале? Ты — лишь набор негативных эмоций, по какой-то иронии получивший подобие сознания! Вот этот замечательный пейзаж вокруг — только твоя заслуга, чудовище! Я никогда не пошла бы против родной сестры, если бы твои слова не толкнули меня на это! — с ненавистью выплюнула Луна. — Я знать тебя не хочу!
Рог старшей аликорны вспыхнул, заливая всё вокруг белым сиянием, и когда оно рассеялось, на белёсом песке стояла лишь оглушённая и ошарашенная Найтмер, по щекам которой текли слёзы.
— П… Почему?.. Ч-что я тебе сделала, мам? — выдавила она.
Тишина стала ей ответом.
— Мам? — озираясь, попятилась Найтмер.
Никого не было.
— Я… Прости и… Мам, где ты? Не… Не бросай меня здесь! Пожалуйста! Только не бросай!.. — аликорночка, захлёбываясь слезами, обессиленно рухнула на песок…
Луна резко села на кровати, судорожно втягивая воздух и чувствуя, как по лицу струятся слёзы, а сердце бухает где-то в висках. Принцессу колотило.
Вытерев влагу с лица и отдышавшись, аликорна обессиленно откинулась обратно на подушки, пытаясь привести мысли в порядок после тяжёлого сна и морщась от накатывающей волнами головной боли.
Увиденное там она помнила хорошо. Даже слишком хорошо… Казалось, только вчера она на луне делила своё тело с Найтмер и они вместе искали пути побега оттуда… Но это невещественное существо, Кошмар, на этот раз вывернул всё под уже совершенно невозможным углом. Найтмер — дочь?..
Луна, тяжко вздохнув, медленно выбралась из постели. Вот уже несколько дней сон почти не приносил отдыха… Кошмары, ранее приходившие лишь иногда и наутро остававшиеся в памяти смутными образами и ощущением разбитости, в последние дни стали учащаться и становиться всё чётче, как ни старалась принцесса своими крохами магии да остатками возможностей в области снохождения сдержать их. Третий дурной сон за неделю… И сюжет их тоже стал похожим: прицепившаяся сущность нашла слабое место и методично била по нему, упиваясь болью и страхом… Насколько Луна могла судить — Кошмар был стар, опытен и весьма силён. И, как она теперь полагала, такой же — если не этот же самый — прицепился к Найтмер…
К… дочери?..
Аликорна фыркнула. Бред какой… Сколь бы силён и опытен не был Кошмар, стоящий за этим абсурдом, но здесь он явно дал маху…
…
Завершив утренний моцион, позавтракав и отослав служанок, принцесса ночи стояла у окна, хмуро глядя вдаль: проклятый сон всё не шёл из головы, постоянно норовя занять мысли.
Дочь — не дочь, но разве Найтмер не была ей ближайшим существом в течение многих десятилетий? А она в своём страхе и непонимании за всё это время даже не постаралась узнать её…
Чем она вообще была? Что ею двигало?
Аликорна привыкла считать её чем-то… Само собой разумеющимся, собственной тенью. А кого интересуют стремления и страхи собственной тени, даже если та разумна и обладает личностью?..
Луна немедленно отвернулась от неё, лишь посчитав опасной — и до самого последнего момента, когда заклинание уже начало отключать её сознание, даже не думала, чем может обернуться её уход для её тени…
— Если бы я поняла сразу!.. Если бы хотя бы подумала!.. Эгоистка… — Луна, понурившись, тяжко вздохнула, уже в который раз за последнее время ощутив подкативший к горлу ком.
Эгоистка. Предательница.
Принцесса закусила губу, сдерживая слёзы.
Она ведь, получается, сама создала Найтмер?..
Породила её на свет.
Нет, это не было рождением жеребёнка, конечно… Но… Чем бы то ни было — это она создала Найтмер, а потом бросила на погибель, словно забыв, как та старалась помочь, поддержать… В своей жёсткой и не всегда приятной манере, но всё же… Она, Луна, не была для неё чужой — наоборот: Найтмер видела в ней родственную душу, будто…
Мать.
…старшую сестру.
— Как можно исправить такую ошибку?.. — одними губами прошептала принцесса и обернулась, остановив взгляд на рабочем столе.
На столешнице лежали несколько скомканных листов бумаги, пара сломанных перьев, полупустая чернильница… Написать письмо и попросить прощения — единственное, что смогла придумать Луна, но краткое письмо, на составление которого ушло чуть ли не полдня так и осталось без ответа.
Чуть особняком лежало письмо от Твайлайт. Не получив никакой реакции на своё послание, принцесса набралась смелости написать ученице сестры и узнать об этой реакции у неё. В ответ Твайлайт, робея и извиняясь через слово, написала неутешительные вещи: Найтмер, мучимая последние дни непрекращающимися кошмарами, восприняла послание Луны то ли как оскорбление, то ли как издевательство. Ну да, принцесса ночи традиционно закончила своё письмо пожеланием добрых снов, но… Но реакция была объяснима, если Найтмер считала, что кошмары на неё насылает сама Луна: ей же никто не говорил, что та утратила свои способности…
— Она не ответит… — тяжело вздохнув и сморгнув слёзы, Луна села за стол и, взяв перо, занесла его над чистым листом.
Найтмер не ответит — но это не повод не попытаться снова. В конце концов, что ещё она может сейчас сделать?..
Аликорна, снова вздохнув, вывела на девственно чистом листе первые слова…
…
С хрустом и шелестом смявшись, очередной лист бумаги превратился в ком, гневно отброшенный на стол. Луна, рывком поднявшись, отошла к окну.
Бесполезно!
Это была уже… седьмая, кажется, попытка, выстраданная, тщательно собранная по частям из черновика, а после перечитывания — безжалостно выброшенная, как и шесть предыдущих.
Пресно, равнодушно, безграмотно, глупо! Не то!
Луна, со стоном потерев лоб, оглянулась на стол. Нет, довольно. Ни сил, ни идей всё равно больше не было… Чувства за прошедшие часы тоже немного прогорели, оставив после себя усталое тоскливое равнодушие и горькое понимание того, что Найтмер никогда не подарит ей прощения за содеянное…
Внезапный звонок колокольчика в давящей тишине заставил Луну вздрогнуть. Кто-то пришёл и просил у принцессы аудиенции.
Неохотно отперев дверь, она, от усталости проигнорировав этикет, выглянула наружу и на мгновение недовольно поморщилась: фестралы в своём репертуаре… Высокий белоснежный единорог, в коем безошибочно определялся принц Блюблад, опасливо косился на стражницу, которая, замаскировав оскал приветливой улыбкой, вовсю демонстрировала ему острые клыки.
— Не смей более пугать Наших гостей, Шарп! — холодным тоном осадила фестралку Луна.
Та немедленно со стуком сомкнула челюсти, придав себе максимально равнодушный вид.
— Здравствуйте, ваша светлость. К сожалению, Мы вынужденны попросить у вас прощения за поведение Наших подчинённых… Что привело вас к Нам? — обратилась аликорна уже к Блюбладу, напоследок испепелив взглядом стражницу.
— Ваше Высочество! — единорог неуловимой манипуляцией подхватил переднюю конечность принцессы и поцеловал копыто. — Как же я счастлив увидеть вас вновь! Вы готовы? Признаюсь, я очень благодарен вам: позволить мне стать вам проводником в этом мероприятии! Благодарю вас за эту милость, Ваше Высочество! Эти три дня были, не побоюсь этого слова, самыми бесконечными тремя днями в моей жизни! О, звёзды, как невыносимо было ожидание!..
Что он?.. Дискорд!!! — Луна едва удержала улыбку на лице, внутренне практически паникуя.
Блюблад! Музей!
Услышала, что есть во дворце интересные экспонаты, заинтересовалась… Даже, в конце концов, поддалась на практически отчаянные уговоры принца и позволила тому сопровождать её… И обо всём забыла!
— Позвольте! Разве мы договаривались на это время? — лихорадочно попыталась найти выход из ситуации аликорна.
Подожди… А сколько вообще времени? Дискорд!!!
— Прошу прощения, если посмел отвлечь вас, Ваше Высочество, — поклонился единорог. — Боюсь, я оказался не в силах справиться с желанием вновь встретиться с вами пораньше! — обозначил улыбку он.
— К сожалению, вам придётся подождать ещё какое-то время, — выдавила Луна с принуждённой улыбкой.
Голодная, растрёпанная, глаза красные… Поспешно закрыв дверь, принцесса вызвала служанок.
Обещание, путь совершенно несвоевременное сейчас, нужно было выполнять…
…
— …а вот это — мой любимый экспонат! Взгляните, Ваше Высочество! Переговорная сфера! Эти артефакты создаются парными, что потом позволяет их владельцам общаться между собой на расстоянии в реальном времени! Уверен, вы впечатлены! Это совсем новая разработка, первая пара была создана всего пятьдесят семь лет назад и позволяла держать устойчивую связь на полтора километра, а современные образцы работают уже почти на десять! Увы, доктор магических наук и замечательный во всех отношениях единорог Ватс Ап, создавший этот артефакт, покинул эту жизнь не далее как пять лет тому назад… Признаться, я до сих пор восхищаюсь его работой. Такой потенциал!..
Луна мрачно вздохнула. Разливавшийся соловьём Блюблад откровенно действовал на нервы, а принцессе сейчас хотелось побыть одной и в тишине. Но и просто отделаться от единорога, которому сама несколько дней назад обещала пойти — совесть не позволяла. Тем более, принц искренне пытался поднять ей настроение и хоть немного скрасить день своей экскурсией для «лучшей принцессы мира»… Но навязчивость и, кажется, даже некоторая покровительственность со стороны жеребца всё равно раздражали.
Вообще же коллекция сестры впечатляла. Тия собрала в дворцовом музее множество артефактов и механизмов: древних реликтов и новейших разработок, простых и сложных, полезных и не очень, а иногда — курьёзных и забавных, вроде светильника в виде самой Тии, при включении поднимающей крошечное магическое солнце-светляка.
Луна мимолётно улыбнулась и обвела экспозицию взглядом. Глаз принцессы ночи на мгновение зацепила какая-то деталь…
— …всего на десять пони-сил, но он был первым! Вы и сами, наверняка, застали такие. Но взгляните, как далеко шагнула Эквестрия теперь! В этом монстре — более восьмиста пони-сил! Температурные артефакты разогревают весь объём воды до кипения всего за десять минут, и двигатель начинает давать мощность! И это… Э-э… Ваше Высочество? Ваше Высочество!
Единорог, обнаружив, что шествует в гордом одиночестве, недоумённо огляделся.
…
Приблизившись к затемнённой, не бросающейся в глаза нише Луна замерла, не до конца веря своим глазам.
Здесь, поодаль от любопытных взглядов посетителей, тускло поблёскивал в едва добирающемся из зала свете клинок. Активировав висящий здесь же осветительный кристалл, принцесса невольно вздрогнула, когда его свет окончательно вырвал из полутьмы древнее оружие. Очень хорошо знакомое оружие…
Аликорна, помедлив, подошла ближе, пристально рассматривая возвышающуюся на оружейной стойке глефу.
Вот этот скол на зачарованной древесине древка оставило сражение с Сомброй… А вот этот узор ближе к лезвию она наносила сама — нож соскользнул, испортив ровную линию. Потом весь день ходила недовольная: как же — испортила такое оружие своим кривым рогом!.. Луна, усмехнувшись, подняла взгляд выше и отшатнулась назад.
На мгновение принцессе показалось, что на полотне клинка были кровоподтёки… Лишь успокоив первое впечатление и приглядевшись, она поняла, что это просто потемневший металл… потемневший там, где его коснулась кровь аликорна.
Кровь Селестии. Кровь сестры.
Луна с трудом проглотила вставший в горле ком.
Насколько низко может пасть пони? Сначала принцесса полагала низшей степенью морального разложения того тёмного мага, что за косой взгляд проклял целую деревню пегасов, обрекая их на страшную и медленную смерть — и которых она с невероятным напряжением сил и возможностей сумела спасти, изменив и перенаправив действие проклятия так, что в результате те пони превратились в первых фестралов, но не погибли. Потом его затмил сумасшедший архимаг Сомбра, чьё желание не позволить Кристальной Империи превратиться в марионетку Эквестрии и сохранить её свободу в результате выродилось в закабаление собственного народа и попытки силой погнать его на войну с ненавистным южным соседом…
А сейчас Луна вдруг осознала, что худшая пони из всех живших ранее и живущих ныне отражается в полированном металле клинка. Даже Сомбра не предавал близких, а она, Луна, из зависти предала и едва не убила сестру. А потом из страха и неприязни предала и бросила на погибель…
Дочь.
…Найтмер Мун. И всё, что она делает теперь — обижает по пустякам простившую её Тию и жалуется на жизнь!..
Можно ли представить себе что-то более… гадкое и ненужное?..
— Ваше Высочество, извините, я вас потерял!..
Луна вздрогнула, когда за спиной раздался голос покинутого спутника.
— О, «Лунный серп»! Это ведь ваше оружие, да? — подойдя, с затаённым восторгом взглянул на глефу Блюблад.
Принцессу передёрнуло.
— Что бы ни говорили некоторые умники — это ведь не реплика? — с надеждой в голосе поинтересовался принц.
Луна неохотно мотнула головой.
— Ха, я знал! — обернувшись, довольно улыбнулся тот и задумчиво, даже с некоторым благоговением, вновь обратил взгляд на глефу. — Знаете… Смотря на это оружие, я особенно чётко осознаю, сколь сложна была ваша величайшая победа над этим мерзким чудовищем, если даже её ядовитая кровь оставила на металле такие следы!..
Мерзким чудовищем… Чудовищем, которое бросила на погибель собственная… мать? Чудовищем, которому никто даже не рассказал, что такое радость…
Она не чудовище. Не она чудовище!
— Это кровь Селестии, — перебила принца Луна.
— Простите?.. — споткнувшись на полуслове, обратил тот на аликорну недоумённый взгляд.
— Это кровь Селестии, — безжизненным голосом повторила принцесса. — И пролила её я.
Шокированный единорог медленно перевёл взгляд на оружие, потом обратно, силясь что-то сказать, но не находя ни слова.
— Я предала и попыталась убить собственную сестру. А потом предала и бросила на погибель Лунную Пони, бывшую мне вернейшей помощницей, бесконечно доверявшей мне и считавшей меня своим единственным другом. Единственное во всей этой истории мерзкое чудовище — это я.
Пустой и мёртвый голос аликорны метнулся эхом по просторному залу и затих. Луна, в последний раз кинув взгляд на покоящуюся на стойке глефу, рваным движением стёрла слёзы, стекающие по щекам и, понурившись, молча направилась к выходу, оставив замершего соляным столпом Блюблада наедине с разбитым вдребезги идеалом и давящей тишиной зала.
…
К своим покоям Принцесса Луна подошла уже успокоившись. Решительным шагом она практически влетела внутрь, чтобы, поскорее миновав гостиную, подойти к столу, полному смятыми письмами, почти брезгливо смести с него всё лишнее и занести перо над чистым листом.
Теперь Луна знала, что делать.