Лишняя

33. Безлунная ночь

В общем...
Ещё под 29 — 30 главами комментарии начали постепенно высвечивать из темноты передо мной эпический факап, к которому я вплотную подошёл вчера: с текущими вводными я смогу написать ещё главы четыре... после чего писать станет попросту некуда.
Может, я на эмоциях, и просто не вижу сейчас иных вариантов, но пока мне кажется, что что-то явно придётся переделывать. Поэтому 34 глава появится теперь хрен знает когда, да и то...
Ладно. Я обещал 33 главу — я её выложу, но читайте её на свой страх и риск, держа в уме её вероятную отправку в переплавку в будущем.
Что дальше? Возьму паузу дней на несколько хотя бы. Отдохну, успокоюсь, подумаю, что с этим всем теперь делать и как. Идеи есть... Но надо бы оценить их на, так сказать, трезвую голову.
Извиняюсь. Жаль, что так вышло.

— Здравствуйте, тётушка!

— Добрый вечер, Каденс, — кивнула в ответ Селестия, входя в столовую, и, обведя помещение взглядом, удивлённо приподняла бровь: — Луна ещё не пришла?

— Нет, — констатировала очевидное розовая аликорна, подоспевшая к ужину раньше всех и уже занявшая своё место.

Тия, качнув головой, привычно устроилась во главе стола. Это было немного неожиданно и, признаться, печально: сестра любила, когда после смены дня на ночь они собирались вместе за ужином и, как правило, последней присоединялась к остальным как раз принцесса солнца, пока ещё сменяющая сутки в одиночку. Была надежда, что за прошедшее время Луна вернёт себе бодрое расположение духа и сегодня всё же посетит общий ужин, но…

— Как она? Я… — аликорна замолчала, сокрушенно покачав головой. — Сегодня ей не досталось от меня ни заботы, ни внимания… Отчёты и письма продолжали поступать даже под вечер…

— Филлидельфия? — осторожно проронила Каденс. Тия кивнула. — В газетах писали, что там произошёл пожар на химическом заводе, но ничего конкретного… Всё очень плохо?

— Давно на моей памяти не случалось таких катастроф, — понурилась белоснежная аликорна. — Несколько сотен кубометров летучего газа… Один заводской корпус разрушен взрывом и выгорел почти дотла, повреждены соседние постройки… И бедные мои пони… Одиннадцать погибших и почти пять дюжин пострадавших…

— Ох… — только и смогла выдохнуть молодая принцесса, прижав копыто ко рту.

На некоторое время за столом воцарилось молчание.

— Скажи, Каденс, я правильно поступила, что уехала туда? Уехала — и подвела свою сестру, не оказавшись рядом, когда нужна была…

Аликорна растерянно взглянула на принцессу, но так и не произнесла ни слова, лишь неуверенно пожав крыльями.

— Такова судьба правителя… Делать выбор, а потом жить с его последствиями, порой, терзаясь вопросом: не правильнее ли было выбрать иначе?.. — задумчиво проронила Тия через несколько секунд неуютной тишины. — Ты так и не рассказала, как дела у Луны, Каденс.

— Я сама только сегодня вернулась во дворец, и мы виделись с ней лишь мельком… Она… Ну… Она не говорила ничего конкретного, старалась держаться ровно, но… Если честно, мне показалось, что она чем-то очень подавлена, тётушка. Что-то произошло?

— Это моя вина, — вздохнув, прикрыла глаза белоснежная аликорна. — Я решила помочь… Вывести её в пони, дать возможность немного пообщаться, познакомиться с изменившимся обществом, чтобы она не сидела затворницей во дворце… Луна согласилась, и я взялась организовать ей пресс-конференцию, но взрыв на заводе… Мне пришлось срочно вылетать туда, перепоручив всё пресс-секретарю…

— А та сработала как привыкла для себя и для вас, — констатировала Каденс.

— К сожалению… Нужно было просто отменить всё и провести позднее!.. Минимум регламента и плотное общение — совсем не то, в чём нуждалась сестра, к чему она была готова сейчас… Я вернулась как раз к началу, решила посмотреть, как всё пройдёт, может, задать какой-нибудь приятный вопрос из толпы, сделав ей небольшой сюрприз со своим возвращением… Сама знаешь, как вызывающе порой ведут себя современные журналисты, но я совершенно не ожидала, что на неё так накинутся. — Тия печально покачала головой и через несколько секунд добавила: — Она выгнала меня из комнаты, когда я пришла поддержать её…

— Ох…

— Я, так вышло, подставила её… Надеялась, попробовать извиниться ещё раз, сегодня… — Тия горько вздохнула.

— Боюсь, она на ужин к нам так и не придёт… — произнесла Каденс через долгие пару десятков секунд тишины, кинув взгляд на часы. — И… Ей ведь плохо там одной. Может, сходим вместе?

— Пожалуй… Идём, — Селестия чуть поспешно поднялась из-за стола, и вскоре аликорны исчезли в золотистой вспышке телепорта. К еде никто так и не притронулся.

…

Появление принцесс пара фестралов, скучающих на посту у больших гостевых покоев, где пока ещё жила принцесса Луна, встретила настороженными и неприветливыми взглядами.

— Здравствуйте, воины ночи, — коротко улыбнулась им Тия. — Не поведаете ли вы, где я могу найти принцессу Луну?

— Не здесь, — неприязненно бросила фестралка, стоящая слева от двери, не удостоив принцессу солнца даже формальным приветствием. Каденс с негодованием сурово взглянула на наглую кобылу: она и сама не очень жаловала этикет, но чтобы вот так, без даже элементарной вежливости?! Селестию, впрочем, это, похоже, не задело.

— Моя сестра не говорила, куда направилась? Или, быть может, она попросила что-либо мне передать? — всё так же вежливо улыбаясь, спросила Тия.

— Нет. На оба вопроса, — с видом «да отвали ты наконец» снизошла до ответа стражница. Её напарник, в свою очередь, вообще не счёл нужным как-то реагировать на принцесс.

— Я войду, — погасла улыбка солнечной принцессы. Стоящая рядом Каденс невольно поёжилась: вроде бы даже интонация голоса тётушки осталась неизменной, но ощущение было, что температура в коридоре упала на несколько градусов. Фестралов, заметно, тоже пробрало: заступать дорогу двинувшейся вперёд старшей принцессе они даже не подумали, наоборот, поспешно раздавшись в стороны.

— Тётушка, как вы можете позволять им так обращаться с вами? Это же!.. Нет слов… — покачала головой Каденс, когда аликорны вошли в гостиную, и дверь мягко закрылась за их спинами.

— Детям ночи… есть, за что меня ненавидеть, — вздохнула Тия, осматриваясь. — Уверена, что рано или поздно получится это преодолеть, но пока… Давай лучше не будем об этом. По крайней мере, не сейчас.

— Хорошо, — протянула Каденс, направившись следом за Селестией, уверенно двинувшейся в сторону дверей в спальню.

— Луна, ты здесь? Прости, что нарушаю твоё уединение, но я беспокоюсь за тебя. Всё в порядке? — повысив голос, сказала в пространство Селестия.

Тишина.

Выждав несколько секунд, белоснежная аликорна подняла ногу и постучала.

Каденс поёжилась от буквально разлитого в воздухе напряжения. Попытки успокоить себя мыслью, что Луна просто решила побыть одна не приносили облегчения: давило предчувствие какой-то неясной беды.

— Луна?.. — помедлив, неуверенно приоткрыла дверь Тия.

В спальне никого не было.

…

Не было никого и на балконе, и в столовой, и в приёмной. Фестралы не соврали: в покоях лунной принцессы царили пустота и безмолвие.

— Надеялась, что, может, сестра уединилась здесь, — проронила, наконец, погрустневшая Селестия. — Посмотрим, быть может, она хотя бы оставила сообщение о том, куда так внезапно отправилась…

Старшая принцесса оказалась права: довольно быстро нашлась оставленная на туалетном столике в спальне записка, которую Тия торопливо зачитала вслух:

— «Чем дальше — тем отчётливее осознаю я неспособность свою исправить содеянное и, в тот же миг, не имею никоих сил — и никоего права — смириться с этим. Поступок мой над Найтмер — суть гнусное предательство есмь и не существует ему оправдания. Должна предстать пред ней — и пусть случится то, чему суждено. Не ищи меня — вернусь, если будет на то воля моей…» Тут чернильное пятно… Дальше: «…не гони её, ежели нет и возьмёт она дорогую цену. Не её вина будет в том — лишь моя. Прости…» И дальше снова пятно… — Селестия выпустила листок и бездумно проводила его падение взглядом.

— Она решила встретиться с Найтмер? Но они же… Она же… — растерялась Каденс. — Они не смогут сейчас помириться!

— Не «помириться», Каденс, — от улыбки тётушки розовой кобылице стало не по себе: настолько жуткой та показалась. — Луна знает, что Найтмер её не пощадит. Она отправилась платить за свою ошибку…

— Но Найтмер… Она же исправилась! А тут… И они… — потерянно — даже жалобно — попыталась возразить ошеломлённая Каденс.

Селестия мрачно уставилась себе под ноги, и, помолчав несколько бесконечных секунд, решительно двинулась к выходу, так и не ответив ни слова.

…

— Где она?! Где моя сестра?!

Когда тётушка говорила своим «холодным» голосом — Каденс было просто неуютно. Сейчас же, когда в голосе солнечной принцессы, нависшей над напуганной фестралкой, клокотал гнев пополам с отчаянием, младшая аликорна не могла отделаться от ощущения, что стоит рядом с кузнечным горном. Это… Это пугало до дрожи. Видеть Селестию, обычно спокойную и доброжелательную, в таком состоянии…

— Она не говорила!.. Мы не знаем!.. — пролепетала в ответ стражница, вжавшись в стену и словно стараясь уменьшиться. Каденс не удержалась от мимолётного злорадства: полчаса назад цедила тут через губу, а теперь ноги от страха подгибаются…

— В-ваше Высочество! К ней сегодня приходил его светлость принц Блюблад! Он может знать! — дрогнувшим голосом попытался спасти напарницу второй стражник и втянул голову в плечи, когда взгляд принцессы придавил его к полу.

— Благодарю, — сухо кивнула та. — Каденс, подойди.

Стоило розовой аликорне приблизиться, как обе принцессы исчезли в золотой вспышке, оставив изрядно напуганных ночных пони приходить в себя.

…

— Здравствуй, Блюблад. Ты… — ворвавшись в рабочий кабинет племянника, замерла от неожиданности Селестия.

— А-а?.. Эт вы-ы… Заходи-ите-е. Приет сем…

— Ты пьян?! — не сдеражала восклицания неприятно поражённая увиденным принцесса солнца.

— А-а? А-ага, пьян, да… А-а каким я должн быть, м-м? Э-эта… Тут осталось ещё! Буите? — единорог с заляпанной чем-то ранее белоснежной шерстью и спутанной гривой сфокусировал мутный взгляд на початой, но ещё не опустевшей бутылке вина и потянул к ней дрожащее копыто.

Золотистое облачко подхватило бутылку и перенесло её на пол за спиной Селестии.

— Так!.. — гневно нахмурилась старшая аликорна.

— Блюблад, что-то случилось? — одновременно, перебив её, с жалостью поинтересовалась младшая.

— Случи-илось? — тоскливым взглядом проводил тот улетевшую бутылку. — О-о, да, случи-илось! Это всё т-ты виновата!!! — чуть не упал единорог, внезапно резко вскочив и, едва не переходя на крик, обвиняюще ткнув копытом в сторону Селестии, заставив ту недобро прищуриться.

— Я?! Что?..

— Ты-ы… Ты всем вр-рала! М-е-е… Мне вр-рала! Ты к… кругом вр-рала! Гврила, значт, что Луна — это… это херой! А она-а… А я тя увжал! И её тож увжал! — голос единорога постепенно затихал, а сам он неуклюже плюхнулся обратно на своё место. — О… Очень! Пнимаешь? Не то чтоб я тя щас больше не увжал, не… Но я тя меньше увжаю, вот… Те-е… Теперь, во. А т-так низя, а… Ты ж эта… Эта… — пьяный в дым принц замолчал, то ли пытаясь вспомнить слово, то ли просто утратив нить собственных рассуждений.

Каденс украдкой взглянула на посмурневшую от слов принца тётю и, переведя взгляд обратно на Блюблада, вздохнула. Сложно было винить того в нынешнем его состоянии… Принц был чуть ли не фанатом древней героини — принцессы Луны: прекрасной, загадочной и спасшей Эквестрию, пожертвовав собой… Отсутствие на своём месте картины «Подвиг Луны», на которую скептически хмыкала Селестия — и которую обожал сам единорог, говорило о произошедшем предельно ясно.

— Принцесса Луна тебе рассказала? — попыталась Каденс навести переживающего крушение идеала принца на нужную мысль.

— А-ага… — тот, пользуясь мрачной задумчивостью тётушки, извлёк откуда то ещё одну початую бутыль и жадно отхлебнул прямо из горла. — Хотел, это… Досиже… Дотиж… Дос-ти-же-ни-я-ми — во — Эквестрии её порад-довать… В музей сводить! Ну и св… сводил… — Блюблад горестно отмахнулся и вновь приложился к бутылке.

— Глефа… — одними губами прошептала резко выпрямившаяся Селестия и практически бросилась на выход.

— Спасибо за помощь, Блюблад, — несмело, словно извиняясь, улыбнулась Каденс и кинулась следом за Тией.

— А-ага… Эй вы-ы, клячи бер… бременные! Тащите ещё вина! — раздалось у неё за спиной.

…

— Тётушка!.. Да постойте!.. Что!.. Случилось?..

Селестия неслась по пустым вечерним коридорам помогая себе крыльями и входя в повороты едва ли не с заносом. Гораздо более низкой Каденс с трудом удавалось не потерять её из виду.

Только когда та, наконец, замерла перед двухстворчатой дверью, шумно раздувая ноздри, розовой кобылке удалось её нагнать.

— Музей, — полувопросительно-полуутвердительно произнесла младшая принцесса, повернув голову к старшей, но снова так и не добилась от той реакции.

Селестия, постояв несколько секунд с закрытыми глазами, потянула дверь на себя. Та оказалась заперта: время уже было позднее, и смотритель дворцового музея ушла, как и полагалось, закрыв зал до следующего утра.

— Её здесь нет!.. — будто бы с тщательно скрываемым отчаянием прошептала Тия самой себе и, засветив рог снова, резким яростным рывком распахнула двери, мимолётно поморщившись, когда с хрустом и скрежетом из правой створки вывалился и гулко грохнулся на мрамор пола деформированный замок.

Младшая аликорна, тихо вздохнув, вошла следом за ней. Видеть тётушку настолько взвинченной ей не доводилось, кажется, за всю жизнь…

Тем временем Селестия зажгла на роге светляк, сияющий, как маленькое солнце. Зажечь свет в помещении она, похоже, даже не подумала…

— Луна? Луна, ты здесь? — эхом разнёсся по залу подрагивающий от напряжения голос солнечной принцессы.

— Тётушка… — предприняла попытку обратиться к ней Каденс, но та, похоже даже этого не заметила, решительным шагом направившись к правой стене и, вдоль неё — к не бросающейся в глаза нише в дальней части зала.

Розовая кобылка поёжилась. Она не любила и не понимала насилия, оттого не испытывая никакой приязни и к оружию, несколько экземпляров которого тоже встречались среди экспонатов этого зала, но одно конкретное её почти пугало. То самое, отодвинутое в сторону от любопытных глаз в дальнюю нишу. Насчёт покоящейся там глефы разное говорили… Авторитеты археологии и кузнечного искусства заявляли, что это — поздняя реплика, кто-то считал, что это — случайное оружие, не имевшее никакого отношения к Луне и Найтмер Мун… А вот названной племяннице, решившейся последовать совету Лунной Кобылицы и расспросить о тех событиях подробнее, Селестия неохотно обмолвилась, что глефа эта — та самая, настоящее оружие принцессы Луны. А позже в приступе меланхолии посвятила и в то, чья именно кровь навсегда вытравила на клинке пугающие потёки. Каденс старалась не слишком задумываться обо всём этом — ей от одной только мысли становилось жутко. И Луна, и Найтмер… они ведь не такие!..

Тем временем, Селестия, почти подбежав к нише, остановилась, как вкопанная, чтобы затем медленно осесть на пол, глядя в одну точку.

Стойка была пуста.

— Что случилось, тётушка? — жалостливо погладила крылом наставницу подоспевшая принцесса любви.

— Глефа… Луна взяла её… — убито выдавила та. — Я надеялась… Надеялась, что мы успеем раньше, что она только что… Глупо, да? — аликорна душераздирающе вздохнула и украдкой смахнула слезу крылом.

— Взяла глефу… — пробормотала Каденс и, отшатнувшись, с ужасом уставилась на старшую принцессу. — Луна что, собирается убить Найтмер?! Но они же… Но это… — розовая пони отчаянно закусила губу.

— Нет. Она отдаст её Найтмер… Или уже отдала и… — Селестия всхлипнула, стыдливо спрятав лицо за сгибом локтя. — За что?.. Каденс, за что?! В чём я провинилась, что не заслуживаю теперь простой спокойной жизни со своей маленькой сестрёнкой?.. Я так мечтала о её возвращении… Месяца не прошло… Почему так?!. — Тия, всхлипнув, замерла, заставив свою спутницу стыдливо уставиться в пол.

Что тут можно было сказать?..

— Соберись!.. — неожиданно зло прошипела вдруг старшая принцесса через несколько секунд и, резким движением стерев слёзы, выпрямилась, направив на Каденс тяжёлый взгляд. — Когда ты видела Луну в последний раз?

— Не помню точно… — замялась молодая аликорна. — Кажется, в районе обеда. Она шла к себе… И, мне показалось, была не в лучшем расположении духа. Мы перекинулись парой слов и она поспешила уйти, сославшись на дела, — нахмурившись, постаралась вспомнить события дня младшая принцесса.

— В районе обеда… — хмуро повторила Тия. — Значит… Я отправлюсь в Понивилль немедленно. Найтмер там, и… Буду надеяться, время ещё есть. Я не знаю… Остаётся уповать лишь на это… — белоснежная кобылица мрачно уставилась в пол. — А ты — подними стражу и организуй поиски здесь: весьма сомнительно, но вдруг Луна ещё не покинула Кантерлот… Если поймёшь, что её здесь нет — отправь несколько гвардейцев ко мне. Не знаю, чем они смогут там помочь, но… Возможно, их присутствие не будет лишним.

— Я поняла, — серьёзно кивнула Каденс. — Ночную Гвардию привлекать?

— Привлекай всех. Всех, кого только сможешь! Вытряси из стражей Луны, когда она ушла и доложи — делай что угодно! Помоги мне… найти… — Селестия с усилием проглотила ком в горле и, не окончив фразу, быстро зашагала к выходу.

…

— Ваше Высочество?! — изумлённая Твайлайт спешно припала на колени.

— Встань, моя дорогая ученица, — вымученно улыбнулась Тия. — Боюсь, я была вынуждена прибыть сюда в такой поздний час не по доброй причине. Где Найтмер Мун?

— Я… Я не знаю… — растерянно потупила взгляд единорожка, поднявшись и отойдя чуть в сторону. — Входите, пожалуйста, принцесса Селестия!

Тия вошла с ночной прохлады в тепло библиотеки и почти сразу почувствовала, как на неё навалилась усталость. Тяжёлый день, вымотавший кучей проблем, которые надо решить все и сразу; крылья, противно ноющие от длинного и сложного перелёта в необычно холодную для лета ночь, которая, на подлёте к Понивиллю, дополнилась низкой облачностью, принесённой ветром откуда-то со стороны Вечнодикого леса, и накрапывающим дождём. Телепортироваться на такое расстояние в свете возможного… возможных осложнений было неразумно. Разумно было перенестись с Каденс в музей телепортацией, чтобы сэкономить время, но… В нужный момент принцесса даже об этом не вспомнила. Тия тихо вздохнула. Разумно было бы и воспользоваться теперь колесницей, которая доставила бы её в Понивилль без такой траты сил, но ждать, пока та будет подготовлена к полёту, оказалось невыносимо… Не в состоянии чувствовать, как впустую утекает время, принцесса сорвалась лететь лично.

Луна, зачем же ты это сделала?.. Найтмер, неужели ты и правда не можешь пощадить её?..

Аликорна, вновь вздохнув, усилием воли отогнала мысли. Сейчас было не время.

— А Найтмер я не видела уже с обеда, — продолжила, тем временем, Твайлайт. — Она ушла, как только получила посылку, и с тех пор так и не вернулась.

— Посылку? — нахмурила брови Селестия.

— Ну ту, которую вы своей курьерской службой ей отправили…

— Но я ничего… — замешкалась принцесса, но тут же осеклась: — Луна!.. Твайлайт, скажи, что было в посылке? — кобылица с напряжением всмотрелась в лицо ученицы, словно надеясь прочитать ответ на нём.

— Я… Я не знаю, Ваше Высочество… — отступила та, прижав ушки. — Мы в последние дни почти не общаемся и… Ну… Вот и… Я только видела, что там длинное что-то было, если это важно…

Тия, сжав челюсти, катнула желваки. Зачем, Луна? Ну зачем?!. Почему?!

— После этого она сразу ушла? — справилась с эмоциями аликорна.

— Да, но я только слышала, как дверь хлопнула и не знаю, куда она пошла…

Селестия обречённо прикрыла глаза, чувствуя, как сбивается с ритма сердце, а на глаза наворачиваются слёзы.

Не успела.

Куда могла спешить Луна в обед, когда встретилась с Каденс, и куда могла уйти в то же время Найтмер с полученным по почте оружием?..

Они встретелись ещё когда она, Тия, разгребала бумаги на своём рабочем столе…

Слишком поздно.

Нет. Нет! Может, Луна вылетела позже, вечером? Каденс встречалась с ней в обед, но это не значит, что сестра покинула дворец тогда же! Она, вероятно, передала с глефой письмо и предложила Найтмер встретиться за пределами Понивилля… Но посреди ночи быстро отыскать тех, кто что-то видел — малореально…

Письмо! Место и, главное, время встречи!

— Твайлайт, где жила Найтмер? Мне нужно посмотреть её вещи, — последняя фраза заставила мысленно поморщиться от собственных действий: без разрешения лезть, обыскивать… Подло. Но что ещё сейчас можно было сделать? Выбирать не приходилось…

— Да-да, конечно, идёмте, — единорожка нервно улыбнулась и направилась к спуску в подвал, заставив Тию на мгновение удивлённо поднять брови.

Подвал, вопреки ожиданиям оказавшийся достаточно просторным и даже в какой-то степени уютным, к мимолётному недоумению принцессы выглядел практически необжитым: он был похож не на место, где живут, а скорее на место, куда приходят забыться коротким сном перед очередным безрадостным днём. Всё, что говорило о его обитаемости — беспорядок на столе, усыпанном листами бумаги, да постель на туристическом коврике на полу.

Взгляд принцессы выхватил на постели почти сливающийся с одеялом разорванный конверт. Письмо было!

Селестия торопливо подошла к столу мельком отметив, что привычной чернильницы на нём — ожидаемо, впрочем — не было: лежала только пара остро отточенных карандашей, похоже, ещё не тронутых.

Среди творческого беспорядка по краям стола выделялся чистый лист, лежащий посередине. Оно?.. Селестия, подхватив, перевернула его и вздрогнула, когда на неё оттуда уставилась целая гроздь глазных яблок. Несмотря на монохромность, выглядели эти глаза и нервные окончания, на которых они словно свисали с края листа, предельно реалистично, откровенно пугая своим видом. Вдобавок, не покидало ощущение, что они смотрят прямо на неё… Тия с непонятным себе болезненным любопытством наклонила лист и поёжилась, когда это чувство не пропало: казалось, все эти глаза продолжали смотреть прямо на неё… Жуткий рисунок отправился на стоящий рядом табурет. Изображением вниз — но это почему-то не помогло полностью избавиться от ощущения взгляда в спину.

Как и зачем можно рисовать такое?..

Тихо вздохнув, принцесса кинула взгляд на табурет, поёжилась и предпочла поскорее переключиться на поиски, быстро перебирая наваленную на стол бумагу в поисках текста на ней и машинально сортируя на чистую и разрисованную.

Чистый лист… Чистый лист… Какие-то абстрактные фигуры… Вот!.. Нет, это лишь переписанный из какой-то книги текст… Чистый лист…

Да где же? Где оно?!

Сердце бешено стучало в висках, в горле пересохло. Тия всем своим существом ощущала, как время утекает, словно вода через сито.

Чистый лист… Какое-то… Что это вообще?.. Некогда! Текст!.. Дискорд, опять выписка из книги!.. Чистый лист… Чистый лист…

Буквы и рисунки перед глазами начали расплываться, смазываясь в одну сплошную серую массу.

— Ваше Высочество… Что-то случилось? — неуверенно приблизилась Твайлайт, вздрогнув от полувздоха-полустона Селестии.

Принцесса не ответила, продолжая так же механически перебирать бумаги. Единорожка с удивлением и испугом заметила, что глаза наставницы блестят от слёз.

— Ваше Высочество, я могу чем-то помочь? — обогнув стол и встав перед аликорной, единорожка попыталась снова привлечь её внимание.

Та, выронив очередной лист обратно на стол, подняла на ученицу взгляд, от которого Твайлайт стало уже по-настоящему не по себе.

Она знала Селестию практически с самого детства, и за всё это время ей доводилось видеть в глазах принцессы разное: радость, гордость, порой — усталость, а порой — беспокойство или печаль. Но никогда ещё Твайлайт не видела в них растерянности и такого безнадёжного отчаяния, как сейчас.

Наставница сразу же бросилась перебирать бумаги, словно надеясь найти среди них что-то, что непременно поможет, а теперь, не найдя сразу, просто бессмысленно перекладывала их, из последних сил пытаясь не разрыдаться.

— В-ваше Высочество… — справившись с накатившими страхом и жалостью, выдавила волшебница. — Принцесса Селестия, что вы ищете? Может я… — замялась она, не сумев предложить помощь.

Что может простая единорожка против того, что привело в такое отчаяние могущественного бессмертного аликорна?..

Тия вздохнула, прикрыв глаза.

— Письмо… — вновь вздохнув, взглянула на ученицу принцесса, когда Твайлайт уже было подумала, что она не ответит. — Письмо Найтмер Мун. От Луны.

— То, которое на днях приходило? — тихо уточнила лавандовая кобылка. — Найтмер его сожгла. С нескрываемым удовольствием…

— Нет, которое пришло сегодня, с посылкой. Конверт… Оно точно должно здесь быть!

— По-моему… — Твайлайт вновь обошла стол и быстрым шагом приблизилась к ложу Найтмер, проверяя свою мимолётную догадку. Глаза не подвели: между складками одеяла, рядом с порванным конвертом, нашёлся комок смятой бумаги.

— Вот! Ваше Высочество, оно? — радостно подняла осторожно расправленный листок единорожка.

— Ох, Твайлайт!.. — Тия украдкой смахнула выступившие слезинки кончиком крыла, чувствуя, как разом подкосились ноги. — Спасибо тебе огромное!

— Да ничего… Не стоит… — смутилась волшебница, передав лист, и вправду покрытый изящным копытописным почерком, наставнице.

Та, торопливо подхватив его, с жадностью вчиталась… чтобы через несколько секунд с отчаянным стоном осесть на пол, безвольно погасив рог и позволив письму криво спланировать на пол.

— Принцесса Селестия! Что с вами? — подскочила к аликорне перепуганная Твайлайт, чтобы заметить, что наставница беззвучно рыдала, прикрыв глаза.

— Здесь… ни… ничего нет… — выдавила та надтреснутым голосом, от которого единорожке стало жутко: настолько мертвенно и безжизненно он прозвучал.

Поёжившись, Твайлайт подняла лист и тихо, себе под нос, зачитала вслух.

— «Осознание содеянного убивает меня пуще любого яда. Не ведая, что творю, уничтожила я всю твою жизнь. Даже осознавая всю никчёмность речей своих, в сравнении с сотворённым мною злом, не могу я не умолять тебя о прощении, сколь бы ни было сие пустой бессмыслицей в твоих очах. Прости меня, Найтмер Мун. Молю, дай ответ свой, каким бы он ни был. Оружие же, прибывшее тебе с посланием моим, да будет тебе даром во ознаменование желания моего примириться с тобою. А ежели мало тебе моих слов покаяния — назови место и время, где и когда следует держать мне делом ответ перед тобой за свои злодеяния. Нет более сил терпеть мне вину на сердце, и приму я любое решение твоё, каким оно ни будет.

Луна.»

— Что это значит?.. — потерянно спросила в пространство единорожка, сглотнув вставший в горле ком. Письмо было непонятным, но от него веяло чем-то… зловещим. Почему Луна извинялась перед Найтмер? Зачем передала ей некое оружие? Каким делом собиралась…

Волшебница вздрогнула, наконец, сложив мозаику в уме. Неужели?..

— Найтмер не пощадит мою сестру… — словно в подтверждение выдавила Селестия.

— Но как… Это же… Нужно что-то делать! Я… Этого нельзя допустить! Скажите, что мне сделать, Ваше Высочество! — лихорадочно затараторила Твайлайт, испуганно глядя на отчаявшуюся наставницу. — Элементы Гармонии здесь, у меня! Мы остановим Найтмер и спасём вашу сестру! Вот только… где же её искать?.. — растерянно закончила единорожка, осознав, что именно надеялась найти в письме наставница — и что убило в ней последние ростки надежды.

— Скажи мне, Твайлайт, почему?! Что я сделала не так?! — срывающимся голосом прошептала подавленная аликорна.

— Я не… Пожалуйста, принцесса Селестия, я… Мы… Мы что-нибудь придумаем! Всё будет хорошо, правда! — выпалила та, отступая к лестнице.

Волшебница чувствовала, что если задержится ещё немного, то разревётся сама. Видеть непоколебимую, неизменно оптимистичную наставницу такой — было выше её сил. Но она могла помочь… Хотя бы попытаться помочь ей — и собиралась сделать всё, что в силах сделать простая пони.

Уже взбегая наверх, единорожка услышала за спиной сдавленные всхлипы.

…

Повисшее в библиотеке гнетущее молчание нарушал лишь вой ветра в кроне и стук капель по стеклу, столь частый, что сливался в сплошной гул. Буря, принесённая ветром откуда-то со стороны своевольного Вечнодикого леса против всех графиков, разошлась не на шутку.

Твайлайт была готова поспорить, что сегодня заполучила в Понивилле множество недоброжелателей своими попытками посреди ночи разыскать тех, кто мог сказать, куда отправилась Найтмер. Но увы, нужных результатов это не принесло… Лунную Пони видели, очевидно, около библиотеки, ещё в ряде мест и, наконец, идущей за пределы Понивилля. Всё. Дальше, естественно, никто за ней не следил, а зловещая кобылица могла направиться куда угодно: от Вечнодикого леса до железнодорожной станции… И хорошо бы, хоть кто-то дал точное направление! Одни утверждали, что она шла к озеру, другие — что в сторону ферм, третьи видели её идущей к Вечнодикому — и все эти пони путались со сна, терялись, отвечали невпопад, не могли вспомнить точно, вчера ли это было…

Дэш считала, что такая злая пони могла отправиться только в мрачный Замок Двух Сестёр и порывалась нестись туда, наплевав и на то, что ей уже здорово досталось от медиков за полёты с Гильдой, и на то, что и без того длинный и опасный поход в такую погоду станет ещё тяжелее и опаснее: сначала переправа через реку, что наверняка поднялась из-за ливня, а потом — через ущелье к замку, по хилому мостику под всё тем же ливнем и порывами шквалистого ветра… И это не считая хищников, не все из которых испугаются непогоды… Потому Эпплджек, в свою очередь, склонялась к тому, что Найтмер, скорее, уехала на встречу с Луной куда-нибудь туда, где её не догадаются искать: замок — место слишком очевидное. Флаттершай ничего конкретного предложить не могла, лишь высказав робкую надежду на благополучное разрешение ситуации… Сама Твайлайт попыталась логически вычислить, куда могла бы направиться Лунная Пони, но быстро осознала, что знает ту недостаточно хорошо для более-менее точных выводов, а без этого варианты казались примерно равновероятными… Волшебница ловила себя на том, что чем дальше — тем сильнее склоняется к авантюрной и непродуманной, но более деятельной идее Дэш. Сидеть и ничего не делать было совершенно невыносимо… А вот Рарити и Пинки, узнав, в чём дело, вообще принимали в обсуждении пугающе пассивное участие. И если белая единорожка на вопросы отмалчивалась или отмахивалась, то Пинки Пай обмолвилась, что это всё она виновата и это её слова подтолкнули Найтмер ко всему этому… Их с Рейнбоу едва не пришлось разнимать, чего Твайлайт откровенно не поняла: почему Пинки вообще принялась вдруг защищать эту жестокую и бессердечную пони? Она же сама с нескрываемым ужасом рассказывала, как в ней ошиблась, и что та сделала с Гильдой. Состояние грифины, когда они догнали её, чтобы оказать помощь, привело ученицу принцессы практически в ужас. А ведь вначале она не поверила слухам, что Найтмер собиралась её убить! К счастью, больница Понивилля, хоть и не имела полных возможностей по лечению не-пони, не отказалась принять пострадавшую…

Так или иначе, что предпринять дальше — никто из них придумать не мог. А время неумолимо утекало…

Заставив всех вздрогнуть, вязкую тишину внезапно разорвал требовательный стук. Чуть помедлив, хозяйка библиотеки, устало выдохнув, двинулась к двери.

За дверью, к её удивлению, оказалась…

— Каденс?!

Твайлайт неверяще уставилась на няню, бледно улыбнувшуюся ей из-под насквозь мокрого плаща с капюшоном.

— Каденс! — позволив той войти, бросилась ей на шею единорожка, но тут же со смущённым ойканьем поспешила отступить, когда следом за няней в библиотеку стали заходить гвардейцы.

— Здравствуй, Твайлайт, — устало улыбнулась аликорночка, снимая мокрый плащ, но тут же посерьёзнела: — Где принцесса Селестия? Я рада тебя увидеть, но…

— Понимаю… — вздохнула волшебница. — Её Высочество здесь. Идём. — Направилась она в сторону подвала.

— Не нужно церемоний, пожалуйста!.. — на мгновение смутившись, пробормотала юная принцесса склонившимся перед ней остальным пони и поспешила за воспитанницей.

…

— Тётушка, вы в порядке? — спустившись, немедленно подбежала Каденс к старшей принцессе.

Выглядела Селестия… пугающе. Создавалось впечатление, словно она выцвела изнутри.

— Каденс, — обратила она потухший взгляд на розовую аликорну. — Скажи: правильно ли я поступила, сохранив Найтмер жизнь? Или это была ошибка?

— Мы должны стараться сохранить любую жизнь, — уклончиво пробормотала та в ответ.

— Любую ли? Я клялась защищать всех пони, Каденс. А я не смогла защитить даже собственную сестру! Наоборот, сама же подвергла её опасности — и не уберегла… — Тия обречённо прикрыла глаза.

— Вы поступили так, как велело вам ваше доброе сердце…

— И чем это кончилось? — пронзительный взгляд Селестии заставил молодую аликорну отступить на пару шагов. — Иронично… Сама же Найтмер не раз указывала мне на мою черезмерную доверчивость…

Каденс хотелось возразить — но что можно было возразить фактам?..

— Принцесса Селестия… — спустя десяток секунд всё же нарушила тягостное молчание она. — Один из фестралов передал мне письмо от вашей сестры… Там написано, куда отправилась Луна.

— Она жива?! — мгновенно оказавшаяся на ногах белоснежная кобылица нависла над племянницей.

— Не знаю… — понурилась та. — Оно старое… Ваша сестра оставила его своим ночным пони с наказом передать его вам или мне в определённое время… И эти!.. Эти!.. — возмущённо взмахнула крыльями Каденс, силясь подобрать слова. — Эти бессовестные негодяи весь дворец обыскали и полгорода облетели, изображая поиски, точно зная, что принцессы Луны там нет!!! Вот, взгляните! — младшая аликорна протянула старшей свиток, который та с нетерпением вырвала и сразу впилась в написанное пристальным взглядом.

«Ти, ежели ты читаешь сие письмо, то, быть может, меня более нет среди живых. Прости меня. Но невыносимо более чувствовать отвращение к себе самой. Даже безумец Сомбра не опускался до того, чтобы причинять вред своим близким, я же по гордыне и зависти своей предала тебя и билась с тобой не на жизнь, но на смерть, словно и не была ты мне самым близким существом во всём мире. Создала я, не ведая как, для того из своей магии Найтмер Мун — и поддерживала та меня словно неразборчиво. И её я также предала, обрекая на гибель в пустоте и безмолвии, словно никто она для меня. Теперь же, прощение твоё милостивое забыв в самолюбии своём, смею я жаловаться на судьбу, да высылать тебя вон, сама при том будучи бесполезна и неразборчиво Не в силах более выносить своего убожества, лишь одно могла я в жизни своей сделать правильно: найти прощение своё пред тобою, да пред неразборчиво Найтмер Мун.»

Письмо словно бы обрывалось на этом месте, продолжаясь дальше через небольшой промежуток, уже заметно более нервным почерком.

«Не знаю, на что я надеялась. Очевидно было, что нет такой мерзости, как я, прощения. Сказала Найтмер, что будет ждать меня в Замке Двух Сестёр после подъёма луны, дабы ответила я перед ней за своё предательство. Отправляюсь вскоре. Делай, что должно — пусть случиться, чему суждено. Ежели не переживу я ночь сию — пусть так. Не посмеешь ты причинять ни малейшего зла Найтмер Мун за такое её решение — в том моя последняя воля. Прощай, сестра. Прости меня.

Луна.»

Когда Селестия, дочитав письмо, подняла взгляд, Каденс ощутила себя стоящей на краю жерла вулкана.

— Этого не будет.

Голос принцессы пробрал до костей. Лист бумаги, моментально вспыхнув сразу весь, осыпался невесомым прахом на пол.

Помедлив несколько мгновений, белоснежная кобылица сорвалась с места, стремительно взлетев по ступеням наверх. Каденс и Твайлайт, нерешительно переглянувшись, бросились следом.

Ночь встретила их промозглой прохладой, ветром, ливнем и тьмой: из-за закрывших небо туч не было видно ни звёзд, ни луны.

Каденс моментально почувствовала, что начинает замерзать, краем глаза отметив так же вздрагивающих под ударами ледяных капель Твайлайт и её подруг и ёжащихся гвардейцев, что высыпали на улицу вместе с принцессами. Селестия же, словно не заметив непогоды, не раздумывая повернула в сторону Вечнодикого, с места взяв в галоп, за которым едва поспевала даже младшая аликорна, не говоря уже о всех остальных.

— Тётушка!.. Может!.. — попыталась было сквозь шум дождя и стук копыт по дороге дозваться старшей принцессы Каденс, но была вынуждена замолчать, чтобы не сбить дыхание. Селестия даже не обратила на зов внимания.

Проносились мимо дома, мелькали фонари, деревья… На окраине Понивилля принцесса солнца неожиданно остановилась, пристально всматриваясь в чёрную полосу леса сквозь постепенно слабнущий дождь и позволив догнать себя остальным.

Поодаль, отдуваясь и отфыркиваясь, останавливались подбегающие гвардейцы, на которых с превосходством посматривала будто бы и не заметившая пробежки голубая пегаска с разноцветной гривой, загнанно пыталась отдышаться прижимавшая копыто к рёбрам Твайлайт, которой что-то говорила оранжевая пони в шляпе…

Каденс со вздохом отвернулась и, помедлив, подошла к замершей, словно статуя, аликорне. Холодные капли жалили разгорячённое бегом тело — благо, ливень уже почти стих, превратившись в редкий дождь, и от них вполне удавалось прикрыться крыльями. А вот порывы злого колючего ветра леденили чуть ли не до костей…

— Тё… Ваше Высочество, что вы собираетесь делать?

— Собираюсь… — чуть помедлила с ответом та, не сводя взгляда с леса. — Собираюсь войти в… лес… Луна?!

Каденс, резко повернув голову, всмотрелась сквозь темноту туда же, куда сейчас, вытягивая шею, до рези в глазах всматривалась старшая принцесса. Не видно было ни зги… Хотя… Отчаявшись разглядеть отсюда, розовая кобылка порысила следом за Селестией, уже двинувшейся навстречу тому, что каким-то образом сумела разглядеть в ночи.

— Луна, ты в порядке? — повысила голос Тия, делая и без того яркий светляк на роге уже совсем ослепительным, заставляя окружающую тьму в испуге раздаваться в стороны перед принцессой солнца.

С меньшего расстояния Каденс, наконец, разглядела едва просматривающийся в свете немногочисленных выглянувших из-за тучи звёзд невнятный силуэт и голубоватое свечение магии приближающейся пони. Аликорночка облегчённо улыбнулась: вроде бы именно таким цветом сияла магия Луны!..

Шаги Селестии, тем временем, почему-то замедлялись… Каденс остановилась рядом, буквально всем телом чувствуя, как с медленным приближением этого силуэта нарастает напряжение замершей рядом принцессы. Что такое?..

За спиной затих топот: только сейчас молодая аликорна поняла, что гвардейцы и Твайлайт также следовали за ними…

— Луна?.. — как-то робко и неуверенно позвала Тия.

И всхлипнув, попятилась на подгибающихся ногах, когда смутно обрисовавшаяся во тьме фигура подняла голову и посмотрела на неё тускло светящимися бирюзовыми глазами с вертикальными зрачками.

Найтмер Мун неуверенной походкой тяжело вступила в круг света. Порывы ветра трепали спутанные фиолетовые гриву и хвост чёрной кобылицы, практически теряющейся на фоне темноты. Рог Лунной Пони тускло светился, удерживая рядом с ней глефу, клинок которой зловеще блестел багровыми разводами.

— Всё… — заплетающимся языком выдавила та и, вдруг закатив глаза, выронила оружие, споткнулась на ровном месте и, безвольной куклой, без чувств осела на землю.

— Нет, Луна!.. Нет!!!

Из неподвижных глаз Селестии, взгляд которых прикипел к рухнувшей у её ног кобыле, прячась от свидетелей в каплях дождя, хлынули слёзы.

А по разноцветному облаку её гривы робко побежали язычки пламени…