Одиссея воровки

03. Паутина теней. Брикенбрак и обратно

Ветер холодно, пронзительно свистел в ее ушах. Легкие горели от каждого вздоха, она чувствовала, как стенают ее усталые мышцы, умоляя ее приземлиться и отдохнуть прежде, чем крылья откажут, и она упадет. Упадет – и сделается легкой добычей для преследовательницы.

Драконий рев сотряс воздух и отозвался в каждой ее кости. Словно читая ее мысли, Хадкуна решила, когда ее воля ослабла, напомнить, что она не слишком-то и далеко. И быстро приближается.

Гораздо быстрее, чем летит одна принцесса.

Твайлайт Спаркл вознесла небесам все возможные молитвы, заключила все возможные сделки с усталыми крыльями, лишь бы они махали дальше. Еще немного! —сказала она себе. – Мы сможем оторваться, как только доберемся до Леса Туманов и пройдем через Кошмарное Болото! Даже она не отважится сунуться туда! Никто не посмеет!

Никто, кроме одного отчаянного аликорна, конечно. Если доберется.

Это была ложь – но приятная. Приятная достаточно, чтобы придать ей новых сил несмотря на то, что капли холодного пота стекали по ее щекам и пятнали шкурку, собираясь у блестящего золотого ожерелья на ее шее, которое она украла. Инстинктивно ее копыта сжались на короне Платины, и она послала тысячу проклятий Селестии, отправившей ее на это задание.

А потом еще тысячу и больше – самой себе, за то, что взяла это дурацкое ожерелье. Тщеславие, как учили ее Селестия и Луна, было ужасным пороком. Как и алчность. И они привели к падению многих пони.

— Выберусь живой – никогда больше не стану воровать! – поклялась Твайлайт любой желающей слушать высшей силе. Впереди виднелся лес – так близко, но и так далеко! Но она сможет! Если она постарается еще немного сильнее, еще немного дольше, то будет в безопасности!

Звук, похожий на порыв урагана, сбил ее дыхание, а потом гигантская лапа охватила все ее тело и выхватила из воздуха, как жеребенок вытаскивает печенье из коробки. Твайлайт хотела ойкнуть, но могучая хватка Хадкуны не оставила в ее легких воздуха. С победным ревом великая драконесса бросилась вниз, как болт из арбалета Гвардейца. Ее белая чешуя и фиолетовые гребни блестели на солнце, а завитая грива развевалась на ветру.

Они приземлились с грохотом и облаком пыли. Когти драконессы при торможении пропахали в земле канаву, и она прижала Твайлайт Спаркл, самопровозглашенную Принцессу Воров, к земле тяжелой передней лапой.

Хоть юная кобыла и знала, что все кончено, инстинкт взял верх над разумом. Она завертелась, напрягая усталые мышцы и пустые легкие, чтобы вырваться из хватки Хадкуны, но тщетно. Она лягалась и махала крыльями, но все, что требовалось драконессе – и что она сделала – вжать когти глубже в землю и прижать ладонь к груди Твайлайт.

С побежденным стоном принцесса обмякла. Ее аметистовые глаза смотрели вверх, в пылающие сапфировые глаза драконессы, которая многие века разоряла цивилизации и на голову и плечи превосходила всякого из своего рода.

Хадкуна наклонилась ближе. Чешуйки ее щек были ярко-розовыми, а ноздри раздувались. Ее губы были сжаты в тонкую линию – как у кобылы, не знающей, быть ей разозленной или польщенной.

Твайлайт отвела взгляд, чтобы не пришлось видеть, как раскроются массивные челюсти, явив глубокую глотку, ведущую в место ее последнего упокоения в брюхе могущественного чудовища, которого она так неосторожно ограбила. Она чувствовала, как жаркое, влажное дыхание Хадкуны окутывает ее шкурку своим запахом, когда та поднесла свои губы так близко, что почти касалась щек Твайлайт, и прошептала так тихо, как могла драконесса ее размеров: «Расскажи мне больше о моих глазах».

На них обрушилась тишина, словно даже обитатели далекого леса оставили свои песни и прочие дела, чтобы обернуться и сказать «чего?» при виде развернувшейся ситуации. Пони, принцесса Эквестрии и признанная воровка, лежала, прижатая к земле когтями Последней из Великих Змеев, совершенно беспомощная и не способная ни на что, чтобы избежать ужасной судьбы…

— Э? – выдавила Твайлайт.

Нос Хадкуны скользнул по ее щеке, пока громадные губы не коснулись кончика ушка.

— Расскажи мне больше о моих глазах, — повторил она. Голос драконессы стал чуть громче, и Твайлайт смогла услышать в нем намек на что-то знакомое – нервы, как в голосе влюбленной кобылы. – Расскажи мне, маленькая красавица, украшение рода пони, что заставило тебя произнести эти слова.

Пойманная кобыла могла лишь обернуться и ахнуть. Сдавленный звук вырвался из ее горла, когда она пыталась заставить себя озвучить некое неверие, вопрос о том, чего, во имя всего разумного, вселилось в легендарную драконессу.

В груди Хадкуны послышалось низкое урчание.

— Пожалуйста, скажи мне, дорогая Твайлайт, — промурлыкала она. Ее массивные челюсти разжались и теплый, влажный язык пробежал от груди Твайлайт до самого ее носа, взъерошив и намочив шерстку. – Твайлайт. Твайлайт Спаркл, тебе лучше проснуться.

Что? – моргнула Твайлайт. Чего-то было не так. Когда она сказала Хадкуне свое имя?

— Моя маленькая драгоценность, — промурлыкала Хадкуна в ее ухо. Голос драконессы волновал что-то в груди принцессы. – Если ты не проснешься, я снова начну тебя дразнить.

Лица снова коснулся этот теплый язык, за которым последовал удивительно мягкий поцелуй в щеку.

— Просыпайся, моя дорогая.

Твайлайт моргнула снова. Сцена исчезла, превратившись в мешанину красок. Она видела золото солнечного света, окутывающего мир, зеленую траву, насколько хватало взгляда, и деревья где-то милях в двадцати. Но, что важнее всего, она заметила, что ее кровать не была постелью или спальным мешком, а животом в белых чешуйках, украшенных золотом и драгоценными камнями, вставленных в промежутки между повторяющимся узором из трех небесно-голубых бриллиантов.

Ее взгляд окинул длинную шею и лицо кровати – ее грива была столь же идеальной и ухоженной как в Эребарке, рога и гребни столь же впечатляющими, а жемчужно-белые клыки столь же смертоносными. Улыбка на губах Хадкуны была, конечно, коварной, но то было коварство влюбленного, наслаждающегося возможностью подразнить и поласкать свою особенную пони. А эти глаза…

Эти сапфировые глаза сияли неописуемым обожанием, когда она подвела коготь под подбородок Твайлайт и приподняла голову кобылы.

— Доброе утро, драгоценная, — промурчала она и медленно, страстно лизнула. – Кажется, мы согласились, что ты будешь просыпаться вместе со мной.

Мозг Твайлайт наконец заработал. Тот день был не концом для нее, а началом для них. Началом странных, странных отношений между воровкой и драконессой.

В которых они до сих пор пытались разобраться.

Практически инстинктивно она застонала и постучала копытами по животу Хадкуны.

— Еще слишком рано! – проворчала она, сдвигаясь так, чтобы ускользнуть от когтей, и зарылась лицом в белые чешуйки.

— Мы согласились, — рокочуще хихикнула Хадкуна. – Что ты будешь просыпаться вместе со мной, дорогая.

И снова язык пробежался по ее телу от хвоста до основания шеи, задержавшись между крыльями достаточно, чтобы мучимая возлюбленная громко вздохнула, задрожала и замурлыкала.

— Ты будешь просыпаться со мной или я буду играть с тобой, пока твое личико не станет цвета драконьего пламени. Как бы то ни было, я в выигрыше.

Внезапный жар охватил щеки Твайлайт, окрашивая ее шкурку в глубокий красный. Она прикрыла голову ежевичного цвета перьями, скрывая лицо и улыбку, которые могли выдать ее чувства. Что вызвало еще один смешок и еще один проход когтем вдоль позвоночника к крупу.

Твайлайт с писком подпрыгнула, ее крылья развернулись, явив перья во всей красе, а румянец охватил даже основание шеи.

— Это все ты! – ойкнула она.

— Виновата ты, моя драгоценная, — возразила драконесса. Она удивительно мягко поцеловала кобылу в лицо и взмахнула ресницами. – Но кажется я нашла маленькую щелку в броне моей Принцессы Воров, и я с радостью стану ей пользоваться. С полным правом, потому что ты – моя возлюбленная.

Ее возлюбленная?

— Ты покинула Эребарк ради меня, — надула щеки и возразила Твайлайт с ноткой веселья в голосе. – Кто скажет, что ты не моя?

Ответом было еще одно горловое урчание.

— Я, моя драгоценная. В конце концов, это ты тут со мной, — коготь еще раз прошелся по позвоночнику, и ее решимость пала под приятным ощущением. – И по собственной воле могу вызывать такие приятные реакции. За это я отдам все золото и драгоценности.

Несмотря на жаркий румянец и дрожащую улыбку, которая растекалась по лицу против ее воли, Твайлайт строго посмотрела на свою возлюбленную и мучительницу. Она не могла отрицать правоты Хадкуны. Драконесса знала, как заставить ее сердце трепетать.

Наверное, сделай она так в Эребарке, Твайлайт могла бы соблазниться остаться и стать жемчужиной ее сокровищницы.

То есть, сама она, а не только кости. И будь она проклята, если она не сможет сказать, что это гораздо завлекательнее, чем вернуться в Кантерлот и сидеть на золотом троне, управляя страной.

А вот эта мысль заставила ее задуматься. Они были на пути в Кантерлот – уже пересекли реку и Лес Туманов, и приближались к Громовым Горам. Что означало деревню Брикенбрак на пути.

Твайлайт поморщилась. Пони в деревне были… ну, как все, при обсуждении происходящего в древних чертогах Королей-под-Горой. Совершенно перепуганные, они отшатывались от нее, будто одно упоминание Хадкуны пробудит ее от векового сна, и она прилетит обрушить огонь и разрушение на их головы, как сотни лет назад.

И как она может сейчас.

Если Хадкуна явится в деревню, то будет массовая паника, даже если Твайлайт попытается их убедить, что она им ничего не сделает. На этот раз.

Кроме того, она не была уверена, что сможет остановить свою значительно более крупную и сильную возлюбленную, если понадобится.

Хадкуна коснулась когтем ее бедра в безмолвной просьбе слезть с ее живота и дать встать, что было обеспечено взмахом крыльев и приземлением на теплую травку. С вздохом драконесса перевернулась и потянулась – ее мышцы двигались чувственно и изящно, но с лежащей за ними мощью. Это было как наблюдать приливную волну – прекрасно, но все же это стихия.

— Хммм, хорошо, не стоит тянуться дольше, — проговорила драконесса. – Нам предстоит еще немало пройти, если ты все еще хочешь вернуться домой с моей короной.

— Короной Платины, — подмигнула ей Твайлайт.

Прекрасные белые чешуйки бровей изогнулись.

— Обладание – закон на девять десятых, моя драгоценная. А я владела этой штукой гораздо дольше, чем семья той надутой мелочи.

— А теперь она моя, — на лице Твайлайт засветилась улыбка. – Поэтому на самом деле мы возвращаем мою корону.

Хадкуна как будто съела лимон. Затем она наклонила голову в сторону.

— Верно. Но, несмотря на семантику, это то еще путешествие, — и, как по команде, ее живот начал урчать. Драконесса нахмурилась сильнее. – И, по-моему, нам обеим пора поесть. Как я понимаю, ты предпочтешь не видеть меня за едой.

Твайлайт поморщилась. Этот образ, как ее возлюбленная вгрызается в какого-нибудь несчастного быка, отрывая ему ногу… капающая с ее зубов кровь…

Она не хотела судить, но избежать этого было сложно. И, заговорила ее эгоистичная сторона, это усложнило отношения между ними. Причем сильно.

Как им предполагается быть вместе, если они не могут пообедать вместе без того, чтобы одна из них не сбежала в кусты?

Тем не менее. Наблюдать, как Хадкуна с аппетитом разрывает какое-нибудь существо – не самая удачная идея для свидания. Им придется что-то придумать.

Или подобрать замену.

Ушки Твайлайт дернулись. Вот оно! Ее гениальные мозги заработали. Если они не могут есть вместе и вынуждены расходиться, чтобы поесть, почему бы им не делать что-то еще? Что-то друг для друга, когда они снова будут вместе?

Да, подумала она, и улыбка начала медленно появляться на ее лице. И у меня только что появилась отличная идея. Твайлайт обернулась к Хадкуне и обрушила на нее свою лучшую улыбку.

— Так и есть, но, думаю, у меня есть, что предложить, — сказала она. – Кое-что, чем мы можем заменить совместные обеды – по крайней мере, пока мы не доберемся до Кантерлота.

Бровь Хадкуны изогнулась еще раз, а на лице появилась заинтересованная улыбка.

— Соблазнительно, дорогая. Я слушаю.

Эта заинтересованная улыбка выросла в полноценную зубастую, когда Твайлайт подлетела к лицу своей возлюбленной, чтобы объяснить свое предложение и описать свое желание, чтобы у них были свои личные моменты, как у пары, если они хотят попробовать посмотреть, выйдет ли из этого что-нибудь, какими бы странными ни были их союз и обстоятельства.

Как только она закончила, Твайлайт была сметена могучими лапами и прижата к широкой, мускулистой груди Хадкуны и одарена множеством поцелуев и облизываний головы и лица.

— О, моя драгоценная! Это чудесная идея! – пропела она. Немного отстранившись, драконесса слегка улыбнулась и спросила. – Но, на самом деле, так ли обязательно не убивать, разорять и угрожать? Это меня сильно ограничивает.

— Да, — твердо взглянула на нее Твайлайт.

Наверное, в первый раз с тех пор, как она была детенышем, Хадкуна надулась и выдохнула дым через нос.

— Никакого с тобой веселья. Тебе повезло, что ты милая.

---

Твайлайт чувствовала, насколько натянутой становилась ее улыбка с каждым приветствием, с каждой шутливой подколкой о ее поисках, пока она шла через деревню Брикенбрак.

Конечно, пони были рады ее видеть. Каждый пытался каким-то образом ее переубедить и уговорить отказаться от ее плана. Корона принцессы Платины не стоила жизни такой молодой девушки, говорили те, что постарше. Это бесплодная затея! Конечно, она не считает, что мудро – поставить храбрость и сообразительность против такого чудища, говорили ее ровесники.

А дети, с другой стороны…

— Мисс Спаркл! Мисс Спаркл! – прокричал один из маленьких жеребчиков, прыгая у ее ног. Его голубые глаза были широко раскрыты и полны восхищения. – Вы сделали это? Вы убили противного дракона?

— Как вы это сделали? – спросила маленькая кобылка. С ее рога сорвалось несколько нервных искорок, и она замолотила копытами по земле. – Мой папа беспокоился, а мама считала, что вы сошли с ума, выступить против Хадку… ооой! Кобальт! Какого сена?!

Еще один жеребчик распахнул крылья, глядя на нее желтыми глазами.

— Не называй ее имени, дурында! Ты же знаешь – взрослые говорили нам, что будет, если она узнает, что мы говорили о ней!

И так далее…

О, их маленькие головушки лопнули бы, если бы они узнали, что она не уложила драконессу, а… ладно. Лежит с ней. На ней. Каждую ночь, как они отправляются спать.

И им же было лучше, как и рассудку их родителей, что она держала такие комментарии при себе. А не исключительно из эгоистической попытки скрыть румянец. Любые обвинения, указывающие на это, будут простой клеветой и будут покараны всей властью Короны.

Потому что так все было устроено.

Она проворно, с натянутой улыбкой и невнятным извинением, обошла жеребят и поспешила к старому деревянному зданию впереди. Состояние дерева говорило о десятилетиях испытания стихиями, выцветшие буквы на вывеске давно стали нечитаемыми, но примечательно карикатурный рисунок членов каждой расы пони, опрокидывающих кружки пива, был, как ни удивительно, еще виден.

Это заведение обеспечивало определенный комфорт, пока она искала, чего поесть и ломала голову, чего бы подарить Хадкуне. Чего такого она могла найти, что стоило бы хотя бы одного украшения из Эребарка? Это занимало все ее мысли, когда она распахнула дверь и переступила через порог.

— А! Мисс Спаркл, — поприветствовал ее пожилой земной пони по имени Брасс Тап, когда она вошла. На его усталом, морщинистом лице появилась улыбка. – Так вы все же решили вернуться. Здравый смысл вас все же посетил?

Улыбка Твайлайт стала определенно искусственной.

— Что-то вроде того, — ответила она. Образы того, как она входит в павшее королевство и грабит сильнейшего дракона в истории, встали перед ее внутренним взором, но она их отмела. – У вас случаем не найдется того картофельного супа, которым вы угощали меня в прошлый раз?

Его улыбка стала шире.

— Найдется ли? Да его полно! Я скажу жене принести его вам! – он поспешил на кухню, покачиваясь на старых коленях с каждым шагом.

Тем временем Твайлайт нашла симпатичное свободное местечко в уголке обеденной залы и пошла туда, по пути помахав группке местных пони, нескольким грифонам и коту. Все они прекращали свои разговоры, шутливо или облегченно улыбаясь ей, обсуждая ее рассудок или приглушенно радуясь, что она решила не испытывать нрав драконессы. О! И какое прекрасное ожерелье! Где она его нашла?

Каждому доставалась искусственная улыбка и вымученный смех. Конечно же, нет. Конечно же, она не находила тайный проход в Эребарк, не крала ожерелье и корону, которая у нее сейчас в сумке под плащом, и не сматывалась впереди собственного визга с разъяренной Хадкуной на хвосте. А потом влюбленной Хадкуной. Ожерелье? Случайно нашла его в долине. Видимо его потерял кто-то из Алмазных Псов. А ей же улыбнулась удача и послала безделушку за все мучения.

И они верили. Они просто улыбались, похлопывали ее по плечу, говорили, что это провидение послало ей награду за решение не испытывать удачу, и пропускали ее к столику.

Твайлайт не столько села в кабинку, сколько позволила себе упасть и растечься там, по сидению прежде, чем сесть ровно. Сложив копыта на столе, она позволила себе положить на них голову и закрыла глаза. И снова начала обдумывать свою идею.

Что, во имя Селестии, она может найти Хадкуне? Что ее, вообще, заинтересует? Определенно не что-то вроде коробки шоколадных конфет – да и просуществует она не более секунды после того, как будет целиком заброшена в пасть.

Затем драконесса, наверное, улыбнется и попросит остальное, что принесла Твайлайт, а потом найдет повод схватить Твайлайт в свои объятия для «ласкового наказания» или какой у нее еще повод для этого найдется.

Хуже того, от этих мыслей кобыла не могла не улыбнуться с теплотой. Какой девушке не хочется ласки от своего возлюбленного, дракон это или нет?

От звука медленных, неустойчивых шагов Брасс Тапа ее ухо дернулось.

— Вот ваш суп, мисс Спаркл, — произнес он своим хриплым голосом. – И сок.

Она подняла голову и убрала копыта, чтобы он мог поставить кружку и миску с парящим супом на стол. Запах слегка переваренного картофеля, лука-порея и бульона наполнил ее нос.

— Отлично, — пробормотала она, принимая ложку от старого жеребца. – Спасибо.

— Не за что.

Твайлайт закинула полную ложку картофеля и порея в рот. Суп был безвкусен, неинтересен и спасаем лишь теплотой. Как в ее прошлый визит.

Идеально.

Теперь, в сравнении, интересным будет все. Может, она даже до чего-то додумается.

Вздохнув, она повернулась к старому корчмарю и тихо спросила:

— Полагаю, вы не знаете, где бы я могла найти что-нибудь драгоценное, редкое и, наверное, блестящее для подарка, не так ли?

— Ищите что-нибудь заместо короны? – наморщил он лицо. – Думал, вас на эту работу отправили принцессы.

— Так было, да. Но я не поэтому ищу что-нибудь еще. Это не связано, — ну, это частично по работе. Вздохнув, она проглотила еще ложку супа. – Я ищу подарок. Для кое-кого… пони-кого, скорее. Пони-кого особенного.

— Ага! – улыбка Брасс Тапа стала шире. – А вот это я знаю, мисс. И знаю хорошо.

Поднеся копыто к подбородку, он чего-то промычал.

— Но не могу сказать, что это найдется тут. Не в этой деревне, — его улыбка чуть поблекла, и он хмуро посмотрел на принцессу. – Вы же не собираетесь воровать у нас…

— Конечно, нет, — уверенно покачала головой Твайлайт. – Я Принцесса Воров, но я не ворую у кого попало. И все, что я украла – вернула владельцам.

За исключением ожерелья. Оно принадлежало ей.

— Кроме того, ваша деревня немало пострадала за годы. Я не смогла бы.

— Премного благодарен, мисс. Вы куда более добрый вор, чем все, кого я знал.

— Спасибо. Но если вы знаете о чем-то, что я могу достать для определенной… — она повертела копытом в воздухе. – Определенной близкой мне кобыле, я была бы очень благодарна.

Он снова что-то промычал.

— Ну, кое-что о блестящих безделушках поблизости я знаю, — признал Брасс Тап, потирая подбородок. – И некоторые из них даже совсем близко. На Громокопытной горе.

Высочайший пик Громовых гор? Нелегкое путешествие, но по пути. Это будет просто.

— Не расскажете ли?

— Это старая история. Настолько, что я не помню все детали.

— Все, что вспомните, сэр. Я с радостью выслушаю, — Твайлайт быстро выудила пять бит из кошелька. На четыре больше, чем стоила еда. – Считайте это платой за развлечение любопытной кобылки.

Подняв брови, Брасс Тап покачал головой.

— Во имя короны Селестии, мисс, а вы, похоже, очарованы этой кобылой, — он вздохнул, взял деньги и заговорил. – История начинается с группы странников, прибывших лет пятьдесят или около того назад. Они пришли в деревню, смеющиеся и улыбающиеся, очаровательные и приятные со всех сторон, и все старейшины деревни подумали, что они дружелюбны. Я тогда был еще жеребенком и всех не помню. За исключением очень красивой кобылы – прямо как вы — которая, кажется, была их лидером. Но ни разу не настолько приятной и обходительной, как вы, если позволите.

Твайлайт чуть распушила перья. Она всегда была немного падка на такую лесть.

— Не нужно извиняться. Спасибо за комплимент, — взяв кружку в копыто, она нагнулась, как могла, к старику, и кивнула. – Что произошло.

— Ну, как и можно ожидать от воров – за исключением вас – они дождались глубокой ночи, и после того, как все с радостью устроили им приветственный праздник, прошлись по всем домам и выгребли все! Каждый кусочек золота и серебра, все, что выглядело блестящим! Жемчуга моей матери! Все, мисс Спаркл. Они взяли все и, будьте уверены, не пропустили ни единого сундука, ящика или шкатулки. Во имя Селестии, наша деревня с тех самых пор так выглядит… а вы ее видели.

В ней немного заиграло недовольство. Твайлайт выдохнула через нос.

— Значит, они со всем добром убежали в горы? Они же не закопали его там?

— Совсем нет. Они более, чем желали уйти. Видите ли, взрослые преследовали их. Факела, вилы, мечи и все такое. Мой отец рассказывал мне, как они почти нагнали их, когда воры добрались до пещеры, — по телу старика пробежала видимая дрожь. – Клянусь вам, мисс Спаркл, вот как солнце Селестии светло, я слышал их крики, хоть и дожидался отца дома. Они молили о спасении, да только не толпа до них добралась. Мой отец сам мне это сказал, да и все взрослые выглядели так, словно они увидали какие-то непредставимые ужасы.

Ужасы?

Твайлайт была немало с ними знакома.

— И что же они увидели? – спросила она.

Старик покачал головой.

— Они не могли это описать. Они говорили лишь то, что видели тьму, непроглядную, за исключением света их факелов, и как дергаются те воры, словно пойманные в тенета. Потом было чье-то шипение, постукивание, и что-то вроде песенки, когда их что-то скрыло. А когда оно пошевелилось… — он снова содрогнулся. – Сверх того они сказать не могли. Была просто… тьма. Потом они услышали приближающееся постукивание – и тут же побросали мечи и факела, побежав обратно. Оставили все там, на склоне горы.

Еще раз тяжело вздохнув, он снова печально ей улыбнулся.

— Мы все боялись даже приближаться к лесу на склоне горы. Позорище. Играли там годами – с загадочной кобылой, которая пела нам, жеребятам, а потом смеялась и желала удачи найти ее в следующий раз, когда нас звали ужинать.

Неизвестное чудовище, постукивание и тьма. Занятная история. Наверное, чье-то старое логово. Пауки, может быть. Но раз уж погони не было, там могло что-то жить и уйти.

А что до пения? Ну, это должно быть совпадение. Совсем не сочеталось с тем, что она знала о пауках.

С другой стороны, почему оно не пошло за бесплатной едой, где его ждал накрытый стол?

Но это не решало ее проблемы. Да, их сокровища – это хорошо, но они принадлежали деревне. Она вернет их, как делала всегда. На этот раз – бесплатно.

— Может звучать странно, — начала она. – Но не было ли чего у грабителей? Может их глава, та кобыла, имела чего-то?

Брасс Тап нахмурился и взмахнул седым, редким хвостом.

— Теперь, как вы упомянули, припоминаю – у нее были милые вещички. Ожерелье с топазами, серьги и милые браслеты на копытах. Если и было что-то еще, то это было в сумках. А к ним они не подпускали никого.

Просто банда. И, похоже, с множеством награбленного, раз уж они так ревностно охраняли свои сумки и решили сбежать через случайно попавшуюся пещеру.

Пещеры. Не то место, куда стоит соваться без разведки и немалой осторожности. Тот идиот, который указал на нее и побежал в ту сторону, топоча, как несущийся буйвол, сам решил свою судьбу.

Если она не была решена в тот момент, когда они зашли бы.

Это может быть глупо, сказал ей здравый смысл. Если банда грабителей вошла туда и не вышла, если что-то перепугало крестьян так, что они побросали оружие и убежали в свою нищую деревушку, и позволили всему катиться по наклонной, то какие шансы были у нее?

Конечно, не предполагалось, что она переживет встречу со своей возлюбленной.

С улыбкой, Твайлайт подняла миску и одним глотком выпила бульон. Потом проделала то же самое с соком. Она вышла из-за стола и потерлась о щеку Брасс Тапа.

— Спасибо вам, сэр, — произнесла она. – Кажется это то, что мне нужно.

— Э… да? – моргнул он. Потом его челюсть отвисла, и старик сделал несколько шагов назад, словно стараясь избежать болезни, которая поглотила весь ее разум. – Мисс, нет! Прошу! Если вам хватило ума не соваться в Эребарк, то вам и в пещеру ходить не стоит!

Все посетители бара обернулись к ним с отвисшими челюстями и выпученными глазами.

Твайлайт улыбнулась своей ярчайшей улыбкой, проходя через ошеломленную толпу к двери. Она открыла дверь и начала выходить, но остановилась на пороге и тихо – но так, что слышала вся корчма – произнесла семь слов. Семь слов, от которых Брасс Тап хлопнулся на свой зад.

— Я это ожерелье не в грязи нашла.

Когда они пришли в себя, Твайлайт была уже далеко.