Оловянный солдатик
Глава 2 — Черно-белое полотно — часть первая
Пипсквик сердито фыркнул, уткнувшись носиком в подушку. Жеребенок не спал, всю ночь напролет, наблюдая за звездами в своей маленькой комнатушке на чердаке. Сейчас же он все никак не мог решиться встать с кровати. Хотя пегой пони ни капли не сожалел об этом.
Там откуда он родом, небо обычно представляет собой унылую серую пелену из непроглядных облаков и густого тумана. В этом же городке дела обстояли совсем иначе: чистое небо, (не без помощи бригады местных пегасов) близость с природой и отсутствие огней большого города — делали звезды в этих краях ясными и невероятно красивыми.
Тук-тук.
Настойчивый стук в входную дверь дома заставил маленького жеребенка разочарованно застонать. С трудом разлепив опухшие глаза и чмокнув губами, Пипсквик неуклюже опустился на пол и сонно осмотрелся: за окном было раннее утро, солнце только еще поднималось над Эквестрией, листья на кронах деревьев совсем недавно начали терять свой цвет и желтеть. Старенький, потрепанный временем телескоп стоял на подставке, обращенный в единственное окно здесь, на чердаке. Ставни и шторы широко распахнуты в стороны, слабый утренний свет плавно бродил по комнате, как будто нарочно огибая самые темные места, оставляя их всех позади. Это создавало… весьма интересную картину, если присмотреться повнимательней. Мягкий темно-синий ковер щекотал копыта при ходьбе. Деревянные стены в некоторых местах украшали яркие, цветные плакаты и детские рисунки на тематику, недавно вернувшейся из своего позорного тысячелетнего изгнания, ночной принцессы.
На низком прикроватном столике в углу покоились стопки комиксов, которые жеребенок любил читать. Он одолжил их у друзей или знакомых. Некоторые старые, некоторые нет, но их было немного. В основном, все они рассказывали о различных монстрах, пришедших из космоса, чтобы съесть всех пони или же забрать кобылок себе. Пипсквик не очень сильно понимал, зачем им могут понадобиться кобылы, он-то и не понимал, зачем самим пони нужны эти странные, иногда совсем чудаковатые создания. Может, в этом и все дело? Может, пришельцы просто ищут сородичей? Таких же странных и таких же чуждых, как и они сами? В это жеребенок верил с трудом, но вот во что он совершенно точно верил, так это в то, что инопланетяне действительно существуют. Где-то настолько далеко, куда еще не заходил ни один из смертный пони. По крайней мере, так написано в тех безумно заумных книжках, которые ему дал местный библиотекарь.
Тук-тук!
— Уже иду! — поспешно закричал жеребенок, ловко спускаясь вниз по лестнице. Первый этаж выглядел ужасно пустым, некоторой мебели не доставало, а ремонт, казалось бы, проводился еще прошлыми хозяевами. На полу тут и там попадалась посуда: кастрюли, сковородки, чашки и кружки, местами даже его стаканчики для карандашей. Дожди больше не были для них неожиданностью, как раньше, в Троттингеме, но это лишь позволяло его семье как следует подготовиться и с надеждой уповать, что крыша не начнет протекать где-нибудь в другом месте или того хуже.
— Кто там? Если вам нужны мои родители, то их опять нет дома, — сонно пробормотал Пипсквик, осторожно приоткрыв дверь. На пороге его ждала весьма взволнованного вида взрослая кобыла-единорог, плотно укутанная в шарф и с которой он совершенно точно был знаком. — Мисс Твайлайт Спаркл? Что Вы тут делаете? Вы за книгами или?..
— За книгами? Ох, нет-нет-нет, пока слишком рано! Тем более я прекрасно знаю, что ты вернешь их в срок, а также в целости и сохранности. Правда иногда они бывают мокрыми или грязными, но это, в самом деле, не проблема, правда! Обычно, в таких случаях, я проверяю на них парочку высушивающих заклинаний из своих фолиантов, и они снова будут как новенькие, и… — начала было разглагольствовать Твайлайт, но вовремя остановила себя. — Ой, прости. Глупая кобыла, совсем забыла зачем сюда пришла, — нервно хихикнула она в копытце. — Мой телескоп. Ты брал его на прошлой неделе, помнишь? Мне он нужен.
— К-конечно, я это помню, но разве вы не сказали, что мы с ребятами можем вернуть его примерно через месяц. Что-то случилось? — вопросительно вскинул бровь жеребенок, в чьем голосе отчетливо прослеживались нотки беспокойства. К счастью, Твайлайт не оставила это без внимания.
— О, не волнуйся, — успокаивающе отмахнулась она. — Всего лишь неожиданная смена планов. Я принесу его тебе завтра днем, а еще вдобавок и те астрономические карты, которые ты так долго просил у меня. Сегодня будет действительно важный вечер, Пипсквик. Не могу сказать больше, но, обещаю, что тебе и, думаю, остальным жеребятам, без сомнений, должно понравиться то, что мы надеемся подготовить.
— Типа… вечеринки? — насторожился жеребенок, с опаской оглядываясь по сторонам. Все знали, что даже простое упоминание этого, только на первый взгляд, безобидного слова может навлечь на них большие неприятности. Как правило, они ярко розового цвета и очень, очень настойчивы, когда дело касается проведения праздника, каким бы маленьким и незначительным он ни был.
— Да, — тихо согласилась Твайлайт, прикусив губу, — Вроде вечеринки. Но прошу, пожалуйста, не рассказывай пока нипони об этом. Это должно стать большим сюрпризом для большинства жителей города.
— Ну, л-ладно. Подождите минутку, хорошо? Сейчас я его вынесу, — нерешительно согласился жеребенок, мигом скрывшись в доме.
Твайлайт с облегчением вздохнула. Она зажгла рог, магией вытащив из седельных сумок, по бокам, небольшой кусок свежего пергамента и перо. Единорожка зачеркнула первую строчку из длинного списка дел, написанного, скорее всего, в спешке и самой пони, так как Спайк, вероятно, все еще спит в своей кроватке, после очередной бессонной ночи. Ей и вправду стоило подождать рассвета, прежде чем начать планировать, потому что дракончик явно не будет доволен, когда проснется.
Легкие шаги пегого хозяина дома, медленно спускающегося вниз по лестнице, отозвались скрипом старых, деревянных досок. Пипсквик выскользнул из-за двери, неся на спине аккуратно сложенный инструмент для наблюдения за звездами, что по размеру ничуть не уступал ему самому. Он качался из стороны в сторону, тщетно удерживая равновесие и перебирая дрожащими копытами. Но уже совсем скоро малыш неожиданно почувствовал, как тяжесть плавно соскользнула с его спины. Подняв глаза, он увидел, что его ноша с легкостью взмывает вверх, а после с такой же легкостью приземляется на спину взрослому единорогу.
— Вот так, — довольно протянула Твайлайт, телекинезом застегивая телескоп на ремешки своей седельной сумки. — Отлично, кажется, это все. Хотя…
Молодая кобыла задумалась. Слова так и вертелись на языке, как и четкое ощущение того, что она забыла нечто очень важное.
— Мисс Твайлайт, я думаю, мне уже пора, — нетерпеливо заявил молодой жеребчик, скрипнув дверью и готовясь уйти, помахав копытом на прощанье, как…
— П-подожди! — неожиданно крикнула единорожка. Малыш недоуменно обернулся. — У меня есть кое-что для тебя. Просили передать. Я бы с удовольствием оставила эту работу нашей Дерпи, но меня также просили сделать это лично.
Пипсквик тихо вздохнул, поежившись от холода. Его короткая жеребячья шерсть слабо защищала от порывов осеннего ветра, и потому он поскорей хотел вернуться в дом. В конце концов, надо собираться в школу. Очень сомнительно, что мисс Черили может обрадоваться опозданию. Хотя навязчивое чувство любопытства, подкрепленное тем, что пони, напротив, усердно рылась в своих вещах, подсказывало, что минута ожидания будет стоить того.
Светлый конверт повис в лавандовом облачке магии аккурат перед его носом. Это оказалось письмо, самое обычное на первый взгляд. Забавно скосив глаза, жеребенок увидел на нем только свое имя. Ни отправителя, ни обратного адреса — ничего из того, что могло хотя бы поверхностно намекнуть на автора этого послания.
«Странно, что там мое имя. Письмо. Мне нипони никогда раньше не писал писем. Кто же это мог быть? Не-ет, наверно, просто ошиблись, и это, как всегда, только очередные квитанции для моих родителей. Подождите, тогда зачем ей приносить их самой? Ой, кажется, она все еще смотрит. Давай, надо срочно что-то сказать!»
— Я, э-э, спасибо!
«Как неловко!»
— Не за что, Пип, — мягко улыбнулась Твайлайт. — Всегда приятно сделать что-нибудь хорошее для друга или для друзей, в данном случае. И еще, советую не откладывать его в долгий ящик, — она коротко кивнула в сторону конверта, который теперь лежал на тумбочке.
— Да, мисс Твайлайт. Постараюсь.
— Замечательно! Ну, а теперь, полагаю, время нам ненадолго попрощаться, да?
— Точно, — смущенно согласился жеребенок, опустив уши, — Самое время. Скоро начнется первый урок в школе, и я… я не хочу опоздать.
«Снова».
— Понимаю, учеба — это действительно важно, мне ли не знать, а? Что ж, тогда… Скоро увидимся! Пока-пока!
— Ага, до скорого, мисс Твайлайт.
Собраться в школу вышло гораздо быстрее, чем Пипсквик рассчитывал. И, судя по времени, он успевал к первому уроку.
На улице почти никого не было. Лишь изредка на глаза попадались фигуры взрослых, вероятно, идущие на свою работу. Пипсквик задумался, будет ли у него когда-нибудь любимая работа. В самом-то деле, не навсегда же оставаться без метки, верно?
Ну, а вдруг она ему не понравится? Вдруг окажется, что его особый талант — сажать тыквы или работать в порту, как мама и папа? Честно, это было бы просто ужасно, потому что он всей своей душой ненавидел запах рыбы.
Пипсквика передернуло только от одной мысли об этом, ведь как и немногие другие пустобокие жеребята в классе, малыш считал, что кьютимарка заставила бы его выбрать что-то одно, а он очень не хотел бы этого делать. Никогда.
Холодный северный ветер только-только начал вступать во владение. К счастью, на дворе больше не так зябко, как на рассвете, отчасти потому, что солнце Селестии не успело ослабнуть и приятно согревало шерстку, прогоняя тем самым назойливое чувство сонливости, а также даря надежду прожить этот новый день. Как раз именно то, что необходимо.
Пипсквик резво гарцевал к старому зданию городской школы. Издалека он видел, как у ее входа скучковалась целая прорва жеребят, беззаботно гудевших о чем-то своем, пока ждали учителя, что откровенно странно, ведь обычно мисс Черили объявлялась в школе пораньше, иногда на рассвете, когда город спал, а она могла подготовиться к предстоящим занятиям. Во всяком случае, именно такой ответ получали все те любопытные пони, которые спрашивали ее об этом.
Знакомый голос окликнул Пипсквика откуда-то сзади. Это был темно-бордовый земнопони, его ровесник и по совместительству первый друг на новом месте. После Пинки Пай, разумеется. Эта кобыла сама по себе являлась, является и скорее всего будет являться практически первым, что вы увидите в городе, а уж о ее гиперобщительности наслышан практически каждый.
— Хе-ей, привет, Лил’пип! — широко улыбнулся Баттон, обменявшись приветственным ударом копытами с меньшим пони. — Прости, не встретил тебя у дома, как договаривались. Понимаешь, мама задержала и все такое, — виновато продолжил он. — Не хотела пускать меня без этого глупого жилета! А если мне совсем-совсем не холодно?
— Ничего, Баттон, пустяки. Хотя… погоди-ка, стоп, как ты меня только что назвал? Лил’пип? — копытце Пипсквика так и потянулось к мордочке в обиженном жесте. — Ты серьезно? Это имя для маленькой кобылки, а я не кобылка! — громко топнул копытом жеребенок, вызвав неподалеку насмешливые фырканья, кто-то даже закатил глаза, не нужно гадать кто. Действительно, не стоило так кричать.
— Но ты же и вправду маленький, — начал было оправдываться Баттон, но вдруг повстречался с «грозным» взглядом своего собеседника. — Ладно-ладно, извини, хорошо? Ляпнул как-то не подумав. Слушай, Пип, а то твое предложение, ну, типа в силе еще?
— Ты сейчас о чем? Ой, точно, наша компания. Дай-ка подумать… Да! Сегодня мамы и папы опять нет дома, значит, за мной вечером опять будет присматривает Пинки, а она всегда не против веселья.
— Круто! Жду не дождусь, когда Великий Тандерхув Разящий Клинок и Фэлл Грозный Коготь сокрушат мерзкого Пожирателя звезд! — горячо воскликнул Баттон, гордо приняв героическую позу только для того, чтобы столкнуться нос к носу с кобылкой-пегасом, на мордочке которой совершенно явственно красовалось ехидное выражение. От неожиданности земнопони испуганно пискнул и попятился назад, растерянно шлепнувшись на круп.
— Так, так, так, — ухмыльнулась Скуталу, — и о чем это вы двое так мило болтаете? — ее глаза озорно блеснули. — Что-то веселое, верно?
— В-веселое? — сглотнул Баттон, умоляюще покосившись на своего друга, но тот лишь неодобрительно покачал головой. — Не-а, ничего такого. Просто очередные скучные, неинтересные, совершенно невеселые жеребячьи дела!
— Ага, так бы я тебе и поверила, врунишка! — обвинительно выставила копыто пегаска, раздраженно взмахнув крылышками. — А ну, живо колитесь, что вы трое снова задумали?
— Эй, Скут, в чем дело? — обеспокоенно спросила свою подругу Эпплблум. Пипсквик и не заметил, как она подошла к ним. Подошли… Свити Белль стояла неподалеку и шаркала копытом по земле в молчаливом ожидании.
— В чем дело? — с озорством повторила Скуталу. — А вот в чем: у этих двоих есть увлечение, которое мы, возможно, пока не пробовали в поисках наших меток!
— Правда? — радостно подхватила Свити. — И что это?
— Я пока не знаю, они все никак не хотят говорить мне.
— «Огры и подземелья», — внезапно буркнул Баттон, — Это настольная игра про монстров и героев. Мы собирались поиграть у Пипа в…
— Ближе к шести, — бесцветно добавил пегой пони, покосившись на друга с явным укором, земнопони лишь подарил ему виноватую улыбку, прежде чем перевести взгляд на белоснежную единорожку рядом.
И так происходит каждый раз, неизвестно почему, но Пипсквик часто замечал, что его друг начинает вести себя крайне глупо, стоит только Свити появиться. Без сомнения какая-то кобылья магия по контролю сознания, не иначе, а, может быть, они просто настолько близкие друзья, нельзя сказать наверняка.
— «Огры и подземелья», — задумчиво пробормотала Свити. — А можно с вами? Мы не будем мешать, честно-пречестно!
— Точно, — энергично закивала Скуталу, — ведь чем больше игроков, тем лучше, так?
О, нет, он знал куда это идет. Этот безумный блеск в их глазах, эта довольная улыбка лисицы, что загнала свою добычу в угол, они же сейчас в том самом режиме, остроумно прозванном среди горожан «Меткоискательная лихорадка».
Три пары глаз умоляюще смотрели на него в тот момент, а вскоре присоединилась и четвертая пара. В конце концов, он сдался:
— Ну, хорошо, хорошо, хорошо, все пони, хватит на меня так смотреть! Сегодня в шесть вечера, не забудьте. А ты, Баттон, — Пипсквик мстительно ухмыльнулся, — можешь помочь им разобраться в правилах и придумать персонажей.
— Но, — попытался было возразить тот, однако же на сей раз уже он быстро стушевался под пристальным взором трех кобылок. — Как скажешь, думаю, я это заслужил, — согласился жеребенок.
Триумфальный визг юных меткоискательниц не заставил себя долго ждать:
— Ура! — воскликнули они, возбуждено пружиня по кругу, — Меткоискатели ветераны настольных игр!
— Разочаруем? — шепотом спросил Пипсквик, заговорчески переглянувшись с Баттоном.
— Только попробуй, — весело пригрозил тот, подмигнув. — Я хочу увидеть их лица, когда они вдруг узнают, что это не простая настольная игра.
— Ах ты, злобный коварный чейнджлинг, куда ты дел моего друга, а ну, признавайся!
— Но-но, — фальшиво возмутился Баттон, придав голосу исключительный, практически пафосный тон, — Я — Тандерхув Разящий Клинок, рыцарь Солнечного Двора и герой серебряного ранга, не потерплю к себе… столь наглое отношение и клевету на мое славное имя, крестьянин, — высоко поднял нос коричневый земнопони, а после звонко захохотал. Пипсквик прыснул в копыто. Определенно это было забавно.
— Дети! — во весь опор мчалась мисс Черили. Странно, но она бежала отнюдь не по той дороге, откуда приходит всегда. Пипсквик хорошо знал куда она вела: библиотека, в этом нет сомнения. — Ох, фух, простите, мои дорогие, мисс Черили сегодня немножечко опоздала, — она нервно рассмеялась. — На моей памяти, подобное редкость. Вы же не вызовете моих родителей в школу? Я больше так не буду, обещаю.
— Все в порядке, мисс Черили! — хором заверили ее жеребята с хитрыми ухмылками.
— Сорванцы, по глазкам вижу, хотели, чтобы я задержалась подольше, — беззлобно шикнула она. — Хватит вам лоботрясничать, живенько все по парам и дружно в класс. Ну же, шагом марш! Новый день — новые свершения.
— Пойдем, предатель, — Пипсквик по-дружески толкнул Баттона в бок. — Труба зовет.
— Че это я предатель-то сразу, Пип?
— А как ты думаешь, Рамбл обрадуется, когда узнает, что мы только что сделали? — закатил глаза Пипсквик, задав вопрос, ответ на который не прозвучал, размывшись в мелодичном звоне школьного колокола.
Ветер. Безжалостный вой, нескончаемой в этих краях вьюги, мучил укрытую вековым льдом и снегом землю. Свист стоял невыносимый; белоснежная мантия ледяной пустыни развевалась в порывах буйства первородной стихии мороза, стачивая камни, черные зубья которых часто напоминали путникам клыки неизвестного доселе исполинского хищника, что пугало их до дрожи в самом своем существе.
Редко когда сюда забредали случайно, впрочем, гораздо реже этой дорогой шли добровольно и в совершенно здравом рассудке, ведь никто никогда в жизни не захочет на своем горьком опыте познать гнев монстров порожденных ненавистью или же навечно стать игрушкой властного темного короля теней.
К счастью, четверо достаточно храбрых или чересчур глупых пони, облаченных в утепленную гвардейскую броню и отчаянно продирающихся сквозь метель, не могли увидеть ничего из этого, в основном потому что снежная мгла заволокла большую часть обзора. Буря застала их внезапно, в разгаре пути, непривычное и чуждое по определению явление для лидера их группы. Он шел спереди, разгоняя колючие волны снежинок своей магией. Для бывшего капитана гвардии, а ныне принца Кристальной Империи не составляло особенного труда воплотить и удерживать щит очень и очень долго, но все же любой единорог когда-нибудь выдыхается. Шайнинг не горел желанием ждать этого момента.
«Может, стоит разом разогнать бурю заклинанием? Нет, Шайнинг, не льсти себе, ты же знаешь, что абсолютный профан в погодной магии. Это больше по части Каденс, — принц вздохнул, тихо выругавшись. Где-то уже он видел эту до боли знакомую кучку камней. — Ох, пегасьи перья, ничего дальше носа не видно! Дискордова метель, вдобавок и растерялся, будто кадет какой-нибудь, честное слово. Давай! Соберись, придумай что-нибудь…»
— Сир, все хорошо? Кажется, Вы чем-то сильно обеспокоены, — почтительно обратился к нему Кристалл Хонор. Старый земнопони выглядел на удивление спокойным, несмотря на обстоятельства, видимо, подобные скитания ему явно не в новинку.
— Да, — со скрипом признался Шайнинг. — Я думаю, что мы заблудились. Ходим кругами уже который дискордов раз! — вспыхнул он, пренебрежительно пнув ком снега под своим копытом. Его настрой не мог стать более очевидным, особенно для его подчиненных.
— Разрешите обратиться, сэр, — бесцеремонно вклинился в разговор страж, замыкавший строй. Шайнинг прекрасно знал этого единорога, может быть, даже слишком хорошо, если признаться.
— Конечно, Ривер, говори.
— Капитан, я тут подумал, мы все та-а-ак устали. Фейзер мне уже уши прожужжал своими жалобами, как же он сейчас прям с ног валиться.
— Эй, неправда! — крикнул молодой пегас. Вышло гораздо громче, чем он планировал, поэтому новобранцев вскоре оказался практически припечатан недовольным взором своего командира. — Извините, — Фейзер поник, прижав ушки к голове.
— Не бойся, малец, у капитана, я имею в виду, принца Армора прост лишка гудит в голове. Видишь ли, защитка требует от единорога постоянной концентрации. Ума не приложу, как он тогда в один рог держал купол над Кантерлотом.
— Повод был, тем более чары-то неподвижные, их особо можно и не держать, обновлять только время от времени. Я, честно, не помню, как держал: воспоминания до сих пор как в тумане, — искренне признался Шайнинг, грустно вздохнув. — Но ближе к делу, Ривер, ты хотел что-то сказать?
— Так точно, Ваше Высочество! Я имею дерзость просить Вас остановиться на привал, сэр. Переждать где-нибудь непогоду, восстановить силы, так сказать, и уже на свежую голову отправиться на поиски.
— Мой принц, — прочистил горло Кристалл, — Сержант прав, лучше переждать: вьюга как минимум до утра продержится, если повезет, — пожилой жеребец вдруг гордо выпятил грудь и посмотрел на своих товарищей с такой гримасой и знающей улыбкой, какой обычно старики приструняют своих нерадивых внуков. — И мы не совсем заблудились, сир, вовсе нет. Я-то знаю эти места, что свой собственный хвост. «Король» часто посылал нас стеречь здешние шахты, а ежели точнее — рабов, которые добывали тут кристаллы.
— Я не совсем понимаю к чему ты ведешь…
— Все просто, сир, — земнопони махнул копытом в сторону злополучных серых булыжников. — Здесь насечки, в качестве ориентира сойдет, и если мне не изменяет память, то рядом должен быть вход в одну из таких шахт. Если время к нам благосклонно, она могла сохраниться. А коли так, заночевать там не проблема.
— Ну вот, а я обещал Каденс вернуться домой к ужину, — шутливо посетовал Шайнинг. — Видно не судьба. Что же, веди нас, Кристалл.
— Почту за честь, сир, — кратко поклонился тот, на что белый единорог лишь неловко улыбнулся.
Через примерный час или два пути пейзаж безжизненной равнины сменился на не менее безжизненным видом черных гор, вершины которых походили на острие копья, затупившиеся под гнетом ветра.
Следующий ориентир оказалось сложно пропустить. Массивные ворота из гладких темных кристаллов однозначно выделялись среди снегов. Несмотря на то, что большая их часть погребена под толстым слоем снега, они по-прежнему внушали в души пони неподдельный трепет. Армор не мог это объяснить да и никто бы не смог. Ощущение безграничной грусти, безысходности и ужаса — едкий коктейль из отрицательных эмоций, предназначенный исключительно для единственной примитивной цели: подавлять всяческие остатки воли марионеток своего жестокого теневого властелина.
Никто не желал оставаться тут надолго.
Память действительно не подвела старика, группа отыскала вход в шахты у подножья невысокого горного хребта, погребенный под непроходимой массой льда и снега. Где-то проглядывались пестрые несущие опоры из прочного строительного минерала, которых не тронуло беспощадное время.
— Это оно? — спросил Шайнинг с сомнением. — Кристалл, ты уверен?
— Абсолютно! Видите, те руны там, наверху, Ваше Высочество? Гарнет и Сульфур — наши единороги намагичили, чтоб не окоченеть тут с концами на таком-то морозе. Нет, их почерк я везде узнаю. Ошибки быть не может, мы на месте, — хрипло гаркнул вороной земнопони.
— Отлично. Сержант, как думаете, сможем откопать?
— Проще, чем кусок сена съесть, сэр. Всегда мечтал побыть на настоящих раскопках. О, я уже вижу заголовок моей книги: «Ривер Райт и тайна Пещеры Теней», — схохмил он. Засветив рог, жеребец все-таки принялся за работу.
Остальные недолго оставались в стороне. Дуэт единорогов стал ведущим, расплавляя основную часть закостеневшего ото льда снега и левитируя оттуда особенно тяжелые камни, которые Кристалл Хонор с Фейзером потом складировали на возвышенности в форме башенки. Так, чтобы ее было хорошо видно из долины. Работенка определенно нелегкая, но вполне оправданная.
— Все, — устало вздохнул Шайнинг, когда очередная глыба проскользила мимо него и с грохотом упала на землю. — Кажется, это последняя.
— Селестия милосердная, ну и темень, — присвистнул Ривер. Обернувшись, он увидел, как земнопони усердно роется в своей седельной сумке. Копыта старика извлекли оттуда, явно видавшую лучшие времена, походную лампу.
— А вы, лейтенант, как я погляжу, основательно подготовились, — одобрительно хмыкнул Шайнинг. — Несмотря на то, что мы собирались на легкую прогулку и не планировали остановок вовсе. Наверное, стоило тогда прислушаться.
— Не беда, сир. Вы в Кристальной Империи пару месяцев от силы, а неженки в городе редко когда заходят так далеко за барьер. Оно ясно, почему Вы не имеете ни малейшего понятия, каковы дела за его пределами, — рассказывал Кристалл, понизив голос.
— М-можно взглянуть? — пробормотал Фейзер, с жеребячьим любопытством разглядывая светильник издалека. Без каких либо слов, матерый стражник протянул ему лампу. — Надо же, у отца почти такая же, разве что устроена чутка по другому. Тут ведь чары света, да? — земной пони лишь утвердительно кивнул, перебрасывая припасы через спину. — А у нас огня… — молодой пегас не закончил, пурпурное магическое сияние на глазах вытянуло светильник из его хватки.
— Ладно, хватит вам, отставить разговоры, — командным тоном приказал белый единорог. — Дальше может быть второй завал, а я не хочу проторчать снаружи весь день.
К счастью, туннели оказались полностью свободными. Внутри действительно тепло, невероятно мокро и сыро, но намного уютнее, чем под бушующими ветрами снаружи. Наконец-то Шайнинг без опаски мог развеять щит и дышать полной грудью.
Под копытами трескался и скрипела толстая корка окостеневшего, твердого снега, толстые наросты которого вместе со льдом облепили пещеру от свода до самого пола. Хотя иногда первое впечатление и правда бывает весьма обманчиво. Всего через каких-то пару метров в скудном свете лампы стали видны остатки ржавых рельс и опорные балки. Наглядное доказательство того, что это когда-то была шахта.
«Каждый раз будто кросс в учебке пробежал, — ворчал про себя Шайнинг, с неподдельным интересом изучая обстановку. — Своды такие влажные, теперь понятно, почему снаружи столько льда. Поразительно, обогрев до сих работает! Пожать бы копыта тем головастым пони, что это придумали, — морда жеребца приобрела задумчивый оттенок. — Интересно, если заклинание тепла все это время не подпитывали пони, как оно вообще умудрилось не развеяться к нашему приходу? Причем сделать это оно должно уже давным-давно. О, вау, похоже, у здешних рун сложная схема, впечатляет. Вряд ли они отвечают только лишь за тепло. Полагаю, есть что-то, что мы пропустили, — бывший капитан вдруг вынырнул из глубокой задумчивости по-настоящему изумленный, — Просто блеск, а ведь хватает же тебе глупости искренне удивляться, и в кого это Твайли такая пошла?»
Группа остановилась на распутье. Вороной земной жеребец с ходу указал на второй путь. К нему не вели рельсы, а сам туннель заметно расширялся. Старый стражник объяснил это тем, что раньше в нем держали кристальных пони, пригнанных с города для работы в рудниках, и что там достаточно сухо и просторно, чтобы постелить спальники для ночевой. Принц дал на это добро, но при условии, что они выставят перед сном караульного снаружи: никто не хочет быть застигнутым в расплох вендиго или тем более мстительным духом безумного колдуна.
— Слушай, Фейз, а на кой ты решил вступить в гвардию? — зевнул Ривер, блаженно растянувшись во всю длину спального мешка.
Теперь, при ярком свете магических сфер и полном отсутствии на жеребце его утепленной брони позволяло разглядеть единорога во всей красе: светло-синюю шерсть, бесхозная рыжая грива и вечно лукавое выражение пухлой мордочки, щедро усеянной веснушками, — все эти детали составляли из себя образ легкомысленного сержанта.
— Говорят, кобылам нравятся жеребцы в форме, — лениво донеслось от пегаса.
— О, пожалуйста, рядовой, — недоверчиво скривился Ривер. — Мы оба знаем, что это брехня полная — не более, чем дешевая отмаза среди новобранцев. Так что ответь на чистоту, приятель, не стесняйся, а уж дядюшка Райт не осудит.
— Ну-у хорошо-хорошо, — нехотя согласился Фейз, прикрыв глаза и погрузившись в воспоминания. — Помню, сестра была на седьмом небе от счастья, когда ее взяли в Кантерлотский гарнизон. Целительницей, если я правильно помню. Все хвасталась без умолку, — пегас улыбнулся. — Небом клянусь, никогда в жизни не видел ее такой счастливой!
Неожиданно с другого конца пещеры раздался приглушенный хохот. Когда же белый единорог повернулся к двум ошарашенным стражам, то выпустил новый смешок.
— Неужели это та самая пегаска-рекрут, которая после набора скакала по всему замку с огромной улыбкой на лице и обнимала чуть ли не каждого встречного стража? Говорили, она, когда домой возвращалась, оставила в небе четкую полоску почти до самого Клаудсдейла. Как же ее звали? — Шайнинг задумчиво постучал копытом по подбородку. — Брайт? Нет, не то, Х-хоуп… Хоуп Винд!
Фейзер спрятал красную от стыда мордочку в копытах:
— Да, это… это определенно она, сэр.
— Недурно, крылатик! — задорно прыснул рыжий единорог. — Крупно повезло тебе с сестричкой, с такой не соскучишься.
— Это уж точно, — пробормотал пегас смущенно.
Определенно, что в детстве, что сейчас Хоуп приносила своему младшему брату кучу своеобразных неприятностей: регулярные розыгрыши невинных и не очень пони, опасные авантюры, чаще всего оканчивающиеся строгим наказанием от родителей, и целый табун воздыхателей Хоуп — крайне упертых мулов, которые не принимают слово «нет» за ответ. О, как же они его бесили…
— Она хоть симпатичная у тебя? — невинно поинтересовался сержант, вогнав молодого пегаса в ступор.
— Что? — недружелюбно прошипел тот, подозрительно покосившись на единорога, практически прожигая того взглядом, но старший гвардеец лишь обеззаруживающе улыбнулся. Так, словно узнал что-то воистину занимательное и сокровенное, что сильно смутило Фейзера и насторожило Шайнинга.
— У нее есть на что посмотреть? — театрально поиграл бровями Ривер, пока его глаза испытывающе метались от бывшего начальника стражи к зеленому новобранцу и обратно. — Если вы понимаете, о чем я, ребята, — продолжил он, как ни в чем не бывало. — Потому что из того, что я уже о ней услышал: Хоуп кажется мне супер-дупер-горячей кобылкой!
— Ты… ты…
Молодой страж пыхтел от злости, раздраженно взмахнув крыльями, если бы он был драконом, наверняка, пускал бы клубы дыма или и вовсе подпалил что-нибудь, а, может, даже и кого-нибудь
— Довольно, сержант, — резко выпалил Армор, и когда Ривер хотел было что-то возразить, поспешил добавить. — Это приказ. А ты, рядовой, продолжай, мне давненько интересно послушать, что же тебя привело к нам, в Кристальную Империю?
— Как я говорил, все началось с моей сестры. Она часто рассказывала мне о ее службе в гвардии. Маму и папу это мало интересовало, а вот мои ушки всегда на макушке и были готовы слушать. Забавно, но оглядываясь назад, я начал понимать, почему с большой охотой делал это… Тогда я планировал устроиться на погодную фабрику или на почту, как того желали родители, но передумал.
— И что же Хоуп тебе такого сказала?
— Сказала, — пегас нервно помялся на месте, — что ей нравится здесь, в гвардии, больше всего.
— Крепкие и подтянутые жеребцы вроде меня? Эй, а что? Где-то я слышал, что пегаски — самые ненасытные любовники, — самодовольно усмехнулся Ривер, он натолкнулся на осуждающие взгляды своих товарищей, но даже и не подал виду. Отнюдь, все выглядело так, словно единорог злорадствовал.
— Ривер, кажется, ты забываешься, — напомнил Шайнинг.
— Тьфу, хорошо, как скажешь, кэп.
— Нет, Хоуп и правда частенько заглядывалась на сослуживцев, но сейчас это не та тема разговора, с которой я хочу иметь дело, — помотал головой пегас, собираясь с мыслями. — Она считала, что самым главным в ее работе является возможность помогать и оберегать всех пони от опасностей, видеть благодарность в их глазах, ощущать себя нужной. Тогда-то я и принял решение. Ну, а что? Я жеребец здоровый, исполнительный, меня и взяли. Она определенно была права, когда говорила о этом, — те чувства, которые я испытал в первый же свой дозор просто незабываемы! Вдобавок я стал куда чаще видеться с Хоуп — моей любимой старшей сестренкой, что просто не могло не радовать меня.
— Что же, в таком случае, почему ты вдруг перевелся из столицы на север, если тебя все устраивало?
— Ох, да, это, — рядовой нерешительно почесал затылок, тщательно подбирая правильные слова. — Дело в том, что… в общем, я в некотором роде увидел в этом шанс начать все по новому. Пони в Кантерлоте порой бывают слишком заносчивы. Не в обиду вам сказано, сэр, вы и ваша жена бесспорно благородные, чистые сердцем пони, но, к сожалению, не все дворяне такие. Не представляю даже, как Хоуп это терпит. В остальном… ну, вы понимаете: новые места, новые пони, новые правители, возможности, а также…
— Сочные кристальные кобылы, жаждущие внимания и тепла уже как тысячу лет, — мечтательно протянул Ривер. Мерзкая ухмылка, сопровождавшая эти слова, совершенно точно не принадлежала синему пони. Она вообще никак не могла принадлежать пони.
— Мое собственное жгучее… любопытство, жажда приключений вдали от родной Эквестрии, — закончил Фейзер с явной дрожью в голосе и старательно удерживаемого в себе гнева. Этот единорог, Ривер, стоит в одном шаге от того, чтобы вывести молодого пегаса из себя.
— Селестия свыше, Ривер, иногда у меня закрадываются серьезные подозрения в том, что ты думаешь исключительно своим вторым рогом! Ты действительно не мог промолчать? Это был простой приказ, и ты его не выполнил. Что на тебя, Дискорд побери, нашло?
— Да бросьте, Ваше Высочество, Фейз, я ж эт так… для поднятия настроения. К тому же, это немного помогает отвлечься от страха, потому что эта дважды проклятая Солнцем и Луной шахта пугает меня до дискордиков, сэр, — нервно пожаловался единорог, на его лбу выступила испарина, а глаза безумно забегали по сторонам. Единорог потерпел полный крах в своих нелепых попытках оправдаться, постепенно превратившиеся в невнятное бормотание, не на шутку встревожившее Армора, ведь обычно сержант никогда не вел себя подобным образом. Конечно, боевой маг часто с радостью подначивал других в разговоре, однако же в большинстве своем это было уместно и достаточно невинно, но сегодня что-то точно было не так.
«Солнце в небесах, да он весь трясется!» — отшатнулся пегас в страхе, повалившись на брошенные пожитки.
Ривер не знал почему, но ужас безжалостно скручивал его нутро; боевому магу с чего-то начало казаться, будто густая чернота туннеля движется, перетекая с места на место, безмолвно наблюдая за ними, притягивая, высасывая. Сержант не совсем отдавал отчет своим действиям в тот момент; мысли путались, собираясь в сплошной клубок противоречий. Ненависть, зависть, гнев и страх — неостановимой волной затопили его разум. Единорогу хотелось бежать, кричать, лягаться, кусаться, вопить во все горло — однако губы упрямо отказывались размыкаться. Он был не в состоянии пошевелиться, единорог был лишь марионеткой, которую перестали дергать за нитки.
Вспышка света, всего за какую-то секунду дребезжащий гул пронесся под сводами пещеры, достигнув своего апогея и резко смолкнув, когда грянула вторая вспышка. Открыв глаза, Фейзер стал свидетелем того, как безобразная теневая масса металась из стороны в сторону и медленно слабела, распадаясь на свету. Копыто пегаса невольно потянулась к седельным сумкам, а если точнее к копью, висевшему в специальном чехле.
— Параспрайтовы отродья, — сплюнул Шайнинг, опасливо оглядевшись по сторонам и настороженно водя ушами. — Похоже, их больше нет. Эй, ребята, вы как, в порядке? Ривер? Вот сено, сержант!
Тело синего единорога слегка дрогнуло и перевернулось на спину. Морда рыжего жеребца уставилась в каменный потолок пещеры широко раскрытыми глазами. Капитан предполагал худшее, однако, подойдя поближе, жеребец вздохнул с облегчением: грудь синего единорога вздымалась и опускалась, под тяжестью нависшей тишины прослеживался четкий ритм дыхания и биение сердца.
«Живой, — выдохнул Шайнинг с облегчением, — Может быть, даже слишком, а?» — подумал он, присмотревшись к сержанту поближе. Тот лежал на спине, подогнув передние лапы к груди, высунув язык и скосив глаза. Определенно, в остальном единорог был в полнейшем порядке. Для себя, конечно.
Деревянное древко копья бесцеремонно врезалось в бок жеребца, заставив того закашляться и резко вскочить с места.
— Ах, ты, мелкий крылатый… сказал же: разбудить меня на рассвете! — гневно выпалил Ривер, усердно потирая ушибленный бок. Сильное желание единорога высказать пегасу что-то наиболее оскорбительное из его весьма обширного арсенала колкостей стремительно оборвалась в зачатке, когда он столкнулся нос к носу со своим командиром.
«Ой-ой!»
— Э-эй, к-как жизнь, кэп? — заикался Ривер, натянув улыбку.
— «Как жизнь?» Сержант, ты, блин, серьезно сейчас? Мы чуть оба из шкуры не выпрыгнули! — вспылил Шайнинг, однако быстро понял: что-то во взгляде рыжего жеребца показалось странным. Совершенно очевидным это стало, когда, проморгавшись, единорог принялся как бы совсем сонно озираться вокруг.
Это не его казарма. Это помещение также не являлась частью замка или не принадлежала имперской гостинице, где единорог любил часто останавливаться вне службы. Это вообще не было ни на что не похоже. По крайней мере, ни на что, чтобы страж мог видеть раньше.
Капитан наблюдал, как с каждым новым мгновением гвардеец каплей за каплей теряет самообладание.
«Постойте-ка, это была абсолютно искренняя растерянность? Нет, даже паника. Но как так? Секунду назад он выглядел нормальным да и вел себя так же, как и всегда, — пронеслось в голове у принца. — Только не говорите мне что?..»
— Какого? К-капитан! — закричал синий единорог дрожащим от испуга голосом. — Г-где… где э-это мы, сэр?
— Мы в старой корунтовой шахте, что под Фангосовыми горами. Ты… разве ты не помнишь?
Смятение. Рыжегривый пони напряг свою память в отчаянных попытках отыскать недостающий кусочек пазла, однако все оказалось тщетно. В мозгу остались лишь неясные образы и обрывки воспоминаний, грубо вырванные из сознания. Пораженно сев на круп, Ривер помотал головой в упрямом неверии.
— О-о-ох, пегасьи перья, я серьезно, кэп, мне сейчас вообще не до шуток! Мог бы сразу сказать, что телепортируешь нас. Конские яблоки, да и когда ты в принципе выучился этому заклинанию? — не унимался он, — Если это какой-то тупой розыгрыш, то сейчас не время и не место! Сено, я даже готов признать то, что вы, капитан, провернули просто невероятно. Минуту назад я проходил со всеми через городские ворота и вот, — жеребец цокнул копытом по полу, — Я просыпаюсь тут, в темной пещере, чувствуя себя так, словно меня раз эдак трижды пережевала и выплюнула голодная мантикора. Сэр, я не понимаю…
«Селестия мне свидетель, Сомбра, клянусь честью, ты когда-нибудь ответишь за это, ответишь за все! — в сердцах проклял Шайнинг.
— Тихо, успокойся, сержант, — сказал белошкурый жеребец в утешительной манере. Он близко подошел к рыжегривому пони и приобнял его. Ривер слабо дрожал, всхлипывая. — Посмотри на меня, все хорошо — просто… дыши. Давай, вдох-выдох, вдох-выдох. Отлично, молодец! А теперь послушай, мы пришли сюда пешком, укрылись от страшной метели снаружи. На тебя где-то по дороге напали умбры, не знаю, где точно, но у меня уже есть некоторые догадки.
— О шом эфа фы? — промычал опешивший пегас, опасливо сжимавший копье во рту. Заметив сконфуженные физиономии своих собеседников, пегас закатил глаза. — Тьфу, так-то лучше, — почти неслышно пробормотал он, избавившись от мешавшего говорить оружия. Теперь пришло время задавать правильные вопросы.
— Что… что с сержантом, сэр? И еще эта вспышка, это ведь не совсем обычная боевая магия, верно?
— А ты крайне наблюдательный, рядовой, — похвалил молодого стража Шайнинг. Кажется, единорог подле него наконец-то стал успокаиваться. — Этому заклинанию меня научила жена. Не помню точно, где конкретно она его смогла узнать… то ли в имперских архивах, то ли где-нибудь еще нарыла — она ведь у меня умница. К счастью, одну вещь мы знаем наверняка: оно пока единственное из нашего арсенала может отпугнуть их или в крайнем случае нанести им существенный вред.
— Понятно. Получается, те байки о оживших тенях, что я слышал в стенах города и в казармах — не просто пугалка для туристов?
— Если бы, — хлюпнул носом Ривер, — Каждую неделю стражники и стражницы из внешнего дозора присылают мне отчеты о одиночных встречах с этими уродцами, — единорог попробовал отстраниться от объятий капитана, что оказалось весьма затруднительным делом. — Ну-ну, кэп, отпусти, — протестовал он, похлопав того по спине. — Мне уже гораздо лучше. Видишь? Пусти, иначе твоя принцесса неправильно поймет, а я не хочу, чтобы меня изгнали на Луну, кого ж тада я буду там доставать, а?
— Думаю, она не была бы против, — насмешливым тоном произнес принц, а затем, прошептав, добавил. — Тем более, что я не раз и не два находил эти дрянные любовные романы о запретной страсти двух жеребцов прямо у нас под кроватью.
— И что ты с ними сделал?
— Ничегошеньки, в любом случае, что я вообще мог бы сделать? Она пустила в ход свое фирменное очарование и их любимый с Твайли слезный взгляд нашкодившего котенка. Уж не знаю, кто из них придумал это первой, но факт остается фактом: я становлюсь совершенно бессильным.
— М-да… надо как-нибудь попросить принцессу научить меня этому классному трюку. Глядишь, и с дежурства начнут отпускать… — мечтательно протянул рыжий пони.
— Не дождешься…
— Сир, у Вас что-то случилось? Кажется, я слышал здесь какие-то крики, — глухо раздался скрипучий голос старика в глубине туннеля. Он приближался. Лязганье его брони и ритмичное цоканье копыт — звук которых становился все отчетливее и отчетливее с каждой последующей секундой, говорил об этом весьма ясно. Вскоре из-за угла показалась любопытствующая мордочка бывалого стража; мягкий свет его лампы, закрепленной на доспехе, резал глаза, заставляя всех пони вокруг жмуриться и сморщить нос в дискомфорте.
Окинув хмурым взглядом окружение, земной пони сосредоточил свое внимание на одном, мягко говоря, потрепанного вида жеребце с рыжей гривой. Две темные плоски влажной от слез шерсти и легкое подрагивание копыт сержанта — сказали стражу достаточно, чтобы сделать вполне логичный вывод, который незамедлительно сорвался с его губ.
— Сомбра, — процедил Кристалл Хонор сквозь зубы. Он прекрасно знал, через что сейчас проходит Ривер (во всех подробностях). В тот же самый миг горькие воспоминания затопили старика: все унижения, вещи, что он бессознательно и беспрекословно выполнял когда-то по указке десятков, а то и сотни умбр, стервятниками роящихся вокруг.
— Когда?
— Мы… мы не знаем, может, еще у городских стен, а может, уже на пути сюда.
Гвардеец кивнул, призадумавшись.
— Скажи, сынок, что ты видел последним, прежде чем… ну, ты знаешь — уйти? — спросил он практически требовательно; старику жизненно важен был ответ, от которого зависела его репутация и репутация его семьи в глазах принца, ведь если тени пробрались внутрь супротив земнопони, ускользнули от его взора, успев понибудь навредить…
Нет большего позора для стража, чем пропустить врага в собственную крепость. Тем более так беспечно.
— Я ж говорил, — начал Ривер, — Я замыкал отряд. Прошли через имперские ворота и… все. Дальше ниче не помню, зуб даю.
— Гм-м, понятно, — заключил пожилой лейтенант, постучав копытом по подбородку. — Там, — страж указал куда-то в кучу вещей, — в моих сумках кое-что есть для тебя, сынок. Это… поможет унять боль да и согреться как следует тоже.
— Мать моя кобыла, эт ж сидр семейства Эппл! Как… как ты смог его достать? Он ж редкий, что с ума сойти!
— Когда был на гражданке, и так удачно с сезоном совпало. В общем, проезжал я мимоходом Понивилль — набрал себе немного. Помню, та песочная кобылка за прилавком тогда такие цены заоблачные заломала, мне сразу подумалось: кабы мне от такого разом пегасом не сделаться? Короче говоря… казалось мне — битов за него уйму придется отвалить. Ан-н, нет, мне та хорошая пони знатную такую скидочку накинула, тока глянула на меня, дай богини ей большого здоровья.
— Ах, хорошо! — прохрипел синий единорог довольно, отхлебнувши из фляги. — Помница, мне как-то такой же сидр подруги из Эпплузы подогнали, на день рождения… Эм, лейтенант?
— Ась?
— Это… спасибо, спасибо вам всем.
— Не за что, сынок. Знай — не выхлебай мне все и на том сойдемся, — пробормотал кристальный пони, проходя мимо. Опустившись перед белым единорогом в смирительном жесте, он хотел привлечь внимание. На кону стояла честь, по крайней мере, сей пони искренне верил в это.
— Сир, мне очень-очень жаль… я… я подвел вас, — шепнул тот, склонившись еще ниже.
— Все нормально, Кристалл. Ты не виноват, никто не виноват. Я не злюсь.
— Но, Ваше Высочество, я…
— Все. Хорошо, — мягко произнес Шайнинг, ободряюще улыбнувшись. Он отчеканил слова, как это часто любила делать Селестия на дворянских приемах, благо капитан слышал подобное не раз, чтобы запомнить принцип. Ирония состояла в том, что единорог никогда в жизни не подумал бы, что ему придется самому когда-нибудь его использовать.
— Он мог использовать Ривера, как собственные глаза и уши, сир, — заявил Кристалл, переглянувшись. — Возможно, до сих пор продолжает это делать, — прошептал он недоверчиво.
— Исключено, я избавил нас от этих тварей. Осталось лишь держать ухо востро. Кстати об этом, лейтенант, думаю вам пора возвращаться на дежурство. Мы же не хотим, чтобы то, что произошло с Ривером повторилось, верно?
— Да, Ваше Высочество!
— Гм-м, сэр? — робко позвал молодой пегас. — Разрешите мне подменить мистера Хонора?
— Прости, малыш, но я вынужден ответить отказом, — неохотно отрезал Шайнинг. — Видишь ли, ты — пегас, и ты будешь мне нужен завтра отнюдь не в роли сонной птички. Как буря более менее уляжется, посмотри сверху на окрестности. Что искать ты знаешь, но я на всякий случай все же повторюсь. Ярко-голубые полосы света, они образуют из себя что-то наподобие сетки, иногда просто луча, будто от единорожьего рога, всяко по разному. Их ты сразу заприметишь, это я тебе гарантирую.
— Х-хорошо, сэр. Будет сделано, — молвил пегас в предвкушении взмахнув крыльями. — Все равно этим малышкам потребуется небольшая разминка.
На плечо Фейзера опустилось белое копыто.
— Насчет нашего старика, ты не беспокойся — он сильный пони и уж что-что, а пару бессонных ночей его не сломят, так что иди спать, рядовой. Завтра предстоит трудный день, нам понадобятся силы.
Фейзер кивнул, укутавшись в свой спальник, пегас повернулся в сторону выхода, поймав на всего лишь мгновение момент, когда земной пони исчезал за очередным поворотом.
Свет его фонаря вскоре исчез вместе с ним.