Оловянный солдатик
Глава 2 — Черно-белое полотно — часть вторая
Пушистый белесый снег медленно спускался с облаков на долину.
Тишина.
Дыхание. Пони-гвардеец собирался силами для рывка. Широко расправленные крылья жеребца раскачивались вверх вниз в такт движениям остального тела. Пегас был в состоянии натянутой струны, все его мышцы сжались пружиной, готовясь выпрямиться в любой момент.
Фейзер закрыл глаза, чутко прислушиваясь к ритму своего сердца.
Тук-тук, тук-тук, тук-тук.
Пони поднял круп с земли, перенеся свой центр тяжести на манер скакунов-земнопони. Втянув морозный воздух через нос, пегас задвигался, перебирая конечностями.
Прыжок, сильный взмах крыльями и ощущение твердого камня под копытами сменилось пьянящим ощущением полета. Раскрыв веки, пони с восторгом обнаружил мир под собой: безрадостный ландшафт ледяной пустоши оказался не таким уж безнадежно мрачным под редкими лучами всеобщего светила, слабо пробивающихся через серую завесу облаков-великанов. Снег тускло блестел, переливаясь на солнце сотнями и тысячами миниатюрных звездочек.
Он не был лучшим летуном в Эквестрии, да что там — он даже не был лучшим летуном в академии или в своей семье (это почетное место давно заслуженно заняла Хоуп). Однако… как и любому другому пегасу, Фейзеру нравился сам процесс полета, чувство… свободы, власти, силы, мимолетной значимости, что он дарил каждый раз, когда молодой страж поднимался в небеса.
Непередаваемый словами восторг — сладкая эйфория осветила разум на столь кроткий миг, что им никогда не получается насладится сполна, поэтому пегасы веками продолжают возвращаться в небо вновь.
Вдруг на горизонте зародилась заветная искра, беспорядочно (или же так просто казалось на первый взгляд?), рассыпая тонкие лазурные линии по округе, будто бы аккуратно ощупывая невидимой когтистой лапой абсолютно все до чего б они могли в полной мере дотянуться. «Сияние» шло из неглубокого ущелья, по крайней мере, именно оттуда тянулись его длинные лучи. Так называемые «усики», как их успели прозвать в народе.
«Бинго!» — удовлетворенно ухмыльнулся Фейзер, сделав в своей голове пометку источника свечения на воображаемой карте. Спланировав вниз, предварительно сделав виток другой в воздухе всего лишь для того, чтобы картинка как можно лучше отпечаталась в памяти, гвардеец мягко опустился на землю.
В пещере больше не было тихо. Эхо двух оживленно спорящих о чем-то пони настигло ушей пегаса. Это были голоса принца Армора и лейтенанта Хонора. Скоро жеребец набрел и на них самих. В телекинетическом поле светлого единорога парила старая карта со свежими отметками на ней. Пегас быстро нашел третьего своего попутчика в туннеле. Обычно чрезвычайно шумный и веселый сержант держался обособленно, кислая физиономия вкупе с подавленным взглядом производили отчетливое впечатление… безумной неправильности происходящего.
Несмотря на то, что единорог был явно погружен глубоко в себя, именно он первым завидел недавно вернувшегося из разведки пегаса. Фейзер воочию наблюдал, как Ривер шатко изобразил прежнюю свою улыбку, такую привычную, но в тоже время вынужденную и самую что ни на есть карикатурную.
— Вы только посмотрите-ка, кто пришел! — неистово фальшиво-бодрым тоном произнес рыжегривый страж. — Неужели уже успел налетаться, крылатик?
— Да, сэр. Та «штука», кажется, она на востоке, в ущелье.
— В ущелье? Странно, мне казалось, она будет где-то в низине, — пробормотал Кристалл, сверяясь с картой.
И правда, Фангосовые горы были отмечены как источник таинственного свечения, которое появилось не так давно в этих краях. Кристальные пони, как народец весьма боязливый и без единого преувеличения один из самых суеверных во всей империи, донесли это известие до принцессы и ее мужа с невероятной быстротой — да такой, какая с легкостью может посрамит даже лучших из Вондерболтов.
И вот они здесь, пришли за ответами, что таят эти заснеженные земли.
Вороной земной жеребец покачал головой в неверии.
— Быть того не может, — сказал он, бросив очередной взгляд на кусок старого пергамента перед собой. — Я ж все сам проверил и тысячу раз перепроверил перед уходом. Она должна быть прямо тут!
Угольно-черное копыто указала на едва читаемые символы и числа на листе, которые было очень легко заметить, по большей части из-за их внушительных размеров по сравнению с ровной и приятной глазу каллиграфией автора или же авторов самой карты.
— Дай-ка мне взглянуть, — заинтересовано произнес Шайнинг, пролевитировав карту к себе, задумчиво разглядывая ее в течении минуты, прежде чем подозвать старого лейтенанта к себе.
— Здесь, — жеребец указал в место неподалеку от отметок, — она была неделю назад, а здесь, — Шайнинг провел линию к горной низине. — она должна была быть вчера, верно?
— Да, Ваше Высочество. Прямехонько перед нашей-то вылазкой все и проверил.
— Любопытно, очень любопытно.
— Сэр? Разреши…
— Разрешаю, говори скорее, что там у тебя, рядовой?
— Я… не знаю, как сказать, но… это «сияние» — оно мне кое-что напоминает.
— Напоминает? — уши Шайнинга встали торчком, совершенно ясно выдавая его заинтересованность. Фейзер слегка опешил, потому что помимо принца его слушали еще двое любопытных пони.
— Ну-у, неважно. Та вещь, кажется, она как-то движется или вроде того. Я не знаю, не видел следов волочения или вообще хоть каких-то следов в принципе. Похоже, их замело, сэр.
— Или их там и не было никогда, — мрачно предположил Ривер, — и мы охотимся за дискордовыми иллюзиями.
— Тада нам стоит поторопиться, ежели хотим поспеть и не попасть снова под бурю. И по хорошему, сир, не дело это: империю надолго без защиты оставлять. Признаться честно, Ваше Высочество, я-с не совсем понимаю, зачем было покидать город самому? Боюсь, без… Вас, мой господин, пони начнут волноваться, а мы ж знаем, чем это может кончится, сир.
— Как говорится: оставим кобылкам их кобыльи дела… Я это к тому, что Каденс сама может справиться с этим. Она — могущественный аликорн как никак, племянница самой Селестии, и в первую очередь — она моя отважная принцесса. Я же просто единорог, каких тысячи и тысячи в королевстве, лейтенант, и все остальные, прошу, никогда не забывайте этого, — твердо заявил Шайнинг. — В другом же Кристалл абсолютно прав: у нас действительно нет времени для промедлений, так что, вперед! Меня прям-таки распирает от любопытства!
— Есть, товарищ принц, сэр! — отсалютовал Ривер, первым вышагивая в сторону выхода, вскоре за ним последовали и все остальные.
Снаружи стало ужасно тихо, не было даже пресловутого воя ветра, что они слышали сегодня утром, только скрипучий снег под ногами да редкое бряцанье доспехов и седельных сумок на их спинах издавали хоть какие-то звуки в этом пустынном месте.
Местами на их пути попадались массивные ледяные глыбы, угрожающе выступавшие из-под земли. Ледники. Вопреки всеобщему мнению, они не были неподвижны, как не были неподвижны горы, сугробы, облака, тени — все они движутся. Некоторые быстрее, другие делают это медленнее, а последние и вовсе незримо для многих. Пустоши Кристальной Империи мертвы — в них нет жизни, но как бы абсурдно это не звучало, они живут; они растут, захватывая в свои холодные тиски все больше и больше земель, отступают, скалы разрушаются под суровым гнетом мороза и ветра, а сугробы все время рассыпаются на маленькие снежинки, которые уносились с порывами ветра куда-то далеко-далеко, за горизонт.
Кристалл прекрасно знал тот ледник, который остался позади. Словно старого друга, безликий и молчаливый он встречал его. Старик отчетливо помнил, что в прошлый раз, когда он проходил этой дорогой, глыба стояла дальше… намного дальше.
Он идет, бредет по этой замершей пустыне так же, как бредут они сейчас, но медленнее, тише, дольше. Кристалл усмехнулся. А сможет ли он в следующий раз встретиться с ним или же… время заберет его раньше? Весьма иронично и горько осознавать, что обычный кусок льда переживет его, его семью, возможно, даже Кристальную Империю или всех пони в целом.
Идти становилось труднее, копыта постоянно провалились под снег, а глаза начинали болезненно ныть из-за всей той невыносимой белизны вокруг, которой, казалось бы, не будет конца, однако все изменилось, когда они приступили к переправе через одну из меньших гор. Дышать стало заметно тяжелее, узкие уступы между скалами не внушали гвардейцам и их предводителю никакого доверия. Пегас парил рядом с ними, в сердцах надеясь успеть поймать любого пони, кому не посчастливиться сорваться вниз.
Они молчали. Любой лишний шорох мог запросто обрушить лавину на их головы. Осторожно, шаг за шагом отряд пробирался к своей цели. Ущелье уже проглядывалось под ними. Выступы все меньше, капитан уже чувствовал, как его правый бок трется о поверхность известняка, неприятно скрежета и царапая броню.
Очередное движение копытом, оно резко скользит, а недавняя опора скатывается и падает в глубокую пропасть. Жеребец покачнулся, но устоял на ногах. Живот пронзила пустота, белая шерсть встала дыбом от страха, Шайнинг заглянул в пропасть. Звука не было. Секунда, вторая, третья — ничего не происходило, пока гулкий отзвук падения не отразился от каменных стен и не достиг их.
Для них он был подобен раскатистому грому.
Затаив дыхание, единорог случайно встретился взглядом с янтарными глазами земнопони, шедшего спереди. Они замерли, единовременно подняв головы вверх, прислушиваясь. Однако ничего не произошло, и пони почти синхронно выдохнули с облегчением.
«Слава Селестии, кажется, на этот раз пронесло», — подумал Шайнинг Армор, легким жестом отдав приказ двигаться дальше.
Вскоре небольшой отряд вышел на широкий выступ, по крайней мере, достаточно просторный, чтобы на нем свободно могли уместиться дюжина пони, не слишком рискуя случайно задеть своего товарища боком и столкнуть того вниз. Вдобавок отсюда открывался отличный вид на их цель: ущелье. По правде говоря, оно не имело официального названия или какого-либо названия вообще, и было относительно неглубоким.
Оглядевшись вокруг, их проводник в лице Кристалл Хонора приметил камень у края. Нашарив у себя веревку, старик принялся наматывать ее копытами, очевидно готовясь к спуску. Завязывая узел, лейтенант щелкнул ушами и встрепенулся. Нарастающий гул очень схожий с тем, который часто издают киты, показался старому пони самым сильным в мире громом. Тем временем звук становился все сильнее.
Шмяк!
Позади упала кучка снега и еще одна, и еще, кучи становились все больше с каждой секундой. Земнопони ощутил недобрые признаки вибрации под копытами. Жуткий треск огласил падение ледяной глыбы. Она со звоном разлетелась на множество меньших осколков, но, к счастью, они не смогли как-то существенно навредить членам группы. В основном потому, что они звонко отскакивали от стальных пластин зачарованного доспеха.
Затем были волны: титанических размеров снежные массы за секунду сбили всех пони с ног и медленно тянули за собой в пропасть. Кристалл всеми силами старался остаться на выступе, ведь падение с такой высоты, вероятно, приведет к весьма мучительной смерти. Жеребец лихорадочно загребал передними лапами снег с ярым намерением вырваться из потока, но все было тщетно. Следующая волна с неистовой силой вытолкнула стражей в бездну, словно они были ничем.
Веревка. Земнопони впился зубами в едва заметный извивающийся кусок толстой ткани, повиснув над пропастью. Мимоходом Кристалл Хонор стал свидетелем того, как еле различимые в лавине цветные силуэты его товарищей, его правителя, того, кого он поклялся привести принцессе в целости и сохранности, несутся вниз с огромной скоростью. Прежде чем они пропали из вида, матерый страж увидел тусклое свечение рога. После он почувствовал резкий удар, который выбил изо рта жеребца спасительную веревку.
И вот он падал. Казалось, время замедлило свой бег в этот момент. В голове, будто молнии, метались всевозможные мысли: семья, друзья, дом, родовая честь, которую он так и не искупил, принцесса, он подвел ее… так бездарно.
Кристалл покорно зажмурился, всем своим естеством готовясь к удару о землю — ничего. Слабый толчок, и чьи-то копыта бережно обхватывают его за грудь. Позади послышались мягкие взмахи крыльев, которые ему явно не принадлежали.
Он не умер?
Открыв глаза, Кристалл с трепетом в сердце взирал на то, как по склону струиться снежный водопад — прекрасное зрелище, поражающее умы и в то же время несущее погибель любому, кому выпала честь узреть все величие и мощь горной лавины. Как правило, в первый и последний раз в своей жизни.
Безмятежность, простейшая, почти первобытная радость от спасения его жизни полностью захлестнула земнопони тогда, когда он вновь сумел прикоснуться к твердой поверхности.
— Еле… уф, успел, — сквозь тяжелое дыхание пробормотал пегас. По правде говоря, оно не привык поднимать в воздух, нечто большее, чем вес своей амуниции. — Сэр? Лейтенант, Вы… с Вами все порядке?
Ответа не последовало, вороной пони лишь безмолвно таращился перед собой. Фейзер даже оторопел на мгновение, когда лейтенант вдруг начал копать. Молодой стражник никогда в жизни не видел столько отчаяния в глазах пони.
— Чего ты стоишь, чтоб тебя?! — выкрикнул черношкурый жеребец через плечо. — Помогай, мы еще можем успеть. Давай же! Это приказ. Они должны быть где-то здесь. Вот уже…
Темное копыто уперлось в нечто твердое в снегу, а именно — латный гвардейский шлем, принадлежащий принцу Кристальной Империи.
Неожиданно для двух жеребцов из углубления вырвалась струя горячего пара, окатив тех теплотой. Стражи отшатнулись в страхе и изумленно округлили глаза до размера обеденных блюдец, когда белый покров стал таять и обваливаться за какие-то жалкие секунды. Очень скоро из-под него показалась большая полупрозрачная пурпурная сфера, внутри которой четко проглядывались две рогатой пони-фигуры. Магия постепенно развеялась, и оба единорога обессиленно рухнули наземь.
— Босс, Вы были просто олунительны… Так быстро сотворить заклинание щита. По чесноку, я уже думал, что все, — рыжегривый страж обессиленно ткнул себя в грудь, — кранты этому жеребчику и его светлой мечте стать прославленным писателем. Кто знает? Может быть, я даже за свои мемуары возьмусь когда-нибудь.
— Вот как вернемся, так сразу можешь приступать. А насчет того заклинания, я и во сне могу его сотворить, не почесавшись даже, Рив, не говоря уже о тех временах, когда я и мои друзья находятся в опасности, — хмыкнул Шайнинг. — Чую, самой судьбой мне предначертано быть вашим щитом.
— Сэр, а вы вашу метку вообще видели? Эт ж и есть самый настоящий щит! — добродушно хохотнул Ривер.
Единорог лишь криво усмехнулся в ответ, широко распластавшись на сугробе. Легкие жгло, тело изнывало от жары; мир безостановочно вращался перед глазами, провоцируя приступы тошноты и головной боли. Видимо, их маленькое «восхождение» все-таки возимело серьезные последствия.
Паршивое ощущение влаги, стекающей ему за шиворот, в миг прояснило рассудок жеребца, вынудив того подняться на ноги и по-собачьи отряхнуться. Мокрая шерсть — не самый лучший теплоизолятор, в конце концов.
— Так, пожалуй, хватит на сегодня водных процедур и закаливания. Дискорд побери, не простудиться бы, — поежился рыжий единорог. — Ладно, надеюсь, нипони не пострадал?
— Ни царапины, сэр. Лейтенант?
— Все… нормально, сынок. Я в норме, только сердечко малость пошаливает, но это ничего — пройдет, так всегда бывает после подъема и резкого спуска, — немного неуверенно ответил Кристалл.
— Хорошо, тогда мы немедленно выдвигаемся. Одному Дискорду известно, когда нас здесь может накрыть следующая лавина.
— Эм, сержант Райт?
— О, пожалуйста, можно просто Ривер, крылатик. Забей ты на эту субординацию — уши вянут. Будто при параде, честное слово. Дядя Райт своих не сдает, даже за баснословные суммы битов.
— Рыжий, я же прекрасно все слышу! Вот лишить бы тебя жалования этак на месяцок-другой и посмотреть, как ты тогда запоешь, — пригрозил Шайнинг с легким намеком на веселье в голосе.
— В Тартар жалование, сэр! Я считаю, улыбки на лицах моих сослуживцев намного важнее, чем какие-то жалкие золотые монеты. Тем более, — единорог лукаво улыбнулся. — Мои друзья с большим удовольствием займут мне парочку битов или прикроют круп в бою, чем совсем незнакомые мне пони.
— Вы… ты уже хотел подружиться со мной, Ривер, — тихо рассмеялся молодой пегас, помотав головой. — Вышло не очень хорошо. Я был буквально в шаге от того, чтобы хорошенько отлягать тебя.
— Правда? Странно, обычно я могу вести себя, как полный придурок, но у меня есть рамки. Не помню, что я тебе тогда такого наговорил?
— Засмущал бедного пегасика личными вопросами так, что у него аж кончики ушей покраснели. Сам видел, — простодушно объяснил Шайнинг. — А потом, в общем, ты узнал, что у него есть сестра. Не знаю точно, ты или же умбра говорили эти противные слова о ней, словно она какой-то кусок овса, но одно я знаю наверняка: Фейзер очень любит свою сестру и не даст ее в обиду, и я могу это понять, сам знаешь.
— О Селестия, ты ж не сильно злишься на меня, так ведь, крылатик? Я… я не хотел, клянусь! Так что без обид, как думаешь? — единорог протянул копытце в примирительной манере.
— Без обид, — согласился Фейзер, с искренним энтузиазмом отвечая на простой дружеский жест. Что-что, а долго держать обиду на вечно неунывающего единорога совсем не получалось.
Несомненно, сержант оправился от нападения тени до смешного быстро, и если в начале их переправы через горы его улыбка выглядела скорее как дань привычке, то сейчас она смотрелась вполне естественной. Хотя, быть может, он всего-навсего достаточно пришел в себя, чтобы его притворство было не столь заметно, но кто знает? Фейзер все же предпочитал оставаться оптимистом.
Цель становилась все ближе и ближе с каждым последующим шагом. Когда пони поднялись на ближайший холм, перед их взором во всей своей ужасающей красе предстало оледеневшее по краям ущелье. Откуда-то из его глубин снова что-то натужно пророкотало. Гулкий пульсирующий звук отражался от гладких стенок ущелья, разнося по округе свой грозный глас. Тончайшие сияющие усики тянулись на поверхность, как бы с осторожностью ощупывая края пропасти. Были они вообще осязаемы или реальны? Шайнинга терзали сомнения на этот счёт, что если все это всего лишь грязный трюк? Иллюзия, созданная королем Сомброй только для того, чтобы заманить гвардейцев в свою подлую ловушку? Нет, это было далеко не так. Они видели «сияние» и в пределах Кристальной Империи, где сила Сердца защищала их разум от всевозможных уловок теневого властелина.
— Эм, сэр, Вы это слышите? — взволнованно прошептал Ривер, озираясь вокруг. — Чет вроде… ржания?
— Само собой, сержант, я… Стоп, ржание? Какое еще ржание?
И ведь действительно, стоило только знакомому гулу прекратиться, как его сменило глубокое, гортанное ржание, исходившее, казалось, отовсюду.
Внезапный порыв ветра обжег их лица морозным воздухом. Единственный пегас в группе мрачно косился на крадущуюся в их направлении метель или…
— В… В… В-вендиго! — испуганно завопил он, молниеносно рванувшись вверх как раз в тот момент, когда один из злобных духов промчался мимо.
— Дискорд побери, кэп, это тварь здесь не одна! Сэр, осторожно! — прокричал рыжий единорог, бросаясь вперед и разрежая заклятье огня перед собой.
Магическое пламя задело, несущихся во весь опор вендиго, и те резко встав на дыбы и вскрикнув от боли, повернули назад и заходили на крюк, вероятно, готовясь ко второму заходу. Всего существ было не меньше трех. Их бледные дымчатые шкуры и гривы развивались на ветру, а морды застыли в вечном выражении холодной ярости, что они несли вместе с вьюгой.
Собрав все свои силы, Шайнинг вложил их в сотворение щита, укрыв себя и других двух пони подле себя от гнева вендиго. Демоны были голодны и оттого их удары чудовищны. Белый единорог не знал, насколько долго он сможет продержаться, знал лишь, что отчет шел на минуты.
— Проклятье, — выругался Кристалл. — Рядовой! Он остался там!
— Спокойно. Кажись, крылатик, решил взять их на себя. Хотя у меня такое противное чувство, что это ненадолго. Как они в принципе нас нашли?
— Возможно запах нашей магии. Пони давненько не появлялись в этих местах. О, Тартар! — на магический барьер обрушился град ударов. — Кристалл, Ривер, кажется, я долго не выдержу.
— Че ж нам делать?
— Ясно дело — бежать. Мы не сможем их одолеть, однако есть у меня одна мыслишка. На счет три, сир, опускайте щит.
— Что ты задумал?
— Просто доверьтесь мне. Их трое — нас четверо, ежели разделимся, то сможем их запутать. Возможно.
— Хочешь попробовать рискнуть?
— Сено, не одному ж пегасику за нас отдуваться, — фыркнул Ривер, встряхнув гривой.
— Что же, детишки, слушайте. План примерно такой…
— Ну же, я здесь вы, куски грифоньего дерьма! — дерзко выплюнул молодой гвардеец, летя на перегонки со злобным морозным духом на хвосте. Пегас пошел на вираж, обогнув очередную глыбу. Краем глаза он увидел, как она раскололась на куски, когда гнавшийся за ним Вендиго врезался в нее.
«Он… один? — Фейзер обернулся: двое оставшихся духов окружили полупрозрачную магическую сферу с пони внутри, и та лопалась под их натиском. — Лягать, а они умнее, чем кажутся! Так спокойно, Фейз, тебе срочно нужно их отвлечь Окей, срочно придумай что-нибудь… О, вот оно!».
— Эй, уродина, я здесь! Да-да, я тебе обращаюсь, отмороженный!
Нет ответа. Создания даже не обратили на него ни капли своего внимания, словно он был пустым местом.
«Нет? Вот сено, тогда план «Б».
Пегас решил пойти вабанк. Оторваться от своего преследователя оказалось весьма трудной задачкой, но рядовой не желал сдаваться. Собрав все свои силы, Фейзер рванул к сфере, пролетев рядом и задев эфемерных существ лишь кончиками своих крыльев.
Это сработало, Вендиго пустились за ним в погоню. Теперь у него на хвосте ни один и ни два, а целых три могущественных духа, готовых превратить его в ледяную скульптуру. Их морды буквально сочились от гнева и чистой ненависти.
Шайнинг наконец смог развеять щит. Сделав это, он и остальные поскакали во весь опор к ущелью. Вендиго заметили это, и пегаса вновь преследовал только один из них. Принц все бежал и бежал, наблюдая, как он сам же заводит себя в тупик, к обрыву. Однако таков план, нужно просто ждать…
— Сейчас, сир!
Пора, сияние снова окружило его рог, возводя магическую стену возле себя. Как и ожидалось Вендиго не успел вовремя затормозить и ударился о нее, на короткий промежуток времени потеряв привычную форму. Тогда Ривер ударил; пучок энергии сотряс щит, а дух был испарен. Не уничтожен, лишь изгнан. Рано или поздно он вернется, заново возродившись в буране, но не сегодня — это самое главное.
Кристалл скакал галопом, проклиная себя за то, что вообще затеял это. Почему-то из всех пони вендиго решил преследовать именно его, а не Ривера? Хотя это и было отчасти то, на что они в тайне надеялись, впрочем старик особо не горел желанием становиться приманкой.
Дух выбрал наиболее уязвимую жертву? Конечно, но земнопони определенно не был согласен с этим мириться. Он остановился, проскользив несколько метров по снегу и увернулся от атаки Вендиго, с усилием перекатившись в сторону.
Легкая ноющая боль в области спины стало небольшой платой за успех. Пустяки, он сможет погоревать о ней дома, лежа в уютном имперском госпитале и попивая теплый какао. Да, мягкая и удобная постель — то, что надо для его старых, изнывающих от усталости костей. Но не сейчас… сейчас он должен закончить этот бой.
Вендиго обернулся, встрепенувшись и, безумно заржав, он бросился на лейтенанта, как вдруг его окружило пурпурное сияние. После вихрь пламени омыл существо с ног до головы, уничтожив его хрупкую оболочку в процессе.
«Двое есть — еще один остался».
Рыжегривый единорог бешено крутил головой, ищя свою последнюю цель. Та неумолимо приближалась к нему, почти дотронувшись гибельным, холодным дыханием и смрадом до крохотного пегаса, отчаянно пытающегося улететь прочь.
— Твою ж Селестию! Когда эт оно успело стать таким большущим? — Ривер испуганно попятился назад, спотыкаясь и поджав хвост.
Две маленькие сферы глядели на него из-под лобья, сочась чистой, ничем не прикрытой яростью, гипнотизируя. Ривер уже видел подобное раньше и струсил, попав в плен к тьме по собственной слабости и нерешительности. В этот раз все будет так же?
Его короткий витиеватый рог разгорался все ярче, наполняя мощью смертоносное стихийное заклятье, формирующиеся на конце. Кто-то что-то прокричал, но единорог не услышал ни слова; замерев от ужаса, он глядел на приближение тени Вендиго не в состоянии даже шелохнуться.
Тогда у молодого пегаса иссякли последние силы, и он рухнул на землю, укрыв копытами голову. Снег смягчил падение, однако же Фейзер все равно зашипел от приступа жгучей боли в ушибленных боках. Холод подползал к нему, обжигая морозом задние ноги гвардейца, сковывая движения. Потом стало жарко, настолько жарко, что пегасу захотелось сжаться в клубок еще сильнее, чем прежде.
Ривер все-таки решился; волна слепящего глаза света прокатилась по полю боя. Это не был обычный огненный снаряд, а самый что ни на есть настоящий огненный шторм, способный снести что угодно на своем пути.
В этом случае, Вендиго не стал особым исключением.
— Ю-ху-у, и вот сержант Райт наконец-таки пробивает долгожданный трехочковый! — радостно провозгласил единорог, повалившись на выжженную его дикой магией плешь серой земли, окруженной снегом со всех сторон.
— Этот… последний, сир.
— Ве-великолепно, лейтенант. Ривер, ты как?
— Все нормально, ну кроме того, что я не чувствую своего рога, кэп. Кажись, я терь земнопони. Мистер Хонор, как думаете, а я смогу сойти за одного?
— Не-а, — старый жеребец покачал головой. — Ты ж совсем щупленький будешь, какой же из тебя земной пони? Хворый разве что, — пошутил Кристалл.
— Во-о-т, — обиженно протянул единорог, нелепо подняв копыто вверх. — Спасаешь их шкуры, а они тебя хво… хво, тьфу, больным обзывают. Несправедливо!
— Ох, конские яблоки, о, э-э, ребят! Сюда! Вы должны это увидеть, — окликнул их, своевременно пришедший в себя пегас.
Шайнингу сильно насторожило то, каким тоном рядовой произнес эти слова. Это было удивление, страх, радость? Бывший капитан отчетливо слышал нотки боли, что только подтвердилось, когда они нашли его. Тот сидел возле обрыва с неестественно повернутым правым крылом, что, вероятно, является последствием ранее проведенной им жесткой посадки. Подошедших интриговало выражение мордочки юного гвардейца, который с нескрываемым любопытством наблюдал за чем-то на глубине ущелья.
Приблизившись вплотную, Шайнинг было раскрыл рот, чтобы предостеречь пернатого жеребца, но слова так и не покинули его. Белый единорог замер в изумлении, он явственно ощущал сильную дрожь под ногами, словно… шаги? Пони опустил взгляд; с чудовищным треском массивная механическая клешня врезалась в земную твердь неподалеку, за ней последовала вторая, а затем третья и четвертая. Они носили на себе внушительную тушу своего обладателя, закованного в блестящий на солнце металл. «Это» смахивало на гротескную паукообразную машину, она передвигалась медленно, плавно, будто бы смакуя каждое свое движение, однако вопреки этому у пони не возникало впечатления, что они давались ей с тяжким трудом. Невольно Шайнинг принялся шарить взглядом по ее корпусу в поисках каких-нибудь труб для выхода пара, но так и не нашел ни одной, зато он нашел там нечто, что с натяжкой можно назвать головой. Конструкция была усеяна множеством маленьких глазков-бусинок, прикрепленных к подвижным сегментированным трубкам, которые способны вытягиваться в длину и гнуться в абсолютно любые направления. Они же и оказались источником таинственного «живого» света, чьи усики сейчас рыскали по склону, будто бы искали там что-то важное.
У машины, конечно, имелись глаза побольше — эти были намертво фиксированы на месте. Единорог никак не мог понять, куда они на самом деле обращены и видит ли оно их, ведь те являлись полностью черными линзами. Картину завершали тонкие щупальца механизма, концы которых обладали тремя зазубренными когтями. Когти эти перебирали камни, поднося некоторые к «лицу», оценивая их. Иногда машина удовлетворенно гудела, и кусок породы немедленно помешался куда-то под брюхо, где у создания, возможно, находился рот или его очень отдаленный аналог.
Каждая деталь в этом механизме необъяснимо поражало воображение смотрящего: простота форм одновременно сосуществующая со сложным внутренним устройством, серого цвета обшивка, сквозь панцирь которой виднелись монотонные сокращения гидравлики.
Вздохнув, Шайнинг Армор только сейчас осознал, что не дышал все это время.
— Разлягать меня в круп, это… просто… невероятно!
Тусклый сумеречный свет пробивался сквозь дворцовые витражи, освещая просторный мраморный зал. Он выглядел бы совсем пустынным в этот час, если не две величественные фигуры принцесс, что вели между собой разговор.
— Сестра, прошу, только не говори нам, что тебя не стоит ждать на празднестве сегодня ночью, — посетовала младшая принцесса, подозрительно прищурившись. — Ужель ты избегаешь нас?
— Нет, что ты! Прости, но я действительно не могу попросту взять все и бросить, — Селестия виновато улыбнулась. — Я бы хотела, правда. Увидеть Понивилль, Твайлайт… Как думаешь, сестренка, Флаттершай обрадуется тому прогрессу, которого ты достигла за эти месяцы?
— И ты вновь так ловко сменила тему, как это похоже на тебя, Тия, — надулась Луна, закатив глаза.
Дверь в тронный зал легонько скрипнула и приотворилась. Мордочка темношкурой кобылицы-стража робко просунулась внутрь.
— Смирено прошу прощения, Ваши Высочества, я отвлекаю вас от чего-то важного?
— Ох, вовсе нет, — отмахнулась Селестия. — Просто небольшие сестринские разногласия только и всего. Так, ты что-то хотела нам передать?
— Да, — фестралка прочистила горло, — принцесса Луна, небесная колесница ожидает вас во внешнем дворе, и мы погрузили туда все, что было велено.
— Хорошо, мы будем там с минуты на минуту. Ты можешь быть свободна.
Стражница кивнула, скрывшись в дверях. Как только отдаляющиеся стук ее копыт перестал быть слышим, ночная принцесса вздохнула, бросив раздраженный взгляд в сторону старшего диарха.
— Даже не думай, что ты так легко отвертишься от сего разговора в грядущем дне, — кобылица предостерегающе фыркнула, направившись к выходу из зала. Селестия молча провожала ту взглядом, пока вдруг, не выдержав, она не выпалила:
— П-постой!
Луна замерла на полпути, вопрошающе обернувшись на голос сестры. Длинна тронного зала отделила их на почтенное расстояние друг от друга, и голос ее сестры эхом отдавался по дворцу.
— Можешь ждать меня сегодня в полночь, Лулу, — заявила Селестия. — По крайней мере, я постараюсь придти именно тогда, когда закончу с этим, — пони пролевитировала перед собой немалых размеров стопку свитков и нахмурилась. — Подумай только — стать заложницей собственной бюрократической системы, какая ирония.
— Служить тем пони, кто по крови своей благородной обязан служить тебе, Тия. Это — есть истинная ирония. Итак, значит, увидимся на нашем любимом холме, сестра?
— Ну, конечно.
Луна почувствовала, как теплые алебастровые крылья притягивают ее в примирительные объятья. Меньший аликорн не знал, как старшему диарху удается провернуть это бесчисленное количество раз, но она никак не смогла сдержать улыбку на лице.
— Учти, что проведя всю ночь с тобой на празднике, я не смогу выполнять свои обязанности принцессы завтра, потому что буду сладко дремать в своих покоях, — ехидно прошептала Селестия ей на ухо. — И кто-то должен будет меня подменить, угадай кто?
— Так и знали, что есть подвох.
— Иди уже, Луна, — добродушно рассмеялась Селестия. — Не заставляй всех пони ждать тебя.
— Это ты заставляешь всех пони ждать тебя, Тия, — проворчала себе под нос ночная принцесса.
— Ты не все пони, сестра, — ответила Селестия. — Ах, да и, будь так любезна, передай моей звездной ученице привет от меня.
— Всенепременно, но… — Луна вопросительно выгнула бровь. — Неужто не можешь ты послать Твайлайт Спаркл весточку через драконье пламя, как это сделали мы не так давно?
Вместо ответа дневная принцесса лишь снова потрясла длинным листом пергамента и горько усмехнулась.
— Что ж, в таком случае, мы с радостью исполним твою просьбу, дорогая сестра, и удачи тебе в чернилопролитном бою с официальными бумагами из рода государственного! Обещаю, мы будем помнить тебя, — съязвила напоследок лунная принцесса, выскользнув из тронного зала. Как раз вовремя. Нечто чрезвычайно мягкое ударилось о дверь именно в тот момент, когда она закрывалась. Это была большая красная подушка, которую Селестия обычно клала на свой трон, дабы ее «королевскому высочеству» было удобно на нем сидеть.
«Ха, промазала!» — хихикнула про себя Луна, дразняще высунув язык. Вскоре она и вовсе скрылась в многочисленных коридорах дворца.
— Привет, Рейнбоу Дэш, как идут дела с погодой? — поинтересовалась Твайлайт, не сводила глаз со своего списка. Фиолетовый дракончик, сидящий на ее спине, лишь закатил глаза и устало вздохнул, прижавшись к теплому телу единорожки.
— Хей, Твай, Спайк, как жизнь? — названная пегаска сонливо потянулась на своем облаке и потерла глаза в надежде смахнуть с себя последние остатки сна.
— Все отлично, Рейнбоу, спасибо, что спросила, — машинально пробормотала Твайлайт. — Так, что насчет расчистки неба перед праздником? Полагаю, ты уже закончила?
Спайк зубасто ухмыльнулся и насмешливо указал когтем на сгустившиеся над городом осенние облака, затмевающие небосвод. Рейнбоу встрепенулась, как же она могла забыть? Прикусив губу и осторожно покосившись в сторону подруги, кобылка к своему довольству убедилась, что та совершенно не обращала на нее никакого внимания, бессвязно бормоча себе под нос и периодически сверяясь в уме со своим списком. Радужногривая пегаска вытянула крылья, а затем рванулась в небо.
Всего через каких-то несколько мгновений дело было сделано.
«Как всегда великолепно, Рейнбоу Дэш, не тянет на очередной рекорд, но сойдет», — ухмыльнулась пегаска, приземлившись.
— Эм-м, Твай, все готово.
— Угу-у, — единорожка в завершении чиркнула пером, наконец подняв глаза и оценивающе взглянув на небо. — Неплохо, ни облачка, — пони улыбнулась. — Хотя, Дэш, кажется, одну ты все-таки пропустила.
— Правда!? Где?
— Шутка, — рассмеялась Твайлайт. — В любом случае, Рэрити нужна помощь с украшениями.
— И почему я об этом ничего не знаю? — нахмурился Спайк, ухватившись за гриву единорожки и приподнявшись. — Ты же знаешь, я всегда не против помочь!
— Придержи поней, казанова! Во-первых, ты нужен мне здесь, если принцесса Луна пришлет мне еще письмо, и я должна узнать, что в нем как можно быстрее. Во-вторых, ты — мой помощник номер один, Спайк. Я без тебя никуда. Ну, а в-третьих — не дави на шею так сильно, пожалуйста. Тяжело.
— Ой, извини, — смутился дракончик и отстранился.
— Тем более ей нужен кто-то пони с крыльями, — добавила Твайлайт. — Дэш, она сейчас на площади, готовит ее для встречи, тебе нетрудно будет помочь?
— А то, Рейнбоу Дэш всегда к вашим услугам!
— Твай, а разве Рэрити не может сделать все, ну не знаю, магией?
— Может, если предполагаемой работы не так много, то да — она все сделает, — хмыкнула единорожка. — Однако не забывай, что не все пони так же талантливы, как выпускники Школы Одаренных Единорогов Селестии. Вдобавок, — кобылка прокашлялась и изобразила на мордочке весьма знакомое Спайку утонченное выражение:
— «Все к приезду принцессы Луны должно быть просто идеально, дорогуша! — Твайлайт манерно поправила гриву, все больше подражая своей подруге. — Поэтому я совершенно точно не справлюсь с этим одна и, в конце концов, в компании даме всегда веселей».
Рейнбоу, не выдержав, прыснула со смеху и плюхнулась на землю, схватившись за живот. К ее хохоту вскоре присоединился и Спайк.
— Ха-ха-ха, а-а, ну ты жжешь, яйцеголовая. Фу-ух, ладно, пошла я, невежливо заставлять леди ждать. Покедова, ребят! — пегаска прощально подмигнула паре и вспорхнула, радужной молнией затерявшись среди улиц Понивилля.
— Кстати о Рэрити, Спайк, — начала единорожка, — Когда я видела ее сегодня утром, она просила тебе кое-что передать.
Мягкое лавандовое сияние вынуло из седельной сумки парочку отборных самоцветов, отчего у маленького дракончика своевременно забурчало в животике.
— А, а, а, получишь все, когда вернемся домой, мистер дракон, — строго произнесла Твайлайт, но смягчилась под щенячьим взглядом ее помощника, заговорив уже материнским тоном, который редко когда проявлялся. — Съешь их перед сном, хорошо? — кобылка заботливо потрепала его по голове и тепло улыбнулась.
— Окей, Твайлайт, хватит-хватит! — ответил Спайк, упрямо борясь к копытом единорожки.— Я уже большой для всех этих понячьих нежностей.
— Как скажешь, «большая» капризулька, — добродушно хихикнула пони, зацокав по дороге.
Дома в Понивилле не были столь высоки или выразительно шикарны, как в Кантерлоте или Мэйнхэттене, но почему-то, он и сам не мог толком понять почему, Спайку они нравились. Может, уют? Нет, маленький дракончик чувствовал его и тогда, когда они с Твайлайт жили в столице, их частые посиделки допоздна, когда она читала ему перед сном, затем утренняя суета единорожки, так невовремя будившая Спайка посередине великолепного сна или забавлявшая его своей нелепостью, — все это никуда не делось после переезда, разве что Твайлайт наконец нашла себе друзей… Это хорошо, просто отлично, он видел, как она стала намного счастливее с тех пор и изменилась.
Она же никогда не бросит его, ведь так? Фиолетовый дракон гнал эти мысли прочь. Домики попадались все реже и реже, пока они не вышли на тропинку, ведущую на ферму к Эпплам. Твайлайт уже отсюда слышала хор дружных голосов семейства. Нетрудно было уговорить Эпплджек заготовить множество блюд на праздничные столы, чтобы помочь с этим Пинки и своему городу. Немудрено, что земная пони созвала всю свою родню для этой цели. Нечастое явление в Эквестрии.
Вот они прошли указатель; за забором туда-сюда сновали пони, каждый занятый своим делом, манящий запах выпечки ветал в воздухе, все больше убеждая единорожку в том, что приготовления, похоже, были в самом разгаре. Твайлайт толкнула деревянные ворота, и те со скрипом отворились, вызвав недовольный стон ее пассажира, мирно задремавшего под умиротворяющие укачивания в пути. Кобылка аккуратно окутала дракончика телекинезом и поставила его перед собой еще совсем сонного.
— Спайк, слушай меня внимательно. Я отойду ненадолго, узнаю, как у Эпплджек идут дела и сразу вернусь. Можешь погулять здесь или попробовать заморить червячка, только не слишком увлекайся, ладно?
— Х-хорошо, Твайлайт, — ответил Спайк, зевая. И хоть ему совсем не понравилась идея оставаться одному, он ничего не сказал, ведь это совсем ненадолго, лишь на пару минут. Единорожка ушла, скрывшись в тени деревьев яблоневого сада, дракончик же принялся бесцельно бродить по ферме. Он встречал много знакомых пони, суетившихся за столами и между тем беззаботно ведущих друг с другом беседы, иногда они замечали его, махали копытом, приветствуя, улыбаясь.
— Эй, ты не заблудился, малыш? — обеспокоенно спросил Спайка, проходивший мимо, жеребец, тянущий за собой телегу полную свежих яблок, и чертах которого молодой помощник быстро опознал старшего брата Эпплджек. Земнопони был большим, нет, он был просто огромным по меркам пони. Не мудрствуя лукаво, Спайк знал, что это так, ему приходилось видеть Шайнинга и других пони-стражей тоже. Но они все равно не были настолько массивными, как Биг Макинтош. Это заставило дракончика почувствовать себя еще меньше, чем раньше. Конечно, Твайлайт говорила, что он еще ребенок, и что взрослый дракон намного превосходит в размере практически всех живых созданий Эквестрии, Спайк знал и это. К сожалению, желание сжаться и спрятаться казалось почти инстинктивным.
— Н-нет, Биг Мак, все нормально. Твайлайт оставила меня здесь, сказала найти что-нибудь перекусить.
Биг Маг поднял бровь и молча покачал головой, отцепившись от повозки, жеребец ловко выловил оттуда пару спелых плодов и протянул их дракону.
— Это мне? — спросил Спайк, с сомнением покосившись на яблоко, а затем на выжидающий взгляд Эппла. — Э-э, спасибо, это не похоже на то, что я обычно ем, ну да ладно, — дракончик пожал плечами. Откусив кусок, он был приятно удивлен вкусом. Спайк и сам не заметил, как уже все съел, он хотел попросить еще, но Биг Мак только понимающе ухмыльнулся, покачав головой.
— Эти на сок, — буркнул красный жеребец, вновь впрягаясь в телегу. — Если хочешь, можешь попробовать яблочный пирог, Ба должна принести его жеребятам, в домик на дереве. Он там, — Биг Мак небрежно указал копытом куда-то вглубь сада. — Пойдешь по этой аллее, точно не пропустишь.
— Девочки там?
— А-агась.
— Маки, эт ты что ли? Чего стоишь-то? А ну, живо дуй сюда! — нетерпеливо донеслось из глубины амбара.
— Ну, бывай, малыш, я скажу Твайлайт, где ты, если что, — подмигнул земнопони, потянув за собой повозку, та тронулась и, кряхтя, покатилась по дороге, снова оставив Спайка в гордом одиночестве.
— Не-е-ет, ты просто издеваешься надо мной!
— Не такие уж и плохие статы, Скут, — хмыкнул Баттон, взглянув на лист персонажа пегаски. — Интеллект и харизма, попробуй сыграть бардом. Тут как раз всего хватает.
— Но я хотела крутого воина, прям как у тебя! — заупрямилась Скуталу. Она сердито смяла лист бумаги и кинула его куда-то в угол домика, к остальным «неудачным попыткам».
Земнопони нахмурился. Зря он вообще решил рассказать ей об этом, лучше бы оставил сюрпризом. Хотел похвастаться, и что получил в конечном итоге? Пернатая кобылка твердо вознамерилась превзойти его, несмотря на то, что ничего пока еще толком не понимала.
«Сам виноват, надо было держать язык за зубами, — упрекнул себя Баттон, сморщив нос. — Правильно, теперь все самому и расхлебывать».
— Тогда перекидывай кубы еще раз, — пробурчал он кислым тоном. Позади послышались разочарованные стоны двух других кобылок, которые, в отличие от своей чрезвычайно упертой подруги, уже давно заканчивали заполнять свои листы. Нежданный шум снизу привлек внимание жеребят. Кто-то совершенно точно поднимался к ним. По крайней мере, если жалобные скрипы лестницы хоть о чем-то говорили. То ли чисто из любопытства, то ли из-за того, что она была ближе всех к спуску, Эпплблум решила лишь глазком взглянуть на неизвестного. Почему неизвестного? Очевидно потому что это никаким образом не мог быть ее брат или бабушка Смит, они уже навещали их совсем недавно. Может, это Эпплджек?
Подобравшись поближе, кобылка высунула мордочку за дверь и почти сразу же отпрянула, когда та вдруг отворилась, явив ее взору весьма небольшого размера фигуру чешуйчатого помощника Твайлайт Спаркл. Эпплблум оступилась и, ойкнув, рухнула в груду цветных карандашей и рисунков.
— Привет, девочки. Простите, что без приглашения, но можно мне войти, пожалуйста? — скромно произнес Спайк, продолжая стоять в дверях и не решаясь зайти. Дракончик без особого труда заприметил свою цель: свежеприготовленный яблочный пирог абсолютно нетронутый лежал поодаль от жеребят. Видимо, этот был далеко не первым, и пони успели набить себе животы так, что уже кусок в горло не лезет — и ведь хорошо, ему больше достанется.
— Конечно, Спайк, входи, — кивнула Свити Белль.
— Супер. Эй, Эпплблум, давай помогу!
Сделав шаг, Спайк осторожно поднял кобылку на копыта… только для того, чтобы та, фыркнув, ударила его своим хвостом прямо в лицо.
— Эй, ты чего?
— Это за то, что напугал меня, — буркнула земнопони, а затем поспешила добавить. — Дурак.
— Не парся, чувак. Они седня весь день такие, — усмехнулся Баттон. Уж кого-кого, а именно этого пони Спайк никак не ожидал здесь увидеть.
— Э-э, окей? Я рад тебя видеть, Баттон.
— Ага, даров!
— Эм, Эпплблум? Можно мне… — дракончик указал на пирог и мило улыбнулся. Весьма трудная задача, когда твои клыки внушают всем пони страх. Земнопони очень-очень сильно хотелось отказаться и проучить глупого дракона за то, что он… а за что?
— Аргх, валяй, все мало-мальски вкусное мы уже слопали, — кобылка довольно похлопала себя по полному животику. — И вообще, разве ты не ешь только драгоценные камни?
— Ну, что тут сказать, я — дракон широких возможностей, — ухмыльнулся Спайк, поднося кусок пирога ко рту.
— О, мы знаем.
Жеребята утвердительно закивали, ехидно переглядываясь между собой и хихикая.
— Ой, да ну вас, — обиженно процедил Спайк. — Так, а это что? «Детство Огнерога прошло в отдаленном племени на юге королевства, где она постигала тайные магические техники «Пламенного Феникса». Гм-м, чье это?
— Мое! — призналась Свити Белль.
— O&O? Никогда не подумал бы, что вы им увлекались. Постойте-ка, это ведь твоя работа, не так ли?
— В точку, дружище.
— Тогда я в деле. У меня и готовый герой имеется. Помню, набросали его как-то с Шайнингом, когда был еще в Кантерлоте.
— Сможешь сегодня в шесть, у Пипсквика? Он наш мастер, — сказал Баттон с легкой надеждой в голосе. Меткоискательницы еще не были готовы. На самом деле, он успел объяснить им не так уж и много, даже половины нет, так что вряд ли они смогут сыграть с ними в ближайшее время, а, может, вовсе забросят эту идею. В тайне жеребенок надеялся на этот исход, хотя он вряд ли сбудется. Зная решительный настрой этих маленьких кобылок… Нет, определенно, нет.
— В шесть? — дракончик грустно вздохнул. — Не получится, я буду спать.
— Вот отстой, а почему?
— Вы… вы что правда не знаете? — удивился Спайк. — «Ночь падающих огней» — она сегодня. Даже принцесса Луна приедет в город.
— Как в «Ночь Кошмаров»? — поинтересовалась Эпплблум. Как же она сразу не догадалась, Эпплджек не могла на пустом месте созвать семью.
— Не-а, лучше! По крайней мере, так о ней говорила мне Твайлайт… Не могу сказать больше, обещал ей держать в секрете. Слава Селестии, она не просила дать Пинки клятву, но я все же не хочу портить сюрприз.
— Ты все равно его уже испортил, рассказав нам о нем, — хохотнула Скуталу.
— Думаешь? — коварно усмехнулся Спайк, — а, по-моему, все как раз-таки только впереди.
«Дорогой Пипсквик, мы — принцесса Луна Эквестрийская пишем тебе, чтобы сообщить о том, что прибываем ночью сего дня в ваш город. Видишь ли, наша сестра предложила нам вернуть пони старую традицию: церемония «Ночи падающих огней», что была в последний раз проведена нами с сестрой в Кантерлоте еще давно до нашего изгнания на Луну.
Полагаю, в твоей голове уже созрел вопрос: почему мы почтили тебя этим письмом? Ответ на сей вопрос весьма прост: все потому, что ты — Пипсквик из Троттингема единственный жеребенок, который не забоялся нас в «Ночь кошмаров», и мы хотим попросить тебя о одолжении. Судя по тому, что нам удалось узреть в твоих сновидениях, прошу, как и прежде наслаждайся нашей работой, мечтай и твори, наблюдай за звездами, ибо мало пони теперь действительно умеют это делать.
Искренне, твоя лучшая принцесса».
Маленький жеребенок еще много раз перечитывал письмо при свете лампы и не мог поверить своим глазам. Принцесса Луна написала ему, и она знает. Она… она была в его снах? Пипсквик, конечно, знал из рассказов Эпплблум о том, что принцесса посещала ее в кошмаре, и что она хранит их ночной покой, но он всегда считал это не более, чем вымыслом. Так значит, это все-таки правда? Тогда ему стоит извиниться.
— Что делаешь? — звонко раздался голос Пинки Пай. Розовая поняшка нависла над ним и настойчиво пыталась разглядеть содержимое письма, которое жеребенок, к его превеликому счастью, успел спрятать в ящике стола.
— Н-ничего, — пропищал Пипсквик.
— Ну, как хочешь, бука, — показала язык шебутная кобылка. — Все равно нипони не может спрятать свои секретики от тетушки Пинки. Потому что… — ее улыбка, казалось, стала еще шире и, честно говоря, смотрелась даже немного жутко, — Пинки Пай следит за тобой. Всегда! — весело вскричала она, ринувшись в коридор за убегающим жеребенком. Так пони бегали по всему дому, весело хихикая и подначивая друг друга, пока, наконец, Пинки резко не прыгнула, поймав Пипсквика за задние копытца, тот беспорядочно принялся шаркать передними, пытаясь удержать равновесие, но в конечном счете все равно рухнул на пол.
— Поймала, поймала! — победно заверещала Пинки, перевернув жеребенка на спину, она изобразила на мордочке злобную гримасу и прорычала. — Теперь ты мой кексик на сегодня, и сейчас я тебя съем, ха-ха, а-ам-ням-ням!
— С-стой, о-остановись, — взмолился Пипсквик сквозь смех. — Ще-ще-щекотно!
Розовая земнопонька прекратила нападать на пушистый животик своего маленького подопечного и отстранилась.
— Оки-доки, я пощажу тебя на этот раз, а теперь собирайся, нам пора идти. Цок-цок, мой маленький пони, поторопимся! Тетушка Пинки очень-очень не хочет опоздать на супер-пупер крутую пони-вечеринку!
— А-ам, Пинки, мне… мне вдруг стало интересно, — кротко заговорил Пипсквик, бредя по дороге, вливаясь в поток пони, поднимающихся на большой холм напротив школы, где мисс Черили часто проводила со своими учениками уроки астрономии. Он обожал астрономию.
— Да, Пип, что такое?
— Если ты провела со мной весь день, то кто из пони помогал мисс Твайлайт с организацией вечеринки? — прикусив губу, спросил он, очень надеясь, что случайно не испортил никому празднество.
— Все пони, — хихикнула Пинки Пай. — Эпплджек, Рэрити, Рейнбоу Дэш и Флаттершай, — перечисляла вечериночная пони. — Мэр, принцесса Селестия… О-о, и я, я тоже помогала!
— Но… к-как?
— Я все подготовила заранее, глупышка. Это же просто, когда хвост делает вот так, то нужно печь тортики, а если так, то — время вечеринки!
— А если… он делает так? — Пипсквик с нескрываемым любопытством покосился на хаотично метающийся из стороны в сторону розовый пучок волос. Сама земнопони стала неистово вибрировать, а ее уши будто бы пытались уловить что-то в бездонной черноте неба над ними. Пегой пони подошел ближе, Пинки выглядела так, словно пребывала глубоко в трансе и не совсем понимала, что происходит вокруг. Остекленевшие голубые глаза розовой пони глядели в пустоту, а грудь едва уловимо вздымалась при дыхании. Пипсквик повидал много странных вещей, когда за ним присматривала эта кобылка, но это — самое что ни на есть странное и пугающая вещь их всех.
— Пинки, — позвал жеребенок, безрезультатно тормоша кобылку за плечи. — Эквестрия вызывает мисс Пай, прием. Ну давай же, очнись!
— Бип-боп-буп, — отозвалась та, заворочалась и моргнула, рассеяно замотав головой по сторонам. Потерянное выражение ее мордочки быстро сменилось на хитрую улыбку, когда она увидела маленького пони, что прижимался к ней.
— Буп, — Пинки игриво тыкнула того в носик, — пусть грусть уходит прочь.
— И ты снова напугала меня, — пробурчал он.
— У-упсик, мне та-ак жаль, но когда «Пинки чувство» говорит мне что-то супер-пупер важное, я не могу с этим ничего поделать. Это просто… приходит, — призналась она, пожав плечами. — Как то чувство, когда ты думаешь, что что-то забыл, а на самом деле нет.
— И что же оно тебе сказало?
— М-мм, я не знаю, — снова пожала плечами Пинки. — Это определенно что-то новенькое.
— Жители Понивилля, мы рады видеть вас здесь в столь славную для нас «Ночь падающих огней», — вдохновлено заявила принцесса Луна. — Ночь, когда небосвод Эквестрии озарится светом сотен звезд, стремительно несущихся во мраке горизонта. Впервые за тысячу лет вы сможете насладиться этим редчайшим явлением, как подобает! Так, возрадуйтесь же пони, ведь грандиозен сей час, — лунная кобылица расправила свои крылья в широком, царском жесте. Радость переполняла ее сердце, когда в ответ донеслась тирада из топота копыт и одобрительных возгласов. Все будет просто идеально, ничего не сможет испортить это…
Когда она спустилась с помоста, что в столь короткий срок был сооружен семейством Эппл, то сразу же оказалась окружена шестеркой кобылок и одним дракончиком. Вокруг беззаботно сновали пони оживленно переговариваясь друг с другом и смеясь, многие любовались ночной красотой вдали ото всех.
— Ну… как вам речь? — смущенно поинтересовалась принцесса. — Надеюсь, мы не слишком растеряли навыки за годы?
— Все было просто чудесно, ваше высочество! — воскликнула Рэрити.
— Да, принцесса, вышло очень даже чудненько, — тихо согласилась Флаттершай, однако, несмотря на сильное стеснение, все же нашла в себе решительности добавить. — Но все звучало так… с-слишком п-претенциозно на м-мой взгляд, — почти что пропищала пегаска в конце, укрывшись крылом от взора ночной богини.
— Претенциозно, Флаттершай, ты думаешь, наши речи напыщенны?
— Н-нет, это не так, я просто…
— Прост Флатти хотела сказать, — вовремя заступилась за подругу Эпплджек, — что вам нужно быть, как это говорят?.. А точно, проще, Ваше Высочество! Всем пони нравится общаться на одной волне.
— Проще… а разве это не то, чему мы у нее учились в прошлом году?
— Совершенно верно, принцесса, и она конечно же с удовольствием проведет уроки манер и в этом году, не так ли, Флаттершай? — произнесла Твайлайт, а потом заметила испуганную мордашку желтой пегаски, опустила уши и поспешила пойти на попятную. — То есть, е-если, если вы этого захотите.
— Воистину, ты права, Твайлайт Спаркл. Мы подумаем над этим. Сестра говорит, что они были весьма полезны. А теперь, мы вынуждены удалиться. Торжество вот-вот начнется, и мы хотим видеть все, когда это произойдет. Кстати, Твайлайт, не известно ли тебе, где в сей час жеребенок, чье имя Пипсквик? Нам нужно повидать его.
— Наш маленький Пип? Он с Эпплблум и остальными сейчас. Кажется, они у меня взяли телескоп. Кстати о телескопах, принцесса. Спасибо, что привезли парочку для нас из своей обсерватории. Если честно, то моего бы точно не хватило бы на весь Понивилль.
— Ну что же ты, Твайлайт, это было вовсе не в тягость для нас. Они все равно долго пылились там без дела, а приносить радость всем пони — большая часть нашего долга, как принцессы. А теперь мы будем вынуждены ненадолго удалиться, — сказала принцесса и, широко раскинув крылья, взмыла в небо.
Отыскать нужных жеребят не составило особого труда. Благо, один из них обладал достаточно приметной окраской, а остальные сами по себе запомнились ей очень ясно в длани сновидений.
Черное полотно укутало небеса, раньше лишь маленькие крупинки света и сияние лунного диска освещали королевство, но теперь яркие сполохи звезд, стремительно несущихся к земле и угасающих далеко за горизонтом.
— Вот, так ты увидишь созвездие Малого Алмазного Пса, а так — Мантикоры.
— Кру-уто, так близко, будто до него можно дотронуться, — задумчиво протянула Скуталу, смотря в телескоп.
— Ну же, Скут, дай и мне посмотреть, — возмутилась Свити Белль.
— А-агась, я тож вообще-то хочу!
Пипсквик с самого начала знал, что это была плохая идея. Кобылки суетились и толкались у старого телескопа, невольно сбивая друг другу прицел. Он не должен был пускать их за него, но кто он такой, чтобы мешать им в поисках своего призвания? Меткоискатели-астрономы, так они сказали. Вот бы Баттон был здесь, он бы придумал, что делать. Они с ним собирались хорошо провести время сегодня, однако их планам не суждено сбыться. Не велика потеря, они проведут игровую сессию завтра. В конце концов, Баттону не помешает хоть немного побыть со своей матерью. Пипсквик все бы отдал за это. Она с отцом так редко видится с ним.
— Отдай!
— Девочки, осторожно, мисс Твайлайт в горшок меня превратит, если с ее телескопом что-нибудь случится, а я не хочу стать цветочным горшком!
— Сейчас-сейчас, — пробормотала Скуталу, — я только глазком на Мантикору взгляну, кстати, а где она?
Хруст сухой травы рядом с ним вынудил пегого жеребенка обернуться… и обомлеть: принцесса Луна стояла неподалеку, будто тогда, когда они встретили ее в первый раз, только без того устрашающего образа из старой пугалки, в которую он давно перестал верить.
— Мы приветствуем тебя и друзей твоих, Пипсквик из Троттингема. Отрадно знать, что ты верен своим мечтам и мужаешь день за днем.
— С-спасибо, принцесса, — краснея, выдавил из себя земнопони, приклонившись. Ругань рядом все не утихала. Похоже, кобылки и вовсе не слышали ночной принцессы. Неудивительно, ведь та стала намного тише. Желая привлечь внимание, Пипсквик слабо лягнул фиолетогривую пегаску, та вскрикнула и схватилась копытцами за астрономический прибор. Тот под тяжестью отцепился от ножек и стремительно полетел вниз, вот-вот рискуя разбиться в дребезги. Скуталу ожидала удара или жалобного треска хрупких линз, но ничего не произошло. Неведомая сила остановила ее в полете и подтянула к себе. «Неведомой» силой оказалась весьма удивленная принцесса Луна, которая поднесла деталь телескопа вместе с пегаской к глазам.
— П-принцесса, — сглотнула Скуталу, бегая глазами по небу в поисках спасения, и она его нашла, — а у нас тут с-созвездие М-мантикоры не видно.
— Как же не видно? Осень — это то время года, когда она особенно ярко сияет на небосводе.
— Смотрите, смотрите, Малый Пес тоже пропал!
Кусок за куском звездный ковер поглотила тьма, вскоре с неба исчез и лунный диск, принцесса все еще могла ощущать его, и ощущения эти обманчиво говорили, что тот оставался там, где и был все время. Так что же собственные глаза теперь обманывают ее?
Стало темно, очень темно, лишь тусклое свечение исходило от редких единорогов в толпе и далеких городских ламп. Пони испуганно перешептывались между собой.
«Что за дискордовы проделки? — недоумевала ночная кобылица. — Сестра искренне клялась нам, что этот старый шут исправился под началом Элемента Доброты. Это не может быть он».
Тогда прогремел взрыв, взрыв настолько сильный, что на какие-то моменты сумел затмить собой даже солнце Селестии. Небо пылало, фениксом осыпаясь пеплом на землю. Только это был не пепел. Исполинские горящие куски «чего-то» стали врезаться в землю, леса и горы. Неизвестно, что тогда помогло принцессе Луне побороть оцепенение и наложить на Понивилль и его окрестности магический щит, когда громкие хлопки ударов прозвучали совсем близко.
Это не может быть наваждением, если ударные волны, что она с таким усилием гасила, были хоть каким-то доказательством всего этого. Она словно вновь очутилась в бою с диким драконом, что хотел испепелить все вокруг. Сквозь выступающий пот принцесса Луна разглядела щит своей сестры, укрывавший Кантерлот и множество меньших, что виднелись вдалеке и принадлежали пони гвардии, с настоящим упорством защищающие свои дома.
Было тепло, но не от обжигающего жара снаружи, а от четырех хрупких детских тел, отчаянно ищущих у нее защиты.
«Пожалуй, нужно... нужно продержаться еще немного».