Вещи, что Тави говорит
Неконтролируемые вещи (Uncontrollable Things)
Три композиции спустя, полных пота и светомелькания, я удивлена, почему Твайлайт или Пинки Пай до сих пор меня не остановили. Эта ночь выдалась интенсивной даже по моим меркам. Я держу каждого пони за загривок, и вместо того, чтобы лягаться и брыкаться, они все скачут, прыгают, веселятся.
Это абсолютно лучший сеанс, о котором я только могла мечтать, и именно это меня и беспокоит. Тем не менее, я выбрасываю страх на ветер, продолжая выкручивать свой проигрыватель, переключая песню на более быстрый темп в середине трека, доводя чёрное сердце этой гармонической эхо-камеры до овердрайва.
Возможно, настоящая причина, по которой никто не возражает, в том, что эта ночь... эти танцы... этот музыкальный беспредел – неподражаемая катастрофа. Никто по-настоящему не знал, что делать с совершенно новым "Торжеством дружбы" принцессы Твайлайт. Значит, празднику нужно в какой-никакой степени заявить о себе, эволюционировать в глазах общественности.
И я – мутаген. Искра, порождающая мелодичную эволюцию. Я выбрасываюсь на сушу и тяну свои жабры к огню. Это прекрасный взрыв света, звука, цвета. Я залезаю глубоко в тайники своего разума и достаю оттуда рог изобилия звуковых изысков. И пускай большая часть толпы не может этого понять. Им и не нужно. Им просто нужно изгибаться, танцевать, раскрепощаться.
Крутонув пластинку, я поднимаю нас на гребень звуковых вибраций и уношу вниз по склону транса. Из самых глубоких, темнейших глубин я поднимаю следующее движение. Насыщенную, волнообразную, катастрофическую вещь, с приглушёнными взрывами, становящимися всё громче и громче, сопровождаемыми яркими всплесками красного и золотого. К ним присоединяются тарелки с ударными, усиливая каждый удар сердца каждого слушателя. А потом, когда кажется, что мир на мгновение затих, я разбиваю всё в дребезги... басом.
И... а к се́ну всё... я иду ва-банк. Я врубаю динамики на полную мощность, и теперь весь замок сотрясается от постоянных раскатов. Пол вибрирует от того, как все пони подпрыгивают в такт ритма. Да настолько интенсивно, что чуть не опрокидывают мою трясущуюся кабинку.
Где-то в толпе что-то полосатое улюлюкает во всю глотку. Либо Бо пьян, либо вот-вот взорвётся от гордости и кайфа. Может быть, и то, и другое. Меривезер цепляется за него, как нетрезвый ветроуказатель. В нескольких шагах от них Лира и Бон-Бон стоят у стола с пуншем, просто таращась на технологическое землетрясение, разворачивающееся перед ними. Мне тут вспоминается, что ни одна ни вторая не имели особого удовольствия видеть меня на сцене вживую. Не знаю, гордиться ли мне или сожалеть о том, что я взорвала их умы.
Октавия держиться удивительно хорошо. Она всё это время сидит на своей сцене, как настоящая леди, глядя на меня и на вибрирующую толпу. Её бархатные ушки подёргиваются. Я знаю, что никогда раньше она не была настолько близко к рэйв-танцам, и мне это нравится. Для этих ушек я готова продолжать бесконечно.
Но каким бы потрясающим всё это ни было, я не могу избавиться от чувства, что кто-то должен был всё это прекратить минут пятнадцать назад. Эта ночь Твайлайт Спаркл и её Совета Дружбы... не моя. Я смотрю через зал сквозь звук и пот. Я замечаю аликорну на её троне. Её глаза опущены. Серая аура вокруг неё неподвижна, словно замёрзший пруд, несмотря на всю интенсивность ночи. Вот тогда я понимаю, что что-то не так... Единственный посол дружбы, которая имеет значение, не наслаждается самым первым Гала, которое она сама и устроила.
Работа диджея – развлекать толпу. Но за всем этим кроется ещё более важная директива – быть готовым взять на себя ответственность в любое мгновение. Этот Гала должен преобразоваться во что-то другое. Твайлайт не виновата в том, что всё так сложилось, и я не собираюсь винить её. Просто нужно вернуть мяч на её половину поля.
Так что, готовясь к переходу на более плавный ритм, я бросаю взгляд налево и бешено машу в сторону противоположной сцены.
Октавия мгновенно это замечает. Она всегда замечает. Мы устанавливаем зрительный контакт. Я подаю ей знак и указываю на её виолончель. Она кивает в ответ, и я вижу, как её губы произносят определённый инструментальный номер.
Я делаю глубокий вдох, регулируя ритм и изменяя атмосферу так, чтобы безумный трек постепенно излился в тоскливый рёв.
В то же время Октавия встаёт. Все прожектора фокусируются на ней, когда она поднимает смычок. Её бархатные чёрные розы мерцают пред всеми. Аудиопоток переключается, и внезапно её виолончель поглощает ночь, эхом разносясь по хрустальным коридорам печальным, провокационным басом.
Смена тона даёт свой эффект. Толпа перестает прыгать и поворачивается, чтобы поглазеть. По их лицам я могу сказать, что они заворожены. Биение их сердец уносит их в сюиту, что приготовила Октавия. И как только она захватывает их внимание полностью, она увеличивает темп и направляет их адреналин в другое русло. Более мягкое и сдержанное, но в то же время волнующее и притягательное.
Вечеринка спасена. А то мы рисковали ввести всю толпу в изнурительный ступор. Но благодаря Октавии в легких Гала открылось второе дыхание.
Приходя в себя, я смотрю через зал с содрогающимися лёгкими. В наступившем затишье, что обеспечила Октавия, я замечаю Спайка, Пинки Пай и Флаттершай, подходящих к Твайлайт. Хорошо. Похоже, они тоже заметили меланхолию Твайлайт. Я наблюдаю, как они обмениваются несколькими словами. Пинки и Флаттершай улыбаются, в то время как Спайк подходит и обнимает Твайлайт. Принцесса вздыхает, её губы слегка изгибаются, когда она гладит дракончика по голове. Она произносит несколько слов своими друзьям, и они обмениваются тихими кивками. Пинки и Флаттершай присоединяются к теперь уже групповому объятию, и золотистая аура собирается вокруг группы, прогоняя весь бежевый и серый.
По крайней мере, на время.
Часть меня хочет продолжать смотреть... и созерцать. Но кое-что меня отвлекает.
Октавия, будучи, как обычно, богиней.