Вещи, что Тави говорит
Упрашивающие вещи (Entreating Things)
Раздаётся звонок в дверь.
Он на удивление диссонирующий, полный дрожащих красных и алых оттенков.
Полагаю, что настоящая гармония скрывается глубоко внутри.
Я терпеливо стою на крыльце двухэтажного дома. Слушая хор певчих птиц, я смотрю налево и направо. Ряды зданий в деревенском стиле украшают улицы характерной архитектурой Южной Каролейны. Вдалеке вырисовывается синяя и желтоватая гавань. Я даже отсюда чувствую запах соли.
Я так отвлекаюсь, что почти пропускаю глухие красные шаги тела, шаркающего по первому этажу дома. Бордовый голос бормочет ещё до того, как открывается входная дверь.
– Клянусь... не получается сосредоточиться, даже если бы моя жизнь зависела от этого, – она отпирает входную дверь и открывает её. – Надо было вернуться на север, в Уиннисокет. Приве-ет? – моргая, глаза диджея Каприкорн встречаются с моими. –...Что ж. Это что-то новенькое.
Я улыбаюсь. Нервная дрожь пробегает по мне, почти разрушая мою решимость.
– Мне безумно хочется спросить "почему"... – глаза Каприкорн сужаются. — ...но я слишком выбита из колеи вопросом "как". Ты же не... Я имею в виду... Неужели...? – она снова моргает, и её уши откидываются назад. – Саймон Нэйс. Богиня... возможно ли вообще в наши дни позволить себе хоть немного уединения?
Я приподнимаю бровь.
– Мммм... мои глубочайшие извинения… – она потирает лоб под рогом, слегка покачиваясь. – Это… недостаток сна говорит, – глоток. – И вдохновения, если уж на то пошло. Последний микс, над которым я работаю, гоняет меня в хвост и в гриму, и, в общем, я не могу найти свой центр. Ну знаешь, как это бывает… – она застывает на месте, как будто наконец-то осознавая момент. Она смотрит на меня сверху вниз. – Но... что ты здесь делаешь, Винил Скретч?
Спокойно я возвращаюсь к своему багажу.
– До меня… доходили слухи. В смысле, до меня всегда доходили слухи. Но... последнее время они были особенно тревожными. Что, чёрт побери, привело тебя сюда? Я имею в виду... у тебя всё в порядке?
Я держу альбом перед ней. В глазах кобылки отражается запятнанная водой синева.
Каприкорн разевает рот. Она медленно выдыхает, её бордовый становится почти пурпурным... и вот тогда я понимаю, почему я здесь.
– Ты... нашла ещё одну? – она открывает дверь настежь, затем осторожно подходит ко мне. Я вкладываю пластинку в её копыта, и она осторожно берёт её. – И... и в таком прекрасном состоянии! Я имею в виду... плевать на обложку. Эту штуку почти никто не прои́грывал! Я... Я не понимаю, – она поднимает на меня сияющие глаза. – Очевидно, это не та, что я отдала тебе. Как ты вообще её нашла?
Я уже левитирую две ручки из своей сумки. Я верчу ими перед ней.
Не. Важно. Где. Я. Её. Нашла.
Я глубоко вздыхаю и продолжаю жестикулировать.
Мне. Нужна. Помощь. Опытного. Музыканта.
– Музыканта?
Я прикусываю губу.
И. Друга.
Она склоняет голову набок, изучая меня. Затем нежное тепло разливается по её лицу. И, с бордовым вздохом:
– Заходи.