Неожиданный приказ.
Неожиданный приказ. Глава VI: "Караул устал!"
Выезжали сегодня за город, в местечко Грюнхаузен, на казённую усадьбу. Охота не задалась, вернулись злые и раздражённые. Погода стоит ясная, Борей милостив. В Сейме всё тихо, происшествий не предвидится.
Запись в дневнике барона Энгриверского за 20-е июля 1009-го года.
— Рота подъём! — Крик капитана раздался вместе с громким свистком. Секунду назад всё было в покое, но сейчас этот покой был непоправимо нарушен. Солдаты вскакивали с кроватей, заправляли их, надевали форму. Это было похоже на неконтролируемую суматоху, но было совершенно не так. Меньше чем через минуту перед капитаном стояло две шеренги полностью обмундированных грифонов. Переклички не было, умывания тоже, они сразу выдвинулись на оружейный склад.
Не было места для лишнего шума и болтовни — громко звучали лишь отрывистые команды взводных командиров. Поднималась не только эта рота, поднимался и весь остальной полк. В коридорах казарменных корпусов слышался топот сотен сапог, лязги и шорохи получаемых на складах винтовок и боеприпасов. Не было утреннего построения, на флагштоке ещё не реяло знамени, а дневной свет ещё был ярко-красной полосой, вычерченной на востоке. Грифоны один за другим покидали корпус и выходили через КПП к уже прогревающим движки грузовикам. Капитан занял место у водителя в головном транспорте. Погрузка продолжалась всего несколько минут, а потом колонна двинулась. На часах было около четырёх часов утра.
Агриас проснулся ровно в пять часов утра, как это обычно и бывало. Настроение у него было не очень хорошее — голова побаливала от резкого погодного перепада. Ещё вчера было жарко и сухо, но сегодняшний день оказался прохладным и сырым, будто он проснулся не в Гриффенхейме, а в болотах Сикаруса, лежащих на благом теле его великой Родины.
Продрав глаза и выглянув в окно, чейнджлинг понял, что происходит что-то очень странное. Снаружи отчётливо доносился звук моторов, а на этаже слышался топот, треск зуммеров и разговоры на встревоженных тонах. Майор только успел привести себя в порядок, как в дверях показался Эрстфедер, судья по всему он уже давно был на ногах.
— Карл, что у вас происходит? — Спросил Агриас, надевая фуражку и уже собираясь на выход.
— Не могу знать, господин майор. — растерянно ответил денщик. — Можете спросить у полковника. Я уж думал, вы в курсе дела побольше моего...
— Как вы не можете знать, если вы уже час как на ногах? Почему все так суетятся? Что за машины тарахтят так, что аж здесь слышно?
— Не могу знать. — снова покачал головой Карл. — Полк подняли в четыре утра, а я уж вас будить не стал. Едут они куда-то в город. Может быть, забастовка какая началась...
Услышав эти слова Агриас взволновался. Он не дал договорить своему денщику и жестом приказал тому оставаться в комнате, а сам быстрым шагом направился к кабинету фон Цапфеля. По пути ему несколько раз попадались штабные с какими-то документами. Они не ходили, но практически бегали, что ещё сильнее накаляло обстановку.
— Части 10-го закончили погрузку? Понял вас, мы тоже скоро закончим... Нет, из управления пока не звонили, но время уже подходит... Как с остальными бригадами обстоит вопрос?.. Ясно, у нас тоже всё не очень точно на данный момент... — В кабинете полковника фон Цапфеля находились Крамер и Айзенкопф, здесь же дежурило ещё несколько делегатов связи.
— Прошу прощения, дайте мне пару минут. — Произнёс грифон в трубку, увидев заходящего Агриаса.
— Герр полковник, что...
— Господин майор, отправляйтесь в посольство, ваше присутствие сейчас совершенно нежелательно. — Скороговоркой произнёс Пауль, намереваясь как можно быстрее к разговору.
— Но...
— Возвращайтесь. Транкс обо всём знает. Машину и водителя найдёте на улице. Вы свободны. — Отрезал Пауль, чётко давая понять, что дальнейшая дискуссия смысла не имеет. Агриасу оставалось только кивнуть и двинуться на выход из расположения.
— Так, снова у аппарата. Что вы хотели? А, понятно. Не волнуйтесь по этому поводу, я отдал все указания. — продолжил грифон. — Хорошо, принято. Да помогут нам Боги.
Трубка на короткое время умолкла. Полковник положил её на стол и вздохнул.
— Моргенклау играет в лотерею. — С неестественным спокойствием произнёс Крамер.
— Он знает что делает, герр майор.
— Господа офицеры! — в кабинет вошёл посыльный. — Третий батальон погрузку окончил!
Крамер взял под козырёк и быстро ушёл восвояси.
— Вот и перекрёсток, притормози. — Капитан тронул водителя за плечо. За головным грузовиком остановились и все остальные. Капитан выпрыгнул из кабины и окинул взглядом колонну:
— Пять машин — направо, зайдёте с другой стороны. Остальные — выгружаемся!
С грузовиков начали спрыгивать солдаты в серо-бурой форме и стальных шлемах. На каждый грузовик приходилось по отделению. Дальше им предстояло идти пешком, до их цели оставалось всего пол улицы.
Солдаты вытянулись в колонну и быстро продвигались вдоль улицы. Полицейские будто бы намеренно не замечали их, а горожане и вовсе старались не высовываться при виде военного отряда.
Вот они дошли до угла здания. Капитан сделал знак и грифоны остановились.
— Арним и вы пятеро — за мной, остальные — ждите нашего сигнала. — Скомандовал капитан, и вышел из-за угла. Нужное им здание начиналось практически сразу за поворотом, поэтому менее чем через минуту они уже были у главного входа и просачивались внутрь.
Ганс Шварцфогель сидел в своём кабинете и курил. Работа начальником городской полиции была не таким уж и ответственным делом, если под лапой имелось достаточно подчинённых, готовых выполнять не свою работу. Он приехал в управление ранним утром чтобы почитать отчёты о ночных дежурствах. Он перелистывал документы, смакуя скайфольскую сигару, и думал о службе, как вдруг в его кабинет вошёл один из его заместителей.
— Герр Шварцфогель, к вам посетители. — Сухо проговорил он. Начальник полиции нахмурился и сбил с сигары пепел.
— Что за посетители? Я никого не приглашал, особенно в такое раннее время...
Заместитель молча пожал плечами, а в дверях вскоре показался офицер Кайзерхеера. Кварцфогель оторопел от этого зрелища и не закончил мысль.
— Господин городовой, можно я войду? — С притворной вежливостью спросил офицер. Не дождавшись мгновенного ответа он вошёл в кабинет и уселся на стул, стоявший напротив стола Шварцфогеля. За ним вошло ещё шестеро вооружённых солдат.
— Что происходит? — Спокойным тоном, но явно с неспокойным сердцем спросил начальник полиции.
— Мне не положено вам объяснять. Давайте просто спокойно проведём время и обойдёмся без подобных глупостей. Сдайте ваш пистолет.
— Это что, какой-то бунт? — Всё сильнее нервничая поинтересовался Ганс.
— Сдайте ваше оружие, мы не собираемся причинять вам вред.
Шварцфогель резко встал из своего кресла и выглянул в окно: там стояло несколько десятков солдат с винтовками наготове.
— Не стоит испытывать моё терпение. Мы сделали всё, чтобы вы ничего не смогли предпринять. Вам сохранят жизнь, не волнуйтесь.
— Даёте слово офицера? — Повышенным от волнения голосом спросил начальник полиции.
— Даю слово офицера. — С кивком произнёс капитан.
Шварцфогель нервно вздохнул, расстегнул кобуру и положил на стол своё табельное оружие. Обстановка в кабинете стала намного спокойнее. Капитан откинулся на спинку стула и включил радио. По комнате разлились ноты известной грифонской симфонии, хотя по выбранной офицером частоте обычно не передавали музыку...
Машина действительно находилась рядом, на другой стороне улицы. Водитель был угрюм и молчалив.
— В посольство? — Как бы зная всё заранее спросил грифон, разминая лапы перед тем как взяться за баранку.
— В посольство. — Ответил Агриас, садясь на сиденье рядом с шофёром.
Автомобиль тронулся. По дороге им несколько раз попадались отряды солдат, перекрывавшие перекрёстки. Повсюду виднелись грузовики, явно "зафрахтованные" у гражданских лиц. Город постепенно наводнялся военными, на одном из перекрёстков их остановили: грифон в форме поручика подошёл к ним и поинтересовался, кто они и куда едут. Водитель сказал ему, что они едут из расположения 4-го полка в посольство чейнджлингов. Этого объяснения вполне хватило, и вскоре они уже подъезжали к Шлоссплацу.
На площади всё было тихо и спокойно, солдаты ещё сюда не добрались. Путь занял примерно час, несмотря на то, что заминок практически не было. Агриас коротко поблагодарил водителя и стал выбираться из машины.
На входе в посольство чейнджлинга встретил часовой.
— Я майор Агриас цу Гардис, прибыл из расположения 4-го пехотного полка... — Начал было офицер, но часовой сразу же пропустил его, не задав ни единого вопроса. На приёмном пункте его так же пропустили едва проверив паспорт.
Оказавшись в посольстве, Агриас решил попробовать разузнать, что же творится в городе. Судья по всему, Транкс действительно обо всём знал, но найти генерала в этом муравейнике было настоящей задачей. Видимо, какой-то неведомый план герцландского генералитета начал работать, вопрос был только в том, в чём заключался смысл этого плана. У офицера всплывали разные мысли на этот счёт, но он решил не думать лишнего, а найти тот кубрик, в котором был размещён после прилёта в Гриффенхейм.
Пока Столица ещё просыпалась, чейнджлингское посольство уже было погружено в лихорадочное действие. Беспокойство захватило немалых его обитателей, ведь радио оказалось кем-то заглушено, молчал и телефон, причём не глухо, а так, будто с того конца провода намеренно не собирались отвечать. Город будто бы накрыло невидимым колпаком, за который никак нельзя было пробиться. Агриас прислушивался к разговорам дипломатов и военных, многие из которых ещё не понимали, что происходит. Пару раз он даже встретил знакомые лица — лица тех офицеров, что были с ним во время полёта в Грифонию. Как они тут оказались? Неужели сюда выслали их всех?
В одном из коридоров он повстречал того офицера, с которым они одно время делили один кубрик.
— Что происходит? — Спросил у него цу Гардис, не делая долгих прелюдий.
— Какая-то чертовщина. — Спокойно ответил майор.
— Вы тут давно?
— Ночью приехал. Выслали из полка в посольство, без объяснения причин.
— Та же ситуация, только приехал я прямо сейчас. Судья по всему, военные намерены взять город под контроль.
— А, так вот почему мы тут стоим на ушах. — с каменным спокойствием произнёс перевёртыш. — А я уж думал, что по какой-то другой причине. Пройдёмте тогда в наш кубрик.
— О, ну спасибо. А кто там помимо вас?
— Какие-то высокопоставленные офицеры из Миссии, я их плохо знаю.
— Вы пробовали их расспросить?
Чейнджлинг взглянул на Агриаса с немым недоумением и укором. Весь этот разговор был по сути своей бессмысленным и глупым. Не от них зависели события сегодняшнего дня, так зачем было их как-то обсуждать? Страх и сомнение переполняют разум, когда нужно что-то решать самостоятельно, когда же что-то происходит само по себе — остаётся только наблюдать, а эмоции в данном случае — глупое распыление собственных сил.
В кубрике их встретило двое пожилых офицеров, которые явно не были рады появлению нового лица, но ничего не сказали по этому поводу. В кубрике установилось глухое молчание, внимание всех четверых перевёртышей теперь было направлено на окно, выходившее на главную площадь Гриффенхейма. Что-то должно было произойти, что-то происходило. Кто действовал, а кто-то наблюдал.
— Бойцы из 4-го только что заняли полицейское управление! Вокзалы, телефонные и телеграфные станции взяты под контроль, остальные важные объекты также захвачены! — Голос из трубки разносился на всё помещение, нарушая повисшую напряжённую тишину.
— Дороги перекрыты?
— Перекрыты все главные трассы, герр Моргенклау! 20-я бригада сомкнула оцепление!
Молчание на какое-то время восстановилось. Фердинанд с торжествующим видом обернулся на сидевших рядом маршалов и генералов. Его красно-карие глаза снова блеснули своим ни на что не похожим пламенем.
— Передайте частям 4-го, чтобы выдвигались на Шлоссплац. Мы тоже вскоре пожалуем туда. — С нескрываемым задором крикнул он в телефонную мембрану.
— Так точно! — Отчеканил невидимый собеседник, с того конца трубки донёсся щелчок, означавший конец разговора.
— Подать машину!! — Всё ещё возбуждённым тоном скомандовал Фердинанд, заставив стоявшего у входа адъютанта буквально подпрыгнуть и мигом скрыться в дверном проёме.
Под окнами стоял крупный чёрный автомобиль чёрного цвета, служивший Моргенклау личным транспортом. Его группа состояла из двоих фельдмаршалов, пятерых генералов и нескольких адъютантов, занявших вторую машину, подъехавшую следом за первой. Путь до Шлоссплаца был короток и быстр, здание Генштаба находилось буквально в половине квартала от Дворца. Часы показывали уже около девяти часов, только что закончились утренние службы в церквях. Сегодня должно было состояться крупное и важное заседание в Сейме и судья по всему, заседатели ещё ничего не заподозрили.
Автомобили остановились у самого выхода на Площадь, путчисты покинули их и двинулись прямо к дворцу. В это время на Шлоссплац уже въезжали колонны автомашин, гружёные серо-бурой пехотой 4-го Кронского пехотного полка. Дверь одного из грузовиков отворилась, и оттуда выскочил пожилой грифон в форме полковника.
— Доброе утро, господин фон Цапфель! Присоединяйтесь к нам, будете гостем. — Громко воскликнул Моргенклау, тщетно пытаясь сдержать бьющую через край энергию. Полковник в ответ молча козырнул, выражая своё согласие.
Вместе, они двинулись к воротам откуда уже выбегал отряд алмазных псов с алебардами наперевес. Грифоны подошли к ним в плотную, им навстречу вышел командир отряда, одетый в воронёный с золотом полудоспех. Он кивнул Фердинанду и произнёс: "Следуйте за нами".
Коридоры, залы и галереи Имперского дворца были высоки, велики и многочисленны. Фасад этого здания был красив и величественен, но внутри Кайзершлосс был тёмным, мрачным и сырым местом. Из высоких окон на паркетный пол падал холодный и недостаточный свет, ночью же дворцовым обитателям приходилось ходить с подсвечниками, керосиновыми или электрическими фонарями. Вдоль стен стояли рыцарские доспехи, сами стены украшали многочисленные картины государственных деятелей и полководцев, а так же различных событий, которые посчитали достойными запечатления на холсте. Повсюду ходили мрачные фигуры гвардейцев, высоких и сильных даже по меркам алмазных псов. Это был дом грифонских императоров. Местом, откуда они правили своей гигантской и могущественной державой. Когда-то Гровера II сравнивали с пауком, засевшим в сумрачных чертогах своего дворца и размышляющим о том, как уничтожить род речных пони. Теперь же вечная тень Кайзершлосса скорее воспринималась как проблема, которую невозможно решить. Все попытки провести в здание электричество оканчивались провалом по самым различным причинам, что наводило на это место ещё больше жути и таинственности.
Моргенклау шёл по галереям Кайзершлоса, стараясь не смотреть по сторонам. Его окружало потускневшее золото былого Рейха — слава, которую не вернуть. Сейчас во Дворце засели интриганы и стервятники, их пир на костях величия должен быть закончен. Группа двигалась молча, не встречая сопротивления. Стук шагов о паркет гулко отдавался в апатичной тишине величественных чертогов, пробуждая призраки минувших веков.
Сейм располагался в правом крыле дворца. По мере того, как путчисты подходили ближе, до них начинали доноситься речи делегатов. Эхо искажало и путало слова, лишая их смысла. Судья по всему, там уже начались яростные дебаты, настолько же яростные, насколько и бессмысленные. Дверь за дверью, галерея за галереей, они становились всё ближе к залу заседания. Приближался момент истины, момент отведённый им по праву.
— Доводы Его Святейшества понятны мне, но я всё же намерен просить своего слова.
В зале Сейма постоянно было шумно: что-то шуршало и скрипело, кто-то с кем-то перешёптывался, кто-то что-то записывал. Молчание не могло установиться, сколько бы его не требовали, с каждым месяцем заседания становились всё громче и громче.
Эрцгерцог Герлах Феатисский поднял лапу, выказывая желание высказаться. На него воззрились десятки пар глаз, а десятки пар ушей приготовились слушать, но все знали, что он намерен сказать.
— Конечно, я позволю вам оспорить свои слова. — Проворчал Архонт Борея, опускаясь на своё кресло. Мощный старик, обладавший огромным влиянием и незаурядным умом, он становился всё саркастичнее и безучастнее с каждым собранием Сейма, ясно понимая всю глупость и бессмысленность подобных мероприятий, но всё ещё видя в своём присутствии здесь какое-то подобие долга и обязанности.
Герлах встал, прокашлялся и начал свою речь:
— Принимая в расчёт всё сказанное его Святейшеством и высочайше преклоняясь перед его саном, я всё же не могу прийти к согласию с ним и его сторонниками...
В зале послышался свист и первые разгневанные возгласы, но пока что все ещё соблюдали нечто вроде приличий. Эрцегерцог не придал этим жестам значения и продолжил говорить:
— … Несмотря на то, что проблема безграмотности без сомнения имеет место быть, я считаю, что государство вовсе не обязано использовать это для навязывания своей власти тем, кто имеет природные права на свои владения. Феодалы должны самостоятельно решать этот вопрос в соответствии со своим усмотрением. Идея общегерцландской системы школ обречена на провал, а если и не обречена — то всё равно не должна быть реализована, так как никто не давал право регентскому правительству ущемлять родовые права и привилегии.
— Это говорит мерзавец, которому достался самый жирный кусок страны! — не выдержав рявкнул барон Ангриверский, за его высказыванием поднялась волна общего негодования. — Вы позорите свой род и титул, господин Эрцгерцог! Ваша семья получила такие огромные земли благодаря верности Императору, благодаря признанию его власти, а теперь вы хотите самовластвовать?
— Я не намерен отделяться от Империи. — Спокойно ответил ему Герлах.
— Ложь! — Настаивал Леер, поддерживаемый младшими членами Клерикальной партии. Назревал очередной скандал, но тут дверь в зал отворилась.
— Заседание Сейма объявляю оконченным. Караул устал и хочет спать! — С этими словами в Сейм вошёл Фердинанд Моргенклау, сопровождаемый своей многочисленной свитой. Все присутствующие сразу же воззрились на него.
— Что вы себе позволяете?! — взвилась герцогиня Адлерклау — Стража! Остановите их!
В зале присутствовало около сотни алмазных псов и капитан дворцовой гвардии, отличавшийся от остальных заломленной шляпой с перьями и золотым шитьём на перевязи и кушаке. Великан обернулся на герцогиню и смерил её долгим взглядом, затем его тёмно-карие глаза обратились к заходящим в зал собрания грифонам.
— Господин Моргенклау, мне взять их под стражу? — Спросил громила, пока его гвардейцы формировали вокруг трибун плотное кольцо.
— Разумеется, но дайте мне минутку. — кивнул ему генерал, намереваясь обратиться к делегатам.
— Господа! — Фердинанд взлетел к потолку зала, чтобы всем было хорошо его видно и слышно. — Вашей власти пришёл конец! Командование Кайзерхееера берёт на себя защиту Императора и государственное управление, вам же предлагается почётная ссылка, либо домашний арест. Отныне над Герцландом устанавливается режим военного протектората!
Ответом ему было молчание. Для членов Сейма всё произошло так быстро и внезапно, что они буквально остолбенели в страхе и недоумении. Впрочем, этого было вполне достаточно. Грифон опустился на пол и вполголоса сказал командиру гвардейцев, приведшему его сюда:
— Разоружите их и отведите под стражу в один из дворцовых залов. У меня будет к ним несколько дел, но позже.
Пёс кивнул и двинулся к трибунам. Теперь путчистам оставалось только объявить о своём приходе к власти. Их сторонники в других концах Герцданда уже поднимали голову. Аристократы думали, что армия подчиняется им. Но оказалось, что армия подчиняется только самой себе.
Агриас во все глаза смотрел в окно: он видел, как на Шлоссплац въезжали грузовики, как выгрузившиеся солдаты формировали вокруг дворца плотное, непроницаемое оцепление. Он узнавал в маленьких фигурках знакомых майоров: это был его полк, 4-й Кронский, иначе и быть не могло. Что творилось в это время внутри дворца стало для него абсолютной тайной, да и присутствие солдат на Шлоссплаце, казалось, имело совершенно неочевидную причину. Вдруг он увидел, что реявший над дворцом флаг, до этого приспущенный на время регентского совета, пополз вверх. Что-то произошло. Что-то очень важное, но ему ещё предстояло узнать — что.