Где не ступала нога человека

Глава 2-6: Свой среди чужих

Грот был просторен. Каменные своды, поросшие темным мхом, странными на вид лианами и грибами с фосфоресцирующими шляпками, заставляли единственного посетителя запрокидывать голову, рассматривая потолок, до которого было футов сорок. Оттуда ниспадал поток слабого света — причем единственным отверстием в своде была трещина, откуда выбрался посетитель, ловко и быстро спускаясь по влажному склону. Не иначе, свет давали какие-то испарения здешнего водоема, что оседали на потолке едва различимым налетом… Правда, по части самого волшебного озерца человека ждало разочарование — никакого пруда здесь не было, считай, лужица да и только. Излишек воды небольшим ручьем протекал через эрозию в полу и пропадал среди камней у стены. С противоположной стороны виднелся еще один наполовину заваленный проход, ведущий на север. «Надо будет ознакомиться с местной сетью шахт, — вдруг подумал гость из другого мира. — Конечно, они грозят оказаться не столь полезными, как мои собственные ходы, но все-таки».

Мерсер стоял на берегу, у самой кромки пруда, и задумчиво разглядывал зеркальную поверхность. Он почти сразу понял, что за место эта Пинкамина Диана Пай имела в виду. Через особо густые заросли терновника Алексу уже приходилось пробираться, и еще тогда ему там была необходима броня… которая у Мерсера в силу скудности ресурсов была лишь в форме огрызков, прикрывающих суставы. Сегодня же она была полновесной, тяжелой; направляясь в это место, Алекс облачился в бронированную оболочку заранее, дабы ещё раз проверить, как она работала на марше в Эквестрии. По-прежнему неплохо — хотя все так же наделяла носителя проблемами с маневренностью, ибо распределение масс и подвижность сочленений становились несколько иными. Но защиту, в том числе от радиации, броня обеспечивала выше всех похвал, пусть Алекс и предпочел бы дополнительно поставить меж собой и прудом кованый щит с прорезью из бронированного стекла. Нашлась бы у него сейчас наименее пострадавшая дверь с вертолета... А, и так было неплохо: жжется, но не столь сильно, как могло бы — и тем более не как кристаллическая молния Луны, что разом заставила Мерсера начать чувствовать вкус металла на языке, а его мысли спутаться.

Естественно, ради такого уровня защиты Алексу пришлось лишать себя уязвимой и легко проницаемой оптики. Но так как наблюдения за проводимыми опытами требовали, как ни странно, полноценного наблюдения с хорошей разрешающей способностью, Мерсер не просто укрыл глаза под лобовой броней, а достал один вместе с мозговой химерой и, обжав хитиновой оболочкой потолще, отправил кусочек мозга под самый свод пещеры – подальше, где излучение было не столь интенсивным. В поле зрения "записывающего устройства" все равно проскакивали помехи вроде голубых искорок, темных пятен и мечущихся бликов, будто химере отсыпали щепотку галлюциногена, но оптика держалась достойно. Биологический прибор исправно фиксировал и обрабатывал информацию, наблюдая, как Алекс на протяжении пары часов возится у Зеркального пруда, взаимодействуя с ним всеми известными доктору Мерсеру новейшими методиками.

Получаемые данные казались… не слишком обнадеживающими. Слезная жидкость частично впиталась в посверкивающую гладь пруда, но и только. А когда дело дошло до срезов тканей и простейших нервных узлов, то они остались лежать на поверхности, легко смещаясь в сторону от дуновения сквозняка и никак не тревожа ровную поверхность водоема. Приборы в лице нескольких нервных узлов-распылителей тоже не фиксировали изменений, что бы Мерсер ни пытался делать с прудом. Человек до этого момента сторонился воды, чтобы не показываться в ней — как минимум не видеть свое отражение, поскольку с противоположного-то берега наблюдателю было бы прекрасно видно "двойника" Мерсера. И даже не думал читать "заклинание", очевидно являющееся звуковым кодом для активации этой диковинной аномалии Вечнодикого – другие же слова и сочетания, произнесенные голосом Мерсера, даже озвученные голосом Пинки, ничего не давали. Впрочем, если здесь тоже была причастна эта песнь Гармонии, врожденная понячья способность облекать простейшую ментальную машинерию в слова, то Мерсер и при зачитывании заклинания не сумел бы ничего добиться. Алекс в любом случае не собирался создавать армию своих рабов-клонов под контролем нервных узлов… не только потому, что местные не оценили бы, но и оттого, что клоны на примере Пинки были весьма ненадежными партнерами, да и просто недолговечными исходя из слов желтой пегаски. Но, как и в случае со стимуляторами, которые вознамерился изыскивать Мерсер, можно было попытаться заполучить временный или опосредованный эффект — на иной манер клонирующую жидкость приспособить, так как с местным-то населением она вполне успешно взаимодействовала.

«Что ж, даже если с прудом совсем ничего не выйдет, пусть и из числа того, что я предполагаю сейчас…» — неспешно подумал Алекс, рассматривая себя в пруду сразу с двух точек – искаженно при помощи тепловизора и полноценно благодаря глазу-наблюдателю. — «Ну, этот день все равно можно считать успешным». Удачно подвернувшимися Пинки-клонами воспользовался, хоть и пришлось уже второй раз перебарывать свое эго — которое упорно видело в притворстве такого рода нечто недостойное из-за его квадропедализма, — и смиряться с неизбежностью того, что если понадобится для дела, то Мерсеру придется снова щеголять в обличье пушистой лошадки. «Совсем бы в Эквестрии не оскотиниться», — недовольно подумал Алекс, даже не слишком задумываясь, можно ли было считать этот каламбур намеренным.

Ну, зато об идее собрать ускоритель Гаусса он благополучно позабыл… Действительно, на кой возиться с подобной сложной установкой, если у пони, оказывается, можно раздобыть натуральную пушку, не только сообщающую ускорение снаряду, но еще и посредством какого-нибудь там кварк-глюкозного преобразователя (прим. не ошибка в слове "глюонный", ибо Алекс просто иронизирует над потребностью Пинки Пай в сахаре) способную манипулировать объемом материи? Заряд, которым его окатил двойник, точно был намного крупнее того, что мог поместиться в жерло небольшой по сравнению с человеком пушчонки… Это уже не говоря про самонаводящиеся прямиком в голову праздничные колпаки. Даже если это орудие было сделано на заказ или разработано собственнокопытно Пинки, наличие такой технологии дорогого стоило. Естественно, если там идут манипуляции не только с объемом, но и массой, то есть неприятная перспектива обзавестись вечным двигателем (после чего можно будет смело бросать любые попытки осознать устройство этой вселенной), но все же… «Посмотрим-посмотрим», — мысленно отмахнулся Алекс. Сейчас у него был менее глобальный по части последствий объект для исследования… хотя, определенно, ничуть не менее тревожащий.

Да уж, доктор Мерсер успел много чего повидать и почти смирился, что в Эквестрии многие земные проблемы разрешаются чуть ли не по мановению волшебной палочки, но измерение говорящих лошадок все еще было способно дать ему бодрящий пинок чуть ниже спины. Восхищавшие Алекса научные детали, поначалу казавшиеся красочными игрушками, интригующими подарками измерения сверхтехнологий, становились все более странными и подозрительными. Ладно, контролируемый запрет Планка, превращающий газовую среду черт знает во что, ладно злостные нарушения гармонии Ньютона и Евклида… даже замкнутые сами на себя временные линии, которые возникают исключительно в силу намерения оператора использовать это заклинание в будущем, а потому нарушающие причинно-следственную зависимость. Но теперь Мерсер имел дело с натуральной машиной по производству магических клонов, притом бесхозно оставленной в лесу по соседству!

Ладно. Скорее всего, Зеркальный пруд не был какой-то зловещей субстанцией, пробудившейся в недрах Вечнодикого на манер психомагнетерической слизи. (прим. Имеется в виду НЕХ из второй части «Охотников за приведениями», в том числе способная оживлять Статую Свободы под воздействием направленных мыслей горожан о ней. Берегись, Мэйнхэттен!) По всем видимым признакам, в том числе действиям клонов, эта дрянь была не столь заумна как Ржавчина, она же "церебральный лишайник"… кажется. Она создавала далекие от совершенства копии так, как стремятся к свету растения и как раковина моллюска образует спираль – можно было лишь активировать заранее составленную программу, но не управлять работой пруда иначе как примитивным формообразованием. В то время как Ржавчина тоже способна действовать автономно, самостоятельно выбирая оптимальный режим работы, но может перейти и на "ручное управление", выделяя стройматериалы на заданные структуры вроде хризалид-инкубаторов, облегчающих изменения тканей "осмысленной" рекомбинацией… А вообще, не этот ли водоем имела в виду зебра, говоря, что решение для перехода "на ту сторону" сначала необходимо увидеть, как должен отразиться в воде клонируемый объект? Ну, это ведь была просто магическая клонирующая жидкость, а не портал в параллельные измерения с иными версиями той же Пинки Пай… верно?

«Ну что же, — подумал Алекс, наконец вставая на одно колено. — В данном конкретном случае опасаться не стоит. Предварительный сбор данных произвел же». Порождений Зеркального источника Мерсер ведь не боялся, идя им навстречу… Внушил себе на основании встречи с Зекорой, что Алекс в стези еще одного обладателя сверхтехнологий справится. Серьезно, что супермутанту Земли эти копии сделают, с их-то предельно дурашливым настроем? Максимум могут попытаться связать или нанести определенные повреждения — например, внезапно взорвавшись. «Тоже мне, великая угроза», — подумал Мерсер неодобрительно. Александр один чёрт успел столкнуться с куда более страшным явлением, чтобы на противодействие Пинки-клонам выделять усилий больше, нежели использование навыков пары мастер-сержантов морской пехоты, сносно адаптировав их под язык пони.

Алекс, медленно протянув руку, жесткими подушечками хитиновой рукавицы прикоснулся к глади кристаллической воды, неотрывно следя за своим зеркальным «двойником». Результат коррелировал со всеми предыдущими испытаниями: для Мерсера пруд являл собой сверхгладкую поверхность. Алекс не встретил вообщеникакого сопротивления при попытке сместить руку в сторону – наоборот, пальцы очень охотно соскальзывали, норовя разъехаться в стороны, будто соприкасались с абсолютным эквивалентом льда, только по температуре сродни окружающей среде! И в отличие от камешков с прочей эквестрийской материей ткани Мерсера оставались на поверхности, решительно отказываясь не то что идти ко дну, но даже просто плавать. На поглощение энергии облаком вирионов пруду, аналогично, было наплевать – ничего от этого в режиме его работы не менялось, и что клочок нервного узла, что пальцы мужчины продолжали неслышно скользить по его поверхности.

Алекс почти что ожидал такого исхода – но следовало убедиться окончательно, пусть и ценой жуткого жжения в кончиках когтей, куда более ощутимого, чем временами саднило у мутанта в легком. И нет – уровень интоксикации Ядовитой шуткой не являлся для организма Мерсера тем самым даже более страшным, чем атака розовых клонов, событием. Не более тревожащим, чем радиационный фон… Странно: хотя Алекс был в полном комплекте брони, прошлой ночью набирая в лесу цветы для комплекта газовых бомб — притом его легкое не функционировало, а затем Александр тщательно отмылся в реке, — слабое заражение медленно, но верно проявило себя в виде кашля, когда мужчина вновь принялся активно разговаривать. Алекс уж думал, что это у него, аналогично дрону, после встречи с Флаттершай вторичные настройки личности сбросились до исходных, поднимая пласты застарелой аллергии, но ничего подобного! Пони-то от последствий общения с Сукой избавлялись легко: у них в организме пыльца растения не выживала, а из шкурки преспокойно выпаривалась… А вот у Мерсера откуда-то из недр полезли вполне жизнеспособные споры. Где же, в чем заключалась проблема? Где мог засесть "букет" заболевания, если у Мерсера на момент сбора токсичного цветка не функционировали альвеолы, катриджи исправно снабжали слизистые расходником, а тепловые контуры все это время работали на выход, осуществляя сброс не только тепла, но и в полном объеме излишков солей и оксидов? Что-то не так было с кровеносной системой, с сердцем, которое сейчас работало на пониженных оборотах, экономя ресурс?

Нет… Мерсер ничего не чувствовал. «Поглядим...» — вновь с сомнением подумал Алекс, поднимаясь с колена. Пока интоксикация Алексу не слишком мешала. На крайний случай можно было обратиться за советом в местную больницу, в которую Мерсер хотел наведаться этим вечером… Перестраивать все тело заново каждый раз, когда выдастся случай пообщаться с Сукой, для Алекса в любом случае было "не по карману". Следовало в течение недели понаблюдать и выделить источник симптомов… Но да, заражение Сукой, как и радиацией, было далеко не худшей вещью, с которой Мерсеру за сегодня довелось столкнуться.

— И посмотрел я в бездну, и увидел, что бездна смотрит на меня в ответ, — мрачно прогудел Алекс через приоткрывшиеся щели воротника, отводя взгляд от "двойника" в пруду. Выпластав из-под поясничной пластины пробирку, он зачерпнул ею кристаллическую воду, заткнул емкость пробкой и тщательно загерметизировал в хитиновой оболочке – на пробирку из эквестрийского-то стекла пруд реагировал как положено любой добропорядочной жидкости. После чего тоскливо подумал:

«Застрелиться, что ли?»

Новый день — новые знакомства, да какие! Человеку довелось повстречать сразу трех оставшихся пони из Шестерки. И одна из них вызвала у развитого чувства... скажем прямо, пренеприятнейшие. Теперь Мерсер осознавал, что вчера вечером Флаттершай точно должна была находиться в библиотеке у Твайлайт. Еще когда Алекс только приближался к пегаске, держа на руке ее питомца с замашками камикадзе, он распознал все то же нарастающее чувство скрытой тревоги, выводящее из равновесия давление в недрах головы. А уж когда их глаза встретились, предчувствие ужасных неприятностей возросло миллионократно… Взгляд пегаски нежно огладил мозг Александра, будто стилетом – не нанеся физического урона, но сполна дав почувствовать холод металла и его острейшую кромку. Голова у мужчины вдруг оледенела, словно кто-то раскроил ему череп, а потом накачал его ракетным топливом. Восприятие пространства ненадолго перестало быть трехмерным, превратившись в череду разрозненных пиктограмм в поле зрения…

Мерсер буквально почувствовал себя так, будто заглянул в геенну ледяную, в самый распоследний круг ада.

«Не иначе, доктору Фаусту довелось ощутить нечто похожее, — пришла в голову Алексу отстраненная мысль. – Звезды над головой все ускоряют свой бег, время теряет значенье. Час пробьет, Мефистофель придет, и Фауст будет обречен… Как же деградирует разум человека с годами, если уговорить некогда алчную до знаний личность обменять свою бессмертную душу на каких-то десять лет развлечений и девиц было столь просто! А у меня… у меня пока хотя бы есть силы и возможности искать выход помимо того, в котором было отказано Фаусту».

Алекс раздраженно поскреб короткими когтями лобную пластину. «Вот ведь ебучий случай», — отстранившись от возвышенных мыслей, вполне приземленно выругался он. Угораздило в приступе панической атаки ляпнуть первую же, кажущуюся наиболее правдоподобной для свидетелей версию, что возникла на языке! Нет, доктор Мерсер ни разу не солгал, обозвав кобылку прекрасным созданием. Ещё даже не подозревая, что будет, когда Флаттершай очнется, Мерсер без помех озадаченно рассматривал незваную гостью, от которой дрон почему-то улепетывал так, словно за ним ударный отряд дозорных гнался, и недоумевал, что с ней теперь делать. И Александр мог сказать, что помесь начинающего ветврача, егеря и волонтера в самом деле была мила и очаровательна. Лежа без сознания на земле, закатив большие глаза и вывалив маленький язычок, сложив на груди копытца, Флаттершай напоминала абсолютную квинтэссенцию беззащитности. Светлый окрас шерстки и общая цветовая гамма, опять же… Безукоризненно ухоженные желтые крылья, разметавшиеся в стороны, только подчеркивали хрупкость ее фигуры, а розовая грива создавала с нежной бирюзой радужек, что скоро показалась из-под затрепетавших век, причудливый контраст. Да, умом Алекс понимал, что тут вновь была повинна человеческая психология и выверенные эволюцией винтики в его голове, но когда Флаттершай робко взглянула на огромного пришельца, что приблизился к ней после короткой перепалки с Дэш… Право, Мерсер даже почувствовал себя несколько неловко оттого, что смел напугать это кроткое создание. Ровно до того момента он себя так чувствовал, пока их взгляды не встретились напрямую…

Что Алекс мог по поводу этой ситуации сказать? То, что фирменный прищур Эпплджек в сравнении с самым обыкновенным взглядом Флаттершай – ничто. Может, кому-то другому и показалось бы, что ее улыбка наполнена светом весеннего дня, но стоило пегасочке окончательно прийти в сознание и открыть глаза — и Алексу уже казалось, что она растягивает губы ненамеренно и без теплоты, словно какой-то зловещий идол. Улыбается с мрачным предвкушением… так же, как доктор Мерсер улыбался каждый раз, сталкиваясь с чем-то новым, неизвестным и интригующим.

В его голове, в самом потаенном из закоулков разума Алекса будто очутилась большая дверь… И дверь эта содрогалась от оглушительного набата тарана, что вколачивался в нее, пытаясь сбить засовы и петли. Что-то пыталось ворваться в голову развитого, отчего химеры, на прочие угрозы обыкновенно либо пренебрежительно не реагирующие, либо предлагающие варианты их ликвидации, либо заставляющие Мерсера поглотить раздражитель… Это сложно передать иначе как мысленно, но самым близким аналогом того, что химеры сделали, будет фраза "шокированные, попрятались по темным углам".

«БЕГИ, — в исступлении кричала вся аналоговая прошивка тела Алекса. – БЕГИ БЕГИ БЕГИ БЕГИ».

Мерсер с леденящим предсердье ужасом чувствовал, как порыв бежать прочь, разорвать дистанцию с Флаттершай с нарастающей мощью борется с его собственной волей, стремясь обрести свободу и независимость от носителя, будто вросший ему в лопатку паразит. Дверь на задворках разума была уже словно налитый гноем фурункул, готовый вот-вот лопнуть; чужеродная сила не ослабляла напора, будто морская волна неустанно билась в полуразрушенный мол, все еще старающийся защитить гавань. Наполовину теряя сознание в попытках вновь овладеть собственным телом, Алекс сделал-таки несколько шагов назад, отворачиваясь… И почти сразу затем, как Мерсер выдал свое сакраментальное предположение, спустя незначительное время после того, как он нашел в себе силы разорвать зрительный контакт, рассудок его возвратился в привычный формат мышления. Осталась лишь тревожность, которая распространялась во все стороны на определенном радиусе вокруг Флаттершай, с некоторого расстояния становясь отчетливо различимой. Притом, пока кобылка оставалась без сознания, Алекс не чувствовал и этой слабой ауры – ничего подозрительного развитый не ощутил даже подойдя вплотную, перед тем как Рейнбоу Дэш выцепила свою подругу чуть ли не из-под несуществующего на тот момент носа мужчины! И хорошо, что стремительная пегаска это сделала, невольно оказав Мерсеру услугу… Того и гляди, Флаттершай, очнувшись и углядев нависшую над ней физиономию мутанта, с перепугу включила бы этот свой излучатель на полную мощь, когда его начинают чувствовать уже обитатели этого мира! Что вообще произошло бы, вздумай Флаттершай испытать на Алексе ее полноценный Взгляд?

Однозначно, ничего хорошего! Мерсер с грехом пополам отбрехался перед крылатыми подругами и забился под землю, ошарашенно интересуясь у самого себя, задаваясь этим и другими вопросами: «Что это вообще было?» Параллельно развитый сканировал свои мозги, проверяя целостность рассудка… Выяснил, что если прямой зрительный контакт Флаттершай с дроном начисто сбил последнему настройки и обратил в паническое бегство, то у Мерсера в системе химер "всего лишь" был инициирован каскадный сбой: откат установок на стандартный распространялся не мгновенно, но с конечной скоростью подобно тому, как вне бронированной формы радиация выводила из строя все больше нервной системы Алекса.

Побуждения же, которыми химеры заполонили голову Мерсера, уставившегося в бездонные глаза пегаски… Нет, естественно, химеры не боялись в том же смысле, что и высшие млекопитающие. Но то, что они всеми силами старались избежать неблагоприятного фактора и ради этого готовы были пришпорить своего носителя – сущая правда. Алекс чувствовал себя так, словно еще немного, и он распадется на составные части, причем каждая из них отрастит ложноножки и постарается слинять как можно дальше! Действительно напоминало некий аналог страха из категории, характеризуемой особой чувствительностью — эдакую "дрожь в моих костях", эволюционную фобию. Или же, с учетом того, что для ее активации потребовалось непосредственное воздействие, боязнь взгляда Флаттершай можно было внести в категорию "подготовленных" страхов?

Директор Макмаллен много чего рассматривал в своих проектах, касающихся генетической памяти, в том числе и по части наследуемых фобий… Рассматривал он и влияние, которое можно было оказать на них извне. Утверждал, что медицинский гипноз способен в комбинации с другими видами терапии разве что приглушить симптомы – и то сам пациент обязан будет прилагать немалые усилия, уверять себя, что окружен мощной непробиваемой стеной, за которой никто не сможет давить мыслью и лезть в его душу. Неплохо, но это явно не тот случай. Доктору Мерсеру воображаемый волнорез ничуть не помог бы... Ментальные практики Алекса были основаны на его "вирусной" прошивке, а она при виде оптики кажущейся максимально безобидной пегаски (обязательное условие – Флаттершай должна была оставаться в сознании) почти что была готова сбежать в самоволку. А что произошло бы, останься Алекс глазами в поле зрения кобылки еще секунд на пятнадцать? На полминуты, минуту?

Жуткая перспектива… Александр не знал, что грозит вломиться в его сознание через глаза желтой милашки — огромная перекошенная морда с ментальными щупальцами или какая-то абстрактная сила, начисто лишенная личности – но зловеще-молчаливого упорства вторженца и пытающихся сорваться с цепи химер было достаточно, чтобы решить всеми силами избегать Флаттершай. «Ну, Эквестрия, удружила!» — подумал тогда Мерсер, высовываясь из главной шахты наружу и недовольно глядя на место, где он недавно разговаривал с пегасками. Алекс еще из разговора с Лирой смутно помнил, что воплощение элемента Доброты способна по желанию шпарить из глаз лучом ужаса, прямо как младшая сестра-горгона, но кто же знал, что Флаттершай и в несознательном режиме по мозгам неплохо так способна была наподдать? И Алекс еще, пробудившись обратно к жизни, смел думать в состоянии измененного сознания, что это измерение не настолько враждебно, чтобы постоянно развешивать над развитым все больше дамокловых мечей! Хоть запирайся теперь в своем новом доме и с внешним миром взаимодействуй исключительно держа его на мушке... Вот что теперь Мерсеру прикажете делать с этим новообретенным знанием, по совместительству одной из серьезнейших угроз (если не наибольшей), с которой самый эффективный захватчик за всю историю биосферы Земли сталкивался за свою недолгую новую жизнь?

Нет, на манер Фауста травиться и тем более стреляться Александр не будет – такое развитие событий, безусловно, нереалистично. Для пробития черепной коробки Мерсера нужен либо бронебойный патрон, либо солидный калибр — миллиметров эдак двенадцать, которым Алекс на тот момент не располагал. Хотя, можно просто пальнуть из все еще функционального карабина М4 в глазницу… А, толку все равно будет немного, всего и добьется, что повреждений мозга – которые вызовут разве что помутнение сознания секунд на пятнадцать-тридцать, а затем автоматика передаст контроль над телом обратно возвратившемуся в полушария рассудку. Доктор Мерсер один черт привык устранять проблемы, которые возникают на его жизненном пути, а не бежать от них… в подавляющем большинстве случаев. И проблему с Флаттершай однозначно необходимо было решать. Нет пони — нет проблемы… Свернуть бы ей шею в темной подворотне и утащить в свое логово на вивисекцию, уже безо всякой боязни разбираться, почему имело место такое воздействие. Пони – существа отходчивые, так что наверняка простят Алекса, стоит ему скромно потупиться и заявить «Я больше не буду»… Хотя, с другой стороны, пегаска была частью Шестерки, и это все усложняло. Лучше было устроить несчастный случай, столкнув Флаттершай в реку, предварительно связав крылья и ноги распадающейся минут через пять массой! А после похорон преспокойно эксгумировать труп…

«Поживем – увидим», — мрачно подумал Алекс. Чего уж он точно не собирался делать, так это жаловаться на элемент Гармонии принцессам... и вообще кому угодно. Ни в коем случае нельзя было подавать виду, что Флаттершай оказывает на развитого подобное воздействие. Селестия-то, может, с ее исключительной добротой не станет использовать такой роскошный аргумент, как ментально нависшую над шеей Алекса бензопилу, которая и без вжатого газа способна трепать нервы, но кто-то другой мог этим воспользоваться самым паршивым образом. Мерсер устало потер лицевую пластину, делая шаг назад от пруда и закрепляя пробирку в хитиновой оболочке на поясе. С одной стороны, всяко лучше, раз свидетели ничего не поняли об этой его уязвимости, а с другой… Вот что теперь пони с подачи этой радужногривой подумают? Что инопланетянин суть какой-то извращенец, который к этой высокой по сравнению со своей приятельницей ксено подкатывал? Прознают об этом Их Высочества, которые все еще крутились где-то неподалеку, расхлебывай теперь… Оставалось уповать на то, что в силу дружелюбно-ровного диалога эти две пони о конфузе Мерсера уже благополучно забыли и особо распространяться не станут. Рейнбоу Дэш, Алекс надеялся, точно забыла.

Кстати об этой ветреной сразу во многих смыслах особе, встречи с которой Алекс на этой неделе рассчитывал было избежать. Свалилась-таки лазурная пони Мерсеру на голову, пускай и не искала встречи с развитым специально! Пегаска, еще в первый день умудрившаяся столкнуться с Алексом, оказалась кобылкой весьма дерзкой и острой на язычок – подобных ей людей Мерсер не слишком любил, считая, что в первую очередь стоит развивать свое независимое мышление, а не чувство самомнения… Причем грань между этими двумя величинами оказывалась порой довольно тонка. Так же, как сходу нельзя было понять, мозгов у Рейнбоу Дэш мало или то была действительная храбрость — так сходу атаковать неизвестного противника, являющего собой монструозный шагающий экскаватор. Попробуй у эквиидов разбери, в чем разница…

Однако, подобно другим пони, в силу своей воспитанности (относительной) и все того же квадропедализма Рейнбоу показалась Алексу больше забавной, чем раздражающей, так что он, сохраняя вежливость, дал ей возможность удалиться с территории мутанта с достоинством. Но раз уж она так горела желанием посоревноваться с вторженцем из другого мира… «Что ж, станем считать это шагом в сторону чрезвычайно мотивированного насилия, в чем доктор Мерсер заимел обширный опыт», — предвкушающе ухмыльнулся Алекс в своих мыслях. Левитирующие почти что суперсолдаты в Эквестрии были обыденностью, и если уж один из лучших их представителей собирался залететь на огонек, глупо было этим не воспользоваться. Утилизировать в качестве подопытных, так и быть, Алекс не станет тех, кто не слишком пришелся ему по душе. Но не слишком бессовестно эксплуатировать во имя самых благих целей – это сколько угодно. Как знать, может, и феномен Флаттершай удастся себе на пользу обернуть…

Мерсер после обеда, отойдя от комплексных новых впечатлений, немного подумал и решился-таки сделать вылазку в Понивилль, который вдруг будто разом вымер. Подумал, что в подозрительно притихший город чрезмерно робкая кобылка не сунется, так что шанс повстречать ее снова будет довольно-таки мал… Но, как это обычно происходит, если нежелательная вероятность отлична от нуля, то она в итоге и случается. Естественно, элемент Доброты не смогла оставаться в стороне, так что Мерсер только стискивал зубы, пока пегаска летела вслед за ним, что-то там жалобно пища. Думал: «Иисусе, может, если я буду ее игнорировать, то она сама уйдёт?» Увы, сия тактика не сработала: дошло до того, что желтая пони сунулась вслед за Мерсером в ратушу – совсем уж яростно отказывать ей было бы слишком подозрительно. Алекс и так успел предоставить значительное количество поводов сомневаться в его добропорядочности… Но если бы Флаттершай, попав в засаду Пинки под сенью ратуши, действительно решилась бы применить Взгляд, пришлось бы награждать ее ударом по голове. Или, с учетом обещанной Селестии неприкосновенности пони — за исключением прямой угрозы жизни Мерсера, — моментально ломиться через окно наружу. В голове Алекса невольно роились отвратительные домыслы и предположения: а вдруг Взгляд пегаски на манер "ауры тревожности", распространяемой вокруг нее, в отличие от взгляда обычного ненаправленный? Что, если он достанет Мерсера, даже если Алекс успеет не только зажмуриться, но и выпрыгнуть в окно? Оставалось лишь надеяться, что… ну, «это же безобидные пони». Пусть они и являли собой злостных нарушителей законов природы и вообще жили в подобии трансгуманистического общества, если не считать тотального запрета на местный генотех…

По счастью, все действительно обошлось благополучно. Расправившись с клонами Пинки, человек и пегаска мило поболтали (как она могла считать) на отвлеченные и не очень темы, и Алекс за это время просканировал враждебный организм, особенно его глаза, при помощи всех доступных ему чувств и во всех диапазонах, кроме оптического. Никаких аномалий выявлено не было… Даже с дублирующими методиками распознавания ничего не вышло – то же тепловое зрение Мерсер использовал и при помощи элементов-пластин с индикатором нейтрального уровня, аналогично змеям, и обыкновенный термоскоп на основе фотохимической реакции, как у кальмаров. «Первичное исследование ничего не дало», — подумал Алекс, направляясь к пруду. Следовало продолжить осторожное сканирование организма Флаттершай, если вновь выдастся случай… Возможно, даже рискнуть, напроситься к пегаске в гости… Или, наоборот, пригласить в гости уже ее (ибо крылатый зоолог проявляла неподдельный интерес к природе иного измерения) и в контролируемой среде тайком выяснить границы действия ее взгляда: влияет ли на эффективность легкая завеса вирионов с забором энергии, производит ли подобное действие лишь один открытый глаз и многое другое.

К вопросу о той же бессовестной эксплуатации… Ну, все одно нет худа без добра. Для Мерсера являлось той ещё загадкой, на кой Пинкамине понадобилось ради устройства очередной вечеринки производить армию собственных клонов, и, конечно, он был вынужден на них извести почти всю массу своей "строительной" формы, но бо́льшая часть работ по обустройству подземелий была уже проведена: все важные ходы были прорыты и укреплены основой. Изначально Алекс намеревался развернуть остатки массы в основу для бункера, выкачав из плоти химер. Теперь же он просто через день-другой вырастит ее с нуля, как только набегут стройматериалы из "Сумеречной зоны", а потом развернет и периферийные устройства. Что обойдётся дороже функционирования заранее созданной заготовки, но если все сложится исходя из того, как заверял его Тернер, выгода могла стать куда более ощутимой, нежели траты.

И конечно, не случись этого нашествия розовых недотеп, и доктор Мерсер узнал бы про Зеркальный пруд много позже, уже в ходе исследования подземелий, что залегали от Вечнодикого до северных холмов и тамошних шахт, оккупированных собаками. Немного подумав и проверив хитиновый контейнер на поясе, Мерсер, опустившись на колени, легко оттолкнулся носками хитиновых же "сапог", плюхнувшись ладонями на исключительно жесткую с его точки зрения поверхность. Начальный импульс безо всяких потерь в скорости пронес мужчину на другой конец пруда, и Алекс подумал, что на крайний случай из клонирующей водички вышла бы неплохая альтернатива боди-серфингу, некогда используемого развитым, чтобы сверху ворваться в ряды врагов и не потерять при этом скорости во время приземления. В качестве смазки для сложных сочленений и механизмов Зеркальный источник вряд ли подойдет, поскольку каким-то образом создает для материи Земли твердую основу, непроницаемую преграду, рассеивающую даже самое сильное воздействие. Не забыть проверить, сохраняет ли эти свои свойства жидкость при превращении в лед или газ, и вообще способна ли она к смене агрегатных состояний… Судя по налету на потолке, она к подобным базовым вещам была вполне предрасположена.

Попытавшись во время скольжения разогнуть поджатые под себя ноги и прыгнуть, Алекс предсказуемо потерпел фиаско: без силы трения он будто находился в невесомости, когда при намерении вытянуть руку смещение центра тяжести благополучно сведёт на нет твои усилия. Во время отталкивания от поверхности его ноги просто взбрыкнули в воздухе, и Мерсер, совершив нелепый кульбит, впечатался бронированным лбом в гладь пруда, добившись лишь замедления вплоть до почти полной остановки на его середине из-за сквозняка и сопротивления воздуха.

— Развлекаешься? – донесся со стороны входа в пещеру любопытствующий голос.

Слева, ярдах в десяти вверх по извилистому склону, стояла Твайлайт, с интересом наблюдая за распластавшимся по глади пруда человеком. Мерсер вытянул вбок левую руку и приоткрыл бронированные пластины на ней. С коротким чавканьем к стене пещеры устремился суррогат хлыста. Ворча, он принялся сокращаться, уводя Алекса с середины водоема, где он после всех своих манипуляций дрейфовал бы еще некоторое время, прежде чем набранная скорость прибила его к берегу. Не хватало еще, чтобы Твайлайт вздумала Мерсеру помогать, смахнув его с поверхности силовым барьером или вроде того! Алекс подумал, что в случае использования Зеркального источника для уклонения от атак не должно было возникнуть схожих проблем: жидкость довольно быстро впитается в почву, стоит разлить ее из специально заготовленной емкости, так что у Мерсера как раз будет время ровно на то, чтобы проскользить по "замерзшей" с его точки зрения поверхности и ступить на сухую почву, где изменить вектор движения уже не составит никаких проблем. Поднявшись на ноги, Алекс вытянул руку, в которую с потолка незамедлительно свалился его глаз, заключенный в оболочку. Отвернувшись от пруда, Мерсер приподнял лобовую пластину и позволил органу вернуться на положенное ему место, вновь загерметизировал черепную коробку и развернулся обратно к единорожке, что наблюдала за его манипуляциями с любопытством и недоумением.

— Мисс Спаркл, — громыхнул человек, приветствуя Твайлайт. Та удивленно моргнула – точнее, Мерсеру почудилось, что она моргнула, так как единорожка в поле его восприятия теперь представляла собой набор цветных расплывчатых аур.

— О, ты умеешь говорить без рта?

Алекс постучал когтем по складкам бронированного воротника на плечах, дома выполнявшего в том числе функцию воздухозаборника.

— Легкое, голосовые связки и пара личных изобретений при мне даже под броней. Не слишком мешает.

— Понятно, — задумчиво произнесла пони, но тут же опомнилась:

— Кстати, ты же сам договорился, что просто "Твайлайт", — с веселой укоризной заявила единорожка.

Алекс смотрел, как размытая фигурка "мисс Спаркл" нетерпеливо спускается со склона, как разглядывает искрящуюся в ИК-излучении поверхность источника, как осторожно тянет к ней лапку — словно не веря собственным глазам.

— Хм, а ведь правда, — признал мужчина, выдвигая по бокам головы костяные уши-индикаторы. Коротко дернул ими в жесте отрицания:

— И да, я-то не развлекаюсь, делом занят. А вот ты отчего-то все, гм… веселье пропустила, хотя за тобой аж целая мисс Рейнбоу отправилась.

— О! Ну… понимаешь, я с утра была на симпозиуме в лагере Фрогги Боттом, — принялась было объяснять единорожка и тут же хихикнула:

— У канцлера с этим строго, опоздавшим ход специальное заклинание перекрывает. Дэш, как оказалось, пыталась пробиться… попутно умудрилась начать потасовку со стражниками, которые просто хотели узнать, в чем дело, а затем им пришлось ее утихомиривать. А потом и вовсе про меня забыла, как увидела… — тут от Твайлайт, несмотря на низкую детализацию генерируемого термоямками изображения, отчетливо повеяло смущением, и она пробормотала:

— Ну, неважно.

— Да уж, — хмыкнул Алекс, — эта пегаска – поистине что-то.

— Но с канцлером еще смешнее вышло, — оправившись от мимолетной заминки, продолжила Твайлайт вновь веселым тоном. — Он со мной говорил, изо всех сил пытаясь делать вид, что не понимает, что произошло в пыледельник, прямо как плохой игрок в "Свою рысцу". Упорно называл тебя «тем самым работником лагеря» и интересовался всякими никак не связанными друг с другом вещами, вроде того, не было ли странностей в поведении «тех двух пони», что пришли с тобой, или какое угощение ты предпочел, если заглядывал ко мне в гости. Я, конечно, особо ничего не говорила – а могла бы! Лира ведь сама по себе весьма странная.

— Хм. Вот как?

— Ну, в общем и целом да… Мне так кажется. Но она все равно очень хорошая пони! – торопливо добавила Твайлайт, кажется, не сообразив, что Мерсера в ее словах озадачила совсем другая деталь, и вновь обратила свой взор на кристаллическую поверхность. — Значит, это и есть Зеркальный пруд… До сегодняшнего дня я о нем ничего не слышала. И он тебя буквально внутрь себя не пускает? – Твайлайт безо всякой опаски смочила копытце в зеленовато-голубой воде и повернулась к Алексу. Тот кивнул:

— Да, эффект занимательный. Такого я изначально не предполагал, — признался Мерсер. — Есть что сказать по этому поводу?

— Пока не могу утверждать слишком многое, — мотнула гривой Спаркл. – Но перед тем, как отправиться сюда, я стала искать любые упоминания об этом источнике в старой коллекции Понивилля. Ничего не нашла… А потом наткнулась на тайник в одной из полок! Такое чувство, что ее должен был найти тот, кто уже все перепробовал и от отчаяния полез в самые старые архивные записи! Или просто кто-то очень старательный, – судя по голосу, скромно потупилась Твайлайт. – И угадай, что было в этом тайнике?

— Пас, — поднял ладонь Алекс, будучи, впрочем, весьма заинтересованным, а потому наставив имитацию ушей на собеседницу. – В вашем мире можно предположить все, что угодно, и все равно ошибиться.

— Там был дневник одного из земных пони, которые основали город! – на слух будучи чрезвычайно довольной, поведала единорожка. – Ну, там не было подписи, но то был наверняка земной пони, да и подкова чаще всего именно их обозначает. Похоже, этот кто-то не только занимался исследованием земель вокруг будущего Понивилля, но и в Вечнодикий частенько заходил! В итоге, я нашла там и упоминание о самом Зеркальном источнике, и заклинание, которое могло бы развоплотить двойников раньше положенного срока и отправить их обратно в пруд! Не иначе, у этого кого-то имелся весьма умный друг-единорог, — тут единорожка поморщилась, отчего оранжевый спектр ее глазниц пришел в движение. – Наверное, основатели города умудрились на этой причуде Вечнодикого обжечься, как преуспела в этом Пинки. Так что тебе, Алекс, стоит сказать спасибо, что удалось двойников выпроводить. Не знаю, как бы мы Пинки от такой кучи ее копий избавили…

— Это еще почему? – глухо прогудел Мерсер, складывая руки на груди. Подумал, не этим ли пожелавшим остаться неизвестным автором копытописи являлась личность, что окончила свой путь на болотах в виде дерева-паразита? Ну, раз уж этот пони любил забредать в такую глушь, куда не рисковали ступать остальные переселенцы… Тот дневник, что давала Алексу на ознакомление Эпплблум, тоже содержал сведения об обитателях и явлениях Вечнодикого, но то были ныне общеизвестные факты – судя по более изящному начертанию понячьих закорючек, его вела престарелая глава семейства Эппл, будучи тогда еще молодой кобылкой… Когда Твайлайт подняла на Алекса взгляд, наверняка преисполненный удивления, он добавил:

— Ты ведь только что говорила, что нашла необходимое заклинание? Могла в таком случае и сама спокойно расправиться с этой розовой напастью, ведь так?

— О, а я разве не сказала? – вконец очнулась от невеселых размышлений Твайлайт. – Нет, так-то оно так, но чтобы развоплотить магического клона, нужна достаточно сложная матрица заклинания – не менее сложная, чем для его создания! Клон ведь, в сущности, не сильно отличается от прочих живых существ, пока у него не кончится заряд… — тут Твайлайт обеспокоенно посмотрела по сторонам, будто убеждаясь, что никто не мог стать свидетелем какой-либо неудачи со стороны единорожки. — Нужно было знать, где настоящая Пинки Пай, иначе… не могу сказать точно, что с ней стряслось бы от этого заклинания, но с учетом того, что это Пинки, вряд ли что-нибудь хорошее! Возникла бы необходимость как-то отличить ее среди копий, а это не так уж и просто, знаешь ли, — Твайлайт нервно поднесла копытце к губам, потирая подбородок. — Горожане мне сказали, что они все были такие… ну, знаешь, розовые и шумные!

— Ну, по этому-то поводу можно было не переживать, — проворчал Алекс. Пояснил для мигом поставившей уши торчком Спаркл:

— Пинки Пай с ее двойниками различить оказалось довольно просто... хотя меня от монотонных повторяющихся действий едва не занесло. У нее наблюдался серьезный упадок духа — все никак не могла успокоиться, что не в состоянии провести какой-то праздник. С этой целью клонов и создала.

— Правда? Только вчера устраивала вечеринку, была совсем веселой… — тут единорожка посмотрела на Алекса, и спектр глаз ее округлился.

— О, — выдала единорожка, лишь этим звуком и ограничившись. Не представляй лицо Алекса на тот момент сплошное забрало, в котором соли жирных кислот претерпели трансформацию в разновидность хитина и срослись с черепом, лишенным нижней челюсти, и мужчина недоуменно приподнял бы бровь – так что пришлось обходиться соответствующим положением "ушей". Ну, теперь хотя бы стало понятно, что в библиотеке делала Флаттершай – возможно, вместе с другими пони что-то там отмечала. Правда, для вечеринки в "Золотом дубе" было феноменально тихо, и вообще ничего кроме излучаемой пегаской ауры наружу не просачивалось… «Не знаю, может, еще какие-то безумные традиции пони», — предположил Мерсер. Твайлайт, запинаясь, неуверенным голосом начала было:

— Видишь ли, Алекс, та вечеринка была предназначена для… — но тут же умолкла, замотав головой, так что бледно-голубая в ИК-режиме грива единорожки разметалась в стороны водопадом. Мерсер насторожился было:

— Для чего?

— А, так, — вздохнула Твайлайт, грустно улыбаясь и телекинезом приводя свою прическу в прежнее ухоженное состояние. – Это… было крайне важно для Пинки, одним словом.

— Крхм, — с натугой кашлянул Мерсер сквозь воздухозаборники. «Похоже, придется-таки устроить этой Пинки Пай допрос, пускай и без пристрастия, — недовольно подумал мужчина. – Я не понимаю, что происходит, и мне это не нравится». Вслух же Алекс сказал:

— В любом случае, надеюсь, она больше не станет устраивать погромы... хотя бы по столь странному поводу.

— Да кто бы говорил! Ты-то сам не меньший любитель погромов, — хихикнула Твайлайт, но тут же посмотрела на Мерсера с отчетливо различимой виной если не во взгляде, то в голосе:

— Прости. Мне Эпллджек уже объяснила, что к чему… Что там у вас произошло, и почему девочки на тебя так набросились, — несколько приободрившись, Спаркл заговорила с Алексом с искренней симпатией в голосе – не иначе как одобряя его отношение к троице жеребят. Потом, состроив "грустное" положение ушей, добавила:

— Принцесса Селестия тоже разговаривала со мной. Печально, что твои сородичи довели тебя до такого состояния, что ты чуть было не погиб в... э-э, кристаллическом горении.

— Что было, то было, — пробормотал Алекс, втайне обрадованный тем, что принцесса рассказала-таки своей протеже об обстоятельствах произошедшего (по крайней мере, одну из версий), и это не придется делать самому Мерсеру. — Наш мир далеко не так уж плох, как ты можешь подумать… Хотя отрицать то, что в вашем я получил представление о вещах, по поводу которых дома задумывался хорошо если раз в год, невозможно, — заметив, как глазницы Твайлайт вновь полыхнули радостными оранжевыми искорками, Алекс усмехнулся, кашлянув:

— Кхм. Если хочешь, можешь написать своей наставнице, что благодаря тебе… Ну, я имел в виду, из-за попадания в Эквестрию я понял, что дружба — это тоже своего рода магия. Или вроде этого.

— О, я бы с радостью! Но почему ты сам ей рассказать об этом не хочешь?

— Да я уже, в общем и целом, рассказывал… — махнул когтистой рукавицей Алекс. — Пусть не такими словами и не конкретно в такой форме. И вообще, я все еще работаю над своей новейшей концепцией мировоззрения. Сегодня могу полагать одно, завтра, получив недостающие данные, немного иначе... Даже для меня не так просто обработать весь накопленный родом человеческим опыт в социоэтической сфере и переложить его на реалии, в которых я оказался. Сначала думал, что Эквестрия меня изменила в достаточной степени, чтобы… — Мерсер оборвал себя, с досадой потер заостренный свод лобной пластины, который образовывал его шлем на затылке, и окончил:

— Теперь вот думаю, что остался прежним, просто вновь пребываю в состоянии учиться на своих ошибках. Когда я хлопаю себя по лбу и говорю «каким я был дураком» — никаких проблем, это своего рода одно из моих профессиональных умений. Но когда рядом Ее Светлость, с ее-то выверенным тысячелетиями опыта мнением практически по любому поводу… Как-то уже не то.

— Тогда, боюсь, у меня для тебя плохие новости, — повинилась Твайлайт. — Принцесса Селестия сказала, что хочет поговорить с тобой. Они с принцессой Луной сейчас прилетели в ратушу… можешь подождать неподалеку, они скоро должны будут закончить.

«К чему бы это?» — подумал Алекс, но, коротко вздохнув, согласился:

— Что ж, хорошо. Но чтобы окончательно разобраться с этим источником, в том числе неприятностей… Я, знаешь, выдвинул теорию, что магические клоны являются своего рода работниками (прим. .т.е. роботами) Что они лишь имитируют высшую нервную деятельность, по сути не обладая таковой, как и опытом с глубинными воспоминаниями оригинала... Являются эдаким отпечатком таланта, которым наделяет пони Гармония, – заметив, что Твайлайт явно порывается задать вопрос, Мерсер пояснил:

— В данном контексте работник – существо, примерно соответствующее вашему пониманию слова "голем", параллель с которым я приводил для Полемарха. Хотя отличия, конечно, существенны. У нас данное слово произошло от понятия "тот, кого заставляют работать вместо"… Нет, Твайлайт, — сказал Алекс, с мысленной усмешкой глядя на ученицу Селестии, которая на этих словах человека ощутимо насторожилась, — лично я свои механизмы работать силой не принуждаю, хоть они и намного умнее и "живее" тех целиком искусственных прислужников из железа и кремния, что создают в моем мире люди. У меня с химерами больше своего рода симбиоз, чем работа из-под палки: то я их слушаюсь, то они меня… Скажем, подобно тому, как если бы человек завел птицу, дабы она подчищала хлебные крошки, оставшиеся на столе после завтрака. Все честно: мне необходим чистый стол, а птица рада склевать крошки, рассыпанные на нем.

— О, ясно… Думаю, будет интересно узнать больше о ваших языках, — задумчиво, но все же с отчетливым намеком протянула Твайлайт. Растянув желтый спектр в веселой улыбке, пони сделала-таки оговорку:

— Ну, хотя бы об одном из них. Я не слишком разбираюсь в терминах вашего мира, но могу сказать, что ты не зря упомянул птиц: магический двойник в плане интеллекта схож с магическими же зверями. Хотя его мозг позволяет осуществлять, как ты выразился, "высокую" нервную деятельность, природа его разумности походит на таковую у полуразумных животных, мозг которых устроен слишком просто, чтобы быть способным к осмыслению себя. Видишь ли, Алекс, — единорожка лекторским тоном принялась изливать на Мерсера тонкости уже ее родного мира, — многие наши животные резервируют в совокупности магических полей Эквестрии свою небольшую долю, почти что как пони. Но направляют они ее не на проявление своих магических способностей, но на поддержание своей полуразумности, сохраняют постоянным набор срезов сознания... – тут Твайлайт заговорщицки огляделась по сторонам и, все так же широко улыбаясь, понизила голос:

— Ты только никому не говори, но у меня есть проект, посвященный новому способу создания магического двойника. Теперь, когда основательно над ним поработала, вижу, что вряд ли из этой задумки выйдет что-то действительно грандиозное, но изначально я рассчитывала создать двойника столь совершенного, что он мог бы управлять элементом Гармонии вместо нас с девочками! Представляешь, сколь полезны они были бы в делах, касающихся безопасности Эквестрии?! Даже если тот же Дискорд вновь сумеет обратить нас в свои противоположности, Элементы все равно останутся в рабочем состоянии! А если нет, то пока двойники управляются с элементами, мы, то есть Шестерка, можем действовать отдельно, и наша суммарная польза все равно возрастет! И теперь, если природа Зеркального источника подскажет мне…

Твайлайт продолжала говорить, смотря на Мерсера, будто старательная студентка на преподавателя, ожидающая похвалы – Алекс же глядел на единорожку, мысленно оценивая, не станет ли Селестия поджаривать свою любимицу на медленном огне за подобную ересь, покушающуюся на основы существования Эквестрии в лице ее защиты шестью древними артефактами. Нет, естественно нет – аликорн наверняка вмешается, если мисс Спаркл затронет какие-то по-настоящему запретные темы. Плюс, Мерсер сейчас не видел в "невероятно полезном" плане Твайлайт особого смысла, учитывая, что без причитающихся Элементов шесть молодых кобылок были талантливыми, но все же обыкновенными пони, да еще и уязвимыми без защиты, которую наверняка даровали артефакты. Хотя, если эти "совершенные" клоны будут столь же глупы и легко внушаемы, что можно будет обернуть действие элементов Гармонии в свою пользу… Мерсер пожал плечами, вслух говоря чистую правду:

— Это… кхм, возможно, это и впрямь грандиозная задумка. Но если честно, я не в состоянии ее оценить, так как про подобные вещи знаю не так что бы много. Да и ваш народ, если считать одну лишь Гармонию, тоже…

— Это да, но я отлично могу объяснить теорию магического поля, если ты все-таки заглянешь в "Золотой дуб"! О-о-о, мы ведь столько всего можем обсудить! – воодушевленно зачастила единорожка, но тут же опомнилась, взглянув в сторону кристаллического водоема:

— Ну… Вот так и получается. Кстати, в найденном мною дневнике сказано, что Зеркальный пруд со временем исчез. И эта пещера явно не соответствует описанию, где был источник при основании Понивилля. То место находится почти в двадцати тысячах скачков к юго-востоку, ближе к Замку сестер. Так что он, скорее всего, способен перемещаться по подземным течениям – да и вырастающие поверху заросли терновника окружают пруд неспроста.

— Это ты к тому, что Зеркальный пруд может оказаться располагающим интеллектом уровня клонов, поскольку способен создавать их? – не совсем поверил Алекс, вспоминая, что вокруг руин замка тоже весьма густо произрастали растительные заграждения. Единорожка кивнула:

— Или, быть может, эта магическая субстанция обладает лишь тем срезом интеллекта, которая появляется в момент создания двойника. А когда тот теряет свою форму, то и пруд, соответственно, тоже...

Мерсер окинул безмятежно ровную поверхность водоема подозрительным инфракрасным взглядом и на всякий случай сделал половину шага назад.

— Тогда рекомендую тебе быть осторожной, Твайлайт, — пробормотал мужчина. — На меня-то пруд никак не реагировал, и вообще я сейчас ухожу, а тебе оставаться… Может произойти и такое, что ты думаешь, будто изучаешь живую воду, а вода в это время преспокойно изучает тебя, вникая в суть разумного существа через производство таких вот копий-фантомов.

— Что? – искренне удивилась единорожка. — Но принцессы сказали, что в пруде нет ничего опасного!

Алекс недовольно помотал головой, направляясь к склону, по которому можно было попасть наружу:

— Известная человеческая фантазия, но заставляет задуматься. Был у нас один философ и писатель…

— О, расскажешь? – сразу загорелась энтузиазмом Твайлайт.

— Может, как-нибудь потом, — на ходу неопределенно дернул ушами Мерсер. Остановившись, немного подумал и обернулся, сообщив:

— Тогда вечером я зайду к тебе в библиотеку… если ты не занята, конечно. Проведем обговоренные опыты и поговорим о чем-нибудь еще. Посмотрю наконец книги, в том числе найденную тобой.

— Чудесно, чудесно! – от восторга Твайлайт зажмурилась и затопала передними копытцами о каменный пол пещеры. – Думаю, попытка номер два увенчается успехом!

— Да, номер два, — усмехнулся развитый и, приняв за истину кое-какие соображения, счел нужным извиниться:

— Прости, что тогда убежал, так ничего и не объяснив. Девочки помимо взрыва эмоций подарили мне идею, которую я спешил пустить в базовое тестирование…

— Ничего! – тепло (в плане ИК-излучения тоже) улыбнулась Спаркл. — Мне все равно было чем заняться. Проверяла все виды магии пегасов на вашем алюминии…

— О, кстати, — вспомнил Алекс. – Будь добра, отложи к тем книгам, что набрал дрон, еще и те, что касаются магии полета. Нужно разобраться в теории…

— Можем и перейти от теории к практике, если понадобится! Помимо обговоренных серий опытов, я имела в виду, — от всей ее щедрой души предложила пони, в порыве воодушевления принимаясь елозить хвостом с розово-фиолетовой полосой, но в тепловой индикации кажущимся почти монотонным. — Думаю, сегодня я буду готова к работе ударными темпами!

— Тогда – договорились, — заключил Мерсер. — Увидимся вечером, Твайлайт. Что касается книг — я займу библиотеку где-то до трех часов ночи, скорее всего. Потом уйду… нужно еще покопаться в шахтах, которые я обустраиваю.

— Буду ждать! – счастливо воскликнула единорожка.

«Что ж, неплохо», — вполне удовлетворенный разговором, подумал Мерсер, опять приходя в движение своим нескладным, сейчас больше напоминающим оживший рыцарский доспех телом. Может, Твайлайт серьезно и ошибалась в начале, считая развитого за какого-то "имитатора одиночного", а потому за цельный организм, а не симбиотическую ассоциацию вроде лишайника… Это внешне Мерсер кажется однородным существом, когда на деле являет собой помесь бывшего млекопитающего с микроскопическим организмом – да и то "Черный свет" привнес в основу кучу всего нового, знатно покопавшись в спящих участках генома Алекса и наизобретав свои собственные цепочки. Пускай Твайлайт многого не знает и не понимает… но это справедливо и для очутившегося в Эквестрии человека, верно? Логика доктора Мерсера в оценке ее способностей была верна, но он неверно учитывал исходные данные, посчитав "скучность" единорожки чем-то выбивающимся из нормы: в силу сверхразвитости цивилизации куда более юная особь могла иметь при себе доступ к технологиям высочайшего уровня, однако при этом общий багаж ее знаний будет сравнительно невелик. И теперь Мерсер осознавал, что Твайлайт, так или иначе, была для него наилучшим вариантом из доступных – с тем же умудренным годами Тернером Алекс сумел общаться разве что на базово-философском уровне, исключительно благодаря терпению и дружелюбию экспериментатора… Мерсер было направился обратно к выходу, но тут вновь послышался голос единорожки:

— Ой, Алекс! Пока не забыла… Э-э, кстати о птичках, — Твайлайт у него за спиной как-то нервно хихикнула. — Вот еще что — насчет одной моей… хорошей подруги. Это, наверное, довольно глупый вопрос, учитывая, о ком мы говорим, но… — тут единорожка сделала глубокий вдох и продолжила:

— Ты, случайно, не бои… я хотела сказать, не остерегаешься Флаттершай? – Мерсер замер вполоборота базальтовой статуей, и Твайлайт зачастила, торопясь объясниться:

— Рейнбоу сказала, что ты будто бы избегал ее, и указала… ну, знаешь, вероятную причину этого. И она мне показалась несколько… странной. Вот я и подумала…

Мерсер с трудом подавил нервный кашель. Прямое попадание со стороны Твайлайт... Черт возьми, конечно он побаивался! Даже без оглядки на эмоциональное проявление того вводящего в трепет чувства, которое оказывали на Мерсера глаза Флаттершай… Нужно быть либо полным кретином, либо долбанутым на всю голову, чтобы хоть немного не опасаться такого, способного быть поставленным в один ряд с дыханием Мрачного жнеца. Тот, кому приходилось бывать мертвым, стремился бы избегать сей ужасной судьбы, если находилась возможность ее отвратить, всеми своими силами! Уж доктор-то Мерсер знает, как это плохо. Умирать от превращенной в швейцарский сыр брюшины и ребер, перебитых натовскими "бутылками", умирать мучительно, злясь на себя и всех вокруг, будучи преисполненным отчаянием… Смерть — это полное ничто, абсолютный конец, и любой здравомыслящий, психически здоровый человек, не имей он достаточно серьезной на то причины, будет всеми силами ее избегать. Да, единожды возвращенный к жизни вирусом, тщательно пропитанный этим универсальным консервантом, доктор Мерсер привык возвращаться после "маленьких" смертей – заключавшихся в оторванных руках, размозженной голове, почти разрубленном наискось корпусе — во всех тяжелейших ранах, которые обычного человека прикончили бы с гарантией. Снова, снова и снова он подставлялся под удары, от которых рядовым людям положено шарахаться прочь, спасая свою шкуру. Даже после ядерного взрыва Александру Мерсеру удалось возвратиться к жизни… чего он точно не ожидал — как и оказаться поставленным перед фактом, что на этот раз возвращение состоялось в страну говорящих лошадок.

Но сегодня… Сегодня впервые за целую жизнь доктору Мерсеру казалось, что мужчине не просто угрожала опасность умереть по-настоящему, не найти дорогу обратно из чертогов Жнеца. В очах Флаттершай ему чудился приговор еще более суровый — такой, что не смерть угрожала Александру, но что он сам мог не выдержать жизни, заглянув в эти нежные и трогательные глаза. «А уж этот ее зайцеподобный кролик…» — дрогнув, вспомнил Мерсер. Когда Алексу удалось его угомонить наиболее эффективным оружием, которое он опробовал в Эквестрии, почесушками, питомец Флаттершай превратился в само очарование: ничто больше не намекало, что этот комочек белого меха являет собой зверюгу похлеще своего пайтоновского сородича… (прим. Имеется в виду Убийственный кролик Каербаннога, второстепенный антагонист из расово британской комедии "Монти Пайтон и Священный Грааль". В Этой Стране массам малоизвестен – зато вполне на слуху остается орудие убийства этого чудища, Святая ручная граната, что появлялась в куче самых разных игр и не только) Но Мерсер видел Энджела в действии, и на его опытный взгляд это был не кролик вовсе, а сущее порождение зла – для полноты картины не хватало разве что визга циркулярной пилы, когда зверек открывал свои челюсти, и символа красного солнца на лбу! Дьявол в невинном обличье… прямо как его хозяйка.

«Будь я на Земле, определенно выбрал бы горло как приоритетную цель, — вновь погрузился в мрачные мысли Алекс. — Обойти сзади или с потолка, чтобы не попасть под Взгляд, обхватить ладонью мордочку, предупреждая крик, оттянуть голову немного назад и вонзить пальцы другой руки, обхватывая ими трахею. Или сначала полоснуть одним набором когтей по глазам, а вторым проломить висок… тоже неплохо сработало бы». Мерсер рассматривал бы данные варианты на полном серьезе при иных обстоятельствах — потому что ни добровольно идти по пути Фауста, ни умирать спонтанно, случайно посмотрев в глаза какому-то случайному четвероногому ксено, он не собирался. По крайней мере, не так, чтобы его тело можно было найти. (прим. Мерсер имеет в виду распространенный штамп Голливуда и не только, заключающийся в выживании антагонистов, умерших где-то "за кадром", например, от падения в пропасть. Забавно, что поглощение Мерсера во второй части Хеллером мы самолично тоже не наблюдаем, и при должной фантазии можно вообразить, что Хеллер эти пассы когтями в пустом пространстве делал, а отошедший в сторонку Алекс только посмеивался и брызгал в сторону действа кровушкой...) Но Александр находился уже не на Земле… поэтому он, скрепя сердце, решил попробовать найти другой путь. Это дома у доктора Мерсера смерть – великолепный многофункциональный инструмент. Здесь же, в Эквестрии, в смерти не было ничего хорошего – ни продуктивности, ни надежды на перемены… одна лишь скорбь. Даже если Алекс расправится с Флаттершай "по-свойски" и пустит ее тело на эксперименты, где-то в другом месте обязательно будет таиться другая кошмарная возможность нанести ему вред, и не факт, что действующий по старинке, отказавшийся адаптироваться Мерсер переживет встречу с очередной угрозой мира сверхтехнологий, рано или поздно не приняв окончательное поражение.

«А вот Кризалис все равно получит свое, — напомнил себе Алекс с мрачным удовлетворением. — Рано или поздно, поздно или рано. Она даже не гражданин Эквестрии, и грех этим не воспользоваться, творя с чертовым жуком все, что вздумается». Но да, несмотря на отказ по-тихому прирѐзать Флаттершай, на текущий момент пегаска действительно оставалась самой жуткой вещью из всех, с которыми доктор Мерсер успел столкнуться не только в измерении цветастых ксено, но и, пожалуй, на Земле тоже. Воздействие на него Грин… это тоже не шло ни в какое сравнение — пускай вторжение в его рассудок Матери аналогично осуществлялось против воли Алекса, но ощущалось оно как что-то естественное. Почти как Мерсер впитывал чужие воспоминания, Элизабет загрузила в его мозг и генетическую память новые данные, проявила пленку... Грин точно не была способна выпотрошить развитому мозги, иначе она сделала бы это еще при первой встрече, когда Александр не владел в полной мере своим телом и разумом, да и вообще мало что соображал в силу блокировки памяти.

Так что да – доктор Мерсер всерьез опасался Флаттершай, как предположила единорожка. Скажет ли он Твайлайт об этом? Никогда и ни за что. Лавандовая пони, обеспокоенная тем, что человек застыл темной громадой, глядя куда-то вбок и прижав костяные "уши" к бокам головы-шлема, легонько порыжела спектром на щеках и начала было:

— Алекс, ты не подумай — если я ошиблась, то в твоем случае нет ничего пло…

— Ты правда полагаешь, что я рискнул бы выступить против Ее Темнейшества вместе с гвардией, но боюсь эту тихоню? — перебив ученицу Селестии, безжизненным тоном прогудел мужчина. — Рейнбоу Дэш сказала про меня что-то плохое?

— Нет, ну что ты! – удивилась Спаркл. Мерсер повернул к ней безглазую голову, всем своим небогатым в этой форме ассортиментом индикации выражая недоверие, так что Твайлайт поспешила его успокоить:

— Честно, нет. Просто пожаловалась, что ты превратился, э-э… во что-то очень громоздкое, так что ты не захотел бежать с ней наперегонки. Значит, ты умеешь копать туннели при помощи всего двух когтей? В нашей природе очень редко встречается вращательное движение, как в балтимэйрских механизмах, но примеров возвратно-поступательного — сколько угодно, и я подумала… — Мерсер продолжал буравить единорожку невидящим взглядом, и та выдавила-таки из себя речь, что больше относилась к делу:

— Ну-у… про Флаттершай… Рейнбоу всего лишь обмолвилась, что ты вроде как посчитал ее красивой – еще посмеялась, что в другом мире, мол, Флатти тоже могла бы моделью выступать. Сказала, что ты чувствовал себя неловко в ее присутствии, и я решила… ну, что для тебя это не совсем типично, и… — под конец своей речи единорожка запнулась, и спектр шерстки на ее щеках вконец приобрел рыжий оттенок, но Мерсер не собирался и дальше выслушивать Твайлайт – он, наоборот, рассчитывал, что игнорирование им вопроса намекнет деликатной и временами стеснительной, но весьма проницательной единорожке, что ей лучше не совать нос в это дело.

— Если не сказала плохого – тогда не вижу никаких проблем в том, что я говорил и как действовал, — отрезал Мерсер и резко пришел в движение, повернулся, направляясь к выходу. Сзади донесся жалобный наполовину писк, наполовину шепот:

— Извини! Я… я ничего такого не имела в виду…

Алекс, сделав еще несколько шагов, довольно скоро вспомнил, как он парой дней ранее в схожей манере уже оставлял Твайлайт у себя за спиной. То же грустное недоумение... Уколов выработанной по отношению к пони эмпатии, разумеется, было явно недостаточно, чтобы раскрыть Твайлайт истинную причину случившегося — в отличие от все того же предыдущего случая. Но вполне хватило, чтобы Алекс сначала замедлил шаг, а потом и вовсе остановился, сделав вдох-выдох. Крайне раздраженно, с оттенком наведенной радиацией гиперчувствительности Алекс подумал: «Я сегодня уйду наконец из этой прокля̀той пещеры или так и буду крутиться на одном месте?» Повернув в очередной раз голову, Алекс увидел, что на щечках Твайлайт все еще отсвечивало повышенное излучение тепла, но казалась единорожка, повесившая голову, еще и искренне расстроенной. Решив, что его недостаток вежливости был ощутимее того, нежели требовала ситуация, развитый принял волевое решение извиниться… так сказать, подсластить Твайлайт пилюлю и в перспективе, возможно, окончательно переключить ее внимание с Флаттершай на иные связанные с Мерсером обстоятельства и инциденты.

— Нет, Твайлайт, это ты меня извини. Я тоже не имел в виду ничего такого... Не собирался выказывать пренебрежение твоим умениям, или чего-то в этом духе, — сказал он, намереваясь озвучить практически то, что Мерсер думал до того, как Твайлайт вспомнила о своей крылатой подруге. — Ты — самая настоящая ученая с точки зрения людей, можешь даже не сомневаться. Учитывая, сколько здесь, в Эквестрии, набросано феноменальных явлений, у вас не выйдет, чтобы наука была самой собою, единым целым, а не суммой каких-то кошмарных с моей точки зрений составляющих. В общем, ты большая молодец и не менее большой талант, — Мерсер пожал плечами, не зная, что тут еще добавить. — В целом так.

По ходу того, как Твайлайт осознавала сказанное Алексом, ее мордашка отчетливо светлела – под конец всякая печаль и тем более смущение испарились с ее спектра начисто. Помедлив, единорожка вдруг сорвалась с места и проскакала к Мерсеру. Подражая Лире, она привстала на задние копытца и обняла Мерсера за узкую сейчас поясницу, прижалась щекой к животу мужчины, не выказывая никакого дискомфорта от того, что он вообще-то был покрыт неровностями жесткой брони.

— Спасибо! — весело прощебетала Твайлайт.

«Легко же заставить пони чувствовать себя счастливой, — хмыкнул про себя Мерсер. – Кажется, признание ученого иномирца за равную для Твайлайт дорогого стоит. Хотя, с учетом ее психологического портрета, а также определенной доли ответственности за то, что я здесь нахожусь… Да, пожалуй, в ретроспективе это кажется более чем ожидаемым». Алекс, медленно подняв руку, аккуратно погладил довольную единорожку по темени, насколько это позволяла жесткая рукавица, но через считанные мгновения попросил:

— Твайлайт, отпусти. Меня сейчас вырвет.

— Ой, извини, — снова виновато пискнула Твайлайт, вскидывая на Мерсера ушастую голову, а потом и разжимая лапки, пятясь от него прочь. – Я… Я тебе плохо сделала? У вас так не положено делать? Я просто думала, ты с девочками…

— Да не в этом смысле, — с отчетливой иронией в движениях костяными индикаторами отвечал Мерсер. — Я просто сейчас должен торопиться. Нужно опорожнить желудок, пока не стали себя проявлять эффекты вторичного поражения…

— Ох, конечно! – посмотрела Твайлайт в сторону источника. — Кристаллическое излучение!

— Да… Потом побеседуем, как договорились, — заключил Алекс, делая несколько шагов назад и кашлем как следует прочищая легкое.

— Хорошо, тогда до вечера! – радостно махнула ему вдогонку копытцем ученая пони.

Мерсер кивнул, развернулся и, присев, с ворчанием взметнулся в воздух, пропадая в каменистом проходе почти под потолком пещеры. Подобно крабу быстро переставляя руки и ноги, пробираясь по извилистому лазу, Алекс неожиданно вспомнил, куда именно он с Твайлайт договорился наведаться этим вечером. Да уж, учитывая, что свой собственный аванпост в этом мире человек намеревался назвать в честь обиталища, где какое-то время проживали версии-предшественники его персонального штамма… Выбравшись наружу, Алекс укрепился в подозрении, что балом в этом мире заправляла беспощадная ирония: являясь производным от староанглиского "Дитз-оик", название форта и соответствующей фамилии буквально переводилось как "Мёртвый дуб". Вот Твайлайт бы удивилась, взявшись за изучение его родного языка, а потом решив заглянуть к Алексу в гости…

Мерсер занес к себе домой пробирку, поместил ее в отсек, выделенный под хранение всяких магических причуд. Потом спустился глубже, на самое дно устроенных им шахт – проблеваться. Все поврежденные соединения будут переработаны на простейшие и пущены в дело заново, некоторый процент материи с наведенной радиоактивностью – захоронен и на всякий случай помещен под наблюдение, чтобы там не зародилось каких-нибудь сумасбродных реакций на стыке продвинутого биоинженеринга и колдовства… или вроде того. Стоило потом поинтересоваться у кладези магических премудростей в лице Твайлайт, имелись ли вообще у пони методики нейтрализации кристаллического излучения, если уж оно для них являлось столь незаметным, как фоновое излучение Земли для людей… Жаль только, что по отношению к само̀й плоти развитого эти методы вряд ли будут применимы.

Затем Алекс, придав себе цивилизованный вид, столь же культурным прогулочным шагом направился в город, добросовестно заглушая свои порывы нестись сломя голову. Твайлайт же просила его очутиться "неподалеку" от ратуши, пока Их Высочества освободятся, что наверняка предполагало некоторое ожидание… Что Мерсера удивило – так это то, что аликорны "прилетели" не своим ходом и даже не попутным телепортом. У средоточения местной бюрократии стояли всамделишные экипажи, виданные Алексом еще в первые дни пребывания здесь, оформленные в уместной для каждой из принцесс стилистике. По обе стороны от закрытых дверей ратуши стояла пара гвардейцев – значит, принцессы и правда засели внутри.

«Не собирались ли они вконец уезжать? — с осторожной надеждой предположил Алекс. — Или же просто решили от болот с шиком прокатиться ради визита на этот фестиваль их подданных?» Мерсер бы предположил скорее первое, нежели второе, но кто этих чудаковатых ксено разберет… Алекс, мысленно согласившись с "мисс Спаркл", решил обождать на крыльце, а не соваться внутрь – принцесс целой страны четвероногих, несмотря на их сверхтехнологичность и приватный разговор, которым они удостоили пришельца из иного мира, необходимо было полагать особами занятыми. Но все же Алекс поинтересовался у одного из единорогов на входе. Тот терпеливо отвечал, что Их Высочества разбирались сейчас с какими-то там документами, и Мерсер, кивнув, отошел в сторону.

«Подождем. Время терпит…» — мысленно заключил Алекс. Поскольку торчать на крыльце подобно еще одному столбу или, что еще хуже, при виде диархов эдак небрежно прислониться к стене было Мерсером сочтено за неудобоваримые варианты, Алекс решил угнездиться на скамейке у окружавших крыльцо зеленых насаждений. Обошел сей предмет садового интерьера, взглянул на него так и эдак, оценивая, сможет ли дерево выдержать его набравшую полноценный вес тушу. Пришел к выводу, что даже если усаживаться максимально осторожно, скамья все равно может развалиться от любого резкого движения мужчины. Хотя, если укрепить ее той же основой, которую загнал Алекс меж досок штаба Метконосцев... Сидеть на земле рядом с незанятой скамейкой было бы все равно глупо.

Временно "улучшив" сидение и уже безо всякой опаски расположившись на нем, Алекс завел локти за спину. Лениво жмурясь на теплом солнце, что уже потихоньку направлялось к горизонту, обвел взглядом площадь. Пони, казалось, вконец справились с очередным из потрясений, коими Вечнодикий щедро снабжал их в течение теплого сезона – весело болтали там и здесь, прогуливались дружными компаниями, спешили куда-то по своим делам, кормили птиц у фонтана… Настроение у Мерсера при виде этой картины воцарилось самое что ни на есть благодушное – не только потому, что он все еще избавлялся от остатков наведенной радиации, потихоньку заполняя желудочную сумку. Не считая внезапного столкновения с Флаттершай, об опасности которой Мерсер и предполагать не мог… его интеграция в общество пони протекала довольно-таки неплохо. Алекс все еще по привычке мог ожидать подлянок (и случай с желтой пегаской подтверждал, что небезосновательно), но эквииды приняли его весьма радушно. Мерсер вполне мог ожидать намного большего числа проблем, но понятие "быть хорошим гражданином" у пони не так что бы отличалось от человеческого… с поправкой на то, что со многими человеческими понятиями вроде финансовых преступлений ксено были знакомы весьма смутно – а вот влезать в чужое личное пространство прямо-таки обожали.

Ну и ладно… Зато благодаря такому короткому поводку меж ним и пони Алекс обзаводился новой информацией и знаниями (пускай временами и вводящими человека в натуральный ступор) буквально каждый день пребывания в Эквестрии. И вместе с тем открывал новые будоражащие разум перспективы — как среди зоологической подборки, что была презентована ему благодаря все той же мисс Убивающий Взгляд. Мерсеру в самом деле было интересно, не обнаружится ли в числе фотоотчетов подобие Левиафана или еще какой-нибудь сущности из бесчисленных тварей мифологии Земли. Таковых среди обитателей Эквестрии, почитавшихся за редкость, не нашлось – зато Алекс приметил едва ли не идеального кандидата для аналогового заражения, который больше смахивал на своих столь же многочисленных сородичей из земной фантастики, научной и не очень, чем на плод воображения каких-нибудь древних греков или там египтян. "Червь-шагатель" (хотя никаких ног у него и в помине не было), согласно написанной очень простым языком характеристике на обратной стороне колдографии, несмотря на размеры имел весьма примитивную нервную систему… Алекс и так рано или поздно узнал бы о его существовании из книг Твайлайт, но емкая выжимка фактов от Флаттершай оказалась действительно полезна, чтобы выделить Червя как одну из приоритетных целей.

Мерсер еще успел задаться вопросом, на что могла рассчитывать Твайлайт Спаркл в плане изучения пришельцами их языка по краткому пособию, составленному ею же – так как без живых носителей, вроде троицы охотно идущих на контакт девчонок, это оказалось бы весьма проблематично, да и подобия Розеттского камня (прим. Стела-ключ с посланием на трех древних языках, благодаря которой была расшифрована письменность египтян, за счет отсутствия начертания гласных (прямо как у староэквийского диалекта в этом фанфике) почти невозможный для понимания без стартового пакета. Это у вас, молодежи, все эти новомодные нейросети позволяют додумывать то, чего нет, а вот в наше время!) у людей просто не нашлось бы, — но тут двери ратуши за его спиной отворились. Алекс и единым отростком кишечника не повел: то были явно не принцессы, хоть веселый щебет одной пони и более сдержанные ответы второй и походили своим контрастом на королевских сестер. Затем кобылки увидели Мерсера, поскольку бодрый цокот гравитаторов первой поутих, и она страшно шикнула на свою подругу. Александр тщательно игнорировал последовавшие за этим признаки того, что к нему подкрадываются сзади — другая же ксено все так же неспешно цокала, идя в открытую. Хоть, как подозревал Алекс, могла она двигаться и абсолютно бесшумно… Больше ни о чем Мерсер подумать не успел, так как первая ксено бросилась вперед, закрывая лапками его глаза.

— Угадай кто! — обрушился на его барабанные перепонки жизнерадостный голос.

— Пушистик, — невозмутимо резюмировал Мерсер, даже не подумав сдвинуться с места. — Липучка ты вечнозеленая.

— То-о-очно! Я это, — охотно согласилась Лира и тут же уточнила:

— Ну, мы то есть.

— Я не липучка, в отличие от некоторых. И вовсе я не зеленая, — буркнула земная пони, в свою очередь поравнявшись со скамьей.

— А, второе поправимо! – легкомысленно махнула копытцем Лира, отпуская голову Мерсера. – Да и первое, поди, тоже. Но сейчас моя очередь!

Пони обошла скамью, запрыгнула на неё и, не говоря дурного слова, влезла Алексу на колени, свесив лапки с одной стороны его ног и свои пушистые ягодицы с другой. Мерсер, вздохнув, опустил левую руку, положив ладонь на темя единорожки и задав трепку ее и так непослушной гриве. Кивнул ее подруге, усевшейся по соседству:

— Привет, Бон.

Агент Дропс взмахнула копытцем, изобразив нечто среднее между обычным приветственным жестом пони и воинским салютом, и улыбнулась совсем не легкомысленной как у ее подруги, весьма сдержанной улыбкой.

— Решился-таки сменить образ? — заметила она. — Выглядит неплохо.

— Да, кстати! – нахмурился Алекс, меняя руку и положив ее на холку разом насторожившейся единорожки. – И я еще смел надеяться, что вы сумеете оградить меня от каких-либо ошибок, когда это касается общества пони... Уж ты-то, Лира, могла тогда и сказать, что я с вашей точки зрения выгляжу почти как огородное чучело! Предательница ты эдакая...

— Я, на самом деле, думала, что у тебя столько одежды, поскольку… Ну, знаешь, традиции другого мира и все такое! – попробовала было оправдаться Лира, жалобно глядя на Мерсера. — Ты ж пришелец как-никак, попробуй разберись.

— Предатель, — сурово резюмировал Алекс, не прекращая, впрочем, поглаживать ухоженную шерстку. — Преда-а-атель. Спроси у Бон-Бон, уж она-то знает про мое отношение к предателям.

— М-м-м… — счастливо прикрыла глаза Лира, когда через пальцы мужчины принялся литься ее шелковистый зеленый мех. – Не понимаю, чего ты так на этом зациклен, даже зная о некоторых особенностях твоего общества. И зачем вам, людям, враждовать и предавать, если у вас там каждый умеет так хорошо за шерсткой ухаживать и в целом обниматься? А ты так вообще, считай, мог бы стать чемпионом мира по обнимашкам, ты знаешь это?

«Что правда, то правда, — подумал Алекс. — Из моих объятий еще никто против моей воли не ускользал. Не считая тех немногих, что воспользовались способом, заключавшимся в самостоятельном прекращении дыхательных процессов, вроде МакМаллена…» Вспомнив, что Лира с Бон-Бон в тот раз уже посещали ратушу с расположившимися внутри Их Высочествами, пусть и по отдельности, Алекс поинтересовался:

— Вы, пони, по какому поводу тут снова объявились?

— Да вот, — хихикнула единорожка. — Ее Светлость вызвала, сказала, что так и не отблагодарила нас за беспокойство и за то, что я вроде как помогла выяснить ход твоих мыслей. Хотя не понимаю, при чем здесь это — ты слишком уж отличался от моих представлений о людях… По крайней мере, поначалу, — игнорируя протестующее покашливание Бон-Бон, Лира радостно выпалила:

— Так что в итоге Ее Светлость обещалась посетить нашу с Бонни свадебную церемонию, как решимся ее организовать! Ну, и подарок там какой-нибудь подарить с остальными гостями.

— О, — Мерсер скосил глаза на обыкновенно спокойную охотницу на монстров, щечки которой тронул легкий румянец. — Ну, тогда поздравляю.

— Рановато поздравляешь, — проворчала смутившаяся пони. – Это все Лира — как узнала, что я... Вот и воодушевилась. Мы и без этого давно вместе живем.

— И кое-кто не хочет перевести наше совместное проживание на официальный уровень! – укоризненно заявила Лира и вновь с восторженным выражением мордашки уставилась на Мерсера:

— Скажи, круто быть женатой на… — натолкнувшись на предостерегающий взгляд Бон-Бон, мятная пони боязливо огляделась по сторонам и подмигнула человеку, — ну, ты знаешь!

Алекс коротко усмехнулся, подумав, что за эту пару дней даже успел в какой-то степени соскучиться по извечному энтузиазму Лиры. Тихо кашлянул:

— Кхем. Могу представить.

— Да что это я все о нас с Бонни! У тебя самого-то как с пони продвигается знакомство?

— Ну… нормально, пожалуй. Ни шатко, ни валко, и в то же время – лучше ожидаемого, — пожал плечами Алекс. — Забавная, знаешь ли, тенденция выходит… я испытываю потребность срочно куда-то бежать, стоит мне познакомиться с очередной важной для моих дел пони, да и неважной тоже. Вот и получается, что я пока не так что бы много и общался с представителями вашего вида.

— Да ладно! – подняла голову единорожка, вытаращившись на Алекса. — Только не говори, что находишь наших девчонок прям уж настолько непривлекательными! Или ты больше по…

— Так, — притворно нахмурился развитый. — А вот эту тему вас, мисс Хартстрингс, я попрошу оставить.

Но, естественно, прервать поток мыслей Лиры, уже поставившей уши торчком, было весьма проблематично:

— Я могу пригласить на чай Менуэтт и познакомить тебя с ней! Мы с ней давние приятельницы, и ты на нее своим появлением произвел прямо-таки неизгладимое впечатление, так что она меня завалила вопросами, — деловито произнесла единорожка, всячески игнорируя обреченный вздох Бон-Бон. — Да и вообще, заходи как-нибудь в гости! Чаю попьём, поболтаем о нашем, человечьем!

— А знаешь что? — ухватился Алекс за относительно давнюю идею. — В выходные, может, и зайду. Или, что вероятнее, где-нибудь под вечер на следующей неделе, если вам будет удобно. Есть одно дельце, и, сдается мне, ты способна с ним помочь…

«Не слишком хорошо все же получилось… Не так уважительно, как могло бы быть, — подумал Мерсер. — Отгрыз, понимаешь ли, Бон-Бон ногу, словесно расшаркался с ней да и забыл о том случае…» Пони все же были слишком добрыми и благовидными существами, чтобы Александр в высшей мере безэмоционально и дальше мог держать мину отстраненности, делая вид, что Алекс забыл о событиях, произошедших за две с половиной недели до этого. Плюс, элементарная вежливость… понятие о том, что для Александра Мерсера значило "быть не самым плохим человеком". Развитый, может, сувенир какой для Бон-Бон подберет или подобное ему более значимое подтверждение того, что ему не наплевать. Или хотя бы хорошие сладости к чаю притащит… Мерсер посмотрел по сторонам — аттракциона из удержания Лиры на коленях для находящихся на площади эквиидов не случилось, как в первый раз, когда он перемещал сразу обеих подруг. Хотя пара четвероногих все-таки поглядывали на человека с недоумением: возможно, были озадачены, что новый резидент Понивилля, выглядящий столь солидно, абсолютно неформально общался с двумя обыкновенными на первый взгляд пони. Убедившись, что не привлекает лишнего внимания, Алекс понизил голос:

— В общем, Пушистик, для тебя будет серьезное задание, если ты за него возьмешься. Точнее, ему должен предшествовать не менее серьёзный вопрос… Послушай, Лира, – строго взглянул на нее Мерсер, — насколько ты заинтересована в получении одной из моих рук?

Едва Алекс произнес эти слова, как Хартстрингс, растекшаяся по его бедрам, мгновенно сосредоточилась. Расслабленные мышцы налились силой, стройное пушистое тело подскочило вверх с коленей, золотистые глаза зажглись неверием, потом – любопытством и азартом. Лира уставилась на его не столь длинные и на этот раз не узловатые пальцы. Быстро моргнув несколько раз, словно затем, чтобы не потеряться взглядом в таинственных изгибах человеческих конечностей и очнуться, единорожка посмотрела Алексу в лицо и церемонно наклонила голову:

— Мастер, — ровно произнесла она, — я счастлива, что вы решились-таки перейти на следующий этап моего обучения.

— Лира, нет, — с ужасом произнесла Бон-Бон, переводя выпученные глаза с Мерсера на подругу и обратно. — Лира, даже не думай!

— Расценю это как «да, заинтересована», — усмехнулся мутант, запуская ладонь себе за спину и незаметно приоткрывая складки поясничной мускулатуры. На ревность или категорическое неприятие со стороны Свити Дропс это было ни единым местом не похоже — больше на ужас от того, что Мерсер собирается потворствовать причудам ее девушки. Тем не менее, Алекс поспешил успокоить земную пони:

— Да расслабься ты, Бон. Пускай сильно не облизывается, это все равно слишком разнится с привычными мне дистальными составляющими…

Вытащив из поясницы своего экспериментального дрона, Мерсер позволил ему взбежать вверх по руке и угнездиться на плече, свешивая хвост за спину человеку.

— А это еще что? – удивилась Лира.

— Это – модификация моего старого изделия, — объяснил Алекс. — Большинство вещей, которые я создаю, не обладает даже подобием интеллекта, а эта… Полемарх, поздоровайся с Лирой. Лира – друг.

Дрон, ворча своим мускулистым хвостом, обвился им вокруг плеча Мерсера и, сложив пальцы в стройный ряд, помахал своим телом, как человек махнул бы ладонью, приветствуя знакомого.

— Оно... Она живая? – Лира, затаив дыхание и елозя хвостом по скамье, придвинула свою мордашку к созданию, ничуть не опасаясь, что оно может на единорожку броситься, и этим сильно отличаясь от Твайлайт Спаркл, впервые повстречавшей дрона. Мерсер же подумал, что вопрос был интересный, даже не касаясь всех этих полумистических таинств некромантии. Определенно, дрон был живым, состоял из его собственной плоти и крови и не имел видовой принадлежности лишь потому, что являл собой перестроенную "на ходу" структуру из отдельных, уже до этого существовавших тканей и органов. В природе, в конце концов, не может существовать бегающих самих по себе частей тел млекопитающих... Рефлекторные сокращения отрубленных частей моллюсков и прочие полуфабрикаты не считаются. В то время как у охотников, вон, тоже нет органов воспроизводства, иная выделительная система и прочие тонкости, но все же они явно более "природные" существа, в куда большей степени похожи на млекопитающих. Оставшись в одиночестве вне экосистемы вируса, охотник будет способен найти альтернативу там, где куда более интеллектуальный дрон сдастся – тварь станет выслеживать добычу самостоятельно, обустраивать лежбища подобно рядовым хищникам Земли. Химера же, управляемая отнюдь не высшей нервной деятельностью, а молекулярным искусственным интеллектом, вне специально разработанной для неё экосистемы (или просто надолго отлученная от носителя) попросту разрядится и, погибнув, наверняка вольётся в Разум улья… как погибнет вне тела обычного человека орган, будучи вырезанным из него.

— Он все еще может быть сложен в дистальную комплектацию, обернут эпидермисом и использован как часть моего тела, если ты об этом, — кивнул Алекс. — Но сейчас дрон намного более автономен, лишен, э-э… базы и не является продолжением моей личности с ее недостатками. Своего рода домашний питомец, в определенных аспектах очень умный, а в других – непроходимо тупой. Ну и конечно, в отличие от привычных вам зверей он не линяет, не ест и не нуждается в отдыхе, и требует лишь подзарядки от внешней батареи, подобно кристаллическому фонарю. В общем, стеснить вас он никак не должен.

— Ты сотворил такое со своей рукой? — наконец подала голос Бон-Бон, поперхнувшись, а Лира тем временем протянула копытце к безликой физиономии дрона, на которой располагался лишь красноватый глаз.

— Можешь погладить его, — доверительно предложил ей Алекс, почти как он советовал сделать это Твайлайт. — Это абсолютно безопасно, уверяю тебя.

Лира послушалась и удивленно хихикнула, заслышав звуки, что принялось издавать паукообразное существо, спиной прильнув к ее копытцу:

— О-о-о-ой, она мурлычет!

— Да. Я запрограммировал этого дрона в том числе на термотаксис-ориентацию — иначе говоря, он теперь умеет ластиться подобно домашнему питомцу, хоть и реагирует в первую очередь на тепло, а не тактильные ощущения. Я намеревался выверить программную оболочку на предмет поведенческих конфликтов с пони… В первую очередь ради этого.

Лира тем временем, недолго думая, гравитатором осторожно ухватила существо и перенесла его на второе свое копытце, так что дрон принялся взбираться по ноге единорожки, по итогу принявшись топтаться на ее плече, а потом и на загривке. Хартстрингс хихикнула, когда длинный мускулистый хвост создания мазнул ее по носу:

— Ну и выдумщик же ты, Алекс! Нет, это, конечно, далеко не твоя рука, но все-таки… — тут единорожка посмотрела на Мерсера самым что ни на есть невинным взглядом. — А этот "дрон" сумеет мне, скажем… массажик сделать?

— ... — вздумал было возмутиться Алекс, но вовремя вспомнил, что Лире он упоминание подобных вещей негласно разрешил. Потому, вздохнув, мужчина поинтересовался:

— А ты уверена, что тебе хотелось бы с подобным конструктом таким образом взаимодействовать? Я его так-то позиционировал как относительно безмозглого помощника, способного оказывать мелкие услуги… Газету там притащить.

— Ну, почему нет? У нас качественный уход за шкуркой и гривой ценится… Вряд ли он сделает хуже, чем я умею прихорашиваться. Кожа у дрона тоже есть, пусть и странная какая-то, да и подушечки помимо коготков в наличии, как в тот раз у тебя на руке, — припомнила единорожка, после чего, удостоив настоящие конечности Алекса мечтательным взглядом, заявила:

— Раз уж ты так противишься отдавать свои пальчики в распоряжение пони, что тебя и Даймонд Тиаре уговорить не вышло, воспользуюсь слабым подобием! Это твое предложение – ведь не какая-то там жуткая шуточка из твоего арсенала? – вдруг с подозрением спросила Лира. У Мерсера расширились глаза: он представил себе совсем иную картину, чем довольно постанывающую Лиру, изысканный мех которой разминали его руки – напротив, веселая единорожка ему привиделась лежащей без сознания на полу, с лицом, полностью закрытым дроном с растопыренными пальцами-когтями, вцепившимися ей в затылок, и шеей, перетянутой удавкой мускулистого хвоста.

— Нет. Уж точно не в твоём случае, — мотнув головой и отогнав видение, ответил Алекс совершенно другим тоном. Зубы Лиры мигом обнажились в хитрой улыбке, и она повернулась к, по-видимому, уже заранее сдавшейся Бон-Бон, беспрекословно заявив:

— Мы берем эту штуку. Верно, Бонни?

Земная пони пробормотала в ответ что-то нечленораздельное, и Алекс поспешил уточнить:

— Сейчас не дам, — покачал головой он. — Вот зайду к вам дня через четыре, в раскресенье, и занесу. Ну, или на фестивале увидимся.

— Только через четыре? — погрустнела единорожка, тут же задумавшись:

— И погоди, ты разве не имел в виду через три?

«Да, да, не забыть сегодня зайти в бакалею, прицениться к здешним продуктам и другим товарам», — уже не слушая, сделал себе еще одно напоминание Алекс. Все-таки раздобытые у яблочной пони битсы пока стоило экономить… Ну, девчонок-то наверняка удастся угостить; Эпплджек ведь говорила, что суммы в кошельке хватит на два-три дня. Но значило ли это, что золото было дано Мерсеру из расчета на трехразовое платное питание? Пони-то в принципе с голоду протянуть ноги не способны, им достаточно на лугу набить кое-какой травой желудок да на солнышке погреться — и порядок. Как вариант – посидеть при луне, которая вместо отраженного света и магии облучает одной лишь магией некого иного типа... «Ладно, разберемся на месте», — решил Алекс. Первостепенной статьей расхода было маленькое пиршество для пятерки жеребят, которых оставалось лишь поймать всех вместе — ну да это проблемой не стало бы, тех же Метконосцев редко когда можно было застать иначе как втроем. И букет для Миднайт, остальное – по остаточному принципу. Если хватит денег, Алекс после ознакомления со здешними ценами еще купит пачку-другую отбеливателя ради нескольких простых соединений и шоколад для Бон-Бон… Ее рогатая подруга теперь вертелась у Мерсера на коленях, пытаясь ухватить копытцем дрона, но тот каждый раз прятался, наподобие краба перемещаясь вдоль спины единорожки назад-вперед и влево-вправо.

— Да стой ты… Алекс! — плачущим голосом заявила Лира. — Хочу эту твою штуку уже сегодня! Отдай его мне!

Мерсеру было не до этого – он, вспомнив про обещание раздобыть для Бон-Бон вкусностей или какой сувенир, окончательно закрыть гештальт по сему вопросу, искоса смотрел на притихшую земную пони. Только сейчас Алекс осознал, что делать такое предложение Лире, учитывая ее сожительство с пони, вместе с которой у Мерсера существовала некая общая тайна, могло показаться… самую малость неуместным.

«Навевает воспоминания, не так ли, агент Дропс?» — вздохнул про себя развитый, и тут же мысленно выругался:

«Доктор Мерсер, безмозглая вы сволочь. Ладно, в случае с Твайлайт были повинны вспышки эмоций — сначала положительных, а во второй раз отрицательных в совокупности с легким радиационным отравлением... Но сейчас-то, сейчас где ваш трезвый рассудок и расчет? Одной половинкой ума жалеете пони за то, что сотворили с ней, а другой в их общий с подругой дом пропихиваете вещь, весьма цинично напоминающую о событиях, воспоминания о коих у Бон-Бон, может, до сих пор нервный тик вызывают несмотря на все старания принцессы Ночи!»

Нет, вряд ли дело дошло до прямо-таки непоправимых психических травм и на понячий манер ПТСР, но все-таки… Луна со своей будущей сообщницей наверняка ментально разговаривала "по душам", и пони в целом прощают своих обидчиков куда охотнее, чем люди — но все же было видно, что Бон-Бон не совсем уж было наплевать на события, что произошли в яблочном саду Эпплов. Пока Лира сюсюкалась с новой игрушкой, Мерсер осторожно приобнял земную пони, так что агент Дропс вздрогнула от неожиданности. Поглаживая ее по плечу, мужчина наклонился к уху Бон-Бон и тихо сказал:

— Прости. Пожалуйста, прости меня, Свити. Мне правда безумно жаль, что я решился на такое.

— Да мы все уже обговорили ведь, — вздохнула Бон-Бон, после чего, подняв кудрявую голову, ободряюще улыбнулась. — Кто старое помянет...

Пони, возвращая тактильный контакт, боднула Алекса головой в плечо, и Мерсер тоже невольно улыбнулся. «Н-да», — подивился он. Все-таки привыкать к реалиям Эквестрии ему предстояло не день и не два. Хоть восприятие эквиидов довольно-таки антропоморфно, они действительно отличались в плане психологии… Сверхтехнологичная она у пони была, не иначе. Если бы тому же Мерсеру после его перерождения кто-то случайно оторвал руки, он абсолютно точно обозлился на этого кого-то, но, по здравому размышлению и примирению, не сильно бы и расстроился – какая разница, если они без последствий отросли заново? Для Алекса-то в силу его изначально человеческой природы до сих пор казалось более важным именно что материальная база ради умиротворения остатков его совести, а вот для пони было достаточно и простых слов, как приняла его честное слово Селестия. Но все же Александр с пустыми руками к этим двум пони не придет, как и к пациентке здешней больницы… Ему теперь, пожалуй, было в определенной степени жаль и ту фестралку. Может, в докторе Мерсере нашлось бы самое мизерное количество эмпатии по отношению к военным, но эта разумная исключительно в силу его ошибки (и потворствующему паранойе Алекса чейнджлингу) едва не лишилась радости стать матерью, и наверняка чувствовала себя ужасно, пока лечилась. К тому же, ее вроде как завтра должны были выписывать… «Вот сегодня под вечер и загляну, и пусть целители даже не пробуют говорить про часы посещения, если они здесь заведены. Встречать по возвращению — это уже для родных и знакомых, не положено мне», — подумал Алекс.

— Так, ладно, — вновь обратил внимание Мерсер на единорожку, кашлянув в кулак. — Кха. Раз уж мы договорились…

Он подставил ладонь под плоскую тушку дрона, который, следуя мысленному приказу хозяина, мигом соскочил с загривка Лиры. Создание сбежало вниз, игнорируя жалобный писк единорожки, и спряталось Алексу за спину, почти незаметно для пони растворившись в складках рубашки.

— Бон-Бон, если не сложно, проследи, чтобы эта хулиганка не использовала дрона для всякой неуместной дури… или чего еще ей в голову взбредет. Я его у вас всего на пару дней оставлю, но мало ли.

Свити Дропс, нахмурившись, взглянула на подругу, которая с самым невинным видом жмурилась, вновь угнездившись пузом на коленях человека.

— Пожалуй, прослежу, — серьезно согласилась она.

— Если что-то пойдет не так, достаточно будет три раза, скажем… цокнуть копытами друг о друга. Такая звуковая команда перезагрузит дрона до исходников и погрузит его в сон, — предупредил подруг Алекс. – А если вам нужно знать что-то еще, мы при встрече потом обговорим детали… Но в целом, вам как рядовым пользователям особые тонкости заучивать особой необходимости нет – дрон какие-то выходящие за рамки своих текущих возможностей команды и ситуации просто проигнорирует. Эта штука не слишком умна.

— Да ну? — очаровательно изогнула брови Бон-Бон. — Ну, тогда Лире эта хвостатая пакость точно подойдет.

— Иди ты... карамель делать, — мятная пони лениво вытянула копытце и ткнула им Свити в пушистый бок, отчего последняя ойкнула и сдвинулась в сторону. Мерсер, хмыкнув, пояснил:

— Не слишком умна в привычном для нас, разумных существ, понимании. Дрон – суть механизм и способен к самообучению. Если он чего-то не знает и игнорирует приказы, можете попробовать показать ему, как это надо делать. И да, к слову о карамели, — подумав, Алекс решил, что для кондитера (по совместительству бывшего секретного агента какой-то непонятно зачем существовавшей службы) этот пример будет довольно актуален. А потому сказал:

— Как я и говорил, можете считать его домашним питомцем, который одновременно способен выступать инструментом подобно… э-э, сельскохозяйственному животному, — использовал Алекс общие слова, не зная, как отделить тех же обладающих примитивным "разговорным" разумом коров и коз от более-менее рядовых эквестрийских животных, одомашненных пони. — Если ты, Бон-Бон, допустим, покажешь дрону, как именно надо мешать патоку для леденцов, а потом прикажешь ему взбить крем, то не надо будет повторять всю процедуру с нуля. Достаточно будет сказать, чтобы он делал это быстрее или медленнее в зависимости от рецепта. Одним словом, — уже обращаясь к Лире, сказал Алекс, — если вы научите дрона спускаться по прямой лестнице, он уже сам будет в состоянии намного быстрее понять, как спускаться по винтовой. И да, он с точки зрения пони абсолютно стерилен, способен к самоочистке и никак не наследит на той же кухне. О, да, еще о поведенческих конфликтах! – внезапно вспомнил Алекс, окидывая подруг пристальным взглядом. — Убедительная просьба — берегите дрона от Флаттершай.

— А что не так с Флаттершай? – не поняла Лира. — А-а, — тут единорожка понимающе кивнула, — она, наверное, решила, что это у тебя питомец такой. Отобрать хоть не пыталась? Шучу я, шучу если что! – рассмеялась Хартстрингс. — Флаттершай очень милая и деликатная пони, я ведь тебе рассказывала про нее, правда?

Увидев выражение лица Алекса, Лира на пару с Бон-Бон не на шутку изумилась:

— Да ладно, быть такого не может! Что, правда отобрать хотела?!

— Как будто нам нашествия двойников Пинки сегодня мало было... – поддержала ее земная пони. — Я уж думала, что Понивилль не способен меня удивить еще сильнее!

— Я тоже задаюсь этим… хм, — пошел на попятную Алекс, припоминая, как что-то подобное он уже говорил Эпплджек.

— А что случилось-то? Ты ее хоть не перепугал? А то знаю… знаем мы тебя! – хихикнула Лира, показательно строго хмуря свои темно-зеленые брови.

— Ну-у… сложный вопрос, — поспешно открестился от разъяснения деталей человек. — И нет, она подобное устроить не пыталась. А вот по части принятия моего дрона за питомца — можно сказать и…

Мерсер осекся на полуслове и повернул голову – потому что за стенами ратуши ему почудился все нарастающий мелодичный перезвон королевских регалий. В следующий момент двери распахнулись повторно, и на крыльцо ступили сразу обе правительницы Эквестрии. В тот раз, перед восходом, когда повсюду еще властвовали тени, не рисковавшие приближаться лишь к озарённым проемам ратуши, Селестия, будто сама источавшая свет, произвела на Алекса сильнейшее впечатление… Теперь, когда тьма не размывала окружение в смутные линии и не создавала с белоснежной шерсткой аликорна разительный контраст, а Алекс хоть немного очухался от одной большой экстремальной ситуации, в которой он пребывал без малого месяц, Селестия будто бы должна была казаться ему созданием самым обыкновенным на вид.

Очевидно, принцессе было малоинтересно, какое впечатление она должна была создать при новой встрече с гостем из другого мира. От ее улыбки вновь веяло теплом и радостью, и Алекс надолго, пожалуй непозволительноперед королевскими особами надолго задержал взгляд на безукоризненном лице принцессы, всматриваясь в точеные изгибы ее мордочки – прежде, чем обратил внимание на плывущие линии ее фигуры и то, как она спускалась по широкой лестнице ратуши. И пожалуй, во всем белом свете нельзя было найти создания, что двигалось столь же уверенно, выверяя каждый шаг и даже на миллиардную долю секунды не задумываясь, что в этих длинных стройных ногах можно запутаться и упасть. Бесконечно величественная в своем могуществе, теперь она напоминала Алексу… пожалуй, казалась завершенным образом того, как мог бы выглядеть абсолютный контроль над своей жизнью и судьбой. И будто этого мало, принцесса Селестия не просто была способна найти себе опору в этом мире — она всегда готова была поддержать других… была способна на это каждое мгновение своего существования.

«Кто бы мог подумать, что автомат управления реальностью, который может игнорировать гамма-кванты, почти по щелчку пальцев создавать поле с разрешением меньше адрона и наживую управлять ядерными реакциями, будет столь красив?» — неторопливо подумал Алекс. Не было сомнений: встреча с богоподобной правительницей действительно оказалась одним из замечательнейших моментов его жизни. Уже второй раз за две личных встречи Алекса охватывал безбрежный…

Нет, не восторг, но абсолютное спокойствие в завтрашнем дне, уверенность, что он при всех допущенных ошибках сумел-таки избрать верный путь. Доктор Мерсер отметил этот постулат как достойный размышления. Если комплекс суждений и поведения Селестии являлся конечной точкой для сверхтехнологичного существа Эквуса, то Мерсеру определенно было интересно узнать, как могла бы выглядеть, вести себя и о чем думать такая вот полубожественная сущность, вышедшая из числа людей. Не обязательно даже с пунцово-аквамариновой расцветкой шевелюры… Только теперь Алекс понял, что напоминает ему грива старшей принцессы, если узор волос Луны символически повторял собой ночное небо — северное сияние! Воистину впечатляющая и, как оказалось, тоже "символическая" прическа: отзвук светила в верхних слоях атмосферы… Развитый моргнул, когда на его ногах зашевелилась единорожка, опустил взгляд на нее и Бон-Бон. Лира, соскочив с коленей человека, тихонько хихикнула:

— Мы пойдем, — шепнула она Алексу, после чего в сопровождении своей неизменной спутницы весело зацокала прочь, не забывая оглядываться и окидывать вдруг разом присмиревшего Мерсера любопытствующим взглядом. Алекс же медленно поднялся со скамьи. Краем глаза проверил, что неподобающего вида не имеет: рукава были распущены, манжеты на них – увенчаны простыми запонками, а галстук создавал безукоризненно плавную линию под цвет брюк, разграничивающую белое поле рубашки. С прической, за которой Мерсер в рабочие будни не так что бы тщательно следил, тоже был полный порядок… Когда одно копытце в золоченой сандалии почти коснулась земли, Алекс поклонился – совсем неглубоко, но за счет своего роста тяжеловесно, а потому, как он надеялся, достаточно внушительно. Едва не щелкнув каблуками, выдал:

— Ваша Светлость... Ваше Темнейшество. Счастлив вновь лицезреть.

— Так уж прямо и счастлив, — донесся из-за спины Селестии ворчливый голос. Позади старшей принцессы ступал сгусток тьмы и лучащейся серебром эфирной гривы… Луна Эквестрийская точь-в-точь будто тень Селестии следовала за ней. В этот раз темная аликорн казалась безупречно ухоженной, как и положено особе королевских кровей, но смотрела на Мерсера с прежней сонливостью в глазах – по всей видимости, проснулась повелительница ночи совсем недавно, а потому недовольно хмурилась и поджимала губы. Или, что тоже нельзя было исключать из уравнения, попросту будучи не в восторге от очередного появления Алекса. Селестия повернула мордочку к сестре:

— Ох, Луна, прекращай, — укоризненно произнесла она, после чего вновь тепло улыбнулась:

— Что ж, доктор, кажется, вы снова нас опередили, — заметив вопрошающий взгляд Мерсера, аликорн со смешком пояснила:

— Успели ввязаться в исключительно странное дело до того, как к нам пришли вести, и мы обратили внимание на пони, которых обязались защищать, я имела в виду.

— Надеюсь, то был последний такой случай, — приподняв кончики губ, повинился Алекс. — Уже обещал капитану, что при следующем инциденте незамедлительно сообщу представителям власти. Я ведь не доставил вам хлопот тем, что распустил двойников по всей Эквестрии?

— М-м… Нет, пожалуй что нет, — с довольно легкомысленным видом повела рогом Селестия. – Поодиночке зеркальные двойники не способны причинить хлопот добропорядочным пони прежде, чем потеряют стабильность и развеются. И это в любом случае станет ценным уроком для Пинки Пай, которая, насколько мне известно, все оттягивала неизбежное, — тут принцесса задумалась, подняв свои светло-пурпурные очи к небу. — Не каждый способен столь легко признать свою ошибку и позвать на помощь более сведущего пони… более компетентного и просто имеющего представление, как справиться со всем объемом работ, не упуская мелочи. Твайлайт, буду надеяться, выучила сей урок.

— Полагаю, так как ни к каким особым последствиям затея Пинки не привела, вы прощаете и ее, — уточнил Алекс. Селестия кивнула:

— Конечно, захват городской ратуши не назовешь рядовым событием, — она понимающе взглянула на Мерсера и, понизив голос, добавила:

— Уж в настоящем тысячелетии точно. Но это сделали клоны с их особым укладом ума, а с них тем более спрос невелик. Все равно что наказывать камешек, на котором ты по своему недосмотру споткнулся. А что касается Пинки Пай – я знаю, она пошла в лес с самыми что ни на есть добрыми намерениями и понятия не имела, что ее копии могут выйти из-под контроля. Вот уж не думала, что Зеркальный пруд вновь покажется на глаза пони...

— Да, насчет Пинки — охотно верю, — пробормотал Алекс, скосив глаза на Луну, которая, не проронив более ни слова, отошла в сторону и принялась в ее духе церемонно разговаривать с гвардейцами, что стояли у экипажа темной принцессы. — Но, Ваша Светлость, что это вообще за образование, Зеркальный пруд? Откуда он тут взялся – и почему не поставлен вами на службу, если на то пошло? – поинтересовался Алекс, надеясь, что Селестия вознаградит его какой-то новой информацией, а не отговоркой в духе «дела давно минувших дней, да и вообще не ваше дело». Белоснежная аликорн вздохнула:

— Старый, на самом деле, знакомый, отголосок нашего с сестрой эксперимента... Давно заброшенного. Одно из многих напоминаний о прошлом, — Мерсер было решил, что он и впрямь не дождётся на этот раз никакой конкретики от Селестии, но царственная пони изволила-таки добавить:

— Я многое решила бросить, когда покидала наш с Луной замок. То, что могло причинить вред нашим маленьким пони, и самые ценные образцы нашей коллекции – да, забирала все без колебаний, но слишком уж было тяжело и находиться там, и брать с собой вещи, служившие постоянным напоминанием. А что до Зеркального пруда… Скорее всего, ему со временем надоело оставаться в лаборатории — насколько подобной субстанции вообще может "надоесть" пара сотен лет. Вот он и просочился в грунтовые воды, осел в глубинах Вечнодикого. Пускай же в лесу и останется. Там ему будет спокойно…

«Все-таки не так уж я был неправ, когда думал, что здешний лес есть кладбище провалившихся экспериментов на манер зоны отчуждения», — сообразил Алекс, внутренне похолодев и решив как минимум не отбирать частицу пруда, что он приватизировал для экспериментов, насовсем. Еще не хватало, чтобы этот чертов Солярис самолично нагрянул через грунтовку к доктору Мерсеру в гости проверять, куда делся его незначительный объем. Или же, с учетом небольшого стока в пещере, жидкость являлась самовосстанавливающейся? Базирующейся своим "информационным клонирующим полем" в воде самой обыкновенной, пребывая магической сущностью лишь в определенной зоне, в фиксированном объеме? Надо было проверить, не начнет ли взятый из пруда образец довольно быстро терять свои уникальные свойства, подобно сорванному цветку Суки… Пока Алекс размышлял, принцессу уже миновали думы о не самых приятных воспоминаниях, и она решила вернуться к изначальной теме разговора:

— Да, и я рада, что вы поговорили с Шайнинг Армором. Хорошо, что у вас, доктор, появляются новые знакомые подобно Лире… и Бон-Бон тоже, — Селестия посмотрела вслед парочке, что успела свернуть с площади на боковую улицу, затем несколько лукаво взглянула на Мерсера:

— Хотя, конечно же, вы отказались от предложения нашего капитана. А он, между тем, все еще уверен, что под его руководством вы сумеете достичь большого успеха…

— Успеха я достигал и раньше, — нейтральным тоном отвечал Алекс. — Но вот в военном деле… иначе как ценой своего… и чужого, если на то пошло, здоровья и даже жизни не выходило, — Мерсер пожал плечами и поднял брови, словно говоря "какой уж я есть". — Мои методы не слишком подходят для вашего мира – этот мой главный аргумент вряд ли изменится, не говоря уже о прочих тонкостях.

Пока Алекс говорил, черты белого лица Селестии почти незаметно приобрели более печальное выражение, вроде того, как когда человек и аликорн вели разговор о некромантии.

— Понимаю, — мягким, грудным тоном отвечала она, приковывая внимание Мерсера.

«Это замечательное, открытое создание, ни единым местом не похожее на земных политиканов…» — подумал Алекс, немного озадаченный, чем могла быть вызвана грусть принцессы, если она, в сущности, не услышала от Мерсера ничего нового. Но да – если уж у солнечного аликорна было припасено сочувствие даже к такому типу, каким себя Алекс видел в глазах Луны (не слишком по этому поводу, впрочем, переживая), то впечатление, которое производила на развитого Селестия, было более чем оправданно. В ее присутствии Мерсер чувствовал себя будто какая-то холодная мокрица, выползшая из-под камня и озаренная солнечным светом, нежданно показавшимся обитателю сырости и мрака не обжигающе-непривычным, но явлением чудесным. Алекс подумал, что дело было не только в контрасте с тем, что могли бы при таких же обстоятельствах сотворить с Мерсером люди… Образ мыслей Алекса о принцессе теперь чем-то напоминал ему тот, что был свойственен пони, той же Лире и жеребятам, которые поведали чужаку свои представления о диархии понячьего народа. Селестию любят все подданные без исключения, потому что она подобно все тому же всепрощающему божеству любит всех своих подданных. Она всем дарит тепло, и пони не требуют от нее удовлетворения каких-то своих нужд, но, наоборот, готовы на все ради нее, хотя до полноценных религий и вознесения молитв дело не доходит. И пусть в человеческом социуме отношение к подобному принцессе созданию могло отличаться, она, несомненно…

«Какую команду мы могли бы составить вдвоем на Земле! — внезапно подумал Алекс. – Глядишь, создали бы новый мир без спонтанных страданий, войн и болезней за какую-то пару сотен лет». Мерсер бы занялся "технической" стороной вопроса, а Селестия взяла на себя сопутствующую философию и убеждение людей быть меньшими говнюками, чем они могут являться — то, чем она занималась вплоть до воцарения в крае эквиидов Гармонии. У нее хватало в избытке всего, чего не было для подобных вещей у доктора Мерсера, хоть это никогда не мешало ему вполне достойно проживать свою жизнь: обретенная в течение долгих лет мудрость, сострадание, а не одно лишь сочувствие, ни на чье другое не похожее понимание справедливости. Кашлянув, Алекс очнулся от пространных рассуждений и добавил:

— Но, как и говорил, я намереваюсь работать в том числе над тем, чтобы отдельные мои методики стали более подходящими для пони.

— Замечательно. Полагаю, несмотря на ваш отказ, встреча с Шайнингом оказалась полезной?

— Определенно, — улыбнулся Алекс.

— Этого следовало ожидать, — немного повеселела крылато-рогатая пони. Она кивнула, указывая мордочкой куда-то в область груди Алекса:

— Вижу, вас уже просветили по поводу нашего форменного этикета. Что ж… так как вы, доктор, даже за сим отношением демонстрируете, что готовы влиться в наше общество, не вижу никаких причин, чтобы не вручить вам это, — тут Селестия материализовала из золотистого пламени свернутый в тубу пергамент и покачала документом в воздухе. — Пока вы были у Зеркального источника, в Кантерлоте сошлись-таки во мнении, кем вас можно числить. Во времена, когда эту форму выдавали чаще, чем раз в сотню лет, с вашей стороны получение не являлось бы рутиной – было необходимо пройти ряд опросов и тестов за авторством специально сформированной комиссии. Но раз уж у нас были чрезвычайные обстоятельства, я выступила в качестве заверителя, — поведав о своем непосредственном участии, аликорн вручила документ Алексу, уже вполне одобряюще улыбаясь. С какой-то долей торжественности в голосе она добавила:

— Поздравляю, доктор. Теперь вы – резидент Эквестрии.

Александр, развернув свиток, внимательно просмотрел текст. То была не какая-то разновидность привычного паспорта, а нечто вроде договора, на манер "Предъявитель сего обязуется соблюдать законы и распоряжения, взамен ему гарантируется следующее, и т.д. и т.п." Притом ожидаемая им графа с подписью Мерсера в тексте отсутствовала, а внизу помимо нескольких закорючек неизвестных Алексу эквиидов (кроме понивилльского мэра, что обнаружилась в их числе) стояли вензеля лишь одной из принцесс. Тёмной аликорн чем-то подобным не было нужды заниматься, или она просто не захотела поучаствовать в данном предприятии, уже заключив с Мерсером один договор, пускай и негласный... Подняв глаза на старшую принцессу, Алекс опасливо подумал, не требовалось ли от него сей момент падать ниц, готовиться целовать краешек селестиного копытца или на худой конец преклонить колено подобно тому, как выражают свою лояльность перед диархией местные разумные формы жизни? Нет, он абсолютно точно не стал бы следовать таким неудовлетворительным для его стандартов порядкам, на худой конец попробовал бы найти альтернативу и надеялся на великодушие солнечной пони… Но, судя по всему, подобного и не требовалось: Мерсер ведь не гражданство получал, а, считай, временное удостоверение, подвод пришельца из другого мира под юридическую базу Эквестрии. Селестия в ответ на взгляд мужчины добавила:

— Пособие сможете получать либо в ратуше, либо почтой, если обзаведетесь пропиской для местного отделения. Вам будет приходить 1000 бит ежемесячно по первым числам, то есть начиная с этого раскресенья.

Алекс тихонько откашлялся, одновременно прочищая легкое от спор и маскируя волнение: он мысленно оценивал свои будущие финансовые возможности. Тысяча золотых монет на Земле стоят недешево, но в мире Эквиидов из расчета на месяц это было не так что бы много, если выделенная Эпплджек сумма позволила бы среднему пони сытно прожить два-три дня. Однако, учитывая, что Алекс не питается в привычном для млекопитающих смысле и не нуждается в арендных выплатах, сумма была вполне достойная, в самый раз, чтобы не чувствовать себя неудобно: если бы Селестия лично передала Алексу кошель с первой суммой, он бы, не моргнув глазом, моментально упрятал его за пазуху и начал бы прикидывать, на что стоит потратиться в первую очередь. Сейчас же Мерсер, сворачивая пергамент, лишь подумал с полнейшим удовлетворением: «Интеграция разведчика-засланца в целом прошла успешно. Можно переходить к фазе два… сразу, как только придумаю ее». Алекс, поднеся свиток к груди, вновь изобразил поклон и сказал — не подразумевая ни малейшей полуправды:

— Ваша Светлость, приношу вам столь искреннюю благодарность, которую не способен облечь в слова.

Со стороны принцессы Луны донеслись приглушенные, но вполне недвусмысленные звуки – темная аликорн совсем не по-королевски сделала вид, будто ее сейчас вырвет. Селестия закатила было глаза, но оставила выходку сестры без комментариев, сказав:

— Рада, что смогла помочь, доктор. Кроме того, прошу вас принять вот этот набор, — еще одна серия вспышек золотистого света, и Селестия пролевитировала к Алексу небольшой по сравнению с тубой, но объемный в поперечнике пенал. Спросила, пока Алекс открывал деревянный ящичек:

— Вы ведь уже знакомы с эликсирами связи?

— Да, слышал о них, — подтвердил Мерсер, обнаружив внутри пятерку склянок с виданной ранее магической жидкостью, испускавшей ровный голубой свет. – Полагаю, это на случай…

— Да, на случай самых разных чрезвычайных обстоятельств, — довольно улыбнувшись, кивнула Селестия. – Лучше вылить содержимое в самую обычную воду, но если время не терпит, можно и просто разбить пузырек об пол. Если же вам необходимо будет связаться со мной или Луной в обстоятельствах самых обыкновенных – напишите письмо и отдайте его Твайлайт или Спайку. Я уверена, он с радостью вызовется вам помочь, и как только мы сумеем, разберемся и с вашей просьбой.

— Понял, Ваша Светлость, — серьезно отвечал Алекс, покоренный резонностью предложения Селестии. — Буду использовать их только в крайнем случае.

— И последнее, — явно собираясь подвести итог, объявила Селестия. – Насколько мне стало известно, вы решили обосноваться на Каменистой гряде. Так что сегодня вечером вам доставят туда бетонную основу, слитки из материалов вашего мира и движитель… Если только вы не хотите, чтобы наши пегасы отбуксировали его куда-то еще.

«О, а ведь оперативно в Эквестрии желания исполняются», — с умиротворенным видом подумал Алекс. Только недавно сетовал на отсутствие дополнительной прослойки между окружающей средой и тщательно оберегаемым органическим носителем доктора Мерсера, как принцесса исполнила-таки свое обещание… Теперь в первую очередь нужно было завербовать Твайлайт и при помощи какой-нибудь магической высокотемпературной переплавки отлить набор пластин для брони, а если объемы металла, отведенного на остальные проекты, позволят, то заодно и шлем. Можно было взять за образец экипировку все тех же злейших врагов развитого, солдат Дозора, если уж Алекс намеревался использовать защиту головы в сочетании со своим биологическим тепловизором… Алекс пробормотал, говоря больше для самого себя, будто подводя черту – с крупнейшим объектом, худо-бедно связывавшим Мерсера с Землей, оказалось покончено:

— Значит, ваши академики за эту пару дней все-таки разобрали "Ястреб".

— На самом деле, они возятся с вашей машиной уже вторую неделю. Это случилось бы гораздо быстрее, если наши ученые периодически не интересовались его определенными компонентами, что задерживало весь процесс, — несколько смущенно ответила принцесса. — Если бы я учитывала лишь свои интересы, мне понадобилось лишь несколько чанов для переплавки, а также ночь в мастерской… И все было бы уже готово.

— Никаких претензий, Ваша Светлость, — поспешно поднял ладонь Алекс. Как же он сразу не сообразил: Селестия ведь если не курировала связанные с пришельцем проекты, то осуществляла за ними надзор! Отвлеченную фразу Александра она могла принять и на свой счет… Мерсер, кашлянув и преодолев неловкость, сказал:

— Кхм. Да, в таком случае было бы очень хорошо, если движитель и все остальные материалы были доставлены на Гряду.

— Чудесно. Тогда… — Селестия взглянула в сторону площади, на которой пони с любопытством и почтением разглядывали королевские экипажи, а также самих принцесс и по совместительству человека, очутившегося в непосредственной близости от них. – Тогда стоит полагать, что этот милый город более не нуждается в нашем с сестрой присутствии, и пришло нам время до поры распрощаться, — Селестия слегка наморщила свою мордочку: вид у нее опять-таки был не слишком счастливый, и Мерсер, не подавая вида, вновь оказался озадачен вопросом – что послужило причиной смены настроения принцессы? Сам факт отъезда, если о нем теперь велась речь? Но здесь Селестия, кажется, занималась ровно тем же самым, что ожидало ее в Кантерлоте – работой на благо общества эквиидов… Не слишком понимая, что он еще может сказать напоследок в подобной ситуации, а потому все еще чувствуя себя непривычно неловко, Алекс пробормотал:

— Значит… Отбываете уже сейчас. Я... предполагал что-то подобное.

— Действительно, мы с Луной сделали все, что от нас требовалось… в подобной непростой ситуации, – сказала Селестия несколько погрустневшим голосом. Затем белая аликорн участливо взглянула на Алекса:

— Есть ли у вас, доктор, какие-то вопросы, которые мы могли бы обсудить перед отправлением? Возможно, вам необходимы какие-то материалы кроме тех, что были перенесены из вашего измерения?

— На самом деле, я подготовил список, который намеревался предъявить пони из лагеря, — Мерсер завел руку за спину и спрятал ящичек с эликсирами в боеукладку, взамен доставая свернутый в трубку и облаченный в хитиновый «пенал» лист бумаги. – Хотел уточнить, могу ли я заказать что-то подобное? Я подумал, чего-то из этого перечня в распоряжении снабженцев может не оказаться…

— Однако, — удивилась Селестия, быстро пробежав глазами по предложенному ей листу и углядев там что-то, Мерсеру казавшееся скучной обыденностью.

— Это ведь не слишком обременит академиков и диархию в целом? – несколько напряженно, в тайне ожидая подвоха, поинтересовался Алекс, однако Селестия тут же махнула копытцем:

— Нет, что вы! Это совсем не дорогие и не редкие материалы, если вы думаете, что в этом отношении они отличаются от аналогов в вашем измерении, — довольно точно угадала его мысли Селестия, издав веселый и в то же время по-королевски деликатный смешок. — Но список, определенно… своеобразный. У меня сразу возник с десяток вопросов, зачем именно вам понадобятся эти предметы и вещества… но, так и быть, дам вам возможность удивить нас если не конечным, то промежуточным результатом, доктор, — уже спокойно, будто снисходительно относясь к заскокам ученого не-пони, заявила Селестия. Еще немного подумав, она посмотрела Алексу прямо в глаза:

— Если в лагере Фрогги Боттом кто-то поинтересуется относительно материалов или оборудования, говорите, что на все получили разрешение от диархии, — сказала она негромко. — Я распоряжусь. И… напоследок у меня есть к вам одна просьба.

Селестия вновь как-то печально вздохнула. Нет, ее грусть все же была делом рук не самого Мерсера, мужчина почти был уверен в этом — акцент в тональности смещался на сам факт отбытия, на понячье выражение "перед следованием в пункт назначения"... Но все же сердце у Александра невольно екнуло – принцесса Селестия уже получила от местных жалобу на пришельца или вроде того? Может, Алекс до икоты перепугал кого-то из числа жеребят, пока носился по городу, и маленьких ксено теперь мучают кошмары? Не хотелось бы разочаровывать принцессу по части совсем уж откровенных пустяков, самому прослыть мелочным и злобным по этой части… Мерсер подал голос:

— Да, Ваша Светлость?

— Постарайтесь, пожалуйста, завести дружбу с канцлером Нейсеем, — внезапно изъявила свою просьбу Селестия. — Он хотел бы повидаться с вами, дабы… дабы прояснить возникшее между вами недоразумение и обговорить кое-какие вопросы. Конечно, ваше дело, принимать приглашение или нет, но мне бы не хотелось, чтобы ваши отношения с персоналом лагеря Фрогги Боттом были отличны от ровных, сквозили недоверием и даже враждой. Это только усложнило бы работу – а она у вас, ученых, и без того непроста.

«О, нет, я от визита отказываться не собираюсь, абсолютно точно еще наведаюсь в лагерь, и не раз, — с мысленной усмешкой подумал Мерсер. — Но я буду начеку. Предупрежден – значит вооружен. Хотя, конечно, полагал, что канцлер довольно скоро поймет, что его надули… но открыто обвинить меня в чем-то ему будет довольно проблематично». Недоумевая, Алекс подумал: не печалилась же Селестия оттого, что оставляет Мерсера по соседству с ее подданным, наделенным определенным уровнем власти, который довольно открыто выражал свою неприязнь? И хоть Эквус куда более снисходителен к разумному, чем Земля, не могла ведь принцесса ожидать, что абсолютно все встретят здесь Мерсера с распростертыми объятиями – пускай большинство пони и есть существа исключительного дружелюбия? Селестия, к тому же, обязана была знать канцлера намного дольше Алекса, потому изначально могла предполагать его реакцию, а не узнавать ее в последний момент перед отбытием... Было бы странно, не окажись королева-пони осведомлена о взглядах Нейсея по части ксено, ведущих свой род от иныхмифических и не совсем существ. То, как сказала об этом Селестия, смутило мужчину, а потому он уточнил:

— Понимаю так, Ваша Светлость, вы осознаете, что Нейсей увидел в моем появлении угрозу?

— Да, хотя он и не сказал мне об этом прямо. Но, проведя на моем посту столько лет, любой пони, даже самый невинный и доверчивый, рано или поздно начал бы понимать невысказанное, — слабо улыбнулась принцесса. — Канцлер счел себя не вправе заявлять открытый протест, однако последовательное игнорирование такого рода неприятных инцидентов может вызвать реакцию… пускай и не прямую, но негативную. Мне через каких-то пару минут улетать, а вам оставаться, доктор. Если вы считаете, что изучение магии возможностями иного мира способно дать плоды, нормализация ваших отношений с канцлером была бы нелишней, и...

— Все-то ты, дорогая сестрица, ходишь вокруг да около… Я сама ему все скажу про Нейсея, — неожиданно послышался холодный голос младшего диарха.

Во время этой краткой беседы Луна маячила где-то на периферии зрения, не собираясь встревать в диалог – вероятно, подтверждая ее искреннее нежелание иметь дело с Мерсером, который принес ей и в целом диархии столько неприятностей. Алекс подавил недостойное желание разозлиться на Луну и отплатить ей той же монетой, проигнорировав королевскую особу. Они с принцессой Ночи и так являлись квитами, ничем друг другу не были обязаны кроме обговоренного: из помощи и вреда получилось нечто среднеарифметическое, так что и особого отношения ждать не стоило. И если уж Луна решила что-то сообщить доктору Мерсеру, он ее, так и быть, выслушает… Селестия подняла безукоризненно ухоженные брови:

— Эм, Луна… — начала было старшая принцесса, но ее сестра столь выразительно уставилась на нее, что Селестия почти сразу со вздохом сдалась:

— Ну хорошо, хорошо. Так мы договорились? – вновь обратилась она к Александру.

— Конечно, — подтвердил мужчина. Старшая диарх не наказала Мерсеру ничего из тех пределов, в которых он сам не намеревался действовать, и Алекса совершенно точно воодушевило, что по части определенных вещей и явлений мысли Селестии совпадали с его собственными, но следующая фраза принцессы все же стала для Мерсера неожиданностью:

— И знаете, в целом… Знаю, вашему складу разума это может быть непросто, но попробуйте хоть немного пожить спокойно, прежде чем решитесь на серьезные перемены в своей жизни. Это лишь мой вам дружеский совет, — с этими словами Селестия расправила белоснежное крыло, в доверительном жесте тронув развитого за плечо самыми кончиками перьев. — Постарайтесь остаться таким – счастливее, чем вы могли бы стать при иных обстоятельствах.

«Это она после моего разговора с Твайлайт посчитала, что я все же собираюсь быть помешанным на возвращении домой? – подумал Мерсер, вздрогнув от ее прикосновения и невольно подавшись принцессе навстречу. — Или дело в сравнении с тем, каким бы я мог стать на Земле, не попади в Эквестрию? Но… полагаю, я и дома был бы весьма счастливым человеком, а здесь тем более. Для того, кто считает доктрины прагматизма отнюдь не пустым звуком, даже превращение на манер Грегора (прим. Грегор Замза — главгерой "Превращения" Кафки. Канонычный пример того, как рядовой сабж, исекайнувшись, не попытается воспользоваться новыми возможностями (и это при том, что за ним в новой ипостаси не гонялись отряды Дозорных или просто бывшие сограждане с вилами и факелами, ибо те сделали вид, что такая трансформация – "это норма!"), а просто в ступоре лежит на кровати, сосредоточившись на новых же недостатках, и умирает. Алсо, забавно, что большинство иллюстраторов изображают обновленного Грегора в виде таракана, которые на манер Мерсера способны жить (какое-то время) без головы…) в чужеродный организм вполне способно быть расценено как занимательный и полезный опыт… особенно если альтернативой становится расстрел прилетевшей на черном вертолете командой зачистки. А уж возможность очутиться в мире всамделишней магии и радужных единорогов… ну, пегасов то есть, по сравнению с неизбежным исчезновением во вспышке атомного взрыва, и вовсе сущие пустяки. Сколько же всего нового здесь можно открыть, изучить и приспособить под себя!»

— Я попробую, Ваша Светлость, — вполне искренне сказал Мерсер.

— Тогда желаю удачи, — одобрительно прикрыла глаза Селестия, — в новой главе вашей жизни.

— Спасибо. И всего вам доброго.

Селестия кивнула с улыбкой на устах, но в глазах ее все же чувствовалась какая-то непонятная тоска. «Предательство она мне уготовила, что ли, и уже считает за списанный материал? – выдвинул совсем уж абсурдное предположение Алекс, вознамерившись было почесать в затылке и тут же одернув себя. — Ничего не понимаю…» Еще поразмышлять над этим у Мерсера не получилось, так как Селестия повернулась к сияющему своим фирменным кирпичом морды гвардейцу, а Луна, отойдя в сторону, сухим тоном позвала Алекса, даже не глядя в его сторону:

— Нам нужно поговорить.

Мерсер, вздохнув, приблизился к принцессе – и успел заметить, обходя ее, как за посеребренной россыпью звезд гривой на роге аликорна тускло вспыхнул свет единственного огонька. Что же… Если Луна в самом деле озаботилась средствами от прослушки, Алекс надеялся, что снаружи звуковой фон станет забит их мнимым разговором о всякой необязательной чепухе, ибо полное молчание для той же Селестии стало бы более чем подозрительно. И судя по тому, как расслабились черты мордочки Луны, в ее поведении минутами ранее все-таки была определенная доля показного недовольства исключительно для сестры. Но все же принцесса несколько хмурилась – может, была недовольна тем, что Мерсер перенаправил часть вопросов исключительно любознательной Твайлайт на Ее Темнейшество, взять тот же ментализм... Как бы то ни было, начала Луна издалека, посмотрев в сторону, куда ушли Лира и Бон-Бон:

— Ты помирился с агентом Дропс, — будто обвиняя мужчину в чем-то, выдала Луна.

— Да. Могло быть и хуже, — намереваясь разом отмести ее претензии, прищурился Алекс. – Будь у меня по ходу той схватки время, мог бы забить Бон-Бон до смерти ее же собственной ногой.

Глаза темной принцессы расширились, затем ее мордочка посуровела пуще прежнего:

— Это не было смешно ни в едином аспекте.

— А кто вам сказал, что это очередная человеческая шутка? – фыркнул Алекс, но все же вздохнул и смиренно пробормотал:

— Можете мне не верить, Ваше Темнейшество, но мне… теперь мне действительно горько от осознания того, что я причинил боль этой пони. Я скорее… ну, не знаю, выколю себе глаза, например, чем вновь подниму на нее руку.

— А на пони, что тебе не знакома?

— А на не знакомую… всякое может быть, — пробормотал Алекс, махнув ладонью. — Вот если она меня всерьезразозлит, что будет той еще задачкой, если говорить о пони… — тут Мерсер вопросительно взглянул на повелительницу Ночи. — Итак, вы хотели мне что-то сказать?

— Да. Как раз о пони, что мог бы тебя разозлить.

— О канцлере? – Алекс приподнял левую бровь. — Не думаю, что с ним возникнут проблемы. При первой встрече я дал ему возможность уйти с миром, сохранив лицо… во всех смыслах. И даже не стал развенчивать его заблуждения касательно винтокрыла и меня самого. Разве это не доказательство того, что я выдержан достаточно, чтобы не поднимать руку на кого бы то ни было из вашего народа?

— Так же, как ты был выдержан, прикинувшись этим генералом и заранее подготовив целый яблочный акр в качестве поле боя?

«Гривусом, что ли?» — недоуменно подумал Алекс и тут же, вспомнив, недовольно подумал, что кто-то другой определенно посчитал бы всю эту связанную с клонами тематику подходящей событиям, произошедшим сегодня в обед. А вот Мерсер об этом даже не задумался... С глаз долой, из сердца вон – так он отнесся и к своей далеко не самой умной идее в плане становления Рэнделлом, и совсем уж идиотской затее, что проскочила в его полушариях еще до этого. Но, очевидно, Луна-то тот случай и не думала забывать, в отличие от своей куда более деликатной старшей сестры… «Вот так всегда, — мрачно подумал развитый. – Вроде бы сносно адаптируешься к непривычным условиям, заводишь новых знакомых… Но стоило один раз заговорить непочтительно с представителем верховной власти измерения, в которое довелось попасть, стоило всего однажды повестись на авантюристскую дурь в голове, подкрепленную тем, что я как на иголках сидел еще до того, как очутился в Эквестрии, и начать давить принцесс словесным напором и провокациями – все, чувствуешь себя каким-то недостойным их общества прокаженным. Хотя… для меня-то это состояние, пожалуй, самое что ни на есть естественное».

- Дэмне-йжжн, (прим. Damnation, одна из вариаций ругательства «Проклятье» в английском) - кашлянув, с нотками досады проскрипел Алекс. — И долго вы ещё собираетесь мне это припоминать, Ваше Темнейшество?

— Столько, сколько потребуется, — куда более живо усмехнулась Луна. Мерсер кисло улыбнулся в ответ:

— Спасибо, Ваше Темнейшество. Думаю, это пойдет мне на пользу.

— Не за что, — не моргнув глазом, отвечала принцесса Ночи. – Это сестра моя любит выбирать максимально теплые слова и кружить за дюжину скачков словесными плетенами, но не я… так что слушай. Канцлер Нейсей не просто испытывает к тебе неприязнь, — в ответ на наклоненную вбок голову Мерсера принцесса взяла паузу, а затем уточнила:

— Точнее, так было в самом начале. Теперь же, когда он выяснил твою… опосредованную связь с некромантией, он точно не станет разглашать эту тайну и исправно будет способствовать тому, чтобы остальные академики не начали проводить таких параллелей, не лезли в дебри твоей биологии, — непреклонно, будто зачитывая обвинение, говорила Луна. — Но Нейсей довольно тонко намекнул нам с сестрой, что лучше будет от тебя избавиться. Кроме того, канцлер теперь внушает остальным академикам мысль, что ты можешь быть чрезвычайно опасен для пони по целому ряду других причин.

«Ну, не так что бы он был неправ…» — подумал Алекс, мигом становясь серьезным:

— Значит, вот почему Нейсей так свято верит во всевозможные запреты и своды законов, и в целом не сильно дружелюбен к другим расам, имеющим меньше контроля над магией, — заключил Мерсер. — Он – один из немногих, имеющих представление о знаниях, которые способны ввергнуть ваш мир в хаос.

— Да, и поэтому тоже. Главы ученого Совета в силу должности почти всегда получали информацию об этом знании, чтобы выявить первые признаки сих зловещих открытий и не дать им распространиться. Человек, — внезапно обратилась Луна к Мерсеру по термину, способному быть употребленным разве что в плане метафизики, — позволь быть с тобой откровенной. Если не убедишь Нейсея в том, что никоим образом не угрожаешь пони, то он не только сделает так, что каждый сотрудник в лагере станет жаждать избавиться от тебя ради торжества науки. Он может еще и затронуть… истины, которые знаю о тебе я – и которые, очевидно, тебе совсем не хотелось бы выставлять на всеобщее обозрение, поскольку тогда у моей сестры не будет иного выхода, как реагировать. Ты представляешь себе эту картину?

Удивленный Мерсер глядел прямо в лицо принцессе, пристально смотревшей на него, но через секунду уже злорадно оскалился.

— А я-то надеялся, что сейчас, в Эквестрии, до меня наконец-то никому нет дела, никому от меня ничего не нужно... – пробормотал он, постепенно возвращая лицу прежнее сдержанное выражение. Затем решительно помотал головой:

— Никаким пони я не угрожаю. По сравнению с тем, что я устроил на Земле, здесь мой след в истории вашего вида ничтожен.

— Ты привлекаешь чужое внимание, а для в полной мере знающего разумного и недоверие, в силу одной только своей природы, — возразила Луна. – Твой скептицизм мне известен, но моя сестра ничуть не преувеличивает опасность некромантии. Тебе, почти как современным академикам, тому же Нейсею, которому мы годы назад только-только рассказали про существование сей магии, это древнее знание наверняка кажется архаичным. Замшелым антиквариатом, предрассудком... Но знай же: в нашем Мироздании все зашифровано. Коли знаешь тайный шифр — знаешь и саму суть вещи. Многие шифры были открыты и переложены в более простые и изящные заклинания, дабы верой и правдой служить нашим маленьким пони, но по сей день остаются и те, что скрыты за пеленой неведения. И если знаешь сии наиболее сложные шифры, из числа тех, на которые откликается душа, будешь способен и захватить над нею контроль, переиначить на свой манер. Когда-то, на заре образования Эквестрии, наши предки имели дело с чародеем, который мог собрать из десяти пони послушного и в высшей мере ужасающего слугу, всего лишь звякнув своими колокольчиками в нужной последовательности… — видимо, поняв, что довольно ироничным являлось то, что она сама до поры считалась еще одним из мифов древней Эквестрии, Луна с невеселой усмешкой добавила:

— И хоть лично мы с сестрой того не застали, уверяю, это вовсе не детские сказки, как теперь считают наши подданные, а чистая правда.

— Я не могу отрастить себе когти, всего лишь хлопнув в ладоши. И двигаться без моторного аппарата, пусть даже простейшего типа, не способен, — несколько упрямо отвечал Алекс, раздумывая, не имела ли в виду младшая аликорн манипуляцию реальностью через какую-нибудь там теорию квантовой спутанности. — Мне нужны соответствующие конструкции и источник энергии, и последнее — это отнюдь не чьи-то "души", а органические молекулы, способные эту энергию запасать в большом объеме.

— С нашей точки зрения разница не слишком большая, — пробормотала принцесса Ночи. — Уверь: простейшая волшба из некромантии, связующая кости и способная заставить скелет двигаться — есть почти что самый обыкновенный телекинез с привязкой к конкретным объектам. Ничего из ряда вон здесь нет… Если, конечно, извинить то, что источником либо проводником энергии станет выступать не волшебник, творящий заклинание, но заключённая в ловушку душа, — судя по тому, как потемнела ее мордочка, Луна вела речь о действительно мерзкой вещи. Искоса она взглянула на развитого:

— Да, ты слишком сильно отличаешься, иначе с тобой бы не было у нас разговора. Но, взяв за основу заклинание разрушения некросвязки, прерывающее поток энергии, нам удалось выследить тебя по сим "переносчикам", способным передавать информацию друг другу. И канцлеру Нейсею определенно не пришлось по вкусу, что в Эквестрии теперь поселилось целое облако таких частиц... А также их разумный представитель.

— Все… забудьте про вашего любимого канцлера, принцесса, я решу вопрос с ним в ближайшие день-два, — пообещал Алекс, мысленно хмыкнув при виде того, как дернулась Луна на этом его произношении — то ли потому, что Мерсер обозвал Нейсея "любимым" принцессы, то ли оттого, что "решение проблемы" вполне могло заключаться в ее поедании. Тем не менее, Алекс пояснил:

— Обещаю, что будет отдан приоритет цивилизованному диалогу. В Эквестрии я способен позволить себе вещи и методы, какие в принципе не мог рассматривать в моей реальности, и еще миллиард других вещей. Справедливо, впрочем, и обратное…

«Жаль, что параспрайты, скорее всего, не успеют прийти. Пихать состав без предварительных испытаний в высшее "магическое" млекопитающее не есть предусмотрительно, — добавил про себя Мерсер. — Ладно. Вот выработаю формулу, тогда и посмотрю, что можно сделать. В самом деле утащить какое-нибудь мелкое зверье у доктора Фауны, что ли? Ну да, еще в пыледельник думал, что делать этого не стоит, но все ж таки опыт намечается довольно безобидный, нанести непоправимого вреда канцлеру не должен, да и подопытным мышам тоже... По крайней мере, я и Стратег рассчитываем на это».

— Хорошо. Раз так… — Луна вновь зажгла кончик своего рога знакомым призрачным пламенем, предупредив Алекса:

— Сделай вид, что ничего не чувствуешь.

Во вполне функциональный, хоть и более жесткий карман брюк Мерсера прокрался легкий холод – а затем там вспух небольшой объем какого-то гладкого материала. Алекс узнал в нем еще один стеклянный пузырек – не иначе, то был еще один эликсир защищенной связи.

— На случай, если что-то произойдет уже по части нашей договоренности или иных вещей, коих ты пожелаешь оставить в тайне от моей сестры, — пояснила принцесса. — Мы, Луна Эквестрийская, не желаем, чтобы беда стряслась до того, как ты исполнишь наше повеление.

Алекс сосредоточился мыслями на небольшой емкости, перекатывая ее волной имитации под внешне неподвижной одеждой, подводя стекляшку к косой мускулатуре и пряча еще глубже в недра своего организма. Могла ли то быть ловушка, заготовленная Луной? Алекс проиграл в уме возможный сценарий: Мерсер в случае экстренной ситуации бросит эликсир на пол, и магический взрыв сотрет все следы того, что он облажался, в радиусе пары сотен футов – вместе с любыми намеками на то, что Луна имела с развитым какие-то тайные договоренности. Нет, вряд ли: может, аликорны и весьма могущественные создания, способные почитаться за мелкие божества, но мужчина на месте Луны посчитал бы весьма удобным иметь неподалеку разумного, способного отменять почти что любую магию в определенном радиусе от себя, который считается обязанным ей. Так что Луна если и вздумала бы ликвидировать Мерсера, то уже после того, как он исполнит-таки ее желание. Или, что куда вероятнее, после его исполнения человек и аликорн придут к молчаливому соглашению игнорировать друг друга отныне и навсегда... Но, все же, на крайний случай стоило неким образом проверить эликсир Луны, прежде чем решиться на его использование. Алекс просто молча кивнул в ответ, взглянув в сторону Селестии – насчет ее-то дара таких вопросов у Мерсера не возникло. Ну, так и тайны общей у них двоих не было... если не считать обстоятельств столкновения двух миров, что оказались утаены от рядовых пони. Старшая принцесса говорила с кем-то из солдат, как Луна совсем недавно — выглядела она совсем уж болезненно напряженной, и Александр, подумав, решился-таки задать терзавший его вопрос, раз уж обстановка была конфиденциальной:

— Ваше Темнейшество, не сочтите за дерзость… но что стряслось с вашей сестрой?

— А что с ней приключилось? – удивленно спросила Луна, в свою очередь озадаченно смерив Селестию взглядом своих сапфировых глаз.

— Она, как бы сказать… — замялся Алекс, — словно в воду опущенная?

— Зачем кому-то держать мою дражайшую сестру в воде? – поразилась принцесса Ночи, совсем уж ничего не понимая. Алекс поморщился:

— Я хотел сказать… В том смысле, что она кажется куда мрачнее… менее веселой, чем обычно. Я не слишком часто видел Ее Светлость, но обыкновенно она излучала уверенность в себе, сдержанную силу, свет… доброту ко всем и каждому, в конце концов. А здесь...

— Все это у нее и так на месте, — прищурившись, отвечала Луна, как-то странно глядя на Алекса. — Но сестра мне проспорила соблюдение диеты с того дня, как мы вернемся в Кантерлот. Припоминаешь, как ты изволил очнуться ото сна?

Мерсер едва не разбил себе лицо ладонью, заменив сей отчаянный жест простым подергиванием плечами и жуткой гримасой, должной изображать рвущийся наружу смех. А он-то думал… не знал уж, что и подумать, в итоге сведя все к очередному готовящемуся предательству. Помнится, Алекс во время прошлой встречи величал Селестию подобием античной богини… «Да уж, она точно пришлась бы к пантеону одной древней цивилизации, боги которой являлись большими любителями попировать», — улыбнулся Алекс. Уже по одной только вырезанной фотографии, которую ему показывали девчонки, можно было начать подозревать, что старшая аликорн неравнодушна к выпечке и сладкому! Хотя, если так посмотреть, на ее фигуре это пристрастие не особо и сказывалось, метаболизм-то у аликорнов все же должен был разниться с обыкновенным понячьим. Может, по стандартам аликорнов Селестия обязана была являться если не мускулистой подобно Луне, но еще стройнее, чем являлась?

— Еще и увидела все те запасы, что натащили к ратуше двойники Пинки Пай, — между тем продолжала Луна, с усмешкой наблюдая за реакцией человека. – Пони не успели их до конца убрать, когда мы прилетели, так Селестия чуть слюной не захлебнулась, — добавила младшая принцесса, мечтательно и в то же время как-то жутковато улыбаясь. — Ох и отыграюсь же я на ней…

— А Ее Светлости это прямо-таки необходимо? Она, вроде бы, и так вполне обворожительная особа, – Луна принялась вглядываться в лицо Алекса с выражением даже более подозрительным, чем на перечислении эпитетов, которыми он сопроводил ее старшую сестру, и развитый поднял брови. – Что? Я не только крушить умею и создавать всякие безумные биологические причуды. У людей тоже существуют понятия об эстетике.

Принцесса Ночи вдруг разом помрачнела, сжимая губы в тонкую линию. Голосом, в котором чувствовалась вся ледяная пустота космических пространств – а считая то, что действие происходило в другой Вселенной, здешний космос вполне мог оказаться холодным, — она заявила:

— Только не говори, что кое-кто влюбился в мою сестру.

Хорошо, что мутант на пару с четвероногой принцессой все еще был, по всей видимости, прикрыт заклинанием от прослушивания – поскольку Алекс всерьез опасался, что его легкое извергнет-таки возмущенный громоподобный вопль «ЧТО?!» Но нет, Мерсер скорее ужаснулся: «Боги, неужели Рейнбоу и принцессам успела донести, что пришелец являет собой какого-то озабоченного ублюдка?» Считанные секунды понадобились Алексу, дабы понять, что случай с Флаттершай, очевидно, здесь не при чем, и его панические мысли не имеют достаточного обоснования. Потому Мерсер тихо спросил:

— Почему?

— Это у тебя нужно спрашивать, — по-прежнему холодно отвечала Луна. — Но я полагаю, что она была одной из тех немногих разумных, что отнеслись к тебе с добротой несмотря на твою природу. В конце концов, сестра моя, пускай и при помощи той троицы непосед, спасла твою жизнь, отговорив от ухода в небытие — и посему ты как минимум благодарен ей. Но то, как ты говоришь о Селестии, все эти твои ужимки перед Ее Крупейшеством… Как по мне, вывод напрашивается сам собой: ты влюблен в нее.

Коктейль из чувств, которых породило предположение Луны, на время вновь парализовало мыслительную деятельность Алекса и затормозило его реакцию: желание поперхнуться от возмущения граничило со здоровым смехом, искреннее удивление — с презрительной улыбкой… А затем Александр Мерсер всерьез задумался, мысленно представляя образ Селестии вблизи него, как видел мужчина ее вживую совсем недавно.

«Н-да. А ведь был момент, когда я ненавидел ее по-черному, до самой глубины души. От любви до ненависти, как говорится...»

Да, определенно, Алекс и после "шоковой вербальной терапии" со стороны младшей сестры Селестии (и даже после того, как та отобрала у него победу, приструнив микроволновым лучом) все еще находил аликорна красивым созданием – оставившим такой сильный отпечаток в его подкорке, что Мерсеру даже не приходилось оглядываться на диарха, дабы поверить в достоверность своей памяти. Большие нежно-аметистовые глаза сияли арктической чистотой, по сравнению с которой почти серые радужки Мерсера, должно быть, казались болотными лужицами. Белая кожица носа, где шерсть была столь коротка, будто отсутствовала вовсе… Алекс подумал, что до сих пор и представления не имел о том, какой должна быть настоящая кожа: не назовешь же так те легко протирающиеся и обвисающие оболочки, что носят люди для защиты от внешней среды, а развитый – дабы походить на них внешне? А сама шерсть, эта идеальная, без единого выбивающегося волоска поверхность цвета молочного золота… Девчонки из числа небезызвестной троицы были теми еще пушистыми милашками, но у Мерсера, благодаря им (и Лире) удовлетворившего свою потребность в тактильных ощущениях на годы вперед, чуть ли руки не сводило от соблазна хоть раз дотронуться до Селестии, провести ладонью по ее спине — а потом хоть потоп, хоть в окоп дышать горчичным газом. Губы… тонкие губы аликорна напоминали мужчине нежные лепестки роз, напоенные теплом летнего солнца.

Да, Селестия была невероятно красива: телосложение на манер античных статуй, пластичные, покрытые изысканным слоем жирка мышцы, крылья, будто сложнейшая воздушная резка из баснословно дорогого белого мрамора, играющая бликами при каждом движении… Но притом принцесса ни единым местом не была притягательна. Одни только более ярко выраженные, чем у рядовых пони, зооморфные черты разом сводили на нет любые намеки на соблазнительность... не считая разве что желания потрепать ее по холке, будто всамделишную домашнюю зверушку. В плане восприятия Алекса — по большей части человеческого, — Селестия выглядела, без оглядки на ее красоту и прочие отмеченные Мерсером достоинства, как... Даже сразу и не скажешь, своего рода помесь крылатого эльфа с жеребенком земной лошади, иным в плане размеров и пропорций, и андроидом-биомеханоидом, запрограммированным быть безукоризненно вежливым, а потому относящимся ко всем вокруг с добротой. По крайней мере, обниматься Мерсеру с таким созданием точно не хотелось, в отличие от тех же девочек и Лиры — и дело было не только в испытываемом по отношению к Селестии уважении, разнице в статусе и ее практически безграничной по меркам людей силе. Да, Селестией можно восхищаться – ее облик, без всякого сомнения, впечатляющ. На нее можно – и в какой-то степени нужно при определенных условиях, — равняться в плане мышления. Но, несмотря на по-человечески выразительную мордочку, в глазах Алекса она была не более привлекательна, чем какая-нибудь там европейская охотничья порода навроде благородной борзой. Грациозна, стремительна, красива, довольно-таки умна — но средний человек не станет воспринимать ее иначе как выверенный искусственным отбором охотничий инструмент, безупречно исполняющий свою роль, как вариант – домашнего любимчика.

«Наверное, так и должна выглядеть настоящая богиня: ею можно восхищаться, но ни в коем разе не возжелать, пытаться сделать своей и только своей», придя к определенным выводам, подумал Алекс. Тот же Мерсер, пускай не совсем человек, но и думать не собирался в таком ключе о Селестии, пока ему об этом не сказала Луна. «Любовь? Неплохая попытка, Ваше Темнейшество, — хмыкнул про себя Алекс. — Скажите доктору Мерсеру, что он должен теперь сутками таскаться за старшей принцессой по пятам, жалобно поскуливая и надеясь, что она еще хоть на секундочку озарит его своим светом, и я рассмеюсь вам в лицо... Этой мокрице понравилось тепло, но обитать она привыкла все же в сумерках». Смеяться над Луной мужчина не стал – вместо этого сделал небольшие вычисления, под удивленным взором принцессы для верности загибая пальцы, а затем подвел итог:

— Максимум на 32,7 процента.

Тут пришел черед уже Луне впадать в ступор. Вглядевшись в ее вытаращенные глаза, Алекс неуверенно кашлянул:

— Кхем. Не знаю, как у пони с их магией дела обстоят… а у нас, людей, любовь – не какая-то высасываемая чейнджлингами эфирная субстанция, а понятие своего рода метафизическое, многогранное, и — если верить нашим маэстро психологии, (прим. Конкретно здесь имеется в виду Эрих Фромм — пожалуй, одна из наиболее просвещенных личностей, способных пояснить за предмет обсуждения Луны и Мерсера) - складывающееся из ряда полновесных величин, как-то: забота, ответственность, уважение и полнота знания. Учитывая, что доминирует среди заявленных условий лишь третий параметр, а остальные по отношению к Ее Светлости весьма и весьма незначительны, резюмирую: сделанный вами вывод несостоятелен, Ваше Темнейшество.

Принцесса Луна смотрела на Мерсера – Алекс смотрел на нее в ответ, загнав обратно в поры едва не сбежавшую по виску капельку пота. Ему пришла в голову жуткая мысль: что остановит самодержавную правительницу, если она шутки ради захочет распустить в Кантерлоте подобные слухи о пришельце и ее сестре? Ну… разве что уважение ко все той же сестре и нежелание обидеть ее, но и только. И никто не обещал, что Луна не могла подложить свинью исключительно Мерсеру, заявив, что любовь-то его безответна… Алекс возблагодарил все божественные сущности, в которых он не верил, разом, что принцессы не останутся торчать в Понивилле еще дискорд знает сколько, а уезжают буквально сейчас… Настолько сближаться с диархией он не планировал – ещё, чего доброго, придворные с подачи мстительной принцессы Ночи примут иномирца за какой-то аналог, как там его... Распутина, увивающегося вокруг их государыни, и из самых патриотических чувств будут пытаться Мерсера отравить, застрелить и утопить! Не обязательно в таком порядке.

Но вот Луне надоело играть в гляделки с Мерсером, при всей невозмутимости лица коего переживающего одну мысль страшнее другой, и, пытливо вытянув голову вперед, несколько обиженно заявила:

— Я была абсолютно уверена, что уж эта-то провокация точно сработает.

Алекс, мысленно выдохнув, взглянул на принцессу с некоторой долей снисхождения:

— Будучи менталистом, вы можете быть хороши в лицедействе, Ваше Темнейшество, но я – во всех отношениях профессионал по этой части. Необходимо что-нибудь более серьезное, дабы ощутимо вывести меня из душевного равновесия… По крайней мере теперь, когда меж нами заключен мир.

— Например? – кажется, несколько заинтересовалась Луна, приподняв темную бровь.

— Например… — вздохнул Алекс, — сойдет, скажем, мой единственный способ добраться до виновников случившейся трагедии, спасти от уничтожения целый город и мою сестру. Который вопреки нулевым шансам на успех пытается сбежать, а его мелкие сошки в высшей мере назойливо пытаются преградить мне дорогу. Да, пример неплохой.

— Хм, — всерьез задумалась принцесса, явно осознавая, что Алекс изволил поделиться с нею историей из своего недавнего прошлого. — Так значит, ты просто ее сильно уважаешь? – вдруг спросила аликорн, возвращаясь к прежней теме. — И тебя не беспокоит, что Селестия стоит выше в плане устройства общества, стоит над тобой и способна распоряжаться твоей судьбой?

— Ни разу, — безо всяких колебаний ответил Алекс. — Ученые только и делают, что ругаются друг с другом, обладая в большинстве своем самовлюбленным и просто вздорным характером. Ну и в целом… думаю, не надо рассказывать, что мы те еще чудаки. Над нами нужен хороший если не приказчик, то управленец… или просто самая большая и авторитетная кошка, чтобы пасти остальных, — усмехнулся Мерсер, увидев выражение мордочки Луны, когда он вновь употребил непривычную пони словесную конструкцию. «Я потом эту авторитетную личность довел до самоубийства, но опустим подробности», — подумал Алекс, но все же окончил свою речь:

— Мне не привыкать учитывать мнение того, кто мудрее и опытнее меня. И меня помимо нашей договоренности связывает только одна клятва — следовать своему здравому смыслу настолько, насколько это возможно и уместно, — вспомнив слова, которые он говорил Хартстрингс перед тем, как выйти из штаба Меткоискателей, Алекс поморщился:

— Я бы и не подумал тогда прислушиваться к Селестии, не отвечай сложившаяся ситуация этим моим жизненным установкам… в приемлемой степени — достаточной, чтобы до меня могли достучаться еще и девочки. И если печальный опыт, полученный в том мерзком эпизоде, и научил меня чему-то новому, то лишь одному — не давать клятвы… обещаний, исполнить которые не в моих силах. Так что вы, принцессы, а также канцлер и пони в целом можете быть уверены, что я стану относиться к добропорядочным гражданам Эквестрии так, как требует понятие достойного поведения у меня дома. В этом даже не сомневайтесь.

Луна казалась впечатленной его речью — чего Мерсер отнюдь не собирался добиваться, но нормализация отношений со всей правящей верхушкой и шаги в сторону прекращения странного подобия "холодной войны", что сквозила меж человеком и Луной во время их встреч, были не такими уж бессмысленными задачами. Аликорн была храбра, изобретательна, решительна и, в отличие от многих пони, довольно неплохо умела вписываться в экстремальные ситуации, с которыми в ранние годы ее с сестрой правления наверняка сталкивалась изрядное число раз… а теперь еще и Мерсер добавки накинул. Да, ей можно было присудить пару-тройку тысячелетий относительного времени, но психологически крылато-рогатой лошадке казалось хорошо если тридцать — она находилась на пике своей эффективности. Исходя из всех этих факторов, Луна тоже могла оказаться полезной… Вдобавок к этому, вступать в конфронтацию с могучим полубожеством, да еще и имеющим на тебя компромат, всегда чревато. Это уже не говоря о том, что Луна Эквестрийская подобно своей старшей сестре являлась весьма обаятельным созданием, и Алекс теперь чувствовал себя в определенной степени неудобно, что всей своей дурной мощью пробил по ее рогу.

— Вот и прекрасно, — спокойно отвечала Луна, которая казалась довольной… пусть ее истинное лицо довольно быстро и скрылось под прежним сосредоточенным выражением. Она коротким мановением рога развеяла невидимый купол-звукоподавитель, или что она там еще наколдовала, и повысила голос, обернувшись к Селестии:

— Сестра, за сим мы можем отправляться.

Диархию провожали все пони, что в это время очутились на площади: стоило принцессам расположиться в их экипажах, как старавшиеся быть как можно менее навязчивыми ксено несколько сгрудились и принялись помахивать лапками, всячески выказывая одобрение и верноподданические чувства. Селестия вместе с Луной отвечали им улыбками и ответными взмахами, покуда богато украшенные брички не поднялись в воздух и не тронулись в сторону Кантерлота, довольно быстро растворившись за мимолетными облаками. Мерсер, улыбнувшись кончиками губ, тоже коротко махнул ладонью. «Надеюсь, увидимся еще не скоро, — подумал он. — Отбыли, наконец, оставив этот тихий городок в моем полнейшем распоряжении… Можно теперь немного расслабиться, черт побери! Закрыть глаза, откинуться назад, впервые за долгое время ощутить, как позвоночник касается спинки если не кресла, то парковой скамьи… Но это позже, да, все позже». За оставшийся световой день Мерсеру было необходимо как минимум успеть в больницу, потом идти в гости к Твайлайт, а до нее еще… «Да, вот к нему и направлюсь прямо сейчас», — определился Алекс. Зайдя в один из неприметных узких переулков, мужчина окончательно прочистил желудок и прикрепил слив позади пояса на место запасной батареи. Врученный Селестией документ Мерсер пока собирался нести в руках, завернув его в чистую хитиновую оболочку-пенал – в таком виде и отправился в не столь далекое путешествие на север города.

Путь к уже знакомому дому не занял много времени. В этот раз не пришлось узнавать дорогу и отбиваться от любопытствующих эквиидов, так как Мерсер после встречи с принцессами имел вид самый что ни на есть деловой… Забавный элемент их культуры, но довольно удобный: стоит нацепить на себя галстук или еще какие подобающие конкретному случаю гардеробные финтифлюшки, как пони уже и не вздумают подходить к тебе с местными аналогами "легких" разговоров. Ну, по крайней мере, большинство из них – Лире-то его наряд ничуть не помешал кинуться к инопланетному другу… И Алекс глубоко сомневался, что для той же Рейнбоу Дэш какая-то там полоска ткани на шее двуногого станет преградой, если пегаске взбредет в голову еще как-то с ним потягаться и с разгона впечатать все четыре копытца Алексу в спину, разом снеся мутанта в ближайший дом. И для другой пегасочки, с которой Мерсер совершенно неожиданно для себя встретился, пожалуй, тоже – поскольку стоило Алексу постучать в дверь и, ожидая ученого, обернуться, принимаясь оглядывать окрестности, как в прихожей послышался хаотичный шум перьев. Затем дверь отворилась, и за спиной Мерсера послышался певучий голос:

— О-о-ой, привет, Алекс!

Мужчина обернулся значительно быстрее, чем если бы на пороге его встретил доктор Тернер собственной персоной. Но все равно появление новой знакомой стало для него неожиданностью:

— Дерпи? А ты-то здесь зачем? — в полной растерянности спросил Алекс, но тут на него налетело чудо с серыми перьями, и Мерсер решил, что этот чрезвычайно важный вопрос бытия обождет. В последние несколько дней бодрствования доктор Мерсер заполучил больше объятий, чем... сказать "за всю жизнь" стало бы бессовестным преувеличением, но этак месяца за четыре жизни на Земле, когда он разругался с Карен и все больше оказывался поглощен работой над Черным светом, дрязгами с коллегами и своей прогрессирующей тревожностью – вполне правдоподобно. Почтовая пони, зависнув над землей, с радостным писком обхватила Алекса копытцами под грудиной, ластясь мордашкой в шею своего нового, как она несомненно считала, друга.

— Ничего себе, а ты сегодня чистый! Пахнешь не землей и яблоками, а розовым и умными мыслями! – выдало милейшее создание, озадаченно вытаращив на Мерсера свои раскосые глаза и все так же прильнув к его груди.

«Ну, статистика, пусть даже и объятий — вещь полезная, а посему ее следует всячески закреплять…» — усмехнувшись, подумал мужчина. Алекс приобнял Дерпи в ответ, взъерошил шерстку чуть выше ее поясницы, предусмотрительно не залезая руками в область натяжения летательных мышц.

— Привет, умница, — наградил он Дерпи доброжелательным взглядом и переключил внимание на второго пони, который неслышно возник в проеме. Вытянув шею и передние ноги в струнку, будто вышколенный британский дворецкий, перед Алексом возник доктор Тернер собственной персоной.

— Я предполагал, что вы вновь захотите посетить мою скромную обитель, доктор Мерсер, — сдержанным тоном поведал он, поправляя копытцем галстук-бабочку на шее, в силу этого имея довольно официальный вид. — Но никак не мог определиться со временем. Посему решил — как всегда…

— Ой, так ты с доком уже знаком? – удивилась пегаска. – Ты к нему в гости пришел?

С этими словами Дерпи взлетела чуть выше, угнездившись в сгибе руки Алекса и обхватывая его лапками уже за шею, благополучно вытесняя исследователя "времени и всего причитающегося" из поля зрения его визитера. Мерсер кивком подтвердил сказанное ею:

— Выдался случай познакомиться.

— А что ты намеревался делать после того, как поговоришь с ним? — вдруг спросила крылатая пони, тряхнув водопадом нежно-желтых локонов.

— Э-э… думал заглянуть еще в пару мест в городе, — растерянно ответил Алекс, вертя головой в безнадежной попытке разглядеть предмет своего интереса через серые перья и шевелюру блондинки.

— В городе? У-у! — восторженно прогудела Дерпи. — Тогда не хочешь ли потом вместе со мной и доком пойти в бар к Берри веселиться? Или, если ты еще не готов так плотно общаться с пони, — неожиданно серьезно добавила пегаска, — у нас в Понивилле есть премилое кафе неподалеку отсюда, которое по вечерам остается тихим.

— Вместе с вами? – перевел Мерсер подозрительный взгляд с нее на доктора, невозмутимую физиономию которого ему удалось-таки разглядеть, повернувшись боком. — Я вам двоим сейчас, случайно, не помешал?

Алекс выдал эту осторожную гипотезу исключительное собственного успокоения ради – хотя ученый пони никак не отреагировал ни на вероятность, что в их с Дерпи потенциально совместное проведение вечера способен встрять иномирец, ни на то, что пегаска к Мерсеру вообще на руки залезла… Не столкнись Алекс предварительно с похожим отсутствием ревности со стороны Бон-Бон, вполне нейтрально относившейся ко многим причудам Лиры, и легкость, с которой Дерпи грозилась изменить их планы на вечер ради Мерсера, случайно забредшего на огонек, явно грозила бы еще шире раздвинуть его представления о дружелюбии ксено! Хотя… Дерпи ведь тоже можно было считать чудачкой по стандартам пони – с точки зрения Мерсера-то в той или иной степени чудны́ми являлись вообще все эквииды. А может, Тернер с Дерпи являлись всего лишь добрыми приятелями? Серая пегаска отрицательно замотала головой, улыбаясь:

— О, нет, что ты! Я как раз уходить собиралась, только на секундочку залетала. Мне еще Динки сегодня отправлять на ночевку к подругам, — при упоминании дочурки почтовая пони заулыбалась еще веселее. — А вот потом уже буду свободна.

— А, ну понятно, — пробормотал Алекс, сгибая колени и аккуратно опуская кобылку на землю. — Не могу, Дерпи. Другие дела не терпят отлагательств… — заметив, как разом погрустнела мордочка пони, Алекс, вздохнув, добавил:

— Потом еще увидимся. Я, скорее всего, завтра на почту зайду… Если у меня не будет официального места жительства, ведь смогу как-то получать письма и посылки, верно?

— Ну конечно! – закивала пегаска, с интересом направив уши вперед. — Можешь оформить на себя ящик и отметить его на нашей карте окрестностей Понивилля.

— Ну и замечательно. На мое имя уже первого числа должен первый пакет прийти…

— Поняла! Я передам Парселу, в эти выходные он должен разносить! — тут пони вспомнила, что у нее еще оставались дела, и поднялась обратно в воздух. — Ну все, я полетела!

Невозмутимая мина на лице земного пони сменилась широкой улыбкой, когда он провожал свою, по всей видимости, все-таки подружку — которая, подлетев к Тернеру, ласково потерлась мордочкой о его собственную на прощание. Теперь жеребец был похож на ту личность, которую Алекс застал в этом доме вчерашним вечером: помимо приветливой улыбки, вздернутые вихры гривы, лучистые глаза и открытое доброе лицо очень молодили Тайм Тернера — хотя, если не влезать в тонкости понячьего онтогенеза, доктор Мерсер назвал бы его скорее своим ровесником. А если влезать — кажется, пони дряхлеть начинали значительно позднее, чем было уготовано людям без всяких там косметологических припарок… Детей они тоже в среднем позднее заводили, так что Тернеру могло быть не только в районе двадцати пяти, максимум тридцати понячьих лет, но и все сорок.

— Мальчики, пока-а-а! – помахала на прощание Дерпи, после чего благополучно затерялась среди домов Понивилля, по дороге едва не наткнувшись на уличный фонарь. Тернер с эдаким мечтательным видом поглядел ей вслед, но потом кашлянул, обернулся к Алексу, и его лицо вновь приняло сосредоточенное выражение. Пони был довольно-таки худощав, одет в предельно минималистичный костюм в лице пресловутого галстука-бабочки с воротником и этим отдаленно походил на Нейсея — но отнюдь не распространял вокруг себя атмосферу канцелярского ужаса, в отличие от единорога. По правде говоря, Тайм Тернер в целом не то что бы производил впечатление прислужника alma mater, даже без учета его четвероногости... Но Мерсер с отщепенцем кантерлотского научного сообщества уже познакомился и выяснил, что он вполне соответствует его собственным представлениям об ученых, а потому кивнул как равному:

— Доктор.

— Доктор, — церемонно кивнул Тайм Тернер в ответ и тут же поинтересовался:

— Ну что же, коллега, по какому поводу вы навещаете меня, презренного методолога, вот уже второй день подряд?

— Все зонды были благополучно запущены, — с удовольствием потянувшись, заявил Алекс.

— Великие гарцующие скакуны! – переполошился земной пони, мигом растеряв всю свою напыщенность. — Как, уже на следующий день?!

Их прошлый разговор выдался весьма продуктивным и, что удивительно, практически не вызвавшим у Мерсера шок. Алексу максимум довелось подивиться, что Тернер не оказался единорогом, и задуматься, не использовал ли он в своих опытах какие-то фокусы земных пони, например, гравитационное замедление времени. Еще у доктора нашлось по части погружения человека в ступор какое-то странное и малопонятное для Мерсера учение, которое выдвигало теории, ровно противоположные местной версии относительности Эйнштейна — согласно ему, путешествовать во времени можно было не только набирая скорость в заданной системе отсчета, а просто оставаясь на месте.

Но, несмотря на пару огрехов, знакомство прошло успешно. Пусть подобно среднестатистическому пони (включая, как оказалось, его девушку) для модели поведения Тернера лучшим определением было "забавный чудак", доктор умел не только жизнерадостно болтать, но и слушать – а также становиться серьезным, когда это было необходимо, и потому он искренне заинтересовался проблемой Алекса. Если Мерсер что и ценил в своих коллегах, так это умение быстро вникать в суть вещей… А Тайм Тернер как раз относился к числу немногих разумных, способных схватывать на лету все – или почти все.

Земной пони практически мгновенно вытащил Мерсера из кокона формализма, и последовавшее за этим вчерашнее обсуждение протекало весьма бурно. В частности, узнав об уникальном характере информационной передачи через вирионы Мерсера и проверив их на каком-то странном приборе, напоминающем будильник с двумя антеннами вместо чашек звонка, Тернер посоветовал использовать, гм… "временной след", которым располагал Алекс после демонстрации Твайлайт, для поиска на территории Эквестрии каких-либо ныне забытых артефактов, связанных со временем. Мол, на свой манер пони такую акцию провести не могли, так как все лежавшие "на поверхности" тайники древних времен давным-давно были разграблены принцессами, кантерлотской академией наук и немногочисленными авантюристами, подобравшими все оставшиеся крошки с "барского стола" подчистую. Те же старые храмы и цитадели, что оказались спрятаны много лучше, оставались невидимы практически для любых методов магического дистанционного обнаружения – так что необходимо было либо искать крайне скудные намеки в архивах и библиотеках, указывающие на их местоположение, и проводить там археологические раскопки, либо скитаться по лесам и подземельям Эквуса лично, заглядывая под каждый камень в надежде наткнуться на забытое сокровище…Чем можно было заниматься бесконечно долго, так как суша Эквуса хоть и была меньше суммарной площади обитаемых континентов Земли раз этак в три с половиной, но все ещё оставалась слишком велика, чтобы надеяться на случайность.

Услыхав резонное замечание Мерсера, что человек не обладает и не будет обладать достаточными ресурсами, чтобы засеять своим информационным полем бо́льшую часть Эквестрии — даже оккупируй Алекс все здешние болота и заставь Клаудсдейл работать на одно лишь производство гелия! — Тернер беспечно посоветовал своему "собрату по разуму" завести знакомство с пони, которая не просто принимала случайные совпадения как жизненную данность, но чуть ли не умела ими управлять благодаря своему врожденному таланту. Якобы доктор уже просил ее о помощи в ряде опытов с теорией временной вероятности, которую "Пинкамина Диана Пай" ему охотно оказывала. На вопрос Алекса, что это вообще за пони такая, Тайм Тернер как-то странно посмотрел на мужчину и спросил: «А вы что, с ней еще не знакомы? Она для вас еще не…» После чего доктор немного помялся и пробормотал: «Ладно, сами все увидите». Что определенно дало Алексу пищу для размышлений и подозрений низкого уровня… Ну, сегодня Мерсер благополучно и убедился, что его подозрения были не так уж беспочвенны. Пинки Пай оказалась весьма… странным существом. Мерсер до сих пор терялся в догадках, отчего розовая пони так накинулась на него — не в духе Рэрити, но все-таки. И Алекс абсолютно точно не имел понятия, как (и о чем) он стал бы разговаривать с Пинкаминой, случись их встреча в обстоятельствах менее… экстремальных.

Вчера ночью, посетив Тернера и несколько скептически отнесшись к его совету, не привыкший полагаться на случайность Мерсер размышлял в том числе над этой проблемой — а также над тем, чем сумеет Пинки ему помочь. Допустим, эта неизвестная пони сходу назовет десяток мест, в которых доктору Мерсеру стоит начать свои поиски… А если нет? Сам по себе Алекс разорваться не мог – точнее, мог, но существенно понижая эффективность отдельных единиц, а потому отправлять ценных дронов за тридевять земель Алекс не собирался. Значит, оставалось использовать более массовые, но пассивные нейроузлы, способные распространять поисковые треки вирионов в определенном радиусе от себя… Если один из таких "маяков" засечет интересующий Алекса отклик – а благодаря Тернеру развитый дополнил временной след еще несколькими возможными нетипичными вариантами! – то нейроузел испустит сигнал и иссохнет, потратив всю находившуюся в запасе немногочисленную энергию, так что станет известно направление и расстояние, в котором следовало искать, с приличной точностью.

Однако все еще оставалась актуальной проблема рассылки этих маяков-разведчиков. С учетом того, что транспортная инфраструктура у пони была развито весьма слабо, отправить нейроузлы поездом или, на худой конец, с почтовыми пегасами во все концы страны вышло бы не только затратно в плане массы, но и малоэффективно: такая доставка охватила бы лишь давно обжитые регионы, где уже точно не могло найтись ничего, что заинтересовало бы Алекса. Решив пораскинуть мозгами над этой проблемой чуть позже, Алекс подумал, что необходимо будет заглянуть в замок Сестер… Еще пробираясь мимо на вторую ночь пребывания в Эквестрии, Мерсер наткнулся на эти приметные руины у каньона и заподозрил, что там могло найтись что-нибудь любопытное. Теперь визит в старое жилище принцесс тем более был оправдан: если, согласно его с Тернером совместной задумке, Алексу доведется полезть в место, некогда нафаршированное древней магией, то давно заброшенная цитадель стала бы неплохим тестовым прогоном того, как Мерсер умел справляться с подобными вещами. А сегодня Селестия и вовсе обмолвилась, что в замке могли остаться какие-то мелочи с ее точки зрения, о которых принцесса и думать забыла!

И помимо этого, сегодня в обед случилось… Ну, случилась Пинки Пай, сходу решившая проблему Алекса – пускай и не нарочно. Забавно, но доктор Тернер, самозабвенно поглощенный возней в своей лаборатории, даже не осознал, что город оказался под осадой – только подруга и сумела отвлечь его от работы, рассказав, что стряслось в Понивилле. И верно: кому может быть интересно очередное нападение, будь то существо из Вечнодикого или атака магических клонов? Только дилетанты обращают внимание на вещи, что могут отвлечь от процесса познания всего и вся! В этом отношении доктор Тернер умудрился превзойти своего коллегу из другого мира, который, не утерпев, пополз-таки в Понивилль выяснять, что стряслось. Ну, у Алекса хотя бы имелось оправдание: во-первых, ему-то подобные инциденты были в новинку, а во-вторых, был получен приемлемый результат…

— Вам повезло, — выслушав Алекса, резюмировал земной пони. — Теперь, друг мой, можно ждать результатов не пару лет, а какой-то месяц… может быть, два.

— Да уж… Капля удачи в море невезения, — усмехнулся мутант, аккуратно прислоняясь к стене дома Тернера и складывая руки на груди. Словно пытаясь оправдаться в глазах своего четвероного коллеги, добавил:

— Так сложились обстоятельства, и я совсем не против был ими воспользоваться. Потому что для ученого, как известно…

— …окромя признания нет ничего лучше дармовых возможностей, в том числе возможности использовать чужие наработки ради своих собственных, — понимающе улыбнулся Тернер, кивая.

— Крхм, абсолютно верно, — кашлянув, вернул ему улыбку Алекс. — Надеюсь, моя маленькая авантюра сработает.

— Я тоже на это надеюсь. Я бы сказал, что рассчитываю на это, так как сегодня утром наконец разобрался с зельем, которое вы мне принесли, — увидев искреннейшую заинтересованность во взгляде Мерсера, Тернер предупреждающе поднял копытце:

— Ну, то есть я полагаю, что разобрался. Методы прорицателей никогда не отличались особой точностью… На них стоит обращать внимание лишь для того, чтобы примерно обозначить верное направление действий, которые ты намереваешься произвести в будущем. Конечный же результат может существенно отличаться от предполагаемого, — пожаловался земной пони, обернув голову назад, будто высматривая переданную ему вчера Алексом склянку. — Но это зелье… Чем больше накачивать его магией в процессе употребления, тем дальше оно станет раздвигать пределы достоверности. А вот где взять столько магии… пока что не знаю. Ну-у, разве что просить принцесс…

— Вот оно что, — сощурился развитый. — И как зелье способно мне помочь, на ваш взгляд? Вы ведь говорили, что с точки зрения вашего мира я существую во времени и пространстве, но для наблюдающего за временем пони остаюсь невидимкой, практически как для Гармонии.

«Пойдут ли принцессы на помощь такого масштаба, если считают направление бесперспективным? – одновременно с этим подумал Алекс. — Хм… Если только еще сильнее увязать в долгах перед Луной. Как-нибудь придется ее уламывать, тут одним преподнесенным угощением к чаю, как намереваюсь поступить с Бон-Бон, не отделаешься. Хотя-а, в случае Ее Светлости…»

— Полагаю, Зекора хоть и не могла увидеть вас собственной персоной, но замечала последствия ваших действий, отражающиеся в одном из вариантов целостной временной картины, — довольно уверенно сказал Тайм Тернер. — Из этого она сделала вывод, что зелье при определенных обстоятельствах может вам помочь, — пока Алекс размышлял, насколько это предположение совпадало с его собственными, и не в силу ли этого произошла та встреча на болоте, Тернер состроил на мордочке серьезно-задумчивую мину:

— Еще один кусочек большой головоломки. У комплексных задач пространства-времени обычно размытые и сложновоспроизводимые обстоятельства, а уж когда в них вмешивается перехлест с пространством другого измерения… Даже могущественный Старсвирл занимался этой темой с большой неохотой. Хотя, согласно некоторым историческим свидетельствам, он добился в этом сравнительного прогресса. И если при помощи вашей сети маяков мы найдем что-то помимо этих самых свидетельств, например, заброшенную лабораторию или хотя бы один из артефактов, которые использовал Старсвирл, это может стать основой для решения вашей задачи, — тут ученый вновь повеселел. — О да! Тогда дела пойдут отлично.

— Ну… Твайлайт говорила, что он мог выпнуть в альтернативное измерение каких-то своих врагов, побывав в Кристальной империи, — тоном, не очень-то разделяющим оптимизм четвероногого академика, добавил Алекс. – А не в мое собственное или его подобие. В какое-нибудь там "последующее".

— Да, она рассказывала мне, как приехала, — согласился Тайм Тернер, кивая лохматой головой. — Это упоминание – пожалуй, самое свежее и наиболее достоверное, учитывая, что в абсолютном исчислении Империя моложе Эквестрии немногим более тысячи лет. И как раз это… и еще пара прелюбопытнейших экспериментов с материей вашего мира, которые я провел за сегодня, внушает надежду, что именно в этом направлении нам удастся достигнуть наибольших успехов.

— А? – совсем уж растерялся Алекс. — Какая мне польза от альтернативного измерения, если я и из этого-то сбежать не могу? Там могут быть шансы и того меньше, если уж меня Твайлайт модифицированным заклинанием времени перенесла сюда, а не… "туда", — Мерсер неопределенно махнул ладонью куда-то в сторону.

— Пользы? Ровным счетом никакой, — спокойно ответил доктор, поглядывая на Алекса с хитринкой в его голубых глазах. — До тех пор, пока вам не понадобится возвратиться обратно в мир Эквуса, переждав в его альтернативной версии. Пойдёмте выпьем чаю, коллега, — Тернер вдруг развернулся и направился внутрь своего жилища, поманив Мерсера за собой передним копытцем. — Не стоять же нам все на пороге, как вчера.

«Умеет заинтриговать, зооморф непарнокопытный… Ну вот, теперь опять чаи с говорящей лошадкой распивать. Ни дня без этого…» — с усмешкой посетовал Алекс, но все-таки двинулся вслед за пони, прикрыв за собой дверь.

— Если только ваше чаепитие не растянется надолго, доктор, — сделал оговорку Мерсер, припоминая, что при пересечении порога этого дома возникает угроза потерять счет времени. — Есть еще место, которое я сегодня должен посетить до закрытия…

— Никаких проблем!

К удивлению Алекса, Тайм Тернер повел человека не в гостиную и даже не на кухню, а прямиком в свою более чем сполна, как оказалось, укомплектованную лабораторию, которую жеребец упоминал еще в прошлом разговоре. Внутренности дома ученого оказались вполне обыкновенными, не слишком примечательными, хоть Алексу пока и не с чем было особо сравнивать – он всего и видел, что максимально вычурное убранство магазина Рэрити, библиотеку да порядком развороченную Мерсером пекарню… Самодельный дом Меткоискателей так и вовсе не считался. Но вот что-что, а пристройка-гараж, куда мужчина протиснулся через обшитую металлом дверь, произвела на него впечатление: комната под потолок была заставлена кучей разных приборов и явно была пропитана духом электрофикации, в чем остальных пони можно было уличить крайне редко. С другой стороны, развитый словно оказался в лавке старьевщика среди всего антикварного хлама, который заведения с более-менее длительной историей выставляют напоказ как доказательство продолжительности своего существования… Бесчисленные хронометры самых разных точностей, единиц измерений и, кажется, многомерности только усиливали сходство. Не иначе, дело заключалось в том, что четвероногие академики не использовали ускорителей частиц, лазеров огромной мощности и прочих приборов, в понятии человека необходимых для изучения субатомной физики, поскольку ксено привыкли иметь дело с такими вещами "напрямую" — потому большинство устройств и оставались совершенно неизвестного для "простого смертного" в лице Алекса Мерсера назначения.

Доктор Тернер, подойдя к какому-то агрегату, в котором навряд ли можно было распознать обыкновенный кипятильник, повернул кран и наполнил две аккуратные чашки водой, исходящей паром. Мерсер же предпочел держаться подальше от механизмов, часть из которых шумела, сыпала искрами и разряжала в потолок крошечные молнии. Он приблизился к рядовому на вид письменному столу с многочисленными кипами бумаг – и тут же, не успев даже мимолетным взглядом узнать их содержание, отвернулся от записей доктора, дабы ненароком не заразить их спорами Суки, пусть в крайне незначительном объеме и на считанные десятки минут. Тернер удивленно взглянул на согнувшегося в приступе кашля человека:

— Вы не приболели, друг мой? – обеспокоенно спросил ученый. — У меня есть экстракт чабреца, могу добавить вам в чай… Перегретый настой свободных радикалов и танина прямо-таки создан для поддержания здоровья!

— Просто горячей воды, — покачал головой Алекс, наконец прикрепляя хитиновый пенал со свитком к поясу, подальше от емкости с желудочным смывом. Земной пони сделал финт ушами:

— Ох, точно. Моя оплошность, совсем забыл…

Тайм Тернер уселся в кресло со стальным каркасом и сетчатым сидением, но, по-видимому, вполне удобное для его пушистых боков. Мерсер же сел прямо на пол, дабы их глаза находились на одном уровне. Земной пони передал ему небольшую, понячьих размеров чашку, которую Алекс принял обеими руками, грея кончики пальцев. Вздохнув, Мерсер прикрыл глаза, мимоходом размышляя над тем, какие слова он мог бы сказать фестралке, с которой ему сегодня еще предстояло встретиться. Жеребец понимающе взглянул на своего собеседника:

— Непростой выдался день?

— А? – приоткрыл глаза Алекс, затем покачал головой:

— Нет, не сказал бы. Далеко не самый контрпродуктивный. Даже если не считать встречи с Пинкаминой, вон, свидетельствующий о признании резидентом Эквестрии документ от принцесс получил, — тут Мерсер опустил руку и похлопал ладонью по емкости на поясе, повторяющей формой и размерами свиток пергамента.

— О, отличная новость! – искренне обрадовался Тернер, но вдруг призадумался и несколько виноватым тоном спросил:

— Так о чем это мы говорили?

— О том, как мне способно помочь "альтернативное" по отношение к Эквусу мироздание.

— Точно! – едва не подавился чаем земной пони и уже спокойнее продолжил:

— Точно. Суть в том, уважаемый коллега, что та же попытка Старсвирла "переписать" реальность изменением прошлого, без создания параллельного Мирового пути хоть и не широко, но все же известна в ученых кругах. Считается она также исключительно бесперспективной и, более того, способной нанести непоправимый вред… — тут ученый хитро улыбнулся, что явно намекало на одну из причин, по которой он оставался для кантерлотской академии своего рода изгнанником – добровольным, конечно, и поддерживающим контакты со своими друзьями, но все же изгнанником. Тернер азартно махнул передней ногой, наставляя на Алекса копытце с "примагниченной" к ней чашкой:

— И вот тут, коллега, начинается самое интересное! В чем мы выиграем, если с отсрочкой отменим результирующее преобразование, которое получили, изменив какой-либо элемент прошлого?

— Ну… Полагаю, ни в чем, если в итоге все вернется на круги своя, — вспомнив терминологию и темы, которую они затрагивали в прошлый раз, предположил Алекс. – Такой опыт будет иметь не более чем академический интерес.

— Именно! Наш опыт не будет иметь никакого практического значения… для пони.

— Я не совсем понимаю.

— Ну, смотрите. Твайлайт рассматривала ваше родное, предыдущее мироздание, и альтернативное, как две никак не связанные величины, не способные вам помочь – первое в силу отсутствия магии, необходимой для того, чтобы отменить возврат согласно модификации заклинания скачка, второе… Ну, действительно, что для рядового пони, что для Их Высочеств кажется, что толку перемещаться между Эквестрией и какой-то ее другой версией нет – если скакнуть в альтернативное мироздание, из него ровно так же нельзя будет возвратиться к вам домой. Просто потому, что там, согласно всем исследованиям, магический фон беднее эквестрийского, и найти выход станет еще более невозможно. Да и вообще нельзя точно утверждать, что там происходит, если в другом мире есть магия, но Гармония отсутствует! – заявил Тернер и вдруг нахмурился. — Может, тамошнюю магию невозможно облечь в матрицы. Может, обитатели этого мира для взаимодействия с магией вынуждены принимать иные формы, как способны преобразовывать наших животных дикие магические источники! Как бы то ни было, пони окажутся на месте первооткрывателей и станут испытывать проблемы – а значит, и вы тоже, доктор.

— Тогда зачем мне туда перебираться, пускай и на время?

Тайм Тернер озарил Алекса блаженной улыбкой учителя, которого порадовал наипреданнейший ученик:

— Затем, друг мой, чтобы переждать момент, в котором реальность Эквестрии окажется перезаписана на ту версию, где вы не были призваны Твайлайт Спаркл, и не быть стертым из этой самой реальности.

Предположение было не такое уж дикое, ведь Алекс вместе с Селестией уже обсуждали подобный вариант – после чего одна лавандовая единорожка поспособствовала тому, чтобы Мерсер стал расценивать игры со временем как вариант, все-таки потенциально стоящий риска, который он мог нести в себе. Но все же первой мыслью, которую собирался озвучить Алекс, было уже потихоньку становящееся привычным "Что?" — и лишь затем Алекс спросил, пристально глядя на доктора:

— Разве я не пропаду и в другой реальности тоже, если перезапись реальности эквестрийской все-таки будет осуществлена?

— Вполне невероятно, — спокойно отвечал Тернер, потягивая чай. – Там не просто другие свойства химических элементов, не другой их набор, как в вашем мире… Видите ли, у каждого альтернативного мироздания уникальная магическая структура. Наша магия не может туда проникнуть — как и наоборот, — не будучи предварительно измененной. Импульс формирования обновленной временной линии, не будь он нарочно преобразован, вас попросту не достанет. Таким образом, два события, оригинальное и переписанное, будут соответствовать одному в альтернативном – в нем вы и сумеете укрыться.

— Но что будет дальше?

— А дальше… Это пока всего лишь предположение, — сделал непременную оговорку земной пони, — но на основании того, что я знаю о природе времени – а я знаю немало, уж поверьте скромному мне! – вы сумеете вернуться в эквестрийское Мироздание и запустить там временной ритуал, чтобы возвратиться в ваш родной мир! Два несвязанных потока времени вполне позволяют такое допущение... После того, как причина вашего нахождения в Эквестрии окажется перезаписана, с точки зрения заклинательного круга попросту некого будет возвращать, и для того, чтобы очутиться дома, вам уже не понадобится никакого магического фона в вашем мире – концептуально это можно трактовать так, словно вы никуда из своего мира и не пропадали! – торжествующе объявил Тернер. Взяв небольшую паузу, добавил:

— Все, что останется пони, ответственному за эквестрийскую реальность – переписать ее обратно, вернув развитие событий, в котором вы оказались выхвачены с Земли. В итоге, наше прошлое никак не изменится, а действительным станет будущее, в котором вы попали в альтернативное Мироздание и не вернулись, навсегда исчезнув с нашей оси.

Мерсер ничего не сказал и сидел с окаменевшим лицом; он был и одновременно безумно рад, что специалист своего дела сумел найти потенциальное решение парадокса, из-за которого Алексу грозило пожизненное нахождение в Эквестрии, и растерян – поскольку самый реалистичный из вариантов возвращения подразумевал, что Александр будет вынужден предварительно учиться выживать в эпицентре ядерного взрыва… Тайм Тернер, по уши довольный реакцией мужчины и, по-видимому, не сильно нуждавшийся в многочисленных словесных расшаркиваниях и благодарностях, сказал:

— Вот что такое Время, доктор. Оно капризно, ненадежно и, как бы это странно для вас ни звучало, недолговечно. Однако, когда изволит-таки приоткрыть свои тайны разумному, становится невероятно гибким инструментом, позволяющим найти выход из самой безнадежной ситуации.

— Возможности магии… впечатляют, — выдохнул Алекс.

— Мне жаль, что в этой лаборатории было употреблено сие заплесневелое средневековое слово, — улыбнувшись, с напускным недовольством протянул Тернер. — Время по своей природе задумано так, чтобы в нем не было никакой мистификации. Оно, если позволите, суть прямая антитеза волшебству наших единорогов – подчиняет своему течению все сущее, но не подчиняется само их воле. Возможным является лишь выбрать нужный тебе поток и влиться в него, но не направить его куда-то еще… С математикой и логикой у времени намного больше общего, нежели с любой из современных магических дисциплин.

— Для того, кто не слишком разбирается в науке такого уровня, разница между ней и магией не слишком велика, — вторя Луне, возразил Алекс. Земной пони весело фыркнул:

— Что ж, — сказал он, — во всяком случае, я наметил сценарий для решения вашей проблемы, будучи по определению не способным использовать магию в том смысле, который вкладывают в нее единороги. Признайте за мной хотя бы эту заслугу.

— Признаю̀, — с готовностью улыбнулся Алекс, но тут же нахмурился:

— Но… Даже если мои разведчики обнаружат какую-то технологию, оставшуюся с древних времен и способную переместить в альтернативное Мироздание, сработает ли на мне этот способ?

— Естественно, как и в случае с моими догадками, потребуются многочисленные проверки метода и, скорее всего, его адаптация под вас, — сказал Тернер, задумчиво кивая. — Обнадеживает то, что ваш случай уникален. Вы не видите метки, ибо Гармонии до вас дела нет… Пони абсолютно точно пришлось бы претерпевать определенные изменения, чтобы даже не дышать, есть и пить в альтернативном Мироздании, но просто существовать там, быть чем-то кроме фиксированного объема вакуума без всякого намека на горсточку вероятностных волн. А вот с вами, возможно, сработает и прямая материализация в альтернативной Эквестрии. Если же не выйдет с одной ее версией… ну, всегда можно попробовать с другими, — пожал плечами ксеноученый. — Нам, пони, есть из чего выбирать... Это ваш мир, лишенный магии, нанизан на Последовательность в гордом одиночестве, а альтернативных отражений-соседей нашего чрезвычайно много – хотя, насколько современная наука полагает, их все же не бесконечное количество.

— Да, кстати об отражениях, — вспомнил Мерсер. — Я сегодня как раз был у пруда, откуда полезли двойники Пинки, и задумался было…

Но окончить свою фразу Алексу не довелось: лаборатория вдруг осветилась небольшой вспышкой белого света. Заискрили до боли знакомые по чаепитию с Твайлайт разряды – на этот раз совсем слабые и не с такой интенсивностью разбрасывающие все вокруг. Еще пара секунд, и над головами собеседников возник… лист бумаги, испещренный чьим-то аккуратным почерком. Который принялся опускаться, совершенно обыкновенным для бумаги образом кружась в воздухе, будучи подхваченным порывами расширившегося воздуха. Алекс поднялся с пола и попятился на полусогнутых ногах, не сводя с листа прищуренного взгляда — Тайм Тернер же и не думал соскакивать со своего сиденья. Притом выглядел пони не более взволнованным, как если бы письмо доставил самый обыкновенный почтальон! Поставив кружку на стол, доктор ухватил послание из какого-то иного времени копытцем на лету и вчитался в ровные строки… И тут же его деловитое выражение мордочки исчезло, уступив место замешательству и какой-то непонятной досаде.

— Это… — пробормотал он, после чего поднял принявшиеся суетливо бегать туда-сюда глаза на Алекса. — Доктор, не ждите меня. Считайте, я срочно кое-куда отбыл. Подробностей разгласить не могу, но это исключительно важно. До скорой встречи!

С этими словами Тернер, не отпуская письмо, выскочил-таки из кресла, быстро прогарцевал под массивный шар со множеством не то антенн, не то медных катушек, что располагался в дальнем конце лаборатории. Земной пони дернул пару рычагов на цилиндрическом агрегате, опутанном множеством проводов, отчего раздался свистяще-писклявый звук, наложенный на размеренный гул какого-то огромного кривошипа. Шар осветился разноцветными огоньками, и по глазам Алекса резанула куда более ослепительная вспышка, отчего мутант шарахнулся прочь, к стене, закрывая лицо рукой и едва не разломав ни в чем не повинный стол Тернера. В следующее мгновение, когда глаза Мерсера отсеяли излишек реакции сетчатки, мужчина обнаружил, что остался единственной живой душой в лаборатории: земной пони исчез, не оставив после себя ни прощальной записки, ни клубов дыма, как положено хорошему иллюзионисту.

— Тернер? – осторожно вопросил в пустоту Алекс. — Доктор, вы еще здесь?

Никто не ответил. В доме теперь воцарилась тишина, нарушаемая лишь тиканьем многочисленных хронометров. Мерсер для порядка выждал минуту, но хозяин лаборатории так и не объявился – то ли использовал какую-то телепортацию не единорожьего типа, то ли… черт его знает, может, вовсе дезинтегрировал себя.

— Мда. Ну, хоть кто-то из знакомых изволил сам от меня сбежать, а не наоборот, — проворчал Алекс, отряхивая брюки, ставя едва не смявшуюся в его ладони кружку на стол и, еще раз оглядевшись по сторонам, протискиваясь обратно сквозь дверь. — Оригинальный способ выпроводить засидевшегося гостя из дома, ничего не скажешь.

«Дискорд меня побери, — уже про себя подумал Алекс. — Это он ведь всерьез говорил про возможность спрятаться в альтернативном измерении, ведь так? Звучало убедительно с учетом той теории, что он успел выдать, но все равно как-то... Считай, броситься головой вперед в омут, о котором тебе известно разве что со слов кого-то другого... в тот же Зеркальный».

Еще немного подумав, Алекс заключил: «Селестия рисковать перезаписью своего родного Мироздания точно не решится… Ладно, про пруд в другой раз спрошу. У меня и так теперь достаточно информации, чтобы ее обдумать… и времени, прежде чем клоны Пинки наткнутся хоть на что-то ценное».

В том числе, Алекс хотел было задаться вопросом «куда это так срочно слинял Тернер», но, немного подумав, оставил эту затею. Куда пропал Тайм Тернер – неважно, это было исключительно его дело… Если это было что-то важное для Мерсера, квадропедальный ученый наверняка рассказал бы об этом Алексу. Развитый на сегодня уже выполнил норму преумножения сущего без необходимости… про ту же принцессу Селестию достаточно всяких небылиц навоображал.

— Ха, — коротко усмехнулся Мерсер. То, что принцесса станет грустить исключительно из-за того, что была охоча до тортов всех видов и наполнителей… Использовал он образ Селестии для завершения "интенсивных переговоров" с ее сестрой, опять же, исключительно шутки ради... Нет, всерьез о таком Алекс стал бы думать в очередь самую что ни на есть распоследнюю, пусть уже в значительной степени и привык к наивности и добросердечности обитателей этого мира. Мерсер невольно задумался: не могло ли приключиться чего-то похожего, такого недопонимания с прочими эквиидами, которых он встретил на своем новейшем пути?

«Пф-ф, ерунда... Нет, конечно», — уверенно подумал Алекс, выходя из дома земного пони и отправляясь в сторону рынка, наносить визит замеченному ранее трио цветочниц. Мерсер контролировал полноту собираемой им информации… А если развитый из нее сделает какой-то не совсем правильный вывод, и на его пути вновь возникнет препятствие — что с того? Очутившись в Эквестрии, доктор Мерсер каждый день открывал для себя что-то новое, и наверняка среди его находок еще будут неприятные, как в случае с Флаттершай. Александр Мерсер найдет способ расправиться с преградой; разворачиваться при виде очередной такой, маячащей прямо по курсу, его не устраивает… В конце концов, Зевс – лучший адаптант из когда-либо созданных биосферой Земли, способный и ломиться напролом, и течь, как поток, огибая стены, которые одним ударом не снести. На худой случай, их можно попросту перепрыгнуть… И если за одним заграждением обнаружится еще одно, Алекс вскарабкается и на эту стену. Потом – снова… И снова… И снова – потому что, как логически невозможно доказать отрицательный ответ, так и Алекс Мерсер никогда не устанет скакать по метафорическим стенам. "Залежи возможностей" этого мира, которые он предвкушал еще во время знакомства с девочками, могли оказаться устойчивы к разработке и, более того, нестабильны — но даже леденящий страх перед Флаттершай развитый тоже одолеет, съест и пересоберет под свои нужды, создаст из него что-то иное. Сделает ещё одним своим трофеем — как то, что осталось от прочих его неприятелей.

И, возможно, воспользовавшись обретенным в Эквестрии опытом… всего лишь возможно, что в случае, когда на пути доктора Мерсера теперь встанет что-то агрессивное, Алекс для начала попробует с ним договориться.

И это не трусость, черт побери, чем бы это ни было.