Кобыла, что когда-то жила на луне
Глава 14: Ученица, которая перечит
Они пришли и выволокли ее из дома, а потом протащили ее тело по улице. Солнце так припекало, что Твайлайт казалось, будто она вот-вот вспыхнет и сгорит в весеннем воздухе. Кровь прилила к мордочке от стыда, но она держалась в инвалидном кресле со спокойным достоинством. Они не объявляли об ее аресте; все выглядело так, словно единорожку просто сопровождали из-за ее физической немощи.
Единственное, что Твайлайт позволила себе, был брошенный на Селестию короткий взгляд, полный искренней и страстной ненависти. Многие говорили о радости победы над невзгодами, но мало кто упоминал о мрачной радости победы над врагом.
– Знаешь, Твайлайт, – небрежно заметила Селестия, даже не глядя на единорожку, ее сияющая грива развевалась на невидимом солнечном ветру, – я могла бы и, вполне вероятно, даже должна была сделать это в любой момент после нашего разговора во дворце.
– Я знаю.
– Разве ты не благодарна мне за то, что я позволила тебе так долго цепляться за несбыточную надежду?
Твайлайт улыбнулась, может, и через силу, а может, и нет. На самом деле это была старая игра между ними, и у единорожки остались горько-сладкие воспоминания о ней. Иногда она выигрывала.
– Вы не хотите извиниться за то, что обманули эту надежду?
– Разве было бы добрее раздавить тебя с самого начала?
– Вы меняете правила игры на ходу. Было ли вообще необходимым “давить” меня?
– Несомненно. Почему ты сделала это необходимым, Твайлайт?
– Возможно, потому, что, пытаясь застать меня врасплох и наказать своей властью, вы не предупредили меня о том, что я перехожу черту. Откуда мне было знать, что я подталкиваю вас под копыто, Принцесса, если вы упорно пытались скрыть это от меня?
Селестия на мгновение задумалась, после чего кивнула в знак согласия, признавая свое поражение. Хотя это могла быть и уловка.
– Туше. Тогда я признаю, что это моя вина, – Твайлайт, сидевшая в кресле, слегка улыбнулась. Игра в вину. Иногда ей удавалось выиграть. А иногда, когда казалось, что она уже почти выиграла партию в шашки, выяснялось, что Селестия играла в шахматы. – Этот жеребенок не мог выбрать себе лучшего учителя, хотя я подозреваю, что ты сделала этот выбор за него. Я очень горжусь тобой, Твайлайт. Ты так многому у меня научилась.
И самое худшее в этом, из-за чего желудок Твайлайт скрутило спазмом, было то, что принцесса говорила искренне, с неприкрытой гордостью. Она действительно думала, что Твайлайт подражает ей, используя Мирта.
Но ведь это не так. Точнее, так, но не поэтому. Ну вообще-то и поэтому тоже, но целью ставилось помочь и самому Мирту.
Звезды в небесах, вот как принцесса видит себя, да?
От этой мысли кровь отхлынула от кожи единорожки.
– Я не хотела причинять вред твоим друзьям, Твайлайт, хочу, чтобы ты это знала, – просто сказала принцесса.
Кровь рванула обратно, и Твайлайт чуть не выпала из кресла от внезапного гнева и шока.
– Что ты с ними сделала?!
Селестия посмотрела на единорожку с таким же удивлением, подняв брови, и шестеренки в ее голове наконец-то щелкнули.
– О! Ничего. Я не хотела причинять вред твоим друзьям, поэтому и не стала этого делать.
– И вы просто так сказали это самым зловещим и ужасным способом, который только возможен? – Твайлайт укоризненно зарычала, опустив глаза и стараясь не встречаться взглядом с уставившимися на нее пони.
Селестия, казалось, сама нахмурилась, даже в голосе звучало искреннее извинение.
– Ты права, мой советник, мне следовало бы сформулировать это более тщательно. Признаюсь, я привыкла быть неосторожной в разговоре с тобой. Я всегда ценила нашу взаимную честность, но даже с нашими напряженными отношениями это никогда не доходило... никогда не доходило до такого.
– До тех пор, пока вы не причинили вреда моим друзьям.
– Я надеялась, что ты именно так это и воспримешь. Тогда ты понимаешь, почему я приказала стражам уничтожить твой телескоп? И дополнение к нему, которое ни один пони до конца не понимает, но которое заставляет каждый маяк в Эквестрии чувствовать себя неполноценным.
Это было странно, но...
– Потому что вы могли бы позволить мне оставить или друзей или мое оборудование, но не друзей вместе с оборудованием?
Селестия кивнула.
Это было странно, но Твайлайт понимала эту логику и догадывалась, что сделанное Селестией было большим личным одолжением, и возможно, даже нехарактерным милосердием. Единорожка была опасна для нее. Что еще хуже, принцесса Селестия не могла осознать, чем опасна, по крайней мере сейчас. И устранить лишь половину угрозы, ту часть, за которую сама Твайлайт возненавидит ее меньше всего?
По мере приближения к недостроенному дворцу толпа становилась все плотнее. Зрелище есть зрелище, да и сама Принцесса достаточно редко показывалась подданным, даже если пони не замечали кандалов на ногах Твайлайт. К счастью, ее платье скрывало их достаточно хорошо.
И когда единорожку везли сквозь публичное унижение – на самом деле это было не так уж унизительно – в подземелья, она чувствовала, что ее хмурый взгляд смягчается. У нее все еще были друзья. И подземелья, вообще-то подземелья были не совсем тем местом, где Твайлайт хотела бы быть, но она будет довольно близко к подругам.
Эпплджек видела у стражей много чего: здоровые кувалды, гаечные ключи, ломы и всякие другие инструменты для слома. Лишь две вещи у них отсутствовали: добровольцы и хоть кто-то с яйцами.
– Ну, не я его построила. И уж точно не я придумала, – сказала земнопони собравшимся стражам, что толпились вокруг прекрасного, великолепного достижения инженерной мысли и смотрели на него так, словно оно могло укусить их или внезапно взорваться. – Но я могу заверить вас, что это просто кусок металла и стекла, как и все остальные.
Не такой, как все остальные. Единственный в своем роде, воплощенный в металле подвиг современного мира, самое сложное инженерное изобретение, которое Эпплджек когда-либо видела, но этих тупиц подобное ни капельки не волновало.
Один из пони, судя по его шевронам, сержант, вышел вперед и отвел Эпплджек в сторону балкона. Та воспользовалась случаем, чтобы взглянуть на пони, собравшихся внизу, далеко под высокими книжными полками. Рэйнбоу держала плачущую Пинки в объятиях, а Флаттершай разыгрывала роль свидетельницы для Рэрити, в процессе допроса единорожки по поводу ее маленькой вспышки гнева. Где были жеребята, можно было только догадываться.
– Ладно, – сказал жеребец, поморщившись, – мы слышали, что эта штука мгновенно поджарила пегаса. Прям в доспехах запекла. Слухи ходят.
– Ну, – призналась Эпплджек, нервно потирая затылок, – мы их честно предупреждали, если уж на то пошло. Оно это делает только когда включено, и встать надо прямо в створе луча. Надо быть очень тупым, чтобы сделать это.
Сержант хмыкнул, повернул голову в сторону, как будто собирался плюнуть, но передумал. И хорошо, потому что если бы он это сделал, Эпплджек, скорее всего, могла лягнуть жеребца в челюсть за подобное. Сержант он или нет, но это место достойно уважения.
– А что, если его сломать? Расхреначить кувалдами? Будет ли это все еще безопасно?
– Ну, точно не знаю. Никто не был настолько глуп, чтобы попробовать.
– И не ты придумала его, – неуверенно продолжил жеребец.
– Н-н-не-а.
– Потрясающе. И ни один из единорогов не желает подходить сюда ближе чем на сто метров, потому что все они боятся ловушек, которые могла расставить бывшая советница. И правильно делают.
Эпплджек хмыкнула, не совсем понимая, к чему все это идет.
– Так что же вы собираетесь делать? Типа, не буди лихо, пока спит тихо или чего?
Сержант, пожилой пони с пятнистой коричневой шкурой, которая, казалось, должна была контрастировать с красной формой, которую он носил, вздохнул и покачал головой.
– Нет, не могу. Принцесса хочет, чтобы эту штуку уничтожили.
Они оба, казалось, поняли, хотя бы на мгновение, что обращаются друг к другу как равные или, быть может, даже как коллеги. Но нет, похоже, настало время им снова стать стражами и преступниками.
– Мы собираемся закидать его взрывчаткой и подорвать с безопасного расстояния.
– Для начала разобрав на части и вынеся на улицу?
– Нет, – просто ответил сержант как там его звали. – Сожалею за сопутствующий ущерб.
И что-то в груди Эпплджек оборвалось, она почувствовала резкую боль. Все эти книги, полки, вообще все внизу... куполообразная крыша, история этого места... все это исчезнет, потому что у некоторых гвардейцев не хватает смелости.
– Да какого сена, – проворчала земнопони, – у вас, стражей, кишка тонка? Тогда давай мне кувалду. Покажу вам, как это делается на ферме.
Сержант повел ее обратно к солдатам, и внезапно Эпплджек ощутила новое чувство отвращения к этим пони, из-за трусости которых, вероятно, и был убит Брейберн. Она практически вырвала кувалду у одного из жеребцов, надеясь на его комментарий. Когда же никто не стал в нее стрелять за это, земнопони подошла к телескопу, ЛУЧ-у, конденсаторам и остановилась.
Просто остановилась.
Этот телескоп был лучшим из когда-либо созданных оптических приборов, и Эпплджек починила его, когда он сломался. Собственно, так она и познакомилась с Твайлайт. Именно из-за этого лазера Пинки вытащили из настоящего ада, дав прекрасный новый дом. Эти конденсаторы? Во имя неба, если бы не они, Эпплджек так всегда бы и считала Дэш не более чем вредительницей, вторгшейся на ферму.
Она построила его, а то, что не строила, чинила по крайней мере раз или два.
Эпплджек сглотнула, на мгновение опустила молот и низко надвинула кепку на глаза. На это у нее тоже не хватило духу. Но так или иначе, телескоп будет разрушен, и лучше сделать это ей самой.
Земнопони снова подняла молот и замахнулась.
“Эту часть сделала Твайлайт. Эту я построила с нуля. Эту я сделала потом. Вот эта сломалась, и я починила ее своими собственными копытами. А сейчас это все единое целое, и я замахиваюсь на него этим здоровым старым молотом”.
Металл жутко захрустел, и скрип гнущихся пластин звучал для Эпплджек как скулеж собаки, которую ей пришлось усыпить. Она постарается сделать все быстро.
Еще один удар кувалды разбил рычаги и шестерни, которые управляли линзами, раскидав точные органы управления дождем разбитой латуни. Следующий удар расплющил коробку передач для движения телескопа по рельсам, а затем Эпплджек схватила лом и вырвала сиденье, в котором сидела, чтобы самой увидеть поэзию Луны и убедиться, что все это было так же реально, как нос на мордочке.
Лазер Пинки трещал и скрипел, когда осколки тончайших стекол гремели словно градины в покореженном металлическом корпусе. Конденсаторы мялись и гнулись, но не ломались, так как были слишком прочными. В конце концов, они должны были выдерживать удары молний.
Эпплджек это знала. Их она тоже помогала делать.
Результаты долгих месяцев тяжелого труда, который изначально был только ради денег, земнопони рушила собственными копытами, потому что слизняки позади нее были слишком трусливы, чтобы честно выполнить свою работу.
Эпплджек никогда не осознавала, как же гордится тем что она построила, до этого самого момента, и разве подобное не было самой жестокой шуткой?
Земнопони крушила все уже добрых три часа, а солдаты все еще были слишком трусливы, чтобы сделать хоть что-то, кроме как таращить глаза.
– Думаю, это все, что я могла сделать, – выдохнула Эпплджек охрипшим голосом. Для себя она объясняла это тем что устала и вспотела, а вовсе не тем, что плакала. – Сойдет, чтобы не взрывать тут все к чертям?
Сержант уставился на нее, и ЭйДжей заерзала под его взглядом. Она снова попыталась опустить кепку, чтобы жеребец не видел, какие у нее опухшие глаза.
“Не тупи, ковбойша. Это всего лишь вещи. Это все чушь. Не дай им увидеть, как ты плачешь над грудой металла”.
– Мы заберем самые большие куски, но этого должно быть достаточно, – казалось, он больше уговаривал себя, чем соглашался с ней. – Благодарю вас за помощь короне, мэм.
Отличный способ посыпать рану солью.
Эпплджек не стала смотреть что будет дальше. Просто тихонько отправилась обратно на ферму, ненадолго. Она вернется завтра, а может быть, и послезавтра, если никто не будет ее искать. Находиться здесь было больно.
Глубоко в подземельях под Кантерлотом Твайлайт осталась одна в своей камере. Сама Селестия покинула ее перед большими вратами, направившись обратно в тронный зал. В личном сопровождении пленницы больше не было никакой необходимости, не тогда, когда Твайлайт буквально находилась в сосредоточии могущества Принцессы Утрат.
Единорожка была удивлена предоставленными ей условиями. Она ожидала чего-то достаточно спартанского, но, похоже, принцесса и правда испытывала к ней некоторое уважение, либо в честь их прежних отношений, либо за нынешнюю угрозу.
Камера была размером с два железнодорожных вагона, прижатых друг к другу боковыми сторонами. На каменном полу, вырубленном прямо в скале, стояла огромная кровать из дорогого дерева с мягким пурпурно-бархатным балдахином для уединения. В дальнем правом углу, рядом с туалетом и ширмочкой для создания приватности находился душ с краном горячей воды и еще парой занавесочек, хотя и из совсем дешевой марли. Все необходимое для жизни сделано таким образом, чтобы стражи могли видеть ее в любое время, но одновременно с этим чтобы Твайлайт не чувствовала, что в ее личное пространство вторгаются.
Но не это было самым большим сюрпризом.
Гантели и тренажеры располагались на правой стене между кроватью и “ванной”. Книжные шкафы напротив были забиты книгами, которые Твайлайт еще не читала. Большой письменный стол был поставлен у входа в камеру, где стражи могли заглядывать ей через плечо. Все для того, чтобы единорожка оставалась в здравом уме и не скучала в замкнутом пространстве.
Впрочем, и это было не самым большим сюрпризом.
Нет, эта честь принадлежала тому, что расположилось в дальнем левом углу камеры и находилось в единственном непросматриваемом стражами месте. Полностью заполненный и дорогой на вид винный шкаф, битком набитый хрустальными графинами с очень крепкими напитками.
Твайлайт направилась к нему с удивлением, проходя не оглядываясь даже мимо книг. Она не могла отвести от шкафа взгляд. Единорожка налила себе напиток в низкий стакан и попробовала. Жаль, что у нее нет здесь льда.
На вкус вроде не отравлено. Нет, Селестия уже давно убила бы Твайлайт с подругами, если бы это было ее целью. Может быть, принцесса и питала слабость к ядам, но еще больше она не любила оставлять незаконченные дела. Раз уж она приняла решение оставить их в живых...
Если только все это заключение не было фарсом, чтобы заставить Твайлайт уйти без сопротивления, и принцесса солгала по дороге сюда, и все ее друзья были мертвы, теперь, когда единорожка не могла им помочь.
Твайлайт снова посмотрела на стакан в копыте, и вновь обретенный ужас подступил к горлу, как желчь.
Если этот стакан и не был отравлен, то только потому, что Селестия солгала о том что ее друзья в безопасности, и они почти наверняка уже убиты. Все это было лишь для того, чтобы заставить Твайлайт войти в камеру с минимальным сопротивлением и ослабить ее бдительность, думая, что она уже проиграла. Или же принцесса была нехарактерно снисходительна к единорожке по сентиментальным причинам, с ее друзьями все было в порядке, и это был просто хороший виски, который Селестия дала ей... почему?
Потому что, если она выпьет, ей станет легче?
Если ее друзья живы, то и она выживет. Если это не так, то и ей жить не имеет смысла.
Твайлайт осушила стакан, не раздумывая ни секунды.
Когда она не умерла, то налила еще один и тоже выпила.
Они все еще собирались у Твайлайт. Рэрити предложила встречаться у нее, но... Пинки отказывалась покидать библиотеку, Рэйнбоу отказывалась заставлять ее, а Эпплджек просто искала любой предлог, чтобы не иметь дела с потенциальным намеком, которым и было приглашение к Рэрити. Флаттершай просто сидела там, где лежали книги.
И все же они встретились в кругу книжных полок возле кофемашины, в то время как очень мрачная когорта подопечных Флаттершай, а также младшие сестры Эпплджек и Рэрити спокойно учились в секциях поблизости.
На круглом столе стояло пять кружек. Эпплджек стояла, положив копыта на стол, а между ними был стакан яблочного сока; она принесла с собой целый ящик. Перед Флаттершай и Рэрити стояли чашки чая, Спайк испек свежие булочки со взбитыми сливками и джемом, которые покоились на серебряном блюде между ними. Рэйнбоу предпочла горячий кофе, крепкий и сладкий, а Пинки – кофе со льдом, еще крепче и слаще.
Флаттершай наслаждалась подбором напитков, которые пили пони. Это была всего лишь мелочь, но именно мелочи она ценила больше всего.
– Это была хорошая мечта, – громко объявила Эпплджек, наклоняясь вперед и упираясь копытами в пол, – но я думаю, нам пора поговорить. Мне не кажется, что...
– Мы сдаемся? – хором запротестовали Пинки с Рэйнбоу.
– Твайлайт арестована. Стражи уничтожили оборудование. Луне мы не интересны, и на наших крупах пророчество не вытатуировано. Я думаю, мы придумаем себе новый план.
Рэрити задумчиво потягивала чай, серебряным ножом разрезав булочку пополам и аккуратно намазывая джем и сливки. Задумчивый взгляд в сторону Флаттершай, – та кивнула и улыбнулась. Половинки приземлились на их тарелки, и единорожка откусила свой кусочек не задумываясь. Это был всего лишь небольшой жест для привлечения внимания:
– Селестия, очевидно, не знает о тоннелях. У Пинки Пай и Флаттершай есть законные причины тут оставаться, и я уверена, что смогу заставить принцессу думать, что мы просто пользуемся этим местом исключительно из эгоистических соображений.
Рэрити снова усмехнулась, одарив каждую пони вокруг стола очень язвительным взглядом, пока она почти агрессивно потягивала чай.
– Поверьте мне, Принцесса перестает следить только тогда, когда находит эгоистические мотивы за чьими-то действиями. У нас есть все чертежи. У нас есть ресурсы. У нас есть изгнанный монарх, до которой мы можем добраться, и которая, возможно, может просто спасти Эквестрию. И я никогда, никогда, Эпплджек, не упускала возможности довести до конца роман. Это клише. Сейчас еще не конец повествования, и нам всем еще предстоит сыграть свои роли.
Похоже, весь ритуал с булочкой был проделан именно для того, чтобы Рэрити было чем задумчиво похрустеть, когда ей надо будет сделать следующее замечание. Она часто так делала, заметила Флаттершай.
– Это не какая-то ляганая мелодрама, Рэрити.
– Ох, ну пусть в твоем сердце будет хоть немного поэзии, я говорю метафорически.
– Ага, ты еще скажи что это у нас тут сказка, – заявила Дэш, и Флаттершай улыбнулась. Она заметила, что и Пинки тоже. – Это сделало бы нас хорошими пони – прям героями! – а злая Принцесса – это наша злодейка, верно? Значит, мы должны победить, верно?
Единорожка поморщилась.
– В жеребячьих книжках, конечно. Современная литература, на мой вкус, сделала поворот к цинизму, и боюсь...
– Но это не сказки, – Эпплджек фыркнула. – Правда в том, что Твайлайт так и не закончила магический двигатель. Думаю, она была близка к завершению, но у нас все же не хватает ряда важных деталей. Мы не сможем доделать его без нее, и у нас нет причин вообще доделывать его без нее.
– А я все еще хочу исследовать эфир, – усмехнулась Рэйнбоу.
– А я все равно хочу послать кого-нибудь в эфир, – согласилась Пинки.
– Послушайте... – Эпплджек вздохнула. – Мне неприятно это говорить, но Твайлайт в подземельях...
Глаза Рэрити распахнулись. Булочка выпала из телекинетического захвата, когда единорожка тихо охнула. Она даже не обратила внимания на крошки, попавшие на ее шерстку, настолько потерялась в мыслях.
– Ох. Вот же умненькая кобылка...
– Ну, теперь-то чего?
Рэрити продолжала размышлять, она чувствовала, как мысли соединяются вместе в ее голове, словно кусочки головоломки, и каждый щелчок посылал волны эйфории, прокатывающиеся по ее телу.
– Эпплджек, а где эти подземелья? Твайлайт упоминала их очень конкретно, и я только сейчас поняла, почему.
– Вырублены в скале под дворцом, верно?
– Правильно. Эпплджек... где мы планировали построить пушку?
– В пещерах под...
Земнопони замерла. У Пинки Пай перехватило дыхание. Рэйнбоу выглядела такой же растерянной, как Флаттершай себя чувствовала, поэтому желтой пегаске стало легче оттого, что она скрывала свои чувства чуть лучше.
Пинки взволнованно повернулась к Дэш, и слова хлынули из нее потоком.
– Рэйнбоу, Твайлайтсовсемрядомстемместомгдемыкопаем! Мывозможномоглибывытащитьее!
Кепка надвинулась на глаза фермерши.
– Ты же не думаешь, что она...
Но Пинки уже рванула к тоннелям, а Рэйнбоу Дэш летела за ней. Потом Рэрити вздохнула и встала со стула, тогда как Эпплджек практически перелезла через стол, чтобы последовать за ними, и все они бросились к месту раскопок, как будто... что-то. Как будто что-то должно было случиться, и если они не побегут, то вполне могут пропустить это.
Однако Флаттершай и Рэрити по большей части держались в хвосте, поскольку у них отсутствовали постоянные физические тренировки или безграничная энергия, как у оставшихся троих.
Флаттершай рискнула задать вопрос.
– Так ты думаешь...
– Что я достаточно задолжала Твайлайт, чтобы попробовать это. Было бы смешно надеяться на подобное, но я тем не менее надеюсь, потому что это было бы не самое идиотское, что я видела от семьи Спаркл. Что меня всерьез удивляет, так это то, что ты все еще с нами.
– Здесь более чем достаточно хорошей еды для нас. Книги тоже чрезвычайно полезны. Худшее, что могло произойти, уже произошло, и хотя Мирт до сих пор чувствует себя не в своей тарелке, в основном все... неплохо. Мы в порядке.
Единорожка что-то промычала и кивнула.
– Все очень разумно и рационально, дорогуша. Но никто не просил тебя снова следовать за нами сюда, ты просто молча опять присоединилась к нашему противостоянию. Если бы это было лишь по тем причинам, о которых ты упомянула, ma petite, ты бы осталась там, а не спускалась сюда, не так ли?
Флаттершай почувствовала, как ее брови в раздумье нахмурились.
– Ну, вы мои друзья, я полагаю, и... – пегаска замолчала.
Улыбка Рэрити была достаточно яркой, чтобы осветить дорогу.
– Полагаю, что так оно и есть, ведь верно? И разве это не удивительно странно.
Флаттершай не сразу сообразила, что единорожка произнесла это как утверждение, а не как риторический вопрос. Рэрити продолжала говорить, выплескивая свои мысли в воздух между ними, как будто, рассказывая их пегаске, она могла сама лучше понять их.
– Разве не странно, что помимо всего прочего, что мисс Спаркл могла бы совершить – а это очень много, могу тебя заверить – возможно, ее величайший подвиг был собрать всех нас вместе? Даже не знаю, почему я так думаю, но после того, как присоединилась к этой развеселой Les Six... трудно представить себе, что жизнь просто вернется к тому, что было раньше, правда? И хотя это значительно упростило бы мою жизнь, я не уверена, что могу представить свою жизнь после всего этого. Это очень интересно. Эпплджек была тут с самого начала, так что я не уверена, что она вообще заметила, но мы две...
– Когда ты говоришь об этом, все звучит ужасно глупо, – согласилась Флаттершай. – Через несколько часов после встречи с Эпплджек она купила ее с потрохами, помогла Пинки отринуть единственную жизнь, которую та знала, каким-то образом убедила Рэйнбоу напасть на ее босса и вбила тебе в голову мысль, что сжечь дворец – хорошая идея...
– А что насчет тебя? – спросила Рэрити, явно забавляясь такими выводами. – Твой самый большой страх, твоя самая главная мотивация – это безопасность подопечных. Тем не менее, после того, как появилась Твайлайт, выясняется, что лучшее для них место – это здание, окруженное стражами, готовыми в любой момент казнить всех в нем находящихся по первому приказу. И довольно скоро все эти жеребята помогают глупой кобылке нарушить условия ее ареста, потому что на тот момент это казалось просто великолепной идеей. Как думаешь, из-за чего так?
Флаттершай нахмурилась. Тогда пегаска об этом даже не задумывалась, но ведь не только Твайлайт подвергалась опасности из-за ее небольшой экспедиции на воздушном шаре. Она должна была побеспокоиться об этом... но Брасс Тэкс и Флаткап в особенности так гордились проделанной работой.
– Я не знаю, – задумчиво пробормотала Флаттершай, так тихо, что Рэрити расслышала ответ только из-за того, как звук разносился по узким каменным канализационным тоннелям. – Но тогда это действительно казалось хорошей идеей.
– И это самое странное, не правда ли? Я думаю, что мы должны были быть вместе, все мы, именно в это время и в этом месте.
Глаза Рэрити блеснули, и Флаттершай хотела бы принять это за отсвет безумия, но во всем этом было слишком много смысла.
– Вот почему я знаю, что, в центре всего этого, в месте, где мы построим эту проклятую пушку для полета на луну – как же смешно это звучит, когда произносишь это вслух – мы найдем Твайлайт, запертую в подземельях Кантерлота, из которых ни один пони никогда не сбегал, и все еще способную каким-то образом быть с нами.
Что действительно было странным, что даже заставило Флаттершай слегка поежиться, так это то, что теперь, когда ей на это указали, она и сама обнаружила, что чувствует то же самое.
– А что будет, если ты ошибаешься?
– Я думаю, что настоящий вопрос, который мы должны задавать, моя дорогая Флаттершай, заключается в том, что будет, если я права?
Твайлайт выяснила, что в пьяном виде даже самые скучные вещи становятся удивительно забавными.
Она обнаружила, что в туалете легко дотянуться до свинцовой трубы, которая вела наружу, в стену и дальше в канализацию. И если единорожка была права насчет того, куда она ведет, и если Рэрити окажется такой умной, как считала Твайлайт...
Единорожка сидела в углу своей почти королевской камеры, прислонившись спиной к стене, и пинала копытом трубу там, где она скрывалась в полу, в голове ее крутились достаточно забавные мысли, чтобы лягать в ритме точек и тире.
Последние пятнадцать минут она хихикала про себя, размышляя о том, что узнала от Виолы и Спайка, а именно способ записи нот при помощи букв. Твайлайт сильно забавлялась, выстукивая кодом Морзе ритм простых детских песенок.
В данный момент единорожка придумывала, как настучать “Трех слепых мышек” с помощью одних только нот. Если ей станет достаточно скучно, она придумает способ обозначить длину каждой ноты, но без предварительного согласования с принимающей стороной ей, возможно, придется просто передавать “одна восьмая” или “одна шестнадцатая” для каждой однобуквенной ноты.
На самом деле, самым трудным в этом было не стучать по трубе в такт музыки, которая крутилась в голове Твайлайт. Передача информации, основанной на ритме, с использованием системы кодирования, тоже основанной на ритме, была странно нелогичной задачей. Достаточно интересный ментальный вызов, нечто похожее на следующий уровень сложности после одновременного почесывания живота и поглаживания головы.
Может быть, это была и не самая забавная вещь в мире для большинства пони, но для Твайлайт в ее хихикающем состоянии опьянения – она жива! Жива! И ее друзья тоже должны быть живы! – подобное времяпрепровождение было самым веселым занятием на свете.
“Три слепые мышки, три слепые мышки, видишь, как они бегут?”
Превращалось в:
Клац, клац, клац, клац...
Может быть, в следующий раз стоит выстукивать текст песенки по буквам?
Эпплджек внимательно изучала планы. Рэрити заранее позаботилась о том, чтобы предоставить сведения, как близко они находятся ко дворцу, чтобы наверняка знать вероятность быть услышанными, но в текущей ситуации...
– Рэйнбоу! – земнопони подбросила вверх кусочек мела, и пегаска поймала его в пикировании своим пробковым шлемом, удерживая его только за ремешок. – Туда, куда я показываю. Выше. Правее. Вот прямо тут, отметь это место. Пинки, принеси нам что-нибудь, чтоб туда добраться. Я помогу. Дэш, бери зубило. Я хочу, чтобы тот кусок стены, который ты только что отметила, был абсолютно гладким, чтобы дать нам наилучший шанс услышать хоть что-нибудь.
Конечно, это было высоко, но все же не выше телеграфного столба. У Твайлайт в библиотеке были лестницы даже повыше, и за последние пару недель в процессе расчистки сюда уже натащили достаточно различных досок. Пинки не имела навыка в постройке лесов, но Эпплджек умело руководила и давала крайне четкие инструкции. Рэйнбоу звякала над ними, вбивая в стену крюк, а потом зацепила за него привязные ремни, чтобы ей не приходилось все время работать крыльями, пока она будет ровнять стену.
Эпплджек подозрительно взглянула на это.
– Чего ты там такого накрутила, Дэш? Разве это безопасно?
– Эпплджек?
– Чего?
– У меня все еще есть крылья.
– О. Точно. Тогда так держать.
Леса понемногу росли, а сверху посыпались камешки. Рэйнбоу использовала свои копыта в качестве молотка, направив зубило вверх и вдоль стены. К тому времени, как Флаттершай и Рэрити наконец пришли, оранжевая земнопони уже кричала им, чтобы те возвращались за лестницей и не забыли прихватить высокий стакан с водой. Пони развернулись и направились назад в библиотеку.
– А можно мне тоже попить, пожалуйста? – спросила Пинки, тяжело дыша и отфыркиваясь. Они только что собрали еще один уровень. Эпплджек бросила ей бурдюк с водой из кучи, которую она держала под столом "архитектора".
– А зачем тогда ты попросила стакан?
– Ну, а ты можешь придумать что-нибудь более высокотехнологичное, что можно прилепить к стене и слушать?
Розовая земнопони покачала головой.
– Я просто попросила воды, чтобы они поторопились.
– А-а-а.
Пинки сделала большой жадный глоток из бурдюка, когда Эпплджек закинула наверх еще несколько досок. Ее глазомер был точен, и доски легли четко на уровне Рэйнбоу, ударив пегаску по задним копытам, что ту несколько рассердило.
– Предупреждать было бы неплохо. У меня вообще-то тут некуда зубило положить, чтоб ты знала!
– Ха.
– Просто радуйся, что я не уронила его тебе на голову!
Бурдюки с водой и работа закончились примерно через час. Лестницы доставлены, стена выровнена, Эпплджек с Пинки отцепили Рэйнбоу от ее ремней, и теперь они стояли рядом прямо напротив квадрата сглаженного камня.
Фермерша осушила стакан, который принесли Рэрити с Флаттершай, приложила его к стене и прижалась ухом, пока две безумные пони смотрели на нее.
– Я слышу какой-то шум в трубах, но, боюсь, это и все.
Дэш нахмурилась.
– Чего? Мы все это сделали лишь для... Дай-ка мне послушать.
Эпплджек была почти отброшена в сторону, когда пегаска прижалась ухом к стакану и услышала примерно то же самое.
– Звучит, будто крысы шныряют в трубах... Быть такого не может.
– Дайте и мне послушать, – взмолилась Пинки.
Рэйнбоу передала ей стакан, а Эпплджек лишь пожала плечами. Глаза розовой пони распахнулись.
– Это канализационная труба! – взволнованно воскликнула она. – Дэши, где мел?
Рэйнбоу передала Пинки кусочек мела, который ранее в нее бросила Эпплджек. Все еще прижимаясь ухом к стене, Пинки начала записывать точки и тире с небольшими паузами.
– Это просто случайные звуки, Пинки. Трубы постоянно делают такое. Металл расширяется и сжимается от нагрева, да и городская канализация прямо там. Не знаю, почему мы так возбудились, но ведь они не поместили бы Твайлайт прямо рядом с нами, ведь верно?
– Рэрити! – завопила Пинки. – Мне нужна твоя помощь прямо тут!
– Здесь не так уж много места...
Розовая пони толкнула Рэйнбоу с платформы. Пегаска сразу ощетинилась, перья грозно вздыбились.
– Эй! Ты че творишь? Тут уже край!
– Пф-ф-ф! У тебя же крылья. А у Рэрити – нет. Так что, кыш! Кыш!
Пегаска сошла с платформы, удерживая свой вес в воздухе.
– А. Точно.
Дэш бросила на Эпплджек свирепый взгляд, когда услышала смешок с ее стороны.
Когда единорожка поднялась наверх, Пинки все еще писала точки и тире. Рэрити с удивлением посмотрела на меловые отметки.
– Хм-м-м, и что тут у нас? На первый взгляд все выглядит случайным, но... Тут, конечно, есть повторения, Пинки, ты же не думаешь...
– Ага! Но у тебя это получается лучше, чем у меня. Все эти языковые штуки. Так что же это означает?
– Не возражаешь, если я возьму мел?
– Но я тогда могу что-то пропустить...
Рэрити ловко выхватила мел из копыта Пинки, разломила его пополам и часть поплыла обратно к земнопони в поле левитации.
– Продолжай, дорогуша, я начну с самого начала и догоню тебя.
Розовая земнопони продолжала записывать точки и тире, прислушиваясь к ним, в то время как белая единорожка начала записывать их буквенные значения.
Эпплджек хмуро смотрела на появляющиеся буквы.
– Это просто тарабарщина! Даже не похоже на шифр.
– Ну, – медленно произнесла Рэйнбоу, с прищуром глядя на явно случайные буквы, – это вовсе не значит, что это не он. Самый лучший шифр и не должен быть похож на шифр, как мне кажется, потому что это первая линия обороны от врага! Военная хитрость и все такое.
– Могу я взглянуть?
Все вздрогнули, услышав голос Флаттершай. Она подлетела к ним сзади очень, очень тихо. Эпплджек чуть не выронила кепку, но, недовольно фыркнув, снова водрузила ее на голову.
Желтая пегаска внимательно посмотрела на буквы, прежде чем улыбнуться. Буквально просияв.
– Три слепые мышки...
– Эй! – Эпплджек, Пинки и Рэйнбоу дружно вскинулись.
Флаттершай тряхнула головой и побледнела как полотно, осознав, что произошло...
– Нет! Нет, вот что это значит! Это музыкальные ноты! – пегаска с удивительной силой схватила Рэрити за копыто и постучала им по стене. Единорожка выпустила мел и промурлыкала первые три ноты.
– Ла, ла, ла.
Понячьи перья, так оно и было.
– Мы должны придумать, как отправить ответное сообщение!
Эпплджек не очень хорошо разбиралась в акустике, но зато прекрасно разбиралась в грубой силе.
– Рэйнбоу! Тащи сюда самый здоровый крюк, что у нас есть. Флаттершай, будь добра, самый большой молоток, который ты можешь поднять. Пинки Пай, Рэрити, вы... в общем, дайте мне что-нибудь, чем можно будет вдарить по крюку. Давайте глянем, не получится ли у нас долбануть так, что вся эта чертова стена задрожит.
Рэрити просияла и бросила на Флаттершай многозначительный взгляд, который Эпплджек просто не поняла. Казалось, что пегаска была напугана, но ведь Рэрити могла же произвести такой эффект на пони, да?
– Мне в голову приходит лишь одно послание, дорогая Эпплджек. Что ты об этом думаешь?
Мел поплыл обратно к стене по другую сторону от записи стуков и начал рисовать большие широкие буквы, чтобы под ними поместились точки и тире кода Морзе:
“Слышим. Все тут”.
– Идеально, – Эпплджек кивнула
Так и было.
Копыто Твайлайт отдернулось от трубы. Ее подруги успели добраться до "и", прежде чем единорожка сумела найти ручку и бумагу, чтобы записать остальное, но окончание сообщения давало достаточно контекста, чтобы догадаться о содержании оставшейся части.
Радость по обе стороны стены была неописуемой.
Эпплджек с Рэйнбоу рубили камень, как одержимые, пока не добрались до трубы. К счастью, она была достаточно близко к стене пещеры, иначе они никогда бы не услышали стука. Рэрити лишь ухмылялась всякий раз, когда в ее присутствии кто-нибудь, вообще кто угодно, осмеливался назвать это совпадением.
– Совпадений не бывает ни в пророчествах, ни в любви. А тут у нас и то и другое, так что, боюсь, что мы имеем дело с судьбой и предназначением.
Реакция на это заявление была неоднозначной.
Пока Рэйнбоу с Эпплджек рубили камень, Пинки копала все глубже и глубже, пока пол не стал горячим под ее копытами. Спящий вулкан вовсе не означает холодный. Рэрити при помощи кода Морзе передала Твайлайт план с очень конкретными инструкциями, не пользоваться туалетом в определенные часы, несмотря ни на что.
Были спешно сконструированы клапаны, в надежде, что труба не только водонепроницаемая, но и воздухонепроницаемая, а также специальная сфера с пружинами для простого обеспечения герметичности. Внутри нее могли быть запечатаны сообщения, чертежи или копытописные письма, которые можно было легко посылать туда и обратно.
Менее чем за неделю доработки были завершены. Если Эпплджек устанавливала клапан на главной трубе вниз, то она работала как и было задумано. Но если бы ярко-красная ручка была повернута вверх, сфера могла быть зафиксирована в центре Y-образного пересечения свинцовых труб, и дополнительного ответвления к клапану Пинки. Если розовая земнопони достаточно быстро потянет свой собственный рычаг...
Было несколько осечек, и если бы не постоянные напоминания Брасса о внимательности, для Эпплджек, все могло закончится не очень хорошо. Но если ваш прототип безопасен, это означает, что он не работает. Тем не менее к концу недели шар можно было доставить до Твайлайт, а затем отправить обратно обычным способом.
Каждый день в шесть вечера Твайлайт и ее друзья могли обмениваться письмами.
А на луне принцесса Луна высматривала вспышки света, которых все не было, наматывая бесконечные круги и ожидая, пока они не появятся снова.
Брасс недовольно бурчал себе под нос, снова запихивая Рэйнбоу в смертельную ловушку. Эта штуковина вращалась быстрее, чем мог выдержать любой пони, а пегаска лезла туда просто чтобы доказать, что может это сделать. Глупое проявление самонадеянности, если кто-то хотел узнать мнение жеребчика. Но никто особо не выказывал такого желания, поэтому он использовал любую возможность, чтобы озвучить свою позицию, пока Скуталу не хлопнула его по голове.
При первом запуске Рэйнбоу отрубилась, и Матроне пришлось искать нюхательную соль. Но все решили, что никакого серьезного вреда не было, и теперь хотели все повторить снова и посмотреть, как все пройдет на этот раз.
Долбанутые идиотки, вот кто они!
Для большинства пони Рэйнбоу совсем не выглядела испуганной. Пегаска изображала самое храброе выражение на морде, когда знала, что Скутс наблюдает за ней, и это выглядело полнейшим идиотизмом. Но здесь в кабине “крутилки”, где были только они двое, жеребчик мог видеть ее истинное состояние, и оно было понятно.
Брасс как раз собирался сказать что-то умное, когда Дэш, пристегнутая ремнями, подняла на него взгляд и сверкнула глазами из-под противоударного шлема:
– Перестань нервничать больше, чем я, малой. У нас тут есть границы, которые нужно преодолеть.
Жеребчик почувствовал, как напряжение отпускает его, хоть услышанное и было полной чушью.
– Вы тоже неплохо справляетесь для пожилой пони, мисс.
Это вызвало у пегаски настоящий смешок.
– Не списывай меня со счетов, пацан. Помни, что мы делаем это для того, чтобы выяснить, где “опасно” переходит в “слишком опасно” и не доводить до этого. Ведь это все подготовка к тому, чтоб безопасно пальнуть из пушки мною с нашей яйцеголовой, так что тут есть чего бояться. Но если ты скажешь, что со мной все будет в порядке, то я в это поверю.
– А что сказала Пинки?
Еще один смешок со стороны Дэш, на этот раз слабее.
– Она пожала плечами. Сказала, что если бы она знала, что произойдет, то нам не нужно было бы проводить все эти испытания.
– А-а-а.
Все эти пони сумасшедшие. На улице в трущобах и то безопаснее. Большую часть дня, во всяком случае.
– Ну, тогда просто знайте, что с вами все будет в порядке, – солгал жеребчик.
На этот раз пегаска даже не хихикнула, а лишь слабо улыбнулась, прежде чем закрыть люк в ветрозащитном шитке капсулы центрифуги.
– Знаешь, Капитан врет куда лучше тебя. Некоторые могут даже обвинить тебя в том, что ты честный пони.
Ох, это ранило его прямо в его маленькое бесчестное сердечко.
Услышав, как снова включаются моторы, Брасс побежал к обзорной галерее. Провалиться ему в Тартар, но если что-то пойдет не так, нет ни единого шанса, что все эти пони пустят его потом сюда вниз.
С обзорной галереи механизм выглядел как... на самом деле не было с чем сравнить находящиеся там. Здоровые медные катушки находились в центре, металлические штанги тянулись от них в двух противоположных направлениях. Одна завершалась противовесом, больше всего похожим на оголовок кувалды, а на другой находилась капсула, в которой сидела Дэш. Капсула была неприятно похожа на ту, которую взорвала Твайлайт, хотя там обстоятельства были другие. Похоже, эти капсулы прокляты.
Все спустились посмотреть на второе испытание. Никто не был слишком привередлив, чтобы проигнорировать возможную необходимость в паре дополнительных копыт на месте, если все задуманное пойдет феерически не так. Даже чопорная мисс Рэрити и та была тут.
Все они были хорошими пони и, возможно, даже оказывали на него хорошее влияние. Брасс чувствовал, как его корыстолюбивая натура меняется! А ведь он так усердно работал, чтобы взрастить ее...
Ну и ладно.
Слайд Рул показал Брассу все расчеты, которые он проделал с Пинки. Он говорил, что все сходится, и что, мол, центрифуге не надо будет двигаться со скоростью пули из-за центростремительной силы. Той же самой, что вызывала головокружение, когда крутишься на месте.
Услышав это, Брасс позаботился о том, чтобы в капсуле было несколько пакетов из вощенной бумаги.
Но как бы то ни было, в конечном счете это все было достаточно весело, если, конечно, не торопиться, и, вероятно, не так уж и опасно, если быть осторожным с управлением. А поскольку рулила сегодня Эпплджек, все выглядело нормально.
Установка пришла в движение, и воздух наполнился электричеством и чем-то еще... Вот, значит, как себя чувствуешь, когда вокруг тебя творятся исторические события? Один в один будто кто-то прошел по твоей могиле.
– Ладно, Рэйнбоу, – голос Эпплджек скрежетал через электрические громкоговорители в пещере, – мы собираемся разогнать тебя почти до той же скорости, что и в прошлый раз, и поглядеть, сможешь ли ты ее выдержать. Если ты протянешь пять минут, мы тебя останавливаем. Потом сделаем перерыв на обед.
Два громких удара копытом по металлическому полу кабины означали “да”.
Эпплджек усмехнулась, медленно поворачивая регулятор на панели управления. Жужжание и пронзительное гудение, наполнявшие воздух, которые больше ощущались зубам, чем ушами, становились все громче.
Все пони следили, как центрифуга ускорила ход, крутясь все быстрее. В пять раз больше силы тяжести, потом в десять. Дальнейшее ускорение не могло идти так же быстро, рост показателей замедлился. Вот они доползли до одиннадцати раз больше силы тяжести и все еще росли, в двенадцать раз... Когда было достигнуто тринадцать, Эпплджек убрала копыто с регулятора и все продолжили смотреть.
В прошлый раз они раскрутили Дэш до пятнадцати, прежде чем она потеряла сознание. Сейчас было лишь немногим меньше...
У Матроны в копыте был секундомер. Прошло всего тридцать секунд, а Брасс уже думал, что это длится слишком долго.
Да едрическое коромысло, если эта штука не похожа на что-то, что может убить пони. Типа, как пыточное устройство сумасшедшего ученого, только без “типа”.
Однако Скуталу выглядела впечатленной, благослови ее звезды. Надо отдать ей должное, Брассу приходилось работать в два раза больше, чтобы быть таким же полезным, и все же происходящее не должно было впечатлять пони. Скорее пугать до усрачки.
Жеребчик проверил каждую гайку, винт, болт и заклепку лично и наблюдал, как Эпплджек дважды делала то же самое. Единственный способ, как центрифуга может убить эту ненормальную голубую пегаску – это сработать так, как и задумано.
Прошло две минуты, и никто не произнес ни слова.
Две минуты тридцать секунд, и Брасс услышал долгий, тяжелый вздох. Он догадался, что Пинки забыла дышать все это время. А легкие у нее очень даже.
Прошло уже три минуты тридцать секунд, а никто так и не произнес ни слова. Даже не спросил, все ли с ней будет в порядке, ничего подобного. Единственное, что нужно было делать, это ждать. Как жеребчик мог видеть в мелькающей мимо него капсуле, глаза Рэйнбоу все еще были открыты. В любом случае, пегаска на тревожную кнопку не нажимала.
В четыре минуты сорок секунд Эпплджек медленно отключила питание и дала всему этому испытанию закончиться.
Меньше чем через минуту центрифуга полностью остановилась. Виола спросила, все ли в порядке с Дэш, но Брасс пока не знал, что ответить. Матрона кивнула и нажала кнопку на секундомере. Пинки и Эпплджек заторопились к капсуле, которая, к сожалению, остановилась максимально далеко от их наблюдательного пункта.
Голубое копыто Дэш пинком распахнуло стеклянный люк, словно она собиралась пафосно и героически выскочить наружу, но пегаска выпорхнула оттуда скорее как пьяная бабочка. Пафос это немного поуменьшило, но Брасс все равно радовался так же, как и все остальные пони вокруг него.
Рэйнбоу помахала жеребчику, а Эпплджек с Пинки бросились к ней, чтобы не дать пегаске упасть. То, чего не хватало розовой земнопони в плане силы по сравнению с ЭйДжей, она компенсировала энтузиазмом, и верхняя половина головы Пинки точно могла бы отвалиться, улыбнись она еще хоть чуть-чуть шире. Сама Эпплджек только вздохнула с облегчением, когда Брасс подбежал к ним.
Дэш что-то невнятно бормотала, как капитан после целой бутылки рома, и улыбалась почти так же широко, как Пинки, сверкая белыми зубами.
– Видали? Я в пр-рядке.
– Нет, ты просто в безопасности. С тобой все еще что-то не так, старушка.
Рэйнбоу посмотрела на Пинки более серьезно, хотя и все еще покачиваясь между двумя пони.
– Эт все рвно, что сделать бочку в вздухе, или типа того. Прост пришлось напрячь кой-ккие мышцы и стало намнго плгче. Сомневаюсь, шо Твайлт тож смогет эт сделать.
– Но именно такое ускорение нам и нужно... мы были так близко, – мордочка Пинки вытянулась от огорчения. Ведь если Твайлайт не сможет оставаться в сознании, тогда она не сможет делать магические штуки, и вы с ней просто упадете обратно...
– Пока не могет. Но у нас есть врмя. Хтя ей точно не пнравится то, что нужно делть...
Теперь это уже заставило заинтересоваться Эпплджек. Брасс даже сзади, когда они проходили мимо, видел, как взлетела бровь яблочной фермерши.
– И что же, сахарок, ты хочешь заставить делать нашу бедную маленькую заключенную пони?
– Отжимания.
Теперь, когда Твайлайт знала, что с ее друзьями все в порядке, ее дни превратились в привычную рутину.
Подъем в семь утра, чтобы получить горячий завтрак от стражей. Не так вкусно, как готовка Спайка, но выбирать не приходится. Потом взять бутылку скотча, но не открывать ее. Просто внимательно посмотреть на нее, а затем поставить обратно на полку.
А еще Рэйнбоу Дэш написала ей план тренировок. Сначала он выглядел пугающе, и Твайлайт могла бы отложить его на потом, будь она в другом месте. Но будучи там, где она сейчас была, смысла в этом не было. Сегодня она будет наращивать мышечную массу, а завтра займется тренировками для сердечно-сосудистой системы, а затем продолжит их чередовать до тех пор, пока... Пока.
Обычно тренировки занимали три часа. После них единорожка принимала душ, подходила к “винному шкафу” и наливала себе маленький стаканчик бренди в награду за то, что так ответственно подходила к физическим упражнениям. Потом наступало время обеда.
Обед съедался за рабочим столом, где Твайлайт яростно измывалась над чертежами при помощи пера и угольника, параллельно отщипывая кусочки от “завтрака пахаря” – бутербродов с сыром, луком и маринованными огурчиками. Дворцовые повара были достаточно аккуратны, чтобы подавать единорожке еду, которую можно было потреблять при комнатной температуре. Все блюда, что были вкусными только в горячем виде, к большому разочарованию кухонного персонала пару раз клевались и потом благополучно забывались.
Каждый день в шесть часов вечера, когда Твайлайт заканчивала чертеж какого-нибудь компонента – иногда три за день, иногда лишь один за неделю, – единорожка отсоединяла S-образный патрубок позади унитаза и отправляла запечатанную сферу вниз, ожидая, пока она снова поднимется давлением пара.
После этого наступало время почитать до ужина. Дрянные любовные романы, которые так ценила Рэрити, и низкопробная псевдохудожественная литература пополам с приключениями от Дэш. Каким бы ни был ужин, он как правило оставался без внимания, так как Твайлайт отказывалась отложить книгу перед сном, стараясь по максимуму использовать время, пока не прогорят свечи.
С каждым днем единорожка чувствовала себя немного сильнее. Она чувствовала, что мало-помалу приближается к своему максимуму. Твайлайт чувствовала, что все ближе и ближе к тому моменту, когда она снова сможет поговорить с Луной.
На луне, вдали от обычной поэзии, новое послание осталось незамеченным.
“Пожалуйста, будь осторожна”.
Пока Пинки Пай с Эпплджек строили казенную часть пушки, Слайд Рул и Рэрити пытались интерпретировать чертежи и схемы, присланные Твайлайт. Честно говоря, никто из них даже близко не обладал достаточной квалификацией, чтобы свободно читать заметки Твайлайт, но жеребчик был достаточно дотошным, чтобы точно скопировать все рисунки, а белая единорожка не позволяла гордости вставать на пути вопросов и просьб разъяснить что-либо всякий раз, когда даже малейшая деталь оказывалась двусмысленной.
С магическим двигателем следовало обращаться еще осторожнее, чем со взрывчаткой. Хотя если учесть, что седельные сумки со взрывчаткой, которые по словам Эпплджек “куды-то делись, стоило лишь отвернуться”, до сих пор так и не нашли, то подобное сравнение не отвечало высоким требованиям техники безопасности, о которых мечтала Рэрити, но тем не менее это было правдой.
Электрические схемы и арканные диаграммы перетекали друг в друга и обратно на строительной площадке, и пони нельзя было винить за то, что они не могли различить их. И то и другое было настоящей неразрешимой загадкой для непосвященных. А для тех, кто мог их понять? Все изображенное на этих чертежах было истинной магией для тех, кто мог в них разобраться.
Благодаря Рэрити у Эпплджек появилась еще одна дополнительная работа – привлечение денежных средств. Семья Эппл протянула дольше, чем почти все остальные фермы в округе, и они годами скупали их земли по дешевке, пытаясь обрабатывать все больше, просто чтобы удержаться на плаву. Теперь, однако, Эпплы были поставщиками натуральных продуктов питания для эквестрийской армии, крупных торговых компаний и любого пони, который хотел по-настоящему почувствовать вкус дома. Яблоки на чужбине выращивать не получалось, да и вообще хоть что-нибудь съедобное, так что экспортный яблочный сок был настоящей роскошью, как кофе на родине.
Это требовало создания большого количества сельскохозяйственной техники и очень быстро, чтобы не отставать от потока заказов. Быть центром этого экономического пузыря, состоящего из одной пони, означало, что почти все заказы в конечном итоге проходили через Эпплджек. А чудо унификации состояло в том, что запчасти что для трактора, что для эфирного корабля по большей части были очень похожи.
Однажды вечером Рэрити провожала Эпплджек до фермы, сопровождая Свити Белль и Скуталу на ночевку.
– Все не так, как должно быть, – пожаловалась Эпплджек. Рэрити чуть не подскочила от неожиданности; они долго молчали, и земнопони только что вырвала ее из глубокой задумчивости.
– Нет. Не думаю, что это так.
– Знаешь, хотя меня это и не очень волновало, – проворчала Эпплджек, искоса бросив взгляд на кобылок, бредущих за ними, – но и раньше мне не сильно нравилось, как все идет. Просто... цеплялась за то, как все должно быть, хотя оно никогда таким и не было, да?
Рэрити промолчала.
"Иногда хорошо знать, что сказать, а иногда, что лучше не говорить ничего", – подумала Эпплджек. Это побудило ее снова прервать тишину.
– Но теперь у нас есть шанс сделать все... лучше. Может быть, не сейчас, может быть, даже не скоро, но... – земнопони мотнула головой в сторону кобылок, которые были погружены в спор о том, что лучше: жевать конфеты или сосать, – по крайней мере для них. Думаю, ты была права, Рэрити.
– Ты должна быть более конкретной, дорогуша.
– Ха! Наверное, так и есть. Я не думаю, что речь идет о спасении прошлого. Я думаю, в конце концов, речь идет о строительстве будущего. Никогда не была особенно хороша в накоплениях, но провалиться мне в Тартар, если я не умею строить.
Тяжелая казенная часть была сконструирована и встроена в вулканический камень. Огромный кусок металла, созданный из различных сплавов, чтобы противостоять жару и давлению, вскоре должен стать зарядной камерой для двух пони. Следующим по списку шел сам корабль, когда ствол будет достроен достаточно, чтобы вместить его.
Каркас для ствола начал строиться прямо из этого прочного основания, пони постоянно занимались кузницами и инструментами, пока Пинки зарывалась все глубже, постоянно пересчитывая тепло, с которым им приходилось работать внизу. Котлы и клапаны строились и совершенствовались по мере того, как молодые пони брались за работу с мастерством и гордостью, которых от них никто и не ожидал.
Пинки была напряжена и встревожена. Она скучала по Твайлайт, хотя и могла обмениваться с ней сообщениями. Однажды земнопони даже нарисовала портрет единорожки с отсутствующим ртом и послала ей его. Твайлайт отослала его обратно, дорисовав улыбку, и написав на обороте: “Очень красиво. Но думаю, что в нем чего-то не хватало, не так ли?”
Пинки улыбнулась в ответ. Она лишь надеялась, что и на настоящей мордочке Твайлайт тоже была улыбка. Они все были тут ради нее, и Твайлайт была там ради Пинки, и все такое... Земнопони лишь надеялась, что та не чувствует себя так, как за классными досками, без настоящих друзей, с которыми можно поговорить. Зная, что пони так близко и что она не может быть с ними. Это было не очень приятное чувство. Пинки не чувствовала подобного уже давно, и точно знала, что заставляло ее чувствовать себя хорошо, в безопасности и счастливой. Каково это – жить без всего этого? Было трудно вспомнить, потому что земнопони не хотела вспоминать.
Пинки написала письмо, никому не сказав об этом – особенно Дэш – и даже придумала, как купить марки и отправить все это самой! Земнопони очень гордилась этим. Потом она купила еще несколько марок просто для себя, потому что они были красивые, и она даже могла наклеить их на вещи, которые не хотела отправлять, просто чтобы они тоже были красивыми.
Мистер Спаркс,
Это Пинки! Привет! Спасибо за деньги и электронику. Я получаю огромное удовольствие, собирая их вместе! Я чувствовала себя плохо из-за того, что больше не рисовала разные штуки для вас, так что сегодня я сделала новый вид переключателя – думаю, что он довольно простой, но сомневаюсь, что его делал кто-нибудь раньше – так что на всякий случай, если это вам поможет, я положила сюда его чертеж.
Я просто хотела спросить... Когда у меня случается происшествие на улице или перед другими пони, мои друзья не извиняются за меня. Или не заставляют меня извиняться перед другими пони за то, что я их расстроила. На самом деле, Рэйнбоу Дэш очень сердится, если пони говорят мне, что я их расстроила, когда я ничего не могу с этим поделать. Друзья говорят мне, что это не моя вина, и просто обнимают меня и я чувствую себя лучше.
Почему вы всегда просили меня извиниться? Разве это моя вина? Неужели мои друзья ошибаются на мой счет? Я не спрашивала их об этом, потому что, даже если они не правы, не думаю, что они сказали бы мне.
Вот и все, как мне кажется
Обнимаю,
Пинки Пай
Т. Е. С. Л. А.
Какое-то время Пинки не получала ответа, и это было нормально, потому что она не знала, сколько времени обычно тратит почта на пересылку писем.
Дорогая Пинкамина,
Возвращайся домой. Ты очень больна, и тебе нужна помощь. Рядом с тобой небезопасно находиться.
Твои новые друзья именно такие и есть – новые. Они не знают тебя так долго, как я. Они не знают, насколько ты опасна, и что я просто пытаюсь тебе помочь. Если ты останешься там, то причинишь кому-нибудь вред. Наверное, очень серьезный. Вот чего они в тебе не понимают.
Я уважал твои желания, Пинкамина, потому что думал, что ты уже пришла в себя. Я снова настаиваю: возвращайся домой.
Брайт Спаркс
После этого Пинки ничего ему не писала. Рэйнбоу увидела письмо, бросила его в камин и очень разозлилась.
Розовая земнопони подумала, что Дэш злится на нее, поэтому пообещала, что будет очень, очень, очень стараться не навредить никому. И Дэши сказала, что это абсолютно точно не ее вина, пока она старается изо всех сил и не хочет никому навредить, потому что только это действительно важно.
Рэрити спросила, о чем они спорят и почему Рэйнбоу кричит, и Рэйнбоу сказала: “прочитай письмо”, а Рэрити сказала: “я не могу, оно горит”, и Рэйнбоу сказала: “ой, точно” и все объяснила.
А потом белая единорожка очень тихо приготовила Пинки горячий шоколад и попросила Дэш не оставлять земнопони одну на ночь, так что Пинки всю ночь спала с пегаской в обнимку и чувствовала себя намного лучше, а на следующее утро Рэрити не разрешила земнопони читать утреннюю газету, как обычно, но денежные отчисления Пинки стали немного больше, и мистер Спаркс тоже больше не пытался писать ей.
Затем Пинки вернулась к созданию антенны, чтобы можно было говорить с Твайлайт, даже когда она будет находиться в эфире.
Так много датчиков и прочих электрических компонентов нужно было создать и смонтировать, чтобы пони внутри корабля оставались живыми, поэтому Рэйнбоу Дэш использовала все свои способности пегаса и умения снова и снова. В команде, где не было недостатка в пони с харизмой, Дэш показала лидерские качества куда выше, чем когда этого требовал служебный долг.
Прошли месяцы с тех пор, когда она пряталась за своим столом, когда кто-нибудь пытался найти ее, ухаживала за растениями и мечтала о чем-нибудь получше. Трудно было вспомнить об этом, когда она порхала над строительной площадкой, выкрикивая приказы, или заряжая конденсаторы сырым электричеством.
Но ее главная роль была еще впереди.
Твайлайт проснулась от того, что ее щупали, и в панике скатилась с кровати, подальше от нападавшего, в конце концов стянув на себя все покрывало и запутавшись в нем. То, что единорожка попалась в ловушку и ничего не видела, преодолеть панику не помогало, поэтому она еще немного помахала копытами.
– Успокойся, Твайлайт, – ласково пропела Селестия с кровати. – Я просто хотела пощупать твои новые мускулы. Стражи рассказывали мне очень интересные истории. И, судя по отчетам интенданта, ты перестала пить? Даже повара говорят, что ты стала есть больше.
– Теперь мне уже не так больно как раньше, – физически, – а алкоголь способствует обезвоживанию, и после тренировки я чувствую себя просто ужасно.
Твайлайт не просто так сократила потребление горячительных напитков до одной рюмочки бренди в награду.
– М-м-м. Теперь ты опьяняешь упражнениями мышцы?
– Не знаю как насчет мышц, но себя — да.
Селестия начала распутывать Твайлайт и аккуратно заправлять кровать, как будто они были друзьями. Это был не просто голос Принцессы, теперь единорожка могла видеть, что аликорн действительно осмелилась войти в камеру Твайлайт лично. Без охраны, ни больше ни меньше. Что делало Селестию еще более опасной.
– Значит, вы пришли меня прощупать?
– Ох, твою переднюю ногу, конечно. Я пыталась понять, смогу ли я почувствовать, где была трещина в кости, но представь мое удивление, когда я не смогла обнаружить ничего, кроме новых сильных мускулов? Ты всегда была такой мягкой, моя маленькая пони. Зачем же ты с собой делаешь... все это?
– А что такое? – попыталась ухмыльнуться Твайлайт, но эффект был несколько испорчен тем, что она все еще лежала на полу, закутавшись в покрывало, на которое упала. – Вы больше не находите меня милой?
– Совсем наоборот. Сейчас ты еще красивее, чем когда-либо. Закаленная, изящная.
Когда единорожка отшатнулась от комплимента, на морде принцессы появилась мягкая, почти грустная улыбка.
– Не смотри так потрясенно, Твайлайт, ты же знаешь, что нельзя задавать вопросы, на которые не хочешь получить ответы. Или, по крайней мере, должна была бы уже научиться. Но мы отвлеклись, так что, пожалуйста, – Селестия сделала жест, как бы указывая на пустую камеру вокруг них в качестве свидетеля, – ответь на мой вопрос.
Лучшая ложь всегда наполовину правда.
– Я хочу быть в отличной физической форме, когда выберусь отсюда.
И Принцесса Утрат улыбнулась, как будто Твайлайт только что рассказала чудесную шутку или... нет, бросила интересный вызов. Это была та же самая улыбка, которую Селестия использовала, когда другая нация требовала мира.
– Правда? Ну, я не та, кто будет тебя останавливать. Это работа стражей, для этого я их и нанимаю. Мне будет очень интересно посмотреть, что ты придумаешь.
Твайлайт ждала следующего далее "но”. Или “если”. Но нет, Селестия просто сидела на кровати, с любопытством глядя на нее.
– Это все?
– Это все.
– И никаких угроз моей семье? Никаких предупреждений? Никаких ультиматумов?
Принцесса выглядела почти оскорбленной. Определенно разочарованной, как будто Твайлайт только что провалила какой-то неизвестный тест.
– Нет, ничего подобного. Мне действительно интересно посмотреть, что ты придумаешь. Твайлайт, ты всегда была такой умненькой кобылкой. До сих пор ни один из заключенных не сбегал из подземелий, а я позаботилась о том, чтобы у них была долгая жизнь, чтобы дать время попытаться. Если кто-то и может совершить подобное, то это вполне можешь быть ты.
– Тогда я постараюсь вас не разочаровать, – прорычала единорожка.
– Пожалуйста, Твайлайт, – гораздо более искренняя улыбка Селестии, – если мне вообще позволено ставить условия, я попрошу тебя не делать это скучным.
– Мой дерзкий побег не будет вам достаточно интересен сам по себе?
– Дело не в том, чтобы быть достаточным для меня, моя маленькая пони, а в том, чтобы быть достаточным для тебя. Ты всегда находишь способ превзойти мои ожидания.
Наконец Селестия встала с кровати и потянулась, чувствуя себя в камере как дома. Тем не менее, она была в гостях и пришло время покинуть это жилище. Направляясь к двери, принцесса бросила через плечо последнюю фразу:
– Так что поставь планку повыше, пожалуйста. Чтобы когда стражи найдут тебя и снова схватят, я буду знать, что твой второй побег будет еще более изобретательным. И я буду с нетерпением его ждать.
Дверь со щелчком открылась, поскольку Твайлайт ничего не сказала, затем захлопнулась и была закрыта, пока единорожка пыталась подобрать хоть что-нибудь остроумное. Ничего не пришло в голову, даже когда шум копыт эхом отдалялся все дальше и дальше по коридорам подземелья. Сегодня последнее слово останется за Селестией.
Придворные интриги были забыты: интриги магии и дизайна тянули Рэрити вперед, когда она со Слайд Рулом руководила строительством эфирного движителя, устройства, приводимого в движение силами чистой магии. То, что сейчас происходило, обещало стать самым большим романтическим успехом единорожки, да еще и дополненным удовольствием от разработки кое-какой действительно очень особенной одежды.
Комментарии Рэйнбоу о том, как она выдерживала невероятное ускорение, вдохновили Рэрити на создание костюма, который сжимал конечности и грудь, позволяя пони оставаться в сознании при еще более высоких перегрузках! Казалось, что вся проблема была в том, чтобы кровь не сильно отливала от головы. А просто добавив герметичные уплотнения к шее и съемный шлем, этот костюм позволял пони дышать в вакууме! Это было начало целой новой эпохи экспериментального шика, далеко опередившего свое время, и, ох божечки, Дэш выглядела в нем такой... лихой! К счастью, Рэрити уже успела снять мерки с Твайлайт до всего произошедшего. Она могла лишь надеяться, что ее новая фигура не слишком сильно испортит разработанный дизайн...
Когда-то единорожка надеялась превратить связь с Твайлайт в материальную выгоду при дворе, культивируя бунтарский образ. Контркультура, в конце концов, была самой модной культурой из всех. Но здесь Рэрити обнаружила, что творческая реализация значила для нее гораздо больше, чем статус.
Учитывая, как сильно она ненавидела всех остальных пони при дворе, единорожка даже удивилась, почему эта идея не пришла ей в голову раньше. Вероятно, потому, что раньше это было финансово разорительно. Хм-м-м.
Преимуществами ее новой карьеры подпольного дизайнера-инженера можно было считать следующую тройку:
работа в окружении пони, которые ей действительно нравились, а некоторые даже очень;
можно было использовать свой творческий талант новыми и весьма захватывающими способами, к тому же искусство создания магических артефактов требовало использования так любимых ею кристаллов и драгоценных камней;
это позволяло досадить этой королевской суке.
И правда, чего еще может хотеть пони в своей жизни?
– Знаете, мисс Матрона, – призналась однажды Рэрити, вся покрытая пеплом и сажей, нисколько не заботясь о том, как ее вид может шокировать, – я помогала многим романам, которые могли случиться, и обычно хватало лишь легкого толчка. На ум сразу приходят капитан Шайнинг и принцесса Каденс. Но должна сказать, что это первый случай, когда отношениям суждено было случиться. Разве это не чудесно?
Остальных подобные речи не убеждали, но Флаттершай вынуждена была признать... было что-то странно подозрительное в том, как накапливались совпадения, помогающие им. Теперь, когда Твайлайт отсутствовала, дни, казалось, расплывались перед глазами, как будто весь мир был вне фокуса.
– Я не совсем о нас, нет. Это как вдох перед прыжком, дорогуша, и ах, мы в самом центре шторма. Но сейчас я смешиваю метафоры. Просто кошмарно. Надо винить за это Твайлайт, благослови ее звезды.
– Ее плохие стихи заразительны?
– Я имела в виду ощущение пружины, которая сжимается все туже и туже, но и это тоже. Видишь? Теперь уже три разных метафоры. Это ужасающе.
– Глоток свежего воздуха, – с улыбкой произнесла Флаттершай.
Рэрити вздрогнула и вскинула голову.
– О, а вот это прекрасный вариант связать их вместе. Может быть, ты хочешь почитать со мной позже? Я ужасно устала от работы копытами.
Пегаска собиралась сказать "нет", и что ей необходимо присматривать за жеребятами, но это уже давно было не совсем верно. Она все еще находилась здесь, потому что ее хотели видеть, а не потому, что она была нужна. К этому тоже нужно было привыкнуть.
– С удовольствием, – улыбнулась Флаттершай.
Кислородные баллоны были заполнены и запечатаны. Туалетные системы разработаны для работы в вакууме. Банки с супами и другими продуктами, которые могли пережить запуск, были сложены повыше и закреплены ремнями. Тонкие стены укреплены переборками. Установлены толстые окна и камеры. Весь аппарат накачали до давления в три атмосферы, он скрипел, но нигде не травил воздух. По настоянию Слайд Рула аппарат был не в форме пули или снаряда, а в виде сигары с плавниками.
За несколько коротких месяцев эфирный корабль был построен.
Флаттершай и Спайк вместе упаковывали ланчи на кухне в библиотеке, подальше от шума сверл и молотков.
Мирт ушел пораньше с упакованным сэндвичем и бутылкой сока. Сегодня в Университете были дебаты, куда ему хотелось проникнуть, вместе с книгой, о которой будет идти речь. Завтра должен был состояться суд, который очень интересовал жеребчика, и если от него будет пахнуть едой, это только уменьшит возможность прокрасться в галерею Верховного суда.
Это сильно отличалось от его обычной заботы о Виоле, которая практиковалась на стройплощадке со своим инструментом у микрофона, используя пещеры как свой личный концертный зал. Там ее ценили куда больше, чем на улицах.
Брасс присматривал за всеми, в каске и со стальным взглядом, ругая любого – жеребенка или взрослого – за небрежность, лень или что-то еще, что могло подвергнуть пони даже теоретическому риску. Никто не жаловался – здесь все жеребята без исключения были жертвами подобных происшествий как минимум раз. Новички, кого они смогли подобрать на улице обычным способом, проходили у него вводные курсы и отправлялись туда, где их таланты проявлялись наилучшим образом.
Недостатка в сиротах с опытом работы на производстве в Кантерлоте не было, наблюдался недостаток пони, готовых о них позаботиться.
Для них Флаттершай готовила сытный бульон, гораздо более густой, чем тот, к которому она привыкла, и для гораздо большего количества пони, чем пегаска когда-либо могла справиться раньше. Теперь у нее было достаточно ресурсов, работа для жеребят и безопасность. Образование и будущее. И все это было лишь немного незаконно, что заставляло Флаттершай чувствовать себя намного лучше. Будь все еще хоть капельку идеальнее, то тут можно было бы заподозрить неладное.
Флаткап и Скуталу терпеливо ждали на кухне, когда будет готова следующая кастрюля, чтобы отнести ее в пещеру. Целая армия нищих, голодных и усталых жеребят годами собиралась у порога Флаттершай, и теперь у нее было для них место.
Спайк показал ей большой палец, и пегаска загрузила большую кастрюлю с готовым рагу между Скуталу и Флаткапом, которые потрусили к тоннелям, оранжевая кобылка стучала по стенке раздаточным ковшом, чтобы сигнал к обеду разносился по канализации.
А потом Флаттершай начала спрашивать Спайка, что там на ужин, и дракончик просто показал ей, потому что там было достаточно еды, чтобы накормить целую армию.
Так что, сдерживая слезы, которые она сдерживала уже слишком много лет, Флаттершай занималась именно этим – кормила армию.
Ствол был построен вокруг корабля и вздымался в вышину...
Жар вулкана довел давление пара в резервуарах далеко за пределы обычных возможностей...
Пещера была заполнена клапанами и трубами, которые позволяли равномерно ускорять корабль по всей длине пушки...
Электронные пульты управления, станции контроля и радиостанции были установлены...
Пинки наконец-то попробовала построить свою параболическую радиоантенну, которую она давным-давно нарисовала в патентном бюро...
Деньги улетали словно в яму...
Твайлайт день и ночь готовилась к суровому испытанию...
Как только последняя заклепка наконец встала на место...
Луна глубоко вдохнула вакуум и посмотрела на что-то, чего она никак не могла видеть, но могла чувствовать, далеко наверху.
Твайлайт, как обычно, получила почту в шесть вечера. Маленькая сфера в туалете была вскрыта и единорожка прочитала сообщение внутри.
Привет, Твайлайт.
Помнишь те седельные сумки со взрывчаткой, которые я потеряла?
Ну, если коротко, они нашлись.
Скорее всего, тебе стоит заткнуть уши и укрыться. Бойся!
С любовью, Эпплджек
PS: Очень скоро увидимся, сахарок.
Твайлайт прочла письмо, а потом перечитала его еще три раза. Да, тут определенно имелось в виду именно то, что и было написано.
В четвертый раз все осталось по-прежнему.
– О боже.
Единорожка нырнула под кровать, и ее охватило ужасное чувство разочарования.
Ничего не происходило, поэтому она аккуратно выглянула посмотреть в сторону туалета. От двери раздался стук.
– Заключенная! Что вы...
Чтобы страж ни собирался сказать, это было прервано грохотом взрыва, проделавшего приличную дыру в стене камеры. Твайлайт рванула туда. Грубое отверстие сменилось коротким тоннелем, пробитым в стене пещеры. Чуть дальше были какие-то леса, и больше ничего видно не было.
Единорожка чуть не упала, когда пробежала по углублению в полу – аккуратной линии, вырезанной в камне. Когда она пересекла ее, металлические прутья рухнули позади нее на место, перекрыв проход. За то время, что понадобилось повернуться и посмотреть, стражник успел догнать ее и врезался прямо в прутья.
Твайлайт больше не смотрела на него; жеребец уже потянулся за своим оружием. Она рванулась вперед, обнаружив строительные леса с винтовой лестницей, ведущей вниз, и стены, покрытые тряпками. Единорожка опиралась на центральный столб, едва касалась ступенек при спуске, воспринимая сами ступени как нежелательную помеху, пока позади нее раздавались выстрелы, и толстая ткань шла волнами от попадания пуль.
Копыта ударились о камень, и Твайлайт ринулась вперед, пока страж наверху кричал, чтобы позвали Принцессу. Единорожка нырнула в отверстие между лесами и увидела пушку.
Огромное чудовище из бронзы и стали, вздымающееся от подножия вулкана к его жерлу, коническое и сужающееся, как на модели Пинки. Пар шипел в пещере и длинная винтовая лестница поднималась к переборке где-то над казенной частью орудия.
Рэрити стояла рядом с ней с таким видом, словно ничего необычного не происходило, приветствуя Твайлайт как старую подругу, а не как заключенную, совершающую дерзкий побег.
– Ах! Так приятно видеть тебя! Прошло слишком много времени, верно? А теперь обними меня, хорошая кобылка! – единорожка обняла Твайлайт, пока та не могла протестовать, будучи слишком шокированной увиденным и всем происходящим. – О боже, ты действительно набрала массу, да? Тебе это идет, правда идет. Тюрьма сказалась на тебе очень неплохо. Так вот, у меня есть для тебя новый наряд, ты можешь воспользоваться местом, откуда только что вышла, и переодеться там, а затем проследуй... ты уже увидела куда, да? Да-да, наверх и прямо туда, а остальное тебе расскажет Рэйнбоу.
Твайлайт просто ошарашенно смотрела, как ей протягивают скафандр. Теплая улыбка Рэрити превратилась в раздраженную гримасу.
– Скорее, скорее, дорогуша, твоя beau ждет тебя. Разве вежливо было бы заставлять ее ждать и дальше? А! И кроме того, мы не уверены, как долго сможем сдерживать стражей. Так что, будь добра, это тоже учитывай.
Твайлайт метнулась обратно под леса, ощупывая плотную, резиновую одежду. Она чуть не вскрикнула, когда Рэрити нырнула вслед за ней, чтобы помочь облачиться, но белая единорожка с неодобрительным ворчанием отмахнулась от любых реальных возражений, которые могли быть.
В общей сложности потребовалось пять минут, чтобы полностью надеть скафандр. С каждой секундой сверху слышались крики все большего и большего количества стражей, и Твайлайт слышала, что они ищут взрывчатку и рассылают поисковые группы в места, где она могла бы подняться на поверхность.
Каждую секунду в голове единорожки проносилось: "здесь мы все и умрем".
Но, по крайней мере, она умрет вместе со своими друзьями, а это лучше, чем жить одной в позолоченной клетке.
– Есть. Сделано. Ты выглядишь просто потрясающе, Твайлайт, я уверена, что Луна будет просто сражена. Все такое дерзкое. Ты знаешь, некоторые жеребцы покупают шикарные кареты, чтобы похвастаться, когда они подъезжают к воротам леди, но я совершенно уверена, что ты переплюнешь их всех разом, так что давай приступай, – Рэрити начала настойчиво тыкать рогом в круп Твайлайт: – Хоп-хоп-хоп!
Твайлайт снова побежала, сосредоточившись на лестнице. Она услышала взрыв, испугалась, что что-то пошло феерически не так, поняла, что это, вероятно, просто стражи подорвали решетку, решила, что это был допустимый уровень неприятностей, и продолжила бежать.
Переборка открылась, и она проползла по длинной темной трубе. В ее конце мерцал огонек и что-то жужжало. Она попала в тесную комнату с мягким креслом, перетянутым ремнями, с иллюминаторами, выходящими в тоннель со светом в конце, с приборами, циферблатами и кучами датчиков...
Рэйнбоу сидела рядом, пристегнутая к креслу, в своем собственном скафандре, улыбаясь так широко, как Твайлайт никогда еще не видела.
– Рэйнбоу?!
– О-о-о, наша кобылка в беде, хей-хо! Не бойся, Твайлайт Спаркл, кавалерия уже здесь! Мы собираемся сопроводить тебя в безопасное место.
– Что-то это все не кажется мне безопасным.
– О да, это будет чертовски опасно. Ты, скорее всего, потеряешь сознание, все будет болеть, мы не взяли с собой алкоголь, меня вырвало на тренировке, а ты даже не успела потренироваться, и мы собираемся прокатиться на целой цепочке взрывов прямо в эфир, – Дэш дико ухмылялась, Твайлайт ее никогда такой возбужденной не видела. – Это, наверное, самая идиотская и тупая вещь, которую мы когда-либо делали.
– Но?
– Но это будет весело, и я здесь с тобой, и все пони мысленно с нами. Мы берем их надежды и мечты с собой, и я не думаю, что ты собираешься их подвести, не так ли?
– Нет! – ответила Твайлайт, прежде чем успела подумать о последствиях или о том, что она не может запретить себе взрываться просто силой воли.
– Офигенски верно! Кроме того, Пинки просила передать тебе, что единственный безопасный прототип – это тот, который не работает. О! Точно, чуть не забыла... – пегаска нажала кнопку на золотой консоли перед ними. Твайлайт ожидала увидеть больше дерева, но в кабине его совсем не было, только золотисто-серые отсветы металла, мерцающие в тусклом электрическом свете. – Пинки, ЭйДжей, начинайте обратный отсчет!
Послышалось шипение и треск помех, и динамики в кабине наполнились шумом.
– Приветик, Твайлайт! Десять! Жаль, что мы не смогли прийти и поздороваться лично! Девять! – единорожка почувствовала, как по ее животу прокатилась вибрация, почувствовала, как задребезжала кабина. Дэш выглядела невозмутимой. – Или сказать до свидания! Восемь!
– Извини, сахарок, мы планировали поддерживать радиосвязь, семь, но не смогли придумать, как это сделать и скрыться от стражей, шесть, так что, скорее всего, долго мы здесь не задержимся.
Ее сон.
Это было так похоже на ее сон.
Твайлайт попыталась вспомнить, что произошло дальше.
Из радио летели помехи, словно град бил по раскаленной жестяной крыше, непрерывный и нерегулярный звук ударов и пронзительного треска.
– Но Дэши прекрасно все знает! Пять. И мы, наверное, будем в порядке, четыре! У Рэрити есть план и все такое, три. И мы пять раз проверили все расчеты, так что с тобой все будет в порядке! Два. Скорее всего, абсолютно точно. Один. Все системы работают. Флаттершай, ты не хочешь нажать для меня эту большую красную кнопку?
– Но они в нас стреляют...
– Ой, просто оставайся внизу и протяни копыто вверх.
– Ах... Ладно.
Что? Стреляют в...
Твайлайт вспомнила, что произошло в конце ее сна:
Все взорвалось, а потом она проснулась.