Почтальон

0. Пролог

Вечерело. В это время в парке в городе R всегда было оживлённо: одни пони спешили с работы к себе домой, другие играли в разные спортивные игры, а третьи уединялись в тихих уголках, куда не забредали случайные прохожие.

В одном из таких местечек и сидел Рони, наслаждаясь пением птиц и шелестом деревьев.

Тут из-за кустов показался синий пегас. Рони знал его и, не скрывая эмоций, поморщился. Это был Винди Конквер. Рони и Винди враждовали в школе с того самого момента, как познакомились. Началось всё из-за какого-то пустяка, которого уже никто и не помнит, но с каждым днём разговоры между ними становились всё ожесточённее. В конце концов Винди и Рони несколько раз подрались, и с тех пор демонстративно друг друга игнорировали, вставляя палки в колёса при каждом удобном случае.

Конквер тоже не проявил энтузиазма при этой неожиданной встрече, но сел на краешек скамьи. Рони немедленно отодвинулся на другой конец.

Некоторое время они сидели и ждали чего-то. Наконец Рони спросил:

— Что ты здесь делаешь?

— Я? Просто пришёл посидеть. А ты?

— Я тоже.

Прошла ещё одна минута.

— Честно говоря, я жду друга по переписке, — признался Рони. — Мы договорились встретиться здесь. Не мог бы ты уйти и не мешаться?

— Как забавно, я тоже жду друга по переписке. Правда, я до сих пор не знаю его настоящего имени, но даже по его письмам видно, что он куда круче тебя, — вставил Винди.

— То же можно сказать и о моём собеседнике, — не остался в долгу Рони. — Он написал несколько красивых картин для конкурса четырёхсотлетия города R, но выступал под псевдонимом. Мне они очень понравились, и я связался с ним. Он боится критики, поэтому не раскрывает своего имени. Ты бы, например, уж точно не оценил их по достоинству.

— Хм. Я тоже участвовал в этом конкурсе, и ко мне обратился некий «Словесный скульптор», ну и имечко. Он оценил мои картины и попросил высказать своё мнение по рассказу, который написал для того же конкурса.

Рони был ошарашен.

— Винди, — тихо спросил он, поворачиваясь и заглядывая тому в глаза. — А твой творческий псевдоним, случаем, не «Буревестник»?

Ещё мгновение они недоумённо смотрели друг на друга, после чего одновременно воскликнули:

— Не может быть!

— А я бы ведь никогда и не подумал, что у нас так много тем для разговоров, — несколько дней спустя, сказал Конквер. — Как же нам повезло, что мы начали переписываться, не подозревая, кто отвечает с другой стороны!

— Да, так до сих пор бы и враждовали, — улыбнулся Рони. Их внезапная дружба стала неожиданностью не только для них самих, но и их друзей, и для их родителей и даже учителей. Конечно же, они не враз забыли старые обиды, но узнав друг друга как интересных собеседников и просто хороших пони, они не могли не продолжить общаться. Всё это время они поглощённо обсуждали всё подряд — начиная от уроков, заканчивая фантазиями о неизведанных странах за восточным океаном.

— А как думаешь, много ли таких, как мы — пони, которые бы могли дружить, но вместо этого бессмысленно ругаются?

Внешне Рони лишь только пожал плечами, но на самом деле крепко задумался. В его голову после этих слов пришла странная, на первый взгляд — преступная мысль, идея. Но впоследствии, чем больше он над ней думал, тем больше она его захватывала. Это была Мечта Рони, первая его мечта с большой буквы, серьёзная цель, руководствуясь которой, он нашёл свой путь.

1. Моя мечта

«Паровоз — воистину, чудесное средство передвижения,» — подумал я, собирая в порядок свой скудный багаж. — «Если бы не новая ветка, проложенная до Ванхувера, я бы потратил гораздо больше времени на это путешествие. И ведь неизвестно, чем это всё закончится».

Поезд остановился. Я вместе с немногочисленными пассажирами высадился и, оглядываясь по сторонам, тихо произнёс:

— Значит, Понивилль.

Идея обратиться к Элементам Гармонии возникла у Кристал Харт, что неудивительно, ведь она сама прибыла к нам из этого города. После нашего первого удачного контакта, она немедленно сказала мне направиться сюда и просить о помощи. Винди сразу согласился с ней, да и я едва сопротивлялся: попробовать стоило, хоть я и не рассчитываю на эту помощь.

— Прошу прощения, — я постучался в дверь библиотеки. Как и рассказывала Кристал, дверь мне открыла фиолетовая единорожка.

— Добрый день. Нужно что-нибудь из книг? —живо спросила она.

— Нет. Вы ведь Твайлайт Спаркл, один из элементов Гармонии, верно?

— Да. А вы кто?

— Моё имя Рони, и я хочу показать вам мой проект.

— Проект? Конечно, — ответила Твайлайт, пропуская меня внутрь. — но я не совсем понимаю, чем же я могу вам помочь.

Не обратив внимания на последнюю реплику, я раскрыл чемодан и достал оттуда свои бумаги.

— Это… план почтового отделения? — недоумённо спросила единорожка, заглядывая через плечо.

— Да, — ответил я. — Но это не простое почтовое отделение. Дело в том, что находиться оно будет в деревушке Норд-Ривер, что в полдне ходьбы на север от Ванхувера, и… — я повернулся к ней лицом, — почтовое сообщение там будет идти между пони и оборотнями.

Глаза Твайлайт расширились.

— Ты рассчитываешь, что они будут переписываться с нами? Я читала про чейнджлингов: они агрессивные создания, питающиеся любовью других существ. Да, в последний раз они нападали на окраины почти сто лет назад, но не думаю, что они хоть как-то изменились за это время.

— Я тоже так не думаю, — ответил я. — Но я просто не верю, что они — такие звери, какими их привыкли малевать. Уверен, что, общаясь письмами, мы найдём даже там друзей. Когда ты получаешь тёплое, дружеское письмо, и читаешь его — не имеет значения, кто его написал — пони, перевёртыш, грифон или кто-нибудь ещё. И в ходе этой переписки вполне можно найти друзей даже на другом краю света. У меня есть единомышленники — Кристал Харт и Винди Конквер, они сейчас находятся в Ванхувере, — но, несмотря на наши старания, мы не можем набрать сторонников: многовековая вражда между народами вносит определённый отпечаток. И мы хотели бы, чтобы вы тоже написали письмо, и, — я судорожно вздохнул, боясь сказать эти слова — замолвили за нас словечко перед мудрой принцессой Селестией.

Сам того не осознавая, при имени принцессы я поклонился Твайлайт, как её приближённой.

— Дело хорошее, но у нас проблемы с ресурсами. Нет, работать-то мы готовы почти задаром, а вот денег на постройку станции у нас нет. Поэтому мы рассчитываем на вашу помощь.

Я завершил эту маленькую речь. Внутри меня всё колотилось от волнения, будто бы я бежал по лесу, улепётывая от волков. С трудом я взглянул на хранительницу библиотеки, боясь, что она рассердится из-за моей наглости. Но этого не произошло. Она лишь посмотрела мне в глаза и спросила:

— Пусть мы и поможем, но как же ты собираешься отправлять письма чейнджлингам, если они ловят любого пони, которого найдут? Успокоившись тем, что немедленного отказа не последовало, я начал свой рассказ.

— Мы уже третий день ищем разведчиков, но безуспешно, — жаловалась Кристал.

— Может, я всё-таки посмотрю с высоты? — спрашивал Конквер.

— Нет! — Я раздражённо ответил им. — Жители деревни рассказывали, что видели оборотней, которые иногда рискуют и забредают так далеко. Мы же вообще находимся на их территории, и, стало быть, рано или поздно найдём хоть кого-нибудь. А так ты покажешь себя всей округе и никого не увидишь.

— И вообще, их разведка никуда не годится, если уж они нас не нашли, — продолжил Винди.

— А за это лучше скажи спасибо Кристал. Помнишь, как она вчера прикрыла нас маскирующим заклинанием, когда мы услышали шум?

— Да это был просто камень!

— А вот я уверен, что хотя бы с одним оборотнем мы разминулись. Просто либо он побоялся напасть на нас, либо не увидел благодаря магии Харт…

— Тихо! — вдруг прошипела Кристал и скользнула в кусты.

Мы резко утихли и последовали за ней.

— В чём дело? — тревожно спросил я у единорожки, что-то колдовавшей.

Она, ничего не ответив, лишь показала в сторону, и там я увидел чёрную точку на облачном небе.

Точка быстро росла, превращаясь в чейнджлинга. Похоже, что он заметил наше шевеление ещё издалека, так как опустился на небольшую, свободную от деревьев площадку, на которой мы только что находились. Во всяком случае, сейчас он нас точно не видел и не слышал — я ещё раз мысленно поблагодарил Винди за найденную им незаменимую сообщницу.

— На счёт три, как договаривались, — прошептал я друзьям, они кивнули.

— Раз, два, ТРИ! — прокричал я, выпрыгивая из кустов.

Совершенно не ожидавший нападения перевёртыш сопротивлялся достойно. Вырвавшись из моей хватки, он понял, что убежать у него не получится, и вцепился в самого опасного врага — Харт. Розово-чёрный клубок тел упал в те же самые злополучные кусты, и туда же спикировал Конквер. Вся битва заняла не больше десяти секунд, и вот он (или она?) лежал иммобилизованный физически и магически на земле.Реклама 29

— Пустите меня! — шипел и плевался он, пытаясь вырваться.

Я наклонился и с улыбкой сказал:

— Мы тебя отпустим, просто хотим поговорить с тобой…

— Я ничего вам не расскажу! — продолжал бесноваться пленник. — Делайте со мной что хотите, но вы от меня ничего не дождётесь!

— Отпустите его, — попросил я друзей.

Они недоверчиво посмотрели на меня. Ещё до вылазок мы договорились, что все разговоры я беру на себя, но как именно будет проводиться беседа, мы не думали. Они послушались, но были готовы в любой момент задержать его вновь.

Незнакомец замолчал и поднялся, удивлённый тем, что его действительно отпустили.

— Видишь, мы не хотим тебе вреда, — улыбнулся я.

— Поэтому вы меня схватили, да? — с кислотой в голосе ответил он. Меня значительно обрадовало то, что он продолжил разговор — стало быть, он меня выслушает, а мне только это и нужно было.

— Меня зовут Рони Шарфсин, это — Винди Конквер и Кристал Харт, — я пропустил колкость и с улыбкой указал на своих друзей. — Мы работаем на почте. А как зовут тебя?

— Ноффит, — подумав некоторое время, оборотень решил, что от названного имени хуже не станет.

— Ноффит, у нас есть для тебя письмо и подарок, — я торжественно вручил ему конверт с пакетом.

— Письмо? — он достал лист из конверта и начал читать. — Зачем вы написали письмо? Вам что-то нужно от нас?

— В смысле? — я смутился.

— Письма же пишут только по делам. Мы иногда получаем письма от королевы или начальника стражи с указаниями… — начал он, но оборвал фразу на середине, словно бы боясь сболтнуть лишнего.

— А ты знал, что письма можно писать не только по работе, но и для общения? — спросил я его.

— Общения?

Ноффит продолжал чтение моего письма и воспринимал мои слова мимоходом.

— Да.

— Зачем? Разве нельзя просто подойти к кому-то и сказать всё, что хочешь?

— А если этот «кто-то» живёт в другом… мм… улье?

Я дождался, пока он не закончит с моим письмом и не посмотрит на меня.

— И скажи ещё, — не давая ему что-либо ответить, продолжил я. — У тебя есть… любимая девушка?

Ноффит медленно кивнул. У Винди и Харт открылись рты, что не удивительно — пони подсознательно воспринимают чейнджлингов как «зло», забывая, что они, по сути, такие же живые существа.

— И тебе порой бывает трудно высказать, что ты чувствуешь на самом деле, и слова выходят скомканными. В пакете, что я тебе дал — я показал копытом на подарок — есть всё, что нужно для написания письма. Обдумай, а потом напиши всё, что думаешь и вручи ей. Уверен, ей будет приятно. Удачи, можешь идти!

Я махнул ребятам, и мы пошли обратно.

— Стойте!

Не успев сделать и десяти шагов, мы развернулись. Ноффит, так и не сдвинувшись с места, пытался собраться с мыслями. — Это что, всё?

— А что же ещё? — это уже сказал Винди.

— Вы… просто отпускаете меня? Вот так?

— Ну да, — ответила Кристал. — Мы же теперь друзья. Можешь своим знакомым рассказать о нашей почте.

Посмеиваясь, мы вновь отправились назад. Разворачиваться снова я так и не стал, а жаль: в конец ничего не понимающий после этих слов чейнджлинг, должно быть, представлял занятное зрелище.

— Да, так всё и произошло, — закончил я свой рассказ. И потому я думаю, что моя затея с письмами ещё проявит себя.

2. План одобрен

Уже более уверено я смотрел на Твайлайт, тем более что она улыбалась.

— Это же замечательно! — она радостно затараторила. — Ты, наверное, не знаешь, но я изучаю магию дружбы, и я просто не могу пройти мимо такого! Здорово, что ты обратился именно ко мне. Конечно же, я немедленно отправлю письмо принцессе (Спайк, иди сюда!), и уже этим вечером ты попадёшь к ней на аудиенцию… сегодняшний вечер же тебя устроит?

— Да, — я, мягко говоря, не ожидал такой бурной реакции. Неуверенность стремительно сменялась радостью. К тому же со второго этажа спустился настоящий дракон! Я никогда их не видел и представлял их побольше. Вот Винди обзавидуется: не каждый пони за один день видит дракона с принцессой!

Дракон Спайк, похоже, выполнял функции секретаря: он под диктовку записал просьбу Твайлайт о визите и отправил письмо, спалив его в своём пламени. Уж на что наша страна и полна магией, но такого я никогда не видел.

Через три часа мы уже летели на повозке в столицу, а ещё через час — входили в замок. Пользуясь случаем, я расспрашивал Твайлайт о дворце и «магии дружбы», а она меня — о том, как у меня возникла эта идея и что я буду делать дальше.

— Элементы Гармонии — ведь тоже магия дружбы, — рассказывала она.

— Правда? Я думал, что это какое-то страшное оружие.

— Это… не совсем то оружие, про которое ты думаешь. И да, это правда: если бы я не подружилась с другими элементами, я бы не смогла пробудить их и победить Найтмер Мун. Поэтому я так хочу, чтобы твой план удался. Может быть, дружба — это та сила, которая преобразит чейнджлингов в лучшую сторону, также, как и принцессу Луну!

— Честно говоря, я тоже на это надеюсь.

— Главное — не сдавайся и верь в себя. И ты всегда можешь положиться на своих друзей — в трудностях они придут к тебе на помощь!

— Спасибо тебе, Твайлайт, — эти тёплые слова поддержки мне в тот момент были нужнее, чем деньги на постройку. Долго мы не могли никого убедить, получая от разных пони отказы, порой довольно грубые, а теперь передо мной стоит сама победительница Вечной Ночи, и верит в мою идею!

Не прошло много времени, как мы оказались перед большими дверями. Твайлайт зашла первой, но не прошло и минуты, как она вернулась и позвала меня.

Тронный зал поражал своим великолепием. Внушительные размеры, сверкающие поверхности, причудливые витражи на окнах — это то, что я успел заметить, прежде чем мой взгляд упал на принцесс.

Довольно давно, когда я ещё был жеребёнком, мы с отцом приехали в Кантерлот на большой праздник. Это был первый и последний раз, когда я увидел принцессу Селестию, и сейчас мне она понравилась куда больше. Тогда на меня смотрела холодная улыбающаяся маска — «такая, какая принцесса большой страны и должна быть». Но теперь она была… действительно весёлой и счастливой. Может быть, потому что из заточения вернулась её прежняя сестра?

Я глубоко поклонился как Селестии, так и Луне. Старшая сестра заговорила со мной:

— Моя верная ученица Твайлайт уже написала письмо с описанием твоего проекта, Рони. Но мне хотелось бы услышать о нём, так сказать, из первых уст.

Я рассказал ей всё то же самое, что до этого говорил Твайлайт, добавив технические моменты дела. Правда, теперь дух перехватывало постоянно, и я порой путался и забывал слова.

— А ты уверен, что у тебя получится? — вдруг подала голос Луна. Говорила оглушительно громко, так что я невольно зажал уши копытами. — Дело не только непростое, но, быть может, и совсем невыполнимое. Что ты будешь делать, если чейнджлинги или пони будут мешать тебе?

— Я буду пытаться делать своё дело — ответил я, потирая уши. — Я буду пробовать до тех пор, пока у меня не получится, или пока не пойму, что это невозможно. В конце концов, — я оглянулся на Твайлайт, — у меня есть верные друзья, а с друзьями, как говорится, можно и горы свернуть.

Селестия улыбнулась (ощущение, будто она умеет только улыбаться), магией взяла перья и бумагу и сказала:

— Я дам тебе разрешение и денег. Твайлайт проводит тебя к казначею. Но есть ещё кое-что. Ты говорил, что в твоём отряде есть единорог, Кристал Харт? — получив утвердительный кивок, она продолжила. — Из-за важности твоей миссии мне хотелось бы, чтобы ты держал меня лично в курсе дела и мог бы в случае чего попросить о помощи. Обычная почта слишком медленная — отправлять послания будет Кристал. Передай ей, пожалуйста, этот свиток с заклинанием, на нём написано, как его использовать.

— Благодарю вас, принцессы. — Я вновь поклонился и вышел из зала.

— Это же отличные новости! — восторгался Конквер. — И денег нам дали с запасом, и…

— И это не повод ими разбрасываться, — подметила Харт. — отличная работа, Рони. Обратиться к Твайлайт было отличной идей, и всё прошло как нельзя лучше.

— Кстати — Винди обратился ко мне. — Ты же только что приехал с дворца, небось отдохнуть хочешь, а уже вечер… Может, завтра сделаем выходной?

— Нет, ни в коем случае, я не устал, — я дёрнулся, и сделал ещё один глоток кофе. — Не будем терять ни минуты — завтра же приступим к работе.

3. Второе рандеву

Закупив необходимые материалы и наняв грузчиков, мы были готовы к строительству. В начале лета, после того как Харт и Винди согласились на участие в деле, я убедил их поработать вместе со мной на почте с месяц, чтобы понять, как она устроена и как должна работать. Заодно я проверил, насколько серьёзно были настроены мои друзья, потому что останавливаться на полпути из-за и них я не желал. Теперь же возвести небольшое, больше похожее на будку временное здание, не составляло никаких проблем.

Едва мы начали разгружать материалы, к нам подошёл седой селянин:

— А что это вы тут хотите строить?

— Добрый день, — я немедленно подошёл к нему. — Мы как раз хотим сделать небольшое объявление. Вы не знаете, в какое время большая часть жителей не заняты?

— Дык в обед никто не трудится. Тебе, почтальон, созвать всех надо?

— Да. Вы ведь староста этой деревни, верно?

— Верно говоришь, сынок. Не волнуйся, всё сделаем.

Когда я на работе, я всегда ношу форму почтальона — сразу видно, что перед тобой серьёзный, возможно с важным посланием пони — так меня и узнал староста, так почти без вопросов пропустила Твайлайт. Снимаю я её, только если отдыхаю или когда я могу её запачкать — во время стройки, например.

Время до обеда пролетело незаметно, и, как и обещал староста, перед недостроенной будкой собрались почти все жители деревни. Винди притащил рабочий стол — импровизированный постамент, я встал на него и начал обещанную речь.

— Здравствуйте, жители Норд-Ривер! — пламенно и с гордостью начал я. — Мы — обвёл себя, Конквера и Кристал копытом — сотрудники почты, и мы строим здесь новое отделение. Пока что оно маленькое, но мы рассчитываем на вашу помощь. Письма, которые будут проходить здесь, будут идти из Эквестрии оборотням и наоборот. Мы, — снова показал жест, — верим, что так сможем наладить контакт между враждующими народами. И если вы хотите сами написать письма — не стесняйтесь, вы даже можете бесплатно взять чернила с бумагой в нашем отделении.

«Если, конечно, умеете писать», подумал я, оглядываясь. Я подозревал, что моё объявление, как бы страстно я его ни рассказал, не воспримут с распростёртыми объятиями. Но то, что я увидел, ошеломило меня, будто бы срезало крылья вдохновения, на которых я летел секунды назад.

Ни одной улыбающейся мордочки.

Ни одних весёлых глаз.

Ни единого звука.

Даже дети, стоявшие поодаль, не были радостными. Все лишь смотрели на меня, и было очень неуютно.

— Зря ты это делаешь, парень. — староста сурово покачал головой. — Оборотни завсегда злыднями были, и слава о них самая дурная ходит.

— И ничего хорошего мы от них в жизни не видали! — закричал кто-то из толпы.

— Только себя и друзей своих почём зря погубишь, — продолжил дед. — Лучше брось свою глупую затею, покуда беда не приключилась.

Я собрался и с уверенностью ответил:

— Думаю, что вы ошибаетесь. Вот увидите, мы добьёмся своего, и все будут счастливы.

Под гневными взглядами я спрыгнул со стола и понял, что убираться просто так они не хотят.

— Всё, можете расходиться. Представление окончено.

— Как-то грубо ты с ними обошёлся, Рони, — подошла ко мне Кристал и положила копыто на мою спину, приобняв меня. — Ты ведь сам нам говорил, что всё не будет просто, как в какой-нибудь сказке.

— Я… правда не ожидал настолько холодного приёма, — вздохнул я, смотря на удаляющихся пони. — Вот и сорвался.

— Не вешай нос, дружище! — Винди подлетел с другой стороны и тоже обнял меня. — Всё устаканится! Нам, к тому же, надо и чейнджлинга словить.

— Точно, — я, улыбнувшись, посмотрел на моих замечательных друзей.

— Пойдёмте, займёмся делом.

Я сильно сомневался, что наша предыдущая вылазка набрала много сторонников. Да что там, скорее всего Ноффит просто спрятал все свои находки и никому про них не рассказал — оборотни, по отрывочным рассказам, и между собой-то не сильно ладили. Поэтому я готов был вновь вручить подарок — бумагу и наши три письма, в которых мы рассказывали о себе: я, Харт и Винди (в спешке забыл напомнить Твайлайт об обещанном письме). Шли также, как и в прошлый раз — втроём, не отрываясь друг от друга. Винди и Кристал активно спорили о том, как же примут наши идеи городские жители, а мне пришлось отстать от них, чтобы подобрать сорванную сильным порывом ветра фуражку. Каково же было моё удивление, когда, возвращаясь, я услышал низкий женский голос:

— А ты интересный пони.

Испуганно разворачиваясь в прыжке, я увидел чейнджлинга — такого же разведчика, как и Ноффит, но с копьём наперевес. Позвольте, но ведь позади меня никого не было, только скала (ха-ха, вот тебе и безобидный камень).

— Не бойся, я тебя не трону. Мне рассказал про тебя Ноффит, ты — тот пони в синей форме — она улыбнулась, обнажив клыки, зрелище, скажу не из приятных.

Тут же до меня донесся вопль Конквера: «НЕ СМЕЙ ЕГО ТРОГАТЬ!» и дикий топот друзей, спешивших на помощь.

— Стойте! Это свои! — я остановил их. Винди и Кристал подошли уже медленнее, восстанавливая дыхание после короткого спринта.

— Тебе рассказал Ноффит? — продолжил я. — Так ты…

— Фаэхи. Я его девушка.

— Из всех разведчиков улья нас нашла одна из двух нужных нам оборотней? — недоверчиво спросила Кристал.

— Ну, вы не так далеко заходите, чтобы вас с лёгкостью обнаружили. А я и Ноффит чувствовали, что вы ещё придёте. Поэтому мы в каждой вылазке брали этот сектор и искали вас здесь. Конечно, я бы не стала с тобой церемониться, если бы он мне про вас не рассказал… вы зачем-то дарите нам подарки. Странно. Но если ты что-нибудь ему сделаешь, — Фаэхи оскалилась — я лично спущу твою жёлтенькую шкурку, пони.

— На самом деле, — беззаботно ответил я ей, хотя последняя угроза была очень убедительной, — у нас опять есть подарок и письма…

— Нет-нет, мне они и даром не сдались. Просто разворачивайтесь и убирайтесь, а с бумажками играйтесь с Ноффитом, ему твоя писанина понравилась.

— Он ведь прочитал тебе полученное письмо? — настаивал я.

— Да, — она вздохнула, — и сам послание мне написал, романтик пушистый.

— А это комплимент или оскорбление? — встрял Конквер. Вместо ответа Фаэхи так зыркнула на него, что он покраснел и быстро ретировался за Кристал Харт.

— Я сам написал это письмо. Разве у тебя не осталось ко мне никаких вопросов?

Моя хитрость заключалась в том, что в письме я упомянул многое, но подробно ни о чём не написал: про своё детство, школу, друзей, Эквестрию, хуфбол, еду, одежду, южные земли, книги и даже вспомнил старую легенду о Флэше — в общем, закинул так много удочек, как смог. Чейнджлинги, жившие в изоляции от нашей страны, просто не могли не заинтересоваться хоть чем-то из перечисленного. Так я ожидал ответа и начала диалога.

— Нет, ну разве что… Что за история с Аппалузой, про которую ты говорил?..

«Бинго!»

— Вы могли бы написать мне своё письмо вместе с Ноффитом и придумать конкретные вопросы, да и история эта длинная. Я буду ждать вашего ответа, а чернила и конверты у вас уже есть.

— Ты снова останавливаешься на половине? — гневно спросила Фаэхи. — Дразнишь, а потом просто обрываешь разговор?

— Наоборот, наш разговор только начинается. Просто теперь он примет другое обличье («Как символично», подумалось мне). Мы всё равно не можем просто стоять и беседовать долго, поэтому проще переписываться. Кстати, Харт и Винди тоже хотят общаться.

Кристал приветливо улыбнулась, Винди, выглядывающий из-за неё, тоже.

— Я… отнесу ему ваши подарки, — она прищурилась, но приняла пакет, спрятав его в походную сумку. — И уходите поскорее, вскоре здесь должен пролетать другой разведчик. Ноффит расстроится, если вы попадётесь.

— Знаешь, Рони, она ведь заинтересована, — задумчиво произнесла Харт, глядя вслед улетающему перевёртышу. — вот только не хочет этого показывать.

— Ну, в этом ведь и заключается наш план, — ответил я, разворачиваясь. — Мы ведём себя не как обычные пони, убегая или огрызаясь. Мы пытаемся с ними общаться, причём делаем это так, что они нас вынуждены выслушать. Такие, как Фаэхи, будут сопротивляться, но в конце концов интерес пересилит страх и злобу. А когда они напишут первые письма, — я посмотрел на закатывающееся солнце, — мы сделаем всё, чтобы стать их друзьями.

4. Первые письма

«Рони, я очень рад тому, что тебе пришла в голову такая идея — связаться с нами при помощи писем. Мне всегда было интересно, что находится там, за границей, потому и записался в разведчики, но моё ~~люба~~ любопытство не было удовлетворено.

Ты не представляешь, как много я хочу узнать! Но, наверное, нужно по порядку. У вас в ~~Экф~~ ~~Эквез~~ в вашей стране ведь тоже есть спорт? Можешь написать правила хуфбола и каких-нибудь ещё игр, потому что борьба, «ленточки» и прятки мне сильно никогда особо не нравились. Я бы поиграл с остальными, выдав игру за собственную выдумку.

Попросил бы книги, но их точно найдут.

О почте я решил рассказать паре чейнджлингов, которым интересна жизнь пони. Это не мои знакомые, но я слышал про них, их многие презирают. Думаю, ваша затея им очень понравится.

С нетерпением жду твоего ответа,

Ноффит»

"… Кстати, что это за игра такая — «ленточки»? У нас в Эквестрии такой нет…"

"…Ленточки — это простая игра. Вокруг тела обвязывают верёвочки, чтобы в полёте концы болтались, по их цветам делятся на команды и нужно перекусить все ленточки противников. Вы тоже можете играть в неё. Спасибо за правила: мы сшили несколько мячей и теперь чуть ли не каждый день гоняем их перед входом в улей. Правда, все потом ходят обкусанные, и вратарю сложно, когда сразу же куча мячей в него летит…"

"…По-моему, вы попутались с правилами. Хотя, если вам весело, это не так-то уж и важно…"

Вернувшись с вылазки, усталые, но довольные, мы встретили неприятные новости. В наскоро возводимой будке, у которой не успели закончить даже крышу, были выбиты стёкла, пара шиферных листов бесследно пропала, а под дверью мы обнаружили «письмо», оставленное одним из жителей деревни. Как я и попросил, оно было адресовано чейнджлингам, но состояло сплошь из гадостей и оскорблений различного толка.

— Не думал, что жители настолько их ненавидят, — грустно сказал Винди, бросая письмо в костёр.

На следующий день я вновь собрал сельчан, и уже куда серьёзнее сообщил, что проект выполняется с высочайшего соизволения её величества, и попросил их хотя бы не мешать, если не хотят выплачивать штраф и провести пару недель на исправительных работах. Я даже переписал выданное Селестией разрешение и повесил его на двери в отделение. Меры предосторожности сделали своё: нападения больше не повторялись.

— Меня, впрочем, куда больше расстраивает другое, — говорил я Харт в перерыве от стройки. — Я всё-таки считал, что нам удастся склонить хотя бы кого-нибудь из местных, но придётся оставить эту идею. Здесь нам не помогут.

— Значит, пришло время выступить открыто? — спросила Кристал.

— Нет. Мы ещё не готовы.

— Но если с той стороны всё пойдёт хорошо, то мы не сможем отвечать на все приходящие письма!

— Поживём — увидим. Пока что мы ничего не можем сделать.

По моим расчётам, ответ от парочки стоило ждать через два дня. За это время мы завершили стены и застелили крышу, но окна так и не починили. Начиналась осень, поэтому ночью бывало довольно холодно: Винди купил небольшую железную печурку, и мы затапливали её, чтобы не мёрзнуть.

Наконец, этот день настал, и мы отправились в свой третий поход.

Не прошло и часа, как вдалеке показался чейнджлинг.

— Отлично!.. — только и успел воскликнуть Конквер, прежде чем я с Кристал Харт затащили его в кусты.

— А ты не думал, что это не наши оборотни? — зашипела единорожка, накладывая заклятие.

И правда: он не был похож ни на Ноффита, ни на Фаэхи. К счастью, перевёртыш даже не заметил нас издалека и продолжил полёт, злобно оглядывая окрестности.

Мы двинулись дальше, действуя гораздо осторожнее и оглядываясь чаще, и через жалких десять минут столкнулись со вторым разведчиком, который оказался повнимательнее первого.

— Да у них сегодня здесь что, мёдом намазано? — шёпотом возмущался пегас, глядя на приземлившегося и оглядывающегося незнакомца. Он, естественно, не мог нас услышать, благодаря Кристал. — Сначала мы не могли их найти, а теперь их тут по пять штук на километр?

Но произошло неожиданное: прекратив слепые попытки тыкаться в кусты, разведчик повернулся и сказал:

— Ребята… Если вы здесь, отзовитесь, пожалуйста. Я от Ноффита, — достал из своей сумки несколько конвертов.

Мы радостно выломились из укрытия, чем до смерти напугали беднягу.

— Что рассказал тебе наш друг Ноффит? — поздоровавшись и успокоив его, спросил я.

— Ну… Он не только мне рассказал, но и некоторым другим, кому доверяет. У нас никогда не было писем, и нам стало интересно… — оборотень путался и волновался, пытаясь найти подходящие слова. — И он нам прочитал ваши письма. Я не думал, что пони захотят с нами общаться… после всего того, что они нам сделали.

— Мы им сделали?! — едва слышно прошептал Винди. Я строго-настрого запретил упоминать друзьям в письмах политику и историю — из-за обсуждения этих тем вместо дружбы могла вспыхнуть ещё более сильная вражда.

— Поверить только, я говорю с пони на равных… Просто не верится.

— А как твоё имя? — вступила в диалог Харт.

— Моё?.. Фецрин, меня зовут Фецрин.

— Фер… Фецрин, спасибо, что ты принёс нам эти письма, — поблагодарила его Кристал.

— Не за что, не стоит благодарности.

— Ваши начальники об этом не знают?

— Нет, что вы, конечно, нет. Ноффит рассказывал про письма только надёжным чейнджлингам, тем, кого он сам знает, и мы будем держать язык за зубами.

Я забрал письма.

— Ой, и ещё… Я, конечно, понимаю, что я только сейчас познакомился с вами, и, это немного странно, но я тоже н-написал вам письмо. Ничего страшного, если вы его не возьмёте…

— Ты что! — воскликнул я. — Конечно же, давай его сюда! Мы ведь ради этого и затеяли нашу почту!

— Спасибо б-большое.

— И ещё, — я остановил его. — Раз уж мы начали переписываться, так, может быть, нам стоит договориться о месте, где мы будем встречаться раз в два дня?

Мы договорились встречаться у подножия горы Синяя Голова. Её было видно из Норд-Ривер — вершину горы окутывали странные облака, за которые она и получила своё название.

— Ты посмотри-ка, — радостно сказал Винди, летая рядом со мной. — Мы встречаем третьего оборотня, и как же они все друг от друга отличаются! Если бы только остальные пони тоже узнали их с другой стороны!

— Мы уже положили начало. Придёт время, и они все узнают, — уверенно ответила ему Кристал.

5. Поток пошёл

«Привет, Рони.

Я сегодня чуть не провалился. Когда я решил рассказать о секрете моему напарнику по разведке, он сильно взъелся и сказал, что ненавидит пони. К счастью, я всегда начинаю издалека и осторожно, поэтому прекратил разговор прежде, чем он что-то заподозрил.

Честно говоря, я совсем не ожидал, что убеждать чейнджлингов в том, что не все пони желают нам зла, а некоторые даже готовы дружить, будет настолько сложно. На самом деле, даже тех, кто и так был к этому предрасположен, приходилось подталкивать. Оказывается, я не так-то уж и хорошо знаю своих собратьев, как я думал.

Вчера вечером я собрал всех наших в укромном уголке и шёпотом рассказал твою легенду о Флэше Магнусе. Здорово, конечно, и он против драконов дрался, но все решили, что до подвигов Клойда Сорифского ему довольно далеко.

Расскажи, ещё, пожалуйста, о землях Юга. Не может быть такого, чтобы зимой не было холодно и листья не опадали? Это же ещё одна из ваших понячьих легенд, да?

Я буду дежурить через два дня, скоро увидимся!

Ноффит».

"…Как можно не знать Клойда Сорифского, величайшего путешественника и героя? Неужели вы про его поход до северного океана не слышали? А как он нашёл древние сокровищницы яков, вынужденный при этом сражаться против зачарованных каменных стражей? Ну хотя бы историю о том, как он спас страну, подменив посла яков и предотвратил войну, когда чейнджлинги были очень слабы, вы должны знать, да?.."

«Вы, пони, всё-таки довольно странные».

Похоже, что наши дела постепенно начали идти на лад. Как мы и договорись, раз в два дня двое из нас (третий оставался сторожить будку и готовить еду), тщательно прячась, шли к назначенному месту, дожидались одного из наших новых друзей и обменивались почтой.

— Мы решили, что стоит встречаться в разных местах, — на восьмой день сказал Ноффит. — То, что мы каждый раз летаем к одному и тому же месту, выглядит подозрительно.

— А вас подозревают? — побеспокоилась Харт.

— Ещё нет, но стали досматривать. Мы, впрочем, научились обходить эту проблему, я привлёк одну из рабочих, что охотится снаружи.

— Не слишком ли быстро вы раскрываете секрет остальным?

— Знает только шестеро, и с письмами мы нигде не светимся, — чуть обиженно ответил он. — И вообще, вы же говорили, что другие пони тоже хотят общаться? Почему же мы получаем письма только от вас троих?

Эти слова, конечно же, были упрёком для меня. Всё это время мы были заняты доделыванием станции — закупали мебель, краску, пополняли канцелярские запасы — и на привлечение новых пони у нас совсем не оставалось времени.

И на двенадцатый день, после жарких споров по поводу дальнейших действий, меня ждал приятный сюрприз. Когда мы вышли, будучи готовыми к следующей доставке, мы встретились с дорогой гостьей.

— Твайлайт?

Вовремя, как никогда!

— Конечно же, я не забыла про твою просьбу написать письмо, — рассказывала она, пока Конквер разливал чай на четверых. — Но ты тогда укатил так быстро, что я этого не ожидала — даже не попрощался толком. Хорошо, что рассказал мне, где будешь находиться. И тогда я решила не только написать письмо сама, но и убедить в этом своих подруг.

— Поэтому ты так долго не приезжала? — Харт предложила ей коржик с сгущёнкой.

— Не только, — уклончиво ответила она. — Мне и самой давно хотелось приехать сюда проведать, как вы тут обустроились. Видимо… неплохо? — единорожка посмотрела на незастеклённые, занавешенные тканью оконные проёмы.

— У нас всё хорошо, не переживай. — Винди закончил вытаскивать сладости и присоединился к чаепитию. — Мы как раз хотели идти, передавать следующие письма.

— О, извините, я вас задерживаю?

— Нет, время ещё есть. А может, ты хочешь пойти с нами?

— Нет, Винди, — тут уж я вмешался. — Наши вылазки — не развлекательные прогулки. Мы не можем рисковать другими пони.

— А что, по-твоему, перед тобой стоит беззащитная кобылка? — Конквер, когда спорит, совершенно не сдерживается в эмоциях. — Да она одна в бою нас всех троих уделает, и даже не вспотеет, она же элемент Гармонии и победительница Найтмер Мун!

— Не спорьте из-за меня, пожалуйста, — прекратила начинавшуюся перепалку Твайлайт. — Я не пойду с вами, я в походах только обуза, да и чейнджлинги испугаются, если увидят с вами незнакомку. Просто подожду вас здесь, посторожу станцию и убежусь, что вы вернётесь в целости и сохранности.

Тут у меня в голове возникла отличная идея, которая бы помогла укрепить наши отношения с чужеземцами ещё сильнее.

Прибыв на назначенное место, мы стали ждать. Пока Конквер неподалёку высматривал разведчиков, я и Кристал радостно обсуждали прибытие Твайлайт.

— Я вижу здесь множество знакомых имён! — Харт перебирала конверты, просматривая имена отправителей. — Скажу тебе: она убедила не только элементов Гармонии написать письмо!

— Но и они, здесь, разумеется, тоже есть?

— Да, кажется, все шестеро, и их здесь половина. Твайлайт не зря изучает магию дружбы, если смогла убедить стольких пони.

— Но у неё было на это десять дней.

— У неё могли быть и другие дел… — я не успел договорить, потому что услышал вопль о помощи.

Я немедленно бросился на крик, стремительно обгоняя Харт и продираясь сквозь кустарник. От увиденного моё сердце вздрогнуло.

Винди, продолжая кричать, убегал как только мог от чейнджлинга, преследовавшего его с копьём. «Почему же он не улетит?!», подумал я, но сразу же понял: одно из крыльев пегаса неестественно трепыхалось на спине.

От страха за друга меня переклинило, и я с диким воплем бросился на оборотня. Безоружный. Это сейчас может показаться смешным, но тогда меня не волновало ничто, кроме жизни Винди.

Чейнджлинг отвлёкся и переключился на меня. Сразу же я полностью осознал глупость своего поступка. С трудом перекатом увернувшись от первого удара, мне сразу же пришлось отпрыгивать от второго. Кажется, он слегка задел мою правую заднюю ногу. Я развернулся и приготовился к следующему удару, как услышал приказ Кристал:

— Ложись!

Я рухнул на землю, как подкошенная травинка, так быстро, как только мог, больно при этом ударившись. Почти сразу же спереди сверху прогремел волшебный взрыв. Подняв голову, я увидел, что в битву включилась Харт, теперь стрелявшая в оборотня магическими лучами. Тот понял, что сражается с превосходящими его силами, да ещё и единорогом, к которому не подступиться, и спешно улетел — видимо, за подмогой.

Мы, не произнеся ни слова, подбежали к плачущему Конкверу и осмотрели его. У него было задето не только крыло, но и бок с другой стороны, но, к счастью, обе раны были неглубокими.

— Мы должны немедленно отвести его к врачу. Я пойду и доставлю его в Норд-Ривер, а оттуда в Ванхувер, а ты, Рони, отдашь письма, они всё-таки с тобой больше знакомы. Он тебя тоже ранил?

— Там маленькая царапина, не страшно. Я не знал, что ты владеешь такой боевой магией.

Кристал оценила мою похвалу:

— Ну, на самом деле, если ты живёшь по соседству с диким Вечнозелёным лесом, ты рано или поздно научишься хорошо драться.

Попрощавшись, мы пошли в разные стороны. Не прошло много времени, как я встретил Ноффита. Мы поздоровались и обнялись: за прошедшее время мы с ним стали хорошими друзьями; после этого, я рассказал ему о произошедшем.

— Странно, что Винди не увидел разведчика, — он решил подытожить события. — Хотя, может, и успел заметить, потому и спасся. Чейнджлинги не оставляют в живых зашедших на их территорию пони — тот решил, что он один, и напал на нашего друга. Может, это была Троффи — с неё станется спикировать и на полном ходу атаковать противника, тогда Конквер попытался увернуться, но неудачно. В любом случае, через часа полтора на это место нагрянет боевой отряд, так что в ближайшее время даже не думайте туда соваться.

— А к нам сегодня прибыла Твайлайт — помнишь, я писал, что благодаря ей мы смогли построить станцию? Она всё-таки приехала и принесла много писем от неё и её друзей!

— Здорово! Мы уж думали, что кроме вас нам никто не напишет. Мы обменялись стопками конвертов, и пришла пора мне задать вопрос, пришедший в мою голову ещё во время чаепития:

— Хочешь её увидеть вживую?

— Что? — перевёртыш начал оглядываться по сторонам. — Она пришла с тобой?

— Нет. Хочешь прийти к нам, посмотреть на нашу станцию и увидеться с ней?

— О, — Ноффит нахмурился и насторожился. Я понимал его. Хоть мы и были знакомы почти две недели, всё-таки сейчас я буквально приглашал его в стан врага. Но после встречи с Твайлайт он полностью доверится нам. Да, жители Норд-Ривер могли значительно испортить это впечатление, но Ноффит в письмах показал себя как умный и рассудительный чейнджлинг, и он отлично понимает, что многие — как оборотни, так и пони — далеко не в восторге от складывающихся здесь отношений.

Я попытался склонить чашу весов в свою сторону:

— Она будет очень рада увидеть тебя — тем более, что живых чейнджлингов раньше она никогда не видела. Да и тебе не обязательно там задерживаться надолго, десяти минут вполне хватит.

Ноффит молчал и колебался.

— Кроме того, она один из элементов Гармонии.

— А кто такие элементы Гармонии?

— Хочешь узнать сейчас или через два дня? — подмигивая, я спросил его.

— Эх, Рони, умеешь же ты заманивать. Уговорил. Я пойду, но только на десять минут, и не больше!

Вдвоём мы отправились в Норд-Ривер. По пути я рассказывал ему про то, как в Эквестрии устроена почта, как её перевозят пешим ходом, летая, поездами и даже на кораблях, описал и устройство станции. Я остерегался задавать вопросы, ведь даже сейчас у Ноффита могут возникнуть мысли о том, что мы — шпионы, да и слушателем он был благодарным. Как только дошли до деревни и заглянули в станцию, то увидели, что Винди перевязывает доктор, в котором я узнал одного из местных, а две единорожки смотрят на это рядом.

— Вы смогли найти врача здесь?

— Здравствуйте, Рони, — он ответил, не оборачиваясь. Кристал и Твайлайт радостно замахали мне копытами. — Да, я увидел, как Харт шла и утешала беднягу, и, знаете, я ничуть не удивлён в случившемся.

Это был первый раз, когда житель деревни заговорил со мной по собственному желанию.

— Я, честно говоря, думал, что раз вы настроены против нас, то…

— То не поможем? — он закончил обрабатывать раны и обиженно повернулся ко мне. — Извольте, мы же не звери, да и я давал клятву Гиппократа. Позвольте сказать за всех… почти всех жителей нашей деревни: да, мы не станем помогать вам в вашем деле, но и в беде вас не бросим.

Он повернулся к Харт:

— Ранения у него лёгкие и заживут быстро. Денёк-другой ему лучше полежать, и в следующую неделю воздерживаться от полётов. Перевязывать раны сами сможете? — получив кивок, врач продолжил. — Делайте это каждые два дня и протирайте этим раствором, пока не затянется.

Мы, а особенно Винди, поблагодарили доктора. Но не успел он выйти из станции, как тотчас же вихрем прибежал обратно.

— Что там? — спросили все, а я с трудом сдерживался, чтобы не засмеяться.

— Ноффит, заходи, тебя все ждут.

Оборотень зашёл, здороваясь со всеми. Он сразу же решил пожать копыто доктору, и тому ничего не осталось, кроме как ответить, но едва чейнджлинг отпустил ногу, врач пулей вылетел на улицу под наш громкий хохот.

Последующие десять минут мы снова распивали чай со сладостями. Твайлайт, конечно же, очень заинтересовалась Ноффитом; я, как и обещал, попросил её рассказать об элементах Гармонии, с чего их разговор и начался. Мы с Харт и Винди вдруг оказались вообще побоку, время от времени лишь поддакивая и подливая чая в кружки.

Посиделки завершились торжественной речью Твайлайт:

— Я верю, что то, что происходит сейчас, в будущем повлияет на ход истории всей Эквестрии. Если бы не Рони, мы бы с вами никогда не узнали, что оборотни могут быть такими же дружелюбными, как и обычные пони, и тоже самое можно сказать про Ноффита; благодаря Рони мы поняли, что искать друзей можно там, где бы мы и не думали искать. Взаправду, дружба — чудесная сила, с помощью которой можно объединять народы. Пожалуй, я напишу об этом принцессе Селестии.

— Боюсь, она об этом уже знает, — улыбнулся я.

— Пускай, хороших новостей мало не бывает!

Провожая Ноффита, мы (Конквер отлёживался) провели ему небольшую экскурсию по деревне («Вы и вправду живёте в таких маленьких домах?»), после чего он спешно улетел заканчивать осмотр территорий. Вслед за ним уехала и Твайлайт. Остаток дня меня переполняла радость и энтузиазм: наконец-то, наше дело начало по-настоящему налаживаться.

6. Выступление в Ванхувере

«Привет, Рони.

Нужно рассказать тебе несколько довольно важных новостей.

Во-первых, у нас получилось невероятное: в наши ряды вступил Цехолион, а это, между прочим, наместник улья от самой Кризалис! Я даже не приложил к этому лапу: с ним говорил его брат, Тефхит. До сих пор не верится, что мы получили настолько ценного союзника. Пусть он и не выступит в открытую, но сможет прикрыть нас в случае чего.

Вторая новость довольно странная. Мы уже написали Твайлайт, пусть посмотрит про это в своей библиотеке. Дело в том, что я и некоторые другие чейнджлинги, кто с вами особо активно переписывается, перестали чувствовать голод. Ну, тот, который про высасывание любви. Это очень странно, такого вообще никогда не было, и никто ничего подобного не помнит. Очевидно, что это как-то связано с перепиской, потому мы и не стали говорить об этом в открытую. Но мы даже не жалуемся. Я вообще себя таким счастливым никогда не чувствовал.

Не мог бы выслать ещё конвертов? Они у нас в тайничке скоро закончатся. И напиши, что думаешь по поводу произошедшего.

Твой друг,

Ноффит».

Спустя четыре дня после инцидента мною было проведено собрание, на котором обсуждалась будущая стратегия проекта.

— Мы получили минимум, от которого можно отталкиваться. Письма регулярно пишутся и отправляются как пони, так и оборотнями. Теперь мы готовы выступить в открытую.

— Количество чейнджлингов, которые пишут письма, увеличивается медленно, — резонно возразила Харт. — Движение с той стороны будет расти постепенно, может не перегибать палку и не привлекать кучу участников среди пони сейчас?

— А ты заметила, что хоть письма оборотней и подписаны одним именем, но в тексте регулярно проскакивает «мы»? — Винди Конквер, может, и пострадал в передряге, но вот непоседливость и импульсивность его от этого никуда не делись. Буквально сегодня он попытался взлететь, но потерпел неудачу, после чего Харт осматривала больное крыло и отчитывала пегаса как маленького ребёнка. — Да они там кучами пишут по одному письму, просто боятся признаться!

— Я был бы поосторожнее насчёт куч. В последней встрече Фаэхи рассказала, что число лояльных чейнджлингов и правда растёт быстрее количества писем, и, по её словам, их под тридцать. Но далеко не все из них сами пишут письма, одни просто читают за компанию, а другие и вовсе ограничились пассивной поддержкой. То же самое, когда мы пытались убеждать пони по одиночке, помните?

Все покивали головой. Куда уж там забыть эти долгие бесплодные попытки.

— Мы всё равно не можем повлиять на процесс с той стороны напрямую. Значит, теперь в любом случае следует сконцентрироваться на пони. Я завтра же отправлюсь в Ванхувер и буду искать ближайшую конференцию, на которой бы я смог выступить. Вы останетесь здесь за главных. Всё равно выступление состоится не сегодня, не завтра и, скорее всего, даже не на этой неделе. Поэтому мы и выждем время, и как следует подготовимся к речи.

Этот компромиссный план устраивал всех. Остаток собрания мы делали наброски моего будущего выступления.

Приехав в Ванхувер, я достаточно быстро нашёл подходящее мероприятие — «Шаг вперёд». Сама по себе конференция была посвящена разбору текущих проблем города и окружающих его земель, а также предложений по решению этих проблем и просто проектов по улучшению жизни. На самом деле, там регулярно поднимались самые разные вопросы, начиная от загрязнения воздуха металлургическими заводами и заканчивая уже третьим по счёту обсуждением «экспедиции по морю на запад и север». В общем, я посчитал, что моя тематика сюда тоже подойдёт. Члены комиссии довольно скептически отнеслись к работе, но волшебные слова «одобрено лично Селестией на аудиенции» сделали своё дело, и я получил свои пятнадцать минут ближе к концу мероприятия.

Одиннадцать дней, отделявших день Х от записи, конечно же, не были потрачены зря. Мы прекрасно помнили очень холодную реакцию со стороны сельчан на моё заявление, и поэтому готовились очень тщательно, грамотно подбирая слова и аргументы. Нам также пришлось решить неожиданную проблему с адресами у писем, идущих от чейнджлингов. Они пишут послания впервые, к тому же мы общаемся лишь с одним ульем — Астлином; потому оборотни не понимают важность адреса и подписывают адресата просто по имени, как «Флаттершай». С другой стороны, проблема есть и с пони, потому как конечный адрес «Улей чейнджлингов севернее Норд-Ривер» вызывает большое недоумение у любого почтальона. Мы договорились, что письма пони будут отсылаться просто по адресу почтовой станции Норд-Ривер, а вот к конвертам, получаемым от оборотней, приходилось дописывать верный адрес. Мы даже завели специальную тетрадь с именами пони и их адресами, дабы ускорить этот процесс.

Наконец, день выступления настал. Харт осталась принимать почту, а мы с Винди отправились в Ванхувер.

— Волнуешься?

И правда, меня порой трясло от неуверенности и нетерпения.

— Не беспокойся! Из нас ты выступаешь круче всех! Да у тебя запросто получится убедить их. Ты ещё и будешь на большой сцене выступать, такая слава… — он зажмурился, представив, будто сам блистает под вспышками фотокамер. — Только не думай, что я завидую, я правда рад!

— Я сам тебе завидую. Не тебе через час выступать перед достойнейшими пони Ванхувера.

Пусть другие и говорят, что я умею убеждать, говорить что-то под прицелом кучи заинтересованных взглядов мне всегда было неприятно. Вспомнить хотя бы случай, когда ещё до примирения с Конквером в школе я выступал в постановочной сценке. Выходил на пять минут, страху натерпелся на всю жизнь. Нет, теперь, когда я взрослый, мне уже не так страшно… или я просто пытаюсь себя успокоить.

«Ну что за ерунда. Во имя Селестии, Рони, возьми себя в руки! Ещё не хватало в самый ответственный момент забыть что-нибудь или опозориться перед всеми. Сделай это не ради себя, а ради твоего дела». Да, после таких мыслей мне стало попроще. Переведя дух, я достал план речи и ещё раз повторил всё самое важное.

В здании, в котором проводилось мероприятие, некогда устраивали спектакли и пьесы. Потом построили новый театр, ещё больше и роскошнее этого, а старый был выкуплен одним из богачей Ванхувера и позже переоборудован в деловой центр. Главный зал собрал в себя огромную кучу пони, так что яблоку было негде упасть: я никогда не видел такого скопления деловых и талантливых под одной крышей. Мы с Винди переглянулись, прочувствовав себя лишними, хотя худшее было ещё впереди. Не прошло много времени после того, как мы заняли специально отведённые места для участников, как конференция началась.

Надо сказать, пусть Конквер и умирал со скуки, мне было довольно интересно. «Шаг» проводился далеко не в первый раз, и участники знали, как ярко донести идею до слушателя. После самых интригующих рассказов зрители во множестве задавали вопросы, и порой бедному выступающему приходилось отвечать дольше, чем он выступал, собственно, с презентацией. Особенно меня развеселило, когда схлестнулись рассказчик, ратующий за прокладку новой железной дороги, и его враг — противник стройки. Кажется, этот спор вёлся уже давно, потому что его участников знали по именам и то и дело смеялись над ними.

Наконец, настала моя очередь. Конферансье объявил:

— Продолжим с участниками, выступающими в «Шаге вперёд» впервые. Сейчас мы увидим Рони Шарфсина и его доклад, одобренный лично принцессой Селестией, — он выделил эти слова, — «Возможно ли установить хорошие отношения с чейнджлингами при помощи почты?»

«Какое глупое название. Кто его вообще придумывал? А. Да. Это же я» — тупо подумалось мне. Чувствовал я себя не очень хорошо.

— Ну, удачи нам. — Конквер хлопнул меня по спине и пошёл к проектору с заготовленными карточками.

Уже поднявшись, я увидел, что встречали меня не очень одобрительно. Ещё бы. Что они могли подумать о пони с сенсационным названием проекта, получившим зелёный свет на самом высоком уровне, но о котором никто никогда до этого не слышал? Выскочка, причём из каких-нибудь кантерлотских снобов, решивший таким образом набрать популярность… ну или ещё за чем-то. Стараясь не обращать внимания на поднявшийся гул, я улыбнулся и начал говорить:

— Добрый день! Как вам всем известно, пони практически не контактируют с чейнджлингами — нашими соседями, живущими на севере. Во всей известной истории мы либо враждовали, либо просто не трогали друг друга — но, может быть, мы делали это зря? Может быть, с оборотнями можно общаться, договариваться или даже дружить? И мне хочется рассказать вам о том, как я и мои друзья узнали их с совершенно другой стороны…

Я чувствовал, как с каждым сказанным словом в меня приходит уверенность. Чем дальше я говорил, тем больше я убеждался, что меня совершенно не волнует, что скажут по этому поводу какие-нибудь ненавистники и консерваторы.

— … В кратчайшие сроки мы смогли наладить почтовую связь, получив поддержку от части чейнджлингов, — Конквер переключил слайд. — Посмотрите на график: с каждым днём количество сообщений стабильно растёт…

Голос стал звенеть. Страх? Нет, я больше его не чувствовал. Все пони в зале будто бы перестали существовать для меня. У меня есть мечта. И каждый раз, когда я её затрагиваю, я понимаю, ради чего я живу.

— … Пони Понивилля — первые, кто принял участие в проекте. Первых участников мы звали сами, но с тех пор к нам присоединились ещё восемь новых пони. При начальной цифре в двенадцать, хоть двое и прекратили корреспонденцию, это впечатляющий результат…

Да! Глаза горят, и они полны страсти! Это мой звёздный час. Теперь у нас начнётся взлёт. Я не могу проиграть. Мы не можем.

— … Поэтому я прошу вас присоединиться, ведь чем больше пони участвует, тем прочнее становятся невидимые узы, связывающие два столь разных внешне, но столь похожих народа. Потому что настоящая дружба — это не мирный пакт, подписанный правительницами, а тёплые отношения их поданных.

Монолог был окончен.

— Вопросы?

Я, естественно, ожидал, что ввысь взмахнётся с десяток-другой копыт. Но произошло нечто неожиданное. С одного из центральных мест под общий шёпот поднялся красный единорог, судя по всему, важная персона. Все немедленно затихли, мне показалось это тревожным знаком. В тишине, нарушаемой лишь вспышками и щелчками фотоаппаратов, он поднялся на сцену и встал напротив другого микрофона.

— Здравствуйте. Вы кто? — начал я разговор. В зале почему-то засмеялись.

— Здравствуйте, — в его голосе не было презрения, какое бывает у некоторых богачей, но зато в нём чувствовались холодные нотки. — Я Райт Опал, владелец стеклодувного завода «Алмаз» и консервного концерна «Ванхуверские початки», организатор этой конференции и по совместительству генеральный консультант по развитию инфраструктуры при городском совете, утверждённый на этом посту указом принцессы Селестии.

— А я Рони Шарфсин. Почтальон, — я поклонился ему. В зале снова рассмеялись. «Опал… Он, кажется, дико популярен среди местных — если уж я об этом слышал даже за полстраны. Он сделал много полезного для Ванхувера, но сейчас-то он зачем вышел?»

— Ты, должно быть, подумал, для чего я поднялся на эту сцену? (Меня пробрала дрожь). Видишь ли, я считаю, что это, с позволения сказать, дело, не принесёт никакой пользы.

— Почему же вы так считаете?

— Ты рассчитываешь перевоспитать чейнджлингов переписываясь с ними? Это ещё хуже, чем просто говорить. Просто поддерживать кого-то, лёжа на диване и читая газету или письмо. Но когда речь идёт о активных действиях, все эти пассивные доброжелатели не шевельнут и пальцем. Стоит только какому-нибудь начальнику оборотней отдать приказ об наступлении, и на следующий же день твой лучший друг по переписке с удовольствием тобой же закусит на обед.

— Я сам общаюсь с чейнджлингами, и могу сказать, что никто из переписывающихся так не поступит. Многим из них в душе не по нраву наша вражда, и, узнав о нас и наших мирных намерениях через почту, они уже не представляют, как могут воевать.

— Оборотни, помимо этого, очень коварные создания, — Райт буквально игнорировал моё высказывание. — Ты ведь знаешь о битве при устье Норд-Ривер, произошедшей чуть больше ста лет назад?

— Знаю. Но я не понимаю, какое отношение она имеет к сегодняшней проблеме.

— А скажи, знаешь ли ты, зачем жеребятам преподают историю в школе? Я на пару мгновений призадумался.

— Чтобы не повторять ошибок предков?

— Что ж, — Опал снисходительно улыбнулся. — Ты не безнадёжен и ответил верно. Пусть прошлое тысячелетие и получило название Гармонии, но даже в нём без конфликтов не обошлось — не в сказке ведь живём. И один из них, закончившийся этой знаменитой битвой, известен как Второй северный набег.

Я будто бы вернулся в детство за парту, когда вместо учёбы хотелось резвиться и пинать мяч за окном.

— А началось всё — кто бы мог подумать — с обмана оборотней. Да почти вся их история связана с предательствами и ложью. Королева Сонертрес пригласила посла Эквестрии Ваксиала якобы для переговоров. Но пока делегации встречались на востоке, в этих западных землях произошло настоящее нашествие. Оборотни, продвигаясь, забирали всё, что можно было утащить, в ульи, а несчастных пони убивали и поедали. Королевская армия была слишком далеко, и Ванхувер, тогда ещё будучи небольшим городом, был вынужден принять бой сам. Пятнадцать тысяч ополченцев приняли бой против бесчисленной рати и победили в этой кровавой сече. Два моих прадеда, Шарп Опал и Рони Айрон тоже сражались. Шарп легко отделался, а вот Рони разделил судьбу тысяч других убитых пони. Жители были в шоке, нападения никто не ожидал. Все деревни и маленькие города севернее Ванхувера были уничтожены подчистую. До сих пор каждый день той битвы — пятого апреля — в нашем городе проводится траур.

Признаться, я не помнил ни одной из этих деталей. Всегда казалось: были эти два набега, ну и были, что ж такого. Но для некоторых пони это не просто пара цифр, а настоящая трагедия, многие потеряли тогда своих родственников, отца или мать. А то и вовсе лишились семьи. От этой мысли у меня всё похолодело внутри. А Опал продолжал, на этот раз и не думая скрывать свой сарказм:

— И если ты, Рони, считаешь это единичным случаем и продолжаешь верить в добрых оборотней, то, боюсь, мне придётся тебя разочаровать. Знаешь ли ты случай с группой Брауна? О, конечно же, ты его не знаешь, ты же приехал из внутренних районов, раз уж история про траур тебя так удивила. Тридцать семь лет назад в поход отправились пони — участники туристического клуба, под руководством Брауна. Вскоре они бесследно пропали. Их долго не могли найти, и надежда не угасала, пока к нам в руки не попал походный дневник самого Брауна. После того, как они заплутали в ненастье, им встретилась пара пони, назвавшихся местными. Один отправился за подмогой, а другой начал вести их в сторону ближайшей деревни. Надо ли говорить, кем на самом деле были эти пони, за какой подмогой улетел один из них и куда их завели? Лишь Браун чудом вырвался и скрылся в непогоде, после чего и оставил свои записи. Очевидно, впрочем, что и он не выжил. Остаётся лишь надеяться, что его смерть была не такой страшной, как у его друзей.

Ты правда полагаешь, что это всего лишь дела давно минувших дней? Нет! Посмотри в газеты, и ты найдёшь объявления о пони, ушедших в северные земли по ягоды или по дрова и никогда не возвращавшихся. За каждым объявлением стоит неописуемая боль близких и их безумная надежда на возвращение. Эта вражда длилась вечно. У тебя ничего не получится, потому что с оборотнями в принципе ни о чём нельзя договориться. Ты просто бросаешь свои усилия и деньги на ветер, не только подвергая риску свою жизнь и жизнь твоих друзей, но и провоцируешь чейнджлингов на новое нападение, показывая, какие пони мирные и дружелюбные, не думая, к каким кошмарным последствиям это может привести. Твой проект безрассуден. Я даже не понимаю, по какому недоразумению он был принят. Дорогие жители Ванхувера, — Опал обратился к аудитории. — К счастью, мне всё равно нужно было ехать в Кантерлот на этих выходных. Я добьюсь аудиенции у мудрой принцессы Селестии и исправлю эту чудовищную оплошность, называемую проектом.

Райт поклонился, и зал утонул в оглушительном топоте. Я почувствовал, что краснею. Винди за проектором выглядел ничуть не лучше меня. Уже уйдя за кулисы, я сел на пол и дал волю обуревающим эмоциям. Меня и мою мечту только что разбили всухую всего лишь несколькими убедительными фактами.

7. Неоднозначные последствия

Расстроенный, я даже не стал дожидаться конца конференции, а просто ушёл в забронированный номер отеля. Погружённый в мрачные мысли, я долго не мог заснуть. Лишь после того, как глубокой ночью заявился Конквер, меня наконец сморило. А на следующий день мы смогли полностью прочувствовать последствия вчерашнего.

Оборотни были тематикой, про которую просто так говорить не принято, но при случае поперемывать косточки было ой как приятно. Моё же выступление, по всей видимости, произвело самый настоящий фурор среди пони, но, увы, не в самом приятном смысле этого слова. В каждой газете имелась заметка про мою речь, причём описывали меня в основном нейтрально или негативно. Зато все воспевали дифирамбы Опалу Райту, который уж точно от всей этой ситуации выиграл. Его выставляли как «защитника интересов Эквестрии» или хотя бы «здравомыслящего пони» против «инфантильного безумца». Статья появилась даже в «Эквестрия дейли», слава Селестии, всего лишь в середине газеты, а не в числе первых заголовков. Пару дней назад я бы радовался, но сейчас…

Утром, только я вышел на улицу, мне казалось, что все вокруг косо смотрят на меня и шепчут всякие гадости. После прочтения заметок в «Эквестрия дейли» и «Ванхувер сегодня» меня охватило тяжёлое, гнетущее чувство безысходности. Как одержимый, я скупил едва ли не все сегодняшние печатные издания, находя и в них злосчастные статьи. Настроение было ниже некуда.

Оставаться больше в Ванхувере ни Винди, ни мне не хотелось, и днём мы вернулись на станцию в Норд-Ривер и рассказали Кристал о случившемся.

К моему удивлению и гневу она вполне спокойно восприняла произошедшее.

— Многие бы и без газет не согласились с тобой, Рони. Нам всё равно не изменить происходящее. В конце концов, чёрный пиар тоже пиар.

— Я начал всё это не ради собственной славы! — Здесь, среди друзей, меня прорвало. — Я просто пытался донести добро, мысль о том, что чейнджлинги не злые… Проклятые газетчики всё переврали! И Опал, чтоб он подавился этой славой — обязательно ему было этот цирк устраивать?

— Но это не цирк, Рони, — Винди впервые заговорил со мной не по работе со вчерашнего дня. — Эти пони правда пережили… ужасные вещи.

— О, теперь и ты туда же?! — я начал кричать. — Что, может, они сами воевали, да? Из-за старых дрязг они не хотят видеть правду, и ты их поддерживаешь?

— Я не это имел в виду…

— Всё. Как же теперь прикажете продолжать дело? Нас попросту очернили, и все наши слова будут понимать превратно…

— Попроси принцессу Селестию о помощи.

Мы, как и договаривались, каждые два дня информировали принцессу, отсылая ей письма при помощи Харт и полученного заклинания. Но мы ни разу так и не просили у неё помощи, так как нам хватало ежемесячно выделяемых денег.

— О, и чем же она, по-твоему, поможет? Запретит печатать клевету на нас? Не смешите меня. Даже Селестия не может вправить мозги её подчинённым, при всём к ней уважении. Она ничего не может здесь сделать.

— Рони…

— Оставьте вы меня!

Я выбежал из станции, остановился у реки и горько заплакал.

— Рони.

После вчерашнего меня не трогали, и я посвятил день бесцельному блужданию по деревне и её окрестностям. Жители, кажется, здоровались со мной, но мне было не до них. Вернулся я, когда все уже спали и ушёл раньше, чем другие проснулись. Теперь же ко мне подошёл Конквер. Будет, зараза, убеждать, что не всё так плохо — двину копытом.

— Я поговорить пришёл. Кончай страдать ерундой, нужно заниматься делами.

Тяжело обернувшись, увидел, что Винди был на удивление серьёзен. От его привычного весёлого вида не осталось и следа.

— Зачем?

— Ты сам говорил, что ты будешь следовать цели, даже если остальные будут против, а теперь сдаёшь после первого провала?

— То, как они поступили… Это несправедливо!

— И, как говорит Кристал, это не повод прекращать работу. К нам пришла куча почты от пони, без твоей помощи нам не справиться. Ну, а если ты и дальше будешь вот так сидеть, то мы с Харт сами будем исполнять проект. Боюсь, правда, что без своего инициатора он точно заглохнет. Мы тебя ждём.

Винди попросту развернулся и пошёл к станции. Что ж, следует взглянуть правде в глаза. Я должен работать дальше. Не обращать внимания на злые сплетни и следовать мечте до конца. Да, когда весь мир ополчился против тебя, сложно бороться. Но, что будет легко, никто не говорил. Всё ещё с тяжёлым грузом на сердце, я пересилил себя и пошёл разбирать почту.

Когда Винди говорил про «кучу почты», я не думал, что её будет ТАК много. На самом деле, утром пегас доставил целый мешок. Нужно было отсортировать письма, присланные нам от присланных оборотням, чем мы и занялись, после чего начали вскрывать наши.

— Итак… а вот и первое гневное письмо. Предатель… присваиватель государственных денег… бла-бла-бла, — Конквер, пробежавшись взглядом по первым строчкам, без зазрения совести отбросил лист в дальний угол.

— А у меня настоящая историческая справка, — Кристал всегда сохраняла спокойствие, а от происходящей беды и вовсе получала довольно странное, самоироническое удовольствие. — Кто-то не поленился и переписал отрывок из «Истории Эквестрии», «Загадки Севера»… и ещё каких-то трудов. В конце, естественно, нас нещадно ругают.

— Ого! — я развернул очередной конверт. — Меня кто-то послушал! Ред Флайер из Манхэттена верит… Она даже письмо для чейнджлингов приложила!

— Редкий случай. — Винди совершенно не церемонился с корреспонденцией, полумеханически отбрасывая листок за листком.

— Ой! — Харт вдруг покраснела. — Тут тебя, Рони, костерят по полной.

Я взял у неё письмо, прочитал первый абзац и знатно вспотел. Винди, примостившийся рядом, присвистнул.

— А можно я этот шедевр себе заберу? Повешу в рамочку и буду жеребят пугать.

— Ага. Вот только будь поосторожней, а то сломаешь хрупкую детскую психику, — то ли шутя, то ли всерьёз ответила Кристал.

Конквер всё же спрятал письмо, прошептав что-то вроде «Не страшнее детской пугалки про выпечку».

— Рони, а вот это тебе точно понравится, — даже не открывая конверт, Харт широко улыбнулась и магией передала мне его.

«От Твайлайт Спаркл».

«Ну, давайте прочитаем», подумал я.

«Мой дорогой друг Рони,

Ты проявил невероятную смелость в том выступлении в Ванхувере. Не каждый бы смог вот так, в открытую, выступить против всех, пытаясь отстоять свою точку зрения. Я по-настоящему восхищена тобой.

Ты, конечно же, не знаешь, но мы организовали клуб в библиотеке в Понивилле, где вместе с друзьями пишем письма чейнджлингам, попутно рассказывая другим пони про тебя и твой проект. Вчера Тандерлейн на встречу принёс газету. Мы были в крайнем негодовании: как журналисты вообще могли такое написать? Наверное, остальные теперь тебя оскорбляют.

Рони, знай, что мы гордимся тобой и считаем тебя великим пони! Не дай никому втоптать себя в грязь, и продолжай во что бы то ни стало. Если возникнут какие-то проблемы, дай знать, и мы приедем и поможем тебе. У тебя, как там, так и здесь, есть замечательные друзья, готовые прийти на выручку в трудную минуту. Кстати, о друзьях: передавай привет Винди и Харт, надеюсь, им не сильно досталось. А ещё я приложила фотографию со всеми участниками нашего клуба на память, чтобы ты всегда помнил, что в мире есть пони, поддерживающие тебя.

Не падай духом,

Твоя подруга Твайлайт Спаркл».

Это письмо я читал вслух. С каждым словом я чувствовал, как внутри вновь расцветала надежда. Под конец друзья похвалили Твайлайт и затопали, выражая радость и благодарность.

— Простите меня за вчерашнее, — после такого мне стало стыдно за своё поведение.

— Ерунда, — отмахнулась Харт.

— Вовсе нет, я правда вас обидел, — я попытался настоять. — Из-за того…

— Извинения приняты! — закричал Винди, взлетев и бросившись обниматься.

— Ойй… раздавишь же, — пегас повалил меня со стула, и мы вместе упали на пол. И, прежде чем я смог выкарабкаться, произошло совершенно экстраординарное событие. Кристал, всегда такая спокойная и рассудительная, вдруг, наперекор своему характеру и имени, с воплем «Обнимашки!» бросилась в кучу-малу…

Вечер мы провели в превосходнейшем настроении. Рассортировав и прочитав все письма, перед тем, как сжечь злопыхательные, мы выбрали самые «лучшие» — то бишь самые смешные, и Харт их зачитала. Делала она это с самой серьёзной миной и с выражением какого-нибудь сурового шерифа Аппалузы, выделяя ошибки и смысловые неурядицы, что доводило нас до истерического хохота. Даже сама рассказчица порой не выдерживала и срывалась, дружно смеясь с остальными. Спать я ушёл, полностью уверенный в себе и в завтрашнем дне.

8. Предложение Кристал Харт

«… мне кажется, что про твоё выступление прознали и у нас. Должно быть, была знатная шумиха, ну, в следующем письме расскажешь поподробнее, как всё было. Суть, впрочем, в том, что появились сыщики. Они обследуют всё подряд на наличие связей между чейнджлингами и пони. Наш большой друг (теперь мне страшно называть имена, вдруг перехватят) предупредил всех заранее, никто не рыпается. Послания теперь передаём только через рабочих, разведчиков проверяют поголовно.

Наш проект с доставкой почты в другие ульи тоже временно приостановлен.

Я тут подумал: когда-нибудь — ну, в будущем — тебе стоит приехать к нам в гости, ну, когда чейнджлинги наконец поймут глупость своей ненависти. У меня не получается рассказать обо всём на бумаге, а вот провести экскурсию тебе было бы здорово. А потом и я к тебе приеду погостить.

Согласен на такое?

С наилучшими пожеланиями,

Твой друг».

Осень уже вовсю властвовала над Эквестрией. Золотые листья всё ещё держались на деревьях, но с каждым дождём их становилось всё меньше и меньше. Дорога до Ванхувера превратилась в настоящую слякоть, и нашей команде пришлось купить резиновые сапоги.

В ближайшие несколько дней после конференции приходило всё больше и больше писем, и мы смогли убедиться в проницательности Харт. Да, упрёков, ругательств и угроз мы получали больше всего, но вреда нам от них не было никакого. Зато каждое доброжелательное письмо приносило хорошие новости: вот ещё один пони разделяет наши идеи, а вот кто-то расскажет о нас своим соседям. Некоторые сразу же были готовы начать диалог с оборотнями, и мы, ничуть не сомневаясь, передали их письма Фецрину. А на третий день два послания взметнули наше настроение выше крыши. Диана Аш и Вайт Стрим, две пегаски из Клаудсдейла и Балтимейра, захотели к нам присоединиться. Я немедленно написал и отправил ответы, приглашая их: сейчас, когда поток писем возрос вдвое, а то и втрое, лишние копыта были как нельзя кстати.

Это, впрочем, стало и небольшой проблемой: наша будка не могла вместить ещё двух пони, а построить ещё одну при постоянных дождях было довольно сложно. Винди предложил арендовать фургон, попросив денег у Селестии, что мы и сделали. Дождавшись ясного дня, уже впятером впряглись и привезли его в Норд-Ривер, разместив новое жилище рядом с станцией.

Прошло ещё немного времени. Газетчики устали мусолить выдохшуюся тему моего выступления, и переключились на другие события. Поток гнева, соответственно, сошёл на нет, а вот переписывающихся с чейнджлингами меньше не стало. Фаэхи пожаловалась, что проносить письма становится всё сложнее и сложнее, но всё равно принимала их все. Также оказалось, что группа лояльных нам чейнджлингов самостоятельно организовала почту и в соседние улья. Забавно, но сделать это оказалось проще, чем доставить послания от нас: оборотни постоянно путешествуют от улья к улью, доставляя всевозможные грузы, и их почти не проверяют.

Диана и Вайт оказались замечательными работницами, пусть поначалу им и пришлось разъяснять принципы почты. Они быстро включились и стали незаменимыми доставщицами.

После одного из походов в Ванхувер за продуктами, Харт вызвала меня на приватный разговор. Я уже догадывался, о чём пойдёт речь.

— Итак. Рони, мы должны…

— Сделать следующий шаг?

Единорожка кивнула.

— Те, кто изначально считал, что чейнджлинги могут дружить с нами, нас уже услышали, — я указал на стопку вновь полученных конвертов. — Нашим новым действием будет попытка исправить созданный чёрный образ.

— Но есть одна заноза.

Мы посмотрели друг на друга и одновременно сказали:

— Опал Райт.

— Да, — Кристал кивнула. — Пока я была в Ванхувере, я поискала информацию об этом Опале, и она довольно интересная. Его бизнес был создан его матерью, Вероникой Хонор. Но, в отличие от стереотипного «наследничка», Райт получил хорошее воспитание и образование, да ещё и проработал на трёх разных должностях: моряк, менеджер продаж и журналист. Самая ягодка в том, что везде он успел успешно отличиться.

— Не пони, а сказка!

— Вот-вот… В итоге, когда ему стало тридцать, Вероника с мужем переписала бизнес на сына и отправилась в Аппалузу… кажется, исполнять свою детскую мечту о ковбоях.

— Да ладно! — я удивился, но Харт была совершенно серьёзна. — Это же всё равно, что, скажем, Селестия вдруг найдёт наследницу, передаст ей бразды правления, а сама с сестрой уедет отдыхать на полную катушку?! Впрочем, поступок просто шикарный, я бы точно так же сделал.

— Не в этом суть. У Райта много положительных черт: он превосходный оратор, знает, что нужно народу и обладает обширным кругозором, так что подловить на слове ты его не сможешь. Но у него есть две слабости. Первая: он честный игрок (и, как одно из следствий, его бизнес не растёт). Вторая: Опала хлебом не корми, дай пофорсить и покрасоваться. Он не первый раз разбивает оппонентов подобно тебе. Уверена, если ты заикнёшься о реванше, Райт впереди всех побежит ставить сцену для дебатов и пригласит на них половину Эквестрии.

— Звучит, правда, как превосходные условия для следующего позора, — я чуть помрачнел.

— Наше прошлое выступление тоже было далеко не идеальным. Нужно найти, где мы провалились.

Я задумался.

— К слову, Вайт много писем принесла?

— Да, кажется, под пятьдесят… Конечно же, письма! — Я вмиг придумал, как победить Райта в следующем сражении. — Как же мы раньше не догадались…

— Что?

— Статистика — это, конечно, хорошо, но её было недостаточно. Пони не поверили в доброту оборотней, потому что не видели их писем! Я зачитаю их перед всеми; нет, скажу Ноффиту, чтобы передал остальным написать письма специально для выступления, и их я зачитаю!

От радости я загарцевал по комнате.

— Думаешь, это сработает?

— А что же тогда вообще сработает, Крис?

Этим же днём, когда я сидел и заполнял адресную тетрадь, в станцию зашли трое пони. Одним из них был доктор, лечивший Конквера, другие были выходцами из деревни.

— Что-то случилось? — обеспокоенно спросил я. Что такого могло произойти, чтобы жители сами пришли к нам?

— Мы… мы хотим попросить прощения.

— За что? — я был в недоумении.

— Когда вы к нам приехали, то мы в вас не верили, и ждали, когда потерпите неудачу и уедете. Но сегодня мы прочитали заметку в газете про ваше выступление. Они солгали! Пусть вы, ребята, и занимаетесь странным делом, но вы не из тех, кто печётся об собственной славе и воруете деньги из казны в карман. Чтоб им всем пусто было! — говоривший погрозил копытом в сторону города. — Мы тут заметили, что вы еду покупаете в Ванхувере… Макс — он показал на синего землепони, — держит маленькую столовую. Можете в любое время приходить. И вообще, если вам, там, нужно будет крышу починить, или телегу — не стесняйтесь, обращайтесь.

— Спасибо большое, — я встал, обнял его (порой простой жест говорит больше тысячи слов) и переглянулся с доктором. Тот ухмыльнулся и подмигнул в ответ.

Разработанный с Кристал план действий понравился и остальным участникам проекта, и я начал работать над его исполнением. Прежде всего было написано и отправлено письмо самому Опалу Райту, и на следующий же день косвенно понял, что он меня услышал:

— " «Друг сырных пони» требует реванш», — Винди читал первую полосу «Ванхувер сегодня» за общим завтраком. — «Рони Шарфсин, известный своим скандальным выступлением на «Шаге вперёд», не потерпел поражения, нанесённого ему Опалом Райтом, и вызвал последнего на новый раунд дебатов. Они состоятся третьего ноября в городском парке на Радужной сцене…»

— Я думал, ты пошутила про сцену! — вырвалось у меня.

— Рони, вопросы Харт задашь потом, не перебивай. Сцена там всегда стояла, я, когда по городу гулял, и в парк заскочил. Так вот, «… сцене. Всем желающим проход свободен. Напоминаем, что восьмого октября на выступлении Шарфсин…», ладно дальше можно не читать, мы и так знаем.

— Статью ведь Опал проплатил, да? — спросила Аш.

— Без сомнения, — ответил я. — Но это не столь важно. Главное, что я смогу вновь выступить.

— А ты не боишься? — тихо спросил Винди.

— Чего?

— Что ты снова опозоришься, — он посмотрел в мои глаза. Я почувствовал страх и тревогу в его голосе и понял, что не одному мне было худо в тот злосчастный день выступления.

— Нет. Точно нет.

На самом деле я много думал над этим. Нет никаких гарантий, что в следующий раз мы не проиграем, и в послеследующий тоже. Райт — достаточно серьёзный противник, и глупо думать, что на второй раз он прогнётся. Но в конце концов мне пришла в голову одна простая мысль: а какая, собственно, в этом разница?

Я ведь делаю это всё не ради славы. Всё, что я хочу — это чтобы пони и чейнджлинги дружили между собой. Кроме того, всякий, кто хоть раз написал им письмо, навсегда осознаёт, насколько до этого он ошибался. То есть, терять своих приспешников я не буду ни при каком раскладе. Так чего же тогда бояться?

Каждый раз, когда я буду выходить на сцену, затевая новый заведомо проигрышный спор с Опалом, я всё равно буду убеждать хоть кого-нибудь. И это стоит того, чтобы терпеть раз за разом этот позор и газетные насмешки.

После получения ответа и от самого Опала, я отправил письмо оборотням с просьбой написать что-нибудь для моего следующего выступления. Вместе с этим, мы начали готовить новую речь. Тёмными вечерами наша команда собиралась под одной крышей: я тренировался в рассказывании перед остальными, а те задавали каверзные вопросы и предлагали исправления.

Впрочем, почтовую работу тоже никто не отменял. Время летело очень быстро.

— Рони, вставай.

Я поморщился и перевернулся на другой бок.

— Рони, сегодня дебаты!

— …

— Если сейчас поднимешься, успеешь отрепетировать выступление ещё раз.

Я нехотя встал и осоловело оглянулся. Несмотря на мои рассуждения, страх не пропал, и, думаю, никуда не пропадёт до самого выхода на сцену.

— Где все?

— Разбирают дрова, — Аш поставила тарелку с супом на стол. — Эй-эй, ты куда это? А поесть?

— Хочу размяться перед завтраком.

Моё утро всегда начинается с небольшой прогулки. После движений сильнее чувствуешь голод и лучше ешь.

Поприветствовав пыхтевших ребят («Доброе утро!») я дал круг вдоль края деревни. Ночью выпал первый в этом году снег, было морозно и свежо. Думать о грядущем совершенно не хотелось. Деревянные дома и сараи пролетали мимо. И когда синяя станция вновь стала видна, мне послышался крик со стороны леса.

Я резко развернулся. Чёрные стволы резко выделялись на фоне лежащего комьями снега, но потребовался ещё один крик, чтобы я нашёл пострадавшего.

Перевёртыш еле плёлся в сторону нашей будки, тяжело дыша и крича из последних сил.

— Что случилось? Вам нужна помощь?

Оборотень лишь посмотрел на меня и дал два письма, достав их из сумки. Я же не мог понять, почему ему так плохо.

«И что это за зелёная жидкость повсюду на его теле? Погодите, это что… это такая кровь?»

— Харт! Винди, все сюда! — я подхватил чейнджлинга (бедняга лишь застонал) и потащил его к дому. Первой прибежала Вайт Стрим, и, ахнув, метнулась обратно за аптечкой.

Все вместе мы перенесли раненого на кровать и, как смогли, обработали раны. Винди убежал за доктором (мы не были уверены, что он сможет вылечить физиологически иное существо, но нужно было попробовать).

— Говорить можешь?

Перевёртыш кивнул.

— Кто ты? Мы не видели тебя раньше и на тебе нет формы разведчика. Произошла какая-то беда?

— Прочитай… письма, — произнесла она, после чего бессильно откинулась на подушку.

Схватив нож, я быстро вскрыл конверт, и, никому его не давая, начал смотреть. Но после прочтения первых строчек мир будто поплыл перед глазами. Стены пошатнулись, и я упал на пол.

— Рони?

Голос Харт донёсся будто из другой вселенной. Совершенно не своим голосом, еле ворочая языком, я ответил:

— Ноффита убили.

9. Северный ветер

Утро прошло в полном молчании.

Апатия резко захлестнула всех. Винди просто сидел и смотрел в одну точку, не веря, что такое могло случиться. Харт, даром, что непрошибаемая, то пыталась просмотреть текст выступления, то тихонько плакала в уголочке. Кажется, я рыдал вместе с ней. Диана с Вайт, пусть они и не были так хорошо знакомы с ним, тоже были подавлены. Нас не развеселило даже то, что доктор, осмотрев раненую — как выяснилось, её имя Ксиола — заявил, что «жить будет».

Ноффит за столь небольшое время стал нашим другом. Как первый «обращённый» чейнджлинг, он занимал особое место в наших сердцах. Мы всегда с большим удовольствием читали его письма.

И это всё? Теперь его больше нет?

Никто из нас и не осознавал, как много Ноффит для нас значил.

— Пора в путь, — наконец тяжело вздохнула Харт. — дебаты ждут.

— Да пусть в Тартар катятся эти дебаты, — выругался Винди, поднимаясь с пола.

— Рони, ты идёшь?

Ничего не отвечая, я схватил сумку со стола и пошёл, подсознательно положив в неё и полученные от Ксиолы письма.

Городской парк обычно представлял из себя чудесное зрелище. Летом он радовал пышными деревьями и спортивными площадками, а зимой — ледяными горками.

«Прямо как в моём родном городе. Только больше».

Радужную сцену значительно приукрасили к знаменательному событию. Многие пони пришли и заняли лучшие места заранее. На первых рядах, скорее всего, разместились репортёры, но у меня не было совершенно никакого желания куда-либо вглядываться.

— Вы ведь участники, Шафрсин и компания?

— Да, это мы, — я не узнал собственного голоса.

Нас провели за сцену, где уже стояли заготовленные стулья. Я сел на один из крайних и достал текст речи из сумки. В голове было пусто, буквы путались и прыгали с места на место. Я встряхнул головой и попытался прочитать заново. Ни-че-го. Пусто, как в студенческом кошельке. Я убрал бесполезный сценарий обратно и обречённо стал ждать начала.

Дул северный ветер. Снежинки, паря и кружась, безучастно падали на пол, плечи и гриву. Стряхивать их не хотелось.

— Боишься?

От такого воодушевлённого и жизнерадостного голоса я вздрогнул, не верилось, что такой вообще может существовать. Повернувшись, я увидел улыбающегося Опала, пьющего горячий кофе и жующего бутерброд. Удивительно, но он привёл меня в чувство.

— Нет.

— А что хандрим?

— Тебе не понять, Райт.

— Сэндвич хочешь?

Мы смотрели друг на друга несколько секунд. Ощущение, будто Опал явился даже не из параллельного, а из какого-то перпендикулярного мира, настолько он казался мне странным.

— Бери, меня всегда это успокаивает. А на тебе вообще лица нет, — но я не принял. — Ну, как хочешь, мне же лучше.

С Опала я перевёл взгляд на низкие свинцовые облака, предвестники наступающей зимы, и на время успокоился. Печаль осталась, но она больше не разъедала изнутри, оставляя от меня безвольную куклу. Передо мной стоял тот, с кем мне придётся через несколько минут сражаться за правду. Нельзя было хандрить в такой ответственный момент.

Едва последние слёзы высохли на моих щеках, раздался громкий голос конферансье, приглашающего участников на сцену.

— Пора.

— Удачи.

— Спасибо, ребят, — я и Райт устремились к занавескам.

Встретили нас бурным топотом и гневными выкриками; ясно, для кого из нас каждые предназначались. Первое слово было за Опалом, но вместо того, чтобы начать разносить меня на месте, он поблагодарил всех собравшихся и начал говорить что-то про подготовку к этой, как он сам сказал, «встрече». Речь его была короткой. Может, он хотел сыграть амплуа нападающего — критиковать мои доводы, но мне тогда было не до того.

— Что нам скажет Шарфсин?

И правда, а что?

Текст выступления вылетел из головы наглухо. Я бы мог вспомнить его, потянув время, но вместо этого начал шариться в своей почтовой сумке.

— Ты что, уже полез за подсказками?!

Раздался хохот, но мне удалось нащупать, то, что искал. Я развернул письмо и громко зачитал его:

«Дорогой Рони,

Сыщики, кажется, уехали, и мы хоть на какое-то время можем вздохнуть спокойно, а мне не придётся шифровать имена и всячески конспирироваться даже на бумаге. Фаэхи говорит, что они сдались слишком просто, но, честно говоря, меня это не очень волнует. Пусть приезжают хоть завтра, но сегодня мы успели оторваться по полной.

Я пригласил всех наших на секретную встречу. Вечером, в одном из уединённых отсеков мы читали друг другу ваши письма и делились своими проблемами. После довольно злобной атмосферы улья это очень помогает и расслабляет.

Не поверишь, Рони, но Фецрин и Тефхит прямо на нашем сборе организовали фан-клуб пони! Звучит неправдоподобно, хоть это чистая правда, клянусь! Чейнджлинги, которые вступили туда, остаток вечера рисовали пони на листках (их потом торжественно сожгли) и обсуждали, что будут делать, когда попадут в Эквестрию. По моему мнению, это, конечно, явный перебор. Но им нравится, так пусть развлекаются как могут.

Глядишь, такими темпами мы и весь улей переубедим!

Удачи в предстоящих дебатах,

Ноффит».

— Как… трогательно, — после небольшой паузы ответил Опал. Он начал критиковать послание, пытаясь объявить его слащавой подделкой, но делал он это… не очень охотно. Не успев как следует разогнаться, он прервался на полуслове и спросил:

— У тебя, естественно, есть ещё письма?

— Да, — в глазах вновь защипало. Я уже достал следующее — то самое ужасное известие.

Тяжело вздохнув, я, крепясь, прочёл и его:

«Рони. Пишет тебе Тефхит, скорее всего, меня не знаешь. Ноффита убили. Фаэхи тоже. Их сегодня публично казнили в острастку тем, кто связывается с пони. Я не понимаю, каким образом про это узнали, тем более что под подозрением находятся далеко не все переписывающиеся и даже лишние чейнджлинги.

Для нас Ноффит был хорошим товарищем. Он был не очень разговорчивым, но всегда помогал другим, а ещё он познакомил нас с вами, за одно это он навсегда останется в наших сердцах. Пусть от Фаэхи и доставалось многим, но она была неутомимой работницей, требовательной к себе и другим. Даже те, кто настроен против пони, считают, что с ними обошлись слишком жестоко. Наши же плакали.

Не передать словами, как мы горюем.

Рони, мы соболезнуем тебе. Ты был знаком с Ноффитом даже сильнее нас, и, должно быть, тоже сильно расстроен.

Мы попробуем организовать побег тех, кого, скорее всего, казнят после расследования. Если это письмо придёт с беглым чейнджлингом, пожалуйста, приюти его. Ему всё равно дороги назад не будет».

Пусть слёзы снова катились из глаз, мне стало значительно лучше. Поделившись своей бедой со всеми, не сказав ни одного собственного слова, я всё равно сбросил тяжёлый груз с души.

Райт долго ничего не говорил, и лишь когда я решил доставать следующий конверт, он вдруг обернулся ко мне и спросил:

— Оборотни умеют плакать?

Молчаливый кивок головой.

— А тот беглый… Вы его забрали к себе?

— Её зовут Ксиола. Видимо, теперь она будет жить с нами.

— Вот так — жить? В одном и том же доме, что и вы?

— Я даже рассчитываю, что она будет помогать нам с почтовым отделением, — судьбу беглянки мы не решали, но, очевидно, что без нашей помощи она просто пропадёт. — Поживёт с нами по первости, потом — пусть делает, что хочет. Она вольна выбирать.

— Вы же не дадите ей уйти в Эквестрию, — тихо покачал головой Райт. — Это немыслимо.

— Почему нет? Ни один наш закон не запрещает другим существам жить в нашей стране, пока они не совершают преступления.

— И вы за неё поручитесь?

— Ксиола не переписывалась лично со мной, но она явно состояла в нашем движении, иначе бы её не схватили. А раз так, то — да, я готов поручиться за неё.

Снова неловкое молчание. Я посмотрел на Райта. Он был не похож на самого себя: от самоуверенности и пафоса не осталось и следа. Вид бизнесмена был по-настоящему растерянный. Неужели рассказанное настолько потрясло его?

Не один я удивлялся странному поведению Опала. Конферансье покашлял в микрофон, напоминая, что Райт должен сделать свой ход. Толпа тоже волновалась. Пони ожидали увидеть кумира, разрушающего доводы соперника в прах, но кумир был сам ошарашен. В конце концов, поняв, что от него ждут действий, Опал встрепенулся и сказал:

— У тебя ведь есть ещё письма? Можешь прочитать и их тоже?

— Райт, но это же против правил! — взмолился белый единорог-ведущий.

— Я организовал эти дебаты, мне определять к ним правила, — тоном, не допускающим возражений, ответил Опал и обратился ко мне. — Прошу.

И я продолжил читать. Оставшиеся письма были из написанных специально для выступления по моей просьбе. Перевёртыши передавали привет всем зрителям, рассказывали про организованную почту, вспоминали весёлые истории из жизни, произошедшие с ними. В одном из них описывалась подготовка к встрече фан-клуба пони, в другом рассказывали о первом проведённом турнире хуфбола.

Довольно неожиданно я наткнулся на отрывок, где Райта обзывали «безмозглым миллионером» и «чёрствым сухарём» и по инерции зачитал его. Раздался сдержанный смех, а вот оскорблённый вообще никак не отреагировал. Опал будто выпал из мира, и этим он напомнил мне себя. Себя самого, в тот самый несчастный день конференции, когда меня разгромил Райт. До меня дошло, что теперь он находится в точно таком же положении. Стало стыдно, и я решил проявить милосердие, остановившись после этого письма.

Потребовалось полминуты, чтобы Опал очнулся.

— Это всё?

— На сегодня — всё.

— Райт, наверное, хочет что-то ответить Рони? — с едва теплящейся надеждой спросил ведущий.

— …Нет. Я должен… подумать и переосмыслить… пару вещей. Мне нужно уйти.

— Вы не можете уйти, вы проиграете эти дебаты! — конферансье бросился вслед за уходящим красным единорогом.

— Проиграю, так проиграю. Это уже не важно.

Сцена полностью опустела, не считая меня. Я оглядывался, пытаясь понять, что вообще только что произошло, переводя взгляд с кулис на переговаривающуюся о чём-то толпу. Я бы, наверное, так стоял довольно долго, если бы из-за занавески в конце концов не высунулась сияющая Харт и не поманила меня копытом.

— Что случилось? — я вновь оказался за сценой. Опала нигде не было.

— Ты победил Рони. Победил! — Кристал радостно загарцевала, присоединяясь к ликующему Винди.

— Да это я и так понял, — ответил я, до сих пор не веря в происходящее.

— Но почему? Райт бы никогда так просто не сдался. Это какая-то хитрость, или…

— Да ты просто убедил его! — вскричал пегас. — Ты склонил на нашу сторону самого злейшего врага! Видел бы ты, как он плёлся отсюда к такси!

— Винди прав. Опал бы не сдался после одного поражения, он сам поверил в возможность исправления оборотней. Ему сложно это будет принять, но, думаю, он больше не встанет у нас на пути. Райт скорее опозорится в поединке, чем поступится своими убеждениями. Знаете, в этом плане вы с ним даже похожи.

В тот момент я был бы самым счастливым пони на свете, но в бочке мёда была ложка дёгтя. Даже когда мы шли обратно на станцию радовать друзей отличными новостями, у меня не шла из головы смерть Ноффита и Фаэхи. Да, они знали, на что шли и чем рисковали, но всё-таки они погибли и по моей вине. Я не мог беззаботно радоваться вместе со всеми — меня мучила совесть. Кто знает, какие ещё жертвы мы потерпим в будущем? Можно ли их избежать?

Все попытки решения этих вопросов в голове оказались тщетными. Ответа на них не было и быть не могло.

10. День горящего очага - 1 часть

В связи с столь неожиданным исходом выступления отношение к моему делу в прессе стало гораздо теплее. Не везде меня хвалили, снова пришло множество негативных посланий, но поддержки было гораздо больше. Началось всё с того, что прямо на станцию один за другим пришли несколько корреспондентов с целью взять интервью.

— Рони! Можно мне поговорить с ними, пожалуйста, пожалуйста! — едва я выставил журналистов за дверь с просьбой «дать время на подготовку», Конквер буквально бухнулся мне в ноги и начал умолять.

— Конечно, нет! Именно Рони организовал это движение, он лучше и полнее нас сможет ответить на вопросы. С успешными интервью мы наберём ещё больше популярности, — отрезала Кристал.

И хотя Аш и Стрим согласились с ней, мой ответ был таков:

— Хочешь вселенской славы? Вперёд, флаг в зубы, барабан на шею, они твои. И отпусти уже наконец мою ногу. Обещаешь ответить им всем?

— Конечно, спасибочки! — Винди вылетел из комнаты навстречу ожидавшим его пони.

Через полтора часа он вернулся:

— Всё, я передумал.

— Так быстро? — удивился я.

— Что — «так быстро?»

— Ну, журналисты уже отпустили тебя?

— Рони, миленький, спаси меня! — Винди снова шлёпнулся на пол. — Ну сколько можно спрашивать-то? Каждому нужно всё подробно отвечать, расписывать, я не хочу!

— Ты давал слово, Винди.

Поняв, в какую коварную ловушку попал, пегас под общий хохот сел на пол и печально завыл, постукиваясь головой об столешницу.

После череды нейтральных и хвалебных газетных заметок, в Норд-Ривер повалили пони. Кто-то хотел работать на нас, и мне приходилось отказывать, потому как работников было более чем достаточно. Другие просто выкупали земельные участки под дачи несмотря на то, что наступала зима и построить сейчас ничего было нельзя. В основном это были те, кто верил, что сообщение между оборотнями и пони будет только усиливаться в будущем, и деревушка вырастет в небольшой город. Сейчас, конечно, до этого было очень далеко.

Казнь Ноффита, Фаэхи и нескольких других чейнджлингов вызвала серьёзный резонанс в ульях. Из писем мы узнали, что оборотни были возмущены такой суровой расправой, и хотя бы в Астлине наказание привело к совершенно обратному эффекту: вместо запугивания число наших сторонников росло не по дням, а по часам. Учитывая то, что Цехолион, а вскоре и другие высокопоставленные жители были переубеждены, к декабрю улей буквально перешёл в наши руки. Полностью. Самых ярых противников наместник в качестве «поощрения» перевёл далеко на север, в Дитриксиум на более престижные должности за «заслуги перед отечеством», а остальные знали о переписке и как минимум мирились с этим — подставлять своих сожителей и друзей под удар не хотелось никому.

Ксиола не оказалась единственным беженцем. За последующие ноябрь–декабрь к нам пришли в общей сложности четыре чейнджлинга. Почему они бежали, было не ясно: ни один не пришёл из Астлина, но все знали про «доброго жёлтого пони-почтальона в синей форме» и вели себя прилично. Разумеется, мы не могли выгнать их. Пришлось с большим трудом пристроить их к лесопильному заводу Ванхувера. Это обошлось нам в шесть тревожных дней, четыре обморока, двух писем, отправленных Селестии и одной истерики Винди, доведённого до исступления упёртостью работодателя. Так в хлопотах и заботах осень сменилась зимой, повсюду снег лёг белым покрывалом, а в магазинах начали появляться новогодние игрушки.

— А что это ты пьёшь?

— Это кофе, — ответил я перевёртышу. — Очень вкусный. Не хочешь попробовать?

— Не знаю. Ты же его для себя взял…

— Не стоит волноваться. Я же сказал: в этом кафе для нас всё — бесплатно, — я передал смущающемуся Фецрину кружку.

Дело шло к дню Горящего очага. Хоть до праздника и оставалось четыре дня, в Ванхувере праздничная атмосфера чувствовалась уже вовсю: под окнами висели разноцветные гирлянды, горели фонари. Мимо витрины пробегала группа ряженых и напевала песенку: пони вообще очень музыкальны, и любят сочинять песни по поводу и без, пусть даже и получаются вот такие нескладушки:

«Лишь убрали с полей овёс,

Так выпал снег и пришёл мороз.

Реки все оделись в лёд —

Придёт к нам скоро новый год!

Мы песнь поём,

Его так ждём,

Ведь много счастья он нам принесёт!»

По просьбам жителей Астлина я договорился с Цехолионом об «экскурсиях». В означенные дни он отправлял разведчика на «дальнюю вылазку» длительностью в два дня. За это время он успевал попасть в мои копыта, и я проводил ему тур по почтовой станции и Ванхуверу. Первое наше появление вызвало новую волну самых разных газетных откликов. К счастью, руководство оборотней (ну, или королева, кто знает, как там у них всё работает) решило, что это беглые, и на той стороне инцидент был быстро исчерпан.

Некоторые предприимчивые горожане решили воспользоваться сложившейся с чейнджлингами ситуацией. Порой можно было встретить пони в одежде с изображениями оборотней. Владелец этого кафе, например, когда увидел меня, попросил в случае, если я приведу перевёртыша в гости в Ванхувер, сходить с ним сюда пообедать, причём совершенно бесплатно. Мы сошлись, и на следующий же день у входа в «Зелёный парус» появилась вывеска: «Здесь обедает Рони-почтальон и его друзья-чейнджлинги». Это, конечно, не осталось без внимания со стороны моих противников, и перед дверьми заведения, особенно по первости, регулярно собирались агрессивно настроенные пони с плакатами «Нет засилью чужестранцев» и «Пусть жуки катятся обратно на север», однажды даже расколотили окно, но всё это лишь подогрело интерес. Среди населения стало модно выражать поддержку моего проекта, скажем, ношением одежды с картинкой или походом в тематический ресторан.

«Парус» зачастую был до отказа забит посетителями, желающими посмотреть на меня и — куда сильнее — на оборотней, но владелец слово держал, и для нас всегда находилось свободное местечко и быстрейшим образом подавалась еда.

— Кха-кхааарш! — закашлялся и зашипел Фецрин. Три кобылки, сидевшие прямо за нами, издали вздох восхищения; с другой стороны заревел ребёнок, и его мать, краснея, вывела кричащее чадо на улицу — их места сразу же заняли другие. — Как ты вообще можешь пить такую гадость? Или вы все такое любите?

— А сам жучков ест, кто бы говорил, — я, ухмыльнувшись, забрал кружку обратно. — На самом деле, не все пони пьют кофе, многие, как и ты, его не любят.

Официант, стоявший поодаль, вопросительно посмотрел на меня.

— Дайте, пожалуйста, один шоколадный пудинг… Фецрин, что-то будешь?

Оборотень, вздохнув, отбросил бесполезное меню: половина названий, даже таких, как «пудинг» или «бутерброд», ему ни о чём не говорила.

— То же.

— Два пудинга, — пони кивнул и вихрем убежал на и кухню. Не пройдёт и трёх минут, как наш заказ, приготовленный вперёд всех остальных, попадёт на стол, а официант вновь займёт своё место, наблюдая за нами и ожидая следующего желания.

— Как тебе Ванхувер?

— Это большой и по-своему красивый город, — делился впечатлениями Фецрин. — Мне очень понравился порт. Может, пока есть время, сходим туда ещё раз?

— Не хочешь посмотреть на парк? Ладно, твоя воля, — не стал перечить я. — Кстати, Тефхит написал мне, что вы собираетесь тайно отпраздновать день горящего очага?

— Да. Они переписывались об этом с Твайлайт, она выслала нам инструкции, и он загорелся идеей устроить его. Жалко, конечно, что никто из пони не сможет нас проконтролировать, чтобы мы ничего не напутали, да и просто бы хотелось сводить кого-нибудь к нам в гости, но, — Фецрин вновь вздохнул, — это невозможно.

— Почему же?

— Так охрана.

— Так вся охрана под вами?

Перевёртыш испуганно поглядел на меня.

— Даже не думай, Рони! Ты не можешь прийти к нам на праздник. Мало ли, кто-то не выдержит появления пони и доложит наверх?

— А вы и не показывайте меня всем подряд.

— А сыщики? Вдруг они нагрянут на ночь глядя?!

— Должны?

Фецрин обречённо съёжился.

— Нет.

— Ну, значит, я попрошусь на вечеринку у Тефхита.

По моему плану, следующим закономерным шагом был бы поход пони в гости к оборотням. Появлялись же последние в Ванхувере, в конце концов, и это даже вызвало волну обожания. Вдруг с чейнджлингами это тоже сработает? Конечно, цена проигрыша в этой авантюре была до безумия высока, но с моей точки зрения риск целиком стоил того.

Друзья по-разному восприняли это решение. Винди сам хотел бы побывать в улье и по-доброму мне завидовал. А вот Кристал эта идея совершенно не нравилась, и на пару с Ксиолой они пытались переубедить меня, впрочем, довольно безуспешно.

— Ладно, ладно, но хотя бы поставь в известность Селестию. Сам будешь перед ней отвечать за своё безумство — простонала она, так и не сломив меня. Мы отправили ей внеочередное письмо с этим известием.

Тефхит немедленно ответил на мой запрос, приглашая меня и описывая способ похода. Под вечер кануна дня горящего очага к станции с носилками должны были подлететь двое разведчиков. Им предстояло забрать меня и, минуя любопытных глаз, доставить до улья. Ночью почти все оборотни закупориваются внутри, поэтому если зайти через один из служебных входов, найти меня не должны. После праздника перед восходом солнца аналогичным образом меня должны были отправить обратно. На том и согласились.

Утро кануна дня горящего очага я, Винди и Харт провели в Ванхувере. Кристал всё ещё пыталась отговорить меня, но делала это вяло и больше для проформы. Мы разбрелись по магазинам купить друг другу подарки: для Винди я приобрёл отличную новую шапку взамен старой, изношенной, а для Харт — книгу с партиями знаменитых шахматистов: сам я в этой игре мало что смыслю, но Кристал, уверен, оценит. Может, это поможет ей одержать победу после череды поражений от Вайт.

Встретились мы уже с полными пакетами. Страсть как хотелось рассказать, но сюрприз есть сюрприз. Даже Конквер молчал, как партизан на допросе, когда Харт осторожно спросила его по поводу подарков.

Ближе к ночи прилетели две незнакомые мне разведчицы. Устраиваясь на носилках, я попрощался с друзьями и с пожеланиями удачи полетел на север, в ночную мглу.

11. День горящего очага - часть 2

Несмотря на то, что на мне были надеты шарф, форма и шапка, я всё равно продрог до костей во время полёта. Где-то на западе собирались тучи, оттуда дул сильнейший ветер, от которого не спасал никакой подшёрсток. Странно, что оборотни, похоже, не замерзали вовсе, но спросить их об этом я не смог: во время полёта ветер дует в уши, и особо не поговоришь.

Через час-полтора разведчицы довольно неожиданно пошли на снижение. В мгле я едва разглядел мрачные силуэты нависающего, будто бы мёртвого, улья. Мы попетляли среди сугробов и камней, пока неожиданно не подошли к входу.

Изнутри здание производило ещё более гнетущее впечатление. Едва отверстие за нами закрылось, показалось, что мы унеслись на километры под землю и мне больше никогда не увидеть солнце. Зеленоватый свет пугал и настораживал. Ощущение, что в любой момент из-за угла может выскочить страж и завопить: «Попался!» Я пытался считать коридоры, но на шестом сдался: похоже, что «двери"-отверстия всё равно то появлялись, то исчезали.

— Как же вы здесь не путаетесь?

— С чего бы путаться? — устало ответила оборотень. — Мы сейчас обходим склады по окружному туннелю. Потом от мастерских вниз, влево и вверх в новые помещения. Их построили этой осенью, там пусто и почти никто не заходит — идеальное место для нашей встречи.

— Ммм, — не в силах ответить что-то более содержательное, я промычал. Перед одним из поворотов меня остановили:

— Сейчас мы скажем остальным, а ты заходи, когда позовём.

Я кивнул. Разведчицы зашли, и сразу же оттуда послышался радостный шум. Нас ждали, причём, похоже, уже довольно давно.

— Заходи!

Я повернул и обомлел.

Посередине большой залы стояла закопанная в кадку осина, в ветвях которой расположились мячи, ленточки и тканевые куклы пони в натуральную величину. Те же ленточки украшали всё помещение, а стены были расписаны красной, белой и жёлтой краской в духе безумного художника, бездумно малюющего своей кистью направо и налево. Слева высилась огромная куча барахла: сломанные стулья, шкафы, прочая мебель, а среди них — те же, но безнадёжно распотрошённые куклы с торчащим отовсюду пухом. Справа, за столами, окружающими огромный чан с красными подтёками, сидело множество чейнджлингов, смотрящих в одну точку — на меня. Посреди же всей этой катавасии высился плакат с аляповатыми разноцветными буквами «С днём горящего очага!» и небольшой припиской снизу «Добро пожаловать, Рони!»

Признаюсь, если бы не этот плакат, я бы подумал, что попал не на новый год, а на «праздничное ритуальное убийство пони с последующим его приготовлением». Тут же все оборотни восторженно заревели и бросились в мою сторону.

«Спокойно, Рони, спокойно», — думал я, принимая поздравления от окружающих меня перевёртышей. — «Это всё ещё праздник горящего очага. Вопросы будешь задавать потом».

— Привет, Рони!

— Тебе здесь нравится?

— Ты такой пушистый, можно потрогать?

— А? — я не ожидал такого напора. — Да, конечно.

Оказалось, что желающих меня потрогать было очень много: многие чейнджлинги никогда не видели пони вживую, и понятия не имели о том, как выглядит их шерсть. Всем хотелось меня погладить. Я не стал противиться и даже снял свою форму почтальона. Её немедленно забрали и тоже стали ощупывать.

— Как мягко!

— Смотрите, настоящая грива!

Ай! Кажется, кто-то дёрнул меня за хвост.

— А что это за рисунок на твоём боку? — голубоглазый чейнджлинг ткнул в изображение свитка, запечатанного красным сургучом, и пера в чернильнице.

— Это — знак отличия, — объяснил я. — У всех взрослых пони есть такой, он показывает наш талант.

Тотчас же я пожалел, что рассказал им об метке, так как всем захотелось потрогать и её. Дело кончилось тем, что какой-то умник задумался, какой же она будет на вкус, пробился и лизнул её. Бедняге надавали тумаков и оттащили его под крики «Бруно, ну не позорь нас перед гостем» и «Чернила! На вкус, как чернила, я их тоже пробовал, клянусь!»

Пользуясь заминкой, один из оборотней, оказавшийся Тефхитом, оттеснил толпу и объявил, что каждый, кто хочет меня потрогать, должен встать в очередь. В итоге мы потратили на поглаживания двадцать минут, после которых мне казалось, что мою шкуру затёрли до дыр.

Первым делом, потирая бока и обратно одев форму, я подошёл к кадке:

— Это что такое?

— Праздничное дерево, — с гордостью ответил Тефхит.

— Нет, это осина. На праздник наряжают ёлку.

— Нам про это не сказали, — замялся перевёртыш. — Мы точно следовали инструкциям.

— А это что? — я осмотрел сшитую из лоскутов серой ткани куклу пони и ткнул в неё копытом. Она выглядела довольно жалко. Мордочка злобно скалилась на меня вышитым ртом, угрюмо поглядывая единственным пуговичным глазом. Конечности были не раз шиты-перепришиты к телу, везде виднелись следы от зубов. На шее красовались заплатки, а на измочаленный хвост было жалко даже смотреть.

— Кукла пони. Дети любят с ними… играть.

— Вижу. Но мячи-то вы зачем нацепили, честное слово?

— Да что такое! — Тефхит взбеленился. — Может, пони по-разному празднуют день горящего очага? Дайте ему письмо.

Мне выдали листочек в рамочке. Вглядываясь в неровный почерк Твайлайт, я прочитал:

«Рождественское дерево — непременный атрибут дня Горящего очага. Поставьте его в центре комнаты и нарядите игрушками…»

Ни отнять, ни прибавить. Сделано всё в точности так, как написано. Так, а это что?

«В Балтимейре есть забавная традиция: к новому году сжигают все ненужные и сломанные вещи. Пони верят, что так они оставляют свои неудачи и проблемы в прошлом году, и с чистой душой идут в новый…»

Ясненько. И в куче хлама ничего удивительного нет. Опа, а вот котёл объяснился: «…сварите ягодный пунш…»

— Ещё мы хотели спросить, — осторожно начал Тефхит. — А когда нужно зажигать огни на дереве? А то оно быстро сгорит, может, сделать это в конце, а?

Разъяснив все неясные и ошибочные моменты, я шёпотом пригрозил:

— Ну, Твайлайт, чтоб тебе на новый год все твои друзья носки подарили.

После осмотра комнаты мы перешли к столу. Памятуя о кухне, которая у чейнджлингов в ходу, я хотел было отказаться, но оборотни и здесь меня удивили, на этот раз приятно. Мне принесли печенье, бутерброды с сеном и шоколадные кексы, как они это всё достали — для меня до сих пор загадка. Всё это я уплёл без остатка, запивая клюквенным соком (ну, не вышел у них настоящий пунш). Под конец трапезы ко мне подсел статный чейнджлинг, которого я сразу узнал по серебряной звезде.

— Цехолион?

У него не было праздничного настроения, и настроен он был серьёзно.

— Я хотел извиниться перед тобой, Рони.

— За что?

— За смерть Ноффита.

— Я верю, что ты не мог ничего сделать. Ты не виноват, — попытался я успокоить его.

— Когда пришёл начальник сыска и показал ордер на их арест, я мог бы потянуть время, как-то предупредить их, но не стал этого делать. Мне просто стало страшно, и я ничего не предпринял.

— А представь, если бы тебя поймали? Думаешь, нашим хорошо бы пришлось при новом лидере, который скорее всего стал носом землю рыть, лишь бы найти переписывающихся? Тебе не за что корить себя, Цехолион.

— Может, ты и прав. Я боялся, что ты винишь меня в этом, поэтому и хотел поговорить, — чейнджлинг вымучено улыбнулся, встал и смешался с толпой.

Я понимал, что эта улыбка была не настоящей, и что его всё ещё гложет вина, которую он добровольно на себя взвалил. Я хотел поговорить с ним сразу, но воспоминания о Ноффите вновь расстроили меня, а празднующие хотели видеть радостного, а не грустного пони. Поэтому разговор я отложил на конец праздника.

После перекуса шли игры. Мне давно хотелось посмотреть на «ленточки», и оборотни согласились провести для меня показательную игру, хоть и помещение было слишком мало. Я и не представлял, что с такими, как мне казалось, слабыми крылышками, можно вытворять настоящие чудеса полёта. Играющие на полном ходу меняли курс, останавливаясь и разворачиваясь, пикируя и сшибая мебель под общее улюлюкание. Я едва мог уследить за ходом игры, но время от времени на пол падала очередная оторванная ленточка, и ещё один проигравший спускался на землю. В итоге один синий остался против двух красных, и пусть он и петлял не хуже колибри, исход был предрешён. В очередном пике Троффи перекусила ленточку, с грохотом сбив кадку с осиной прямо на стол с остатками еды. Под всеобщие аплодисменты и поздравления обломки были перенесены в кучу для костра.

Тефхит решил, что настолько активных игр пока хватит. Оборотни разбились на группы поменьше, в которых играли либо просто говорили о том, о сём. Конечно же, везде меня приглашали. Сначала я показал пару фокусов с прихваченными из дому картами, потом дважды обыграл чейнджлингов в слова и трижды потерпел сокрушительнейшее поражение в «колониях» — оказалось, что у перевёртышей есть свой аналог шахмат, как по мне, так ещё более головоломный (надо будет показать Кристал).

Далее я сыграл в ещё одну интересную игру. С десяток оборотней превратились в точные копии меня, и, задавая самые разные вопросы, нужно было найти оригинала. Быть угадываемым оказалось интересно, а вот самому распознавать настоящего никак не получалось. Ну, тут нужно хорошо знать друг друга, чейнджлинги жили вместе не первый год, а я начал переписываться от силы три месяца назад.

И когда мы хотели перейти к фантам, из одного из боковых проходов стремглав вылетел задыхающийся перевёртыш.

— Что произо…

— Сыщики приехали! Их десяток, они сейчас будут всё обыскивать! Торварт идёт сюда!

12. Жребий брошен

Празднующие немедленно засуетились. Вместо всеобщей паники все находились лишь в лёгком испуге, стало быть, план действий на такой случай всё же был. Пара чейнджлингов сорвала плакат и унесла его в неизвестном направлении, а двое других взяли свёрток, до сих пор валявшийся в углу, и стали его разворачивать.

— Якилофон мне в рот! — выругался вмешавшийся Цехолион. — Сегодня же не должны были прийти…

— Я знал, я знал, что они придут…

— Улетаем отсюда!

— Молчать! — наместник перекрикнул толпу. Все испуганно замерли в самых нелепых позах. — Уходите окружными переходами в жилые комнаты, НЕ БЕЖАТЬ. На вопросы отвечайте, как мы договаривались. Тефхит, прячь Рони, но даже не думайте далеко уходить: вас, как пить дать, уже ищут.

Я хотел посмотреть на эвакуацию, но Тефхит бесцеремонно схватил мой рукав и утащил меня в тёмные коридоры улья. Только я хотел спросить, куда же мы направляется, как он силой дёрнул меня вправо, и мы очутились в средней по размерам кладовой, доверху забитой ящиками.

— Какого сена…

— Щщщ! — перевёртыш подцепил меня за шкирку и, на мгновение подняв в воздух, забросил в ящик. Ну и как после такого можно разговаривать, спросите меня?

— Тефхит, что ты творишь?! — возмущаясь, уже тишайшим шёпотом спросил я приземлившегося рядом оборотня.

— Кто-то летел впереди по коридору, нам было не разминуться, а теперь раз в жизни можешь помолчать?

Я кивнул, и мы стали вслушиваться в происходящее, благо уйти от праздничного зала хоть сколько-нибудь далеко не успели.

И правда, чуткие уши Тефхита уловили то лёгкое жужжание, которое я услышал лишь только сейчас. Некий чейнджлинг миновал отверстие к кладовой и устремился к залу, но почти сразу же остановился и сказал:

— Ба, да это же наместник Цехолион!

Голос его был преисполнен сарказма.

— Торварт. Какая важная персона к нам пожаловала, — наместник был сдержаннее, но всё равно не смог своей неприязни. — И какое же дело тебя привело в наш маленький улей на отшибе?

— О, этот вопрос я должен задать тебе. Два часа назад мне доложили, что видели пони, направляющегося к Астлину. Его переносили чейнджлинги, личность которых установить не удалось.

— Мне о подобном не докладывали. Если бы хоть один из стражей или разведчиков увидел пони, я бы знал об этом в ближайший час.

— А может, ты просто не хочешь их выдавать? Я тебя, Цехолион, насквозь вижу.

— Хочешь сказать, что я поддерживаю братание с этими пушистыми негодяями? — голос наместника был холоднее льда.

— И знаешь, и поддерживаешь, — сыщик точно плюнул кислотой. — Поверь мне, когда я найду этих пони, особенно того жёлтого подонка — почтальона, я примусь за тотальное расследование. И снова полетят чьи-то головы.

Мне показалось, что Торварт хищно облизнулся.

— А знаешь, чья полетит в первую очередь? Напомни-ка мне, кого же это у нас после ноябрьского инцидента поставили ответственным за сыск на территориях Астлина и четырёх других ульев? Уж не его ли стоит винить в первую очередь?

— В Ридхине живёт в десять раз больше, чем в вашем захолустье, и еретиков там больше! Я не могу разорваться между всеми ульями, и хоть бы помог мне, зараза ты этакая! — гостю, похоже, надавили на больное место. — Говорят, пишут, дескать, «дружба — это чудо», тьфу, это же надо было додуматься до такого! Пони этой своей дружбой подмяли под себя все соседние народы, а теперь эта же зараза пришла и к нам! Вся наша страна просто падёт к ним в копыта без всякого боя! Если такое случится, мне и впрямь снесут голову.

И после небольшой паузы, гораздо тише и без насмешливого тона он добавил:

— Да я бы и сам не пережил такого.

После десятка двух удаляющихся шагов, Торварт вскрикнул:

— А это что такое у вас творится?!

Я похолодел: сыщик, похоже, зашёл в наш праздничный зал.

— Тихо отмечали стопятидесятилетие битвы у Васильковых лугов.

— Да плакат-то я вижу («Так вот что разворачивали те двое!»). Просто… что за кавардак вы тут устроили?

— Под конец решили сделать постановочное сражение, ну и посносили тут всё. На славу повеселились.

«Да кто ж поверит в такую чушь?»

— Не стыдно детские игрушки потрошить? — ухмыльнулся сыщик.

Ответа не последовало.

— Хорошо. Сейчас мои ребята обследуют каждый закоулок Астлина. Ты тоже поможешь мне в поисках.

— Лучше я пойду и извещу стражу, подключу их к делу. К тому же мне нужно сделать выговор разведчикам, раз уж они упустили пони, всего вам доброго.

— Нет, ты останешься со мной. Я всё ещё тебе не доверяю, Цехолион.

— При всём моём к тебе уважении, — в голосе зазвенела сталь, — ты не вправе мне отдавать приказы. Что я хочу, то я и буду делать, а если тебе так надо таскаться по холодным коридорам…

— Это видишь?

Секундная тишина.

— Золотая звезда? Особые полномочия? Когда получил?

— Три дня назад, — злорадно ответил Торварт. — Ровно тогда, когда письмо пони нашли в Весалиополисе. Королева была вне себя от ярости, и меры последовали незамедлительно. Я давно просил себе больше воли, но послушали меня, когда запахло жареным. И на том спасибо.

— Хорошо. Куда теперь пойдём?

— Молчи и иди за мной.

Теперь два чейнджлинга развернулись и пошли в обратную сторону. Шаги неумолимо приближались, и вдруг, к моему ужасу, совсем близко послышался голос:

— А начнём мы с этой кладовой.

Чтоб его!

Тефхит лежал неподвижно, боясь даже моргнуть. Я же лихорадочно соображал. Пусть мы и сидели в ящике, верх его был открытый, и не заглянуть туда было невозможно. Торварт либо Цехолион в любом случае сделают это. Но ящик стоял-то с правой стороны, и голос сыщика тоже раздался справа! А между тем, наместник даже не знает, что мы прячемся в этой комнате!

Пришлось идти на риск.

Я бесшумно привстал на задние копыта. Тефхит бы хотел остановить меня, но ненароком издать звук он боялся больше и был лишь вынужден смотреть на происходящее выпученными глазами. Осторожно выглянув из-за краешка, я осмотрел кладовую.

Бинго!

Торварт, отвернувшись, осматривал соседний ящик, а вот Цехолион покончил с стоящим с противоположной стороны и, повернувшись, меня увидел. Я махнул копытом и тихонечко опустился обратно. Если всё пойдёт по плану, он подойдёт к нашей коробке, заглянет в неё, сделает вид, что в ней пусто, и они уберутся восвояси.

Прошло четыре мучительных секунды. Сердце билось так сильно, что, казалось, его стук разносился по всей комнате.

Наконец, сверху появился чейнджлинг. Его хвойно-зелёные глаза загорелись огоньком.

Это был не Цехолион.

— Ба, да это же… — начал Торварт, но не успел. На его голову опустился какой-то предмет, и оборотень, обмякнув, шлёпнулся к нам в коробку.

— Что ж, всегда хотелось сделать с ним что-то подобное, — стремительно бледнея и всё ещё удерживая утюг, показался Цехолион.

Самый жуткий кошмар будто воплотился в реальность. Меня обнаружили. Несмотря на уверения Тефхита, вопреки вероятности и моим стараниям это произошло. Как это можно исправить?

— Что нам теперь делать?

— Теперь твоё появление в улье ни для кого не секрет, — Цехолион, пусть и был испуган не меньше меня, удивительным образом сохранял самообладание, в то время как его брат лишь стонал и кусал самого себя от досады и страха. — Даже если Торварт… мм… пропадёт, это не может не вызвать вопросов, ведь произошло это внутри улья. А убедить его в том, что ему стало плохо и померещилось, не получится: он не отступится, а верят ему больше, чем мне. Итого, по любому наши действия расценят как измену.

— Что будет с остальными жителями Астлина?

Голос наместника задрожал.

— За Астлином уже есть ноябрьский огрех. Кризалис же рвёт и мечет. Нас попросту уничтожат, объявив мятежниками, не оставят ни от улья, ни от его жителей и мокрого места. Это будет отличным примером для остальных.

Тефхит горестно завыл, качаясь подобно осине на ветру.

— Они не могут так поступить. Не со своими же собратьями, — для меня такая новость была потрясением до глубины души. Я мог понять походы чейнджлингов против пони, но такое мой разум просто отказывался принимать.

— Могут, Рони. Ещё как могут. Так было с Сильтиумом триста лет назад, так было с Декслином в прошлом веке. Так будет и с нами.

До меня полностью дошёл ужас моего поступка. Вся проделанная работа оказалась перечёркнута. Вместо того, чтобы подружиться со всеми чейнджлингами, я подвёл часть из них, доверившихся мне, под гибель. Что скажут мои друзья? Что скажет общественность? Что? Я думаю об результатах среди пони?! Рони, а судьба астлинцев тебя уже так и не волнует? Что там, подружимся с новыми, да?

Слёзы выступили на моих глазах.

Страшно представить, что скажет мне принцесса Селестия, когда узнает, что я натворил. Может, она тоже отправит меня на луну на тысячу лет. Да, я бы даже не расстроился. Я этого заслужил.

Впрочем, навряд ли мне удастся дожить до этого, потому что уничтожения Астлина моё сердце не выдержит.

Зеленоватый свет, скудно освещающий кладовую, померк. Мир пропал, оставив от себя колючие иглы тьмы, проникающие повсюду, в самые дальние закоулки моего разума. Не было ни одного лучика, ни единой искорки, лишь безысходная пустота.

Искорка?

Я вспомнил письмо Твайлайт, присланное ей после первого выступления в Ванхувере.

«У тебя, как там, так и здесь, есть замечательные друзья, готовые прийти на выручку в трудную минуту».

Я вспомнил Винди Конквера и Кристал Харт.

Вспомнил их добрые, улыбающиеся мордочки.

Вспомнил, сколько неисчислимых раз они меня поддерживали, утешали, помогали претворять в жизнь невозможное.

Я понял, что без друзей я бы никогда не достиг всего этого. Порой без поддержки товарищей у тебя не хватает сил пройти дальше.

Так чем же отличаются от меня эти попавшие в беду оборотни? Им, как и мне когда-то, остро нужна та помощь, которую я могу дать.

Хватит сидеть и страдать, думая, что меня будет ожидать в будущем.

Пора действовать.

Я встряхнулся, приходя в себя после минутного шока. Поднявшись, я осмотрел серого Цехолиона и лежащего Тефхита и произнёс:

— Значит, пути назад уже нет?

Наместник покачал головой.

— Тогда и выбора у нас тоже нет. Мы должны идти вперёд.

— Не хочу тебя разочаровывать, но немногие согласятся выступить против власти.

— Если чейнджлинги поймут, что эта власть пытается их уничтожить, то, пожалуй, сменят своё мнение. К тому же, нам вовсе не нужно сражаться против армии Кризалис. Всё, что нам необходимо — это время. Время, которое нужно, чтобы эвакуироваться в Эквестрию.

— Хочешь, чтобы жители Астлина ушли на юг? — Цехолион не верил моим словам. — А как же пони? Ты же писал, что отношение к проблеме оборотней в целом нейтрально. Такая толпа беженцев усугубит ситуацию. А что скажет ваша принцесса?

— Селестия? Думаю, она не откажется, и напротив, всячески нам посодействует. А теперь веди нас к жилым помещениям, будем разжигать восстание.

— У меня есть способ получше, — Цехолион поднялся, и побежал в коридор. Я метнулся за ним, сзади, трепыхаясь, летел Тефхит.

— А если Селестия откажется?

Да, я слукавил, когда говорил про неё. У меня не было уверенности, что она не даст от ворот поворот. Многие политики сначала улыбаются и поддерживают, а потом бросают на произвол судьбы. Да, это — Селестия. Поднимающая солнце. Хранительница Эквестрии… хотя сейчас мне было не до её титулов. Вместо них в голову мне пришла история про Найтмер Мун и её изгнание.

— Мне плевать, что она скажет, — ответил я и сам удивился, какую хулу я только что произнёс. Впрочем, куда важнее было вселить надежду в сердце Цехолиона. — Если понадобится, я лично проведу вас всех сквозь всю Эквестрию на дикий юг, где вы не погибнете от холода, голода и вражеской армии.

— Тебе же не спустят такое…

— Я должен спасти вас. Пусть меня за это выгонят из страны, закроют моё дело — тогда я буду жить с вами. Главное, чтобы вы спаслись. Наместник воспрял духом и ускорился. Я едва за ним поспевал. Повернув за очередной угол, мы ворвались в комнату с кучей лояльных нам чейнджлингов и парой сыщиков.

— Наших бьют! Спасай Рони! — крикнул Цехолион, набросившись на стража. Перевёртыши не стали задаваться вопросами: слово наместника в улье — закон, да ещё и друзья в опасности! Сопротивляющихся чейнджлингов скрутили и связали, после чего Цехолион рассказал о произошедшем и возможных последствиях.

Всё-таки оборотни — народ побойчее пони. Восстание распространялось со скоростью лесного пожара. Мы выбежали в главный зал улья с центральным выходом, туда же приносили связанных или вырубленных сыщиков. Оборотни, не знающие о произошедшем, во множестве высыпали в зал, сонно потирая глаза и спрашивая, что случилось. Им отвечали другие, каждую минуту рождались новые версии произошедшего: я, например, услышал историю о том, как «на наместника набросились шесть предателей, а Рони побил их всех и теперь будет война». Почему же война будет, никто не знал. Творился полнейший хаос.

— Семь, восемь, девять плюс Торварт в кладовой — десять, — перечитывал Тефхит. — А сколько их всего было?

— Двенадцать, кажется, — ответил тот самый перевёртыш, что ворвался на праздник.

— И где же ещё двое?

Ответ тут же явился сам собой в виде двух показавшихся откуда-то из-под потолка сыщиков, изо всех сил летящих в сторону выхода.

— Это шпионы, не дайте им уйти!

Куда там! Пока первые сообразили, что нужно делать, оборотни уже скрылись в ночной мгле. Цехолион и ещё пара чейнджлингов подлетели к выходу и посмотрели вслед.

— Будешь организовывать погоню? — спросил я, приближаясь к отверстию.

— Какой! Мы их уже потеряли, а ещё посмотри на небо!

Я поднял взгляд вверх. Тучи, на моём пути сюда находившиеся далеко на западе, теперь заполонили всё небо. Бушевал сильнейший ветер, и в любой момент могла разразиться страшная буря.

— Ты думаешь, они успеют до ненастья?

— Определённо нет, — ответил наместник. — Но с такой скоростью и попутным ветром они могут добраться до реки Дешели, и, укрываясь крутыми берегами, даже в такую вьюгу дойдут до Ридхина часа за три. А там против нас уже соберут карательный отряд. Едва закончится пурга, хотя бы небольшие силы отправятся на нас. Придётся эвакуироваться с боем и надеяться, что они не успеют собрать хоть сколько-нибудь сильную армию.

В голову ко мне незамедлительно пришло последнее спасение.

— Я должен отправиться в Норд-Ривер и просить помощи у Селестии.

— Прямо сейчас? Рони, это же самоубийство! Вам не пройти сквозь такую бурю!

На западе, над не видимым отсюда морем, уже встала белая стена от неба до земли.

— Если меня понесут четыре самых быстрых чейнджлинга, я успею?

Наместник задумался.

— Цехолион, на раздумья нет времени!

Перевёртыш взглянул на меня своими фиолетовыми однотонными глазами.

— Хорошо, я наберу тебе четырёх добровольцев из наших, и сразу же после этого сделаю общее сообщение. Прощаться не будем, улетай немедленно. Удачи тебе.

Он убежал в кучу, выискивая наших. Пару раз ко мне приходили знакомые по переписке или встретившие меня на празднике оборотни и спрашивали, что происходит. Я ничего не отвечал и лишь смотрел на приближающуюся вьюгу. Каждая минута длилась, как вечность.

Очнулся я от прикосновения к плечу. Я обернулся и увидел четырёх готовых к полёту чейнджлингов.

— Я Троффи, мы тебя перенесём до станции… ну, да ты и так понял, садись на носилки.

Не в силах ничего ответить, я кивнул и устроился. Мы резко взмыли ввысь и отправились навстречу буре.

13. Ночь души

Добровольцы летели бойко, гораздо быстрее, чем на моём первом пути. Местность летуны знали хорошо, перемещаясь от ориентира к ориентиру, вскоре и я начал узнавать отдельные ландшафты. По моим скромным расчётам — в полёте всё равно мало чем можно заняться — мы могли бы добраться до станции за полчаса.

Проблема была в том, что этих тридцати минут у нас попросту не было.

Усиливающийся ветер, перерастающий в шквальный, только по первости помог нам, после лишь сбивая с курса на восток. Лунный свет едва пробивался через облака и грозил вот-вот погаснуть. В любую секунду нас мог настигнуть шторм. Эта гонка с грозной стихией, по всей видимости, была проигрышной с самого начала, и всё, что мы могли сделать — выиграть ещё пару минут, прежде чем буран нас поглотит.

Свет погас окончательно. Уши заложило, а на носилки упали первые снежинки. Вскоре нас настигли и хлопья, бешено кружащиеся в воздухе, попадающие в глаза и нос. Я мог только представить, насколько плохо сейчас приходилось чейнджлингам.

И правда, силы начали им изменять. Жестокие порывы ветра делали дальнейший полёт совершенно невозможным, и мы приземлились в запорошённый овраг.

— Сколько мы не долетели? — спросил я.

— До деревни ходьбы минут пятнадцать, — откашлялся один из оборотней. — Мы немного не добрались до Синей Головы, что сейчас справа от нас.

Он махнул куда-то в тьму. Дальше ста метров не видно было ни зги.

— Нам нужно дойти до станции хотя бы пешком!

— Даже не думай, — ответил он. — Здесь мы защищены от ветра, и хотя бы до утра мы точно не замёрзнем — тебя же от холода хорошо защищает шерсть, да? Главное, чтобы нас не завалило, но за этим можно следить по очереди. Давайте выроем пещеру и…

— Я мог бы с таким же успехом остаться в Астлине! Какой толк в этом броске, если мы не доберёмся до Норд-Ривер? Наша цель так близка!

— А вот если в переходе тебя занесёт снегом, или ты куда-нибудь провалишься, то тебя уже точно ничто не спасёт.

— Зато я знаю эти места как родные. Я столько раз принимал почту, столько раз здесь ходил, я проведу нас сквозь эту равнину с закрытыми глазами!

С минуту мы смотрели друг на друга. Время утекало.

— Как хотите. Я пойду один.

Лишь я выбрался за пределы оврага, ветер нещадно захлестнул меня, закинув в морду россыпь снега. Я откашлялся, прищурился и побрёл по направлению к деревне, при каждом шаге проваливаясь глубоко в снег. Мороз стоял дикий.

— Постой!

Я обернулся. Отплёвываясь, за мной вышла вся четвёрка.

— Пропадёшь же без нас, Рони.

И мы пошли. Я, конечно же, не мог заметить ни огней деревни, ни дыма от её труб, но я помнил каждую скалу, каждое деревце. Вот мы проходим мимо огромной раздвоенной сосны. Вот овраг, в который упала Харт во время нашего первого похода. А это ягодные кусты, которые мы обобрали в середине октября.

Пусть мы продвигались верно, но очень медленно. То и дело кто-то проваливался и не мог выбраться, тогда пара перевёртышей вытаскивала его из западни. То я не мог определить следующий ориентир, и нам приходилось идти вслепую, прежде чем в глаза мне бросался очередной знакомый объект. Становилось всё холоднее и холоднее, воздух был просто обжигающим. Порой хотелось лечь в снег, будто укутавшись в тёплое одеяло, и переждать метель…

Не спать!

Спину я не чувствовал уже давно. Переставлял заледеневшие ноги буквально машинально, сил не было даже на то, чтобы обернуться и проверить, как там чейнджлинги. Но всё же за последние месяцы я изрядно напрактиковался в ходьбе. Год назад я бы упал на этом самом месте. Сейчас же моей выносливости хватит надольше.

А насколько больше? Час? Минута? Сколько мы вообще идём по этой белой пустыне, продираясь сквозь мрачно чернеющие кусты? Почему я до сих пор не вижу деревню? Где мы вообще?

Я остановился, силясь понять куда мы вышли, но, как ни вглядывался, не видел ничего, кроме летевших повсюду белых крупьев. Неужели мы заблудились? Я попытался вспомнить последнее место, которое узнавал. Кажется, это были деревья, росшие неподалёку от деревни. Обернувшись, я увидел их, смутно качающихся на пределе видимости. Получается, что мы вышли на финишную прямую? Или же нет?

Я потерял всякую уверенность, и только сейчас понял, насколько замёрзли мои ноги.

Шаг. Ещё шаг. Пустота. Ничего нет.

От мысли, что мы потерялись, ушли последние силы, и меня подкосило. Я рухнул в снег.

Вдруг откуда-то справа до меня донёсся запах дыма. Дыма? Зимой ничего не может гореть. Значит, мы всё-таки дошли?!

Я собрался и закричал в ту сторону:

— Помогите!

Ответа не было.

— Что ты делаешь? — ошалело спросила подковылявшая спутница. На неё было жалко смотреть, как выглядели остальные, я даже представить не мог.

— Спасите нас!

Тишина.

— На помощь! Кто-нибудь, пожалуйста, отзовитесь! Селестией заклинаю вас, придите к нам!

Ветер на секунду пропал. Мне почудились тёмные силуэты вдалеке. Этот мираж позволил собрать мне последние силы, и, приподнимаясь, я завопил:

— ПОМОГИТЕ!!!

Издалека донёсся какой-то звук. Наверное, показалось. Да, это было бы неудивительно, ведь всё вокруг такое тёмное… а снег такой мягкий… да, я это уже говорил… а, может, и нет… да какая, собственно, разница…

Облака покачнулись в последний раз и разбились об землю, рассыпавшись миллионами искр. Лишившись опоры, я провалился и начал падать сквозь буран, покуда всё не поглотила тьма.

Первое, что я почувствовал, находясь в забвении — это мощный поток тепла, попавший в мою голову. Было очень приятно, я никогда не ощущал ничего подобного. Может, это была магия. Я чувствовал, как с этой струёй силы, протекающей сквозь всё моё тело, жизнь возвращалась и в шею, ноги, спину… Я мог чувствовать даже хвост! Тут сквозь мои веки пробился свет.

Я очнулся. Я ожил.

Рог, касавшийся моего лба, приподнялся. Я попытался встать, но не смог и ощутил под собой деревянный пол. Конечно же, мы на станции! Неужели кто-то из наших услышал мои крики, и нас всё-таки спасли! И благодаря магии Харт я пришёл в чувство!

— Спасибо, Кристал, — я попытался выбраться из её неожиданно сильных копыт, но меня всё ещё крепко и нежно держали.

Разлепив слезящиеся глаза, понял, что пока что едва могу видеть. Всё кружилось и плыло, но даже так я разглядел, что будка была наполнена кучей незнакомых мне пони. Это было странно, ну да ладно, потом разберёмся, зачем они пришли.

— Смотрите, сырные пони тоже пришли в себя! — закричала розовая кудрявая кобылка, указывая куда-то в сторону.

— Пинки, дорогая, показывать копытом на других неприлично, — мягко, но с укоризной, ответила ей белая единорожка, магией смачивающая тряпочку в тазу с горячей водой. — Налей ещё воды, пожалуйста.

— Рони, Рони, живой! — слева закричали и бросились ко мне. Даже отвратно себя чувствуя, я улыбнулся. Это были Винди и Кристал. Друзья, должно быть, волновались за меня больше всех, главное, чтобы они сейчас меня не обнимали, а то снова грохнусь в обморок.

— Только не трогайте его, прошу! Вы сделаете ему лучше, если оставите в покое!

Стоп! Этот голос был мне знаком. Твайлайт? А она-то что здесь делает?

Энергия стремительно возвращалась каждую секунду. Я протёр копытами глаза и впрямь увидел фиолетовую пони, стоящую прямо напротив меня. Тут до меня ещё дошло кое-что. Как Харт могла меня подлечить, если всё это время она была слева? Кто же это тогда до сих пор поддерживает меня, не давая упасть? И чьи слёзы падают на мои плечи?

Уже с усилиями я попытался выбраться из удерживающих меня белых копыт, но я всё ещё был слишком слаб. Кто бы ни была эта таинственная добродетельница — а мне казалось, что это девушка — она заботливо перенесла меня на кровать. Там я провёл ещё некоторое время, восстанавливаясь после отморожения. Наконец, когда почувствовал, что полностью пришёл в норму, я с лёгкостью вновь открыл глаза, дабы во второй раз осмотреться.

Но сделал я это лишь для того, чтобы прямо перед своим носом увидеть принцессу Селестию.

Испугавшись и удивившись, я оглядел комнату. Помимо уже увиденных в первый раз пони, я заметил всех доставивших меня чейнджлингов, чувствовавших себя немного лучше, и принцессу Луну! Да что такого могло произойти, чтобы такие пони явились к нам на станцию в ночь Горящего Очага? Похоже, и вправду произошло новогоднее чудо.

— Принцесса, — вместе с жизненными силами ко мне, конечно, вернулась и способность нормально разговаривать. — Что происходит? Почему вы здесь?

— Когда я узнала о твоём решении прийти в гости к чейнджлингам, то сразу же решила приехать сюда и убедиться, что всё пойдёт хорошо и ты вернёшься в целости и сохранности. Всё-таки, как-никак впервые за несколько столетий пони свободно идёт в улей оборотней на правах гостя. Твайлайт с друзьями тоже захотела проведать тебя.

— Так это… — у меня пересохло горло. — Элементы Гармонии?

— Верно.

Принцессы и Элементы у меня в гостях. Кому расскажешь — не поверят.

— Видимо, предчувствие меня не подвело. Троффи не теряла сознание и смогла приблизительно рассказать, что случилось в Астлине.

— Они ведь все живы?! — я ещё раз обернулся в сторону оборотней.

— Да, их жизни не угрожает никакая опасность. А теперь, Рони, нужно, чтобы ты поведал мне что именно произошло на празднике. Ты ведь сегодня там был одним из главных действующих лиц, да? Извлеки из свежих воспоминаний детали. Говори всё, что помнишь.

Я, торопясь, но подробно рассказал ей обо всех событиях ночи. Все пони (и не только они!) внимательно слушали, не перебивая и не мешая мне вести историю. Слушатели были настолько заворожены, что можно было уловить чьё-то взволнованное дыхание или резкий вздох.

— Спасибо, Рони, за твой рассказ, — Селестия поднялась. — Конечно же, чейнджлинги Астлина могут уйти на юг.

У меня отлегло от сердца.

— Твайлайт, моя верная ученица, бери своих друзей и немедленно отправляйся в Ванхувер. Там ты должна устроить временное убежище для пяти тысяч беженцев с завтраком и обедом. Обеспечь это всё к утру за любые деньги, расходы выписывай на меня. Не забывай, ты действуешь по прямому приказу принцессы Эквестрии. Не смущайся упоминать это, если столкнёшься с упёртыми пони.

Твайлайт кивнула и выбежала из станции. За ней тут же ушли остальные Элементы.

— А они не потеряются в пурге?

— Рони, — ко мне обратился Винди. — От нас до Ванхувера же построили дорогу. Её никогда не заносит. Уже к утру всё разрешится. Ложись спать.

— Нет! — я вскричал, будто бы от одной фразы меня могло вырубить. — У нас не будет времени к утру, я же только что говорил об этом! Спасать перевёртышей нужно прямо сейчас!

— Да.

Не узнав говорившую, я повернул голову. Это сказала уже Луна. Её тихий голос звучал гораздо лучше, нежнее, да и сама она больше не казалась страшной.

— Мы с сестрой спасём их.

— Только не без меня, — я решил следовать тактике Винди и вцепился в ногу Селестии. — Простите меня, ваше высочество, но я не смогу успокоиться, пока не удостоверюсь, что с астлинцами всё в порядке.

— Переубеждать бесполезно, — хмыкнула Харт.

Сёстры переглянулись.

— Он же только что полумёртвый был…

— Вовсе нет, я полностью здоров! — я вскочил с кровати. Меня переполняла неизвестно откуда взявшаяся сила: несмотря на перенесённые бурные события и травму, я готов был хоть сейчас отправляться на край света в новое приключение. Энергия хлестала через край.

— Тия, кажется, ты с ним немного переборщила, — посмеиваясь, Луна шепнула на ухо своей сестре.

— Хорошо, Рони, мы возьмём тебя с нами. Возьмись за моё копыто.

Счастливый, я встал, взял его и посмотрел на моих друзей.

— Только попробуй ещё раз в таком состоянии вернуться, — в шутку пригрозил Винди.

— Не бойся, не буду. Кстати, а зачем вы сказали мне взя-

Вдруг станция вместе с оборотнями и товарищами в вспышке ярчайшего света исчезла.

Мгновение спустя я уже пытался отморгаться. Почему-то свет пропал вновь, а стоял я в снегу на обдуваемой всеми ветрами местности.

— В первый раз телепортируешься?

Я повернулся к Селестии.

— А что, заметно?

Она улыбнулась до ушей.

— Так получается, мы… — я перед собой увидел нависающие стены улья, — в Астлине? Но… но как?

— Магия, — заговорщически прошептала принцесса и подмигнула. М-да, я-то удивлялся дурачествам Винди, когда наша правительница сама не брезгует пошутить. Все вокруг шибанулись.

— Да я не это имел в виду, — под её звонкий смех сказал я. — Уж насколько я профан в магии, но разве для телепортации не нужно знать точку назначения?

— Не один ты переписываешься с чейнджлингами, Рони, — отсмеявшись, сказала она. — Ты, конечно, не мог знать, потому что я общалась под другим именем и адресом. Из писем узнала о том, как выглядит Астлин и что его окружает, а по старым картам нашла и его точное местоположение. Пойдём, вон Луна уже направилась к входу.

И правда, стоило поспешить. Нет, восставшие оборотни, конечно, не прогонят даже незнакомую пони, но всё-таки ждут именно меня. Чем быстрее я там появлюсь, тем будет лучше.

— Рони! Ты вернулся, вернулся! — закричал Цехолион, не ожидавший такой быстроты.

Новость о возвращении пони-почтальона с подмогой разнеслась мгновенно. Многие оборотни облегчённо вздохнули: в свете последних событий нервы были на пределе, а теперь вместо призрачной надежды появился реальный шанс выжить.

— Я рассказал всем о случившемся, — Цехолион обращался и ко мне, и к принцессам, которым я его познакомил. — Как ты и предполагал, даже умеренные противники переписки поняли всю опасность и решились бежать вместе с нами. Ну, небольшая часть всё же ушла в Ридхин безопасными обходными тропами через каньоны, но за их жизни, даже если доберутся до туда, я не ручаюсь. Вещи собраны. Ко мне только что вернулись чейнджлинги, которых я отправил на осмотр улья. Никого не забыли. Все готовы отправиться хоть сейчас, но, конечно, переход в такую метель мы не перенесём. Сыщиков развязали и оставили здесь, правда, часть из них, осознав, что за провал их по головке не погладят, решилась бежать вместе с нами. Что с ребятами, которых я с тобой отправил? Они ведь живы?

— Они в полном порядке.

Теперь, успокоив друг друга, я задался следующим вопросом:

— А что, собственно, делать теперь?

— Оставь это нам, — сказала Луна. — Цехолион, сообщи, чтобы все готовились к отправке.

— Но вьюга…

— Вьюги не будет. Иди и скажи это, ещё добавь, чтобы пока что они слушались Селестию, а не тебя.

Бывший наместник лишь пожал плечами, но пошёл исполнять просьбу.

Через пять минут улей в полном составе стоял перед главным входом. Перевёртышам было жалко прощаться с Астлином. Большая их часть просто стояла в подавленном настроении, в страхе перед неизвестным, но были и те, кто, плача, целовал родные стены.

Я, принцессы, Цехолион и несколько других оборотней вышли в буран и повернулись в сторону Норд-Ривер.

— Ты знаешь, что делать, — обратилась Селестия к сестре. Луна кивнула и бесстрашно взмыла ввысь наперерез вихрям, быстро пропав из виду.

— Рони, советую отойти подальше, — принцесса солнца наклонила голову, будто собралась идти на таран.

Почти всем пони известно, как Луна, ставшая Найтмер Мун, использовала магию тьмы и луны не по прямому назначению, и к каким катастрофическим последствиям это привело. Однако я не припомню ни одного раза, чтобы Селестия подобным образом использовала магию солнца. Об этом не писали в учебниках, об этом не рассказывали историй.

А теперь я могу видеть это вживую. Что ж, у дня Горящего Очага всё ещё остались сюрпризы для меня в рукаве.

Рог аликорна ярко засветился жёлтым, и из него вырвался луч пламени, заливающий всё впереди. Сзади ахнули. Принцесса прервалась почти сразу же, и в результате образовалась очищенная от снега просека, по которой было легко бежать.

— За мной, новые жители Эквестрии!

Это было потрясающее зрелище. Тысячи чейнджлингов быстрым шагом шли вдоль дороги, покидая Астлин. Если кто-то падал, спотыкался, ронял вещи, другие останавливались и помогали неудачнику. Пурга, в начале слепившая глаза, вскоре по непонятной причине пропала, хотя вокруг шествия она, несомненно, была. Даже я не догадался, пока кто-то сзади не закричал:

— Посмотрите на небо!

Подняв головы, мы увидели синие вспышки, от каждого их удара тучи рассеивались, прекращая валить снег. Да, даже Луне было не под силу остановить всю метель. Но убрать хотя бы часть облаков, чтобы колонну не засыпало, она могла. И делала она это мастерски.

Взойдя на холм, Цехолион обернулся, я последовал его примеру. Пару секунд мы смотрели на опустевший улей.

— Знаешь, когда-то Астлин цвёл. А теперь он стоит точно мёртвый. Он ведь и взаправду погиб, Рони.

Я ничего не мог ответить, ведь не видел улей летом, в период его бурной жизни.

— Прощай, дом, — смахнув слезу, Цехолион продолжил шествие. Астлин был оставлен.

Навсегда.

Поход продолжался два-три часа. Принцессы по вспышкам магии следили друг за другом и работали слажено. Наместник, отбросив печаль, организовал наблюдение за колонной. Теперь, когда кто-то отставал, к нему сразу же бросались на помощь волонтёры, а не соседи, сбивавшие строй. Так мы пошли намного быстрее, и ещё до восхода солнца вышли к Норд-Ривер.

Увидев населённый пункт, чейнджлинги воспряли духом. Буря утихла, и теперь шёл лишь спокойный снегопад. Помощь принцесс больше не требовалась, ведь до Ванхувера была проложена дорога. Оставалось лишь довести улей до жилья, устроенного Твайлайт, и дело было бы сделано.

— Ну вот и всё, — Селестия повернулась ко мне. — Можешь идти отдыхать, Рони. Остальное мы сделаем сами.

— Но я должен проследить, чтобы их поселили и дали им еду! — я воспротивился. — Я заварил эту кашу, мне её до конца и расхлёбывать. Я не успокоюсь, пока не удостоверюсь, что у моих друзей — обвёл всю колонну копытом, — всё в порядке!

Селестия на мгновение закатила глаза и многозначительно посмотрела на Луну. Та кивнула и сказала мне:

— Пойдём, Рони. Надо поговорить.

Мы зашли в станцию. Там не было ни души. Куда делись Харт и Винди с остальными, я не знал.

Луна посадила меня на кровать. Только сейчас я понял, что в последний час не сделал ничего полезного, будучи лишь обузой. А ещё на меня накатилась сонливость.

— Ты храбрейший пони. Чем бы ни закончилось сегодняшнее приключение, оно окажет сильнейшее воздействие на будущее наших народов. И ты сыграл в этом решающую роль.

— Я как раз хотел спросить о…

— И ты заслуживаешь отдых, как никто другой.

— Но…

— Спи. — Луна прикоснулась рогом к моему лбу. Своего падения об подушку я уже не почувствовал, погрузившись в глубочайший сон.

14. Эпилог

Беглые астлинцы нашли себе временное пристанище в Ванхувере. Твайлайт, пусть даже с помощью друзей, навряд ли смогла бы быстро организовать жильё, но ей повезло натолкнуться на Опала Райта. Бизнесмен тотально выкупил места в отелях и наладил поставку еды, оплатив всё это из собственного кармана. Он не прекратил оплату несмотря на то, что чейнджлинги остались в городе на четыре дня вместо запланированного одного. Впоследствии его назовут величайшим благодетелем и запишут в число почётных граждан Ванхувера. Райт, впрочем, никогда не хвалился содеянным. На вопросы журналистов он отвечал, что любой пони поступил бы точно также, и ничего геройского в его поступке не было.

Было решено отправить оборотней на земли дикого юга. Им предоставили необжитые, но плодородные земли неподалёку от железной дороги в тропических лесах севернее Сомнамбулы. Там, в землях, где снег не падал никогда, они уже к концу января построили первый улей Эквестрии — новый Астлин, вошедший в состав страны в качестве города, имеющий собственные железнодорожную и почтовую станции. Мэром его избрали Цехолиона.

Войска, направленные в покинутое жилище, обнаружили лишь нескольких сыщиков. Всё было вынесено подчистую. Улей, кроме жилплощади, не представлял никакой ценности, и был заброшен.

Кризалис, узнав о побеге, была вне себя от ярости. Тут же она стала требовать выдать предателей обратно на справедливый суд, но Селестия ответила, что не собирается отправлять на расправу своих подданых. Королева в случае отказа грозилась ужасной войной, и переговоры были на грани срыва, но совершенно иные обстоятельства заставили её отступиться от требований.

Конечно же, Рони Шарфсин знать не мог, что происходило на восточной границе, где дипломаты сновали туда-сюда, как бешеные. Но произошедшее не давало ему покоя. Рискуя собственными жизнями, он и его соратники в кратчайшие сроки восстановили почтовое сообщение, причём теперь почта шла сразу в несколько новых приграничных ульев. И первыми доставленными на ту сторону оказались письма сбежавших чейнджлингов.

«Официальная версия» оборотней гласила, что астлинцы предали свою родину из материальных побуждений, а пони — народ очень коварный и беспощадный к своим врагам, пусть снаружи и кажется таким добрым и пушистым. Однако послания показали совсем иную сторону, внося серьёзнейший диссонанс в устоявшуюся картину. Многие начали сомневаться в привычных истинах, в особенности те, кто имел знакомых в Астлине. Письма копировались и пересылались даже на крайний север, в Сориф, дальше которого был только лёд. В итоге в стране началось такое брожение умов, что королеве попросту не стало дела до угроз и войны, потому что имелась реальная опасность получить войну самой, причём гражданскую. Все силы были брошены на утихомиривание и убеждение, что дало плоды. Других восстаний не случилось, но время было потеряно. Пришлось даже свернуть секретную операцию «Кантерлотская свадьба», в результате, через полгода Кейденс и Шайнинг Армор поженились без всяких происшествий.

И всё же, несмотря на все принятые меры, расправиться с корнем проблемы — пересылкой — Кризалис так и не удалось. Дальнейшая судьба королевства оказалась неясной.

— Рони, письма пришли! Иди, помогай нам!

— Сейчас, Кристал, я только закончу разгружать доски!

На месте старой станции по весне было решено построить новую, и пока что мы закупали ресурсы для строительства. На самом деле, это была даже не наша прихоть, а приказ принцессы. Вообще проект поставили под большой контроль: теперь нас день и ночь охраняли стражи. Они говорили, что это временная мера, но в последнее время пони много чего разного говорят.

Я тяжело вздохнул. Ходили слухи, что может случиться война. Навряд ли, конечно, это произойдёт, но… Страшно представить, что будет в самом худшем случае. Ещё тяжелее осознавать, что во всём этом виноват единственный пони на земле — я сам.

Подобные мысли грызли меня уже две недели — собственно, с той самой ночи. Меня почти не радовали ни активность почты супротив понесённых потерь в виде Астлина, ни положительная реакция пони, благородно принявших чейнджлингов к себе, ни даже удачное переселение беженцев. Пожалуй, даже сегодня ко мне пришли их благодарности. Но на кой мне всё это, если…

— Здравствуй, Рони.

От неожиданности я выронил последнюю деревяшку и повернулся. Сзади стояла Селестия и смотрела на меня. Я бы удивился, не будь так подавлен собственными проблемами. Тем временем, она, выждав время для ответа, заговорила:

— Все вопросы улажены. Войны не будет, астлинцы спокойно могут жить и дальше в нашей стране. Должно быть, ты во множестве получил их письма и прекрасно знаешь их адрес. Не будет ничего страшного, если ты отвлечёшься от работы и съездишь их проведать. Стражей поставила я, остерегаясь возможной диверсии оборотней.

Я промолчал, не зная, что ответить.

— Ты ничего не хочешь сказать?

— Да, — тут я почувствовал, что всё, что грызло меня, вот-вот вырвется наружу. Принцесса подошла ко мне и обняла. Я, уткнувшись к ней в грудь, зарыдал:

— Я совершенно не уверен, стоит ли мне продолжать своё дело. До сих я думал, что всё, что я делаю — правильно, что это — добрые поступки, которые приведут к хорошему исходу. Этот твёрдый стержень давал мне силы претерпевать любые трудности, потому что я стремился к высокому. А что теперь? Астлинцы подружились с нами, но какой ценой — потерей дома, потерей родины и друзей из других ульев? А погибшие Ноффит с Фаэхи? Кто знает, сколько других чейнджлингов сейчас томятся в застенках лишь потому, что они в своё время взяли письма в лапы? Те самые письма, что я сам доставил им же? Разве оно того стоит, нужно ли платить столь высокую цену за дружбу?

Плача, я дрожал и чихал, утираясь копытом. Принцесса солнца лишь внимательно слушала, поглаживая и успокаивая меня.

— Рони, ты дал им нечто большее, чем просто дружбу. Ты дал им выбор.

— Выбор? Разве у них был выбор, когда их объявили предателями и врагами?

— Нет, это другое. Ты позволил им выбрать между правдой и ложью. Чейнджлинги, находясь в изоляции, имели совершенно превратные представления о пони. И не скажу, что это случилось лишь по недоразумению, эти настроения были до определённой степени навязаны. И ты, Рони, когда доставил им письма, не просто предложил им свою дружбу. Ты показал им правду. Ты показал, что существуют разные точки зрения, что мир не окрашен в чёрное и белое. Я не говорю, что мы — пони — идеальны и всегда правы, нет. Но при всех наших недостатках мы смогли предложить им что-то, от чего им было сложно отказаться. Измениться, рискуя потерять многое, или остаться прежними? Да, порой свобода бывает тяжёлым бременем, но она стоит того, чтобы бороться.

Я поразмыслил над услышанным и, после продолжительного молчания, ответил:

— Возможно, вы и правы. Пожалуй, ни один чейнджлинг, с кем я переписывался, не сразу же принял нас. Каждый из них ведь проходил сквозь этот выбор, да? Но вы ведь не хотите сказать, что они сами виноваты в своей судьбе?

— До определённой степени.

Я яростно хотел возразить, но решил выслушать принцессу до конца.

— Подумай, если бы сейчас переселенцам предложили вернуть всё на свои места, будто бы переписки никогда не происходило. Думаешь, они согласились бы? Стали бы они счастливее?

Я покачал головой.

— Каждый из них представлял, что может произойти в результате неудачи, и всё же они пошли на этот риск. По-моему, это верный признак того, что ты сделал всё правильно, раз уж едва познакомившиеся с тобой оборотни разделяли твою цель, поставив на кон всё.

— Рони, ты один из величайших пони, что только я видела в своей жизни. Я горжусь тем, что в моей стране живут такие герои, — вдруг произнесла Селестия, отошла на шаг назад и поклонилась мне. Без сомнения, только что я получил величайшую похвалу, которой, наверное, удостаивались считанные единицы даже за тысячелетие. Но для меня это была не желанная награда, а просто слова поддержки и благодарности глубоко понимающей меня пони. И, как и тогда, в карете с Твайлайт, я подумал, что не обменял бы их и на миллион битц.

— Я буду продолжать свою работу, обещаю! — сказал я собравшейся улетать Селестии. Она посмотрела в мои глаза и ответила напоследок:

— Сделай это, Рони. Сделай это не ради меня, не ради Эквестрии, а ради них.

Долго я смотрел вслед ослепительно сияющему на ночном небе аликорну. На душе было тихо и спокойно, как в эту безветренную, лунную ночь.

— Рони! — сзади раздался недовольный голос Винди. — Харт говорит, что не собирается сидеть до полуночи, ты там скоро?

— Уже иду, — вновь преисполненный уверенности, я отправился разбирать письма.

Послесловие (СПОЙЛЕРЫ!). История создания «Почтальона» и первоначальные зарисовки

Если вы добрались до этой главы, то, по всей видимости, дочитали «Почтальона» до конца. Спасибо! Надеюсь, что вам понравился этот рассказ и вы здорово провели свои сорок минут, доставляя почту вместе с Рони. В качестве награды я хотел бы поделиться историей создания этого фанфика, его ранними вариантами.

Началось всё в начале мая. Тогда я читал «прожарку» фанфиков и здорово проводил время. В одной из частей ГГ-попаданец устраивался на работу на почту, и автор, вместо того, чтобы воспользоваться этой замечательной возможностью раскрутить сюжет (исследование Понивилля, обучение полёту, знакомство с знаковыми персонажами, забавные ситуации — эти идеи приходят в голову в первые 10 секунд!), описал её в четырёх скупых словах: «Работа прошла как обычно».

Критик, конечно же, возмущался, и я был на его стороне. Но уже после прочтения «прожарки» я неожиданно подумал, что, пожалуй, история про попаданца-почтальона и в самом деле могла бы быть очень интересной. Она не должна была стать фанфиком, написанием которых я никогда прежде не занимался; это просто была история в голове про любимых персонажей, какие всякий придумывает перед сном. Причём про попаданца я думал впервые — мне больше импонируют истории про ОС’ов из оригинальных вселенных.

Итак, безымянный (на тот момент) ГГ-попаданец, собственно, попадал в Эквестрию, превращаясь в красного пегаса просто потому что. Сериал он смотрел, поэтому без особых затруднений выходит к Понивиллю, где знакомится с местными, получает работу почтальона и арендует себе жилье. Затем он узнаёт, что попал за несколько дней до начала первого сезона. И тут начинается первое отличие от первоидейного «прожаренного» фанфика.

ГГ, по здравому размышлению, решает не лезть в дела Элементов напрямую по нескольким причинам:

А) Шестёрка и без посторонней помощи вполне успешно расправилась с большей частью врагов;

Б) Что пегас без сверхспособностей может противопоставить многоопытным магически подкованным противникам?

В) Любое вмешательство в Шестёрку как минимум изменяет будущее, лишая ГГ «послезнания», а как максимум — приведёт к провалу, потому что от моральных качеств любой из Элементов зависит очень многое.

Несколько дней ГГ живёт самой обыкновенной жизнью. Он учится летать (Картина маслом: Рейнбоу и Тандерлейн под смех собравшихся прохожих тащат упирающегося пегаса, вцепившегося в землю копытами и кричащего: «МАМА, ОТПУСТИТЕ МЕНЯ НА ЗЕМЛЮ!», причём первые его полёты заканчиваются застреванием в деревьях). Летать-то он так хорошо и не научится, но зато заведёт дружбу с Тандерлейном, которого планировалось сделать главным другом и помощником ГГ.

Далее у меня возникло небольшое искушение сделать его… «искателем приключений», что ли: ГГ бы всё время просили о «небольших доставках», оборачивающихся невероятными приключениями и головной болью, а в награду он бы получал почёт, славу и мизерное денежное вознаграждение, но ветка была отвергнута из-за отсутствия идей для продолжения по данному пути.

Зато ко мне в голову пришла иная идея. После того, как Рони (здесь он получил своё имя) убедился в верности канона, подсмотрев битву Элементов с Найтмер Мун, он решил всё-таки повлиять на события вселенной, но без активного вовлечения в дела Шестёрки и только там, где эта Шестёрка провалилась. В первую очередь перед ним встала проблема чейнджлингов.

И как раз-таки на этом этапе я придумал затею с перевоспитанием через письма. Меня это сильно удивило и вдохновило, до этого я никогда не придумывал чего-то принципиально нового, черпая идеи из уже прочитанных книг или просмотренных фильмов (узнал о существовании мультфильма «Клаус» и посмотрел фильм «Человек с бульвара Капуцинов», обладающих отдалённо схожими идеями, намного позже). Тем не менее, писать полноценный фанфик я тогда ещё не хотел.

Рони убеждает самых близких своих друзей написать письма и доставить их вместе с ним; так что первый контакт проходит примерно так же, как и в «Почтальоне». После него они все возвращаются в Понивилль, где рассказывают о своём открытии — относятся к ним смешанно. Отдельно ГГ общается с Твайлайт, воспринявшей рассказ довольно прохладно, а вечером единорожка приходит к нему в гости с Флаттершай и устраивает засаду, связывая того и начиная допрос. Она решила, что группа ГГ могла быть схвачена и подменена оборотнями — уж больно восторженными были отзывы — и выбрала Рони как потенциального главаря, упросив Флаттершай использовать на него свой взгляд. Впрочем, всё обходится, и с этого дня Твайлайт верит ему и всецело его поддерживает.

В дальнейшем Рони, как и в «Почтальоне», организует станцию и проживает в ней на постоянной основе, но несколько моментов значительно отличаются:

1) Вместо пары друзей, базирующихся в Норд-Ривер, Рони помогает значительно большее количество персонажей: это всегда Тандерлейн — единственный, кто переезжает в безымянную тогда деревню вместе с ГГ; остальные же периодически ездят по железной дороге туда и обратно, в их числе Твайлайт и Рейнбоу, «ищущая приключений». (С Рейнбоу и чейнджлингами должна была быть пара весёлых сценок)

2) После того, как Рони просит написать жителей деревни письма, он получает больше одного злостного послания, а после этого к нему приходит местная маленькая пегаска, также со своим письмом. К своему ужасу ГГ узнаёт в ней Коузи Глоу, но младше на три года и ещё не полностью отмороженную. В нём борются два чувства.

Чисто рационально стоило бы оставить всё как есть, а к событиям восьмой части с лёгкостью устроить на Коузи капкан, тем более, что это был самый опасный из провалов шестёрки — спасение явилось по чистой случайности.

Но по-человечески, конечно, было невозможно отпустить её, зная дальнейшую её судьбу. Рони узнаёт, что она сирота, и решает взять воспитание Коузи на себя. Ему становится довольно сложно совмещать работу и воспитание довольно капризной пегаски — подобного опыта у него никогда не было. В той версии, что я успел достаточно разработать, Рони планировал в будущем отдать её на дальнейшее попечение Твайлайт, Рарити или Эпплджек. Но если бы я продолжил придерживаться этого генерального сюжета, то, скорее всего, оставил бы её вместе с ГГ и сделал из неё «чеховского стрелка», сыгравшего бы решающую роль в одном из будущих приключений.

Забегая вперёд, скажу, что вся эта идея с Коузи, одной из моих любимых персонажей шоу, и вовсе вылилась в отдельный фанфик, на момент написания послесловия находящийся в разработке.

Вернёмся к делу. Дальнейший сюжет детально я продумать не успел из-за второй блестящей идеи, так что последующие события можно описать кратко. Новогодняя арка должна была стать лишь проходным, очередным эпизодом в перевоспитании чейнджлингов, и не оборачивалась катастрофой. В итоге, по весне, когда оборотням приказывали наступать на столицу, вместо налёта происходила революция «а-ля Детройт», приводящая сразу к результатам финала шестого сезона. Селестия, узнав, что в основе всего произошедшего стоял Рони и его идея с перепиской, в качестве награды назначает его Эквестрийским послом на восточном континенте. Подобное повышение не мешает планам ГГ, и перед отъездом он заскакивает в Клаудсдейл (как культовое место) и в деревню киринов (из личного интереса); в последней он досрочно разрешает проблему дружбы и увозит с собой новую подругу.

Из-за того, что с мультфильмом я познакомился отчасти после мода «Equestria at war» на «Hearts of Iron IV», можно только представить, какая каша должна была твориться дальше — Рони примерял на себя роль Гэндальфа и пытался сплотить всех на защиту от неведомой угрозы с севера. Одним словом, сейчас я точно могу сказать одно — слава Селестии, руки у меня до этого не дошли!

Вообще, до той самой второй идеи сама история имела совершенно другой дух и уклон — она была мрачнее и упор делался на приключения. И тут та вторая идея ко мне в голову и пришла.

Это была арка с Опалом Райтом.

Да, сейчас видно, что эта часть имеет косяки. В первую очередь, конечно, это слишком резкий поворот Опала: он либо не должен был так яро наступать в первый раз, либо не так просто сломаться во второй — вышел ООС, в общем-то. Но тогда меня это просто сразило наповал. Я сердцем почувствовал, что не могу оставить такие идеи в очередной заведомо неуспешной истории. И тогда я взял в руки свою любимую воображаемую бритву и начал с остервенением отрывать от истории целые куски.

Не нужен был никакой попаданец — Рони вполне бы мог догадаться до своей мечты и самостоятельно, как показано в прологе. Автоматически вылетели все связанные с попаданчеством сценки, включая приключения после революции и Тандерлейна, а в спутники оформились яркие и запоминающиеся Винди с Кристал. Твайлайт отошла на второй план, а шестёрка и вовсе исчезла с радаров до самого конца истории. Коузи слишком бы перегрузила сюжет, и я оставил её до лучших времён.

«Мгновенная» революция в реалиях моего пусть даже довольно наивного фика всё же казалась слишком несерьёзной. Примерно добравшись до глав с Опалом Райтом, я решил сделать новогоднюю арку катастрофичной и финальной, а вопрос судьбы королевства оборотней вынести в эпилог. По пути часть экшена была добавлена (пурга в «Ночи души», ранение Винди в «Поток пошёл», общая подавленность в «Жребий брошен»), часть — наоборот, поубавлена (так, в главе «Северный ветер» Рони получал страшное известие непосредственно перед выступлением и зачитывал письма, не осознавая, что вокруг него происходит).

Множество минорных изменений было сделано — не стану их перечислять. Скажу только, что почти все они были направлены на смягчение и осветление истории, поскольку я чувствовал, как меня уносит прочь от духа оригинального мультфильма, чего я старался не допустить. Кардинально поменялась лишь концовка, первоначальную версию которой я сейчас опишу.

Эпилог должен был происходить спустя три года после событий фика. Революция свершилась. Рядом с старой станцией давно построили новую — имени Рони Шарфсина, но прежнюю оставили, и теперь в ней организован музей. По выходным в нём проводят экскурсии Винди или Харт. Сам же Норд-Ривер значительно вырос: через него проходит железная дорога к ульям и вся почта.

Рони погиб. Будучи чрезмерно храбрым, в одной из последних вылазок (часть ульев уже вышла из-под контроля, положение в стране крайне шаткое) его схватили. Дружественные чейнджлинги не смогли его спасти, но приняли у него последнее письмо, обращённое к друзьям и общественности. На следующий день его публично казнили в столице чейнджлингов, что становится последней каплей в их терпении и выливается в полномасштабное восстание оставшихся ульев. Королева свержена, но радости немного — эпилог должен был быть душераздирающим.

Рони хоронят у станции, где ему возведён памятник. Попрощаться приехало множество пони, включая принцесс, Элементов, друзей, родителей, Опала и обращённых оборотней. Многие из них плачут.

Действие переносится на три часа вперёд. Под тихим снегопадом на том же месте, у свежей могилы встречаются Селестия и Твайлайт (к тому времени сама ставшая принцессой). Последняя плачет, и между ними происходит примерно та же сцена, что и в моём эпилоге между Селестией и Рони. Помимо тех же вопросов Твайлайт задаёт ещё один — «Почему самые достойные умирают самыми первыми?», на что получает ответ в общем духе «Потому что они не умеют отступать».

Изменённая концовка мне, конечно, нравится куда больше. Она более открытая — что даёт простор для фантазий читателя и нишу для возможного продолжения (которого не должно появиться). Она не такая мрачная, но всё ещё трогательная. Она даёт ответы на все вопросы, поставленные в предыдущих главах, и гармонирует с предыдущим повествованием.

На этом, пожалуй, всё. Ещё раз — спасибо! Надеюсь, что я и в дальнейшем смогу радовать вас новыми работами!

Своим дорогим читателям,

Skyshimmer.

Память

Колодец

Встряска времени

Растапливая сердца лёд

Добавить по вкусу

Изгой

"Страшная" сказка

Яблочный пирожок

В перекрестье

Критика чистого разума

Почтальон

0. Пролог

1. Моя мечта

2. План одобрен

3. Второе рандеву

4. Первые письма

5. Поток пошёл

6. Выступление в Ванхувере

7. Неоднозначные последствия

8. Предложение Кристал Харт

9. Северный ветер

10. День горящего очага - 1 часть

11. День горящего очага - часть 2

12. Жребий брошен

13. Ночь души

14. Эпилог

Послесловие (СПОЙЛЕРЫ!). История создания «Почтальона» и первоначальные зарисовки