Испорченные грёзы

~♥~♥~♥~

———— ♥ Глава 1 ♥ ————

Явный запах похоти достиг носа Луны, сладковатый смрад, от которого она отпрянула, пусть даже тот и зажёг ответное тепло в её чреслах.

Селестия принялась осыпать копыто лже-Луны быстрыми поцелуями, скользя по нему языком, словно хотела вылизать его дочиста. Но истинная Луна была в ужасе: она не могла оторвать взгляд от копыта белоснежного аликорна, которое прямо на её глазах только что скрылось где-то под телом солнечной принцессы. Затем та отвела в сторону хвост, отчего отвращение её сестры только усилилось, ибо ей стало прекрасно видно, куда подевалось копыто Селестии и как успело намокнуть то место, которое оно ласкало.

Хлыст ударил снова, откинув голову Селестии в сторону. С губ лже-Луны слетело ещё несколько слов; Луна не расслышала их, но была уверена, что они буквально пропитаны страстью пополам с раздражением. Не смея ослушаться приказа, Селестия униженно поползла к кровати. Её хвост хлестал из стороны в сторону, приоткрывая блестящую, покрытую смазкой вагину и наполняя комнату пьянящим ароматом возбуждения.

Луна двинулась за ползущей кобылицей и, когда Селестия забралась на кровать, грубо толкнула её, отчего та растянулась на одеяле. Словно извиняясь за это, Луна с мурлыканьем потыкалась носом в украшенные изображением солнца бока сестры. Затем последовали лёгкие покусывания и поцелуи, заставившие Селестию дёргаться и постанывать в ответ.

Луна была так близко к Селестии, что буквально тонула в её запахе. Она почувствовала как её захлёстывает волна собственного возбуждения, добавившего в будоражащую смесь ароматов, разлитую в воздухе, свою уникальную нотку, изгнавшую из её и без того одурманенного разума последние остатки сдержанности. Она шёпотом велела сестре не издавать ни звука, а затем лизнула её в намокшую внутреннюю сторону бедра, впервые попробовав соки Селестии на вкус. От их резкого вкуса и пряного аромата Луну охватила дрожь. Она была больше не в силах сдерживаться.

Луна прижалась мордочкой к влагалищу сестры, буквально накрыв её губы своими, а затем провела языком по блестящей розовой плоти. Пытаясь сдержать стон, Селестия закусила губу.

И напрасно. Луне отчаянно хотелось услышать крик сестры, и она продолжала прижиматься губами к её нежным складкам, пока та не сдалась. Когда Луна услышала стон Селестии, это чуть не швырнуло её за грань, что, конечно же, никуда не годилось.

Хлыст воспарил вновь, и на бок Селестии обрушился удар, наказывая её за совершённый проступок. Но это лишь усилило её наслаждение, и она издала задыхающийся вздох удовольствия. Ещё удар, стон и снова удар; тем временем мордочка Луны подбиралась всё ближе и ближе к твёрдому бугорку, пока она наконец не коснулась его зубами.

Зубы сомкнулась, и Селестия, задрожав, выкрикнула её имя.

Не в силах больше терпеть, Селестия сильно сжала вокруг головы сестры свои белые бёдра, содрогаясь в оргазме. По мордочке Луны, прямо в её жаждущий рот, потекли тёплые, липкие любовные соки.

Луна свалилась с дивана. Её сердце с невообразимой скоростью стучало в груди, а копыта скребли лицо и язык, отчаянно пытаясь очистить их от грязи, существовавшей лишь в её сознании и сне сестры. Смятение, отвращение и страх закружились в вихре неясных мыслей и эмоций, выскальзывая из хватки разума даже после обретения отчётливых форм. Лишь пульсирующее, влажное тепло между задних ног осталось нерушимой скалой, за которую можно было уцепиться. Скалой, от которой у неё свело живот даже несмотря на то, что она отчаянно вцепилась в него копытами.

———— ♥ Глава 4 (сцена 1) ♥ ————

Нежность держалась лишь до тех пор, пока отчаянная жажда не захватила сестёр. Их губы принялись двигаться, массируя друг друга, лёгкая нехватка воздуха запечатала поцелуй, а сами они принялись ворочаться и изгибаться в поисках лучшей позы.

Когда Селестия провела кончиком языка по сомкнутым губам сестры, умоляя впустить её внутрь, она почувствовала обжигающую нотку крепкого алкоголя. Ей не пришлось долго упрашивать, и вот уже язык Луны, метнувшись навстречу, насладился вкусом губ белоснежной кобылицы. Селестия вновь двинулась вперёд, и в этот раз ей удалось проскользнуть меж полураскрытых губ сестры, но лишь для того, чтобы разочарованно хныкнуть, уткнувшись в гладкую стену зубов. Она не бросилась в атаку, но и не отступила; в ожидании неизбежного она, проявив завидное терпение, занялась открывшимися ей влажными жемчужинами. Её танцующий язык без устали исследовал их твёрдые, но удивительно гладкие грани, пока они наконец не разошлись.

Селестия еле слышно застонала, когда её язык легко проскользнул в рот Луны почти до самого конца. Реакция принцессы ночи была куда отчаяннее — её сжигала страсть. Словно дикий зверь, вырвавшийся из клетки, она ринулась навстречу сестре, изо всех сил вжимаясь в её тело; язык Луны метнулся вперед, оттеснив язык Селестии к самым зубам.

Обнимая сестру, было непросто удержаться на трёх ногах, и Селестия потеряла равновесие. Старые, почти забытые инстинкты взяли верх, она распахнула глаза и крылья, что помогло ей сохранить равновесие и увидеть на полу осколки разбитого стекла. Одной вспышки магии хватило, чтобы они исчезли без следа. Селестия бережно опустила себя и Луну на пол и высвободила из-под неё четвёртую ногу, а затем поднялась во весь рост, несмотря на бессловесные протесты сестры, всё ещё не отрывающей от неё своих губ.

Склонившись над распростёртым под ней беззащитным телом Луны, Селестия взглянула ей в глаза; нескрываемая страсть сестры сводила её с ума. Лишь насладившись ею сполна, она перевела взгляд ниже, дабы оценить представшее перед ней бесценное сокровище. Она не упустила ничего: ни линии, ни изгиба её прекрасного тела, даже ни одного выбивающегося из общей расцветки волоска, придающего ночной принцессе её уникальный окрас. Шумно втянув носом воздух, она смаковала аромат возбуждения сестры, смешанный с её собственным; он был таким сильным, что она почувствовала его даже на языке. Всё, что сейчас происходило с ними, вплоть до мельчайших подробностей, запечатлелось в её памяти, потому что, проживи она ещё хоть десять тысяч лет, она никогда не хотела бы забыть этот миг.

Рог Луны осветился, и лёгкое касание магии приподняло диадему Селестии и отвело в сторону, вслед за ней последовала золотая пейтраль, отброшенная, словно бесполезный мусор. Едва ли принцесса Солнца заметила это — настолько она была увлечена хвостом сестры, струящимся между её ног и скрывающим то, что таилось под ним.

— Как ты прекрасна, — шепнула Селестия сестре, вновь поднимая глаза. Наградой ей был глубокий густой румянец на её щеках.

Луна подняла передние копыта и провела ими по спутавшейся шёрстке на груди Селестии. Затем она потянулась дальше, пытаясь ухватиться за её шею и плечи, но увы, они были недосягаемы. Селестии очень хотелось поддразнить сестру. От мысли о том, что она может заставить её умолять себя, ну хоть чуть-чуть, её хвост беспорядочно задёргался, а то, что пряталось под ним, начало непроизвольно пульсировать. Она опустилась достаточно низко, чтобы Луна смогла наконец обнять её, и младшая кобыла притянула её к себе для короткого поцелуя и ткнулась в неё носом, прежде чем прошептать на ухо:

— Старших принято пропускать вперёд.

Невольно распахнув рот, Селестия застыла; некая часть её тела также осталась широко раскрытой. Одним резким движением Луна перекатила их на бок, а затем взобралась на сестру сверху.

— Ах ты, маленькая… — тут зубы Луны нашли кончик уха белоснежной кобылицы, и та резко вздохнула. От каждого сладострастного укуса Селестию била дрожь; когда Луна опустилась ниже, заднее копыто её сестры лягнуло воздух. Застонав, она схватила Луну за плечи, пытаясь хоть как-то удержаться, пока её крылья бесполезно дергались, прижатые к полу.

Губы Луны двинулись вниз, целуя и покусывая длинную изящную шею Селестии; принцессе ночи предстоял долгий путь, дабы не торопясь исследовать каждый миллиметр белоснежной шёрстки сестры своими зубами и языком.

Ведомая Луной, Селестия расслабилась, наслаждаясь воплотившейся мечтой, превзошедшей все её самые смелые фантазии, ведь даже в них она и близко не могла представить себе подобного вожделения… почти болезненного желания, переполняющего её; каждое движение Луны буквально кричало о том же чувстве. Селестия хотела что-нибудь сказать ей, дать совет и ободрить, но она так боялась разрушить творящееся волшебство, что осмелилась лишь тихо вздохнуть.

Ей никогда ещё не удавалось убедить себя в том, что это и есть то, чего так искренне жаждет её сердце, а не чёрное, гниющее пятно в её душе. Терзая её целыми столетиями, это чувство было для неё лишь дурманом, порочным пристрастием, от которого ей никогда не суждено было избавиться.

Тем временем Луна добралась до одного из её сосков, осторожно сжала его зубами, а затем резко скрутила одним движением челюсти. От неожиданной боли Селестия вскрикнула и выгнула спину, её распростёртые крылья напряглись и оттолкнулись от пола. Луна держала крепко, она разжала зубы лишь когда извивающаяся сестра, умоляя, почти со слезами выкрикнула её имя. Пытаясь отдышаться, Селестия опустилась на пол, пока Луна посасывала и массировала твёрдый бугорок губами и языком.

Но стоило Селестии расслабиться и сделать один неторопливый вдох, как Луна перешла к другому соску, чтобы начать всё сначала.

Корчась в сладких муках, Селестия начала задыхаться, и с каждым движением Луны всё сильнее. Крылья белоснежного аликорна, распростёртые поверх роскошных ковров, напряглись и затрепетали. С каждым прикосновением огонь, пылающий у неё между ног, становился всё жарче, распаляемый как её собственным предвкушением, так и стараниями сестры.

Но вот, добравшись до своей награды, Луна остановилась. Склонившись над ней, она запечатлела мягкий, долгий поцелуй прямо над клитором Селестии.

Белоснежная кобылица вытянула шею и оглядела своё тело сверху вниз, пока её взгляд не коснулся Луны, застывшей в ожидании; она смотрела ей прямо в глаза. Сердце Селестии бешено колотилось, крылья трепетали, грудь была так напряжена, что она едва могла дышать. Всё, что она могла сделать — это с нетерпением смотреть, ожидая, когда Луна опустит голову, и она наконец почувствует язык сестры на своём сочащемся естестве, и того, что за этим последует.

Но Луна, с издевательской неторопливостью ни на секунду не отрывая взгляда от её глаз, сдвинулась в сторону, кружа возле набухших губ Селестии; она целовала и лизала её, пробуя на вкус и делая всё, что только можно, кроме одного — того, что её сестра желала сейчас больше всего на свете.

— Пожалуйста, — задыхаясь, взмолилась Селестия. — Я не могу…

— Пожалуйста… что? — спросила Луна. Её губы, не касаясь, застыли чуть выше вагины сестры; её дыхание слегка холодило блестящую и влажную розовую плоть.

— Пожалуйста! — застонав, Селестия дёрнулась, когда Луна провела своим маховым пером по внутренней стороне её бедра. — Не… не останавливайся!

Прежде чем она успела договорить, язык Луны коснулся её сочных лепестков. Селестия закусила губу, её мышцы, и без того сжатые спазмом, напряглись до боли. Луна вновь провела языком по нижним губам сестры, приоткрыв их ровно настолько, чтобы в полной мере ощутить её вкус. Передние ноги ночной принцессы скользнули под Селестию, приподнимая её бёдра. Язык Луны вернулся в третий раз. Её нос коснулся чувствительной плоти белоснежной кобылицы, проскользнув между нежными складочками.

Затем, высунув язык как можно дальше, Луна сделала первый толчок. Сначала, слегка раздвинув вход, внутрь её сестры проник лишь самый кончик носа. Вновь прикусив губу, Селестия зажмурилась, сдерживая лёгкий вздох боли. Луна отстранилась и тут же толкнула опять, на этот раз её мордочка проникла чуть глубже. Каждый толчок растягивал вход Селестии немного больше, позволяя трепещущему языку Луны проникать всё глубже, принося с собой неописуемое чувство наполненности, но лишь для того, чтобы вновь оставить её пустой. Луна ласкала влажные внутренние стенки её тела, слизывая соки и упиваясь их близостью.

Отчаянно пытаясь двигать бёдрами в одном ритме с толчками Луны, Селестия извивалась и корчилась. Её перья изогнулись как когти, словно пытаясь вцепиться в воздух в поисках опоры. Она выдохнула имя сестры, умоляя её, восхваляя и проклиная за это мучительное наслаждение.

Селестию кольнула тревога, когда мордочка сестры неожиданно отодвинулась, оставив вместо восхитительного давления гнетущее ощущение пустоты. Но беспокоилась она недолго — Луна, отдышавшись, вновь ринулась вперёд, погрузившись гораздо глубже, чем раньше; мало того, теперь она пустила в ход одно из своих крыльев.

Самым длинным маховым пером она коснулась напряжённого клитора Селестии. Это оказалось последней каплей. Плотина рухнула. Выкрикнув имя сестры, та ударила крыльями. С оглушительным грохотом тысячелетний мраморный пол раскололся, эхо раскатилось по всему замку. Рог Селестии засиял как ослепительное золото, её магия плотно охватила загривок Луны, не давая ей вырваться, пока белоснежная кобылица, судорожно лягая задними ногами воздух, пыталась загнать её как можно глубже в себя.

Тело Селестии содрогалось от спазмов, задыхаясь, она, не переставая, выкрикивала имя сестры, чья мордочка буквально тонула в потоках липких сладких соков; Луне оставалось лишь глотать или захлебнуться.

Наконец, после того, что показалось ей вечностью, тело Селестии расслабилось, и магия, связавшая их воедино, исчезла.

Задыхаясь, Луна откинула голову назад. С её насквозь промокшей мордочки капали любовные соки сестры.

— Луна! Прости, мне так...

Луна подняла копыто, предупреждая панические извинения Селестии, пока та переводила дыхание. Капля выделений сорвалась с подбородка Луны и присоединилась к лужице, впитавшейся в ковёр между её ног.

Когда Луна обрела способность говорить, она встала над Селестией, как и несколько минут назад; струйка вязкой жидкости сочилась из неё прямо на живот сестры. Наклонившись, она поцеловала её в губы. Селестия не колеблясь облизнулась, впервые пробуя себя на вкус.

— А теперь твоя очередь.

Это было настолько очевидно, что Селестия просто кивнула. Так и будет. Ещё как будет.

Наклонившись вперёд, Селестия провела языком по подбородку Луны, слизывая длинный след собственных соков с сестриной мордочки. Глаза той в блаженстве закрылись, а с губ сорвался вздох удовлетворения. Старшая принцесса тепло улыбнулась и продолжила начатое. С каждым движением языка Луна поворачивала голову, подставляя её под новым углом и облегчая вылизывание.

———— ♥ Глава 4 (сцена 2) ♥ ————

Селестия заплакала, когда их губы встретились. Они неподвижно лежали, отдавшись одному лишь страстному поцелую.

Затем крыло Селестии дёрнулось, пронзая сестру своими гибкими маховыми перьями и проникая всё глубже и глубже, пока они не коснулись шейки матки. Шок выбил воздух из лёгких Луны в лёгкие Селестии.

Селестия двигала обоими крыльями одновременно, массируя внутренние стенки Луны, и чем больше смазки покрывало её перья, тем быстрее становился темп. Почти достигнув предела, Луна прервала поцелуй, умоляя сестру не останавливаться, что бы ни случилось. Селестия подчинилась, наклонив крыло, чтобы потереться о чувствительный клитор своей возлюбленной и покусывая её шею и ушко.

Первый оргазм захлестнул Луну, и она пронзительно вскрикнула. Любовные соки хлынули ручьём, а её задние ноги взбрыкнули, ударившись о спинку кровати и отломив её скруглённый верх. Это только подстегнуло Селестию, и она довела Луну до второго и третьего оргазмов, пусть и не таких мокрых, зато не менее громких. Всё закончилось лишь тогда, когда Луна взмолилась о пощаде.

Стоны Луны затихли быстро. Чего нельзя было сказать о сострясавших её спазмах. Даже малейшего движения воздуха возле разгорячённого места меж её задних ног было достаточно, чтобы заставить принцессу дёргаться и извиваться. Несмотря на искреннее желание воспользоваться этим, Селестия решила пощадить свою беззащитную возлюбленную. Поэтому она просто обняла её, и какое-то время сёстры лишь нежились в удовольствии обыкновенного прикосновения.