Нашествие.
Нашествие. Глава III: Самый длинный день. Часть третья: Хладнокровие.
"15.05.11: В небе над Акронейджем замечено два чейнджлингских самолёта неизвестной конструкции. Машины находились вне досягаемости орудий ПВО и зависли над нейтральной полосой, что не позволяло сбить их.
23.05.11: В районе Ванхувера сбит чейндлингский высотный разведчик. Фотоплёнка и иные материалы большей частью уничтожены, допрос лётчиков результатов не дал. По уцелевшей документации был сделан вывод: в задачи самолёта входила фотосъёмка приграничных районов страны.
17.06.11: На западном берегу реки Акрон замечены чейнджлингские военные с наблюдательными устройствами. На некоторых участках по разведчикам был открыт одиночный ружейный огонь. Обстрел результатов не дал, вынудить неприятеля прекратить наблюдение за пограничными укреплениями не удалось.
20.06.11: На всей протяжённости эквестрийско-чейнджлингской границы были зарегистрированы военные провокации в виде одиночных ружейных и орудийных выстрелов. Среди сил пограничников и расположенных на границе линейных частей есть раненые и убитые, итого: около шестидесяти пострадавших. Чейнджлингская сторона отделалась формальными извинениями и заявила, что все нарушители были преданы наказанию. Из Кристальной Империи приходит аналогичная информация.
21.06.11. 22.00: На ряде участков границы отмечают, что заграждения и КПП с чейнджлингской стороны были свёрнуты.
22.06.11. 0.00: С нескольких пограничных застав поступают сообщения, что с чейнджлингской стороны доносятся звуки танковых и автомобильных моторов.
22.06.11. 0.15: Телефонная связь с заставами прерывается. Радиосвязь заглушена помехами.
22.06.11. 2.00: В порту Ванхувера происходит взрыв топливных цистерн. Десять минут спустя начинается пожар на крупнейшем из военных складов.
22.06.11. 2:10: Телефонная связь с гарнизоном Ванхувера прерывается. Радиосвязь заглушена помехами.
22.06.11. 2.30: Береговая батарея "Акадия" сообщает, что гарнизон ведёт бой с многочисленным неприятельским десантом.
22.06.11. 3.00: Связь с береговой батареей потеряна.
22.06. 3.30: Приграничные города Эквестрии и Кристальной Империи подверглись массированному авианалёту."
Из кратких донесений военных штабов и спецслужб Эквестрии накануне Великой Войны. Большая часть из данных сообщений не дошла до высших инстанций. Своевременные меры приняты не были.
Быстрые и слаженные движения вёсел двигали надувную лодку вперёд. Противник был шокирован внезапной и массированной артподготовкой, теперь дело было за малым — захватить плацдармы и обеспечить переправу на них основных сил. На одном из участков фронта эта операция была поручена частям 5-й егерской дивизии. Они опять действовали разрозненно, отдельными ударными ротами и батальонами. Как предполагалось, на берегу не должно было остаться сил, способных оказать сопротивление. Все укрепления были разведаны заранее: артиллерия ударила не только сильно, но и точно.
Рейнис грёб молча, то и дело посматривая в сторону, прислушивался, старался получше разглядеть землю, к которой они собирались пристать. Среди солдат царило полное молчание: все знали свой приказ, предпочитая не тратить время на трёп. На вид они были спокойны и готовы к действию, что они при этом чувствовали — никого не волновало. Самым главным сейчас было не смотреть назад, но никто об этом и не думал. Чейнджлингские солдаты стали похожи на живые машины, не думающие и не делающие больше, чем положено. Это утро было уже множество раз отрепетировано, оно отпечаталось у них в мозгу ещё до того, как настало.
Весло коснулось чего-то твёрдо. Рейнис понял, что отталкивается не от воды, а от прибрежного ила. Всё. Точка невозврата пройдена. Они вступили на вражескую землю, дальше нет пути назад.
"Сходим." — Прозвучал короткий приказ унтер-офицера. Егеря как один начали спрыгивать в воду, держась копытами за борта лодки. Справа и слева слышится плеск воды, отрывистые команды: лодки одну за другой втаскивают на берег, а где-то позади уже отчаливает вторая волна десанта на плотах. Егеря же устремляются вперёд, с целью занять опустошённые артиллерией позиции.
Траншеи эквестрийцев начинались в некотором отдалении от берега, занимая собой пологий гребень. Когда-то тут было вполне живописное место, но сейчас от него не осталось ничего. Траншеи были обрушены и завалены трупами захваченных врасплох пони. Вид мёртвых тел вызывал у егерей некоторое удивление, ведь многие из них ни разу в жизни не видели пони, скорее всего даже на картинках в книжке. Рейнис видел, только было это слишком давно, чтобы говорить об этом с точностью. По крайней мере, тогда он имел дело с живым пони, а сейчас вокруг были только мёртвые.
Вдруг над траншеей поднялся оборванный силуэт в заляпанном грязью кителе. Его сильно качало, два налитых кровью глаза тупо и безэмоционально уставились на егерей. Он пытался что-то сказать, но не мог. Изо рта у него шла кровь, от одного из ушей остался только обрубок, из другого шла кровь.
Командир отделения жестом остановил своих солдат и сделал шаг по направлению к пони. Тот с усилием повернул голову по направлению к нему, снова промямлил что-то нечленораздельное, а потом с тихим стоном упал набок.
— Контуженный. — Шепнул Рейнису Хильф. Тот молча кивнул. Эквестриец лежал на земле как мешок, его спина слабо опускалась вверх и вниз, из забитого грязью и кровью рта слышались слабые стоны и хрип. Так выглядел первый трофей новой войны. Первый пленный.
— Оттащите его к берегу. — Скомандовал оказавшийся рядом цугфюрер Акрис.
— На носилках? — Уточнил у него унтер-офицер.
— Нет, можно и так. — Ответил ему лейтенант. Вскоре он вовсе забыл о пленном и приступил к организации обороны взвода на захваченном плацдарме.
Егерям удалось взять обозначенный участок побережья, беспрепятственно переправить на другой берег ротные миномёты, приданную им в усиление батарею лёгких горных пушек. Теперь задача была проста — продержаться, пока сапёры не наведут мост.
Позиция взвода Акриса расположилась в центре. Егерям пришлось быстро обращать захваченные позиции в сторону противника. Чейнджлинги выкопали несколько стрелковых ячеек, укрепили уже имевшиеся окопы мешками с песком. Времени, чтобы избавляться от трупов не было — их старались просто вытащить из траншей и свалить в воронки от взрывов. Некоторые тела были использованы в качестве импровизированных укрытий. Не прошло и часа, а егеря уже заняли оборону.
Рейнис смотрел через прицельную планку карабина: перед их позициями раскинулась равнина, изрезанная дорогами и границами фермерских хозяйств. Над золотистыми полями поднимались столбы серого и чёрного дыма, над головами егерей пролетали снаряды тяжёлых орудий, рвавшиеся где-то вдалеке, за гребнями холмов и островами леса, скрывавшими от них вторую полосу вражеской обороны. Вот из-за одного из таких гребней показалось что-то зелёное: Рейнис напряг зрение и быстро понял, что это наступающая маршевая колонна. Впервые они увидели боеспособного противника. Колонна была не одна: слева и справа от неё шли две другие колонны.
Лейтенант Акрис оторвался от бинокля и передал его гауптману Рекнису, указав копытом направление. Тот принял бинокль и смотрел в него около минуты. Затем он вернул инструмент подчинённому и сказал:
— Их атака обречена. Вы знаете что делать. — эти слова были так же направлены и другим младшим командирам, в том числе и командирам приданных сапёрных частей и артиллеристам. — Радист! Передай в штаб, что мы атакованы неприятелем. Пусть поддержат артиллерией с того берега! — Рекнис обратился к сидевшему рядом связисту. Тот тут же начал исполнять приказ.
Колонны эквестрийской пехоты начали разворачиваться в цепи. По мере их приближения силуэты вражеских солдат становились всё более и более различимыми: на них были тёмно-зелёные френчи, офицеры носили кители с открытыми воротниками, подозрительно походившие на кители чейнджлингских офицеров. Касок на них не было — были такого же цвета фуражки с крупными кокардами, делавшими из военного отличную мишень. Рейнис ждал приказа открыть огонь. Эти воины не пугали его, он не чувствовал к ним какого-либо подсознательного уважения, которое обычно испытывает боец сталкиваясь с равным себе. Острый глаз охотника видел пони насквозь: каждый шаг давался им с огромным трудом, они были ошеломлены и напуганы ещё до того, как вступили в бой.
— Бризантными снарядами — огонь! — Отдал приказ командир батареи. Лёгкие орудия дали залп: над цепями пони с хлопками начали рваться снаряды, начинённые шрапнелью. Цепь какое-то время прошла под огнём, но когда по ним начали бить миномёты — пони остановились и залегли. Издалека было видно, что атакующий их отряд уже находится в панике и сильно подавлен. Вот над залегшими поднялась фигура одного из офицеров: он махал копытами, и что-то орал, сила его рога держала в воздухе револьвер на кожаном ремне. Его усилиями эквестрийцы вновь поднялись вперёд и прошли около десятка метров: в егерей полетели первые пули, вражеские солдаты стреляли на ходу, практически не целясь, куда-то в направлении, откуда прилетали снаряды. Вражеский отряд на поверку оказался батальоном, причём довольно крупным. Он понёс значительные потери от осколочных снарядов и мин, но де-юре ещё имел серьёзную численность, поэтому бесполезный ружейный огонь, который пони вели больше для морального успокоения, всё же заставлял егерей пригибаться. С каждой секундой молчать становилось всё труднее и труднее, Рейнису хотелось поскорее спустить заветный рычаг, хоть как-то ответить на тот вал огня, который наступал на них. Эквестрийские винтовки были скорострельнее и имели больший боезапас, в огневом бою чейнджлингам оставалось полагаться только на пулемёты и миномёты.
— По наступающим цепям — огонь! — Крикнул Акрис, давая очередь из своего автомата. Примерно в то же время аналогичный приказ отдали и остальные цугфюреры. Забили пулемёты и карабины, вражеские солдаты снова начали падать на землю, в их цепях снова началась паника и неразбериха. Поднявший всех в атаку командир погиб, сражённый меткой егерской пулей. Потеряв вождя, батальон лишился и вернувшегося было наступательного духа. Вдруг, откуда-то свысока послышался нарастающий снарядный визг, а потом среди неприятельских порядков с диким грохотом разорвалось два гаубичных снаряда. Когда взвесь от взлетевшего вверх грунта начала оседать, чейнджлинги увидели только спины и крупы беспорядочно отступавших пони. Их контратака провалилась, но это была лишь первая контратака. Рейнис посмотрел в сторону и увидел Хильфа: тот приподнялся над прицелом своей винтовки и смотрел в след отступающим, стиснув зубы от напряжения. Им было нечего сказать друг другу в этот момент.
На их участке наступило затишье. Можно было бы теоретически броситься вслед отступающим частям, занять оставленные ими позиции и продвинуться вперёд, но в таком случае егеря подставляли под удар наводившуюся переправу. По плану, её должны были соорудить к полудню, чтобы перебросить на другой берег штурмовые орудия, обеспечить дальнейшее наступление чейнджлингских дивизий. Где-то вдалеке постоянно что-то громыхало, не умолкала и их собственная артиллерия на западном берегу. Изредка в небе можно было увидеть возвращающиеся с вылета косяки бомбардировщиков, откуда-то с флангов вскоре начала доноситься бешеная ружейно-пулемётная стрельба. Наступать планировалось тогда, когда на восточном берегу сконцентрируются силы пионерского батальона. Согласно данным аэрофотосъёмки, они могли занять некоторые укрепления без помощи штурмовых орудий. Роль егерской роты в этом плане де-факто уже была целиком выполнена. Им оставалось только поддерживать основные силы.
— Герр гауптман! Новый приказ из штаба! — К Рекнису обратился радист, только что передавший донесение об успешном отражении контратаки. Рекнис взял у него гарнитуру.
— Гауптман Рекнис слушает. — В ответ из наушников послышался искажённый помехами голос командира полка:
— На вашем плацдарме скоро высадится сапёрный батальон. Проведите разведку неприятельских позиций, лежащих впереди от вас. Нужно обновить данные аэрофотосъёмки. Приступить к исполнению немедленно. Каждая секунда у нас на счету!
— Понял вас, герр оберст. — Проговорил в микрофон Рекнис и вернул гарнитуру радисту. Через полминуты он уже изъяснял новое указание для их части.
— Идём стандартным разведывательным порядком. Впереди — два-три отделения дозорных, остальные силы концентрируются в тылу, готовые прийти на помощь в случае необходимости. — на спине одного из штабных была развёрнута карта района, над которой сгрудились цугфюреры егерской роты. — Акрис, твои пойдут вдоль центральной дороги, твой взвод — вдоль левой, а твой — вдоль правой. — Рекнис то и дело отрывался от карты и копытом показывал на обозримую ими местность. — Остальное вы итак знаете, разойтись!
И офицеры разбежались по своим взводам: нужно было посоветоваться с подчинёнными и приготовиться к новому броску.
— Вы пойдёте в авангарде колонны. — сказал Акрис унтер-офицеру, командовавшему отделением Рейниса. — Ваша задача — не обнаружить себя, добыть информацию и вернуться. Остальные отделения будут вашей поддержкой на случай непредвиденного. Будьте осторожны, за гребнем может находиться что угодно.
Унтер-офицер кивнул и не высказал никаких возражений. Лейтенант жестом отправил его к отделению. Дальнейшее совещание продлилось совсем недолго: всем всё было понятно, местность не вызывала никаких вопросов, ведь их уже обучали работать в такой местности. Пока что война не выходила за рамки плана и походила на тщательно отрепетированный спектакль.
Егерская рота покинула занятые ей позиции на невысоком прибрежном холме, и двинулась вперёд тремя колоннами, впереди которых в рассыпанном строю продвигались разведчики. Они миновали тела убитых в контратаке пони и вскоре оказались на тех самых трёх дорогах, проложенных к берегу военными в целях снабжения находящихся там передовых позиций. Видимо, командование эквестрийцев рассчитывало на то, что те несчастные должны продержаться дольше, чем те минуты уничтожительного артобстрела.
Отделение двигалось быстро, но замедлялось с каждым шагом. Чётко различимый с соседнего холма гребень незначительной высоты при ближайшем рассмотрении стирался. Через какое-то время егеря уже медленно шли, напряжённо вглядываясь в постепенно менявшийся пейзаж. Командир отделения периодически доставал бинокль и осматривал окружавшие их поля. Они преодолели одну сотню метров, затем другую, а потом и третью. Вскоре в поле их зрения оказалось несколько домов и сараев: унтер-офицер тут же приказал всем залечь и затаиться, а сам пополз вперёд, чтобы рассмотреть строения получше.
Линзы бинокля выхватили один из домов: это было невысокое здание, явно походившее на жилище фермера. Он был повёрнут к егерям сплошной стеной без окон и двери. Там, где должен был находиться чердак, но чуть ниже, зияло небольшое слуховое окно, похожее по форме на вертикальную бойницу. Другой дом был развёрнут к егерю другой стороной. Его окна выглядели странно, будто бы они вели не в какое-то помещение, а прямо за ними начиналась глухая стена. Два этих дома стояли рядом друг с другом, слева и справа от дороги. Их нижнюю часть скрывала высокая пшеница, выше которой залегший перевёртыш не мог подняться. "Подозрительные дома." — подумалось командиру. — "В этой части Эквестрии их строят иначе, не ловушка ли это?" — унтер-офицер начал быстро прикидывать: "Если это ДОТ-ы... То они могут быть замаскированы так, что комар носа не подточит..." — чейнджлинг снова посмотрел в бинокль, но не увидел ничего нового. — "Есть только один шанс проверить. Рисковый, но шанс..."
Тут к дому подъехал джип с двумя пони на переднем сиденье. Из одного дома выскочил солдат и отдал салют. Офицер в джипе что-то сказал ему, тот ответил. Беседа длилась около двух трёх минут, после чего джип развернулся и уехал обратно. У унтер-офицера отлегло от сердца: дома обычные, их можно сровнять из полевых пушек. С этой новостью перевёртыш уполз к своим. Вскоре отделение двинулось назад, к остальному взводу.
— Почему отступили? Наткнулись на противника? — Спросил у унтер-офицера Акрис.
— Да. Те дома — замаскированные пулемётные точки. Обходить?
Акрис не сразу ответил. Можно было бы вернуться назад и доложить о вражеских силах, но в приказе было чётко сказано: разведать именно линию вражеских позиций, а она начиналась дальше. Какие-то пулемётные заслоны не должны были их останавливать. Нужно было двигать дальше. Но можно ли было остаться незамеченным целому взводу в открытом поле? Скорее всего нет. Значит придётся отправлять разведку одну.
— Да. Обходите. Я радирую другим взводам и в штаб. Исполняйте, герр Викрис.
— Понял вас, исполню или погибну.
— Лучше погибнете вы один, чем всё ваше отделение. Помните об этом.
Малая группа егерей взяла вправо, намереваясь обойти злополучные дома. Расположение пулемётов в непредназначенных для этого строениях всегда создаёт трудности для стрелков. Такая позиция имеет больше мёртвых зон, чем ДОТ, поэтому её легче обойти. Чейнджлингам удалось это сделать без особого труда. Вокруг при этом всё время что-то происходило: вдалеке можно было увидеть, как около какого-то острова леса рвутся гаубичные снаряды, как куда-то едут бурого цвета грузовики. Где-то там шли бои за другие переправы, бои более яростные и ожесточённые, нежели у них.
Вдруг, откуда-то послышался странный шорох — отделение тут же залегло, затаилось. Викрис медленно показал копытом вперёд.
— Оттуда. — Шёпотом проговорил он, жестом отдавая команду двигаться тихо. Чейнджлинги продвигались вперёд максимально бесшумно. Поднявшийся слабый ветер помог им в этом. К странному громкому шороху прибавились разговоры на эквестрийском языке. Что там? Какая-то спрятанная позиция? Нет, не похоже. Нужно было проверить, на всякий случай.
Вот высокая пшеница стала расступаться, обнажая небольшой островок-полянку тёмно-зелёной травы. На поляне сидело двое эквестрийцев. Они вели какой-то разговор, который трудно было расслышать. Это были не солдаты, а гражданские, застигнутые в поле грохотом и воем, слишком напуганные чтобы предпринимать что-то. Это были кобыла и жеребец, они прижались друг к другу и вслушивались в происходящее вокруг. Чейнджлинги выскочили из пшеницы быстро и решительно, думая, что имеют дело с солдатами. Вид гражданских не сильно их смутил, ведь от них тоже можно было получить какую-то информацию.
— Где солдаты? Где траншеи? — Унтер-офицер говорил на эквестрийском с сильным акцентом. Он обращался к жеребцу, но целил в кобылу. Те даже не пытались бежать, наоборот — смотрели на захватчиков широко открытыми глазами.
— Т-там. — Пони показал копытом на восток.
— Сколько?
— Н-не знаю...
— Где живёшь? Твои дома? — Викрис показал в сторону домов, которые они обходили. Жеребец не понял сразу, но потом кивнул.
— Солдаты далеко?
— С четверть мили...
— Ясно. — Уже по-чейнджлингски сказал командир, после чего расстрелял сначала кобылу, а потом вскочившего было жеребца. Два трупа осели на землю, в их стекленевших глазах был страх и непонимание. Никто из чейнджлингов не дрогнул: такова была их боевая задача. К унтеру было бы больше претензий, если бы он сохранил пони жизнь. Теперь у отделения была более конкретная информация.
Бетонные коробки чернели в тени деревьев, линии траншей ползли с севера на юг, извиваясь зиг-загами и переплетаясь между собой. Они достигли этой линии довольно скоро. Информация, полученная от того фермера оказалась верной. Позиции, возведённые в небольшом отдалении от реки Акрон, были действительно грамотно организованы, если бы их пришлось атаковать без разведки и подготовки — войскам пришлось бы очень тяжело.
— Крепко они засели... — Вслух пробормотал командир отделения, издалека рассматривая чернеющие пасти амбразур. Этот участок был не так силён, как прочие, но всё же вызывал некоторую оторопь у неопытного наблюдателя. Егеря были опытными, их не пугали эти бетонные коробки, которые можно было с лёгкостью обойти. Они не сомневались в том, что их коллеги-сапёры без проблем зажарят эквестрийских вояк в собственном соку, если те попытаются оказать сопротивление. Было видно, что артиллерия чейнджлингов серьёзно обстреливала этот участок. Вполне возможно, что сопротивление врага было подавлено ещё до начала боя.
К моменту, когда рекогносцировка была завершена, сапёры уже находились в полной боеготовности. Им удалось перетащить с того берега пушки, взрывчатку и прочее снаряжение. Мост был готов ещё только на четверть, а на вражеском берегу уже была развёрнута внушительная и относительно самостоятельная сила. Посланные на соседние участки разведчики вернулись с новостями о том, что позиции противника вдоль восточного берега Акрона оставлены, либо захвачены переправившимися частями. Когда из поля вернулись егеря, майор пионеров уже начинал нервничать из-за поджимавшего графика.
Получив откорректированную информацию о вражеских позициях, чейнджлингские командиры собрали короткий военный совет, после чего решено было выдвигаться вперёд и брать штурмом тот участок линии, который им было приказано. Предстоял тяжёлый бой, пусть и против серьёзно ослабленного противника. Сапёрные роты выступили вперёд четырьмя колоннами, егеря двигались на их флангах, обеспечивая прикрытие.
Обнаруженные развечиками дома сложили из полевых орудий как только те показались в зоне видимости. Из строений успело выскочить несколько солдат, которые стремглав ломанулись назад, к главным позициям. На флангах батальона так же было уничтожено несколько подобных застав. Рейнис шёл вперёд вместе со своим взводом, справа от них продвигался взвод пионеров. Сапёры были более общительными и разговорчивыми перед боем: они шутили, смеялись, вспоминали какие-то забавные моменты из своей службы. Егеря в сравнении с ними казались хмурыми угрюмыми молчунами.
— Эй, ликтидцы! До врага ещё далеко, чего пригорюнились? — Спросил у егерей один из пионеров с ефрейторскими знаками отличия. Рейнис молча посмотрел на говорившего, что-то подумал про себя, но не ответил.
— Много болтаешь — мало смотришь. Вам линейным об этом не надо заботиться, а нам — надо. — Коротко ответил более разговорчивый Хильф
— Мы? Линейные? Ну ты, товарищ, загнул. — С деланной обидой в голосе, но всё ещё широко улыбаясь проговорил сапёр. Больше им не удалось перекинуться словами. Сапёров можно было понять — они первыми шли под вражеские пули и снаряды, они в любом случае имели меньше шансов уцелеть, чем егеря, которых наоборот всячески берегли и старались не пускать на убой.
Атака на линию укреплений началась с обстрела из пехотных пушек, которых у сапёров было достаточно. Артиллеристам удалось поразить несколько амбразур и гарантированно подавить окопы шрапнелью. Лес принял на себя часть снарядов, но это было совсем не критично. Когда обстрел был окончен, сапёрные роты начали выдвигаться вперёд. Мёртвые зоны, замеченные и обозначенные егерями, были расширены. Именно в эти зоны и устремились штурмовые группы. Егеря и часть других пионеров поддерживали наступавших огнём пулемётов, в ответ правда не получая практически ничего: по наступавшим, казалось бы, бил всего один-два пулемёта или десять-двадцать ружей.
Вот одна группа прильнула к бетонной стене подавленного ДОТ-а, и для верности забросила в разбитую амбразуру связку гранат, вот другая группа юркнула в разбитую траншею, пока их пулемётчики били вдоль неё, уничтожая невидимого для егерей противника. Из какой-то амбразуры внезапно полыхнуло огнём: несколько сапёров упало, остальные среагировали и распластались на земле. К недобитому ДОТ-у подползли бойцы с зажжёнными толовыми шашками на длинных палках. Внезапно оживший пулемёт вскоре замолчал навсегда.
Бой продолжался совсем недолго. Когда егеря и оставшиеся на прикрытии пулемётные группы добрались до захваченных позиций, там уже всё было зачищено. К удивлению перевёртышей, вместо внушительных сил противника они встретили всего лишь роту солдат, которые быстро капитулировали, как только начали нести тяжёлые потери. В плен попал и их капитан — единорог небольшого роста, приказавший своим бойцам капитулировать. Так получилось, что Рейнис оказался рядом в момент, когда один из пионерских офицеров допрашивал захваченного:
— Вас тут всего одна рота. Где остальное подразделение? — Спросил его гауптман, опираясь на накрепко заученный чейнджлингско-эквестрйский разговорник
— Наши части серьёзно пострадали от обстрела и бомбёжки, связь со штабом была потеряна неизвестно когда. Часть ушла вперёд, часть — назад. Приказов нет, мы не понимаем что творится вокруг. — Пони отвечал с необычным для подобной ситуации спокойствием. В его виде не было ни досады, ни презрения, ни страха. Он казался абсолютно спокойным, будто бы был готов к такому стечению обстоятельств.
— За вами серьёзные силы? — Снова спросил чейнджлинг, удивляясь такой выдержке.
— Должны быть, но я уже не знаю точно... — Пожал плечами эквестриец, будто бы разговаривая со своим коллегой или подчинённым.
— Ясно. Вас отконвоируют к нам в тыл, где допросят получше. — проговорил штурмпионер. Он собирался уже отправить пленного восвояси, но вдруг задумался, и после короткого молчания спросил у него:
— Почему вы так спокойны? Зачем вы сдали нам своих бойцов?
— Я спокоен, потому что таковы мои обязанности. Я сдаюсь вместе с подразделением, потому что намерен спасти жизни своих солдат. — Твёрдо отчеканил единорог, глядя гауптману прямо в глаза. Тот не смог выдержать взгляда. Он хотел сказать что-то ещё, но на этот раз решил промолчать. Пленного увели, остальных пони разоружили и так же направили к реке.
Солнце тем временем уже подходило к зениту, работа над мостом уже была практически окончена. Сапёрный батальон, усиленный егерской ротой и продолжавшими переправляться резервами серьёзно расширил и укрепил плацдарм, заняв первую линию вражеских укреплений. Противник был ошеломлён и застигнут врасплох: малые части разрозненных подразделений, отставшие солдаты, брошенные раненные и умирающие, бесплодная и кончившаяся большой кровью контратака — на этом вражеская активность на их участке ограничивалась.
После полудня реку начали форсировать штурмовые орудия — тяжёлые машины на базе новых танков "Панцер-4" с лязгом и грохотом перешли реку и двинулись на помощь силам авангарда. На корпусах машин сидели новые силы: мотопехота и сапёры — основная движущая сила наступления, которое началось по-настоящему только сейчас. За самоходками пошли вереницы грузовиков, бронетранспортёров и тягачей. Оставшиеся укрепления были подавлены к вечеру. Сопротивление пони было в основном посредственным, слабо организованным и неумелым. Очаги отчаянного сопротивления немногочисленных храбрецов окружались и уничтожались. Борьба с долговременными огневыми точками требовала времени и усилий, зачастую и жертв, но она всегда вела к одному результату — маленькие крепости гибли одна за другой. Акронская линия стала не кладбищем чейнджлингских сил, Триммель расплатился с Блюбладом не кровью, но потом и временем.
К ночи на участке наступления 160-й моторизированной дивизии была пробита широкая брешь: путь вглубь вражеской территории оказался окончательно проторен. В полночь автоколонны перевёртышей достигли первого населённого пункта — небольшого сельскохозяйственного городка, носившего имя Эбигейл. Их встретили огни и радостные возгласы товарищей — поселение уже успели занять части 15-й танковой дивизии. Все силы пони, оказавшиеся в этот момент между рекой и городком Эбигейл попали в окружение. Чейнджлингские войска подобно чёрной вездесущей саранче ринулись на восток. Никакие преграды не могли сдержать многомиллионную военную машину, вооружённую и организованную по последнему слову техники и военной мысли. Пограничное сражение закончилось для Эквестрии кровавейшим разгромом, а река Акронн не смогла сдержать полчища захватчиков. 22-го Июня 1011-го года само существование Эквестрии встало под жирный знак вопроса.