← Глава первая. День рождения Глава третья. На дно →

Fallout Equestria: Искра. Буря. Безумие

Глава вторая. И пришла тьма

Солнце стремительно снижалось за горизонт, знаменуя приход тьмы и холода. В пустыне всё желает тебя убить. Даже погода. Что уж тут говорить про то, что её населяет после взрывов десятков бомб, присланных с родных земель пони. Но зебры привыкли к этому задолго до войны. Поменялись лишь символы уравнения, но не решение. Убей или умри. Лаконично. Просто. Сложно. Нормально. Молодой воин племени зебр занимался тем, что исследовал странный след, обнаруженный им ещё ранним утром недалеко от стойбища, когда уходящее солнце обдало его жаром последних лучей. След был странным. Это определённо были следы копыт одинокого четвероногого существа, которое стремилось идти на юг. Это существо игнорировало любое окружение и сложности маршрута, двигаясь вперёд по идеально прямому вектору. Ему не были страшны ни зыбучие пески, ни крутые подъёмы, ни пустынные кикиморы, ловушки которых он обходил едва не касаясь. Даже койоты-выверты сдвинулись со своих привычных ареалов охоты и до сих пор не вернулись. Их следы койотов говорили о том, что они бежали в рассыпную, что на них не похоже. “Что же я преследую” — именно эта мысль не покидала голову молодого воина. Его вёл вперёд не праздный интерес и не великая цель. Во всяком случае, с точки зрения племени. Любовь — вечный двигатель для таких юных сердец, коим он и являлся. Он верил, что если добудет хоть какой-нибудь трофей на этой вылазке, то эта история обретёт ту концовку, которая сделает его в глазах отца возлюбленной куда более желанным зятем, нежели сейчас. Ни шрамов, ни боевых баек. Ну кому он такой нужен? Но эти следы обещали принести ему ту минуту славы, что так желанна многими. Но вернёмся к нашему герою. С заходом солнца, как он считал, был шанс настигнуть “нечто”, когда оно будет на привале. На небе не было ни облачка, а до новолуния ещё далеко, так что ночь обещала быть светлой. Но не для того его предки воевали и изучали новые способы ведения боя, чтобы он надеялся лишь на природу и своё чутьё. Прицел его снайперской винтовки был оборудован прибором ночного видения, что лишало его противника всех шансов на неожиданную атаку.

Пустыня безмолвствовала, звезды таинственно мерцали, а ветер дул прямо ему в морду, когда запах гари обдал его ноздри. Зрачки расширились, а уши встали торчком. Жертва была рядом. Возможно, даже уже спит. Следы вели за бархан. Воин уже привык видеть, как это “нечто” поднималось там, где даже самые опытные из его племени предпочли бы пойти в обход, что он, собственно, и сделал. Поднимаясь, он не бежал. Он шел медленно, как подобает опытному охотнику. Колени были согнуты, уши выпрямлены, взгляд устремлён на вершину. Он был готов к чему угодно в этот напряженный момент. Даже мысли не рисковали уйти домой, к возлюбленной. Он был целиком здесь и сейчас. И вот она — вершина! Остановившись, он подполз к ней и высунул лишь голову, чтобы узнать — что впереди. В свете ночи горел костёр. Его свет выделял какой-то чёрный комок. Наш герой отполз назад и снял со спины верную винтовку. Она служила его семейству уже два поколения, но не дала ни единой осечки. Он тихо помолился духам предков, и занял позицию для стрельбы. Встав на задние копыта так, что лишь голова и плечи с винтовкой были видны со стороны лагеря, он принялся внимательнее изучать стоянку. Если верить следам, это нечто всё же сошло с маршрута, пока готовило место для ночлега. Это было так нормально, что даже удивляло. Помимо костра и кучи лохмотий, там было лишь нечто небольшое. Размером с голову? Это определённо было похоже на полусгнивший череп пони. Пони. Точно не зебры. Окрас другой. Он лежал с другой стороны костра и устремил свой мёртвый, должно быть, взор на кучу одежды. Чутьё подсказывало, что лучше развернуться и бежать домой, но усталость и близость цели заставили его продолжить осмотр. Он изучил пустыню в ночи, ища укрытия, замаскированные ямы, да хоть что-нибудь, что заставило бы его согласиться с чутьём. Но нет. Он не нашел ничего. Да и почему ночь так тиха? Где койоты-выверты? Где саблезубые тушканчики? Где адские кошки? Где хоть что-нибудь, что вернуло бы его к реальности, в этой невозможно спокойной ночи? Тишина была ему ответом. Он вздохнул и на секунду позволил себе представить лицо возлюбленной, когда он вернётся домой. И только после этого выстрелил по лохмотьям. Пуля заставила их дёрнуться так, как будто под ними лежало что-то куда меньше, чем выглядит со стороны. Ещё выстрел. И ещё один. Ни один мускул не дёрнулся на его теле кроме тех, что были нужны для выстрела и контроля отдачи. Ночь не успела съесть остатки грохота его выстрела, прежде чем он нырнул в укрытие. Он сменил позицию и лишь тогда позволил себе выглянуть за вершину. Ничего не изменилось. Костёр горел, череп лежал, а лохмотья не шевелились. Он бросил вперёд флягу, надеясь обмануть того, кто мог бы быть в укрытии, но даже такой ход не смог успокоить его чутьё. Ему оставалось лишь собрать всё своё мужество и, встав, сделать шаг вперёд. Затем ещё один. И ещё. Тишина. Он дошел до самого низа, но никто так и не напал. Свет костра манил вперёд. К добыче. Тогда как всё его естество уже бежало назад с такой скоростью, что за ним не угнались бы даже свистокрылы, а этим летунам нет равных в скорости. И вот, свет костра уже озарил нашего зебру во всей красоте его полосатой морды, в которой был зажат револьвер. Он шел прямо на лохмотья, но позволил себе на секунду бросить взгляд на череп. Ответом ему был взгляд пустых глазниц. Он, наверное, обеспокоился бы видом обточенных зубов, но сейчас были вещи куда более интересные. Он решил, что лучше перебдеть, чем недобдеть, а потому и выстрелил ещё пару раз по куче одежды. Лишь пару раз. Третий — он не успел. Могучим ударом в челюсть, его развернуло к огню и выбило револьвер из пасти, но он использовал импульс удара, чтобы развернуться к врагу задними ногами и ударить в ответ. Увы — он никуда не попал. Кувырок в сторону, занятие позиции для ближнего боя, но вокруг никого. Он уже осмотрел вокруг всё! Он был здесь один! Он был в этом уверен, когда ремешок его винтовки начал его душить. Воин начал было отбиваться, но опять поражал лишь воздух. Сзади раздался хруст дерева, и вперёд вылетела располовиненная винтовка, освобождая его шею от удушения. Магия! Телекинез! Но стоило ему побежать в ночь, как всё его тело парализовало. В магическом захвате, его подняло над землей и развернуло к лохмотьям. Из них что-то выбиралось. Оказалось, что это был пони-единорог в огромном, совсем не по размеру дорожном плаще. Он встал и отряхнулся, скидывая с себя четыре пули. Вся его морда и неприкрытые одеждой ноги, были покрыты бинтами. Серыми от грязи и пыли, покрывающих их целиком. Лишь на голове местами проглядывала ярко-рыжая грива. Его взгляд под очками пустынника был устремлён влево от воина, изучая что-то за гранью его взгляда.

— Вроде... ничего. Тебе больно? Нет? Я лучше уберу её.

Его голос скрежетал так, будто кто-то тёр меж собой два камня. Воин был уверен, что он попал все пять раз! Он видел прямо сейчас все пять! Четыре лежали на песке, а последняя была возле шеи забинтованного, попавшая в наконечник старого копья и застрявшая там! Он просто взял и стряхнул её на песок, а затем внимательно изучил наконечник.

— Так лучше. Что? Да. Хорошо. Раз ты просишь.

Повинуясь его магии, из карманов вылетел всякий мусор и кусок материи. Единорог кинул на материю немного песка и приподнял телекинезом один из бинтов, открывая болезненно серую кожу в язвах и редкие островки белой шерсти, но внезапно остановился и посмотрел воину прямо в глаза.

— Ах да. Прости. Сейчас.

Последнее, что услышал воин в своей жизни, пока огонь танцевал в очках единорога, был хруст его собственной шеи.

Мне снилось… Снились… Это сложно назвать кошмаром. Да и на обычный сон это не было похоже. Я ясно понимал, что нахожусь не в реальном мире, но проснуться или повлиять на что-то не получалось. То тут, то там мелькали какие-то странные животные с длинными тонкими ногами, отдалённо похожие на браминов, но настолько высокие, что при желании могли снести пинком силосную башню. Они были молчаливы, но я был за это даже благодарен. Почему-то казалось, что разговор с кем-то сейчас может что-то разрушить или сломать, поэтому я просто… плыл? Пегасы летают не так. Они не гребут копытами как собаки. Я никогда не видел настолько большого водоёма, чтобы стремиться научиться плавать, но когда купал ещё маленького Сэнда, он шевелил лапами именно так, как делаю сейчас я. И ведь это работает… Я плыл вперёд мимо этих монструозно высоких парнокопытных, мимо пони и зебр, застывших прямо посреди рабочего процесса, мимо птиц, которые никуда не летели, посреди великого Ничто. Время замерло, и лишь брамины мерно куда-то шли, жуя что-то ртами безрогих голов. Сконцентрировав внимание на пони, я начал узнавать своих родственников, друзей, детей, жену. Я даже начал узнавать моменты из прошлого. Вон там отец знакомит меня со стадом, вот там я неуклюже пытаюсь тащить повозку, которая раза в два выше меня. Здесь Роуз плачет, видя, как сразу после рождения, Хард делает свои первые неуверенные шаги. Такой малютка. Я точно помнил, что я там был. Где вокруг… я? Быстро крутить головой не получалось, а потому я медленно начал осматриваться вокруг. Я увидел почти всех, кого я когда-либо знал, но среди них не было меня. И дело было не в том, что это были фотографии из прошлого. Меня просто не было… Как будто сам сон хотел что-то этим сказать, но суть ускользала от меня. Эта часть мира уже осталась позади. Сейчас я не видел даже браминов. Долгие часы я плыл и плыл, боясь остановиться, пока не увидел, что на меня бежит кто-то, окутанный огнём. Я попытался уплыть куда подальше, но у меня не получалось остановить своё движение. Я как будто бы лишь ускорился. Чем ближе он становился, тем больше ужасающих деталей можно было разглядеть. Белую шкуру поедал красный огонь на голове, где когда-то была грива, и на крупе, заменяя собой хвост. Из пасти вырывались потоки огня, а когда он её закрывал — дым вырывался из ноздрей. Глаза были подобны двум ледяным сапфирам, которые резко выделялись на его окутанной огнём морде. Я только было расслабился, что он пробежит мимо, но его глаза упёрлись мне прямо в душу. Он остановился. Но лишь для того, чтобы начать бежать прямо на меня. Столкновение было неизбежно, но он затормозил в метре от меня. Монстр горел, обваливался и регенерировал прямо на глазах, не издавая ни звука. Он обошел меня со всех сторон и встал перед мордой. Выдохнув немного огня, он рявкнул:

— ПРОСЫПАЙСЯ!

За криком последовал удар. Мир треснул. Чернота то тут, то там пошла трещинами, из которых начал литься резкий свет. Я услышал какие-то странные звуки. Там были и смех, и плач, но ничего внятного. Боль от удара обожгла мне морду.

— ПРОСНИСЬ, УВАЛЕНЬ!

С каждым новым ударом приходило всё больше света, боли и шума, пока монстр не сменился обычным пони, а вокруг я не увидел родной двор. Я не мог пошевелиться, лишь болтать головой. В тот же миг, меня обдало холодом. Это была ледяная вода. Скинув остатки влаги с лица, я окончательно понял, что кошмар только начался.

Я действительно был посреди родного двора. Но здесь сейчас было шестеро головорезов из того самого города, который должен был нас защищать. Ошибиться было невозможно — на них всех были нашивки разведчиков Дюка — элиты этих ублюдков, которые кичились тем, кто сколько убил зебр. Пока ужас запаздывал, я успел увидеть мою Роуз, которая лежала на земле в метре от меня. Кровоподтёки на лице говорили о том, что её долго и сильно избивали. Страх и ужас пришли только тогда, когда я увидел, что нигде нет детей.

— Что тут происходит? Где мои дети? Что… — ещё один удар.
— Очнулся, алкаш? Смотрите, ребята! Я таки добудился до него! , — дружный ржач шести рыл разлетелся по окрестности.

Пока они смеялись, я ещё раз посмотрел на Роуз. Она не ответила на мой взгляд, молча смотря куда-то в сторону и плача.

— Роуз? Роуз, что тут происходит?
— Эй, говорливый ты наш, поговори со мной, а? , — ко мне подошел пони грязно зелёного окраса совсем без гривы, — Давай начнём с простого. Приииивеееет! Я Красавчик Микки, а ты, верно быть, Тру Грит. Мы пришли сюда, чтобы забрать ваших детей, пока наша ненаглядная Мисс Дэйзи не получит обратно свою пропажу. И что мы видим, стоит нам войти в дом? Как ты, здоровяк, бухой лежишь на полу. Джекпот! Разве нет? Разумеется, мы — вежливые пони, решили тебя не будить и тихо подняться наверх за детьми. Мы бы, наверное, так и ушли, если бы твоя жена не проснулась, верно говорю, ребята? Видишь, все согласны. Но она убила Джози своей зебрской палкой… Как жаль, это была её третья большая вылазка. Но мы уже отомстили ей, избив её — её же оружием. Это ведь отличный план, не так ли? Вот и я так думаю. Детей мы уже отправили на базу с троими нашими. Только вот теперь у нас возникла проблема. Большой Ринго вышел на связь, когда закончил на соседней ферме. Он скоро будет здесь. Он ооочень любил Джози и только хочет возмещения ущерба. Ты ведь меня понимаешь? Аааа?

Я перестал внимательно его слушать уже достаточно давно. Верёвки, которыми они меня опутали по ногам, были довольно старые. Я прямо чувствовал, как они трещат. Осталось дождаться лишь подходящего момента. И он маячил на горизонте. Мы все находились в круге света от факелов и фонарей, но в паре десятков метров, на самой его окраине тихо и незаметно, как блядская мышка кралась Люси. Она как мышиный локомотив перла сквозь темноту от амбара. У меня вообще не было мыслей о цели её путешествия, но я знал точно только одно — брамины не спят. Если хотя бы часть этих ублюдков рванет на шум за домом, то у меня появятся шансы. Из оружия у них были пара винтовок, пистолеты и дробовик. Я не знал, на что способны два их единорога, но один был как ёлка увешан пистолетами, а второй вроде как был совсем без оружия, что делало его лишь опаснее. Возможно, я слишком долго игнорировал дружелюбные потуги их парламентера, а потому мне и прилетел ещё один удар прямо в ухо. В этот раз я был уже не так растерян, как минуту назад, да и удар у него такой себе. В ухе запищало, но на моей морде не дрогнуло ни мускула, когда я медленно перевёл взгляд на его морду

— Братишка, сделай морду попроще! Ты сейчас не в той ситуации, чтобы быковать. Вы поняли, а? Быковать! , — дружеский хохот со всех сторон лишь подхлестнул его уверенность, так что продолжил выливать мне в уши свои помои, — Давай, друг, расскажи, как часто ты подменял быков на своей ферме? У нас ходят много споров о том, что брамины на твоей ферме могут быть помесью пони и брамина. Учитывая твою любовь к зебрам — это звучит слишком правдоподобно.
— Всего однажды, — ответил я, — но после того, как из браминши вылез ты — её пришлось пристрелить.

В этот раз их ржач уже был моей заслугой, и, судя по всему, Красавчик не привык, чтобы над ним насмехались. Он даже сначала опешил и покидал растерянные взгляды на других рейдеров, но потом на морде появился зверский оскал и он пару раз от души приложил меня своими грязными копытами

— Никто! Никто не смеет шутить над моей мамой, ты меня слышишь, тварь?
— Тьфу, да кто ж будет шутить над таким. Ты бы видел её задницу, я еле заставил себя залезть на неё, — выплюнув пару зубов, сказал я. Ржач лишь усилился. Никто… Вообще никто не смотрел на амбар. Я лишь краем глаза видел, что Люси уже исчезла где-то за домом. Я сделал всё что смог, а теперь надо лишь было вытерпеть ещё пару ударов. Но он лишь смотрел на меня взглядом пони, который только что за секунду потерял что-то важное — будь то уважение окружающих или уверенность в себе. Он резко выхватил пистолет зубами и прижал к моему уху. Я умолк. В его глазах читался один приказ: "Заткнись!" Не знаю — под наркотой он или просто долбанутый, но перегибать палку не стоило. Ну… до конца.

Мы так и смотрели друг на друга ещё пару секунд. Он тяжело дышал, размышляя, наверное, над тем — стоит ли нажать на спуск прямо сейчас, но тут сработало радио у него на груди:

— Группа семь, ответьте. Приём. Группа семь. Красавчик, грёбанный ублюдок, где ты? , — женский голос из трубки мог принадлежать только Ей. И когда он опомнился, то тут же убрал пистолет в кобуру и прожал кнопку рации копытом:
— Да, мисс Дейзи, группа семь на связи. Задание выполнено, дети отправлены с Паровым Томом и ещё двумя нашими.
— Проблемы?
— Джози погибла. Мы как раз в процессе возмещения ущерба. Ждём группу шесть.
— Хорошо. Не забудьте вернуть жетон погибшей.
— Уже, Мисс Дейзи.
— Молодец. Вы что-нибудь ещё нашли?

На секунду Красавчик замолчал, а потом, не сводя глаз со своего отряда, ответил:

— Нет, мадам. Как только мы здесь закончим — выдвинемся в сторону базы. У меня есть подозрение, что стадо отойдёт нам.
— Ни в коем случае не убивайте их, идиоты! Гриты нам нужны живыми, равно как и остальные фермы. Нахрен мне стадо без пастуха? Или ты сам собрался пасти их?
— Но мадам… Вы и Грит…
— Никаких но, молодой пони! Мои счета с Гритом — это мои счета. И не тебе их взимать. Конец связи.

Повисла долгая пауза, после которой Красавчик посмотрел на меня, повернув только голову. Вот этот удар задним копытом можно назвать хорошим ударом. В глазах даже потемнело.

— Все всё слышали. Ринго выебет это зебру, если рискнёт, а потом мы уходим. Вы двое — помогите оттащить этого ублюдка в дом. Оставшиеся — рассредоточиться. Нам не нужны сюрпризы. А ты, — он опять посмотрел на меня, — я тебя не убью, но поговорить нам есть о чём.

Меня окружило сиянием двух единорогов и понесло в дом. Роуз так и осталась лежать там, не смотря в мою сторону. Я мог лишь левитировать и смотреть, как по её лицу текут слёзы. Единороги бросили меня на пол гостиной. Верёвки чудом держались. Мне нужно было подождать ещё совсем немного. Совсем скоро девочки уже реализуют свой план.

— Спэл Ривер — иди встреть группу шесть. Они скоро должны подойти с юга. Спэл Брэйкер — останься. Мало ли что придёт в голову этому кретину.

Единорог, обвешанный стволами довольно бухнулся на диван, но, заметив что-то на кухне отошел туда, а безоружный ушел обратно, закрыв дверь. Красавчик занял место на моём кресле и пялился на меня, пока не вернулся Брэйкер. Он нёс полную бутылку в красном захвате телекинеза. За ней летели подсвечник и пара бокалов. Эти два ублюдка сидели и пили мой виски какое-то время молча, пока Красавчик не сказал:

— Хороший виски всё-таки делают в пятом сегменте. Мун Шайн вроде? Но речь пойдёт не о нём, дружок. Рив, достань находку.

Между нагромождением кобур и креплений для магазинов засветился карабин едва заметной сумки, из которой вылетела коробочка. Какое-то время я не мог понять что это, но потом воспоминания о вчерашней ночи накрыли меня слово песчаная буря. Я вспомнил и ночного гостя, и разговор, и сделку. Судя по улыбкам на лицах бандитов — они заметили мои округлившиеся глаза.

— Узнаёшь?
— Зачем вам это?

Он явно ожидал услышать другой ответ, но промолчал. Он принял её из магического захвата друга и начал крутить в копытах, пока что-то не увидел и не прикоснулся копытом к какой-то только ему видимой точке. От коробочки отделилась какая-то деревянная часть и выдвинулась в сторону.

— Опа-па. А вот и первый шаг.
— Положи её где взял и я не убью тебя, урод.

Он улыбнулся и кивнул Брэйкеру. Он выхватил один из своих пистолетов и ткнул меня в морду стволом.

— Заткнись. Не видишь — он себе новую игрушку нашел.
— Да… Не каждый день видишь восточную коробку-загадку. Особенно в наших краях. Да ещё и буквально пару часов спустя после того, как точно такую же украли у нашей Мисс.
— Я не знаю, что там у неё украли. Это фамильная реликвия.
— Правда что-ли? И что ты там бухой делал с ней ночью? Не пытался ли ты её открыть и завладеть имуществом достопочтенной Мисс Дэйзи? Тебя не было там. Я бы тебя запомнил. А значит ты либо кого-то нанял, чтобы это выкрасть, либо сам часть цепочки похитителей. На самом деле, для тебя уже всё кончено, дружок. Мисс Дэйзи реально психанула, когда обнаружила пропажу. Я достаточно близок к нашему лидеру, но даже я не знаю что в ней. Но раз она решила забрать у всех вас, мирян, ваших ублюдков, то там что-то точно ценное. Давай, расскажи перед смертью — кто вас всех нанял? Почему Гнилой предал нас ради передачи вам этой хрени? Чёрт, мне даже жалко было его убивать — он рассказывал отличные шутки.
— Я правда не в курсе что у вас там произошло. Я просто фермер. Я вчера весь день провёл дома.
— Правда? Спэл, — тот ударил меня рукояткой в лоб. А потом ещё раз и ещё. На некоторое время я даже успел растеряться. Когда мир вокруг перестал кружиться, я увидел, что единорог выпил уже почти пол бутылки и довольный таял в диване. Красавчик стоял возле стенда с Уравнителем и жадно его рассматривал.
— Какая красота. Довоенный? Да ещё и в таком изумительном состоянии… Мечта — а не оружие. Раз тебе уже не пригодится — заберу-ка я его себе. Спэл — стащишь его со стены? Спэл?

Единорог со слишком довольной улыбкой смотрел где-то перед собой, всё сильнее зарываясь в диван

— Спэл? Кретин. Дорвался до алкашки, сволочь. Ладно, — Красавчик, кряхтя полез на тумбу, чтобы дотянуться туда, где я легко способен дотянуться передними ногами, встав на задние. Смотреть за его потугами было забавно, если бы не сама ситуация, где дети уже в плену врага, а любимая жена под угрозой изнасилования. Тем не менее, он таки стащил ствол с его крепления и устало плюхнулся задом на пол.
— Ух, тяжелый. Где у тебя тут седло для него? Я вроде где-то его видел. А вот и… — не успел он закончить, как на улице раздался адский грохот, за которым последовала пальба, крики и топот стада.
— Какого хрена?
— Планы поменялись, братан. Теперь вам пиздец, — сказал я, разрывая верёвки и вставая.

Глаза его округлились настолько, что он стал похож на песчаного хомяка. Он попытался наставить на меня ствол и выстрелить, но я одним прыжком сократил расстояние и отодвинул оружие в сторону. Однако, этому идиоту как-то удалось выстрелить. Без седла, вся отдача ушла ему в живот, выбив остатки уверенности. Я быстро развернулся, чтобы принять бой с единорогом, но тот продолжал улыбаться и хихикать, не замечая, что вся дробь ушла ему в живот, пробила диван и теперь его кишки кровавыми ошмётками висели на дальней стене. Чёрт. Да из чего делает свой алкоголь Мун? Он что, настаивает его на оплавленной радиацией броне танков? Красавчик всё никак не мог набрать воздух в лёгкие, так что я подошел к единорогу, который до сих пор не понял, что умер и вытащил один из его пистолетов. Только сейчас он заметил меня и проговорил, смотря мне прямо в глаза:

— Как ты думаешь, сколько килограмм весит метр времени?
— Спроси у принцесс, когда увидишь, — пуля в лицо для него сейчас была милостью, которой никто из них не заслуживал. Но оставлять его в живых было опасно. Повернувшись к Красавчику, я увидел, что он всё ещё жалостливо стонал на полу. В этот момент в дом влетел второй единорог, пустив в дом шум улицы. Стрельба стихла, но зато теперь можно было разобрать адское мычание стада. Кто-то точно умирал. Ублюдки, ублюдки, ублюдки!
— Шеф! Всё пропало! Валим! Ой… — он только собирался поднимать купол защиты, как мои пули прошили ему шею дважды. Времени реально было мало. Я не стал его терять и, подскочив к Красавчику, сломал ему переднюю ногу одним точным ударом обеих своих. Его крик лишь дополнил творящийся вокруг ад.
— Подожди меня здесь, у нас троих состоится долгий разговор насчёт наших детей, — последнее я говорил уже почти будучи на улице.

Первое, что я увидел — это то, что на ногах были лишь трое — Сара, Роуз и один из нападавших. Сара полулежала недалеко от драки — видать ей неплохо досталось — вся её морда, копыта и бока были в крови. Роуз же пыталась не позволить нападающему выхватить ствол градом ударов. Трое рейдеров лежали грудой трупов возле амбара, а ещё двое — с другой стороны двора. Судя по всему — это и было подкрепление. Недолго думая, я выплюнул пистолет и как коричневый локомотив бросился в драку. Расстояние сокращалось метр за метром. Роуз как раз успела схватить передними копытами морду ублюдка и с помощью хорошо натренированного сальто назад врезать ему задними копытами. Нападающий отлетел в сторону, а она лишь бросила тяжелый взгляд в мою сторону, а потом размашистым ударом по земле кинула в мою сторону стену пыли и грязи. Я ослеп, но удар в основание челюсти точно был от неё. После падения на такой скорости, меня протащило по двору ещё несколько метров. Чтобы прийти в себя, потребовалось какое-то время, которое я потратил и на попытки проморгаться от песка в глазах, и на объяснения её действий. Что случилось? Она меня не узнала в пылу битвы или так пыталась что-то сказать? Я ничего не понял, но сейчас надо было быстро вставать и возвращаться в бой. Уже на ногах я смог очистить глаза от пыли и развернуться к драке. Роуз успешно щемила грязно-розового земнопони, покрытого десятками татуировок, к водонапорной башне стоя на задних ногах, где смогла прижать его к опорам. Он хорошо держал блок передними копытами, но её стремительные удары летели с обеих сторон, не позволяя ему совершить ответный выпад. Наконец, она сделала подсечку, и ублюдок упал мордой в песок. Она оперлась передними копытами на опору и начала топтаться по нему задними. Лишь подойдя ближе, я понял, почему именно она топчется и у меня свело живот от того, что я прочувствовал всю боль этого земнопони.

— Роуз. Может мне его добить?
— Пошел. На. Хуй. Алкаш. Он. Мой, — на каждое слово приходилось по удару. Она превратила в фарш уже не только его член, но и часть живота. Если до этого он мог позволить себе кричать, то смерть от болевого шока лишила его и этой возможности, — Себя. Выеби. Ублюдок, — она где-то ещё минуту топтала его бездыханное тело, а потом развернулась и села на него, тяжело дыша. Она смотрела куда-то сквозь меня. На морде не было слёз, лишь кровь мелкими брызгами покрывала почти весь нос и подбородок.
— Роуз…
— Что ты наделал, Тру?
— Я…
— Я тебе говорила — выгони его… Такие гости — не к добру.
— Он здесь ни при чём. Ублюдок в доме сказал, что у его хозяйки что-то украли. Это просто совпадение.
— Совпадение — не совпадение — не важно. Мы убили много её пони. Нам конец. Наши дети… Стронг и Хард у них! Ты понимаешь или нет? Даже если мы сейчас поднимем всех соседей и силой заберём детей — придут зебры. Другие зебры. Дорога нам теперь только — на юг.
— У нас есть деньги. Мы можем перебраться обратно в Столичную пустошь. Как мечтала моя мать.
— В самый рассадник радиации, голодных рейдеров, чопорных Чистых из Тенпонни и военных действий Стальных и Крылатых? Ты дурак, если считаешь, что это лучше Пустыни.
— А монстры, Роамани и прочие воинствующие племена лучше? Я пони. Наших детей не примут нигде, кроме племени твоего отца. А после этого у племени начнутся проблемы — сама понимаешь.

Она лишь тяжело вздохнула и встала на все четыре ноги.

— Я рада, что ты понимаешь, что мы в заднице. Пошли. Надо проверить Роуз и стадо. Я тебя хочу убить, но сначала вернём детей. Потом я добью всё виски и неделю прорыдаю, но сейчас — на это нет вре…

Она резко напрягла все мышцы и с силой толкнула меня в бок. Я от неожиданности отшатнулся в сторону, и только хотел спросить какого хрена, как раздался грохот выстрела и её откинуло в сторону. Кровь обрызгала мою морду. Медленно повернув голову в сторону дома, я увидел, как в дверях стоит Красавчик с моим седлом на спине. Он навалился боком на косяк и тяжело дышал. От обоих стволов Уравнителя шел дым. Я заорал и бросился на него. Пару секунд он пытался понять, как провернуть барабан, а потом выплюнул поводья и достал один из пистолетов Спела из наножной кобуры. Он успел сделать один выстрел, пока я не сшиб его. Что-то точно попало мне прямо в шею, но я не дам себе умереть раньше него. Я орал и топтал его голову, пока его глаза не выдавались и не укатились по ковру. На остатках шока я побежал к жене. Она ещё дышала и выплёвывала из себя кровь. Вместо её ребер была огромная дыра, откуда вывалились внутренности и раскидались по песку. Она умирала.

— Роуз!
— Тр…у…
— Я… Я не знаю. Что…
— Зе… лье.
— Зелье? Зелье в доме! Я сейчас. Молю, не умирай…
-Тру… Не…
— Просто лежи и не засыпай, — кричал я на бегу. Я посмотрел назад. Она тянула ко мне копыто, — Подожди, Любимая, я скоро!

Аптечка МиМи! Там точно должно быть зелье исцеления! Оно должно помочь! Оно обязано помочь. Я вихрем влетел в дом и бросился в ванную. Аптечки не было на стене! Я перевернул всю комнату в панике — раскидал полотенца, выкинул всё из шкафа, достал из-под ванной всё что только можно было, но её там не было! Время неустанно бежало вперёд, а я топтался на месте в безуспешных попытках найти маленькую желтую коробочку с розовыми бабочками на передней крышке. Ну почему её всегда нет на месте! Стоп… Всегда. Роуз… Я словно окрылённый вылетел в комнату и откинул кровать. Аптечка как всегда лежала на полу под ней. Её проклятые витамины. От спешки кнопки всё не хотели нажиматься, но ломать аптечку было опасно. Паника говорила мне — «Кричи и круши!», но я смог заставить себя выдохнуть и медленно нажать на две защёлки. Крышка откинулась, озаряя свои внутренности. Вот и оно — среди десятков пузырьков и пластин лежала заветная бутылочка. Схватив её зубами, я побежал наружу. Мимо мёртвых Спэлов и Красавчика, мимо всех других трупов. К живой жене. Она лежала на животе и не дышала. Я сел и поднял её спиной к себе на живот, чтобы влить зелье в горло как жеребёнку — запрокинув голову и открыв рот. Оно вроде ухнуло внутрь, но она всё ещё не дышала. Я увидел, как из её живота вместе с кровью вытекла ярко фиолетовая жидкость. Я быстро положил её на землю и заткнул дыру в животе. Вроде большая часть осталась внутри. Вроде… Вроде Док учил меня чему-то про запуск сердца! Точно! Непрямой массаж сердца. Но нужны оба копыта. Дискорд… Не вытаскивая копыта из раны, я попытался вторым жать на сердце и делать искусственное дыхание. Но одним копытом это было нереально — как зажать нос и держать подбородок одной ногой? О великие сёстры, почему я не единорог… В отчаянии я достал ногу из раны. Оттуда тут же потекло лекарство. Я жал на сердце как учил док, а потом дышал в рот… Но сердце не запускалось… Я не знаю сколько времени я пытался вновь и вновь запустить её сердце. Казалось, я уже сломал все оставшиеся рёбра в этих попытках, утешая себя, что зелье исцелит их потом, но всё было безрезультатно. Я мог лишь сидеть на крупе и рыдать как жеребёнок. Только сейчас я заметил дорожку крови, которая обозначала то, что она ползла мне навстречу. Но стоп… Почему она ползла не прямо к дому, а к башне? Мы были слишком близко к трупу, того последнего ублюдка. Сквозь слёзы я заметил, как у него на теле что-то блеснуло. Кое-как встав и добредя до тела, я таки увидел куда она ползла. У него на ноге был пистолет, а на груди — чехол, откуда торчал целый и невредимый флакончик с целебным зельем. Крик отчаяния озарил округу. Если вокруг ещё есть кто живой, то пусть он придёт. Я хочу крови. Из-за этих ублюдков я потерял за одну ночь всё, что у меня было! Жену, детей, дом, стадо… Стадо? Я только сейчас вспомнил, что где-то рядом живая Сара. Она до сих пор не поменяла позы.

— С-с-сара?

Тишина. Она лишь повернула голову в мою сторону. Подойдя ближе, я увидел с десяток дыр от пуль в её второй голове и груди. На первой была блаженная улыбка. Тёмные глаза не отрываясь, смотрели на меня. Осмотревшись вокруг, я заметил остальных девять браминов. Люси лежала в стороне. Видать, стадо слегка запоздало с её спасением. Или она надеялась на чуть менее взрывную реакцию, чем расстрел на месте от этих отморозков. После её смерти, стадо вырвалось из амбара буквально втоптав троицу, прибежавшую проверить шум и убившую Люси. А после их начали расстреливать прибывшие из соседнего сектора. Баки и Харви бежали первыми и умерли первыми. Здоровенные всё же были быки, что тут сказать, но расстояние и низкая стартовая скорость не позволили им добежать до убийц. Я не знаю как Сара надрессировала стадо, чтобы они поверили в её веру в генетическую память и жажду крови, но будь я проклят если прямо сейчас не вижу доказательства силы её браминского характера. Даже беременная Салли бежала наравне со всеми, а не отсиживалась в амбаре, разве что добежала почти дальше всех, что значило то, что Сара таки планировала, что хотя бы часть из них выживет. Жаль, что она не знала о таком монстре, как автоматическое оружие.

— Му-у-у-у…

От раздумий меня отвлекло её жалобное мычание. Сара… Зеркальное отражение или как там это называется? Левая и правая половины мозга… У браминов это буквально левый и правый мозг. И сейчас её разум уничтожен нападающими, оставив целым лишь вторую половину, отвечающую за то, чтобы быть просто коровой… Она мечтала о битве с кассадорами — главным хищником этих земель, но умерла в битве с пони. Почему-то мне кажется, она была бы почти счастлива, что почтила зов крови предков. Рядом валялся чей-то пистолет.

— Прощай, Сара. Ты была хорошей подругой. Ты была… Ты была мне как вторая мать. Обрети покой на пастбищах вечной охоты.

— Му-у-у…

Я поднял пистолет и направил на её целую голову. Она закрыла глаза. Три выстрела, чтобы наверняка… А почему она закрыла глаза? Неужели она поняла меня? Впрочем, это не важно. Я не мог думать. Я не мог кричать или плакать. Я мог лишь идти в дом. В гостиной я упал в своё кресло и закрыл глаза. И что теперь?

— Группа пять, приём? Группа пять — уже все отчитались кроме вас. Группа пять!

Мисс Дэйзи… Трижды проклятая воровка детей. Её голос раздавался откуда-то из угла. Видать, радио вылетело из кармана Красавчика, когда Уравнитель выбил из него весть воздух. Пришло время нам поговорить. Но стоило мне найти этот кусок пластика под ворохом книг, как я услышал знакомый голос:

— Сектор пять, гришь, сука? Эт ферма Шайнов. На связи Т’кила. Ваши пони не могут подойти. Они пшли украшать наше поле своими головами на пиках. Нам не понравилось, шо они хотели забрать нашу сестрёнку. Это был… кам… компромисс, во.
— Сектора 6, 4 и 1. Идите и резъебите этих идиотов. Всем сменить частоту.
— Куды ты? Мы ж тока начали общаться, сволочь. Ау? Эх, отрубилась…
— Текила, приём?
— Эт кто?
— Грит.
— О, дядя Грит, вы тоже им у себя наваляли?
— Я один выжил.
— Оу… А ваши дети?
— У них.
— Двигайте к нам. Мы с Джином развернулись по-полной. Отобьём этих — а потом посмотрим, как вернуть ваших. Сочувствую о тёте Роуз. Папа и мама в подвале с Брэнди.
— Спасибо. Я… Я соберусь и выдвинусь к вам.
— Да, дядя Грит. Сколько у вас трупов?
— А что?
— Ну, всего их вроде где-то рыл сто у неё было. У нас с десяток трупов.
— Э… Ну, одна на втором этаже, три в гостиной, три у амбара. Один у вышки и двое чуть в стороне. Три ушло с сыновьями, но трое пришло из сектора шесть.
— О! Отлично. Значит… На вскидку… Их теперь восемь десятков. И… И к нам идут где-то восемнадцать, если я правильно понял ваши слова. Спасибо. Ждём! Конец связи, типа, хе-хе.

Психи. На них двоих идут 18 головорезов, а он смеётся. Что ж… Хотя бы у детей Шайна есть яйца. Надо реально собраться и двигать в их сторону. Но… Но сначала надо кое-что сделать. Я вернулся к трупу Роуз. Она так и лежала на спине с открытыми глазами. Мне было до сих пор больно смотреть на неё, но я не мог оставить её здесь лежать так.

— Прости, дорогая, но я должен это сделать.

Я ухватил её зубами за загривок, закинул на спину и пошел в дом. Я старался не думать о том, что делаю, сосредоточившись на финале дороги. Оказавшись в спальне, я с запозданием вспомнил, что откинул кровать.

— Прости, дорогая. Мне надо сначала кое-что сделать.

Положив её на пол, я принялся за работу. Кровать с грохотом упала обратно. Матрас слетел, бельё тоже свалялось и лежит в стороне. Лишь вернув всё на свои места, я заметил, что перепачкал всё кровью со своих копыт. Эх… Бреду в ванну и долго отмываю их от крови. И только после этого бреду обратно, старательно обходя свои кровавые следы. Чистое бельё было в шкафу. Кстати, вот её любимое — довоенное, но даже не пожелтевшее. Магия. Но не пони или зебр. Женская. Пара минут ушла на то, чтобы пересобрать полный комплект в одиночку. Выглядит вроде неплохо. Я аккуратно взял Роуз передними копытами и положил на кровать. Она бы выглядела спящей, если бы не закатившиеся глаза и отвалившаяся челюсть. Я подошел, чтобы закрыть ей глаза и закрыть рот.

— Спи спокойно. Я верну наших детей, обещаю.

Только после этого я заметил, что я может и отмыл кровь со своих копыт, но кровь с неё самой я убрать забыл. В крови было всё — и её белоснежная ранее шкура, и её любимый белоснежный набор, и мои свежевымытые копыта. Я всё испортил. Я опять всё испортил.

— СУКА!

Тумбочка отлетела в коридор от одного меткого пинка. Я встал на освободившееся место и начал биться головой об стену и материть всех виноватых: Красавчика, Дейзи, Стоуна и себя. Себя — особенно. После очередного удара, я таки упал. Голова трещала, слёз не было, слова кончились. От вибраций, копыто Роуз свисло с кровати и, казалось, тянулось ко мне. Но вместо какого-то божественного озарения или какого-то любовного благоговения, я испытал лишь страх, подобный вчерашнему. Я пулей выскочил из комнаты и спустился вниз. Виски. На кухне было виски. Обманчивый порядок царил там. Лишь стул, с которого я вчера упал, так и лежал на полу. Шесть чёрных пробок смотрели на меня с вызовом. Я сорвал крышку с первой. Горло горело от каждого глотка. После третьего, я оторвался от горлышка и проорался в никуда, топая и дёргаясь всем телом. Стало чуть легче. Казалось, что я жидкостью вымещал из себя боль, выходящую криком, а жидкость падала на освободившееся место. После третьего крика бутылка опустела, а я сел на пол. Не хотелось ничего. Тут мой взгляд упал под стол. Там лежала эта трижды проклятая шкатулка. Встав и оттолкнув стол, я поднял эту безделушку. Как я не искал — у меня не получилось найти то, что нашел Красавчик.

— Хорошо. Желание, говоришь? Либо ты вернёшь мне семью, либо ты из Духа Прерии станешь просто мертвецом, ублюдок.

Было время собираться. Но что-то не давало мне покоя. Чего-то не хватало. Где-то через минуту до меня дошло, что я не видел трупа Сэнда. Его лежак на кухне был пуст. Оставив коробку на столе, я вышел на улицу через кухню и увидел его во втором лежаке. Крови не было, но он не дышал. Я ткнул его копытом. Он был слишком твёрд для живого. Что ж… Я даже не знал, что и думать. Он умер от старости именно в ту ночь, когда он мог сослужить самую большую службу в своей жизни. Я не могу винить его за это. Тем более, что это точно не было его решением уйти именно так. Но это было так нелепо, что я смог только сидеть и пялиться на его застывшее маленькое тельце. Это настолько естественная вещь смотрелась этой ночью максимально неестественно. Я бы с куда большим спокойствием отнёсся бы к тому, что прямо сейчас посреди моего двора отворятся ворота Тартара и оттуда выйдет Цербер, чтобы добить меня и забрать к себе за все совершенные мной грехи, чем просто смерть от старости любимого питомца, рождение которого я видел собственными ещё жеребячьими глазами.

Тем не менее, я как-то заставил себя встать и пойти в гостиную. Часть кобур и пистолетов с единорога на диване перешла ко мне. Ему они точно не нужны. По две кобуры легли на передние ноги, не стесняя движений. Магазины были полны, а перезаряжаться потом я и не планировал. В кладовке я вытащил все коробки с патронами для Уравнителя и пошел забрать седло у Красавчика. Не знаю, был ли он красив при жизни — но сейчас его морда была больше похожа на блин из костей и плоти. Пока я откреплял седло, я вспомнил, что мне точно что-то ударило в шею, когда мы столкнулись. Потрогав приблизительную зону поражения — нашел небольшое уплотнение, типа синяка размером с… амулет? Но он цел и в нём не застряла пуля вроде. Я боялся его сильно взбалтывать, ведь это могло привести к появлению Запаха, а сейчас это было бы опасно. Я опять мог впасть в отчаяние.

Закончив с креплениями, я вышел из родного дома, превратившегося в могильник, на улицу и уже там начал готовить барабаны в казённике и запасные, нашпиговывая их патронами. Три в Уравнителе и три в сумке. 48 выстрелов. Одна половина дробь, а вторая жаканы. Должно хватить. Текила и Джин хороши, хоть и пьют как сурки. Втроём у нас всё получится. Даже если у Дейзи там отряд Рейнджеров или ещё что. Вроде всё. Пора отправляться.

Забрав с кухни коробку и закинув её в сумку с барабанами, иду в гостиную за радио. Здесь начинает конкретно пованивать от этих сволочей.

Выйдя на улицу, вызываю Текилу:

— Текила, приём. Я выдвинулся к вам.
— Отлично, дядь Грит. Ожидаем. У нас пока тишина. У вас что по оружию?
— Забрал пистолеты с одного из их единорогов и Уравнитель.
— Отлично, отлично. Зелья были у всех ваших гостей?
— Спасибо, совсем забыл.
— Всё, дядь. Ждём.

На самом деле я не забывал про их зелья. Просто каждая мысль о них — как напоминание о моей ошибке. Тем не менее, Текила был прав. Они могли пригодиться. Среди тел я нашел ещё лишь три целых пузырька, а на Красавчике немного наркоты. Видать, благодаря ей он и смог одной ногой прицепить себе седло и вкопытную провернуть барабан… Что ж… Из трёх лечебных зелий получится сделать шесть у Шайнов. Всё как учил Док — половина зелья, половина крепкого спирта. В итоге — и эффект лучше, и обезболивающее. Всё. Окинув остатки фермы, где ещё не скоро раздадутся хоть какие-то звуки, я побежал на юг, слегка забирая на восток. Игнорировать дорогу стоило хотя бы лишь потому, что я так срежу минут тридцать пути.

Через час, я преодолел уже почти две трети пути. На связь вышел Текила:

— Вы скоро? Первая волна отбита. Они тупо ломанулись в лоб. Джин успел снять рыл десять. Минимум!
— Молодцы. Не наглейте. Мне ещё минут тридцать.
— Плохо. Ладно. Ждём.

Ускоряться было нельзя. Я мог выдохнуться и был неготовым к бою. Но и опаздывать было чревато. Дискорд, только едва начало светать, а я уже опаздываю куда-то. Было бы забавно, если бы не так грустно.

Ещё через пару минут из радио раздался голос Текилы:

— Дядь Грит. Джина сняли. У них были ракетомёты. Три ракеты он сбил, а потом они жахнули сразу две с двух сторон. Сейчас они войдут в дом. Если что — позаботьтесь о родителях и сестрёнке.

Отвечать я не стал — это означало бы остановку. А сейчас нужна была скорость.

— Бегите, дядь Грит. Сейчас надежда только на нас с вами. Т’кила. Конец связи.

Скорость. Принцессы, дайте мне скорости. Молю вас лишь об одном. Не дайте умереть сегодня больше ни одному моему соседу или родственнику. Пусть Шайны выживут. Пожалуйста!

Когда я добрался до фермы — там было тихо. Лишь треск догорающих осколков водонапорной башни. Вокруг валялись трупы — все в форме разведки Дюка. Считать их времени не было — внутри ещё могли быть живые. У входа в дом лежали сразу трое обезглавленных. Текила умел пользоваться своим мечом. Мы однажды охотились вместе. Стоило крысе вытащить голову из песка — как она её лишалась. Что уж говорить о таких крупных целях, как пони. На кухне лежал сам Текила. Похоже, у них нашелся хоть кто-то с мозгами, кто после пропажи ещё семерых в доме догадался просто кинуть туда с десяток гранат. Возможно, это тот же ублюдок, кто предложил стрелять по Джину ракетами. На кухне не осталось ничего целого. Буквально всё, включая тела, было превращено в древесно-мясной фарш. Однако, Текила догадался прикрыться чьим-то телом. Если бы не количество гранат, возможно он бы и выжил, но, судя по всему, взрывом ему покоцало задние ноги и рог. Так что нападавшим надо просто войти и добить его. Дверь в погреб была выбита внутрь. Я очень тихо и аккуратно, стараясь не поскользнуться на крови, побрел вниз. Почему так тихо? Неужели они знали, что я иду и теперь ждут в засаде? Или, что ещё хуже, они уже всех убили и ушли? Среди бочек, я таки увидел первый труп. Подойдя ближе, я узнал Драй Фивер. Судя по всему, на ней отыгрывались за всех убитых ранее. Жуткое зрелище. Но ни Муна, ни Брэнди — здесь не было. Ладно она — за ней они и пришли. Но где этот жополицый? Я тихо бродил меж десятков бочек, пока не услышал тихие всхлипывания. Звук шел из одной из бочек. Подойдя ближе, получилось разобрать сдавленные рыдания внутри. На жеребёнка было не похоже, так что это был точно Мун.

— Выходи, мы здесь одни, — я аккуратно постучал по бочке. Вместо хоть чего-то дружеского, я получил пару выстрелов примерно в свою сторону. Укрывшись за соседним рядом можно было начать вежливые переговоры:
— Идиот. Кретин. Это Грит, скотина ты тупая.
— Не верю, — раздался изнутри его дрожащий голос.
— Если бы я был из них — мне было бы проще прострелить бочку, чем пытаться тебя уговорить.
— Нет. Я нужен тебе живым, чтобы забрать у меня мой рецепт.
— Шайн, не тупи. Я только что просрал всю семью, а по пути сюда видел мертвой почти всю твою. Либо ты сейчас же вылезаешь из своей бочки, либо я оставляю тебя в этом могильнике одного, а сам иду за нашими детьми в одиночку. И ты больше никогда не увидишь Брэнди, потому что не заслуживаешь её.
— Х-х-хор-р-рошо. Кхе. Хорошо. Я выхожу.

Первыми из бочки, когда упала крышка, показались его вздёрнутые передние копыта, а уже потом и голова. Стоило ему меня увидеть, как он шумно выдохнул.

— Тру, это и правда ты, — он повалил бочку и кинулся меня обнимать, — Тру… Я… Я слышал, как убивали Фивер, но… но я ничего не сделал, Тру! , — он не нашел ничего лучше, чем прямо сейчас разрыдаться у меня на плече, оплакивая свои ошибки. О, Могущественные Принцессы, дайте мне сил не присоединиться к нему. Последнее, что я сейчас хочу — это рыдать вместе с ним, — Я слышал взрывы на улице, а потом и в доме… Когда взрывом вынесло дверь, я буквально потерял разум, а очнулся уже в бочке… Она… Она звала меня Тру. Они обе звали меня, но я сидел и не мог пошевелиться, Грит. Прости меня, прошу. Молю тебя, Тру! , — он уже буквально ехал крышей. Однако, как учил док — «одна лёгкая пощечина и пациент готов». Это реально привело его в себя.
— Мун. Хотя бы сейчас веди себя как мужик. Ты обосрался. Я тоже, так что всё в норме. Они точно забрали Брэнди?
— Ч-ч-что?
— Брэнди у них?
— Да… А почему ты спрашиваешь?
— Потому что мои дети тоже у них. Что у вас тут произошло?
— Э… Я был дома, когда пришел первый отряд. Они хотели забрать Брэнди, потому что таков приказ Мисс Дэйзи. Но Текиле и Джину это не понравилось. Они буквально одну секунду смотрели друг-другу в глаза, а потом разверзся ад. Джин выхватил свои пистолеты из шкафа, а Текила кидался в них мебелью, пока не дотянулся до своего клинка. Мы с женой и Брэнди убежали в подвал, а когда они закончили — мы вышли. У Фивер была истерика, Брэнди просто тихо плакала, а эти идиоты мерились тем, кто же больше убил. Я пытался объяснить им, что сейчас здесь будут остальные, но они твердили что-то про то, что давно пора навалять этим кретинам. А потом ещё и рация эта… Ну почему они не промолчали. Почему, Тру… Почему ты их не отговорил? Я точно слышал твой голос тогда, — его глаза округлились от настигшего его воспоминания.
— Потому что они были правы, Мун. Дейзи перешла черту.
— Но почему? Что случилось? , — он осел на пол и смотрел в никуда.
— Не знаю. Нападавшие что-то говорили про пропажу, но я ничего не понял. Они говорили что-то про какую-то шкатулку. Это не важно. Мун. Нам надо идти. У нас есть совсем немного времени, если мы хотим прямо сейчас нанести неожиданный удар. Они покоцаны. У них нет почти половины всех пони. Соберём оружие, возьмём пару соседей покрепче и прорвёмся.
— Ты с ума сошел? Их там десятки! И все они вооружены до зубов. Что мы там сможем сделать? , — он протянул ко мне копыто в попытке схватить и удержать.
— Я не знаю! Не знаю, слышишь? , — я сам подошел в нему в упор и смотрел буквально глаза в глаза, — но это лучше, чем сидеть в бочке, пока с нашими детьми делают неизвестно что.
— А может… А может она будет с ними осторожна, пока не найдёт пропажу? Я слышал, она очень любит детей…
— Ты серьёзно в это веришь? Мне показать тебе твою жену? Показать, что с ней сделали выжившие на глазах твоей дочери? А? Или может принести обломок рога Текилы, которого закидали гранатами, а потом беспомощного добили, пока его отец вжимался в дно бочки с виски?
— Она была пустой.
— Не важно! А можем пойдём вместе наверх и поиграем в увлекательную игру — «Собери все кусочки Джина после прямого поражения ракетой», а? Что ты на это скажешь? А?

Он молча смотрел в пол и, казалось, не дышал. Я, может быть и переборщил, но… Дискорд. Я точно переборщил.

— Мун… Прости, — сказал я тихо. Правда, прости. Они убили Роуз. Я… я мог её спасти, но я совершил ошибку. Я неправильно её понял. Они убили Сару и всех остальных браминов, пока они пытались нас спасти. Я тоже виноват в смерти близких сегодня. Я тоже хочу сесть и рыдать, но у меня нет выбора. Я должен идти за детьми. Я должен их спасти. Я не могу заставить тебя пойти с собой, но я очень прошу — мне нужна любая помощь. Ты же умный пони, Мун. Ты же можешь прикинуть хрен к носу и понять, что ничего хорошего от этого пленения и потери толпы народу не будет. Надо действовать. И действовать решительно.

Он молчал. Возможно, даже слишком долго. Я уже пошел на выход, когда услышал сзади:

— Да. Ты прав. Знаешь что? Ты блять прав, Тру!

Развернувшись, я увидел Муна во всей красе. Он был помят и местами в какой-то черной саже, но глаза его горели синим пламенем так, что не поверить в его намерения было невозможно.

— Другое дело, дружище. Пошли. У нас много дел и мало времени. Надо обойти две-три фермы. Мужики оттуда точно должны помочь.
— Отставить.
— Что?
— Я сказал — не надо. У меня есть план. Вернее, не только план. Пошли к Близнецам. Я должен тебе кое-что показать.

На все мои вопросы он отвечал односложно — «сам увидишь», так что я быстро забил на это. Перед уходом мы нашли Муну сёдельную сумку, разбавили лечебные зелья, сделали ящик зажигательных смесей и захватали пару бутылок самогона для себя — радиация штука опасная, а это — первое средство. А если добавить антирадина и апельсинового сока, то ещё и от похмелья работает. Мун старательно игнорировал угол, где лежала его мёртвая жена, а я старался не напоминать ему лишний раз об этом. Мы погрузили всё добро в наши сумки и пошли наружу. Выйдя наверх, он таки увидел тело сына. Вернее — то, что от него осталось. Его марка в виде двух колосьев пшеницы на розовой шкуре — всё, что сейчас напоминало об этой бойком, хоть иногда и меланхоличном пацане. Мун простоял над ним какое-то время, рассматривая обломок рога на изуродованной голове. Богини, я же уже попросил прощения за тот перегиб. Почему мне до сих пор кажется, что я заслуживаю умереть прямо здесь и сейчас за то, что вбивал гвозди в психику этого бедняги лишь для того, чтобы не идти умирать в одиночку?

Пока я занимался самобичеванием, Мун что-то увидел в дальнем углу.

— Я скоро вернусь. Надо кое-что собрать на втором этаже. Встретимся через пару минут.

Он подобрал что-то зубами и пошел наверх. Я пил воду на улице, когда он вернулся с объёмной сумкой на спине. Вокруг было много трупов и крови, но это лучше, чем пить на кухне или не пить вовсе. Оружия вокруг валялось немного, но не было похоже, что уходящие что-то забрали — торопились, видать. Он скинул сумку и расстегнул её.

— Натягивай. Тебе, конечно, будет маловато, но это лучше, чем ничего. Возле Поля закинься вот этими малютками.
— Рад-Х?
— Он самый.
— А зачем тебе два костюма радзащиты? Ты таскал туда с собой сыновей? Пример твоего предка настолько заразен?
— Нет. Просто лучше иметь пару запасных, чем надеяться на изоленту в случае разрывов. А пара размеров в плюс позволяет поддеть что-нибудь под низ, чтобы не околеть при долгой работе ночью.
— Вот поэтому ты мне и нужен Мун. Кто ещё догадается до этого?
— Тот, кто попробовал работать иначе, а потом лечился от лучевой болезни? Неужели ты поверил в ту байку, что Драй… — он на секунду завис, но потом справился с эмоциями и закончил, — Что я позволил Драй себя обрить просто так?
— Ого. Я не знал.
— Никто не знал. Лишь двое. Как и сейчас.
— Хорошо. Вперёд? , — я как раз закончил натягивать костюм. Он был почти в пору. На Муне он висел мешком, но его это мало смущало.
— Вперёд.

Уже через полчаса мы стояли возле Пиков Близнецов, которые, на самом деле, выглядят как одна единая гора, разрезанная пополам до самого основания. В длину километров восемьдесят, а в толщину не будет метров и двухста, но зато высота в километр резко выделяет этот хребет доисторического существа на общем фоне, где, на самом деле, кроме башни ПОП и сравнивать-то не с чем.

Есть одна старая зебрская легенда, что раньше, еще даже до войны двенадцати племён с Одним, гора была едина. С нашей стороны гряды был город зебр, а с другой стороны была одинокая деревенька, где жили великие воины. Однажды в походе они столкнулись с неведомым монстром, который ранил самого молодого из них. Яд этой твари пожирал его жизненные силы словно огонь пожирает воск. Тварь сбежала, а определить свойства яда травник никак не мог. Была надежда лишь на его учителя, но он жил в городе. Тогда его жена побежала словно ветер в город в обход гор, ибо только такой путь и был. Она смогла добраться до города менее, чем за два часа, но стоило лишь ей войти в лавку того травника и рассказать о произошедшем, как она упала и проспала неделю. Она проснулась всё в той же лавке, но чуть было не упала в сон снова — доктор рассказал, что случилось пока она спала — он вернулся в деревню и узнал, что воин умер почти сразу после того, как его жена покинула деревню. Горю её не было границ, но она дала слово, что покарает гору за то, что она помешала её мужу выжить. Травник решил, что горе пошатнуло её рассудок, но отпустил с миром. Вернувшись домой, она не забыла своих слов, а лишь решила, как именно она накажет Гору. Она решила, что как горе разбило её сердце, так и она разобьёт Гору. Выйдя рано на рассвете, она начала бить Гору каменным тором. Соседи подходили, смотрели и слушали её слова, которыми она покрывала гору и уходили, не найдя слов поддержки для несчастной вдовы. Она уходила домой лишь поздно вечером, стоило лишь Солнцу скрыться за горизонтом. Она почти ничего не ела и пила, лишь то, что приносила слепая старица деревни. Соседи уже нарекли её сумасшедшей. Даже братья по оружию её мужа уже считали, что пора её остановить, но племя решило дать ей ещё немного погоревать из уважения к её горю и, в основном, из уважения к старице, которая всегда была рядом с ней. Так было шесть ночей и семь дней. На седьмую ночь она решила, что вообще не продвинулась в своей мести и надо работать ночью тоже. Всю ночь племя слушало удары кирки и брань вдали. С первыми лучами Солнца деревню разбудили крики дозорных, которые клялись, что не спали и всю ночь не было ничего, кроме грохота камня о камень, но горы не было. Были лишь две половины, между которыми во всю высь не было ничего на расстоянии метров в десять. Вдову нашли ровно посередине пути. В её копытах был зажат мёртвой хваткой огромный рубин, треснувший пополам. Слепая старица сидела рядом и что-то пела. Она сказала, что ночью сама Гора устала от такого с ней обращения и решила поговорить с вдовой. История бедной девушки так поразила Гору, что она поведала и свою: как она была маленьким камушком, который когда-то был принят птицей за черепаху и поднят в небо. Как она поднялась в небо и не захотела спускаться. Она захотела всегда быть рядом с птицами — столь красивыми и беспечными в небесах. Но чем выше она становилась, тем дальше была и земля, и птицы, а она теперь была совсем одна в небе. А сейчас она узнала, что её бессмысленная мечта разрушила нечто столь прекрасное, как любовь двух сердец. Гора заплакала, но вдова успокоила её, ведь она и не знала, что Гора тоже когда-то полюбила. Но ей не удавалось остановить её. И тогда она поняла, что из-за своей слепой мести, она сделала кому-то больно. Сердце молодой зебры всё-таки не выдержало второго огорчения, да и усталость за неделю догнала её. Она умерла. Гора увидела, что она натворила и её сердце разбилось. Так и образовался Проход, а сердце горы было доставлено Цезарю, где и хранилось ещё долгие века.

Старая легенда. Хорошая. Думая обо всём этом, я и не заметил, как мы прошли через ущелье и стояли на выходе из него, откуда открывался отличный вид на Забудь Поле, поле, где когда-то умирали пони и зебры в кровавой мясорубке. От какой-то техники остались только едва заметные детали, торчащие из-под песка, который пожирал её десятками лет, а что-то был явно выкопано Шайном или его дедом.

— Зебры хотели взять силой металла, прикатив сюда свои танки и прочую бронетехнику, чтобы уничтожить аванпост, город, а потом, быть может, даже дойти до Эквестрии с севера. План был хорош. Они воспользовались дальним подъёмом с нашей стороны, пройдя по дну ущелья, чтобы зайти на базу с фланга, но благодаря усилиям разведки информация об этом прорыве вовремя дошла до Штаба Армии. РобКо предоставили все свои первые рабочие прототипы и наступление было остановлено совместными усилиями армейских танков, пегасов и корпоративных роботов, устроивших прямо здесь засаду. Наши танки были куда легче зебринских. Менее бронированные, слабее вооружение, хуже технология наведения — дело было просто швах. Но вот РобКо — их роботы были последним словом Технологии с большой буквы, если ты понимаешь о чём я, Тру, хоть и очень, очень сырыми.
— Откуда ты блять всё это знаешь?
— Ты думаешь, я копался здесь ради металла и электроники? Я — не мой дед. Металл убивает. Мне же нужно было лишь покопаться в планшетах и пипбаках трупов, да и поискать не истлевшие бумаги внутри. И всё. И я добился куда больше, чем мой дед на этом поприще. Мне только не даёт покоя один факт — здесь остовы только зебрской техники. Ни осколков роботов, ни остовов наших танков, ни даже скелетов единорогов или пегасов. Неужели мы остановили целую дивизию без капли крови?
— Разумеется нет, Мун. Их сожрал Шаи. Это каждый зебрский жеребёнок знает!
— Знания правят этим миром. Не сказки зебр, которые ты так любишь, а факты.
— Их сказки — это вековые мудрости, которые упрощены для детского восприятия. Зачем пугать ребёнка напрямую, если можно дать ему самому понять все опасности на чужом примере, разбив всё капелькой вымысла?
— То есть ты признаешь, что ты ребёнок?
— Мне просто нравилось КАК она их рассказывала, а не что они мне давали.
— Очень зря. Порой, полезно бывает послушать детские сказки. Дети верят в ложь, потому что не знают ничего другого. Взрослые же видят ложь, потому что она не стыкуется с приобретённым опытом. И в этом ключе — детская история может приобрести много опыта. Контекст вложенный для ребёнка совсем иначе смотрится для взрослого.
— А ты, значит, главный ребёнок у нас?
— Да. И я не стесняюсь этого. Пошли. Мы не прошли ещё и половины пути.
— Я думал, мы шли сюда.
— Мы шли в эту сторону. Зебры ехали вон с того направления. Командующий танк ехал первым. Почти весь на управлении Искусственного Интеллекта. Им управлял лишь один зебра. Ну, или кем он себя позиционировал в своих мыслях. Ультра-стражи РобКо просто-напросто перегрели его массивным залпом всех орудий до температуры, представить которую зебры себе даже теоретически не могли. А двести лет песчаных бурь прикопали его достаточно, чтобы его пришлось поискать. В его логах я нашел отчёт двух бедняг, которые были экипажем штурмового бронетранспортёра. У них на полпути заглох мотор! Они просто не доехали до битвы и были вынуждены перегрузиться на броню следующего за ними, а свой бросить прямо там. Я головной танк искал несколько лет. А уж то место ещё три.
— Ты хочешь сказать, что ты нашел блядский БТР на ходу и молчал?
— Я хочу сказать, что я нашел поломанный блядский БТР и починил его. И я коммерсант, но не псих, чтобы продавать его. Как думаешь, насколько быстро он бы попал в копыта Дюка?
— Мы же могли на нём давным-давно избавиться от всех желающих править там!
— Чтобы потом пришли те, кому этот БТР по зубам? А топливо? А боеприпасы?
— Ладно, ладно — на конкурсе умников Забудь Поля ты занял первое место. Веди давай.
— Торопиться некуда. Нам нужно будет дождаться ночи. Выспимся и поедем.
— Ты с ума сошел? У них будет слишком много времени, чтобы что-нибудь сделать с детьми!
— Мисс Дейзи… Мисс Дэйзи не даст и волоску упасть с гривы жеребёнка.
— Откуда ты знаешь? Почему ты считаешь себя самым умным даже сейчас?
— Просто знаю, Тру. Просто… просто поверь мне. Ты же ведь понимаешь, что они не просто так были настолько расслаблены, когда пришли за Бренди, что позволили себя так легко убить? Они знали меня как облупленного. Они знали, что я не буду сопротивляться. Хех… Но они не знали Текилу и Джина. Почему я так мало уделял им времени… Может быть… Может быть, если бы предусмотрел бы это, то мы сейчас шли вместе с ними только за твоими детьми.

Резкая смена темы заставила меня остыть.

— Не вини себя. Ты вырастил хороших сыновей.
— Они выросли сами. Мне было не до их воспитания. Я всегда завидовал тебе в этом плане. Тебе всегда было так интересно со своими детьми, Тру. В чём твой секрет? Почему тебе так интересно с ними возиться?
— Что? Ты спрашиваешь, почему я их люблю?
— Нет. Вопрос именно в том, почему тебе интересно проводить время с ними? Ты сказал, что ты у нас такой взрослый и умный, но ты можешь терпеть их детских лепет и неразумность, тогда как я — был всегда лишен этого навыка. Мы же виделись вчера. Твой сын просто получил свою марку, а ты был счастливее его стократно! Как? Почему?
— Я… Я не знаю, что тебе сказать, Мун. Мне просто это нравится и всё. Я никогда не думал о причинах.
— Быть может, дело в твоём брате и примере отца? Братья твоего отца погибали один за другим. Твой брат — пропал…
— К чему ты ведешь?
— Может ты просто боишься того момента, что в любой момент можешь их потерять?

Я остановился как вкопанный.

— Мун. Давай закончим сеанс психоанализа, пока я и тебе не выбил пару зубов. Мои дети живы и умрут сильно позже меня. А я проживу сильно больше, чем любой из тех, кто прямо сейчас находится в форте. И сейчас мы молча дойдём до той твоей шахты. И ты больше не будешь пытаться выставить меня параноиком.
— Но…
— Молча, Мун. Молча.

Он выглядел разочарованно. Так, как будто у него забрали любимую игрушку. Так выглядел Хард, когда Стронг опережал его в беге, а Стронг, когда Хард лучше стрелял. Они находили сто и одну причину, почему брату просто повезло. Ну почему Мун решил завести этот диалог прямо сейчас? Почему именно тогда, когда мои дети в плену, а я зависим от безумного плана, включающего штурм Дюка, находящегося в старом форте Надежда? Этот рассадник наркоманов и головорезов всё так же надёжен, что и больше двухста лет назад. Идти туда было бы самоубийством без наличия хоть какого-то плана. Я был там в последний раз ещё двадцать лет назад. Ещё с братом. Мы рассматривали его издалека в бинокль, не рискуя приблизиться даже на пару километров. Мы были отчаянными, но не идиотами. Стальные ворота, высокие бетонные стены — мечта, а не оборона. А нам это надо пробить... Богини, дайте сил.

Он уводил меня всё дальше в пустыню, и я боялся, что мы идём туда, куда я думаю. Мы приближались к самому тихому и безопасному месту в нашем милом уголке спокойствия и безмятежности на этом полушарии. Великий Каньон. Это объясняет, почему этот БТР никто не нашел. Роуз рассказывала, что когда-то сильно южнее упал метеорит, призванный во время времён войн двенадцати племён с Одним. Этот огненный камень упал не на города зебр, почему-то отклонившись от общего маршрута и создал эту долину, расколов землю пополам. Уж не знаю, были ли те монстры, с которыми они воевали до этих «огненных камней», но из образовавшейся расщелины их повылазило прилично. Хотя, наверное, сказителям было удобно использовать каньон как путь к сердцу мира, откуда логично переть всякой нечисти. Когда я уходил за звездами, я пошел сильно западнее. Там глубина достигает метров двадцать, да и тропы есть протоптанные. Мун вёл меня к старому довоенному обрушенному мосту. Глубина там была совсем чудовищная, наверное. Смотря с нашей стороны можно понять, что мы находимся на уступе, закрывающем истинное дно, так что можно увидеть лишь стремящуюся вниз противоположную стену. А если смотреть с другой — можно понять, что и та часть тоже уступ, только ниже уже наша часть перекрывает вид вниз. Зато достаточно узко, чтобы было в принципе реально построить мост.

Мост был прямо перед нами, когда Мун решил нарушить тишину хоть чем-то кроме тяжелого дыхания или стонов:

— Рядом есть спуск. Мы почти пришли.
— Ты устал?
— Немного. Я, обычно, ходил сюда налегке.
— Так воспользуйся магией. Ты же единорог.
— Что? , — он буквально замер на месте, смотря на сумки на своей спине. Через пару секунд его сумки окутало пронзительно синее свечение, и они зависли в метре над землей слева от него. Удивление и боль от осознания того, что он умудрился забыть что-то настолько привычное и самобытное для себя, была буквально написана у него на морде, — То-о-о-очно. Сука. Ты не мог раньше напомнить?
— Я должен напоминать тебе то, что ты единорог?
— Нет, но… Блять. Пошли молча.

Сначала я просто хихикнул, стоя на месте. Потом опять. С каждым разом смех пытался прорваться всё в большем и большем количестве, пока я не заржал в голос.

— А ну не ржи!
— Я… хе… не… могу, — еле выдавил я из себя, — это… ха… сильнее… ме… ха-ха… ня, — если бы я мог позволить себе упасть и кататься — я бы так и сделал, но я был увешан взрывчаткой и оружием, — Я… сейчас… взорвусь от смеха.

Он смотрел на меня как на психа, пока и сам не начал сдавленно хихикать. Через какое-то время он и сам заржал. Я не хотел сейчас думать ни о чём, кроме этой глупой ошибки. Мун, как мне казалось, тоже. Здесь сейчас могла появиться сама Селестия со словами, что от нас зависит судьба мира — надо лишь прекратить ржать, но мы бы всё-равно не смогли бы остановиться. Два отца. Два мужа. Два… идиота, ржущие в голос посреди мёртвой пустыни в мёртвом мире. Я упал на все четыре колена, когда слёзы потекли ручьями. Это было настолько нелепо, насколько и… приятно? Да. Мне определённо было хорошо сейчас.

Нам потребовалась ещё пара минут и пара попыток, чтобы прекратить это безумие.

— Всё… Всё… Хватит. Пожалуйста.
— Хорошо… Хорошо… — дышать мне было тяжело, равно как и Шайну.

Ещё пара минут ушла, чтобы банально отдышаться.

— Спасибо, Грит.
— За что?
— Не важно. Пошли. Там мы будет не такими лёгкими мишенями, если какому-нибудь зебрскому патрулю взбредёт в голову здесь пройтись.
— Ты не умеешь с ними общаться?
— Ни разу не приходилось. Благодатью Луны или собственным везением, я всегда умудрялся обходить их.
— Неожиданный талант. Они же отличные следопыты.
— Талант? Тренировки. Я… Я нашел весьма забавную методичку в одном из танков, посвященную как раз их способам следить и выслеживать.
— Ты хоть чему-то научился не из этих книжек?
— А ты хоть что-то умеешь решать не в лоб? Головой думать не пробовал? Вот поэтому мы с тобой тогда и поссорились, Тру. Ты всегда надеялся на грубый метод. Вспомни хотя бы тот случай на похоронах твоего отца.
— Я был пьян. Все были пьяны. Весь город пил.
— Далеко не все, но, если для тебя алкогольное опьянение — это оправдание… Ладно. Давай не будем. Прости.
— Да продолжай уж, профессор.
— Прости. Меня порой заносит. Да мы и пришли уже почти.
— Запомни, Мун. Если встреча между старыми друзьями прошла без хорошей драки — то, возможно, и не было никакой дружбы?
— Ты сейчас серьёзно?
— Вполне.
— Ладно. Мы к этому ещё вернёмся. Нам сейчас надо вниз.
— Я догадался. Тебя подтолкнуть?
— Сам справлюсь. Здесь есть тропа. Пошли.

Скинув радзащиту, мы пошли вниз. Тропой это назвать было сложно. В конце концов, мы же пони, а не горные козлы! Как Мун умудрялся ходить туда снова и снова и не падать — остаётся для меня загадкой. А вот как он забирался наверх… Дискорд, он точно псих. Камни местами были настолько гладкими, что казалось, что можно поскользнуться лишь от одного взгляда на них. Мы спускались всё ниже и ниже. После того, как мы в первый раз перелетели с одного уступа на другой, я понял, что был прав насчёт глубины — противостоящая сторона вновь уходила под нашу метрах в двадцати внизу Весь тяжелый груз был в магическом захвата Муна и выглядел так, как будто странный летающий и светящийся поезд летит рядом с нами. Становилось всё темнее и темнее, пока синее свечение от телекинеза на стало почти единственным источником света. Лишь сверху долетало немного света, отраженного от камней. Чем ниже мы шли, тем вернее становилась растительность. Нет, здесь не появились доисторические папоротники — мы всё ещё, блять, в саванне, но эти странные лианы становились лишь толще и толще.

— Дискорд. С одной стороны, — сказал сквозь пыхтение Мун, — эт хорошо, что у нас много груза, который можно растянуть в длинную… эх… струну. А с другой… плохо, что я не могу просто пролететь весь этот путь.

— Пролететь? Я зачем тебе нужна тропа, если ты здесь летал?
— Потому что всегда… нужно иметь запасной план. А если я не смогу колдовать? Прикажешь мне пользоваться рогом как… ледорубом для карабкания?
— Я бы на это посмотрел.
— Верю… Больной ублюдок
— Что ты там пукнул внизу?
— Я говорю — не запутайся в лианах. До самого низа, может быть, не упадёшь, но застрянешь так, что мне придётся доставать тебя оттуда магией, а это означает, что наш «паровозик жизни» перестанет отпугивать «их».
— Что? Кто? Кого?
— Не забивай себе голову всякой хренью и прыгай чётко мне след в след. Всё будет окей и ты не увидишь того, что будет тебе потом снится по ночам.
— Мун, если ты задумал меня убить, ты мог это сделать это куда проще.
— Вот именно, здоровяк. Вот именно. Разве это не повод не отвлекать меняяя…

Он всё-таки поскользнулся и полетел вниз. В ту же секунду все ящики, сумки и Уравнитель подлетели вверх, а свет погас, чтобы Мун в собственном захвате впечатался в стену и занял уверенную позу, чтобы отпустить себя и начать ловить груз. Тут же раздался выстрел. Грохот дроби, рикошетящий от камней в узком пространстве и улетающий вниз, породил громкое и раскатистое эхо. Тьма разгонялась, но в какой-то момент я был уверен, что где-то кроме эхо раздался какой-то клёкот и скрип. Буквально на секунду, но мне этого хватило, чтобы по коже пробежали мурашки размером с яйцо радскорпиона. Чёрт. Я что… захотел жрать? Действительно, а когда я в последний раз ел? Как назло мы ничего не взяли с собой, кроме бухла и то в медицинских и военных целях. Надеюсь, этот умник предусмотрел такой поворот событий и имеет внизу тайник с едой.

— Живой?
— Да-а-а… Да. И даже вроде ничего не уронил.
— Кроме кирпичей, которых бы хватило, чтобы отстроить новый мост, я полагаю?
— Ты не пробовал ставить ствол на блядский предохранитель?

Он стоял вжавшись в стену и дрожал от копыт до хвоста мелкой дрожью, а пот заливал глаза. Я и сам сейчас выглядел не лучше, но страх остался где-то наверху. Возможно, даже дома.

— Он и стоял на нём. Смотри куда идёшь и лезешь своей магией. И тогда всё будет окей. Верно?
— Сомневаюсь. Если мы и могли привлечь ещё что-нибудь, то мы это сделали. За нами и так поглядывали уже минут пять.
— Ты о чём? Мы здесь одни.
— Ты не замечал усики?
— Какие нахрен усики?
— Ладно. Неважно
— Мун, блять!
— Что тебе даст то, если я тебе скажу, что местный радтаракан ел бы обычного на завтрак? Пока горит свет — нам ничего бояться. Но я устаю. Скоро я не смогу тащить всё это, пока не отдохну. На наше счастье — мы уже почти спустились.

Я ожидал увидеть что угодно, кроме великого… нихуя? Нет, серьёзно — кроме скал и других скал внизу не было ничего. Ни светящихся грибов, ни каких-нибудь разбегающийся от света членистоногих. Даже лианы кончились и не тянулись сюда. Только где-то капала вода. Кроме этого шума был лишь тот, что создавали мы с Муном, который сейчас набрал мелких камней и вращал их безумным хороводом вокруг нас, а сам лежал, навалившись на сумки и попивая что-то, настороженно поглядывая вокруг.

— Это вода? Ещё есть?
— Нет. Это что-то вроде электролитов. Помогает восстановить магические ресурсы и быстро… «перезарядиться». Привезли со Старой Земли, хотя вроде рецепт зебрский и служит для…

— Бла-бла-бла. Я понял. А просто вода и еда есть? Я только на пол пути вниз понял, что мы не взяли никакой еды.
— В транспортнике были старые пайки.
— До него далеко?
— Обернись.

Вокруг нас всё ещё вращались камни. Когда я посмотрел назад, из общего круга вырвались один и полетел вперёд. Тьма расходилась нехотя, пока не упёрлась в очередную скалу. Я не сразу понял, что это был не камень, а полированная и полосатая сталь. Прямо передо мной стоял настоящий довоенный БТР. Он выглядел, словно вытесан из огромного камня — острые углы, конические выступы, многогранная открытая башенка с здоровенным пулемётом. Только фары и колёса были круглыми. Из общего вида выбивались только какие-то провода и лампы, развешанные по всей броне. Всё это блестело и переливалось, пока камешек не занял позицию ровно над транспортником, явив мне всё величие этого шедевра Военной Машины Зебр. Наверное, были и более крутые штуки у них на вооружении, но сейчас я мог с уверенностью сказать, что в жизни не видел ничего прекраснее.
— Брутально…
— Аага. Даже наши танки на фоне их мелочи всегда выглядели паршиво. Тысячелетие мира… Иногда мне кажется, что если бы Селестия не сослала Луну наверх, то у нас было бы куда больше шансов на победу. Зебры жили в состоянии вечной войны с монстрами, а мы… А мы расслабились за всё это время. И к чему это привело?
— Мы собрались здесь за политику тереть или спасать наших детей? Заводи шарманку. Пора выбираться отсюда.
— Да. Минуту. Дай прийти в себя. Не шевелись, здесь пока мало света, чтобы так идти к нему.
— Может, наконец, объяснишь — чего конкретно ты боишься?
— А смысл? Мы сейчас запряжем тебя в БТР и свалим отсюда куда подальше. Главное, чтобы не погас свет. А то нам придётся его заводить прямо здесь, чего я точно не хочу.
— Запрячь? Ты точно головой не приложился тогда о стену? Я не буду его тащить на себе!
— Придётся. Ты не подумай, мне тоже будет чем заняться. Я прихватил ещё немного света из дома, плюс сами зебры навешали на броню достаточно ламп, чтобы проехать через это место.
— То есть, ты хочешь сказать, что они всё же ехали?
— Да, они ехали, но их было много и их прикрывали шаманы, которые неустанно поддерживали какую-то магию, или ауру, или что-то ещё, что держало то, что не боится света подальше от колоны. У тебя есть немного зебрской магии? Или может ты благодаря сказкам постиг то, чего не смог я?
— Иди нахер. Сука. Ладно. Но сначала я поем.
— Эм… Налегке будет же легче, не?
— Блять, — чем больше он прав сегодня, тем сильнее мне хочется пристерелить его и свалить делать всё в одиночку, — Да сука. Ты готов? Чем быстрее стартуем, тем быстрее я отравлюсь довоенным пайком и отдохну где-нибудь подальше отсюда.
— А ты оптимист. Ладно, эх… — он с кряхтением встал и пошел в сторону транспортника. Камни и вещи полетели за ним.

Мы подошли к задней двери. Мун ввёл код и нам открылся внутренний отсек. Десять мест для зебр в броне и немного места для груза. Спереди виднелись места для водителя и инженера.

— Кстати, ты уже заводил его? Пробовал водить?
— Разумеется нет. Я же говорил — меньше шума — больше шансов. Но я точно уверен, что он заведётся, а что до управления… Я читал об этом. Ничего сложного. Пара педалей, пара рычагов — всё просто. А ты потом встанешь вот сюда и будешь стрелять.
— А как, говоришь, он заводится? , — мы уже закинули сумки и прошли до водительского места.
— Вон та кнопка. Только ничего не тр… — договорить он не успел.

БТР взревел так, как будто его мотор молчал не десятки лет, а пол часа. Тут же снаружи загорелся свет, который осветил небольшой кусок пещеры, видимый через передние бойницы и задний люк. Тут-то я и увидел усики. Вернее, и усики, и их обладателей. Действительно, если бы такие тараканы жили на моей ферме, то это была бы их ферма. Три ублюдка размером с брамина стояли прямо сзади транспортника вне линии света, но с появлением нового источника они заверещали как от боли и ломанулись подальше. Судя по шуму, с других сторон тоже хватало особей, желающий покинуть нашу вечеринку. Мун секунду пялился наружу, а потом открыл рот, чтобы сказать мне какой я идиот, но ему помешало землетрясение. Его глаза расширились, а ноги одним прыжком закинули на место водителя. Он прожал какие-то кнопки и вдавил педаль в пол. Меня дёрнуло назад, а пол как будто задрало вверх. Полёт наружу остановил закрывшийся люк. Не успел я прийти в себя, как экстренное торможение кинуло меня обратно к ступенькам.

— Быстро лезь за пулемёт, идиот! Они уже спереди. И натяни это!

Мне было больно, но пострелять я хотел уже давно. Кое-как поймав брошенный в меня шлем и встав, я залез в башенку. Сквозь вертикальную прорезь были видны три упитанных червяка, размером с небольшую собаку. Их вытянувшиеся мордочки с интересом поглядывали на нас, пока я затягивал ремешки шлема и сидения, а также пытался понять как из этого стрелять. Судя по всему, надо вставить одно копыто сюда, второе с другой стороны и… Да! Шквал огня снёс их, размазав по стене. Я даже немного оглох, но мой победный рёв это не остановило!

— И этого ты боялся? Червячков и тараканов? Да это я их на завтрак должен есть, а не наоборот! Ха! А как это вращать? О! , — с хрустом и треском, но башенка зашевелилась, давая мне развернуться на 360 градусов. Лучше бы я этого не делал. Если те гады были метра три в длину, то вот эта мразь уже на все десять. И сука в диаметре. Пока моя челюсть медленно падала куда-то в салон, он открыл свою пасть, разорвав челюсть не четыре склизких, мерзких, исходящих слюной розовых сегмента. Я увидел его зубы. Нет, они были совсем небольшие, но их было много. Слишком много зубов для одного существа в этом мире. А потом раздался рёв. Тонкий, но очень громкий и пронзительный. Его слюна летела во все стороны. Когда он заткнулся, я услышал, что и сам ору. И только сейчас Мун нажал на газ. От рывка я пришел в себя и прожал гашетки. Волна стали впилась ему в одну из челюстей и оторвала её с мясом. Червяк заорал ещё громче и начал утекать куда-то в сторону. Я и не думал останавливать стрельбу, но его мерзкое тело отказывалось прошиваться с наружной стороны. А он всё полз и полз. Мне было страшно представить сколько же он метров в длину. Мы заехали за поворот прежде, чем он целиком скрылся.

Прошла пара секунд, а может минут или часов, пока в моём поле зрения не появилась какая-то бутылка, охваченная магией Муна.

— Вливай в поворотный механизм и провернись пару раз, — услышал я из встроенных в шлем наушников, — Будь готов. Они могут начать переть откуда угодно.

Повторять дважды не пришлось. Его холодный тон говорил о том, что сейчас происходит что-то реально стремное. Когда даже такой пони как Мун становится серьёзным… До этого дня я видел его таким лишь на его свадьбе с Фивер и на похоронах моего отца, когда я с прошлым мэром чуть было не начал войну банд. Я как раз успел выполнить его указания относительно масла, когда меня вытянули из воспоминаний довольно грубым способом — Мун вошел в довольно крутой вираж и обтесался о стену бортом, вызвав снопы искр и разбив почти все лампы на левом борте. Я хотел это как-нибудь задорно прокомментировать, но новая пачка червей начала падать с потолка вокруг нас. Был ли их план в том, чтобы упасть на нас, или же они просто ползли на шум — я не знал, но то, что чем они были больше, тем задорнее взрывались — это был факт. Пока я стрелял вперёд, что-то упало сади меня на броню, заставив Муна уйти в занос. Помочь ему я мог только одним способом. Развернувшись, я увидел что-то мохнатое, размером с пони. Оно огромными когтями на передних лапах уничтожало лампы. Я начал стрелять как раз в тот момент, когда от всего света остался лишь мой прожектор. Монстр попытался одновременно увернуться и прыгнуть на него, но прыгать на работающий пулемёт тупая идея. Его остатки и кровь покрыли большую часть крыши и меня в том числе. Стало немного темновато.

— Мун, они уничтожили весь наружный свет. Походу проводку повредили. Что с фарами? Ты уже успел их разбить?
— Не думай об этом. Здесь система ночного видения. Просто стреляй. Скоро огромная каверна. Надеюсь, эти твари не как золотые рыбки, о богини, пусть это будет не так.
— Как что?
— СТРЕЛЯЙ!

Что-то крылатое пролетело мимо, истошно вереща. Я только собирался нашпиговать его свинцом, как его сожрало что-то другое, что до этого находилось в стене, а захватив добычу — вернулось обратно. Окей… Держаться подальше от любых дыр в стенах.

— Держись подальше от стен. В них живёт черт знает что, а не только выползает!
— Да знаю я! Что там сзади?
— Пока чисто! , — я что-то заметил и дал предупредительную очередь на поражение, — вот теперь чисто.
— И не надейся. Экономь боеприпасы, а то в форте придётся давить их колёсами.

Неплохой план, жаль, что дурацкий. Ветер дул мне в затылок, пока эта многотонная машина смерти мчалась вперёд. Дорога была почти прямая, но не без неожиданностей. Пару раз Муну приходилось ехать почти по стенам, когда пола не было из-за того, что какой-то червяк решил там прогрызть породу. Всю дорогу мне давал покоя вопрос, а почему вся эта дрянь сидит здесь? Почему они не выползают наружу и не пытаются захватить что-нибудь на поверхности? Ферма Шайнов не так далеко, да и патрули зебр означают, что что-то зебрское точно рядом есть.

Я не чувствовал усталости, которая наваливалась, пока мы спускались. Нервы и голод ушли, а адреналин занял их место. Адреналин и удовольствие, что мы хоть сейчас и добыча, но клыки наши остры, а копыта быстры. И сегодня охотнику придётся довольствоваться старым добрым хреном, вместо свеженькой понятинки.

Звуки изменились. Я повернулся только головой и ничего не увидел — Мун так и не включил фары.

— Что случилось? , — спросил я в радио.
— Приехали. Каверна. Сейчас они будут переть со всех сторон. От неё до выхода совсем немного. Держись крепче. Я буду стараться обходить всё живое так, чтобы они оказывались прямо перед тобой

Он поддал газу, хотя мне казалось, что мы и так ехали на пределе. Движок взревел ещё громче, а ветер стал ещё холоднее. От такой наглости, а может просто недовольные лучиком света в своём царстве вечной тьмы, все местные обитатели заорали десятками глоток, звучащих абсолютно непохоже друг на друга. БТР в ту же секунду ушел в занос куда-то вправо, а в левый бок пришелся какой-то глухой удар, совсем не похожий на удар об стену. Направив туда свет, я решил, что пора перестать удивляться внешнему виду того, что вынуждено целую вечность жить без единого лучика света. Однако, я успел заметить, что эта тварь бешено заверещала от того, что я прошелся по ней светом и бросилась в сторону от него. Часть воплей вокруг начала удаляться, а потом и вовсе исчезла. Придумав отличный план по экономии боеприпасов, я решил проверить его на практике. В луч попалась ещё одна мохнатая тварь. Она бежала на двух лапах, а с передних свисали огромные когти-лезвия. Огромный, лысый, но очень толстый хвост уравновешивал её тело и позволял держать равновесие на такой скорости. Дискорд меня побери, он почти не отставал, хотя транспортник выдавал скорость, на которую способны разве что пегасы — да и то не факт. Жаль, что здесь нет ни одного из этих предателей, я бы посмотрел на такое шоу. Что я ещё заметил, так это то, что этой твари совсем безразличен свет. Она даже прыгнула прямо на башенку, когда поравнялась со мной. От удивления, страха и провала такого отличного плана, я захотел заорать, но копыта среагировали раньше головы, и эту тварь снесло очередью обратно во тьму. После ещё пары виражей, Мун решил показать высший пилотаж вождения, и развернул транспортник задом вперёд. Меня чуть не выкинуло из башенки. Зато я сразу понял в чём дело. Прямо передо мной оказался с десяток тех мохнатых тварей. Я только успел нажать на гашетки, как Мун опять дернул рычаги, но в этот раз это был просто крутой поворот градусов под девяносто. Со стороны откуда мы приехали, вывалился ещё десяток тварей.

Становилось холодно. Было бы дело в том, что ствол перегревался, я потел от перенапряжения и избытка адреналина в крови, а холодный ветер дул и дул прямо в спину. Единственное что я мог делать — это стрелять. И стрелять без остановки. Стоило мне убить одних, как появлялись новые. В один момент меня тряхнуло так, как будто что-то выскочило прямо из-под земли. Потом снова и снова. Каким-то чудом я умудрился заметить, что Мун не просто переехал парочку этих мохнаток, а это были уже ранее убитые мной.

— Мун, какого хрена? Ты что — кругами гоняешь?
— Я не могу выехать. Если мы заедем в узкий проход, нас тут же догонят по стенам. Мы нарвались на господствующего хищника. Я не знаю, что с ними делать. Их десятки. Ты хоть что-нибудь заметил особого в их поведении?
— Как я понял — они хотят разбить последнюю лампу.
— Что?
— Они прут на свет, — тишина в ответ, — Мун? Мун, блять, говори со мной!
— Я думаю! Не мешай… Короче. Я скоро выйду на прямую к выходу постараюсь сделать так, чтобы между нами и ним никого не было. И выжму всё, что только смогу из этой малышки. Как только скажу, бросай стрелять и иди к сумкам. В одной из них спарк-аккумулятор и мотки проводов с лампочками, ХИСы и прочая хрень. Рядом в шкафчике лежит взрывчатка — кусок серого пластилина. Возьми три штуки и положи в сумку. В шкафу напротив — детонаторы. Аккуратно воткни их во взрывчатку. Потом начни ломать ХИСы. Как только я открою люк и потушу твой прожектор — врубай акуумулятор и выталкивай сумку наружу. Пока люк закрывается, вернись к шкафу с детонаторами. Там сейф с пультами. Код 0421. Люк закроется — хватайся за что-нибудь и жми на курок. Может начать трясти — я не знаю, что под нами.

Пока он бубнил эту безусловно полезную и важную информацию я отстреливался от новых и новых волн ублюдков. Если бы не шлем — я бы давно оглох, наверное. Но глаза сильно устали от этих вспышек. Почему здесь нет встроенных очков?

— Тру, ты всё понял? Ты меня слышишь?
— Я тут немного занят, но да. Лампы, взрывчатка, код от сейфа. Жду команды. Только не обосрись, гонщик!
— Ты тоже.

Ещё с минуту я только и делал, что стрелял. Очередной поворот, небольшой занос и я почувствовал, что скорость начала расти.

— ВПЕРЁД!

Высвободившись из креплений, я вытек вниз. Вцепившись зубами в молнию первой сумки, я чуть не вырвал её с мясом и лишь потом увидел, что внутри лежат костюмы химической защиты. Вторую я открывал уже спокойнее, но всё равно умудрился разбить пару лампочек. Ну, зато я их нашел! Они были хитро переплетены и смотаны в один моток. ХИСы тоже являлись частью мотка, так что это скорее было похоже на какое-то таинственное украшение, чем на что-то, что должно нас сейчас спасти. В шкафу над сумкой действительно оказались серые бруски. Ужасные на вкус, между прочим, но зато с каким-то отчётливым ароматом домашней выпечки. Воспоминания только хотели утянуть меня в свои тёмные объятия, но лёгким усилием воли, я вернулся обратно. Так. Взрывчатка, Грит. Там их было больше трёх, так что я накинул ещё парочку для верности. Развернувшись, открываю шкаф. Какие-то стальные стержни, наподобие тех, что используются в гранатах. Хватаю сразу пять и пытаюсь поочерёдно пихать их в каждый кусок. Одному досталось два. Я только хотел достать его, как начали загораться красным огоньки на их кончиках. Наверное, стоило бы спросить у Муна, но времени не было. Так и оставив два детонатора в одном бруске, я начал ломать палочки. К лёгкому красному свечению внутренних переборок и детонаторов, добавилось ярко-голубое свечение ХИСов. Я как раз успел закончить и частично закрыть сумку, как в ушах зазвучал Мун:

— Готов?
— Истинно так! Открывай! Зададим ж…
— Для кого ты так красуешься? Мы не в кино. Оно вымерло вместе со всеми режиссёрами на этой планете.
— Иди нахер, не порть мне настроение и открывай этот трижды проклятый богинями люк!

Снаружи была тьма, из которой разносились крики этих тварей.

— Сожрите это, суки!

Я вытолкнул сумку в объятия прыгнувшего в меня ублюдка. Весом аккумулятора и взрывпакетов и его оттолкнуло обратно, но он успел порвать её в лоскуты, освобождая и раскидывая во все стороны свет. Рассматривать то, как быстро разобьются все лампочки времени у меня не было. Вернувшись к шкафу, я ввёл пароль и увидел внутри десять детонаторов. На пяти из них горели лампочки, а под защитными пластиковыми кожухами были кнопки. Быстро активировать все пять я чисто физически не смог бы, так что я просто выхватил все пять и кинул их в сторону кабины.

— Жми, Мун!
— Жму!
— На кнопки, блять, жми!
— Что?

Он только сейчас заметил лежащие от него пять пультов. Видать, мозг его сработать быстрее рога не может, так что ему потребовалось ещё пару секунд, чтобы понять, что я ему кинул. В тот же момент все пять крышек откинулись, охваченные синим свечением, а потом грянул взрыв. Увидеть его я не мог, но прочувствовать получилось полностью. Тряска усилилась настолько, что я боялся откусить себе язык.

— Что-то не так! Походу пещера рушится! Но сверху ничего не падает! Глянь назад, я сейчас включу ненадолго пулемётный прожектор, — я держался за лестницу, так что проблемы добраться не было — надо было только взобраться. Справившись с этой проблемой, я, на всякий случай, сразу зафиксировался креплениями.

— Врубай.

Лучше бы я этого не знал. Я был готов увидеть, что потолок рушится над нами. Я был готов увидеть уходящий вниз пол или даже обваливающиеся стены, но только не его. Тот самый огромный червяк преследовал нас. Как я понял, что это тот же самый? Упустив тот момент, что я очень надеялся, что он вообще в принципе один на весь мир, я мог точно сказать, что одна из четырёх его челюстей отличается по цвету от остальных. Как раз та, что я отстрелил! Эта сука просто взяла и отрастила новую. Увидев свет, он не останавливаясь открыл пасть и заорал на меня, покрывая слой крови на мне слоем собственных слюней. Я только собрался стрелять, как он закрыл пасть, как будто бы зная о своей уязвимости.

— Что там происходит? Что это был за звук? Грит? Грит?!

Я не мог ему ответить. Передо мной сейчас был самый настоящий оживший кошмар из старых легенд. Шаи-Хулуд во плоти. Огромный пустынный червь, пожравший целую танковую дивизию. Мы пришли к нему домой, разбудили, плюнули в кофе и насрали в суп. Я бы на его месте тоже был бы в бешенстве. Я не знал, что делать. Пробить его броню нереально, а значит и убить тоже. Уронить на него потолок? Нечем. Калибр этого пулемёта только искры из камней вышибает. Я едва услышал крик Муна сквозь шум безысходности, накрывшей меня.

— Мун. Просто жми. Жми так, как будто сама смерть уже занесла над тобой свой меч Рока и готовится ударить. Жми так, как будто бы в конце тоннеля свет и это не солнце, а свет красных фонарей лучших борделей башни ТенПони, а ты год не трахался!

Не знаю как, но он начал отрываться от червя. Дорога была прямая как стрела и вела вверх. Я буквально видел, как проход расширяется, а свет начинает озарять стены. Я боялся обернуться, чтобы увидеть, насколько нам ещё далеко ехать, как будто от того смотрю я на червя или нет — зависит наше выживание.

— Какого… ГРИТ! БЫСТРО ВНУТРЬ! Снимай пулемёт! ГРИТ! ТРУ!!!

Он кричал, а я не видел никакой мотивации даже моргать. Если и умирать, то смотря смерти в лицо, ну или что там у Него. Я знал лишь одно — если он догонит нас и попытается съесть, то нас спасёт лишь чудо, потому как на такой скорости даже потеря ещё двух кусков челюсти не остановит его. Но будь я проклят всеми живыми и мёртвыми, если не буду в этот момент жать на гашетку.

Однако, у Муна были другие планы на смерть. Я увидел свет его магического захвата на ремешках своего крепления за секунду до того, как упал в недра транспортника. Он нажал на что-то и пулемёт по наводящим ушел вниз. Появился какой-то нарастающий гул, сменившийся криком червя. В следующий момент чёрный потолок пещеры в маленьком отверстии люка сменился «яркостью» серой завесы небес, которую перекрыла блестящая черная морда с красными глазами, заглянувшая к нам внутрь. Кроме морды, я успел увидеть ещё лишь обычный серый камень, который, казалось, был просто вплавлен в броню на груди, прежде чем голова исчезла, а её владелец просто прошел по броне дальше. Задняя часть транспортника начала подниматься, Мун закричал, а я полетел вперёд, вдавливая его в передние сидения. Раздался громкий визг, и задние колёса вновь коснулись земли. В лобовых щелях я увидел, что серая завеса в одном месте порвалась, обнажая голубое и бесконечное небо. Осознание того, что я только что увидел настоящее небо не успело догнать меня только потому, что в следующий момент БТР без водителя на что-то наехал, подскочил, и развернулся боком. Мы покатились бочкой по дороге. Меня швыряло то к одной стене, то к другой, пока Мун в своём магическом захвате маневрировал в этом хаосе, ловя всё, что может нас убить. Однако, это не могло продолжаться вечно. Какой-то ящик он таки не поймал, и моя голова на полной скорости приняла удар на себя. Тьма вернулась, но я был почти не против. Я не увидел звёзд перед смертью, но небо… Это тоже было неплохо.

Пони костра и солнца

Зимняя ночь

Ночь Кошмаров и Никс

Зимняя пора

На всё воля Силы

Зима / Winter

Жизнь и Приключения Черри Панч

Марсиане

Стихи из дневника Спайка

Голод

Fallout Equestria: Искра. Буря. Безумие

Глава вторая. И пришла тьма