Из летописей города эквестрийского

Восход и падение стабильности

История о том, как не надо проводить реформы

Правление Де-Галопа начало период истории поневской, носящий название «Великая Стабильность».
Перво-наперво, восстановив город да финансы подправив, Де-Галоп решил использовать близость гор для обогащения Понева добычей угля и железа. Решение это было воспринято с одобрением: больше с соседями торговать будем — больше денег получим. Работа началась.

В городе же, в году 537, поневцы задумались: можно ли каким-либо методом удлинить имя для выражения своего уважения? Решено было поминать в таком случае по бате, а прибавлению этому дали название «отчество». Первым его обладателем стал сам градоначальник, взяв отчество «Тадеушович».

Имелись с оным и проблемы. Например, никто не мог вспомнить имя и отчество Селестии. Некоторые, однако, полагали, что Селестия есть имя принцессы, а фамилия и отчество неизвестны. На направленный по сему поводу вопрос ответа ждали три месяца, да так ничего и не пришло. Тогда стали думать.
В уважительном обращении пони называют по имени-отчеству. Когда же обращаются к Селестии, её зовут «Ваше Высочество», посему поневцы справедливо предположили, что недостающие компоненты наименования принцессы найдены, согласившись, что Селестия есть фамилия (предлагали даже сделать её двойной — Принцесса-Селестия, но от сего Принцесса Солнца соизволила отказаться).

После Шарля невесть откуда выполз Владимир Владимирович Понин, в городе Поневе бывший ранее помощником градоначальника. Начинания предшественника он решил продолжить. Занимался тем, что нового ничего не строил, а ремонтировал старое. Жизнь пони, до того спокойная, стала ещё спокойнее: никто попыток бунта не предпринимал, воровства никакого не производилось. При Понине поселились в Глушанской слободе два пана: Рэд и Медвед. Занятия их были неизвестны, но они спонсировали все ремонты градоначальника и даже улучшили урожайность принадлежащих им участков.

После Понина править в Поневым стала секретарша ЕКВ канцелярии Елизавета Виндзорская. При ней сохранялось спокойствие в городе, но некоторые нововведения были: купленные в Балтимэйре яблоки пошли на эксперименты, и в слободке Белогривской в ходе оных был создан новый десерт: яблочная пастила. Панов Понинских она сменила своими друзьями: Ричем и Блюберри. В остальном повторялась политика Понина.
После неудачного прошения о включении в состав губернии Филлидельфии, заместо этого решила она союз создать. Центром оного естественно был бы город Понев. У союза были бы общие ресурсы и общее управление. Но ни одна губерния идею сию не поддержала, что, однако Елизавету не опечалило.

Взамен Елизаветы назначен был бывш. летописец Василь Гала-Бородько. Сразу почуяли неладное поневцы: ещё когда новый градоначальник проезжал через Понев, карета его углубилась в яму да потеряла колесо. И вместо того, чтобы обругать своровавших всё строителей и ждать, пока карету починят (как делает приличный градоначальник), он пешком добрался до своей резиденции и только там начал всех ругать.

Гала-Бородько мгновенно вывел губернию из стазиса. Накопленные Пониным и Виндзорской богатства он начал растрачивать на субсидии всему, чему только можно: Белогривской слободе для налаживания производства пастилы; дорожникам, чтобы дороги более качественно были сделаны; шахтёрам, чтобы больше ресурсов добывали; фермерам, чтобы больше еды выращивали. Такими действиями он за 1 месяц ополовинил городскую казну, чем привёл в шок обе группировки панов. Оных, надо отметить, Василь Петрович нещадно начал давить, обвинив в коррупции.

Было полностью уничтожено то спокойствие, каким Понев жил более века. Везде кипела какая-то работа, все куда-то спешили. Сия неугомонная личность ввела в город даже такие распространённые ныне заведения, как кафе и столовые.
Он часто прогуливался по городу, беседовал с поневцами, спрашивал о проблемах — словом, делал то, чем нормальные градоначальники предпочитают не заниматься.
Народ за заслуги прозвал его «Несносный Градоначальник». И действительно: на фоне предшественников его деятельность была подозрительно бурной. И все пришли в шок, когда он объявил, что собирается править городом дольше, чем Елизавета Александровна. Тогда паны стали разрабатывать план по его отстранению.

А Гала-Бородько успокаиваться не собирался. В году 660 начал вестернизацию: ратуша была переименована в «Здание Администрации города Понева»; каждый пони обязан был после еды пить чай со сладостями; перед Администрацией была замощена площадь, где ежегодно начал проводиться поневский аналог Гран-Галлопин-Гала. Сие начало раздражать поневцев, так как в ходе оного мероприятия производилось чрезмерное количество шуму.
Наибольший интерес вызывает история с чаем. Уставшие от резких преобразований поневцы напрочь отказывались от кантерлотских изысков, предпочитая оканчивать приём пищи без чаепития.
У Гала-Бородьки не имелось предшественников с более-менее приемлемой программою, посему градоначальнику предстояло с нуля внедрить прекрасную эквестрийскую культуру в вверенный ему город. Делал он это методами радикальными: выбирал случайным образом обывательский дом и целый день посвящал внедрению оной культуры обывателям выбранного дома.

В году 665 его вестернизация достигла пика: в следующем, 666 году, Понев собирались переименовать на эквестрийский манер в Нью-Пони-Сити, а губерния должна была стать «Нью-Пони дистриктом». Окончилось сие тем, что по градоначальническому ходатайству в том же 665 году Гран Галлопин должен был пройти в Поневе. Обстоятельство это стало последней каплей, и весь Понев поднялся против злостной вестернизации. В марте 666 года, сразу после провожания Зимы, Гала-Бородько исчез. Появления его опасались всю следующую неделю, но так и не дождались. После чего Понев вновь подвергся безначалию, о чём будет указано ниже.

На этом оканчивается информация, предоставляемая «Ранней историей востока Эквестрии». Следующее событие будет представлено по данным «Поневского летописца», что даёт нам понять, что идея с переименованием Понева потерпела крах.