Осколки пламени
Глава 8. Из огня да в полымя, часть 2
Первое, что увидела Луна, с трудом разлепив глаза — белёсое небо со змеящимися разрывами в сплошном облачном слое. Всё тело монотонно ныло вплоть до самой последней шерстинки. Кровь стучала в ушах, каждый удар сердца болью отдавался в гудящей голове. Лоб болел так, словно ей прямо в череп заколачивали её собственный рог. Во рту пересохло, словно туда доставили пару галлонов песка прямиком из раскалённой пустыни.
«Всё ясно, — вяло подумала Луна. — Я всё же заработала магическое истощение. И свалилась прямо посреди дворцового парка. Нужно позвать пони-будь, дабы помогли мне добраться до моих покоев».
С трудом шевельнувшись, она добилась лишь того, что болью прострелило ещё и мордочку.
«Нет, лучше не в покои, а сразу к лекарям, — мысленно поправилась Луна, осознав, что её состояние существенно хуже, чем ему полагается быть при истощении. — Похоже, я изрядно ударилась, когда лишилась сознания».
Не успела она закончить свою мысль, как клубящиеся облака перед её взором неторопливо окрасились в бледно-оранжевые оттенки, сложившись в подобие понячьей мордочки.
— Пейте до дна, ваше высочество, — сквозь шум в ушах донёсся далёкий голос, и Луна ощутила прикосновение к губам чего-то холодного. — Вкус может быть не из приятных, но вам сейчас это необходимо.
В пересохший рот хлынула живительная влага, которая казалась сейчас Луне божественным нектаром. За первым вялым глотком последовал ещё один, уже более уверенный, а потом Луна жадно приникла к носику поильника, глотая спасительное питьё.
Когда запасы жидкости иссякли, неизвестный отодвинулся, а принцессе значительно полегчало. Теперь она ощущала горьковато-вяжущий вкус целебного зелья из тех, что помогают при жесточайшем магическом истощении. А зрение сфокусировалось в достаточной степени, чтобы из размытых пятен проявился Биг Сириндж — крупный оранжевый земнопони с тёмно-коричневой встрёпанной гривой, который занимал должность врача-реаниматолога в кантерлотской дворцовой больнице. И Луна с некоторым удивлением осознала, что она оказывается лежит в одной из палат больничного крыла. А то, что она приняла за облачное небо — это всего лишь белый потолок с тонкими змеящимися ниточками трещин на штукатурке.
«Странно, мне казалось, за состоянием замка следят достаточно хорошо, чтобы нигде не было подобных повреждений», — всплыла в её голове неуместная сейчас мысль.
Тем временем лекарь поставил поильник на прикроватную тумбочку и вновь повернулся к Луне.
— Ваше высочество, как вы себя чувствуете? — прозвучал дежурный вопрос.
— Словно меня основательно пожевали, выплюнув то, что осталось, — бледно улыбнулась ночная принцесса.
— Примерно так всё и было, — согласно кивнул лекарь.
Луна удивлённо нахмурилась: как-то не замечала она раньше за этим серьёзным пони склонности к шуткам.
— Тем не менее, могу вас обрадовать, — сообщил Сириндж. — Угрозы для жизни нет, тяжёлых травм тоже, а аликорны восстанавливаются весьма быстро, так что всего через неделю мы вас уже выпишем.
«НЕДЕЛЮ?!» — попыталась было возопить Луна, до глубины души потрясённая таким нелепо большим сроком, но из горла вырвалось только хриплое: «Кх-ххааа».
— Не волнуйтесь, ваше высочество, — успокаивающе произнёс лекарь, — всё самое плохое уже позади, а в вашем состоянии любое волнение лишь навредит. В конце концов, вы пробыли без сознания целых шестнадцать часов, это немало даже для вас.
От таких откровений Луна ошарашенно распахнула глаза.
«ШЕСТНАДЦАТЬ ЧАСОВ?!» — мысленно ахнула она. — «Почему так много?! Даже после удара элементов гармонии и то было гораздо легче!»
— Так что лежите, отдыхайте, набирайтесь сил. А я пока сообщу всем тем назойливым пони, которые обивают двери палаты, мешая лекарям работать, что с вами всё благополучно.
После всего сказанного Луна изрядно сомневалась в своём благополучии. Тем более что чувствовала она себя и вправду намного хуже, чем можно было бы ожидать даже при самом жёстком магическом истощении. Похоже, потеряв сознание, упала она ну очень неудачно.
Луна осторожно пошевелилась, оценивая собственное состояние.
Судя по тому, как сильно болит мордочка, при падении изрядно пострадал нос. Поворачивать голову тоже сложно — вся шея перебинтована, и эти бинты мешаются при каждом движении.
Из четырёх копыт рабочими остались только три, левое переднее также перебинтовано, причём судя по ощущениям лекари не пожалели обезболивающей мази. А значит, ушиб должен быть очень сильным.
Чуть шевельнув крыльями, Луна убедилась, что левое крыло тоже повреждено — совершенно не слушается, вдобавок ещё и примотано к телу фиксирующей повязкой.
«Это как же надобно было упасть, чтобы получить столь обильные и разнообразные увечья? — недоумевала Луна. — Я что же, свалилась с лестницы? Но ведь центральная лестница специально зачарована, дабы ни один пони, ежели вдруг случайно соскользнёт копыто, не получил серьёзных травм…»
Она снова закрыла глаза и постаралась вспомнить хоть какие-нибудь детали случившегося. Где-то на краю сознания мелькало смутное ощущение, будто она что-то упускает. Что-то очень важное, но напрочь вылетевшее из головы. Увы, в её состоянии сосредоточиться было не так-то просто: головная боль сразу резко усиливалась, заставляя терять уже почти ухваченную мысль.
В итоге после нескольких бесплодных и весьма болезненных попыток прояснить ситуацию Луна сдалась, решив узнать подробности у лекаря, когда тот наконец вернётся.
«А ведь попав сюда, я здорово подвела сестру, — виновато подумала Луна. — Она оставила Эквестрию на моё попечение, а я… даже не смогла проявить должной осторожности. И теперь все те пони, чьи проблемы никак не решить без личного вмешательства принцесс, будут вынуждены ждать, покуда я не соизволю наконец достаточно очухаться. Хорошо хоть Кейденс получила неплохую подготовку и сможет взять на себя хотя бы часть государственных дел… Бедолага. Тяжело ей придётся. Должно придумать награду достойную за помощь её и извиниться искренне, что мою работу ей делать приходится».
Мысли Луны вяло ворочались, не останавливаясь ни на чём конкретном, и она уже чувствовала, что начинает засыпать, как вдруг неожиданно дверь распахнулась, и в палату ворвался обеспокоенный лекарь.
— Тысяча извинений, ваше высочество, — прямо с порога начал он, — но эти пони куда навязчивее, чем я думал! Я сражался за ваш покой словно грифон и разогнал всех этих злостных лошадей вплоть до последней кобылы! Но вот эта последняя как раз упорно не желает уходить. Мало того, она требует — вы только вдумайтесь, требует! — чтобы её немедленно пропустили к принцессе! Видите ли, государственные дела не могут быть решены без вашего высочайшего участия. Как будто какие-то паршивые бумажки могут быть важнее здоровья! Ну какая может быть работа в таком состоянии?!
— Впускайте, — прервала Луна излияния лекаря, морщась от головной боли.
Что ж, магическое истощение — ещё не повод отлынивать от своих обязанностей. Проще разобраться с неотложными делами прямо сейчас, чем ждать, пока проблем накопится столько, что станет попросту не разгрести в обозримые сроки.
Лекарь мрачно кивнул и, недовольно сопя, грузно протопал обратно к двери.
— На всякий случай напоминаю, — ворчливо произнёс он, высунув мордочку наружу, — что её высочеству сейчас категорически противопоказано нервничать. Ка-те-го-ри-че-ски! Так что если вы заставите её поволноваться, мне придётся всё же позвать стражу. Это, надеюсь, понятно?
— Конечно, я понимаю, — донеслось до Луны, и в палату, аккуратно ступая по ковру, вошла Рейвен Инквелл, референт Селестии.
Белая единорожка с тёмно-коричневой гривой выглядела так, словно не спала минимум сутки, а потом ещё и поучаствовала в родео. Бледная, осунувшаяся, под глазами круги едва ли не больше её громадных очков, вся шёрстка в грязных потёках. В гриве, как обычно собранной сзади узлом, застрял мелкий мусор вроде соломы и каменной крошки.
Рядом с собою единорожка левитировала свёрнутый свиток изрядных размеров.
— Рейвен? — нахмурилась Луна, гадая, что же могло довести эту аккуратную кобылку до столь плачевного состояния. — Что-то с сестрой?
— Не волнуйтесь, — отрицательно качнула головой Рейвен. — Её высочество не покидала своих покоев, её состояние улучшается в строгом соответствии с графиком, а весь надлежащий уход осуществляется в полном объёме. И… она пока что ничего не знает.
— Не знает — о чём? — подозрительно осведомилась Луна, снедаемая дурными предчувствиями.
— Ни о чём. Даже о том, что произошло с вами.
— Это… разумно, — пробормотала ночная принцесса, прекрасно понимая, что Тие при её проблемах с эмоциональной стабильностью любые волнения противопоказаны даже больше, чем ей, Луне.
«Нет, рассказать-то всё равно придётся, но лучше сделать это позже, когда я хоть немного оправлюсь. Дабы хотя бы на собственных копытах к ней выйти».
— Прошу прощения, что вынуждена просить вашего внимания в столь… непростой ситуации, — осторожно начала единорожка, разворачивая свиток, — однако же, есть несколько чрезвычайно важных вопросов, которые требуют безотлагательного решения.
«НЕСКОЛЬКО?! — мысленно ахнула Луна, глядя на совершенно безумную длину свитка. — Да он до самых её копыт раскрылся, при этом даже не развернувшись до конца!»
— Не волнуйтесь, ваше высочество, — успокаивающе вскинула копытце Рейвен, перехватив взгляд принцессы. — Это не займёт много времени. Я уже подготовила пакет документов по каждому из обсуждаемых вопросов, от вас нужна всего лишь резолюция. Не требуется даже подписи — её можно будет поставить позже, задним числом, когда вам станет лучше.
— Спасибо, Рейвен, — осторожно кивнула младшая принцесса, стараясь по мере сил настроиться на рабочий лад.
— Первое, самое важное, — произнесла единорожка, в копыте которой откуда-то возник карандаш. — Согласно расписанию движения светил, солнце должно было зайти ещё шесть часов назад, однако же так и не зашло, — Рейвен ткнула кончиком карандаша в первую строчку свитка словно указкой. — Дальнейшее его пребывание на небе неизбежно приведёт к климатическим проблемам и репутационным издержкам, поэтому…
— Рейвен, пригласи сюда, пожалуйста, её высочество принцессу Кейденс, — обречённо вздохнула Луна, на полуслове прервав доклад единорожки.
Разговор обещал быть тяжёлым, и вовсе не потому, что юная аликорночка откажется помогать или хотя бы выразит своё неудовольствие. А потому, что Луне было попросту стыдно.
«Помимо государственных дел собираюсь ещё и светила на неё повесить, к которым у неё даже нету сродства… — виновато подумала Луна. — Ладно, сутки можно будет сделать подлиннее, а без подъёма луны Эквестрия до конца недели продержится, хотя марепони будут сильно недовольны и наверняка потребуют компенсации за отсутствие приливов с отливами».
— Кхм, — кашлянула в копыто единорожка. — К сожалению, её высочество временно недоступна, поскольку находится в соседней палате, где в данный момент проходит курс интенсивной терапии.
— Что-о?! — удивлённо распахнула глаза Луна, с изрядным трудом осознавая услышанное.
«Кейденс попала в реанимацию?! КАК?!»
— Не беспокойтесь, ваше высочество, угрозы для жизни нет, — поспешно проговорила Рейвен. — Её состояние полностью стабильно и имеет тенденцию к улучшению. Однако, в течение ближайших двух суток она совершенно точно не придёт в сознание. И даже потом потребуется длительный курс восстановления, полностью несовместимый с такими тяжёлыми нагрузками, как перемещение светил.
— Что произошло? — выдавила из себя Луна, чувствуя, что ей начинает не хватать воздуха.
— Согласно отчётам очевидцев, когда её высочество присоединилась к битве с Дэйбрейкер…
Дальнейших слов Рейвен ночная принцесса попросту не услышала, потому что прозвучавшее имя оказалось подобно удару под дых. Все посторонние мысли сразу же испарились, и в голове набатом било только одно:
«ДЭЙБРЕЙКЕР! Как я могла забыть?!»
В разуме ошеломлённой аликорны россыпью фейерверков вспыхивали жуткие воспоминания: разрывы разноцветных огненных шаров в небесах, безумный смех Дэйбрейкер, мощный и крайне болезненный удар в крыло, словно Луна попыталась закрыть собою фейерверочную пушку… И, наконец, приближающаяся земля.
Вроде бы Луне даже удалось отскрести себя от грунта и попытаться ещё что-то сделать, но эти воспоминания были совсем уж в тумане.
— …оставить Эквестрию без правительницы? — сквозь шум в ушах донеслось до Луны. — Это, знаете ли, очень похоже на покушение!
С трудом сфокусировав взгляд, аликорна увидела, как разгневанный лекарь тащит Рейвен к выходу, прихватив её копытом за шкирку.
— Да поймите же, у нас нет этих семи дней! — горячо убеждала единорожка, даже не пытаясь вырваться из хватки. — К тому времени, как вы её выпишете, может уже никакой Эквестрии и не останется!
— Это что ещё за крамола?! — с ещё большим возмущением воскликнул лекарь. — По-твоему наша страна настолько несостоятельна, что без аликорнов не продержится и нескольких дней?!
— Стой… те… — кое-как прохрипела Луна, с огромным трудом приподнимая собственное копыто, которое сейчас ощущалось так, словно весило под сотню фунтов.
— Ваше высочество? — приостановился Биг Сириндж. — Одну минутку, сейчас я очищу палату от пони, которая вредит вашему здоровью…
— Кххх! — протестующе захрипела Луна, которой сейчас больше всего на свете была нужна информация. Любая, какая угодно! Даже самые жуткие новости лучше пугающей неизвестности!
Увы, голос опять подвёл свою хозяйку…
Ночной принцессе хотелось выть от собственного бессилия и невозможности прямо сейчас узнать, что происходит в Кантерлоте. Даже от самых поверхностных мыслей о том, что именно за прошедшие часы могла учинить здесь безумная огненная аликорна, у Луны вставала дыбом её короткая шёрстка.
К счастью, умница Рейвен это явно понимала.
— Ваше высочество, не надо так… Ой!… Волноваться, — выдала Рейвен, бросая на Луну отчаянный взгляд. — Ничего необратимого не случилось!
— Сейчас случится! — мрачно пообещал лекарь, открывая дверь с явным намерением выкинуть Рейвен из палаты.
— Дэйбрейкер побеждена! — практически выкрикнула единорожка, перехватив молящий взгляд Луны. — Захвачена и нейтрализована усилиями доблестной дворцовой гвардии и лично её высочества Кейденс! И ни единой жертвы! Вы — наиболее тяжёлая из пострадавших…
Луна протяжно выдохнула, буквально растекаясь по кровати от непередаваемого облегчения и даже на пару мгновений забывая про своё паршивое состояние. Обошлось… Почти обошлось…
— Пойдём-пойдём, за дверью выскажешься! — безжалостно припечатал лекарь, старательно пропихивая единорожку через дверной проём. — А то не знаю как Эквестрия, но вот без принцессы мы и вправду можем остаться.
К этому моменту Луна смогла прийти в себя в достаточной степени, чтобы взять наконец под контроль собственный голос.
— Приказываю оставить её в покое, — слабым голосом произнесла аликорна. — Я должна знать всё, иначе буду волноваться лишь больше.
— Как знал, что эта затея добром не кончится, — буркнул лекарь, выпуская изрядно встрёпанную единорожку, которая поспешно подбежала к кровати и наклонилась, поднимая свиток. — Это твой последний шанс! Если продолжишь волновать её высочество, я буду вынужден позаботиться о её здоровье даже в нарушение прямого приказа.
— Я… постараюсь, — сдавленным голосом произнесла единорожка.
— Пойду подготовлю зелье концентрации, — произнёс Сириндж, недовольно топорща усы. — Раз уж вы всерьёз вознамерились прописаться здесь на подольше, оно нам понадобится.
И жеребец неторопливо двинулся к шкафу с лекарствами, а Рейвен, поднеся карандаш к свитку, начала быстро зачёркивать в нём строчку за строчкой.
На какое-то время в больничной палате воцарилась тишина, прерываемая лишь тяжёлым дыханием Луны и звуком трения карандаша о пергамент.
Чирк, чирк…
Шуурх… Чирк-чирк-чирк…
— Рейвен, что ты делаешь? — наконец не выдержала Луна.
— По медицинским показаниям вычёркиваю поводы для волнения, — ответила единорожка, продолжая сосредоточенно чёркать в свитке. — Не волнуйтесь, я сокращаю лишь те проблемы, что носят долговременный характер и не ведут к необратимым последствиям.
— Хорошо… — обречённо вздохнула Луна, искренне надеясь, что Рейвен действительно вычеркнет лишь те проблемы, которые можно безопасно отложить без ущерба для Эквестрии. — Но прежде всего поведай мне, где сейчас Дэйбрейкер. Желаю я знать: сколь надёжно она охраняется? Что с нею сталось после захвата?..
Рейвен на секунду задумалась, а затем начала рассказывать.
— В ходе сражения Дэйбрейкер получила серьёзные повреждения, как телесные, так и энергетические, на ближайшие месяцы гарантированно утратив способность летать и, предположительно, применять магию. Благодаря героическим действиям дневной гвардии её удалось лишить сознания, после чего побеждённая аликорна была помещена в хранилище особо опасных артефактов номер ноль в качестве первого и единственного объекта. Уровень защиты данного хранилища, а также текущего состояния самой аликорны, полностью исключает возможность побега или даже попытки побега…
Дальнейших слов Рейвен аликорна попросту не услышала, всецело погрузившись в собственные мысли. Она прекрасно помнила это хранилище, которое Тия в шутку называла «чуланчиком». И хоть оно не предназначалось для содержания живых существ — только неодушевлённых предметов, зато его защита настолько надёжна, что даже Дискорда могла бы удерживать не менее недели. А значит, непосредственная угроза и вправду устранена. Так что можно перевести дух, прийти в себя и уже тогда спокойно принимать взвешенное решение.
— Я… Спасибо! — прошептала Луна. — Спасибо тебе, Рейвен…
— Пока не за что, ваше высочество. Организационные выводы ещё только предстоит сделать, равно как и устранить последствия, — подытожила единорожка. — И раз мы разобрались с наиболее безотлагательным вопросом, то сейчас я попрошу Сиринджа принести ваше лекарство.
— Я и без подобных просьб прекрасно знаю, что и когда следует давать моим пациентам, — проворчал лекарь, который как раз подходил к кровати.
Поставив на тумбочку небольшой поднос с целым ворохом разнообразных пузырьков, он жестом указал на него аликорне.
— Вот это, ваше высочество, вам придётся принять строго в указанной последовательности.
— Я знаю, — тяжело вздохнула Луна, с трудом поднимая голову. — Приступайте.