Осколки пламени

Глава 6. Горький дым

— Всё в порядке, — с облегчением выдохнула Луна, просматривая результаты диагностики.

Тия лежала на животе, свесив крылья по обеим сторонам лабораторного стола. Бледная до зелени, даже в эфирной гриве выцвели все оттенки, кроме зелёного. Но, хвала великой ночи, живая, вменяемая и даже вернувшая себе способность чувствовать.

— Прости, что доставила тебе столько хлопот, — вымученно улыбнулась солнечная аликорна.

— Ничего, — тихо ответила Луна. — Я всё понимаю, сестрёнка…

Никаких мыслей в голове не было — лишь бесконечное непередаваемое облегчение и дикая усталость. Голос сестры доносился словно сквозь вату. Комната покачнулась…

— Я заварю чай, — проронила Луна и двинулась к шкафчику с реагентами, с трудом передвигая копыта.

Чайной заварки в лаборатории нипони не хранил, однако среди природных алхимических компонентов вполне возможно было подобрать подходящую замену, особенно если нет ни сил, ни желания тащиться на кухню.

Упали измельчённые травы на дно круглодонной колбы. Подскочили, закрутившись в бешеном танце в потоках дистиллированной воды. Звякнула лапка штатива, принимая груз.

Луна аккуратно пододвинула спиртовку, чувствуя себя слишком вымотанной, чтобы кипятить воду магией. Короткая искра, сорвавшись с рога, ударила в фитиль, который, протестующе фыркнув, выбросил ажурную струйку дыма.

Нахмурившись, Луна повторила заклинание, на этот раз вложив больше магии: в последние месяцы аликорна никак не могла отделаться от ощущения, что весь огонь во дворце горит очень неохотно и даёт меньше тепла, чем положено.

Со второй попытки огонёк всё же зажёгся — неровный, трепещущий, словно на сильном ветру. Но уже через несколько мгновений он наконец перешёл в ровное пламя, и вскоре по комнате поплыл терпкий травяной аромат с нотками корицы.

«Как же хорошо, что всё обошлось!» — подумала ночная аликорна, устало глядя на призрачно-синий огонь, обнимающий блестящие бока колбы.

А ведь когда она, войдя в комнату сестры, увидела, что происходит с Тией — весь тот кошмар, что творился с аурой и эмоциональными оболочками — то перепугалась до полусмерти. На какое-то мгновение Луне показалось, что это конец. Что такие повреждения уже необратимы. Что Тия пошла вразнос, что её разум необратимо разваливается, и в лучшем случае придётся иметь дело с безумной аликорной. И ничего, совсем ничего нельзя сделать! Луна даже толком не понимала, что происходит — ведь ещё пару часов назад не было даже намёков на грядущую катастрофу! А ждать хоть каких-то объяснений от самой Тии уже не приходилось.

Спасло ситуацию буквально чудо: по какой-то причине вместо беспросветного отчаяния на Луну вдруг накатила абсолютно нехарактерная для неё злость. Глухая досада от того, что всё так обернулось, желание уничтожить столь чудовищную несправедливость, даже если эти исправления придётся выгрызать у мира зубами. И эта вспышка бессильной ярости помогла встряхнуться.

Встряхнуться и заметить оставленную на столике склянку из-под какого-то зелья. Которое, по счастью, оказалось знакомым: Луна опознала его уже по запаху, аккуратно понюхав остатки. А проведённое наспех сканирование лишь подтвердило первоначальное предположение: перед нею — зелье, широко используемое зебриканскими шаманами для обострения чувств. Вот только приготовленное в совершенно непонячьей концентрации. Такое даже взрослого дракона пробрало бы.

После чего Луна сделала то, чего раньше не рисковала вытворять ни разу в жизни: попросту спеленала сестру телекинезом, начисто игнорируя её слёзы, мольбы и попытки обняться, и потащила в алхимическую лабораторию. Затем последовали часы весьма тяжёлых и неприятных процедур, в результате которых организм сестрёнки удалось очистить от значительной части этой дряни и кое-как привести в относительный порядок. По крайней мере Тия вновь начала воспринимать окружающую действительность.

Затем Луна, всё так же не слушая вялых протестов и реплик вроде «я уже в порядке», провела полную диагностику. После чего и выдохнула с облегчением: признаться, после обнаружения у Дэйбрейкер полноценной души ночная аликорна опасалась, что она образовалась за счёт души самой Тии, от которой остались лишь жалкие ошмётки. И очень боялась увидеть бездушного эквункула вместо любимой сестрёнки. В конце концов, этот ритуал работает не слишком-то избирательно, и воздействие на душу похоже не на точную работу скальпелем, а скорее на удары кувалдой: обширные повреждения просто неизбежны.

Но — обошлось. Какое же счастье, что всё обошлось! Ритуал раскола души Тия провела филигранно, оставив очень аккуратный скол. Похоже, основная тяжесть повреждений пришлась на Дэйбрейкер. Луна мысленно дала себе зарок как можно скорее прогнать огненную пони через такое же полное обследование, да и психическое состояние неожиданной гостьи проверить не помешает. Всё же после такого сохранить ясность рассудка — уже само по себе достижение.

Осторожные расспросы позволили выяснить, что Тия, чувствуя, как постепенно отдаляется от сестры, пришла к закономерному выводу, что эмоции ей жизненно необходимы, причём здесь и сейчас, иначе потом может быть уже поздно. Правда, на такой эффект она не рассчитывала. Да и не могла рассчитывать! Это зелье даже в столь чудовищной концентрации не могло полностью перебить последствия бездумного применения успокаивающих заклинаний, а только лишь слегка ослабить.

На деле же вышло по-другому: по непонятной пока причине эффект оказался аномально силён, по эмоциональной сфере ударило словно тараном, и бедная сестрёнка буквально захлебнулась в эмоциях. Как же хорошо, что Луна не растерялась и смогла своевременно оказать помощь!

Увы, у младшей аликорны уже не было сил даже на то, чтобы порадоваться благополучному исходу. Больше всего на свете ей сейчас хотелось просто упасть, растянувшись на полу пушистым ковриком, и отрубиться хотя бы на сутки. Но — нельзя. Рано.

«К тому же сестре ещё хуже, чем мне», — подумала Луна. — «Она чувствует себя ещё более разбитой, и кроме меня о ней сейчас некому позаботиться».

Тем временем целебный травяной напиток дошёл до кондиции, и Луна, аккуратно закрыв спиртовку округлым колпачком, сняла варево со штатива.

Кружек в лаборатории тоже не было, но два термостойких стеклянных стаканчика вполне подошли в качестве замены. Аккуратно вложив наполненный стаканчик в подрагивающие копытца сестры, Луна расстелила на полу асбестовое одеяло. Вообще, оно предназначалось вовсе не для этого, а для экстренного тушения горючих смесей, устойчивых к пламегасящим заклинаниям. Но вот сейчас сгодилось и в качестве коврика, чтобы не лежать на холодном полу…

Улёгшись на этой импровизированной подстилке, младшая аликорна поднесла стаканчик к губам, сделав аккуратный глоток.

«Кажется, мне всё-таки удастся избежать магического истощения», — с осторожным оптимизмом подумала Луна, чувствуя, как под действием восстанавливающего напитка мир вновь наполняется яркими красками, мысли перестают путаться, а противная дрожь отступает, сменяясь приятным теплом.

Тие судя по всему тоже изрядно полегчало — она даже подобрала крылья, аккуратно свернув их вдоль боков, а цвета в её эфирной гриве стали заметно насыщеннее. Впрочем, основные проблемы ждут её ближе к вечеру, когда Тию догонят последствия жесточайшей интоксикации зебриканским зельем. И хоть её жизни ничего не угрожает, но вот ночь у неё выдастся ох какой тяжёлой…

— Спасибо, сестрёнка, — виновато вздохнула солнечная аликорна. — Что бы я без тебя делала?

— Ты для меня сделала гораздо больше, — ответила Луна, вспоминая первые месяцы после возвращения с луны. — Просто в следующий раз будь аккуратнее, хорошо?

— Очень надеюсь, что следующего раза не будет, — бледно улыбнулась Тия. — всё же не каждый день сталкиваешься с подобным в собственном дворце. Надеюсь, эта огненная проблема так или иначе решится, и нам больше не придётся рисковать собственными жизнями и жизнями наших маленьких пони.

Луна лишь печально вздохнула: кажется, сестра так ничего и не поняла…

— Знаешь, Тия… — осторожно начала ночная аликорна, вертя в копытах стеклянный стаканчик. — Когда я только вернулась из ссылки, то была до глубины души поражена теми переменами, что произошли за это время с Эквестрией… и с тобой. Я словно встретила совершенно другую пони — чуткую, понимающую, всегда готовую помочь и поддержать. А уж как я удивлялась твоему умению прощать… — Луна улыбнулась уголками губ. — Ты давала возможность исправиться даже тем, кого раньше ждала бы смертная казнь.

— Просто за эти столетия я очень хорошо поняла ценность жизни. Каждый заслуживает второго шанса, особенно если создать все условия, чтобы этот шанс был использован с толком.

— Да, мне с непривычки это казалось дикостью, — кивнула Луна. — Но потом я привыкла, и другой тебя уже не представляю. Та, прежняя Тия, сейчас кажется мне лишь убогой пародией на настоящую тебя.

— Спасибо, моя хорошая, — улыбнулась солнечная аликорна.

— И теперь мне даже сложно представить такого злодея, которому бы ты отказала в возможности исправления. Пожалуй, разве только Дискорд…

— И даже он не является исключением, — серьёзно ответила Селестия. — Он вполне способен исправиться, став надёжным защитником Эквестрии.

— Ч-что?! — потрясённо воскликнула Луна, чуть не выронив стакан от подобных откровений. — Дискорд — исправиться? Дискорд?!

— Да, сестрёнка, — кивнула Селестия. — В конце концов, он ведь не сделал ничего по-настоящему необратимого. За всё время своего правления он даже нипони не убил, в отличие от нас. Тебе не кажется, что вечное заточение в камне — слишком чудовищное наказание, которого этот дух хаоса совершенно не заслуживает?

Луна беззвучно открывала и закрывала рот. Ночная аликорна была в таком охвостении, что даже не могла подобрать слов.

— Но… но ведь…

— Да, я понимаю, о чём ты думаешь, — успокаивающе улыбнулась Тия. — Что он опасен, что он способен погрузить в безумие всю Эквестрию. Но не волнуйся, сестрёнка, я знаю, как можно направить его неуёмную энергию в безопасное русло. К тому же, — добавила она, видя, что Луна уже близка к панике, — я ведь не собираюсь освобождать его прямо сейчас. Сперва мне нужно полностью восстановиться и как-то решить проблему Дэйбрейкер.

При звуках этого имени Луна встрепенулась, собираясь с мыслями.

— Вот кстати о ней, — осторожно произнесла ночная аликорна, всё ещё не придя в себя от тииных идей по освобождению зловредного духа. — Если даже Дискорд… Если даже его ты считаешь достойным второго шанса, то почему бы тебе не дать такой возможности и ей? Вот так отказывать пони в возможности исправиться — это совершенно на тебя не похоже.

— Она получила их больше чем кто бы то ни было! — повысила голос Тия. — Её вторые шансы закончились восемьсот лет назад. Её не исправить, Луна! Поверь мне, я пробовала. Я сотни лет потратила на попытки её вразумить!

Селестия на мгновение смолкла, с трудом переводя дыхание, прежде чем продолжить:

— Она недостойна ни жалости, ни сострадания — хотя бы потому, что сама не умеет их испытывать. Более того, даже не знает, что это такое! Ты даже не представляешь, до какой степени она чудовищна. В ней нет ничего понячьего. Ничего, Луна! Поверь, если бы у меня была хоть небольшая возможность её исправить, я бы уже давно это сделала.

— Тия, успокойся, пожалуйста, — вскинула Луна копытца в защитном жесте. — Тебе сейчас нельзя волноваться. Да и не думаю, что всё было настолько страшно. Найтмер с Дэйбрейкер хоть и необычные, но всё-таки пони, и понячьего в них намного больше, чем может показаться.

— Не страшно?! — практически взвыла Селестия. — Да если бы ты провела с нею хотя бы день, слушая все её мысли!.. Дэйбрейкер — самое отвратительное создание из всех, что я знаю. Например, ты в курсе, что она искренне ненавидела Старсвирла и мечтала сжечь его живьём?

— Ненавидела наставника? — ошарашенно проговорила Луна. — Но… почему?!

Старсвирл был для неё одним из самых близких пони. Младшая аликорна могла доверить ему — и доверяла! — даже самые личные секреты. Такие, которыми боялась делиться и с собственной сестрой. Рядом с наставником Луна чувствовала себя по-настоящему защищённой, и знала, что мудрый старый единорог поможет в абсолютно любой ситуации. Ночная аликорна до сих пор скучала по ворчливому бородатому старику в нелепой шляпе, поэтому ей казалась чудовищной сама мысль о том, что кто-то может желать ему смерти, тем более такой мучительной.

— Да потому что он её насквозь видел! — воскликнула Селестия. — Это я, мелкая наивная пони, тогда ещё могла верить, что всё не так страшно, как описывается в древних легендах. И что из тёмной стороны аликорнов действительно может вырасти что-то путное. А Свирл хорошо знал, насколько тщетны такие надежды. Как жаль, что я не сразу ему поверила, вместо этого веря в эту… это чудовище. Моей слепой веры хватило на целых полтора столетия! Более чем достаточно времени, чтобы исправиться, как ты считаешь?

Воцарилось тяжёлое молчание. Луна пыталась привести мысли в порядок после таких откровений, но получалось откровенно плохо. Неужели Тие и вправду не повезло со спутницей? Неужто Найтмер — удачное исключение, совершенно особенная пони, а с Дэйбрейкер всё вышло совсем по-другому? Но… нет, не может быть! Если бы тёмная сторона действительно желала навредить, она бы давно это сделала. Та же Найтмер разгуливала по миру снов совершенно свободно, и даже без доступа к телу и магии натворить могла очень и очень многое. Значит, и у Дэйбрейкер наверняка были возможности реализовать хотя бы часть злодейских планов, вынашивай она их на самом деле. Так значит ли это…

— Это были всего лишь её фантазии, верно? — медленно произнесла Луна. — Лишь разговоры, которые хоть и звучат жутко, но сами по себе навредить не способны?

— Очень… убедительные фантазии, Луна, — отрывисто произнесла Селестия. — Очень. Она не давала мне ни единого повода сомневаться в серьёзности своих намерений.

— И как много из этих фантазий оказалось реализовано? — вопросила Луна, уже и так зная ответ.

— К счастью, ни единой, — выдохнула Селестия. — Но если б ты знала, чего мне это стоило… Право же, я бы давно поседела от такой жизни, не будь моя шёрстка и без того белой, — дневная аликорна натужно улыбнулась собственной шутке.

— Всего лишь мысли, — негромко повторила Луна. — И этого оказалось достаточно, чтобы ты…

— И даже этими мыслями она навредила мне более чем достаточно! — резко ответила Селестия. — И не только мне, но и всей Эквестрии. У меня важные переговоры, от которых зависит, будет ли война, а ей плевать! Она в это время… она сбивает меня с мысли. Попробуй тут сосредоточься, когда… — Селестия прервалась, проглатывая окончание фразы. — Жизнь с этой тварью временами превращалась в настоящую пытку, — тихо продолжила солнечная аликорна. — Всё, чего я хочу — забыть о ней как о кошмарном сне. Просто забыть. Но она возвращается, чтобы преследовать меня снова и снова! Я не могу так…

Селестия издала судорожный вздох, больше похожий на всхлип.

— Заметь, Луна, она вернулась считанные часы назад, а мы из-за неё уже ссоримся! Она уничтожит нас, — голос солнечной аликорны упал до хриплого шёпота. — Просто уничтожит нас всех — нашу дружбу, наше доверие, наше счастье. Мы вынуждены будем от неё избавиться, чтобы спасти хоть что-то, и чем раньше, тем меньше вреда она успеет нанести.

— Она не показалась мне настолько чудовищной, как ты описываешь, — медленно произнесла Луна, вспоминая недолгую беседу с Дэйбрейкер. — Конечно, первое впечатление может быть обманчивым, но всё же… Неужели ты, с твоими-то дипломатическими талантами, не могла с нею хоть как-то договориться? Найти компромиссы, в конце концов…

— Неужели ты думаешь, что я не пыталась? — с горечью ответила Тия. — Знаешь, ведь поначалу она не была такой бессердечной высокомерной дрянью. Она действительно старалась помочь мне. Пусть неуклюже, пусть от её попыток было больше вреда, чем пользы, но я же видела, что она действительно искренне хочет помочь! И тогда я действительно верила, что мы сможем договориться. Что ей просто не хватает понимания, и если направить её неуёмную активность в нужное русло, то из Дэйбрейкер получится вполне приличная пони. Но потом природа взяла своё, — печально заключила старшая аликорна, которая сейчас выглядела особенно несчастной. — К сожалению, Старсвирл оказался прав: обратная сторона аликорнов не может не быть чудовищем, и Дэйбрейкер менялась прямо на моих глазах. Чем дальше, тем сильнее она меня пугала.

— Пугала? — тихо спросила Луна, с жалостью глядя на сестрёнку.

— Да, — хрипло ответила Тия. — Да, я… дело в том, что я видела в ней себя. Ведь тогда она была почти такой же, прямо как отражение в зеркале. И вот глядя на то, как быстро она меняется, я не могла отделаться от мысли: а что, если и со мной такое случится? Насколько я на самом деле от неё отличаюсь? Что, если я тоже мгновенно оскотинюсь, стоит только лишь чуточку перестать следить за своими поступками?

— Не думаю, что такое возможно, — качнула головой Луна. — Ты хорошая пони, Тия, и уж точно не стала бы чудовищем вот так вот сразу и без веского повода. А мысли… тяжёлые мысли бывают у всех. Невозможно прожить тысячу лет, думая только о хорошем. Так просто не бывает!

— Но с нею произошло именно это! — воскликнула солнечная аликорна. — Она утеряла последние остатки поняшности буквально на моих глазах! Ей и десяти лет для этого не потребовалось! Дошло до того, что она начала называть своей семьёй огненных саламандр. Не меня — пони, которая была с нею с первого её вдоха… а полуразумных порождений огненной стихии! Только представь себе, что должно было твориться в её разуме, чтобы выдавать подобный бред!

— Саламандры? — нахмурилась Луна. — Боюсь, я не слишком-то представляю себе их жизнь, — призналась аликорна. — Всё, что мне о них известно — это их использование в драконьей почте.

— Зато я теперь представляю их жизнь даже слишком хорошо, — прерывисто прошептала Селестия. — Намного лучше, чем мне хотелось бы. А ведь это был лишь один из самых безобидных её заскоков. И если всё это случилось с нею, то почему то же самое не могло стрястись и со мной? Моя воля ничуть не сильнее, чем у Дэйбрейкер, так что же могло удержать меня саму от превращения в такое же чудовище?

— Если это превращение ограничится одними лишь мыслями, то никакой катастрофы и не случится, — произнесла Луна, осторожно подбирая слова. — Я тоже, знаешь ли, в древние времена чего только не передумала. Целые вечера тратила, мечтая о жестокой мести всем моим обидчикам. На деле же мне не хватало духу даже просто послать кого-то из них, — грустно подытожила ночная аликорна. — К тому же, как на этот процесс могла бы повлиять Дэйбрейкер? Если бы ты не могла держать себя в копытах, то это случилось бы хоть с нею, хоть без неё.

— Мыслями, Луна! — воскликнула Селестия. — Теми самыми «безобидными» и «нестрашными» мыслями. Её помыслы — самый настоящий яд, медленно отравлявший мою душу. Знаешь, когда я вдруг ловила себя на том, что её чудовищные предложения начинают звучать разумно… у меня даже дыхание перехватывало. Это очень страшно, сестрёнка — осознавать, что она постепенно меняет мою личность, но ничего не мочь сделать! Ведь, как ты помнишь, на тот момент спасительного ритуала, способного подарить мне долгожданное освобождение, ещё не существовало.

Солнечная аликорна провела по мордочке копытом, смахивая слёзы.

— Поэтому, — проговорила Селестия, — я привыкала к мысли, что мне придётся с нею уживаться весь остаток вечности. Искать точки соприкосновения, находить компромиссы… Вот только она не склонна ни к каким компромиссам. Ни в чём, Луна! Я как-то попросила её прервать контакты с огненными духами, чьё тлетворное влияние окончательно испортило Дэйбрейкер, и получила категорический отказ! Заметь, я даже не требовала от неё меняться, а только лишь обозначить готовность пойти мне навстречу! Но даже в этой ничтожной малости мне было отказано… — горестно прошептала аликорна.

Вновь воцарилось тяжёлое молчание. Травяной чай давно был допит, стаканчики отставлены в сторону, и надо бы помочь Тие добраться до её покоев, но ночная аликорна никак не могла решиться прервать этот тяжёлый и явно уже бессмысленный разговор, который только делал больнее им обеим.

— А ты говоришь — что плохого она сделала, — невесело подытожила Селестия. — Тут нужно спрашивать — а что хорошего она сделала за всё время нашего с ней сосуществования? У неё было больше тысячи лет, чтобы показать, что от неё может быть хоть какая-то польза. И что в результате? Как ни напрягай память, а ничего хорошего что-то не вспоминается. Во всех делах, абсолютно во всех, она лишь мешала. Пожалуй, разве только обретение феникса можно поставить ей в заслугу, и то я думаю, что смогла бы справиться и сама, просто ушло бы чуть больше времени.

— Филомена… — медленно произнесла Луна, озарённая внезапной догадкой. — Это ведь её питомец, да?

— Общий, — печально вздохнула Селестия. — И это, если разобраться, крайне несправедливо. Ведь вся заслуга Дэйбрейкер лишь в том, что ей повезло найти долину фениксов и уговорить Филомену дать нам шанс. Но что хорошего она сделала для нашей красавицы за целое тысячелетие? Да ничего! Тепло, ласку, искреннюю заботу, любимые лакомства — всё это Филомена получала от меня и только от меня. И вот так демонстративно встать на сторону этой… твари, — буквально выплюнула Селестия последнее слово. — Обидно. Очень.

— Не грусти, сестрёнка, — попыталась утешить её Луна. — Я уверена, вы с Филоменой обязательно помиритесь. Да и что удивительного в том, что огненная птица тянулась к огненной же пони и сейчас тоскует по ней? Всё же вы были вместе больше тысячелетия. Пройдёт время, и ты сама, когда немного остынешь, начнёшь скучать по Дэйбрейкер…

— Вот уж нет! — аж передёрнуло Тию. — Даже если я вдруг сойду с ума, и то невозможно стать настолько безумной, чтобы начать тосковать по этому чудовищу. Всё это время я мечтала об избавлении. Мечтала наконец освободиться от этого постоянного выматывающего страха!

— И всё же ты продержалась много столетий, — задумчиво произнесла Луна. — И хотя ритуал был изобретён уже очень давно, но воспользовалась ты им только сейчас. Так что же изменилось? Что произошло, что ты вдруг решила рискнуть не только жизнью, но даже своей душой?

— Дискорд, — коротко ответила Селестия. — Последней каплей стало то, что она решила убить Дискорда.

— Убить? — непонимающе моргнула Луна. — Но как можно убить бессмертного духа?

— Она нашла способ, — дёрнула щекой Тия. — Когда речь заходит о том, чтоб кого-то уничтожить, ей не откажешь в изобретательности. А самое страшное, что я едва не согласилась на её предложение. Когда мы стали беспомощными игрушками в кривых лапах этого духа хаоса, я так напугалась, что чуть было не совершила непоправимое.

— Знаешь, Тия, — произнесла Луна, — мне кажется, в тот момент его уничтожение было бы вполне оправдано.

— Оправдано?! — воскликнула Селестия. — Чем оправдано, Луна? Нашим перед ним страхом? А ведь он когда-то пощадил нас. Он ведь мог с нами расправиться просто на всякий случай, только узнав о том, что где-то подрастают два аликорна. Да и во время последней стычки он мог уничтожить всю шестёрку хранительниц одним лишь движением хвоста! Элементы на тот момент были уже у него, так что мы смогли бы сделать? Пожелай он того, и мы бы все умерли, даже не успев понять, что умираем.

— Вот именно поэтому его и следовало остановить как можно скорее, — повела крыльями Луна. — К тому же он первым атаковал нас, и тут уже не до рассуждений. Знай я способ его уничтожения, в тот момент колебаться бы не стала. Не тогда, когда речь идёт о нашей свободе, а то и самом существовании Эквестрии.

— Что, на твоих копытах ещё недостаточно смертей? — излишне резко произнесла Селестия, и тут же сама испуганно смолкла, прикрыв рот кончиком крыла.

— Вельми странно мне слышать столь нелепые обвинения, — проговорила Луна, которую эти неосторожные слова ужалили неожиданно больно. — Не так же ли судила ты и кобылу огненную, как ныне меня судишь?

— Луна, я… Прости меня пожалуйста, — сбивчиво заговорила Селестия, испуганно глядя на сестру. — Я не хотела, поверь! Просто мне сейчас очень трудно себя контролировать, столько всего навалилось, и…

— Помочь добраться до твоих покоев? — спросила Луна ровным тоном, отводя взгляд.

— Луна, нет! Постой! — со слезами в голосе выкрикнула Селестия. — Я не виню тебя, моя хорошая. Это правда! Я понимаю, что ты слишком привыкла мыслить категориями старой Эквестрии, и ещё не адаптировалась к новой эпохе. А вот я… для моих малодушных мыслей нет и не может быть никаких оправданий.

— Ладно, забудем, — вздохнула ночная аликорна, видя, что Тия сейчас и вправду очень плоха. — Так значит, ты настолько перепугалась за Дискорда, что…

— Да при чём тут Дискорд?! — воскликнула Селестия. — Просто… Просто я ведь все эти столетия работала над собой. Я делала всё, чтобы измениться, чтобы лишить себя даже малейшей возможности стать ею! И думала, что у меня получилось. Я пребывала в иллюзии, что мои совершенно непонячьи усилия принесли свои плоды, и что я больше не способна на чудовищные поступки! А она лишь посмеялась над всеми моими потугами. Она показала, что способна уничтожить всё, чего я достигла, лишь несколькими словами! Лишь пара слов — и я вновь готова убивать! Почему? Почему так?! — в отчаянии простонала Селестия, глотая слёзы.

Луна, с трудом поднявшись на ноги, накрыла спину сестры тёмным крылом, мягко прижимая плачущую аликорну к себе.

— Всё хорошо, Тия, — прошептала она, наклонившись к белому ушку. — Я с тобой, сестрёнка. И я не дам тебе превратиться в чудовище, даже если это будет стоить мне жизни.

— С-спасибо, — шмыгнула носом Селестия пару минут спустя, немного успокоившись. — Можешь себе представить всю степень моего отчаяния, когда я всё это поняла, — тихо продолжила она. — Что, вот что мне ещё оставалось делать? Её уничтожение выглядело единственным вариантом, который позволил бы хоть как-то сохранить себя. И ты даже не представляешь, как сложно мне было принять это решение. Я никак не могла отделаться от мысли, что совершаю убийство! Да, умом-то я понимала, что это всё полная чушь. Что Дэйбрейкер никогда и не была полноценной живой пони. Да у неё даже собственной души не было! Просто эмоциональный мусор, налипший на мою душу и медленно её отравляющий!

Тия на пару мгновений смолкла, переводя дыхание.

— Но этот эмоциональный мусор выглядел слишком живым, — прошептала старшая аликорна. — Пугающе живым, Луна! Временами мне даже казалось, что Дэйбрейкер живее меня самой, и именно она, а не я, живёт полноценной жизнью, тогда как я всего лишь влачу существование, не видя ничего за пределами своего долга правительницы. И я никак не могла решиться. Я понимала, что другого варианта просто не существует, но мне не хватало духу оборвать её существование. Вот почему мне потребовалась твоя поддержка.

— Жаль, что ты сразу не рассказала мне всё как есть, — вздохнула ночная аликорна. — А вместо этого отделывалась какими-то отговорками. Знай я, что с тобою творится, непременно нашла бы способ развеять твои страхи. И мы смогли бы избежать столь тяжёлых последствий.

— Этот страх не из тех, что можно развеять пустыми разговорами, — покачала головою Селестия. — Всё, что тогда было мне нужно — всего лишь пара ободряющих слов, чтобы слегка встряхнуться и собраться с духом. А ты вместо этого поддержала её, а не меня! — обвиняюще воскликнула аликорна. — Мне и так было тяжело, а твои слова только ещё больше подточили мою решимость! Прости, что я тогда не сдержалась и практически прогнала тебя, но ты своим поведением чуть было не заставила меня сдаться на милость огненного чудовища.

— Тия, — серьёзно произнесла Луна. — Пойми, что я не враг тебе. Не враг и не вредитель. Я просто пыталась помочь! И помогала. С самого возвращения с луны — всем, чем только могла, помогала! Всегда.

Селестия вздрогнула, как от удара. Луна ощутила, как напряглось тело сестры под её крылом. Солнечная аликорна издала судорожный вздох.

— Тия? — встревоженно спросила Луна, заглядывая в мордочку сестры. — Тия, что с тобой?

— Я-а… Н-ничего, — тяжело дыша, кое-как выдавила из себя Селестия. — Всё… в порядке. Просто… плохие воспоминания. Сейчас отдышусь…

Солнечную аликорну била крупная дрожь, на холке выступила испарина, а грива замерцала, и в эфирных струях на пару мгновений проступили материальные пряди.

— Знаешь, — вновь подала голос Селестия, когда её дыхание немного выровнялось, — сейчас вот я думаю, как сильно мне повезло, что из-за Дэйбрейкер я тогда лишилась значительной части эмоций. Её последний удар… Те чувства, которыми она ударила по мне, когда уже распадалась на части… Не думаю, что смогла бы выдержать их, не сойдя при этом с ума.

Луна обмерла. От такого известия у неё на мгновение перехватило дыхание.

— Не думаю, что смогу забыть её последние слова даже и через тысячу лет, — выдохнула Селестия. — Они жгут, словно раскалённые угли. Это та цена, которую мне пришлось заплатить за возможность сохранить себя — ту Тию, которую привыкли видеть перед собою мои маленькие пони.

«По какой же тонкой грани прошла сестрёнка», — ужаснулась Луна, осторожно поглаживая белую аликорну крылом. — «И ради чего? Ведь стало лишь хуже, причём намного!»

— Всё будет хорошо, Тия, — успокаивающе произнесла ночная аликорна. — Мы справимся. И ты всегда можешь на меня рассчитывать. Что бы с тобой ни случилось, какие бы ошибки ты ни совершала — даже самые чудовищные! — ты всё равно была, есть и будешь моей любимой сестрёнкой.

— Спасибо. Спасибо, Вуна, — вновь всхлипнула Тия, поплотнее прижимаясь к тёмному боку.

На несколько минут в лаборатории воцарилась мягкая тишина.

— Ты как, встать сможешь? — тихо поинтересовалась Луна, видя, что сестра начинает клевать носом. — Или позовём слуг?

— Думаю, смогу, — ответила дневная аликорна. — Не хотелось бы, чтобы пони-будь увидел меня в таком состоянии.

Аккуратно поднявшись на подрагивающих ногах, Селестия слезла со стола, навалившись на Луну всем телом.

Ночная аликорна коротко охнула: сейчас, когда её собственное состояние тоже было весьма аховым, она ощутила себя так, словно ей на плечи опустился весь небесный свод.

«Самой бы не упасть», — напряжённо подумала аликорна.

И вот так, в обнимку, сёстры зашагали по направлению к покоям Селестии. Эта дорога показалась Луне поистине бесконечной. «Никогда бы не подумала, что наш замок настолько громадный», — всплыла отстранённая мысль. — «Ладно хоть по лестницам ни подниматься, ни спускаться не надо, иначе был бы совсем кошмар».

А вот наконец и знакомая комната. Бесшумно открылась дверь, под копыта лёг мягкий ковёр, и Луна из последних сил протащила буквально повисшую на ней сестру к её кровати.

Залезть на чрезмерно высокое ложе Селестии тоже не удалось без посторонней помощи: Луне пришлось аккуратно подпихнуть её сзади, проглотив дежурную шутку про слишком раскормленный круп.

— Отдыхай, сестрёнка, — слабо улыбнулась ночная аликорна. — До вечера осталось не так много времени, а силы тебе понадобятся.

— Угу, — пробормотала Тия, закрывая глаза. — Спасибо тебе ещё раз. И… будь осторожнее с Дэйбрейкер, пожалуйста. Я не шутила, когда говорила про опасность.

— Не волнуйся, спиной к ней не повернусь, — пожала крыльями Луна. — Да и… не в том она сейчас состоянии, чтобы как-то мне навредить.

— Боюсь, ты не знаешь и половины того, на что способно это чудовище, — печально вздохнула Селестия. — Ты думаешь, она будет вредить тебе магией или попытается ударить копытом? Насколько было бы проще, будь это так! Нет, Луна, её самое страшное оружие — слово. Она способна заморочить голову любому пони! Её слова всегда звучат настолько убедительно… и она не стесняется повторять свой бред раз за разом, добавляя всё больше аргументов. Ей порою хватало и часу, чтобы мои планы, до того казавшиеся идеальными, начинали выглядеть в моих же собственных глазах откровенной глупостью. А советы Дэйбрейкер начинали казаться пусть и чудовищными, но не лишёнными разумности. Поэтому я прошу — нет, я умоляю тебя, сестрёнка! — к любому разговору с ней относись как битве с опаснейшим врагом. И всегда прислушивайся не к холодному разуму, но к своему доброму сердцу. Если вдруг тебе покажется, что Дэйбрейкер несёт чудовищный бред — значит, так оно и есть, даже если его никак не получается опровергнуть.

— Хорошо, Тия, — устало кивнула Луна. — Я буду очень внимательна. Обещаю.

С этими словами младшая аликорна покинула комнату, и теперь стояла, тяжело привалившись к стене и прикидывая, хватит ли у неё сил доползти до собственной комнаты или же стоит улечься прямо тут. А ещё государственные дела…

«Ладно, один день Эквестрия как-нибудь проживёт и без правительниц», — шевельнулась вялая мысль. — «Жаль, что не получится поспать хотя бы сутки, но часа четыре мне сейчас просто необходимы».

Когда прямо перед окном с грохотом развернулся огненно-жёлтый цветок фейерверка, Луна даже не сразу сообразила что происходит. Только лишь вяло попыталась вспомнить, что же сейчас могут такого праздновать. Но когда красный огненный шар с шипением и треском разбился о стену замка, рассыпавшись водопадом искр, аликорна нахмурилась, заподозрив неладное.

Бах! Бу-бух! Тр-р-р-бах!

Фейерверки взрывались один за другим, и аликорна сообразила, что их пускают прямо из окна замковой башни.

— А-ха-ха ха-ха-аа! — донёсся до неё жуткий хохот, в котором явственно слышалось ликование, и Луна буквально обмерла, узнав этот голос.

«Дэйбрейкер!» — билась в голове паническая мысль. — «О великая ночь, я же совсем про неё забыла!»

И действительно, Луна ведь собралась совсем ненадолго, буквально на четверть часика, заскочить к Тие, а потом спокойно уделить время огненной аликорне. И забыла обо всём на полдня! А ведь она даже слугам не дала никаких указаний, кроме как не появляться рядом с башней! Дэйбрейкер всё это время не то что покормить, а даже и воды поднести было некому! И если она хоть вполовину так плоха, как рассказывала Тия…

Ночная аликорна представила, как огненная пони ураганом проносится по дворцу, заживо сжигая всех встречных разноцветными огнями, и ей стало дурно.

Волна магии прокатилась по телу Луны, сбрасывая усталость. Плевать, что теперь ей уж точно не избежать магического истощения — главное сейчас остановить Дэйбрейкер!

Последнюю мысль Луна додумывала уже в полёте, одним мощным прыжком выскочив прямо из окна, на лету распахивая крылья.

Вот она! Знакомый силуэт, окутанный потоками пламени…

Из окна башни вырывались клубы белого дыма, а саму огненную пони то и дело накрывали потоки разноцветных искр, сыплющихся с потолка.

Луна прибавила ходу, готовя целую связку заклинаний, и уже совсем было достигла окна, как один из фейерверков неожиданно разорвался прямо у неё под боком.

БА-БАХ!

Оглушённую жутким грохотом аликорну перевернуло и обдало потоком зелёного пламени. Затрещали обгорающие перья, от резкой боли в крыле у Луны на мгновение перехватило дыхание.

«Была же защита…» — мелькнула паническая мысль, и мир перевернулся. Затем ещё и ещё раз.

Небо с землёй поменялись местами, а потом перед глазами чётко прорисовались линии каменной кладки. Луна даже успела разглядеть потёртости на шероховатых блоках, прежде чем произошло неизбежное…