Возрождение

По всем направлениям

09.11.20... от Воцарения Сестёр.
Эквестрия Павшая, Балтимейр
Время 08:46

Улицы города, буквально час назад начавшие заполняться народом, сейчас стремительно пустели. Особенно быстрым было бегство от ГЭС, которую захватили восьмеро космодесантников, даже не заметив сопротивления охраны.
Агрегаты станции временно заглушили и двое людей собрали в административном здани всех работавших там экв, поголовно носивших рабские ошейники. Солдаты сказали не высовывать наружу носа, пока за ними не придут или не будет часа без стрельбы, иначе была вероятность лишиться носа по самый хвост. Времени резать фурнитуру не было, но люди оставил эквам найденные монтажные кусачки и болторез, извинившись за недостаток времени и, пообещав, что всем, кто не сможет освободиться с их помощью, потом помогут.
Один десантник засел у дороги на ГЭС, ожидая гостей из города, трое рассредоточились по периметру, подстраховавшись автоматическими турелями и минами на опасных направлениях.
Другая же четвёрка отправилась в город.
Быстро оставив за спиной десять километров, разделявших Балтимейр и ГЭС, люди нырнули в опустевшие улицы. Мирные жители либо попрятались по домам, либо забивались в углы подальше на улицах. Некоторые, видя десантников, просто сворачивались в комок, шепча под нос молитвы. Противника не было видно, ни стражей, ни карибу. Всех их чередой наглых провокаций и атак оттянули на противоположную сторону города морпехи и повстанцы. Судя по переговорам и обстановке на тактической карте, оленей уверенно брали в клещи, намереваясь выгнать на четвёрку сержанта Зотова. Но защитники старого порядка пока ещё держались и до контакта было несколько минут.
В один момент в шум атакованного города вплелись близкие крики и еле слышные звуки ударов. Это не было шумом двигающегося отряда, воздушные корректировщики не видели в том районе никого. Было похоже на обычную драку, тем более, что в той стороне ощущались только фонящие страхом эквины. Но что-то неприятно кольнуло сержанта и он приказал пси-специалисту.
"Впереди, сто шестьдесят. Камышев, просвети.»
Второй номер протянулся к гражданским, мимоходом отметив очень странную ауру эквы.

— Накликала! Довольна, сука?!

— А! Не над… Аа! Пожалуйста!
Пси восприятие, дополненное направленным съёмом звука, прекрасно передало и надсадный рёв обезумевшего жеребца и птичьи вскрики его жертвы. Из видимых рядом свечений никто не пытался вмешаться в экзекуцию. В паузе между очередным ударом и слитным болезненным вскриком, десантники успели посовещаться.
"Кафешка, в ней прячутся двадцать один гражданский на первом, шестеро на втором. Один избивает экву, обвиняет в том, что «накликала». Аура у неё совершенно нетипичная, я даже и не знал о таких. Может, и в правду провидица? С магией всякое возможно."
Сержант осмотрел тактическую карту. По информации от корректировщиков, основные бои шли на другом конце города, и пока не было необходимости дальше двигаться всем вчетвером. Если провидица настоящая, то вытащить её живой будет крайне важно. Ну, и ещё был приказ по возможности пресекать нападения гражданских друг на друга.
Солдатская чуйка, сформировавшаяся за годы службы, подсказывала Зотову, что будет полезно вытащить несчастную.
«Под мою ответственность. Аткинс, Камышев, вытащите необычную. Эквину дайте по ебалу, желательно не насмерть, может, что-нибудь знает.»
Десантники разделились. Двое продолжили путь в город, а двое направились в сторону, где запеленговали экву с необычной аурой. Маскполе укрыло «спасательную команду» от ненужных взглядов, тяжёлые ботинки, окутавшиеся «упругим» силовым полем, заглушали звуки шагов до полной неслышимости.

Люди успели пробежать сто метров за какие-то пять секунд, аккурат к очередному всплеску бешенства эквина, вновь заоравшего, не заботясь о безопасности.
— Напророчила, тварь! Призвала их! Убью, мразь!
— Колор… Не надо…
— Заткнись, сука!
Камышев вышел на перекрёсток, совсем рядом с крикуном. По меркам десанта, обстановка была идиллическая. Улицы просматривались отлично, постороннего движения не было. В домах рядом не ощущалось никого, кроме эквинов и экв, напуганных происходящим в городе. В уличной кафешке, между опрокинутых столиков, салатовый единорог с пастельно-бежевой гривой стоял над скрючившейся от боли худенькой эквой серо-стальной масти с белой гривой. В помещении было видно свечения троих эквинов и восемнадцати экв. Гражданские явно не горели желанием выходить на улицу, где вдобавок к «инопланетным вторженцам» ошивался их поехавший сородич.
Десантник шагнул к раздухарившемуся рогатику, подцепил стволом разера под плечо, разворачивая лицом к себе и выполнил приказ о «дать по ебалу, желательно не насмерть». Раздался сочный хруст, когда приклад своротил морду эквина и он отлетел, перекувырнувшись через столик. Судя по положению тела, приземлился единорог очень неудачно, заработав как минимум пару трещин в шейных позвонках, но свечение его ауры не погасло.
Камышев, закинув лучевик за спину, одной рукой вытащил автоматическую аптечку, а второй пистолет для подстраховки. Осторожно поднял телекинезом скрючившуюся экву и занёс внутрь кафешки. Аткинс шёл следом, прикрывая товарища. Камышев опустил пострадавшую на пол, чуть в стороне от вжавшихся в угол эквинов и экв, что с ужасом смотрели на десантников. Сосредоточившись, Илья начал сканировать состояние белогривой, водя над ней медмодулем в режиме «просветки».
— Слышишь меня? Всё хорошо. Я друг,
Эква только дёрнула уголком губ, тихо сипя. Сил на что-то большее у неё не было.
— Сс-с… Сп-пасибо…
Камышев выматерился про себя, когда медмодуль завершил сканирование. У гипотетической провидицы обнаружились пара трещин в рёбрах и разорванная селезёнка. Хоть и поправимо даже его скромными силами и средствами, но действовать нужно было быстро.
— Тише. Всё хорошо. Всё хорошо,
Десантник сменил режим медмодуля, прикладывая его к животу эквы. Прибор закрепился, ввёл обезболивающее и сделал крохотный прокол, в который скользнули несколько нитей хирургических щупов. Белогривая судорожно вздохнула, дёргаясь, но Камышев придержал её, всё так же успокаивающе шепча и гладя по гриве.
— Всё хорошо, не бойся. Сейчас подлатаем тебя,
Прятавшиеся в кафе следили за этим как заворожённые. Для эквинов было шоком, что «голем-убийца» вот так мягко обихаживает пострадавшую.
Аткинс же, страхующий вход, но следящий за работой товарища, хмыкнул в нейролинк.
«Камыш, может, добьём зеленого пидараса? Селезёнку ведь ей порвал, утырок.»
Десантник, трудившийся над пострадавшей, отрицательно бросил.
«Хуй ему на воротник, а не быстрая смерть, он шесть лет куражился. Сдадим особистам, пусть его, падлу, умучают.»
Провидица же тихо шептала, порой срываясь в смешки. Гипоаллергенное обезболивающее туманило мысли, но стёрло обжигающую муть из живота, вытащило ломкие сухие иглы из груди, прогнало тяжесть из синяков. Эква сейчас то проваливалась в полузабытье, то выныривала, с каждым разом всё дольше удерживаясь в реальности.
— Вы пришли… Вы действительно пришли…
— Тише. Сейчас автомед доработает, как новенькая будешь,
— Я видела вас. Я видела. Я видела…
Камышев, видя, что состояние белогривки стабилизировано, убрал автомед и вышел в психолинк, вызывая мобильный госпиталь, развёрнутый неподалёку от города.
«Медоед-2 Медоубруку, запрашиваю телепорт с моего пеленга. Гражданские, двое, эква и эквин, подсветку даём. Эква стабилизирована после разрыва селезёнки, у эквина перелом еблета. Второе можно не чинить, тупо перекисью попшикайте.»
«Медоубрук Медоеду второму, приняли. Три минуты, освободится телепорт-команда. Есть рядом ещё гражданские, нуждающиеся в помощи?»
Аткинс, слушавший линию, подал голос, не сводя прицела с улицы.
— Товарищи эквины! Раненые, пострадавшие есть? Ещё раз, раненые, нуждающиеся в медпомощи есть?
Эквы, в большинстве своём просто хлопали глазами от зрелища «големов», латающих их товарку. Двое земноэквинов-строителей, судя по габаритам, простым мордам и вышитым на рубашках Меткам, недоверчиво смотрели на десантников, стараясь держаться между ними и своими табунками. Пегас просто тупил перед собой в одну точку.
Через несколько долгих секунд одна пегаска тёмно-малинового цвета нашла в себе силы подать голос.
— Н-нет, господин. Все здесь в порядке,
«Медоубрук принял. Ждите телепорт подсвеченных.»
— Прекрасно. Вот вам на всякий аэробинт. А «господ» сейчас вовсю обнуляют, так что расслабьтесь. Не будет больше такой шняги,
— То есть, вы прогоните карибу? И... И ренегатов? Насовсем?
— Не прогоним. Уничтожим,
— Слава Фауст! Как же я заколебался…
Кирпично-рыжий с чёрной гривой работяга, казалось, забыв про десантников, повернулся к своим эквам и стал снимать с них ошейники и фурнитуру, которые с остервенением рвал, раскидывая куски по кафешке.
Вокруг провидицы, уже расслабленно вытянувшейся на полу, стали пробегать первые искры готовящегося телепорта. Белогривая, слегка навеселе от обезболивающих и эйфории спасения, улыбнулась Камышеву, ощущая нарастающий ток магии вокруг себя. Протянула скованные запястья и положила руку на забрало шлема. Илья осторожно взял тонкую, узкую ладошку манипулятором, ощущая, как она буквально утонула в механической руке.
— Меня зовут Кристал Вижен. Буду рада видеть вас вновь, сэр ры…
Договорить она не успела, заклинание сформировалось и унесло её в госпиталь, оставив на полу кандалы и ошейник.
Камышев поднялся и вышел вслед за Аткинсом догонять сержанта. Томми только подколол стрелка «сэром рыцарем», на что получил пожелание поскорее загнуться, чтобы в галактике воцарился мир.

По информации корректировщиков, первые отступающие уже столкнулись с Зотовым и Ибрагимовым. Нужны были все доступные стволы, чтобы не дать уйти карибу и стражам-предателям.

09.11.20… от Воцарения Сестёр
Эквестрия Павшая, Кристальная Империя
Время 08:46

С низким гулом шупальца тёмной магии наконец загасили грязный малиновый свет осквернённого Сердца и сорвали его с пьедестала.

Сомбра удовлетворённо хмыкнул, разглядывая реликвию. Здесь явно работали тоньше, чем при развращении Хранительниц, но до идеала, которым маг считал свою работу было далеко. Со структуры оскверняющего заклятья свисали хвосты, виднелись слабые места и уязвимости, грубые сращения с изначальной структурой Сердца. После нескольких секунд изучения осквернённой реликвии, Король Теней досадливо поморщился. Отдать это недоподелие на растерзание Каденс ему не было жалко ни капли, что он и сделал, даже не скопировав образа оскверняющих чар.
— И снова эта топорная работа... Ничего не могут сделать нормально, тупицы веткорогие,
Единорог протянул Сердце Ми Аморе, выжидательно смотрящей. Маг ощущал её подспудное недоверие, ожидание предательства, даже после того, что она «подарила» ему, готовность к бою и тонкую нотку страха. Однако, Сомбре не хотелось нарушить контракт и провалиться в бездну, равно как и не хотелось перехватывать власть над империей. Воспоминания о давнем правлении, смешиваясь с осознанием от матрицы, порождали мощное нежелание снова брать на себя такой груз ответственности и администрирования. Пусть лучше всё это «счастье» взвалит на свои хрупкие плечи принцесса, а он займётся другой, более приятной работой.
— Действуй, Каденс. Дальнейшее под силу только тебе,
После этого жеста Каденс и Шайнинг явно расслабились. Принц поглядел на тёмного мага с каким-то почти одобрением. От пони штурмовиков тоже не ощущалось особой агрессии и Сомбра просто осматривал окружение, ловя минуты спокойствия после боя.
Особенно ему нравилось выражение лиц экв и эквинов, которые сейчас были на площади или робко выглядывали с улиц.
У многих происходило «падение системы». Чтобы Сомбра добровольно отдавал Сердце, более того, призывая его очистить?! Чтобы старый маг шёл без своей железной короны и плаща, в одних лишь латах?! Да и вообще, опустившись на четыре копыта?! Да что за день сегодня такой?!
Каденс, удерживая магией Сердце, расправила крылья и вышла вперёд. Пони-аликорна взывала к эквинам, вливая в свою речь волны магии, не заботясь об опустошении, желая лишь поскорее согреть и утешить всех пострадавших. Сила Каденс, вместе с её голосом, охватила весь город-государство.
— Жители Кристальной Империи! Я обращаюсь к вам! Я прошу вас! Простите меня, что я пришла так поздно! Простите, что мы не слышали вашего плача! Но сейчас мы здесь! И я говорю, что всякому рабству пришёл конец! Говорю, что отныне не будет владения разумного разумным!
Шайнинг встал рядом с принцессой, открывая шлем и усиливая голос магией, чтобы догнать её по громкости.
— Покуда бьются наши сердца, мы буду драться за вашу свободу так же, как за свободу наших родных! Покуда мы живы, мы не бросим вас на произвол хищников и жадоб!
Наверху, в Шпиле раздались два слитных взрыва, выхлестнувшие окно и вслед очереди разерных попаданий. На общей частоте вышел морпех, отрапортовавшись, что местный Шайнинг Армор обезврежен, а телохранители зачищены.

Каденс сделала паузу, ощущая как зарождается и разгорается свет надежды в эквинах, что сейчас стягивались на площадь, ощущая давно забытое волшебство. Слова, внушавшие надежду, заставляли отзываться что-то давно забытое в душах кристальных экв и эквинов. Что-то, что раньше было их сутью, до того, как их предала их же принцесса.
В городе ещё слышалась стрельба и крики карибу, которых методично и беспощадно вычищали люди. Отдельные группы пытались прорваться к центральной площади, но гибли под огнём кристальных пони-штурмовиков, державших подступы.
Но даже это, в обычной ситуации повергшее бы миролюбивых жителей Кристальной в ужас, питало робкий огонь надежды. Ощущая это, сама Каденс крепла духом и возвращала эквинам надежду и тепло.
Сомбра, ощущая знакомые вибрации светлой магии, пока слабые, но медленно крепнущие, ухмыльнулся, просчитывая портал примерно в сторону северных льдов, где ощущалось такое же, как в родном мире, мёртвое волшебство. Там тёмный маг сможет безопасно пересидеть импульс пробуждающегося Сердца и вернуться к работе после. Не дожидаясь, пока Каденс доведёт до конца свою речь, единорог тихо открыл окно перехода и тихо ушёл в заполярные ледяные пустыни, расслабляться в потоках неживой магии.
Уход Сомбры заметил Шайнинг, но быстро расслабился, отследив по запросу метку коммуникатора мага. Армор не считал нужным мешать немёртвому морозить хвост и причиндалы, если так хочется.
Каденс, обращаясь к кристальным эквинам, одновременно счищала скверну с Сердца. Не так элегантно и умело, как Сомбра, принцесса больше пыталась докричаться до сути реликвии, сжавшейся и недоверчиво закрывшейся от мира. Раз за разом посылала тёплую волну и эквам, заворожённо внимающим четвероногой версии их принцессы, и Сердцу, с которого медленно сходила скверна.
Голос Каденс взмывал над дворцовой площадью и падал волнами, пробиравшими до костей. На мордочках многих кристальных экв и эквинов были видны слёзы счастья. Некоторые отдельные так и вовсе начинали либо снимать фурнитуру с кобылок, либо падали на колени, смешивая мольбы о прощении со скрежетом зубов.
— Без вас, без света ваших душ и сердец Эквестрии не стать столь же прекрасной, какой она была. Возможно принести свободу, подняв на на штыки тиранов, но так не создать гармонию и счастье. Так не возжечь любовь. И потому я прошу вас! Я молю вас, жители Кристальной Империи! Помогите мне снова возжечь её свет! Помогите Сердцу снова засиять! Я не справлюсь без вас! Мы не справимся без вас! Пожалуйста!
По кристальной мостовой пробежали первые искры. Свечение шкурок самих эквинов разгоралось медленнее, но тем не менее неудержимо. Охватившие площадь светлые эмоции резонировали и усиливались, вступая в контакт с магией Империи и тонким ручейком текли сквозь Каденс в Сердце. Реликвия, получив так необходимую ей светлую силу, разгоралась ярче. Оскверняющее заклятье рушилось изнутри, выжигаемое поступающей мощью.
Каденс переглянулась с Армором, вернувшим ей тёплую улыбку. На глаза принцессы против воли навернулись слёзы, когда она ощущуала, как рассыпается корка тёмных чар над Империей, как Сердце начинает биться в полную силу, как надежда и радость вспыхивает в каждом кристальном эквине подобно костру в тёмной ночи.
По мостовым вовсю неслись фронты свечения от то тут то там опускавшихся на колено жителей Империи. Ощущая волны магии, давно забытой, давно не озарявшей их дом тёплым, согревающим душу сиянием, эквы и эквины посылали Сердцу свой ответ. Не обращая внимания ни на околдованных Сомброй стражей, стоявших истуканами, ни на близкую стрельбу землян, добивавших последних оленей, ни на что вокруг, кристальные эквины вспомнили о том, кто они есть. Что движет ими, что наполняет их жизнь, что объединяет.
Над Кристальной Империей разгоралось зарево приближающегося импульса, жители, мостовые, дома сияли резонирующей магией. Она проникала всюду и во всех, кроме людей. И даже активный камуфляж не мог скрыть их в этом сиянии, двигающихся подобно хищным теням.
Магия и слова Каденс-пони всё-таки смогли зажечь свет в кристальных эквинах. Сердце подхватило его, усиливая и толкая по магической паутине, окутывающей город, взламывая оскверняющие чары, как лёд по весне. Над Шпилем родился трепещущий шар переливчатого света и взорвался, порождая волну светлой магии и раскинувшееся во всё небо полярное сияние.

09.11.20... от Воцарения Сестёр
Эквестрия Павшая, Эпплуза
Время 8:46

Город давно проснулся и влился в очередной день. Эпплузцы ещё не знали о тряхнувших страну событиях. Лишь лёгкое беспокойство проскакивало среди них, когда они задирали головы к небу, исчёрканному почти рассеявшимися белыми следами.
На "Вишнёвом ранчо" же во всю кипела работа. Меж деревьями ходили рабыни, в подавляющем большинстве земноэквы, таскавшие стремянки и вёдра для ягод.
"Звезда" ранчо, Октавия Мелоди, проданная сюда за то, что однажды не захотела играть, запряженная с утра в тележку, только вздохнула в очередной раз возвращаясь мыслями к давней подруге. Где сейчас Винил? И что с ней? Жива ли она вообще, нашла ли тихое пристанище в аду, в который превратилась Эквестрия? Или сгинула в безвестности?
А "Сирин", виолончель Октавии, в чьих руках она? Поёт ли или воет от боли в кривых, неумелых лапах северных варваров? Или гниёт, как и её хозяйка, брошенная и всеми забытая?
Октавия тоскливо вздохнула и напряглась, сдвигая тележку с места. Пора было двигаться к сборщицам, которые скоро наполнят первые бадейки.
Шифон Вайпер, снайпер подпольщиц, поводившая прицелом по ранчо, плюнула в нейролинк.
«Они запрягли Октавию в тележку! С-суки!»
Густые кроны меж Вайпер и ранчо не мешали той разглядеть обстановку. Прицел мог работать в диапазоне свечения аур, накладывая их на картинку, либо смещать точку восприятия, пусть делать это можно было лишь на пару секунд.
Капитан-человек, тренировавший их лагерь последнюю неделю, тут же обозначился.
«Не отвлекайся, твои цели- надсмотрщики. Видишь кого-нибудь?»
«Двое в моём секторе»
«Хорошо. Стреляй в ближайшего. Но не убивай, пусть покричит»
Эква, не зря носившая своё имя, оскалилась под шлемом и мягенько продавила гашетку винтовки. Бесшумный рентгеновский луч впился в почку карибу, присматривавшего с вышки за работавшими в окраинном саду.

Вместе с Вайпер выстрелил снайпер морпехов, снимая второго надсмотрщика на другой вышке. Его карибу, облокотившийся в тот момент на бортик, сверзился с пяти метров на землю, ещё и сделав почти полное сальто.
Шифон одобрительно хмыкнула, наблюдая поднявшийся кипиш. В саду слышались завывания подстреленных оленей, крики охраны и экв, бежавших в сторону бараков. Но некоторые, понимая, что такое нападение означает подход повстанцев, пытались прятаться или наоборот бежать к ограде. Кого-то ловили охранники. Вайпер ощущала горячий ток счастья, отправляя попадавших в её сектор охранников корчиться и выть от боли на земле. Мстительная радость наполняла Шифон, подобно пузырькам шампанского. Снайперская винтовка, воплощённая в металле и композитах смерть, сейчас слилась с ней воедино, став продолжением воли бывшей боевой волшебницы.
Не только Вайпер сейчас работала на «наживку». Вместе с ней стрелял второй снайпер-человек, точно так же, калеча, но не убивая. Засада сейчас обеспечивала внимание к своему краю ранчо, чтобы выманить охрану под плазмомётчиков, ждавших на флангах.
Когда свечения двух десятков карибу с антимагическими амулетами оказались в зоне досягаемости и отошли достаточно далеко от разбегающихся от места боя рабынь, тяжёлые стрелки открыли огонь. Не заботясь о том, что очереди демаскируют их, Андрей Сухов и Спарклин Дью, единственная эква в ячейке, освоившая плазмомёт, устроили ад на земле. Тугие струи плазмоидов протянулись из подлеска, разрывая в клочья ветки и кусты на своём пути, дотянулись до карибу, скашивая их как траву. Не понимая, почему антимагические артефакты не держат этот ревущий шквал, олени потеряли пару секунд, которых плазмомётчикам хватило для их полного уничтожения.
После того, как "тяжёлые" поменяли кассеты с хладагентом и зарядные ячейки, засадная группа снялась с места и рванула в сторону ранчо. Их вела Сиарин Эрроу, бывшая сержант мейнхеттенской стражи, командовавшая теперь всей ячейкой из лесов Эпплузы.
Десятеро морпехов, шедших впереди как таран, даже не остановились перед изгородью из колючей проволоки, уже попорченной плазменным огнём, сломав несколько опорных столбов и повалив на землю несколько секций.
Следом за людьми шли сорок экв-повстанцев, горящие желанием поскорее встретиться с охраной и руководящим персоналом ранчо. Особо большие счёты к ним были у двоих земноэкв-стрелков, ранее сбежавших из «Вишнёвого ада» и теперь вернувшихся с разерами в руках и твёрдым желанием припомнить старые деньки одной мадам.
Рассыпавшись широкой цепью, отряд продвигался сквозь сады. Раненых карибу и эквинов-надсмотрщиков не добивали, не было нужды. После ранений, оставленных снайперами, долго не живут.
И ещё больших трудов стоило повстанцам пройти мимо экв в ошейниках, смотрящих на них со смесью страха и надежды. Мимо тех, ради кого они сегодня пришли сюда, ради кого вообще поднялись на мятеж. Но земляне инструкторы очень хорошо объясняли, что сперва выполнение боевой задачи, а потом уже утешающие обнимашки.
По данным наблюдения, в город утром привезли группу пленных повстанцев с другого конца страны, которые пренебрегли этим правилом в самой малости и этого хватило. На перехват конвоя двинулась вторая группа, которую вёл сержант Ортега и заместительница Сиарин, Дарк Фэйнт, тёмная чародейка, одна из немногих необкорнанных единорожек в отряде. Ирония судьбы свела вместе бывшую стражницу и бывшую преступницу, закалив и выковав из былой ненависти крепкую дружбу и понимание.
На подходе к основному корпусу уже успели развернуться охранники. Тридцать эквинов наскоро облачились в броню и экипировались кто арбалетами с усыпляющими стрелами, кто копьями и верёвками. Два десятка карибу же похватали свои обычные железки и пошли на острие атаки. Единороги, скрытые амулетами невидимости, разошлись по флангам, готовя усыпляющие и парализующие заклинания.
Только вот амулеты были средненькие, скрывавшие только в видимом спектре и полностью игнорировавшие тепловой и ментальный след. Эквы, помня печальный опыт столкновений с карибу, не собирались лезть в рукопашную.
Повстанки, рассыпавшись за деревьями, брали на прицел бегущих к ним по садовым аллеям. Кто-то зарядили подстволы самостоятельно, кто-то по команде капитана Морозова. И эквы дали гранатный залп, пусть и размазанный, пусть и не слитный, но от этого не менее смертоносный.
Волна осколочных и зажигательных подствольников вмиг затормозила охрану. Большинство умерли на месте, изрешечённые шрапнелью, на ногах устояли только восьмеро эквинов из задних рядов. Один невезучий единорог схлопотал зажигалку под ноги и превратился в живой факел. Побежал, дико крича и не разбирая дороги, но быстро упал, получив выстрел милосердия от морпеха. Это было единственное вмешательство людей в атаку, остальное сделали эквы. Кобылки, почувствовав вкус победы, увидев, как пугающий враг падает под залпами гранат и рентгеновскими лучами, воспряли духом.

Сиарин, когда последний противник в зоне видимости пал, позволила себе вскинуть разер и закричать, усилив клич динамиками комбеза.
— Сёстры! Кончилась неволя! Сегодня падут цепи!
И сейчас у Эрроу были все основания говорить подобное. Засевшие на позициях эквы ответили, кто нецензурными возгласами одобрения, кто простым и радостным криком. Смешиваясь с несмелыми голосами бывших рабынь, в которых звенела отчаянная надежда и облегчение, клич радости окрасил воздух неуловимым флёром рассветного цвета.
Тем временем, второй отряд заходил в Эпплузу со стороны степи, несколько километров через которую эквы и морпехи преодолели довольно быстро и вошли на окраины. Не обращая внимания на гражданских, эквы и люди двигались в сторону главной улицы, по которой вели пойманных подпольщиц. Сержант и Дарк провели свои группы ещё не успевшими заполниться народом улицами и успели как раз вовремя, чтобы выйти наперерез конвою.
Подпольщиц, попавших в плен при попытке освободить нескольких экв из такого же трудового лагеря, заковали в жёсткие кандалы и заставили двигаться по улице ползком, под крики и улюлюканья стекающихся к центральной улице эквинов и карибу. Многие приносили с собой тухлые помидоры или яйца, а один ретивый земноэквин так и несколько небольших булыжников. Эквы-невольницы, которых приводили с собой за компанию, глядели кто безучастно, кто прятал взгляд, не желая смотреть на мучения сестёр.
Высовывающийся из-за угла в сотне метров перед процессией, Ортега, жалея, что не может срезать засранца, кидавшегося в кандальниц камнями, навёлся на гордо идущих позади "героев-ловцов". Шестеро саблерогов из ночной стражи, два десятка карибу, экипированных арканами, сетями и прочей нелетальщиной. И один карибу шагал перед строем, выделяясь своей уверенностью и сверкающей на солнце бронёй. Не то вельможа, не то "герой", оленьего розлива.
Снайпер, затаившийся с другой стороны улицы, маякнул, что держит одного из командиров, и сержант дал приказ атаковать. Не трогая головных погонщиков, морпехи открыли кинжальный огонь по замыкающим "героям". Связки разеров и пси-ударов, подствольники и плазма в миг скосили группу гордых ловчих. Шедшим следом саблерогам достались два плазменных подствольника мгновенного действия и четыре фугаса воздушного подрыва, сработавших в двух метрах над землёй и не оставивших неприятным для пехоты противникам ни шанса. О толпе и зеваках люди не беспокоились, ведь они начали разбегаться уже после первых выстрелов и сейчас могли получить разве что оглушение и лёгкую контузию. Не дрогнули только карибу-зеваки, но их гасили с чистой совестью, не давая и вытащить оружие.

А вот бронированного оленя не тронул ни разерный шквал, ни плазма. Его доспехи словно поглощали энергию.

Впрочем, морпехов этим было не испугать. Ортега и трое стрелков прыгнули, растягиваясь вдоль цепочки кандальниц. Сержант приземлился прямо перед "героем" в последний момент сманеврировав движками, уходя от удара полуторника. Такого же блестючего и понтового, как и доспехи карибу, который попытался достать Ортегу снова, но сержант оказался проворнее, в очередной раз уклонившись и ударив батареей разера по долу клинка. Олень потерял на этом долю секунды, которой старому солдату хватило, чтобы двинуть сапогом в колено и вогнать в шею штык. Вибронож коротко взвыл, превращая в кашу окружающую плоть и рассекая как гнилую палку позвоночный столб. "Герой" умер на месте, рухнув как мешок.

Сопровождающие сержанта солдаты дали по короткой очереди в сторону показавшихся на улице патрульных городской стражи, отправив обоих к Фауст, и объединили силовые поля с Ортегой, прикрывая кандальниц. С другой стороны улицы четверо пехотинцев так же развернули коллективный щит, прикрывая спасательную команду. Над улицей раздалась череда глухих хлопков, когда раскрывались дымовые гранаты, скрывавшие всё происходящее густой серой пеленой. Однако, для визоров землян и экв, экипированных земной же бронёй, это не было помехой
Под прикрытием ударной команды и дымов, три десятка экв, медик и инженер подбегали к закованным повстанкам, так неудачно попавшимся раньше и так счастливо доставленным в Эпплузу к моменту атаки. Специалист затормозил ближе к хвосту цепочки подкатом, выбрасывая руку с МЗИ в сторону кандальниц. Силовые поля, ведомые союзом воли и квантовых компонентов, спроецировались на цепи, штыри кандалов, ошейники, рассекая кованный металл как масло. На то, чтобы освободить одну экву, у Симонова уходила доля секунды и он переключался на следующую, работая, как автомат.
Подпольщицы из эпплузской ячейки не обладали опытом и скоростью инженера, но их было больше. Где Симонов успел расковать пятерых, эквы вытаскивали десять, вздёргивая на ноги и поддерживая измотанных пленом. Освобождённые, оглохшие от стрельбы, ослепшие в дыму, хватались за силуэты, взывавшие звонкими голосами их товарок. Вцеплялись отчаянной хваткой в рукава и плечи бронекомбезов, на ощупь выходя из дыма. Меж освобождёнными двигался медик, вкалывавший обезбол и стимуляторы, чтобы замордованные и измученные в плену эквы смогли выдать хоть какую-то скорость на марш-броске до ранчо.
В боковой улочке, куда повстанцы вели освобождённых, дым вёл себя странно, закрывая стены домов и небо, но не проникая в "коридор" шириной в три метра и высотой в пару. В нём стояли морпех и трое экв с лучевиками, страховавшие четвёртую безоружную. Но нарожник её шлема мерцал еле заметными багровыми искрами, когда Фэйнт, удерживая дым в нужной конфигурации, творила очередное заклятье.
Красный сгусток описал над городом кривую, как полудохлая сигнальная ракета, и заклинание тёмной волшебницы раскрылось. Чёрный туман, такой, что дымовые гранаты землян показались игрушками, опустился на улицы. Эта пелена не просто скрывала очертания обстановки, но путала мысли и насылала вялость и рассеянность на всех, кто попадал в неё без защиты. Фэйнт пошатнулась и с благодарностью оперлась на плечо подруги.
Из задымлённого тёмным заклятьем города уходили быстро. Фэйнт, даже страдая от энергетического истощения, умудрялась координировать отход экв. Ортега собрал своих морпехов и медленно отходил вслед повстанцам, следя, чтобы никто не подобрался или не выстрелил им в спины. Группа двигалась прочь из города, в степи, через которые должна была добраться до ранчо.
Освобождённые, даже получив стимуляторы и обезболивающие, не могли держать темп пехотинцев и своих товарок в лёгкой броне. Одну экву, едва ковылявшую, просто закинул на плечо инженер, не особо нужный на марш-броске через степь, и тащил её, не обращая внимания на ругательства.
Отряд, распухший почти до сотни душ, двигался через степные ковыли, обходя город по дуге. До ранчо оставалось километров пять, когда впереди показались размытые силуэты, быстро приближавшиеся. Освобождённые напряглись, не зная, чего ожидать, но товарки быстро их успокоили. Эквы видели, что это свои, визоры не давали ошибиться.
Третья группа повстанцев и морпехов шла навстречу спасательной команде, обходя их, и прикрывая от возможного удара из города. Когда отряды разошлись, Фэйнт обмякла на бегу. Тёмная чародейка держалась до последнего, подпитывая пелену пока тыл не оказался прикрыт. Отключившуюся единорожку подхватила и закинула на плечо эква-стрелок, до того бежавшая рядом.
"Фэйнт такая Фэйнт... А вы знаете, ребята, что она так же отключается при виде ящериц?"
По нейролинку проскочила пара смешков, пресечённых командой сержанта не засорять эфир и группа продолжила бег в сторону ранчо.
Когда тёмное заклятье рассеялось, город стал наполняться криками и неразберихой, в которую щедрую лепту вносила группа прикрытия, уже вошедшая на улицы и четвёртая, подошедшая со стороны, противоположной той, куда удрали спасатели. Их вели ефрейтор Джордан, один из "комодов" Ортеги, и Карамел Крим, одна из лейтенантов повстанцев. Этот отряд, разделившись надвое, сейчас продвигался к городской ратуше и вокзалу. Сопротивления особого им не встречалось, город просто сошёл с ума после дерзкой атаки повстанцев и тёмного заклятья. У стражи было слишком много проблем с усмирением паникующих эквинов и экв, чтобы ещё и организованно встречать группы вторжения. Что не мешало повстанкам стрелять в золотобронных на поражение при любом удобном случае.
Карибу в Эпплузе было слишком мало, чтобы как-то повлиять на ситуацию. Среди них не было шаманов, что лишало оленей шансов вообще хоть что-то противопоставить повстанцам, усиленным отделением пехотинцев.
Когда эквы зачистили центральную площадь, Карамел Крим, в очередной раз испытывая возможность подаренной брони, взлетела по стене ратуши к флагштоку. Спустив флаг, вывешенный оккупационной администрацией, бережно и трепетно достала из сумки старое знамя Эквестрии и закрепила его на верёвке. Очень хотелось задрать в зенит ствол и дать очередь, салютуя, но, увы, разер был бесшумен.
Карамел, оглядывая лежащий внизу город, чувствовала, как губы сами собой расползаются в глупой улыбке, а на глаза наворачиваются слёзы счастья. То тут то там эквы и эквины замечали новое знамя, тыкая в его сторону пальцами. Кто-то выкрикивал ругательства в адрес восставших, кто-то наоборот, радостно махал руками не беспокоясь о реакции соседей.
Видя такую наглость, стражи начали прорываться к ратуше, но уже осторожнее, помня недавний разгром. Впрочем, закрепившимся на центральной площади повстанцам только того и надо было.

И за всем происходящим наблюдали четверо спецназовцев-инструкторов, под маскировкой передвигавшихся по городу. То, как работали эквы, которых они обучали последнюю неделю, грело душу и вселяло гордость в холодные сердца машин убийства в человеческом обличьи.

09.11.20... от Воцарения Сестёр
Эквестрия Павшая, Кантерлот
Время 08:47

"Сто секунд до залпа"
Элементаль воздуха разразился яростным шквалом ветра, в котором скользили "лезвия" способные разорвать даже кольчугу и попрортить литой нагрудник. Для созданий без защитного снаряжения это, скорее всего, стало бы смертельно, но спецы и Дети ночи даже не реагировали на поднявшийся ураган.
Под прикрытием элементаля, маги-единороги быстро плели заклинания обнаружения и сопряжённые с ними ударные чары, чтобы бить, ориентируясь на ауры по засевших за углами. Правда, захватывать цели магия не хотела, ведя себя так, будто там вообще нет живых, сбитая с толку экранировкой скафандров.

Айс чуть подправил заклинание-щуп, сбивая наводку. Магический аркан тут же затянулся на элементале воздуха и над щитом охраны громыхнул синий взрыв, усиленный самим Майндом.
После магической плюхи, элементаль на миг замешкался, перестав давить ураганом. Спецы и гвардейцы воспользовались промедлением и фамильяр получил дестабилизирующее заклятье и пси-удар, отправившие его обратно на план воздуха.
Едва элементаль перестал быть, Йеллоу Стар создала мощное светошумовое заклинание, которому помогли парой плазменных гранат земляне. На этот раз вспышка была такой силы, что погрузила коридор в молочно-белую пелену, обжигающую глаза даже сквозь магический щит.
Под этим прикрытием на пол упали несколько плазменных гранат и ещё пара влетела в щит, дав снайперу выстрелить ещё раз. Выставив мощность винтовки на максимум и влив в связку с пси побольше сил, человек сумел снять второго шамана-призывателя, даже через загородившего его единорога, державшего щит.
Когда поле заколебалось, лишённое синхронности, сработали гранаты. Две осколочных, две антищитовых, две с ядошуткой и пара "чёрных меток", которые порождали "всплеск неудачи".
Всё вместе было достаточным, чтобы заставить щит колебаться ещё несколько секунд. Чего было достаточно для сближения людям.
"Девяносто секунд до залпа"
Не давая стабилизировать купол или подготовить мощное заклинание, двое фестралов и двое людей рванулись в рукопашную. Ускоренные боевым трансом и препаратами, спецы двигались настолько быстро, что становились практически неразличимыми для глаз. Пущенные магами молни и заклинания ушли в молоко или просто потонули в "ауре неверия", которой окружали себя в рукопашной спецы.
Всполых голубого пламени из амулета бессильно погас, не достав лейтенанта Крамера, первым сблизившегося на расстояние удара. И единорог, державший огнемётный жезл, упал с отсечённой взмахом виброножа головой. Следом шёл младлей Окушимов, с быстротой молнии пырнувший в подбородок оленя.
В ближнем бою ни у карибу ни у эквинов не было ни шанса против двоих спецов. Время в их восприятии замедлялось, становилось тягучим и плавным, а окружение медленным. Слишком медленно двигались противники, чтобы заметить размытый маскполем силуэт, чтобы понять откуда пойдёт удар. И не шло и речи о том, чтобы хоть один карибу или эквин смог отразить направленный в голову или шею нож. Это больше напоминало танец, чем бой, когда два офицера слаженно скользили меж противниками, вспарывая глотки, прокалывая виски и подбородки или отмахивая головы. Виброножи выли, рассекая металл доспехов и плоть и, меньше, чем за пять секунд, всё было кончено.
Из покоев, где шёл ритуал, раздался грохот взрыва и шум падающих камней, двери тряхнуло так, что чуть не вырвало с петель.
Это четверо Детей Ночи прошли этажом выше и просто обвалили направленными зарядами потолок покоев. Выживших после такого не осталось, а напряжение структуры, которую они накачивали и формировали, стало стремительно рассеиваться.
"Орбитальный удар отменён. Ребята, вы охеренны."
"Принял. Выживших нет, трофеим уцелевшие побрякушки и двигаемся дальше."