Конфетти на снегу

Глава 1: Скрип шагов на белом снегу...

Улицы Серого города всё ещё не потеряли своей Новогодней атмосферы. И пускай праздник завершился уже неделю как, но в этой части Европейского Гигаполиса всё происходило с некоторой задержкой, так что никого не удивляли праздничные фонарики, конфетти на снежных сугробах и гирлянды в окнах жилых домов. По уже изрядно потемневшей и от того цветастой улице туда-сюда сновали люди, всякие антропоморфные существа — волки, лисы, ящеры, да Бог знает, кто ещё. Сновали, словно кто их специально выгнал в двадцатиградусный мороз таким вечером на воздух. Подобный микс всевозможных форм и размеров завораживал и одновременно пугал – всё было таким неоднородным, таким своеобразным…

Мостовая, принявшая на себя несколько слоёв снега, соли и всевозможных подошв, ныне была заставлена автомобилями – жизнь постепенно начинала отдавать местными порядками. Хоть Гигаполис и был общеевропейским, некоторые атрибуты местной культуры всё ещё давали о себе знать. Даже погода местная несколько отличалась в морозную сторону – широта была большей.

А так, это был типичнейший район Серого города, просто со своими зачёсами, бывшими ещё во те бородатые времена, когда правительства имели вес над транснациональными корпорациями. Хоть БРТО и серьёзно потеряло в весе, подобные ему петушиные когорты всё ещё крепкой хваткой держали штурвал власти на планете. Да причём настолько, что даже после Хартии тебе можно лишь посочувствовать, если ты – синтет. Да, от местных полицейских ещё можно отмежеваться взятками, и тогда есть шанс на законность, но рано или поздно деньги у тебя кончатся, и тогда – здравствуй, зона, как говорят о тюрьме здесь.

Но сейчас по мостовой, огибая машины, шла фигура во всём чёрном. Вернее сказать, почти во всём, ибо его образ нарушали кирпичного цвета ботинки, на которых устроил себе местечко снег и пара кусочков конфетти, удачно завалявшихся в этом самом снегу после недельных гуляний. Но в остальном – всюду, не считая ботинок, прослеживалась любовь к чёрному. Чёрная шапка без всякого рисунка с таким же чёрным помпоном. Чёрная, сделанная на манер какого-то пальто куртка. Даже застёжка-молния была чёрного цвета! Такие же чёрные джинсы, побывавшие всюду, судя по их фактуре. И наконец, чёрный шарф, закрывавший шею и подбородок от местных шалостей мороза. За спиной висел не лучшего, чем у джинс, состояния рюкзак. Правый боковой карман его был оторван, с боков и лямок торчали нитки, молния не заходила правильно который год и теперь окончательно расстроилась, не давая полностью закрыть большой отсек, а дно превратилось в мелкое решето. На задней стенке были пришиты несколько заплаток и пара значков с изображением заветной шестёрки кобыл-добродейтельниц. Иными словами, рюкзак держался на одном честном слове. В целом, это было не мудрено – он служил парню уже десятый год и побывал для него всяким. И подушкою, и сумкой для одежды, и школьным портфелем, и футбольным мячом, и даже лучшим другом, без которого выходить на улицу становится боязно. Нет, лучший друг у парня тоже был, да только сейчас он далеко, в далёкой Сибири, отдыхает и терпит отсутствие коммуникатора, как и выхода в Сеть.

— Н-да, Артёму порядком не везёт, – подумал про себя парень, перехватив в плечах рюкзак. – Прозябает где-то в глуши. С другой стороны, окажись он на моём месте, пришлось бы ещё хуже.

В какой-то степени, любитель чёрного был рад, что его лучший друг уехал. Иногда, он терпеть не мог Артёма. Весь из себя, замотивированный, у которого все беды от лени, но с которым приходиться мириться, ведь человек он не худшего десятка. Да и доверенности никто другой не вызывает настолько, насколько Артём. В любом случае, шут с ним сейчас.

Парень обогнул очередной автомобиль и вышел на узенькую улочку, в которую впадали маленькие переулки и подворотни. Это место было весьма уединённым, поэтому он часто прохаживался здесь по дороге с работы. На новогодних каникулах ему дозволялось работать у бабушки на рынке “подмастерьем”, как он сам себя называл. Хотя, делу мастера-то толком и не учился, выполняя больше исполнительную часть – принеси, подай, сходи да попроси. Его такая работа более чем устраивала. Не сильно пыльная, ответственности минимум, что-то сложнозаумное делать не надо, да и оклад хороший. Такими заработками он сумел позволить себе куртку и даже новый комм. И если куртку купил как предмет роскоши, то последний был куплен по серьёзной необходимости. Прошлый стал глючить после двухдневного купания в мартовской проталине. Наушники будто бы назло разрядились и сейчас молодой человек шёл, внимая каждый звук, от шума зимнего ветра до глухих разговоров в застенках домов, что он проходил.

Внезапно, парня привлёк не то всхлип, не то просто выкрик. Он резко обернулся. Опасно не прислушиваться к странным звукам. Его так уже пресанули, когда он шёл по аллее в наушниках. Вообще, сам обладатель чёрного комплекта был человеком странным. Вроде дружелюбный и нетоксичный, даже чутка ветреный в голове человек дома превращался в какого-то законченного сентименталиста. При друзьях он был весел и безрассуден, а дома резко становился чутким и мрачноватым. И важно понимать, что ни один из этих образов не был маской, что он носил против воли. Его это порядком пугало, но он находил расспросы о подобном не самыми ловкими, потому молчал.

Молча же и пошёл на звук. Нет, он знал, что такими темпами недалеко до больницы вместо дома, но соблазн узнать, что происходит, был слишком велик. Всё же, молодой человек умел проявить сострадание.

Подворотня была относительно светлой, на конце её что-то шевелилось. Парень осторожно подошёл. Подошёл и тут же готов был лично и не очень приятно переговорить с ответственным за подобное. На снегу лежала картонная коробка, естественно уже вся промокшая и набухшая. Любопытно было не это, а то, кто лежал в ней.

В ней лежала пони, также вся промокшая и дрожащая. Серая шёрстка и коричневая грива. Витой рог на голове. Кьютимарки, жаль, не видно из-под синего комбинезона, что сейчас был одет на пони. Парню она сразу напомнила Литлпип из одного из его любимых произведений. Едва скрип его ботинок приблизился достаточно, пони подняла голову и уставилась на человека зеленоглазым взором.

— Нет, ну точно Пип… — пробормотал парень, заглушив желание сломать лицо виновнику такой ситуации. Он ещё несколько мгновений взирал на пони, после чего всё же решился на вопрос.

— Привет. Извини, откуда ты?

Та лишь смотрела на человека боязливым взглядом не проронив ни слова. Парень изрядно подивился. Не уж то она его боится? Впрочем, не мудрено, учитывая, что наверняка кто-то из людей довёл её до такого положения.

— Как тебя зовут? – спросил человек.

Вновь тишина. Пони показала копытом на рот. Нет, с ним всё было в порядке, но парень, кажется, начал догадываться, в чём дело.

— Ты меня понимаешь? – спросил он. Пони так и продолжала глядеть с опаской и любопытством.

— Что же, видимо, это значит “нет”, – сокрушенно проговорил парень. Он уже успел пожалеть, что не учил толком язык международного общения.

— Как тебя зовут? – спросил он уже по-английски. Да, у него был чудовищный акцент, но пони, судя по встрепенувшемуся виду, поняла его.

— Меня зовут Литлпип, – ответила она по-английски. – Литлпип Роннал.

— Меня зовут Никита, – парень показал на себя. – Прости, а где твой хозяин?

Пони чуть помрачнела и пару раз дрогнула.

— Он... он выбросил меня. – Она еле выговорила слова, отбивая зубами чечётку. Парень, как плохо не различал живую английскую речь, понял, что дело дрянь.

— Хочешь пойти со мной? А то сейчас довольно холодно, – предложил он. Да, выражать мысли на английском было для него в новинку, что подтверждалось его аттестатом – там стояла добрая “3”.

Пони, на удивление, спокойно восприняла такое сумбурное предложение и, кивнув, поднялась на свои четыре.

— Пойдём ко мне. – Парень встал и поспешил добраться до дома. Мысленно он поблагодарил маму за то, что она уехала с ночёвкой в гости, а значит не придётся разыгрывать сцену дома – он не знал, как она воспримет появление его в компании пони. Радует, что до дома было недалеко.

Человек то и дело поглядывал на шедшую за ним пони. Та отвечала ему тем же. Пару раз взоры сталкивались и выходило крайне неловко. Наконец, они добрались до подъезда.

Человек в чёрном открыл дверь ключом и жестом предложил пони войти. Она последовала жесту и он вошёл следом.

— Поразительно, как она не шарахается от меня. После пережитого, наверное, она на пистолетный выстрел не должна к людям подходить. – пробормотал он по-русски, бросив взгляд на гостью. Та с интересом рассматривала интерьер квартирки, пока парень снимал с себя одежду.

Наспех раздевшись, он присел напротив пони и как мог сказал:

— Можешь пройти в… — Никита вдруг поймал себя на мысли, что забыл слово “ванная”. Голову заволокла паника. Что делать, что делать?! Он начал щелкать пальцами, силясь вспомнить, и зажмурился. Затем открыл глаза. Пони смотрела на него выгнув бровь. Он мысленно ударил себя по лбу и наконец вспомнил.

— ...ванную, – закончил он, после чего добавил. – Извини, у меня плохо с английским. Я... забыл слово.

— О, не беспокойся об этом. Спасибо. – Пони проследовала в ванную. В это время человек прошёл на кухню и поставил чайник. Открыв холодильник, он понял, что еды в нём осталось немного. Они и так не сильно пировали, а с тех пор, как мама попала под сокращение, когда БРТО понесла убытки в связи со скандалом на почве конфликта из-за какого-то Ключа, об обилии еды можно было забыть. Никита за этим не следил, его больше волновали вопросы житейского характера – найти денег, работу, не закончить жизнь на улице в голоде. Сейчас к ним добавился ещё один – как и чем накормить голодную пони? Он ещё раз пробежался глазами по холодильнику. Тут в принципе путного было немного, а уж зелени – и подавно. Зима, как никак на дворе. Нашёлся салат, огурцы и немного укропа. Мелочь, а приятно. Около плиты, ему удалось разыскать почти закончившуюся бутылку подсолнечного масла. Вот с этим уже можно было работать. Вымыв руки в кухонной раковине, человек принялся за нож.

Готовить он умел неважно. Вернее, стоять у плиты получалось лихо, но вот практики не хватало. Как он не упрашивал маму не готовить ему еду перед отъездом, та отвечала что-то в духе: “Ещё успеешь научиться.” Его это порядком раздражало, но ссориться с мамой на этой почве вовсе не хотелось. И без того проблем достаёт.

Спустя от силы минут пять, чай был разлит, овощи порезаны и заправлены, а Никита стоял подле холодильника в поисках еды уже для себя. Он как раз доставал из морозильника говяжий фарш на котлеты, когда на кухню вошла Литлпип.

— Извини, я не знала, какое поотенце можно взять. Взяла это.

Никита оглядел его. В принципе, так или иначе он планировал стирку, а то ждать завтрашнего вечера долго, поэтому просто пожал плечами и пригласил пони к столу.

Конечно, сидеть на человеческом стуле было не очень удобно, но никакой иной альтернативы не оставалось. Однако, Никита, будучи человеком весьма самокритичным, успел себя похоронить заживо в мыслях из-за того, что не может предложить ничего лучше. Его взгляд прошёлся по сидящей напротив пони. Он приметил, что коричневая грива была расчёсана, а значит, какая-то из расчёсок имела место быть. Он уже хотел было спросить, но вовремя вспомнил, что не знает слова “расчёска”. Н-да, а ведь Татьяна Борисовна была права, когда читала ему нотацию о важности английского языка. Он отогнал самобичевальные мысли и решил сосредоточиться на гостье. Конечно, этот день и почти весь следующий, она проведёт у него, но как быть дальше? Чип у неё перебитый, возможно даже самим хозяином, чтобы не припахали за жестокое обращение – после Великой Хартии, выбрасывать на улицу синтетов было запрещено и каралось по закону. Но лишь в том случае, если синтета получалось отследить по чипу. Если чип был перебитым, значит синтет, можно сказать, потерялся без следа самостоятельно и с хозяина взятки были гладки. А вот самому Никите нужно как-то выбить для неё зелёный чип. А даже если он и сделает это, как ему её прокормить? Нет, работать у бабушки никто не запрещал, но вряд ли этого хватит. Придётся идти на биржу труда. Мало ли, кому пригодятся рабочие руки. Конечно, о предметах роскоши придётся забыть. Мысли о новых обоях в квартире и новом столе улетели в трубу – появилась более насущная проблема. Да и эта проблема требовала ещё и внимания, а также досуга. Никита мысленно присвистнул – очень много ответственности. Столько на его голову за всё время не перепадало. Он даже когда был бригадиром в проекте и отвечал за пятерых, ему было легче – те то хотя бы не требовали пахоты на работе в три Ивановских.

Едва пони покончила с салатом, человек убрал посуду в раковину, после чего всё же решился спросить.

— Я всё же хочу спросить. Где твой хозяин и что с тобой приключилось?

— Он меня вышвырнул. Сломал чип и вышвырнул. – Пони заметно помрачнела. – Ты же знаешь о лазейках в Хартии? – Никита не понял, что значил слово “out”, но по контексту додумал, что она, видно, говорит что-то про Великую Хартию синтетов.

— Да, я знаю. – Он кивнул. – Ужасно.

— Согласна, но таков закон.

Прошло несколько секунд, во время которых каждый думал о своём.

— Спасибо тебе за помощь, – первой отозвалась пони. – Ты очень хороший человек.

— Спасибо. – Парень еле заметно улыбнулся. – Я думаю, всё же, стоит тебе поставить набор русского языка.

— Что ж, это имеет смысл. Не бери особо в голову, но у тебя чудовищный акцент.

— Есть такое. Я не очень хорошо учил английский в школе.

Парень направился к компьютеру. Благо, скачать набор русского языка было делом плевым. Куда более сложным было научить им пользоваться. Разъяснить синтету про языковые нормы и где как лучше выражаться. Благо, заветная программа скачалась довольно быстро. Беда была лишь в том, что у Никиты не было инструментов для передачи данных пони. Он начал перебирать знакомых, представляя, кто из них может помочь. Наконец, ему пришло на ум нужное имя. Он набрал номер.

Гудок.

Ещё гудок.

— Ну, же, Вадя, возьми трубу… — приговаривал Никита, глядя то в монитор, то на сидящую на кровати пони.

— Алё. – послышалось из телефона.

— Ох, дарова, Вадя! – поприветствовал друга Никита. – Вадь, тут у меня беда возникла. Не поможешь?

— А шо у тебя там за беда? С башкой что ли? – послышался смех.

— Не, нашёл тут синтета, а она “русскай не понимать”. Я Библию скачал, да сам не могу поставить, поможешь?

— Давай, но я смогу лишь завтра. Я щас не дома.

— Ок, без проблем.

— Бывай. – послышались гудки.

— Что он сказал? – спросила Никиту пони.

— Он сказал, что поможет нам. – Пони заметно воспряла духом. — Но лишь завтра. Придётся тебе ещё помучаться с моим акцентом, – усмехнулся парень.

— Обнадёжил… — пробормотала пони.

Надо сказать, для парня подобный вечер пошёл на пользу. Такой, пусть и внезапной, но всё же полезной и приятной языковой практики у него не было с ранних лет. Здесь, конечно, английская речь использовалась, как и везде в Сером и Белом городе, но конкретно он не знал языка от слова совсем – акцент свидетель. В целом, вечер прошёл приятно. Никита рассказал Литлпип о себе. Рассказал, откуда он знает о ней, даже показал книгу, что приобрёл пару лет назад. Книгу о её похождениях на Пустоши. Увы, но там всё было написано кириллицей, так что прочитать её пони не смогла, а Никита был очень плох в переводе с русского на английский. Тем не менее, больших проблем с незнанием языка не было. Да, пару раз Никита терялся и говорил что-то не то, тогда пони его поправляла, как могла. Можно сказать, получился незапланированный урок английского на дому. Никите это напомнило времена, когда он, лежа в больнице со сломанной спиной, занимался английским с местным педагогом. Дело шло скверно – парню очень не хватало словарного запаса, но он всё же наскрёб на “3” и отписался.

Часы показали время десять. Каникулы ещё идут, а значит можно выспаться, но человек очень не хотел сбивать себе режим сна – уже был неприятный опыт в этом деле.

— А где я буду спать? – спросила пони.

Никита окинул взглядом комнаты. Мамина спальня была неприкосновенной. Туда никого и даже себя пускать нельзя. Остальные комнаты не подойдут никак от слова совсем. Выбор один – его спальня. Конечно, для двоих постель узковата, но выбора нет.

— Думаю, со мной. Другого варианта нет. – Аарень пожал плечами. Ему самому было жутко неловко.

— Ты не посчитаешь?…

— Нет. – Парень покачал головою, закончив расстилать постель.

— Ладно. Думаю, нам есть смысл отойти ко сну, – подытожил он.

— Как скажешь. – Пони зевнула и разместилась на правой стороне. Парень выключил свет, после чего осторожно прошёл к постели аккуратно лёг.

— Погоди, как будет по-русски "Спокойной ночи"? – спросила Литлпип из темноты.

— Спо-кой-ной но-чи, – произнёс Никита по слогам.

— Спа-кой-най но-чи, – повторила пони и чуть прижалась к человеку.

Никита расплылся в улыбке. Боже правый! У него ещё никто не вызывал столько умиления. И гордости. Он почувствовал себя гораздо лучше. Казалось бы, ничего сверхъестественного не сотворил, но получил такую отдачу. Парень ещё некоторое время продолжал лежать в раздумьях над завтрашним, но что-то ему подсказывало, что всё обойдётся и он провалился в заслуженный сон вслед за своей гостьей.