Перезапуск.

История с Дискордом знакома всем. Три жеребенка освободили его из статуи всего лишь начав спорить друг с другом. Но кто еще может оказаться заточен в камне? Благодаря шалости двух жеребят еще одно заключенное в камне существо оказывается в Эквестрии. Вороной пони аликорн, с весьма примечательной внешность. Только вот в отличие от Дискорда, этот пони пробыл в камне слишком долго.

ОС - пони

Проверка Селестии

Селестия попадается на уловку своей сестры и решается лично узнать, что говорят о ней в народе, но всё пошло не по плану... А может это и к лучшему?

Принцесса Селестия

Выбор за тобой

Что делать, если призвание быть писателем навеки запечатлено твоей кьютимаркой, но муза покинула тебя уже давно и, кажется, навсегда? Помощь может прийти оттуда, откуда ты и не ждал... Иллюстрация к рассказу от Holivi

ОС - пони

Лихорадка субботнего вечера

Инсценировка. Спустя сотни лет заточения Найтмер Мун возвращается в Вечнодикий Лес, но встречает там только отшельницу Зекору.

Принцесса Селестия Принцесса Луна Зекора Найтмэр Мун

Вор

Приключение обычного вора. С весьма необычными способностями.

Копилка

О накоплении денег и любви.

Принцесса Луна Дерпи Хувз Кэррот Топ

Долой царя Селестию

Такого попаданца мир ещё не видывал...

Рэйнбоу Дэш Флаттершай Твайлайт Спаркл Рэрити Пинки Пай Эплджек Эплблум Скуталу Свити Белл Принцесса Селестия Человеки Стража Дворца

Знай врага своего

Уже празднующая свою победу Кризалис внезапно узнает, почему ей следовало разузнать получше о своём противнике.

Принцесса Селестия Принцесса Луна Кризалис

Консервированная морковь

Нервозность и раздражённость подавляется с помощью консервированной моркови, затерявшейся среди морепродуктов.

Рэрити Человеки

Светляки.

Откуда есть пошли чейнджлинги на земле Эквестрии.

Кризалис

Автор рисунка: Noben

Триада Лун: Сбор обломков

Интерлюдия 4: Эволюция

(пустой бок)

Заходить в незнакомую дверь бывает интересно до замирания в животе — мало ли, что там может быть.

В эту дверь было интересно заходить всегда. Там могло быть... всё.

Выдохнув, Джентл осторожно толкнула ободранный металл копытом. Открылось — и это было уже неплохо.

Входя в логово граничников, первым делом надо оценить обстановку.

В прихожей громоздились награбленные вещи. Видимо, подруги выходили прогуляться без неё. Окинув взглядом кучу, Джентл как наяву проследила их творческий путь: сначала спортивно-оружейный, и что-то уже со следами применения — это, несомненно, была инициатива Флейм. Кондитерский — часть добычи успела испортиться, испачкав биты и гантели — ну, это мог быть кто угодно, даже она сама, будь она с ними. Фабричная одежда и бижутерия, тоже безнадёжно перемазанная кремом — непонятно, но наверное, Бродстрим. И... кажется, они ещё обнесли магазин рободеталей — ага, значит, Диспассия дома.

Два из девяти по шкале яркости на фоне. Пока всё хорошо.

Шаг второй: окинуть взглядом большие и крайне прочные — толстая антимагическая сталь, шедевральная работа Диспассии — фазовый хронометр на стене. Рядовая часть обстановки для взрослой пони, желающей вести дела с кем-то, ориентированным по другой Луне. Вопрос жизни и смерти для граничника, живущего в компании. То есть, практически для любого.

О встреченных одиночках Джентл предпочитала не вспоминать.

Так, Белая на спуске, Синяя на подъёме, Чёрная в зените. Красной не видно, и Лес с ней.

Возможно, это будет хороший цикл. Возможно.

Вслушиваясь в звуки, отмечая дрожь света из соседних комнат, Джентл прошла на кухню.

Что-то было не так.

Кто-то позаимствовал маркеры Строука, чтобы исписать стены на кухне мелким, убористым почерком. Прямо поверх его картин на тех же стенах. Когда кончились маркеры, карандаши и фломастеры, в ход пошли масляные краски, мелки, уголь и всё, что ещё осталось. Была бы заявка на драку, если бы Строук ещё был с ними. Оставалось надеяться, что писавшей хватит краски — под настроение одержимый граничник был способен вскрыть себе вены и продолжить писать кровью. Раньше они считали это городской легендой, но после случая со Строуком всегда брали с собой в новое убежище запасы всего, чем можно рисовать или писать — на всякий случай.

Прищурившись, Джентл попыталась вчитаться в ближайший абзац. Кто-то записал правила игры в боулинг. Все до единого.

На потолке обнаружилось несколько огненно-красных перьев — расплавивших собой пластик, намертво влипших в него.

Так, понятно.

Следуя пунктам правил от первого и далее, начиная с обеденного стола, тоже расписанного невзирая на остатки еды, Джентл проследовала в то, что когда-то можно было назвать гостиной.

Правила боулинга уходили в неё, и там же прекращались.

Бродстрим сидела на полу, обнимая плачущую Диспассию. Флейм видно не было.

— Где Флейм? — спросила Джентл, осторожно сгружая еду на пол.

Это вызвало новый каскад слёз.

Бродстрим оглянулась, тряхнула зеленоватой волнистой гривой и кинула в ответ ледяной взгляд.

Ответ уже был у Джентл в голове. Но не хотелось верить.

— Флейм повзрослела.

...Так и есть. Джентл почувствовала, что её тело превратилось в хрупкое стекло, и это стекло уронили на жёсткий бетонный пол. К счастью, не буквально.

— Но не умерла же!

Было жестоко так говорить, и она сама это знала. Взросление было неизбежно, и прошедшие через него вместе должны были либо расстаться, либо… другой путь, сохраняя дружбу, требовал иных жертв, и мало кто шёл по нему. В норме же мутная смесь страха, отвращения, смущения и подступающего безумия расталкивала их навсегда. Они даже селиться не могли ближе, чем за несколько кварталов.

Сделав вид, что ничего не случилось, Джентл открыла стоявший прямо тут холодильник и стала методично раскладывать свои покупки. Мысленно благословив себя за то, что не забыла проверить фазовый хронометр.

Оплакать Флейм она успеет после.

Сначала нужно было привести в порядок Диспассию. Одержимый робототехник во время Чёрной Луны в зените, в плохом настроении, когда не менее семи её щёлкающих деток ползает вокруг — это опасно, очень опасно. Она в любой момент могла отдать приказ «Всё исправить». И как роботы его поймут — даже Луны не знают. Кроме того, что «исправлять» они начнут не сразу. Много позднее, когда возможное сопротивление не помешает оптимальности. С изобретательностью, заложенной лучшим инженером, какую знала Джентл, и с безупречной тщательностью в силу своей механической природы. И без всякого уважения к чужой жизни или имуществу. Может, кто-нибудь когда-нибудь внедрит в механизмы правила, чтобы они не вредили пони, подумала Джентл.

Закончив с сумками, Джентл отошла и уселась на то, что под слоями грязи, краски, еды и технического клея всё ещё имело форму кресла. Действовать нужно было не откладывая, пока Синяя ещё на подъёме. Брод, постепенно «синеющая» как и сама Джентл, могла сделать только хуже. Предлагаемые её аспектом способы «утешения» в данной ситуации, мягко говоря, не подходили.

Джентл прикрыла глаза и осторожно всмотрелась в клокочущий комок энергий на полу.

Белая, горячая досада и пульсирующее синее вожделение Брод. Досаду оставляем — ничего, переживёт. Желание — отмыкаем поток от оранжевого сочувствия, и смыкаем с раздражением. Теперь она перекинется на меня. Сначала будет скандал, слёзы, и возможно драка. Слава Лунам, это не Флейм, а то костей бы не собрала. Ну, а потом... Подумав об этом, Джентл ощутила лёгкий поток желания — теперь уже в себе. Потом, это всё потом. Главное, что Диспассию она теперь оставит в покое.

Теперь Диспассия. Мощный и быстрый золотистый поток чистой боли потери, красно-коричневый туман вины. Чувство вины разрастается на глазах, грозя вот-вот спровоцировать активные действия. Совсем нехорошо. И непонятно, но это мы тоже потом проясним.

Время шло.

Что же делать, что делать? Грубой силой это не подавить… Спровоцировать на разговор — рано, она накрутит себя, и тогда всё, что угодно. Нужен деликатный толчок. Была не была.

Очень осторожно Джентл совместила поток потери с собственным образом и с образом Брод. Поток немедленно изменился, скорбь сменилась страхом и любовью. Не «потеряла», но «могла бы потерять». Джентл почувствовала себя чудовищем.

Всё, бомбы обезврежены.

Кажется, этот цикл закончится оргией. Почему-то в присутствии Брод всегда всё этим кончалось.

Могло быть хуже. Теперь можно наконец было узнать, в чём дело.

— Что случилось?

Короткий и гневный бой, начавшийся в ответ — предвиденный, ожидаемый — обошёлся Джентл в два поверхностных обморожения шкуры от прошедших вскользь лучей; ещё несколько зарядов досталось стенам и мебели в комнате. Могло быть хуже, ещё раз напомнила себе Джентл.

После боя Брод, немного разряженная, слегка уставшая, и более готовая общаться словами, ответила на вопрос.

Всё началось с того, что им захотелось есть. Признанный лидер отряда, Флейм, спланировала атаку на разведанную в прошлый цикл кондитерскую лавку.

Короткое нападение, естественно, закончилось полной победой: была захвачена еда, соблазнён кондитер, отремонтированы давно барахлящие кассовые аппараты, печи, двери, шатающаяся табуретка и искрящая вывеска. Исправлена бухгалтерская книга. Пнут и немедля утешен поздний посетитель.

Затем действие переместилось в спортивный магазин напротив. Набедокурить они там почти не успели — Флейм только-только затеяла спарринг с крепким пожилым жеребцом, выбиравшим гири, Диспассия мрачно разглядывала конструкцию силового тренажёра, примеряясь, что бы в нём не сходя с места доработать, Брод сложила песнь о завоевании кондитерской и уже присматривалась, где бы найти оркестровые инструменты, начиная с мандолины… Примерно тогда взгляд Флейм упал на шар для боулинга.

И они пошли в боулинг.

На этом месте Брод замолчала.

Спорт и граничники сочетались плохо. Точнее, слишком хорошо. Как пламя и бензин.

У них вышел конфликт. Из-за правил. Боулинг не был организованным спортом, это был способ совместно провести вечер за лёгкими стимуляторами — и кого, по большому счёту, волнует результат или подробности правил?

Разве что Флейм в полной силе Белой Луны.

Когда они вышли из боулинга, их копыта оставляли кровавые следы. Диспассия шла, опустив голову. Чтобы утешить её, они зашли в магазин электроники. И даже честно заплатили за взятое.

На обратном пути Диспассия, склонная к систематизации, начала думать вслух, как избежать дальнейшего насилия. Всего-то и нужно было, что всеобщие, единые правила…

Правила. Это слово она произнесла, уже зайдя в жилище.

И это слово услышала Флейм.

Взросление граничника — необратимый и болезненный процесс. Он подступит и отступит, скрутит и отпустит… А потом вывернет тебя наизнанку, и то, что останется дышать, не будет прежней тобой.

Следующие две доли Флейм Спарк, граничник, горела и писала. И продолжала писать, изредка отвлекаясь на победные танцы в воздухе. Единые, ясные, логичные, непротиворечивые, правила, которые будут отныне применяться в боулинге. Даже поколения спустя профессиональный боулинг, рождённый Флейм в этот цикл, будет проходить по свежезаписанному кодексу — может быть, с дополнениями и примечаниями от кого-то другого, но с неизменной основой от Флейм, и только сами Луны — если Их это вообще заинтересует — будут в силах что-то в ней изменить.

А затем, погаснув во всех смыслах и сфотографировав свои записи ножным браслетом, Флейм Спарк, взрослая пони, тихо собрала вещи и исчезла навсегда. Что хуже всего — Джентл даже не хотела задумываться об этом — Флейм никогда не станет Вестником и не впишет в мир ничего подобного тому, что сотворила в этом огне; родник её жизни почти иссяк, и линии связи с Лунами необратимо повреждены.

— Понятно, — вздохнула Джентл.

По крайней мере, Флейм будет жить. Но как мы теперь без неё? Синий-Синий-Чёрный. Джентл вспомнила — не первый раз — жеребчика, жившего менее чем в квартале от них. Ещё не граничника, нет. Ещё не выбравшего свою Луну. Но много ли надо жеребёнку? Подтолкнуть. Слегка. Нежным касанием.

Делая первые шаги к Бродстрим, Джентл оглянулась и чуть дольше удара смотрела туда, где когда-нибудь будет её собственная марка.

Когда-нибудь. Позже. Пока что — у нас оргия.

Джентл Тач