Великая Война: Битва за Сталлионград
Глава 4 Зверь и капкан для него
Утренние лучи солнца пробивались в окна особняка, выгоняя тени в помещениях.
За столом сидел средних лет жеребец, одетый в акриловую униформу с лычками генерал-лейтенанта. Ему было всего 36 лет, а грива и небольшая бородка с усами, уже успели поседеть, что говорило о том, что он повидал на своём веку многое.
Он ознакамливался с газетой, что принесли ему рано утром. Не то, чтобы он был большим любителем читать газеты, но его интересовали новости с западного материка.
“Эквестрийские войска продолжают отступать на юг и к восточному побережью. Неужели это закат тысячелетней державы Эквуса?”
Такими вот не обнадёживающими строками начинается заголовок. Но всё же, его интересовало, кое-что другое.
“Идут ожесточённые бои за столицу Северяны, обе стороны несут огромные потери, станет ли это концом марксистского эксперимента или же коммунистам улыбнётся удача?”
Кольт отложил газету в сторону, тяжко вздохнув, после чего, взяв чашку со свежезаваренным чаем и сделал глоток, насладившись его вкусом.
Тут в дверь раздался стук, и в кабинет вошла горничная, юная кобылка, не старше 20 лет.
— Господин Белов. – Обратилась к нему, со всем уважением, кобылка. – Гости ждут вашего появления в гостином зале.
— Благодарю, Зоя, я скоро буду.
Горничная слегка поклонилась генерал-лейтенанту и, выйдя из кабинета, закрыла за собой дверь.
Вот и настал момент встречи. Жеребец поднялся с кресла, одёрнув свой китель, расправляя, чтобы не было складок на нём, и зашагал в сторону гостиного зала особняка.
Генерал-лейтенант Фёдор Белов, был потомственным дворянином старой Северяны. Как и многие другие, ему пришлось покинуть свою Родину, после поражения в короткой гражданской войне.
Ныне, он поселился в Аквелианской республике, которая ещё несколько лет назад, была королевством. Благодаря тому, что бывшие аристократы Северяны, сохранили во Второй Аквелианской Революции нейтралитет, они могли спокойно рассчитывать на дальнейшую спокойную жизнь, уже при президенте. Белов жил в небольшом наделе, в округе Аквилы, столицы Республики. Скромно, конечно, по сравнению с теми наделами, которые у него были при царе, но выбирать не приходилось.
Вместе с соратниками из Белого движения, он создал организацию СБО (Северянское Белогвардейское Общество), в которое принимались все, кто участвовал в гражданской войне, на стороне белогвардейских формирований. И таких было тысячи. Пони, что некогда представляли цвет нации, гордость офицерства, стали теперь изгоями для собственной страны.
Ежемесячно, СБО проводило собрания. В этот раз, оно было внеплановым, по настоянию Белова, что пользовался немалым авторитетом у соратников.
Наконец, дойдя до дверей гостиной, он ещё раз поправив китель, и нажал на ручку копытом, отпирая дверь.
Войдя внутрь, он взглянул на сидевших там кольтов и кобылок. Цвета их формы рознились от полков, в которых они некогда служили. Белые цвета, черные, акриловые. Но всех их объединяла общая идея. Ненависть к коммунистам, что отняли у них всё. Однако, сегодня тема собрания, могла посеять разлад в их рядах.
— Здравствуйте господа и сударыни офицеры. – Обратился к собравшимся пони, генерал, проходя в комнату и садясь за стол, что стоял в центре зала. Его поприветствовали стоя, отдавая воинское приветствие, согласно старым воинским уставам.
— Вероятно, вы все задаётесь одним и тем же вопросом. По какой причине я собрал вас здесь так рано? Я не стану тянуть с ответом и буду откровенен. Я собрал вас, чтобы обговорить ситуацию, которая складывается на нашей Родине. – Генерал дал своим словам дойти до разумов соратников и лишь, затем продолжил. – Столица в осаде, пылают города и страдают невинные пони. Не только в Северяне, но и по всей Эквестрии. Страшный враг нынче пошёл войной на наше Отечество. И как бы тяжело мне не было, я прошу вас, дорогие соратники, мы обязаны помочь в войне с чейнджлингами.
Офицеры переглянулись между собой, после сказанного генералом. Подобное заявление их немало удивило. За их плечами были как победы, так и поражения в боях с коммунистами. И они никак не могли ожидать, что от них будут ждать поддержки для красных.
Одна кобылка, молодая единорожка, вскочила со своего места и обратилась к Белову.
— Господин генерал, позвольте с вами не согласиться. – Решительно заявила тёмно-зелёного окраса кобылка. – Каждый из нас проливал кровь своих соотечественников, что обманула и извратила красная пропаганда, каждый из нас терял родных и друзей, которых сразили пули коммунистов. Большинство из нас были там, с вами, когда мы опрокинули шеренги красногвардейцев под Коньзанью и обратили их в бегство. Но принцесса предала нас, когда решила отозвать своих солдат и позволить коммунистическому правительству существовать. С чего бы нам теперь выступать против чейнджлингов?
Она была права. Победа под Коньзанью, была для Белых ключевой. Она позволяла развить наступление и выйти к столице, Принцессину, что ныне зовётся Сталионградом. Но из-за неожиданного отвода Эквестрийских дивизий, этого не произошло. Хорошо организованные, но малочисленные белогвардейцы постепенно были оттеснены и загнаны в Петерсхуф, откуда им пришлось спешно проводить эвакуацию на кораблях.
- Что ж, я отвечу на ваш вопрос, сударыня. – Начал спокойным тоном, Фёдор. – Вы ещё молоды, поэтому не застали то время, когда Эквестрия впервые столкнулась с королевой Кризалис и её роем. Тогда, должна была состояться свадьба принцессы Ми Аморы Каденцы и будущего принца Кристальной Империи, Шайнинга Армора. Именно в тот момент, Кризалис, притворившись невестой, напала на Кантерлот. В том нападении, пострадало множество пони. И некоторые из них были буквально высушены до смерти. Для чейнджлингов, живые существа — это источник пищи и залог выживания, они не находят ничего лучше, кроме как взять это с помощью силы.
Некоторые из старших офицеров закивали в ответ на слова генерала, прекрасно помня те события, свидетелями которых они оказались.
— Почему бы вместо того, чтобы с ними сражаться, не предложить королеве сотрудничество? Она вряд ли станет отказываться от помощи тех, кто имеет опыт в сражении с коммунистами. – Молодые офицеры были с более горячим темпераментом, нежели более опытные и старшие по званию. В основном, они составляли костяк той группы антикоммунистов, которые призывали к более решительным действиями, нежели сидеть в чужой стране и устраивать бесполезные собрания.
Вот и эта кобылка не унималась, пытаясь повлиять на решение генерала.
— Королева Кризалис хитра и коварна. Если она и примет нашу помощь, то это будет лишь мнимое принятие нас, как равных. Её цель, это порабощение всех пони. А сейчас, она более чем уверена в своей победе и не нуждается в нашей помощи. – Ответил всё так же спокойно генерал. Он давно уже понял, что не стоит тратить слишком сил на то, чтобы переубедить молодую часть СБО. – В любом случае, я вас не принуждаю. Просто хочу сказать, что в Северяне гибнут не только коммунисты, но и обычные жители. Сколько должно пролиться северянской крови, чтобы до нас дошло, что надо действовать?
Ему никто не ответил. Даже молодая единорожка, что минуту назад, уверенно говорила о помощи для Кризалис, села на своё место, опустив глаза в пол.
— Вот что, господа и сударыни офицеры. Время дискуссий закончено, настало время выбора.
**
— Вперёёёёд!!!
— Урааааа!!!
Громогласный боевой клич красноармейцев разнёсся сквозь шум сражения, и отряды солдат вновь поднимались в атаку, покидая укрытия среди разрушенных домов.
Уже в третий раз Сталионградский танковый завод переходил из копыт в копыта. Занимаемый то силами Красной армии, то силами чейнджлингов.
Сейчас, северяне в очередной раз пошли на штурм цехов, чтобы выбить от туда неприятеля. По наступающим пони, сразу же был открыт огонь из окон и различных обломков построек, что служили укрытиями для пехотинцев. То и дело, серые фигуры появлялись на глаза, делая выстрелы, и вновь прятались за укрытия. Красноармейцам приходилось вести огонь на бегу, то и дело, залегая под пулемётными очередями жуков.
Волков, со своим вторым номером, катили пулемёт за собой и залегли вместе со всеми. Кольт заметил удачное укрытие, за обломками и, указав на них своему напарнику, подползли к нему, подкатив “Максим” и развернули его для ведения ответного огня.
Перебираясь из укрытия до укрытия, короткими перебежками, до них добралась ротный комиссар. Быстро упав к пулеметчика, пока пули свистели над её головой и врезались в кирпич и деревянные опоры.
— Подавите огневые точки неприятеля, чтобы наши товарищи смогли подобраться ближе, выполнять! – Поскольку, в ротах, как и во всём батальоне, не осталось командиров выше старшин, то обязанность ротного комиссара была взять командование на себя. Сейчас остатки стрелкового батальона, подчинялись Исаевой, по крайней мере, до тех пор, пока не заменят погибших комротов и комбата. Если конечно заменят.
— Будет сделано, товарищ комиссар – Отозвались пулемётчики, и Волков незамедлительно припал к своему инструменту войны, пока второй номер подготовил пулемётную ленту и зарядил в “Максим”. Они открыли огонь на подавление, чтобы заставить врагов в окнах спрятаться и дать возможность своим подобраться ближе. Пулемёт затрещал, обрушив град пуль на огневые точки. Кого-то нерасторопного удалось даже сразить. Волков отчётливо видел, как брызнула светло зелёная кровь чейнджлинга.
Как только противники спряталась в укрытиях, избегая ответного пулемётного огня, штурмовые отряды начали подбираться ближе, либо ползком, либо короткими перебежками. Штурмовые отряды были вооружены новейшими автоматами ППШ, а поверх формы были ещё стальные нагрудники, что служили лучшей защитой от осколков и иногда даже пуль, хотя полностью защитить бойца, они, всё же, не могли.
Подобравшись достаточно близко, штурмовики приготовили гранаты, земнопони сорвали с них чеку и, замахнувшись, бросили, а единороги, подхватив своей магией, точно направили их прямо в окна к противнику.
Гранаты тут же взорвались и теперь, комиссар вновь подняла бойцов в атаку.
Вновь, с громогласным “ура”, красноармейцы поднялись с земли и продолжили бежать, по направлению к заводу.
Пони ворвались внутрь, и завязался ближний бой. Чейнджлинги встретили пони ожесточённым сопротивлением. Солдаты кололи друг друга штыками, били прикладами. Лилась как красная, так и светло-зелёная кровь.
Постепенно, врагов начали теснить. Чейнджлинги отстреливаясь, отступали дальше в цеха, занимая оборону в залах, где ранее пони Сталионграда трудились над военной техникой.
Теперь же, некогда уважаемый за качество завод, превратился в руины, на которых уже не первый день велись бои.
Красноармейцы продвигались всё дальше, теперь первостепенную роль играли штурмовые отряды. Ибо, только у них было оружие, которое годилось для сражений в помещениях и на близких расстояниях. Кинув гранаты снова к позициям противника, штурмовики бросились в атаку, при поддержке нескольких единорогов, которые могли поставить небольшой щит на кратковременный срок, так они, вновь, прорвались к позициям жуков и выбили их, заставив отступать дальше.
Но, несмотря на это, штурм Сталионградского танкового завода не был лёгкой прогулкой. То и дело, бойцы слышали до жути знакомое жужжание крыльев и в эти моменты, на них налетали враги со вторых этажей.
Тем не менее, спустя около полтора часа, красноармейцы занимают весь завод, с цехами, выбив неприятеля, заставив, вернутся на прежние позиции. У бойцов была краткая передышка, чтобы перевести дух.
Комиссар была заляпана светло-зелёной кровью, как и многие другие. Но так же имелись и раненые, которым уже оказывали помощь медбратья и медсестры.
— Занять оборону в цехах. Жуки не дадут о себе забыть. Наверняка попытаются вновь выбить нас с позиций, мы должны быть готовы к контратаке. Связист, радируй в штаб сообщение, что завод снова под нашим контролем. Уже в который раз. – Тихо проговорила последние слова, с некой горечью. Батальон становилась всё меньше, и пополнение для неё сейчас было роскошью. И подобная ситуация была у всех защитников столицы. Но они продолжали сражаться и выполнять приказы командования. Сталионград обязан выстоять.
Командование Красной Армии, теперь располагалось в недостроенном Дворце Советов. Однако верхние этажи были наиболее уязвимы к артобстрелам и бомбардировкам, поэтому, всю администрацию и командование перенесли на первые и подземные этажи.
Невскому приходилось координировать действия своих дивизий, основываясь на докладах связных. А сообщений приходило более чем достаточно. Помимо того, что ситуация каждый раз менялась.
Красную армию удалось выбить из пригородов лишь к концу второго дня, после отхода с линии обороны на реке Северяна. Ныне же, сражения шли, практически, за центральные районы города. И бойцы, пока что, удерживали свои позиции. Даже если им и приходилось отступать, то лишь для перегруппировки и ответной контратаки.
— Товарищ комдив, сообщение от комиссара Исаевой. Она и её роты успешно отбили Сталионградский танковый завод в Таганском районе. – Сообщает один из связистов, как только с ним связались с передовой.
Очередные изменения пришлось наносить на карту самостоятельно. Невский стирает, обозначенное синим карандашом, силы чейнджлингов, что заняли Сталионградский танковый завод и помечает красным, силы Красной Армии.
— Какие новости из Краснознамённого района? – Спрашивает Невский у связиста.
— Пока без изменений, противник продолжает наступать, но части, расположившиеся в Краснознамённом удерживают его.
— Хорошо, держите меня в курсе, если вдруг ситуация поменяется. – Кивнул кольт, присев на стул и сняв фуражку, вытер копытом пот со лба.
Ситуация ухудшалась с каждым днём. Противник не мелочился, и всё больше сил прибывало в город, чтобы подавить сопротивление. От мехкорпусов осталось не так много танков, поэтому их рассеяли по оборонительным позициям. А Т-34 и КВ осталось совсем единицы, их стали ценить как золото и пускать в бой только в веских случаях, когда надо ликвидировать прорыв или совершить решительную контратаку.
Но мысли Невского были не только о ходе битвы. С тех пор как все силы отступили в столицу, он ни разу не получил известий от Цветаевой. Она должна была вернуться со своим мехкорпусом, но от связистов он ни разу не слышал ничего, что было бы с ней связано. Прошло уже 4 дня, и Алексей начинал думать о худшем.
Она была для него большим, чем просто товарищ или сослуживец. И, к сожалению, до войны он ей не успел в этом признаться, а после было уже не до этого. Её семья погибла во время бомбардировок чейнджлингов и она ожесточилась, после этого. Он никогда себе не простит, если с ней что-то случится.
Но из раздумий его отвлекло очередное сообщение, поэтому, все мысли о своей безответной любви, он отложил на потом.
Война ждать не любит.
**
Кабинет генерального секретаря соединялся с генеральным штабом, дабы Панцушенко мог в любой момент расспросить о ситуации на фронте. Сейчас, он принимал у себя Нестора Лунина, выслушивая его доклад.
— Не пора ли прибегнуть к плану, Нестор? – Поинтересовался у главкома, генеральный секретарь.
Лунин поднял взгляд на своего старого друга и покачал головой, в отрицательном жесте.
— Рано, Вася. В этом деле нельзя спешить, иначе всё пойдёт насмарку и мы, скорее всего, проиграем. – Ответил ему Нестор, разъяснив спокойно, ещё раз, причину, по которой он не торопится. Но так же, главком не раскрывал всех деталей, будто опасаясь, что лишние подробности могут навредить.
Пока что, не полная откровенность, лишь заставляла Василия, слегка нервничать. Хоть тот и доверял решениям Лунина, но приближение противника к центру города не могло не настораживать. Панцушенко лишь вздохнул, поправив копытом очки.
— Хорошо, Нестор, я лишь надеюсь, что ты знаешь, что делаешь. Спасибо за доклад, можешь возвращаться к своим обязанностям.
Нестор отдал ему честь и, развернувшись, вышел из помещения. Сразу же за дверью, он оказывается в штабе. Кольт возвращается к остальным командирам, что координировали действия своих частей через связистов.
Нестор кинул мельком свой взгляд на карту, приметив новые изменения. Сталионградский танковый завод снова в их копытах, но при этом в нескольких других районах, красноармейцам пришлось отступить с занимаемых позиций, под напором наступающих чейнджлингов, но дальше противнику продвинуться не удалось.
Главком глянул на часы. Стрелки показывали полвосьмого. Осенью темнеть начинало раньше, поэтому в это время, на улице начинало заходить солнце, и темнота брала своё.
— Товарищи командиры. – Произнёс Нестор, привлекая тем самым к себе общее внимание подчинённых. – За сегодняшнюю ночь, подконтрольные вам части, должны отойти на новый рубеж обороны, который будет теперь расположен на Площади Революции.
Командиры переглянулись между собой, не особо понимая смысла, чтобы отступать ещё дальше в центр города. Высказаться решил Невский.
— Товарищ главком, частям ещё по силам удерживать противника на занимаемых рубежах. К чему приближать фронт ещё ближе к Дворцу Советов?
— К тому, что противник подтягивает к городу всё больше сил. Не сегодня, так завтра, они прорвут оборону, и тогда мы потеряем солдат и технику, для удержания города. Понимаете теперь, товарищ Невский? – На заданный вопрос, комдив лишь кивнул, спустя минуту осмыслений сказанных слов. – Мы не можем позволить себе такого, поэтому, необходим новый рубеж обороны, которым и будет являться Площадь Революции.
Нестор осмотрел всех командиров и, убедившись, что больше возражений не последует, отдал последние распоряжения и велел подчинённым, довести приказы до солдат. За ночь, они были обязаны отступить к центру города.
**
Роты на Сталионградском танковом заводе всё ещё занимали оборону, не покидая своих позиций. Приказ из штаба пришёл час назад, но Исаева не спешила уводить солдат, её беспокоило то, что противник давно не показывался и не пытался их снова выбить отсюда. А она не горела желанием терять солдат в отступление, с преследующим противником. Им дали на всё практически всю ночь, к утру, они обязаны были быть уже на Площади Революции.
Красноармейцы, что не следили за округой, позволили себе немного расслабиться и разбавить обстановку песнями, хоть и не слишком громко.
“Верю в тебя, дорогую подругу мою,
Эта вера от пули меня темной ночью хранила...
Радостно мне, я спокоен в смертельном бою:
Знаю, встретишь с любовью меня, что б со мной ни случилось...”
Волков, со своим напарником, расположились с пулемётом на втором этаже, найдя там неплохое местечко для огневой точки.
— Везёт же им. Они там распевают, а мы сидим тут и таращимся в темноту. – Проговорил с сожалением второй номер.
— Ты предпочёл бы спеть сам? – Поинтересовался Волков, покосившись на напарника.
— Хах, я фальшивил бы, только курам на смех. Я просто хотел бы часок другой вздремнуть, даже под завывания товарищей. – Они какое-то время помолчали, вновь вглядываясь в темноту ночи, в поисках каких-то подозрительных движений. Но так ничего и, не обнаружив, напарник вновь обратился к Волкову.
— Тебя, кстати, как зовут? Обороняем столицу уже четвёртый день без сна и отдыха, а толком даже не познакомились.
— Олег, родительское имя “Лаки”, а тебя? – Посмотрев на второго номера, спрашивает Олег Волков.
— Квайт Хоррор, рад знакомству, Олег. – Улыбнувшись, говорит бирюзовый жеребец, со светло-персиковой гривой.
— Ты эквестриец? – Выгнул бровь, в удивлённом жесте, Олег. – И почему тебя назвали “Тихий ужас”?
— Нет, я не из Эквестрии, родился я в Ставропонье, а что же касается самого имени…веришь ты или нет, но когда я родился, я выглядел, мягко говоря, не лучшим образом, поэтому моя матушка не нашла лучшего определения. – Оба кольта разразились смехом от этой истории. Квайта она ничуть не смущала, раз тот решил ею поделиться с товарищем.
— Тебя правда такое устраивает? Впервые вижу соотечественника, кто добровольно оставляет…подобное имя.
— Из уважения к своей матери. Святая кобыла, в одиночку и хозяйство поддерживала и меня растила, чтобы я потом ей помогал. – Ответил с улыбкой Квайт, вновь возвращая взгляд в темноту, чтобы на всякий случай убедиться, что всё так же чисто.
— В одиночку? Как же так, а что с отцом? – Удивился Волков, когда напарник ему рассказал про мать одиночку.
— Отец погиб в боях с Белыми. Вступил в красную гвардию, во время Революции, так и не вернулся. – С тоской произнёс Квайт. – Матушке отдали тело, и она захоронила его, не далеко от дома. Интересно, как она там? Ставропонь тоже занят жуками, как и все населенные пункты по ту стороны реки. – Многие задавались этим вопросом. У многих были семьи в городах, что теперь заняты врагом.
Олег похлопал его по плечу, в утешительном жесте.
— Мы отобьёмся, вот увидишь, ты обязательно вернёшься к своей матери, и будешь помогать ей по хозяйству.
— Спасибо за поддержку, я просто опасаюсь худшего…- Но тут он прервал разговор, ибо был не уверен, показалось ли ему, что в темноте что-то мелькнуло, или нет.
— Что такое? – Олег, настороженный переменной своего товарища, тоже начал вглядываться в темноту. Приходилось чуть ли не щуриться, чтобы разглядеть наверняка.
И не зря.
В темноте, они приметили тёмные фигуры, крадущиеся в ночи к заводу.
— Дискорду под хвост тихую ночь, называется. – Выругался Олег, дернув затвор пулемёта, когда Квайт зарядил пулемётную ленту. – Противник на двенадцать часов!!! – Выкрикнул пулемётчик и сразу же открыл огонь, чтобы наверняка привлечь внимание остальных красноармейцев и заставить врагов залечь, давая время занять оборонительные позиции. Чейнджлинги, всё же не оставили этот завод в покое и предприняли четвертую попытку занять его окончательно. Очередная ночь пройдёт под пулями и снарядами.