Аликорноволомка
Глава 21
— Я должна быть абсолютно, на все сто уверена, что Вы полностью готовы с нами работать, — сказала Твайлайт Тайм Тёрнеру. — Этот проект совершенно секретен. Так что не распространяйтесь. Никто снаружи не должен знать о нем до того, как он будет завершен. Заработок будет... феноменальным, но работа будет длительной, сложной и имеет дело с чрезвычайно загадочными обстоятельствами, так что будут риски. Вы УВЕРЕНЫ? — Она распахнула крылья и наклонилась вперед, глядя на земнопони широко раскрытыми глазами, держа нос в дюйме от него.
Тайм Тёрнер сглотнул.
— Ну... Я... д-да, — ответил он. — Нам с Дёрпи нужны деньги, чтобы... ну... начать... Я просто немного нервничаю. Я впервые работаю для королевской семьи.
Твайлайт фыркнула.
— Не беспокойтесь, — сказала она. — Как только мы начнем, то очень быстро станем товарищами по команде, уверяю Вас. — Она кивнула ему и другим работникам, которых выбрала. — И я хочу, чтобы так и оставалось. Я не хочу, чтобы Вы били поклоны, расшаркивались и повторяли "Ваше высочество", когда следует кричать "Бегите, щас рванет! — Это вызвало нервное хихиканье у собравшихся кобыл и жеребцов.
— Я так понимаю, нас собираются изолировать? — спросил кто-то.
— Да, — Твайлайт прошла мимо. — Мы будем работать и ночевать прямо здесь, в крыле Старсвирла Бородатого и в соседнем крыле для персонала. Мы постараемся сделать удобства максимально комфортными. Мистер Инк Спот — она указала на своего жениха, который кивнул головой в знак приветствия, — будет нашей, ну, нашей внешней связью. Всё внутри или снаружи должно проходить через него или меня.
— И надолго нас изолируют? — обеспокоенно спросил Тайм Тёрнер. — Я думал, работа будет длиться одну неделю.
Твайлайт закусила губу.
— И да, — ответила она, — и нет...
А пока Твайлайт стремилась создать, спроектировать и построить доказательство концепции, которая вполне могла бы изменить мир, механизмы и рычаги правительства Эквестрии, в особенности тайные механизмы королевского двора Эквестрии, продолжали вращаться. Махинации, заговоры и планы продолжали сливаться воедино, движущие винтики совершенно не обращали внимания на безмерность великих событий вокруг них и, даже если бы и обращали, то они им были бы совершенно безразличны.
Природа политического механизма заключалась в том, что на самом деле не было согласованного расположения деталей... и многие наборы шестерен, шкивов и рычагов работали в противоречии с другими. По большей части, пока мастер-часовщик, известный как "Селестия", следил за делами, весь несоответствующий часовой механизм продолжал работать или, по крайней мере, не вызывал слишком серьезных проблем. Но если кто-то оступится, некоторые из этих скрежещущих, конфликтующих частей поскорее уберут якоря и начнут раскачиваться внутри, то там, то сям заклинивая механизмы и искривляя части, вызывая быстро нарастающий хаос.
Имея это в виду, повествование переходит к рассмотрению двух таких болтающихся по замку Кантерлота частичек. Эти двое встречались в небольшой нише, в стороне от проторенных дорог, но не слишком далеко, где стражники или персонал редко патрулировали, так что они могли быть абсолютно уверены, что их не подслушают или станут шпионить с помощью магии. Замок был полон таких маленьких слепых зон, по крайней мере, так утверждал старший из двоих, и за годы опыта он каждую нанес на карту. Опять же, он так сам утверждал.
— Наконец-то ты соизволил вернуться, мальчик мой, — сказал герцог Блюблад своему своенравному сыну. — Фортуна племени Единорогов и клана Блюблад никого не ждут.
Принц Блюблад (1) безразлично посмотрел на своего отца.
— Интересно, как они только умудрились дождаться того момента, когда я вернусь с моей прогулочки на яхте, — сухо сказал он.
Сразу после той ужасающей встречи не с одной, а с двумя разъяренными принцессами, принц Блюблад принял мудрое решение успокоить нервы, и отправился на своем личном дирижабле в небольшой отпуск. Далеко-далеко от столицы. Неделька-две, проведенные на прибрежном солнце, чудесно исцелили его нервы.
К сожалению, он всего час назад вернулся домой, а его дорогой папенька уже делал все возможное, чтобы свести весь отдых на нет.
— Подерзи мне еще тут, — сказал герцог. — Ты ничего не делаешь, только деньги тратишь да баклуши бьешь, а наследие семей единорогов тем временем чахнет. У тебя что, совсем амбиций нет?
— Нет, — честно ответил принц Блюблад. — И если бы у тебя была хоть капля здравого смысла, у тебя бы их тоже не было.
Старший единорог покраснел.
— Да никогда...
— А стоит, отец. Это весело, — сказал принц, лениво нюхая ближайший цветок в вазе. — Честное слово, отец, подумай. Мы королевских кровей. У нас есть дворянские титулы, дома, особняки и королевское жалованье... мы всю жизнь могли бы только и делать, что бездельничать и тратить деньги, и никогда бы не обеднели. Да простаки нам только СПАСИБО скажут, если мы станем проводить свою жизнь как гулящие транжиры, вместо того, чтобы грузить корону законопроектами, указами и предложениями, которые их только расстраивают. Разве возвращение нашей семьи или какой-то там семьи единорогов на трон сделает наши подушки мягче, а вино — слаще?
Теперь лицо герцога Блюблада стало ярко-алым.
— Щеголь ты несчастный, — фыркнул он. — Как мои чресла только произвели такого сына... — он прервался. — Учти, мальчишка, ты либо внесешь что-нибудь помимо своего красивого личика и чека ухода за волосами, в благосостояние и амбиции этой семьи, — прошипел он, — либо я лишу тебя доступа к семейному фонду, так что тебе не хватит кредитного рейтинга даже одолжить ложку сахара у соседской посудомойки.
Принц Блюблад сглотнул, но сумел (в основном) сохранить хладнокровное выражение лица.
— Я же не сказал, что не стану помогать, — сказал он.
— Вот и хорошо, — герцог Блюблад нахмурился. — Наша первая попытка взять эту новую принцессу под контроль была... менее чем удовлетворительной, — сказал он. Затем хмыкнул и немного изменил позу: у него все еще были довольно серьезные синяки. — Подчинить себе наглую маленькую кобылу, выдав ее замуж в приличную, дисциплинированную семью единорогов, явно не выйдет. Так что нам придется попробовать другой подход к уменьшению ее власти...
— Подорвать ее народную поддержку, — монотонно сказал принц Блюблад.
— …Подорвать ее народную поддержку, — ухмыльнулся герцог Блюблад. — Значит, ты все-таки слушал.
— Едва ли, — ответил принц. — Ты, папенька, с пони, которые тебе не нравятся, борешься по четырем стратегиям: отдать их в семью со строгой дисциплиной, отправить их в какую-то дыру, разорить их или испортить их репутацию. Все твои умные планы — это та или иная комбинация четырех стратегий.
— Не сломано — не чини, — сказал герцог Блюблад.
Его сын ничего не сказал, но думал много. Он вспомнил судьбу одной из своих младших кузин, жизнерадостной молодой кобылки, которая рассердила его отца своей "спесивостью". Герцог Блюблад сделал из нее пример, уговорив ее отца выдать ее замуж за жеребца, который был известен среди сплетников своим жестоким поведением... много пил и так сильно бил служанок, что они все были в синяках.
Жаль только, всё закончилось печально: во время их медового месяца жениха съел крокодил. Все говорили, что это было трагическое событие, абсолютная чистая случайность, но Блюблад всегда считал подозрительным, что свадебным подарком Селестии оказалась поездка в Зебрабве вместе с билетами на круиз по кишащей крокодилами реке Амейрзонке. И Блюблад был совершенно уверен, что не существовало никакой зебрийской свадебной традиции, которая требовала бы, чтобы жених молодоженов сел на стул, свисающий с носа лодки, с вереницей "везучих" рыбок на коленях ... Молодая вдова, по указу Селестии, в конечном итоге унаследовала каждый цент состояния ее покойного мужа, а также его королевскую стипендию (еще больший удар для поместья Блюбладов), и теперь весело тратила все это на поездки по миру и написание бешено популярной серии рассказов о ее приключениях.
Затем был случай, когда он пытался испортить репутацию кобылы, распространяя скандальные слухи. Кажется, её звали Сапфир... Дорогой папенька, по-видимому, никогда не слышал поговорку "плохой рекламы не бывает". Так вот, эта кобыла распространила нарастающий скандал на всю Эквестрию, а сама сделала себе карьеру в поп-музыке, которая теперь буквально процветала за счет ее возмутительного поведения.
Были еще солдаты, которых он пытался сослать на какой-то Создателем забытый пост на ледяном Севере — которые каким-то образом оказались переведены на пост в нескольких сотнях миль к востоку, в ослепительно зеленом оазисе Кристальной Империи. Был еще раз, когда он поклялся, что определенные слуги никогда больше не будут работать в Кантерлоте. Он был верен своему слову: они перестали работать в Кантерлоте. Потому что были слишком заняты тратой лотерейных выигрышей.
Принц Блюблад был бабником, неженкой, обалдуем и трусом, но идиотом, фактически или теоретически, не был. Половина причины его ссоры с отцом заключалась в том, что уже к двенадцати годам ему стало очевидно, что кругу заговорщиков его отца настоящие заговоры ни разу не по зубам. Они воображали себя великими шахматистами, хотя на самом деле они противостояли настоящему манипулятору, не имея за плечами ничего, кроме чемпионата по игре в блошки в школе.
Многие махинации герцога Блюблада заканчивались одинаково: его потенциальные цели повышали, переводили на шикарные должности в другом месте, им смягчали приговоры, выносили "наказания", о которых жертвы при других обстоятельствах могли только умолять... маленькие промахи, ошибочки в документах, хитрые слова от короны, и пока отец "мстил", его невинные жертвы каким-то образом всплывали в другом месте нетронутыми. И все это время принцесса сидела с этой невыразимой улыбкой...
Но опять же, многим из них не повезло. Всегда намного легче что-то сломать, чем починить: его дорогой папенька оставил довольно длинный след из сломленных пони и испорченных жизней, а Селестии, несмотря на всю свою хитрость, приходилось его догонять и собирать все его сломанные игрушки... и даже будучи до жути сильной, она не могла всё исправить. Недаром низшие классы боялись лорда Блюблада как личность, которая могла по прихоти сделать жизнь пони несчастной очень надолго.
Затем он вспомнил последнее злоключение своего отца и содрогнулся. Когда тронный зал взорвался космическим пламенем... Это было доказательством того, что даже терпение Селестии не бесконечно. Это было все равно, что в середине хода обнаружить, что твой соперник по шахматам внезапно решил заняться кикбоксингом.
— Ты меня вообще слушаешь? — рявкнул герцог Блюблад. Принц вырвался из задумчивости.
— Что?
— Ты уже пять минут в упор таращишься, — сказал герцог Блюблад. — Честное слово, у тебя в черепе нет ничего, кроме лака для волос и джина?
Принц Блюблад обиженно фыркнул.
— Ну и что же ты говорил?
— Я говорил, — сказал герцог с притворным терпением пони, имеющего дело с недалеким, — что нам придется использовать более... рассредоточенную тактику, чтобы заставить принцессу Твайлайт подчиниться.
— То есть, нам придется нападать на неё через посредников, чтобы принцесса Селестия и принцесса Луна не узнали, кто виноват.
Герцог Блюблад хмыкнул, но отрицать не стал.
— Нам представилась редкая возможность, — сказал он. Он достал из своего дорогого пиджака конверт и передал его принцу Блюбладу. Принц открыл его и обнаружил внутри кучку дешевых поляроидных фотографий; он принялся перебирать их, приподняв бровь. — Твайлайт Спаркл в последнее время суетится в королевской библиотеке, — продолжил герцог Блюблад. — Она почти забаррикадировалась в крыле Старсвирла Бородатого и безостановочно работает над каким-то проектом — видимо, что-то связанное со слушаниями с этими космическими тварями. И так уж случилось, что она совсем забыла убрать эти фотографии с рабочего стола.
— И что мне с ними делать? — удивленно спросил принц Блюблад.
— Взгляни на них, мальчик. Некоторые из этих фотографий можно было бы, скажем так, неправильно истолковать, если их правильно подправить... — герцог ухмыльнулся. — А это как раз то, что нам нужно. Ты свяжешься со своими никчемными дружбанами из бульварной прессы и уговоришь их написать статью. Я там набросал несколько советов для твоих питомцев чернильноносых.
Блюблад скептически осмотрел фотографии. Он как раз заметил "предложения", написанные на полях.
— Никто на это не купится, дорогой отец, — сказал он. — Даже эти паршивые Barnyard Bargains не настолько тупы, чтобы поверить в такие сказки.
— Неважно, — сказал герцог. — Идея состоит в том, чтобы засыпать нашу цель сотнями обвинений... чтобы их было столько, что ни один пони не смог бы сесть и разобраться. Повторяй идею достаточно часто, и она сама по себе наберет обороты. Прямо сейчас сирые и убогие в восторге от ее новизны и думают, что она "одна из них", потому что вышла из грязи в князи, якшается с крестьянами и выходит замуж за пони ниже своего недавнего статуса. В конце концов, из-за огромного количества "вопросов" пони станут шептаться, и общественное мнение начнет обращаться против нее. Как минимум, они превратят ее в ходячую развалину.
— Это нетрудно сделать, — пробормотал принц Блюблад, вспоминая рассказы о некоторых из самых эпических психах любимой ученицы Селестии. И, следовательно, это неплохая стратегия, уж придется признать. Но все же он не забыл с презрением фыркнуть. — Вот только каким крабом я заставлю бульварных отбросов плясать под мою дудку?
Герцог Блюблад холодно улыбнулся сыну.
— Ты, мальчик, мне зубы не заговаривай, — сказал он. — Ты годами забиваешь колонки сплетен и бульварные газетенки рассказами о себе. Ты думаешь, что пока выглядишь как такой себе глупенький бабник, никто не возложит на тебя ответственность и не будет ожидать от тебя каких-либо действий.
Принц Блюблад сглотнул. Попадос.
Это было правдой. Принц Блюблад всегда... сознательно пренебрегал имиджем, который создавал. Он регулярно оскорблял пони, сознательно избегал могущественных и влиятельных, сближался с другими королевскими бездельниками и изо всех сил старался попасть на первую полосу в виде безответственного тусовщика-повесы...
Затем, два-три года назад на Гренд Галлопнг Гала, это ему довольно неприятно аукнулось. К принцу Блюбладу прицепилась явная карьеристка (2). Уж он наразвлекался, вел себя как полнейший хам и унижал ее весь вечер, но в конце концов роли поменялись, когда она словесно разорвала его на куски перед всей элитой Кантерлота, а потом искупала его в торте, как циркового клоуна. Он горел желанием отомстить этой гадкой золотоискательнице... пока сама принцесса Селестия не отвела его в сторону и не сообщила, что он жестоко оскорбил Носительницу Элемента Щедрости, одну из величайших национальных героинь Эквестрии и фаворитку Короны, и что она глубоко расстроена и разочарована.
Блюблад тогда чуть не обделался. Существовали низшие, средние и высшие касты, а также существовали пони, которые были выше любой кастовой системы и находились за ее пределами, которые относились к собственной категории, которая делала их буквально неприкосновенными. Носители Элементов были именно на этом уровне. Они были низкого или среднего происхождения, не имели богатств, не имели социального влияния по рождению и были тесно связаны с тайными силами, которых сами принцессы не смели коснуться. В каком-то смысле Твайлайт Спаркл спустилась ниже по социальной лестнице, став принцессой. Вести с Носителями Элементов социальную войну было все равно, что стучать палкой по стопке наземных мин, а принц Блюблад, который со своими умышленными выходками провел весь вечер, неосознанно выстукивая на ней барабанное соло.
Нет, принц Блюблад сжег все свои мосты много лет назад. Он был в натянутых отношениях с Селестией, с Элементами Гармонии и со всеми пони, которые хоть как-то были с ними связаны. Он лишь надеялся, что незаметно выполнит папенькин план, тихонько удерет и будет надеяться, что, когда конские яблоки обрушатся на ветряную мельницу, он останется в зоне, относительно свободной от брызг.
— Смотри галстуком не подавись, мальчик. Притворяйся бесполезным простофилей сколько влезет, мне все равно. Только не жди, что я тебе стану подыгрывать. С этого момента, недооцененный ты мой, ты будешь приносить мне только пользу.
Блюблад прокашлялся.
— Еще будут приказы?
— Нет. Пока накорми газеты, — ответил герцог. — И если вспомнишь какие-нибудь пикантные слухи о Твайлайт Спаркл или ее дружках, разрешаю тебе их использовать.
"Разрешает он мне," — мрачно подумал принц Блюблад. Было очевидно, кто чей поводок держит в этой семье.
— У меня есть другие точки зрения, с которыми я буду работать со своими связями в респектабельных СМИ, — продолжил герцог, стараясь выразить в голосе презрение. — Через несколько недель, когда прессе надоест использовать ее друзей и семью в качестве боксерской груши, она будет более чем готова сотрудничать. А чем больше она будет сотрудничать, тем меньше мы её будем прессовать. Будет слушаться, никуда не денется. — Герцог посмотрел на свои карманные часы. — Чтоб уже завтра были готовы заголовки, мальчик. Не разочаруй меня. — Сказав это, он повернулся и ускакал по заброшенному коридору.
Блюблад тихо застонал про себя от отвращения и сунул конверт в карман пиджака.
— Так вот что значит быть в высшей лиге, — подумал он.
Был щеголем с командиром в роли отца — а стал лакеем злодея из дешевого сериала. Он лишь мог надеяться, что последствия не разлетятся с идеальным единообразием.
1) Существовало невероятно длинное и утомительное объяснение того, почему сына герцога следует называть принцем, но у принца Блюблада от одной мысли на эту тему начинала болеть голова. Если честно, все, что ему было важно, это то, что в довольно юном возрасте ему удалось найти многословный прецедент в какой-то геральдической книге и убедить "тетушку" Селестию реализовать его. До этого ему предстояло называться "дофином", что оказалось крайне неудобно, когда он поступил в начальную школу, поскольку более остроумные ученики издавали пищащие звуки и бросали в него крекеры в виде золотых рыбок, когда учитель не смотрел.
2) Явная потому, что, в отличие от любой женщины в его реальном кругу общения, она стремилась быть рядом с ним.