Пять двадцаток на четыре

Глава 5. Последний шанс купить

Джек не будет сегодня доволен жизнью. Что ж, пора с этим покончить, пора одеваться и встретиться с ним на кухне. Я надеваю нижнее белье и смотрю на одежду, в которой был вчера. Ну вот и удручающая мысль: – «эта одежда не подходит для девушки». Я прикусываю губу – называть себя девушкой настолько жутко, что у меня по спине пробегает дрожь. Ух, потребуется некоторое время, чтобы привыкнуть, это точно. Ну и черт с ним, я сейчас просто накину халат, а о приличной одежде позабочусь позже.

Я иду на кухню и сажусь за стол. Мне не хочется начинать завтрак до того, как Джек освоится со своими новыми переменами – не хочу, только начав обжаривать бекон, все бросать, потому что Джек проверил свою промежность и теперь бегает по дому, крича, переворачивая столы и поджигая себя. К тому времени, как я смогу его успокоить, мой оставленный без присмотра бекон, вероятно, сгорит, и тогда весь мой день будет испорчен! Не стоит рисковать, если вы хотите знать мое мнение.

Так что я просто сижу за столом и барабаню пальцами по дереву, ожидая, когда Джек войдет. Я сижу, время бежит, и я уже собираюсь встать и пойти посмотреть, что он делает, когда, наконец, слышу, что он идет по коридору. Джек появился в халате, под которым все еще находится пижама. Он потягивается, когда входит; мне кажется, что он выглядит довольно спокойным – должно быть, он еще не заметил изменений. – О, привет, Дэш, никогда не видел тебя так рано.

Забавно, что в последние два дня он по-прежнему называет меня Дэйвом большую часть времени, но он также начал так часто называть меня Дэш... Я не знаю, было ли последнее намеренным или просто бессознательным. Я хочу сказать, что это было сделано намеренно, в свете нашей нынешней ситуации, но разве он не начал использовать это имя прежде чем мы даже поняли, что изменились? Погодите, а когда началась эта история с именем? Хммм, мы должны выяснить это позже, прямо сейчас у нас на носу более серьезные проблемы. – Да, Джек, я не мог уснуть и решил просто встать пораньше.

Джек подходит и включает кофеварку. – Да, дай угадаю, ты видел, как меняется наше новое тело, а потом не мог снова заснуть, верно?

Я моргаю. Подождите, Джек знает об изменениях? Я ожидал увидеть огонь, крики и разбитые окна, когда он узнает об этом. Очевидно, у Джека оказалось больше силы духа, чем я думал, и я открываю рот, чтобы убедиться, что мы на одной волне. – Эм, да, можно так сказать. Я так понимаю, ты сделал то же самое, да? У тебя все в нормально с этим... с переменами?

– Ну, я не заметил, пока не проснулся, но да, я думаю, что все в порядке.

– О, ничего себе. Я думал, что ты действительно расстроишься.

– Нет, не расстроился. Немного шокирован, конечно – я имею в виду, что стоял перед зеркалом минут пять и просто смотрел; надо же хорошенько разглядеть, понимаешь?

Это становилось неловким. – Эээ, да...

– Это безумие – видеть что-то подобное на своем собственном теле, кажется таким странным иметь такое…

– Дааа, конечно.

– В конце концов я взял ручку и начал копаться там, внизу; странные ощущения.

Чё. – ...

– Не пойми меня неправильно, я много раз щупал своих животных. Я имею в виду – лошади любят, когда ты берешься за это место обеими руками и делаешь им хороший глубокий массаж, понимаешь?

Я рад, что не поел – меня чуть не стошнило. – Эээ, Джек, это вроде как СМИ, Слишком Много Информации, чувак.

– Чепуха! Каждый хороший фермер знает, что нужно ощупать их, когда у него есть такая возможность. Я имею в виду, помнишь, на этой неделе я сказал, что у нашей кобылы Сары там была инфекция, и мы ее лечили? Ну, я бы никогда не заметил, что у нее инфекция, если бы не оглядел ее там и не заметил неприятный запах.

– О боже, Джек, это просто отвратительно… Подожди, Сара? У нее не было инфекции  «там»… Ты сказал мне, что у нее была инфекция на нижней части ноги... – с внезапным осознанием я смотрю вниз и стягиваю халат с ноги. – Черт возьми, Джек, у нас копыта.

– Ммм, да? Решил, что сегодня утром это было очевидно. – Джеку явно не хватает слов.

– СРАНЬ ГОСПОДНЯ, копыта! – Я наклоняюсь, чтобы получше рассмотреть их. Мои руки все еще были совершенно человеческими, но вся нижняя половина моей ноги была на сто процентов лошадиной. Мое человеческое колено поднялось выше, и лодыжка была там, где обычно находится человеческое колено – с этого места моя голень была покрыта тонкой, изящной голубой шерсткой, и она переходила в голубое копыто у основания. – О боже, это действительно странно, это, типа, более чем странно! Когда это случилось?!

Джек начинает говорить очень медленно. – Ты хочешь сказать мне...

– О, ого, эта штука очень твердая, – говорю я, тыча в нее вилкой, которую беру со стола.

– ...что ты НЕ ЗАМЕТИЛ... – продолжает Джек.

– По крайней мере, мы все еще можем ходить на них, – замечаю я.

Джек стоит теперь всего в полуметре от меня – ...ЧТО У ТЕБЯ БЫЛИ КОПЫТА?! КАК МОЖНО НЕ ЗАМЕТИТЬ ЧТО-ТО ПОДОБНОЕ! ТЫ ЗНАЕШЬ, ЭТО, ТИПА БОЛЬШОЕ ДЕЛО!

Джек прав, черт возьми – и как я не заметил? Ну, я думаю, что у меня были другие вещи на уме –  знаете, потеря моего мужского достоинства и все такое. – Эээ, да, извини, Джек, я так и не удосужился проверить.

– Я понимаю, если бы ты забыл ключи. Не замечать, что твои носки разного цвета – я могу понять, но не заметить, что ты ходишь на копытах? Серьезно, чувак?

Подождите секунду. О, черт. Это означает, что Джек не знает о других изменениях. Проклятье, я надеялся, что мы закончим этот неловкий разговор. Может быть, мне не стоит говорить Джеку сейчас, пусть он еще немного насладится жизнью мужчины.

Джек смотрит на меня и качает головой: – Господи, Дейв, ты иногда такой идиот.

Ну, тогда ладно, приятель, иди ты тоже на хрен. Я собиралась быть милой.... – Эй, Джек, сделай одолжение, проверь основание своего хвоста.

Джек поднял глаза. – Что?

– Проверять. Основание. Хвоста. – Я делаю паузу на несколько секунд, – мне кажется, что-то там изменилось. Просто поверь мне, сейчас я повернусь и закрою глаза, а ты спустишь штаны и проверишь основание своего хвоста.

Джек склонил голову набок и на секунду задумался: – Ммм, хорошо, наверное? Это странная просьба. Какого рода перемены я должен искать?

Я поворачиваюсь и закрываю глаза. – Просто поверь мне, чувак, не волнуйся, это займет всего секунду.

Мои глаза закрыты, но я слышу, как он слегка шаркает (о, эй, я действительно замечаю, что его шаги звучат как топот копыт, не могу поверить, что не заметил этого раньше!), наконец, я слышу, как он расстегивает свои пижамные штаны, а затем как они падают на пол.

Я жду. Проходит добрых десять секунд, а сзади меня не доносится ни звука. – Ммм. Джек? Ты в порядке? – Я открываю глаза и медленно оборачиваюсь, Джек стоит там, глядя вниз на то, на что поклонники Эпплджек клопали в течение многих лет. Это место выглядело более или менее похожим на мое, хотя я признаю, что это было действительно странно – видеть эту штуку на своем друге. Затем я понимаю, что Джек просто застыл на месте, глядя туда, поэтому я подхожу и кладу руку ему на плечо. – Эй, помнишь, как ты смеялся надо мной за то, что я не заметил, что у нас теперь копыта? Эх, хорошие были времена.

Прикосновение моей руки к его плечу, казалось, перезагрузило его мозг, и Джек немедленно подпрыгнул на полметра в воздух, а затем начал пятиться назад в гостиную, размахивая перед собой руками, как будто он пытался отпугнуть жука, который приземлился на его живот. О, и я уже упоминал о криках? О боже, эти крики.

– Джек...

– AAAAAAАААААААА СНИМИ ЭТО С МЕНЯ, СНИМИ ЭТО!! ААА!!!

– Джек, это не паук, это всего лишь вагина. – Мой мозг подтверждает, что да, да, это была самая странная фраза, которую я когда-либо говорил.

– AAAAAAАААААААА… –  крик Джека обрывается, когда он сразу же теряет сознание и падает прямо на ковер в коридоре.

Я подошел посмотреть, в порядке ли он – ну, я думаю посмотреть, в порядке ли ОНА. Черт возьми, к этому будет трудно привыкнуть, но я действительно не мог продолжать называть Джека мужчиной, особенно когда его штаны сняты и гениталии видны; эти складки обычно довольно характерны, когда дело доходит до определения пола. Я останавливаюсь на мгновение и думаю про себя. – Хммм, знаешь что? Нахрен это. С этого момента я использую женские местоимения для обозначения Джека, и я ожидаю, что она сделает то же самое относительно меня. Надеюсь, мы привыкнем к этому.

– Эй, подруга, ты в порядке? Нефигово ты грохнулась. – Никакого ответа. Я пинаю ее в голень, но все равно ничего. – Ага, ты без сознания. Отлично...

Ну, может, это поможет мне с завтраком. Я поворачиваюсь к бессознательному телу: – Эй, я съем твои хлопья, хорошо? Ты ведь не против, правда? Отлично, спасибо! – Хм, а где она держит хлопья? А, вон там лежит мешок с чем-то.

Я иду в гостиную и подхожу к белой сумке, прислоненной к стене. Я открываю ее и заглядываю внутрь. – Йоу, Джек, что это за хлопья? – Я знаю, что она не может ответить, но разговор с ней меня забавляет. Так же как и называть ее – «она», ха-ха, она была бы так зла, если бы проснулась и услышала сейчас мои мысли. В любом случае, хлопья выглядели хорошо, что бы это ни было. Я несу пакет к столу и насыпаю в миску.

– Хочешь хлопьев, Джек? Хотя лично мне сегодня не хочется молока. Да, только сухих хлопьев и стакана апельсинового сока будет достаточно для этой кобылки. – Я смеюсь, несу хлопья в гостиную и включаю телевизор. Когда я назвал себя кобылкой, волосы у меня на затылке встали дыбом, но, думаю, технически это было правильно. Я отбрасываю хвост в сторону и нахожу способ сесть на диван, не прищемив мой новый любимый придаток, затем откидываюсь назад и кладу копыта на кофейный столик. – Эй, Джек, ты всегда говорила, что на стол ноги класть нельзя, но как насчет копыт? Это ведь нормально, правда? – Ах, хорошая шутка. Мне действительно не следует шутить по поводу всего этого, но абсолютная абсурдность ситуации довольно забавна.

~~~~~~~

Проходит несколько часов, а по телевизору почти ничего не показывают. Была какая-то новость о необъяснимом взрыве возле Сиэтла, что-то о старом книжном магазине, что посреди ночи взлетел на воздух от какого-то странного взрыва, который произошел внутри. Однако я не обращаю особого внимания на эту историю, так как занята завершением списка покупок и поеданием хлопьев. Я решаю, что узнаю, когда Джек проснется, потому что она снова начнет кричать. Поэтому несколько удивительно, когда чувствую, как мои мохнатые уши поворачиваются и улавливают слабый шум из другой комнаты. Джек наконец просыпается, но я не слышу криков из соседней комнаты. Я слышу плач.

Я откладываю карандаш и тру лоб. Я не уверена, что утешение лучшего друга в связи с потерей им пениса было главой в книге «вещи, которые друзья делают друг для друга», но я действительно единственная, кто может помочь ей пройти через это. Я встаю и открываю дверь в коридор, чтобы увидеть Джек, что лежит там, плача, отвернувшись и смотря в стену. Я опускаюсь на колени рядом с ней и кладу руку ей на плечо.

– Послушай, Джек...эээ.. – Черт, я совершенно не представляю, к чему клоню. Я буквально не знаю, что сказать. К счастью, Джек вмешивается и спасает меня, не дав договорить.

– Это, это нечестно. Почему, просто почему... – слова Джек прерваны ее рыданиями.

– Не знаю, ни в чем из этого нет никакого смысла. Мы не знаем, почему это началось, мы не знаем, почему это произошло именно с нами, мы не знаем, как это вообще возможно, и мы не знаем, каков будет конечный результат. Черт возьми, мы даже не знаем, с кем еще это могло произойти, в нашем положении могут оказаться сотни людей.

Джек вытирает слезы с глаз – тот факт, что она не одна, казалось, успокаивает ее. – Ты правда так думаешь?

Я пожимаю плечами. – Ну, я имею в виду, что если бы у кого-то были средства для такой сумасшедшей трансформации, как эта, я думаю, что они нацелились бы больше, чем на двух человек. Было бы расточительством заниматься только нами.

– Почему ты думаешь, что с нами это сделал кто-то другой? – Джек принимает сидячее положение, но по-прежнему не поворачивается ко мне лицом.

Я поднимаю бровь. – Что ты имеешь в виду? Конечно, кто-то сделал это с нами – что, ты думаешь, мы сделали это сами с собой?

Джек тянется назад и чешет шею, когда я сажусь позади нее. Я замечаю, что ноготь на ее среднем пальце стал намного больше и толще, чем обычно, напоминая мне, как выглядел мой палец вчера. – Ну, я просто не знаю, почему кто-то сделал это с нами. Я имею в виду, что мы пара пара обычных людей. Зачем кому-то понадобилось заниматься нами? Кажется почти вероятным, что мы должно быть сделать что-то сами, чтобы это началось. Я просто не знаю, Дэйв, – Джек поворачивается ко мне, – и вообще, я не знаю, должен ли я все еще называть тебя Дэйвом? Это мужское имя, оно не очень подходит к сегодняшним событиям, не так ли?

Я смеюсь: – Да, я собиралась спросить тебя о том же. Ты предпочитаешь «Джеки» или мне просто держаться «ЭйДжей»?

– Ух, Джеки звучит как имя пятилетней девочки, ну нахрен. Я не знаю, чувак – если хочешь, я думаю, ты можешь звать мне ЭйДжей или просто держаться Джека, если сможешь. Мы можем притвориться, что Джек – это сокращение от Джеки или что-то в этом роде. – Она встает и снова вытирает глаза. – Ну ладно, хватит хандрить, нам надо пройтись по магазинам. В конце концов, женщины любят ходить по магазинам, верно?

– Хорошо, что ты со мной, ЭйДжей, и да, у нас есть работа. Хотя я рекомендую тебе сначала поесть – это будет долгий день. – Я похлопываю ее по спине и иду обратно к дивану, чтобы взять свою миску и пакет с хлопьями, которые я ела.

Джек смотрит на меня, пока я насыпаю себе еще немного в миску и сажусь за кухонный стол. Я уже наполовину съедаю вторую ложку, когда замечаю, что Джек все еще смотрит на меня. – Ээ, все в порядке? – говорю я.

– Что ты там ешь?.. где ты это взяла? – спрашивает она, медленно подходя к столу.

– Э? А, хлопья? – Я указываю на белый пакет, только сейчас понимая, что это немного странно, что пакет чисто белый, без текста или логотипа. Кто покупает хлопья в больших белых пакетах без надписей? – Да, я нашла это в коридоре, пакет был прислонен к стене. Пахло довольно хорошо и выглядело прекрасно, так что я насы...

– Ты ешь сырую люцерну, – решительно заявляет Джек.

Я перестаю жевать и смотрю в миску. Если подумать, то это были довольно странные хлопья – куча сухих, спрессованных зеленых кубиков с какими-то твердыми семенами, смешанными внутри. – Хм... так и есть. Эмм, я так понимаю, это ненормально для людей?

Джек смеется себе под нос. – Нет, совсем нет. Это корм для скота, мы смешиваем его с их обычным зерном, если им нужно больше белка. Люди на самом деле не могут переваривать сырую люцерну – думаю, что они могут есть ростки или что-то еще, но не настоящие семена и гранулы, как эти. Я даже не знаю, как ты ухитряешься жевать семена... – Джек замолкает и ощупывает языком зубы. – Ох. О, Ничего себе. Ну, я думаю, это все объясняет. Знаешь, нам действительно нужно начать делать полный осмотр тела, когда мы просыпаемся.

Я встаю и направляюсь к зеркалу в прихожей. – Ну, и что теперь? Что-то с твоим языком или ... – Я подхожу к зеркалу и заглядываю в рот, – или с зубами. Прощайте, клыки, мне вас будет не хватать! – Я ухмыльнулась, открывая рот шире. Мои клыки уменьшились и немного сдвинулись от передней группы зубов, которые, вместе с коренными зубами кажутся немного больше. Я закрываю рот и смотрю на свое лицо целиком. Теперь, когда я гляжу на него, то вижу множество небольших изменений, и в целом я выгляжу совсем по-другому. Все лицо стало более женственным, глаза блестят, кожа гладкая, а нос и челюсть начали слегка выпячиваться. Ну и, конечно, блестящая радужная грива и лошадиные уши. Их трудно не заметить. К счастью, большая часть моего лица была похожа на человеческое, но имела очень девчачий вид. Ну, может быть, это и к лучшему, у нас впереди был целый день покупок, и что там говорила ЭйДжей? Женщины любят ходить по магазинам? Хе-хе, ну, вот и проверим.

~~~~~~~

Ехать в «Волмарт» оказалось труднее, чем ожидалось. Засунуть копыта в теннисные туфли было достаточно трудно, но нажимать на педали новыми нижними конечностями, управляемыми лодыжками было еще хуже. Не помогло и то, что даже сесть я смогла с трудом, засунув хвост в штаны. Сидеть нормально было очень больно, так как хвост был зажат, так что мне пришлось сидеть на левом… э-э… боку, я думаю – это было бы подходящее слово. В любом случае, мы наконец-то добрались до «Волмарта» и вошли внутрь, и никто не заметил, что мы не совсем люди. Привратница даже улыбнулась нам и сказала «Добро пожаловать, леди», на что я ухмыльнулась, а Джек стиснула зубы, но, к счастью, ничего не сказала.

– Ну же, Джек, помни, просто улыбайся и кивай. Не делай ничего, чтобы привлечь к себе внимание...  – На мне толстовка с капюшоном и джинсы. Немного жарковато, учитывая, что сейчас начало мая, но мне нужен капюшон, чтобы прикрыть уши и спрятать большую часть волос.

– Клянусь Богом, если какой-нибудь подросток присвистнет мне вслед, я за себя не ручаюсь, я начну бить и не остановлюсь, пока не увижу кровь. – На Джек джинсы, спортивная куртка и бейсболка. Она спрятала уши под волосами и использовала головной убор, чтобы удержать все это на месте.

– Это не очень по-поняшному, – говорю я со смехом и начинаю толкать нашу тележку к продуктовому отделу. У нас в списке свежей зелени не было, но я все равно начинаю добавлять ее в корзину, она выглядит так чертовски вкусно.

Джек начинает добавлять различные фрукты в корзину. – Да, мне было интересно думать об этом – до сих пор все изменения были только физическими, думаю, что мы почти наверняка не сильно изменились ментально.

– Ха, ты почти разочарована, – говорю я, подняв брови, когда решаю, что у нас достаточно скоропортящихся продуктов, и толкаю нашу тележку к следующей секции.

– О нет, не пойми меня неправильно. Мне очень нравится мой нынешний разум и воспоминания, мне просто было любопытно, вот и все. – Джек вытаскивает список из кармана и направляет нас к проходу с бакалеей, где начинает хватать мешок за мешком муку и сахар.

Я вижу, как она хватает мешки с сахаром, и тянусь за коробками с кубиками сахара. Я не очень разбиралась в лошадях и пони, но уверена, что кусочки сахара – это то, что нам нужно. – Нам, вероятно, понадобится еще один тележка, Джек. А кроме того, если подумать, у нас произошли некоторые незначительные изменения в психике. – На ум пришли мысли о моей недавней любви к радужному хвосту. По логике вещей, этот лошадиный придаток должен был бы меня напугать, но я действительно любила эту штуку; это был прекрасный пример, показывающий, как изменились наши взгляды.

Джек перестает наполнять тележку и смотрит на меня. – Правда? Ты заметила изменения в психике? Ха, поди разберись. Ну, приведи мне пример.

Я чешу голову, чтобы выиграть немного времени – я не уверена, что хочу признаться Джек, что мне действительно нравится тот факт, что внизу я частично пони. Хм, какие еще ментальные изменения с нами случились... о! – Да, Джек, последние два дня ты все время называешь меня Дэш. Как насчет этого?

Джек решает, что муки и сахара у нас достаточно, и двигается к следующему проходу. – Да, думаю, так и было. Я имею в виду, что теперь я делаю это специально, видя, как тебе нужно имя, которое подходит твоей... – Джек замолчал и повернулся, чтобы посмотреть на мою промежность. Я машинально скрещиваю ноги и краснею. – Гхм, с твоим новым «оборудованием» тебе нужно было новое имя. Но, да, кроме этого, я думаю, что единственный раз, когда я называла тебя Дэш, это было нарочно, чтобы посмеяться над твоими волосами и так далее.

Одинокий нейрон выстреливает в моем мозгу, отчаянно пытаясь что-то сказать мне; каким-то чудом он передает сообщение. Я останавливаюсь как вкопанная, когда осознание этого ударяет меня. – Джек... ты называла меня Дэш еще до того, как все это началось. Даже еще до того, как у меня появилась кьютимарка.... Это было на вечеринке по поводу дня рождения! – В моем мозгу все кусочки встали на свои места.

Джек останавливается и смотрит на меня. – Что? Бессмыслица, все началось с кьютимарки, не раньше. Зачем мне называть тебя Дэш до того, как у тебя появилась метка? Повтори, когда это было?

Я подхожу к Джеку и хватаю ее за плечо. – Скотч! Помнишь? Мы пили тот шот, и ты отключилась примерно на полминуты. Потом, когда ты пришла в себя, ты посмотрела на меня и назвала Дэш. Это был самый первый случай чего-то ненормального!

Джек начинает грызть ноготь. – Я действительно называла тебя Дэш? Да, это было странно. Так это и есть ответ? Неужели все это из-за скотча?

Я ударила ее по руке тыльной стороной ладони – Что? Нет, само по себе виски тут ни при чем! Ты отключился и даже не успел выпить виски, помнишь? Это случилось... – мои глаза расширились от дальнейшего осознания, – это случилось как раз в тот момент, когда тебе исполнилось двадцать пять лет! Черт возьми, чувак, может быть, это и было началом всего этого!

Джек смеется. – Да, потому что все маленькие мальчики превращаются в кобылок в свой двадцать пятый день рождения. Извини, чувак, но это вообще ни о чем, так как эта идея абсолютно бессмысленна. Однако – очко за старание. – Джек поворачивается обратно к тележке, мы были уже возле отдела медикаментов, и она начинает искать обезболивающие и основные средства первой помощи.

Она права – хотя все, казалось, началось с нашего двадцать пятого дня рождения, это ни в малейшей степени не помогло нам, потому что это все еще не имело абсолютно никакого смысла. – Послушай, ЭйДжей, все, что я хочу сказать, это то, что нам стоит подумать об этом, может быть, это часть головоломки.

Джек стряхивает содержимое всей полки с товарами первой помощи в тележку. За покупки будет чертовски большой счет. – Дэш, говорю тебе, возраст – это просто совпадение... если бы это было так, то на Эвана это тоже подействовало бы, и он казался нормальным, когда уходил вчера.

Я моргаю. – Эван? Но его день рождения... – Если подумать, то когда у него был день рождения? Я знал, что он старший брат, но понятия не имел, сколько ему лет и когда у него день рождения.

Джек снова смотрит на меня и вздыхает. – Мы близнецы. Эван старше всего на несколько минут. Извини, что я не сказала тебе раньше, но по какой-то причине Эвану не нравится, когда люди знают о нем это, ему нравится, когда его считают старшим братом. Не любит, когда я напоминаю ему, что мы одного возраста.

Это странно – такой странный факт, чтобы его нужно было скрывать. Ну, у нас четыре дня до возвращения Эвана, если верить тому телефонному звонку. Погоди-ка, а не было ли чего-то странного в этом телефонном звонке? Разве Эван не…

– РЭЙНБОУ ДЭШ!!!!

Какого черта? Мы с Джек застываем на месте, и я чувствую, как мои уши вертятся под толстовкой, пытаясь локализовать крик, который, как я полагаю, теперь был моим именем. Мой мозг снова начинает работать со скоростью миллион километров в минуту: «Как, черт возьми, они догадались назвать меня этим именем? О боже, а что, если это бы тот человек, который ответственен за все это? Что, если у них есть ответы на все вопросы? И как они меня нашли? Это должен быть тот, кто несет ответственность, кто еще может узнать...» – в поле зрения появляется человек, назвавший мое имя. – О.

– О, мамочка, посмотри! Это же Рэйнбоу Дэш!! Ха-ха-ха! Посмотри на ее волосы!  – Симпатичная маленькая восьмилетняя девочка подбегает ко мне и с энтузиазмом указывает пальцем. В поле зрения появляется ее мать, явно смущенная поведением дочери. Я поворачиваюсь к Джек, улыбаюсь и пожимаю плечами. Мы просто должны вести себя спокойно, и все должно было быть в порядке. Я просто притворюсь, что мы оделись для косплея или чего-то еще; надеюсь, они не заметят наши спрятанные уши и то, насколько они реалистичны.

Мать хватает ребенка за руку. – Мне так жаль, она начала оглядываться, когда услышала ваш голос, а потом, когда нашла вас и увидела ваши волосы, она просто пропала! Она действительно любила этот Сериал.

Подождите, она сказала, что пошла на мой голос? Какого черта, я не думаю, что мой голос изменился. Так ведь? Ну что ж, давай попробуем, наверное. – Эй, малыш, да, никаких проблем. – Ха, мне кажется, мой голос звучит так же, как всегда? Может быть, это была такая постепенная перемена, которую я не заметила? Я займусь этим позже. Пора объяснить этой крохе, почему мы так выглядим. – Мы с моей подругой едем на... конкурс костюмов! – Я хватаю Джек за руку, притягиваю к себе и улыбаюсь. –  Передай привет малышке, Эпплджек.

– Привет, сахарок, – говорит Джек со смехом, пытаясь соответствовать роли кого-то, кто слишком старается быть Эпплджек.

– Эпплджек, ты тоже здесь?! – В этот момент малышка кажется скорее шокированной, чем счастливой.

– Давай, милая, оставим девочек в покое, помни, что я говорила о разговорах с незнакомцами. – Мать пытается схватить дочь за руку, но та подбегает ко мне и обнимает за ноги.

Она смотрит на меня. – Вы не должны быть здесь! – Теперь мелкая явно расстроена. Я начинаю беспокоиться, что она может почувствовать, что мои ноги не похожи на ноги нормального человека.

– Ну и зачем тебе говорить что-то такое, дорогая?  – говорит Джек, пытаясь удержать улыбку на лице, хотя очевидно, что она вымучена.

– Вы должны остановить Дискорда! Вы должны вернуться и спасти Селестию! Вы должны это исправить! – В этот момент девочка вся в слезах.

– Ладно, милая, хватит, пошли, – мать пытается оторвать ребенка от моих ног.

– Вы должны найти других своих друзей и остановить Дискорда! Вы, вы должны это сделать! – Малышка всхлипывает, когда ее, наконец, оттаскивают. Я просто продолжаю неловко улыбаться и смотрю на маму.

Глаза мамы выражают извинение. – Мне так жаль, она не знает, что вы, девочки, просто притворяетесь, и она все еще грустит о том, как закончилось этот Сериал.

– Да, да, это был печальный конец. Ну что ж, приятно было познакомиться, мисс. – Я машу рукой, когда родитель и ребенок сворачивают за угол, и слышу, как мать уже ругает ребенка за то, что она так ведет себя с незнакомцем. Я поворачиваюсь к ЭйДжей. – Ну, это было неловко.

Джек не обращает внимания, она глубоко задумалась и уставилась в пол, на то место, где стояла девочка. Наконец она говорит: – Итак... что ты об этом думаешь?

– Что, о девочке? Милый ребенок, хотя я немного волновалась, что она могла почувствовать мои копыта или увидеть мои уши с такого близкого расстояния

Джек поворачивается к тележке и начинает толкать ее к следующему проходу. – Да... она действительно думала, что ты – Дэш.

Я чешу в затылке и иду следом за Джек. – Да, наверное, так и было. Не вини ее – я имею в виду  – волосы и прочее. И судя по всему даже мой голос начинает...

– Я не хочу сказать, что она думала, что ты похожа на Дэш, – обрывает меня Джек. – Я имею в виду, она думала, что ты и есть ТОТ САМЫЙ персонаж. Не клон, не похожий на него, не человек, ставший пони, она думала, что ты и Дэш – одно и то же.

Я закатила глаза: – Да, хорошо, чувак – ей было лет восемь. Она, наверное, думает, что Луна́ сделана из сыра, а детей приносит аист.

Джек продолжает толкать тележку, время от времени останавливаясь, чтобы бросить в нее еще немного припасов. – Дети иногда видят то, что не видят взрослые.

– Ага, ну, я точно не мультяшный персонаж. У меня есть воспоминания о четверти века человеческой жизни, но никаких воспоминаний о том, что я – пони. Я на самом деле не Дэш, это самая глупая вещь, которую я слышала за весь день.

Джек бросает последний пакет бинтов в нашу тележку, а затем покидает секцию медицинских товаров. – Не нужно защищаться, подруга, просто подаю идеи. Это ты хотела устроить здесь мозговой штурм теорий.

Я как раз собираюсь  сделать еще одно язвительное замечание, но когда мы выходили из секции медицинских товаров, мои глаза кое-что заметили. – Эй, Джек, подожди, – я хватаю пакет и читаю вслух. – Универсальная манжета. Этот браслет идеально подходит для детей и взрослых со сниженной силой рук или травмированными пальцами. Просто наденьте манжету на запястье и используйте липучку для удержания предметов. Держит столовые приборы, зубные щетки, ручки или другие мелкие предметы, позволяя людям с ограниченными возможностями рук наслаждаться жизнью в полной мере.

– Черт возьми, эта штука ИДЕАЛЬНО подходит для пони.

Я киваю. – Да, я удивлена, что этих вещей не было в Сериала. Натягивается на копыто, можно использовать, чтобы держать ручки и вилки. Определенно решает для нас много будущих проблем

Я беру две коробки и кладу их в тележку. Джек смотрит на меня. – Только две?

Я приподнимаю бровь. – Нас только двое, сколько ты хочешь?

Джек пожимает плечами, но спорить не стала и снова принялась толкать тележку. – Не знаю, а что, если мы найдем еще таких же, как мы?

– Ну, тогда они могут купить свои собственные чертовы манжеты, эти штуки стоят по двадцать баксов за штуку! – Я смотрю на нашу тележку, переполненную вещами из почти всех секций магазина. Счет должен составить больше тысячи долларов.

Джек смеется. – Трать свои деньги сейчас, на следующей неделе будет трудно что-нибудь купить.

– Туше, – замечаю я, когда мы идет по ряду косметике и мылу. – О боже, Джек. Подожди секунду, мне нужно кое-что отсюда.

Джек смотрит на список и чешет в затылке. – Э, хорошо?

– Ну же, где же он, где же он?... А–ГА!  – Я с победным видом выхожу из прохода, неся бутылку шампуня «Mane 'n Tail».

Джек видит это и смеется. – Серьезно, подруга? Серьезно?

– Да ладно тебе, я всегда видела этот шампунь, и он всегда заставлял меня думать о пони. Теперь я могу купить его и действительно использовать для того, для чего он был сделан!

Джек качает головой. – Ты такая фанатка, – и снова принимается толкать тележку. Вскоре мы подошли к отделу одежды. На проходе развилка, и Джек инстинктивно сворачивает в мужской отдел. Я остановилась и смотрю на каждый проход, обдумывая выбор. – Джек, я проверю женскую секцию, догоню тебя через секунду.

Спускаясь в этот новый проход, я слышу смех Джек. Я не уверена, почему я здесь, юбки и майки не были практичными вещами, чтобы носить их на ферме. Я заворачиваю за угол и натыкаюсь на отдел нижнего белья. Мой разум видит их и издевается надо мной с мыслью: «ха-ха, теперь ты должна носить трусики». – Заткнись, мозг, и вообще-то нет, не должен! Пони не носят НИКАКОГО нижнего белья, ха! – Я ухмыльнулась тому, что смогла перехитрить свои собственные внутренние мысли. Хотя это действительно хороший вопрос. Нужна ли нам вообще одежда там, куда мы направляемся? Я знаю, что в Сериале одежда всегда была необязательной, но как насчет нас, в реальном мире? Мы что-нибудь будем носить? Летом мы, вероятно, могли бы обойтись без ничего, но зимой нам понадобятся куртки и ботинки. Я имею в виду – в январе температура часто опускается значительно ниже нуля.

Подождите, что я говорю. Зима? Январь? Сейчас весна, и как долго мы будем так торчать? Часть меня надеется, что это всего лишь одна неделя, но мой разум хочет отомстить за то, что я победила его раньше, поэтому он решает изобразить реалиста и говорит мне: «Кто сказал, что ты не будешь выглядеть так до конца своей жизни? Вероятно, пути назад уже нет».  Я прикусываю губу и хочу что-то возразить, но ничего не могла придумать. Что бы ни было причиной этой трансформации, оно не подавало никаких признаков остановки, и если мы не знаем, что ее вызвало и почему она произошла, то как мы вообще можем обратить ее вспять? Оставаться наедине со своими мыслями опасно, мне нужно вернуться к Джек.

~~~~~~~

Остальное время в Волмарте прошло довольно спокойно. Окончательный счет составил чуть больше двух тысяч четырехсот долларов, и нам пришлось сказать кассиру, чтобы он отменил наши покупки, разделил счет пополам и позволил мне купить половину запасов, потому что лимит на кредитной карте Джека составлял две тысячи долларов. К счастью, этих припасов нам хватит надолго. После этого мы заскочили в местный университетский книжный магазин, и я побежала туда и купила все учебники, связанные с лошадьми, которые у них были. В итоге я получила атлас анатомии лошадей, несколько книг по ветеринарии, а также полдюжины других книг по правильному уходу, диете, физическим упражнениям и тому подобному. Я не была уверена, что большая часть знаний о настоящих лошадях будет подходить для мультяшных пони, но это было лучше, чем ничего. Нашей последней остановкой был «Фарм&Флит», иначе известный как «универмаг для фермеров».

– Еще раз, почему ты здесь?  – спрашивает Джек, хватая тележку у входа и передавая ее мне. – У меня очень болят ноги от того, что я толкал тележку, теперь твоя очередь.

Я хватаю тележку и смотрю на Джек. Мои ноги тоже начали болеть, но я не думала, что это было от толкания каких-то тележек. Ну, теперь об этом можно не беспокоиться, нужно закончить покупки. – Это не займет много времени, просто нужно купить кое-что для использования вне дома.

Мы пробираемся по главным проходам, хватая гвозди, инструменты, фонари и прочее разнообразное оборудование. Мы как раз шли по проходу товаров для сада и собирали фунты и фунты семян овощей, когда мне показалось, что кто-то ударил меня ножом в спину. – Ай!! – Я бросаю пакет, которую держу в руках, и тянусь, чтобы помассировать спину. Что-то не так. – Ой–ой.

Джек как раз подбирает пакет, который я уронила. – Что случилось?

– Не знаю, но мне больно. Что-то происходит с моей спиной. – Я попытаюсь нащупать, но мне никак не дотянуться. – Эй, если я подниму рубашку, ты сможешь глянуть на мою спину?

– Чувак, ты двадцатилетняя девушка. Я не рекомендую поднимать рубашку в магазине, заполненном мужиками-фермерами. – Джек права; хотя я не думаю, что у меня есть грудь, но раздеваться посреди магазина – плохая идея, учитывая нашу нынешнюю ситуацию.

– Ладно, я быстро пойду в туалет. Встретимся в отделе ухода за животными.

Я направляюсь к туалетам, остановившись только там, где вспоминаю, что туалеты разделены по половому признаку. Я колеблюсь, стоя перед одной из них, на которой была изображена женщина в платье... «Ну, все когда-то бывает в первый раз», – думаю я, открывая дверь.

В ту же секунду, когда я вижу, что происходит внутри, я замираю – там уже находится женщина, которая моет руки в раковине. «Ну что ж, будем надеяться, что я действительно внешне сойду за женщину…», – думаю я, медленно пробираясь внутрь, чувствуя себя извращенцем, пробравшимся в женский туалет. Я прохожу мимо женщины у раковины, чувствуя, что в любой момент она может посмотреть на меня, закричать и спросить, почему я в женском туалете. К счастью, ничего подобного не происходит, и я направляюсь в одну из кабинок, где начинаю снимать верхнюю одежду. Это немного труднее, чем мне казалось – пальцы, казалось, немного потеряли в подвижности. Собирать вещи с полок было достаточно легко, но развязать узел на шнурке моего капюшона – довольно трудно. В конце концов мне это удается, и я стаскиваю толстовку вместе с майкой. Удовлетворенная результатом, я опускаю взгляд на грудь. – А, это теперь иначе.

Ну, хорошая новость в том, что сисек у меня нет. Плохая новость в том, что у меня там больше нет и сосков. Я трачу секунду, чтобы снять штаны и стянуть боксеры, так что теперь я стою без одежды в кабинке. – Нам действительно нужно вернуться на ферму, – понимаю я. Я знала, что дела идут плохо, но это было хуже, чем я думала. Голубая шерстка теперь еще выше по ноге, и боль, которую я чувствую в ногах, сосредоточена в моих старых коленях. Колени переместились чуть ниже моей талии, явно становясь более похожими по анатомии на поняшные. Боль говорит мне, что они недовольны тем, как я использую свои нижние конечности – я не думаю, что они хотят, чтобы я ходила на двух ногах чуть ли не весь день. Помимо изменений в моих ногах, я также замечаю, что мои лобковые волосы стали голубого цвета и распространялись подобно шерстке, покрывая большую часть моего таза. Но есть и плюс – я нахожу свои пропавшие соски! Жаль, что они больше не выглядят человеческими и, кажется, покоятся на каких-то новых холмиках в районе моей талии. Честно говоря, ни одна часть моего таза и нижних конечностей не выглядит в этот момент даже отдаленно человеческой. Бьюсь об заклад, что мое лицо тоже немного изменилось, и я удивлена, что никто еще ничего не сказал мне об этом.

Подождите, а почему я здесь? Ах да, моя спина. Я протягиваю руку назад и пытаюсь нащупать, что там. Я не могу толком разглядеть, что там сзади, но ощупываю все вокруг и действительно ощущаю какой-то костяной гребень, которого раньше не было. Я попытаюсь понять, что это такое. – Какого черта происходит, у пони нет костей на их... погоди, я же пегаска. Крылья. – Я хлопаю себя по лбу, я совершенно забываю о том, кем я становлюсь. У меня растут крылья. – Хм, ну... наверное, это круто? Скоро я смогу летать?  – Я должна признать, что когда я думаю об этом – эта идея дразнит. По крайней мере, этого я жду с нетерпением. Я потеряю свои большие пальцы и последние остатки человечности, но обрету способность летать. Честная сделка, я полагаю.

Ну да, крылья в будущем – это было бы замечательно, но скорость этих изменений действительно довольно тревожна. Я больше не беспокоюсь о том, во что мы превращаемся, но я боюсь, что кто-то в магазине заметит в нас что-то странное и вызовет полицию или типа того. Нам действительно нужно закончить этот поход по магазинам.

Я снова одеваюсь и иду обратно в магазин, теперь полностью осознавая, как мои прото-крылья трутся о майку. Где я сказала Джек встретиться со мной? Отдел ухода за животными? Я пробираюсь туда и нахожу ее в одном из проходов, где она сравнивает гребни. Когда я подхожу ближе, она смотрит на меня и сразу же роняет те, что держала в руках

– Подруга! Что ты делаешь! – Джек наполовину кричит, наполовину шепчет, когда подбегает ко мне.

– Что? – Я сбита с толку, я просто стою здесь.

– Твой капюшон! Ты должна надеть свой капюшон! – Джек отчаянно тянется вперед, хватает мой капюшон и надевает его мне на голову.

– Вот дерьмо, неужели я разгуливала без капюшона?

– Да! Подруга, твои долбаные синие уши видны за километр, так что будь осторожнее. И ты уже не совсем сливаешься со всей этой радужной прической, разгуливающей по фермерскому магазину.

Я смотрю вниз, она права, это была очень глупая ошибка. – Извини, не знаю, как я забыла, голова в облаках и все такое. – Стремясь сменить тему разговора, я указываю на гребни, на которые она смотрела. – А это для чего?

– Для нас, – говорит Джек, слегка покраснев, когда она поднимает их и кладет в нашу тележку.

Я оглядываюсь и читаю надпись. – Гребень для ухода за лошадьми: оставляет шерсть лошади более гладкой, блестящей и хорошо линяющей. – Я оглядываюсь на нее и поднимаю бровь – Джек никогда не заботилась о своей внешности.

– Эй, чувак, мы будем на ферме. Мы должны оставаться чистыми, если хочешь отличать себя от настоящих лошадей, которые там живут.

Это напоминает мне… – О, у меня вряд ли будут с этим проблемы. Почти уверена, что ни у одной из ваших лошадей... нет крыльев.

Джек поднимает брови, а затем с усмешкой толкает тележку немного дальше по проходу. – Так вот из-за чего была боль в спине? Ах ты, сукин сын, у тебя будут крылья. Что я получу? Ничего. О, подожди, я получу «выносливость земнопони» – вуху, это действительно захватывающе.

Я смеюсь. – Ну, это – и ты можешь очень хорошо выращивать урожай!

– Я уже могу выращивать урожай очень хорошо! Уже двадцать пять лет!  – отвечает Джек, и она вскидывает руки вверх, наполовину раздраженная, наполовину удивленная.

Я моргаю. Она права, ферма Джека и Эвана выращивала лучшую кукурузу в округе. И была полностью органическая, никакие другие фермы в регионе не могли выращивать урожай так хорошо без ведер удобрений и химикатов. Но Джеку и Эвану это всегда удавалось.

– Ооооо, я беру одну из них! – Я отрываюсь от своих мыслей и вижу Джек, держащую странный металлический предмет. – Зацени это, Дэш –  «Этот очиститель копыт помогает удалить самые твердую почву, грязь и снег. После регулярной обрезки кожа вокруг копыта остается мягкой и нежной» –  разве это не звучит полезно?

Я представила, как пробегаю одним из них по своим копытам и слегка царапаю кожу вокруг них. – О боже, это звучит потрясающе, – киваю я и тянусь, чтобы взять вторую коробку для себя.

– Эм, девочки, чем могу помочь?  – раздался рядом неряшливый голос. Волосы на моей шее встали дыбом, когда я медленно поворачиваюсь, чтобы увидеть крупного дородного служащего магазина, стоящего в нескольких метрах от меня со скрещенными руками. Как много из нашего разговора он слышал?

– О... привет. Нет, мы с подругой просто собираем кое-какие вещи для ее фермы, вот и все.

– Хорошо, тогда дайте мне знать, если вам что-нибудь понадобится. – Он медленно разжимает руки и идет прочь.

Джек с трудом сглатывает и поворачивается ко мне. – Так, вероятно, нам следует закончить это поскорее.

– Агась. – Я снова смотрю на список, там было еще несколько десятков вещей, но я чувствую, что мы должны пропустить их и убраться отсюда, пока еще можем. Дерьмо, на самом деле была одна вещь, которую мы не могли пропустить. – Одна штука осталась, Джек. Медикаменты для фермы. Знаешь, где это?

Джек кивает и ведет нас туда – это короткий проход, и с одной стороны прохода находятся несколько маленьких стеклянных холодильников, в которые лежат десятки стеклянных бутылок. Джек открывает холодильник и начинает читать этикетки.

– Ладно, давай посмотрим, Лошадиный энцефалит, да, мы не хотим им заразиться... Стригущий лишай? Гниль копыт? Грибок белой линии? Лошадиный стрептококк?

Джек начинает передавать бутылку за бутылкой, чтобы я клала их в тележку. Я читаю на одной этикетке: «Вакцина против энцефаломиелита лошадей: ТОЛЬКО ДЛЯ ЖИВОТНЫХ». Я хмурюсь на секунду и кладу бутылку в тележку. – Эй, Джек, разве тебе не нужна ветеринарная лицензия на это?

Джек смеется. – Ха-ха, ты шутишь? Эта штука не предназначена для потребления человеком, поэтому правда не регулируется; любой может купить его. К тому же довольно просто использовать – я вводил кое-кому из наших новорожденных такую штуку. – Джек делает паузу и протягивает еще несколько бутылок. – Хочешь вакцину от лошадиного ботулизма? Да, я думаю, что пойдет. Да, я возьму и это. – Джек наконец закрывает дверь холодильника, ее руки переполнены ветеринарными препаратами и вакцинами.

Мне пришлось прикусить язык, чтобы удержаться от смеха. – Ты понимаешь, насколько все это безумно?

Джек улыбается, когда она складывает все бутылки в тележку. – После того, как мне пришлось проснуться не того пола, увидеть, как ты ешь люцерну, и научиться ходить на копытах, я думаю, что мой мозг просто сказал «Нахрен все», и перестал сомневаться в безумии того, что происходит вокруг нас.

– Знаешь, теперь, когда ты упомянула люцерну – прямо сейчас это звучит действительно хорошо. – Я хлопаю себя по животу и вспоминаю, как вкусно это было сегодня утром.

– Да, я как раз думала о том же. Давай выбираться отсюда, я умираю с голоду.

Я толкаю тележку к кассе, пока Джек рассказывает о другой зелени, которая есть у них на ферме, и которую она не может дождаться, чтобы попробовать. – О, и у нас есть льняное семя  – не могу дождаться, чтобы съесть. Я всегда вижу, как мои лошади сходят с ума от этой дряни, так что она должна быть очень вкусной для... – Я толкаю Джек под ребра, чтобы заставить ее заткнуться. Я разгружаю тележку, а эта старуха-кассирша находится всего в нескольких метрах от меня, и я не хочу, чтобы она слышала о том, как мы не можем дождаться, чтобы поесть льняного семени.

Джек понимает сообщение и помогает разгрузить тележку. Пока я ждала, как кассирша просканирует все, я замечаю фермерский журнал на соседней полке. – Ооо, никогда раньше не слышала про «Equus», – говорю я, хватая экземпляр журнала. Судя по всему, это был журнал для владельцев лошадей, на обложке находится черный жеребец, а текст на обложке обещает статьи о том, «как обеспечить, чтобы шерсть вашей кобылы оставалась блестящей» и «как определить, является ли эта шишка на боку признаком болезни».

Джек кажется таким же заинтересованным, как и я. – Оу, открой страницу двадцать три! Десять замечательных советов для поддержания хвоста в чистоте!

– ГМ. Это будет стоить четыреста пятьдесят два доллара двадцать три цента. – Кассирша закончила сканировать наши товары и просто смотрела, переводя взгляд с одной на другую. – Вы, девочки, не здешние, не так ли?

Я открываю бумажник и достаю дебетовую карточку: – Нет, мэм, мы просто проезжали мимо, и нам нужны были кое-какие припасы для нашей фермы дома. – Я протягиваю руку, чтобы просунуть свою дебетовую карту через считывающее устройство. Сделав это, я оттягиваю рукав на несколько сантиметров назад, обнажив голубой мех на тыльной стороне запястья, поднимающийся вверх по руке. Черт возьми, это что-то новенькое.

Кассирша видит это так же, как и я, и громко ахает. Ох, э, это было плохо, дерьмо, дерьмо, дерьмо. – О, хех, моя подруга и я в костюмах для... шоу... которое мы показываем детям... в больнице. – Есть смысл, верно?

Джек шагает вперед и начинает быстро хватать пакеты с нашими оплаченными товарами. – Да, да, мы делаем это для больных лейкемией. Очень, очень грустно на самом деле, мы делаем то, что можем!

Кассирша ничего не говорит, но и не протестует, когда я ввожу свой ПИН-код, плачу за товар, и мы быстро выходим из магазина прежде, чем она успела задать нам вопрос.

– Чуть не попались.  – говорит Джек, когда двери открываются.

– Да, спаслись просто чудом. Ну, по крайней мере, мы закончили с покупками и... – я выхожу на улицу, и свежий воздух ударяет по моим чувствам, словно кирпичная стена. Я открываю рот и просто начинаю говорить то, что чувствую: «...низкое давление семьсот сорок два миллиметра ртутного столба, Ветер от южного к юго-западному семь узлов, фронт низкого давления, идущий с севера, сталкивается с фронтом высокого давления в двадцати пяти километрах к востоку отсюда».  Я останавливаюсь и моргаю. – Ну, сюда приближается та еще гроза, Джек.

Джек останавливается и таращится на меня, приподняв бровь. – Ты читаешь это со своего телефона или просто откуда-то, откуда я не вижу?

– Не телефон, я читаю… эмм… воздух, наверное. Ты не чувствуешь этого? – Я искренне удивлена, эти факты были так же ясны для меня, как и то, что сейчас был день.

Джек смеется и, подхватив свои сумки, направляется к машине. – Нет, нет, я не могу. Но я ведь не становлюсь погодным пегасом, верно?

 – Думаю, что нет. – Я следую за ней к машине и помогаю ей загрузить вещи, но мои мысли заняты другим. Это имело смысл, что я могла очень хорошо читать погоду прямо сейчас, так как я была в этот момент наполовину пегасом. Но меня беспокоит не это. Что меня беспокоило, так это то, что мне всегда довольно хорошо удавалось читать погоду. Очевидно, не так хорошо, как сейчас, но все же, у меня всегда был необъяснимый талант к этому.

Я останавливаюсь и протираю глаза. Джек оглянулась. – Что случилось?

Я смотрю на Джек. Неестественно одаренный фермер, который всегда мог выращивать урожай там, где другие нормальные фермеры терпели неудачу. Хмм, я думала, что сегодня у нас был прорыв, когда мы поняли, что все это началось в ту секунду, когда нам исполнилось двадцать пять лет. Но теперь это не совсем так, не так ли? Конечно, физические изменения и промахи с произнесением имени начались именно тогда, но на самом деле все пошло гораздо дальше. Что, черт возьми, здесь происходит? Когда все это началось на самом деле? Я снова смотрю на Джек.  – Это... ничего, я просто думаю о погоде, вот и все. Давай поедем.

Водить – было легче сказать, чем сделать. Как только я сажусь в машину, я понимаю, что не могу вести машину в моем нынешнем виде. Это уже было достаточно трудно, когда у меня был только хвост, но теперь, когда у меня крылья, было совершенно невозможно нормально сидеть на месте водителя. Как я ни стараюсь, я не могу смотреть вперед, не ломая свои развивающиеся крылья и/или хвост. Единственный способ сесть – это повернуться на девяносто градусов и опереться плечом о спинку кресла. Это прекрасно, но если бы я сделала это, то я не могла бы видеть ветровое стекло, и я на самом деле не могла бы крутить руль, сидя вот так. – Черт возьми, Джек, тебе придется сесть за руль, ты же не пегас, ты должна быть способна справиться.

Джек сидит на пассажирском сиденье, и смотрит на меня. – Э–э... верно, но эта машина – с ручной коробкой передач. Я не вожу машины с рычагом.

~~~~~~~

Два часа спустя, на закате, мы наконец въезжаем на ферму. Мы заканчиваем на том, что занялись чем-то крайне незаконным – я сидела боком на водительском сиденье и жала на педали, в то время как Джек сидел на пассажирском сиденье, крутил руль и наблюдал для меня за дорогой. Это заняло много времени, но мы добираемся до дома, никого не убив. Минус в том, что к тому времени, как мы добираемся до дома, начинается гроза. У Джек нет гаража, поэтому нам приходится распаковать добрых двести фунтов припасов и нести их в дом под дождем. Наконец, когда все оказывается в доме, мы падаем на кухне. Мы измотаны, промокли насквозь и ничего не ели с самого завтрака.

– Ну, по крайней мере, это сделано. Теперь нам не придется долго выходить из дома, – говорит Джек, когда начинает снимать с себя мокрую одежду.

– Да, это здорово, – отвечаю я, снимая обе рубашки, а затем ботинки и джинсы. Я раздеваюсь до одних трусов, протягиваю руку назад и, наконец, просовываю хвост обратно в дыру, которую проделал накануне. Вид моего хвоста снова наполняет меня радостью. – О боже, так гораздо лучше. Я так скучала по тебе, малыш! – Я снова обнимаю свой хвост, обещая никогда больше не держать его в штанине.

Я оборачиваюсь, услышав смех Джек, но она знает, что происходит, она точно так же раздевается и решает вытащить свой хвост из боксеров, чтобы позволить миру увидеть его еще раз. Джек взмахивает своим светлым хвостом туда-сюда. – Ты была права, он действительно мне нравится.

– Ооо да, встряхни тем, что дала тебе Селестия! – Я смеюсь, когда подхожу и обнимаю ее. Обнимать ее приятно, мне не хотелось ее отпускать. Я открываю глаза и смотрю на ее лицо, глаза Джек теперь были определенно больше, чем у любого человека, а рот и нижняя часть носа образовывали начало отчетливой пониподобной морды. Весь этот вид заставлял ее казаться симпатичнее, чем кто-либо, кого я видела раньше, у меня есть странное желание поцеловать ее прямо здесь и сейчас, но это, вероятно, просто эмоция от возвращения домой в целости и сохранности после долгого и трудного дня. – Мы сделали это, Джек. Мы получили все, что нам было нужно! Теперь у нас есть все время мира, чтобы сидеть здесь и разобраться с этим!

– Да, я с нетерпением жду нескольких дней, когда мы не будем бегать, словно нам отрезали головы. И виски, чтобы отпраздновать! Отличная идея, Дэш!

Я отпускаю ее из объятий. Скотч? Я поворачиваюсь и следую за взглядом Джек – бутылка двадцатипятилетнего скотча стоит на другом конце стола. Рядом стоит стакан с напитком, который был на две трети пуст.

Я затихаю и чувствую, как мои уши прижались к голове. – Джек, когда мы уходили, скотча там не было...