Винил и Октавия помогают музыкантам
Эпизод 7. Кансас
Солнечное безмятежное утро. Таковым оно было, казалось, для всего Понивилля, кроме одного пони — его. Проснувшись ещё на заре, зелёный единорог с чёрной гривой, сзади достающей до лопаток, и таким же хвостом стоял и протирал своё пианино, как в дверь бара постучали. В небольшом одноэтажном здании, первый этаж которого был на уровне обычного полуподвала, роме пианиста не было никого: для посетителей было слишком рано, а Треффгарт ушёл на ферму Эпплов за сидром. Гости из Вайташи, приехавшие вчера, зажигали всю ночь, в чём им помогал и пианист. Тогда он почувствовал то, чего не чувствовал очень долго: наслаждение игрой в группе.
Очень давно он играл с школьными друзьями, но потом уехал в Мэйнхеттен. Там он пробовал себя как сольного певца, но его карьера была короткой и молниеносной, как падающая звезда. Почти без денег, он отправился в последнее турне по Восточному побережью. На его концерты приходило с десяток пони, и музыкант уже было опустил копыта, как он приехал в Понивилль. Первое выступление здесь он давал в этом самом баре. Тогда-то Треффгарт и предложил единорогу играть в баре. С этих самых пор прошло почти пять лет.
От размышлений единорога отвлёк очередной стук в дверь. За ней оказалась одна из местных почтальонш, Дёрпи Хувз. Некоторые, почему-то, называли её Дитзи Ду.
— Письмо для мистера Про... билгастона.
— Продилгасона. Спасибо.
Взяв из копыт нерадивой пегаски конверт и закрыв дверь, единорог крайне удивился: на его имя крайне редко приходили посылки, и никогда — письма. Ещё больше он удивился, когда прочитал, откуда было послано письмо:
Кому: ПРОДИГАЛСОН, единорог
Куда: ПОНИВИЛЛЬ, БАР "ЖЁЛТО ПЕРО"
Кто: ЛИВГРЕН И КО.
Откуда: ТОПОНИКА
Распечатав конверт, клавишник прочитал:
"Здравствуй, Продигалсон.
Мы давно с тобой не виделись, и ты многого не знаешь. Если вкратце, то мы заново собрали нашу группу (помнишь, Сарайога называлась?). Так вот, я собрал всех: и Ричи Уили, и Эхарта, и Хоупа, и Стейнхарда. Я знаю, что ты не добился таких высот в Мэйнхеттене, каких представлял себе пять лет назад. Поэтому предлагаю тебе вернуться к нам: нам как раз нужен такой клавишник, как ты.
P.S. Мы нашли старые записи твоей игры на синтезаторе. Это нечто.
С уважением,
Ливгрен."
Увлечённый чтением, Продигалсон не заметил, как в бар вернулся владелец, катя перед собой бочку с сидром. Заглянув через плечо, Треффгарт усмехнулся, чем испугал музыканта.
— Эт те твои дружки из Топоники, от которых ты ушёл? — Бармен закатил бочку под стойку.
— Да. Зовут меня назад. Знаешь что... — Сказал единорог после небольшой паузы, но земной пони перебил его.
— Собираешься к ним вернуться? — Единорог кивнул. — Ты ж знаешь, я тебя здесь не держу. Но задай себе два вопроса: сколько ты с ними заработаешь и почему ушёл от них. И если на битсы тебе начхать, то что ж с музыкой? Почему ты решил вернуться к ним?
— Я переосмыслил своё существование. Я думал, что стою больше один, чем в команде. Ливгрен мне как брат, а я его с остальными кинул, когда уехал.
— То бишь оставаться тут ты не намерен? — Клавишник мотнул головой. — Хорошо. Можешь собирать свои вещи и уходить.
Но Продигалсон не стал ничего забирать, а прямо так, с левитирующим письмом, поскакал на вокзал. Его грива развевалась на ветру.
На вокзале выяснилось, что ближайший поезд, останавливающийся в Топонике, будет очень скоро. Про себя Продигалсон поблагодарил Бога (пианист был протестантом) за этот подарок: его жизнь была пуста, а это письмо вернуло в неё смысл.
Спустя почти шесть часов единорог стоял перед дверью небольшого двухэтажного домика. Коричневое двухэтажно здание с серой крышей не выделялось среди таких же домиков с небольшими двориками перед и за ними, стоящими в ряд вдоль обеих сторон длинной и неширокой улицы. Именно в этом доме они и начали играть рок.
Он постучал в дверь. Через несколько секунд, показавшихся вечностью, дверь открылась. За нею стоял светло-синий пегас с жёлтой, как сено, гривой, похожую на ту, которую он видел у Умана (только короче и с завитыми концами), и таким же хвостом. Под крупным носом красовались ярко-жёлтые небольшие усы (у единорога они были такие же, только чёрные).
Несколько секунд они стояли не шевелясь. Казалось, даже время остановилось. И двинулось оно лишь тогда, когда пони сделали шаг навстречу друг другу и обнялись. Так они и стояли, пока сзади не послышался слащавый голос:
— Лив, кто там?
— Ребят, вы не представляете, кто к нам приехал. — Пегас сделал шаг назад, крылом сделав знак остаться пианисту за дверью.
— Ричи Блэкмори? — Отозвался низкий и тяжёлый голос.
— Не-а. Это наш старый знакомый. — Пегас сделал опустил крыло, и единорог вошёл. В просторной гостиной, кроме их двоих, находились ещё четверо пони: красный единорог с пышной гривой, расчёсанной наверх, и бородой, обрамлявшей подбородок; белый пегас с чёрной гривой и хвостом, напоминавшими гриву и хвост Продигалсона, но объёмнее, и черными густыми усами; и два земных пони. Один был фиолетовым, с лысым и большим лбом, и длинными синими хвостом и гривой. Второй же был ниже всех остальных (другие были примерно равны по росту), с оранжевой шёрсткой, ярко-рыжей и очень длинной (самой длинный среди присутствующих) гривой (когда он стоял, то она волочилась по земле) и таким же хвостом. Также у него была самая длинная борода.
— Продигалсон! — Коротышка (и обладатель слащавого голоса) стремглав голову проскакал через комнату и прыгнул на клавишника. Оба, без сомнения, выкатились бы из дома, если бы второй единорог не подхватил их магией и не перенёс в центр комнаты. Когда пианист встал, к нему по очереди подошли все остальные в комнате и обнялись.
— Прод, а почему ты вернулся? — Голос у Ливгрена был приятным и немного низковатым.
— Я... Я не знаю. Недавно к нам в бар заезжала одна группа, и им требовался клавишник. Я играл с ними всю ночь и почувствовал снисхождение Божье (оба пегаса и зелёный единорог перекрестились), что мне надо вернуться.
— Знаешь, а мне это напомнило сюжет из Байблии, про блудного сына. — Сказал второй единорог.
— Да, мне тоже. Есть силы записать песню? — Продигалсон посмотрел в окно: на улице уже было темно.
— Да, почему бы нет. Все согласны? — Ливгрен посмотрел на остальных: все кивнули. — Но для начала я покажу тебе твои старые записи. Пошли в подвал.
Пока все обустраивали подвал для записи песни, клавишник прослушивал свои старые записи на древнем магнитофоне. Отобрав одну хорошую мелодию, он сказал:
— Попробуем записать с первого раза? — Получив утвердительный ответ, группа встала по местам: Ричи Уили (красный единорог) вместе с Ливгреном встали с гитарами, Хоуп (белый пегас) крыльями подхватил бас-гитару, Эхарт (фиолетовый земной пони) сел за барабаны, Продигалсон встал за клавесин, наколдовав пальцы для нажатия на клавиши, а Стейнхард (коротышка) встал у микрофона. Он должен был подпевать клавишнику. Продигалсон нажал кнопку записи на магнитофоне.
Carry on my wayward son,
For there’ll be peace when you are done
Lay your weary head to rest
Don’t you cry no more
После проигрыша Продигалсон включил ту самую запись с его игрой на пианино.
Once I rose above the noise and confusion
Just to get a glimpse beyond the illusion
I was soaring ever higher, but I flew too high
Though my eyes could see I still was a blind man
Though my mind could think I still was a mad man
I hear the voices when I’m dreamin’, I can hear them say…
Carry on my wayward son,
For there’ll be peace when you are done
Lay your weary head to rest
Don’t you cry no more
Masquerading as a man with a reason
My charade is the event of the season
And if I claim to be a wise man,
It surely means that I don’t know
On a stormy sea of moving emotion
Tossed about I’m like a ship on the ocean
I set a course for winds of fortune, but I hear the voices say…
Carry on my wayward son,
For there’ll be peace when you are done
Lay your weary head to rest
Don’t you cry no more
Во время проигрыша Стейнхард взял в одно копыто бубен и начал на нём играть. Клавишник же пару раз вставал за литавры, случайно оказавшиеся рядом.
Carry on, you will always remember
Carry on, nothing equals the splendor
Now your life’s no longer empty
Surely heaven waits for you
Carry on my wayward son,
For there’ll be peace when you are done
Lay your weary head to rest
Don’t you cry
Don't you cry no more
No more!
— Получилось здорово. Кто за то, чтобы оставить? — Все согласились с Лингреном.
Всего месяц с небольшим пройдёт с этого момента, когда группа Кансас выпустит новый альбом, который очень тепло воспримется публикой, а песня Carry On Wayward Son достигнет таких успехов, о каких Продигалсон даже и не мечтал.