Маска

Возвращение

Приближался вечер. Небо становилось всё алее и алее, чтобы потом погаснуть, словно свечка, у которой кончился парафин. Засыпали плотным сном жители городов и деревень, просыпались ночные звери лесов и равнин.

А Блосс? Блосс работал в мастерской до пота лица, чтобы завтра снова пойти на рынок. Он попытается войти в ритм жизни до Луны, хотя, если честно сказать, он не знал того, насколько долго это продлиться. Может, завтра объявят охоту на чейнджлингов и его арестуют? Может, Видж передумает? Да всё возможно в этой чёртовой жизни!

Оттряхнув от себя опилки, Блосс присел, переводя дыхание. Воздух был наполнен пылью, потом и жарой. Дышать было тяжело, но приятно: он видел своё творение. Это была небольшая статуэтка дерева, которая будто бы наклонилось и смотрела прямо на того, кто держит её. Осталось только раскрасить, но это уже дело лёгкое.

Встав и немного отпив сока, он достал краски и маленькую кисточку, взял это всё в поле телекинеза вместе со статуэткой и положил на стол. Осторожно начав раскрашивать листву дуба, он стал аккуратно наносить красно-желтые цвета на верхушку, потихоньку идя вниз, видя, что статуэтка начинает становится ещё лучше.

– Ну как там дела? – спросил Видж, громко хлопая дверью.

У Блосса упала капелька на основание статуэтки. Работа испорчена!

– Видж, ты скотина, ты не можешь… – Блосс по-другому взглянул на эту картину, – а хотя…

Вдруг это можно символизировать как слёзы умирающего дерева перед зимой?

– Ладно, ты подал мне идею, спасибо, а слова я беру обратно.

Видж, ничего не понявший, но сделавший вид, что он благодарен, прошел внутрь.

– Завтра встаём так же, с рассветом. Я тебя разбужу.

– Хорошо.

Видж ушел на кухню, а Блосс так и остался докрашивать статуэтку, добавляя новые цвета осени. Закончив со своей работой, он долго не мог ею налюбоваться: красивое дерево, которое плакало цветами осени, глядело на зрителя немым взглядом, будто что-то вопрошая, но не способное на то, чтобы сказать это.

– Красиво сделано, – сказал Видж, проходя мимо.

– Спасибо, даже жаль такое продавать.

– Я и не прошу, можешь себе в комнату поставить красоваться.

Блосс с лёгкой грустью вздохнул.

– Да пусть уж высохнет у меня, завтра выставлю.

– Спать? – спросил сонным голосом Видж.

– Спокойной ночи, – пожелал Блосс, наступая на ступеньку лестницы на чердак.

– Спокойной ночи, жук, – с ухмылкой сказал Видж, но чейнджлинг только улыбнулся и осуждающе покивал головой.

Аккуратно положив на прикроватную тумбочку статуэтку, он быстро умылся и почистил зубы.

Ложась на кровать, он так и не смог отвернуть взгляд от статуэтки. Что-то его умиляло в ней, а он даже и не понимал что. Она просто успокаивала его, как-то уносила все тревоги куда-то вдаль.

Заснув с улыбкой, он видел самый лучший сон в его жизни, который он никогда не забудет.

И всё благодаря какому-то неживому предмету, который, оказывается, может плакать так же, как и все живые.

---

Проснувшись в сумерках, Блосс зевнул и лёг на другой бок. Лунный свет уходил, заменяясь солнечным. Он чувствовал какую-то тяжесть в ногах, будто кто-то привязал его к кровати. Как же не хочется вставать…

– Рота, подъём! – мгновенно взлетев с кровати, Блосс чуть не упал на пол, запутавшись в одеяле.

– Ну ты и г-а-а-д, – зевнув, сказал Блосс.

– Давай, собирайся.

Блоссу ничего другого и не оставалось, кроме как быстро убрать кровать, взглянуть на неё в последний раз с завистью и уйти в ванную, где он быстро промыл лицо холоднейшей водой.

«Никогда не помогало».

Спустившись вниз, Блосс увидел готового к походу Виджа.

– Ну, раз жрать тебе не надо – напяливай наряд и выдвигаемся.

Блосс еле-еле смог применить магию, чтоб выглядеть хоть как-то убедительно.

– Я нормально выгляжу?

– Отлично, пойдём.

Взглянув на стол, Блосс увидел капли краски на столе, которые уже высохли.

– Я сейчас буду! – сказал чейнджлинг, быстро поднимаясь в свою комнату и хватая свою драгоценную статуэтку.

«Дырявая же ты башка, ну!».

Вернувшись, Блосс увидел лишь недовольное кивание Виджа с улыбкой на лице.

– Пошли, художник хренов.

Выйдя на улицу и застав быстрый рассвет, сделанный будто не из желания, а из обязанности, два бывших военных пошли на тот же рынок, на котором Блосс и начал свою историю.

– Надеюсь, что ты опять во что-нибудь не влипнешь, – сказал Видж, обустраивая палатку.

– Ты не представляешь, как я надеюсь.

Расставив всё по местам, Блосс высунул из сумки статуэтку и поставил её на прилавок, но цены так и не назначил.

Видж ушел, сославшись на необходимость сходить по делам к Адлеру, а Блосс остался, осматривая сонных пони, еле-еле передвигающих конечности. На самом деле это довольно забавно: наблюдать за расой, которая их победила, и видеть их неаккуратность, какую-то смешную торопливость и нежелание что-либо делать. Пару пони даже подошли к нему, прося лук или даже яблоки, хотя за его спиной даже такого не было. Однако они быстро осознавали, что ошибались, и сразу же извинялись, ища дальше.

«Да уж. Понедельник – день тяжелый. Понедельник же сегодня?».

Мимо него прошла фиолетовая единорожка, которая бросила на него быстрый взгляд. Но лишь заметив статуэтку, она почти галопом добежала до прилавка, и только лишь благодаря тому, что она двинулась, он увидел, что с ней плёлся усталый и еле живой дракончик с огромным списком.

«Не повезло тебе, парень».

– Сэр, разрешите спросить, – сказала она, всё-таки обращая внимание глазами на Блосса, – сколько стоит эта прелесть?

Она указала прямиком на плачущее дерево. Единорог тяжело вздохнул.

– Честно? Она бесценна, тем более, что это моя первая работа.

– Она прекрасна… – будто не заметив, сказала кобыла.

– Твайлайт, разве сегодня не моё день рождение и ты не должна мне дать хотя бы выспаться? – сказал дракон с закатанными глазами. – Честное слово, однажды я засну и впаду в спячку.

– Но как же можно проводить твой праздник без какой-либо подготовки? – спросила она, удивившись настолько, что даже странно. – Нужно сделать всё по плану, чтобы всё прошло прекрасно.

Она встала в горделивую позу, высоко задрав голову и закрыв глаза, но весь пафос сорвал дракончик, тянущий её за ногу.

– Может, мы всё-таки прислушаемся к моему голосу? – он указал когтем большого пальца на себя. – Не каждый день в году у тебя день рождения.

– Но и у меня сегодня важный день! – попыталась оправдаться его… сестра? – Сегодня меня…

– Да-да, я уже это слышал с самого рассвета, очень интересно, ни разу не заклинившая пластинка, – единорожка насупилась, – ты идёшь или как?

Блосс наблюдал за этой парочкой с улыбкой. Им не пришлось пережить того, что пережил он, и он всем сердцем радовался за них. Даже если их правители – полнейшие скотины, то почему он должен винить народ за это?

Твайлайт металась между драконом и статуэткой.

– Ладно, с днём рождения, – он вручил посредством телекинеза статуэтку прямо в лапы дракона, надеясь, что конфликт исчерпает себя.

– С-спасибо? – сказал дракон, рассматривая деревянную поделку.

– Спасибо вам большое, – единорожка начала копаться в сумке, но Блосс отрицательно закивал головой.

– Будет ему подарок на день рождения, а то так и умрёт, стоя здесь.

– Большое спасибо! – сказал он, уходя вместе со своей… подругой? Да и радовался он скорей тому, что они наконец-то выдвигались вперёд, будто их день расписан поминутно. Хотя, учитывая тот пергамент на лапах у дракона – всё возможно.

Но самое главное, что волновало Блосса – это улыбка на их лицах.

«Может, я и не настолько загнил».

Постояв ещё пару часов, рынок всё оживлялся и оживлялся, наполнялся новыми посетителями, и даже Блосс смог что-то продать!

Считая монеты на столе, Блосс даже как-то заигрался с ними. Они так ярко сияли на свету солнца! Он их перекатывал, подбрасывал, делал что угодно с ними, будто ребёнок, нашедший новую игрушку. У них ведь такого даже никогда и не было, а на войне денег как-то особо и не найдёшь.

Вдруг рынок стал потихоньку умирать. Не буквально, но в том плане, что пони становились все реже в очередь, их звук уменьшился, а некоторые и вообще уходили с него, будто боясь чего-то.

Блосс напрягся. Ему не нужны какие-то проблемы с кем-то.

«Не зря же в разведке служил? Разберёмся!».

Вдруг из-за угла вышла знакомая фигура, от которой у Блосса зубы начали скрипеть, а сердце стало биться настолько быстро, что ещё немного – он не сдержит свою злость.

Луна была совершенно одна и выглядела она растерянно. Лишь увидев Блосса, она потопталась на месте и с огромной силой заставила себя идти вперёд, будто боясь чего-то.

Подойдя к прилавку, Блосс безразлично смотрел на неё, хотя он был готов прибить её к земле и разорвать на куски хоть сейчас. Луна же неуверенно металась взглядом, будто не зная, с чего начать.

– Вам чего-то нужно? – спросил он холодно.

Она достала из магического кармана будильник, который ей когда-то подарил Блосс.

Тот Блосс, которого она считает «настоящим».

– Можете, пожалуйста, починить его? Что-то стрелки заклинили, я, наверно, ошиблась в настройке – сказала она неуверенным голосом.

Как же это смешно – видеть принцессу, которую боится собственное же население, как неуверенную в себе юную кобылку.

Блосс мелким взглядом прошелся по будильнику и спрятал их под стол.

Они ни разу не сломаны, часы все ещё идут и показывают правильное время.

А тем временем пар глаз, которые наблюдали за ними, всё увеличивалось.

– Я посмотрю, что можно сделать.

Луна неуверенно кивнула.

– А когда это будет сделано? Или можно прямо сейчас?

Блосс отрицательно покивал головой.

– Сейчас я занят, – ответил он жестоким голосом.

– А когда примерно…

– Я вас уведомлю, – отрезал диалог Блосс. Луна грустно вздохнула и поплелась назад, поглядывая через плечо на единорога.

«Что, сука, совесть замучала? Пусть она грызёт тебя, пока ты не сдохнешь».

Всё вернулось на круги своя лишь через пару десятков минут, ибо пони, как заметил Блосс – существа пугливые.

Но и, чёрт возьми, любящие совать свой нос куда не просят.

Сначала всё ограничивалось простыми вопросами о его состоянии, ибо так вести себя с принцессой – дело не очень-то и хорошее.

А потом начались полноценные расспросы, к которым ещё подключились и журналисты. Честное слово, он не любил их со времён войны, ибо делать пропаганду – это врать. Врать о жизнях, измеряемых в тысячах, десятках тысяч, поэтому нелюбовь к журналистам осталась в крови, которую просто так не выведешь.

– А что, если…

– Простите, а вы можете…

– Объясните, пожалуйста…

– Можно, пожалуйста, хоть немного отдыха?! – закричал Блосс, но публике было всё равно.

Вопросы всё задавались, а его голова медленно, но верно, перестала работать, дав волю эмоциям.

– Уйдите, прошу вас!

Толпа все ещё не слушала.

«Нет, я больше не выдержу, не выдержу!».

Блосс встал на дыбы и яростно ударил о землю передними ногами, обнажая свои клыки и шипя на всех вокруг, будто змея, которую разозлили самым непотребным образом.

Толпа в ужасе стала отходить от него, пока чейнджлинг переводил дыхание и осматривался вокруг себя, будто ища жертву, которую он утащит вместе с собой.

Но гвардия пришла слишком быстро.

Блосс бежал сломя голову, попутно пытаясь оторваться от преследующих его солдат. И, если честно, то это несопоставимо: солдат, прошедший ад, и два новобранца, нацепившие броню, по-видимому, вчера. Погоня быстро закончилась в пользу чейнджлинга, который слился с толпой, выбрав себе новую маскировку.

Правда теперь он оказался в неизвестной части города, выбраться из которой ещё предстоит, но ориентир – огромный замок Кантерлота – поможет ему в этом. Но помощь эта, как оказалось, не особо и проявила себя, ибо Блосс слонялся по городу вплоть до вечера, пытаясь найти хоть какие-то знакомые места, пока не вышел на знакомую площадь, где он когда-то встретил ту скрипачку, которой здесь уже нет.

Отвернув взгляд, он обратной дорогой пошел домой, придумывая оправдание, которое ему придётся выдать Виджу.

«Что-то мне кажется, что я навлёк на него беду».

Дойдя до дома, он приоткрыл дверь и услышал звуки пиления древесины слева от себя.

Скинув маскировку, он закрыл дверь.

– Вот ты где, – сказал он, убирая ножовку от себя, – а я тебя уже потерял.

Видж вышел из мастерской и вытер пот со лба.

– Слышал я, что что-то там произошло, на рынке.

– Да, насчёт этого…

Блосс рассказал ему историю от самого начала до его побега и способа нахождения пути домой.

Видж покивал головой.

– Башка ты дурная, вас разве не учили в разведке не высовываться?

– Извини, я на нервах, – попытался оправдаться Блосс.

– Ладно, чёрт с этим. С палаткой как-нибудь разберусь, – сказал Видж, услышав стук в дверь. – Это ещё кого занесло?

Видж подошел к двери и открыл её, видя на пороге своего знакомого.

– Чего такое, Адлер?

– Да вот, решил зайти к тебе… Здрасьте.

– Да, привет, Адлер.

Лицо фестрала успело поменяться от большого удивления до практически нескрываемой ненависти.

– Ты ведь знаешь, что…

– Да-да, знаю, но война уже закончилась, забудь об этом.

– О чём это вы? – спросил Блосс, сидя за столом.

– Не влезай в разговор, – резко отрезал Адлер, – тебя сюда не приглашали.

– Заткни пасть, – ответил в том же тоне Блосс, – тебя никто не просил сюда заходить.

– Кто это вообще? – спросил Адлер, бросив лишь кроткий взгляд на слова в свой адрес.

– Это Блосс.

Удивление опять выразилось на лице фестрала.

– Ты скрывал дома чейнджлинга?

– Я тоже не знал, что он жук, уж простите, нету чуйки.

– То есть мало того, что ты его не сразу выдал, так ты ещё его и укрываешь. Ты хоть слышал, что он сделал на рынке?

– Защищал себя от назойливых пони, которые лезут своим носом в чужие дела?

Адлер повернул голову в сторону Блосса.

– Ещё один комментарий от тебя – поедешь домой в свинцовом гробу.

– Так, тихо, оба, – решил как-то понизить накал страстей Видж, – я вас щас обоих к стенке поставлю.

– Нам нужно сдать его властям!

Адлер думал, что это даст ему свободу манёвра над чейнджлингом, но он засмеялся во всё горло, даже немного потеряв равновесие на секунду.

– Ты не представляешь, насколько же власти твои осведомлены обо мне. Твоя Луна в том числе, которая с улыбкой смотрела на мои пытки.

– Да что ты говорить смеешь! – Адлер попытался пройти вперёд, но Видж остановил его.

– Я вам щас обоим по морде пропишу, если не успокоитесь! Взрослые же, сука, мужики, а орут из-за какого-то пустяка!

– Надеюсь, что тебя отправят к матери в цинке.

Этого Блосс уже не смог стерпеть.

Быстро рванув вперёд, он прижал фестрала к стене, давя на его глотку.

Он зашипел на него, языком задевая свои клыки.

– Заткни пасть, скотина. Я и так пытаюсь забыть про войну, а всё равно найдутся идиоты, которые в смерти ищут что-то хорошее.

– Уж не ли вы орали о… нравственности? – сказал через силу фестрал, чувствуя ещё более сильную давку на шею.

– Мне всё равно о том, что орали политики. Я и так всё и всех потерял.

– Заслуженно.

Блосс ещё сильнее вдавил фестрала в стену, лицо которого стало заполняться кровью.

– Помнишь Капоретто? Я знаю, что помнишь, я видел дело вашего батальона. Знаешь сколько мы потеряли младших офицеров? Пятьдесят три из-за того, что нам не выдали две пушки, две! И все два батальона были попросту обезглавлены! Пятьдесят три трупа! Слышишь меня, урод?

Он отпустил фестрала, который стал охотно хватать воздух опустевшими лёгкими, теперь лежа на полу.

– Три друга погибли у меня на глазах, три! Они в гробах уехали домой, а я живой, живой, понимаешь? Почему я не погиб вместе с ними?

Слова остались звучать в голове у Блосса, пока он видел, как фестрал трясущимися ногами поднимается во весь рост.

– Адлер, он прав, – сказал наконец-то вступивший в разговор Видж, усаживая бывшего сослуживца на стул, дабы тот отдохнул, – парень и так через ад прошел, не нужно вспоминать это.

– Ладно, ты оказался не промах, жук, – сказал Адлер, бросив на Блосса уже более-менее спокойный взгляд, – не буду сообщать о тебе.

– Спасибо, – еле-еле выдавил из себя чейнджлинг, – за верно подмеченное.

– Тоже садись, а то выглядишь ужасно даже для себя, – сказал Видж, кивая на стул. Чейнджлинг повиновался.

Адлер резко откинул от себя бывшего сослуживца.

– В какой дивизии ты служил?

– Одиннадцатая пехотная, второй батальон.

Оба бывших солдата эквестрийской армии удивлённо посмотрели на Блосса.

– Та самая штурмовая?

– Та самая штурмовая, и как же я не любил это.

– У нас это было бы счастьем! Двойной паёк, лучшее снаряжение, офицеры не пристают с муштрой! – резко заиграл новыми красками фестрал.

– Угу. У нас всё ровно да наоборот, особенно с офицерами. Однажды мне пришлось ползать в грязи в полном снаряжении из-за плохо вычищенной пуговки на мундире.

– По грязевому полю? – спросил Видж, отойдя куда-то в сторону кухни.

Блосс тяжело вздохнул.

– По грязевому полю.

Видж принёс какой-то торт, который успел купить по дороге домой, и Блосс не стал отказываться: делать всё равно нечего, а так хоть немного почувствует вкуса сладостей.

– Помню, какие образы нам рисовали власти о вас, – сказал Адлер, притрагиваясь к своей тарелке, – ужас – это лишь одно слово.

– Ваши власти и принцессы в частности – уроды.

– Не смей так говорить о них!

– Я посмею так говорить о них! – стукнул о стол Блосс. – Луна предала меня, Селестия пытала, а все вместе они создали для меня образ самых обычных политиков.

– Луна приняла тебя, ты же сам говорил!

– Я врал, понимаешь? И тебе, и ей, и Виджу, всем! Я держал маску до тех пор, пока не решил сам её снять, – Блосс обвёл себя жестом, – результат!

Он рассказал ему всю свою историю, без вранья, без прикрас. Просто и чётко, словно рапорт офицеру.

– Естественно она хотела защитить себя, ты испугал её!

– Уж простите, не знал, что тысячелетний аликорн испугается одного чейнджлинга!

Видж скорей выступал в роли третьей стороны, которая хотела, чтобы всё окончилось мирно.

– Представился бы перед ней другим образом – ничего бы не случилось.

– Давай проверим, – сказал Блосс, отодвигая свою тарелку, – я стану проникну к ней под другим именем, дабы у неё не было времени отреагировать и придумать план. Вот увидишь – эта скотина меня даст с потрохами!

– Ты ставишь под сомнение мою верность принцессе? Что я подпущу к ней потенциального убийцу?

– Но ты ведь хочешь убедиться в своей верности, не так ли? – Блосс протянул конечность к собеседнику за другим краем стола. – У меня была куча возможностей убить её. Как видишь – жива, скотина.

– Какие у меня гарантии, что ты не убьёшь её из-за обычной мести?

– Я мог убить её тогда, на рынке, она жива, не так ли?

Адлер метался из стороны в сторону. С одной стороны, его идеал был подвержен сомнению, что просто разрывало его. С другой, он не мог подвести принцессу и её безопасность. Он не мог сделать выбор.

– Уж будет лучше, если вы решите спор так, чем как-то ещё и кровью, – наконец-то сказал хоть что-то Видж, – я ручаюсь за него.

Адлер тяжело вздохнул.