Твоя верная последовательница

Эта история начиналась примерно так:

Давным-давно, в волшебной стране Эквестрии...

Санни Старскаут обречённо плюхнулась на кровать.

Лёгкий ветерок, влетая в открытое окно, трепал занавески в её комнате. Воздух был тёплым и влажным, наполненным морской свежестью, и приглушённый шум далёких волн долетал вместе с ветром, когда те разбивались о берег. Она также слышала далёкое, неразборчивое бормотание других пони и колокола стоящих в гавани кораблей, отбивающих склянки.

День клонился к концу, и Санни только что поужинала. В остальной части дома стояли тишина и покой. На мгновение кобылка задумалась, вернутся ли сегодня её родители?

Она повернула голову, ища, что могло бы занять её внимание, и взгляд кобылки упал на фигурки, расставленные на прикроватном столике. При виде их она улыбнулась.

— Рэйнбоу Дэш, — сказала она вслух, в основном ради того, чтобы что-то услышать. — Рэрити. Эпплджек. Флаттершай. Пинки Пай. — Присев на кровати и устроившись поудобнее, пони прижала копыто к груди и глубоко вздохнула. — Верность. Щедрость. Честность. Доброта. Смех.

Это была своего рода мантра, которую она начала, когда ей удалось купить фигурку Эпплджек на городском рынке несколько лет назад, и расширяла каждый раз, когда её коллекция пополнялась. Первой была ЭйДжей, и, безусловно, её было легче всего найти. Она вспомнила, как тогда держала маленькую фигурку янтарной земной пони в своих копытах, видела искреннюю и чистую улыбку у той на лице и могла поклясться, что почти слышала, как та говорила с ней. Она должна была получить её, и это была чистая правда.

(Будь честной с собой: так ли должны вести себя все пони?)

Санни скатилась с кровати и подбежала к окну, отодвинула занавеску и закрепила её на крючке рядом с подоконником. После чего села и посмотрела на гавань. Солнце садилось над водой, и она слегка улыбнулась, когда ещё один порыв тёплого ветерка принёс немного морского воздуха в её комнату.

Следующей фигуркой была Пинки Пай. Её принёс с собой пеший путешественник, земной пони, который проделал весь путь до Мертайм Бей из центра Эквестрии — из краёв, что были совсем близко от Понивилля. Бо́льшая часть Эквестрии забыла об Элементах Гармонии — или, по крайней мере, забыла, что Элементы когда-то и правда что-то значили — но все говорили, что Понивилль никогда не забывал Пинки Пай. И сам этот факт, что кто-то далеко на побережье всё ещё помнил розовую земную пони, вызвал искреннюю улыбку на лице путешественника.

(Когда ты в последний раз по-настоящему смеялась?)

С остальными оказалось сложнее. Между поселениями земных пони шла активная торговля, но их ярмарки не могли привлечь пегасов или единорогов. Те, кто говорил об Элементах в Мертайм Бей, достаточно хорошо знали Честность и Смех, но о других они упоминали, как "остальных из шести", о которых говорили обиняками и оказывали гораздо меньше почтения, чем Элементам, которые относились к земным пони.

Она повернулась, чтобы посмотреть на коллекцию. На столе расположились пять фигурок, которые гордо улыбались в её сторону. От ревностной учёной пегаски, которая прибыла в их город, чтобы попытаться установить торговые отношения с Клаудсдейлом, она получила Флаттершай. Родители Санни были достаточно любезны, чтобы предоставить страннице ночлег на ту единственную ночь, когда она осталась в городе. Это был первый раз, когда Санни разговаривала с пегасом.

(Неужели не было времён, когда каждый пони мог бы проявить доброту к незнакомцу?)

Совсем недавно пожилой пегас проделал долгий путь из Хоуп-Холлоу. Санни наблюдала из своего окна, как её соседи удивлённо уставились на уставшего путника, вместо того, чтобы помочь ему, а затем она сама взяла на себя смелость подставить плечо незнакомцу. И прежде чем тот забрался на борт корабля — который по его словам должен был доставить его до горы Айрис, при этом Санни не понимала, где это находится и почему другие пони отправляются в дальние странствия — он повернулся к ней и любезно предложил фигурку Рэйнбоу Дэш.

Его семью, сказал он, когда-то обучала сама Рэйнбоу Дэш — и такое искреннее проявление верности, даже в отношении незнакомца, заслуживало достойного вознаграждения.

(Когда в последний раз пони были верны друг другу?)

Фигурку Рэрити ей подарил отец. Этот дар сопровождался признанием и выражением недоумения с его стороны, потому что он действительно не понимал, зачем она собирает все эти фигурки, но ему это занятие показалось достаточно безобидным. В те времена, когда он ещё был жеребёнком, к этим фигуркам относились с гораздо большим почтением — до того, как, по его словам, Эквестрия действительно... тихо разошлась в стороны. И эти слова зарядили Санни дополнительной энергией — и с тех пор она изо всех сил старалась помогать другим пони и в целом стала более искренней, благонамеренной.

Времена героев Эквестрии давно минули, сказал он; в сердцах пони более не осталось места для Элементов Гармонии. Никого это больше не заботило. Но задор и искренность Санни, по его словам, явились для него сюрпризом, не похожим ни на какой другой — напоминанием о том, какой была Эквестрия, даже если теперь она была недосягаема. Поэтому он поспрашивал вокруг, закинул несколько — ха! — сетей, и вскоре маленькая белая единорожка чинно стояла с подругами на столе Санни.

(Чем бы ты пожертвовала, чтобы вернуть Гармонию, будь у тебя такая возможность?)

Пять фигурок. Ушки Санни были прижаты назад, и она слегка нахмурилась, подходя к столу и поднимая копыто, в тщетной попытке расставить их так, чтобы они были идеально расположены. Не хватало ещё одной. Важнейшей из всех. Поэтому она оставила место в середине ряда, в центре, где ей было самое место. Для Твайлайт Спаркл.

Кобылка вздохнула и стукнула копытом по полу.

Санни верила в старые истории. Действительно верила им, так, как почти никто больше не верил. Об Элементах Гармонии, о принцессе Твайлайт Спаркл. О том, как шесть пони собрались вместе, такие разные и непохожие друг на друга, и навсегда изменили Эквестрию. Уберегли её от многих напастей. Защитили от злых врагов. При них Эквестрия открыла свои границы для всех желающих, позволив существам со всего мира принять Гармонию, будь то грифоны, кирины или даже драконы.

Современная Эквестрия представлялась такой — серой. Встревоженной и напряжённой. Охваченной паранойей и страхом. Совсем недавно в Мертайм Бей было введено правило — пусть негласное, но, тем не менее, правило, о котором шептались в доках и в переулках — запрещающее другим племенам оставаться в пределах города. Что-то изменилось. Но если когда-то всё было светлым и обнадёживающим, то может быть, солнце снова озарит горизонт. Санни верила в это всем сердцем; ах, если бы только она могла заставить поверить и других. Верить во что-то большее, чем они сами — это и объединит Эквестрию.

Как-то.

С этими мыслями кобылка вздохнула и закрыла глаза.

Твайлайт Спаркл вздохнула и закрыла глаза.

Не то, чтобы у неё здесь были глаза или даже тело как таковое — в этом непонятном измерении, в море звёзд, где она очутилась. Это было скорее ментальное, духовное место, как бы отделённое от пространства и времени в общепринятом смысле — всё это дразнило старые учёные инстинкты аликорна дабы изучить всё это, и у неё было, ну, в некотором смысле, предостаточно времени.

Но обладать телом была удобно. Она привыкла жить в такой форме. Поэтому она стояла на дорожке из звёзд и вглядывалась в мягкую темноту, образы прошлого и будущего плавно кружились вокруг неё — или, по крайней мере, всё это было правдой метафорически, и с её пониманием мира такой расклад устраивал аликорна.

Твайлайт на мгновение задумалась, не передала ли ей Луна больше способностей, чем она думала.

Изображение земной пони висело перед ней, одно копыто неведомой кобылки было протянуто к столу, к пустому пространству между статуэтками. Твайлайт подняла своё копыто, прямо к изображению, слабая, лёгкая, горькая улыбка изогнула её губы.

— Они делают из нас игрушки, — сказала она немного кисло.

— Ты привыкнешь к этому.

Голос принцессы ночи был тёплым и ласково-игривым, но в нём чувствовался оттенок смирения.

Твайлайт повернула голову. Луна стояла на освещённой звёздами дорожке рядом с ней. Минуту назад её там не было, но — такова была природа Неведомых Мест. Она была выше Твайлайт — хотя, возможно, это было потому, что Твайлайт думала о себе здесь, как о той кобылке, которой она была в молодости, всё ещё размером с обычную пони.

Фиолетовый аликорн обернулась к висящему перед ней изображению и опустила копыто.

— Наверное, — медленно ответила она. — Но...

Но. Она не была уверена, как продолжить мысль, как выразить то, что она чувствовала, вслух. Луна рядом с ней слегка пошевелилась. Когда синяя пони заговорила в следующий раз, голос старшего аликорна был осторожным, задумчивым.

— Несмотря на все наши усилия, пони сочли нужным думать обо мне и моей сестре как о богинях. Или о ком-то достаточно близким к ним, что не играет особой роли. И ты и я довольно близко знакомы с мифом, которым я стала, и с тем, во что превратился этот миф в моё отсутствие.

Непрошенный образ лунной ночи кошмаров всплыл в сознании Твайлайт и замерцал вокруг неё. Луна посмотрела на это зрелище и улыбнулась.

— Я рада, что ты всё ещё так ясно помнишь ту ночь. Я полагаю, что Королевский Голос Кантерлота действительно производит впечатление...

Твайлайт покачала головой. Остальные изображения исчезли, и иллюзия Санни Старскаут, вытянувшей копыто, приблизилась.

— Я не думаю, что это то же самое, — пробормотала она, махнув хвостом в смутном разочаровании. — Вас почитали. Нас же...

— Продают в качестве игрушек? — Луна улыбнулась. — Как будто это что-то особенное. Смотри. — Луна протянула ногу и коснулась изображения копытом, поворачивая его, меняя перспективу, как будто манипулируя плёнкой. — Видишь гобелен над её кроватью? Ах, если бы Селестия могла получить авторский гонорар...

Твайлайт тихонько вздохнула, сжав губы в тонкую линию. Улыбка Луны стала шире, но она умиротворяюще махнула копытом.

— Но это совсем другое, — настаивала Твайлайт. — Мы... все мы... изменили Эквестрию. Сплотили народы. Мы воплощали Гармонию и сделали Эквестрию процветающей. Это была настоящая магия. Реальная власть. И теперь мы... вот это. Игрушки. Безделушки. Сведённые к простейшим функциям — и никого больше не заботит, что мы делали или какой ценой мы этого достигли.

Она глубоко вздохнула. Когда Луна подняла бровь, она покачала головой и продолжила.

— Я знаю, это не означает, что всё, что я сделала, было бессмысленно, и я не пытаюсь намекнуть на это. Я чего-то значила. Мы все были значимы для Эквестрии. И ваша вера в нас была вполне обоснованной. Совет Дружбы сделал так много, наполнил Эквестрию Гармонией и надеждой... и теперь мы просто пластиковые статуэтки на полке, проданные тому, кто больше за них заплатит. В некотором смысле, это то, чего хотели Тирек, Кризалис и Кози. Я думаю, мне позволено выразить немного сожаления. Не говоря уже о том, как мало магии осталось в Эквестрии...

Луна вернулась к своему отстранённому, задумчивому взгляду.

— Магия похожа на лунный свет. Она приходит и уходит, подобно приливам; она наступает и заканчивается, как полнолуние. Мы подчиняемся этому в той же мере, в какой мы подчиняем её себе. Ты и я, и Селестия, и Кейденс, и Фларри, конечно — все остро осознаём, что, несмотря на всю силу, которой мы обладаем, есть силы, которые действуют сильнее нас. У Гармонии есть воля, и она найдёт способ — и ты сможешь увидеть, даже в её отсутствие, что она всё ещё ведёт пони.

Старшая аликорн укзала на изображение, которое снова сфокусировалось на Санни. Губы кобылки шевелились, и Твайлайт наклонилась вперёд, навострив ушки, чтобы прислушаться.

— Дорогая принцесса Твайлайт...

— Дорогая принцесса Твайлайт... — пробормотала Санни.

В сказках говорилось, что у Твайлайт Спаркл была наставница, старшая принцесса, прекрасная и безмятежная, как летний день. Селестия — олицетворение неба и солнца, чья кьютимарка украшала гобелен над изголовьем её кровати. Если Твайлайт была той, кто распространяла свет Гармонии, то Селестия являлась самим источником этого света, и в самых древних сказаниях говорилось, что Твайлайт часто обращалась к своей наставнице, чтобы рассказать ей, что она узнала, в письмах, строки которых уносились драконьим огнём.

У Санни не было дракона, и не похоже, чтобы у принцессы дружбы имелись сотовый телефон или электронная почта. Поэтому пони делала всё, что было в её силах. Она молилась.

Твайлайт наблюдала, как Санни говорила, и слова сами собой записывались на сверкающем, оранжевом светящимся полотне рядом с изображением кобылки; как и она, это было здесь и не здесь, но зыбкая реальность не меняла настроения.

Дорогая принцесса Твайлайт,

Я не знаю, услышите ли вы меня или нет... я имею в виду, что скорее всего не услышите. Но я хочу, чтобы вы знали... что я верю.

Я верю в Верность, и в то, что она должна затрагивать не только твою семью или племя, но и любого другого пони... или любое другое создание. Я верю в Щедрость, и в то, что всем нам есть что дать друг другу. Я верю в Честность, и в то, что если каждый из нас будет рассказывать правду другому о своих чувствах, а не прятать это за стеной лжи, то мы сможем снова стать единой семьёй.

Я верю в Доброту, и в то, что всё, что нужно, чтобы завести друга — это улыбка. Я верю в Смех, и в то, что ты сможешь найти радость где угодно, если будешь копать достаточно усердно. И... я верю в Магию. Я верю в Гармонию. Я знаю, что мы отбросили всё это в сторону я знаю, что сегодняшняя Эквестрия скорее всего выглядит не так, какой вы её помните.

И... я не сомневаюсь, что всё это печалит вас. Даже если половина историй, которые я слышала о вас, правдивы, мы, должно быть, далеко ушли от тех дней, когда вы были во главе Эквестрии. Я могу себе только представить, как больно это осознавать. Перемены пугают пони — я наблюдаю это даже здесь и сейчас, в Мейртайм Бей. Но вы прошли через перемены и потом с вами всё было хорошо, так что...

Я думаю, что я пытаюсь понять, что... Даже если никто больше не верит в вас и в Элементы, я верю. Я верю в Эквестрию, и я верю в Гармонию. И я верю, что весь мир также мог бы снова научиться верить. Мне просто... нужен знак. Толчок. Что-нибудь.

Нет... я думаю, что мне нужен... друг. Поэтому... могу я попросить вас о помощи? В том, чтобы найти и завести друга. Мне ведь нужно хоть с чего-то начать, верно? Так что я не могу придумать ничего лучше, чем попросить вас об этом.

Твоя верная...

Слова замерли, почти явно колеблясь, как перо, застывшее над пергаментом. Санни нахмурила брови.

Твоя верная уче последовательница,

Санни Старскаут.

Твайлайт не нужно было смотреть, чтобы почувствовать широкую, растущую улыбку на лице Луны.

— У тебя есть последовательница, — тихо сказала принцесса ночи. Её слова прозвучали почти как мурлыканье. — Это так мило.

Твайлайт вздохнула и провела копытом по передней ноге.

— Я не уверена, что мне нужна последовательница...

Веселье Луны было беззастенчивым.

— Не волнуйся, Твайлайт. В конце концов это должно было произойти.

— Да, — ответила Твайлайт немного задумчиво. — Но у меня была возможность научиться видеть недостатки Селестии... даже если мне для этого потребовалось несколько попыток, — добавила она себе под нос. — У Санни может никогда не быть такого шанса. Мы... здесь, сейчас. Не там. И мы, возможно, никогда не сможем вернуться.

— Может, ты и права, — сказала Луна, наконец успокоившись, и улыбка синего аликорна снова стала безмятежной. — Но у тебя было гораздо больше предвидения, чем у нас с Селестией, в создании наследия с помощью письменного слова, а не физического присутствия. Мы позволяли писцам писать о нас. Ты, с другой стороны, имела неосторожность написать о себе...

— В... Дневнике, — пробормотала Твайлайт, широко раскрыв глаза.

— Я, кажется, припоминаю, что в то время ты задавалась вопросом, не было ли это ошибкой. — Луна хихикнула, то был глубокий, тёплый звук. — Я думаю, ты поймёшь, что Гармония, в отличие от более неустойчивого аналога, не приемлет ошибок.

Мысли Твайлайт уже неслись вскачь. Пространство вокруг аликорнов мерцало от интенсивности её размышлений.

— Она сказала, что ей нужен друг... я не думаю, что смогу дать ей его напрямую, но... — Она повернулась, посмотрев в глаза принцессе Луне. — Как мы можем гарантировать, что копия Дневника окажется у неё в копытах?

— Я думаю, — ответила Луна, всё ещё глядя на изображение земной кобылки, — что Гармония уже позаботилась об этом.

Санни услышала, как внизу открылась входная дверь. Она вскочила на копыта, улыбка появилась на её лице, когда она подошла и распахнула дверь своей комнаты. Внизу она услышала голос отца.

— Санни? Мы вернулись — и ты не поверишь, что мы нашли. Я думаю, тебе это понравится...

То, что они обнаружили, оказалось сумкой цвета морской пены, украшенной шестиконечной звездой.

Внутри неё были две книги и крошечная лавандовая фигурка принцессы-аликорна. Последняя сразу же заняла своё место в середине группы, впереди других.

(Ты сможешь показать им магию. Я знаю, у тебя получится.)

Одна из книг была любимой — верной спутницей, которая была усеяна закладками шести разных цветов. Другая была коричневой, с золотым единорогом, что гордо украшал её обложку. У него была очень характерная первая страница. Она начиналась примерно так:

Давным-давно, в волшебной стране Эквестрии...