Осколки Эквестрии

43. Like a Mono Stone

Даже если бы Твайлайт не чувствовала, что с каждым шагом ее телу — только телу, — становится теплее, конечная точка маршрута все равно была очевидна. Ничто иное в этом городе не смогло бы заставить столько пони и, тем более, не только пони — которых обычно вне Альвена не очень-то любят, — собраться в одном месте, если здесь был он. Им, прожившим всю свою жизнь в мире, где столбик на термометре редко когда поднимается даже до десяти выше нуля, тоже хочется тепла. Даже если они давно забыли, что это такое — тепло. Потому со всего города по всем улицам и проулкам стекались, словно бы против своей вол переставляя ноги и уставившись прямо перед собой, разномастные разумные из всех слоев общества. Впритирку друг к другу шли полубездомные бедняки, пришедшие в квартал для совсем не бедных пони с самой окраины города, прилично одетые административные служащие, которых в Кантере, как в столице, более чем хватало, и даже жители этого самого квартала, так называемая элита. Те, кто раньше не подошел бы и на пять метров друг к другу, были теперь неотличимы друг от друга. Поминутно можно было услышать хлопок очередной двери или скрип растворяемых ставень, и в текущую по широкому проспекту живую реку добавлялась новая капля. Даже крылатые и не думали взлетать, вместе с остальными шагая на своих четырех.

"Ну что же, мои ненаглядные непарнокопытные, — думала Твайлайт, до боли сжимая зубы, чтоб не высказать на всю улицу свое мнение начет происходящего и насчет идиотов вокруг. Если бы она это сделала, то на простом высказывании не остановилась бы... Да и не похоже, что они ее слышали. — Через долгие-долгие столетия я снова пришла вас спасать. И не то чтобы мне нравилось вытаскивать из очередной передряги толпу баранов, готовых выключить мозг по первому же зову совершенно неизвестного им существа, которое всего лишь выглядит похожим на пони. Но вы всегда такими были, и этим ничего не поделаешь. Оставалось любить вас такими, как вы есть. А теперь мне придется просто с этим мириться, поскольку испытывать к вам любовь как-то уже не получается".

И неудивительно, что все они полуосознанно, не успевая даже хотя бы удивиться или испугаться, расступались в сторону вокруг нее, способной сейчас транслировать в пространство только холодную ненависть к объекту преследования. Усиливающуюся с каждой минутой с тех пор, как ей в голову вонзился нож, навсегда лишив чего-то большего, чем просто сочетание разума и тела.

Это полностью оправданные чувства, повторяла она себе раз за разом, понимая, что уже лишь пытается убедить себя в том, что до их пор пытается убедить себя в их оправданности, до сих пор нуждается в том, чтоб убеждать себя. Без такого двухуровневого самооправдания она бы точно сорвалась. Ей очень хотелось сорваться.

Нельзя питать хоть каплю добрых чувств к тому, кто лишил тебя тела, вырезал душу и похоронил наполовину заживо на тысячу семьсот лет. На долгие века, которые она могла бы хоть как-то направлять тех, кто без ее руководства сделал из прекрасного некогда мира титанических масштабов снежок. Идиоты. Бесполезные идиоты все до единого, кроме Крона, но и тот умудрился все запороть. Нельзя оставлять все на произвол судьбы, вручая в чужие копыта невероятную власть, когда ты — единственная, кто четко знает и понимает, что с этой властью делать.

Ах да... Самое важное. Пришедшее Твайлайт в голову только после осознания, что она только что подумала.

Из-за него она потеряла саму себя. Прежняя Твайлайт, прежде чем опуститься до примитивной мести, была бы разгневана тем, что произошло с Эквестрией, и уничтожением Библиотеки, и тем, что он заставил... нет, тем, что он сделал. Если бы она вообще стала сходу тратить время на гнев, что с ней не так уж часто случалось. Теперь, однако, ее претензии приобрели куда более личный характер. И, главное, она почти избавилась от чувства вины. Точнее, оно, за некоторыми исключениями, преобразилось в примитивную, детскую боязнь того, что кто-то поймает ее на дурном поступке.

"К сожалению, тебя есть на чем ловить, Твайлайт. Только подумай, до чего доводит любопытство. Иногда оно губит не только кошку, но и всех, кто мог быть ей дорог. И у них, в отличие от кошки, жизней не девять".

Да какой все эти размышления имеют смысл, если результат один? Она его убьет. Не запечатает, а убьет. Размажет по мостовой до того, как он успеет что-нибудь предпринять. После можно будет подумать о том, чтобы отыскать печати Солнца и Луны, с ними наверняка удастся убрать этот дизов холод хотя бы отчасти. Но сначала — убить.

Конечно, неплохо было бы прогнать отсюда зевак, собравшихся погреться. Но...

"Но?"

Стало как-то настораживающе тихо. Верно, чем глубже она ввинчивалась в толпу, чем ближе подходила к дому с заколоченными окнами, в остальном ничем не выделявшемуся среди таких же по улице, дому, к которому и стягивались чуть ли не все местные жители, тем тише становились бормотки и перешептывания собравшихся, и вот, наконец, затихли почти все. А пони, стоявшие все кучнее, замерли, будто в землю вмерзли, даже забыв от нее отодвигаться. Все, как один, забыв дышать, с приоткрытым ртом уставились в центр образованного толпой круга, даже те, кто точно не мог ничего разглядеть над спинами остальных. Как будто не увидели, а почувствовали нечто, полностью поглотившее их внимание.

Неудивительно, что их не напрягал вид Твайлайт. Они ее попросту не заметили.

Хотя наплевать. Это значит только то, что он совсем близко. Отлично. И то, что вставших, как статуи, даже затаивших дыхание пони приходится расталкивать плечами, иногда с усилием, иногда с очень большим усилием, всего лишь небольшое раздражающее препятствие, и чем более она будет раздражена, когда доберется до него, тем больше у нее будет мотивации...

— В-вам сюда нельзя, — обратился к ней пегас в форме, видимо, местной полиции... то есть стражи, заслонив ей дорогу. Высокий, диз бы побрал, и широкоплечий, ничего за ним не разглядишь... Пегас тоже, хоть в отличие от остальных и стоял лицом к Твайлайт, вряд ли вообще осознавал, что перед ним кто-то есть, просто механически выполняя свою работу. Взгляд его блуждал, голова, словно им овладел какой-то нервный тик, подергивалась влево — он точно очень хотел обернуться. — Сержант п-приказывал дождаться единорогов.

"Он мешает. Надо убрать его с дороги".

— Я — единорог, — прищурившись, сказала Твайлайт и внимательно вгляделась в лицо пегаса. Как и ожидалось, не появилось на нем ни испуга, ни более ожидаемого недоверия (откуда простым пони знать про методы, позволяющие скрыть рог?), ни даже злости на какую-то свихнутую земную, пытающуюся тратить его время.

— Он имел в в-виду анмарских, — бессмысленно глядя сквозь нее, уточнил пегас. — Вам сюда н-нельзя.

Похоже, должноcтные инструкции в этом парне оказались сильнее того воздействия, что заcтавляло остальных с тем же отрешенным видом глазеть на... нечто там, чуть дальше. Вот ведь идиот. Абсолютно бесполезный идиот.

"Он раздражает. Я не люблю, когда меня раздражают".

Совсем не характерные для Твайлайт мысли. Когда-то. Хотя эмоция вполне естественная, но никогда раньше ее не было так легко взбесить. И уж тем более никогда она не выразилась бы так прямолинейно даже в собственных мыслях.

— У меня важное дело, — с нажимом произнесла она. — Дайте пройти.

Стражник продолжал пялиться пустым взглядом.

— Вам сюда нельзя, — повторил он.

"Он слишком раздражает. Он должен быть нака..."

Парализующее заклятие, которое Твайлайт даже не кинула, а вложила в пегаса прямо в упор, было совсем слабым. Никто из поглощенных зрелищем чего-то в круге толпы все равно не обратил бы внимания, сияй оно хоть на всю улицу, но вот тот, кто внутри, мог и заметить. Мог понять, что здесь появился маг, и немедленно аппарировать как можно дальше. А этого допустить было нельзя.

Будь у нее достаточно сил, как раньше, она могла бы просто уронить на Абисса...

Твайлайт запнулась. Мысленно. Правильно ли персонифицировать эту гадость, присваивая ей, помимо подходящего нынешнему телу местоимения, еще и имя?

"Правильно. Так проще его ненавидеть. Ты же не можешь злиться, например, на этот уродский, лишенный индивидуальности дом, почти неотличимый от десятков таких же по улице, зато вот злиться на архитекторов, планировщиков и строителей, за время твоего отсутствия испоганивших даже внешний вид когда-то знакомых городов Эквестрии, можешь вполне. Точно так же ты не можешь ненавидеть снег за то, что он валит с неба. А вот организовавшую это сволочь — можешь, еще как можешь".

...в общем, уронить на Абисса дом, у входа в который тот, видимо, и сидел, даже не пытаясь куда-то уйти. Однако теперь у нее не было почти никаких сил. Только опыт, запас батареек и желание убить. Уже последнего с лихвой хватило бы.

Прошло около трех секунд — все-таки паралич вышел совсем слабым. Пегас-стражник, тут же поглупев лицом еще сильнее, стек на мостовую. И Твайлайт шагнула...

ты пришла убить?

...наполовину оглушенная, наполовину ослепленная, не способная воспринимать перегруженной сенсорной системой своего нынешнего слабого тела этот холод. Пожирающий каждую клетку тела, каждую тончайшую нить ее личного фона, каждый нейрон мозга, каждую частичку сознания. Этот притягательный... манящий... нежный... впивающийся страстным поцелуем в ее позаимствованную половину души холод, что приглашал последовать за ним, дальше, рухнуть в ледяную, черную, бездонную дыру.

вы пришли убить?

Краем глаза, периферийной частью затуманенного взора, Твайлайт увидела: все пони в толпе синхронно, будто их дернули за невидимые цепи, повалились на колени. Точно так же, как она. Сквозь шум в ушах услышала хруст чьих-то костей, в такой тесноте кого-то неизбежно должны были раздавить, просто уронив и не заметив под ногами — но ни единого крика боли или страха. Сотни тысяч пар глаз, понимала Твайлайт, и тех, кто был здеcь, и тех, кто остался далеко позади, по-прежнему слепо глядели вперед, в центр полукруга, на крыльцо дома с забитыми окнами. На то, что было возле. На нечто, словно притягивавшее к себе свет всех фонарей поблизости, разбрасывая вокруг многократно усиленные отблески, как солнечные зайчики, переливаясь в отраженном свете, напоминая огромное драконье яйцо.

вы хотите убить?

Яйцо... кокон... кокон? Что это? Не разглядеть... перед глазами все плывет... кровь бьется в висках... хочется только... только...

ты хочешь убить?

Твайлайт закусила губу. "Внутри тебя — не твоя душа", напомнила себе она. "Забудь о том, что она твоя, и воздействие исчезнет".

На мгновение она ощутила смятение — смятение Эона, где-то на другом конце Эквестрии. Даже успела испытать нечто похожее на раскаяние за то, что все, что должна сейчас переживать она, обрушится на него. Но зато шум в голове начал плавно утихать. Хоть слабость никуда и не делась, в глазах вспыхивали дрожащие пятна, а зубы выбивали дробь, теперь Твайлайт смогла рассмотреть этот... кокон. Каждое лезвие, из которого он состоял, каждый нож и каждый скальпель.

То, что на самом деле это никакой не кокон и даже не яйцо, до нее дошло почти сразу. Просто она отказалась признавать то, что видит. Принять это за правду — значит, признать один очень печальный факт: она категорически ошиблась в расчетах. И Эон ошибся. И именно потому ей позволили подойти так близко.

Именно сейчас Твайлайт должна была бы почувствовать сильнейший гнев, осознав, кого на этот раз у нее отобрали. Отобрали навсегда. Но чувствовала она только скручивающий внутренности противный страх.

Пока Твайлайт, глотая воздух в тщетных попытках избавиться от нарастающей паники, поднималась на дрожащие ноги, "кокон" наконец начал шевелиться. Сперва дернулась правая его половина, метнув в воздух еще одну россыпь отраженных полированной сталью ярких лучей. Затем левая плавно, будто бы неохотно, начала разворачиваться, принимая отлично знакомую Твай форму. И обе, без малейшего звука, без лязга, который должны были бы издавать удары металла о металл, расправившись, зависли в воздухе. Словно бы паря над сидящим на единственном участке нерастаявшего снега черным седогривым единорогом.

Хотя можно ли называть его единорогом после того, как он обрел крылья?

Такие сверкающие, словно где-то в них было спрятано солнце. Нет, они не только отбрасывали свет, они еще и сияли светом собственным. Теплым-теплым светом. Но Твайлайт понимала, что стоит опять сделать всего шаг ближе к нему — и лучи превратятся в острые, режущие, холодные лезвия.

Даже с новообретенным осколком...

"Не думай о том, чей это осколок. Просто не думай".

...Абисс не излучал ни тепла, ни света. Он только поглощал холод, как черная дыра. И сам был не чем иным, как сгустком холода. Холода, ненависти, злобы, презрения, гнева, боли... Всего, что неизбежно должно было отравлять Эквестрию до "Исхода", если бы не скапливалось в одном-единственном носителе. И продолжало бы скапливаться по сей день, если бы...

— Да, Твайлайт, — услышала она. — Крон хорошо усвоил, что иногда изучение прошлого твоего мира не приводит ни к чему хорошему. Если бы это знали ты и Луна... Если бы вы были аккуратнее... Если бы, если бы, ели бы. Но у истории небольшие проблемы с сослагательным наклонением.

Совсем незнакомый голос, но те же интонации, что она слышала от Санберста... те же, что она слышала от... нет, не надо об этом думать! Гребаное чувство вины, она вообще не должна быть способна его ощущать, это всего лишь рефлекс, привычка до их пор не осознавшего потерю души сознания!

— Вообще-то я хотел просто поговорить. Сразу после того, как я увидел точку перехода. Знаешь, никто ни на одной моей памяти не умел перемещаться сквозь пространство так быстро, как ты. Даже когда ты еще не получила крылья. Ты оставляешь слишком характерный след.

Твай попыталась поднять взгляд. Тут же пришлось зажмуриться — новый не то отраженный, не то порожденный самим осколком Солнца луч мазнул по глазам. Она лишь успела увидеть, что силуэт единорога с парящими над ним стальными крыльями теперь выглядит иначе. Он встал. И подходил к ней.

Над толпой пронеся тихий шум, слившийся в единый вздох. Пони по-прежнему ничего не видели, не слышали, не понимали. Они просто инстинктивно расступались перед окружавшей Абисса сферой холода, расползались, даже не вставая с колен. Не из страха, но из покорности — очевидного эффекта крыльев, ауры аликорна. Она же отступить не могла. И почти явственно видела, как в совсем другой точке Эквестрии Эон, грохнувшись на пол, сжимает голову копытами, жмурится, свернувшись в клубок, в тщетной попытке избавиться от поглощающего его страха. Который она не могла позволить себе чувствовать — и потому должна была передать другому.

Но вторым чувством был вовсе не страх.

— Не думаю, что тебе понравится то, что сейчас произойдет, — Абисс, казалось, вздохнул. — Ты поймешь, зачем это нужно. К тому же они мешали бы нашей беседе.

"Твою же..."

Она не смогла сфокусироваться. Разрез — самое простое и доступное теперь заклинание, всего лишь небольшой направленный импульс, не требующий настройки, — вместо того, чтобы снести Абиссу голову, начисто срезал ему правую переднюю ногу по колено, долетел до стены дома и разлетелся на искры.

Естественно, его это не озаботило.

— Ну вот зачем ты опять так, — с упреком сказал единорог. Или аликорн? — Мы же с тобой были друзьями. По крайней мере, пара-тройка других меня.

Абисс отвернулся и покровительственным... нет, не только покровительственным — светлым, почти что нежным взглядом обвел толпу. Таким взглядом, каким может смотреть мудрый и благородный правитель на своих подданных. И только в глубине этого взгляда было заметно иное — чувство, которого мог не осознавать даже сам Абисс, то чувство, с которым исследователь с бесстрастным интересом изучает плоды своих трудов.

И, кажется, они его разочаровывали.

Твай же во все глаза уставилась на то, как из открытой раны в его ноге со скрипом вылезают, вырастают странные, не совсем правильной формы кости, как их обволакивает булькающая и пузырящаяся, словно кипящая плоть, как ее покрывает, стекая вниз по ноге, черная-черная кожа без шерсти. Как в том месте, где у нормальных пони начинаются копыта, отрастающие кости и мышцы окончательно принимают глубоко ненормальную форму, образуя кисть с тонкими настолько, что сквозь наросшую кожу просвечивают суставы, длинными пальцами.

Абисс опустил взгляд и заинтересованно уставился на отросшую конечность. С таким видом, будто она ему что-то напоминала. А потом снова осмотрел разномастное сборище перед ним.

— Вы пришли убить, — с теплой, ласковой улыбкой любящего родителя, знакомой Твайлайт по временам, когда она училась у Селестии, обратился к толпе Абисс. — Убейте.

Прокатившаяся на десятки метров вокруг волна холода, выдувающая из тела остатки какого-либо тепла, не была каким-то особым заклинанием. Твайлайт почувствовала, как все нити истончившейся паутины магического фона, протянутые к каждому пони и не-пони вокруг, одновременно рванула чья-то рука. И, оглядевшись, поняла, что постепенно потерянность и безволие на лицах меняются совсем другими эмоциями. Не у всех сразу. И явно не все сразу поняли, что они теперь будут делать.

Но некоторые, видимо, были посообразительнее.

Стоявший чуть правее Твай пегас в костюме вытащил из кармана перьевую ручку и с сосредоточенно-деловитым выражением вогнал ее в глаз соседу справа сразу на всю длину. Без какого-либо намека на то, что делает это по принуждению. Он действительно хотел убить и сознательно выбрал для этого самый быстрый метод.

После этого до остальных наконец-то дошло.

"Что же, выбор у тебя невелик", отстраненно подумала Твай. Восприятие ее как будто ускорилось, и она наблюдала разворачивающуюся перед ней неприглядную картину как замедленную перемотку кинопленки. Звуки ее сознание милосердно решило отключить, так что она всего лишь видела, но взгляд выхватывал из общего моря дергающихся тел отдельные фрагменты: вот какой-то земной, навалившись сверху всем весом на скалящего клыки и вырывающегося фестрала, лбом ломает переносицу соперника. Вот тот же пегас, оказавшийся не только сообразительнее, но и быстрее остальных, выдергивает перьевую ручку из горла уже третьего убитого, на забрызганном кровью лице по-прежнему собранность и внимательность — этот парень наверняка привык хорошо выполнять работу, и эту выполнит отлично. Вот двое пони, не обращая внимания друг на друга, раз за разом впечатывают копыта в ребра какому-то дракону, уже харкающему кровью на каждом выдохе, но все равно не разжимающего лапы на горле третьего пони... "Очень невелик. Либо ты сию секунду отсюда исчезнешь, либо тебе придется принимать в этом участие, если только ты не сможешь парализовать всех разом, а на это уйдет время, и..."

Слишком поздно Твайлайт почувствовала, что одежда на ней рвется. Обернувшись, она метнула паралич, в последний миг заменив им уже выведенный на изготовку разрез ("Что, Твай, ты уже действительно готова не просто не пасать их, но и лично убивать?"), во вцепившегося в ее белый халат пони. У того был выбит глаз и большая часть зубов, но откровенное желание немедленно ее прикончить с лица не стерлось. И даже падая, он так и не отпустил полу халата, вырвав изрядный клок ткани. Вместе с карманом, в котором находились все батарейки — непредусмотрительно, крайне непредусмотрительно, осознала Твай. Прежде чем она успела схватиться за оторванную часть халата, в ней запутался задней ногой, споткнувшись, еще один стремящийся убить ее, и его — вместе со всем запасом батареек Твай — затянуло под ноги остальным. Различимый даже сквозь хруст костей упавшего печальный звон, с которым батарейки разбивались на части, а затем крошились в пыль под копытами и лапами обезумевшей толпы, означал очевидное: при Твайлайт теперь оставалась только та энергия, которую способно пропустить через себя ее нынешнее тело.

И, поскольку теперь позволить себе тратить силы на использование парализующих заклинаний она не могла, ей пришлось выбрать третий вариант, о котором поначалу даже не хотелось задумываться. Но она хорошо понимала, что теперь это не вопрос выбора.

"Как эпически просрать абсолютно все, оставив себе единственный шанс исправить ситуацию: курсы для чайников от Твайлайт Спаркл, экс-принцессы, экс-аликорна и бывшего сильнейшего мага, а теперь оставшейся без необходимых сил, без полноценных чувств и, видимо, без рабочих мозгов. Только сегодня и только сейчас, записывайтесь и наблюдайте".

Как легко было заметить даже в таком хаосе, пони по-прежнему не смели переступать невидимую границу в нескольких метрах от Абисса. Даже если для того, чтоб добраться до выбранной цели, им приходилось огибать эту границу по широкой дуге.

"Ты же помнишь, что такое глаз бури? Да, в этом случае в нем может быть еще опаснее, но... У тебя есть около пяти метров радиуса. Просто будь аккуратна. И прикончи этого мудака, а ели не сможешь — сбеги, как только накопишь достаточно сил".

Собравшись, Твайлайт не глядя, пока на нее не набросился еще кто-нибудь, желающий убить, кувыркнулась назад. Примерно ориентируясь на то, где сейчас находится та самая "граница", если судить по тому, как продолжает двигаться толпа.

Однако жесткого приземления на мостовую не случилось. Твай почувствовала, как ее подхватывают подхватывают странно теплые... руки. Которые просто не могли быть теплыми и, в конце концов, не должны были быть руками. И увидела, как вокруг нее оборачиваются, нарушая все законы физики, мягкие крылья из твердой стали. Одним видом показывающие, что каждое "перо" в них наточено так остро, что можно порезаться, даже посмотрев на них — и не срезавшее с нее самой даже волоска.

— Хотел бы сказать, что рад, — услышала Твайлайт мягкий полушепот, почему-то звучащий намного громче звуков боли и смерти совсем рядом. Как бы заслоняющий их, но при этом не оглушающий ее саму. — И что благодарен тебе за напоминание о прямохождении — очень удобно, кстати. Хотел бы сказать, что мне жаль, что когда-то воспользовался твоим телом... да, я помню, это было твое тело, но не помню, что было до того, как я в него попал. Хотел бы я все это сказать.

"Объявляю открытым новый курс для чайников: как просрать даже последний шанс, — с резко диссонирующим с недавними мыслями спокойствием подумала Твай. — Ладно, хочешь поговорить? Давай поговорим. Как очень взрослые и очень разумные пони. Конечно, в процессе ничто не помешает мне попытаться снести тебе голову".

— Хотел бы? — переспросила она.

— Хотел бы, — вздохнул аликорн. — Но чем больше во мне частей ABySS, тем меньше остается возможности говорить такие вещи искренне, от всей души. От хоть какой-нибудь души из тех, что внутри меня. Хотя, к слову, Старлайт все еще была бы рада, насколько она вообще теперь способна осознанно радоваться.

— Ты мог бы сказать это неискренне, а не признаваться, не так ли? — поинтересовалась Твай.

— Мог бы, — он опять вздохнул. — но где-то глубоко в бездне ABySS находится нечто... нет, некто разумный. И, кажется, ему — мне — очень не хватает возможности поговорить с кем-то вроде тебя. Или, может быть...

Крылья прижали ее крепче. Теперь не обнимая, а удерживая.

— Или, может быть, — задумчиво сказал Абисс, — мы хотим заставить тебя помочь нам.