Холодная серость
28. Урок
Луна вылезла из воды, левитировала полотенце со скамьи и стала обтирать тело. Закончив, она повесила его на держатель и протяжно вздохнула. Горячая ванна так и не принесла долгожданного расслабления. Мышцы, может, и почувствовали легкость, однако ту тяжесть, что находилась внутри, вода смыть не смогла. И Селестия так не присоединилась, хотя обещала догнать…
Луна покинула бани и пошла по коридору. Путь ей освещали восковые свечи в канделябрах, вделанных в стену. Она много думала. Думала обо всем: о завтрашнем дне, о делах, которые предстоит сделать, о судьбе страны, об их с сестрой роли, и, конечно, о Твайлайт, которая ненадолго прилетала в Кантерлот, но так и не захотела наведаться в замок… Последнее печалило Луну больше всего. Нет, она знала, что именно так все и будет. Но легче от этого не становилось.
Она почти не следила за тем, куда идет, шагая практически интуитивно. Направлялась она в свои покои. Путь был порядочный: предстояло преодолеть несколько лестниц, залов, коридоров и переходов. Но она не спешила. Ей нравилось гулять по замку, особенно когда наступала ночь, и в его стенах становилось безмятежно тихо.
Уже который час Селестия не выходила из своего кабинета. Все из-за бумаг, на которые ушло гораздо больше времени, чем она прикидывала. Сейчас, однако, она была близка к завершению, и ей даже немного в это не верилось. Поставив размашистую подпись, она, наконец, с чистой душой отодвинула стопку на угол стола и сладко потянулась.
За окном уже горел полумесяц. Весь день пролетел в заботах. На сегодня она переделала все, что можно, и теперь ничего не занимало ее голову, кроме легкого звона в ушах. Такие моменты она любила меньше всего — ибо вместе с ними возвращались не связанные с работой мысли. И ничего хорошего те с собой не приносили: после них на душе оставалась только горечь. Хотелось, чтобы этот день поскорее закончился. Чтобы поскорее наступил новый день с новыми заботами.
Селестия спохватилась, вспомнив, что сестра звала ее вместе погреться в воде. Она резко подскочила со стула и вышла из кабинета, надеясь, что еще успеет застать Луну в банях.
Луне окружающая тишина больше не казалась безмятежной. Более того, она стала ее настораживать. В замке было неестественно тихо. Конечно, это могло быть ее разыгравшееся воображение, однако она привыкла доверять интуиции. И интуиция подсказывала, что что-то сейчас не так, но в чем именно сокрыта проблема Луна пока понять не могла.
Скучающий стражник, патрулировавший коридор, встрепенулся, завидев Селестию, и резко поднес копыто к виску. Она кивнула ему и прошла мимо. Она не видела и не слышала, как сзади к нему подскочила грузная тень, схватила его, заткнув рот, и утащила в темноту.
Стражник отчаянно сопротивлялся, пытаясь передними копытами задеть невидимому оппоненту лицо, однако хватка на шее становилась только сильнее. Поединок был им уже проигран: вдохнуть он не мог, его силы стремительно таяли, удары сделались совсем вялыми и не достигали цели. Он потерял сознание. В окне из-за облаков показался месяц, осветив возвышающуюся над стражником тень. Жеребец был облачен в плащ, лицо его скрывали капюшон и маска медведя.
Грей посчитал, что это будет символично — использовать старую маску, которую он не надевал уже долгое время. Однако он был недоволен: он почти добрался до принцессы, и если бы не этот стражник все бы было уже кончено. Ничего. План был выверен до мельчайшей детали. Ему еще представится шанс освободить Эквестрию от ржавых оков. Он оставил стражника, зная, что о нем позаботятся соратники, и продолжил преследовать принцессу в тени.
Эмеральд удалось проникнуть в замок незамеченной, но это было только полдела. Грей, наивный, думал, будто сможет скрыть, что они запланировали покушение на сегодняшнюю ночь. Он, видимо, совсем забыл, что это был ее конек, и прятать от нее что-либо было бесполезно. Однако стоило отдать должное: выиграть время он себе и остальным успел…
Поэтому нельзя было медлить ни секунды! Теперь предстояло самое сложное: помешать Грею. Она не вразумит ни его, ни остальных, нет, ей не удалось это раньше, бессмысленно пытаться сейчас, когда уже все решено, и ставки приняты. Единственное, что она могла сделать — это предупредить принцесс о покушении. Когда Грей поймет, что шанс упущен, ему и соратникам придется отказаться от плана, и эта ночь обойдется без жертв…
Эмеральд дрожала. Хоть бы все получилось!
Луна нутром чуяла блуждающую поблизости опасность. Она была здесь, в одной с ней в комнате, пряталась в тени, но не спешила показать себя, терпеливо выжидая момента. Пропавшие с постов стражники были ее копыт делом.
— Я знаю, что ты где-то рядом, — сказала Луна темноте. — Не думай, что сможешь застать меня врасплох.
В комнате стояла звенящая тишина. Из открытого окна подул ветер, всколыхнув занавески. Луна напряглась. Ей показалось, что в последний момент она заметила какое-то движение. Кто-то выбрался через окно. «Сестра, в замке незваный гость, — предупредила Луна, — и, возможно, не один. Они явно пришли к нам с недобрыми намерениями».
Принцесса замерла на месте, как будто что-то услышав. Замер и Грей, следовавший за нею по пятам. Перестав практически дышать, он внимательно наблюдал за ней из своего укрытия. В груди его гулко билось сердце. Спустя несколько волнительных мгновений она пошагала дальше. Грей вытер выступившие на лбу крупинки пота и продолжил преследование, держась тени и поджидая верный момент.
Нет, он не собирался нападать исподтишка, хотя мог сделать это уже несколько раз. Он хотел, чтобы принцесса увидела его. Неспроста он нацепил эту идиотскую маску. Он хотел показать ей, что все в этом мире взаимосвязано, и что однажды твое же оружие может обернуться против тебя самого.
Селестию серьезно насторожило то, что она услышала от сестры. «Понятно. Ты тоже будь осторожна, Луна, — мысленно сказала она. — Нам нужно где-нибудь встретиться». — «Где?» — моментально отозвалась Луна. — «Думаю, лучше всего в тронном зале». — «Хорошо».
Эмеральд была вся на нервах. Она до сих пор никого не нашла, замок как будто полностью опустел. Ни принцесс, ни стражи, ни ее товарищей. Никого. Она даже не представляла, кто и где может быть. Хотя нет, представляла, сейчас же ночь, а значит, принцессы должны находиться в своих покоях. Логично? Звучит логично, однако… Она не была уверена в этом на сто процентов; колебаться времени тоже не было, но и правом на ошибку она тоже не располагала — а вдруг в покоях никого не окажется? Эмеральд закусила губу, не зная, как лучше поступить.
— Эй ты!
Услышав голос позади, она медленно обернулась. В нескольких метрах от нее стоял молодой стражник.
— Ты кто такая? Ты не похожа прислугу. Отвечай, что ты здесь делаешь. Живо!
Он появился вовремя.
— Принцессам угрожает опасность! — подбежала Эмеральд к нему. — Я здесь, чтобы предотвратить покушение!
Стражник нахмурился еще больше, во взгляде мелькнуло недоверие:
— Пройдемте со мной, мисс…
Когда он собирался схватить Эмеральд, ему в шею неожиданно вонзился дротик со снотворным. Стражник пошатнулся, его глаза закатились, и он рухнул перед ногами Эмеральд. Ее оцепенение спало через мгновение. Совершенно случайно она заметила в полумраке направленную на нее духовую трубку. Она отпрыгнула в сторону как раз вовремя. Дротик запутался в ее хвосте.
— Ну теперь держись, дружище! — грозно выкрикнула она. — Зря ты промазал! — и рванула к обидчику с твердым намерением отсыпать ему тумаков.
Луна услышала какие-то голоса и последовавший за ними грохот сверху. Слов она не разобрала, но этажом выше, похоже, кто-то из недоброжелателей столкнулся со стражей. Она мысленно сказала об этом Селестии, и та приняла это к сведению. До этого она хотела предложить ей воспользоваться заклинанием телепортации, которое бы мгновенно перенесло их в тронный зал, однако вспомнила, что у него есть два изъяна. Во-первых, они с сестрой были порознь, а колдовать его надо было вместе, а во-вторых, начать подготавливать его — значило оставить себя без защиты почти на десять секунд.
Грей видел лицо принцессы. Оно было предельно спокойным, как будто она совсем не подозревала, как вокруг ее шеи медленно закручивается петля. Но… так ли оно было на самом деле? Что если это своего рода игра: кто первый себя выдаст? Что если принцесса прекрасно знала, что он рядом? Тогда почему все еще не позвала на помощь? Уверена в своих силах? Или хочет поглядеть, как далеко он посмеет зайти? Может, он для нее не больше, чем забавная игрушка? Нет, нет! Хватит придумывать! Он никоим образом не мог выдать себя. Принцесса ничего не подозревает. Только вот… сомнения уже пустили корни в его сознании, и он все медлил, боясь рискнуть. Это должен быть выверенный удар. Малейшая ошибка станет фатальной. Он подведет товарищей, которые верили в него. Подведет бедную Эквестрию, которая заждалась освобождения от тысячелетних оков.
Селестия знала, что кто-то ее преследует. Недоброжелателя не было слышно, однако его присутствие выдали сильные эмоции, которые он пытался сдерживать в себе, — сомнения. Иронично, но если бы он не задумался, будто она знает про него, — она бы так его и не заметила. Но выдавать себя пока еще было рано. Нужно сохранять лицо спокойным, чтобы не спугнуть недоброжелателя. Она собиралась покончить с этим раз и навсегда, и поэтому ей было нужно, чтобы он проследовал за ней прямиком в ловушку. Прямо как муха в паутину.
Впереди мелькнула тень. Луна замерла, насторожив внимание и слух.
— Покажись! — воскликнула она. — Только трус станет прятаться в темноте!
Это не сработало. Недоброжелатель понимал, что в честном поединке ему ловить нечего, и потому прятался, пытался запутать, сбить с толку. Однако Луна приняла эти правила. У нее в арсенале как раз было несколько трюков, которые, она знала, застанут недоброжелателя врасплох. Пусть покажет, на что способен, раз отважился покуситься на ее жизнь!
Вдруг послышался звон, и к ее ногам подкатились четыре блестящих шарика. Они лопнули, и помещение завалил густой серый дым. Луна тут же прогнала его заклинанием, взмахнув рогом, но не успела она опомниться, как заметила новое движение. Створки окна распахнулись, и в нем показался силуэт. Что-то маленькое и острое блеснуло в воздухе, пролетело через все помещение, и разбилось о магический щит, который Луна предусмотрительно наколдовала несколькими мгновениями ранее.
Силуэт в окне уже исчез. Снова все затихло. Луна магией захлопнула створки. Кажется, недоброжелатель снова отступил. Она продолжила идти быстрой рысью; до тронного зала оставалось всего ничего.
Когда Селестия открыла очередную дверь, ей в грудь неожиданно кто-то воткнулся. Это столкновение явно не было нападением, и, опустив взгляд, она увидела тому подтверждение в виде взволнованных глаз, уставившихся на нее.
— Принцесса, вам грозит опасность! Вас хотят…
— Я так и подумала.
— Вам нужно…
— Почему бы тебе не стать моими вторыми глазами?
Эмеральд сначала очень удивилась, что принцесса так быстро поверила, однако она не стала задавать вопросов и пошла рядом с принцессой, внимательно следя за окружающей обстановкой. Пронесло… Она почти победила. Одна из принцесс предупреждена. Теперь Грей ничего не сделает! Но… почему ее по-прежнему не отпускает дурное предчувствие?..
Грей злобно скрипнул зубами. Эмеральд, гром ее разрази! Все испортила! Он почти выбрал момент, но теперь уже не сможет подобраться к принцессе. Старая знакомая хорошо знала его повадки, это было бесполезно. От досады задрожали губы. Если бы он только не колебался… все бы уже было кончено! Зря он сюсюкался с Эмеральд, надо было изловить ее накануне и запереть в логове… Теперь же он расплачивается за свою недальновидность. Он не думал, что она всерьез попытается их остановить!
Ему пришлось отступить. Но ненадолго. Он пошел другим путем. Они все зашли слишком далеко, чтобы теперь просто сдаться. Либо всё, либо ничего! И даже Эмеральд не сможет помешать тому, что должно произойти сегодня ночью!
Луна зашла в тронный зал и плотно прикрыла дверь за собой, чтобы ни одна тень не проскользнула незамеченной через этот вход. В зале было пусто и холодно. Серебряный свет месяца проникал через высокие арочные окна. «Я на месте», — известила Луна сестру, и тут же получила в ответ: «Мы тоже подходим». — «Мы?» — «Не все из них желают нам смерти». — «Я все равно тебя не поняла».
— Кажется, угроза миновала, — вслух сказала Селестия спутнице. — Почему ты пошла наперекор своим?
— Потому что не хочу, чтобы вы сгноили их в темнице, — взволнованно ответила Эмеральд. — Они не понимают, что это билет в один конец!
— Вот значит как. Не беспокойся. Мы с Луной не бросим твоих товарищей в темницу.
Эмеральд сглотнула. Ей не понравилась интонация принцессы.
— …Это будет что-то более страшное? Высылка в бесплодные земли и медленная смерть?
— Мы пришли, — изрекла принцесса, проигнорировав ее вопрос.
В тронном зале их уже ждала принцесса Луна. Эмеральд тут же огляделась по сторонам, но ничего подозрительного не заметила. Впрочем, это не означало, что опасности не было. Она вернула взгляд к принцессам, и увидела как младшая, подойдя к старшей, спросила:
— Кто это с тобой? Это про нее ты говорила?
Селестия мягко кивнула. Затем Эмеральд наблюдала необычную картину: между принцессами словно завязался безмолвный диалог, они неотрывно смотрели друг на друга, точно обменивались мыслями. Их лица застыли в задумчивом выражении.
«В чем заключается твой план, Селестия?» — «Ждать, сестра». — «Я все еще не могу понять, что ты задумала». — «Просто доверься мне. Я знаю, что делаю». — «Если ты так говоришь, я не стану спорить». — «Скоро все закончится, Луна».
Селестия проследовала к возвышающимся на пьедестале тронам, и Луна проводила ее взглядом.
Грей слышал приближающиеся шаги. Все ближе и ближе, цокот копыт все звонче отдавался в ушах. Напряжение внутри нарастало с каждой секундой. У него будет ровно один момент, одна секунда, чтобы сделать дело. Он сильнее сжал в зубах рукоять кинжала. Он был готов. Готов как никогда в жизни. Шаги остановились совсем рядом. Принцесса стояла прямо с другой стороны трона. Грей бесшумно выскочил из укрытия.
— Нет! — отчаянно выкрикнула Эмеральд, увидев метнувшуюся к принцессе тень.
— Сестра, берегись! — почти одновременно с Эмеральд воскликнула Луна.
Грея уже ничто не могло остановить. Никто не сможет помешать ему — даже сама принцесса, которой он уже раскрылся. Она просто не успеет применить свое колдовство, расстояние слишком мало. И все же ее лицо по-прежнему спокойно. Должно быть, она уже смирилась со своей судьбой.
Для него это тоже, возможно, были последние мгновения. Но Грей был готов к последствиям. Весь смысл его жизни заключался в этом мгновении, в этой секунде! Месяцы вынашивания плана, месяцы тщательной подготовки — все ради того, чтобы нанести один точный удар. В этом замахе он сконцентрировал всю свою волю, веру и надежду на лучшее будущее.
Сверкнул кинжал в серебряном свете.
«Это конец!» — пронеслось в голове Эмеральд. Она рванула наперехват, но видела, что ни за что не успеет помешать.
«О чем ты думаешь, Селестия?» — ужаснулась Луна.
Кинжал замер в считанных миллиметрах от сердца Селестии, так и не достигнув его. Внезапно замер и Грей, не понимая, что происходит. То же самое произошло с Эмеральд, которая застыла на бегу, вдруг поняв, что не может пошевелиться. Время будто остановилось.
Но не для принцесс.
Селестия отшагнула в сторону и с печалью посмотрела на кинжал, а затем — на Грея, замершего в броске.
— Мы переросли это давным-давно, — промолвила она с укором. — Грустно видеть, что история повторяется снова.
Во взгляде Грея отразилась паника. До него дошло, что теперь он находился в полной власти принцессы, его судьба была в ее копытах. Он же, напротив, упустил свой шанс, не смог поставить точку в ее судьбе. Он больше не был хозяином положения, хотя всего мгновение назад был уверен в обратном.
— Я знаю, что вы хотите спросить, — говорила Селестия. — Что с вами произошло? Почему вы не можете двигаться? Этой способностью мы овладели еще в далекой древности. Мы можем контролировать вас, если того захотим. Вы все, наверно, слышали про Мэйнхеттен и про то, как наши отрекшиеся братья и сестры покинули город после того, как вмешались мы…
— Зачем ты все это им объясняешь? — вклинилась Луна.
— Мы никогда не злоупотребляли этой способностью, — продолжала Селестия невзирая на слова сестры. — На самом деле мы прибегали к ней всего несколько раз за все эти века. Первая причина — нам не нужна была страна, населенная куклами, коими руководили бы мы сами. Вторая причина — мы можем захватить ограниченное число умов. Тысячу, быть может, но это самый предел.
— Хорошо, сестра, ты раскрыла им все карты. Что ты собираешься делать дальше?
— Я понимаю, почему вы отважились на такой шаг, — говорила Селестия, обращаясь не только к Грею и Эмеральд, но и ко всему залу, как будто в нем собрались зрители. — И ваш гнев абсолютно оправдан. Не волнуйтесь, сейчас я верну вам контроль над телами. Но с одним условием: не разбегаться! Если удумаете это, мне придется снова взять дело в свои копыта.
Когда Грею вернулась способность двигаться, он ошарашенно уставился на Селестию, пытаясь понять ее выражение. Оно не было строгим или мрачным, как можно было ожидать; не заметил он и гнева. Принцесса смотрела на него так, будто приходилась ему сестрой, которая была намного него старше, и которая чувствовала вину за то, что не уделила времени требовавшему внимания младшему братцу. Так и не разгадав ее намерений, Грей отбросил кинжал в сторону и пораженчески опустил голову.
— Хватит прятаться, — крикнул он соратникам. — Нам их не одолеть. Делайте, как она говорит.
Из темных углов одна за другой показались тени. Эмеральд сосчитала их; получилось тридцать две — почти все понивилльское логово. Казалось бы, самое страшное уже позади, однако дурное чувство по-прежнему не отпускало ее. И тому была причина: принцессы ведь еще не огласили заговорщикам приговор.
— Подойдите ко мне, пожалуйста, — обратилась принцесса к ним. — Не бойтесь, мы с сестрой ничего вам не сделаем.
Уверенности заговорщикам это не прибавило. Они стали переглядываться между собой в нерешительности, выискивая того самого смельчака, примеру которого можно будет последовать. Селестия, тем временем, спустилась с пьедестала к сестре и Эмеральд. Грей, поколебавшись, сорвал маску с лица, отбросил ее туда же, куда и кинжал, и тоже спустился вниз. Наконец, за ним последовали остальные заговорщики, и вскоре перед принцессами образовалась тихая толпа. В их лицах читались мрак и обреченность. Все они уже уверовали в мысль, что тут их жизнь и закончится, но что еще было хуже — они провалились, так и не достигнув цели, ради которой потратили столько сил.
Селестия села прямо на полу, вызвав в сознании у некоторых заговорщиков диссонанс — какая нормальная принцесса выберет пол, когда рядом находится ее трон? Но это ее только вызвало у нее легкую усмешку. Луна повторила за ней, и недоуменных взглядов стало еще больше.
— Вы тоже можете сесть, если хотите, — сказала Луна. — Или занять любую другую позу, в которой вам будет удобное.
— Единственное, что я еще вас попрошу — это расположиться так, чтобы получился круг, — промолвила Селестия. — Чтобы все могли видеть друг друга.
Грей не понимал, что происходит. Это походило на какую-то шутку. Принцессы играются с ними, что ли? Тот же вопрос читался и во взглядах его соратников. Однако… теперь ничего не поделаешь. Остается только подчиняться прихотям. Он снова подал соратникам пример, сев неподалеку от младшей принцессы. Расстояние между ними было примерно с метр, ближе садиться он побоялся, дальше — наверно, было бы невежливо.
Когда заговорщики расположились, Селестия сказала:
— Вы напомнили мне одну старую историю, и я хочу вам ее поведать.
— Вы… вы серьезно, принцесса? — рискнул подать голос Грей. — После всего, что произошло, вы собираетесь рассказать нам историю? Словно какую-то сказку детям?
— Да. Именно так. — Селестия негромко прочистила горло и начала рассказ: — Вы напомнили мне событие, которое случилось в незапамятные времена, на рассвете нашего вида. Нас тогда было еще совсем немного, а жили мы далеко на севере, где дни были мимолетны, как миг, а все остальное время господствовала ночь. Царство тьмы, холода и льда — так выглядела наша колыбель.
Вы знаете, но в самом начале… начале начал, если можно так выразиться, мы не ведали, что такое разрушения. Это было дано нам природой, заложено в нас, однако мы попросту не подозревали об этом. Ни мы с сестрой, ни вы сами. И у нас даже было некое подобие общины, где мы жили себе и никого не трогали.
Но однажды к нам наведались пони. Настоящие пони вместе с Селестией — настоящей Селестией, не мной. Они хотели наладить с нами контакт. Узнать о нас, новом виде, больше. Поначалу все шло хорошо, но затем случилась катастрофа. Ваши предки напали на стражу, сопровождавшую принцессу, а затем один из нас добрался до нее и вонзил отобранный меч ей прямо в бок… Прошли века, но я помню эту картину так ясно, словно это было вчера.
Вы ни за что не догадаетесь, почему ваши предки вдруг напали на дружелюбно настроенных гостей. — Селестия сделала паузу, как бы позволяя слушателям подумать, а затем продолжила: — Все случилось из-за пони… Те самые пони, которые предпочитали решать проблемы с помощью дружбы, жили со всеми в мире и никогда не применяли насилия, ненароком показали нам, что значит разрушать. Хватило всего ничего, маленькой искры: небольшой оплеухи, которую один страж отвесил другому — и наши инстинкты пробудились. С того момента наша судьба и судьба мира была предрешена.
Жестокая ирония. Не приди тогда пони, не пытайся они завести с нами дружбу, как со всеми, быть может, ничего бы и не было. И мы бы так и жили на севере сами по себе, и мир был бы цел. Иногда… иногда я сомневалась в том, к чему мы с Луной стремимся. Ведь дружба, как вышло, тоже может быть разрушительной. Я много думала над этим, но так и не пришла ни к каким выводам…
— Почему вы рассказываете это нам? — осторожно спросила Эмеральд, сидевшая подле Селестии.
— Я не уверена, что смогу ответить на этот вопрос. Ваше покушение напомнило мне об этом случае. А еще… вы долгое время прятали для нас правду, при этом сами ничего не ведая, потому мне показалось, что вы должны услышать это. Я подумала, так будет справедливо.
— Вы тоже можете спросить, если у вас есть какие-то вопросы, — сказала Луна заговорщикам. — Вам ничего за это не будет.
— Та принцесса погибла? — спросил кто-то из круга.
— Выжила. Рана была страшная, однако настоящим аликорнам она как царапина. Они бессмертны.
В зале повисла тишина. Заговорщики по-прежнему не понимали, чего от них хотят принцессы.
— Вы вольны высказать нам любые претензии, — промолвила Луна. — Вы долгое время были нашими верными помощниками. И мы могли отнестись к вам лучше. Мы понимаем, почему вы нас возненавидели.
— Я думала, что мы даруем вам свободу, разгоняя Орден. Однако вижу, эта свобода оказалась нужна не всем. Вы нашли новую высшую цель — устранение нас с Луной. Вы поверили, что без нас Эквестрия воспрянет.
— Но это просто еще одна ложь. Отличие лишь в том, что вы сами это придумали и сами в это поверили.
— Почему вы так крепко вцепились в троны?! — раздался чей-то голос, полный ненависти. — Почему вы не ушли, когда это нужно было сделать? Что такого можете вы, чего не могут другие?
— Понимаете, — тихо говорила Селестия, — только над нами не властны инстинкты. Без нас… у нашего вида не останется никакой надежды. Некому станет вас учить всему, что мы знаем. Даже этот жалкий цикл прервется, и останутся только пустота и бесцельно бродящие оборотни. Этот мир погибнет окончательно.
— Мы не пытаемся придать себе значимости, — молвила Луна. — Такова правда. Это наша единственная функция, и ей мы следуем почти с самого рождения, с момента, когда пони научили нас многим вещам.
— Я не верю вашим словам, — сказал кто-то.
— Я знаю, — смиренно ответила Селестия. — Прежнего доверия нам не вернуть никакими оправданиями. И все же я прошу к ним прислушаться и осмыслить. Не нужно принимать их, просто… поймите.
Грей вскипел, ударил копытом по полу и выдал:
— Довольно! Мне надоел этот фарс! Когда вы уже перестанете тянуть резину пустыми разговорами? Хватит издеваться! Покончите уже с нами!
Эмеральд не сдержалась:
— Идиот! Молчал бы лучше! — и вся задрожала. Звезды небесные, ну зачем он заговорил об этом? — Тебе что, жизнь совсем не мила? На товарищей плевать? А мне нет! Не хочешь признавать ошибку и молить о пощаде? Гордый слишком, а?! Тогда буду умолять принцесс о пощаде! За тебя и вообще за всех! Я все копыта принцессам расцелую, чтобы они пожалели вас, придурков!
Невзирая на удивленные взгляды, устремившиеся на нее, Эмеральд повернулась к принцессам и встала на колени, сложив передние копыта в молитве.
— Пожалуйста, простите их! Я пыталась их отговорить, но они никогда меня не слушали! Я обещаю, что это больше никогда не повторится! Они не плохие, они просто тупицы!
Даже несмотря на то, что Эмеральд отдалилась от товарищей, она по-прежнему чувствовала себя частью целого, не мыслила жизни без них, не понимала, что она станет делать, если остальные исчезнут с той же дороги, по которой они долгое время шли вместе. Подобное будущее пугало не на шутку.
Устроенное Эмеральд представление удивило Луну и Селестию не меньше других, однако удивление сестер было продиктовано немного иной причиной.
— Не нужно умолять нас, — сказала Луна.
— Пожалуйста, подумайте! Я прошу вас!
— А я прошу тебя успокоиться и послушать нас, — мягко сказала Луна.
Эмеральд притихла и опустила копыта, готовая, однако, в любой момент вновь броситься умолять. Селестия посмотрела сначала на нее, потом на Грея и сказала:
— Мы не собирались с вами расправляться. Даже в мыслях не было. Сказала же, оборотни это давно переросли.
— Но ведь мы изменники, — чуть не потерял Грей дар речи. — Мы совершили преступление…
— Разве этой ночью кто-то погиб? Со стражей вы обошлись мягко, без жертв.
— Они не виноваты… — промолвил кто-то из круга.
— Вы тоже не виноваты в том, что породили мы, — изрекла Луна. — За вашу ненависть несем ответственность только мы.
— И что это значит? — прошептала Эмеральд, смутно понимая слова.
— Мы отпустим вас с миром, — сказала Селестия, ласково улыбнувшись.
Никто ей сначала не поверил, но когда до заговорщиков стало доходить, что она говорит серьезно, на их лицах отразилось искреннее непонимание.
— Считайте, что вы ненадолго стали нашими учениками, и мы преподали вам урок, — подытожила Луна. — Теперь вы можете идти. Нет, правда. Идите на все четыре стороны. Никаких подвохов.
Грей, поддерживаемый Эмеральд сбоку, выбрался в коридор с отрешенным лицом.
— Они обращались с нами словно с мелкими несмышленышами… — пролепетал он.
— Потому что вы они и есть, — выплюнула все еще злая Эмеральд.
— …словно все это детская шалость, — продолжал лепетать Грей, не слыша ее.
— Пойдем, здоровяк. И на этот раз, вместо того, чтобы пытаться что-то ломать, займемся полезным делом.