Сёстры
Носочки: История, стоящая за модным увлечением
— И ТАКИМ ОБРАЗОМ, — заключила принцесса Луна, — МЫ НАДЕЕМСЯ, ЧТО СИИ ПРАВОВЫЕ НОРМЫ ПОВЫСЯТ СКОРОСТЬ СУДОПРОИЗВОДСТВА И УСТРАНЯТ НЕОПРЕДЕЛЁННОСТЬ ОТНОСИТЕЛЬНО ТОГО, ЧТО МОЖНО И ЧТО НЕЛЬЗЯ ДЕЛАТЬ В ЭКВЕСТРИИ. ЕСЛИ У ВАС ВОЗНИКНУТ ВОПРОСЫ, ТО ПРОСТО ПОСМОТРИТЕ СООТВЕТСТВУЮЩИЕ ЗАКОНЫ. ВЫ МОЖЕТЕ БЫТЬ УВЕРЕНЫ, ЧТО НИ МЫ, НИ НАША СЕСТРА НЕ СТАНЕМ ДЕЙСТВОВАТЬ ВОПРЕКИ ИМ. ЕСЛИ, КОНЕЧНО, В ЭТОМ НЕ ВОЗНИКНЕТ НЕОБХОДИМОСТИ.
Принцесса улыбнулась аристократам и прессе, почти заполнившим зал для приёмов, и в особенности Твайлайт, которая собственно и выдвинула идею верховенства закона. Наступила тишина, достаточно продолжительная, чтобы услышать звук падение булавки, пока эхо затихало, а пони в первых рядах приходили в себя после Кантерлотского Королевского Гласа, после чего зал наполнился шепотками пони, возбуждённо переговаривающихся между собой.
Странно, но лиловая единорожка выглядела такой же озадаченной, как если бы внезапно обнаружила неотмеченный пункт в одном из своих списков дел. Ну, Твайлайт всегда удавалось найти, чем озадачиться.
— ЕСТЬ КАКИЕ-НИБУДЬ ВОПРОСЫ? — спросила Луна. Это тоже была идея Твайлайт.
Толпа тут же навалилась на строй дворцовых стражей, и рот практически каждого пони распахнулся в крике: "Принцесса Луна! Принцесса Луна!” Они живо напомнили принцессе золотых рыбок, вынырнувших на поверхность, чтобы побыстрее схватить горошины корма, брошенные в королевский пруд.
— ПРИНЦ БЛЮБЛАД, — произнесла Луна, выбрав первого вопрошающего, строго следуя его рангу. Жеребец явно ожидал этого и был одним из немногих пони, которые не топали копытами и не трясли головами, требуя внимания. В зале воцарилась тишина.
— Я думаю, мы все прекрасно знаем, какой вопрос вызывает наибольший интерес, — сказал Блюблад и одарил толпу любезной улыбкой, прежде чем снова повернуться к принцессе. — Кто сделал эти удивительные носки?
Одним из преимуществ бытия Принцессой Ночи с шёрсткой цвета полуночного неба, было то, что достаточно сложно определить, когда она покраснела. Носки, о которых шла речь, были чёрными, со звёздами и лунами светло-голубого цвета, и поднимались от щёток над копытами выше колена.
— МЫ НЕ ЗНАЕМ, — ответила принцесса после паузы. — СИЕ ЕСТЬ... ДАР ОТ НАШЕЙ СЕСТРЫ.
Эта информация привела к ещё большему гвалту, когда все пони повернулись, чтобы рассказать друг другу то, что они только что услышали. Луна вздохнула. Она поискала глазами кого-нибудь из прессы, у кого был бы более разумный вопрос, и выбрала коричневую кобылу-земнопони, которая прыгала вверх и вниз особенно энергично.
— ДА, ТЫ, СО СВОИМ БЛОКНОТОМ.
— Принцесса Луна! Табби Ллойд из "Эквестрия Дейли". Означает ли это, что мы также можем ожидать увидеть принцессу Селестию в носочках?
— МЫ ИСКРЕННЕ НАДЕЕМСЯ НА ЭТО, — ответила принцесса сквозь стиснутые зубы. Она поискала глазами Твайлайт и наконец нашла её, одинокую спокойную фигуру среди разноцветного моря единорогов, которое перекатывалось, как волны, когда они качали головами и нетерпеливо переминались с одного копыта на другое.
— МИСС СПАРКЛ.
Как всегда, Твайлайт выглядела удивлённой, когда к ней обратились. Когда она наконец поняла, что все пристально на неё смотрят, она спросила:
— Принцесса, когда вы сказали "если не возникнет необходимости", разве это не то же самое, что сказать, что писаный закон будет высшим законом страны, за исключением тех случаев, когда вы решите, что должно быть иначе?
Луна улыбнулась.
— ИСТИННО ТАК, — прогрохотал Кантерлотский Глас. Конечно, Твайлайт поймёт, как-никак идея верховенства закона была именно её, и, в конце концов, это и правда должно было уменьшить количество споров между Луной и Селестией, часто возникавших при их новом совместном правлении. Для Твайлайт было странно даже задавать такой вопрос. Но Луна была благодарна за то, что тему носков наконец оставили.
— ТЫ, С КРАСНЫМ БОКОМ И ЖЁЛТОЙ ГРИВОЙ, — произнесла принцесса, глядя на единорога, который казался немного потерянным и потому мог, по крайней мере, спросить что-то неожиданное. — И НЕ СПРАШИВАЙТЕ НАС О НАШИХ НОСКАХ.
Жеребец тупо моргнул, закатил глаза вверх и влево, а потом вверх и вправо, пытаясь придумать вопрос. Затем он весело спросил:
— А какие носки у принцессы Селестии?
— ОТНЫНЕ БОЛЕ НИКАКИХ ВОПРОСОВ О НОСКАХ! — прогремел ответ Луны. — ЕСТЬ ЛИ У КОГО-НИБУДЬ ВОПРОС, НЕ СВЯЗАННЫЙ С ГАРДЕРОБОМ?
Пони в замешательстве переглянулись.
— ТОГДА МЫ ЖЕЛАЕМ ВАМ СВЕТЛОГО ДНЯ И ДОБРОЙ НОЧИ, — коротко закончила принцесса Луна и, высоко подняв голову, покинула зал для приёмов через заднюю дверь. Шум толпы тут же усилился.
Твайлайт поспешила выйти из зала, чтобы скрыться от шума и подышать свежим воздухом. Ещё больше репортёров ждали снаружи, и как только она вышла, несколько из них, сверкая камерами, бросились к ней с блокнотами в копытах.
— Мисс Спаркл! Это было для вас сюрпризом? — спросил один из них.
— Ну, не совсем, — ответила единорожка, пытаясь проморгаться от фотовспышек. — Мы уже несколько месяцев обсуждали идею важности власти писаного закона по сравнению с королевским указом...
Твайлайт замолчала, поняв, что пони, задавший вопрос, смотрит на неё непонимающе.
— А какое это имеет отношение к носочкам? — спросил он.
— Они шёлковые?
— А принцессы носят их в замке?
— ПРЕКРАТИТЕ! — закричала на них Твайлайт. — Принцесса сказала, что не должно быть больше никаких вопросов о носках!
Репортёры замерли, ошеломлённые её ответом, на срок, достаточный, чтобы единорожка успела улучить момент и протиснуться сквозь их ряды к воротам дворца и относительной свободе улиц за ними.
— Это ужасно, — прошептала стройная высокая единорожка с розовой гривой дрожащим от слёз голосом. — Просто ужасно.
— Подумать только, — сказал нарядно одетый белый единорог, поправляя монокль и склоняясь над газетой, которую кобыла только что бросила на стол рядом с его жареным шпинатом по-пранцузски. Жеребец возбуждённо тряхнул бирюзовой гривой. — Это всё меняет!
Кобыла оттолкнула газету и рухнула, рыдая, в объятия жеребца.
— Ох, Фэнси! Ты не понимаешь! Открытие галереи через час, и там будут абсолютно все пони, которым там стоит быть, а у меня нет носочков!
— Флёр, моя дорогая, моя радость, — ответил единорог, отвечая на объятия. — Не бойся. Я обыщу все швейные лавки на Кентерби-стрит и вернусь с самыми лучшими носочками в Кантерлоте!
Он нежно погладил мягкие волосы её гривы, но голубые глаза жеребца сурово сверкнули, не предвещая ничего хорошего любому портному, кто посмеет подвести его в такой момент.
— Ну, я предвидел это много лет назад, — заявил жеребец-земнопони серебристой масти, перебрасывая свою элегантно уложенную белую гриву через плечо и демонстративно поднимая переднюю ногу, чтобы изучить белое накрахмаленное хлопковое кольцо вокруг копыта. — В отличие от некоторых других пони.
— Ты? Ты ничего не знаешь о носках! — закричала светло-голубая кобыла, её мордочка была почти целиком скрыта за огромными фиолетовыми очками и пышной белой чёлкой. Они агрессивно наклонились друг к другу, так что их очки и ухмылки почти соприкоснулись. — Это манжеты! Манжеты!
Аквамариновая кобыла-единорог маниакально ухмылялась, расхаживая взад и вперёд по своему вагончику, рог почти касался потолка, а ноги были расставлены, как у аллигатора, из-за четырёх толстых фиолетовых носков, больших, как стволы деревьев, покрытых изображениями светящихся и мерцающих звёзд и лун.
— Жеребята хотели носки? Трикси даст им носки!
— Ну почему, почему ты мне не СКАЗАЛА? — Рэрити всхлипнула. Перед ней с Твайлайт на кухонном столе лежал свежий номер "Эквестрия Дейли". На первой странице красовалась фотография Луны, которая гордо покидала зал для приёмов, выставив носки на всеобщее обозрение. Внизу, прописными буквами, было написано: “НОСКИ: НЕ СПРАШИВАЙТЕ О НИХ!”
— Рэрити, повторяю тебе ещё раз: я никогда раньше не видела этих носков! — продолжала настаивать Твайлайт. — И я никогда раньше не видела, чтобы кто-нибудь носил носки! Она мне об этом не говорила, я её не спрашивала, и... Почему мы вообще об этом говорим? Разве ты не понимаешь, что Эквестрия теперь находится под властью закона? Неужели никто не понимает, насколько это важно?
Рэрити откинула голову назад и издала долгий мучительный страдальческий стон.
— Носки! — единорожка всхлипнула. — Если бы я узнала об этом хотя бы на день раньше, Твайлайт. Разве я прошу слишком многого? Лишь... Один... День!
— Думаю, что сегодня закат особенно красив, — заметила Селестия, целясь рогом с балкона дворца в сторону горизонта, где солнце только что скрылось, и наблюдая, как цвет неба становится всё более красным и пурпурным. — Мне кажется, что я надолго запомню его. На самом деле, даже хочется задержать его навечно.
Принцесса задумчиво вздохнула.
— ОПУСКАЙ его! — рявкнула Луна. — СЕЙ ЖЕ МОМЕНТ СКРОЙ ЕГО С НЕБОСКЛОНА! Ты и так уже слишком затянула этот день!
— Ты куда-то торопишься, Лулу? — рассмеялась Селестия.
Луна топнула всё ещё облачённым в носок копытом и балкон затрясся.
— Ты и сама прекрасно знаешь!
— Ох, я, кстати, хотела поинтересоваться. Как прошёл приём? Ну, тот, насчёт того маленького проекта Твайлайт?
— ЭТО БЫЛО УНИЗИТЕЛЬНО! КАК ТЫ ТОГО И ЖЕЛАЛА!
— Да ладно тебе. Ты собиралась заставить меня петь им, в случае победы.
— И ТЕБЕ ЛУЧШЕ НАЧАТЬ ПРАКТИКОВАТЬСЯ! ИБО ТЫ НЕПРЕМЕННО ЗАПОЁШЬ, КОГДА МЫ В СЛЕДУЮЩИЙ РАЗ СОИЗВОЛИМ ИГРАТЬ В БЛОШКИ!
— Луна, — миролюбиво произнесла Селестия, — разве ты не усвоила урок насчёт ставок?
— ЭТО БЫЛА СЧАСТЛИВАЯ СЛУЧАЙНОСТЬ! И ТЫ НЕ СУМЕЕШЬ ВЫИГРАТЬ ДВА ИЗ ТРЁХ!
— Будь добра, следи за голосом.
Луна хмыкнула, но замолчала. Они вместе смотрели, как угасают последние лучи солнца. Затем Принцесса Ночи наклонилась и зубами сорвала носки со всех четырёх ног самым недостойным образом, как будто на мгновение забыв, что она принцесса и аликорн. Луна выплюнула оскорбительную одежду в сторону ближайшего стража-пегаса.
— Ваше Высочество, — сказал он, когда носки отскочили от его морды.
— Возьми эти вещи и сожги их. А после РАЗБЕЙ ПЕЧЬ, В КОТОРОЙ ТЫ СЖЁГ ИХ, И СОЖГИ ЕЁ ОБЛОМКИ В ДРУГОЙ ПЕЧИ!
— Немедленно приступаю, Ваше Высочество!
— А ПОТОМ ВОЗЬМИ ТУ ПЕЧЬ И...
— Луна, — ласково произнесла Селестия.
— И этого будет достаточно, — закончила принцесса. Страж взял носки в зубы, отдал честь так ловко, как только можно с полным ртом носков, затем развернулся и полетел в сторону комнат для прислуги.
— Ты понимаешь, что он проведёт всю ночь, пытаясь заставить гореть кирпич и сталь? — спросила Селестия.
— Это будет легче, чем сжечь мой позор!
— Ну, — произнесла Селестия, поворачиваясь к маленькой корзинке, которую она принесла с собой на балкон, — по крайней мере, у меня всё ещё остались эти.
Она открыла корзинку и оттуда выплыл ещё один комплект шёлковых носочков, на этот раз с чередующимися горизонтальными светло и тёмно-фиолетовыми полосками.
— НЕТ! — крикнула Луна, отпрыгивая назад, как от змеи. — Я БОЛЬШЕ ИХ НЕ НАДЕНУ!
— Глупышка Лулу, — усмехнулась Селестия. — Неужели ты думала, что я позволю развлекаться только тебе?
Она развернула носки и начала их натягивать.
— Эти для меня!
