Алый Солнечный Свет - Том I: Расслабься / Scarlet Sunlight Vol. I: Relax, Take it Easy
Глава II DEAR PRUDENCE
ГЛАВА II. DEAR PRUDENCE
Кабинет мисс Лайт, раннее утро. Рассветное полотно персикового налива за окном только ознаменовало начало нового дня. На главной площади возле входа, охраняемой пышными, величественными, многовековыми ясенями, уже кипит работа: оживлённый обязанностями персонал прохаживается вдоль стенок корпусов, перекидываясь меж собой толстыми пачками документом, перевозя кушетки с больными и снабжая необходимыми инструментами опустошённые отделы здания.
Глядя на это, Лайт невольно улыбается, позволяя себе на мгновение расслабиться и насладиться моментом. Блаженный вид, превращающий лазурно-белую оконную раму с прозрачной стекляшкой внутри в картину художника-утописта, безусловно, не может не радовать глаз. Однако, не одним лишь только окружением славен и знаменит кабинет номер 313 больницы имени господина Хэлфа, почитаемый местным персоналом, словно архитектурный памятник уважаемой персоне Лайт.
При самом входе подошедших дорогих гостей эта чудесная комната встречает необычайно яркими и тёплыми обоями салатово-лаймового цвета, испещрёнными классическим ромбовидным орнаментом наиболее тёмных тонов, отчего возникает ощущение, будто по стенам, вывешены в стройные рядки, красуются тоненькие иголочки молодой ели. Крупная резная мебель: вечно заполненный бумагами рабочий стол, кресла для приёма, журнальный столик и даже декоративный шкафчик в уголке – всё воссоздано без использования силы грубых машин мастерами столярного дела, умудрившимися гармонично совместить в конечном произведении удобство вечной классики вкупе с дизайном экспериментального стиля Просвещения.
Комната действительно пользовалась высокой популярностью среди медицинского персонала травматологического отделения; каждый, кто имел возможность вдоволь насладиться комфортом кабинета 313, прочувствовать всем нутром истинную атмосферу изысканности, из которой, казалось, состоял каждый элемент помещения, непременно рассказывал о том своим друзьям по отделу.
«Господа, вы не поверите мне, сколь чудесен был аромат и вкус её кофе! Терпкий, насыщенный, такой лёгкий, но в то же время бодрящий, подобно чему-то столь же естественному, как гармония самой природы!» — задорно высказывались болтливые счастливчики о своих визитах кабинета мисс Твитчинг Дэйлайт. Немудрено в таком случае, что триста тринадцатый кабинет травмы столь быстро стал местным народным достоянием, к которому каждый, отработавший по меньшей мере неделю в больнице, относился с должным уважением, даже если ни разу не имел шанса заглянуть внутрь.
— Мисс Лайт? Мисс Лайт? Вызывает глава больницы доктор Хэлф! – вторгшись в пространство пятиминутного перерыва занятой единорожки, зону непоколебимых тишины и покоя плавно прорезал басистый голос жеребца.
Будучи весьма неглупой кобылой, врач пробормотала про себя, недовольно фыркая на стоявшее напротив зеркальце, как бы уличая саму себя в дурных проступках: «Селестия милостивая, ну что на ЭТОТ раз я уничтожила?.. Да и, если уж на то пошло, почему нельзя просто вычесть из моей заработной платы средства на ремонт оборудования и здания? Им меньше работы, мне – стресса!»
— Мисс Лайт, прошу, ответьте мне! – не теряя ни толики самообладания, продолжал донимать голос, доносившийся из толстой купы бумаг на рабочем столе, — Я обязан сообщить вам важные вести!
Стараясь не влиять на акустические колебания магической ауры комнаты, хитрая врач сделала пару шагов к стенке, наблюдая за тем, как в толще документов тускнеет зеленоватый огонёк. Стоило лишь переждать этот момент, и у Дэйлайт бы появилась замечательная, проверенная временем отговорка в духе: «Ох, я выходила подышать свежим воздухом на перерыве! Прошу простить меня, мистер Хэлф!»
— Если вы думаете, что вы сможете вечно укрываться от серьёзного диалога, то знайте: неделю назад к нам наконец поступили столичные технологии. Теперь при помощи телекинетического усилителя, что стоит в главном корпусе, каждый сотрудник-единорог на территории больницы способен переговариваться с другим, независимо от расстояния между ними, — красноречиво оборвал все планы мисс Лайт предусмотрительный жеребец, в интонации которого прослеживалась лёгкая дружелюбная насмешка, — однако, есть одно но: каналы связи, усиленные прибором, не слишком стабильны, потому не стоит их перегружать.
— Ладно-ладно, я поняла, мистер Хэлф, можете уже перейти к делу, — тоскливо процедила сквозь зубы Дэйлайт, нехотя опускаясь за рабочее место, дабы откопать среди бумаг мелкий коммуникативный камушек.
— Очень хорошо, что вы не стали разглагольствовать, мисс Лайт! В этом ваша главная положительная черта как собеседника, дорогая, — перейдя на частоту принимающего камня, голос обзавёлся наиболее приятными ушам чертами звучания: минимизировались потери в речи жеребца, притихли фоновые шумы и помехи, - Но ваше поведение в последнее время вводит в шок большую часть ваших коллег, потому я и связываюсь с вами!
«Блеск! Ну всё, год побыла глав врачом – и хватит. Похоже, мисс Лайт ждёт не дождётся очередная увлекательная неделя в дурке!» — пессимистично, но в то же время довольно забавно подумала про себя единорожка, вспоминая прохождение подобной терапии годом ранее.
— Вам необходимо пройти курс управления гневом! — сказал, словно отрезал жеребец, выждав после того паузу, дабы врач могла успокоить свои мысли для последующего погружения в информацию. — Наш психотерапевтический отдел выделил вам молодого, но очень смышлёного специалиста, который, начиная с сегодняшнего дня, будет документировать ваше эмоциональное состояние и составлять вам компанию во время работы.
— ЧЕГО?! – незамедлительно вскрикнула Лайт, опрокинув на пол только-только собравшиеся воедино документы. Должно быть, такого гордая и привыкшая к самостоятельности во всех делах врач никак не могла ожидать. Что-то наподобие сиделки? Для неё?! Изнеможённая штормом собственной тревоги, единорожка говорила невпопад, обуреваемая ни то гневом ни то паникой, — Хэлф?! Ты на кой ляд мне надзирателя поставить решил?! Лучше в дурку меня положи ещё на недельку. Там мне хотя бы работать не надо было!
Не успела разгневанная и напуганная глав врач высказать начальнику всё, что она думает по поводу этого решения, как камушек затух, а его яркое изумрудное сияние потускнело, что означало следующее: «Соединение разорвано»
Стук в дверь на мгновение заставил Твитчинг Дэйлайт прервать череду самоистязаний, выражавшихся в выдирании волос на голове и бесцельных постукиваниях тяжёлой головы о древесину заляпанного чернилами стола.
— Входите, — депрессивно, словно поверженный воин, лишённый всякой надежды на выживание, промолвила поникшим голоском единорожка своей коллеге, стоявшей на пороге кабинета, - кем бы вы ни были, присаживайтесь. Мой день уже просто не сможет стать хуже.
Стараясь не тревожить и без того уже морально потрёпанную утром Лайт, гостья кабинета 313 тихонько прикрыла дверь, заняв место в углублении комфортабельного кресла напротив хозяйки комнаты, ожидая, пока та соизволит найти в себе силы поднять тяжёлую, словно чугун, голову и взглянуть на коллегу.
— Что случилось? – подобно кораблю, потопающему в пучине штормовых волн, Лайт цеплялась за каждую возможность скрасить испорченное настроение, даже если для того пришлось бы перевыполнить нормы на неделю вперёд. Что угодно, лишь бы никто не нарушал её личное пространство. Прождав пока её эмоции утихнут, глав врач переменилась в своём настрое, приоткрыв глаза и обратившись наиболее мягко к выжидавшей коллеге, — понадобилась моя помощь?
С противоположной стороны деревянного столика донёсся отчётливый щелчок раскрывшегося медицинского кейса, подбодривший отчаявшуюся в ещё не наступившем дне кобылицу вернуться к работе и, наконец, взглянуть на вошедшую пони. Заняв позицию, в коей и полагается находиться при работе, Лайт оглянула раскрывшимися глазками милую гостью.
— Добрый день, мисс Лайт! Я весьма и весьма о вас наслышана. Как же я рада, что именно меня попросили работать вместе с вами. Это такая честь для меня! Ох, прошу простить мои манеры, я не представилась… Меня зовут Диа́р Пру́дэнс! –доброжелательно поприветствовала свою пациентку психолог, мило подмигнувшая новоприобретённой знакомой. Её голос в своей мягкости был подобен нежной мякоти персика, а энергичный, полный жизни настрой, с которым та обращалась к коллегам и пациентам, словно чудотворное заклинание, был способен излечить многих тоскующих и опечаленных судьбой пони.
Понимая, что уготованному судьбой так или иначе суждено претвориться в жизнь, лишённая всяческих сил продолжать сегодняшний день, Лайт драматично опала своим телом на роскошную длинную софу. Предусмотрительно раскладывая в ранние часы утра пару-тройку алых подушечек на случай глубокой релаксации, единорожка и не подозревала, насколько жгучая потребность в них появится ближе к злосчастному полудню.
— Мисс Лайт? Вы решили расслабиться для личного разговора? – мило и невинно предположила психолог, попутно доставая из глубин своего кейса необходимые для мирного уединения вещички, — Не стесняйтесь! Если вы откроетесь мне, моя работа станет намного легче, и, скорее всего, мы сможем поскорее подружиться! – полная энергии и задора, земная пони докончила свою мысль, радостно пискнув от восторга в скором времени возыметь нового замечательного друга.
— Оставь меня: я в печали — томно прошипела Лайт, отвернувшись к стенке и припустив ушки, дабы писклявый голосок насильно приставленной к ней няньки не вторгался в личное пространство единорожки, — Оставь меня на несколько минут одну в комнате – я успокоюсь. А потом уже займёмся делом, — на удивление спокойно предложила свой выход из сложившейся ситуации глав врач, ушки которой тут же дёрнулись, будто от лёгкой щекотки.
Еле заметно нахмурившись да задрав кверху правую бровь, милая пони внимательно пригляделась к насыщенной и экстравагантной обстановке вокруг мисс Твитчинг Дэйлайт. Словно медицинский сканер, взглядом внимательная особа прожигала насквозь каждую щёлочку комнатного пространства, выискивая, что же могло так пошатнуть её светлые предчувствия. Не успело пройти и минуты, как, будучи поначалу встревоженной, юный психолог уже лучезарно улыбалась своему хитрому, смекалистому пациенту.
— Ох, конечно, мисс Лайт! – незатейливо, однако с лёгкой задержкой, приняла предложение смышлёная пони, затеявшая нечто не менее изобретательное в ответ, — Мне подождать вас сразу за дверью, верно? – вежливо уточнила она, готовая провернуть ручку с другой стороны дверного проёма.
— Д-да! – резко ответила Лайт, неожиданной для самой себя заикнувшись. Столь удачное стечение обстоятельств ещё представить себе нужно: сначала молчанка, затем диванчик – теперь это! Пребывая в состоянии, подобном эйфорическому, единорожка будто пропела, — Я выйду через 3 минуты, ожидай, и, что самое важное, никуда не уходи!
Диар Прудэнс тихонько и плавно, стараясь не тревожить покой мисс Лайт, закрыла дверь с противоположной стороны.
«Так, хорошо. Слава Селестии, эта мелкая ушла. Теперь дело за малым: осталось осторожно привести план в исполнение» — думала про себя глав врач, поневоле оказавшаяся в положении чужой пациентки.
Щёлк! Распахнувшееся настежь окно одарило душное помещение живительным ароматом улицы, полной цветущей растительности, разогнав скопившиеся негативные настроения своей простенькой, но всё же целебной силой. Проклиная про себя казавшийся столь приятным ещё час назад легкий шум, что доносился снаружи, Лайт, не теряя ни секунды, перекинула задние копыта наружу, миновав преграду из широкой деревянной рамы.
Понимая, что слава о нашумевшем психическом состоянии её персоны и без того славно расходится по всей больнице, глав врач травмы сосредоточенно оглядела главную площадь и ближайшие окна, с которых, документируя происходящее, вполне могли наблюдать за безрассудным поведением особы глазастые господа.
«Слава Селестии, никого!» — расслабленно выдохнув, подумала Лайт, осторожно замедляя себя левитацией для мягкого приземления на балкон, что удобно располагался прямо под окном её кабинета. Будучи всегда крайне осмотрительной, она плотно закрыла спасительное окно да занавесила его поплотнее, ещё только начав свой плавный спуск. Ловкая и быстрая, аки ветер, Лайт исполнила свой план — оказалась на втором этаже вдали от потревожившей её покой Прудэнс — затравив на то столь мало времени, что никто и глазом моргнуть не успел. Выверенные долгим временем пути отхода сыграли свою роль. Пришёл их час, и вот: они одарили свою хозяйку выходом из ситуации, казалось бы, обречённой обернуться в сторону фортуны противника.
— Ну я ему, значит, и говорю, — повествовала забавную историю с утренней смены Гола, увлечённо болтая со своей коллегой Астрой, -: «Господин, повторюсь, между больничной уткой и вашими железными подстаканниками в форме лебедей нет ничего общего! Из них нельзя пить!»
— Ну а он что? – в ожидании развязки поторопила Астра.
— «А почему тогда у моих соседей по палате в них разлито лимонное шампанское!» — пытаясь не смеяться ранее положенного, грозно отчеканила Гола, пародируя галантный голосок богатого жеребца.
Заразительный смех неразлучной парочки медсестёр длительным эхом прокатился по западному холлу второго этажа. Услышав подобравшийся из ниоткуда шум, Дэйлайт ни на шутку испугалась, если не сказать больше. Однако, будучи участником и наиболее стрессовых ситуаций в прошлом, единорожка не потеряла самообладания: проверив обе стороны коридора, храбрая авантюристка выдвинулась навстречу не столь и далёкому выходу из здания.
— Мисс Лайт? – словно гром посреди ясного неба явился знакомый и уже надоедливый для Лайт голосок Прудэнс. Перетерпев испуганный возглас и перепрыгнув мастерски исполненный магический хук своего пациента, психолог начала свой допрос, ехидно улыбаясь, — А как вы здесь оказались, мисс Лайт? И почему не сказали мне, что идёте без меня! – наигранно скорчив карикатурно грустную мордашку, земная пони отвернулась, фыркнув на стоявший поблизости кустик, — Обманываете, мисс Лайт! Ай-яй-яй!
«Да потому что «мисс Лайт» хочет побыть одна! Сама по себе! В одиночестве! Как ещё тебе это сказать, чтобы ты оставила меня в покое?!» — гневалась про себя Лайт, еле сдерживая себя от эмоционального возгорания. Всё, что в таком положении могла позволить себе обескураженная единорожка – это стоять, молча хлопая глазками, нахмурив брови и смотря свысока на мелкую недоспециалистку, одержавшую над её проверенным временем планом побега сокрушительную победу. Разбавлял безвкусицу делового стиля Пруденс лишь болтавшийся на серебряной застежке галстука огранённый камушек лазурного налива, что искрил некой изысканностью, приковывая к себе частичку внимание. «Как до этого вообще могло дойти? Может, я сплю?» — глубоко озадачивалась сбитая с толку Лайт, намеренно отвлекая себя, лишь бы только не вдаваться в воспитательные речи своей новой знакомой.
Так психолог со своей пациенткой и шли вдоль коридора до самого порога местной столовой, каждый из парочки погрузился в свой личный, увлекательный монолог.
Заняв своё любимое крайнее место за одиноким столиком в самом углу столовой, Лайт тяжело выдохнула. Взор её был поглощен тем, как, придерживая крупный поднос с завтраком для питательной трапезы, её новая надзирательница активно проявляла жесты вежливости персоналу, мило улыбаясь тем, на кого ещё вчера глав врач извергалась своей неудержимой агрессией.
Задрав подол своего платья, Твитчинг Дэйлайт пожертвовала своим комфортом в угоду назревшему плану: устроившись подобным образом, позволившим ей подстроить неловкую ситуацию, на железном стуле, кобылка осуществила первую стадию новой, не ожидаемой никем затеи.
Невинно оглянувшись на своих коллег за соседними столиками, Лайт наклонила мордашку в сторону подсевшей напротив няньки, как бы невзначай обратившись к той:
— Слушай, Прудэнс… А у нас кошмарная ситуация! Нет салфеток за столом для трапезы!
— Ох, действительно, — опустившись взглядом на деревянную поверхность столика, бережно укрытую бежевой фланелевой скатертью, к своему удивлению согласилась психолог.
— Быть может, — подозрительно протянула Лайт, оглядываясь в сторону выхода, — Быть может, мне стоит принести стопочку для нас?
Возросший скептицизм Прудэнс столь странной интонацией оборвала счастливая случайность, удачно выпавшая на долю Дэйлайт: двери столовой распахнулись и, один за другим, в зал беззаботно вошли двое знакомых той стажёра. Не замечая окружающих их коллег, они без промедлений подошли к пункту выдачи питания, получили положенные им порции питательной овсяной каши и, как и следовало того ожидать, заметив своего наставника, уселись в противоположном от него уголке.
Странная архитектура помещения, автором которой, судя по вырвиглазному расположению элементов, был назначен один из местных душевнобольных, изобиловала самыми разнообразными способами избегания прямого зрительного контакта с другим пони. О чём прекрасно знали и чем успешно пользовались день ото дня Рей, Мёрси и Блоссом.
— А зна-а-аешь, — уже с противоположной по настроению интонацией протянула Лайт, хитро улыбнувшись за прикрывавшим мордочку копытом, — Мне крайне неловко, однако, может, лучше ты сгоняешь за салфетками, коль ты только пришла?
Прудэнс, не ожидавшая такого поворота событий, на секунду впала в ступор, жадно выискивая в словах своей пациентки скрытые мотивы. На морде же у психолога застыла, красноречиво раскрывая её текущее состояние, удивлённая мина.
— Эм, ну… хорошо, как скажете, мисс Лайт, — нехотя согласилась Диар Прудэнс. Отдаляясь всё дальше от места трапезы, проницательная психолог неоднократно оборачивалась, дабы не упустить из поля зрения норовящего убежать пациента.
— Как это «вам уже выдали»? – недоумевая, выпалила огорчённая Прудэнс на отказ выдать ей положенные по уставу столовые принадлежности, — Вы же сами видите! У нас пустой стол, а завтрак не ждёт. Лично я не хочу пачкаться, как свинка! Поэтому попрошу ещё раз: дайте мне, пожалуйста, пачку салфеток.
— Извиняй, мисс, но ничего я тебе не дам, — жёстко отказал во второй раз жеребец, высунувшись из кухни, — мы точно всем выдали салфеток. А если каждый вот так будет заявляться и у нас их забирать, то ни на кого потом не хватит, — глядя куда-то далеко вперёд, объяснил повар, — А теперь иди и кушай, пока дают!
Демонстративно вздохнув, Прудэнс направилась обратно к столу, так как спорить с далеко не самым культурным представителем сильного пола – себе дороже. Однако лёгкая горечь в душе от такого ответа на мгновение подкосила жизнерадостную кобылку, уверенную в своей правоте. «Им, что, жалко дать мне лишнюю пачку, даже если они действительно уже выполнили норму? Хотя их можно понять — расточительство никогда не шло на пользу общему делу.» — с еле прослеживаемой на милой мордашке обидой думала Прудэнс, погрузившись себя на подходе к столику.
— Мисс Лайт, я верну… — только придя в себя, оборвалась на полуслове земная пони, в сознании которой тут же воедино собралась целостная картина происходящего.
По бежево-белёсой плитке пола начинавшийся возле ножек стула напротив кобылки, заканчивавшийся столиком, за которым мирно беседовали стажёры мисс Лайт, стелился редкими белыми пятнышками путь из салфеток.
Подобно опытному детективу, идущему по следу из оставленных преступником улик, Прудэнс, увлечённо помышляя, как бы поступить в сложившейся ситуации, дошла до трапезничающих пони. Загадочный силуэт пышного платья позади пары, своими телами укрывшей оный, заставил психолога невольно улыбнуться. Распознавшая намерения своей пациентки, она поступила не менее хитро – решила подыграть своей новой подруге, коль та приложила столько усилий.
— Ох, доброе утро, милые пони! Вы не видели поблизости мисс Лайт? – мило, возможно, даже саркастически мило задала свой вопрос Прудэнс, тихонько посмеиваясь над выступавшим из-за стола ярким элементом платья.
— Слушайте меня внимательно, — грозно шептала Твитчинг Дэйлайт во все четыре уха своим юным коллегам, стараясь не высовываться из укромного положения, — если вы не хотите идти со мной в ночную смену… А вы НЕ хотите идти со мной в ночную смену! То ведите себя естественно, Дискорд вас побери. И только посмейте выдать меня этой пони – даю слово: я узнаю, кто из вас это сделал. И да, ваш вчерашний прокол ещё в силе, потому сейчас ваш шанс оправдаться.
Мёрси, услышав подобное, предпочла бы упасть в обморок сразу, но, к её счастью, она все ещё приходила в себя в одной из палат реабилитационного отдела.
Двое пони, на долю которых выпал неплохой шанс искупить вину, нашли в себе силы, несмотря на всё оказываемое давление и нарастающую дрожь по телу, вести себя так, как им приказала начальница.
— О, з-здравствуйте, а-абсолютно, с-совершенно, т-точно НЕ известная нам м-мисс! – поприветствовал дрожащим голоском подошедшую пони жеребец Рей, по лбу которого струйками стекал пот, а глаз дёргался так, будто к виску бедняги приставили ствол, — И да, к с-сожалению, мы НЕ знаем, г-где сейчас н-находится м-мисс Лайт! П-правда, Блоссом?
Более спокойная, но всё же напуганная до чёртиков стажёрка активно помахала головой, подкрепив несвойственными ей яркими эмоциями и активной жестикуляцией свой однозначный ответ.
Над столиком на пару секунд нависло неловкое молчание.
— Коллеги… — спокойно начала Лайт, продолжив, однако, уже наиболее агрессивно, — вы, что, совсем охренели!? А ещё более тупо прикинуться непричастными нельзя было?! — саркастично отчитала своих подчинённых разгневанная единорожка, активно выискивавшая скорейшие пути отхода.
Переглянувшись между собой, Рей и Блоссом языком эмоций разыграли для Прудэнс немую сценку, по контексту которой при должной смекалке можно было заключить, что они молят о спасении. И что, скорее всего, Мёрси, будь она среди прочих, снова пришлось бы везти в реабилитацию.
— Так, остолопы, даю вам последний шанс, — успокоившись, шепнула Лайт оставшимся в сознании коллегам, — сейчас вы проявите все свои навыки красноречия и отведёте её подальше отсюда. И подальше от выхода. Мне плевать, как вы это сделаете, но не давайте ей смотреть в сторону входных дверей, — грозно, как и прежде, но всё же с толикой своеобразной заботы приказала Лайт, после чего укрепила силу своих слов последней фразой. — Помните: ночное дежурство.
— ОЙ, а вы же тут новенькая, верно? Пруденс, Диар Пруденс так? – подобно рыночному торгашу, Рей молниеносно завлёк психолога непрекращающимся потоком слов, пригласив на экскурсию по столовой. — У н-нас тут есть красивые колонны. М-мм! какие красивые, вы только гляньте! – уткнувшись носом в столб, продолжал Рей, насильно развернув морду Прудэнс на себя да ухватив ту за елово-зелёный галстук.
— Д-да, а ещё тут… Красивый пол! И потолок красивый! – мечась глазками по всему пространству комнаты, Блоссом выискивала любой объект, про который она ещё не успела рассказать – Да! Пол! Он, он сделан из… из пола.
— Эмм, да! А ещё тут салфетки красивые! Смотрите, их сколько! И все такие… красивые!– собрав воедино целую пачку, Рей радостно вложил их в карман рубашки психолога.
Утопающая в испанском стыде Дэйлайт к тому моменту достигла дверей столовой, готовая успешно выйти из области повышенной опасности и приступить к исполнению обязанностей. «Селестия всевышняя, за что мне такие глупые стажёры? Неужели нельзя было выдать тех, за кого не будет стыдно!» — прикрыв побагровевшее от стыда лицо, Лайт роптала на скупую систему справедливости судьбы, всё же сдерживая гнев внутренней добротой, которая, во что бы то ни стало, была для неё на первом месте.
— А ещё-ё-ё! У нас очень красивые, — радостно рассказывал славно разошедшийся в своём монологе Рей, как был оборван понимающим ситуацию психологом.
— Можете расслабиться, милые пони, — подмигнув, внезапно в полтона заявила Прудэнс, нежно улыбнувшись парочке. – Я прекрасно осведомлена о ситуации и сделаю вид, что у вас всё получилось. Похоже, ваша вина только в том, что вы оказались не в том месте и не в то время.
— Молю, только не оборачивайтесь, — так же в полтона упрашивал Рей, покрасневший от осознания нелепости ситуации, стараясь незаметно наблюдать, как статная фигура, словно облако дыма, растворяется в дверях.
— А за салфетки спасибочки! Теперь мне понятно, почему здесь так строго с их выдачей, – доброжелательно произнесла Пруденс, слегка прищурившись.
«Над южными окраинами Эквестрии ожидается наступление тёплого атмосферного фронта: ближе к вечеру жителей тёплых земель застигнет затяжной дождь. Температура воздуха – 15 градусов выше нуля. Ветер умеренный – 5 метров в секунду. Дорогие жители Вечнодикой Области, не забудьте сегодня взять в дорогу свой зонтик, а то промокните до ниточек! И помните: наши прогнозы не всегда точны в силу влияния загадочных сил нашего могущественного соседа – вечнодикого леса»
— Ну понятно всё с ними, — без удивления, но слегка удручённо процедила Лайт, переворачивая газетный лист. — Что ни прогноз, то очередная сказка от пегасов!
— Что у них тут ещё есть? – подперев копытом подбородок, безэмоционально произнесла Лайт, скрашивая время ожидания порцией новостей.
«Сенсация! Зачарованные камни – новый двигатель прогресса! Патентованная технология братьев Хармони поступит на вооружение эквестрийской армии уже через неделю; социальные учреждения же получат их в своё распоряжение парой дней позже. Благодаря влиянию драгоценных минералов любой желающих пони (за скромную плату в 50.000 битс) сможет открыть в себе сокрытые таланты, что повысит экономику всей страны и положительно скажется на духовном состоянии общества в целом!»
— Фуфло какое, — пренебрежительно отозвалась о «сенсации» Лайт, взглянув себе под нос на крупный пурпурный опал, который достался ей по наследству. — У этих господ из редакции, что, нынче совсем нет поводов, чтобы нормальные новости писать?
Лайт перевернула ещё одну страницу.
— Ладно, может, хотя бы колонка анекдотов спасёт этот номер, — с толикой неугасаемой надежды пробормотала про себя единорожка, в ожидании хоть чего-то стоящего.
«Кабинет психиатра. В дверь на коленках вползает пациент и рычит:
— Ррррррр! Ыыыыыыы!
Психиатр:
— Вы сошли с ума! У меня обед.»
«В психушке крик из палаты:
— Я посланник бога!
Из соседней палаты:
— Я никого не посылал!»
«В психушке двое разговаривают:
— Ну, как тебе мой роман?
— Нормально, только действующих лиц много.
Тут им кричит медсестра:
— Эй, психи! Немедленно отдайте телефонную книгу!»
От последнего анекдота единорожка забавно фыркнула. Видимо, на фоне безвкусицы первых двух третий читался особенно приятно и выстрелил, как нужно.
— Что же, — резюмировала Лайт, — победа за вами, господа из редакции! Должна сказать, вы перевыполнили свою норму. Я даже на мгновение посмеялась, а то обычно ничего выше улыбки ваши шутки вызвать не могут. Хвалю, — складывая покомпактнее газету и готовясь покинуть кабинку туалетной комнаты, одобрительно высказалась Лайт.
Щёлк! Твитчинг Дэйлайт, окончившая свой перерыв и готовая продолжать работу, закрывая кабинку, обернулась назад, к раковинам, дабы вымыть копыта.
— Здравствуйте, мисс Лайт! – задорно пропела Прудэнс, обратившись к своей пациентке. Наблюдая за той с вершины перегородки меж кабинками, она ехидно улыбнулась, прикусив нижнюю губу. — Помните, час назад вы сказали, что вам нужно отлучиться в дамскую комнату?
Лайт не нашла в себе сил открыть рот сразу. А вот глаз её нервно задёргался непременно, стоило только голосу приставучей пони достичь ушных раковин пытавшейся уединиться в тишине и спокойствии пони.
— Вот я и подумала: «Ну не может ведь пони так долго сидеть в уборной! А если и может, наверняка у неё что-то случилось!» — понимая, что для своей пациентки она звучит, словно пищащий комарик, оптимистично настроенная пони спародировала свой собственный голосок, проясняя для мисс, что она здесь забыла. – Ну, я и решила прийти и проведать вам, мисс Лайт!
— Аргх! – грозно топнув мощным копытом о холодную плитку пола, Лайт подавила очередную подошедшую волну агрессии, которая была готова разорвать её изнутри. – У тебя, что, стальные нервы?! Как тебе хватает смелости так надо мной издеваться! Да где вообще есть от тебя спасение в этой больнице! – продолжала горько, но забавно роптать на судьбу Лайт.
В помещение накалилась крайне агрессивная обстановка и обе кобылки поспешили покинуть уборную, на тот случай, если глав врач травмы, страдающая от своего психического недуга, всё же претерпит срыв.
Даже по коридорам навстречу, казалось бы, исцеляющей, не терпящей излишней вспыльчивости природе улицы Лайт шагала пугающе агрессивно: каждый шаг её будто сочился чернью. Будто сама она была готова разорваться, залив яркую плитку холла своим внутренним несчастьем, хранимым за стеной непроницаемого, разрушительного гнева. Глазки важной, гордой и внушающей страх особы подёргивались так, словно та сдерживала цунами из горьких слёз, бьющих по её таинственной структуре души, в тайне ото всех.
— Извините, мисс Лайт? С вами всё хорошо? – профессионалу своего дела не понадобилось много времени, дабы определить, что с её пациенткой происходит нечто неладное, и, подбежав поближе, она попыталась войти с жертвой собственных эмоций в контакт. – Может, мне сделать что-нибудь для вас? Что вы хотите, чтобы я для вас сделала, чтобы вам стало лучше?
Лайт остановилась прямо перед выходом из здания. По крышам приятной дробью барабанил крупный дождь, а где-то вдали, за территорией больницы, бушевал ветер, раскачивая ветви многолетних ясеней. Продышавшись и взглянув наружу, на великолепный пейзаж, символизировавший для неё большее, чем просто погоду, Лайт, не думая о последствиях и невзирая на всех, кто мог окружать её в этот момент прокричала:
— Как бы я хотела, чтобы ты просто сгинула прочь отсюда!
Каждый звук, что звонко раздавался вокруг этой парочки, в одночасье затих, уступив господство мертвой тишине. Лишь дождь снаружи еле-еле тревожил слух. Эхо слов, исполненных ярости, отвращения и ненависти, нещадно пущенных, аки выстрел, в Пруденс, казалось, умерило свой шаг, остановившись где-то за поворотом.
Милая, чудесная, так подходившая образу оптимиста улыбочка госпожи Диар Прудэнс впервые за весь день обратилась вспять. Пони, окружавшие в том момент побледневшую от печали кобылку и её обидчицу, все как один были ошарашены.
— Я понимаю, что вы не желали себе персональную няньку. – тихо начала Пруденс, потупив голову в пол, еле сдерживая поток подступавшей горечи.– Но когда меня отправляли к вам, я была рада! Я не замечала насмешек или жалостливых взглядов окружающих, которые все как один твердили, что сочувствуют мне. Потому что я просто хотела помочь вам! Я хотела и до сих пор хочу помочь вам. Помочь искоренить то зло, что не дает вам расти как личность ещё выше. А что насчёт вас? Вы, вы сами-то хотите, чтобы я вам помогла, чтобы вам хоть кто-то помог?
Пруденс ринулась прочь по коридору, как того и просила Лайт. Завернув за угол, отягощённая пронзившей душу горечью, пони обронила на пол сверкающую каплю собственной слезы.
Мисс Пруденс! – вскричал пронесшийся за убегающим прочь силуэтом Пруденс Рей.
Лайт осталась наедине с осуждающими взглядами невольных свидетелей её отношения к её возможному спасителю. На фоне безучастно стоявшей в ступоре единорожки даже безумная погода за окном казалась прекрасной. Даже увлечённо болтавшие сестрички в окне информации отвлеклись от своей вечной суеты, неловко прикрывшись медицинскими книгами, дабы на них не озиралась Лайт, обескураженная последствиями своего необузданного, разрушительного гнева.
— Да уж, мисс Лайт, — донесся голос Блоссом, – Я понимаю такое отношение к нам троим, но вот эта кобылка искренне хотела вам помочь. Незаслуженно вы с ней, незаслуженно.
На лице Твитчинг Дэйлайт буквально читалось: « Что я наделала?..» И, простояв неподвижно достаточно долго, Лайт наконец оглянулась: эмоция огорчения переменилась, сменившись недоумеванием. Казалось, сама виновница торжества ещё не до конца осознала, что произошло. И последовавшее разочарование в себе только усилило чувство вины. Проводив взглядом силуэты Пруденс и Рея, она застыла в бездействии, но вскоре, не в силах справиться с давлением осудительных взглядов расходящейся толпы, не нашла лучшего выхода из этой позорной ситуации, чем выбежать на леденящий холод улицы в проливной дождь.
Вечер. Солнце клонится к горизонту. Лёгкий ветерок нежно обдувает нагревшуюся днём густую шёрстку. Прохладный влажный воздух после дождя дарует приятное ощущение свежести и обновлённости. По небу, одно за другим, плывут тёмные тучки, плавно уползая прочь от города, выполнив на сегодня свою задачу.
На главной площади больницы, наблюдая за активной жизнью природы, сидит на скамье поникшая Прудэнс, не замечающая перед собой ничего. Напротив стоит, промокшая до ниток, Лайт, великолепный костюм которой теперь смотрится, скорее, нелепо и дёшево, нежели изысканно. Тишина. И только лишь приглушённые постукивания капелек, падающих с гривы единорожки, заполняют эту мирную тишину, полную гармонии и умиротворения.
— Тааак, — плавно стараясь завязать диалог, Лайт с искренним любопытством обратилась к своему доктору, — зачем ты устроила всё это шоу, если на деле ты не обиделась?
Позволив прохладной свежести воздуха насытить лёгкие, Прудэнс мирно ответила, обернувшись к своей пациентке с кроткой улыбкой:
— Потому что я хочу помочь вам, — незатейливо сказала психолог. — Я знаю, что вы, мисс Лайт, сколько бы вы ни скрывали это от других, в глубине души очень добрая леди, которая не терпит подобной низости как насилие.
В очередной раз удивившись проницательности молодого специалиста, за день прознавшего всю подноготную её характера, о которой не многие коллеги, работающие с ней многие месяцы, знают, Лайт присела на скамью возле Прудэнс.
— Спасибо вам, мисс Диар Прудэнс, — заботливо протянула Дэйлайт, глядя прямо в глаза кобылки, в которых, казалось, отражалась вся доброта окружающего мира. – Я думаю, мне действительно стоит порой прислушиваться к вам, — наконец признала упрямая единорожка, густо покраснев. – Знаете. Вы даже можете прийти завтра пораньше в мой кабинет: нам стоит получше узнать друг друга, — заместо извинений предложила Лайт.
Диар Прудэнс лишь одобрительно кивнула. Но Лайт буквально читала по её большим, добрым глазам, что та готова вот-вот разойтись на победный выкрик в духе: «Ура! Я смогла! Я смогла помочь этой, казалось бы, неизлечимо больной!».
Довольно странно для пони чести, однако за весь вечер Твитчинг Дэйлайт так и не извинилась перед земной пони за своё поведение и нанесённый той психический ущерб, даже несмотря на то, что та практически подстроила всю сцену. Возможно, дело в том, что единорожка продолжила втайне беситься на излишнюю настойчивость своей новой коллеги или не могла найти нужных слов, однако, скорее всего, ответ гораздо проще.
Им не были нужны слова, чтобы понять друг друга в эти минуты.
— Может быть, стоит навестить Мёрси завтра утречком? – тихонько нарушила молчание Пруденс.
— Точно! – бодро ответила Лайт – Я собиралась навестить её сегодня, но…. Понимаешь ли… обстоятельства. Кстати говоря, откуда ты про неё знаешь?
— Мне Рей рассказал, пока мы выжидали в твоём кабинете, когда дождик закончится, – подняв глаза, дабы увидеть прояснившееся небо, мирно объяснила Прудэнс.