Если б желания были понями...

66. Разбор

Сэр Уокер рассматривал фотографии, разложенные у него на столе, и чувствовал раздражение пополам с разочарованием. Фотографии доказывали, что что-то произошло на шотландском нагорье, но вот что именно? Первое, что бросалось в глаза — записи сейсмографов, показывавшие серию сотрясений грунта, и по мнению учёных это были микроземлетрясения, что, собственно, не было совсем уж редкостью для этого региона. Следуя стандартной и давно отработанной процедуре, высотные самолёты наблюдения сделали снимки в попытках обнаружить возможные повреждения поверхности, а если повезёт, то выявить местоположение линии разлома, который, собственно, и вызвал землетрясение. К его удивлению, на снимках отчётливо виднелось продолговатое пятно выжженной земли почти сорока метров в поперечнике и шестидесяти в длину. Неподалёку находился ещё один выжженный участок, но уже круглый и диаметром около десяти метров. Собственно, именно поэтому обыденное дело, касающееся лишь Института сейсмологии, легло на стол директора Агентства.

Первая мысль, посетившая сэра Уокера при виде этих проплешин — что причиной их возникновения стал взрыв или даже серия взрывов. Тем не менее хоть на других снимках и были обнаружены многочисленные воронки, прочих признаков мощного взрыва — поваленных и сломанных деревьев, сорванной с деревьев листвы, пожаров, которые обязательно должны были последовать за взрывом подобной мощности в лесном массиве — не наблюдалось. Более того, далеко не все хаотично разбросанные кратеры были погребены под слоем пепла и неравномерно присыпавшей их земли. Многие из них выглядели довольно чистыми и не засыпанными, что явно указывало: что бы ни выжгло эти участки, во-первых, оно же и послужило причиной образования воронок, а во-вторых, всё произошло не одновременно.

Не разбирайся он в этом вопросе лучше, Уокер мог бы заявить, что это похоже на последствия не особо массированного, но довольно кучного артиллерийского залпа.

Судя по фотографиям в инфракрасном спектре, несмотря на то, что температура в этом районе была выше среднего, на снимках полностью отсутствовали горячие точки, которые всегда в большом количестве остаются после любых лесных пожаров.

Особенно озадачивал тот факт, что в пепел в этих выгоревших областях превратилось абсолютно всё. Ни один лесной пожар никогда не превращал в пепел всё без исключения — после любого такого пожара всегда то тут, то там оставались несколько деревьев, которые, даже обгорев снаружи, продолжали стоять. Что ещё больше удивляло — деревья и кусты в каких-то нескольких сантиметрах от выжженных зон были такими же зелёными, как и деревья за несколько километров — листва с краю даже не побурела от жара. Создавалось стойкое впечатление, словно эти проплешины выжгли сверхмощным лазером откуда-то с орбиты.

Ну и вишенкой на торте из всех этих странных и плохо сочетающихся друг с другом фактов стал находившийся в двух километрах от места событий замок и небольшая деревня на противоположной от замка стороне озера. Предполагалось, что это почти недоступная и, несомненно, необитаемая долина, но она явно не была ни тем, ни другим — ну, если не считать того факта, что в долину не вела ни одна дорога. Впрочем, один путь всё же наблюдался — ведущая в деревню железнодорожная ветка, но проверка расписания движения поездов в этом районе не дала никаких намёков того, что она когда-либо использовалась. Тем не менее рельсы, судя по фотографиям, точно эксплуатировались, иначе деревья давно бы захватили это пространство. Кто-то явно поддерживал пути в порядке.

Сэр Уокер смахнул фотографии в папку и, отложив её в сторону, откинулся на спинку стула и задумался.

Если так подумать, в отчётах указывалось, что Гарри Поттер, тот пацан, который и заварил весь этот кавардак с порталом, учится сейчас в какой-то эксклюзивной школе закрытого типа, и она находится как раз где-то на шотландском нагорье. В школе, следы которой они так и не нашли, хотя в различных документах и встречались упоминания о некоем особом учебном заведении. Впрочем, там не нашлось ничего, что бы указывало на конкретный адрес или хотя бы давало подсказку, где на самом деле эта школа расположена.

Нет ли тут связи? И что вообще там случилось? Если это взаимосвязано, то, может, эквестрийцы попытались открыть там портал, и что-то пошло не так? Надо будет при следующей встрече обсудить этот вопрос с Кастором. А пока он, на всякий случай, прикажет продолжить наблюдение за этим районом. И, пожалуй, стоит разместить тройку «Харриеров» на ближайшей площадке. А заодно надо будет посмотреть, не получится ли заставить янки поделиться снимками со своих спутников. Может быть, они записали хоть что-то именно в тот момент, когда там было… ну, то, что там произошло.

Уокер подошёл к книжному шкафу и достал подшивку с перечнем действующих и законсервированных военных объектов на территории Британии, намереваясь найти ближайшую к этой загадочной долине подходящую площадку. А заодно сделал себе зарубку в памяти позвонить фельдмаршалу Чапплу и попросить перебросить туда дополнительную роту-другую солдат и несколько звеньев штурмовых вертолётов, если тот согласится с необходимостью подобных мер.

–=W=–

По затерявшемуся меж домов переулку близнецы вывели гриффиндорцев-первоклашек к какому-то небольшому, грязному, обшарпанному, одним словом — выглядящему весьма сомнительно зданию. Гарри без зазрения совести назвал бы его сараем, в котором устроили свалку, но в отличие от той же Визжащей Хижины, здесь хотя бы стены были вполне целыми и прямыми, а эркерные окна по обе стороны от двери не были разбиты, хотя из-за покрывающей их грязи и нельзя было сказать, что сквозь них было хоть что-то видно. Из стены над дверью торчала ржавая железная скоба, с которой свисала облезлая деревянная вывеска с изображением отрубленной головы кабана, с которой течёт кровь на белую скатерть.

Первоклашки неуверенно сгрудились перед дверью. В обычных обстоятельствах никто из них и близко бы не подошёл к столь сомнительному, а то и вовсе опасному на вид месту, в которое точно не следует захаживать детям их возраста.

— Ну, чего стоим, пошли, — заявили безумно ухмыляющиеся близнецы.

Перси выглядел разъярённым, но возражать не стал. Судя по всему, хотя он и не одобрял это заведение, но оно не входило в список запрещённых.

Гарри и кобылки последовали за близнецами внутрь.

Трактир «Кабанья голова» оказался заведением маленьким, полутёмным, очень грязным, да в придачу тут чем-то сильно воняло, кажется, козлами. Сквозь эркерные окна не только не было видно, что творилось снаружи — они были грязными до такой степени, что даже дневной свет практически не просачивался сквозь них внутрь. Поэтому помещение освещалось огарками свечей, стоявших на грубых деревянных столах. Поначалу пол показался детям земляным, просто присыпанным соломой, однако они быстро выяснили, что на самом деле тот был каменным, просто завален какими-то отбросами столетней давности.

Неказистый облик заведения только подчёркивался видом его посетителей: возле бара сидел мужчина с лицом, скрытым грязно-серыми бинтами, неподалёку с сильным йоркширским акцентом общались две фигуры в капюшонах, а в тёмном углу у камина сидела ведьма, полностью закутавшаяся в плотную чёрную вуаль, скрывавшую даже руки — дети смогли разглядеть лишь кончик её носа, и то только потому, что тот слегка выпирал сквозь ткань.

Бармен, при их появлении вышедший из подсобного помещения, был высоким и худым… и показался Гарри каким-то смутно знакомым. Сварливый на вид старик с длинными седыми волосами и бородой хмуро глянул на них.

Гарри и жеребёнки с опаской огляделись. Атмосфера живо напомнила им мрачный вид Вечнодикого леса, разве что только без ощущения неминуемой смерти, скрывающейся от тебя буквально в паре шагов.

–=W=–

— Вы тоже слышали голос, шепчущий на ухо, что именно вы должны забрать себе это бесценное сокровище, что только вы можете разгадать все его секреты? — взял на себя смелость заговорить первым Филиус, после того как маги и ведьма обменялись потрясёнными взглядами. — Что только вы сможете понять то, чему оно сможет вас научить? И это вместе с диким желанием надеть его, чтобы понять, что с его помощью вы теперь можете сотворить? — Когда остальные неохотно кивнули, Флитвик вздохнул и посмотрел на Дамблдора. — Боюсь, она права. Если даже нам трудно сопротивляться этому, то представляю, что произойдёт, когда диадема попадает в руки того, чья сила воли будет послабее, того, кто поймёт, что это и есть знаменитая диадема Ровены Равенкло, и наденет её. Как и ты, Альбус, они будут ослеплены её потенциалом и даже не подумают проверять, нет ли на ней проклятий, — профессор чар печально покачал головой. — Они даже не задумаются о том, что она может оказаться опасной, ведь не могла же Ровена Равенкло проклясть своё же величайшее достижение? Даже если мы спрячем диадему, её всё равно когда-нибудь кто-нибудь найдёт и наденет.

Поскольку склад старинного хлама был слишком пожароопасным, чтобы пытаться предпринять хоть что-то в его пределах, группа из магов и атлантов перешла в соседний пустой класс.

— Стоит ли мне решить эту проблему? — спросила принцесса, глядя на магов.

— Нет, — неохотно ответил Дамблдор. — Позвольте мне самому сделать всё необходимое.

— Ты с-с-совершаеш-ш-шь ош-ш-шибку, — снова раздался голос. — Ты хочеш-ш-шь уничтожить бес-с-сценное сокровищ-щ-ще!

Директор вытащил палочку и направил её на серебряный обруч.

— Пожалуйста, не надо, — внезапно послышался женский голос, — ты убьёшь меня!

Казалось бы давно забытый голос заставил Дамблдора поражённо замереть и уставиться на диадему.

— Альбус-с-с, — вновь раздался голос его сестры, — это я, Ариана…

— Ариана, — повторил он шёпотом.

— Альбус? — как будто издалека донёсся голос Минервы.

Внезапно полыхнула вспышка света, и над плечом Дамблдора пронеслось заклинание. Дамблдор едва успел пригнуться, когда яркий луч, попав в диадему, вдруг отскочил назад и чуть не попал в него самого. Позади раздался взрыв, и, обернувшись, Дамблдор увидел сквозь опустевший дверной проём лежащие в коридоре обломки, бывшие до того дверьми класса. Пинки Пай, Эпплджек, Флаттершай и Рэйнбоу Дэш немедля отступили за пределы комнаты — они прекрасно знали, что в этой битве от них не будет особой пользы.

Час спустя диадема всё также лежала в углу комнаты на полу, зловеще светящемся расплавленными отметинами, сплошь покрытом опалёнными пятнами от безуспешных попыток взорвать или расплавить украшение. И она по-прежнему была невредимой.

А вот профессора подобной стойкостью похвастаться не могли: все они были покрыты порезами, ссадинами, синяками и лёгкими ожогами. Притом большую часть этих боевых ран они получили при попытках увернуться от своих собственных атак, отражённых проклятой диадемой, или от каменной шрапнели, выбитой этими самыми атаками из стен класса. Только мгновенно возводимые принцем Армором силовые щиты пока спасали их от худшего.

Созданный Ровеной обруч в этом обмене ударами держался куда лучше, чем атакующая сторона. Дамблдор раз за разом содрогался от видений, отправляемых ему артефактом, и только то, что они кидали заклинания вшестером по очереди, позволяло магам вместе с иностранной принцессой продолжить — пока артефакт большую часть своей силы концентрировал на ком-то одном из них, остальные могли нанести удар, заставляя прОклятую диадему переключиться на другого, и так по кругу. Впрочем, такая тактика ничего им не дала, только вымотала физически и почти подорвала решимость продолжать это безнадёжное дело.

Дамблдор пригладил свою бороду, обдумывая всё, что они успели узнать. Диадему было практически невозможно уничтожить. Она яростно и с огромной силой атаковала всех, кто находился рядом, а особенно сильно — того, кто в тот момент пытался её уничтожить. И хотя эти атаки были ограничены ментальной магией, артефакт до сих пор чрезвычайно эффективно отражал практически любые чары, которые на нём испробовали. И эта штука извлекала уроки из своих ошибок. Попытка повторить то же самое во второй раз, пусть и на более высоком уровне всякий раз оканчивалась для колдующего болезненным уроком, мотивируя отказаться от подобного подхода.

И хоть изначально Дамблдор и не хотел уничтожать артефакт, но теперь он прекрасно понимал, что иного выбора у них нет.

— Мне на ум приходит только два варианта, как её уничтожить, — задумчиво сказал он. — Первая — это «Адское пламя», но я не хочу его использовать по очевидным причинам.

— Из-за большой сложности в его контроле? — спросила принцесса Твайлайт.

Директор кивнул, подтверждая её предположение.

— Другой вариант— использовать яд василиска — он способен разрушить практически всё, что угодно. И я знаю, где раздобыть его образец, — добавил он с улыбкой и с лёгким хлопком аппарировал.

Уже через минуту Дамблдор возник снова. В руках у него был один из выбитых клыков василиска, заключённый в стеклянную колбу. Стекло шипело и пузырилось по мере того, как яд с клыка медленно проедал дно посудины.

— Всем выйти из помещения, — скомандовал директор, и группа, не мешкая, быстро повиновалась, столпившись в коридоре по сторонам дверного проёма класса.

Как только они все, в том числе и он сам, покинули класс, Дамблдор воспользовался палочкой, чтобы метнуть клык через всю комнату и вогнать его пропитанное ядом остриё в диадему.

— НЕТ! — раздался панический вопль призрачной фигуры Арианы, воспарившей над обручем. — ПОЖАЛУЙСТА, АЛЬБУС, НЕ НАДО! ТЫ УБИВАЕШЬ МЕНЯ! ПРЕКРАТИ!

Но он продолжал удерживать клык. Слёзы текли по лицу директора подобно каплям яда, что вытекали из зуба Короля змей и впитывались в обруч. Призрачная фигура завопила словно от невыносимой боли, затем неожиданно умолкла, и целую секунду ничего не происходило. Внезапно из серебряного обруча потекло нечто смолистое, тёмное и очень похожее на кровь, диадема сильно завибрировала, а потом с грохотом разлетелась на куски. Сопровождал всё это слабый, доносящийся словно издалека крик боли. Однако даже после этого Дамблдору казалось, что он продолжает слышать этот слабеющий, доносящийся откуда-то издалека вопль, и поначалу он даже решил, что это эхо, гуляющее по коридорам замка. Лишь спустя несколько секунд Альбус понял, что звук издавали осколки, разбросанные по полу.

Директор безвольно уронил руки и всхлипнул. Слёзы всё также продолжали течь по его лицу. В какой-то момент к нему подошла принцесса Твайлайт и обняла, за ней последовали и другие женщины из Атлантиды. Дамблдор с трудом осознавал происходящее, но их действия помогли, от чего ему и правда стало чуточку легче.

Позже они всей группой снова собрались в его кабинете. Все атланты за исключением Рэйнбоу Дэш приняли свой обычный человеческий облик. И, если быть честным с самим собой, будь у Альбуса такие же крылья, как у пегаски, то он, вероятно, тоже проводил бы большую часть своего времени в воздухе.

Обломки диадемы, теперь уже очищенные и блестящие, лежали на директорском столе.

— Репаро, — взмахнул палочкой Альбус, усевшись в своё кресло и внимательно рассмотрев то, что осталось от реликвии одной из Основателей.

Повинуясь его чарам, осколки полетели друг к другу, вновь собираясь в цельный предмет, что сопровождалось серией похрустываний и щелчков. Наконец директор поднял диадему и тщательно осмотрел. Увы, притом, что общая форма артефакта была восстановлена, множество фрагментов было безвозвратно утеряно.

Дамблдор взмахнул палочкой, и одна из его серебряных безделушек подлетела к столу. Затем директор выполнил сложнейшую серию взмахов палочкой, при этом бормоча себе под нос настолько тихо, что вряд ли кто-то мог расслышать его слова. Принцесса внимательно наблюдала за действиями старого мага и полученным им результатом. На её глазах серебро буквально потекло с выбранной магом безделушки на повреждённую диадему. К моменту, когда директор закончил, обруч выглядел как новенький. Увы, один из алмазов по-прежнему отсутствовал, и крупная трещина, прочертившая центральный овальный сапфир, тоже никуда не делась.

Директор улыбнулся и передал диадему профессору Флитвику, который с благоговением принял её.

— На ней больше нет никаких чар, — сказал Дамблдор, — это просто диадема, когда-то принадлежавшая Ровене Равенкло. Уверен, мы легко сможем заменить алмаз и сапфир на те, что имеются здесь, в Хогвартсе. Никому не нужно знать, для каких мерзких целей использовалось это украшение.

— Мы должны будем поместить её в витрину рядом с Большим залом, чтобы все могли полюбоваться на это сокровище, — предложила Минерва.

— И наложить подобающие чары, которые уберегут её от отдельных шутников, — сухо добавил Северус кивая.

Минерва не соизволила ответить на эту инсинуацию, только приподняла бровь.

Дамблдор повернулся к атлантам и прокашлялся.

— Я хочу выразить вам свою благодарность за то, что вы нашли для нас это потерянное сокровище. И пусть на нём больше нет тех чар, которые по легенде наложила на него создательница, но эта диадема по-прежнему символизирует её Дом и ценности, поддерживаемые им. Возвращение этой реликвии будет очень многое значить для множества людей.

Принцесса Твайлайт кивнула.

— Хотела бы я, чтобы мы могли сохранить их, — добавила она, печально покачав головой, — но наложенные поверх заклинания были слишком мощными, и вопрос встал так, что мы уничтожим либо всё, либо ничего.

— К сожалению, именно так, — глубоко вздохнул директор.

Он успел оценить насколько хитроумными были заклинания. Тот, кто их создал, спрятал их от чар Хогвартса, скрывая их тёмную сущность за чарами Ровены Равенкло, а затем воспользовался её статусом основательницы Хогвартса и создателя диадемы, чтобы окончательно обмануть чары замка. В итоге злоумышленнику удалось добиться того, что чары приняли присутствие испорченного артефакта и не подали сигнал тревоги о наличии в стенах замка чрезвычайно Тёмной магии, эманации которой просачивались из-под защиты. Артефакт был создан Основателем, следовательно, был частью замка. Да, это и правда было сделано с умом.

В отличие от Дамблдора, принцесса атлантов не использовала в своих поисках сторожевые чары замка, а просто искала своими силами скрытый источник тьмы — то есть сделала то, что никто, находящийся в должности директора, никогда не то что не пробовал, а даже не задумался бы о подобной возможности — с какой стати он должен сомневаться в эффективности защиты замка?

— Вы сказали, что уже сталкивались с подобным раньше? — спросил директор, смерив принцессу долгим взглядом.

— Да, — наконец сказала она, ответив таким же долгим взглядом. — У Гарри Поттера подобный осколок вонзился в лоб.

–=W=–

Близнецы Уизли бодро подошли к мужчине, стоявшему за стойкой.

— Чего вам? — проворчал бармен.

— Нам семнадцать порций пастушьего пирога, добрый господин, — весело сказал Джордж.

— А ещё пятнадцать бутылок сливочного пива и две — огневиски, — закончил другой столь же радостным тоном.

— Фред, — предостерегающе прорычал Перси.

— Ладно, огневиски не заказываем, так что сливочного пива тоже семнадцать, — вздохнул тот, бросив взгляд на своего старшего брата.

Бармен впился в последнего недовольным взглядом, затем швырнул на стойку тряпку так, будто его оторвали от чего-то действительно важного. Затем вытащил свою палочку, и на барную стойку хлынул поток очень пыльных и грязных бутылок.

— Полагаю, — заговорил Перси тоном, который он считал «официальным» (правда, близнецы называли его «тон слабонервной бабы»), — вы уже слышали, что счета за все обеды, заказанные студентами, должны быть выставлены Хогвартсу? — И гриффиндорский староста приподнял бровь, пытаясь изобразить из себя взрослого.

Гарри невольно подумал, что Перси в этой роли выглядит просто смешно.

В ответ на слова старосты бармен бросил взгляд в угол за стойкой. Привстав на цыпочки, Гарри проследил за этим взглядом и обнаружил домашнего эльфа, туго связанного верёвками.

— Ага, — цыкнул бармен, — знаю. Он пытался помыть у меня здесь полы, — словно защищаясь, добавил бармен, заметив направление взгляда Гарри.

В недоумении моргнув, Гарри стал хватать бутылки со стойки и передавать их остальным. Мимоходом он заметил, как Гермиона накладывает на проходящие через её руки бутылки очищающие чары, остальные же брали бутылки в руки очень осторожно, словно боялись, что они содержат нечто мерзкое.

Бармен посмотрел на Гарри, лишь на какое-то мгновение задержав взгляд на его шраме, и отвернулся. Гарри, поражённый отсутствием у мага хоть какой-то реакции, только удивлённо вытаращил глаза, хоть и подумал, что такая перемена в отношении к нему незнакомцев даже… приятна. Отойдя от барной стойки, дети принялись выбирать столы, где можно было бы сесть. Гермиона тут же направила палочку на их стол и принялась очищать и его и стоящие рядом стулья.

— Эй, ты! — тут же окликнул её бармен и для ясности ткнул в сторону Гермионы пальцем. — А ну прекратила! Я не потерплю здесь ничего подобного! Ты испортишь репутацию моего заведения.

Вместо ответа Гермиона уставилась на бармена как на не очень умного человека.

— О, не волнуйтесь, мой добрый господин, мы всё исправим, когда будем уходить, — радушно улыбнулся бармену один из близнецов. — Вы и не заметите, что мы были здесь!

— Лучше тебе сдержать своё обещание! — мрачно прорычал бармен, с прищуром на него зыркнув. — Или ты, чёрт возьми, присоединишься к этому чёртову домашнему эльфу!

В этот момент сидевший за стойкой человек в грязных серых бинтах, практически не шелохнувшись, постучал костяшками пальцев по стойке и, получив ещё одну дымящуюся рюмку, одним движением проглотил огненно-дымную субстанцию сквозь щель напротив рта.

— Знаете что? — произнёс Рон, с энтузиазмом разглядывая бар. — Мы должны запомнить это место! Думаю, мы можем заказать здесь всё что захотим, держу пари, тому мужику за стойкой будет по барабану. Я всегда хотел попробовать огневиски…

— Кхм! — громко откашлялся сидевший за соседним столиком Перси.

Рон резко умолк и стал старательно делать вид, что всё его внимание занято лишь открыванием бутылки сливочного пива, правда, его уши предательски покраснели.

Тем временем Гарри наблюдал за барменом, который, похоже, стал на чём свет поносить домового эльфа, а потом и вовсе резко дёрнулся, и домовик, запущенный мощным пинком, улетел в комнату за стойкой. Наверняка этот бедняга теперь получит моральную травму из-за того, что ему так жестоко запретили убираться.

— Вот видишь, — сказал «Джордж», присаживаясь за стол по другую сторону от Перси и окидывая взглядом Гарри, жеребёнок, Рона, Джинни и Гермиону, — я же говорил тебе, что нам не придётся беспокоиться о том, чтобы не проторчать всё обеденное время в очереди.

Брошенный Гермионой ответный взгляд явно говорил, что она не уверена, что скучное ожидание в очереди не было лучшим выбором. На лицах Перси и многих других гриффиндорцев также было явственно написано сомнение. Свити Белль и Эппл Блум, словно вновь оказавшись посреди Вечнодикого леса, внимательно наблюдали как за другими посетителями, так и за помещением в целом. Гарри был уверен, что Скуталу сейчас внимательно осматривает все закутки комнаты в поисках припрятанных горшков смолы или бочек с древесным соком. Сидя за круглым столом, они могли легко смотреть друг другу за спину — к счастью, обзор тут был явно лучше, чем в Вечнодиком.

۸- ̰ -۸

Минерва, Северус и Флитвик были просто потрясены, услышав, что именно скрывалось в знаменитом шраме Гарри Поттера. А вот атланты, как обратил внимание Дамблдор, не продемонстрировали ни малейшего удивления. Ему оставалось лишь покорно вздохнуть.

Профессор Снейп сильно нахмурился.

— Так вот значит, что с его шрамом?! — спросила Минерва, сверля директора суровым взглядом.

Пожилая ведьма прекрасно помнила, как Альбус проигнорировал её опасения по поводу того, что шрам не зажил ещё десять лет назад. Он отнёсся к этому довольно легкомысленно, сказав ей, что не станет убирать его, даже если бы мог, оправдываясь тем, что шрамы могут и пригодиться. И сейчас Дамблдор неловко заёрзал в своём кресле, явно оберегая свою левую ягодицу — не нужно быть профессором прорицания, чтобы предвидеть, что в ближайшем будущем именно она станет приоритетной целью для проклятий от его заместителя.

Атлантка кивнула, явно отвечая на вопрос Макгонагалл.

— И как вы от него избавились?

— Мы не избавлялись.

— То есть осколок всё ещё там? — ахнула Минерва.

— Нет, — мрачно покачала головой принцесса. — Это единственное, что полезного сделал Тирек, когда напал на нас. Мы думаем, Тирек его поглотил. Или же он поглотил магию, позволявшую этому осколку существовать, и тот умер.

Её заявление было встречено потрясённым молчанием.

— А кто это такой — Тирек? — мягко спросил Дамблдор. — Вы уже как-то упоминали его.

Сбоку внезапно раздался хруст, и, оглянувшись, директор увидел, что мисс Пай и другие атланты развалились в шезлонгах, совместно уминая содержимое огромного ведра попкорна.

— Тирек — это кентавр, — тем временем стала объяснять Твайлайт, словно и не замечая чудачества подруг. — Он изучал магию, которую ему не следовало трогать, магию, которую его собственный народ считал слишком опасной для использования. Знание о ней являлось запретным. Как только король узнал об этом, тот, кто научил его, оказался пожизненно в темнице, но Тирек был сыном короля и избежал сурового наказания.

Дамблдор снова повернулся к принцессе.

— Он выучился красть и присваивать себе чужую магию, становясь с каждым разом больше и сильнее, — со вздохом продолжила атлантийка. — К моменту, когда я сразилась с ним, Тирек уже был размером с этот замок и поглотил почти всю магию королевства. Поглотив и мою магию, он намеревался вернуться и завоевать свой народ, чтобы наказать своего отца за то, что тот заставил его покинуть родину, а своего брата — за то, что тот, как считал Тирек, его предал.

— Вы не очень-то похожи на тех, кто представляет для него большую угрозу, если сказанное вами правда, — недоверчиво процедил профессор Снейп, приподнимая бровь.

— Твайлайт в своём рассказе опускает кучу деталей, — фыркнула Эпплджек. — Её одной хватило, чтобы вышвырнуть его жалкую задницу…

— …С нашей родины, — перебила подругу Рэрити.

Дэш снова взлетела к потолку, глядя в окно на редкие клубы дыма и облачка пепла, местами всё ещё поднимавшиеся из леса, при этом коротко и резко выкидывая передние копыта, словно боксировала с кем-то.

Принцессы Селестия, Луна и Каденс передали мне всю свою магию, — пожала плечами Твайлайт, игнорируя то, как две её подруги стали буравить друг дружку взглядами. — По большому счёту мы были практически наравне, даже после того, как он украл всю магию у Дискорда, что, собственно, стало для него роковой ошибкой.

Маги и ведьма уставились на неё.

— Ну, если коротко, — вздохнула Твайлайт, — деревню мы раскурочили очень сильно, в придачу разрушили пару горных хребтов, понаделали кратеров, которые потом превратились в озера… В конце концов он пригрозил убить моих подруг, и я отдала ему всю свою магию, чтобы спасти их. Но когда я простила Дискорда за его предательство, то Тирек обнаружил, что мощь магии Дружбы и Гармонии невозможно удержать каким-то там Хаосом. В итоге Тирек пал, и вся поглощённая им магия вернулась к её первоначальным владельцам. Сейчас он сидит в Тартаре и размерами ненамного больше Гарри.

— Это полный абсурд! — воскликнул Северус. — Магия так не работает! Это больше похоже на какие-то маггловские мультики!

И профессор Снейп впился взглядом в принцессу атлантов, оскорблённый тем, что она своими нелепыми сказочками, выдаваемыми за правду, пытается вешать им лапшу на уши.

— Там, откуда мы родом, именно так всё и происходит, — воззрилась в ответ Твайлайт, слегка наклонив голову. — И неважно, верите вы мне или нет, — продолжила она, пожав плечами. — Важно то, что когда Тирек забрал магию Гарри Поттера, это то ли уничтожило, то ли высвободило осколок души, содержавшийся в шраме Гарри Поттера. И когда после поражения Тирека его магия возвратилась, однако тот осколок — уже нет.

Но до того, как это случилось, — продолжила принцесса, снова повернувшись к Дамблдору, — я провела большую часть года, изучая Гарри Поттера, его шрам и прилипший к нему кусок души. Я почти сразу обнаружила, что не могу удалить его, не причинив Гарри Поттеру сильной боли или, возможно, даже не убив его. Последнее казалось мне тем более вероятным, чем дольше я его изучала — слишком прочно укоренился этот осколок. К счастью, магия Гарри Поттера — ну, теперь, когда я прочитала все доступные отчёты о том, что, по-вашему — я имею в виду мнение волшебного сообщества — произошло, я знаю, что это была магия его матери — хоть и успешно сдерживала влияние осколка, но пересилить его и уничтожить была не в состоянии. Поэтому единственное, что я могла, это ежедневно наблюдать за любыми возможными изменениями. Я и своим подругам сказала, чтобы они присматривали за ним, когда он бывал у них со своими друзьями, — словно в подтверждении своих слов Твайлайт скосила взгляд на своих подруг, которые потягивали из бутылок сидр, несомненно, любезно предоставленный им Пинки, после чего снова посмотрела на директора. — Я никогда ничего ему не рассказывала, потому что это только перепугало бы и растревожило малыша. Я собиралась всё рассказать, когда он вырастет, но, к счастью, Тирек избавился от этой проблемы вместо меня. Когда он станет достаточно взрослым, я расскажу ему всю эту историю. Тем не менее мне всегда было интересно, как же так получилось. Кто-то сделал это намеренно? Или это какое-то заклинание пошло не по плану?

Твайлайт несколько секунд помолчала, нервно покусывая нижнюю губу.

— Прочитав рассказы о том, что произошло в ту ночь, когда Гарри Поттер стал сиротой, я пришла к выводу, что, когда этот… Волан-де-Морт… напал на семью Гарри и был сокрушён, то каким-то образом фрагмент его души привязался к Гарри. Учитывая известные мне факты, это единственное разумное объяснение. И самое простое.

Минерва и Филиус слушали её с нарастающим ужасом, понимая, куда она клонит. Северус же держал на лице нейтральное выражение, ничего не говорящее о том, о чём он думал.

— Это, — Твайлайт взглянула на восстановленную диадему, — под всеми слоями наложенных на неё защитных и атакующих заклинаний ощущалось в точности так же, как и тот осколок. Поскольку у него не было нужды чему бы то ни было противостоять, он мог собирать магию в ожидании своей жертвы. Вот почему этот осколок был намного сильнее, чем у Гарри. И вот почему у нас возникло так много проблем с ним — у него было десять лет, чтобы накопить магию, — и она глубоко вздохнула. — Гарри повезло, что в его осколке не было всех этих дополнительных заклинаний, иначе к моменту, когда он нашёл к нам путь, Гарри Поттер уже не был бы Гарри Поттером. — Принцесса посмотрела на Дамблдора и вздрогнула. — Раньше, глядя на Гарри, я думала, что этот ваш Волан-де-Морт разбил свою душу случайно, что это — результат неправильно сработавшего заклинания. Но судя по этой диадеме, он сделал это намеренно, то есть он и раньше дробил свою душу на части. Одного я не могу понять: зачем? Зачем калечить собственную душу, создавая пропитанные злобой и ненавистью вещи?

Твайлайт глубоко вздохнула и покачала головой, только подчёркивая своё непонимание мотивов того, кто на подобное осмелился.

Дамблдор откинулся на спинку кресла и задумался, поглаживая бороду. Осмелится ли он поделиться своими подозрениями? Или своими выводами? То, что Гарри избавился от, как он теперь знал, крестража определённо означало то, что ему придётся существенно менять все свои планы, какими бы туманными они ни были. И существование этого второго крестража, если только он действительно принадлежал тому же самому магу, всё только ухудшало. Так много всего изменилось с тех пор, как атланты пришли в Англию. И не стоит забывать об их силе. Чрезвычайной силе.

Осмелится ли он озвучить предположение, что эти две части были не от одного и того же мага? Основываясь на собственных наблюдениях за шрамом и диадемой, он уже был практически уверен, что оба фрагмента были созданы именно Волан-де-Мортом. Выводы принцессы Твайлайт лишь подтвердили его подозрения.

— Альбус? — обвиняющее произнесла Минерва. — Она что, права?!