Вне всего мира

— Эй, просыпайся наконец! — голос звучал как сквозь толщу воды, да и в общем она ощущала себя утопленницей, утянутой водоворотом в шторм и пожёванной проплывавшими мимо китами. — Подъём!.. Р-р-рх, Дайм, сделай что-нибудь!

Что-то изменилось, мир будто бы накренился набок, где-то в районе груди… у неё ведь была грудь?.. возникло ощущение тесноты, затем снова движение – вверх, вбок, вглубь, за горизонт и в бездонную бездну, шумящую и ледяную. Начало подташнивать.

— Ну-ка… где же тут было… — ещё один голос, другой. Он звучал уже через кокон ватного одеяла, в котором она висела вверх ногами, покачивающаяся от движений лапок гигантского паука, закручивающего свою жертву во всё новые слои паутины. Оборот, ещё оборот, ещё, ещё, ещё… где-то между рёбер, переплетённых в бутылку Клейна с бесконечной поверхностью, пустило корни чёрное дерево с глянцевыми, пузырящимися листьями. За краткий миг оно проросло, раскинуло гибкие и тонкие как провода ветви, отцвело, сбросило плоды, засохло, сгнило и взорвалось вязкой вонючей слизью.

Как раз в этот момент прошипел инъектор, вводя антидот.

Она вдруг осознала себя. У неё появились голова с глазными яблоками, язык, вывалившийся изо рта, уши, нос, шея, соединяющая голову с телом, из тела росли четыре копытных ноги и два крыла, сзади болтался хвост. Где-то внутри работали чипы кибернетических имплантатов – единственное, что не болело и не молило об избавлении в смерти.

Она сползла из рук Дайма на пол и смачно, от души, проблевалась. Противоядие начало расщеплять остаточный яд наркотиков и алкоголя, а стимулятор с трудом восстанавливал тело, за одну ночь убитое тяжелейшим передозом.

Далее смутные, затуманенные и перемешанные в единую кашу образы – душ, сортир, рвота, снова душ, безразличные светодиодные лампы на потолке, таракан, заползший на крыло, снова лампы, попытка встать на ноги, головокружение, холодная струя воды в лицо…

Она вошла в комнату быстрым, резким шагом, полностью пришедшая в себя. Глазные имплантаты на миг вспыхнули, переключая режим визора, тугой прыжок на кушетку, задние копыта на стол, и пустая бутылка из-под виски отправляется в полёт. Она тянется, разминая спину, шею и крылья, втягивает носом запах своих духов – древесный мускус.

Лишь теперь она дала понять, что готова к разговору: посмотрела на собеседницу как на груду мусора.

— Для тебя есть срочное дело, а ты опять в бессознанке.

Говорившая не злилась на киборга – давно уже привыкла к её манерам и образу жизни. Лавандово-розовая пегаса-коротышка, накрашенная под эмо, с чёрными тенями для век, чёрной же чёлкой, одетая как шлюха, в нейлон и кожу. Она единственная не боялась говорить с названной сестрой так скоро после «воскрешения» из наркотического коматоза.

Не дождавшись ответа, она продолжила:

— Ты помнишь, что и в прошлый раз была невменяемой, когда у нас внезапно появилась проблема? Пожалуйста, перестань упарываться настолько часто. Я даже не уверена, что ты успеваешь нормально регенерировать за один день.

— Успеваю. Я киборг, и метаболизм у меня тянет, — ровное грудное меццо-сопрано и цепкий взгляд заменяющих зрачки фоторецепторов служили доказательством слов – модифицированная пони действительно ничуть не теряла в здоровье, почти каждый день накачивая в себя смертельные дозы психоактивных веществ и вычищаясь антидотом по утрам.

— Уф, да не в этом дело! Ты иногда нужна как боец, а что будет, если нас пробьют, пока ты под кайфом?

— У нас хуева туча солдат. Огромных, сука, мясных танков в броне и с огнестрелом. Так что давай ты отъебёшься и перейдёшь к делу, чем будешь срать мне в уши, какая у нас слабая оборона?

«Чёлка» обиженно надула губы:

— Как будто, эти «мясные танки» тоже не валяются бухие в объятиях своих шлюх по ночам…

— Вот им про это и втирай.

— Зипп! Ты знаешь, как к твоим пристрастиям относится Королева! Ты злишь её слишком сильно, я за тебя переживаю…

Киборг сделала вид, что ей всё равно.

Да, её оргии действительно сильно бесили хозяйку банды, а так как Зипп предпочитала ширяться дорогими наркотиками и накачиваться дорогим алкоголем, то это било и по общаку, если вспомнить частоту попоек. Боевому киборгу со встроенными модулями радиоэлектронной борьбы это прощалось… пока что. Но что действительно казалось смешным – «чёлка» действительно искренне беспокоилась о «сестре». Здесь, в реалиях, где каждый был готов воткнуть нож в спину каждому в любое время.

— Меня зовут Цефея, а ты идёшь в жопу со своими остаточными императивами. Королева тоже может у меня отлизать – я ей полезна, поэтому пусть оплачивает мои услуги по моему ценнику.

— Прости, прости… случайно вырвалось. Но тебя ведь и другие недолюбливают! Другим нельзя то, что можно тебе, ты же знаешь, они завидуют.

— Другие не могут то, что могу я. Слушай, ты меня разбудила, чтобы ебать мне мозг, или мы наконец перейдём к делу?

— Нет не перейдём! — пегаса, носившая теперь имя Молли, а по дохартийной программе звавшаяся Пипп, встала на ноги и хмуро уставилась на «сестру», тщетно пытаясь изобразить гнев. Вышло разве что слабенькое негодование. — Я устала видеть тебя… такой! Ты… да ты превращаешься в монстра под своей дурью! Мне даже жалко рабов, которых ты можешь уморить за неделю своими пытками! Ты была совсем другой раньше! И я… я любила ту З…Цефею, а теперь мне всё тяжелее звать тебя сестрой. Пожалуйста… верни мне ту пони, что когда-то подарила мне новую жизнь.

Комната погрузилась в вязкую, пахнущую цитрусами тишину, клубящуюся в медовом свете укрытых рассеивателями газоразрядных ламп.

Они никогда не были сёстрами – две твари из двух пробирок. Не было никакой новой жизни – один Ад сменился другим. Цефея всегда была садисткой и извращенкой. Так было раньше и так будет впредь, пока её не прикончат одним из миллиона способов враги или «друзья». И Молли всё это знала. Должна была знать, по крайней мере. Киборг на мгновение представила, как трахает мордочку «чёлки» страпоном, и вместо возвышенных речей из глотки той вырываются только взвизги и стоны. Это определённо было приятнее слушать.

— Слушай, чёлка, — на удивление мягко зазвучал голос киборга – таких нот в её меццо-сопрано, наверное, не слышала больше ни одна живая душа, — я бы хотела сейчас сказать тебе «да, конечно я так и сделаю», но ты просишь меня нагло соврать тебе в глаза. Спустись на землю из своего облачного замка, мы живём в полном дерьме, окружённые дерьмовыми синтетами и людьми, мы жрём дерьмо, дышим дерьмом, убиваем ради дерьма и сами мы тоже дерьмо. Может ты и можешь с этим жить, но пожалуйста, не мешай мне сбегать от всего этого в мой собственный мирок иллюзий. Это… просто то, что мне нужно.

Губы Молли задрожали, а глаза характерно заблестели… но пегаса просто на минуту отвела взгляд и вернула своё самообладание. Она подошла ближе к «сестре» и нежно опустила переднее копыто ей на бедро:

— Ты не дерьмо, Цефея. Ты… просто не забывай обо мне, ладно? Я с тобой. Всегда.

— Хреново быть тобой.

Киборг с удивлением поняла, что её голос едва не дрогнул, и определённо оскорбление прозвучало слишком слабо и беззубо. Тем не менее, Молли прикрыла глаза и отступила. Она вернулась в своё кресло и, помолчав ещё долгий миг, наконец заговорила:

— Меднодёры расстреляли нашу точку, «Пещеру». Ганс погиб. Ты должна отправиться туда и разобраться.

— Я уж думала, ты и дальше будешь тянуть кота за яйца. Ладно, надо сделать вид, что мне не насрать. Там уже есть кто-то?

— Квотербек и Вислоухий там с ночи. Ну и их парни, понятное дело…

— Поняла. Пять минут, и я готова. А у тебя какие планы проебать этот день?

— Ну… Дафне нужна новая кофта… я хотела сводить её в Центр.

— Ебать ты само милосердие.

Дафной звали личную рабыню Молли, лавандово-розовой пони полагалась такая по статусу, хотела она того или нет, вот ей и выдали синтетическую девушку-человека. Но бестолковая пони так и не научилась обращаться с рабами и вместо того, чтобы избивать и насиловать свою слугу, заботилась о ней, следила за её здоровьем, внешним видом и даже разрешала разговаривать. На днях другие члены банды хорошенько отымели Данфу, с тех пор ей и нужна новая кофта.

— Зато Дафи со мной уже почти год, а твои рабы и месяц не живут.

— Знаешь, я тут подумала… раз уж тебе не похуй – выгуляй тогда и моих Рейнбоу и Твайлайт. Ну или не выгуляй, в душе не ебу, могут ли они сейчас ходить… короче, они на весь день в твоём распоряжении.

— Но… Ты… что?..

— Да-да, не нужно благодарностей, а теперь мне пора идти разгребать дерьмо. Обожаю свою жизнь нахуй.

Киборг соскочила с кушетки и исчезла за дверью, а ошеломлённая Молли так и осталась сидеть с открытым ртом.

---

В приоткрывшуюся дверь провалилась полоса тусклого белёсого света, но и его оказалось достаточно, чтобы ослепить провёдших в полнейшей темноте всё утро двух пони. Рейнбоу Дэш и Твайлайт зажмурились, вздрогнули и теснее прижались друг к другу.

— Вот с-с-с…арделька! — Молли с трудом сдержала брань, увидев, в каком состоянии её «сестра» оставила свои живые игрушки. — Дафи, убери с них… всё это!

Стоявшая чуть позади пони щуплая черноволосая девочка в толстовке с надорванным рукавом нерешительно сделала шаг вперёд, не очень представляя, как подступиться к двум лошадкам.

Одна из них была одета в портупею для сексуальных утех и скована кандалами, у второй на крыльях красовался не дающий раскрыться чехол, во рту виднелся шарик кляпа, а на гениталиях поблёскивал пояс воздержания. Но на этом всё только начиналось – шкуры обеих пони были иссечены плетью, а почти вся шерсть стояла иголочками от засохшей крови и прочих телесных жидкостей. Судя по суженным зрачкам, Твайлайт пребывала в наркотическом трансе, хотя это не мешало ей судорожно вздрагивать с каждым вздохом, словно она только что плакала, а Рейнбоу пыталась скалитьсякак дикая собака, хотя её глаза тоже были красные от слёз, а веки опухли.

— Я тебя стукну, Зипп! — шипела себе под нос Молли, нервно перетаптываясь на месте, пока Дафна расстёгивала кандалы сиреневой пони. — Ну вот что они тебе сделали? И что ты умудрилась с ними сделать?— ещё раз с сомнением поглядев на пленниц, она обратилась к слуге: — Даф, я думаю, их надо бы отмыть, прежде чем мы куда-то пойдём.

Девочка обернулась было к хозяйке, но в этот момент голубая пегаса, уже простившаяся с «аксессуарами», отчаянно рванулась на мучительниц.

Легко свалив с ног девочку-подростка, она ринулась на застывшую в недоумении лавандово-розовую кобылицу… но тут до предела истощённый организм дал слабину.Рейнбоу повело в сторону, а восстановить равновесие выщипанными крыльями не вышло, и она беспомощно рухнула у самых ног Молли, лишь процедив напоследок «с-сука».

— А Цефея уверена, что их можно выпускать на улицу? — осторожно спросила Дафна, поднявшись на ноги и подойдя к тяжело дышащей Рейнбоу. — Они же сбегут…

Молли нервно подёрнула крыльями, и нехотя признала:

— Да… думаю, да, они наделают глупостей. К тому же, я не очень хочу, чтобы они на меня бросались всё время.

Тем временем, девочка присела возле голубой кобылицы и попыталась легонько погладить её по плечам крыльев, но отдёрнула руку, когда та дёрнулась прочь и, так и не сумев подняться на ноги, принялась отчаянно хрипеть, чтобы грязные убийцы держали свои кровавые клешни подальше.

— Эй, эй, всё хорошо, — Молли осторожно сделала пару шагов к Рейнбоу, стараясь говорить как можно мягче и успокаивающе, — ни я, ни Дафи тебя не обидим, слышишь? Сегодня вас никто не тронет, вы под моей защитой.

— Я… тебя… убью… — просипела Рейнбоу, наконец встав на дрожащие ноги, но от перехода к исполнению своего общения её отвлекло шипение инъектора.

Получив дозу антидота, всё это время пускавшая слюни Твайлайт обмякла и выключилась, напоследок облегчённо выдохнув.

Молли перевела взгляд на лежащую сломанной марионеткой сиреневую подопечную, затем на голубую, яростно скрипящую зубами, но не находящую в себе сил сделать хоть шаг вперёд, снова на сиреневую, опять на голубую…

— Н-да, это будет долгий денёк… Дафи!

— М? — пока рядом не было других членов банды, девочка могла себе позволить не отвечать каждый раз «да, госпожа».

— Ты пойдёшь сегодня в Центр без меня.

— Но…

— С Анри, он тебя не обидит, а я попробую позаботиться об… этих двух.

— Ты уверена? По-моему, голубая тебя хочет загрызть, и мы не знаем, что сделает эта, — она указала корпусом инъектора на Твайлайт, — когда очухается…

— Да, поэтому я возьму охранный дрон. А пока… давай отмоем вон ту, пока она не пришла в себя. В смысле, ты отмоешь… потому что, ну, у тебя есть руки…

Девочка только понимающе хихикнула и подняла Твайлайт, тем не менее, стараясь не прижимать её к себе – больно уж та воняла.

— Эй, — Молли снова обернулась к Рейнбоу, и вдруг увидела слёзы в её глазах. — Мы её просто помоем, и ты тоже сможешь принять душ, ладно? Пожалуйста, не нападай на нас…

Не закончив утешающую речь, Молли неловко отступила: Рейнбоу рухнула на пол, сжалась калачиком и расплакалась навзрыд…

Теперь она уже не сопротивлялась, когда Дафна подошла её погладить.

Девочка несла единорога узкими коридорами, запятнанными конусами света диодных ламп и заваленными окурками, ключами пивных банок и одноразовыми шприцами, а за ней следом брела Рейнбоу, с трудом переставляя ноги. К счастью, проводница часто оборачивалась проверить, не отстала ли спутница, и в её глазах истерзанная пони видела нежеланное, но такое нужное сейчас сочувствие.

Поворот налево, две двери с рычажными замками, направо, ещё раз, лестница в шесть ступенек, по четыре вызывающие ассоциации с мотелями двери с каждой стороны, направо… Голова соображала плохо, но никогда не будет лишним запомнить путь для побега. А кроме того, Рейнбоу Дэш Седьмая пыталась понять, где вообще находится. У них были деньги, они ехали на такси по трущобам самых восточных секторов Еврогига… а дальше воспоминания кончались. Несколько вспышек отдельных образов, боль – и темнота. Подруги пришли в себя раздетые и накачанные наркотиками, а последующая вечность слилась в единый, не прерывавшийся ни на миг кошмар. Образ белой пегасы искусственными глазами словно выжгло на коре мозга пленниц, они не забудут ту, кто истязала их денно и нощно, уже никогда в жизни. Что это? Логово банды где-то в трущобах неподалёку от места захвата? Или добычу вывезли далеко от места нападения на такси? Не было даже понимания, сколько времени прошло с момента пленения… судя по подкашивающимся ногам и натягивающим кожу рёбрам можно было предположить, что целый месяц. Впрочем, наркотики умеют сжигать здоровье и намного быстрее…

Наконец душевые. Дафна принялась чистить шкурку слабо постанывающей, но всё ещё не пришедшей в чувства Твайлайт, а Рейнбоу осталась наедине с собой, щёткой, шампунем и тугими струями тёплой воды. Лишённая последних сил, она просто сидела на кафеле, подставив мордочку пахнущему ржавчиной потоку, и ждала, пока он смоет все её слёзы. Сколько бы они с Твайлайт ни прожили в этом Аду, вода не касалась их шерсти ни разу за это время. Сперма, кровь, моча, блевотина… только не вода. Киборг была скорее садисткой, чем насильницей, но беда не приходит одна – постоянно на периферии затуманенного тяжёлой наркотой зрения маячили какие-то люди, звероподобные синтеты, и все они от души трахали двух «плюшевых лошадок». По канонам, известным со времён «Синтезиса», Рейнбоу знала, что сексуальных рабынь как раз стараются держать в пристойном виде, так почему же, Дискорд их дери, так не делали местные извращенцы? Теперь удастся смыть с себя хотя бы физические следы бесчестия…

Девочка закончила с Твайлайт раньше, чем Рейнбоу управилась с собственной гигиеной.

— Р-рейнбоу? Тебя ведь зовут Рейнбоу?

— М-мгм… Дэш Седьмая… — еле слышно пробормотала пегаса, не видя смысла врать здесь и сейчас.

— А я Дафна, рада знакомству… — судя по грустному голосу, последнее явно было пустой ложью. — Тебе помочь?

Пони ответила не сразу. Опустив взгляд на свою переднюю ногу с щёткой, она поняла, что тремор становится всё сильнее с каждой минутой. Нет, она не сумеет вымыть себя – просто не хватит сил.

— Да… да, если можно… Спасибо.

Руки Дафны работали очень нежно и аккуратно, и в какой-то момент Рейнбоу подумалось, что девочка – близкая подружка той странной розовой кобылицы и натренировалась мыть лошадок именно на ней.

— Дафна? Та розовая пони… ты её подруга?

— Молли? Нет. Она… моя хозяйка.

— Ты… постой, так ты… ну…

— Я её слуга, да. Рабыня, если хочешь.

На этом вопросы закончились. Чтобы пони были рабами людей – к этому Рейнбоу Седьмая привыкла, но чтобы люди служили пони… это казалось сейчас даже в какой-то мере справедливым. Однако совершенно несправедливым ощущалось то, что Молли, очевидно, относилась к своей слуге как порядочная хозяйка, а не доводила её до могилы всеми силами, как то белое исчадие с неоново-розовой гривой.

Что здесь, Дискорд побери, происходит?

Отмыв пегасу и убедившись, что у той хватит сил пройти ещё пару коридоров, Дафна снова подобрала Твайлайт, уже не боясь заботливо прижать её к груди, и понесла в комнату Молли. Там уже всё было готово к приёму гостей: разогретая еда, негромкая музыка, пара тёплых пледов и даже одежда для пони – хозяйка обиталища поделилась своим гардеробом, а вернее заношенным барахлом, которое планировала выбрасывать.

Получив инструкции, девочка оставила трёх пони наедине…

Рейнбоу, забившаяся под плед к своей подруге, молча смотрела на Молли, а та стояла возле аудио-центра, и так же молча разглядывала гостей, не зная, с чего начать.

Наконец, «чёлка» собралась с мыслями, подёрнула крыльями и вклинила своё мелодичное контральто в размеренно гремящее звучание динамиков:

— Так… меня зовут Молли, я хозяйка этой комнаты, и на этот день ваша хозяйка. Но пожалуйста, не бойтесь! — воскликнула она, вскинув переднее копытце в ответ на сверкнувшую во взгляде единственной находящейся в сознаниислушательницы злобу. — Я не З… не Цефея, пока вы со мной, ни одна шерстинка не упадёт с ваших шкур! Ну, если только вы не линяете… не важно. Моя… эм… Цефея ужасно с вами обращалась, и мне искренне жаль, поверьте, но я не в праве трогать её… в общем, я не могла вам никак помочь, пока она мне вас не отдала на сегодня. Вы ужасно истощены и, я знаю, ненавидите всех вокруг – я приготовила вам поесть и попить. Тут несколько порций сублимата и чай… извините, но кулинарных изысков тут не водится. Отдыхайте, ешьте, а я просто… побуду рядом, и мы поболтаем, когда вы будете готовы.

Закончив свою долгую и немного неловкую речь, Молли быстро опустила взгляд, словно смущённая школьница, после чего отошла в самый угол, в закуток, образованный обустроенным под четвероногое существо компьютерным столом, и устроилась там на пару с планшетом.

А под потолком завис самый настоящий охранный дрон, судя по всему перекрашенный из полицейской модели. Обычно в них срабатывает программа самоликвидации при захвате, но этот почему-то пережил смену владельца…

Рейнбоу опустила взгляд на подругу, мерно посапывающую в её объятиях, мягко коснулась губами её виска, и принялась разглядывать комнату.

Кто эти Молли и Цефея? Совершенно точно часть какой-то банды, вряд ли серьёзной, потому как хоть сколько-нибудь уважающая себя банда всё же старается держать своё логово опрятным, а здесь коридоры гордо зияли голым облезлым бетоном в потёках и горами мусора. Хотя комната, надо признать, претендовала на нечто, способное именоваться стилем. Медово-золотистый приглушённый свет, вполне новые предметы интерьера… банда пусть и не отличалась чистотой в целом, могла позволить комфорт отдельным своим членам. Но где располагалась эта банда? Чай и сублим-пакеты… здесь поблизости нет другой еды? Если так, то это не просто трущобы, а задница мира в заднице мира, даже в самом гнилом месте можно раздобыть хоть что-то, особенно если ты – бандит и обладаешь локальной властью. К тому же, Цефея почти нон-стопом держала рабов под наркотой, а сама беспробудно бухала – недостатка в деньгах у банды определённо не было… жалко только, что по дороговизне алкоголя и дури не угадать место пребывания – чем ниже уровень жизни, тем больше дури туда поставляю Мегакорпорации, чтобы местное население ни в коем случае не протрезвело, не начало здраво мыслить и не вылезло бы из своей вонючей ямы.

Оставался один важный вопрос: где в иерархии банды находятся эти две пегасы. На что могли бы рассчитывать подруги, например, взяв одну из них в заложники?

— Эй, эм… Молли?

Лавандово-розовая кобылица встрепенулась и с каким-то детским выражением облегчения на мордочке выскочила из своего угла.

— Ты говорила, мы с тобой на один день? Почему… тебе достались чужие рабы?

— А, о… — Молли явно ждала какого-то другого вопроса. — Цефея сегодня занята, и она просто на время мне вас отдала… я всегда говорила, что она жестоко обращается с рабами, вот и… мне правда жаль, что вам пришлось всё это пережить.

Или она действительно сожалела, или очень хорошая актриса, подумалось Рейнбоу. С другой стороны, что такой сердобольной милашке делать в банде? Что-то тут не сходилось.

— А ты знаешь… сколько мы вообще здесь?

— Так вы… оу… вы даже не знаете… неделю. Нет, восемь дней. Вы… вы выглядели гораздо лучше, когда вас привезли…

Восемь дней. Всего восемь дней, и две далеко не самые хрупкие пони едва держатся на ногах… Твайлайт заворочалась в объятиях, но не проснулась.

— Почему Цефея уехала, но тебя с собой не взяла?

— Она уехала по делам, а я там не нужна. Но так ведь лучше! Если бы я тоже уехала, вы бы так и лежали в её кладовке… в темноте… уф, мне будет тяжело вас возвращать ей, когда она вернётся! Может, мне удастся упросить её быть не такой жёсткой с вами…

— А она кто, твой босс?

— Что? А, не, просто… — на миг Молли отвела взгляд и грустно прянула ушами, — просто подруга.

— Она, наверное, крутая…

— О, очень! Она же киборг. Видишь того дрона? Это она мне его подарила. Она умеет их хакать… Ой. Тебе, наверное, неприятно, что он тут висит, да? — хозяйка комнаты почувствовала себя неловко, осознав, как этот робот-надзиратель должен восприниматься рабынями. — Ну, просто, как только я к вам вошла, ты напала на меня и Дафи, вот я и… в общем, вы же всё-таки рабы, и с вами очень плохо обращались… Не обижайся, пожалуйста, но мне будет спокойнее, пока он рядом.

Киборг, который дарит бесценные для любой трущобной банды игрушки своей «подруге»… паззл никак не хотел складываться. Рейнбоу снова опустила взгляд на Твайлайт – вот чей мозг тут бы пригодился. Хотя вряд ли Твайлайт в ближайшее время сможет хорошо соображать: пытки совершенно сломали её, половину времени она проводила в истериках, а половину – просто сидела в углу и раскачивалась из стороны в сторону, глядя в стену перед собой. Из-за этого Цефея и держала её всё время под наркотой, если не хотела понаслаждаться криками и мольбами о пощаде. Зато Рейнбоу приходилось отдуваться за двоих, в перерывах между побоями ублажая госпожу самыми извращёнными способами. До сих пор на языке ощущался вкус соков безумной машины пыток.

Подумав о вкусах, Рейнбоу покосилась на стол и всё ещё немного парящие миски с сублиматом. Не самая вкусная в мире еда, но сейчас она казалась желанней самых изысканных деликатесов.

Стараясь не разбудить единорожку, пегаса выбралась из-под пледа и села за низкий столик – как и компьютерный стол, и кушетка с креслом, он был сделан под четвероногое существо – где бы банда ни базировалсь, она потрудилась раздобыть мебель для какой-то пони. Что же здесь всё-таки происходит?

— Ешь, оно не отравлено! Хочешь, я сама попробую? — Молли неверно истолковала задержку Рейнбоу.

— Не, всё в порядке, я просто задумалась.

— Оу… ладно, тогда приятного аппетита.

Это был не сублимат. Амброзия. Пища богов. Гастрономическая мечта. Рейнбоу припоминала, что жрала с пола какие-то помои в перерывах между истязаниями, но сейчас она впервые ощутила себя живым, разумным существом, цивилизованно употребляющим приготовленную пищу. Очень захотелось окунуть морду в миску и вылакать всё до последней капли, ведь когда ещё доведётся так поесть? И она исполнила своё желание.

Чавкая и хлюпая, Рейнбоу не заметила, как Молли подошла к ней и опустила крыло на спину. Голубая пегаса вздрогнула от неожиданности, и встретила болезненный от жалости взгляд хозяйки своим.

— Мне так жаль, что вас поймали… Пожалуйста, простите… нас. Хотя ладно, я знаю, что такое невозможно простить.

Поморщившись, Молли сделала шаг назад, отвернулась и стёрла пястью подступившие слёзы.

— Молли? Как ты тут оказалась?.. — кобылица не отвечала, глядя в пол, и Рейнбоу добавила: — Ты не тянешь на бандита. Выглядишь… ну… знаешь… типа немного…

— Тряпкой? — Молли грустно ухмыльнулась, не поднимая взгляда.

— Ну… да.

— Вот и З… Цефея так говорит. «Тряпка». «Ссыкло». «Неженка». «Бестолочь»… Я знаю, что я здесь лишняя, что я должна быть жёстче, злее, если хочу выжить. Но это ужасное место. Я не хочу становиться его частью.

— Место? В смысле, трущобы? Да ну, и в трущобах, бывает, можно сносно жить.

— О нет, какие трущобы? Это… даже не сквот. Ты наверное не знаешь, где ты, да?

— Ну… да.

— Вы с подругой в одном из дхарави.

— Э-э-э…

— Тут… когда-то была самая западная часть Индии, а теперь здесь граница между Еврогигом и Аркологией. И здесь ничья земля. Нет законов, нет правил… зато есть оружие, наркота и бетонные стены через пару десятков километров на восток и на запад. Сюда можно прийти, а вот уйти отсюда…

Рейнбоу нервно сглотнула: если она действительно оказалась в подобном месте… это всё равно, что попасть в Чёрный Гигаполис, в его мини-копию. Похоже, путешественницы крепко влипли.

— Что… но… Как?!

— Мне жаль.

— Нет. Нет-нет-нет… Эй! Эй ты! Вы ведь захватили нас на территории Еврогига, значит вы можете отсюда выходить!

— Нет, всё… немного сложнее. Я не могу отсюда уйти, и Цефея не может.

— Но должен же быть способ!.. Я не верю! Нет!

Не в силах больше наблюдать отчаяние пленницы, Молли поднялась и произнесла:

— Я… я отойду ненадолго. Я вернусь через часик, но умоляю, не убегайте, это бесполезно и очень плохо кончится. Ну и у меня будут проблемы. Просто… побудь со своей подругой, ладно?

Ответом ей было лишь охваченное отчаянием зыркание Рейнбоу.

---

P1PP: Эй, как дела?

Supernova427: Занята. Отъебись.

P1PP: Я отмыла твоих рабов. Они миленькие, когда чистые.

Supernova427: Спасибо, так мне будет приятнее их ебать. И пиздить.

P1PP: Кстати об этом. Они правда хорошие, совсем не пытались убежать. Может, ты будешь с ними чуууууть-чуть помягче? Пжл?

Supernova427: Специально для тебя, сломаю оба крыла голубой, когда вернусь».

P1PP: Пожалуйста! Ради меня!

Supernova427: Соси хуй.

P1PP: Если обещаешь не обижать их.

Supernova427: Бляяяя ты охуеть тупая, если честно.

P1PP: Так… как у тебя там дела? Скоро вернёшься?

Supernova427: Полная хуйня. Задержусь.

P1PP: Надеюсь, у тебя всё будет хорошо. Тебе ведь не угрожает опасность?

P1PP: Возвращайся, я скучаю.

P1PP: Зипп?

P1PP: Цефея?

P1PP: Ну… ладно, до встречи.

---

— Р-рейнбоу?

Твайлайт Спаркл Третья в первый момент подумала, что умерла: вместо кромешного мрака, боли, холода, вони и жажды она ощущала тепло, мягкую подстилку, приятный запах ароматизатора, слышала какую-то музыку и с удивлением обнаружила себя чистой.

— Твайли!

Единорог слабо ответила на тесные объятия.

— Что происходит? Где мы? Где… белая?

— У нас есть день передышки и… — Рейнбоу почти прикоснулась губами к уху подруги и едва различимо прошептала: — время, чтобы придумать, как сбежать.

Твайлайт затравленно поглядела на подругу – она уже успела смириться с тем, что побег невозможен, они обе так и закончат свои дни в копытах киборга-садиста. Рейнбоу выглядела настороженной, чем-то обеспокоенной, но воодушевлённой.

— Мы… мы в другой комнате?

— Да. Белая, её, кстати, зовут Цефея, на день отдала нас какой-то Молли – она тоже пони, розовая такая. Молли уже не такая сука, и пытается казаться заботливой. Кстати, поешь, пока не остыло – тут есть чай и сублим-пакеты.

— Ох, мне очень плохо, я не думаю, что смогу есть…

— Ты восемь дней не ела ничего нормального – придётся постараться и покушать. Ну давай, за Селестию, за Луну…

— Хватит-хватит, а то ты меня и вправду с ложки кормить начнёшь… — Твайлайт заставила себя выбраться из-под тёплого покрывала и подошла к столику. — Нас отмыли, накормили… что это? Нам хотят дать ложную надежду, чтобы потом нам было ещё больнее её потерять?

— Не знаю, но у нас есть немного времени – это главное. Теперь ешь, а я пока расскажу, что успела узнать.

Твайлайт, вопреки собственным заявлениям, в один присест умяла сразу два сублим-пакета – как и Рейнбоу, она просто слишком долго не ела нормальной еды, а подруга тем временем сбивчиво пыталась пересказать всё, что вытянула из Молли. Хоть хозяйка комнаты и не казалась особенно скрытной, Твайлайт всё равно рисковала не узнать важных деталей из-за забывчивости рассказчицы, и потому постоянно приходилось переспрашивать да возвращаться к прошлым темам.

— Ну так, что думаешь? — наконец поинтересовалась Рейнбоу, когда единорожка переварила и еду, и информацию.

— Думаю, нам крышка… Смотри, мы, если верить Молли, на территории смерти – даже уйди мы от банды, нас застрелят при попытке выбраться из дхарави. Хотя я бы не была так уверена, что Молли говорила правду.

— Она, кажется, туповата.

— Хочешь одурачить другого – притворись тупым сам, да, я знаю этот трюк. Из всего, что ты рассказала, меня настораживают полицейский дрон, киборг и наличие здесь интернета, если, как ты говоришь, Молли смотрела видео, пока ты ела.

Твайлайт сделала паузу и налила себе чая – пусть она уже высосала половину чайника, ей всё ещё очень хотелось пить.

— Смотри, если Цефея киборг, а она действительно киборг, то что она делает тут? Обычно киборгов ценят за превосходящие возможности био-существ качества, и выкидывать такого на помойку, в дхарави… немного странно. Хотя я читала, что в Аркологии отношение к киборгам немного другое… ладно, пока это отложим. Теперь дрон. Здесь их не достать, копам нечего делать на земле, где не работает закон, значит, наш «киборг, который умеет хакать» достал дрона где-то во внешнем мире. Но не важно, дрон есть – и это факт! Гораздо интереснее, почему этот дрон охраняет какую-то там Молли, когда, я уверена, местные банды за этого дрона готовы кого-нибудь из своих продать? Дрона тяжело сбить, тяжело перехватить, а сам он может на раз-два положить целую пачку врагов, если шокер в нём заменить на летальное оружие. Это проблема, что такой, казалось бы, ценный дрон охраняет какую-то пони, а не хотя бы главаря. А что совсем выбивается из общей картины – это интернет. Зоны смерти вроде Чёрного Гигаполиса всегда экранируют от связи со внешним миром, цивилизованным людям незачем омрачать свой быт знанием о том, что творится в песочницах для обкатки частных силовых компаний. И знаешь что? Я думаю, мы сможем получить ответы если узнаем, откуда взялась Молли. Раз она такая словоохотливая – это не должно быть сложно.

Допив последние остатки чая, Твайлайт будто бы поставила точку в своих измышлениях, с громким стуком опустив чайник на стол.

Рейнбоу, всё это время заворожённо слушавшая измышления подруги, несколько раз медленно цокнула копытцами, изображая аплодисменты, а затем на её мордочке начала растягиваться довольная улыбка.

— Я знала, что ты не подведёшь! Ну ты и мозг!

— Спасибо.

Пегаса хотела было сказать что-то ещё, но тут щёлкнул дверной замок, и в комнату вошла хозяйка. С видимым облегчением, она обнаружила, что обе рабыни всё ещё на месте и никуда не сбежали.

— О, я вижу ты тоже проснулась! — улыбнулась она единорожке.

— Да, и спасибо за заботу!

— Тебя ведь зовут Твайлайт, да?

— Да, а… постой.

Единорог обернулась к подруге:

— Ты что, не сказала ей, как нас зовут?

— Ну… она не спрашивала.

— Я сама представилась, думала, ты тоже вас обеих представишь, — Молли неловко улыбнулась Рейнбоу, — а потом как-то не получилось…

— Меня зовут Твайлайт Спаркл Третья, а её – Рейнбоу Дэш Седьмая.

— Приятно познакомиться. А я просто Молли.

Кобылица в коже и нейлоне закрыла дверь, прошла к своему креслу и по-домашнему устроилась, а над ней завис всё тот же охранный дрон.

— Вам уже получше?

Твайлайт поспешила кивнуть и включить режим вежливости: плана погбега ещё не было, и лучше не злить раньше времени ту, кто может дать ключевую информацию.

— Да, большое спасибо за душ, еду и небольшую передышку. Как я понимаю, завтра нас снова ждут эти чудовищные пытки?

Лавандово-розовая пони дёрнула ушами, закатила глаза и раздражённо подёрнула крыльями – на её физиономии промелькнул целый каскад эмоций, прочесть которые ни одна из гостий не смогла.

Вопросы о пытках предельно естественны, ожидаемы и предсказуемы, и это Молли раздражало больше всего. Здесь, в месте, где она проводила теперь всё своё время, совершенно не с кем поговорить: члены банды умели только домогаться и отпускать сальные шуточки, а их словарный запас удручал ещё больше, разговаривать с бомжами тоже не очень хотелось, и не столько из-за нарушений мыслительных процессов, вызванных обилием наркоты, сколько из-за вони и угрозы подхватить какую-нибудь болезнь, от которой лекарств просто не достать… а рабы обычно очень быстро утрачивали способность к диалогу из-за психологических травм. «Да, госпожа», «нет, госпожа» – и всё, да ещё и заикаются через одного.

Молчание затягивалось, но оно и стало ответом для Рейнбоу и Твайлайт с номерами вместо прим-фамилий, сродни тюремным. Наконец, Молли разбила кристализовавшуюся в цитрусовом воздухе тишину:

— Вы так и не оделись… у меня тут, конечно, не самый модный ассортимент, но разве это не лучше, чем ходить голыми?

Твайлайт бросила взгляд на предложенные наряды – дешёвые пластиковые курточки кислотных цветов и юбки из искусственной кожи под понячий круп. Далеко не худшая одежда, на самом деле, особенно для трущоб, но раз Рейнбоу осталась голой, то и единорог предпочла не обращать пока внимания на шмотки.

— Нам не привыкать гулять голыми, — отмахнулась тем временем пегаса, в медовом свете рассеивателей из голубой превратившаяся в цвета пожухлой травы.

— О, вы не любили носить одежду раньше?

— Не то чтобы «не любили»… — протянула Рейнбоу, и её подруга поставила точку сама: — Вы с Цефеей не первые, кто надел на нас рабский ошейник.

— Оу… сочувствую. И-и… что это было? Вас заказали хозяева-садисты?

— Жизнь помотала, — неопределённо обвела копытцем дугу пегаса, — а в итоге мы оказались в «Синтезисе». Слышала когда-нибудь про «Синтезис»?

Молли задумчиво потёрла затылок, и в итоге просто открыла поисковую строку в комме.

— «Аркстованглава самой известной кабальной ассоциации»… «Интервью с синтезистом»… а, вот про что… «Соучредители преступной организации «Синтезис» выплатят четыре миллиарда в фонд «Один Единый»… — прочитав ещё пару новостей, пегаса подняла взгляд на гостей. — Так выбыли чем-то вроде корпоративных рабов?

— Типа того. Ночью раздвигаешь ноги перед кем прикажут, днём обслуживаешь в кафе тех, кто поимел тебя ночью… Но нам за это платили, и мы терпели.

— И вас освободили после «Хартии»?

— Не, мы сами сбежали… за три месяца до неё. Очень тупо вышло – потерпели бы ещё чуть-чуть, и не оказались бы в розыскных листах у копов…

— Не далеко убежали, правда, — угрюмо хмыкнула Твайлайт.

Молли со вздохом отвела взгляд:

— Да, Цеф вам платить не будет…

— Но ты со своей девочкой-рабыней обращаешься получше, верно?

— У меня как-то не очень выходит быть садисткой, да и Дафна не заслужила… — Молли многозначительно прошлась взглядом по едва зарубцевавшимся следам хлыста на шкурах Твайлайт и Рейнбоу, — этого.

— Странно это слышать от… ну знаешь… бандитки? — Твайлайт сочла подобный риск дерзости уместным: Молли явно была настроена на беседу и вряд ли бы начала внезапно заниматься дисциплиной живых игрушек. Так и вышло.

— Из меня такая себе бандитка, хотя я стараюсь. Да и почему бандитка не может нормально обращаться с той, кто ей гриву расчёсывает и перья чистит? Знаю, вам жутко не повезло попасть к З…Цефее – она-то совершенно беспощадная, но не все бандиты такие.

— А она… э-э… бандитствует намного дольше тебя, да? — Твайлайт, как ей казалось, нащупала ниточку, за которую из собеседницы можно было бы вытащить нужные сведения.

— Намного! Не знаю, сколько лет она этим занимается. Да и вообще не знаю, сколько ей лет – она не стареет.

— А ты тут как давно?

— Хм… три года. С половиной. Как же давно это было…

Рейнбоу хотела было вставить свою фразу, но Твайлайт незаметно толкнула её пястью: если сейчас перебить Молли, от подруг могут ускользнуть важные слова.

И действительно, пегаса с чёлкой, снова оказавшаяся наедине с музыкой из аудиоцентра, продолжила говорить:

— Меня привели к Цефее так же, как вас. У неё какой-то пунктик, чтобы рядом с ней были только другие пони… тогда она была другой, менее… злобной. Да и меня она не хотела… в общем, со мной другая история.

— А для чего ты была ей нужна?

— Да не важно. Всё равно сейчас это не имеет значения. А вы? Куда вы ехали? Если бы вам не помешали…

Рейнбоу бросила на подругу вопросительный взгляд, и та кивнула: Молли сорвалась, хотя кое-что интересное сообщить успела.

— Мы хотели уехать в Австралию, — вздохнула пегаса. — Через Аркологию…

— Хм? Но разве из Еврогига не безопаснее? Ну… понятно, что вы оказались тут, но и в Аркологии чужаков не любят.

— Мы вроде как… в бегах. Украли у «Синтезиса» ещё до того, как он сам стал вне закона, так что копы до сих пор были бы рады нас видеть.

— Рейнбоу думала, в Аркологии проще жить вне закона, — добавила единорог.

— Может быть… никогда там не была. Хотя хотела бы.

— Хотела… сбежать отсюда?

— Ну нет, лучше, конечно, сваливать отсюда легально, а то найдут и прихлопнут как муху.

У Рейнбоу округлились глаза:

— Но разве отсюда возможно выбраться легально?!

— Ну хватит! — вспылила вдруг Твайлайт. — Ты говоришь, мы в дхарави, но это всё ложь! Откуда в зоне смерти киборг? Откуда здесь дискордов интернет? Да у вас даже душ есть! Хотя все знают: в таких местах ни связи, ни коммуникаций!

Молли не выглядела ни смущённой, ни удивлённой – скорее заинтересованной, и это показалось единорогу странным.

— Откуда ты всё это знаешь?

— Ха, не ожидала, что Твай раскусит твою брехню? — горделиво выпятила костлявую грудь Рейнбоу.

Мордочка Молли приняла выражение очень недовольного кирпича. Стена из таких кирпичей могла бы убить аурой безграничного осуждения даже космодесантника.

— Вы… довольно дерзкие для рабов. И знания Твайлайт Номер Три, — пегаса произнесла это имя с предельно кислой физиономией, — ошибочны. Как, по-вашему, Мегакорпорации будут стричь с нас бабло за наркотики и алкоголь, если тут не будет интернета и платёжных терминалов? У нас тут своя локалка, работает только горстка адресов, но если знать, как подключиться к терминалам, то интернет будет. Цефея так делать умеет. За что она тут оказалась – сами её спросите, — Молли недобро хмыкнула. — А что до душа и света… вы вообще слышали про сбор дождевой воды, бойлеры, газ-генераторы? Например, если вас двоих пустить на газ, генератор от вас… минут пятнадцать работать сможет. Как раз успеет нагреть воды, чтобы я приняла ванну. А бомжи не из банды могут биобрикетами топить – этого добра сюда тоннами забрасывают.

Рейнбоу обернулась к Твайлайт в надежде, что та сейчас камня на камне от объяснений не оставит, но, к своему вящему огорчению, увидела, что единорог поникла. Видимо, объяснения выглядели слишком правдоподобно.

— Слушайте, — Молли чуть смягчилась, — предлагаю чуть-чуть прогуляться: вы убедитесь, что я не вру, а я заодно встречу Дафи из Центра.

— Ты выпустишь нас наружу?

— Почему нет? Твоя подружка всё равно с выщипанными крыльями не взлетит, пешком вы через кордоны не пролезете, а убежите… ну, тогда я больше не отвечаю за вашу безопасность. В конце концов, вами можно не только генератор запитать, вас и съесть можно.

Рейнбоу и Твайлайт переглянулись – лучшего шанса быть просто не может. Молли или тупа, или наивна, или всё вместе, но сейчас появилась реальная надежда сбежать из этого кошмара.

— Мы согласны!

— Ну и чудненько! Одевайтесь, а я схожу пока позову кого-нибудь нам в охрану.

Хозяйка комнаты соскочила с кресла и бодро порысила прочь в споровождении своего металлического телохранителя, а Рейнбоу обеспокоенно взглянула на Твайлайт:

— С конвоем… будет сложнее.

— Ещё сложнее будет сваливать прямо отсюда. Лучше обыщи комнату. Раз наша «хозяйка» так равнодушна к своим вещам – можем брать что угодно.

— О, планшет у неё ничего такой!

— Рейнбоу! Включай голову, ищи что-нибудь вроде оружия, что можно незаметно вынести!

— Оу…

— Давай в темпе.

— Ладно. Только красную куртку не трогай, она моя!

К глубокому сожалению подруг, ничего стоящего найти не удалось: Молли, похоже, или держала оружие в тайнике, или вовсе им не пользовалась, что казалось возможным, если вспомнить об охранном дроне, по огневой мощи заметно превосходящем маленькую лошадку, чем бы она ни вооружалась.

Зато в ящике компьютерного стола нашёлся шоколадный батончик – некоторое разнообразие на фоне сублим-пакетов, и кобылицы тут же умяли его напополам, спрятав обёртку в кармане Рейнбоу.

— Ты говорила, что узнав о Моллс, можно будет понять, что происходит. Поняла что-нибудь? — вспомнила пегаса с радужной гривой, дожевав свою половину угощения.

— Немного, но кое-что.

— И-и-и?..

— Если Молли не врала, в чём я не уверена, то банда должна иметь какой-то стабильный выход за периметр, и я совершенно не понимаю, почему тогда они всё ещё здесь. Цефея же, скорее всего, насолила каким-то корпорантам, раз она здесь «за что-то», но и тут много странного. Насчёт интернета… допускаю, что та, кто умеет перехватывать полицейских дронов, и со взломом местной локальной сети справится. Тем более за три с половиной-то года. Может, и Чёрный Гигаполис тогда не такой уж дикий, как о нём говорят?..

Дальнейший разговор прервал щелчок замка – вернулась хозяйка комнаты.

— Уже готовы, девочки? Тогда идём гулять! Подождите за дверью, я тоже приоденусь, — обернувшись куда-то в коридор, она приказала: — Не обижать их сегодня!

Очень быстро подруги увидели, кто же их должен «не обижать»: уродливый человек с серой кожей, острыми ушами и красными глазами, и плешивый волк-гуманоид с флюоресцирующими аквамариновыми линиями по правой руке и половине груди. У серокожего под расстёгнутой кожанкой виднелась подмышечная кобура, а у волчары под каждую руку на поясе висело по топору – натуральные боевые топорики с железными рукоятями и следами засохшей крови на тусклых лезвиях.

— Помнишь меня? — рычание волко-человека звучало настолько низко, что от одного этого звука по спине пробегали мурашки.

Твайлайт, к которой обращался конвоир, честно помотала головой.

— А я тебя помню. Ты здорово визжала тогда, когда мой член в тебе застрял. Ты порвалась, начала поливать всё кровью, и Цефея заставила твою подружку глотать всё, что из тебя лилось, пока ты не вырубилась.

Твайлайт едва сдержала рвотный позыв от одного только словесного описания, но затем обернулась к Рейнбоу и поняла, что она-то эту сценупомнит прекрасно.

— Забудь, Твай… это всё пустяки.

Пегаса, наплевав на злорадные ухмылки зрителей, обняла остатком крыла подругу, помогая той выбраться из оцепенения.

Когда мордочки пони оказались рядом, Рейнбоу прошептала Твайлайт в самое ушко, чтобы только она услышала:

— Не плачь, не доставляй им этой радости. Всё будет хорошо.

Напряжённая тишина прервалась появлением Молли:

— Ну, все готовы идти? Отли-и-и… эй, парни, что вы с ними сделали? Я же просила…

— Ничего, и пальцем их не тронули, — рассмеялся серокожий. — Правда, лошадки?

— Д-да… — с трудом выдавила Твайлайт. — Я просто ещё не очень хорошо себя чувствую. Всё будет хорошо.

— Свежий воздух пойдёт тебе на пользу… Эй, парни, топайте чуть в стороне, вы их пугаете!

— Как скажешь.

— Не вопрос.

— Тогда идём! — Молли погарцевала вперёд, побряцывая многочисленными пряжками и заклёпками своего кожаного доспеха, выкрашенного в цвета шёрстки.

---

— Запомни, ублюдок, «охранять» – значит внимательно смотреть по сторонам, держа пушку наготове, и, сука, не думать ни о чём, кроме этого! А что ты делал, пока я рулила дронами?

Вислоухий виновато смотрел в пол, лишь бы не встретиться со взглядом окуляров киборга.

— Да я следил, ну! На секундочку только отвлёкся…

— Ты, сука ебаная, спал тут нахуй!

Цефея чуть ли не прорычала обвинение, грозно распахнув крылья.

— Да здесь ни одной живой души! — человекоподобный плешивый сенбернар наконец не вытерпел и тоже повысил голос. Чтобы его поучала какая-то игрушечная лошадка вдвое него легче!

Вислоухий начал было на языке грубой трущобной брани рассказывать, насколько рядом безопасно, но киборг властно гаркнула:

— Молчать!

Два маленьких разведывательных квадрокоптера и один здоровенный военный дрон угрожающе взметнулись в воздух, заставив бандита замолкнуть.

— Сраный кусок блохастого дерьма! Я – та, кто обеспечила банду, а значит и тебя, властью, связью и возможностью грабить тех, кто снаружи, а это значит, тупой ты кретин, что ты должен с меня пылинки сдувать, молиться на меня и лизать мне копыта! Давай, что надо сказать?!

Вислоухий что-то невнятно проворчал, буравя нахальную, но слишком опасную пони.

— Что-что? Не слышу!

— Такого-больше-не-повторится… — пробурчал плешивый пёс чуть громче.

— Не слышу, сука, раскаяния в голосе!

— Такого больше не повторится, я сказал! — во всю глотку прорычал Вислоухий, брызнув на собеседницу слюной.

— Молодец, ебать! Исправился! Теперь бери свой сброд и двигайте к Каланче – там эти меднодёрские ублюдки. Принесёшь мне бошку Гнилозуба – прощу.

Бандит ни слова больше не говоря быстрыми резкими шагами утопал прочь, злобно рыча себе под нос. Несомненно, сейчас он наорёт на своих шестёрок самым благим матом, но это уже их проблемы.

Цефея устало выдохнула и мысленно приказала квадрокоптерам-разведчикам приземлиться – их нужно упаковать в чехлы, прежде чем идти дальше. Киборг была единственной во всём чёртовом дхарави, кто могла управлять этими летающими машинами на расстоянии, и именно благодаря всевидящим дронам банда Королевы стала сильнейшей в этих кварталах. А значит именно в руках Королевы сосредоточились вообще все блага, какие только существовали в этом дрянном местечке – электричество, сносная еда, хорошее оружие, медикаменты… все окрестные бомжи буквально молились на свою «крышу», а все соседние банды спали и видели, как бы размотать зажравшихся счастливчиков и заграбастать себе все их сокровища, собранные в одном месте. Киборг всегда оставался ключевой фигурой и главной целю: не станет Цефеи – умрут и её дроны, а не станет дронов – Королева долго не протянет. Просто задавят числом.

Но Цефею ненавидели не только враги. Друзья питали к ней, пожалуй, даже большую нелюбовь: они все как один здоровенные амбалы под два метра ростом и под центнер чистой мускулатуры массой, мнящие себя сверх-брутальными и могучими мачо, с амбициозностью наследников Мегакорпораций. И тут ими командует какая-то миловидная крохотная лошадка… какой удар по гордости! Все эти громилы спокойно пережили бы сотню ударов по их тупым лицам, но вот удар по гордости – это для них невыносимо. Потому Цефея должна каждый сраный день качать права, показывать себя агрессивной альфа-самкой и давить на всех этих качков до того, как они начнут давить на неё.

Ну ничего, пегас-киборг их всех ещё переживёт! Она не давала слабину все эти пять лет, не даст её и ещё столько же. Если будет надо, она утопит в крови весь дхарави, но этому месту её не сожрать!

---

Твайлайт и Рейнбоу семенили за Молли, оглядываясь вокруг со смесью опаски и отвращения.

Уж лучше бы они оказались в Аду, чем здесь…

Весь дхарави, казалось, построен из мусора: лачуги, собранные из кусков какой-то обшивки, секций заборов и обломков, громоздились друг на друга подобно уродливым карликам, застывшим в момент, когда все одновременно лезли наверх, к спасению из моря помоев. Ржавчина, плесень, гниль, потёки– всё это окрашивало окружающий пейзаж в пыльно-жёлто-зеленоватые оттенки, от одной только гаммы которых в горле вставал ком подступающей тошноты, а всё усугубляла невообразимая вонь смеси мусора, перегноя, фекалий, мертвечины, цветущей всеми оттенками плесени воды в лужах и Дискорд знает чего ещё. Здесь не было улиц – только узкие просветы между горами мусора, и не было дворников, что убирали бы весь этот кошмар, недоступный даже в самом больном сновидении. Две кобылицы от всей души жалели, что к их костюмчикам не прилагалась обувь – приходилось временами шагать голыми копытами по чему-то отвратительно мягкому и чавкающему… Попадались на пути и местные жители, то провожающие процессию настороженными взглядами, то безучастно роющиеся в горах мусора, то валяющиеся на том же мусоре с бутылкой или шприцом в руке. Все они выглядели как полуразложившиеся трупы: люди и прочие обладатели голого кожного покрова щеголяли сыпями, фурункулами, рубцами, пустулами и опухолями всех сортов, а те, кому не повезло носить шерсть или перья, выглядели живыми комьями грязи, отступавшей лишь на проплешинах. Разве что чешуйчатые смотрелись хоть немного пристойно – грубая чешуя, похоже, была лучшим вариантом для этой местности. На фоне всей этой фантасмагории гнили, три пони и их эскорт смотрелись пришельцами из другого мира.

— М-молли? — Рейнбоу поймала себя на мысли, что ей страшно говорить громче, чем шёпотом.

— М? — беззаботно обернулась на неё пегас в кожаном доспехе, и её легкомысленная улыбка показалась до безумства ужасной на фоне окружающего пейзажа.

— Это… место… оно всегда было… таким?

Молли чуть сбавила шаг, чтобы идти вровень с рабынями.

— С тех пор как здесь появилась я – всегда. Невероятно гадкое зрелище, правда?

— Не то слово, — выдохнула Твайлайт, и тут же надула щёки, с трудом удержав рвотный позыв, когда её взгляд зацепился за полуразложившийся труп какого-то синтета, кишащий опарышами… которых собирали и ели два ребёнка.

— Потерпите ещё совсем чуть-чуть, — словно извиняясь за происходящее, произнесла Молли, — мы идём к Центру, а там немного получше.

Видя, что спутницы до предела подавлены, она решила хоть немного отвлечь их праздной болтовнёй.

— Этому месту больше тысячи лет, уже тогда тут были трущобы какого-то индийского пригорода. А потом всё становилось только хуже… особенно, когда настала эпоха Мегакорпораций. Тут нечего добывать и нечего делать – это место просто решили стереть с карты мира. Обнесли по периметру заборами и решили, что здесь всё само вымрет рано или поздно. Ну… само оно не вымерло. Те, кто живут тут не в первом поколении, даже и не знают, что бывает как-то иначе. Хуже всего тем, кто попадает сюда из-за стены…

— Как ты?

— Угу. И как вы… да сюда чуть ли не каждый день новые души приходят – преступники, бездомные всякие, те, кого загнали сюда насильно и те, кто решил, что лучше это, чем то, от чего они бежали.

— Не может быть ничего хуже, — прохрипела Твайлайт, стараясь смотреть только на серое небо над головой, зажатое облезлыми крышами лачуг и торчащим из вершин мусорных холмов хламом. Она доверила Рейнбоу вести её, прижавшись к ней боком.

Сама Рейнбоу старалась смотреть только на Молли и, совсем чуть-чуть, на дорогу.

— Об этом не знают наверняка, пока не видят собственными глазами.

— Как?.. — прошептала пони с радужной гривой. — Почему отсюда не пытаются сбежать?..

— Пытаются! Хотя бы раз в месяц кто-нибудь отчаявшийся бросается на внешний забор под током или попадает под лазерные лучи охранных роботов. А потом эти трупы уволакивают вглубь мусорного лабиринта и съедают местные.

— Местные? Какие-нибудь монстры?

— Да. Люди, — Молли сделала паузу, и липкое, смердящее осознание постепенно пришло к спутницам. — Люди, которые жили так ещё задолго до изобретения синтетов и даже до возведения Стены. Они жили тут по своей воле…

— Что за бред?

— Как я поняла – они действительно просто никогда не знали, что бывает по-другому. Мусор – их дом, их еда, их смысл жизни… Они говорят, что здесь не воняет, ведь мусор – это то, что создаёт жизнь, а разве может жизнь пахнуть плохо? Их… никто не трогает.

— Я бы не стала трогать тут никого, — Рейнбоу поморщилась. — Они же просто ходячие трупы! И на вид, и на запах.

— Ну, в них есть мясо, и если срезать кожу вместе со всей грязью – можно добыть много еды.

— А ты… когда-нибудь ела… ну…

— Плоть? Нет. И кашу из червей не пробовала. Кстати, это тут считается основное блюдо – вы ещё увидите котлы с варёными опарышами в Центре.

— У-уф, давай, пожалуйста, без таких подробностей, а то меня вырвет, ладно?

— Угу. Сюда завозят что-то вроде «гуманитарной помощи» – те самые сублим-пакеты, которые вы ели. Не хотят допустить голода, который вынудил бы сотни тысяч отчаявшихся разом ломануться на забор под напряжением и умереть. Вот и подкармливают… Конечно же, как вы понимаете, всю нормальную еду тут же забирают банды. Моя банда – самая большая и сильная, поэтому у нас из принципа никто не ест местную еду. Ну и ещё мы более-менее здоровы из-за этого.

— Интересно, а Чёрный Гиг тоже такой отвратительный?

— Наверное, не настолько – он, всё же, в гораздо более засушливом климате. Тут часто льют дожди и постоянно влажные отходы ужасно гниют, а Чёрный Гигаполис, наверное, больше от песка страдает, чем от влажности. Но я не знаю, я там не была.

— Не очень хочется проверять, если честно.

— Ага… я бы лучше посмотрела на сады Поднебесной.

— Это те, которые в Аркологии?

— Ну да, на самом верхнем ярусе. Вы про них слышали?

— Ну так… видела пару фоток в интернете, а Твай… эй, Твайли, всё хорошо?

— Д-да, я просто не хочу открывать глаза.

— Ну ты это… не споткнись… не хотелось бы тут упасть.

Сделав небольшую перестановку, дальше две пегасы пошли уже по разные стороны от Твайлайт, подпирая её с боков и обнимая крыльями.

— А ты? Ты не пробовала улететь? — поинтересовалась Рейнбоу, глядя на собеседницу поверх поникших ушек Твайлайт.

— Ты думаешь, тут все такие глупые? Тебя собьют, стоит тебе только приблизиться к Периметру! Хотя, конечно, бывают те, кто не верит… очень наглядные были примеры.

— Но как же тогда, вот Дискорд, ваша банда нас захватила?

— Благодаря Цефее. Она смогла открыть шлюз под землёй у самой Стены. Его контролируют, но З…Цеф как-то смогла его открыть. Тогда все думали, вот счастье – долгожданная свобода!.. А потом появились ЧСКшники. Ну там, половину банды перестреляли, а вторую половину… в общем, нашей банде теперь дают иногда поохотиться снаружи, охотники там мародёрствуют, хватают всё, что могут, а потом семьдесят процентов добычи должны отдавать парням с Периметра, как налог на эту маленькую вольность. Ну а они нам взамен дарят иногда списанные пушки, нормальную еду или алкоголь. Знаете, у меня же есть шоколадка! Цеф мне её подарила три месяца назад, а я всё не могла придумать повод её съесть! Когда вернёмся, съедим её все втроём.

— Да… шоколадка… это здорово…

— Ага, я уже столько вкусов забыла… ну нет, сегодня точно её съедим!

Хоть Рейнбоу и испытывала к Молли ненависть, как к бандитке и рабовладелице, прямо сейчас ей почему-то стало стыдно.

— А-а-а… э-э… а тебя тоже похитили на этой вашей… «охоте»?

— Угу. У Цефеи есть пунктик… я говорила, да? В общем, она старается окружить себя пони, такими же, как она. А я… не знаю, обычно она всех своих рабов пытает до смерти, но меня она ни разу за всё время не ударила, только обзывается.

Молли надолго замолчала, думая о чём-то своём, и Рейнбоу, устав ждать, задала новый вопрос:

— А почему те, кого выпускают «охотиться», возвращаются? Ну… типа, можно же сбежать просто и всё.

— Ха, а заминированный ошейник не хочешь? Плюс за охотниками с беспилотника следят. Перехватить управление БПЛА могла бы только Цефея, но как раз ей выход наружу закрыт.

— Лягать! Так выходит, из-за того, что у вашей банды когда-то едва не получилось сбежать, вы теперь похищаете кого попало? И если бы вы не нашли тот выход, мы с Твай уже, может, были бы на полпути в Австралию…

— Простите…

Разговор заглох, и все три кобылицы дальше брели в полной тишине, пока за спиной не прозвучал хлопок выстрела.

Резко обернувшись, они увидели, как серокожий опускает пистолет, а с мусорной груды катится труп, вроде бы, человека. С ржавым тесаком в окоченевших пальцах.

— Не боись, лошадки, — охранник ухмыльнулся и подобрал гильзу, — всё пучком.

— Оу… теперь мы должны подождать, пока они оберут труп? — поинтересовалась Рейнбоу.

— Не, что там с него брать? У него разве что гильзы могут быть, но нам они не нужны.

Тронувшись дальше в путь, Твайлайт поинтересовалась:

— Зачем ему носить гильзы? Может, патроны?

— Патроны есть только у тех, у кого есть то, что ими стреляет, — пояснила Молли, снова приобняв единорога, хоть та уже шла с открытыми глазами. — Гильзы тут вроде денег, их среди мусора полно, они маленькие, удобно хранятся и не ржавеют – вот из них со временем и сделали деньги.

— А ваша банда такая богатая, что не станет искать гильзы на трупе?

— Наша банда может пользоваться коммами и у нас есть нормальная криптовалюта в кредитах. Да, мы настолько крутые. Вообще почти у всех банд такое есть – за настоящие деньги мы можем покупать что-то только в Центре: мы просим какие-нибудь вещи, и нам их могут доставить по воздуху. Может, нас и не существует на карте мира, но пока мы можем платить…

— Звучит… немного странно. Откуда у вас тут деньги вообще?

— Почти всегда у тех, кто попадает сюда снаружи, есть на счету кредиты. У вас, например, были. Не так уж сложно забирать всё это со счетов уже не существующих для внешнего мира людей и синтетов, а потом на всё это заказывать алкоголь и наркоту.

— Спасибо, что напомнила, что вы ещё и обобрали нас до нитки… — буркнула Твайлайт.

— Если честно, вам хотя бы в этом повезло: вас просто накачали наркотой, и вы сами перевели нам все ваши деньги, а в других бандах вас бы стали резать заживо, клеймить, топить, ломать вам суставы… в общем, есть миллион способов заставить новичков сделать пожертвование в фонд любой из банд.

— И вы все наши кредиты спустите тупо на бухло и наркоту?! — возмутилась Рейнбоу, гневно фыркнув.

— Да! Так больше нам ничего и не продадут. Ну, ещё кое-какие лекарства, разве что, как тот же антидот, например, и может каких шмоток заказать выйдет. Это всё, что мы имеем право покупать: вещества, выжигающие наш интеллект и притупляющие нашу ненависть к этому месту. Под кайфом даже тут жизнь кажется ничего так…

После недолгой паузы, Твайлайт словно выплюнула из себя напрашивающийся вывод:

— Как же это всё… отвратительно-лицемерно. Они знают, насколько здесь всё плохо, знают, какие ужасные тут совершаются преступления, и поощряют всё это, даже ещё помогают деградировать посильнее. Какие же монстры.

Молли не ответила, снова погрузившись в свои мысли, а спустя пару минут путницы вышли на верхушку мусорного холма, с которого открылся вид на мёртвого титана цивилизации.

Гигантский железобетонный остов недостроенного, а может и разрушенного торгового центра скелетом выброшенного на берег кита возвышался над прибоем гнилья и ржавья, окружённый воронкой чёрных птиц как мёртвую тушу окутывает рой мух, и от этого места разливалась тяжкая, обезволивающая аура декаданса самой разумной жизни.

Мусорные горы расступились, и узкие тропы слились в широкие проходы, где даже иногда просвечивала под залежами гнили мёртвая почва, постепенно сменяющаяся бетоном ближе к Центру. Сооружения вокруг обрели некоторые свойственные архитектуре черты – прямые углы стен, признаки кирпичной кладки, даже иногда облицовку из пластика и окна с клеёнками вместо стёкол.

— Это место пытались облагородить… — проговорила в пространство Твайлайт, проводив взглядом остов опоры ЛЭП, мимо которого шла.

— Не знаю, что здесь хотели сделать, — Молли вела спутниц прямо на мрачную громаду. — Никто не помнит, этому месту как минимум век, а скорее всего намного больше.

— Похоже, этот край отторгает цивилизацию, — хмыкнула Рейнбоу, вглядываясь в местных обитателей – они казались более чистыми и здоровыми, хотя всё ещё смотрелись жалко.

— Так и есть… Здесь никогда не существовало водопроводов и канализаций, а электричество, подаваемое извне, было только здесь. Там дальше, — проводник указала крылом на напоминающий россыпь ржавых кубиков силуэт слева от маршрута, — был строительный городок, где жили строители торгового центра. Теперь там логово банды Вельзевула.

— Это их территория? — Твайлайт встрепенулась и опасливо обвела взглядом окрестности. — А они нас не пристрелят?

— Нет, это хозяева Центра, с ними стараются дружить самые отмороженные банды, потому что иначе они потеряют доступ к наркотикам. Здесь, можно сказать, зона тишины – никто не имеет права проливать кровь.

— Не верится, что все будут соблюдать это правило…

— Банда, нарушившая перемирие, будет разодрана в клочья всеми остальными в тот же день. Но, конечно, всё это не касается сброда!

— Это так называются те, кто не в бандах?

— Да. Присматривать за их защитой никому не интересно, их можно убивать, грабить… насиловать тоже, но даже те, кто живут здесь очень долго, не всегда могут пересилить отвращение.

— И поэтому твоя банда ищет рабов за Периметром… — Твайлайт скрипнула зубами.

— Да. Кстати, мы зашибаем бешеные деньги, когда толкаем часть угнанных рабов союзным бандам. Особенно ценятся подростки, что люди, что синтеты. Всем хочется лапать чистеньких и здоровых рабов, а не то, что можно найти среди местных.

— Как же это знакомо… — единорог покачала головой, вспоминая вкусы клиентов «Синтезиса».

— Дафну тоже хотели продать. Крановщикам, — вдруг проговорила Молли, и её уши дёрнулись, выдавая неприятные воспоминания. — А я… не смогла тогда отвернуться и уйти.

— И ты забрала её себе?

— Если бы всё было так просто! — теперь в голосе Молли звучала искренняя горечь. — Я не самая большая шишка в банде, мне нельзя иметь больше одного раба, а он у меня тогда уже был… Калеб. Парень, вроде, двадцати трёх лет, такой, змееподобный синтет. Он умел красиво петь и был очень аккуратным… — некоторое время кобылицы шли молча, пока бандитка собиралась с духом, чтобы продолжить рассказ. — Но Дафи… стоило мне закрыть глаза, и я видела как наяву, как её разложили на каком-нибудь ржавом капоте всей бандой и… сутки напролёт, двое… пока она наконец не умрёт в адских муках. Её мне было жалко больше, чем Калеба.

Молли подняла взгляд на Твайлайт, и единорог едва выдержала дыхание смерти, чернеющее в застывших глазах.

— И я приказала дрону выстрелить ему в затылок.

Твайлайт и Рейнбоу ещё долго шли, не зная, что ответить, но одно поняли ясно: им не удастся уговорить Молли забрать их у той безумной киборгши. Значит, нужно бежать.

— Госпожа Молли! — из размышлений, их вырвал бойкий жизнерадостный девчачий голос.

— Дафи! — хозяйка радостно ускакала навстречу своей рабыне – они обнялись как обычные подружки, будто и не принадлежали миру полного безумия. — Я уж думала, вы всё ещё в Центре.

— Мы чуть-чуть задержались, госпожа, Анри долго закупался.

Предполагаемый виновник задержки только насмешливо фыркнул, выражая своё мнение о том, кто потратил больше времени. Это был синтет-драконид, обладающий скорее телосложением китайского дракона, чем гуманоидным, хотя на двух задних лапах держался очень уверенно. Ярко-красную чешую покрывали самодельные – при том сделанные очень неумело – доспехи из листового металла, а те части тела, которые они не закрывали, украшали узоры шрамов на выщербленной чешуе. К слову, доспех у дракона был сугубо утилитарным и защищал только жизненно важные органы, никакой одежды не подразумевалось, но обувь в виде перчатко-сапог Анри всё же носил. Видимо, даже дракон находил омерзительным бродить по фекалиям и гнили.

Кроме того, мифический зверь полагался в бою явно не на огненное дыхание – в чехлах на его кирасе покоились два обреза внушительного калибра.

— Всё прошло хорошо?

— Конечно, госпожа! Кто же полезет на целого дракона? А вы решили всё-таки выпустить… их? — девочка перевела взгляд на единорога и голубошкурую пегасу.

Кобылицы изменились с тех пор, как Дафна видела их последний раз: Твайлайт Спаркл больше не пускала слюни, глядя в бесконечность, а Рейнбоу не бросалась в бой на подкашивающихся ногах.

— Они хорошие пони и обещали хорошо себя вести. К тому же, они не верили, что находятся в дхарави, вот я им и решила показать.

В новой красной толстовке с цветным рисунком на груди покрутившись перед хозяйкой и заслужив её одобрение, девочка подошла и к двум подругам. Всё ещё с опаской покосившись на Рейнбоу, она осторожно потянулась рукой к щеке Твайлайт. Единорог не отпрянула, Дафна сочла это за разрешение. Мягкие тонкие пальцы едва ощутимо легли на короткую шёрстку, а губы тронула слабая улыбка.

— Привет, Твайлайт Спаркл.

Твайлайт изумлённо следила за эмоциями девочки – похоже, она просто была сейчас счастлива погладить мультяшную пони, крошечный осколок чего-то родного душе девочки-подростка среди бездны смердящей свалки. То, с какими нежностью и любовью она скользила пальцами по щеке пони, вызывало только искреннее чувство взаимной приязни…

Но, всё же, краткий миг «знакомства» закончился так же внезапно, как и начался. Дафна отстранилась, сделала шаг назад, и скромно помахала рукой пегасе.

— Здарова, Даф, — фальшиво улыбнулась ей пони с радужной гривой.

— Ты… ты не должна здесь быть, — тихо произнесла Твайлайт, всё ещё чувствуя медленно растворяющееся тепло детской ладони на щеке. — Это место уничтожит тебя.

— Здесь никого не должно быть, — Дафна пожала плечами, — но мы все здесь…

— И это, Дискорд побери, бесит! — сквозь зубы процедила Рейнбоу, глядя на окрестный пейзаж и ловя на себе не несущие ничего доброго взгляды «сброда», как местных жителей называли бандиты.

— Даже в таком месте не так тяжко, если рядом есть друг.

— Ты, кажется, смотрела слишком много мультиков про нас…

— Если честно, никогда не видела. Просто когда тебя поддерживают – и правда немного легче.

— Ты про Молли? — догадалась Твайлайт.

Девочка коротко кивнула и на мгновение обернулась на стоящую чуть в стороне хозяйку.

— А ты не забыла, что ты именно из-за неё здесь? — хмуро поинтересовалась Рейнбоу.

— Не из-за неё. Из-за других бандитов. А Молли не дала меня в обиду.

— Нас бы ещё кто так «не дал в обиду»… — произнесла уже гораздо печальнее пегаса, мысленно переносясь в утро следующего дня, где она снова окажется в пыточной одной безумной садистки.

Ответа не прозвучало.

— Моллс, — Твайлайт обернулась к стоящей в стороне пони, — теперь мы идём обратно?

— Ну-у… если только вы хотите погулять… хотя я, если честно, гораздо больше хочу вернуться в наше логово и снова принять душ.

— Нет-нет, гулять тут у меня нет совсем никакого желания! А вот принять душ…

— Оу, боюсь, второй раз за день я уже не смогу выпросить вам столько тёплой воды.

— Но хоть копыта помыть!

— Их можно и в холодной, а холодной у нас полным-полно!

Рейнбоу со вздохом кивнула на обратный путь:

— Ну давай, веди нас назад, под плеть и страпон твоей подруги. Нам же так не терпится снова визжать от боли, пока не потеряем сознание, а потом получить дозу стимулятора и визжать дальше, пока не сорвём голос.

Молли замерла, только открывая рот и тут же его закрывая, пока её взгляд скакал то на двух пони, то на бетон под ногами, и за неё ответил огромный волк:

— А ты шаришь, ощипанная! Я бы с удовольствием и тебя тоже порвал.

— Берсерк! Прекрати, сейчас они со мной, и у них должен быть хотя бы один день, когда они снова смогут побыть не членогрейками, а живыми существами!

— Не осуждай его, — рассмеялся серокожий, — смотри, он волк, а вы трое – лошадки. В нём срабатывает охотничий инстинкт!

Все трое бандитов дружно захохотали, и только Дафна бросила на двух обречённых пони полный бессильной жалости взгляд.

Пока Молли препиралась с остальными бандитами, Рейнбоу шепнула на ухо Твайлайт:

— У тебя есть план?

— Очень хреновый. У двоих огнестрел, а у Молли дрон. Наш единственный шанс – потеряться в лабиринте трущоб, но дальше у меня идей нет.

— Что угодно лучше, чем снова оказаться у Цефеи. Второго шанса просто уже не будет.

— Согласна. Я дам сигнал, когда будет подходящее место. Фыркну как тогда, в «Синтезисе», помнишь?

— Поняла.

Тем временем, девочка пыталась упросить Молли:

— Пожалуйста, попробуй убедить Цеф ещё раз? Она обязательно послушает…

Пегаса ответила только кивком, но по её глазам становилось понятно – даже такая верящая в добро бандитка как Молли не верит в милосердие Цефеи.

Отряд молча двинулся в обратный путь, и только Берсерк напоследок с издёвкой подмигнул прошедшей мимо него Рейнбоу.

---

— Вот с-с-сука! Уёбки!

Цефея снова изогнула шею, чтобы увидеть свою спину, и снова увидела там вспоротую пулей шкуру, из-под которой торчали лохмотья биополимера оболочки одного из кибернетических имплантатов. Самовосстанавливающиеся ткани со временем, конечно, регенерируют, но буквально парой сантиметров ниже – и с модулем бы пришлось попрощаться, а там нарушение целостности системы, ошибки в коде, программные сбои… и спустя год-другой без технического обслуживания киборг станет просто грудой синтетических костей и мышц, неспособной не то что дронами, а даже самой собой нормально управлять. Чем бы это грозило долго думать не надо.

— Вислоухий! — ответа не прозвучало. — Вислоухий! Тупой ты ублюдок! Я знаю, ты меня слышишь! Иди сюда нахуй!

Но вместо него появился один из его шестёрок – тощий шкет в татуировках.

— Госпожа-Цефея-мэм… — Каракатица был законченным наркоманом с полностью выгоревшим от бесконечных приходов организмом и полным психом, а его речь всегда звучала холерично и неестественно быстро.

— Где твой уёбок-шеф?

— Он-э-немного-мёртв-мэм, — пролепетал наркоман, судорожно поджав руки и задев собственное плечо зажатым в них тесаком. Почувствовав рану, он дёрганно похлопал по ней, будто не порезался, а поджёг себя и сбивал пламя.

— Что значит, сука, мёртв? Мы же всех порешили и он был ещё жив!

— Недобиток-меднодёров-мэм-ожил-и-подстрелил.

— Дилетанты ебаные…

— Я-лично-добил-недобитка-мэм! Сначала-отрубил-ему-руку-потом-отрубил-ступни-потом-вскрыл-живот…

— Завали ебало! Мне насрать, что ты там с ним сделал. Веди к Вислоухому!

Вопреки утверждению Каракатицы, предводитель бандитов был ещё жив, но его судьба действительно представлялась очевидной. Пуля недобитка, расчленённые останки которого теперь лежали у соседней стены, вошла под углом, снизу-вверх, между пластин самодельного бронежилета, и видимо увязла где-то в лохмотьях, оставшихся от лёгких. По крайней мере, с каждым выдохом Вислоухий отхаркивал кровь.

Цефея оглядела помещение – почти все выжившие шестёрки человекоподобного сенбернара собрались здесь, в ожидании пока шеф наконец издохнет и можно будет начинать делить власть.

Чернозубый, Медведь, Каракатица, Железноголовый, Средний Палец, Ребро, Наездница и Куцый.

Половину из них власть пока не очень интересовала – что редко для головорезов, Средний Палец, Куцый и Чернозубый здраво оценивали свои возможности, и на роль лидера не претендовали. Медведь просто отличался завидным безразличием к жизни, как своей так и чужой, и сражаться ни за что не станет без приказа. Они сейчас не имеют значения.

Каракатица – конченный псих, он совершенно непредсказуем, но если он вдруг заявит себя на место Вислоухого, его опустят сразу все – никому такой шеф не сдался.

Железноголовый – донельзя тупой амбал, живучий как слон. Цефея видела его разок без одежды – этот человек буквально состоял из шрамов… Этот мог бы и выдвинуть свою кандидатуру, и он довольно сильно недолюбливал киборга даже на фоне остальных.

Ребро – синтет, человеческий персонаж из какого-то сериала, а может и фильма. Юркий, жилистый и сообразительный. Только скрытный как чёрт, потому его истинного мнения о чём угодно не знала, наверное, даже Королева.

Наездница – нага, здоровенная анаконда с торсом от человеческой девушки, размалёванная в чёрно-жёлтые несимметричные узоры – и это был её природный окрас. Заносчивая, злобная стерва, источающая яд и железами, и словами. Властолюбива сверх всякой меры, но при том очень осторожна, и на риск не пойдёт.

Наконец, быстрый взгляд на боевого дрона – тот безмолвной тенью висел позади хозяйки, готовый направить ствол малокалиберного пулемёта и призму лазера на любую цель по мысленному приказу. Правда, в ленте патронов почти не осталось… но на дроне это не написано.

— Ну что, Вислоухий, проебался? — Цефея нависла над бывшим братом по оружию.

Тот попытался что-то прохрипеть, и его рука едва приподнялась – видимо, уже не соображая, он просто тянулся к ближайшему живому существу в надежде на помощь.

— Ты должен был наказать Меднодёров за дерзость, а ты сдох как чмо.

— Пх… помоги…

— Помочь? Легко.

Киборг отступила назад, повернулась к умирающему задом – и лягнула со всей дури. Синтетические мышцы выбросили задние ноги с чудовищной силой, и стальные накопытники словно две булавы раздробили череп жертвы – во все стороны брызнули кровь и мозги.

— Ну, говноеды, кто из вас теперь шеф моей охраны?! — рявкнула Цефея, когда мёртвое тело Вислоухого завалилось на бок.

— Я был правой рукой Вислоухого, — мгновенно заявил Ребро, — и я занимаю его место!

— Ты? — Наездница издевательски рассмеялась. — Может быть, Меднодёры гордились бы тобой, как вожаком, спроси их, — она плавно махнула рукой в сторону трупов, — может, хоть им ты понравишься.

— Ты не согласна?

— Я не согласен! — грозно прогремел пропитый бас Железноголового. — Ты ж доходяга! На смену Вислоухому должен прийти достойный воин!

— Вислоухий был командиром, а не воином, это немного разные вещи, — ухмыльнулась нага.

— Молчи, змея! Я тебе слова не давал! Кому что не нравится – говорите мне это в лицо! Ну, кто хочет? А? Кто думает, что сильнее меня?!

— Наездница дело говорит, — хмуро буркнул Ребро, — командир не только мышцами работать должен, ещё и головой.

— Вот же тряпка! Девкой прикрываешься, а?! А ну давай, брось вызов мне в лицо! Или ссышь? А-а, знаю, что ссышь.

— Я ссу? Это я ссу? Ты совсем берега попутал, мудень?

Железноголовый сделал два резких шага вперёд, выпятив грудь, и Ребро встал в стойку, готовый к драке.

— Ну что, кто из вас готов последовать за одним из этих петушков? — снисходительно обратилась Наездница ко всем остальным бандитам, ждущим развязки и избрания нового командира. Те ответили кто ухмылкой, а кто хохотом в голос.

— Ах ты гадина! — взревел Железноголовый. — Ты кого петухом назвала, а?! Я тебя задушу твоим же хвостом!

— Если ты и можешь задушить какого-то змея, то только своего малыша, милашка.

Не стерпев оскорблений, амбал ринулся на нагу, намереваясь схватить её и раздавить голыми руками, но та вскинулась на хвосте, поднявшись почти к самому потолку, а затем осела так, что оказалась за спиной едва успевшего обернуться громилы. Он снова попытался ухватить её на развороте, но снова полузмея вывернулась, а её хвост сомкнулся, стянув ноги противника и повалив его на пол. Пятиметровый хвост начал быстро наматываться на могучую тушу Железноголового, в то время как человеческая половина монстра маячила над жертвой и неустанно отпускала унизительные шуточки. Казалось, ещё немного, и славящийся своей неуязвимостью здоровяк окажется наконец раздавлен непосильным врагом, но тут прозвучали выстрелы.

С оглушительным, напоминающим визг шипением, нага распустила тугие кольца хвоста – тот пестрел пулевыми ранами. Железноголовый, покраснев лицом и в бешенстве раздувая ноздри, видимо решил просто пристрелить ненавистную гадюку, и теперь выцеливал уже её мечущееся во все стороны тело… но вместо одиночного хлопка пистолета прозвучала трещётка малокалиберного пулемёта. Теперь взвыл уже Железноголовый, схватившись за оставшуюся от руки культю, из которой пистолет выбило вместе с пальцами.

— У неё не было оружия, — медленно произнесла Цефея. — Ты нарушил правила.

Затем киборг обратилась к Ребру:

— Королеве нужен тот, кто будет мочить врагов, а не своих.

Синтетический человек не подвёл и среагировал мгновенно:

— Железноголовый! Ты нарушил правила поединка и понесёшь наказание, — затем он обратился ко всем остальным: — Наездница ранена, поэтому пора кончать цирк! Я забираю жетон Вислоухого и мы уходим в логово! Кто-то ещё хочет потрясти тут яйцами?

— Нет, шеф!

— Слушаемся ваших приказов, шеф!

— Так точно!

Вразнобой ответили со всех сторон голоса подручных теперь уже Ребра.

Отряд начал собираться, первым делом занявшись стягиванием ценного снаряжения с трупа Вислоухого и сбором стреляных гильз, а Цефея вышла из помещения, и только затем смогла выдохнуть. На первый взгляд её вмешательство оправдано по всем понятиям, поэтому для банды в целом она поступила правильно. Что же до отдельных персоналий… Железноголового надо или кончить, или изгнать – он не удержится от мести. К счастью, голос Цефеи на Королевском совете весил достаточно много. Наездница не приемлет роли «спасённой», и ещё попробует расквитаться со «спасительницей», а Ребру ещё придётся доказывать свои права – сейчас события форсированы, но конфликт не разрешён.

В любом случае, нельзя было допустить возвышения Железноголового – он бы сделал и без того не сладкую жизнь ненавистного киборга ещё невыносимее. Придётся ещё поработать головой и языком, чтобы временный успех не превратился в перманентный крах.

---

Две кобылицы, забившись под капот насквозь проржавевшей кабины грузовика, где вместо двигателя были свалены обломки пластиковых коробок, старались не дышать, хотя лёгкие горели от нехватки воздуха после бега по мусорному лабиринту на пределе сил. У обеих не осталось сил даже на то, чтобы сидеть – они лежали, свернувшись калачиками, и молились всем сверхъестественным сущностям, каких могли вспомнить.

Они сумели. Рванулись в крошечный просвет между сгнившими стенами лачуг, куда не пролез бы никто из конвоиров, и так сумели получить достаточный гандикап, чтобы скрыться от погони.

В ушах ещё звучал рык скачущего следом волка и грохот мчащегося по верхам мусорных холмов красного дракона – казалось, и сейчас они всё ещё где-то тут, рыщут, затаились, и набросятся, стоит только вылезти из ненадёжного убежища.

Задней мыслью Твайлайт понимала – если бы в погоню полетел ещё и дрон Молли, шансов не было бы совсем никаких, но… он остался на месте, лишь проводив беглянок движением ствола. Как и серокожий остался на месте, видимо, решив не оставлять без присмотра ещё и Дафну.

С трудом отняв голову от служащего подушкой пластикового обломка, единорог посмотрела на спутницу – Рейнбоу повезло меньше: дракон пальнул им вслед из своего обреза, и сразу несколько дробин вошли в бедро голубошкурой пони… Отвратительная новость. Мало того, что с простреленным задом сложно бегать, а значит снизится скорость, так ещё и в таком месте, как это, подцепить заражение крови не просто легко, а неизбежно. Пара мух уже жужжали где-то в темноте кабины, нетерпеливые в ожидании смерти раненого существа.

— Дэш… ты в порядке? — набралась смелости прошептать Твайлайт.

— Не-ет… — в ответном шёпоте звучало отчаяние. Пегас тоже прекрасно понимала, что её ждёт. — Ужасно болит.

Стараясь не шуметь, Твайлайт приподнялась и придвинулась к подруге.

— Всё будет хорошо, со временем станет полегче, и мы выберемся, — она прикоснулась губами к щеке Рейнбоу и ощутила вкус слёз. — Обязательно выберемся.

— Н-нет… мы умрём здесь…

— Тише, тише… Мы и не из такого выпутывались.

— Так больно! От малейшего движения… я… я не смогу идти…

— Сможешь, конечно сможешь! Не смей сдаваться, особенно сейчас, когда мы на полпути к свободе.

— У нас ничего не выйдет, мы умрём, нас сожрут черви, будут извиваться в наших ранах, будут… вываливаться из нас… мы станем просто… просто ещё одним слоем гнили в… в этом… в этом… — под конец надломленное бормотание превратилось в плач, в тусклом свете, проникающем сквозь проеденные коррозией в обшивке дыры, было видно, как трясётся от горя и слёз сломленная пони.

— Пожалуйста, не плачь, Дэши… нас могут услышать… — Твайлайт снова прижалась своей щекой к её. — Поспи. Тебе нужно отдохнуть, восстановить хоть немного сил. Обещаю, потом тебе станет лучше.

Ещё долго рыдания и болезненные всхлипы звучали в темноте, пока, наконец, физическое и эмоциональное истощение не взяло верх над ужасом, и Рейнбоу просто не выключилась.

Почувствовав, что подруга больше не вздрагивает с каждым вздохом, Твайлайт отстранилась и бесшумно отсела к другой стенке моторного отсека кабины. Что делать дальше? Она солгала – после пробуждения не станет легче. Без лечения, рана будет болеть только больше и больше, пока не начнётся гангрена. Рейнбоу обречена – она умрёт в течение недели, потому что здесь просто нет способов извлечь из её мышц дробины и обработать раны. Можно было бы попытаться использовать телекинез, чтобы примагнитить наведённым полем металлические элементы, но это доставит просто адскую боль, на ор пегасы сбежится вся округа, и уж точно не чтобы помочь, а кроме того, это вскроет корочки запёкшейся крови, и пони рискует просто истечь ею  – она и так уже потеряла очень много.

И Твайлайт не могла вытащить подругу на себе – они обе сейчас напоминали скорее скелеты, обтянутые пока ещё бархатистой шёрсткой, которая скоро превратится в отвратительный грязесборник, и ни у одной не было сил, чтобы тащить вторую.

Очень хотелось, чтобы какой-то выбор был, чтобы можно было перебирать варианты, продумывая каждую деталь, и таким образом тянуть время для принятия неизбежного решения… но выбора не существовало.

Рейнбоу нужно бросить, если Твайлайт хочет выжить сама.

---

— Эм… Цефея? Ты уже освободилась?..

Молли нерешительно процокала в комнату названной сестры, прикрыла за собой дверь и осталась стоять на месте, чувствуя, как учащённо колотится сердце.

Основная комната логова киборга выглядела угрюмо и агрессивно – чёрный интерьер в цвете металлик прямыми шрамами прорезали люминесцентные лампы, заливая всё контрастным переплетением холодного белого света и мрачных чёрных теней. На журнальном столике всё ещё лежали неубранные бутылки и шприцы, атрибуты БДСМ, а над всем этим, вместо люстры, висел большой драконий череп, расписанный краской из баллончиков в самые кислотные оттенки синего, розового и зелёного.

— Це-еф?..

Резко хлопнула внутренняя дверь, и хозяйка комнаты быстрым шагом вышла навстречу, прожигая визитёршу взглядом, где ярость граничила с безумием.

— Цеф-прости-твои-рабы-сбежали-но-я-их-обязательно-верну! — выпалила на одном дыхании Молли, вжавшись в стену и зажмурившись, когда её и сгусток необузданной агрессии разделяли уже считанные сантиметры.

Резкий рывок, Молли пискнула от страха и неожиданности, и через миг обнаружила себя лежащей на полу. Но не успела она закричать, как вдруг Цефея впечатала в её губы свои, прижав лавандово-розовую пегасу в коже и нейлоне к полу и подарив ей поцелуй настолько яростный и затяжной, что когда киборг наконец отстранилась и встала, «чёлка» ещё с минуту лежала совершенно ошеломлённая, восстанавливая дыхание.

— Уф… ты… ты не злишься?.. — Молли с трудом поднялась, и увидела Цефею уже развалившейся на чёрной коже дивана с бутылкой виски возле одной передней ноги… и страпоном, возле второй.

— Я в бешенстве, мир – полное говно, я хочу уебать всех и каждого и плясать в их крови, пока не сдохну от изнеможения… — прорычала киборг, и вдруг её голос резко, как по щелчку тумблера, смягчился: — но я никогда не причиню вредатебе. Ты же знаешь, тупая ты бестолочь…

Молли подошла ближе, чувствуя, как сердце всё ещё бешено колотится, но в груди разливается приятное тепло, которого ей всегда так не хватало.

— Что… что там произошло?

— Долгая история, и я охренеть как напряжена, так что будь хорошей сучкой и позаботься обо мне, пока я тебе всё расскажу, — Цефея пригласительно раздвинула задние ноги.

Очень скоро Молли послушно заняла свой язык работой, а киборг, скрестившая лодыжки за её затылком, чтобы она не вздумала вдруг прерваться, откинулась на спинку дивана и расслабленно выдохнула.

— Выследила я этих меднодёрских мудаков, в процессе просрала один разведывательный квадрик, остались два последних… м-м-м, глубже… глубже, сучка… да-а… О чём я? А, да. Квотербек проебал половину своих недоносков на засаде Грибных Крыс и свалил в логово, дальше мы пошли с Вислоухим. Ты же знаешь, как он меня ненавидел… М-м, сделай так ещё раз!.. Н-н-нх… Я привела Вислоухого прямо в логово Меднодёров, прикинь? Я, сука, нашла их нору, нахуй! Конечно же, мы там всё на ноль помножили… Да-а, не останавливайся…А потом Вислоухий сдох. Как последний еблан – его недобиток замочил в самом конце. Уже всё, сука, кончилось, включая наши патроны, а этот мудила решил отъехать, когда мы уже победили… С-с-сука, да-а-а!.. Уф… ух… Ребро, Наездница и Железноголовый решили поделить жетон Вислоухого, и Железноголовый чуть не добился своего. Тупой кусок мяса. Я вроде всё так обставила, что теперь этого урода должны порезать на куски, но он же живучий хуй, сука, уверена, будет ещё куча гемора с ним. Утром Королева соберёт совет, и я буду ебать ей мозг до тех пор, пока она не избавится от этого мудака. А на обратном пути Наездница решила меня доебать, серьёзно ли меня ранили… Эй, я не говорила тебе прекращать! Лижи давай… всё со мной нормально, так, по касательной цепануло, даже по живой ткани не попало. Ничего не задето, короче. А эта сука очень надеялась, что повреждения серьёзные. Зуб даю, сука, будет теперь всем на уши шипеть, мол, я уже всё. Дефектная. Хуй ей, «дефектная»! Я… м-м-м-м-м-м!.. я крепче, чем кажусь… Нхах!..

Цефея успела поделиться ещё парой мнений насчёт произошедшего, прежде чем решила, что ей хватит, и отпустила Молли. С облегчённым чавком, та откинулась, опёрлась на столик, уронив бутылку, и подвигала перенапрягшейся челюстью.

— Давай, ложись на диван, — Цефея, явно, в передышке не нуждалась, и уже застёгивала ремни страпона. — Обещаю долбить не сильно, чтобы ты могла говорить.

Молли, уже порядком возбудившаяся, последний раз облизнулась и запрыгнула на мягкую обивку, развернувшись на спину. Ей нравилось видеть мордочку Цефеи во время их игр.

Синтетические мышцы киборга не знали усталости, и даже после пары оргазмов она сходу задала жёсткий темп. Впрочем, Молли знала – это ещё очень щадящий режим.

Она пыталась начать говорить, но с губ срывались только стоны удовольствия, и Цефея решила исправить это, от души куснув кобылку под ней за горло. Это сработало – вскрикнув от неожиданности, Молли пришла в себя. Острый, дикий и опасный секс всегда выбрасывал её за грань восприятия, и только такими шоковыми действиями её возможно было вернуть назад.

— Давай, сучка, как ты умудрилась просрать моих рабов?

— Прости, я-думала, если расскажу-им где они-оказались, они не-сбегут. Это же-глупо! Я их-отмыла, покормила из-своих запасов, поделилась-одеждой, как могла-заботилась… Мнх-ах!.. Меня вообще-всегда поражало, как-ты умудряешься так-быстро их убивать… А-а-ах!.. А они-мне ещё и-не поверили, думали-я вру, что-они в дхарави… М-м-м… Вот-я и… м-мна-ах!.. я и-решила их выгулять-заодно встретила Дафи-из центра. Они-при трёх ох… ох-м-м-м… охранниках-сбежали! Арни даже-подстрелил одну из-них, там кровищи-осталось… м-м-м… Зипп… м-м-м-мна-ах!.. мх… Теперь твои-рабы там совсем-одни, без еды-раненые, измождённые… м-м-м… им не-выжить, Зипп!.. А-а-а-ах!.. Я… мнх… хочу-послать своего дрона-и… и кого-нибудь-из наших, пусть-спасут… О да-а-а-а! З… Зипп! А-а-а-а!..

Дальше Молли говорить уже не могла – оргазм накрыл её с головой. Пока она неподвижно валялась, медленно приходя в себя и пытаясь унять дрожь в задних ногах, Цефея уже допила остатки виски и отстегнула страпон. Бросив его на шумно вздымающуюся грудь Молли, сама она села рядом с её головой и смотрела, как экстаз медленно сходит с мордочки, растворяется в затуманенных глазах, постепенно оставляя просто расслабленную счастливую улыбку на мягких, тонких губах.

— А ещё они спёрли мой шоколадный батончик, — вдруг заявила Молли.

Её голос прозвучал по-детски обиженно, но при этом она была сейчас слишком счастлива, чтобы сердиться.

— Если их найдут, я сломаю каждую косточку в них нахуй, чтобы они до самой смерти сожалели о том, что отняли у тебя конфету.

— Не-е-ет, З… Цеф, — Молли вскинула передние ноги, пытаясь встать, но передумала, и просто закинула их за голову, приобняв бедро киборга. — Я их почти простила. Они очень хорошие пони, можно, мы вернём их и сохраним им жизнь? Обещаю, я буду строго их наказывать за проступки! Только… не убивай их, ладно?

— Тебе нельзя ещё одного раба, забыла?

— Оставь себе, просто… ну, будь хоть чу-уточку мягче с ними?

— Моллс, блядь, я сегодня пережила очередной хтонический пиздец! Я буду пиздить своих рабов когда захочу и сколько захочу, иначе я охуею тут.

— Но ведь сейчас тебе лучше?

Цефея тянула с ответом, глядя в чистые, искренние и такие наивные глаза кобылицы, которую сама затащила в этот ад… и благодаря которой до сих пор сохраняла рассудок.

«Чёлка» терпела что угодно – грубый секс, оскорбления, унижения, само это место… неужели она действительно способна любить кого-то вроде Цефеи? Называть машину смерти сестрой и улыбаться ей при встрече? Сладостно жмуриться, когда та поглаживает её копытом, которым раздробила до этого не одну кость?

— Моллс… если я буду сдерживаться, меня прорвёт.

Молли обняла бедро киборга теснее, уловив в её голосе такие непривычне нотки усталости и… слабости?

— Я… нуждаюсь в этом. В том, чтобы доводить до смерти живых существ, понимаешь?.. Хотя нет, ты не понимаешь, и я надеюсь, никогда не поймёшь. Если я начну себя ограничивать… я… я боюсь, что однажды у меня поедет крыша, и тогда… тогда я могу навредить тебе… Молли, я не хочу этого.

Лавандово-розовая пони в одно движение поднялась и изо всех сил обняла сестру. Впервые она видела её такой… и слышала столько боли в её голосе.

— Цефи… я не дам тебе сдаться. Я буду рядом. Ты поэтому не приходила ко мне? — не услышав ответа, но увидев его в глазах киборга, она прижалась носом к её щеке и прошептала: — Пожалуйста, разреши мне быть с тобой чаще. Я буду заботиться о тебе, я не дам тебе сойти с ума. Трахай меня, обзывай, только не прогоняй. Ты не одна, З…

— Зипп.

Молли удивлённо отстранила мордочку, и Цефея проговорила со слабой улыбкой на губах:

— Зови меня Зипп, я не против. Но только когда мы одни.

И снова киборг оказалась в тесных объятиях.

— Моллс?

— М?

— Отыщем твоих рабов и… не знаю, дам им пожить подольше. По крайней мере, до следующей Охоты, с которой приведут ещё эквестрийцев.

На этот раз Молли разразилась восторженным писком и захлопала крыльями, едва не свалив киборга набок. Но у Цефеи были свои планы на эту ночь, и вскоре Молли снова оказалась прижатой к полу, ощущающей колено убийцы на своей промежности.

Кобылицы так и не уснули до рассвета, и что действительно сошло бы за чудо – ни один из заряженных в инъектор шприцов так и не был использован.

Только Дафна всё это время жалела об отсутствии своей госпожи – рабыне, тем более такой юной и ухоженной, не дали «простаивать» без дела, и девочке сон сегодня тоже не грозил…

---

Ей снилась боль. Пони-киборг со светящимися нестерпимо-белым светом глазами хлестала её плетью по правому бедру. На бедре уже не осталось шкуры – торчали только лохмотья волокон рассечённого мяса. Она кричала, просила прекратить, умоляла, но всё бесполезно – плеть снова и снова вгрызалась в кровавые ошмётки, и из них разлетались брызги, прямо в воздухе превращающиеся в мух. Их становилось всё больше, они были повсюду: летали, ползали, жужжали. В какой-то момент она поняла, что вся её шкура состоит из мух – в этот же миг все они взмыли в воздух, собираясь в чёрный, маслянисто-блестящий смерч, и каждая муха, взлетая, оставляла ощущение нестерпимой боли, словно из тела вырвали кусочек плоти. Она снова кричала от боли и ужаса, и мухи влетали ей в глаза и рот. На мгновение смерч расступился, ослаб, и она увидела, что плеть пристёгнута не к ноге киборга – все эти удары наносила Твайлайт Спаркл Третья. Она замахнулась снова, и сквозь гудение мушиного роя послышался её искажённый, жужжащий голос: «Прости». Плеть снова погрузилась в рану, рассекла кость, вышла с обратной стороны ноги, отрубив конечность, и всё тело обратилась бесконечным роем мух, в мельтешении которых увяз и растворился последний крик…

Рейнбоу резко вскочила, покрытая испариной, с молотящим о рёбра сердцеми пересохшим горлом, и тут же пожалела об этом: в правом бедре выстрелила ужасающая боль, такая, что едва удалось сдержать крик – сквозь зубы просочился лишь жалобный стон.

Она всё ещё лежала на пластиковом ящике в полой кабине от грузовика, и где-то рядом жужжали мухи – вездесущие обитатели гигантской древней помойки.

— Твайлайт?..

Ответа не прозвучало.

Единорога не было – сквозь дыры в обшивке проникало достаточно света, чтобы пегаса могла разглядеть: она тут одна.

— Твай…

Решив, что подруга ушла на разведку, Рейнбоу снова опустила голову на твёрдый пластик. Резкая вспышка боли, охватившей её при пробуждении, уже отступила, и на её месте теперь отчётливо ощущалась гнусная, давящая, навязчивая слабая боль, не исчезающая ни на миг, не дающая сосредоточиться ни на чём, кроме неё.

Потекли долгие минуты, пони лежала, чувствуя, как истекает потом от напряжения, и каждую секунду мысленно убеждала себя, что боль уйдёт, что агония не будет длиться вечно.

В какой-то момент она догадалась поднести пясть ко лбу – у неё начался жар.

И без того истощённая и измученная, кобылица теряла последние силы.

— Твайли, где же ты…

Она терпела. Ждала. Вслушивалась в жужжание мух, чтобы отвлечься хоть на что-то, пыталась выцепить в шуме крыльев насекомых какой-нибудь ритм и напеть мелодию… но ей было больно. Ужасно хотелось пить и перестать потеть, а боль в бедре отдавалась по всему телу, и вскоре к поту добавились слёзы, текущие по щекам непрерывным потоком.

Прошла одна вечность, затем другая, Рейнбоу уже не боялась, что своими стонами и плачем привлечёт чьё-нибудь внимание – этот кто-нибудь смог бы прекратить её агонию. Добить.

Наконец, она заставила себя приподняться на передних ногах… это далось тяжело, голову тянуло книзу, накатила невообразимая слабость, и пони рухнула обратно на пластик, измученно простонав.

Но она больше не могла лежать на месте – в висках пульсировала боль, бедро гудело, рёбра горели, губы высохли, хотя всё остальное тело ощущалось мокрым как во время дождя.

Новая попытка… сквозь головокружение, на трясущихся ногах, Рейнбоу смогла удержать равновесие. Оставалась самая сложная часть – поднять заднюю половину тела. Свалку огласил срывающийся на визг крик, и через минуту из щели под капотом кабины выползла, приволакивая заднюю ногу, пони.

— Тва-а-айли!..

Она попыталась покрутить головой, заметить подругу, но всё плыло перед глазами, тусклый серый свет, пробивающийся через предгрозовые тучи, жёг сетчатку своей яркостью, а тёмные силуэты груд хлама вокруг сливались в однотонную полосу.

Последние силы ушли, и она упала на мусор – здесь вместо сухих обломков пластика было что-то угловатое, ржавое и покрытое пятнами плесени – её запах остро ударил в ноздри.

— Твайли, пожалуйста, ты нужна мне…

Рейнбоу лежала на гниющем мусоре, чувствуя, как медленно умирает. Это осознание подкралось как-то незаметно, словно всегда было, занимало своё место в покачивающемся на волнах агонии разуме, просто только сейчас обнаружилось.

Может быть, Твайлайт убили и съели? Было бы ужасно – без неё никто не придёт на помощь… Или её тоже подстрелили, и теперь она лежит, может быть, за соседним мусорным холмом, истекает кровью и так же зовёт Рейнбоу на помощь, но та не слышит, не может пойти и поискать.

Лихорадка медленно овладевала сознанием и туманила его, пони уже не замечала, как вслух зовёт, плачет и умоляет. Она бредила, совершенно не осознавая окружающего мира. Из памяти вдруг почему-то всплыли мысли о «Синтезисе», другие Рейнбоу Дэш, они что-то говорили ей, смеялись… она хотела смеяться вместе с ними, потянулась к ним… и провалилась мучительный, тяжкий сон.

Её разбудила вода.

Она поняла, что это вода, а не кровь, как ей снилось, когда открыла глаза: с неба падали тяжёлые капли, шлёпались на плесень и ржавчину, врезались в шкуру Рейнбоу, холодили её бедро… в какой-то момент, она почувствовала себя лучше – жар уже не казался таким нестерпимым. Движением выщипанных крыльев, она перевернулась на спину и раскрыла рот, позволяя небесной влаге падать ей на губы, на язык, и прямо в глотку.

Время шло, острая боль пульсировала в бедре, но хотя бы получилось утолить жажду, и лихорадить на время перестало.

Грохот дождя скрадывал все остальные звуки, и Рейнбоу не услышала шагов. Только когда над ней навис чей-то силуэт, она поняла, что не одна в этом мире. Это был человек. Непохожий на синтета, вроде бы, самый обычный, со смуглой кожей, покрытой в паре мест тусклыми пятнами, с водянистыми глазами, одетый в лохмотья, некогда бывшие какой-то цивилизованной одеждой.

Он что-то произнёс.

— Ты пришёл меня добить?

И снова какие-то звуки, напоминающие речь, но не на общем языке. Может быть, аркологец, подумалось Рейнбоу – она слышала, там иногда используется очень искажённая общая речь, вроде как, на ней говорят обитатели высших ярусов, чтобы показать свою элитарность.

— Во мне ещё нет личинок, уходи.

Человек перевёл взгляд на бедро пони, потом обратно на её морду, и опять что-то произнёс.

— Да, меня подстрелили… мне очень больно. Я передумала, не уходи. Добей меня. Пожалуйста.

Человек вдруг обернулся куда-то, отступил на шаг, и ушёл. Пони слышала его удаляющиеся шаги сквозь дождь.

Теперь он найдёт что-нибудь тяжёлое, вернётся и размозжит ей голову. По крайней мере, ей очень этого хотелось. Но капли продолжали барабанить по мусору, а человек не возвращался. Только никак не становящаяся привычной боль всё ещё пульсировала в бедре.

Вдруг что-то глянцевое и смутно-знакомое возникло на фоне дождя… Рейбоу понадобилось время чтобы узнать полицейского дрона Молли – сейчас он выглядел очень мрачным и блестел от стекающей по нему воды.

Теперь он застрелит сбежавшего раба.

Рейнбоу прикрыла глаза, готовая встретить избавление, и прошептала:

— Пожалуйста, закончи это всё.

И вновь капли продолжали разбиваться вокруг, их шум смешивался с медленно возвращающимся жаром, а она всё ещё чувствовала… себя.

Веки с трудом разомкнулись, и на фоне свинцово-серого неба уже не было никакого дрона.

Видимо, бандиты решили наказать беглянку и дать ей умереть своей смертью…

Рейнбоу уже не могла кричать, только тихо рыдала, лёжа на спине и боясь пошевелить ногой или головой.

---

Щёлкнул замок, и Молли уже знала, кого увидит. Ключ от её комнаты был только у неё, Дафны, которая сейчас стояла рядом и делала своей хозяйке массаж, Королевы, которая владела вообще всеми ключами от всех помещений логова, и у Цефеи.

Вряд ли королеве или кому-то из её шестёрок пришло бы в голову навещать бесполезную, но и безобидную лошадку, и оставался всего один вариант.

— Приве-ет, Це-еф, — сладко протянула Молли, даже не открывая глаз.

— Угу, здарова. Смотрю, ты тут расслабляешься.

— М-м-мхм-м-м…

Киборг окинула взглядом зрелище: на импровизированном массажном столе лежала, вытянув ноги, лавандово-розовая пегаса с намотанным на подсыхающую после душа гриву полотенцем, а её спину, ягодицы, плечи передних ног и крыльев заботливо разминали и гладили чуткие пальцы девочки-подростка, отвечавшей своей госпоже безграничной преданностью за дружбу. Однако, на взгляд Цефеи, на пястях и лодыжках Молли не хватало колодок, а во рту хорошо смотрелся бы кляп, затем нужно взять стэк или паддер, и…

— Так как всё прошло? — прервал её фантазии расслабленный и тянущийся как мёд вопрос Молли.

— Хуёво.

— «Хуёво» в смысле всё стало хуже, чем было, или «хуёво» в смысле теперь всё будет как прежде? — собеседница знала свою сестру слишком хорошо.

— Железноголового приговорили. Эта змеиная сука надоумила Ребро, что Железноголовому можно пришить вину в смерти Вислоухого, и его казнили нахуй.

— Ты видела, как его убили?

— Видела? Ха, да я лично его разделывала! Дрон прострелил ему колени, потом локти, потом стопы, кисти рук, а дальше я его выпотрошила и забила его полные говна кишки ему в глотку, пока он ещё был жив. С-сука, давно такого кайфа не ловила.

— Это же здо-орово, пра-авда?

— Это пиздец. Теперь я на крючке у Наездницы – она мне подыграла, блядь, не за красивые глаза.

— Но… что она может тебе сделать? — Молли наконец открыла глаза и обеспокоенно посмотрела на Цефею.

— Если бы я знала что – было бы не так хуёво. Кстати, — как бы невзначай добавила киборг, — твоя голубая пони там в себя пришла. Если ты не придёшь за ней через три минуты, её заберу я. И ей пизда.

Взмахнув крыльями, Молли ловко спрыгнула на пол, напугав свою массажистку, и бросилась к сваленной на диване одежде.

— Я буду через две! Не смей её обижать после того, как она чуть не умерла!

Но Цефеи уже не было в комнате. Взволнованная до предела, пони обернулась к слуге:

— Дафи, поможешь одеться? У тебя быстрее получится, а я… ну, — она посмотрела на дверь, — спешу.

---

Рейнбоу разлепила глаза.

Она всё ещё была жива?

Вокруг горели длинные люминесцентные лампы, блестел чёрный металлик… интерьер, который она не забудет никогда в жизни. Она лежала на кушетке, укрытая чистой простынёй, но чувствовала, как под ней горит земля – Ад настиг её. Будто бы мало она страдала, чтобы теперь снова оказаться в копытах монстра с искусственными глазами.

Первой же мыслью стало желание вскочить и броситься к выходу, но рывка не получилось – конечности дёрнулись, но сил, чтобы поднять всё тело, не осталось… Впрочем, хоть одна новость могла показаться приятной – эдакая ложка мёда в бочке дёгтя: нога не болела.

Рейнбоу откинула простынь и увидела на своём бедре бинты. Чистые, белые, совсем немного пропитавшиеся кровью. Прислушавшись к внутренним ощущениям, она поняла, что исчез и жар. Невероятная слабость и жажда парализовывали, но всё же отступила нестерпимая, неугасающая боль, из-за которой хотелось поскорее уже умереть, чтобы избавиться от чудовищной пытки.

Правда, одно чудовище ещё напомнит, что такое настоящая пытка… и вряд ли заставит себя ждать.

Попытки вспомнить, как она здесь оказалась, не приводили к какому-то внятному успеху – из памяти всплывал дождь, боль, танец размытых силуэтов, снова боль, яркий свет в глаза и много, очень много боли – кто-то копался в её бедре…

Вдруг хлопнула дверь, и Рейнбоу внутренне подобралась. Хотела бы она сгруппироваться, но просто не хватало сил. Однако, силы и не понадобились, вместо удара, пони ощутила объятия.

— Мо… Молли?.. — голос её шелестел словно иссохший листок на ветру.

— Ты чуть не умерла! Тупая ты пони, кто же убегает от вооружённых бандитов! — любительница кожи, нейлона и длинных чёлок аккуратно опустила возвращенку обратно на подушку и села рядом у изголовья.

— Что?.. Где?.. Как?..

— Ты чуть не умерла от дроби в заднице, Арни в тебя хорошо попал. Но я уговорила Цеф поднять дронов на разведку и отыскать вас! Правда, нашли мы только тебя, и в самый последний момент. Куда делась твоя подружка?

Рейнбоу некоторое время переваривала речь бандитки – соображала она всё ещё туго.

— Где… где Цефея?

— Где-то тут.

— Нет… Нет-нет-нет! Нет! — наконец в шёпоте ощипанной пегасы прозвучали хоть зачатки голоса – и голос тот был полон отчаяния. — Убей меня, прошу! Умоляю, сделай так, чтобы я умерла, я…

— Ш-ш-ш, — Молли прижала переднее копытце к губам Рейнбоу, и та ощутила запах чего-то цветочного, напоминающего шампунь. — Не бойся, Цеф обещала тебя не трогать, я её очень-очень попросила, чтобы она вас не обижала.

Постепенно ужас сошёл с мордочки пленницы, она выдохнула в нейлон, и бандитка убрала ногу.

— Что? Ты… упросила её… нас не трогать? — откуда-то у пегасы даже появились силы поднять голову.

— Это было нелегко, а З… Цефея была в очень плохом настроении, но у меня получилось. Так где Твайлайт?

— Я… я не знаю.

Рейнбоу снова уронила голову на подушку и сомкнула веки.

— Она… ушла куда-то, я думала, на разведку, и не вернулась. Я боюсь за неё.

— Ничего, ещё поищем её, надеюсь, её не успеют съесть за это время. Ты как, нога не болит?

— Нет. Спасибо.

— Не за что. Был бы у нас стимулятор – ты бы уже могла бегать.

— После дронов и гор наркоты я бы не удивилась у вас и стимулятору…

— Я очень боялась, что прошло уже слишком много времени, и придётся ампутировать тебе ногу. У нас убивают инвалидов, даже если это кто-то из наших, — призналась Молли и осторожно коснулась бинтов.

Рейнбоу шикнула от боли, заставив ту отдёрнуться, и проговорила:

— Тогда, думаю, мне повезло…

— Очень! Теперь тебе надо много есть. Хочешь есть?

— Нет… я очень хочу пить.

— Оу.

Бутылка с какой-то прозрачной жидкостью нашлась на тумбочке в углу, и судя по запаху, это действительно была вода, а не какой-нибудь абсент.Как только горлышко оказалось возле губРейнбоу та намертво присосалась и глотала до тех пор, пока вода не кончилась.

— Спасибо. Мне… теперь легче.

— Это хорошо, потому что если ты не сможешь за ближайшие пару часов встать, тебя замочат не смотря на все мои просьбы.

— Очень… ободряет. Ладно, попробую встать.

— Зачем вы вообще сбегали?

— А ты не понимаешь?

— От… Цефеи…

— Вот видишь, ты и сама знаешь.

— Но дхарави убивает ещё быстрее! Вы… вы сделали огромную глупость.

— В выборе между мучительной смертью и мучительной смертью? Да я бы снова попыталась сбежать, если бы вернулась во вчерашний день! Только не попасться под выстрел…

— Позавчерашний. Ты ещё день в бессознанке провалялась.

— Ну… здорово.

— Пожалуйста, обещай, что больше не будешь убегать?

— Я сейчас и не могу.

— Рейнбоу…

— Ну… ладно, я обещаю. Только если твоя подруга не замучает меня до смерти.

— Она обещала тебя не истязать так, как раньше.

— То есть… пытки всё-таки будут?

— Как минимум наказание! Цеф сказала, что тебя надо бы выпороть до крови за побег, а потом трахать до потери сознания, но это пустяки. За то, что ты украла мою шоколадку она хотела сломать тебе все кости по одной.

Увидев, как глаза Рейнбоу снова округляются от ужаса, Молли поспешила добавить:

— Но я сказала, что сама тебя накажу. Не бойся, я постараюсь, чтобы не было больно. Только ты кричи, пожалуйста, как будто я с тебя кожу заживо снимаю, ладно? А то Цеф не поверит…

Голубошёрстая пони поспешила покивать – уж что-что, а такую просьбу она легко могла выполнить!

— Но вот за шоколадку я по-настоящему хочу тебя ударить, — вдруг насупилась Молли. — Ты знаешь, когда я ела их в последний раз? По ту сторону Периметра! Ещё до похищения…

— Прости! Я… прости, я тогда думала, у тебя куча этих шоколадок… Прости, пожалуйста.

Рейнбоу пыталась высмотреть в глазах Молли прощение, но видела там только сожаление и тоску. Провёдшая три с лишним года в смердящем мире мусора пони по-настоящему тосковала по вкусу нормальной еды.

— Ну… мне очень жаль… будет справедливо, наверное, если ты всё-таки будешь бить меня больно…

— Вот и буду. Немножко.

— Молли, я…

Разговор прервала вновь хлопнувшая дверь: в комнате появилась та, кого Рейнбоу надеялась не увидеть больше никогда в жизни. Киборг-пегас. Она остановилась напротив койки и её взгляд машины смерти вперился в нервно сглотнувшую кобылицу.

— С-сука, Моллс, поясни ей, как она должна себя вести, а то у меня только желание разбить ей ебало нахуй есть.

С этими словами, Цефея прошла во внутреннее помещение своего убежища.

— Она… она точно меня не убьёт? — Рейнбоу резко разуверилась в том, что ей здесь ничего не угрожает.

— Точно, точно. Но она ждёт, что ты будешь для неё хорошей рабыней! Ну там, всегда смотреть в пол, не говорить без разрешения, таскать ей выпивку, служить подставкой для копыт иногда, отлизывать ей, когда она попросит… Это не больно! Ну, то есть, точно тебя не убьёт…

Рейнбоу только хмыкнула в ответ. Что-то ей всё это напоминало. В «Синтезисе» тоже попадались клиенты, любившие подоминировать… и, в общем-то, после них тоже иногда оставались не пони, а стенающие от боли куски мяса. Правда, их обрабатывали регенгелем, а здесь, на свалке, шкура будет рубцеваться разве что сама по себе.

— И иногда я буду звать тебя к себе в гости, Дафи будет тебя причёсывать и делать тебе массаж.

— Хах… она любит причёсывать лошадок, да?

— Она тут оказалась в четырнадцать лет, ей… она же просто маленькая девочка, в конце концов. А мы – волшебные милые лошадки. То, что любят все маленькие девочки.

— Что-то Цефея не очень тянет на «волшебную милую лошадку».

— Ну да, она не милая, но волшебная! Умеет колдовать дронов.

Рейнбоу слабо рассмеялась – почему-то, всё происходящее вдруг показалось ей донельзя смешным.

— Я… обещаю быть хорошей рабыней. Подскажешь, как понравиться Цефее?

— М-м-м… не знаю, раньше ей никто из рабов не нравился… хотя есть кое-что. Когда будешь ей отлизывать – посасывай иногда ей клитор, и старайся язык толкать поглубже.

— Э-э… эм. Ла-адно… — Рейнбоу посмотрела на Молли совершенно по-новому, поняв вдруг, что эти двое больше, чем просто друзья по банде.

— Мы с тобой долго болтаем – тебе пора пытаться встать, вон там стоит сублим-пакет, а за горячей водой… э-эм… ладно, я попрошу Цеф, чтобы она тебя за кипятком послала, чтобы ты могла нормально поесть. А когда рассветёт, мы снова поднимем дронов, попробуем найти Твайлайт. Надеюсь, она ещё жива.

— Я тоже… только бы была, — Рейнбоу вдруг подумалось, что прошло целых три дня. Смогла ли единорог приспособиться к местной жизни? Вряд ли это станет для неё легко – настолько отвратительного местечка нет, наверное, нигде больше в мире.

Вдруг от раздумий её оторвал голос Молли, собиравшейся было отойти от койки:

— А Цеф – она хорошая… просто ей очень тяжело. Будь с ней рядом, когда ей тяжко, хорошо?

---

Звук шагов стих, прошло ещё немного времени, и только затем, стараясь хрустеть мусором как можно меньше, из своего укрытия в обломках заброшенной лачуги выбралась тощая пони. Когда-то у неё была сиреневая шерсть, теперь приобрётшая один из многочисленных оттенков коричневого, пропитавшись отбросами, а грива слиплась и теперь висела грязевыми сосульками. Но всё это не раздражало так, как постоянный зуд в разных частях тела.

Твайлайт никак не могла смириться, что на ней завелись блохи, а может и ещё кто похуже – это казалось слишком омерзительным. Она села и, по-собачьи, задней ногой попыталась почесать бок ниже плеча, но зуд отступил совсем ненадолго, а вот на шерсти теперь появилось ещё больше смердящей грязи, которая до этого коркой покрывала копыто.

Единорог хотела верить, что прошла за эти три дня хотя бы километров десять, заползая в мусорные щели, когда слышала рядом чьи-то шаги, или наоборот ускоряясь, когда вокруг появлялись скопления лачуг, где возились в мусоре безразличные ко всему местные жители – они не нападали и, казалось, даже не всегда замечали, что мимо них кто-то прошёл. Поначалу отвращение к окружающей грязи и к самой себе, этой грязью неизбежно покрывающейся, туманило мысли, но вчера беглянка пересилила себя и, чтобы успокоить сводящий от голода живот, заставила себя съесть дождевого червя. Загнав его на один обломок и раздавив другим, чтобы он хотя бы перестал извиваться так омерзительно, она сквозь слёзы, давясь и сдерживая рвоту только потому, что желудок был совершенно пуст, сумела проглотить «местную народную кухню». Не было ни вкуса, ни запаха, и второй червяк пошёл уже немного легче, а к шестому она их уже даже не давила.

Оказалось, еды в дхарави не так уж мало – как бы цивилизация ни старалась пускать на бесконечную переработку всю органику, какую могла, в этом мире мусора всё ещё оказывалось достаточно био-отходов. А среди всего этого гноя и разложения кишмя кишели насекомые – мухи, сколопендры, черви, сороконожки, жуки… и все они были съедобны. Питательный белок, достаточный для выживания. А во время дождя даже появлялось некоторое количество относительно чистой воды.

Взобравшись на вершину очередного мусорного холма, Твайлайт вгляделась в горизонт. Там, на пределе видимости, едва различалась узкая тёмная полоса, на редкость прямая в этом мире обломков, куч и хаоса. Стена. Линия, отделяющая дхарави от всего остального мира или, скорее, защищающая мир от омерзительности дхарави.

Позади раздался слабый чавкающий звук, и пони инстинктивно прыгнула вперёд – это спасло ей жизнь: позади стоял какой-то котоподобный синтет с огромным тесаком, воткнувшимся в мусор ровно там, где только что была пони. Когда-то, похоже, у него была очень яркая голубая шерсть… За ним виднелись ещё два охочих до мяса головореза.

Твайлайт бросилась бежать со всех ног, восславляя на ходу жадность банд и тот факт, что ни у кого другого не было огнестрела. Тут неподалёку осталось поселение местных, и единорог очень надеялась успеть доскакать туда до того, как погоня её настигнет…

---

«Зря или не зря – вот в чём вопрос», — думала Рейнбоу, глядя в укутанный тенями потолок подсобки, где раньше Цефея держала их с Твайлайт, а теперь запирала под утро единственную оставшуюся рабыню. С одной стороны, Рейнбоу жива, её кормят, поят, разрешают иногда помыться, а если в холодной воде – так даже в любое время, а Твайлайт, скорее всего, мертва. По крайней мере, её поиски всё ещё не принесли плодов. С другой стороны, не смотря на все заверения Молли, киборг всё ещё оставалась собой и делала то, что умела лучше всего – причиняла боль. Когда ей становилось скучно, она могла распять свою живую игрушку на раме в форме буквы «Х» и мучить её полчаса-час. Не до крови, но хлыст и плётка не для нежностей созданы. Ближе к вечеру госпожа заставляла её ублажать, а потом, наигравшись, звала кого-нибудь из своих бандитских приятелей, чтобы они тоже развлеклись перед сном. После одной из таких «вечеринок» пегасе подумалось, что при недостатке вкусов еды, она скоро научится различать вкус спермы. Звучало не очень.

И всё же, пони не чувствовала себя несчастнее, чем в «Синтезисе», а по сравнению с тем, как зверствовала Цефея вначале – и вовсе начались райские условия. Может, её и насилуют каждый день, но в меру, не до потери пульса, при этом разрешают запивать горе, а спьяну секс с бандитами даже мог иногда приносить удовольствие. Кроме того, Рейнбоу начинала понемногу отъедаться, уже не так торчали рёбра, начали отрастать перья на крыльях, а самыми приятными часами стали визиты к Молли и её девочке. С ними можно было немного поболтать, а на коленках у Дафны Рейнбоу обожала засыпать, урча от ласковых прикосновений. Как рассказала однажды сама Дафи, ей пришлось очень быстро овладеть искусством ублажения любых существ руками и ртом, потому что иначе её бы использовали просто как секс-куклу, очень быстро это закончилось бы беременностью и, соответственно, убийством. А так она неплохо устроилась, если учесть, что насадок на члены в банде хватало – почти у каждого было по рабу, а то и двум, но виртуозно делать минет умели немногие, за что таким «специалистам» давали «привилегии» и девушек не трахали в вагину, а парней просто меньше били. Рейнбоу тоже хотела бы подняться до такого уровня, но у неё не было рук, да и залететь пони от представителя другого биологического вида не могла, так что у неё шансов было мало.

Пони с голубой шёрсткой и так неплохо устроилась – ей в подсобку выделили кушетку, постельное бельё, ночник и даже кое-какую одежду. Правда, Цефея больше любила видеть на своей рабыне ошейник, кандалы и ремни портупей, чем нормальную одежду, так что именно такие наряды стали привычными.

Повернувшись набок, Рейнбоу выключила лампу и постаралась уснуть. Задница и глотка всё ещё побаливали, но усталость и алкоголь в крови сделали своё дело, и пони быстро выключилась.

Ей снились кулуары «Синтезиса», которыми вместо Мистера М заправляла киборг со светящимися глазами. Одна пони сняла другую пони как шлюху, и намеревалась оприходовать – Рейнбоу обнаружила себя стоящей на дыбах над своей игрушкой, с плетью в копытах и страпоном, а на кровати под ней испуганно мычала в кляп Твайлайт Спаркл Третья. Пегас мучила свою жертву, пока вдруг не обнаружила себя на свалке, вместе с кроватью и… скелетом единорога на ней. Ужаснувшись, она бросилась бежать, но проваливалась во всё более и более ужасающие образы, пока не рухнула в яму плоти, состоящей из трупов одних и тех же пони – выпотрошенные Молли лежали бесконечными штабелями. Оцепенев от ужаса и отвращения, Рейнбоу проснулась.

---

Стук в дверь прервал чаепитие двух пони и одной девочки, и Дафне пришлось сходить поприветствовать гостя.

— Моллс, бери эту радужную и шуруйте к выходу, — заявил тощий бандит, отмахнувшись от приветствий.

— Что случилось? — ушки Молли взволнованно встали торчком.

— Там и узнаешь, я тебе что, секретарь?

Бандит исчез, а лавандово-розовая пони бросилась к дрону.

— Что происходит? На нас напали? — предположила Рейнбоу.

— Нет, тогда я не нужна, — в голосе прозвучали непривычные ноты волнения, — ты же помнишь, что З…Цефея пошла провожать охотников? Вдруг что-то с ней случилось…

Рейнбоу и Молли одновременно замерли – если бы что-то произошло с киборгом, всем им пришлось бы очень туго, привычный уклад жизни бы нарушился, и не в лучшую сторону.

Не прошло и двух минут, как все трое уже стояли на выложенной ржавыми листами площадке между люком убежища и внешними воротами, опутанными колючей проволокой. Под прицелом ящероподобного бандита на коленях стоял грязный незнакомец в лохмотьях.

— Ты Вирн? — хлестнул по чужаку строгий вопрос Молли.

— Да, э-э… госпожа.

— Зачем ты пришёл?

— Увидеть вас.

— Увидеть меня и умереть?

— Нет, госпожа. Вы посылали весть, что ищите сиреневую маленькую лошадь с рогом во лбу… обещали заплатить…

Молли и Дафна облегчённо выдохнули, в то время как Рейнбоу напротив подобралась и сделала шаг вперёд:

— Ты её видел?!

Лавандово-розовой пегасе пришлось лёгким пинком напомнить подруге, что та, вообще-то, в статусе рабыни и говорить права не имеет.

— Да, видел, — кивнул бедняк, — и даже принёс.

Сунув руку за спину, он явил… голову Твайлайт Спаркл.

Дафна опустила ладонь на холку оцепеневшей Рейнбоу, в то время как Молли подошла ближе.

— Что с ней произошло?

— Она прибежала к нам и звала на помощь. За ней гнались свежевальщики.

— И… они её догнали, как я понимаю?

— Всё так. Догнали, госпожа. Она не наша, мы её не защищаем.

Прикинув что-то в уме, пони поинтересовалась:

— Ты знаешь, чем эта… — копыто в нейлоне неопределённо указало на голову с отвисшей челюстью и запавшими глазами, — занималась до того, как оказаться у вас?

— Шла к Стене, госпожа, спрашивала у наших, есть ли способ её перейти, и спрашивала, может ли поработать за еду. Её прогнали – это всё, что я знаю.

— Значит, не дошла… Можешь забрать голову себе, а это – твоя награда.

Полдюжины гильз упали к коленям бедняка, и тот собрал их в одно движение руки.

Местного жителя быстро выпроводили прочь, а Молли и Дафна аккуратно увели словно отключившуюся от реального мира Рейнбоу обратно в логово…

— Я… мне жаль… — искренне проговорила Молли, пока голубая пегаса свернулась калачиком и уткнулась носом в коленки Дафны.

— Она… искала Стену.

— Да, вы ведь хотели сбежать?

В ответ только болезненный всхлип.

— Она бы всё равно погибла под Стеной, её нельзя пересечь… ну, кроме как через Шлюз, но и там только мы ходить можем.

Наконец, Рейнбоу вскинула голову:

— Она меня бросила! Ушла, оставив меня умирать от раны в ноге!

— Но… что она могла сделать?

— Не предавать меня!

Пони уже кричала, поэтому девочка приобняла её за щёку и притянула к себе, и та послушно уткнулась плакать в картинку на толстовке.

— Ранение здесь означает смерть… Твайлайт не могла тебя спасти.

Но ответила вдруг Дафна:

— Она могла хотя бы быть с подругой до конца… Умирать в одиночестве всегда больнее.

— Она предала-а меня-а-а… — раздалось в поддержку приглушённое ревение.

Молли вдруг подумалось, что, насколько она знала императивы синтетических пони, у всех «Рейнбоу Дэш» было обострённое чувство верности. Вероятно, сейчас это играло роль.

— Жестокий мир делает жестокими тех, кто тут оказывается. А сейчас… думаю, так даже лучше. Цефея будет не так ненавидеть тебя одну, как она ненавидела бы вас двоих.

Напоследок смачно хлюпнув носом и вытерев слёзы о плечо Дафны, Рейнбоу подняла на Молли заплаканные глаза:

— Знаешь, мне теперь плевать. Сдохла – туда ей и дорога.

— Ты… в порядке?

— Нет. Я не в порядке! А Твайлайт – сука. Она, если подумать, и в «Синтезисе» была расчётливой сукой. Потому мы и смогли украсть кучу денег и свалить. Я была ей нужна… только до побега. Может, она меня сама прикончила бы однажды?..

Спрыгнув со своего кресла, Молли подошла к подруге и ткнулась носом ей в щёку.

— Расскажи, как вы жили… там, в «Синтезисе»?

— О, это долгая история, — пегас с радужной гривой фыркнула, но боль в её голосе ослабла.

— Сейчас только утро, куда нам спешить?

Спустя минуту на столике возле дивана уже стояла бутылка виски, из аудиоцентра звучала расслабляющая музыка, и Рейнбоу, уже порядком успокоившаяся в объятиях Дафны, заговорила:

— Начну с самого начала. Как вообще попадают в «Синтезис» – это особая история…

---

Рейнбоу нервно сглотнула и попыталась унять дрожь в ногах. Столько решимости ей не требовалось даже во время побега.

Она лежала среди бутылок, инъекторов и предметов для взрослых игр, совершенно без движения – на спине, с раскинутыми во все стороны ногами и крыльями. Обманчиво-безопасная. Цефея отходила от кайфа, под которым провела всю прошлую ночь.

Рабыне ночью тоже перепало, но совсем немного – это киборг не могла подорвать здоровье обилием наркоты, которую, к тому же, по утрам она выводила антидотом, а вот простая биологическая пони быстро бы окочурилась.

— Эм… г-госпожа Цефея? — пегас сделала один крошечный шажок к своей мучительнице.

Нет ответа. Хотя глаза открыты – всё время пони с гривой кислотных цветов так пялится в потолок, когда приходит в себя.

— Г-госпожа… я хочу сказать кое-что важное… э-эм… можно?

— С-с-сука, ты заебала мямлить. Хочешь сказать – скажи.

Старая-добрая Цефея.

— Этой ночью… вы помните, что говорили Толстый и Подошва?

Ответа снова не прозвучало, но на этот раз окуляры задвигались – киборг явно пыталась вспомнить… и не могла. Не удивительно, она под утро уже была невменяемой, просто валялась в углу, пускала слюни и ворчала что-то матерное.

— Они говорили, что… скоро наши оргии закончатся. Так сказал… как его… э-э-э… Шмель. Точно. Он так говорил.

Только что, казалось, совершенно лишённая сил и воли, киборг поднялась на ноги пугающе-легко, и вот уже Рейнбоу лежит на полу с копытом своей госпожи на горле.

— Повтори.

— Кх-х… Шмель… готовит ловушку…

— Ты была под бухлом и наркотой, сука, ты уверена в своих словах?

— Т-только под бухлом, — из последних сил прохрипела Рейнбоу, чувствуя острую нехватку воздуха. — Слакс мне… ахк… ещё три дня нельзя…

Наконец кислород ворвался в лёгкие, и пони резко села, потирая шею и с шумом вдыхая спёртый, пропахший потом и похотью воздух.

— Шмель… — негромко произнесла Цефея, стоя уже возле журнального столика, на котором остались следы чьей-то крови. Так как ни на Рейнбоу, ни на киборге ран не было, чьё это – оставалось только гадать.

— Толстый и Подошва говорили, да, — повторила рабыня, откашлявшись.

— Теперь это не твоя забота. Забудь всё, что слышала и не заставляй отрезать тебе язык. Такое ты будешь говорить только мне и никому больше, усекла?

— Д-да, госпожа…

— Молли, сука, ни слова! Узнаю –заставлю зубы глотать.

— Да, госпожа!

Постояв без движения ещё немного, Цефея вдруг добавила:

— На сегодня у тебя выходной. Погуляй там с Моллс и этой её девчонкой. В Центр, там, сходите, или как вы ещё шароёбитесь…

— Спасибо, госпожа!

— Ай, завали уже ебало и исчезни! Без тебя тошно.

Рейнбоу мысленно возвращалась к своему решению ещё много раз: почему она помогла Цефее? Зачем рассказала то, что услышала от двух бандитов, трахающих скованную живую секс-куклу с обеих сторон? Вряд ли из любви – только законченный мазохист сможет полюбить кого-то вроде Цеф, а Рейнбоу себя таковой не считала.

Намного позже, когда придёт новость о том, что Шмель отъехал в перестрелке с другой бандой, правда дырок у него прибавилось со спины, пони сможет найти ответ. Она увидит его в глазах Молли – с невероятным облегчением та воспримет смерть врага Цефеи, а значит и своего… и вот ради Молли Рейнбоу готова была защищать и киборга.

---

Три месяца спустя

Очередная Охота выдалась на редкость удачной, в банде Королевы прибавилось и припасов, и рабов, пополнение нашлось и в подсобку к Рейнбоу Дэш.

Цефея снова добыла себе пони – на этот раз, жеребца. Какой-то салатово-зелёный, с короткой жёлтой гривой, его приволокли как раз после того, как хозяйка комнаты и её старая рабыня вернулись с делёжки трофеев.

— Смотри, ты и твоя подружка были такими же, когда вас припёрли, — киборг кивнула на неподвижную тушку одурманенного жеребца.

— Выглядит не оч… — Рейнбоу пыталась было поддержать издёвку, но схлопотала пинок под рёбра и скрючилась на полу.

— Какая ж ты, блядь, говорливая…

Видимо, во избежание дальнейшей болтовни, Цефея сходила за кляпом и нацепила его на морду рабыни.

— Теперь слушай: сейчас берёшь вот этого педика, крепишь его к раме, одежду долой, кляп в зубы, маску на глаза. Когда я вернусь, всё должно быть готово. Я никого не пиздила уже очень и очень давно, поэтому будь хорошей девочкой и приготовь ещё инструменты.

Проводив госпожу взглядом, Рейнбоу содрогнулась от ужаса – прямо сейчас ей приказали подготовить совершенно незнакомого жеребца, судя по виду, даже моложе её самой, к тем пыткам, от которых сама пегаса была готова выбрать даже смерть, лишь бы не проходить через копыта киборга снова…

— Рейнбоу! Ты в порядке? — пони обернулась, и увидела заглянувшую в гости Молли.

Вздохнув, пони в коже и нейлоне выглянула обратно в коридор и крикнула:

— Цеф! Кляп я с неё сниму!.. Сама туда иди!

Как только Рейнбоу снова смогла говорить, она тут же озвучила свои панические мысли:

— Я… э… Цеф приказала приковать его к раме…

— Оу, да, она всегда устраивает рабам приветственные пытки. Она терпела очень долго… думаю, жеребец и недели не протянет.

Сочувствие Молли к любым пони ни у кого не вызывало сомнений, но та лёгкость, с которой она от этого сочувствия заслонялась, иногда пугала.

— Он же… я же… Моллс, я не могу!

— Тебе придётся.

— А… поможешь?..

— Ла-адно. Но самое главное – старайся воспринимать его просто как уже мёртвого. Увидишь – станет полегче.

Вдвоём кобылицы очень быстро зафиксировали будущую жертву развлечений садистки-убийцы, и всё это время Рейнбоу изо всех сил пыталась убедить себя, что всё нормально, и что все будущие крики, мольбы об избавлении и слёзы будут не на её совести. Выходило не очень, но поддержка подруги хоть немного спасала от нервного тремора.

Уже перед уходом, Молли предложила:

— Давай натянем на тебя маску? Ну, ту, которая всю морду закрывает, с молнией на губах?

— Что? Зачем?

— Боюсь, Цефею будет очень бесить твоя полная сочувствия мордашка. Так и тебе достаться может…

Идея и правда звучала очень здраво, и вернувшаяся киборг только хмыкнула, видя дёргающегося в оковах пришедшего в себя жеребчика и неподвижно сидящую слугу без лица.

Как и боялась Рейнбоу, следующие часы превратились в одну сплошную какофонию криков, визга, мольбы и стенаний.

Когда новая игрушка потеряла сознание от боли уже второй раз, киборг всё же соизволила сделать перерыв. Бросив безвольное тело в угол, она завалилась на диван и откупорила бутылку абсента.

— Эй, намордник, присоединяйся.

Стянув маску, Рейнбоу на ватных ногах протопала к тому же дивану и, скромно устроившись на противоположном от садистки краю, схватила вторую бутылку.

Несколько глотков выбивающей душу ядрёной жидкости позволили слегка расслабиться.

— Давно так не кайфовала… — протянула, глядя в потолок, Цефея. — Ну ничего, он у нас за троих отработает.

— Тебе… правда совсем его не жалко?

Рейнбоу пожалела, что осмелилась сказать нечто подобное, когда взгляд искусственных глаз вперился в неё и прожёг насквозь.

— Ты, сука, слишком много трёшься с Моллс.

Но, видимо, киборг получила достаточно удовольствия от пыток, чтобы простить свою рабыню, снова откинулась на спинку и присосалась к бутылке.

— Нет, мне их не жалко. И вас было не жалко. Ты жива, только потому что Моллс меня заебала своей заботой о… тебе. А знаешь, кого ещё мне не жалко? Меня саму. Сука, я, ёбаный киборг стоимостью в несколько миллиардов, живу на этой сраной помойке, в окружении сраных мух, сраных убийц, сраных бомжей и сраных гор мусора! И как-то никто не пришёл и не спросил: «Эй, Цефи, может, тебе здесь не нравится? Может, тебя забрать, поселить в райских кущах и окружить любовью и заботой?»

Никогда не слышавшая прежде таких исповедей, Рейнбоу осмелела и пересела ближе:

— Но почему ты здесь?

— Потому что, нахуй. Потому что корпорация, которой я служила, сдохла от другой корпорации, а та назвала меня преступником. Знаешь, блядь, что такое киборг-преступник? А я тебе, сука, скажу: это мишень для всех вооружённых уёбков мира! — голос Цефеи вдруг ослаб и обесцветился: — В любом Гиге меня прикончат.

Рейнбоу сидела рядом ещё долго, пока киборг продолжала заливать в себя спирт. Молли просила быть рядом, когда ей тяжело.

Без лишних слов, пони с голубой шкурой сползла на пол и оказалась между бёдер Цефеи. Та не возражала…

---

— Цефея!

— Ну кто там, сука-нахуй, лезет! Я занята, блядь!

Молли ворвалась в комнату подруги как раз когда Рейнбоу почти закончила, и Цефея была на грани. Такой облом киборг не прощала никогда и никому.

Однако выражение мордочки лавандово-розовой пегасы заставило её придержать гнев.

— Цеф, мы захватили корпората…

Теперь уже и Цефея напряглась, коленом оттолкнув от себя Рейнбоу и заставив её прекратить.

— Вот с этого места, сука, поподробнее.

— Помнишь того длинного хмыря со сломанным носом? Это Чарльз Версенари. Знаешь такое имя?

Киборг знала. И поэтому комнату с минуту сотрясала самая мерзкая брань, пока белый конденсат ярости метался из стороны в сторону. Выпустив гнев на неподвижном комке плоти, бывшем когда-то ни в чём неповинном жеребчике и, вероятно, нанеся ему пару смертельных ран, Цефея наконец вернулась к вжавшимся в угол кобылицам.

— Так. Моллс, сука, веди сюда свою Дафну и дрона, а ты, — окровавленное копыто указало на Рейнбоу, — бинтов мне отмотай.

Когда Молли и её спутница снова оказались в комнате Цефеи и заперли за собой дверь, они застали любопытную картину: Рейнбоу накладывала на голову киборга шину с кровавыми пятнами на месте глаз.

— Вроде, точно на глазницах.

— Хорошо.

Стянув повязку, киборг обернулась к Молли и Дафне:

— Что решила Королева?

— Что логово не найдут.

— Пизда ей. И всем здесь. Сейчас вы двое никуда отсюда не уходите, когда всё начнётся, вы должны быть в старых карцерах.

— Но почему?..

— Заткнись и не перебивай, нахуй! Ты, Моллс, и так в розыске, Дафна тоже «пропала без вести», ты – Рейнбоу Дэш Кроцко. Если у меня получится, а у меня получится, то сканер чипов покажет именно это. А я – Зипп Сторм Моуренас. Мы все – похищенные злыми-презлыми бандитами несчастные жертвы обстоятельств. Запомнили?

Взволнованной Цефею не видел ещё никто. Взбешённой, разъярённой, вымотанной, раздражённой… но не взволнованной. А потому её словам сейчас внимали с особым тщанием.

— Моллс, сдай своего дрона под мой контроль. Помнишь, там у стены, ну, в карцерах, обвал? Вот туда их и спрячем сейчас. Если всё получится – там они и останутся, а если нет… значит нет.

Когда в дверь забарабанили, все, кроме киборга, вздрогнули – они вдруг забыли, что кроме них здесь ошиваются ещё полторы сотни головорезов.

— Цефея! Срочно к Королеве!

— Иду, сука! Съеби от моей двери!

Когда бандит решил, что донести приказ до киборга – достаточно полное выполнение приказа, и поспешил убраться, чтобы не получить пулемётную очередь сквозь стену, Цефея продолжила:

— Сейчас я уйду и не вернусь до самого последнего момента. Наш периметр прорвут, и вот тогда я окажусь рядом с вами, изображать беглых рабов. Дафна!

Девочка, вместо ответа, вздрогнула.

— Вон та тумба. Открой… Да, это сраный пистолет, и он стреляет. Бери его, и вали нахуй вообще всех, кто может узнать в лицо любого из нас. Рабов, бандитов – вообще всех, от тебя такого никто ждать не будет. Там экспансивные пули, так что даже самых жирных свалишь. Теперь от тебя зависит, будем ли мы все жить или сдохнем нахуй. Уловила мысль?

Дафна снова кивнула, и Рейнбоу с удивлением заметила, что девочка не боится. Она действительно была готова убивать ради как минимум Молли…

— Всё, меня нет. Рейнбоу! Убедись, что этот мешок дерьма точно сдох! — бросила киборг напоследок, кивнув на жеребца.

Цефея унеслась в свой контрольный пункт, откуда готова была защищать логово хоть от самого Сатаны… к сожалению, сейчас нагрянет кое-кто похуже. А две кобылицы и девочка. Уже спрятавшая пистолет под толстовкой, остались стоять посреди комнаты.

— Так… что, идём в карцеры? — неловко нарушила тишину Рейнбоу.

— Нет, только, когда нас прорвут, — отрезала Молли. — Пока сидим тут. Жеребца, кстати, добей.

— Э-э-э…

— Рейнбоу! — Молли сердито, как умела, посмотрела на подругу, затем подошла к жеребцу сама и проломила ему висок железным накопытником. — Сама же знаешь, что в его положении смерть кажется благом… К тому же, сейчас от этого зависит наша судьба.

— Прости, я была… не готова…

— Да… я не злюсь. Просто сейчас нет времени тормозить. Кстати, а где его шмотки?

Ещё несколько минут, и две кобылицы одеты в изгвазданные лохмотья, а изысканный костюмчик Молли спрятан в одну из тумб. Девочка же просто распотрошила один из сублим-пакетов и обсыпалась порошком. Несколько капель воды – и вся её одежда покрыта отталкивающе-коричневатыми пятнами.

— Буду скучать по своим чулочкам и юбочке, — вздохнула Молли, разглядывая разодранные майку и джинсы жеребца. — Фу, он ещё и какой-то дрянью душился… какая мерзость.

Рейнбоу, срезавшая с курточки жеребца спину и натянувшая эту конструкцию на крылья, хмыкнула:

— Думаю, если у Цеф всё получится, у тебя будут все чулки и юбки мира…

Три девушки и один труп прождали в комнате в полной тишине до самого начала штурма – это случилось до дрожи быстро. Откуда-то сверху, сквозь толщу земли, загрохотали взрывы, в коридоре пару раз прогремел топот.

— Пора?

— Думаю, пора… Дафи, веди нас. Рейнбоу, ты тоже не отставай.

Пока бои ещё шли у входа, а беглянки наоборот стремились попасть в самые дальние помещения, коридоры на их пути были относительно свободны… первый бандит вывернулся из-за угла совершенно неожиданно:

— Молл, ты? Что на тебе за рванина? Иди в свою комнату, тут большие дяди дела реш…

Он умер, так и не договорив – рука Дафны не дрогнула.

Снова коридор, поворот, коридор, поворот, лестница, коридор… теперь сразу два бандита простились с жизнью – одного из них Рейнбоу помнила как «серокожего».

Наконец, преследуемые уже эхом автоматных очередей во внутренних коридорах, они оказались в натуральной земляной норе – грубо вырытом в мёртвой, ссохшейся почве гроте, в стенах которого виднелись в свете комма Молли ниши, отделённые железными решётками.

Первым делом Молли проверила, на месте ли дроны – в самом конце коридора, за комьями земли, поблёскивал металл.

Затем уже подруги забились в одну из камер, приоткрыв незапертую решётку.

— Здесь вы раньше держали рабов?

— Да и сейчас ещё можем держать, если надо кого-нибудь сломать измором. Не все же, как Цеф, избивают своих слуг от рассвета до заката.

— Ты знаешь, из-за кого это всё? Ну, кто этот… как его там…

— Чарльз Версенари. Нет, я понятия не имею, кто это. Но, видимо, это тот, ради кого корпорация готова поднять в штыки целую небольшую армию.

В подтверждение этого предположения, где-то совсем недалеко протрещала очередь.

— А почему небольшую?

— Потому что большая и не нужна, чтобы перебить всю банду.

— Может, выкинуть пистолет? — предложила Дафна, и вытянула оружие на ладони. Обе кобылицы заметили в тусклом свете, как трясётся рука девочки, и как блестит пот на рукояти. Дафна ужасно нервничала, хоть это и не помешало ей выполнить свою задачу.

— Спрячь тут, сунь в какую-нибудь щель.

Сама же Молли, вдруг вспомнив, что служит источником света, сорвала с пясти комм-браслетик и без колебаний раздавила его.

— Дафи, не стреляй! — голос Цефеи впервые в жизни прозвучал для Рейнбоу успокаивающе.

— Мы тут!

Ещё мгновение, и в клетку ворвалась киборг. На ней тоже болтались какие-то лохмотья, а усевшись, первым делом она натянула на глаза повязку.

— Скоро?

— Пять минут, не больше. Они как нож сквозь масло через наших прошли. Что самое хорошее – они думают, прежде чем стрелять. Дафна, спрячь пушку! Теперь все дружно прикинулись нытиками и умоляем хороших парней нас спасти, поняли?

«Хорошие парни» появились даже быстрее, чем предрекала Цефея. Луч тактического фонаря ударил по глазам, следом ещё один, «рабы» дружно начали «радоваться» спасению, а офицер, запустивший программу идентификации чипов, отдал короткий приказ…

---

Она шла по траве, настоящей, зелёной траве, полной грудью вдыхая запах луговых цветов. Зелёный Сектор, конечно, не конкурировал с Садами Поднебесной, но и без того мягкие солнечные лучи на чистой голубой шёрстке, лёгкий бриз, несущий трели птиц, и шелест ветра в листве заставляли забыться в эйфории блаженства.

Белый пластик крыльца широкой веранды, типичные для элитных ресторанов редкие столики, сейчас почти все пустующие, нежная инструментальная музыка… и одна увлечённо наворачивающая шоколадный десерт лавандово-розовая пони в изысканном платье и нейлоновых чулках.

— Рейнбоу!

— Привет, Моллс.

— Как же я рада тебя видеть! Я заказала тебе пасту болоньезе, жареную картошку и ванильное мороженое. Я же правильно помню?

— О-о, ты хочешь, чтобы из-за стола я выкатывалась?

— Да!

Рейнбоу уселась напротив и усмехнулась – тонкий цитрусовый аромат. Молли не изменила своим привычкам и всё ещё пользуется дешёвыми вездесущими духами. Впрочем, ей идёт. Наверняка и свой новый дом оформит в медовых тонах.

— Ну, как тебе в Австралии?

— Думаю, Американский Гиг – это не для меня. Тут лучше. А ты? Как тебе живётся с новой фамилией?

— Я больше не в розыске! Это всё, что меня интересует, — выбравшаяся из дхарави как Рейнбоу Дэш Кроцко, но снова ставшая Седьмой при первой же проверке, всё же смогла избежать преследования и заодно снова сменила фамилию на ту же, какую выбрала подруга – Релаянс. — А как там Дафи?

— О, она вернулась к семье! Мы только вчера переписывались… Она очень счастлива и пишет, что родители, на волне радости воссоединения, разрешили взять ей из приюта пони.

— Ха, а ты, я смотрю, всё такая же прагматичная.

— Только чуть-чуть. Я ведь, если честно, совсем не знаю нормальной жизни…

— Ну а… Цеф?..

На этот раз улыбка ненадолго пропала с губ Молли.

— Она… она исчезла. Вряд ли её достали простые копы – они, кажется, даже не успели понять, кто к ним попал. Так смешно всполошились, когда она выпрыгнула в окно и улетела… Надеюсь, у неё всё хорошо, и она всё-таки сможет добраться до Чёрного Гига…

— Куда?! Что за бред, из одной дыры в другую?

— Ну, Чёрный Гиг хотя бы большой! Она… хочет верить, что там будет лучше. А ещё она сказала, что убьёт меня, если я буду её искать…

— Очень на неё похоже.

— Рейнбоу, мне её не хватает…

Над столиком нависла небольшая пауза, но вкусная еда и чудесная погода быстро вернули пропавшее было настроение.

— А как, кстати, она слила себе весь общак Королевы? — поинтересовалась Рейнбоу, прикончив пасту и пододвинув себе блюдо с каким-то незнакомым салатом. — О, а это что?

— Панцанелла! Мне очень понравилось. Ну… а про общак… думаю, она всегда знала все пароли. Вряд ли Королева хорошо разбиралась в цифровой защите, тем более от таких, как Цефея.

— Честно, я до конца не верила, что она с нами поделится баблом.

— Она умеет любить, Рейнбоу… так, как не умеют многие. Ну и ещё, уверена, она нам хорошо если десятую часть отстегнула. Себе наверняка оставила все миллионы.

— А вот в это верю! Ну, главное, что нам хватило на домик в Австралии.

— Именно! Кстати, как там домик? Всё понравилось?

— О, шикарный! Риэлтор всё показал, долго пытался втюхать домик в кредит, но я всё-таки уломала его на нормальную оплату сразу. Пока вообще всё как-то слишком здорово идёт, я нашла работу, купила дом…

— Ну, я пока не нашла, — Молли неловко улыбнулась – она, всю жизнь прожившая в подчинении сперва у домашнего тирана, а затем – у бандитов, не обзавелась совершенно никакими навыками, и более того, школьную программу никогда не изучала даже. Идти же на те виды работы, куда брали и таких, она желанием не горела.

— Да говорю тебе, вместо этого в колледж лучше поступи! У нас пока хватит денег, ну и я чуть-чуть зарабатывать начну. Стань… как это… а, полноценным членом общества.

— Мне всё ещё будет неловко, что ты за нас обеих работаешь.

— Мне совсем не жалко. Ну, пока что. Особенно пока все деньги на твоём счету, а не на моём.

Рейнбоу поиграла бровями, и Молли захихикала, зная, что бывшая подруга вовсе не злится на это и не сгорает от жадности.

— Рейнбоу?..

Радужногривая пегаса нехотя отвлеклась от уминания картошки с кабачками в остром соусе и подняла взгляд на собеседницу. Та выглядела неожиданно задумчиво, и пони решила на время оторваться от объедания.

— Чего?

— Почему… ты разрешила остаться с тобой?

— Ох, Моллс…

— Я… я тебе не нужна, и я всё ещё люблю Цефею, которая тебя избивала до полусмерти…

— Перестань. И загоняться тоже перестань. Цефея была сукой, да… она ей и осталась, если всё ещё жива, но ты-то нет! Да я пони добрее тебя, считай, и не встречала.

— Мы все запрограммированы быть добрыми.

— Нет! Это совсем другое. Это именно что программа, а ты… эм… твоя доброта – она осознанная. Ты жила в Аду, ты знаешь, что такое выживать любой ценой, и ты у меня на глазах убила жеребца, у которого как раз был шанс чудом спастись. Но ты выбрала быть доброй. И ещё… если бы ты осталась одна, я бы себе этого не простила. Ты бы бросилась искать Цефею тогда, верно?

— Угу…

— А она бы тебя пристрелила. Не сомневаюсь в этом. Просто чтобы не видеть больше, как ты опять страдаешь в Чёрном Гиге. Как ты сама сказала – «убийство – это милосердие».

— Я не так сказала.

— Не важно. Вообще пофиг.

И снова мягкий смешок, такой приятный сердцу Рейнбоу.

— Моллс, мы будем жить вместе, и ты не будешь ни в чём нуждаться. Никогда больше!

— Я… люблю тебя, Рей.

— А я скажу тебе это уже дома, — Рейнбоу подмигнула любовнице. — в гораздо более подходящей обстановке. И потом мы всю ночь будем испытывать нашу огромную кровать.

Ушки Молли смущённо приопустились, но почти сразу кобылица рассмеялась и шепнула, вытянувшись через столик:

— Ты пока полный профан в этом. Мне тебя учить и учить.

Вызывающе хмыкнув, Рейнбоу вдруг откусила кусочек мороженного, и тоже вытянулась навстречу, чтобы разделить прохладный поцелуй со вкусом ванили.