Способность не спускать курок

Слуга Луны

Время: день до казни.
Место: где-то в горах на границе Эквестрии, точное местоположение засекречено.
Активный персонаж: кентавр Питон.

«Процедура извлечения начала»

«Функционирование разума – 0...25...50...75...100%»

«Функционирование тела – 0...5...10...»

Несмотря на то, что я пока ещё ничего не видел, не слышал, не мог пошевелиться, мозг уже работал и я начал лихорадочно вспоминать – кто я, где я. Что-то сродни компьютеру при прохождении первичного теста при включении питания – POST. Итак, я жил на планете Земля, страна рождения – Россия. Учился, лучше среднего, но слишком выдающихся результатов не достиг. Служил в армии, но никаких отличий и званий не заработал. Работал, но тоже звёзд с неба не хватал. Лучше, чем в среднем по больнице, но не слишком. Жены не было, детей, разумеется, тоже. А потом… За мной пришла девушка, прекрасная девушка и спросила: «Пойдёшь ли ты за мной, хоть на край света?» И я понял: это – любовь, как её описывают, с первого взгляда. Увидел эту девушку, что называется, изнутри. Понял, что она – одинока и так нуждается во внимании и ласке.

«Функционирование тела – 35...40...»

Потом узнал, что она – вовсе не простая девушка, а принцесса иного мира. И в её мире большие проблемы. И она ищет существ, способных решить эти проблемы. Магия. В их мире исчезала магия. А магия была важным фактором существования их мира. Нет, не просто важным. Важнейшим. Тысячи местных жителей пытались решить эту проблему – безуспешно. Десятки существ из иных миров до меня, призванных принцессой, или появившихся другими способами, предпринимали попытки решить эту проблему – безуспешно. Мне была дана полная информация о том, что мне предстоит сделать и я имел право отказаться. Но я этого не сделал. Я всегда любил сложные задачи. С хорошим призом. Почему я решил, что смогу помочь?

«Функционирование тела – 50...55...»

С местными – понятно, они решали задачу, скованные рамками и условностями своего мира. Потому, принцесса и поняла, что данный путь – тупиковый. Потому и стала приглашать существ из других миров, чтобы взглянули незашоренным взором на проблему. Чтобы стали искать решение там, где местному не пришло бы даже в голову. Я оказался подарком для принцессы. Я первый, кто понял, что нужно сделать. Переродиться. Будучи существом из другого мира, я буду смотреть на мир глазами чужака. Со своими тараканами. Будучи местным – у меня будут свои шоры на глазах. А как совместить умения и знания местного с умениями и знаниями существа иного мира, перемножив их и подняв результат на качественно новый уровень? Ответ давала культура моего мира. Реинкарнация! Реинкарнация безработного, Рыцари и магия, Внук мудреца, О моём перерождении в слизь, Богиня благословляет этот прекрасный мир, Я триста лет убивала слизь, В другом мире со смартфоном, Моя реинкарнация в отомэ-игре и многие другие источники даровали мне совершенно бесплатно, без регистрации и СМС эту идею.

«Функционирование тела – 70...75...»

Я переродился в теле местного, лишённый заклинаниями принцессы памяти о прошлом. Я помнил только одно: я люблю свою принцессу, всем сердцем люблю. И я должен стать лучшим среди всех, чтобы заслужить её любовь. Я буду делать всё, что потребуется. И… у меня не получилось. Когда я вернул знания своего мира и стал тем, кем планировал стать, принцессы уже не было. Она исчезла. Мне сказали, что она стала злой, но я не верил. Я корил себя за то, что произошло. Если бы я смог пораньше…

«Функционирование тела – 85...90...»

Я стал сотрудничать со второй принцессой. Я, как заведённый, решал проблемы. Кажется, даже вторая принцесса стала испытывать ко мне… уважение… а может быть, и что-то большее. Мы с ней проводили какое-то личное время, она пыталась сгладить боль моей потери. А я погружался в работу. Внезапно, принцесса предложила мне выход. Она усыпит меня. Отправит в гибернацию. Чтобы я дождался своей принцессы, не умер от старости. Она просила только помочь ей, если станет совсем невмоготу. Я согласился. Несколько раз меня поднимали, чтобы решать сложные задачи. Я никогда не отказывался. Ведь приз – МОЯ принцесса. Что сейчас ждёт меня за тяжелобронированным стеклом, призванном защитить меня, пока я сплю? Белая кобыла, которая уже многократно использовала меня. Очередная задача? Нет, я не против, если бы я ей не помогал – кто знает, осталась бы вообще страна, в которую сможет вернуться моя любимая? Или всё-таки…

«Функционирование тела – 95...100%»

Глаза открылись. Данные полились в мой мозг. Цвета, звуки, запахи. За стеклом было пусто и темно. Странно. Обычно белая кобыла встречала меня. Что если что-то случилось страшное? Аварийная система вскрытия саркофага предусматривала автоматическое открытие через сто лет неактивности. Но в этом случае, крышка должна быть отстрелена пиропатронами. Сейчас же крышка закрыта штатно. Значит, открытие тоже штатное.

Несмотря на многолетнюю неподвижность, каждый мускул работал идеально. Система регенерации мускулов – отличная вещь, не надо, как после выхода из Матрицы подвергаться странным процедурам. Согнул и разогнул пальцы на руках, потоптался на копытах. Притянулся копытом к полу, попробовал поднять – тщетно, копытокинез функционирует. Зеркала не было, я осмотрел себя как смог. Никаких повреждений. Конечно, я доверял системе сохранения моего тела во время гибернации, но… проверить самому тоже лишним не будет.

Я принялся раскручивать внутренние винты. Инструментов для этого не требовалось, только копытокинез, или, в данном случае, индексокинез (прим. автора: по латыни, указательный палец – index, предоставлю читателю догадаться, куда попало это название в современных языках). Да инструменты бы и не помогли. В моём прежнем мире, для того, чтобы открутить то, что традиционно называется винтом, требовалась отвёртка, квадрат, трёхгранник, шестигранник, звёздочка, Torx, или что-то ещё. Нужен был инструмент, который войдёт в отверстие специальной формы на винте. В этом мире, винты были проще: только цилиндрическая головка, без углублений. Углубления не требовались: достаточно было прижать копыто или палец, чтобы он «прилип» под воздействием некоторых сил к поверхности гладкого цилиндра. Осталось только повернуть винт… и всё! Даже палец для этого поворачивать не требовалось, я откручивал винты на манер шуруповёрта. Разве что для работы мне требовалась моя собственная сила, а не электричество.

Крышка моего саркофага требовала, чтобы её открыли с двух сторон. Открыта ли она с обратной стороны? Да, когда правая половина винтов была освобождена и перемещена в дополнительные отверстия, чтобы их не потерять, я заметил, как дверца чуть отошла от основания. Вторая половина винтов – и я осторожно отодвинул дверцу. В ноздри ударил спектр запахов. Основной – это, несомненно, запах лаборатории: химикаты, смазка, немного озона от работы энергомагических установок. Второй, уже привычный – запах белой кобылы. Она здесь, просто не показывается. Но вот третий запах… Какого Дискорда вы не включили в лаборатории свет? Хотя… он и не нужен. Эту прелестную гриву, состоящую из тысяч живых звёздочек я никогда ни с чем не спутаю. Эти глаза, словно кошачьи, отражающие внутреннюю подсветку моего саркофага при отсутствии внешнего освещения. Потупленная мордочка, такая мягкая, такая приятная на ощупь, несмотря на полное отсутствие растительного покрова. Сложенные вдоль тела и пока едва заметные крылья, которые способны распахнуться до почти восьми метров в длину каждое, в которые так приятно завернуться, с нежными пёрышками, которые можно гладить рукой, лизать язычком, или просто вдыхать их особенный аромат, чувствуя себя, как сказали бы в нашем мире «как у Христа за пазухой». С единственным, но существенным отличием: моя принцесса существовала вполне реально.

– Здравствуй, Луна. Я вернулся. Принцесса Селестия! Чем могу быть полезен?

– Питон, здравствуй. Я так давно не видела тебя, – Луна выглядела... паршиво. Кажется, сильно расстроена и... похоже, заплакана. Ну, если мою Луняшку кто-то обидел... Запоздало я вспомнил, что вообще-то, моя принцесса – одна из могущественных магов страны, сама кого хочешь обидит. Хотя...

– Наверное, тебе рассказывали про меня...

Несмотря на то, что на меня смотрела вторая принцесса, я не стал сдерживаться. Я подошёл к моей принцессе и обнял её руками. В конце концов, неоднократно появляясь в Эквестрии, я пришёл к простому выводу: в мире, где главенствует раса существ с копытами, любую задачу проще выполнить именно при помощи копыт. А для того, чтобы применить руки – требовалась немалая изобретательность. И вот я нашёл идеальное применение этому инструменту. Лучше всего руки подходили для того, чтобы ласкать пони. Включая принцесс. Луна прижалась ко мне и мои руки утонули в её восхитительной прохладной, почти невесомой гриве, мои пальцы прогуливались вдоль её шеи, начиная от мягкой области за навострившимися ушками и заканчивая плечами, покрытыми шёлковистой шёрсткой с бархатным подшёрстком. Белая кобыла кашлянула, ломая кайф и привлекая внимание.

– Прости, но у меня есть две новости. Одна плохая, другая ещё хуже. С какой начать?

– С той, в которой вы пока ещё не изобрели систему, аналогичную вашему а-тан для меня, чтобы я мог остаться здесь на достаточно долгий срок.

Белая аликорн ухмыльнулась.

– Ну, поскольку это для тебя не новость, давай расскажу вторую...

– Кого убить? – немного невежливо прервал я Селестию. Впрочем, это была моя маленькая месть за то, что не позволила насладиться обществом своей младшей сестрёнки немного дольше. На пару-тройку часиков, или даже деньков. Я же не прошу слишком много, года, или, допустим, месяца медового. Хотя с учётом средней продолжительности жизни аликорнов, медовый год был бы вполне адекватен человеческому медовому месяцу. Моя специализация позволяла вести себя с Селестией с небольшой примесью наглости. Всего лишь небольшой. Но позволяла.

– А вот это, Питон, правильный вопрос, – с грустью в голосе отозвалась Луна и высвободилась из моих объятий. Я её понимал. Правила игры были просты: утром – деньги, вечером – стулья. Точнее, так: сперва выполненная работа, а уже потом – внимание моей принцессы. Ну и несколько веков забвения в нагрузку. Впрочем, в отличии от какого-нибудь Дискорда, которого местные биотеррористы закатали в бетон, или Найтмер Мун, согласно легендам сосланной на Луну, или Сомбры, заточённого в ледяную крепость, для меня подобное забвение не было наказанием. Во всяком случае, до сих пор, так как позволяло дождаться возвращения моей Луняши. И не превратиться при этом в дряхлого старика. И не потерять при этом форму. Однако, поскольку Луна вернулась, проводить время во сне, вместо её общества, для меня становилось... утомительным.

– То есть нужно провести расследование? – уточнил я задачу.

– Ситуация обстоит следующим образом, – быстро стала вводить меня в курс дела Селестия. – Мы нашли новых хранителей Элементов. Ну, или если быть точным, то Элементы сами нашли себе хранителей. Только возникли две проблемы. Одна из хранителей убита. А вторая... – белая кобыла осеклась, подбирая правильное слово. Впрочем, я закончил за неё:

– Подозревается в убийстве. Мотив, скорее всего, бытовой, возможно, жеребца не поделили. Глупо, но...

– А вот на этот раз ты ошибся, – почти торжествуя ответила Селестия. – Убитая пони расчленена. Отрезаны крылья, копыта. Подобного зверства в Эквестрии ещё не случалось. Ну, по крайней мере, после объединения всех рас. Под нашим началом.

– Пожалуй, мне следует взглянуть на материалы дела. Но сперва... не возражаете, если я пройду тренировку? За время моего сна какие-то рефлексы могли быть утеряны.

– Да, я немного усовершенствовала полосу препятствий, – тепло улыбнулась мне Луна. – Я же помню, как ты любишь сложные задачки. Сложные, но выполнимые.

– Сейчас переоденусь и пойдём.

Я открыл шкафы, стоящие возле саркофага и быстро проверил экипировку. Нет, хроноизоляция у этого места была определённо на высоте, опыта у Селестии не отнять. Броня, автоматы, пулемёты, патроны, взрывчатка, холодное оружие – всё было вычищено и смазано, словно меня не было от силы пару дней. Даже склянки с химией для проведения некоторых... щекотливых задач, полностью сохранили свой цвет и консистенцию. С функционалом я тоже проблем не предвидел. Выдвинул полки с амуницией. Патроны с красной головкой – аналог бронебойных. Огромный калибр, по сравнению с человеческим, позволил ввести в состав обычного бронебойного выстрела некоторое количество взрывчатки, таким образом, что при попадании в цель, взрыв отбрасывает основную массу выстрела от цели, а закон сохранения импульса вгоняет сердечник в цель с чудовищной силой. Изготавливать такие выстрелы было куда проще, чем более популярный на Земле кумулятивный аналог. Оранжевые головки – зажигательные, после попадания в цель магический кристалл, которым заменён сердечник выстрела, разбиваются, высвобождая заряд пиромагии. Куда более компактная игрушка, чем земной «Шмель» при эффективности «Буратино». Блестящие жёлтым головки – стандартные болванки, ничего необычного. Зелёные головки – бактериологическое оружие. Это только на Земле «Фантомы» были фантастикой, в Эквестрии любой миф мог быть правдой. Одной пули достаточно, чтобы убить самого огромного противника. Конечно, не сразу, смерть могла занять несколько минут, часов и даже дней и в этом был минус данного боеприпаса. Потому, сфера применения данного боеприпаса была крайне узкой... откровенно говоря, мне ещё ни разу не приходилось его применять, только при лабораторных испытаниях, так что эффективность в реальных боевых действиях была под вопросом. Химические, разрывные, трассирующие боеприпасы – всё было на месте и ничуть не пострадало от времени. Это хорошо. Украдкой, проверил двойное дно. Три ЭМИ выстрела, способных гарантированно вырубить любое магическое существо на дальности в полкилометра. При этом – минимум повреждений физическому телу. На случай, если придётся выбить Найтмер Мун из моей Луняшки. Жаль только, что время действия секунд десять, не больше. Кстати, ЭМИ расшифровывается как энергомагический импульс, а не так, как вы подумали (если вообще подумали).

Для прохождения полосы препятствий, тяжёлого вооружения не требовалось, потому я надел комплект ремней, как Семилеточка, которой требовалось прийти во дворец ни одетой, ни раздетой. Хотя гулять в собственной шкурке было для пони обычным делом, стыдиться было нечего. Впрочем, поверх ремней я закрепил комплекс магопоглощающей брони, а на голову надел такой же шлем. Побочным эффектом этого шлема Магнето становилась неуязвимость к телепатии. Это как шуба, которая в холод греет, а в жару может охлаждать. Ах да, ещё телепатическое управление бронёй, ведь в отличии от оригинала, у меня она была съёмной. Пневматические когти, превращающие меня в Россомаху на минималках. Несколько единиц взрывчатки, «Иглобрюх» для бесшумного поражения целей, или для доставки верёвки в нужное мне место, автомат со стандартными боеприпасами на спину. Ещё кое-какой инструментарий для разведки по мелочи отправился в разгрузку. Попрыгал на месте. Всего ничего, сотни килограмм не наберётся. На реальные боевые задачи я брал по полтонны вооружения, благо, грузоподъёмность позволяла, пару «Жнецов» и комплект «Ураганов» даже жеребята таскать могут, но сейчас предстояли совсем уж детские игры.

– Я готов, можем идти, – я вышел из комнаты, улыбнулся и последовал за синим хвостиком. Белая кобыла замыкала шествие. Белый кролик был в отпуске.

Идти пришлось совсем недолго. Огромная пещера была оборудована относительно незнакомыми мне системами безопасности. Впрочем, вряд ли в Эквестрии появилась принципиально новая магия. Аликорны, словно сговорившись, синхронно раскрыли крылья и взлетели на огромный балкон, с которого можно было осматривать всю пещеру. Дверь за моей спиной закрылась, я определил это по короткому хлопку, колыхнувшему мой хвост. Поднял глаза, оценил высоту. Скорее всего, это было ущелье, в котором роль крыши выполняло маскирующее заклинание, но проверять этого я не стал. У меня всё-равно только один путь: вперёд.

– Hello and welcome to the Blackuestria training system, – зазвучал усиленный магией Кантерлотский глас моей принцессы. – Итак, милости прошу, я тут поразвлекалась. Сперва – испытание на манёвренность. Попробуй пройти по бревну.

Да, древний прикол с вращающимся бревном. Конечно, высота «пропасти», куда мне предстояло упасть в случае неудачи едва ли превышала метр, но и подлодки могут затонуть на глубине менее свое длины. Пара секунд, чтобы достать саморезы из кармана и ещё пара – чтобы зафиксировать бревно, вращая саморезы копытокинезом. Этот навык был в порядке, без умения крутить болты мне даже из саркофага не выбраться. Оставалось только пройти бревно, но подозрения остались. Убрав инструментарий в броню, я развернулся на месте и галопом помчался назад, к закрытой двери. Неважно, заперта она, или нет, у меня не было цели убегать. Развернувшись около двери, я взял разбег и помчался по стене, над имитацией пропасти, то ли как товарищ Мерсер, то ли как высший хищник, то ли как Рэтчет на магнитных ботинках.

На самом деле, выполнить подобный трюк весьма просто, мощности копытокинеза более, чем достаточно, чтобы удержаться на вертикальной плоскости даже на двух копытах. Главное, чтобы стена не разрушилась, меня всегда удивлял человек-паук, цепляющийся паутиной за хлипкие фонари, или ползающий по облицове, которая в нормальных условиях от сильного ветра может отпасть. Сложнее – если при этом надо двигатся, но подобный фокус можно выполнить после некоторой тренировки. Которая у меня была. И не пропала от долгого стазиса, что было приятно осознавать.

– Отличный паркур! – восхитилась Селестия на всю пещеру. – Продолжай в том же духе!

– Задача выполнена верно. Бревно было подпилено и не выдержало бы твоего веса. Продолжай, – более спокойно прокомментировала мой успех моя любимая принцесса. Я в ней не ошибся. Отличная задача! С подлянкой. Всё как и должно быть в жизни.

Очередная средневековая ловушка. Узкий проход, но в него можно протиснуться. Впрочем, проверка копытокинезом показала: за стенами – пустота. Толщина стены около полутора сантиметров, материал достаточно мягкий, значит, можно использовать быстрый способ для получения доступа. Гром одинокого выстрела прокатился по пещере, а следом послышались звуки работающего механизма. Похоже, что за время сна кто-то надел на меня колечко вероятности, или просто подправил мою фамилию на Мерфи. Игнорируя глухие удары каких-то выскакивающих из стены о противоположную стену объектов, я просунул местный аналог бороскопа в пробитое пулей отверстие. Ага, механизм в первом приближении понятен: вращающиеся каменные шестерни толкали через отверстия в стене какие-то предметы, вероятно, лезвия. Конструктору ловушки не повезло: моя пуля попала точно в верёвку противовеса, запустив всю конструкцию. А с учётом того, что траектория пули в стене немного преломилась из-за столкновения с камушком, я мог бы поклясться, что повторить подобный фокус не сможет никто. По крайней мере, специально.

Впрочем, у меня была идея, что и за второй стеной скрывается аналогичная ловушка. Активация, вероятно, нажимной панелью. Пришлось вернуться и забрать бревно с предыдущего испытания. Как и было сказано, оно переломилось пополам, но мне это было даже удобнее – половину бревна я вполне мог поднять, тогда как целое – только катить. Затолкав бревно в ловушку и убедившись, что ловушка в противоположной стене также сработала, я подождал, пока движение не прекратится и спокойно прошёл. Не удержался и потрогал торчащее из стены «лезвие». Я глубоко ошибся, посчитав аликорнов кровожадными: сквозь такую ловушку можно было бы пройти и без физических потерь. Разве что полностью потеряв самооценку. Из стены торчал натуральный фаллоимитатор. Я глянул в сторону аликорнов, но стены ловушки заслоняли их. Интересно, из чьей они коллекции? Если Луняши – то этой проблемой, определённо, мне стоило заняться лично. Возможно, прямо в этом фике, добавив тег «Эротика». Если Селестии... пусть выковыривает своих любимцев из стены самостоятельно.

Следующая ловушка спалилась своим низким потолком. Позаимствованное с предыдущей ловушки «оружие» позволило, не входя в комнату, а значит, достаточно безопасно, сбить с потолка несколько панелей. Чан, вероятно, с кислотой, блеснул своим дном в свете магических кристаллов, установленных вокруг дула автомата и играющих роль подствольного фонарика. Потыкав всё тем же предметом в пол, я разгадал секрет ловушки. Эта комната представляла собой гигантский когерер. Пол покрыт крошкой из проводящих магию кристаллов. Достаточно было наступить на достаточно большую площадь, чтобы активировать неприятный для посетителя сюрприз. Ну, я по крайней мере так предположил принцип действия. Низкий потолок и короткий коридор перед входом практически исключали возможность разбежаться и пропаркурить по стенам, даже с учётом копытокинеза. Впрочем, подобную конструктивную особенность комнаты я списал не на предусмотрительность разработчика, а на простую случайность: комната без учёта чана, была стандартной высоты, а чан повесили по принципу «И так сойдёт». Оставались только варианты: распределить нагрузку так, чтобы кристаллы не спрессовались, наоборот, сосредоточить нагрузку так, чтобы количество спрессованных кристаллов было недостаточным для преодоления чувствительности исполнительного механизма ловушки, ну и самый простой – кинуть туда бревно, пусть ловушка сработает на него, не жалко. Ботинок у меня по ряду причин не было.

Конечно, решение с бревном подкупало своей простотой, но данный метод прохождения я использовал ранее, хотелось показать принцессам большее. Кучи металлических листов и гравицапы, чтобы их перекладывать, не наступая на песок и не привлекая внимания муравьиных львов, поблизости не обнаружилось, так что пришлось позаимствовать ещё три орудия с предыдущей ловушки. Ну а что такого, кто-то на подобных вещах даже отжимается! Захватив копытокинезом четыре «костыля», я немного потренировался в передвижении на свободному пространству и пришёл к выводу, что так передвигаться можно. С содроганием сердца я ступил на хрустящую поверхность пола, словно Сэм Фишер в камере испытания на беззвучность. Конечно, моя броня сможет защитить меня от кислоты какое-то время... но это время зависит от концентрации и типа кислоты.

Пройти удалось без происшествий. Ничего не сработало и мне оставалось только сложить мои «костыли» в кучку возле выхода и крикнуть заинтересованным открывшимся зрелищем аликорнам:

– Я тут у вас пару игрушек позаимствовал, пусть тут полежат.

Любопытство взяло верх и я поцокал по ступеням наверх, чтобы посмотреть на зелёную жижу. Мне она показалась смутно знакомой. За неимением ложки, пришлось спуститься и забрать один из универсальных инструментов, предоставленных мне принцессами. Говорят, что есть с ножа – плохая примета, а что там говорят приметы, чтобы есть с вот такого вот... имитатора? Глаза меня не обманули. За неимением кислоты, принцессы заполнили бак ловушки капустным соком. Удивительно, но большинство пони действительно его не выносят, так что выбор был вполне оправдан.

Мне показалось, что строитель этого комплекса копытоводствовался книгой братьев Стругацких «Испытание Скибр». Там тоже были кентавры, только механические. На каждой следующей ловушке я применял инструменты, позаимствованные на предыдущей. Но более всего мне понравились инструменты, поставляемые ловушкой номер два. Резиновое изделие номер два. По руке пришлись, так сказать. Куда бы их ещё применить? Гусары, молчать!

Большинство «ловушек» полосы препятствий были скучными: достаточно было копытокинезом найти активный элемент и заблокировать его саморезами, подставками, или клиньями. Впрочем, некоторые ловушки привлекли меня своей жизненностью. Так, пробежать лабиринт с разными маятниками, от топора до всё того же орудия из второй ловушки и не получить при этом ни разу по спине не представлялось возможным. Впрочем, маршрут, на котором меня всего лишь пару десятков раз ударит различными предметами, я построил. Конечно, броня выдержала подобное испытание с честью. Вероятно, можно было бы построить маршрут с меньшим числом ударов, однако на это ушло бы куда больше времени, которое тратить совсем не хотелось.

Наконец, покручивая в руке, на манер копья, приспособление со второй ловушки, я вышел на балкон, где меня заждались парочка аликорнов. Чтобы хоть немного отплатить им добром за приятное времяпровождение, я метнул в белую кобылу «копьё», что было у меня в руке. Селестия оказалась удивительно проворной, несмотря на почтенный возраст, перехватила телекинезом инструмент и отправила обратно с меня. С воплем: «Помогите, хулиганки девственности лишают!» я укрылся за так кстати подвернувшийся камень. Впрочем, ведомое телекинезом «копьё» легко обогнуло препятствие и почти что упёрлось мне в лицо. «Почти» – потому что было перехвачено синим силовым полем.

– Эй, ты что делаешь? – возмутилась белая кобыла. – Он в меня, значит, всякую гадость кидать будет...

– А давайте напоследок батл? Я против вас обеих. Чур, не летать! Ну, как обычно, – предложил я вариант. Сёстры переглянулись. Идея, кажется, пришлась им по душе.

– А давай, – удивительно легко согласилась белая. – Ограничения спарринга приняты. Телепортация через пять... четыре... три... две... одну...

Передо мной раскинулась огромная пустынная поверхность. Солнце было скрыто за плотным слоем облачности, что было весьма предусмотрительно со стороны принцесс, так как не давало никакого явного преимущества ни одной из сторон. Незначительная растительность не давала шансов укрыться на местности, зато множество песка... С одной стороны, неудобно, с другой стороны, расширенное зрение аликорнов и зрение, даваемое мне шлемом, делали невозможным любые финты в стиле «пятнадцать метров от кустов». К сожалению, я не смог заметить, является ли данное место иллюзией, созданной моей Луняшкой, или это реальное место, куда нас телепортировала Селестия. Довольно непредусмотрительно с моей стороны, но что поделать, не ошибается только тот, кто ничего не делает. В любом случае, лучше считать, что я в реальном мире.

Мы стояли в углах равностороннего треугольника со стороной порядка трёхсот метров. Не то чтобы много, но и немало. У аликорнов, имеющих встроенное оружие дальнего боя, было определённое преимущество, однако это и было их слабым местом. Надеясь только на магию, они могут сделать ошибку. Тем более, что их двое, они будут вести себя более самоуверенно... У меня же был автомат... но его пули элементарно отклоняются силовым щитом аликорнов. Про арбалет даже вспоминать смешно. Зато в руке я ощутил древко всё того же устройства из второй ловушки и решил, что оно тоже сойдёт за оружие для спарринга – достаточно, чтобы зафиксировать касание, но недостаточно, чтобы навредить моей Луняше. Ограничения спарринга не позволят аликорнам сильно навредить мне. Даже полный комплект моей брони смог бы выдержать прямое попадание основного калибра аликорнов один... гипотетически, возможно, два раза, если я не откисну от болевого шока и успею подставить другой бок. При ограничениях, даже неполный комплект брони, который сейчас надет на мне, защитит от попадания и я отделаюсь лишь ожогами. Впрочем, в этом случае, спарринг я всё-равно проиграю, ведь правила были взяты из пейнтбола: либо попадание, либо «аут».

Я рванулся вперёд и немного вправо, рассчитывая попасть в точку между принцессами, расположенную на одной трети расстояния до Луняши. Как наиболее хладнокровного противника, мне предстояло забрать её первой. Плюс я смогу узнать, является ли мир вокруг меня иллюзией, или нет. Согласно ограничениям, аликорны стартовали спарринг без подготовленных заклинаний. Так что у меня было около четырёх секунд времени на разгон. Уже три. Две. Одна. Максимум скорости! Окутавшись жёлтым свечением, броня частично изолировала меня от естественного хода течения времени. Это позволяло мне немного дальше прыгать, существенно быстрее бегать, но главное: намного быстрее воспринимать окружающий мир. Вокруг всё замедлилось, я сделал небольшой вираж и жирный магический шарик, словно выпущенный из «Пульсара», пролетел мимо. Я закрутил головой по сторонам, ожидая выстрела Луняшки. Ну да, жди его. Магический луч, словно выпущенный из гиперболоида фантастического изобретателя, полоснул звёзды, падая на мой хребет. Разумно! Энергия имеет скорость распространения равную скорости света, да и уйти от луча, которого хватает на много миль, невозможно, какая бы реакция у тебя ни была. Впрочем, у луча был один недостаток: срок его действия конечен и мне предстояло на этом сыграть. Повинуясь ментальной команде, броня сменила цвет на красный. Максимум силы! Конечно, и без усиления я мог тащить полтонны всякой всячины: брони, вооружения, спецсредств, но с усилением моя грузоподъёмность вырастала аж до трёх тонн. Можно было взять «на борт» парочку крупнокалиберных артиллерийских установок и зажигать не по детски на поле боя. Жаль только, что действовала эта радость при номинальном использовании всего пять минут. Но при малом превышении допустимой загрузки, в пару-другую сотен килограммов, энергии хватало на куда больший срок.

Прыгнул я на высоту, пожалуй, трёхэтажного дома, успешно миновав луч. Конечно, Селестия сейчас применит тот же эффект, но против неё у меня есть ещё козыри. Видя скрещивающиеся лучи, я выхватил автомат и дал в сторону Луняши пару коротких очередей. Навредить принцессе я не боялся – силовой щит ставится в одно мгновение, зато при этом сбрасывает функционирование другой магии. Сработало: луч Луны исчез. Оставалось только спуститься «с небес на землю», для чего я выпустил довольно длинную очередь в небо. Не «жнец», конечно, но и такой отдачи хватило для уклонения от луча второго противника. Упав на землю, я сделал финт копытами, подняв в воздух столб пыли. Стреляй, дорогая Селестия. Луч будет поглощён песком. Примерно такой же метод используют тяжёлые крейсеры, защищаясь от воздушного атомного удара тоннами воды, поднятыми в воздух мощными помпами.

До Луняши оставалось ещё метров пятьдесят, но я всё-равно не успевал. Она ударит по мне чем-то... А, отличный выбор! И, кстати, точно в срок! Аликорны ударили в меня совершенно одинаковыми очередями магических шаров. Мощность была подходящей. Вильнув крупом, я эффектно перенаправил потоки снарядов от одного аликорна к другому. Конечно, мне существенно помог режим «Максимум скорости», которым, в отличии от Пророка, я мог пользоваться одновременно с силой. Рикошет! Двойной, кстати. В отличии от пейнтбола, рикошет не считался за попадание, но также за попадание не считался и «френдли фаер», так что пока что все «игроки» были в строю.

Результат был отличным. Луняшку сбило с ног... извини, таковы реалии. Вряд ли она получила существенный урон. Время, пока она приходила в себя, я потратил на сближение. Коснулся рукой рога, нежно прошептал «Аут!» и... прыгнул через принцессу, как через козла! Луняшке пришлось последний раз за этот бой, так сказать, «посмертно» послужить для меня щитом от выстрелов Селестии. Ничего, до свадьбы заживёт, дорогая. Особенно если будешь снова засовывать меня в стазис на сотню лет... за такое время, новая Луняшка может вырасти.

Оставалось теперь добраться до Селестии. Перезарядка у неё всё те же четыре секунды, а бежать почти три сотни метров. С учётом моей максималки в сотню километров в час, до которой ещё добираться десять секунд... на всю дорогу уйдёт, без учёта манёвров, чуть меньше двадцати секунд. А это – пять выстрелов Селестии. И поведётся ли она на мои трюки – пока ещё непонятно. В любом случае, делать из Луняшки бруствер, прикрывающий НЛД, я не собирался. Да и надеяться на сброс заклинаний автоматными очередями тоже уже не стоило, наверняка Селестия уже поставила щит... хотя нет, паузы в выстрелах не было, значит, щита пока ещё нет, один залп я смогу сорвать. Ну и осталась одна секретная комба, ломик в рукаве.

Если Селестия не будет столь рассчётливой, как Луна и будет бить по КД, то у меня будут хорошие шансы. Проверка! Сейчас будет выстрел! Копыта вцепились в податливую почву, но несмотря на то, что мне пришлось пузом пропахать пару десятков метров песка, броня защитила всё, что должна была защитить. Особенно те части тела, которые должны были послужить Луняшке. Ну а залп аликорна прошёл мимо цели. Хотя вариант с уклонением она уже прорабатывала, стреляя не в одну точку, как раньше, а веером. Выстрелы всё-равно бесплатные, разоряться на голдишку по окончанию боя на пополнение боекомплекта не придётся.

Скорость моя была обнулена, а оставалось ещё две сотни метров до цели. Я уже был на копытах и набирал скорость... В ста пятидесяти метрах мне удалось разглядеть характерные искры вокруг рога. Молния! Я на рефлексе схватил гранату и метнул её в сторону аликорна. Срывать чеку не требовалось, мне не нужен был взрыв перед собственным лицом. Разряд молнии действительно не наносил много урона, зато был способен к самонаведению по сколь угодно быстрой цели, мог шокировать и остановить цель, делая её уязвимой для союзников, или для последующего выстрела. Однако, наведение осуществлялось по самой близкой точке, которую я и предоставил – с помощью броска гранаты. А благодаря самонаведению молнии, точно бросать не требовалось – достаточно было просто выбрать подходящий момент, а заклинание сделает само всё остальное. Судя по вспышке, манёвр удался и от моего метательного снаряда осталась лишь оплавленная оболочка.

Расстояние становилось всё меньше и меньше, а варианты отвлекающих манёвров – всё более скудными, принцесса худо-бедно, но училась на своих ошибках. Впрочем, крайне медленно, мне это было на руку. Три светящихся полосы вдоль задранного вверх рога – что это? Сорвать заклинание очередью! Я не видел и не мог увидеть практически невидимого с данного ракурса силового щита, но считал, что его нет, иначе... Но мне повезло, Селестия потратила пару лишних секунд на постановку щита, сорвав текущий приём и снова начала заряжать заклинание. Это будет её последний выстрел, на ещё один у неё не хватит времени. Но как уклониться? А, точно! Максимум силы! Броня окрасилась красным, демонстрируя мои намерения противнице и... выстрел!

Ну как сказать, мне опять свезло. Ведь Селестия могла бы и не повестись на этот трюк. Могла бы снова выстрелить самонаводяшкой, или лучом прямо по корпусу. Но нет, она выполнила горизонтальный залп выше уровня земли. И с расчётом упреждения всё было в полном порядке, она уже видела трюк, который я провернул ранее, знала, какое ускорение я развиваю в прыжке, так что она учла всё. Кроме одного. Что я не буду маневрировать вообще. Продолжу свой путь камикадзе прямо на направленный на меня теребункул.

Технически, сражаться с достаточно сильным единорогом и уж тем более аликорном в ближнем бою – бред. Элементарный телекинез откинет одиночного противника на десяток метров. Излучаемая непосредственно головным мозгом энергия распространялась со скоростью света, не давая шансов вырваться, особенно на короткой дистанции. Но мы договорились, что применять такой приём не будем. А потому, у меня были все шансы. Три! Два! Один! Кажется, не хватает какого-то кропалика, сотни миллисекунд, чтобы достигнуть цели. Запоздало, я вспомнил, что у меня есть длинная рука! Ну, может, и не рука, но... Селестия попыталась шагнуть назад, но как-то слишком медленно. А может быть, это режим «Максимум скорости» так сильно разогнал моё восприятие. «Копьё» вонзилось в так некстати открывшийся рот принцессы. От неожиданности я выпустил инструмент из рук и, чтобы избежать столкновения, неудачно использовал копытокинез в момент приземления, отчего покатился кубарем по земле, не забыв, впрочем, стукнуть аликорна рукой по копыту и прохрипеть «Аут». Облегчённо вздохнул. Спарринг был выигран. Конечно, с охрененной долей везения, но как же иначе?

Делу время

Время: день до казни.
Место: где-то в горах на границе Эквестрии, точное местоположение засекречено.
Активный персонаж: принцесса Луна.

Конечно, мне было немного обидно, что меня одолели вот так просто. Питон, конечно, опытный боец, да и ограничения спарринга не позволяют использовать весь арсенал, превращая нас в сильных, но всё-таки единорогов. Но мы же правительницы Эквестрии, хранители древней мудрости. К тому же, когда я только создавала Питона, вся его боевая подготовка происходила в моей виртуальной реальности, построенная моей телепатией. И я должна была знать все приёмы, которые выполняет Питон. Но вот, он обвёл меня вокруг копыта. И пальцев, куда же без них. Мне не хватило до финального залпа каких-то десятых долей секунды, прежде чем он сорвал заклинание касанием рога руками. Надо было попробовать уклониться, но я поверила в собственную неуязвимость. Особенно после того, как поставила щит от пуль, которыми меня осыпал Питон. Конечно, можно было бы рискнуть и понадеяться, что он промахнётся и пули пройдут мимо, но я рефлекторно сменила тип заклинания на защитное. А ограничения спарринга не позволили мне формировать два заклинания одновременно. Хотя в нормальных условиях моих возможностей хватило бы и на пять заклинаний сразу. Ай!!! Кстати, больно! Я крутанулась в сторону кентавра, но тот уже уходил в сторону. Сестрёнка била по нему, а попала по мне, уж больно хитро он подставил меня под удар, чтобы не попасть самому. Ведь одно попадание – и поражение, таковы правила нашего спарринга.

Проиграв, я могла сбросить ограничения и последовать за Питоном, чтобы посмотреть, как он сражается с сестрой. Уж она ему точно спуску не даст, у неё опыт то больше, чем мой. Включая ведения боевых действий, хотя кое-какие битвы ей помогал выигрывать мой кентавр. Я взлетела и понеслась следом. Скорость кентавра была огромной для передвигающегося по земле существа, но полёт менял ощущение скорости и мне он теперь казался медленно ползущей по песчаному покрывалу земли букашкой, вокруг которой приходилось нарезать круги, чтобы не слишком сильно обгонять. Ага, сестрёнка выстрелила правильно, с учётом прыжка... только она что, промахнулась? Впрочем, глядя со стороны, я поняла, что же случилось. Кентавр упал на живот, чтобы уменьшить свою высоту. Понятно, что выстрелы сестры на высоте метра, двух и трёх, в расчёте на прыжок, прошли мимо цели. Надеюсь, он ничего себе не отбил. Хотя что это я? Болею за кентавра? Ерунда какая-то. Я должна болеть за свою сестру! Хотя Питон – мой проект. И, кстати, полностью самостоятельный! Я всё сделала он начала и до конца! Сестра может мной гордиться, что я создала такого отличного бойца. Да и меня саму распирает гордость и сердце бьётся чаще, глядя на моё создание. Конечно, это гордость за мою отлично выполненную работу, что же ещё!

Сестра стреляла ещё раз и на этот раз я смотрела на сцену сбоку, чтобы понять, как кентавр уклонится от нового заклинания. Правильно, молния наносит немного урона, но нам было главное попасть в цель – таковы правила. И заодно мой кентавр не пострадает, мне не придётся его лечить и ухаживать за ним. Или вообще победит в бою, а когда я подлечу – обнимет меня, почешет за ушком и расскажет, какие же ошибки я совершила. Я не могла оторвать взгляда от моего кентавра, настолько меня распирала гордость за отлично выполненную работу. Однако молния не долетела до цели! Я даже не смогла понять, почему! Она рассыпалась за несколько метров до цели, словно натолкнувшись на невидимое препятствие! Точно, Питон что-то бросил вперёд, предсказав удар молнии. А молния – слишком простое заклинание, чтобы отличить нормальную цель от ложной. Конечно, он изучил основные наши заклинания, надо использовать что-то более редкое, что он не знает и не сможет ему противодействовать.

Ага, а вот это вполне подойдёт. Над нами – каменный потолок, пусть и замаскированный под низкое небо, и «каменный рог», применяемый сестрой, выбьет из него пачку мельчайших камней, которые неизбежно нанесут урон и поразят кентавра. ЧТО? Сестра, ты что, не поставила щит? У тебя же было время на это, ты же видела, что он сорвал моё заклинание ровно таким же образом – выстрелами из автомата, которые мне пришлось отражать щитом. Вместо того, чтобы сделать последний выстрел, который, кстати, попал по мне, поставила бы щит. Он держится достаточно долго, колдовать не мешает, а убегать ты всё-равно не собираешься. У меня прямо по животу побежали мурашки от восторга – какого же замечательного кентавра я создала. Он просто няшка!

Ага, а вот теперь он будет прыгать. Сестра, не подведи! Это последний твой шанс! Только возьми упреждение правильно, ты ведь снова будешь пользоваться «гравастаром»? Он уже прыгал при мне, но может быть, сейчас прыгнет в ту или другую сторону. Шлем не позволял мне читать его мысли – это было очень правильное решение для спарринга, я бы могла и не удержаться и рефлекторно считерить, ограничения на использования телепатии не распространялись. Луч заклинания пронёсся в опасной близости от меня, а кентавр... продолжал бежать? Да ладно? Он же точно собирался прыгнуть? Или он только сделал вид, что собирается прыгать, чтобы сестра поверила? Да ладно, я тоже в это поверила. На все сто сорок шесть процентов!

Хотя, кажется, сестра успеет перезарядиться. Что, на ничью? Снова «каменный рог»? Пострадаешь и сама, камни, в отличии от пуль, летят медленно, щит работает на них плохо. Питон, кажется, уже понял, что... а где он взял ЭТО? Сестра, НЕ НАДО! Я находилась на самой дальней точке круга, когда поняла, что произойдёт и заложила лихой вираж, ложась на курс к месту финальной схватки, так как знала: когда я буду там, всё будет уже закончено.

Когда я опустилась на копыта, Селестия уже вынула изо рта фаллоимитатор и яростно отплёвывалась, одновременно держа его телекинезом и порываясь ткнуть моего победителя куда-нибудь. Я отобрала инструмент у сестры, и поинтересовалась:

– Что тут у вас интересного происходит?

– Он мне это, – Селестия потрясала крыльями, – в рот запихнул. А знаешь, где оно могло быть ДО ЭТОГО?

– Нигде не было. Это совершенно новые фаллоимитаторы. Так что успокойся, давай вернёмся на базу и расскажем Питону всё, что ему нужно знать.

Скажем так... я немного кривила душой. Не все инструменты в ТОЙ ловушке были новыми. Но всё-таки вероятность того, что я сказала правду была около семидесяти процентов. Могу себя считать почти что Элементом Честности. Ведь всё, что имеет вероятность более половины может считаться правдой. Правильно?

Синхронная вспышка магии и мы вернулись обратно в наш укромный уголок. Пока кентавр снимал с себя сбрую (он называл её «бронёй», но мне постоянно казалось, что лучше бы он «заказал» себе рог – магией пользоваться намного удобнее, чем вот таким вот навесным оборудованием), я приготовила кристалл памяти и свиток с копией всех протоколов. Кристалл был удобнее для меня, чтобы быстро отображать нужную информацию. А свиток нужен был кентавру – он лишён магии, а потому ему придётся работать с этим носителем информации копытами, ведь руки для работы с нашими свитками совершенно непригодны. Убедившись, что меня слушают, я принялась рассказывать экпозицию:

– Как ты помнишь, в основе системы безопасности Эквестрии есть особое оружие – Элементы Гармонии. Для их эффективного функционирования требуются Хранители – особые пони, которых Элементы выбирают по ряду признаков. В ряде случаев, я, или сестра, можем принять управление элементами на себя, но в этом случае их эффективность существенно снижается. Так вот: около года назад я вернулась с Луны...

– Что там произошло на самом деле? – поинтересовался кентавр. – Не думаешь же, что я поверю в историю про какую-то там Найтмер Мун? – сестра отвернулась и принялась делать вид, что изучает краску на стене, ведь это так интересно. Конечно, мою историю она уже знает, так что придётся рассказать ещё разок.

– Как ты помнишь, в Эквестрии постоянно снижалась напряжённость магического поля. Я искала способы, как это остановить. Одним из вариантов, который я рассматривала стал призыв существ из других миров.

– Да, я помню. Но ряд ранее призванных существ не смог прожить дольше нескольких месяцев. Я предложил тогда вариант с перерождением. Но для полноценного перерождения мы установили блокировку на мою память, установив триггер на восстановление – в шесть лет. Но когда память вернулась – тебя уже не было.

– Верно. Когда наш проект был запущен, оказалось, что всё не так просто. Напряжённость падала слишком быстро и ты не успевал повзрослеть. Хотя, я удивлена, но ты оказался весьма неплох, – я не удержалась от ехидной усмешки. – Ты довольно много кобылок привлёк в свою семью, так что сейчас у нас в стране есть целая раса кентавров, все твои потомки, между прочим, не зря старался. Хотя я не об этом, а о снижении напряжённости поля. Для решения проблемы, пришлось прибегнуть к другим способам.

– К тому времени, даже мне стало очевидно, что проблема сама собой не разрешится, – вмешалась Селестия. – Потому, мы с сестрой разработали план под названием «Эквестрийские девчонки». Буквально за год, мы отправили через Врата на Землю сотни пони. Они трансформировались в человеческих девушек. Поначалу, мы считали, что будет огромной проблемой зарегистрировать такое количество новых людей, разместить их и так далее, но благодаря глупым людишкам, использующим электронные системы документооборота, подделка документов стала проста, как никогда. Достаточно было внести правильные записи в систему – и всё, в мире появляется новый человек. Бумажные дубликаты, которые требовались в некоторых местах, можно было изготовить по электронной подделке за считанные часы.

– Подождите. Земля... Мой мир? – кажется, кентавра задело за живое выражение, с которым сестра говорила «глупые людишки». Впрочем, коснувшись его разума, я поняла, что его негодование было столь поверхностным, что его можно было и не принимать во внимание. Впрочем, я предпочла разрядить ситуацию, пояснив:

– Нет, настоящая Земля. Твой мир всё-таки хоть и являлся прототипом Земли, но был нашим более ранним проектом. Но это не столь важно пока. Мы решили, что на Земле есть достаточное количество специалистов, которые нам нужны. Так и оказалось. Мы были вынуждены действовать довольно быстро. За год, наши девушки влюбили в себя три десятка парней, отличных специалистов в области беспроводной передачи и выработки энергии. Строителей. Физиков. Математиков. Инженеров. Они были готовы пойти на край света вместе с нашими девушками. Мы реализовали их мечту.

– Как я понимаю, дорога была в один конец? На Луну?

– Всё верно. На Луне, по нашим данным, существовали запасы эффективного топлива. Надо было построить устройство для передачи энергии с Луны на Эквестрию.

– И... Селестия, ты мне ничего об этом не говорила! – отметил кентавр. Проверять его мысли не было смысла, он был разочарован только тем, что не был в курсе о моих злоключениях. Это хорошо. Это значит, что я для него намного важнее, чем какое-то там человечество. Селестия же оправдывалась:

– Это было для общего блага. Все призванные получали в полное распоряжение своих избранниц, могли даже завести детей, чтобы оставить память о себе в Эквестрии. Я не знала, что произойдёт на Луне… никто не знал. Мы приготовили две группы. Одна строила приёмную антенну МРТ (прим. автора: аббревиатура раскрывается чуть-чуть не так, как в первоисточнике, а как Magic Power Transmitter) на поверхности Эквестрии. Второй группе нужно было отправиться на Луну, строить там станцию и передатчик. Мы всё сделали, рассчитали, что люди проживут хотя бы пару лет, пока не передадут свои знания пони. Пока не построят антенну...

– Но Луна, почему было не произвести перерождение… или какую-то другую операцию, чтобы продлить жизнь тех несчастных?

– Время, – я опустила голову, понимая его возмущение. – Да, я сообщила тебе, что человеческое тело не приспособлено к жизни в Эквестрии, поскольку это было уже известно, наиболее удачное решение, как мы теперь знаем – перерождение. Но тогда твой проект только начинался и не дал никаких результатов, надёжность метода также была под вопросом. Впрочем, был накоплен материал, позволяющий защищать людей от воздействия магии. Не стопроцентно, но продолжительность жизни человека в Эквестрии с использованием новой технологии составляла порядка двух лет. Если бы призванных людей не хватило – мы бы просто призвали ещё. Это же просто цена выживания нашей расы!

– А, ну да, – кажется, придуманный сестрой стазис всё-таки оказывает некоторое воздействие на память. А может быть, и нет. Наш проект был секретным, потому мой подопечный не мог узнать о нём из газет и книг. А потом, когда триггер разблокировал память и он явился к Селестии, чтобы предложить свои услуги взамен на стазис, чтобы увидеть меня, она решила не рассказывать. Или попросту запамятовала. Наше отношение к людям могло показаться циничным, но на самом деле, это было не так. Просто в приоритете была судьба и жизнь пони и ради этой цели мы могли бы пожертвовать жизнями других живых существ. А вот если бы жизнь пони не зависела бы от выбора – тогда действительно, мы бы помогли и людям. Такие прецеденты уже были.

– В общем, всё было сделано правильно, – продолжила рассказ Селестия. Наэквестрийская антенна готова. Экспедиция отправлена на Луну силой Элементов. Это видели многие, но для обеспечения секретности, мы были вынуждены придумать глупую легенду. Связи с Луной не было. Мы были готовы к приёму энергии. Ждали. В итоге, люди умерли... а энергии мы не получили.

– Ну и какое решение вы придумали?

– Каденс продолжала работы над проектом под кодовым названием «Матрица». Он предусматривал строительство целой сети капсул с живыми существами, которые будут любить друг друга во сне, вырабатывая тем самым магическую энергию. Был построен только один энергоблок, на пять тысяч капсул. После того, как мы запустили его в эксплуатацию, оказалось, что его маговыработка намного ниже, чем предсказывалось теоретически. Несмотря на то, что в Эквестрии уже построено восемь таких энергоблоков, они являются, скорее, резервным источником энергии, а не основным.

– Живые существа? Я так понимаю…

– У нас был стабильный портал с Землёй, поэтому мы не стали мудрствовать лукаво и использовали в качестве топлива для энергоблоков всё тех же людей. В конце концов, их на планете было несколько миллиардов, потеря нескольких тысяч никому не повредила бы. Кстати, если что, ты – из первого энергоблока. Один из первых жителей Матрицы. Потому, следить за тобой было предельно просто.

Я внимательно смотрела на кентавра, оценивая его реакцию. Всё-таки правда о его реальном родном мире могла повлиять на него. Узнать, что вся твоя жизнь – сон… это могло быть тяжело. Но нет, то ли он к этому привык, то ли посчитал, про произошедшее – дела давно минувших дней, никакого осуждения в наш адрес он не испытывал. Если бы не его пылкость во время наших прошлых встреч, я могла бы поручиться, что он вообще не живое существо, а машина, которая способна выполнять любой приказ. Убить, взорвать, снять живьём шкуру, перерезать горло, или ещё что-то похуже.

– Так как же решилась проблема с нехваткой магии, если экспедиция на Луну не дала энергии, а проект «Матрица» хоть и был успешно запущен, но энергии много не дал и только отсрочил неизбежное?

– Потому что потом появился ты. И нашёл решение проблемы. Забыл что ли?

– Да, я помню, – конечно, Питон помнил, ведь в отличии от меня, для него эти события были не делами тысячелетней давности, а произошли по его биологическому времени всего лишь пару лет назад. Можно было бы определить в нём пришельца из прошлого, если бы нашёлся такой специалист по допросу. Хотя нет, больше... лет пять… или восемь, но это не так уж кардинально меняет ситуацию. – Наш бой с единым роем оборотней. Нашу победу. И мою идею о том, чтобы удочерить Кризалис. Кстати, как она выжила – оказалось великой случайностью, нам дико повезло тогда. Как она росла и стала королевой, пока за окном наступали смутные времена. Единороги с трудом колдовали. Пегасы едва держались И как она, воспользовавшись последним стабильным каналом телепортации, основала первый публичный дом на Земле и стала транспортировать магические кристаллы в Эквестрию.

– Да, я тогда разработала великолепный способ сохранить тебе жизнь, чтобы ты дождался сестры, – похвалилась Селестия. – Ведь я была уверена, что моя сестра так просто не сдастся.

– Конечно, – я грустно улыбнулась. – Спасибо тебе, что сберегла мой проект, – Кентавр внимательно посмотрел на меня и сделал шаг, явно намереваясь обнять меня, или, может быть, даже поцеловать в рог, как это он часто делал в наших совместных симуляциях, но я немного отступила. Одно дело – виртуальная реальность, другое – реальность. Оставленная слюна негативно влияла на КСВ рога, что существенно уменьшало эффективность колдовства. Нам с сестрой и без того приходилось достаточно много времени уделять гигиене рога. Одно дело – банальный телекинез или освещение для обычных единорогов, там даже заляпанным грязью рогом с КСВ под пятёрку можно работать, а вот выполнить даже телепортацию с грязным рогом – это заработать гарантированную мигрень. Что уж говорить о таких задачах как подъём светил!

– Итак, что же произошло на Луне?

– Всё шло как по маслу. Мы начали как в Planet Base, потом развернули смесь Satisfactory и Automation Empire, только с поддержкой Copy-Paste, ограничением передаваемой мощности по одному проводу, интеллектуального менеджмента энергии и ограничением объёма и снижением темпа добычи ресурсов. До строительства дорог у нас был Spin Tires, а после – NFS. Большинство пони ничего не умели строить, приходилось подключаться к их разуму и выполнять работу за них, чтобы они учились и со временем, все стали работать с вполне сносной скоростью. В общем, я когда-нибудь напишу свои мемуары в стиле «прохождение», но я чувствую, что это будет нескоро. Почти девяносто процентов установки было готово, когда пришли ОНИ и у нас начался Return to castle Wolfenstein...

– Кто они?

– Мы не знаем. Но там жили какие-то люди. Они носили на своих плечах солярные знаки, аналогичные метке сестры, но попроще, всего с четырьмя ветками, чёрного цвета и вращающиеся в сторону захода Солнца, а не восхода.

– А, понятно. Получается, именно на вашу Луну, а не на нашу сбежала группа злобных тварей, собирающихся покорить мир. Я даже книжки про это читал, – уточнил кентавр источник своих познаний. – Автора звали Ульрих фон Кранц, на Земле жил, конечно. Правда, уже не знаю, на оригинальной, или в скопированной… Итак, вы проиграли?

– На оригинальной. Впрочем, неважно. Насчёт поражения… Не совсем. Бои были тяжёлыми, большинство наших погибло. Установка МРТ была повреждена. Я же лишилась всех запасов маны... и впала в спячку.

– А фашисты? Ну, те противники, с которыми ты сражалась?

– Все были уничтожены. Колония врагов – взорвана. Гибель нашей колонии была обусловлена существенными повреждениями систем жизнеобеспечения. Выживших было немного, полтора десятка. Они самоотверженно трудились, чтобы закончить МРТ. Но я не могла им уже ничем помочь. Когда моя магическая сила закончилась, я впала в спячку. Мы с сестрой просчитались, что я смогу восстанавливать запасы всего лишь немного медленнее, чем на Эквестрии. Мы посчитали, что зависимость напряжённости магического поля пропорциональна обратному квадрату расстояния, но оказалось, что там чуть ли не четвёртая степень...

– Получается, что окончание строительства МРТ ты не застала?

– В общем – да. Когда я очнулась, сразу оценила свои силы и отправилась на Эквестрию. Рассчитывала зарядиться. Сестра попросила сыграть небольшой спектакль, так как тот же фактор, что вызвал моё пробуждение, инициировал и запуск Элементов. Она постоянно, всю тысячу лет, держала наготове комплект пони, способных стать хранителями. В этот раз всё получилось.

– А что за спектакль?

– Я попросила её разыграть Найтмер Мун, – пояснила сестра. – Вообще-то, сестрёнка уже прилетела в наш... старый дворец и телепатировала мне об этом. Она хотя и догадывалась, что стоило лететь сразу в Кантерлот, но сориентировалась быстро и приняла единственно верное решение. Я попросила её имитировать легенду, которая у нас была в ходу. Сестрёнка должна была своими телепатическими способностями проверить, достойны ли новые Хранители элементов, или это была моя ошибка. Экзамен новые хранители выдержали достойно.

– Кажется, мы добрались до самого важного. Пока неважно, функционирует ли МРТ, или нет, а также в каком состоянии антенны. Насколько я понял, Кризалис наладила поставку магии в Эквестрию?

– Ну как бы и да и нет, – я снова не успела даже открыть рот, за меня говорила сестра, хотя вроде как мы договаривались, что в основном рассказывать буду я – ведь кентавр – мой проект, к тому же, он меня любит, а значит, будет готов на многое, чтобы получить от меня толику внимания. Нет, конечно, я никоим образом не была против – жеребчик он был то, что надо, я же сама его тело проектировала, а фирма, как говорится, веников не вяжет, а если и вяжет – то фирменные. – Конечно, магию она поставляет. Мало того, чтобы скрыть своё влияние на Землю, она даже заменила несколько сот самых влиятельных людей на Земле на своих ставленников. Теперь, фактически, вся Земля под её контролем... сбылась мечта глупышки, править целым миром. Только теперь она очень своенравна стала, мало ей одной планеты, хочет и Эквестрию прибрать к копытам. Сложно с ней стало работать... но мы пока держимся.

– Хорошо. Ко второму сезону надо будет запустить МРТ, чтобы избавиться от монополии в поставках маны в Эквестрию, только как бы какого номера Криззи не выкинула. Так что у вас за проблема с Хранителями? Один погиб?

– Около недели назад исчезла одна из хранительниц, Элемента, который сейчас стал Элементом Верности. Она должна была помогать моей ученице, Твайлайт Спаркл, хранительнице нулевого Элемента, – стала пояснять сестра, я вновь упустила инициативу. Впрочем, может, и к лучшему. – Собственно, именно из её письма я и узнала о проблеме и прислала дополнительную группу поницейских в Понивилль.

– Понивилль – это город, в котором проживали Элементы? – уточнил я.

– Да, верно.

– Почему не в Кантерлоте?

– Все кандидаты в Хранители – местные кобылки. Одна Твайлайт была из Кантерлота. Проще было переместить именно её в Понивилль, чем всех остальных – в Кантерлот.

– Это может быть неудобно. С точки зрения контроля.

– Нет, ни чуточки. Твайлайт постоянно пишет мне отчёты о состоянии команды. Плюс – у Твайлайт есть подарочек от меня, дракон. Он связан со мной лично, способен отправлять почту, а при необходимости – я могу просто посмотреть на мир его глазами, даже без его ведома. Всё было нормально.

– Вот это меня и смущает – «было нормально». Значит, не всё было предусмотрено. Ладно, я в отчёте вижу, что подозреваемой стала некая Пинки Пай?

– Верно. Элемент смеха.

– Согласно её психопаспорту, вероятность совершения ею преступления составляет 0,232%, но преступление высшей степени тяжести, такое, как убийство – менее 0,001%, – я вынуждена была отметить важный момент. – Этих данных в бумагах нет, это мои личные наблюдения. Осмелюсь сказать, что эти данные обычно весьма точны...

– Ну я сомневаюсь, чтобы Элементы выбрали в Хранители маньяка. А судя по вашим словам, это не просто убийство по неосторожности. Повредить крыло, или копыто – это можно списать на случайность. Но случайно отрезать... ага, оба крыла и все четыре копыта, да ещё и язык – нет, это на случайность никак не тянет. Луна, ты проверила Пинки Пай?

– К сожалению, её разум сильно повредился из-за убийства. Ну, сам помнишь, как позитронный мозг при нарушении Законов. С одной стороны, можно попробовать взломать его... но это может закончиться фатально, а для того, чтобы задавать правильные вопросы, надо знать больше.

– Согласен. В отчёте сказано, что пегаска... Рэйнбоу Дэш – она ещё жива, хотя и в крайне тяжёлом состоянии. Ты её осмотрела?

– Да. Состояние разума неутешительное. Но показания совершенно точные. Её действительно расчленяла Пинки Пай...

– Для чего же тогда расследование? Ты не веришь в то, что видела собственными глазами? – на что я надеюсь? На то, что Луняша признается в том, что она просто хотела увидеть меня и воспользовалась первым удобным случаем, я даже не рассчитывал. Лучший телепат Эквестрии обращается ко мне... да, мышление у меня сильно отличается от мышления пони, что и позволило мне обеспечить Эквестрию магией на тысячи лет. Но вот следователь из меня... не то чтобы классный. Детективы мне нравились, «Записки о Шерлоке Холмсе» я прочитал неоднократно, но вот самому что-то расследовать...

– К сожалению, верю. В общем... твоя задача... Пинки... Пинки...

На мои глаза навернулись слёзы, я понимала, что должна отдать приказ, но в то же самое время, не могла противодействовать одному из наших правил: никакого вреда пони. Даже приказом. Впрочем, кентавр всё понял. Не обращая внимания на фырканье Селестии, он подошёл ко мне и обнял. В этот раз отступать я уже не стала, напротив, прижалась к нему мордочкой. Судя по тому, как отклонился Питон, мой рог прошёл в опасной близости от его глаза, мой косяк. Пару секунд, он просто поглаживал меня по гриве... по коже скользнули мурашки, невольно заставляя вспомнить, что после моего возвращения с Луны прошло уже несколько лет, которые я крутилась как белка в колесе, забыв даже о своей личной жизни. Пожалуй, после выполнения поставленной задачи, я не буду отправлять моего жеребчика в стазис, стоит его особым образом отблагодарить, и мне будет польза, и ему – удовольствие.

Я почувствовала касание венчика копыта и поняла, что кентавр запрашивает разрешение на проведение улучшенных обнимашек. Дело в том, что у пони (сейчас, в связи с появлением расы кентавров, уже нельзя было сказать «всех», но всё-таки у абсолютного большинства) рук нет и обнимашки осуществлялись вставая на задние копыта и обнимая друг друга передними. Пегасы (ну и аликорны, естественно) могли пользоваться крыльями для объятий, что давало возможность транслировать чувства друг другу. Питон, ещё на этапе разработки своего нового тела, предусмотрел возможность передачи ощущений через кончики пальцев, что обеспечивало сходный с крыльями функционал, причём вполне совместимый. Проверять совместимость протоколов с руками других кентавров мне возможности пока ещё не выдавалось. Но чтобы дотянуться до моих крыльев, ему требовалось встать на задние копыта, как обычному пони, а мне – развернуть крылья. Таким образом мы могли передавать свои чувства друг другу, усиливая их, создавая тем самым лазер (прим. автора: Love Amplification Stimutating Ejaculauation, а не то, что вы подумали). Впрочем, завершить процесс нам не дала сестра, вернувшая нас с небес на землю.

– Пинки Пай нужно казнить. Она сейчас в изоляторе «Холодные берега». Ты направляешься туда. Собирайся.

Всё-таки успевший добраться до моего копытца кентавр передал короткий ментоимпульс «я буду ждать» и осторожно дисконнектился, при этом приложив руку к виску и отрапортовав сестре:

– Будет исполнено!

Даже не используя телепатию, при уже оборванной копытопатической связи, видя, что на кентавре нет брони, которую он мог использовать для исполнения некоторой узкоспециализированной магии, я буквально своим нутром почувствовала, как он применил навык «Максимум ехидства». И поделом. Сама то пользовалась моим кентавром, пока меня не было рядом, а мне теперь мешаешь использованный мною инструмент по своему... не совсем прямому, но всё-таки назначению. Вон взять Питона – сколько он применений фалоимитаторам нашёл за время прохождения полосы препятствия нашёл? Не счесть! Вот и я ему, помимо основной задачи, найду применение. Неприятное чувство кольнуло меня где-то в глубине души, где-то очень глубоко, в нулевом кольце, но тут же исчезло.

Сборы заняли минут двадцать. Похоже, кентавр взял «всего и побольше», поскольку телега оказалась достаточно тяжёлой, но тяги пары аликорнов было более чем достаточно для взлёта и всех необходимых манёвров. Чтобы не привлекать внимания, мы, вылетая из неприметной пещеры в Северных Скалистых Горах, сформировали маскировочное заклинание и взяли курс на юг, поскольку севернее этой точки забраться было крайне сложно. Заклинание было весьма кстати, ведь наша «карета» привлекала внимание буквально всем: начиная с полного отсутствия украшений, продолжая тем, что запряжена она была не простыми пегасами, а целыми двумя аликорнами, ну и заканчивая тем, что в самой карете лежал укрытый с головой похожим на брезент материалом какой-то пони, едва слышно напевающий «This is my horse, my horse is amazing».

Допросу час

... или даже два с половиной...
Время: день казни.
Место: следственный изолятор «Холодные берега», местоположение засекречено.
Активный персонаж: кентавр Питон.

За время путешествия, я прочитал отчёты поницейских. Похоже, что всё хуже, чем я предполагал. Луна собрала сводки об исчезновениях пони за последние три года. Рэйбой Дэш была не первой исчезнувшей, а восьмой. Просто до сих пор, эти дела оставались нераскрытыми. А вот теперь, похоже, появился «коньдидат», на которого можно было скинуть все «висяки». Не в мою смену!

Собственно, когда принцессы стянули с меня брезент (или чем там они накрыли меня и мой нехитрый скарб из шести ящиков, набитых всякой полезнятиной с общей массой явно превышающей допустимые без вреда для моего здоровья полтонны), мне уже становилось жарковато, душновато, да и глаза устали читать написанные RZ кодом отчёты в свете небольшого магического кристалла. Но нарушить слово, данное моей принцессе я не смел и даже не пытался отследить траекторию полёта. В прошлый раз Селестия доставляла меня в мой саркофаг через портал, а тут пришлось полетать. Мельчают аликорны... Хотя по габаритам крупа кое-каких белых лошадок можно было бы предположить совершенно противоположное. То ли дело, моя принцесса, грациозная, с точёной фигуркой... маленько бы ещё подкормить, а то как из Освенцима сбежала... хотя это было и не так далеко от истины, чем Луна – не концлагерь, где погибли тысячи невинных душ... или сколько там оказалось пони и людей? В принципе, за несколько лет пребывания в Эквестрии Луняшка могла бы и откормиться, а то любое усилие при объятиях натыкается на что-то твёрдое. Хорошая кобылка должна быть мягкой. Как в смысле характера, так и во всех остальных смыслах.

Мы стояли перед небольшой хижиной в лесу. Размеры не внушали уважения. Вокруг был только мрачноватый лес. Я посмотрел по сторонам и не заметил признаков ВПП, или того, как принцессы умудрились посадить тяжёлую (сам собирал!) повозку на пятачке, чай не «Чинук» какой. Впрочем, моя полётная подготовка оставляла желать лучшего, так что вопросов я задавать не стал.

Принцессы поодиночке зашли внутрь хижины и мне не оставалось ничего иного, кроме как последовать за ними. На мне был лишь минимальный комплект брони, обязательный антимагический шлем, впрочем, без «трехглазого» инфракрасного визора (прим. автора: у Пинки Пай был такой, когда она товарища Фишера косплеила, правда, чуть позже событий, описываемых в фике), пяток метательных ножей, длинный кинжал, пара-тройка гранат, да арбалет с тремя десятками болтов. Можно считать, совершенно безоружен, но вступать в бой я пока не предполагал, так что оставалось только понадеяться на великое и могучее «и так сойдёт». Собственно, для казни не требовалось никаких инструментов, но вот что могло потребоваться для расследования – я представить не мог, потому прихватил всего, на всякий случай, ибо случаи то разные бывают. Судя по уверенным действиям моих высокопоставленных двигателей, впереди меня не должно было ожидать сюрпризов. Впрочем, на этот раз я ошибся.

Внутри хижина была обставлена достаточно необычно. То тут то там висели пучки травы, на полках стояли склянки с разноцветными жидкостями, в некоторых лежали ягоды, а кое где даже шевелились живые насекомые. Посреди основной комнаты стоял огромный чан. Возникало ощущение, что здесь живёт какой-то знахарь, или колдунья. Или жил. Принцессы встали вокруг котла и Селестия скомандовала:

– А вещи свои тащить кто будет? Последняя миля – за счёт клиента!

Лентяйка жирная. Мне эти ящики тащить – три ходки делать. Сказала бы сразу, да каждая бы взяла по паре ящиков – уже бы все тут были. Хотя я был уверен, что мы тут проездом... или пролётом, скорее, и не стал ничего брать.

Цепляя стены ящиками, я, как и планировал, за три ходки притащил свой нехитрый скарб в комнату. Усердствовать и тащить по три ящика я не собирался, хотя при крайней необходимости мог бы утянуть и весь скарб скопом, правда как минимум полсотни кило взрывчатки хоть и были надёжно упакованы, предотвращая практически любую случайность, но всё-таки требовали относительно внимательного отношения. Селестия уже зевала от скуки, но хотя бы Луняша помогала телекинезом расставить ящики, чтобы мы смогли встать равномерно вокруг котла. Селестия, на правах старшей, нагнулась над пустым котлом и сказала:

– Дежурный, ответьте! Белый лебедь и синий лебедь на позициях. Чёрный рыцарь с нами.

– Принял, Белый Лебедь, – ответил голос из котла. – Ожидайте.

Через полторы сотни миллисекунд, ступор прошёл. Говорящий котёл был сделан исключительно по принципу переговорных стаканчиков, которыми я с друзьями играл в детстве. Конечно, у кого-то из дворовых стаканчики получались лучше, а у кого-то хуже, ну а у кого-то – совсем непригодные. Таким приходилось менять стаканчики на вкладыши от жвачки «Турбо». Семь вкладышей за пару стаканчиков приличного качества. Ах да, можно было ещё менять на фишки, но курс стаканчиков в фишкам я никогда не отслеживал, не увлекался фишками. А если читатель увлекался – жми лайк и жмякай коло... ой, извините, не тот ресурс.

А после того, как пришло понимание, уже не стало удивительным то, что котёл поднялся под потолок, а из пола выдвинулась кабина, напоминающая лифт. Сразу после загрузки багажа, мы поехали куда-то вниз. Вероятно, котёл стал на своё место, надёжно маскируя секретный вход в убежище. Не стал сюрпризом и подземный перрон с единственным вагоном на путях, разве что тянул его не электродвигатель, а мы с Луняшей, крутя копытами беговую дорожку. Сколько мы ехали – сказать было сложно, потому что за «штурвалом» (точнее, двумя рычагами с платформами для копытокинетического управления, контролирующими коробку передач и тормоза) стояла толстозадая, пока мы крутили педали, пока не дали. Что за бабушковщина такая! Наверное, потому моя Луняшка такая тощая, что постоянно на таких вот «тренажёрах» сестру катает.

– Ну что, приехали в «Хайв», – попытался я поехидничать, когда вагон наконец остановился, но не вышло. Селестия подтвердила:

– Да, мы прибыли, – было сложно понять, шутит крупнокрупая, или нет. – Сейчас это изолятор «Холодные берега», но тысячу лет назад здесь был улей, который мы с тобой так удачно уничтожили, – принцесса, проходя мимо, игриво стегнула меня хвостом. Вспомнила, видимо, «Firing system enabled», «Charging system enabledы» и про стрельбу MRSI, перезарядку силой любви самой горячей (под три тысячи градусов, не в тапки ссать!) кобылки Эквестрии с угрозой для моей жизни. Да, весёлое времечко было... надо поспешить с написанием мемуаров, а то про мои артиллерийскоамурные похождения никто не узнает.

– А над нами, как я понимаю, город Енотск?

– Верно, город. Только Понивилль.

Ну ладно, хоть в чём-то принцессы проявили оригинальность. Но... Понивилль? Это название я уже слышал! Это тот самый город, в котором произошло убийство. Нет, с одной стороны, как удобно, заключённого везти далеко не надо. Заметив, что Луняшка взяла телекинезом пару моих ящиков, я прекратил размышления, взял ещё пару и, не надеясь на Селестию, предвкушал ещё одну ходку. Впрочем, на этот раз я ошибся. Селестия взяла оставшийся груз и мы вошли в Хайв. Тьфу, «Холодные берега».

Впрочем, идти пришлось ещё меньше, чем наверху, до хижины. Прямо за двойными воротами, толщиной, между прочим, по полметра каждые, стояли два столба с зазором в пару сантиметров, закрывая от взглядов вошедших тянущийся дальше коридор. За столбами в тусклой синей броне стояли два флегматичных стражника, контролируя вход. Неудобно, штатные бойницы средневековых замков с точки зрения защиты обороняющегося были бы лучше. Я с удовлетворением отметил, что броня сходна с моей, одна из пластин была недавно заменена и ещё не покрашена, потому легко различался узор монокристаллического гранита. Гранит являлся идеальным магическим изолятором, эффективно защищая от магических атак, а его монокристаллическое агрегатное состояние позволяло прокатывать материал на манер металла, позволяя собирать слоистую защиту: ткань, гранит, металл, керамическая мозаика, и всё в обратном порядке. Впрочем, судя по увиденному, сейчас от данной технологии стали отступать, оставляя внешний слой гранитным. Так что первое впечатление оказалось обманчивым, броня от моей всё-таки отличалась. Надо будет потом поинтересоваться, почему заменили внешний слой ткани на краску, на мой взгляд, ткань смотрелась более выигрышно и тактильно была куда приятнее. Даже несмотря на отсутствие рук у других пони, прикосновение брони к телу ощущается приятнее именно через тканевую прокладку. Всё-таки даже в несвойственном ему кристаллическом состоянии, гранит остаётся камнем и холодит тело даже через шкурку.

Первые шесть комнат, по три с каждой стороны, были закрыты обычными дверями. А вот дальше были уже решётки. Шесть решёток с каждой стороны, итого двенадцать камер. Камеры стояли в шахматном порядке с приличным зазором, так, что заключённые не могли видеть того, что происходит в камере напротив и уж тем более – в соседней камере.

– Столько места задаром пропадает. Не жалко усилий строителей? – обронил я невзначай. Впрочем, Селестия соизволила ответить:

– Мы тут вообще ничего не строили, всё сделали оборотни, когда владели ульем. Нам оставалось только привести место в порядок, раскопать, укрепить. И всё, полноценный подземный город, с резервными генераторами магии, запасами продовольствия и даже собственной тюрьмой для особо опасных преступников. Впрочем, пока тут клиентов немного… да и используется этот укрепрайон исключительно как тюрьма.

Я не стал уточнять, что ещё за «резервные генераторы магии», подозревая, что либо я не получу ответа, либо он мне не понравится. Мы прошли мимо камер. Действительно, занято только три камеры. В одной из них... кентавр? Видимо, Луняшка не сказала мне всей правды, действительно, в Эквестрии появилась раса кентавров, но, видимо, не такие уж они и няшки, раз одна из камер самой солидной тюрьмы Эквестрии отведена именно под него. Впрочем, есть вероятность, что других тюрем попросту тут и нет, пони – достаточно законопослушная раса, а от меня кентаврам вполне могли достаться такие черты характера как неуважение и недоверие к властям, недоверие авторитетам и нонконформизм/ассертивизм, что вполне могло бы послужить для тюремного заключения в ряде миров… хотя в Эквестрии... Судя по отсутствию реакции моего соплеменника (а если верить Луне, то и моего дальнего потомка), решётки не были простыми, они были чем-то вроде одностороннего зеркала, как в комнате допросов: в одну сторону смотреть можно, в другую – нет. Возможно, стоит разузнать поподробнее, из-за чего этот бедолага попал в тюрьму. Во второй камере, закрывшись одеялом по макушку, лежало ещё какое-то напоминающее пони существо. А вот последняя камера была отведена под розовую пони. Она смотрела прямо на нас, не моргая, но всё-таки я чувствовал, что нас она не видит. Я понял, что мне предстоит убить именно её. Описание в прочитанном мною деле было выполнено достаточно подробно.

– Это она? – я остановился напротив камеры.

– Да, – кивнула коротко Селестия. – Сейчас мы покажем комнату для допросов. Освоишься... и приступай.

Собственно, я уже давно знал, в чём «фишка» того, почему меня привлекают для подобных щепетильных дел. Аликорны не были совсем уж всемогущими, у них были «фишечки», напомнившие мне Законы робототехники Азимова, которые некоторые критики объясняли исключительно феноменом предвидения. Явной формулировки законов не существовало (либо сами аликорны не могли их детально сформулировать, чем существенно отличались от позитронных болванчиков Азимова), но, в частности, первый «закон» можно было бы сформулировать как-то так: «Аликорн не должен причинять вреда другим пони». И они всячески старались решить проблему с этим «законом». Так, для уничтожения врагов из числа пони, они использовали стражников, Хранителей, или кого бы то ни было ещё, но никогда не ввязывались в бой сами, хотя с их мощностью, решить проблему было бы гораздо проще самостоятельно. Тогда как на других живых существ подобные ограничения не распространялись. Не зря принцессы хладнокровно пустили в расход прибывших с Земли людей – это вполне допускалось. Распространялась ли на меня «защита» этого закона, ведь я не совсем «полноценный» понь – я точно не был уверен. А потому, вёл себя с принцессами достаточно осторожно. Нет, не раболепно, как это делали другие пони, а просто – осторожно. Подшучивая, подкалывая, но зная меру. Ну а поскольку у меня не было подобного «закона», предубеждений против смертной казни тоже не было, да и мне хотелось избавить мою принцессу от необходимости принимать... сложные решения, я просто взял обязанность по уничтожению врагов Эквестрии на себя. С Селестией я сотрудничал исключительно по той причине, что только она могла запустить стазис, позволяющий мне дождаться возвращения моей Луняшки.

Комната для допросов была выполнена так, как и должна была быть. Выложенные гладкой плиткой стены и пол, чтобы легко было отмывать остатки допрашиваемых, если в этом возникнет потребность. Небольшой набор химических веществ... впрочем, мне он был незнаком, так что я предпочту использовать свои, проверенные препараты. Антимагические кольца, накопытники, ремни для крыльев, каждой твари по нескольку штук разного размера, обеспечивая как минимум двукратное перекрытие для любого из нужных габаритов. Режущие, колющие, снимающие шкуру инструменты – немного, исключительно для копытного использования, всё в своих ячейках и всё легко можно промыть. Мои инструменты больше заточены для рук. А вот шкуру проще снимать копытокинезом. Равно как и дробить кости или зубы. Да и пила для костей мне не понравилась, держать её копытом было, конечно, удобно, но водить копытом взад-вперёд... не, не мой выбор. Циркулярная пила, приводимая в действие копытокинезом с дополнительным планетарным редуктором для увеличения числа оборотов была куда комфортнее, а согнуть копыто под нужным углом не сможет разве что паралитик. Электрических средств допроса не было, что опечалило, на мой взгляд, они давали лучшие результаты, с учётом более высокого болевого порога пони, нежели у других... хм... существ. Также не было свёрл. Впрочем, как в моём мире говорилось, каждый дрочит как он хочет. В нашей работе важен результат, а не номенклатура использованного инструментария.

Осмотрев инструменты, я пришёл к выводу, что все они – «нулёвые». На самой твёрдой стали неминуемо останутся следы работы. Следы доводки скальпеля. Следы побежалости от нагрева вот этого вот прута для ТРК. Или хотя бы мелкие шероховатости на вот этом шкуросьёмнике, шкура у пони – довольно твёрдая штука, в этом мне приходилось убеждаться неоднократно. Но главное – если закрыть все ящики, убрать все рабочие инструменты, то в принципе, комната становилась более-менее обычной. Светлой, приятной. Даже окно было. С колышущейся на ветру занавесочкой, реалистичными порывами прохладного, но не ледяного ветра и заснеженными пиками гор вдалеке. Ну, во всяком случае, именно такой вариант я выбрал. Поначалу мне показалось, что «картинка» транслируется с «камеры» наверху в реальном времени, но быстро понял, что это не так. Предыдущий же посетитель комнаты, судя по всему, довольствовался чёрной ночью, разрываемой иногда молниями, синхронно с ними грохочущим громом, шумом ливня и ледяными, до покалывания на коже, прямо через шкуру, порывами ветра. Разработчик этого окна, похоже, забыл, что гром гремит с некоторым запозданием, но, думаю, для допрашиваемого это было не так существенно.

Несмотря на то, что приговорённая пони была земной, а значит, не могла владеть магией, я надел мой шлем, активировал оптические фильтры визора, акустические фильтры шлема и нацепил тонкие листы брони. Белая трость калибра 7,62 всё-таки могла оказаться реально существующим феноменом. Поверх брони я надел подобие строгого чёрного костюма, белую рубашку и красный галстук. Всё в лучших традициях, только что не побрился налысо и не вытатуировал штрих-код на затылке, которого из-за шлема всё-равно видно не будет… хотя, говорят, в некоторых мирах уже без штрих-кода в кармане на улицу нельзя выйти. Впрочем, косметические изъяны можно было поправить маскирующим заклинанием, которое было нацеплено поверх шлема, демонстрируя постороннему наблюдателю мою собственную голову, только без защитных средств. Закончив приготовления, я приоткрыл дверь и кивнул стражникам. Их уже было четверо, все в совершенно одинаковой крашеной синей броне. Только сейчас я догадался, почему броня – синяя. Цвет шкурки моей принцессы. Признак того, что мы находимся в её епархии. Мда, ну я и тормоз.

Пони доставили почти как доктора Лектора. Небольшая тележка, к которой были прикованы все четыре копыта на короткие цепочки, позволяющие лишь немного двигать конечностями. Отливающий металлом шлем, закрывающий всю голову пони, с выступом для рога, ныне, впрочем, пустующим. Из-под шлема торчали кончики завитой гривы. Так что мои приготовления были излишними, при такой изоляции даже самый сильный маг не смог бы причинить мне вреда. Впрочем, как знать... Я продолжил осмотр. Все точки на теле, которые мне требовалось использовать для переконфигурации потоков энергии через тело пони были в полной доступности, так что «отключить» пони можно было прямо сейчас, голыми руками, после перекрытия основных потоков энергии в теле, она умрёт через полминуты. Впрочем, торопиться в таком деле не следовало. Оптические фильтры снижали разрешение, так что деталей я не различал, но метку пони в виде трёх воздушных шариков я видел достаточно чётко. Как и всегда, метка соответствовала требованиям, в других мирах применяемым к гербам: простота, небольшое количество цветов, как в шестнадцатицветных иконках времён Windows 95, хорошая узнаваемость. Хвост, кстати, тоже предусмотрительно зафиксирован на всё той же тележке. Я кивнул стражникам, показывая, что всё в порядке и они, щёлкнув копытами, вышли и закрыли дверь. Теперь я обратился к приговорённой:

– Здравствуйте. Вы – Пинки Пай, верно.

– Да.

В голосе я не смог прочитать никаких эмоций. Конечно, акустический фильтр изменяет кое-какую окраску звука, чтобы не допустить возможности применения против меня акустогипнотического воздействия, но эмоции должны были оставаться вполне различимыми. Возможно, она достаточно хитра и зондирует меня, дожидаясь, чтобы я отключил фильтры, чтобы потом можно было бы осуществлять воздействие? Не-а, не дождётся.

– Хорошо. Вы знаете, почему вы здесь?

– Я убила свою подругу.

Снова тот же тихий, безэмоциональный голос. Луна говорила о повреждениях разума. Наличие эмоций – это важный фактор правильного функционирования мозга пони… Да и любого другого разумного существа. Ладно, будем зондировать дальше.

– Как звали вашу подругу?

– Рэйнбоу Дэш.

– Какова же была причина вашего поступка?

– Я не помню.

– Может быть, вы любили одного и того же жеребца? – да, глупо было гнуть эту линию, тем более, что принцессы уже сообщили мне, что ничего подобного не было, но...

– Нет, у меня не было особенного пони.

– Возможно, вы нашли клад и не смогли договориться о том, как же вам его делить? – эта гипотеза была ещё более глупой и я это знал, но мне нужно было расшевелить её.

– Нет, я не интересовалась кладами.

– А Рэйнбоу, значит, интересовалась?

– Да, Рэйнбоу обожала читать приключенческую литературу. Это единственные книги, которые она читала.

– Должно быть, вы читали эти книжки вместе? Может быть, вместе с другими подругами? Или друзьями?

– Нет, я не слишком люблю читать. Одна моя подруга, Твайлайт Спаркл, обожает книги. Но она обычно читает книги для яйцеголовых, которые Рэйнбоу никогда бы в жизни читать добровольно не стала.

Кстати, неплохой результат. Пони стала давать более развёрнутые ответы. Да, эмоций в голосе по прежнему не наблюдается, но что делать? Совершить идеальный допрос сейчас никакими силами не получится, потому что пони не испытывает никаких эмоций, а значит, изменить уровень стресса сейчас не в моих силах. Можно попробовать...

– А ты сама что любишь? Если не книжки и не поиск кладов... может быть, мастерить? – я намеренно игнорировал её метку, потому что унылый ответ «Да» меня совершенно никак не устраивал.

– Нет, я не умею мастерить. Я люблю печь тортики, пирожки, кексики... кексики... кексики...

Гм. Неудачная попытка. Я, кажется, выполнил недопустимую операцию. Я задал ещё несколько вопросов, но вывести пони из состояния «зависания» так и не смог. Но это не так страшно, как кажется, семь бед – один ресет. Я склонился над бормочущей одной и то же слово пони и нащупал нужные коньтрольные точки. Справочник коньтрольных точек для всех типов пони лежал у меня в одном из ящиков, но перед вылетом я повторил базовые точки для всех типов пони. Включая аликорнов – вдруг Луняша решит, что можно расслабиться раньше времени, а я нужные точки не найду? Позорище будет неописуемый!

За контроль питания мозга отвечало четыре точки. Нежно поглаживая тело пони, я ощущал пальцами струящиеся в теле потоки энергии. Либо память меня подводит, либо коньфигурация ЭТОЙ пони совершенно не соответствует типовой. Пользуясь беспамятством допрашиваемой, я достал свиток и быстро зафиксировал на бумаге текущую настройку, после чего принялся восстанавливать штатную для земной пони коньфигурацию…

Поток энергии в мозг я перекрыл намеренно. Конечно, пони при этом замолчала. Мозг способен выживать до пяти минут, но я предпочитал ограничиваться двумя. Собственно, если бы я хотел просто убить эту пони, сейчас можно было бы и остановиться. Перекрыть все триммеры, подождать пять минут, доложить принцессам о выполненной работе. Но я хотел выяснить истину из первых копыт, а не из куцых протоколов осмотра и допроса. А потому, после восстановления штатной для земнопони коньфигурации, вернул питание мозга. На все работы ушло чуть более минуты, опыт то не проспишь. Впрочем, судя по посеревшим глазам, и выпрямившейся гриве, отключение разума произошло успешно и предстояло только дождаться прихода пони в сознание. Мелкие детали вырезались оптическим фильтром, особенно рьяно обрабатывающим глаза, так как обоюдные «гляделки» могли запросто привести к захвату разума более сильным телепатом… но спустя пару минут, цвет стал восстанавливаться, а значит, всё было сделано правильно. Ну, если быть точным, то «в пределах допустимой погрешности» – в деле понипунктуры совершенство недостижимо, достаточно было достигнуть приемлемых результатов.

– Я… Что-то проспала? – совершенно нормальная реакция на восстановление функционирования мозга. Блокировка памяти тоже должна была сняться, если она вообще на ней использовалась.

– Здравствуйте, – я повторно начал допрос, так как в памяти пони информация о нём не сохранилась, ну, по крайней мере, не должна была сохраниться, так как перед выключением мозга команду sync я не давал. – Вы потеряли сознание. Сейчас вы в безопасности. Вы помните, кто вы?

– Кажется, да. Меня|зовут Пинкамена Диана Пай, – это нормально, что пони назвалась другим именем. Если быть точным, то именно это имя, согласно протоколам, и было её настоящим именем, а сокращение «Пинки Пай» она дала себе сама. – Я живу в городе Понивилль и… О СВЯТАЯ СЕЛЕСТИЯ! – кажется, пони что-то вспомнила, что шокировало её. Впрочем, с этим можно было работать. Эмоции вернулись, а значит, можно будет управлять её уровнем стресса и добиться показаний. Если только её только что вернувшиеся воспоминания не поднимут стресс до чрезмерно высокого значения.

– Успокойтесь, я же сказал – вы в полной безопасности. Возможно, вам приснился жуткий кошмар. Расскажите мне о нём, и кошмар уйдёт.

Кажется, пони словно оцепенела, потому пришлось прибегнуть к некоторым мерам. Я метнулся к своему багажу и извлёк кристалл, позволяющий увидеть уровень веществ, аналогичных человеческим гормонам таким как адреналин и кортизол, измерять электропроводимость кожи, частоту сердцебиения, а значит, косвенно определять уровень стресса. Кристалл светился оранжево-жёлтой гаммой, не то чтобы некритично, но и неприятно. Я быстро извлёк свою «аптечку» и ввёл прямо в центр кьютимарки пони аналогичный норадреналину препарат. Дозу я намеренно выбрал недостаточную, чтобы не слишком сильно снижать стресс, который мог мне потребоваться в дальнейшем. Использовать вновь управление энергетическими потоками, в особенности, «сбрасывать» пони повторно я не хотел.

Спустя пару минут, закреплённый на груди пони кристалл стал жёлто-зелёным, что свидетельствовало об относительной нормализации состояния допрашиваемой. Я проконтролировал копытом частоту сердцебиения, непосредственно коснувшись груди пони, копытокинез позволял эффективно чувствовать работу этой мышцы… Шестьдесят пять ударов в минуту, для земнопони это достаточно много, стоит помнить, что у каждой расы – свои физиологические показатели, так, для пегасов нормой в полёте является сто шестьдесят ударов сердца в минуту, а для земнопони нормой является всего лишь сорок ударов. Проверить пульс до ввода препарата я не догадался, но судя по кристаллу, там всё было куда хуже.

– Вы успокоились? Позвать врача?

– Нет, не стоит, – в голосе пони звучала безызбывная печаль. – Кто же мне поможет. Я же убила свою подругу! – пони захлебнулась в рыданиях и из-под шлема потекла вода… Конечно, я нарушал некоторые инструкции, возможно, что пони была ТАК артистична, что могла меня обмануть… Я решил снять с неё шлем. Свою личную защиту я оставил, да и отстёгивать пони от тележки я не намеревался, но вот утереть ей глаза… было просто моей обязанностью. Так я мог заслужить толику доверия, которое в дальнейшей работе мне ой как потребуется.

Полотенца у меня были также в моём багаже. Разумеется, подобный расходник предполагался в первую очередь для вытирания рук и удаления остатков допрашиваемых с внешней защиты, или шкуры, если что попадёт. Но и для утирания слёз они вполне подошли. Пони посмотрела на меня с явной благодарностью. Отлично, тогда можно начинать.

– Можете считать меня следователем по вашему делу, – я практически не солгал. Пусть у меня немного другая задача, но даже в моём мире… Или прототипе моего мира, после недавнего разговора с принцессами я уже не мог точно определить, что было в реальном мире, а что – в эквестрице, но это было уже неважно. Так вот: перед приведением приговора в исполнение палач получал возможность ознакомиться с делом приговорённого. И мог взять отвод, в случае, если считал, что дело не доведено до конца. Хотя обычно этого и не происходило – даже в суровом тридцать девятом, когда дела штамповали сотнями тысяч, хотя бы видимость справедливости приговора и то формировалась. В моём случае, при количестве дел в пару штук за тысячелетие, я мог не только потребовать доследования, но и лично принять в нём участие.

– А чем вы мне можете помочь? – не знаю, можно было ли прочитать надежду во взгляде пони, или это выражение отфильтровал бесстрастный фильтр, но во всяком случае, акустический фильтр пропустил это выражение.

– Разумеется. И главное, что я хочу выяснить – кто на самом деле стоит за этими убийствами. Личных мотивов вредить Рэйнбоу у вас точно не было. Даже несмотря на вашу импульсивность, даже если бы вы вдруг узнали, что ваша подруга сделала что-то неприятное… вы никогда бы не сделали с ней чего-то подобного, не ваш стиль. Кинуть тортик, облить пуншем – легко поверю. Но не то, что написано в деле.

– Да, конечно. Но зачем тогда я это…

– Подождите. Вы ведь сказали, что вас зовут Пинкамена, верно? Давайте будем считать, что Пинки Пай – другая пони, хорошо? Это будет наша маленькая игра, – я улыбнулся, надеясь, что система маскировки транслирует мою улыбку на внешнюю броню. Снимать шлем я по прежнему не намеревался, ожидая в каждую секунду подвоха… но система предупреждения о магическом воздействии молчала. Впрочем, это ничего не означало.

– Хорошо! – уже более бодрым голосом ответила Пинкамена. – Значит, я следила за Пинки, которая совершала ужасное?

– Да, именно так! – подбодрил я пони, вводя её в роль и провоцируя её личную шизофрению играть по только что разработанным мной правилам. – Итак, вы начали следить за Пинки примерно три года назад, верно?

– Три года… Кажется, пони была в некотором замешательстве. Видимо, она не была готова вспоминать времена столь далёкие от сегодняшнего дня. Впрочем, подобное её ничуть не обескуражило и, спустя полминутки, она начала выдавать информацию со скоростью пулемёта. Я едва успевал анализировать то, что она говорит…

Спустя каких-то пару часов времени, я был выжат как лимон. А пони всё продолжала и продолжала говорить. Я несколько раз давал ей воды из-под крана, чтобы она промочила горло. Кажется, её идеальная память зафиксировала всё, что происходило с Пинки Пай за все эти три года. И чтобы прослушать это всё, требовалось ещё три года. У меня не было столько времени. А направить поток слов в нужную сторону я не мог. Впрочем, кое-какие обстоятельства мне удалось узнать. Незадолго до исчезновения первого пони, Пинки услышала ГОЛОС. Он звучал прямо в её голове и приказывал: найти какого-то определённого пони. Пинки прекрасно знала его и быстро нашла. А потом ГОЛОС приказал пилить пол в пекарне. И Пинки послушалась, как бы странно это ни выглядело. В пропиленном люке оказался лаз. Какой-то пони в балахоне помог ей замаскировать люк и передвинуть стойку, чтобы случайный пони не смог попасть в тайное убежище. Сам пони в балахоне не проронил ни слова (либо память Пинкамены в этот момент дала сбой), с Пинки общался только внутренний голос.

Наконец, Пинки пригласила того самого пони в пекарню, пока никого не было и пообещала СЮРПРИЗ. Я уже достаточно неплохо знал эту пони, чтобы понять, что умение устраивать вечеринки-сюрпризы было её особым талантом, так что приглашение этого несчастного вряд ли удивило. Чтобы скоротать время перед вечеринкой, Пинки предложила тому пони покушать кексиков… и тот не отказался. После того, как Пинки утащила тело бесчувственного пони в подвал, Пинкамена замолчала на некоторое время… Следующий эпизод «записей» о Пинки, с выпеканием торта на день рождения какого-то совершенно постороннего пони, не был связан с предыдущим никак. Я попробовал остановить словесный поток пони… но мне этого не удалось. Пришлось прибегнуть к самому действенному методу: я обнял пони и поцеловал. Конечно, поцелуй изображался бронёй, но пони не была столь же искушена в поцелуях, как Персефона, так что и такой приём вполне себе прокатил. Пинкамена прекратила рассказ и уставилась на меня.

– Огромное спасибо! Вы мне очень помогли! Но знаете что я ещё бы хотел попросить вас… Чтобы кошмары о Пинки Пай вас больше не посещали, я попрошу принцессу Луну присмотреть за вашими снами. Не волнуйтесь, если вам снова приснится какой-то из старых кошмаров. Чтобы победить кошмар, нужно встретиться с ним лицом к лицу, ведь так?

– Да, точно! – воодушевлённо ответила пони. – Я не боюсь Пинки Пай! Пусть только попробует, – она попыталась встать на задние копыта, но цепи натянулись и не позволили ей сделать этого. Я только ободряюще похлопал её по копыту:

– А пока для вашей безопасности, мы спрячем вас. Это ненадолго, уверяю вас. Пройдёт пара недель, и вы вернётесь к своей нормальной жизни.

Я небрежно надел на пони шлем, снял телеметрический кристалл и выглянул за дверь. Охранники настороженно посмотрели на меня, система предупреждения о магическом облучении пискнула, но тут же замолкла. Меня сканировали, не подвергся ли я гипнотическому воздействию. Вероятно, за мной наблюдали через камеры и видели, что я снимал шлем с пони, но никаких действий не предприняли. Судя по всему, результат сканирования устроил охранников и те без лишних слов укатили пони в её камеру. Убедившись, что решётка за пони закрылась, отрезав коридор от камеры непроницаемым для звука барьером, я решился задать вопрос:

– Где принцессы?

Охранник проводил меня в одну из комнат на входе. Луна явно выглядела встревоженной, что и не было удивительно: допрос длился порядка трёх часов. Я скинул на скамеечку свой шлем, показывая, что меня не пугает телепатическое вмешательство и я вполне доверяю принцессам.

– Дело не закрыто. Пинки подвергалась воздействию какого-то Голоса, который принуждал её охотиться за пони.

Кажется, Луна вздохнула с облегчением. Они с Селестией переглянулись. Должно быть, сёстры поспорили на результат допроса: казню ли я Пинки с первого раза, или нет. Похоже, что Луна поставила на то, что я потребую доследование и выиграла спор. Надеюсь, что спорили они на что-то существенное… например, на БОЛЬШОЙ тортик. Чтобы хоть немного откормить принцессу и сделать её круп не таким жёстким, как подвеска спорткара.

– Я так и думала. Но Пинки достаточно устойчива к воздействию телепатии. Повлиять на ей разум мог только сильный телепат. Таких не так много… и они достаточно хорошо известны. Использовать пони для убийств – нет, я в это не поверю.

– Ну почему обязательно телепатия? Гипноз. Или ещё какое-то воздействие. Могу сказать точно: Луняш, тебе стоит повторно проверить её разум. Я смог… скажем так, добиться от неё доверия, она будет сотрудничать. Только помни сама и охране надо сообщить: обращаться к ней надо только как к Пинкамене Диане Пай. Пинки Пай для неё теперь – посторонняя пони, за которой она наблюдала последние три года. Мне удалось поставить её шизофрению себе на пользу. Так что постарайтесь не сломать результат моей работы.

– Я поняла, это очень разумно – использовать её шизофрению. Сегодня ночью я займусь анализом её сновидений. Что планируешь сделать?

– Во-первых, мне надо лично увидеть Понивилль. Если быть точным, то место, где произошло убийство. Сложу какое-никакое, но первое впечатление. Хочу также посмотреть на Рэйнбоу Дэш, она в больнице Понивилля. Уверен, что ей нужна психологическая поддержка. Ах да, обязательно! Мне нужен напарник, следователь, чтобы оформить все протоколы и вообще сделать всю работу по закону. У вас, конечно, не мой мир, где главный закон страны каждый правитель под себя переписывает… хотя у вас вообще с преемственностью правителей проблемы нет, – не удержался я от колкости, – но всё-таки я могу не знать всех тонкостей, а беспредельничать я не собираюсь.

– Понятно. Следователя предоставим, – заверила Селестия.

– Потребуется некоторая сумма на командировочные расходы. Весьма желательно сообщить градоуправляющему, что мы будем заниматься работой, чтобы они с нами сотрудничали. Конечно, я постараюсь расположить их к себе, но всё-таки.

– Принято. Деньги выделим, мэру в твоём визите я сообщу, – на этот раз отозвалась Луняшка.

– Нужно определить, как я буду оповещать вас о результатах проведения расследования. Почта?

– В Понивилле живёт моя верная ученица, Твайлайт, у неё есть подарок от меня, дракон Спайк. Он способен передавать лично мне любую корреспонденцию. Причём следов на его конце не остаётся, полный перенос материи, так что за коньфиденциальность я копычусь, – сообщила мне белокрупая.

– Принял. Да, я слышал про вашу ученицу. Нужно будет предупредить её, что нам с напарником потребуется воспользоваться услугами её дракончика, чтобы не было неожиданностью.

– Сообщу, – коротко ответила белозадая.

– Хотелось бы попросить охрану более понячно относиться к Пинкамене. Полагаю, что неплохо было бы предоставить ей возможность готовить, если есть такая возможность. Мне удалось узнать только об этом. Можно попробовать, конечно, дать ей почитать книги, но она сама призналась, что не очень любит читать. В общем, нужно как-то обустроить ей быт, чтобы Пинки Пай оставалась постоянно рецессивной личностью в её шизофрении.

– Да, я уже об этом подумала, – отозвалась Луняшка. – Я придумаю, как нам организовать её быт и сохранить достигнутые результаты.

– Мне потребуется одежда. Судя по некоторым данным, кентавров могут недолюбливать. Какой-нибудь плащ вполне сойдёт. Лучше с капюшоном, чтобы закрывать и тело и голову, не позволяя с первого раза определить, кто перед вами – единорог, пегас, или земнопони.

– Или аликорн, – улыбнулась Луняша.

– Ну, у вас тут жеребцы-аликорны не очень то водятся, так что, скорее всего, нет.

– Позаботимся, – кивнула головой Селестия.

– В общем, всё. Протокол технического совещания будем составлять, или обойдёмся без бюрократии?

– Почему это не будем? – Луняша извлекла из воздуха свиток. – Вот, ознакомиться!

Я пробежал глазами. Действительно, протокол, со всеми подобающими графами: поставленные задачи, срок исполнения, исполнители, отпечаток копыта исполнителя. Оставив свой след, я отдал свиток принцессам, которые также его «подкопытили».

– Когда встречаемся в следующий раз? – я намеренно смотрел прямо на Луняшку, поймёт она намёк, или нет. Луняша улыбнулась.

– Я тебе позвоню.

Выходя из комнаты, я почувствовал, что в словах Луняшки звучит какая-то странность. Действительно, за почти тысячу лет пребывания в Эквестрии, я так и не соизволил купить себе телефон. Возможно, причиной было полное отсутствие такого класса техники в стране цветных пони, а возможно… Я пожал плечами и пошёл дальше. Работы предстояло ещё целое море.

Спустя всего пару часов, к Понивиллю по дороге, ведущей от Вечнодикого леса уже подходил закутанный с ног до головы в плащ пони. За собой он вёз тележку, гружёную тремя приличного размера ящиками. Пони шёл уверенной походкой, груз его, казалось, ни чуточки не тяготил. Пони в плаще, конечно, встречались в Эквестрии не очень часто, здесь вообще одежда была не сильно в моде, но всё-таки, а что такого? Обычный земной пони. Ни рога, ни крыльев. Ростом, конечно, великоват, ну да что такого? Я же специально свой рост во время планирования под рост моей принцессы подгонял. Не хотелось, чтобы во время... так скажем, наших встреч мне приходилось пользоваться табуреточкой...

Следователь

Время: день после предполагаемой казни, утро.
Место: пониция Кантерлота, центральный участок.
Активный персонаж: следователь Кантерлотского отделения Цобикан Шойстер.

Я вошёл в кабинет своего командира, щёлкнул копытами и встал по форме:

– Вызывали?

– Да, вольно. Садись, – кольт махнул копытом в сторону кушеточки и я не теряя времени угнездился на ней. На столе лежало несколько стандартных папок с делами. Странно.

– Что произошло? Надоело сидеть без дела, – я сразу перешёл к делу.

– Ну это как бы не так уж и плохо, при нашей работе, – усмехнулся главный следователь. — Есть у меня две новости: одна плохая, а вторая – плохая. С какой начать?

– С пло... А, это вы, товарищ Штирлиц.

Командир усмехнулся.

– Понивилль, знаешь такой город?

– Ну как не знать? Пару лет назад о нём вся Эквестрия узнала...

– Ну вот, скоро опять узнает. А не хотелось бы. Повод не тот. Помнишь, когда последнее убийство в Эквестрии было совершено?

– Около трёх лет назад. Мейнхеттен. Из ревности...

– Устарели у тебя данные. Смотри.

Командир подтолкнул ко мне одну из папок. На первой же странице был отчёт об... изучении останков туловища. Голова помутилась, но я не зря один из лучших следователей – меня кровью не пронять. Магический пасс активировал лежащий в папке кристалл и передо мной появилось трёхмерное изображение. Пони... она что, ещё даже жива? Но она же изуродована, разрезана... неважно. Фактически, осталось только туловище: копыта отрезаны, грива сострижена, бока исполосованы ножом, на месте метки – клок кровоточащего мяса, живот... из него что, извлекли часть мягких тканей?

– Сбой Ксиокса?

Ксиоксом мы называли процесс самоуничтожения тела пони от старости. Пегасы растворялись в воздухе, оставляя после себя только перья, которые можно было использовать для производства письменных или постельных принадлежностей. Земнопони рассыпались в прах, который использовали в качестве отличного удобрения. Единороги как правило сгорали, оставляя после себя кучку пепла, который также находил применение. И это было здорово, в отличии от других рас, вынужденных создавать кладбища для захоронения своих предков, у пони таких проблем практически не было.

Совсем другой коленкор был для умирающих от болезни, или от ран. Тело в этих случаях обычно не распадалось. У земнопони тело начинало гнить, причём существенно быстрее, чем у других рас. Единороги обычно взрывались или воспламенялись, нанося тяжёлые ранения окружающим. Тяжелораненые пегасы постепенно превращались в жидкость, напоминающую спектру, дурно пахнущую, обладающую кислотными свойствами и при этом оставляющую устойчивые и почти невыводимые пятна на всех поверхностях, к которым ей суждено было прикоснуться. Однако такого разрушения тела... пожалуй, не припомню.

– Больше нет идей? – Командир оценивающе посмотрел на меня. – Вижу, что нет. Так вот: это – убийство. Ты вспомнил, чем знаменит Понивилль?

– Конечно. Там, согласно расписанию, проводили праздник Летнего Солнца. На него явилась Найтмер Мун после тысячи лет заключения на Луне. Однако, её победили шестеро местных жителей с помощью Элементов Гармонии, после чего Найтмер снова стала нашей принцессой Луной, а эти шестеро – Хранителями Элементов.

– Почти всё верно. Только там одна из кобылок, Твайлайт Спаркл, не простая пони, а целая ученица принцессы Селестии была. И она – не местная, а из Кантерлота, хотя это сути дела никак не меняет. Ну так вот. Вторая плохая новость. За последние... чуть более чем три года, в Понивилле пропало не менее восьми жителей. Вот их дела, – следователь пододвинул ко мне ещё семь папок. Точнее, я не считал, но не сомневался, что семь.

– Может быть, они просто уехали? К родным, друзьям?

– На это надежды нет, скоро объясню, почему. После первого исчезновения никто и ухом не повёл – пони была одинока, тревогу вообще подняли через три дня, когда магазин, которым она владела, так и не открылся. Понивилль — маленький городок, все про всех знают, но никто не слышал, чтобы она собиралась уезжать, так что – подозрительно. Это было примерно три года назад...

– То есть получается, за год до возвращения Найтмер Мун?

– Чуть больше, но это дела не меняет. Найтмер Мун тут ни при чём, это совершенно точно. Второе зарегистрированное исчезновение тоже спустили на тормозах, хотя у этой пони была подруга, которая старательно поднимала шум. Исчезновение происходили примерно один раз в три месяца, хотя гипотетически возможно, некоторые из них остались незамеченными. И вот только на восьмое исчезновение поднялся реальный шум. Пропала одна из хранительниц элементов. Пегаска. Рэйнбоу Дэш. Собственно, потому там вместо пары поницейских и дежурил почти десяток.

– Что? Всего пара поницейских на весь город?

– А куда больше? – начальник возмущённо взмахнул копытом, встал из-за стола и принялся нервно расхаживать по комнате, чтобы успокоиться. – Там населения то полторы тысячи голов не наберётся. Даже на праздник солнцестояния, ну, когда Найтмер появилась, там две с половиной тысячи голов было и тоже едва ли больше десятка поницейских. И вот только благодаря всеобщей панике, удалось найти тело... Ночью, один из жителей города, страдал бессонницей, гулял по улице, наткнулся на пони, которая, с мешком на спине, вышла на него из переулка. Эту пони он отлично знал: работница местной пекарни, устроительница всех праздников, Хранительница Элементов... известная особа. Он поздоровался, но она не ответила. В обычном состоянии, он бы даже не обратил на это внимание, но из-за атмосферы всеобщей подозрительности, он преградил пони путь и спросил, что в мешке. Та бросилась бежать, обронила мешок и убежала. Когда он открыл мешок, то увидел такое [NFSW], что от ужаса стал кричать на всю улицу. Прибежали жители, в мешке нашли полурасчленённую пони. Местная стража взяла показания... и дело передали нам.

– Но судя по отчётам, она всё ещё жива, – с надеждой сказал я. – Что она сама говорит?

– Сказать она уже ничего не сможет, язык вырвали. Но поскольку дело резонансное, его расследование – на контроле принцессы Луны. Она проверила остатки разума пегаски. Подозрения подтвердились. В том, что с ней произошло виновна именно Пинки. Ну а насчёт того, что жива... Жизнь в ней медики поддерживают. Но в таком состоянии она долго не протянет. Знаешь, что для пегаса потерять крылья?

– Да, примерно то же, что для единорога – рог, – я погладил копытом своё «инструмент». Никогда не применял никаких сложных заклинаний, только телекинез... ну, пирокинез немного совсем, вскрытие замков, поиск, установка и снятие барьеров, ничего особенного... но без рога единорог сходит с ума. В отличии от некоторых рас, которые считают, что рог – это костяной нарост, на самом деле, это – часть мозга. Она очень чувствительная и требует бережного обращения. Я слышал, что у пегасов точно такое же трепетное обращение с крыльями.

– Саму подозреваемую объявили в розыск... – продолжил командир знакомить меня с делом, – ...но искать фактически не пришлось. Она сама появилась под утро, говорит, что пришла в себя в лесу и ничего не помнит. Такие дела...

– Но как же один пони может сделать такое с другим? – у меня произошедшее пока в голове не укладывалось. Понятно, что в приступе гнева были случаи, когда пони могли ударить друг друга, но обычно всё заканчивалось синяками. Даже тяжёлые травмы были... редкостью. Через наш отдел проходили почти все дела, их было немного, потому и численность пониции была невелика. Что-то около тысячи голов на всю Эквестрию. Кантерлотское отделение, самое многочисленное, на всю столицу приходилось около ста голов. Но в основном мы занимались скучной рутиной, читали лекции о безопасном поведении на речках и в лесу для детишек в школах, разбирались в том, кто бросил обёртку от конфеты в неположенном месте, чтобы не провоцировать другие неблаговидные дела...

– Я об этом стараюсь не думать. Но, давай к делу. Пекарню, где работала убийца, обыскали. И там нашли подвал, в котором было... шесть вырезанных меток. Все шесть опознаны как принадлежащие пропавшим пони. Так что, как я уже говорил тебе, надежды на то, что они всё ещё живы – никакой.

– Но такую... тварь... нужно немедленно... – я задохнулся от ярости.

– Ты прав. Поскольку сомнений в виновности обвиняемой не оставалось, нас к делу даже не успели привлечь. Но всё оказалось не так просто. Смертной казни в Эквестрии как бы не существует. Принцессы сделали исключение. И вот палач, который должен был привести приговор в исполнение, внезапно потребовал проведения доследования. Изучив материалы дела, он решил, что кое-что пониция упустила. Тебе придётся с ним работать. Выезжай немедленно. Готов?

– Да, только вещи забегу соберу и билет...

– О билете не беспокойся, он уже заказан.

– А этот... мой напарник – где он?

– Уже направляется в Понивилль. Насколько я знаю, убийца заточена не в Кантерлоте и не в Понивилле. В отчёте написано: изолятор «Холодные берега». Не написано даже, где это.

– А как я его опознаю? Он единорог?

– Эмм... Слушай, мне не сказали. Но я слышал краем уха, что он какой-то совсем необычный. Может, грифон?

– А какой у него характер? Вдруг мы с ним не сработаемся...

– Не могу помочь. Сочувствую. Надеюсь, что вы с ним поладите.

– Разрешите взять копии дел в дорогу, ознакомиться?

Командир протянул мне кристалл памяти.

– Здесь всё, что потребуется. Но, похоже, тебе лучше ознакомиться на месте.

Я забрал кристалл и сунул его во внутренний карман формы.

– Разрешите идти? – командир молча кивнул. Я встал, вытянулся, развернулся и вышел из кабинета.

Путь до Понивилля

Время: день после предполагаемой казни, день.
Место: Кантерлот.
Активный персонаж: Цобикан Шойстер.

Билет, который мне выдал командир, был интересным. На нём были отмечены значки всех видов транспорта: аэростат, дирижабль, самолёт, поезд, повозка и даже рисунок, напоминающий королевскую крылатую карету. Должно быть, стоит уйму денег. Рискнуть и поехать во дворец и спросить, не найдётся ли для меня крылатой кареты, я не решился, пегасья повозка вылетала через два часа, а вот наиболее привычный мне поезд хоть и шёл до Понивилля три часа, зато выезжал почти сразу. И я имел возможность под успокаивающий стук колёс ознакомиться с материалами дела.

Как я и полагал, кондуктор был удивлён моим билетом, покрутил его в копытах и внимательно осмотрел. Впрочем, все степени защиты были на местах, так что отказать мне он был не вправе. Поскольку номера места на билете не было, он взмахом копыта пригласил меня в вагон. Пони ехало не так много. Большая часть пассажиров южного направления сядет в самом Понивилле, так что я рассчитывал ехать в тишине.

Впрочем, уже через полчаса поездки, я заскучал. Материалов дел оказалось, что называется, всего ничего и за первые полчаса пути я успел ознакомиться со всеми. Наиболее подробно описано было дело Рэйнбоу Дэш. Материалы осмотра тела, допроса свидетеля, допроса самой обвиняемой... или, скорее, убийцы. При чтении материалов осмотра, несмотря на сухость изложения, к горлу подкатывал комок. Впрочем, с остальными делами знакомство протекало куда быстрее. Материалов было – конь наплакал: краткое описание пропавшего: раса, цвет шкуры, гривы, хвоста, описание метки, профессия, дата исчезновения, незначительные обстоятельства исчезновения. На каждого набегало от силы по полметра стандартного свитка. Даже протокол осмотра места происшествия, подвала кондитерской, не блистал подробностями. Что, впрочем, не удивительно: мало кто мог выдержать долго на месте, где когда-то лилась реками кровь. Смогу ли я? Наверное – должен.

От скуки, я стал смотреть в окно, но там не было ничего интересного. Пробегали огромные поля, на некоторых можно было заметить работающих земнопони. Эти поля кормили весь Кантерлот. Но скоро кончились и поля, замелькали деревья. Лес будет длиться до самого Понивилля, плавно переходя из контролируемых пегасами и земнопони лесопосадок в неконтролируемый и ужасный Вечнодикий лес. Нет, угрозы нападения на поезд не было, железная дорога удивительным образом отпугивала всех жителей леса.

Голова предательски стукнулась подбородком о стол и я вскочил на копыта. Передо мной сидел... а кто же это был? Два рога на голове, рост – под самый потолок, да и манера сидеть... Точно. Это минотавр. Я читал про них в книжках, но вживую никогда не видел. Впрочем, говорят, что рога у них – полностью лишены магии. Зато, в отличии от рога единорога, обладают невероятной прочностью. Минотавр может пробить рогом любой панцирь, потому, в других странах, их используют как наёмников. Но в Эквестрии войн не велось, а значит, и потребности в наёмниках не было. Может быть, это тот самый представитель принцессы Луны? Палач? Впрочем, в лицо я ему этого сказать бы прямо не решился. Начал издалека.

– Здравствуйте. Чем могу помочь?

Минотавр равнодушно посмотрел на меня с высоты своего огромного роста. Угрозы в его взгляде не было, но и интереса – тоже. Примерно также я бы посмотрел на торчащую из соседского почтового ящика газету. Надо бы привести в порядок, но и так сойдёт.

Молчание затягивалось. Кристалл погас, а повторно активировать его мне не хотелось, так как трёхмерная картинка будет видна не только мне, но и минотавру и может заинтересовать его. Хотя командир не говорил мне, чтобы я не делился с другими пони материалами дела, да и ничего секретного в этих делах быть и не могло, но всё-таки я старался блюсти тайну следствия и не делиться материалами без явного разрешения командования. Хотя если выяснится, что он – тот самый палач, к которому я еду, то мне не мешало бы заранее узнать, передали ли ему материалы дела, какое он мнение составил...

– Вы не в Понивилль едете?

– В Понивилль.

Манера говорить у минотавра была какой-то отстранённой. Видимо, работать будет непросто. Однако, он меня не раздражал и вёл вполне спокойно. А значит, шансы сработаться были. Немногословен – это даже неплохо. С другой стороны, это именно он инициировал дорасследование, а значит, и ему стоило бы рассказать побольше... хотя стоп, то, что мы вместе едем в один городок не значит, что мы едем по одному и тому же вопросу.

– По делам?

– Да, по делам.

– Вы слышали, что там произошло?

– Убийство? Да, слышал.

– Ваш визит в Понивилль связан с этим делом?

Блин, насколько же коряво я сформулировал вопрос. Надо было поправиться, но... когда допрашиваешь кого-то, стоит помнить, что слово — не воробей, вылетит – не поймаешь. Так что пусть так будет.

– Можно и так сказать.

Неужели я угадал?

– А как вас зовут?

– Можешь называть меня Накибор.

– А меня – Цобикан. Цобикан Шойстер. Похоже, мы с вами будем вместе работать над этим делом. Я следователь из Кантерлота, как раз еду проводить дорасследование этого убийства.

Минотавр смотрел на меня по-прежнему – довольно отстранённо, словно это его совершенно никак не касалось. Я продолжил разговор, несмотря на очевидное желание собеседника посидеть в тишине.

– Должно быть, это вы инициировали дорасследование?

– Ну, в некотором смысле можно и так сказать.

Интереса в глазах минотавра не появилось, зато я заинтересовался. Почему он так выразился? Командир чётко сказал, что палач явно потребовал доследование. А тут «можно и так сказать». Никакой определённости. Впрочем, дела мои идут явно на лад. Мне удалось разговорить собеседника. Хоть он и не слишком заинтересовался, но уже отвечает на вопросы более-менее развёрнуто, а не односложно.

– А скажите, каковы причины вашего поступка? Почему вы решили, что материалы дела – неполны?

– А вам самим то как кажется? Что они полные? Что отвечают на все вопросы? Смог бы ты сам убить пони, зная только то, что написано в материалах дела?

Вопрос застал меня немного врасплох. Я призадумался. Раньше мне не приходилось принимать решения: убить или оставить в живых. Это очень серьёзное решение. Мне было проще сказать: «Живи!» Видимо, так же мыслили и принцессы. Ведь даже самых отъявленных преступников никогда не убивали. Найтмер Мун – сослали на Луну. Дискорда – закатали в бетон. Сомбру – заморозили во льдах. Видимо, потому для столь страшного наказания у принцесс и был специальный подручный. Способный убить. Или всё-таки неспособный? И сейчас ищущий оправдания своей неспособности?

– Считаешь, что её надо сослать?

Минотавр снова молчал. Он ожидал моего же ответа на мой вопрос. Но я сам не знал на него ответа. Решил порассуждать:

– С одной стороны, ссылка – это отличное решение проблемы. Никаких убийств, то есть – мы тем самым не увеличиваем общее число зла в мире...

Минусов я пока не видел. Но на помощь пришёл минотавр:

– А что общего было в тех преступниках, которых ссылали?

– Ну что общего... Найтмер, Дискорд, Сомбра... Все они желали зла Эквестрии. Но все они перевоспитались. Найтмер отступила и вернула Луну. Дискорд перевоспитался. Сомбра тоже перестал строить пакости и пытаться завоевать власть...

– Время...

– А что время? Их сослали всех примерно на одно и то же время – на тысячу лет. Потому, они и вернулись примерно в одно и то же время – пару лет назад.

– … жизни.

Ах вот оно что хотел сказать минотавр! Действительно, все общеизвестные преступники, которые «перевоспитались» – они были сосланы достаточно долго. Тысячу лет. Обычный пони не проживёт столько. Мало того. Обычному пони попросту не выжить в таких условиях. Найтмер Мун выжила на Луне только потому что была аликорном. Пять минут для обычного пони в тех условиях, которые существуют на Луне – и это та же самая смерть. Будучи заточён в бетонный плен, обычный пони умрёт от боли, с голода и от обезвоживания. Ледяная темница – ничуть не лучше, смерть от холода наступит спустя пару-тройку часов. Получается, что ссылка годится только для некоторого класса преступников.

– А что если просто запереть пони в обычных условиях? Дома, например.

– Еда. Вода, – кратко возразил минотавр. Я немного подумал. Да, заключённого надо будет кормить и поить. Стирать его одежду и постель, поддерживать нормальную температуру. При этом он сам может выполнять только ограниченный набор действий. То есть – не приносить пользу обществу пони. А исходя из того, что он потребляет ресурсы, создаваемые этим обществом – то получается, что заключение обычного пони – это наказание не только и даже не столько для него. А ещё и наказание для общества. Которое лишается полезного члена общества, лишается его работы, но при этом получает обязательства, которые раньше этот член общества выполнял самостоятельно.

– Охрана, – добавил минотавр. Я тоже понял, что он имеет в виду. Конечно, не каждый злодей согласится с тем, что он наказан, находится в заключении. А значит, нужно контролировать то, что злодей действительно находится в своей камере. Это получается, что нужен кто-то из пони, кто согласится следить за злодеями. Нет, таковые найдутся. Но кроме работы по слежению, они не будут приносить никакой пользы обществу пони.

– Возможность перевоспитания, – продолжил минотавр. Здесь тоже всё понятно. Возможно, кто-то из пони, наказанных таким образом, воспользуется этим временем, чтобы подумать над своим поведением. Но что если он будет думать не о том, как бы исправиться, а наоборот – как бы убежать, а значит, он будет продолжать наносить вред обществу пони. А даже если предположить, что пони и не сбежал, а досидел срок наказания. Есть ли гарантия того, что он обдумал своё поведение и стал на путь исправления, а не думал весь срок о том, как более эффективно причинять вред обществу пони, чтобы в следующий раз наносить вред максимально длительный срок до наказания, либо не быть наказанным вовсе.

– Вероятность ошибки, – минотавр словно дожидался окончания моих размышлений. И здесь понятно. Если мы убьём обвиняемого, а потом выяснятся некоторые новые факты в следствии, то исправить эту ошибку будет уже невозможно. А вот в случае заключения – выпустить наказанного пони можно будет в любой момент. Конечно, разум некоторых пони может не выдержать этого испытания и они не смогут вернуться к нормальной жизни...

– Целесообразность. Риски, – закончил мысль минотавр. Эти слова я слышал не так часто, но знал, что это такое. Расчёт. Минотавр предлагает подумать: а что мы выигрываем, если вместо смертной казни используем заключение, или другие виды наказаний. Расчёт требует установить ценность жизни пони. Можно ли её измерить? Чувства говорят: нет, жизнь каждого пони – бесценна. Но разум говорит: это не так. Ценность вполне можно если и не точно измерить, то хотя бы оценить с достаточной степенью точности. Ценность жизни конкретного пони – это ценность, которую он может принести за остаток своей жизни обществу пони. Конечно, необходимо учесть как явные, так и неявные ценности, так, пожилая бабушка, которая вроде как и не приносит явной пользы, воспитывает многочисленных внучат, создавая из них действительно полезных членов общества и этот труд вообще сложно оценить. Получается, что самое неразумное наказание – это заключение. Для общества в нём одни минусы, а плюсов...

Я поднял голову. Минотавра нигде не было. Я обернулся. Рядом проходил проводник. Я спросил у него:

– Товарищ проводник, вы не видели здесь огромного минотавра?

– Минотавра? В наших краях? Товарищ единорог, мне кажется, он вам приснился. Ваш храп слышен был по всему вагону.

Я смутился. Вряд ли меня разыгрывают. Слишком уж убедительно выглядел минотавр. Интересно, был ли сон вещим? Возможно ли, что моим напарником будет минотавр, грифон, или ещё кто-то не из пони? Проводник утешил меня:

– Через пятнадцать минут прибываем. Так что постарайтесь не заснуть снова.

Рядом я услышал звонкий смех пары жеребят, которые бесстыдно таращились на меня с мест через проход. Чтобы не встречаться с ними взглядом, я отвернулся и уставился в окно. Там пробегали яблочные сады. Не такие огромные, как в Эплузе, но вполне достаточные. На одном из пригорков ярко-красный пони пахал землю. Я вздохнул и полез под лавку проверять свой немногочисленный багаж.

Первый рабочий день

Время: день после предполагаемой казни, вечер.
Место: Понивилль.
Активный персонаж: Цобикан Шойстер.

Встречающих на вокзале было мало, хотя большинство приехавших на поезде действительно выходили на этой станции. Скорее всего, местные, которые приезжали в Кантерлот по своим делам, а потом возвращались домой этим поездом. Можно было считать, что этот маршрут – это что-то вроде двух поездов «Кантерлот-Понивилль» и «Понивилль-Лос-Пегасус». С учётом своего сна, я ждал кого-то крайне необычного: того же минотавра, или грифона, но вроде как никого не увидел. От стены отделился совершенно непримечательный земной жеребец в чёрном плаще с головой, закрытой капюшоном. Было довольно тепло, так что я должен был первым его заметить, но как-то получилось так, что я его просмотрел, глядя на и без того немногочисленных встречающих. А вот он меня – нет.

– Здравствуйте. Вы – следователь из Кантерлота?

Жеребец был довольно высоким, выше меня, хотя я никогда не считал себя низким. Несмотря на то, что мы стояли чуть ли не посреди перрона, пони обтекали нас, словно пустое место. Этот жеребец определённо умел сливаться с окружением. Магия? Нет, я не почувствовал никаких следов магии отвода глаз. Хотя это настолько сложная магия, что обычный единорог, вроде меня, может пропустить следы её функционирования.

– Да, вы и есть тот самый... ну, представитель принцессы Луны, который потребовал...

– Да, это я. Меня зовут Питон, – полы плаща волшебным образом раздвинулись и я увидел на внутренней стороне плаща золотую подкову с характерной головой единорога наверху. Символ королевского посланника. Убедившись, что я увидел знак, он отпустил плащ. Дискорд возьми, как он это сделал, не имея рога! – Вас же...

– Цобикан Шойстер к вашим услугам.

– Отлично. Но я всё-таки предпочёл бы одним глазком взглянуть на документы.

Несмотря на то, что инструкциями предписано предъявлять документы по первому требованию, этот вопрос застал меня врасплох. Документы лежали довольно глубоко, так что мне пришлось немного порыться по карманам, прежде чем я достал удостоверение. Мой напарник действительно бросил один-единственный взгляд на него и кивнул:

– Вы выглядите старше своих лет. Это хорошо. Но, похоже, реального опыта у вас немного...

– Подождите, как вы узнали...

– Возраст? В удостоверении написана дата рождения.

Я нечасто смотрю в собственное удостоверение, но мне казалось, что на той странице информации о дне рождения нет. Повернув удостоверение к себе, я убедился: действительно нет. Но как тогда... Заметив моё недоумение, жеребец ответил:

– Дата написана на предыдущей странице. Но когда писали пером, продавили достаточно глубоко. При работе телекинеза, все выпуклые части немного подсвечиваются. Подойди к стеклу и попробуй.

В стекле я увидел своё отражение, отражение документов, но даты опять-таки не увидел. Жеребец посоветовал:

– Сожми немного сильнее. Стекло недостаточно хорошо отражает, в зеркале ты бы уже всё увидел. Только в плоскости документа. Иначе просто сомнёшь бумагу.

Я послушался и действительно заметил неравномерность свечения. Можно было разобрать нужные цифры. Я даже прочитал часть информации. Но оставался второй вопрос:

– А как же ваши слова про реальный опыт?

– Обычно, за сложные задачи даются награды. Насколько я помню, они отмечаются на следующей странице. Если бы там были записи, была бы такая же подсветка. Я бы даже читать не стал, достаточно самого факта записей. Но там чисто. Либо записи сделаны настолько аккуратно, что бумага не была продавлена и никаких следов не осталось, это возможный вариант. Хотите проверить?

Я послушно перелистнул страницу в удостоверении. Действительно, в этом удостоверении наград у меня не было записано. Но жеребец ошибся. За упорный труд у меня было два значка. Просто удостоверение было заменено около двух лет назад. А в новое удостоверение пока ещё ни одна награда не попала. Какие могут быть награды у поницейского, который только то и делает, что читает жеребятам лекции о недопустимости мусорить и рисовать в неположенных местах!

– В таком случае, раз вы убедились, что я не волшебник и не читаю ваши мысли, предлагаю сразу же разместиться. Думаю, что нам потребуется пара дней на работу, так что я снял дом. Надеюсь, вас не пугает близость к месту преступления?

– Нет, а что?

– Поскольку я приехал раньше вас, я взял на себя смелость снять нам жильё. Был вариант – в гостинице, но я поинтересовался у мэра, нет ли чего другого... и мои труды окупились. Владельцы кондитерской временно закрыли её, так что у нас не будет никаких препятствий для осмотра. А хозяева дома напротив, напуганные произошедшим, тоже уехали! Потому, я арендовал на три дня дом напротив – для нас. В случае необходимости, продлим аренду, все расходы я беру на себя. Вся мебель есть, я уже там разместился, приехал на вокзал налегке. Ну и кое-каких продуктов прикупил, так что с голоду не умрём.

– Здорово. Очень предусмотрительно, спасибо! Ваша жена, должно быть, гордится вами.

– Моя жена, – жеребец поник головой и... из-под плаща показалась рука, которая смахнула с глаз слезинку! Ну, скорее всего слезинку – я не успел разглядеть. Рука тут же исчезла. Собеседник перехватил мой ошарашенный взгляд.

– Ну да, я – кентавр. У каждого свои недостатки. Пойдёмте, чего стоять. Кстати, ваш багаж я могу понести, как минимум, рукам магия не требуется.

По дороге в дом, кентавр рассказал мне кучу всяких вещей. Весьма словоохотливый товарищ, но когда необходимо – тут же может замолчать и выслушать. Удивительно, насколько мне с ним было легко разговаривать. Однако, каждая моя попытка заговорить про дело, которое мы ведём, встречала неодобрительный наклон головы и я понял, что то, что он узнал было достаточно серьёзно, чтобы не трепаться на улице. Мог бы сразу сказать, а то мне потребовалось целых три намёка, чтобы понять. Ну а пока я слушал анекдот про медведя, который шёл в библиотеку, увидел машину, сел в неё и сгорел. Из пояснений кентавра, я понял, что машины – это такие небольшие самодвижущиеся повозки с сиденьями. Судя по описанию, сидеть там приходилось боком, что не только неудобно, но и небезопасно. В общем, странная была страна, откуда кентавр приходился родом.

– А вот и цель нашего путешествия – пекарня «Сахарный уголок»! – голосом опытного экскурсовода объявил кентавр. – Собственно, напротив неё есть небольшой двухэтажный домик, собственно, как и большинство домиков в Понивилле, в котором мы проведём пару-тройку дней нашей жизни. Прошу, заходите! – я удивился, но кентавр открыл дверь копытом. А говорят, что кентавры пользуются руками чаще, чем копытами. Видно, неправду говорят. Впрочем, кентавр тут же пояснил:

– Замок устроен таким образом, что руками дверь не открыть. Кстати, ваш копытокинетический отпечаток тоже надо ввести в замок.

– А что, здесь запирают двери? – я на полном серьёзе удивился. Дверь с замком – это что-то необычное. Обычно на замок запирают только комнаты с особенно важными документами... возможно, во дворце есть зоны ограниченного доступа. Но в обычных городах... такого нет.

– Нет, не запирают. Но я для всеобщей безопасности решил поставить на всё время нашего пребывания замок. Сейчас я введу ваш отпечаток, – кентавр поковырялся, на этот раз руками, с обратной стороны двери и указал мне копытом на небольшую пластинку с лицевой стороны. – Приложите копыто к этой пластинке и потяните, максимально естественно для вас. Да, вот сюда.

Я послушался, но ничего не почувствовал. Кентавр провёл несколько манипуляций с обратной стороны двери, а потом сказал:

– Всё, можете отпускать. Несколько секунд – и всё будет готово. Вот, пробуйте, – он спрятал руки под плащом и из полотна выскочило три довольно длинных цилиндра. Если они окажутся в косяке, то дверь открыть будет невозможно.

– Что пробовать?

– А, извините. Приложите копыто к этой же пластине и потяните. Возможно, придётся потянуть чуть сильнее, чем во время калибровки.

Я потянул. Короткое время ничего не происходило, а потом цилиндры с негромким щелчком убрались в дверь. От неожиданности, я отпустил копытокинетический захват. Цилиндры вновь выскочили.

– Как это работает?

– Простая конструкция. Внутри замка – гранитный корпус. Гранит – эффективный изолятор магии, потому, не получится обычным телекинезом открыть замок. Внутри гранита – шестигранники, вставленные в направляющие с обоих сторон, пружины, возвращающие цилиндры в среднее положение при отсутствии воздействия и смазка. Слева – небольшой источник магии, создающий широкий луч. Справа – магический привод, вытягивающий запорные планки, ну и пружина, возвращающая планки в исходное состояние. Сверху – зарядная планка, через неё можно зарядить все источники магии в замке, если он вдруг отключится. Шестигранники расположены в узлах сетки, двадцать на восемь, в каждом пробито небольшое отверстие. Когда копытокинез применяется к замку, он проникает сквозь гранит и выставляет шестигранники в положение, при котором все отверстия встают друг напротив друга. Луч от источника проходит через все отверстия и приводит в движение привод, вытягивающий запорные планки. Если хотя бы один шестигранник установлен в неверное положение – луч оказывается перекрыт и активации открывающего механизма не происходит. После снятия копытокинетического усилия, пружины возвращают шестигранники в исходное положение. Вот и вся конструкция.

– Ничего себе, – я удивлённо выдохнул. – А у нас в Кантерлоте только единороги могут пользоваться замками, они на магии. А таких я даже не видел.

– Неудивительно. Потому что это моя разработка.

– Твоя? – я не заметил, как перешёл на «ты». – Но ведь кентавр... руки...

– Прошу, давайте зайдём, – пригласил кентавр меня в дом и я не стал отказываться от приглашения. – Предлагаю пока ничего не готовить, перекусить яблочками, запить молочком, а я пока расскажу, что же привело меня к некоторым выводам...

Пока я перекусывал и слушал, кентавр рассказал мне много интересного, о чём напрочь отказывался говорить на улице. Как мне уже сказали, он – палач. Приводит в исполнение смертные приговоры, которых за последние тысячу лет было всего около тридцати. На мой удивлённый вопрос: как так – он что, бессмертный, как и принцессы – пояснил: физически ему чуть больше сорока лет. Принцессы погружают его в особый сон, в котором он может пробыть сотни лет, не постарев ни на минуту. Мне даже как-то его жалко стало. Но на мои соболезнование о том, что с такой работой свою особую пони точно не найти, он только хитро ухмыльнулся. И тогда я понял. Принцессы. Либо Селестия, либо Луна. Либо даже обе вместе. Вот, значит, почему он – доверенное лицо принцесс. Понятно.

Как обычно, его разбудили для выполнения задачи. Перед казнью, он допросил обвиняемую. Ту самую Пинки Пай. С одной стороны, она была подавлена случившимся и даже сама хотела умереть, чувствуя вину за произошедшее. Но с другой стороны... Кентавр смог вывести её на откровенность и она рассказала, что уже несколько лет иногда слышит голоса в голове, но разобрать, что именно они говорят – не может. Мало того. У неё случались провалы в памяти. Она не смогла вспомнить, сколько именно раз это случалось, но не один и не два – а существенно больше. Но вот с момента, когда её задержали, она ничего не слышит. Вспомнить, как это начиналось она не смогла. Но кентавр был совершенно уверен, что дело в каком-то психическом воздействии. Контроле разума. Причём контроля весьма изощрённого. И пока принцесса Луна пытается работать с Пинки, он собирается провести параллельное расследование, чтобы проверить ряд своих догадок. А начать – с кондитерской. Несмотря на то, что время и возможности у него были, он не стал снимать защитные поля, оставленные поницейскими. Дождался меня. Очень предусмотрительно.

– Ну всё, я закончил, можем идти.

– Пошли.

Заперев за собой дверь, кентавр перешёл дорогу. Несмотря на довольно ранний час, на улице никого не было. При этом на соседней улице гуляли пони. Ощущение, что атмосфера недавно произошедшего убийства отталкивала пони. Да, собственно, так и было. Даже мне было неприятно находиться здесь. Но это была моя работа. Только кентавр, похоже, не испытывал дискомфорта. Его состояние я бы описал как «возбуждение».

Магическое поле я проверил и снял, как и предписывалось инструкции. Протокол я собирался составить после проведения обыска, так как не предчувствовал никаких сложностей, а пока только запомнил время снятия поля, для фиксации его в протоколе как времени начала обыска. Следов проникновения не было. Поля на окнах я проверю позже, снимать их не было никакой необходимости. Дверь отворилась – замка в ней не было. Пекарня была покинута два дня назад, на стойке уже появились следы пыли. Чтобы лучше видеть, я использовал магию – засветил свой рог. Над окнами висели гирлянды – видимо, готовились к какому-то празднику. Кушеточки для лежания аккуратно приставлены к столам, на столах – пусто, видно, хозяева уезжали не торопясь, а обдумав своё решение. Хотя нет, на верхних полках за стойкой всё ещё стояла когда-то свежая выпечка. Вероятно, забыли убрать. Часы над полками остановились. В комнате висела мёртвая тишина.

– Итак, ваше мнение, товарищ следователь, где тут потайной вход в тайную лабораторию маньяка? – поинтересовался кентавр. – Хотя нет, не подсказывайте, я специально пропустил этот момент в протоколе, хочу попробовать сам найти, – пританцовывая, он прошёлся по полу. Я старательно вглядывался в пол под его копытами, догадываясь, что он хочет сделать – найти пустоты. Сам я прибег к помощи магии... и за несколько секунд нашёл пустоту рядом со стойкой. Кентавр потратил существенно больше времени, но тоже нашёл искомое и, применив копытокинез, откинул крышку.

– Ага, так я и знал.

Кентавр показал мне рукой на спускающиеся вниз ступени и лежащий в глубине предмет, напоминающий матрас. Особенное внимание он обратил на брусок вокруг отверстия, словно предназначенный для удержания чего-то. Спустившись вниз, он взял руками «матрас» и поднялся наверх, показывая его мне.

– Как думаешь, что это такое?

– Тюк сена?

– Не думаю. Нет, я на самом деле тоже не знаю, но есть подозрения, – кентавр осмотрелся, открыл первый попавшийся ящик и вытащил оттуда ложку. Положил ложку на пол, накрыл «тюком сена» и предложил: – Представь, что ты не видел, что я положил под этот тюк. Проверь магией, что там лежит.

Визуально, тюк не выглядел толстым, но вот для магии... представлял собой непреодолимое препятствие. Как я ни старался, но полноценно определить, что находится под тюком не представлялось возможным. Наконец, я сдался.

– Магический изолятор?

– Точно. Чтобы не работала телепатия. Чтобы находящийся внутри пони не смог телепатически связаться со внешним миром. Уверен, что все внутренние стены в подвале отделаны такой изоляцией. Как думаешь, простой кондитерше-веселушке придёт в голову ТАК экипировать подвал?

– Хм... Нет, не думаю.

– Вот тебе первая нестыковка. Хотя для меня она далеко не первая, но просто – отметь. Если бы под люком стоял этот изолятор, найти бы его магией ты не смог. Или хочешь проверить? – он дождался моего отрицательного кивка головой. Если уж я не смог найти ложку, хотя и видел, как кентавр её прятал... то что говорить о люке? Даже если предположить, что магией поницейские пользовались лучше меня. Нет, невозможно. Я, конечно, не был лучшим специалистом по поисковой магии, но был уверен, что простые поницейские, направленные сюда для простой охраны, точно мне уступали. Хотя если они пользовались копытокинезом...

Тем временем, кентавр положил «тюк» на бруски под люком. Он встал идеально, словно всегда тут был! Из середины «тюка» торчала небольшая верёвочная петля, за которую кентавр сперва потянул зубами, а потом взялся рукой. Он предложил:

– Магией, скорее всего, эту штуку поднять не получится. Попробуешь?

Я попробовал применить телекинез. Тщетно. Возникало ощущение, что «тюка» вообще не существует – поднимать нечего. Странная штуковина. Убедившись, что ничего не получается, кентавр закрыл люк и, также пританцовывая, прошёлся по нему.

– Как я и предполагал. Копытокинез практически бесполезен. Если знать, где искать, то есть небольшой отклик. Но если ты не знаешь, что ищешь... попробуешь?

Мне ничего не оставалось, как пройти по полу, применяя поисковую магию, более свойственную земным пони. Конечно, опытный земной поисковик намного эффективнее смог бы использовать свойственную именно этой расе магию, но основы я знал. Отправил отклик, подождал ответа, отправил, подождал... Нет, безрезультатно. Вероятно, кентавр несколько лучше умел применять копытную поисковую магию, но сам признался – не зная, где именно находится люк, и ему было бы его не найти. Я же больше полагался на магию, а не на копыта. Попробовал ещё раз произвести поиск магией, находясь в нескольких сантиметрах от объекта поиска. Не сработало. Усилил излучение, попробовал ещё. Последняя попытка вызвала резкую головную боль и я покачнулся. Впрочем, отклика я так и не получил. А значит...

– Получается, что то, что люк нашли – это дикое везение, – констатировал я непреложный факт.

– Ты читал, как же его нашли всё-таки?

– Кажется, в протоколе об этом не было сказано.

– Да, мне тоже так показалось. Хотя, подчеркну, читал я его намеренно по диагонали, чтобы не сбить первичное впечатление. Потому, как только приехал – в мэрию поскакал. И не только чтобы дом подыскать... хотя и это тоже. Главное – я хотел узнать, где те поницейские, которые обыск в пекарне проводили.

– И как? Удачно? – я вдруг понял, что упустил этот момент из виду. Эмоции взяли верх. Я был разъярён, узнав, что кто-то в Эквестрии убивает пони... и не одного пони, а массово. Такого я во всей истории не слышал. Похоже, принцессы не зря выбрали этого кентавра своим представителем. Спокойный, расчётливый, эмоций не проявляет.

– Не совсем. Поницейские уехали с сопровождением задержанной Пинки. Но я нашёл свидетелей. Правда, с ними пока не общался. Одна из свидетелей обыска в пекарне – подруга обвиняемой и убитой тоже, кстати, тоже одна из Хранительниц, Рэрити. Единорог. С ней я тоже пока ещё не общался. К счастью, она из города не уехала, хотя наверняка потеря сразу двух подруг стала для неё сильнейшим стрессом. Возможно, не захочет общаться с нами... есть вторая свидетельница, – кентавр достал копытом из-под плаща свиток и прокрутил его к нужному месту. – Кэррот Топ. Земная. Тоже близко знакома с обвиняемой...

– Так городок маленький, – пробормотал я. – Тут все друг друга наверняка знают.

– В общих чертах – да, ты прав. Надеюсь, кто-то из этих двоих даст нам зацепки.

– Зацепки за что?

– Кто организатор этого преступления, – кентавр улыбнулся.

– Ты думаешь, что Пинки...

– Я думаю, что она больше жертва. Безвольный инструмент манипуляции. Да, она действительно убивала своими копытами, но это была не её воля. А потому, наказание для неё должно быть соответствующим. И нужно найти Кукловода, который стоит за всем этим. Для него у меня... своё наказание.

Последнюю фразу кентавр сказал так, что в воздухе словно похолодало. Я поёжился и понял, что для того, кого кентавр назвал Кукловодом он действительно приготовил что-то такое, что я не смог бы представить даже в кошмарном сне. Что-то, по сравнению с чем даже смерть покажется наслаждением.

– Спустимся, – предложил кентавр. Я кивнул. Впрочем, мой напарник не спешил откидывать крышку люка.

– Посвети вот здесь, – он показал. Я увеличил яркость рога и тут же понял, что хотел увидеть кентавр. Вдоль всей стойки шла неширокая полоса чуть более тёмного пола. Я обернулся на напарника.

– Стойка сдвигалась?

– Похоже на то. Давай попробуем. Пинкамена мне говорила об этом...

Зайдя с обратной стороны, мы налегли на стойку и она сдвинулась. Не то, чтобы это было легко сделать, но и не тяжело. А для куда более сильных земнопони, подобная операция вообще не должна была вызвать затруднений даже если бы приходилось выполнять её в одиночку. Разумеется, никаких скидок на то, что Пинки была кобылкой я не делал – как минимум, в Эквестрии, существенной разницы по физическим показателям между кобылками и жеребцами не было. Вернувшись к люку, я снова включил «подсветку» и прокомментировал:

– А в таком состоянии люк будет вообще заблокирован. Открыть его невозможно!

– Точно. Интересно, в каком состоянии была стойка ПЕРЕД обыском. В протоколе осмотра написано, была ли стойка сдвинута во время обыска?

Я только покачал головой. Сейчас, находясь на месте происшествия, я понимал, насколько же куцыми были дела. Ну, то есть мне изначально казалось, что материалы неполные, просто казалось, что здесь не хватает всего лишь небольшого процента деталей. А на самом деле, наоборот, в материалах был лишь малый процент деталей. Я похлопал по жилетке, чтобы достать свиток с твёрдым намерением зафиксировать всё то, что мы нашли. Чтобы не попасть впросак и не забыть какие-то важные детали. Сейчас можно было делать только краткие наброски, чтобы потом, в спокойном состоянии, составить полноценный рапорт о проведённом обыске. Увы. Мои письменные принадлежности остались в чемодане в доме напротив. Впрочем, кентавр заметил моё смущение и протянул странное перо, свиток и несколько листков бумаги.

– Попробуй писать этим. Оно вообще-то для рук, но думаю, телекинеза тоже должно хватить.

Оказалось, что странное перо не требует никаких чернил. Точнее, требует, но они залиты внутрь корпуса. Сперва я потренировался на листке бумаги. Почерк был не очень, но это скорее от непривычки. Во время тренировки, поставил пару небольших клякс, но вроде как приноровился. Кентавр кивнул:

– Твой отчёт тебе придётся писать независимо, так что рекомендую уже начинать. Дело мне видится немаленьким.

Зафиксировав на свитке всё, что мы увидели: время начала обыска, отсутствие повреждений защитного поля на двери, сдвигающуюся стойку, магический изолятор, я собрался уже было дело уходить – нужно же было поговорить со свидетелями, но кентавр был другого мнения. Он налёг на стойку и в одиночку, без видимого труда, вернул её в состояние, при котором потайной люк был открыт. Свои усилия он прокомментировал:

– Здесь где-то спрятаны ограничители. Стойка движется только в отведённых для этого пределах. Ни дальше, ни ближе. Возможно, есть блокировка, чтобы если кто-то находится внутри, люк нельзя было заблокировать. Спускаемся?

Мне стало немного страшно. Спускаться в подвал, где совершалось убийство? Я сглотнул подступивший к горлу комок и решительно ударил копытом.

– Спускаемся!

Лаборатория "маньяка"

Время: день после предполагаемой казни, вечер.
Место: Понивилль, пекарня «Сахарный уголок».
Активный персонаж: кентавр Питон

Я не торопился спускаться. Сперва надо было предусмотреть пути отхода. Раз люк можно было надёжно заблокировать – этому надо было помешать. Конечно, я планировал прикрутить люк к полу, но в связи с новыми обстоятельствами, у меня появилась другая идея. Я мысленно проклинал свою непредусмотрительность. Ну что мне стоило взять не десяток винтов, а целый мешок? Грузоподъёмности у меня пока ещё хватало, несмотря на полный комплект брони и приличный комплект вооружения. И фиксировать всё подряд. Можно было вернуться в дом, благо, идти недалеко, но можно было обойтись и так. Во всяком случае, пока. Я выбрал «ленивый» вариант.

Я откинул люк до касания пола. Петля уходила куда-то под пол. Взгляд упал на стойку. Ею можно было заблокировать люк, чтобы не дать ему открыться... но если люк открыт – то она же не даст ему закрыться! Я поспешил за стойку, чтобы передвинуть её в положение «заблокировано». Забыл попросить своего напарника-единорога помочь, но он оказался очень смышлёным и сам тут же принялся двигать стойку. Плечом, чтобы не выключать рог и не лишать нас света. В принципе, света из окон было вполне достаточно, но всё-равно молодец!

Чтобы нельзя было придвинуть стойку, я вытащил из внутреннего кармана плаща два винта и стал вкручивать один в срез между полом и стойкой, блокируя возможность перемещения стойки. Теперь, чтобы передвинуть стойку, потребуется либо срезать винт, на что потребуется просто чудовищная сила, либо выкрутить его, но для этого потребуется знать, что это надо сделать. Я рассчитывал, что у наших потенциальных врагов не будет достаточно времени, чтобы понять, в чём проблема и почему стойка не двигается.

Обернувшись, я увидел интерес в глазах единорога и пояснил:

– Страховка. Это винты. На них есть резьба, – я показал второй винт, удерживая его на копыте и продемонстрировал, как он может вращаться. При этом спираль заточки бежала от острия к копыту, производя завораживающее зрелище. – Вообще, я хотел прикрутить только люк и потому, взял недостаточно винтов, но думаю, и так пойдёт.

Закончив закручивать винты с обоих сторон стойки, я попытался закрыть люк. Понятно, что ничего не получилось – мешала стойка. Сдвинуть её в другое положение, не выкрутив винты, теперь было невозможно. Я вздохнул. Надеюсь, что эта страховка окажется достаточной. В принципе, у меня есть план «Б», несколько килограммов взрывчатки непонятно какой мощности в земном эквиваленте, но в мире Эквестрии весьма эффективной. Люк вылетит как миленький, главное – соблюдать дозировку, а то пекарня тоже сложится как карточный домик, потому, пользоваться ею я совершенно не хотел, практические занятия по использованию взрывчатки в «Blaquestria training system» Луняша мне не обеспечила. Впрочем, чтобы единорог не пугался нашей, возможно, незавидной участи, я пояснил:

– На случай, если с нами всё-таки что-то случится, я проинструктировал мэра, чтобы перед закатом нас кто-нибудь навестил в нашем доме. И если нас там не будет – необходимо будет направить поницейских повторно обыскать пекарню.

– Ты полагаешь, что есть сообщники, которые могут попытаться нас... – кажется, единорог был напуган.

– Надеюсь, что я ошибаюсь. Но если не ошибаюсь – то у меня есть кое-что, – я вытащил из-под плаща нож. Хотя он не шёл ни в какое сравнение по мощности с моим истинным планом «Б», но выглядел куда солиднее, чем несколько простых чёрных брикетов… особенно если не знать об их истинной силе. Но об этом единорогу знать пока не стоило. Я и так не мог понять, как он относится к моей работе. Хоть он и следователь, у него приказ – сотрудничать со мной... а когда наша совместная работа закончится? Не сбежит ли он от меня с криком «А-а-а, помогите, монстр». Мало того, что я – кентавр, которые через пару сезонов устроят небольшой переполох в Эквестрии, с предпосылками к революции, так ещё и профессия у меня такая – убивать пони. Причём не для еды, а в силу профессии. Хорошо хоть кьютимарок кентаврам не выдают, а то мало ли что там буйная фантазия маркетологов Хасбры на моём крупе бы нарисовала за такую работу.

Перед спуском, я попросил напарника вернуть поницейский щит на вход. В случае, если сюда придут поницейские по плану «Б», им не составит труда снять щиты. А вот если сюда придёт тот, кого я ожидаю – щит может его и отпугнуть. Нет, его снять несложно, в принципе, даже земной пони с разбегу протаранит щит... пара секунд боли – и готово. Но вот вернуть щит обратно в состояние до снятия – невозможно. И это может зафиксировать мой поницейский союзник, раскрыв путь проникновения противника. Поморгав магией пару минут, единорог удовлетворённо кивнул. Щит установлен.

Ещё раз проверив, что люк закрыть невозможно, я тут же понял, что прошляпил ещё одну важную вещь – путь вниз преграждал изолирующий мат. Надеяться на телекинез единорога не стоило, я уже убедился, что с матом он не работает. К счастью, всё оказалось не так сложно, как казалось, даже не пришлось выкручивать винты. Мат без проблем удалось вытянуть за удобную ручку. Конечно, она предназначалась для зубов, но руками с ней работать было тоже весьма удобно, а пользоваться зубами там, где могли справиться руки я… брезговал. Да, после тысячи лет абсолютного времени, проведённых в Эквестрии я до сих пор не мог свыкнуться с необходимостью манипулировать рядом предметов таким вот привычным нормальным пони способом. Нам вновь открылся зев подвала. Я вдохнул воздух. Вопреки ожиданиям, снизу не тянуло потоком воздуха. Но и не было каких-то специфических запахов. Крови, кишок, разлагающихся тел. Нет, никакого определённого запаха я идентифицировать не смог, а короновируса в это время ещё даже на Земле в американской лаборатории не существовало. Ширина прохода не позволяла идти сразу вдвоём, нужно было выстроиться гуськом. Я тут же пояснил напарнику:

– Обрати внимание. Пинки – земнопони. Ей нужно было сюда затаскивать сюда жертв. Хорошо, предположим, что они каким-то образом были обездвижены, усыплены. Хорошо, пегаска, которую она... обработала... последней – относительно лёгкая, её можно было нести в зубах, сделав какое-то крепление, например, из лент, вокруг тела. А как же четвёртую жертву? Пропавшего жеребца? Я не видел в деле его веса, тоже минус поницейским, составляющим рапорт, но, судя по фотографии, он был весьма тяжёлым.

– Думаешь, у неё был сообщник? Единорог?

– Знаешь, я пока не знаю, что и думать. Но то, что Пинки не была обычным серийным убийцей-маньяком для меня становится с каждым шагом всё более ясным.

Спустившись на десять ступеней вниз, я заметил то, что должен был заметить сразу при входе. Да, определённо, внимательность у меня сейчас была не на высоте. Нервы? Гладкая балка, идущая вдоль лестницы. Я потрогал её рукой и попросил единорога подсветить... Точно, совершенно гладкая и прохладная. Это что, металл? Я не был уверен, что мой напарник сможет сходу выполнить спектральный анализ этого материала, но, чуть подумав, решил, что мне этого и не надо. Какая разница, какой это материал? Важнее: для чего он используется. Я решил поинтересоваться мнением единорога:

– Как думаешь, что это?

– Ну... просто балки. Вероятно, к ним крепятся лестница.

– Я вот думаю, что это – способ, как доставлять сюда жертв. И вывозить остатки наружу.

– Серьёзно? Как эта балка может в этом помочь?

– Смотри, – я коснулся рукой притивоположной стенки, единорог тоже повернулся, чтобы не лишать меня единственного источника света – своего рога. С этой стороны была ровно такая же балка. Ровно такая же гладкая.

– Полагаешь, что это для тележки? – единорог вызывал во мне уважение. Очень сообразительный. Я думал примерно также, но решил пока его не слишком радовать.

– Ну, пока полагать можно всё, что угодно. Найдём тележку – тогда и поговорим. Продолжаем спускаться.

Перед тем, как спуститься, я ощупал ступеньки. Нет, не похоже, что внутри есть механизм, позволяющий превратить лестницу в наклонную плоскость, отсекая нам путь к отступлению. Тем не менее, я предпочёл вкрутить пару винтов в одну из ступенек. Обычно такие механизмы – механические, все ступени связаны друг с другом цепным приводом, а значит, достаточно заклинить одну ступень, чтобы весь механизм перестал работать. Впрочем, даже после окончания фиксации, меня продолжали преследовать тревожные мысли. Если действительно ступени разрушатся, то винтов, чтобы вкрутить их в стены, создавая точки опоры, у меня не хватит. Зацепиться за стенки копытокинезом? Я проверил и убедился: копыто очень плохо держится на деревянной обшивке, вероятно, внутри скрыты антимагические маты, так что на голом копытокинезе не выбраться. Вернуться? Нет, не стоит. Один я выберусь, используя ножи и руки, а единорогу сброшу верёвку. Главное, чтобы он там, внизу, не поехал кукухой в одиночестве, неизвестно, что нас внизу ждёт.

Мы продолжали спускаться. Я держал руку на прикладе автомата, готовясь выпустить очередь. На самом деле, вероятность встречи кого-то одушевлённого меня не слишком страшила. Куда больше меня больше пугала возможность существования ловушек. А что если в нас сейчас полетят отравленные стрелы? На мне, конечно, надет бронежилет – ну что для меня какие-то там лишние двенадцать килограммов – даже не обращаю внимания. А вот у моего напарника такой защиты нет. Потому, я и шёл впереди, в почти кромешной тьме. Можно было воспользоваться кристаллом света, но у меня их не такой большой запас, а светятся они всего час-полтора. Единорог же может светить рогом почти что вечность. Ну, на открытом воздухе. Если верить моей гипотезе, то в подвале маг не сможет потреблять ману из окружающего пространства, а значит, время работы его магии будет столь же сильно ограничено. Но это пока гипотеза.

Похоже, впереди была последняя ступенька. За ней лежала какая-то странная плита с множеством отверстий. Я осторожно проверил копытокинезом наличие плиты-отсечки, которая могла бы упасть в проход и отрезать нам путь к отступлению сразу, как только мы войдём в проход. Тщетно. Только маты-магоизоляторы вдоль всего прохода, сверху, слева, справа, снизу. Вкрутив вслепую в верхний левый и правый углы проёма по паре саморезов, на всякий случай, я обернулся к напарнику:

– Как думаешь, здесь есть ловушки?

– По крайней мере, здесь до нас были поницейские, производящие обыск.

– Хорошо. Убедил. Но всё равно соблюдаем осторожность, – я действительно забыл, что до нас тут уже были пони, но мало ли, вдруг наш враг активировал какую-то пакость.

Я первый ступил на странную плиту перед входом. Она чуть заметно качнулась под моим весом. Я опасливо отступил и прислушался. Из-за того, что мой напарник светил за моей спиной, вокруг плиты стояла кромешная тьма. Я вздохнул – ничего не поделаешь, нужно немного придушить опасного зелёного зверька, сдавливающего мою шею своими холодными, мерзкими лапками и использовать кристалл света. Сунул руку в карман, вытащил артефакт, провёл пасс активации и швырнул его в темноту. Одного кристалла вполне хватило, чтобы высветить довольно большую комнату. Дальние углы были освещены, конечно, так себе, но в целом...

– Ого, у тебя такие есть, – восхитился единорог моей экипировке. Я молча кивнул, но сомневаюсь, чтобы единорог это разглядел. Лихорадочно осматривая помещение, я прикидывал, откуда можно ожидать атаки. Удивительно высокий потолок терялся в темноте... стоило, пожалуй, использовать второй кристалл... Или нет? Я достал автомат. Надеясь, что единорог не видит моих действий – не стоило ему пугаться раньше времени, я снова стал передними копытами на плиту и руками включил подствольный фонарик – пара «лишних» конечностей – это очень удобно. Нет, подствольным фонарём это назвать было сложно – светящееся вокруг ствола кольцо, создающее тёмное пятно в месте, куда полетят пули, если начать стрелять – это далеко не то же самое, но в первом приближении... Мощная световая «баранка» заскользила по потолку, выискивая места, где могут быть размещены ловушки... тщетно. А что я ожидал? Турели, которые надо сбивать гравицапой? Единорог за моим крупом уже начал волноваться:

– Что там? Тела пони?

Я вздохнул, погасил фонарь и спрятал автомат. В отличии от встроенного в оружие артефакта, кристалл света после активации руками уже не погасить. Нужен маг. Впрочем, за моей спиной такой был. Так что не стоило волноваться за запас кристаллов света. На худой конец, у меня была солидная сумма денег, выделенные мне принцессами, которые я мог тратить на своё усмотрение. В том числе и на артефакты. А тратил я пока ещё очень скупо. Всё-таки бюджетные деньги, составлю авансовый отчёт – верну всё неизрасходованное до последнего байта.

– В том вся и проблема, что здесь пустовато. Что вынесли поницейские? – тем временем, я, ежесекундно ожидая всего, чего угодно, от льющейся на голову кислоты и стремительного заполнения комнаты легковоспламеняющимся газом с последующей кремацией всего находящегося в ней, до летящих в лицо отравленных дротиков. Запоздало вспомнил про имеющийся у меня артефакт, выхватил фиолетовый кристалл и прижал его к глазу. Что это? А, всё в порядке, это мой же магический кристалл, который обеспечивает подсветку. Потолок... нет, кромешная чернота, что, кстати, странно... хотя нет – не странно. Запоздало, я сообразил, что поскольку вся комната должна быть обита антимагическими матами, то и фоновой магической засветки здесь быть не должно.

– Можешь отсюда погасить кристалл? – я обратился за помощью к единорогу.

– Да, но станет же совсем темно.

– Пожалуйста...

К счастью, напарник доверился мне и погасил свет. Остался только его рог.

– Спасибо.

Вновь осмотрел комнату через анализатор магии. Антимагические маты помогли в этом. Достаточно было убедиться в кромешной черноте всей комнаты. Не было даже отблесков от функционирования магии единорога, что было также неудивительно в столь качественно сработанной «безэховой камере». Конечно, отсутствие магии, ничего не говорило. Технологические ловушки могут работать без единого меда (прим. автора: мед – это единица измерения магии, а значит просто «Магическая Единица», определяется как: количество магии, необходимое для превращения одного грамма льда при температуре плавления в один грамм водяного пара при температуре кипения… аааа, забейте), а значит, риск пока оставался. Увы, но обнаружить технические ловушки было намного сложнее.

С замирающим сердцем, на полусогнутых ногах, готовый в любой момент отпрыгнуть, с поднятыми крестом руками, готовый активировать силовые щиты, я прошёл до кристалла и вновь его активировал. Единорог довольно беспечно вошёл следом. Я хотел его остановить, но потом передумал. С потолка свешивались конструкции, напомнившие мне светильники. Я заглянул в одну их них – точно, стандартный световой кристалл, ровно такой же, какой и у меня. К сожалению, пасс по поверхности кристалла не дал эффекта. Я извлёк кристалл из крепления и заменил на свой. Вытащенный кристалл я отдал магу:

– Посмотри, почему не работает.

Результат «экспертизы» был почти очевидным:

– Полностью разряжен. Хочешь, заряжу?

– Нет, пока не надо. Не чувствуешь ничего странного? В магическом поле?

– В магическом поле? Нет вроде... Хотя...

Я уже знал, что он должен почувствовать. Единороги постоянно чувствуют магическое поле вокруг себя. А здесь его... не было. Это как камера сенсорной депривации для обычного человека. Я был лишён возможности «ощутить» такое отсутствие магии, но необычная тишина уже действовала на меня угнетающе. А мне здесь ещё придётся поработать... возможно, довольно долго. Хотя нет, не более полутора часов. Мельком посмотрев на часы, я заметил, что со временем я ошибся. До назначенного мною мэру «часа Х» оставалось целых два с половиной часа. Времени на работу – полно. Видимо, камера влияла и на восприятие времени… или нет, мы же здесь находимся не так долго, основное время мы провели на поверхности. Неприятно сознавать, но я немного потерял счёт времени, нехороший признак.

– Кажется... здесь совсем нет магии.

– Верно. Так что не вздумай зря тратить магию – пополнить запас, пока не поднимемся, тебе будет неоткуда.

Стало понятно, что кристаллы мне придётся потратить. Впрочем, я надеялся, что в Понивилле можно будет зарядить кристаллы у другого единорога, использовать своего напарника в качестве «зарядки» я не хотел. Или просто купить заряженные кристаллы, возможно, в обмен на «разряженные». Вряд ли эта услуга стоит дорого. Потому, я вытащил все кристаллы из светильников и передал единорогу для анализа. Конечно, все они были разряжены. После замены всех кристаллов, комната осветилась так, что глазам стало больно. Впрочем, дело привычки. Разряженные кристаллы я спрятал в карман, аки снайпер, забирающий стрелянные гильзы с собой.

При полном освещении возникло ощущение, что я попал в какую-то смесь операционной и компьютерной мастерской. Вынужденно игнорируя напрочь растерянного единорога, который от увиденного зрелища плюхнулся крупом на пол, я осматривал окружение. Чувство опасности прошло. Мне уже не казалось, что вокруг сплошные ловушки. Нет, это место никак не походило на логово маньяка. Скорее, лаборатория. Идеальная чистота на полу и стенах, сколь бы внимательно я ни искал, но следов крови не было. В середине стояла довольно большая конструкция. На Земле я видел что-то похожее, называлось «кульман». В его основании была доска, на которую крепились листы бумаги, на которых можно было чертить. Эту доску можно было легко, благодаря противовесу, разместить под любым углом к вертикали, от строго вертикального положения, до строго горизонтального, согласно желанию работающего за кульманом инженера. Противовес был прекрасно виден, да и конструкция этого «кульмана» не слишком отличалась от известного мне земного аналога: всё тот же пантограф на шарнирах. Вопрос был только: а куда девалась доска? Вряд ли её вынесли поницейские... и вряд ли её унесла с собой Пинки Пай. А что если здесь был кто-то ещё...

В углу стояли несколько деревянных ящиков. Мне они почему-то напомнили ящики для перевозки снарядов для артиллерии в моём прежнем мире. С каждого края была прикреплена верёвочная петля, интересно, для чего. Хотя что это я, конечно, для удобства переноски! На верхней крышке ящика, было четыре эксцентрика. Копытокинезом, я повернул каждый из них и они легко провалились в специально проделанные отверстия в крышке. Ручек на крышке предусмотрено не было, что и не удивительно, с учётом того, что здесь работала земнопони. Упираясь руками в стену, я вцепился всё тем же копытокинезом в крышку и легко снял её. То, что я видел внутри, заставило меня улыбнуться. ПУПЫРКА! Я рефлекторно взял в руку эту божественную материю и с блаженной улыбкой идиота на мордочке щёлкнул её несколько раз. Уверен, что если бы моему врагу потребовалось бы подкрасться ко мне совершенно незамеченному – лучшего момента ему было бы просто не найти. Впрочем, к моей чести, я весьма быстро взял себя в руки и копыта, так как имел в наличии и то и другое. Невероятным усилием воли, достаточным, для того, чтобы решить всего Демидовича, ни разу не заглянув в решебник, я оторвался от щёлканья пупыркой и взглянул на реальное содержимое ящика. Как ни удивительно, но вместе с пупыркой, там лежало голубое копыто. Судя по форме, заднее. Ну а судя по цвету, можно было предположить, что когда-то это копыто принадлежало последней пострадавшей. Поверхность отреза, или отпила, была покрыта каким-то составом, который не позволял остаткам крови вытечь и испачкать ящик – вся пупырка была в идеальной чистоте. Точно также, с помощью копытокинеза, я закрыл ящик на все четыре эксцентрика и продолжил осмотр.

Следующими на очереди стали стоящие возле стен шкафчики, в которых аккуратно были расставлены инструменты, назначение большинства из них было совершенно очевидно, некоторых – угадывалось, но были и такие, которые было сложновато идентифицировать. Все инструменты блистали кристальной чистотой: никаких следов крови, или других загрязнений. Ничего не разбросано, каждый инструмент лежит в своей, подходящей только для него выемке. Комплект мне понравился даже больше, чем в «Холодных берегах». Мало того, всего лишь чуть более пристального взгляда было достаточно, чтобы понять: инструментами пользовались. Вот это короткое лезвие, торчащее из диска, чтобы было удобно брать копытокинезом, явно неоднократно дотачивалось, о чём говорили мелкие, но многочисленные царапинки на острие. А если взять вот эти два сверла, совершенно одинакового диаметра, то становилось понятно, что у одного из них заточка отличается от второго... словно им довольно много что-то сверлили. А вот этот шкуросьёмник проволочного типа, в нём тончайшая проволока протягивалась между двумя лезвиями, которые к тому же можно было раздвигать – вообще должен был быть излюбленным инструментом владельца лаборатории, из-за неоднократных обрывов проволоки во время работы, на катушке не хватало почти двух третей намотки! Скорее всего, именно этим инструментом удалялись метки с тел жертв, но, видимо, не только. Впрочем, некоторые инструменты не носили совершенно никаких следов использования, словно владелец помещения их вовсе не замечал.

Я взял в копыто бормашинку. Как обычно для инструментов пони, основное место для удержания – отшлифованный торец. Но даже мимолётного взгляда было достаточно: полированная до блеска на краях поверхность в середине была замутнённой от множества незаметных невооружённому глазу царапинок, нанесённых копытом, державшим этот инструмент. Минута на эксперименты – и машинка раскрылась, обнажая место для магического кристалла. Осмотреться... где бы обычный человек положил запасные батарейки. Наверное, вон тот шкафчик с ящиками без ручек... конечно, зачем нужны ручки пони, имеющими копытокинез... да, точно, в напоминающем пенопласт материале торчали пятнадцать мертвенно поблёскивающих в ярком свете фиолетовых кристаллов. Ещё пять выдавленных углублений, точно под размер кристалла, свидетельствовали о том, что кристаллов было больше. Одно движение – и вал бормашинки послушно закрутился. Чуть слышное шипение – вот и все звуки, которые она издавала. Ни проводов, ни шлангов, ни звуков... Схватившись за вал, я попытался его остановить. Вращающий момент был настолько ломовым, что я чуть было не сорвал на ладони кожу. Впрочем, остановить машинку мне удалось. Удобно! Моё сверло на базе копытокинеза и планетарного редуктора не позволяет сосредоточиться на работе, снижая точность выполнения сверловки, что, правда, в моей работе некритично, но инструмент меня удивил. Убедившись, что мой эксперимент не сломал машинку и она продолжает функционировать, я извлёк кристалл и положил всё на свои места, стараясь не нарушить этот страшноватый, но в то же самое время прекрасный порядок.

Мой напарник был жутко подавлен, а я продолжал осмотр, открывал шкафы, ящики, ещё что-то... В высоких шкафах, словно провода и кабели, висели явно извлечённые внутренности. Всё было старательно высушено, а в шкафах лишь чуточку пахло озоном. Вероятно, остатки работы какой-то системы дезинфекции. В нижнем ящике... я даже вздрогнул от неожиданности... на меня смотрел набор зубов. Здесь явно было больше, чем один набор, даже не выдвигая ящик до конца я понял, что их там никак не меньше двухсот.

– Скажи, а Рэйнбоу Дэш... когда осматривали... У неё зубы были? – я действительно просмотрел этот момент в протоколах, рассчитывая зайти в больницу к пострадавшей, но закрутился, как белка в колесе, и не успел сделать этого.

– З-з-зубы? Я неп-п-помню.

Как бы ни крепился напарник, но ему было тяжко. Не удивительно, что поницейские, которые здесь проводили «обыск» после находки шести вырезанных меток тут же испарились...

Закончить осмотр мне не дал хлопок снаружи. Будь здесь хоть какой-то звуковой фон: ветер, или разговор, я мог бы прослушать этот звук. Но сейчас я даже не перекладывал инструменты, лёгкий, но опасный звон которых заставлял холодок пробегать по спине. И вот, в мёртвой тишине...

– Наверх! ЖИВО!

Кажется, единорог начал приходить в себя. Я же сорвался с места так, что если бы в этой лаборатории была хоть одна пылина, она, несомненно была бы поднята в воздух. Вцепляясь копытокинезом в ступеньки, чтобы не соскользнуть обратно, я мчался наверх. Капюшон упал с моей головы, обнажая антимагический шлем. Руки держали автомат, свет артефакта разрывал тьму в клочья. Четыре копыта, в отличии от двух ног нормального человека, отлично стабилизировали тело, так что даже на бегу, ствол автомата не мотался из стороны в сторону, глядя точно в одну точку, словно я был в DOOMе. Как я и ожидал, крышка люка была приоткрыта, поскольку полностью закрыть её мешала стойка. Сжав зубы и втянув голову в шею, я врезался в крышку. Шлем смягчил удар, было почти не больно. Пулей вылетев в пекарню, я соединил копыта в одной точке так, что импульс заставил меня крутануться на одном месте, как балерину, осматриваясь. Фонарь уже был не нужен – заходящее солнце светило прямо в мозаичные стёкла, заливая комнату весёлыми бликами. Только мне радости было мало. Палец бесполезно дрожал на спусковом крючке, готовый обрушить на врага град двенадцатимиллиметровых стальных шершней со скоростью более тысячи штук в минуту. В комнате не было никого. Всё, что у меня было спрятано под плащом, помочь мне не могло. Я прислушался. Тщетно – никого. А, нет... хотя тьфу, ложная тревога. Из подвала показался мой напарник.

– Что это было.

Мне хотелось ответить честно: «У автора лимит слов на эту главу заканчивается, вот он и решил подбросить нам экшончику, чтобы читателю не так грустно заканчивать чтение было и чтобы продолжения ждал!» но вслух сказал совершенно другое:

– Проверь, есть ли в доме кто кроме нас.

Единорог сверкнул рогом, отправляя сканирующее заклинание. Судя по его разочарованной мордочке, результаты сканирования были отрицательными. Он моргнул ещё раз, и я предупреждающе поднял руку:

– Достаточно. Я и так понял, что в доме никого нет. Уже сбежал.

– Люк попытались закрыть, – конечно, единорог уже догадался, что это было, спрашивал просто... просто чтобы не молчать.

– Да. Проверяй поля на двери.

Проверка занимала долю секунды. Напарник покачал головой.

– Нет, не тронуто.

– Хочешь сказать, ветер люк закрыл? Пошли смотреть все окна.

Осмотр окон тоже времени много не занял. Пока единорог осматривал первый этаж, я поднялся на второй и почувствовал дуновение ветра. Зашёл в комнату. Судя по всему, здесь была детская – весёлые картинки на стенах, радуга на потолке. Ну, типичная для Эквестрии планировка: на первом этаже – рабочая зона, на втором – жилая, жизнь, не отходя от станка, прямо как в моём мире в Китае. Окно в детской было открыто, и я окликнул напарника:

– Цобикан, посмотри! Кажется, я нашёл место проникновения!

Единорог моментально поднялся наверх. Цокнул языком и подошёл к окну, внимательно его осмотрел. Я не заметил, как он применял магию, проверяя состояние запечатывающего поля. Он просто повернулся ко мне и сказал:

– Если поле и было прорвано, то точно не сегодня. А возможно, его здесь и вовсе не было.

Представитель мэра

Время: день после предполагаемой казни, поздний вечер.
Место: Пекарня «Сахарный уголок».
Активный персонаж: Цобикан Шойстер.

Когда я спустился в подвал, меня охватил ужас. Конечно, мне приходилось видеть кровь... случалось так, что пони в порыве гнева, или других чувств, били друг друга и даже появлялась кровь. Я несколько раз видел мёртвых пони. На самом деле, мёртвые тела для Эквестрии – это совершенно ненорма. У пони существует механизм разрушения после смерти. Мы называем его ксиоксом. Тела просто исчезают, превращаясь в прах, пепел, или перья – в зависимости от расы. И только тела пони, погибшие в результате насильственной смерти, не разрушаются самопроизвольно. Насколько я знаю, таких тел настолько мало, что их даже хранят в особом отделе Кантерлотского подземелья, то ли для изучения, то ли ещё для чего. В любом случае, для нашей расы это здорово – другим приходится изобретать методы захоронения своих представителей, а за нас подумала природа.

Пока мой напарник осматривал этот страшный подвал, я только озирался. Во-первых, было очень «холодно». Нет, это был не тот холод, который образуется от того, что на землю выпадает снег и приходит зима. Тот холод ощущается телом. Этот же «холод» ощущался моей сущностью. Когда кентавр попросил меня проверить, что случилось с кристаллом света, то я буквально почувствовал, как из моего тела вместе всего лишь с капелькой магии уходит жизнь. Это было настолько страшно... Конечно, существа, лишённые магии, не смогут никогда понять, каково это – когда магия из тебя только вытекает, но не может попасть обратно в тело. Возможно, потому кентавр чувствовал себя здесь относительно комфортно. В какой-то момент, он спросил, словно ни к селу ни к городу:

– Скажи, а когда Рэйнбоу Дэш осматривали, у неё были зубы.

Я даже сперва не нашёлся, что ответить. Или в рапорте не было ничего, или я пропустил этот момент. А может быть, просто мои мысли были слишком далеко от дела, чтобы вспомнить эту информацию. Я попытался вытащить магией кристалл из кармана, чтобы пересмотреть дело, но даже не мог нащупать своё тело. Что-то хлопнуло, словно закрылось окно и кентавр, словно живая пружина, сорвался с места, крикнув:

– НАВЕРХ! ЖИВО!

Конечно, единороги могут телепортироваться, но на это потребуется куча магии, а тратить сейчас мой запас было... просто страшно. Потому, я просто побежал следом. Конечно, я отстал от кентавра – эта раса всё-таки ближе к земным пони по силе, если не превосходит их. Когда я вышел в пекарню, напарник покачивал в руках какой-то испускающий свет артефакт. Заметив меня, он погасил свет и спрятал артефакт под плащом. Интересно, что там у него ещё спрятано? Хотя я догадывался, что это мне об этом лучше не знать, как минимум, пока он сам об этом не расскажет.

– Что это было?

– Проверь, есть ли в доме кто кроме нас, – отозвался кентавр.

Я использовал заклинание поиска. Так, одна точка – это мой напарник, но больше точек не было. Взмахом руки, кентавр остановил мои попытки найти противника.

– Проверь поля на двери.

Я бросился проверять установленную мной защиту. Нет, всё нормально. Поле осталось в том же состоянии, в каком я его и оставил. Я стал проверять защиту на окнах... вообще-то я собирался сделать это раньше, но так получилось, что мы зашли в подвал слишком неожиданно для меня, сорвав планы по проверке защитных полей. Оставалось последнее окно, когда сверху раздался громкий голос напарника – он звал меня. Впрочем, звал спокойно, значит, на него не напали, но я предпочёл поспешить. Он стоял в двери комнаты с распахнутым окном. Было очевидно, что защита там прорвана, но я всё-таки проверил. Результаты меня не просто не утешили, но и разочаровали. Следов магии, которая должна была остаться при недавнем прорыве барьера, не было. Типично, подобные следы маг моего уровня мог обнаружить в течении нескольких часов с момента прорыва, в некоторых случаях следы могли оставаться различимыми более суток. Это значит, что поле было прорвано не сегодня. А возможно, его вовсе не было.

Я поделился этими соображениями с напарником. Кентавр только ответил:

– Я догадывался, что не всё так просто. Нам придётся искать тех, кто проводил обыск, кто опечатывал тут всё. Было ли опечатано окно в детской? А сейчас... Ты как, сможешь описать то, что мы нашли в подвале? Судя по всему, имеющийся отчёт весьма и весьма неполный...

Адреналин от погони придал мне решимости. Кентавр уже спустился, а я запечатал полем окно в комнате. Спустившись вниз, я обнаружил, что напарник крутит в руках какой-то обрывок верёвки, торчащий из-под люка. Как он его там увидел – я не спросил. Взяв этот обрывок рукой (удобно, мне бы пришлось брать его зубами, чтобы не терять магию света... далеко не всякий единорог сможет использовать и телекинез, и освещение одновременно!), он пошёл вниз. Я засветил рог и подвинулся следом. Кентавр обернулся и подбодрил меня:

– Тот, кто пытался нас запереть, сюда уже не вернётся. Так что идём смело.

Верёвка немного мешала, но уже на половине пути я приноровился. А зачем она нужна? Судя по всему, у кентавра есть идея. Холодок от отсутствия магии мне был по-прежнему неприятен, но уже не пугал так, как в первый раз. Да и стерильная чистота ярко освещённого подвала, в который мы спустились, уже не так пугала. Кентавр вышел в подвал и, сойдя с той странной плиты на входе, обернулся ко мне:

– Помоги мне её оттащить немного от выхода. Лучше, если ты не будешь пользоваться магией, если только не будет крайней необходимости.

Я был тоже согласен. Всякое применение магии заставляло меня холодеть. К счастью, освещение подвала было просто отличным, а потому в использовании магии не было никакой необходимости, можно было полагаться только на физическую силу. Мы встали по обе стороны от плиты, вцепились копытокинезом в неё и попытались отодвинуть... я покатился кубарем, когда плита достаточно легко подалась, а вот кентавр устоял.

– Так я и думал. Не слишком тяжёлая, но неудобная. В одиночку транспортировать крайне неудобно. Но где же лебёдка?

– Лебёдка?

– Приспособление, позволяющее тянуть предметы, на манер телекинеза. Только используется обычная верёвка и обычная физическая сила. Пинки же была земнопони, а значит, могла пользоваться только этими средствами. Загляни под плиту.

Я уже догадался, что увижу. Небольшие ролики. Вспомнил о двух балках по обе стороны лестницы. Заметил отверстия в плите, через которые можно было пропустить верёвки... Разрази меня Дискорд! Значит, именно это... комок подступил к горлу, но я быстро взял себя в копыта. Кентавр тактично выдержал паузу, заметив, что мне становится нехорошо.

– Полагаешь, на этой плите спускали и поднимали пони в подвал?

– Полагаю – да. Мы, конечно, можем поднять и измерить. Но помни, что Пинки была только одна. Ей никто не помогал. А значит, мы можем найти приспособление для того, чтобы перемещать эту тележку. Легко и непринуждённо.

– Откуда ты знаешь?

– Если бы я собирался массово расчленять пони, то я бы сделал себе подобное приспособление, – кентавр махнул рукой в сторону лестницы... я сразу не догадался, но потом понял, что он показывает на верёвку в середине проёма.

– Если бы ты... – я даже не понял, о чём говорит кентавр.

– В общем, у меня в стране говорили: «Если хочешь понять преступника – думай, как он». Мне легче всего понять, у меня близкий род деятельности. Только вот беда, я даже завидую владелице всего этого хозяйства, – кентавр обвёл руками вокруг себя, показывая на лабораторию. – Я как бы специализируюсь на этой задаче и пару дней назад считал себя фактически единственным специалистом подобной области. И вот, понимаешь ли, я прихожу в подвал к какой-то там самоучке, а тут такое... что мне и в самом прекрасном сне не приснится. Мне бы такое оборудование! Честное слово, если принцессы будут не против – я заберу отсюда всё, что не приколочено. А что приколочено – отколочу.

Я сконфуженно молчал. Только что кентавр... палач... да, пони профессии, про существование которой я ещё сегодня утром и не догадывался, вдруг начинает завидовать убийце... в том, что у неё инструменты лучше, чем у него. Крайне необычно.

Я отвлёкся всего на пару секунд... по крайней мере, мне так показалось. А кентавр уже простукивал копытами стены.

– Тебе помочь? Я понимаю, что магия может не проходить...

– А слушай, замечательная идея. Попробуй. В стенах должно быть что-то. Должно напоминать катушку с верёвкой. Вряд ли она находится под защитой.

С первого же скана, я получил сразу три места потенциального размещения скрытых полостей. Я постарался описать их кентавру:

– Смотри, вон там, в середине стены, есть высокая полость. Почти от пола до потолка. И там...

Кентавр метнулся в указанное мною место. Он шептал что-то типа «И как я раньше не догадался...», но довольно тихо, так что часть слов я не смог разобрать. Он несколько раз постучал копытом по стене, а затем прилип копытокинезом к одной из плиток. Повернул мордочку ко мне. На ней отображалось чувство крайнего удовлетворения.

– Мы нашли!

– Что нашли?

– Лебёдку!

Я заметил, как что-то спускается с потолка и отскочил, готовясь применить атакующее заклинание. Конечно, мои познания в боевой магии очень ограничены, в школе её не преподают, да и курсы поницейских весьма слабо освещают эту тему. Но метнуть огненный шарик я вполне смогу. Впрочем, моё опасение оказалось напрасным. С потолка спускался... крюк. Висящий на двух верёвках. Когда он опустился достаточно низко, кентавр схватился за него и в прямом смысле этого слова завизжал от восторга.

– Невероятно! Лебёдка! Настоящая! С передаточным числом один к десяти, да ещё и подвижным блоком! Откуда это в Эквестрии? Это же невозможно! Где остальные лебёдки? Ну, полости в стенах? – это он обращался уже ко мне.

Ещё два таких же крюка спустились посреди каждой из стен. Кентавр зацепил первый опущенный им крюк за отверстие в плите, а затем прижал копыто к определённой плитке. Крюк ожил и стал двигать за собой плиту. Не очень быстро, но чувствовалось, что кентавр даже не напрягается. Дотащив плиту конструкции в середине комнаты, он провёл несколько манипуляций и наклонил её. А затем снова оживил крюк и легко втащил плиту наверх.

– Итак, представляю вашему вниманию – стол маньяка для разделки пони, – в голосе кентавра звучала какая-то грусть. – Ты веришь в то, что такую механизацию в одиночку выполнила одна-единственная пони? Земная. Кондитер по профессии. Тамада по призванию. Не веришь? Вот и я не верю.

– Но как же так?

– Нам нужно возвращаться, – кентавр глянул на часы, вытащенные из-под его бездонного плаща. – Осталось менее часа до того, как к нам придёт представитель мэра. Чтобы не заставлять его волноваться, нам нужно быть дома. Впрочем, я бы хотел проверить, как работает эта штука на подъём.

Ещё полчаса я наблюдал, как кентавр с детским восторгом носится вокруг механизмов. Он легко поменял угол, под которым находилась плита с почти горизонтального на строго горизонтальное, потом – строго вертикальное и снова вернул наклонное положение. С помощью крюка с противоположной стороны стены, он легко стянул с центрального приспособления плиту. Но дальше возникла проблема. Верёвка, которую кентавр тянул за собой с самого верха, не заканчивалась крюком, а значит, было непонятно, как её закрепить. Судя по распушённому концу, верёвку зачем-то обрезали. Но кто? Впрочем, порывшись по ящикам, мой напарник выудил ещё одну штуковину – крюк с одной стороны и колёсико – с другой. Вероятно, это были какие-то запчасти для ремонта этих… как их… лебёдок. Привязал крюк к верёвке, прицепил к плите, задумался...

– Послушай, прости, что прошу применить магию, но здесь должна быть ещё одна такая же ниша. Вот где-то вот здесь... – он обвёл рукой область сбоку от прохода, – …или вот здесь, – он обвёл рукой область с другой стороны прохода... – Хотя стоп, я, кажется, уже нашёл, – с этими словами кентавр уцепился копытом за примеченную деталь в стене и... трос потянутся!

Не с первого раза, с небольшой моей помощью, но кентавру удалось поставить плиту на балки вдоль стен лестница. Как я уже догадался, колёсики на плите идеально встали на направляющие вдоль прохода. А после этого, кентавру осталось только задержать копытом плиту, чтобы она не скатывалась, вытянуть руками верёвку и зацепить крюк не за верхнее отверстие, а за нижнее. Закончив с приготовлениями, он предложил:

– Хочешь прокатиться?

С сильно бьющимся сердцем, я встал на плиту, зафиксировавшись копытокинезом. Кентавр улыбнулся и опустил копыто вниз. Я почувствовал, как меня тянет вверх. Не слишком быстро, но... Спустя короткое время, впереди замаячил свет и вот плита вместе со мной верхом выдвинулась на пол в кондитерской. Я с облегчением ступил на пол. Как же хорошо. Немного спустя, из подвала появился радостный кентавр:

– Так, загадку лаборатории мы почти разгадали. Осталось только вот это, – кентавр проверил крепление крюка и толкнул плиту-тележку в проём. Она плавно стала спускаться вниз. – Возможно, здесь, в кондитерской, тоже есть спрятанный механизм, чтобы поднимать тележку, но это уже не столь важно. Мои опасения подтвердились на все сто сорок шесть процентов!

– И что же это за подозрения?

– Первое: Пинки Пай могла в одиночку доставлять пони в это секретное место. Второе: пони могли здесь размещаться довольно долгое время, при этом совершенно не имея средств для того, чтобы позвать на помощь, есть весьма большое подозрение, что даже телепатия здесь бесполезна. Третье: многие инструменты имеют явно выраженные следы эксплуатации, но при этом на них нет никаких следов крови или внутренних органов. Всё вычищено до блеска, даже завидно такому порядку. Шикарное освещение. Классное рабочее место, почти без усилий можно установить наиболее комфортное положение для работы. Не-е-е-т. Маньяком-убийцей, потрошащим своих жертв, здесь не пахнет. Скорее, подпольный хирург… создающий моржей. Четвёртое: самостоятельно построить такое рабочее место Пинки Пай никак не могла. Только с посторонней помощью. Либо оно было построено до того, как здесь появилась пекарня, что как-то маловероятно. Наконец, пятое. Маньяку не имеет смысла аккуратно удалять органы. И уж тем более – максимально эффективно их сохранять. А на рабочем месте Пинки есть достаточно много различных консервированных каким-то образом органов. Зубы, внутренние органы, копыта. Ощущение такое, что они готовились для чего-то... возможно... хотя такого бреда я ещё в жизни не слышал и пока не получу точные доказательства, высказывать идеи не буду.

Меня немного помутило при словах «рабочее место», я всё никак не мог свыкнуться с мыслью, что вот этот жизнерадостный, весёлый пони-кентавр занимается такой страшной деятельностью... да ещё и тысячу лет. С перерывами, правда, но это ещё тяжелее, когда нет времени на то, чтобы прийти в себя, отдохнуть, развеяться. Справился бы я с такой работой? Нет, наверное. Но, видимо, таких, как он – единицы. Кто не сходит с ума от таких задач. Потому он – доверенное лицо принцесс... Впрочем, раздумывать о подобных вещах мне не дал мой напарник. Он сунул мне под нос часы и сказал:

– Поставь защитное поле на люк, а потом снимай его с двери. Мы уходим. Я хочу знать, кто появится в этой лаборатории сегодня ночью.

Я выполнил всё, что требовалось, установил поле на дверь, как только мы покинули помещение и мы перешли дорогу, возвращаясь в дом. Ну, по крайней мере, это место станет нашим домом на пару ближайших дней. Завтра с утра потребуется переговорить со свидетелями, понять, что же не так с этим местом...

Кентавр поделился со мной жизненным пространством исключительно по-братски, отдав один из двух шкафов в прихожей нашего жилища в полное моё распоряжение. Хотя, судя по количеству его вещей, ему одного шкафа было явно маловато, а мне, с моим весьма скромным скарбом, более чем достаточно было бы и небольшой тумбочки. Впрочем, спорить я не стал. Хотя и разглядывал экипировку, которую снимал с себя кентавр с большим интересом. Заметив это, напарник отметил:

– Оружие и броня нужны. Я полагаю, что Пинки – не одна. И далеко не самая главная. Это так, марионетка. Кукла на ниточке, которую почему-то слили. Не понимаю только, зачем. Но обязательно выясню. Такая работа – и всё Дискорду под хвост. Это броня, – кентавр протянул мне кусок толстой кожи, снятый с сетки, надетой поверх тела. Я коснулся его магией. Невероятно! Эта «кожа» имела свойства, похожие на свойства «тюка», который должен был закрывать люк. Она была непроницаема для магии! Мало того. Она не просто поглощала магию, но и частично её отталкивала! Я не видел такого никогда в жизни!

– Даже аликорны не каждым заклинанием боевой магии могут пробить такой доспех, – похвастался кентавр. – Хотя он тяжёлый, собака. Всё, что я носил на себе целый день – это почти двести килограммов. Унёс бы ты такое с собой?

Я был в шоке. Врать кентавру не было никакого смысла... но... двести килограмм? Магией я могу поднять больше сотни, но – только поднять, переместить на пару метров в сторону и опустить. Свободно манипулировать я могу только предметами пятьдесят, ну может, шестьдесят килограммов. В половину своей массы. Разумеется, физически я могу поднять и того меньше. Единороги никогда не славились большой физической силой... были, конечно, исключения, но зато у таких исключений магия была... не очень. Природа не терпит несправедливости. Если уж есть физическая сила – нет магии. Есть магия – не умеешь летать. Умеешь летать... Хотя нет, были исключения – принцессы. Но на то они и принцессы...

– Нет, это точно.

– Ну вот. А мне ещё иногда приходилось с парой вот таких штук бегать, – кентавр продемонстрировал какую-то связку трубок. Я насчитал тринадцать трубок: одна, самая большая, в центре, четыре, поменьше – вокруг неё, и ещё восемь, самых маленьких – по краям. Втыкались все эти трубочки в большую коробку, из которой шли в сторону две цепочки. Одна цепочка состояла из цилиндров. Из второй неприятным золотистым цветом сверкнули какие-то предметы, напоминающие маленькие огурчики.

Напарник наконец снял с себя все кусочки паззла, которые он назвал бронёй, оставшись только в простенькой конструкции из ремешков, сложил вещи в шкаф и навесил на него цепь и замок. Теперь, без скрывающего контуры тела плаща, он выглядел ещё более массивным... мускулистым. Хотя и каким-то... несчастным. Впрочем, зная его историю, пусть и в общих чертах, я мог его понять. Посмотрев на меня, он пояснил:

– Не думай, что я тебе не доверяю. Просто ты сам видел, какой интерес к нашим персонам проявил наш неизвестный враг. Я не то чтобы предвидел это... я не вижу будущего. Но опасался... потому и замок на двери. Потому и замок здесь, – он махнул рукой на шкаф. – Но, давай не будем о грустном!

Мы даже успели принять бодрящий душ. Ну, точнее, я принял бодрящий, а какой там принимал до меня кентавр – я не знаю. Буквально через несколько секунд после того, как я вышел из душа, даже шкурка просохнуть не успела, раздался стук в дверь. Я открыл. На пороге стояла фиолетовая единорожка (прим. автора: да, на момент «Кексиков» Твайлайт БЫЛА единорожкой, не забываем!).

– Здравствуйте, я тут как бы по поручению мэра... Но главное. Вы ведь занимаетесь расследованием дела моей подруги?

– Подруги? Ах да. Вы же – Твайлайт Спаркл, верно? Ученица принцессы Селестии. У вас ещё есть дракончик, для прямой связи с принцессами, кажется, Скайп его зовут, – наполовину высунулся из кухни кентавр. Он уже успел надеть свой «костюм» из ремешков, на которых разместил несколько пластинок «брони», имитировав фартук. – Хотите, познакомлю вас с ходом расследования?

– Да, моего дракончика зовут Спайк. Я бы, конечно, с удовольствием, но я боюсь, что у автора уже кончается лимит слов на данную главу, – опустила глаза единорожка. – Хотя если он согласится увеличить лимит, то я с удовольствием вас выслушаю!

– А, ну если дело только в этом, то милости прошу – проходите, – гостеприимно махнул рукой кентавр. – Считайте, что лимит уже повышен. Мы с автором, так сказать, близкие друзья, не зря же я его селф-инсерт.

– Спасибо большое, – скромно потупилась кобылка, но в дом вошла. Я закрыл за ней дверь. Точнее, с первой попытки, дверь не закрылась – помешали те самые штыри, которые выступали из двери. Прибегнув к копытокинезу, я со второй попытки легко закрыл дверь. Подёргав вторым копытом, я убедился, что она надёжно заперта.

– Расскажите, вас с какой стороны интересует дело Пинки Пай? – задал из кухни вопрос кентавр. Он готовил какую-то пищу... и только сейчас я почувствовал тянущийся оттуда запах... пахло довольно вкусно, хотя, признаться, после пережитого в подвале я был голоден и мог бы слопать даже охапку сухого сена, а что-то получше мне бы показалось манной небесной вне зависимости от качества приготовления. Мы прилегли за стол, и я обратил внимание на то, как кентавр обращается с утварью. Оказывается, руки – штука довольно удобная. Конечно, магией можно хвататься за горячую сковородку и не бояться обжечься при этом... но это требует определённой концентрации. А кентавр, похоже, мог одновременно и говорить, и выполнять работу сразу двумя руками и одним копытом впридачу. Всё-таки оставленная нам прежними хозяевами кухонная утварь была рассчитана именно под копыта, и руками пользоваться ею было непросто.

– Ну, Пинки Пай – моя подруга, – оживлённо начала единорожка, но вдруг осеклась. – Да, я понимаю, что она совершила страшное преступление. И хуже всего то, что она сделала это с бедняжкой Рэйнбоу... – кобылка чуть не заплакала. Я хотел сказать какие-то слова утешения, но ничего не приходило в голову. Меня опередил кентавр. Отставив кастрюльки-сковородки в сторону, он подошёл к лежащей на диванчике кобылке сбоку и обнял её. Руками. Та удивлённо уставилась на столь необычные органы. Кажется, она только сейчас поняла, что перед ней – не обычный пони. Точно, мой напарник обладал каким-то невероятным свойством не бросаться в глаза. Несмотря на свою внешность.

– Вы же... кентавр? – изумилась Твайлайт, обнюхивая одну из рук кентавра.

– Ну... у каждого свои недостатки, – ответил мой напарник. Эту фразу я уже слышал. Именно так он приветствовал меня, когда на вокзале я заметил, что он – кентавр.

– А, по-моему, это и не недостаток вовсе, – Твайлайт прижалась к телу кентавра, но тут же отстранилась, поняв, что может пересечь черту. – Вы ведь поможете Пинки?

– Вы обещаете не рассказывать никому то, что я вам сейчас расскажу? Это не то чтобы тайна следствия, мало того, я так понимаю, что поскольку вы пишете письма принцессе Селестии напрямую, то сможете отправить наш рапорт принцессе Луне? Да, через Селестию, но это всё равно будет намного быстрее и надёжнее, чем через пегасью почту. Согласны?

– Да, я согласна, – глаза кобылки засветились, и она подтянула к себе магией сумку. Оттуда мгновенно вылетели перо, чернила, свиток. Я был изумлён. Она была ещё весьма юной, но при этом контролировала телекинез с огромной степенью точности! Даже я не смог бы так точно скоординировать полёт одновременно четырёх предметов, да ещё и не глядя на них! Не зря она – ученица самой принцессы Селестии. Вот уж повезло – находиться рядом с доверенным лицом принцесс, да ещё и ученицей принцессы Селестии! Будет о чём внукам рассказать!

– Как я понимаю, несмотря на достаточное количество улик, вы всё-таки сомневаетесь в виновности своей подруги, я правильно понимаю? – кентавр осторожно начал расспросы.

– Да, я, конечно, знаю Пинки меньше, чем все остальные в этом городе. И могу быть не совсем... беспристрастна. Но именно она устроила вечеринку в честь моего приезда в город, хотя до этого меня почти никто не замечал. Она приняла меня такой, какая я есть. Попыталась меня перевоспитать. Из заучки, которая целыми днями пропадала в библиотеке и единственным близким другом которой была плюшевая пони, она сделала нормальную, дружелюбную кобылку. Конечно, у неё были странности. Но чтобы она – убивала пони... Это попросту невозможно себе представить!

– Тем не менее, это так, – пробормотал я и фиолетовая кобылка уколола меня взглядом. Я же посмотрел на кентавра. Он мне подмигивал, пока наша гостья этого не видела! Дискорд меня подери, он применяет тот же приём, которому нас учили в школе пониции! «Хороший и плохой пони!» Жаль, что мне пришлось в этот раз играть роль «злого» пони, в школе я всегда старался взять роль «хорошего», но что поделать, кажется, я сам случайно выбрал такую роль. Я моментально включился в игру.

– Конечно, улики есть, есть и показания свидетелей. Но у меня возникли сомнения в том, что только Пинки замешана в этом деле. Вы не замечали резких перепадов в её настроении? С учётом того, сколько тянется эта история, я думаю, что всё ваше знакомство. Вы ведь познакомились около двух лет назад?

– Да, верно, чуть больше двух лет назад. Если точно, – кобылка достала маленький кусочек бумаги, – два года, один месяц и восемнадцать дней!

– Не отвлекайтесь, мы бы хотели узнать, не происходило ли с вашей подругой чего-то странного? – возможно, сказывалась нехватка опыта, но я старался поддерживать свою роль.

– Извините. Просто вы не знаете Пинки. Она вся такая... Пони-эмоция. Никогда не сидит на месте, всегда в движении. Сорваться с места и броситься что-то делать, кому-то помогать – она вся в этом. Единственное, чего она не могла делать – это какую-то нудную и монотонную работу. Я не слишком ошибусь, если скажу, что любую работу, на которую требуется больше получаса времени, Пинки поручать было бессмысленно – она не будет выполнена.

– Ясно. А скажите, вы присутствовали в момент обыска в пекарне? – этот вопрос уже задал «хороший поницейский».

– Ну как бы немного присутствовала...

– Ну что значит – «как бы», – я снова забрюзжал. – Нельзя быть «немножко беременной». Уж либо присутствовали, или нет, говорите точно!

– Ну просто я как только услышала... я прибежала. К тому времени, Пинки стояла бледная, в накопытниках, её держал поницейский...

– А скажите, люк в подвал был открыт к тому времени, когда вы подошли?

– Люк? Да, к тому времени, оттуда уже вышли поницейские, которые проводили там обыск. На полу лежало несколько вырезанных меток... – пони опустила мордочку. – Это было ужасно.

– Не так уж вы и торопились, раз весь обыск пропустили, – брюзжал я.

– Нет, товарищ следователь, я как раз поспешила. Это ваши поницейские обыск сделали...

Кентавр незаметно вновь очутился возле Твайлайт и осторожно прижал палец к её губам. Она удивлённо посмотрела на моего напарника и замолчала. Тот отошёл.

– Скажите, а когда именно вы прибыли в пекарню? Не «через какое время», а в какое время, хорошо? Я как раз имел возможность убедиться, насколько неточен отчёт, составленный поницией и ваши данные могут помочь понять, что же пошло не так.

Твайлайт назвала время. При её пунктуальности не возникало сомнений, что она назовёт время с точностью до минуты. Кентавр кивнул мне, и я развернул кристалл памяти. Получается, что с момента, как поницейские вошли в пекарню и зафиксировали этот момент в протоколе и до момента, как они окончательно покинули подвал, прошло немногим больше получаса. Хорошо, если брать любые нестыковки в показаниях часов, посчитать, что Твайлайт немного исказила время в свою пользу… со всеми этими предположениями, будем считать – менее часа. А ведь им предстояло за это время найти тщательно замаскированный люк. Спуститься в подвал, соблюдая меры предосторожности (хотя могли об этом и не подумать, это мой напарник «страдает» паранойей... хотя при его работе это и не мудрено). Осмотреться. Нет, времени определённо было крайне мало. Мы, обыскав подвал всего лишь поверхностно, потратили на это почти три часа. Да, пришлось отвлечься на незваного гостя, это отобрало минут двадцать, но всё же. Ну и основной осмотр проводил мой напарник, я больше присутствовал и оказывал некоторую поддержку «на подхвате». Ах да, мы точно знали, что искали люк, пониция этого не знала. Люк мы нашли быстро, так как его маскировка была существенно ослаблена удалённым «тюком», защищающим от магии. В общем, картинка явно не складывалась.

– Скажите, а кто ещё был в кондитерской, когда вы пришли?

– Снаружи было довольно много пони... Были мистер и миссис Кейки, это владельцы пекарни. Внутри же пони было мало. Шесть... нет, семь поницейских. Ну ещё Рэрити, она сразу прибежала, кажется, с начала обыска была. Обычно она любит устроить концерт, упасть в обморок, но тогда держалась просто замечательно. Ещё Кэррот Топ, она в двух домах живёт отсюда...

– А они что, самые бесстрашные пони города? – это была моя реплика, как «злого» пони. – Не сбежали, как жители вот этого вот дома, испугавшись какую-то там маньячку?

– Нет, Рэрити никогда не сбежит! Она храбрая, хотя при первом знакомстве и не скажешь. И она тоже подруга Пинки… хотя она, кажется, дружила с каждым пони города. А этот... третий пони. Как же его звали...

– Он не был поницейским?

– Нет, точно не был, на нём же не было формы. Я его видела в городе. Жаль, Пинки нет с нами, она знала всех.

– Ничего страшного, у нас ещё будет время выяснить его личность. Хорошо, а что ещё произошло при вас в пекарне?

– Поницейские составили акт. Пинки увели, не дали даже мне с ней поговорить, хотя я – не последняя пони в городе! Затем обыск провели наверху. Нас пригласили как свидетелей, мы пробыли там почти два часа. Поницейские ничего подозрительного не нашли. Изъяли перочинный ножик, на котором были следы, похожие на кровь… и всё. Я расписывалась в протоколе.

– Понятно. В подвале вы не были, я правильно понимаю?

– Совершенно точно.

– Скажите, вы не согласитесь принять участие в повторном обыске? Разумеется, я запрошу санкцию у принцесс… Просто подвал этот имеет полную магическую изоляцию, что создаёт некоторые… специфические ощущения, особенно это чувствуют единороги. Цобикан, ты мог бы описать, что ты чувствовал в подвале?

– Словно кусок льда к голове приложили. А тающая вода течёт по всему телу, заставляя дрожать и пытаться отряхнуться… но это не помогает, напротив, вода проникает внутрь твоего тела, щекотит кожу, а затем и внутренние органы, пока всё тело, снаружи и изнутри, не окажется во власти этого щекотящего холода, – я попытался, как мог, описать свои ощущения. Получилось не очень, но на кобылку это произвело впечатление. Она вытянула шею и обречённо сглотнула слюну.

– Я думаю, это поможет Пинки. Я готова. Когда начнём?

– Сперва нужно написать рапорт. И отправить. Желательно сегодня. Мы опишем то, что видели сами во время предварительного досмотра. А завтра проведём уже более тщательную процедуру, следуя букве закона, со свидетелями и полноценной отчётностью.

– Тогда приступаем, – бумага на столе перед Твайлайт уже давно была разложена, рядом стояла чернильница, а перо застыло неподвижно в телекинетическом захвате. – Раньше сядем – раньше выйдем!

Кентавр принялся надиктовывать текст рапорта.

Рапорт

Время: день после казни, поздний вечер.
Место: Понивилль, база особого представителя принцесс.
Активный персонаж: отсутствует.
Примечание: здесь и далее под опорной точкой «день казни» понимается «день несостоявшейся казни»

Принцессе Луне, рапорт

В процессе проведения первичных следственных действий по вопросу массовых исчезновений пони в городе Понивилле, нами, специальным представителем кентавром Питоном и следователем Кантерлотского отделения пониции по особо важным делам Цобиканом Шойстером установлено:

– обыск на месте преступления, подвале пекарни «Сахарный уголок» проведён весьма небрежно. Согласно показаниям свидетеля обыска, товарища Твайлайт Спаркл, в [время] обыск в подвале уже был полностью завершён. В протоколе указано начало обыска [время]. Таким образом, сотрудники пониции потратили суммарно немногим больше получаса на обнаружение люка и обыск подвала. Однако, даже на поиск скрытого люка в полу нами было потрачено около десяти минут с использованием сканирующих заклинаний [тип применённого заклинания] и копытокинеза. Стоит отметить, что при первичном обыске люк должен был быть замаскирован, что существенно осложняло его поиск: после установки магического поглотителя под люк, использование поисковой магии [тип и режим сканирования] с мощностью [расход маны] не дало результата, даже с учётом того, что оператор знал, где находится цель поиска. Поиск при помощи копытокинеза возможен, но без вспомогательной информации о положении люка, мог занять около часа, при этом надо было знать, что ищем пустоту в полу, а ведь скрытый проход мог быть в стенах, или вообще не внутри кондитерской, что существенно увеличило бы длительность поиска.

При этом, согласно показаниям всё того же товарища Спаркл, обыск в жилых комнатах, включая комнаты супружеской четы, владеющей пекарней, проводился более двух часов, при этом не было обнаружено ничего подозрительного, за исключением перочинного ножа (указан в протоколе). Данный предмет не мог быть орудием преступления, несмотря на наличие следов крови (что и стало основанием для изъятия, но по результатам лабораторного анализа, принятое при первичном осмотре за кровь вещество оказалось красной краской, возможно, нож использовался для размешивания красок для детей супружеской четы, либо красителей для кулинарных изделий).

– краткий осмотр подвала с применением светоизлучающих кристаллов [тип, мощность излучения, количество] показал: подвал больше похож на медицинскую лабораторию. К сожалению, при первичном осмотре вынужденно были нарушены ряд пунктов ЭПК (Эквестрианского Процессуального Кодекса), потому, осмотр проводился в основном визуально, с минимумом взаимодействия с объектами в лаборатории. В наличии имеется большое количество хирургических инструментов, оптимизированных для работы посредством копытокинеза. Найдены законсервированные части тел пони (зубы, внутренние органы, копыта), вероятно, предназначенные для какого-то дальнейшего использования. Консервация выглядит качественной, использованы какие-то консервирующие растворы и магические кристаллы, при касании рукой даже поверхности консерванта ощущается сильное покалывание и полное онемение пальцев и кисти руки, проходящее спустя несколько секунд после прекращения контакта. Детальный анализ не проводился, так как могли пострадать другие улики, либо проводящий осмотр субъект. При беглом осмотре, частей тела пострадавшей (копыта, язык, крылья) не обнаружено. По данным протокола, зубы у пострадавшей были на месте, поэтому детальный анализ найденных зубов (снятие слепков) не выполнялся.

Внутри лаборатории имеются грузоподъёмные механизмы, позволяющие без труда перемещать платформу с подопытным образцом в лабораторию, внутри лаборатории и из лаборатории с использованием только копытокинеза одному пони без посторонней помощи. К сожалению, подъёмная платформа была повреждена, предположительно, в результате первичного обыска, выполненного поницейскими.

Лаборатория оборудована достаточным количеством магических осветительных приборов, совместимых с использованными нами светоизлучающими кристаллами, но на момент осмотра все кристаллы были полностью разряжены. Лаборатория имеет эффективное магическое экранирование, блокирующее магию единорогов. Свойства материала сходны с гранитом, но при этом изолятор весьма лёгкий, похож на вспененные материалы из других миров, например, «пенополиуретан», пока дадим рабочее название «пеногранит». Весьма вероятно, что телепатия также блокируется, что и позволяло данной лаборатории долгое время функционировать абсолютно незаметно для посторонних органов чувств. При применении магии единорогом, возникает ощущение холода и удушья, хотя в действительности, воздух в помещении свежий, ничуть не напоминает подвальный, есть вероятность наличия вентиляции. Вероятно, с наличием данного эффекта и связан небрежный осмотр лаборатории сотрудниками пониции, которые в основном были единорогами и попросту покинули помещение, вызывающее у них психологический дискомфорт, не уделив ему достаточно внимания. Построить и оборудовать подобное достаточно технологичное сооружение, на наш взгляд, одной земной пони, не имеющей строительных навыков, практически невозможно. Требуется проведение повторного обыска с соблюдением повышенных мер предосторожности (причины см. ниже).

Примечание особого представителя: возникает ощущение, что лаборатория предназначена для проведения некоторой незаконной деятельности. Подобный род деятельности в некоторых странах носит название «трансплантология», но в Эквестрии, в связи с повсеместным распространением магических способов исцеления, подобное направление медицины полностью отсутствует.

Примечание следователя: используемые при обыске светоизлучающие кристаллы более мощные, нежели снятые со светильников в подвале. Потому, имеющиеся кристаллы могли работать до трёх сутки без перерыва, в отличии от использованных при осмотре, ресурс которых составляет всего два-три часа.

Особенно хочется отметить полное отсутствие раковины, или другого санитарного устройства для послеоперационной обработки инструментов, в том числе удаления твёрдых и жидких органических остатков с инструментов, удерживающего приспособления и предметов интерьера (стены, пол, лампы) после проведения операции. С учётом того, что все указанные объекты на момент первичного осмотра находились в идеальной чистоте, возникают вопросы о методе поддержания такого состояния, с учетом того, что инструментами пользовалась земнопони, лишённая магии. Возможно применение артефактов, которые удаляют органические остатки в зоне действия, но при первичном обыске их обнаружено не было.

Во время обыска лаборатории, на представителей было совершено покушение неустановленным существом. Существо сбежало через окно второго этажа. Установлено, что вопреки регламенту, данное окно не было опечатано поницейским полем, так как следов разрушения поля при анализе [типы заклинаний] не выявлено. Благодаря тому, что за окном достаточно близко находится балкон соседнего дома, нет возможности утверждать, что нападавший был единорогом (использовал телепортацию или автотелекинез), или пегасом (улетел). Маловероятно, но возможно, что существо даже не было пони (хотя сложно представить выполняющего подобные действия мантикору, древоволка или дракона). Покушение совершено попыткой закрыть и заблокировать люк, ведущий в лабораторию. Из-за особенностей устройства лаборатории (полная магическая изоляция), при блокировке люка, покинуть лабораторию без посторонней помощи станет невозможно.

Примечание особого представителя: благодаря имеющейся экипировке, даже полная блокировка люка, включая установку пеногранитного изолятора, не могла бы помешать нам выбраться, однако использование необходимых средств привело бы к нежелательному повреждению или даже разрушению ряда конструктивных элементов здания и лаборатории: люка, пола, лестницы, торговой стойки. Также, в случае, если бы мы достаточно долго не выходили на связь, в течении двух часов должна была прийти помощь в виде представителя мэра, который в случае нашего отсутствия в установленном месте, должен был поднять тревогу и вовремя вызвать помощь. Всего этого нападавший знать не мог, что и послужило причиной попытки нападения.

Также, «по горячим следам» не была проведена попытка идентификации существа по оставленным магическим (аура) и физическим (следы когтей, например) признакам. Из-за краткосрочности существования магических признаков, уже на момент составления протокола не имело смысла проводить повторный срочный осмотр места происшествия, а поиск физических следов может быть отложен до момента полноценного обыска.

Примечание следователя: отсутствие даже следов поницейского поля не говорит о том, что поницейские пренебрегли своими обязанностями и халатно установили поля. Возможно, прорыв был выполнен всего через несколько часов после установки. Время установки остальных полей составляет более трёх суток, а время рассеяния ауры разрушенного поля, после которого зафиксировать эту ауру не будет представляться возможным – порядка полутора суток. Времени на проникновение у постороннего было вполне достаточно. Стоит произвести опрос свидетелей обыска и поницейских, проводивших обыск. Обнаружение свидетелей происшествия маловероятно, место обыска, похоже, пользуется дурной славой, местные без уважительной причины здесь не появляются.

Рекомендации:

– повторное проведение обыска с привлечением сил пониции для обеспечения безопасности следователя и представителя принцесс, с соблюдением требований ЭПК. Предлагаем в качестве первого свидетеля привлечь товарища Спаркл. В качестве второго свидетеля, рекомендуем взять пони, хорошо знакомого с хирургией и применяемыми инструментами, можно кого-то из местной больницы. Основные вопросы: откуда могли появиться хирургические инструменты в лаборатории? Каково их назначение? Применяются ли аналогичные инструменты в повседневной хирургической практике и насколько подобный инструментарий широко распространён. Насколько они редки и насколько возможно их беспрепятственное приобретение? Предположения, для чего в лаборатории хранились остатки тел пони. По возможности – провести идентификацию как инструментов, так и органических образцов.

Комментарий особого представителя: Желательно, если этот представитель не будет единорогом, так как длительное пребывание в лаборатории может негативно сказаться на их самочувствии. Есть ли долговременные последствия у подобного пребывания – установить не представляется возможным.

Комментарий следователя: долговременных негативных последствий не ощущаю. Считаю возможность длительного пребывания единорогов в лаборатории допустимой. Да и негативные ощущения вполне терпимы, если не использовать магию (включая телекинез).

Комментарий Твайлайт Спаркл: судя по описаниям кентавра и следователя, лестница в подвал пекарни уходит в сторону соседнего дома (через который сбежал исполнитель неудачного покушения), лаборатория может иметь второй выход в это здание. Возможно, имеет смысл провести обыск и там? Дом сейчас также пустует.

– опрос поницейских, участвовавших в ранее проведённых следственных действиях. Основные вопросы: установить, было ли опечатано окно в детской, кто его опечатывал? Как так удалось так быстро найти люк? Кто обрезал верёвку, которая тянулась вниз, или она уже была обрезана на момент вскрытия подвала поницейскими при первом обыске (возможно, на этот момент никто не обратил внимания)? Были ли посторонние на обыске? Были ли инциденты (например, кто-то пытался несанкционированно проникнуть в подвал, был задержан, но потом отпущен без соответствующей отметки в протоколах).

Комментарий особого представителя: вероятно, кто-то подсказал. Необходимо выяснить, кто это был. В случае негативных результатов опроса, желательно провести телепатическое дознание (с согласия поницейских). Обратить внимание, что по данным товарища Спаркл возле поницейских были Пинки, которая могла пойти на сотрудничество со следствием (однако этот факт также не зафиксирован в протоколах) и неустановленный пони, который мог быть сообщником Пинки (но это неточно).

– поговорить с остальными свидетелями обыска. Основные вопросы: выяснить подробности обыска, не отраженные в протоколе.

Комментарий особого представителя: если захотят идти на контакт. Возможно, от пережитого у них стресс. Давить не стоит.

– проведение обыска в соседнем доме, под который заходит подвал. Основные вопросы: существует ли проход из лаборатории в соседнее здание? Если нет, то дополнительный вопрос: мог ли существовать подобный проход ранее, но был закопан, либо уничтожен другим путём.

Отпечатки копыт:

Особый представитель принцесс     кентавр Питон

Следователь по особо важным делам     Цобикан Шойстер

Активный персонаж: Цобикан Шойстер

Я отметил профессионализм единорожки в искусстве ведения записей под диктовку. Вероятно, описание лаборатории могли бы у кого-то недостаточно подготовленного вызвать рвотный рефлекс. Но не у лучшей ученицы Селестии. Словно слова моего напарника проходили прямо в её уши и напрямую – в рог, формируя строку RZ-текста, не попадая в разум, не затрагивая тонкие струны души. Я только в процессе диктовки понял, насколько опрометчивым было решение – попросить Твайлайт записать рапорт под диктовку. Его мог бы записать и я, чтобы не тревожить постороннего пони, да и соблюдать требования по неразглашению тайны следствия... Впрочем, уже к середине рапорта стало понятно, для чего кентавр это всё затеял. Ну, либо, у него просто так хорошо вышло без предварительной задумки, что тоже возможный вариант... хотя в подобном раскладе я сомневался. Кентавр планировал привлечь Твайлайт к завтрашнему обыску и хотел, чтобы она заранее составила первичную картину и не упала в обморок от увиденного. Этот момент мы даже упомянули в протоколе.

Конечно, можно было бы просто отдать протокол Твайлайт, но Питон напросился сопроводить единорожку до дома, сославшись на то, что «он теперь в ответе за неё, вдруг какие-то злодеи поджидают в темноте». Кобылка немного посопротивлялась, но скорее для виду, потому что приняла предложение с большой охотой. Конечно, и я не мог отказаться, и мы втроём двинулись по улицам Понивилля к дому Твайлайт. Кентавр, как обычно, надел свой костюм Семилеточки, из дополнительного оборудования у него был только не особенно толстый заплечный мешок, скрываемый надетым поверх плащом. Одновременно, плащ скрывал и руки, выдающие необычность моего напарника. Я же, выходя последним, закрыл копытом дверь на замок уже почти рефлекторно. Удивительно было, насколько естественным стало для меня использование копытокинетического замка! Как говорил автор книги «Психбольница в руках пациентов», самыми лучшими сервисами являются те, которых ты не замечаешь! Мне только показалось, что кентавр посмотрел на меня, чтобы убедиться, что я корректно закрыл замок на входной двери? Кстати, замок заинтересовал и Твайлайт, но не слишком сильно.

– Знаете, с тех пор, как я прибыла в Понивилль, моя жизнь сильно изменилась, – начала единорожка спустя всего десяток шагов от нашей базы. – Я нашла столько новых друзей и подруг, что в Кантерлоте даже представить не могла. Вообще, Кантерлот – большой город, там каждый пони спешит по своим делам, не слишком оглядываясь на других. Много приезжих, спроси у большинства прохожих: «Как пройти в библиотеку», тебе многие помотают головой: «Не знаю, не местный!» Друзья, конечно, есть, но их – небольшой круг. Как писал товарищ МейнФрейд, «У каждого пони есть круг самых близких друзей, обычно их от трёх до двадцати». Об остальных мы вспоминаем только когда Скайп… тьфу, Спайк выдает сообщение о предстоящем дне рождения того или иного контакта, слишком уж много друзей сведены к «контактам», осталось только назвать их «соединения», «сокеты», чтобы совсем потерять поняшность и превратиться в роботов. Меньшее количество встречается у аутистов, а большее – у совершенно уникальных пони. К таким и относилась Пинки, она без проблем могла запомнить дни рождения пони всего города...

– А разве память отличная не является аутизма признаком? – вопрос задал я, мастера Йоду имитируя.

– Нет, далеко не всегда, – ответил мой напарник. – Есть память на тексты, своего рода «цифровая». Есть – на лица, голоса, «аналоговая». Отличная память на тексты может, но не обязана быть признаком аутизма. Но отличная социальная память напротив, свидетельствует о большом количестве социальных связей. Так что нет, не соглашусь.

– Вы спрашивали про странное поведение Пинки, – внезапно сменила тему Твайлайт, идущая между нами. – Несколько месяцев назад, у неё был день рождения. Мы тогда заметили странное перевоплощение: Пинки стала словно совершенно другой. Её грива выпрямилась, походка изменилась, даже цвет шкурки стал словно бы на тон-другой темнее. Но стоило только ей попасть на нашу вечеринку, как всё вернулось на место, причём мгновенно. Однако, этот эффект мною наблюдался всего один раз.

– А часто ли вы видели Пинки? Ну, вообще? – кажется, я нашёл зацепку, но какую-то скользкую, ускользающую из копыт.

– Да, Пинки не заметить сложно. Конечно, бывали дни, когда я её и не видела, но это редкость, обычно она с утра здоровалась со всем городом. Да и одно из прежних исчезновений пони пришлось на время, когда Пинки точно не было в городе.

– ЧТО? Вы знали, что исчезновение Рэйнбоу Дэш – не первое в Понивилле? – я лихорадочно вспоминал, говорили ли мы о восьми зафиксированных исчезновениях, или нет во время предыдущего разговора. Кажется, нет. Газеты не уделяли этому вопросу должного внимания, чтобы у любознательного читателя остались впечатления. Но что если автор недостаточно хорошо наблюдал за нами и пропустил в тексте важные детали?

– Да, конечно, ещё поницейские переговаривались, что это не первое исчезновение, но первое, когда жертву удалось найти. Я также слышала о паре исчезновений краем уха, но не придавала этому особого значения. Я проштудировала газеты в библиотеке и обнаружила пять заметок, в которых описывались пропавшие пони. Четверо кобылок, один жеребец, это типично для Эквестрии, у нас стандартное половое соотношение: на четыре кобылки один жеребец, так что я не удивилась. Более интересным являлось то, что из пропавших четверо были пегасами и только одна кобылка – единорогом. Пропавших земнопони не зафиксировано.

Собранная ученицей Селестии информация рухнула на меня как пыльный мешок. Эта же информация была совершенно открыта! И какого сена она так и осталась пустым звуком? Почему никто ранее не проанализировал эти факты? Чтобы прийти хотя бы к какому-то выводу. Появилась тоненькая ниточка: жертвы выбирались не просто так. Это не почерк маньяка. А что если кентавр прав? И здесь работает какая-то преступная организация? Тогда его решение – не приводить в исполнение казнь преступницы и провести дополнительное расследование становились понятны. Она – единственная нить, ведущая ко всей этой гидре.

– К тому же, – не заметив моего ошарашения, продолжила единорожка, – как минимум одно исчезновение произошло совершенно точно во время отсутствия в городе Пинки Пай. Она в это время уезжала организовывать вечеринку у родителей в доме. Я проверила свои записи: всё точно. Провожала её лично, она села на поезд... а вечером пропал пегас. Кстати, во всех случаях исчезновения особенных поисков, предпринятых поницией я не замечала, видимо, они не слишком то и хотели разобраться в деле, в отличии от Пейпер Клип.

Данный пассаж явно был плевком в мою сторону. Сознательным или бессознательным – я не мог сразу сказать, но скорее, бессознательным.

– Пейпер Клип? – кентавр был явно заинтересован. Я же от возмущения не мог сказать ни слова.

– Да, журналистка. Её настоящее имя Фиргель Симперс, но пишет она под псевдонимом Пейпер Клип.

– И много она накопала информации?

– Честно – не знаю. Я вживую её никогда не видела. Но все заметки о пропавших пони – её копыт дело.

– Нужно проверить, кто она, – тихо прошептал мне кентавр. – Конечно, скорее всего, она просто журналистка и ничего существенного не знает, а информация в заметках раздута из пары слухов и пары слов, обронённых кем-то реально знающим, но чем Дискорд не шутит, вдруг ниточка к чему-то приведёт.

Я кивнул. Мы шли к большому дереву с вырезанными в нём окнами и дверью. При этом ветви его выглядели вполне живыми, на них росли листья, их колыхал лёгкий ветерок. Похоже, именно этот странный дом и был конечной целью нашего путешествия.

– Спайк, я дома! – воскликнула пони, едва открыв дверь. Со второго этажа спускался маленький… дракончик? Вспомнилось неудачное сегодняшнее покушение… такой дракончик вполне мог попытаться совершить преступление. Его габариты позволяют проникнуть в комнату, лапы смогут закрыть люк, а прочная шкура и крепкие лапы позволят просто спрыгнуть на землю, не получив урона… Но эти же лапы могли во время спешки оставить следы когтей на подоконнике, при перемещении по полу они до поверхности не достают, а вот во время бега, или прыжка с балкона… Нет, что это на меня заносит, какого сена я голословно обвиняю первое увиденное мною в этом городе существо иной расы? А то по такому признаку и меня можно признать насильником.

– Спайк, срочное поручение. Передай это письмо Селестии! – скомандовала Твайлайт. Дракончик спокойно, словно делал это не в первый раз, взял висящий в телекинетическом захвате Твайлайт рапорт, подбросил его и… дохнул на него пламенем!

Заметив гамму чувств, отразившуюся на моём лице, дракончик прокомментировал:

– Надёжней, чем почта Эквестрии. Ни одно письмо и ни один дом пока ещё не пострадали.

Я предпочёл не уточнять, что значит «ни один дом не пострадал», так как единственное, что приходило в голову – это эпизод с растущей жадностью Спайка, но он пока ещё не наступил.

– А знаете что? – предложила Твайлайт. – Вы меня угостили, давайте и я вам чаю заварю. С маффинами.

Отказываться не было никакого повода. Впрочем, насчёт «чаю заварю», единорожка погорячилась. Скорее, «скомандую Спайку, чтобы на нас всех чайку заварил», это хотя бы будет соответствовать истине. Хотя телекинезом брать чайник и горячие кружки намного проще, чем лапами, но, кажется, дракончик ничуть не страдал от прикосновения без каких бы то ни было средств защиты к только что снятому с плиты чайнику и горячим кружкам. Мой же спутник, просто прикоснувшись к чашке верхней конечностью, заметно отдёрнул руку. Судя по всему, руки у него весьма чувствительны. Потому, во второй раз он взял кружку копытом – оно полностью чувствует всё, что происходит, но от горячей кружки боли уже не будет, как говорил один из персонажей: «Я чувствую ущерб. Эти данные можно назвать болью». Да и брать кружку копытом, на мой взгляд, удобнее – для этого есть специальная планка, за которую можно надёжно захватиться копытокинезом, а рукой придётся захватывать всю кружку, что, как мне кажется, не слишком то и удобно.

Роль «злого поницейского» играть мне уже не надо было, так как протокол уже был составлен, мы просто весело беседовали вчетвером. Спайк, выполнив функции официанта, отправился полежать с книжкой в какое-то подобие корзинки.

– Насколько я понимаю, вы здесь работаете библиотекарем, – оглядывая огромные стойки с книгами заметил мой напарник. Его взгляд задержался на Спайке, видимо, необычный слуга и «абонентский ящик» местной библиотекарши весьма его заинтересовал.

– Да, книг здесь немало, – скромно отозвалась единорожка. – Но никакого сравнения с Кантерлотской библиотекой! И уж тем более, библиотекой старого замка, – последние два слова она произнесла растягивая, с благоговейным придыханием.

– Кажется, здесь внутри места больше, чем снаружи, пространственно-деформационная магия? – задал вопрос, который мучил меня сразу, как только я вошёл. Впрочем, я владел магией и уже успел самостоятельно получить предварительный ответ на свой вопрос.

– Нет, никакой магии. Всё это пространство действительно находится внутри дерева. И действительно, оно совершенно живое, даже внутри, на стенах, ветки растут. Но это удобно, на них полки и картины держатся – в подтверждение своих слов, единорожка обвела вокруг себя копытом. И точно, шкафчики, картины – всё висело на торчащих из стен сучках. Подрезанных, но живых. Рачительно! И дереву вреда никакого.

– Правда, внутренние ветки регулярно приходится подстригать, но Спайк вполне справляется, не знаю, что бы я без него делала, – Твайлайт ласково посмотрела в сторону своего помощника.

– Что это за старый замок такой? – вернулся к теме кентавр, проигнорировав тему внутренних веток, отчего та осталась нераскрытой.

– Старый замок принцесс, – с охотой начала рассказывать единорожка, притянув телекинезом к себе книжку с полки. Я, было дело, хотел заметить, что книжка, в общем то, для жеребят, но, заметив интерес кентавра, решил не вмешиваться. Ну, для жеребят и что такого. От полугода и до тысячи лет. Всякое бывает.

– Старый замок – это место изначальной столицы Эквестрии, – понизив голос и создавая тем самым атмосферу таинственности рассказывала Твайлайт. Я чуть было не зевнул, но сдержался. Конечно, кентавр знает о победе над Найтмер Мун, всё-таки Луна – его особая пони. Но пусть узнает о битве от другого непосредственного участника. Ведь именно с этим связан его неподдельный интерес к истории для жеребят?

– Тысячу двадцать шесть лет назад там была столица Эквестрии. Когда между правящими сёстрами возникла ссора. Лишённая внимания младшая принцесса Луна захотела устроить вечную ночь, чтобы показать пони её красоту. Но...

– Секундочку, – поднял палец кентавр. – Но Луна вполне себе построила «Вечную ночь». В километре от замка, ночной клуб. Мы как бы там тусовались. И даже песни пели вместе.

– Ничего себе! – округлившимися от удивления глазами Твайлайт посмотрела на кентавра. Сказать что-то ещё она не успела, мой напарник прервал её:

– Щаз спою, – кентавр вышел на центр библиотечного зала. – Одна из моих любимых:

По команде «В бой»

Наши всей толпой

Ринулись опять на один фланг.

Вражеский огонь

Зря царапал бронь

Но стальной стеной стоял мой танк!

(с) «Туман рандома» студия Грек и Wargaming FM

– Ну, если честно, то не очень, – поморщился со второго этажа помощник Твайлайт. – Непонятно, про что поётся даже, видно, о каких-то очень древних событиях.

– Ну, видимо, музыкальные предпочтения с того времени поменялись, – поклонился кентавр, прижав одну руку к груди, а вторую вытянув за спину. – Впрочем, чтобы не мешать вам наслаждаться вашим уединением, я попрошу своего друга поставить над нами колокол тишины, тогда моё пение не будет вам мешать.

– Ага, спасибо, – ответил дракончик и юркнул в свою колыбельку. Я сразу понял, что к чему и стал формировать заклинание, но не успел даже сконцентрироваться. Одной вспышкой рога Твайлайт поставила «колокол безмолвия» вокруг нашего стола! Я даже не заметил, как она сворачивала магические потоки. Впрочем, коснувшись своей магией «стенок» колокола, я убедился, что сделаны они на совесть. Любая звуковая волна, проходя через десятки микроскопических резонансных камер, неминуемо отдаст в одной из них свою энергию, не позволяя выйти наружу, или проникнуть внутрь, а значит, постороннему уху – услышать то, что для него не предназначено. При этом, воздух хоть и с некоторым сопротивлением, но проходит через стенки колокола, не позволяя находящимся внутри пони израсходовать весь запас кислорода и погибнуть – стандартная проблема тех, кто переусердствует с количеством камер, потому, начинающих поницейских при выполнении подобных заклинаний страховали более опытные наставники. С другой стороны, если сделать слишком мало камер – часть звуков пройдёт наружу. Пусть и с трудом, но можно будет разобрать, о чём говорят пони внутри колокола, или напротив, находящемуся внутри услышать звуки снаружи. К магии Твайлайт я не мог придраться. Ни прибавить, ни убавить. Ровно то, что нужно. Воистину ученица самой принцессы Селестии!

– Получается, что вам больше тысячи лет, – удивлённо обратилась к моему напарнику волшебница. Она что, знала о «Вечной ночи»? Даже я про такой клуб не знал. – Вы бессмертный, как и принцессы?

– Всё просто, – скромно ответил кентавр. – Да, астрономически мне больше тысячи лет, но я не бессмертен, биологически мне нет ещё и сорока. Когда Луна… покинула Эквестрию, а мы с Селестией решили кое-какие проблемы, от моих услуг было решено отказаться. Подобные сегодняшнему случаи крайне редки, за тысячу лет их набралось едва ли больше сотни, но постоянно держать такого как я – неразумно. Селестия, должно быть, нашла себе другого особенного пони, а я отправился в гибернацию. Тогда, кстати, мне было всего двенадцать лет. Время от времени, меня будили, я решал кое-какие проблемы и отправлялся дальше... спать.

– Получается, что вы, как и принцессы, свидетель многих исторических событий?

– Многих – да. Событий – да. Исторических – нет. Про те события, участником которых мне приходилось быть, вы вряд ли услышите, будучи обычной пони. Впрочем, в третьем сезоне, у вас появится допуск к закрытой части Кантерлотской библиотеки. Там есть кое-какая информация... в том числе и о моём прошлом. В этом отношении, Эквестрия немного похожа на мою прежнюю родину. Там тоже, если сесть в машину времени, лет эдак на двадцать, то единственное, что не поменяется – это президент.

– Понятно. Получается, случай с Пинки тоже не будет историческим?

– Информация будет проанализирована мной, поницейскими, – взгляд напарника скользнул по мне, – и принцессой Луной. После чего будет создана легенда, которая попадёт в газеты и учебники. Будет ли в ней хоть слово правды, или это будет вымысел чистой воды, написанный Пейпер Клип, как в случае с Найтмер Мун – зависит от того, насколько много информации утечёт до окончания расследования. Кстати, попрошу всё сказанное за пределы этого колокола не распространять!

Я внутренне ахнул. Кентавр с самого начала планировал поставить колокол, просто не знал, как это сделать, не обидев хозяйку и Спайка, чтобы тот не расстроился, что ему не доверяют! А так получалось, что это о нём позаботились, и причин для расстройства нет! Насколько шикарная многоходовочка, я даже ощутил укол зависти. Наверное, и пел кентавр намного лучше, чем показал в этот раз, намеренно фальшивя, чтобы вызвать «правильную» реакцию дракончика. Интересно было бы услышать его настоящее пение. Пусть даже текст песни будет мне и непонятен.

– А, да, конечно, обещаю, – как-то излишне автоматически ответила Твайлайт. – А что значит – «вымысел чистой воды, как в случае с Найтмер Мун»?

– К сожалению, даже в нашем тесном кругу, я не смогу рассказать более подробно без санкции принцесс. Но если встретишься с Селестией в уединённом уголке, например, её спальне, то можешь спросить, что значит «Firing system enabled» и глава семьдесят точка сорок пять.

– Эм... хорошо.

– Надеюсь, после этого она не будет за мной долго гоняться со всякими... имитаторами, – негромко добавил кентавр, словно вспоминая недавние события. – Однако, я хочу задать один вопрос. А почему именно тысяча двадцать шесть лет?

– Потому что в заклинании ссылки на Луну – десятибитная длина года. Максимум можно сослать на тысячу двадцать три года... – начала Твайлайт, но кентавр поднял руку:

– Всё-всё. Дальше можете не объяснять. Луну сослали на тысячу двадцать четыре года минус один день. Поехали дальше!

Я пригубил стакан чаю. Как и хозяйка, её дракончик был мастером своего дела. Чай был просто отменный. Нет, безусловно, кофе кентавра тоже был неплох, но это примерно, как сравнивать хорошую столовую и Пранцский ресторан. Безусловно, и в столовой всё вкусно и съедобно, но… Кажется, кентавр планировал говорить с ученицей Селестии достаточно долго. Вмешиваться в разговор я не планировал, но был готов внимательно слушать. Разговор обещал быть достаточно интересным.

Твайлайт Спаркл

Время: день после казни, около семи вечера по ЗШВ (здесь и далее: земная шкала времени, то есть 24-часовые сутки).
Место: база следователей, затем дом-библиотека ученицы Селестии, единорожки Твайлайт Спаркл
Активный персонаж: Твайлайт Спаркл
Примечание автора: внимательный читатель может отметить, что главы, описывающие одни и те же события с разных точек зрения, немного отличаются даже в прямой речи. На самом деле, в этом нет ничего удивительного, так как каждый персонаж запоминает произошедшее по-своему, да и вообще, в книге Леонарда Млодинова «Неосознанное» приведена масса примеров того, что свидетельские показания – штука удивительно неточная и даже люди, обладающие великолепной памятью, запоминают не настоящие события, а именно собственное восприятие событий, которое может иметь с реальностью мало общего.

Конечно, я уже несколько дней была сама не своя. Нет, безусловно, до состояния, в котором я буду находиться в «Уроке номер ноль» мне было пока ещё далеко, второй сезон ещё не настал, но нервы мои были сильно взбудоражены. Сами представьте, каково это: когда одна из ваших лучших подруг убивает (хорошо, ПОЧТИ убивает) другую вашу лучшую подругу? С учётом того, что их у вас по копытам двух пони можно пересчитать, это потеря трети личного состава! Болезненная потеря, не так ли? Конечно, я написала Селестии, что в этом деле надо более внимательно разобраться (хотя она и так была в курсе, ведь все мои лучшие подруги – участницы отряда пони особого назначения и потеря даже ОДНОЙ из нас фактически ставит под вопрос сам факт существования всего нашего отряда, не говоря уже о том, что потеряно было фактически ДВЕ пони). Она привлекла к задаче сестру… и Луна ответила мне, что не может ничем помочь: телепатический «допрос» как пострадавшей, так и преступницы показал, что как минимум в случае в Рэйнбоу, Пинки действительно виновна. Я не могла понять одного: КАК? Ведь примерно через полгода у нас по плану было возвращение Дискорда, а как мы его должны были встречать? В четыре спецназовки… тьфу, четыре элемента Гармонии? Или им на замену, как Могучих Рейнджеров, пришлют парочку запасных Элементов из другой вселенной? Может быть, даже из той, где наши прототипы другого пола и мне придётся изучать соседнюю с магией дружбы магию? Возможно, даже придётся съездить в командировку к Кризалис для обучения передовым технологиям этой магии, в которой она за свою жизнь должна была поднатореть…

И если с Пинки я поговорить не могла потому, что её буквально через несколько часов после задержания куда-то этапировали, то с Рэйнбоу я не могла поговорить по более прозаической причине: страх. Я постаралась забыть, что видела её… то, что от неё осталось в больнице. В её глазах не было больше жизни. Я слишком хорошо её знала, чтобы понять: без крыльев она не жилец. Она найдёт способ покончить с собой. Пони, грезившая всю жизнь небом, жившая всю жизнь небом, просто не сможет жить, потеряв крылья. И, что хуже всего, я понимала, что решить эту проблему – не в моей власти. Мне не была известна магия, способная вырастить пони крылья, если их нет. Да, залечить почти любые раны (на это могло уйти уйма магии, но я была готова даже просить принцесс выделить магический кредит), или даже приживить обратно – были способы, но поницеский на все вопросы: «Нашли ли крылья Дэш?» только грустно пожимали плечами: «Пока нет». Они тоже понимали, чем грозит потеря крыльев для пегаса. Они не знали только одного: такая пони как Дэш не удовлетворится магическим суррогатом, позволяющим просто летать, таким как пропеллер для её будущего питомца Танка, который я изобрету чуть позднее и не без помощи моего нового знакомого (хотя об этом никому и не расскажу). Ей нужны только настоящие крылья, искусственный суррогат, в принципе, пригодный для полёта для неискушённой пони, Дэш воспримет не иначе как оскорбление.

Конечно, я не знала, каким образом решаются подобные «проблемы», но «по блату» получила от самой Селестии информацию. Пинки казнят! Убьют! Лишат жизни! Я её больше никогда не увижу! Мало того, я даже поговорить перед её смертью не смогу! Это было крайне обидно. Да, мне было страшно идти к Рэйнбоу, я понимала, что снова увижу этот мёртвый взгляд… но я, по крайней мере, могла пересилить себя и дойти. В случае же с Пинки даже сама Селестия мне, её лучшей ученице, категорически ответила: «Нет!» День казни был назначен. Я представляла себе какое-то ужасное существо, призываемое Селестией, многолапое... многотентаклевое... каждая лапа которого покрыта ужасными когтями, а из горла вырываются страшные заклинания: «sudo rm -rf /»... И вот оно должно было растерзать несчастную Пинки… и я зажмуривалась от страха, но порождённое моим воображением чудовище, аки Тантебас, порождённый воображением Луны (и о котором я узнаю только спустя хрен знает сколько сезонов), не думало пропадать.

И вот мне приходит письмо от Селестии, что казнь ОТЛОЖЕНА. Пока ещё не отменена, а отложена, потому что палач (то самое чудовище, которое я себе представила), изучив все подробности дела, решил, что доказательств виновности Пинки недостаточно. Действительно, в немногочисленных Эквестерианских законах был пункт, согласно которому убийцей не мог считаться, например, хищник, который употребляет пони в пищу. Это не значило, что такой хищник оставался безнаказанным, но «высшая мера» к таким существам применяться не могла. А с учётом распространённости телепатических и приравненных к ним способностей в Эквестрии, аналогичная «лазейка» существовала и в случае, если совершившее убийство существо находилось под влиянием другого существа. Конечно, подобное «алиби» надо было доказать и сделать это было не так то просто, ведь далеко не всякая магия контроля способна оставлять следы, которые можно обнаружить спустя даже несколько часов, не то что несколько дней после применения, но гипотетическая возможность была. Именно на этот пункт, вероятно, и сослался палач, которого на тот момент я всё ещё представляла в облике жуткого тентаклевидного дракона, но уже не такого страшного, как раньше. И для поиска доказательств невиновности Пинки он и его напарник направлялись в Понивилль. И прибудут они уже СЕГОДНЯ!

Конечно, палачу потребуется кто-то, кто сможет обеспечить ему комфортное проживание в городе! Я убедила Селестию (хотя Спайк и измучился, передавая нашу корреспоньденцию), чтобы она назначила меня помощником для палача и его помощника, чтобы я могла устроить их в Понивилле и помогать в проведении расследования. С письмом к нашему мэру с визой самой Селестии я без труда (хотя, если честно, я письмо даже не показывала, оно осталось лежать в сумочке – мэр тоже была в шоке от произошедшего и тоже хотела максимально содействовать расследованию, безо всяких указаний от кого бы то ни было) подобрала жильё для наших гостей, так что, когда тот пони прибыл (а Селестия заверила меня, что палач, которого она называла не иначе как «особым представителем» – это почти пони, а никакой не дракон, потому и жильё ему надо было подбирать как для обычного пони, что существенно упрощало мою задачу и даже делало её какой-то будничной и неинтересной), у него не возникло никаких проблем с тем, чтобы устроиться. И это сыграло злую шутку: всё произошло так быстро, что пока я бегала туда-сюда, чтобы предусмотреть всё возможное и невозможное, он умудрился прибыть в Понивилль, поговорить с мэром, купить на рынке продуктов и уйти! Я его даже не заметила!!! Впрочем, со слов мэра, я поняла, что это «Пони, как пони, в плаще только очень уж крупный». Но мэр передала мне просьбу: заглянуть в дом напротив пекарни (который я и подобрала, чтобы наш гость был как можно ближе к месту расследования, именно таким было его желание, как сообщила мне Селестия в переписке) примерно в семь вечера по ЗШВ. Указания были точны и продублированы как устно (через мэра), так и письменно, на листке бумаги: в случае, если следователей (так он назвал себя с напарником) не окажется на месте – не предпринимая НИКАКИХ действий в одиночку, сообщить мэру, пониции, организовать поиски, в первую очередь – в пекарне, потом – в пределах города. Если поиски в течение одного часа будут неудачны – сообщить о проблеме лично принцессе Луне, если это окажется затруднительным – то через Спайка, лично Селестии, если и это по какой-то причине окажется невозможным (интересно, что же это за причина, которую пытался предусмотреть неведомый мне палач), то снарядить гонца в Кантерлот с соответствующей информацией.

Судя по тому, что текст наш гость передал и на словах, и в виде записки, он был не менее предусмотрительным, чем я. Текст был удивительно чётким для копытописи, скорее всего, этот особый представитель – единорог и пишет, как и я, магией. Хотя странно, почему Селестия так темнила, могла бы просто сказать, что он – единорог и всё, а тут нагнала туману «почти пони»... Собственно, именно первую часть этой просьбы я сейчас и планировала выполнить, стоя возле двери дома напротив пекарни. Этот дом был покинут владельцами, которые не планировали возвращаться в течение достаточно длительного промежутка времени. Практика сдавать в аренду такие вот «заброшки» в Эквестрии практиковалась, института прописки, как в некоторых диких странах, не существовало, равно как и фанатичного права частной собственности на недвижимость: достаточно было спросить разрешения местного мэра на то, чтобы поселиться в любом подходящем (с учётом различий в физиологии жителей Эквестрии, это иногда становилось неприятным нюансом, хотя и не так часто) пустующем доме и, если таковой находился, то никаких проблем – живи. А даже если и не находился – можно было спокойно рассчитывать на то, чтобы несколько ночей погостить у кого-то из радушных понивильцев, пока днём строить, также с помощью горожан, подходящий для себя дом. Базовая инфраструктура, такая как магазины, школы, детские сады, рассчитывалась исходя из количества домов, так что иногда школы и магазины пустовали, если жителей не хватало. Ну а работу обычно каждый пони находил себе сам, любителей пофилонить не находилось, в чём немало помогал замечательный, данный нам природой, инструмент меток. Как так получалось, что в городе, где никогда не было, скажем, ювелирного магазина, после появления жителя-ювелира появлялся спрос на ювелирные изделия, достаточный, чтобы прокормить владельца соответствующего заведения, я точно не знала, потому что экономическая теория находилась далеко за пределами сферы моих интересов.

Затылок немного холодило ощущение того, что происходило там, за моей спиной, пару дней назад, но я держалась. Очевидно, что хозяева этого дома чувствовали то же самое, не выдержали и уехали. А что если и мой гость окажется недоволен этим домом… может быть, надо было выбрать место подальше? Хотя он же – «особый представитель», это его работа – разбираться в подобных ситуациях… наверное. Вся в сомнениях, я всё-таки постучала в дверь… и её открыл самый обычный единорог! Он не был мне знаком, а значит, это был либо тот самый палач, тьфу, «особый представитель», либо его спутник. Селестия писала мне о нём. Цобикан Шойстер, я запомнила это имя. Следователь Кантерлота по особо важным делам. Хотя…

– Здравствуйте, я тут как бы по поручению мэра... Но главное. Вы ведь занимаетесь расследованием дела моей подруги?

– Подруги? Ах да. Вы же – Твайлайт Спаркл, верно? Ученица принцессы Селестии. У вас ещё есть дракончик, для прямой связи с товарищем Селестией, – второй пони высунулся из дверного проёма, но тут же убрался обратно. На меня опахнуло ароматом готовящейся еды, да так, что даже слюнки потекли. Что-то я забегалась так, что даже про обед забыла. Хорошо, что завтрак был плотным, Спайк постарался, спасибо ему за это! Если бы я оказалась у себя в библиотеке – несомненно, он бы накормил меня и обедом… но вот не срослось.

Если честно, я очень боялась, что не найду с этими пони общего языка. Ну… как бы я простая пони, пусть и ученица Селестии, но всё-таки. А эти пони… один следователь, второй вообще – палач, хотя принцессы (что Селестия, что Луна, когда про неё упоминала Селестия) называли его не иначе как «особый представитель». Ну да, типичная психологическая «обманка», когда боишься сказать жеребёнку, что его, скажем, мама умерла, начинаешь говорить «она ушла». Вроде как через этот «эрго прокси» смерть выглядит не так страшно. Хотя разницы никакой нет. Но понимаешь это лишь когда повзрослеешь.

Оказалось же, что оба пони – весьма общительны. Хотя поначалу тот единорог, что открыл мне дверь, показался каким-то чересчур… подозрительным и брюзгливым, я его даже бояться начала больше, чем «особого представителя». Который, кстати, оказался ни много ни мало, а кентавром! Если кто не знает – это как земнопони, только у него ещё есть дополнительная пара конечностей, которые они называют «руки». Да, именно те «руки», про которые иногда начинает бредить ещё одна жительница нашего города, Лира, только она всё ищет мифологических существ, у которых и копыт то только двое, а не четыре, как у любого нормального пони. Не, ну были ещё минотавры, похожи на то, что искала Лира, но вроде как тоже что-то с ними было не то. Кстати, кентавров я до сих пор не встречала, только в книжках видела. Не то, чтобы они были жутко редкими существами, но жили обычно весьма обособленно и с пони практически не пересекались. Представился кентавр Питоном, «особым представителем» принцесс, хотя и не пояснил, что это значит, видимо, уже знал, что Селестия уже мне кое-что рассказала… ну или, по крайней мере, догадывался. Странное имя, такого в Эквестрии вообще я не слышала, словно он из другой страны, кстати, в отличии от товарища Цобикана, имя Питона я узнала только от него, Селестия то ли забыла его упомянуть, то ли намеренно не упоминала. Ах да, оказалось, что руки у этих существ очень мягкие и нежные, от их прикосновения прямо мурашки по телу бегут. Видимо, Лира что-то тоже об этом знает… Впрочем, я постаралась не привыкать к прикосновению этих конечностей, а то мало ли, стану такой же, как Лира, что надо мной весь Понивилль смеяться будет! Ну и из особенностей – у кентавра не было никакой метки. Впрочем, спрашивать, так ли у всех кентавров, я не стала, постеснялась.

Из разговора с Питоном я поняла, что он практически уверен в том, что Пинки кто-то манипулировал, но вот кто именно – пока сказать не может. Зато он предложил мне записать всё то, что они видели в подвале Пинки, чтобы передать рапорт принцессе Луне, и я с готовностью согласилась. Рапорт содержал множество жутких деталей, но описанные холодным канцеляритом они не казались настолько уж страшными и пугающими, какими, должно быть, выглядели при личном визите в подвал. Даже пони, которого должны были расчленять (от одного этого слова могла закружиться голова) называли в рапорте «подопытным образцом», место убийства – «лабораторией», а отрезанные части тела – «органическими остатками», отчего описанная картина казалась какой-то приторно обыденной. Снова тот самый «эрго прокси», дающий ложное ощущение обыденности и безопасности. Особенно меня испугал инцидент с покушением, к счастью, неудачным. Я по достоинству оценила указания кентавра, которые он мне передал через мэра. Если бы покушение было более… результативным, то всё, что он написал – было бы весьма кстати. Покушение стало последней каплей в чашу моей уверенности, что Пинки – не монстр. Правда, оставалось загадкой, КАК управляли Пинки удалённо? Radmin, ssh, TeamViewer, AnyDesk, TightVNC… Может, бэкдор какой. Но, главное, КТО был той сволочью, что это делала? И ещё один достаточно важный вопрос: ЗАЧЕМ. Кентавр высказал своё мнение. Органы удалялись для пересадки другим пони. Но даже я про такие операции ничего не слышала. Откуда он мог узнать такие вещи? Хотя… он же «особый представитель». Может, у него «особые полномочия». Ну ничего. Пару сезонов спустя я тоже «особыми полномочиями» разживусь.

Когда рапорт закончился, я собрала письменные принадлежности, и уже собралась уходить, чтобы оставить моих гостей (в конце концов, они в мой город прибыли!), как кентавр предложил сопроводить меня до дома. Конечно, я рефлекторно стала отказываться, но потом быстро поняла, что зря. Мы ведь поговорили так мало! А собеседник он весьма интересный. Если бы не тот второй, следователь, с его колючими высказываниями! Пожалуй, стоит его угостить фирменными маффинами от Спайка. Конечно, это далеко не выпечка Кейков, которой мы лишены на неопределённо долгое время, но тоже вполне достойное лакомство, способное смягчить самый острый язычок.

– Знаете, с тех пор, как я прибыла в Понивилль, моя жизнь сильно изменилась, – начала я почти сразу, как только мы вышли за порог, но тут же осеклась. Кентавр отвлёкся на пару секунд, чтобы посмотреть на то, что делает его напарник. Оказывается, на их двери стоял ни много ни мало, замок. Я читала про то, что когда-то, давным-давно, простые пони ставили подобные запорные устройства на каждую дверь. Сейчас эти устройства предназначены исключительно для того, чтобы не препятствовать самопроизвольному открыванию двери, например, от ветра. Но уж никак не от проникновения другого пони. Впрочем, вспомнив про покушение, я предпочла удержать свои замечания при себе. В конце концов, «особый представитель» хоть и в гостях и, явно видно, старается следовать правилам про чужой монастырь, но кое-что в нём явно не вытравить. А может быть, и не надо, потому что именно это «что-то» придаёт ему особенную изюминку и шарм? Заметив мой интерес, кентавр (который, кстати, одел на себя широкий плащ, полностью скрывший его торс, так что теперь отличить его от обычного земнопони было почти невозможно) спросил:

– Удивляешься, почему замок? На самом деле, всё просто. Кое-какие мои вещи ни за что не должны попасть в не те копыта. Они слишком опасны для простого пони. Так что это – вынужденная мера.

– Ничего себе! А вы этот замок из Кантерлота привезли? У нас в Понивилле таких точно нет.

– На самом деле, собрал сам, прямо на месте из купленных в магазине… кажется, диванов, но там много всякой мелочёвки продаётся, которая вполне подошла.

– Вот это да! А как он устроен? А есть какие-то книжки…

– Подожди секундочку, закрой ротик, – кентавр подошёл ко мне и прикрыл рот копытом. Рук он почему-то предпочёл не показывать. У меня тут же душа ушла в пятки. Вдруг он почувствовал, или даже увидел опасность? Того самого убийцу, который покушался на них в пекарне? Он ведь всё ещё на свободе? Но почему он тогда не попросит напарника просканировать местность? Может быть, мне это сделать самой? Я рефлекторно зажгла рог, отправляя в него заклинание сканирования, но не успела завершить, как заклинание сорвалось. Кентавр с улыбкой поцеловал меня в рог, заставляя миллиарды огоньков рассыпаться в теле… удивительно, обычно срыв заклинания касанием рога вызывает кучу неприятных ощущений, но сейчас…

– Нет, всё в порядке. Просто прислушайся, какая хорошая погода. Как тихо и прохладно. Как бы хотелось, чтобы просто ничего не произошло, проснуться, понять, что это был всего лишь страшный кошмар. Попробуй закрыть глаза! Вдруг, когда откроешь, всё станет как прежде?

Конечно, это было глупо, но… я послушалась. Закрыла глаза, расслабилась, ощущая сквозь плащ тело кентавра рядом. Прислушалась к окружающим звукам… ушки автоматически навострились, воспринимая едва уловимые акустические колебания. Лёгкое касание ветра пронеслось по шёрстке, едва заметно холодя правый бок и спину. Левый бок согревало ласковое тепло «особого представителя», словно он был самым обычным пони. Где-то кто-то чихнул. С другого направления, едва слышно, послышался звон посуды и шкворчание чего-то на сковородке… или мне это только почудилось? Нет, не почудилось, ветерок принёс едва заметный аромат жареного… жареного… ноздри рефлекторно расширились, стараясь идентифицировать новый запах. Внезапно, слева похолодало – это кентавр отошёл в сторону и необычное, приподнятое настроение, вдруг куда-то испарилось. Справа появился второй следователь, словно они прикрывали меня от невидимой опасности и мне стало как-то не по себе. Я вспомнила, как искала признаки невиновности Пинки и решила уколоть следователей тем, что не они одни способны проводить расследование:

– Вы спрашивали про странное поведение Пинки. Несколько месяцев назад у неё был день рождения…

Я без всякой задней мысли вывалила на следователей целый мешок информации о проведённом мною лично расследовании: в каких газетах и кто писал про исчезнувших бесследно пони. О том, что одно исчезновение произошло без Пинки Пай. Этих разговоров хватило как раз на путь от «Сахарного уголка» (теперь уже можно было говорить «бывшего Сахарного уголка» без слишком то и большой натяжки) до моего дома-библиотеки.

– Спайк, я дома! Срочное поручение! Передай это письмо Селестии! – попросила я Спайка и тот моментально отправил свиток. Заметив недоумение на мордочке следователя (кентавр замешкался перед входом, видимо, копыта оттирал от несуществующей грязи, не стоило ему так стараться, хотя, может, просто отголоски старых обычаев остались в его голове, этакий карго-культ, который когда-то приносил результаты, а сейчас является всего лишь бессмысленной тратой времени), я хотела пояснить, но мой подкопытный опередил меня:

– Надёжнее, чем почта Эквестрии!

– А давайте я вас чаем угощу. С маффинами, – начала воплощать я свой план по задабриванию напарника кентавра, хотя тот вроде, после рассказа о проведённых мною исследованиях уже и так впал в прострацию, словно чувствовал, что его профессиональные навыки того… уступают моим. И это при том, что у него метка сыщика, а не у меня! Внутренне, я даже немного порадовалась, хотя тут же одёрнула себя. У нас же общее дело, пусть мы и не с первого класса вместе, но за всё, что мы делаем, отвечаем вместе.

Пока Спайк готовил чай, я немного рассказала о своей основной деятельности. Ну, точнее, начала рассказывать, хотела даже рассказать историю Найтмер Мун, которую кентавр даже начал слушать с интересом, но потом, когда я стала рассказывать о том, что Луне так и не удалось создать Вечную Ночь, вдруг сказал:

– Но ведь Луна построила «Вечную ночь»! Это ночной клуб, мы с ней там даже вместе зажигали.

– Да не может быть! – вырвалось у меня.

Впрочем, оказалось, что ещё как «может быть». Кентавр начал петь, но его голос был… в общем, не слишком приятным. Говорил он куда лучше. Да и Спайк оказался не в восторге – время было уже довольно позднее, он собирался почитать книжку на сон и отправиться спать, а тут мы со своими разговорами мешаем. Пришлось поставить «купол тишины», отчего товарищ Цобикан как-то совсем раскис и основное внимание стал уделять кулинарному мастерству моего подкопытного, а не разговорам. Зато кентавр разоткровенничался. Во-первых, он несколько обесценил результаты моих поисков по пропавшим пони. Он рассказал, что уже несколько сотен лет, при возникновении подобных «исторических» событий он и его команда составляли фейковые сценарии событий, которые и попадали в учебники по истории. Фактически оказалось, что история, которую мы учим по учебникам, ничем не отличается от фанфика про людей какой-нибудь третьесортной авторши из Мейнхеттена. Правда, про Пейпер Клип он не был в курсе, но только потому, что приступил к проблеме относительно недавно и пока ещё не ознакомился с необходимой информацией. Но хуже всего оказалось то, что даже собственным глазам верить было нельзя! Правда, кентавр взял с меня слово, что ничего из сказанного внутри купола нельзя выносить наружу. Это, несомненно, станет для меня испытанием… результаты которого позволят в дальнейшем Селестии принять взвешенное решение о том, что мне можно доверить секреты и предоставить те самые «особые полномочия», которые, как я уже говорила ранее, я собираюсь получить спустя некоторое время.

– Скажи, а почему ты думаешь, что Луну сослали на тысячу двадцать три года?

– Ха! Ну это же всем жеребятам известно! В пророчестве указано, что когда звёзды сойдутся…

– Скажи, вот у тебя метка – звёзды, то есть ты должна разбираться в астрономии. Может быть, ты сможешь посчитать, с какой периодичностью такой «звёздный парад» происходит? Вот, скажем, прямо сейчас?

Слова кентавра задели меня за живое. Даже несмотря на то, что моя метка не совсем означает склонность к астрономии, но мой кругозор позволял бросить вызов этой проблеме. Мне пришлось потратить около двадцати минут, чтобы выяснить периоды обращения звёзд по справочникам. Получалось, что такие «парады», как описанный в пророчестве для разных звёзд происходили с завидной регулярностью и последний происходил шестьдесят три года назад.

– Должно быть, сила заклинания снизилась. И потому, даже правильная конфигурация звёзд не должна была вызвать освобождения Найтмер… – однако, в моих словах теперь уже не было прежней уверенности.

– Ладно, допустим. Но почему тогда заклинание ослабло? Что с ним случилось?

– Ну, например, потому что в структуре заклинания поле длительности ссылки – десятибитное и может задавать длительность ссылки только до тысячи двадцати трёх лет.

– Всё-всё. Дальше можете не объяснять. Луну сослали на тысячу двадцать четыре года минус один день. Только поясни, а почему поле выражено именно в годах? А не, скажем, днях, децисекундах, как в обычных заклинаниях, или, скажем, ста-наносекундных интервалах?

– Ну я как бы не знаю… это же магия, в которой каждый автор заклинания создаёт заклинания так, как он хочет. К тому же, в пророчестве…

– Ох, опять это пророчество. Пророчество – это, конечно, хорошо. Но скажи, какие источники кроме книжек у тебя есть для подтверждения того, что это пророчество составлено именно в момент ссылки Найтмер? Когда издана книжка с пророчеством?

Проверить не составило никакого труда. Первый экземпляр книжки был издан каких-то двадцать лет назад. А вот с более древними источниками…

– Должно быть, просто в моей библиотеке их нет, – я уже немного запыхалась, прогоняя сотый раз поисковое заклинание по всей своей немаленькой библиотечной коллекции. Также сказывалось то, что мы всё ещё сидели под «куполом тишины», чтобы не беспокоить Спайка, который к тому времени спокойно заснул, а значит, количество воздуха было несколько ограничено. Пришлось даже несколько ослабить действие заклинания, чтобы не вызывать асфиксию у моих гостей. Впрочем, кентавр мою магическую активность по изменению структуры защитного поля заметить не мог, а его напарник, Цобикан, был слишком погружён в творения Спайка, чтобы обратить внимание на подобные изменения.

– Поверь, ни в одной библиотеке мира ТАКОГО пророчества нет. Хотя бы потому, что, когда я в предыдущий раз просыпался, а было это шестьдесят с небольшим лет назад, «пророчество» было другим. И оно «предсказывало» появление Найтмер примерно через год после того, как я должен был закончить свою… работу. Внимание, вопрос: как думаешь, что я сделал, узнав о существовании подобного пророчества?

– Эммм… захотел дождаться возвращения Найтмер? – я уже поняла, что Луна – особенная пони для Питона и потому, догадаться о его чувствах было не так уж и сложно.

– Логично, не так ли? Именно это я и сделал. И, как думаешь, что сделала Селестия?

– Она… пообещала, что разбудит тебя точно в момент возвращения Найтмер?

– Ага, держи карман шире! Она просто объяснила мне, что не стоит верить книжкам для жеребят. Собственно, доказывать мне ничего не надо было, дезинформацию я забрасывал и тысячу лет назад, так что достаточно было всего пары слов, чтобы развеять мою иллюзию по поводу скорого воссоединения с моей принцессой. Как видишь, даже для опытного специалиста в данной области, даже небрежно составленные фейки, рассчитанные на массового обывателя, но затрагивающие их личные чувства, могут оказать весьма существенное значение. А уж на простых пони, которым ложь повторяют изо дня в день годами… Тут любой, даже психологически подготовленный специалист, поверит в эту ложь. Даже правило Линкольна «Можно всё время дурачить некоторых, можно некоторое время дурачить всех, но нельзя всё время дурачить всех» не работает. Можно дурачить всех практически неограниченно долгое время, поскольку дурачить каждого приходится всего лишь на протяжении его собственной жизни, так что если длительность жизни одурачиваемых существенно меньше жизни дурачащего, то… правило не сработает. В общем, не расстраивайся. По крайней мере, эту ложь ты воспринимала с детства. Есть более интересная ложь, которая развивалась прямо на твоих глазах, а ты её скушала и даже не поперхнулась.

– И какая же это ложь?

– Да всё про то же возвращение Найтмер Мун, – ехидно улыбнулся кентавр. – Скажи, а тебе не показалось странным, что вы с подругами вот так вот просто смогли сразиться с многотысячелетним аликорном?

– Нет. Мы же носительницы элементов Гармонии! Они дают нам силу…

– Да, да, способную поразить любого аликорна и всё такое… К тому же, они в прошлый раз уже поразили Найтмер, согласно пророчеству, которое мы разобрали десять минут назад…

– Подожди… то есть, получается, что эти камушки – это просто украшения?

– Ну, тут есть немного правды. Скажем так… если замешать дезинформацию только на лжи, то она очень быстро раскроется. А вот если замешать правду и ложь в правильных пропорциях, то такая полуложь может существовать очень и очень долго. Особенно если её активно поддерживать, ссылаясь на верифицируемые моменты. Элементы Гармонии – весьма мощный артефакт, но довольно непредсказуемый. Действительно, ему нужны Хранители… хотя правильнее сказать, «батарейки». Именно из своих «хранителей» артефакты черпают энергию, лишая их… скажем так, частично самих себя. Именно потому Селестия и убрала от вас эти элементы в надёжное место. Чтобы вы не заигрались и не погибли раньше времени. Хранителем на самом деле может быть совершенно любой пони, но важен уровень энергии и резонанс Элемента с Хранителем. Есть резонанс – элемент сможет отдавать много энергии и быстро перезаряжаться. Нет резонанса – энергии будет мало, а перезарядка долгой. Если уровень энергии низкий, то хранитель «израсходуется» очень быстро и придётся искать нового. Впрочем, ради справедливости, в критических ситуациях мы использовали элементы и с помощью «разовых» хранителей. Не буду пояснять, что это значит, сама догадаешься.

– Получается, что я всего лишь… батарейка?

– Не волнуйся ты так, – хохотнул кентавр. – Есть целые миры, где все их жители – батарейки. Иони живут, любят, рожают детей, смотрят на девушек в красных платьях… – Питон вновь стал серьёзен. – Ты – великолепная батарейка, способная при правильном использовании прослужить много тысяч циклов. И Селестия об этом позаботится, доверься ей. Хорошим материалом она не раскидывается, она очень рачительная хозяйка, по своему опыту знаю. Ведь она могла и не погружать меня в стазис, ей стоило просто сказать, что это невозможно, а для меня тогда не было шансов проверить, так ли это. Впрочем, это ещё не всё. Раз сила Элементов весьма хаотична, то как можно было доверять её неопытным операторам? То есть вам?

– Я… не знаю. А что мы должны были сделать? – мне только показалось, что при слове «стазис» второй следователь оживился? Впрочем, оживился он ненадолго и очень быстро вернулся к своему обычному занятию – поглощению маффинов.

– Ну, в сражении с НАСТОЯЩЕЙ Найтмер можно было бы сделать очень простой ход конём. Предложить отправить одну из вас на Луну. Так, чтобы оскорбить Найтмер, чтобы она не смогла отказаться. Простой психологический трюк в начале боя. Заклинание потребует имени цели. А мнимая жертва должна была представиться как, например, «Twiley”;restore all;reboot». И всё. С Найтмер Мун, которая является ментальным вирусом для тела принцессы Луны было бы полностью покончено. Обычная mQL инъекция, к которой современные заклинания не чувствительны, а вот такая древность – запросто ломалась такими атаками. Завершить бой изящным техническим решением – вот как должны красиво выигрываться битвы.

– А что же получилось с нами, – я была до глубины души потрясена своей неосведомлённости в магии. Я поняла, как работает приём, но про него услышала вообще впервые.

– С вами… а можно было просто заметить. Вот, например, сколько времени уйдёт у единорога, чтобы сформировать заклинание телепортации? Скажем, на сто метров вперёд?

– Ну, у меня… порядка семи сантисекунд. Можно сэкономить парочку…

– А не стоит. Аликорн сделает ещё быстрее. Сколько времени готовилось ваше заклинание для поражения Найтмер?

– Я поняла, к чему ты клонишь. У Найтмер было более, чем достаточно времени, чтобы увернуться от прямого попадания. Только вот… заклинание же должно быть самонаводящимся, разве нет?

– Чтобы навестись нужно имя цели. Вы его произнесли? Либо mQuery фильтр, по которому заклинание будет выбирать цель. Вы его установили?

– Нет, – тихо отозвалась я. Особый представитель принцесс был стопроцентно прав. Мы – не какая-то там суперкоманда. Потому, Селестия и не слишком заботилась о том, чтобы сохранить Пинки жизнь любой ценой. Она – такая же батарейка. Вполне заменяемая. Просто качественная. Хотелось пойти к Эплджек и напиться сидра вусмерть.

– На самом деле, цель должна быть выбрана достаточно грамотно. Так, ты знаешь, что большинство групп злодеев стремятся включить в свой состав Трикси?

– Ну, пока ещё не знаю. Но буду знать, – тихонечко ответила я. На глазах уже выступали слёзы от ощущения собственной беспомощности и… бесполезности.

– На самом деле, потому что при запуске самонаводящихся заклинаний с не слишком чётко определёнными параметрами цели, оно выберет наиболее контрастную цель. Так, если указать в качестве цели просто «тепло», то такое заклинание очень легко обмануть, выпустив против него несколько ЛТЦ, ложных тепловых целей. Аналогично, если использовать в качестве условия наведения «зло», то будет поражена наиболее контрастная цель из группы, так скажем, ЛЗЦ, «ложнозлодейская цель». Именно потому Трикси и включают в группу злодеев. Не потому что она полезна как злодей. А потому что она полезна как приманка для таких «самонаводяшек». Наконец, как думаешь, сколько в арсенале Найтмер может быть заклинаний, способных нанести урон за всё то время, пока вы готовились к бою? Поверь, ваш бой должен был закончиться за пару секунд.

– Да уж, я видела страшный сон про то, что нас спасла только чья-то чужая воля, – я вспомнила свой сон о том, как мы пытались что-то противопоставить Найтмер и только слова Флаттершай спасли нас от неминуемого поражения.

– Вот именно. Твайлайт, если ты думаешь, что твоё обучение завершено… то даже не думай. Хоть я и не маг, но владею магическими артефактами, так что кое чем помочь тебе смогу. Твои навыки владения магией уникальны, но, как и природный алмаз, требуют огранки. Ну как? Будем работать вместе? Не будешь расстраиваться?

– Нет! – я встряхнула головой, растрепав гриву. – Будем работать вместе! Научишь меня?

– А то! – усмехнулся кентавр. – Вот как раз с завтрашнего дня и приступим. А пока я немного отвлекусь, а то чай сам себя не выпьет, да и маффины собираются уже подойти к ДРУГОМУ концу моего друга.

От последней фразы я заржала в голос, но быстро одёрнула себя, оглянувшись на Скайпа… тьфу, Спайка (и чего мне это имя приглянулось, это всего то Питон один раз его неправильно произнёс!), который спал прямо за нашими спинами. Нет, он даже не пошевельнулся. Звуковая защита, пусть даже и чуточку ослабленная, работала великоньлепно. Маффинов действительно оставалось мало, я так вообще съела только один (стряпня кентавра была очень даже ничего, наелась я вдоволь), кентавр вообще практически всё время болтал, а значит, столь радикальное снижение их поголовья было исключительно заслугой его напарника. Нет-нет, я никоим образом не была против, да и Спайк, когда проснётся, скорее будет рад такой высокой оценке своих кулинарных талантов, но ведь я для них обоих старалась. Я коснулась заклинанием пиромагии кружки, чтобы подогреть чай Питона, но он предостерегающе поднял руку и глухо (всё-таки говорить с набитым ртом не слишком удобно) пояснил:

– Раз уж мы собираемся работать в условиях нехватки маны в лаборатории Пинки, позволь совет. Используй для пирокинеза наиболее подходящую цель. Вот ложка. Наведись на её черпало, а я буду помешивать ею чай. Прикинь, сколько маны ты израсходуешь.

Я последовала совету. Спустя секунд двадцать от чая стал подниматься парок. Кентавр улыбнулся и кивнул:

– Достаточно! Скажи, сколько магии ты сейчас израсходовала по сравнению с тем вариантом, что ты хотела применить изначально? Можешь попробовать на чае моего напарника, я сейчас наполню его кружку, – маффины кентавр уже успел прожевать, но на тарелке ещё оставалось несколько, которые он явно не хотел никому отдавать.

Несмотря на то, что на нагрев чая во втором ушло немногим меньше времени, я вынуждена была отметить:

– Раз в десять меньше. Поразительно! Откуда ты это знаешь?

– Единороги не считают потраченную ману. Она для них естественна. Тогда как для меня мана, захваченная артефактом – ценнейший ресурс, от которого в прямом смысле может зависеть моя жизнь. При таких условиях, приходится учиться тратить её экономно и, когда есть возможность, рассматривать разные варианты применения. Так, ещё экономнее с точки зрения затрат магии было бы разжечь костёр и подогреть чай на нём. Но это наиболее долгий путь. А вообще, кажется, мой друг хочет с тобой поболтать, удели ему минутку внимания!

На самом деле, друг кентавра попросту похитил телекинезом очередную порцию ещё более дефицитного, чем мана, ресурса – маффинов, вот кентавр и торопился закончить моё обучение прежде, чем и без того уже скудные залежи маффинов подойдут к концу и голос с небес объявит: «Not enough muffins!» Ой, зря он ему чая то налил…

– Скажите, – осторожно начал Цобикан, спутник кентавра, оставив на некоторое время попытки ещё сильнее ускорить кончину злобного сахарного противника. – Как бы вы охарактеризовали Понивилль: это место, где пони живут подолгу, или всё-таки здесь часто приезжают и уезжают? Ну, лично ваше мнение.

– Конечно, в Понивилле большинство живут всю жизнь, – охотно стала отвлекать я главного врага маффинов от его жертв, давая бедняжкам возможность погибнуть другим способом. – Место для этого более чем подходящее, до столицы – всего пара часов езды на поезде, ну или четыре часа бега, а пегасы так вообще за полчаса спокойного полёта долетают. Да, рядом Вечнозелёный лес, но инцидентов, связанных с тем, чтобы на нас нападали твари оттуда… не встречалось уже несколько десятков лет. Несколько случаев, когда обычные животные устраивали переполох – не в счёт, они не были магическими, и конкретно Вечнозелёный лес ни при чём. Но сейчас… Знаете, когда я шла сюда у меня сложилось ощущение, что город вымер. Нет, конечно вы видели пони, которые идут по улицам, но сейчас это всё не так. Еще пару недель назад я могла по дороге от Сладкого Яблока до дома поболтать с пятью-шестью пони по дороге, а поздороваться – с двумя десятками! Сейчас большинство словно замкнулись в своих домах. Словно эпидемия какая-то загнала всех по домам (прим. автора: данный блок довольно старый и написан в доковидное время, так что это не про самоизоляцию), позволяя выходить на улицу только в случае острой необходимости, например, за продуктами, вынести мусор или выгулять питомца. Как по мне, это совершенно ужасно и недружбомагично!

– Вы уверены, что это – следствие убийства? – уточнил кентавр, не отрываясь от боя за обе щёки с творениями Спайка.

– Несомненно. Раньше подобной наряжённой обстановки никогда в городе не было.

– Пони что, подозревают друг друга? – поинтересовался следователь. Я смерила его недовольным взглядом. Как он мог о таком даже подумать? Впрочем, что с него взять, с жителя большого горо... я вовремя осеклась, так и не высказав какую-нибудь колкость, о которой впоследствии пожалею, и опустила взгляд. Что говорить, я сама была жительницей большого города, ходила по улицам уткнувшись в книжку, а на любой вопрос прохожего типа «как пройти в библиотеку» отвечала односложно: «Я тут не местная, посмотрите на указатели» даже если на самом деле путь мне был известен. Сама, кстати, об этом рассказывала! К тому же, на указатели Понивилль был весьма беден, что говорить, если даже номера домов с названиями улиц аниматоры присобачить поленились.

– Конечно нет! В чём им подозревать друг друга?

– Может быть, они тоже предполагают, что Пинки была не одна? И что ещё как минимум один преступник на свободе и данная ситуация может повториться, – голос кентавра после маффинов и горячего чая был мягкий и какой-то вкрадчивый, он проникал в уши как жидкий гелий, заполняя своей сверхтекучей сущностью каждую извилинку головного мозга… Ах, его так и хотелось слушать. Но нет, мне следовало отвечать.

– Я так не думаю. Просто потеря такого члена общества была очень тяжёлой для всех нас. Повторюсь: Пинки знала всех в городе, а каждый, в свою очередь, знал её. Знал, как самую весёлую и взбалмошную пони города. И уж если такую пони постигла такая участь… по городу ходят слухи про некую магию, которая заставляет других пони убивать… многие примерили на себя роль убийцы… это сильно подавляет дух.

– Понятно. То есть жизненно важно для Понивилля найти первопричину такого поведения Пинки. Иначе сам факт его существования будет находиться под вопросом, – подвёл итог своего маффиноцида кентавр. Результативность его была великолепной, он словно языком тарелку вылизал. Всё-таки пальцы – это вещь, все крошки позволяют собрать до единой!

– Да, совершенно согласна.

– В таком случае, нам жизненно важно хорошо выспаться, – объявил кентавр, вытирая рот салфеткой. – Чтобы завтра максимально продуктивно поработать. Думаю, все поддерживают это предложения, особенно Скайп… тьфу, Спайк, последний раз ошибаюсь, а то шутка уже перестаёт быть смешной.

– Ну, мне после нашего разговора всякое будет сниться, – я даже немного расстроилась, что наш разговор так быстро закончился, но когда увидела, что времени скоро полночь, была удивлена… мы что, столько проболтали? На составление рапорта, да разговоры под чай у нас ушло почти пять часов! Однако, как время быстро бежит в хорошей компании под хорошую выпив… простите, выпечку!

Время: день после казни, около одиннадцати вечера.

Место: дом-библиотека Твайлайт Спаркл

Активный персонаж: Цобикан Шойстер.

– Кстати, насчёт стазиса, – я поинтересовался у своего напарника едва нам стоило максимально бесшумно, чтобы не побеспокоить талантливого пекаря и подкопытного нашей временной напарницы, покинуть гостеприимную единорожку. Честно говоря, я чувствовал себя немного не в своей тарелке из-за потери чувства меры. Сперва ученица Селестии расстроила меня крайне невысоким уровнем проработки моего, поницейского, ведомства столь резонансного дела, как причинение серьёзных увечий одному из Хранителей (пусть даже кентавр и считал их великолепными, но всё-таки «батарейками»). Потом она же посрамила меня во владении магией постановки звукоизолирующего щита, магии, в которой поницейские по определению должны быть сильны. Если бы она ещё и поницейские щиты умела ставить быстрее и лучше меня… я бы вообще расстроился… хотя кто знает, может и умеет, лучше мне об этом даже и не знать. Единственное, что меня утешало – так это то, что она – лучшая ученица Селестии и ей «по рангу» положено знать и уметь намного больше простого пони, такого, как я.

– Так что ты хотел узнать? – кентавр снова спрятал руки под плащ и теперь снова выглядел как простой земнопони в плаще. Впрочем, он беспокойно озирался по сторонам, словно пытался кого-то высмотреть на крышах.

– Если ты погружался в него… нет ли чего-то сходного с той консервацией, что мы видели в лаборатории?

– Сходство, несомненно, есть. Однако, я думаю, нам стоит отложить разговор до нашей базы. Нас могут подслушивать. Как думаешь, с какого расстояния можно прослушать разговор удалённо магией?

– С нескольких километров. Но я бы почувствовал эту магию, так что нас не подслушивают.

– Ты уверен? – кентавр наклонился ко мне и тихонько сказал на ухо. – А вот я могу сказать, что сейчас нас точно прослушивают. А ты ничего не чувствуешь.

– Но как? – я просканировал местность вокруг в радиусе нескольких десятков метров. Несомненно, Твайлайт должна была это заметить, мы ведь отошли фактически всего на пару шагов от её двери… интересно, что она скажет.

– Посмотри, – так же тихо сказал кентавр и указал копытом куда-то справа от двери в библиотеку. – Возьми вот этот кристалл, воткни в ухо, послушай, что слышно, поговори, посвисти там, но догадайся, что является средством прослушки.

Я послушался и, нашёптывая детскую считалку: «Десять жеребят отправились обедать…». И действительно, в кристалле я слышал свой голос, сперва тихий, но по мере приближения к двери я слышал его всё чётче и чётче. Спустя пару минут, я понял, что средством прослушки является… пучок травы, которых возле двери росло не то чтобы много, но достаточно, чтобы скрыть ещё одного соседа. Даже направленное сканирование показало настолько незначительный магический фон, что если бы не повторяющий каждый мой вздох кристалл в ухе, я бы даже не заподозрил, что с этим пучком что-то вообще не так! Я вернулся к кентавру, который чёрной фигурой продолжал оставаться на месте и сообщил о своём наблюдении и дальнейших наших действиях. Говорили мы очень тихо.

– Всего лишь травинка?

– Ага. Правда, это моя травинка. Заметил, что я задержался на некоторое время, когда мы заходили в библиотеку? Твайлайт, должно быть, решила, что я чистил копыта, хотя и не знала, где я их запачкал. А секрет прост: я запачкал их, закапывая около её же двери заранее созданный кустик, их тут везде полно, так что ещё один просто не привлечёт внимания. Ты, я так понял, тоже не нашёл бы в нём ничего подозрительного.

– Точно!

– Потому что это – не простая магия. Резонансная. Если взять некоторые виды драгоценных камней и расколоть их пополам с соблюдением некоторых простых требований, то между половинками образуется связь. Например, можно слышать то, что происходит возле другого кристалла, как сейчас. Можно расколоть кристалл и на три, и на четыре части… больше пока ещё не получалось, чем больше частей – тем ниже вероятность успеха. И, как видишь, кристаллы эти практически не идентифицируются магией. Их можно спрятать в корни трав и тогда скрытность станет ещё выше. Да, качество прослушки падает, но чаще требуется скрытность, че… – кентавр насторожился и метнул взгляд в сторону крыши. Я проследил за его взглядом и, кажется, заметил фигуру, скрывшуюся за коньком крыши. Нужно было проследить за ним, я зажёг рог, готовя сканирующее заклинание, но кентавр прошипел:

– Не стоит! Не отследишь! Думаю, он в антимагических доспехах, так что только себя спалишь. Впрочем, мы и так уже спалились. Моя интуиция подсказывала, что за нами следят, потому я и не препятствовал Твайлайт рассказывать про её газетные расследования. До разговора под колоколом.

– То есть ты… колокол… специально? – мой напарник в очередной раз удивил меня своей предусмотрительностью.

– Ты думаешь, я планировал, чтобы Твайлайт поставила колокол и держала наш разговор в секрете?

– А разве нет? – я ошеломлённо посмотрел на напарника.

– Вообще ни капли. Оно само так получилось, – кентавр стал говорить уже громко, словно намеревался, чтобы невидимый противник его услышал. – Наверное, автор эту главу писал save&loadом, но ладно, простим ему.

– Да, хорошо хоть он из тебя Марти Сью не сделал, – я тоже прекратил говорить шёпотом. – А то, знаешь, задолбали вечные «самые обычные самые красивые самые умные»...

– Да уж, правильно сказано.

Остаток пути до дома мы прошли, обсуждая всякие мелочи, вроде сортов чая, которые мы пили у Твайлайт и которые были у кентавра в прошлом. И только когда мы вошли в дом, кентавр взмахнул руками, изображая купол. Я послушно поставил свой «купол тишины», не так быстро и не так качественно, как ученица Селестии, но, думаю, что кентавр этого не заметит, или не оценит магической красоты ТОГО купола. Убедившись, что я понял всё правильно, напарник негромко пояснил:

– Вообще, я рассчитывал на то, что колокол поставишь ты и искал подходящий случай, а то, что произошло было чистейшей воды импровизацией. Впрочем, оно сработало. А наш клиент слышал ровно то, что мне надо было. Мы с Луной уже предполагали, что преступники, поняв, что Пинки жива, будут искать зацепки, чтобы добраться до неё и будут нас прослушивать своим способом.

– Таким, как это сделал ты?

– Возможно, но это неточно. Вообще, судя по данным ментальной разведки, мы можем иметь дело с так называемым Орденом Луны. Это, пожалуй, единственная из известных нам организаций, имеющая в своём распоряжении достаточно ресурсов для выполнения такой операции, как управление Пинки так, что даже принцессы не смогли ни к чему подкопаться.

– Орден Луны? Но ведь это – организация заговорщиков, которые когда-то стремились вернуть Найтмер Мун? Они ведь исчезли, когда Хранители Элементов вернули Принцессу Луну.

– Ну да, такова официальная версия, чтобы Орден не слишком старался залечь на дно. Иначе за ними следить стало бы слишком сложно. Даже у Принцесс очень мало по ним информации, они прекрасно знают о возможностях принцесс и прекрасно шифруются, а потому информации по ним катастрофически мало. Более-менее уверенно можно сказать, что они считают, что Принцесса Луна находится под контролем Селестии, которая подавляет Найтмер….

– Получается, они – сторонники Вечной Ночи?

– Вероятно. Первопричина такого поведения не совсем понятна, но они явно сторонники тотального контроля и единовластия. Также, это орден технофилов, стремящихся любой ценой распространить в Эквестрии культ технологии. Могу точно сказать, что в других мирах, которые подверглись технолизации, специалисты уже бьют тревогу, потому что технологии разрушают мозг. Увы, но даже в их мирах к ним никто не прислушивается.

– Нам тоже может угрожать та же участь?

– Да. Несомненно. Потому, даже если окажется, что Орден здесь на самом деле ни при чём, моей следующей задачей станет его поиск и нейтрализация.

– А что же мы будем делать сейчас?

– А сейчас нам нужно сосредоточиться на поиске того, кто контролировал Пинки, один это пони, или группа – неважно. Они хоть и батарейки, но, как я уже говорил, батарейки, каких мало. А для выполнения нашей миссии нужно предварительно помолиться Луняшке! – с этими словами кентавр, уже сбросивший с себя остатки брони, направился на второй этаж.

– Что? – я не понял последней фразы.

– Спать! – отозвался голос кентавра со второго этажа. – Приносить в жертву принцессе самое дорогое, что у тебя есть. Своё ВРЕМЯ… – голос что-то ещё сказал, но я уже не расслышал, дверь в комнате второго этажа закрылась за моим напарником и мне не оставалось ничего другого, кроме как последовать его совету.

Вестфилд

Время: два дня после казни, ноль часов, пять минут.
Место: база следователей.
Активный персонаж: кентавр Питон.
Примечание автора: в другом моём фанфике, про обычную работу ночной принцессы, кое-кто из комментаторов удивлялся, откуда там Дэш, гоняющая на Т95 и «Возвращение Вафли». Если очень внимательно читать данный фик, то отсылки на «ВоТ» здесь тоже есть на каждом углу, а в этой главе их должно быть достаточно, чтобы их не мог не заметить даже особенно слепой…

Только коснувшись головой подушки, я понял, как же я за сегодня устал. Причём как психологически, так и физически. Когда же меня принцессы разбудили... а дискорд его знает, часов у меня тогда не было. Прилетели в «Холодные берега» мы ранним утром, так что уже днём я был в Понивилле, а значит, разбудили меня... получается, если брать земной стандарт времени, то разбудили меня где-то часа в четыре ночи. Ну или утра, если кто-то там считает себя совой, жаворонком или пеликаном. А сейчас время клонится к полуночи. Значит, я на копытах почти целые сутки. Причём за это время мне и допрос пришлось проводить и обыск, кучу совещаний с принцессами и информаторами, да ещё и покушение на нас было совершено, пусть и неудачное, пусть нападавшего я так и не увидел, но всё же. Ах да, оборудовать дом, смонтировать замок, укрепить ставни, установить техномагические датчики приближения и проникновения, закупиться продуктами... Понятно, почему я так вымотался. Хорошо, что напарник мой оказался удивительно смышлёным и адекватным единорогом, это позволило мне немного расслабиться. Ну а чайная церемония в доме-библиотеке ученицы Селестии была приятным моментом, но всё-таки лишним. Лучше было поспать. Полученная информация того... не стоила. Наверное.

Лёгкий ветерок скользнул по спине и тут же исчез. Я стоял посреди пустой улицы какого-то крошечного городка, причём ни в одном из окон не горел свет. Толстый облачный покров не позволял точно определить время суток. Закрыв глаза, я поднял руку, пытаясь ощутить потоки магии. В отличии от единорогов, я не мог их перенаправлять, излучать или аккумулировать, но мог чувствовать. Сейчас я не почувствовал никаких потоков, что говорило только об одном... а, порядок, ровный поток энергии скользнул через мою раскрытую ладонь. Волчок мне не требовался, я понял, что нахожусь во сне. А скользнувший пару секунд назад ветерок сообщил, что я здесь не один.

К счастью, моя ночная гостья отлично скопировала до боли знакомый пейзаж, а потому мне не составило труда сориентировать, подняться до симпатичной полянки в лесу, спокойно материализовать небольшой костёрчик с висящей над ним заполненной водой гильзой от крупнокалиберного снаряда. Вокруг костра выстроилось несколько гильз поменьше. Вытащив из кармана только что материализованный кулёк намеренно плохо помолотого чая, я щедро засыпал его в первые попавшиеся две гильзы, а затем, глядя на постепенно материализующиеся в городе танки, напомнил пока ещё невидимой собеседнице:

– Бой начинается. Всем зрителям рекомендуется занять места согласно купленным билетам.

– Ты на этом местечке не первый раз появляешься. Нравится? – передо мной появилась моя любимая пони, по совместительству, властительница снов и ночная правительница Эквестрии.

– Да, местечко живописное, да и посмотреть есть на что, – я взмахнул рукой на разъезд танков по позициям. – И, кстати, угощайся, – материализовав в руке ключ-кобру, я взял с костра гильзу с так вовремя закипевшей водой и плеснул кипяток в гильзы с чаем. Поставил гильзу на землю, вытянул из-за голенища сапога на левой передней ноге пару чайных ложек. Из безразмерного вещмешка на свет явился пакетик с небрежно колотыми кусочками сахара, часть которого уже превратилась в песок с заметными крупицами посторонних примесей, вроде хлебных крошек и кусочков чайных листьев.

– И не стыдно тебе принцессу таким чаем угощать? – поинтересовалась аликорн, бросая телекинезом в чай пару рандомных кусочков чая и старательно размешивая выдуманный сахар в выдуманной воде в несуществующей гильзе. Телекинеза у меня не было, горячую гильзу я держал, спрятав руку в рукав плаща.

– Ну знаешь, главное ведь не форма, а внимание. Мне ведь несложно посадить нас за штурвал самолёта «Бройлер-747», а чай чтобы нам заваривала стюардесса. Но это ведь будет совсем не то, не правда ли?

Принцесса задумалась. В её глазах, на её гладкой, нетронутой 3D спецэффектами последней полнометражки (прим. автора: про новое поколение пони, где Иззи с друзьями искали частицы расколотого кристалла, на случай, если пока я пишу, выйдет ещё сто сорок шесть фильмов) шкурке и отчасти – в волшебно развевающейся гриве плясали отражения языков пламени костра. Мимо нас промчалась восьмиколёсная машина смерти, заставив пламя костра недовольно вскинуться вслед несуществующему ветру. То же сделала и грива моей принцессы, причём настолько удачно, что одна прядь попала в «стакан» принцессы. Резким взмахом головы, Луна вернула гриве свободу, а я буркнул:

– Навводили вот в игру колёсников всяких, а у кого-то от них круп горит сильнее, чем от Твайликорна.

– Это ты о чём?

– Да просто, вспомнилось кое-что... из прошлой жизни. Неважно. Я вот что думаю, – на моём лице нарисовалось выражение предвкушения чего-то приятного, как у того самого пингвина. – У нас сейчас хлеб (я обвёл рукой расставленные стаканозаменители, чай, сахар), зрелища (я сделал более широкий взмах рукой, захватывая кошмарящего арту ёбрика и спешащую ей на помощь со скоростью девять километров в час разукрашенную во все цвета радуги самую быструю адамантиевую черепаху в Эквестрии). Потом можем танцы устроить... на воде... на Ласвилле. Я ничего не забыл?

– Я прочитала отчёт, – обломала мои планы принцесса.

– Слушаю, – я вернул себе серьёзное выражение. Правила я знал: утром – работа, а вечером – внимание принцессы. – Что сейчас с Пинки?

– Ты знаешь, но после твоего вмешательства она почти что в норме. Ну, норме для себя, разумеется. Я повторно провела её допрос. Кое-что мне показалось странным.

– Например?

– Ты предполагал, что Пинки является инструментом и для совершения... – похоже, даже аликорну было неприятно говорить это слово, – преступлений ею управляли удалённо...

Несмотря на затянувшуюся паузу, я не стал перебивать Луну. Она хотела сказать что-то важное, но при этом не могла точно сформулировать. Как собака, которая всё понимает, только сказать не может. При мыслях о собачке, мне снова захотелось почесать принцессу за ушком, поцеловать в носик, утонуть обоими руками в её замечтательной гриве... за подобными мыслями затянувшаяся пауза пролетела незаметно.

– В общем, это не слишком убедительно. Во-первых, ты сам предположил, что место... преступления, – во второй раз пауза была короче, принцесса привыкала к неприятной терминологии. – В общем, место преступления полностью изолировано от магии, а значит, и телепатия работать не будет. Удалённое телепатическое управление, разумеется, тоже.

– А что если Пинки гиперчувствительна к телепатии? Изоляция, безусловно, там могучая, но ничего стопроцентного не существует. Возможно, тех крох, что пробиваются, достаточно чтобы Пинки их воспринимала и оставалась под контролем?

– А это, детектив, второй пункт. Дело в том, что Пинки напротив, имеет крайне низкую степень восприимчивости к телепатии. Даже для меня представляло определённую трудность проникнуть в её разум телепатически. Для единорога средних способностей это совершенно невозможно.

При слове «детектив» меня немного укололо. Я всё-таки детектив ненастоящий, я просто инициировал дорасследование. Но что делать, назвался сварщиком... тьфу, груздем... тьфу. В общем, придётся выполнять несвойственную мне деятельность. Надеюсь, мне за это Луняшка отплатит по достоинству... хотя бы месяцем своего внимания. Медовым. Вновь на Луну она отправляться не собирается, так что неплохо было бы больше не попадать в стазис, а остаться здесь, деля с принцессой(ами) не только тяготы их жизни, но и приятные моменты, которых должно быть всё-таки побольше. Иначе как объяснить такую безумную скважность моей жизни?

– Но всё-таки возможно? Ведь преступлений совершено не так и много. Вероятно, контролирующему операцию единорогу приходилось подбираться близко, тем самым рискуя? Сколько таких единорогов, которые имеют достаточный класс владения телепатией?

– Ну я бы не сказала, что много. Да и к тому же, одно дело – связаться с другим пони, даже для проведения допроса, а совершенно другое – полностью захватить и взять под контроль его разум. Через пеногранитные стены, практически полностью изолирующие лабораторию от внешнего мира. Нет, это невозможно.

Возразить мне было нечего, о магии телепатии я имел лишь теоретические познания, а передо мной была эксперт с более чем тысячелетней практикой регулярного применения. Назойливой мухой прожужжал над головами чей-то шальной кумулятив, отвлекая от размышлений.

– Хорошо, а долговременный гипноз? Например, если мою клиентку заранее загипнотизировали на выполнение определённых задач? На похищение, расчленение, а позже – доставку полученных органов заказчику и утилизацию ненужных органических остатков? На мой взгляд, она достаточно внушаема через вербальное воздействие, мне не составило существенного труда воздействовать на её сознание в процессе первичного допроса. Тем более, что для утилизации нужно всего ничего – вывезти органику в лес и выбросить в неприметной канаве, через пару дней ничего не останется.

– Если знать, где выбрасывать – уже через пару часов ничего не останется, – брезгливо поморщилась принцесса. Я рефлекторно уточнил:

– Плотоядные растения? – впрочем, тут же осёкся, заметив болезненное выражение на мордочке Луняши. Хоть она и вынуждена заниматься подобной деятельностью, но ей это доставляет огромные душевные страдания. Собственно, одна из причин, по которой я здесь – взять на себя всю ту рутину, которой когда-то приходилось заниматься принцессе, а также восстанавливать её душевное равновесие подкопытными способами. Ну или междукопытными, если быть совсем точным.

– Такая гипотеза имеет право на существование?

– Да, имеет, – Луна вернулась в спокойное состояние. – Да, я видела, что тебе не составило труда убедить Пинки на сотрудничество. Но есть существенные нюансы. Главное – загипнотизированный пони не способен совершать точные действия. Зарезать кого-то, перетащить груз, добраться до определённой точки, подсыпать в тесто какой-то препарат, выполнить цепочку простых действий – это возможно. Но выполнить хирургическую операцию – нет. А из твоего отчёта следует, что работы выполнены с ювелирной точностью. А это – не работа загипнотизированного.

– А если гипнотизёр имеет прямой контакт с загипнотизированным? Скажем, находится в непосредственной близости от моей клиентки? Тогда клетка Пинкамены не помешает работать телепатии.

– Согласна, в таком сценарии управление будет работать. Но точность операции может оказаться недостаточной. К тому же, если гипнотизёр находится рядом – какой смысл заставлять проводить операцию твою клиентку, если можно выполнить то же самое самостоятельно? Это существенно упростит работу и точность повысит. Клиентке же можно доверить доставку образцов, – Луна с удовольствием переключилась на мой диалект, который позволял не связывать описываемые вещи с кровью и прочим насилием, которое органически претило принцессе. – Это прекрасная работа для загипнотизированного.

– А может быть, так и было? Какие у нас данные...

– Исключено, – покачала головой принцесса телепатии и недовольно поморщила носик от звуков сирены – кто-то начинал брать базу. – Я лично проверила разум Рэйнбоу, операцию проводила именно твоя клиентка, никаких посторонних существ она не видела.

– А что если управляющий находился в той же комнате, но, скажем, в месте, которое пегаска не могла увидеть? За ширмой, или за фальшстеной?

– Ты видел ширмы или фальшстены при первичном осмотре? В рапорте этого не было.

Вынужден был признать. Действительно, стены были сплошные. Спрятанные за панелями лебёдки занимали лишь незначительную часть пространства. Спрятать ещё и пони там... нет, невозможно.

– К тому же. Зачем надо скрывать управляющего мага, если до сих пор жертвы не выживали после операции? Мёртвые не говорят. Дух можно призвать только в течении нескольких часов после смерти.

– А что, это возможно?

– Да, возможно. В случае, если пони умерла естественным образом, срабатывает Ксиокс – система самоуничтожения тела. При этом уничтожается в полном объёме и тело и дух. А вот в случае насильственной смерти теоретически возможно призвать дух погибшего пони...

– В течении нескольких часов?

– Да. Около сорока часов.

Хорошее «несколько часов», я думал, что два-три часа, не более. Ну, у аликорнов с их средней продолжительностью жизни в десять тысяч лет немного другие понимания о скорости течения времени.

– К подобному призыву прибегали?

– Я и сестра – точно нет. Информация об исчезновении поступала ко мне спустя в лучшем случае неделю. Это слишком большой срок. Насчёт других пони стопроцентной уверенности нет, но скорее всего, вряд ли кто-то решится на такое. Повторюсь: для выполнения подобного призыва требуется весьма высокий уровень владения заклинаниями. Из известных мне магов-единорогов могу вспомнить едва ли два десятка. Сейчас в живых таких нет.

Понятно. Значит, когда ранее пропадали пони никто даже не вспомнил о существовании столь действенного... а, стоп! Пони стали пропадать три года назад. А моя принцесса вернулась только два года назад... с незначительными копейками. Твайлайт называла точную дату, но я подзабыл уже. Потому, подобная идея просто никому не пришла в голову. Да и вообще, похоже, данная возможность была сугубо теоретическая и на практике применялась... нет, пожалуй, даже не буду уточнять, когда и при каких основаниях она применялась. Не хочу даже знать. Ну а меня Селестия тоже не разбудила, потому что «виновник торжества» найден не был и в моих услугах, как палача, никто не нуждался. А детективы в Эквестрии и так были.

– Может ли провести контроль кто-то кроме единорога? Например, зебры имеют какие-то ритуалы подчинения души? Они, как и я, пользуются магическими артефактами, так что…

– Нет, – покачала головой принцесса. – Я не являюсь специалистом по магии зебр, но вблизи Понивилля есть одна весьма лояльная пони зебра. Зовут Зекора. Она контактирует с Твайлайт, с которой ты уже установил дружеский контакт, так что можешь её попросить проводить на консультацию. Однако, сразу скажу, что известная магия зебр – необратима, то есть после проведения подчинения, вернуть разум такому существу уже не получится.

– Зомби?

– Эммм…. – принцесса на короткое время «подвисла», а я с готовностью открыл ей разум, чтобы ей было легче сориентироваться в потоке информации о тех, кого я назвал этим словом. – Да, в некотором роде.

– Хорошо, попробую зайти с другой стороны. Может ли дух выбраться из клетки Пинкамены?

– Не могу сказать. Этот вопрос вне даже моей компетенции.

– Подобные сооружения существовали ранее? По крайней мере, по официальной информации?

– Да. Ты же сам пользовался подвалами Кантерлота для допросов в прошлые пробуждения. Сестра рассказала. Есть ещё гранитные пещеры на севере… на юге есть… в общем, естественных образований достаточно много. Они даже, после небольших модификаций, использовались в качестве тюрем или концентрационных лагерей (прим. автора: фанфик про концентрационный лагерь для попаданцев пока ещё в процессе разработки), в том числе и нами. Но все они имеют чудовищные размеры и далеко от населённых пунктов…

– Неудобно доставлять пони в эти места? И работать там? И хранить материалы?

– В целом – да.

– Следов тел похищенных и, предположительно, убитых моей клиенткой не найдено. Ксиокс также уничтожает тело без следов. Дух пони, который мог остаться после смерти, не призывался. Где гарантия, что все эти пони на самом деле убиты, а не умерли по естественным причинам и не были уничтожены Ксиоксом?

– Все пони были достаточно молоды, чтобы умереть естественным путём. Согласна, не слишком убедительно, это недостаток нашей следственной системы. Однако, не забывай, что в лаборатории уже при первом обыске поницейские обнаружили шесть кьютимарок, которые подтверждают, что как минимум эти пони в стенах лаборатории всё-таки побывали. И, я думаю, с известным результатом. Вероятность того, что какой-то пони после удалению метки этого «не заметит» и не обратится как минимум в больницу совершенно нулевая. А сохранять им жизнь в, скажем, подобии тюрьмы… возможно, но совсем уж маловероятно.

– Хорошо, убедила, вернёмся к нашим поням. А что если доставка происходила под гипнозом, а операция – под местным гипнозом?

– В смысле? Что за «местный гипноз»?

– Ну как бы выразиться поточнее. Вербального воздействия достаточно, чтобы заставить пони выполнять операцию?

– Ну... в целом – да, никаких препятствий к этому я не вижу.

– Хорошо. Предположим, что из соседнего дома к лаборатории моей клиентки идёт акустический канал. Такой же, как в «Холодных берегах». Достаточно ли такого воздействия, чтобы гипноз работал?

– Да, согласна, – после некоторой паузы согласилась принцесса. Кажется, она уже была порядком измучена этой историей. Наверняка ей хотелось отдохнуть, развеяться. – Но для подтверждения этой гипотезы потребуется во время обыска подтвердить наличие акустического канала.

– Хорошо. Какие ещё могут быть зацепки? Гипнотизёр должен быть единорогом?

– Нет, даже телепатия не является отличительным даром единорогов... и аликорнов, – зачем-то добавила аликорн. – А уж гипноз – и подавно. Подруга твоей клиентки, Флаттершай, владеет достаточно мощным гипнозом...

– Секунду. А она может быть причастна к этому делу? Возможно, она управляла...

– Нет, нет, нет! – замахала одновременно и крыльями и копытами Луняша. Мне это даже показалось забавным, стоило чудовищного усилия сохранить poker face. – Ты просто её совершенно не знаешь, иначе даже бы не подумал об этом! На празднике страха, посвящённому Найтмер Мун, она научила меня быть милой...

Я внимательно посмотрел на принцессу, оценивая её. Либо та самая Флаттершай была хреновенькой учительницей, либо из Луняши ученица вышла так себе. Говорить, что Луняша вот прямо таки няша – это примерно как обращаться к танку «Тэдевяностюшечка ты моя, гусенюшечка тракчатая», или ласково гладить какой-нибудь МиГ-21 по крылышку и целовать его в носик. Впрочем, мне она нравилась именно такой, какая была. Лишняя милота ей была ни к чему. Кому кресло-кончалка чтобы тошнить на тридцати километрах в час по лесным дорожкам, где любой нормальный трактор по крышу утонет, а кому спортивная седушка с боковыми упорами и энергоёмкими раллийными амортизаторами, чтобы раздавать бочком.

– А она кто по расе? – уточнил я, заметив, что пропустил некоторое количество информации мимо ушей.

– Пегас, – коротко ответила принцесса. Но гипноз есть и у земнопони, драконов, да и ряд животных способны применять гипноз для охоты. Конечно, в большинстве случаев гипнотизёр способен только парализовать жертву, либо спектр команд сильно ограничен. «Стой», «вперёд», «лечь» – вот в целом всё, что могут большинство гипнотизёров. До проведения сложных операций далеко... как до Луны, – шутку я оценил, как в прямом смысле, что умение управлять сознанием других пони у большинства гипнотизёров не идёт ни в какое сравнение с профессиональными навыками принцессы, так и в переносном.

– Согласен. Но всё-таки полностью сбрасывать со счетов эту идею не стоит.

– Не стоит. Но вероятность истинности такой гипотезы очень невелика, так что попробуй найти более прямые доказательства.

– А можно ли усилить гипноз? Например, применением каких-то лекарств? Как вводимых перорально, так и через кровь?

– Вообще – да. Самое мощное усиление – магия крови. Но опять, нужно присутствие мага крови в непосредственной близости. Чего не было в случае с твоей клиенткой.

– Ну, мы пока точно не определили наличие скрытых полостей в стенах и полу лаборатории. Можно ли выявить наличие магии крови?

– Пока она неактивна – нет.

– А как проводится активация?

– В большинстве случаев – контактом, например, с кровью управляющего мага, при этом его присутствия в принципе не требуется, достаточно его крови, например, на кинжале, которым порежут жертву, хотя известны случаи вербального контроля. Однако все варианты управления магией крови требуют личного присутствия проводящего ритуал. Ну или нахождения его в непосредственной близости от управляемого существа.

– А что если ритуал проведёт сама пони? То есть под воздействием удалённого гипноза, вне пределов лаборатории, она активирует... скажем, кинжал с кровью управляющего мага? Я так понимаю, нужно просто порезаться? Это достаточно простое действие.

– Хм... Теоретически, такое может сработать. Стоит проверить, нет ли на теле твоей клиентки следов магии крови. Скажем, порезов.

– Распорядишься?

– Непременно!

– Много ли магов крови в Эквестрии?

– Магия крови официально не запрещена, но занятия ею являются неофициальным табу. Потому, известных мне магов крови... по Эквестрии не больше двух десятков.

– Они склонны к... насилию?

– Магия крови сама по себе насилие над собой и тем существом, на которое она применяется. Так что скорее да, чем нет.

– Есть ли официально известные маги крови в Понивилле и его окрестностях?

– Вроде как нет. Надо проверить. Но это не показатель: могут быть и неофициальные маги, которые практикуют подобный вид воздействия. Пока меня не было… всякой мерзости в Эквестрии порасплодилось. Сестра просто слишком мягкая для хирургических методов решения проблем.

– Согласен. Но проверить стоит. Если не телепатия и не гипноз, то какие ещё методы воздействия на психику пони существуют?

– Опьянение. Ядошутка. Галлюциногены.

Вспомнилась «Астровитянка» (прим. автора: та глава, где друг главной героини поясняет, как можно заставить робота нарушить Первый закон робототехники Азимова, перепрограммировав его оптические сенсоры, чтобы он видел вместо человека дикого зверя).

– А что если моя клиентка находилась в галлюцинации и представляла, что режет... скажем, тортик?

– Если это вон тот горящий тортик, то можно. Остаётся только один вопрос: неужели операция по аккуратному отделению крыльев и копыт от тела пони с остановкой кровотечения и выполнением операций по консервации всего этого добра похожи на разрезание тортика и задувание свечек?

– Да-с, мадам-с, я уже-с понял-с, фигню-с сморозил-с, – я пародировал Поручика Ржевского. Одно слово я, конечно, произнёс вслух неправильно, но ничего, Луняша услышит всё как надо, а нервную систему читателя надо поберечь, вдруг ему ещё шестнадцати не исполнилось и он до сих пор считает, что в ближайшей подворотне общаются исключительно на французском. Впрочем, то, что Луняша с юмором отнеслась к ситуации уже хорошо.

Сирена, к которой уши уже привыкли, стихла. Бой закончился захватом базы, что и не удивительно, так как шёл по моим подсознательным правилам, в которых «неберунгов» не существовало и победа достигалась любой ценой в рамках действующих правил. Тишина подозрительно давила на уши. И причиной тому был не только и даже не столько завершённый бой. Я не знал, какие ещё вопросы нужно задать. Работы было ещё много, но что делать, если мы не найдём то, что ищем?

Заметив мою задумчивость, Луна подмигнула мне и предложила:

– Ты же вроде развлечься хотел?

– А то, – охотно отозвался я, приблизившись к принцессе так, что наши носы только что не соприкоснулись. Всё ещё тлеющий костёр я погасил лёгким усилием воли, чтобы не мешал.

– Ну так что, позажигаем? – Луняша игриво отпрыгнула, повернувшись ко мне боком и грациозно вытянулась, так что её живот чуть не коснулся земли, а её задние копыта образовали практически прямую линию со спиной и шеей, заставляя мой взгляд скользить от кончиков ушек, вдоль ниспадающей и закрывающей один глаз гривы, вниз, до кьютимарки и, остановившись ненадолго на подтянутом крупике ниже, вдоль хвоста, закрывающего манящие бёдра и до самых кончиков копыт.

– С превеликой радостью, – ответил я, вдыхая пряный аромат моей принцессы с небольшой примесью пороховых газов и сгоревших крупов, доносящийся с недалёкого поля сражения.

– Тогда как насчёт двух-трёх партеечек?

– На шестёрках? – мгновенно отреагировал я.

– Да хоть на Карлах, – в глазах Геймерлуны засверкали искорки, а она, совсем уж по-кошачьи прогнула спинку, соблазнительно выставляя свой крупик на всеобщее обозрение, украшая локонами своей волшебной гривы траву перед своими копытцами.

– А погнали на Карлах, с охотой согласился я. – До пяти побед!

– Хорошо, – Луна выпрямилась, её мордочка приобрела серьёзный вид. – Но сперва подведём итоги, – она задумалась, в её глазах замерцали строчки формируемого отчёта... и вдруг уточнила:

– Ты писал про «трансплантологию». Что это?

– Замена органов у живого существа. Обычно с целью лечения заболеваний. Иногда – с целью продления жизни.

– А может ли такое произойти, что органы добавляются?

– Добавляются? Зачем? Сделать понячью многоножку [NSFW]?

Луна промолчала. Наконец, спустя минуту, или около того, аликорн сформировала в воздухе и протянула мне свиток. Протокол технического совещания. Пунктов немного, но всё-таки. За мной числились:

1. Во время повторного обыска лаборатории, проверить, есть ли в лаборатории места, где может спрятаться пони. Проверить стены, пол, потолок. Найти вентиляцию. Попытаться найти акустический канал и точку его выхода. При обыске помнить о необходимости магического экранирования такого акустического канала. Необходимые меры безопасности должны быть определены моим представителем и следователем. Привлечение в качестве свидетеля ученицы Селестии Твайлайт Спаркл одобряю.

2. Поговорить с Флаттершай. Возможно, она чувствовала, что с Пинки что-то не так, что она находится под чужим воздействием. Она очень сильный эмпат, причём немагического типа, так что против неё магическое экранирование никак не поможет. Помнить, что Флаттершай очень ранимая пони, допрашивать аккуратно.

3. Изъять установленным порядком все найденные части тел и передать в консервированном состоянии в больницу Понивилля. Каждая часть тела должна быть идентифицирована: какой пони она принадлежит. Сюда же доставить обнаруженные при первом обыске кьютимарки. Обеспечить охрану.

4. Все неорганические материалы (инструменты) осмотреть, каталогизировать, классифицировать, но из лаборатории НЕ изымать. При классификации, использовать помощь представителя понивилльской больницы. Каталог подшить в дело отдельным документом. По возможности, после осмотра разместить все материалы на своих местах. Исключить возможность повторного проникновения в лабораторию посторонних путём установки как защитных магических полей, так и механических средств, препятствующих проникновению.

5. Кентавру Питону и следователю Цобикану Шойстеру провести разговор с поницейскими о недопустимости халатного отношения к собственным обязанностям, допущенным при проведении обыска.

6. Обыск соседнего дома НЕ производить до получения разрешения на обыск установленным путём.

7. Кентавру Питону при содействии ученицы Селестии Твайлайт Спаркл переговорить с зеброй Зекорой для получения дополнительной информации о возможности ментального воздействия на пони с помощью ритуалов зебр.

За принцессой числилось:

1. Отправить группу поницейских в Понивилль для проведения детального обыска в лаборатории Пинки Пай, помощи в каталогизации неорганических и органических материалов, а также обеспечения изъятия органических образцов. Крайне желательно, чтобы это были те же поницейские, что и в первый обыск. По свидетельству товарища Спаркл, ранее присланная группа состояла из семи поницейских.

2. Проверить, нет ли на Пинки Пай следов воздействия магии крови, таких как порезы.

3. Проверить, нет ли в окрестностях Понивилля официально известных магов крови. Не посещали ли Понивилль официально известные маги крови в последние три-четыре месяца.

4. Поговорить с Пинки, узнать, что за неизвестный Твайлайт пони был при обыске. Она совершенно точно знает всех жителей Понивилля. Ранее это было невозможно из-за её стрессового состояния. Уточнить, помнит она какие-то подробности об устройстве лаборатории, или нет. Возможно, о наличии люка в полу поницейским сказала она сама.

5. Передать указания в больницу Понивилля о необходимости приготовиться к приёму до двадцати единиц тел пони для хранения и поддержания консервирующих заклинаний, если таковые будут. В случае отсутствия специалистов, способных обеспечить поддержание консервации – отправить вместе с группой поницейских соответствующего специалиста. В это же хранилище передать найденные ранее поницейскими кьютимарки.

6. Трансплантология??? Добавление органов??? Цели???

Последний пункт, назначенный принцессой самой для себя, вызвал у меня некоторое... недоумение, но я поставил отпечаток копыта. Утром свиток материализуется в спальне Луны, она подошьёт его в дело, и он автоматически появится в информационных кристаллах всех поницейских, включая Цобикана, я уже знал, как это работает. Принцесса подмигнула мне и окружение сменилось. Мы метнулись на разные стороны карты – занимать места в машинах.

Всё время предстартового отсчёта меня не покидало одно очень неприятное зелёное чувство. За мой продакт-плейсмент ВГ не заплатил мне ни копейки.

И вновь продолжается бой... Забегая вперёд, хочется отметить, что восемнадцатый бой, кажется, был лишним.

Рэйнбоу Дэш

Время: два дня после казни, раннее утро.
Место: база следователей.
Активный персонаж: Цобикан Шойстер.

Я проснулся ровно с восходом солнца. Сработала обычная привычка: раз солнце встало, значит, принцессы уже за работой, негоже и самому нежиться в постельке, пора работать. Умылся, принял освежающий душ. Кентавра нигде не было видно. Встал ни свет, ни заря и убежал по своим делам? С него станется. Хотя нет, вчера он явно дал понять, что собирается работать исключительно по закону и даже немного расстроился, что мы провели первичный обыск без требуемых по правилам свидетелей. Впрочем, узнавать информацию он может и неофициально, это нас ни к чему не обязывает, хотя протоколы оформлять всё равно придётся, но это можно сделать и задним числом. Однако, плита на кухне была совершенно холодной, а я уже вчера мог убедиться, что моему напарнику нравится готовить – как минимум, утренний кофе он бы себе точно заварил, не зря со вчерашнего дня он приготовил баночку «Весто-понийского», не самый дорогой, но с приличным вкусом – видно опытного любителя этого дела, государственными деньгами не разбрасывается, но и экономить на мелочах не будет. Обуреваемый подозрениями, не добрался ли до кентавра вчерашний незваный гость из пекарни, я бросился проверять спальню напарника. Вопреки моим ожиданиям, дверь не была заперта, мне почему-то казалось, что паранойя напарника заставит его поставить засов и на эту дверь, но, видимо, ошибся. Кентавр лежал, на кровати поверх одеяла, раскинув в стороны все конечности. Забыв про магию, я бросился проверять – жив ли он. Моё копыто было перехвачено рукой, и я вздохнул с облегчением: жив.

– Кажется, восемнадцатый бой был лишним.

– Какой бой, – в недоумении уставился я на напарника.

– А, забей. Я что, проспал? – кентавр с трудом разлепил глаза и уставился на меня, словно видел в первый раз.

От счастья, что мой напарник цел и невредим (ну и отчасти от радости, что раз моему напарнику опасность не грозит, то и моя шкура скорее всего окажется в порядке), я широко улыбнулся и в голос рассмеялся. Кентавр улыбнулся в ответ и бросил «фирменную» фразу:

– У каждого свои недостатки. Сгоняй, проверь защитные поля на дверях и окнах, снимать ничего не надо, а затем возвращайся. Я что-нибудь соображу за это время пожевать.

Время: два дня после казни, около одиннадцати часов.

Место: возле мэрии Понивилля.

Активный персонаж: Цобикан Шойстер.

Несмотря на то, что мы сильно припозднились и вместо обещанных девяти часов явились к зданию мэрии аж в одиннадцать (напарник всё-таки настоял на приличном завтраке, кофе был весьма недурён, хотя даже мне приходилось пробовать и получше – то ли кентавр просто не был в курсе последних приличных марок, я всё-таки помнил, что он – из своеобразной «машины времени» к нам попал, то ли в местных магазинах лучшего не сыскалось, то ли ценник показался ему непонянным и он не стал транжирить государственные деньги), но поницейских, которые должны были прибыть для проведения полноценного повторного обыска, не было. Зато на солнышке дремала симпатичная пони в белом халате. Вырез в районе крупа недвусмысленно открывал её метку: красный крест. Хотелось надеяться, что её дорога на работу не превращает город в поле боя, как у некоторых других медсестёр. Понятно, что это одна из запрошенных нами свидетельниц, кентавр просил выделить медика... но странно, он же только написал об этом в отчёте, откуда мэр знает... Уточнить у самой пони мы не успели – как на крыльях, прибежала вчерашняя наша гостья – ученица Селестии, товарищ Спаркл.

– Извините, вы тут долго ждёте?

– Нет, я проспал, так что мы тут всего несколько минут, – я не успел придумать подходящую отмазку, как напарник рассказал всё, как есть. Достойно.

– Это просто замечательно, что вам не пришлось столько ждать. Сестра Редхарт, как я понимаю, уже притомилась от ожидания. Сестра!

Пони в белом халате встрепенулась и уставилась на Твайлайт.

– Что случилось? Уже идём.

– Боюсь, что нет, – сокрушённо ответила единорожка. – На вокзале никто не видел поницейских, которые должны были прибыть утренним поездом в восемь двадцать. Но Спайк передал мне письмо, что все указания отданы. Я просто теряюсь в догадках.

– Может, с ними что-то случилось? – я немного забеспокоился. Неизвестно, какие возможности есть у наших противников, а то, что их не один я практически не сомневался. Хотя если учесть, что даже мне было неизвестно, когда и как должна была прибыть группа, ведь рапорт Луне мы отправили вчера поздно вечером... хотя да, Луна же ночная принцесса, вот и работала всю ночь, не покладая копыт.

– Может, это моя аура, – хитро улыбнулся кентавр. Несмотря на солнце, он всё равно надел капюшон, хотя в этот раз шлема на нём не было. – Я из очень далёкой страны, а в этой стране очень высокий уровень разгильдяйства. Вероятно, я принёс с собой этот вирус, и он постепенно погружает Эквестрию в пучину раздолбайства, безответственности и пох... фигизма.

– Это, скорее, аура Дискорда, – с беспокойством отнеслась к словам кентавра Твайлайт. – Но вырвется на свободу он только во втором сезоне, а сейчас он закатан в бетон и украшает сад Кантерлота.

– Ну ладно, утешила, у меня в стране свой Дискорд порядки наводил, – миролюбиво согласился кентавр.

– Получается, пока обыск провести мы не можем, – я был вынужден подвести итог. – Мы вынуждены будем сместить сроки.

– К счастью, товарищ Цобикан уже проверил все установленные и обновлённые нами щиты на пекарне, никаких следов проникновения, что немного странно, я ожидал какого-то подвоха. Однако, в связи с этим, срочность проведения обыска падает. Потому, есть предложение поменять местами некоторые пункты. Например, мы могли бы сперва сходить в больницу и навестить пострадавшую пегаску, как раз товарищ Редхат отведёт нас, надеюсь, я правильно запомнил имя. Потом поговорить с друзьями Пинки Пай, возможно, они что-то смогут сказать интересного, – предложил кентавр.

– Здорово! Я помогу с этим, вы ведь в Понивилле первый раз, – вызвалась ученица Селестии.

– Ваша помощь будет весьма кстати, – я сделал маленький поклон. Кентавр только улыбнулся.

– Тогда, первый пункт – больница!

Мы шли рядом, слева – я, дальше – сестра Редхарт, чтобы я мог фиксировать её слова, далее – кентавр, который не терял времени даром и начал разговор немедленно. Ну и по самое правое копыто шла Твайлайт, которая тоже хотела всё услышать... предположительно, для того, чтобы потом помочь нам составить протокол. Благодаря широким улицам Понивилля, по обе стороны от нас ещё вполне оставалось место, чтобы пройти как минимум одному пони. Странно, но навстречу попалось всего пара-тройка путников. Видимо, в это время всепони заняты работой. А может быть, продолжала работать аура страха перед творящимся в Понивилле невидимым злом.

– Скажите, вы сколько лет уже работаете в хирургии?

– Ну я как бы не совсем доктор, вас не предупредили? Я просто медсестра.

– Хорошо. Но вы помогаете врачам делать операции, а потому, знаете названия хирургических инструментов?

– Да, знаю.

– Отлично. Не сочтите за грубость, но скажите, как вы называете вот эти инструменты...

Кентавр достал из-под полы плаща три металлических предмета. Медсестра ахнула, увидев несвойственные большинству пони конечности, но быстро взяла себя в копыта. Судя по всему, два из них были знакомы нашей спутнице, а вот третий показался немного незнакомым, но она высказала парочку предположений по поводу того, какая функция ими может выполняться и как их лучше назвать. Получалось, что один из предметов использовался для снятия шкуры на фиксированную глубину, второй – для фиксации разреза, а третий – для сверления твёрдых тканей, вероятно, костей или зубов и приводился в движение магическим кристаллом, который сейчас отсутствовал. Видимо, эти инструменты были взяты из «коллекции» моего напарника, так как я был абсолютно уверен, что из лаборатории под пекарней мой напарник ничего не выносил. Мне стало понятно, почему кентавр затребовал для проведения обыска именно медика, да ещё и земного, что редкость – операции обычно проводятся с помощью магии. Во-первых, его не будет тошнить от одного вида хирургических инструментов, а то от оживлённого обсуждения всяческих операций и «разрезали-кровь-кишки-отрезали-зашили» даже у меня комок к горлу подкатывал, а идущая с другой стороны ученица Селестии вообще словно за пару минут слила свою статку на десять процентов, поменяв цвет мордочки с фиолетового на зелёный. А когда кентавр рассказал какую-то историю о том, как какой-то врач во время путешествия на каком-то подводном корабле сам себе сделал операцию по удалению чего-то там (см. «Автономный аппендицит», прим. автора: описание действительно очень шикарное, так что впечатлительным людям читать не советую), я и Твайлайт вынуждены были отстать, чтобы не слушать, чем же эта история закончится. Хотя, судя по удивлённым возгласам медсестры, история показалась ей весьма интересной. Догонять парочку мы не стали, чтобы случайно не услышать ещё какую-нибудь столь же «интересную» историю. Зато я рассмотрел снаряжение кентавра. Как я уже заметил, шлема на нём не было, зато на спине громоздился здоровенный тюк, закрытый всё тем же плащом и превращающий кентавра в подобие одногорбого верблюда. Уверен, что внутри тюка размещался и шлем, и вчерашняя штуковина, которую он держал в руках и которая светились как лампа. Да и других сюрпризов, наверное, там приготовлено для потенциального врага немало... Несмотря на то, что оставшаяся дорога до больницы заняла не более десяти минут, когда мы входили в больницу, Твайлайт успела вернула себе свой естественный цвет мордочки...

– Я полагаю, что зрелище будет... тяжёлое, так что подумайте, прежде чем идти, – обратился к Твайлайт кентавр. Медсестра согласно кивнула. Мне опции отказаться никто не давал – я же следователь, а значит, должен присутствовать при любых следственных мероприятиях, но и единорожка также не воспользовались этим щедрым предложением. То ли избыточная вера в свою невозмутимость, а может уже проведывала подругу и знала, в каком состоянии она находится (прим. автора: следователи не могли знать, что Твайлайт боится навещать подругу и превозмогает свой страх).

Мы поднялись на второй этаж и Редхарт попросила некоторое время подождать на кушеточках, чтобы проверить, всё ли в порядке. Кроме нас, на этом этаже посетителей не было, так что несколько кушеточек, заботливо расставленных у стен, стояли пустыми, но на первом этаже приёма ожидали, пожалуй, с десяток пони. Судя по перевязке и ходункам, у одного из них было повреждено копыто, а с чем пришли остальные – сказать было затруднительно, судя по отсутствию видимых повреждений, это могли быть больные, жалующиеся на несварение желудка, ломоту в копытах и прочие мелкие, но неприятные невзгоды жизни, а может быть, просто пришедшие на профилактический осмотр пони. Кентавр на время ожидания ложиться на кушеточки не стал, нетерпеливо гулял по всему коридору, порой воровато заглядывая в неплотно прикрытые двери. Несмотря на его общую массивность, усиливаемую грузом за спиной (я помнил, что только его броня весит двести килограммов), шагал он едва слышно и мне подумалось, что случись необходимость, он и бузо всякой магии сможет сделать свои шаги совершенно неслышимыми. Меня это даже позабавило: мог бы просто попросить провести небольшую экскурсию по больнице. Думаю, ему бы не отказали.

Наконец, медсестра вернулась, и мы прошли в палату. Лежащая в ней пони с очень коротко подстриженной радужной гривой была закрыта простынёй под самый подбородок, но даже под ней казалась какой-то... неполной, короткой. При виде Твайлайт, её глаза, кажется, блеснули то ли радостью, то ли надеждой, то ли и тем и другим вместе, но тут же погасли. Такой мёртвый взгляд я видел у пары-тройки свежих тел, разумеется, погибших в результате несчастных случаев, а потому, не подвергнувшихся воздействию Ксиокса. Впрочем, зная расу пегасов, я не сомневался, что будь у неё копыта – она, не сомневаясь, выбросилась бы из окна. Это последнее дело – пегасу остаться без крыльев, редкие пегасы могут продолжить жить без неба, рождённый летать ползать не может [NSFW].

Кентавр наклонился над лежащей пони и начал что-то шептать ей на ухо. Я смог различить всего несколько слов, но уже после пары фраз стало понятно, что они произвели на пегаску впечатление. Она распахнула глаза полностью и внимательно слушала, а потом кивнула. Кентавр обнял пегасочку за шею и во всеуслышание объявил:

– Итак, Рэйнбоу согласилась ответить на несколько наших вопросов. В связи с некоторыми аппаратными проблемами, задавать будем только вопросы, на которые она сможет ответить либо «да», либо «нет». «Да» – кивок головы, «нет» – покачивание из стороны в сторону. Надеюсь, понятно?

Я кивнул. Видимо, Твайлайт поступила также, потому что кентавр сразу стартовал с места в карьер:

– Скажите, у вас заранее была договорённость о том, что вы придёте к Пинки?

– Нет, – я помнил, что в протоколе было написано, что, говорить пегаска не могла, у неё не было языка, но двигать головой и издавать простые гортанные звуки она могла, видимо, голосовые связки не были повреждены. Чем и приходилось ограничиваться. Кстати, поницейские ранее проводили только внешний осмотр пострадавшей, не проверяя повреждения внутренних органов. Видимо, не догадались, как. Хотя по увиденной мною фотографии казалось, что из живота что-то удалено, настолько он был неестественно худ. Я невольно опустил голову, чувствуя стыд за низкую квалификацию своих коллег. Хотя, откровенно говоря, я бы и сам мог растеряться – с подобным зверством встречаешься не каждый день... да какое там каждый день... в жизни большинство поницейских с таким не столкнётся ни разу. Вот они и растерялись, не зная, что делать. Кентавр же, кажется, был в данной ситуации как в своей тарелке... казалось, что он «пробуждался» только когда происходило что-то подобное... хотя почему именно «казалось»? Ведь он сам рассказывал, ещё на встрече с Твайлайт в её библиотеке, что принцесса Селестия выводила его из стазиса только во время кризисов, когда требовались решительные действия.

– Вы обычно приходите в пекарню в это время?

– Да, – пегаска опустила голову совсем низко. Кажется, она была готова расплакаться и допрос пришлось бы прекратить. Кентавр тихонечко спросил медсестру:

– Можно я присяду к ней на кровать?

– Да, если желаете, – похоже, сердце медсестры разрывалось от боли, глядя на изуродованную пегаску, но она не знала, как ей помочь и эффективно скрывала свои чувства. А вот кентавр, похоже, знал.

– Товарищ Редхарт, – запоздало вмешался я, быстрый старт допроса моим напарником сбил с толку. – Понимаете, всё, что сказано, может оказаться тайной следствия. Потому, прошу вас до нашего разрешения, а лучше – до оглашения официальных результатов проведения следствия, никому не рассказывать о том, что вы здесь услышали. Товарищ Твайлайт, вас это также касается.

– Я знаю, мне уже приходилось ухаживать за пострадавшими в результате происшествий, находящимися под контролем пониции. Заполним расписку?

– Достаточно вашего честного слова (прим. автора: Эквестрия этим больше похожа на древнюю Русь, где купцы били друг друга по рукам и давали обещания, а потом их выполняли, ибо «уговор дороже денег» и ничем не похожа на современный мир, где каждый ищет лазейку, как бы обмануть своего ближнего и сделать это по закону).

– Обещаю, – коротко кивнула Редхарт.

– Через серд... торжественно начала единорожка какую-то фразу, но скомкала её, закончив: – кексик в глаз себе воткну, – заметив моё недоуменное выражение, так как я ровным счётом ничего не понял, она исправилась. – В общем, никому ни слова!

Я рефлекторно обернулся на скрежет кровати. Рэйнбоу приподнялась и смотрела на нас какими-то испуганными глазами. Что же её так напугало?

– Хорошо, начинаем, – я сверкнул рогом, устанавливая вокруг комнаты «колокол молчания». Колокол вышел так себе, но я торопился, чтобы не дать возможности ученице Селестии вновь опередить меня. Это было словно моей маленькой местью за вчерашнее. Впрочем, сама единорожка была слишком подавлена… вероятно, видом своей покалеченной подруги, чтобы оперативно реагировать на просьбу кентавра, потому я и успел всё сделать раньше, чем она поняла, что надо делать. Маны я потратил мало, почему-то после вчерашнего пребывания в подвале мне не хотелось её транжирить, словно пережившему смертельный голод существу, потому громкий голос снаружи расслышать будет можно, но мы постараемся не шуметь.

Мой напарник тем временем уже подошёл к кровати с обратной от нас стороны и осторожно отодвинул тумбочку. Пегаска обернулась на гостя, а тот что-то ободряюще  прошептал ей на ушко. Мордочка пони расплылась в грустной улыбке. А кентавр, заглянув под покрывало, осторожно присел на пол, сделав из передних копыт подобие колыбельки для жеребёнка и руками затянул туда тело пострадавшей. Конечно, пони не сопротивлялась, но я заметил, как осторожно действует мой напарник своими конечностями. Это для меня было тем более удивительно, что я знал, каким родом деятельности занимается мой напарник и «нежность» явно не должна была входить в список его профессиональных навыков. А, хотя нет, ошибаюсь. Он же является «особенным пони» для принцессы Луны. Так что нет, всё-таки должна.

Угнездив пегаску в своих объятиях, кентавр кивнул нам: «Подходите». Мы с Твайлайт не стали отказываться от приглашения и только было собрались присесть, как в дверь вошла Редхарт (ну где моя внимательность, а даже не заметил, как она вышла!), таща в зубах три коврика. Мы сами подстелили коврики себе под круп, когда рассаживались вокруг кровати, а кентавру, поскольку тот держал пегасочку, медсестра задвинула коврик под круп сама. Очень заботливо, сидеть на полу, конечно, можно, свернув хвост кольцом, но на коврике намного приятнее, да и хвост потом не придётся полчаса вычёсывать!

Краем глаза я успел заметить, как кентавр совершает какие-то пассы руками на теле пегасочки. Впрочем, не придал этому значения – наверное, проверяет состояние тела, какие шрамы остались, какие повреждения нанесены. Да, всё это было в протоколе, но я уже понял, насколько протокол неточен. Возможно, стоило самому проверить, но... смотреть на изуродованное тело лишний раз мне не хотелось. А от наших глаз его заботливо скрыл простынёй мой напарник. А когда-то я боялся, что не сработаюсь с ним. А кентавр оказался удивительно чутким к чувствам других пони. Повезло Луне с таким особенным пони.

Пегаска на руках кентавра даже как-то повеселела и заулыбалась. Кентавр потёр мокрые щёчки пони рукой, но тут, как по мановению рога, в зубах медсестры возникла салфетка, которой кентавр и воспользовался. Кентавр шепнул кое-что на ушко пони, что не предназначалось для остальных, но всё-таки я находился слишком близко и услышал:

– Ну же, взбодрись! Вот разберусь только с твоим настоящим обидчиком, и покатаешь меня на воздушной колеснице!

А что, так можно было? Почему раньше никто не дал пегаске надежду на возвращение крыльев? Судя по всему, про копыта речь даже не шла – кентавр правильно понял принцип, что для крылатого крылья – важнейшая ценность. Ведь бывали случаи, когда из-за несчастных случаев, а то и просто болезни, пегасы лишались возможности летать. Таких ставили на особый учёт... потому что самоубийц среди них было поразительно большой процент, в тысячи раз, чем в среднем по Эквестрии. Мне перед глазами возникла картина, как бескрылая, с отрубленными копытами пегаска ползёт, извиваясь, как Ламия (прим. автора: да-да, это повторная ссылка на тот же рассказ, но вдруг читатель в первый раз её проигнорировал) по полу, выбирается на подоконник, разбивает головой стекло и... Тошнота подкатила к горлу, голова закружилась, я вынужден был сильно потрясти головой, чтобы выбросить оттуда жуткие мысли. Кентавр всё сделал правильно. Ну, плюс-минус. Можно было рассчитывать, что при таком настрое беседа пройдёт без дальнейших осложнений. Надо думать самому, нельзя ударить лицом в грязь перед кентавром! Пониция уже сделала всё возможное, чтобы выставить себя в дурном свете – ситуацию надо исправлять.

– Вы знали, что в пекарне есть подвал... ну, раньше? – придумывать вопросы было не слишком сложно, но хотелось минимизировать их число, чтобы не перенапрягать пегасочку. Кто знает – сколько времени продержится её боевой дух.

– Нет.

– Ты сама зашла в подвал? – решил попробовать удачу я.

– Нет.

– Ты помнишь, как попала в лабораторию? Ну, место, где Пинки делала с тобою всякое... – кентавр немного смутился, задавая этот вопрос, но я оценил его качество. Если она не помнила, как попала в лабораторию, предыдущий вопрос можно было бы и не задавать – её доставили на тележке, на которой кентавр меня уже прокатил. Вряд ли Пинки, ну или её неведомые «наниматели» использовали ещё одного пони для транспортировки жертвы.

– Нет.

– Получается, что ты была без сознания? – уточнила медсестра, включившаяся в допрос. В принципе, это было и так понятно, но она же неопытная в деле допросов, даже если допрашивать приходится пострадавших.

– Да.

Вопрос вился на языке, но на него нельзя было ответить одним битом. Как земнопони вывела из строя пегаску? Ударом копыта? Конечно, пегаска этого не ожидала, а сила земнопони известна. Перебирать все возможные варианты? Их могут быть десятки... Кентавр посмотрел на меня и понял, какие сомнения меня гложут. Не выпуская из объятий пегаску, он вытащил из плаща вчерашнее пишущее приспособление, которое пегаска после секундного замешательства взяла в зубы. В качестве свитка, кентавр протянул салфетку, которой минуту назад протирал слёзы пони.

Чирк!

Стрищ-щ-щ!

Писалка кентавра разорвала влажную салфетку, не находя опоры. Кентавр крутанул головой в поисках чего-нибудь, но тут же медсестра протянула ему лоток. Видимо, для хирургических инструментов. Внутри уже лежала новая салфетка. У меня даже зависть какая-то возникла! Она же просто земнопони, но при этом словно читает мысли окружающих, подавая ровно тот предмет, который нужен конкретно сейчас!

Чирк-чирк-чирк!

Кентавр поцеловал пони в макушку, между ушек и продемонстрировал нам салфетку. Сам то он видел написанное слово в процессе написания. Пегаска даже покраснела и улыбнулась. Находясь в её состоянии, подобная реакция граничила с героизмом.

– Кексы!

Получив в распоряжение новый инструмент, мы продолжили допрос, который стараниями кентавра превратился в настолку «SpyFall», где надо среди игроков, знающих, где они находятся, задавая друг другу только вопросы, подразумевающие ответы «да» или «нет» узнать, кто же шпион, который не знает место, где находятся другие игроки.

– Пинки угостила тебя кексом со снотворным? – влилась в допрос-игру Твайлайт.

– Да!

– В лаборатории кроме тебя и Пинки ты никого не видела? – это была моя очередь.

– Нет!

– Пинки говорила с тобой во время твоего пребывания в лаборатории? – очередь кентавра.

Дэш замешкалась, видимо, не зная, что ответить. Заметив, что его вопрос существенно увеличивает стресс пегаски, кентавр стремительно исправился, задав следующий:

– Находясь в лаборатории, Пинки говорила с кем-то посторонним? Словно, с голосом в своей голове...

Вопрос кентавра поставил всех в тупик. Даже саму Рэйнбоу. Спустя секунд десять общего ступора, глаза пегаски вдруг раскрылись, и она ожесточённо закивала головой:

– Да, да, да!

– Итак, первичный итог нашей работы: Пинки находилась под каким-то видом гипноза. Это не было её осознанным решением, – негромко, возможно, чувствуя, что колокол стоит неполноценный, хотя это и было невозможно, ведь он не мог владеть магией, да и кому нас подслушивать в больнице то? – Таким образом, крайне важно найти истинного виновника этого преступления.

При последних словах, Рэйнбоу снова активно закивала головой: «Да, да, да!», но кентавр нежно прижал её голову к своей груди и тихонько сказал (впрочем, я расслышал):

– Обещаю, эта мразь не уйдёт безнаказанной.

Пегаска прижалась к кентавру, словно он был главной опорой в её жизни. Да так оно, собственно, и было. Не подруги, не поницейские, даже не медики дали ей стимул жить... а специалист по убийству других пони! Интересно жизнь может поворачиваться...

Дальнейший допрос протекал спокойно и размеренно. Мы выяснили, что пегаска и раньше слышала о том, что в Понивилле ранее пропадали пони, но также, как и все, никакого значения этому не придала. Конечно, знала она не обо всех случаях, а всего о двух, наиболее резонансных, поскольку, со слов Твайлайт, читать она вообще не любила. Кстати, на подобный выпад пострадавшая даже гордо вздёрнула носик, дескать: «Не читала, не читаю и читать НЕ БУДУ!» Об этих случаях знала и Пинки. О скольких точно случаях ей было известно – выяснить было невозможно, а если вспомнить, что она потенциально являлась виновницей этих исчезновений, то на её показания полагаться вообще было нельзя. То, что к ней нельзя было применить критерий «нормальности» сильно сбивало с толку, так что не представлялось возможным определить реакцию Пинки на исчезновения пони, чтобы хотя бы примерно понять: какова степень её участия в преступлении. Возможно, из-за воздействия гипноза, она в принципе могла не помнить своё участие в преступлении, хотя ранее такие случаи и не подтверждались.

Поняв, что мы фактически ходим кругами, не получая новой информации (либо просто задавая неверные вопросы), я предложил закончить разговор и всепони с готовность согласились. Как обычно, я сказал дежурную фразу: «Если вспомните что-то важное, дайте знать сестре Редхарт и она найдёт способ связаться с нами», хотя это было и слишком... к чему заставлять эту несчастную вспоминать самый ужасный день в своей жизни?

Когда мы уже встали и были готовы выйти из палаты, кентавр обратился ко мне:

– Нужно провести повторный осмотр тела. Я бы предложил сделать это прямо сейчас. Рэйнбоу, я надеюсь, ты не будешь против, если я осмотрю тебя. Я, правда, доктор не настоящий, но посмотреть могу.

Пегаска с готовностью улыбнулась и кивнула: «Да!»

– Твайлайт, вы точно хотите присутствовать при осмотре? Предполагаю, что приятного мало.

– Да, – тихонечко отозвалась ученица Селестии. Я был потрясён. У этой кобылки, как бы это странно ни звучало, но были реально стальные яйца.

Медсестра приготовила протокол осмотра – для неё подобная бумажная работа была вполне привычной, да и предстоящее зрелище было не в новинку. Убедившись, что все готовы, кентавр осторожно переложил пегаску на бок и снял с неё простыню. Если честно, то я ожидал увидеть куда более... кровавое зрелище. Я мельком посмотрел на Твайлайт. Она ожесточённо жевала губу, но в целом вроде как оставалась спокойной. Сама пегаска выглядела опечаленной, но не более того. Конечно, она ведь вполне чувствовала, в каком состоянии находится её тело.

Первое, что бросалось в глаза – огромные кровавые срезы на месте копыт. Удивительно, но они совершенно не кровоточили. Сдерживая рвотные позывы, но в то же самое время заворожённый происходящим, я приблизился. Срез был идеально ровным, закрыт был каким-то прозрачным материалом. Словно сквозь глухую пелену, услышал голос напарника:

– В протоколе первичного осмотра было отмечено большое количество кровавых ран на теле. Сейчас ничего подобного не наблюдается. Кто обрабатывал тело сразу после прибытия?

– Я и обрабатывала, – тут же ответила Редхарт, положив перо на поднос, чтобы освободить рот. Вела себя она удивительно спокойно, словно перед ней лежала не расчленённая пони, а неровно разрезанный тортик, а мы обсуждали, кому какую часть взять. Невероятная выдержка! Редхарт продолжила: – Когда она прибыла к нам, её тело было обильно покрыто следами крови. Судя по форме этих следов, я могла бы сказать, что это – следы от касания инструментов, которыми проводили операцию. Однако, достаточно было пройтись салфетками по шкурке, чтобы понять, что это – всего лишь поверхностное загрязнение, а не порезы. Мы смыли всю кровь за считанные минуты.

– Минуты? – удивился кентавр.

– Да, десять-пятнадцать минут. Мы этим регулярно занимаемся, после проведения операций, так что опыт есть. Шкурка пони гладкая и довольно легко отмывается. К сожалению, авторы полнометражки добавили совершенно ненужную шёрстку, которая существенно усложнит процедуру очистки в дальнейшем, но что поделаешь, коли мода, – расстроенно вздохнула медсестра.

– Вы пользуетесь какими-то магическими артефактами для удаления крови?

– Нет, вовсе нет. Просто тампон, смоченный двадцать вторым составом, – охотно отозвалась медсестра.

– Можете показать мне принцип действия? Например, вот так, – кентавр попросту резанул одним из своих инструментов себя по руке. Потекла тонкая струйка крови.

– Секунду, – Редхарт метнулась к аптечке, впрочем, сперва она ловко поставила лоток с заполняемым протоколом на прикроватны столик, и спустя не более, чем десять секунд, она уже протирала рану тампоном. Кровь закипала от контакта с жидкостью, которой пропитан тампон и образовывавшаяся белесая пена падала на пол, так что спустя всего несколько касаний от раны осталась только едва заметная красная полоса.

– Отлично, – кентавр внимательно осмотрел результат работу медсестры. – Получается, что этот раствор удаляет только кровь, но никак не влияет на другую органику? Волосы, кожу, ногти?

– Да, верно. Но если потребуется быстро удалить остатки, например, кожи, есть другие растворы. Они не столь доступны, продемонстрировать их действие я смогу только с разрешения доктора. Да и на живом пони… – она замялась, но кентавр сразу понял:

– Понятно, для живого пони они опасны, так как кожа слезет живьём.

– Именно так.

– У меня остался порез после травмирования. Как я понял, у Рэйнбоу ничего подобного не осталось?

– Да.

– То есть, нет причин верить протоколу, что пострадавшая была сильно изранена?

– Нет. Только незначительные пролежни, ушибы, мелкие царапины, вероятно, образовавшиеся от транспортировки в мешке, – с невозмутимым видом сказала медсестра. – Доктор всё поправил магией за считанные минуты, даже следов не осталось.

– Стоп. А метка? В протоколе же было указано, что метка Дэш отсутствует. Но сейчас мы видим, что обе метки на месте. На положенном месте. Даже фотография была. Можно этот вопрос прояснить?

– Могу. К телу пациентки прилипло несколько органических остатков разного размера. Говоря прямо: куски мяса. Это, определённо, не мясо пони. Откуда они появились на её теле – я сказать не могу. Одна из меток, действительно, была так заляпана, что её невозможно было рассмотреть. Мы отделили загрязнения и отмыли тело. Всё.

– Удалённое мясо… органические остатки выброшены?

– Да, утилизированы по всем правилам утилизации подобных отходов.

– На фотографии было видно, что грива была фактически выбрита. Вы можете это подтвердить?

– Да, это действительно так. То, что вы видите, типичная реакция шкурки пони на выбривание: она очень быстро, за пару дней, покрывается короткой шёрсткой. В дальнейшем, рост существенно замедляется. Я могу предположить, что грива вернётся к изначальному состоянию не раньше, чем через год.

Мне захотелось зарычать. Да что в этом треклятом протоколе вообще было правильным? Написано же было: удалена метка. Оказалось: не удалена, а просто загрязнена. Написано: многочисленные порезы. Оказалось: заляпана кровью. Ну хоть бритая грива оказалась правдой. Кстати, подписи медсестры Редхарт на протоколе не было. Я решил уточнить:

– Вы оставляли отпечаток на протоколе осмотра тела пострадавшей?

– Нет. Я не присутствовала на первичном осмотре. А приёмного акта при поступлении пациентки в больницу с нас не спросили, потому мы его и не составляли. Поверьте, у нас и без бумаг достаточно работы.

Вспомнилось первичное ощущение при просмотре картинки в протоколе, что у пегаски извлечены внутренние органы. Да и сейчас её живот выглядел удивительно… впалым, хотя и не возникало ощущения, что оттуда что-то вынуто, просто чувство, что пони очень долго голодала:

– А внутренние органы у неё... в порядке?

– Насколько я могу судить, жизни её ничего не угрожает, но питается она через инъекции, потому что раньше она не хотела ничего есть. Доктор осматривал её, но ничего необычного не сказал.

– После нашего ухода, предложите вариант – питаться обычным способом. Да, её придётся кормить с  ложечки, лёгкой пищей, но зато это не позволит её пищеварительной системе атрофироваться, что упростит и сократит восстановительный период. Ты ведь согласна покушать с ложечки, – обратился кентавр к повернувшей в нашу сторону мордочку Рэйнбоу. Та без особенного энтузиазма, но кивнула. – Но повторный осмотр состояния внутренних органов пусть доктор проведёт более тщательно, – рекомендовал кентавр. Медсестра кивнула, одновременно умудряясь выводить какие-то каракули в протоколе. С почерком Твайлайт не сравнить. Ну так товарищ Спаркл – единорог, пишет телекинезом, что намного удобнее, чем ртом.

– Это ведь не магическое поле, правда? – уточнил кентавр у Редхарт, указывая на один из кровавых срезов.

– Похоже, что это – какое-то вещество. Возможно, клей. Прозрачный, – нерешительно ответила медсестра Очевидность. Понятнее от этого, конечно, не стало.

– Цобикан, ты не мог бы проверить наличие магии на срезах? Рэйнбоу, милая, может быть немного щекотно, если станет невтерпёж – можешь засмеяться, и мы прекратим, – просить пони, находящуюся в таком состоянии смеяться… что могло быть глупее, но пегаска улыбнулась и согласно кивнула. У кентавра, определённо, был подход к пони.

– Безусловно, магия здесь присутствует, – сделал я вывод после пары минут тщательного анализа. – Но классифицировать её я могу. Никогда ни с чем подобным не сталкивался. Такого плетения…

– Можно я посмотрю? – предложила Твайлайт. Она была бледновата, и я опасался, что она сделает какую-нибудь глупость, например, упадёт в обморок, но уступил ей место. Впрочем, осмотр она провела весьма грамотно, её моральное состояние никак не сказалось на профессиональных качествах… ну, если считать её «профессией» бытиё ученицей принцессы.

– Нет, простите, я тоже не знаю такой магии. Внешних проявлений почти нет, всё воздействие аккуратно свёрнуто внутрь тела Рэйнбоу. Может быть, обратиться к Селестии? – Твайлайт положила копыто на плечо подруги, и та наклонила голову, чтобы прижаться к ней, а кентавр немного переложил тело пегасочки, чтобы ей было удобнее таким образом обнимать копыто единорожки. – У неё может быть такой опыт…

– Не сейчас, – решил кентавр, вежливо отстраняя единорожку от тела подруги и, обращаясь уже к Редхарт, продолжил: – Судя по всему, крупные кровеносные сосуды заблокированы. Кровь по ним не течёт. Не приведёт ли это к отмиранию сосудов? Или другим повреждениям?

– Я не знаю, – честно ответила Редхарт. – Если хотите, я позову доктора, возможно, он больше расскажет.

– Док сейчас занят? – поинтересовался кентавр.

– Да, у него приём. Но полчаса времени, я думаю, он вам уделит.

– Думаю, потребуется куда меньше времени. Зовите, пусть подойдёт, если сможет.

Медсестра вышла. Я осмотрелся. Твайлайт уже отошла от кровати. Кентавр с любопытством рассматривал тело пони, пуская по короткой гриве радужные волны дуновением воздуха изо рта. Кажется, поняшке эти знаки внимания тоже нравились. Кентавр спросил Твайлайт:

– Вы до сегодняшнего дня видели Рэйнбоу?

– Да...

– А когда? Сразу, в кондитерской?

– Нет, уже здесь, в палате. Но вот так вот... – кентавр кивнул головой, давая понять единорожке, что информации достаточно и вновь обратился в пегаске.

– Девочка моя, а можно ротик открыть? Я просто хочу посмотреть на твои зубки, – кентавр извлёк из своего бездонного плаща кристалл и подсветил им ротовую полость пегаски. Так, очень хорошо, а попробуй сказать «А-а-а». А попробуй пошевелить язычком... ну, представь, что он у тебя есть. А вот так больно? Тихонечко, не надо так сильно крутить головой...

Медсестра не возвращалась. Твайлайт стояла, прижавшись к стенке – самообладание готово было её покинуть, но ради подруги она держалась. Кентавр проводил собственный осмотр. С чего бы ему потребовалось осматривать зубы и язык пегаски – непонятно, но почему-то именно им он уделил так много внимания. Закончив со ртом, он проверил срезы крыльев и копыт, ощупал их своими инструментами, спрашивая, что чувствует пегаска. Получалось, что воздействие на срез не давало никакого ощущения, зато чувствительность шкурки в непосредственной близости от среза была полностью сохранена. Наконец, кентавр спросил:

– Рэйнбоу, Пинки заставила тебя откусить язык?

Голова пегаски склонилась к груди. Она ничего не «отвечала». Я же был... потрясён!

– Ты сама откусила его?

– Да!

Из глаз пегаски потекли слёзы, кентавр потратил довольно много времени, чтобы на этот раз успокоить бедняжку. Уложив её в постель и, бросив мимолётный взгляд на Твайлайт, кентавр кивком головы предложил мне отойти от кровати.

– В лаборатории я нашёл целую коллекцию зубов. Но у Рэйнбоу все зубы на месте.

– Получается, что зубы другого пони? – я был удивлён.

– Да. Кстати, это весьма странно, с момента прошлого убийства прошло несколько месяцев, их не выбросили и не использовали. Плюс к тому – я обнаружил в шкафах законсервированные внутренние органы, такие как кишечник и некоторые железы, которые я не смог с первого раз идентифицировать, этим придётся заняться товарищу Редхарт. Кстати, все внутренние органы аккуратно развешаны по специальным креплениям и совершенно чистые, что говорит о том, что удалены они не в спешке и не в приступе ярости, а вполне осознанно, словно донорские шлейфы из старых компьютеров, – я не смог точно понять последнюю фразу, но общий смысл уловил достаточно точно. Предварительно – у Рэйнбоу все внутренние органы на месте, либо разрез выполнен настолько филигранно, что я его не смог разглядеть. Зажить он не мог, прошло недостаточно много времени. А ещё я заметил, что язык отрезан очень неровно и зарастает какими-то непонятными не то швами, не то шрамами. И не закрыт вот этим вот консервирующим составом, – кентавр ткнул куда-то пальцем в сторону постели, но я догадался, что он имеет в виду. Вот я и предположил, что она сама его откусила. Возможно, от боли.

– Да уж, новости, – сказать, что я был потрясён – ничего не сказать.

– Однако, Редхарт сообщила, что на теле Рэйнбоу были многочисленные загрязнения, что никак не стыкуется с нашими наблюдениями. Есть соображения?

– Слушай, у меня и так уже голова кругом. Дай передохнуть, – я с мольбой посмотрел на напарника. Он усмехнулся.

– Ну что же, так или иначе, мои полномочия на этом всё. Дожидаемся доктора.

Ждать пришлось недолго. Редхарт вернулась одна.

– К сожалению, сегодня у доктора удивительно напряжённый день. Освободится от не раньше, чем через пару часов. А...

– Ты сказала ему, что его ждёт представитель принцесс, или так и будем хоровод водить... – я был недоволен, но кентавр приставил мне палец к губам и я понял, что стоит помолчать.

– Хорошо, пусть заканчивает. Тогда вам придётся убедиться, что доктор осмотрит её со всей тщательностью и занесением всех обнаруженных странностей в протокол. Ну и парочку предложений я внесу сам, после прочтения протокола. Протокол передадите поницеским, нам, или Твайлайт установленным порядком. Работайте, сёстры, – обратился он к Редхарт и та согласно кивнула, словно бы поняла о чём речь. Эм... если честно, то я не понял, о чём речь, но ладно.

Я помог Твайлайт выйти, впрочем, она уже почти пришла в себя, и моя помощь фактически не требовалась. Кентавр мило беседовал с медсестрой о сшивке каких-то тканей и циркуляции каких-то телесных жидкостей, та кое с чем соглашалась, кивала головой, но также делала некоторые замечания.

Стоять за дверью пришлось минут десять. Я попытался утешить Твайлайт, что мы постараемся «вернуть её подругу в строй, ведь им ещё несколько сезонов предстоит быть вместе», хотя и сам не до конца понимал, как это будет сделано. Но не одному же кентавру заниматься несвойственной ему работой по утешению страждущих? Должен и я как-то ему в этом помогать, как его доверенный пони и следователь по особо важным делам, да и вообще, поницейский в конце концов, долг которого: «Служить и защищать». Наконец, появился кентавр и направился к лестнице:

– Док закончит протокол результатами диагностики внутренних органов, он будет подшит в дело. Я погрузил Рэйнбоу в сон, ослабил циркуляцию крови, чтобы минимизировать повреждения срезов, всё-таки я подозреваю, что несмотря на наличие консервирующих заклинаний и растворов, подобные застойные процессы могут негативно повлиять на её здоровье. Однако, нам надо поспешить и вернуть ей копыта. Кажется, они в лаборатории. Согласно указаниям Луны, мы должны передать все найденные органы в больницу Понивилля. Мы это сделаем, но затем поспешим вернуть хотя бы копыта их владелице. К сожалению, пока не знаю, как. Возможно, доктор предложит варианты.

– А когда ты успел с принцессой пообщаться? – я немного удивился, ведь вчера весь день был с напарником, сегодня – всё утро, а ночью кентавр дрых без задних копыт, сомневаюсь, чтобы он покидал дом ночью.

– Не забывай, что Луняша – ночная принцесса и может посещать сны других пони. Мои в том числе. Так что даже когда я сплю – служба идёт, – ухмыльнулся Питон. – Кстати, проверь свой магический кристалл, на него уже должен быть скинут протокол нашего ночного совещания.

Проверять кристалл я не стал. Чуть позже посмотрю. Не верить напарнику у меня не было ни единой причины.

– Куда дальше пойдём? На вокзал, проверим прибыли ли поницейские? – поинтересовалась Твайлайт, следуя за кентавром.

– Нет, у нас ещё три твои подруги остались. Флаттершай, Рарити и Эплджек. Кэррот Топ, последнюю свидетельницу, предлагаю оставить всё-таки напоследок, практически уверен, что никакой полезной информацией она не обладает, но для полноты картины поговорим и с ней, возможно даже, без протокола. Кейки уехали из города… кстати, известно куда?

– Да. Они остановились…

– А, пока неважно, где конкретно, главное, что известно. Итак. Кто ближе из нашего списка?

– Хм, Эплджек наверняка на ферме, она в одной стороне, а Флаттершай в другой стороне Понивилля. Рарити живёт почти в центре, пять минут отсюда. Можем пойти к Эплджек, потом по дороге заглянем к Кэррот, она тоже недалеко живёт и Рарити, а в конце заглянем к Флаттершай

– Нет, так не пойдёт. Рарити живёт недалеко, так что пошли сперва к ней. А потом побеседуем с Флаттершай про гипноз. Разговор с ней настоятельно рекомендовала принцесса Луна.

– Эплджек оставим напоследок? – я немного удивился такому плану.

– Да. Пока мы поболтаем с Рарити, пока дойдём и поговорим с Флаттершай, да ещё и до фермы путь неблизкий. Мы же проголодаемся! А у Эпплджек, судя по характеристикам, всегда есть что пожевать, может и не как в ресторанчике из другого мира, но... Я, конечно, не ослица из японского аниме, готовая ради вкусной закуски в гонке любого породистого скакуна обогнать и тридцатиметровому волку горло перегрызть[x1] , но покушать, знаешь ли, люблю.

– Слушай, отличный план! – изумился я действительно отличному умению напарника планировать маршрут. – Affirmative!

– А вам что, принцессы не выделили денег на питание, – сделав выражение мордочки как у той что-то подозревающей собаки спросила наша провожатая.

– Ну, технически, деньги нам выделили, но я планирую вернуть всё непотраченное обратно в госбюджет. А потому, не собираюсь тратить впустую ни единого байта флеша на этот ваш FreeRTOS... тьфу, бита денег на питание, – пояснил кентавр. – Кстати. А где живёт Зекора? Зебра такая, мне про неё Луна говорила, тоже рекомендовала встретиться с ней.

– Зекора? Так она в Вечнозелёном лесу живёт, – охотно ответила Твайлайт. – Полчаса идти от домика Флаттершай.

– Вот как? Ну, тогда если полчаса, то час на дорогу, ещё полчаса на разговор, да минут сорок по Понивиллю, полчаса туда, – стал прикидывать вслух маршрут кентавр. – Долго. Надо бы весточку оставить поницейским, чтобы они устроились где-нибудь, мэру инструкции предоставить, потому что проканителимся мы до вечера.

– А тут ничего сложного нет. Ратуша мэра находится в пяти минутах ходьбы от бутика Рарити, так что по времени мы почти ничего не теряем, – возразила Твайлайт.

– Ну тогда вот план: сперва ратуша и мэр, потом Рэрити и Кэррот… кстати, куда ближе надо будет определиться, потом Флаттершай, потом Зекора, ну и наконец, Эплджек, а если время останется и поницейские прибудут – то сегодня и обыск успеем провести. Ну как вам?

– Отличный план, надёжный, как швейцарские часы. Roger that, follow me – одобрила слова кентавра лучшая ученица Селестии, и мы двинулись вслед за ней к новой цели нашего путешествия – ратуше и бутику...

---

 [x1]аниме “Плод эволюции”