Падение Снежного Занавеса

Глава 3. Нам сверху видно все, ты так и знай!

Начальник центра НИИ ВВС молча смотрел на улицу через панорамное стекло диспетчерской башни, где на взлетной полосе механики облепили три стратегических разведчика типа «Е-17». Все еще непривычные для пони механические летающие машины, все еще секретные, несмотря на полтора столетия с начала разработок первых аппаратов тяжелее воздуха, десятки аварий и целое кладбище погибших пилотов-испытателей. Каждый шаг в воздух, приведший к созданию этих машин, был оплачен кровью. Бились первые экспериментальные самолеты нещадно, более-менее безопасно совершая полёты только коротким холодным летом, длившимся всего три месяца в году. Но все равно добровольцев на должность пилотов было больше, чем машин. И все это время труд конструкторов и рабочих, кровь погибших пилотов были не напрасны. И потому сейчас три машины были готовы к вылету. Он надеялся, что готовы. Он знал что, скорее всего, из этого вылета не вернется никто, как и из всех предыдущих всех попыток преодолеть Снежный Занавес.

Разведчики на медведях, в теплых шубах, с защищающими от холода артефактами. Утепленные до предела паровые трактора «Полярной Разведки». Попытки пролететь через Занавес на первых самолетах и даже экспериментальных пилотируемых ракетах, в надежде, что на высоте он более преодолим. Телеуправляемые и автоматические трактора-разведчики. Никто не смог пройти Снежный Занавес. Больше всего информации принесли телеуправляемые машины, проникающие все глубже, раз за разом, после осмысления данных прошлых попыток, но даже они не смогли пройти сердцевину кольцевой снежной бури.

Слишком низкая температура, при которой сталь становится хрупкой, как стекло, а потом и вовсе углекислый газ из воздуха начинает становиться жидкостью. Ветер со скоростью больше ста километров в час, несущий непроницаемую пелену переохлажденного снега, забивающую иллюминаторы и оптику телекамер, из-за чего невозможно было реагировать на препятствия, кроме как «на ощупь». Высасывающая тепло, жизнь и любой вид энергии черная магия. И вот – тройка патрульных-пегасов с погранзаставы прорвала Снежный Занавес, вообще случайно. А значит – есть шанс что и самолеты прорвутся. И смогут вернуться! Вернуться – и принести отснятые пленки, чтобы наконец можно было узнать, что там? Мирная страна, забывшая о древней войне, или готовящиеся к атаке войска последователей Черного Короля, перевооружившиеся и ещё более сильные, чем раньше?

Тем временем механики закончили последнюю проверку, заправщики с цистернами с синтетическим жидким топливом отвалили подальше. Очень уж пожароопасна эта жидкая вонючая гадость, не то что старый добрый уголь. Но на угле так и не вышло сделать двигатели, достаточно легкие и надежные для самолетов. Вот из сопел турбореактивных двигателей вылетели облачка дыма, а потом сквозь стекло стал слышен гул запускающихся турбин, в стороны прыснули оставшиеся техники, оттаскивая тележки с «пускачами». По отмашке черно-белого флага выпускающего, из-под колес были выдернуты колодки, и самолеты начали грузно разгоняться по полосе.

Стройные высотные планеры, широко раскинувшие тонкие крылья, тяжело и медленно набирали скорость, неповоротливые и медлительные на низких высотах, с подвесными топливными баками и ракетными ускорителями, сейчас они были особенно уязвимы. Одна из самых опасных стадий полёта для высотных разведчиков – взлет. Вторая по опасности – рывок через Снежный Занавес. Но то была умозрительная опасность, а вот черный дымный костер горящего жидкого топлива рухнувшего на взлете от внезапного порыва ветра самолета видели тут уже не раз.

Конечно, велись разработки по спасению пилотов. Парашюты, вначале несовершенные, были постепенно доведены до ума. Потом началась разработка катапультируемых кресел. Но та модель, что уже была более-менее работоспособна и не ломала позвоночник пилоту при «выстреле», все равно требовала слишком много подготовительных операций для своего использования. Поставить ноги на упоры и обязательно в правильном положении, потом только привести в действие катапульту. Иначе конечности останутся в самолете, а тело полетит из кабины без них. Потом задействовать вытяжку парашюта. При взлете и посадке они были бесполезны, а весили достаточно много. Потому на высотные разведчики было решено их не ставить, пока они не станут полезны на самом деле. А при проблемах на высоте пилот мог покинуть борт сам, времени было достаточно. И парашюты уже спасли не одну жизнь.

Наконец, один за другим самолеты оторвались от полосы и начали грузно набирать высоту. Пилоты выключили форсаж двигателей и будут вырабатывать топливо из ПТБ, которые будут сброшены на подходе к Занавесу, чтобы облегчить машины для рывка через снежный вихрь. Больше он ничего не мог сделать. Посмотрев вслед удаляющимся самолетам, Главный скупо похвалил диспетчеров, обеспечивающих взлет, чтобы приободрить нервничающих пони, и пошел в свой кабинет. Надо было выпить чая с успокоительным и постараться поспать, чтобы и дальше своим уверенным видом успокаивать подчиненных. Только сердце болело, но ничего, он справится. Не в первой. И получать сообщения-«похоронки» не впервой. Он справится, он дождется. И пошлет в полёт новых пилотов, как только будут готовы новые машины. Столько раз, сколько потребуется. Он исполнит свой долг.

Высотные разведчики, не торопясь, плыли над лесами, полями и болотами Родины, приближаясь к снежной стене бесконечной пурги. Пегасы-пилоты спокойно и сосредоточенно делали свое дело, не насилуя двигатели самолетов и спокойно отслеживая все параметры полёта своих высотных машин. Они знали, что могут погибнуть, и даже скорее всего погибнут. Но они сами выбрали этот путь, им все объяснили и показали. Кладбище с простыми каменными надгробиями и фото с мест крушений. Но, как бы это не звучало пафосно – «Есть такая профессия, Родину защищать!» Иногда для этого надо было рискнуть жизнью.

Или – умереть, как защитники Сталлионграда, бившиеся в развалинах с армией Сомбры. Пегасы-смертники, пикирующие с неба ночью на стоянки врагов, с зарядами взрывчатки на теле, напившиеся стимулирующего алхимического зелья рукопашники, врубавшиеся с топорами и мечами в строй врагов, единороги, превысившие свой резерв и потерявшие сознание от магического истощения прямо посреди боя, врачи, умиравшие от переутомления у операционных столов. Все те, кто отдал свои жизни, чтобы другие могли жить! Теперь пришло их время принести свою жертву и сделать все, чтобы она оказалась не напрасной.

Подойдя на оптимальной высоте, где, по расчетам, скорость ветра была оптимальной для попытки преодоления её на их самолетах, пилоты перестроились строем фронта, расходясь на километры в сторону, сбросили ПТБ, чтобы облегчить машины, переходя на питание из внутренних баков, и зажгли твердотопливные ракетные ускорители, потащившие высотные разведчики через стену снежной бури.

«Третьему» не повезло сразу. «Второй» видел, как его машина вывалилась из снежной круговерти, теряя переломившееся в корне прямо у центроплана крыло, и, кувыркаясь, посыпалась вниз. Потом на горном склоне внизу вспух огненный клубок взорвавшегося топлива и сработавшего автоматически самоликвидатора. Даже обломки не должны были попасть к противнику в виде, годном для изучения. Сообщив печальную новость «Первому» по ближней связи, «Второй» начал плавно набирать высоту, отстрелив отгоревшие ускорители и экономично расходуя топливо.

Сблизившись снова и построившись уступом, высотные разведчики карабкались на свою «рабочую» высоту в 17 километров. Они могли подняться и выше, до 21 тысячи метров, но тогда почти в три раза падала дальность и время полёта. Так что «рабочей» была высота в 17 тысяч, до этой высоты они добрались за 20 минут и, ориентируясь по приборам, а также по видимой с высоты местности, пошли в сторону «Кристального Королевства», чтобы провести его аэрофотосъемку. Если противодействия им не будет – план полёта предусматривал пролет над территорией Эквестрии и аэрофотосъемку Кантерлота для прояснения ситуации на территории старого союзника.

С кажущейся с земли неторопливостью разматывая инверсионные следы, пара высотных разведчиков проплыла над территорией Кристального Королевства, ведя аэрофотосъемку. Попыток противодействия крылатым машинам, ползущим на большой высоте на скорости в М=0,7 не было. Бортовая аппаратура не фиксировала ни радиолокационного облучения, ни попыток магического сканирования. Пользуясь запасом топлива и отсутствием противодействия, они направились дальше в сторону Кантерлота, продолжая свой неторопливый полёт на оптимальной высоте и крейсерской скорости. Все шло хорошо, слишком хорошо.

Пока идущий позади «Второй» не увидел перебои инверсионного следа и не услышал по межсамолетной связи простые, но страшные слова. «Отказ левого двигателя. Произвожу расчет возврата со сбросом полезной нагрузки». Ещё была надежда, что, избавившись от тяжелой разведывательной аппаратуры, крылатый разведчик и на одном двигателе дотянет домой. Но она исчезла при виде тонкой полосы черного дыма, потянувшегося за самолетом «Первого» и страшных слов «Пожар левого двигателя. Исполни свой долг!» На месте ведущей машины вспухло черное облако взрыва сработавшего самоликвидатора, и вниз начали падать горящие обломки. «Первый» мог начать снижение, попытаться потушить пожар, задействовав систему пожаротушения, а потом выпрыгнуть с парашютом, отсоединив высотный скафандр от бортовых систем жизнеобеспечения. Высоты и времени бы ему хватило, эта ситуация отрабатывалась, и даже проводились тренировки покидания аварийного борта. Но он предпочел умереть вместе со своей крылатой машиной, самостоятельно подорвав самоликвидатор, чтобы исключить риск пленения и допроса.

«Второй» летел дальше один, сжав зубы так, что свело челюсть, он должен был исполнить свой долг! И он выполнил свою задачу, к которой готовился много лет. Его самолет не подвел, пронеся своего пилота над Эквестрией, и, набрав максимальную высоту, он прошел над древней столицей, построенной над склоном горы, делая снимки. Никто по нему не стрелял. Но вот комплекс РМР – Радио-Магической Разведки – вякнул сиреной и мигнул красной лампочкой, зафиксировав направленный на самолет магический импульс, к счастью, просто сканирующий и одиночный. Бесстрастная машина записала все его параметры на пленку самописца. А если внизу кто-то и пытался к нему подняться – попытки были безуспешными. Ни одного самолета на своем пути туда и обратно он не увидел, только один ярко раскрашенный дирижабль неторопливо проплыл стороной много ниже, и несколько поездов ползли по ниткам железных дорог. Отсняв пленки «до железки», он произвел сброс ставшей ненужной тяжелой фотоаппаратуры и развернул облегченный самолет на обратный курс.

Разведчик вернулся назад спустя шесть часов после вылета, по приборам и радионавигационной системе, в пологом пикировании пронзив Снежный Занавес снова, после чего точно вышел на принимающий аэродром и мягко коснулся колесами выпущенных шасси расчищенной от снега полосы, выбрасывая тормозной парашют. Вылет завершился. Он вернулся и не разбился при посадке. Да и если бы даже рухнул на землю – главное было преодолеть Снежный Занавес, отснятые фотопленки автоматика поместила в специальный огнеупорный бронированный контейнер, который должен был пережить даже падение с максимальной высоты и пожар самолета. Но обошлось. Сейчас пленки, добытые ценой двух жизней, уже были отправлены на проявку и расшифровку, а техники бережно вытаскивали из кабины обессилевшего пилота, который исполнил свой долг до конца. Как и все, благодаря чьим усилиям и жизням стал возможен этот полёт.

Пролистав принесенный секретарем доклад, Харитон Бронеус отложил его в сторону и задумчиво уставился на стену с гербом Сталлионграда, как раз напротив его рабочего стола, в небольшом кабинете в глубине правительственного бункера. Все происходило точно по плану, без крупных сбоев и происшествий. Даже несколько столкнувшихся в суматохе тракторов, пара сломанных ног и сошедший с рельс вагон, были ожидаемы и на происходящие события никакого значимого влияния не оказали. Главное – никто по-настоящему серьезно не пострадал. И в полёт ушли все три готовых к вылету разведчика. Оставалось только ждать их возвращения, или сообщения о гибели. Скупых слов отчета «расчетное время полёта вышло, запас топлива исчерпан, считать самолет потерянным». Но почему-то вспоминалось другое.

Тоже стол в кабинете под землей, только без герба. И старая папка на столе перед ним, подписанная выцветшими чернилами «Оборонительный пункт номер 17 (Лабаз братьев Карамазовых)» с датой тысячелетней давности, скрывающая под своей картонной обложкой какую-то большую и мрачную тайну.

А ведь все начиналось так обыденно. Уходящий на пенсию старый Генсек передавал дела молодому сменщику, вводя его в курс дел и по-отечески помогая наставлениями.

И вот однажды после обеда он предложил «прогуляться». Они переоделись в обычную одежду, стали неотличимы от каких-нибудь инженеров или мелких клерков из государственного учреждения, старый Генеральный одел очки в металлической оправе, став в них совершенно неузнаваемым. Потом была длинная поездка на окраину Сталлионграда, в трамвае, в компании рабочих с заводов, мелких чиновников, инженеров многочисленных НИИ и КБ, студентов и школьников, возвращающихся домой кобылок. От остановки, где они сошли, была долгая пешая прогулка вдоль заборов промзон и складов, окончившаяся на проходной с непримечательной вывеской – НИИ ХУиЯ (Химических Удобрений и Ядохимикатов). Только очень уж внимательно на них смотрел вахтер, проверяя документы, прежде чем пропустить на территорию. Да слишком массивными были двери и ворота проходной.

На территории стоял совершенно обычный трехэтажный корпус НИИ, фойе и раздевалка с вешалками для теплой одежды у входа, с пожилой гардеробщицей. Спуск в подвал, где за обычной железной дверью, изображающей дверь подсобки уборщиков с ведрами, швабрами, тряпками и старыми шкафами, скрывалась ещё одна неприметная дверь. Короткий коридор с крутым поворотом за ней, и самая настоящая бункерная гермодверь. И закрытые заслонками бойницы в стенах, наводящие на мысли, что за ними не обычные пулеметы, а как бы не те самые жуткие огнеметы, способные залить коридор потоками яростного «драконьего» пламени. За бронированной дверью был парный пост с пулеметом за бронещитом, проверка и сличение документов, и долгий спуск вниз по винтовой лестнице.

Вторая массивная дверь внизу и целый лабиринт коридоров, с парными постами и новыми бронированными дверями. Поплутав за старым Главным по коридорам, Харитон оказался в небольшом кабинете с потертым креслом, большим столом и яркой лампой. Подошедший хмурый пони выложил перед ним бланк подписки о неразглашении, сильно удививший Харитона. Он уже был знаком с грифами «Для служебного пользования», «Секретно», «Совершенно секретно», «Государственная Тайна» и сейчас увидел красный бланк с новым грифом – «Особой Государственной Важности». Прочитав бумагу, обещающую быстрые и безжалостные последствия за разглашение информации с грифом «ОГВ», он молча поставил свою подпись, «секретчик», забрав бланк, ушел, оставив потертый портфель на столе, а старый Генеральный выложил из него пухлую папку со словами «На, почитай. А я пойду чаю попью».

Харитон несколько минут молча сидел и смотрел на эту старую толстую картонную папку с завязками. В учебнике истории, как он вспомнил сейчас, про «оборонительный пункт номер 17» был только один скупой абзац. Про запершихся внутри каменного склада двоих купцов-единорогов, которые продержались неделю в полном окружении, отстреливаясь из охотничьих ружей и используя свою не особо сильную магию, потом погибли, когда войска Сомбры взялись за них всерьез. Про другие знаковые «узлы обороны» было рассказано много больше и подробней. А про этот – только несколько скупых строчек. Но эта папка... Эта папка говорила, что все не так просто там было, раз с ней связана такая подписка и такие меры предосторожности, как он увидел по пути сюда. Харитон вздохнул, потер мордочку копытами и, развязав тесемки, решительно открыл папку.

Читать пришлось долго. Документов внутри было много. Пока новый Генеральный читал, ему пару раз приносили чай и булочки, пока последний лист из папки не был внимательно изучен. Откинувшийся в кресле Харитон устало тер копытами виски и думал. Да, под обложкой папки действительно скрывалась большая и мрачная тайна.

За десять лет до войны с Сомброй в Сталлионград прибыли на своей парусно-паровой (!) ладье двое почтенных купцов, представившиеся как «братья Карамазовы», белый и черный единороги, которые назвались представителями торгового дома «Рога и Копыта & Co» из Ванхувера. Их сопровождал управляющий, странный, мелкий для своего вида минотавр, скрывающий морду под капюшоном глухого плаща, а необычно миниатюрные лапы – перчатками. Его странное одеяние было объяснено страшными ожогами, полученными при пожаре, он не хотел пугать «честный народ» своими увечьями. Объяснение было принято, купцов со странностями и искателей приключений в этих местах традиционно хватало.

Почтенные купцы честно оплатили все пошлины, зарегистрировали представительство торгового дома и, взяв в аренду на 99 лет участок земли, приступили к строительству склада. Тут и проявилась первая странность. Когда все вокруг строили из дерева, которое было легко обрабатывать, лес был дешев, и его много было вокруг, братья Карамазовы стали строить свой «Лабаз» из камня. Это было очень дорого и непрактично, как думали остальные купцы, пользующиеся рублеными из бревен-кругляка пакгаузами. В то время как братья щедро вкладывали деньги в обширный подвал, метровой толщины каменные стены, железобетонные перекрытия из обрезанных в размер железнодорожных рельс, крытую железом крышу на железном же каркасе, толстые железные двери, узкие окна-бойницы на первом этаже. Но и эту странность они объяснили боязнью пожара, на котором обгорел их управляющий, и они сами едва не оказались банкротами, потеряв свой товар в огне.

Читая описание «архитектурных особенностей» старинного «лабаза» Харитон с удивлением узнавал все те правила и приемы, которые использовались в современном сталлионградском строительстве, появившиеся по итогам осмысления кровавых городских боев. И теперь ясно было, откуда «уши росли» у этих норм и правил. Все было просто скопировано со старого лабаза. О чем была приложена соответствующая докладная записка и копия постановления Государственного Совета Сталлионграда девятисотлетней давности.

Но от «чудачества» купцов никакого ущерба не было, сплошная выгода мастеровым, честно получающим свою щедрую плату. Кроме того, они активно жертвовали деньги на благотворительность, помогали советами и практически за свой счет оплатили постройку городских часов, установленных на здание мэрии. В качестве доказательства была приложена старая выцветшая фотография часов на помосте, рядом с которым стояли братья Карамазовы, их поверенный в своем плаще, тогдашний мэр и ещё несколько примазавшихся к делу в последний момент купцов.

Единственное документальное изображение братьев Карамазовых и их таинственного спутника, дошедшее до наших дней. Часы, кстати говоря, точно и надежно отсчитывали время до сих пор, пережив все превратности судьбы и несколько восстановительных ремонтов. А в учебнике истории была напечатана другая фотография – только с мэром и местными купцами.

Братья вели свои дела, в основном торгуя с дикими северными племенами, и много путешествовали по реке на своей примелькавшейся парусно-паровой ладье, с которой местные мастера скопировали паровую машину для нескольких паровых катеров, речных паромов и небольших буксиров, таскавших по реке баржи. Грузчики, работающие на странных купцов, всегда получали щедрую плату, и братья были вхожи в местную деловую элиту, с репутацией рассудительных и надежных партнеров, готовых поддержать здравое дело и при нужде дать в долг под малый процент, не деря три шкуры даже в случае обоснованной просрочки. Просто почтенные купцы с дальних окраин Эквестрии, странные по-своему, но полезные для города и его жителей.

После начала войны с Сомброй братья Карамазовы не записались в ополчение, но передали свою ладью в общее пользование и сделали очень щедрый взнос на нужды обороны. А потом подали идею и практически руководили перестройкой речных судов в бронекатера, постройкой речного бронированного пушечного монитора. Пытались они давать советы по подготовке города к обороне. Но их не послушали, а они особо и не настаивали. Дальнейшие события показали, что не послушали их зря. Жертв было бы значительно меньше.

Теперь-то все эти советы были давно и прочно воплощены в жизнь, никто и помыслить не мог, что можно делать иначе. А тогда предложения проредить деревянную застройку для исключения сплошных пожаров, разбить город на сектора обороны и заранее отработать действия ополчения, выкопать траншеи полного профиля и перекрытые ходы сообщения, обваловать деревянные дома землей, рассредоточить склады, исключив гибель большого количества припасов в пожарах, были восприняты как глупая мнительность купцов, лезущих не в свое дело. Когда же события обернулись круто, все это пришлось делать уже под огнем противника.

А братья... делали что могли, но сами на передовую не лезли. Когда начались городские бои, они втроем с управляющим заперлись в своем каменном лабазе и встретили войска Сомбры огнем двух пулеметов, да иногда наносили чрезвычайно разрушительные магические удары, приводящие в изумление оборонявшихся. Если вдалеке разносился очередной особенно мощный взрыв, и атакующие временно отступали, значит, братья опять знатно их приложили. Благо, окрестные деревянные строения сгорели, и стоящий на небольшой возвышенности лабаз с пулеметами не давал шевелиться войскам Сомбры в радиусе нескольких километров, иногда умудряясь достать их даже за укрытиями неведомым защитникам города способом. Сталлионградцы уважительно прозвали сражающийся в полном окружении лабаз «Оборонительным пунктом номер 17». Купцы вели бой в полном окружении неделю, сковывая силы армии Сомбры в зоне своего огня и нанося им чувствительные потери, потом разозлившиеся командиры Черного Короля подтянули стенобитные орудия, самых сильных магов и взяли штурмом этот «крепкий орешек».

Когда под ударами подошедшей армии Эквестрии во главе с сестрами-аликорнами остатки войск Сомбры бежали, обороняющиеся осмотрели полуразрушенный лабаз. Внутри были обнаружены два искореженных пулемета с водяным охлаждением, системы «Максим», как значилось в документации, позднее скопированных и служивших в укрепрайонах до сих пор, груды стреляных гильз от патронов 7,62х54R, металлические пулеметные ленты и два десятка каких-то коротких и очень легких тонкостенных труб со следами гари внутри. Ещё там была гора пустых консервных банок, мятая металлическая посуда из необычно лёгкого металла, позднее названного алюминием (!), окровавленные бинты и проплавленный нагрудник, обшитый незнакомой чрезвычайно прочной тканью. Вывод был очевиден и прост – защитники погибли или попали в плен и позже были убиты. Что стало с их телами – никто так и не узнал, скорее всего их закопали в какой-то яме, как множество других безвестных жертв этой войны. Но история «Лабаза братьев Карамазовых» на этом не закончилась.

После появления Снежного Занавеса и внезапно наступившей слишком рано зимы, когда выжившие обшаривали развалины в поисках хоть чего-то полезного, кто-то вспомнил про обширный подвал под зданием. Вход в него был найден под кучей мусора. Подвал оказался настоящей «Пещерой Сокровищ». Практически полностью забитый грубоватыми деревянными ящиками, окрашенными зеленой краской с неизвестной маркировкой и не слишком аккуратными подписями на эквестрийском. В ящиках же оказалось... продовольствие. Крупа в тонкостенных квадратных металлических банках, мука, соль и сахар, сушеные фрукты, герметично закрытые круглые банки со «сгущенкой» и «консервированными ананасами». Именно эти «свалившиеся с неба» припасы помогли дожить до поздней весны большей части переживших бои жеребят.

Но в ящиках была не только еда – незнакомые ранее семена с краткими пояснениями, что как выращивать, диковинные лекарства и перевязочные средства, необычный, но очень качественный медицинский инструмент, небольшие разборные прямоугольные и круглые чугунные печки с жестяными трубами к ним. Так же там оказалось два ящика с магазинными винтовками простой и надежной конструкции, маркированные как «винтовка образца 1891 года», под мощный пулеметный патрон, с удобным для пони длинным спусковым рычагом под прикладом, по типу арбалетного, и пара запечатанных металлических жестянок-«цинков» с патронами, ящик ручных гранат. Это оружие помогло не только отбиваться от голодных зверей зимой, но и послужило прототипами для копирования, как и поврежденные пулеметы.

В самых дальних ящиках оказались несколько маленьких и явно долго использовавшихся перед тем станков, всевозможные резцы и фрезы, точильные круги, заготовки из разного металла. Тем не менее, эти маленькие станки впоследствии положили начало возрождению промышленной мощи Сталлионграда, обеспечив ремонт и модернизацию уцелевшего оборудования в цехах разрушенных фабрик и мастерских. Токарный станок по дереву CTД-120М, токарно-винторезный станок по металлу ТВ-6, настольный горизонтальный фрезерный НГФ-110 и его версия с вертикальной фрезерной головкой выпускались до сих пор практически без изменений. Как и измерительный инструмент метрического стандарта, которым давным давно пользовалась Республика – микрометры, нутромеры, штангенциркули, индикаторные стойки и индикаторы-микрометры. Сталлионградские пони просто скопировали все как есть и перешли на новую стройную систему мер и весов вместо бессистемной и запутанной старо-эквестрийской, с её галлонами, пинтами, милями, фунтами и «копытами».

Были там и книги, журналы, плакаты, просто отдельные листы с красочными рисунками и чертежами. С их пониманием поначалу возникли серьезные проблемы – язык даже отдаленно не был похож ни на один из известных. Подписи содержимого ящиков мало помогали, они не копировали маркировку, нанесенную на них. И только когда был найден лист с эквестрийским переводом текста песни «День Победы!», которую сейчас наизусть знал любой житель Сталлионградской республики, процесс сдвинулся с мертвой точки. Тем не менее перевод всей доставшейся пони литературы занял долгие годы. Ведь многое пришлось просто домысливать логическим способом, иногда несколько раз подряд, когда выяснялось, что прошлый перевод не точен.

Самым ценным, как ни странно, оказалась не техническая литература, которая после перевода и мелкой корректировки до сих пор была актуальной и издавалась с успехом уже почти тысячу лет. И не несколько приключенческих романов и книг для жеребят, которые потребовали куда более глубокой переработки перед изданием, чтобы убрать непонятные моменты из текста о жизни в какой-то далекой стране.

«Капитал» Карла Маркса и Фридриха Энгельса, их же собрание сочинений, после корректировки изданные многократно. Собрание сочинений товарища Ленина, потребовавшее уже намного более глубокой переработки, но ставшее основой для дальнейшего научного развития первоначально несколько аморфных идей товарища Стила Сталлиона, земнопони, потомственного рабочего сталелитейного завода «Наследников Маллеату», первого создавшего в Эквестрии идею «общества Равенства», где бы у всех пони был равный доступ к образованию, карьере и медицине. Эта политическая литература после обработки и глубокого осмысления позволила создать современную коммунистическую идеологию Сталлионграда, прошедшую успешную проверку практикой в течении тысячи лет. Не менее ценной была информация о системе планирования народного хозяйства, «двухконтурной» экономике с разделением оборота наличных и безналичных денег, многое другое, что со временем было воплощено в жизнь и превратило Сталлионградскую Республику в то, чем она стала сейчас – сильное, независимое и, главное, благополучное государство, где ни взрослые пони, ни жеребята не страдали от холода и голода, где каждый получал бесплатное образование и медицинское обслуживание, где государство заботилось о своем народе и где не было разделения на богатых и бедных с огромной разницей в уровне доходов.

За несколько веков в их обществе сложилась даже своя «родовая аристократия», род графов Коинов, с фамильным «Замком Белых Единорогов» служившим одновременно домом-музеем и декорацией для исторических фильмов, а также, возможно, резиденцией для иностранных делегаций, когда до их приема дойдет время. Сталлионградская ветвь Коинов, старый род кисточковых единорогов-магов, получивших давным-давно некоторые привилегии и общественное признание за свою службу обществу в самые тяжелые первые годы Республики. «Служивая аристократия», поколение за поколением доказывающая делом обоснованность когда-то полученных общенародным решением привилегий в виде исторического «родового стойла» и совершенно не кичащаяся ими. «Коммунистическая аристократия», как это бы не звучало курьезно для стороннего наблюдателя.

В основе всего, чего сталлионградцы достигли сейчас, высот науки и техники, отличной медицины, мощной экономики, прекрасной возвышенной идеологии, оказалась скрыта большая и грустная тайна. Трое безвестных героев, отдавшие свои жизни за Республику и оставивших ей богатое наследие. Их имена пришлось скрыть ради спокойствия нации. Но до сих пор ученые, инженеры, конструкторы, исследователи черпали идеи из книг, журналов, плакатов и набросков тысячелетней давности. Конечно, эта информация попадала в НИИ и КБ анонимно, без малейшего намека, откуда она взялась. И она того стоила, позволив многократно сэкономить время и ресурсы на исследования. Ведь повторить уже однажды созданное было куда легче, чем доходить до всего методом проб и ошибок. Может быть, это и было плохо, копировать чьи-то наработки тысячелетней давности себе во благо, но у Республики было слишком мало ресурсов, чтобы отказаться от проторенного уже кем-то пути и блуждать в потемках на ощупь.

Конечно, было построено множество теорий о том, кто же такие «Братья Карамазовы», откуда они взялись. Самые бредовые – что они инопланетяне или пришельцы из параллельного мира, годились только для рассказов в развлекательных журналах для подростков. Немного менее бредовой была идея о пришельцах из будущего. Но теория возникновения парадокса, когда «внук случайно убил дедушку, не родился и все вернулось на круги своя», отсекала и эту версию. Единственной здравой и принятой как рабочая, была теория о том, что «братья Карамазовы» были резидентами какого-то крупного и технически развитого государства с другого континента, возможно, ещё не открытого в то время. Возможно даже, что частными лицами, планировавшими переселиться в Эквестрию. Или частной инициативой нескольких сотрудников иностранной разведки, получившей данные о готовящейся Сомброй войне сильно заранее и пытавшихся противодействовать его планам. Генеральный Секретарь вздохнул и, оторвавшись от воспоминаний, распорядился принести чай и фотокопии оставшихся наверху в кабинете бумаг, надо было работать дальше и дождаться результатов полёта разведчиков. Тогда многое станет ясно.