Падение Снежного Занавеса

Глава 9. Ночь Кошмаров и не только

Эта глава никак не продвигает сюжет и вообще здесь лишняя, но мне не удалось убедить моего коллегу её выкинуть или сократить. Её можно пропустить, целостность сюжета от этого не пострадает.

Капюшон плаща, скрывающего крупное и сильное тело полностью, только пушистая кисточка на кончике мощного хвоста с золотистыми чешуйками, выглядывающего из-под края плаща, закрывавшего круп и мощные задние ноги, да явно прямые «ориксовые» рога под ним, и кошачьи зеленые светящиеся глаза с вертикальными зрачками, в тени под плотной серой тканью. Помесь, полукровка, очень крупный и странный... скрывающий себя, и путешествующий в компании молодой самки-орикса в варварских украшениях. Таких в Галлопинг Гордж ещё не видели, но даже такому туристу особо не удивлялись. Полукровки... ну и что полукровки? Бывают и не хуже прочих. К мулам уже давно относились нормально, бывали в Эквестрии и гиппогрифы, и не только они. Этот вообще непонятно кто с чем, наверное, потому и стесняется своего облика. И только совсем немногие понимали, что на спине под плащом и седельными сумками как будто плотно прижатые к телу крылья, те, кто уже видел похожее, но в Гордже таких опытных глаз не было.

Сейчас этот странный турист-полукровка стоял в коридоре затихшей ночью гостиницы и прислушивался, осматриваясь по сторонам. Сканеры позволяли видеть через деревянные стены без особых помех, давая картинку будто через мутное стекло, дорисованную схемами, диаграммами, подсказками, трехмерной графикой. Все спали, даже прислуга. А значит – пришло его время. В Галлопинг Гордж его привело не только любопытство, намного больше – паника, поднятая газетчиками. Те в своих статьях описывали все так, будто за Снежным Занавесом стоит наготове армия вторжения, а с неба, с армад тяжелых атмосферных носителей вот-вот начнутся ковровые бомбардировки. Война... снова. Но увиденное не впечатлило.

Паротурбинные (!) вездеходы на гусеничном ходу самого гражданского вида, вообще без брони и встроенного оружия, средств разведки и целеуказания. Архаичная радиорелейная связь с примитивным кодированием... Ночной фейерверк тоже не впечатлил. 12-ствольная пусковая сигнальных ракет, которая с натяжкой может работать многоствольным минометом калибра менее 100 миллиметров, или ещё более плохоньким РСЗО – слишком слаба будет боевая часть, которую можно прикрутить к двигателям сигнальных ракет, на видимом уровне технического развития. Для себя он причин для паники не увидел. И даже его спутница, поначалу волновавшаяся, согласилась с его доводами. Но эти писаки не успокоились и все больше нагнетали истерику среди своих же мелких и робких сородичей!

Он мог, конечно, избить их, хоть по одному хоть всех разом. Мог пооткусывать их тупые головы – но как-то в Эквестрии тут все было слишком... мягко. И отрывать «плюшевому» пони ножку потому что он дурак... Он видел настоящее Зло, и уже убивал – даже в этом мире нашлись те, кому надо было оторвать голову, чтобы другие могли жить, не вздрагивая по ночам от ужаса. Но эти журналисты... нет. Были другие инструменты, чтобы их наказать. Странные местные технологии, местами примитивные, а местами величественные и непонятные, придут на помощь в этом. Бронзовый браслет с затейливым узором и невзрачными желтыми камнями, подарок – и крайне полезный инструмент в таких случаях, как этот. Последовательность активации, сканирование, выбор цели воздействия...

Спавший в своем номере ярко-желтый пегас с синей гривой был известным и успешным журналистом. Именно он раскопал «Страшную сказку про боевых големов Сталлионграда», и, поймав волну, умело её поддерживал и раздувал, благо наниматели щедро платили за каждый новый, все более «жареный» материал. Сам он, конечно, понимал, что это полный бред, но как говорится, «деньги не пахнут». Ничего личного, только бизнес! И кошмары его не мучали. Зато приходили сны о кутежах в Лас-Пегасусе, где он с огромным наслаждением спускал заработанные биты! Но... в этот раз снился ему не Город Греха.

Черный снег под ногами, черное небо над головой с тусклыми сквозь дымку незнакомого рисунка созвездий звездами, и медленно оседающая черная невесомая пыль... Пронзительный писк пришедшего информ-сигнала, и плывущие по забралу строчки угловатых букв: «Прорыв первой линии, серв-батальон противника, 6 машин, 4 тяжелых, подход 2 минуты». Строчки приговора, шесть чертовых шагающих танков, из них целых четыре тяжелых. Двум десяткам бойцов и пятерке тупых шагающих «куролазеров» LDL-55, малоэффективных в такой загаженной атмосфере их не остановить. Только затормозить на пару десятков минут. А впереди, на горизонте, в дымке взвешенного в атмосфере пепла засверкали тусклые на расстоянии вспышки. Тяжелые «Фалангеры» произвели массированный ракетный запуск, а значит, «курам», турелям и паре самоходных минометов поддержки – хана! Нырнув в траншею в мерзлой земле и вжимаясь в её дно, он считал секунды, и земля заходила ходуном. Чертовски умные тяжелые ракеты нашли свои цели, и отметки «куролазеров», турелей, минометов поддержки и половины бойцов погасли. А сверху посыпались комья мерзлой земли.

Дальше были перебежки по траншее между нишами с заботливо разложенными противотанковыми гранатометами и игра в прятки с чертовыми «Хоплитами», всего две машины, но очень подвижные и быстрые. Бронированные слабее, чем старшие собратья, но зато вооруженные гадскими автоматическими пушками. Высунулся, выстрелил и бежать, пока за спиной снаряды вспарывают бруствер траншеи! Одна за другой гасли отметки бойцов, а чертовы шагающие танки все никак не кончались! То уворачиваясь от ракет, то принимая их на динамическую защиту, а потом, за поворотом траншеи, прямо лоб в лоб – чертова клиновидная морда с раскосыми целями триплексов проклятой шагающей железяки, и ослепительные вспышки пушечных очередей навстречу, несущие Небытие... Проснувшийся утром в обгаженной постели, поседевший и вздрагивающий от каждого шороха пегас теперь точно знал, ЧТО ТАКОЕ настоящие БОЕВЫЕ МАШИНЫ... И совсем не хотел не то что писать, а даже думать о чем-то подобном!

Как ни странно, пережитый лютейший кошмар оказал благое влияние на поседевшего пегаса. Оказавшись пони с крепкой психикой, всего через неделю он перестал шугаться каждого шороха и особенно паровозов, а потом написал покаянное письмо своим читателям, извиняясь за то, что запугивал их в своих статьях ради денег за «жареный» материал. Это и его болезнь освободили его от уголовного преследования.

После чего, завязав с журналистикой навсегда, он удалился в глухомань, где вскоре сошелся с вдовой с двумя жеребятами. Но совсем не писать он не смог, и, начав с сочинения для жеребят маленьких добрых сказочных рассказов на ночь, со временем стал лучшим детским писателем столетия, а там и ещё пара жеребят появилась. Седой пегас прожил долгую и счастливую жизнь, только до самого её конца он спал ночью при свете маленького ночника-лампадки. И только раз в год, в тот самый день, когда очнулся после кошмара, он молча выпивал стопку сталлионградской водки и закусывал её куском черного хлеба. За всех тех, кто жил, сражался с бездушными боевыми машинами и умер там, в «Мире Пепла и Льда», про который он никогда никому не рассказывал.

Следующим внимания «полукровки» удостоился белый единорог с розовой гривой. В своих статьях он активно «раскручивал» тему полностью загубленной экологии в Сталлионграде, невозможности выйти на улицу без защитного костюма и продажи чистого воздуха для дыхания в баллонах в магазине, налегая на то, что те кто не могли его оплатить, просто умирали от удушья, живописуя их мучения перед смертью. Бред, но талантливо написанный бред, и подкрепленный загаженной выбросами атмосферой в грифоньем «Городе Шестерней», так что многие пони, жившие в идеально чистой Эквестрии, верили этому.

В отличие от пегаса, которым двигала только жадность, единорога мотивировало презрение к обывателям-пони, готовым верить чему угодно и пугаться любого бреда. Не обладая заметными магическими талантами, он с треском провалился в «Школе Одаренных Единорогов», после чего поступил в обычный колледж и выбрал стезю журналистики. Она должна была привести его в высшее общество, как он надеялся. Но в ряды «высшего света» рогатый журналист пока не попал, зато ещё в колледже, осознав свои «не совсем обычные» склонности, со временем добрался до одного «закрытого клуба», который, впрочем, посещали некоторые представители Кантерлотской Элиты.

И сейчас его сон был совсем не о элитном мероприятии «Пони из Высшего Общества», куда он мечтал быть приглашенным как равный. Сейчас... разорванный пополам остов небольшого корвета плыл по своей орбите над одним из мертвых миров, вращавшихся вокруг тусклого красного карлика. Шахты, автоматические заводы, системы обороны – одна из «ресурсных точек», питавших эту войну. Красные карлики обычно не имели пригодных для заселения планет в «Зоне Жизни», но один или два мертвых булыжника и пояс астероидов обычно присутствовали. До 5 процентов массы маленькой красной звезды, вполне достаточно, чтобы разрабатывать полезные ископаемые и строить из них все нужное, были бы технологии и желание. Обычная операция по сокращению «ресурсной базы» противника. Только чересчур сильной на этот раз оказалась система обороны, и ему не повезло, больше всего остального экипажа.

Они умерли быстро, а он... Лишенный реактора и средств связи обломок, с разрушенной системой жизнеобеспечения. И словно в насмешку – спасательная капсула без анабиозной камеры, на которой все равно некуда тут лететь... Последняя кассета поглотителя углекислоты отработала свое неделю назад, запасы дыхательной смеси в найденных баллонах позволили протянуть ещё неделю. Стрелка манометра на последнем замерла на нуле. Спасавший его скафандр теперь в любом случае станет его же могилой, что так, что этак – смерть от удушья. Оно начало подступать слишком быстро, слишком мучительно, и он разгерметизировал костюм. Лопающиеся от взрывной декомпрессии легкие, вылезающие из орбит глаза, и вскипающий в крови азот быстро сделали свое дело, быстрее, чем медленное удушение, но все равно слишком долго...

Проснувшийся посреди ночи в подмоченной постели и хрипящий раскрытым во всю ширину ртом, жадно дышащий единорог, переживший в своем кошмаре долгое удушье и мучительную смерть, сейчас предельно ясно понял, как же он был глуп! Надо жить! Жить здесь и сейчас! Наслаждаться каждым моментом, каждой секундой, всеми удовольствиями от этой Жизни! А все эти мечты о «Высшем Обществе» – просто ничего не значащая пыль у его ног! На следующий день бывший успешный журналист купил билет до Кантерлота, где за месяц потратил свои сбережения на услуги лучшего фитнесс-тренера, посещения визажиста и модельера, парикмахера, учителя танцев. И с триумфом вошел в двери клуба «Печальная Устрица», сорвав овации. Там, под псевдонимом «Леди Роза», блистал на сцене и «в номерах» три последующих года, пока не встретил своего «Особенного Пони».

После чего, завершив свою блистательную «карьеру», бывший журналист вместе со своим «другом» удалился из столицы, открыв небольшую цветочную лавку в провинциальном городке. Но не удержался, начав снова писать. И вскоре прославился, как лучший автор «любовных романов для кобылок» этого десятилетия, получив свою славу, богатство и признание «высшего общества», которое теперь его не особо и волновало. Он нашел свое личное счастье и свое призвание. Кошмар, изменивший его жизнь и сделавший счастливым, белый единорог с розовой гривой никогда больше не вспоминал, хотя в самой глубине души был благодарен за тот жестокий урок, открывший ему путь к гармонии.

Третий «объект воспитания» озадачил. Небольшой для своей породы и тощий серый земнопони с ярко-оранжевой гривой и хвостом... Кошмары мучали его без всякой посторонней помощи. Заглянувший в его сон «зеленоглазый» увидел небольшой городок, методично, хотя и бестолково превращаемый в развалины несуразными огромными механическими «стрекозами», густо пыхтящими черным угольным дымом, как местные маленькие паровозики, плюющимися молниями, чуть больше чем никогда не попадающими в цель и бросающими больше похожие на петарды-переростки, чем на настоящие авиабомбы, круглые, взрывающиеся с оглушительным грохотом шары. Мечущихся в панике разноцветных «плюшевых пони», дым пожаров и панические крики.

Смешно, для того кто знает, как это происходит на самом деле, и очень страшно для маленького серого жеребенка, забившегося под лавочку и зажимающего ушки копытцами. Он не был оставлен принцессой Луной, защитницей от кошмаров, хотя ему доводилось прекращать кошмары в реальности. Но этот... серый пони действительно боялся того, о чем писал, пугая читателей не из корысти, презрения или ещё каких-то циничных побуждений, а в попытке предупредить! И сейчас его кошмар замер, застыл и стал выцветать как черно-белая фотография, а на смену ему пришел совсем другой сон.

Пустыня и горячее солнце над головой, заставляющее слегка щурить глаза, горячий песок под пушистыми лапами, обутыми в кожаные сандалии. В паре сотен метров глинобитная стена, с невысокими квадратными башнями, выступающая из зарослей сладких орехов – родной город Амарнаху. Когда-то бывший «Городом Волчьей Причинности», из-за того, что раньше считалось статуей «Этого Самого». Пока вернувшийся Создатель не рассказал им, что же стояло на главной площади уже не одно столетие. Старая ракета, оставленная тут много столетий назад, как и несколько построек, ставших основой нового города Авва в песках. Ракета – машина для полёта в небо, туда, выше облаков, где небо становится черным, и даже днем видны звезды. Да, пока они не могут построить ничего подобного, да и никто из «Разных» не может. Даже мастера-торговцы из «Солнечного Города», поднявшегося из песков по соседству всего за полгода, во времена его детства. Когда Создатель научил волчат делать удивительные летающие игрушки – планеры.

Летающие игрушки из тонких деревянных реек, связанных толстой ниткой и склеенных костяным клеем. С крыльями, обтянутыми прочной полупрозрачной пленкой, палочкой хвоста с вертикальным и горизонтальным оперением. Крылатые игрушки по настоящему летали, планируя иногда и пару десятков метров если их правильно бросить умелой лапой. И даже когда первый сделанный вместе с удивительным учителем планер сломался, они его починили все вместе, слушая рассказы, почему эта игрушка летает.

Простая физика и аэродинамика, простая для него сейчас, когда он давно вырос и стал уважаемым Мастером Крылатых Машин. Тогда – удивительная «магия» для волчонка из глинобитного города в пустыне, не видевшего ничего сложнее телег клана Караванщиков, привозивших иногда строевой лес, сушеную рыбу, тонкие ткани и бронзовые инструменты из их далекой столицы. Конечно, он видел «летающий корабль» Создателя, но тому было положено творить чудеса и совершать непонятные вещи, а построенный собственными лапами маленький планер приобщил к чуду простых волчат. И дал поверить в свои силы, что и они могут сделать чудо. Надо только упорно учиться и стараться, и верить что все получится!

Создатели... герои старых легенд времен Сотворения Мира, такие же как Авва, Первая Волчица, Основательница Городов. Сказка для детей, часть истории, которую старательно записывали в школе на глиняные таблички ученики, слушая мудрого учителя. Никто никогда не ждал, что «Ушедшие в Небо» и оставившие своим потомкам-«Разным» этот мир, вернутся. Потому никто в начале и не признал его в странном путнике с компанией из волчонка-авва, бывшего пастуха баранов из соседнего города и такого же молодого совсем дикого саблезубого котенка-«ниса». Но постепенно пришло понимание, кто же остановился на привал под стенами их города. Первое недоверие сменилось дружбой, играми и болтовней с его молодыми спутниками, рассказывающими удивительные истории. Потом Создателя пригласили на ежегодный праздник... как хорошего друга всех Авва.

Шли годы, и волчонок, горящими глазами смотревший, как рождается первый игрушечный планер, вырос. Теперь он сам строил планеры, уже не игрушки. Годы, десятки построенных конструкций, игрушки росли в размере, постепенно становясь полезным инструментом. Сначала старшие смотрели на возню с планерами как на развлечение и приложение сил молодых, безобидное и не дающее заняться чем-нибудь более разрушительным. Даже несколько синяков и одна сломанная лапа, когда они учились летать на своих первых пилотируемых машинах, были восприняты спокойно. Только несколько скрученных в трубочки ушей и задниц, отодранных плеткой для порядка, были понятной платой за неосторожность.

Все изменилось, когда в пустыне потерялся волчонок, ушедший искать заблудившегося барана. Всадников в городе тогда не оказалось вовсе, охотники тоже ещё не вернулись из пустыни, и молодые подняли в воздух свои летающие машины, с которых и нашли потерявшегося, которому скидывали вешки и фляги с водой, указывая путь к дому, а шедшим его спасать взрослым – путь навстречу. Планеры доказали свою полезность, и «Присматривающие» предложили стать их строителям новым цехом, подобно ткачам, горшечникам, кожевенникам и другим.

Сейчас он смотрел на лучшее свое творение, электрический мотопланер на солнечной энергии. Поднимет его в первый полёт самый опытный пилот Амарнаху. Но он придумал, рассчитал конструкцию и строил красивую крылатую машину с узкими крыльями, обтянутыми полупрозрачной пленкой, через которую был виден набор крыла и тросики системы управления, черные пластинки гибких солнечных батарей, играющих роль работающей обшивки по верхней поверхности, это его творение. Его и других мастеров, под умелыми лапами которых и родилось это крылатое чудо. На его первый полёт собралось множество зрителей. Сородичи-авва из Амарнаху и других городов, кони-шу с пригородных стоянок, длиннорогие айнья-торговцы из «Солнечного Города», делавшие сложное приборное оборудование планера, солнечные батареи и двигатель в своих мастерских.

Наконец, закончив последние проверки вместе с пилотом, усевшимся в кресло в кабине и застегнувшим ремни безопасности, он отошел в сторону и смотрел, как молодежь подхватила крылья и хвост планера, разворачивая его в нужное положение. Закрутился воздушный винт, вращаемый легким электрическим двигателем. Когда машина была отпущена, то сразу резво побежала по песку сама, без резиновых тросов катапульты или сталкивания со склона бархана, и, подлетев в воздух, начала уверенно набирать высоту, ловя восходящий поток, под радостные крики, восторженное повизгивание волчат, ржание и аплодисменты зрителей. Набрав высоту, покрутившись в восходящих и нисходящих потоках, пилот нарезал несколько кругов вокруг города. А потом устроил воздушное представление, изображая фигуры пилотажа, безопасные для крылатой машины, снабженной собственным двигателем, питаемым щедрым солнцем. И этот воздушный танец, восхищающий зрителей, радовал Мастера Крылатых Машин точно так же, как маленький неказистый игрушечный планер, построенный когда-то волчатами, планер, с которого начался их путь в Небо.

Проснувшийся утром в сухой теплой постели хорошо выспавшийся серый пони больше не писал ужасов «О неизбежном нападении летающих машин». Он, конечно, начал сразу записывать и зарисовывать свой удивительный сон, но сознание и подсознание услужливо заменяло чужие образы на знакомые и понятные. «Видение из другого мира» само собой превратилось в историю дальних родичей алмазных псов, обитающих в Зебрике и друживших со своими копытными соседями, которые построили удивительную летающую машину, начав с простых игрушек, показанных таинственным странником много лет назад. Но принцип полёта планера с выпуклым крылом, и его конструкцию с хвостовым оперением серый репортер смог запомнить и сохранить на бумаге.

Ему не удалось избежать второго судебного процесса над проштрафившимися репортёрами, но искреннее раскаяние и честный рассказ о своих прошлых страхах, а так же благодарности принцессе Луне, излечившей его от кошмаров, смягчили наказание. Хотя Луна, конечно, очень удивилась благодарностям журналиста, но ничего не стала говорить вслух. Судья ограничился символическим штрафом и предписанием посещать психолога, пока проблема не будет решена. А серый пони с оранжевой гривой стал лучшим популяризатором «механической авиации» Эквестрии, со временем основав журнал «Вестник Авиации» и став его бессменным главным редактором.

Четвертый журналист озадачил скрытого глухим плащом путешественника ещё больше, чем третий с его страхами. Небольшой серый ослик из Бэлтимэйра, «сделавший себя сам». Упорно учившийся в школе, поступивший в колледж, благодаря хорошим оценкам, он учился на литератора. Обладая живым воображением, острым умом и мечтательностью, он хотел стать писателем. Но не получилось. Дело было не в том, что кто-то его ущемлял. Просто его ранние приключенческие рассказы и попытки писать фантастику забраковали редакторы, по причине недостатка жизненного опыта, отразившегося в наивности текстов. Да и поднятые им темы технического прогресса были обычным пони малоинтересны.

Редакторы посоветовали начинающему писателю набраться опыта, попутешествовать, посмотрев разные места Эквестрии и другие страны, понять, как живут другие народы, и он последовал их совету. Работал в разных местах и освоил несколько профессий, был кочегаром паровозной бригады, палубным матросом на каботажном грузовом пароходике, а чтобы путешествовать не за свой счет и набить копыта пером, стал внештатным журналистом «Baltimare Chronicles».

Начало странных событий в Галлопинг Гордж он просто не мог пропустить и примчался в числе первых. Сплетни, слухи и страшные сказки про Сталлионград он, конечно, собрал, но писать бред про «боевых големов», «воздух за деньги» и тому подобное не стал, отсылая свои статьи с попытками спрогнозировать, как живут пони за «Снежным Занавесом». Но вплоть до появления «Оранжевых Самоходных Коробок» его материалы даже не печатали, не было в них ничего «жареного». А вот материал с попыткой спрогнозировать, что ещё можно построить на их основе, как говорится, «зашел» редакторам. Хотя и был безжалостно обкромсан и переделан, что они вполне могли сделать по условиям его договора «внештатного корреспондента». В результате из достаточно спокойной статьи родилась страшилка о «бронированных монстрах», готовых смести все живое.

Да, он написал пару абзацев, пытаясь представить, какую машину для ведения войны можно сделать на основе «оранжевой коробки», но намного больше в статье было про грузовые, пассажирские машины, всевозможные самоходные краны и буровые установки. Только все это редакторам оказалось не интересно. Прочитав то, что получилось из присланного им материала, серый плевался, но из-за своего кабального, фактически, договора перечить не мог. Только дотошно описывать все, что видел сам, стараясь не придумывать отсебятины для новых страшилок.

«Ночной Фейерверк», даже описанный максимально нейтрально, все равно дал новое «топливо» для раздувания паники, новая статья о «неуязвимых стальных черепахах», стреляющих во все стороны сотнями ракет с мощными бомбами, увидела свет на следующее утро после его материала. От прочитанного ослику-журналисту хотелось плеваться, а газета полетела в камин, но сделать он ничего не мог. Редакция оплачивала его расходы в многочисленных путешествиях, да и все-таки его имя упоминалось как автора статьи, делая ему заметную известность в мире прессы. Отказаться от этого он пока себе позволить не мог.

«Кошмарить» несостоявшегося копытного «Жюль Верна» куском памяти о бое с колесной или гусеничной бронетехникой скрытый под плащом путник не стал, хотя легко мог показать ему и такую «страшилку» из личного опыта, так сказать. Но и совсем обойти своим вниманием его тоже как-то не хотелось. И один годный эпизод «про танки и без кошмаров» у него все-таки нашелся. Серому ослику приснился необычный, яркий и удивительный сон.

Большой, но тускло освещенный ангар, большую часть которого занимала огромная «железная черепаха». Овальный обтекаемый корпус на мощных широких гусеницах действительно отдаленно напоминал панцирь черепахи, или какого-то исполинского жука. Тяжелый планетарный танк-транспортер «Скарабей», созданный для действий в самых тяжелых условиях осваиваемых планет. Способный противостоять жару и холоду, пройти по пескам и болотам, с ампулизированным ядерным реактором, обеспечивающим автономность тяжелой машины, толстым прочным корпусом, мощным сенсорным оснащением и выдвижными манипуляторами. Изначально созданная для исследований нового мира машина, передававшаяся как главное достояние семьи из поколения в поколение, уже давно не использовалась именно для исследований. Но все оборудование бережно поддерживалось в полном порядке и часто это оказывалось не менее важным, чем толстая броня корпуса.

Хотя масса и прочный корпус тоже были важны, как сейчас например. На Ганио начался сезон пыльных бурь, и потерпевший аварию грузопассажирский флайер, севший посреди песчаных пустошей, был досягаем только для его тяжелой машины. Никто другой бы не рискнул в такую погоду выйти за толстые стены домов или из ворот шлюзов подземных городов, а вот его «Скарабей» мог дойти и вернуться, чтобы спасти полтора десятка жизней. Дело было даже не в щедрой плате, которую собрала «Гильдия воздушных перевозчиков», он бы отправился в путь и без щедрого вознаграждения, потому что мог спасти попавших в беду, и был уверен в своей старой, но совершенной машине и в верной механизированной броне. В полотняном балахоне на улицу не выйти, когда ветер несет песок и мелкие камни со скоростью больше сотни километров в час. Броня тоже семейное достояние, передающееся по наследству. Сейчас на Ганио такого практически не делали, только за очень большие деньги, даже запчасти приходилось заказывать загодя и платить по их весу в золоте. Но оно того стоило.

Он закончил последние проверки машины, погрузив припасы и, особенно, медикаменты – на борту севшего флайера могли быть раненые. К тому же на обратном пути их надо кормить, поить и обеспечить ковриками с одеялами. Все-таки «Скарабей» это не пассажирский автобус, и полутора десяткам пассажиров будет тесно. Все было в порядке, и старая гусеничная машина медленно тронулась к выходу из ангара, поднимаясь к поверхности по наклонному тоннелю, проходя шлюзовые ворота, и нырнула в завесу летящего песка. Мощные сенсоры старой машины позволяли видеть сквозь эту стену песка и пыли, карты были достаточно точны, инерционная система навигации и спутниковая, поддерживаемая в складчину всей планетой, позволили положиться на кибермозг машины и завалиться спать на откидной койке, чтобы приступить к спасательной операции, не будучи утомленным и накачанным стимуляторами.

Писк коммуникатора разбудил в трех километрах от разбитого флайера, которому, судя по показаниям сенсоров, просто разворотило хвостовую часть. Просто чудо, что пилоты, используя аэродинамику машины и оставшиеся системы, смогли посадить машину, не разбив её в кучу обломков. Хвост летающего транспорта разворотила не авария, и даже не зенитная ракета крупной племенной банды, решившей поживиться грузом. Вывернутые наружу листы обшивки и части механизмов, внутренний взрыв. Прямо классический теракт, только вот кто и зачем? «Гильдия перевозчиков» ведь не оставит такое без ответа, это даже пустынной сколопендре понятно! Кабина и грузопассажирский отсек выглядели практически целыми, во всяком случае без больших сквозных пробоин и следов пожара, в видимой части, не занесенной песком. Но на попытки выйти на связь экипаж не ответил.

Выходить бы пришлось так и так, облачиться в броню, подогнать «Скарабея» задней рампой к борту флайера как можно ближе и выйти через шлюз. Вскрыть входной люк машины удалось без особых проблем, механический привод не заклинило, внутренний тоже начал медленно открываться после начала вращения рукоятки... И в грудную пластину брони через открывшийся проем уткнулся крупнокалиберный ствол штурмовой винтовки, которую держал бледный испуганный парень с перевязанной головой в классической арабской одежде, шароварах, длинной рубашке и расшитой узором жилетке. За его спиной из-за спинок пассажирских кресел выглядывали те, кого он был готов защищать. «Возвышенные» верблюды. Прикладная генная инженерия, «приложенная» к верблюдам и сделавшая их подобиями людей. Или людей – «подобиями верблюдов»? Обе версии были равно вероятны, и симпатичный двуногий прямоходящий результат усилий генетиков вызывал яростный пожар в задницах «правоверных исламистов».

Теперь причина теракта была понятна... И парень с крупнокалиберной винтовкой тоже. Наследник древнего рода, сопровождавший своих потомственных слуг, или работорговец, а может и то и другое вместе – одно не исключало другого. Или наоборот – спасал от фанатиков. Хотя на работорговца он как-то не тянул возрастом и своим откровенным испугом. Слишком молод, слишком переживает за своих стройных мозоленогих и хвостатых спутников. С нервничающим пацаном, оказавшимся тринадцатилетним «настоящим» арабом, удалось быстро договориться и слушающиеся его беспрекословно прямоходящие, очень стройные, безгорбые, практически двуногие верблюды начали собираться на выход.

С пилотами флайера оказалось ещё проще – эти, натянув маски и застегнув перчатки, первыми полезли наружу, дистанцировавшись от «меховушек». А вот с робкими двуногими верблюдами, так и норовящими бухнуться на колени «в позу покорности», и их «пастухом» пришлось повозиться, укутывая от ветра и песка хвостатых, одетых в традиционные достаточно откровенные наряды домашних слуг, чтобы перевести на борт планетарного танка. Укутать пришлось и пацана, его одежда тоже была совсем домашней, хотя и намного богаче – из настоящего шелка, хлопка и льна, с расшитым золотым узором красным матерчатым поясом, обмотанным вокруг талии. А потом и перетащить пару мешков их тощих пожитков. Хотя, судя по одежде и поясу, пацан раньше был не из бедных, может и правда наследник древнего рода.

Стало ясно, что вознаграждения от пассажиров ждать не стоило, да и не ради него он старался. Наконец, закрыв люк поврежденного флайера и закрепив его толстыми тросами растяжек за глубоко вбитые в грунт анкеры, он тронул свою тяжелую гусеничную машину в обратный путь. Если флайер не унесет ветром и не разобьет о скалы, или не расколотит летящими камнями в хлам до окончания сезона бурь, хозяева что-то да и заплатят за спасенное имущество.

В начале колонизации участвовали самые настоящие этнические арабы и не все из них растворились в «интернациональной солянке» колонистов других рас, культур, народов. Часть обособилась в полукочевые племена, на зиму останавливающиеся в капитальных, защищенных от песчаных бурь поселениях. Они не брезговали грабежами, как наземных караванов, так могли и флайер сшибить или взять приступом удаленную ферму ради ограбления. Не брезговали они и работорговлей, в основном, правда, своими же сородичами.

Другие стали «косплеить» арабскую культуру, как она была изображена в старых сказках, фильмах, книгах. Построили небольшие «сказочные» города-эмираты на торговых путях, у источников ценных ресурсов и воды, где было все для развлечения путников. Питье и еда, ночлег, кальян или иные легкие наркотики, музыканты и танцоры, девочки и мальчики – на любой вкус и толщину кошелька. Да, они стали намного лучше, чем были когда-то их предки на Земле, но все так же любили спать с несовершеннолетними мальчиками и с удовольствием грызлись за власть, наследство и деньги. Только кинжалами друг друга под ребра уже почти не тыкали, и яд в чашку с чаем подсыпали не так часто.

Тем не менее, в их среде время от времени появлялись вполне классические «исламские фундаменталисты», которых периодически совместными усилиями вешали за яйца, когда они доставляли слишком много проблем окружающим. Но нарождались новые ушибленные на всю голову, и особую злость у них вызывали «возвышенные верблюды». Рискнув подорвать флайер Гильдии перевозчиков, они надеялись, что крушение скроет все следы, но теперь о теракте станет известно. И Гильдия объявит награду за их головы, которые будут принесены в мешках её главам, чтобы другим придуркам неповадно было такое творить.

Обратный путь приключениями не блистал, только пилоты флайера ворчали на близость «Ковриков для блох», которые пугливо жались по углам, натягивая одеяла по самые округлые уши. Да пацан пытался все уточнить насчет платы за спасение, никак не мог поверить в бесплатность оказанной помощи, опасаясь, что придётся продавать кого-то из своего «верблюжьего племени» ради денег. Своими страхами он умудрился достать хозяина танка настолько, что получил встречное предложение, от которого просто обязан был отказаться, и к полному удивлению предложившего, согласился, повесив себя вместе со своей дюжиной пушистых верблюжьих хвостов обоего пола на шею хозяина танка к полному и глубокому его удивлению... Так у него, кроме бронированной машины, ангара с жилыми комнатами и старой брони, появился свой собственный «настоящий арабский гарем». Понять бы ещё, что с ним теперь делать...

Проснувшийся утром ослик, единственный из всех, смог записать и зарисовать свой сон дословно, до того как его подсознание начало перекраивать образы в привычные и знакомые. Ещё долгое время спустя он рассматривал свои рисунки, перечитывал записи, изобилующие странными словами и деталями, которые неоткуда было придумать просто так. Он единственный из журналистов, попавших под судебное разбирательство, оказался оправдан, предоставив оригиналы своих статей, передаваемых в редакцию, а его адвокат раскопал копии его телеграмм и его договора с редакцией, подтвердив правдивость показаний в суде, доказав его полную невиновность. С карьерой журналиста было покончено, но на его достаточно достоверные прогнозы насчет «сталлионградских машин» обратила внимания «Королевская служба информации», начав иногда привлекать анонимно в качестве футуролога-консультанта. А появившийся среди пони интерес к технике и удивительный сон, ставший основой для фантастической повести про иной мир, вышедший под названием «Планета Песчаных Бурь», положили начало расцвету фантастики в Эквестрии и писательской карьере серого длинноухого.

Закончив «воспитательные процедуры для репортёров», неожиданно неприятно всколыхнувшие его собственное прошлое, закутанный в плащ рогатый-хвостатый встряхнулся. Потом негромко фыркнул, и, по-кошачьи потянулся всем телом, прогибая спину, потом по очереди вытянув когтистые лапы, и отправился в свой номер досыпать. Заперев изнутри дверь и по старой привычке подперев её стулом, он скинул плащ и сбрую, скрытую под ним. Расправил и подвигал слегка своими перепончатыми крыльями, разминая их и стараясь не поднять ветер в комнате. А потом очень осторожно забрался на кровать, «ввинчиваясь» под одеяло и обнимая сильными лапами свою любимую Ориксай.

Для пони в Эквестрии она была просто экзотичной и немного варварской жительницей Зебрики, заметить «неправильности» мог либо опытный этнограф, либо тот, кто там жил и был знаком с обычаями разных племен. Молодая, но уже достаточно крупная, чтобы быть совершеннолетней, самка-орикс – и без кланового узора на шее, который обычно наносился татуировкой или ритуальным шрамированием по достижении совершеннолетия. Непонятного для пони значения кьютимарка на бедрах в форме отпечатка кошачей лапы – но у ориксов, быков всех видов, жирафов не бывает кьютимарки. И только немногие понимали, что это глубоко выжженное в коже клеймо, «Львиная Лапа» – «Принадлежащее Львам», знак рабства, всё ещё практикуемого некоторыми самыми дикими племенами разумных гривастых кошек в глухих местах континента.

Золотые кольца у основания рогов и гибкого хвоста с кисточкой длинных черных волос. Браслеты с самоцветами на всех четырех ногах с красивыми раздвоенными копытами. Серебряные ожерелья с опалитами и другими годными для магических артефактов камнями. Сбруя из разноцветных шелковых лент, пропущенных через бронзовые кольца, красиво подчеркивающая молодое стройное тело самки орикса. Перевязь с сумочками и небольшими деревянными фляжками. Все это было достаточно обычным и укладывалось в «зебриканский стиль», как его представляли обыватели.

Но настоящую историю мог прочесть только действительно разбирающийся в жизни и обычаях Зебрики, историю, написанную по живой шкуре саблерогой антилопы. Знаки рабства дикого племени львов и отсутствие кланового узора – значит, была захвачена во время грабительского набега, ещё будучи несовершеннолетней. А те, кто знал, как живут эти дикие львиные племена, по каким законам и обычаям – могли представить, какие унижения, избиения и насилие пережила эта красивая антилопа в прошлом. Дикие львы жили «прайдами», где «главный самец» имел всех самок, а остальные, ему подчиняющиеся обходились рабами. Или друг другом. Несогласные изгонялись из «прайда», посмевшие бросить вызов сражались насмерть за право занять место вождя.

В Зебрике до сих пор случались стычки и целые войны племен за ценные ресурсы, плодородные земли, контроль над торговыми путями или удобными источниками воды. Но в таких стычках очень редко проливалась кровь, а ещё реже кого-то убивали. Обычно дело кончалось синяками, переломами, и вся драка прекращалась после первой крови. Но дикие львы жили по старой хищной традиции, систематически совершая грабительские набеги на соседей, чтобы отнять их имущество и захватить рабов, убивая без жалости всех, пытавшихся сопротивляться. Не чурались они поедания мяса разумных, в основном в целях устрашения травоядных соседей, дикарских ритуалах и в случае особо голодной поры. Парадигма «Я Хищник, Я Бог, Я решаю, кому жить и кому умереть» слишком приятно грела их сердца, чтобы меняться, а грабить и заставлять работать других было проще, чем трудиться самим. За это их порицали даже их же сородичи из «цивилизованных» львиных племен, считавших такие поступки вредным для репутации всех хищников варварством.

Тот же, кто смог бы прочитать тайные знаки на шкуре орикса, мог построить несколько теорий, как она стала спутницей странного, закутанного в плащ полукровки. Самой логичной была бы версия о том, что её просто купили у «диких львов». Второй – пригрели сбежавшую от диких львов рогатую рабыню. Но истина была столь невероятной, что вряд ли бы могла придти в голову даже знатоку. И только живые свидетели тех событий знали её. Одни рисовали на скалах охрой силуэт «Избавителя». Другие лепили стилизованные глиняные фигурки «Спасителя». А третьи, потирая когтистой лапой покрытую шрамами от клыков и когтей пушистую задницу, рассказывали потомству страшные сказки о «Звере с Небес», который вернется и страшно накажет, если они снова начнут грабить, убивать и обращать в рабство травоядных соседей.

Но та история уже была в прошлом. А сейчас была любовь, нежность и желание близости между молодой красивой самкой со всеми её нормальными желаниями, и её Героем. «Сказочным принцем», поначалу показавшейся ей «Чудовищем». Но постепенно, день за днем первый страх постепенно угас, а когда ушел страх, постепенно начали приходить другие чувства. Однажды сменившиеся пониманием, что «Ласковый и Нежный Зверь» не «Хозяин», которого надо благодарить своим телом за спасение и доброту, а на самом деле её Судьба. А она – «Его Особенная Антилопа». И глупо отказываться от этого, несмотря на все их различия! Ощутив во сне, как её обняли сильные и теплые лапы, а бок укутало кожистое крыло, даря ощущение тепла и безопасности, Ориксай потеснее прижалась спиной к животу и крупом к паху своего самца, теперь ей снился хороший и приятный сон, и она счастливо улыбалась.