Хитиновая диверсия

Этот день настал

Лорум Калиапис ступил на первую ступеньку оборонительного уступа и высунулся из-за стены траншеи, чтобы осмотреть окружающие поля в поисках каких-либо признаков движения, но, насколько хватало глаз, вокруг была тишь да гладь. И без каких-либо признаков чейнджлингов и знакомых холодных северных ветров — сегодня был идеальный день. И это нисколько не утешало.

— Что случилось, Голди? — Лорум взглянул на Брайт Смайлс, земную пони с шёрсткой янтарного цвета, которая до войны работала дантистом. Она завербовалась в качестве медика и носила стандартную зелёную форму эквестрийской армии, которая в её случае дополнялась медицинской сумкой. Её грива в коричневую и красную полоску, не стеснённая шлемом, свободно ниспадала и закрывала один из её ярко-голубых глаз. К стенам траншеи была прислонена её винтовка, что было прямым нарушением устава и могло побудить старших офицеров устроить ей выговор.

Мордашка кобылки озабоченно нахмурилась. И он, не желая её беспокоить, спрыгнул с уступа и одарил сослуживицу улыбкой.

— Все в порядке, Брайт. Просто я ожидал чего-то большего, когда записывался в армию.

Пони надула щёчки.

— Не позволяй своему нетерпению подвести себя к шальной пуле.

На что Лорум фыркнул:

— Ну, мы всё же пришли сюда, чтобы бороться с жуками.

Она ткнула копытом ему в грудь.

— Ты завербовался, чтобы сражаться с жуками. Я завербовалась, чтобы убедиться, чтобы никто из моих друзей не пострадал. Я просто надеюсь, что мне не придётся латать тебя, когда ты поранишься.

— О-о, ты так заботишься обо мне, — усмехнулся Лорум, на что кобылка закатила глаза. Желая разрядить обстановку, он обхватил её передними копытами. — Не волнуйся, Брайт, хочешь верь, хочешь нет, но получить пулю не входит в список моих дел.

— Да-да, хорошая попытка, Голден, — фыркнула она, прежде чем улыбка появилась на мордашке кобылки. — Эй, хочешь услышать, что случилось с Санспотом?

Это предложение вызвало у него неподдельный интерес; Санспот был пулемётчиком в одном из бункеров, которые являлись связующими точками и поддерживали линию траншей.

— Дай угадаю, его застрелили?

Она заговорщически огляделась вокруг, прежде чем наклонилась к нему и прошептала на ухо:

— Он забыл подключить подачу воды к охлаждающему фильтру своего пулемёта во время утренних упражнений.

Лорум ухмыльнулся:

— Что, правда?

Брайт взволнованно кивнула.

— Да, и если бы Квик Чек не заметил, Санспот расплавил бы весь ствол. Квик был до того зол на бедолагу, что заставил трижды пробежать по всей траншее взад-вперёд, прежде чем дать ему наряд на мытьё туалетов.

Лорум рассмеялся, но проклял себя за очередную неудачу. И снова его план провалился, а продвижение к позициям должно было быть именно в этот день. Официально он был худшим лазутчиком в Улье; он был уверен, что ни у одного другого чейнджлинга никогда не было такой длинной полосы невезения.

Всё, что он саботировал, в конечном итоге заменялось или ремонтировалось в течение нескольких дней. Одним из худших примеров был случай, когда он успешно взорвал артиллерийское орудие, в тот момент, когда рота находилась в столовой, а три дня спустя на его месте уже стояло совершенно новое, улучшенное орудие. Он даже подумывал о том, чтобы застрелиться за свою некомпетентность, но Брайт заметила его отчаяние и решила подбодрить сослуживца.

Эта пони много раз поднимала ему настроение. Он видел её кьютимарку — сверкающую мультяшную улыбку — пару раз, когда была их очередь купаться в реке, и, хотя это казалось чем-то подходящим для дантиста, он иногда задавался вопросом, простирается ли её особый талант дальше чистки зубов? И это была вовсе не шутка, особенно учитывая то, как часто она подбадривала его — даже после катастрофической неудачи, которая поставила бы его к стене по подозрению в измене — это было абсурдно. Это совершенно сбивало его с толку; она, пони-солдат, оказывала эмоциональную поддержку чейнджлингу-лазутчику, даже если и не осознавала этого. Это шло вразрез со всем, чему его учили, и всё же...

— Прив-е-е-ет, Эквестрия вызывает Голдена Хуфа. Отзовись, Голден Хуф, — копыто, размахивающее перед его лицом, вырвало его из раздумий. Видя, что он обращает на неё внимание, копыто дантиста сменилось её улыбающейся мордашкой. — Славно, ты снова здесь. А то, по-моему, ты куда-то улетал.

Он пренебрежительно взмахнул копытом:

— Я просто кое над чем задумался.

— Серьёзно? Я не думала, что рассказ о Санспоте, который чуть было не угрохал свой пулемёт окажется настолько занимательным и наводящим на размышления, — хихикнула она.

Он закатил глаза и обнаружил, что его взгляд блуждает по ближайшей луже с мутной водой. Однако, её поверхность была достаточно отражающей, чтобы показать Лоруму его собственное отражение. Оно демонстрировало его основную маскировку: на него смотрел серый единорог, и, если бы он не был одет в униформу, кьютимарка в виде золотой подковы украшала бы его бок.

Один из самых распространённых способов найти шпиона-чейнджлинга состоял в том, чтобы заставить его действовать в соответствии со своей кьютимаркой; обычно обитатели Роя не следовали за своими талантами, после чего их вычисляли и задерживали. Но со своей кьютимаркой в виде золотой подковы Лорум утверждал, что ему повезло, и пока он держал ухо востро — и использовал тонкие магические манипуляции — он мог поддерживать видимость.

Сердце Лорума чуть не остановилось, когда он увидел пару ног, свисающих с его плеч. Хотя он и не был лучшим диверсантом, он мог, по крайней мере поддерживать надлежащую маскировку! Он повернул шею, чтобы увидеть явный изъян в своей маскировке, но только поймал взгляд Брайт Смайлс, когда та набросилась на него.

— Ай! — взвизгнул он так, как не подобает жеребцу.

Кобылка запрыгнула ему на спину и обвила передними копытами за шею, прижимаясь к его щеке.

— Прекрати игнорировать меня, репейник ты эдакий!

Он споткнулся, пытаясь удержаться от падения.

— Эй! Отстань! Брайт! Я собираюсь... — Лорум был прерван, когда одно из его копыт поскользнулось в грязи, едва не отправив их обоих в лужу, но ему в последнюю секунду удалось сохранить равновесие. Это избавило их от необходимости объяснять офицеру, зачем им понадобилась срочная необходимость искупаться в реке.

После этого, к его облегчению, кобылка соскользнула с его спины.

— Селестия, милосердная, Брайт! Не пугай меня так, — сказал он, стряхивая грязь с копыта.

Она присела и скрестила передние ноги.

— Хорошо, но перестань вот так отключаться. Я хочу говорить со своим другом, а не с кирпичной стеной.

Он покачал головой, но сел прямо перед кобылкой.

— Хорошо, что случилось... Брайти? — Лорум внутренне поморщился, назвав её ласкательным именем, но это заставило её улыбнуться.

И ему нравилось, когда она улыбалась; поскольку это всегда заставляло его сердце трепетать и дарило любовь, которая помогала ему поддерживать свою маскировку. В чём он не раз убеждался.

Так или иначе он ждал, чтобы понять, что именно она хочет.

Кобылка придвинулась к нему ближе, продолжая улыбаться.

— Хочешь сыграть в карты?

Он нахмурился. И это всё? Она просто хотела скоротать с ним время в карты?

— Конечно, почему бы и нет. В любом случае, от сегодняшнего дня не стоит ожидать чего-то интересного.

Пони продолжала улыбаться и выудила из сумки колоду карт. И почему она всегда держала эту колоду вместе со своими медикаментами? Для него это была загадка. Они сыграли в блэкджек и ещё в несколько игр, пока их не прервал пронзительный свисток.

— Рота "Б", марш в столовую! — раздался резкий голос капитана Уайта Глэйва.

— Не могу поверить, что ты победил меня, 23:7 — невероятно, — фыркнула Брайт Смайлс, вставая на копыта. Лорум усмехнулся и тоже поднялся, используя свою магию, чтобы поднять винтовку кобылки и повесить ей на плечо. — Спасибо, Голди.

Они выбрались из траншеи, когда рота "С" вошла, чтобы заменить их. Лорум взглянул на небо, пока они шли, и нахмурился; был уже полдень, а атака так и не началась. Он начал беспокоиться, что с ними что-то случилось; как он должен был присоединиться к основным силам, если те никогда не придут? Он бросил последний взгляд на горизонт, надеясь увидеть хоть что-нибудь.

Пусто.

Его уши прижались к голове. Они не придут. Ничего не случится. Да и был ли во всём этом смысл, если б они это сделали? Когда он вообще ничего не предпринял, чтобы оказать им содействие. В Тартар всё! Можно было даже сказать, что он причинил больше вреда, чем пользы. Совершенно новое, блестящее артиллерийское орудие было не только для демонстрации силы; в конце концов, оно разорвало бы любого, в кого угодил под его снаряд. Он был ходячим неудачником, и от осознания этого ему хотелось плакать. Но он не мог; Лорум был на враждебной территории, окружённый со всех сторон пони, которые без колебания застрелили бы его, если б узнали, кто он такой. Разумеется, он мог убежать, но куда он пойдёт? Домой? Там его просто расстреляют как предателя. Конечно, эквестрийцы, вероятно, не станут убивать его на месте, но он не был поклонником того, чтобы быть запертым в темнице до конца войны, и если они проиграют, то он просто вернётся на линию огня. Это было безнадёжно. Он был безнадёжен.

Что-то коснулось его бока, возвращая к реальности. Красивые голубые глаза Брайт Смайлс полностью приковали его к себе.

Лорум присоединился к Рою из гордости за свой улей. Он купился на дерьмо о превосходстве чейнджлингов, которые любезно навесил ему на уши один из пропагандистов. Но, заглянув ей в глаза, он увидел, что она ни в чём не уступает ему. И она была прекрасна; её удивительные голубые глаза заставляли его смотреть в них, а её красивая короткая грива едва доставала до глаз. И её бесконечная доброта. Всё в ней было идеально, за исключением одного: хмурого взгляда, который портил её мордашку. Это было неуместно на лице бодрого дантиста, и это была его вина.

— Голден Хуф? — её голос источал беспокойство, и с каждым слогом его сердце отзывалось ещё большей болью.

— П-прости меня, — выдавил Лорум. Он не совсем понимал, за что извиняется; может быть за то, что заставил её волноваться? А как насчёт того, чтобы лгать ей всё то время, что они знали друг друга? Может быть, ему было жаль, что он вообще вылупился?

Она приложила копыто к его щеке.

— Что случилось, Голден Хуф?

Его чуть не стошнило, но он сдержался.

— Я... я не могу тебе этого сказать, — взмолился он.

Она нахмурилась ещё сильнее и оглядела лагерь, прежде чем потянуть его в уединённое место за двумя переносными туалетами. Он попытался возразить, но придержал язык, когда она бросила на него нехарактерный взгляд. Когда пони-медик отпустила его, он упал на землю и тихо заплакал. Кобылка села рядом и обняла его, притягивая к себе, не давая ему изваляться в грязи. Она держала его, обхватив передними копытами, пока Лорум не перестал плакать.

Когда он лишь слегка вздрогнул, она наклонилась к его уху и прошептала:

— Что случилось, Голден? Ты можешь рассказать мне всё, что угодно. Я твой друг.

Лорум не мог собраться с духом, чтобы ответить ей, а потому просто позволил ей и дальше обнимать его. Он существовал, незаметно поглощая любовь пони, среди которых находился в течение нескольких недель, и всё же в этот момент запах и вкус Любви были настолько густыми в воздухе, что он даже не мог сделать вдох, не вдохнув немного; вся эта любовь предназначалась для него. Он не мог продолжать лгать ей. Это было неправильно. Дискорд бы их всех побрал. Нафиг Кризалис! Нафиг верховное командование! Да что там, нафиг весь этот проклятущий Рой!

Он оттолкнулся от неё, не обращая внимание на её протест, встал и повернулся к ней лицом, пытаясь сдержать дрожь. Она нахмурилась, наблюдая за ним, и он снова почувствовал, как его желудок скрутило, но он собрался с духом и позволил зелёному пламени сжечь свою маскировку.

Стоя там, он хотел умереть. Яркое солнце отражалось от его блестящего хитинового панциря, холодный ветер проносился сквозь дыры на его ноге. Он никогда не чувствовал себя таким беспомощным в те несколько секунд, когда наблюдал, как рот Брайт Смайлс отвисает, когда кобылка переваривала это откровение. Его ноги дрожали, пока он ждал её реакции. Пока чейнджлинг ждал, что она прицелится из винтовки и застрелит его на месте. Лорум ожидал, что пони возьмет и...

Улыбнётся ему?

Она улыбнулась! Её удивление сменилось не гневом или страхом, а улыбкой!

Это было уже слишком и пространство перед Лорумом заполонила тьма.

Он очнулся от негромкого гудения, доносившегося сверху. Открыв глаза, он увидел Брайт Смайлс, нависшую над ним; её глаза были закрыты, когда спокойный ветерок проходил между прядями её гривы, рождая мягкую и сладкую мелодию. Лорум не мог не улыбнуться, глядя на неё. Заметив движение, Брайт посмотрела на него сверху вниз.

— Ты проснулся, Голди? — ухмыльнулась она ему. — Хотя, я полагаю, это не твоё настоящее имя, не так ли? — она подняла его. — Полагаю, нам не помешает познакомиться заново. Привет, я Брайт Смайлс, медик эквестрийской армии.

Брайт протянула ему копыто, чтобы потрясти его переднюю ногу; всё ещё смущённый, он решил согласится с этим и потряс её копыто в ответ.

— Лорум Калиапис, чейнджлинг из Роя.

Она хихикнула, только чтобы ещё больше сбить его с толку.

— У тебя забавное имя, Лори.

— Т-ты не собираешься меня убивать?

Пони покачала головой и одарила его мягкой, успокаивающей улыбкой.

— Я уже знала твою тайну.

Он тупо уставился на неё, обдумывая то, что она сказала. Она уже знала?

— Но как?

— У меня возникли подозрения, что что-то не так, когда я поймала тебя на жульничестве, во время игры в покер с Санспотом и Рапид Страйком. — Это было две недели назад! — А потом, несколько дней спустя, я заметила, как ты крадёшься из своей палатки, и последовала за тобой. Вот тогда-то я и увидела, как ты обратился в свою истинную форму.

Ещё один довод, по которому он заслужил оказаться на линии огня.

— Я была шокирована, я даже думала о том, чтобы сообщить о тебе офицерам, но я не хотела, чтобы ты пострадал.

Его голова поникла; даже узнав, что он враг, она всё ещё заботилась о нём.

— Тебе следовало пристрелить меня.

Она нахмурилась:

— Я бы никогда этого не сделала!

— Почему?

— Потому что ты мой друг. Чейнджлинг или нет — неважно.

Он снова начал дрожать, пытаясь подавить свою печаль. Брайт Смайлс заметила это и обхватила его передними копытами, прижавшись к его лбу. Он посмотрел ей в глаза и не увидел ни ненависти, ни страха. Только любовь. Эта пони любила его. Он не только видел это в её глазах, но и ощущал на вкус. Это ощущение было непрерывным. Даже после того, как он открыл ей себя, это всё ещё заполняло воздух.

Лорум обнял её в ответ, наклонился к уху кобылки и прошептал:

— Я... я люблю тебя, Брайт Смайлс.

Внезапно, пони отстранилась, и у него чуть не случился сердечный приступ. Неужели ей это не понравилось? Но тут он вновь увидел её улыбку. Её широкую яркую улыбку.

— Я тоже люблю тебя, Лорум.

Переполненный приятными чувствами, он уже не мог найти в себе силы, чтобы думать о нападении. Возможно, он был ужасным диверсантом, но теперь он нашёл кое-что лучше. Гораздо лучше. Он нашёл её. Ну и что с того, что она была пони? Она обращалась с ним совсем не так как другие, кого он встречал в своей жизни. Она его любила, и это чувство было взаимным. Это было забавно; он начинал говорить, как Торакс, но теперь он не был полностью убеждён, что это плохо.