Сколько друзей ты простил сегодня?

Что было, и что будет

Анон сидел на диване в комнате, практически той же самой, что была в его понивилльском доме — но с тремя очень важными отличиями. Во-первых, на стене висел роскошный телевизор с полутораметровой диагональю. Во-вторых — на покосившемся столике под телевизором дымились обломки игровой приставки.

И в-третьих — посреди комнаты стояла, глядя на разбитое вдрызг устройство, Её Ночное Величество, Повелительница Мира Снов принцесса Луна Эквестрийская, притом — с донельзя раздражённым и разочарованным видом, а над её рогом вилась лёгкая струйка дыма, словно над только что выстрелившей пушкой.

Анон удивлённо взирал на эту сцену — он-то планировал, что всё будет совершенно по-другому.

— Мда, похоже, игра тебе не понравилась, — вздохнул он.

Луна фыркнула и опустилась на диван рядом с ним.

— Не пришлось по духу мне человечьих мастеров изобретение, — покачала она головой. — Когда ты предложил ощутить вновь упоенье битвой, решила было я, что быть оно подобным должно тому, что я испытывала в былые дни.

— И чем же именно тебе настолько не угодила игра? — с любопытством поинтересовался он.

— Чем не угодила? — в голосе аликорны зазвучал гнев. — Верней вопрос задать «А угодила ли хоть чем-нибудь?»! Во-первых, разве ж так сражаться до́лжно? Ведь воины сии не дали даже шанса противникам своим ответный нанести удар, в мой век за столь бесчестные деянья их собственные командиры наказали бы! И во-вторых… сие всё ж не сравнится с победой настоящей в смертельном поединке. В бою реальном твоя жизнь секунду каждую на волоске хвоста висит, и каждый взмах мечом последним оказаться может.

— Наверное, ты права, — пожал плечами Анон, — хотя я надеялся, что игра развлечёт тебя. Если хочешь, я попробую вспомнить какую-нибудь другую игру, хотя моя память, конечно, уже не такая крепкая, как прежде.

Пытаясь успокоиться, аликорна сделала несколько глубоких вдохов. Да, когда Анон рассказал ей, что в его мире есть некие видеоигры, она заинтересовалась. Но стоило попробовать воссоздать хотя бы одну — интерес тут же сменился разочарованием. Да, по сравнению с теми играми, что имеются в Эквестрии, человеческое развлечение было великолепным, просто невероятным… вот только это оказалось совсем не тем, что нужно было лично ей.

— Прости, Анон, — ответила она сидящему со спокойным видом человеку. — Конечно, вельми благодарна я тебе за то, что поделился ты со мною развлеченьем сим, но принимать участие в нём боле не желаю.

— Ясно, — кивнул головой тот. — Ну, не понравилось и ладно, нет необходимости извиняться. Ты действительно скучаешь по прошлому? — спросил он, слегка улыбнувшись. — Ну, по сражениям?

Выражение лица принцессы тут же стало грустным, она печально вздохнула.

— И да, и нет. На поле брани себя я ощущала точно там, где до́лжно находиться мне, воистину на своём месте. В одном строю сражаться с доблестными пони, чья верность ощущалась столь же крепкой, как те узы, что связывали нас с сестрой… Мы жили вместе, мы погибали вместе… — аликорна опустила взгляд, словно копыта её передних ног внезапно стали чем-то невероятно интересным. — И рада я, что нет нужды мне боле навеки прощаться со своими друзьями, но чувствую страданья от того, что боле тех друзей нет у меня, пусть наша дружба и возникла средь сражений крови и боли потерь.

Внезапно что-то ласково прикоснулось к её загривку, и, подняв голову, она увидела лёгкую улыбку на лице сидящего рядом человека.

— Если для тебя это важно — я вот рад, что ты сейчас здесь, а не где-нибудь на войне.

— Сие даже важнее для меня, нежели можешь ты предположить, — улыбнулась в ответ принцесса, быстро наклоняясь к человеку, чтобы коротко потереться носом об его щёку. — Ну что, продолжим твоё обучение?

— Ну, давай, — вздохнул человек.

Луна с энтузиазмом вскочила, её улыбка сразу же стала гораздо шире.

— Замечательно! Давай возвратимся в мой мир.

Анон снова вздохнул и последовал за аликорной к открывшейся в том месте, где в понивилльском доме была обычная стена, двери. Через несколько шагов они оказались в привычном коридоре со множеством дверей, человек закрыл за собой тут же исчезнувшую дверь и, повинуясь мотнувшей головой принцессе, направился вместе с ней вперёд, через несколько шагов придя к другой двери, притом довольно знакомой. К двери, ведущей в сны Пинки Пай.

Луна указала на неё кивком головы.

— Приступай.

Издав очередной вздох, мужчина подошёл к двери, положил на неё ладонь и, закрыв глаза, попытался сосредоточиться.

— Что чувствуешь ты? — прошептала принцесса.

— Не знаю.

Поднявшись на дыбы, тёмно-синяя пони опустила копыта на его плечи.

— Вспомни, о чём мы речь вели, — тихим, ласковым голосом начала она, — медленно вдыхай чрез нос и выдыхай чрез рот. Коли почуешь мысль, прими её словно свою и разреши остаться. Только достигнув внутренней тишины, услышишь тихий шёпот чужих мыслей, выдели его, прислушайся к нему, изучи его…

Анон старательно следовал этим инструкциям и постепенно начал ощущать нечто странное. Луна, отслеживающая его прогресс, улыбнулась, наблюдая попытки друга осознать, что же именно он воспринимает.

А человек тем временем почувствовал, что как будто разговаривает о чём-то с Пинки Пай, вот только несмотря на создавшееся впечатление погружённости в общение, даже возникновение какой-то общности чувств, между ними не прозвучало ни одного слова.

— Я ощущаю… печаль, — пробормотал человек.

Луна кивнула, пусть человек и не мог этого увидеть — да, её ученик демонстрировал прогресс.

— Ты прав, у неё сегодня печальный сон, — подтвердила аликорна.

Анон медленно открыл глаза. Воспринимать Пинки так было чрезвычайно странно. У него получилось подключиться к эмоциям кобылы, ощутить, что она сейчас испытывает. Луна уже несколько месяцев учила его сноходчеству, он даже делал некоторые успехи, но впереди ещё оставалось очень и очень много.

— Я могу ей помочь? — спросил человек, оборачиваясь к принцессе.

— Я не уверена, что хватит у тебя могущества, — улыбка аликорны слегка угасла. — Ты столько времени потратил лишь на то, чтоб чувства ощутить её.

— Я научился у тебя уже довольно многому, Луна, — на лице человека теперь отражалась решимость. — Она мой друг, я должен сделать хоть что-нибудь.

— Есть шанс немалый, что в сон твоё вмешательство ухудшит лишь ситуацию, — предостерегла аликорна.

— Не попробую — не узнаю.

Луна кивнула и снова опустилась на все четыре копыта.

— Будь по сему, но буду я внимательно присматривать, и коль ситуация ухудшится, вмешаюсь!

— Я очень постараюсь! — кивнул в ответ человек и шагнул к двери в сон Пинки.

Она сделала для него многое, так что он просто обязан как минимум попытаться ей помочь.

---

Темнота перехода быстро развеялась, и первое, что осознал Анон — что он больше не в Понивилле, всё вокруг выглядело словно каменистая пустошь, лишь неподалёку стояли ветряная мельница и небольшой дом в фермерском стиле. Само по себе всё это было более-менее привычным, но вот в совокупности почему-то создавало очень тревожное ощущение.

— Сей необычен сон, ты ныне наблюдаешь воспоминания её, смешавшиеся с воображенья силой, и посему ты зришь и чувствуешь заметно боле, нежели она хотела бы, — прозвучал в его сознании голос наставницы.

— Если здесь можно увидеть больше, чем она хотела бы мне показать, возможно, мне не следует здесь находиться? — уточнил Анон, которого обеспокоила мысль о вторжении в личное пространство разума Пинки.

— Твоя подруга, похоже, не против твоего визита. Вот только помнить следует тебе, что всё, что ты узришь, быть как реальностью способно, так и фантазией одной. И опознать, воспоминание сие иль вымысел, возможности нет, коли не погрузиться в её сознание… аль напрямую не спросить её.

— Ладно, — кивнул Анон, — пожалуй, стоит всё же попытаться помочь ей.

Быстро дойдя до дома, человек постучал. Через несколько секунд дверь распахнулась, только вот за ней никого не было. Впрочем, в следующую секунду, опустив взгляд, он увидел маленькую жеребёнку, глядящую на него из нижней части дверного проёма. В малышке было что-то очень знакомое… тёмно-розовая шёрстка и абсолютно гладкая, довольно длинная свисающая вниз грива.

— Пинки? — спросил Анон.

Кобылка ответила ему пустым, равнодушным взглядом. Человек невольно содрогнулся — он никогда не видел Пинки такой… и от этого где-то внутри его разума возникло чувство неправильности. Словно он смотрел на совсем другую пони.

— Кто ты? — совершенно незаинтересованным тоном спросила жеребёнка.

Очень, очень странно. С одной стороны, Анон ощущал, что перед ним именно Пинки… С другой — она даже внешне лишь отдалённо напоминала энергичную вечериночную пони, и почему-то ему показалось, что эта кобылка ведёт себя примерно так, как раньше это делал сам человек.

— Я друг.

— У меня нет друзей, — тут же ответила жеребёнка.

Человек опустился на колено, чтобы не возвышаться над нею.

— У тебя гораздо больше друзей, чем ты можешь себе представить.

В её глазах что-то сверкнуло — совсем слабо, но человек сумел это заметить. Его новое мировосприятие сказало ему, что это надежда. Он ощутил, что душа малышки просто мечтает о том, чтобы кто-то желал быть с ней рядом, чтобы она перестала быть одинокой.

Так вот как чувствует себя Пинки? Это странно… и от этого больно. Как же вышло, что она ощущает такое?

— Откуда ты знаешь?

Протянув руку, человек провёл ладонью по гладкой гриве.

— Потому что я сам — твой друг, — с улыбкой ответил он.

Глаза жеребёнки широко распахнулись — а в следующий миг Анон и Луна обрушились на пол посередине коридора мира снов, дверь перед ними с грохотом захлопнулась. Несколько секунд потребовалось, чтобы определить, где чьи ноги, и встать.

— Что это было? — Анону не случалось ещё испытывать подобного.

— Она внезапно пробудилась, — ответила Луна. — Порою, коль приснится пони нечто ошарашивающее, они средь ночи просыпаются.

— Но с ней всё в порядке?

— Вполне, — кивнула аликорна. — Возможно, небольшое потрясение, но ничего серьёзного. Продолжим?

— Мне завтра с раннего утра надо на работу, — покачал головой человек.

— С поры той, как твои друзья открыли сей кондитерский магазин в Кантерлоте, ты ежедневно работаешь с утра до ночи, — расстроенно заметила аликорна.

— Ну ты же сама знаешь, что там очень много работы.

— А моя сестра расстраивается, что не общались вы давно. Живёте вы в одном дворце, но при сём не разговариваете друг с другом даже!

Анону нечего было ответить на это. Луна говорила правду — абсолютно всё его время уходило на обустройство магазина и изготовление заказанных горожанами сладостей. И он действительно довольно давно не разговаривал с Селестией, разве что здоровался на бегу, когда сталкивался с ней в коридоре. И с каждым таким случаем замечал, как всё более тусклой становилась её улыбка. Это реально причиняло ему боль — но сейчас ему требовалось сосредоточиться на работе.

Обогнув человека, Луна остановилась перед ним.

— Мне повезло, могу я с тобою пообщаться, коли ты спишь, сестра же не способна на сие и потому страдает от твоего отсутствия.

— Как она вообще? — спросил Анон.

— Ей одиноко. Несколько месяцев назад вы были просто неразлучны, а ныне ты нам свою работу предпочитаешь.

Подойдя вплотную к аликорне, человек погладил её по загривку.

— У меня есть план. Подождите немного, и я клянусь, у меня появится очень много свободного времени. Просто поверь мне.

— Я верю тебе, — улыбнулась Луна, — и понимаю, что магазин сей очень многое для тебя значит. Но тем не менее не желаю, чтоб ты работой сей загнал себя до смерти. Сестра моя шла в том же направленьи, но научилась именно благодаря тебе выкраивать часы, чтобы отдохнуть. Не пытайся примерять её подковы!

— Пожалуй, я не стану отрицать свою в этом заслугу, — хихикнул человек, поднимая руку. — Увидимся, Луна!

Анон щёлкнул пальцами и мгновенно пропал из созданного ночной принцессой коридора.

А Луна не могла не порадоваться за то, каких успехов достиг человек в контроле своего сноходческого таланта. Вот только как было бы хорошо, если бы он не выработал в себе привычку активировать свои воздействия на мир снов через щелчок пальцами. Уж очень это напоминало ей Дискорда, который творил свою хаотическую магию именно с этим жестом.

Окинув взглядом коридор, ночная принцесса зашагала вдоль дверей, внимательно оглядываясь в поисках признаков кошмаров. У неё ещё осталось несколько минут, прежде чем настанет пора просыпаться.

---

Оглянувшись на свою пустую постель, Селестия печально вздохнула. Когда она убеждала Анона переехать в Кантерлот, то планировала совсем не это. Выходя в коридор, она вспоминала, как рассчитывала на то, что они будут проводить вместе куда больше времени. А потом выяснилось, что человек вместе с двумя кобылами открыл в городе кондитерский магазин. И поначалу всё было нормально, а потом магазин стал популярным — и всё изменилось.

За последние несколько месяцев Анон не общался практически ни с кем, кроме тех самых двух кобыл, одновременно с ним приехавших из Понивилля. Он уходил на рассвете, а возвращался настолько вымотанным, что шёл, придерживаясь за стену. Селестия много раз хотела заговорить с ним, но воздерживалась: он так уставал на работе, что принцесса считала себя просто обязанной помогать ему всем, чем только можно — вот только прекрасно при этом понимая, что он откажется от любой помощи. Упрямство Анона уж точно осталось неизменным, ей приходилось с этим мириться. Что же, если единственное, что она может сделать, это не мешать ему добираться до постели — значит она обойдётся без разговоров.

Опустившись, как она делала это каждое утро, на свой трон, принцесса снова вздохнула. Ей не хватало Анона. Когда он был рядом, самый обычный день словно становился ярче. А теперь… иногда ей удавалось с ним поздороваться, когда они утром сталкивались в коридоре. Анон не завтракал и не обедал во дворце, он приходил, чтобы упасть на постель — а утром снова уходил. И то, что теперь его не было рядом, заставляло аликорну страдать. Каждый день, который проходил без него, заставлял её вспомнить то время, когда человека ещё не было в Кантерлоте. Как бы она хотела забыть те дни…

Может, посетить его магазин? Нет, это будет не мудрый поступок. Популярность его заведения и так высока, а если визит Селестии увеличит её ещё больше, у него, наверное, и на сон времени не останется. И от этого она тоже страдала. Теперь уже её титул мешал ей увидеться с другом. Ах, как хорошо было раньше, когда можно было просто позвать его в гостиную, чтобы вместе попить чаю… Эти воспоминания были одновременно сладкими и болезненными.

— Тяжкими думами полон твой разум, сестра.

Аликорна аж подпрыгнула от неожиданности и, оглянувшись, увидела рядом с собой Луну.

— Ох, Луна, прости, я не заметила тебя. Ты что-то хотела?

— Не моя сегодня очередь хотеть, — покачала головой младшая аликорна, а старшая печально обмякла на троне.

— Знаю, — она потёрла глаза ногой, — но ничего не могу поделать.

— Я посещаю Анона в его снах, и ты о сём осведомлена. Почему же ты не покидаешь в сие время своих снов?

Селестия посмотрела вдаль расфокусированным взглядом. Нет, она не станет рассказывать младшей сестре, что её сны — это непрерывная пытка, во время которой раз за разом болезненно повторяются все совершённые солнечной принцессой ошибки. Она считала, что если перестанет напоминать себе о прошлых неудачах, то забудет о них и однажды снова повторит, уже наяву. Впрочем, пока Анон был рядом, боль этих снов ослабла… а теперь снова вернула себе полную силу.

— Я не люблю покидать свой мир снов, Луна. Повелевать луной и сновидениями — это твой дар, и для меня пользоваться этими силами — просто неправильно. Достаточно и того, что мне тысячу лет приходилось кое-как двигать луну по небу.

Эта фраза не была ложью. Впрочем, и правдой — тоже не вполне.

— Понимаю, — кивнула головой младшая аликорна. — Анон, кстати, во время наших встреч ночных всё о тебе выспрашивал, о том, как ты живёшь, что делаешь.

Селестия заинтересованно посмотрела на сестру.

— Серьёзно?

— Абсолютно, — кивнула та. — О тебе он беспокоится не меньше, нежели ты — о нём.

На лице дневной принцессы сама собой появилась улыбка. Это, оказывается, приятно — когда беспокоишься не только ты одна.

— Это радует.

Луна подошла к старшей принцессе вплотную.

— Как ты себя чувствуешь? Похоже, день ото дня всё больше грусть-тоска тебя снедает.

— Я просто скучаю по Анону, — опустив голову, ответила Селестия. — Когда он был рядом, приёмы становились почти терпимыми.

— Да, есть у него способы со скукою справляться, — подмигнула ей младшая сестра. — Тебе не приходило в голову заявиться к нему в гости?

— Приходило, — кивнула старшая в ответ, — но я боюсь, что от этого у него только прибавится работы. Обычно, если я захожу в какое-либо заведение, количество посетителей в нём возрастает десятикратно.

— Вряд ли, — покачала головой Луна. — Тот магазин и так настолько популярен, что, ежели он ныне предложит покупателям супротив твоей власти взбунтоваться, они вполне могут послушаться.

Селестия хихикнула. Да, то, как она первый раз попробовала мармеладных червяков, ей не забыть никогда. Впрочем, большую часть изготовленных Аноном лакомств она даже не пробовала. И не потому, что не хотелось — она опасалась, что её впечатления вызовут у человека дискомфорт. Ведь ей удалось заметить, как он нервничает, когда кто-то в первый раз пробует его изобретения — просто не демонстрирует этого.

— Да, те лакомства, что он производит — уникальны!

— Воистину. И всё же должна ты навестить Анона в его магазине — однажды я поступила так, и он был вельми рад меня увидеть!

В душе старшей аликорны возникло странное, почти болезненное ощущение. Кажется, слова Луны зацепили какие-то глубоко расположенные струны — и теперь Селестия уже не могла избавиться от мысли, что на самом деле сестра права, и Анон обрадуется, когда она придёт к нему в гости, скажет, что ему стало легче работать. Ведь ей становилось легче, когда он сидел рядом во время приёма, почему бы ей не оказать ответную услугу?

Обернувшись к Луне, Селестия кивнула и поднялась с трона.

— Ты права, думаю, настало время посетить Анона.

Кивнув в ответ, младшая принцесса уселась на место старшей.

— Ступай, я здесь побуду, покуда не вернёшься ты.

Проходя сквозь двери тронного зала, Селестия оглянулась на сидящую на троне Луну. А ведь сестра действительно изменилась, и всё благодаря Анону. Теперь пони, увидев её на троне, уже не пытались в ужасе спрятаться по углам. Дневная принцесса была искренне благодарна человеку за то, что Луна теперь способна помогать подданным, и за то, что на лице Луны, когда она выполняет работу правящей принцессы, постоянно возникает улыбка.

Повернувшись спиной к тронному залу, Селестия поспешила вперёд по коридору. Надо поторапливаться, она долго не решалась отправиться к Анону, но теперь не следует терять время.

---

Аликорна шла по Кантерлоту, на лице её была привычная материнская улыбка «маски принцессы». Встречные пони, как один, останавливались и преклоняли колени, ожидая, пока она пройдёт мимо. Интересно, помнит ли хоть кто-нибудь её слова о том, что такой поступок ей совершенно не нравится?

А ведь когда-то, совсем недавно, она вот так гуляла вместе с Аноном. И он шёл рядом… Селестия обернулась — но нет, человека, разумеется, рядом не было — и тихонько вздохнула, после чего принялась рассматривать номера домов, выискивая адрес, который он назвал ей несколько месяцев назад. Это место должно было быть где-то поблизости…

Да, вот! Аликорна остановилась, разглядывая магазин. Обычно конфетные лавки делают яркими, привлекающими внимание, здесь же всё выглядело достаточно сдержанно. Ну да, Анон не стал бы подражать любителям китча. Он настоящий профессионал и всё, за что берётся, делает просто, но хорошо — и внешний вид магазина полностью соответствует этому качеству.

А ещё принцесса почувствовала, что её копыта дрожат, так ей хочется перестать уже стоять на месте и зайти, наконец, внутрь, чтобы увидеть друга. Дверь легко подалась нажатию ногой, звякнул небольшой колокольчик, и все стоящие в очереди к прилавку пони разом оглянулись, вытаращенными глазами изумлённо разглядывая появившуюся в дверном проёме принцессу. Окинув очередь взглядом и более не обращая на этих пони внимания, Селестия прошла к кассе. Там сидела та самая кобыла, которую она видела в доме Анона, Лира. Аликорна подавила неприятное чувство, возникшее где-то внутри при мысли о том, что эта единорожка пыталась устроить с Аноном.

Лира, разумеется, тоже сразу заметила принцессу, но от удивления не могла даже пошевелиться. Впрочем, это ведь нормально — трудно остаться хладнокровным и сосредоточенным, если в двери твоего магазина вдруг зайдёт сама Селестия.

— Лира, вот, этот заказ уже готов! — из внутренней двери появился Анон с бумажным пакетом в руках. Сначала человек увидел замершую с обалделым видом единорожку и только потом, сделав ещё несколько шагов вперёд, понял, куда она смотрит.

С улыбкой на лице человек вышел из-за прилавка, ни на секунду не замедляя шага подошёл к Селестии и тут же обнял её за шею.

— Как же давно я не видел тебя, Тия.

Вокруг раздавались изумлённые ахи и охи шокированных происходящим покупателей, но ни человек, ни аликорна не обращали на них внимания. Притянув принцессу к себе, Анон гладил волшебную гриву, а Селестия, опустив голову на плечо человеку, обняла его крыльями. Она вдруг почувствовала в сердце странную, непривычную боль и удивилась, не понимая, откуда взялось это ощущение. Простояв так с десяток секунд, человек и аликорна разорвали объятия, но остались стоять вплотную, улыбаясь друг другу.

— Да, кажется, сто лет прошло, — ответила принцесса. — Ну и как идут дела в твоём магазине?

Человек хихикнул.

— Давай уйдём куда-нибудь, где поменьше публики?

Селестия окинула взглядом поней, так и стоящих с вытаращенными глазами и отвисшими челюстями, и кивнула.

— Это будет разумно.

Анон поманил её за собой, и принцесса прошла вслед за человеком за прилавок и сквозь ведущую во внутренние помещения дверь. Но, сделав пару шагов по следующему помещению, замерла, оглядываясь. За дверью оказалась кухня, очень похожая на ту, где готовили еду на весь королевский дворец. Повсюду были пони, каждый был чем-то занят, раздавалось непрерывное бряканье, звяканье и шкворчание. И судя по деловому выражению лиц многочисленных поваров, они могли бы прямо сейчас находиться на кухне какого-нибудь высококлассного ресторана для богатой кантерлотской публики. Но, разумеется, продолжалось это недолго — как и пони в торговом зале, повара замерли на месте, удивлённо разглядывая свою правительницу.

Анон, привлекая всеобщее внимание, громко хлопнул в ладоши.

— Продолжаем работать, ребята! Обучение ещё не завершено!

Словно очнувшись, персонал кухни постепенно возобновил своё непрерывное движение. Человек же двинулся в глубину помещения, на полдороги остановившись возле стола, за которым стояла Бон-Бон.

— Сколько готово бонбонок?

— Уже больше тысячи, — гордо ответила кобыла. — Работа спорится!

— Рад слышать это, — улыбнулся мужчина. — Продолжай присматривать за ними, а ко мне тут гостья пришла. Ты не будешь против, если мы зайдём на твою личную кухню?

— Разумеется, — кивнула пони, не отрывая взгляда от разложенных на столе бумаг.

— Пойдём, Тия, — обернулся к аликорне человек.

Они вместе прошли сквозь ещё одни двери, и снова Селестия была поражена открывшимся зрелищем. Это помещение напомнило ей ту кухню, что была в понивилльском доме Анона — всё было простым, функциональным и минималистичным. Обычная плита, стол, шкафчики и холодильник — разительный контраст с профессиональным великолепием ресторанной кухни, которую они только что миновали.

— Чаю?

Селестия, сосредоточившись и вернувшись из воспоминаний к настоящему, кивнула.

— Это было бы замечательно.

Движением руки предложив ей усаживаться за стол, человек занялся приготовлением чая. Аликорна ощутила, как в груди потеплело при воспоминании о тех временах, когда они вместе пили чай на похожей кухне, и на её губах снова появилась точно такая же, как тогда, улыбка. Анон, поставив перед ней блюдце и чашку, устроился напротив, взяв ещё одну чашку и для себя.

— Итак, что привело тебя сюда?

Человек помнил, что именно ночью говорила ему Луна. И да, он действительно очень давно не проводил время вдвоём с Селестией и планировал насладиться удачно выдавшимся перерывом в работе.

— Я сочла, что пришла пора посмотреть, как идут твои дела.

— Они идут, — улыбка человека стала ещё шире, — даже лучше, чем ожидалось.

Пригубив чай, аликорна на секунду замерла от восторга — он помнил, какой именно чай ей нравится, и позаботился о том, чтобы тот оказался под рукой! Впрочем, множество вертевшихся в голове вопросов тут же отвлекли её внимание от чашки. Принцесса озвучила тот, что показался ей в эту секунду самым интересным:

— Скажи, пожалуйста, а почему на кухне так много пони?

— Именно поэтому, — усмехнулся человек, — там всё так хорошо. Мы наняли немало поваров и последние пару недель интенсивно учим их готовить всё, что нам надо.

Селестия позволила своим мыслям сделать следующий шаг — и её сердце на миг замерло в груди от результатов этого шага.

— Означает ли это…

— Ага! — широко улыбнулся Анон. — Скоро у меня будет куда больше свободного времени! — Улыбка слегка угасла, и он добавил: — И это очень своевременно. У меня уже руки чуть до локтей не стёрлись.

Счастье, казалось, захлестнуло Селестию с головой — у Анона появится свободное время! И он сможет проводить его вместе с нею! Не обладай она железной волей повелительницы огромной страны, захихикала бы сейчас, словно школьница.

— А как дела во дворце? — спросил человек.

— Как обычно.

— Как обычно — скучно?

— Да, — хихикнула аликорна.

— Может, тогда организуем что-нибудь?

— Конечно… А что ты имеешь в виду?

— Ну-у… — человек, задумавшись, почесал подбородок. — Мы с Бон-Бон и Лирой планируем отпраздновать наш успех. Не сомневаюсь, что девчонки не будут против ещё одной участницы праздника! Ты ведь согласишься поучаствовать?

Селестия, конечно, была бы отнюдь не против побыть с Аноном вдвоём, но вполне понимала, почему ему пришёл в голову именно такой вариант времяпрепровождения. Вполне хороший повод для праздника, и ей будет приятно присоединиться к веселью.

— Мне будет очень приятно, — ответила она.

— Можно ещё Луну и Блюблада пригласить, — предложил человек.

— Ни секунды не возражаю, — согласилась аликорна. — А как насчёт Твайлайт?

В следующий миг всё изменилось: мгновение назад Анон шутил и улыбался — и вот на его лице печально привычная безэмоциональная маска.

Человек в этот момент на секунду словно вернулся в прошлое, в подвал Твайлайт; потом он мимолётно порадовался, что за время своего пребывания во дворце ему повезло ни разу с ней не столкнуться. А вот следующая мысль уже вызвала опасение: теперь, когда у него снова появится много свободного времени, и он станет проводить его во дворце, такая встреча становится просто-таки неизбежной. Не «случится ли?», а «случится рано или поздно».

— Это будет праздник для друзей, — ровным тоном произнёс мужчина.

Селестия не смогла сдержать печальный вздох. Пока Анон с утра до вечера трудился в своём магазине, она работала с Твайлайт — и видела, насколько юная кобыла сожалеет теперь о том, что натворила. И как мечтает получить прощение.

Первые недели после возвращения в Кантерлот были очень трудными для единорожки, но личная ученица Селестии не роптала и без колебаний бралась за все задания, которые ставила перед ней аликорна. И чем сложнее оказывалась задача, тем с большим упорством боролась с ней сиреневая кобыла. Селестия, наблюдая за тем, как её ученица раз за разом пытается загнать себя, невольно вспоминала про тот случай, когда Твайлайт вдруг решила, что опаздывает с отправкой письма об очередном уроке дружбы.

Заведя с ученицей откровенный разговор, аликорна внезапно обнаружила, что Твайлайт не просто считает, что наказана вполне заслуженно, но воспринимает это наказание как чересчур лёгкое. Единорожка заявила, что за совершённое ею в отношении Анона её следует наказать гораздо более жёстко.

Именно после этого разговора Селестия начала рассказывать ученице о том, как устроено общество пони. Аликорна чрезвычайно сожалела, что не уделяла этому времени раньше. Она заметила, что единорожка не умеет оценивать действия и мотивы других пони, но понадеялась, что, попав в Понивилль, сумеет разобраться. Эта надежда не сбылась, и теперь Твайлайт снова вернулась к урокам во дворце.

Она уже многое поняла, но впереди ещё множество уроков. Ученице повезёт, если её можно будет без опасения вернуть в Понивилль в самом конце года. Но то, что Твайлайт сожалеет о содеянном и мечтает исправить свои ошибки, всё же весьма радовало Селестию.

Разумеется, аликорна понимала, что не может просто взять и предложить Анону помириться с Твайлайт. Что, впрочем, не мешало ей мечтать об этом. Селестия очень ценила человека, но при этом столь же ценила и ученицу, и необходимость подвергнуть ту наказанию до сих пор чрезвычайно расстраивала принцессу.

— Да, пожалуй, ты прав, — произнесла Селестия, прикасаясь губами к краю чашки.

Анон понимал, что пытается сделать аликорна — во время их ночных встреч Луна не раз рассказывала ему о том, что происходит в замке. Человек не верил, что Твайлайт поняла, насколько неправильными были её поступки, и достойна прощения. Он считал, что такое — не прощается. Луна соглашалась, но даже его не столь уж великого умения понимать скрытые чувства пони хватало, чтобы заметить — ей хочется, чтобы он хотя бы задумался о такой возможности.

Скорее всего это происходило из-за того, что Луну простили после того, как она превратилась в Найтмэр Мун и отбыла наказание на луне. Впрочем, на его взгляд это были совсем разные вещи.

Они однажды даже разговорились об этом, и человек высказал аликорне свою точку зрения. Он считал важным тот факт, что Луна и Найтмэр, на самом деле, были разными пони. Твайлайт же всё время оставалась той же Твайлайт — не существовало никакой отдельной Найтмэр Твайлайт, на которую можно было бы перенести вину за злые поступки. И этого было достаточно, на его взгляд, чтобы впредь не давать сиреневой преступнице и шанса сотворить ещё какое-нибудь зло.

Анон тряхнул головой, отгоняя раздражающие его мысли. Не стоило портить приятный момент воспоминаниями об этой пони.

— В общем, у меня скоро будет гораздо больше возможностей заниматься всем, что захочу, — произнёс он, пытаясь вернуть разговор в прежнее русло.

— Были ли ещё какие-нибудь интересные события? — поинтересовалась Селестия.

Человек задумчиво почесал в затылке.

— Нет, пожалуй. Разве что среди покупателей случилось несколько заметных персон, возможно, ты сочтёшь это за «интересное».

— Серьёзно?

— Да, — кивнул Анон. — Вот, например, вспоминается одна кобыла… Артистка, наверное, ведёт себя очень странно, каждое движение словно демонстративное, говорит о себе исключительно в третьем лице. Ещё Фэнси Пэнтс несколько раз заходил купить сладостей для своей жены, готов поспорить, она та ещё сладкоежка. Он вообще классный и ведёт себя совсем не так, как большинство местных снобов.

— Похоже, у тебя собирается хорошая компания, — признала Селестия.

Анон лишь пожал плечами.

— Ну, часть покупателей не расходится сразу, а останавливаются поболтать. Я не против, разумеется. Эти двое появляются часто, есть и ещё несколько, кто приходят чуть пореже.

— То есть теперь ты можешь сказать, что нашёл новых друзей?

— Я… ну, может быть, — человек почесал в затылке. — Думаешь, их тоже стоит пригласить на праздник?

Теперь уже аликорна пожала плечами — не ей решать, кого надо приглашать на вечеринку, которую устраивают кондитеры. Анон же всерьёз задумался, кого именно он хотел бы увидеть на праздновании — и, что неудивительно, его осенило почти тут же. Разумеется, эту пони позвать просто необходимо!

— Надо послать приглашение для Пинки Пай! — Но почти тотчас же Анон покачал головой: — Нет, это будет чересчур долго. Погоди секунду…

Селестия с удивлением увидела, как человек поднял руку, щёлкнул пальцами — и словно мгновенно уснул, аликорна торопливо подхватила его магией, прежде чем он успел удариться лицом об столешницу.

— Анон?! — испуганно позвала она, вскакивая и огибая стол, чтобы подойти поближе. Создав диагностическое заклинание, аликорна направила его на человека — и выяснила, что с ним не происходит ничего плохого, обычный сон. Что за странности происходят с её другом? А ещё через пару секунд, снова удивив Селестию, Анон открыл глаза.

— Ты в порядке?

— Ага, вполне. Она приедет следующим же поездом. — Эти слова, разумеется, ничего не пояснили.

— Да что же с тобой происходит?!

Анон удивлённо посмотрел на испуганную и возбуждённую принцессу.

— В смысле? А, ну да. Я отправил сообщение Пинки — Луна научила меня обращению с Миром Снов, и это — один из фокусов, который хорошо у меня получается.

Селестия смотрела на человека широко распахнутыми глазами. Сестра учит кого-то сноходчеству? Это нечто реально новое!

— Знаешь, ты и правда удивил меня. Ещё ни разу за всю свою жизнь Луна никому не передавала своих волшебных тайн!

— Ну, пока мы спим, у нас много свободного времени, — пожал плечами мужчина. — Мне до неё как до луны, но постепенно удаётся кое-чему научиться. Вот, например, передача сообщений у меня получается легко и просто, сам не ожидал, что так легко освою, думал, это будет сложным делом. Луна сказала, что я научился очень быстро.

— И как же передавать сообщения при помощи сноходчества? — заинтересованно спросила принцесса.

Анон задумался.

— Знаешь, сложно объяснить. Ну-у… я проникаю в голову Пинки и оставляю сообщение в её подсознании. Подсознание постоянно как бы дремлет, поэтому его видно из Мира Снов. Потом подсознание передаёт его самой Пинки, и та даже может отправить обратно ответ. Причём Пинки это даётся легко, она знает где искать, а вот если бы я проделал это с тобой или ещё с кем-нибудь, то это вызвало бы у тебя немалое замешательство. Сообщение-то выглядит как твоя собственная мысль, хотя при этом произнесённая почти моим голосом. В общем, тот, кто не ожидает подобного фокуса, может даже решить, что с его разумом что-то происходит.

— А попробуешь сейчас со мной? — предложила Селестия, но человек почему-то опасливо взглянул на неё.

— Нет. Там на самом деле всё гораздо сложнее, чем я сейчас описал, и в подсознании у пони может быть опасно.

— Это как? — аликорна, нешуточно заинтересованная, даже наклонилась в его сторону.

— Понимаешь, подсознание — штука неуправляемая, и там очень многие вещи лежат без какой-либо защиты. Если бы я захотел, то увидел бы то, что Пинки ни за что не стала бы мне показывать. И даже то, что не желает видеть её собственный разум. Так что мне приходится постоянно концентрироваться только лишь на передаче сообщения и не отвлекаться на что-либо иное. Стоит хоть на секунду утратить сосредоточенность — и меня может буквально погрести под мыслями и эмоциями.

— Да, действительно опасно звучит, — с беспокойством в голосе признала аликорна.

— Очень опасно, — согласился человек. — Но знаешь, у меня и твоей сестры, оказывается, куда больше общего, чем я раньше думал.

— Что ты имеешь в виду? — удивлённо подняла бровь Селестия.

— Луна сказала, что для того, чтобы не обжечься всерьёз, стоит попробовать обжечься слегка. Так что она предложила мне зайти с сообщением в её подсознание и попробовать отвлечься. Я так и поступил, на долю секунды разрешив себе утратить сосредоточенность, и в результате прожил кусочек её жизни. Разумеется, в основном там была каша из образов, но урок я извлёк в полной мере.

— То есть она разрешила тебе посмотреть её память?

— Да, разрешила, — кивнул Анон. — Разумеется, тщательно подобранный кусочек. Её разум могуч, она подсунула мне лишь приятные воспоминания, не допустив до болезненных… из военных времён, например, или воспоминаний Найтмэр Мун… Впрочем, уверяю тебя, даже это было очень больно, мягко говоря. И кроме того, невероятно сложно отличить, где твои мысли и воспоминания, а где прорвавшиеся к тебе чужие. Так что мне очень повезло, что Луна была рядом и защищала меня всё это время, так что мои мозги выдержали.

— Вот даже не знаю, что и сказать… — Сестра не рассказывала ей, какими… интересными вещами занимались они с Аноном.

— Да ладно, всё нормально ведь. Это был важный урок, и теперь я точно не позволю себе утратить концентрацию, находясь в разуме другого пони… ну, по крайней мере в подсознании — точно. Поверь, сноходчество — это очень сложно, но и очень интересно. Луна считает, что я когда-нибудь смогу стать столь же крутым сноходцем, как она сама. Я в этом серьёзно сомневаюсь, но знаешь… пока что это всё чрезвычайно увлекательно!

Селестия сделала себе заметку в памяти — обязательно поговорить с сестрой об этом обучении. Но этим можно будет заняться чуть позже.

— Хорошо, что ты так замечательно сошёлся с Луной, — похвалила она человека. Тот в ответ хихикнул.

— Как у неё дела во дворце, кстати? Она почему-то неохотно говорит об этом, не то, что о всяческих сноходильных делах.

— Я планирую поставить для неё трон рядом с моим, как это было в давние времена, — улыбнулась Селестия.

— Круто! Знаешь, я рад, что она достигла столь важного успеха. Помню, как вы обе нервничали, когда я только предложил начать допускать к ней просителей.

— Ну да, — кивнула аликорна, — и я очень рада, что мои опасения оказались беспочвенными.

И именно в это время, прерывая их разговор, на кухню зашла Лира.

— Э-эм-м-м… Анон? — нервничая, произнесла кобыла.

— Что? — обернулся к ней человек.

Пони неуверенно переводила взгляд с человека на принцессу и обратно, словно боясь помешать их разговору, но в конце концов решилась и подошла к человеку.

— Я хотела сказать… в общем, пришла Трикси!

— А приведи её сюда! — ухмыльнулся человек.

Лира кивнула и вышла с кухни. Селестия же внезапно задумалась о том, как Анон умудряется столь просто общаться с этой кобылой? В душе аликорны возникло непривычное чувство — невольно возвращаясь мыслями к тому, как Лира пыталась соблазнить Анона, аликорна почувствовала, как её перья встают дыбом, а воздух начинает клокотать в гневно расширившихся ноздрях. Разумеется, принцесса тут же взяла свои эмоции под контроль — но это было нелегко.

— Ты наверняка сейчас думаешь, почему я столь добр к Лире?

Обратив внимание на человека, аликорна вдруг заметила, что он твёрдым взглядом смотрит ей в глаза, и хотя на губах его была улыбка, лицо его тем не менее выражало твёрдую решимость. Словно он вдруг ощутил её желание схватить развратную кобылу и запереть в темнице.

— Да, именно об этом, — принцессе незачем было лгать.

— Знаешь, мы с ней не раз всё обсуждали. Я понимаю, что она чувствует, и не ставлю это ей в вину. До тех пор, пока она контролирует своё поведение, я могу себе позволить игнорировать её фантазии.

— И ты не боишься, что она нарушит свои обещания? — голос аликорны прозвучал резче, чем ей того хотелось.

— Знаешь, здесь всегда есть рядом Бон-Бон. Я ей вполне доверяю, и, если потребуется, она сумеет заставить Лиру вести себя нормально.

Селестия вздохнула. Если всё это устраивает самого Анона, ей не следует лезть в его дела. Тем временем дверь внезапно распахнулась, и на кухню решительным шагом ворвалась выглядящая как-то очень высокомерно пони с лазурного цвета шёрсткой. На голове её была традиционная островерхая шляпа волшебника, спину прикрывал широкий плащ — и то, и другое было сделано из фиолетовой ткани и обильно расшито блестящими звёздами.

— Смотри и восхищайся, человек, перед тобой вели… — увидев Селестию, единорожка замерла, словно заяц, попавший в свет фар на ночной дороге.

— Селестия, это и есть Трикси. Трикси, это мой друг, Селестия, — шутливым тоном представил их друг другу человек.

Следующие несколько секунд он с ехидным выражением лица наблюдал, как ошарашенная Трикси пытается что-то сказать, но из её горла доносилось лишь слабое сипение. Селестия, посмотрев на это, сжалилась и перехватила инициативу.

— Рада видеть тебя, — произнесла аликорна, протягивая копыто в сторону фокусницы.

Последняя торопливо схватилась за него и несколько раз тряхнула, после чего вдруг испуганно отдёрнула ногу. Кобыла всё ещё выглядела потрясённой, но уже в заметной мере пришедшей в себя.

— Что привело тебя сегодня ко мне, Трикс? — спросил человек.

Трикси посмотрела на него, перевела взгляд на Селестию, затем снова на человека.

— Т… Трикси хотела поинтересоваться, чем ты занят.

— Да всё тем же, — пожал плечами Анон. — Вот, заканчиваю обучение сотрудников.

На лице единорожки возникла радостная улыбка.

— Значит, у тебя появится свободное время?

— Угу, — кивнул тот в ответ. — И к слову о свободном времени — я с друзьями планирую устроить по этому случаю вечеринку, не хочешь ли присоединиться?

Трикси, явно пытаясь сосредоточиться, откашлялась в копыто.

— Что же, твоя вечеринка будет совершенно скучной без Трикси! — Вот уж кому явно не занимать самоуверенности! Анон, впрочем, лишь хихикнул в ответ. — И когда же ты её запланировал?

— В субботу, скорее всего, около пяти.

— А где?

— В замке. Но без большого шума, просто небольшая сходка друзей.

— Ну что же, Трикси будет терпеливо ждать наступления субботы! — с улыбкой заявила кобыла. — Может ли Трикси узнать, не выполнил ли ты её крутой заказ?

Селестия заметила, что Анон отреагировал так, словно только в этот момент вспомнил о чём-то.

— А, ну да! Погоди секунду.

Человек торопливо подошёл к одному из шкафов и достал оттуда небольшой пакет, который тут же протянул единорожке. Та подхватила его магией.

— Трикси благодарит тебя за то, что ты уделил время её заказу!

— Да ладно, жду тебя в субботу!

Помахав Анону копытом и слегка поклонившись Селестии, фокусница сбежала из кухни. Человек же вернулся на свой стул и обернулся к Селестии.

— Специальный заказ?

— Ну да, — кивнул он. — Не все пони нормально переносят сахар, так что я готовлю часть лакомств на заменителях. Такие вещи пользуются спросом, а цену я выставляю ту же самую.

Селестия смотрела на улыбающегося человека и не могла сдержать радости. Ей с трудом верилось, что этот радостный и дружелюбный человек — тот самый Анон. Да, она видела его таким, но подобные моменты были короткими и быстро проходящими, а теперь… Словно сам мир стал немного светлее. Вот бы они случались теперь почаще.

— Меня радует, что ты столь успешен, — произнесла она, отпивая из своей чашки.

— О, мы приложили к этому немало тяжёлого труда. Но всего через несколько дней я, наконец-то, смогу насладиться долгожданным отдыхом.

— У тебя уже есть планы на свободное время?

Человек задумался. А ведь действительно — он почти не задумывался, чем займётся, когда магазину уже не нужно будет уделять столько времени. Он привык к простой рутине — утром на работу, вечером с работы и рухнуть в постель. А теперь, когда работы станет меньше, чем занять свободное время? Просто-таки странно думать об этом — работа казалась такой неизменной, вездесущей…

— Я… вот не знаю, — признался он, — но наверняка что-нибудь придумаю.

— Не хочешь провести время со мной?

— Ну, это само собой! — весёлый и решительный тон, которым был произнесён этот ответ, вызвал улыбку на её лице.

Человек тем временем посмотрел на стенные часы, и выражение лица его сразу изменилось.

— Ох, всё, мне пора на кухню! — он торопливо вскочил со стула. — Прости, что не смог уделить тебе больше времени, но за новыми поварами надо присматривать. Одно неверное движение копыта — и пропадёт целая партия товара.

— Представляю себе, — кивнула Селестия. — Не переживай, пройдёт немного времени, и ты начнёшь доверять своим подчинённым.

Анон потёр лоб ладонью.

— Аж странно — мои подчинённые. О, давай я тебя провожу! — предложил человек, подняв взгляд на аликорну.

Они вдвоём прошли через кухню и оказались в торговом зале. Человек задержался возле кассы, за которой стояла Лира, Селестия же продолжила идти к двери. В несколько быстрых шагов Анон догнал её, обошёл и открыл перед ней дверь.

Селестия внезапно ощутила, что краснеет.

— Кое-что напоследок, — остановил её голос Анона.

У человека в руках обнаружились два бумажных пакета — на одном из них была нарисована кьютимарка Блюблада, на втором — привычное ей солнце с извилистыми лучами.

— Это тебе и Луне, не забудь поделиться, — протянул он пакет с её кьютимаркой, — недавно разработанная мною новинка, расскажешь мне, как тебе понравилось, когда я приду вечером. А это, — пришёл черёд второго пакета, — специально для Блю.

Кивнув, принцесса подхватила пакеты магией.

— К ужину придёшь?

— Обязательно, — кивнул человек. — До вечера, Тия!

А потом он шагнул вперёд и обнял её за шею. Ей так нравилось, когда он это делает, что она готова была просить его повторить снова. Но вместо этого просто потёрлась носом об его шею, когда он отпустил её.

— До вечера, Анон!

Человек повернулся и ушёл в магазин, Селестия же замерла на секунду, сосредотачиваясь. Она ощутила, что, когда человек обнимал её, сердце само собой начинало биться быстрее. А щекам становилось жарко. Интересно, это болезнь такая? Было бы очень неуместно.

Ну а теперь ей пора вернуться в замок и проверить, как дела у сестры.

Как тяжело изменяться

Проводив Селестию, Анон вернулся в магазин и закрыл за собой дверь. И пускай визит аликорны был неожиданным, но это была, разумеется, очень приятная неожиданность. После разговора с Луной человек был обеспокоен состоянием её старшей сестры, а теперь всё разрешилось, она получила порцию хорошего настроения, а заодно порцию печенек — что, как он надеялся, поддержит её душевные силы.

Слегка удивлённый тишиной, Анон поднял взгляд и обнаружил, что все присутствующие в торговом зале пони молча смотрят на него с восхищением. Закатив глаза, он молча направился к стоящей за прилавком Лире.

Дел на сегодня осталось ещё очень даже немало. Надо проверить, как работают повара. Надо убедиться — лично! — что все припасы правильно разложены. Один раз кто-то высыпал мешок сахара в ларь с надписью «мука», и последствия этой ошибки были просто катастрофические. Да, ещё надо собрать нераспроданные остатки и выставить их на прилавок с уценкой. Ещё… надо проверить, есть ли что-нибудь ещё, потому что ему придётся уйти пораньше, чтобы успеть на ужин с Селес…

Его мысли взвихрились, а тело замерло на полушаге, когда до него дошло, что же именно означает «ужин с Селестией». Мышцы как будто разом охватило судорогой, они напряглись словно для того, чтобы не дать вырваться на свободу паническому воплю.

Если он придёт ужинать к Селестии, там, скорее всего, будет Твайлайт. И ему придётся сидеть с ней за одним столом, возможно даже разговаривать — сделать вид, что в комнате нет никого, кроме него и Селестии, будет жутким оскорблением для хозяйки. А Твайлайт будет смотреть на него. Планировать эксперименты. И выжидать момент, когда…

Лира увидела, как человек внезапно замер посреди торгового зала, и лицо его странно исказилось. Стоящие вокруг пони начали изумлённо оглядываться и перешёптываться.

— Подожди минуточку, — сказала единорожка покупателю, с которым разговаривала, выскочила из-за прилавка и подбежала к человеку. — Анон?

Человек не ответил, его расфокусированный взгляд был направлен куда-то в стену. Ох, она уже видела такое. Надо по-быстрому увести его, чтобы не устраивать зрелище для собравшихся зевак. Осторожно ухватив Анона за руку телекинезом, Лира повела его к лестнице на второй этаж. Человек, не сопротивляясь, подчинился, позволил увести себя в её комнату и послушно уселся на принадлежащую единорожке кровать.

— Анон! — Лира поднялась на дыбы, поставив передние копыта на колени сидящего человека, и её лицо оказалось примерно на одном уровне с её глазами. — Что с тобой? Ты в порядке?

Анон же с ужасом обдумывал создавшуюся ситуацию. Аж самому не верится, он согласился присутствовать на ужине с этой пони! Должен быть какой-то способ, чтобы отвертеться от этого визита. Это, несомненно, обидит Селестию, но оказаться с Твайлайт за одним столом?! И тут ему в голову пришла мысль. Ну да, это обман, зато может получиться.

— Прости, Тия, — чуть слышно пробормотал он себе под нос, — выяснилось, что мои повара всё же не готовы работать самостоятельно, и мне придётся задержаться допоздна, разгребая последствия. Так уж получилось, что я вообще не смогу выбраться из магазина до самого празднования.

Лира удивлённо наклонила голову набок, пытаясь услышать, что там шепчет Анон, но тут же задрожала, когда его пальцы внезапно принялись почёсывать основание её уха. Человек теперь смотрел прямо ей в лицо, отстранённость исчезла из его взгляда, правда, Лире сейчас всё это было совершенно неважно на фоне тех невероятно приятных ощущений, которые дарила ей человеческая рука.

— Знаешь… я вот подумал и вдруг понял, что поступил довольно грубо, когда вы предложили мне комнату над магазином, а я почему-то отказался.

Лира была не в состоянии ответить, полностью погружённая в наслаждение.

— Я, конечно, буду продолжать жить в замке, но пока идёт обучение персонала, вполне могу несколько ночей пожить и тут.

Лира машинально кивнула, не обращая внимания на слова человека. Наслаждение от его прикосновений было куда сильнее смысла слов. Но Анон почему-то убрал свою руку и поднялся с кровати, оставляя всё ещё погружённую в счастливую полудремоту единорожку.

— Пойду сообщу об этом Бон-Бон.

— О чё-ом? — пробормотала, не задумываясь, пони.

— О том, что поживу у вас несколько дней.

Когда смысл слов дошёл до её сознания, кобыла тут же пришла в себя, и на её лице появилась широченная глуповатая улыбка. Произошло почти что чудо: Анон захотел пожить вместе с ними!

— А сейчас возвращайся, пожалуйста, к покупателям, — произнёс человек, ещё раз проведя ладонью по её голове. — Я же пойду поговорю с Бон-Бон.

Человек направился к выходу из комнаты, Лира устремилась за ним, словно охваченный любовным томлением щеночек, и лишь огромным усилием воли смогла повернуть и добраться до кассы. Надо же, Анон будет спать совсем рядом, за стеной!

Стоящие в очереди пони ошарашенно уставились на её широченную улыбку.

— Чем могу помочь? — радостно звенящим голосом спросила их единорожка.

---

Тем временем Анон направлялся к Бон-Бон. Ему было серьёзно не по себе, но где-то внутри ощущалась твёрдая уверенность, что он совершенно не готов встретиться с Твайлайт. Так что ему надлежит сделать всё, что в его силах, чтобы избежать такой встречи, даже если это огорчит Селестию. Да, эта мысль причиняет ему боль — но страх встречи с сиреневой мучительницей сейчас гораздо сильнее любой душевной боли.

— Слушай, Бон-Бон, твоё приглашение пожить здесь ещё действительно?

Та тут же подняла взгляд от своих бумаг.

— Что? С чего вдруг сейчас?

— Знаешь, — пожал плечами человек, — я внезапно понял, как глупо себя веду, отправляясь в замок просто чтобы переночевать. Так что давай я поживу здесь, по крайней мере, до тех пор, пока не закончим обучение.

— Но… — Бон-Бон ощутила, как её брови сами собой полезли на лоб, — всего-то несколько дней осталось!

— Ну да, — кивнул Анон, — это звучит странно. Вот такой я странный зверёк.

Бон-Бон тем не менее ощутила, что в происходящем явно что-то не так и что Анон не говорит ей всей правды. За то время, что они разворачивали работу в новом магазине, кобыла узнала человека гораздо лучше — долгие часы, проведённые вместе, очень этому помогли. Так что она почувствовала недосказанность, вот только не могла указать, в чём именно дело.

— И что, только поэтому? — со скепсисом в голосе ответила кобыла.

Врать Анону не хотелось, но говорить правду — тоже. Бон-Бон начнёт беспокоиться или, что ещё хуже, перейдёт в режим гиперопеки. Так что он решил продолжать настаивать на своём, не посвящая пони в детали. Совершенно незачем втягивать её в это дело.

— Уверяю тебя, я знаю, что делаю.

И вот, снова то же самое. Бон-Бон обиженно покачала головой — вместо того, чтобы прямо сказать, в чём проблема, Анон начинает убеждать её в правильности своих действий. Совершенно не проблема, что он решил пожить в комнате при магазине, проблема — в том, что ему явно нужна помощь, а этот упрямый осёл не признаётся, какая. Один раз это всё уже происходило, и Бон-Бон до сих пор ставила себе в вину, что ничем не помогла тогда человеку. Но если он не желает говорить, в чём дело, не в её силах заставить его…

— Ладно, — сдалась она.

Человек обрадованно улыбнулся кобыле. Ну вот, теперь про эту проблему можно забыть. Ну, по крайней мере до тех пор, пока не реализуется та договорённость, которую он достиг с Селестией. Кстати, как раз подходящий случай сказать об этом.

— Кстати, ты не против если я приглашу несколько гостей на ту вечеринку, что ты организуешь?

Бон-Бон удивлённо уставилась на человека.

— Но я думала, что мы отпразднуем втроём!

Анон нервно хихикнул и почесал в затылке. Кобыла невозмутимо смотрела на мнущегося человека.

— Так, ты ведь уже пригласил ещё кого-то?

Тот кивнул.

— Да, и сказал, что мы будем устраивать всё в замке.

Бон-Бон ме-едленно вдохнула и ещё медленнее выдохнула. Нет смысла злиться. Она хотела совсем не этого… но ещё возможно всё исправить.

— Значит так, мы устроим два праздника. Раз уж ты пригласил гостей, то мы устроим большой праздник, который ты им обещал. А для нас… ты ведь будешь здесь жить… устроим отдельные посиделки, пораньше.

Видя, что обидел Бон-Бон, человек не стал ни возражать, ни допытываться, почему ей так хочется устроить праздник «только для своих». Ну и кроме того… хорошая ведь идея. Отпраздновать свой успех без необходимости ухаживать за гостями.

— Замечательно! — согласился Анон.

И в эту секунду, переключая на себя всё внимание, раздался оглушительный звон и грохот. Анон и Бон-Бон, обернувшись на звук, увидели распростёршегося возле одного из шкафов Баттер Хувса в окружении многочисленных металлических горшков.

— Кому я говорил «Ничего не трогать»? — возопил человек, помогая невезучему жеребцу подняться.

— Спасибо, и приходите к нам ещё! — словно эхом прозвучал радостный голос Лиры из торгового зала.

Бон-Бон, медленно покачав головой, снова перевела взгляд на свои бумаги. Кажется, она становится уже слишком стара для всего этого.

---

Селестия, сияя радостной улыбкой, вошла в тронный зал. И её сейчас не волновало ни то, что именно с таким радостным видом она проделала весь путь от магазина до дворца, ни то, какими удивлёнными взглядами встретили её высокородные посетители дворца. Ей не было так хорошо уже много месяцев. Луна была абсолютно права, когда посоветовала ей посетить Анона.

Сидящая на троне Луна в это время общалась с Блюбладом.

— А что, луна действительно сделана из сыра? — спросил жеребец.

— Неа, — хихикнула аликорна, — но забавно, что шутка, которую я изрекла тысячелетие назад, до сих пор на слуху.

Уже несколько месяцев подряд Селестия старалась сблизить этих двоих. Раньше Блюблад был абсолютно безразличен Луне, и младшая принцесса практически не обращала внимания на «приёмного родственника». Но достаточно было приложить немного малозаметных усилий — и они явно пришлись друг другу по душе и теперь периодически, пусть и нечасто, даже проводят свободное время вместе.

Луна увидела поверх головы Блюблада приближение старшей сестры. И, что самое интересное, та не просто вернулась с прогулки, но к тому же принесла подарки!

Увидев, что его собеседница явно рассматривает что-то, находящееся за его спиной, жеребец обернулся и увидел приближающуюся тётушку.

Подойдя к трону, Селестия протянула Блюбладу бумажный пакет.

— Это тебе, подарок от Анона!

Принц схватил пакет, тут же сунулся в него носом и радостно вскрикнул.

— Мои любимые! — вытащив из пакета шоколадную конфету, он тут же закинул её в рот.

— Только не съешь всё сразу, — предупредила его Селестия и, сделав ещё шаг, встала рядом с сестрой. — Как дела?

— Вполне нормально, — улыбнулась в ответ Луна. — Было всего несколько просителей с маловажными делами, так что удалось вельми быстро со всем разобраться.

Селестия кивнула и подняла телекинезом ещё один пакет.

— Анон дал нам это на двоих.

Глаза младшей аликорны заблестели при виде приближающегося к ней свёртка. Торопливо открыв его, она запустила туда свой магический ореол и вытащила один из находившихся внутри предметов.

— И что это такое? — спросила Селестия, брови которой сами собой полезли на лоб.

— Не знаю, — пожала плечами Луна.

То, что висело перед ними в её магическом захвате, выглядело как простой шоколадный шарик. Анон прислал им круглые шоколадки? Селестия ожидала чего-то более необычного. Луна же решила рискнуть и закинула шарик в рот.

Через секунду её лицо озарилось радостью.

— Ух ты, там внутри густая карамель!

Селестия в свою очередь запустила магию в пакет, вытащила ещё один шарик и положила в рот. Конфета раскололась от первого же нажима зубами, почти не оказав сопротивления, и рот аликорны наполнился вкусом мягкой карамели. Такое простое лакомство… и при этом такое оригинальное и вкусное! Ей понравилось!

Принцессы вытащили ещё по одному шарику, потом сразу же ещё по одному — и через огорчительно короткую минуту пакет опустел.

— Помни, тётушка, — возгласил Кантерлотским Гласом наблюдавший за происходящим Блюблад, — в употреблении лакомств чрезвычайно важна умеренность!

— Я не смогла сдержаться, — хихикнула в ответ Селестия.

— Правильно, — кивнул жеребец, — лучше попросить прощения потом, чем разрешения — до.

Запрокинув голову, он разом высыпал всё содержимое своего пакета в рот и принялся медленно жевать. Минуту спустя, облизав губы, Блюблад поднялся с пола и направился к двери.

— Пойду поиграю с животными.

— Будь осторожен, — напутствовала его Селестия, и через несколько секунд сёстры остались вдвоём в тронной зале.

— Как здорово, что Анон сделал нам сей дар! — радостно сказала Луна.

— Должна признаться, мне понравилось, — ответила ей сестра.

Переглянувшись, они принялись чиститься — Селестия магией призвала платочек, которым принялась вытираться, Луна просто облизала губы. Посмотрев на это зрелище, Селестия покачала головой — разумеется, младшая сестрёнка не заметила пятнышка… и синей аликорне пришлось, закатывая глаза, терпеть, пока старшая сестра, как встарь, вытирала ей рот платком.

— Да полноте! — возмущалась в процессе ночная принцесса. — Я уже давно не маленький жеребёнок!

— Ну не могу же я допустить, чтобы ты ходила по замку, заляпанная шоколадом, — хихикая, ответила дневная принцесса. — Вот, всё, готово!

Луна сердито посмотрела на неё и на всякий случай вытерла лицо ногой.

— Я и сама могу! И потом, это мог узреть пони-будь из подданных!

Селестия лишь закатила глаза.

— Знаешь, если я чему-нибудь у Анона и научилась, так это не бояться того, что подданные как-нибудь неправильно обо мне подумают.

— Ты сейчас разговариваешь словно совсем другая пони, — подняв бровь, заметила Луна. — Что, неужели визит в гости был так хорош, что столь сильно на тебя подействовал?

Селестия улыбнулась и кивнула.

— Я не чувствовала себя такой счастливой уже очень, очень долго, — ответила она и немножко покраснела. — Знаешь, я всерьёз опасалась, что наша с Аноном дружба угасла за это время, а выяснилось, что совсем ничего не изменилось! Более того, он раньше не решался столь открыто выражать свои чувства ко мне в присутствии посторонних!

— Я тоже это заметила, когда зашла к нему в магазин, — согласилась Луна. — Знаешь, с тех пор как мы наказали тех, кто причинял ему зло, он стал словно совершенно другим.

Услышав эту фразу, Селестия невольно вспомнила, что произошло, когда она упомянула Твайлайт.

— Но кое-что осталось прежним, — грустно вздохнула она.

— Что тебя печалит, сестра?

Селестия опустила голову.

— Анон пригласил нас на праздник, — сказала она, не глядя на Луну. — Выяснилось, что последние несколько недель он обучал своих сотрудников готовить всё, что продаётся в магазине, и обучение практически завершено. Так что он хочет отметить это событие.

— Ну так это же замечательно! — радостно вскинулась Луна.

— Я предложила пригласить Твайлайт.

Радость младшей аликорны тут же угасла, она хмуро посмотрела на сестру, но промолчала. Разумеется, ей не требовалось рассказывать, что могло произойти после такого предложения. Но и обвинять Анона в том, что он не разделял веру Селестии в её ученицу Луна не стала бы. В конце концов, это его жизнь и его дело, кого приближать к себе, а кого — сторониться.

— Сестра, — подождав немного, позвала Луна, — а знаешь, что Анон сказал мне?

— Что? — с любопытством отозвалась Селестия.

Луне не хотелось продолжать эту тему, но рассказать про мнение Анона следовало. Возможно, тогда её старшая сестра поймёт.

— Он сказал, что не существовало никакой «Найтмэр Твайлайт». — Сердце дневной принцессы при этих словах пропустило удар. — И что не на кого свалить вину за то, что Твайлайт сотворила с ним.

Селестия тяжело сглотнула, повторяя переданные сестрой слова человека. Они были логичными. Да, вполне можно сказать, что Луна не отвечает за сотворённое Найтмэр Мун, потому что Луны тогда не было. Это своеобразное оправдание, но правдоподобное. И пусть Найтмэр возникла из тёмных чувств её сестры, но возникнув, она сама принимала свои злодейские решения, лишив Луну возможности действовать.

И да, Анон прав. То, что сотворила с ним Твайлайт и её подруги, нельзя списать на кого-то другого. Они сами всё это сделали.

— И если он не желает прощать, — твёрдым тоном завершила свою речь Луна, — значит таков его сознательный выбор.

— Почему… — Селестия печально посмотрела на Луну. — Почему ты так говоришь? Разве ты не желаешь, чтобы пони простили тебя?

— Я не вершила злодеяний. Ежели они прощают меня за то, что сотворила другая пони, значит не понимают они смысла свершившихся тогда событий! Не ты одна способна учиться у Анона!

Селестия удивлённо посмотрела на разгорячённую сестру. Ей было нечего возразить. Анон мыслил совершенно не так, как привыкли делать это пони, но при этом все его высказывания были логичными. И зачастую жёсткими до уровня жестокости. Солнечная принцесса не могла отрицать наличие правды в словах сестры. Как бы ей ни хотелось, чтобы в жизни всех пони было лишь счастье, некоторые шрамы никогда не исчезают.

— Она чувствует, что виновата.

— Кошмары, коими полон её сон — подтверждение тому, — кивнула ночная принцесса. — Но неспособно признанье ею своей вины залечить столь тяжкие раны, что нанесла она душе Анона. — Поднявшись с трона, Луна подошла к сестре и коснулась носом её шеи. — Сегодня ты пообщалась с другом, не позволяй мрачным мыслям портить событие сиё.

Что ж, Луна была права, и Селестия не могла этого не признать. Губить великолепное настроение, которое у неё было после долгожданной встречи с другом, тяжкими размышлениями? Закрыв глаза, принцесса попыталась очистить свой разум, и через несколько секунд ей стало гораздо легче.

— Сейчас время для очередного урока Твайлайт, — сообщила она младшей сестре, — а ещё Анон пообещал с нами поужинать.

— У меня осталось несколько дел на сегодня, — кивнула Луна. — Засим, пожалуй, стоит завершить дневной приём.

Селестия, коротко потёршись носом о шею сестры, направилась в сторону библиотеки. У неё было предчувствие, что её ученица сейчас там. Она проводила там практически всё своё время.

---

Твайлайт отчаянно цеплялась за шаткую лесенку. Ей требовался, казалось, целый час, чтобы сделать хотя бы один шаг вверх… хотя на самом деле на это уходили, разумеется, считанные секунды. Потом начиналось следующее испытание — изо всех сил удерживаясь тремя ногами, протянуть четвёртую — ох, какую дрожащую… — к нужной книге.

И именно этот момент, конечно же, выбирает страх высоты, чтобы включиться во всю мощь. Но книгу удалось зацепить и вытащить; в следующую секунду единорожка изо всех сил вцепилась всеми четырьмя ногами, включая освободившуюся, в лесенку, пытаясь отдышаться и успокоиться.

— Что это ты делаешь?

Неожиданно раздавшегося рядом голоса оказалось достаточно, чтобы дрогнувшие ноги выпустили ступеньку, которую мгновение назад сжимали изо всех сил. Разумеется, Твайлайт попыталась снова ухватиться за лестницу — но её ноги лишь бесполезно дёрнулись в воздухе, а в следующую секунду она со стуком приложилась спиной об пол. Застонав, ученица Селестии попыталась рассмотреть, что её отвлекло, и перед расфокусированным от удара взором предстал Спайк.

— Ты как, в порядке? — сказал дракончик, на его детской мордашке явственно читалось сочувствие.

Единорожка села и со стоном потёрла спину и затылок.

— Да. Просто слегка стукнулась.

Спайк облегчённо вздохнул — он реально испугался, что причинил вред Твайлайт, не вовремя окликнув её.

— Так всё же, что ты делала?

Твайлайт поднялась на копыта и, слегка пошатываясь, подошла к подножию лесенки, где теперь лежала книга. Подхватив её губами, единорожка отработанным движением закинула том себе на спину.

— Я всё же нашла ту книгу, которую так долго искала, — ответила она, направляясь к своему столу.

— А меня чего не попросила? Я бы без проблем достал её!

— Спайк, я же не жеребёнка и сама могу взять книгу с полки.

— Если бы не это дурацкое кольцо, — произнёс дракончик с раздражением в голосе, — всё было бы гораздо проще!

Скосив глаза, Твайлайт сумела увидеть кольцо, которое до сих пор было надето на середину её рога. Месяц назад Шайнинг попробовал было снять его, но она отказалась, считая, что назначенное принцессой наказание было чересчур лёгким.

Единорожка твёрдо решила, что будет носить кольцо, пока сам Анон не простит её.

— Я не стану снимать кольцо, Спайк.

— Ла-адно! — Фыркнул Спайк. — Это не я сейчас слетел с лестницы!

Твайлайт лишь упрямо покачала головой.

— А ты что здесь делаешь? — спросила она. — Ты же вроде бы хотел отправить письмо Рэрити?

— Она не ответила ни на одно из моих писем, — печально опустил голову дракончик. — Я беспокоюсь, не случилось ли чего.

Твайлайт тоже беспокоилась. Её подруги… Эпплджек твёрдо заявила, что «всё путём и не забивай голову». Рэрити заперлась в своём магазине, Рэйнбоу вообще куда-то делась, Пинки Пай выглядела вполне счастливой жизнью, но больше не устроила ни одной вечеринки. А Флаттершай… Пегаска на удивление хорошо справилась с произошедшим. Да, первые пару недель среди толп Кантерлота были для неё сплошным ужасом, но потом она вполне приспособилась и снова начала получать удовольствие от жизни.

Во время одного из разговоров с ученицей Селестия сказала, что обучение Флаттершай закончено, и она может вернуться в Понивилль, как только пожелает того. Пони, занимавшиеся врождёнными магическими способностями, быстро изучили её Взгляд и научили Флаттершай сознательно его контролировать, вот только розовогривая пегаска не стала возвращаться. Когда Твайлайт поинтересовалась у неё причиной, ответ оказался простым.

«Я ещё не поговорила с Аноном».

Твайлайт с тех пор не раз встречала её, чаще всего во дворцовом саду, в компании обитающих там животных. Но сейчас думать о подругах не следовало, и единорожка встряхнула гривой, словно пытаясь выбросить из головы лишние мысли. Надо было сосредоточиться.

— С ней всё будет хорошо, — сказала она, чтобы успокоить Спайка.

— Ну да, ну да, — печально хихикнул дракончик, — совершенно нечего бояться. Не может же быть такого, чтобы она проплакала всю ночь и потеряла чересчур много жидкости, а поблизости не нашлось никого, кто принёс бы ей стакан воды, и она потеряла сознание… Ведь не может же?

— Очень в этом сомневаюсь, — ответила Твайлайт.

— Но ведь такое может случиться?

— Нет.

— Но если вдруг…

— Спайк, — прервала дракончика Твайлайт, прикоснувшись копытцем к его плечу, — с Рэрити всё будет в порядке.

— Ну да, наверное, — печально вздохнул тот. — Это просто мне в голову разные глупости приходят.

— Может, ты прогуляешься на кухню, и там кто-нибудь приготовит для тебя что-нибудь вкусное?

— А это хорошая идея, я давно не ел. Принести тебе что-нибудь?

— Нет, спасибо, — покачала головой единорожка.

Пожав плечами, Спайк направился к дверям. Если что и было хорошего во всём произошедшем, так это то, что в кухонной кладовой специально для Спайка лежал немалый запас вкусных драгоценных камней. Он протянул было руку, чтобы открыть дверь, но та внезапно распахнулась сама, чуть не задев его по лицу.

В дверном проёме стояла принцесса Селестия.

— О, здравствуй, Спайк! — произнесла она, опустив на него взгляд. — Твайлайт здесь?

— Да, за своим столом, — кивнул дракончик.

Невольно он обратил внимание, что принцесса сегодня выглядит как-то непривычно. Она что, светится? Действительно, её как будто окружает лёгкий сияющий ореол. Хотя, может быть, это из-за ярких светильников возле двери.

— Спасибо. Полагаю, ты сейчас направляешься покушать?

— Ага! — радостно кивнул он. — Это так круто, когда можно есть драгоценные камни и на обед, и на ужин!

— Всё лучшее для моего Спайки! — аликорна погладила его по голове кончиком крыла.

Её прикосновение отдалось теплом в груди дракончика. Ну да, Селестия всегда была для него словно мамочка, а Твайлайт — как старшая сестра. Так что всё правильно, каждая встреча с ней просто обязана вызывать радость! Хихикая, он обогнул принцессу и побежал в сторону кухни.

Селестия с улыбкой поглядела ему вслед; радость дракончика отзывалась радостью и в её душе. Её в своё время очень расстроило, когда тот расплакался после её приказа уехать из Понивилля. Впрочем, это всё неважно, и за время пребывания во дворце к дракончику вполне вернулось хорошее настроение. Сейчас надо думать о другом.

Зайдя в библиотеку, аликорна принялась выискивать взглядом свою ученицу, предполагая, что она расположится там, где привыкла. Так и получилось — Твайлайт, погружённая в чтение, обнаружилась за своим любимым столом практически в центре зала. Селестия осторожно приблизилась и села рядом с ней, после чего заглянула единорожке через плечо. Интересно… Твайлайт, оказывается, читала книгу о том, как заслужить прощение. Да, последнее время эта тема реально занимала её, и всё свободное время единорожка посвящала поискам возможности загладить свою вину перед человеком.

— Как ты себя чувствуешь? — Спросила она.

Твайлайт вздрогнула и резко обернулась, только сейчас заметив сидящую рядом наставницу.

— Ой! Простите, принцесса, я не заметила, как вы подошли!

Единорожка попыталась было вскочить, чтобы исполнить поклон, но аликорна придержала её копытом.

— Не вставай.

Подчинившись, та осталась на своём месте, а Селестия сделала жест копытом в сторону раскрытой книги.

— Узнала что-нибудь подходящее?

— Нет пока, — покачала головой ученица.

— Ты желаешь продолжить обучение?

Твайлайт на секунду задумалась — она только недавно в первый раз открыла эту книгу и прочитала не больше пары десятков страниц, так что стоит, наверное, отложить эту тему — урок от принцессы явно будет ценнее и для получения новой информации, и с точки зрения рационального расходования времени.

— Да!

Кивнув, Селестия встала и подошла к одному из стеллажей, извлекла телекинезом нужную ей книгу и перенесла её на стол перед Твайлайт.

— «Язык тела»? — вслух удивилась единорожка, прочитав название.

— Это очень важная часть социального поведения, — пояснила аликорна. — Каждое живое существо, обитающее на нашей планете, использует ту или иную вариацию языка тела. И ты, и я, и даже Анон.

Твайлайт радостно вскинулась.

— В этой книге найдётся полезная для меня информация про Анона?

— Разумеется, нет, — покачала головой принцесса. — Более того, даже пытаться применить имеющуюся здесь практическую информацию для общения с ним не следует, это гарантированно приведёт к неприятностям! (Прим. перев.: Обитающая в «Ксенофилии» Твайлайт однажды попыталась поступить именно так, заведя с Леро разговор, используя прочитанное в книгах о традициях общения драконов. Неприятностей не было, но всё равно…)

— Приведёт к неприятностям? — удивлённо переспросила Твайлайт.

Селестия отодвинула книгу на середину стола, снова поднялась и прошла несколько шагов, оказавшись прямо перед своей ученицей. Твайлайт сидела и глядела на аликорну, отвечавшую ей абсолютно бесстрастным взглядом — вот только разноцветный хвост её, как ни странно, при этом резко дёргался из стороны в сторону. Единорожка удивлённо смотрела на наставницу, она ни разу не видела, чтобы пони так себя вела.

— Что я сейчас испытываю? — внезапно задала вопрос принцесса столь же бесстрастным, как и выражение её лица, тоном.

Твайлайт попыталась понять, что же следует ответить, но в голову ничего не приходило. Да, иногда пони вели себя похоже, но не именно так.

— Я… не знаю, — призналась единорожка.

— Предположи.

Твайлайт задумалась — и внезапно покраснела.

— Желание… совокупляться?

Услышав этот вариант, Селестия не удержала контроль над выражением своего лица и даже слегка хихикнула.

— Нет, Твайлайт, желание совокупляться отображается совсем по-другому…

Движение хвоста аликорны стало гораздо более плавным и менее размашистым, и к нему добавилось лёгкое покачивание крупом. Лицо Твайлайт покраснело ещё сильнее.

Затем движения вернулись к первоначальному варианту.

— Следующее предположение?

— Нет, я не знаю, — отказалась пытаться единорожка.

— Я серьёзно раздражена. Так очень часто ведут себя грифоны.

Твайлайт медленно кивнула. Вот и ещё одна важная вещь, о которой она не знала практически ничего. И эта мысль вызвала у неё печальный вздох — она считала, что знает очень многое, но теперь раз за разом убеждалась, что была чрезвычайно не права…

— Именно поэтому, — строго продолжила Селестия, — ты не должна пытаться применять знания о языке тела одних видов к другим. То, что для нас улыбка, для обитателя Седельной Аравии — гримаса готовности к драке.

— Тогда как же мне воспринимать поведение незнакомого существа, такого как Анон?

Выражение лица принцессы смягчилось.

— Я и сама этого не знаю. В поведении Анона много такого, что я не понимаю. Так что та часть магического восприятия, которая позволяет мне ощущать, испытывает ли он стресс, многократно мне помогала. Без этого я была бы столь же слепа, как и ты.

Твайлайт задумчиво кивнула. Ну да, если бы это всё было простым, она разобралась бы много месяцев назад. И она решительно подняла голову.

— Покажите мне ещё что-нибудь.

Селестия, видя энтузиазм своей ученицы, улыбнулась.

— Ну тогда скажи, что я испытываю сейчас?

Благодушный самообман

— Как могла ты быть столь слепа? Столь беспечна? — неслышно, одними губами произнесла Луна, из плотной тени в углу библиотечного зала наблюдая за тем, как Селестия трясёт задом перед ученицей.

Когда Принцесса Ночи впервые услыхала, что Анон явится поужинать с ними, она была взбудоражена и обрадована. Но стоило первоначальной радости улечься, как она осознала грядущую проблему. Твайлайт. Луна понимала человека лучше, чем всепони на этой планете, похоже, даже лучше, чем старшая сестра. И она прекрасно знала, что вскоре Анон обязательно сложит два и два, и тогда…

И что только происходит в голове Селестии? То ли она хочет помирить этих двоих против воли самого человека, то ли просто не подумала, что Твайлайт за ужином окажется в одной комнате с Аноном? Что ж… придётся Луне лично заняться этой ситуацией. Она не позволит сиреневой кобыле разлучить её с другом! Ни телесно, ни морально!

— На сегодня твоё обучение завершено, — с улыбкой произнесла тем временем Селестия, — и у меня есть для тебя хорошее известие. Сегодня вечером мы за ужином встретимся с Аноном. Не правда ли, это замечательно?

— Правда? — глаза Твайлайт вспыхнули радостью. — То есть я наконец-то с ним увижусь!

Из своего укрытия в тенях Луна увидела, как улыбка Селестии из искренней внезапно превратилась в искусственную, в «маску принцессы». Похоже, она была права в своём предположении, и сестра просто забыла, что совместный ужин означает встречу Анона и Твайлайт. Как она могла?!

Селестия медленно кивнула.

— Да, — ответила она, отворачиваясь в сторону. — Извини, но я только что вспомнила, что мне надо в тронную залу. Почитай тут пока что-нибудь.

Завершив фразу, аликорна торопливо вышла из комнаты. Твайлайт осталась в недоумении сидеть, слегка склонив голову набок, и смотреть ей вслед. Странно, почему её наставница так внезапно вспомнила о делах? Возможно, она просто отложила какую-нибудь встречу, и теперь пришло время? Встряхнув головой, единорожка вернулась взглядом к книге. Ей предстоит узнать столько нового, столько полезного! Кто ж знал, что во время разговора слова несут лишь часть смысла, и столь важными являются позы и движения? Это так увлекательно!

Луна уверенным шагом выступила из своего теневого убежища. Она понятия не имела, как её сестра планирует расхлёбывать ситуацию, но это совершенно неважно, она сама исправит эту ошибку. Да, отчаянное желание Анона избегать встреч с этой кобылой даже ей самой кажется чем-то слегка нездоровым, но принцесса пообещала, что будет защищать человека. А значит, надо не допустить этой встречи, не допустить, чтобы её друг страдал.

— Приветствую, Спаркл! — громко произнесла принцесса, чтобы привлечь внимание погрузившейся в чтение единорожки.

— Ой! — вскинулась кобылка. — Принцесса Луна! Я не заметила, как вы вошли!

— Сочту за похвалу моей скрытности слова твои, — ответила принцесса, подходя к занятому Твайлайт столу. — Старательно учишься?

— Очень! — с улыбкой ответила та. — Я знаю, что в одной из этих книг я обязательно найду решение, как заслужить прощение Анона!

На лице Луны сама собой возникла кривоватая ухмылка. Что важнее для этой кобылы? Получить слова прощения от Анона или осознать полностью, в чём она была не права? Впрочем, сейчас это не важно. Есть проблема, которую надлежит решить, прямо сейчас.

— Твайлайт! — возгласила ночная принцесса.

— Да? — во все глаза уставилась на неё единорожка.

— Тебе не следует сегодня участвовать в ужине с Селестией, — жёстким тоном заявила Луна. — Понятно ли я сказала?

Ошарашенная Твайлайт посмотрела на раскрытую перед ней книгу, потом на дверь, в которую совсем недавно ушла Селестия, потом снова на Луну.

— Но… я же всегда ужинаю с ней…

Принцесса наклонила голову так, что её глаза оказались на одном уровне с глазами Твайлайт, её лицо приобрело жёсткое, холодное выражение — именно так тысячелетие назад выходила на поле брани Ночная Предводительница.

— Твайлайт! — аликорна заметила, как по лбу единорожки прокладывают свой путь струйки пота. — Внемли мне. Нет у меня того отвращения к применению силы, которое привычно всем нынешним пони. Так что поверь, если я говорю, что средствами любыми буду защищать того, кто мне дорог, не ожидай, что я шучу. Сны пони во власти моей, — на её лице появилась холодная улыбка, — и во власти моей кошмары!

Твайлайт в ужасе уставилась в глаза аликорны — сейчас они выглядели словно бездонные омуты, в которых не было и отблеска души. Так, несомненно, выглядят глаза древолка, готового пожрать свою добычу. Тело единорожки била дрожь, но она была не в силах даже опустить взгляд.

— Сегодня ты отправишься домой, чтобы поужинать вместе с семьёй, — приказным тоном произнесла принцесса, — а завтра вернёшься во дворец, чтобы, как обычно, продолжить свои занятия. Когда Анон сам будет готов встретиться с тобой, вы увидитесь, но ни минутой раньше! Понятно ли я сказала?

Рот Твайлайт приоткрылся, но из него не раздалось ни малейшего звука.

— Твайлайт, — снова произнесла принцесса, — ожидаю я, что сообщишь ты мне о том, что поняла моё требование!

Единорожка судорожно сглотнула и смогла всё же отвести взгляд от Повелительницы Ночи.

— Я… п-понимаю… — запинаясь, прошептала она.

Черты лица Луны разгладились, «боевая маска» исчезла.

— Хорошо. Увидимся, Спаркл.

Не решаясь даже повернуться ей вслед, Твайлайт лишь уголком глаза наблюдала, как принцесса вошла в густую тень, скрывавшую дальний угол комнаты, и исчезла. В следующую секунду единорожка ощутила, как будто с её плеч исчез тяжкий груз. Не понимая до конца, что же именно произошло, она приняла решение не играть с судьбой — в конце концов, как сильно бы она ни хотела оправдаться перед Аноном, но если он не желает встречи, значит незачем навязываться.

Твайлайт вспомнила, как смотрела на неё Луна, и по её спине пробежала толпа мурашек. Интересно, а это тоже язык тела?

Слегка трясущимися копытами единорожка подтянула к себе книгу.

— Пож… пожалуй, надо п-продолжать заниматься…

---

— Хувс… Ну сколько раз тебе повторять одно и то же? — выговаривал Анон смущённо потупившемуся подчинённому.

— Но я только пытался помочь, — печально ответил жеребец.

— Я понимаю, но правила придуманы не просто так! А если меня не будет поблизости, к чему приведёт такая ситуация? Представь себе, что в этих горшках сделанные сегодня конфеты. И ты разом вываливаешь на пол всё, что было сделано за день.

— Но я же могу справиться! — взмолился Баттер Хувс. — Дайте мне шанс!

И он уставился на человека жалобным взглядом обиженного щеночка. Анон лишь печально покачал головой.

— Нет, до Пинки Пай тебе далеко, и строить глазки так, чтобы на меня подействовало, у тебя не получается. Так что либо становись за стол и делай то, за что я тебе плачу, либо проваливай.

Пони тяжело вздохнул и поплёлся к своему рабочему месту.

— Тебе не приходит в голову, что можно немного помягче? — укоряющим тоном произнесла Бон-Бон.

Анон в ответ лишь фыркнул.

— Если бы они хотели, чтобы с ними обращались помягче, то работали бы не у меня, а где-нибудь ещё.

— И всё равно, может, не стоит быть с ним столь жестоким? Ты же понимаешь, что он делает это всё из лучших побуждений!

— Да, но позволить ему из лучших побуждений угробить всю работу я точно не желаю.

— Тут много квалифицированных поваров, найдётся кому за ним присмотреть. Дай жеребчику шанс!

Поглядев в лицо Бон-Бон, которая явно решила, что настала её очередь смотреть щенячьим взглядом, мужчина вздохнул и закатил глаза.

— Вот просто самому не верится… ну ладно, — произнёс человек, поднимаясь из-за стола. — Надейся, что он больше не облажается.

Бон-Бон хихикнула. Анона так легко уговорить! Он ведь на самом деле такой лапочка, пусть и старается это скрывать.

Проигнорировав хихикающую ему в спину кобылу, человек подошёл к Баттер Хувсу, который с горестным выражением на лице мыл те самые горшки.

— Хувс!

Жеребец подпрыгнул от раздавшегося рядом окрика и торопливо повернулся к начальнику.

— Д-да?

— Я даю тебе ещё один, последний шанс. Если снова не справишься, точно прогоню, а сейчас иди за шестой стол и начинай подготовку компонентов. Если тебе понадобится помощь, просто попроси других!

И прямо на глазах Анона «печальный забитый пони» превратился в «пони, светящегося от счастья».

— Я точно не подведу! — радостно воскликнул жеребец и умчался к указанному месту.

— Эй! Не бегать по кухне! — Анон покачал головой и снова направился к столу, который делил с Бон-Бон.

— Он такой милашка! — хихикнула кобыла. — Ну что, разве же это плохое ощущение — когда даёшь пони-будь шанс?

Анон ответил ей мрачным взглядом.

— Я предпочитаю не рисковать.

— Не рисковать вообще — невозможно, — ответила Бон-Бон, придвигаясь поближе к человеку. — Вот я рискнула, нанимая тебя в свой магазин, и результат мне нравится!

— Может быть, я просто более осторожный? — предложил вариант человек.

— Может быть. Но иногда стоит выбросить осторожность в окошко!

— Наверное… — Анон посмотрел мимо неё на полог густых теней, которых минуту назад в этом углу не было. — Но с другой стороны, совершенно отказываться от осторожности нельзя. Не так ли, Луна?

В ответ раздалось хихиканье, и Бон-Бон торопливо развернулась в поисках источника звука.

— Ты единственный, кто способен узреть меня, как бы я ни скрывалась, — Луна, выйдя из тени, коснулась губами уха человека. — Встреться мы с тобой на поле брани, мне следовало бы опасаться!

— Аж жаль, что я совершенно не умею обращаться с мечом, — хихикнул в ответ человек. — Рад видеть тебя! — и, поднявшись на ноги, крепко прижал к себе аликорну.

Луна в который раз отметила, что с тех пор, как она поделилась с человеком своей памятью, их отношения явно стали ближе. Возможно, она теперь более близкий друг человека, чем даже Селестия. Да, конечно, их отношения тоже вполне близкие, но ничто не сравнится с той связью, которую порождает добровольный допуск в своё подсознание.

И Луна в ответ обняла Анона крыльями.

— Как хорошо видеть тебя рядом, — произнесла она через несколько секунд, разорвав объятия и отступив на полшага. — Сестра сказала, что ты придёшь к нам на ужин?

Улыбка тут же покинула лицо человека, и это совершенно не удивило аликорну. Ну да, она так и думала, он решил не приходить. И поэтому, заметив, как человек открыл рот, чтобы сказать что-то, Луна опередила его.

— И как удачно, что Твайлайт на этом ужине присутствовать не будет!

Человек внимательно посмотрел ей в лицо.

— Твайлайт решила не приходить на ужин?

— Воистину, — кивнула принцесса в ответ. — Она отправится домой, чтобы отужинать в кругу семьи, она упоминала что-то на тему о необходимости побыть с родителями. Ты ж знаешь, сколь быстро эта кобыла способна свои планы поменять!

Анон медленно кивнул. Вот такого варианта он точно не ожидал. Бросив взгляд на Бон-Бон, он увидел, что та внимательно смотрит в ответ. Похоже, она всё прекрасно поняла. И что ему теперь делать? Отказаться от ужина он теперь точно не сможет, но бросать Бон-Бон?

— Жаль, что ты не сможешь поужинать со мной и Лирой, — внезапно заговорила земная пони. — Но я не против, тебе же надо будет взять из дворца вещи, раз ты решил пожить здесь.

Луна удивлённо уставилась на человека. Тот смущённо кашлянул и опустил взгляд, но в следующую секунду, когда его посетила идея, обернулся в сторону кухни.

— Ага… Я тут нового повара нанял… — Анон ткнул рукой в сторону стола, возле которого Баттер Хувс трясущимися от волнения копытами ставил на плиту небольшой котелок. Судя по всему, малейший посторонний звук, способный отвлечь жеребца, мог привести к катастрофе, — …за которым надо присматривать. Вот я и подумал, что мне стоит побыть поблизости, пока он не обвыкнется.

Ночная принцесса слегка нахмурилась. Анон врал, и она прекрасно это чувствовала, а ещё знала, что человек понимал, что она чувствует, когда именно он врёт. При этом ни малейшей обиды она не испытывала. Таков Анон и его способ избегания проблем. Так что аликорна лишь кивнула.

— Согласна, так будет лучше. Передам сестре, что ты решил временно сменить место жительства. Так как, ждём тебя к ужину?

Человек вздохнул.

— Да, я приду.

— Хорошо. Что же, мне пора возвращаться к своим обязанностям.

— Увидимся, Луна!

Кивнув, аликорна зашла в тёмный угол, и через несколько секунд тот постепенно стал заметно менее тёмным.

— Так ты поэтому решил к нам переехать? — спросила Бон-Бон.

— Возможно.

— Знаешь, рано или поздно тебе всё равно придётся с ней встретиться.

— Рано или поздно, — повторил Анон слова пони, после чего обернулся в сторону работающих поваров. — Знаешь, надо бы проверить, как у них дела.

И прежде чем Бон-Бон успела что-либо ответить, он поднялся и направился к столам, за которыми работали его сотрудники. Ей только и оставалось, что вздохнуть и вернуться к бумагам.

---

— И о чём я только думала?! — простонала лежащая на постели в своей комнате Селестия. — Как я могла забыть о том, что Твайлайт тоже будет присутствовать на этом ужине?!

Аликорна пришла сюда сразу же, как завершила разговор в библиотеке. Сначала она хотела отправиться в тронную залу, но не смогла себя заставить. В итоге сейчас она лежала, уткнувшись носом в подушку, рыдала и представляла себе, к каким жутким последствиям приведёт её ошибка.

Но следующая мысль заставила её резко подняться и сесть на постели.

— А если он не придёт? Ведь Анон наверняка может вспомнить, что Твайлайт сейчас находится в замке! И что, если он решит, что я сделала это намеренно?!

Снова рухнув на простыни, аликорна продолжила погружаться в пучины отчаяния. Если Анон сочтёт, что она сделала это намеренно, то он, возможно, вообще больше не захочет с ней общаться!

— Глупые мысли одолевают тебя, сестра!

Селестия снова вскочила на кровати.

— Луна?!

И правда, её сестра обнаружилась стоящей у изножия.

— Чрезвычайно сомневаюсь я, что решится Анон отказаться от дружбы с тобой, — слегка укоряющим тоном произнесла младшая аликорна. — Он всё же достаточно зрел, чтобы не поддаваться мелким обидам.

Селестия бросила на сестру яростный взгляд и торопливо обновила ментальную защиту, использовав на этот раз более мощный вариант заклинания.

— Что я тебе говорила насчёт подслушивания моих мыслей?!

— Ох, да брось, — ночная принцесса лишь закатила глаза. — Я знаю тебя достаточно, чтобы понимать твои мысли, и не прибегая к помощи магии.

— Даже если и так, — продолжила обижаться Селестия, — но это всё же моя комната!

— Сие не важно; а важно то, что Анон придёт отужинать сегодня с нами, а Твайлайт — нет.

— Точно? — вопросительно подняла бровь старшая сестра, взглянув на младшую.

— Я сочла, что надлежало мне исправить твою ошибку, — кивнула Луна.

— И как же ты это сделала?

— Убедила твою ученицу провести вечер со своей семьёй. Это было несложно.

Разумеется, аликорна смягчала выражения, но не уходила слишком уж далеко от правды. Селестия, хотя и догадывалась об этом, но не возражала.

— Что, правда?

— Правда! — снова кивнула Луна.

— Что же… — поднялась с постели Селестия. — Похоже, что я зря переживала.

— Похоже.

Подойдя к зеркалу, Селестия пролевитировала к себе щётку и принялась приводить в порядок свою шёрстку.

— Что у тебя запланировано на день? — поинтересовалась она.

— Надо устроить тренировку ночным гвардейцам, — чуть усмехнулась младшая аликорна. — Какие-то они вялые ходят.

— Ты чересчур жёстко с ними обращаешься.

— Желаю я, чтобы готовы они были!

— Готовы — к чему? К войне? Те времена прошли, сестрёнка.

Луна отвернулась, устремив взгляд вдаль, за окно.

— Было бы всё столь просто…

— Ты о чём? — удивилась Селестия.

— Так, мысли. Мне, пожалуй, пора идти.

— Иди, конечно. Если понадоблюсь, я буду в тронном зале.

Луна кивнула и исчезла, скрывшись в тёмном углу. Селестия слегка улыбнулась, глядя ей вслед. Теневая телепортация, любимое заклинание сестры. Одно из многих заклинаний, что не преподают в современных волшебных школах. Не самое эффектное заклинание, но и использовали его не для того, чтобы выглядеть эффектно.

Улыбка аликорны сама собой угасла. Это заклинание использовали для скрытного уничтожения врагов во время ночных сражений.

Принцесса Дня взглянула в зеркало и снова подняла щётку.

Нет нужды предаваться мрачным воспоминаниям. Сегодня вечером к ужину придёт Анон, и эта мысль тут же резко улучшила ей настроение.

Ложь, которую мы произносим

Анон несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул — ему требовалось успокоиться и завершить начатое. Хорошо, что Твайлайт не будет присутствовать на ужине. Но ему волей-неволей надо прийти в замок пораньше, взять ту одежду, в которой он пойдёт на ужин с принцессами, а ещё упаковать кое-какие вещи в сумку на следующие несколько дней. Не может же он всё время ходить в одной-единственной рубашке? Так что задача простая — дойти до комнаты и собрать одежду. Потом выйти, дойти до магазина, переодеться, оставив лишнюю одежду в комнате, и снова вернуться во дворец. Туда и обратно, никаких проблем.

— Да, никаких проблем, — прошептал он себе под нос, переминаясь с ноги на ногу перед замковыми воротами.

Двое гвардейцев, стоящих на посту у ворот, вынуждены были сохранять предписанную уставом позу, так что не могли отвести взглядов от странного создания, которое с недавних пор обитало во дворце, а сейчас зачем-то бессмысленно расхаживало взад-вперёд по площадке перед воротами. Они не понимали, что этот Анон затеял, но их поставили не для того, чтобы задавать вопросы, их дело — не допускать в неприёмные часы тех, у кого не было пропуска во дворец. Наконец человек, решившись, перестал бесцельно топтаться на месте и направился вперёд. Гвардейцы распахнули перед ним ворота.

Анон счёл, что всё можно сделать быстро и безопасно. Итак, быстренько зайти через главный вхо…

…И тут весь мир словно резко замедлился — как раз в этот момент из главного входа дворца показалась Твайлайт. Кобыла шла на трёх ногах, четвёртой держа перед собой книгу. Чёрт, ну как ему могло настолько не повезти? А затем Анон заметил необычную деталь. Твайлайт несла книгу ногой. Почему не магией? И тут же он увидел на роге знакомую полоску кольца-подавителя. С чего бы это, его же должны были снять ещё месяц назад!

Замерев на месте и даже затаив дыхание, человек смотрел на приближающуюся единорожку. В мозгу его почему-то всё время вертелись одни и те же вопросы. Отчего кольцо до сих пор на месте? Это Селестия решила? Луна?

Твайлайт же была сосредоточена на том, что только что прочитала. За последние пару часов она узнала о языке тела очень много нового. Например, многие живые существа способны в разных условиях издавать различные запахи, и это тоже, оказывается, имеет значение!

Она миновала человека, не обратив на него ни малейшего внимания и, кажется, вообще не заметив его присутствия. Анон же возблагодарил того неизвестного бога, который присматривал за ним и сейчас отвратил от него внимание сиреневой мучительницы. Секундочку, ведь есть же ещё…

— Твайлайт, подожди!

Человек ощутил, как ужас накатывает на него волной: из дверей замка показался Спайк — и тут же с изумлением вытаращился на него.

— Что случилось, Спайк? — не останавливаясь, поинтересовалась Твайлайт, продолжая читать на ходу.

Дракончик встретился взглядом с человеком — и тот тут же поднёс палец к губам, явно прося его молчать. После чего человек повернулся и медленно пошёл к боковой двери, ведущей в сторону дворцового сада. Да, это будет кружной путь, но вполне приемлемый. Провожаемый взглядом Спайка, Анон подошёл к двери, зашёл в неё и тут же закрыл за собой.

Обернувшаяся Твайлайт увидела лишь дракончика, с удивлённым видом глядящего на пустое место.

— Ну ты идёшь, Спайк?

— …Ага…

Твайлайт покачала головой и вернулась к книге. Запахи, значит… И тут же ощутила странный аромат. Она слегка подняла голову и втянула ноздрями воздух, принюхиваясь.

— Странно, разве это не… да нет, глупости, — отрицательно тряхнула гривой единорожка. — Пойдём, Спайк!

Твайлайт направилась по дороге к дому своих родителей. На какой-то момент ей показалось, что она почувствовала запах Анона, но скорее всего с ней просто сыграли злую шутку мысли и воспоминания о недавнем визите Луны.

Спайк, бегом догоняя единорожку, решил ничего не говорить. Незачем ему соваться в эти странные дела!

---

Торопливо скрывшись среди кустов, Анон наклонился — и его вывернуло. Тошнота проходила медленно и неохотно, сердце колотилось, руки дрожали. Ещё минуту назад всё было превосходно, а сейчас он ощущал себя тяжелобольным. Вот ведь невезение — прийти именно в тот момент, когда она проходила сквозь эту дверь! Да, зря он вообще решился заявиться во дворец. Ему не следует жить здесь! Не следует допускать и малейшего шанса, что он столкнётся с этой пони, пусть даже и случайно!

Интересно, Бон-Бон разрешит ему переселиться в комнату над магазином навсегда?

Нет… нет! Не следует позволять страху думать за него. Надо успокоиться, надо думать о текущем моменте. Твайлайт ушла, во дворце её сейчас больше нет. Никто не помешает ему собрать вещи и отправиться на ужин.

Анон ощущал жуткую слабость, словно за неполную минуту встречи пробежал марафон — всё тело было покрыто потом, и его всё ещё трясло. Твайлайт же наверняка не вернётся прямо сейчас, так, может, ему немного отдохнуть? И успокоиться, обязательно успокоиться. Он уже давным-давно не бывал тут. Возможно, небольшая неторопливая прогулка среди красивых растений — это именно то, что поможет ему прийти в себя?

Сделав несколько глубоких, неторопливых вдохов, чтобы успокоить колотящееся сердце, человек неторопливо направился вглубь сада по одной из дорожек. Здесь было хорошо и приятно, красивые деревья, яркие цветы, птички, мелкие зверушки… Понимание, что поблизости нет никого, явно положительно отражалось на состоянии нервов Анона.

…Ну да, вот только если бы здесь действительно никого не было. Откуда-то из-за кустов раздался тихий смех. Похоже, Блюблад — из обитателей дворца именно этот жеребец больше всего времени проводит в саду. Анон давно уже не видел Блюблада и был совсем не против пообщаться с ним, так что, недолго думая, направился вглубь сада.

И вскоре заметил, что слышит не один голос, а два.

Возможно, это Селестия отправилась погулять вместе с принцем? Такое периодически случалось. Так что Анон продолжал идти туда, откуда доносились эти голоса.

— А это — Джордж. Его так назвал Анон, как он сказал, по имени какой-то обезьянки с Земли. — Голос, совершенно точно, был Блюблада.

Человек улыбнулся на ходу — он уже различил впереди очертания жеребца, на загривке у которого пристроилась маленькая обезьянка.

Но в следующую секунду, услышав голос второго пони, он замер.

— Как интересно! — и вот этот голос, счастливый и радостный, принадлежал точно Флаттершай. — А ещё каким-нибудь зверушкам он дал имена?

Остановившись, человек задумался. Откуда здесь Флаттершай? Он не помнил, чтобы Луна, когда учила его сноходчеству, говорила про неё что-либо. С другой стороны, во время этого обучения она вообще крайне редко говорила о посторонних, не имеющих отношения к Миру Снов, вещах. Так что ни малейшей информации о причине, по которой в дворцовом саду вдруг обнаружилась жёлтая пегаска, у него не было.

Следует ли ему вернуться во дворец и продолжить то, что было запланировано, или подойти поговорить? Никакой злобы в отношении Флаттершай он не испытывал, разве что опасался её слегка.

— Нескольким дал, но я уже не помню, кому именно! — своим обычным жизнерадостным тоном ответил Блюблад.

— Это здорово! Значит, он любит животных?

— Да, хотя, наверное, всё же меньше, чем ты, — кивнул жеребец.

— А можешь мне ещё что-нибудь о нём рассказать?

В разуме Анона боролись между собой два мнения. С одной стороны, уйти сейчас по-тихому будет гораздо проще, чем оставаться. С другой — Флаттершай отнюдь не является злой, просто из-за неё произошли неприятные для него события.

И тут в его голове словно прозвучал голос Бон-Бон, советующей выбросить осторожность в окно. С Твайлайт он точно не станет делать этого, но, может, стоит попробовать с этой пони? Анон глубоко вдохнул и шагнул вперёд.

— Может, спросишь у меня самого?

И Блюблад, и Флаттершай подпрыгнули от неожиданности. Но при виде приближающегося Анона их лица озарились улыбками.

— Анон! — Блюблад вскочил и побежал навстречу человеку. — Что это ты тут делаешь?

Ощутив, что и сам начинает улыбаться, мужчина потрепал жеребца по голове.

— Зашёл кое-что из комнаты забрать. Тётушка не говорила тебе, что я сегодня с вами ужинаю?

— Нет! — затряс головой Блюблад. — Но это классная новость! Слышала? — обернулся он к пегаске. — Анон придёт ужинать!

— Слышала, — ответила та, посмотрев сначала на человека, потом на жеребца. — Тебе, наверное, надо подготовиться?

Блюблад аж подпрыгнул.

— Ты права! Да у меня нет и секунды лишней! — и, не промолвив больше ни слова, устремился к замку.

Анон удивлённо проводил его взглядом. Флаттершай явно захотела поговорить с ним без свидетелей.

— Сядь, пожалуйста.

Пегаска указала крылом на то место, где до этого стоял Блюблад. Её голос был тихим и успокаивающим, но в нём не было ничего, заставляющего предположить какое-либо постороннее воздействие. И не было отзвуков скрываемых чувств.

Не имея ни малейшего повода отказываться от разговора, Анон подошёл и сел перед ней.

— Привет, — тихо произнесла Флаттершай.

— Здравствуй, — ответил человек, и на несколько секунд повисла неловкая тишина. Ни один из двоих не знал, что именно говорить.

— Последнее время ты был занят? — разрушила тишину пегаска.

— Очень. Мой магазин внезапно оказался популярным.

— Я слышала. Тебе это нравится?

Анон ощутил, как его брови сами собой полезли на лоб.

— А почему ты об этом спрашиваешь?

Пегаска грустно опустила голову, а затем вдруг немного придвинулась к нему.

— Я хочу начать заново. Меня очень расстраивает то, что произошло между нами.

— Ну, иногда случается. Ни один из нас не был в тот день по-настоящему виноват. (Прим. перев.:
Медведь: А меня поколотили…)

Флаттершай никак не могла подобрать слова для того, что ей хотелось сказать. Она уже давно испытывала чувство вины, и не только из-за того, что произошло между ней и Аноном, но… вообще. Просто потому, что с Аноном случилось столько ужасных событий.

— За последние месяцы я не раз говорила с Пинки и Блюбладом, и они настолько в восторге от тебя, так тебя превозносят, что я иногда удивляюсь — об одном ли мы существе говорим, — Протянув ногу, она опустила копытце на ладонь человека. — Мне хотелось бы узнать тебя так, как знают они, но… — она печально опустила взгляд на своё копытце, — я боюсь, что упустила свой шанс уже очень давно.

На какую-то секунду Анон ощутил желание вскочить и убежать, а если пегаска попробует его удержать — то отгрызть собственную руку, как это делает попавший в капкан хищник. Но приложив душевное усилие, он сдержал свой инстинктивный порыв. Сейчас с ним явно делились чувствами из самой глубины сердца, и не принимать такое всерьёз просто нельзя. Флаттершай явно чувствует вину, при том, что на самом деле ни в чём особенном не виновата — ну что же, это ещё одно доказательство того, какая она на самом деле хорошая пони.

В этот момент Анон вспомнил одно из происходивших с ним событий…

---

— А ты неплохо танцуешь! — хихикнула Пинки.

— А я так вообще поражён тем, что у тебя получается танцевать на задних ногах, — попытался вернуть комплимент Анон. Розовая пони снова хихикнула.

— Мне всегда говорят, что я очень гибкая!

— И тем не менее, — человек поддержал свою партнёршу, которая, опираясь на одно заднее копыто, подняла второе на уровень его пояса и прогнулась, замерев в красивой, но очень неустойчивой позе, — как я понимаю, для большинства пони это необычное умение, не так ли?

— Ну да, — кивнула та, — обычно пони не могут подолгу стоять на задних ногах, но работа на каменной ферме сделала мои копыта очень сильными!

— Каменная ферма?

— Это… длинная история. — улыбка Пинки Пай слегка угасла.

Человек притянул партнёршу к себе, и они продолжили вальсировать. Он сам не был уверен, почему согласился, когда эта пони заявила, что мечтает потанцевать «с тем пони, который сегодня родился», притом состроила такую жалобную физиономию, с полными слёз огромными глазами и опущенными ушками, что всё вместе это подействовало на него сокрушительно, и он сдался.

— А ты где научился танцевать? — спросила она.

— Сам не помню, — пожал плечами мужчина.

Пинки не стала настаивать. Она искренне наслаждалась праздником, тем, что Анон согласился пригласить её. Прижавшись щекой к его груди, она окинула взглядом комнату. На этом дне рождения присутствовало очень мало гостей — она сама, принцессы и Блюблад. Внезапная боль царапнула её сердце, и она подняла взгляд на лицо человека.

— А почему здесь нет Флаттершай?

Анон посмотрел мимо неё, куда-то на пустую стену.

— У меня не было повода пригласить её.

— Анон… ну я же знаю, ты хочешь поговорить с ней.

— Что, серьёзно?

— Да, серьёзно! Я видела тебя возле её коттеджа.

Пинки ощутила, как человек вздрогнул, но продолжил танец.

— Так ты там была?

— Я заходила, чтобы проверить, как у неё дела.

— Ясно.

— Она не плохая пони, Анон. И очень переживает из-за того, что сделала.

Анон не ответил, лишь тяжело вздохнул.

— Знаю, — через несколько секунд признался он.

— Поговори с ней.

— Было бы это так просто…

— Это просто! — Пинки снова прижалась к груди Анона. — Просто поговори с ней! Это будет легче, чем ты думаешь!

— Я… я подумаю.

Одновременно остановившись, пони и человек обменялись улыбками, и Пинки снова опустилась на четыре копыта.

— Как-нибудь потом попробуем ещё раз? Ты замечательно танцуешь!

— Возможно, — почесал в затылке Анон.

Пинки отреагировала на этот ответ своей привычной улыбкой.

— Пойду посмотрю, как там Флаттершай и Твайлайт.

Пинки заметила, как в глазах человека при упоминании Твайлайт вспыхнула ненависть.

— Всего хорошего, — мёртвым голосом ответил он.

— И тебе всего хорошего, — вздохнула Пинки Пай и повернулась к двери.

---

Анон стиснул зубы, приходя в себя после воспоминания. Ну вот почему Пинки захотелось вспомниться именно сейчас?!

— Знаешь… я в общем-то и не обижен на тебя.

Пегаска подняла на него полные слёз глаза.

— Ты… ты всерьёз?

Анон про себя вздохнул, в очередной раз поражаясь, как же откровенно эти пони на всё реагируют.

— Да, абсолютно. Я же и раньше говорил, что ты ни в чём особенно не виновата.

Флаттершай тихо хихикнула и потёрла лицо согнутой ногой, пытаясь избавиться от слёз.

— Извини, что устроила для тебя такую неловкую ситуацию.

— Знаешь, мне почему-то кажется, что эта ситуация была бы неловкой и без твоих усилий.

Анон внезапно почувствовал, как кто-то дёргает его за штанину. Посмотрев вниз, он увидел Джорджа, который забирался по его ноге — после чего, под тихое хихиканье Флаттершай, по рубашке, и устроился на плече.

— Блюблад говорил, что ты любишь животных.

— Да, — кивнул человек, — но предпочитаю всё же одомашненных. Меньше шансов, что тебе в лицо вдруг вцепятся когтями.

— Ох, что ты, такого не бывает! — вскинулась пегаска, но на несколько секунд задумалась и чуть менее решительно добавила: — По крайней мере с теми животными, что обитают в этом саду.

— Да, ты права, Селестия точно не позволила бы Блю гулять по саду, где могут встретиться кровожадные звери.

— И какие же животные тебе больше всего нравятся?

— Собаки. В них самое главное — это верность. Знаешь, говорят ведь иногда: «верен до самой смерти».

— И у тебя была своя собака?

— Неа. Как бы я ни мечтал о том, что у меня будет такой спутник, у меня просто не хватит времени, чтобы уделять ему достаточно внимания. Я всё время занят, да и принцессам приходится уделять массу времени. Интересно, а получится научить Селестию команде «апорт»? — добавил человек шёпотом, задумчиво почесав подбородок.

— Ты про что это сейчас? — удивлённо поинтересовалась Флаттершай.

— Да так, глупые мысли, — встряхнул головой человек. — Слушай, а почему ты вообще здесь? Разве же тебя не отпустили в Понивилль уже месяц назад?

Флаттершай внезапно густо покраснела.

— Ну да, вот только я, честно говоря, хотела с тобой пообщаться. Ну, чтобы прояснить вот это вот всё.

Это странно, очень странно… Впрочем, как обычно. Пони вообще странные существа.

— Оригинально. А теперь, значит, вернёшься?

— Да, конечно, — кивнула пегаска. — Завтра с утра начну собирать вещи. Наверняка мои зверушки обрадуются, когда увидят меня!

Бросив взгляд на небо, Анон обнаружил, что солнце уже клонилось к горизонту. А ведь ему ещё надо было собрать одежду, чтобы перебраться к Бон-Бон.

— Мне уже пора, надо кое-что по сумкам распихать. Ты же придёшь на ужин?

— Конечно, — кивнула она.

— Ну, значит, тогда и увидимся, — человек поднялся на ноги и почему-то замер, вместо того чтобы сразу направиться к боковому входу во дворец. — Да… Ну в общем я пошёл!

И Анон всё же повернулся к ней спиной и направился вперёд по садовой дорожке.

— Да, увидимся, — произнесла ему вслед Флаттершай.

Человек, не оборачиваясь, помахал ей рукой. Пегаска отвернулась, окидывая растения расфокусированным взглядом. Теперь она чувствовала себя куда более уверенно. Может быть… да, когда-нибудь, может быть, человек и её захочет считать другом.

---

В казармы, отведённые для Ночной Стражи, Луна вошла с серьёзным, холодным выражением на лице. До изгнания её рыцари славились своими умениями в проведении скрытных операций, они сражались против тьмы, скрываясь в тенях, а если надо, способны были исчезнуть из вида ясным днём и на ровном месте. То, что Анону причинили вред, беспокоило её, и пусть ночные гвардейцы не могут быть сразу и везде, она планировала приказать небольшому отряду начать следовать за Аноном, чтобы защищать от всех опасностей. Сделать это следовало уже давно, но сейчас, когда она снова начала управлять Эквестрией вместе с сестрой, свободного времени сразу стало намного меньше. Нет-нет, она не жаловалась, как можно! Ей нравилось помогать подданным ничуть не меньше, чем нравилось это Селестии, но мысли всё время сворачивали на Анона, и она должна была сделать всё возможное, чтобы он не стал снова чьей-либо жертвой.

— Капитан Миднайт! — позвала она.

Из дверей своего кабинета появилась фестралка, быстро приблизилась и склонилась перед принцессой.

— Вызывали?

— Встань, — приказала Луна. — Я повелеваю отныне удвоить тренировки для всех рыцарей. Томит меня предчувствие, кажется, что прямо за горизонтом скрывается враг.

— Будет сделано!

— Также желаю я, чтобы небольшой отряд был направлен на охрану кое-чего.

— Прикажите, и мы собственными телами заслоним эту цель!

— Повелеваю я, чтобы вы защищали Анонимуса!

Офицер подняла на повелительницу удивлённый взгляд.

— Этого… чилавека?

Принцесса кивнула.

— При этом следите за тем, чтобы вас никто не видел. Пускай по нему это и не похоже, но чувства Анона куда более остры, чем всем кажется. Возможно, наравне с моими.

— Мы растворимся в тенях!

Луна подошла к капитану своих рыцарей и тихо сказала:

— Он очень важен для меня. Защитите его.

— Я понимаю, — снова поклонилась Миднайт Блоссом.

Луна ощущала, что вокруг что-то происходит. Сама не зная почему, она постоянно ощущала в себе нечто странное. Словно в её внутренностях поселился горячий ветер. Нечто подобное она когда-то испытывала перед тем, как выйти на поле брани, но сейчас это ощущалось слегка по-другому. Всё, что она смогла понять — когда она задумывается о своём друге, это ощущение всегда становится интенсивнее. По её предположениям, всё вместе могло означать, что её другу грозит опасность.

— Пойду готовиться к ужину, — произнесла она и вышла из казармы.

Миднайт Блоссом выпрямилась и посмотрела ей вслед. На губах её появилась лёгкая улыбка. Кажется, столетия прошли с тех пор, когда кому-то требовались её таланты. Но раз принцесса считает, что на горизонте враг, к её словам следует относиться серьёзно. К тому же принцесса только что выдала специальное задание.

— Мэм, вы прикажете нам начать охрану чилавека? — спросил один из присутствовавших поблизости рыцарей.

Продолжая улыбаться, фестралка покачала головой. Это существо уже давно занимало её мысли, с того самого момента, как она лично увидела его несущим её принцессу на руках в комнату.

— Мой черёд заняться делом. А ты, — указала она на рыцаря копытом, — остаёшься за старшего, организовывать усиленные тренировки. Чилавеком же займусь лично я.

— Будет исполнено! — отсалютовал ночной пегас.

Блоссом, в два шага достигнув ближайшего окна, выпрыгнула наружу. Ей не терпелось посмотреть на человека поближе. Подумать только, суметь подружиться даже не с одной, а с обеими принцессами сразу! Несомненно, интересное существо!

Дела прошлого догоняют нас в будущем

Анон, зайдя в свою комнату, опустился на край кровати. Ну почему, почему это всё продолжает с ним происходить? Его мысли бурлили в голове, и надо бы их усмирить, успокоиться, он же не просто так сюда пришёл… но только что случившаяся встреча с Флаттершай всё время выходила на передний план, как он ни старался переключиться, словно граммофонная игла на старинной пластинке всё время соскакивала на край дорожки. Раз за разом его мозг проигрывал состоявшийся разговор, снова анализируя его в поисках обмана и недомолвок. Ему не следует доверять этим поням! Ведь если кто-то разрушил твоё доверие, можешь помахать ему ручкой, оно уже никогда не вернётся!

И тем не менее, нельзя не признать, что во время разговора Флаттершай была с ним совершенно честна. А с другой стороны, всегда, когда она рядом, его не покидало чувство, что при всей её робости от неё стоит ожидать больше неприятностей, чем пользы. Так что… он не станет избегать её, просто будет держаться нейтрально. Хотя Пинки, наверняка, обрадуется и такому исходу, если он похвастается этим во время грядущего праздника.

И тут же, стоило мысли о Флаттершай завершиться, своевольный мозг переключился на других носительниц Элементов Гармонии. Одна за другой стали вспоминаться все совершённые ими гадости, и человек невольно заскрежетал зубами. Нет, они недостойны прощения! Да и как он вообще может простить тех, кто преднамеренно причинял ему зло? Ну ладно, Пинки и Флаттершай — другое дело. Там было, всё же, в основном недопонимание.

Эпплджек… да, он помнил, что об этом рассказала ему Пинки Пай. Там, якобы, всё произошло из-за того, что у этой крестьянки был неудачный день, вот она в сердцах его и лягнула. И что, это оправдание? Человек — это вам не груша для битья! Она считает себя виноватой и жаждет прощения? Не дождётся. Пинок Луны выровнял ситуацию, теперь они квиты, но это не повод её прощать и объявлять другом. Он будет относиться к ней нейтрально и держаться подальше. Ему точно не нужна её дружба!

И тут же перед его мысленным взором возникла Рэйнбоу Дэш. Сама собой на лице человека возникла ухмылка. Вот уж кто получил по полной и ещё сверху. Наверняка эта пегаска вскоре учинит что-то, возможно, в попытке отомстить, может быть — чтобы извиниться, но такое событие — просто вопрос времени. И, как ни странно, эта мысль совершенно не вызывает у него страха. Скорее бояться следует самой Рэйнбоу Дэш — она в своё время использовала молнию, чтобы напугать его, но теперь рядом Селестия, и кара за новую попытку причинить ему вред будет столь же молниеносной.

Рэрити… На неё он не хотел бы тратить и секунды размышлений, но даже тут дело не совсем уж простое, и его разум снова вернулся к тому злополучному заданию. И ведь подумать только — она всё это затеяла всего лишь чтобы заставить его носить сшитую ею одежду! Ну что ей стоило дать ему несколько обычных поручений, он почувствовал бы, что единорожка задолжала ему, и принял бы одежду в уплату… а она отправила его туда, где он чуть с жизнью не расстался! Думать о ней совершенно незачем. Пройдёт немного времени, и она снова будет шить свои платья, с Фэнси Пэнтсом или без него.

И вот сам собой, запуская легион мурашек по спине человека, настал черёд последней пони из его понивилльского прошлого. Твайлайт. От одной мысли о ней его снова затошнило. И тут же пришла мысль, что кольцо на её роге, которое он заметил сегодня, было отнюдь не случайностью. Она явно сама пожелала его оставить. Наверняка это была попытка выразить испытываемые ею страдания и сожаления — отказавшись от части собственной природы.

Но Анон был достаточно опытным, чтобы увидеть более глубокий слой этого поступка. Это её способ оправдать себя в собственных глазах. Объяснить самой себе, что раз она причиняет себе боль, значит ей не требуется прощение. И почувствовать, что теперь он должен дать ей это самое прощение, раз уж она показала, что готова идти ради этого на серьёзные жертвы.

Ну, пусть продолжает мечтать.

Анон вздохнул и покачал головой. Пустые размышления, пустая трата времени. Надо делать то, за чем он пришёл. Поднявшись и подойдя к шкафу, он заглянул в его внутренности. Небольшой сумки хватит — он возьмёт всего несколько комплектов повседневной одежды, ничего вычурного.

Но через несколько минут, уже заканчивая наполнять сумку, человек внезапно ощутил, как поднимаются дыбом волосы у него на затылке. Старательно делая вид, что ничего не заметил, он продолжил упаковывать одежду.

А его дикарские инстинкты, благодаря которым едва спустившиеся с деревьев предки ухитрялись спасаться от хищных полосатых кошек, в один голос кричали: рядом кто-то есть, и он пристально смотрит в спину! Луна? По ощущениям похоже, но совсем нет запаха белладонны. Но то, что кто-то всё же есть, это гарантировано. Анон доверял своим ощущениям, они никогда не обманывали его, когда кто-то прятался поблизости.

Впрочем, кто бы это ни был, он не атакует, значит, здесь что-то бо́льшее, чем ему известно — и человек продолжил заниматься своей одеждой. Пусть наблюдатель думает, что его не обнаружили.

Блоссом с ухмылкой наблюдала за чилавеком. А ведь Луна была права, это существо заметило её всего через несколько секунд после того, как фестралка проникла в комнату. И он даже очень достоверно делал вид, что ни о чём не подозревает. Она и не ожидала, что чилавек реально будет таким восприимчивым. Может быть, его этому специально обучали? Но Блоссом всё равно заметила, что его движения стали более напряжёнными, дыхание — медленным и регулярным… Он ждёт, явно ждёт, пока она сделает первый шаг!

И поскольку он знает о её присутствии, нет смысла продолжать прятаться.

Возбуждённо облизнув свои клычки, фестралка отпустила потолок, распахнув крылья, спланировала вниз и приземлилась на копыта в нескольких шагах от Анона, практически ощутив, как забилось его сердце, когда она приблизилась. И как напряглись его мышцы, когда копыта с чуть слышным стуком коснулись пола.

— Так я и знал, — произнёс Анон, продолжая возиться со своей сумкой, — что в комнате кто-то есть. Ты кто вообще?

— Миднайт Блоссом, волею принцессы Луны капитан лунных рыцарей.

Сердце Анона начало стучать менее торопливо. Одна из ночных гвардейцев — это, по крайней мере, знакомо. Он обернулся, чтобы всё же увидеть пони, с которой разговаривает, и обнаружил два ярко-золотых глаза в нескольких сантиметрах от своего лица. Разумеется, он слегка шарахнулся — пони ухитрилась приблизиться абсолютно неслышно — и это движение вызвало у пони вполне женское хихиканье. Но она, по крайней мере, слегка отодвинулась, повиснув в воздухе на уровне его головы, давая возможность разглядеть себя. Ну да, одна из тех мышекрылых поней, что он видел стоящими на страже около комнат Луны.

Одна из… и больше ничего особенного про неё не скажешь. Обычная серая шёрстка, перепончатые крылья, небольшие клыки, блестящие из приоткрытого в ехидной усмешке рта. А ещё золотые глаза с кошачьими зрачками и кьютимарка, на которой что-то вроде цветов.

С другой стороны, кобыл среди солдат Луны он не видел, а это — по всем признакам кобыла.

— И зачем ты здесь?

— Из любопытства.

— Почему-то мне кажется, что это не вся правда.

Блоссом явственно ощутила, как скептично прозвучал его голос. И она понимала: если начать врать этому созданию, её дальнейшая работа станет только сложнее. Так что, возможно, стоит попробовать завоевать его доверие при помощи правдивости? Ведь если он не будет ей доверять, надёжно охранять его будет практически невозможно.

— Правильно кажется. Луна пожелала, что моей основной задачей будет обеспечение твоей безопасности. Так что я буду присматривать за тобой, чтобы, когда ни одной из принцесс не окажется поблизости, с тобой не случилось чего-нибудь нехорошего.

Анон внимательно оглядел мохнатоухую пони и решил, что она, пожалуй, не врёт. А задумавшись над смыслом её слов, решил, что не станет возражать против этой идеи. В конце концов, хорошо, когда кто-то прикрывает тебе спину. К тому же раньше или позже Рэйнбоу Дэш заявится мстить, и может так случиться, что ни Селестии, ни Луны при этом рядом не окажется. Так что с защитником будет гораздо спокойнее.

— Я, пожалуй, не против, — кивнул человек.

Ухмылка фестралки стала ещё шире.

— Рада, что мы думаем одинаково, — сказала она, опускаясь на пол. — Знай, я буду приглядывать за тобой непрерывно, и если понадоблюсь — просто позови меня по имени.

— Блоссом, я правильно запомнил? — переспросил человек. Мышепоня кивнула. — Рад знакомству с тобой. Я Анон — вроде бы я тебе ещё не представлялся раньше.

— И я рада знакомству с тобой, — хихикнула Блоссом. И тут её ушки встали торчком и повернулись к двери. — Кто-то идёт. Ты меня не видел!

Фестралка прыгнула в сторону и тут же исчезла в тенях, словно её и не было. Анон вынужден был признать, что прячется она великолепно.

Со стороны двери донёсся стук, прерывая его мысль, и он, не задерживаясь, подошёл к двери и распахнул её. За дверью обнаружилась Селестия, улыбающаяся до ушей и чуть ли не светящаяся от счастья.

— Анон, мне сказали, что ты в замке. Вот так замечательный сюрприз!

Человек ощутил, что волнение отпускает его.

— Ну, я зашёл, чтобы взять кое-какую одежду и подготовиться к вечеру.

— Луна предупредила меня об этом, — кивнула аликорна. — Я надеюсь, в твоём магазине всё благополучно. Ведь я на личном опыте знаю, как сложно подготовить хороших сотрудников, и могла бы годами рассказывать истории о том, как намучилась с обучением своих подчинённых, когда только стала принцессой.

— Надеюсь, что к тому моменту, когда мы устроим праздник, они уже будут работать нормально. Так что тут не о чем беспокоиться.

— Чем планируешь заняться сейчас? — спросила принцесса.

Анон оглянулся на лежащую на кровати сумку — он как раз закончил укладывать в неё одежду всего за несколько секунд до того, как Блоссом показалась на виду.

— Да ничем особенным, вот только что уложил одежду, теперь отнести сум…

С неяркой золотой вспышкой сумка исчезла, аликорна улыбнулась ему ещё шире.

— А теперь что у тебя в планах?

— Да вроде ничего, — хихикнув, ответил человек. — У тебя есть предложения?

Селестия, казалось, засветилась ещё чуть ярче.

— Я бы хотела пригласить тебя на вечернюю прогулку.

— Пожалуй, я смогу составить тебе компанию, — ответил он.

Селестия вышла в коридор, Анон последовал было за ней, но вдруг обернулся и, приоткрыв дверь, сунул голову внутрь.

— Увидимся! — тихо произнёс он и снова закрыл комнату.

---

Анон и Селестия вместе шли по улице. Просто шли… ну, и ещё Селестия всё время крепко прижималась боком к Анону. Человеку было неудобно, сразу и физически, и морально, но он терпел, потому что признавал за своей подругой право соскучиться и потом компенсировать эту скуку. Тем более что для пони, как он уже не раз убеждался, такое поведение было вполне нормальным — они всё время обнимались, прижимались друг к другу и тыкались носами во все доступные места.

— Как же хорошо, что мы снова вместе, — прошептала Селестия, прижимаясь к плечу Анона.

— На тебя поглядеть — так мы разлучались на несколько лет, а не на пару месяцев, — пошутил человек.

— Очень верно подмечено.

— Ну ладно, ладно, всего через несколько дней у нас будет масса времени для чего угодно.

Селестия нашла эти слова достаточным поводом, чтобы радостно потереться носом об его плечо.

— Жду не дождусь!

Анон почувствовал, как нормальное для него напряжение из-за пребывания на виду у прохожих постепенно отпускает его. Ему по-прежнему не особенно нравилось, когда пони по своей инициативе прикасались к нему, но порывы Селестии он соглашался терпеть. Бросив взгляд по сторонам, он убедился, что прохожие продолжают провожать их парочку вытаращенными глазами. Похоже, столичные обитатели не особенно часто видят столь явно счастливую принцессу.

— Слушай, а куда мы идём? — спросил он.

— Я бы хотела побывать в парке, если ты не против, — улыбнулась в ответ Селестия.

— Ну почему бы и нет?

Селестия удовлетворённо вздохнула. Её сердце почему-то само собой начало биться чаще. Впрочем, тут не о чем задумываться. Ей просто хорошо рядом с Аноном.

---

И вот парочка добралась до парка. Посетителей вокруг было немного, разве что несколько жеребят играли на полянке. Анон и Селестия подошли к скамейке и уселись на неё — человек на один конец, аликорна на другой. Тут же обнаружилось, что скамейка создавалась под обыкновенных пони, и заметно более крупная Селестия вынуждена была бы занять часть пространства, предназначавшегося для Анона — так что она, не колеблясь, сделала то, что было совершенно логично: подождав, пока человек удобно усядется, опустила голову ему на колени.

Анон чувствовал себя странно. Когда Селестия, не задумываясь, улеглась поверх его бёдер, он ощутил заметную неловкость: годами избегая чьих-либо прикосновений, он вынужден был терпеть, как у всех на виду ему на колени пристраивает голову почти полноразмерная лошадь. Впрочем… Селестии, пожалуй, можно, заключил он, глядя на то, каким счастливым выглядит лицо принцессы с прикрытыми глазами и широченной улыбкой — вот уж кого явно не интересовало мнение всяческих прохожих!

А ведь раньше она всегда, появляясь на публике, придерживалась ровного выражения лица, этой её «маски принцессы» — и Анона, как ни странно, это изменение радовало. Похоже, общение с ним делало дневную принцессу более открытой.

Подумав об одной принцессе, он сразу же вспомнил и о второй — ночной. И улыбка словно сама собой возникла на его губах. Прямо аж странно осознавать, что они обе — его друзья, настоящие близкие друзья. А когда Луна допустила его в свою память, это только добавило в его глазах уважения к ней.

Хотя… интересно, она показала ему уголок своей памяти, но самого интересного там, разумеется, не было. Ничего от Найтмэр Мун, ничего из многочисленных, как она утверждала, сражений… Но при этом у него возникало ощущение, что всё это было скрыто из-за того, что она боялась произвести на него плохое впечатление? Анон хихикнул. Интересно, а само это ощущение — оно не появилось ли именно из-за того, что он побывал в памяти Луны? Может, это и вообще не его собственное ощущение, а отголосок мыслей принцессы?

Надо будет попробовать поинтересоваться, когда в следующий раз встретит её — в мире снов, скорее всего.

— И что смешного? — спросила Селестия.

Опустив взгляд, Анон обнаружил, что Селестия всё так же улыбается, только теперь один её глаз открыт и смотрит ему в лицо.

— Да так, весёлая мысль в голову пришла.

— Мне следует начинать беспокоиться? — Это она шутит так, что ли?

— Неа, — покачал головой человек, — просто подумал кое о чём, что следует спросить у Луны.

Селестия снова закрыла глаз.

— А… то есть ко мне это отношения не имеет?

— Нет, это на тему о путешествиях по снам.

— Ну и ладно.

Оба снова замолчали.

Анон решил, что в этот спокойный момент можно ничем не заморачиваться. Он откинулся на спинку скамейки, положил руку на шею аликорны и принялся бездумно гладить её. Мысли воспользовались отсутствием контроля и разбрелись — он почему-то задумался о других пони, о тех, кто когда-либо заботился о нём. Пинки Пай… Бон-Бон… и даже Лира. В его душе всколыхнулась злость — на себя самого, который не замечал этого всего, но вскоре угасла. Его слепота объяснима, всё же в это время происходило много сложных событий одновременно.

Но… интересно, а что было бы, если бы он сразу согласился признать Пинки своим другом? И от этой мысли его мозг внезапно врубился на всю катушку: а встретил бы он в этом случае Селестию, стала бы она… стали бы принцессы его друзьями? Дурацкие вопросы, и Анон не зря терпеть не мог задаваться ими — ведь ни за что не узнаешь правильного ответа. Одно расстройство от таких мыслей. Бесполезно пытаться заново оценивать свои совершённые в прошлом действия.

И всё равно… интересно, а какие из сегодняшних действий он будет обдумывать в будущем? О чём будет сожалеть? Бессмысленно задаваться этими вопросами, а не задаваться — не получается, хоть тресни. Вот есть же счастливчики, живущие исключительно сегодняшним днём, не сокрушаясь о прошлом, не задумываясь о будущем…

Посмотрев на безмятежно улыбающуюся Селестию, человек внезапно подумал — а не превращается ли он постепенно как раз в такого человека под воздействием его друзей?

Закрыв глаза и расслабившись, Анон изо всех сил попытался отбросить свои тревоги. Надо попытаться жить сегодняшним днём, раз уж он такой хороший…

---

Луна разглядывала своё отражение в большом зеркале. Да, она очень хорошо помылась… и эта мысль вызвала у неё смешок. Такое впечатление, что у неё в голове поселились некоторые из мыслей Анона, и она совершенно против этого не возражала, эти мысли, похоже, помогали бороться с чувством одиночества.

Потом ночная принцесса ощутила, что в комнате кто-то есть.

— Доклад! — потребовала она.

Из тёмного угла вышла Блоссом и поклонилась.

— Я пришла сообщить, что встретилась с Анонимусом.

Луна подняла бровь, глядя на отражение старшей из её рыцарей.

— Славно. Развлеки меня, капитан. Поделись своими впечатлениями о нём!

— Его восприятие действительно превосходно. Он заметил меня через несколько секунд после того, как я появилась в комнате.

— И как ты отреагировала на это?

— Рассказала ему правду. Достаточно было посмотреть на него, чтобы понять — он ощутит мою ложь, и в будущем это ухудшит многое.

— Вполне тебя понимаю. Так значит теперь он осведомлён о твоём задании?

— Да, — кивнула Блоссом, — и не стал возражать.

— Где он сейчас?

— Ваша сестра позвала его с собой на прогулку. Я сочла, что она однозначно сумеет позаботиться о его безопасности куда лучше, чем я. И решила воспользоваться выдавшимся моментом, чтобы прийти с докладом.

Луна снова окинула взглядом своё отражение. Возможно, мнение другой пони окажется полезным?

— Как я выгляжу, капитан?

— Вы прекрасны, словно ночное небо!

— Как думаешь, моя грива смотрится… не чересчур?

Аликорна ещё раз оценила свою причёску. Её натуральная грива выглядела слегка по-другому, чем привычная для всех струящаяся ночная синева. Повинуясь внезапному чувству, она решила прийти на ужин со своей собственной, а не волшебно изменённой гривой. Похоже, она просто по ней соскучилась.

— Много лун минуло с тех пор, когда я последний раз имела счастье наблюдать вашу гриву в её исходном великолепии! — фестралка снова поклонилась.

— Блоссом, нет нужды столь скрупулёзно придерживаться этикета. Здесь нет посторонних.

Кобыла выпрямилась и снова окинула взглядом свою принцессу.

— Ладно. Раз уж так… по какому случаю, а?

Луна снова ощутила на своих щеках то странное тепло.

— Сегодня на ужин ко мне и сестре моей придёт Анонимус. Немало времени миновало с тех пор, когда это случалось в предыдущий раз.

— Моя душа наслаждается воодушевлением, звучащим в твоём голосе. Анонимус явно многое для тебя значит, — с улыбкой заявила Блоссом.

Луна ощутила, что человек внезапно стал центром её мыслей. В душе её возник гнев, когда пришли воспоминания о произошедшем в Понивилле. Потом гнев исчез, сменившись воспоминаниями самого человека о ней и её сестре, оставшимися после короткого смешения их разумов. Он мало что из этого произносил вслух, но в памяти Анона жили чувства, которые сами рассказали ей то, что человек не решался произнести вслух. Чувства… и уважение к ним, желание позаботиться…

Улыбка сама собой появилась на её лице.

— Да, — прошептала Луна и снова посмотрела в зеркало. — Может, мне надо надеть платье?

— Возможно, это будет уже слегка чересчур, — ответила фестралка.

— Возможно, да, — согласилась принцесса. — Ты свободна, капитан. Займись своими делами, подготовься к возвращению Анона.

— Счастливой ночи тебе, — поклонилась та и исчезла в тёмном углу.

Луна осталась одна в комнате и снова бросила взгляд в зеркало.

Да, она точно готова к вечерней встрече.

То, что нас страшит

Анон тем временем вынужден был признать, что идея «жить одним днём», не заморачиваясь рефлексиями и планами, ему, пожалуй, не подходит. Сейчас он всерьёз пытался расслабиться, и чем больше прикладывал усилий, тем меньшего добивался успеха. Как круто было бы иметь где-нибудь кнопку «Убрать лишние мысли!». Вот только нету её, и прекратить думать никак не получается. В голову приходят всё новые и новые мысли, и о прошлом, и о будущем; мысли о том, что уже случилось и о том, что случится завтра.

И никуда от них не деться.

И это очень утомительно.

Пытаясь отвлечься, человек посмотрел вверх, словно там могло найтись что-то, что отвлечёт его. Обычное небо, лёгкие облачка, солнце, постепенно опускающееся к горизонту. Тут же взгляд его сам собой опустился на лицо Селестии — она всё ещё спала, и похоже провела бы так весь день, если бы он ей позволил.

Анон любовался её счастливым лицом, а мысли его продолжали двигаться своими путями, уже не имевшими отношения к текущим событиям. Вот интересно, а почему солнце продолжает двигаться, когда она спит? Это её магия продолжает действовать в пассивном режиме, или Селестия на самом деле просто подпихивает солнце по орбите, добиваясь чтобы оно не сходило с нужной траектории? Куча вопросов, и большая часть из них — без практической ценности, просто случайные мысли…

Человек вздохнул. Вот всегда так — попытаешься расслабиться, а ум не желает отдыхать. Иногда он пытался размышлять о том, каково это — вообще не мыслить? Вот ведь дурацкая ситуация, ведь это — сама по себе ещё одна мысль! Просто безвыходное положение получается!

— О чём ты сейчас думаешь?

Анон, сам того не замечая, всё это время, оказывается, пристально смотрел в лицо Селестии, и она, похоже, почувствовала это, проснулась и теперь глядела в ответ. Он торопливо отвёл взгляд.

— Да так, всякие мысли о том, как работает этот мир.

— Да? А могу я уточнить, о чём именно?

У человека не было особых резонов скрывать свои размышления, да и возможность получить ответ поможет избавиться хотя бы от одного из надоедливых вопросов.

— Вот солнце, что его движет, когда ты спишь? Это продолжает действовать твоя магия, или оно летит по орбите, а ты каждое утро и вечер просто подправляешь её?

Селестия улыбнулась. Её маленькие пони крайне редко интересовались тем, как же именно она управляет солнцем. Последний раз её об этом спрашивали… ну да, это Твайлайт была.

— Да, это моя магия, я так к ней привыкла, что поддерживаю, не обращая внимания.

Ну да, вот и ответ на его вопрос, но тут же появляется куча новых.

— А какого размера здесь солнце?

— Примерно такого же, как и луна.

Теперь мозг Анона весь переключился на местную космологию.

— А луна тогда какого размера?

— Я не знаю, как в твоём мире измеряют небесные тела, но примерно… с четверть нашей планеты.

На несколько секунд человек задумался: судя по карте, которую он как-то видел, здешний мир несколько меньше Земли. Очень странно здесь всё уcтроено, пришёл к выводу он.

— Скажи, а почему тебя вдруг это заинтересовало? — полюбопытствовала Селестия.

— Просто в голову взбрело.

Селестия же тем временем вспомнила об одном пони, который тоже задумывался о подобных вещах. Как же давно это было, и как, оказывается, могут быть похожи интересы столь разных существ.

— Старсвирл Бородатый, — задумчиво сказала она, погрузившись в воспоминания, — был столь же любопытным, как ты. Всё время пытался понять смысл простых и привычных явлений, и даже когда потом его открытия вызывали революцию в науке, продолжал узнавать новое. Он никогда не переставал быть любопытным, всё время искал, всё время развивался…

Принцесса выпрямилась на скамье, чтобы иметь возможность нормально посмотреть в лицо своего собеседника.

— Ты напоминаешь мне его. Старсвирл тоже не мог наслаждаться жизнью дольше, чем пару минут подряд, и просто не понимал, как это можно — отдыхать, ничего при этом не делая. Это, похоже, даже страшило его — потому что, когда ему не о чем было думать, он начинал задумываться о себе.

Услышав это воспоминание, Анон слегка содрогнулся. Как тревожно много, оказывается, общего было у него с этим давно умершим мудрецом. Человек тоже очень не любил, когда ему было нечем заняться, потому что думать о себе он ненавидел. Все эти воспоминания о неправильных поступках, о том, как можно было бы сделать всё иначе.

— И что с ним стало в конце концов?

— Состарился, как и все остальные. (прим. перев.: подробная история жизни Старсвирла была рассказана в сериале позже, чем был написан этот рассказ)

— Но у него получилось научиться жить одним днём?

Аликорна печально улыбнулась и покачала головой.

— Он не был бы тем пони, о котором я до сих пор вспоминаю, если бы у него это получилось.

Обдумывая сказанные принцессой слова, Анон ощутил, что новых вопросов с каждой секундой становится лишь больше. Но один, внезапно, стал ощущаться как самый важный. Не задать его оказалось просто невозможно, поскольку он как-то парадоксально перекликался с полученными от Луны воспоминаниями.

— Скажи, Селестия, можешь ли ты умереть?

И снова аликорна осознала, что о её смертности говорили всего двое из живших на свете существ — Старсвирл, который когда-то давно задал ей этот вопрос, и вот теперь — Анон. Ей потребовалась пара секунд, чтобы успокоить мысли достаточно, чтобы получилось заговорить.

— Да, в своём роде.

— Это как?

Селестия снова на пару секунд задумалась, формулируя ответ, затем её рог вспыхнул, и скамейку окружила зона поглощения звука.

— Я не бессмертна, просто моё тело не стареет, — Селестия сглотнула. — Я очень крепкая и сильная, раны на мне заживают чрезвычайно быстро, моя магия гораздо сильнее, чем магия единорогов, но, если приложить очень, очень много усилий, меня можно убить. Так что я могу умереть, — она посмотрела на человека, — пускай этого и крайне сложно добиться.

— А что при этом случится с солнцем?

Селестия ощутила, что чувство реальности начинает покидать её — сегодняшний разговор почти дословно повторял тот, что произошёл когда-то очень давно.

— Если к тому моменту уже не будет в живых моей сестры, и пони не смогут объединиться, для того чтобы начать самостоятельно передвигать луну и солнце, этот мир погибнет.

— То есть обычные пони тоже могут это делать?

— Да, и потому я постоянно учу их, как жить в гармонии и сотрудничестве — потому что, если однажды наступит такой день, когда я не смогу двигать солнце, а моя сестра — луну, им придётся всем вместе заняться этой работой.

— Этот разговор навевает очень тревожные мысли, — признался человек.

— Но честное слово, я пока не планирую умирать! — хихикнула в ответ Селестия. И её слова внезапно как-то очень сильно подействовали на человека.

Его вдруг реально обрадовало, что Селестия обязательно будет здесь, рядом с ним.

— Удивительно… Ты будешь точно такой же к тому времени, когда… — Анон вдруг ощутил, что ему не хочется не то, что произносить следующие слова, но даже и додумывать эту мысль. Селестия ощутила, как взбурлили его эмоции, но он справился с ними, приложив душевное усилие, и даже слегка улыбнулся. — Знаешь, давай вернёмся во дворец.

Человек поднялся и зашагал в сторону королевского замка. Селестия же несколько секунд не могла сдвинуться с места — столь болезненные ощущения вызвала у неё фраза человека. Но, напомнив себе, что главное — непрерывно заботиться о друге, а всё остальное следует оставить судьбе, она соскочила со скамейки и устремилась следом за человеком, который не успел ещё удалиться и на десяток шагов.

---

Пинки Пай лежала на спине, обнимая одну из своих подушек, и радовалась. Она давно уже не виделась с Аноном, а тут он взял и прислал ей приглашение на вечеринку. Ей! Пинки! Той самой пони, которая устраивала вечеринки для других! Продолжая обниматься с подушкой, кобылка перекатилась по постели набок, оказавшись нос к носу с Гамми, который сидел на другой подушке рядом с ней.

— Представляешь себе, Гамми, Анон пригласил меня на вечеринку! Мы так давно не виделись, кажется, что целую бесковечность!

Гамми, как обычно, бесстрастно посмотрел на неё, после чего облизнул один из своих глаз.

— Бесковечность это гораздо длиньше, чем бесконечность, Гамми! И я так рада, что снова увижу Анона!

Пони села на кровати и огляделась. Комната осталась точно такой, какой была, когда Анон последний раз вышел из неё.

— Надеюсь, Анон не обидится, когда узнает, что я решила пожить в его доме. Мне просто стало очень печально, когда я подумала, что он вложил в этот дом столько труда, а теперь в нём никто не будет жить, и всё здесь пропадёт. И знаешь, оказывается, жить в отдельном доме непривычно, но это хороший вариант непривычного. Правда ведь, Гамми?

Пинки повернулась туда, где сидел её питомец, но не обнаружила его на месте.

— Куда ты делся? — воскликнула пони, торопливо спрыгивая на пол.

Она заглянула под кровать, но увидела лишь небольшое количество пыли. В это время с кухни донёсся какой-то звук. Торопливо сбежав по лестнице, розовая земнопонька ворвалась на кухню — звук, как оказалось, доносился из подвесного шкафчика. Быстро придвинув табуретку, Пинки запрыгнула на неё и распахнула дверцы — Гамми расположился на полке среди чайного сервиза, принадлежащего Анону.

— Гамми, что я говорила про залезание в шкафы?

Розовая земнопонька встряхнула гривой, курчавая прядка которой, вытянувшись, обхватила крокодильчика и, вытащив из шкафа, опустила на стол. Да, привыкать к жизни в доме Анона было сложно, у него всё было расположено так высоко! Но она всё же привыкла и начала получать массу удовольствия. Например, спать на его огромной постели было так забавно!

— А знаешь, я могу приготовить для тебя кое-что особенное. В качестве празднования приближения праздника!

Гамми ничего не ответил — впрочем, от него и не ожидали иного. Насвистывая весёлый мотивчик, Пинки Пай вприпрыжку направилась к холодильнику. Почему бы ей не испечь тортик для Анона? Это же лучший вариант подарка! Но тут её ушки дёрнулись и повернулись в сторону кухонной двери, уловив тихий перестук копыт за ней.

— У тебя всё в порядке? — услышав этот вопрос, произнесённый ровным, монотонным голосом, Пинки просияла и торопливо обернулась.

— Да, Мод, всё в порядке, как обычно. — В следующую секунду ей в голову пришла идея, столь оригинальная, что вечериночная пони аж ахнула: — Мод, я должна познакомить тебя с Аноном! Я уверена, что вы друг другу понравитесь!

— Возможно.

— Не беспокойся, у нас впереди ещё масса времени на подготовку, до празднования ещё несколько дней!

— Хорошо.

Кивнув, Мод Пай вышла из кухни, а Пинки аж запрыгала на месте, подчиняясь бешено колотившемуся в груди сердцу. Ей не терпелось увидеть, как Анон и Мод в первый раз встретятся. Несомненно, они придутся друг другу по душе!

---

Анон краем глаза посмотрел на идущую бок о бок с ним Селестию. Он, казалось, может читать её мысли: вот она беспокоится о нём, вот она планирует отправить его на луну… нет, это не от принцессы, это его личная паранойя сработала. Ну вот для чего ему потребовалось заводить с ней разговор об её смертности? Теперь мысли человека раз за разом возвращались к одной и той же теме — к неизбежной смерти для него самого. Разумеется, это случается со всеми, и с ним тоже обязательно случится. Раньше или позже, но случится, и он ничего с этим не может поделать. Совершенно неудивительно, что настроение от таких размышлений начало портиться. Анон почувствовал страх — неизвестное, но гарантированно мрачное будущее пугало его. А те, кто не боится будущего — в его глазах становились либо придурками, неспособными думать о будущем вообще, либо сумасшедшими, способными счесть, что губительные последствия жизни — это не для них.

Но одна из мыслей внезапно перетянула на себя всё его внимание.

Луна и Селестия — если он умрёт, что будет с ними? Снова тяжкое одиночество? От этой мысли внезапно заболело сердце, и эмоциональный фокус его сознания сам собой сместился — да, смерть всё ещё пугала его, но теперь этот страх казался незначительным на фоне сочувствия к двум венценосным лошадкам. Как на них подействует его смерть? Как они справятся с тем, что его больше не будет рядом? Надо бы надеяться, что они постепенно смирятся и забудут о нём — вот только он уже достаточно хорошо с ними знаком, чтобы понимать — нет, это вряд ли может случиться.

Станет ли Луна снова отшельницей? Начнёт ли Селестия отталкивать всех, кто попытается помочь ей?

В отчаянной попытке отвлечься Анон укусил себя за щёку, настолько сильно, что во рту сразу же возник вкус крови. Надо прекратить это, пока Селестия, чувствующая его эмоции, не обратила внимания на происходящий в его разуме раздрай. Привычным усилием человек подавил свои эмоции, возвращаясь к бесстрастности. Возможно, этого будет достаточно, чтобы не вызвать беспокойства у Селестии. И вообще, что за глупые, бесполезные мысли? Наверняка ведь такое с ними уже случалось, и правительницы понячьего государства достаточно сильны как личности, чтобы справиться с тоской.

Анон хихикнул… тихо, практически про себя. Разумеется, они сильные. А он не так уж и важен для них. И вообще, с таким сроком жизни они наверняка имеют опыт потерь, многократно превосходящий всё, что он способен придумать.

…и всё равно тихий, но назойливый голос в глубине его разума утверждал, что его смерть принесёт принцессам жуткие душевные страдания.

— Анон?

— Чего? — человек поднял взгляд на Селестию.

— Ты хорошо себя чувствуешь?

— Да как обычно, — пожал плечами он. — А что?

Селестия всё ещё ощущала странную болезненную пустоту в душе.

— У меня такое ощущение, словно происходит что-то нехорошее, — голосом, полным заботы и сочувствия, произнесла она.

— Да всё в порядке, — попытался отмахнуться человек, — просто задумался. Не о чем беспокоиться.

Селестия продолжала глядеть на человека, демонстративно смотрящего на что-то впереди, дальше на их пути. Она заметила, как скривилось его лицо, когда он укусил себя за щёку — не в первый раз за время их общения, он периодически поступал так и раньше, когда его одолевали тяжёлые мысли. Но требовать, чтобы он тут же всё ей рассказал, она, разумеется, не станет. Надо просто подождать немного, и человек сам поделится с ней своими тревогами.

---

Луна сидела в обеденной зале и ожидала, когда вернутся Анон и старшая сестра. Уже наступило время, как раз подходящее для ужина, так что они наверняка скоро появятся. А пока что… аликорна магией призвала небольшое зеркало и ещё раз окинула взглядом свою гриву — надо же убедиться, что с ней всё в порядке! Увиденное ей понравилось, и она украдкой подмигнула своему отражению — да, Блоссом была права, грива прекрасна словно сама ночь!

Тихо хихикнув, Луна вернула зеркало обратно в свою комнату — и через несколько секунд за дверью раздались шаги. В залу вошли Селестия и Анон, ночная принцесса после первого же взгляда почувствовала, что с человеком явно неладно. Выражение его лица было таким же нейтрально-бесстрастным, как в самый первый раз, когда она встретила его. На лице идущей рядом Селестии читались тревога и непонимание.

Да, похоже, произошло что-то нехорошее.

Анон сразу же обратил внимание на необычный внешний вид ночной принцессы. Она что, новую причёску сделала? Оценив своё душевное состояние, человек счёл, что уже достаточно успокоился, и надо начинать вести себя более нормально. Не задерживаясь, он прошёл к столу и сел рядом с Луной.

— Мне нравится, как выглядит сегодня твоя грива. Если не секрет, по какому случаю?

Селестия тоже заметила непривычную внешность младшей сестры. Ночная принцесса редко демонстрировала свою натуральную гриву и ещё реже делала причёску. Беспокойство за Анона уступило в её разуме место удивлению из-за внешности сестры.

Пристраиваясь за столом по другую сторону от Луны, Селестия услышала ответ сестры на слова человека:

— Ужель шанса побыть в твоей компании недостаточно?

— Ты мне льстишь. Скажи, а подданные не удивятся, увидев тебя такой?

— Здесь нет подданных, так что, я уверена, всё нормально.

— Ну, раз ты так считаешь… — пожал плечами человек. — Как прошёл день?

— В делах. Говорят, ты встретил капитана моих рыцарей?

— Ага, она заходила ко мне. Ничего так, вроде нормальная.

— Я весьма на это надеюсь, сия пони была капитаном с времён моего изгнания.

Анон ощутил, как от удивления разбегаются его мысли.

— Погоди… ей что, тысяча лет?

— Фестралы живут долго, — кивнула Луна, — хотя они и стареют, в отличие от меня и сестры, но происходит это очень медленно.

— Обалдеть.

Ночная принцесса обратила внимание, что настроение человека заметно изменилось, когда разговор перешёл на обсуждение фестралов. По её ощущениям, Анона явно что-то тяготило, но пытаться сейчас выяснять это было бы несвоевременно. А вот когда они вместе окажутся в мире снов… она не раз обращала внимание, что в её мире человек становился куда более открытым и откровенным. Так что аликорна перевела своё внимание на старшую сестру.

— Ты сегодня молчалива, сестра. Тебя что-то беспокоит?

Встряхнув гривой, Селестия возвратилась в реальный мир, отложив раздумья о взаимодействии Луны и Анона. Они так свободно и активно общаются…

— Нет, что ты. Но увидеть твою гриву… это редкое зрелище. И, не могу не признать, приятное для глаз.

— Спасибо, Тия, — улыбнулась ночная принцесса. — А давай в следующий раз вместе сделаем себе причёски!

— Ты же знаешь, — покачала головой старшая аликорна, — я не особо сильна в этом искусстве.

— Ох, сестра, — закатила глаза Луна, — красиво причёсывать свою гриву — обязательное умение для любой нормальной кобылы! У тебя тысяча лет была, чтобы научиться, так давай начнём сейчас, коли ты раньше этим не озаботилась!

Селестия, впрочем, проигнорировала её подколку.

— Может быть, стоит позвать официанта?

— Не беспокойся, я уже заказала для всех троих. Кушания скоро доставят!

И словно услышав слова Луны, появились слуги, везущие тележки с едой. Вскоре стол был уставлен тарелками и блюдами, и Анон, учуявший запах мяса — и не какого-нибудь мяса, а его любимой свинины, — разулыбался. Луна, увидев столь откровенную радость на лице человека, улыбнулась в ответ.

Селестии достался салат с розовыми лепестками, Луне — сэндвич с лилиями, а человеку — толстый ломоть свинины.

— Ух ты, круто, Луна! — радостно поблагодарил он.

— Это ещё не всё!

В тёмно-синем ореоле появился бокал с прозрачной жидкостью и опустился на стол перед Аноном, отчего человек изумлённо поднял бровь. Взяв сосуд в руку и понюхав, он торопливо отодвинул резко пахнущий бокал от своего лица и удивлённо глянул на Луну.

— Это что, самогон?

— Да, — хихикнула аликорна. — Я провела некоторое исследование и выяснила, как в твоём мире готовят сей напиток.

— Исследование?

— Это было в тех воспоминаниях, что ты разделил со мной. Впрочем, процесс оказался несложен, и название мне нравится.(прим. перев: Увы, вот это я не смог передать: самогон по-английски называется «moonshine», что в буквальном смысле означает «лунный свет», «лунное сияние», поскольку во времена сухого закона гнали его тайком и по ночам, «при свете луны». Неудивительно, что Луне название понравилось…)

— А что такое «самогон»? — поинтересовалась Селестия.

— Считается, что это самый крепкий алкоголь, который только может употреблять человек, — ответил Анон, ещё раз, уже более осторожно, принюхиваясь к бокалу. Запах хотя и казался знакомым, но чем-то всё же отличался от привычного.

— Он куда лучше очищен, чем то, что готовят у тебя, — пояснила Луна принюхивающемуся человеку. — Не настолько ядовитый, но по-прежнему достаточно крепкий, чтобы ты пожалел, что согласился выпить такое.

— Ну, я всё же попробую, — хихикнув, ответил человек. — Иначе получится, что ты зря трудилась!

— Ты уверен, что это разумно? — опасливо поинтересовалась дневная принцесса.

— Не беспокойся, сестра моя, он будет пировать не в одиночку, — перед Луной волшебно материализовались ещё два бокала. — Для нас я добавила немножко соли.

— Сестра, — белоснежное лицо Селестии слегка порозовело, — ты же знаешь, что со мной делает соль.

— Тия, расслабься, это же дружеская вечеринка. Немножечко — не повредит.

— Ну ладно, — сдалась старшая аликорна.

Человек уже ощущал, как улучшается его настроение. Он поднял бокал перед собой.

— Будем здоровы!

Сёстры-аликорны повторили его движение.

— Будем же радоваться в этот вечер! — воскликнула Луна.

Бокалы соприкоснулись с тихим звоном, знаменуя первый тост вечеринки.

---

Первым, что ощутил Анон, когда к нему вернулось сознание, была головная боль. Перед с трудом раскрывшимися глазами всё расплывалось, и даже того небольшого количества света, что в них попало, оказалось достаточно, чтобы человек тут же зажмурился.

Он не помнил, что случилось вчера, всё скрывалось в сплошной мути. Снова какое-то происшествие? Или он напился из-за чего-то, что происходило с ним в прошлом? В любом случае лишь одно было достоверным — он напился, и теперь похмелье практически полностью уничтожило его способность помнить и соображать.

Впрочем… кажется, он вспомнил вечер и ужин с сёстрами. Потом Луна что-то принесла, это было необычной выпивкой, но вот чем именно необычной — попытка вспомнить привела к вспышке головной боли. Заворочавшись на месте, человек обнаружил, что постель какая-то непривычно твёрдая. И запах… тоже непривычный. Мятный. Обычно в таком случае по утрам вокруг пахло утренней свежестью и белладонной, природными запахами сестёр. А мята… гм, он знает лишь одну пони, от которой пахнет мятой.

Растревоженное движением, что-то пискнуло и прижалось к его боку. Снова приоткрыв глаза, Анон присмотрелся — ага, светло-зелёная шёрстка. Ну да, Лира и есть. Устало закрыв глаза, человек провёл рукой по животу, ощутив под рукой ткань рубашки и край пояса штанов. По крайней мере он одет, и это хорошо. Впрочем, его совершенно не тянет что-либо делать. Так что текущую ситуацию, пожалуй, стоит переспать. А думать он будет потом, когда от этого перестанет раскалываться голова.

---

Не открывая глаз, Селестия улыбнулась. Проснуться утром на одной кровати с Аноном — как долго она была лишена этого удовольствия. Притянув человека поближе, она потёрлась носом об его шею.

…странно, и давно ли Анон отрастил столько меха на шее? И почему он пахнет как Луна?

— Какой ты сегодня ласковый, Анон, — невнятно пробормотал знакомый голос.

Селестия открыла глаза и, увидев перед собой тёмно-голубую шёрстку, печально вздохнула.

— Это я, сестра, — произнесла дневная принцесса.

Луна, окончательно разбуженная её голосом, перекатилась на живот и подняла голову.

— А где Анон?

— Не знаю пока.

Луна устало опустила голову на подушку.

— Наверняка мой капитан охраняет его.

— Думаешь? — Селестия напряглась, творя поисковое заклинание, и действительно тут же обнаружила и Анона, и начальницу лунной гвардии. — Да, они рядом, и находятся в его магазине.

— Анон, наверное, хотел с утра приступить к работе, — пробормотала Луна.

Подумав, Селестия согласилась. Это логично, что пожелавший прямо с утра заняться своими делами человек мог захотеть переночевать в комнате при магазине. Но всё равно у неё было чувство, что она упускает какую-то важную деталь.

— Сестра, ты помнишь, что происходило вечером? — спросила она.

— Нет, — не отрывая головы от подушки, покачала ею Луна.

Похоже, они вчера переусердствовали с солью. Селестия лишь надеялась, что это не вызвало последствий, о которых она потом пожалеет. Несколько столетий назад… она помнила тот случай, и от этого воспоминания по её спине прокатилась волна холодных мурашек.

— Чувствуешь ли ты напряжение в воздухе?

Луна приоткрыла один глаз, чтобы посмотреть на сестру.

— Да… но я чересчур устала, чтобы думать об этом.

Селестия снова вздохнула.

— Пойду, начну утренний приём. Отдыхай, сестричка.

Улыбнувшись, Луна закрыла глаз и поудобнее устроилась под одеялом. А Селестия, поднявшись с кровати, отправилась навстречу тому, что сегодня ожидало её.

Сама не понимая почему, она ощущала, что забыла про что-то важное.

Разбуженный кошмар

Анон стоял перед необычной дверью, которую до того ни разу не видел. Уснув, он вдруг решил, что в его личном уголке мира снов стало скучно, и счёл хорошей идеей погулять по коридору с дверями, потренироваться в восприятии происходящего в чужих снах. Дверей вокруг было заметно меньше, чем ночью, но, тем не менее, достаточное количество пони решили поспать именно сейчас. Так что человек походил по коридору, прикладывая ладонь к закрытым дверям и с той или иной степенью успешности оценивая происходящее на той стороне. Как ни странно, Луну он так и не встретил.

В итоге он оказался перед необычной дверью. Рядом находилась дверь, которую он уже видел несколько раз — увешанный засовами и цепями проход в сны Селестии, столь же недоступный, как и прежде. Но вот эта, новая… первый раз взглянув на неё, Анон сразу решил, что это личная дверь Луны — там был очень характерный полумесяц-на-кляксе, такой же, как на кьютимарке младшей из аликорнов. Вот только что-то его смущало. Какое-то неподдающееся осознанию отличие. Да, разумеется, он не видел двери в сны Луны, но до сих пор все встреченные им двери в сны каждого пони всегда были помечены его кьютимаркой.

Тем не менее, от взгляда на эту дверь человека всё равно не отпускало впечатление какой-то неправильности.

Как обычно, он приложил к двери ладонь и сосредоточился. Одиночество. Очень знакомое ему ощущение, но в данном случае — почему-то слегка другое, непривычное. И ещё: очень странно, он вроде бы ощущал присутствие Луны и одновременно — вроде бы нет. Сконцентрировавшись, Анон воспринял и другие чувства — горечь, печаль, гнев…

Опустив руку, человек задумался. Сейчас ему надо принять решение — зайти в эту дверь, надеясь, что там всё же окажется именно Луна, или пройти мимо, оставив того, кто за дверью, один на один с его страданиями. Если это Луна — получается, и она подвержена кошмарам, и один из них терзает её прямо сейчас. Возможно, ему стоит попробовать отплатить ей за помощь?

Человек кивнул сам себе, распахнул дверь и решительно шагнул внутрь.

---

Темнота.

Всё, что видел Анон, как ни вертел головой — плотная, непроглядная тьма. И тихий-тихий звук, словно кто-то плачет. Невероятной мощи ощущение неправильности внезапно захлестнуло человека — ему следует развернуться и уйти отсюда, пока это ещё в его силах!

Справившись с собой, он подавил панические мысли. Сосредоточиться! Он сноходец, у него есть власть над сновидениями! Человек щёлкнул пальцами — и перед ним возник фонарик, в следующую секунду с пластмассовым стуком упавший на пол. Анон поднял его, щёлкнул кнопкой — вспыхнул яркий конус желтоватого света, метнувшийся из стороны в сторону, повинуясь движению его руки.

И всё равно происходящее ощущалось неправильным. Темнота пропустила луч электрического света, раздалась на его пути — но вокруг всё осталось столь же непроницаемо-чёрным.

Это какое-то неправильное место, и темнота здесь тоже неправильная!

Человек сделал шаг, не понимая пока, куда ему следует идти. Даже с фонариком у него не появилось никаких ориентиров: пол под ногами был матово-чёрным, вокруг светового конуса расстилалась безграничная темнота, над головой, возможно, было небо — свет фонарика не доставал ни до чего, но на этом небе не было ни луны, ни звёзд.

И где-то кто-то продолжал плакать.

Попытавшись определить направление по слуху, он двинулся вперёд. Плач, вроде бы, становился громче — всё же хоть какой-то, но прогресс. Анон водил световым лучом из стороны в сторону и в какой-то момент заметил на самой границе освещённого участка какой-то силуэт. Совсем недалеко, не больше чем в десятке шагов впереди, был… жеребёнок?

Маленький. Куда меньше Луны. Сжавшийся в комочек. Плачущий.

Анон подошёл, старательно направляя свет так, чтобы на жеребёнка попадал лишь край луча, опасаясь причинить малышу боль ярким светом.

— Привет?

Маленькое существо вскрикнуло и подняло голову.

— Луна? — удивился Анон.

Да, перед ним, оказывается, сидела смутно знакомая тускло-синяя крылатая фигурка. Знакомая — по тем воспоминаниям, которые достались ему после посещения подсознания ночной принцессы. Разумеется, воспоминания были немногочисленными и расплывчатыми, но, похоже, перед ним действительно Луна — такая, какой была более тысячелетия назад.

— К-кто ты? — тихо произнесла кобылка, пытаясь вытереть глаза согнутой ножкой.

— Луна, это же я! С тобой всё в порядке?

Кобылка посмотрела на человека, и в следующую секунду из её глаз снова закапали слёзы.

— Сестра не любит меня. Подданные тоже не любят меня!

Похоже, Анон правильно предположил, что это комната Луны, и она сейчас переживает кошмар. С другой стороны, в изображении кьютимарки было что-то неправильное… но это сейчас не важно. Надо помочь Луне!

— Они просто опасаются. Дай им немного времени, они привыкнут и примут тебя.

— Нет, — покачала головой маленькая фигурка, — они думают, что я — монстр. Может, это правда?

— Нет, Луна, ты точно не монстр. Просто подожди, и всё изменится.

— Они не знают, что такое монстры, сидя в своих уютных домиках, пока я сражаюсь, чтобы защитить их, — горько произнесла кобылка, — но если им хочется кошмара… То я обеспечу им кошмар! — последние слова прозвучали громко, яростно и уже совсем другим голосом.

Пони начала изменяться, и человек рефлекторно отступил на шаг. Тускло-голубая шёрстка налилась чернотой, всего за несколько секунд миниатюрная фигурка выросла до размеров… примерно, Селестии, а когда она подняла голову — человек увидел узкие щелевидные зрачки и торчащие изо рта клыки. Грива расплылась в колышущееся облако тёмно-голубого тумана.

Пони, стоящая перед человеком, была теперь кем угодно, только не Луной. И ему срочно надо как-то попытаться помочь ей прийти в себя.

— Луна, такое быва…

— МЫ — НАЙТМЭР МУН! — оглушительно прогрохотал в ответ её голос.

Фонарик в руках Анона погас, погружая всё вокруг в плотную тьму, но это не помешало человеку понять, что именно произошло. Его опасения исчезли, уступив дорогу гневу. Это она! Та самая пони, следы существования которой скрывала от него Луна. Та самая Найтмэр Мун! Интересно, сколько же лет Луна вынуждена терпеть в своём разуме этот кошмар? Ну что же, теперь здесь есть Анонимус, и уж он-то постарается избавить подругу от этого мучения! Не понятно пока что, как, но сделать это надо обязательно! Человек поднял руку, готовясь щёлкнуть пальцами…

…но темнота перед ним расступилась, открывая чёрную кобылу, рог которой был окутан мрачно-голубым пламенем. В следующий миг тёмный луч ударил его в грудь, сбивая с ног и отшвыривая в сторону. Лёжа на спине, он схватился за грудь, пытаясь унять острую боль… он ощущает здесь, в мире снов, боль?

— Похоже, привычка Луны искать себе компанию среди странных существ так и не изменилась!

Найтмэр Мун возвышалась над ним, на лице её была глумливая ухмылка.

— А ты, оказывается, не просто кошмар, — полным ярости голосом ответил человек.

— Ух ты, — демонстративно удивилась монструозная кобыла, — да я, похоже, тебе не нравлюсь?! Ха! — И в следующую секунду, сделав шаг вперёд, она опустилась на человека сверху, придавливая его к невидимой земле грудью и животом. — Луна ведь наверняка рассказывала обо мне!

— Рассказывала… немногое. Но я слышал ото всех остальных…

— И что, Анон, ты разве не знаешь, что слухи меняются в зависимости от того, кто их пересказывает?

Глаза человека сузились.

— Ты знаешь моё имя?

Найтмэр Мун хихикнула.

— Тебе многое ещё предстоит узнать о Луне, но не мне это рассказывать, — кобыла подняла голову, глядя куда-то вдаль. — Кажется, время для игры истекло, — она подмигнула человеку, — но ты заходи как-нибудь ещё!

— Да чтоб я…

…и в следующую секунду, прерывая его слова, губы Найтмэр Мун прижались к его губам, обалдевший, утративший способность соображать человек ощутил, как настойчивый язык ворвался в его рот и по-хозяйски там прошёлся. Найтмэр Мун подняла голову, хихикнула, явно испытывая немалое удовольствие от обалделого вида человека, подмигнула ему ещё раз и, обратившись в облако тёмного тумана, куда-то исчезла.

Раздался торопливый грохот копыт, и, освещая всё вокруг пылающим рогом, к распростёртому на полу и всё ещё пребывающему в ошеломлении человеку галопом подбежала Луна.

— Анон! — вскричала она, — что с тобой случилось?

— Кажется, — заплетающимся языком произнёс мужчина, — меня только что поимели.

— Что? — воскликнула аликорна, густо краснея.

Анон кое-как поднялся на ноги. Надо выбираться отсюда, чтобы обдумать произошедшее. Сейчас у него точно не получалось соображать.

— Потом поговорим об этом, Луна, — и ночная принцесса могла лишь смотреть человеку вслед, пока тот, пошатываясь, добирался до двери, ведущей прочь из её сна.

Как только дверь захлопнулась, выражение её лица резко изменилось — теперь на нём отражалась чистая ненависть.

— Что ты с ним сделала?! — яростно произнесла аликорна, оглядываясь через плечо на тьму, заполнявшую её разум.

— Ничего особенного, — с ухмылкой ответила возникшая рядом Найтмэр Мун, — просто развлеклась немного.

Луна в ответ зарычала, словно дикий зверь.

— Мечтать не смей посягать на принадлежащее мне, поскольку постигнет тебя жестокая кара!

— Что, серьёзно? — уточнила Найтмэр и, поглядев, как от её слов аликорна разъярилась ещё сильнее, отступила на шаг. — Да расслабься, ничего особенного. Что я вообще могу с тех пор, как Элементы Гармонии заперли меня в глубинах твоего разума?

— Ах, почему же они не уничтожили тебя, — с сожалением произнесла Луна.

Найтмэр Мун, впрочем, проигнорировала эти слова.

— Но если твой дружок сам пожелает вернуться, не меня надо будет обвинять в том, что после этого произойдёт, — чёрная кобыла игриво облизнула губы длинным языком. — Я знаю столько игр, в которые мы могли бы сыграть вдвоём!

Понимая, о чём говорит кошмарное существо, Луна снова покраснела.

— Ты неисправима, — фыркнула она.

— Я та, кто знает, чего хочет. Можешь ли ты сказать то же самое о себе? — и, разразившись издевательским смехом, Найтмэр Мун исчезла во тьме.

Луна огляделась, пытаясь пригладить встопорщившиеся перья. Будь проклята эта кобыла, напугавшая Анона. Вот если бы можно было запереть свою дверь, как это делает Селестия… но тогда она потеряет возможность с лёгкостью посещать мир снов и выполнять свою роль защитницы.

Фыркнув, аликорна покачала головой. Надо поговорить о произошедшем с Аноном. Как бы лично ей ни казалась неприятной эта идея, но человек должен узнать о её мрачном прошлом и о кобыле, обитающей внутри её разума.

---

Внезапно проснувшись, Анон подхватился и резко сел на кровати. Из его груди рвалось тяжёлое торопливое дыхание, сердце грохотало, а тело было покрыто холодным потом. Да, то, что с ним сейчас произошло, никак не забудешь! Его поцеловала лошадь! Сама Найтмэр Мун, собственной персоной! Что она делала в голове Луны? И почему он раньше её не встречал?

Такая куча вопросов, и лишь одна пони сможет на них ответить.

Надо будет обязательно поговорить с Луной. Впрочем… да, надо будет, но не прямо сейчас, а позднее. Пока что надо прийти в себя. Самое жуткое — он всё ещё чувствовал во рту этот горьковато-сладкий привкус, и беспокоил его этот факт сильнее, чем он сам себе готов был признаться. Это же первый раз, когда его так вот поцеловали!

Анон раздражённо встряхнул головой — и тут же торопливо схватился за виски руками. Великолепно, ещё и похмелье никуда не делось. Можно даже не произносить вслух про́клятые слова «может ли всё стать ещё хуже?!», и так уже ясно — это как раз такой день и начинается.

— О, ты наконец-то проснулся!

Анон аж подпрыгнул от неожиданности, когда рядом прозвучал непривычный голос, и начал торопливо озираться. Ах да…

— Фуф, Блоссом, это ты…

— А что, ты кого-то другого ожидал?

— Ну, учитывая, через что я сейчас прошёл… хотя… Забудь. Ты что-то хотела?

— Просто сказать тебе, что утро давно уже началось, и твои повара приступили к обучению.

Что же, полезная информация. Анон оглянулся и осознал, что ночевал в комнате Бон-Бон и Лиры. Тут же ему вспомнилось, как он ненадолго просыпался и обратил внимание, что лежит в незнакомой постели.

— Успели уже что-нибудь уничтожить?

— Пока ничего особенного, — на лице мохнатоухой пони появилась ехидная ухмылка, — но день ещё только начинается.

И эти слова, разумеется, тут же вызвали у человека нехорошие предчувствия.

— Сёстры?

— В порядке. Селестия сейчас утренний приём открывает.

— Хорошо. Чем займёшься?

— Пришлю пару рыцарей присмотреть за тобой, — пожала плечами фестралка, — а сама пойду копытоводить тренировками всех остальных.

— Что ж… увидимся, полагаю?

— Развлекайся! — хихикнула кобыла.

— Что ты… — но начав фразу, человек внезапно обнаружил, что его собеседница куда-то делась. — Чёртовы мышепони!

Анон вздохнул и заключил, что ему стоит подготовиться и просто выдержать всё, что этот безумный мир захочет на него вывалить. А ещё это никуда не девающееся ощущение, что он поступил неправильно, что ему ещё предстоит пожалеть о том, что совершил вчера ночью… Впрочем, он и так жалеет о множестве разных вещей, одним сожалением больше, одним меньше…

---

Принцесса Селестия сидела на своём золотом троне и рассматривала выстроившихся в длинную очередь просителей. Вполне обычное зрелище, вот только абсолютно у каждого из них на спине стояла коробка с подозрительно знакомыми очертаниями. Прикрыв глаза, она глубоко вдохнула, медленно выдохнула и, чуть повернув голову, обратилась к гвардейцу, стоящему сбоку от трона.

— Ты знаешь, что у них за коробки?

Гвардеец отточенным движением отсалютовал, после чего ответил:

— Вы вчера постановили, что каждый, желающий обратиться к вам с официальной просьбой, должен принести с собой тортик.

Аликорна снова глубоко вдохнула, втянув воздух носом и медленно выпустив его через рот. Похоже, от вчерашней соли её, как обычно, потянуло на глупые шуточки. Очень будет хорошо, если эта окажется единственной.

Предчувствие, впрочем, возражало.

— Пожалуйста, сообщи Шайнинг Армору, что он нужен мне. Немедленно.

Гвардеец снова отсалютовал и стремительно умчался. Стоящий по другую сторону от трона гвардеец вежливо напомнил:

— Ваше Высочество, как быть с утренним приёмом?

Селестия тряхнула головой, её рог озарился волшебной вспышкой, и возле входа в тронный зал появился большой стол.

— Пригласи первого из просителей, и пусть он оставит свою коробку на столе.

Отсалютовав, гвардеец ускакал в сторону очереди.

— Кажется, этот день будет долгим, — прошептала себе под нос принцесса.

---

Анон спустился по лестнице и оказался в торговом зале. Лира уже стояла за прилавком и принимала заказы у первых посетителей. Заслышав его шаги, мятная пони обернулась, густо покраснела, торопливо помахала ему копытцем и сразу же вернулась к работе. Покачав головой, человек прошёл мимо неё на кухню.

Большая кухня была полна обычной активностью. Все повара работали за своими столами, выполняя первые стадии приготовления различных лакомств. В глубине комнаты за своим столом сидела над бумагами Бон-Бон. Похоже, всё шло нормально, ни один из новых сотрудников не нуждался в помощи — и Анон направился прямо к бывшей начальнице.

— Знаешь, мне всё же не очень нравится, когда ты валишься спать на нашу кровать, — не поднимая головы от своей работы, пробурчала земнопони. — Лира, впрочем, была счастлива.

— Прости пожалуйста, — со вздохом произнёс человек, — я вчера ужрался в компании принцесс и сам не помню, как здесь оказался.

Бон-Бон удивлённо посмотрела на него. Похоже, она ни разу не слышала о том, что принцессы употребляют горячительные напитки.

— Знаешь, это очень необычно.

— Ага, ещё бы. Но Луна сделала напиток, который употребляют в моём мире, и мы решили немного отпраздновать.

— Похоже, теперь я знаю причину необычных событий, о которых судачат покупатели.

— Необычные события?

— Ну да, — кивнула кобыла, — говорят, отныне для того, чтобы посетить приём, надо принести с собой тортик.

Человек честно попытался сдержаться, но не справился и хихикнул. Да, выпивка явно выпустила из-под спуда тайные желания Селестии.

— Ещё что-нибудь?

— Нет… пока что. Это была основная тема пересудов.

Обычное дело — пони обожали обмениваться сплетнями. Анон сам поражался, сколько информации можно получить, просто постояв за прилавком. Разумеется, совершенно не обязательно всё это окажется правдой, но он, тем не менее, узнал таким образом немало интересных вещей.

Впрочем, с новыми фокусами Селестии в любом случае ничего не поделаешь, можно пока что и работой заняться.

— Как повара, держатся?

— Вполне нормально. Даже Баттерхувс ничего ещё не уронил.

Анон бросил взгляд в сторону стола, за которым работал жеребец. Похоже, движения его сегодня были несколько более уверенными, чем раньше.

— Будем надеяться, что так пойдёт и дальше. Мне было бы неприятно прогонять его.

Бон-Бон фыркнула.

— Никуда ты его не прогонишь!

— Возможно, — пожал плечами мужчина. — Тебе нужна какая-нибудь помощь?

— Нет, у меня всё в порядке. Иди Лире помоги.

— Ладно. Увидимся, Бон-Бон!

Направляясь в сторону ведущей в торговый зал двери, Анон окинул взглядом кухню и сосредоточенно работающих поваров — это зрелище реально подняло ему настроение.

Впрочем, день ещё только начинался.

Тяжкое похмелье

Анон медленно втянул воздух носом и выдохнул через рот. Ритуал, впрочем, не добавил ему спокойствия. То, что происходило сейчас, было привычным, случалось уже не первый десяток раз, но сегодняшний день и так был неудачным, да ещё и это похмелье… человек чувствовал, что его нервы натянуты до звона и готовы лопнуть. Он и сам не осознавал, с чего вдруг так завёлся — но отступать сейчас было уже поздно.

— Нет, ни за что на свете я не стану продавать эти конфеты дешевле той цены, что указана на витрине. Эта цена остаётся неизменной с самого первого дня, когда открылся этот магазин; и здесь, в «Сладостях Анонимуса», производят великолепные лакомства за цену куда меньшую, чем у конкурентов. Требовать, чтобы я продавал ещё дешевле — просто-таки оскорбление для меня и моих сотрудников!

Анон ни за что не смог бы подсчитать, сколько раз повторялся подобный спор. Ну да, требование снизить цену звучит чуть ли не каждый день, но похмелье сделало его более раздражительным, чем обычно. С каким удовольствием он сейчас плюнул бы на всё и ушёл в свою комнату, чтобы забраться в постель, положить голову на мягкую подушку, накрыться одеялом и усну-у-уть… но надо работать. И переваливать свои обязанности на и так уже нагруженных Лиру и Бон-Бон только потому, что вчера предался излишествам в компании принцесс — просто-таки непорядочно.

Вот если бы ему сейчас не казалось, что у его мозга в середине каким-то образом образовалось собственное сердце, каждый удар которого отдаётся грохотом в ушах, насколько бы было лучше…

— Да как вообще можно требовать такие невероятные деньги за обычные сладости?!

…и это было последней соломинкой. Он много чего наслушался от этих поней, но сидеть и молча выслушивать оскорбления, особенно с таким мерзким самочувствием, он точно не станет.

— НЕВЕРОЯТНЫЕ?! — кобыла, поражённая тем, что его голос внезапно стал втрое громче, аж шарахнулась. — Да что ж ты за нищебродка такая, чтобы два бита за пакет конфет из натурального шоколада казались тебе невероятной ценой?!

— Да как ты смеешь! — кобыла, одетая в явно недешёвые накидку и шляпку, почувствовала себя оскорблённой.

— Как я смею?! Да как ТЫ смеешь заявляться в мой магазин и требовать, чтобы тебе продали подешевле то, что и так стоит лишь чуть дороже чем совсем бесплатно?!

— Гм… Анон? — Это Лира, ухватив человека за рукав, попыталась обратить на себя его внимание.

— Минутку, Лира, — тихо ответил Анон, не разрывая зрительного контакта с кобылой по другую сторону прилавка. — Клянусь, нигде в Эквестрии не водится столь напыщенных, заносчивых и одновременно жадных и скупых пони, как в Кантерлоте! Я вообще открыл этот магазин тут только потому, что мне отсюда удобно ходить в гости к принцессам!

Обалделая кобыла осталась стоять с приоткрытым ртом — у неё не было слов, она не знала, как ей реагировать на столь явную враждебность, и при этом с упоминанием принцесс. Лира даже ощутила к ней лёгкое сочувствие. Вообще-то такие ситуации повторялись в магазине раз за разом, мятная единорожка была свидетельницей нескольких случаев, когда новые покупатели пытались торговаться с Аноном. Впрочем, сегодня человек выглядел куда более раздражённым, чем обычно — хотя всё, что он говорил, было как всегда правдой. Лакомства в этом магазине были чуть ли не самыми дешёвыми в Кантерлоте.

Во многих магазинах подобное предлагали втрое дороже. Лира знала (хотя сам Анон отрицал), что цены были назначены столь низкими для того, чтобы жеребята могли посещать магазин и не опасаться, что им не хватит карманных денег на небольшую порцию сладостей.

И ещё он был единственным в столице, кто заставлял своих поваров мыть копыта каждые несколько минут.

Но в любом случае, с этим скандалом надо что-то делать.

— Анон! — Лира ухватила человека копытом за рукав и подёргала. — Ты не хочешь отдохнуть немножко, успокоиться?

Окинув взглядом торговый зал, Анон увидел, что все покупатели смотрят на него вытаращенными глазами. Да, зря он раскричался… чёртово похмелье… надо выйти на воздух, проветриться…

— Да, пожалуй, стоит.

Уходя, человек услышал, как кобыла, с которой он спорил, фыркнула ему вслед.

— А теперь, когда это животное убралось, мы смо…

— ОБЛЕЗЛАЯ КОБЫШЛЮХА! — закричала завёдшаяся с четверти оборота Лира. — Да как ты смеешь так говорить об Аноне!

Выходя на улицу, Анон лишь покачал головой и улыбнулся. Да, ему точно следует побыть на свежем воздухе.

---

— Простите? — переспросил удивлённый Шайнинг Армор.

— Да, капитан, именно это я и сказала, — терпеливо произнесла Селестия, — абсолютно все мои повеления прошлым вечером и ночью были мной сделаны под влиянием излишнего количества соли. Так что теперь я прошу тебя рассказать, что же именно происходило в этот период времени, с максимальными подробностями.

Подумав, капитан дневных гвардейцев пришёл к выводу, что объяснение последних событий звучит абсолютно логично. И сёстры-аликорны, и Анон прошлым вечером вели себя очень странно. Шайнинг не испытывал по этому поводу особого беспокойства — поскольку ничего плохого вроде бы они не натворили, по крайней мере в его присутствии. Но… Он оглянулся на здоровенный стол, заставленный коробками с символикой различных кондитерских — последствия явно уже начали проявляться.

— Ну, я думаю, что началось всё с того момента, как вы втроём пришли в казармы стражи…

---

Капитан королевской гвардии (дневной, с тех пор как с возвращением принцессы Луны вновь появилась гвардия ночная) сидел в своём офисе и перебирал заявления от пони, желающих служить под его началом. Во многих из этих заявлений встречались рекомендации с предыдущих мест работы и службы, а также описания выполненных заданий. Это всё, вообще-то, было неважно. Все рекруты должны были пройти специально разработанный курс обучения и тренировки, и только по его результатам могли быть приняты. Шайнинг Армор многое повидал за время службы в рядах гвардии и теперь знал, каким должно быть основное требование к королевскому гвардейцу: умение сохранять хладнокровие и уверенный вид, что бы там ни происходило вокруг.^[1]
Его размышления были перебиты громким ударом, донёсшимся из казарм. А затем — многоголосым смехом. Если это снова рядовые устроили вечеринку, он заставит их бегать вокруг дворца, пока их не вытошнит! Выскочив из-за стола, он распахнул дверь своего офиса… и замер на пороге.

— К-кажется, мы н-не туда зашли… — Это сказал Анон принцессе Луне, стоя рядом с ней и придерживаясь рукой за её спину.

— В-воистину! — прозвучал ответ.

— Принцесса Луна? Анон? — и тут к их разговору присоединился ещё один собеседник. — Принцесса Селестия?

Сколь бы невероятным это сейчас ни показалось, но в распахнутых настежь дверях казармы появилась, довершая комплект правящих аликорнов, повелительница солнца.

Анон тем временем заметил Шайнинга и странной пошатывающейся походкой направился к нему с таким видом, словно его что-то очень заинтересовало. Запах перегара, казалось, мгновенно заполнил всю немаленькую комнату. Похоже, люди тоже совсем не против употребления алкоголя. Ну, по крайней мере этот вот конкретный человек, судя по запаху и виду, сейчас был пьян.

Человек за это время доковылял до стоящего на пороге своей комнаты капитана, опустился на колено и, ухватившись за край кирасы, внезапно подтянул его к себе так, что между их лицами едва можно было бы вставить копыто.

— В-вот с-c… скжи мне, — обдавая жеребца неприятным запахом, невнятно произнёс человек, — твоё имя… как ты плучил такое имя?

Шайнинг Армор явно пребывал в затруднении. Впрочем, ему, разумеется, приходилось иметь дело с пьяными, и он знал, что если подыгрывать такому пони, то, скорее всего, дело до попыток насилия не дойдёт.

— Мои родители назвали меня так, когда я появился на свет! — честно ответил он.

— Ну я же тебе говорила! — Селестия не произнесла, а практически пропела эти слова. Человек чрезмерно резким движением повернулся в её сторону.

— Ти-хо! Всё рвно я н верю, что вы ухирт… утихр… у-хит-ряе-тесь давать дитя́м такие подхдящие их будщему имена!

— Это ма-агия! — прозвучал мелодичный ответ.

Шайнинг увидел, что и без того необычно раскрасневшееся лицо человека стало, как бы странно это ни выглядело, ещё более ярким. Анон снова порывисто обернулся к жеребцу, и внезапно на его лице появилось торжествующее выражение.

— Ага! Смтри, вона, не блестящая! — и человек ткнул пальцем в броню офицера, которую тот, к его стыду, действительно не начищал уже несколько дней подряд, погружённый в разнообразные заботы.

— Просто признай, что это магия, и всё! — настояла на своём Селестия.

— Ни за что! — снова резкий поворот головы в сторону дневной принцессы. — Ну вот скажи, пчему он гвардеец, а не оружейник? Или этот… как его там… ну слуга, кторый доспехи нчищает?

— Анон!

Принцесса Луна внезапно оказалась рядом и, обняв человека передними ногами, заставила его встать. Её движения были какими-то странными. Она что, тоже пьяная? Жеребец торопливо отогнал эту мысль — за все годы службы во дворце он ни разу не видел пьяной аликорны. Ну, по крайней мере пьяной Селестии — уж точно. А вот Луна — бороться с этим впечатлением становилось совершенно бесполезно, Луна абсолютно очевидно была сейчас не менее «подгулявшей», чем Анон.

— Анон, оставь его и пошли веселиться! — настойчиво потребовала синяя аликорна. Человек затряс головой, похоже пытаясь сосредоточиться.

— И чем мы… займёмся?

— Я желаю посетить колизей! Устроим сраженье, как в давние времена!

— Ну… звучит интересно, — согласился человек.

— Не думаю, сестрёнка, что это хорошая идея, — возразила Селестия.

— Да ладно! Анон, поехали! — и, отпустив человека, Луна внезапно пригнулась и, проскользнув у него между ног, снова выпрямилась, так что он оказался сидящим у неё на спине. В следующую секунду эта странная парочка исчезла в дверях, лишь раздался быстро затихающий стук копыт.

Селестия подошла к Шайнингу, двигаясь с привычной грацией.

— Шайнинг Армор! Если пони возжелают посетить утренний приём, обязаны они будут принести с собой торт!

— Гм… Ваше…

— Таково моё повеление!

— Есть… — Происходящее становилось всё более и более странным.

Не произнеся больше ни слова, белая аликорна крутанулась на месте и устремилась вслед за младшей сестрой, с первого шага переходя в стремительный галоп.

Интересно, было ли это всё как-либо связано с Аноном? Впрочем, для Шайнинга ответ на этот вопрос был не особенно важен. Ему предстояло придумать, как известить всех об изменении правил утреннего приёма, который начнётся меньше, чем через десять часов.

Офицер тяжело вздохнул. Ему предстояла длинная и напряжённая ночь.

---

— И это всё? — спросила Селестия.

— Да, — кивнул Шайнинг. — После этого вы все удалились.

Принцесса глубокомысленно кивнула. Что же происходило потом? Её память не сохранила ни малейшей детали.

— Благодарю тебя, капитан. Спасибо, что уделил мне своё время, возвращайся к своим обязанностям. Да, и передай всем, что для посещения приёма больше не требуется приносить торты.

— Как скажете, — кивнул жеребец.

Селестия смотрела вслед офицеру в сверкающем свеженачищенном доспехе и сожалела, что как ни напрягала свой мозг, ей не удавалось обнаружить в памяти ни единого следа от происходившего вчера. Оставалась лишь надежда, что больше ничего серьёзного они не учудили.

Вокруг одной из коробок, стоящих на столе, вспыхнул магический ореол, и она полетела к принцессе.

Что же, хоть это немного улучшит её самочувствие.

---

Анон шёл по столичной улице без особой цели, просто «проветривая голову». Как выяснилось, даже у волшебников не было заклинания для лечения похмелья. Похоже, это состояние — универсальное зло сразу двух миров. Впрочем, на свежем воздухе он чувствовал себя несколько лучше. От нечего делать человек начал обращать внимание на витрины магазинов — а в Кантерлоте магазинов было очень много, куда ни взгляни — что-нибудь да продают, и если как следует поискать, найти можно всё что угодно. Анон однажды из любопытства зашёл в понячий сексшоп — и, выходя, заключил, что великолепно прожил бы остаток своих лет, так и не увидев того, чем там торгуют. Вот, например, этот магазин… ага, ювелирный. Ничего особенного.

Отворачиваясь, чтобы пойти дальше, человек ощутил, как что-то царапнуло его ногу.

Сунув руку в карман, чтобы понять, что за колючая штука там образовалась, он вытащил, к собственному удивлению, достаточно большое жёлтое перо. Как это перо очутилось у него в кармане? Чьё оно? Перо было красивое, длинное и широкое — заметно меньше тех, что в крыле Селестии, но тем не менее вполне внушительное.

Вертя свою находку в руках, человек остановился, задумавшись.

— И ты не рассказал мне, что у тебя, оказывается, есть подруга!

Человек дёрнулся от неожиданности и торопливо обернулся туда, откуда прозвучали эти слова — слегка помахивая крыльями, в воздухе рядом с ним зависла Спитфайр. Его испуг тут же уступил место радости.

— Привет! Давно не виделись! — Анон был реально рад встрече с этой пегаской. Та приземлилась рядом с ним.

— Да, давно. Я занята была… ну, как всегда. — После чего, демонстративно переведя взгляд на перо, она пошевелила бровями. — Итак, как зовут счастливую кобылку?

Человек, бросив взгляд на перо в своих руках, удивлённо посмотрел на Спитфайр.

— Ты о чём вообще?

— Ты что, не знаешь? — в свою очередь удивилась та.

— Нет. А должен?

Пегаска встряхнула гривой.

— Ну, это первостепенное маховое перо. Его обычно дарят своему особенному пони.

Анона раздражали такие моменты — когда вдруг выясняется, что у окружающих есть важные культурные особенности, про которые все знают, а он ни сном, ни духом. Впрочем, сейчас самым актуальным был вопрос — откуда у него взялось это перо?

— Всё страньше и страньше… — вытянув руку, он приложил перо к боку стоящей рядом пегаски, сравнивая. Та хихикнула.

— Неа, не моё. И вообще, ты мне, конечно, нравишься, но пока ещё не настолько. — После чего пегаска игриво толкнула его плечом. — Хотя, если мы будем встречаться почаще, то мо-ожет быть… — и увидев, как покраснело от смущения лицо человека, рассмеялась и добавила: — Да не напрягайся ты так, я пошутила!

Анон лишь покачал головой. Цвет пера отчего-то казался очень знакомым. Кто из известных ему пегасок имеет жёлтое оперение?

— Ох, Анон, как хорошо, что я тебя нашла!

Анон примёрз к месту. Всё совпало — этот голос, жёлтое перо у него в руках… Флаттершай. Медленно и нерешительно он обернулся туда, откуда раздался голос — и да, там стояла, радостно улыбаясь, его понивилльская знакомая. Увидев выражение его лица, пегаска тут же перестала улыбаться и спросила встревоженным голосом:

— Анон, как ты себя чувствуешь? У тебя какой-то нездоровый вид.

Прикрыв глаза, Анон медленно вдохнул и выдохнул. Сейчас надо быть сдержанным. Если он сорвётся, это не приведёт ни к чему хорошему. Коротко взглянув на перо, которое всё ещё держал в руках, он торопливо сунул его обратно в карман. Выяснение этой проблемы надо будет продолжить где-нибудь вдали от толп прохожих. Наверняка всё в очередной раз окажется каким-то недопониманием. Ну, типа того раза, когда он проснулся голым в постели с двумя принцессами.

Прочистив горло, Анон обратился к новоприбывшей:

— Ахем, извини. Флаттершай, это Спитфайр. Спитфайр, это Флаттершай.

Пегаски переглянулись, спортсменка протянула в сторону Флаттершай копыто, та ответила на приветствие.

— Так ты знакомая Анона? — спросила Спитфайр, когда они стукнулись копытами.

— Ну типа да.

Прежде чем кобылы успели произнести ещё что-нибудь, Анон торопливо вмешался в их разговор. Ему срочно требовалось решить внезапно возникшую проблему, и чем меньше будет поводов для головной боли, тем проще будет пережить этот день.

— Извини, что вмешиваюсь, Флаттершай, но ты сейчас не занята?

— Нет, — покачала головой пегаска. — А что, тебе нужна какая-нибудь помощь?

— Я бы хотел поговорить с тобой. Не проводишь меня в замок?

— Ну… давай.

— Здорово! — ответил человек и обернулся к Спитфайр. — У тебя найдётся сегодня свободное время ближе к вечеру?

— Вполне, у меня вообще выходной сегодня!

— Круто! Пересечёмся, пообщаемся?

Крылатая кобыла удивлённо посмотрела на человека. Интересно, это имеет какое-либо отношение к жёлтому перу?

И тут до неё дошло — вот он, тот самый жёлтый цвет. Впрочем, ей до этого не должно быть ни малейшего дела.

— Не проблема. Я могу попозже заскочить во дворец.

Анон, кивнув, тут же направился в сторону обиталища принцесс. Флаттершай оглянулась на Спитфайр, замерев на месте.

— Рада была познакомиться с тобой, — прошептала она.

— И я рада, — с улыбкой ответила спортсменка.

После этого Флаттершай торопливо убежала, догоняя успевшего отойти человека, оставив её в одиночестве. Впрочем, Спитфайр не обиделась. У неё появилась идея — раз уж она встретила знаменитого производителя сладостей, может, стоит сейчас зайти в его конфетный магазин?

У неё же выходной, как-никак!

---

Человек и пони проделали весь путь до замка в молчании. Анон так и не заговорил с Флаттершай, просто молча шагая вперёд, и пегаска не решилась нарушить тишину. Не будучи так уж близко знакомой с Аноном, она не могла понять, хорошим или плохим признаком является такое его поведение, но тихо надеялась, что с человеком всё в порядке — поскольку вообще-то его молчание напоминало те дни, что предшествовали их встрече и взаимному объяснению.

В конце концов они дошли до комнаты Анона, человек пропустил пегаску вперёд и закрыл за собой дверь.

— Не стану зря тратить время, — решительно произнёс он, доставая из кармана то самое перо. — Откуда у меня это?

— Ах, ну это просто, — улыбнулась пони, — ты взял его у меня.

— Взял? Как это?

— Ну, подошёл ко мне и попросил себе перо. Я видела, что ты был слегка пьяный, но это же мелочи.

Флаттершай, оказывается, тоже участвовала во вчерашних событиях? Это хорошо, появляется ещё один шанс узнать, что же тогда с ним происходило!

— Расскажи мне, пожалуйста, что ты видела.

Флаттершай, наконец-то, удостоверилась, что человек пребывает в достаточно хорошем настроении, и это обрадовало её. И ещё… он хочет с ней поговорить, расспрашивает её! Возможно, это шажок в сторону будущей дружбы? Нет-нет, она вовсе не надеялась, что всё может измениться за один вечер, но даже маленький шажок — это всё равно шаг вперёд!

— Ладно. Итак, шла я в сторону обеденного зала…

---

— Надеюсь, принцессы не обидятся, что я немножко опоздала, — прошептала себе под нос Флаттершай.

Пегаска шла в сторону обеденного зала, где её ждали аликорны и Анон. Глубоко внутри она понимала, что скорее всего Анон никогда не захочет стать её другом, но сейчас была счастлива и тем, что он, по крайней мере, не против того, чтобы она присоединилась к их ужину. Это уже совсем другая, достаточно непривычная сторона его жизни. Серьёзно, они будут ужинать вместе!

Мысли о еде перешли в мысль о том, что человек, возможно, будет есть мясо, и в мимолётное беспокойство о том, нормально ли человек питается — что, в свою очередь, потянуло воспоминания из прошлого, щедро окрашенные чувством вины.

Впрочем, она и сама осознавала, что ей свойственно всё время беспокоиться.

Приближаясь к цели, пегаска уже слышала доносящиеся из-за приоткрытой двери голоса и смех. Удивительно — как отчётливо слышно, что смеётся не кобыла. Это Анон? Или в ужине участвует ещё один жеребец, кроме Блюблада — про которого она точно знала, что прямо сейчас тот сидит у себя в комнате, в двадцатый раз пытаясь всё же выбрать, что именно ему надеть к ужину.

Возле самой двери Флаттершай замерла в нерешительности. Может быть, ей не стоит входить, и её присутствие только помешает? Анону весело, он смеётся, и тут войдёт она…

Впрочем, ей не пришлось принимать это решение. Дверь внезапно распахнулась во всю ширь, открывая вид на двух венценосных сестёр и человека. И первое, что поразило пегаску — сильный запах алкоголя. Второе — широкие улыбки на лицах всех присутствующих. Анон в свою очередь заметил её, и его улыбка стала ещё шире.

— Пр-ривет, Флаттешр… Флашшер… Флатти! Как твоё ничего?

В происходящем отчётливо ощущалась неправильность. Анон разговаривал странно и явно находился под действием алкоголя — она не раз видела набравшихся сидра пони, так что для неё такое зрелище не было совсем уж невероятным.

— Ох, Анон… — она взлетела и положила копыто ему на плечо. — Давай я помогу тебе добраться до постели, тебе не нужно пытаться ходить одному в таком состоянии!

— Да лан, в-всё нрмльно, Желтопо… Флаттергай!

— И всё же тебе надо полежать. Я не раз видела, что случается с перебравшими пони.

— К-к… какие пони? Здесь нет никаких поней! Только человек, и всего три… пони! — произнеся последнее слово, человек хихикнул.

— Анон, мы желаем развлекаться! — заявила Луна.

— Развлека-а-аться… — Человек глубокомысленно кивнул. — О, двай пйдём в Вечнодикий и пдерёмся с каким-нить монстром!

Глаза Луны вспыхнули радостью, но ни Селестии, ни Флаттершай это предложение явно не понравилось.

— Не надо этого делать! Ты можешь пораниться! — воскликнула жёлтая пегаска.

— Согласна, — кивнула белая аликорна.

— Какие вы ску-учные, — обиженно заявил человек и, обернувшись к Луне, спросил: — Чем ещё можм заняться?

— Найдём что-нибудь, что можно уронить или перевернуть!

— О, хорошая идея! — Луна и Анон подошли к стоящему у стены массивному предмету и принялись толкать его.

— Анон… — позвала Флаттершай.

— Не сейчас, Шиттерфлай! Я занят, пытаюсь эту штуку столкнуть!

— Это пилястр, он часть стены…

Человек и аликорна посмотрели повнимательнее на предмет, с которым боролись. И действительно, это оказался пилястр.(прим. перев.:Декоративный архитектурный элемент, напоминающий колонну, наполовину скрытую внутри стены.) Идея, похоже, оказалась неудачной.

— Ну вот теперь, когда до вас всё же дошло, — заявила Селестия, — я предлагаю отправиться на ярмарку!

Анон и Луна переглянулись и одновременно пожали плечами.

— Пчему бы и нет? — согласился человек.

Флаттершай понимала, что их надо остановить, что они обязательно нарвутся на какие-нибудь неприятности, но не могла придумать ничего подходящего. Внезапно на неё упала чья-то тень.

Подняв голову, она увидела стоящего прямо перед ней и глядящего сверху вниз Анона.

Человек присел на корточки, так что их лица оказались на одном уровне.

— Я знаю, что ты хорошая пони, — к удивлению пегаски, человек произнёс это совершенно отчётливым и уверенным голосом, в котором не было и следа вызванной опьянением невнятности. Этот тон… он действительно так считает?

— Анон… Ой! — внезапно в её крыле вспыхнула короткая боль, рефлекторно оглянувшись, она увидела руку Анона, держащего между пальцами одно из её маховых перьев.

— Ты не возражаешь, если я оставлю его себе? — спросил человек всё тем же уверенным голосом.

Флаттершай густо покраснела и опустила взгляд на свои копыта.

— Анон, мы всё же не настолько…

Внезапно жёлтая пегаска поняла, что человека больше нет рядом. Торопливо вскинув голову, она увидела, что мужчина стоит возле принцессы Луны и украдкой щекочет её ухо кончиком жёлтого пера, которое держит в вытянутой руке. Аликорна дёрнула ухом и оглянулась — человек быстро опустил руку вместе с пером, и принцесса, похоже, ничего не заметила. Она отвернулась — и тут же перо снова оказалось возле задней части её уха.

Флаттершай громко выдохнула — оказывается, она не дышала всё это время. На какую-то секунду она подумала, что и правда… впрочем, это неважно. Но надо всё же остановить этих пьяниц, прежде чем что-нибудь случится.

Впрочем внезапно оказалось, что она в комнате одна — задумавшись, пегаска, похоже, не заметила, как все остальные ушли. Подбежав к двери и не увидев никого в коридоре, она остановилась, печально опустив голову — кажется, ей не удастся никого найти, и остаётся только ждать на месте в надежде, что они вернутся. И тогда, может быть, она всё же сумеет что-нибудь сделать.

---

— … и больше я вас в тот день не видела, — завершила свой рассказ Флаттершай.

— Серьёзно? — Пегаска кивнула. — То есть это перо — у него нет на самом деле никакого романтического значения? — Она кивнула опять, на этот раз заметно порозовев. — Фуф, ну хоть одной проблемой меньше. Значит, мы на ярмарку направились тогда?

— Я не могу быть в этом уверена. Всё, что я видела — вы куда-то очень торопливо удалились.

— Скажи, — с видимым любопытством поинтересовался Анон, — а с Блюбладом ты после этого встречалась?

— Это самое странное — он ведь так и не пришёл на ужин. Возможно, просто заснул у себя в комнате.

Человек задумчиво почесал подбородок. Есть шанс, пусть и небольшой, получить ещё кусочек информации.

— Спасибо тебе за помощь, Флаттершай!

— Ох, мне было не сложно!

Анон подошёл к двери, распахнул её и, внезапно остановившись, обернулся к пегаске.

— Ты планируешь уезжать сегодня? — поинтересовался он. Пони кивнула:

— И вещи уже собрала! По правде говоря, я сейчас шла на станцию, чтобы купить билет, и вдруг встретила тебя.

Анон сам не особенно понимал, зачем он это делает… ну, наверное, потому, что за помощь надо благодарить?

— У нас на субботу назначена вечеринка, — произнёс он, — не хочешь ли поучаствовать?

Флаттершай ошарашенно замерла. Анон только что пригласил её на вечеринку?!

— Гм… да, я была бы очень рада!

— Вот и хорошо. Всё будет происходить здесь, в замке, будут Пинки и ещё парочка друзей, — Анону с каждым словом становилось всё более неловко. — В общем, приходи, а сейчас мне пора бежать!

— До свидания, Анон! — произнесла в сторону оставшейся полуоткрытой двери пегаска.

Улыбка сама собой возникла на её лице — путь к дружбе с человеком надо будет пройти медленно, жеребячьими шажочками. Но вот в чём она точно хороша — так это в умении не торопиться.

Наименее ожидаемое

«Да чтоб эта кобыла в Тартар провалилась! — всё никак не могла успокоиться Луна после того, что произошло в её разуме. — Да как эта тварь вообще посмела прикоснуться к Анону?! И за что мне такое наказание, почему Элементы сочли нужным запереть этот кошмар внутри моей души? Ночь за ночью я мечтала о том, чтобы существо, причинившее в прошлом столько зла, просто исчезло! Вот только это всё никак не происходило…»

Принцесса не понимала, почему радужный луч не уничтожил Найтмэр Мун, но кое-как научилась жить с учётом этого факта. И теперь лишь надеялась, что Анон не станет обвинять её в произошедшем. Ну то есть она была практически уверена, что он поймёт и простит, но какая-то часть её разума до жути боялась, что утратит доверие человека; что на словах он будет утверждать, что всё в порядке, но никогда не забудет о том, что за монстр обитает в её разуме.

Луна чувствовала такое… от своей сестры. Пусть Селестия никогда не заводила речь о Найтмэр, но каждый раз, когда они смотрели друг другу в глаза, младшая сестра читала во взгляде старшей опаску — словно та ожидала, что на неё снова посмотрит кошмарная убийца. С тех пор, как Селестия начала проводить время с Аноном, эта опаска исчезла — чему Луна была искренне счастлива. И вот теперь такая опаска могла появиться во взгляде человека.

От этих мыслей у неё начинало болеть сердце. Луна очень боялась потерять Анона. Человек понимал её лучше, чем все пони в мире — за исключением сестры, разумеется. Вот только некоторые вещи не желала понять даже сестра…

Оторвав взгляд от пола, ночная принцесса сделала ещё несколько шагов и подошла к комнате, принадлежавшей капитану её рыцарей. Ей нужно было расспросить верную воительницу о многом… в основном о том, что происходило вчера. Разобравшись в происходящем, она, наконец, сможет успокоиться. Аликорна постучала, и через несколько секунд дверь отворилась. Возникшая в проёме кобыла тут же поклонилась.

— Что привело вас в мою скромную обитель, Принцесса?

— Ты ведь следовала за нами вчера?

— Да, разумеется.

— Тогда повелеваю: просвети Нас, что ты наблюдала!

Поднявшись из поклона, Блоссом отступила в глубину комнаты и поманила принцессу за собой.

— Прошу, проходите и присаживайтесь!

Не тратя времени зря, Луна зашла внутрь и опустилась в кресло. Это был далеко не первый раз, когда она заходила в принадлежащую капитану ночных рыцарей комнату. Ещё до изгнания она проводила немало времени, общаясь со своей приближённой на самые разные темы. Ночная принцесса обоснованно считала, что если будет дружить со своими рыцарями, то заработает их доверие.

Закрыв за гостьей дверь, Блоссом села напротив Луны.

— Ну, для начала — я последовала за тобой не с самого первого момента, когда вы всей компанией покинули гостиную, — начала она свой рассказ; за закрытыми дверями воительница вела себя заметно по-другому, — но когда прилетел один из моих и заявил, что и ты, и Анон как-то странно себя ведёте, я почувствовала, что дело неладно, и поспешила посмотреть лично. Так что я догнала вас двоих в тот момент, когда вы выбежали с дворцовой территории.

— Что же, поведай, что было дальше!

— А дальше…

---

Блоссом летела над крышами, следуя за куда-то торопящейся по кантерлотским улицам Луной с Аноном на спине. Да, тот жеребец был прав — с этими двумя совершенно очевидно что-то не так. Спуститься к ним и расспросить? Пока что острой необходимости нет, как нет и никакой опасности.

Луна внизу остановилась, и мышепони бесшумно опустилась на край крыши, направляя свои мохнатые ушки так, чтобы услышать её слова.

— Анон, напомни, зачем явились мы сюда?

Блоссом обратила внимание, что сидящий на спине аликорны человек слегка покачивается. Он словно… пьяный? Может, из-за этого всё и происходит? Они что, оба напились? Логично звучит…

— Н-н… не помню! Но мы врде как равзел… развел… раз-вле-каться хтели?

— Развлекаться? — прошептала себе под нос фестралка — и тут же увидела, как уши Луны дёрнулись. Она что, услышала?

Впрочем, похоже, что всё же нет. По крайней мере смотрела аликорна совершенно в другую сторону, и на лице её была широкая улыбка.

— Что ты думаешь о ночных клубах? — спросила своего всадника принцесса.

— Ну-у… ничего? Я ни разу н был ни в дном.

— И я тоже! Не желаешь ли вместе со мной исправить это упущение?

— Ну-у… пчему бы и нет, Лулу?

Сидящая у них над головой Блоссом подняла бровь. До сих пор она ни разу не слышала, чтобы это странное существо называло её повелительницу ласкательным именем. И… это что, Луна краснеет?

— Вот и замечательно! — улыбнулась в ответ аликорна.

И прежде, чем Блоссом успела хоть что-то сделать, принцесса галопом устремилась в направлении одного из известных кантерлотских ночных клубов.

Это было проблемой. Блоссом с трудом представляла себе, как сможет не попадаться никому на глаза в ярко освещённом, полном пони помещении. Впрочем, «полном пони» — это ведь не помеха в данном случае, а достоинство!

---

— Лулу? — краснея, как и в тот раз, переспросила принцесса.

— Что, подруга, часто он тебя так называет? — усмехнулась фестралка.

— Ни разу до сих пор я не слыхала, чтоб сие имя он произносил, — ответила аликорна, качая головой.

Блоссом сдержалась и не хихикнула. Сколько нового внезапно можно узнать об отношениях этих двоих.

— Ну что, дальше рассказывать?

— Пожалуйста, — кивнула Луна.

---

Через пару минут после того, как Луна и Анон зашли в двери клуба, фестралка последовала за ними. Затеряться в толпе оказалось совсем несложно, и вскоре она уже с некоторого расстояния наблюдала за парочкой, занявшей находящийся в нише столик. Вокруг было достаточно шумно, но ушки на макушке у неё были отнюдь не для украшения.

— А тут миленько, — сказал человек своей спутнице.

— Да, — ответила та, — столько веселящихся пони!

— А зчем вобщще сюда приходят?

— Пить, танцевать, веселиться — зачем же ещё?

— Ну, нпился я ещё во дворце… О, точно, мжет, птанцуем, Лулу?

— Не танцевали Мы уж много-много лун, — аликорна хихикнула, — и, боюсь, уменья Наши зело заржавели!

— Лулу, — человек серьёзно посмотрел на принцессу ночи и погрозил ей пальцем, — ты опять «мы»каешь.

— Ой, — хихикнула та, слегка краснея, — видно, расслабилась я вельми… очень.

Тем временем Анон поднялся из-за стола и протянул руку Луне.

— Давай! Мы ж раз-вле-каться пришли, или чё?

Скрыть радостную улыбку Луне не удалось.

— Да будет так!

Глядя, как парочка выбирается из-за стола и направляется к танцполу, Блоссом не знала, что ей думать. Так и не придя ни к какому решению, она вместе с остальными пони отступила, освобождая место, следя при этом, чтобы не оказаться в первых рядах. В центре танцпола образовалось пустое пространство, на середине которого стояли человек и аликорна.

— И что будем делать? — поинтересовалась Луна

— Помнишь, как было там, у меня в голове? — с широкой улыбкой сказал человек. — Сможешь в свинг?

К удивлению фестралки, аликорна захихикала, словно школьница — Блоссом такого тыщу лет не видела — и радостно улыбнулась человеку.

— Что же, давай покажем этим пони!

Ещё больше фестралка удивилась, когда Анон и Луна стали лицом друг к дружке, причём Луна поднялась на дыбы и положила свои передние копыта на плечи человека. Кажется, все, кто был в клубе, смотрели сейчас на них. Улыбнувшись и кивнув друг другу, человек и аликорна пришли в движение. Анон взял в руку копыто своей партнёрши и раскрутил её — все собравшиеся молча смотрели, как аликорна вертится на задних копытах, потом останавливается и, опираясь на руку человека, замирает на секунду в красивой позе. Тут же Анон тянет её на себя и прижимает к своему боку, начиная переступать то на месте, то сдвигаясь вперёд и назад, делая ногами очень быстрые, завораживающе ритмичные движения.

Подхватив аликорну на руки, человек поднимает её перед собой, потом перекидывает через себя — Луна приземляется на задние копыта, а человек, продолжая держаться за её передние ноги, стремительно выполняет кувырок. Все пони вокруг уже ритмично стучат копытами и громко подбадривают танцующих, человек и аликорна снова быстро переступают одновременными ритмичными движениями, и кажется, словно они не ходят, а скорее парят в воздухе. Несколько раз крутанувшись вокруг Луны, используя её протянутую переднюю ногу в качестве опоры, человек вновь прижимается к ней вплотную, подхватывает на руки, но теперь, держа горизонтально, словно пытается обернуть вокруг себя, как некий огромный пояс. Каким-то невероятно плавным и стремительным движением пони словно стекает по бёдрам человека, проскальзывает между его ногами и стремительно встаёт у него за спиной.

Ещё несколько стремительных ритмичных движений — и вдруг Анон замирает, удерживая вытянувшуюся Луну над самым полом и сам наклонившись к ней, между их лицами всего несколько сантиметров. Пони вокруг радостно кричат; продержавшись в такой сложной позе несколько секунд, человек выпрямляется, поднимая принцессу за собой, и они стоят вертикально и неподвижно, пристально глядя друг другу в глаза — между их лицами всё то же совершенно небольшое расстояние. Проходит несколько мгновений, танцоры, оба с пылающими щеками, отступают друг от друга, Луна снова опускается на четыре копыта. Вокруг — оглушительный стук копыт по полу и радостные вопли зрителей.

— Это было круто! — заявил Анон, слегка запыхавшись.

— Весьма! — ответила Луна. — С наслаждением после повторила бы это, — вдруг её лицо стало ещё краснее, — но тренироваться лучше, наверное, без присутствия публики, — добавила аликорна куда тише.

— Разумеется, я не прочь повторить, — соглашается человек, — это было очень весело!

Однако прежде, чем Блоссом успела подойти к ним и поинтересоваться, почему Луна вдруг пожелала танцевать без публики, в дверях клуба внезапно появилась Селестия. Окинув взглядом присутствующих, она заметила Анона и Луну — и в следующий миг золотистое облако телекинеза унесло обоих.

---

— …после этого я перестала за вами следовать. Раз уж за дело взялась Селестия, я там явно была бы лишней, — завершила рассказ фестралка, слегка удивлённая тем, как пылает лицо её собеседницы.

— Сего я, Блоссом, не ожидала… — произнесла аликорна.

— Да уж, вы вдвоём устроили там крутое представление, — хихикнула фестралка. — А что это вообще за танец такой, «свинг»?

— Из мира Анона. Ужель столь ладно танцевали мы?

— Казалось, что вы вообще… одна пони с двумя телами, — кивнула офицер. — Я никогда ещё не видела столь быстрых и плавных движений. Но, знаешь, если бы вы при этом не были пьяными…

Несколько секунд стояла оглушительная тишина.

— Пожалуй, мне пора идти. Спасибо за выраженье восхищения, — произнесла принцесса.

— Ой, нашла за что благодарить, — хихикнула её собеседница. — Я и сама отлично повеселилась!

Пылающая от смущения аликорна буквально выскочила из комнаты предводительницы своих гвардейцев. Блоссом смотрела ей вслед и улыбалась. Похоже, её старшая подруга кое-кем увлечена, осознаёт она сама это или нет…

---

Уже шестой торт расстался со своей коробкой, когда в двери тронного зала постучали. Опустив ложечку на стол, Селестия с удивлением посмотрела в сторону двери. Кто бы это мог быть? Приём закончился уже довольно давно!

— Принцесса? — вопросительно посмотрел на неё сидящий возле трона гвардеец.

Селестия кивнула и качнула головой в сторону входа. Гвардеец торопливо процокал в сторону двери и, магией приоткрыв её, выглянул наружу. К удивлению Селестии, он тут же поклонился.

— Кажется, я догадываюсь, кто пришёл к нам в гости! — с улыбкой заявила принцесса.

— Да, это я! — радостно ответила появившаяся из распахнувшейся двери Кейденс.

Поднявшись с трона, Селестия встретила младшую аликорну на полпути, и они обнялись.

— Как же я давно тебя не видела! — радостно сказала солнечная принцесса.

— Ну да, я была занята в Гриффусе.

— Узнала много нового?

— Очень! За всю жизнь не встречала столько разных разумных существ!

Селестия хихикнула. Два месяца назад она отослала племянницу практиковаться в дипломатии на грифонах — один из важных шагов обучения для того, чтобы стать настоящей принцессой.

— С Шайнингом виделась уже? — юная аликорна покачала головой.

— Нет ещё. Хочу устроить ему сюрприз!

— Хорошо, — улыбнулась Селестия. — Планируешь пригласить его к нам на ужин?

— Но ты же не будешь против?

— Нет, разумеется. Он, несомненно, будет просто счастлив побыть с тобой.

Кейденс слегка покраснела.

— И я буду счастлива, когда он окажется рядом… — Затем, вспомнив что-то, вскинула голову: — А твой друг тоже здесь будет? Как его зовут?

Друг? А, она же Анона имеет в виду! Задумавшись, Селестия поняла, что Кейденс до сих пор не выдалось возможности увидеть Анона — когда праздновали его день рождения, аликорна была у Шайнинга, а на следующий день уехала в Гриффус.

— Анон. Но, извини, к сожалению, сегодня его с нами не будет. Насколько я знаю, он сейчас занят у себя в магазине, обучает новых поваров.

— Жаль. Так хотелось наконец-то увидеть его вблизи!

— Как насчёт прийти на вечеринку, которую он устраивает? Анон, правда, говорил, что это будет вечеринка только для друзей, но мне очень бы хотелось, чтобы ты посмотрела на него.

— Ты уверена, что он не обидится? Не хотелось бы начать знакомство с того, чтобы помешать его планам!

Селестия лишь отмахнулась.

— Не беспокойся. Поначалу с ним довольно трудно, но когда узнаешь его поближе, то становится видно, что он добрый и приветливый.

— Ах, тётушка, ты так его постоянно нахваливаешь, — хихикнула розовая аликорна.

— Возможно, я хвалю его чаще, чем сама это замечаю, но он, на самом деле, очень важен для меня и сестры.

Кейденс снова заключила старшую аликорну в объятия.

— Я очень рада, что это делает тебя счастливой. А теперь, — отстранившись, она подмигнула своей собеседнице, — пойду устраивать сюрприз Шайни.

— Иди-иди, — рассмеялась Селестия, — но не переусердствуй, он всё же на работе сегодня.

— Ох, я постараюсь быть сдержанной!

Принцесса помахала вслед Кейденс, вприпрыжку убежавшей из тронного зала, и тихо вздохнула, когда та скрылась из виду. Честно говоря, она слегка волновалась по поводу того, как Анон отреагирует на появление Кейденс. Ведь старшая аликорна до сих пор не рассказывала человеку о существовании своей племянницы. Впрочем… пожалуй, она беспокоится из-за ерунды. У Анона нет и никогда не было никаких проблем с Кейденс, так что всё будет нормально.

Селестия посмотрела на пирамиду из тортиков, возвышавшуюся на столе. Её усилия лишь слегка нарушили одну из сторон.

— Гвардеец!

— Да, Ваше Высочество?

— Организуйте, чтобы тортики перенесли в мои комнаты. Если я кому-то потребуюсь, буду там.

— Как прикажете!

Селестия покидала тронную залу с улыбкой на лице. Если уж она собирается доставлять себе удовольствие, это стоит делать в комфортной обстановке.

---

Анон шёл по дворцовому коридору в сторону комнат, занимаемых Блюбладом. Ему всё ещё требовалось выяснить, что же происходило вчера вечером, и Блю мог оказаться ценным источником информации. Мог и не оказаться, но попробовать всё равно следовало. Найти место жительства жеребца было совсем несложно, ведущая туда дверь была в одном коридоре с комнатами самого Анона.

Если честно, несколько раз Блю приходил к нему ночью, проснувшись от особо страшного кошмара. Засыпать в одной постели в обнимку с достаточно крупным жеребцом было весьма неловко… вот только тот был реально испуган. Впрочем, кому какое до этого дело? Сейчас надо выяснить, находится ли принц в своих комнатах.

Подходя к нужной двери, Анон удивлённо замедлил шаги. Пахло… сахарной ватой? Сам не понимая почему, Анон ощутил, что это важный запах, и он становился всё сильнее с каждым шагом в сторону требующейся ему двери. Таинственный запах, загадка, требующая разрешения…

Перед самой дверью запах стал таким же сильным, как возле лотка, на котором эту детскую усладу готовили. Анон постучал в дверь и стал ждать ответа…

…Которого так и не последовало. Анон начал беспокоиться. Разумеется, возможно, Блюблада просто нет в комнате, но что-то глубоко внутри разума человека утверждало, что не всё так просто. Надо было точно выяснить, что происходит.

Человек взялся за дверную ручку и попробовал повернуть её, выясняя, заперта ли комната. Ручка свободно повернулась. Что же, значит, можно войти и посмотреть.

— Блю? — позвал Анон, открывая дверь.

Запах сахарной ваты за открывшейся дверью был столь силён, что мужчина рефлекторно поднял руку, прикрывая лицо. Лёгкие, казалось, наполнились колючей карамелью, и вдох почти не принёс кислорода.

— Анон? — раздался в ответ приглушённый голос из глубины помещения.

Человек опустил руку, которой прикрывал лицо, и остолбенел от открывшегося ему зрелища. То, что он увидел, было просто невероятно, невозможно!

Комната Блюблада была в буквальном смысле наполнена сахарной ватой. Бело-розовая волнистая стена в метре от двери не позволяла увидеть совершенно ничего.

— Блю? — снова позвал Анон.

— Анон! Ты слышишь меня?! — да, это, несомненно, был голос Блюблада.

— Что тут стряслось? — спросил человек, обращаясь к стене из сахарной ваты.

— ВЫТАЩИ МЕНЯ ОТСЮДА! Я весь в сиропе, грива, одежда…

Жеребец перешёл на Кантерлотский Глас — очевидно, дело было серьёзным.

— Не бойся, Блю, я что-нибудь придумаю!

Анон шагнул вперёд, протягивая руки к сахарной стене — липкая сладость рвалась, небольшими лохмотьями падая под ноги, но попытки пробиться таким образом внутрь займут просто невероятное количество времени.

Это же лакомство, его съесть надо! Ага, три раза «ха-ха»… Он что, Пинки Пай, чтобы съесть тако…

— А вот и я!

Человек рефлекторно шарахнулся, когда рядом с ним словно из ниоткуда возникла розовая пони.

— Господи, Пинки, откуда ты тут взялась?

Понька захихикала, глядя на обалдело хлопающего глазами человека.

— Взялась вот! Захочешь выяснить, откуда — займись сегодня за ужином! Мне бы хотелось, чтобы ты кое с кем встретился — ты же вечером не занят?

Несколько секунд у Анона ушло на то, чтобы дать успокоиться грохочущему сердцу. Покачав головой от непостижимой нелогичности фокусов, которые устраивала Пинки, он напомнил себе, что давно уже смирился с ними, приняв невозможную пони такой, какая она есть.

— Ну да, не занят, но соглашусь поужинать с тобой только в том случае, если поможешь мне спасти Блюблада.

Улыбка Пинки Пай стала гораздо шире — притом явно шире, чем это предусмотрено природой.

— Замечательно! Я справлюсь, Нонни!

То, что ему, похоже, придумали новое прозвище, не осталось незамеченным Аноном — но сейчас важнее было выцарапать Блюблада из этой сахарно-ватной ловушки.

— Да-да, только поторопись, пожалуйста!

Розовая пони кивнула и лицом вперёд прыгнула в преграждающую дорогу сладкую стену, принявшись откусывать от неё кусок за куском — причём каждый следующий кусок был больше предыдущего. Через несколько секунд пони уже отхватывала такие куски, что ей всерьёз позавидовал бы уважающий себя аллигатор. Происходящее было настолько странным, что человек обалдевал — и одновременно не мог отвести глаз, словно смотрел на запись автомобильной аварии в замедленном темпе.

За, казалось, какие-то мгновения стена перестала существовать. Перед Аноном открылось зрелище украшенной сахарными лохмотьями комнаты Блюблада, сам бедняга Блюблад, весь покрытый потёками сиропа и слюней и едва стоящий на ногах, и очень потолстевшая Пинки Пай, с аппетитом его облизывающая.

— Э-э-эм… как ты? — неуверенно произнёс человек, обращаясь к жеребцу — вдруг тот настолько испуган, что кинется удирать?

— Я… мне надо отмыться…

— Да, конечно, — кивнул Анон. — А о том, что вчера произошло, потом поговорим.

Шатаясь и поскальзываясь на остатках сахарной ваты, устилавших пол, жеребец потащился в сторону ванной комнаты. Человек же перевёл взгляд на Пинки Пай. Та в течение последней волшебно-пожирательной минуты стала куда более округлой и пышной, но, как ни странно, выглядело это чрезвычайно мило.

С удивлением Анон осознал, что за всё время пребывания в Эквестрии ни разу не видел толстых пони. Даже миссис Кейк была… пожалуй, пухленькой, но не более того.

Подойдя к Пинки, человек нагнулся и поднял её, обхватив на уровне подмышек.

— Ну, что скажешь?

— Хех, извини. Увлеклась немножечко.

Анон в качестве ответа прижал пони к себе, обнимая.

— Да ладно, всё в порядке. Но, на всякий случай, извинись потом перед Блюбладом.

— Оки-доки-локи, как только он не будет занят!

— И всё-таки, что привело тебя сюда? — спросил Анон, опустив розовую пони на пол.

— Ну, после того как я получила твоё сообщение, просто не могла дождаться, вот и решила прийти пораньше!

— Ладно, а что там было на тему встречи с кем-то?

— Именно то, что ты слышал, Нонни! Я хотела бы, чтобы ты познакомился с одной очень особенной пони, и я знаю, что она тоже очень рада будет увидеть тебя!

— Я когда-нибудь раньше встречал её?

— Неа! — покачала головой Пинки Пай. — И кто она, я тебе сейчас говорить не стану, вечером узнаешь! А сейчас я занята, мне надо место кое-где заказать!

— Заказать? Кое-где?

— Ну разумеется, глупенький! Я же хочу, чтобы мы вместе поужинали!

— Гм… ну ладно. А что, готовка дворцовых поваров тебе не подходит?

— Встреча с тобой будет для неё немалым потрясением. Так что общение с принцессами я отложу до следующего раза!

— Ну, логично. Сейчас чем займёшься?

— Нонни, но ведь я же только что сказала! Заказ пойду делать! Вечером увидимся!

— Ладно. Увидимся!

— Пока! — и прежде, чем Анон успел хоть взглядом повести, Пинки Пай бросила себе под ноги дымовую гранату.

Через несколько секунд, когда дым рассеялся, Анон обнаружил себя в одиночестве посреди комнаты Блюблада.

Вот так. В Лошадьландии и такое случается.

Анон хотел бы поговорить с Блюбладом и выяснить, знает ли он что-нибудь про вчерашний вечер, но счёл, что сейчас жеребца лучше не беспокоить, и потому направился обратно в свою комнату, чтобы подумать о том, что делать дальше.

На полпути он внезапно замер, когда вспомнил ещё об одном событии. Ему ведь надо поговорить с Луной о том, что произошло в мире сновидений! Нет, он не собирался обвинять аликорну хоть в чём-нибудь, но ему очень хотелось выяснить, что Найтмэр Мун делает у неё в голове.

Найтмэр Мун… Во рту сам собой возник горьковато-сладкий привкус. И чем больше проходило времени с момента того происшествия, тем, как ни странно, менее отвратительным оно казалось. Ну да, он совершенно не ожидал такого, особенно учитывая, что слышал о Найтмэр — а она, как ни странно, оказалась совсем не такой ужасающей. Ну… напористой, да. Но при этом вполне аккуратной и нежной.

И то, что она сказала… тоже имело смысл.

«Ты разве не знаешь, что слухи меняются в зависимости от того, кто их пересказывает?»

Почему-то теперь эти слова казались ещё более важными. Да, он точно знал, что Найтмэр Мун сделала с Луной нечто ужасающее, но это как раз история, которую пересказали те, кто воспринимает её как врага. С другой стороны, он помнил свои ощущения, когда прикасался к двери — одиночество, печаль… Это явно были не чувства Луны. Так что, возможно, и в этой истории есть подробности, которые не сразу открываются невнимательному взгляду?

Анон чувствовал, что любопытство толкает его вперёд, на исследование этого события. Будет ли глупостью заявиться туда снова? Сама мысль об этом заставила его сердце возбуждённо заколотиться. У него будет шанс пообщаться с Найтмэр, Луна сейчас бодрствует, так что, скорее всего, не заметит, как Анон зайдёт в ту скрытую в её голове дверь. Но с другой стороны… если Найтмэр Мун полезет в драку или, что хуже, пожелает развлечься совсем в другом стиле — некому будет ему помочь. А сам он вполне может и не справиться — всё же Найтмэр это часть Луны, так что, несомненно, сильна в контроле над миром снов.

Но даже мысли о возможных опасностях не могли перебить то странное ощущение, толкающее его к новой встрече с Найтмэр. Может, он чересчур суров в своём суждении о ней? Да, это рискованно, но так таинственно и увлекательно!

Оставалось только надеяться, что он не заработает себе новых проблем.

Необычный вариант дружбы

Анон сам удивлялся тому, что делал: придя в комнату, он тут же улёгся на кровать, заставил себя уснуть… и уже пару минут стоит в коридоре перед дверью со снами Найтмэр. Явный внутренний конфликт заставил его остановиться и задуматься над своими решениями.

Да, вокруг постоянно случается масса событий, над которыми он абсолютно не властен. В частности, именно поэтому он старался не сближаться особенно с понями… ну, с большинством из них. Но сейчас — совершенно другое дело. Если с ним случится что-нибудь плохое, винить будет некого, кроме самого себя. Здесь и сейчас он — единственный, кто принимает решение.

Приложив ладонь к двери, человек унял свои эмоции и попытался почувствовать, что происходит внутри. В ответ пришло ощущение… спокойствия. Странно. Она что, спит сейчас? Интересно, а это возможно? Он не интересовался у Луны, бывает ли вообще такое — сон внутри сна. С другой стороны, кто сказал, что Найтмэр, пленница этого места, подчиняется тем же самым законам, что и все остальные? Возможно, где-то дальше по коридору есть ещё одна дверь, за которой находятся сны Найтмэр Мун, а не она сама… Но с другой стороны, а что тогда он видел в прошлый раз? Отражение её памяти?

После таких размышлений Анону ещё больше захотелось поговорить со странной кобылой.

Он ведь может. Тем более, что он продумал и запасной вариант.

---

Миднайт Блоссом сидела посреди комнаты и поглядывала то на спящего на кровати человека, то на тихо пощёлкивающие и покачивающие маятником часы. Она вообще не ожидала, что он вдруг позовёт её, но раз уж обещала явиться по первому зову — значит следует держать обещание. А человек торопливо сказал, что отправляется на вылазку в мир снов, и если не проснётся через полчаса, то чтобы она тут же известила об этом принцессу Луну. И мгновенно уснул.

Блоссом не особенно разбиралась в сноходчестве, но Анон говорил вполне серьёзно. И потому сейчас она сидела и следила за практически неподвижной минутной стрелкой. Да уж, эти полчаса будут длинными и очень скучными. Взгляд фестралки в очередной раз скользнул по фигуре спящего человека, и на её губах заиграла хитрая ухмылка. Анон же не обидится, если она устроится поудобнее?

Одним взмахом крыльев фестралка перенеслась на постель рядом с неподвижной фигурой.

Разумеется, она делает это, чтобы посмотреть на выражение его лица, когда он проснётся… впрочем, это не отменяло того, что прижаться к кому-нибудь тёплому — это приятно. Подцепив краем крыла одеяло, она накинула его сверху на себя и на человека разом и слегка зевнула, прижимаясь к нему покрепче.

Не всё же время над бумагами корпеть?

---

Ухватившись за ручку двери, Анон решительно распахнул её и шагнул внутрь. Как и в прошлый раз, за дверью было темно, и он тут же создал себе фонарик. Темнота, впрочем, оказалась на этот раз куда более податливой — луч освещал гораздо большее пространство, и человек тут же заметил неподалёку лежащую на полу фигуру, мимоходом удивившись, что кошмарная кобыла спит в точности, как земная лошадь — на животе, подогнув под себя ноги.

Сглотнув, он сделал несколько осторожных шагов вперёд и остановился, приблизившись на безопасное, как ему показалось, расстояние. Тёмная аликорна лежала, опустив голову на землю, и человек некоторое время простоял неподвижно, глядя, как поднимаются и опадают от ровного дыхания её бока. Не желая беспокоить обитательницу этой мрачной комнаты, он пожелал, чтобы фонарик стал менее ярким, и свет сразу потускнел, но лежащая фигура всё равно отчётливо выделялась на полу.

Обойдя Найтмэр по широкой дуге, человек невольно поразился, какой мирной она сейчас выглядела.

— Я удивлена, что ты всё же вернулся.

Эти слова, произнесённые ровным, без малейшей сонливости, голосом оказались для Анона абсолютным сюрпризом, отчего он даже слегка отшатнулся. Найтмэр подняла голову, и взгляд ярких аквамариновых глаз словно пронзил человека насквозь.

— Я хотел поговорить с тобой, — ответил он, собравшись с духом.

Явно удивлённая аликорна подняла бровь.

— Что, ты всё же решил дать мне возможность поиграть с тобой? — с ухмылкой произнесла она.

У Анона, рефлекторно подумавшего о том, что она имела в виду, по спине пробежали холодные мурашки.

— Н-н-нет. Но мне хотелось бы пообщаться. Наш предыдущий разговор получился… слегка неудачным, наверное?

Ещё более удивлённая кобыла хихикнула раз, другой, затем оглушительно расхохоталась. Анон смотрел на её реакцию, мечтая о том, чтобы происходящее не стало ещё одним болезненным эпизодом, который он потом будет изо всех сил стараться забыть.

— Ты странное существо, — покачала головой, слегка успокоившись, но всё же продолжая хихикать, Найтмэр Мун. — То ли самое храброе изо всех мною встреченных, то ли самое глупое.

— Наверное, и то, и другое, — согласился Анон.

— И что ты сможешь поделать, — с широкой улыбкой поинтересовалась аликорна, — если я пожелаю сделать с тобой… всё, что захочу?

— Ничего, скорее всего, — признал человек. — Но прежде чем лечь спать, я попросил гвардейца известить Луну, если не проснусь через тридцать минут.

— То есть ты в одиночку проведёшь целых тридцать минут со мной? — Тёмная фигура поднялась с пола, одновременно увеличиваясь в размерах, так что через несколько секунд она возвышалась над человеком точно гора. — За тридцать минут можно сделать очень, очень многое!

Пусть это будет рискованно, но Анон пошёл на вполне осознанный риск.

— Да, это так. Но потом Луна спасёт меня, и больше ты меня никогда не увидишь.

Не присматривайся человек очень внимательно, он скорее всего не уловил бы то краткое мгновение, когда на лице монструозной кобылы мелькнул страх. Впрочем, ехидная ухмылка после этого почти исчезла. Найтмэр уменьшилась, возвращаясь к своему нормальному размеру.

— И что же тебе надо?

— Просто поговорить, я сказал уже.

— Ты думаешь, я хоть на секунду обманусь этим? Ты наверняка что-то задумал!

А вот теперь события вернулись на тот путь, который представлял себе Анон. Разведя руки в стороны и демонстрируя, что он безопасен и не вооружён, уже более уверенно он ответил:

— Ты же видишь, я пришёл один. Луна сейчас бодрствует, ты и сама, наверное, чувствуешь, что её нету поблизости. Мы вдвоём, — он опустил руки, — и больше никого. Когда я увидел тебя первый раз, то вообще решил было, что это у самой Луны случился кошмар, и захотел помочь. А встретив тебя, был очень удивлён. — Наставал опасный момент, следующие его слова могли расстроить собеседницу. — Скажи, тебе одиноко здесь?

Аликорна прищурилась, и…

— Убирайся! — угрожающим тоном потребовала она.

Увенчанная рогом голова опустилась, остриё теперь смотрело прямо в лицо человеку.

— Но я хотел поговорить…

Рог угрожающе вспыхнул магической аурой.

— Я не просила об этом!

Незримая сила толкнула человека в грудь, а сзади, очевидно призванная самой Найтмэр, внезапно распахнулась дверь. Зацепившись каблуком за порог, Анон шлёпнулся задом на пол коридора, и дверь перед ним со стуком захлопнулась.

Поднявшись, человек рефлекторно похлопал по одежде, отряхиваясь. Что же, всё могло закончиться куда хуже. Приложив ладонь к двери, Анон торжествующе усмехнулся. Да, его визит явно удивил Найтмэр. А её сопротивление лишь сделало всё ещё более интересным.

Удаляясь по коридору, он пообещал себе, что обязательно вернётся сюда. Возможно, стоит захватить с собой страницу-другую из книги Селестии. Если он будет настойчивым, Найтмэр согласится начать с ним общаться. Или, возможно, отправит его в местную версию ада — но человеку этот вариант почему-то казался менее вероятным.

Что же, пора просыпаться, похоже.

---

Открыв глаза, Анон обнаружил рядом с собой спящую серую кобылу. Он был абсолютно уверен, что попросил Блоссом подежурить в его комнате, но пони, похоже, решила использовать это время для отдыха. И выбрала для этого, разумеется, самое удобное место — его постель.

Протянув руку, Анон осторожно, кончиками пальцев, зажал ноздри спящей фестралки. Через несколько секунд она отчаянно дёрнулась и вскочила, дико озираясь.

— Ч-что? Что такое?

— Спасибо, что согласилась охранять меня, — преувеличенно радостным голосом ответил ей человек, садясь на постели.

Разбуженная кобыла облизнула губы и потёрла сгибом ноги заспанные глаза.

— Я недолго, всего-то десяток минут!

— Откуда ты знаешь?

Пони шлёпнулась обратно на простыни, закрыла глаза и опустила голову на подушку.

— У меня очень хорошее чувство времени, Анон. Уверяю тебя, я проснулась бы за несколько минут до оговорённого срока.

Человек несколько секунд разглядывал фестралку, молча сидя на постели. Пожалуй, сейчас нет особого повода раздувать скандал. Вдобавок, он не так уж много знал о Блоссом, и вполне возможно, что она говорит полную правду. Ведь эта кобыла, как-никак, капитан Луниных рыцарей. Может, и правда умеет просыпаться мгновенно и в назначенное время?

— Ладно, в любом случае спасибо. А теперь, если ты не возражаешь, мне надо заняться кое-какими делами.

— Возражаю! — фестралка, ухватив зубами за край рубашки Анона, вынудила его лечь обратно. — Если ты останешься в постели, никто не посмеет обвинить меня в том, что я сплю на посту. Это будет считаться моей работой. А если, — она зевнула, — ты куда-то уйдёшь, мне придётся вставать и возвращаться к ску-учным бумагам.

— И что, это должно меня волновать?

— Ну, я могла бы доложить Луне, что ты занимаешься чем-то опасным в мире снов — а я не стану. Сделаю это нашим общим секретом. Так что, если ты полежишь ещё немного и не станешь мешать мне спать, я сочту это достаточной платой за молчание.

— Так, это что, шантаж начинается?

— Фу, какое грубое слово. Мне куда больше нравится, когда говорят — шанта-аж…

— Ты повторила то же самое слово, — удивился человек.

— Да. Но оно прозвучало более ласково! — Раскрыв перепончатое крыло, кобыла накрыла им плечи человека. — Хватит уже, дай мне часок поспать. Я не так уж много прошу.

Анон вздохнул, признавая поражение. Да, Блоссом потребовала действительно не столь уж много, но он не любил, когда его принуждают.

— Ладно, — он слегка повертелся, устраиваясь поудобнее, и кобыла, воспользовавшись его движением, прижалась ему под бок. — Только без глупостей!

— Пфе, — сонно хихикнула фестралка, — и не мечтай…

---

— Вот, теперь готово! — радостно заявила Пинки Пай.

— Ты уверена, что всё правильно? — Мод Пай повернулась, разглядывая своё отражение в большом зеркале. Её новое платье, украшенное ленточками и оборочками, выглядело очень красивым и пышным. И ощущалось абсолютно непривычным, поскольку кобыла никогда таких платьев не носила. — Я думала, ты просто хочешь познакомить меня со своим другом?

— Но ты же хочешь показать себя в лучшем виде?

— Да, но почему мне нельзя было прийти в обычной одежде?

— В этих старых тряпках? Мод, мы в Кантерлоте! Надо выглядеть красиво!

— Пинки, я не уверена. На мой взгляд, это чересчур. А вдруг получится так, что твой друг не будет разодет столь же пышно, и, увидев меня…

— Ох! — воскликнула розовая земнопони, широко распахнув глаза. — Ты права!

— Значит, я могу…

— Нет! А мне надо найти Анона и убедить его надеть костюм!

И, прежде чем старшая сестра успела сказать ещё хоть слово, Пинки бросила себе под ноги дымовую гранату. Когда дым рассеялся, её нигде не было видно.

— Кто бы сказал, как сильно иногда меняет пони получение кьютимарки, — пожаловалась серая земнопони, обернувшись к шкафу, на полке которого лежал некрупный гранитный булыжник. — Что, Боулдер? Ты уже знаком с её другом? — Для любого присутствующего этот разговор показался бы чрезвычайно странным, поскольку булыжник, разумеется, не производил ни звука. — Даже так? Тебе, несомненно, следует извиниться! — После чего она снова повернулась к зеркалу. — Ну, раз этот случай действительно подобающий…

---

— Анон! Псс, Анон!

Человек открыл глаза и в сантиметрах от своего носа обнаружил мордашку Пинки Пай. Правда, сил как-то реагировать на очередное столь бесцеремонное вторжение в личное пространство у него не было. И потом, у него под боком всё ещё спала Блоссом, так что он напомнил себе вести себя потише.

— Что тебе надо, Пинки? — прошептал он.

— Ты сможешь сегодня вечером надеть костюм?

— Костюм? Я думал, что встречусь с какой-то твоей знакомой пони…

— Пожа-а-алуйста! — Пинки Пай продемонстрировала свой фирменный жалобно-щенячий взгляд.

Человек тихо фыркнул.

— Ладно. К какому времени мне следует быть готовым?

— К восьми!

— Хорошо, встречаемся у меня в магазине.

— Я приду! — радостно закивала пони, потом указала взглядом на спящую Блоссом. — А это твоя новая подруга?

— Это капитан Лунных Гвардейцев.

— А что она де?..

— Это длинная история.

— Оки-доки! — улыбнулась Пинки. — Увидимся вечером!

Анон ощутил, как пони пробежала по кровати, несколько раз слегка зацепив его копытом, потом негромко хлопнула дверь, и только тогда он смог расслабиться.

— А ты, оказывается, популярен у кобыл, — прозвучал рядом тихий голос.

Опустив взгляд, он увидел, что фестралка с улыбкой смотрит на него.

— Это одна из моих друзей.

— Ну да, ну да, одна из, как же. Ты обращал внимание, что все твои друзья — кобылы?

— Ну и что?

— Ничего, так, забавное совпадение, — ехидно ухмыльнулась Блоссом.

— Тебе спать хотелось? Вот и спи себе.

— Как прикажешь, жеребец!

---

Селестия оглянулась на свой левый бок — он стал несколько более округлым, но это было малозаметно под толстым слоем разноцветного крема и посыпки. Затем она оглянулась на правый бок — там было то же самое.

Возведение замка из тортиков было долгим, но очень увлекательным занятием. Последующее уничтожение, кусочек за кусочком — ещё более приятным. Да, несомненно, следовало учесть необходимость не нарушать раньше времени несущие конструкции — но в итоге получилось ничуть не хуже.

Аликорна удовлетворённо вздохнула.

— Мне надо помыться.

Она встала и направилась в сторону ванной комнаты. Двигаться было тяжелее, чем обычно, но её аликорнья физиология очень скоро с этим справится. Зайдя, она удивлённо остановилась — в ванне, до половины заполненной водой, сидел её племянник и мелко дрожал. С ним, похоже, произошло что-то нехорошее.

— Блю? — спросила аликорна, подойдя. — С тобой всё в порядке?

— ТЁТУШКА, Я ВИДЕЛ ТО, — ответил жеребец кантерлотским гласом, но не поднимая головы, — ЧТО БУДЕТ ПРЕСЛЕДОВАТЬ МЕНЯ ДО КОНЦА ЖИЗНИ, ПЫТАЮСЬ ЗАБЫТЬ — И НЕ МОГУ.

Посмотрев на его слегка расфокусированные глаза, Селестия торопливо обняла жеребца крыльями.

— Расскажи мне!

Голова Блюблада повернулась в сторону лица принцессы, и он едва заметно кивнул.

— Всё началось с того, что я встретил тебя, Луну и Анона…

---

— Ну не могу я выбрать! — фыркнул Блюблад и направился в сторону обеденной залы.

Он провёл массу времени, пытаясь выбрать подходящую одежду, ведь сегодняшний ужин должен стать особенным. Вот только как он ни перебирал содержимое своего шкафа, всё казалось ему неподходящим, и в итоге, отчаявшись, решил отправиться как есть.

Однако в коридоре, не доходя до входа в зал, он наткнулся на идущую ему навстречу Селестию, которая почему-то несла в своей магии принцессу Луну и Анона одновременно. Почему они уходят от обеденного зала? И почему таким странным образом?

— Я опоздал на ужин?

— Нет, Блю, — ответила Селестия, опустив на него взгляд, — просто выяснилось, что на Анона чересчур сильно подействовала выпивка, и я теперь несу его в комнату, чтобы переодеться.

— Опсти мня, — пробормотал человек, — а то мня укчает!

— Это неважно, всё равно мы вскоре отправимся на ярмарку. Блю, хочешь с нами?

— Да! Конечно! — с энтузиазмом вскричал жеребец.

— Замечательно! — улыбнулась в ответ аликорна. — Анону не потребуется много времени, чтобы привести себя в порядок!

И Блюблад, подпрыгивая от радости на каждом шагу, последовал за ней в сторону комнаты Анона.

Некоторое время спустя Анон, Луна, Блюблад и Селестия шли по улице в сторону ярмарки.

— Я так давно не была там, — нарушила тишину старшая из аликорн.

— Но ярмарки обычно устраивают регулярно, — спросил человек. — Или здесь по-другому?

— Ежегодно, и это одно из самых популярных событий Эквестрии, сюда собирается множество пони из разных уголков страны, чтобы как следует развлечься!

— И чем же тут развлекаются?

— О, на ярмарке устраивают множество разных игр и продают кушанья, которые не найдёшь больше нигде!

Последнее привлекло внимание Анона. Возможно, среди уникальных блюд найдутся и мясные? Он был вынужден расстаться со всем, что съел за ужином, и теперь снова был голоден.

— Никто не будет возражать, если я предложу для начала посетить то место, где продают еду? — спросил человек.

— Да, я уже проголодалась, — согласилась Луна.

— И я тоже! — добавил Блюблад.

— Хорошо, — согласилась Селестия и пошла вперёд, все остальные следовали за ней.

Когда они добрались до цели, Анон не мог не признать, что ярмарка выглядит красиво и очень напоминает ему земные сельские ярмарки, разве что гораздо больше лошадей и полностью отсутствуют люди. Селестия провела их мимо того места, где были организованы игры, к зоне, где стояло множество столов, за которыми сидели и что-то ели разноцветные пони. Хотя… вот это создание, сидевшее в одиночестве за одним из столов и выглядевшее помесью крупной кошки и птицы, пони явно не было.

— А кто это там? — ткнул пальцем человек. Селестия оглянулась.

— Это? А, ты имеешь в виду… Грифон.

— Какого чёрта… — пробормотал Анон. Ещё одно существо, про которое он читал в книгах и считал выдуманным, здесь сидит и спокойно кушает. — Можно его погладить?

— Анон, грифоны разумны, как ты и я. С ними нельзя обращаться как с животными!

— То есть… нельзя?

Селестия посмотрела на него, потом на существо за столом, потом снова на человека.

— Ну, я думаю ты с ней сам сможешь это определить, — странным тоном произнесла она.

Пьяная часть мозгов Анона рвалась погладить необычно выглядящую, красивую птицекошку. Трезвая высказывала некоторые сомнения, но сегодня решения принимала не она, и человек устремился вперёд. Луна последовала было за ним, но Селестия придержала её крылом.

— Пускай, это послужит ему уроком.

Луна неуверенно оглянулась, но осталась стоять на месте, внимательно наблюдая, готовая вмешаться, если потребуется. Человек же, почти не спотыкаясь, добрался до стола, за которым сидела, похоже погружённая в свои мысли, грифина.

— Привет! — сказал он.

— Проваливай, — ответила птицекошка, не поворачивая головы.

— А можно я тебя поглажу? — спросил Анон, не обратив внимания на её ответ.

— Погладить? Меня? Ты пьян, что ли? — она всё же подняла голову и замерла от неожиданности, увидев непривычное существо.

— Пьян? Ну… да.

— Ты из какого Тартара вылез?

— Неа, я с Земли. Человек. Единственный на этой планете.

— Что, серьёзно? То есть ты, типа, пришелец?

— Ага, — кивнул Анон. — Типа да.

— Вот ведь понячьи перья… — недоверчиво покачала головой грифина.

— Неа, я не пегас. У меня нет перьев. И ваще… я не о том щас. Так можно тебя погладить?

Грифина опасливо отодвинулась.

— Да зачем тебе?

— Ну… ты выглядишь такой мя-а-агкой, а я люблю мягкие штуки. — Наклонившись к тому месту, которое он счёл ухом собеседницы, человек прошептал: — Эт’ секрет, не говори никому, но Селестия така-ая мягкая… а вот Луна вся твёрдая и упругая. Эт’, наверно, из-за военных тренировок. Но мне и такая нравится!

Грифина отодвинулась ещё дальше.

— Ладно-ладно, странное существо, мне, наверное, пора уже идти…

Но в этот момент человек, шагнув вперёд, обхватил отступающую грифину обеими руками так, что её спина оказалась прижата к его груди.

— Ну всего один разик?

— Нет!

— Полразика?

— Такого не бывает!

— А можно я просто тебя понюхаю?

— Считаю до трёх, а потом я те-ЕЕЕ!

Улучив момент, человек опустил одну из рук и принялся чесать птицекошку между лопаток. Вскрикнув от неожиданности, та через несколько секунд расслабилась, а потом начала издавать странный, очень похожий на мурчание звук. Сдвинув другую руку по передней части тела своей жертвы, Анон принялся почёсывать её шею и подбородок.

Это было совершенно не по-мужски, и он никогда бы в этом вслух не признался, но в юности Анон любил кошек. Собаки, конечно, круче, но кошка, как известно, тоже сойдёт.

— Ну что, это же совсем не страшно было?

— …ладно, хватит уже, отпусти меня.

Золотистая магия ухватила Анона и отодвинула его от стола.

— Серьёзно, Анон, у нас так не принято, — расстроенно покачивая головой, укоряющим тоном произнесла Селестия.

— Я ни о чём не жалею! — пожав плечами, ответил человек.

— Я извиняюсь за поведение моего друга, мисс…

— Гильда.

— Чрезвычайно извиняюсь, мисс Гильда. Надеюсь, поведение Анона не причинило вам серьёзных неудобств.

— Ох, да просто оставьте меня в покое! — грифина, похоже, уже практически пришла в себя.

— Как пожелаете.

Селестия отошла от стола, увлекая за собой остальных. Анон обернулся и увидел, что птицекошка глядит ему вслед с удивительно ошеломлённым видом. Улыбнувшись, он помахал ей рукой, в ответ на что та скривилась и отвернулась.

— Очень милая кошечка, — прокомментировал человек.

— Обязательно было вот так вот её хватать? — укоризненно поинтересовалась Луна.

— Она выглядела так, словно нуждается в обнимашках.

— Раз уж мы пришли сюда, — меняя тему, перебила его Селестия, — давайте всё же купим что-нибудь поесть.

— Да! — воскликнула Луна, устремляясь к прилавкам. — Три шоколадных сенбургера!

Блюблад не особенно понял, что сейчас происходило, но есть хотелось, а название «шоколадный сенбургер» звучало весьма привлекательно, так что…

---

— Бу-э-э-э-э…. — произнесла Луна, наклонившись к урне. Анон сочувственно потрепал её по спине.

— Не сдерживайся, просто выпусти всё.

— Тьфу… Кажется, шоколадный сенбургер попался бра… Бу-э-э-э-э…

Когда всё закончилось, обессиленная и тяжело дышащая Луна села на землю рядом с той самой урной.

— Всё, кажется.

Селестия покачала головой и обернулась к племяннику.

— Не мог бы ты присмотреть за своей тётушкой?

Блюблад, который так и не добрался сегодня до ужина, набрал себе много всякой еды и сейчас активно её уплетал.

— Да, конечно.

— Спасибо! Мы с Аноном скоро вернёмся.

Ухватив человека телекинезом за руку, Селестия его куда-то потащила. Блюблад, посмотрев им вслед, вернулся к кушаньям и сладостям, лежащим перед ним на столе. Тут было столько вариантов, что жеребец просто не знал, с чего начать. Вот, например, сахарная вата. Нет, пожалуй, её стоит оставить напоследок.
— Сахарная вата настолько мне нравится, — произнёс он вслух, — что я сначала съем какую-нибудь обычную еду, а её оставлю на потом.

— Ух… Так нравится? А представь себе, такая большая куча, что занимает всю комнату — хотел бы ты получить такой подарок? — голос Луны звучал странно, она была пьяна, и похоже её всё ещё тошнило.

— Полная комната сахарной ваты? — не обратить внимания на такое предложение Блюблад точно не смог бы.

— Я… сейчас попробую… — пробормотала аликорна.

С трудом поднявшись, она на подкашивающихся ногах добрела до стола, за которым сидел жеребец, и шлёпнулась рядом с ним. Направив рог на стол, она применила заклинание, которым не пользовалась с тех пор, как была жеребёнком. На секунду рог её окутался волшебным ореолом, а потом погас.

— Вот… теперь можно немножко подождать, и она будет расти. Только… не забудь, потому что расти будет непрерывно, пока ты не начнёшь есть. Если отложишь на потом, куча будет довольно большая…

— Ох, тётушка, про такое лакомство я точно не забуду! — с энтузиазмом ответил Блюблад.

Луна слабо улыбнулась ему и опустила голову на стол.

— Я немножко… посплю. Разбуди, когда придёт сестра.

— Не беспокойся!

Луна ещё раз улыбнулась ему и закрыла глаза. Небольшой отдых, несомненно, поможет её желудку успокоиться.

---

— То есть моя сестра применила магию роста на твоей сахарной вате?

Блюблад смущённо кивнул.

— Я принёс её домой, но чувствовал себя настолько уставшим, что сразу заснул. А потом Анон нашёл меня и… — глаза жеребца снова расфокусировались. — В общем, он спас меня…

— Так в чём же проблема?

— Не хочу говорить об этом.

Посмотрев на всё ещё дрожащего жеребца, Селестия решила не настаивать.

— Ты знаешь что-нибудь о том, что произошло после того, как я с Аноном ушла?

— Неа, — пожал плечами жеребец. — Вы вдвоём вернулись, но я уже был наевшимся и мало на что обращал внимания, а Луну всё ещё тошнило, так что мы с ней ушли во дворец.

— Ясно. — Селестия поняла, что больше ничего полезного сейчас не узнает. Кто же ещё… но в этот момент она увидела, что грива на затылке Блюблада всё ещё заляпана клочьями полурастаявшей сахарной ваты. Аликорна улыбнулась и осторожно забралась в ванну. — Давай я помогу тебе помыться.

— Спасибо, тётушка, — улыбнулся жеребец.

— Всегда пожалуйста, Блю!

То, что никогда не меняется

Анон снова проснулся и понял, что больше не может лежать в одной постели с Блоссом. Во-первых, от прижавшейся к нему пушистой пони было невыносимо жарко. И во-вторых, ему хотелось в туалет! Но при каждой попытке хоть немного отодвинуться на лице спящей фестралки возникала недовольная гримаса, и она принималась тихонько рычать. У человека уже создалось впечатление, что пони вообще не спит, а просто лежит и сквозь чуть приоткрытые веки подсматривает за ним, чтобы пресекать все попытки освободиться.

— Блоссом, мне в клозет надо.

— Потерпишь.

— Не могу уже!

— Ла-адно… — ночная пегаска сложила своё странное перепончатое крыло, позволяя Анону встать.

Потянувшись, человек устремился в санузел. Через пару минут, с облегчением на душе, он вернулся в спальню — Блоссом продолжала дрыхнуть, обхватив передними ногами подушку. Человек осторожно развернулся на месте, сделал осторожный шаг в сторону двери…

— Ложись уже обратно, мне одной холодно!

— Что, серьёзно? У меня и другие дела есть, знаешь ли.

— Хочешь, я всё Луне расскажу?

И тут Анон понял, что если сейчас сдастся, то окажется в вечном рабстве у острозубой мышепони. Настал момент сразиться за свою свободу.

— А знаешь… ладно. Иди и расскажи.

Блоссом, сев в постели, удивлённо посмотрела на него.

— Расскажу ведь!

— Рассказывай.

— Я серьёзно!

— Жду — не дождусь.

— Вот сейчас встану и пойду рассказывать!

— Помочь тебе слезть с кровати?

Их стальные взгляды столкнулись, полетели незримые искры. После нескольких секунд безмолвного противостояния воли фестралка вздохнула.

— Ладно, твоя взяла. Я слишком уж хочу спать, чтобы тратить на это последние силы.

— Ну так я и знал. Хочешь валяться — валяйся, а я пошёл.

— Куда?

— С Луной поговорить.

— А… ну, далеко идти не придётся. Она прямо за дверью стоит.

— В смы?..

В этот момент в дверь постучали. Даже не завершив слова, Анон удивлённо посмотрел на дверь, потом на Блоссом, и снова на дверь. Фестралка подмигнула ему и торопливо забралась под сбившееся комом одеяло. Чертыхнувшись про себя в адрес сверхъестественного слуха мышепоней, человек подошёл к двери и распахнул её.

Как и обещала Блоссом, в коридоре обнаружилась тёмно-синяя аликорна, нервно переминающаяся с копыта на копыто.

— Как хорошо, что ты дома, Анон. Можно мне войти?

Человек торопливо оглянулся на постель, потом отступил от двери и сделал приглашающий жест. Чуть кивнув, аликорна вошла в комнату и остановилась посредине, решительно глядя ему в лицо.

— Анон, я пришла, чтобы поговорить о том, что происходит в Наших снах.

Уголком глаза человек заметил, как одеяло на его постели слегка шевельнулось. Обсуждать это… в присутствии Блоссом? Он точно знал, что Луна никому не рассказывала о пленнице, запертой в её персональной комнате Мира Снов. Следует ли позволить фестралке узнать эту тайну? Как это отразится на её лояльности к повелительнице?

— Гм… ну что там обсуждать? Нормально же всё.

Глаза аликорны заблестели.

— Я должна тебе рассказать. Объяснить. Чтобы это не было тайной, которая может разделить нас!

Анон подошёл к аликорне вплотную.

— Луна, всё действительно в порядке. А то, что случилось — просто не имеет значения.

Принцесса гневно стукнула копытом по полу.

— Имеет! Очень важное значение! Как эта кобыла вообще посмела коснуться тебя своими грязными копытами!

Одеяло снова пошевелилось.

— Давай поговорим об этом как-нибудь потом?

— Нет! Я должна поделиться с тобой моими чувствами! Может быть, сейчас — единственный момент, когда у меня есть такая возможность! — Анон понял, что Луна вот-вот проболтается. И когда этот секрет станет всеобщим достоянием — что станут думать о ней пони? — Клянусь, Найтм… — в этот момент аликорна внезапно обнаружила, что ни губы её, ни мозг больше не могут продолжать функционировать.

Вытаращенными глазами она смотрела на человека, который внезапно приблизился к ней на непривычно близкое расстояние… и её губы ощутили решительное, но ласковое и тёплое прикосновение. Что это? Поцелуй? Анон целует её?

С громким хлопком развернулись тёмно-синие крылья, отмечая момент, когда аликорна осознала происходящее.

Неспособная пошевелиться, ночная принцесса молча наслаждалась. Губы человека были такими тёплыми, такими мягкими, такими непривычно гладкими… Сердце грохотало в груди, лицо стремительно перекрашивалось из синего в свекольный оттенок… Ей нравится целоваться с Аноном, поняла аликорна. Означает ли это, что у неё есть чувства к человеку? Ведь если она так реагирует, то должны быть, правда?

Анон разорвал поцелуй, чуть отстранившись. Чрезвычайные меры явно оказались действенными — говорить аликорне, похоже, больше не хотелось.

— Э-э-э… — он внезапно обнаружил, что тоже не знает, что сказать.

— А… Анон… Мы тебе нравимся? — запинаясь, спросила Луна.

Человек подавился собственным дыханием. Столь успешный результат не планировался. И что теперь делать?

— Я считаю, что ты великолепная кобыла, и тебе совершенно незачем беспокоиться из-за того, что происходит в снах, — выглядящая ошарашенной аликорна, слегка пошатываясь, отступила на пару шагов и опустилась крупом на край его кровати. — Эй, с тобой всё в порядке?

Анон шагнул к странно ведущей себя кобыле, совершенно не ожидая того, что последует секунду спустя. Вскинув передние ноги, аликорна притянула его к себе для ещё одного поцелуя, а потом, не отпуская, спиной вперёд повалилась на кровать, утянув человека за собой — так что он внезапно оказался лежащим поверх неё — и всё это не прекращая поцелуя.

Глаза аликорны были зажмурены, человека — нет, и потому он увидел, как здоровенный бугор под одеялом с удивительной для обстоятельств скоростью устремился к дальнему краю кровати.

И только после этого Луна оторвалась от губ человека, на её ярко пылающем румянцем смущения лице сияла радостная улыбка.

— Я тоже считаю, что ты великолепный жеребец, Анон! — человек внезапно ощутил, что одна из его штанин, похоже, вляпалась во что-то, поскольку ткань внезапно промокла насквозь. — Не откажешься ли ты помочь страдающей от одиночества кобыле?

Для мужчины же это оказалось чересчур. Он точно не готов был заняться сейчас этим с ночной принцессой, к тому же в полуметре от так и не успевшей сбежать Блоссом!

— Луна, тебе не кажется, что ты… торопишься?

— Ох, какая чепуха! В моё время, раз уж жеребец привлёк твоё внимание, совершенно нормально было подойти и предложить! — быстрым движением приблизив своё лицо к голове человека, аликорна коротко чмокнула его в губы. — Тебе понравится, если я буду сверху?

Луна перевернулась, подминая человека под себя, и он ощутил, что упёрся спиной в бок Блоссом — этого, впрочем, оказалось достаточно, чтобы сдвинуть фестралку на последние несколько сантиметров, отделявших её от свободы, и с дальней стороны кровати раздался довольно тихий стук падения чего-то массивного. К счастью, Луна произошедшего не заметила, она была занята, устраиваясь поудобнее на бёдрах лежащего мужчины.

— Гм… может, мы сначала хотя бы на свидание сходим?

— Свидание? — удивлённо переспросила кобыла. — А что это такое?

— Ну, это когда пони вместе отправляются пообедать или поужинать, общаются, чтобы узнать друг друга получше…

— Я и так знаю тебя очень хорошо! — с улыбкой ответила Луна, наклоняясь к его лицу, чтобы чмокнуть ещё раз.

Человек понял, что попался. И вообще, зачем надо было упоминать, что он делился с Луной кусками памяти? Теперь придётся отслеживать, что она знает об его жизни, а что — нет. Почему в тот момент это показалось хорошей идеей? Ладно, в общем человек пребывал в полном обалдении и не представлял себе, как ему выйти из этого положения. И тут его посетила великолепная идея.

— А что же будет с Селестией?

— А что с ней может быть? — удивлённо отозвалась Луна.

— Ну… а вдруг ей тоже хочется? Я совсем не обрадуюсь, если вы начнёте ругаться из-за меня!

— Ты так говоришь, — с ласковой улыбкой проворковала аликорна, — словно всерьёз думаешь, что у моей старшей сестры тоже есть шансы?

— Мне очень не хотелось бы причинить кому-нибудь из вас боль. И не хотелось бы стать причиной раздора между вами.

Луна, не слезая с коленей Анона, на несколько секунд задумалась.

— А знаешь… — вокруг её рога вспыхнуло магическое сияние, раздался хлопок, в шаге от кровати внезапно возникла Селестия — и тут же пришла в полное обалдение, увидев лежащих в очень откровенной позе Анона и Луну.

— Что здесь происходит? — ошарашенно спросила солнечная принцесса, стремительно краснея.

— Анон сказал, что не согласится совокупиться со мной, доколе не убедится, что сие не вызовет меж нами раздора. Так что ответствуй, сестра моя, увлечена ль ты Аноном?

Селестия посмотрела на Луну, потом на Анона, опустила взгляд и смущённо потёрла одной ногой об другую.

— Может быть… — чуть слышно прошептала она.

— Да али нет, сестра!

Селестия в ответ вскинула голову и фыркнула.

— Ладно! Нравится он мне, нравится, можно я теперь пойду?!

Луна с удовлетворённым видом кивнула. Отныне она знала правду.

— Зачем тебе уходить? Не против я и поделиться!

— Поделиться?! — в один голос переспросили ошарашенные Селестия и Анон. Луна кивнула.

— Мы же сёстры! Почто бы нам не показать жеребцу, на что способны две бессмертные аликорны? — Переведя взгляд на мужчину, она обратилась уже к нему. — Обещаю, ты никогда не забудешь этого. За многия столетья жизни набрали мы огромный опыт, кой ты не встретишь часто в обычной жизни!

— Гм… — попытался что-то сказать человек.

— Ты же не против? — ласково спросила Селестия.

— Э-э-э…

— Конечно же не против он, — уверенно заявила Луна, — только стесняется о сём поведать.

— Ну, если он не возражает, — с удовлетворённым видом произнесла белая аликорна, — то и я не против разделить его с тобой!

Селестия неуверенно подошла к постели, зажмурилась, замерла на несколько секунд и, заранее вытянув губы трубочкой, наклонилась вперёд и поцеловала Анона.

А он… ведь он всего лишь пытался уберечь Луну от того, чтобы она начала обсуждать Найтмэр Мун при посторонних! Теперь же ему грозит реальная опасность того, что увлечённые кобылы просто раздавят ему в любовном порыве все тазовые кости!

Селестия тем временем явно переборола своё смущение и оторвалась от мужчины далеко не сразу. А когда всё же сделала это — её лицо пылало, а дыхание было тяжёлым и учащённым.

— Как давно я мечтала об этом! И всё, что я делала, я делала для тебя!

Внезапно дверь комнаты распахнулась, и на пороге возникла розовая аликорна.

— Магия любви сообщила мне, что тут намечается тройничок! — с восторгом в голосе заявила она.

— А ты кто ещё такая? — воскликнул Анон.

— О, это моя племянница, Кейденс! — ответила вместо неё Селестия.

— И что ей здесь сейчас потребовалось вдруг?!

— Ну, она Принцесса Любви…

— А можно мне присоединиться? — улыбка новопришедшей была такой широкой, что, казалось, не помещалась на лице, и выглядело это страшновато.

Луна и Селестия переглянулись и одновременно пожали плечами.

— Мы не возражаем, — заявила синяя аликорна.

— Йей! — воскликнула розовая и, одним прыжком преодолев разделявшее их расстояние, тоже оказалась на кровати.

— Что, опять? — раздался из-за двери мужской голос, и Анон, подняв взгляд, обнаружил входящего в комнату Шайнинг Армора.

— О господи, как ты вовремя! — вскричал человек. — Забери отсюда эту розовую сумасшедшую!

— Эй, повежливее! — возмутился в ответ офицер. — Она моя жена! Впрочем, честно говоря, пока ещё нет. Sarcastic пишет свои истории про второй сезон, а большинство читателей не обращают на это внимания. Так что она только станет моей женой, но скоро! А ещё впереди эпическая битва, в которой Анон сойдётся с Кризалис! — выудив откуда-то перо, единорог принялся торопливо записывать что-то на пергаментном свитке. — Да, это будет реально круто! Может, стоит ещё переименовать Анона в Наварона? Это же будет оригинально?

Анон же пребывал в обалдении. Теперь уже три аликорна желали подарить ему смерть через сну-сну. Если бы его раньше спросили, хотел бы он переспать с тремя влюблёнными аликорнами разом, он бы, скорее всего, согласился. А теперь — мечта, похоже, оборачивалась кошмаром. Стоп! Кошмар! Ну конечно же! Найтмэр Мун, бывшая повелительница кошмаров, единственная пони, которая, возможно, согласится его спасти! Она же ненавидит Луну с Селестией, а враг моего врага — мой друг!

Незаметно подняв руку, человек щёлкнул пальцами — и тут же перенёсся в мир снов, прямо в комнату чёрной кобылы.

— Найтмэр! Найтмэр, где же ты?! Ты так мне нужна!

В следующую секунду из тьмы перед ним сгустилось огромное чёрное тело.

— Что тебе надо?

— Аликорны… аликорны хотят затрахать меня!

— Гм… ну да, если уж аликорна дорвётся до жеребца, то сразу выплёскивает всё накопившееся желание… Луна… та-ак… тысяча лет на луне, и ещё понемногу до и после этого. И Селестия — у неё лет двести никого не было. Знаешь… Фауст тебя спаси!

— Спрячь меня! — взмолился Анон.

Лицо кошмарной кобылы внезапно порозовело от смущения.

— Что? Я? Да зачем мне вдруг помогать тебе, ты же меня совсем-совсем не интересуешь! — она призвала дверь и выбросила человека из своего сна. После чего, глядя в темноту, тихо вздохнула. — И опять я не смогла признаться ему в своих чувствах…

---

Анон с криком вскинулся на своей постели. Его дыхание тяжело и торопливо вырывалось изо рта, мускулы были напряжены, а тело покрыто холодным потом. Торопливо оглядевшись, он обнаружил, что его комната была пуста…

— Что такое?

…но вот на постели рядом с ним всё ещё лежала Блоссом. Человек с облегчением перевёл дыхание. Это был сон, похоже.

Шлёпнувшись обратно на подушку, он тихо хихикнул. Приснится же такое!

— Да так, сон странный приснился.

— Скажи уж сразу — «кошмар», от странных снов не просыпаются с воплем.

— Да, пожалуй.

— Впрочем, один фиг. У нас ещё несколько часов, ложись и засыпай.

— Ладно…

Фестралка снова обхватила его крылом, прижимаясь поплотнее. Анон закрыл глаза…

…так и не заметив призрачной человеческой фигуры, глядящей на него из тени в углу комнаты.

— …это жизнь? Или только фантазия? — прошептала фигура и, хихикнув, растаяла.

P.S. Sarcastic Brony: С днём дурака вас!
Mordaneus: …из 2016 года…

Повседневные сложности

— Анон, подойди сюда, пожалуйста! — позвала Бон-Бон.

Прошла минута, однако человек так и не появился, и это слегка удивило кобылу. Обычно он отзывался или приходил сразу же, когда его позовёшь. Возможно, занят с покупателем? Поднявшись из-за стола, пони прошла к дверям, ведущим в торговый зал, высунула голову — и тут же увидела тревожную ситуацию.

Перед прилавком стояла грифина и злобно сверлила взглядом Лиру, которая отвечала ей полной взаимностью.

— Ещё раз назовёшь Анона монстром, и я не пожалею этих вот леденцовых палочек и напихаю их тебе в…

— Эй-эй! — выскочив в зал, Бон-Бон поспешила обнять Лиру, пытаясь успокоить подругу. — Что случилось?

— Не знаю, — ответила мятная кобылка, не отрывая взгляда от рассерженной клювастой клиентки. — Вот эта вот пришла и начала требовать встречи с Аноном.

— Правда? — вопросительно посмотрела на грифину Бон-Бон. — Ты что, одна из его друзей?

— Друзей? — переключила та своё возмущение на новую собеседницу. — Да я скорее с драконом подружусь, чем с этим… разорителем гнёзд!

Земнопони не знала, кто такие «разорители гнёзд», но звучало это как-то нехорошо.

— Тогда зачем он тебе нужен?

— Я хочу дать ему по морде!

Лира зарычала и принялась рыть пол копытом, что тут же вернуло ей внимание грифины. Бон-Бон не понимала, что происходит, но желание успокоить и обрадовать всех куда-то от неё сбежало. Бежевая земная пони совершенно не желала, чтобы кто бы то ни было, приходя в магазин, начинал разбрасываться угрозами.

— Я вынуждена попросить вас удалиться, — старательно сдерживаясь, произнесла конфетная пони.

— А что ты сделаешь, если я не удалюсь? — тут же последовал наглый ответ.

Земнопони почувствовала, что последние остатки её мирного настроя улетучились. Пернатая желает, чтобы всё происходило по-взрослому? Ну так она именно это и получит!

— Тогда мы с Лирой выйдем из-за прилавка и в восемь копыт вышибем из тебя всё дерьмо! Уж поверь, пусть мы обычно и не выглядим особенно крутыми, но при нужде способны на многое!

Некоторое время они прожигали друг дружку взглядами, пока грифина, сдаваясь, не щёлкнула разочарованно клювом.

— Клянусь, рано или поздно, но я встречу этого монстра, и тогда он ответит за то, что сделал со мной! — и, недовольно хлестнув хвостом, птицекошка выскочила за дверь.

Бон-Бон, внезапно обнаружив, что стоит, задержав дыхание, шумно выдохнула. Она уже давно не участвовала в настоящей драке и, пусть вполне смогла бы подкрепить свои слова делом, предпочитала всё же не доводить до такого. У копытопашных драк достаточно часто случаются долговременные последствия. Обернувшись к подруге, она увидела, что Лира всё ещё смотрит вслед грифине, и шерсть у неё на спине стоит дыбом.

— Из-за чего это она? — поинтересовалась Бон-Бон.

— Понятия не имею!

— Как думаешь, это, случаем, не имеет отношение к тому, что Анон прошлым вечером напился?

Лира посмотрела на подругу долгим взглядом и затем неуверенно кивнула.

— Да, вполне возможно. Надо будет рассказать Анону об этом.

И тут в мозгу земнопони щёлкнуло — она вдруг вспомнила, зачем вообще оказалась в торговом зале.

— А где он, собственно?

— Ой! — единорожка вспомнила, что хотела передать подруге слова человека, но совершенно об этом забыла. — Анон не очень хорошо себя чувствовал, и я посоветовала ему пойти проветриться. А поскольку он так и не вернулся, то, наверное, встретил кого-нибудь и ушёл в замок.

Бон-Бон кивнула. Да, вполне логичный вариант. Если человек встретил в городе одну из принцесс или Блюблада, то он точно ушёл с ними во дворец.

— Он мне нужен, так что я тогда тоже отправляюсь во дворец. Магазин остаётся на тебе.

— Без проблем!

— Спасибо! Я скоро вернусь!

Коротко чмокнув подругу в щёку, что мгновенно оказало заметный успокаивающий эффект, земнопони быстро поцокала к двери на улицу. Если она будет двигаться быстро, то минут через десять доберётся до дворца.

Скользнувшую над крышами крылатую тень Бон-Бон не заметила. Да и с чего бы ей было смотреть вверх?

— Ничего, я ещё найду его, — пробормотала Гильда, глядя сверху вниз на торопящуюся пони.

---

— Ух, спасибо, жеребец, — счастливым голосом заявила Блоссом, потягиваясь и прогибая спину, словно кошка, — я словно родилась заново!

— Не надейся, что я буду делать это постоянно!

— Ну, знаешь, это ведь справедливо — если я почесала тебе спину, чтобы ты потом почесал мою!^[1]

— То есть если моей жизни будет угрожать опасность, а ты случишься поблизости — то я окажусь у тебя в долгу?

— Нет, это другое дело! — покачала головой фестралка. — Ты же не властен над опасностями. Но вот если ты попросишь меня сделать что-то и не говорить об этом никому, то да, за тобой будет должок!

— Постараюсь пореже тебя просить.

Осознав, что человек произнёс эти слова абсолютно всерьёз, мышепоня закатила глаза и подошла к сидящему на краю кровати Анону.

— Ну я же не стану просить тебя ни о чём по-настоящему неприятном. Я, знаешь ли, капитан гвардии, как-никак, и у меня есть моральные принципы, — фестралка серьёзно посмотрела в глаза человека. — Я знакома с Луной уже много столетий и вижу, насколько она тебя ценит. Потому она и приказала мне охранять тебя, и ни за что на свете я не предам её доверие. А всё остальное… если тебе что-нибудь понадобится — спроси у меня. Я же иногда тоже буду просить тебя о чём-нибудь. Именно так поступают друзья, а я хочу быть твоим другом. И мы должны доверять друг другу, ведь если этого не будет, то как я смогу тебя защитить, когда потребуется?

Анон некоторое время смотрел в лицо фестралки, потом вздохнул и опустил голову. Кажется, зря он плохо о ней подумал — этой пони, судя по всему, вполне можно доверять. Он чувствовал это — примерно так же, как чувствовал себя рядом с Селестией или Луной. Эта мышепони гораздо старше и умнее его, и ночная принцесса доверяет ей. Сомневаться в Блоссом — то же самое, что сомневаться в самой Луне, а человек полностью и без сомнений доверял аликорне.

— Друзья, значит?

— Нет ничего, что мешало бы этому, — ответила офицер. — А если есть — скажи мне прямо сейчас.

Человек тихонько хихикнул. Ну да, на самом деле между ними нет ничего плохого.

— И у меня нету. Так что… давай попробуем, какая у нас получится дружба.

— Я рада это слышать, — улыбнулась его собеседница.

Анон же почувствовал себя необычно. Дискомфортно. Интересно, а когда другие заводят себе друзей, их тоже так трясёт, или это его личная особенность?

— Ну и… что дальше? — спросил он.

— Тебе сейчас нужна какая-нибудь помощь?

— Нет, ничего такого в голову не приходит.

— Тогда, наверное, мне пора в офис, — печально вздохнула фестралка. — Гора бумаги меня уже заждалась.

Анон сам не понял, какой чёрт дёрнул его спросить и откуда в его сознании вообще возник этот импульс, но… возможно, если он предложит помощь, это благотворно повлияет на его новую дружбу?

— Может, помочь тебе?

— Помочь? — от удивления глаза ночной пони стали вдвое больше.

— Ну да, — кивнул человек. — Я, знаешь ли, помогал Селестии вести дневной приём и слегка разбираюсь в официальном бумагомарании. Вот и… предлагаю по-дружески.

— Знаешь, мне всё больше нравится происходящее.

— Только не забудь — теперь уже ты будешь мне должна!

— Ха! Так вот оно в чём дело! — с хитрой улыбкой во всё лицо воскликнула мышепоня.

— И в чём же?

Продолжая ухмыляться, фестралка придвинулась вплотную к сидящему человеку и опустила передние копыта ему на колени.

— Интересно, какие непристойности с моим участием сейчас вертятся в твоей голове? Я же кобыла и прекрасно понимаю, что у жеребцов есть… потребности.

Анон не сдержался и фыркнул. Даже ему было видно, что мышекрылая пони просто прикалывается.

— Ну и здоровенное же у тебя самомнение!

— Спорим, это не единственная здоровенная штука в комнате?

Человек встал, копыта серой пони соскользнули и стукнули по полу. Посмотрев на выражение его лица, неспособная больше сдерживаться Блоссом расхохоталась, Анон же лишь покачал головой. Да уж, юмор у этих пони… лошадиный слегка. Он как-то к другому привык. Уж на что Селестия с Луной разные, а и то ведут себя гораздо тоньше. Нет, разумеется, он и сам ни разу не пуританин какой-нибудь, но всё же, учитывая ситуацию… даже для него слегка чересчур.

— Ладно, поржали и хватит. Тебе всё же нужна помощь или я по своим делам пойду?

Блоссом взлетела в воздух и хлопнула мужчину крылом по спине.

— Не будь таким серьёзным, я же просто пошутила!

— А если я начну шутить в этом стиле, тебе понравится?

— Да сколько угодно може…

В этот момент Анон, резко выкинув руки вперёд, обхватил висящую в воздухе фестралку пониже крыльев и, тут же сдвинув одну руку вниз, принялся интенсивно почёсывать ей живот. Дёрнувшаяся было Блоссом почувствовала, что её мысли исчезают, смытые волной исходящего от руки человека удовольствия. Ей уже не хотелось ни вырываться, ни сопротивляться…

Ехидно окинув взглядом разнежившуюся, словно кошка, в его объятиях пони, Анон злорадно ухмыльнулся и разжал руки, роняя фестралку на пол.

— Ай! — Блоссом хмуро посмотрела на него снизу вверх. — Негодяй, ты зачем меня уронил?

— Да это шутка такая была!

Поднявшись на копыта, пони несколько секунд в молчании злобно глядела на человека, потом её лицо смягчилось, и она тихонько хихикнула.

— Ладно, отомстил. Но раз уж мы наигрались, пойдём, покажу, где мой офис, — и фестралка крылом указала в сторону двери.

Человек направился было в указанную сторону, но на втором шагу внезапно споткнулся и шлёпнулся на пол. Сел, чертыхаясь, и увидел, как Блоссом не скрываясь убирает выставленное вперёд копыто.

— Вот так, — торжествующе хихикнула она, проходя мимо Анона к двери, — теперь счёт равный!

Анон поднялся на ноги и отряхнул одежду.

— Ты ведь понимаешь, что мстя моя будет страшна?

Капитан Лунных Гвардейцев оглянулась через плечо, на её лице сияла широкая улыбка.

— Ну попробуй, жеребец!

---

— Вот всё и отмылось! — Селестия бросила на пол влажное полотенце и накинула на шею Блюблада новое, чтобы окончательно вытереть его гриву.

— Спасибо за помощь, тётушка!

— Ты же знаешь, Блю, мне это несложно, — аликорна подобрала использованные полотенца и закинула их в корзину для грязного белья. — У тебя есть на сегодня какие-нибудь особенные планы?

— Нет, — покачал головой жеребец, — но вот покушать было бы неплохо.

К слову, его предложение было вполне логичным, время было уже вполне обеденное.

— Я тоже проголодалась. Поужинаем вместе?

— Конечно! — обрадовался жеребец.

— Интересно, Анон сейчас во дворце? — задумчиво произнесла Селестия, подперев подбородок копытцем, потом снова обернулась к Блюбладу. — Хотя, скорее всего, всё же у себя на работе. Нет смысла ждать его, пойдём!

И Блюблад с широкой улыбкой на лице последовал за Селестией в сторону обеденного зала.

---

— А вот этот пони, похоже, не оплатил штраф, — перегнувшись через стол, Анон показал один из исписанных листов Блоссом.

— Ага, и уже давно уклоняется от выплаты. Что предложишь?

— У пони ведь приняты налоговые вычеты? — спросил человек, на что фестралка кивнула. — Ну так пусть его вычет в этом году станет меньше как раз на сумму долга!

— Ха! Передай это бухгалтерам, пусть оформят!

Анон записал на листок инструкции для бухгалтерии, подколол его к основному листу и отправил в коробку «исходящих». Потом взял из здоровенной кучи посредине стола следующий лист, присмотрелся… и каждое прочитанное слово заставляло его хмуриться всё сильнее.

«Принцесса Луна, в третий раз обращаюсь с просьбой установить наблюдение за человеком. Да, я помню, вы говорили о том, что Элементы уже позаботились о нём, но всё равно считаю, что чем больше на него будет направлено внимательных глаз, тем луч…»

Стремительно промелькнувшее копыто выхватило бумагу из его руки. Подняв взгляд на фестралку, человек увидел, что та сидит с серьёзным выражением на лице. Не разозлённым, не обиженным… скорее задумчивым.

— Это что такое, Блоссом?

Прежде чем ответить, пони снова опустила взгляд на зажатый между копытами листок. Почему он оказался на столе? Она же писала это письмо почти год назад… Как же летит время!

— Это был мой служебный запрос из тех времён, когда ты только появился на Эквусе. Я отправляла такие письма несколько раз и каждый раз получала отказ, но всё равно писала снова. Понимаешь, твоё присутствие вызывало у меня… странное чувство. Но теперь, — она посмотрела в потолок, — это же прошлое, оно прошло, не так ли?

— Да, наверное, — ответил Анон. Он не был согласен с её словами, для него прошлое было тем, что он вспоминал и переоценивал непрерывно, но портить сейчас настроение ни себе, ни Блоссом не хотелось. — Так значит, ты ещё тогда хотела за мной присматривать?

— Ну типа того.

— Чтобы быть уверенной, что я не замышляю разрушить твою планету?

— Да, пожалуй, — хихикнула фестралка. Окинув взглядом стол, она порадовалась заметно уменьшившемуся количеству бумаг — помощь Анона оказалась действительно существенной. — Как насчёт сделать перерыв?

Откинувшись на скамье, человек с довольным видом потянулся.

— Я не против.

— А как насчёт прогуляться в столовую и слопать что-нибудь?

— Разумеется!

— Тогда чего мы ждём? — широко улыбнувшись, вскочила со своего места фестралка.

---

— Несмотря на сегодняшнее утро, мне понравилось на ярмарке! — заявил Блюблад.

— И мне! — охотно согласилась Селестия. — Мы так редко куда-нибудь ходим все вместе!

— Угу! Надо будет в этом году выбраться на праздник Чудо-Молний!

Селестия тут же сочла идею великолепной. Она помнила, что Анону, когда они отправились на это шоу в прошлый раз, очень понравилось.

— Да. И Анон, несомненно, будет рад пойти с нами.

Селестия была столь увлечена разговором с Блюбладом, что не заметила приближающуюся пони. А идущая ей навстречу Твайлайт была настолько занята книгой, которую читала на ходу, что заметила наставницу, только столкнувшись с ней и шлёпнувшись попой на ковёр. Впрочем, она тут же вскочила.

— Я изви… — и только через секунду до единорожки дошло, об кого она стукнулась. — Ой, принцесса, простите меня! Я зачиталась и не заметила вас!

— Не стоит беспокойства, Твайлайт. Вижу, ты снова вернулась во дворец. Планируешь чем-нибудь заняться?

— Да нет, ничего особенного, хотела зайти в библиотеку взять пару новых книг.

— А Спайк где?

— Занят чем-то с моей мамой. Обещал прийти попозже.

Поскольку больше гостей не ожидалось, Селестия сочла безопасным пригласить Твайлайт.

— Не хочешь пообедать вместе со мной и Блюбладом?

— Разумеется, хочу! — идея пообедать с принцессой, как обычно, привела единорожку в восторг.

— А можно мы поедим в саду? — предложил жеребец.

— Ну, сегодня очень погожий день, — согласилась аликорна, — я сейчас же рас…

— Не нужно! — подпрыгнула на месте пылающая энтузиазмом Твайлайт. — Я сбегаю на кухню и попрошу поваров отнести обед в сад!

— Ты уверена? Я ведь могу послать магическое сообще…

— Не беспокойтесь, принцесса! Я сбегаю очень быстро!

Твайлайт вообще-то совершенно незачем было самой отправляться на кухню, чтобы сделать заказ, но Селестия, видя, с каким энтузиазмом ученица рвётся ей помочь, не решилась отказать ей в возможности выполнить столь простое задание.

— Ладно. Мы с Блю будем ждать тебя.

— Я быстро-о! — и единорожка галопом унеслась по коридору.

Глядя ей вслед, Селестия внезапно ощутила сосущую пустоту в желудке, а в голове всплыла какая-то смутная, но раздражающая мысль… Впрочем, возможно, это всё лишь игра её воображения.

---

— И чем же тут кормят лунных гвардейцев? — спросил Анон, устраиваясь за столом рядом с Миднайт Блоссом.

— Мясом, — последовал невозмутимый ответ.

— Что, серьёзно?

Фестралка ухмыльнулась, а потом широко раскрыла рот и демонстративно облизнула свои острые клыки. На человека их размер произвёл немалое впечатление — мышепони, пожалуй, вполне оправдывали ходящие об их необычных особенностях слухи. А когда серая пони закрыла рот, он заметил, что самые кончики клыков продолжили торчать из-под её губ.

Да, зубы у фестралов были реально внушительными!

— Серьёзно, — ответила Блоссом. — Надеюсь, это тебя не беспокоит.

— Ты же наверняка знаешь, что я тоже питаюсь мясом. Так что, на мой взгляд, сейчас я во вполне подобающей компании, — ответил Анон, ощущая, что фестралка начинает нравиться ему ещё немножко больше.

— Что будем заказывать?

Человек пожал плечами.

— Стейки тут подают?

— Из мяса самых разных зверей. Я рекомендую мантикорье.

Анон задумчиво почесал подбородок.

— Раньше я лишь читал мифы, но ещё ни разу не пробовал населяющих их существ.

Блоссом кивнула и обернулась к стоящему возле стола официанту. Человек досадливо поморщился — он совершенно не ощутил, как появился рядом этот понь.

— Два стейка из мантикоры! — потребовала кобыла. Официант деловито склонил голову.

— Как прикажете приготовить?

— Мне — сырой! Тебе? — обернулась к человеку фестралка.

— Средней прожарки, пожалуйста!

— Удачный выбор, — прокомментировал официант и удалился.

— А расскажи мне, Блоссом, — предложил человек, — сколько ты уже работаешь на Луну?

— Вот что тебя интересует… ну, около пятисот лет, не считая её отпуска на луне.

— Ух ты… вы подруги?

— Раньше были… — фестралка уставилась куда-то в бесконечность, потом вздохнула и покачала головой. — Потом случилась Найтмэр Мун. А с тех пор, когда она вернулась, мы общаемся… мимоходом. Ну или по делам. И знаешь, с твоим появлением она заметно изменилась! В основном, — Блоссом хихикнула, — она теперь с тобой общается, хотя вот недавно зашла ко мне новое задание выдать.

— А до того… действительно было настолько всё плохо?

— Да, — кивнула пони. — Она вообще редко выходила из своей комнаты. И, как я предполагаю, именно мои настойчивые попытки убедить её установить за тобой наблюдение привели к тому, что она решила лично посмотреть на тебя. В результате вы стали друзьями, и я искренне рада этому. Мне приятно видеть, что она снова счастлива!

Анон не знал, что и сказать. Да, он слышал, что Луна вела себя замкнуто, но чтобы настолько, что не общалась даже с капитаном своих гвардейцев и столь давней подругой? Она, несомненно, чувствует огромную вину из-за событий с Найтмэр Мун.

— Мне тоже приятно видеть, что она счастлива, — ответил он. — И мне приятно, что она считает меня другом.

— Это замеча… — Блоссом внезапно резко повернула голову в сторону двери, её уши встали торчком. — Так, слушай меня внимательно!

— Что стряслось? — человек почувствовал, что настроение его собеседницы резко изменилось, вся её игривая расслабленность исчезла, отчего в глубине его сознания возникла и постепенно начала нарастать паника.

— Тихо! — прошептала фестралка, не сводя взгляда с двери. — Быстро прячься под стол!

Анон не понимал, что происходит, но повиновался и нырнул под стол. В следующую секунду задние ноги пони обхватили его голову и прижали к её пушистому животу.

— Ты че…

— Ти-хо!

К ногам присоединились крылья, окружившие его, словно пытаясь спрятать — но не смогли, просто в силу недостаточного размера. Впрочем, он в любом случае не видел ничего, кроме светло-серой шёрстки живота прямо перед глазами. Да что вообще происходит?

Раздался приближающийся стук копыт, ноги и крылья Блоссом напряглись. Что могло так её напугать?

— Ой! Я не ожидала встретить здесь кого-нибудь.

Анона словно окатило ледяной водой. Только этого не хватало… Голос был очень знакомый. Твайлайт.

Блоссом, не отрывая взгляда от вошедшей единорожки, ещё крепче обхватила человека, почувствовав, как тот задрожал. Не похоже, чтобы это особенно его успокоило, но сам факт того, что она спрятала Анона, позволял Блоссом ощущать, что она контролирует ситуацию. Теперь надо как-то спровадить Твайлайт, прежде чем случится что-нибудь ещё.

— Что ты хотела, Твайлайт?

— Вы знаете меня?

Блоссом, разумеется, знала из своих бумаг очень многое. Например, она читала рапорт того рыцаря, что скрытно сопровождал Луну в Понивилль, на случай если той вдруг потребуется помощь кого-нибудь из своих. Так что да, она знала о Твайлайт практически всё — и о её брате, о родителях, о подругах. Понимая, что роль Твайлайт в происходящем вокруг человека достаточно значительна, Блоссом специально изучила всю доступную информацию.

— Я капитан лунных гвардейцев. Разумеется, я знаю о тебе.

Твайлайт с изумлением рассматривала свою собеседницу. Да это же фестралка! Твайлайт ни разу не видела фестралов настолько близко.

— Ух ты! Э-э-э… А можно я задам вам несколько вопросов? — единорожка шагнула было к сидящей за столом фестралке, но увидев, как после первого же шага лицо её собеседницы изменилось с нейтрального на сердитое, замерла. — Извините, у вас всё в порядке?

— У меня — да. Я сижу и обедаю, — голос Блоссом прозвучал ровно, и она даже натянула на лицо официальную улыбку.

Стоило Твайлайт сделать шаг в сторону фестралки, та почувствовала, как спрятанный под столом Анон дёрнулся, словно пытаясь вырваться, чтобы убежать. Пришлось прижать его посильнее, и теперь он дрожал, обхваченный её ногами и крыльями. Впрочем, долго его таким образом удержать не удастся, и ей теперь срочно нужно что-нибудь придумать, чтобы спровадить Твайлайт до того, как у человека начнётся полноценная паническая атака.

В этот момент подошёл официант и поставил на стол две тарелки. Блоссом увидела, как лицо Твайлайт, осознавшей, что видит на тарелках мясо, стремительно посерело. Что же, это вполне подходящий вариант.

— В-вы… едите мясо? — когда единорожка заметила, что на одной из тарелок мясо, похоже, вообще сырое, её лицо из серого стало уже зеленоватым.

— Да, разумеется, — взяв вилку и нож, фестралка начала отрезать себе кусочек.

Твайлайт торопливо прижала копытце ко рту, чтобы удержать себя от рвоты. А Блоссом ещё и намеренно сделала так, чтобы с куска мяса потекла кровь и закапала из уголка её рта, когда фестралка начала жевать свою еду. Зрелище, похоже, оказалось для Твайлайт чересчур отталкивающим.

— Я… давайте поговорим в другой раз! — прохрипела перехваченным горлом она.

— Не проблема.

Твайлайт торопливо передала официанту заказ Селестии и выскочила за дверь, захлопнув ту за собой. Блоссом с улыбкой смотрела ей вслед, прислушиваясь к быстро удаляющемуся топоту копыт. Убедившись, что единорожка действительно ушла, фестралка опустила взгляд. Анон сидел, крепко прижавшись щекой к её животу, глядел куда-то расфокусированным взглядом и дрожал, словно новорождённый жеребёнок.

— Тебе настолько нравится то, что ты видишь? — шутливо спросила Блоссом.

Человек, не отвечая, обхватил её руками за талию и прижался ещё крепче.

Улыбнувшись, фестралка наклонилась вперёд, обняла его передними ногами и потёрлась щекой о голову.

— Всё в порядке, — тихо прошептала она.

Ей приходилось уже видеть пони в таком состоянии, и воспоминание об этом болезненно укололо её сердце. Прикрыв глаза, Блоссом ещё крепче обняла человека. Она сдержит своё обещание и не допустит повторения этого.

Ни за что.

Провал

Твайлайт сидела вместе с Селестией и Блюбладом за столом, ожидая, когда принесут еду. То, что она обедает с Селестией, должно было бы вызывать у неё радость — но мысли почему-то всё время соскальзывали на другое. Ей почему-то казалось, что в тот момент, когда она побывала в столовой, там произошло что-то нехорошее. И теперь внутри неё поселилась боль, источник которой не удавалось понять. Почему? Почему она чувствует себя так странно и неприятно? Это же совершенно нелогично, она не сказала и не сделала ничего такого, о чём стоило бы переживать. Ну, возможно, не надо было настойчиво лезть к фестралке с расспросами, но это же мелочь, едва достойная внимания. И тем не менее теперь её мучает ощущение… провала? Неудачи? Сожаления?

А может быть, все те книги, которые она прочитала в поисках способа заслужить прощение у Анона, сделали её излишне чувствительной к обыденным, маловажным вещам?

Эта мысль, впрочем, совершенно не помогла.

— Твайлайт?

Единорожка вздрогнула, внезапно ощутив прикосновение к загривку. Оглядевшись, она увидела, что принцесса Селестия смотрит на неё с заботой во взгляде и гладит по спине кончиком крыла. Похоже, наставница способна читать её чувства столь же легко, как она сама — открытую книгу.

— Да?

— Ты как-то очень уж глубоко ушла в себя. Тебя беспокоит что-то?

— Нет, — покачала головой единорожка, — просто немного странно себя чувствую.

Селестия пару секунд с сомнением разглядывала свою ученицу, прежде чем кивнуть, принимая её ответ. Если Твайлайт не хочет говорить о том, что её беспокоит, значит не надо настаивать. В конце концов, не одна лишь Твайлайт сегодня странно себя чувствует. То необычное ощущение, которое иногда возникало у Селестии, сегодня проявило себя во всю мощь. Странное давление в груди, иногда возникающее, когда она думает об Аноне… Не следует ли проверить, как у него дела? Она периодически поступала так, когда тревожилась о своём друге, но сейчас, насколько она знала, человек был не один, Луна приставила к нему для защиты капитана своих гвардейцев. Не будет ли проявление внимания к состоянию Анона воспринято сестрой как неуважение к её заботе о человеке?

Нет. Не будет. Она ведь только бросит короткий взгляд, и всё. Это никому не повредит, и никто не узнает.

Рог аликорны охватило старательно приглушённое магическое сияние, заклинание, устанавливающее связь с человеком, включилось…

…и Селестия тут же сложилась вдвое, торопливо зажимая рот копытом.

— Принцесса! — воскликнула Твайлайт, напуганная внезапностью движения аликорны.

Глаза Селестии разъехались, она торопливо возводила в своём разуме барьер за барьером, безуспешно защищаясь от потока ощущений, волной пришедших по магической связи. Жуткое чувство паники и неминуемой опасности. Холод и огонь, охватившие все до последнего волоски её шерсти. Каждая мышца в её теле тряслась, а всё, что было в желудке, стремилось вырваться наружу. Острая боль в сердце.

Резко оборвав связь, аликорна отбросила все ощущения, выпрямилась и даже сумела привести лицо в соответствие с «официальной маской». Что же, ей не занимать умения выглядеть нормально в тревожный момент. Всё произошедшее продолжалось не больше секунды. Теперь надлежало действовать.

— Тётушка? — голос Блюблада тоже прозвучал взволнованно.

Аликорна обернулась к нему с ласковой улыбкой.

— Ох, прости, мне сегодня слегка нездоровится. Живот крутит.

Блюблад ощутил, что Селестия что-то скрывает, да и сидящая рядом Твайлайт почему-то выглядит взволнованной. Если её так скрутило — значит это серьёзно. Жеребец просто не мог не беспокоиться, когда с его наставницей происходит что-то нехорошее.

— Может, тебе стоит сходить к доктору?

— Всё в порядке, — покачала головой Селестия, а затем встала из-за стола. — Простите меня, пожалуйста, но я только что вспомнила об одном очень важном деле.

Блюблад и Твайлайт удивлённо переглянулись.

— Это срочное дело? — расстроенно спросила единорожка.

— Да, к сожалению, — ответила аликорна, потом погладила копытом гриву жеребца. — Мы обязательно ещё пообедаем вместе, но сейчас мне надо идти.

Блюблад понятливо кивнул.

— Я смогу вам помочь? — спросила Твайлайт.

— Спасибо, нет необходимости. Я не сомневаюсь, вы с Блю и без меня сможете покушать и пообщаться — вы же не особенно часто встречаетесь, не так ли?

Единорожка оглянулась на жеребца. Ну да, пока она была жеребёнком, всё время посвящала учёбе, так что на общение с другими, и с Блюбладом тоже, времени особенно не оставалось. А потом… Рэрити рассказывала о нём такие вещи, что Твайлайт сама воздерживалась от встреч с ним. С другой стороны, почему принцесса так заботится о жеребце, если он плох настолько, насколько его ругала подруга? А может быть, происходящее сейчас — это такой тест? Проверка, сможет ли Твайлайт общаться с другими и не пора ли дать ей возможность извиниться перед Аноном? В общем, не следует мучиться догадками, надо поступить так, как советует Селестия, а там будет видно. Возможно, и правда стоит узнать Блюблада поближе.

— Хорошо, — согласилась Твайлайт.

— Рада слышать, — кивнула принцесса. — А теперь прошу меня извинить.

И она удалилась за дверь. Твайлайт и Блюблад остались в одиночестве, никто из них не знал, как начать разговор, и в обеденной зале установилась неловкая тишина. Они сидели и глядели друг на дружку.

— Скажи, — решился Блюблад, — ты любишь зверушек?

Это был простой вопрос, и единорожка почувствовала благодарность к жеребцу, сумевшему разрушить тяжёлое молчание.

— Не настолько, как моя подруга Флаттершай, но — да. У меня дома живёт сова!

— Так ты знакома с Флаттершай?

То, как спокойно произнёс это имя Блюблад, удивило Твайлайт. Он что, тоже знаком с пегаской?

— Да. И ты тоже?

— Мы много раз встречались в саду и разговаривали. Она очень добрая.

Ситуация становилась ещё более странной. Если Блюблад настолько плохой, то разве же стала бы Флаттершай проводить с ним много времени?

— Ну да, она такая.

— А что, вы давно знакомы? — поинтересовался жеребец.

Разговор развивался хорошо. Если Блюблад желает узнать её историю, то и она сама сможет его расспросить!

— Ну, наша дружба началась, когда я впервые приехала в Понивилль…

---

Луна шла по коридору дворца, погружённая в думы. Пред ней стояла сложная задача — решить, что она скажет Анону. Но решение сей задачи постоянно ускользало, весь её жизненный опыт, состоявший в основном из сражений и одиночества, не был в силах ей помочь. Она боялась. Боялась делиться воспоминаниями о той части своей жизни. Боялась, как эти воспоминания подействуют на отношение Анона к ней.

Возможно, стоит просто… раскрыться? Выложить, как говорят, все карты на стол? И принять то, что последует. Она боялась того, что может последовать. Доверие — это такое дерево, которое надо выращивать годами, но можно срубить за минуту. Что, если Анон перестанет ей доверять?

Луна просто не знала, как вести себя в такой ситуации.

— Почему тебя вообще волнует, что подумает этот человек? — прошептал тихий голос внутри её головы.

— Я, вроде бы, говорила, что не желаю тебя слышать? — произнесла, не издав ни звука, ночная принцесса.

— У меня от твоих мыслей уже голова болит, — издеваясь, «пожаловалась» Найтмэр Мун.

— Это мои мысли, и я могу думать о чём пожелаю.

— Бессмысленные у тебя мысли. Прекрати уже страдать из-за того, что это существо может подумать.

В голосе Найтмэр Мун аликорна, к своему удивлению, на этот раз услышала не издёвку, а настоящую враждебность.

— У тебя что, сегодня плохое настроение?

Кошмарная аликорна фыркнула.

— Меня раздражает твоё увлечение этим животным!

Луна сжала зубы с такой силой, что они заскрежетали.

— Лишь один раз я это произнесу, Найтмэр Мун. Придержи свой язык, если пожелаешь говорить о том, кто дорог мне, или я его тебе вырву.

Найтмэр фыркнула снова, но не ответила ни единым словом. Её сегодняшнее поведение удивляло Луну. Как правило, кошмарная кобыла молчала, и с чего она вдруг полезла в препирательства, оказалось для Луны загадкой. Впрочем, тратить силы на обдумывание её поведения незачем, Анон гораздо важнее…

И в этот момент что-то ударило по душе аликорны, словно стенобойным тараном. Внезапно заболело сердце. Воздух словно превратился в желе и начал застревать в горле. С Аноном происходило что-то плохое! Не оставалось ни одной лишней секунды!

Торопливо оглядевшись, аликорна увидела в одном из углов коридора тень и прыгнула в неё.

Надо узнать, что случилось с Аноном!

---

Блоссом сидела, чуть покачиваясь на месте, и гладила вцепившегося в неё Анона. Это продолжалось уже несколько минут, но она понимала, что происходит, и не возражала. Иногда взрослые сильные жеребцы превращаются в маленьких жеребят и нуждаются в том, чтобы мама ласково их погладила. И вообще, происходящее напомнило ей несколько случаев из прошлого, о которых она, если честно, предпочла бы не вспоминать…

Следующее событие произошло мгновенно. Вот только что Анон, скорчившись, стоял на коленях на полу, прижимаясь щекой к её животу — и в следующий миг уже сидит на стуле рядом с ней. Переход был таким стремительным, что фестралка мимолётно удивилась отсутствию радужной волны от сверхзвукового удара.

Впрочем, взгляд, которым человек смотрел на свою тарелку, оставался расфокусированным и устремлённым куда-то в бесконечность — тоже знакомое ей по военному прошлому зрелище. Слишком уж хорошо знакомое…

Прошла минута, и лишь затем Анон нарушил тишину.

— Спасибо тебе, — произнёс он ровным, безэмоциональным голосом.

— Я обещала защищать тебя — и не нарушу своё обещание.

Снова наступила тишина. Анон вцепился в собственный рассудок, пытаясь соединить расползающиеся ошмётки. Он не понимал, почему всё происходит так стремительно и страшно. Всё было нормально, потом пришла эта… И от одной только мысли о сиреневой кобыле у него снова побежали по спине холодные мурашки. Каждый раз, когда она оказывается поблизости, его разум сам собой рассыпается. Он словно превращается в мелкую, испуганную зверушку с одной-единственной мыслью в голове — «убежать!». И любая попытка обдумать происходящее делает только хуже.

Успокоиться. Надо успокоиться, прежде чем его вывернет.

Вот только успокоиться не получалось. Мысли роились в его голове, тёмные, мрачные, неуправляемые. Почему он настолько слаб? Где его мужская власть над собой? Это же просто отвратительно — настолько бояться обычной пони, что нуждаться в посторонней помощи, чтобы просто перенести её присутствие. Под действием этих неостановимых мыслей кулаки сжались сами собой. Да, всё правильно, он слабак и до сих пор прятался бы в своём доме от поней, если бы не сёстры-аликорны. Наверняка они воспринимают его как ребёнка, о котором следует непрерывно заботиться. Им, наверное, просто жалко его, потому они и продолжают всё это.

Прикосновение к левой руке отвлекло его. Сосредоточившись, он опустил взгляд — и обнаружил серое копыто Блоссом, легонько поглаживающее его кисть. Фестралка ласково улыбалась, и эта улыбка вдруг напомнила ему о Селестии. Эта пони-долгожительница тоже заботится о нём, «я не нарушу обещание», ну да. И не нарушает. Даже сейчас не уходит, а продолжает его успокаивать.

Мрачные мысли потихоньку начали рассеиваться.

Вот ведь как получается — у него, оказывается, есть немало друзей, готовых его защищать. И, наверное, всё же не из жалости, а потому, что реально считают правильным заботиться о друге. Ох, вот уж привычные знания — в одиночку он слаб, но если рядом есть другие, более сильные, то вместе с ними он становится сильнее. Люди пришли к своему величию благодаря умению объединяться в группу для совместных целей, а он пытался выживать в одиночку. Так что теперь, когда у него есть друзья, на помощь которых можно положиться, ему не следует так уж сильно бояться?

Глядя на копыто фестралки, Анон ощутил, как на его губах сама по себе возникает улыбка.

— Знаешь, я понимаю, что твои копыта так и тянутся ко мне, но, может, ограничишься спальней?

Блоссом слегка дёрнулась, но потом поняла, что это шутка, и улыбнулась в ответ.

— Кобыле простительно мечтать обо всём этом, — она обвела крылом силуэт его фигуры.

— Ну да, пожалуй, — хихикнул он, после чего словно в первый раз увидел стоящую на столе тарелку. — Ух, мясо! Я проголодался!

— Ага, — кивнула фестралка, — ешь, его для того и принесли!

Человек потянулся к столовым приборам…

Дверь с грохотом распахнулась, едва не сорванная с петель ударом копыта, и в столовую ворвалась тяжело дышащая, словно только что бежала, Селестия. И в этот же миг оба, и человек, и фестралка, ощутили, как в комнате появился кто-то ещё — из пятна тени в углу выскочила Луна.

— Анон?! — хором вскричали аликорны.

— Да?

Обе принцессы, не останавливаясь, кинулись к нему, и человек ощутил себя котлетой, зажатой между двумя очень крупными булками. Объятия двух аликорн сразу оказались сокрушительными — к счастью, на человека пришлась лишь половина этой силы, потому что фестралка тоже оказалась пойманной.

— Да… что… стряслось? — прохрипел он.

— Я ощутила, что ты в опасности! — снова в унисон ответили принцессы.

— Спа…сибо, но, может, вы нас отпустите?

— «Нас»? — прозвучал недоуменный хор.

Принцессы шагнули назад, освобождая задыхающихся Анона и Блоссом. Это были очень крепкие объятия.

— Ужасно извиняюсь, — пробормотала Селестия

— Да ладно, — ответила фестралка, пытаясь пригладить взъерошенную шёрстку.

Луна же упёрлась внимательным взглядом в Анона.

— Здесь что-то произошло?

Анон с удовольствием промолчал бы обо всём случившемся, но принцессы ведь обязательно выяснят. Да ту же Блоссом спросят, она капитан гвардейцев и обязана будет доложить. Так что проще будет рассказать.

— Сюда пришла Твайлайт.

Луна тихо скрипнула зубами. Селестия тем временем поняла, что именно она ощутила. Но реакция принцесс на слова человека оказалась разной — старшая сестра преисполнилась сочувствия, младшая — гнева.

— И что она сделала? — жёстко потребовала ответа ночная принцесса.

— Ничего, — человек оглянулся на фестралку. — Блоссом сумела меня спрятать. Я немного перенервничал, но теперь уже более-менее пришёл в себя.

Луна бросила требовательный взгляд на свою подчинённую, та молча кивнула. Черты лица ночной принцессы слегка разгладились.

— Ты уверен, что сейчас уже в порядке? — сочувственно спросила она, снова переведя взгляд на Анона.

— Ага.

— Анон, я очень извиняюсь, — неожиданно прозвучал голос солнечной принцессы.

Оглянувшись на Селестию, человек обнаружил, что та стоит, отвернувшись и опустив голову. Интересно, что её так расстроило?

— За что это?

— Я послала Твайлайт сюда.

В столовой повисла тяжёлая тишина. Мысли Анона взвихрились у него в голове, снова возник было гнев — но человек уже достаточно овладел собой, чтобы тут же придушить его. Тут явно что-то сложное, и надо разобраться.

— Продолжай.

Селестия ощутила, что все присутствующие смотрят на неё, но просто не смогла поднять голову, чтобы ответить на их взгляды.

— Я пригласила Твайлайт пообедать со мной и Блюбладом. Надо было отправить распоряжение на кухню, я собиралась сама это сделать, но Твайлайт вызвалась сходить к поварам. У меня было плохое предчувствие, но я всё равно уступила её настойчивости.

Несколько секунд человек обдумывал услышанное, потом вздохнул. Никакого злого умысла, разумеется. Ну, она, возможно, могла бы проверить, где он находится, при помощи какой-нибудь магии, могла бы вообще запретить Твайлайт своевольничать… Но происшедшее просто нельзя ставить ей в вину. Поднявшись из-за стола, Анон подошёл к белой аликорне и обнял её.

— Дурацкое совпадение.

Сердце Селестии, кажется, пропустило удар, когда она оказалась в объятиях человека. А от его слов на её глазах выступили слёзы. Она обхватила его крыльями и прижалась лицом к его груди.

Анон ощутил, как рубашка становится мокрой. Его всегда очень расстраивало, когда аликорна плакала.

— Я всё равно чувствую себя виноватой, — пробормотала та.

— Ну просто не знаю, что и сказать, Тия. Я уж точно не виню тебя, так что, пожалуйста, не расстраивайся, — сказал Анон, после чего, бросив взгляд на тарелку с мясом, до которого ему уже который раз не получалось добраться, предложил: — Может, вы согласитесь пообедать со мной и Блоссом?

Обе аликорны тут же кивнули. Селестия и Анон разжали объятия, человек тут же вернулся на свой стул, аликорна принялась поправлять взъерошенные перья.

— Заказывайте, пожалуйста, — предложил официант.

Человек невольно дёрнулся — официантом тут явно подрабатывает какой-то ниндзя!

Аликорны назвали желаемые ими блюда, Луна быстро опустилась на свободное сиденье рядом с Аноном, по другую сторону от которого сидела её подчинённая, вызвав этим полный зависти взгляд старшей сестры. Блоссом, ухмыльнувшись, отодвинула пустую тарелку и поднялась из-за стола.

— Мне пора вернуться к работе, меня недочитанные документы дожидаются, — произнесла она.

— Ты уверена? — спросил человек.

— Абсолютно, — кивнула та и направилась к двери. Задержавшись на секунду в проходе, фестралка оглянулась и с широкой ухмылкой на лице бросила: — Наслаждайся обедом, жеребец!

Аликорны проводили исчезнувшую за дверью фестралку удивлёнными взглядами и обернулись к Анону.

— Интересно, что она имела в виду, называя тебя так? — заинтригованно спросила Селестия.

Анон спрятал лицо в ладонях. Ну, мышепоня, погоди… он точно ей отомстит!

---

Гильда, спрятавшись в тени одной из башенок на крыше здания на дворцовой площади, смотрела, как та кобыла, которую она сопровождала от магазина, объясняется со стражниками у ворот дворца. Действительно похоже, что у этого существа есть высокие покровители.

Она плохо помнила, что произошло тем вечером, так как от унижения тут же заказала бутылку крепкого пойла и в хлам напилась. Но то, как это животное обнимало её… как гладило перья на её голове… как посмело заставить её мурчать… Она в жизни не ощущала такого позора!

Теперь птицекошка сидела, переполненная эмоциями, в основном гневом, и планировала возмездие. Наверняка ведь монстр унизил её не просто так. И если у него есть покровители во дворце, то почти наверняка он связан и с Элементами… Внезапно вспыхнувшая в мозгу мысль заставила её аж щёлкнуть клювом от удивления. Ну конечно! Он же сделал это по наущению Рэйнбоу, чтобы снова выставить её в дурацком свете! Ну что же, теперь-то Гильда его проучит! А потом найдёт пегаску и преподаст пару уроков верности — когтями по морде!

— Стоит ли прятаться по теням в такой прекрасный день?

Резко обернувшись на голос, Гильда внезапно для себя обнаружила рядом оранжевую пегаску.

— А ты кто такая и что здесь забыла?

— Я Спитфайр, но это неважно. Важен лишь твой интерес к Анону.

Глаза грифины сузились.

— Ты знаешь это существо?

— Да, так уж совпало. И я была в магазине, когда ты «мило пообщалась» с его работницами, — Спитфайр приземлилась на крышу неподалёку от грифины. — Видишь ли, я не хочу, чтобы кто-нибудь пострадал. Так что, пожалуйста, отбрось мысли нападать на Анона.

— С чего вдруг мне стоит тебя слушать? — закатила глаза Гильда.

— Тебе не хочется? — фыркнула пегаска. — Даже если я скажу, что делаю это чтобы помочь тебе, а не Анону?

Грифина подняла свою оперённую бровь. Над ней что, издеваются?

— Помочь мне? Чем это?

— Я же сказала — не хочу, чтобы кто-нибудь пострадал.

— И что, ты предполагаешь, что отчего-то пострадаю именно я?

— Предполагаю? — пегаска покачала головой. — Ты просто не понимаешь. Я абсолютно точно знаю, что это будешь ты.

Гильда фыркнула и отмахнулась крылом.

— Не трать моё время, мне нужно придумать, как набить одну физиономию!

— Тебе нравится перспектива стать кучкой пепла?

— Чё? — грифина оторопело уставилась на собеседницу.

— Ты не местная, так что я открою тебе общеизвестный секрет. Анон — близкий друг обеих принцесс. И стоит тебе замахнуться, любой из них достаточно будет лишь глазом моргнуть, чтобы от тебя именно кучка пепла и осталась.

— Ты… шутишь?

— Ну да, конечно, — услышав это, Гильда слегка расслабилась, — потому что принцессам не потребуется заморачиваться. У Анона и кроме них немало друзей, которым реально дорога его жизнь.

Гильда хотела снова фыркнуть… но тут вспомнила о том, что происходило в конфетном магазине. Те две кобылы — они ведь не шутили, утверждая, что готовы отпинать её прямо на пороге магазина. А это редкость — чтобы пони угрожал поколотить грифона! И если у этого существа много друзей, готовых сразиться за него… На секунду перед её мысленным взором мелькнуло лицо Рэйнбоу Дэш, и грифина рефлекторно щёлкнула клювом.

— Да, хорошо иметь высокопоставленных друзей, — презрительно сморщившись, протянула она. — Могу поспорить, он ещё и с носительницами Элементов приключаться ходит.

— Вот в этом ты совсем не угадала.

— С чего такая уверенность?

— Ох, ну ты совсем-совсем ничего не знаешь?

— Ты пытаешься меня оскорбить? — Гильда почувствовала, как её когти царапают поверхность крыши.

Спитфайр бросила удивлённый взгляд на раздавшийся скрежет и снова перевела его на лицо грифины.

— Ты что, не слыхала про наказание в Понивилле?

— С чего мне вдруг следить за новостями об этой деревне?

— Ну, это была достаточно важная новость, учитывая, что там принцессы наказали большую часть носительниц Элементов.

— Наказали? — ошарашенно повторила Гильда, — Принцессы?

— Да, почти всех.

— А Рэйнбоу Дэш?

— И её тоже.

Гильда в обалдении села на крыше. Как она пропустила такое? Ну да, она бродила по Эквестрии, перелетая с места на место в раздумьях, стоит ли ей вернуться домой или попытаться отомстить Рэйнбоу, а тут вдруг известие, что пегаску наказали — да ещё правительницы, ни больше, ни меньше…

— Расскажи! — потребовала грифина.

— Пойди у Анона спроси, — с ухмылкой ответила Спитфайр, подходя к краю крыши. — Заодно и узнаешь, что он совсем не такой плохой, как ты о нём думаешь. — Оглянувшись через плечо, пегаска добавила: — У вас даже найдётся много общего! — после чего шагнула вперёд и унеслась вдаль над дворцовой площадью.

Спитфайр чувствовала, что рассказывать другим о том, что именно произошло с Аноном — не её дело. Пускай он сам решает, какой информацией и с кем стоит делиться. А грифина… она, пожалуй, сейчас скорее любопытная, чем враждебная. Хотя то, что если грифина попытается причинить вред Анону, то тут же последует жестокое наказание — это была отнюдь не шутка. Но вот лично ей, хихикнула про себя пегаска, придётся отложить встречу с человеком. Ему и без неё найдётся с кем поболтать!

Гильда стояла на крыше и со злобной гримасой на лице смотрела вслед стремительно удаляющейся пегаске. Все её планы только что отправились в Тартар, появилось более важное дело — разузнать про наказание Рэйнбоу Дэш. Грифина ощутила злое возбуждение, гадая о том, что именно могло произойти. Лишь бы это оказалось правдой! Так что пусть странное существо походит ещё немного небитым, сейчас ей есть чем заняться!

Заклятые друзья

Спайк с облегчённым вздохом провёл лапкой по лбу, стирая воображаемый пот: вырваться из-под власти Твайлайт Вельвет было весьма нелегко. Наверное, зря её не назвали в детстве «Стальное Копыто»! И теперь он шёл по улице Кантерлота, наслаждаясь непривычным одиночеством. Обычно он бывал здесь вместе с Твайлайт, а сейчас ему выдалась возможность заглянуть по дороге в пару магазинов, куда раньше, во время совместных прогулок, завернуть не получалось. Впрочем, дракончик не хотел, чтобы Твайлайт начала беспокоиться, поэтому постарался шагать побыстрее.

Добравшись до дворца, он спросил у гвардейцев про единорожку и получил странный ответ — её, оказывается, видели в саду. Это было необычно — что ей там делать? Тем не менее Спайк, разумеется, отправился в сад и после недолгих поисков обнаружил Твайлайт, сидящую в одиночестве под одним из деревьев.

— Твайлайт, привет! А ты чего сидишь в парке, одна?

— Да так… — улыбнулась, обернувшись к нему, сиреневая единорожка. — Свежим воздухом дышу.

— Что, правда? Это ж, наверное, скучно!

— Ну, я же не всё время одна тут была… Поболтала с Блюбладом, только он ушёл уже.

— А, ну да, — кивнул Спайк, — он любит отдыхать в саду.

Лёгкость, с которой дракончик принял её упоминание, заставила Твайлайт удивлённо поднять бровь. Неужели и Спайк тоже?

— Ты знаком с ним?

— Разумеется! Я же столько раз играл с ним вместе, когда был совсем маленьким, едва вылупившимся! Да и когда вырос, продолжал с ним общаться. Хороший понь, только странный временами.

Да, после сегодняшнего разговора уже и сама Твайлайт готова была признать, что реальный Блюблад очень сильно отличается от того, что рассказывала о нём Рэрити. Но то, что Спайк, оказывается, уже давно с ним знаком, стало для неё сюрпризом. А с кем ещё знаком её помощник? Может… с Аноном? Да, почти наверняка это так, они ведь общались, пока человек жил в понивилльской библиотеке, но насколько хорошо Спайк знает его?

— Спайк?

— Чего?

— А с Аноном ты хорошо знаком?

— Ну да, мы много болтали, когда ты уезжала заниматься своими дружбоприключениями. Но когда он переехал, всё изменилось. Разве что заходил иногда, взять книгу-другую, но всё время при этом вздрагивал и оглядывался, словно очень боялся чего-то.

Твайлайт поморщилась. Её он боялся, того, что она вдруг вернётся и застанет его. От этой мысли её слегка затошнило — и внезапно пришла мысль, что это лишь тень того, что ощущает сам Анон.

— И… говорить с ним было интересно?

— Ну, да. Он рассказывал очень странные вещи о своём мире — типа, там солнце и луна сами по себе двигаются. А у тамошних обитателей полные карманы разных крутых штук — например, маленькая штука, в которой хранится много музыки и можно слушать прямо на ходу.

Твайлайт уже плохо помнила большую часть разговоров, которые вела сама в то время. Похоже, над ней тогда так довлело желание получать новые знания, что посторонние детали просто не задерживались в голове. И даже сейчас — стоило Спайку упомянуть «штуку с музыкой», как ей захотелось узнать поподробнее, как такое возможно. И как вообще может быть, чтобы солнце двигалось без участия Селестии?

Нет! Твайлайт изо всех сил сжала виски копытами. Ей надо прекратить об этом думать!

— Эй, Твайлайт, с тобой всё в порядке?

Она сама не заметила, что по её щекам катятся слёзы и капают на траву. Убрав копыта от висков, она торопливо вытерла ногой щёки, смахивая влагу.

— Извини, Спайк, я отвлеклась. Что-то голова разболелась.

— Настолько сильно, что ты заплакала?

— Ага.

— Тогда, может, пойдём к доктору?

Твайлайт, печально улыбнувшись, покачала головой. Похоже, Спайк остался единственным, кто не поменял своё мнение о ней за последнее время. А с другой стороны — она ведь так и не рассказала ему всё, всю полную историю событий, поскольку серьёзно боялась, что он о ней подумает после этого.

Да, рано или поздно такой разговор обязательно случится… но пусть это будет попозже, ладно?

— Всё будет в порядке. А мне пора возвращаться к занятиям, — ответила единорожка, поднимаясь на ноги.

— Ну, как скажешь… — дракончик запрыгнул к ней на спину. — И чем будешь заниматься?

— Я ещё не всё выяснила о языке тела, так что им.

— Так что же мы ждём?

Возвращаясь во дворец, Твайлайт улыбалась — но при этом помнила, почему она вообще здесь оказалась. Ей надо пройти весь путь, терпеливо делая шажок за шажком, и тогда она заслужит прощение у Анона.

---

Гильда старательно выжидала подходящий момент, чтобы нанести удар. Стражники у ворот всё ещё увлечённо болтали с кобылой-продавщицей, тем самым давая ей прекрасную возможность. Проскочив над оградой, грифина тут же нырнула вниз и приземлилась среди кустов, окружавших дворец. Всё, она внутри, теперь надо выяснить, где обитает двуногое существо. Дылда расскажет ей, что же произошло в Понивилле — как только она найдёт его.

Выглянув из-за куста и не обнаружив поблизости никого, грифина перебежала к другому кусту, ближе ко входу. Как всё просто полу…

— Эй!

Гильда замерла, оглядываясь. Может, ей почудилось? Не может же быть, чтобы её уже заметили!

— Я тебя вижу, — прозвучал тот же голос.

Грифина раздражённо щёлкнула клювом — действительно заметили, вот ведь невезение! Прятаться дальше было бессмысленно, она вылезла из куста и оказалась перед серой пони, облачённой в тускло-серебряную броню ночных гвардейцев. Гильда села и демонстративно подняла передние лапы.

— Сдаюсь, ты меня поймала.

— Гм… а говорили, что грифоны ловкие и изящные. Обманули. Или просто ты — исключение?

Грифина ощутила, как у неё задёргался глаз — сначала поймали, а теперь ещё и оскорбляют!

— Меня критикует серая пони?

— Попробуй, заметь меня ночью! — хихикнула фестралка. — Ладно, пташка, расскажи-ка мне, зачем ты пыталась пробраться в замок? Ты что, репортёр какой-нибудь жёлтой газетки?

Гильда рассматривала свою собеседницу — и увиденное ей не нравилось. Пони вела себя чрезвычайно уверенно, и хотя говорила тихим и даже весёлым голосом, но была окружена ощутимой аурой силы и угрозы. Такое впечатление, что серая пони была готова напасть в любой момент, и была абсолютно уверена в своих силах.

Это была отнюдь не обычная стражница — подпорка для копья, и вести себя с ней явно следовало очень осторожно.

— Я ищу здесь моего друга, — ответила грифина. Блоссом ехидно ухмыльнулась.

— Сделаю вид, что просто не услышала, как ты только что соврала мне. Но если это повторится, поломаю тебе крылья как минимум в четырёх местах, поняла?

Гильда ощутила, как по её спине прокатилась волна ледяных мурашек. Эта пони произносила страшные угрозы не меняя тона, словно ломать чужие крылья для неё — скучное повседневное занятие. Очень опасная пони, и явно куда круче самой Гильды. Да, грифоны по самой своей природе сильны, но от этой пони исходила такая волна готовности к насилию, что грифина не колеблясь признала — здесь у неё нет шансов. Надо говорить правду.

— Я направлялась сюда, чтобы набить морду Анону. Но потом мне рассказали, что из-за него принцессы наказали носительниц Элементов, и что если я хочу узнать подробности, то должна расспросить его лично. Так что я не остановлюсь, пока не найду его и не узнаю всё о том, что произошло в Понивилле!

Наступила тишина, серая пони стояла и молча разглядывала её. А потом что-то мелькнуло, ударило её в грудь, и Гильда снова обнаружила себя в гуще кустов, грудь болела, голова кружилась…

— Капитан Блоссом, — произнёс незнакомый жеребцовый голос.

— Капитан Армор, — ответила, судя по голосу, та самая страшная пони.

Сдерживая тошноту, грифина замерла, опасаясь шевельнуться и выдать себя шорохом ветвей. Похоже, серая пони оттолкнула её в ближайший куст, чтобы она не попалась на глаза этому жеребцу — капитану.

Гильде было больно.

— У вас найдётся немного времени? — вежливым тоном спросил жеребец.

— Сколько угодно, — столь же официально ответила кобыла. — Что вы хотели?

— Да ничего, в общем-то. Просто мне сообщили, что появилась опасность для Анонимуса — вы же вроде бы с ним знакомы?

— Луна распорядилась, чтобы я лично охраняла его, так что да, мы провели некоторое время вместе.

— Даже так? — Армор, похоже, был удивлён. — Что же… мне доложили, что некая грифина собирается напасть на него. Думаю, мне не стоит объяснять, что случится, если это увидит одна из принцесс.

— Надеюсь, это будет Селестия, и она просто зашвырнёт хулиганку на солнце. Потому что если Луна, то дворцовые слуги замучаются отмывать стены и потолок.

Шайнинг Армор скривился — да, он слышал разные истории-страшилки о том, насколько страшна в гневе младшая из Сестёр, но капитан Миднайт Блоссом, служившая в гвардии один Старсвирл знает сколько, скорее всего, присутствовала при таких событиях лично. И хотя дневные и ночные гвардейцы отличались друг от друга буквально как день и ночь, он уважал свою коллегу. Она, конечно, странная… но вполне достойная пони.

— Да уж… в общем, если встретите подозреваемую, постарайтесь удержать её от необдуманных поступков, прежде чем мы сможем расспросить её о том, из-за чего она невзлюбила Анона.

— Так и поступлю, капитан Армор.

Шайнинг отсалютовал коллеге, и та отточенным движением ответила на ритуальный жест.

— До встречи, капитан Блоссом!

Шайнинг Армор направился во дворец, размышляя о том, что следует предпринять. Пожалуй, надо разослать пегасов в патрули — ему точно не хотелось, чтобы крылатая злоумышленница просто взяла и залетела в комнату Анона. И да, к слову о комнате — следует убедиться, что там всё в порядке, и сделать это стоит, пожалуй, лично…

— Ну, ты всё слышала? — серая кобыла, выждав, пока жеребец удалится, обратилась теперь уже к Гильде. — Я поклялась, что буду защищать Анона до последней капли своей крови, если это потребуется, так что даже и думать не смей о том, чтобы причинить ему вред. Поняла?

Гильда выбралась из куста и отряхнулась, избавляясь от набившихся в шерсть листьев и веточек. Грудь всё ещё болела — и да, она была права насчёт опасности, исходящей от серой пони, та одним движением продемонстрировала, насколько сильна и стремительна. Если им придётся сразиться — грифина прекрасно понимала, кто будет побеждён к концу десятой секунды.

— Я всего лишь хочу получить ответы на свои вопросы.

— Думаешь, ты их заслуживаешь, эти ответы?

— Да! — решительно ответила грифина, глядя в глаза одоспешенной пони. — Рэйнбоу… — она снова не сдержалась и щёлкнула клювом, — я хочу услышать о том, как она страдала, и больше мне не надо ничего!

Блоссом видела пламя гнева, пылающее во взгляде пернатой. И… пожалуй, там ещё было немало душевной боли. Такое впечатление, что она сейчас смотрела в глаза самого Анона. Стоит ли разрешить ей пообщаться с человеком? Не будет ли это для него опасно?

Впрочем, грифина даже дёрнуться не успела, когда она оттолкнула её в кусты, чтобы спрятать от приближающегося Шайнинга. У этой птички явно нет никакого боевого опыта, наверное, участвовала за всю жизнь в десятке-другом потасовок, не более того. Неопытная… но решительная и смелая. Пожалуй, решила Блоссом, этот цыплёнок ей нравится.

— Завтра утром дождись меня перед входом в магазин Анона, — приказала фестралка.

— Погоди, ты… ты разрешаешь мне встретиться с ним?

— Да, — кивнула Блоссом, — но под моим надзором. И сразу предупреждаю: одно лишнее движение — и ты будешь жалеть об этом до конца своей короткой жизни.

Гильда сглотнула — угроза была более чем серьёзной. С другой стороны, это, похоже, единственная возможность.

— Я согласна.

— Вот и хорошо. А теперь — уматывай, пока поблизости нет ни одного из дневных.

Воспользовавшись советом, грифина тут же взлетела и умчалась в сторону дворцовой площади. Блоссом смотрела ей вслед и сама себе удивлялась — зачем она всё это организовала? Можно же было просто рассказать всё самой… но нет, она решила, что рассказ из уст Анона окажет на грифину большее влияние.

Капитан лунных рыцарей Миднайт Блоссом не знала, чем закончится эта история, и ей было интересно.

---

Анон в который раз поёжился под тяжёлыми взглядами Селестии и Луны. В столовой царила напряженная тишина.

Не выдержав, человек поднялся, демонстративно потянулся и заявил:

— Знаете, вы как хотите, а мне есть чем за…

— Сядь, — приказала Селестия.

— Уф, ну как скажешь, — Анон опустился обратно на стул.

— Значит, ты достаточно близок с капитаном ночных гвардейцев.

— Верно подмечено, сестра, — подтвердила Луна.

Человеку не понравилось, в каком направлении начал развиваться разговор. Нотки, зазвучавшие в голосе принцесс, всерьёз его обеспокоили. С чего они вдруг завелись? Ситуация неприятно напомнила ему обсуждение наказания для Лиры — тогда их голоса звучали столь же жёстко и непреклонно. Вот только, как и в тот раз, он не желал, чтобы они пришли к выводу о чьей-либо виновности. Ему точно не хотелось, чтобы Блоссом наказали совершенно ни за что.

— Ну да, она хорошая, надёжная и интересная в общении пони — мне что, следовало бы шарахаться от неё?

— Ты знаешь, кого называют словом «жеребец», произносимым таким тоном?

— Да, Тия, я уже довольно большой мальчик и об этих вещах тоже осведомлён… пару десятков лет как.

— Скажи, она знает о тебе что-нибудь такое, о чём не осведомлены мы?

Что?! Стоило Анону услышать этот вопрос, как своевольные мысли взвихрились в его голове, и на первый план внезапно вышла Найтмэр Мун, уже не столько опасная, сколько красивая. Эй, тупые мозги, что вы творите?! Последнее, что ему нужно сейчас, чтобы кто-то узнал, что он вообще думает об этой кобыле! Достаточно уже и того, что он никак не может забыть тот поцелуй, а если позволить этим мыслям продолжаться… да ещё с учётом того, что он собирается снова посетить ту комнату…

— Нет! Просто у неё такой юмор ехидный! — Анон обернулся к Луне, призывая младшую аликорну на помощь. — Ты же знаешь её сотни лет, подтверди!

Поймав умоляющий взгляд человека, аликорна задумалась. Её разум взял верх над эмоциями и, спокойно оценив ситуацию, напомнил — Блоссом всегда была очень переменчивой. Сию секунду она серьёзна, а на следующую уже высказывает чрезмерно смелые шуточки.

— Воистину, — кивнула ночная принцесса, — Блоссом временами ведёт себя эксцентрично.

— Вот именно! Она ни с того ни с сего начала отпускать эти… сальные шутки, я ей ни малейшего повода не давал!

Селестия приняла информацию к сведению. Да, она не была особенно близко знакома с подчинённой Луны, но нет повода ставить под сомнение слова сестры. Пусть это действительно будет проявлением дурного чувства юмора… но всё равно она чувствовала себя обиженной и рассерженной. Сам факт того, что эта кобыла смеет так называть Анона, портил принцессе настроение… хотя, по справедливости, оскорблением это всё же не было.

— Если это всё правда, то я не стану возражать. Но, знаешь, мне просто не нравится ни один из вариантов переносного смысла этого слова.

Анон расстроенно вздохнул. Он прекрасно понимал, чем именно обижена Селестия. Если так подумать… ну да, это слово вполне можно использовать как оскорбление, по смыслу получается примерно, как назвать кого-нибудь шлюхой. Но при этом он был абсолютно уверен, что сама Блоссом не вкладывала в произнесённое ею слово именно это значение. Он доверял фестралке уже вполне достаточно, чтобы поверить — она дразнила его, а не оскорбляла.

— Я понял, — ответил человек. — И давайте уже, наконец, есть, прежде чем тут всё засохнет и протухнет!

На этот раз у аликорн не нашлось возражений — и дружная компания в молчании насладилась вкусно приготовленной едой.

Им было приятно кушать вместе — даже если это происходило не в пиршественной зале, а в небольшой служебной столовой при кухне.

---

Ещё раз окинув взглядом сестру, Пинки Пай радостно улыбнулась.

— А знаешь, это платье очень неплохо сидит на тебе. И когда ты успела отрастить столь симпатичные округлости?

Мод Пай покраснела — у Пинки просто талант заставлять её ощущать себя не в своей тарелке.

— Знаешь же, я не привыкла носить такие одежды. Ты действительно считаешь, что всё выглядит нормально?

— И сколько ещё раз ты повторишь этот вопрос? Не беспокойся, всё будет просто замечательно! Анон — очень хороший и добрый жеребец, от него не следует ожидать неприятностей!

— Не только в нём причина моего беспокойства, Пинки, — Мод всё же решилась высказать то, что её беспокоило. — Я вижу, что ты изменилась. Раньше ты только и делала, что рассказывала мне о том, в какие приключения попала со своими друзьями, и тебя просто невозможно было остановить. А теперь? Когда ты в последний раз упоминала их в разговоре со мной?

Мод Пай увидела, как улыбка младшей сестры угасла прямо на глазах. Неужели что-то произошло между нею и остальными хранителями Элементов? Ведь и в самом деле раньше рассказы о друзьях были основной темой разговоров между сёстрами, теперь же всё изменилось. Пинки долго хвасталась своим новым домом, который явно был построен совсем не для пони. И постоянно рассказывала про своего нового знакомого, Анона. О том, что происходит в розовой голове под пушистой гривой можно было лишь догадываться, но Мод небезосновательно считала, что этот самый «человек» надёжно занял место главного друга её сестры.

— Ну да, — вздохнула розовая пони, — надо быть честной… Случились нехорошие события, Мод.

— Какие это?

— Я не могу тебе рассказать.

— Почему?

— Я… Знаешь, давай расскажу тебе потом, когда закончится этот вечер. Я очень боюсь его испортить!

— Хорошо, — согласилась старшая из сестёр — и улыбка тут же вернулась на лицо младшей.

— Но главное, Мод, не беспокойся, ты не будешь единственной разодетой кобылой! — и из чемодана возникло ещё одно платье, очень пышное и очень розовое.

— Ты уверена, что мы не перебарщиваем с одеждой?

— Разумеется нет, глупенькая! А теперь помоги мне его надеть!

Мод вздохнула.

Вечер обещал быть интересным — во многих смыслах.

Неизвестность

— Тебе точно надо уходить? — спросила Селестия.

Анон уже доел всё, что у него было на тарелке, и как раз вставал из-за стола. Ему ещё было чем заняться сегодня.

— Ага, понимаешь, я бросил магазин на Лиру и Бон-Бон. С вами хорошо, но работать тоже надо.

— Похвальное рвение, — вступила в разговор Луна. — Спасибо за то, что согласился с нами пообедать.

— Ой, нашла за что благодарить. Мне хорошо с вами!

Обрадованные его словами, аликорны разулыбались, а человек потянулся и направился к двери.

— Ну, пока! — на ходу взмахнул на прощание рукой Анон.

— До свидания! — почти в унисон ответили обе принцессы.

Закрыв за собой дверь столовой, человек зашагал по коридору к выходу из дворца. Да, день выдался по-эквестрийски безумный, но, похоже, лимит странностей на сегодня уже исчерпался. Теперь осталось только посмотреть, как дела в магазине, и быстренько подготовиться ко встрече с Пинки Пай. Интересно, что она задумала? В конце концов она — самая непредсказуемая из всех знакомых ему поней, но в целом безопасная.

Остаётся только надеяться, что вечер будет спокойнее, чем день.

---

Добравшись до магазина и зайдя в торговый зал, Анон вздохнул с облегчением. Всё выглядело нормально — очередь из нескольких покупателей, Лира за кассой, вот она, услышав звяканье дверного колокольчика, поднимает взгляд…

…и человек почувствовал себя героем низкопробного фильма про каратистов, когда время, казалось, замедлилось, и он во всех подробностях смог рассмотреть, как светло-зелёная единорожка, одним прыжком преодолев прилавок, устремляется прямо к нему…

Увернуться он не успевал, и потому Анон просто смирился со своей судьбой, встречая удар грудью. А потом время пошло с привычной скоростью, и он ударился спиной об дверь, рефлекторно обхватывая пони руками, чтобы удержать её от падения. А та, прижав свой нос к его груди, внезапно разрыдалась. Придерживая мятную единорожку, Анон успел сначала удивиться её странному поведению, потом порадоваться, увидев появившуюся в дверях торгового зала Бон-Бон… и удивиться снова, когда кремовая земнопони кинулась на него точно так же, как это секунду назад проделала её подружка. Впрочем, на этот раз он сумел слегка повернуться и перехватить Лиру одной рукой, сдвинув вбок, чтобы не подставлять под удар.

Который тут же последовал — теперь у него болели сразу и спина, и грудь, а в каждой руке было по рыдающей кобыле. Оторопевшие покупатели во все глаза смотрели на происходящее.

— Да что происходит? — вопросил человек и, пытаясь шуткой разрядить ситуацию, добавил: — Вы так сильно соскучились? Когда успели, я же вроде бы недолго отсутствовал?

— Мы так рады, что с тобой всё в порядке, — хлюпая носом, ответила Бон-Бон.

— А что могло со мной случиться?

— В магазин приходила злобная грифина и угрожала тебе! — ответила, на этот раз, уже Лира.

— Угрожала? Почему? — удивился человек.

— Не знаю, — это говорила снова Бон-Бон, — она из-за чего-то была очень зла на тебя.

Анон огляделся и счёл, что место — спиной к двери посреди толпы покупателей — не особенно подходит для разговора. Поэтому, продолжая прижимать к себе кобыл и расталкивая зевак, он двинулся в сторону кухни.

— Баттерхувс! — крикнул он на ходу. — Займи место за кассой!

Жеребец от неожиданности уронил на пол мешалку, которой крутил что-то в кастрюльке на своём столе, и отдал честь, словно гвардеец, после чего кинулся к прилавку. А Анон, пройдя насквозь большую кухню, зашёл в малую и усадил унесённых с собой Лиру и Бон-Бон на стулья. После чего терпеливо прождал несколько минут, пока его сотрудницы придут в себя, и лишь убедившись в том, что кобылы успокоились, сел перед ними.

— Так, а теперь рассказывайте, что же случилось. С самого начала!

---

— Я столько не замечала… Не обращала внимания на такие явные признаки… — пробормотала себе под нос Твайлайт. — Неужели другие пони видят всё это и понимают? Почему же я?..

— Кто как, а Твайлайт, как обычно, вся в учёбе!

Услышав знакомый голос, единорожка торопливо повернулась, ощущая, как на её лице сама собой возникает широкая улыбка.

— Кейденс!

Твайлайт подпрыгнула, а приземлившись, согнула передние ноги, поднимая зад выше головы. Обнаружившаяся рядом аликорна повторила это движение.

— Солнышко светит, летают жучки! Цокни копытом, хвостом потряси!

Единорожка просто не могла поверить своему счастью — Кейденс пришла!

А розовая аликорна, которая тоже была очень рада встретить свою воспитанницу, тут же заметила кольцо-блокиратор на её роге и невольно поморщилась, правда, почти сразу усилием воли возвращая на лицо выражение радости от встречи. Да, разумеется, она разговаривала о произошедшем с Шайнинг Армором, но до сих пор считала всё это какой-то шуткой, тайный смысл которой до неё просто не дошёл ещё. Кольцо бросило серьёзный вес на ту часть весов её рассудка, которая утверждала, что всё на самом деле очень и очень серьёзно.

И теперь в её разуме разгорался конфликт. С одной стороны, как вообще кто-то мог совершить столь жуткий поступок? С другой — вот же она, Твайлайт, хотя и с кольцом на роге, но с улыбкой на лице! Твайлайт, выросшая на её глазах, малышка, которую она никогда не перестанет любить! Та, с которой они провели вместе много лет! И если воспитанница совершила ошибку, то, может быть, именно ей, Кейденс, надлежит помочь и всё исправить?

— Ну и как твои дела?

— Замечательно! Вот, читаю о том, как добиться того, чтобы тебя прости…

Твайлайт внезапно замолчала и пристыженно опустила взгляд. А знает ли Кейденс о том, что произошло в Понивилле? И если знает, то что теперь думает о ней?

Кейденс заметила возникшую паузу и поспешила вмешаться.

— Я слышала о том, что произошло с тобой и остальными. — Услышав её слова, Твайлайт замерла. Вот сейчас… — Я совершенно не понимаю, почему ты так поступила и не знаю, почему твои взаимоотношения с Аноном привели к такому… — с каждым прозвучавшим словом голова единорожки опускалась всё ниже. — Но я уверена, что здесь и сейчас ты искренне желаешь поступить правильно.

— Я… я просто…

Не сдержавшись, единорожка кинулась к своей няне, прижалась лицом к её пушистой груди и разревелась. Розовые крылья обняли её, нежно гладя по спине.

— Тише, Твайлайт, не плачь. Всё будет хорошо!

— Простите! Простите! Простите!.. — раз за разом всхлипывала Твайлайт, прижимаясь к Кейденс.

— Не держи в себе, отпусти…

Аликорна так и стояла, прижимая к себе выросшую единорожку, пока та не выплакалась и не успокоилась. Да, когда воспитанница была маленькой, Кейденс рассказывала ей, что за неправильный поступок можно извиниться, и её простят. Вот только теперь она сделала то, за что так просто не прощают. И, похоже, ей самой с этим вызовом не справиться.

Твайлайт тем временем слегка успокоилась, и Кейденс кончиком крыла стёрла слёзы с её лица.

— Ну что, теперь тебе легче?

— Немножко…

— Ну вот и хорошо, — аликорна выпустила её из объятий. — Так что, ты говорила, сейчас изучаешь?

— Язык тела, — теперь разговор давался выплакавшейся единорожке уже проще.

— О-о, — кивнула Кейденс. — Это довольно непростая тема, которую трудно понять по книге.

— О чём ты?

— Понимаешь, язык тела, он естественный, природный. Он отличается у каждого пони и тем более — у существ других разумных видов. Книги могут дать тебе лишь самые грубые понятия, но чтобы научиться различать нюансы, ты должна выйти на улицу и начать общаться, пристально наблюдая за своими собеседниками.

— Я… — ушки сиреневой пони прижались к голове, — я не уверена, что смо…

— Да ладно, — хихикнула аликорна, — пойдём!

И, прежде чем Твайлайт успела произнести ещё хоть слово, Кейденс ухватила её за копыто и потянула прочь из библиотеки. Единорожка была потрясена скоростью развития событий… и счастлива.

---

— Недостаток информации — это неприятно.

Анон задумчиво потёр подбородок, размышляя над рассказанной Лирой и Бон-Бон историей. Итак, неизвестная грифина заявилась в магазин с угрозами набить ему морду. Единственное логичное объяснение — он повстречался с ней, когда был пьян, и сделал что-то, заслуживающее возмездия. Вопрос только — что? Его ведь даже по пьяни обычно не тянет творить по-настоящему нехорошие дела. А чтобы настолько… и он ничего не помнит… В общем, нет ни малейшего желания бессмысленно гадать. Надо просто учитывать, что теперь появилась новая опасность.

— Не о чем особенно беспокоиться, — заявил он вслух, желая успокоить Лиру и Бон-Бон.

Впрочем, судя по тому, как вскинулась земнопонька, его слова оказались недостаточно убедительными.

— Да как ты можешь так спокойно говорить это?!

— А если грифон нападёт на тебя, когда ты будешь на улице, и нас не будет рядом, чтобы защитить тебя? — это добавила уже Лира. Анон поднял руку, заставляя подруг замолчать.

— Меня уже защищают, — спокойно объяснил он. — Принцесса Луна приказала капитану своих гвардейцев, чтобы она присматривала за мной. Даже сейчас — хотя я уверен, что это не она лично, но кто-то из её подчинённых находится поблизости, я знаю это.

— Знаешь? — удивлённо ответила Бон-Бон, переглянувшись со столь же недоумевающей Лирой. — Это как?

— Скажем так, я привык внимательно относиться к тому, есть ли кто-нибудь рядом.

— То есть у тебя теперь имеется личный охранник? — уточнила Лира.

— Ну, в общем да.

И вот это уже заметно успокоило встревоженных кобыл — присутствие поблизости опытного солдата, и не кого-нибудь, а одного из личных гвардейцев принцессы Луны резко уменьшило их опасения. Человек заметил, как они обе с облегчением вздохнули — похоже, по крайней мере за то, что они будут волноваться, он может не беспокоиться.

— Больше не боитесь? Замечательно. И простите меня за то, что вам вообще пришлось общаться с этой грифиной.

— Да мы!.. — Лира вскочила было, но потом опустилась обратно на стул, покраснев. — Мы никому не дадим тебя в обиду!

— Спасибо! Значит, не буду беспо… — внезапно донёсшийся с кухни звон удара металла об камень перебил его.

— Понячьи перья! — это был явно голос Баттерхувса, и человек печально вздохнул, вставая.

— Пожалуй, надо возвращаться к работе, пока без нас там всё не разнесли, — произнёс он.

— Да, хорошая идея, — поддержала его Бон-Бон.

И они втроём поспешили на кухню, чтобы возобновить нормальную работу магазина.

Пони и камень

— Так всё же, с чего вдруг ты решил приодеться? — спросила Бон-Бон, поправляя узел галстука на шее человека.

Ранее Анон потратил почти час на подготовку к посещению того заведения, куда пригласила его Пинки Пай, притом чем дальше, тем больше он нервничал, успокаивая себя лишь напоминаниями о том, что у розовой пони всё под контролем. К счастью, Бон-Бон согласилась посмотреть, всё ли в порядке с его внешностью, за что он был очень ей благодарен.

— Пинки пригласила меня встретиться с одной из её подруг, скорее всего, встреча пройдёт в каком-то хорошем ресторане.

Земнопони окинула человека скептическим взглядом.

— Как-то странно это звучит.

— Бон-Бон, мы сейчас о Пинки Пай говорим, не забыла?

Опустившись на все четыре копыта, кобыла сделала несколько шагов назад, ещё раз оглядывая Анона и убеждаясь, что все элементы одежды выглядят как надо. Потом задумалась на несколько секунд и пожала плечами.

— Ну, как скажешь. Можешь идти, вроде всё в порядке.

Человек посмотрел в зеркало — да, его внешний вид стал вполне себе внушительным. Не уделяя особого внимания повседневной одежде, сегодня он решил выйти при всём параде, чтобы произвести хорошее первое впечатление. Не то чтобы ему это было действительно нужно, но Пинки просила…

— Спасибо, Бон-Бон.

— Пожалуйста. Только не задерживайся особенно, не забывай, что завтра у нас торжество, а послезавтра — вечеринка!

— Да, конечно. — Да уж, подумать только, как же тащится время, когда вокруг происходят неприятные события. — Спасибо, что напомнила, обязательно постараюсь вернуться домой до полуночи.

— Ну-ну. Теперь поторапливайся, прежде чем Лира узнает, что ты задумал. С неё станется попытаться последовать за тобой.

Этого Анон предпочёл бы избежать любой ценой.

— Хорошая идея, — человек похлопал пони по спине. — Ну, бывай!

— Иди уже, заводи себе новых друзей! — сказала кобыла, игриво оттолкнув его руку.

— Посмотрим, что получится.

Выйдя из ванной, Анон осторожно огляделся по сторонам коридора. Лиры не видно. Изо всех сил стараясь ступать потише, чтобы не привлечь внимания мятной единорожки стуком подошв, человек выскользнул из магазина, так и не попавшись ей на глаза. Да, до назначенного Пинки момента оставалось ещё немало времени, но он не против немного подож…

— Привет!

Испуганный раздавшимся из-за спины голосом, человек аж подпрыгнул и прижал руку к груди, пытаясь успокоить колотящееся сердце. После чего обернулся к той, что подкараулила его.

— Пинки, сколько раз я просил тебя не подкрадываться ко мне?!

Разумеется, Пинки Пай в ответ просто широко улыбнулась.

— Я не подкрадывалась, я всё время тут была!

— В смысле, стояла тут и жда…

В этот момент до мозга Анона вдруг дошло, как выглядит его собеседница, и эта информация оказалась столь неожиданной, что речевой центр разом остался без процессорной мощности. Кучерявые обычно волосы земнопоньки сегодня были выпрямлены — он однажды увидел Пинки с такой причёской и похвалил её, что явно было учтено. Кроме того, пони была облачена в чрезвычайно пышное розовое платье.

Человеку потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя.

— То есть ты меня тут ждала?

— Ага!

— И долго?

— Несколько часов.

Пусть сегодня она и выглядела совершенно по-другому, но Пинки оставалась всё той же невероятной Пинки. Оглядевшись, Анон не увидел поблизости ни одного пони.

— А твоя подруга?

— Глупенький, она будет ждать нас в ресторане!

— Слушай, пока мы туда не пришли, может, всё же хоть что-нибудь расскажешь о ней?

— Неа! — улыбнувшись ещё шире, затрясла головой розовая пони. — Пойдём быстрее!

Анон предполагал, что из расспросов ничего не получится — чтобы Пинки заранее раскрыла секрет сюрприза? — но попробовать стоило. Так что теперь он последовал за ней, пытаясь предположить, с кем же ему предстоит встретиться.

---

Луна глубоко вдохнула, медленно выдохнула и снова подняла взгляд к своему отражению в зеркале.

— Анон, я хотела бы кое-что объяснить тебе. Уверена, после той злосчастной встречи с Найтмэр Мун тебя гне… у тебя много вопросов о моём прошлом, и я должна раскрыть некоторые секреты в надежде, что ты поймёшь…

Отвернувшись, тёмно-синяя аликорна раздосадованно покачала головой.

— Нет, так не получится. — Она снова посмотрела в зеркало. — Анон, я знаю, у тебя много вопросов про Найтмэр Мун. Коль мне… если ты уделишь мне немного времени, я расскажу тебе всё, что ты пожелаешь узнать.

Изображение в зеркале вдруг всколыхнулось и превратилось в карикатурный рисунок Анона.

— Как я могу тебе доверять? — неприятным голосом произнесла кривоватая фигура. — Ты же лгала мне!

Лицо аликорны исказилось от ярости, молниеносный пинок копытом превратил зеркало в осыпающуюся кучу осколков. И в каждом из зеркальных кусков принцесса увидела чёрное лицо Найтмэр.

Одно из немногих деяний, которые обитающая в современной Эквестрии ночная принцесса не способна была простить — это издевательство над теми, кому она доверяла.

— Сие последнею твоей ошибкой было… — прошипела она сквозь зубы.

Вокруг рога аликорны вспыхнул магический ореол, и откуда-то издалека, слышимый одной лишь принцессе, донёсся пронзительный крик боли. Найтмэр Мун, похоже, забыла, у кого на самом деле вся сила, и ей требовалось напомнить. Продержав заклинание несколько минут, Луна погасила рог — и крик затих. Когда-то могущественная, но ныне заточённая в мире снов, Найтмэр вполне способна была ощущать боль, и младшая из эквестрийских принцесс не стеснялась этим пользоваться.

— Али понравилось играть с моими чувствами?

— …Нет… — прозвучал в ответ хриплый, задыхающийся голос.

— Пусть мне по нраву слышать, как ты вопиёшь от боли, но тишина мне больше по душе! Что ж, вот и славно, — продолжила Принцесса ночи, когда никто ей не ответил. — А ныне надобно мне подготовиться к моменту, когда Анон заснёт.

---

— Ты уверена, что нам стоило сюда приходить? — спросила Твайлайт, чувствуя себя в заполненном роскошно разодетыми понями ресторане, мягко говоря, не в своей тарелке.

— Конечно, — ответила Кейденс, уже в который раз успокаивая лавандовую единорожку. — Это лучшее место в городе, чтобы изучать язык тела.

— Как наблюдение за кушающими пони поможет мне в изучении?

— Бо́льшая часть из присутствующих пришла сюда не для того, чтобы покушать, — хихикнула Кейденс, — а на свидание.

— И что?

— А то, что они общаются с теми, кто им нравится. Присмотрись — и ты увидишь, как они нервничают, раздражаются, успокаиваются, радуются — и многое-многое другое!

Твайлайт задумалась над словами аликорны и согласилась — наблюдение над находящимися в такой ситуации пони действительно позволит ей узнать много нового. Вот только… вокруг происходило так много всего, что она просто не знала, с чего начать.

— Пожалуй, ты права, — согласилась она, а затем, опустив взгляд на стоящую перед ней тарелку, спросила: — Но зачем мы тогда столько всего заказали?

Кейденс снова хихикнула, на этот раз слегка виновато, и немножко покраснела.

— Видишь ли, я забыла поесть, пока добиралась в Кантерлот, и решила воспользоваться случаем и скушать чего-нибудь вкусненького.

Твайлайт же ощущала себя чрезвычайно некомфортно. Уже не раз она видела, как пони замечают кольцо блокиратора на её роге и тут же торопливо отводят взгляд. Похоже, они считают её чем-то вроде опасной твари из Вечнодикого Леса.

Кейденс видела, как Твайлайт нервничает, но продолжала сидеть и есть. Ведь это место действительно могло рассказать её ученице много интересного о поведении пони.

— Успокойся, Твайлайт, просто кушай и не забывай поглядывать по сторонам. Ну, скажи, что привлекает твоё внимание?

Твайлайт вдохнула, приложив копыто к груди, и, выдыхая, отвела его в сторону. Кейденс когда-то давно показала ей этот трюк, позволяющий успокоиться и сосредоточиться, и единорожка частенько им пользовалась — как сегодня, когда он в очередной раз сработал и позволил ей, не содрогаясь, оглядеться по сторонам. Вокруг много пони, они кушают, общаются, а вот эта… ЧТО ЭТО?

Серая с тускло-фиолетовой гривой пони поразила её выражением лица. Точнее, полным, абсолютным отсутствием этого самого выражения. Такое впечатление, что за столиком ресторана сидит статуя, поникен в натуральную величину, тускло покрашенный и иногда имитирующий движения окружающих при помощи шарниров на месте суставов.

— Ч-что?.. К-Кейденс…

— Да?

— Скажи, — единорожка украдкой ткнула копытом в сторону одного из столиков, — что с этой пони?

Кейденс проследила за взглядом своей подопечной и тут же поняла, о ком идёт речь. Абсолютно безэмоциональное лицо, скупые движения, взгляд, не отрывающийся от входной двери. Перед пони на столе только полный стакан воды, но она не обращает на него внимания. Большую часть времени даже непонятно, дышит ли она вообще. Впрочем, один явный признак жизни всё же есть — глаза кобылы двигаются, отслеживая входящих.

— С ней всё в порядке, Твайлайт. Таких пони называют «каменнолицые», они практически не проявляют видимые посторонним эмоции. Готова поспорить, что и разговаривает она совершенно монотонным голосом.

— И как же я могу понять, что такая пони чувствует? — объяснение Кейденс только ещё больше запутало единорожку.

— Вполне возможно, что никак. Такие пони если и раскрываются, то исключительно в кругу семьи. Так что… не то, чтобы это совсем-совсем невозможно, просто сейчас тебе не под силу.

И снова объяснение совершенно не удовлетворило любопытство Твайлайт. Она ещё несколько секунд разглядывала странную пони, и собралась уже было отвести взгляд… как заметила, что глаза серой пони внезапно словно стали больше на несколько сантиметров. Такое впечатление, что она увидела нечто, реально её потрясшее. Единорожка тут же перевела взгляд на входную дверь — и замерла в ужасе. У двери стоял Анон. И не один, рядом с ним была Пинки Пай.

— Твайлайт? — Кейденс обратила внимание, что её бывшая подопечная торопливо отвернулась, прикрывая лицо копытом. А бросив взгляд в сторону входной двери, уже сама замерла от удивления, заметив существо, подобных которому не видела ещё никогда. — Что это?

— Это Анон, — прошептала в ответ единорожка.

— Так вот он какой! — Кейденс начала было приподниматься, чтобы выйти из-за стола и поприветствовать пришедшего, но копыто Твайлайт удержало её.

— Нет! — единорожка продолжала говорить шёпотом. — Он не должен узнать, что я здесь. Может случиться всё что угодно!

— Но что может быть плохого в том, чтобы… — увидев, как лицо единорожки перекосилось от ужаса и почувствовав, как та ещё сильнее вцепилась в неё копытом, Кейденс решила не настаивать. — Ну ладно, останусь с тобой.

— Мы не можем оставаться здесь! Надо уходить, быстрее!

Однако Кейденс в ответ покачала головой.

— Ты же хотела изучать язык тела? — Твайлайт рефлекторно кивнула. — Ну так продолжай наблюдать. Я спрячу нас при помощи магии. Будем изучать этого самого Анона, нам с тобой очень повезло!

Твайлайт задумалась. Она прекрасно помнила предупреждение Луны, но здесь же Кейденс, которая тоже принцесса, уж ей-то можно доверять…

— Н-ну ладно. Но чтобы он не знал, что мы здесь.

Кейденс ответила ей ободряющей улыбкой и накрыла столик чарами отвода глаз.

---

— Роско-ошное местечко! — присвистнул Анон оглядываясь.

— Разумеется! — гордо ответила широко улыбающаяся Пинки и потащила его следом за официантом, ведущим их к столику.

Официант опустил три книжки меню на столик, за которым сидела серая пони, и удалился. Анон вместе с Пинки сел за стол и принялся разглядывать незнакомку. Так Пинки Пай привела его на встречу с ней? Странно… абсолютно каменное лицо, очень скупые движения… эта пони совсем не похожа на того, кого выбрала бы себе в подруги гиперактивная Пинки.

Какое-то время над столиком висела напряжённая тишина, которую нарушила Мод:

— Это и есть Анон, о котором ты мне рассказывала?

— Ага! — радостным тоном ответила розовая кобыла.

И снова наступила тишина. У Анона не было ни малейшей идеи, что именно запланировала Пинки, но он решил для начала хотя бы представиться.

— Похоже, Пинки рассказывала тебе обо мне, а мне при этом не сказала ничего.

— Я Мод, старшая сестра Пинки, — ответила серая пони, переводя взгляд на человека.

Удивительное дело. У Пинки Пай, оказывается, есть сестра, к тому же вот такая, совершенно на неё не похожая? Даже не скажешь, что они родственницы. Анон вспомнил, как побывал во сне Пинки — та маленькая кобылка тоже была совершенно не похожа на знакомую ему взрослую Пинки Пай, так что может быть в детстве она была такой, как Мод? Нет, сейчас не время предаваться догадкам!

— Вот ни за что бы не догадался, что вы сёстры!

— Пинки совсем другая, — кивнула, соглашаясь, Мод. — С другой стороны, ты тоже, знаешь ли, совсем другой.

Анону нечего было возразить. Похоже, Пинки просто не сказала своей сестре, что тот, с кем ей предстоит познакомиться, не пони.

— Угу, ты права. Пинки не предупредила тебя, что я не пони, а человек?

— Нет, — качнула головой его собеседница.

— Ты уже сделала заказ? — вступила в разговор Пинки Пай.

— Нет, я ждала вас, чтобы наши заказы принесли одновременно.

— Вот и здорово! Давай, прежде чем перейдём к делу, закажем себе что-нибудь вкусное!

Пожав плечами, Анон потянулся за меню. Поесть, в любом случае, стоит.

---

— Ух, так вот ты какой, Анон! — пробормотала Кейденс себе под нос.

Она и правда удивилась, что тот, от кого Селестия и Луна пребывают в таком восторге, оказался таким… необычным. И пускай он не ведёт себя как важная персона, но есть в нём нечто… выдающееся, из ряда вон выходящее, но так сразу копытом не укажешь что именно. Кейденс помнила все те восхваления, которые произносила в его честь её тётушка, и ей очень хотелось бы с ним пообщаться, но она продолжала оставаться на месте, чтобы не дать Твайлайт сбежать. А за тем столом, где сидел человек, похоже, сейчас заказывали еду.

— Как ты думаешь, что он закажет? — спросила Твайлайт.

— Не уверена… — Кейденс ещё раз внимательно присмотрелась к странному существу. — Но не удивлюсь, если мясо.

— Почему ты так думаешь?

— Ну… он так ведёт себя… оглядывает комнату, явно подмечая, кто где сидит… очень похоже на то, как ведут себя грифоны. К тому же посмотри на его лицо — оба глаза направлены вперёд, характерное для хищников бинокулярное зрение. В общем, сочетание многочисленных мелких деталей, образующих общую картину. Хотя, конечно, я могу быть не права, но вот нутром чую…

— «Нутром чую» звучит ненаучно, — слабо усмехнулась единорожка.

В ответ последовал абсолютно серьёзный взгляд.

— Это на самом деле важно. Не всё на свете решается при помощи логики, иногда тебе надо доверять и тому, что чует твоё нутро, и тому, что говорит тихий голосок в глубине твоего разума: «это — хорошо, а это вот — плохо».

— Тихий голосок?

Для Твайлайт такие вещи казались странными и непонятными. Она привыкла находить решения проблем в книгах. А потом пришло воспоминание — когда они с Эпплджек падали с обрыва в Вечнодиком и когда она понимала, что если Эпплджек отпустит её — всё кончится очень плохо. Но, несмотря на логику, она поверила своей подруге — и в итоге всё завершилось хорошо. Кажется, это всё было так давно, а с тех пор она доверяла только книгам…

---

Анон, Пинки и Мод сидели и молча ожидали, пока принесут их заказ. Человек ощущал странность ситуации. Удивительно, как две столь непохожие пони могут оказаться сёстрами. Пинки вертится на месте со своей обычной улыбкой до ушей, тогда как Мод замерла с абсолютно бесстрастным выражением лица. Впрочем, Анон хорошо знал, что это такое. Он не раз встречал людей с такими каменными лицами, а вот теперь встретил и пони. Да, эмоции таких людей читать тяжело, но не невозможно. Чутьё — а как ещё назвать это чувство? — подсказывает ему, что на самом деле пони нервничает. Пожалуй, стоит сделать что-нибудь…

— Вот не могу не признать — я рад встретить кого-нибудь, для разнообразия, нормального!

— Эй! — обиженно воскликнула Пинки.

Мод понимающе кивнула.

— Пони постоянно выражают свои эмоции, зачастую совсем по мелочам. И мне кажется странным, что, когда их что-то беспокоит, они больше всего желают обниматься.

— Ох, я не раз ощутил это на себе! Когда такое настроение находит на меня, я мечтаю где-нибудь спрятаться, но всегда находится какая-нибудь пони, которой для душевного спокойствия требуется кого-нибудь обнять… и чаще всего, к сожалению, это оказываюсь я!

— Может быть, тебя ещё и раздражает, что пони сами заходят к тебе в дом, не спрашивая?

— Да ты шутишь! Она, — Анон обвинительно ткнул пальцем в сторону Пинки Пай, — делает это всё время. Вот хотя бы сегодня утром — залезла ко мне в комнату, чтобы напомнить про сегодняшний поход в ресторан.

— Пинки была такой даже в то время, когда мы были маленькими жеребятами, — снова кивнула Мод.

— Эй, я ещё здесь, если вы не заметили! — Скрестив копыта, Пинки продемонстрировала, что ещё сильнее дуется на присутствующих.

— А знаешь, Мод, ты мне нравишься, — заявил Анон. — Из всех пони, что я встречал, ты больше всего похожа на людей.

— Не знаю, похвала это или обвинение, — ответила серая земнопони, — но на всякий случай приму за комплимент.

— Конечно похвала! Скажи, а чем ты занимаешься?

— Изучаю камни.

— То есть ты — геолог? — Анон заметил, как глаза собеседницы слегка блеснули.

— Ты знаешь, кто такие геологи?

— Разумеется, знаю. Там, где я жил раньше, многие люди изучали планету — камни, залежи, вулканы…

— Ух ты. Какие, наверное, интересные минералы им встречались.

Пинки сидела, наблюдала за происходящим и довольно улыбалась. Она ни разу не видела, чтобы Мод была так увлечена разговором с кем-то. Пинки совершенно не разбиралась в камнях, и поэтому старшая сестра никогда не обсуждала с ней свою работу. И вот теперь ей встретился кто-то, с кем можно поговорить — и происходящее чрезвычайно радовало Пинки Пай. Она даже и не предполагала, что эта встреча выйдет настолько успешной.

---

Твайлайт наблюдала, и её разум захлёстывала волна вопросов. Анон вполне успешно разговорил эту камнелицую пони. Как у него это вышло? И вообще, а кто она такая? И почему рядом сидит Пинки Пай, выглядящая просто невероятно довольной? Чересчур много вопросов, ей с таким количеством не справиться. Но выяснить надо. Просто необходимо.

Услышав шорох и тихий стук, Кейденс обернулась — и увидела Твайлайт, поднимающуюся из-за стола.

— Твайлайт?

— Я должна выяснить, что здесь происходит, — заявила единорожка.

— Мы пришли сюда, чтобы наблюдать, не более того.

— Я просто не могу усидеть, — ответила Твайлайт, и Кейденс заметила, что та вся дрожит, просто-таки трясётся. — Я должна понять.

---

Хвост дёргается, копыта зудят, в животе бурлит, в носу щиплет. Это плохое сочетание! Пинки торопливо огляделась по сторонам, её Пинки-чувство настойчиво предупреждало, что приближается нечто нехорошее, что срочно надо остановить! И в следующее мгновение она увидела Твайлайт, идущую к ним из другого конца зала.

— Пока вы тут болтаете, я забегу в комнату для маленьких кобылок! — розовая пони торопливо выскочила из-за стола.

— Странно, с чего бы это она так вдруг?.. — пробормотал Анон, после чего снова обернулся к Мод: — Скажи, тебе какие-то камни нравятся больше всех прочих?

— Да, гранитные, — кивнула та.

— Широко распространённая порода.

— Мой камень-питомец как раз из таких.

— У тебя даже питомец — каменный? — хихикнул человек.

— Да, — кивнула пони и выложила на стол Боулдера.

Анон же вспомнил, что в своё время удивляло его, и не сдержал ухмылки.

— Знаешь, на Земле однажды возникла мода на камни-питомцы, говорят, не меньше миллиона продали.

— Ух ты. Люди, наверное, очень любят камни.

— Это, скорее, было из-за новизны самой идеи, — пожал плечами человек.

Мод опустила взгляд, увидела лежащего на столе Боулдера и вспомнила, зачем, собственно, достала его.

— Чуть не забыла. Боулдер хотел извиниться за то, что стукнул тебя.

Анон захлопал глазами от изумления.

— Извини, но я не понял, о чём ты.

— Пинки кинула его в тебя. Он извиняется за это.

Тогда до человека дошло. Это что, тот самый камень, что стукнул его по голове несколько месяцев назад? Обалдеть.

— Гм… Ну, спасибо за извинения, я не в обиде.

Мод слегка кивнула.

— Благодарю, это очень его беспокоило.

Обалдеть… впрочем, это же мир разноцветных поней, которые хотя и лошадки, а способны разговаривать. Может, здесь и говорящие камни случаются? Анон никогда об этом не задумывался. И впредь не особенно хотел.

— Могу я задать личный вопрос?

— Можешь.

— Скажи, Пинки Пай всегда была такой… — у человека внезапно возникла проблема, нужное слово не пожелало приходить на ум, — ну, такой, какая она сейчас?

Мод Пай поняла. Поскольку Пинки сказала, что они сёстры, человек пытается выяснить, как получилось, что они настолько разные.

— Она стала такой с момента обретения кьютимарки.

Кьютимарки — самая непонятная деталь этого безумного мира. Значит, это кьютимарка превратила обычную пони в такое вот странное существо? Чересчур много непоняток для одного дня. Анон чувствовал, что его мозг вот-вот расплавится от информационной перегрузки.

— Не могу не признать, что по сравнению с Пинки ты выглядишь куда более… приземлённой.

— Да, пожалуй. Впрочем, у Пинки есть свои достоинства. Она очень легко находит новых друзей, все рады её видеть. Мне, как правило, не радуются. Впрочем, мне всё равно.

Анон понял, что эта пони имела в виду. Лично для него неколебимое спокойствие Мод Пай было словно глоток свежего воздуха. Все пони, что он встречал, были невероятно эмоциональными, либо безумно счастливыми, либо разбегающимися в ужасе — а эта разительно выбивалась из общей нормы.

Почти как он сам.

---

Твайлайт замерла на месте, увидев приближающуюся Пинки — и что ещё более удивительно, очень сердитую, торопливо приближающуюся Пинки. Единорожка никогда не видела свою подругу такой.

— Твайлайт, что ты делаешь? — заговорила Пинки, как только оказалась рядом.

— Я хочу выяснить, что здесь происходит.

Пинки шагнула вперёд, становясь у неё на пути.

— Я планировала этот совместный ужин много дней и не позволю тебе его испортить!

— Пинки, клянусь, я не хочу ничего портить, не стану никому мешать. Дай мне пару ми…

— Нет!

— Ч-что?

Тон, которым заговорила вечно весёлая Пинки Пай, звучал угрожающе.

— Я сказала «нет». Ты не станешь подходить к тому месту, где общаются Анон и моя сестра.

— Сестра? — Твайлайт попыталась присмотреться к серой пони, сидящей за столом, но Пинки сдвинулась, перекрывая ей поле зрения.

— Да, моя сестра. Теперь возвращайся туда, откуда пришла.

— Я должна выяснить, как у Анона получается понимать твою сестру.

Твайлайт попыталась обойти Пинки, но в этот момент кто-то ухватил её сзади.

— Твайлайт, остановись! — громко прошептала Кейденс. — Ты начинаешь привлекать внимание!

Единорожка торопливо огляделась и поняла, что многие пони оборачиваются и кидают в её сторону неодобрительные взгляды. Её уши сами собой прижались к голове.

— Ой… простите… — и, прежде чем кто-либо успел хоть что-то сказать, она кинулась к входной двери. Кейденс торопливо последовала за ней.

---

Анон оглянулся на внезапно раздавшийся грохот копыт и успел увидеть странную пони, выскакивающую из зала. Это что, тут есть ещё один, незнакомый ему аликорн?

— Теперь всё в порядке! — довольная Пинки плюхнулась обратно на свой стул. — О чём вы тут говорили?

Оставив в покое дверь, человек обернулся к розовой пони.

— Да так, просто общались.

— А вам понравилось просто общаться? — Удивлённые Анон и Мод рефлекторно кивнули. — Круто! Потому что у меня для вас будет сюрприз.

— Сюрприз? — опасливо переспросил человек.

— А-а-агасики! — подтвердила пони. — Давайте, доедайте, и пойдём.

Анон уже знал, что пытаться расспрашивать Пинки про секрет очередной развлекательной затеи бесполезно. Так что он вернулся к тому блюду, что было на тарелке. Курятина? Или не курятина? Пахло, в любом случае, вполне приятно и на вкус было не хуже. Так что он вполне может отдать должное вкусной еде, прежде чем Пинки учудит то, что запланировала.

---

Селестия грустно вздохнула. Ей было скучно. Все куда-то разбежались. Твайлайт отсутствовала. Луна заперлась в своих комнатах. Блюблад спит. Кейденс наверняка сейчас с Шайнингом, а Анон — в своём магазине.

И ей, в результате, не с кем поговорить.

— Здравствуйте, Ваше Высочество!

Селестия снова обратила внимание на окружающий мир и обнаружила, что стоит в коридоре, и перед ней склоняется в поклоне Флаттершай.

— Здравствуй, Флаттершай. Куда это ты направляешься?

— Я хотела бы посетить столовую и попросить что-нибудь покушать.

Селестия ощутила, как её брови сами по себе полезли на лоб. Флаттершай должна была отправиться в Понивилль, тогда почему она сегодня во дворце?

— Флаттершай, скажи, пожалуйста, а почему ты здесь? Я же вроде бы сказала, что ты вольна вернуться в Понивилль?

— Вы сказали, — ответила Флаттершай, выпрямляясь и кивая, — но так уж вышло, что Анон вдруг пригласил меня на вечеринку, и я подумала, что смогу задержаться здесь, — с каждым словом тон розовогривой пони становился всё более робким. — Мне ведь можно? Я не хотела бы стеснять вас.

Какой интересный сюрприз, Анон и Флаттершай пригласил на свою вечеринку? Селестия не ожидала от него этого, но, возможно, между ним и Флаттершай произошло что-то, что убедило его отнестись к ней с бо́льшим доверием? Впрочем, это не её дело, разве что стоит порадоваться за Анона, раз уж он пытается вернуть в норму отношения с теми пони, что обидели его в прошлом.

— Разумеется, моя маленькая пони, тебе можно оставаться здесь столько, сколько пожелаешь. И я рада слышать, что ты тоже будешь на его вечеринке. — Селестия вдруг сообразила, что как-то очень давно не общалась с Флаттершай. Пожалуй, это подходящий момент? — Ты не против, если мы вместе поужинаем?

— Разумеется, — улыбнулась Флаттершай.

— Вот и хорошо!

---

— Так что это такое? — спросил Анон, стоя в большой комнате, куда его и Мод притащила Пинки, и ошарашенно оглядываясь.

Мод тоже выглядела (слегка) удивлённой, зато Пинки просто подпрыгивала от хлещущей у неё через край энергии.

— Это танцевальное состязание! — прозвучал полный восторга ответ.

Впрочем, теперь многое становилось более понятным. Пони, разодетые в пышные одежды, пока что активно болтающие друг с дружкой. Возвышение с сиденьями для судей, скамьи вдоль стен, на которых участники могут отдохнуть… Всё было явно профессионально организовано, и это серьёзно обеспокоило человека.

— А мы здесь зачем?

Копыто Пинки каким-то образом оказалось на его плече, и она заставила его нагнуться, чтобы прошептать на ухо:

— Когда закончится этот вечер, Мод отправится куда-то продолжать изучать свои камни, а я хотела бы, чтобы эта поездка принесла ей как можно больше удовольствия. Я не знаю, говорили ли вы об этом, но она очень любит танцевать, вот только ей редко это удаётся. Пожалуйста, ради меня, дай ей возможность насладиться праздником!

Происходящее было странным по стольким параметрам, что Анон уже просто не знал, как ему быть. Он только что познакомился с Мод, и пусть она показала себя вполне нормальной пони, но как ему поступить в такой ситуации? А Пинки тем временем устремила на него взгляд своих фирменных щенячьих глазок, которые в сочетании с дрожащей нижней губкой действовали просто сокрушительно. Похоже, никуда ему не деться.

— Тебе не кажется, что это всё как-то странно?

— Вовсе нет! Верь мне, Мод будет просто счастлива!

— Ладно, — вздохнул, сдаваясь превосходящей силе, человек.

Пинки отпустила его плечо и повернулась к сестре.

— Ура, Мод, ты будешь танцевать с Аноном!

Мод посмотрела на сестру, потом на Анона и снова на сестру.

— Пинки, тебе не кажется, что это всё как-то чересчур неожиданно?

— Порой ты должна отдаться на волю ветра, иначе никогда не научишься летать! — Пинки принялась подталкивать Анона и Мод к возвышению, на котором сидели судьи. — Быстрее, идите регистрироваться, состязание сейчас начнётся!

Анон переглянулся с Мод.

— Пожалуй, нам стоит повиноваться. Она же потом до утра не перестанет нас укорять, если мы не поучаствуем.

Мод кивнула. Пусть решения сейчас принимали не они, зато в их воле было насладиться приятным событием, раз уж они оказались в нужном месте.

Когда потеряно всё

— Твайлайт!

Когда единорожка внезапно удрала из ресторана, Кейденс кинулась вслед за ней. Аликорна не понимала, что произошло с её подругой, но это было явно что-то нехорошее. А ещё ей открылась та сторона Твайлайт, которую единорожка ранее не демонстрировала. Да, сиреневая единорожка с жеребячества увлекалась выяснением разных сложных, зачастую не подходящих ей по возрасту вещей, но сегодня её страсть к познанию словно вышла на новый уровень. И, похоже, заодно и вышла из-под контроля своей хозяйки — Твайлайт в последние минуты пребывания в ресторане выглядела так, словно что-то силой гонит её вперёд, какой-то необоримый инстинкт… Впрочем, сейчас Кейденс волновало не это — в первую очередь следовало успокоить паникующую кобылку.

А Твайлайт и сама не знала, что ответить Кейденс — потому что сама не понимала себя. Как будто желание узнать, что же из себя представляет Анон, внезапно оказалось мощнее, чем её сила воли, и перехватило управление разумом. В этом существе было что-то такое, не позволяющее перестать обращать на него внимание. Он виделся Твайлайт неисчерпаемым источником нового знания, которое невозможно получить более нигде во всей Эквестрии. Причём сам Анон этого не понимал, что делало ситуацию ещё более невыносимой. И стоило Твайлайт оказаться поблизости от него, как желание получить это знание становилось непреодолимым.

Человек настолько отличается от всех остальных живых существ, обитающих в Эквестрии, что просто не может существовать — и тем не менее существует! И стоит ей хоть на секунду задуматься об этом парадоксе, как где-то внутри её разума возникает необоримое желание выяснить всё… она борется с ним изо всех сил, желание отступает — чтобы потом обязательно вернуться с ещё большей силой!

Остановившись, поскольку ноги отказались бежать дальше, единорожка огляделась — и обнаружила себя в городском парке. Когда она была маленькой кобылочкой, родители часто гуляли с ней по этим дорожкам… Как же это было давно — когда она чувствовала себя нормальной. Интересно, а если бы она не решила, что изучение магии — её судьба, возможно, всё было бы по-другому? И Анон мог бы стать её другом?

Эта мысль оказалась настолько болезненной, что Твайлайт зажмурилась — и из её глаз брызнули слёзы.

— Твайлайт… — это сзади подошла Кейденс, ласковая няня и весёлая подруга. — Твайлайт, что с тобой происходит?

— Не знаю! — рыдая, простонала та. — Я просто не могу перестать думать о нём. Когда я засыпаю, он мне снится. Когда просыпаюсь — мои мысли сворачивают на него. Каждую секунду я пытаюсь придумать способ, чтобы убедить его простить меня, но любой мой шаг вперёд оборачивается двумя шагами назад!

— Но почему? — в недоумении спросила аликорна. — Почему ты так мучаешь себя ради этого прощения?

Твайлайт бросила на неё короткий взгляд и снова отвернулась к шелестящим ветвям деревьев. В её разуме вдруг ожили старые воспоминания, как другие жеребчики и кобылки отказывались принимать её в свои игры, отталкивали, прогоняли… Сам собой в её груди возник тяжкий вздох, а затем откуда-то зазвучала печальная, задумчивая мелодия.

~ Когда я маленькой была, не ведала я зла

и думала, что жизнь одной — спокойна и легка.

Я книги целый день читала, «И это норма», я считала.

Когда я маленькой была, не ведала я зла…

Потом воспоминания сменились — на те, когда в Понивилле появился Анон, и до того, как по её вине случилось всё самое плохое.

~ Он был один, совсем один, миром напуганный чужим.

В свой дом зазвала поселиться, чтоб кровом, хлебом поделиться.

И днём, и ночью мы общались, о многом новом узнавали,

и испарился его страх, что знаний силой прогнала я.

Назвать однажды его другом возникло у меня желанье.

Но совершила грех, ему нет в жизни оправданья.

Он был один, совсем один, миром напуганный чужим…

Следующая волна, поднявшаяся из памяти, вызвала на её лице болезненную гримасу. Тональность музыки изменилась вслед за изменением эмоций, сопровождавших воспоминание.

~ Поддавшись жажде знаний, я отвратно поступила:

основ понячности отринув, дух его сломила.

В безумья муки ввергла душу, боль принесла, вселила ужас.

Как я могу просить прощенья после такого согрешенья?

Свою вину я понимаю, любую кару принимаю.

Коль осужденья слова скажут, не стану защищаться даже.

Вины мученье заставляет всё внутри гореть,

и эта боль сильней, чем принесёт любая плеть!

Ему, забывшись, много зла я причинила,

кляните все меня, я осужденье заслужила.

И тихим голосом, словно разом лишившись сил, Твайлайт добавила:

~ Когда я маленькой была, не ведала я зла.

Кляните все меня, свой грех я искуплю сполна…

Только отзвучали последние ноты мелодии, как Твайлайт устало вздохнула, с её лица совершенно бесшумно скатывались и падали на пыльную землю слезинки. Потрясённая Кейденс стояла не шелохнувшись, всё ещё переживая душевную боль, которую вызвали слова подруги, поддержанные магией гармонии. Да, всё это было правдой, но Принцесса Любви отказывалась принимать её. Она понимала, что чем дольше её былая подопечная будет мучить себя, тем дальше от неё отодвинется долгожданное прощение.

— Твайлайт, нельзя жить так, словно против тебя весь мир ополчился. Тебе нужно отвлечься, научиться жить с тем, что совершила. Как сможет человек простить тебя, если ты сама себя не способна простить?

На несколько секунд повисла тяжкая, гнетущая тишина.

— Кейденс, иногда я думаю, что сама не хочу, чтобы меня простили.

— Ч-что?

Твайлайт посмотрела в лицо аликорне, и Кейденс поразилась тому, сколько боли, печали и отчаяния было во взгляде единорожки.

— Я заслужила это. За то, что я натворила, не положено прощения.

— Но как ты…

— Мне пора возвращаться в библиотеку. Спасибо, что погуляла со мной.

Перебитая на полуслове, Кейденс молча смотрела вслед уходящей в сторону дворца Твайлайт и понимала, что дело куда серьёзнее, чем ей показалось вначале. Речь идёт уже не о прощении — Твайлайт загнала себя в водоворот вины и отчаяния, из которого ей своими силами не выбраться. Принцесса помнила, какая боль появилась на лице единорожки, когда её собственная подруга встала у неё на пути со взглядом, выражающим лишь ярость и отвращение. Твайлайт теперь считает, что осталась одна во всём мире, и лишь одно, похоже, способно спасти её.

Кейденс бросила короткий взгляд в сторону ресторана, где сейчас сидел Анон с подругами. Что же, у неё ещё целый день до того, как они встретятся на вечеринке. За это время ей надо придумать, как убедить человека хотя бы выслушать мольбу Твайлайт. Иначе… Кейденс боялась даже представить, что тогда могло случиться с её бывшей воспитанницей.

---

— И что будем делать?

— Танцевать, — ответил Анон недоумевающей Мод. — Я поведу, а ты просто подстройся под мои движения.

Человек и пони вышли в самую середину сцены, прямо под внимательные взгляды судей, готовых приметить малейший недостаток в их выступлении. Впрочем, поскольку им никогда не приходилось оценивать танец столь необычной пары, они и сами были не очень-то уверены в точности своих будущих суждений. Так или иначе, вставшая на задние ноги Мод оказалась практически одного роста с Аноном. Человек одной рукой стал придерживать положившую ему на плечо переднюю ногу кобылу за спину, другой взялся за копыто свободной передней ноги.

— Надеюсь, ты умеешь танцевать вальс, — сказал он.

— Умею, — кивнула Мод, — мы с Пинки учились в одной танцевальной студии.

Сочтя эти слова достаточным подтверждением квалификации своей партнёрши, человек сделал первый шаг. Пони вполне уверенно повторила его движение — похоже, её слова о достаточной подготовке были правдой. Как ни странно, увлечение камнями не сказалось на манере её танца — все движения она выполняла плавно и точно. И хотя лицо Мод выражало всё то же каменное спокойствие, Анон явственно ощутил, что его партнёрша довольна происходящим.

— Не поверишь, но я и правда удивлён тем, насколько хорошо у тебя получается, — высказал комплимент Анон.

— Учитывая, насколько сильно ты отличаешься от пони, я — тоже.

Услышав её ответ, человек хихикнул.

— Да, ты права. Интересно, это такой талант у семьи Пай — приспосабливаться к новым условиям?

— Работа на каменной ферме тяжёлая, — кивнула Мод, не сбиваясь с ритма, — и способность приспосабливаться там очень важна.

— Пинки пару раз упоминала, что выросла на каменной ферме, но совершенно без подробностей.

— Ни секунды этим не удивлена. Её главный талант — общение, а жизнь на любой ферме очень скудна в этом отношении. То место, где мы родились, мало ей подходило.

Человек выпрямил руки, позволяя партнёрше откинуться назад, затем вновь притянул её к себе.

— Да уж, для Пинки общение — жизнь. Если честно, мне даже стыдно, что для меня её общество периодически становится тягостным. Ну, я не очень люблю, когда в мою жизнь лезут посторонние — даже близкие друзья.

— Я вполне тебя понимаю. Но Пинки уговорила меня встретиться с тобой… она моя сестра, понимаешь ведь?

— Более чем. Сам не знаю почему, но мне тяжело сказать ей «нет». И потом, она так много для меня сделала, особенно когда я только появился в Понивилле, что мне, наверное, никогда полностью с ней не расплатиться.

— Это характеризует тебя как хорошего по… существо.

— Многие пони с тобой не согласятся, — качнул головой человек.

— У них не было случая оценить тебя по достоинству.

Анон промолчал, выполняя последние движения танца под затихающую музыку. Да и что тут можно сказать?

— Ну, мне понравилось, — произнёс он, отпуская партнёршу.

— Аналогично, — ответила та, опускаясь на четыре копыта.

Обернувшись к судьям, пара увидела, что их выступление было оценено на 38 из 50. Переглянувшись, человек и земнопони лишь пожали плечами — они и не рассчитывали на то, что им после первого же танца сразу вручат главный приз. Впрочем, реакция Пинки, когда они вернулись на место, оказалась куда ярче.

— Вы только посмотрите на этих бессердечных пони! — кипела возмущением розовая кобылка. — Да как они посмели поставить столь низкую оценку?! Эй, вы! Вы что, ослепли? — крикнула она в сторону возвышения, на котором расположилось жюри. — Да они заработали никак не меньше сорока пяти!

Пока судьи старательно делали вид, что Пинки вообще нет поблизости, Анон лишь покачал головой. Прежде чем разгневанная кобыла успела ещё что-нибудь учудить, Мод прикоснулась копытом к её загривку.

— Мне понравилось, Пинки. Всё остальное не имеет значения.

Пинки Пай перевела взгляд со своей сестры на Анона.

— Ну да, мне тоже понравился танец, — подтвердил человек. — И вообще, мы же пришли сюда танцевать, а не соревноваться, так?

— Ну… да, наверное, — повесив голову, отозвалась Пинки, из которой словно выпустили воздух.

Анон бросил взгляд на часы — и как оказалось, время было уже довольно позднее, но у него была ещё одна идея, которую можно было реализовать, прежде чем объявить встречу законченной.

— Красотки, а как насчёт заесть представление чем-нибудь сладким? Нравится идея?

Мод заметила, как глаза её младшей сестры задорно блеснули.

— Ох, ты хочешь нас чем-то угостить, Нонни?! — радостно вскричала она и, исчезнув с того места, где только что стояла, внезапно очутилась на руках у человека — тот, к счастью, успел подхватить её, прежде чем пони шлёпнулась на пол.

— У меня есть кое-что новенькое, — улыбнулся он расположившейся в его объятиях кобылке. — Пойдём, покажу.

Оглянувшись на Мод, Анон слегка пожал плечами. Похоже, как и она сама, человек не любил, когда Пинки расстраивалась. От мысли об этом Мод не могла не порадоваться — разумеется, не позволив этой радости отразиться на лице. Но всё же хорошо, когда есть кому позаботиться об её сестре. Пускай даже эта сестра такая… необычная.

---

Зайдя в двери магазина, Анон наклонился и поставил Пинки на пол.

— Пойдём, но постарайся вести себя потише, — сказал он негромко, — Бон-Бон и Лира уже, скорее всего, спят.

Дождавшись от обеих кобыл подтверждающего кивка, человек направился вперёд, движением руки поманив их за собой. Они прошли через торговый зал, потом через большую кухню, затем Анон распахнул дверь, ведущую в личную кухню Бон-Бон… вот только зрелище, открывшееся его глазам, оказалось для него полностью неожиданным. Обе его сотрудницы не спали — они сидели за столом, засунув носы в миски, полные разнообразных сладостей, и с чавканьем их пожирали. Услышав звук открывающейся двери, обе подняли головы — и на их лицах отразилось глубочайшее изумление.

— Анон? — с набитым ртом, из которого падали кусочки шоколада, воскликнула Бон-Бон.

Человек закрыл глаза, глубоко вдохнул и сделал шаг назад, закрывая перед собой дверь. И только после этого выдохнул.

— Нонни, что слу?..

Человек поднял руку, останавливая Пинки. Подождав десяток секунд, он снова распахнул дверь и шагнул внутрь. Кобылы всё так же сидели за столом, только миски были отодвинуты в сторону, а их лица явно подверглись торопливой попытке отчиститься.

— Я тут кое-кого привёл, — произнёс Анон, впуская следующих за ним сестёр Пай.

Лира расширенными от удивления глазами посмотрела на Анона, на пришедших с ним пони, на то, как они все одеты, и тут же повернулась к Бон-Бон.

— Ты же вроде бы говорила, что Анон отправился во дворец?

— Ну… — земнопони неуверенно махнула копытом, — вроде бы я сказала, что он, наверное, отправился во дворец?

Лира фыркнула в ответ и обиженно надулась. Покачав головой, человек обернулся к Бон-Бон.

— Может, объяснишь, что это было такое? — он сделал рукой неопределённый жест, словно указывая на большую часть кухни.

— Ну… — земнопони хихикнула, — раз уж Лира была твёрдо уверена, что тебя не будет достаточно долго, мы решили побаловать себя сладеньким.

В принципе, как внезапно пришло в голову Анону, они же тоже совладельцы производства, и прав на любой готовый продукт у них ненамного меньше, чем у него самого. Хотя делать это вот так, дожидаясь, пока он отойдёт подальше…

— Ладно. Только уберите за собой, пожалуйста. Я тут хочу приготовить кое-что.

— Что-то новенькое? — заинтересовалась Бон-Бон.

— Может быть. А вы, — он обернулся к Пинки и Мод, махнув рукой в сторону небольшого столика в углу кухни, — устраивайтесь тут.

Гостьи повиновались, а человек направился к шкафам с продуктами, на ходу размышляя, что именно стоит приготовить. Он знал немало рецептов, но сейчас, учитывая увлечение Мод, пожалуй, подойдёт лакомство из крупных кристаллов сахара, которое обычно называют «каменный леденец».

Учитывая её любовь к камням, серой земнопони это должно понравиться.

---

— Я так рада, что ты согласилась составить мне компанию, Флаттершай. А то все разошлись по делам, и мне одиноко.

— Со мной такое тоже случается, но иногда я не против побыть в одиночестве.

— Когда поживёшь с моё, одиночество становится больше похожим на наказание.

Слова Селестии заставили Флаттершай задуматься. Принцесса дня и правда прожила очень, очень долго. И за эти годы, если вспомнить, что её младшая сестра провела тысячу лет в ссылке, принцесса действительно имела все шансы возненавидеть уединение.

— Пожалуй, я понимаю вас.

В голосе жёлтой пегаски прозвучали сочувствие и печаль, отчего Селестия поняла, что, похоже, перестаралась с минорными тонами.

— Ну, не будем превращать наш разговор в вечер печальных воспоминаний старой кобылы! — сказала принцесса более весёлым и игривым голосом. — Расскажи лучше, как у тебя дела?

— Замечательно! Мне очень понравился ваш дворцовый сад, я подружилась с обитающими в нём животными! А ещё познакомилась с Блюбладом.

— Меня очень радует, когда племянник обзаводится новыми друзьями.

— Ваше Высочество, разрешите… личный вопрос?

— Конечно, задавай.

— Гм… скажите пожалуйста… Блюблад на самом деле сын Луны?

Не сдержавшись, аликорна расхохоталась. Она понимала ход мыслей Флаттершай, но пегаска, как и многие другие до неё, пришла к неверному выводу.

— Прости, не удержалась. Ох, Флаттершай, пусть идея, что моя сестрёнка всё же обзаведётся когда-нибудь жеребёнком, несомненно, мне нравится, но нет, это я усыновила Блюблада. А когда он начал называть меня «тётушкой», это в итоге вошло в привычку. С тех пор и я называю его племянником.

— Так Блюблад, на самом деле… не настоящий принц?

— На самом деле — нет, но он так гордится этим титулом…

— Ух… я столького о нём не знаю… Мы с ним достаточно часто разговаривали, но он мало рассказывает о себе. Всё больше о саде… и об Аноне.

— На самом деле он довольно стеснительный. Особенно с тем, кого встретил лишь недавно.

— Я тоже не особенно быстро схожусь с новыми знакомыми, но Блюблад кажется мне очень хорошим.

На несколько минут установилась тишина. В конце концов обеим собеседницам надо было ещё и есть. А тишина, она была совсем не напряжённой.

Ну, почти. Хотя…

— Флаттершай, а можно теперь я задам вопрос?

— Разумеется!

— Что ты думаешь об Аноне?

Такой вопрос, прозвучавший к тому же из уст самой Селестии, выбил пегаску из колеи.

— Если честно, я вообще мало что о нём знаю. Мне всегда хотелось познакомиться с ним поближе, но после всего того, что случилось в Понивилле, шансы на это стали такими невысокими… Поэтому то, что он соглашается общаться со мной меня искренне радует. Для него, несомненно, сложно переступить через события прошлого, пускай я и была не самой неприятной из его проблем.

— Да, Анон — сложное существо, — согласилась Селестия, вздохнув. — Даже мне трудно понять, что у него на уме — а он как будто видит меня насквозь. Никогда не встречала существ, способных на такое — за исключением, разве что, Дискорда, но он совершенно другой. Дух Хаоса использует свои способности, чтобы манипулировать окружающими, Анон — чтобы отвращать их внимание от себя. — Селестия прикрыла глаза, словно обдумывая продолжение фразы. — Но я ощущаю, что он изменился, и прошёл по новому пути уже немало. Возможно, он сам этого не ощущает, возможно, этого не видят те пони, что окружают его, но я заметила. Он постепенно оживает и начинает получать удовольствие от жизни.

— Да. И когда вы поблизости, он выглядит очень счастливым!

От этих слов сердце Селестии почему-то вдруг забилось чаще, даже возникло ощущение, что вся её грудь наполнилась приятным теплом.

— Ты серьёзно так считаешь?

— Конечно, — с энтузиазмом кивнула Флаттершай. — И вы, и ваша сестра очень для него важны. Возможно, он об этом не говорит, но когда я видела вас однажды втроём, это было совершенно очевидно.

— Знаешь, — тихо сказала Селестия, слегка краснея, — мы в тот день серьёзно перебрали с выпивкой.

— Да, — согласилась пегаска, — но это ещё и означает, что Анон доверяет вам достаточно, чтобы позволить себе быть пьяным в вашем обществе. И это тоже указывает на его отношение к вам!

Задумавшись, Селестия признала правоту Флаттершай. Она ещё помнила, как раньше Анон отталкивал их, а теперь без особых раздумий соглашается участвовать во всём, что предлагают она и сестра. Он явно доверяет им, признаёт, что всё, что они делают, будет ему на пользу.

От этих рассуждений она почувствовала смутную боль в груди — так всегда случалось, когда она вспоминала об Аноне, а его самого в этот момент не было поблизости.

— И для меня он тоже очень важен, — задумчиво произнесла аликорна. — До того, как я встретила его, моя жизнь была гораздо проще. И приносила меньше удовольствия. Он не только меняется сам, он и меня с сестрой меняет, и даже всех остальных пони, пускай и совсем немного. Ещё совсем недавно пони, увидев мою сестру сидящей на троне, замирали в дверях и были готовы сбежать, сейчас они даже не сбиваются с шага. — Подняв взгляд на Флаттершай, Селестия добавила: — Анон большую часть времени выглядит бесстрастным, но я ощущаю, что на деле его чувства куда глубже, чем у многих других. Он просто опасается демонстрировать их.

Флаттершай в этот момент вспомнила тот момент, когда пьяный Анон заговорил с ней: «Я знаю, что ты хорошая пони».

— Как бы я хотела оказаться среди его друзей, — призналась пегаска.

— Подожди немного — и я уверена, что он сам предложит тебе дружбу, когда сочтёт, что пришло время для этого.

— Очень на это надеюсь, он замечательный жере… человек, — сказала Флаттершай, с улыбкой взглянув в лицо Селестии. — И раз вы с ним дружите, он точно замечательный!

Принцесса вдруг ощутила, что её лицу становится жарко.

— Знаешь, как бы странно это ни прозвучало, мне чрезвычайно нравится в нём как раз то, какой он есть. И я не хотела бы ничего в нём менять.

---

— Что готовишь? — спросила Пинки, заглядывая на стол, перед которым устроился со своими кухонными принадлежностями Анон.

— Секрет, — ответил человек, отмеряя что-то и ссыпая в кастрюлю.

— Обож-жаю секреты! Так что именно?

— Сама увидишь минут через десять!

— А почему так до-о-олго?

— Когда готовишь качественно, время перестаёт быть важным!

Человек убавил огонь в плите, чтобы состав не выкипел сразу, и достал из шкафа ещё несколько банок и пакетов, которые разложил на столе по сторонам от кастрюли. Надо продумать, как подавать готовый продукт. Можно просто выложить на тарелку, но это будет примитивно. К тому же, если потом потребуется продавать то же самое в магазине, надо сделать так, чтобы лакомство было удобным для земнопоней. Последний фактор был постоянным ограничением для его креативности — если результат реализации очередной идеи окажется таким, что с ним не смогут нормально обращаться земнопони, то в продажу он не попадает.

И тут в его голове всплыло воспоминание. Ещё там, на Земле, он однажды видел в продаже «карамельное ожерелье». Вот шикарный вариант! Если сделать отдельные леденцы небольшими… Тогда у земных пони не будет проблем ни с тем, чтобы унести, ни с тем, чтобы съесть лакомство! Так что, когда Пинки отошла от его стола, чтобы поболтать о чём-то с остальными кобылами, он залез в другой шкафчик и вытащил оттуда моток тонкого шнура.

— Анон выглядит таким сосредоточенным, — прокомментировала Пинки Пай, вместе со всеми остальными наблюдая за процессом готовки.

— Да, он думает о том, как угодить пони всех племён, — ответила Бон-Бон, похоже, распознавшая смысл происходящего.

— А зачем? — не поняла Мод.

— Он всегда делает так, чтобы его сладости было удобно есть, — вступила в разговор Лира. — Он прекрасно знает, что земным пони зачастую очень сложно обращаться с вещами, которые мы, единороги, вертим как хотим одним движением рога. Так что, если лакомство оказывается неудобно брать копытами, он как правило не начинает его производство.

— Он очень предусмотрительный, — кивнула серая пони соглашаясь.

— Анон зачастую по несколько часов переделывает варианты одного и того же лакомства, — добавила Бон-Бон. — Даже пакеты, в которые мы пакуем конфеты, специально сделаны так, чтобы земным пони было удобно с ними обращаться. Мне задумываться о таких мелочах раньше и в голову не приходило.

— Так что он, по-твоему, делает? — напомнила о своём вопросе Пинки Пай.

— Понятия не имею. Это может быть всё что угодно.

— Как бы то ни было, пахнет приятно, — отметила Лира.

— Поэтому давайте не будем ему мешать, — сказала её подруга. — Поговорим лучше… о вас двоих. Анон проболтался, что ты приглашала его для встречи с какой-то подругой. Это ведь она имелась в виду? — спросила Бон-Бон, качнув головой в сторону серой кобылы.

— Агась! Моя старшая сестра Мод!

— Рада познакомится с тобой! — кремовая земнопони приветственным жестом протянула копыто.

— Взаимно, — Мод сделала ответный жест.

— И что, для обычной встречи с подругой надо было так роскошно одеваться? — поинтересовалась единорожка.

— Я назначила встречу в шикарном ресторане, — с улыбкой пояснила Пинки. — Моя сестра ни разу ещё не была в столичном заведении!

Лира ощутила импульс зависти. Пригласить Анона в роскошный ресторан… она бы надела одно из своих лучших платьев, то, которое из шёлка. Анон… она снова бросила взгляд на занятого делом человека, ещё раз поражаясь тому, как роскошно он выглядит в костюме. Её лицо словно само по себе вспыхнуло румянцем. Бон-Бон, словно прочитав её мысли, лишь покачала головой и снова обернулась к Пинки и её старшей сестре.

— А ещё что вы делали? Прошло достаточно много времени, вы же не просидели столько в ресторане?

— Пинки заманила нас на танцевальное состязание. Приза мы не получили, но всё равно было хорошо.

— Правда? Я и не знала, что Анон умеет танцевать.

— Он круто танцует! — категорично заявила Пинки. — Если бы он пожелал, смог бы выступать как профессионал!

— Вот уж точно нет, — донеслось от стола, где работал человек. — Я кое-что умею, да, но там, откуда я родом, есть танцоры многократно лучше меня.

— Что, уже готово? — голос Пинки, казалось, весь состоял из предвкушения.

Анон кивнул и направился к ним, держа что-то за спиной.

— Теперь закройте глаза. — Пони, не понимая, что происходит, всё же повиновались. Через несколько секунд каждая ощутила прикосновение к шее. — Всё, можно открывать.

Через пару секунд кобылы увлечённо рассматривали появившиеся на шеях подруг своеобразные ожерелья на тонкой верёвочке, удерживающей большие, похожие по форме на драгоценные камни кусочки, прозрачные и пахнущие земляникой. Бон-Бон ни разу не видела такого лакомства. Это что, леденцы?

Анон заметил, что реакция пони на демонстрацию его новой кулинарной разработки была разной. Если Лира и Бон-Бон были просто удивлены, то сёстры Пай казались поражёнными до глубины души. Всё время полуприкрытые глаза Мод теперь раскрылись во всю ширь.

— Гм… вам нравится? — спросил Анон, не уверенный, получит ли он сейчас положительный ответ.

— Я… — кажется, у Пинки просто не нашлось подходящих слов.

Анон сделал для них ожерелье из каменных леденцов. Как он догадался? И как он ухитрился их приготовить? До сих пор Пинки считала, что это тайный рецепт их семьи.

— Скажи, Анон, кто научил тебя готовить такое? — поинтересовалась Мод.

— Это один из вариантов карамели, который используют в моём мире. Вам не нравится? У нас их называют «каменные леденцы», и я подумал, что при твоей увлечённости камнями получится хорошая шутка. Я ошибался?

— Нет, мне нравится, — Мод снова привычно полуприкрыла глаза, правда, теперь она, не отрываясь, смотрела на человека. — Просто я удивлена. Мы с Пинки тоже иногда готовим каменные леденцы, хотя совершенно по другому поводу.

У Анона возникло ощущение, что он зацепил что-то очень личное для этих двух понек.

— Ну и хорошо. Я, если честно, сам в первый раз их готовлю, вроде, получилось нормально.

Человек обратил внимание, что Пинки уже отколупывает губами кусочки со своего ожерелья, на её лице сияет широкая улыбка, но из глаз почему-то капают слёзы.

— Очень-очень вкусно! — похвалила она. — Когда-нибудь мы попробуем приготовить их вместе, и я покажу тебе, как принято готовить каменные леденцы у нас!

— Здесь их делают по-другому?

— Да, — кивнула Мод. — Я уже вижу, что ты вместо камней использовал разные варианты сахара.

— Камней?

— Да, у нас есть особые, съедобные камни. Они отличаются по консистенции от леденцов, но по вкусу примерно то же самое.

— То же самое?! — возмущённо вскричала Пинки. — Да как ты не можешь почувствовать разницы? Мне сейчас кажется, что я чувствую каждую крупинку сахара по отдельности!

— У меня не настолько чувствительный вкус, Пинки.

— Не перехваливайте, — произнёс Анон. — Я уже вижу, как сделать кое-что получше.

— Не может быть! — категорично заявила Пинки. — Они идеальны!

Получать столько хвалы разом было непривычно для Анона, так что он просто молча повернулся к Лире и Бон-Бон:

— А вы что скажете?

— Полностью согласна с Пинки, классная штука! — с восхищением произнесла Лира.

— Жеребятам очень понравится, — добавила Бон-Бон.

Анон чем дальше, тем более неловко чувствовал себя под потоком похвал. Он взглянул на часы и обнаружил, что все его приключения заняли массу времени.

— Эй, взгляните на время! Вам двоим стоило бы уже отправляться в гостиницу, пока не наступила ночь!

Мод посмотрела на часы и кивнула.

— Ты прав, — сказала серая кобыла и, обернувшись к Пинки, добавила: — Нам пора возвращаться.

— Точно! — соскочив со стула, Пинки Пай подбежала к Анону и обняла его. — Ещё раз спасибо за то, что согласился встретиться с моей сестрой!

Человеку было неловко, но он справился с собой и обнял пони в ответ.

— Ага, классно оттянулись. А теперь вам пора спать.

Выскользнув из его объятий, розовая пони остановилась у дверей кухни.

— Пойдём, Мод.

Взгляды человека и серой земнопони на несколько секунд встретились.

— Пока, — произнесла Мод.

— Пока! — ответил он.

Пони повернулась и следом за Пинки вышла из кухни. Только тут человек с удивлением отметил, что она так и не съела ни кусочка со своего ожерелья. Может, она не любит есть в присутствии посторонних?

Он обернулся к оставшимся за столом Лире и Бон-Бон.

— Знаете, я устал. Пойду, что ли, спать.

— Только убедись, что на этот раз займёшь свою постель, а не нашу, — пошутила Бон-Бон.

— Постараюсь не перепутать, — улыбнулся в ответ Анон, подошёл к сидящим за столом кобылам и обнял каждую. — Спокойной ночи!

— Спокойной ночи, — произнесли пони ему вслед.

---

В своём номере сёстры Пай готовились ко сну.

— Вот уж не ожидала, что Анон сделает для нас каменные леденцы, — заявила Пинки, заныривая под одеяло.

— Это была приятная неожиданность, — согласилась Мод, под взглядом младшей сестры доставая небольшую коробочку.

— Почему ты не стала есть то, что он приготовил?

— Потом съем, — ответила серая пони, открывая коробочку, наполненную слегка похожими ожерельями, и добавляя к ним полученное сегодня.

Закрыв и убрав коробку, она опустилась на постель рядом с сестрой. День выдался просто замечательным. Но кое-что осталось невыясненным.

— Итак, Пинки, всё же расскажи мне, что произошло между тобой и твоими подругами.

Розовая пони вздохнула.

— Это длинная история, которая началась, когда я пригласила Анона пожить вместе со мной в моей комнате над «Сахарным Уголком». Я тогда и предположить не могла, что мои подруги, оказывается, сделали с ним кое-что непростительное…

Откровения, часть 1

Сидя в своей комнате, воссозданной в мире снов, Анон размышлял о недавних событиях. За последние дни столько всего случилось, что ему было просто необходимо сосредоточиться и привести мысли в порядок. Как ни печально было признавать это, но ежедневное общение с понями его выматывало — он никогда не был особенно компанейским парнем, и поддержание нужного уровня социальности напрягало. Как же хорошо, что у него теперь есть куда спрятаться, целый мир, в который можно уйти, просто закрыв глаза и расслабившись… и в результате он имел почти сколько угодно времени, чтобы побыть наедине с самим собой. Нет, он, конечно, не против повеселиться, пообщаться с дружелюбными эквестрийцами, но утомлённый мозг раз за разом напоминал, что дома Анона совершенно не зря считали интровертом.

Внезапно раздался стук в дверь, отвлекая его и сбивая с мысли. Ну, тут нечего гадать, кто бы это мог быть.

— Заходи, Луна.

Дверь открылась, и, слегка задержавшись на пороге, в комнату вошла синяя аликорна. Анон тут же заметил нехарактерную для неё нерешительность в движениях… и вообще в поведении, что для Ночной принцессы весьма необычно. Похоже, у неё что-то случилось, и она пришла поговорить с ним об этом.

— Здравствуй, Анон. Я не оторвала тебя о чего-либо важного?

— Нет, конечно же, — покачал головой человек. — Ты же знаешь, я всегда тебе рад.

Луна слегка расслабилась, но всё равно выглядела так, словно пришла ради какого-то серьёзного дела.

— Я должна поговорить с тобой кое о чём.

Что и требовалось доказать. И, скорее всего, это «кое-что» отзывается на имя «Найтмэр Мун». Анон, разумеется, не забыл о кошмарной кобыле, но с Луной свои планы пока что не обсуждал. Он предпочитал не распространяться на эту тему… даже если максимумом достигнутого будет простое удовлетворение любопытства.

— Это имеет отношение к Найтмэр Мун?

— Д-да… — аликорна замерла в ступоре, явно ошарашенная его догадкой. — У тебя наверняка много вопросов, и поскольку мы друзья, я считаю должным раскрыть тебе этот секрет.

Анон кивнул про себя и скрестил руки на груди. Что же, вот и предоставился шанс получить немало интересной информации.

— Как долго она пребывает здесь?

— С того момента, когда Элементы Гармонии очистили меня.

Человек не то, чтобы очень хорошо разбирался в эквестрийской истории, но, кажется, это событие произошло несколько лет назад.

— Она хоть сколько-то властна над тобой?

— Она заперта в моём разуме, — покачала головой Луна, — и более ничего. Заперта в той самой пустоте, где ты её встретил, и как правило пребывает в молчании.

Ну что же… судя по поведению принцессы, произошедшее между ним и чёрной кобылой весьма её беспокоит и расстраивает. И хотя это, несомненно, интересная тема, но сейчас уже не настолько для него важная, как была в момент самого события.

— Если тебя это беспокоит — нет, я на тебя не обижен, — успокоил её Анон. — Просто очень удивился, когда это произошло. Если бы не эта ситуация, я бы уже и забыл о ней.

Луна с видимым облегчением вздохнула и заметно расслабилась.

— Я опасалась, что ты начнёшь меня бояться, предполагая, что Найтмэр Мун всё ещё способна меня контролировать.

Именно такой ход её мыслей человек и предполагал.

— Полагаю, сейчас только я и знаю, что она здесь, поблизости?

Луна кивнула.

— Пожалуйста, пусть это останется между нами.

— Разумеется! — Анон окинул взглядом пустоту своей комнаты — собственно, больше не было повода здесь задерживаться. — Не хочешь продолжить занятия по сноходчеству?

На лице принцессы тут же появилась счастливая улыбка.

— Да, разумеется, — с энтузиазмом ответила она. — Давай же продолжим твоё обучение!

* * *

Селестия зевнула и со вздохом посмотрела на пустое пространство своей широкой постели. Отсутствие рядом Анона отозвалось мимолётной болью в её сердце, но пришедшее уже секунду спустя воспоминание о том, что на завтра назначена вечеринка тут же изгнало боль. Завтра! У Анона вскоре появится масса свободного времени, которое он сможет провести вместе с ней! Она столько всего сможет рассказать и показать, даже то, чего не показывала никому другому! А может… он согласится посетить вместе с ней другие королевства?

Эти мысли привели Селестию в великолепное расположение духа, и она радостно спрыгнула с кровати. Завтра! Осталось просто пережить сегодняшний день, это так немного! Сначала, впрочем, надо искупаться. Без Анона, конечно, всё гораздо скучнее, но вскоре это изменится!

* * *

— Эй, соня, пора вставать!

Раскрыв глаза, Анон обнаружил улыбающееся до ушей лицо Лиры в сантиметре от своего носа, а её саму — расположившейся поверх него.

— Что ты делаешь на моей постели? — нейтрально поинтересовался Анон, абсолютно уверенный, что вечером запер дверь.

— Завтрак уже готов!

— …через пять минут, — проворчал человек, накрывая лицо краем одеяла.

— Хорошо.

Вес её тела с груди, однако, никуда не делся.

— Лира.

— Да?

— Я хотел бы провести эти пять минут без посторонних.

— Ой! — одновременно с исчезновением тяжести по полу звонко простучали копыта, когда понявшая намёк Лира устремилась к двери. — Я буду внизу!

В голосе единорожки звучало предвкушение, но Анон всё ещё был чересчур сонным, чтобы заморачиваться на эту тему. Впереди столько событий и так мало времени для них… вечеринка с Бон-Бон сегодня и ещё одна вечеринка завтра…

С протяжным вздохом человек поднял руку и откинул одеяло с лица.

Действительно, пора вставать.

* * *

Расхаживая туда-сюда по основной кухне, Анон наблюдал за работой поваров, выискивая ошибки. К немалому его удовольствию, в основном всё происходило так, как и должно. «Ну… почти всё», — подумал человек, останавливаясь возле стола Баттерхувса, по лицу которого обильно тёк пот.

— Когда тебе настолько жарко, вытирай лицо, прежде чем наклониться над кастрюлей. Мне не хочется, чтобы покупателям достались конфеты с ароматом твоего пота.

— Ой… виноват! — воскликнул жеребец, торопливо обтирая лицо.

Анон оглядел его рабочее место. Пожалуй, придраться особо не к чему, по местным стандартам всё чисто и находится на своих местах. Интересно, почему тогда этот парень так нервничает? Может, на него действует само присутствие начальника на кухне? Если это именно так и не изменится к лучшему, то в будущем это может вызвать немало совершенно ненужных проблем.

— Да не напрягайся ты так, — попытался успокоить жеребца человек. — У тебя всё нормально получается, продолжай работать как обычно.

— Благодарю вас! — удивлённо посмотрев на него, ответил Баттерхувс.

Анон молча продолжил свой путь в сторону стола Бон-Бон. Ему совершенно не хотелось вступать сейчас в бессмысленную болтовню «дружеской беседы» с одним из своих сотрудников. Это и так случается чересчур часто.

— Как впечатления от рабочего дня? — спросил он у кремовой земнопони.

— Я верю в наших поваров. Все они — трудолюбивые пони, усвоившие твои уроки надлежащей работы. Думаю, мы вполне можем оставлять их без постоянного присмотра.

— А Баттерхувс?

— Вполне нормально держится, как я и ожидала. Когда у него случаются трудности, все остальные сразу ему помогают. Я не беспокоюсь за него. А ты?

Анон снова обернулся к молодому жеребцу. Удивительное дело: когда тот работает, его действия куда более размеренные и точные, чем привычно-неуклюжие в нерабочие часы. Странно… но, может, это такая особенность самих пони? Когда они заняты тем делом, к которому у них талант, им помогает какое-то природное волшебство? В любом случае, сейчас совершенно неподходящее время, чтобы задумываться о таких вещах.

— Пожалуй, с ним действительно всё нормально. — Человек перевёл взгляд на бумаги, лежащие на столе перед Бон-Бон. — Как идёт торговля?

— С хорошей прибылью. Пожалуй, можно сказать, что нам вскоре стоит открыть ещё один магазин!

Анон потёр подбородок. Здравая идея.

— Неплохая мысль. Но знаешь, я бы немного подождал, чтобы убедиться, что всё работает нормально. И ещё — думаю, тебе и Лире не помешало бы, чтобы кто-нибудь ещё занялся работой за прилавком и ведением бухгалтерии.

— Ну да, это было бы неплохо, — пони покрутила головой, разминая затёкшую шею, — но это пока что лишь мечты.

— И раз уж у нас получается зарабатывать немало денег, что ты планируешь делать со своей частью?

— Я привыкла к простой жизни, — пожала плечами Бон-Бон, — мне достаточно, чтобы была еда и крыша над головой. Наверняка есть пони, которым повезло гораздо меньше.

— Хочешь заняться филантропией?

— Почему бы и нет? — хихикнула она.

Слушая, как Бон-Бон столь легкомысленно рассуждает о том, что ей не нужны деньги, Анон почувствовал удовлетворение — он сумел помочь своему другу настолько, что у неё не осталось насущных проблем. Человек и сам обнаружил, что не знает, куда девать те деньги, которые зарабатывает как владелец магазина. Бон-Бон открыла для него счёт в каком-то важном кантерлотском банке, и деньги теперь просто копятся там, ни на что не расходуясь. А он всегда может пойти во дворец к Селестии, где есть и комната, и бесплатная еда.

И огромная библиотека, да, где можно брать сколько угодно книг, тоже абсолютно бесплатно. Привычных развлечений из его родного мира — телеприставки и картриджей с играми — местный прогресс ещё не создал, так что на это деньги не требуются. Впрочем, учитывая, сколько приносит магазин, те затраты были бы мелочью.

Мысли Анона вернулись к планам на вечер.

— Когда будем устраивать вечеринку?

— Часов в восемь, наверное.

— Буду готов к тому времени, — Анон обернулся к выходу из кухни. — А пока пойду посмотрю, как там дела у Лиры, не нужна ли ей какая помощь.

— Постарайся хоть сегодня не попасть в неприятности!

— Ладно, попробую.

* * *

Гильда стояла напротив входа в конфетный магазин и ждала. Прошло уже Дискорд знает сколько времени, но грифина стояла на месте, не сдвинувшись ни на шаг, и изо всех сил старалась казаться равнодушной. Ей не хотелось разозлить бэтпони-офицера, которая вполне могла быть сейчас где-то рядом и наблюдать.

— Ну что, готова встретиться с Аноном?

Грифина вздрогнула, внезапно обнаружив ту самую пони, стоящую перед ней.

— Разумеется, я всегда и ко всему готова.

— Вот и хорошо. Напоминаю: одно агрессивное движение в сторону Анона — и я оборву тебе крылья и скину с кантерлотской платформы.

Грифина поёжилась — угроза прозвучала абсолютно всерьёз.

— Да поняла я уже.

— Вот и хорошо. Теперь держись рядом со мной и помалкивай.

Блоссом направилась ко входу в магазин, Гильда вплотную за ней.

Анон стоял за прилавком вместе с Лирой, обсуждая какие-то скучные торговые дела. Подняв взгляд на звякнувший колокольчик, человек с удивлением увидел входящую в магазин мышепоню.

— Блоссом?

Фестралка улыбнулась и молча зашла внутрь, после чего на пороге появилась Гильда. Лира тут же узнала грифину, угрожавшую Анону, и её шерсть мгновенно встала дыбом. Блоссом заметила эту реакцию и поняла, что Гильда в своих поисках Анона явно побывала тут, и, скорее всего, именно работающая здесь кобыла оставила жалобу на агрессивное поведение грифины. Лира же поднялась на задние копыта, передней ногой притянув к себе за плечо человека, и принялась что-то шептать тому на ухо.

Сначала на лице человека отразилось удивление; затем с его лица вообще пропало всяческое выражение, лишь внимательный взгляд ни на секунду не отрывался от птицекошки. Блоссом почти ощутила, как сам воздух вокруг человека внезапно стал холоднее. Человек явно был готов защищаться. Его взгляд перешёл на приближающуюся Блоссом, и теперь во взгляде был некий вопрос.

— Кого ты привела ко мне? — спросил человек, когда вошедшие приблизились.

Блоссом решила, что сейчас не время играть в недомолвки.

— Да-да, это та самая грифина, что угрожала тебе. И не беспокойся, теперь она знает своё место. Но я сочла, что у неё есть причина поговорить с тобой. В моём присутствии, — фестралка посмотрела на Лиру, — но безо всех остальных.

Лира торопливо ухватилась за руку Анона. Человек видел, что она беспокоится, но полностью доверял Блоссом. У той всё под контролем — или она просто не привела бы Гильду в магазин. Ну и, разумеется, всё происходящее было реально интересным.

— У меня найдётся немного свободного времени, — сказал он, после чего положил ладонь поверх вцепившегося в его рукав копыта Лиры, — а ты, пожалуйста, побудь тут, я скоро вернусь.

— Я этой грифине не доверяю! — взмолилась единорожка. — Не уходи, пожалуйста!

— Я тоже, но зато доверяю Блоссом, и этого достаточно. Так что не бойся, всё будет хорошо. — Подчиняясь спокойным словам мужчины, Лира снова опустилась на все четыре, отпуская его. — Мы сможем поговорить в моей комнате, — сказал человек, направляясь к лестнице, — следуйте за мной, пожалуйста.

Пока Анон, Гильда и Блоссом шли по лестнице, Лира ни на секунду не отрывала от них взгляда. Ей не хотелось, чтобы человек оказался в комнате наедине с грифиной… но единорожка доверяла ему. И потому осталась за прилавком.

* * *

Закрыв за собой дверь, Анон обернулся к фестралке и грифине.

— Итак, зачем вы пришли?

Блоссом запрыгнула на его кровать и завозилась, пристраиваясь поудобнее, при этом не отводя взгляда от Гильды.

— Эй! Я не твоя мамочка, давай, сама с ним разговаривай!

А Гильда смотрела на странное создание… и удивлялась тому, что он выглядел куда более крупным, чем она запомнила. Даже просто смотреть на него было странно, она привыкла глядеть на пони сверху вниз, а тут требовалось задирать голову, чтобы увидеть это непривычно устроенное лицо. И взгляд… такое впечатление, что на неё сейчас смотрел грифон — внимательно и цепко, выискивая сильные и слабые стороны. Его мускулы были напряжены, словно в ежесекундной готовности вступить в бой. Грифина не понимала, что это за создание, но он вёл себя как боец, готовый к драке.

Но она-то не хотела сейчас драться!

— Я пришла, чтобы узнать о том, что случилось в Понивилле.

Несмотря на его настороженность, вопрос неожиданно заинтересовал Анона. Птицекошка желает узнать о чём-то, случившемся в Понивилле? С высокой вероятностью можно предположить, что она говорит о событиях с участием Элементов — достаточно прогремевших, но в каких-нибудь сельских закоулках, где не читают газет и куда медленно доходят слухи, возможно, ещё малоизвестных. Но с чего вдруг её это заинтересовало?

— Зачем?

— У меня личные дела с одной из носительниц. Мне надо узнать, что именно случилось.

Человек перевёл взгляд на Блоссом.

— И ты не могла рассказать ей?

— Я подумала, что если расскажешь ты, то получится лучше, — пожала плечами фестралка.

Анон глубоко вдохнул и ме-едленно выдохнул.

— Мне некогда предаваться воспоминаниям. И, если честно, я не особенно тебе доверяю. Мне уже рассказали, как ты заявилась в магазин и угрожала. Почему я должен что-то делать для той, что угрожала моим друзьям?

Гильда раздражённо щёлкнула клювом.

— Просто расскажи — и больше никогда меня не увидишь.

Анон, скрестив руки на груди, смотрел на грифину. Что-то здесь не складывалось. Блоссом с лёгкостью могла сама всё рассказать, но вместо этого привела её сюда. Почему-то она решила, что личный разговор будет лучше… для кого?

Поглядев в глаза грифины, человек внезапно почувствовал нечто знакомое.

— Скажи пожалуйста, — резкое изменение его тона, с агрессивного на почти участливый, тут же привлекло внимание грифины, — что тебя настолько мучает?

Лицо птицекошки передёрнулось, словно от боли.

— Если я тебе отвечу, ты расскажешь то, что я хочу?

— Это увеличит твои шансы.

— Ладно. — Гильда села на задницу прямо на пол там, где стояла. — Это длинная история, которая началась, когда я пошла в лётную школу…

* * *

Раздражённо морщась, грифина завершила свой рассказ. Анон задумчиво почесал в затылке.

— Ну да, оригинальная история. Итак, великая Рэйнбоу Дэш, носительница Элемента Верности, прогнала свою подругу детства, даже не поговорив с тобой?

Гильда снова щёлкнула клювом.

— Да, если всё уложить в три слова, то примерно так и было.

— Такое впечатление, что Элемент Верности просто не знает, что, собственно, такое эта верность.

— Да! — раздражённо воскликнула грифина. — Все те годы, что мы провели вместе — как будто ничего такого и не было! У неё появились все эти друзья, а я… — на секунду, словно голос ей отказал, птицекошка замолчала и опустила голову, потом продолжила уже не с гневом, но с горечью. — Я… оказалась лишней. Может быть, мои шутки показались грубыми, но… Она ведь даже и не попыталась найти меня после того, как я улетела.

Анон видел, какую боль причиняют Гильде эти признания. Действительно очень печальная история — такое вот завершение долгой дружбы.

— Так расскажешь мне всё-таки, как же наказали Рэйнбоу Дэш? — грифина посмотрела прямо ему в лицо.

— Да, — ответил он. — Поделиться с тобой моей историей будет только справедливо. Устраивайся поудобнее, мой рассказ будет длиннее твоего.

Беспокойно вышагивавшая по комнате грифина снова села там, где стояла, а человек опустился на край кровати — Блоссом тут же пододвинулась и пристроила голову у него на коленях. Машинально погладив гриву серой фестралки, человек заговорил:

— Итак, сначала я расскажу о том, как первый раз повстречался с Рэйнбоу…

* * *

Селестия сидела на троне и скучала. Перед ней на столе высилась куча бумаг — всё, что с утра притащили секретари. Вот стопка счетов. Вот — запросы на ремонт государственных зданий. И много-много других столь же важных и столь же скучных вещей. И чем больше она думала о них, тем чаще мысли её сворачивали на Анона. Почему его нет рядом? Само его присутствие делало день светлее, а нудный разбор бумаг превращался в приятный разговор ни о чём. Он всегда ухитрялся успокоить её, воодушевить…

Селестия вздохнула. Она скучала по Анону, пусть он отсутствовал совсем недолго.

— Что гложет тебя, сестра?

Солнечная принцесса подняла взгляд на сестру, и Луна без труда прочитала в этом взгляде обеспокоенность.

— Просто вспомнила вдруг об Аноне.

— С мыслями о нём, похоже, ты не расстаёшься в последние дни. Я, впрочем, тоже. Но в чём повод для столь ощутимого беспокойства?

— Ох, я не могу точно указать копытом, но… Когда он рядом, любая тяжесть становится легче. Я знаю, он замечательный друг, но есть в этом что-то ещё, непонятное… Ты не знаешь, что это за странное ощущение?

Луна удивлённо посмотрела на неё и несколько секунд размышляла, прежде чем ответить.

— Словно все твои нервы напряжены? И злой ворог норовит напрыгнуть на тебя во тьме из-за угла?

— Нечто вроде… и постоянная тяжесть в груди…

— Да, похоже, — кивнула синяя аликорна. — Я полагала, что это предчувствие неприятностей.

— Думаю, ты не права, — покачала головой белая, — но вот что это такое — не понимаю! — В её голосе отчётливо прозвучало раздражение. — Это чувство очень сильно, когда его нет рядом, но когда он здесь, оно не исчезает! Просто становится менее… болезненным.

Луна снова задумалась. Она ощущала примерно то же самое, что и старшая сестра, и тоже не имела понятия, как это ощущение назвать.

— И для меня сие явление таинственно. Я тоже ощущаю нечто подобное боли, когда Анон оказывается поблизости, но… — аликорна опустила взгляд и несколько секунд рассматривала свои копыта, после чего тихо добавила: — …я не хочу, чтобы это ощущение исчезало.

— Полностью согласна с тобой — эта боль, она сладкая…

Луна встряхнула гривой и решительно вскинула голову.

— Не будем же зря тратить силы на размышленья о непонятном! И вообще, у нас завтра будет вдосталь времени вместе с Аноном!

Это упоминание тут же улучшило настроение обеих сестёр.

— Да, и мысли об этом доставляют мне радость. Есть столько всего, о чём я хочу ему рассказать, столько мест, что я хочу вместе с ним посетить. Как ты думаешь, понравится ли ему путешествие в грифонье королевство?

— Пожалуй, это вполне вероятно, — задумавшись на мгновение, согласилась младшая аликорна, — разумеется, если одна из нас будет с ним рядом. Аль по душе тебе идея отправиться с ним за пределы Эквестрии?

— Ну, пока это просто мысль. Наш мир велик, и в нём столько разных мест, в которых я хотела бы побывать вместе с ним!

— Я тоже мечтаю о подобном, — ощутив, как в её груди набирает силу то самое непонятное чувство, задумчиво произнесла Луна. — Я многое хотела бы показать Анону.

Селестия хотела уже было ответить, но распахнувшаяся дверь тронного зала отвлекла её внимание. На пороге обнаружилась Кейденс. Луна тряхнула головой, словно отбрасывая какие-то мысли, и направилась к дверям.

— У меня есть обязанности, которыми надлежит заняться. Рада лицезреть тебя, Ми Аморе Каденза! — остановившись на несколько секунд, обратилась синяя аликорна к розовой.

— И я тоже очень рада!

Луна торопливо покинула тронный зал, закрыв за собой дверь. Это странное чувство стало таким мощным, что просто-таки разрывало её грудь. Принцесса пребывала в недоумении, но то, что старшая сестра испытывает то же самое, успокаивало. Возможно, когда-нибудь они смогут ещё раз обсудить происходящее и найти выход из ситуации.

«Какая же ты наивная», — прозвучал в её голове призрачный шёпот.

Луна замерла на полушаге, ожидая от Найтмэр Мун продолжения, но та вновь замолчала, и Принцесса Ночи продолжила путь в сторону своей комнаты. У неё действительно было много дел, о которых следовало успеть позаботиться до начала вечеринки. Например, давно уже не было случая заказать новое платье, а для столь драгоценного события следует предстать во всём блеске.

Слова пленницы она решила проигнорировать. Как обычно.

* * *

Всё время, пока Анон рассказывал свою историю, Гильда молча глядела в пол. Ни одного вопроса. Вообще ни звука. Она просто сидела и ждала, пока завершится рассказ.

— Вот и всё. Теперь ты знаешь, что именно произошло в Понивилле. Неприятная история, но, к сожалению, реальная.

В комнате наступила тишина. Гильда сидела и глядела куда-то невидящим взглядом, никто не решался пошевелиться.

— Скажи ещё раз, как тебя зовут, — внезапно произнесла грифина.

— Анон.

Не отрывая взгляда от пола, она поднялась, подошла к двери и открыла её.

— Я Гильда, — и с этими словами птицекошка вышла, оставив Анона удивлённо глядящим ей вслед.

— Интересное событие, — сказал человек, опустив взгляд на Блоссом.

— Очень, — подтвердила фестралка.

— А что будет с ней дальше?

— До тех пор, пока она не начнёт распускать когти — совершенно ничего. Я обязательно сообщу вкратце Шайнингу о том, что вы уладили разногласия, и он отменит наблюдение за ней.

Анон тем временем обдумывал свои ощущения от произошедшего, и они, как ни странно, уложились в одну-единственную мысль.

— Знаешь… она мне, кажется, нравится.

— Странное у тебя отношение к событиям, — хихикнула офицер. — Это та самая грифина, что угрожала тебе, забыл уже?

— Помню-помню, только теперь лучше понимаю её состояние. У неё был повод для того, чтобы обидеться на весь мир.

— Пожалуй, я соглашусь с тобой. Когда старый друг с такой лёгкостью отворачивается от тебя, это больно.

Сложив руки за головой, Анон откинулся на постели.

— Это было утомительно, — произнёс он, закрывая глаза.

— Мне бы хотелось поваляться с тобой, — кивнула Блоссом, — но увы, дела, дела. Увидимся, жеребец!

Отметив исчезновение её веса со своих бёдер, Анон открыл глаза и обнаружил, что фестралка пропала. Торопливо оглядевшись, он не увидел её нигде — она, как обычно, стремительно куда-то ускользнула. Потерев ладонями лицо, человек обратил внимание на висящие на стене часы — ого, сколько, оказывается, прошло времени! Но прежде, чем снова заняться делами, следует заглянуть к одной пони. Снова прикрыв глаза, человек расслабился… поднял руку и щёлкнул пальцами.

* * *

Стоя у подножия трона Селестии, Кейденс неуверенно переминалась с копыта на копыто, словно не зная, с чего начать разговор. Солнечная принцесса видела, что розовую аликорну что-то беспокоит, и явно что-то важное, раз уж она пришла сюда.

— Кейденс, — привлекла внимание гостьи белая аликорна, — ты же знаешь, я в любое время готова выслушать тебя. Что стряслось?

Юная аликорна кивнула. Да, Селестия выслушает в любом случае, но конкретно к этой проблеме надо подойти осторожно.

— Я беспокоюсь за Твайлайт, — начала она. — После вчерашнего разговора с ней я опасаюсь, что она идёт по пути, который приведёт её к тому, о чём она потом очень пожалеет.

— Пожалуйста, расскажи мне, что именно тебя обеспокоило? — поспешила уточнить проблему Селестия, отметив нотки настоящего страха в голосе Кейденс.

Розовая аликорна печально вздохнула.

— Тётушка, я ни в коей мере не хочу ни обидеть тебя, ни рассердить. Так что, пожалуйста, не прими мои слова за недоверие к тебе.

— Я буду абсолютно непредвзятой.

— То, что Твайлайт сотворила… я не могу представить себе, что на неё нашло, — в глазах Кейденс заблестели слёзы. — Я не сомневаюсь, что она была неправа, но… она изнуряет себя мыслями о получении прощения от твоего друга и искренне считает, что заслужила все те страдания, что испытывает. Да, она совершила ошибку — но неужели мы не можем просто признать это и начать жить как прежде?

В воздухе словно взаправду прозвучал щелчок, с которым на лице старшей аликорны замкнулась маска принцессы. Она и сама постоянно размышляла над этой проблемой — разумеется, перед ней стояла цель заботиться одновременно и об Аноне, и о Твайлайт. И именно поэтому она каждый день наставляла свою ученицу о том, что такое — быть пони. Ей было больно наблюдать, как единорожка страдает, но Твайлайт сама избрала этот путь, и Селестия может лишь попытаться провести её по нему с наименьшими потерями, а не убеждать свернуть.

— Я понимаю твои чувства, но при этом должна учитывать и чувства Анона. Он оказался в ужасающей ситуации против собственной воли и только-только начал восстанавливаться после этого происшествия. Такие травмы должны проходить самостоятельно, с течением времени. Мы не имеем права потребовать от него, чтобы он простил Твайлайт, да и не пожелаю я даже попытаться так поступить. Он сам должен прийти к этому решению. Я знаю, что Твайлайт страдает, но в конце концов это станет всего лишь полузабытыми воспоминаниями.

— Но если не станет? — настойчиво продолжила Кейденс. — Если Твайлайт продолжит погружаться в депрессию и утратит даже то немногое, что у неё осталось?

— Я обязательно поговорю с Твайлайт. Вижу, ты обеспокоена, но эта ситуация чересчур неустойчива и взрывоопасна, и участие в ней дополнительных сторон лишь приблизит плохой результат. Пожалуйста, не вмешивайся в происходящее. — Селестия поднялась с трона. — Как раз сейчас время очередного урока Твайлайт. Я сумею успокоить её, так что не волнуйся особенно.

Кейденс замерла у трона, глядя вслед уходящей принцессе. Она… да как она могла просто взять и проигнорировать проблему? Что ж, раз так, настал черёд самой Кейденс взять ситуацию в свои копыта! До завтрашней вечеринки ещё целый день, и нужно придумать, как убедить Анона, что ему сказать…

* * *

Найтмэр Мун тихо застонала от боли, пробуждаясь от забытья, не принёсшего отдыха. Но стоило её глазам открыться, как она тут же заметила белые повязки на своих ногах. Большая часть её ран, нанесённых заклинанием Луны, оказалась либо забинтована, либо обработана каким-то зельем. А поведя взглядом, кошмарная аликорна обнаружила рядом никого иного, как Анона, просто сидящего около неё на полу.

— Почему ты вся изранена? — вопросил человек раньше, чем она справилась с удивлением.

Его лицо осталось бесстрастным, но опытная в восприятии нюансов Найтмэр без труда уловила нотки сочувствия в голосе. И наверняка рассмеялась бы от одной мысли, что кому-то есть дело до её состояния, если бы сам смех не причинял ей боль. У этого создания не было ни малейшего повода заботиться об её здоровье; напротив, в его интересах было бы вообще оставить её лежать, как есть, и убраться подальше. Ох… даже сами мысли об этом вызывают головную боль!

— Оставь меня, — прохрипела Найтмэр и слегка поморщилась — говорить было больно.

Анон задумчиво смотрел на распростёртую на полу чёрную кобылу. Когда примерно полчаса назад он возник здесь, то в первые мгновения подумал, что угодил в чей-то кошмар. И тем не менее он почти сразу же выяснил, что перед ним оказалась именно Найтмэр Мун, вся в ранах и ссадинах. Сначала он предположил, что это какая-то уловка, но когда кобыла не отреагировала на его присутствие, реально испугался.

Попытка применить магию мира снов для того, чтобы помочь ей, не дала абсолютно никакого результата. Тогда Анон обратился к знаниям своего родного мира — едва рядом с ним по его желанию появилась аптечка, человек стал обмывать и бинтовать многочисленные раны. Разумеется, не было никакой гарантии, что его действия окажут хоть какой-нибудь эффект, но это было лучшее, что пришло ему в голову.

Хотя, скорее всего, он просто делал то, что счёл нужным, чтобы потом не мучиться угрызениями совести.

Обрабатывая раны чёрной кобылицы, Анон не мог не отметить, что кошмарный мир, в котором пребывала Найтмэр Мун, ощущается по-другому, в корне отличаясь от знакомого ему мира снов. Те странные и волшебные эффекты, которыми полны были сны обычных пони, здесь отсутствовали практически полностью. Куда больше всё походило на реальный мир, осколок мира бодрствующих, спрятанный внутри мира снов. И это заставляло задуматься, как вообще это место работает и насколько реальны происходящие здесь события. Ох… даже сами мысли об этом вызывают головную боль!

Так с чего ему вообще пришло в голову помогать ей? Ну… при виде её, безжизненно лежащей на тёмном полу, он невольно задумался. Когда-то великая злодейка, теперь она — лишь позабытое всеми воспоминание, спрятанное в тёмном углу разума Луны. Да, в своё время она причинила Луне немало боли — но он знает ситуацию только в описании победителей, и сейчас, увидев израненную Найтмэр, Анон просто не смог остаться в стороне. Эта таинственная кобыла была интересна ему, никуда от этого не деться.

— Этот мир, — человек сделал неопределённое движение рукой, — не похож на остальные сны. — Внезапно в памяти всплыл тот самый поцелуй, и он рефлекторно облизнул губы. — Тут действуют даже самые простые ощущения. Когда я перевязывал тебя, то ощущал твой мех, тепло твоего тела и даже запах озона от твоей гривы. Почему это место так отличается от мира снов?

У Найтмэр, разумеется, не было ни малейшего повода отвечать на дурацкие вопросы, но откуда-то возникло ощущение, что назойливый приставала не отвяжется, пока не получит ответ. Да и к тому же возможность отвлечься от боли…

— Элементы заперли меня здесь, — прохрипела она. — В наказание за то, что я сделала.

— А почему ты изранена?

Найтмэр не стала отвечать. Любопытствующий пришелец уберётся, а Луна останется на много-много веков. Так что ей лучше проигнорировать вопрос, чем вызвать своим ответом гнев хозяйки этого мира.

Анон понял, что ему не ответят — ну, если она не желает делиться секретами, то и не надо. Но сам факт молчания тоже кое-что ему поведал.

— Ладно, другой вопрос. Расскажи о себе.

Найтмэр закатила глаза. Ну вот опять.

— Ты же читал обо мне в книгах! — выпалила она.

Анон, однако, не собирался удовлетвориться таким ответом. Во всей истории с Найтмэр Мун чересчур много странного. Эта кобыла не выглядит столь злобной, какой описана в книгах, тогда почему её загнали сюда?

— И при этом ты сама говорила, что история зависит от того, кто её рассказывает. Так вот, мне интересен именно твой рассказ. Ты верила, что поступала правильно?

Найтмэр почувствовала, что её терпение уступает дорогу нарастающей головной боли.

— Я не обязана тебе ничего рассказывать. Оставь меня, от твоих вопросов голова болит!

Анон посмотрел на израненную кобылу и согласился — вполне возможно, что её действительно не стоит сегодня доставать вопросами. Но, может, позже, когда она придёт в себя, её настроение улучшится? По крайней мере, можно на это надеяться.

— Выздоравливай. Я завтра зайду.

И не дожидаясь ответа, удалился.

Оставшаяся в одиночестве в своей камере пыток, спрятанной в разуме Луны, Найтмэр снова посмотрела на повязки, «украшавшие» её ноги.

— Странное существо.

И со вздохом прикрыла глаза. Возможно, когда она проснётся, боли будет меньше.

* * *

— Ну и как я выгляжу? — спросила Луна, крутанувшись на месте.

— Ты прекрасна, как лунное сияние!

— Ну Блоссом! Я же позвала тебя с собой, чтобы получить честный ответ! Я надену это платье на вечеринку Анона, и мне нужно, чтобы оно было замечательным!

Блоссом закатила глаза и обошла вокруг аликорны, оглядывая её с разных углов зрения. Платье было достаточно простым, но у фестралки создалось впечатление, что это не недосмотр, а преднамеренное решение. Тёмно-голубая ткань, высокие носки на всех четырёх ногах, грива почти в натуральном виде и очень немного макияжа. Больше похоже на наряд для свидания, а не для вечеринки.

— Тебе не кажется, что ты слишком разоделась? Это же просто вечеринка!

— Вечеринка моего друга, который празднует свой успех! Я считаю, что должна выглядеть подобающе случаю!

Блоссом пожала плечами и ещё раз оглядела старшую подругу.

— Укороти юбку. Современная мода позволяет больше открывать ноги.

Луна кивнула, вокруг её рога вспыхнуло магическое сияние, и часть ткани исчезла с подола юбки. Аликорна бросила взгляд в зеркало — ей очень хотелось, чтобы её внешний вид понравился Анону.

От этой мысли её щёки мгновенно покраснели. Тут же, откуда ни возьмись, вновь возникло то самое чувство в груди. Принцесса нерешительно взглянула на Блоссом, которая рассматривала какие-то развешенные по стенам рисунки платьев — возможно, она сможет сказать, что же это за странное ощущение?

— Блоссом, ответишь ли ты на… деликатный вопрос?

— Разумеется, — подняв бровь, фыркнула фестралка. — Думаешь, я могла бы ответить по-другому?

Луна попыталась сформулировать свой вопрос — и тут же ощутила, как от одних только мыслей её румянец становится жарче.

— Вот уже некоторое время я испытываю странное ощущение: оно возникает в моей груди, словно тяжесть или давление, но только тогда, когда я думаю об Аноне. Как ты думаешь, что это могло бы значить? Раньше я думала, что это предчувствие неприятностей, но сестра рассказала, что чувствует то же самое, а у неё не бывает таких предчувствий.

Блоссом, как ни старалась, не смогла сдержать возникшую на лице понимающую улыбку.

— То есть это чувство возникает только тогда, когда поблизости находится Анон? — Луна кивнула. — А что ещё ты чувствуешь, находясь рядом с ним?

Луна глубоко вздохнула и прикрыла глаза, думая, как описать свои ощущения.

— Это всё… сложно. Когда он рядом, мне хорошо, но почему-то становится трудно дышать. Когда мы обнимаемся, мир словно замедляется, и я начинаю ощущать множество мелких событий, множество дополнительных деталей. Как дрожат его руки, словно он то хочет прижать меня к себе, то оттолкнуть; как он опускает голову на моё плечо… Я чувствую запах его пота, стук его сердца, и от этого мне становится спокойно и легко. Когда мы рядом, я счастлива, поскольку это означает, что чем дальше, тем чаще это будет случаться. Ох, Блоссом, столько разных ощущений, которые я не понимаю, и все они беспокоят меня…

— Ну то есть ты его любишь?

Луна вытаращилась на подругу.

— Лю… люблю?

— Ага, — кивнула фестралка. — Ты любишь Анона. Так ведь?

Луна сглотнула, пытаясь унять вихрь мыслей. Она любит Анона? То есть не как друга, а…

— Я… не знаю. Воистину, не посещала меня сия мысль.

— А представь себе, вот я сказала, что он с другой кобылой. Что ты ощутишь?

Луна ощутила, как каждая её шерстинка вдруг встала дыбом.

— Нет на свете такой пони, которой я доверила бы столь драгоценное мне существо, — твёрдо произнесла она. — Никто не поймёт его так, как способна я. Никто не позаботится о нём так, как позабочусь я.

— И что, разве же это не означает, что ты его любишь?

Следующие несколько минут в комнате царила тишина.

— Блоссом, мне надо несколько минут побыть в одиночестве.

— Как пожелаешь! — Блоссом вышла из комнаты, ощущая, что столкнула с места что-то очень большое.

Луна стояла с тем самым ощущением в груди, однако теперь оно было не столь пугающим. Словно само понимание, как это называется, сделало его приятнее. Она… любит Анона. Это не должно было бы оказаться сюрпризом, однако вот, оказалось. И ещё — сестра ощущает то же самое.

Аликорна посмотрела на себя в зеркале. После вечеринки надо будет поговорить об этом с сестрой. Неизвестно, что из этого выйдет, но кое в чём Луна твёрдо уверена: другой кобыле она Анона не отдаст.

Откровения, часть 2

В главной кухне кондитерской стояла необычная тишина. Все кастрюли отмыты, все мешалки уложены в ящики, все повара стоят и смотрят в рот Анону. Молча. Ожидающе.

Все они выглядят усталыми, но счастливыми.

— Я горжусь вами, — произнёс человек, и пони вздрогнули от неожиданности, хотя уже несколько минут ожидали его слов. — Многие из вас за это время стали более умелыми и опытными, но всё равно вы ещё только в начале долгого и интересного пути. С завтрашнего дня я больше не буду заглядывать вам через плечо, вы сами будете распоряжаться на кухне. Вашим начальником станет Литтл Диппер, — он кивнул миниатюрной, словно жеребёнок-подросток, кобыле, которую назначил шеф-поваром, и та кивнула в ответ. — Теперь только от вас зависит, будет ли наш магазин и дальше привлекать покупателей.

— Мы не подведём тебя, обещаю! — радостно заявила Литтл Диппер.

— Очень на это надеюсь, — человек окинул взглядом всех своих сотрудников. — Ваша недельная зарплата перечислена в банк, идите и наслаждайтесь выходными. С понедельника эта кухня — ваша.

Толпа четвероногих поваров тут же взбурлила. Часть кинулись обнимать друг друга. Некоторые уселись на месте и заплакали. Ну, честно говоря, было от чего. Анон устроил для всех своих будущих сотрудников жёсткий отбор, который заслужил бы одобрительный кивок автора «Адской кухни» Гордона Рамзи, и немало поступивших к нему на работу были уволены, не дождавшись этого дня. Оставшиеся, несомненно, чувствовали, что достигли большого успеха. И вели себя соответственно.

Пони, они такие.

— Спасибо, сэр! Я не позволю упасть тому уровню качества, что вы показали нам! — сказала подошедшая Литтл Диппер.

— Я совсем не зря назначил именно тебя шеф-поваром, — ответил Анон. — Ты уважительно относишься к рецептам и тщательно отмеряешь ингредиенты. Так что я уверен, что у тебя всё замечательно получится.

Кивнув, новая шеф-повар отошла к Бон-Бон. Ещё несколько пони подошли к человеку, тоже произнося благодарности и уверения в будущем трудолюбии. Происходящее становилось для Анона всё более неловким, но он старательно терпел, понимая, что это единичное событие, подобных которому больше, к счастью, не ожидается. Постепенно пони, один за другим, покинули магазин — и тогда человек заметил, что Баттерхувс так и остался стоять за своим столом, погружённый в думы. Он оглянулся на Бон-Бон — кобыла просто махнула копытом — и направился к жеребцу.

Подойдя и присмотревшись, Анон лишь закатил глаза. Юный повар стоял и неподвижным взглядом смотрел на зажатую в копытах маленькую деревянную ложку. Старую, потёртую — точно не из числа тех, что используются на этой кухне.

— Ты в порядке? — спросил человек.

Жеребец дёрнулся, приходя в себя, и торопливо сунул ложку в свою седельную сумку, прежде чем обернуться в сторону начальника поблескивающими от слёз глазами. Анон вздохнул про себя — ну вот и ещё одни «эмоциональные качели»…

— Вы действительно думаете, что я готов работать вместе со всеми?

— Знаешь, если честно, — со вздохом ответил мужчина, — я бы тебе мусор к помойке таскать не доверил. — Но увидев, как помрачнел пони, тут же добавил: — Вот только каким-то чудом, не иначе, работа повара у тебя получается вполне нормально. Старайся действовать чуть побыстрее, и всё будет в порядке.

Последние слова вызвали на лице юного пони широкую улыбку.

— Спасибо, сэр! — и, прежде чем Анон успел шагнуть в сторону, жеребец торопливо обнял его.

— Хувс.

— Да?

— Знаешь, я всё же твой начальник.

До пони дошло, и он тут же разжал объятия.

— Ох… простите… я просто так обрадовался…

— Ладно, иди уже домой. Понедельник, знаешь, всегда наступает быстрее, чем тебе хотелось бы.

Баттерхувс кивнул и вышел из кухни, оставляя человека вдвоём с Бон-Бон. Облегчённо вздохнув, Анон подошёл к кобыле.

— Пони чересчур эмоциональные.

— Кто бы говорил, — фыркнула та в ответ.

— …Ох, ладно. Когда там у нас начало вечеринки?

— Через час или около того. Мы всё подготовим, ты можешь пока что заниматься своими делами.

— Целый час без важных дел. Чем бы заняться? — человек направился было к выходу из кухни, но тут Бон-Бон позвала его.

— Не забудь надеть свой костюм. Лира будет просто в восторге!

«Лира в восторге» — это явно не то, что он хотел бы наблюдать как можно чаще, но тут уж никуда не деться.

— Ладно… до скорого, Бон-Бон.

— Увидимся через час!

* * *

— Успокойся уже, Луна!

— Да не могу я успокоиться, Блоссом! Наконец-то я всё поняла!

Сидя на кровати в личной комнате принцессы, куда та её торопливо утащила, как только до неё дошёл смысл произнесённых подругой слов, Блоссом наблюдала за тем, как взволнованная аликорна раз за разом пересекает помещение из угла в угол, рассуждая на ходу.

— И ещё сестра моя! Ныне я вижу, что испытывает она чувство то же самое! Я с нею драться не хочу — но и Анона отдавать ей тоже не желаю!

— Тебе не потребуется его отдавать, вы обе одинаково дороги для него. И вообще, главная проблема не в этом. Для начала надо самого Анона убедить в том, что ему нужны такие отношения с кем-либо.

Луна замерла на месте, во все глаза глядя на фестралку.

— Что ты под сим в виду имеешь?

— Ну… честно говоря, он ну вот совершенно не похож на жеребца, который готов к близким отношениям. Дискорд побери, не могу я поручиться за правильность своих слов, но сама посуди — он хоть раз упоминал, что может пригласить пони-будь на свидание?

Луна открыла было рот — и закрыла обратно, не произнеся ни звука. Ни общение с ним, ни те куски воспоминаний, что она видела, не давали ей возможности сделать однозначное умозаключение. Блоссом вполне могла быть права — у человека немалые проблемы с доверием к пони, он опасается сближения и, вполне вероятно, негативно прореагирует на её предложение. Но с другой стороны, Луне очень хотелось верить, что если кто-нибудь может убедить его в том, что он находится в достаточной безопасности для того, чтобы помыслить о близких взаимоотношениях, то это точно она!

— Да, я знаю, что опасается Анон подобных чувств, но ежели у пони-то и есть хоть малый шанс, так это у меня!

— Да, у тебя, — кивнула фестралка, — или у твоей сестры.

— Да… у сестры… — Луна села там, где стояла, и обхватила голову копытами. — Как быть с сестрой? Хотела бы я обсудить с ней чувства наши, но гложет страх, что ежели ковать железо не начну, пока оно пылает, то упущу свой шанс!

— Не берусь утверждать, что будет правильно, а что нет, но есть у меня одна идея…

Луна тут же подняла голову, в её глазах пылал огонь надежды.

— Ныне я готова согласиться с любой идеей!

Вздохнув, Блоссом соскочила с кровати и подошла к подруге.

— Значит так. Слушай, вот что я придумала…

* * *

Прогулявшись по улице, Анон осознал, что ему особенно нечем заняться. Он заглянул к паре торговцев, приметил несколько вещиц, что стоило бы закупить для магазина. Затем поразмыслил о возможности зайти во дворец, но отказался от этой мысли, опасаясь быть втянутым в какое-нибудь дело, из-за чего опоздал бы на вечеринку. В итоге осталось лишь просто слоняться без дела.

Впрочем, некоторые предметы на витринах внезапно навели его на мысль — если венценосные сёстры организовали для него празднование дня рождения, то когда празднуют они? Внезапно для себя Анон обнаружил, что не знает этого.

Да, он кое-что знает о жизни Луны, но этого недостаточно. Да и не вместила бы его голова все тысячу с хвостиком лет воспоминаний аликорны. А Селестия… покопавшись в памяти, человек убедился, что белая аликорна за год, прошедший с момента их знакомства, не приглашала его на свой день рождения. И даже ни разу не упоминала о том, что устраивает такой праздник. С другой стороны, а он сам? Тоже ведь не устраивал! Но судя по разговорам, пони любят праздновать свой день рождения никак не меньше, чем люди.

Пожалуй, сейчас вполне подходящее время для поиска информации. Если он выяснит, когда у Селестии и Луны день рождения, то сможет устроить для них вечеринку-сюрприз — вполне подходящий способ отомстить за то, что они без предупреждения устроили такую вечеринку для него самого. Впрочем, прямо сейчас заняться этим не получится. Для поиска даты надо будет посетить дворцовую библиотеку и немало там посидеть, а уже подходило время возвращаться в магазин.

* * *

Из-за закрытой кухонной двери доносился какой-то шум, так что человек направился к лестнице, зашёл в свою комнату и, быстро посетив ванную, облачился в тот самый костюм, который надевал по просьбе Пинки Пай для встречи с её сестрой Мод. Ещё раз взглянув в зеркало и убедившись, что выглядит вполне торжественно, Анон вернулся на первый этаж и постучался на кухню.

— Ну что, готовы? — спросил он, бросая взгляд на часы. Прошёл ровно час.

— Ты как раз вовремя! — ответил ему голос Лиры. — Заходи!

Анон шагнул в кухню — и замер на пороге, удивлённо оглядываясь. Верхний свет был выключен, помещение заливал мягкий свет многочисленных свечей, расставленных по столам. Прямо в центре комнаты находился теперь круглый стол с тремя скамьями — двумя с одной стороны и третьей напротив них. Возле стола стояли одетые в платья Лира и Бон-Бон, первая — с широченной улыбкой на лице, вторая почему-то хмурилась.

В голове человека зазвучали тревожные сигналы. Что-то должно было произойти, и это заранее ему не нравилось.

— Когда вы пригласили меня, я, честно говоря, не ожидал такого, — произнёс он, чтобы нарушить тишину.

— Ну, это всего лишь маленькая вечеринка для взрослых, — хихикнула Лира, — поэтому нет ни серпантина, ни воздушных шариков!

— Да, ты права, без них вполне можно обойтись.

И всё равно ощущение, что происходит что-то неправильное, не покидало Анона. То, что Бон-Бон хмурится и смотрит в пол, беспокоило.

— Садись, пожалуйста! — сказала Лира, отодвигая скамью от стола.

— Спасибо, — неуверенно ответил человек, подходя и занимая предложенное ему место.

Лира и Бон-Бон тут же уселись, единорожка смотрела на него, не отводя глаз, земнопони, напротив, избегала встречаться взглядом. Ситуация становилась всё более тревожной, и паранойя Анона тут же расцвела бурным цветом. Кобылы пригласили его сюда с какой-то определённой целью, и отнюдь не для того, чтобы провести вечеринку. А с другой стороны, нельзя исключать, что во всём виновато его чересчур буйное воображение. Не желая больше томиться ожиданием неприятностей, человек заговорил:

— Так, по-моему, здесь происходит что-то не то, — начал он, глядя то на одну, то на другую пони. — Я совсем не против поучаствовать в небольшом торжестве, но кое-что меня беспокоит. Что именно вы тут затеяли?

Лира тут же пихнула Бон-Бон в бок, та мрачно посмотрела на неё и покачала головой. Потом, склонившись друг к дружке, кобылы начали о чём-то перешёптываться — вот только сидящий рядом человек слышал всё вполне отчётливо.

«Я не стану делать этого, Лира. Давай прекратим, пока ещё есть возможность!»

«Чего? Но вот же он, сидит перед нами, мы же договорились!»

Бон-Бон, опустив голову, уставилась куда-то в пол. Анон ощутил, как атмосфера становится всё более напряжённой. И это уже явно не было его паранойей, действительно происходило что-то нехорошее. Демонстративно кашлянув, он обратил на себя внимание эквестриек.

— Я пока что не встал и не ушёл только потому, что вы мои друзья, — ровным тоном заговорил он. — Но моё терпение уже иссякает.

Лира нервно хихикнула, Бон-Бон снова мрачно покачала головой.

— Ну-у… мы хотели поговорить с тобой об этом после ужина, но, наверное, можно и прямо сейчас. — Единорожка откашлялась и, глядя в лицо человеку, решительно произнесла: — Анон, ты не против стать нашим жеребцом?

— Вашим… жеребцом? — переспросил тот, не уверенный, что именно от него хотят.

— Это значит, — тихо пояснила земнопони, — что мы предлагаем тебе создать с нами табун…

Табун? И почему это звучит так знакомо? Анон ощутил, что в его голове всплывают воспоминания о прочитанных когда-то статьях про поведение земных лошадей. Ну да, в его родном мире лошади жили табунами, но не могут же они хотеть от него… именно это? Ведь не могут же, правда?

— Я правильно понимаю, вы предлагаете мне стать вашим… бойфрендом?

Лира радостно закивала.

— Да, ты прав! Только у нас говорят «кольтфренд»!

Несколько секунд стояла оглушительная тишина. Кобылы смотрели на человека, тот — на них. А вот то, что случилось потом, оказалось для всех неожиданным. Анон рассмеялся. Хихикнул раз, потом другой — и расхохотался. Бон-Бон опустила взгляд. Это был смех не от радости, а для того, чтобы скрыть душевную боль.

— Вот просто не верится… — пробормотал человек, вставая из-за стола, поворачиваясь и направляясь к выходу с кухни. Лира попыталась ухватить его за рукав, но он резким движением руки отбросил её копыто. — Не трогай меня!

Земнопони осталась сидеть на месте, глядя в спину человека. Тот тяжело дышал и весь дрожал, словно из последних сил пытаясь справиться со своими эмоциями. А потом внезапно всё изменилось. Человек замер, выпрямился, расправил плечи и обернулся к кобылам. Его лицо теперь было совершенно безэмоциональным.

— Я опасался, что это когда-нибудь случится. Предупреждал вас, надеялся, что вы проявите уважение ко мне, но эта надежда не оправдалась. И нет, я вас не виню, это проблема, решение которой есть только у меня. — Бон-Бон заметила, как он слегка прикусил нижнюю губу. — Я больше не желаю видеть никого из вас.

Эти страшные слова, произнесённые абсолютно равнодушным тоном, так потрясли Лиру и Бон-Бон, что они даже не заметили, как человек быстро вышел из магазина, зашагав в сторону замка.

* * *

Селестия устало шлёпнулась на кровать и широко зевнула. День выдался чрезвычайно утомительным. Сначала Кейденс, потом ещё Твайлайт… Она изо всех сил пыталась уговорить свою ученицу поделиться мучающими её проблемами, но та не захотела открыться.

К тому же аликорна скучала — Анона не было поблизости.

Тяжело вздохнув, она натянула на себя одеяло, приказала светильникам погаснуть и попыталась заснуть — вот только сон не пожелал приходить.

Внезапно дверь её комнаты открылась, и принцесса села на постели, удивлённая, что кто-то заявился к ней столь внезапно. Но тёмный силуэт на фоне светлого коридора был очень характерным — так выглядело лишь одно-единственное существо.

— А я думала, ты будешь занят в магазине, — недоумевая, произнесла она.

Не говоря ни слова, человек подошёл к постели и сел на край.

— Тия… я хотел бы попросить тебя кое о чём.

Селестия ощутила, как дрожит его голос. С ним что-то случилось!

— Ра… разумеется. Всё что угодно.

На полминуты установилось молчание. Лицо человека было бесстрастным, но аликорна чувствовала, что он задумался о чём-то очень для него важном.

— Ляг. — Селестия подняла бровь, но опустилась на постель, лицом к нему. — Повернись к стене.

Удивлённая необычным требованием, аликорна повиновалась.

— Скажи, а зачем тебе?..

Человек внезапно прижался к ней сзади, крепко обхватив руками.

— Пожалуйста, просто полежи вот так.

Селестии очень хотелось бы обернуться, посмотреть на него, понять, что столь сильно его расстроило — но раз он просит, остаётся утешиться хотя бы тем, что он пришёл к ней в поисках успокоения. Так что расспросам придётся подождать до утра.

— Ладно, — прошептала она, закрывая глаза.

Анон прижимался к спине Селестии, сжимая зубы так крепко, что они только что не скрежетали. Да, это должно было случиться, раньше или позже. Случилось — не так, как он надеялся, но и это всё равно к лучшему. Зато у него есть реальный, единственно надёжный способ борьбы с такими проблемами — просто отойти подальше.

Человек закрыл глаза и изо всех сил попытался заставить память замолчать, чтобы пережить ночь.

* * *

Найтмэр Мун открыла глаза и замерла, прислушиваясь к пустоте. Что-то странное привлекло её внимание. Поднявшись на ноги и вытянув шею, она снова прислушалась, лишь через несколько секунд осознав, что именно привлекло её внимание. С тех пор, как наивная дурочка Луна осознала свои чувства к человеку, кошмарная кобыла просто тонула в потоке мыслей и эмоций. Это, мягко говоря, безумно раздражало — но сейчас её разбудили отнюдь не эмоции ночной принцессы. Нет, источником странных ощущений было нечто за пределами её комнаты. Нечто, неощутимое для Луны.

Найтмэр призвала дверь, ведущую в мир снов, в зону, подвластную воле Луны, и, высунув голову, пригляделась. Слева — бесконечный ряд дверей. Справа — вокруг ближайшей двери клубилось тёмное облако. Похоже, кто-то сейчас во власти сильного кошмара. Приглядевшись, она внезапно поняла, на чью именно дверь смотрит. Это же сны того самого существа! Человека!

Объятая неудержимым любопытством, Найтмэр призвала магию и вслушалась в чувства Луны — принцесса явно занята чем-то посторонним, и значит, у неё будет как минимум несколько минут для собственных дел. Осторожно, стараясь не касаться стен, чёрная кобыла вышла в коридор и направилась к соседней двери. Через пару минут магия заставит её превратиться в бесформеннный туман и загонит обратно, но пока что… А какое густое, однако, облако висит на этой двери, крутой кошмар, несомненно.

— Чего же ты так боишься? — чуть слышно прошептала чёрная аликорна, краешком копыта прикасаясь к двери…

…и тут же шарахнулась назад, тяжело дыша, сама не замечая, как отступила на несколько шагов. Её глаза вытаращились, сердце громыхало в груди, и потребовалось несколько секунд серьёзного усилия воли, чтобы утихомирить его. Потом Найтмэр снова шагнула к двери, глядя на неё со злорадной усмешкой, снова вытягивая вперёд ногу.

— Хм, я всего лишь возвращаю долг, — пробормотала она, одним стремительным движением копыта распарывая структуру кошмара, вынуждая его бессильно рассеяться. — Вот теперь мы квиты.

Привычное ощущение тяжести надавило на её спину — и, не дожидаясь последствий, кошмарная аликорна вернулась в свою комнату, чтобы всё же отдохнуть.

Горькая правда 1

Селестия привычно проснулась, когда внутренние часы напомнили ей, что пора поднимать солнце. Не открывая глаз, она широко улыбнулась, вспомнив, как вчера вечером пришёл Анон, чтобы разделить с ней постель. Обернулась, чтобы пожелать ему доброго утра…

Кровать рядом с ней была пуста.

Ощущая, как исчезает с её лица улыбка, аликорна огляделась — всё в комнате было по-прежнему, и, если бы не слегка помятое одеяло и запах, оставшийся на нём, она вполне могла бы сейчас счесть, что визит человека ей просто приснился.

Разумеется, дневная принцесса хотела бы тут же найти его, убедиться, что с ним всё в порядке — но сдержалась, понимая, что его отсутствие рядом — знак, что Анон желает побыть в одиночестве. Несомненно, у него есть какая-то веская причина для этого. Но если он не появится к началу вечеринки, решила Селестия, она точно забудет про деликатность и лично отправится его искать. А пока что… она беспокоилась, но понимала, что человек давно уже взрослый и в няньках не нуждается. Хотя спроси у неё кто, легко ли ей удержать себя в копытах и дать Анону возможность самому решать свои проблемы, Селестия бы честно ответила: тяжело. Очень.

Любой другой ответ был бы ложью.

Да, разумеется, это его жизнь, и лезть в чужую жизнь некрасиво, даже когда ты — принцесса, но одна только мысль, что среди пони может найтись кто-то, желающий причинить ему зло, отзывалась в сердце Селестии крайне болезненным уколом. Она лишь надеялась, что у человека достанет сил, чтобы справиться без её помощи, и когда он вернётся, то будет счастливым и уверенным в себе. А если нет… что же, она всегда готова утешить и поддержать его в тяжёлые времена.

Вздохнув, белая аликорна поднялась с постели и принялась готовиться к началу нового дня.

И ещё ей надо будет убедиться, что всё готово к вечеринке. Может, хоть это позволит отвлечься от беспокойства за человека?

---

Анон в одиночестве сидел на садовой скамейке и молча смотрел, как плавно проделывает свой путь из-за горизонта солнце. Да, он, несомненно, сглупил, вернувшись в замок. Нет ни малейших сомнений, что Селестия беспокоится за него — а он своим поведением вчера вечером добавил ей ещё один повод, как будто у неё мало уже имеющихся. Пожалуй, стоит изменить своё поведение, чтобы не заставлять принцесс волноваться. В частности, поэтому он сейчас сидел на этой скамейке. Ну, и ещё потому, что Тия всё же совсем неподалёку.

Этой ночью ему приснился сон… странный, плохо запомнившийся, но то, что человек сумел вспомнить — было, пожалуй, страшным. Несомненно, очередной кошмар. Последнее время кошмары перестали его посещать — скорее всего, из-за соседства с Сёстрами — но этот, похоже, оказался исключением из правил. Вот только самым странным был не сам сон, а его завершение. Кажется, лично Найтмэр Мун вдруг возникла словно бы ниоткуда и спасла его. Не может быть, чтобы это действительно была Найтмэр — она же заперта внутри разума Луны, так ведь? А с другой стороны, почему в качестве избавительницы приснилась Найтмэр, а не одна из принцесс?

Размышления ничего не давали, мысли словно спотыкались одна о другую. То, что он сделал вчера было правильным… но, возможно, был и какой-то другой вариант, лучше?

Где-то неподалёку раздался приближающийся звонкий цокот копыт по камню, кто-то шёл сюда. Да, он сделал вчера то же, что делал обычно, но нельзя не заметить, что сегодняшний Анон всё же отличается от того, что был год назад, он убегает от многих вещей, но вот от этих шагов — не станет. Подняв взгляд, человек увидел Бон-Бон, торопливо идущую в его сторону с выражением испуга, почти паники на лице.

— Я… получила твоё письмо.

Да, вот и главная причина того, что он сейчас сидит в парке — чтобы приглушить последствия вчерашнего события.

— Садись, — человек махнул рукой в сторону свободной части скамейки.

Бон-Бон опасливо приблизилась и забралась на скамейку. Она тяжело дышала — словно бежала всю дорогу с того самого момента, как прочитала письмо.

Мужчина снова перевёл взгляд на горизонт, секунд десять продолжалась тишина.

— Анон, я хотела бы ска…

— Ты влюблена в меня? — перебил начавшую было что-то говорить кобылу человек.

Ошеломлённая Бон-Бон замолчала и лишь через несколько секунд закрыла рот. Опустила взгляд. Глубоко вздохнула. Это же Анон — ничего удивительного, что он сразу же спросил о самом главном. Нет смысла юлить, не стоит пытаться обманывать его.

— Ты дорог мне. Честно. Но влюбиться… нет. Я не влюблена в тебя.

Анон продолжал смотреть вдаль и не повернулся к пони, когда она озвучила свой ответ. Он, собственно, и не ожидал другого — то, что Бон-Бон не была рада словам мятной единорожки, было вчера заметно невооружённым взглядом.

— Лира уговорила тебя сделать мне предложение, — утвердительным тоном произнёс он.

Бон-Бон посмотрела на человека — тот продолжал глядеть куда-то на горизонт. Она не знала, как объяснить то, что произошло вчера. Да, она всё время была уверена, что идея Лиры не даст ничего хорошего, но согласилась же…

— Я… не хотела, чтобы всё так закончилось, но…

— Бон-Бон, я прекрасно тебя понимаю.

На несколько секунд снова наступила тишина. Он понимает? Как это вообще возможно?

— Что ты имеешь в виду?

И только теперь человек повернулся к сидящей рядом пони, взглянул в её блестящие от слёз глаза. Он для этого и позвал её сюда — чтобы помочь понять.

— Я не виню тебя в том, что произошло. Ты любишь Лиру, на всём свете для тебя нет никого дороже неё. И ты хочешь, чтобы она была счастлива, поэтому потакаешь её идеям. — Человек вздохнул. — Ты нарушила моё доверие. — Кобыла печально опустила голову, отвернулась — но рука подхватила её за подбородок и аккуратно повернула обратно в сторону Анона. — Но, я уверен, сделала это по веской причине. — Он опустил руку и снова уставился куда-то вдаль. — Я всё ещё считаю тебя своим другом, и для меня важно твоё счастье.

— Тогда почему ты сказал те жуткие слова? — воскликнула в отчаянии Бон-Бон.

Несколько секунд человек подбирал слова.

— Потому что для твоего счастья требуется, чтобы меня не было поблизости, — наконец ответил он.

— И ты думаешь, я от этого буду счастлива?!

Анон про себя вздохнул — вот ещё один момент откровенности…

— Я не влюблён ни в тебя, ни в Лиру и не хочу пытаться это изменить. Если ты помнишь, мы даже говорили об этом как-то раз — ты утверждала, что у Лиры это лишь мимолётное увлечение, что оно пройдёт со временем… ну что же, теперь мы знаем, насколько далеко она готова зайти, и мне это совершенно не нравится. А поскольку вы обе мне дороги — я должен сделать так, чтобы это закончилось. В конце концов, я сам допустил, чтобы такие мысли могли созреть у неё в голове.

Земнопони смотрела на человека — он сидел, сжав кулаки, и весь трясся от гнева, но на его лице не было и следа тех чувств, что он, похоже, испытывал. Ощущая важность момента, кобыла промолчала, не мешая человеку высказываться.

— Я даже не сержусь на Лиру из-за испытываемых ею чувств, меня куда больше обидело то, что она вынудила тебя участвовать в этом балагане, — человек прижал ладонь ко лбу, словно пытаясь остановить свои мысли. — Представляю себе, как вы обсуждали, что будете делать вечером. Впрочем, теперь это не важно. — Он глубоко вдохнул, стараясь успокоиться. Сейчас нельзя отвлекаться, надо довести важный разговор до конца. — Я делаю всё это для тебя, Бон-Бон. Прекращаю зашедшее чересчур далеко заблуждение единственным известным мне способом. Было бы здорово, если бы всё случилось как-нибудь по-другому, но по большому счёту всё вышло вполне приемлемо. — Человек встал со скамейки и обернулся к оставшейся сидеть пони. — Я иногда буду к вам заходить, чтобы посмотреть на магазин и, если придут в голову какие-нибудь рецепты, поделиться ими с вами. Но, — добавил он, снова вздохнув, — если встретимся где-нибудь на улице, при посторонних, я тебя не замечу, и ты не обращай внимания на меня, пожалуйста.

Бон-Бон ощущала, что происходит что-то жуткое. Надо попытаться исправить это.

— Тебе же совсем не обязательно так поступать. Я уверена, мы сможем объясниться…

— Нет, Бон-Бон, это, на самом деле, лучший из вариантов. Возможно, слегка болезненный, но если моё присутствие разрушит ваши отношения, я сам себе этого не прощу. — Анон видел, как пони отчаянно пытается что-то придумать, сказать какое-то волшебное слово, которое всё исправит. Протянув руку, он погладил её по гриве. — Ты хороший друг, Бон-Бон. Мы с тобой достигли за эти годы очень многого, магазин приносит прибыль, тебе больше не придётся беспокоиться о деньгах. Так что — всё хорошо!

— Плохо! Без тебя — всё плохо! — Земнопони так ничего и не смогла придумать, и из её глаз брызнули слёзы. — Нельзя отбрасывать то, что делает тебя счастливым, при первом же неудачном случае! Не уходи, мы что-нибудь придумаем!

На лице Анона промелькнула тень улыбки.

— Не всегда получается сделать так, чтобы все сразу были счастливы. Ну, сейчас по крайней мере не получилось. — Он сделал несколько шагов в сторону замка, потом на секунду остановился и, полуобернувшись к Бон-Бон, добавил: — Я благодарен тебе за всё, что ты для меня сделала. Не знаю, когда, но обязательно настанет день, когда всё будет хорошо.

Уходя, человек слышал доносящиеся со стороны скамейки рыдания. Да, ему было больно — но при этом он был абсолютно уверен, что поступил правильно. Впрочем, можно же надеяться, что они вскоре ещё встретятся, и к тому времени Лира придёт в себя.

А сейчас у него есть немало других, тоже важных дел.

---

Луна проснулась — и застонала от боли в голове. Она практически не спала этой ночью, всё время ушло на разговоры с Блоссом. То, что они придумали, было великолепным планом, но у аликорны не получалось не нервничать. С другой стороны, реализовывать этот план надо будет только вечером, а сейчас… Принцесса бросила взгляд на комод, на висящее там платье, и её сердце забилось чаще, а на лице сама собой появилась улыбка. Вечеринка с Аноном.

Быстрее бы пришёл вечер — человека ждёт замечательное приключение!

---

Твайлайт зевнула, попыталась убрать лицо из-под проникшего через окно солнечного луча — и обнаружила, что снова заснула в библиотеке. Кажется, приходила Селестия, они долго о чём-то разговаривали, потом она снова читала… Опустив глаза на книгу, которая послужила ей подушкой, единорожка прочла название: «Понять и простить». Внезапно в душе вспыхнул гнев, с рычанием она сбросила книгу со стола — но в следующее мгновение гнев сменился печалью, и, уронив голову на копыта, единорожка разрыдалась. Горечь, казалось, заполнила всю её душу, Твайлайт чувствовала себя одинокой, брошенной, уязвимой. Кто бы ни смотрел на неё — любой взгляд нёс в себе осуждение. Даже Кейденс — насколько бы ни сочувствовала ей, но и в голосе няни звучали те же нотки. От этого не спрятаться — даже библиотека теперь ощущалась не убежищем, а тюрьмой.

Спайк… единственный, кто у неё остался, но он, как только узнает, будет смотреть на неё точно так же. Её аж затошнило от одной мысли о том, что единственный верный и самый старинный друг будет видеть в ней монстра. Твайлайт осознала, что ей не у кого просить помощи — словно во всём мире не осталось нипони, способного её поддержать.

Внезапно пришедшая в её голову мысль заставила глаза единорожки широко распахнуться от ужаса. Неужели Анон чувствовал себя именно так? Абсолютно беспомощным, в одиночестве против враждебного мира? От этой мысли боль, глодавшая её душу, стала словно на порядок сильнее, слёзы побежали по щекам. Он так чувствовал себя… годами?

Ошарашенная Твайлайт огляделась, словно не узнавая того, что было вокруг. Так вот почему он прятался от окружающих — чтобы никто не мог причинить ему боль! Схватившись копытами за голову, словно пытаясь остановить взбурлившие эмоции, Твайлайт сжалась в комочек. Получается, то, что с ней происходит — справедливо и правильно. Она заслужила это всё — и многое другое! Она монстр! И зачем ей прощение, если она сама понимает, какое зло сотворила, какое проклятие на себя навлекла!

Проклятие.

Копыта единорожки вялым движением опустились на стол. Она проклята. И нет ей прощения.

Не глядя по сторонам, Твайлайт вылезла из-за стола и, шатаясь, направилась к выходу из библиотеки. Прежде чем она успела протянуть копыто к двери, та распахнулась и вошёл Спайк, явно удивившийся тому, что увидел её бодрствующей. Селестия сказала ему, что Твайлайт очень устала и нуждается в отдыхе, вот дракончик и зашёл ранним утром в библиотеку, чтобы убедиться, что всё в порядке.

— Привет, Твайлайт, завтракать идёшь?

Не отвечая, единорожка обогнула его и пошла дальше.

Удивлённый странным, словно у зомби из комикса, выражением её лица, Спайк остался стоять у дверей, глядя вслед Твайлайт, которая, шатаясь, прошла по коридору, явно направляясь в сторону своей комнаты. Судя по всему, она явно не смогла нормально отдохнуть после всего того, что здесь происходило. Впрочем, у него возникло странное ощущение, что с Твайлайт далеко не всё в порядке. С другой стороны, они сейчас не в Понивилле, значит, раньше или позже всё наладится.

Ведь наладится же?

---

Анон брёл по улице — без особой цели, просто чтобы «проветрить голову». Случившееся нельзя было просто взять и забыть — нет, совсем наоборот, следует помнить и учитывать в будущем. Бон-Бон нуждается в Лире, и нельзя допустить, чтобы их отношения распались. А значит, следует тщательно продумывать действия, не допуская тех, что могли бы вбить клин между влюблёнными кобылами.

Лира… нет, он ни в малейшей степени не любил её. Более того, он с трудом её выносил. Как и большинство местных лошадок, она отнюдь не была злонамеренной — просто сама не понимала, насколько навязчиво её поведение. К счастью, ничего реально серьёзного единорожка ни разу не устроила — возможно, его постоянное сопротивление всё же сдерживало её порывы. До некоторой степени.

— Не могу не признать, — Анон аж подпрыгнул, когда рядом с ним раздался голос. Блоссом, как обычно, подобралась абсолютно незаметно и теперь летела рядом с ним, — это было реально храбро.

Сделав пару глубоких вдохов для успокоения, человек обернулся к своей спутнице и печально улыбнулся.

— Вот уж храбрости в моих действиях не было ни на грош. Взял и разбил сердце двум хорошим кобылам.

— Не столь уж многие пони из тех, что я знаю, решились бы на такой поступок. Ты поступил правильно, и я уважаю тебя за это решение.

— Ну, хорошо хоть ты не расстраиваешься.

Чуть сильнее взмахнув крыльями, фестралка опередила идущего человека, одновременно разворачиваясь к нему лицом — Анон остановился и увидел, что обычно демонстративно-легкомысленная пони сейчас смотрела на него абсолютно серьёзно, сочувственным и понимающим взглядом.

— Серьёзно, я знаю, какая сила воли требуется, чтобы сказать друзьям горькую правду, даже если это причинит им боль. — Копыта Блоссом коснулись земли. — Слушай, я знаю, как тяжело переживать такие события в одиночку. К тому же я вижу, что ты и от сестёр многое скрываешь исключительно потому, что беспокоишься о них. Как насчёт пообщаться с пони-будь, кому можно доверять?

— И кому же мне можно доверять? — скептическим тоном спросил человек.

— Мне! — уверенно заявила фестралка.

— Ты офицер, и твоя верность принадлежит Луне. Что помешает тебе передать принцессе весь наш разговор, до последнего слова?

— Я знаю, как хранить секреты, — пони ухмыльнулась, — и когда следует ими делиться. И если я узнаю что-то, способное при разглашении причинить вред тебе или пони-будь ещё, я буду молчать, чтобы защитить тебя — в том числе и от тебя самого. Но с другой стороны, я вполне способна отличить шутку, которой даже полезно поделиться, от настоящего секрета, который нельзя выдавать ни за что.

Анон не знал, что и сказать в ответ на такое предложение. До сих пор Блоссом явно предпринимала все возможные усилия для того, чтобы помогать ему. Например, вся эта фигня с Найтмэр — фестралка вполне могла отказаться сопровождать его или просто сообщить обо всём Луне. И ещё — то, что случилось с ним в столовой, разборка с Гильдой… В общем, Блоссом явно вела себя отнюдь не как повинующийся уставу офицер — куда больше похоже на могущественного друга. Для него было весьма необычно столь быстро начинать доверять пони — но пока что мышепоня не сделала вообще ничего, что можно было бы поставить ей в укор.

И да, действительно, поговорить с кем-то, снять с души тягость единоличного владения неприятными секретами было бы хорошо. С другой стороны, он ни за что не согласится на договор без взаимных уступок.

— Я согласен, но при одном условии.

— И что же это будет за условие? — подняла бровь фестралка.

— Мы обменяемся секретами — ты расскажешь мне что-то такое, о чём не говорила никому, и я в ответ поступлю так же. — Анон обратил внимание, что от его слов шерсть на спине пони буквально встала дыбом.

— Ла-адно… Итак, есть вещи, про которые ты ещё не говорил принцессам?

— Ещё бы, — печально хихикнул человек.

— Почему?

— Э, нет. Так дело не пойдёт. Ни слова — пока ты не поделишься своим секретом.

Фестралка посмотрела ему в глаза прямым, по-настоящему офицерским взглядом.

— Мы договорились, что всё, сказанное здесь, останется строго между нами?

— До тех пор, пока ты будешь верна своему слову, я буду держать своё. А если нет… ну, для того мы сейчас и обмениваемся историями. Ты выболтаешь мой секрет — я расскажу твой.

— А ты, оказывается, можешь быть хитрым, — хихикнула Блоссом.

— Ну да, такое со мной иногда случается. Итак, что скажешь?

Блоссом молча развернулась на месте и куда-то неторопливо направилась. Прикинув направление, Анон понял, что дорога ведёт не во дворец — но, поскольку фестралка явно приняла решение, он без задержки последовал за ней.

---

Найтмэр Мун рассматривала копыто, которым только что изгнала мучивший Анона кошмар — несмотря на полную невозможность такого явления, ей казалось, что копыто испачкано. Это чувство… само похожее на кошмар… она такого ни разу не испытывала, но прекрасно знала, что именно сейчас происходит.

Внезапно охваченная всполохом ярости, чёрная аликорна заскрежетала зубами и ударила копытом по полу. Почему она вдруг решила помочь человеку?! Она ничего ему не должна! То, что этот дурак сделал, было чисто его решением, и она не обязана благодарить его!

…Но несмотря на злобу, глаза Найтмэр раз за разом останавливались на повязке, всё ещё находящейся на её ноге.

Она не понимала человека. Даже пользуясь памятью Луны, она не могла предсказать, что именно придёт ему в голову.

Раздражённо фыркнув, кошмарная аликорна опустилась на пол, укладывая голову поверх вытянутых ног. Хватит тратить силы на тщетные попытки разобраться в мышлении этого странного существа. Надо отдохнуть, расправа с тем кошмаром на самом деле стоила ей немалого количества и так ограниченных сил.

Закрывая глаза, она ощутила какое-то слабое движение в окружающей пустоте. Даже не движение, но намёк…

Найтмэр не знала, что означает это ощущение, но подозревала, что её ожидает нечто интересное.

---

Блоссом остановилась перед домом, дверь которого не открывала уже очень давно. Она предпочла бы не приходить сюда и сегодня, но теперь вдруг потребовалось место, где можно пообщаться вдвоём, без посторонних — что же, пришлось вспомнить, что у неё есть собственный дом.

— Ты живёшь здесь? — Анон, похоже, был удивлён самим фактом того, что высокопоставленному офицеру может принадлежать столь скромный, и настолько заброшенный, домишко.

— Раньше жила. Не заходила сюда уж не помню сколько десятков лет.

Фестралка поднялась к двери по невысокому, в несколько ступенек, крыльцу. Это было очень давно, но, наверное… Подцепив копытом пыльный коврик, она обнаружила под ним ключ. Ненарушенный слой пыли вокруг свидетельствовал о том, что никому не приходило в голову сюда заглядывать.

— Просто удивительно — дом стоит без присмотра десятилетиями, и никто не попытался в него забраться, — легкомысленным тоном произнёс человек.

— Просто посмотри повнимательнее, — столь же шутливо ответила Блоссом, — возможно, местные пони считают, что здесь обитают привидения?

Анон ещё раз окинул небольшой дом взглядом. Некогда белые, но теперь посеревшие стены, густой слой пыли на стёклах, трещины на деревянных декоративных деталях — дом выглядел заброшенным, но не начавшим ещё разрушаться. На Земле ему случалось видеть здания и в куда худшем состоянии — но здесь же волшебное лошадиное королевство, возможно, для разноцветных лошадок дом действительно выглядит пугающе.

— Ну, может быть.

— Заходи. И, это… прости, у меня не прибрано.

Не прокомментировав неуклюжую шутку, человек миновал остановившуюся у входа фестралку и зашёл внутрь. Скрипнула, закрываясь, дверь. В доме царила полная, чернильная темнота.

— Проходи дальше.

— Блоссом!

Стук её шагов прекратился.

— Что?

— Я ничего не вижу.

— Упс, — хихикнула фестралка, — опять забыла, что большая часть существ не умеет видеть в темноте!

Снова торопливо процокали копыта, раздался шорох, и откуда-то слева в темноту вонзился тусклый световой луч. Стало заметно, как Блоссом отодвигает плотные шторы, закрывавшие пыльное окно.

В нескольких шагах впереди обнаружилась жилая комната — и хотя все поверхности были покрыты слоем пыли, мебель выглядела неповреждённой. По мере того, как фестралка отодвигала шторы, в комнате становилось всё светлее и светлее, и человек замечал всё больше деталей окружения. Внутри всё выглядело сохранившимся куда лучше, чем он ожидал по внешнему состоянию дома. Не иначе, опять местное волшебство.

Раздался скрежет, в комнату ворвался порыв ветра вместе с облаком пыли.

— Извини, я очень давно мыла эти окна. Впрочем, чего стыдиться? Я больше не ощущаю это место своим домом.

Не отвечая, Анон отряхнул от пыли место на одном из диванов и присел на него. Диван, к слову, был роскошным — почти как во дворце. Да и вся прочая мебель… Взгляд его, впрочем, зацепился за многочисленные рамки разных размеров, развешанные по стенам. Семейные фотографии? Увы, слой пыли делал изображения неразличимыми.

— Странно, насколько хорошо здесь всё сохранилось, — произнёс человек, проводя пальцем по поверхности дивана. — Ну, только запылилось, разумеется.

— Есть специальная магия, которую пони накладывают на помещения, когда собираются надолго уехать. Вот только со временем, — фестралка опустилась на диван рядом с ним, — она угасает. Потому, собственно, здесь так пыльно. Но не обращай внимания, мы сюда не на экскурсию пришли.

— Да, поболтать мы сможем и потом. А пока что — согласен, здесь хорошее, уединённое место без посторонних, самое то для разговора о секретах.

— Именно так я и подумала, — Блоссом откинулась на спинку. — Значит, давай разговаривать.

---

Луна шла по дворцовому коридору, слегка пританцовывая. Остановилась, выглядывая в окно — многочисленные цветы радовали взгляд, птички щебетали, перелетая с дерева на дерево в дворцовом парке.

— В этот замечательный день так хорошо радоваться жизни, — с тихим ликованием прошептала она. — Так хорошо быть влюблённой!

— Что тебя настолько обрадовало, дорогая сестра?

Аликорна слегка вздрогнула, оборачиваясь — рядом обнаружилась незаметно подошедшая Селестия. Луна чуть покраснела и кашлянула, прочищая горло. Надо быть осторожной в выражениях там, где её слова смогут услышать.

— Ничего, просто день зело приятный. Разве ж не так?

Селестия удивлённо подняла бровь.

— Большинство дней, как и ночей, приятны. Что делает сегодняшний особенным?

— Ну… — ночная принцесса с удовольствием рассказала бы сестре о причине своего радостного настроения, но понимала, почему это следует отложить до начала вечеринки. Она знала, что её старшая сестра не так уж хороша в управлении своими эмоциями. — Сегодня вечеринка с Аноном, этот день хорош с первой и до последней своей секунды!

— Ох, да… Прости, у меня от общения с посетителями, пришедшими на приём, до сих пор голова кругом идёт…

Селестия всё же не была до конца откровенна — главным раздражителем сегодня были не надутые аристократы, а мысли об Аноне и о том, что произошло за последнее время.

— Коли было столь тяжко, могла б ты позвать меня на помощь.

— Я знаю, но мне пришлось о многом раздумывать.

Луна окинула сестру внимательным взглядом — та действительно выглядела утомлённой и встревоженной.

— Тебя что-то беспокоит? — участливо поинтересовалась младшая аликорна.

— Нет, я… — Селестия тяжело вздохнула. Нельзя скрывать это от сестры. А вдруг она даже сможет помочь? — Давай поговорим об этом где-нибудь в тихом месте, не посреди коридора?

— Разумеется! — тут же откликнулась Луна.

— Спасибо, — улыбнулась дневная принцесса. — Тогда пойдём же!

---

— Итак, с чего бы начать… — задумчиво почесала копытом подбородок Блоссом.

— С этого дома?

— Ну да, имеет смысл. — Фестралка огляделась по сторонам, и Анон заметил в её глазах непривычный отблеск. — С этим местом связано столько воспоминаний…

Поднявшись с дивана, она подошла к одной из тумбочек, взяла с неё рамку с фотографией и бросила Анону. Тот поймал летящий предмет и посмотрел на собеседницу, которая просто кивнула. Тогда человек стёр слой пыли со стекла, прикрывавшего изображение, и тут же удивлённо поднял брови. На фото была Блоссом, почти такая же, как сейчас, разве что с чуть меньшим количеством морщинок под глазами.

А рядом с ней…

Рядом с фестралкой стоял жеребец-земнопони, обхватив её ногой за загривок и прижимая к себе, на его лице была широченная улыбка, тогда как кобыла выглядела чрезвычайно смущённой. Оба были облачены в массивные доспехи, а на заднем плане можно было различить множество куда-то марширующих солдат.

— Эту фотографию сделали за неделю до генерального сражения с грифонами. Жеребца рядом со мной звали Свипин Гейлс.

«Звали» — человек выделил это слово из фразы, оно явно несло важный смысл. Он уже начинал догадываться, о чём именно ему сейчас расскажут.

— Звали? Он погиб в том сражении?

— Нет, — слегка улыбнулась Блоссом. — А жаль…

---

Купол звукоподавляющего заклинания, совместно созданного сёстрами, переливался голубыми и золотистыми разводами. Луна чувствовала, что проблема, о которой хотела поговорить её сестра, была действительно серьёзной.

— Теперь от мира окружающего мы ограждены. Поведай, что тебя заботит? — спросила ночная принцесса.

— Прошлой ночью случилось нечто странное.

— Странное?

— Да. Я собиралась ложиться спать, когда в мою комнату пришёл Анон.

— И что же в этом странного?

— О, странное началось сразу после этого. Он подошёл к кровати и обратился ко мне с просьбой.

— С просьбой? — вот теперь Луна начала ощущать, что событие было реально странным.

— Он попросил, чтобы я легла, отвернулась к стене и не двигалась. Я не увидела проблем в выполнении его пожелания и поступила именно так. Но самое странное произошло потом: он лёг на кровать и прижался ко мне.

Луна ощутила, как её лицу становится жарко. Было ли это действие шагом Анона по сближению с её сестрой? Произошло ли это из-за того, что он испытывает к ней некие чувства?

— Прижался?

— Да, — на лице Селестии теперь тоже пылал румянец смущения. — Но у меня было такое ощущение, что он делал это не для меня, а для себя самого.

— Что ты имеешь в виду?

— С ним что-то случилось, — выражение лица дневной принцессы стало жёстким. — Я не знаю, кто причинил ему боль, но она была достаточно серьёзной, чтобы он пришёл ко мне в поисках душевного комфорта.

В голове Луны мелькнула мысль, что ей, наверное, следовало бы ощутить ревность — человек пришёл за успокоением не к ней, а к сестре — но тут же была отброшена как неважная. Важным было благополучие Анона — и она ощутила, как при мысли о том, что с любимым что-то случилось, её шерсть встаёт дыбом.

— Это была Твайлайт?

— Сомневаюсь, — покачала головой Селестия. — Я разговаривала с ней вечером, и у них не было возможности повстречаться.

— Он рассказал тебе, что произошло?

— Луна, ты же знаешь его… он всё держит в себе. А я побоялась расспрашивать его в такой напряжённый момент.

— Но могла бы спросить утром.

— Он ушёл раньше, чем я отправилась поднимать солнце. Не знаю, куда он пошёл, но считаю, что дать ему возможность действовать так, как он сам желает, было лучшим вариантом.

Луна задумчиво посмотрела на свои копыта. С одной стороны, она признавала правоту сестры, с другой — неизвестность беспокоила её. А уж мысли о том, что кто-то мог причинить вред тому, в кого она влюблена… И тут ход её мыслей прервался — от звука раздавшихся рядом всхлипываний. Вскинув голову, она увидела, как старшая сестра прикрывает копытом лицо, по которому струятся слёзы.

— Тия? — вскочив, Луна подбежала вплотную к сестре. — Что с тобой?

— Мне так больно, Лулу… Я хочу защитить его, но знаю, что если чересчур сильно прижму к себе, он просто оттолкнёт меня!

Луне тоже стало больно — и нескольких часов не прошло с того мгновения, когда она сама страдала от тех же мыслей. Да, она хотела отложить обсуждение самого важного до момента завершения вечеринки, но теперь… возможно, лучшим моментом будет «прямо сейчас»?

— Тебе больно, потому что ты любишь его, — слова сами собой покинули губы Луны.

На лице Селестии отразилось такое изумление, что она даже перестала плакать.

— Прости… ч-что?

— Тия, мне надо рассказать тебе нечто настолько важное, что сама судьба Эквестрии сейчас менее значима.

Селестия потрясённо смотрела на сестру. Что может быть настолько важным, чтобы Луна заговорила столь серьёзным тоном?

Горькая правда 2

Селестия пребывала в состоянии такого потрясения, что никак не могла поднять взгляд, продолжая рассматривать свои копыта, пока мысли в её голове метались туда-сюда, будто пчёлы растревоженного улья. Этот разговор с Луной раскрыл ей глаза — и теперь дневная принцесса чувствовала себя разом и освобождённой, и небывало ограниченной в возможностях. Сестра была права: она любит Анона, и этот факт одновременно хорош и плох — в зависимости от точки зрения. Хорошо — потому что она избавилась от неизвестности и понимает, что происходит; плохо — теперь она начала бояться, что человек отвергнет её любовь.

— Как давно ты поняла это?

— Всего несколько часов назад, — ответила Луна. — Я пришла к осознанию благодаря помощи от Миднайт Блоссом.

И это тоже беспокоило Селестию: сестра откровенно заявила, что тоже увлечена Аноном. Солнечная принцесса ни за что не желала, чтобы всё хорошее, что между ними было, распалось бы из-за соперничества — и при этом осознавала, что ни одна из них не отступится. Не в столь важном случае.

— Теперь, когда ты всё осознала — что ты планируешь делать?

Луна ощутила страх в голосе старшей сестры. И она не зря опасается — ночная принцесса твёрдо намерена продолжать свои отношения с человеком. К счастью, есть путь, позволяющий миновать эту опасность — и они с Блоссом долго его обсуждали.

— Мы с Блоссом составили план.

— План? — удивлённо подняла бровь Селестия.

— Она уверена, что Анон сейчас пребывает в очень сложном периоде жизни, — кивнула Луна. — Его отношения с большинством пони иначе как напряжёнными не назовёшь. Не сомневаюсь, ты и сама это понимаешь. Но как бы сложно ему ни было, похоже, именно тебе он больше всего доверяет. — Селестия увидела странное выражение на лице сестры и хотела что-то сказать, но Луна подняла копыто, призывая её к молчанию. — Да, Тия, я ощущаю ревность. Анон считает нас обеих близкими друзьями, но при этом ты ему ближе, — сказала Луна и тяжело вздохнула. — И вообще, ты и есть причина всего происходящего. Твоя настойчивость, твои ежедневные визиты к нему — именно это и привело к тому, что мы стали друзьями, я вполне это осознаю.

— И к чему это всё? — недоумевающе поинтересовалась Селестия.

— Я думаю, у тебя самые лучшие шансы убедить Анона в необходимости развития отношений.

Белая аликорна ощутила, как запылали её щёки.

— Ты хочешь, чтобы я… начала за ним ухаживать?

— Разумеется. Али тебе незнакомо сие занятие? — удивлённо подняла бровь младшая сестра.

— Луна… Я никогда ни за кем не ухаживала. Как вообще это делается? И более того — как это делается с кем-то настолько не похожим на пони, как Анон?

— Ежели честно, — ночная принцесса отвернулась, — я не планировала детально. Идея была, что именно ты заговоришь об этом с Аноном. — Она снова посмотрела в лицо старшей сестре. — Но разве сама мысль заняться сим не возбуждает тебя?

О да, идея действительно возбуждала. От одной мысли об этом сердце Селестии застучало вдвое чаще.

— Я не чувствовала себя так с тех пор, как мы начинали войну с грифонами, — произнесла она.

— С Аноном это действительно может стать подобным битве, — согласилась Луна. — Я не могу предугадать, сколь сильно воспротивиться ухаживанию он может. Эту его черту характера доколе мы не наблюдали.

— Ладно… — Пытаясь успокоиться, дневная принцесса несколько раз глубоко вздохнула. — Так или иначе, это хорошая новость. Она решает много проблем… но порождает ещё больше. Пока что, впрочем, я предлагаю проверить, всё ли готово к вечеринке.

— Да будет так, — согласилась Луна. — Я не знаю, когда лучше будет поговорить об этом с Аноном, но доверяю тебе самой выбрать нужный момент.

Она уже собиралась встать и уйти, но Селестия придержала её копытом.

— Лулу, ты открыла мне глаза на очень важную вещь. Одно, впрочем, очень меня беспокоит, — она посмотрела прямо в лицо младшей сестры. — Если мне предстоит убеждать Анона в необходимости близких отношений, то чем же предстоит заняться тебе?

— Делом, заранее провальным, — улыбка Луны, впрочем, на ожидание провала не указывала. — Убеждением его организовать табун.

---

Анон просто не знал, что и сказать. Странно и непонятно — судя по фотографии, эти двое были близки, как бы ни в переносном смысле тоже. И при этом фестралка высказывает сожаление, что жеребец не погиб?

— Ох, давай объясню, — фыркнула Блоссом, увидев на лице Анона удивление. — Не знаю, рассказывала ли тебе Луна, но первые годы после основания Эквестрии большинство окружавших нас стран были враждебны. Приходилось воевать. И основной военной силой были как раз рыцари Луны. Я за те годы повидала многое и поубивала весьма многих разнообразных существ. — Фестралка отвернулась, уставившись в невообразимую даль. — Убийства, на самом деле, давались мне непросто, и в еженощных кошмарах я видела лица своих врагов — как в их глазах отражалась боль, удивление, потом понимание того, что всё заканчивается… и потом эти глаза гасли… Я практически не могла заснуть. А потом появился Свипин Гейлс. Я видела его мельком и до того, но однажды мы оказались ночью в одной палатке. Тогда он впервые заговорил со мной.

На секунду Блоссом, похоже, погрузилась в прошлое, на её губах появилась слабая улыбка.

— Той ночью я, как обычно, не могла сомкнуть глаз. Этот идиот забрался на мою постель и прижал меня к груди. Я потребовала, чтобы он убирался, а он приказал мне заткнуться — у него, типа, тоже кошмары. И… я нормально выспалась впервые за много дней. А когда проснулась — он всё ещё спал, обнимая меня, и на его лице сияла широченная глупая улыбка. С тех пор мы начали общаться, а потом стали любовниками.

Её улыбка постепенно превратилась в горькую гримасу.

— Счастье обычно не длится долго. Война закончилась, мы оба остались невредимы. Свипс взял меня в жёны, мы купили этот дом, и нам было хорошо вдвоём. Но когда дни сменялись неделями, я поняла, что с ним не всё в порядке. Некоторым из нас, как оказалось, не удалось ощутить, что война действительно завершилась.

---

— Табун? Сестра, табуны сейчас большая редкость, не то, что раньше.

— Знаю, Тия… Но драться с тобой из-за него я не желаю. При этом, — выражение её лица стало жёстким, — и отказываться от Анона я не намерена.

— Луна… — Селестия боялась произнести это вслух, словно высказанный страх мог стать реальным. — А если он не захочет ни одну из нас? Или, что хуже, захочет — но именно одну? Что мы будем делать?

— Я раздумывала над этим, сестра. Нет у меня желанья силой заставлять Анона любить нас. Лишь ему дано будет право выбирать — но мы можем предложить ему варианты. Выберет ли он одну, обоих или ни одной — мы станем уважать его решение.

— Но всё равно… — неуверенно произнесла Селестия. — Табун?

Луна, видя, насколько взволнованной и даже испуганной выглядит её сестра, решила попробовать разрядить обстановку.

— Ну что ты как маленькая? Не бойся, ты меня в этом смысле не интересуешь. Просто табун — тот вариант, что может лучше всего устроить всех нас.

Селестия ощутила, как вспыхнули огнём её щёки.

— Эй! Да как ты смеешь предполагать, что я думаю о таком!

Луна хихикнула и прижала к себе старшую сестру.

— Вот так намного лучше! Не время горевать, пред нами новое приключение, и неважно, что случится, я всё равно тебя люблю!

Поколебавшись несколько секунд, Селестия обняла сестру в ответ.

— И я тебя люблю, Лулу… Мне лишь хочется, чтобы мы обе были счастливы.

— Я тоже. Но надлежит всё время быть готовым и к худшему!

— Знаю.

Аликорны, разжав объятия, снова уселись рядом друг с дружкой.

— Но желаю я, когда наш план исполнится, занять место главной кобылы табуна! — решительно заявила Луна.

Селестия с улыбкой закатила глаза.

— А может быть, сначала поинтересуемся мнением Анона?

— Не мешай мечтать!

---

— Когда я сказала, что сожалею о том, что он не погиб в том бою… Разумеется, я ни на секунду не желала ему смерти. И моя любовь ни на секунду не становилась слабее, чем в самые первые дни. Но несмотря на то, что бои закончились, с ним иногда происходило что-то такое… я не понимала, что это. Никто тогда не понимал. Просто некоторые пони вернулись с войны совсем другими. Он снова видел кошмары, и они становились всё сильнее, даже моё присутствие рядом не помогало. И, что ещё хуже, иногда странные вещи происходили с ним и днём. Он словно оказывался в другом времени, там, на войне. И… это трудно описать… иногда пугался обычных вещей.

Анон, кажется, понял, о чём говорит фестралка. Такое впечатление, что, даже рассказывая о давнем прошлом, Блоссом не понимала, что именно тогда произошло. Каким-то образом волшебная во многих других отношениях, медицинская наука пони не пришла к идее лечения душевных болезней. Лучшее, о чём слышал Анон, было подобно старинным лечебницам, где больных просто изолировали от общества.

— Ты иногда напоминаешь мне его, — слова кобылы вывели человека из задумчивости. — Он тоже заботился о своих друзьях и мог приложить немалые усилия, если считал, что может помочь кому-нибудь из них. Но главная черта, которая делает вас похожими — страх. Увидеть, что творится с тобой, когда поблизости оказалась Твайлайт, было поразительно. После всех этих лет ещё кто-то с той же самой проблемой…

— ПТСР, — коротко произнёс Анон.

— Что, извини?

— Это называется ПТСР.

— Ты знаешь, что это за состояние? — удивлённо и заинтересованно произнесла Блоссом.

— У людей такое случается периодически, — кивнул Анон. — Полностью это называется «посттравматическое стрессовое расстройство». Пережитое вами на войне потрясло ваш разум, но ты смогла адаптироваться… У некоторых не получается, и после войны начинаются проблемы.

— Это можно вылечить?

— Нет, — покачал головой человек. — Некоторые лекарства помогают, но без гарантированного успеха. Если честно, наши врачи тоже не особенно понимают, отчего некоторые люди справляются с шоком, а другие нет. Разум — штука очень сложная, и у разных людей работает по-разному… так что я сомневаюсь, что такое лекарство вообще когда-нибудь появится.

— Ну теперь я хотя бы знаю, как это называется, — печально хихикнула фестралка.

— Так что стало со Свипин Гейлсом?

— Состарился и умер. Надеюсь, то, что я все эти годы была с ним рядом, сделало его счастливым. Но то, что с ним происходило, иногда снится мне в кошмарных снах. — Блоссом вздохнула, потом выпрямилась и продолжила уже другим тоном. — Вот. Ты получил мой секрет, которым я никогда и ни с кем не делилась. Твоя очередь!

— Ну да… — Анон глубоко вздохнул, задержал воздух в лёгких и лишь через несколько секунд выдохнул. — Есть кое-что, серьёзно меня беспокоящее, что я никогда не рассказывал сёстрам…

---

Селестия ещё раз пробежала взглядом по списку — всё, вроде бы, выглядело как надо. У поваров были запасы продуктов, и они могли по первому требованию приготовить нужные кушания, обеденный зал был украшен, гвардейцы предупреждены о приходе гостей… но всё равно её сердце продолжало колотиться. Потом до аликорны дошло — она не беспокоится о вечеринке, её, как и сестру, волнует скорый приход Анона.

— Всё готово? — раздался голос Луны.

Селестия слегка вздрогнула и обернулась к сестре.

— Да.

Ночная принцесса покачала головой.

— Тия, нам сейчас надо быть сдержанными. Это сложная ситуация, не забывай.

Селестия несколько раз глубоко вздохнула.

— Я знаю, Лулу, я помню наш разговор.

— Вижу. Но всё равно, сдерживайся. Если ты не перестанешь пританцовывать на месте, Анон обязательно что-нибудь заподозрит.

— К тому времени, как он придёт, я буду в порядке.

— Очень надеюсь. — Луна огляделась, оценивая обустроенный зал. — Здесь всё выглядит великолепно. Скоро начало?

— Ещё несколько часов.

— Анон придёт вовремя?

— Я в этом уверена. А если и нет — пошлём к нему гонца.

— Вот и хорошо, — кивнула ночная принцесса, оборачиваясь к дневной, после чего на секунду замерла, глядя на ту слегка расширенными глазами. — Тия! Да ты вся взмокла! Не надо так потеть, пожалуйста!

— Здесь, наверное, очень жарко? — нервно хихикнула Селестия, подхватывая телекинезом какую-то тряпку и безуспешно пытаясь вытереть лицо.

Нет, Луна, конечно, знала, что у её старшей сестры вечные проблемы с самоконтролем, но чтобы настолько?

— Ох, ну вот просто не верится, — со вздохом произнесла синяя аликорна. — Пойдём, Тия, искупаешься, если, конечно, не желаешь, чтобы все посетители задохнулись от запаха твоего возбуждения…

Селестия густо покраснела.

— ЭТО НЕ… — спохватившись, она тут же уменьшила громкость своего голоса. — Луна, это не возбуждение! Я просто нервничаю!

— Это не важно, тебя можно унюхать прямо из коридора. И кроме того, тебе следует выбрать подходящее платье! Возможно, это отвлечёт тебя?

— Платье? Да, несомненно, мне нужно платье!

— Вот и пойдём!

Луна тихо хихикнула. Старшая сестра, а ведёт себя словно жеребёнок. Иногда аж сомнения берут, точно ли именно Селестия — старшая?

---

— Я сожалею, что подружился с сёстрами.

В комнате повисла оглушительная тишина. Блоссом, похоже, была столь же поражена секретом Анона, как он был удивлён её историей.

— Но… почему? — через несколько секунд удивлённо произнесла она.

— Это, на самом деле, сложно… Разумеется, я не могу сказать, что они мне не нравятся. Они обе — замечательные пони. Но недавно я задумался кое о чём, и до меня дошёл неприятный факт. Я на этой планете ненадолго.

Блоссом, кажется, поняла, о чём говорил человек. Это страх, абсолютно естественный для каждого живого существа, даже такого долгоживущего, как она сама. Но, кажется, дело не только в нём.

— Ты боишься смерти?

Анон поморщился.

— Как ни странно, нет. С того момента, как я оказался в Эквестрии, чуть ли не каждый день я просто-таки мечтал о том моменте, когда умру. Просто духу не хватало приблизить его… — Человек замолчал, словно обдумывая дальнейшие слова. — Я, пожалуй, неправильно выразился. Да, я боюсь умереть, но не по той причине, что все остальные.

— И какая же может быть необычная причина для страха смерти?

— Я боюсь того, как это подействует на сестёр. Мысль, что я уйду, а они останутся одни, делает смерть по-настоящему страшной. Но, с другой стороны, а не переоцениваю ли я себя? Возможно, они привыкли к потерям куда более серьёзным? — Он хихикнул. — Правда, у меня немалое самомнение?

— Нет, у тебя немало доброты. Бояться не самой смерти, а того, как она повлияет на других… И ты не говорил об этом сёстрам, потому что?..

— Сам не знаю. Возможно, о чём не думаешь, того не боишься? А если я заговорю об этом, они осознают? Меня совсем не радует перспектива, что они начнут считать оставшиеся мне дни, и я не смогу убедить их не делать этого…

И снова настала тишина. Анону больше нечего было сказать. Разумеется, он хотел бы верить, что сёстры, погоревав немного, просто продолжат жить дальше, и его смерть не будет для них столь уж важным событием… Но получалось плохо. Он знал, сколь одиноки были аликорны до того, как он подружился с ними. И те мысли Луны, которые он видел в подаренном ему кусочке памяти, в этом свете становились ещё более болезненными. Младшая из аликорн страдала от одиночества даже тогда, когда рядом была её сестра.

— Можно я выскажу своё мнение? — поинтересовалась Блоссом.

— Как бы я тебе помешал?

— Так вот, я считаю, что сёстры куда больше будут радоваться тому времени, что могут провести с тобой, чем страдать от мыслей о том, что оно когда-нибудь закончится. Знаешь, я видела, как умирает от старости пони, которого я любила, и за всю его жизнь не постарела почти ни на день. Но, несмотря на все тяготы, на войну, на то, что происходило после войны, на последние месяцы в больнице… я счастлива, что у меня была возможность жить вместе с ним. — Блоссом опустила голову, глядя на свои копыта, и её глаза подозрительно заблестели. — Как бы я хотела, чтобы он не страдал так в свои последние дни. И я очень надеюсь, что он до самого конца верил, что я сделала для него всё, что могла, что я всё время любила его… столь же сильно, как и в первый день, когда сама себе в этом призналась…

— Думаю, в моём случае хорошо лишь одно: они не любят меня настолько, насколько ты любила своего жеребца. Мы просто друзья, и когда умирает друг это, конечно, грустно, но грусть довольно быстро проходит. Я представить себе не могу, как больно, наверное, когда умирает та, кого ты любишь.

Блоссом знала, что не должна говорить с Аноном о чувствах принцесс к нему; что он должен услышать об этом от них самих; что это не её секрет… но вопрос, сорвавшийся с её губ, прозвучал, кажется, сам собой:

— А если это не так?

Человек печально хихикнул, не глядя на фестралку.

— Тогда… это сделало бы мою жизнь реально невыносимой.

Горькая правда 3

Анон внезапно заметил, что вокруг стало заметно темнее. Похоже, он перестал обращать внимание на время, и куда-то делись несколько часов. Наверное, на дворе уже… пятый час или около того. Угу, когда занят разговором на эмоционально напряженные темы, время утекает только так. А с другой стороны, ну и что он за это время сделал? Начал ещё больше уважать Блоссом за то, что она оказалась способна рассказать столь личную историю? Да, пожалуй. А вот лично для него не изменилось ничего. Окружающий мир давит на него ничуть не меньше, чем делал это утром.

Хотя, конечно, хорошо, когда есть пони, с которой можно свободно пообщаться на важные темы. Его проблемы, впрочем, это не решает… а что, он ожидал, что кто-то решит эти проблемы за него? Нет, он сам когда-нибудь должен будет перейти эту реку.

— Сложное ты существо, Анон, — заявила Блоссом.

Сложное… сложности… Анон не любил это слово. Да, мышепоня во многом права, употребляя в его отношении это выражение. Ему действительно сложно точно выразить в словах своё отношение ко многим вещам. Посторонние думают, что он таинственное и непонятное существо, тогда как на самом деле он просто делает то, что считает правильным. И зачастую потом жалеет об этом.

— Вот честно, лично я считаю, что ничего особенно сложного во мне нет — просто окружающие делают обо мне чрезмерно сложные умозаключения.

— Возможно, ты прав, — хихикнула фестралка. Она взлетела со своего места, в одно движение крыльев оказалась рядом с человеком… и, ни слова не говоря, крепко обняла его.

— Ты чего? — удивлённо произнёс тот.

— Просто подумала, что тебе сейчас это поможет.

Пусть и неохотно, но человек признал — да, она быстро учится. Сомкнув руки за спиной фестралки, обнимая её в ответ, он задумался — так ли уж давно подобная близость с кем-то вызвала бы мгновенное желание оттолкнуть, а теперь — да, реально ощущается как поддержка. Ну, по крайней мере в исполнении пони, которой он доверяет.

— Я не сказал, что ты права, — задумчиво произнёс он.

— Да и не надо, я без твоих слов знаю, что поступаю правильно.

Отпустив друг друга, они ещё некоторое время молча сидели на диване, ощущая, что выяснили нечто важное друг о друге. Блоссом отчётливо ощущала, что их с Аноном дружба только что сделала большой шаг вперёд — не за счёт проведённого вместе долгого времени, а за счёт короткого, но важного и уместного действия. Годы сближения, уложившиеся в один разговор. И теперь не требуется беспокоиться о том, как к ней относится человек — он доверяет ей настолько же, насколько она отныне — ему.

— Не могу не признать, что мне понравилось с тобой разговаривать… но знаешь, как-то мне в этом полном давними чувствами доме неуютно. Может, пойдём уже куда?

— Согласна, — кивнула фестралка. — До вечеринки ещё несколько часов, у тебя есть планы на это время?

Ах, ну да, вечеринка. За всеми разговорами Анон чуть о ней не забыл. Что неприятно — он понятия не имел, пожелает ли туда заявиться Бон-Бон. Покой ему сегодня не светит…

— Нет, вроде никаких.

Блоссом заметила, что человек после её слов явно задумался о будущем и обеспокоился тем, что может в этом будущем произойти. Что же, её работа в том и состоит, чтобы ничего плохого с ним не случилось. Ухмыльнувшись, она опять взлетела и, снова молниеносным движением оказавшись рядом, ухватилась зубами за его воротник и с необычайной силой потащила вперёд, с дивана, в сторону двери.

— Жа покупками! — воскликнула она, не разжимая зубов.

— Блоссом! Не тащи, я сам пойду! — воскликнул человек, вцепляясь в воротник чтобы избежать участи быть задушенным.

— Это хорошо, — отпустив его и продолжая ухмыляться, ответила висевшая в воздухе, слегка шевеля крыльями, мышепоня. — Не хотелось бы тащить тебя всю дорогу до торгового квартала. — После чего, пискнув словно летучая мышь-переросток, она радостно заявила: — Ой, я знаю такое шикарное место!

Поднявшись с пола и отряхнув штаны, Анон обратил внимание, с каким энтузиазмом поглядывает на дверь фестралка. Похоже, это закон природы: «женщины любят ходить по магазинам», и неважно, к какому биологическому виду эти самые женщины относятся. Уж на что, казалось бы, офицер с многосотлетним опытом должна бы отличаться от других… Как выяснилось — нет, и она такая же.

— Объясни хотя бы, зачем мы сейчас отправляемся по магазинам?

— Я тыщу лет не закупалась уже, и для некоторых покупок мне нужна будет точка зрения жеребца.

— Откуда я знаю, какая у жеребцов точка зрения?

— У тебя пенис есть? — ехидно подмигнула Блоссом.

— Да… Есть, — вздохнул Анон, прикрывая ладонью лицо.

— Ну вот и замечательно! — после чего нацелилась ухватить его за штанину, и понявший намёк человек, изображая энтузиазм, сам устремился к двери.

Впрочем, шагая по улице рядом с фестралкой, человек чувствовал себя странно… и безопасно. Неудивительно, впрочем, учитывая через что они вместе прошли.

---

— С-сестра… — прохрипела Селестия, — ты… уверена, что это… надо делать?

Луна, ухватив зубами завязки корсета, надетого на сестру, и зажмурившись от натуги, тянула их изо всех аликорньих сил.

— Кр-р-р-расота требует жертв, Тия!

— Но… я… едва могу… вдохнуть!

Луна открыла глаза и, увидев посиневшее лицо сестры, тут же ошарашенно разинула рот — завязки выскочили, отчего внезапно распустившийся корсет вместе с платьем соскользнул с тела дневной принцессы. Ощутив свободу, Селестия торопливо делала один глубокий вдох за другим.

— Луна, я готова признать, что плохо разбираюсь в моде, которой следуют наши подданные, но абсолютно уверена, что моя фигура не подходит для ношения корсета.

Младшая аликорна окинула сестру взглядом и кивнула.

— Да, твоя дородность весьма ограничивает эту возможность.

Селестия покраснела от обиды, но в следующую секунду на её лице появилась ехидная улыбка.

— Анон однажды проговорился, что люди весьма ценят тех своих кобыл, которым есть что продемонстрировать сзади. Прямо аж жаль, что ты у меня очень… стройная.

Несколько секунд аликорны стояли, упёршись друг в дружку свирепыми взглядами, потом одновременно расхохотались.

— Ты умна, сестра моя, — признала Луна. — И тем не менее, нам обязательно надо найти платье, кое вместило бы всю твою… роскошь. Уверена, нам нужно что-то, дабы подчеркнуть привлекательность. Анон так и будет воспринимать тебя только как друга, коли ты продолжишь расхаживать в регалиях.

Селестия оглянулась на шкаф, в котором хранила свои регалии, и подумала, что сестра, пожалуй, права. Возможно, она должна попробовать общаться с человеком, не облачаясь каждый раз в золотые украшения?

— Может быть, ты и права, но не чересчур ли мы торопимся?

— Тия, мы пока что не устраиваем для него гон, это будет всего лишь намёк, лёгкое дуновение над поверхностью воды.

— Ладно. Вряд ли из желания выглядеть красиво может получиться что-то плохое.

— Согласна! — Луна вытащила из шкафа следующее платье. — Давай попробуем это!

— Давай. Но надевать буду сама!

---

— Всё будет хорошо, — сказала Кейденс своему отражению в зеркале. — Мне надо просто поговорить с ним. Мы наверняка сумеем договориться!

Оглянувшись на комод, аликорна подхватила магией стоящее сверху фото в рамке, перенесла к себе и слегка улыбнулась, в который раз рассматривая великолепно знакомую картинку. Маленькая сиреневая единорожка с опаской глядит в камеру, стоящая рядом Кейденс широко улыбается, глядя на свою подопечную. Это была их самая первая совместная фотография, и одновременно — вообще первая фотография в жизни Твайлайт. Та столько времени проводила, обучаясь магии, что даже и не догадывалась, что у пони есть технология мгновенного получения изображений.

Потом улыбка угасла — Кейденс вспомнила свой последний разговор с Твайлайт. Её глаза, полные боли. Аликорна никогда не видела, чтобы кто-то так страдал — но никто не пытался поддержать единорожку, помочь ей. Кейденс не знала, что получится из её визита на вечеринку, но ради своей подопечной она просто обязана попробовать. Она не может позволить себе просто сидеть на крупе и ожидать, что всё как-нибудь пройдёт само по себе. У таких как Твайлайт это не получается. Ещё будучи маленькой кобылочкой, та очень тяжело переживала свои ошибки. Значит, это её, Кейденс, долг — прийти туда, где она может принести пользу.

Бросив взгляд на часы, аликорна поняла, что уже почти настало время начала вечеринки. Надо было бы, конечно, поделиться своими планами с Шайнингом — но он обязательно стал бы возражать. Ей придётся пойти одной в надежде, что всё получится.

Кейденс глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться.

— Ну, пора идти.

---

— Ну и как тебе? — спросила Блоссом, в очередной раз крутанувшись вокруг себя на небольшом подиуме.

Анону просто не верилось, как он мог позволить себе попасть в такую ситуацию. Мышепоня затащила его в магазин, в котором он ни разу не был, полчаса ходила между рядами вешалок, набирая одежды одну за другой, а потом заставила его сидеть перед этой сценой и высказывать своё мнение о каждом из платьев, которые она примеряла. Десятков платьев.

— Блоссом, прекрасно выглядишь. Я в женской одежде не разбирался даже на Земле. Выбери тот ответ, который тебе нравится. И давай уже пойдём отсюда!

— Ну-у, скучный ты. Я хочу выглядеть великолепно на твоей вечеринке! — заявила фестралка, разглядывая себя в зеркалах, установленных по краю подиума.

— С чего тебя вообще заинтересовало моё мнение?

— Возможно, ты не знал, но кобылы стараются выглядеть красивыми перед жеребцом, о котором заботятся. Это, возможно, инстинктивное, от природы, но мы любим производить на жеребцов впечатление нашей внешностью, даже если это только друзья.

Социальная жизнь пони до сих пор была для Анона тёмным лесом. Оставалось лишь надеяться, что Блоссом не пытается сейчас просто разыграть его.

— То есть ты хочешь сказать, что и остальные пони явятся разодетыми?

— Разумеется! — хихикнула Блоссом. — Это же твой праздник, и ты собрал немалую компанию кобыл, желающих быть к тебе поближе, — поворачиваясь, она принялась взмахивать крыльями, выясняя, насколько свободно позволяет двигаться платье. — И вообще, учитывая, что подавляющее число твоих друзей — кобылы, они наверняка все силы приложат к тому, чтобы произвести на тебя впечатление!

— Почему? — удивлённо поинтересовался человек. Фестралка лишь пожала плечами.

— Кобылы, когда собираются группой ради одного жеребца, начинают конкурировать между собой. Это тоже природное и неизбежное. Как эструс.

Упоминание физиологии было для Анона хорошим намёком на то, что пора сменить тему.

— Но хоть в бой вы в платьях не ходили?

Понявшая намёк Блоссом хихикнула.

— Ну, один раз, по сюрпризу, могло сыграть положительную роль. Во всех прочих случаях это было бы весьма неумным поступком.

Анон тяжело вздохнул. И зачем он позволил начаться этой цепочке событий?

— Теперь уже и я думаю, что в этой ситуации следует приодеться. Если все гости будут при параде, мне следует, наверное, поступить так же?

— Произвести хорошее впечатление — это всегда полезно!

— Я не собираюсь производить никакого впечатления, просто хочу уравнять ситуацию!

— Называй как хочешь, но наличие приятной взгляду одежды ещё ни разу никому не повредило, — Блоссом снова окинула взглядом свои отражения в зеркалах. — Пожалуй, это платье сойдёт. — Обернувшись к местной сотруднице, на которую скидывала примеренные платья, так что она уже превратилась в тканевый вариант стога соломы, фестралка произнесла: — Я возьму это, и не могли бы ваши портнихи помочь моему жеребцу? Ему скоро отправляться на важную вечеринку, где много кобыл будут соревноваться за его внимание, так что потребуется красивый костюм!

— «Моему жеребцу»? — фыркнул Анон. — И как я не заметил, что наши отношения проделали столь большой прогресс?

— Привыкай, жеребец, — пожала плечами фестралка. — Ты ещё удивишься тому, сколь много кобыл предпочли бы произносить эти слова не в шутку, как это делаю я.

Анону нечего было ответить. Одна пони уже попробовала, мысли о Лире быстро и надёжно испортили ему настроение, так что он торопливо приложил усилия и переключил своё внимание снова на Блоссом. Да, жизнь в лошадином мире постоянно сбивает его с толку. Очень много вокруг принципиально непонятного…

— Следуйте за мной, сэр.

Стоявшая рядом сотрудница куда-то направилась, каким-то образом ни на что не натыкаясь и обходя все препятствия несмотря на то, что явно не могла ничего видеть сквозь ворох ткани. Анон, не задерживаясь, двинулся следом. В конце концов любое действие лучше размышлений о произошедшем…

Блоссом ещё раз посмотрела на своё отражение. О да, она в этом платье смотрится вполне себе привлекательно. Аж жаль, что ей больше не интересны близкие отношения, поддразнивать Анона так увлекательно…

— Ох… какое красивое платье! Вам его здесь сшили?

Обернувшись, Блоссом обнаружила стоящую у подножия сцены Флаттершай. Какое, однако, интересное стечение обстоятельств.

— Да, именно здесь.

Блоссом ткнула копытом в сторону соседнего подиума, на котором теперь стоял Анон. Кобыла суетилась вокруг него с мотком мерной ленты, одновременно задавая разнообразные вопросы на общую тему «что он за существо такое?». Взгляд Флаттершай молниеносно приклеился к рослой фигуре, и фестралка тихо хмыкнула.

— Я… я и не предполагала, что встречу здесь Анона. Он тоже готовится к вечеринке?

— Именно так.

Флаттершай даже подпрыгнула — похоже, за эти пару мгновений она успела позабыть о присутствии рядом Блоссом.

— Ой! Вы… дружите?

— Да. Но в основном я его телохранитель. Капитан Лунных Рыцарей Миднайт Блоссом.

— Лунные Рыцари? Внушительно звучит.

— Когда-то это так и было, но те времена прошли… — Фестралка кашлянула и сменила тему, — Похоже, ты тоже решила присмотреть что-нибудь к его вечеринке?

Флаттершай кивнула и слегка покраснела.

— Да. Как я поняла, там будет важная публика, и я решила, что хорошо будет прийти в красивом платье.

— Хорошо… для публики или для Анона? — с ухмылкой поинтересовалась фестралка.

ПОМФ! «Как же легко бывает понять чувства пегасов», — в следующую секунду заключила про себя Блоссом, глядя на вставшие торчком жёлтые крылья.

— Ч-ч-что? Нет! Ну… Он очень милое существо, но я не думаю, что так вот прямо готова… Я имею в виду, что мы не настолько хорошо знакомы!

— Ох, не надо так напрягаться. Я просто пошутила!

Флаттершай тихо выдохнула.

— Ну да… но на самом деле я сказала вполне серьёзно. Он действительно очень милый.

— Он сложный… но милый, да.

Встряхнув головой, пегаска вернулась мыслями к той цели, ради которой пришла в магазин.

— Простите, не буду отвлекать вас. Пойду присмотрю себе что-нибудь на полках, — пегаска указала в сторону той части магазина, которая была дальше всего от Анона.

— До начала ещё несколько часов, у вас будет масса возможностей найти подходящее платье.

— Спасибо! Удачи, Блоссом!

— И тебе удачи, Флаттершай!

Спрятав лицо за розовой гривой, пегаска устремилась в дальнюю часть магазина. Блоссом повернулась в ту сторону, где проходил примерку одежды человек, и обнаружила Анона уже идущим в её сторону. Человек выглядел слегка раздражённым и, похоже, вообще не заметил Флаттершай.

— Ну что, ты уже закончила с закупками?

— Ага. А ты?

— Уф-ф, тоже. По крайней мере та кобыла работает очень быстро, — человек протяжно вздохнул. — Ненавижу заказывать одежду.

Миновав фестралку, он направился к кассе — там уже стояла та самая кобыла, что утащила ворох примеренных Блоссом платьев. Рядом с кассой лежал аккуратно сложенный костюм.

— Сколько с меня за платье и костюм?

— Шесть сотен битсов, — прозвучал быстрый ответ.

Человек вытащил из кармана монеты и положил на прилавок, затем кобыла ловко упаковала костюм в сумку. Тем временем Блоссом сняла выбранное ею платье, которое тоже быстро, но аккуратно сложили и поместили в ту же сумку.

— Пойдём уже отсюда, — пробурчал Анон, торопливо направляясь к выходу из магазина.

Блоссом последовала за ним, размышляя — он не любит измерения из-за того, что делала с ним Твайлайт? А может, по какой-нибудь другой, не связанной с Твайлайт причине?

---

— Не могу не признать, твоя внешность приятна глазу, сестра. Сколь давно ты появлялась в обществе со своим природным цветом гривы? — поинтересовалась Луна.

— Очень давно. Надеюсь, это не приведёт к тому, что на вечеринку сбежится толпа зевак.

— Тебе повезло, — хихикнула ночная принцесса. — Анон обычно не приглашает толпы гостей. Хотя я уверена, что некоторые из присутствующих пони будут весьма удивлены. Впрочем, ты будешь не единственным зрелищем.

Луна обернулась к зеркалу, а потом обхватила сестру крылом и притянула к себе.

— Это вид, услаждающий глаз, Тия! В прошлые времена пони рыдали, если удостаивались возможности увидеть своих принцесс в их натуральном великолепии!

Чуть повернувшись боком для более выгодной позы, Селестия воспользовалась возможностью оценить, насколько красиво выглядят и она, и её младшая сестра. Луна была права — они действительно будут смотреться хорошо на этой вечеринке.

— Удивительно, и почему мы не делали этого раньше? — прошептала она.

— Если честно, — ответила Луна, — я ощущаю, что моя красота предназначена лишь Анону. Приукрашиваться для всех прочих — лишь зря тратить время.

— Соглашусь. Но даже во имя него повторять такую подготовку каждый день было бы затруднительно.

— Воистину. Что же, пусть сей редкий случай будет для него праздничным и оттого нечастым подарком. Мы же не хотим, чтобы он чересчур быстро привык?

— Не хотим, — согласилась белая аликорна.

Луна бросила взгляд на часы и нетерпеливо переступила на месте.

— Великолепно! Как раз пора настала начинать вечеринку. Быстрее, Тия, мы должны вернуться в обеденный зал!

— Сейчас-сейчас! Иди, я последую за тобой, Лулу. Мне нужна ещё минутка!

— Хорошо, но не заставляй гостей ждать!

Луна удалилась, оставив Селестию в одиночестве. Дневная принцесса, глядя в зеркало, несколько раз глубоко вздохнула. Ей надо быть совершенно спокойной к тому моменту, когда встретится с Аноном. Ведь если он посмотрит на неё этим своим пронзительным взглядом и всё поймёт…

Аликорна поёжилась. Как бы ей хотелось, чтобы это была та волшебная сказка, о которой она мечтала с детства. Она верила — на свете нет никого лучше Анона, и пусть ей будет трудно, но это цель, достойная борьбы!

---

— Ну что, готов, жеребец? — поинтересовалась Блоссом у одёргивающего на себе костюм человека.

— Почти. Как со временем?

— Без пяти. Пора выдвигаться.

Анон бросил взгляд на зеркало, видя в отражении на стекле Блоссом, развалившуюся на его кровати.

— Я… — он слегка повернул голову, когда фестралка поймала его отражённый взгляд. — Мне понравился сегодняшний день, Блоссом. Он был сложным, особенно утром, но твоё присутствие рядом сделало его приемлемым.

— Мне было приятно поговорить с кем-нибудь о прошлом, — призналась фестралка.

Человек снова нервным движением поправил галстук.

— Готов! — Он отвернулся от зеркала и обнаружил Блоссом уже стоящей перед дверью.

— После тебя!

Анон слегка усмехнулся и, отвесив в сторону фестралки игривый поклон, вышел в дверь и направился к обеденному залу.

Возможно, удачный день продолжится удачным вечером? Без ужасающего завершения?

Трудные времена

«Нечего напрягаться, всё будет нормально!» — раз за разом напоминал себе Анон, шагая по дворцовому коридору. Внезапно кто-то пихнул его в бедро, и человек был вынужден отвлечься от импровизированного самогипноза, чтобы удержаться на ногах.

— Вечно ты беспокоишься по мелочам, — с ухмылкой заявила идущая рядом Блоссом. — Помни — ты не один, даже когда меня не видно рядом.

— Ох-х… — вздохнул человек. — Ну да, ты права.

Не замедляя шаг, он решительно распахнул дверь обеденной залы и шагнул внутрь, окидывая помещение взглядом. Первое, на что он обратил внимание — зал был обильно украшен, судя по всему, некто этим занимавшийся не стал экономить ни на лентах, ни на цветах, ни на прочем серпантине с воздушными шариками. Но самой главной деталью открывшегося ему зрелища была, разумеется, небольшая группа пони, собравшихся в центре зала.

Кое-что оказалось для него реально неожиданным.

Сёстры были облачены в лёгкие платья. Не в свои королевские регалии, как обычно, не в усыпанные драгоценностями придворные платья, а в одежды, которые он готов был увидеть… ну, на обычных пони. И их гривы не были волшебными развевающимися облаками, они были в том самом натуральном варианте, который он не видел уже довольно давно. И, в отличие от остальных пони, на лицах аликорн не было ни пятнышка косметики — как ни странно, Анон внезапно ощутил, что именно такая, ничем не нарушенная красота их нравится ему больше всего.

Снова кто-то пихнул его в бедро.

— А классно они смотрятся, правда? — восхищённо произнесла Блоссом.

— Да, пожалуй, когда ты говорила о том, что пони любят приодеться к празднику, ты была абсолютно права. Пожалуй, я теперь чуть меньше сожалею о времени, потраченном на покупку костюма.

— Я никогда тебя не обманываю — все кобылы любят выглядеть красивыми!

Присутствующие заметили вошедшего человека — и сёстры чуть ли не засияли от радости. Анон направился к ним, по дороге отмечая, кто ещё присутствует, и с удовольствием замечая многих из своих друзей. Тут были и Блюблад, и Пинки в компании с Мод, и Спитфайр. Даже Флаттершай пришла. Кое-кого из приглашённых не было, но, похоже, вечеринка ещё только начиналась…

Приблизившись, он помахал рукой всем сразу.

— Очень рад, что вы пришли!

— Ни за что на свете я бы не пропустила такой вечер! — восторженно воскликнула в ответ Пинки Пай.

Розовая понька вскинулась, поднимаясь на задние копыта, и обняла человека. Это было немного неожиданно, но он, разумеется, ответил на её объятия.

— Рад тебя видеть, Пинки. Как вам с Мод в Кантерлоте?

— Ох, тут так интересно и весело! Ты знаешь, что под дворцом есть огроменные пещеры с кучей красивых кристаллов?

— Вот как? — ответил удивлённый Анон. — Не знал!

— Туда устраивают экскурсии, — вступила в разговор Мод, — и нам повезло попасть к началу одной из них.

— Не сомневаюсь, тебе понравилось.

— Там было восхитительно, — кивнула Мод.

— Ну, я надеюсь, и здесь будет не очень скучно, — ответил Анон, оборачиваясь к Пинки. — Как по-твоему, у принцесс получилось? Это всё же не их особый талант…

Розовая земнопони окинула зал внимательным взглядом.

— Сойдёт, — прокомментировала она и хихикнула.

Анон погладил её по гриве и повернулся к стоящей рядом гостье, Спитфайр.

— Это приятный сюрприз — что у тебя нашлось время прийти.

— Ну, я много работала всю предыдущую неделю, вот и решила, что заслужила немного отдыха.

— И тебя я очень рад видеть, Флаттершай, — сказал человек жёлтой пегаске, по привычке пытающейся спрятаться — в данном случае за спиной у спортсменки.

— С… спасибо, что пригласил меня, — задрожав и спрятав лицо за гривой, практически прошептала та.

Рядом с Флаттершай стоял Блюблад — Анон похлопал его по плечу.

— Ну как, здесь весело?

— Разумеется! — ответил жеребец по-королевски надменным тоном. — Следует устраивать такие вечеринки время от времени!

Однако, несмотря на его столь формальную манеру общения, человек видел, что жеребцу действительно приятно — хотя бы потому, что пришла Флаттершай.

И вот наконец дошла очередь до самых важных пони. Селестия и Луна с нетерпением ждали возможности поговорить с ним. Стоило Анону обернуться к ним, как Луна шагнула вперёд.

— Боялись мы уже, что ты решишь не посещать наше сборище!

— Ох, как-то я сомневаюсь, что вы позволили бы мне это! — отшутился мужчина.

— Истинно так! — Улыбающаяся аликорна встала в величественную позу. — По нраву ли тебе моё платье?

— Замечательно выглядишь, — кивнул Анон. — Я бы сказал, даже лучше, чем в регалиях.

Луна слегка покраснела.

— Не обольщайся, не желаем мы чересчур часто наряжаться так, дабы не избаловать тебя!

— Верю! — хихикнул человек, после чего обернулся к Селестии.

Оказавшись рядом со старшей аликорной, он смог по достоинству оценить её вид — и не мог не признать, что дневная принцесса приложила массу усилий ко всему, за что бралась — и к организации вечеринки, и к приведению себя в надлежащий вид.

Стоя рядом с аликорнами, Анон внезапно ощутил себя удивительно легко и спокойно. Словно пока они здесь, не может случиться абсолютно ничего плохого.

---

Шагнув в обеденный зал, Кейденс замерла, оценивая обстановку. Собравшиеся в центре помещения пони не могли не привлечь взгляд — все они явно приложили куда больше усилий в подготовке своего внешнего вида, чем это происходит на обычных вечеринках. И это означает, что у всех собравшихся хорошие отношения с Аноном, и им важно то, что он подумает об их внешности.

И ещё внимание аликорны привлекло то, как выглядят её тётушки. Их гривы… она никогда ещё не видела их такими. Она знала, что принцессы постоянно пользуются специальным волшебством, и сегодня впервые увидела, как они выглядят в натуральном виде. И это одно было достаточно удивительно, но стоило ей бросить внимательный взгляд на Селестию…

Обычный пони, посмотрев на встречу старшей аликорны и человека, счёл бы их друзьями. Но кьютимарка Кейденс внезапно переполнилась энергией так, что юной аликорне стало почти больно. На секунду поморщившись от чересчур интенсивного ощущения, Кейденс отвела взгляд в сторону — но тут же снова посмотрела на необычную пару. Просто не верится. Не может же так быть… Принцесса Любви активировала заклинание, которое давно уже не использовала, чтобы окончательно проверить свою догадку.

…и тут же торопливо погасила его, прежде чем поток ощущений вынудил бы её потерять сознание. За эти полсекунды ей стало всё ясно — ослепительная аура любви сияла не только вокруг Селестии, но и вокруг её младшей сестры. И это была не привычная глубокая симпатия, которую многие принимают за любовь, а истинное, пылающее чувство. Когда это случилось? Почему она не замечала раньше? Как может быть чувство аликорн к этому странному созданию столь сильным?

Да, похоже, что Шайнинг был прав, и это серьёзно осложняет её задачу. Если она умудрится обидеть это существо, гнев тётушек будет сокрушителен. Ей придётся очень аккуратно выбирать момент, чтобы побеседовать с Аноном.

---

— Знаешь, то, что ты в этом платье… Я реально удивился. Нет, честное слово, ни секунды не жалуюсь, ты в нём смотришься замечательно!

— Спасибо! — ответила Селестия, невольно порозовев после такого комплимента. — Мне его сестра посоветовала.

В этот момент дневная принцесса дёрнула ушками, посмотрела мимо его головы куда-то в сторону входа и слегка улыбнулась. Обернувшись, чтобы выяснить, что вызвало такую реакцию, человек на секунду замер. В дверях обнаружилась аликорна. Ещё одна. Заметно меньше Селестии и Луны, но всё же выше, чем обычные пони, вся розовая, с трёхцветной гривой без «эфирного эффекта», одетая в изящное платье. Гостья имела вполне уверенный в себе вид — не похоже, что она забрела на вечеринку случайно.

— А вот и моя племянница, Кейденс, — ответила Селестия на вопрошающий взгляд Анона. — Давно хотела вас познакомить, но она долго отсутствовала и только что вернулась в Кантерлот. Надеюсь, ты не обидишься на то, что я пригласила её.

— Ну… ладно, — ответил человек, чувствуя дискомфорт в присутствии совершенно незнакомой пони. С другой стороны, раз уж её пригласила сама Селестия…

— Всё будет в порядке, — добавила Луна. — Мы… я давно её знаю.

— Надеюсь, потом вы объясните, зачем это сделали, — прошептал сёстрам Анон.

— Это сложное дело, но… потом, — столь же тихо ответила Селестия.

Человек постарался успокоиться, тем временем незнакомка подошла к собравшимся, слегка поклонилась принцессам и представилась:

— Всем привет, я — принцесса Ми Аморе Каденза!

И тут же Анон обнаружил, что для всех, кроме венценосных сестёр, появление ещё одной аликорны оказалось реальным сюрпризом. То есть не только он не осведомлён о существовании третьей принцессы, как человек уже было подумал. И это порождает немало вопросов — как получилось, что аликорна, которую Селестия «давно хотела» с ним познакомить, никому не известна? И где она всё это время была? Тем не менее, надо вести себя с ней приветливо — хотя бы чтоб не обидеть Селестию.

— Ух ты-ы! А я и не знала, что у нас есть ещё одна принцесса! — с восторгом затараторила Пинки Пай. — А где ты раньше была? Я никогда не слыхала, чтобы пони-будь говорил о том, что на свете есть третья принцесса!

Уж что получается у Пинки хорошо, так это разбивание неловкой тишины. Да и вопрос она задала вполне правильный. Кейденс в первую секунду явно была ошарашена энтузиазмом розовой земнопони, но быстро овладела собой.

— Я до сих пор была очень занята. Мне приходилось изучать очень много разных вещей, которые обязаны знать все принцессы, чтобы их подданные жили счастливо. Так что большую часть жизни я провела вдали от Эквестрии, лишь по несколько месяцев проводя дома между поездками.

— Это, наверное, очень сложные вещи…

— Да, но теперь я в основном всему научилась, и мои путешествия закончились, что очень меня радует.

— Значит, у нас появилась ещё одна причина праздновать, — вступил Анон.

Кейденс посмотрела в лицо необычному существу — и слегка вздрогнула, встретившись с его пронзительным, кажется, видящим её насквозь взглядом. На секунду у неё возникло ощущение, что она переглядывается с грифоном — всегда готовым и нападать, и защищаться. И ещё человек явно не доверяет ей, но ожидает, что она сделает первый шаг.

— Да, и я рада этому, — согласилась аликорна и протянула копыто. — Анон, ты можешь называть меня Кейденс.

Прикасаясь к её копыту, Анон ощутил, что его напряжение лишь возросло. Ну ладно, она может знать его имя от Селестии, это нормально, что они говорили о нём. И всё равно, она очень явно что-то скрывает.

— Предполагаю, тебе Селестия обо мне уже рассказывала?

— Кое-что, да. Так что я рада наконец встретиться с тобой.

— Взаимно!

Анон отпустил копыто новой аликорны, та тут же опустила его на пол. Воцарившееся в комнате напряжение заметно рассеялось, но у него всё возрастало ощущение, что ничего хорошего из общения с этой пони не получится, и от неё стоит держаться подальше. Он не мог точно указать, что же такое ощущает, но было в ней что-то опасное и даже, кажется, вообще не связанное с тем, ради чего она сегодня здесь появилась — хотя и этого, похоже, ему тоже стоило опасаться.

— Надеюсь, леди не обидятся, если я отойду и налью себе чего-нибудь попить?

Не дожидаясь ответа, человек ухватил Блоссом за платье на плече и потащил за собой в сторону стола с напитками.

---

— Мне рядом с этой пони как-то не по себе, — сказал Анон, наполняя чашку.

— Ты тоже почувствовал?

— Ага. Как ты думаешь, отчего это?

— У меня есть пара предположений, но тебе в любом случае не о чем беспокоиться. Всё будет нормально.

— Ну, раз ты так утверждаешь… — Человек торопливо допил свой сок. — Пойду, не стану заставлять сестёр ждать. А то я практически слышу их мысли.

— Ты настолько близок с ними? — хихикнула Блоссом.

— Они в этом предсказуемы.

— И ты именно поэтому так любишь с ними общаться? — ухмыльнулась фестралка.

— Возможно. В любом случае, это неважно. Иди, развлекайся.

— Ох, ну вот это я могу и без напоминания! Увидимся, жеребец!

Блоссом направилась к небольшой группе кобыл, собравшихся вокруг Кейденс. Если аликорна попытается сделать что-то опасное для Анона, следует заранее оказаться поблизости.

Анон поставил чашку и, обернувшись, обнаружил, что обе принцессы уже направляются в его сторону.

— Спасибо, что взяли на себя заботы по организации вечеринки, — сказал человек, когда аликорны подошли к нему.

— О, это было нетрудно, — ответила Селестия.

— Да-да, совсем нетрудно, — подтвердила Луна.

Анон снова обнаружил, что его взгляд сам собой переместился с лиц собеседниц на их платья. Аликорны, обратив на это внимание, переглянулись и довольно заулыбались.

— Мне нравится, как вы сегодня выглядите, — признался человек. — Я и не знал, что у вас двоих найдутся такие платья.

— Нам хотелось выглядеть подобающе случаю, — ответила Луна. — Сегодня непростой день, наш друг празднует свой успех!

— Да, наверное, так и есть, — согласился Анон.

— И не стоит забывать, что отныне мы сможем проводить больше времени вместе, — радостно добавила Селестия. — Одеться менее празднично — это было бы просто оскорбительно!

— Ну, я не предполагал, что такое может быть оскорбительным… С другой стороны, я всё же не особенно хорошо разбираюсь в эквестрийской культуре. В любом случае, вы обе выглядите круто!

— Всего лишь «круто»? — демонстративно обиделась Луна.

— Гм… а что может быть лучше, чем «круто»? — поддержал шутку Анон.

— Ну-у-у, не зна-а-аю… — нарочито протянула младшая из сестёр. — Как насчёт «красиво»?

— Так это само собой разумеется!

Аликорны почему-то внезапно замолчали, переглянулись и покраснели. Лишь через несколько секунд, справившись с собой, Селестия смогла ответить:

— С-спасибо… Ты… тоже очень симпатичный…

— Ну, я точно не вложил столько усилий в подбор одежды, как вы, но всё равно спасибо!

Комплименты от Анона звучали приятно… но странно. Он говорил не задумываясь, словно просто обсуждал погоду. И по ощущениям принцесс, хотя его слова были правдивы и произносились с целью похвалить и порадовать, в них не вкладывался тот смысл, который они ожидали. Разумеется, они и не думали услышать что-то… такое… но всё ещё пребывали в эйфории от внезапно обретённого понимания своих чувств. И то, что Анон сейчас стоял рядом с ними, вызывало у обеих желание схватить его, прижать к груди и рассказать, что именно они ощущают.

Но принцессы сдерживались. У них впереди ещё масса времени для того, чтобы сделать первый шаг в совершенно новый период жизни, а сейчас просто вечеринка, не больше.

Анон снова огляделся.

— Некоторые из приглашённых мною не пришли, — сказал он, не обнаружив ожидаемого. — Возможно, у них что-то случилось.

— Возможно, что-то важное, иначе они бы точно явились, — ответила Луна.

— Бывает. В любом случае, тут собралось много моих друзей, так что есть чему радоваться, — обернувшись к столу, человек снова наполнил свою чашку. — Вечеринка идёт превосходно!

Аликорны с умилением смотрели, как он пьёт — но, к их удивлению, человек внезапно словно подавился и выплюнул сок, который был у него во рту, прямо на пол. Селестия испуганно шагнула вперёд, но обратила внимание, что человек смотрит куда-то мимо неё. Принцессы обернулись вслед за его взглядом и обнаружили, что в дверях зала неподвижно стоит пони.

Лира.

---

— Трикси надеется, что она ещё не окончательно опоздала.

Светло-синяя единорожка торопливо шла по дворцовым коридорам в поисках обеденного зала. Возможно, она зря отказалась, когда гвардеец на входе предлагал сопроводить её? Когда она появилась у входа, стражи знали, что она одна из гостей на вечеринке, которую устраивает Анон, и не были удивлены её появлением — и поэтому, возможно, взыгравшее высокомерие заставило её гордо отказаться от эскорта, заявив, что Великая и Могучая Трикси, несомненно, сможет прийти в нужную комнату и без посторонней помощи.

Не получилось. И теперь она уже минут двадцать бродила по коридорам.

Остановившись у следующей двери, единорожка приоткрыла её и заглянула внутрь. Снова не то. Но прежде, чем она успела отправиться дальше, в коридоре зазвучал цокот копыт. Великолепно, это несомненно один из гвардейцев, и он сможет указать ей путь. Трикси торопливо пошла в сторону перекрёстка коридоров, откуда донеслись шаги, и, резко завернув за угол, на кого-то наткнулась.

Рефлекторно отступив на шаг назад и встряхнув головой, фокусница подняла взгляд, чтобы заговорить со стражником — и удивлённо замерла, потому что перед ней оказалась…

— Твайлайт?

Да-да, именно Твайлайт Спаркл. Та самая кобыла, которая обвинила её в мошенничестве, выгнала из Понивилля и разрушила её карьеру фокусницы. И что она делает здесь, а не в Понивилле?

— Простите, — тихо произнесла Твайлайт, обогнула Трикси, похоже, даже не бросив взгляда на её лицо, и пошла дальше.

Как бы фокусница ни ненавидела сиреневую задаваку, но не заметить, что с этой пони что-то всерьёз нехорошо, было просто невозможно.

— Твайлайт, у тебя всё в порядке?

Единорожка остановилась, повернулась и, судя по тому, как в её глазах постепенно появилось осмысленное выражение, только сейчас поняла, кто перед ней.

— Трикси? Это ты?

— Ну да… Что ты тут делаешь?

— Я кое-что изучала, а потом… — Трикси отметила, как голос собеседницы дрогнул, — почувствовала, что надо сделать перерыв.

— Ну… ладно. Ты случайно не знаешь, где здесь обеденный зал?

Твайлайт указала копытом в сторону коридора.

— Туда, потом направо, и дальше увидишь.

— Спасибо. — Трикси уже было не по себе, внешний вид и голос Твайлайт подходили не живой единорожке, а какой-то зомби.

— А ты что тут делаешь?

— Анон пригласил меня на вечеринку.

Твайлайт почему-то поникла.

— Анон… ладно… желаю повеселиться…

Сиреневая единорожка безжизненно поплелась куда-то, и через минуту ничего не понимающая Трикси осталась в одиночестве посреди дворцового коридора. Она не раз мечтала как-нибудь повстречать Твайлайт и громко высказать той всё, что думает о ней и её поведении — и вот повстречала, но желание устроить скандал куда-то само собой делось. Зрелище Твайлайт, пребывающей в таком состоянии, не доставило ей ни малейшего удовольствия. Так что, пожалуй, этот план стоит пока что отложить.

Трикси повернулась в ту сторону, куда ей указали, и устремилась вперёд.

Она опаздывала.

---

«Что здесь делает Лира?» Анон от удивления словно примёрз к месту, не в силах отвести взгляд от неожиданной гостьи, единственной из присутствующих не облачённой в платье и сейчас вертящей головой, словно пытаясь кого-то найти. Кого-то… его, несомненно. То, что она заявилась на вечеринку, было плохим событием, человек не знал, что ему теперь делать, ни убежать, ни спрятаться уже не получится.

Через несколько секунд Лира заметила Анона, встретилась с ним взглядом — и на её лице почему-то явно отразился испуг, а не гнев.

Селестия перевела взгляд с мятной единорожки на человека.

— Всё в порядке? — тихо спросила она.

— Нет, разумеется, но я справлюсь, — оставив сестёр, Анон быстро подошёл к единорожке. — Что ты здесь делаешь?

— Я… поговорить…

— Я, вроде бы, высказался вполне однозначно. Уходи, Лира.

— Не могу! Пожалуйста, дай мне пять минут… — она опустила голову, словно пытаясь скрыть заблестевшие на глазах слёзы.

Анон снова напомнил себе, что, несмотря на всё произошедшее, ни в коей мере не ненавидит Лиру. Больше того, она по-прежнему ощущалась как его друг, и видеть её страдающей было больно.

Он тихо скрипнул сжатыми зубами.

— Иди за мной, — и направился в сторону выхода на балкон, распахнул стеклянные двери, пропустил молча последовавшую за ним пони, вышел сам и закрыл двери за собой. — Вот, мы получили ровно столько уединения, сколько я считаю нужным. Не больше. Извини, Лира, я тебе не доверяю. Так что давай, по-быстрому выкладывай, зачем ты пришла.

Лира тяжело вздохнула.

— Ладно… Я пришла, чтобы извиниться за то, что произошло в магазине. Просто… пойми, я люблю тебя.

— Мы уже говорили об этом, и не раз. Ты нарушила моё доверие, но даже хуже другое — что ты втянула в это Бон-Бон. И вот это мне прощать совершенно не хочется.

Лира, выслушав отповедь, вздрогнула на последних словах.

— Я не могла себе представить, как можно было поступить по-другому.

— Знаешь, Лира, а ведь это серьёзная проблема — и я поступил именно так, чтобы помочь тебе решить её. Бон-Бон тебя любит, и именно это должно быть для тебя самым важным! — На несколько секунд человек замолчал, сжимая трясущиеся от гнева кулаки. — Да, я тоже виноват. Надо было сделать это гораздо раньше, а я всё сомневался. В общем, смирись с реальностью, Лира. Я разорвал отношения с вами, заботясь о Бон-Бон, так в итоге будет лучше для неё.

— Понимаю, — прошептала, опустив голову, единорожка. — И что… вот так всё и кончится?

— Пока что — да. Может быть, когда-нибудь потом мы и сумеем забыть это всё, но сейчас — да, наши отношения прекращаются.

— Ты… сегодня утром говорил с Бон-Бон об этом?

— Ну да.

— Теперь понятно. Она вернулась вся в слезах, и я не знала, как её утешить, учитывая, что всё это случилось из-за меня. Я чувствовала себя самой бесполезной кобылой в мире — моей любимой плохо, а я стою и ничего не могу с этим поделать. И мысли всё время возвращаются к тому, что если уговорить тебя вернуться, то всё будет по-прежнему. А потом до меня дошло, что ты имел в виду. — Лира медленно заковыляла к стеклянным дверям. — Надеюсь, мы всё же увидимся ещё.

Анон, не отвечая, открыл перед ней двери, и единорожка вышла в обеденный зал. Человек, стоя у края балкона, смотрел, запрокинув голову, как движутся по ночному небу луна и звёзды. Да, время уже позднее, и он ощущал себя эмоционально выжатым от всего произошедшего.

— Сложная это штука, любовь, не так ли? — произнёс кто-то рядом.

Торопливо обернувшись, человек обнаружил рядом ту новую аликорну, Кейденс.

— Как ты дога…

Аликорна хихикнула и, изогнувшись, продемонстрировала ему свою заднюю часть, где из-под платья виднелась её попометка — кристалл в форме сердца.

— Это мой талант, я просто чувствую любовь, когда оказываюсь рядом.

— Я хотел бы побыть в одиночестве, если ты не против.

— Ты уверен? Разговор может помочь преодолеть душевную боль.

— У меня нет привычки вываливать свои чувства на ближайшую пони, оказавшуюся поблизости, — ответил Анон, ощущая, как нарастает раздражение от её присутствия.

Кейденс, тем не менее, сделала несколько шагов и остановилась рядом с ним. Эта вечеринка уже открыла ей глаза на многое. Это существо было основной темой разговоров для собравшихся кобыл — какой он милый, как готов приложить кучу усилий, чтобы помочь другу… и ни слова недовольства в его адрес.

Кейденс попробовала расспрашивать о том, что произошло в Понивилле. Самой информированной, похоже, оказалась розовая кобылка Пинки Пай, которая, к тому же, была носительницей Элемента Смеха. И она рассказала о том, что происходило между ней и Аноном. И о том, что ему довелось перенести. Как он держал в себе всё, что его мучило, и никогда никому не жаловался.

Ей тяжело было вспоминать об этих событиях, но поддавшись на уговоры аликорны, земнопони вспоминала всё в максимально возможных подробностях. И пусть доверия Анона добиться трудно, утверждала она, но его верность и доброта будут щедрой наградой за усилия. Пусть иногда его действия и не выглядят добрыми, но всё, что он делает, направлено на благо его друзей.

Кейденс слушала и понимала, что события, оказывается, далеко не столь однозначны, как ей бы хотелось. И хотя основную канву всей истории она уже знала из разговора с Селестией, но подробности, полученные от непосредственных участников событий, добавляли картине глубины. Она и представить себе не могла, что пришлось почувствовать Анону… но и Твайлайт страдает из-за последствий своих ошибок. Та самая Твайлайт, о которой она столько времени заботилась.

— Анон… я бы хотела поговорить с тобой откровенно. Выслушаешь ли ты меня?

— После этого ты оставишь меня в покое?

— Да.

Человек вздохнул.

— Ну давай.

— Как я говорила, я принцесса Кейденс. Но раньше, прежде чем стать принцессой, я подрабатывала няней, ухаживая за маленькой кобылочкой. Ты её знаешь, Твайлайт. — Человек заметно напрягся, но промолчал. — Очень любознательная, она обожала магию, но не придавала значения общению, не желала заводить друзей. Я пыталась убедить её в необходимости дружбы, но вынуждена была оставить эту работу, потому что сама отправилась учиться обязанностям принцессы.

И мне самой удивительно, что кобылочка, о которой я заботилась, совершила нечто столь чудовищное. И получила чудовищное наказание: её собственные родители, брат, подруги — все отвернулись от неё. Она осталась одна, и когда я говорила с ней несколько дней назад, то видела, что ей реально плохо. — Кейденс ощутила, как в её глазах нарастает жжение, когда слёзы, не взирая на её нежелание, сами начали пробиваться наружу. — И я не знаю, чем ей помочь. Она тонет в собственном горе, и лишь одно существо на всём свете может ей помочь. Ты.

Анону было неприятно слушать эти жалобы. Твайлайт страдает, и что? На его взгляд, как раз в этом и была справедливость.

— Твайлайт, на самом деле, хорошая пони, — продолжила Кейденс, не дождавшись от человека ни слова. — Я знаю, ты в это не веришь. Я бы и сама не поверила, если бы со мной случилось то же, что произошло с тобой. Но… мне мучительно видеть, как она страдает. Возможно, это бесполезно, но я всё равно прошу тебя как следует задуматься о том, что она сделала, и всё же попытаться простить её. Если даже не для неё, то хотя бы для себя самого. Мне кажется, что тебе тоже будет тяжело жить, если это всё останется с тобой навечно.

Наступила тишина, нарушаемая лишь посвистом ветра в ветвях деревьев.

— Я хотел бы побыть в одиночестве, — повторил человек.

— Ладно, — ответила аликорна, прикрывая глаза, чтобы слёзы не мешали видеть, и делая несколько шагов к дверям, после чего остановилась и обернулась. — Как мне кажется, именно ты, из всех прочих, можешь понять, как одиноко сейчас Твайлайт.

Анон стоял, глядя вслед ушедшей принцессе. Её последние слова лишь добавили ему раздражения. Почему вдруг его должно волновать, что чувствует Твайлайт? Пусть на собственном опыте поймёт, каково было ему все эти годы.

---

— Ну же, иди и поговори с ним! — подталкивала свою старшую сестру Луна.

— Но он сказал, что желает побыть в одиночестве!

— Ты же знаешь его! Иди, успокой своего человека!

— А почему не ты?

— Мы уже говорили об этом, — закатила глаза ночная принцесса. — Это тебе следует пытаться уменьшить дистанцию между вами. Ну, считай это пробной попыткой.

— Вот не знаю… То, о чём говорила с ним Лира, это наверняка сугубо личное.

— Разумеется, и теперь ему нужен кто-то, кто поможет чувствовать себя лучше.

Селестия и сама хотела подойти к явно расстроившемуся человеку, но опасалась нарушать выставленные ими границы. Именно поэтому она в последнее время не использовала на него свою эмоциональную магию.

— Ну… ладно.

Дневная принцесса подошла к балконной двери, приоткрыла одну из створок и просунула голову наружу. Анон стоял и смотрел куда-то вдаль. Не используя магии, аликорна не могла выяснить, что у человека на душе, но выглядел он погружённым в думы.

Она вышла на балкон и прикрыла за собой двери.

— Ну кто тут ещё? — раздражённо простонал человек.

— Ты в порядке? — поинтересовалась Селестия. — Ты уже давно оставил нас…

Анон ощутил, как против воли тяжёлые думы отпускают его. Когда он обернулся к аликорне, на его лице уже сияла улыбка.

— Просто завершил одно неприятное дело.

— Это связано с твоими бизнес-партнёрами?

Улыбка человека слегка подугасла, но он кивнул.

— Ну да… и я сам сожалею о том, что произошло прошлым вечером.

— Не надо сожалений, — ответила Селестия, подходя к нему вплотную. — Не испытывай колебаний, когда тебе нужно моё тепло.

— Всё равно… Я так внезапно к тебе заявился… но мне это очень было нужно.

Анону было тяжело признавать, насколько уязвимым он чувствовал себя в тот момент. Впрочем, Селестии можно об этом рассказать, он знает её достаточно давно, чтобы доверять даже в столь деликатных вещах.

— Ты хотел бы поговорить от этом?

Анон вздохнул.

— Да, конечно.

Селестия заметила, что человек дрожит от холодного ночного воздуха. Она подошла вплотную, села и притянула его к груди, обняв крыльями.

— Я буду слушать тебя столько времени, сколько тебе потребуется, — тихо прошептала она.

Происходящее, тепло аликорны, мягкие объятия её крыльев — всё это удивительным образом успокоило Анона. Она всегда заботилась о нём, помогала, сочувствовала… переживала о нём больше, чем о самой себе… Сказать ей правду — единственный достойный вариант.

— Ну, всё началось вчера, когда я был в магазине…

Зона комфорта

Рассказ получился довольно длинным. Анон подробно изложил Селестии, что именно произошло между ним, Лирой и Бон-Бон. Ему было достаточно тяжело обсуждать эту тему, и он ощущал, что собеседнице столь же тяжело было воспринимать сказанное. Несколько раз аликорна внезапно прижимала его к себе посильнее, открывала рот, явно собираясь что-то сказать, но, с видимым усилием сдержавшись, продолжала слушать. Анон так никогда и не узнал, что же именно собиралась произнести принцесса, но с другой стороны, ему некогда было догадываться, он был занят собственно рассказом…

А Селестия, тем временем, ощущала, что произошедшее с Аноном расстроило её. Да, она замечала, что единорожка явно неровно дышит к человеку, но то, что она реально решится зайти настолько далеко… и в результате ощущения аликорны были двойственными: с одной стороны, она радовалась за человека, что он сумел прервать ненужные отношения, с другой — печалилась, что это получилось столь трагично. Ей одновременно хотелось и успокоить любимого, подтвердив, что он сделал всё правильно и все постепенно придут в норму, и порадоваться, что человек отказал потенциальной сопернице.

И эта радость заставляла её чувствовать себя виноватой — но разве же она могла относиться к свершившемуся как-то по-другому?

— Вот так, собственно, всё это и закончилось, — завершил Анон свой рассказ. — Надеюсь, я теперь достаточно долго их не увижу.

— Я сожалею, что тебе пришлось через это пройти.

— Ну да, я совершенно зря понадеялся на то, что Лира сможет изменить своё поведение. Так что основной виновник произошедшего, вне всяких сомнений, именно я и есть.

— И тем не менее, — аликорна снова прижала его крыльями к груди, — твоё решение причинило тебе боль.

Не пытаясь отстраниться, человек прижался к мягкой шёрстке.

— Ну да, решиться было непросто.

— Я, к сожалению, очень хорошо понимаю тебя, иногда принятие правильного решения может принести пони очень много печальных последствий… — тихо произнесла солнечная принцесса, вспоминая давние события, разлучившие её с сестрой.

Анон догадался, что Селестия имела в виду Найтмэр Мун, и почувствовал, насколько тяжёлой оказалась эта тема для его собеседницы. А значит, лучше её поскорее сменить. Они на вечеринке, в конце концов, и достаточно давно уже оставили своих гостей без внимания!

— Знаешь, хватит хандрить и погружаться в тяжкие воспоминания, — сказал он, отстраняясь. — И так время уже довольно позднее, скоро настанет пора гостей провожать.

— Ты прав, — кивнула аликорна, — мы действительно непозволительно долго отсутствуем на празднике!

---

Луна с улыбкой наблюдала за тем, как возвращались в комнату Анон и Селестия. Её план сработал — сестра и правда с лёгкостью успокоила человека, когда возникла такая необходимость, и выглядел он теперь расслабленным и вполне довольным жизнью. По её ощущениям, всё произошло именно так, как задумывалось.

Несмотря на то, что ночная принцесса была погружена в важные мысли, она мгновенно ощутила рядом знакомое присутствие.

— Ну, и как идёт реализация твоей идеи? — поинтересовалась Блоссом.

— Как и ожидалось, великолепно, — аликорна окинула взглядом платье старинной подруги. — Ты, похоже, тоже не теряла время зря.

— Ну, что тут сказать, — пожала плечами та, — у меня давно не было повода как следует приодеться.

— Хм-м… мне стоит записать тебя в соперницы?

— Не беспокойся, — хихикнула офицер в ответ на игривое обвинение, — он милый, но совсем не в моём вкусе.

— Да как такое совершенство может показаться кому-то «не во вкусе»? — тихо пробормотала аликорна.

— Совершенство — лишь в твоих глазах, принцесса, — ответила обладающая острым слухом фестралка. — Но я рада, что оставляю его в заботливых копытах. Не возражаешь, если я пока что займусь своими делами?

— Мы дозволяем тебе временно оставить пост, — с показной официальностью произнесла Луна, но прежде, чем Блоссом успела отойти, погладила кобылу по загривку. — Пусть ночь будет доброй к тебе, Блоссом!

— И тебе доброй ночи, Луна! — с улыбкой ответила офицер, после чего, взмахом копыта попрощавшись с остальными, покинула зал.

После разговора с человеком о прошлом у неё появилось немало идей. Вспомнилось, что когда-то у неё было несколько любимых мест, где она не бывала уже много лет — и теперь, когда Анон в безопасности в компании принцесс, вполне подходящий момент чтобы посетить их.

Луна молча смотрела вслед уходящей фестралке — такое впечатление, что давнюю подругу что-то беспокоило. Наверное, завтра стоит попробовать расспросить её. А пока что стоит воспользоваться случаем и побыть с Аноном.

---

Окинув комнату взглядом, Анон отметил, что гости вполне успешно веселятся и в его отсутствие. А также то, что в составе гостей произошли изменения: добавилась Трикси, которая теперь расхаживает по залу, перекидываясь несколькими словами с каждым из присутствующих. Не видно Кейденс — ну и чёрт бы с ней. И куда-то делась Блоссом, что необычно. Хотя, возможно, она просто сочла, что в компании обеих принцесс ему точно не будет угрожать опасность, и ушла по своим делам. Ладно, если ей нужно, значит нужно.

— Пожалуй, пора с этим заканчивать, — внезапно почувствовав себя неуютно, обратился он к аликорнам. — У меня всегда плохо выходили прощания.

— При чём здесь прощания? — хмыкнула Селестия. — Просто вечеринка завершается.

— И правда.

Анон вздохнул, пытаясь успокоиться, и у него даже получилось — впрочем, в значительной мере за счёт того, что на его плечо опустилось большое белое крыло. Они вместе подошли к группе кобыл, и Анон решил, что именно ему следует объявить завершение мероприятия.

— Ну как, вам понравилось?

— Да, разумеется! — тут же ответила Пинки Пай прежде, чем кто-либо ещё успел открыть рот. — Трикси показывала нам свои крутые штуки, которые выглядят как магия, но делаются без магии! Она называет их «ловкость копыт и никакого мошенничества»!

— Видел такое, действительно круто, — ответил человек, погладив земнопоньку по гриве.

— Трикси задержалась, — призналась единорожка, — и поэтому Трикси решила, что в компенсацию проведёт небольшое представление. Разумеется, Трикси рада видеть тебя.

— И я всегда рад видеть тебя, Трикси, — ответил человек и заметил, как находящаяся неподалёку Флаттершай зевнула, а за ней это повторил стоявший рядом с ней Блюблад. — Но не могу не отметить, что уже поздно. Пора заканчивать, леди.

— Ой, да ладно! — воскликнула Спитфайр. — Я могу продолжать веселиться часами! И вообще, здесь ведь есть бар? Как насчёт лизнуть немного соли?

— Ой, нет, — тихо пробормотала Флаттершай, — я не пью.

— А я не откажусь! — радостно заявила Пинки. — Мод, ты как, присоединишься?

— Я планировала встать рано утром, чтобы успеть собрать вещи и не опоздать на поезд, — покачала головой серая кобыла.

— Не бойся, всё будет в порядке! — настаивала Пинки. — Тебя же родная сестра зовёт!

Мод Пай посмотрела на Анона с практически нечитаемым выражением лица. Возможно, это была просьба о помощи.

— Пинки, — произнёс человек, — повеселились — и хватит на сегодня.

— Но я не хочу прекращать веселье! — с какой-то детской настырностью ответила та.

Покачав головой, мужчина опустился на колено и обнял кобылку.

— Мы же увидимся ещё.

— Правда? — тут же обняла его в ответ Пинки.

— Разумеется. А теперь поспеши домой и в постельку. Ты же не хочешь пропустить отъезд сестры и возможность пожелать ей приятного путешествия?

— Ты прав, — вздохнула розовая пони.

Отпустив Пинки Пай, человек выпрямился и обернулся к Спитфайр.

— У тебя разве не запланировано на завтра ваше шоу?

Та, словно только сейчас внезапно вспомнив о нём, широко распахнула глаза.

— Ой. Я… гм… — Пегаска нервно оглянулась. — Ну да. Мне пора идти.

— Знаешь, здесь и без того было здорово. Не обязательно завершать такой удачный вечер, нажираясь допьяна.

— Ты прав, — согласилась Спитфайр. — Но от одного бокала я бы всё же не отказалась.

Анон лишь покачал головой. Впрочем, мысль о том, что пора расставаться, уже овладела сознанием гостей, и все начали прощаться. Последовали обнимашки — и для того, чтобы отцепить от человека Пинки Пай, потребовалась помощь ещё пары кобыл. Прощания у Пинки всегда выходили крайне мелодраматичными.

Когда гостьи покидали зал, одна из них задержалась.

— Трикси надеялась, что у неё будет возможность поговорить с тобой, но опоздала, — расстроенно произнесла единорожка.

— Ну, раз уж я больше не работаю, у меня стало гораздо больше свободного времени, так что приходи, когда пожелаешь.

— Ты прав. Трикси, впрочем, надеется, что ты будешь ожидать её появления?

Человек фыркнул.

— Разумеется, буду.

— Тогда Трикси отправится к себе, — развернувшись, фокусница направилась к дверям.

— Какие интересные у тебя друзья, — прокомментировала Селестия.

— Да, они хорошие пони.

— В этом не может быть сомненья! — произнёс уверенный голос, и обернувшиеся Анон с Селестией обнаружили рядом тихо подошедшую Луну.

— О, вот и ты. Я уж подумал было, что ты спать легла.

Луна перевела взгляд с человека на стоящую к нему вплотную сестру и улыбнулась.

— Ты вернулся. Я не желаю больше спать одна.

Анон не был особенно удивлён этим заявлением. Он уже привык к причудам аликорн, и конкретно против этой не собирался возражать. Стоящая рядом Селестия прижала его крылом к своей груди.

— Я разделяю это намерение, — сказала она. — Впрочем, нам всем вначале следует помыться.

И вот это уже прозвучало довольно странно, особенно из уст Селестии. Впрочем, не следовало искать здесь дополнительный смысл. Он уже был научен горьким опытом неоднократных недопониманий.

— Пожалуй, ты права, — согласился Анон.

Что ничуть не мешало ему чувствовать себя крайне странно при мысли о совместном купании с сёстрами-аликорнами.

— Тогда не будем терять времени! — улыбнулась Луна. — Пойдём!

И прежде чем Селестия или Анон успели сказать хоть слово, она телепортировала их в дворцовую купальню.

---

Спайк издали смотрел на бредущую по коридору Твайлайт и, не понимая, что именно с ней происходит, чувствовал тем не менее, что это нечто необычно плохое. За время их совместной жизни он видел её впавшей в депрессию. Печальной. Пришедшей в отчаяние от казавшегося чересчур сложным задания принцессы. Но сейчас с единорожкой творилось что-то намного хуже. Такой потерявшей связь с окружающим миром он видел её впервые — она просто ковыляла вперёд, совершенно не обращая внимания на то, есть ли рядом кто-нибудь или что-нибудь.

Нужно обязательно что-то с этим делать — смотреть на такую Твайлайт было невыносимо.

Подбежав, Спайк пошёл рядом с ней.

— Твайлайт, ты себя нормально чувствуешь? — спросил Спайк, догнав единорожку и зашагав рядом.

Она, однако, не отреагировала, продолжая отстранённо двигаться вперёд. Дракончик слегка пихнул её кулаком в плечо.

— Твайлайт?

Остановившись, пони медленно повернула голову в сторону Спайка; её глаза выглядели пустыми и безжизненными, абсолютно лишёнными каких-либо эмоций. И это неслабо так пугало. Подобное он видел лишь единожды — у Анона. Постепенно, впрочем, на её лице проступила слабая тень узнавания — похоже, вмешательство помощника номер один всё же привело Твайлайт в чувство.

— С-Спайк? — запинаясь, пробормотала она, удивлённо оглядываясь. — Что ты здесь делаешь?

— Что я здесь делаю? Это ты что здесь делаешь?! Ты уже который час просто ходишь по коридорам! Знаешь, сколько сейчас времени?

Твайлайт посмотрела в ближайшее окно и с удивлением не обнаружила там солнца.

— Кажется, я чем-то была очень занята, — задумчиво произнесла она, после чего, обернувшись к дракончику, добавила: — Стоп, а почему ты не в кровати?

— Угу, я бы замечательно уснул после того, как увидел, как ты словно зомби ходишь по коридорам. Что с тобой такое?

Твайлайт отвернулась, уставившись куда-то на стену. Она не знала, что сказать. Нет, точнее, она знала, что сказать, но это означало рассказать Спайку всю правду о произошедшем в Понивилле. С одной стороны, Спайк заботится о ней, всегда пытается ей помочь, вот только сейчас он точно не сможет ничего поделать… да и она сама не хочет вмешивать его в это дело. С другой стороны, она чувствует себя такой одинокой в ситуации, когда совершенно некому довериться.

— Так уж вышло, что у меня чересчур много забот, — сказала она. — Я столько всего изучила, что внезапно усомнилась — а пригодится ли хоть что-нибудь в моём случае?

— С чего тебя вообще потянуло изучать эти социальные что-то там? У тебя уже есть друзья?

— Я не понимаю, как работают мысли пони, и уж тем более — у других существ, — со вздохом призналась единорожка. — Спроси меня о магии — и я отвечу без единой ошибки; спроси, как правильно извиниться перед кем-нибудь — и я останусь стоять с открытым ртом.

— А что, просто сказать «извини пожалуйста» — недостаточно? — наивно поинтересовался дракончик.

— Если бы это было так просто… Я ухитрилась сделать кое-что серьёзно плохое.

— Что, хуже, чем когда я в припадке жадности чуть весь Понивилль не развалил?

— Ну… да.

— Ой. — На несколько секунд Спайк задумался, а потом предположил: — А если сказать «Извини, пожалуйста», а потом предложить всё исправить? Ну, как тогда я сделал?

Твайлайт вздохнула.

— Я не могу исправить то, что натворила, Спайк. И никогда не смогу, сколько бы лет за книгами ни провела.

Для дракончика это оказалось чересчур сложно. Твайлайт говорит, что положение безвыходное, но если чему он и научился за всё то время, что они вместе прожили в Понивилле, так это тому, что по-настоящему безвыходных положений не бывает. Просто надо приложить все свои силы, как следует поработать — и в итоге всё обязательно будет хорошо.

— Может, ты всё же попробуешь? — пытаясь говорить убедительно, предложил Спайк. — В любом случае, шатаясь по коридорам, ничего не добьёшься! Я уверен, что если ты откровенно и честно попросишь прощения, то всё будет в порядке!

У Твайлайт просто не хватило решимости сказать малышу, что не у всех историй может быть счастливый финал. Лишить его этого наивного счастья. Она изо всех сил старалась скрывать правду от юного дракончика, но если продолжит вести себя так, как сейчас, то всё неизбежно раскроется. Так что надо постараться, изобразить фальшивое счастье, чтобы он перестал беспокоиться…

От этой мысли в сердце больно кольнуло. Эти мысли… возможно, именно так и рассуждал Анон? И не рассказывал никому о происходящем с ним, чтобы защитить невиновных от мрачной правды?

Ощутив, что на глазах появляются слёзы, Твайлайт торопливо вытерла лицо согнутым копытом и, заставив себя улыбнуться, повернулась к Спайку.

— Да, ты прав, наверное, я чересчур заморачиваюсь. — Она глубоко вдохнула, чтобы успокоиться, тут же отметив про себя, что часто видела, как это делал Анон, и поинтересовалась: — Хочешь кушать?

Спайк почувствовал, как при виде улыбки Твайлайт его страхи отступают.

— Ну… — из его живота тут же донеслось бурчание, — да. Я бы не прочь слопать что-нибудь.

Единорожка хихикнула… только ей было совсем не до веселья. Ощущение, что на её лице надета маска, было болезненным, но только так Спайк перестанет беспокоиться из-за неё. Ей было тяжело, и это не было похоже ни на один груз, который когда-либо приходилось навьючивать на себя, но при этом внутри возникло какое-то мрачное удовлетворение от того, что её проблемы больше не причиняют боль Спайку. И снова мелькнуло то самое болезненное ощущение понимания… Кажется, она начинает понемногу осознавать, каково приходилось Анону, когда он жил рядом с ней…

---

Нет, вот к этому Анону никогда не привыкнуть. Стоя на влажном полу, он в недоумении глядел на то, как сёстры, ни секунды не заморачиваясь, скинули свои платья и зашли в бассейн. Ни кратчайшей паузы, ни малейшей попытки укрыться от посторонних взглядов — для аликорн было совершенно нормально раздеться донага в присутствии посторонних. Анон же тем временем не мог решиться, чтобы пошевельнуться. В прошлый раз ему повезло — Луна сначала столкнула его в воду, а уже потом лишила одежды. Но сегодня ему, похоже, предстояло самостоятельно раздеться под взглядами принцесс.

Одной этой мысли оказалось достаточно, чтобы его сердце забилось вдвое быстрее. Не столь уж много вещей по-настоящему беспокоило Анона, но идея оказаться обнажённым на виду у других ему совершенно не нравилась. Он чувствовал себя уязвимым. И нет, это был не страх перед враждебными стихиями, от которых надлежит прятаться за грубо выделанной шкурой собственноручно добытого зверя — скорее, его пугало то, что зрители будут размышлять о том, что увидят. Станут оценивать его внешность, возможно, даже изучать… Эта мысль вызвала табун холодных мурашек, пробежавших по его спине. Твайлайт, да…

— Ну ты идёшь? — позвала его Луна.

Обе аликорны уже зашли в бассейн и теперь стояли по бёдра в тёплой воде, глядя прямо на него. Вот почему они так смотрят? Они что, на стриптиз пришли поглазеть? А он, Анон, вызвался раздеться чтобы развлечь их? Ну да, они уже купались вместе, но если припомнить, принцессы скорее всего видели только верхнюю часть его туловища над поверхностью воды и ничего из того, что ниже пояса. И судя по тому, как сейчас смотрели на него обе аликорны, именно это их сейчас и интересовало.

— Может, вы хоть отвернётесь? — попытался предложить человек.

— Тебя что-то беспокоит? — поинтересовалась Селестия.

— Не то, чтобы беспокоит… просто мне не нравится, если меня голого кто-то будет разглядывать.

— Даже если это будет друг? — удивлённо подняла бровь Луна.

— Мне… удобнее, когда на меня не смотрят.

Луна призналась себе, что ей реально интересно посмотреть, что там есть у Анона, и сейчас наступает один из тех крайне редких моментов, когда у неё появляется такая возможность. И ей пришла в голову идея. Замечательная идея. Ужасная идея. Ужасная, замечательная идея.

— Может, если я покажу тебе, что есть у меня, это успокоит твои опасения? Просто обменяемся демонстрацией наших гениталий?

Лица Анона и Селестии покраснели, кажется, абсолютно синхронно. Человек словно лишился голоса, ему в голову не приходило, что можно ответить на такое предложение. И ладно бы, заяви Луна такое в шутку — но нет, по всем признакам ночная принцесса была абсолютно серьёзна. Анон когда-то давно слышал о странном ритуале, устраиваемом мужчинами, совместно посещающими баню, когда каждый демонстрирует всем окружающим свой член и после этого никто никого не стесняется под предлогом «мы всё уже видели». Вроде называется «D club». Но с другой стороны, а женщин они в свои показы включают? То, что предлагает Луна, до невероятного странно… и притом, похоже, вполне нормально для поней. Для разумных существ, которые большую часть жизни ходят вообще голышом, а когда всё же одеваются, то совершенно не обращают внимания, прикрывает ли их одежда те самые места.

В разуме Анона сошлись в схватке стеснительность и желание уважать местные нравы. Обнажаться ему не хотелось. С другой стороны, это земные приличия, а он давно уже не на Земле. Надо переходить на использование здешних обычаев, и хотя он потихоньку привыкает к ним, всё равно иногда возникают такие вот сложные моменты… И потом, это же его ближайшие друзья, те, кому он доверяет куда больше, чем всем остальным, он им свою жизнь доверяет! Так что… будет ли демонстрация своей внешности столь уж неправильным делом? Это же просто… ну, анатомия, не более того. Бр-р, как же это всё стрёмно…

— Ну, как ты выглядишь, я знаю, — стараясь говорить равнодушно, отметил Анон. — Мне не раз случалось идти следом за какой-нибудь пони.

Луна улыбнулась… одновременно ощутив, что краснеет.

— Полагаю, если мы увидим, что там у тебя, это будет… по справедливости. Считай это культурным обменом!

Селестия поняла, что, опьянённая любовью к Анону, младшая сестра сегодня перешагнула через многие свои внутренние запреты и теперь общается с человеком куда решительнее обычного. И хотя ей самой хотелось возразить, посоветовать Луне не быть такой настойчивой… но столь же сильно ощущалось и желание… увидеть. Анон внешне выглядит совсем не как пони, а значит, и там, несомненно, тоже будет нечто непривычное.

Старшая аликорна резко встряхнула головой. Нет, сейчас нельзя думать об этом! Надо обеспечить, чтобы происходящее не оказалось для человека неприятным!

— Если тебе так хочется, — мягко произнесла она, — мы отвернёмся. Я же понимаю, что порядки в твоём мире наверняка сильно отличаются от эквестрийских, и не хочу заставлять тебя делать то, что тебе неприятно.

Анон вздохнул и мысленно поморщился. И что он напрягается по пустякам? Даже на Земле есть масса мест и ситуаций, когда быть голым — совершенно нормально. Так что… ну, пусть это будет просто шаг по укреплению дружбы с сёстрами. Впрочем, будь они братьями, было бы всё же не так неловко… Пфе, кого он обмануть пытается? Будь они братьями, это был бы ну просто совершенно другой уровень неловкости!

— Ну… ладно, — пробормотал человек.

Селестия и Луна смотрели, затаив дыхание, как человек принялся расстёгивать рубашку. Им кажется, или в купальне внезапно стало гораздо жарче? Как иначе объяснить то, что обе аликорны, неспособные отвести взгляд от начавшего раздеваться человека, столь обильно потели? Ни одна из них не смогла бы вспомнить, когда ещё за всю свою жизнь они столь сильно жаждали какого-то зрелища.

Анон тем временем избавился от всей одежды за исключением трусов. Подняв голову, он увидел, что аликорны смотрят, не отрываясь. С чего вдруг столь пристальное внимание? Им что, больше совершенно нечем заняться? Вроде бы мыться пришли! Ну да, он тут единственный человек, но неужели нельзя быть хоть немного сдержаннее в своём желании поглазеть на его причиндалы? Впрочем, ладно, он зашёл уже настолько далеко, что деваться просто некуда, поздно вспоминать про стеснительность.

Тихо скрипнув зубами, человек стянул с себя трусы и, двигаясь словно в замедленном времени, неуклюже ступая деревянными от напряжения ногами, сделал несколько невероятно трудных шагов и зашёл в бассейн.

Аликорны стояли, затаив дыхание. Они увидели! Действительно увидели! Анон действительно отличался от эквестрийских жеребцов — и это знание, вместо того чтобы успокоить, лишь ещё сильнее распалило их любопытство. Лишь через несколько секунд они осознали, что человек уже расположился в бассейне, пристроившись между ними.

Луна широко улыбнулась.

— Мы гордимся тобой, Анон. А теперь, — она переступила на месте, поворачиваясь к нему задом, — я выполню свою часть обещанного!

И, не медля ни секунды, закинула хвост на спину. Человек вытаращился на открывшееся ему зрелище — продолжавшееся, впрочем, не более пары секунд, после чего светло-синий хвост вернулся на своё место. Оглядывающаяся через плечо аликорна хихикнула, глядя, как ярко-алый от смущения Анон торопливо прикрывает лицо руками.

Уж он-то никогда не забудет это зрелище.

— Ну что, теперь-то мы сможем нормально помыться? — практически взмолился Анон.

— Д-да, разумеется… — запнувшись, ответила Селестия, ничуть не меньше его ошарашенная поступком сестры.

Луна прижалась боком к человеку.

— Ну, признайся, теперь тебе легче?

Анону не хотелось соглашаться — но да, положа руку на сердце, Луна действительно была права. Для пони в том, что он разделся, да и в том, что кобыла, в качестве компенсации, задрала для него хвост, не было ничего столь уж выдающегося. Нормальные местные шуточки. И ему ничего не оставалось, кроме как пытаться подавить свой внутренний голос, вопящий о том, что он только что разглядывал влагалище принцессы.

— Возможно, я зря напрягаюсь, — признал человек, — но для меня это… всё равно потрясающе странно.

— Ты молодец, — успокаивающе произнесла Селестия. — То, что ты согласился, это большой шаг с твоей стороны.

— Слушайте, может… ну… не будем это обсуждать, пожалуйста?!

— Ладно, — фыркнула Луна. — Ну что, потрёшь меня?

Анон вздохнул. Не будет ему покоя.

— Конечно.

При всей невероятной странности происходящего, человек не мог не признать, что эта сцена надёжно отвлекла его от всех тяжёлых событий, которые произошли за день. Он был благодарен сёстрам и только благодаря им готов был продолжать прилагать усилия, чтобы пытаться в своей странной жизни добиваться большего.