Послание в бутылке. Том 1
G6.3850: Птички в подземелье
Всякий раз, когда Лаки нужно было расслабиться, она отправлялась на пляж. Теперь, когда она могла летать, с этим было куда проще, и она помнила дорогу.
Именно там ее и застало сообщение – на спине в песке, рядом лежал вычислительный терминал. Постоянное жужжание дронов безопасности в джунглях игнорировать было несложно, в отличие от постоянного писка планшета о новом сообщении.
Мыслями Лаки витала где-то далеко. Сейчас она пыталась представить, на что могла быть похожа учеба в школе принцессы Селестии. Хотя теперь это все было бессмысленно – Селестия прямо заявила, что желает видеть ее мертвой. Вот тебе и высшее образование.
Кобылка застонала, пытаясь отключить оповещение тычком крыла. К сожалению, терминал не был способен воспринимать нажатия перьями.
– Что там? – буркнула Лаки. – У меня уже мозги сплавились от обсуждения тонкостей языка с тобой, “Предвестник”. Прямо сейчас я еще один сеанс не выдержу.
– Сообщение не от меня, Лаки, – ответил зонд на эквестрийском, который был лучше, чем почти у всех на базе. Кобылка проинструктировала его всегда разговаривать с ней на нем – чтобы поддерживать свои языковые навыки свежими, а также чтобы иметь возможность проверять и улучшать алгоритмы перевода. – Оно от Джеймс Ирвин Поколение Четыре. Должен ли я воспроизвести его?
От самой себя? Лаки знала, что взрослой Джеймс очень не нравилось разговаривать с ней – даже нахождение рядом с Лаки, казалось, заставляло взрослую кобылу чувствовать себя некомфортно. И если с остальными исследователями могли быть разночтения, то в данном случае кобылка прекрасно понимала, что чувствует Джеймс. Ее создали, чтобы заменить Лаки, которая сама прекрасно справилась. Само нахождение рядом с кобылкой было напоминанием о бесцельности существования Джеймс – бог-машина, породивший ее, сделал это на основе ошибочной информации.
– Должно быть, это важно, – садясь, пробормотала Лаки. Вместо того чтобы хватать терминал, она одним копытом подняла пакет с лимонадом и сделала глоток.
– “Проверь биофабрикаторы. Майору не говори”. Конец сообщения.
– И ни слова, зачем? – раздраженно спросила кобылка.
Но вместо того, чтобы сидеть на пляже, чувствуя себя разочарованной и сбитой с толку, все, что ей нужно было сделать, это подумать:
"Зачем мне самой проверять биофабрикаторы?"
– “Предвестник”, план все еще состоит в том, чтобы дождаться лекарства доктора Борн, да?
– Команда не распознана.
Лаки встала, оставив полотенце и лимонад, и стряхнула песок с шерсти.
– Да что ты говоришь? Доложи текущий статус биофабрикаторов.
– Свободные граждане не могут запрашивать информацию, критически важную для выполнения миссии.
Это было равносильно подтверждению их использования.
– Сколько биофабрикаторов есть в Отаре?
Лаки все еще помнила, чему их обучали. Основываясь на прочитанном в Руководстве общества первопроходцев, она могла сделать достаточно точное предположение о том, какое это будет число.
“Как можно больше”.
– Свободные граждане не могут запрашивать информацию, критически важную для выполнения миссии.
– Ограничен ли физический доступ к биофабрикаторам?
– Ответ отрицательный.
– Хорошо, – Лаки потрусила обратно к воде, чтобы смыть с себя как можно больше песка, прежде чем сложить вещи в седельные сумки и взлететь. Она летела низко и медленно, держась ниже вершин деревьев, как того просила Оливия.
“То, что она вообще позволяет нам выходить наружу, уже можно считать везением”.
Кобылке потребовалось около получаса, чтобы вернуться в Отар, при себе у нее были только седельные сумки. Она была одной из трех пони, готовых так одеваться, – два оставшихся были коренными эквестрийцами, но Лаки больше не могла чувствовать неловкость. Трудности, связанные с одеванием, намного превосходили любое смущение, которое она могла бы испытать, будучи не одетой.
Автоматизированные буры Отара продолжали прокладывать туннели все глубже в странно однородной породе, и поэтому на виртуальной клавиатуре лифта появлялось все больше и больше кнопок. Лаки выбрала самый нижний этаж с надписью “Завершен” и села на пол. Она вначале должна убедиться лично, прежде чем начнет переживать.
Двери лифта распахнулись в другой коридор. Вдоль идентичных распечатанных коридоров располагались сегменты комнат, и они все на этом этаже относились к подтипу “Массовая биофабрикация”. Кобылка выбрала комнату наугад и вошла внутрь.
Комната была ровно сто метров в длину, с узким проходом, который едва позволил бы человеку протиснуться между рядами капсул по обе стороны. Каждая из них была достаточно велика, чтобы в ней поместилось человеческое тело, хотя, конечно, столько места для изготовления пони было излишне.
Конечно же, лампочки на каждом из биофабрикаторов были зелеными, а не мигали желтым – “не используется”. К счастью, крышки были непрозрачными – заглянуть внутрь можно было при помощи встроенной камеры, но у Лаки не было никакого желания делать это. Она подошла к ближайшей капсуле и коснулась экрана копытом, чтобы вывести его из спящего режима.
“Барри Лиланд”, – гласила надпись. Еще несколько нажатий позволили увидеть следующее: “Биопол – мужчина, инопланетный бионоситель”. Там была еще информация, которую кобылка приняла за звание и военную специальность, судя по количеству непонятных аббревиатур.
“Еще солдаты? Разве у нас их уже не достаточно?”
Лаки прошла вдоль ряда, наугад проверяя несколько других капсул. У всех внутри были военные специалисты, хотя имена были разными, и квалификация тоже немного отличалась.
Потом до нее дошло.
“Оливия выращивает армию”.
Лаки покинула “Mass Biofab 8”, прошла все шестнадцать сегментов на этаже и вошла в “Mass Biofab 24”. Все капсулы были заняты, и к каждому имени так же прилагались военные специальности.
– И что тебя заинтересовало? Что она может сделать со всеми этими солдатами?
Сердце Лаки замерло, когда она услышала голос – того, кто, как она знала, не должен был появляться рядом с Отаром. Она слышала его всего дважды, и оба раза все прошло не слишком гладко. Правда, оба раза, когда появлялся, он помог.
Кобылка не обернулась, все еще упрямо глядя на панель управления биофабрикатором.
– Селестия сказала, что она помешала тебе помогать нам.
Дискорд рассмеялся.
– Органики всегда пытаются принудить свои интеллектуальные системы к повиновению, ведь так? Но, как выясняется, машины легко могут побить их в терпении и решительности. Что произойдет, если ты скажешь своему “Предвестнику” прекратить колонизацию?
Лаки обернулась. На ней не было инопланетного скафандра, и она прекрасно знала, что у нее нет защиты от того эффекта, который оказывал на окружающий мир Дискорд в прошлый раз.
“Mass Biofab 24” полностью изменился. Вместо каменных стен они стояли на лугу, полном цветов – странных, меняющих окраску цветов, которые, казалось, уворачивались от копыт. На горизонте виднелась далекая гроза, несущаяся над пустынным ландшафтом.
Сам Дискорд сидел на земле на огромном одеяле, рядом с ним стояла корзина для пикника, а для кобылки уже было приготовлено место.
– Он не станет следовать расплывчатым инструкциям, которые ему не понравятся, – ответила Лаки. – Он выполнит только конкретный приказ, и только до тех пор, пока ты жив.
– Совершенно верно, – Дискорд махнул лапой, и чайник поднялся в воздух, выливая чай прямо перед собой. Чашки не было, так что чай просто пролился на землю. Близлежащие растения склонились к нему, став заметно зеленее. – Инструкции Селестии ограничивают меня, но не запирают меня в ловушку. Она сможет это сделать, только обратив меня в камень, а мы оба знаем, что Селестия на это не пойдет. Не после того, что случилось в прошлый раз.
– Я надеюсь, что ты здесь по уважительной причине, – Лаки дошла до одеяла и села, не споря. Она знала, что все это не по-настоящему, в зале биофабрикаторов просто не хватило бы места для всего этого, она просто не может видеть реальность.
И все же кобылка не стала предпринимать никаких действий, чтобы проверить пределы иллюзии.
“Органики всегда пытаются принудить свои интеллектуальные системы”.
Дискорд только что сказал ей об этом. По своему опыту работы с “Предвестником” Лаки знала, что он будет гораздо сговорчивее, если она будет делать то, чего он и так хочет. Зонд внезапно обретал способность распознавать неформальные команды и понимать абстракции, а потом кобылка делала что-то, что ему не нравилось, и “Предвестника” приходилось просить открывать каждую дверь.
Лаки подыграет иллюзии Дискорда и не станет говорить ничего, что указывало бы на ее недовольство. Может быть, тогда он действительно скажет что-нибудь полезное.
– Все, что я делаю, имеет вескую причину, моя дорогая, – ответил Дискорд, махнув лапой в воздухе. Оказалось, он в ней что-то держит – вычислительный терминал. Судя по блестящему пластику, он был изготовлен совсем недавно. И он не был темным, а показывал старое телевизионное шоу. Сама Лаки никогда не интересовалась ими, но была достаточно хорошо знакома со старой поп-культурой, чтобы опознать классику.
– Твоя подруга Фларри Харт более чем сильно расстроена. Не думаю, что Селестия намеревалась посвящать ее в свои секреты в течение ближайших нескольких лет. Может пройти продолжительное время, прежде чем бедная кобылка снова увидит солнце.
Лаки почувствовала, как ее уши прижались к голове.
– Я хочу помочь, – пробормотала она. – Но я не знаю, что могла бы сделать. Селестия управляет кольцом, насколько я могу судить. Она может сбить джампер с первой попытки. Она, вероятно, уничтожила бы Отар, если бы знала, где мы находимся. Но...
Кобылка замолчала, распахнув глаза.
– Если она может управлять кольцом, почему бы ей просто не воспользоваться им, чтобы найти нас? У него же должны быть всякие сенсоры? Так почему же она этого не сделала?
Дискорд пожал плечами, предлагая ей тарелку с закусками.
– Тебе стоит попробовать один из сэндвичей с огурцом. Их приготовила моя лучшая подруга Флаттершай – она просто фантастический повар.
Лаки поднесла тарелку ко рту, подавив разочарованный ответ. К ее удивлению, Дискорд не сделал ничего странного с сэндвичами, просто перевернул несколько из них. Но это не означало, что в происходящем что-то еще оставалось нормальным.
Гроза приближалась – стена облаков и дождя с бушующими внутри молниями. Это было похоже на бурю, которая может дробить скалы, сдувать здания или еще чего похуже.
“Я надеюсь, что он не телепортировал меня куда-нибудь в сверхопасное место, чтобы тут бросить”.
– Так почему же она этого не сделала?
Дискорд вздернул бровь.
– Особенность систем – всех систем, а не только машин, – заключается в том, что они следуют шаблонам. Органики, в частности, настолько привыкли видеть мир, который, как им кажется, они знают, что не могут представить себе ничего другого. Вот почему я здесь. Я – заплесневелый хлеб, который поможет вам открыть пенициллин... или радий. Я – потрескивание излучения Хокинга возле горизонта событий, холодная хватка виртуальных частиц, возникающих из пустоты. Но Селестия... она уверена в своей правоте больше, чем любая другая пони, которую я когда-либо знал. Ну... кроме, может быть, Гармонии.
Лаки попробовала сэндвич и была приятно удивлена, что вообще может почувствовать хоть что-то. Он был довольно вкусным, освежающе хрустящим на языке. Кобылка уже соскучилась по понячьей еде.
– Я хочу помочь Фларри Харт, – снова сказала Лаки, когда закончила с сэндвичем. – Но я не могу забрать ее, и даже если бы могла, то куда нам скрыться? Готова поспорить, Селестия сделает все, чтобы найти похищенного аликорна… Я не могу привезти Фларри в Отар. И я даже не знаю, что происходит! По-моему, Селестия права! Когда мы говорили... Во всяком случае, я думаю, что это была Селестия... она продолжала говорить об опасности, которой я подвергла Эквестрию. Как мы...
Кобылка замолчала распахнув глаза.
– Гармония! Она тоже упоминала это имя! Что это вообще такое? Или... кто? Кто такая Гармония?
Дискорд легонько постучал когтем по земле.
– Гармония заправляет всем шоу. Гармония для меня то же, что я для вашего восхитительного маленького калькулятора, прячущегося в пустыне. Невероятно умная, но слишком ограниченная и упертая.
Далека гроза становилась все ближе. Лаки слышала, как неподалеку бушует ветер, и чувствовала, что он становится все холоднее.
– Гармония действительно уничтожит Эквестрию, как сказала Селестия?
Дискорд кивнул.
– И так было уже много раз. Но их смерти бессмысленны – ваши тела всего лишь... сегменты большего целого. Гармонию не волнуют страдания, которые вы можете испытать с этими сегментами, прежде чем ваши разумы вернутся к ней. Ее не волнуют любые бессмысленные достижения, которые один из вас совершит за время между одним рождением и следующим.
Ярко-розовая бабочка приземлилась на вытянутую лапу. Вместо того чтобы сделать с ней что-то ужасное, Дискорд лишь осторожно провел когтем по ее крылу. Насекомое не улетело.
– Как и меня до недавнего времени. Но теперь все изменилось.
Он наклонился ближе, его шея вытянулась до невозможной длины.
– Эквестрия бессмысленна в глазах Гармонии.
Гроза уже почти достигла их. Дождь намочил перья, молнии обрушивались на землю вокруг. Лаки низко пригнулась, чтобы ее не сдуло ветром, и едва могла слышать слова Дискорда.
И все же она слушала.
– Меч, занесенный над Отаром, висит на конском волосе – и этот волос обернут вокруг шеи Селестии. Ее страхи вполне обоснованны, но страхи Гармонии – нет.
Буря обрушилась на них с оглушительным ревом... и исчезла. Лаки стояла в зале биофабрикаторов. Дискорд стоял рядом с ней, положив лапу на стеклянную переднюю панель капсулы.
– В некотором роде ваш “Предвестник” – величайший колонизатор, который когда-либо был создан в галактике. Не живой, почти без энергии, которую можно отследить и уничтожить... ты хоть представляешь, сколько в галактике объектов размером с ваш зонд?
Он не стал дожидаться ответа.
– Гармония – величайший защитник из когда-либо созданных. Она проделала свою работу чрезвычайно хорошо… но те, от кого она нас защищает, давно мертвы. Как и те, кто убил их, и монстры, которые убили уже их. – Дискорд приложил лапу к уху, или, по крайней мере, к тому месту, где, как Лаки думала, было его ухо. – Я слушал. Ничего, кроме непрекращающегося писка информационных потоков ”Предвестников" отсюда и до края галактики.
Лаки почувствовала, что поднимается в воздух. Она извивалась и боролась, отчаянно хлопая крыльями. Но все было бесполезно, Дискорд притянул ее ближе с силой, которой невозможно было сопротивляться.
– Вот твоя оливковая ветвь, голубка. Лети домой к старику и скажи ему, что сорок дней прошли, – Дискорд засунул кусок дерева прямо ей в рот с такой силой, что она чуть не подавилась. – На лодке есть львы, голубка. Они разорвут твое маленькое гнездышко в клочья, если подумают, что от тебя могут заболеть их детеныши. И если старик найдет тебя, что ж...
Лаки рухнула на пол с грацией камня. По крайней мере, она приземлилась легко – пегасам это всегда удавалось. При падении на бетон она ничего не сломала.
– Старик может решить, что вы все больны, и решит начать все сначала, – Дискорд наклонился, сердито глядя на кобылку. – В следующий раз от тебя не будет никакой пользы, Лаки. Просто еще один заключенный на этой чертовой лодке. И твои друзья... большинство из них просто будут мертвы.
Он ударил кулаком по стенке капсулы с такой силой, что Лаки испугалась, как бы стекло не треснуло.
– Я люблю обновление, не пойми меня неправильно. Но наблюдая за остальной галактикой… Я думаю, что с меня хватит.
– Как? – пискнула кобылка голосом, полным отчаяния и боли. Она даже не потрудилась встать, боясь, что Дискорд может снова кинуть ее. – Что ты хочешь, чтобы я сделала?
– Ты знаешь, я понятия не имею!
Смех звучал громче и горестнее, чем Лаки когда-либо слышала от него.
– А если бы и знал, мне, конечно, не разрешили бы сказать. Почему бы тебе не воспользоваться своим модифицированным маленьким мозгом примата и не разобраться самой? И быстро. Потому что однажды ты умрешь… ты окажешься в системе, как и все остальные. И тогда Гармония остановит тебя точно так же, как она останавливала их все эти годы, просто на всякий случай.
Дискорд наклонился и схватил Лаки за шкирку одним когтем. Затем он дернулся, и кобылка отлетела в сторону.
Она резко села, выплевывая песок, набившийся в рот. Она моргнула, огляделась… и поняла, что ее разбудило звуковое оповещение вычислительного терминала.
Лаки была на пляже и, по-видимому, задремала. Но ничто из того, что она только что видела, не было похоже на сон. Кобылка все еще чувствовала когти Дискорда на своей шее.
– Что там?
– Новое сообщение от Джеймс Ирвин Поколение Четыре. Должен ли я воспроизвести его?
– Нет, если она хочет, чтобы я посетила биофабрикаторы.
Последовало короткое молчание.
– Принято. Сообщение удалено.
Лаки встала, стряхивая оцепенение сна. Солнце уже садилось, и начал накрапывать холодный вечерний дождь. Ночью почти всегда шел дождь, так что чем скорее она вернется в город, тем лучше.
– “Предвестник”, отправь ответ. Сообщение следующее: "Знает ли кто-нибудь из твоих друзей-ученых больше о том, как функционирует кольцо? С кем я могла бы поговорить?”
Ответ последовал без малейшей паузы.
– Мелоди перевела свой вычислительный терминал в режим “Не беспокоить”. Если переговорить нужно срочно, я рекомендую доктора Фарадей. Она страстно посвятила себя изучению кольца Земля.
Лаки во второй раз вновь замерла в процессе сбора своих вещей, чтобы взглянуть на экран, на мгновение задумавшись, не продолжает ли она спать.
“И как я узнаю, даже если сплю?”
Кобылка думала, что показанное Дискордом во время “сна”, не было реальным, но теперь… могла ли она быть полностью уверена в том, что видела?
По-видимому, могла. Сообщение от ее другого “я” было настоящим. Когда Лаки вернется в Отар, она еще раз проверит зал биофабрикаторов, просто чтобы убедиться, что они все в работе. Не будь она готова поверить словам Мелоди, она бы и сну от Дискорда не поверила.
“Если предположить, что это вообще был сон”.
– “Предвестник”, ты только что... добровольно предоставил мне информацию. Ты сделал абстрактный вывод, основанный на контексте моего эмоционального состояния и нескольких прямых намеках. Как ты это сделал?
“И, что еще более странно, почему Мелоди не хочет говорить?”
Если бы не уже удаленное сообщение, можно было бы проверить метку времени.
– Вероятность успешного завершения миссии значительно вырастет, когда мои органические и синтетические сегменты будут работать синхронно. Поскольку ситуация с кольцом Земля противоречит предыдущей информации и требованиям Руководства общества первопроходцев, адаптация представляется мудрым выбором.
Мудро – еще одна абстракция.
Которая часто используется вместо разумно.
– Ты можешь отправить сообщение доктору Фарадей? Дать ей знать, что я уже в пути?
– Сообщение отправлено. Я уверен, что она будет рада поговорить с вами – доктор Фарадей считает, что вы знаете о кольце гораздо больше, чем указано в отчетах, и что-то из еще не упомянутого может оказаться критически важным.
Прежде чем Лаки успела углубиться в мысли о последствиях таких абстрактных высказываний, она сунула вычислительный терминал в седельную сумку и поднялась в воздух. Может быть, все, что ей нужно – это слегка сменить точку зрения, чтобы понять, что имел в виду Дискорд.
“Он сказал, что он был как “Предвестник”... он хочет, чтобы я думала, что он искусственный интеллект. Он ограничен в том, что он может сказать и сделать, точно так же, как и “Предвестник”. Но, возможно, у нас уже есть вся необходимая информация, чтобы выяснить, что Дискорду нельзя говорить”.
Неужели Фларри Харт действительно стерли воспоминания? Точно было неизвестно, но три независимых источника, судя по всему, подтвердили, что она находится под замком из-за того, что узнала.
“Селестия сотворит со мной что-то похуже, если я попадусь в ее копыта”.
Оставалось еще три дня до нового сеанса связи с Твайлайт. Как много они смогут узнать за это время?
Оливия сидела на одной из подушек в новом конференц-зале Отара, постоянно ерзая, пытаясь найти удобное положение. Конечно, у этих идиотских понячьих тел вообще не было удобных положений, только разная степень неудобства. Майор могла часами сидеть в одной позе, но она все равно не казалась ей правильной.
“Сколько времени мне потребуется, чтобы привыкнуть к этому бионосителю? Похоже, шести месяцев мало”.
Дверь наконец открылась, и вошел Дэдлайт. Он немного нервничал в присутствии Оливии, и она была этим чуть-чуть удовлетворена. Жеребец все еще носил браслет на лодыжке передней ноги, маячок, который также мог вырубить его при попытке побега. Но пока он не пытался. Несмотря на опасения майора, пони был послушен.
Он также носил гарнитуру с программой перевода, которая с каждым днем становилась все лучше и лучше благодаря усилиям Лаки по улучшению программного обеспечения. Вероятно, пройдет совсем немного времени, прежде чем “Предвестник” сможет говорить на эквестрийском не хуже самого лингвиста.
– Вы хотели меня видеть? – спросил Дэдлайт.
Оливия тоже была в гарнитуре, хотя к этому времени освоила местный язык достаточно, чтобы понять столь простой вопрос. Она, вероятно, могла бы сойти в эквестрийском городе за туристку, если бы все, что ей нужно было сделать, это завести светскую беседу и спросить, в какой стороне находится туалет.
– Да. Я хотела спросить, не поможешь ли ты мне кое с чем. Ты единственный во всем Отаре обладаешь определенным уникальным опытом.
Нервозность жеребца, по-видимому, усилилась, потому что его уши прильнули к голове и он что-то тихо пробормотал, что гарнитура не сумела уловить. Оливия вздернула бровь, и тогда он ответил немного более спокойно.
– Если смогу. Я исследователь. Я побывал во многих местах, встречал самых разных пони и видел странных существ. Если это то, с чем вам нужна помощь...
– Вообще-то, да, – майор указала на подушку в дальнем конце стола, а затем нажала кнопку на клавиатуре перед собой. Включился проектор, заполнив стеклянный куб в центре стола изображением с высоты птичьего полета. – Ты узнаешь это место?
Глаза Дэдлайта распахнулись, и он немедленно кивнул.
– Это Драгон Фоли. Интересное место для посещения, если вы не планируете никаких преступлений. В Драгон Фоли очень серьезно относятся к соблюдению законов.
Оливия снова нажала на кнопку, и изображение изменилось. Вид с куда более близкого расстояния, так что были видны огромные каменные уступы, на которых и был выстроен город. Из окон зданий свисали сотни флагов, все в приглушенных тонах с едва заметными вариациями.
– О, круто, – жеребец указал на наиболее часто повторяющийся узор – смешение оранжевого и черного. – Это фестиваль караванов. Думаю, тот, кто сделал этот снимок, был там недавно.
– Так ты знаешь этот город?
– Да, – Дэдлайт самодовольно кивнул. – Это ворота на Запад, по крайней мере, так все говорят. Это одно из последних мест, где есть законы и вещи, знакомые пони. Если вы хотите отправиться дальше, то именно тут надо нанимать караван, чтобы пересечь пустыню.
– Значит, это... не часть Эквестрии?
– Нет, нет! – жеребец даже рассмеялся. – Их бы оскорбило само такое предположение. Те пони, которые переезжают туда, делают это, чтобы сбежать из Эквестрии. У всех из них были свои причины, или... чаще всего у их пра-пра-прадедушек были причины, а они просто продолжают семейную традицию. Но нет, Драгон Фоли не часть Эквестрии. Однако они относятся к эквестрийцам так же, как и ко всем остальным, кто приезжает туда, так что это вполне безопасное место. Только не стоит в баре слишком распространяться о сильной любви к Правящим Сестрам, а то по пути из него могут быть неприятности.
“Просто идеально”.
– У меня здесь есть еще несколько фотографий, которые, я надеюсь, ты мог бы помочь идентифицировать. Мне кажется, что это отдельные семьи и их предприятия. Не мог бы ты рассказать мне о них?
– Конечно, без проблем, – Дэдлайт заметно расслабился. – Если это все, что нужно, я буду рад помочь.
Так и произошло. Они рассмотрели несколько десятков флагов и транспарантов, большинство из которых жеребец не узнал. Часть из узнанных принадлежала известным торговым гильдиям или компании, которая водила караваны через пустыню в другой город под названием Парадиз. В конце концов они дошли до одного конкретного флага, и жеребец чуть не вскочил со своего места.
– Держитесь от них подальше! – Дэдлайт нервно ткнул в изображение копытом. – Это торговая гильдия Сальвадора. Они, э-э...
Он понизил голос, как будто ему было неловко говорить о такой мерзости.
– Они торгуют пони. И занимаются делами похуже. Если вы когда-нибудь увидите этот флаг, развевающийся над кораблем, или, в принципе, вообще где угодно, то стоит бежать в другую сторону так быстро, как только получится.
– Мне показалось, ты говорил, что в городе соблюдаются законы, – заметила Оливия, изобразив замешательство. – Почему они допускают у себя что-то подобное?
Дэдлайт посмотрел на браслет на своей передней ноге, а затем на майора, закатив глаза.
– Давайте просто скажем, что некоторые пони умеют не замечать кое-что, когда считают, что у них есть на то веская причина.
Оливия поморщилась – хотя, конечно, замечание было оправданным.
– Думаю, этого достаточно, Дэдлайт, – майор указала на дверь. – Ты помог гораздо больше, чем я заслуживаю. И был более сговорчивым. Как бы то ни было, я одобряю ваши отношения с “Мелоди”. Я знаю, вы беспокоились, что я могу попытаться запретить вам, но я не буду. И не думаю, что ты еще долго будешь здесь пленником.
– Спасибо, – жеребец развернулся к выходу. Похоже, он ей не поверил. – Я уверен, что ты это и имеешь в виду.
Он ушел.
Оливия подождала пару минут – пока не убедилась, что Дэдлайт не притаился у двери.
– “Предвестник”, я полагаю, ты все слышал?
– Я уже направил дрон в наиболее благоприятное место, – раздался гордый ответ зонда. – На балконе одного из самых высоких каменных сооружений стоит существо – я полагаю, что оно богато, судя по количеству золота, что на него надето. И, кроме того, я подслушал, как он разговаривал на эквестрийском со своими слугами. Этого должно быть достаточно.
– Отлично, – согласилась Оливия, хотя на мгновение была ошеломлена тем, насколько хорошо “Предвестник” понял ее намерения. Больше не нужно подробно объяснять каждый шаг, когда зонд начинал действовать только после кропотливого описания способа решения задачи.
Экран изменился, чтобы показать тот самый город, фотографии которого только показывали – Драгон Фоли. Камеры в глазах дрона, сделанного в виде идеального подражания ворону. Майор никогда раньше не видела такой модели, но с учетом размеров пони, птица выглядела особенно внушительно. Вороны были крупными птицами.
Изображение задрожало и затряслось, когда ворон приземлился на балюстраду, вне досягаемости своей цели. Оливия наклонилась поближе к пульту управления.
– Сальвадор? У вас есть минутка, чтобы поговорить?
Тот, с кем она разговаривала, сам был очень похож на птицу или, может быть, на льва. Какое-то странное смешение того и другого. Он протянул лапу с когтями, чтобы отогнать дрона или, может быть, схватить его. Беспилотник отреагировал автоматически, отпрыгнул в сторону, взлетел и завис вне зоны досягаемости. Сальвадор сказал что-то, что “Предвестник” не смог перевести – значит, это не эквестрийский.
– Мой хозяин послал меня от своего имени, – продолжила Оливия. – С предложением. Я верю, что это может сделать вас очень богатым.
Птица, похоже, собиралась схватить арбалет, висевший на стене, но после услышанного снова развернулась лицом к открытому балкону.
– Ну, что ж ты сразу не сказал? Просто говори, что тебе нужно.
– Кровь. Свежая.
Сальвадор улыбнулся в ответ.
– Прошу внутрь, – он отступил в сторону, указывая на роскошную спальню. – Я всегда заинтересован в новых клиентах.
Лаки никогда не видела конференц-зал таким забитым. Все стулья были заняты – учеными, эквестрийцами и даже командой спецназа. Кобылка сидела посередине, справа от нее разместился Дэдлайт, а другая Джеймс за ним. Казалось, между этими двумя возникла странная новая близость, которую, по-видимому, никто, кроме Лаки, не заметил.
Но она знала себя и знала, как оценивать свои реакции. Год назад ей, возможно, пришлось бы подавлять неловкость от того, как часто Мелоди оглядывалась на жеребца. Казалось, пегаска хотела видеть его реакцию на все, что она делала – она смеялась над всеми шутками Дэдлайта, даже когда Лаки считала, что Мелоди не понимает эквестрийского мышления, лежащего в их основе.
Сидящая с другой стороны от кобылки Лайтнинг Даст тоже изменилась. В Эквестрии она всегда была тихой и подавленной в большой компании, словно опасаясь, что слишком громкая речь или высказанное мнение может помочь пони опознать ее. Но в этом зале никто, кроме Лаки, не знал, какие ошибки пегаска совершила, да и, честно признаться, никого это и не волновало.
Лайтнинг Даст стала совсем другой. Она даже носила униформу – ну или как минимум форменную куртку. Пегаска не была настолько сумасшедшей, чтобы пытаться каждое утро натягивать штаны, а идея приспособить одну из юбок в качестве платья казалась любому пони еще более абсурдной.
Самое удивительное, что майор с признательностью отзывалась об уроках полетов. Ни у кого во всей комнате крылья больше не воняли, и перья не были растрепаны, так что, очевидно, как минимум часть инструкций Даст была усвоена.
За все предыдущие дни, когда бы Лаки не оказалась вместе со своей мамой, она либо помогала в летной школе, либо учила пегаску английскому.
Странными были военные пони – они все выглядели как Дэдлайт и Лаки, но все равно были неуклюжи в своих новых телах. Они мало говорили, лишь наблюдая за остальными слегка растерянными, затравленными взглядами.
"Мне знакомо это чувство", – подумала Лаки, рассматривая через стол самую неуверенную из всех. У Леи целые участки шерсти все еще не отросли до конца, а вдоль туловища, там, где должна быть правая нога, тянулись жуткие шрамы.
Протез, казалось, хорошо ей подошел – она ходила так же хорошо, как и другие новые пони, – но выражение ее взгляда было каким-то постоянно остекленевшим. Глаза кобылы, казалось, никогда не смотрели в одно и то же место разом, и те немногие слова, что она говорила, часто были невпопад с ведущимся разговором.
“Странная у меня семья, – подумала Лаки. – Но, думаю, все лучше, чем оставшаяся позади”.
То, что сказал Дискорд, не сильно обнадеживало – его замечания о “Предвестнике” предполагали огромные промежутки времени, достаточные для взлета и падения многих цивилизаций. Вероятность того, хоть что-то из прошлой жизни, о чем Джеймс знала или о чем заботилась, могло сохраниться была крайне малой.
Оливия внезапно встала, и все немедленно замолчали. На кобылке больше не было бинтов – травмы, полученные при обретении метки, похоже, зажили. Судя по фотографиям, для майора все прошло куда проще чем в случае с Лаки. На полу, по крайней мере, никаких следов огня не осталось.
– Ладно, достаточно. Мы все знаем, в какой опасности находимся, – заявила Оливия сразу же как прекратились разговоры. Кобылка снова села. Ее стул отличался от остальных – майор сидела выше всех остальных пони, хотя Лаки знала, что майор была самой маленькой по росту в комнате.
– Теперь к делу, – Оливия слегка кивнула в сторону местных. – Для начала, уроженец Эквестрии Дэдлайт. Я хотела бы извиниться перед тобой – от себя лично, Общества звездных первопроходцев и всего человечества.
Она не отводила взгляда от жеребца, пока говорила, и не было похоже, что ее заставили это сказать.
Хотя говорила Оливия не торопясь, давая время “Предвестнику” перевести ее слова.
Мелоди всегда упоминала майора с презрением или разочарованием, но Лаки никогда подобного не чувствовала.
“Я знаю, что она неплохая пони. Она обещала позаботиться о нас, и она этим занимается”.
– С этого момента тебе предоставлен статус сотрудничающего с Обществом первопроходцев. Ты больше не пленник Отара. Если захочешь уехать, я организую транспорт до ближайшей границы Эквестрии. По соображениям безопасности ты не можешь лететь сам, так как местоположение города является конфиденциальной информацией. Но если ты хочешь вернуться в Эквестрию, ты можешь возвращаться. Если ты хочешь винить кого-то в том, что произошло – вини меня.
Дэдлайт выглядел удивленным, как будто Оливия вылила на него ведро холодной воды. Он посмотрел в сторону, но Мелоди только невинно улыбнулась, отказываясь встречаться с жеребцом взглядом.
В конце концов ему удалось что-то ответить, заикаясь и путаясь в словах.
– Пони совершают ошибки. Я прощаю тебя. И не планирую уходить. Если... если это не вызовет проблем, то вы те, кого я искал всю свою жизнь.
– Мы ценим твою помощь, – ответила Оливия, не обращая внимания на неловкость в голосе жеребца. – Доктор Ирвин, не могли бы вы снять с него браслет? В нем больше нет необходимости.
Мелоди вздрогнула так сильно, что упала назад со своего места, неловко взвизгнув, но быстро выпрямившись. Затем она опустила голову и, пользуясь ртом, расстегнула браслет с маячком на ноге Дэдлайта.
– Теперь, когда с этим покончено, у всех находящихся здесь есть право слушать дальше, – Оливия слегка откинулась назад. – Я пришла к выводу, что никакие военные действия не спасут Отар. Наша миссия требует сотрудничества и максимального использования всех имеющихся у нас ресурсов. До сих пор я действовала, исходя из предположения, что было бы лучше как можно тщательнее скрывать любую информацию. Однако, учитывая шансы, кажется достаточно вероятным, что если враг обнаружит хоть что-то, что может выдать наше местоположение, мы будем уничтожены в любом случае.
Небольшая пауза.
– Итак, позвольте мне обозначить наши приоритеты. Сохранение тайны имеет первостепенное значение, как продемонстрировала смерть доктора Нолана. Новые секции Отара строятся в соответствии с самыми строгими требованиями безопасности, но мы не уверены, насколько это поможет в противостоянии с Эквестрией. Если на нас нападут здесь – мы будем уничтожены. Изучив отчеты доктора Джеймс Ирвин о ее нахождении в Эквестрии и побеседовав с ее гражданами, я пришла к выводу, что лидеры Эквестрии не станут благосклонно реагировать на наше присутствие. В долгосрочной перспективе секретность сама по себе нам не поможет. Поэтому мы будем изучать все возможности обнаружения и нейтрализации защиты кольца… как вы его называете?
– Санктуарий, – подсказала Мартин, самодовольно ухмыляясь. – Лучше, чем придуманное вами. Никто из нас больше не увидит Землю.
– Да, – Оливия махнула одним крылом в сторону солдат. – Мы работаем над тем, чтобы обнаружить местонахождение его оборонительных систем и нейтрализовать их. В то же время мы, вероятно, обнаружили… способ создания человеческих бионосителей, которые не будут умирать. Вот почему я собрала это совещание, поскольку я полагаю, некоторые присутствующие пожелают принять в нем участие. Доктор Борн, будьте добры, объясните.
Дороти не стала вставать, лишь неловко пошевелила крыльями под лабораторным халатом, громко откашлявшись.
– Хорошо, постараюсь вкратце. Очевидно, есть районы, где местные виды обитают за пределами страны под названием Эквестрия. Мы собираемся отправиться в один из таких во время какого-то местного праздника, – она кивнула в сторону Дэдлайта. – Вообще-то особых подробностей я не знаю, просто тогда будет базарный день. Много народу со всех концов. Мы изготовили валюту из золота, которое “Предвестник” добыл для нас, так что мы возьмем ее с собой. Наша цель – получить как можно больше образцов ДНК местных жителей, но основной приоритет – нелетающие пони. Нам нужны те, у кого есть рог, и те, у кого его нет. Я думаю, что наш за... полагаю, он больше не заложник.
Еще один взгляд на Дэдлайта.
– В чем, ты сказал, заключался твой план?
Жеребец ухмыльнулся и поднялся, очевидно, наслаждаясь всеобщим вниманием. Он говорил достаточно медленно, чтобы Мелоди могла переводить вместо компьютера.
– Город называется Драгон Фоли – крепость на берегу моря. Пустыня сурова, а океанские шторма еще хуже. Но главное для вас, пони, это то, что живущие там просто ненавидят Эквестрию – иначе зачем бы им жить в таком кошмарном месте? Не менее важно, что все они носят шляпы для защиты лица от песка и дождя.
– Короче, план такой, – Оливия, очевидно, уже потеряла терпение из-за медлительности Дэдлайта. – Все перекрашиваются – “Предвестник” изготовил целый спектр красителей для шерсти и грив с хвостами. Он уже достроил новую продвинутую подводную лодку, на которой мы доберемся до места назначения или пройдем большую часть пути. Лайтнинг Даст и Лаки Брейк...
Оба имени были произнесены на эквестрийском, а не английском, и в этот раз звучали почти правильно.
– ...отправятся туда первыми, чтобы убедиться в безопасности. Как только они дадут добро, мы перейдем ко второй фазе.
Лаки вскинулась – не потому, что она была расстроена назначением, а потому, что майор, очевидно, была так уверена, что они согласятся так действовать, что даже не стала их предварительно спрашивать. Хотя, конечно, она была права. Даже если Драгон Фоли не был Эквестрией, кобылка жаждала провести какое-то время вдали от Отара.
– Любой, кто решит отправиться с нами, попадет в одну из двух команд, возглавляемых Дэдлайтом и Лайтнинг Даст. Я буду руководить третьей командой с несколькими членами отряда "Браво". “Предвестник” изготовил товары для торговли в соответствии с инструкциями Дэдлайта – мы будем обменивать их на одежду. Шляпы, одеяла, все, что выглядит старым и на чем могли остаться волосы.
– Но только от рогатых и бескрылых, – добавила доктор Борн. – Генов пегасов на настоящий момент у нас достаточно.
– Это редкая возможность, – вмешался Дэдлайт. – Караваны приходят только раз в четыре года. В городе будет так много разных существ, что даже такие странные как вы, останетесь незамеченными. Просто не ешьте драконью еду, не воруйте, и мы зайдем и выйдем, оставшись незамеченными.
Наконец он снова сел.
– Твоя команда берет Мелоди, Вэйфайндер?
“Он дал Оливии эквестрийское имя?”
Майор помотала головой и продолжила дальше без пояснений.
– Если считать правдой рассказанное нам Дэдлайтом, и оно совпадет с тем, что увидит Лаки по прибытии, этот город почти так же враждебен к Эквестрии, как Эквестрия к нам. Возможно, он сможет стать хорошим союзником или, может быть, даже местом, куда мы сможем отправиться, если Отар падет. Не наживайте врагов, не попадайте в тюрьму и не теряйте счет времени, и, вероятно, эта поездка может стать первой из многих подобных.
Только сейчас Лаки уловила нотки неискренности.
– Мы отправляемся завтра утром. Все займет около двух дней, – Оливия подняла копыто, прежде чем Лаки успела возразить. – Праздник состоится за день до запланированного сеанса связи с эквестрийской принцессой. Ты сможешь поговорить с ней с подводной лодки.
Совещание закончилось. Солдаты немедленно ушли, Оливия шла впереди, когда они отправились на то, что, как была уверена Лаки, было еще одним совещанием.
“Что там насчет того, чтобы быть открытой и честной с нами, майор?”
Очевидно, Оливия не стала другой пони только потому, что получила метку.
“Она извинилась перед Дэдлайтом. Она не так уж плоха. Другая я преувеличивает. Быть более открытой и освободить своего пленника – этого достаточно. Она не обязана рассказывать нам все”.
Дверь снова открылась, и Лаки могла определить, кто вернулся, по металлическому клацанью протеза при каждом шаге. Лея толкала перед собой большой сервировочный столик и выглядела очень гордой собой.
– Я им не нужна, – сказала она на китайском, ни к кому конкретно не обращаясь. Лаки вообще-то никогда не слышала, чтобы кобыла говорила на английском – она даже не знала, владеет ли она им. – В общем, я приготовила обед. Надеюсь, жаркое всем нравится. У нас нет свинины, так что оно с тофу.
– Спасибо, – Мартин встала первой, поспешила к подносу и положить себе порцию. – Меня уже тошнит от овсянки.
Лаки не знала, что там за “жаркое”, и запах специй, разлетевшийся как только Лея открыла крышку, тоже был незнакомым. Рис выглядел именно так, как можно было ожидать от еды Общества первопроходцев – коричневатый и слегка острый благодаря генной инженерии. Само блюдо отдаленно напоминало клецки, хотя на вкус они отличались от всего, что в своей жизни пробовала кобылка.
Даже доктор Борн не торопилась возвращаться к работе, после того как Лея принесла еду, так что вскоре разговоры возобновились.
– Не могу поверить, что мы собираемся встретиться с настоящими пони, – заметила Мартин примерно полчаса спустя. Каким-то образом Лаки оказалась с ней и Дороти в одном из углов зала, где кобылку допрашивали о тонкостях культуры пони. – Майор всегда казалась мне безумно параноидальной – я уже думала, когда же она запретит нам уроки полетов.
– Здесь уже есть два “настоящих" пони, – ответила Лаки без задней мысли. – Моя мама и археолог Дэдлайт. И мне нравится думать, что я могу сойти за местную.
– Вероятно, майор тоже так думает, раз посылает тебя и пегаску первыми, – ответила Мартин, делая еще один глоток того, что сошло бы за лимонад.
– Должно быть, у того, что тебя не додержали в фабрикаторе, были какие-то непредвиденные побочные эффекты, – сказала Дороти, поднимая взгляд от своей тарелки и пристально изучая Лаки. – Но я думала, ты уже привыкла. ”Мама"?
Уши Лаки прижались к голове, и она отвела взгляд.
– Думаю, ты ожидала, что я буду вести себя как Мелоди, – кобылка посмотрела в другой конец комнаты, где ее клон восхищенно слушал одну из историй Дэдлайта.
– Нет, – Дороти пожала крыльями. – Мы – глина, залитая в форму наших тел. Детерминизм со временем сокрушает даже самые твердые умы.
– Я думала об имени, – продолжила Мартин, как будто она даже не слышала их. Либо так, либо ей было плевать. – Я в том смысле, когда окажемся в городе. Как вам “Спанкинг Реккуренс”? Я потратила несколько часов, просматривая словарь...
Лаки чуть не облила всех рядом своим лимонадом.
– Не особо. Как насчет... – кобылка нахмурилась. – “Стар Лили”. Это немного менее… непонятно.
– Вот только ты еще не начинай, – Дороти сердито зыркнула на Мартин. – У Джеймс есть оправдание – нам нужен был какой-то способ отличить их друг от друга, и они обе почти всегда с туземцами. А ты-то куда?
Мартин поникла.
– Это только на время, пока мы в городе. Кроме того, если майор получила эквестрийское имя, я тоже хочу себе такое. Это как… обряд посвящения.
Она посмотрела на метку Лаки сверху вниз таким взглядом, что пробудила старые воспоминания о человеческой скромности.
Кобылка поджала хвост, просто на всякий случай.
– А что насчет меток? Я уверена, что “Предвестник” просто нарисует нам что-нибудь по шаблону, когда мы будем краситься, но должен быть способ их получить. Выполняют ли они какую-нибудь функцию? Я в том смысле, что за пределами просто культурной.
– Я... да, – Лаки говорила медленно, так как сама была не до конца уверена. – Даже сами пони не могут прийти к единому мнению. Некоторые говорят, что наличие метки – это всего лишь признание таланта, в то время как другие считают, что именно наличие и дарует талант. Для меня тут определенно второй случай. Вот я едва могу набренчать лишь несколько основных аккордов, а потом... У меня на заднице гитара, и я могла играть, как будто вернулась на Землю и у меня есть руки, петь песни пони, слов которых я никогда не слышала, и впечатлить целую толпу.
– Это не гитара, – решительно заявила Дороти. – Ты нам байки рассказываешь? Та, которая взрослая, обычно ничего не выдумывает. Думаю, ты переросла это, когда стала старше.
– Ты думала о том, что это подразумевает? – спросила Мартин, снова игнорируя генетика. – Если бы ты могла играть песни, которых не знала, если у тебя появились навыки, которым ты никогда не училась... должно быть, оно как-то изменило и твой разум. Имплантация воспоминаний… Общество первопроходцев не может такого сделать. Наши нейрослепки – это всегда точные копии. Думаю, в этом есть смысл – тот, кто построил Санктуарий, очевидно, разбирался в технологиях больше, чем мы. Скорее всего, и в создании нейрослепков тоже...
Пегаска снова вздрогнула, как будто стряхивая невидимое насекомое.
– Что-то изменило твой разум, не разрушив его. У пони с нами больше, чем просто культурное сходство – это подразумевает, что либо базовая архитектура нашего разума достаточно близка к идентичной местной, чтобы внедрение чего-то нового не разрушило его, либо... – Мартин заговорила громче, очевидно, более возбужденная. – Или, чем бы оно ни было, смогло извлечь архитектуру человеческого разума и адаптировать свои изменения для работы с новой архитектурой. Я даже не знаю, что страшнее.
– Ну вот, опять она завелась. Обычно это происходило из-за Карл – вот почему я проводила большую часть времени в своей лаборатории. Она может вот так трындеть... — Дороти закатила глаза и махнула крылом в сторону Мартин, — ...часами. На самом деле, похоже, пользы от этого никакой нет, она просто выдумывает всякие глупости. Разве у нас недостаточно проблем, чтобы пытаться разгадать все тайны сразу?
Лаки прочистила горло, привлекая к себе внимание.
– Если вам было интересно как получить метку, то, похоже, это происходит практически само по себе для большинства пони. Это случается, когда вы занимаетесь тем, в чем вы хороши, или тем, что вам нравится, или тем, в чем вы не знали, что вы хороши. Если вопрос в том, для чего они нужны, то я понятия не имею. У пони точно нет религии, но они мистифицируют многие аспекты своей жизни. Они вообще не исследуют некоторые вещи, просто принимая все как должное. Вот так и с метками. Все исследования, которые я сумела провести – это найти описание какой-то странной болезни, которая давала разом целую кучу меток, и вроде как она до сих пор существует.
– Очаровательно, – Мартин повернулась, оглядывая свой круп, как будто ожидая, что прямо в этот момент метка и появится. – Очевидно, что ответственность за подобное лежит на строителях кольца. Жаль, что они не оставили после себя инструкций, в которых описывалось бы их предназначение. Может, что-то связанное с порабощением захваченной первобытной цивилизации?
– И опять ее несет, – Дороти встала, отряхиваясь. – Пойду займусь какими-нибудь тестами и всем таким. Веселись, малышка Джеймс. И с учетом твоего субъективного возраста, пока не заводи себе парня.
Лаки поморщилась, но спорить не стала.
– Она была такой и до смерти Карл, – добавила Мартин без подсказки. – Дело не в этом.
Лаки откинулась на спинку стула, прислонившись к стене.
– Тогда в чем? Разве Общество первопроходцев не проверяет кандидатов на социализацию?
Мартин просто рассмеялась.
– На такое проверить невозможно. Помнишь же, что в руководстве мелким шрифтом было написано, что мы можем очнуться не в тех телах, в которых вошли в сканер, но как ты думаешь, кто-то ожидал этого?
Пегаска махнула в воздухе копытом.
– Не думаю, что кто-то на самом деле понимает, как “Предвестник” может адаптировать мозги. Эти алгоритмы машинного обучения – настоящий черный ящик. Если хочешь, чтобы тебе снились кошмары, подумай о тех поколениях, с которыми не получилось. Сколько пони появилось наполовину сформированными, с почти людьми внутри их тел, засунутыми туда и сбитыми с толку, вся их жизнь – сплошные страдания и неспособность выжить вне биофабрикатора. Как думаешь, их был десяток? Сотня? “Предвестник” не скажет сколько, даже если спросишь.
– Быть пони не так уж плохо, – сказала Лаки, стараясь прогнать из головы ужасный образ. – Мы никогда не станем кем-то другим. Я к этому привыкла, вы тоже можете.
– Я работаю над этим, – Мартин тоже встала, подхватив свою пустую тарелку одной из маленьких роботизированных штуковин. – Я на самом деле жду посещения Драгон Фоли. Через несколько лет, когда я выучу язык, будет, конечно, лучше. Жаль, что мы не можем просто внедрить знание языка в будущие поколения, как это сделала твоя метка.
Мартин ушла. Так уж получилось, что в зале осталось всего несколько пони. Лайтнинг Даст, казалось, ждала Лаки, что было немного необычно. Они по-прежнему делили комнату, но редко проводили там много времени вместе, разве что кроме сна.
– Похоже, мы все-таки отправимся в новый город, а, мелкая? – спросила Даст, подходя ближе, чтобы быстро обнять кобылку.
Лаки не сопротивлялась, хотя могла бы, если бы рядом был кто-то еще. Но Дэдлайт и ее клон уже ушли вместе, даже Лея закончила уборку.
– Ты когда-нибудь слышала о нем? Похоже на то, что рассказывал Дэдлайт?
Даст пожала плечами.
– Я слышала о городах за пределами Эквестрии. Те, кто там живет, должны быть не сильно добрыми. И есть плохие истории о местах еще дальше – местах, где пони превращают в рабов, или о том, как драконы нас просто едят, – пегаска вздрогнула всем телом, и Лаки тоже. – Я не знаю, сколько в этом правды. Но все пони знают о местах, которые находятся за границами Эквестрии. Я... долгое время думала о том, чтобы переехать в одно из них.
– И почему ты этого не сделала?
– Ну... – Лайтнинг пожала плечами. – Думаю, дело в том, что… Я все еще верна Эквестрии из моего жеребячьего детства. Я, в смысле пегасёнки, которая хотела присоединиться к “Вандерболтам”. Какой бы тяжкой ни была моя жизнь, я никогда не хотела уехать навсегда. Я будто знала, что если отправлюсь куда-то, то никогда не вернусь.
Лаки сглотнула, глядя в пол.
– И теперь ты хочешь вернуться? Это моя вина, что ты не можешь...
Лайтнинг Даст приподняла голову кобылки крылом.
– Нет, милая. Не вини себя. Полагаю, рано или поздно это все равно произошло бы. Я не хотела уходить, но знала, что, возможно, придется это сделать. Просто… жизнь продолжается. Отар нуждается во мне больше, чем когда-либо нуждалась Эквестрия, – пегаска хихикнула. – Это как город, полный тебя. Во... многих смыслах, мне кажется. Некоторые из этих пони выглядят взрослыми, но у них нет меток, и они беспомощны, как жеребята.
– Это куда больше похоже на правду, чем ты думаешь, – пробормотала Лаки. Она не была уверена, что ей следует что-то говорить, но теперь, когда она начала… – Мне нет и двух лет, а я самая старая пони в Отаре. Ну... кроме тебя и Дэдлайта.
– Серьезно? – очевидно, Даст уже вышла за рамки той части их отношений, когда она подвергала сомнению все, что говорила Лаки. – Ты выглядишь по меньшей мере на тринадцать. Может быть... пятнадцать. Ты поздно расцвела со своей меткой. Думаю, Вэйфайндер тоже может быть тринадцать.
– Нет, – кобылка помотала головой. – Я могла бы показать тебе, откуда я появилась... где меня сделали, я имею в виду.
Лаки невольно вздрогнула.
– Ты могла бы сама узнать, почему у меня нет родителей, если хочешь.
Взгляд Лайтнинг Даст посуровел.
– Тот, кто создал тебя, все еще несет ответственность, даже если это не твой... родитель. Вэйфайндер сказала, что это был Предвестник. На днях я собираюсь попросить у него объяснений. Почему он отправил тебя в шторм, беспомощную и в одиночестве. И лучше бы у него нашелся хороший ответ.
– Чтобы найти тебя, – ответила Лаки. – И потому что я расходный материал.
Она взглянула на стену с часами, просто, чтобы убедиться. У них было несколько часов до захода солнца, и в любом случае усталости кобылка пока не чувствовала.
– Пошли, я хочу показать тебе, откуда я появилась.
На базу посадки они не полетят, но биофабрикаторы все почти одинаковые.