Послание в бутылке. Том 1

G7.01: Уменьшение карты

Лайтнинг Даст уставилась на экран, широко раскрыв глаза от шока и удивления. Какая-то часть ее тосковала по той невинности, которая была лишь несколько месяцев назад, когда она считала, что все показанное на подобных устройствах было не более чем причудливой фантазией. Но жизнь в Отаре многому научила ее, и Даст знала, что Предвестник не станет им лгать. Он мог быть машиной, но он никогда не обманывал ее.

Но уж лучше бы обманывал. Она наблюдала вспышку пламени такой силы, что экран на мгновение залило белым. Когда изображение снова появилось, вся трава вокруг того места просто исчезла и еще в достаточно большом круге почернела. Это не было заклинанием телепортации, как Селестия сообщила Твайлайт. Это заклинание предназначалось для убийства.

И будто для того, чтобы развеять любые сомнения по этому поводу, какая-то часть мэра Отара осталась. Хотя перья и плоть Оливии просто испарились, ее скелет остался. Он выглядел странно, немного похоже на рентгеновские снимки Лаки, которые Даст видела много месяцев назад. Скелет из раскаленного металла, каким-то образом все еще сохраняющий вызывающую позу. По крайней мере, долю секунды, прежде чем рухнуть на землю. При этом он шипел и скрежетал, как будто все еще был одержим своенравной душой мэра.

Лайтнинг отреагировала инстинктивно – она прикрыла глаза Лаки своими крыльями. Конечно, это не принесло никакой пользы – пегаска была так потрясена происходящим, что отреагировала слишком поздно, и ее юная дочь и так успела уже все увидеть. Шрамы от подобного останутся навсегда.

Тем более со звуком она ничего сделать не могла. Однако Предвестник фиксировал все, что видел и слышал дрон.

– Я... Что ты наделала, принцесса?

Это был голос Твайлайт. Даст могла видеть ее лицо – сейчас она знала, что это не пони, которую она ненавидела за то, что она разрушила ее жизнь, казнила ее подругу Оливию. По лицу Твайлайт Спаркл текли слезы, а из ее рога вылетали редкие искры. Признак могучего единорога, страдающего от сильнейшего психологического стресса.

– Я могу объяснить, Твайлайт, – ответила Селестия, пытаясь положить крыло на спину бывшей ученице. – Это не то, чем кажется. Пони...

Но она не закончила. Твайлайт мгновенно телепортировалась, появившись примерно в метре над тем местом, где стояла. Она смотрела на Селестию сверху вниз так, как могла бы смотреть на атакующую армию.

– Ты убила ее! – пискнула Твайлайт, ее голос почти невозможно было разобрать из-за плача. – Мы с ней справились! Она больше не могла никому причинить вреда... Но ты убила ее!

– Твайлайт, – голос Селестии все так же звучал мягко, с упреком. – Послушай меня. Я знаю, что это пугает, но ты не знаешь всех фактов. Я сказала тебе, что отправляю ее в Тартар, и это именно то, что я и сделала.

Аликорн указала на скелет одним копытом. Он уже начал остывать, и по краям серебристого металла появился странный слой прозрачно-белого цвета. Как ржавчина, но другого цвета и распространявшийся слишком быстро.

– Это не значит, что она мертва. Это просто подтверждает все, что я тебе говорила. Лаки Брейк была невероятно опасна...

Они обе исчезли во вспышке. На несколько секунд изображение начало смещаться.

– Я не собираюсь показывать ничего из этого остальным членам экипажа, – раздался голос Предвестника. – Я не могу точно спрогнозировать, что может предпринять Перес, если узнает. Имейте это в виду, Лаки. Я напомню вам, прежде чем вы вернетесь на дирижабль.

Единственным ответом кобылки было сдавленное рыдание, когда она крепче прижалась к груди Лайтнинг Даст. По мере того как она росла и взрослела, Лаки становилась все более независимой и больше не искала физического контакта, как в первые дни. Теперь всё это исчезло, и кобылка рыдала как жеребенок. Все было хуже, чем в прошлый раз, когда они были на том странном летучем корабле, и Предвестник сообщил Лаки, что она теперь главная. Гораздо хуже.

“В этот раз она все видела”.

– Предвестник, это может подождать, – буркнула Даст, впиваясь взглядом в экран. Она не была уверена, куда именно ей следует смотреть, но она считала, что он мог наблюдать за ними через эту штуку. – Мы только что видели... как умер наш друг.

– Я осведомлен об этом факте, – ответил зонд, его тон не изменился. Он ведь тоже должен был видеть то же что и они, верно? Разве он не дружил и со старым мэром? Как он мог быть таким черствым? – Но не забывайте, что в этом есть и положительный момент. Если бы принцесса Эквестрии захватила майора Фишер, ее наверняка допросили бы. Ее смерть защищает Отар. Она хорошо сражалась и умерла так, как хотела бы. Это скорее причина для празднования, а не траура.

Колеблющееся изображение с дрона снова сфокусировалось на чем-то – это были Селестия и Твайлайт, стоящие рядом с развалинами замка. Лагерь королевских гвардейцев к этому времени был эвакуирован вместе со всеми друзьями Твайлайт. Как ни странно, они оставили здесь накрытые тканью тела своих погибших. Неподалеку на траве виднелись следы крови.

Твайлайт Спаркл выглядела так, словно была в шаге от того, чтобы рухнуть и разрыдаться как Лаки. Выражение ее лица, словно она пережила предательство, никуда не исчезло.

– Я докажу тебе! – крикнула принцесса Селестия, сейчас ее голос был гораздо менее спокойным, чем раньше. – Твайлайт, ты должна понять. Мне жаль, что это произошло так внезапно, но...

Принцесса направила свой рог прямо на прикрытые тканью тела.

“Почему тебе пришлось убить столь многих, Оливия?”

Лайтнинг не испытывала любви к королевской гвардии, особенно после того, как они навсегда стали орудием ее несправедливого наказания. Несмотря на это, она была рада, что тела были прикрыты. У Даст не было никакого желания видеть, что там собиралась делать Селестия.

Яркий свет разошелся от тел, от вспышки экран терминала, скрытого в книге, снова стал белым. Изображение вернулось всего на секунду, продемонстрировав, как мир крутится и переворачивается сам по себе. Раздалось несколько тихих ударов, и создалось впечатление, что дрон падал, врезаясь в ветки по пути. Затем изображение замерло, экран снова побелел.

– Что случилось, Предвестник? – спросила Лайтнинг Даст. – Где изображение?

Лаки отлипла от ее груди и тоже оглянулась на терминал. Какой бы напуганной и расстроенной она ни была, казалось, что за происходящим она все же следила.

“Вот это моя кобылка. Не сдавайся”.

– Помехи, – раздался голос зонда, искаженный так же, как и звуки из терминала. – По всему спектру. Вероятно, поджарили маленький мозг бедного дрона. Вообще-то он не предназначен для... ну, это не имеет значения. По крайней мере, микрофоны должны все еще работать. Я постараюсь передать вам все, что получится разобрать.

Лаки Брейк выпуталась из крыльев, уставилась на экран.

– Ч-что насчет спутников? – кобылка вытерла слезы тыльной стороной копыта и выпрямилась. – У тебя же есть глаза там, наверху.

– Не видят ничего такого, о чем мы и так бы не знали. Мощнейший выброс энергий крайне широкого спектра. Не уверен, как долго это продлится... ага, все прекратилось. Дрон... частично функционирует. Одно крыло и камера повреждены. Я подорву его, как только Селестия уйдет.

Последовала короткая пауза, а затем зонд продолжил:

– Проигрываю сохраненные аудиоданные...

Звук был отрывистым и растягивался, как будто Лайтнинг Даст слушала кого-то через несколько стен. Тем не менее она могла разобрать гораздо больше голосов, чем следовало бы. Было очень похоже на сбитых с толку стражей.

– Что случилось, принцесса?

Раздался отвратительный звук, как будто комок слизи упал на что-то сверху.

– У меня в голове все как в тумане...

– С принцессой Твайлайт все в порядке?

– С ней все будет в порядке, – раздался голос Селестии, и все остальные притихли. – Я исцелила вас. Вы пострадали прошлой ночью, во время атаки на замок. Я сейчас отправлю вас всех обратно в Кантерлот.

Лаки смотрела на экран, с тем же ужасом, что и Лайтнинг Даст.

– Она только что...

Пегаска кивнула. Это было все, на что она сейчас была способна. Ее мысли словно... онемели. Это не могло быть правдой, верно? Принцесса Селестия не могла обладать такой силой! А если могла, то почему в Эквестрии все еще существовали сироты?

После всего, что Лайтнинг Даст перенесла из-за своих действий в Академии “Вандерболтов”, лишь одна вещь сохраняла ее верность Эквестрии. Да, система может быть прогнившей – судьи, чиновники и мэры – все хотели, наказать ее за то, что она сделала (или почти сделала) с Элементами Гармонии. Но принцессы были не такими! Они были единственной хорошей вещью, оставшейся в Эквестрии. Если бы они могли быть везде, то несправедливости бы не существовало.

“Должно быть, здесь какая-то ошибка. Принцесса Селестия никогда бы не убила поверженного врага. Если она может воскрешать мертвых, то она бы вернула моих родителей. Предвестник, должно быть, ошибается. Может быть, его заклинание дальновидения сломалось”.

– Это не так отвратительно, как кажется, Твайлайт. Ты сама видела, прежде чем я телепортировала их – они были живы.

Круговорот мыслей в голове пегаски прервал голос Твайлайт. Звучал он так словно ее мутило.

– Их друзья… видели, как они умерли.

– Вот почему я отправила их в Кантерлот вместо Понивилля, – ответила Селестия. Ее голос смягчился, возвращаясь к своему обычному мягкому, царственному тону. – Я попрошу Луну поговорить с остальными в их подразделении, прежде чем они воссоединятся, чтобы убедиться, что в их памяти нет расхождений, которые могли бы послужить основой для слухов. Все будет так, как будто они никогда не умирали.

– Мы не вытащили большинство из них... – прохрипела Твайлайт. – Они все еще внутри. Ты собираешься воскресить и их тоже?

– Я не могу. С их...

Голоса затерялись в шорохе помех.

– Что происходит? – спросила Лаки, прижимаясь к кровати.

– Дрон... – начал Предвестник, его голос растворился в помехах. – Я постараюсь... значительная часть... ожидайте.

Лайтнинг Даст едва могла его слышать. Она отступила на несколько шагов, уставившись на изящный витраж в дальнем конце комнаты. Метки солнечной и лунной принцесс, казалось, насмехались над ней.

Принцесса Селестия убила Оливию. Она скрыла свои магические возможности от родителей Даст, обрекая пегаску на детство, полное одиночества и отчаяния.

Лайтнинг обнаружила, что ее больше не волнует, хотят ли Лаки Брейк и ее люди вторгнуться в Эквестрию. На самом деле, эта идея звучала очень привлекательно. Эквестрии нужны принцессы, которые не станут лгать пони. Принцессы, которые поделились бы своей магией со всеми. Принцессы, которые не запирают своих сестер, когда те становились непослушными.

Голос Селестии донесся из книги, звук был еще хуже, чем раньше.

– ...великая тайна Эквуса. Вот почему я не убила Лаки Брейк. Никто на Эквусе никогда не умирал.

– Почему мы не можем сделать это для всех пони? – спросила Твайлайт, ее голос все еще прерывался от слез. – Если бы мы могли просто... возвращать пони, когда захотим...

“Ну и что ты на это ответишь? – подумала Даст. Следующая мысли сбивала с толку: – Я что, действительно поддерживаю Твайлайт Спаркл, а не Селестию?”

По-видимому, так оно и было.

– Мы использовали...

Голос снова рассыпался помехами, и на этот раз экран потемнел. Через несколько секунд появилось сообщение на английском языке, которое Лайтнинг не смогла прочитать. Она и на эквестрийском-то читала не очень.

Лаки Брейк упала на кровать, заваливаясь набок.

– Если она может сделать это для стражей, она может сделать это и для Оливии... – пробормотала кобылка. – Верно?

Пегаска рассеянно кивнула.

– Твайлайт Спаркл казалась убежденной...

Хотя они не слышали конца разговора, так что трудно было сказать наверняка.

– Не думаю, что она будет... в подходящем настроении для ведения переговоров, когда вернется, – пискнула Лаки, сворачиваясь калачиком на кровати. – А я не смогу быть сильно убедительной.

Ее голос снова надломился, растворившись в нервных всхлипываниях.

Боли Лаки было достаточно, чтобы пробиться сквозь оцепенение в сознании Даст. Она поспешила к кровати и прижала кобылку к груди. Физический контакт не просто помог успокоить жеребенка – это было то, в чем нуждалась и сама Лайтнинг.

– Я помогу тебе, – пообещала она. – Мы все еще должны спасти Эквестрию.

Их миссия не изменилась, поняла пегаска. Единственная разница теперь заключалась в том, что Даст знала, с кем они сражаются.

“Мы можем сделать это, люди. Мы можем спасти Эквестрию. Ради мэра Оливии”.

И ради ее родителей. Ради всех остальных, кого принцессы могли бы спасти, но не стали.

---

Лаки Брейк поняла, что принцесса вернулась, в тот момент, когда снизу внезапно раздались голоса. Друзья Твайлайт с прошлой ночи, тон разговора был утешительным.

– Ну, вот и они, – произнесла Лайтнинг Даст, оглядываясь через плечо на открытую дверь. Они снова собрали все свои вещи, готовые быстро покинуть замок после этого разговора, если он пройдет плохо (или хорошо, если на то пошло). – Получше себя чувствуешь, мелкая? Ты готова?

– Я должна, – ответила кобылка. – Предвестник сообщил бы, если бы дирижабль отклонился от курса. Мы не можем просто прятаться здесь и дать Т-твайлайт шанс прийти в себя.

“И мне”, – добавила она про себя.

Лаки проверила седельные сумки, заглянув в книгу с терминалом. Она лежала сверху, но не самой первой, на случай, если кто-нибудь заглянет туда.

“СОЕДИНЕНИЕ ОТСУТСТВУЕТ. ДОСТУПНО ТОЛЬКО ЛОКАЛЬНОЕ ХРАНИЛИЩЕ”, – все еще было напечатано на экране.

Лайтнинг Даст мрачно поморщилась.

– Я бы хотела... Я бы хотела сказать, что мы не должны этого делать. Что мы можем просто уйти, и пусть кто-нибудь другой позаботится об этом. Но пони, которого я бы... – пегаска задрожала всем телом, сердито вздохнув. – Пони, которой я бы доверила безопасность Эквестрии, только что убила Оливию.

Перед мысленным взором Лаки снова появились имплантаты майора, все еще светящиеся от жара, который испарил ее. Кобылка боролась с воспоминаниями, пряча их так глубоко, как только могла.

“Я не буду думать об этом, я не буду думать об этом, я не буду...”

Лаки выпрямилась.

– Я смогу это сделать, – сказала она, ни к кому конкретно не обращаясь. – Потому что должна.

Может быть, если она повторит это достаточно много раз, то оно станет правдой.

Они обе вышли за дверь. Голоса снаружи внезапно стали намного громче.

– Все в порядке, Твай, мы знаем, что тебе нужно время. Просто позови нас, когда будешь готова поговорить.

Казалось, все поднимались по лестнице, потому что кто-то вышел на площадку не более чем в метре от них.

Это была принцесса. Она выглядела гораздо хуже обычного – грива была растрепана, с застрявшими веточками и листьями. Копыта и ноги были испачканы в грязи. Глаза были полузакрыты от усталости и, казалось, ни на чем не могли сфокусироваться должным образом.

Пока она не увидела стоящих в коридоре. Лаки услышала, как внизу открылась дверь, но едва ли обратила на это внимание.

– Тоже с фестиваля? – пробормотала Твайлайт Спаркл, поправляя копытом гриву и спотыкаясь, чуть не упав. – С у-угрозой покончено. Я уверена... праздник скоро продолжится.

Ее глаза сузились, сосредоточившись на Лаки.

– Ты выглядишь… знакомо.

Окраска шерсти никак не повлияла на форму тела кобылки. То что ее человеческий мозг не сильно хорошо умел отличать пони друг от друга, вовсе не означало, что и у пони будут такие же проблемы.

– Ты ждала меня, – ответила Лаки, стараясь говорить как можно спокойнее. – Мы никогда не встречались, но говорили по радио.

У Твайлайт Спаркл отвисла челюсть. Она быстро оглянулась через плечо на открытую дверь в замок. Несколько ее подруг стояли там, наблюдая. Как будто ожидая просьбы вернуться.

– Ты... внутри. Селестия...

– Нет. Я никогда не умирала.

Не совсем правда, по крайней мере, если учитывать предыдущие поколения, но в целом верно. Лаки открыла рот, чтобы сказать что-то еще, но почувствовала, как все ее тело внезапно сдавило.

В течение нескольких секунд она плавала в море белизны. Она не чувствовала своего тела, не могла видеть ничего, кроме бесконечного света. Она бы открыла рот, чтобы закричать, если бы у нее был рот. Но даже этого она сделать не могла. Кобылка даже не могла беспомощно извиваться от боли и замешательства.

Затем последовала еще одна вспышка, и ослепительный свет исчез. Сколько прошло времени? Казалось, что целая вечность, но на каком-то глубинном уровне Лаки понимала, что это предположение неверно. Прошло меньше секунды – она стояла в замке Твайлайт. В том же зале, где прошлой ночью была вечеринка, на полу все еще валялся оставшийся мусор.

По крайней мере, двери были закрыты, так что подруги Твайлайт не смогли бы увидеть, куда они переместились. Лаки глянула направо, ожидая, что там будет Лайтнинг Даст... но нет, Твайлайт ее не телепортировала.

И тут же кобылка снова почувствовала страх и беспомощность. Справится ли она сама? Может быть, если пошуметь достаточно сильно, то Даст услышит ее и поможет. Может, так и будет, а... может, первыми будут стражники.

“Она не вызвала охрану. И не отправила меня в тюрьму. Это хороший знак”.

– Тебя не должно быть здесь, – пробормотала Твайлайт, отходя от кобылки к большому кристаллическому столу. – Щит Старсвирла... ты убила гвардейцев...

– Оливия убила твоих солдат, – ответила Лаки Брейк, следуя за принцессой. Она держалась достаточно далеко, чтобы попытаться убежать, если поведение Твайлайт изменится. Хотя, учитывая только что произошедшее, кобылка не думала, что ее шансы на побег были особенно велики. – Хотела бы я знать, как извиниться за что-то подобное. Думаю, что большинство солдат специально тренируют всегда пытаться сбежать. Что-то связанное с… Я не знаю. Я не солдат.

Как только Твайлайт сняла скатерть со стола, он начал светиться. Это был не просто экстравагантный предмет мебели – похоже, это был какой-то голографический проектор. Более впечатляюще, чем университетские голограммы, поскольку для ее проецирования не требовалась подложка.

“Бьюсь об заклад, та же технология, что и в руинах”.

– Подойди сюда, – скомандовала принцесса. – М-мое защитное заклинание...

Судя по голосу, Твайлайт находилась в одном неверном ответе от нервного срыва. У нее не было наставницы, к которой можно было бы бежать – именно она была той, кто в первую очередь и заставила Твайлайт попасть в столь болезненное положение.

Поэтому Лаки повиновалась, подойдя прямо к краю стола. Кроме того, она хотела посмотреть, что там было.

Как оказалось – карта. Кобылка опознала вид Эквестрии с воздуха, все основные города и более менее крупные формы рельефа. Над каждым из них было тусклое пояснение на эглатрине. Выглядело один в один как на транзитной станции.

– Положи свое копыто сюда. Я собираюсь… Я собираюсь выяснить, опасна ли ты.

– Я не она, – ответила Лаки. – Я говорю с тобой без заклинания перевода, принцесса. Твоя пленница не могла этого.

Кобылка подняла копыто, положив его на кристаллическую поверхность, куда указала Твайлайт. Карта исчезла в мгновение ока, и Лаки почувствовала легкий укол боли.

“Наверное, это не очень хорошая идея. Я могу каким-нибудь образом дать им информацию”.

Проекция изменилась. На несколько секунд Лаки была совершенно ошеломлена тем, что увидела. Это был какой-то... профиль. Ее профиль, не сильно отличающийся от того, что хранило Общество первопроходцев о членах экипажа. Только этот был полностью на эглатрине. Тут было мало ссылок на ее действия, – в основном базовая биологическая информация: имя, возраст, пол и так далее. Любопытно, что система показывала не кажущийся возраст бионосителя, а истинный биологический возраст.

В профиле так же было несколько разных изображений Лаки в оригинальной расцветке, причем некоторые в таких позах, которые ей было бы очень неловко показывать незнакомцам, если бы она не преодолела свое табу на наготу. Тем не менее Твайлайт едва бросила на них взгляд – она была поглощена другой частью профиля.

Происхождение: Развившийся примитив

Предписание: Переводчик

Физическая угроза: Отсутствует

Метки тоже были тут, вместе с фотографиями, причем обе. Однако вторая была намного больше, а та что с гитарой занимала крошечное место во вкладке, которая выглядела так, словно могла вместить еще множество.

– Это… самые странные данные, которые я когда-либо видела, – заметила Твайлайт таким тоном, как будто эта каким-то образом заставило ее почувствовать себя лучше.

“Думаю, я могу ее понять. Есть на что отвлечься”.

– Я не знаю... что все это такое... – принцесса задержалась на чем-то вроде рентгеновского снимка, изображающего имплантаты Лаки в виде ярких светящихся пятен. Было очень похоже на скелет, оставшийся после Оливии, когда Селестия убила ее.

Лаки убрала ногу со стола. Как только она это сделала, изображения исчезли.

“Как будто у них нет сохраненной версии. Откуда кольцо вообще все это знает?”

Вероятно, существовал миллион способов, которыми оно могло собирать информацию, способов, которые Лаки даже не способна понять.

“За мной охотится не Гармония. Будь это она, Отар уже был бы уничтожен. Мы еще не спровоцировали ее. Селестия даже не стала задавать Оливии никаких вопросов перед тем, как убить ее – ей, вероятно, было плевать. Она просто хотела, чтобы угроза исчезла”.

Это была успокаивающая история, которую можно было рассказывать самой себе. Являлась ли она правдой или нет, было не так существенно, если давало Лаки достаточно уверенности, чтобы заговорить... И она начала, прежде чем успела передумать.

– Принцесса, я знаю, что произошло. Моя соратница убила пони... и была убита в ответ. Это ужасная трагедия для нас обеих. Но сейчас на карту поставлено нечто большее, чем несколько жизней. Вся Эквестрия в опасности... каждый пони, которого ты знаешь. Ты обещала, что выслушаешь.

Всплеск уверенности Твайлайт, казалось, иссяк. Она смотрела в пол, дрожа всем телом.

– Т-ты... говоришь точь-в-точь как Селестия, – пробормотала принцесса. – Вся Эквестрия в опасности... Ты же сейчас собираешься рассказать мне о Гармонии, верно?

Лаки кивнула.

– Я не знаю, что тебе говорила Селестия. Большая часть этого, скорее всего, правда. Особенно если она упомянула, что есть нечто под названием Гармония, которое может решить убить всех пони в Эквестрии в любой момент, когда захочет... нечто непредсказуемое и всемогущее, все время наблюдающее за тем, не нарушаешь ли ты ее правила, чтобы затем уничтожить все, что ты создала.

Твайлайт кивнула. В глазах, казалось, стояли слезы, но на лице была решимость.

– Это... примерно то, что и сказала Селестия.

– Может быть, она рассказала тебе эти правила, – кобылка начала расхаживать по залу – она ничего не могла с этим поделать. – Боже, я надеюсь, что кто-нибудь знает эти правила. Надеюсь, вы, по крайней мере, должны знать, из-за чего вас убивали все это время.

Твайлайт снова кивнула.

– В-возможно, она в курсе. Я не... Если бы она знала, то наверняка взяла бы с меня клятву хранить это в тайне.

Лаки лишь пожала плечами.

– Было бы полезно знать их, но... сейчас это не самое главное. Потому что это не единственный способ выжить.

Кобылка приблизилась к принцессе, свирепо глядя на нее. Стол снова показывал карту, на которой были города Эквестрии, слегка подсвеченные своим собственным внутренним светом. Это была прекрасная страна, даже при взгляде с такой высоты.

“Было бы обидно, если бы с ней что-нибудь случилось”.

– Следовать правилам – один из вариантов, и, я думаю, другие пони, жившие на кольце, его уже пробовали.

Лаки внимательно смотрела на Твайлайт в поисках подтверждения – и без труда заметила, что принцесса Твайлайт Спаркл знает, как выглядит Эквус.

– Фларри Харт и я посетили другую часть кольца. Мы видели... другую цивилизацию. Там миллионы мертвых пони.

– Мы не можем... – очень тихо пискнула Твайлайт. – Мы не можем позволить, чтобы это случилось с Эквестрией. Мы должны вести себя так, чтобы Гармония не причинила нам вреда.

– Я думаю, что те другие пони, вероятно, пытались так сделать. Это им не помогло.

– Я... – Твайлайт сглотнула, а затем чуть выпрямилась. – Я думаю, это немного чересчур – просить меня доверять тебе. Фларри Харт... была так напугана увиденным, что с тех пор не покидала замок Кантерлот. Селестия...

Аликорн замолчала, очевидно, поняв, к чему ведет эта мысль. К Селестии, являющейся единственным источником информации Твайлайт. Выражение лица принцессы немного посуровело, хотя она отвела взгляд от Лаки и посмотрела в одно из окон. Кобылка почти могла разглядеть в том направлении далекую гору.

– Ты не обязана мне доверять, – ответила Лаки Брейк.

Чем дальше все шло, тем храбрее она себя чувствовала. Казалось, слова даются легче. Она говорила с уверенностью Оливии, а не только со своей собственной. Если бы Лаки верила в души, она бы решила, что Оливия каким-то образом пришла, чтобы помочь ей в защите Отара, что всегда было главным приоритетом в жизни майора. Но кобылка ни во что из этого не верила. Изготовление нового человека отличалось от воскрешения. Даже если бы у пони был магический способ имитировать то, что Предвестник делал при помощи биофабрикаторов, это все равно будет кто-то новый. Оригинал был мертв, воспоминания уничтожены.

Если бы майора Фишер снова создали, они бы не были друзьями. Оливия не была бы в числе первых друзей Лаки, когда весь мир стремился захватить ее. Майор не дала бы обещаний защитить ее, и потом сдержала их. Лаки начала шмыгать носом, подступающие рыдания наконец настигли ее.

“Сейчас не до этого! У нас нет времени”.

Лаки сглотнула, пытаясь призвать еще немного решимости майора. Может, она и не была настолько храброй, но могла притвориться.

И Лаки притворялась достаточно долго, чтобы вытащить книгу из седельной сумки, открыть ее и показать находящийся внутри вычислительный терминал. Кобылка прокрутила спутниковые снимки разрушенных городов, снятых по всему кольцу. К сожалению, она так и не разобралась как извлечь видеозаписи со скафандра, если вообще предположить, что они там велись. Но у спутников Предвестника были отличные камеры. Разрушения были очень масштабны и количество их было огромно – гораздо больше фотографий, чем могло поместиться в локальном хранилище вычислительного терминала.

– Есть еще, – сказала Лаки, оставляя устройство наклоненным вверх, чтобы Твайлайт могла прокручивать изображения сама, если захочет.

Та уставилась на экран, и любая решимость на ее лице исчезла. Принцесса тяжело села на пол.

– Так много других королевств. Так много других пони...

– Да. Селестия хочет скрыть все это – чтобы Эквестрия следовала правилам Гармонии так долго, как только сможет. Справедливости ради, поскольку вы все еще живы спустя тысячи лет, то, вероятно, у нее хорошо получается. Но... что, если бы мы могли сделать так, чтобы вам больше никогда не приходилось прятаться?

– Мы не можем, – прошептала Твайлайт. Теперь она то и дело поглядывала в окно, как будто ожидая, что принцесса Селестия того гляди, заглянет в него с неодобрительно нахмуренными бровями. Но ничего такого не происходило – если солнечная принцесса каким-то образом их и слушала, то Лаки ничего не могла с этим поделать. – Селестия... сказала, что мы пытались. Другие пони, где-то далеко… они потерпели неудачу. Мы всегда терпим неудачу.

– Не в этот раз, – сказала Лаки.

“Здесь ничего не происходит”.

– Чего у пони не было в прошлый раз, так это помощи извне. Я... представляю фракцию из места, не подчиняющегося контролю Гармонии. Если мы будем работать вместе, мы сможем освободить Эквестрию.

Твайлайт замолчала, уставившись на карту. Долгое время ничего не происходило.

Лаки могла слышать, что-то за дверями в тронный зал… кто-то постучался? Принцесса не ответила, и через некоторое время стук стал настойчивее.

– Это... наверное, моя мама, – пробормотала кобылка, когда стало ясно, что Твайлайт не собирается реагировать. Принцесса не возражала, когда Лаки направилась к дверям, отодвигая барную стойку с дороги. Почти в тот же миг, как она это сделала, дверь распахнулась.

Лайтнинг Даст практически рухнула внутрь, сопровождаемая опасливо нахмуренным Спайком.

– Я пытался остановить ее! – крикнул дракончик. – Она не слушала.

– Все в порядке, Спайк. Проходи внутрь. И запри за собой дверь.

Сама пегаска тяжело дышала, и, казалось, ей потребовалось время, чтобы прийти в себя после попытки выломать дверь. Ее взгляд метался по залу, хотя быстро остановились на Лаки.

– Я думала...

– Мы просто разговаривали, – прервала ее кобылка, прежде чем Лайтнинг Даст могла что-то сказать. – Я только что сказала Твайлайт, чего мы хотим. И еще не говорила, как мы этого добьемся.

– Ох, – пегаска махнула копытом, и они вернулись к столу.

Твайлайт настороженно наблюдала за ней. Принцесса выглядела так, словно бежала весь день и готова упасть в обморок, если ее попросят пройти еще несколько шагов.

– А ты кто такая? Мама... Лаки? Кто вообще позволяет своей дочери похищать принцесс для опасных приключений?

Даст практически рассмеялась.

– Я бы хотела посмотреть, как ты попытаешься остановить ее. Лаки – моя дочь, а не какая-то послушная, избалованная неженка.

– Откуда вы, пони, родом? – раздраженно спросила Твайлайт. – Та, другая...

Принцесса сглотнула.

– Оливия, да? Она могла бы убить половину армии. И у вас есть следящее заклинание, которое может видеть на расстоянии десятков тысяч километров...

Она кивнула в сторону все еще открытой книги.

– Серьезно? – прервал ее Спайк, подходя ближе. – Ого.

Дракончик замолчал, уставившись на сцены разрушения на экране.

– С Земли, – ответила Лаки Брейк.

Она снова выпрямилась, представляя, что майор стоит рядом с ней. Ну, ее и все Общество первопроходцев. В некотором смысле вся жизнь Лаки стояла на кону в этот момент. Возможно, и судьба всего Эквуса тоже.

– Мы исследователи издалека. Мы пришли, чтобы установить дружеский контакт с пони Эквестрии... и все пошло плохо. Очень плохо. Но все это сейчас не имеет значения, принцесса. Прямо сейчас главное – это то, что все наши жизни находятся в опасности. Пони, которых я представляю… мы не можем покинуть Эквус так же, как и вы. Мы такие же рабы Гармонии, как и вы. Мы хотим, чтобы все пони были свободны. Но для этого нам нужна твоя помощь.

– Как? – спросила Твайлайт, с отчаянием и испугом в голосе. – Я не могу сражаться с Селестией! Она моя... она моя...

– Даже ради твоей племянницы? – вмешалась в разговор Лайтнинг Даст. – Она в плену, Твайлайт. В плену той же пони, которая убила беспомощного врага прямо у тебя на глазах, пока ты ничего не делала. Как ты думаешь, с Фларри Харт поступят иначе?

Наконец Твайлайт сломалась. Слезы потекли по ее лицу, и принцесса всхлипнула, стараясь сдержать их.

Но Даст не унималась.

– Не думаю, что это произойдет, принцесса. В тот момент, когда Селестия решит, что Фларри Харт представляет угрозу, она убьет и ее тоже. Или, может быть, она проявит милосердие и просто сошлет ее на ляганую луну на тысячу лет. Если еще не сослала.

Лаки вытянула крыло, пытаясь остановить пегаску. Но ее мама, казалось, не хотела останавливаться.

– Это твоя вина, Твайлайт. Но ты та, кто может все исправить. Ты ведь не такой монстр, как она, верно?

Аликорн к тому времени была уже на грани истерики.

Спайк сердито посмотрел на них, на мгновение показалось, что он дыхнет пламенем или что-то еще в этом роде.

– Я думаю, вам следует уйти.

– Н-нет, – прохрипела Твайлайт, отталкивая дракончика в сторону. – О-она права… она права во всем...

Принцесса шмыгнула носом, вытирая слезы тыльной стороной ноги, затем выпрямилась.

– М-может... может ли спасение моей племянницы быть частью спасения Эквестрии?

– Да! – Лаки ответила, прежде чем Лайтнинг успела еще что-нибудь брякнуть.

“Неужели все действительно сработало?”

– Она моя подруга. Я все равно это планировала.

---

Мелоди не удивилась, обнаружив, что ей нравится проводить время с бывшими рабами. Во многих отношениях это было именно то, ради чего она вступила в Общество первопроходцев, но после пробуждения обнаружилось, что для изучения языка уже была создана другая, и она уже все сделала.

Если бы не майор, Мелоди вообще не стали бы создавать. Какое-то время она возмущалась этим решением каждый раз при пробуждении, глядя на тело, которое ненавидела, или поддаваясь инстинктам, которые не могла контролировать.

И напоминание об этом стало гораздо более ощутимым, когда обнаружилось, что она докувыркалась до беременности.

Но теперь, по прошествии долгого времени, Мелоди наконец почувствовала, что ей есть чем заняться. Бывшие рабы не были носителями эквестрийского языка, а просто нахватались каких-то обрывков за время, проведенное рядом с говорящими на нем. У них даже была абсолютно другая культура, хотя принадлежность к одному и тому же виду означала, что некоторых моментах они развивались одинаково.

Метки, например, все еще имели для них большое значение, хотя их племенное общество рассматривало их не так позитивно, как эквестрийское. На самом деле, слово, описывающее их, казалось, надо было скорее переводить как “обязательство”.

Им было удивительно легко угодить, теперь, когда эти пони убедились, что их не отправят в качестве главного блюда на кухню или на алтарь некроманта. До тех пор, пока Мелоди следила за тем, чтобы дроны-уборщики оставляли им какой-нибудь мусор, чтобы пони было чем заняться, они в основном держались особняком.

Поэтому Мелоди проводила с ними большую часть своего времени, делая заметки и пытаясь узнать все, что могла, об их культуре. Если все пойдет как должно, казалось вероятным, что в конце концов Отар захочет установить официальный контакт с обществом, из которого они пришли.

“Было бы лучше, если бы мы приземлились в глуши, а не в таком развитом обществе, как Эквестрия. Мы могли бы поглотить их племя, решить все их проблемы и заполучить множество союзников”.

Но были сотни возможностей, когда их миссия могла бы пойти совсем иначе всего лишь в результате самых простых решений. Насколько все изменилось бы, назначь Предвестник с самого начала главной Лаки Брейк, а не Оливию? Сделал бы ее клон Эквестрию их врагом?

Мелоди была погружена в свои мысли, слушая разговор пони и время от времени отвечая на их вопросы, когда появился дрон. Это была одна из гуманоидных моделей на гусеницах, и в тот момент, когда дверь открылась, все четверо бывших рабов вскочили на ноги и попятились к стене.

Этим пони дроны не нравились, но проблемой это не являлось. Было достаточно просто так составить график уборки, чтобы им не приходилось видеться друг с другом.

“Что могло понадобиться от меня Предвестнику, что нельзя было бы решить по связи?”

– Прошу меня простить, Мелоди, – произнес дрон на хорошем эквестрийском. – Могу я попросить вас пойти со мной?

И ни слова о том, зачем. Следовательно, зонд не хотел, чтобы эти пони знали об этом.

Мелоди встала со своего места, повернувшись лицом к бывшим рабам.

– Я вернусь, – сказала она с легким поклоном. Согласно их традициям, так всякий раз должна была поступать кобыла, покидая комнату в которой находился кто-нибудь из жеребцов. Пегаска не знала, почему, да ее это и не очень заботило. Соблюдение их обычаев было отличным способом добиться желания сотрудничать.

– Возвращайся скорее, – сказал Булл. – Ты обещала, что мы сможем посетить поверхность, помнишь?

“Оливия никогда бы не позволила мне отвести вас туда”, – подумала Мелоди, но ничего не сказала. Они направлялись не просто на поверхность, а на личный пляж их бывшего командира.

– Постараюсь, – пообещала она, прежде чем повернуться, чтобы последовать за дроном. Он уже вышел в коридор, хотя дверь за ним и не закрылась.

Мелоди последовала за дроном. Он сразу же повернул к лифту, который мог доставить их только вниз, к лабораториям или фабрикаторам. Очевидно, что направлялись они не к фабрикаторам.

– Что не так?

– Вы только предполагаете, что что-то не так, – ответил Предвестник, хотя в его голосе отсутствовал обычный непринужденный юмор. Вместо него там звучало тихое отчаяние, едва заметное.

“Может, мне кажется?”

Впрочем, она не спрашивала об этом.

– Конечно. Если бы все было в порядке, ты бы меня не дергал. Пожалуйста, не... не говори мне, что есть плохие новости о команде, отправившейся в Эквестрию.

– Нет. На данный момент мне нечего сообщить вам о той команде.

Зловеще. Это означало, что что-то произошло, просто зонд не хотел об этом рассказывать. Как обычно.

– Ну, и в чем тогда проблема? – двери лифта перед ними распахнулись куда быстрее, чем Мелоди помнила. Закрылась она так же быстро.

– С... доктором Фарадей, – они спустились на один этаж, и лифт остановился. – Мы обнаружили причину, по которой нам не удавалось расшифровать формат хранения данных на инопланетном устройстве.

– Я... даже не знаю, что в этом плохого, или как касается меня, – заметила пегаска. – Но ладно. Здорово! Что там внутри?

– Воспоминания, – ответил Предвестник. – Вот почему мы не смогли выделить какие-либо дискретные данные, которые могли бы свидетельствовать о сжатии изображений или видео. Был еще один уровень кодирования.

– Но ты же теперь умеешь воспроизводить воспоминания? Лаки говорила...

Они подошли к дверям лаборатории Мартин. Везде горел свет, хотя как правило доктор Фарадей так не поступала. Возле входа стояло несколько пластиковых контейнеров с различным содержимым. Создавалось впечатление, что Мартин взяла оттуда по паре вещей и оставила остальное тут.

– Я не умею “воспроизводить” их. Мое понимание нейрослепков еще не продвинулось до подобного уровня. Я не могу преобразовать их в цифровой формат и отобразить для вас на экране. Кроме того, у меня нет собственного мозга, чтобы пережить воспоминания, поэтому я так же не могу сам проанализировать их. Я не вижу причин, принципиально запрещающих подобное, но, похоже, эти технологии не являются приоритетными. Возможно, следующее обновление, которое я распаковываю, будет содержать что-то, позволяющее это осуществить.

– Тогда зачем ты привел меня сюда?

– Потому что доктор Фарадей решила не ждать.

Дверь скользнула в сторону.

Странное медицинское оборудование стояло в дальней части комнаты, где столы и полки были отодвинуты в сторону, чтобы освободить место.

Мартин лежала на куче одеял и подушек, окруженная медицинскими дронами, которые наблюдали за ней, словно стая белых пластиковых призраков.

Однако это было не самым странным, что заметила Мелоди. У Мартин появилась новая метка – на самом деле, у нее их было несколько. Казалось, вместо шерсти был экран, изображение на котором менялось со вспышками, выжигая странные узоры.

Все тело пегаски содрогнулось, когда дверь открылась, и она резко повернулась к Мелоди, изо рта у Мартин текла пена.

– Воздушная тревога! Их бомбардировщики на подходе! Все в отведенные им убежища! Становитесь в шеренги!