ФоЭ. Котята в коробке
Глава восьмая. Зебры и пони
Камагин вышел из пятиэтажного здания гостиницы, огляделся по сторонам и неторопливо зашагал по улице, с наслаждением вдыхая горячий сухой воздух. Мелкие песчинки скрипели на зубах. От пыльных бурь рукотворный оазис спасало широкое кольцо зелёных насаждений — так называемый «Пограничный лес» — и глухая двадцатиметровая стена, но вездесущий песок всё равно проникал во все щели. Построенная с размахом Сахарская карантинная зона была оборудована по самому высшему разряду и могла вместить несколько десятков тысяч неожиданных гостей. Все улицы на уровне крыш стандартных пятиэтажек были перекрыты защитными экранами, спасающими прохожих от палящих лучей солнца. Повсюду стояли разбрызгиватели, рассеивающие вокруг себя крохотные капли чистой воды, снижающей сухость и температуру, что делало пребывание снаружи относительно комфортным даже в полуденное пекло.
Но сейчас было утро, и улицы стояли по большей части пустыми. Населяющие город полосатые приезжие либо проходили медицинские процедуры, либо сидели в школах и адаптационных центрах, обучаясь всеобщему языку и прочим необходимым для жизни в человеческом обществе вещам. Андрея поражало различие менталитетов двух народов. Люди, попавшие в подобную ситуацию, утратившие всё и вся, скорее всего в общей массе предавались бы унынию и тоске о потерянном рае. Полосатики же, оказавшись на Земле и слегка придя в себя, быстро кидались на изучение всего нового, почти не оглядываясь назад. Сефир говорила, что практичность у зебр в крови. Похоже, так оно и было на самом деле. Перед ними неожиданно открылся новый мир, и эмигранты поневоле хотели поскорее освоиться в нём, стать его частью.
Впрочем, ничто «человеческое» им было не чуждо. Карантинная зона оказалась богата не только на учёбу, но и на развлечения. К услугам полосатых пришельцев имелись десятки магазинов, кафе, ресторанов, центров досуга, и надо сказать, ни одно из этих заведений не пустовало. Да, здесь действовал строгий запрет на алкоголь и легальные наркотики, но и без них зебры прекрасно проводили время. Помимо талонов на питание, каждый выживший получал небольшое ежемесячное денежное пособие, которое мог тратить по своему усмотрению, так что проблем с оплатой не имелось. Порой, конечно, возникали конфликты, но охранники знали своё дело и не давали гостям чересчур распускать копыта.
Камагин свернул в боковой переулок и остановился, пропуская табунок жеребят, сопровождаемый двумя воспитателями-людьми. Малыши весело галдели, брыкались, время от времени норовили перейти в галоп, довольные собой и окружающим миром. Несколько из них подбежали к Андрею поздороваться и получить свою порцию почесушек за ушками. Разведчик улыбнулся. Во время вчерашней беседы с сыном Димка буквально умолял отца, чтобы тот разрешил ему приехать. Мальчишка мечтал познакомиться с полосатыми сверстниками и научить их играть в футбол. Еле удалось отбиться.
Вот, кстати, ещё одна проблема. Среди спасённых зебр взрослых оказалось меньше половины. Всего шестнадцать процентов жеребцов и тридцать два кобылок. Остальные — дети и подростки. Большинство — круглые сироты. Понятно, почему так произошло. Жеребцов мало, потому что война, а детей много, потому что родители зачастую жертвовали собой, спасая своих малышей. Конечно, для работы с сиротами были задействованы лучшие педагоги планеты, но ребёнок должен расти в семье. Потому в Министерстве Защиты Детства уже неделю шли дебаты на тему того, могут ли зебрята воспитываться в человеческих семьях, или же лучше стоит создать сеть мини-приютов. Если победит первый вариант, то у Димки вполне может появиться полосатый братишка или сестрёнка.
Помахав малышам рукой на прощание, Андрей вышел на параллельную улицу и направился к виднеющемуся вдали знакомому дому. Внезапно сзади раздался торопливый перестук копыт, затем мелодичный и очень знакомый голос произнёс по-зебрийски:
— Простите, вы не подскажете, где я могу найти жилище Мудрой Матери Сефир?
Андрей обернулся и улыбнулся, увидев подходящую кобылку. Конечно, мордочки зебр для людей выглядят примерно одинаково, но вот голос перепутать было сложно.
— Доброе утро, Мугги, — приветливо сказал он. — Не спится? Вы ведь, если не ошибаюсь, должны были прибыть сюда только вчера днём?
— Вечером, — машинально поправила она, растерянно вглядываясь в его лицо. — Мы знакомы? Не помню…
Внезапно её мордашку озарила улыбка узнавания.
— О, это вы… ты… Ант… Анд…
— Андрей.
— Точно. Никак не получается различать человеческие лица.
— Аналогично. Но это не страшно, привыкнешь. А где твои спино… в смысле, детишки?
— Пошли в школу. Знаешь, какой они испытали шок, когда выяснилось, что даже после конца света им всё равно придётся учиться?
— Мой разум отказывается представить себе подобный кошмар. Впрочем, не волнуйся, у нас хорошие учителя.
— Да я и не волнуюсь, — рассмеялась кобылка. — Мне ведь тоже придётся ходить на занятия. Хотя бы для того чтобы выучить ваш язык.
— Уверен, ты быстро освоишься. Наши языки вообще очень похожи. Но не будем болтать попусту. Насколько я понял, тебе нужна Сефир?
— Точно, я хотела с ней посоветоваться.
— Серьёзно? Странно, ты не слишком похожа на зебру, которой требуется совет Мудрой Матери.
Мугги опустила ушки.
— На самом деле у меня несколько иная проблема, — пробормотала она. — Видишь ли, там, в убежище, я… ну… занималась не совсем своим делом. Вела себя как матриарх. Давала советы, наставляла на путь истинный и всё такое.
— Короче, утешала страждущих. И что в этом плохого?
— Но я не Мудрая Мать! Это они могут… обязаны заниматься такими вещами. Я же простой соцработник. У меня нет ни права, ни квалификации…
— Ещё скажи, что у тебя нет лицензии на оказание психологической помощи, — фыркнул Камагин. — Впрочем, мне трудно тебе помочь, я практически ничего не знаю об этих ваших матриархах. Может, просветишь?
— Тебе интересно?
— Конечно, мне всё интересно, — сказал Андрей, незаметно включая запись.
— Тогда слушай. На самом деле я всю жизнь интересовалась этим вопросом, — кобылка слегка помедлила, собираясь с мыслями, затем приступила к рассказу:
— Начнём с того, что первые матриархи появились примерно две с половиной тысячи лет назад. Тогда разрозненные племена зебр кочевали по равнинам Восточной Зебрики и не имели ещё своего государства. Нам мало известно о тех временах, ибо не сохранилось ни одного письменного источника.
— Почему? Летописи погибли?
— Да не было тогда никаких летописей. Мы научились писать и читать только в период Первого Царства, заимствовав алфавит у скакунов Седельной Аравии. А это случилось гораздо позже. Жизнь в те времена была сложной и короткой. Голод, болезни, хищники, войны с соседними племенами за пастбища и источники воды… Одним словом, куча способов откинуть копыта до срока.
— Понимаю. Мы в своё время тоже так начинали. — Андрей улыбнулся. — Похоже, все разумные существа в своём развитии проходят через эпоху дикости.
— Потому мы должны ценить современные достижения, облегчающие и сохраняющие жизнь.
— Кроме тех, которые эту жизнь отнимают. В гораздо больших масштабах, чем тысячи лет назад.
— Твоя правда, — Мугги тяжело вздохнула и опустила ушки. — Я всё время забываю, что мы сами убили себя. Разрушили собственный мир. Но знаешь… я всё равно не хотела бы жить в те времена. Уж лучше так, как сейчас.
— «Времена не выбирают, в них живут и умирают, — процитировал Камагин. — Большей пошлости на свете нет, чем клянчить и пенять, будто можно те на эти как на рынке поменять»…
— Хорошие слова, — улыбнулась кобылка. — Но я отвлеклась. Так как большинство моих предков умирали достаточно молодыми, к старикам тогда относились с почтением. Постепенно сложилась традиция, когда к пожилым кобылкам приходили их более юные соплеменники спросить совета или получить слова утешения. Этих советчиц стали называть Мудрыми Матерями или матриархами. Важно отметить, что они не принимали никакого участия в управлении самим племенем. Не давали указаний вождям и старейшинам, как жить дальше, решая чисто бытовые проблемы. Короче, никакой политики.
— Интересно, — качнул головой Андрей. — У нас тоже имелось нечто подобное, но все эти мудрецы обоего пола в политику лезли так, что только держись.
— Вот именно. Потому институт матриаршества и дожил до наших дней почти без изменений. Первые Цезари всеми силами пытались взять их под своё крыло, сделав одним из инструментов власти. Но ничего у них не вышло. К назначенным сверху Мудрым Матерям просто никто не приходил, и они даром жевали свой хлеб.
— Забавно. Но как тогда это работало?
— Да очень просто. Есть мудрая зебра, умеющая утешать и давать советы, и главное — готовая этим заниматься. О ней начинают идти разговоры, к ней начинают приходить. Если её советы и тёплые слова работают, то начинает расти известность, а вместе с ней и поток клиентов.
— Значит, матриарха никто не назначает?
— Верно. Здесь всё держится на общественном мнении и славе.
— Но ведь любой проходимец может дать рекламу в прессе или подкупить болтунов, что станут прославлять его на всех углах.
— Конечно, может, но зачем? Гонорары Мудрых Матерей традиционно невелики, некоторые вообще работают «за спасибо». Много на этом не заработаешь. И да, можно, конечно, подкупить одного-двух агитаторов, но весть о таком подлоге мгновенно распространится среди соседей, и уж поверь, никто к такому шарлатану даже близко не подойдёт.
— Хорошо, но должно же быть у матриархов какое-нибудь руководство и внешняя атрибутика.
— Руководства нет. В крупных городах особо уважаемые Мудрые Матери устраивают иногда совместные посиделки, где обсуждают некоторые проблемы и сплетничают. Но эти собрания больше напоминают встречи старых кумушек. Иногда среди своих они даже выбирают Верховную Мать, но делается это исключительно для решения чисто организационных вопросов, например, поиска помещения для очередной встречи. Впрочем, иногда случалось, что Верховные Матери действительно руководили и направляли остальных. Но подобное происходило только в период войн и катаклизмов.
— Любопытно. Во время нашей последней встречи Сефир жаловалась, что на неё собираются повесить ярмо «Верховной мамки» и что она совершенно не рада этой обузе.
— Ничего удивительного. Лишние хлопоты мало кому могут прийтись по душе.
— А внешние атрибуты? Имеется что-то, что отличает Мудрых Матерей от остальных?
— В маленьких городах и деревнях, где все всех знают, это не требовалось. В крупных же Матриархи как правило носили длинные плащи с глубоким капюшоном, скрывающим мордочку. Цвет плаща мог быть любой, чаще всего серый или коричневый.
— Любопытно. Что же, давай подведём итог. У Мудрых Матерей нет своей организации, они действуют сами по себе. Их никто специально не назначает на эту… гм, должность. Если зебра зарекомендовала себя хорошим психологом, в смысле знатоком душ, к ней просто приходят страждущие и матриархом она становится по факту своей популярности. Если по какой-то причине её советы перестают устраивать окружающих, народная молва быстро разносит эту новость среди соседей, после чего она теряет клиентов и звание. Правильно изложил?
— Упрощённо, конечно, но в целом да, верно.
— Тогда, прости, не понимаю твоих душевных терзаний. Ты действовала по правилам и, насколько понимаю, приобрела авторитет и любовь абсолютно заслужено. К чему все эти разговоры насчёт отсутствия квалификации и занятия не своим делом?
— Просто… просто мне и в голову не могло прийти, что я когда-нибудь стану… кем-то вроде Мудрой Матери.
— Не «кем-то», а просто Мудрой Матерью. Давай прекращай рефлексировать по пустякам. Если ноша окажется непосильной, просто откажись и всё, делов-то. И вообще, мы уже на месте.
Андрей остановился перед парадной, затем галантно пригласил даму войти первой. По лестнице на третий этаж поднимались молча. Камагин постучал в дверь три раза, потом просто распахнул её одним движением руки. Сефир никогда не запиралась, и лишь во время работы с очередным клиентом подпирала ручку шваброй.
— Добрый день! У вас все дома? — спросил человек, вступая в прихожую.
— Андрюша? Вот так сюрприз, не ожидала тебя так рано. Заходи, заходи.
— Не помешаем? — вежливо поинтересовался Камагин, входя в комнату.
Временная квартира Сефир была стандартным двухкомнатным жилым блоком. Маленькая комната служила спальней, в большой Мудрая Мать принимала клиентов. Там совсем не имелось мебели, лишь пол от стены до стены покрывал толстый мягкий ковёр. Сама хозяйка встретила гостей сидя на полу в совершенно немыслимой для четвероногой лошадки позе.
— Медитируешь? — спросил Андрей, присаживаясь рядом.
— Нет, просто утренняя разминка, — ответила Сефир. — Медитация требует более спокойной обстановки. Без всяких там раздражающих факторов.
— Позволь поинтересоваться, где в данный момент находится этот самый «раздражающий фактор»?
— Ещё не вставал. Прогалопил вчера весь вечер, теперь отсыпается.
— Совсем тебя загонял?
— Есть немного, — вздохнула зебра, разгибаясь и принимая более привычную глазу позу. — Но если честно, грех жаловаться, с ним гораздо веселее. Хоть и очень шумно.
— Привыкнешь, — Андрей широко улыбнулся. Потом повернулся в сторону прихожей, из которой доносился перестук копыт и робкое сопение. — Да заходи уже, не веди себя как няша-стесняша.
Послышался судорожный вздох, в проём просунулась полосатая мордочка.
— Доброе утро, матушка Сефир! Можно войти?
— Заходи, моя дорогая. Как говорят, «хороший гость приносит в дом радость и уют».
— Спасибо. — Кобылка медленно вошла в комнату. — Позвольте представиться, я Мугги Таш. Мне очень нужен ваш совет…
— Я знаю, ты не принимаешь по утрам, — быстро сказал Камагин, — но мы с Мугги давние друзья, и потому я подумал, что ты не откажешь…
— И как давно вы дружите? — рассмеялась Сефир. — Мне просто интересно.
— Второй день. По нынешним временам это почти вечность.
— Согласна. Пожалуйста, моя дорогая, не стой как столб, проходи, садись. О чём ты хотела поговорить? Это секрет? Если да, то я попрошу твоего очень старого приятеля подождать на улице часик-другой.
— Нет, — густо покраснела Мугги. — Ничего секретного.
— Но я вас всё равно оставлю, — сказал человек, поднимаясь. — Пойду пообщаюсь с твоей шумной проблемой.
— Да, конечно, он будет рад.
Андрей перешёл в спальню. Так же, как и гостиная, она была почти свободна от мебели. В одном месте на ковре лежало одеяло, под которым угадывался небольшой мерно сопящий холмик. Камагин одним решительным жестом отдёрнул одеяло в сторону.
— Подъём! — рявкнул он уставным голосом. — Отставить спать, кадет!
Ико вздрогнул и подскочил, словно подброшенный пружиной. Огромные сонные глаза широко распахнулись, волосы на коротко подстриженной гриве встали дыбом.
— Что… кто… — пробормотал он, медленно пятясь назад.
— Разведка донесла, что ты плохо себя ведёшь, не слушаешься бабушку и пропускаешь занятия в школе! Что ты можешь сказать в своё оправдание?!
— Пффф… — мелкий шкодник наконец уразумел, кто стоит перед ним, и сел на круп. — И очень даже её слушаюсь! А школу пропустил, потому что заболел, вот! Кхе-кхе…
Жеребёнок скорчил мордочку и старательно принялся кашлять. При этом вид у него был самый невинный.
— Ну, раз заболел, то я сейчас же вызову врача, — сказал Андрей, доставая из кармана чёрную трубку коммуникатора. — Они отвезут тебя в больницу и первым делом поставят большую клизму… в смысле, укол, чтобы уж совсем наверняка…
Услышав про клизменный укол, больной тут же одним прыжком отскочил в угол и ощетинился, обнажив мелкие белые зубки.
— Грррр, — зарычал он.
— Никак уже выздоровел? — невинно поинтересовался человек, убирая трубку обратно и присаживаясь на корточки. Поняв, что игра закончилась, Ико тотчас подбежал к Андрею и уткнулся носиком в плечо.
— Где ты ходил так долго? Я уже успел соскучиться, — сообщил он, жмурясь от удовольствия, когда пальцы Камагина принялись аккуратно почёсывать его мягкие ушки.
— Работы много. Ничего, скоро она закончится, и я стану навещать вас гораздо чаще.
— Бабуля сказала, что ты будешь сидеть вместе с нами в карантине долго-долго.
— На самом деле не очень долго. Двадцать один день или три земные недели.
— А потом?
— Потом уеду отдыхать, лечиться и снова работать.
— Значит, мы больше никогда не увидимся?
— Конечно увидимся. Когда вас выпустят из карантина и выделят место для проживания, я обязательно приеду в гости. Да не один, а вместе с женой и сыном. Вы с Димкой обязательно подружитесь.
— Ты это уже говорил. Лучше расскажи, пожалуйста, что с тобой и Диком новенького приключилось! Только правду, а не как в прошлый раз.
— Обязательно правду?
— Ага.
— Хорошо, слушай. Короче, заходим мы в одно подземелье, а там…
— Так что же мне делать, подскажи?!
— Первым делом нужно прекратить забивать всякими глупостями свою милую головку. Из тебя выйдет отличная Мудрая Мать. Поверь, я знаю, что говорю.
— Но это такая ответственность, я не уверена, что смогу. У меня просто нет опыта…
— Уж это легко исправить. Я готова хоть сегодня взять тебя в ученицы.
— Я? Ученица? У вас?
— Зачем так напрягаться? Ничего сложного в этом нет. Сейчас Мудрые Матери нужны как никогда, тем более что нас осталось очень мало. Ты доказала, что достойна стать матриархом. А отсутствие опыта — не беда. Посмотришь, как я это делаю, попробуешь сама. Поверь, если есть талант, то научиться можно быстро. А талант у тебя есть.
— Даже не знаю…
— Правда, учить я тебя стану не бесплатно, — глаза старой зебры весело блеснули.
— Не бесплатно? Да, разумеется, мне выдали деньги…
— Плата будет не в деньгах. Поможешь мне разобраться с одним чудом в шёрстке.
— Каким таким «чудом»?
— Тем, которому наш общий друг Андрей в данный момент вешает сено на ушки.
— Судя по воплям восторга, которые время от времени доносятся из соседней комнаты, это ваш внук?
— Мой, но не совсем внук. Все родные Ико погибли. В убежище он ходил за мной хвостиком, не отставая ни на шаг, и когда мы перебрались на Землю, я решила взять его себе. Он славный малыш, добрый, весёлый, умный, но чересчур… энергичный. Отказываться от него я, конечно, не собираюсь ни в коем случае, но если вдруг найдётся кобылка, которая согласится разделить со мной его воспитание…
— Запросто, — улыбнулась Мугги. — Уверена, Расти и Систу с радостью примут его в свою компанию. Тем более что в этом случае им больше не придётся искать третьего партнёра для игры в «три шарика».
— Тогда добро пожаловать домой, моя дорогая ученица, — широко улыбнулась Сефир. — И раз мы обсудили все наши проблемы, пожалуйста, верни Андрея обратно. А то он может убалтывать этого непоседу часами.
Когда Мугги вошла в комнату, то увидела человека, яростно стреляющего куда-то в сторону из воображаемого оружия, и восторженно пялящегося на него жеребёнка. Глаза полосатого мальчишки горели от восторга, из широко раскрытого ротика на подбородок тонкой струйкой стекали слюни, но он был слишком захвачен историей, чтобы обращать внимание на подобные мелочи.
— Выйдя на улицу, я сразу понял, что вляпался. Несколько работорговцев с привязанными к сёдлам фонарями стояли рядом с трупом этого гадского огнемётчика, которого я завалил раньше. Мои последние действия не остались незамеченными. Четверо пони, облачённых в лёгкую броню, отделились от группы и поскакали к центральному амбару. Я вжался в стену. Вот-вот должна была подняться тревога!
Посреди раскатов грома прозвучал выстрел, и бегущий впереди всех пони повалился, получив две пули в круп. Двое из трёх скакунов остановились, проскользив по грязи, и юркнули в укрытие, пытаясь засечь неожиданного снайпера. Третий продолжал бежать. Он почти добрался до ангара — так близко, что амбарная дверь заляпалась кровью, когда Дик подстрелил и его… (1)
— Гм, прошу прошения, — громко сказала кобылка. — Матушка Сефир хочет вас видеть.
— Ну… на самом интересном месте… — расстроился Ико.
— Потом дорасскажу, — улыбнулся Андрей, вставая. — Вы так быстро закончили?
— Быстро? — удивилась Мугги. — Мы беседовали больше двух часов.
— Ого! Время несётся как школьник на электросамокате. Вжух — и он уже под колёсами грузовика. И до чего вы там договорились?
— Она берёт меня в ученицы, представляешь?!
— Умница. Я был уверен, что вы споётесь. Ладно, теперь пора мне испрашивать совета.
— Тебе? — кобылка в изумлении уставилась на человека. — Но ты… но я думала…
— Нет, утешение мне пока не требуется. А вот кое-что из её прошлого опыта может оказаться полезным.
— О, понимаю. Тогда не буду мешать.
— Ты вовсе не помешаешь. Ничего секретного или, можно даже сказать, интимного в нашем разговоре не будет.
— Раз так, то с удовольствием послушаю. Мне ведь надо, в конце концов, начинать учиться.
Они вошли в гостиную, и Андрей опустился напротив старой зебры. Сефир посмотрела на человека внимательным взглядом.
— Ты хотел о чём-то спросить?
— Верно. Мне нужна кой-какая информация.
— Помогу чем смогу. Спрашивай.
— Во время одной из наших прошлых бесед ты обмолвилась, что была в Эквестрии. Давно, ещё до войны. И там встречалась с принцессами Селестией и Луной. Это правда?
— Правда. Целых три раза.
— Что? — взвилась Мугги. — Ты беседовала с грязными…
— Так! — резко оборвала кобылку Сефир, её копыто врезалось в пол с грохотом, который не смог заглушить даже толстый ковёр. — Если хочешь стать моей ученицей, то должна навсегда забыть глупости про «грязных пони»! Можно по-разному относиться к ним и их правительницам, но кидаться оскорблениями я не позволю.
— Но… но они же нас…
— А мы их! Не стоит об этом забывать. Война закончилась всеобщей гибелью. Тебе этого мало? Или хочешь и дальше бренчать оружием, повторяя за давно сдохшими пропагандистами их отравляющий разум бред?
Мугги замолчала и опустила голову. Она явно не ожидала такой резкой отповеди от Мудрой Матери, которая по определению должна быть мягкой и рассудительной.
«Что и следовало доказать, — невесело подумал Камагин. — Нервы есть у всех, даже у Матриархов. Трудно оставаться в гармонии с миром, если твой мир разрушен. Ещё и этот живчик Ико внёс свою лепту. Да, Сефир явно нуждается в помощнице».
Наступила неловкая пауза. Наконец Мугги тряхнула гривой и неуверенно произнесла:
— Прости меня. Я не должна была так говорить.
Старая зебра мягко улыбнулась, остывая.
— Тебе незачем извиняться, милая, это я поступила как глупая жеребёнка. Странно… Тёмный морок пропал, а я веду себя так, словно он по-прежнему с нами. Наверное, действительно старость пришла.
— Что за «Тёмный морок»? — быстро спросил Андрей. Услышав незнакомый термин, он незаметно нажал на кнопку, подавая сигнал дежурной группе контактёров, чтобы те, отложив все дела, подключились к его каналу.
Сефир посмотрела на человека долгим, пристальным взглядом и наконец нехотя ответила:
— То, что я сейчас тебе расскажу, является важнейшей государственной тайной, носительницей которой мне довелось стать совершенно случайно. В своё время я дала клятву унести её с собой в могилу, но наш мир умер раньше, потому нет смысла в молчании. Ты правильно делаешь, что записываешь нашу беседу, вряд ли я ещё когда-нибудь соберусь духом поведать эту историю снова.
— Но я не… — покраснел Камагин.
Чёрное копытце мягко легло ему на руку.
— Не надо. Я всё понимаю, ты просто делаешь свою работу. В ней нет никакого зла, направленного против нас, вы имеете право знать как можно больше о своих новых соседях по планете. Так что молчи и просто слушай. И ты молчи, — она повернулась к Мугги. — Ты умная кобылка, ты поймёшь.
Матриарх полуприкрыла огромные глаза и тихо, нараспев заговорила:
— Когда-то у меня была подруга, и звали её Зекора. Мы дружили с раннего детства и были практически неразлучны. Вместе окончили школу, вместе учились в Академии Зельеварения, вместе решили стать Мудрыми Матерями, вместе надели коричневые плащи с капюшоном. Странное единение душ, ведь по характеру мы были сама противоположность. Я больше всего на свете обожала покой и была скорее наблюдателем, Зекора же, напротив, вечно находилась в движении и поиске чего-то нового. Постепенно решение однообразных житейских проблем наших клиентов стало ей в тягость, и она избрала иной путь. Вступила в секту «Повелителей Разума», надеясь там найти ответы на свои многочисленные вопросы.
— Секта «Повелителей Разума»? — не выдержав, переспросила Мугги и тут же испуганно прикрыла мордочку копытцем. Сефир, улыбнувшись, покачала головой.
— Ничего удивительного, что ты не слышала о них. «Разумников» объявили еретиками ещё до начала войны, а любые упоминания стёрли из книг и справочников. Впрочем, к этому я ещё вернусь. Пока скажу, их учение ставило перед собой задачу дать ответ на вопрос, именуемый «Великой триадой», что лежит в основе всей зебриканской философии. А именно: что является первичным: материя, разум или магия? Сектанты утверждали, что разум первичен, и приводили тому массу аргументов, которые я не стану здесь перечислять, так как это долго и не имеет никакого отношения к рассказу. Впрочем, помимо теории весьма расплывчатой и понятной исключительно прожжённым схоластам, они занимались ещё и практикой, которая, поверьте, была гораздо интереснее скучных пустопорожних рассуждений. «Разумники» создали комплекс упражнений, позволяющих развивать мозг без применения магии. Они считали, что магия только мешает ясно мыслить, и всячески избегали ей пользоваться. И надо сказать, полученные ими результаты превзошли самые смелые ожидания, позволяя адептам культа использовать свой «прокачанный» ум для решения различных сложных задач. К примеру, все они разговаривали исключительно в рифму. На первый взгляд ерунда, безделица. Но вы попробуйте сами постоянно говорить стихами. Без запинок и ошибок. Поверьте, на такое способен лишь тот, кто полностью контролирует свой разум.
Зекора успешно продвигалась по тамошней иерархической лестнице и легко могла стать одной из семи высших Магистров, но подобная участь её не прельщала. Вместо этого она внезапно уехала в Эквестрию, где под видом простого мастера-зельевара поселилась в глубине леса, что произрастал на окраине небольшого провинциального городка. Признаться, я была удивлена подобным решением, но подруга во время нашей прощальной беседы тонко намекнула, что на то имеются важные причины и что этот городок — Понивилль — на самом деле является важнейшим городом страны пони.
Примерно через два года после её отъезда утренние газеты вышли, пестря аршинными заголовками. Оказывается, сектанты «Повелителей Разума» оказались гнусными еретиками и заговорщиками, готовящими убийство Цезаря с последующим захватом власти. На «Разумников» началась охота. Их ловили и после короткого суда казнили без какого-либо права на апелляцию. Досталось также их родственникам: несчастных арестовывали и ссылали на каторгу в Ниверийские угольные шахты, откуда ещё никто не выходил живым. Шерстили и друзей. Меня тоже дважды вызывали в Палату Истины на допрос. Спасло только то, что я на тот момент была уже общепризнанным Матриархом и мой арест мог вызвать ненужные волнения.
На самом деле столь скорая и беспощадная расправа была из ряда вон выходящим событием, словно вернулись прежние беззаконные времена. Уже два столетия в Империи казнили редко и неохотно, а тут такая показательная жестокость… Никто ничего не понимал; поползли слухи, что Цезарь сошёл с ума, что Цезаря убили и на его место сел двойник, что наступает конец мира и прочее, и прочее, и прочее… Все с ужасом ожидали новых расправ, но репрессии прекратились так же внезапно, как и начались, и жизнь потекла своим чередом.
Конечно, всё это время я не имела никаких контактов с Зекорой. Мы обе прекрасно понимали, насколько это опасно, и затаились каждая в своём доме. Спустя примерно год после разгрома страсти немного улеглись и слежка за мной прекратилась. И тут я неожиданно получаю письмо из Торговой Республики Сингай от проживающего там лично мне абсолютно незнакомого зебриканского торговца. Магнат писал, что слышал обо мне много хорошего, и просил немедленно приехать, дабы утешить его супругу, находящуюся в депрессии из-за болезни дочери. На самом деле в подобном приглашении не было ничего необычного. Богатые купцы, ведущие дела за границей, в случае необходимости частенько приглашали Мудрых Матерей, щедро оплачивая им дорогу и проживание. Его письмо поставило меня в тупик. С одной стороны, будучи заядлой домоседкой, я не хотела ехать через океан, с другой — возможность увидеть далёкую страну, да ещё и за чужой счёт, сделав попутно доброе дело, выглядела более чем привлекательно. В конце концов, чем я хуже Зекоры? Я навела справки и, убедившись, что пригласивший меня коммерсант действительно почтенный и уважаемый уроженец Зеверры, а не тайный работорговец, дала согласие и спустя неделю уже сходила по трапу на набережную Копытобланки.
Главная неожиданность ожидала в доме моего нанимателя. Вместо встречи с убитой горем супругой я получила от него письмо Зекоры с просьбой немедленно приехать, фальшивый эквестрийский паспорт и мешочек с золотыми битсами. Купец пояснил, что многим обязан «светломудрой Зекоре» и не мог отказать ей в пустячной просьбе стать посредником в столь деликатном деле. Впрочем, сейчас я думаю, что он просто работал на эквестрийскую разведку. Особого выбора у меня не имелось, и на следующий день я под чужим именем села на борт парохода, уходящего в Эквестрию. Там, в гостинице города Эпплсид меня ожидало письмо с дальнейшими инструкциями и билетом на поезд до Понивилля. Спустя всего полтора дня мы с Зекорой уже обнимались на платформе вокзала. Всю дорогу до дома моя подруга мило щебетала о разных глупостях, и лишь оказавшись вдали от чужих ушей в уютной лесной хижине, смогла, наконец, сбросить с мордочки маску беспечности.
То, что она поведала мне в тот вечер, звучало как сюжет приключенческого романа. Зекора сообщила, что спустя всего неделю после разгрома секты «Разумников» она внезапно почувствовала, как окружающий мир накрыла некая пелена, названная ею «Тёмным мороком». Его нельзя было увидеть или осязать, морок был нематериален и воздействовал исключительно на разум. Обычные существа не в состоянии почувствовать это странное явление; лишь те, кто научился контролировать собственный ум, могли заметить разницу.
— Значит, — вскричала я, — уничтожение твоих соратников было не случайным?
— Верно, — с болью в голосе ответила подруга. — «Повелителей Разума» разгромили именно потому, что мы могли почувствовать и понять опасность. Нас и сейчас преследуют. Не я одна избежала смерти, кое-кто ещё успел бежать за границу или уже жил там до катастрофы. Все они почувствовали то же, что и я. Самое страшное заключается в том, что многих из них на сегодняшний день уже нет в живых. Охота продолжается и, полагаю, прекратится только после того, как умрёт последний из нас.
— Значит, тебе угрожает опасность?
— Конечно. К счастью, здесь охрана мне не требуется. Сам лес является главным защитником. Никакие убийцы просто не смогут подойти к моему дому. Поверь, я не стала бы рисковать понапрасну.
— Хорошо. Так что такое «Тёмный морок»?
— Похоже, это невероятно могущественное заклинание с очень слабым, зато постоянным эффектом. Его воздействие рассчитано на годы, если не на десятилетия. Я не зря назвала его мороком: он словно застит разум тёмной пеленой, вызывая чувство гнева и раздражённости. Совсем слабое, едва заметное. Но постоянное. Имеющее неприятное свойство накапливаться. И это меня сильно тревожит. Кто знает, во что может вылиться длительное нахождение в зоне вечного негатива.
— Он воздействует на всех без исключения?
— Да. Конечно, чем сильнее развит мозг, тем выше сопротивление. Но думаю, что рано или поздно тьма сломит всех нас.
— Получается, эта гадость накрыла весь Эквус?
— В том-то и дело, что нет. Только Империю и Эквестрию, слегка вылезая за границы соседних государств. Мои сбежавшие коллеги сообщали, что, например, в Сингае им и не пахнет, а вот в Седельной Аравии морок накрыл несколько приграничных с Эквестрией городов, но дальше не пошёл.
— И ты не знаешь, кто стоит за всем этим?
— Точно не Принцессы, да и Цезаря сложно заподозрить. Полагаю, запустившие сей жуткий процесс негодяи хотят посеять рознь среди населения, дабы ослабить центральную власть в обоих государствах. А затем сместить правителей, посадив на троны угодных им марионеток.
— Ты серьёзно так считаешь? — изумилась я.
— Это лишь ничем не подкреплённое предположение, в которое, кроме меня, никто не верит. Твайлайт, к примеру, считает, что морок — лишь интересное природное явление. К счастью, Селестия и Луна придерживаются несколько иного мнения.
— Селестия, Луна? Погоди, они в курсе?
— Конечно. Когда я почувствовала пришествие морока и связалась со своими выжившими коллегами, подтвердившими мои подозрения, то решила действовать наверняка. В Понивилле живёт ученица Принцессы Селестии — некая Твайлайт Спаркл, городской библиотекарь, по совместительству самый сильный маг нынешнего поколения единорогов и носитель одного могущественного артефакта. Короче, очень влиятельная фигура. Я поспешила к ней и рассказала всё без утайки. Сама Твайлайт морока не заметила, но, подумав, сообщила, что чувствует слабые изменения в магическом потоке. Мои слова её явно испугали, и она поторопилась написать письмо своей высочайшей покровительнице. Утром я проснулась от требовательного стука в дверь, затем в мою скромную хижину вошли, звеня подковами, две высокие фигуры. То оказались правительницы Эквестрии собственной персоной. Они единственные во всей стране также заметили появление морока и теперь спешили узнать подробности. Я рассказала всё, и мой рассказ их явно встревожил. До того момента они думали, что имеют дело со слепой игрой природы, но приведённые мною факты не оставили сомнений в его искусственном происхождении. Луна пожаловалась на изменения, произошедшие в снах подданных, и пообещала организовать мою круглосуточную охрану за пределами Леса. Также она решила привлечь к расследованию свою личную разведслужбу. Селестия, в свою очередь, объявила, что даст приказ своим единорогам попытаться установить место, откуда распространяется морок, и попросила меня продолжать исследование данного феномена, после чего мы расстались.
Я слушала её, не веря своим ушам. Потом нерешительно спросила:
— Всё это, конечно, ужасно, но при чём здесь я? Неужели ты вызвала меня сюда только для того, чтобы излить душу?
— Не только, — улыбнулась подруга и посмотрела на часы. — Подожди немного, сама всё увидишь.
Не успела она договорить, как в дверь требовательно застучали.
— Открыто, — крикнула Зекора и поспешила достать из ледникового шкафа большой восхитительно пахнущий торт.
В хижину вошли две огромные закутанные в плащи фигуры. Сразу стало тесно. Мне не нужно было объяснять, кто это такие, я сразу склонилась в приветственном поклоне. Селестия и Луна уселись на указанные места и дружно навалились на торт, поминутно хваля мастерство какой-то Пинки Пай. Затем, умяв примерно половину, отставили в сторону опустевшие чайные чашки и внимательно уставились на меня. Зекора тщательно упаковала остаток лакомства в картонную коробку и незаметно положила в сумку Селестии, при этом солнечная принцесса отворачивалась и старательно делала вид, что не замечает её манипуляций.
— Благодарим тебя, о мудрая Сефир, что приняла Наше приглашение и прибыла сюда, — наконец пафосно изрекла Луна
— Но меня пригласила Зекора, и я…
— Пригласила по Нашей просьбе, — улыбнулась принцесса Ночи. — Мы попросили её найти умную и ответственную зебру, способную выполнить важное поручение, и она, не колеблясь, назвала тебя.
— Поручение? Мне?
— Да. Ты должна доставить сие сообщение брату Нашему Цезарю, да продлится вечно его правление.
Луна торжественно открыла сумку и вынула толстый свиток, скреплённый золотой печатью Диархов.
— В папирусе сём Мы предупреждаем его о случившейся беде и передаём всю информацию, что успели собрать к данному часу.
— Но почему я, — мой голос, похоже, звучал испуганно и жалко.
— Не бойся, дитя, — ласково сказала молчавшая до того момента Селестия. С трудом отведя взгляд от сумки с тортиком, она наградила меня тёплой материнской улыбкой. — В этом нет ничего противозаконного. Просто Мы опасаемся передавать письмо по официальным каналам. Ведь неизвестно, насколько глубоко заговорщики смогли проникнуть в структуру вашего… и нашего государственного аппарата, потому пришлось задействовать зебру со стороны.
— Но как я смогу это сделать? Просто записавшись на приём? Аудиенции придётся ждать лет десять, не меньше.
— О нет. Всё гораздо проще. Канцлер Октавиус предан Цезарю всей душой и меньше всего подходит на роль злодея. Если ты дашь своё согласие, сотрудник моей сестры… — тут правительницы обменялись понимающими взглядами, — сообщит ему о Нашей просьбе. Ты спокойно закончишь свои дела здесь и вернёшься в Зеверру, а через пару дней тебя вызовут во дворец. Статус Мудрой Матери даёт тебе возможность без особых проблем получить доступ в покои Цезаря. В гареме Нашего венценосного Брата, конечно, есть своя Матриарх, но иногда его капризные жёны отказываются иметь с нею дело, и тогда тамошние евнухи привлекают специалиста со стороны. В этом нет ничего необычного, никто ничего не заподозрит. И, конечно, никто не удивится, если после консультации Император захочет побеседовать с Мудрой Матерью наедине, дабы узнать причину душевного недуга любимой супруги…
— Понимаю… — протянула я.
— В твою задачу входит передать ему письмо и честно рассказать о том, что видела и слышала здесь. Говори только правду, это очень важно…
Мы беседовали ещё около часа, уточняя детали, после чего гостьи ушли. Я прожила у Зекоры неделю, и всё время она обучала меня своим приёмам. Морок после этого я чувствовать не стала, но подруга заверила, что через два-три года ежедневных тренировок у меня всё получится. Так оно и случилось.
Покинув гостеприимный дом, я через Сингай вернулась на родину. Встретилась с Цезарем, передала письмо и получила благодарность за предупреждение. Позже ещё дважды ездила в Эквестрию, доставляя лично в копыта принцесс письма Императора и получая ответ. К сожалению, ни мы, ни эквестрийцы так и не смогли понять причину странной аномалии, и морок продолжал своё разрушительное действие. Власть Цезаря зашаталась, да и у Селестии с Луной начались проблемы с подданными. В конце концов всё закончилось не революцией, а самой настоящей войной. Зебры и пони словно обезумели, любые попытки остановить кровопролитие ни к чему не привели. Я потеряла связь с Зекорой, сразу как загрохотали пушки. Не знаю, где она теперь. Наверное, погибла, как и все остальные. Конечно, вы можете отнестись к моим словам как к бреду выжившей из ума кобылы, ведь у меня нет никаких доказательств своей правоты. Но постарайтесь всё же поверить. И да, последнее. После удара морок исчез. Находясь в убежище, я не могла его чувствовать, ибо земля и бетон препятствуют распространению таинственной заразы, но когда нас подняли на поверхность, по дороге в лагерь и в самом лагере я совершенно не ощущала его присутствия. Не знаю, в чём причина. Надеюсь, что орбитальный удар случайно уничтожил источник.
— Источник был один? — спросил Андрей.
Сефир медленно покачала головой.
— Как минимум два. Один у нас, второй в Эквестрии. Так, во всяком случае, утверждали умники, которые занимались поисками.
— Значит, ты хочешь сказать, что морок стал причиной…
— Одной из причин, — строго ответила старая зебра. — Само по себе воздействие было достаточно слабым, чтобы вот так ни с того ни с сего заставить два прежде мирных народа озвереть и кинуться друг на друга. Кто-то умело помог направить скопившуюся ненависть в нужное русло. Через публикации в прессе, слухи, пророчества и так далее. Работа была проведена большая.
Мугги тяжело вздохнула.
— Лучше бы я никогда этого не слышала, — призналась она. — Раньше всё было просто и понятно. Пони — враги. Злобные, лживые, кровожадные твари, с которыми нельзя иметь дело. А оказывается, всё немного не так.
— Более чем немного, — печально улыбнулась Сефир.
— Класс! — послышался восторженный голос от двери в соседнюю комнату. — Моя бабушка — самый настоящий секретный агент!
Оказывается, всеми забытый Ико всё это время сидел на пороге и жадно слушал печальную исповедь старой зебры. Мугги не выдержала и засмеялась, Андрей тоже от души улыбнулся, Сефир страдальчески закатила глаза. Потом повернулась к Андрею.
— Так что ты хотел узнать?
— На самом деле твой рассказ дал ответы на большинство вопросов. Видишь ли, завтра утром мы с Ричардом летим в Эквестрию, потрошить одну из тамошних библиотек. И мне хотелось бы узнать, что на самом деле представляли собой пони и сильно ли они отличались от зебр.
— Отличались? Да почти ничем, кроме внешнего вида. Конечно, различия имелись. К примеру, мне в них не нравилось слепое поклонение Принцессам, которых они всерьёз считали полубогинями. Да, Селестия и Луна были наделены немалой силой и запредельным долголетием, но никакого отношения к богам всё же не имели. Вдвоём они отлично дополняли друг друга. Луна — решительная, гордая и справедливая, Селестия — мягкая и добрая, словно заботливая мать. Начало войны потрясло их, как, впрочем, и Цезаря. Все их попытки остановить нарастающий конфликт ни к чему не привели, и в конце концов наши мудрые правители превратились просто в ветки, подхваченные бурным потоком всеобщего безумия.
— Значит, если мне встретятся выжившие пони…
— Веди себя с ними как с нами. Не ошибёшься.
____________________________________________________
(1) Андрей, сам того не подозревая, цитирует слегка изменённый фрагмент седьмой главы романа «Fallout: Equestria». Любопытное и абсолютно случайное совпадение. (прим. автора)
« [A1]Начитают» встречается трижды. Не уверен, специально ли ты тут сделал на этом акцент, так что отмечу на всякий случай