Полет Аликорна

08. В небесах с алмазами

Рарити парила в воздухе, ощущая вкус ветра, проносящегося вокруг ее тела и наслаждаясь бесконечной свободой. Она вытянула ноги вперед и ускорилась. Взмахивая крыльями так сильно, как только могла, она оставляла за собой блестящий след из сверкающих бриллиантов, проносясь по небесам.

Пушистые белые облака испещряли бескрайнюю синеву, и Рарити промчалась мимо их зефирных тел, смеясь над брызгами, взметнувшимися вокруг нее, когда она скользила по их поверхности. Летя все быстрее, с кружащейся от скорости и радости полета головой, она пустилась в сложный высший пилотаж. Мощным взмахом пернатых крыльев Рарити вошла в высокую дугообразную петлю. Она летела все выше и выше, отклоняясь назад, пока не оказалась вверх ногами в апогее маневра. Она задержалась на мгновение, чтобы посмотреть в холодную пустоту над собой, прежде чем выпасть из петли и закрутиться в изящной спирали, позволив себе мягко спускаться к земле, беззаботно дрейфуя, как падающий лист. Прежде чем потерять слишком большую высоту, Рарити решила, что ветер достаточно ее нес и, вновь взмахнув крыльями, помчалась сквозь синеву.

Синий и белый, синий и белый. Как банально и скучно. Тут не помешает немного ярких красок, решила Рарити. Ее рог вспыхнул, и из него вырвались струи цвета, рисуя здесь полярное сияние, там радуги, и в довершение всего она помогла вспыхнуть красно-золотому закату.

— Так-то лучше, — удовлетворенно сказала она, одновременно облетая кольцами одну из своих прекрасных новых радуг. И тут белая пони с удивлением почувствовала что-то гладкое и холодное на шее. Прикоснувшись к этому месту копытом, она ощутила металлический пейтраль и инкрустированный в него огромный ограненный драгоценный камень. Она сразу узнала свою стихию. Щедрость. Да, она была щедрой кобылой, с гордостью подумала Рарити. Она была поистине, несомненно, единственным живым духом щедрости. Все свое время и усилия она тратила на щедрость. Теперь была ее очередь получать.

Кантерлот раскинулся под ней, но это был не тот Кантерлот, который Рарити знала. Исчезли изящные шпили из мрамора и золота, и на их место пришли богато украшенные башни богатого королевского пурпура и ослепительных бриллиантов. Это был ее Кантерлот — город, править которым она была рождена.

Внезапно Рарити ощутила поблизости еще одного пони. Взглянув направо, она с удивлением видела, что Блублад летит рядом с ней, паря в небе на мощных белоснежных крыльях. Он одарил ее дерзкой улыбкой, прежде чем склонить рог и помчаться прочь от белой пони и ее усыпанной бриллиантами цитадели внизу, как будто призывая броситься в погоню. На долю секунды она так и сделала, вложив всю свою энергию в гонку за мчащимся аликорном. Затем ее сердце сжалось, когда она поняла, что что-то не так.

У Блублада не было крыльев, не так ли? Если уж на то пошло, с каких это пор у нее есть крылья?

Конечно, у тебя есть крылья, сказала себе Рарити. Красивые, прекрасные крылья! Чтобы доказать это, она грациозно сделала пируэт в воздухе, а затем исполнила серию антраша, изящно порхая на тонких крыльях бабочки из паутины и утренней росы. Она остановилась, паря. Разве совсем недавно у нее не перья были?

Что-то не так. Рарити прищурилась от безжалостного солнца, светившего ей в глаза, и, когда она отвернулась от обжигающего света, едкий запах наполнил ее ноздри. Она попыталась ускользнуть от пронизывающих лучей, но обнаружила, что не может контролировать свои движения. Она клонилась назад и не могла остановить начинающееся падение. Через мгновение Рарити уже падала, и в этом падении видела, как прах остатков ее сгоревших крыльев рассеивается в воздухе вокруг. Облака превратились в насмехающиеся над ней лица — и она проносилась мимо них.

— Такая провинциальная, такая неотесанная. Ты должна была с самого начала знать, что тебе не место здесь, с нами, — смеялось облако в форме Фэнси Пэнтса.

— Кто спасет тебя на этот раз? — усмехнулась пухлое белое тело Рейнбоу Дэш. — Не я, потому что ты мне больше не подруга.

— Я твой друг, Рейнбоу Дэш! Пожалуйста! — взмолилась Рарити, но ее голос был унесен ветром. Облачная фигура ее подруги уже исчезла.

— Эквестрия горит, Рарити, и это все твоя вина, — вмешалось еще одно облако в форме пегаса, теперь — с голосом кузины Дэш, Хромы Призм.

— Сейчас они схватят тебя, — Рарити узнала голос своей подруги по команде, Виндласс. Зловещие слова говорило облако в форме единорожки.

Затем появилась стая грифонов и начала кружить вокруг падающей Рарити, наполняя небо леденящими кровь криками. Она знала, что после ее предстоящей неизбежной встречи с землей летающие хищники позаботятся о теле. Пока Рарити продолжала падать, небо потемнело, и вокруг нее начали вспыхивать молнии. Грифоны исчезли, но на ее тело обрушился град, а ледяной дождь промочил до костей. Каким-то образом среди хаоса бури горело призрачное голубое пламя, облизывая ее жестокими языками огня. Рарити кричала и плакала, но голос слышно не было. Секунды превратились в вечность, земля была бы желанным освобождением, но агония не прекращалась. Обожженная огнем, залитая дождем, исхлестанная ледяным ветром, и падающая, все еще падающая, Рарити закрыла глаза и умоляла землю поспешить и освободить ее от этой невыносимой муки.

— Ты злая, грязная пьяница, — отругал ее Блублад, снова появляясь рядом в образе аликорна. — Ты скоро станешь старой и толстой, и окажешься ничем иным, как пропитанным пуншем ничтожеством. Ты никогда не достигнешь величия и никогда не найдешь принца, которого ищешь — даже если отправишься на край света и доживешь до возраста Селестии.

— Ты должна была это предвидеть, — вздохнул он.

Не в силах придумать что-нибудь получше, Рарити использовала оставшиеся у нее силы, чтобы вытянуть передние ноги и вцепиться в насмехающегося Блублада. Удивленный, он сильнее взмахнул своими большими крыльями, чтобы удержать их обоих в воздухе в волшебной буре. Рарити посмотрела в голубые глаза жеребца и сквозь них. Она нырнула в прохладную, чистую безопасность этих голубых озер и выпала по другую сторону.

Был ясный солнечный день, и Рарити стояла на городской площади в Понивилле. Толпа пони собралась у платформы возле ратуши. Пытаясь успокоиться после выпавших ей мук, Рарити подошла к толпе и начала протискиваться сквозь нее. Что делают все эти пони?

Она узнала всех. Там были ее родители, а также сестра и ее подруги. Собрались друзья и знакомые из города, а подруги стояли к платформе ближе всего. Там были Рейнбоу Дэш, Флаттершай, Пинки и Эпплджек, которая, как ни странно, решила на этот раз шляпу не надевать. Все смотрели на возвышение, где стояла Твайлайт Спаркл со Спайком и мэром Понивилля.

Толпа была настолько плотной, что Рарити не смогла подойти к платформе ближе, чем на полпути.

— Что, во имя Эквестрии, происходит? — спросила она кобылу справа, но мятно-зеленая единорожка ее проигнорировала. Затем она увидела картину, стоящую на треноге рядом с Твайлайт. Это был портрет самой Рарити — тот, который она нарисовала в прошлом году и который теперь висел в гостиной ее родителей.

— О, нет.

Рарити опустила голову и бросилась сквозь толпу к платформе. Они не могли устроить поминки по ней, она же прямо тут! Ей нужно сказать Твайлайт, чтобы она прекратила это безумие. Возмущенная преждевременными похоронами, Рарити оттолкнула последних скорбящих и выскочила на платформу прямо перед Твайлайт Спаркл. Лиловая единорожка, к удивлению белой пони, теперь носила золотую тиару с Элементом Магии, и каким-то образом остальные собрались за ее спиной, также надев собственные украшенные драгоценностями ожерелья. Тут было пять из шести Элементов Гармонии.

— Я жива, Твайлайт! — запротестовала Рарити. — Твайлайт, дорогая, я здесь!

Твайлайт посмотрела сквозь нее и обратилась к толпе.

— Однажды я написала принцессе Селестии, что у каждого пони есть особая магическая связь с друзьями, может быть, даже до встречи с ними. В этом письме была только половина истории, потому что на самом деле эта магическая связь сохраняется навсегда, даже после того, как друзья покидают нас.

— Но я тут. Я не мертва! — крикнула Рарити.

— Духи Элементов Гармонии связаны нерушимыми узами, которую ничто не может по-настоящему разорвать — ни время, ни расстояние, ни даже смерть, — Твайлайт остановилась, и Рарити в испуге отскочила назад, когда та внезапно повернулась и посмотрела ей прямо в глаза. Заговорив вновь, голос Твайлайт Спаркл оказался ее собственным, но в то же время и многих других, и ее слова неслись с силой урагана.

— Где ты, там и мы. Где падаешь ты, там падаем и мы. Лети, Рарити, и позволь нам быть ветром, удерживающим тебя в воздухе.

— Я не понимаю! — произнесла Рарити, охватывая передними ногами Твайлайт за плечи. — Пожалуйста, кто-нибудь, скажите мне, что происходит!

Рарити начала трясти подругу, когда волшебница не ответила.

— Пожалуйста!

Черты лица Твайлайт Спаркл начали расплываться, пока не стали неузнаваемыми. Рарити моргнула, пытаясь разглядеть меняющееся перед ней изображение — раз, потом второй. Моргнув в третий раз, она наконец проснулась.

— Эй, Рарити, тебе пора на вахту, — прошептал Элбоу Гриз, мягко толкая Рарити передним копытом. — Кроме того, не могла бы ты отпустить меня?

— Мм? Твайлайт? — сбивчиво пробормотала единорожка. Ее глаза широко распахнулись, когда она поняла, что обе ее передние ноги обхватили толстую шею Элбоу Гриза. Она поспешно отпустила механика и смущенно извинилась.

Рарити приложила копыто к щеке, и теплота прикосновения сказала, что она покраснела. В комбинезоне она почувствовала себя липкой и поняла, что проснулась в холодном поту. Все это было сном, но ей никогда еще не снилось ничего столь реального, столь странного и ужасающего. Она летела, потом падала, а потом оказалась на собственных похоронах. Может ли подобное быть ничем иным, как чепухой из мира снов? Здесь, на этом воздушном корабле, ей не с кем даже поговорить об этом. Модельерша снова моргнула, пытаясь заставить себя полностью проснуться. По крайней мере, на данный момент ей пришлось иметь дело с реальностью стоящего перед ней пони. Что он ей сказал?

— Твоя очередь стоять вахту, — тихо повторил механик.

— О, верно. Да. Я проснулась, — Рарити продолжала пытаться убедить и принудить ее разум и тело действовать. К сожалению, какая-то первобытная животная ее часть прекрасно знала, что сейчас середина ночи — время, когда Рарити будет крепко спать в девяносто девяти случаях из ста, и из-за этой части ей было очень трудно наскрести силы воли, чтобы скатиться с неудобной кровати. Тем не менее она перебросила копыта через край и на палубу внизу.

В каюте дирижабля было почти темно. Одинокий фонарь, висевший над столом, слабо горел, излучая лишь слабый свет, едва достаточный для того, чтобы Рарити могла пройти, не споткнувшись о собственные копыта. Она увидела, что Виндласс, Темпест и Фэнси спят на трех других кроватях на расстоянии меньше, чем в длине от нее. Это объясняло, почему Элбоу Гриз шептал.

— Подожди, — настойчиво прошептала Рарити. — Вы все четверо собираетесь спать, и ожидаете, что я буду управлять кораблем одна? О, нет, нет, нет.

— Не волнуйся, — вполголоса ответил Элбоу Гриз. — Вольная Душа летит сама. Мы должны держать курс прямо на юг, так что просто последи за компасом несколько часов, чтобы убедиться, что мы продолжаем двигаться в правильном направлении.

Жеребец зевнул, и луковый выхлоп его дыхания наконец разбудил Рарити окончательно. Когда он прошел мимо нее, чтобы попытаться залезть в кровать, которую она только что покинула, Рарити начала паниковать.

— Нет, пожалуйста! Я не могу, я просто не могу сделать это сама. Умоляю тебя, просто покажи мне, что нужно делать, а потом можешь вернуться в постель!

— Э? Давай, полегче! — пробормотал Элбоу Гриз, все еще пытаясь забраться в койку. — Мне нужно немного поспать.

Отчаянные времена требовали отчаянных мер, и Рарити не собиралась брать на себя управление летящим воздушным кораблем без хотя бы минимальной надлежащей подготовки. Ее рог слабо засветился в полумраке комнаты, и соответствующая аура появилась вокруг Элбоу Гриза, магией оттащив несчастного механика от кровати.

— Ты должен мне помочь! — прошипела единорожка.

— Вау, эй, хорошо, не нужно так! — прошептал Элбоу Гриз, махая передними ногами в знак капитуляции, побуждая Рарити отпустить его. — Пойдем наверх.

Рарити, успокоенная тем, что ей не придется брать на себя ответственность, к которой она была совершенно и прискорбно не готова, последовала за механиком, идущим к лестнице. Вдали от фонаря свет стал еще тусклее, и когда земной остановился у лестницы, она наткнулась прямо на его круп.

— В чем дело? — спросила она.

Элбоу Гриз распахнул дверцу небольшого шкафа между лестницей и дверью в машинное отделение и извлек пару темно-серых плащей.

— Там немного сыро и холодно.

— Ты даже не собирался сказать мне, что там идет дождь? — недоверчиво спросила модельерша.

— А что? — пожал плечами Элбоу Гриз. — Ты же единорог, да? Это ж вы достаете из воздуха зонтики и кружки с горячим шоколадом, не так ли?

— Думаю, тебе предстоит многое узнать о единорогах, — ответила Рарити, с ужасом глядя на механика. Потом она увидела его слабую ухмылку и поняла, что тот просто немного подшучивает над ней. Она попыталась сохранить лицо, используя магию, чтобы накинуть дождевик поверх комбинезона, а затем последовала за Элбоу Гризом на верхнюю палубу.

Выход на туда был сродни удару копытом по лицу. Холодный воздух обрушился на Рарити, а шквал дождевых капель быстро намочил гриву и забрызгал плащ. Она натянула капюшон плаща на голову и туго затянула. Единорожка была рада, обнаружив, что верхняя застежка оказалась достаточно высоко, чтобы она могла затянуть ее, защищая горло и оставив открытым только лицо. При такой защите холодный ветер и дождь были просто терпимы.

— Что теперь?

— Ладно, — начал Элбоу Гриз, выглядывая из-под своего плаща. — Как я уже сказал, корабль летит сам, так что в основном просто ничего не трогай, и мы все доживем до утра.

Он подошел к высокой консоли, на которой был установлен деревянный штурвал со спицами. Теперь, когда наступила ночь, Рарити увидела, что по палубе стратегически расставлены фонари, а над консолью висит группа из трех особенно ярких ламп. Свет позволил ей увидеть группы датчиков и приборов, выстроенных аккуратными рядами по обе стороны от штурвала корабля. Она понятия не имела, что показывает любой из них.

— Посмотри сюда, — Элбоу Гриз указал на маленькое стеклянное окошко в форме горизонтального прямоугольника, в центре которого на видном месте красовалась буква «Ю». — Это компас. «Ю» означает юг, и это значит, что мы движемся в правильном направлении.

— Понятно, — кивнула Рарити. — Но как мне заставить нас лететь на юг?

— Для этого есть еще один прибор, — пояснил механик, ткнув копытом в большой стеклянный круг, обрамленный двумя концентрическими латунными кольцами. Под стеклом виднелась небольшая фигурка дирижабля, держащаяся на булавке. Края круга вокруг крошечного дирижабля были исписаны числами, исчисляемыми десятками от 0 до 360. Маленькая стрелка, указывающая вниз от вершины самого внутреннего медного кольца, окружающего инструмент, в настоящее время указывала на число 180. — Это указатель курса. Он связан с кучей гироскопов, которые обеспечивают его точность, даже если нам мешает погода. Он также позволяет выбрать направление и заставить корабль лететь туда самостоятельно. Сейчас покажу.

Рарити наблюдала, как механик коснулся кончиком правого переднего копыта стрелки на внутреннем латунном кольце и повернул кольцо по часовой стрелке, пока та не начала указывать на 200. Затем нажал круглую кнопку, установленную чуть ниже индикатора курса, помеченную словом «удерживать». Как только кнопка была нажата, Рарити почувствовала, что палуба сдвинулась и изменилось направление ветра после того, как дирижабль начал поворачивать вправо. По мере поворота штурвал корабля медленно поворачивался вправо, в то время как пронумерованный циферблат указателя курса и латунное кольцо синхронно вращались влево, пока стрелка снова не начала указывать вниз от верхней середины прибора. Однако теперь самой верхней цифрой на циферблате было 200, а не 180.

— Вот, мы только что повернули направо. Все просто. Почему бы тебе не повернуть нас на юг?

— Мне нужно снова сделать так, чтобы стрелка указывала на 180, верно? — Рарити казалось, что она понимает, как работает этот механизм.

— Именно так.

Рарити повернула латунное кольцо влево, пока стрелка не указала на 180, и нажала кнопку «удерживать». Она с удовлетворением почувствовала, как корабль повернул налево, а кольцо — направо, и через несколько секунд они вернулись на прежний курс. Однако так же быстро, как пришло, чувство выполненного долга сменилось потоком новых забот.

— Но что, если мы начнем падать? Или если мы взлетим слишком высоко? Как мне удержать нас там, где мы должны быть?

— О, не беспокойся об этом, — ответил жеребец. — Вольная Душа настроена лететь на высоте в две тысячи длин, а эта часть Эквестрии плоская, как блин. Даже если ты не видишь в темноте, я гарантирую — здесь не во что врезаться. Если тебя это сильно волнует, рядом с рулем есть рычаг контроля высоты.

— Ну, это все хорошо, но что, если что-то еще пойдет не так, и я не знаю, что делать? Что, если возникнет чрезвычайная ситуация, мне нужно будет остаться здесь, и я не могу сбежать вниз, чтобы разбудить вас всех? — спросила Рарити.

— Просто позвони, — указал земной пони на большой латунный корабельный колокол, висевший у двери, ведущей на нижнюю палубу. С колокола свисала веревка с узлом на конце, чтобы пони было легче схватить ее зубами. — Ладно, я возвращаюсь в постель. Через два часа можешь пойти разбудить мисс Виндласс. Часы на приборной панели.

— Подожди, еще кое-что, — позвала Рарити, прежде чем механик успел закрыть за собой дверь.

— Ага?

— Просто спасибо, Гриз. Теперь я чувствую себя намного лучше. Буду должна тебе выпивку в Кантерлоте.

— Я больше не пью. Но позволю купить мне бутерброд.

— Согласна, — подтвердила Рарити, улыбаясь из тени капюшона.

Дверь закрылась, и она осталась наедине с темнотой, дождем и мокрой, продуваемой ветром палубой Вольной Души. За фальшбортом дирижабля лежала только тьма. Какие бы земли ни проходили далеко внизу, они пребывали исключительно в воображении Рарити. По дождю и пасмурному небу было ясно, что местные пегасы не удосужились расчистить небо для гонщиков. Рарити знала, что жизнь усложняется в геометрической прогрессии по мере удаления от больших городов — особенно для отдаленных мест, у которых не было ничего ценного для экспорта, вроде знаменитых жемчужин Галлополи. Местные жители, вероятно, ведут натуральное хозяйство, и дождь им нужен вовремя. Группа необычных яхт из Кантерлота, пролетающих над головой, не способствует урожайности их посевов. Хорошо еще, что регата проходит ночью.

Ей предстоит два часа расхаживать по скользкой от дождя палубе и пытаться не замерзнуть. Модельерше требовалось чем-то занять мысли, но подумать нужно было о столь многом, что оказалось трудно решить, с чего начать. Одно только невероятное предложение Фэнси Пэнтса, которое в одночасье сделало бы ее состоявшейся кобылой и титаном индустрии расы пони, чего стоило. Еще вставали вопросы о Блубладе, Виндласс и приобретении Фэнси Пэнтсом контрольного пакета акций Полярной Звезды. Между грифонами и пони назревает конфликт, связанный с Рейнбоу Дэш и ее семьей. Наконец, с содроганием подумала Рарити, тот странный сон, от которого она проснулась.

Сначала все шло замечательно. Она летела по небу, паря как пегас. Из ниоткуда в ее сон вторгся принц Блублад. После того как он появился, она упала, и сон превратился в ужасный кошмар, поскольку собственный разум безжалостно истязал ее. Затем она стала свидетельницей странной сцены, когда Твайлайт Спаркл произнесла панегирик, а потом сообщила нечто загадочное о падении, ветре и Элементах Гармонии. Рарити уже с трудом припоминала все прочие детали кошмара, но помнила смеющиеся лица, грозных грифонов и Блублада с крыльями. Ну, подумала она, его дирижабль назывался Аликорн. По крайней мере, связь была.

Возможно, на самом деле все не так уж и таинственно, пренебрежительно подумала Рарити. Она спала на воздушном корабле на высоте в тысячи длин над землей, и она действительно несколько раз недавно встречалась с Блубладом, грифонами и, вероятно, со всем, что видела во сне. Это не более чем набор недавних переживаний в сочетании со скрытым страхом падения, который неизбежен на дирижабле, да еще и подпитывался алкоголем и рваным режимом сна.

И все же, если дело сводить к такому простому объяснению, почему сон был таким невероятно ярким? Никогда еще она не была так убеждена в реальности сна. Рарити не верила в предчувствия, гадания или пророчества, но считала, что подсознание пони иногда работает таким образом, что бодрствующий разум понять не может. Сон мог быть попыткой сказать ей то, что ее рациональный разум еще не осознавал. Это был один из тех моментов, когда Рарити хотела, чтобы Пинки Пай оказалась рядом. Бодрствующий разум Пинки Пай работал так, что никто другой не мог понять, в том числе и сама Пинки. Если кто и мог выудить нить правды из запутанного узла сна, то только розовая кондитерша. Однако Рарити была одна, и не было никого, кто мог бы ответить на ее вопросы, разгадать тайны, или принять серьезные решения, способные изменить ее жизнь.

По крайней мере, дождь прекратился, или, что более вероятно, корабль улетел достаточно далеко от ферм и полей, где местные жители планировали осадки. Она расстегнула несколько застежек на плаще и магией откинула капюшон. Разрывы в облачном слое давали возможность увидеть звездное ночное небо. Вдали, по обеим сторонам, тусклые огни чуть выше горизонта подсвечивали некоторых других гонщиков. По ходу регаты и наступления ночи трудности небесной навигации разбросали воздушные корабли по небу. Все они двигались примерно в одном и том же направлении, но даже незначительные расхождения превращались в огромные расстояния по мере того, как под ними проходила Эквестрия. Глядя в небо Рарити обрадовалась, что погода улучшилась еще, и вскоре она могла беспрепятственно видеть луну и звезды, сияющие над Эквестрией. Она прислонилась к фальшборту и долго смотрела на них снизу.

Рарити не изучала звезды, но тем не менее любила их. Астрономы и молодые ученые, такие как Твайлайт, знали многие из них и все созвездия по именам. Твайлайт, вероятно, знала множество других фактов о звездах и космологических мелочах, о которых Рарити никогда не слышала. И это было прекрасно. Ей не было интересно смотреть на небо так, как смотрела Твайлайт. Там, где волшебница видела явления, которые нужно изучить, модельерша видела просто мерцающие бриллианты, вшитые в тонкий черный бархат. Луна тоже была в небе, сияя как самый яркий драгоценный камень. Конечно, ее лик было испещрен изъянами, но, несмотря на них, ничто в небе не могло ее затмить. Девочки в Понивилле сейчас спали, как знала Рарити, но было приятно думать, что она смотрит на ту же луну и звезды здесь, где бы она ни была, что сияют над Твайлайт и остальными.

Рарити вернулась к рулевой консоли и проверила приборы. Вольная Душа все еще летела на юг, не набирая и не теряя высоту. Все было так, как должно быть, и ей оставалось убить еще час, прежде чем она снова сможет лечь спать. Она была наедине со своими мыслями, но учитывая их беспорядочное состояние, единорожка действительно предпочла бы просто побыть в одиночестве. Чтобы свести нежелательные вопросы и тревоги к минимуму, Рарити взялась за отупляющую задачу — снова и снова ходить вдоль и поперек палубы. В качестве способа скоротать время, не задействуя никаких умственных способностей, шаг работал на удивление хорошо.

Когда она медленно проходила вдоль левого борта корабля в одиннадцатый раз, движение на периферии зрения Рарити заставило ее повернуться и посмотреть назад и вверх на сияющий лик луны. Далеко-далеко что-то большое пересекало ночное небо. Его тело частично закрывало ей вид на луну. Что бы это ни было, на нем не было ни ламп, ни фонарей, или, по крайней мере, не было света, и казалось, что оно движется дальше на восток. Его было трудно разглядеть, но для любого из других гоночных дирижаблей не имело смысла лететь без огней. Это было не только опасно, но и против правил.

В том направлении, где, по прикидкам Рарити, летел таинственный объект, показалась вспышка, и вскоре за ней последовали еще две. Значит это был воздушный корабль. Они сигнализировали о помощи? Рарити подождала, не появятся ли вдалеке еще какие-нибудь огни или любой другой признак того, что у кого-то проблемы. Белая пони знала, что может использовать свою магию для создания вспышки света, которая осветит ночное небо, если она окажется в беде, но даже у не-единорогов должны быть аварийные ракеты и сирены, чтобы позвать на помощь. И то, что больше никаких признаков неизвестного корабля не появлялось, было достаточным доказательством того, что ей не нужно будить остальных для импровизированной спасательной операции.

— А теперь у меня на копытах еще одна загадка, о которой нужно беспокоиться, — проворчала модельерша. Если повезет, это не будет иметь ничего общего с ней. Однако казалось, что кто бы это ни был, он занимался своими делами. И в таких случаях часто наиболее благоразумно было не соваться, куда не просят.

— Кем бы ты там ни был, мне все равно! — крикнула Рарити в пустоту. — Просто оставь меня в покое!

— Извини, это всего лишь я, — объявила Виндласс, появляясь позади модельерши. — Моя очередь вставать вахту. На самом деле, моя очередь пришла уже десять минут назад, и когда ты не появилась, я решила выйти и проверить.

— О, привет, дорогая, — ответила Рарити, пораженная внезапным появлением другой кобылы. — Я не кричала на тебя. Просто, ну, в одиночестве бывает немного не по себе. Прошу прощения, что не разбудила тебя. Полагаю, время просто ускользнуло от меня.

— Все в порядке.

— Видишь ли, я смотрела на звезды и всего минуту назад увидела очень странную вещь, — продолжила Рарити. — Это был еще один дирижабль, летевший без каких-либо огней, и вдруг я увидела три вспышки света с его стороны. Теперь его нет. Что ты об этом думаешь?

— Ну, может быть, у одного из других кораблей кончилось фонарное масло, но это не объясняет три вспышки, — ответила Виндласс. — Это мог быть просто метеор. Иногда они появляются как серия коротких вспышек, когда сгорают.

— Да, может быть, — согласилась Рарити. Она была уверена, что видела не метеорит, но не рассматривала возможности того, что еще один дирижабль летел в темноте, потому что у экипажа не было масла. Она предположила, что это действительно может быть что-то безобидное.

— Я займу место здесь, а ты можешь немного поспать, — предложила Виндласс.

Рарити уже собиралась принять предложение кобылы и пойти к лестнице, когда что-то заставило ее остановиться. Она не забыла, что история Виндласс, рассказанная Фэнси Пэнтсом, была полна противоречий. Фэнси сказал, что она работала на Блублада, а Блублад говорил, что не нанимал инженеров. К этому моменту у Рарити в голове крутилось слишком много вопросов без ответов, чтобы не воспользоваться возможностью разрешить один из них.

— Вообще-то, раз уж нас тут всего двое, я надеялась задать тебе несколько вопросов, — начала Рарити.

— О? — Виндласс казалась удивленной. Возможно, это был неподходящий час для расспросов, но Рарити просто не знала, когда снова сможет остаться с другой кобылой наедине.

— Видишь ли, мне просто интересно, как ты попала на работу к Фэнси Пэнтсу, и надеялась, что ты мне расскажешь, — продолжила Рарити.

— Мы не в отношениях, — тяжело вздохнула инженер. — Если ты об этом. Я не стою у тебя на пути или что-то в этом роде.

— Что? — спросила Рарити, прежде чем смогла себя остановить.

— Нет, нет, — с вымученным смехом ответила она. — У меня нет подобных планов на Фэнси, уверяю.

Рарити надеялась, что это звучит убедительно. Виндласс никогда не пойдет на сотрудничество, если увидит в ней соперницу на романтическом поле, а она была единственной другой кобылой на корабле.

— Да ты что? — усмехнулась Виндласс. — Слушай, не будем играть словами. Я прекрасно знаю, что происходит, когда жеребцу и кобыле нужно «остаться наедине». Вы практически повесили табличку «не беспокоить» на дверь каюты.

— Виндласс, уверяю, между мной и Фэнси Пэнтсом не было ничего, кроме небольшого делового разговора, — произнесла Рарити. — На самом деле, он хотел предложить мне работу.

— Действительно? — Виндласс казалась не убежденной. — Насколько я знаю, Фэнси Пэнтс никак не связан с индустрией моды. Не хочу звучать скептически, но почему он предложил тебе работу?

Рарити начало казаться, что межличностные проблемы розовой единорожки выходят за рамки простой ревности. Последний вопрос был просто грубым.

— Он предложил мне должность управляющего, — ответила модельерша, надеясь, что расплывчатый ответ будет достаточно удовлетворительным, чтобы предотвратить дальнейшее расспросы. Она определенно не собиралась признаваться, что Фэнси предложил ей контроль над всей его бизнес-империей. Это откровение могло настроить Виндласс против нее, а Рарити до сих пор не получила от нее ни капли новой информации. — Это не моя сфера, как ты и подозревала, и я еще не решила, соглашаться или нет.

— Ну, — ответила Виндласс после долгой паузы. — Я бы подумала о том, чтобы принять это предложение. Фэнси Пэнтс ведет большую игру, много серьезнее обычного. Я бы сказала, ты не ошибешься. Но, вроде, ты спрашивала, как я стала работать на него?

— Верно.

— Рассказывать особо нечего, — начала Виндласс. — Я окончила инженерный институт, и мне сразу же предложили работу на верфи Полярная Звезда в Кантерлоте. Ты, наверное, знаешь, что это компания, которой до прошлой недели управлял принц Блублад, или, лучше сказать, герцог Кантерлотский. Я слышала, Фэнси Пэнтс собирается поставить во главе новое руководство.

Она заговорщицки наклонилась.

— Надеюсь, что если мы выиграем эту гонку, он может даже рассмотреть меня одной из первых на эту позицию.

— Ты, должно быть, была хорошей ученицей, раз так быстро получила работу в престижной фирме по производству воздушных кораблей, — вежливо заметила Рарити. — Тебе, наверное, даже не нужно было подавать заявку, чтобы получить работу у Фэнси Пэнтса, не так ли?

— Верно! — ухмыльнулась Виндласс. — Полярная Звезда плохо управлялась. Герцога заботило только то, насколько ярко блестят его игрушки, а не прибыльность и даже пригодность кораблей к полетам. Я сразу поняла, что работу нужно менять, и быстро. Представь мое удивление, когда брат герцога, лорд Процион, сказал, что я идеально подхожу на вакансию, которая открылась в команде передовых разработчиков Фэнси Пэнтса.

— Разве тебе не казалось подозрительным, что лорд Процион подрывает доходы собственного брата и собственной компании, помогая тебе уйти? Я бы, в подобной ситуации, очень нервничала, — заметила Рарити. — Блублад все же остается могущественным пони, и я опасалась бы, что он может создать мне проблемы.

— Работа у Фэнси Пэнтса так же хороша для моего резюме, как печать одобрения самой принцессы Селестии, — просто объяснила Виндласс. — У меня все схвачено.

— Поздравляю, это замечательно, — с улыбкой произнесла Рарити. Она подошла немного ближе к Виндласс и наклонилась к младшей кобыле. — Теперь я хочу поделиться с тобой небольшой забавной историей — уверена, тебе она понравится. Так случилось, что мне довелось поговорить с принцем Блубладом незадолго до начала гонки, и он заявил, что отвечает за проектирование всех дирижаблей, выпущенных Полярной Звездой, и что он даже не нанимал никаких других инженеров-проектировщиков. Можешь себе представить? Этот бахвал — и авиаинженер? Вот уж новость!

Рарити рассмеялась, и вскоре Виндласс присоединилась к ней, хотя и с некоторой неуверенностью.

— Забавно, — несколько медленно, по мнению Рарити, ответила единорожка. — Боюсь, в последнее время дела герцога идут не очень, и я уверена, его небылицы станут еще более невероятными теперь, после того, как он потерял контроль над своим бизнесом. Уверяю, понадобилось несколько команд, чтобы собрать эти корабли. Я сама была просто специалистом по аэродинамике и работала с аэродинамической трубой.

— Хе-хе, сама идея, что Блублад может делать чертежи, — продолжила Рарити, все еще пытаясь побудить Виндласс говорить дальше.

— Знаешь, учитывая его очевидное психическое состояние, не удивлюсь, если герцогу не удастся финишировать в гонке, — сказала Виндласс, явно чувствуя себя более комфортно теперь, когда казалось, что Рарити не подвергает сомнению ее историю.

— Почему тебе так кажется?

— Одному-единственному жеребцу должно быть достаточно сложно управлять дирижаблем в одиночку, а регата наверняка станет испытанием даже для таких команд, как наша. Представить не могу, как он справится, — Виндласс чуть задумалась. — На самом деле, не удивлюсь, если он не доживет даже до завтрашнего дня.

— Надеюсь, ты ошибаешься. Хотя бы потому, что я за здоровую конкуренцию, — белая единорожка зевнула. — Благодарю за уделенное время, Виндласс. Теперь, думаю, я пойду спать.

— Спокойной ночи. Мы будем поблизости от Галлополи всего через несколько часов, так что не расслабляйся. У меня такое чувство, что завтра будет очень интересный и сложный день для всех нас.

Спускаясь в каюту к пустой кровати, которую недавно освободила Виндласс, и бросая на ходу свой плащ в шкаф, Рарити обдумывала свой разговор с кобылой-инженером. Виндласс не отреагировала, когда модельерша поведала историю с точки зрения Блублада, и это, безусловно, придало правдоподобности теории о том, что Блублад лгал. Это также была самая удобная теория, потому что она означала, что ни один из членов экипажа не собирался скармливать ей дезинформацию и, возможно, злоумышлять против нее как-либо еще.

Во многих смыслах для Блублада имело смысл быть тем, кто все это выдумал. Он определенно из тех, кто приукрашивает истории в свою пользу. Только Рарити не могла избавиться от ощущения, что Блублад был с ней честен. Было еще несколько моментов, которые заставили ее задуматься. Виндласс, казалось, стремилась отмахнуться новости о замеченном ею таинственном дирижабле и его вспышках света. И младшая кобыла явно подозревала, что Рарити пытается помешать ее надеждам на романтические отношения с Фэнси Пэнтсом.

Возможно, правильнее было бы задаться вопросом не о том, кто выглядит лжецом, а кто выиграет от лжи? Блублад мог так поступить, чтобы вызвать у нее жалость, и в то же время представить себя благородным, измученным гением. Высокомерие и жалость к себе, безусловно, подходили Блубладу, так что Рарити предположила, что у него действительно имелся достаточный повод, чтобы солгать, каким бы ничтожным оный повод ни был. Для других мотив должен быть более грандиозным и зловещим, и эта мысль заставила единорожку содрогнуться даже после того, как она завернулась в одинокое и определенно не хватающее ей одеяло.

Лежа в постели и глядя в потолок мягко покачивающегося корабля, белая пони подошла к проблеме с другого ракурса. И Виндласс, и Фэнси Пэнтс упомянули брата Блублада, лорда Проциона, как жеребца, который способствовал трудоустройству молодой кобылы у Фэнси. Возможно, он, Фэнси и Виндласс работали вместе, чтобы вырвать контроль над компанией у Блублада, и теперь использовали одну и ту же легенду для прикрытия, чтобы их делишки не казались слишком уж гнусными. Если Фэнси Пэнтс действительно хотел, чтобы она приняла его предложение, то Рарити могла понять желание скрыть любую очевидную грязь. И если это все, в чем заключался «заговор», то ничего особенного тут не было. Только бизнес. С этой последней мыслью она мирно погрузилась в сон.