Розовое на розовом

Глава единственная

В Понивилле бушевал День Сердец и Копыт. Сахарный Уголок выглядел соответствующе: стены и дверные проходы были увешаны красными и розовыми завитками серпантина, а под потолком водили хороводы розовые сердечки, вырезанные из тончайшей бумаги и удерживаемые в воздухе простеньким заклинанием. Всё, выпеченное сегодня — от роскошного торта до обычного кексика — обязательно было украшено кремовыми завитками и ягодами клубники, густо политыми прозрачной карамелью. И даже каждая без исключения чашка кофе несла в себе тройное количество сахара. Понивилльцы, давно привыкшие к «пряничному домику», которым выглядел магазин, тем не менее машинально замедляли шаг, не в силах просто пройти мимо столь броско разукрашенного местечка.

Вечером, когда уже приближался момент закрытия магазина, в торговый зал зашёл некрупный фиолетовый дракончик. Стоило ему остановиться, как по другую сторону прилавка откуда ни возьмись появилась розовая — более розовая, чем украшавшие всё вокруг ленточки, хотя это и было почти невозможно — пони. Спайк аж подпрыгнул от неожиданности.

— Привет, Спайк! — сияя своей привычной улыбкой, поздоровалась Пинки Пай. Затем она достала из-под прилавка небольшую розовую, украшенную рисунком сердечка картонную коробку и открыла её, продемонстрировав несколько шоколадных трюфелей, каждый из которых был щедро посыпан кокосовой стружкой. — Вот, — игриво подражая манере высшего общества, следующие слова кобылка произнесла, растягивая гласные, — гарантируем удовольствие даже для самых пресыщенных сладкоежек!

— И ты уверена, что это понравится Рэрити? — улыбаясь, спросил дракончик.

— Понравится?! Да она обалдеет от восторга! Я выиграла этот рецепт в покерном поединке с шеф-поваром из «Ле Гранд Помме», самого распранцузского из всех пранцузских ресторанов Кантерлота! У них заказы расписаны до конца века! В их зале есть личный стол принцессы Селестии с её именем, написанным по краю столешницы! Говорят, принцесса лично нацарапала его в бунтарские годы юности!

— Ну, значит, ей подойдёт!

Колокольчик над входной дверью звякнул, сообщая о появлении ещё одного покупателя.

— Подойдёт — кому?

Услышав очень знакомый голос, Спайк напрягся. Схватив коробку, он обернулся к Рэрити, торопливо и неуклюже пряча свой подарок на День Сердец и Копыт за спину.

— Ну… знаешь, я тут… — он замолчал, так и не сумев придумать хоть что-нибудь подходящее.

— Привет, Рэрити! Как дела? — воскликнула Пинки, приходя ему на помощь.

— Как обычно, дорогуша, как обычно. Вот, Эпплджек просила меня занести тебе немного яблок по дороге в бутик, — окружённая голубоватым телекинетическим облачком, на прилавок опустилась увесистая корзинка, полная краснобоких плодов. После этого единорожка снова перевела взгляд на дракончика. — А что это ты держишь за спиной?

— Ни… ничего! — торопливо и куда громче, чем хотел, выпалил Спайк.

Рэрити, впрочем, видела его насквозь — не в буквальном смысле, разумеется, хотя, судя по снисходительной полуулыбке на её лице, вполне могло бы быть и так.

— О, это ведь что-то для меня, милый маленький Спайки-вайки? — единорожка приблизила своё лицо к лицу дракончика и затрепетала ресницами в той очаровательной манере, которая гарантированно растопила бы сердце любого пони или дракона.

Спайк сглотнул. Он искренне надеялся вручить свой подарок в совершенно другой обстановке, при свечах, но… похоже, эта идея себя исчерпала.

— Ну… гм… да, я хотел подарить тебе чуть позже, но… Вот! — Спайк протянул открытую коробку, и Рэрити ахнула при виде её содержимого.

— О, какой роскошный подарок! Спасибо! — наклонившись, единорожка коротко чмокнула дракончика в щёку, от чего всё его лицо тут же перекрасилось в ярко-красный цвет. Закрыв коробочку, она опустила её в седельную сумку. — Жду не дождусь возможности вернуться домой и попробовать эту роскошь!

— А сейчас… не хочешь? — расстроенным голосом произнёс Спайк.

— Прости, Спайки-вайки, но я сегодня съела уже просто огромное количество разного шоколада, и если буду пробовать сейчас, то не смогу по-настоящему насладиться!

— Ну да.

— Ты мой милашка, — улыбнулась Рэрити. — Мне даже немного стыдно сразу после такого роскошного подарка, но не мог бы ты немножко помочь мне?

— Да, всё, что угодно! — не задумавшись и на секунду, отозвался дракончик.

— У меня заканчивается запас драгоценных камней, которые так быстро уходят на украшение платьев… не мог бы ты на этой неделе сходить и принести мне немного?

— Конечно! — с радостной улыбкой ответил он. — А ты… ты пойдёшь со мной? Вместе искать камни так увлекательно!

— Ох, мне бы очень хотелось, но я так занята работой… К тому же ты и сам замечательно обнаруживаешь камни, я со своей магией только задерживала бы тебя!

Слушая похвалы Рэрити, Спайк ощутил, как в его груди становится тепло.

— Не беспокойся, я тебе целый фургон драгоценностей принесу!

— Спасибо, дорогуша! — улыбнулась в ответ единорожка. — А теперь мне уже пора домой, на улице темнеет. До свидания, Пинки, Спайк! Увидимся!

Помахав на прощание копытцем, Рэрити удалилась, а Спайк остался стоять, глядя ей вслед. Разговор прошёл хорошо, его подарок был принят с благодарностью, но ощущение от произошедшего у него осталось… странное. Непонятное. Более всего похожее на сожаление и тоску. Он примерно так же чувствовал себя, вспоминая о тех днях, когда Твайлайт ещё не стала принцессой, когда они жили в библиотеке, и всё было веселее и проще.

— Ещё раз спасибо за шоколад, — сказал Спайк, оборачиваясь к Пинки Пай. — Наверное, мне тоже пора идти.

Неожиданно для себя дракончик заметил странное выражение её лица. Нет, на лице розовой земнопони не было печали или даже беспокойства, она выглядела… менее счастливой, чем обычно. Её улыбка была не такой радостной, как всегда, а грива — не настолько пышной. Посторонний не заметил бы разницы — но Спайк был совсем не посторонним.

— Пинки, с тобой всё в порядке?

Пони сжала губы так сильно, что её рот, кажется, совсем исчез, и повела головой из стороны в сторону, избегая его взгляда.

— Ну же, Пинки, уж мне-то ты можешь сказать! — настаивал дракончик.

Розовая пони глубоко вдохнула.

— Ну-у… — для неё было очень нехарактерно так надолго задумываться при подборе слов. — Серьёзно, что ты вообще думаешь о своей привязанности к Рэрити?

Спайк открыл было рот, собираясь ответить, насколько счастлив он, что такая пони обращает на него внимание… и закрыл, не произнеся ни слова. Если отвечать серьёзно, то надо подумать — потому что, честно говоря, именно всерьёз он на эту тему не задумывался. Запрыгнув на стул возле прилавка, Спайк рассеянно постучал когтями по гладкой поверхности.

— Не знаю, — в конце концов признался он. — Ну, пока я был маленьким, я был влюблён по уши, но теперь… теперь просто не знаю. — Помолчав несколько секунд, Спайк продолжил, но говорил теперь уже не столько для собеседницы, сколько для себя: — Рэрити мне очень нравится, но, похоже, она воспринимает меня как совсем уж малыша.

— Но при этом даёт тебе поручения, которые ты с радостью исполняешь, — добавила Пинки, — так что, возможно, даже не малыша, а просто помощника. С которым незачем думать о том, что… ну ты понял.

— Угу, — ответил он, повесив плечи. В душе дракончика сейчас не было ничего, кроме разочарования и тоски. — Такое впечатление, что я хожу на одном месте, круг за кругом, не приближаясь к ней.

— Прости, мне, наверное, не стоило заговаривать об этом?

— Нет, я даже благодарен. Просто… мне бы очень хотелось, чтобы она относилась ко мне более серьёзно. Я же понимаю, пока я был совсем маленьким, было бы просто смешно подумать о том, что мы могли бы… быть вместе, но я с тех пор серьёзно вырос!

— А ты не думал, что тебе… — Пинки Пай говорила неуверенно и смотрела не на него, а на копыта, словно борясь с внутренним конфликтом, — было бы веселее не с ней, а с кем-то ещё?

Удивлённый столь странным вопросом, Спайк вскинул голову.

— Ну, возможно… не знаю. Может и да, вот только что-то не видно вокруг толпы кобыл, мечтающих поцеловаться с драконом. Ладно, — передёрнув плечами, соскочил со стула дракончик, — как-нибудь потом поболтаем ещё.

— Ой, ты куда? — воскликнула Пинки Пай, когда Спайк, махнув ей лапкой, направился к двери.

— Домой. Умыться, лечь в кровать и думать… о разном.

Спайк, всё также смотря на стоящую за прилавком розовую пони, протянул лапу, намереваясь открыть дверь, но неожиданно для него вместо дерева или стекла его когтистые пальцы упёрлись в пушистый бок. Он торопливо повернул голову, чтобы извиниться за то, что не смотрит, куда идёт — и глаза дракончика невольно округлились, когда он обнаружил, что перед ним стояла Пинки Пай. Торопливо оглянувшись на прилавок, куда смотрел каких-то полсекунды назад, Спайк, разумеется, никого там не увидел. Он вздохнул и покачал головой — за все эти годы дружбы с Пинки он так и не привык к тому, с какой лёгкостью эта пони способна оказаться в другом месте.

— Если ты сейчас отправишься в постель, то проведёшь всю ночь, думая о печальных и грустных вещах, — сказала Пинки. Спайк поднял было руку с вытянутым пальцем и открыл рот, чтобы возразить — но понял, что не имеет смысла отрицать очевидное. — Тебе нужно что-нибудь, чтобы отвлечься. Что-то… большое и интересное, вот. Приключение!

Не сдержавшись, дракончик хихикнул.

— Ну да, именно приключения мне сейчас и не хватает.

Спайк даже не пытался догадаться, что его собеседница имеет в виду. Зная Пинки, это могло бы быть абсолютно всё, что угодно — от похода в лавку за продуктами до экспедиции в какие-нибудь древние руины с ловушками и полными золота сундуками. Но в любом случае, это будет круче одинокой ночи дома наедине с печальными мыслями.

— Ладно, я не против. Куда пойдём?

На лице Пинки Пай вспыхнула улыбка… чтобы через секунду угаснуть.

— Ой… — пони повесила голову. — Прости, Спайк, но я пообещала Кейкам, что приведу магазин в порядок, пока они будут на свидании. Сегодня к нам пришло очень много покупателей, и мне потребуется куча времени, чтобы помыть всё и прибраться. Но! — воспрянув, она обогнула стоящего у двери дракончика и каким-то образом снова оказалась на своём месте за прилавком. — Я абсолютно уверена, что ты сможешь найти себе кучу приключений и без моего участия! Говорят, Зекоре нужно найти какие-то редкие травы для зелья, Флаттершай выхаживает раненую бабочку-медведицу, и ей пригодится помощь, Эпплблум… — подпрыгивая на месте, Пинки принялась перечислять множество разных дел, которыми мог бы заняться Спайк.

Пока розовая земнопони увлечённо тараторила, Спайк вернулся к прилавку, снова запрыгнул на стул и заглянул сквозь раскрытую дверь на кухню. Кастрюли, миски, металлические и силиконовые формы громоздились горами на столах и в мойке, все они были густо покрыты слоями масла, теста или затвердевшего шоколада. Пол был засыпан мукой, словно февральское поле снегом, пустые упаковки из-под молока и масла громоздились горой над переполненными мусорными вёдрами. В нормальных условиях Кейки в компании Пинки Пай прикладывали массу усилий, чтобы не доводить кухню до такого жуткого состояния, но в праздничный день, когда каждому хотелось чего-нибудь сладенького, этих усилий явно оказалось мало.

Спайк перевёл взгляд на Пинки, всё ещё увлечённо фантазирующую на тему драконьих развлечений и не обращающую внимания на окружающий мир, и заметил, что её передние копытца всё ещё покрыты кусочками кокосовой стружки. Пинки помогла ему сделать подарок для Рэрити, и занялась этим сразу же, как только он попросил её. А теперь пыталась отвлечь его от грустных мыслей.

— А давай я помогу тебе прибраться? — предложил дракончик.

— Что?.. — удивлённо переспросила сбитая с мысли пони и наклонила голову на бок. — Зачем? Есть куча разных куда более увлекательных дел!

— Может, и есть, — ответил Спайк, — но я хочу помочь тебе. Каким я буду другом, если не помогу тебе справиться с огромной кучей работы на кухне? — и, ухватив Пинки за копыто, он не то повёл, не то потащил её в сторону внутренней двери. — Ну и подумай — мы вдвоём управимся со всем в мгновенье! А потом и придумаем, чем интересным заняться в оставшееся время. Итак, — уверенно произнёс он, оказавшись на кухне, — с чего начнём?

Несколько секунд Пинки стояла молча, глядя на своё копыто, сжатое лапкой Спайка, и её мордашка почему-то была куда розовее чем обычно. Затем пони заморгала, словно приходя в себя, тряхнула головой и выпрямилась.

— Ну… — произнесла она задумчиво, явно сама не уверенная, за что следует браться, потом всё же пришла к некоему выводу и улыбнулась. — Начнём с тарелок, — понька встряхнула головой, и от этого движения её грива, кажется, прибавила в объёме и кучерявости. — Мистер Кейк недавно поставил новую супер-пупер крутую промышленную тарелкомоющую машину! Она отмывает кучу посуды за одно мгновение!

И Пинки ткнула копытом в сторону монументальной, сверкающей нержавеющей сталью конструкции, занимающей всё пространство возле одной из стен кухни: два здоровенных металлических куба, взгромождённых один на другой, перемигивающиеся разноцветными лампочками, словно ёлка в День Согревающего Очага, и панель сбоку, из которой торчала масса рычажков, кнопок и регуляторов. Две толстые трубы, изгибаясь, уходили куда-то вниз и сквозь стену, а одна, потоньше, торчала на полметра в сторону кухни. Рядом с машиной стояла большая коробка, на которой изображение снеговика, состоящего из крупных мыльных пузырей, было всё залеплено ярко-красными, предупреждающими о чём-то ярлычками.

— Нам надо повернуть рычаг, и она откроется! — пони нажала на торчащую спереди железку, и под скрежет шестерён массивная коробка поднялась на блестящих рычагах, обнажая металлическую платформу. — Теперь кладём тарелки в корзины, ставим корзины сюда, нажимаем большую кнопку «Пуск» и раз-два, всё помыто!

— Круто, — отозвался Спайк, — звучит довольно просто.

Он уже заметил сложенные одна на другую решётчатые корзины, стоящие у стены, и, ухватив одну, принялся как мог аккуратно наполнять её тарелками. Пинки присоединилась, и вскоре все тарелки были разложены по четырём корзинам.

— Вот видишь, как быстро! — ухмыляясь, гордо выпятил грудь дракончик.

— Ага! — радостно согласилась Пинки Пай.

Корзины были установлены на платформе, коробка машины опущена, и радостно хихикающая Пинки ткнула копытом в кнопку. В ответ раздался резкий механический писк.

— Ой-ой, совсем забыла про мыло, — сказала розовая земнопонька, когда сигнал стих, затем подтащила к торчащей трубе коробку и, расковыряв угол, наклонила над её отверстием. — Нужна полная коробка для каждого включения.

— Стой-стой-стой! — подскочивший к ней Спайк торопливо оттолкнул коробку. — Целую коробку на один раз? Ну то есть да, там куча тарелок, но всё равно, как-то это неправильно. Тут где-нибудь есть инструкция, чтобы уточнить?

Пинки со вздохом опустила коробку на пол.

— Ну да, это на самом деле хорошая идея. — Подойдя к одному из шкафов, она зарылась в его содержимое. — Так, инструкция на печь, инструкция на миксер, на су… Ага, вот она, инструкция на Грязедезинтегратор Миг-2!

Инструкция? Судя по толщине томика, который держала в копыте Пинки, Спайк скорее предположил бы, что это одна из новых книг А. К. Ирлинг.

Пинки торопливо перелистывала страницы, разыскивая раздел про мыло, после чего принялась читать, щурясь и морщась.

— Ага, тут так и сказано — «одна коробка»!

— Серьёзно? — задрал бровь Спайк. — А можно я гляну?

Пинки охотно отдала дракончику книгу, и он прочитал нужный раздел. Действительно, там так и было сказано: «поместить содержимое одной коробки моющего средства в накопитель». То есть там накопитель, и тогда он сам, наверное, отправляет нужное количество мыла в машину.

— Ладно, давай так и сделаем, — вздохнул Спайк.

Они вместе подняли тяжёлую коробку и наклонили над отверстием трубы. Внутрь устремился поток мелких таблеток, и потребовалось не меньше двух минут, прежде чем коробка опустела. Пинки Пай накрыла отверстие завинчивающейся пробкой (которую потребовалось потом затянуть при помощи гаечного ключа) и снова нажала кнопку.

Машина зажужжала, затряслась, в трубах забурлила вода. Проходили минута за минутой, жужжание и вибрация становились всё сильнее, и Спайку начало казаться, что стены уже ходят ходуном. Он опасливо шагнул назад, подальше от содрогающейся машины. Такая вибрация, это вообще нормально? Его взгляд упал на опустевшую коробку, и дракончик заметил надпись: «Промышленное моющее средство, применяется в большинстве моделей посудомоечных машин».

— Эм-м… Пинки?

— Да?

— Скажи, это ведь та самая коробка, что предназначена конкретно для вашей машины?

— Не знаю, мы её на распродаже купили!

— Чего? — Спайк, поглядев на машину вытаращенными глазами, сделал ещё один шаг назад. — Пинки, мы должны…

Механизм издал громкое «Звяк!» и замолчал. Наступила оглушительная тишина. Что ж, ни огня, ни дыма, ни взрыва. Возможно, всё просто нормально отработало?

— Вот и готово!

Розовая пони подскочила к посудомоечной машине и потянула за рычаг. Тот не сдвинулся. Не пожелал он нажиматься и тогда, когда пони повисла на нём всем своим весом и даже попрыгала сверху. Пинки отступила на пару шагов, задумалась, потом на её лице появилась широченная улыбка, а глаза вспыхнули. Пони забралась на самый верх машины, тщательно примерилась и кинулась вниз копытами вперёд.

Мгновение — и волна мыльной воды накрыла кухню подобно цунами. Радужные пузыри заполнили всё свободное пространство, словно хлопья снега во время бурана, только без малейшего уважения к силе всемирного тяготения. К счастью, Спайк успел прикрыть глаза ладонями.

А когда решился посмотреть снова, прямо перед ним обнаружился огромный радужный сугроб — впрочем, с ярко-голубыми глазами и сверкающе-белыми зубами.

— Ух ты! — раздался радостный голос Пинки Пай. — Теперь мы всю кухню мигом отмоем!

Пару секунд дракончик пытался сдерживаться, потом истерически расхохотался, совершенно не контролируя себя.

Праздничный день… подарок, вручённый Рэрити… гора грязной посуды и потоп из мыльной воды… Пинки Пай, способная даже неудачу воспринять с истинным, неколебимым оптимизмом… Всё это было настолько лучше мрачных размышлений в постели, что Спайк хохотал искренне, от всей души, пока от смеха не стало тяжело дышать.

— Я что, сказала что-то смешное? — удивлённо спросила мыльная Пинки Пай, наклонив голову набок.

Спайку потребовалось несколько секунд, чтобы набрать воздуха для ответа.

— Да. И это меня очень развеселило.

— Ура! Смеяться у тебя получается куда лучше, чем унывать!

Спайк улыбнулся и в победном жесте вскинул вверх сжатый кулак.

— Ну что же, я готов продолжать, как только скажешь!

Улыбка пони стала ещё радостнее.

Через несколько минут выяснилось, что тарелки действительно отмылись, а ещё, что окатившая кухню волна мыльной воды смыла даже самые затверделые куски масла, теста и шоколада со столов и лежащих на них форм, и теперь осталось только всё сполоснуть, чтобы стало чисто. Впрочем, задача «сполоснуть всю кухню» явно не была такой уж простой.

Оторвав кусок от случайно уцелевшего рулона бумажных полотенец, Спайк повозил им по полу — бумага тут же размокла, состояние пола не изменилось.

— Нам, наверное, потребуется много-много во…

Струя воды, окатившая его голову, заставила дракончика замолчать. Ни малейшего вреда ему не причинили, но неожиданный холодный душ может заставить замолчать кого угодно. Оглянувшись, он обнаружил, как Пинки Пай, смеясь, закрутила кран раковины, к которому только что прицепила садовый поливочный шланг.

— Не беспокойся, воды у нас сколько угодно!

Обтерев ладонью лицо, Спайк максимально невинно улыбнулся.

— Круто! А можно мне попробовать!

— Конечно! — и Пинки, не задумываясь, уступила шланг дракончику.

Больше всего его удивило то, что розовая пони оказалась неподдельно удивлена тем, что на следующую секунду водой окатили уже её. Впрочем, в следующий момент Пинки, хохоча и прикрывая лицо ногой, прыгнула на Спайка, пытаясь отобрать у него шланг. Несколько секунд они сражались за право владения потоком воды, прыгая по кухне, пока в какой-то момент шланг не вырвался из рук и копыт, обдав напоследок струёй воды сразу обоих. Хохоча, драчуны повалились на мыльный пол.

Обнаружив себя внутри облака розовой гривы, Спайк изо всех сил пытался игнорировать ощущения, возникшие от того, что Пинки Пай оказалась лежащей на нём сверху. Их взгляды встретились, и дракончик заметил, что щёки пони снова стали заметно розовее обычного. А потом она медленно закрыла глаза, и расстояние между их лицами стало уменьшаться.

— Пинки?

Глаза пони резко распахнулись, она отдёрнула голову и нервно хихикнула, после чего, отведя взгляд, огляделась вокруг.

— Знаешь, похоже мы уже достаточно сполоснули кухню, — сказала Пинки, поднимаясь с пола, тем самым переставая прижимать к нему своим весом Спайка. — Гм… у меня тут где-то полотенца были.

Пока она, слегка пошатываясь, уходила вглубь дома, Спайк не мог удержаться от того, что неотрывно смотрел ей вслед. Это было… странно. Впрочем, странность — основное свойство Пинки Пай, это знают все.

Вытершись, они принялись за работу. Вода из шланга смыла все пузыри, а её саму можно было без труда собрать швабрами, губками и полотенцами. Через некоторое, впрочем, немалое время Спайк с гордостью оглядел сверкающую чистотой кухню. Да, на это ушло несколько часов, и у них теперь была гора мокрых грязных полотенец, но дракончик чувствовал себя как минимум победителем чемпионата по копытопашной борьбе.

— Спасибо, что помог мне, — сказала Пинки Пай, которая стояла рядом с ним и также наслаждалась зрелищем результата их труда.

— Эту фразу должен был говорить я, — хихикнул дракончик и, не удержавшись, обнял розовую пони. Нет, такие нежности были, разумеется, совершенно не мужским занятием, но ведь сегодня же День Сердец и Копыт? В этот день и дракон может позволить себе немножко нежностей? Пинки Пай, судя по тому, как она обняла его в ответ, была полностью с ним согласна. — Знаешь, а я чувствую себя просто превосходно!

— Нет, глупенький, это я чувствую, — хихикнула Пинки в ответ, после чего они отпустили друг друга. — А хочешь, поднимемся в мою комнату? — вдруг предложила она слегка подрагивающим голосом, переминаясь с ноги на ногу. — Кейков не будет до утра, малыши у бабушки с дедушкой, так что…

— Ух ты, так никто не будет стоять у тебя над душой? Готов поспорить, здесь это случается нечасто, — рассмеялся Спайк. — Знаешь, на дворе уже ночь. Давай я отправлюсь домой и не буду мешать тебе отдыхать?

Пинки, сжав губы, переступила на месте. Её глаза обежали кухню.

— Точно! — воскликнула она, подпрыгнув на месте, и улыбнулась Спайку. — Я совершенно забыла, что ты не получил свой подарок на День Сердец и Копыт!

— Ты приготовила для меня подарок? — удивился дракончик. — Тебе не стоило возиться из-за меня! — Он тоже окинул взглядом кухню, но не увидел ничего похожего на подарок. Разве что Пинки вдруг решила подарить ему форму для пирога. Что, в случае Пинки, не было совсем уж невозможным. — И где он?

— Закрой глаза, — сказала Пинки, загадочно пошевелив бровями.

Спайк демонстративно закатил глаза, но потом зажмурил веки.

— Ладно-ладно, как скажешь!

Он протянул вперёд руки, ожидая, что на них ляжет вес обещанного подарка — но вместо этого что-то тёплое нежно прикоснулось к его губам. Он распахнул веки, но всё поле зрения оказалось занято розовым. А когда они оторвались друг от друга и Пинки раскрыла глаза, Спайк стоял, ощущая, что его сердце сейчас вырвется из груди, и их лица, наверное, могли бы светиться в темноте от охватившего щёки жара.

— П-Пинки, — выдавил Спайк, — ты… правда…

Пони несмело улыбнулась и кивнула.

— Давно?..

— Давно, — призналась она. — Но я не говорила тебе раньше, потому что ты был супер-увлечён Рэрити, а я хотела, чтобы ты был счастлив, и решила помогать тебе, но постепенно поняла, что ей не хочется играть с тобой в эту игру, и решила, что, наверное, ты будешь более счастливым со мной… — Пинки перевела дыхание и уже более уверенным голосом добавила: — Прости, что так сразу вывалила на тебя всё это.

Спайк прикоснулся пальцем к своим губам — на них всё ещё чувствовался вкус поцелуя. По его мнению, тут не в чем было извиняться, но да, взять и вдруг услышать такое… Это требовалось осознать. Пинки Пай любит его, он любит Рэрити, а Рэрити… ну, она дружит с ними обоими. И что же он испытывает к Пинки?

Сегодняшний день оказался едва ли не самым лучшим в его жизни, хотя всё, что он сделал — это убрался на кухне вместе с Пинки Пай. С тех пор, как он встретил её, она была замечательным другом и всегда помогала ему, как произошло и сегодня. Если ей хочется быть с ним, Спайк с радостью согласится, но… мысли о Рэрити, о которой он мечтает уже не один год, не оставляли его. Ему надо принять решение. Важное решение, судьбоносное решение, которое меняет жизнь героя в любой из прочитанных им книг, обычно в финальной части.

— Хочешь… я ещё раз тебя поцелую? — предложила Пинки.

Спайк сглотнул и, не задумываясь, кивнул. Кобылка улыбнулась и потянулась вперёд, прикасаясь губами к его губам. На этот раз она действовала уже гораздо увереннее: поднявшись на дыбы, она обняла его передними ногами, её губы приоткрылись, кончик языка нежно погладил губы дракончика и проник в его рот — открывшийся, чтобы пропустить этот язык внутрь. А когда их губы разошлись, Спайк почувствовал, что его лицо охвачено невыносимым жаром. Его ладони скользнули по бокам Пинки, и когда остановились на её кьютимарках, кобылка тихо хихикнула.

— Кажется, кое-кто тут, внизу, уже вполне готов, — не произнесла, а почти пропела она.

Спайк удивлённо моргнул и опустил взгляд — что-то очень длинное и очень красное появилось между его ног.

— И-извини, — пробормотал он, пытаясь прикрыть это лапкой, но у него не получилось.

Пинки улыбнулась и похлопала ресницами.

— Ну что, теперь ты согласен подняться ко мне в комнату? — спросила она.

Дракончик сделал единственное, что мог — кивнул в ответ. Пинки хихикнула и, обогнув его, направилась к лестнице, ведущей на второй этаж. Сделав несколько шагов, она оглянулась через плечо, качнула задом и отвела в сторону свой кучерявый хвост, открывая взгляду Спайка беспрепятственный вид на свои нижние губки — блестящие от капелек влаги, периодически открывающиеся, словно подмигивающие. Спайк сглотнул и торопливо шагнул вслед за ней.

На лестнице зрелище, доставшееся ему, стало ещё приятнее.

Когда они добрались до комнаты, в которой различные праздничные припасы были разложены во всех возможных местах в творческом, слегка упорядоченном хаосе, и Пинки закрыла за ним дверь, Спайк осознал, что пути назад уже нет. Впрочем, ему и не хотелось назад.

Но оказаться в комнате наедине с кобылой, на которую он вот-вот заберётся, рядом с кроватью, и вся ночь впереди — для него такое было впервые, его трясло от возбуждения, сердце громом колотилось в груди, и каждый его удар, кажется, волной отдавался в выдвинувшемся на всю длину члене.

А вот Пинки Пай, похоже, чувствовала себя вполне уверенно. Она ещё раз поцеловала его, потом приблизила губы к его уху.

— Ты как, Спайк? — тихо прошептала она.

— Н-нервничаю, — признался он. — Это… мой первый раз.

— Всё в порядке, мы не станем торопиться. Просто делай то, что сочтёшь нужным, — её копытце ласково погладило член по всей его длине, и всё тело Спайка задрожало от этого прикосновения. — Давай ты сядешь на край кровати, и я немножко полакомлюсь?

Спайк не особенно понял, что имелось в виду, но был совсем не против того, что Пинки будет руководить происходящим — поскольку сам совершенно не понимал, что и как следует делать. Так что он повиновался и сел на самый край кровати, а Пинки Пай тут же пристроилась на полу между его ног. Снова погладив эрегированный член, она улыбнулась покрывавшим его кольцам и выступам.

— Вот не предполагала, что у драконов он так сложно выглядит.

Сам факт того, что кобыла вслух обсуждает подробности устройства его члена, заставил дракончика застонать от внезапно накатившей вспышки желания. Словно дразнясь, Пинки коротко лизнула самый кончик члена, слизывая выступившую там капельку. Спайк снова застонал, уже громче, ему всё труднее давалось такое простое действие — «усидеть на месте». Услышав его, розовая пони не стала продлевать мучения и, широко раскрыв рот, одним движением заглотила член на всю длину, хотя он точно превосходил размерами самый крупный из эклеров и леденцов, которые когда-либо ей доставались.

Спайк, стиснув зубы, схватился за голову Пинки — просто чтобы удержаться на краю кровати. А кобылка начала медленно отодвигаться, проводя при этом языком по члену, пока у неё во рту не осталась лишь головка. Спайк ахнул — он никогда ещё не испытывал такого наслаждения, которое дарил ему сейчас великолепный язык розовой пони, который ласкал головку его члена, осторожно оглаживая с разных сторон. А потом Пинки сомкнула губы и принялась нежно сосать, предлагая дракончику наполнить её рот своим семенем. Спайк попытался воспротивиться, он хотел, чтобы это продолжалось подольше — но его голова словно наполнилась дремотным туманом, тело взяло управление на себя, и чресла самостоятельно задвигались взад-вперёд, трахая бесценный рот кобылки.

Пинки приглушённо (Попробуйте сами сделать это с членом во рту! — прим. Пинки Пай) хихикнула. Движения Спайка становились всё более резкими и торопливыми. Ей вообще не требовалось делать совершенно ничего, юным любовником теперь управляли инстинкты, пусть и перепутавшие её рот с совсем другим отверстием. Драконий член двигался всё быстрее, пока в какой-то момент Спайк не рванулся вперёд, одновременно потянув её голову на себя.

Струи спермы устремились прямо ей в желудок, а Пинки уже сама прижималась носом к паху дракончика, стараясь захватить в себя как можно большую длину его члена. Несколько становящихся всё более медленными движений — и израсходовавший все свои силы дракончик откинулся спиной на кровать, вытягивая член из губ кобылки — тонкая полоска смешанной со спермой слюны на мгновение продолжала соединять их, а потом лопнула и она. Но Пинки Пай, вместо того чтобы пустить дело на самотёк, продолжила лизать член усталого дракончика, не давая ему спрятаться обратно в сумку.

— Это… было… чудесно… — с трудом, тратя на каждое слово по паузе между вдохами, произнёс Спайк.

— Конечно! — рассмеялась кобылка, запрыгивая к нему на кровать. — Ты словно обезумел!

— Прости… за это и за то, что… гм… получилось очень быстро, — пробормотал Спайк, глядя куда-то в сторону. — Просто мне было так хорошо…

— Глупенький, я сказала об этом именно в хорошем смысле, — Пинки обняла лежащего дракончика и потёрлась носом об его грудь. — А первый раз всегда происходит быстро, так что не беспокойся, пожалуйста. Мы просто отдохнём немножко и продолжим, когда ты снова будешь готов.

Спайк кивнул, хотя и не был убеждён в правоте партнёрши — его член пребывал в полурасслабленном состоянии, как бы самому дракончику ни хотелось повторить удовольствие. Возможно, он чересчур выложился во время первого раза?

Словно уловив его мысли, Пинки задумчиво склонила голову набок, потом вдруг улыбнулась, словно что-то придумав, и склонилась к его уху.

— Хочешь, я покажу тебе свою писю? — прошептала она, и член Спайка сам собой дёрнулся и стал твёрже. Это не осталось незамеченным — кобылка улыбнулась и перекатилась на спину, широко раздвигая задние ноги и открывая юному дракону великолепный вид на своё потаённое местечко.

Спайк, поднявшись на колени, подполз поближе, чтобы как следует рассмотреть предоставленное его взгляду чудо. Нижние губки Пинки Пай были такими же розовыми, как и всё остальное её тело, и поблёскивающая между ними плоть тоже была розовой, только более нежной и влажной. Каждые несколько секунд губки приоткрывались в ожидании, и из-под маленького капюшончика высовывался розовый цветок клитора — именно так называлась эта штучка, если Спайк правильно запомнил прочитанное в учебнике по половому воспитанию слово. Дракончик провёл пальцами по бархатной, влажной поверхности губок и ещё немножко вперёд — туда, где было вымечко. Он ласково погладил мягкие розовые бугорки и слегка сжал их — это вызвало у Пинки судорожный вдох.

— Они станут побольше после того, как у меня появятся жеребята, — мечтательным тоном произнесла она, — и я обещаю, что тогда с ними будет ещё интереснее играть!

— Мне и так нравится, — ответил Спайк, поглаживая затвердевший от его прикосновения розовый сосочек, а потом осторожно сжал его между пальцами и слегка ущипнул. Кобылка пискнула и, словно желая отомстить, перевернулась на живот, убрав вымечко из вида. Она подтянула задние ноги под себя, из-за чего её попка поднялась, слегка покачиваясь из стороны в сторону, шёрстка на внутренней поверхности бёдер была вся влажная, а с губок периодически срывались тягучие капельки, падающие на простыню.

— Спайк… — голос Пинки изменился, он больше не был игривым и мелодичным, став вместо этого напряжённым и хриплым. Прижавшись головой к подушке, кобылка умоляюще посмотрела на него. — Трахни меня!

Если до этого момента у дракончика и были какие-то сомнения в способности продолжить игру, в этот момент они разом исчезли. Он ухватился за фланки кобылки, заставляя её перестать покачиваться, и прикоснулся головкой члена к поблёскивающему отверстию, которое тут же открыли разошедшиеся губки. Он чувствовал исходящее оттуда тепло, и знал, что там, в глубине, его ждёт ещё больше тепла и наслаждения. Пинки тоненьким голосом взмолилась войти поглубже, и Спайк не посмел заставлять её ждать.

Он вошёл на всю длину за одно движение, и от радостного писка Пинки, кажется, задребезжали стёкла. А вот сам Спайк сжал челюсти, не решаясь издать хоть какой-нибудь звук. Он явно поторопился, зайдя слишком далеко и слишком быстро, и за одно движение оказался на грани собственного оргазма. Сжимая дёргающиеся бёдра Пинки, он замер неподвижно, ощущая, как торопливо, каждые несколько секунд, сокращается влагалище вокруг его члена в отчаянной попытке досуха высосать всё семя.

Стоны Пинки становились всё более отчаянными и жалобными, теперь уже она непроизвольно задвигала бёдрами, но Спайк крепко удерживал её попку, прижимая к себе и заставляя оставаться неподвижной.

— Спа-айк, — взмолилась кобылка, — я так больше не могу! Это даже хуже, чем ждать, пока пирог остынет, прежде чем попробовать его!

Спайк глубоко вздохнул и осторожно задвигался, по краешку обходя оргазм. Настал его черёд вести, его черёд доводить партнёршу до безумия, и он твёрдо планировал не останавливаться до тех пор, пока Пинки Пай не превратится от счастья в лужицу розового сиропа.

Он двигался — туда и обратно, входя в Пинки и выходя из неё, и чем больше он увеличивал скорость и размах, тем громче звучали стоны розовой пони. Он и сам уже был не в силах сдерживаться, и пару раз стон удовольствия прорвался наружу сквозь его стиснутые зубы. Спайк пытался не обращать внимания на то, как плавился от счастья его член в жарких объятиях внутри Пинки, как каждую секунду соприкасаются его пах и пушистая розовая попка, издавая влажный шлепок. Сейчас значение имело лишь одно — дать Пинки всё, что ей так хочется.

Его усилия вознаграждались, когда Пинки вскрикивала счастливым голосом. Она пыталась что-то говорить — не то молитву Селестии, не то какие-то невнятные пошлости, но слова не успевали оформиться в её рту, потому что постоянные движения члена дракончика сбивали их и заставляли слипаться в кучу сладкой помадки. Неспособный более себя контролировать, Спайк вцепился в мягкую попку и наклонился вперёд, прижимаясь животом. У него не осталось сил сдерживаться.

— Пинки… я сейчас…

— Да! — закричала кобылка. — Наполни меня своим кремом!

И тогда он одним могучим движением вошёл на всю глубину и разрядился — его семя мгновенно переполнило влагалище и вырвалось наружу, стекая по чешуйчатому животу и слипшейся розовой шёрстке, а Пинки, задрав голову, выкрикнула в сторону потолка несколько слов, знания которых дракончик от неё точно не ожидал. Потом её задние ноги задрожали и расслабились, и кобылка шлёпнулась на живот, заставив член дракончика выскочить на свободу с вполне слышимым чмоком.

Пинки Пай лежала, дрожа и чуть подёргиваясь, из её влагалища вытекала смесь соков и драконьей спермы. Чувствуя, что израсходовал все силы до последней капли, Спайк опустился на спину рядом с ней — но всё же сумел ухватить за край одеяло и натянуть поверх себя и подруги. Пинки вяло повернулась на бок, обхватывая его ногами и прижимаясь носом к его шее. Из её невероятно густой и пышной гривы получилась самая мягкая подушка для головы усталого дракона.

— Ну как у меня получилось? — тихо спросил Спайк.

— Очень, очень… очень хорошо, — хихикнув, ответила Пинки и поцеловала его в щёку. — Значит ли это… что мы, теперь…

— Ага, — ответил Спайк прежде, чем в голове пони успели возникнуть хоть какие-нибудь сомнения. — Значит.

Пинки Пай улыбнулась и прижалась к нему покрепче.

— Вот и хорошо.