Голодная пустота

Глава 6 Что скрывают тела

Розмарин, пофыркивая от удовольствия, умылась холодной водой из наполненной раковины и смочила гриву, чтобы слегка уложить ее. Закончив, она принялась вытираться полотенцем, которое заранее повесила на шею — ей не хотелось, чтобы униформа оказалась забрызгана водой. Так как Уик уже заступил на пост, ей оставалось разобраться с двумя важными задачами, последними на сегодня: проведать "дезертиров" с флота и лично отчитаться перед госпожой Лиф. Но когда именно она зайдет к флотским не имело значения, а до встречи со старой грифиной оставалось время, так что глава службы безопасности вполне могла потратить час на что-нибудь еще. И, немного подумав, она решила отправиться на прогулку.

Закончив вытирать гриву, Розмарин положила копыта на край раковины, чуть склонилась вперед и замерла, глядя на свое отражение в зеркале. С той стороны на нее смотрела усталая кобыла с мешками под глазами — неделя выдалась напряженной и поспать удавалось урывками, уличив пару свободных часов между контролем разгрузки очередного прибывшего корабля и прочими неотложными задачами.

К шестому дню на станцию вернулись практически все корабли, что отбыли с гражданскими. На удивление не хватало лишь двух судов: маленького частного грузовичка, на котором вместе с командой смогло эвакуироваться двадцать семь существ, и легкого пассажирского шаттла с семьюдесятью пятью.

Благодаря подробному отчету Джета и его непосредственному участию первый же прибывший корабль удалось принять почти без эксцессов. Из почти четырех сотен существ серьезные проблемы возникли лишь с двумя — во время обратного полета пара особо ушлых единорогов попытались подговорить других пассажиров на бунт и попытку захвата корабля ради припасов.

Для Розмарин так и осталось загадкой, на что они рассчитывали, ведь по возвращению на станцию, не важно, в этой системе или нет, их ждал горячий прием от сил правопорядка. К счастью, капитан корабля узнала об угрозе еще до того, как они даже задумались реализовать замысел, и силами экипажа задавила попытку мятежа в зародыше. Экипаж передал их из лап в лапы охране станции уже после того, как закончилась выгрузка пассажиров, но и тогда несостоявшиеся бунтовщики умудрились доставить неприятности: применив заранее приготовленные шокирующие заклинания в самый неожиданный момент, парочка единорогов попыталась сбежать и затеряться в коридорах станции. Правда, дальше пары десятков метров им уйти не удалось — Ирис просто захлопнула все двери на их пути.

Конечно, было множество других проблем вроде потерянных, украденных или испорченных вещей, вывихов и ушибов, претензий и споров по поводу действий охраны, всеобщей усталости и сотен прочих неприятностей, что свалились на пассажиров. Впрочем, все эти проблемы по прежнему оставались довольно незначительными по сравнению с тем, что могло бы произойти в худшем варианте, о чем не забывала напоминать Розмарин себе и своим подчиненным.

Команда станции была готова ко всему.

По прибытии всех последующих кораблей с почти полуторами тысячами существ новые проблемы казались столь же несущественными: пара сотен отравлений из-за испорченной пищи или несоблюдения гигиены, с десяток серьезных нервных срывов, три нападения, что закончились бескровно, и беременная зебра, которая не нашла лучшего времени разродиться, как прямо во время проверки. Ну хоть не посреди дезинфекции, подумала Розмарин, чуть поморщившись.

Лишь один раз произошло по настоящему "серьезное происшествие", в котором кто-то действительно пострадал — старый грифон в приступе раздражения отлупил тростью одного из охранников. Нападение на задремавшего на посту минотавра прошло столь успешно, что у того выскочил "третий рог" чуть выше лба. Как старик смог так лихо сбить шлем с охранника и поставить ему шишку, оставалось загадкой. А последовавшая за этим сцена, когда минотавр, возвышающийся над сухоньким грифоном огромной скалой брони и мышц, склонился в поклоне и принес извинения за "недостаточную внимательность", позабавила всех присутствующих, а затем еще и облетела инфосеть станции, что дополнительно помогло разрядить обстановку.

Но это было лишь начало. Уже сейчас сильно ощущалась нехватка жилья — на станции просто не было спальных мест для размещения тысячи новых жителей. Госпожа Лиф договорилась с "гостевой улицей" о размещении части беженцев, но это была капля в море. Многих пришлось размещать в офисах или подселять к постоянным жителям станции, в срочном порядке создавая для них на промышленных принтерах теплые подстилки-пенки и одеяла.

А еще впереди маячила угроза голода, ведь по точным оценкам запасов продовольствия при всей экономии могло хватить максимум на полтора года. Что уж говорить о возросшей нагрузке как на персонал станции, так и комплексы, что отвечали за жизнеобеспечение и переработку отходов…

Но Розмарин была уверена, что им по плечу найти решение для всех проблем и рано или поздно они справятся с ними.

Позже.

Когда-нибудь…

Сейчас же кобыла задумалась о том, что было бы неплохо хотя бы на время забыть о работе и немного прогуляться — всю прошедшую неделю она провела почти безвылазно в четырех стенах главного поста. Я крутилась там словно белка в колесе… просто бег на месте — стоит справиться с одной проблемой, как тебя настигает другая…

— Кхм… шеф.

Кобыла настолько погрузилась в мысли, разглядывая свое лицо в зеркале, что появление заместителя ускользнуло от ее внимания. Выспаться бы… Она перевела взгляд на единорога в отражении и несколько раз моргнула, фокусируя взгляд. У меня странное чувство дежавю…

— Новые проблемы? — поинтересовалась Розмарин и выдохнула, испытав облегчение, стоило Уику отрицательно помотать головой.

— Нет, шеф… — ответил жеребец. Он топтался за ее спиной и явно хотел что-то сказать, но как всегда не решался. Нахмурившись, Розмарин посмотрела ему прямо в глаза через отражение. Уловив эту перемену, заместитель тут же принял свой привычный вид, вытянувшись в струну и вперив взгляд куда-то выше ее головы.

— Говори, Уик.

— Шеф, на станции уже распространился слух, что именно вы отдали приказ об эвакуации. Многие винят вас в своих несчастьях. Есть опасения, что кто-то может решиться на месть, — отчеканил жеребец. Так и не дождавшись ответа, он скосил глаза, тут же встретившись с ней взглядами, и вздрогнул. Они так простояли несколько секунд, пока заместитель не осмелился добавить, но уже куда менее уверенно: — Я хотел предложить сопровождение на случай…

— Нет, Уик. Мне не нужна охрана, — перебила его кобыла в раздражении. — От одного или двух не будет толку. Если на меня нападут, то либо я сама справлюсь, либо меня ничто не спасет. А задействовать для защиты моего крупа большой отряд мы просто не имеем права — каждый на счету.

Уик, на мгновение опустив взгляд, снова посмотрел ей в глаза.

— Шеф, я стоял у вас за спиной по меньшей мере минуту, прежде чем специально привлек внимание, — сообщил единорог. Что, правда? Какого хрена… — Очевидно, усталость дает о себе знать и вы не сможете вовремя среагировать на возникшую опасность. Поэтому… я мог бы… прикрывать спину, хотя бы пока вы находитесь…

Розмарин приподняла брови в легком удивлении и тут же его оборвала.

— Нет, Уик. Ты мне нужен как заместитель. Кто-то обязан находиться на главном посту, ведь отсутствие руководящего офицера может плохо сказаться на морали и эффективности работы СБ. Пост не должен пустовать, — она сощурилась, — даже сейчас.

Уик, чуть приопустив уши, кивнул и вышел из обзора в отражении, хотя и не торопился уходить из раздевалки. Кобыла слышала, как он подошел к двери, где замер и несколько мгновений молчал.

— Сейчас особо важных дел нет и, на самом деле, наше присутствие на главном посту не столь уж необходимо, так что… — жеребец сделал паузу, а когда продолжил, голос звучал куда более тихо. — Что бы я ни сказал, мне все равно не удастся переубедить тебя, Розмарин, верно?

Земная не хотела отвечать. Она продолжала сидеть, ухватившись за края раковины, и смотрела через отражение на пустое место, где недавно стоял Уик. Медленно моргнув, она ощутила, как веки наползают на глаза, словно волна песчаной бури. Ох… еще пара часов… просто пара часов…

— Зачем ты все усложняешь, Уик… — вздохнула кобыла после того, как плеснула еще холодной воды в лицо, стараясь унять жжение в глазах. Хоть и немного, но это помогло. Нажав на кнопку разблокировки слива, она спустила воду и снова принялась вытирать лицо. — Чего ты хочешь добиться? Ушел с поста, бросив подчиненных без присмотра... и ради чего? Чтобы предложить мне защиту от эфемерной угрозы? Почему ты всегда предлагаешь копыто, когда я в нем не нуждаюсь?!

Спокойное вытирание постепенно перешло в активное шорканье лица, которое она закончила, яростно сдернув с головы полотенце. Скалясь и фыркая, Розмарин уставилась на кобылу в зеркале. Но вопреки ожиданиям ее взгляд не был полон злости, скорее… Недовольства? Досады? Земная тут же отвернулась от зеркала, стараясь не задумываться об этом. Но мысли все равно начали сонно толкаться в голове.

Я и правда устала… еще два часа… Он не врет? Он смог подобраться ко мне и я не заметила? Нет, он бы не посмел лгать… Блядство… мне необходим отдых. Часов двадцать крепкого, непрерывного сна. Сколько я спала за эту неделю? Едва ли наберутся сутки…

Розмарин снова уставилась на собственное отражение в зеркале, и ей потребовалось лишь мгновение, чтобы осознать, что, в общем-то, Уик был прав.

— Постой, — сказала Розмарин, когда дверь зашипела, пропуская жеребца в коридор. Его шаги замерли на пороге. — Твоя оценка… насколько ты в этом уверен?

— На счет вашего состояния, шеф, или о необходимости присутствия на посту? — уточнил заместитель, развернувшись, и, заметив взгляд, который кобыла метнула в его сторону, тут же добавил: — Кхм… полностью уверен, шеф.

Уик, помет сучий… ты идиот или издеваешься? подумала Розмарин в раздражении, едва удержавшись от того, чтобы это озвучить. Закинув полотенце в корзину для использованных, она стала быстро собираться, приводя униформу в порядок. Уик все это время просто стоял, ожидая ее решения. Когда же она приблизилась, поднимая переднюю ногу, он только и успел, что сглотнуть.

— Идем, — приказала кобыла и, упирая копыто в его в грудь, вытолкала в коридор — он как замер, так и выехал, скользя копытами по полу.

Отмерев, Уик не осмелился задавать вопросы.

Он просто пошел следом за ней.

---

Розмарин не стала долго думать, куда пойти. Каждый раз, когда ей хотелось немного отдохнуть от работы, она отправлялась во второй пояс гравитационного кольца, где забегаловки, бары, кинотеатры, игровые площадки и прочие увеселительные заведения соседствовали с небольшими жилыми квартирками. Розмарин всегда нравилось бродить там и наблюдать за бьющей ключом жизнью. Это навевало воспоминания о том далеком прошлом, когда она была маленькой кобылкой и рядом были ее родители. О временах, когда она была по настоящему счастлива.

Было немного больно осознавать, что у нее остались лишь эти воспоминания и что ничего из этого уже не вернуть, но она все равно раз за разом возвращалась туда. Там Розмарин могла воочию убедиться, что, пускай ей недоступно счастье простого обывателя, она и ее команда своей работой помогают другим, обеспечивая возможность наслаждаться размеренным ходом жизни.

Кабинка лифта плавно катилась вдоль спицы, что соединяла центральный шпиль с кольцом. Кобыла задрала голову, взглянув на открывающийся вид из обзорного окна над головой: огромная, едва различимая туша станции тонула в беззвездной тьме, и лишь благодаря желтоватым огонькам обзорных окон и белым навигационным огням можно было получить представление об ее очертаниях.

И тем странней было осознавать, что на самом деле их станция довольно маленькая, всего-то около четырехсот метров длины шпиля (а если учесть балки связи, то пятьсот пятьдесят два) и чуть больше пятиста метров в диаметре кольца. Маленький аванпост на краю периферии, на который экипажи кораблей залетали лишь чтобы пополнить запасы топлива перед дальнейшим перелетом и немного отдохнуть. На центральных мирах станции были в десятки километров диаметром.

Из общего потока огней выбивались разноцветные — видимо, это был лайнер, с которого охране станции пришлось забирать бунтарей. Судя по тому, что кобыла видела две полосы синих огней и одну ломаную зеленых, она сейчас наблюдала пузо корабля с левого борта — он был слишком крупным, чтобы поместиться в ангар, и потому его пристыковали бортом к станции.

Сможет ли он снова когда-нибудь полететь? Забрать меня… нет, нас отсюда? подумала Розмарин, ощутив легкий приступ уныния. Смогу ли я когда-нибудь вновь пройтись по поверхности планеты? Было бы неплохо вернуться на родину… узнать, как сильно она изменилась… вспомнить…

Когда лайнер уплыл назад и в сторону, за кабину лифта, и показались красные бортовые огни, Розмарин перевела взгляд на стоящего рядом единорога. Он тут же отвел глаза, сделав вид, что больше заинтересован рекламой на настенном экране. Нет, Уик, я не заснула стоя… Кобыла фыркнула и тоже уставилась на экран, где крутили ролик про жеребца, на чьем лице застыло выражение то ли экстаза, то ли аутизма, после одной ложки муса с клубничным вкусом. Кстати, теперь нет смысла крутить эту муть в эфире. Сюда можно было бы вывести что-нибудь более полезное…

— Ирис, предложение для администрации: заменить на станции всю рекламу актуальной на данный момент информацией.

Когда только возникла идея перенаправлять все запросы и предложения гражданских к Ирис, патрульные натурально вздохнули с облегчением. Их и раньше, в более спокойные времена, постоянно теребили обращениями по любому поводу. Причины порой были настолько несущественными и неадекватными, что кроме раздражения и желания влупить в собственный лоб копытом не вызывали. Теперь же, когда практически все запросы проходили через автоматизированную систему контроля станции, СБ и прочие службы могли сосредоточить силы на действительно важных и неотложных задачах, остальные же Ирис добавляла в менее приоритетный список (который, впрочем, уже разросся до неприличных размеров) или вообще отбрасывала, отвечая вызывавшему осторожным отказом.

Это настолько всем понравилось, что с этим начали эксперементировать, добавив возможность службам добавлять и передавать друг другу различные предложения об улучшениях.

К сожалению, даже в такое сложное время некоторые не преминули воспользоваться системой для всяких глупостей. Вскоре были добавлены фильтры, запрещающие пересылку предложений вроде признаний в любви различной степени откровенности и романтичности, призывов "пойти прибухнуть после смены" или, что встречалось чаще, сходить в пешее-эротическое отдельным личностям или целым отделам.

Впрочем, даже фильтры не способны предусмотреть все… Розмарин тихо вздохнула, вспомнив последнее из таких "предложений", адресованных СБ — это была небольшая поэма, посвященная одному из офицеров связи. И хотя сама глава СБ не была большой любительницей подобных игр со словами, даже она отметила оригинальность подхода, поставив всем в пример. Это уж точно лучше однообразных "пойдем перепихнемся"...

То, что они почти прибыли и лифт замедляется, подсказала инерция, тянущая вбок. Через несколько секунд он окончательно остановился и под пиликанье сигнала створки разошлись в стороны. Кобыла вместе с Уиком пробралась сквозь небольшую толпу, что ждала кабину лифта, и оказалась на узенькой обзорной площадке. Для нее, как и многих других постоянных обитателей станции, открывающийся вид не был чем-то необычным, но когда попадаешь сюда в первый раз…

За стеклом напротив лифтов, если немного поднять взгляд, была видна стена, по которой влево и вправо ползли странные разноцветные насекомые среди огней и рекламных щитов. Только спустя некоторое время приходит понимание, что, смотря на противоположную стену, расположенную в десятках метров от точки обзора, на самом деле видишь улицу, что тянется по всей длине внешней стенки кольца, а насекомые — это жители, спешащие по своим делам.

Гравитационные панели вели от лифта вправо и влево, на небольшие дорожки. Для стоящих на площадке, ступив на них, ты начинаешь круто взбираться вверх, на стену, и одновременно с тем для идущих по улице ты спускаешься сверху по боковой стенке кольца вниз.

И первая в жизни попытка попасть туда, на улицу, могла привести к не самым приятным последствиям…

Розмарин до сих пор помнила тот день, когда прошла по этой дорожке во время ознакомительной прогулки. Проведя практически всю жизнь на поверхности планеты, она не знала, чего ожидать, и потому в тот раз шла по дорожке, заинтересованно вертя головой по сторонам. Примерно на середине пути кобыла во всей красе прочувствовала ошеломляющий вестибулярный аппарат эффект, едва удержав содержимое желудка. Впрочем, наученная этим опытом, в последующие разы она сосредотачивала все свое внимание на дорожке под ногами и преодолевала спуск/подъем без каких-либо проблем.

Косо глянув на заместителя — на его морде застыло какое-то странное, нечитаемое выражение — Розмарин затопала по правой полосе, привычно глядя на прорезиненное полотно дорожки. Ее немного обескуражила толпа птенцов и жеребят, что с веселыми криками, пихаясь, подпрыгивая или паря над поверхностью пронеслись мимо, против потока, не обратив абсолютно никакого внимания на происходящие изменения в пространстве и гравитации. Кобыла вместе с заместителем проводили их взглядом, потом они переглянулись и продолжили путь. Когда они почти спустились на улицу, группка промчалась с воплями уже по левой полосе, вниз, на улицу, и тут же затерялась в толпе.

Сглотнув подступивший к горлу ком, Розмарин повернула направо, приказав единорогу следовать рядом взмахом копыта. Сколько хватало глаз, улицу с двух сторон обступали разноцветные стены зданий с витринами и вывесками, в которых жили, работали и веселились жители станции. И хотя она тоже была искривлена, подъем по ней шел более плавно, практически незаметно, если не обращать внимание, и это не побуждало желудок бунтовать.

И стоило только попасть на улицу и немного расслабиться, как кобылу захлестнула настоящая волна чувств и впечатлений.

Ее ушей коснулись размеренный гам, музыка, топот, смех, тихая болтовня, веселые крики…

Ее носа — настоящая круговерть ароматов готовящейся еды, специй, легких духов, тканей, красок и макияжа, пота, запахи чьих-то грив и перьев…

Ее глаз — свет ярких витрин и росчерки вывесок, улыбки, взгляды, бесконечный хоровод из статичных предметов и движущихся тел, в одежде и без…

Ее тела — случайные, мимолетные прикосновения в толпе крыльев, боков, хвостов…

Ее сердца — перестук чужих, таких близких и таких далеких, счастливых или недовольных, спешащих или спокойных…

Как и прежде, она смело шагнула вперед, позволив живой реке подхватить ее и нести туда, куда вздумается.

Но даже сквозь обволакивающую разум сонливость Розмарин заметила, что сейчас все было немного иначе. В толпе что-то изменилось, словно стало куда меньше счастья и куда больше напряжения.

Кобыла сосредоточилась, стала присматриваться к окружающим, к их поведению. Немного понаблюдав, Розмарин заметила тех, кто просто брел без особой цели, в одиночестве или маленькими группками, неуверенно оглядываясь, иногда замирая перед входом того или иного заведения. Если они и заходили, то редко когда задерживались внутри больше пары минут, появляясь снаружи с легко читаемыми разочарованием или злостью на лице.

Это заинтересовало Розмарин. Она остановилась на краю потока, напротив небольшого крытого павильона, откуда доносился дикий музыкальный микс. Неуверенные одиночки, что вносили хаос в потоки толпы, даже не могли заглянуть внутрь — охрана на входе просто разворачивала их после обмена парой слов или одного внимательного взгляда.

И, похоже, не одна Розмарин наблюдала за толпой: на противоположной обочине, чуть в стороне от входа на танцпол, она заметила высокого пегаса, который слишком пристально пялился в ее сторону. Плотное, жилистое телосложение, голубоватая шерсть, белозеленая грива ершиком, вместо левого уха дорогая аугментика, что была выставлена напоказ. Недовольная ухмылка застыла на лице. Одежда легкая и стильная, темная, с обилием пряжек и молний из серебра. Богатенький турист, чей отпуск накрылся медным тазом? Или местный, наслаждающийся видом чужого несчастья? Судя по харе, он все еще уверен, что банковский счет сможет решить все его проблемы.

Поняв, что его внимание не осталось незамеченным, пегас осклабился и чуть расправил крылья. Показушно сделав вид, что лизнул копыто, он сунул его себе под живот, чуть присев на задние ноги, и чмокнул воздух. Земная слегка прищурилась на этот распространенный среди копытных намекающий жест, стараясь запомнить внешность пегаса. Слишком уверен. Надо будет навести справки об этом хмыре.

Обернувшись к стоящему рядом единорогу, кобыла поняла, что он тоже заметил этого пегаса, и вид у Уика был более чем задумчивым. Хлопнув его в плечо, Розмарин привлекла внимание к себе.

— Есть возможность его снять?

— Нет, шеф, не чем, — помотал головой Уик.

— Тогда просто запомни, потом пробьешь по базам. Не нравится мне его самоуверенная рожа… Мне нужен кофе. Идем.

Благодаря своему росту кобыла могла свободно оглядеться над головами толпы и с легкостью сориентировалась по ближайшим знакомым вывескам. Чуть задрав голову, она посмотрела дальше вдоль улицы и заметила стены искомого здания, которое выглядывало из-за изгиба кольца. Когда они с Уиком добрались до него, оказавшись у входа в маленький кафетерий, взгляд Розмарин скользнул по светящейся неоном вывеске "Кофферо Леамира".

Зайдя внутрь, она не глядя махнула копытом хозяину заведения, дородному синешкурому ослу по имени Леамир, и направилась к свободному столику, лавируя между посетителями.

— Вам кофе, шеф? — спросил единорог, идя чуть позади.

— Да, только кофе. Леамир знает, что я обычно заказываю.

— Хорошо, я заплачу.

— Нет, Уик. Каждый за себя.

— Понял… — прижав уши, ответил жеребец, быстро собрал со стола остатки чьей-то трапезы на поднос и отправился к стойке. Пока он договаривался о заказе с хозяином кафешки, земная решила насладиться минутой покоя, а чтобы не заснуть, пока ожидает возвращение Уика — понаблюдать за окружающими.

Как оказалось, и места за стойкой, и все столики в зале были заняты. Им очень повезло, что к их приходу освободился хотя бы один. Розмарин посмотрела на тех, кто сидел за стойкой, боком к ней: ближе всего оказался скучающий над пустой тарелкой минотавр, который благодаря потасканному пыльнику и сумкам выглядел как бывалый бродяга или бедствующий наемник. Чуть дальше сидела земная кобыла в допотопных очках и замызганном официальном костюме. Она нервно перебирала какие-то записи в планшете и изредка делала скупые глотки из стакана. Похоже, они не местные, оценила глава СБ.

Затем Розмарин скользнула взглядом по залу. За столиками сидели небольшие группы, чей внешний вид был куда более ухоженным, чем у одиночек за стойкой. Перед ними стояли большие стаканы с напитками и тарелки с закусками. Один из грифонов, поймав завистливый взгляд от минотавра, как бы издеваясь закинул в клюв небольшую рыбку и отсалютовал стаканом. А потом обратил внимание на главу безопасности, нахмурился и, склонившись к своим товарищам, что-то зашептал. Через мгновение на Розмарин уставилось уже несколько пар глаз.

Кобыла уставилась на них в ответ, холодно и уверенно, хотя понимала, что видок у нее сейчас тот еще, а глаза без долгого моргания стали зудеть еще сильнее, словно в них насыпали песка. Полминуты игры в гляделки вынудили группу сначала растерять уверенность, а затем и отвести взгляды. От дальнейшего противостояния ее отвлек Уик, озвучив счет. Розмарин, заморгав, перевела взгляд на столик, где появился поднос с двумя стаканами кофе.

По цене стаканчик напитка оказался ощутимо дороже, чем помнила кобыла, раза в полтора, но она решила не заострять на этом внимание. Сейчас каждый будет наживаться на ситуации, любыми способами. Очередная проблема, с которой придется повозиться. Она помедлила, задумчиво рассматривая стакан в копыте. Стоит ли об этом делать пометку? Если мы этим не займемся, кто-то может набрать слишком много влияния… Стоит.

— Ирис, предложение для администрации: взять под контроль цены, хотя бы для ходовых товаров.

Сделав, наконец, большой глоток, кобыла дала себе возможность прочувствовать, как обжигающая сладко-горькая жидкость с нотками корицы обволакивает язык, а затем скользит вниз по глотке, прогревая все тело. Она прикрыла глаза, наслаждаясь моментом… ощущая, как все тело расслабляется, порождая приятный гул в мышцах… пока ее не отвлек голос жеребца, о котором она уже успела позабыть.

— Шеф?

— Что, Уик?

— Просто проверяю, что вы не заснули, — сообщил единорог. Розмарин слышала, как он подул в стакан, сделал несколько осторожных глотков и вздохнул. — Честно признаться, никогда не любил кофе.

— Хм.

Они немного помолчали. Розмарин не раскрывая глаз нащупала стаканчик, сделала еще один большой глоток и удовлетворенно промычала, позволив повториться блаженному ощущению, затапливающему ее всю…

— Я слышал, что некоторые сорта кофе добывают из гуано животных, что питаются кофейными плодами…

— Хм.

— …правда я не думаю, что здесь такое подают — оно считается элитным и…

— Уик.

— Да, шеф?

— Просто заткнись.

Единорог повиновался. Розмарин сделала очередной глоток, раздумывая над словами заместителя. Я слышала о таком кофе. Не думаю, что мне бы оно понравилось. Впрочем… хоть звучит и не очень, но попробовать я бы не отказалась. Прокрутив мысль в голове, кобыла невольно перешла к другой и поморщилась. Возможно, нам всем вскоре придется питаться какой-нибудь мерзостью. И корнеплоды, которые придется выращивать в собственном дерьме — не самый худший вариант, что мне приходит в голову.

Хмыкнув, она допила кофе, подождав, когда последние капли с горковатым осадком упадут на язык, поставила опустевший стаканчик на стол и, кое-как разлепив непослушные веки, посмотрела на единорога. Он, понурившись, мял полупустой стакан между копыт, о чем-то задумавшись.

Склонившись над столом, Розмарин помахала копытом у него перед носом, привлекая внимание.

— Итак. Заметил что-то? Какую-нибудь существенную угрозу? — поинтересовалась она и, отобрав стаканчик, попробовала напиток. Дешевое холодное эспрессо без сливок и сахара. Экономит? Нет, с чего бы… Или это Леамир такое подсунул? Не удивительно, что Уик пьет его без особого энтузиазма. Она поднялась, удерживая стакан копытокинезом — все ее тело резко напряглось, ощущая прилив сил. — Впрочем, подожди. Пойду поговорю с Леамиром насчет этих помоев.

— Нет, Розмарин… шеф, не стоит, — тут же всполошился жеребец и встал следом, успокаивающе подняв копыто, причем с таким видом, словно чего-то испугался. Кобыла помедлила, но все же села, грохнув стаканчиком о стол так, что он помялся и пролилось немного кофе, а несколько пустых, стоящих рядом, упали набок и чуть не укатились с края, вынудив единорога ловить их телекинезом. — Это же… неважно… Я думаю… думаю, пока никаких угроз не было. Возможно, вы правы, и напасть на вас никто не решится.

Розмарин кивнула с недовольным видом. Уик, глянув на свой накопытный информер, тихо вздохнул.

— Кажется, до вашей встречи с госпожой Лиф осталось чуть меньше часа. Шеф, вам лучше поспешить назад, в шпиль.

Что? Сколько времени прошло? сверившись со своим информером, Розмарин поняла, что заместитель был прав, в который раз за сегодня. Какого хрена…

Кобыла поднялась, слегка потянулась, хрустя суставами, и отправилась наружу, ощущая себя куда лучше. Дорого, но это кофе стоило каждого кредита, подумала она, продолжая сладко потягиваться при каждом шаге. На выходе она чуть не столкнулась с празднично одетой парочкой, зебром и псиной. Хотя Розмарин обратила внимание, что они почему-то смущенно поздоровались, уходя с пути, и показались ей смутно знакомыми, она не стала на этом зацикливаться. Ее заинтересовало кое-что другое.

Не прошло и пары секунд с момента, как она вместе с Уиком оказались снаружи, ее уши дрогнули, уловив громкие выкрики, что тут же вызвали раздражение. Пробежавшись по улице взглядом, кобыла быстро нашла источник: это был пухловатый пегас малиновой масти в какой-то замызганной бело-оранжевой ветровке с капюшоном. Встав на задние ноги и обхватив колонну копытом и крылом, чтобы удержаться, он вторым копытом размахивал чем-то, что поблескивало металлом под светом ламп, и вещал во всю глотку. Впрочем, недостаточно громко, чтобы Розмарин смогла разобрать слова сквозь шум спешащей мимо толпы.

— Еще один пророк? — вздохнув, пробормотала земная кобыла. — Откуда ж вы все лезете…

Розмарин решила понаблюдать за происходящим издалека. Пегас тем временем продолжал вещать. По большей части, окружающим было плевать на подобных пророков — редко кто даже вел ухом на их речи, спеша по своим делам. Но здесь нет-нет, но кто-то притормаживал, глядя на пегаса, вслушивался и останавливался. Брови Розмарин ползли вверх по мере того, как вокруг столба разрасталась толпа слушателей.

— Это… необычно. Что же он там им втирает, интересно?

— Шеф? Куда вы…

Розмарин стала пробиваться сквозь толпу, в котором уже было около двух десятков существ. По мере приближения ее уши стали все четче и четче различать слова, а глаза выхватывать новые детали во внешности пегаса: в его копыте была потрепанная фляжка; кудрявая грива, что пряталась под капюшоном, выглядела как воронье гнездо, собранное из ошметков желтой губки для мытья посуды; на шее болтался потускневший знак солнца с буквой (первой в имени Великой сестры), практически стертой, скорей всего, из-за долгого ношения и постоянного прикладывания копыта; на обрюзгшим лице застыла странная кривая улыбка, а мечтательный взгляд оранжевых глаз был устремлен куда-то вдаль.

— …и тогда она подала чашу свою, полную горькой воды, и дала испить из нее, и сказала "Пей! Ибо завтра может не настать!" И он пил! И было это хорошо! А затем она подала поднос свой, полный свежих сочных листьев, и дала испробовать их, и сказала "Ешь! Ибо завтра может не настать!" И он ел! И это было хорошо! А потом она скинула регалии свои и…

— А, понятно. Соларист из гедонистического крыла "Последнего пиршества Солнца", — сообразив, пробормотала Розмарин. Разглядывая пегаса с легким чувством отвращения, она обратила внимание на отчетливые пьяные нотки в его голосе и то, как он раскачивается, ухватившись за столб, словно флаг при легком бризе. — Шоу для неимущих. Опухоль, почти безвредная, но неискоренимая.

— Шеф… послушайте, вам пора…

Кобыла, не обращая внимание на заместителя, оглянулась по сторонам и тихо вздохнула, рассматривая присутствующих в толпе: почти все выглядели помятыми, неопрятными, с какой-то тоскливой безнадегой в глазах.

Послушав еще немного мечтания пьяной души о чересчур благосклонной Сестре Солнца, Розмарин начала пробиваться сквозь толпу наружу. Оказавшись на самом краю, она коснулась гарнитуры, выходя на канал командования.

— Наряд на второй пояс, седьмой радиант. Религиозный деятель, возможно неподобающее поведение в пьяном виде. Пусть его проверят на лицензию и присмотрят, чтоб его из более благочестивых крыльев не побили.

— Принято, отправляю!

— Так что случилось, шеф? — не унимался Уик, настороженно переводя глаза с кобылы на толпу и обратно.

— Все, кто там собрались — это беженцы. Таких сейчас много, они шатаются по станции без дела и скучают, а здесь появилась возможность послушать хотя бы россказни этого пернатого брехла, — поделилась мыслями Розмарин и целеустремленно зашагала в сторону лифтовой площадки, словно ледокол пробивая грудью путь сквозь толпу. — Им хочется и выпить, и вкусно поесть, и расслабиться… но мало кто из них может себе этого позволить. У них нет источника заработка и, в отличии от тех, кто жил на станции до появления гипертени, они не привязаны к местной базе расчетной системы, а значит не имеют и накоплений. Все, что у них есть — это те минимальные припасы, что мы им выдаем. В итоге им остается только сидеть без дела, бродить и завидовать тем, кому доступно больше. И таких теперь на станции почти тысяча. Не удивительно, что он смог привлечь хотя бы этих…

Кобыла притормозила, огляделась и, убедившись, что они на верном пути, продолжила.

— Да, они сыты и в тепле, имеют доступ благам цивилизации, но когда этого было достаточно? Рано или поздно беженцы решат, что достойны большего… — нахмурившись, выдала свои опасения Розмарин, оглядываясь на единорога. — Это проблема, которую нужно как-то решить. Пожалуй, лучший выход — это дать им работу.

Спустя пару секунд ей пришла в голову новая мысль, и куда более неприятная.

— И если о них не позаботимся мы, то это может сделать кто-то другой.

Обдумывая это, кобыла бросила последний взгляд назад и вверх, туда, где за изгибом кольца скрылся столб с гедонистом-соларистом, но потом помотала головой. Нет, гадать бесполезно, кто может представлять угрозу. Придется ввести полноценное наблюдение за подобными деятелями. Нельзя допускать выхода ситуации из-под контроля, ведь так недалеко и до повторения случая, как с той плакальщицей…

Развернувшись, Розмарин тут же столкнулась со спешащим мимо грифоном и напряглась, опустив взгляд на его лапу, которой он пихнул ее в бок. "Многие винят вас в этом. Есть опасения, что кто-то может решиться на месть", тут же всплыли слова заместителя в памяти. Но грифон, проклекотав что-то неприветливое, потрусил дальше, видимо, спеша по своим делам.

— Все впорядке? — обеспокоился Уик, заметив ее промедление.

Кобыла осмотрела себя, но, так и не найдя и не почувствовав ничего, раздраженно фыркнула и продолжила путь. Хренов Уик, из-за его болтовни у меня теперь началась паранойя…

— В полном. Вперед, мне нельзя опаздывать.

Розмарин быстро взобралась по гравитационной дорожке до лифтов — ей предстояло разобраться с делом, которое она откладывала на потом уже слишком долго. Мысль о нелегком решении и возможных последствиях тут же испортила настроение.

Хреновы вояки. Мало было, что нам приходится разбираться со всем в одиночку, без их помощи, так еще неясная угроза с их стороны… и еще эти дезертиры… Глава безопасности зашла в лифт и, обернувшись, вопросительно посмотрела на медлившего единорога. Когда он встал рядом, кобыла нажала кнопку, отправив кабину обратно в шпиль.

— Ты собираешься и дальше ходить хвостом за мной, или вернешься к своим обязанностям? — спросила она, задрав голову к потолку, чтобы снова полюбоваться огнями станции.

— Как прикажите, шеф.

Розмарин задумалась.

Он мне не нужен. Почти все время, пока Уик был рядом, он тратил время впустую, не выполняя свои прямые обязанности. Кто знает, чего наворотили подчиненные, пока отсутствует старший офицер, сначала подумала она. Но, если бы что-то стряслось, меня… нас бы оповестили? Подчиненные не настолько идиоты, чтобы пытаться скрыть проблему, о которой все равно станет известно… или я слишком переоцениваю их?

Кобыла заметила несколько маленьких разноцветных огней, что тянулись к цепочке синих в отдалении. Погрузчики, догадалась она. Похоже, небольшие кораблики сновали туда-сюда, перегоняя контейнеры от грузовой баржи, что застыла неподалеку от станции с “пустым баком” еще до начала эвакуации. Все крепления для грузов у баржи были внешними, а единственным местом, что подходило для обитания без скафандров, была небольшая кабина, так что эту махину никак нельзя было приспособить для перевозки пассажиров. К тому же в тот момент у экипажа станции просто не было времени на заправку, а капитан и его единственная помощница наотрез отказались эвакуироваться со всеми остальными, так что практически всю неделю они провели у себя на борту, заперевшись на мостике. Лишь пару часов назад госпоже Лиф удалось убедить капитана, что теперь систему уже никто не сможет покинуть, и он прервал самоизоляцию. Что еще важнее, капитан дал доступ к грузу, так что теперь команда рабочих вовсю спешила закончить разгрузку. Интересно, насколько сурово гоняет пилотов каргомастер? Не думаю, что сильно… Так может, и мне не стоит так заморачиваться? Розмарин тихо фыркнула, чуть не засмеявшись. Какая глупость… мне приходится присматривать даже за собственным заместителем.

Кобыла скосила взгляд на жеребца и заметила, что Уик снова смотрит на нее. Ждет. Как верный питомец… но так уж он и верен? Хотела бы я знать… Хотя он… будет ли он врать?

— Хм-м, — задумчиво протянула кобыла. Повернув голову достаточно, чтобы заместитель заметил ее взгляд, Розмарин озвучила пришедшую в голову мысль еще до того, как сама поняла ее смысл. — Скажи, Уик, если бы я вдруг захотела уйти в отпуск и позвала бы с собой, ты бы согласился?

Глаза жеребца слегка расширились и он отклонился назад. Розмарин отчетливо видела по его лицу, как он борется с удивлением и пытается что-то решить, пока обдумывает ответ.

— Н-нет… нет, я… я бы отказался, — наконец выдавил Уик, смотря на нее уже больше настороженно, чем удивленно.

Розмарин кивнула, подтверждая, что приняла ответ, и снова уставилась вверх, в глубину космоса. Зачем я это спросила? Что мне это дало? И правду ли он сказал? в то же время крутилось в голове. В конце концов кобыла уперла копыто в лоб, когда из толчеи мыслей вырвалась одна, самая очевидная: Я просто устала и мне нужно поспать.

— Возвращайся к своим обязанностям, — приказала она, когда лифт остановился. — На главном посту должно находиться ответственное лицо. И поищи того пегаса по базам.

— Есть, шеф, — глухо отозвался Уик, кивнув, и первым вышел на лифтовую площадку шпиля. Тут было достаточно народа, чтобы заглушить их разговор.

— И, Уик, — подойдя, кобыла заглянула ему прямо в глаза, ткнув в грудь кончиком копыта. — Больше не соглашайся принимать всякие помои из чужих копыт. Ты ведь офицер. Бери только лучшее, сколько бы это тебе ни стоило. Ты меня понял?

— П-понял, — ответил он, несколько секунд ошарашено смотря в ответ.

— Хорошо, иди, — оттолкнув жеребца, приказала Розмарин, и направилась в сторону лифтов, что позволяли попасть на любой этаж шпиля. Что ж… хотя Уик меня раздражал, в целом он оказался не столь уж и бесполезен, подумала она. Я хотя бы не заснула и не опоздаю на встречу.

Вместе с ней в кабину лифта зашло несколько техников и рабочих. Кобыла не удивилась, когда одна из них, единорог в оранжевой пыльной спецовке, нажала на кнопку под номером одиннадцать — и главе безопасности, и им нужно было на уровень зоны прибытия, где сейчас разворачивали исследовательский центр.

Буквально в течении четырех дней там в работу ввели лабораторию, переоборудовав под это несколько смежных помещений: склад для летучих материалов, комнату дезинфекции с раздевалками и пару офисов. Во многих аспектах эти помещения слабо удовлетворяли нуждам ученых — это был, по их словам, самый минимум того, что им требовалось для нормальных исследований. Но это было только начало — госпожа Лиф утвердила план по переоборудованию половины технических помещений зоны прибытия и с начала работ на том этаже шум стройки не стихал ни на час.

И первой же проблемой, которой занялся новоиспеченный отдел, был вопрос о том загрязняющем веществем, к которому уже успело прилипнуть название "голубой ил".

Попав на нужный уровень, Розмарин вышла последней из кабины и поприветствовала пару охранников на входе. После того, как ее личность была подтверждена, кобыла сообщила о своем прибытии через интерком рядом со входом и прошла в один из бывших офисов, который переоборудовали в комнату для удаленного наблюдения и обсуждения проводимых исследований. Она уже бывала здесь пару раз, так что неплохо ориентировалась в обстановке.

Посреди комнаты находился стол для переговоров с сидушками. В его центр был встроен голопроектор, который, впрочем, все еще бездействовал. Одна из стен была полностью занята десятком мониторов. Под ними находилось два пульта управления, а в одном из углов покоилась стопка снятых стенных панелей и кем-то забытый ящичек для инструментов. Всюду вокруг вились кабеля, наспех прокинутые от оборудования до щитков и технических каналов внутри стен. В общем, комната выглядела незаконченной и довольно унылой.

Склонившись над пультом, глава безопасности несколькими нажатиями вывела на экраны картинку с шести видеокамер. Когда прибыл патрульный корабль со станции Доула, она распорядилась привести всю охрану в повышенную готовность. Когда же капитан люгера сообщил причину, почему они здесь, пришлось в спешке готовиться еще и к сдерживанию биологической угрозы. Конечно, материалы и информацию, что они передали, трудно переоценить. Но все же осторожность никогда не бывает лишней… Еще бы разобраться, что нас ждет дальше…

На первом экране минотавр, скинув с себя верхнюю часть униформы, размеренно отжималась от пола. Постель из пенки-подстилки и одеяла была аккуратно свернута в рулон и поставлена в углу, где нашлись и остальные вещи, уложенные столь же аккуратной стопкой. Розмарин задержала на этом экране взгляд — ей нравилось видеть, что кто-то еще, кроме нее, блюдет порядок и следит за своей физической формой. Она неплоха. Надеюсь, она не откажется от найма, если до этого дойдет. Конечно, я сомневаюсь, что когда-нибудь наступит момент, когда ей можно будет безоговорочно доверять, но лишний патрульный нам точно не помешает.

Немного поведя плечами, отгоняя желание тоже немного размять напряженные мышцы, кобыла посмотрела на следующий экран. Там был потасканого вида пегас… точнее, должен был быть — вместо него в центре комнатки была какая-то мешанина из желтого одеяла, оливковой подстилки, черной гривы, светлосерой шерсти и такого же цвета перьев. Что за херня? удивилась Розмарин и наклонила голову набок, пялясь на своеобразное не то гнездо, не то кокон. Он что… так спит? Немного понаблюдав, она заметила легкое движение, выдавшее спокойное дыхание во сне. Проверив дополнительно биометрию, она убедилась, что с пегасом все впорядке и он действительно спит.

Следующие три показывали комнатки, в которых находились кирины: они бодрствовали, явно маясь от скуки и безделья. Розмарин при их виде невольно нахмурилась и поджала губы. Нет, она не имела ничего против их расы, да и вообще не была расисткой и одинаково уважительно относилась ко всем, кто не давал повода для иного, но… именно эта троица вызывала у нее отторжение своим слишком уж активным и шумным поведением в первый же день прибытия на станцию: они всячески сопротивлялись и протестовали против того, чтобы их поместили под охрану по отдельности. Хорошо, что они не стали спорить с собственным офицером или устраивать драку. Значит, они способны придерживаться хоть какую-то дисциплину. И все равно за ними придется приглядывать…

В последней же комнате был единорог с серой шерстью и рыжей шевелюрой. По его словам, он был единственным из шестерки, кто оказался в непосредственной близости к возможному источнику загрязнения и подвергся максимальному его воздействию, так что большая часть внимания исследователей была сосредоточена именно на нем. Судя по всему, сейчас жеребец спал, а может дремал или медитировал, не смотря на то, что все его тело опутывала паутина из датчиков и колец, провода от которых тянулись в небольшую машину. И сидел он так, судя по записям, уже девять часов. Без движения. Не открывая глаз.

Немного понаблюдав, Розмарин активировала еще один экран, выведя после непродолжительных поисков видео семилетней давности.

— Эй, загадайте карту! — донеслось из динамиков. В общей камере временного содержания сидели четверо. Молодой единорог, в модной одежде и с прической на зебринский манер, мотнув крупом, заставил выпорхнуть карточную колоду из заднего кармана штанов, взлететь над головой и тут же взорваться небольшим облачком дыма, из которого в разные стороны брызнули карты. Оставляя за собой двумя уголками разноцветные инверсионные следы, они образовали радужный вихрь, что мгновенно превратился в быстро вращающийся вокруг его головы обруч.

— Ой, да ла-адно, это же старый трюк! Сколько можно!— воскликнул грифон, пихнув жеребца в бок и пытаясь сбить лапой поток карт, но единорог ловко увернулся от помехи, отклонившись в бок вместе с крутящимся кольцом.

— Четверка сердец! — воскликнули две псины почти в унисон, рыжая и белая, после чего переглянулись и засмеялись. Единорог, продолжая уклоняться от попыток грифона помешать, махнул ногой сквозь хоровод карт, припечатав одну из них к полу. Когда жеребец поднял копыто, под ним оказалась именно та карта, которую назвали псины. Грифон недовольно заклацал клювом, прекратив попытки помешать, пока псины аплодировали.

Розмарин хмыкнула и перевела взгляд обратно на шестой монитор, где по ту сторону без движения сидел тот же единорог, хотя и выглядел он по другому: за прошедшие семь лет жеребец стал куда более толще, шкура и короткая грива заметно потускнели, а на его груди появилась проплешина с пластиной из металла на уровне сердца.

Сбоку от Розмарин раздалось тихое шипение и дверь открылась, впуская кобылу-пегаса с бежевой шкурой и длинной бело-красной гривой, на плечи которой был накинут халат ученого. Это была Шартренд Харт. Она летела на одном из лайнеров, что проходили через систему транзитом, и ее привлекли к работе буквально сразу же, как транспорт вернулся на станцию. Так как она проработала большую часть жизни в лаборатории гематологии, а другие кандидатуры просто отсутствовали, госпожа Лиф уже на следующий день предложила ей занять место главы новоиспеченной группы исследователей-биологов.

Пегас, слабо улыбнувшись, махнула копытом, но так и не дождавшись ответного приветствия от земной, молча встала рядом.

Когда Розмарин впервые пришла сюда, Шартренд, будучи сама весьма стройной и компактной, заметно опешила при виде мощного телосложения главы безопасности, но быстро собралась и, на взгляд земной, в дальнейшем вела себя исключительно профессионально.

— В прошлом он вместе со своей предыдущей командой два раза попадал к нам в изолятор, во время увольнительных. Интересная метаморфоза… Как можно было превратиться из этого, — Розмарин указала на запись, где более молодой Роад Даст продолжал устраивать шоу, шутить и подначивать сокамерников улыбнуться, а потом на видеоряд, где он же сейчас сидел в одиночной камере содержания, — в это? Его поведение напоминает мне угасших… это может быть последствием воздействия того "голубого ила"?

— Нет, не думаю. По крайней мере, не напрямую. Момент… — тут же ответила пегас деловым тоном, сверяясь с записями на планшете. — Частичное проникновение плазменного снаряда в область… эм, пожалуй, эту часть можно пропустить, все равно вам ничего не скажет…— медик немного помедлила, пролистывая информацию на экране, — если вкратце, то он перенес эктомию — то есть удаление — остатков передних ребер, сердца и обоих легких с последующей заменой, а также резекцию — то есть усечение — поврежденных участков почек, печени и соответствующих rivi magicae⁽¹⁾ — эм, то есть, магических протоков, для простоты — с последующей активной регенерацией до исходных размеров. И если легкие ему вырастили свои из тех остатков, что удалили, то вот сердце и часть ребер было решено заменить на искусственные аналоги.

Шартренд вместо того, чтобы вывести информацию на один из экранов, встала вплотную бок о бок с земной кобылой и сместила планшет с результатами сканирования жеребца так, чтобы было видно им обеим. Постучав кончиком копыта по тому месту, где у единорога было видно металлическую пластину, которая давала более простой доступ к полости с искусственным сердцем, она увеличила изображение.

Розмарин уже видела это в прошлые разы, но медицина не была ее стезей. Впрочем, даже от ее взгляда не ускользнуло, что бирюзовая паутина, которая в избытке вилась по всему телу, а особенно плотно вдоль позвоночника, в ногах и в голове, а рог заполняла полностью, практически напрочь отсутствует в передней половине груди.

— Так как это последствия ранения, а не плановой операции, произошло критическое нарушение магических протоков в теле, что, в свою очередь, привело к серьезному падению магических сил и эмоционального фона. Иными словами, произошедшее с лейтенантом Дастом по ряду признаков повторяет классический случай аномалии развития под названием "холодное сердце", которую впервые научно описали почти семь веков назад. Еще должна заметить, что по статистике после таких повреждений живут заметно меньше и, можно сказать, работают на лекарства.

Розмарин помолчала. Она на мгновение задумалась о том, каково это — лишиться здоровья и узнать, что твоя жизнь будет куда короче, чем ты надеялся. А сильно ли это отличается от той ситуации, в которой оказались все мы? Я почти решилась на последний шаг…

— …удивительно, что он вообще пережил подобное, — тем временем продолжала пояснять пегас, качая головой. — Видимо, его поместили в стазис буквально через секунды после смертельного ранения. Один шанс на миллион.

— Так как на него повлияло воздействие "голубого ила"? — спросила глава безопасности, отбрасывая свою последнюю мысль.

— Судя по всему, положительно, — ответила пегас. — Его наличие в крови, похоже, позволяет кровеносной системе частично выполнять роль магических протоков так же, как то средство, что лейтенант Даст принимал последние годы, но куда лучше. Сам же лейтенант отметил повышение эмоционального фона. В остальном… сложно сказать.

— А как же мой патрульный? Он умер буквально через несколько секунд после вдыхания этой дряни, — спросила земная кобыла, переключив экран с видеоряда семилетней давности на момент, когда с патрульного под номером три один шесть культистка стянула респиратор.

Медик вздрогнула, прижав уши — похоже, она до сих пор не смогла забыть ту картину, что предстала перед ее глазами, когда группа исследователей вместе с боевым охранением, облачившись в костюмы полной биологической защиты, пришли в зал зоны прибытия забрать тела. Пегас с вывернутой головой продолжал сидеть над обезображенным телом культистки, как какой-нибудь страж. Ошметки головы убитой кобылы все так же валялись вокруг, но вся кровь вытекла и бесследно испарилась, став частью воздуха. Как показало дальнейшее обследование, не смотря на прошедшее время оба тела остались прежними: мышцы не закоченели, позволив спокойно уложить тела в контейнеры, а мягких тканей практически не коснулось разложение.

Как потом признался один из группы исследователей, такая гибкость мертвых тел вкупе с записями с камер заставили ожидать, что трупы начнут двигаться в любой момент, а то, что их прикрывал целый отряд с боевым оружием, нисколько не успокаивало, а, скорее, наоборот — подстегивало беспокойную фантазию.

Немного покопавшись в планшете, Шартренд отрицательно помотала головой.

— У него произошло, эм… в общем, его сердце, не могу подобрать другого слова, поджарилось вследствие критической перегрузки окружающего слоя магических протоков. Некоторые участки гортани и легких тоже, но не столь существенно. Могу только предположить, что здесь как-то замешана двойная доза активных дисрапторов от феромонов или магии в крови, а может, и того, и другого одновременно. Я бы порекомендовала в следующий раз обойтись без их использования.

— Твою ж мать, как тогда защищаться от этой херни?! — воскликнула Розмарин, гулко топнув ногой. Пегас из-за этого чуть отпрянула, втянув голову в плечи и прижав уши. — У вас вообще есть идеи, что это такое и как с этим бороться?

— Простите… К-как показали тесты, что мы провели после, системы закрытой циркуляции воздуха неплохо защищают от этой пыли, — промямлила медик и посмотрела на земную кобылу так, словно в чем-то действительно провинилась. — А на счет того, что это такое… ну… что ж, по почти полному отсутствию и крови, и лимфы в теле той мертвой кобылы я могу предположить, что оно играло роль их заменителя. По тем образцам, что мы собрали, можно сказать, что в своей основе вещество имеет кристаллическую природу и после высыхания превратилось в мелкодисперсную летучую пыль. Но для точного восстановления картины нам не хватает ни знаний, ни аппаратуры, так что остается только ждать ввода в работу остальной части лабораторий. А еще я сделала запрос на привлечение всего научного отдела для дальнейших исследований — возможно, у кого-то появятся идеи, как подступиться к этой проблеме.

— Я поговорю об этом с госпожой Лиф, — кивнув, согласилась земная кобыла. Ее нисколько не удивило, что научный отдел был сформирован уже на следующий день после разговора с престарелым фестралом — никто из ученых не отказался заключить договор. Но сейчас Розмарин волновал совсем другой вопрос — она указала на экран с единорогом, внимательно посмотрев на медика. — Так он представляет угрозу или нет?

— Трудно сказать, — стушевавшись, ответила медик, что-то быстро набирая на планшете. — Лейтенант не находился под нашим наблюдением до прибытия на станцию, так что невозможно сравнить, изменилось ли что-то в его биохимии или поведении после воздействия этой пыли. В остальном все вполне в рамках аномалии "холодное сердце". Единственное, что могу предложить — это продержать его еще один день для дополнительных тестов, — пегас взглянула на Розмарин и, получив разрешающий кивок, продолжила, — и в дальнейшем усиленное наблюдение с периодическими обследованиями, чтобы убедиться, что изменения не возникнут позже.

— Плохо. Мы не можем его держать взаперти просто так, к завтрашнему вечеру три дня уже подойдут к концу, — буркнула Розмарин, устало потирая лоб — похоже, заряд бодрости, что дало ей кофе, уже начал проходить к концу. — Конечно, его вместе с командой можно обвинить в дезертирстве, но тогда мы по закону просто обязаны вернуть их на базу флота. Если все, что они рассказали — правда, то это может стать билетом в один конец и для них, и для сопровождения…

Мысли о том, что в условиях изоляции системы она вполне могла бы плюнуть на законы и запереть всех шестерых в тюрьме просто так, земная старательно гнала прочь.

— Что на счет его команды?

— Практически чисты. Правда, в ходе опроса доктор Олеро заметил признаки легкого невроза, но…

Розмарин понимающе кивнула. И среди гражданских, и среди сотрудников станции сейчас это было вполне в норме вещей, порой проявляясь в куда худшем виде.

— Хорошо. Подержите их всех дополнительные сутки и прогоните по тестам. Я приду послезавтра в это же время.

— Послезавтра в обед, поняла, — подтвердила доктор Шортренд, отметив это в планшете. Когда земная кобыла уже собиралась выйти, пегас окликнула ее в несвойственной ей манере: — Эй, Розмарин, к слову об обеде, эм…

Земная остановилась в проходе и обернулась, выжидательно посмотрев на нее. Шортренд, мило улыбнувшись и заправив пару выбившихся прядей гривы за левое ухо, подошла ближе на пару шагов.

— Слушай, я понимаю, у нас всех полно работы, но… я слышала, у тебя уже конец смены, а я еще не ходила на обед, так что, может быть, мы сможем позже встретиться и поговорить за чашкой кофе? У меня есть деньги и я смогу оплатить счет за нас двоих!

Розмарин постояла еще секунду, пялясь на кобылу, а затем сделала шаг назад, в коридор, позволив двери закрыться и разделить их.

---

— Госпожа Лиф.

— Заходи, — разрешила старая грифина, даже не шелохнувшись. Огромное белое кресло с мягкими подлокотниками и широкой сидушкой вполне могло вместить задницу крупного минотавра, для грифины же сейчас, с откинутой высокой спинкой, оно практически служило лежанкой. Выловив из мисочки на столе и отправив в клюв маленький шарик маслянистой сдобы, Лиф впилась в идущую к столу Розмарин цепким взглядом и заворковала. — Поведай мне, верная и послушная кобылка, как твои успехи.

Что-то изменилось… она кажется… довольна? Чем?

— Дезертиры ведут себя спокойно и идут на контакт. Похоже, у нас нет повода и дальше держать их взаперти. Впрочем, причин насильно удерживать тоже нет, — ответила кобыла, садясь в не столь прекрасное и дорогое, но все равно удобное кресло для посетителя, установленное напротив, перед столом. Ее тут же обволокла воздушная мягкость, искушая откинуться спиной назад, полностью расслабиться и, может быть, даже вздремнуть. Но Розмарин села как обычно, уперев копыта в край сидушки и оставив спину навесу, надеясь, что непроходящее напряжение поможет ей не уснуть. — Уверена, Шартренд сможет о них рассказать больше.

Грифина некоторое время рассматривала лицо кобылы, потирая перья под клювом. Уголки губ Лиф чуть приподнялись вверх, но кончик хвоста, выглядывающий сбоку из-за спины, слегка дрогнул. Ей не понравился мой ответ? Почему? Возможно, она опасается угрозы, которая может крыться в них?

— Возможно, я поговорю с ней позже, но сейчас… — грифина, коснувшись когтем сенсорной панели на подлокотнике, заставила кресло развернуться так, что оно нависло верхним краем спинки над столом, а затем опустила его ниже. Активировав блокировку, она немного повозилась, пока не растянулась животом на спинке кресла, положив голову на скрещенные лапы. — Сейчас меня интересуют твои успехи.

— На станции пока что все в порядке, госпожа Лиф. Все пассажиры сняты с кораблей, смены охраны нормализованы, все отсеки под контролем. Более подробную информацию вы можете узнать из отчетов.

— Ох, глупая кобылка… ты же прекрасно понимаешь, что меня не интересуют отчеты, — с досадой проворчала грифина, дернув хвостом. Покряхтев, она чуть сменила позу, завалившись на правый бок и вытянув переднюю лапу вперед, через спинку кресла. — От меня не ускользнуло, что ты неуверенна в своих словах. "Пока что", хм? Расскажи-ка, что ты думаешь?

Розмарин не хотела озвучивать свои мысли и встречаться со старой грифиной взглядом. Каждый раз, попадая в этот кабинет, кобыла начинала ощущать странный дискомфорт, предчувствие неясной опасности. Как маленькая мышка из сказок, которая по глупости подошла к спящей кошке, а та, чувствуя превосходство, решила поболтать перед обедом… Так же и я, сама зашла в убежище к хищнику и вынуждена беззащитная сидеть перед ней… Розмарин, пробежавшись взглядом по кабинету — маленькому и практически пустому, кроме двух кресел и стола тут были только фотографии на стенах, повествующие о ярком прошлом самой грифины — остановилась на спинке кресла. Хотя материал был явно дорогим и прочным (не могла ли это быть кожа тех, кто расстроил старуху в прошлом?), поверхность была испещрена затяжками и бороздами от когтей. Оторвавшись от созерцания этих следов небрежного обращения, Розмарин все же решилась встретиться взглядом с грифиной. Холодным. Изучающим. Взглядом, что царапал саму душу.

Кобыла вздрогнула, почувствовав мурашки на спине.

Почему ее глаза сейчас так пугают? Может ли это быть воздействие магии, что скрывается в стенах? Или дело исключительно в ней, в ее характере и повадках?

— Кхм… госпожа Лиф, — стараясь сохранять лицо, кобыла продолжила смотреть в глаза грифины, и чем дальше она говорила, тем уверенней себя чувствовала. — Я уверена, вы в курсе, что на станции сейчас около трети жителей находятся в статусе беженцев. Пока что они ведут себя смирно, но уже сейчас готовы слушать любого и являются легкой целью для влияния. Я опасаюсь, что если мы не решим проблему с их трудоустройством и благополучием, то этим может воспользоваться кто-то еще, что, в свою очередь, может привести к чему угодно: от расцвета и возвышения какого-нибудь культа до открытых бунтов и терактов.

— Охо-хо… ты решила подкинуть мне еще печали в дополнение к той, что уже мучает мое слабое сердце… — проворчала грифина, рассматривая лакированные коготки на лапе, и в ее тоне, вопреки словам, не было ни грамма грусти или расстройства, только раздражение. — Когда же ты поняла это, глупая кобыла?

— Час назад я побывала на кольце. Мой заместитель, Уик, сопровождал меня по моему приказу…

— О? — тут же оживилась старая грифина. Она переползла ближе, оперла лапы локтями на край спинки кресла и положила голову на переплетеные пальцы, а ее глаза загорелись нездоровым блеском. — Ты все же решила дать этому красавчику шанс?

— Госпожа Лиф, — раздраженно выдавила Розмарин. — При всем уважении, вас не касается моя…

— НЕ УКАЗЫВАЙ МНЕ, ГЛУПАЯ КОБЫЛА! — тут же взвилась грифина, хлопнув лапами по столу и заскрежетав когтями. Ее перья на шее и голове встопорщились, и несколько секунд хозяйка кабинета разгневанно клекотала, возвышаясь над пони. Хотя Розмарин внешне не позволила этому проявиться, внутри все застыло от плохого предчувствия. Но постепенно, успокаиваясь, грифина осела обратно на кресло и в раздражении поклацала клювом. — Это моя станция. Все, что находится на ней, все, что происходит на ней, и все, что даже думают на ней — все это принадлежит МНЕ!

С последним словом она, слегка подрагивая всем телом, сжала лапу в кулак перед собой.

— Мне и только мне! И если кто-то с этим не согласен, то он может катиться в Тартар с моей станции! — она резко ткнула когтем в сторону Розмарин, прищурив глаза. — Ты не согласна с этим?

— Простите, госпожа…

— Отвечай на вопрос.

— Я согласна, госпожа Лиф, — тут же ответила кобыла, чуть склонив голову. Грифина, окончательно успокоившись, снова растянулась на спинке кресла и закинула очередной шарик в клюв, словно не пылала только что от переполняющего ее гнева.

— Хорошо. И пока ты принадлежишь мне, — слова грифины заставили невольно вздрогнуть Розмарин, — я буду заботиться о тебе, глупая кобыла. Мне не нужна глава охраны, которая валится с ног и сходит с ума от усталости. Мне нужна собранная, внимательная, готовая ко всему пони. Способная сделать и делающая все, что я прикажу. Скажи, глупая кобыла, ты чувствуешь, что готова исполнять мои приказы? Быть моей правой лапой?

Розмарин, нахмурившись, опустила взгляд. Она хотела бы ответить, что с ней все впорядке и что она готова нести службу, как и прежде, но на нее, словно дождавшись подходящего момента, навалилась жуткая усталость. Розмарин потерла лоб пястью ноги, ощущая, как веки, тяжелея, наползают на горящие огнем глаза, как опускаются плечи и наливаются свинцом ноги, требуя отдыха, как внутри вновь расползаются сомнения в своих силах и неуверенность в завтрашнем дне.

— Нет, госпожа Лиф, — тихо призналась Розмарин. Чувствуя стыд и разочарование в себе, она так и не решилась вновь поднять взгляд на грифину.

— Хорошо. Запомни, глупая кобыла! Мне не нужны никакие отчеты, ложь и обещания. Только результаты и подчинение.

Земная согласно покивала, прижимая уши к голове.

— Посмотри на меня, Розмарин Ойл, — приказала старая грифина, и ее голос прозвучал неожиданно нежно. Когда кобыла подчинилась, подняв глаза от копыт, то заметила, что хозяйка станции полностью перебралась на стол и теперь возвышается над ней. Когтистые лапы обхватили ее голову, мягко, но требовательно вынуждая не отворачиваться и смотреть вверх. Лампы на потолке, оказавшись позади грифины, обрамляли ее голову и плечи слепящим светом, создавая в воспаленных слезящихся глазах образ некой доброй, светлой богини, что спустилась с небес к своему дитя… но и в блеске глаз, и в изгибе губ, и в позе чудилась опасность, угроза, от которой не удастся сбежать или спрятаться. — Не смей мне больше перечить, глупая кобыла. Не вынуждай меня приказывать… впрочем…

Розмарин почувствовала, как одна из лап мягко заскользила по гриве, и невольно зажмурилась от приятного ощущения.

— Послушай меня. Тебе нужно отдохнуть. Ты оставишь дела на три дня и займешься собой. Я разрешаю тебе делать все, что захочешь! Все, кроме работы. Ты поняла меня, глупая кобыла?

— Да, госпожа Лиф… — тихо вздохнула земная, наслаждаясь поглаживанием по голове. Я так давно не ощущала подобный покой… с тех пор, как… как… я помню… помню голос… “Не бойся, Рози… все хорошо…” раздался нежный шепот… мне снился дурной сон, но я проснулась и теперь все будет хорошо… Повинуясь движению лап, Розмарин прижалась щекой к теплой груди и слабо улыбнулась. “Ты никогда не будешь одна, Рози…” продолжает шептать добрый голос… мне не нужно ни о чем беспокоиться, пока она рядом… она…

Мама?

Но этот момент резко оборвался — в ее ухе пиликнул сигнал срочной связи, вырывая сознание из воспоминаний в реальность. Чувствуя легкое раздражение, Розмарин рывком отодвинулась, выскользнув из лап грифины, и на автомате подняла копыто к уху.

— Не смей… — зашипела грифина, но кнопка была нажата.

— Слушаю, — сообщила Розмарин, чувствуя, как возвращается внутреннее напряжение. Усталость все еще давила на плечи и жгла под веками, но кобыла чувствовала, что готова сопротивляться ей и способна делать то, что должна.

— Шеф! Включите третий! Это срочно! — услышала глава СБ голос Лилит, и от нее не скрылись легкие нотки удивления в нем.

— Ирис, третий канал, — распорядилась Розмарин, и тут же в ее ухо полился аудиопоток.

— "…щищаться от этой херни?! — услышала она себя. — У вас вообще есть идеи, что это такое и как с этим бороться?"

— Очевидно, даже для главы безопасности остается не ясным, как можно отгородиться от влияния этого опасного вещества, — сообщил вкрадчивый голос, который принадлежал самцу. — Многие из вас в курсе, что недавно на станцию прибыл патрульный корабль оборонных сил Федерации. Но, как удалось выяснить, весь экипаж оказался подвергнут воздействию этого опасного вещества, и теперь их содержат в каком-то из отсеков. Прямо здесь, на станции…

— Сука… — выдохнула в удивлении кобыла, распахнув глаза. — Как… откуда у него… Ирис! Немедленно заблокировать передачу по третьему каналу!

Кобыла подождала, но голос все так же лился ей в ухо через гарнитуру.

— Ирис, ответ!

— Ирис готова выполнять приказы, — подтвердила система.

— Почему ты не блокируешь третий канал?!

— Простите, но никакой передачи по третьему каналу сейчас не ведется.

— Что… КАКОГО ХРЕНА, — начала распаляться земная, напрочь забыв, где она и кто рядом. Почти опрокинув кресло, она соскочила с него и метнулась в сторону выхода из кабинета. — Лилит! Почему передача все еще в эфире?

— Простите, шеф, но у нас не удается перекрыть поток. Я подозреваю, что кто-то смог заполучить админские права.

— Я хочу, чтобы вы немедленно… — рычала на ходу кобыла, печатая шаг по коридору в сторону лифтов, и не заметила, как к ней сбоку кто-то приблизился. Уик в конце концов оказался прав — она не успела среагировать и нечто холодное, коснувшись шеи, отправило ее сознание в темноту…