Марсиане: тайные страницы

Сол 289 (3)

Голос Драгонфлай стал мягким и медовым, ласковым и почти успокаивающим — лишь прорывавшееся в нём жужжание выдавало охватившее её возбуждение. Миниатюрный хитиновый порнорежиссёр явно пребывала в своей стихии.

— Что ж, мы пока что никуда не торопимся, начало должно быть плавным и нежным… Марк, подойди к Старлайт, возьми её на руки и обними.

Человек в два шага преодолел разделяющее их расстояние и потянулся к единорожке, которая уже сидела со счастливой улыбкой на лице и тянула вверх передние лапки, словно малыш, просящийся «на ручки». Он осторожно приподнял пони и нежно прижал к груди — и та ответила на его движение собственным объятием. Голова волшебницы уютно расположилась на плече человека, давая замечательную возможность ласково потереться носом об его шею. Марк выпрямился, отрывая миниатюрную партнёршу от пола.

— А теперь всё так же плавно и аккуратно опусти её обратно, не разрывая объятий… да-да, опускайся на колени. Старлайт, посмотри на Марка и скажи, что ты сейчас чувствуешь.

Астронавт повиновался. Старлайт, придерживаемая теперь сильными человеческими руками за подмышки, немного отстранилась, чтобы посмотреть Марку в лицо. Её копыта скользнули по плечам человека. Со счастливой улыбкой на лице она слегка наклонила голову набок, ушки сами собой затрепетали.

— Марк, ты мне очень-очень нравишься, — прошептала она, ощущая, как щёки наливаются жаром.

Астронавт тихо хихикнул и, наклонившись, прижался лбом ко лбу Старлайт, аккуратно выбрав место, чтобы не напороться на рог. Теперь они снова обнимали друг друга, глядя на грудь партнёра.

— А ты — мне.

— Старлайт, скажи Марку, что ты от него сейчас хочешь.

Огромные глаза с голубыми радужками, по которым, казалось, пробегают искры, посмотрели вглубь человеческих глаз.

— Гм… ну, наверное, я… люблю тебя?

— Ты… правда?

— Да залюби вас Мать, соглашайтесь уже, иначе вы не оказались бы здесь!

— Да знаю, знаю! Просто… ну, парню очень редко удаётся услышать такое, понимаешь, ты, дыроногая любвежорка?

— И ты… ну… хотел бы… ну… да? — Старлайт нервным движением прикоснулась одним копытом к другому, внимательно глядя на то, как соприкасаются их кромки, всеми силами избегая взгляда человека.

— Хотел бы — что?

— Ты любишь её, волосатая обезьяна? Скажи!

— Конечно, я люблю её! Очень!

Старлайт, краснея ещё сильнее, подняла на него сверкающий от счастья взгляд.

— Ты… правда?

Драгонфлай в демонстративном отчаянии спрятала лицо в копытах.

— Ох, ну вы словно жеребята. Вот что: просто делайте, что я вам скажу. Марк, нежно, ласково поцелуй Старлайт.

Губы человека приблизились к лицу единорожки, левая рука отвела в сторону мешающие пряди гривы, заправляя их за ушко, и прикоснулись к её губам, которые с великолепной синхронностью двинулись ему навстречу, когда Старлайт, повинуясь своим инстинктам, слегка запрокинула голову, чтобы встретить поцелуй. Ощущения, что испытал Марк, тут же вызвали в памяти поцелуи из всей предшествовавшей полёту жизни. Губы волшебницы были такими же, как у земных девушек: мягкими, ласковыми… живыми. Сырая атмосфера пещеры покрыла губы тончайшим слоем влаги, и соприкоснувшись, они на кратчайший момент словно приклеились друг к дружке, прежде чем разделиться.

— Нормально. Теперь поцелуй её плечо.

Марк слегка усмехнулся, прогоняя желание позанудствовать и заявить о маловажности плеч во время совокупления у людей. Старлайт заметила его ухмылку и, кажется, полностью прочла вызвавшие её мысли, потому что тут же чуть заметно закатила глаза, после чего слегка наклонилась вбок и дёрнула головой, откидывая в сторону гриву и давая человеку удобный доступ к нужному месту.

Человек прикоснулся губами к плечу единорожки, подсознательно ожидая, что встретит что-то твёрдое и неприятное — но ощущения, последовавшие за поцелуем, оказались невероятными. Сначала он почувствовал прикосновения мягких волосков её шёрстки, и нервные окончания в его губах, кажется, сами по себе пришли в восторг. Потом — само плечо, вместо того, чтобы оказаться жёстким, поразило его мягкостью — кожа, подкожный жир, упругие, но податливые мышцы — живое, тёплое, мягкое прикосновение…

— Поцелуй шею и постепенно продвигайся к уху!

Марк повиновался, раз за разом нежно прикасаясь губами к светло-розовому меху, и каждый раз его нос ощущал запах Старлайт. На какую-то секунду это поразило его больше, чем всё остальное. Никому не пришло в голову завозить на Марс духи и шампуни — тогда почему же он сейчас явственно чувствует аромат лаванды? Это, получается, её естественный запах? Разумеется, в Доме, где постоянно царила настоящая вонь, у него не было возможности ощутить это… к тому же вот так, вблизи, совсем вплотную…

Человек просто утопал в запахе Старлайт.

Поцелуи становились всё сильнее, всё настойчивее, губы всё плотнее прижимались к тёплой и мягкой коже под шёрсткой, каждый раз вздрагивавшей и напрягавшейся. Ощутив очередное прикосновение, на этот раз выше и на границе нижней челюсти и щеки, Старлайт вздохнула и чуть крепче прижала к себе человека, сомкнув копыта у него на затылке. Это не укрылось от взгляда Драгонфлай.

— Погладь его по затылку, поиграй с волосами!

Единорожка подчинилась. Мягкая внутренняя часть копыт прошлась по тёплой, розовой коже Марка, по спутанным, отросшим грязно-блондинистым волосам. Старлайт принялась ласково гладить затылок мужчины, и это отразилось на интенсивности его поцелуев, уже подобравшихся к основанию её уха.

— Прошепчи что-нибудь ей в ухо!

— Это так возбуждающе… — выдохнул Марк.

Такое почти невинное заявление в сочетании с потоком тёплого воздуха, сорвавшегося с его губ и защекотавшего чувствительную внутреннюю поверхность ушка, заставило Старлайт хихикнуть — прежде, чем она успела прикрыть рот копытцем.

— Не смейся над ним, он ботан, вот только ты и сама точно такая же. И вообще, дальше твоя очередь!

— Прости, — улыбнулась единорожка, прижимая ушки к голове в не особенно удачной попытке проимитировать раскаяние.

— Марк, ещё раз — скажи, что ты собираешься сделать с ней.

Человек, мстительно ухмыльнувшись, слегка дунул ей прямо в ушко — и то рефлекторно дёрнулось. Потом он наклонил голову, почти прикасаясь губами к уху, и прошептал:

— Старлайт, я собираюсь… забраться на тебя.

Единорожка посмотрела на него в упор, покраснев до ушей, но, тем не менее, она улыбалась. Выражение, которым воспользовался Марк, было чисто понячьим (и, к слову, слегка оскорбительным) и напомнило ей, что именно она несколько месяцев назад объясняла человеку дополнительные смыслы этого слова.

— Теперь целуйтесь!

Старлайт прикрыла глаза и слегка приоткрыла рот — на этот раз ей хотелось большего, чем короткое прикосновение, которое они разделили несколько минут назад.

Марк глаза не закрывал — ему предстояло выбрать идеальную траекторию сближения, раз уж партнёрша решила «лететь по приборам», а поскольку стандартных процедур для «стыковки» губ человека и пони разработано не было, ему предстоит сделать всё идеально с первого раза… Правда, секундной паузы оказалось достаточно для того, чтобы не выдержавшая даже краткого ожидания Старлайт напрягла лежащее на затылке человека копыто — и они слегка стукнулись носами.

Глаза единорожки распахнулись, она одновременно ухмыльнулась и виновато прижала ушки.

Вторая попытка вышла куда успешнее — оба участника не закрывали глаз, им удалось без проблем учесть разницу в анатомии и всё же поцеловаться. Марк ощутил горячее, влажное дыхание волшебницы на своих губах, а в следующую секунду её язык начал протискиваться между ними. Язык — тоже горячий и влажный — оказался ощутимо больше, чем в сходных земных случаях, и человек даже успел задуматься, является ли это особенностью лично Старлайт или поней в целом. Впрочем, эта мысль сама собой угасла как неважная. Старлайт явно была опытна в поцелуях.

А единорожка прикрыла глаза, вся отдаваясь ощущениям. На вкус рот человека был как картошка, как медь, а сам человек явно был куда менее опытен в применении языка для исследования партнёра, чем она. Волшебница даже успела задуматься, является ли это особенностью лично Марка или людей в целом, но не стала развивать эту мысль, поскольку язык собирал для неё много новых, приятных и интересных данных. Она ощутила заострённые кончики его хищных клыков и странно острые грани коренных зубов, что являло непривычный контраст с плоскими понячьими зубами.

— Погладь её спину, Марк, почувствуй мускулы, помни их!

Ощутив, как ловкие человеческие пальцы принялись разминать болезненно напряженные мышцы её спины, Старлайт тихонько застонала. Марк был настоящим талантом в массаже, и почесушки спины в его исполнении чрезвычайно высоко ценились командой «Амицитаса» (ну, за исключением Файрбола, который всегда отказывался), но теперь почему-то всё ощущалось вдвое приятнее.

Возможно, причина была в том, что они сейчас сидели, прижимаясь лицами друг к дружке?

Волшебница, словно изголодавшись, вложила всю себя в поцелуй, проникая языком всё глубже, заставляя Марка раскрывать рот шире, дотягиваясь кончиком языка чуть ли не до горла — и тут же застонала, когда пальцы нашли на её спине и разгладили особо болезненный узел напряжения. Ей хотелось большего от этого поцелуя. Сердце колотилось в груди с такой силой, что этот звук, казалось, грохотом долетал до её ушей.

И всё равно ей хотелось ещё.

— А давай ты тож-ж-же погладишь его спину? — прожужжала Драгонфлай.

Старлайт не была уверена, услышала ли она эти слова или вообразила, но её копыта начали двигаться словно сами собой. Возможно, жукопоня имела в виду, что ей следует ответить на движения Марка, а может, что следует переходить к следующей стадии взаимных ласк — кто их знает, этих чейнджлингов?

В общем, одно из копыт единорожки осталось придерживать затылок Марка, а второе двинулось вниз по его спине, пока не ощутило зад. Старлайт нажала копытом на правую ягодицу Марка — то самое место, которое всегда привлекало её взгляды. И оказалось, что задница действительно была такой плотной и упругой, как она и предполагала. Многие месяцы жизни в условиях пониженной гравитации Марса не сказались на мощной ягодичной мышце — необходимость ежедневно таскать разнообразные тяжести послужила надлежащим упражнением.

Марк явно ощутил, как его начали лапать за задницу, и Старлайт слегка усмехнулась, не прекращая поцелуя. Это было так мило, что ему понравилось её прикосновение, и она была рада, что доставила человеку удовольствие. А руки тем временем нащупали у неё на спине ещё один узел и принялись нежно его разминать, и воодушевлённая единорожка решила попробовать что-нибудь ещё более откровенное.

Её правое копыто скользнуло по боку человека, разделяя их тела впервые с того момента, как начался поцелуй.

Марк удивился движению, ему показалось, что партнёрша отталкивает его. Может, он слегка перестарался, разминая её спину? Он начал поднимать голову, разрывая поцелуй — но тут же ощутил нажатие на затылок, намекнувшее, что прекращать целоваться его волшебная подружка не планирует. Так что же ей, собственно потребовалось? И куда она, собственно, лез?..

О-оу…

Правое копыто Старлайт прошлось по животу Марка и опустилось к его паху в поисках сокровища, которое, как она знала, было где-то там спрятано. Не найдя ничего, кроме верхней части левого бедра, единорожка жалобно застонала, но тут одна из рук Марка, оставив своё место на её спине, ласково обхватила копыто и повела куда-то вниз, ещё ниже…

И тут она почувствовала его.

Член Марка, несмотря на всё происходящее, не был по-настоящему твёрдым. По крайней мере не настолько, как в тот раз в ровере. Возможно, человек слишком нервничал. Но процесс явно происходил прямо сейчас — копыто ощутило сквозь ткань тонкого комбинезона, как пульсирует и увеличивается под её прикосновением и ласковым поглаживанием жеребцовость человека.

Марк застонал, не прекращая поцелуя, руки замерли на её спине — ей явно удалось доставить ему удовольствие! Старлайт сосредоточилась на движении копытом вдоль прощупывающегося сквозь ткань выступа, то поглаживая его вдоль всей длины, то нажимая и придавливая его к телу человека. И пенис реагировал! С каждым поглаживанием он становился длиннее и толще, всё сильнее выступая сквозь ткань.

Это был успех.

— Марк, почему бы тебе?.. — зажужжала было Драгонфлай, но тут заметила, что его руки снова задвигались.

Нельзя сказать, что Марк Уотни был таким уж опытным любовником. Как и большинство мужчин, он считал себя вполне приемлемо держащимся в постели — и, как и большинство мужчин, действительно именно таким и являлся. А ещё, как и большинство земных мужчин, он считал, что во время полового акта активную позицию должен занимать именно мужчина. Но сейчас действовала в основном Старлайт…

Так что ему не требовалось напоминаний от жукопони, чтобы увеличить активность.

Его пальцы, всё ещё согнутые в «когти» для удобства почёсывания кожи под шёрсткой, сдвинулись со спины на грудь единорожки, а оттуда чуть ниже — на живот. Там начиналась территория, которая, несмотря на то, что ему периодически удавалось заполучить себе одну из поняшек для поглаживания и почёсывания, оставалась в основном запретной. Несмотря на всю свою мягкость и пушистость, инопланетные пони всё же не были щеночками, охотно подставлявшими пузики для почёсывания. Очевидно, что живот считался уже интимной зоной.

Собственно, он же сейчас интимом и занимался, не правда ли?

Марк ощущал, как в такт глубоким вдохам и выдохам, вырывавшимся из ноздрей единорожки, от движений диафрагмы надувается и опадает её животик. Его пальцы миновали пупок, двинулись ниже — и ощутили нечто новое. Мягкий, щекочущий кончики пальцев пушок уступил место столь же мягкой, но гладкой коже.

Похоже, он добрался до сосков.

И тут же ощутил, как Старлайт вздрогнула и шире раздвинула ноги, приглашая его двигаться дальше. Понячий язык погладил его нёбо, словно поторапливая.

Но у Марка был свой стиль. Старлайт уже показала себя настойчивой — он же был осторожным и ласковым.

Его рука принялась играть с вымечком единорожки, то осторожно поглаживая соски, то спускаясь кончиками пальцев в ложбинку между двумя мягкими выступами, избегая того, что Старлайт желала от него получить, раз за разом прижимая живот к его ладони — он не обхватывал и не сжимал жаждущие более интенсивного внимания округлые бугорки.

Когда пальцы человека в очередной раз коснулись соска, уже затвердевшего от возбуждения и ставшего невероятно чувствительным, единорожка простонала — и пальцы, замерев на мгновение, ухватили сосок, чтобы немножко с ним поиграть, после чего вдруг отступили к пупку, что вызвало ещё один стон, на этот раз полный разочарования.

Марк ощутил, как копыто, которое было занято сжиманием его ягодицы, исчезло со своего места, а потом ухватило его правую руку. Не желая прекращать поглаживание его члена, пони решила, что ей уже вполне достаточно издевательств над её животиком. Заметив, что и язык, раньше активно доминировавший над его ртом, отступил, человек слегка улыбнулся. Волшебница явно решила сосредоточиться на одной задаче.

Не сопротивляясь, он позволил копыту отвести его руку с того места на животике, куда она отступила, ожидая, что его сейчас заставят, наконец, заниматься сжиманием сисечек. И представьте себе его изумление, когда проскочив это место, его пальцы оказались заметно ниже — прямо посреди мягкой, горячей, влажной складки.

— Эй, вы меня слушаете вообще?

Сияющие от восторга глаза Старлайт распахнулись, её язык вернулся обратно в рот, впрочем, губы так и остались прижатыми к губам человека. Она добилась своего, ладонь Марка теперь накрывала самое кобылье местечко из всех возможных.

Ещё в тот момент, когда ловкие пальцы человека начали свои волшебные прикосновения к её спине, к ней пришло это ощущение, раньше лишь раздражающее и заставляющее стесняться, когда возникало в неподходящий момент, но теперь такое приятное и уместное: она потекла.

Распухшая, тугая складка её половых губ великолепно пришлась по размеру человеческой ладони. Пальцы человека коротко скользнули внутрь, половая щель в ответ приоткрылась и поцеловала ласкающую её ладонь. А кончик среднего пальца Марка остановился на той самой, часто чешущейся точке между её кобыльим местечком и той дырочкой, что под хвостиком.

И как же она мечтала сейчас о возможности ухватить этот палец и заставить его согнуться, чтобы он ушёл внутрь, в неё. Она пылала, она тряслась от этого желания!

Но Марк вместо этого выпрямил ладонь, и его палец хотя и прошёл между губок, но не вглубь, а в длину. Волшебница, подчиняясь инстинкту, оторвалась наконец от лица человека и принялась тереться носом об его шею и плечо, на ладонь человека обильно закапала горячая слизь… а потом из своего укрытия вылез, чтобы тут же коснуться ласковых пальцев, её клитор.

— О, Марк! — простонала пони, прижимаясь лицом к его шее, а междуножием — к ладони. — Да! Ещё!

Горячий розовый цветок клитора коснулся ладони человека, оставив на ней слизистый отпечаток, скрылся, но в следующую секунду нижние губки моргнули ещё сильнее, снова заставляя его вылезти и нырнуть в ту же лужицу слизи, что он оставил секундой ранее. Хвост пони, словно обретший собственную волю, заметался из стороны в сторону по гладкой ткани.

Марк потянул руку на себя, так и не подарив ей ощущения пальца внутри, но его ладонь погладила губки, ощутила под собой выступ лобковой кости, мимоходом приласкала чувствительный клитор.

Старлайт жалобно заскулила, готовая умолять его вернуть эту замечательную ладонь к истекающим соком губкам, но человек явно ещё не наигрался: теперь его рука занялась вымечком, ласково сжимая и поглаживая, щедро размазывая добытую поблизости слизь по тёмно-розовым соскам и шёрстке.

— Е…бать, Марк! — прорычала Старлайт, готовая уже применить магию, чтобы вернуть руку на подобающее место, поскольку терпеть нежные ласки в тот момент, когда ей хотелось уже куда большего, не было никаких сил.

— Марк, ты, похоже, чересчур…

— А ну без подсказок с заднего ряда! Я знаю, что делаю! — хихикнул человек, оглядываясь на Драгонфлай и обнаруживая её сидящей в непривычно… многое открывающей… позе.

— Уверен? — мрачно простонала единорожка. — А то я тебя практически угова-А-АХ!.. — это рука Марка быстро вернулась на оставленную позицию, и на этот раз средний палец тут же нырнул в глубину между нижних губок возбуждённой волшебницы¹.

Марка, впрочем, произошедшее тоже ошарашило. Разумеется, его пальцу не раз доводилось побывать во влагалище земных женщин, и то, что он ощущал сейчас, было похоже… но в то же время отличалось просто чрезвычайно. Для начала, там было горячо. Астронавт уже давно, в ходе многочисленных проводимых Спитфайр медосмотров, выяснил, что температура тела у поней несколько выше, чем у людей, но сейчас ему показалось, что он сунул палец в суп. И ещё одно различие — Старлайт оказалась просто невероятно тугой. Ароматная смазка текла из её щёлки чуть ли не струёй, так что палец вошёл без проблем, но даже чтобы просто продвинуть его внутрь, пришлось приложить некоторое усилие. Горячая дырочка внезапно показалась крошечной — и невероятно мускулистой. Стоило пальцу продвинуться дальше второй костяшки — и мышцы влагалища охватили его с такой силой, словно Марк запихивал палец в сжатый кулак. А когда палец внезапно достиг дна, человек усомнился, что влагалище его партнёрши вообще способно вместить что-либо бОльшее, чем палец-другой.

— Ум-м-м-м… — простонала единорожка, наглаживая его член сквозь комбинезон уже двумя копытами сразу. — Это ощущается… ух-х-х… — и она принялась слегка подпрыгивать на месте, похоже, в желании обеспечить себе вожделенное ощущение движения жеребцового члена.

Но у Марка на ближайшие минуты были другие планы. Ему пришло в голову, что будет очень неплохо познакомить розовую лошадку с удовольствиями такой чисто человеческой техники, как фингеринг.

Немного передвинув руку вниз и назад, человек слегка согнул свой пребывающий в горячем плену средний палец и принялся поглаживать бархатные стенки влагалища Старлайт. Возможно, это ощущение даже было не столь уж чужеродным для единорожки, на мельком виденной когда-то фотографии жеребцовый член был спереди окружён достаточно выраженным гребнем… впрочем, эффект всё равно оказался замечательным. Единорожка замерла, похоже, её мозг захлебнулся в потоке приятных ощущений, копыта, гладящие его член сквозь одежду, замерли. И тогда Марк просунул внутрь указательный палец в дополнение к среднему.

Старлайт радостно запищала.

Она прилипла всем своим весом к его руке, точно огромный, горячий ком теста. Опробованная на человеческих женщинах ласка — когда находящийся во влагалище палец, сгибаясь «манящим движением», поглаживает переднюю стенку влагалища — оказалась великолепно эффективна и для женщин понячьих. И судя по тому, как содрогалось её тело, его прикосновения если и не приходилось на легендарную «точку G», то были где-то поблизости.

— М-м…Марк… — простонала тяжело дышащая понька.

Мужчина ощутил, что сокращения мышц влагалища стали нескоординированными, словно центр удовольствия в мозгу единорожки начал захлёбываться импульсами. Губки мигали уже просто непрерывно, раз за разом выдвигая толстенький столбик клитора, даже сквозь стенку влагалища Марк ощущал его движение — и это подало ему идею.

Когда, одновременно с очередным писком/стоном клитор высунулся в очередной раз, Марк торопливо прижал его согнутым большим пальцем, не давая убраться, заставив на несколько секунд задержаться во влажном воздухе пещерной фермы.

— Мар-и!-Мар-И!-Марк! — отчаянно взвизгнула Старлайт, пытаясь сказать хоть что-то, но перегруженный ощущениями организм не позволил ей произнести ни слова на полном выдохе, а вдохнуть, пока человек не разогнул палец, у неё не получалось. В её взгляде смешались страх, счастье и мольба о пощаде.

Марк лишь усмехнулся.

В игру включилась вторая рука, доводя ласку до полной восхитительности — указательный палец принялся поглаживать клитор, превратившийся в сплошной нерв, передающий в мозг пони потоки удовольствия.

А Марк был бы не Марк, если бы на короткую секунду его сознание не посетила аналогия — движения его пальца сейчас выглядели точь-в-точь как те, которыми он шевелит джойстик на геймпаде во время игры.

— Марк! Не перестарайся! Сиськи Селестии!

Старлайт ощутила, что её язык, не желая больше оставаться во рту, сам собой вывалился наружу. Она больше не могла думать. Не могла шевелиться. Разве что дышать получалось каким-то чудом, потому что всё её тело сейчас исчезло, остался только клитор, придавленный человеческим пальцем. Ласкающим. Дразнящим. Она хотела бы приласкать этот палец в ответ, лизнуть его, поцеловать, прижаться к нему… но не получалось ничего, она могла сейчас только чувствовать.

Сначала удовольствие накатывало волнами, каждая следующая сильнее предыдущей, каждая — невыносимо приятна… а потом счастье охватило её сплошным потоком. Это было похоже на бассейн, только заполненный не водой, а сияющим эротическим удовольствием — плещущиеся в нём волны перемешались друг с другом в один общий сверкающий наслаждением шторм, и бьющие из него молнии восторга заставили волосы на её шее встать дыбом, веки задрожать, а передние копыта — ухватиться за человеческую руку в отчаянной попытке не свалиться набок.

— Мар…ик… Маррр…ик! — она снова и снова пыталась заговорить, но голос отказывался ей подчиняться. — Я… я сейчас!.. Я!.. — а потом обрёл собственную волю. — И-и-и-и-и-И-И-И-И!

Сияющая энергия в бассейне взмыла вверх, словно кто-то взорвал глубинную бомбу прямо под поверхностью, Старлайт запрокинула голову и закричала.

Повинуясь древнейшему из инстинктов, она забилась, раз за разом насаживаясь на пальцы человека. Чем сильнее она прижмётся, тем глубже войдёт в неё жеребцовый ствол, тем надёжнее исполнится её природное предназначение! Кобыла уже не думала — мать-природа перехватила вожжи, пока разум кувыркался в сияющем вихре оргазма.

Старлайт не видела ошарашенного лица Марка, не слышала, как струя за струёй вырывается из её щели и плещет на ткань обильная влага, не ощущала густого лавандово-мускатного запаха, которым насыщало окружающий воздух её тело. Ей было не до того, оргазм стал первостепенным чувством, подавившим все остальные.

Впрочем, было ещё волшебное тепло любимого Марка. И её волшебство рванулось…

— Марк, осторожнее, берегись её…

Человек услышал, что жукопоня пытается его о чём-то предупредить, правда, осознать уже не успел — невероятная мощь оргазма партнёрши поразила его: разум всё никак не мог понять, откуда в столь миниатюрной кобылке могло взяться СТОЛЬКО энергии; как из неё могло вылететь СТОЛЬКО смазки, что хватило не только залить ему руку, но и сделать на полу полноценную лужу; не сломала ли она ему руку, вцепившись копытами… и вернётся ли к нему слух? А ещё, ощутив, как мышцы влагалища ухватили его пальцы, разум поднял животрепещущий вопрос — не оторвётся ли его очень особая часть тела, если он всё же решится запихнуть её ТУДА.

В общем, он, конечно, заметил, как становится всё ярче и ярче сияние вокруг рога волшебницы, но среагировать, прежде чем свет стал ослепительным, а потом из кончика рога вырвался настоящий фейерверк, не успел и не сумел достаточно быстро отдёрнуть голову в сторону, когда в лицо ему устремилась сверкающая и искрящаяся энергетическая струя. Впрочем, до некоторой степени Марку всё же повезло. У некоторых единорогов материализованная магия превращается в кислоту, электричество или пламя. К счастью, в момент оргазма над рогом Старлайт возникла скорее полуматериальная, искрящаяся и переливающаяся жидкость. И теперь эта жидкость, щекоча кожу и постепенно испаряясь, медленно, словно клей, стекала по его лицу.

— …рога! Пф-ф-ф…ХА-ХА-ХА-ХА! Вот так тебе за то, что не обращаешь внимания на мои слова! — покатываясь от хохота, заявила Драгонфлай со своей наблюдательной позиции (которая с каждой прошедшей минутой почему-то оказывалась всё ближе к парочке).

Марк осторожно вытащил усталую руку из влажного плена, нежно придержав единорожку, которая тут же начала заваливаться на бок от усталости, и прижав её к себе. Старлайт в его руках глубоко и часто дышала, восстанавливая запасы кислорода. По его лицу, вызывая странные ощущения, стекала волшебная жидкость, сбегая со лба на переносицу, потом на щёку и по шее — на грудь. Не удержавшись, человек слизнул прокатившуюся по губам каплю — и улыбнулся, сочтя мятно-сладкий вкус очень приятным.

Опустив взгляд на тяжело дышащую, усталую единорожку, он ласковым движением отодвинул в сторону слипшуюся гриву, чтобы видеть её глаза, сейчас устало полузакрытые.

— Ты что, сейчас мне магией на лицо кончила?

Старлайт сумела выдавить слабую улыбку.

— …Фуф… прости, пожалуйста… фуф…

— А я не только видела, но и чувствовала, так вот — тебе это ПОНРАВИЛОСЬ! — встряла в разговор радостная жукопоня.

Улыбка волшебницы стала шире — и какой-то словно бы хищной.

— Итак, мистер Уотни, — дыхание пони стало гораздо спокойнее, по гриве пробежала слабо светящаяся волна, оставляя за собой ровные, расчёсанные волосы, — ты подарил мне массу приятных ощущений, — продолжила она, утвердившись на всех четырёх ногах, отчего голова её оказалась чуть выше головы продолжавшего сидеть человека, — а мой учитель говорил, что получив что-то, я должна отдать не меньше, особенно если имеешь дело с настоящим другом. — Волшебница шагнула вперёд, и Марк даже слегка шарахнулся, когда горящие, словно у хищника, глаза внезапно оказались прямо перед его лицом. — Итак, Марк… сейчас меня больше всего интересует лишь один вопрос: СКОЛЬКО длится у мужчин рефрактерный период?

Марк сглотнул внезапно образовавшийся в горле нервный ком и оглянулся на Драгонфлай.

— Спасите?

— Ха-ха-ха! У нас говорят: «разбередил рой — сам теперь удирай от чейнджлингов!» — ехидно ответила жукопоня, на всякий случай незаметно отступая на несколько шагов.

— Ты мне совсем не помога-мгм… — горячий язык Старлайт одним длинным движением прошёлся по его лицу, собирая большую часть волшебной псевдожидкости, а в следующую секунду её копыто оказалось на его «инструменте» — теперь пребывающем в каменно-напряжённом состоянии.

— Я задала тебе вопрос, — не то прорычала, не то промурлыкала Старлайт, слизывая ещё несколько капель. Копыто скользнуло вверх по его животу, груди и упёрлось в плечо, надавливая всё сильнее, словно пони поставила себе целью повалить сидящего на корточках человека. — Я всё ещё жду, и моё терпение уже иссякает! — вокруг рога волшебницы вспыхнул, постепенно разгораясь, магический ореол.

Мысли Марка хаотично взбурлили в его голове. Кажется, он разбудил в своей новой подружке зверя… но почему это так его возбуждает? Он что, открыл в себе новый фетиш — любовь к доминантным самкам копытных четвероногих?

— Ну… минут десять-пятнадцать?

Старлайт продолжала давить, и мужчина, окончательно потеряв равновесие, шлёпнулся на задницу, единорожка теперь заметно возвышалась над ним.

— Великолепно, — снова промурчала волшебница, предвкушающе улыбнувшись, — мой черёд!

Магическое сияние вспыхнуло и погасло, комбинезон внезапно исчез — и появился над головой ехидно ухмыляющейся Драгонфлай, накрыв её словно падающий с неба парашют. А Марк обнаружил, что он совершенно гол. И лежит на спине, а сверху надвигается, шаг за шагом, некрупная розовая рогатая лошадь с жадной улыбкой на лице и капающей между задних ног смазкой…

…и что его член реагирует на это, изображая стальной флагшток.

Старлайт остановилась, её взгляд задержался на лице человека, проделал весь путь до торчащего члена, затем обратно и снова остановился на лице. Улыбка стала ЕЩЁ шире.

— Э-э-э-а?

* * *

Развернувшись на месте, Старлайт подогнула передние ноги, опускаясь на колени (в мозгу Марка промелькнула мысль «стоит ли называть их локтями?») так, что её нос оказался в сантиметрах от его гордо торчащего члена, и негромко присвистнула. Крайняя плоть человека ощутила порыв тёплого ветра от её выдоха.

— Ух ты… он гораздо больше, чем я ожидала.

— Правда? — Марк приподнялся, опираясь локтями о землю, чтобы видеть опустившееся лицо волшебницы. — А у меня дома говорят «здоров как конь»… и я слегка опасался, что… гм… не смогу впечатлить своим размером.

Единорожка оторвала взгляд от привлекшей её внимание части человеческой анатомии и подняла голову, чтобы посмотреть Марку в лицо.

— Возможно, где-то у нас и найдутся жеребцы покрупнее, но лично я ни одного такого не видела. А ты… пожалуй, вдвое больше, чем требуется для меня.

— Если ты так уверена, что я чересчур для тебя крут, — человек ухмыльнулся и игриво повертел пальцами перед собой, — я ни секунды не против устроить тебе повторение того, чем мы только что занимались!

— Ты серьёзно считаешь, что твои пальцы — самая крутая штука, которую пони видели с тех пор, как научились жарить сено? — Старлайт фыркнула и закатила глаза. — Тогда давай я тебе покажу, что кобыла способна сделать языком.

И она открыла рот, продемонстрировав свой язык во всём его влажном, длинном и широком великолепии.

Марк в нетерпении нервно сглотнул.

— Старлайт, надо-ж сначала копы… — прозвучало сбоку.

Нос единорожки коснулся основания человеческого члена, а потом язык одним длинным, влажным движением прошёлся по всей нижней части мошонки. Растущие там волосы выглядели совершенно по-другому, запах и вкус были непривычно солоноватыми. На члене не оказалось ничего подобного привычному срединному кольцу, зато была тонкая выступающая полоса, которая вела по всей нижней стороне от основания мошонки и до самого розового закруглённого кончика, всё ещё спрятанного в натянувшемся кожистом чехле.

— Ох… делай ж-жто хочежь… — расправленные во всю ширь крылья Драгонфлай тихо жужжали, а копыто одной из её передних ног делало какие-то подозрительно ритмичные движения между задними.

Старлайт улыбнулась, когда в ответ на первое же движение её языка Марк издал довольный стон — она правильно догадалась, что воздействие на эту часть гениталий будет приятно человеку. После этого единорожка несколько раз провела языком по головке, пытаясь выманить оставшуюся часть члена из чехла, и даже попробовала, обхватив языком, поместить часть толстого цилиндра в свой рот.

Попытка, впрочем, не дала никакого заметного результата. Отстранившись, отчего выскочивший на свободу член уютно устроился, прижимаясь к её носу, она обиженно вопросила:

— Так что же тебе нужно, чтобы ты вылез до конца, здоровяк?

Довольный стон Марка сменился странным удивлённым восклицанием, когда пони ухитрилась засунуть кончик языка в отверстие чехла, нащупывая ожидающую её внимания, непривычно устроенную головку. Единорожка снова отстранилась, ожидая увидеть долгожданный результат…

…рука Марка обхватила член, сдвигая самую верхнюю часть чехла и обнажая красную, словно раздутую головку, ещё поблескивающую от слюны, натекшей с языка Старлайт.

Глаза волшебницы вспыхнули. В её памяти всплыли страницы медицинского справочника, который она пролистала когда-то давным-давно, много месяцев назад. Ей в тот момент было почти не интересно — она знала Марка всего несколько недель, в её восприятии он всё ещё оставался странной инопланетной обезьяной, и ей абсолютно не хотелось вчитываться в подробное описание того, что он там прячет под штанами. А теперь она смотрела на эту головку, непривычной грибовидной формы, на узкое отверстие сверху, поблескивающее от вытекающей оттуда прозрачной жидкости, и зрелище казалось ей чрезвычайно милым… ну, если только на секунду забыть о размерах всего этого.

— Ах, вот, как эта штука работает! — пробормотала Старлайт, отодвигая руку и заменяя её своим копытом.

Следующую минуту она развлекалась, двигая странный чехол вверх-вниз и наблюдая, как исчезает и вновь появляется головка.

— Эта штука… называется «крайняя плоть», и служит… ух, служит для… уменьшения тре… бля!

Говорить оказалось неожиданно сложно, потому что единорожка воспользовалась случаем и в тот момент, когда головка была максимально обнажённой, резко наклонилась и всосала её в себя, старательно обслюнявив и погладив языком, уделив особенно много внимания самой чувствительной, нижней стороне. А учитывая, каким длинным и подвижным был этот язык…

— Ух, как удивительно хорошо у тебя это получается… — выдохнула Драгонфлай.

Жукопоня теперь лежала на животе едва в метре от происходящего действа, явно решив понаблюдать за всем из первого ряда. Её задние ноги были раздвинуты в стороны и нескоординированно подёргивались, передняя, проходя под животом, торопливо двигалась взад-вперёд, а растопыренные крылья возбуждённо жужжали.

Старлайт подняла голову, выпустив член со звучным «Чпок!»

— Я много тренировалась!

— Вот уж не ожидал, что ты… такая… — простонал Марк, его раскрасневшееся лицо было покрыто капельками пота.

— Ох… я… я имела в виду… — пони внезапно густо покраснела. — Я тренировалась на кулерах! А чтобы по-настоящему… не было… редко выпадает случай…

— На кулерах?

— Искусственные члены, — хихикнула Драгонфлай, наблюдающая за этой сценой с буквально светящимися от возбуждения глазами, её нос находился уже опасно близко к паху мужчины, и с каждой минутой чейнджлинг подползала всё ближе и ближе.

— А, так это дилдо… полагаю, у такой ботанки, как ты, их целая коллек…

Раздражённо нахмурившись, волшебница заставила Марка замолчать лучшим из доступных ей на текущий момент способов: ухватила член копытом, встряхнула головой, чтобы убрать в сторону упавшие на лицо пряди гривы, широко распахнула рот — и наделась на него горлом.

— Лягать! — простонал одно из немногих известных ему эквестрийских ругательств человек, хватая пони за голову и загоняя сантиметров десять — то есть примерно половину длины — члена ей в горло.

Это было не настолько приятно, как ласки при помощи языка, которые он ощущал пару секунд назад, но сам факт того, что Старлайт заглатывает его член, того, что эта миленькая миниатюрная единорожка горлом надевается на его конец, оказался настолько, невероятно возбуждающим, что человек оказался просто не способен сдержать свои эмоции.

Из глаз единорожки сами собой брызнули слёзы. Происходящее совершенно не было похоже ни на одну из испробованных ею раньше игр с кулером, даже когда она брала самые крупные. Отчаянно сглотнув, она закашлялась и почувствовала подступающую панику — она впустила в себя огромный член, и он не даст ей дышать! Но напряжением воли она сумела сдержать себя, напомнила паникующему телу, что кислорода в крови ещё много, чувство удушья возникает от концентрации углекислого газа в лёгких, а кислорода ещё много и там тоже, и вообще вполне можно дышать носом… так что, попытавшись расслабиться, она принялась гладить языком нижнюю часть огромного члена и пытаться получать удовольствие от самой идеи того, что сумела заглотить конец самого Марка Уотни.

— О господи… — снова простонал Марк, когда кобыла задвигала головой вверх-вниз, и принялся ласково гладить сиреневую гриву, словно благодаря Старлайт за то, что она сосала его член.

— Старлайт, Марк… вы не слушаете меня… — копыто вытянутой вперёд чёрной, покрытой поблескивающим хитином ноги прошлось по животу человека, слегка поглаживая, и остановилось в нескольких сантиметрах от центра всего действа. — Но всё же я знаю, как лучше.

Второе копыто, поблескивающее куда сильнее, прошлось вслед за первым, оставляя отчётливую влажную дорожку. А потом оба копыта упёрлись в подбородок волшебницы и сняли её голову с члена.

«Мням-Чпок!», «Эй!» — хором прозвучали два раздражённых голоса, когда настырная дыроножка прервала первый в мире межмировой минет.

— …это для лошадей хорошо. А то, что я предлагаю, даст возможность… — ухватив единорожку одним копытом за загривок, а вторым пихая в круп, повернула её на сто восемьдесят градусов, так что Старлайт оказалась стоящей над по-прежнему лежащим человеком, — удвоить тяговооруженность этой сборки!

И человек, и пони оценили достоинства новой позиции одновременно. Член Марка всё так же оставался перед носом волшебницы, позволяя возобновить оральные ласки, зато Марк получил в своё полное распоряжение её заднюю часть — с которой уже капали ему на грудь капли слизистой смазки.

— Ух ты… — пробормотал Марк.

— Ух ты, — ответила, опустив голову и заглядывая между собственных ног, единорожка и игриво ухмыльнулась.

— Вот вам и «Ух ты»! Я же говорила, что разбираюсь в этом деле. А теперь приступайте, а то я уже проголодалась!

Старлайт игриво хлопнула её хвостом, потом обернулась, чтобы с почти научным интересом пронаблюдать изменения выражения лица человека, неспособного оторвать взгляд от её зада, когда хвост поднялся, открывая великолепный вид на истекающую соками щёлку… а потом эта самая щёлка, разумеется, вместе с окружающим её задом приземлилась ему прямо на лицо.

— О-о-о-о… — простонала волшебница, настолько возбуждённая самой мыслью усесться на лицо человеку, что испытала массу удовольствия даже до того, как глупый человек успел сделать хоть что-нибудь, кроме как фыркнуть прямо в то самое местечко, что прижалось к его губам.

Потом Старлайт согнула все четыре ноги, удобно устраиваясь на животе Марка так, что его фаллос снова оказался у неё перед носом. Она уже протянула было ногу, чтобы вернуть себе новую, но уже ставшую любимой игрушку — но тут же обнаружила, что чёрное, поблескивающее хитином копыто уже щупает основание человеческого члена. Несколько более миниатюрной Драгонфлай, как тут же выяснилось, немного не хватало длины стрелки копыта, чтобы с лёгкостью повторить фокус единорожки и охватить член согнутым копытцем.

— О, а вот и ты, Старлайт, — радостно прожужжала чейнджлинг, высовывая невероятно длинный язык даже сильнее, чем обычно, и придерживая важный орган мужчины так, чтобы волшебнице было легче до него добраться.

Пони воззрилась на коллегу, слегка удивлённая тем, что та решила вдруг принять непосредственное участие в происходящем… С другой стороны, всё это и было задумано ради неё, не так ли? И Старлайт вовсе не хотелось начинать скандал вместо куда более интересных вещей, к тому же Драгонфлай, наверное, просто пытается ей помочь… Да и основной цели, которую перед собой поставила волшебница — подарить человеку не меньше удовольствия, чем он дал ей, это совершенно не мешало… И вообще, не о чем здесь думать, лучше вспомнить о том, какой она ощутила приятный вкус и запах… и как возбуждает её мысль о том, что эту столь интимную часть человеческого тела она смогла вместить в себя настолько глубоко… В результате, перестав отвлекаться, Старлайт вновь занялась делом.

Марк тихо, но довольно простонал, когда его член вновь оказался окружён великолепным живым теплом. Тихо — потому что трудно издавать громкие звуки с лицом, плотно прижатым к понячьей киске. Какая-то часть его мозга даже выдала саркастическое «А если я помру от нехватки воздуха, вот прямо так? Не из-за взрыва, пожара, космической катастрофы, не из-за того, что эта пыльная планета ненавидит меня, а из-за того, что захлебнусь единорожьей влагалищной смазкой? Даже представить себе не могу, как Венк будет рассказывать про это журналистам…»

Впрочем, на самом деле опасность задохнуться сейчас ему не грозила. Пусть его рот и оказался плотно прижат к пухлым, мягким нижним губкам Старлайт, зато нос оказался почти на свободе — ну, или как можно назвать то состояние, когда кончик прижат к мягкой коже сантиметром ниже другой дырочки, составлявшей важную часть анатомии его новообретённой любовницы. Собственно, только эту самую дырочку он сейчас и видел — симпатичное, гладкое и тугое выпуклое колечко, похожее не на сморщенное отверстие человеческого ануса, а на миниатюрный пончик. Понячий пончик… поньчик?

По подбородку и шее человека стекал настоящий поток горячей слизи, кожа лица ощущала, что губки продолжают моргать, а клитор раз за разом прикасался к подбородку. Погружённый в приятные ощущения продолжающегося минета, Марк счёл, что его долг исследователя просто-таки требует выяснить, как можно приласкать инопланетную единорожку в такой позиции. Он высунул язык изо всех сил — пусть ему и не сравниться с понячьим, но тоже кое на что способен!

Вкус был очень приятным. Сладким и мятным.

Ощутив его действие, Старлайт тут же отреагировала, изо всех сил прижимаясь к его лицу своей попкой, пытаясь надеться поглубже на погружающийся между её нежных складочек язык. Тыкание задом в чьё-нибудь лицо с такой силой можно было бы счесть грубостью — если бы единорожка одновременно не ускорила свои движения ртом по его члену. Марк почувствовал, как в нижней части его живота возникает и начинает разрастаться привычное ощущение приближающегося оргазма. Он отчаянно вцепился в мягкие и пушистые розовые половинки понячьего зада, с удвоенной энергией лаская языком горячие и тугие глубины.

— Он уж-ж-же почти готов! — пробормотала Драгонфлай, с отвисшей челюстью наблюдая за движениями головы своей подруги, раз за разом надевающейся ртом на толстенный розовый ствол.

Чейнджлинг видела сейчас очень многое: как подёргивается и пульсирует член, как напрягаются и подтягиваются яички в волосатом кожаном вместилище… И всё происходящее было таким вкусным! То, что было едва различимым сиянием, теперь пылало словно огромный костёр трепещущей розовой энергии, ослепительное пламя деликатесной еды, которое манило к себе изголодавшуюся жукопоню сильнее, чем огонёк свечи притягивал мотылька.

И этот красивый, сияющий член, центр внимания исходящей любовью Старлайт, он же прямо перед ней, половина его длины даже не ощущает прикосновения губ единорожки, ему несомненно холодно и одиноко… может быть, она могла бы прикоснуться? Попробовать?

Длинный змееобразный язык выскочил изо рта чейнджлинга на всю длину, обернулся, словно миниатюрный удав, пару раз вокруг основания члена Марка — и тут же глаза Драгонфлай вспыхнули словно два фонарика. Она уже не подбирала чужие эмоции по капле и по тонкой струйке, она словно наделась ртом на пожарный гидрант. Кольца её языка скользнули по члену вверх и вниз, по дороге слегка зацепив губы Старлайт в тот момент, когда она опускала голову — но кобыла, увлечённая процессом, этого даже не заметила.

И потом оно случилось.

Сначала чейнджлинг почувствовала, как её язык, обмотанный вокруг человеческого пениса, натянулся — словно член стал немного толще; потом внезапным, судорожным движением сократилась мошонка…

И всё эмоциональное поле ВЗОРВАЛОСЬ.

Столь плотный физический контакт на порядки увеличил способность Драгонфлай поглощать эмоции, да и оргазм человека, похоже, сам по себе был более мощным явлением, чем привычный ей понячий, продемонстрированный десяток минут назад Старлайт — в итоге чейнджлинг молниеносно оказалась заполнена, а потом переполнена человеческой розовой энергией.

Старлайт, получив две первые струи человеческой спермы прямо в глотку, тут же подавилась, закашлялась, но смогла отдёрнуть голову, в результате чего всем открылся содрогающийся член Марка, уподобившийся на несколько секунд гейзеру — и вылетевшие из него фонтаном струи спермы густо заляпали лицо и грудь волшебницы.

И если Старлайт ухитрилась избежать физической опасности и не захлебнуться спермой, то Драгонфлай, напротив, не успела отстраниться от энергетического потока, который, как и сперма, струя за струёй вырывался из человека. По её ощущениям этот поток устремился по языку, ворвался прямо ей в рот и тут же наполнил желудок горячим, пряным человеческим вожделением… Впрочем, и физически ей тоже слегка досталось — несколько последних липких, белых струй, не долетев до единорожки, плюхнулись на конвульсивно дёргающееся хитиновое лицо.

И за когда Драгонфлай подумала, что ещё секунда — и она неминуемо взорвётся, всё закончилось. Поток человеческого оргазма, как физический, так и эмоциональный, иссяк, превратившись их гейзера в ручеёк.

С довольным стоном волшебница скатилась с груди человека ему под бок и замерла, лишь хвост её медленными движениями обмахивал пылающий зад, заодно размазывая лужу скопившейся на человеческой коже смазки. Член начал постепенно опадать и уменьшаться, весь покрытый белыми потёками, но всё ещё продолжал стоять, поддерживаемый языком жукопони.

— Ух… ты-ы… с трудом пробормотала Драгонфлай, когда всё же сумела втянуть язык обратно в рот. — Это… было… КРУТО! — Внезапно, словно внутри неё открылся новый источник сил, чейнджлинг вскочила и запрыгала вокруг вяло шевелящихся любовников. — Эйсколькотебенадовременичтобывосстановиться? — потыкав человека копытом, спросила она, сама не замечая, как из-за ускорившегося темпа её слова сливаются в сплошной трещащий поток.

— Старла-а-айт… — простонал человек, отпихивая жукопоню и поворачиваясь к волшебнице. — Кажется, дыроногая амфетамина пережрала… скажи ей, чтобы перестала меня пинать… — и он принялся вяло переходить из лежачего положения в сидячее.

— Ну ж-же, ну ж-же, ну ж-же!

— Ну, не зна-аю… — широко ухмыляясь, протянула Старлайт, оглядываясь на вымотанного мужчину через плечо. Её мокрый, слипшийся хвост завилял из стороны в сторону, вполне преднамеренно задевая нижнюю часть живота человека, открывая его взору влажные, раздутые, моргающие губки, явно жаждущие продолжения ласк. — Лично я уже с нетерпением ожидаю, когда ты снова обратишь на меня внимание! — единорожка игриво улыбнулась, и одновременно с её словами губки снова раскрылись, демонстрируя клитор и выплёскивая струйку соков.

— Лягать… — тихо пробормотал Марк, и Драгонфлай триумфально вскинула копыто.

— Ж-Ж-Ж-Да!

Человек перевернулся на бок, снова отмахнувшись от раздражающе-энергичной жукопони, которая принялась было подпихивать его своим рогом… опасно близко к очень, очень чувствительным местам.

— Уйди, развратное насекомое, — простонал он, вялыми движениями поднимаясь на колени. — Наверняка ведь и на вашей лошадиной планете парням требуется отдохнуть после такого хотя бы несколько минут… и я уже давно не двадцатилетний студент-второкурсник…

— Но ты не обычный жеребец, — проворковала Драгонфлай, подныривая под его левую руку и подпирая своим боком, помогая подняться на колени. — Ты мощный, — она принялась тереться носом об его живот, опасно близко к нижней его части, — одарённый природой, — нос двинулся вниз, подныривая под полувставший член и принимаясь тереться от него, — ДЕЛИКАТЕСНЫЙ жеребец!

Марк замер. Его так и не пришедший в себя после сексуальной перегрузки мозг тормозил, с трудом обрабатывая происходящее. Итак, у него за последний сол получилось убедить себя, что он теоретически мог бы… в смысле, что он вполне может вступить в плотный контакт с представительницей другого биологического вида… со Старлайт Глиммер. И вот теперь ещё одна инопланетная самка явно ластится к нему в очень интимной манере. Это как, нормально?

Очевидно, орган, напрямую занимающийся этими самыми контактами, явно считал, что всё абсолютно нормально, судя по его реакции на ласковые прикосновения чейнджлинга… но мозг Марка требовал, чтобы человек оттолкнул назойливую жукопони и сделал ей выговор за чрезмерно активные приставания. Впрочем, стоило Марку протянуть руку и опустить ладонь на спину Драгонфлай, как перезапустивший часть думательных мощностей мозг начал более детальный разбор ситуации.

Было совершенно очевидно, что Драгонфлай возбуждена… а возможно, даже перевозбуждена. Марк уже давно обнаружил, что многие моральные нормы у его новых коллег совпадают с человеческими только частично, а то и не совпадают вовсе — например, полное нежелание носить одежду, кроме как в качестве защитного снаряжения. Так что, может быть, для чейнджлинга, раз уж она оказалась свидетельницей сексуальных игрищ, сунуть нос к его причиндалам было… вполне допустимо?

— Ну ж-же, просыпайся! — заявила Драгонфлай, обращаясь напрямую к члену, после чего лизнула его — от основания до головки.

Тут уж сомневаться было не в чем — жукопоня явно решила из наблюдателя стать участником, раз уж взялась столь откровенно ласкать его. Так что Марку пришло время ответить на вопрос — а он сам, собственно, не против?

И ответ, внезапно, оказался довольно-таки однозначным.

Астронавт уже признал, что Старлайт действительно ему нравится. А сегодня сделал следующий шаг в анализе своих чувств и согласился, что любит её. Из всего разношёрстного экипажа «Амицитаса» именно сиреневогривая волшебница была ему ближе всего — по совпадению интересов, по лёгкости в общении, по эмоциональным реакциям. Никто другой не нравился ему настолько же… разве что… Драгонфлай, пожалуй.

Человек опустил руку, так и не оттолкнув ластящуюся жукопоню. Да, если задуматься, она тоже очень ему нравилась. Пусть и вела себя совершенно иначе, чем единорожка, когда выполняла свою часть социальных обязанностей члена экипажа. Всегда готовая пошутить, поддержать, когда ему было грустно, в любую секунду способная выступить в роли как миротворца, так и шута. Да, она активно поддерживала душевное здоровье всего экипажа, но если внимательно присмотреться, к нему относилась с бОльшим вниманием. И Марк давно уже подозревал, что это было взаимно — после «кормёжных обнимашек» с ним в шагах Драгонфлай прибавлялось заметно больше пружинок, чем после аналогичных взаимодействий с другими членами экипажа.

Ну и вдобавок она была просто миленькой — во всех смыслах, которые Марк мог себе представить.

И вот теперь у жукопони возникла чрезвычайная необходимость — и утоляя её, Драгонфлай, похоже, выскочила за изначально отмеченные рамки. Но если учесть все факторы, происходящее было одинаково важно и для неё, и для Старлайт, и для него самого… Так кто он такой, чтобы отталкивать её в этот момент?

И вообще — Марк, разумеется, ни за что не произнёс бы этого вслух, но лично для себя охотно признал — ему льстило, что его мужское достоинство так привлекает даже не одну, а сразу двух симпатичных инопланетянок!

— Ну давай ж-же, давай, что ты как заморож-ж-женный, — ухитрилась каким-то образом произнести чейнджлинг, не прерывая облизывание его члена. А потом её невероятно длинный и гибкий язык внезапно двинулся вниз и, добравшись до… нижнего отверстия, пощекотал его.

— Эй-эй! Вот этого не надо! — пробурчал Марк, после чего легонько щёлкнул разыгравшуюся жукопоню по уху.

Та забавно чирикнула и отскочила туда, где Старлайт только что начала подниматься с залитой всяким разным ткани.

— Ха-ха, но ведь сработало же? — жукопоня ткнула копытом в сторону его вновь воспрянувшего в полной боевой готовности члена.

— Я сейчас не про это… не надо было… Ух ты… — узрев открывшийся перед ним вид, Марк внезапно потерял нить своих жалоб.

Старлайт очень забавно подошла к задаче вставания на ноги — её пушистая грудка оставалась прижатой к тканевому полу, зато задние ноги распрямились, поднимая вверх попку. При этом она игриво поглядывала на человека, а попка слегка покачивалась из стороны в сторону.

— Ну что, нравится то, что ты видишь? — игривым тоном спросила единорожка.

Марк только и мог, что кивнуть — его взгляд словно приклеился к неторопливо покачивающемуся из стороны в сторону хвостику, при каждом движении открывавшему вид на блестящие влажные губки.

— Ж-жалеешь, что плохо видно? — хихикнула Драгонфлай и, не отводя взгляда от Марка, ухватила пышную попку волшебницы обоими передними копытами и потянула мягкие половинки в стороны, открывая всем желающим великолепный вид на розовые глубины «туннеля любви».

— Эй! — единорожка дёрнула хвостом, заехав по лицу жукопони, отчего та принялась фыркать и отплёвываться, не оценив вкуса влетевшего ей в рот поньского волоса. — Это уже чересчур! Ты как-то уж слишком развязно себя ведёшь!

Драгонфлай шлёпнулась на задницу, неубедительно изображая ребёнка, которому читают скучную нотацию.

— Из-з-звини… я просто не смогла удерж-ж-жаться… так вкусно… продолж-жайте, пож-ж-жалуйста!

Но даже бормоча покаянные слова, жукопоня не переставала трястись и почти что подпрыгивать на месте, сантиметр за сантиметром приближаясь обратно к человеческому члену, и вдоль уголка её рта свисала струйка слюны.

Марк снова посмотрел на ожидающую его волшебницу. Её поза с задранной вверх задницей показалась ему вдруг какой-то чересчур… животной.

— Ты уверена, что не хочешь как-нибудь по-другому… более традиционно, ну… чтобы видеть лицо… или…

— По-дельфиньему?² — переспросила Старлайт, внезапно краснея. — Но я никогда… не пробовала… — на её щёки добавилось ещё несколько оттенков красного, — не такая уж я опытная… и делала всё по-понячьему… — Однако, видя, как человек глядит на её зад, не отрываясь, единорожка постепенно начала чувствовать себя всё более уверенно: — что и является самым традиционным способом… разве что… — она перестала помахивать хвостом и просто задрала его, открывая человеку великолепный обзор на непрерывно моргающие губки, — тебе просто не интересно…

Человек уставился на волшебницу вытаращенными глазами, не в силах подобрать слов, отчего лишь покачал головой, а затем, поднявшись на четвереньки, скользя коленями по влажной ткани, двинулся вперёд, погружаясь в мускатно-лавандовый аромат словно в густой туман.

Несколько секунд — и его колени замерли по сторонам от пушистых, влажных розовых бёдер. Эта поза — с ним, стоящим на коленях — оказалась удивительно хорошо подходящей по высоте, Старлайт лишь слегка прогнулась, и её губки сразу же оказались именно там, где надо.

Марк просто как безумный мечтал об этом моменте: ухватив свой твердокаменный инструмент, ещё влажный от проявленного к нему внимания, человек вдруг мимолётно задумался — ждёт ли Старлайт этого момента так же сильно? Впрочем, судя по тому, как она кусает губы, как просто-таки струится по её задним ногам смазка… а особенно потому, как трясётся и жмётся к ней Драгонфлай, тут просто не в чем сомневаться.

Человек прицелился головкой члена чуть повыше розового кругляшка клитора, который раз за разом высовывался в нетерпеливом ожидании, и сдвинулся вперёд… слишком медленно, по мнению жуко-порно-режиссёра, которая за это время уже прижалась к ним вплотную.

Драгонфлай издала быструю серию щелчков и жужжаний — это не было похоже ни на английский, ни на понячий, схватилась копытами за член и сунула его прямо между влажных губок — тут же отдёрнув ноги и прикрыв ими своё лицо, словно пытаясь спрятать торжествующую гримасу.

— Ам-м-м… — простонала Старлайт, сдвигаясь назад и прижимаясь к человеку, ощущая, как погружается в неё непривычная, округлая, пышная… БОЛЬШАЯ головка члена. Ей очень хотелось ощутить её внутри, но половые губы натянулись и остановили продвижение.

— Бля… — простонал Марк, ощущая, как скользнувший было по влажной плоти половой щели член упёрся — те самые мощные внутренние мышцы, которые вот только что с такой готовностью обжимали его пальцы, напряглись и не дали его головке погрузиться и на пару сантиметров.

— Толкай… сильнее… — простонала Старлайт, раз за разом прижимаясь к нему, словно пытаясь самостоятельно надеться на недоступный пенис.

— Ты такая… тугая, я боюсь…

— Я не бумажная, не порвусь, просто дави! — воскликнула единорожка, рассерженно топнув передней ногой по ткани. — Перестань считать ме… АЙ! — головка человеческого члена вдруг взяла и проскользнула внутрь, и ощущение от того, что в её влагалище вдруг появилось что-то настолько большое, заставило всё её тело напрячься — но последовавшая вслед за этим волна удовольствия всё исправила.

И снова ощущения оказались для восприятия Марка поразительными. Жаркая, влажная теснота — когда он ощутил её уже не пальцем, а членом, разница между сексом с единорогами и всеми остальными видами соитий, которые он пробовал раньше, стала ещё разительнее. Мышцы кобыльего влагалища постоянно сокращались и расслаблялись, словно чей-то невидимый кулак периодически сжимался вокруг его члена. Стиснув зубы, человек старательно выгадывал эти моменты расслабления, чтобы пробиться ещё на сантиметр вглубь.

В пещере прозвучало поистине непристойное хлюпанье, когда розовые кобыльи губки растягивались, чтобы пропустить внутрь толстый розовый ствол, обильно политый вытекающей из них слизью.

— Лягать… ты здоровенный… — прокряхтела Старлайт, когда Марк, улучив момент, продвинулся ещё немного вперёд — примерно до половины своей длины.

— Сейчас… вытащу немного… — торопливо прошептал человек, успокаивающе погладив взмокшую шёрстку там, где заканчивалась спина и начиналось всё остальное, и начал понемногу отводить свои чресла.

— Нет! Нет… погоди… — выдохнула единорожка, синхронно с его движением подаваясь назад, чтобы не выпускать с таким трудом пролезший внутрь член. — Погоди… дай привыкнуть… — и она опустила голову на гладкую ткань.

Марк терпеливо ожидал, продолжая поглаживать пушистую спинку, иногда проводя ладонями по задним ногам. Его член ощущал, как напрягается и расслабляется тугое влагалище, пытаясь привыкнуть к растянувшему его пенису.

— Лягать! — внезапно простонала Старлайт, и её клитор рефлекторно выскочил, протиснувшись и потершись о нижнюю сторону члена человека, заодно забрызгав дополнительной порцией смазки.

— Ну тише, тише, — ласково ответил Марк, поглаживая и почёсывая шёрстку своей любовницы.

Та, похоже, всё же постепенно привыкала, влагалище сжималось чуть менее резко и несколько слабее, чем раньше. Улыбнувшись, человек провёл ладонью по спине и тут же продолжил движение, пропуская между пальцами сиреневые пряди хвоста — и Старлайт в ответ задрожала. Несколько раз погладив таким образом, человек в очередной раз сдвинул ладонь — и пальцы, поднырнув под основание хвоста, погладили верхнюю часть дёрнувшегося от прикосновения поньчика.

— Мар-р-рк… — простонала пони, пытаясь хлестнуть его по руке хвостом.

А он продолжил водить кончиком пальца вдоль подёргивающегося горячего сплющенного от заполненного соседнего отверстия колечка, не пытаясь забраться внутрь, но иногда опускаясь чуть ниже, лаская гладкую кожу над тем местечком, куда вошёл его член.

После пары минут таких развлечений он снова начал медленно сдвигаться назад.

— Старлайт? — позвал он.

— Ещё-о-о… — простонала она, упираясь в землю копытцами. — Чувствую себя такой… наполненной…

Человек соскользнул ладонями на её бёдра и, крепко ухватившись, снова двинулся вперёд, сантиметр за сантиметром погружаясь в обжигающе-горячую тесноту.

— Ебать… как ГЛУБОКО! — простонала розовая единорожка и выгнула спину, почувствовав, как член Марка достиг самого донышка её влагалища и головка поцеловала шейку матки. Постанывая от охвативших её ощущений, она выпрямила все четыре ноги и, опустив голову, заглянула под свой живот. — Ты просто ОГРОМНЫЙ!

— Мне стоило лететь на Марс, чтобы хоть раз в жизни услышать эти слова, — ухмыльнулся Марк. — Но если тебе больно, я могу вытащ…

— Нет! Не надо… ты ПРИЯТНО огромный, — улыбнулась в ответ кобыла, оглядываясь через плечо, и продемонстрировала человеку ещё одно отличие от всех прежних его партнёрш — синхронно со взмахом её хвоста член ощутил, как по всему кобыльему естеству, в которое он был погружён, от натянутых губок до самого донышка, прокатилась невероятно приятная волна упругого сокращения.

— Ух-х-х-х… спасибо… ты… тоже?.. — простонал Марк, мозг которого, перегруженный волной приятных ощущений, просто не смог выдать более внятного ответа.

Старлайт хихикнула, откинув назад влажную от пота гриву, и слегка качнула своей чрезвычайно наполненной попкой.

— Ну и чего ты ждёшь?

Марк ощутил, как плавно сокращается и расслабляется её влагалище.

— Хорошо… сейчас начну двигаться…

— Что? — тоненько пискнула волшебница, когда член внезапно практически вышел из неё. — Я же вроде сказала… О-ОХ! — вскрикнула она от внезапного приступа наслаждения, судорожно выпрямляя шею, когда член вдруг стремительно вернулся, снова прикоснувшись к шейке матки.

Старлайт слыхала, что некоторые особо сильные жеребцы делают такие движения раз или два, прежде чем кончить, но сама ни разу не испытывала подобных ощущений. И это оказалось… приятно.

Очень приятно.

Марк снова отступил, его член с хлюпающим звуком почти полностью вышел из тела любовницы, выворачивая вслед за собой блестящую розовую плоть, ощущая по дороге, как пытаются удержать его сокращающиеся мышцы, и снова двинулся вперёд, опять доставая до донышка.

— Ох, Ма-А-А-арк! — запрокидывая от наслаждения голову, простонала Старлайт.

Человек теперь двигался ритмично, осторожно увеличивая как частоту, так и амплитуду движений. В ответ горячий тоннель снова начал сжиматься — но если пару минут назад это были плавные ритмичные сокращения, то теперь они с каждой секундой становились всё резче и хаотичнее, словно кобылье естество волшебницы уже было готово переполниться.

— Ох… ох… БЛЯ!

Марк аж вздрогнул — он впервые слышал это слово из уст Старлайт. А в следующую секунду ноги единорожки начали подгибаться, она задрожала, её шея изогнулась, словно волшебница вдруг захотела оглянуться через левое плечо, а хвост резко задрался, вставая вертикально. Но пони, кажется, в последнюю секунду ухитрилась вернуть себе контроль над ногами (хотя те и разъехались слегка в стороны), а сокращения влагалища вновь обрели ритм, похоже, единый с её тяжелым дыханием.

Старлайт явно кончала — и на яйца Марка, и на ткань под ним вылетела обильная струя жидкой слизи, заметно увеличив уже образовавшуюся под любовниками лужицу. Тут же за ней последовала вторая. И третья.

Воодушевлённый стонами своей любовницы, человек ни на секунду не прерывал движения, раз за разом погружаясь больше чем на половину длины, примерно раз в три секунды.

— Селе… ох, Селе… — простонала Старлайт, у которой не получалось не то, что удержать язык во рту, но и, кажется, уже даже шея сгибалась под тяжестью головы, опускающейся всё ниже. — М-М-Марк…

Сердце человека тоже тяжело грохотало в его груди, но он не обращал на это внимания. Он дарил счастье своей любимой, и ничто, кроме эмоций и ощущений от её тела не доходило до его погружённого в безумный восторг сознания, которое отдало управление инстинктам. Огонь любви пылал в его венах, и он щедро делился своей любовью.

Минута проходила за минутой, и никто не произносил ни слова — звучали лишь хлюпанье, стоны и тяжелое дыхание.

Разум Старлайт погружался в странное, непривычное состояние, примитивное и дикое; чем-то это было похоже на глубокое опьянение — и при этом на передозировку кофеина: океан пылающей энергии, в котором двигалось лишь удовольствие, а мысли всё сильнее и сильнее застревали. Её тело и тело Марка словно объединились; человек, о котором она столько мечтала, входил в неё, она обнимала его, и это ощущалось так… цельно. Под ритмичными движениями Марка её веки сами собой начали опускаться, она словно погружалась в этот ритм, растворялась в нём и готова была остаться с Марком навсегда, стать частью его тела, его любви… навсегда…

И именно эта мысль неожиданно заставила её сознание вновь заработать. Удовольствие становилось просто невыносимым — кажется, каждый нерв в её теле горел, переполненный сплошным потоком наслаждения. Как, как этот жеребец ухитрялся СТОЛЬКО продержаться? Она, наверное, кончила уже три или даже четыре раза с той секунды, когда они начали, и это было невероятно — ни одна кобыла никогда не получала больше одного оргазма, да и этот единственный отнюдь не был ей гарантирован.

Собрав все остатки своей силы воли, Старлайт попыталась вернуть в рот вывалившийся язык — он ощущался странно тяжелым и почти чужеродным. Она попыталась заговорить — но не смогла издать ничего, кроме хрипа и стона — что Марк, разумеется, проигнорировал.

Это было опасно! Она могла лишиться разума!

Ещё хотя бы одна, последняя попытка… она снова открыла рот…

— М-м… Мар-р-рк… П-пожа… пожалуйста! — простонала она, прежде чем ощутила, как её контроль рассыпается под действием очередной волны наслаждения.

Но она смогла! Она сделала это! Она спасена!

Марк услышал умоляющий голос своей любимой. Он и сам ощущал, что устал, вымотан и приближается к собственному пределу. Он давно уже восстановился после предыдущего оргазма, и привычное нарастание напряжения в чреслах сообщало, что новый оргазм недалеко… но он был готов скорее упасть от изнеможения, чем подвести молящую его любимую.

Человек ухватился за основание хвоста единорожки и принялся натягивать её на себя с удвоенной силой.

Движения жеребца стали ещё мощнее, по-звериному яростнее, превратились в тяжелые удары, обрушивающиеся на Старлайт с невероятной сексуальной силой. Её глаза сами начали закатываться то налево, то направо, управляемые хаотическими потоками сексуально-электрической энергии, пронзавшей её тело. Очередной оргазм выбил весь воздух из её лёгких, она ощутила, как передние ноги разъезжаются, как она падает грудью на ткань, возвращаясь к той позе, с которой всё начиналось.

Марк ощутил, как задирается зад его партнёрши, и тут же воспользовался этой ситуацией, чтобы придвинуться поудобнее для того, чтобы ещё интенсивнее входить в неё. Он с силой потянул на себя её мягкий, словно шёлковый, хвост левой рукой, правая вцепилась в ягодицу с такой силой, что большой палец ушёл внутрь поньчика — и это дало ему возможность по-настоящему крепко ухватить единорожку.

Марк ощущал, как при каждом его движении содрогается от оргазма тело кобылы, а ещё он почувствовал, как что-то в ней расслабляется, открывается, и заметил, что каждый раз погружается в неё всё дальше и дальше, пока во время очередного толчка не вошёл целиком. Их тела соприкоснулись с громким, влажным…

*ШЛЁП*!

Старлайт ощущала Марка внутри себя. Так глубоко внутри себя… Телом и разумом.

*ШЛЁП*!

Её сознание было полно мыслями о жизни вместе с ним, нос был полон их смешавшимися запахами, тело покрыто смесью пота — её и Марка.

*ШЛЁП*!

Накатившая на неё волна оргазма показалась сразу и самой мощной, и самой слабой. Мощной — от невероятного уровня чистого, просто-таки животного удовольствия; слабой — потому что у измученного тела не осталось сил, чтобы отреагировать — лишь влагалище отчаянно сокращалось, чтобы добыть семя Марка и наполнить им матку.

*ШЛЁП*!

Марк ощутил, как трепещущие стенки влагалища его любимой умоляют его отдать всё, чтобы завершить наконец секс-марафон, чтобы ощутить счастье… и он почувствовал, как снова брызжет на него горячая, пахучая слизь, снова, снова…

*ШЛЁП*!

Он открыл рот, но не смог произнести ни слова, тело двигалось словно само собой… и словно взорвалось.

*ШЛЁП*!

Одним самым мощным, самым последним движением он вошёл в единорожку на всю глубину, отдаваясь своему второму за эту ночь оргазму, разряжаясь вторым потоком — может быть, и менее объёмным, зато куда более сильным, чем первый. И, кажется, даже ощутил, как пушистое тело, которое он отчаянно прижимал к себе, плачет от счастья, принимая его семя словно стакан воды, который гасит пламя всепожирающей, животной страсти.

Потом мир почему-то перевернулся, и он, всё ещё прижимая к себе Старлайт, упал на бок, потянув её за собой… перепутанной кучей потных, липких меха и кожи, ног человеческих и понячьих… бессильный и бесконечно счастливый монумент единению, которое они сейчас совершили.

А потом они лежали, совершенно не шевелясь, лишь глубоко дыша — их организмы, израсходовавшие все силы, требовали очень много кислорода. Марк ощутил, как его обессиленный и сдувшийся член выскальзывает из узкой щёлки — малозаметный, тихий финал завершившегося физического контакта.

Он почувствовал, как Старлайт прижимается к нему, совершенно не обращая внимания, что лежит прямо в луже из разнообразных жидкостей, желая ощутить тепло его тела — сейчас столь же жаркого, как жар внутри неё.

Она почувствовала, как рука человека обхватывает её, прижимает к огромному и сильному телу, чтобы защитить, хоть на мгновение, от сырой пещеры, от Марса, от холодной реальности. Эти могучие мускулы стали её бронёй — и она почувствовала себя удовлетворённой, любимой, защищённой — о чём ещё может мечтать кобыла? Её глаза начали закрываться, она проваливалась в сон, согретая отголосками удовольствия…