Час пони
15
Утро будило беспощадно — солнечным светом и ощутимо прохладным ветерком, прошедшимся по высунутому из спальника носу. А ещё — странно знакомыми цокающим звуками где-то в стороне, и негромкими звуками голоса. Голос что-то сказал, потом, судя по интонации, что-то спросил, переспросил ещё раз...
— Так-так-так! — теперь голос был громким и сильным. — Кто это тут в гости пожаловал? — Послышался негромкий звук удара, такой, словно кто-то прыгнул на месте, вслед за ним такое же, странно знакомое фырканье и перестук. — Слезай уже, знаю что на сеновале прячешься.
— Я не прячусь! — пегаска вывернулась из спального мешка и спланировала на землю.
Встретили её двое. Женщина, довольно старая... впрочем, скорее, наверное "пожилая", возраст, конечно, оставил следы на лице и руках, но держалась она твёрдо и уверенно, взгляд был пристальным и ясным, и кобура на поясе с торчащей из неё потёртой рукоятью пистолета висела так, как это свойственно привычному инструменту. Обычный рабочий комбинезон, такой же, в котором работали спасатели, только светло-серого цвета, соломенная шляпа с широкими полями — эдакая типичная фермерша, вроде Эпплов. Образ фермера дополнялся её спутницей — такой же светло-серой, как комбинезон женщины, лошадью рядом. Невысокая — для людей — кобыла, почти что пони, послушно стояла, пока женщина снимала с неё седло, а потом сделала несколько шагов к Дэш, разглядывая её... С интересом, пожалуй. Морда настоящей лошади была непохожа на тщательно сконструированные физиономии синтетов-пони, но оказалась не менее выразительной.
Дэш слегка попятилась от приближающейся громады, но женщина, повесившая седло под навесом у сеновала, успокоила её:
— Не бойся, она мирная.
Лошадь выгнула шею, кося на неё большим синим глазом, с узкой при свете дня щелью зрачка. Потом огромная — для пегаски — голова опустилась вниз, и её обнюхали, чуть толкая носом, фыркая и чуть ероша горячим дыханием шёрстку. Потом лошадь, словно в раздумье, качнула головой вверх-вниз, и Дэш охнула от неожиданности, когда её чувствительно толкнул в плечо тяжёлый подбородок. Она переступила, и лошадь, выгибая шею, настойчиво пихнула её ещё раз, подталкивая к своему боку.
Женщина расхохоталась и в пару шагов оказалась рядом. Она подхватила лошадь за голову и та с готовностью вытянула шею, устраиваясь подбородком на плече у хозяйки.
— Чара умная. — проворковала женщина, почёсывая лошади горло и грудь. — Чара хорошая. Чара добрая. — она почесала той за ухом, и лошадь зафыркала, довольно скаля крупные зубы. — Чара знает, что маленьких жеребят надо кормить. А то они так и останутся маленькими.
Словно в подтверждение её слов послышался частый дробный стук копыт, и Дэш шарахнулась в сторону от жеребёнка. Умилительного вида, нескладный и голенастый жеребчик с коротенькой гривой и куцым хвостом оббежал их пару раз, встряхивая головой, потом потерял интерес к гостье, подбежал к кобыле и решительно сунулся мордочкой ей под живот. Только тогда Дэш смогла чуть расслабиться — потому что маленьким жеребёнком он был разве что только для хозяйки и мамаши. Для пегаски он был здоровенным зверем, и ей пришлось опасливо прижаться боком к ногам человека.
В ответ её потрепали по гриве.
— Пошли, девочка, приглашаю тебя в гости. Чара права, тебя бы подкормить надо, а то какая-то осунувшаяся. И ванна не помешает. Ты как тут очутилась-то?
— Прилетела. Вчера вечером.
— Понятно... то есть подожди, флайка-то где?
— В Веже оставила. Я своим ходом. — Дэш слегка развела крыльями.
— Вежа? Это же полтысячи кэмэ с гаком отсюда...
— А что такого-то? Навигация есть, пару раз на форпостах заночевать... нормально добираешься.
— Сильна девочка. — покачала головой хозяйка. — Не страшно было одной?
— Ха! — пегаска гордо вскинула голову. — Я и страшно — слова разные.
Женщина чуть заметно покачала головой.
— Самоуверенность может погубить...
— Ну... Дэш поковыряла землю ногой. — Знаю, знаю. Говорили сто раз уже. Бояться не надо, надо опасаться. Пока получается... — ей не хотелось рассказывать, что в этом путешествии ей довелось удирать со всех крыльев от небольшой стаи волков. И это действительно было страшно. Хотя... страх этот был короткий, простой и честный, за него даже мстить не хотелось, и она даже и не подумала потом стрелять с воздуха по недоумённо топтавшимся внизу хищникам.
Женщина усмехнулась и подтолкнула её к дому.
— Иди уже, умывайся, бесстрашная. Потом сюда.
"Сюда" означало открытую веранду. Простой навес, такие же простые стол и стулья, такие же немудрящие перила из цельного ствола, толщиной в человеческую руку. И только если приглядеться, можно было заметить что и мебель и перила не крашены, они потемнели от времени и отполированы прикосновениями. В этом доме, насколько успела увидеть Дэш, вообще всё было таким, под стать хозяйке — с возрастом, но не ветхим. Это чувствовалось. Хотя, казалось бы, это и был обычный, привычный уже автоном.
Завтрак был готов на двоих. Потом оказалось что на одного — хозяйка почти не притрагивалась к своей тарелке, и всё больше расспрашивала Дэш, да рассказывала про здешние места и окрестности. После оказалось, что завтрак всё же для двоих — лошадь подошла к веранде, устроилась головой на перилах, и ворочая туда-сюда ушами внимательно прислушивалась к разговору, по ходу дела аккуратно прибирая с руки хозяйки кусочки овощей. И даже вставляла что-то своё в разговор, фыркая время от времени.
Ну а когда разговор и угощение подошли к концу — кобыла, уловив настроение, подошла к Дэш поближе, фыркнула что-то явственно ободряюще и направилась прочь, к играющему со здоровенным мячом жеребёнку.
Дэш подозрительно поглядела вслед уходящей лошади.
— Она случайно не из... эээ... наших? — она потыкала себя копытцем в грудь.
— Нет. Вообще лошадей тут держат многие. Но Чара — случай особый. Она местная, из диких. И наша достопримечательность — пока не скажут, никто не верит что дикая, настолько ручная, умная и понятливая.
— Надо же... Сама прибилась?
— Нет, её в прошлом году осенью из топи вытащили. Кто-то из посёлка пролетал по делам, заметил странно натоптанное место сверху, облетел, присмотрелся и спасов позвал. Там болотце было, небольшое, но дожди зарядили, и развезло его до безобразия. По следам непонятно было, то ли сама влезла, то ли загнал кто — там её табун топтался-топтался и ушёл, в конце концов. А от неё, считай, уже одна голова торчала, носом наружу... Ничего, спасы подкопали, подцепили, вытащили аккуратно катером. И вот вытащили её значит, она с ног до головы грязью уделанная, на ногах едва стоит, и спасы, такие же уделанные, с ног валятся. И эта умница, даром что напрочь дикая, берёт, на дрожащих ногах подходит к главспасу, обнимает его шеей, и ни в какую отпускать не хочет. Как только догадалась...
Конечно, эти суровые охламоны просто растаяли. Да и потом — коли уж старались, вытаскивали, кой смысл теперь бросать в таком состоянии, а где тот её табун — никого не спросишь, поди найди, она похоже не первый день там была. Позвали в дэка — пошла сама, хоть и дрожала как лист. Так вот и привезли в посёлок. Пока отхаживали — привязались и прижилась, потом оказалось что жерёбая, тут и вовсе отпускать не стали бы, даже если б она и захотела... — Женщина взглянула на просторное пастбище у дома и чуть улыбнулась. — Знаешь, хочется думать, что когда-то, давным-давно так и начинали приручать лошадей. И хочется надеяться, что тут получится лучше.
— Приручить?
— Подружиться. — Дэш хотела было съязвить, но... именно в этот момент она, поняла что женщина говорит совершенно искренне, и слова замерли на языке. Хозяйка покосилась на неё и добавила с улыбкой. — Случится быть на Руси обязательно загляни в мамонтову степь. Там ещё интересней. А пока... будешь в посёлке — вот ещё куда зайди...
Рэйнбоу Дэш лежала на верхушке прибрежной скалы. Лежать было комфортно — яркое пятно, замеченное ей издали, оказалось куском мягкого пластика, который кто-то заботливо приклеил прямо к скале. Точнее, кусков было два, сложенных вместе и зафиксированных магнитными застёжками. С одного края лежак был здорово обтрёпан, оборван и выгорел на солнце, но всё же вполне можно было прочитать надпись от руки "...е забудь закрыть лежанку. Птицы."
Верхушку регулярно отмывало дождём и штормами, но всё же несколько пятен помёта показывали, что совет был написан не просто так. Ещё верхушка носила характерные следы от работы чего-то камнерезного — кто-то поработал, сделав её чуть вогнутой, прорезал сток для воды и теперь здесь было вполне уютно — ветер, налетающий с океана уходил поверх, и лишь слегка трепал гриву на самой макушке, а солнце грело чёрную куртку.
Можно было бы и подремать, но спать пегаске не хотелось совершенно.
Путь был закончен. Череда форпостов, посёлков, перелётов и попутного транспорта, мелькавшая вокруг, закончилась здесь, на берегу океана. Восточный край материка, похожего на кривоватый знак бесконечности, нарисованный чуть ниже полюса и чуть выше экватора. Дальше были только сероватые волны до горизонта. Где-то там, за ними, были ещё острова и материки, но туда добраться своим ходом было уже нереально, каким бы прирождённым летуном ты ни был. Да и особого смысла в этом уже не было. Там всё равно пока ещё не было людей, а здесь... Здесь она увидела всё, что хотела.
Не то, чтобы это стало какой-то новостью, за время жизни на станции она достаточно часто и видела других и общалась, но это было не совсем то. Комбинезон спасателя, и уже привычная фигура Шада рядом, словно отгораживали её стеной от... настоящего. Стена была как сам Шад, надёжной, уютной... непрошибаемой. И ей всё сильнее хотелось самой узнать, каков этот мир изнутри. Та Дэш, которая была раньше, сказала бы, что это глупое желание. Напомнила, что она уже узнавала на своей шкуре о том, каков мир за дверью. Но она-нынешняя... она в чём-то стала иной. Или просто прежней. Изначальной. Наивной, честной и верной девчонкой-пони. Для которой мир был ярким и приветливым.
И на этот раз мир не стал её разочаровывать.
Нет, это не была уютная сказочная страна из древнего мультика, тут ей бывало страшно, бывало обидно и неловко. Но тут она была не одна. Тут обычно находился кто-нибудь. Всегда. Кто-то, кто мог помочь советом, подвезти или приютить. Просто проходя мимо взглянуть, помочь и отмахнуться от попытки предложить плату — "да брось, ерунда какая". Их было много — тех, кого она даже по имени не знала, но кто словно эстафетой передавал её из рук в руки в этом путешествии. Так мало здесь было людей — и так много тех, кто помог..
"А хренали хотели? Свежее лицо в наших гребенях — ценность неимоверная, хотя б уж для того, чтоб своих бородатых баек рассказать..."
Пегаска фыркнула. Это да, инструктор умел подать свои уроки так, чтобы они запомнились. Вот и сейчас слова почти что послышались.
Хотя... Она подняла голову, огляделась по сторонам, и облегчённо выдохнула. Не то, чтобы она всерьёз ожидала его здесь увидеть, но с него могло бы статься. Как это было однажды, когда отважная, вооружённая, но неопытная пегаска решила прогуляться по лесу. Тогда неопытная пегаска не подумала, что летать в лесу может оказаться сложнее, чем кажется, что ветки могут, словно живые, вцепиться в крылья и уронить на укрытую хвоей землю, именно тогда, когда из, казалось бы, отлично просматривавшегося леса, на неё внезапно рванётся огромная туша. Тогда она просто оцепенела от нахлынувшего вдруг дикого ужаса, сжавшись в комок и зажмурив глаза... а потом услышала привычное "та-ак..." А после ей пришлось выслушивать очередную мини-лекцию — о том, как надо ходить по лесу, как и на что смотреть. Лекцию было легко слушать — лес поблизости затих, словно вымер — вся живность разом если не попряталась, то сбежала. Хотя это она заметила не сама, на это Шад сам обратил её внимание, и тут же объяснил что это он как-то "шуганул" напугавшего её лося. "...ну и тебя заодно, оно ж не выборочное, так что не переживай, ты действительно отважная. Просто я очень хорошо умею пугать." Оставшиеся после лося вывороченные отпечатки копыт, здоровая просека в кустарнике и россыпь помёта убедили её, что так оно и есть, и кому-то было страшнее чем ей. Хотя всё равно ноги держали плохо. Но вот от предложения доехать до дома на руках она тогда отказалась. Потому что это оказалось страшнее. Потому что это напомнило...
...она скривилась от другого, куда как давнего и куда менее приятного воспоминания. Глупо, наверное. Но...
— Да ну к чёрту! — пегаска вскочила на ноги. Пинком не глядя она захлопнула лежанку, вытянулась в струнку, ловя распахнутыми крыльями ветер — маховые перья задрожали под напором воздуха. Налетевший тугой порыв толкнул в грудь, едва не откинув её назад, но она удержалась, уцепившись хуфами за камень. Ветер сильно толкнул ещё пару раз, а потом, словно испытав её и признав за свою, стал ровным и спокойным. Самое то, чтобы оттолкнуться, прыгнуть вперёд, и быть подхваченной им под крылья.
Принятая этим потоком с океана, она сперва забиралась всё выше, а потом нырнула вниз, набирая скорость, пока не начали подрагивать кончики маховых перьев. Тогда она выправилась и понеслась над самыми волнами, едва не касаясь пенных гребней.
Всё случилось почти мгновенно. Вода впереди на мгновение потемнела, а потом вспучилась бугром, выплёвывая в воздух огромную тёмную тушу. Дэш изо всех сил ударила крыльями, пытаясь уйти в сторону, и ей это почти удалось. Почти — потому что инерция всё же вынесла её вперёд, она оттолкнулась ногами от упругой, похожей на мягкую резину кожи, лоснящейся от стекающей с неё воды, а потом туша с грохотом рухнула обратно, обдав всё вокруг щедрым фонтаном брызг. Куртка мгновенно вымокла и отяжелела, но что хуже всего — вымокли перья, привычная полётная лёгкость в теле начала уходить, и её потянуло вниз, к катящимся волнам.
Дэш не запаниковала. Голова была на удивление ясной, и мозг как-то отстранённо начал подсчитывать высоту, скорость, и то, насколько быстро отказывает антиграв. Она развернулась — став ещё чуть ближе к воде, и замолотила крыльями.
Ей всё же удалось. Она прошлась почти по самой грани, но всё же пегаска почти смогла дотянуть до суши. Она могла бы добраться и до самого берега, но океан оказался коварен. Перья-эффекторы антиграва просохли достаточно быстро, но ненавистная соль склеивала их, и продолжала тянуть вниз.
Она с шумом и брызгами рухнула в воду. Горько-солёная вода окатила прохладой разгорячённое тело, обожгла нос и рот, но под задними ногами всё-таки почувствовалось каменистое дно. Срываясь копытцами со скользких булыжников, помогая себе в воде крыльями, Дэш кое-как выкарабкалась на берег, и набежавшая волна чувствительно шлёпнула её по крупу напоследок.
Рэйнбоу растянулась на галечном пляже.
— П-полетала п-понечка... — пробормотала она не слушающимся языком. — З-заодно и п-покупалась... — Самым обидным было то, что винить надо было только себя. — Т-тыщу р-раз говорили п-планета дикая... — Будь это совсем дикое место — ещё ничего бы не кончилось и расслабляться было бы ещё рано, но та часть пляжа, куда она выбралась, была огорожена сеткой и можно было слегка передохнуть. Это было очень кстати, потому что её начало откровенно трясти.
В ушах тонко зазвенело... хотя нет, не в ушах. Это приближался ужасно знакомый звенящий свист двигателей. Никуда, казалось бы, особенно не спешащие здешние жители могли быть ужасно быстрыми. Ярко-оранжевый катер пронёсся над водой, заложил лихой разворот, и почти что упал на пляж, неподалёку от неё. Щедро сыпанув в стороны сухим плавником, и прочим мусором, который оставляет после себя прибой. Дэш отвернулась, зажмурилась и хрипло выругалась — мусор, разумеется, налип на мокрую куртку и шёрстку. Но спустя несколько секунд рядом захрустела под ногами галька, и ей всё же пришлось посмотреть снизу вверх на подошедшего.
— Ииии... вот кто это у нас? — босой парень в оранжевом гидрокостюме присел рядом. — А то глядим на экран, а там анонимный маркер шарахается, сначала в бухту, потом еле-еле ползёт обратно, тревогу поднимает... Как водичка, кстати?
— Самое то. Бодрит.
— Это хорошо, что бодрит. А вот скажи-ка мне, небесное созданье, ты на Длинном Пальце была? — он показал рукой куда-то в сторону. Дэш проследила взглядом, увидела ту самую, знакомую скалу и осторожно кивнула. — Отлично. И что там было написано? Специально ж для вас писали, старались.
— Где?
— Как где? На лежанке. Специально для таких, как ты, крылатых, которые любят на Длинном Пальце устроиться. Русским по оранжевому: "над бухтой летать не ниже десятка метров, киты прыгают". Ну и?...
Она вяло покачала головой. Адреналиновый выплеск начинал отходить, и конечности стали неприятно-ватными. Двигаться не хотелось, разговаривать — тоже.
— Там... похоже оторвало кусок. Не видела.
— Ох, ёж... Ну, звиняй тогда. А на браслет поглядеть? Оповещалка-то должна была придти. Или... — он поднял бровь — ...ты вообще как — давно у нас? — Она еле-еле качнула головой, но ему этого хватило. — Поня-ятно. Никак погулять сорвалась, небесное созданье? — ей пришлось кивнуть ещё раз. — Ага. Ну что, пошли?
— Кх...к-куда?
— Как куда? К нам на станцию, конечно, зря ли мы сюда неслись?...
Дэш со вздохом поднялась на ноги, но уже после второго, неуверенного и оскальзывающегося на гальке шага, взлетела в воздух.
— Пусти!
— Куда тебя пустить, ты ж на ногах не стоишь. Тихо-тихо, да не дёргайся ты! — её перехватили поудобней, и спасатель продолжил ужасно знакомым тоном. — Сейчас отмоешься, отойдёшь... Простираешься, кстати, по свежему, а то потом соль с куртки устанешь выводить. А потом мы тебя к работе припашем, раз уж ты тут. Лежанку на Пальце обновить, да и написать надо будет сразу резаком на камне, а то видишь вот, как нехорошо вышло. Крылатые, как занесёт сюда, все как по рельсам — сначала на Палец лезут, а потом над бухтой полетать норовят. А тут киты. У них тут детский сад и эти балбесы здоровые всё норовят поиграть, и кто б им сказал что такие игры могут плохо кончиться...
Её ещё раз подняли вверх — когда несущий поднимался по ступеньке в катер, а потом аккуратно опустили на закреплённые посреди салона антиграв-носилки. Дэш повертела головой — ну да, ещё пара таких же носилок привычно висели под потолком и на борту.
— Пристёгивать не надо, я не триста. — она потянулась, привычно нашарила сбоку носилок фиксатор, чуть приподняла изголовье, и, поёрзав, блаженно вытянулась на боку.
— Хм. — из-за спинки пилотского кресла вывернулся глянуть на неё второй спасатель — несколько более старший и внушительный, но явственно похожий на первого. Вернее, это тот был на него похож... — Ну и для кого...
— Не, пап. — вступился за неё первый, стаскивающий гидрокостюм, и прыгающий сейчас на одной ноге. — Оцени — там аж лежанку порвало.
— Етит. — пилот развернулся вместе с креслом. — Значит, всё-таки смерч там прошёлся. Сильно порвало?
— Сильно. Но наша гостья уже согласилась помочь. Согласилась же? — на неё посмотрели так, что пришлось кивнуть. Да и сумки всё равно надо было забрать.
— Вот и прекрасно. — кивнул старший. — Потом посмотрел эдак... оценивающе. — Скажите, сударыня, а вы случаем не думали поработать спасателем?
— Сманиваться не буду. — со смешком ответила Дэш. — Коллега.
— О как. — старший не выглядел расстроенным. — Ну, коли встретишь кого в свободном поиске — намекни что тут, на побережье, будут рады всем, но крылатым особенно.
— А что, были уже?
— Ага. — откликнулся младший. — Пегас, Фаер Винд звали. Лежанку он сообразил сделать, да и мониторинг над океаном и в округе он настраивал. Как сам говорил — раз меня так и тянет над океаном полетать, то подстраховаться надо, других тоже потянуть может.
— Говорил? — переспросила Дэш, резко утратив весёлое настроение. — Он...
— Типун тебе. — прогудел с пилотского места старший, перекрывая свист выходящих на режим двигателей. — На Девану отправился, чем-то там занимается, но всё темнит, не хочу, говорит, на полдороги хвастать. Детишки... Оно и правильно, вот и мой Вельг тоже наверняка вскорости сорвётся куда, это мы тут сидим старыми пнями, прикипели уже...
Пол дрогнул и качнулся, катер поднимался в воздух. Дэш расслабленно вытянулась на носилках, вполуха слушая успокаивающее ворчание. Младший всё же пристегнул её, как полагалось по правилам, и она не стала отбиваться. Всё будет хорошо. Она среди своих. Даже здесь, на краю земли, она...
Она дома.
Она возвращалась почти так же, как и улетала — со случайными попутчиками. От станции жена смотрителя подвезла её до ближайшего то ли большого посёлка, то ли небольшого городка, и хотя на рейсовый катер она опоздала — слишком долго её собирали в дорогу и набивали местными вкусностями перемётные сумки — но в ответ на кинутый в местную сеть клич быстро нашёлся грузовой катер, который удачно шёл в ночь, почти до самой Вежи.
"Не до самого города, до посёлка рядом, но там полста кэмэ всего, подбросят или вовсе сама долетишь."
Во входной люк и дальше, к пилотской кабине, пришлось почти протискиваться — полутёмный трюм был плотно уставлен какими-то пластиковыми цилиндрами, но пахло тут почему-то сырой землёй. Пилот чему-то усмехнулся, увидев кто упал ему на хвост, но просто молча помог снять сумки, потом пристегнул её к опущенному почти в пол креслу второго пилота, и так же молча занялся управлением. Приглушённый гул прокатился по корпусу, катер вздрогнул, ускорение чуть-чуть прижало её к креслу и тут же было погашено компенсаторами — катер маневрировал очень, очень осторожно. Ну а потом ничего интересного не было — тихое гудение движков, мягкое покачивание катера, вставшего на автопилот, всё такой же молчаливый пилот, вытащивший плашку, и что-то в ней читающий... Она устроилась поудобнее и задремала.
— Подъём. — её потрясли за переднюю ногу. — На месте уже.
— А-ага. — зевнула Дэш. — Я щас...
Катер, судя по ощущениям, твёрдо стоял на земле — сев так же очень осторожно, как и взлетал, она даже и не почувствовала ничего. Пилот, разбудив её, ушёл в трюм, после шипения люка оттуда повеяло свежестью и донеслись почему-то смутно знакомые голоса, пополам со звуками какой-то возни. Её никто не торопил, и Дэш понежилась ещё немного в нагретом кресле, прежде чем со вздохом подняться, закинуть на спину багаж и выйти наружу.
Снаружи оказалась ферма Эпплов.
Да, это была самая натуральная ферма Эпплов на окраине небольшого посёлка. Можно было подумать, что здесь воплотился в жизнь детский мультик — Эпплджек в неизменной шляпе, спешащая к дому, неизменно молчаливый Биг Мак. Ряды яблонь в вольготно раскинувшемся саду. Большой дом — порыв ветра донёс запах выпечки — и здоровенный сарай рядом...
Вот только Эпплы здесь носили на ногах почти такие же, как у неё браслеты и пугачи, возле сарая на выложенной решётчатыми плитами площадке стояла мелкая флайка, дом был привычным уже автономом, а яблони — пока ещё тонкими, упорно тянущимися к небу, прутиками саженцев. На её глазах Биг Мак, удивительно ловко тащивший на спине один из пластиковых цилиндров, припал к земле, и повёл боком. Цилиндр неторопливо сполз на землю и плавно, словно клинок в ножны провалился вглубь — земнопони чуть придержал его ногой. Потом поднялся, подцепил копытами за верхушку, подёргал, и когда тот словно треснул, раскрываясь, по всей длине — сдёрнул его вверх и закинув обратно на спину порысил к катеру. Позади него остался торчать в земле очередной саженец.
У катера Мак таким же ловким движением поставил ношу к ряду таких же пустых цилиндров, мимолётным взглядом скользнул по Дэш, потом подставил спину, и когда пилот закинул груз — неторопливо пошёл обратно к саду.
Типичный Мак.
С дробным стуком копыт подбежала ЭйДжей с объемистым пакетом в зубах, и привстав на задние ноги, сунула пакет в руки пилоту.
— От! Ещё горячие! И эта, браслет-то давай.
— Да ладно тебе, Эйджи, мне всё равно по пути было.
— Нет уж! Ты про саженцы сказал, ты их привёз, рассчитываться надо по-честному.
— Вот же упрямое создание. — пилот махнул рукой и присел, протягивая запястье. Эпплджек коснулась его своим браслетом, и тот коротко пискнул, сигналя о переводе. Не то, чтобы это здесь было так важно, но... это было так типично для Элемента Честности... Дэш фыркнула, и Эпплджек переключила внимание на неё.
— Какие, однако, люди, то есть пони в наших краях! Неужто наниматься пришла? Ну там облака гонять, дождями поливать?
— Не-а. — фыркнула Дэш. — Просто подкинули по пути. Но знаешь, я не тороплюсь, и если надо что — ты скажи.
— Эт' правильно, эт' ты молодец. Сейчас Пётр разгрузится и улетит. — она мотнула головой в сторону катера и пилота, как раз выгружавшего очередную пару тубусов. — И будем всё это дело сажать и подвязывать по-быстрому. Не передумала?
— Не-а. Показывай что надо. У меня, конечно, лапки, но постараюсь чем могу.
Вечером, когда работа в саду была закончена, когда лёгкая, приятная усталость была смыта душем, когда за окнами начало смеркаться, а уютная столовая наполнилась многообещающими запахами с кухни, где управлялась молчаливая дымчато-серая единорожка, настало время самой приятной работы за день — накрывать стол. Дэш отлучилась в гостевую комнату, где остались её сумки, а когда вернулась с парой пакетов, на низеньком столе уже было накрыто на шестерых.
— О, эт' здорово. — одобрительно кивнула Эпплджек, заглянув в принесённое. — Клауди, захвати тарелку побольше. Где таким разжилась?
— На восточном побережье была, надарили.
— Ну, легко пришло, легко и уходить должно, в хорошей компании. — покивала Эйджи. — Только эта, ты себе-то хоть чего оставила? А то наши-то оглоеды всё сметут, оглянуться не успеешь... Клауди, ты их звала уже?
Единорожка, державшая в облачке силового поля здоровенное глубокое блюдо, устроилась возле Макинтоша, прижавшись к его боку так, что сразу было понятно — кто они друг другу, и опустив блюдо на стол помахала ногой с браслетом. — Пару минут назад звонила, сказали подбегают уже. Дэш, это всё вываливать? — после её кивка пакеты один за другим окутались туманно-серыми облачками и высыпали содержимое в блюдо. А потом, как подтверждение её словам, громко стукнула входная дверь и в коридоре раздалась частая дробь копыт.
Дэш обернулась как раз, чтобы увидеть, как в двери появляется любопытная жёлтая мордашка с красным бантом в гриве. Эпплблум, ну конечно. Спустя секунду рядом с ней выскочила вторая Эпплблум, точно такая же. И...
— Ух ты! Рэйнбоу Дэш!...
Такой знакомый голос, такие знакомая шёрстка и грива. И всё же, разумеется, другая. Вряд ли Скуталу, та её Скуталу, ещё хоть раз могла бы посмотреть на неё с такой искренней радостью.
Сюрприз.
Дэш натянуто улыбнулась, надеясь что это выглядит естественно. Очень надеясь — лицо свело так, словно её макнули головой в ледяную воду.
— Не-а. Я Дэш, и даже Рэйнбоу, но если начнёшь кричать "та самая!" — обижусь. Я не какая-то "та самая", я это просто я, и вообще так — мимо пролетала. Идёт, мелкая?
Ужин прошёл... нормально. Как её и предупреждали, большую часть дарёных вкусняшек смели ненасытные жеребята. Смели бы и всё, если бы серая единорожка не пригрозила им большой ложкой. А так — всё это мало чем отличалось от многих прочих трапез здесь; семейное застолье, случайные разговоры, байки из жизни — которые наверняка уже были рассказаны не раз в своём кругу, или таким же случайным залётным гостям...
Тепло и уют, которые заставляли завидовать до зубовного скрежета. Которые так же, до боли, не хотелось спугнуть, ни делом ни даже словом. Особенно сейчас.
Она старалась. Даже, в свою очередь, рассказывала байки из быта спасателей и смеялась со всеми, глядя в восторженные фиолетовые глаза. И вроде бы ей удалось убедить эту Скут, что она не "та самая" — после ужина вся троица вместе умчалась куда-то в глубину большого дома, по своим ужасно важным детским делам. Эйджи тоже ушла куда-то, cтаршие принялись убирать со стола, она посмотрела на то, как жонглирует посудой единорожка, а Мак аккуратно подхватывает зубами то большое блюдо, не забыв при этом заботливо коснуться подружки боком; поняла, что она здесь будет лишней, и вышла наружу.
В отличие от привычного по станции навеса и внутреннего дворика тут была просторная терраса, а на ней такой же просторный топчан. На него Дэш и улеглась. Честно говоря, очень хотелось сбежать. Только вот сумки с её вещами остались в доме, где сейчас бегали мелкие. Да и сумерки сгущались всё больше, а летать ночью не тянуло.
— С-сено. — проворчала Дэш. — Надо ж было так зайти...
Сзади послышался шорох открывающейся двери. Потом по дереву процокали копытца, и на краю зрения рядом с ней остановились знакомой расцветки ноги. Эпплджек постояла немного, словно ожидая что с ней заговорят, потом фыркнула и устроилась рядом.
— Что не так, подружка?
— Всё нормально.
— Надо же. Элемент Честности вроде я, а врать не умеешь — ты.
— А кто тут подружка, когда тебя впервые вижу?
— Один-один, ладно. Но всё же — что не так? Как тебя корёжило от вида Скут, только слепой не заметил бы.
— Старые счёты. — Дэш скрипнула зубами.
— Бывает. Это она тебя так?
— Не она. Я. Её.
— И так тоже бывает. — рассудительно согласилась Эпплджек. — Только скажи — ты понимаешь, что наша — другая? Не будешь устраивать скандала?
— Всё я понимаю. Не буду. Сейчас сумки заберу, и до Вежи...
— Не дури. Куда там летать на ночь глядя. — Земнопони придвинулась, чуть толкнула её тёплым боком и устроилась подбородком у неё на шее, чуть выше холки. Словно стараясь удержать. Конечно, у неё ничего не вышло бы, захоти Дэш убежать...
Она не захотела. Вздохнула, прикрыла соседку крылом и долго молчала наслаждаясь живым теплом рядом. В конце концов, Эпплджек заговорила первой:
— Ты в Веже как, селиться хочешь?..
— Не. Я там так, пробегом была. Флайку вот забрать надо. И домой... Наверно беспокоятся уже, месяц как пропала...
— А-а, погулять сорвалась? Я в своё время тож пробежалась так, шо только копыта сверкали.
— А как сюда попала?
Дэш кожей почувствовала, как напряглась соседка. На секунду, но всё же...
— Не надо, подружка. Я же не спрашивала... Не хочу помнить. И моих не спрашивай, ладно? Вообще никого. Клауди лишь недавно кричать по ночам перестала...
Дэш погладила её крылом по спине.
— Извини. Давай считать, что я про ферму спросила?
— Ну если про ферму... Щас я тебе так на уши сяду, шо потом сама извиняться начну.
— Поняла-поняла. Уже страшно. — Они посмеялись вместе. — А как вы такой компанией собрались — спросить можно?
— Эт можно. Вообще-т это Маки дом. Он парень хозяйственный, солидный, его в загул не потянуло, он строился вместо этого. Сад наметил себе, как нам полагается, от души. Потом искал кого-нибудь в помощь. А я после забега как раз хотела чем-то заняться. Списались, встретились... а я ж всегда хотела чтоб свой сад, даже семечко в горшке прорастить пыталась... Чёрт. Вот сама же и начала...
— Ничего. — Дэш погладила её ещё раз и земнопони чуть подалась под лаской. — А остальные?
— А их тоже Маки собрал. Мы потом с ним в Центр летали, там мои сестрёнки в саду хозяйствуют, слышала, может?
— Ага.
— Летали мы туда поучиться. А то ж желание садоводить было, а вот настоящих знаний-то и нету считай. Туда прилетели вдвоём, а там, пока у наших сеструх жили, и знаний набирались, как раз Клауди с детишками в саду выгуливать и начали. Там вот и встретились. Наш Мак, он, конечно, тихоня-тихоней, но с Клауди разговорился, сошёлся и охмурил на счёт раз. Мелкие ей как свои дети, так он всех сразу и сгрёб в охапку. Оно и верно, дом большой, негоже ему полупустым стоять.
— Здорово, наверное.
— Агась. Ты смотри, если вправду надумаешь осесть — можешь к нам.
— Нет, спасибо. Я... я домой.
— Ну ладно. Залетай к нам лет через пять-семь. Увидишь какие тут настоящие Акры будут. Глядишь и с нашей Скут повеселишься, тоже по-настоящему. Время — оно всё же лечит, подруга. Пошли в дом, поздно уже.