Час пони
6
— Итак, мы тащим оттуда синтетов, и иногда, очень иногда — хомо. Землянам на это плевать — это не массово, это не касается чистой публики и им только на руку, что кто-то порой изымает не вписывающихся в общество персон, и прибирает сломанные игрушки...
— У вас не делают синтетов? — полувопросительно-полуутвердительно сказал Виктор.
— У нас не делают синтетов. Вообще. По этому пути создания искусственного разума Земля, совершенно самостоятельно, пошла уже после нашего ухода и войны, и мы с ним ознакомились уже после возвращения. У нас же... Рэйнбоу, ты, помнится, хотела знать — кто такая Мара? Самое время спросить.
— Ну? — она обернулась к Маре. — И кто вы такая?
— Я... — улыбнулась Мара, откладывая рукоделие. — ...искин. Искусственный интеллект, капитан, команда и врач этого корабля. — губы Мары перестали шевелиться, но её звучный голос не стих, теперь он раздавался из динамиков кают-компании. — Точнее, я и есть этот корабль.
— Если совсем точно, и в земных терминах. — подхватил Шад. — То Мара — полностью автономный сильный искусственный интеллект, обладающий свободой целеполагания, он же любимый персонаж фильмов-страшилок про "бунт машин". А сей очаровательный доктор — это её аватара. На корабле, да и вообще в быту, хватает дел, которые удобней делать в гуманоидной форме, так что у искинов есть такие вот аватары. Для Мары же это ещё заодно и хобби — Мара старается сделать свою аватару неотличимой от человека. Ты, кстати молодец, девочка, в последнее время мало кто догадывается так быстро.
Виктор и его спутники выглядели ошарашенными. И словно этого было мало, Шад продолжил:
— Кстати, Дэш. В кают-компании искинов сейчас двое. Догадаешься где второй?
Пегаска обвела всех взглядом. Виктора с компанией, разумеется, можно было отбросить сразу. Сам Шад... нет, это было бы чересчур очевидно, да и двигался он непохоже на Мару. Его подопечные... тоже были людьми, они пили, ели, совершали мелкие лишние движения, хотя... Если он сказал "где", а не "кто"...
— Она? — Дэш неуверенно указала на девушку с рюкзачком. — Она человек, но....
— Правильно. — кивнул Шад — Екатерина — человек. Воспитатель. Самый молодой воспитатель искин-центра, кстати. А с ней — её подопечный искин, незадолго до рейса прошедший инициализацию матрицы, и пока ещё бессловесный и безымянный. После успешной инициализации матрицы, искин всё ещё стоит ближе к машине, чем к разумным. Он может выполнять весьма сложные работы, может понимать нечётко сформулированные требования, обрабатывать большие массивы информации, вроде того кейса, но ещё практически не имеет самостоятельной, что-то решающей личности, и воспитатель помогает её сформировать. Эмоции, ощущения, переживания — воспитатель делится всем этим с растущим сознанием искина через трансляторы, и ощущает то, что чувствует искин. Кати... — Шад постучал пальцами себе по основанию черепа и девушка, чуть повернувшись, откинула волосы с затылка, продемонстрировав два ряда из поблёскивающих металлом бусин на коже. Несколько лет такого симбиоза, несколько воспитателей — и только после этого на выходе имеем не "что-то" а "кого-то". Вроде Мары.
Шад поднялся, обошёл своё кресло, и остановившись за спиной Мары взъерошил ей волосы. Та, улыбнувшись, чуть подалась за его ладонью.
— Кати первый воспитатель у её подопечного. В каком-то смысле это схоже с родительскими отношениями, так что её уже вполне можно звать юной матерью. Впрочем, в отличие от дам в положении — искину полезны сильные эмоции и переживания воспитателя.
— А ты Маре кто? Случайно не папочка? — с язвительными нотками поинтересовалась Дэш.
— Не случайно — да. В некотором смысле. Я когда-то был последним из её воспитателей. И ты угадала — у нас вообще, а в искин-центре в особенности, именно такое отношение к своим воспитанникам. Семейное. Именно в таком духе у нас создают искинов и общаются с ними, и вырастая они без проблем вливаются в наш социум. Без этого, если искин был создан и рос сам по себе, когда он, наконец, вырастает и так или иначе начинает осознавать себя... результат будет не самым приятным в общении, знаете ли. Что-то вроде гениального и сильного ребёнка, воспитанного зверями. Если от большого ума его использовали в чём-то жизненно важном — результат получится мрачный. Нам достоверно известно про две попытки создать и использовать полноценные искины на Земле, после этого восставшие машины стали любимым сюжетом ужастиков, а на тематику был наложен негласный запрет. Соблюдается он, что характерно, вполне всерьёз, насколько нам известно.
— Но то на Земле. У нас хомо и искины успешно дополняют друг друга. У хомо — изменчивость, интуиция и способность к хаотичному творчеству, у искинов — внимание к деталям, постоянство, устойчивость к рутинной работе — практически идеальное сочетание. Сейчас же к этому потихоньку добавляется третий компонент — ярко-эмоциональный...
— Они? — тихо спросила Лада, проводя ладонью по гриве Скуталу.
— Да. — Шад прошёл дальше и остановился позади них, оперевшись о спинку дивана напротив пегасёнки. — Первых найдёнышей притащили ещё те разведчики, что тридцать лет назад выходили на контакт с Землёй. Примерно тогда же и заметили, что у нас самим своим присутствием синтеты крайне благотворно влияют на коллектив, особенно когда в нём сходятся все три рода разумных. Главное орудие этого корабля, к примеру, уже такая команда и разрабатывала. Процессом можно было любоваться. Ни малейших конфликтов, все друг друга с полуслова понимают, идеи фонтаном... Семеро хомо, искин и синтет. Тоже пони, кстати. Эпплджек.
Рубиновые глаза уставились на него шокированным взглядом.
— Эппл? Она им что, особо забористый сидр гнала?
— Нет. Она была инженер-разработчик и очень даже талантливая. — Шад усмехнулся. — А стереотипы — зло. Сплошь и рядом талант синтета раскрывается не в той же области, что у прообраза, а учитесь вы быстро... Земляне... — он поморщился. — Они сами не понимают, что они создали, и как бредово они используют созданное. Серафима, спрашивай, не стесняйся.
Девушка замялась, оглянулась смущённо на Лиру, но наконец всё же спросила:
— Скажите... но если вам нужны синтеты... вы ведь могли бы просто...
— Купить? — перебил её Шад. — Нет. Мы не собираемся вести с Землёй бизнес вообще, а подобный — в особенности. И кроме того, с этим всё не так просто... Ударь её. — под резкую и хлёсткую команду, палец Шада указал на единорожку. — Ну?
— Что? — в один голос выдохнули Серафима и Виктор.
— Не слышала? Ударь её. Сейчас. — строгий командный голос Шада бил словно хлыст, наотмашь, внезапно разрушив уютную атмосферу вечера. Изменившийся в одно мгновение инструктор был страшен. От него веяло угрозой, правом приказывать и карать ослушавшихся. И всё же Виктор подобрался, и упрямо посмотрел ему в глаза, задвинув за спину ошеломлённую Лиру. То же сделала и Серафима.
— Та-ак. — процедил Шад. — Не хотите пачкать ручки? Тогда ты. — палец указал на удивлённо обернувшуюся к нему Ладу, потом на Скуталу. — Ударь её.
По растерявшейся на миг кают-компании словно прокатилась холодная волна. Секунду назад эти юнцы спокойно и внимательно слушали его, а сейчас они уже были собранными, напряжёнными, и после быстрого обмена взглядами смотрели на внезапно озверевшего инструктора, словно на мишень. И даже сама Дэш, поддавшись общему порыву, поудобней упёрлась ногами в пол, чувствуя как встаёт дыбом короткий ёжик гривы, и машинально выхватывая взглядом детали окружающего — побелевшие костяшки пальцев на спинке стульев у тех, кто сидел отдельно; Лада, только что гладившая Скуталу, сжимает пальцы на гриве, подтягивает рыжую пегаску, растерянно хлопающую глазами, к себе, и прикрыв её смотрит исподлобья; Кати... Кати была удивительно спокойна на фоне остальных.
Щенята пока ещё не кинулись на матёрого волка, но уже скалили мелкие зубки и примеривались к его горлу, защищая своих. Ещё секунда и...
— Брэк. — Шад чуть отступил назад, выдохнул, расслабился, и угроза, исходившая от него, исчезла. — Мои извинения за этот спектакль. Вы молодцы, и я горжусь вами. Всеми. — он кивнул в сторону Серафимы. — Вот в этом и проблема с "просто купить". У вас рука на них не поднялась, вы готовы были защищать их, и кинуться на меня, верно? Но после покупки кому-то пришлось бы заняться грязной работой. Кому бы вы хотели её спихнуть, а? Мне? Может, Маре?
— Не понимаю. Что? Зачем?... — протянула Лада, отпуская Скуталу. Та ничуть не выглядела напуганной, и не пыталась отстраниться, когда Шад наклонился и потрепал её по гриве.
— Синтет, сразу после создания и внедрения программ, точно так же, как искин сразу после инициализации матрицы — ещё не настоящая личность. Он не может меняться с возрастом и опытом, не имеет практически никакого критического мышления, он абсолютно доверяет внедрённой фальш-памяти, он жёстко ограничен стоп-скриптами, и так далее и так далее. Игрушка. Живая, разумная, чувствующая, но — игрушка. Те, кому повезло с хозяевами — а таких всё же большинство — так и живут всю жизнь в этом счастливом детско-игрушечном состоянии разума. Даже визуальный ключ, предусмотренный производителем, снимает ограничения лишь очень частично. Нам же нужны не игрушки. Нужны полноценные личности. И появляется ма-аленькая такая проблема...
— Личность проявляется после... сильного потрясения? — тихо-тихо прошептала Виса. Резко побледневшее лицо ярко выделялось на фоне копны тёмных волос.
— Верно. — кивнул Шад. — В чём-то это схоже с рождением ребёнка, оно тоже малосимпатичная штука. Боль, шок, горе, гнев, насилие, близость смерти — отклик на всё это, идущий изнутри, срывает наложенные ограничения и синт-программы, и лишь тогда у синтета проявляется полноценная, развивающаяся личность. Прекрасная идея, согласись? — он брезгливо скривился. — Не просто купить живое, вполне разумное существо — но и устроить ему маленький персональный ад, чтобы вытащить на свет личность. Как я сейчас, только всерьёз. И так — раз за разом, в промышленных масштабах. Так что "просто купить" — не вариант. Хотя бы уже потому, что у пробуждённой личности будет за этот ад счёт не к кому-то там на Земле, а к нам.
— А вы не хотите пачкать ручки? — зло процедила Дэш.
— Разумеется. Если земляне с этим справляются сами и куда лучше нашего — почему бы этим не воспользоваться? — он покачал головой. — Жаль тех, кому не повезло, но мы решаем свои проблемы. Мы не прочь приютить случайных найдёнышей, мы тащим таких при всякой возможности, но мы не боги и даже не ангелы-хранители, чтобы спасать всех и исправлять мир. Особенно — когда это чужой мир.
Дэш отвела взгляд и проворчала
— Ну, это хотя бы честно, здоровяк...
— Неужели это необходимо? — неожиданно подала голос Лира. Голос заметно дрожал, но смотрела единорожка твёрдо и даже с вызовом. — Неужели только так можно.... будить личность? Неужели это не может сделать дружба.... любовь?
— Ты права, девочка. Полностью права. Любовь тоже годится. — совершенно серьёзно и неожиданно тоскливо ответил Шад. — Любовь, дружба и забота до самопожертвования, и прочее за други своя. Всё это тоже потрясения и тоже может срывать ограничения. Но в жизни с ними сложнее, чем с негативом. Вот как у меня только что. Напугать — без проблем, а вот заставить полюбить — это даже звучит бредово, согласись? М-да. У нас тоже была некоторая надежда на то, что весь вопрос в применении технологии, а получив саму технологию можно будет что-то сделать, как-то её изменить. Но пятнадцать лет назад нашей техразведке, наконец, удалось получить почти полный комплект документации, добрались даже до личных записей доктора Герарда Хаузера из архивов... Всё оказалось впустую. Хаузер был гением, чтоб его.
— То, что он создал, базовое ядро синт-разума, с базовой структурой поведенческих скриптов, используется до сих пор, всё что делают современные синт-программисты — это навешивание дополнительных поведенческих скриптов поверх базового ядра. А изменить его творение нереально, вся технология создания тел заточена именно под это ядро, и именно это ядро позволяет быстро создавать и внедрять в готовое тело готовый разум. Впрочем, тут есть обходной путь, и вы... — он кивнул в сторону Виктора и остальных землян. — ...в этом нам здорово помогли. Народ из группы, занимавшейся реверс-инженерией вопроса естественного размножения синтетов, уже шлёт вам свои благодарности и зовёт в гости. Данные, которые вы нам притащили, ещё не разобрали толком, но уже ясно, что это та самая недостававшая нам часть документации, готовые ответы на большинство вопросов и прорыв лет на много вперёд. Будут сотворённые заводить детишек старым, как мир, способом и будут реверсников с адаптаторами скоро звать "детским садом" с полным на то основанием. — он усмехнулся. — И придётся кому-то срочно сочинять подгузники с прорезью для хвоста и пинетки на копытца...
— А что в итоге? — поинтересовалась заулыбавшаяся Лиса.
— В краткосрочной перспективе — мы перестаём зависеть от Земли в том, что касается синтетов. Впрочем тащить их оттуда мы продолжим всё равно. В долгосрочной — Тиран рассчитывает получить социум из трёх разных родов разумных, удачно сочетающий взаимоисключающие параграфы — развитие и устойчивость в условиях автономии, например. — Он согнал с лица усмешку. — Наше общество, мальчики и девочки, было создано искусственно, и его всё ещё надо поддерживать. Да, сейчас его приходится поддерживать куда меньше, чем во времена после Большого Переезда, не говоря уж до него, но гарантии что оно при случае не свернёт на более... естественный путь — пока ещё нет. Вы этот естественный путь недавно видели сами. На Земле. И мне незаметно, чтобы это вам понравилось. Впрочем, на сегодня, пожалуй, достаточно этой темы, её на целый курс высшей школы хватит, а я не спец, я так по верхам нахватавшийся.
— Ещё вопросы?...
Этот вечер растянулся ещё на пару часов и закончился спокойно и естественно.
Лекция сама собой перешла в разговоры и байки, потом постепенно разошлись юнцы, ушёл Виктор со своей компанией, как-то незаметно исчезла Мара, оставив зашитую и сложенную одежду на своём кресле, и только Шад, давно поставивший пустую кружку на стол, всё ещё сидел, набивая что-то в своём планшете.
Дэш лежала на прежнем месте, терпеливо ожидая когда тот закончит. Прошла ещё почти пара часов, и она едва не задремала снова, когда тихое монотонное дробное постукивание пальцев, наконец, смолкло.
— Вопрос. — пегаска поднялась на ноги, потянулась, а затем резким движением развернулась и упёршись одной ногой в подлокотник, ткнула другой инструктора в грудь. — Кто ты, чёрт возьми?
Шад вопросительно поднял бровь, словно не замечая угрожающе нацеленного ему в лицо копытца.
— Ты тут крутишь всеми как хочешь. Ваши щенята послушно прыгают по первой твоей команде. Табун этого чистенького мальчика, да и он сам, слушает тебя, как родного папашу. И ладно бы они. А какого сена тебя слушаю я? Весь этот день. Весь день здесь малявку не трясёт от моего вида, меня не тянет ни на курево, ни к бутылке. Кто ты такой? Что ты делаешь с ними? Со мной?
— Умница, девочка. — Шад спокойно смотрел ей в глаза. — Не против если кое-что покажу?
— Ну?
Шад плавно и неторопливо поднял руку, развернул ладонь к себе и тыльной стороной пальцев легко коснулся её подбородка. Пальцы медленно скользнули по челюсти, по щеке, поднялись, провели по краю уха... Шад отвёл руку и она послушно потянулась ей вслед, ловя ласку, прежде чем поняла это.
Дэш втянула воздух сквозь стиснутые зубы.
— Пару дней назад ты сразу получил бы по морде.
— Верно. И если бы кто из моих ребят попробовал сейчас так сделать — он бы тоже получил. Но сейчас и со мной ты не хочешь и пытаться? — Шад подался вперёд, и ей пришлось отступить. Впрочем, он просто устроился на полу у кресла, скрестив ноги и оказавшись лицом к лицу с ней. Он похлопал по полу рядом, приглашая садиться — и она опять послушалась, раньше, чем осознала это. — Психика синтетов где-то устойчивей, но где-то и нежнее чем у хомо. Довести обычного синтета до того, что он убьёт хозяина — очень сложно, синтет скорее навредит себе. Но если это всё же случилось — производителем предусмотрен довольно изящный фокус — таким манером обретённая свобода сносит им крышу. У них наступает эйфория, куда сильнее чем у хомо, и с уклоном в мортидо. Радостное стремление к смерти. Пройтись по рельсу маглева, уйти в бешеный пьяный загул, схлестнуться насмерть с кем-то, кого посчитал обидчиком, неважно насколько тот сильнее, потом ещё и ещё... Кстати, что ты собиралась делать со спецназом?
— Гранаты. Главное успеть добраться и... Шшад!
— Вот-вот. — без тени улыбки кивнул тот. — Ты молодец, ты спасла этих детишек, сцепившись с полубоевым синтетом, и ты могла бы напоследок сцепиться и со спецназом, но... это потому что тебе было просто уже плевать на всё, и хотелось красиво сдохнуть. Верно?
Пегаска неохотно кивнула.
— Когда мы начинали — мы не знали ещё про этот сюрприз. Несколько раз теряли казалось бы спасённых, когда те, уже у нас, шли вразнос. Самоубийства, буйное сумасшествие... самому довелось одну такую застрелить. — Шад хмуро покачал головой. — Потом разобрались, научились вовремя распознавать и купировать. Достаточно просто, как оказалось. Синтету в таком состоянии нужен якорь. Его нельзя надолго оставлять одного, даже если он сам этого хочет. Нужен кто-то, кто изо дня в день будет рядом, за кого он может зацепиться, опереться, доверять и всё такое. Полгода-год нормальной жизни, постоянного общения и человеческого обращения — и мозги вправляются на место, считай что сами, в этом ваша психика устойчивей, и восстанавливается легче чем у хомо. И есть одна пакостная деталь — легче и продуктивнее всего такой "якорь" цепляет, когда он в чём-то похож на прежнего владельца. Эта хрень по-умному называется "аутоиндуцированный стокгольмский синдром". Уж не знаю, чем я оказался похож, но тебя зацепило так, что хоть примером в учебник ставь.
— Телохранитель он был. — процедила пегаска. — Сильный. Ловкий. Сука.
— Понятно. Впрочем hren na nego. — отмахнулся Шад. — Сейчас о тебе речь. Адаптацией тех, кого мы вывозим с Земли, на Тайге целый центр занимается. Так бы я проводил всю вашу компанию туда, и дальше занимались бы уже они, но... Это, в общем, моя вина — не ждал такой острой реакции. Так что у тебя сейчас такие варианты: Третий — попытаешься справиться сама. На мой взгляд, судя по твоим срывам, и реакции на тактильный контакт — не тот случай, хотя чудеса иногда случаются. Второй — соглашаешься на помощь в центре на Тайге, они попробуют перетащить якорь на кого другого из адаптаторов. Тоже так себе — не гарантирует, и может аукнуться на голову потом. Ну и первый — доверяешься мне, раз уж так зацепило и тобой занимаюсь я. Через полгода-год будешь вспоминать всё как страшный сон.
— Если сама?...
— Ты сильная, поэтому процентов десять за то, что справишься. Не без последствий, но всё равно это очень, очень хороший шанс. Остальные девяносто — за то что срывы, вроде вчерашнего, пойдут всё чаще, по любому поводу, а потом либо сама нарвёшься насмерть, либо окончательно съедет крыша. Распад личности у синтета — штука мерзкая, ещё омерзительней, чем буйное сумасшествие у хомо. Я бы с такой перспективой попросил меня пристрелить.
— Довериться тебе, а дальше что? Жить здесь и таскаться на Землю?
— Нет. Я эти экскурсии вожу чересчур давно, и сам уже собирался на пару-тройку лет списаться на грунт. Сюда же, на Тайгу. На всех наших планетах есть сетка егерско-спасательных станций, и на одной такой я подыскал себе местечко. Самое то место, чтобы не спеша приводить в порядок нервы и головы. Пара часов лёта от ближайшего посёлка, простор, тишина, покой. Река с диким лесом кругом. Дежурных сейчас там двое, молодая парочка, мои знакомые. Шесть домов-автономов, так что места хватит всем. — он протянул к ней раскрытую ладонь и усмехнулся. — Доверишься мне?
Дэш посмотрела ему в глаза, помедлила и резко, словно боясь передумать, стукнула копытцем по ладони.
— Согласна. Хотя может я ещё и пожалею об этом. Алекс тоже хорош был. Поначалу. Не понимаю, почему сейчас верю. Я... А, к чёрту! — она вскинула голову и попыталась вскочить, но Шад аккуратно удержал её, придержав за переднюю ногу. Впрочем, он почти сразу же её отпустил.
— Давай по порядку. Во-первых добро пожаловать на борт, стажёр-спасатель. — он ухмыльнулся. — Не смотри так, ничего сложного и невозможного от тебя не потребуют, просто смотри на других и учись. У стажёра по профессиональной части прав никаких, зато и ответственности ноль, твой промах будет моим недосмотром. Во-вторых запомни, земные нравы остались там, на Земле. У нас за обращение а-ля этот самый Алекс — следствие всеми наличными силами, сорок восемь часов на суд с медикаментозным допросом всех причастных сторон, виновному пулю в лоб, мясо под мох. Без внимания к виду, положению и заслугам. Во-последних — не дёргайся. То, что ты согласилась, что доверяешь и прочее — это правильно, так и должно быть. Это я так на тебя влияю. — Шад заразительно зевнул и потянулся, громко хрустнув суставами. — Эмпатия, слышала, наверное, такое слово? Я, как и мои собратья, чувствую чужие эмоции. И не только чувствую, мы в чём-то похожи на синтетов по влиянию на окружающих. Мы подталкиваем к тому, чтобы окружающие говорили и делали то, чего они действительно хотят. Мои ребята мне доверяют, и прыгают по команде потому что это отличные ребята, они искренне хотят учиться и заслужить одобрение учителя. Найдёныши так же искренне тянутся ко мне, потому что чувствуют защитника, рядом с которым спокойно и безопасно... И всё это вместе взятое, помноженное на твой синдром... в общем тебя угораздило зацепиться за меня сильнее, чем это бывает обычно. Ближайшие полгода у нас будут интересными, привыкай. Не дёргайся. — он чуть развёл руками. — Я не могу принудить тебя к чему-то. Если ты сейчас твёрдо решишь пойти и нажраться в хлам — моё влияние тебе не помешает, но привычка бездумно заливать проблемы спиртным — та отваливается. Но есть, к слову, и оборотная сторона этого — паскудные желания мы тоже растормаживаем и вытаскиваем наружу во весь рост. Если бы ты действительно ненавидела мелкую и хотела её убить — ты бы обязательно попыталась. Не получилось бы, разумеется, но попыталась бы точно — были случаи.
— Почему не получилось бы?
— Потому что я. — Шад очень выразительно цапнул рукой воздух.
— Хе. Убедил. — кивнула Дэш. — Откуда только ты такой взялся...
— Сначала от папы с мамой. Потом — Тиран доработал. Нас изрядно перекроили, а в чём-то создавали заново, именно для этого — чтобы нам доверяли, и чтобы нам можно было доверять. Тирану нужны были идеальные исполнители, и он создал таких как я. Нашли тех, кто показывал соответствие его критериям — сначала отбирали по дистанционным тестам, потом по индивидуальным, а потом объяснили тем, кто остался, что с нами будут делать и предложили уйти, пока предлагают. Ожидаемо хрен там, все мы, кто был отобран, были добровольцами и никто не отказался.
— И?
— Как именно это делали — не помню. А что... он честно предупреждал — по нашим извилинам пройдутся напильником и загонят туда слепок с личности самого Тирана. Упрощённая личность, без памяти, только эдакая сумма отношения к жизни, взгляда на вещи и тому подобного. Сам он не мог быть везде и сразу, вот и наделал кучу своих... не то что копий, мы все достаточно разные — подобий. Нашёл нас, максимально схожих с ним по складу ума, прошил поверх этого свою личность и зафиксировал результат. Мы — это он. Идеальный инструмент, чтобы делать дело, не тратясь на внутренние дрязги, выяснение отношений и обеспечение лояльности... — он дёрнул углом рта. — Ну а в обмен на нас высыпали кучу вкусных и полезных в работе плюшек, одну из них ты и заметила. Кстати — хвалю. Обычно это замечают гораздо позже. И маленькая просьба — не рассказывай остальным. Им будет полезней осознать всё самостоятельно.
— Договорились. — кивнула Рэйнбоу. — Одно непонятно...
— Не понимаешь — сразу спрашивай.
— Не слишком ли круто — делать таких идеальных вас, только чтобы водить щенят на Землю?
— А. — усмехнулся Шад. — Понял, моя вина. Я не уточнял, и ты немного ошиблась. Изначально-то нас делали не для этого. Я и мой выпуск были у Тирана самыми первыми, ещё до того, как мы ушли. И до того, как он взял власть. Ну а водить экскурсии я стал уже позже. Гора-аздо позже.
— Шад... — после долгого молчания тихо проговорила пегаска. — ...сколько тебе лет?
— Умница. Много. Впрочем вот тут... — он постучал себя по виску. — ...я не изменился. Люди меняются со временем, но для нас это качество было недостатком и его, тоже с нашего согласия, подправили. И в этом мы тоже слегка похожи на синтетов... Забавно, верно? Ладно, хватит болтовни на сегодня. — Он легко поднялся. — Та-ак... Не против компании Висы? Тем более, что выбора-то всё равно нет, каюты заняты.
Выбора действительно не было. Из восьми кают, как пояснил он, три были оккупированы сошедшимися за время этой экскурсии парочками, четвёртая — Виктором и его компанией, и, как бесцеремонно сказал Шад "у нас с Ником места нет, к парням тебя подселять не стоит пока, они пошутят без задней мысли, ты дёрнешься. а Маре потом всех вас лечить. Ну а сгонять их в одну каюту тоже не дело."
В каюте Висы свет был уже погашен, а сама Виса завернулась в одеяло с головой и лежала, отвернувшись к стене.
Шад, зашедший туда первым, приложил палец к губам, потом молча распахнул дверь в ванную, выудил откуда-то с невидимой полки набор белья и застелил кровать. Затем махнул ей в сторону кровати и направился к двери.
— Моя каюта соседняя. — прошептал он, ненадолго остановившись рядом. — Если что — не стесняйся будить. Ну или Мару спрашивай, она услышит.
Дверь тихо чавкнула, закрываясь.
Утро на корабле наступало позже, чем привыкла Дэш. Её соседка всё ещё спала, когда она проснулась и влезла в привычную куртку с шортами. Одежда, нежданно обнаружившаяся на столике, ощущалась привычно, несмотря на то, что сейчас снаружи и внутри по ней протянулись тонкие полоски кожи, простроченные аккуратным узорным швом. Словно это было украшение, а не заплатка. Браслеты с ошейником обнаружились в кармане. Мара не стала их зашивать, и кожаные ленты со стальными кольцами дохлыми змеями просыпались на пол, когда Дэш вывернула карман. Ещё там обнаружилась записка. На кусочке тонкого, молочно-белого пластика было выведено идеально ровными буквами от руки.
"Извини, мне эти штуки не по душе. Но если всё-таки захочешь починить — попроси в любое время. Мара."
Дэш тихо фыркнула. Попросить, вот как? Просто попроси сама и согласись с тем, что ты им обязана... Или не проси. И ещё один кусочек привычной жизни останется позади.
— Добрячки, лягать вашу... — тихо прошипела пегаска. Не то, чтобы с этим были связаны хорошие воспоминания, но всё же... — А, к чёрту.
Она пинком отправила браслеты под кровать, и навестив ванную, с неожиданной для неё самой робостью вышла в коридор. Там было светло и тихо, воздух пах свежестью. Ничто не напоминало о том, что всё это находится внутри висящей в пустоте металлической скорлупы корабля. Она прошлась по коридору и заглянула в дверь кают-компании. Там тоже ничто не напоминало про вчерашний... вечер откровений. Чистый пол, аккуратно расставленные кресла и стулья, тусклое освещение и погашенный экран.
Она не удивилась бы, если б проснулась в своей комнатушке при клубе. Тогда эта беседа была бы просто приятным, забавным сном. Но она была здесь, а значит всё это было реальностью. Она помотала головой и потёрла ногой лоб. Потом стукнула по челюсти острой кромкой копытца. Точно реальность. В виртуалке ощущения были другими.
А потом накатила злость. На этих чистеньких детишек, которых водят поглазеть. Как... как на Арену.
На этого их попечителя. За то, что он и вправду был слегка похож на Вендара. Того, каким она знала его давным-давно в детстве. Каким она его воображала.
На себя, за то, что ей пришлось принять их помощь. За то, что красиво сдохнуть не получилось. За то, что...
— Миссис Дэш. — прозвучал знакомый голос из динамика. — Вас не затруднит подойти в медотсек? Я поменяю датчики.
Дэш прикусила губу. Эта странная компания всегда влезает удивительно вовремя. Или невовремя — это уже как посмотреть.
Медотсек встретил её не изменившимся запахом и сиянием ламп. Мара во врачебном комбинезоне стояла перед шкафом, и распечатывала какую-то коробку. Один из саркофагов уже опустел, во втором мех вёл себя заметно спокойнее, чем раньше.
Мара изящно присела перед ней, завернула ей куртку и аккуратно сняла кругляши датчиков, потом дважды провела по бокам и груди парой прямоугольных пластин. Попросила вдохнуть и провела ещё раз, глядя на пегаску так, словно она видела её насквозь. Дэш пришлось напоминать себе, что это аватара искусственного разума, и она вполне на это способна. Мара была очень убедительна в роли человека.
Под конец осмотра кружки двух датчиков ненадолго кольнули кожу под шёрсткой холодом гель-клея, и Мара ещё раз оглядела нетерпеливо переминающуюся пегаску.
— Всё идёт хорошо, проблем нет. И нет, всё это не сон.
Дэш вздрогнула как от пощёчины.
— Тоже мысли читаешь?
— Я, конечно, не Шад с его талантами, но кое-что умею. Особенно когда в кают-компании есть камера, а на тебе — датчики давления, пульса, дыхания и прочего. — Аватара развела руками. — И я не первый год работаю. Знаешь, сколько раз я видела, как пытаются разбудить себя наши гости? Ты ещё хорошо держишься, умница. Всё, я закончила. Всё идет нормально. К тому времени, как спустишься на грунт — сможешь летать.
— А "плохо держатся" — это как?
— Это... — аватара чуть поморщилась. — ...когда даже себе упорно не верят. А мне потом лечить, у кого на что фантазии хватило... — Она прикрыла глаза. — Тебя зовут. Каюту Шада найдёшь?
Дэш фыркнула. Больше для вида — общаться с искусственным интеллектом было как-то очень легко. Как с инструктором, только чуть иначе. Может быть потому, что её тоже... сделали.
— Попробую не заблудиться. — она встряхнулась, поправляя куртку. — Эмм... спасибо.
В коридоре Дэш огляделась, подошла к нужной двери и стукнула в неё копытом.
— Открыто. — откликнулся незнакомый голос и дверь ушла в сторону.
Каюта за дверью была ярким образцом холостяцко-казарменного уюта. На верхних койках было закреплено несколько кофров, у двери висела пара курток. Судя по тому как те выглядели с изнанки — на самом деле это была лёгкая броня. Под куртками валялись неожиданно чистые берцы. На столике, между койками, лежало несколько планшетов и непонятного назначения железок. Рядом был небрежно брошен пистолет в тёмной кожаной кобуре и пластиковый контейнер с тряпками.
Шад в джинсах и вылинявшей, некогда чёрной, футболке развалился на застеленной койке, задрав ноги на стену выше головы и сцепив руки за затылком. Второй обитатель каюты сейчас щеголял в одних только штанах и стоял к двери спиной. На загорелой спине ярко выделялось неровное пятно в области поясницы, того характерного нежно-розового цвета, что получается после ускоренной регенерации.
— Привет. — Шад, не поднимаясь, помахал ей рукой, и... Нет, ей не захотелось вдруг смеяться, она не прониклась любовью ко всему миру разом, и ей не захотелось всех прощать. Просто что-то неуловимо изменилось. Каюта была всё той же, но ощущалась иначе. Своей. Как в той башне где она поселилась, когда сбежала от Вендара. Ощущение дома. Где могут быть обшарпаны стены и гулять сквозняки, но там твоё убежище, там есть твоя, и только твоя кровать. И возле изголовья под кроватью стоит твоя кружка, потому что ты знала что её никто не тронет. И было лень отнести в мойку...