Шкатулка с чувствами

Глава V. Побег

— Но зачем ты прилетел?

— Тебе сказать честно? — спросил Редгард, поглаживая левое плечо Перси в своих объятьях.

— Не знаю…

— Ты сама просила проведать тебя.

Жеребец протяжно выдохнул, понимая, что на самом-то деле ему нечего было делать. Книги никогда не были его любимым занятием, а все возможные уголки дома он изучил ещё в прошлый раз. Главной проблемой для него была необходимая подпитка. На лечение ушибов и травм расходовалось слишком много энергии. А единственная легкодоступная… Отправилась утром в больницу.

— Дурак… — тихо сказала Перси. Но при этом крепче обняла пегаса, зарываясь в его тёмно-оранжевую шёрстку.

— И когда возвращаешься?

Тело Редгарда невольно дрогнуло, почувствовав, как холодные металлические цепи сковывают его изнутри. Эти ощущения… концентрат печали и боли, медленно выливались из заполненного стакана души.

— Когда… пару дней точно придется побыть тут.

— А то кофе утром некому варить, — протяжно вздохнул пегас.

Удар пришелся по правому боку, отчего Редгард стиснул зубы и тихо прошипел.

— А? Ой! Прости… Я забыла, что у тебя крыло повреждено. Как оно, кстати?

— Могло быть и получше… — прошипел он в ответ. — Лучше скажи, что это с тобой было?

Перси подняла мордочку и вопросительно уставилась на пегаса.

— Со мной?

— С тобой. Ты словно спала.

Перси замешкалась, прикусила нижнюю губу и отвела взгляд в сторону.

— Просто переутомилась… После всех этих процедур, разговоров, сильно заболела голова… Не обращай внимание. У меня такое бывает.

Не нужно было даже полагаться на чувства, чтобы распознать вранье. И все эти вещи, что Перси так неаккуратно старалась скрыть.

— Ты не хочешь говорить правду. Почему?

Копыто Редгарда медленно коснулось щеки Перси, и та внимательно посмотрела ему в глаза.

— Не могу… просто не могу. Пойми это.

— Дело именно во мне? — спросил он продолжая медленно поглаживать копытом по щеке Перси.

— Редгард… прости…

— За что?

— Много за что… ты правда мне нравишься. С тобой просто, в отличии от других.

Редгард не удивился и продолжал слушать. Он уже давно почуял манящий запах привязанности, исходящий от Перси. От Перси к нему. И пускай для него это всего лишь игра, но она облегчает многие моменты жизни.

— Я слушаю.

Она ухватилась за его копыто и грустно опустила мордочку, практически соприкасаясь с его грудью.

— Но я не могу… Не могу всё тебе рассказать… это не твои заботы. Я вижу, как ты стараешься, чего хочешь и на многое рассчитываешь. Только…

— Только?

— Я не та кто тебе нужен. Я не могу исполнить твои мечты, оправдать ожидания. Даже не могу попросить тебя о помощи. Это очень сложно…

— Так попроси.

— Ты не понимаешь. Дело не совсем в этом, — начав теребить копытом одеяло, Перси замолкла на короткое время. — Дело во мне. Есть проблемы, с которыми я не могу справиться. Не могу изменить сам факт их появления. И если бы я только могла перестать быть той, кем я сейчас являюсь, то всё было бы по другому. Но чёртов механизм гнилого мира, из раза в раз перечеркивает мою жизнь. А тянуть в этот ужас ещё кого-то, копыто не поднимается.

Редгард удивленно приподнял правую бровь, а на язык цеплялось лишь предложение:

— Сбеги. Сбеги от этой жизни, если уж так тошнит.

— Сбежать? — кобылка приподняла мордочку и в замешательстве посмотрела на пегаса. — Ты хоть понимаешь, о чем говоришь? Или думаешь, я не пыталась этого сделать? Посмотри на меня! Ну же!

Пегас и не отводил взгляда, но смотрел так же холодно, как и всегда.

— Сбежала. И что вышло? Прошёл год или два. Да я даже толком и это не помню, но всё равно меня нашли и ничего не поменялось! Ты явно не понимаешь меня.

— Понимаю. Не сказал бы, если б не понимал.

— За мной через неделю приедут и заберут обратно в Мэйнхеттен. И заберут уже навсегда!

Перси отстранилась от Редгарда, уселась рядом, продолжая сверлить его осуждающим взглядом.

— Ты же хочешь свободной жизни. Или это не твои слова?

— Какой же ты глупый! Зачем я вообще тебе это рассказываю?!

В комнате повисло молчание. Радгард аккуратно приподнялся с постели и посмотрел на дверь. Наверное, другим пони хорошо слышно всё за стенами, но на это как-то было плевать.

— Послушай. Когда-то и я побывал в похожей ситуации. Убеждал себя в том, что это моё предназначение. Приходилось играть роль несуществующего, в одном и том же доме. Им хотелось… — на секунду Редгарда пробила печаль, ударившая прямо в сердце, — того, чего я никак не мог дать. И я улетел. Улетел, не оглядываясь. Понимаю, это звучит дико со стороны, но именно тогда я стал свободным. Мне не нужно было больше думать, как угодить другим. Не нужно было жить, как того хотят другие. Вычеркнул сам себя.

Из правого глаза Редгарда вот-вот должна была появиться слеза, но он быстро пришел в себя, нацепив уже до боли знакомую маску. Сидевшая рядом кобылка ещё какое-то время молчала, но её пыл заметно ослаб.

— Я не знаю тебя. И вряд ли буду знать настолько хорошо, чтоб решать за тебя, как поступить. Ты можешь злиться или противится, но вряд ли это принесёт тебе счастье.

От этих слов кобылку пробило на боль в душе. Нужные слова метко попадают в мишень, когда дело доходит до собственных убеждений. И сейчас, наконечник стрелы сильно вгрызается, указывая на главные проблемы её собственной жизни.

Печаль, горечь… Кобылка медленно пододвинулась ближе. Тёплое, израненное голубое копыто обогнуло тело пегаса, а следом на плечо упала печальная мордочка Перси.

— Мне очень больно. Я хочу, чтобы это и правда было возможно. Но всё равно не могу пока тебе рассказать.

— Всё в твоих копытах, — поддержал Редгард.

Не став противиться объятьям, он лишь дрогнул, чувствуя тепло в собственной груди. В очередной раз ощущение, которое было чуждо ему. Но от которого было приятно.

— Я слишком не уверена в себе. Прости.

— Можешь и не рассказывать. Я не в обиде.

— Честно?

— Я стараюсь быть реалистом. Избегать всего того, что заставляет чувствовать отрицательные эмоции.

— Даже сейчас? — спросила кобылка.

— Сейчас, это другое.

Голубая мордочка уткнулась в шею пегаса, а на плечо что-то капнуло. Крепкие объятья, разговоры по душам. Это то, что сейчас было необходимо Перси.

Редгард слегка улыбнулся, почувствовав лучики света, которые просачивались сквозь толстую кожуру из груди Перси. Именно этого он и добивался. А она лишь крепче обняла, забывая о многих проблемах.

— Ты такой тёплый. Как давно я не была в чьих-то объятьях.

— Я не особо обнимаю тебя.

Кобылка отстранила мордочку, только лишь для того, чтобы закатить глаза и фыркнуть на Редгарда.

— Так обними. Идиота кусок.

— Сначала прогоняешь, потом лезешь с объятьями. Все пони на столько одинаковы?

— Говоришь так, как будто относишь себя к другой касте.

— Да, — утвердительно ответил Редгард, повергнув кобылку на пару секунд в шок. Столь глупый вопрос и столь же глупый ответ. но после этих слов всё же обхватил её копытом, прижав к себе покрепче, так же, как и она. — Не обращай внимание.

— Странный ты…

— Угу.

— И за всё время знакомства, ты никогда не расспрашивал о моем прошлом.

— Мне достаточно было того, что уже вижу.

— Ты ужасный собеседник, — слегка улыбнулась кобылка, — но зато до тошноты честный.

— Это был такой комплимент?

— Не дождешься.

Медленно повернув голову к Перси, Редгард зарылся носом в её замечательные оранжевые локоны. Горячее дыхание приятно щекотало ухо, а его копыто сильнее сжало голубое тельце.

— Редгард… что ты делаешь?.. — смущенно спросила Перси, закатывая от удовольствия глаза. Ей давно не хватало таких ласк.

Пегас слегка приоткрыл рот, пуская в ход свой язык, который тут же горячо прошёлся по внутренние стенке уха. Кобылка пискнула, но останавливать жеребца не стала. Приятная дрожь проскакивала от кончика её рога до самих копыт. Пока в один момент он жадно не засунул в рот львиную долю её уха и принялся нежно обволакивать его слюной. Возбужденное «Ах!» кобылки лишь сильнее расслабило её. Поддаваясь искушению, она сильнее прижалась к Редгарду, не желая, чтобы это заканчивалось.

Выпустив изо рта ухо, он медленно прошёлся языком по щеке, не обращая внимание на мешающие волосы. Солёный и одновременно сладкий вкус заставлял сильнее проявить жадность и желание растерзать этот восхитительный фрукт. Жертва уже сходила с ума, пуская клубы горячего пара без возможности сопротивляться. Не упуская момент, он медленно коснулся губ и прошёлся языком, заставляя Перси жмуриться от удовольствия.

Силой копыт он уложил Перси на спину, а сам припал телом к ней. Зарываясь носом в пушистую шерстку на грудке, он слышал, как быстро тарабанит её сердце. Копыта коснулись боков и нежно скользнули вверх и вниз, пегас медленно покрывал всё её тело поцелуями, чуть покусывая или облизывая особенно шелковистые, нежные точки.

— Не останавливайся! — простонала Перси и ухватив жеребца задними копытами, прижала сильнее к своему телу.

Тот и не собирался останавливаться, получив доступ к её нежной, особо чувствительной части. Его глаза стали понемногу испускать золотистый цвет от поглощаемой и всё сильнее нарастающей энергии.

Он не сильно куснул её голубую шею, от чего кобылка снова возбужденно ахнула и ухватилась копытами за плечи пегаса, лишь бы он не останавливался ни на секунду. От удовольствия её шерсть вставала дыбом, а снизу чувствовался пряный аромат, заводящий любого жеребца с пол оборота.

Он прижал Перси к кровати сильнее. Их разгоряченные тела тянулись, льнули друг к другу, двигались в унисон. Губы сливались с губами, погружая их в страстные, ненасытные поцелуи. Раз за разом от переизбытка чувств им приходилось ненадолго отрываться. Но также быстро они возвращаться обратно.

Скрипы кровати заглушали громкие вздохи и стоны Перси, а помещение было заполнено запахами любви, что не давали передышки ненасытным, животным инстинктам.

Пока в очередной раунд Перси не потеряла сознание…

Редгард, удовлетворённый потребностью, аккуратно сполз с кровати, наблюдая за спящей единорожкой, на мордочке которой была улыбка. Энергия переполняла его. Её было даже слишком много…

Во вспышке зеленого огня он обратился к своему истинному облику и обнаружил яркое свечение своих фиолетовых глаз и слегка моргающее в крыльях.

— Даже лучше, чем ожидал, — холодно шепнул он вслух и вернулся к исходной форме.

Аккуратно открыв окно, он выпрыгнул наружу и устремился обратно домой.

---

— Это было последней каплей. Жалобы не заканчиваются с самого утра! Сегодня же потребую, чтобы вас выписали! — практически переходя на крик, рассержено заявила мисс Крибзи, начав утренний медицинский осмотр.

— Простите… Я вчера была сама не своя.

— Вы не одна находитесь тут. Своими криками, стонами и долбежкой по стенам, вы не дали отдохнуть другим. Не только у вас есть проблемы, они в отличии не ходят по городу когда вздумается, и не мешают другим, нарушая режим. Мне из-за вас попало. Да так, что амбар снесло. А главврач до сих пор пытается утихомирить пострадавших.

— Мне очень жаль… я…

Не успев Перси в очередной раз извиниться, как медсестра вытолкала тележку обратно в коридор и с громким хлопком закрыла за собой дверь. Перси лишь грустным взглядом наблюдала за тем, что вчера сотворила. Дверь была испачкана следами копыт, на полу были разбросаны мелкие и длинные волоски её шерсти, а кровать была изуродована… Да так, что матрас явно придется отстирывать со всем бельем. Но хуже всего был сейчас её внешний вид. Передние копыта с трудом можно было назвать «нормальными», да и гриву с хвостом уже не исправить собственными силами. Придётся идти к парикмахеру, а заодно извиниться перед теми, кому доставила дискомфорт этой ночью.

В первую очередь Перси стоит извиниться перед Крибзи. Ведь она не только всегда старалась успокоить, но и не раз шла на уступки. Не лезла в душу, заведомо предупреждала о последствиях и всегда всячески выручала. Не без её помощи, проделки Перси всегда сходили с копыт. Как возможно и в этот раз…

Кобылке ничего не оставалось, как попытаться привести комнату к нормальному состоянию. Хотя скорее всего, ей это не удастся. И вот, подойдя к окну, она уставилась на опущенную ручку. В груди отголоском раздались жаркие нотки этой ночи. Был ли это сон или Перси правда позволила себе подобное… она уже не знала. Не знала, чему верить, на что надеяться. Что ей сейчас делать.

Ручка медленно повернулась в горизонтальное положение и в комнату проник свежий воздух. Перси медленно высунулась из окна и посмотрела вниз, будто бы ища, за что зацепиться взгляду. Будто бы хотела найти знак. Тот, что подскажет ей правильное решение.

В коридоре по пути в столовую знакомые из соседних палат старались не смотреть на Перси и то, чем она стала. И даже вопреки всему этому, никто не собирался идти на конфликт. Стоило только взглянуть на её копыта, как улыбка быстро сползала с лиц, а шаг заметно ускорялся. Всё так же, как и год назад. Когда такое состояние было обыденным: везде зелёнка, пластыри, хвост и грива, словно встретились на передовой с пылесосом, а на лицо без слез не взглянуть.

После завтрака она медленно отправилась на третий этаж для встречи с главврачом. Ей явно этого не хотелось, но ситуацию уже набрала серьёзный оборот. Разговор будет далеко не из приятных.

— Перси Флоу. Пройдемте в мой кабинет для важного разговора, — не успела Перси дойти до кабинета, как из-за угла появился Пеар, держа магией ключ. И судя по верхней одежде, закрыться в своем кабинете у него было не первым в списке.

Единорог опустил ручку и отошел в сторону, позволяя опечаленной кобылке войти первой. Она тут же уселась на стул, сжалась, прижав к себе передние копыта, и слегка опустила голову.

— Н-да… конечно новости не из лучшего десятка, — на выдохе сказал Пеар, аккуратно вешая свое светло-коричневое пальто на крючок у входа, а после направился к креслу.

— Я… я прошу прощение за то, что устроила ночью. Я наплевала на все правила. Я подставила… — эмоционально раздалось из уст Перси.

— Тише, тише… — постарался успокоить Пеар. — Я ни в чем вас не виню. И никто тут ни в чем не виноват.

— Я… мисс Крибзи…

— Всё хорошо. Правда.

— Остальные… они… — чуть ли не навзрыд начала было кобылка, но тут к ней медленно подлетела салфетка, которую она незамедлительно схватила и начала высмаркиваться.

— И с ними тоже всё в порядке. Каждый в нашей больнице понимает, что наступает в жизни пора маленькой зебры. Одна череда событий для нас становиться белой полоской, а со временем переходит в чёрную. И ширина этого расстояние всегда разная.

Из глаз Перси полились слёзы, и потребовалось ещё несколько салфеток, которые доктор незамедлительно предоставил.

— Сейчас на вас давит груз ответственности, с которым вы не силах совладать. По началу вы удивляетесь проблемам и ищите причины. Потом это глупые причины у вас вызывают смех, что со стороны кажется безумием. А следом начинается паника, которая разрывает вас изнутри. Вы хотите сбежать, закрыться, спрятаться, уйти от всех. Но следом за ним наступает безразличие. К остальным, к миру и больше всего к себе.

— Я не понимаю вас, — слезливо спросила кобылка, уничтожая очередную салфетку.

— У вас не возникало таких ощущений, что мир не совсем честен с вами?

— Наверное… Не знаю точно…

— А приводят ли действия к желаемому результату?

— Я… не знаю… — снова сквозь слезы ответила Перси.

— В этом и кроется главная проблема ваших душеных проблем. Вы… — задумался доктор, подбирая слова, которые не заденут чувств. — нормальная пони. Не сломанная игрушка, коей себя считаете.

Перси медленно приподняла голову и уставилась на врача. По телу пробежала дрожь, заболели виски, а мозг не мог отнести полученную информацию ни к положительному, ни к отрицательному высказыванию.

— А кто я тогда? Кто я тогда, если все проблемы валятся и валятся. И я ничего не могу с ними поделать!

— Вы Перси Флоу. Очень талантливая, молодая и амбициозная кобылка.

— Да какая к сену, амбициозная! — вскрикнула кобылка, срываясь на крик. — всё, за что не возьмусь, выходит плохо! К кому не привяжусь, у них от меня проблемы! Нервная истеричка, психопатка, что не может сдержать эмоции!

— Вы можете сдержать свои эмоции, — утвердительно посмотрел Пьер. — Проблема лишь в том, что вы их накапливаете и не решаете. И когда случается новая, вы резко вспоминаете их все, как если бы это был дневник важных задач на холодильнике.

От этих слов Перси стало дурно. Ведь он явно прав. Чертовски прав. Большинство проблем, связанные с её отцом это детское нытье по поводу и без. Она просто не могла набраться смелости и прямо заявить отцу о своем праве распоряжаться жизнью так, как она того пожелает. От чего прячется, сбегает от самой себя и накручивает другие трудности.

— Вы так не считаете? Мне стоит предположить, что раньше у вас не было данных проблем, — наклонив голову на бок Пеар, постучал передними копытами. — Что способствовало вашему успеху и достижению той, кем вы стали?

Перси открыла рот, желая выдать очередную порцию негодования и гнева, но тут же остановилась. Задумавшись, она снова начала съеживаться в кресле, а взгляд упал на пол.

— Мама… — тихо сказала она. — Она всегда была рядом, когда у меня что-то не выходило. И всегда поддерживала. Понимала, чего я хочу.

— Соболезную вашей утрате, — в ответ тихо произнес Пеар. — Для вас она являлась опорой, и именно она наставляла вас на путь, который хотели выбрать вы. Но сейчас…

— Её больше нет.

По щекам побежали слёзы, но на этот раз Перси и правда их сдерживала. Каждый раз, когда тема заходила про мать, она в истерике могла начать крушить всё, что попадало под копыто. Но именно сейчас она чувствовала, как ей нужна помощь. Ответ, почему после гибели, она замкнулась в себе.

— Вы должны повзрослеть. Начать собственную жизнь. Начать доверять другим, а не держать всё в себе. Никто кроме вас не знает, чего именно вы хотите. И что будет ждать вас впереди.

Перси вытерла копытом слёзы и позволила себе чуть расслабиться.

— Значит, все проблемы идут от моей нерешительности?

— В кое-то веке. Если быть точным, вы надеетесь, что проблемы решаться сами собой. И вместо подхода с холодной головой загоняете себя в чёрную краску. Я знаю, что у вас есть друзья, готовые всегда вас выслушать. Не сбегайте от них, ведь зачастую душевная беседа может открыть глаза на многие вещи.

Перси в очередной раз задумалась. От этих слов не становилось легче, но по край не мере не побуждало на очередной плач.

— У вас ещё вся жизнь впереди. Подумайте и решите для себя, как будет лучше для вас и для тех, кому вы дороги.

— Постараюсь, — с негодованием ответила Перси, вспоминая о «ненаглядном» папаше.

— На этом думаю всё. Я знаю, как вы не любите сюда приходить. И поэтому не хочу задерживать.

С тяготой, Перси слезла со стула и направилась к выходу. Остановившись у само1 двери, она на короткое время обернулась.

— Спасибо.

— Всегда пожалуйста. Кстати, очень неплохие булочки пекут на нашей улице фонарей. Особенно с лакрицей. Видел, как мисс Крибзи Сноу частенько за ними заходит в свободное от работы время.

Возмущенно выдохнув, кобылка закатила глаза и поспешила удалиться из кабинета, оставив доктора Пьера сидеть с довольной физиономией.

Она ожидала, что разговор пройдёт куда хуже, чем было на деле. Но ей стало чуточку легче. Пускай это лишь совет, с которым ей придётся разбираться, но она уже знала, с чего нужно начать. Начать с себя.

Скрыть свежие раны было невозможным, и только мысли о том, что другие смотрят на неё, заставляло прибавить шаг. Дверь распахнулась. Снова палата, успевшая к этому времени проветрится. Кобылка заглянула в тумбочку, доставая всевозможные вещи.

Каменные кексы улетели в только что сымпровизированный мусорный пакет. Вслед за ними пластыри, наложенные утром, и ряд других вещей. Минут тридцать ушло только на то, чтобы замотать засохшие раны на копытах, гриву собрать в пучок на затылке и привести брови в порядок. Хоть так на неё меньше будут обращать внимания.

Собрав остаток вещей, она аккуратно вышла в пустующий коридор. Большинство постояльцев сейчас находилось на физиотерапии или отдыхали по палатам, что нельзя сказать про врачей. Они, то и дело расхаживали по кабинетам и занимались своими делами, не обращая внимания на голубую кобылку, торопливо спешащую вниз по лестнице.

Выйти из больницы не составило проблем и в этот раз. На миг Перси показалось, что персонал и сам этому рад, когда она заявила, что в ближайшие пару недель тут не появится. Даже не пришлось идти за разрешением к главврачу. Оно и понятно. Поднять такой шорох, похоже, не удавалось никому. И как это вообще сошло ей с копыт?

Стараясь не думать об этом, она целенаправленно шла в сторону дома, выбирая путь, где не было столь оживленно. Или она хотя бы, не будет у всех на виду. Будет не приятно, когда встречный житель увидит в ней мумию и с перепуга помчится прочь, крича на всю округу. Почти мумию… было бы у неё больше бинтов, она забинтовала бы даже морду, лишь бы не узнали в ней рыжеволосую красотку, любительницу выделяться из толпы.

«Почти добралась. Он, наверное, ждёт меня», думала кобылка, в очередной раз оглядываясь по сторонам.

Приблизившись к дому, Перси замерла в шоке. Почтовый ящик был вскрыт, входная дверь слегка приоткрыта, а окна плотно зашторены. Она продолжала стоять, чувствуя, как семя паники начало прорастать, наталкиваясь на неприятные мысли. Осторожным шагом, проникая в собственный дом, она ожидала, чего угодно. Ограбление, проделки местной банды в отместку за случившееся или безответственного Редгарда. Но как это не странно, всё было на своих местах, за исключением следов копыт на полу.

— Редгард? — осторожно окликнула кобылка, но в ответ была тишина.

Медленным шагом она дошла до гостиной и ахнула при виде бардака. На полу валялись книги, плед, что служил ему одеялом, керамическая кружка с засохшими следами от кофе и грязь от копыт, куда не глянь. Выглядело это настоящим свинарником и намекало на полное неряшество её дорогого «крылатика». Но заметив среди хлама фотографии под книгой, она подошла ближе и аккуратно подняла. На них был Редгард, корчащийся от боли, которого она успела заснять в то утро.

— Так и знала, что доберется до них, — с улыбкой проговорила Перси. — Стоп, а это что?

Взгляд тут же упал на вскрытый конверт, заставив кобылку упасть на круп. В голову стали приходить пугающие мысли. Письмо явно было новым, но уже вскрытым и порванным. Тогда у кобылки затряслись поджилки, собирая воедино картину.

— Сбежал? — тихо проговорила Перси, чувствуя, как один из бинтов на её правом копыте спадает, но на это было категорически наплевать. Плевать даже на то, что она не закрыла за собой дверь или не успела снять сумки. Плевать на всё остальное. Она резко вскочила, и прошлась по каждой комнате и понимая, что тут явно рылись. Даже выбежала на улицу возле дома, в попытках найти Редгарда, но там его тоже не было.

Вернувшись в дом, она измучено сняла шляпу и положила на её на тумбочку. И стоило убору опуститься, как она заметила зеленую сложенную ткань. Шляпка слетела на пол, а перед глазами находился подарок. Тот самый подарок, для Редгарда, который он практически не снимал. Аккуратно сложенный, на виду у самого входа. Будто-то хотели, чтобы его нашли.

Мысли сами всплыли в голове. Он ушел… оставив своё напоминание. Добился чего хотел. Но стоило почувствовать запах жареного, тут же сбежал. На глазах ненароком навернулись слёзы.

Тишину нарушил хлопот крыльев, и не успев Перси повернуть голову, как раздался мужской голос:

— Ты уже вернулась? Чёрт…

В проходе стоял Редгард. Всё так же с растрепанной гривой, с пятнами грязи на копытах, как и в первый день знакомства, но куда большее энергичный.

— С возвращением, — сказал он и попытался улыбнутся. Но Перси продолжала смотреть на него стеклянными глазами, откуда вот-вот должны пойти слёзы.

— Ну и паршиво ты выглядишь.

Кобылка тут же отвернулась, потирая копытом глаза, и встала с пола. Идти на диалог не хотелось, да и страшно было. Вдруг, всё же она спугнет его, если бросится в объятья, начав реветь. Хотелось закрыть дверь, зарыться в подушку, лишь бы никто её не трогал. Ведь она всегда так поступала.

Пара молчаливых шагов в сторону комнаты не прошли бесследно. Но лишь перед самой дверью она остановилась. Развернулась. Нацепила обманчивую улыбку и тихо сказала:

— Спасибо. Я знаю.

Дверь в комнату захлопнулась, в коридоре остался удивленный Редгард, не до конца понимающий, что только что произошло. Да и, видимо, не нужно. Главное, что Перси вернулась. А остальное, это лишь ненужные заморочки.

Большую часть второй половины дня Перси не выходила из комнаты. И хоть всё это время она пыталась привести себя в порядок, к ней так и не постучался Редгард. Она надеялась, что он пойдет на диалог первый. Тем более, после того, что между ними произошло. Была это женская гордость или глупая проверка, никто не знал. Не знала даже сама Перси. Но уж очень сильно возлагала на него надежды. Да хоть бы чай предложил! Даже этого не произошло.

Нервничая, она не раз с силой обрушивала свое копыто на подушку, выбивая из неё перья, которые от каждого удара разлетались по комнате.

«И как мне следовать советам Пеара?! Как же я ненавижу всех этих недоумков!»

От очередного удара швы подушки не выдержали, и из неё выстрелили перья, осыпав кобылку с кончика рога до копыт. Злобно рыкнув, она вскочила с кровати, распахнула дверь и торопливо пошла за Редгардом.

Искать долго не пришлось. Он всё так же лежал на диване, тихо сопя. Кобылка подошла ближе и словно смерть нависла над его бренным телом.

— Ох… уже утро? — зевнул пегас, медленно открывая глаза. — Привет. Что-то случилось? — заметив Перси над собой, явно не с добрыми намерениями.

— Знаешь что! Ты просто ужасен. Тебя задуш… — заорала Перси, как с её гривы слетела парочка серых перьев. От соприкосновения с носом Редгард рывками стал набирать воздух.

— Задушить! — стоило Перси договорить, как её тут же чуть не снесло от оглушительного чиха.

Шаг назад, Перси инстинктивно начала вытирать морду. Вот уж никак не ожидала подобного.

— Тьфу, — смахивая с себя перья. — Откуда это тут.

Кобылка лишь рыкнула в ответ и резко устремилась в сторону Редгарда, хватая того за платок на шее. От чего он поначалу стал вырываться, а после, воспользовавшись упором о кровать, с легкостью оттолкнул от себя кобылку, продолжая держа ту на расстоянии вытянутых копыт.

— Успокойся! Что случилось?!

— Это я у тебя собираюсь спросить!

— Да у меня всё нормально. А ты чего взбунтовалась?

— Взбунтовалась? Я?! — продолжала орать Перси, подключая в ход покрывало. — Дверь открыта! Тебя нет! Всюду бардак! А то, что вчера произошло, так вообще до сарая ты чхать хотел!

— Подожди! Перестань! — пытался остановить её жеребец, пока по его шее прилетали неприятные удары пледом.

— Видел же, в каком я состоянии! И даже не побеспокоился! А мне сегодня такую взбучку закатили!

Редгад опустил копыта, позволяя Перси всем весом налететь на него. И хоть она больно заехала по его физиономии, но Редгард почувствовал, что сейчас нужно было Перси, соприкоснуться с его телом. Он крепко обхватил её собственным и не отпускал.

— Отпусти! Придурок! Извращенец! Бесчувственная скотина!

Но Редгард продолжал крепко держать, получая всё новые порции ударов, пока в конечном итоге Перси не устала сопротивляться.

— Отпусти… Я уже поняла, что ты не хочешь чего-то большего. Тебе нужно было только одно. И ты это получил! — давая волю эмоциям, Перси устало расположилась на Редгарде, словно какой-то ребенок.

— С чего ты это взяла?

— Тогда почему? К чему все это. Все эти твои глазки, прикосновения и глупые поступки!

Редгард молчал.

— Я надеялась, что когда приду, всё будет по другому. Но ты делаешь вид, будто бы ничего не случилось. Мне итак тяжело справиться с моими загонами. Некому рассказать, некому нормально выплакаться! Почему ты этого не понимаешь?

— А как должно было быть? — удивленно спросил Редгард, ощущая разгорающийся костер из чувств.

— Как у всех! У всех нормальных пар.

— Я не понимаю тебя.

— Вот именно! — заявила кобылка, — Ты даже не замечаешь того, что происходит вокруг тебя!

Редгард на пару секунд замолчал, чувствуя нарастающую горечь, от которой воротило не только нос, но и всё внутри. Его уже порядком достало это выносить. Между первой встречей и сейчас была огромная пропасть. То солнце, которое он ощущал, с каждым днем всё сильнее меркло, превращаясь в обугленный, чёрный, сгоревший кусок пласта. И сейчас это продолжалось.

— Этот вкус просто ужасен.

Перси, искривив мордашку, не понимающе уставилась на него. Капли слёз падали на его шёрстку.

— Я уже говорил, как стараюсь уходить от таких проблем. От таких эмоций. Они причиняют мне вред куда больше, чем ты думаешь. Выворачивают наизнанку, стоят камнем в горле. Снова и снова.

Редгард стиснул зубы, чувствуя, как отрицательные эмоции становятся всё громче и громче. И он готов от них бежать. Готов снова отправиться в свой путь отшельника. Но посмотрев на заплаканное лицо Перси и глубоко выдохнул.

— Я никогда не извиняюсь. Не вытягивай это из меня, — он аккуратно вытер слезинку с лица Перси. — Но поверь. Меня что-то притягивает к тебе. И это куда больше, чем желание схватить тебя за круп. Куда сильнее и теплее. Поэтому, если ты пытаешься найти во мне изъяны, а не принять таким, какой я есть, то нет смысла продолжать наш разговор.

Перси утерла нос. Физиономия сменилась на полное безразличие, опустошение, непонимание. От этих слов ей становилось больно. Очень больно. Даже если это была настолько очевидная правда. Она не хотела её слушать и уж тем более верить.

— Вот, значит, что получается… — отводя взгляд, проговорила Перси. — Трудно поверить в то, что мире могут быть такие эгоистичные и чёрствые пони. Ты ужасен.

Она аккуратно сползла с Редгарда и направилась в сторону кухни. Не хныча, не показывая своего лица и слабости в копытах. Остановилась на пороге, чтобы сказать одно:

— Мне нужно обо всем подумать.

Сердце Редгарда ёкнуло и больно закололо. Пронизывающие отголоски боли создавали металлические штыри и со скоростью вонзались в то, что, наверное, он считал внутренней оболочкой. Находиться тут было невыносимо. Стерпел раз, два, три… Да сколько уже это могло продолжаться?! Яд накладывал всё новые и новые слои, разрушая в нём последнюю защиту. Когда Перси заперлась в своей комнате, он резко закашлял. На копыте вместе со слюной оказалась зеленая субстанция. Его кровь. Взгляд наполнился паникой, живот начало крутить. В попытке остановить этот процесс он ухватился за подушку и прижал с силой к морде. Но это лишь усугубило ситуацию.

Срочно нужно было покинуть дом. Уйти как можно дальше, чтобы не продолжать поглощать эти отравленные эмоции. Он вскочил, как ужаленный и понёсся к двери, не замечая тумбочку, об которую запнулся чуть не упав. Уже на улице он снова закашлялся. Очередной приступ давал понять, что его тело на пределе. Магия бурлила, не давая мыслям прийти в порядок. В любой момент маскировка могла слететь, а он, парализованный, явился бы в образе чудовища для жаждущей мести толпы.

Крылья быстро забились и уже через пару минут Редгард был далеко отсюда. Глубоко в лесу, где его начало тошнить. В пламени магии он обратился в истинный облик, который заметно отличался от привычного. По конечностям проходили зелёные светящиеся жилы, расходящиеся как крона лысого дерева. Зрачки ярко горели таким же оттенком, а рог чадно ныл.

Редгард не раз уже это делал. Единственное, что он придумал за долгие годы своей ужасной жизни. Это выпустить всю накопленную отрицательную энергию наружу. Одним махом. Но на этой раз всё было куда хуже. Из рога пошли искры, а сам Редгард наклонил голову к ближайшему гигантскому дереву, припав на передние копыта.

— ДАВАЙ ЖЕ! — застонал он от боли, когда на кончике рога стало появляться всё больше и больше искр. Образовываться небольшая сфера, схожая на ту, что он видел у Перси.

Сфера начала превращаться в бушующий огонь кислотного цвета и объяла практически его голову, как вдруг она резко превратилась в луч, что ударил в дерево, прошив то насквозь. Затем ещё один и ещё, оставляя огромные дыры, по краям которых медленно затухал изумрудный огонь.

Редгард повалился на землю, жадно хватая ртом воздух. От боли он сжался в клубок, уже не обращая на то, что рядом с ним падали с грохотом деревья.

— Как же… я это ненавижу, — прошипел он самому себе, даже не смотря в ту сторону.

Плата, проклятье, кара, да что угодно! Это была цена за его жизнь, данная не ведомо какой богиней. Жизнь, с которой ему придётся смириться, хочет он этого или нет.

Повезло, что рядом находился лес, а то всё могло закончиться намного хуже. Выпустив из себя всю магию посреди города, ему бы точно пришлось бежать. Бежать прежде, чем сюда явится королевская гвардия и устроит охоту. А он уже так устал бегать. Замучался лететь десятки километров, лишь бы залечь на дно по вине сородичей, с которыми даже не контактировал.

— Надеюсь обнаружат не сразу, — тяжело проговорил Редгард, пытаясь подняться на копыта.

Оставался вопрос времени, когда местные обнаружат это место и слухи разлетятся по городу. Нужно было уходить. «Но куда?». Он мог бы спрятаться в лесу, да только потратил всю жизненную силу, накопленную за пару дней. А без неё, он с трудом переживёт даже эту ночь. «Вернуться обратно к Перси?» глупая идея. С её нынешним состоянием, он только быстрее добьёт себя. Одними отрицательными эмоциями уж точно сыт не будешь. Остаётся только один старый и проверенный метод — перевоплотиться и напасть на одинокую жертву, лишив её жизни. Ведь по другому, у него никак не выходило.

Измученный, израненный, опустошенный он двигался аккуратными шажками в сторону города. Прячась в тени, он переходил с улицы на улицу, нацепив стащенный с чьего-то балкона плащ. Заметив в переулке пони, он жадно закусил нижнюю губу и медленно стал плестись в его сторону. Ему было уже всё равно. Он решил для себя, что собственная жизнь куда важнее, чем все эти муки.

С каждым пройденным метром он предвкушал, как набросится на жертву. Ещё ближе… Он стал облизывать клыки, тяжело дыша. Ей оказалась кобылка в странной голубой форме и явно старше… Плевать! Сейчас нужно было только одно и он быстро подступал к этому шагу. Даже если тело и найдут, то это будет ближе к утру.

— Тут кто-то есть?

Кобылка, не боясь ходить по улице одной, да ещё в вечернее время, обернулась. И, завидев силуэт в плаще, что скрывался в тени, спросила снова.

— Я вижу вас. Не могли бы выйти из тени?

— Мне… немного дурно, — проговорил Редгард тяжёлым голосом.

— Вам нужна помощь?

— Очень нужна… — из рта чейнджлинга выходил горячий пар. — Я съел… что-то не то… Поможете дойти до больницы?

Кобылка аккуратно сделала шаг в сторону, чтобы получше разглядеть незнакомца. Зелёный запачканный платок на шее и слегка виднеющиеся клыки.

— Вам стоит присесть, а я позову помощь, — твёрдо сказала она и потянулась копытом к кармашку. Не зная почему, но Редгард лишь ушёл глубже в тень между двух зданиях, заставив кобылку сделать шаг ближе.

Почувствовав опасность, он замер. И не мог поверить в то, что сейчас жертва не испытывает страх. А наоборот. Всеми чувствами хочет его убить! Охотник сам стал жертвой…

В панике он резко рванул меж зданий, попутно опрокидывая мусорные баки и деревянные паллеты, стараясь унести копыта отсюда. Кобылка была не промах и рванула сразу за ним, быстро сокращая дистанцию. На повороте она прыгнула прямо в стену и отскочив, продолжила погоню, застав Редгарда уже не на шутку обосраться, образно говоря.

— Именем закона. Ты не уйдешь, тварь, — проорала она, когда Редгард занырнул в очередной переулок, сбивая все возможное на своем пути. Будь то оставленная тележка или коробки на чёрном входе. Он бежал сломя голову, дрожа от страха.

Очередной переулок, Редгард в надежде попытался разорвать дистанцию, но тут же почувствовал, как сильный удар пришелся по его боку, отправив его кататься по земле. Из носа пошла кровь. Он с трудом смог подняться на копыта, прежде чем следующий удар отправил его обратно на землю.

— Я думала, у меня больше не будет возможности уничтожить вашу никчемную расу! — засмеялась она. — А тут. Кого я вижу! Чейнджлинг! И сколько вас?

Редгард попытался заблокировать следующий удар, но тот всё равно прошел через его защиту, заставив глотать воздух и держаться за панцирь.

— Подожди… — прохрипел он, выплевывая сгусток зелёной крови.

— Что-то вы не особо тогда шли на контакт. Времена меняются?

И снова удар. В глазах начало темнеть, а ноги отказывались слушаться. Он попытался превратиться во что-то более массивное, но магия отказывалась подчиняться. На неё банально не было сил. Хромая, он стал отползать подальше от противника, но оказался в тупике.

— И знаешь что. Я не расскажу никому о тебе, — кобылка сделала маленькую паузу, широко улыбнувшись отползающему Регарду. — Потому что слишком долго придётся ждать стражу, чтобы тебя казнить по законам Эквестрии.

С этими словами она стала идти на него.

— Прошу… — прохрипел Редгард

— Вы разрушали мою жизнь. Вы забрали самое ценное… Можешь и не пытаться сбежать. Идти уже некуда.

Кобылка с каждым шагом подходила всё ближе и ближе, достав из кармана что-то, что напоминало прямоугольную чёрную коробочку маленьких размеров с двумя проводками.

Прижавшись спиной к сетчатому забору, Редгард сделал только одно. Он закрыл глаза и позволил негативным эмоциям проникнуть в его тело. Так быстро, как только это возможно. Пускай после этого он точно сдохнет, но хотя бы он попытается… В десятый, а то и в сотый раз…

Зажав в зубах странный предмет, кобылка неразборчиво пожелала Редгарду сладких снов, но тут же в неё ударил зеленый луч энергии, отбросивший на несколько метров. И только кобылка пришла в себя, как обнаружила, что Чейнджлинга уже нет. А на заборе находился зелёный шейный платок.

Редгад, хромая на два копыта, он медленно уносил свой круп. В глазах всё крутилось, на землю с неприятным звуком падали и разбивались капли крови. Он шёл только в одно место, надеясь, что сможет вообще до него дойти.

Когда перед глазами предстали двери бара, он упал у порога. Копыта с трудом ударяли по дверям в надежде, что они откроются. Заведение уже давно было закрыто. Если бы он только мог дойти до дома. До Перси. Возможно, это спасло бы его. Снова удар, заставивший внутренние органы проситься наружу. Ещё удар и он уже не смог держать всё в себе. Из носа, из глаз, из ушей текла густая зелёная кровь. Но он продолжал стучать. Вс1 без толку…

Когда тело обмякло, а мир застыл на месте, он услышал, как дверь отворилась.

— Наконец-то… тупая птица… — последнее, что он смог выдавить из себя, чувствуя привкус крови.

Стоило прийти в себя, как он ощутил резкую боль. От крохотного движения он впадал в агонию, и начинались судороги. Но хуже всего оказались верёвки, сковывающие его тело по задним и передним копытам. Мокрое, горячее от собственного жара полотенце закрывало морду, а в ушах постоянно звенело.

С трудом чувствуя, как кто-то подходит к нему, он попытался дёрнуться и уйти в сторону, лежа на чем-то мягком. Но этим лишь доставил себе больше боли и застонал.

— Да чтоб… пер… выпали, — приглушённо и не разборчиво проговорил кто-то.

Почувствовав удивлённые вперемешку с напуганными чувствами, он успокоился. Опасности не было, как и желание убить от его безобразного облика. Лишь до боли знакомый запах плешивого грифона.

Когда с его морды убрали полотенце, и он увидел Базальта, держащего одной лапой нож, а другой нечто, что напоминало марлю, и слабо улыбнулся. Грифон осторожно отошел на шаг назад и сильнее сжал рукоятку ножа. Готовый в любой момент добить оступившегося чейнджлинга. Но почему-то не делал этого.

— Ты назвал меня тупой птицей. Чёрт возьми! Какой приятный комплемент от того, кто сидит на эмоциональных добавках, — уже более разборчиво проговорил Базальт.

— Увы, на деликатес ты не тянешь. А вот твоя голова не плохо украсит мой интерьер, — слегка посмеялся грифон, он ни на секунду не отводил взгляда от кровати, где лежал связанный Редгард.

— Как же бесят… — закашлял чейнджлинг, — твои идиотские шутки.

— Так значит, это правда. Поначалу даже сомневался. Никогда бы не подумал, что бывают такие сюрпризы! А тебя не плохо так помяли, Редгард. Только вот одного понять не могу…

Грифон подошел ближе и прислонил кончик ножа к чёрной хитиновой шее.

— Почему ты подумал, что я стану оказывать помощь такому чудовищу, как ты?

Редгард задрал голову, стараясь не касаться острого лезвия, которое скоблило его панцирь.

— Потому что ты и сам не лучше, — прохрипел в ответ Редгард и тут же вновь залился кашлем.

Нож медленно отстранился от его шеи, а грифон залился смехом.

— Что правда, то правда. И всё равно удивительно. Прям распирает на части! Ты чейнджлинг!

— Приятно познакомиться, — хриплый голос тихо раздался в помещении, — поближе.

— И как же давно ты тут? А хотя… можешь даже не отвечать. Я и сам догадываюсь.

Базальт стал ходить по комнате и плести себе что-то под клюв. Пускай радуется и удивляется каждой секунде, позволяя Редгарду хоть какой-то глоток свежих эмоций.

— Слушай. А наш «фрукт» знает об этом?

Редгард холодно посмотрел на веселящегося грифона и отрицательно помотал головой.

— Ого! Да тут тянет на неплохую книгу! «Я влюбилась в монстра!» или «Он высосал из меня всё!». Жаль, всю эту писанину я не долавливаю, хотя звучит забавно.

— Ты закончил? — прервал его Редгард, безэмоционально смотря в потолок.

— Да нет. Шоу только начинается!

Грифон поправил бабочку на манишке из перьев и подошел ближе к кровати. Его выражение лица изменилось на серьёзное, а все веселые пару секунд назад нотки исчезли.

— Я не буду спрашивать тебя о глупых вопросах. О том, почему ты бежал, где скрываются остальные и что вообще ты собираешься делать дальше. — Грифон аккуратно положил лапу на грудь Редгарда и медленно повел её к шее.

— Меня интересует только одно… Почему именно Перси? Тебе других мало? Никак не насытишься?

Редгард замолчал, пока не почувствовал, как сильная лапа сдавила его шею, сильнее прижав его голову к подушке. Он тут же стал хватать воздух и пытаться вырваться, но связанные копыта не дали этого сделать.

— Почему именно она? Вы же спокойно можете взять под гипноз куда более сильных жертв и делать с ними, что вздумается.

— Отп… — прохрипел Редгард.

— А ты нашел самый худший вариант. Или подумал, раз она побита жизнью, то легче и не бывает? Доставляет удовольствие лишать пони жизни?

Базальт надавил сильнее, от чего изо рта Редгарда пошли слюни вперемешку с загустевшей кровью.

— ОТВЕЧАЙ! — выкрикнул грифон, практически задушив чейнджлинга, но вовремя опомнился и ослабил хватку.

— Я… не могу — тихо выдавил из себя, заливаясь громким кашлем.

— Не ври мне!

Сжав от гнева кулак, он со всего размаха ударил Редгарда по морде, отправив того в нокаут. Прошло пару десятков секунд. Редгарда окатили водой, заставив открыть глаза и тяжело дышать.

— Не смей отключаться, пока я с тобой разговариваю, выродок. Я повторю ещё раз. ПОЧЕМУ?

— Она… другая.

Грифон замолк под громкие вздохи чейнджлинга, а после нервно засмеялся.

— Другая?! Ха-ха-ха. Как для таких чудовищ, как вы, пони могут различаться? Они же просто еда. Розетка, куда можно присунуть свой штекер! И плевать, что с ними будет!

Грифон залился смехом, роняя на кровать размотанный бинт.

— Или ты подумал… Что сможешь прожить долгую жизнь! Держать вечность в плену Перси и убеждать всех, что вы любите друг друга! А что, неплохой такой план, после того, как на вас объявили охоту. Смешались с толпой и играйте тихонько в пазлы. Надоела одна картинка, можно сменить на новую.

— Заткнись уже, — в очередной раз прохрипел Редгард сквозь сжатые зубы. — Я знаю, как много проблем доставили мои сородичи. Но меня вырастили пони. Их грехи не мои! — медленно, злобно прорычал Редгард, стараясь чётко проговаривать каждое слово, пока Базальт не усмехнулся. Он медленно приблизился ближе к его уху и тихо сказал.

— Мне плевать на пони. Можете хоть друг друга на убой вести, но не плевать на своих друзей.

После этого он отстранился с кровожадной улыбкой на лице. От лезвия ножа отскочил блик, заставивший Редгарда задержать дыхание. Он ошарашено смотрел на Базальта, казавшимся всегда этаким веселым идиотом. Но сейчас даже взгляд в его сторону заставлял колени дрожать.

— Перси… я хочу увидеть её.

— Ты совсем? — удивился грифон и встал у края кровати. — Всё мало? Хочешь окончательно её добить? Или перед смертью решил исповедаться перед ней?

— Она не заслужила испытывать такую боль.

— Я не хуже тебя знаю об этом. Да и что ты можешь вообще о ней знать?

— По край не мере то, что сейчас она в шаге от самоубийства.

Грифон замер на месте. На пол упал нож, вонзившийся остриём в старые доски.

— Врешь…

— Проверь сам, курица неощипанная.

— Ты врешь, — грифон резко подскочил к Редгарду и схватил того за плечи, слегка приподнимая с кровати. — Надеешься, что я поверю в это?

— Я видел, что стало с ней в больнице. Живым местом не назовёшь, — бездушно ответил Редгард, смотря прямо в глаза Базальта.

— Если бы такое произошло. Я точно знал бы об этом. Да не, дружок, ты нагло пытаешься выиграть время.

— Тогда почему она не пошла к тебе.

Базальт испугался. Он отшвырнул Редгарда обратно к кровати, и тот пискнул от боли.

— Ты с ней точно что-то сделал… — тяжело дыша, занервничал грифон. Он поднял с пола воткнутый нож и опустил голову.

— Очнись… придурок. Посмотри на меня и скажи. Стало бы одинокое чудовище в виде меня забираться так далеко и тратить свое время ради какой-то кобылы. Я же могу просто найти новую!

— ЗАТКНИСЬ! — прокричал грифон и тут же метнул нож в сторону Редгарда. Со звоном тот вонзился в спинку кровати в паре сантиметров от головы.

— Отличный вкус, знаешь. Аж блевать тянет каждый раз, когда её начинают терзать мысли. Уверен, каждый чейнджлинг хотел бы такого.

— ЗАТКНИСЬ! — снова прокричал Базальт, и накинулся на беззащитного полуживого недочейнджлинга.

Когти сжимались в кулак и разжимались. Редгард чувствовал, как грифона переполняет ярость, которую он сильно хочет выплеснуть, разорвать собственными когтями его тело. Но отводит взгляд к окну и бьёт кулаком по верхней части спинки, будто бы в чём-то просчитался.

— Лежи тут. Я разберусь с тобой позже.

Он торопливо исчез за дверью, оставив Редгарда одного в комнате.

Тело было на пределе, но он хотя бы жив. С трудом он магией ухватился за ручку ножа, благополучно забытый наивной птицей, и принялся резать путы. Только бежать он не собирался, да и сил не было. Начинать всё сначала просто задрало уже не один десяток раз. Снова и снова, никто не давал ему покоя. Никто не собирался ему верить и уж тем более помогать.

— Да пускай уже ведут стражу. С меня хватит, — проговорил Редгард, устало откинувшись на кровать, измазанную зелёными пятнами.

Долго лежать в одиночестве не пришлось. Торопливый стук копыт по улице, разговор на повышенных тонах, громко захлопывающаяся дверь, вибрация которой была ощутима даже в его комнате.

— Где он?! — раздался истерический знакомый женский голос. — Почему вы все такие идиоты!

Кобылка чуть ли не навзрыд спешила по лестнице, как вдруг ещё громче прозвучал голос Базальта.

— Твоему «пегасу» пересчитали все косточки. Остановись хоть на секунду!

Дважды намекать не пришлось. Сфокусировавшись на магии, Редгард с трудом перевоплотился обратно в пегаса и укрылся одеялом. Дверь мигом распахнулась. В комнату вбежала Перси, которая тут же ринулась к кровати.

— Какой же ты, не воспитанный, самолюбивый болван!

Единорожка накинулась на Редгарда, крепко обняв всем телом и горько заплакала.

— Когда Базальт мне всё рассказал, я мигом ринулась сюда! Кто это был? Да сено с ним, главное, что ты живой! Больше не делай так…

Базальт стоял в проходе и холодно смотрел. Указав когтями на свои глаза, он тут же направил этот жест в сторону Редгарда.

— Ладно. Оставлю вас наедине. Пойду налью себе чего покрепче.

Редгард не до конца понимал и задавался вопросом: «Почему? Чем он заслужил такое?» Логичней всего было бы сдать его местной охране, страже или кто ещё тут в городе. Да хоть на потеху толпе, и то было правильней. Но почему же он этого не сделал.

На груди ревела голубая единорожка, все мысли, которой были только о нём. Он чувствовал это каждой крупицей своего тела, продолжая задавать лишь один вопрос в голове: «Почему?»