Запределье

Большая часть сарая сохла под лучами полуденного солнца. Густая малиновая краска, нанесённая равномерными движениями, придавала старому сооружению блестящее, почти люминесцентное свечение, из-за которого он выглядел практически так же, как в день постройки. Или, по крайней мере, его внешняя часть. Восточная стена всё ещё ждала своего часа, потрескавшаяся и почти утратившая первоначальный блеск с истлевшими от старости коричнево-серыми досками, что почти полностью деформировались, как кожа мертвеца, растягивающаяся и вздувающаяся от трупных газов. Двойственность внешнего вида старого сооружения, пострадавшего от непогоды, подчёркивала разницу, которую создавал хороший слой краски. Сарай, казалось, застыл между двумя мирами: живым и мёртвым.

Эппл Блум остановилась у восточной стены и, смерив её взглядом, покорно вздохнула. Её светло-бежевая шёрстка была испачкана брызгами яблочно-карамельной краски, которые стекали с макушки её головы до задних копыт. Мало что отнимало столько времени, как покраска сарая, а Эппл Блум водила кистью весь день напролёт, отчего она не только устала, но и сильно заскучала.

— Славная работа, сестрёнка. Ты уже почти закончила, Эппл Блум? — сказала Эпплджек, которая наблюдала за происходящим последние несколько минут и, наконец, дала знать о своём присутствии, спустившись с холма к младшей сестре и заставив ту подпрыгнуть от неожиданности. Увидев это, Эпплджек слегка хихикнула, а кобылка смущённо откашлялась.

— Да. Так и есть. Мне осталось закончить вот эту стену снизу-доверху. А потом? — спросила Эппл Блум, умоляюще посмотрев на старшую сестру.

— Ну-ну, не юли. Закончишь и снова убежишь в Вечнодикий лес, и как тебя потом искать? Хотя я ясно дала тебе понять, что этого делать не надо. — Эпплджек могла видеть ответ, плавающий в глазах младшей пони, что хмуро смотрела на неё, но тут же испытала облегчение оттого, что наказание, похоже, сработало. На самом деле Эпплджек вовсе не была тюремщиком для своей сестры, и опасения старшей пони не были беспочвенными. Недавно между деревьями мелькнули силуэты нескольких древесных волков, и она несколько раз предупреждала Эппл Блум, чтобы та не ходила играть в лес; в одиночку или с Меткоискателями. Кобылке было просто небезопасно бегать по лесу. Да что уж там — даже взрослым пони не стоило совать нос в его тёмные дебри.

Эппл Блум энергично кивнула; маленькой кобылке совершенно не нравилось работать маляром. Она и раньше красила забор или хозяйственные постройки, но без помощи семьи или подруг это занятие было ужасной рутиной. Кобылка полностью вымоталась и сомневалась, что наказание соответствует преступлению. Малышка просто исследовала лес с Меткоискателями. И хоть она знала, что Эпплджек её за это по головке не погладит, но иногда ей хотелось почувствовать опасность, стать героиней одной из тех историй, которые она слышала в детстве. Первозданная, неисследованная среда чем-то манила кобылку.

Эпплджек ухмыльнулась и игриво потрепала копытом гриву сестрёнки.

— Ну хорошо, ты и так сегодня славно поработала. Ладно, не буду тебя отвлекать. Мне ещё нужно сделать кое-какие дела по дому, но знай, что я вскоре ещё раз загляну.

Светло-бежевая кобылка проводила Эпплджек напряжённым взглядом и вздохнула с облегчением. Она была благодарна тому, что это была единственная дополнительная работа по ферме, которую ей предстояло выполнить. Покраска небольшого с вида сарая заняла слишком много времени, и она будет счастлива, когда всё закончится. Просто это было так скучно. Кобылка вздохнула и посмотрела на последнюю стену сарая. По завершению этой работы она могла считать себя полностью свободной.

Взяв кисть в зубы и окунув её в только что открытое ведёрко с краской, Эппл Блум начала ритмичными движениями водить щетиной вверх-вниз, медленно продвигаясь вдоль стены сарая. Верхние участки стены оставались не затронуты, и ей пришлось бы передвигать шатающуюся и скрипучую лестницу, чтобы добраться до них, но кобылка хотела закрасить столько поверхности, сколько позволял её рост, прежде чем снова иметь дело с лестницей. Она уже успела уронить с неё полную банку краски и потратила её впустую, чуть сама не упала и столько раз роняла кисть, что сбилась уже со счёта; эта лестница доставляла массу хлопот. Примерно на середине участка стены Эппл Блум решила немного оживить обстановку.

Обмакнув кисть в краску и делая круговые движения, кобылка нарисовала лицо. Хихикая, она добавила к своему наброску на стене ещё туловище и ноги-палки. Малышка отступила и на мгновение ухмыльнулась, прежде чем нарисовать солнце, изогнутую линию, изображающую холм, и группу неухоженных яблонь. Вернувшись к пони на неказистых ножках, она пририсовала ей бант и улыбающееся личико. Она усмехнулась и опустила кисточку в банку с краской, прежде чем подойти к счастливой пони.

— Привет! Ты такая счастливая и сияешь словно солнышко. Мне кажется, ты тоже только что закончила с делами по дому, — дружелюбно обратилась Эппл Блум к подруге по несчастью. — Ну, я тебя не виню. Я бы на твоём месте тоже улыбалась. Эй! А как насчёт того, чтобы я нарисовала тебе дом?

Притворившись, что картина разговаривает с ней, кобылка бросилась к кисточке и снова начала размазывать краску по сараю, рисуя контур гигантского дома, в котором будет жить её творение. Она использовала простые вертикальные линии для стен, горизонтальную полосу, которая служила основанием крыши и квадраты со знаками плюс для окон. Вздохнув, она какое-то время рассматривала картину, решив, что ей не нужно заканчивать крышу, потому что она не хотела тащить лестницу для этого. Оставалась только дверь.

Краска капнула с кисточки, которую кобылка держала во рту, и испачкала ещё несколько участков светло-бежевой шёрстки. Она почти вся была покрыта каплями и разводами от капающей щётки, но, казалось, не замечала этого. Маленькая пони быстро подошла к стене и подняла кисть с земли, провела ею поперёк и снова опустила, чтобы нарисовать несколько покосившуюся дверь. Один её конец был приподнят выше другого, и стороны были не совсем параллельны, но это было проявлением её художественного таланта и выглядело достаточно хорошо в глазах юной художницы.

— Готово, — довольным голосом произнесла кобылка.

Эппл Блум улыбнулась и оглядела картину в целом. Начинающая художница была довольна результатом и воспользовалась моментом, чтобы полюбоваться своим творением. Однако перед глазами была также часть неокрашенной стены, и кобылка вздохнула. Если она продолжит дурачиться, то и к ночи не закончит с этим делом. Поморщившись, земная пони снова взяла кисть в зубы, чтобы возобновить покраску оставшейся части стены.

Но когда она шагнула к сараю, внезапная вспышка света заставила её отшатнуться и вскрикнуть от удивления. На мгновение яркие танцующие пятна заполнили её зрение, и она потёрла глаза суставами над копытами. Пятна исчезли, и она снова могла видеть нормально, и тогда перед её глазами предстало самое странное зрелище из всех, которые она когда-либо видела за свою пока что недолгую жизнь — раскрашенная дверь открылась, и за ней показался другой мир.

Потрясённая и изумлённая до глубины души, Эппл Блум стояла как вкопанная, вглядываясь в странно знакомый, но в то же время ужасно неправильный мир. За покосившейся дверью открывался вид на то, что казалось заброшенным пейзажем. Земля представляла собой холмики пожухлой травы и густой, грубой пыли, которая осыпалась хлопьями, уносимая резким воющим ветром. На скелетообразных деревьях, обрамлявших вид, едва ли были листья, а те, что трепыхались, представляли собой шелуху, которая грозила разлететься на ветру.

Небо было цвета надвигающейся бури, бурлящая масса чёрного и серого, усеянная внезапными пульсирующими вспышками малинового света. Кобылка потеряла дар речи, глядя на безрадостную картину перед собой. Ей пришлось напомнить себе, что нужно дышать, и она проглотила комок в горле. В открывшейся перед ней сцене было что-то до боли знакомое, и она не могла не почувствовать, как её захлестнул ещё один прилив жеребячьего любопытства. Она была напугана и в то же время испытывала интерес к этому незнакомому миру, вход в который появился именно в стене амбара, над которой она работала. Отбросив все отговорки и предупреждения старшей сестры, малышка медленно двинулась к светящемуся отверстию.

Сияющий портал покрылся рябью, как вода, когда Эппл Блум надавила на него копытом. Она почувствовала покалывание, но не болезненное, а, скорее, лёгкий зуд. Поэтому, сделав глубокий вдох, Эппл Блум закрыла глаза и прыгнула навстречу неизвестности. На мгновение её тело, казалось, завибрировало, как будто все её клетки внезапно перестроились. Это было не больно, просто непривычно.

Это путешествие длилось всего мгновение и завершилось также быстро, как и началось, когда ветер обдал её пылью, и она услышала отдалённый грохот разряженной молнии. Судя по виду сухой и почти бесплодной земли, Эппл Блум не думала, что дождь — обычное явление в этом мире. Впрочем, отсутствие осадков в этом месте, возможно, было и к лучшему, потому что здешняя вода могла сильно отличаться от той, к которой привыкла кобылка. Она снова посмотрела на зловещие облака, каких даже в Вечнодиком лесу не увидишь. На ум сразу пришли образы едких, шипящих капель кислоты, и она неловко поморщилась при этой мысли.

Эппл Блум повернулась и повнимательнее оглядела открывшуюся перед ней сцену. Она увидела другие холмы вдалеке и скопления скелетообразных деревьев. Казалось, там был целый лес уродливо искривлённых деревьев. Кобылка также заметила, что дверь, через которую она вошла, находилась в каком-то здании. Оно было искорёжено и не подлежало ремонту, а многих досок в нём просто не хватало. Те же, что ещё уцелели, были перекручены какой-то невероятной стихией и торчали во все стороны как иголки у ежа, из-за чего само здание очень походило на череп со сломанными и отсутствующими зубами. Ей потребовалось мгновение, чтобы понять, что это сооружение когда-то было сараем, очень похожим на тот, который она недавно красила; вот только этот уже нельзя было починить. На крыше не хватало многих черепиц, а оставшиеся вздымались и опадали на ветру как океанские волны. Почему он до сих пор не прогнулся и не упал было для кобылки загадкой. Жуткое ощущение пробежалось по волоскам на её загривке, словно с помощью какой-то экстрасенсорной силы она поняла, что что-то тянется к ней, чтобы схватить за шею и сломать, тем самым отправив кобылку прямиком в могилу.

— Привет!

Эппл Блум взвизгнула и едва не выпрыгнула из своей кожи. Она крутанулась на месте быстрее, чем заяц, заметивший хищника, и её разум изо всех сил попытался переварить то, что предстало перед её глазами.

Всего в нескольких метрах от неё стояла кобылка, или, по крайней мере, то, что от неё осталось. Её ноги были тонкими и бледными, вокруг них почти не было плоти. Остатки скелета выглядели хрупкими и несколько пористыми, как будто время или паразиты иссушили большую часть её шёрстки. То, что ещё оставалось от плоти, было болезненного жёлто-янтарного цвета, и части её свободно свисали там, где не были плотно обтянуты вокруг костей под ней. А одна нога была полностью лишена шёрстки и представляла собой сплошную кость.

Живот и плечи кобылки были тонкими, но сохранили в себе небольшие остатки плоти. На ней было множество разрывов, выбоин и дырок, но при этом остатки шёрстки адекватно скрывали то, какие органы оставались внутри, если таковые вообще были. Многие кости проглядывались на фоне туго натянутой кожи: рёбра, бёдра, позвоночник — все они выступали в виде гребней под блеклой шёрсткой. Эппл Блум разглядела очень плоский и древний на вид хвост, который был выцветшего красного цвета и очень походил на метлу из кукурузной шелухи, которая давно нуждалась в ремонте.

Смотреть на голову пони было болезненно и невыносимо. Казалось, существо ухмылялось ей, но на полпути к горлу плоть была разорвана в клочья и свисала уродливыми прядями, развевающимися на ветру. Голосовые связки и кости были обнажены и подпрыгивали вверх-вниз. Нижняя челюсть этого существа также была обнажена и открывала много сколов и трещин на зубах. Кожа и шерсть лишь частично поднимались вверх по морде и плотно заворачивались назад, открывая вид на многочисленные впадины и изгибы черепа под ними. Веки высохли до состояния шелухи и почти совсем стянулись. То, что осталось — это чёрные дымящиеся ямки и маленькие красные светящиеся огоньки на том месте, где должны были быть глаза. На макушке виднелась жёсткая копна спутанной, некогда красной гривы. Она свободно обвисала вокруг черепа и едва достигала толщины, достаточной для того, чтобы прикрыть макушку монстра. Порванный кусок розовой ткани, в которой угадывался грубо повязанный бант, был причудливо вплетён в остатки гривы.

Глаза существа, не мигая, казалось, смотрели сквозь тело Эппл Блум, и кобылка едва могла дышать. Она видела много монстров в городском театре, когда бывала там со своими подругами, а также слышала немало историй о привидениях, но картина, представшая перед ней, была выше её понимания. Первой мыслью было закричать, но её тело будто заледенело и то же касалось голосовых связок. Она едва могла думать, когда создание из кошмара, которое она ещё никогда до этого не видела, наклонило вперёд голову, отбив небольшую чечетку косточками.

— Ну? Чего молчишь? Кот язык откусил? — существо игриво хихикнуло и придвинулось немного ближе, словно желая осмотреть Эппл Блум. — Ого! Да ты везучая, большая часть кожи всё ещё при тебе. Знала бы ты, как тебе повезло, что ты такая целая! Если не считать всех этих кровавых порезов по всему телу, я бы могла сказать, что ты выглядишь почти живой.

Эппл Блум начала оттаивать, но кобылка всё ещё не могла контролировать своё тело. Она пробормотала что-то бессвязное и задрожала при виде ходячего говорящего трупа. Она не могла не обратить внимания на бант, расцветку и голос.

— Ладно, Молчунья, меня зовут Эппл Блум. Мне кажется, ты не особо любишь говорить? Но я всё равно рада, что ты заглянула в гости, но откуда ты пришла? Я просто стояла вон там, а потом обернулась и вот ты уже здесь.

Это, должно быть, сон. Это казалось единственным логичным объяснением происходящего. Должно быть, она так заработалась, что устала и легла отдохнуть, а там и не заметила, как уснула. Волшебные двери, безжизненные миры и трупные версии её самой — всё это было предметом ночных кошмаров. Её разум был затуманен, окутан пеленой, густым туманом, и пребывал в состоянии, похожем на сон. Определённо, это просто её воображение разыгралось. Но пока она была здесь и ещё не проснулась, кобылка решила подыграть этому загадочному созданию.

— О, я прошла... через эту дверь.

Эппл Блум обратила внимание своего мёртвого близнеца на светящийся портал в стене полуразрушенного сарая. Однако она заметила, что отверстие казалось каким-то более тонким, что позволяло ей немного видеть сквозь него. Впрочем, у неё было мало времени задумываться над таким развитием событий, поскольку Эппл Блум из её сна снова заговорила.

— Какую дверь? — удивлённо спросила полуразложившаяся пони. Похожая на скелет кобылка направилась к месту, на которое указывала кобылка, измазанная в краске, и повернула голову, чтобы внимательно изучить голую стену. Её кости хрустели и дребезжали, а лоскуты кожи развевались на ветру, пока она изучала изъеденную временем поверхность сарая.

— Разве ты не видишь её? — Эппл Блум слегка поморщилась и просунула переднюю ногу в светящиеся врата, почувствовав знакомую щекотку по коже, после чего её конечность скользнула в родной мир.

Мордашка мёртвой Эппл Блум странно исказилась. Невозможно было сказать, о чём она думала, но недоверие в её голосе было явным.

— Нет. Здесь ничего нет. Ты просто размахиваешь копытом.

Эппл Блум пожала плечами и попыталась сохранять позитивный настрой. Как бы кошмарно не смотрелась эта другая Эппл Блум, она всё равно выглядела достаточно дружелюбной. Только глаза казались островками холода и безысходности. На эти дымящиеся провалы бездны, усеянные пылающими углями, было трудно смотреть очень долго. Поэтому кобылка слегка повернула голову и перевела взгляд на гниющие ножки; да уж, это не сильно помогло.

Однако покойная Эппл Блум будто этого и не заметила; усмехнувшись, она подскочила к своей новой подруге.

— Так как тебя зовут? — нетерпеливо спросила она. Её глаза мерцали, когда она осматривала почти неповреждённую пони. Прошло много времени с тех пор, как у неё была компания, и мёртвая кобылка жаждала немного поиграть. По сравнению с её подругами, эта новая кобылка была в очень хорошем состоянии, а Скуталу всё ещё пыталась найти свою грудную клетку с тех пор, как они играли в последний раз. Со временем общаться со своими постоянными спутницами становилось всё более проблематично, и какое-то время она испытывала муки одиночества.

Эппл Блум, с некоторым трудом убедив себя, что всё это сон, почувствовала тепло внутри, и очевидный страх перед этой загадочной пони, носившей её имя, начал быстро сходить на нет. Лёгкая улыбка озарила её черты, и страхи, терзавшие душу юной пони, быстро растаяли.

— Ну, знаешь, меня тоже зовут Эппл Блум! Забавно, да? Но это правда!

Ничуть не смутившись, умершая Эппл Блум смогла только хихикнуть, звук, очевидно, свидетельствовал о каком-то волшебном развитии событий, поскольку её голосовые связки, давно сгнившие, как резиновая лента, оставленная на солнце, лопнули и рудиментарно повисли в открытой расщелине её горла.

— Ну разве это не мило? Рада познакомиться! Так как же ты открыла этот портал? — умершая пони также поверила своей новой знакомой и убедила себя, что рассказ о портале — это всего лишь игра, и эта пони прискакала сюда из Понивилля. Она бросила быстрый взгляд на полусгнившее здание, чтобы убедиться, что там нет упомянутой двери, вместо неё там были всё те же искорёженные доски.

— Ха, расскажу — не поверишь. Я просто красила сарай и от скуки нарисовала на стене пони и дом. И когда я нарисовала дверь в доме, она внезапно открылась, и я смогла увидеть этот мир. Он выглядел незнакомым, даже пугающим, но мне показалось, что это может быть ужасно весело, так что я не задумываясь прыгнула в неё, и вот я здесь.

— Ну, я думаю, это забавно. Хм, и немного странно, на самом деле, но на свете иногда случаются странные вещи. — Мёртвая кобылка боялась себе в этом признаться, но ей нравилось очень необычное воображение её новой подруги; в нём угадывались какие-то знакомые черты... — Эй, а не хочешь поиграть в одну игру?

Эппл Блум, всё ещё убеждавшая себя, что ей это снится, бодро кивнула.

— Как насчёт игры в прятки? — погибшая Эппл Блум попыталась ухмыльнуться, но только несколько мускулов на её мордашке всё ещё работали, поднимая то немногое, что осталось от плоти, в искажённом виде веселья.

— Конечно! — поддержала её Эппл Блум, задумавшись, где было бы хорошо спрятаться в этом высохшем, почти бесплодном мире. Тут и там она примечала низкорослые кусты, заросли которых очень хорошо проглядывались. А лес был полностью лишён растительности и был точно так же усеян редкими сорняками. — Тогда, может, ты спрячешься первой?

Полуразложившаяся Эппл Блум подпрыгнула в воздух и радостно забила копытами.

— Идёт! Ладно, закрой глаза и сосчитай до двадцати. — Её атрофированные мышцы напряглись, когда в голове промелькнула дюжина укромных местечек. Её шёрстка и грива были настолько выцветшими, что большая часть мёртвого серого окружения уже скрывала её. Она наблюдала, как Эппл Блум прислонилась к сараю и начала считать, прежде чем броситься искать место, в котором её никто не найдёт.

Эппл Блум пришлось переступить через себя, прежде чем закрыть глаза и начать считать. Сны могли сменяться быстро, при условии, что с этим такого уже не произошло, и маленькая пони переводила дыхание, со страхом ожидая, что почувствует, как острые копыта или зубы её кое-как сохранившейся новой подруги впиваются ей в шею, прежде чем она успевает досчитать. Однако счёт уже перевалил через десять, и беспокойство улеглось само собой.

На счёт двадцать Эппл Блум открыла глаза и повертела головой взад-вперёд в поисках каких-либо признаков мёртвой кобылки. Она была немного поражена тем, что сразу не увидела её, но в конечном счёте была рада этому, поскольку это делало игру более увлекательной. Кобылка осторожно обошла сарай, просунув голову в висячую дверь, а затем продолжила обход здания. Она надеялась, что ничего не упустила из виду внутри ветхого строения; там было пусто, если не считать досок и черепицы, упавших с крыши. Эппл Блум так и не решилась зайти внутрь, из-за опасений, что время в итоге сделает своё дело и здание просто обрушится ей на голову.

Кобылка продолжала бродить по опустошённому ландшафту в поисках своей разлагающейся подруги. Осматривая ближайшие кусты, Эппл Блум задумалась, получила ли эта загадочная кобылка свою кьютимарку, но вспомнила, что большая часть её ног была лишена кожи, и посчитала, что спрашивать о таком будет не совсем вежливо с её стороны. Ветер обдувал её седым песком, и она зажмурилась, проходя мимо холмика, усеянного дрожащими сорняками. Она открыла глаза и увидела вдалеке несколько садов. Большая часть из них была скрыта от глаз, но она могла видеть увядшие стебли пожухлой кукурузы, разлагающиеся кочаны капусты и множество других гниющих овощей. Именно в этот момент её умершая подруга решила убежать на исходную позицию — в сарай.

Малозаметная иссохшая кобылка затаилась прямо за тем холмиком. Она присыпала голову песком и оставила торчать свои короткие, похожие на скелет ноги, которые сливались с пепельной поверхностью. Когда Эппл Блум прошла мимо, она увидела свой шанс и, вырвавшись из рыхлой почвы, во весь опор помчалась к сараю. Она дико засмеялась, когда до сарая осталось всего несколько шагов, и повернула голову в сторону преследующей её кобылки.

— Ха, тебе ни за что меня не пойма-а-а-а... — она взвизгнула, когда её ноги выскользнули из туловища, и она упала на живот в нескольких метрах от сарая. Её ноги продолжали дрыгаться, несмотря на то, что отделились от своей владелицы, описывая маленькие круги на бесцветном песке.

При всём ужасе происходящего, Эппл Блум нашла это очень забавным и чуть не согнулась пополам от смеха, едва успев затормозить, чтобы не споткнуться о туловище своей новой знакомой, которая смеялась вместе с ней. Кобылка села рядом с лишённой конечностей подругой и разделила с ней этот момент.

— Глупые старые ноги. Так и норовят убежать в самый неподходящий момент, — сказала мёртвая Эппл Блум, когда хихиканье наконец начало стихать. — Не думаю, что тебе стоит слишком сильно беспокоиться об этом. Твоё тело выглядит всё ещё целым. И правда, если бы не кровавые порезы, я бы подумала, что ты всё ещё живая, представляешь?

Эппл Блум окинула себя взглядом, внезапно забеспокоившись. Она и думать забыла, что её полуразложившаяся подруга сделала такую оценку, когда она впервые вошла в этот мир. Её тело было "изрезано" и "сочилось кровью" в виде краски, что попала на её шёрстку во время покраски сарая в её мире, и она поняла, что именно это её подруга приняла за раны.

— О, ну да. Ну, я думаю, что живым в этом мире не место, не так ли?

— Нет, им здесь не место. Но держу пари, что тебя часто так обзывали. Но не забивай себе голову, ведь те, кто так говорит, просто глупые пони. Поверь, быть настолько цельной — это редкий подарок судьбы. — Мёртвая кобылка перекатилась на бок и начала пытаться дотянуться до своих ног, каждая из которых всё ещё дёргалась и брыкалась.

— Э-э... да. Слишком часто, на самом деле. Давай я помогу тебе поймать этих сорванцов. — Эппл Блум встала и схватила один из извивающихся отростков. Это был самый странный сон, который ей когда-либо снился. Куда более странный, чем в тот раз, когда она съела слишком  много кексов на ночь вместе с Пинки Пай и увидела сон про сладости, которые атаковали её со всех сторон.

— Знаешь, тебе крупно повезло. Сама посмотри, тебе точно не придётся в ближайшее время гоняться за своими конечностями, которые так и норовят убежать. — Мёртвая кобылка перекатилась на бок, когда Эппл Блум вставила одну из её задних ног обратно в сустав. Она издала тихий стон, когда кости соединились, и смогла снова двигать своей ногой. Это была её конечность, пусть она была и своевольна, но всё равно любила свою хозяйку. — Спасибо, Эппл Блум.

Эппл Блум использовала свои передние копыта, чтобы собрать оставшиеся ноги, потому что она была не совсем уверена, что брать их в рот полностью безопасно. Через минуту или две она успешно вернула все ноги на их законное место, а затем помогла своей подруге подняться на все четыре конечности.

— Ну всё, теперь ты как новенькая... Ладно, проехали, — помялась Эппл Блум. — Кстати, я видела вон там ваши сады. Они действительно большие.

— А то! Они — наша гордость. Мы постоянно ухаживаем за ними. — Мёртвая кобылка и вправду гордилась садами своей семьи и даже подпрыгнула на своих восстановленных ногах. В этом году ей позволили вложить в них вдоволь своих усилий. — Эй, а ты не хочешь пойти посмотреть на них?

Эппл Блум знала цену тяжёлому труду и гордилась своим собственным домашним садоводством. Она сажала растения, пропалывала сорняки и следила, чтобы садовым культурам не угрожали назойливые насекомые и животные в течение нескольких месяцев, и юная пони уважала усердие, необходимое для того, чтобы вырастить хороший урожай.

— Да, я с радостью на него посмотрю!

Пара выбежала из сарая в главный сад Сладкого Яблока. Всё это время Эппл Блум осознавала разительные различия в своём мире и в этом. Она была сбита с толку, как сон, а она нисколько не сомневалась, что это именно он, при всём своём мрачном окружении — с её мёртвой версией, грохочущим небом и иссушённой землёй, при этом мог ощущаться таким хорошим? У неё была семья, лучшие подруги, но при этом она была действительно рада, что познакомилась с ещё одной кобылкой, и всё это воспринималось так ясно. Когда они приблизились к саду, она посмотрела в ту сторону, где должен был находится амбар Эпплов, но увидела только крышу. Она была вся в дырах, и множество кусков древесины пронзали черепичную крышу, как гарпуны тушу кита.

— Вот мы и пришли! У нас есть кабачки, кукуруза, капуста, лук, свёкла, морковь, репа, тыква, листья салата и помидоры. Уж поверь, у нас ушло немало сил на весь этот сад, но это было  очень весело! — полуразложившаяся Эппл Блум гордо выпрямилась, и её нижняя челюсть изогнулась в том, что должно было быть улыбкой.

Живая пони оглядела представленное ей великолепие. По обе стороны от неё располагались ряды увядших овощей. Все они находились на последней стадии созревания и начали гнить. Она не ожидала, что мертвецы могут есть, но если бы они вели жизнь, присущую обычным пони, то она предположила, что на их столе будут гнилые овощи.

— Они выглядят... так... аппетитно? — отметила она, немного неуверенная в своей собственной гипотезе.

— Спасибо, ты очень добра. Знаешь, им нужна ещё неделя или около того. В них всё ещё слишком много жизни. Но не волнуйся, у нас дома целая порция заготовлена, готовых к употреблению. На всех хватит!

Эппл Блум кивнула, рассеянно размышляя, консервируют ли овощи в этом мире или просто дают им разлагаться, пока не останется ничего, кроме чёрной жидкости. Этот мир был ей интересен, и не часто ей выпадала возможность так тщательно исследовать свои сны, поэтому кобылка улыбнулась своему мёртвому двойнику и спросила:

— А ты можешь показать мне ферму?

Полусгнившая кобылка радостно подпрыгнула, как будто она только и ждала этого вопроса, и быстро согласилась. Если бы у неё всё ещё было сердце, оно бы радостно забилось в её груди. У мёртвой кобылки так давно не было друга, с которым она могла вдоволь поиграть, и её новая знакомая так хорошо заполняла эту пустоту. Это было даже странно, казалось, они знали друг друга всю жизнь.

— С радостью! Начнём с наших садов! — махнула она копытом и потрусила к роще деревьев, которая только что появилась в поле зрения из-за мешавших песчаных ветров вдалеке. Эппл Блум нетерпеливо последовала за ней.

Пара смеялась и играла в салки в явно больном яблоневом саду. Бегая между деревьев, они ухмылялись при виде длинных бледных червей, которые всякий раз выползали из-под земли от их топающих копыт. Затем они заглянули в загоны для скота, где жили полусгнившие свиньи, коровы и куры — полностью лишённые перьев. Полуразложившаяся кобылка предложила своей новой подруге совместить полезное с приятным, и они начали лихо запускать полусгнившие яблоки в корзины для кормления и наблюдали, как эти странные существа тянулись к разложившейся пище и загоняли кашеобразные кусочки в свои выпотрошенные глотки, после чего те падали на землю, чтобы быть снова подобранными. Затем они прогулялись вдоль границы фермы мимо забора, который можно было угадать по отдельным сгнившим шестам, торчащим из земли. Всё это время две пони из разных миров играли в глупые игры, а полуразложившаяся кобылка рассказывала много историй и анекдотов.

Мёртвая Эппл Блум словно обрела второе дыхание и чувствовала себя живой, фигурально выражаясь, и ей хотелось, чтобы она могла улыбаться так же хорошо, как её новая подруга. Дело было не в том, что она ревновала, вовсе нет, но она знала, что её грубые и угловатые эмоции было труднее прочесть, и преждевременно умершая кобылка отчаянно хотела, чтобы её новая подруга поняла, как ей было на самом деле весело. Она задумывалась об этой новой кобылке, так отдалённо на неё похожей, действительно ли её зовут Эппл Блум, или это была какая-то дурацкая шутка; на самом деле ей было всё равно. Она не веселилась так целую вечность, и ей просто не хотелось думать о том, что рано или поздно эта идиллия закончится. Действительно, когда-нибудь эта Эппл Блум, полная красок и безудержного внутреннего веселья, захочет вернуться назад, в Понивилль.

Желудок Эппл Блум заурчал, сигнализируя о её потребности в еде, и мёртвая кобылка так быстро повернула голову при незнакомом звуке, что её шейные суставы угрожали развалиться. Мгновение её взгляд был озадаченным, а затем потёртая кобылка усмехнулась.

— Я и думать забыла, что ты такая цельная. Я не могу вспомнить, когда у меня ещё были органы. Совсем из головы вылетело, что эти негодники наполняются газом и издают такой забавный звук.

Эппл Блум слабо улыбнулась и нерешительно хихикнула.

— Да, извини за это. — Внезапно она поняла, как сильно проголодалась, так как ничего не ела с завтрака, и она не знала, как долго была в этом сне. Эппл Блум знала, что иногда реальная жизнь влияет на сны, и ей было ясно, что когда она проснётся, то будет умирать с голоду. Но, будучи самой любопытной пони в семье, ей стало интересно — сможет ли она есть отвратительные на вид овощи этого мира? Она предполагала, что сможет, но всё казалось таким реальным.

Словно по сигналу, со стороны дома раздался знакомый голос:

— Эппл Блум! Пора к столу! Ужин готов!

Полуразложившаяся пони обрадовалась и повернулась к своей новой подруге.

— Ты проголодалась, Эппл Блум? Ты можешь поужинать вместе с нами, если хочешь. Моя семья всегда рада гостям. — Она знала, что такое голод, но он никогда её не донимал. Более того, насколько она знала, никто из её знакомых его не испытывал. Приём пищи был просто жестом, чтобы проводить больше времени рядом со своими близкими. Это было нужно, чтобы создать чувство общности, и таким образом вошло в обычай, несмотря на отсутствие необходимости в питании или переваривании пищи.

Живая Эппл Блум решила, что она ещё не готова просыпаться, и направилась к ферме, прежде чем ответить.

— Буду рада познакомиться с твоей семьёй и поужинать с вами. Спасибо, что пригласила меня. — Две кобылки направились к дому, игриво толкая друг друга на ходу.

Фермерский дом был в аварийном состоянии, но Эппл Блум это уже не удивило; в этом мире всё было в стадии разложения и гниения, и ещё одна ветхая конструкция показалась уже чем-то банальным. Она осторожно поднялась по шатким ступенькам крыльца и почувствовала, как доски прогнулись под её весом, их скрежет был похож на визг раненого животного. Она была удивлена, когда вошла в дом, не провалившись сквозь них.

Внутри дом был гораздо более добротным, хотя большая часть обоев выцвела и висела большими полосами. Как же ей это было знакомо... Однажды она со своими подругами уже была в доме, который пустовал много лет. Фермерский дом был почти в таком же состоянии; толстые слои пыли лежали на большей части мебели, паутина свисала со всех мыслимых углов и сужалась к потолку, как обёртка мумии. Тут и там в стенах, полах и потолке виднелись дыры. Во многих местах Эппл Блум могла видеть соседнюю комнату.

Дом был тускло освещён свечами или электрическими светильниками, чей свет уменьшался из-за копоти, размазанной по плафонам. Этот тусклый свет дополнял атмосферу и вернул Эппл Блум к давним воспоминаниям о заброшенном доме на дереве и монстрах, которые, по представлениям Меткоискателей, обитали внутри по ночам. Однако сейчас всё было иначе, потому что молодая кобылка приняла монстров как ещё одних существ, непривычных её живому естеству, но вовсе не опасных, и эта небольшая переформулировка восприятия позволила ей увидеть этот мир в другом, более дружелюбном свете. Конечно, обитатели этого места выглядели болезненными, но не показывали себя таковыми; нет, они жили по заведённым этим местом правилам. Тем не менее, с некоторыми вещами живой пони было трудно смириться, например, с запахом, который, казалось, наполнял пыльный и затхлый воздух дома.

Запах пропитал, казалось, каждый сантиметр дома, и от него разило гниением, как от чёрной жижи со дна болота. Казалось, часть его осела в ноздрях Эппл Блум, и она не смогла удержаться от чиха. Тогда кобылка попыталась дышать ртом, но отвратительные миазмы покрыли её язык, и она, из уважения к своему униженному "я", подавила рвотный позыв, который стоял у самого горла. Она больше не чувствовала голода, но не знала, как ей более деликатно выйти из этой ситуации. Это было бы невежливо, а у неё был острый интерес к тому, какой была её семья в этом мире. Она старалась задерживать дыхание между вдохами и надеялась, что скоро привыкнет к этому аромату.

Эппл Блум последовала за своей мёртвой подругой на кухню и услышала приглушённые голоса. Она не могла разобрать, о чём они говорили, но легко могла сказать, что это были её старшая сестра Эпплджек, её старший брат Биг Макинтош, а также матриарх их семьи — Бабуля Смит. Их голоса были идентичны тем, что она слышала в родном мире, точно так же, как и у версии её самой, но она всё равно приготовилась увидеть, в какой стадии разложения были её родные.

Мёртвая Эппл Блум открыла дверь на кухню и увидела кипящую кастрюлю на плите. Она могла различить остатки слизистых стеблей моркови и свёклы и была рада, что они будут есть суп. С тех пор, как она себя помнила, у неё вошло в привычку на глаз распознавать, что подают к столу, потому что у неё не было обонятельной системы. Точно так же она никогда не пробовала ничего из того, что когда-либо ела. Еда для неё вошла в привычку, хотя в ней и не было необходимости. Мёртвая пони не знала, что такое чувство голода, но с нетерпением ждала воссоединения семьи во время приёма пищи. Потребление пищи было не более чем уловкой, призванной укрепить семейные узы. И сейчас она была рада разделить это время со своей новой подругой.

Живая кобылка вошла следом. Кухня была точно такой же, как в цветущей Эквестрии, только пыльной и разваливающейся. Окна были настолько покрыты слоем жира, копоти и грязи, что едва пропускали солнечный свет. Кухонный стол, за которым она точно так же ела дома, был серым и пыльным, а стулья покосившимися и поцарапанными из-за многолетнего использования. За этим столом, как и в её мире, сидели блеклые тени её родных. Хоть Эппл Блум и приготовилась увидеть их в непривычном виде, но открывшееся перед ней зрелище всё равно заставило её в ужасе замереть.

— Эппл Блум, погляжу ты не одна, как зовут твою новую подругу? Тебе следовало предупредить нас, что ты приведёшь ещё одну пони. Тогда мы приготовили бы что-то более разнообразное, — сказала мёртвая Эпплджек. Её шерсть была грубой и во многих местах обнажённой, плотно облегая кости, едва скрытые под ней. По большей части она всё ещё выглядела как пони, но кое-где в её плоти зияли дыры, из которых сочилась тёмная жидкость, оставляющая на её коже и мышцах отвратительные зелёные пятна. При ближайшем рассмотрении живая кобылка увидела несколько линий швов, как на старой, потрёпанной игрушке, которые, казалось, скрепляли большую часть туловища бледно-оранжевой пони. Её светлая грива была жёсткой и обесцвеченной до болезненно-жёсткого цвета, как выделения при ушной инфекции. У неё были такие же дымящиеся глаза с крошечными красными огоньками вместо зрачков, как у её младшей сестры, за исключением того, что один из её неживых глаз всё ещё сидел, сморщенный и непрозрачный, в одной глазнице, через которую просвечивал танцующий красный огонёк. Она стояла возле булькающей кастрюли и поварёшкой разливала дурно пахнущий суп в миску, и ей пришлось сдвинуть шляпу на затылок. Хорошо знакомый стетсон был заплесневелым и выглядел так, словно его пожевало семейство крыс. С одного его конца свисала толстая паутина, которая развевалась, когда пони поворачивалась.

Мёртвая Эппл Блум остановилась и, казалось, немного смутилась.

— Прости, сестра. Я только сегодня познакомилась с ней и подумала, что она, возможно, захочет поужинать с нами.

Эпплджек усмехнулась и зачерпнула поварёшкой ещё одну порцию супа.

— Пустое, сестрёнка. Я более чем счастлива познакомиться с твоей новой подругой. Я знаю, что Скуталу и Свити Белль ещё не скоро смогут заглянуть к нам в гости. Мне просто хотелось бы произвести лучшее первое впечатление. Что ж, как тебя зовут, юная пони?

— Эппл Блум, — ответила живая кобылка, понимая, что это звучит странно. Она разглядывала других членов своей семьи, и её не волновало, как странно звучит то, что у неё такое же имя.

— Ого, какое удивительное совпадение, не правда ли? Так у вас двоих одно и то же имя? Это какая-то игра? Как же мне вас отличать... Что ж, юная мисс, мы счастливы как дохлая свинья на солнышке, что ты решила заглянуть к нам на ужин. — Она увидела, как взгляд новоприбывшей переместился на других членов семьи, и поставила миску с супом. — Ох, где ж мои манеры. Меня зовут Эпплджек, а это мой брат Биг Макинтош, но ты можешь называть его Биг Мак.

Биг Макинтош выразительно кивнул и ответил:

— Агась. — Он был крупнее остальных, и большая часть его тела была лишена шерсти и кожи. То, что осталось, висело клочьями на толстых, обезвоженных мышцах его тела. Казалось, что вместо того, чтобы сгнить, его мускулатура предпочла мумифицироваться и всё ещё была прикреплена к костям. Многие из них были испещрены трещинами, и от его быстрого кивка из рваных ран посыпались маленькие струйки пыли. Что ещё более неприятно, казалось, что он стал жертвой какого-то ужасного несчастного случая, в результате которого у него была оторвана половина головы. Левая сторона его лица была раздроблена, а черепно-мозговая оболочка полностью отсутствовала. То, что осталось от его морды, было лишено кожи и осунулось.

Эппл Блум смотрела на это увечье и гадала, как это могло произойти, после чего поймала себя на проявлении невежливости.

— Ой, простите. Приятно с вами познакомиться. — Было странно говорить это пони, которого она знала всю жизнь, но она не хотела поднимать шум и решила притвориться новенькой.

Эпплджек продолжила.

— А это наша матриарх — Бабуля Смит.

Бабуля Смит представляла собой груду костей, сваленных в кресле-качалке в конце стола. Очевидно, она пролежала там некоторое время и покоилась на ложе из пыли, которая раньше, должно быть, была плотью. Многие кости были стёрты до неровностей. На вершине кучи лежал раскрошившийся череп, в котором плавали раскалённые угли, служившие глазами. И эти пугающие красные точки были направлены прямо на Эппл Блум.

— Она не из нашей братии. Посмотрите, какая у неё здоровая кожа и шёрстка. Послушайте меня — она живая пони. Ей здесь не место. — Её голос был древним и с оттенком горечи.

Эпплджек скорчила кислую гримасу.

— Что на тебя опять нашло, Бабуля? Не говори таких мерзостей о нашей гостье. Тебе ли не знать, что здесь нет живых пони. Как они вообще смогут сюда попасть? — она повернулась к Эппл Блум. — Не обращай на неё внимания, милая. С тех пор, как она разложилась, она может затеять спор в пустом доме.

Эппл Блум внезапно пробрал озноб, и она слабо усмехнулась. Кобылка опасалась, что этот сон вот-вот примет дурной оборот. Покалывание, начавшееся у основания хвоста и распространившееся по позвоночнику к основанию шеи, вызвало у неё озноб. Ей было всё сложнее игнорировать ощущение, что всё здесь казалось уж слишком реальным.

— Всё... всё в порядке, правда. Я рада познакомиться со всеми вами.

Бабуля хмыкнула и окинула кобылку взглядом.

— Вы что, оглохли? Не слышите, как часто бьётся её сердце? Да оно пробегает акр в минуту. Это неправильно. Ей не место в этом мире и...

Эпплджек заставила замолчать назойливую кучу костей и начала расставлять миски по столу.

— Ты уж прости её. Но если начистоту — ты действительно выглядишь ужасно живой, милая. Я бы сказала, что ты, должно быть, совсем недавно обрела покой в этом месте, раз у тебя такой яркий цвет тела. Но будь спокойна, я прекрасно вижу, что при таких ранах оставаться живой просто невозможно, но по сравнению с нами ты выглядишь довольно здоровой, не сочти за оскорбление.

— Спасибо, сестра... э-э-э, я имею в виду, мисс Эпплджек. — Эппл Блум чувствовала себя хуже с каждой минутой, и в душе поселился страх, который всё разрастался и разрастался. Её мёртвый двойник подвинула ей стул и заняла соседний за столом.

— Пожалуйста, Бабуля, перестань говорить моей подруге, какой живой она выглядит, — заступилась за неё покойная Эппл Блум. — Ей ужасно повезло, что ей не нужно беспокоиться о ногах, которые так и норовят ускакать, или потерять челюстную кость. Будто во всём этом есть что-то хорошее. Ты только посмотри на Скуталу. Никто ещё не нашёл её грудную клетку, и она едва может пошевелиться, потому что её удерживает только позвоночник. Я даже слышала, что рано или поздно ей придётся попросить плотника сделать ей каркас из дерева под позвоночник, чтобы он не развалился на куски при ходьбе.

— Всё хорошо, я не в обиде, — сказала живая Эппл Блум, пытаясь разрядить лёгкую перепалку. — На самом деле мне часто приходится слышать о таком сходстве.

— И всё же прости нас, милая, — Эпплджек, должно быть, поняла, что была несколько груба. — Ты очень красивая кобылка. Не подумай ничего. Просто нам нечасто встречаются пони в такой хорошей форме, как ты.

Эппл Блум чувствовала себя одинокой и нервничала. Кобылка не знала, каково это быть единственной живой пони в мире мёртвых, и очень боялась узнать последствия такого разоблачения. Она мягко кивнула, выдавила улыбку и посмотрела на свою еду. Суп едва заполнял небольшую миску, бульон был грязно-чёрным, и в нём плавали мягкие кусочки неопознанных слизистых шариков... мерзость. Ей было всё равно, сон это был или нет, ничего из этого она в рот брать не собиралась. На столе также лежала буханка зелёного хлеба, ломти которого лежали рядом с каждой миской с нечистотами. Она видела насекомых, ползающих по хлебу и питающихся голубовато-белой плесенью, которая гноилась внутри него. Её желудок скрутило, и её чуть не вырвало. Она огляделась, цвет её лица медленно сменился зелёным. Малышка слегка повернула голову и увидела горящие глаза Бабули Смит, пристально наблюдающие за ней.

Эппл Блум быстро отвела взгляд от черепа и посмотрела на остальных. Эпплджек и мёртвая Эппл Блум были заняты тем, что ложками запихивали илистый суп в свои скрежещущие пасти. Чёрная жидкость вытекала из отверстий в подбородке Эпплджек, а из покойной Эппл Блум он капал прямо на стол и стекал по её шее и туловищу из гигантской открытой пропасти, которая зияла над её горлом. Куски непонятного происхождения падали прямо на стол и часть из них приземлилась рядом с ней, отчего у Эппл Блум снова скрутило живот и ей пришлось сильно постараться, чтобы сохранить контроль над своим телом.

— Что-то ты не спешишь есть, маленькая пони, — тон Бабули был скорее обвиняющим, чем обеспокоенным, и Эппл Блум повозила грязной ложкой в мутной жиже, пытаясь развеять опасения древней груды костей... которая как бы была и её бабушкой.

Биг Мак поднёс миску с супом к своему изуродованному лицу и наклонил голову, выливая струю супа на ужасную рану и в горло. Эппл Блум была благодарна судьбе за то, что эта отвратительная жидкость не просачивалась из его кожи и мышц, но наблюдать за этим было всё равно ужасно. Но на этот раз она не смогла удержаться от сухого вздоха, это звук был смесью удушья и захлёбывания. Это привлекло внимание мёртвых пони за столом.

— АГА! Видите! Я говорила вам, что эта кобылка живая! — победоносно взвизгнул череп и ударился о то, что раньше было его телом.

— Тише, Бабуля! — отчитала её Эпплджек. — С тобой всё в порядке, милая? — спросила она. Голос оранжевой пожухлой пони был сладким и мелодичным, в нём звучала самая настоящая забота.

Покойная Эппл Блум похлопала свою подругу по спине.

— Твой желудок снова раздувается от газов? — её глаза вопросительно оглядели сидящих за столом.

— Будь прокляты эти остатки жизни, я знаю, как порой они раздражают, — утешила её Эпплджек. — Помнится, когда мой желудок ещё плавал по всему телу, он бывало так раздувался, что забивал моё горло. Ох, как же я была счастлива, когда эта донельзя живая штуковина наконец выпрыгнула из горла. — Чёрные струйки супа скатились по её кожистому подбородку, и она тихо вздохнула. — Не беспокойся об этом, милая. В конце концов он всплывёт наружу, и тебе больше не придётся оправдываться перед другими пони. Давай я налью тебе немного воды. Мне это всегда помогало. — Полуразложившаяся Эпплджек встала и принесла стеклянный стакан в проржавевшем обрамлении, которым не пользовались, должно быть, десятилетия. Она поставила его под кран раковины и крутила ручку до тех пор, пока из крана не брызнула вода цвета мочи, наполнив стакан почти до краёв. После чего схватила его и, вернувшись, поставила его перед живой Эппл Блум.

Эппл Блум поблагодарила покойную пони, посмотрела на грязный стакан с протухшей водой и её передёрнуло. Что бы ни было в этой так называемой воде, это наверняка заразило бы её чем-то очень неприятным, а то и смертельным. Она коротко улыбнулась и постаралась не встречаться взглядом с горящими глазами мертвецов. Она почувствовала насмешливый взгляд Бабули Смит, устремлённый на неё, и, пересилив себя, вцепилась в стеклянный стакан копытами.

— Давай, милая. Выпей до дна. Это заставит твой желудок перестать тебя донимать, — мягко сказала ей Эпплджек.

— Да. Хлебни, юная кобылка. В этой воде нет ничего такого, что могло бы навредить нам, мертвецам. — Бабуля Смит знала; её нельзя было перехитрить. Может, она и была просто грудой костей, но в отличие от других была более чуткой.

Внезапно череп выкатился из груды костей на стол.

— Позволь-ка мне помочь тебе! — скакнув, голова с силой ударилась о стекло и опрокинула стакан, выплеснув всю воду на тело Эппл Блум, промочив её насквозь и заставив задыхаться.

— БАБУЛЯ! Что это на тебя нашло?! — Эпплджек вскочила на копыта и потянулась через стол, чтобы стукнуть копытом череп матриарха.

— Смотрите! Зажгите глаза, взгляните на её раны! Это ничто иное, как краска! Я ГОВОРИЛА ВАМ! Я ЖЕ ГОВОРИЛА, ЧТО ЭТА МЕЛКАЯ НЕГОДНИЦА ЖИВАЯ!

Эппл Блум почувствовала первые приступы паники и посмотрела на своё мокрое тело. И действительно, пролитая краска потекла, показывая её светло-бежевую шёрстку. Было ясно, что то, что они принимали за раны и увечья, теперь было не более чем краской. Она подняла глаза и увидела четыре хмурых лица, надвигающихся на неё. Она медленно начала сползать по стулу.

— Я... Мне жаль. Я не...

Эпплджек шикнула на неё:

— Довольно, глупышка. Ты уже достаточно сказала. — Мертвецы, за исключением Бабули, поднялись со своих стульев, их кости, лязгая друг о друга, заиграли пугающую мелодию.

Эппл Блум почувствовала, как по её телу пробежал озноб, а дыхание перехватило от охватившего её страха. Она придвинулась ближе к краю своего стула.

Полуразложившаяся Эппл Блум сердито посмотрела на неё.

— Почему ты не рассказала мне? Зачем ты солгала? Я могла бы помочь тебе, если бы ты просто мне призналась. — Её гнев был легко читаем, но он быстро растворился в обиде. Мёртвая кобылка надеялась, что у неё появится новая подруга, с которой она проведёт целую вечность и она оставит о себе много замечательных воспоминаний. Если бы она могла заплакать, то наверняка заплакала бы.

Эпплджек и Биг Макинтош стояли неподалёку, и Эпплджек продолжила говорить:

— Мы не можем допустить присутствия живого пони в этом месте. Это неправильно. Я не держу на тебя зла, маленькая пони, но мне придётся...

Эппл Блум не стала её дослушивать и стремительно вскочила со стула, адреналин разлился по её телу. Кобылка дико задергала ногами и галопом вылетела из кухни, распахнув затхлую дверь своим молодым телом. Та разлетелась от её удара, и она направилась к выходу из дома, благо, она в нём выросла. Эппл Блум слышала грохот копыт мертвецов, которые бежали прямо за ней. А из кухни раздавался гневный крик Бабули Смит, призывающий их не дать ей уйти.

Сделав короткий вдох, она налетела на входную дверь и стремительно повернула ручку, буквально свалившись на деревянное крыльцо. Она сделала несколько шагов, но ветхие доски наконец поддались, и кобылка провалилась в проём под ней на полпути. Она ухватилась передними копытами за уцелевшие доски и потянулась, чтобы выбраться из чрева крыльца. Но как бы она ни старалась, она слышала копыта мёртвых пони, которые звучали всё ближе и ближе, когда она высвободила одну ногу, затем другую. Как только она поднялась на копыта, в дверях появилась Эпплджек.

— Сестра, нет, постой! Она не плохая. Она моя подруга! Отпусти её! Пожалуйста!

Бросив быстрый взгляд назад, Эппл Блум увидела, как её двойник-нежить обхватила задние ноги Эпплджек, умоляя не делать с ней того, что бы оранжевая пони ни планировала. Кобылка не стала ждать дольше и побежала так быстро, как только могла. Это был не сон! Происходящее было реально, и это было страшнее самого ужасного кошмара. Эппл Блум кричала и всхлипывала на бегу, ужас этого мира наконец-то дошёл до неё. Она слышала, как Эпплджек спорит с мёртвой Эппл Блум где-то позади неё, но она также слышала грохочущие шаги Биг Макинтоша, приближающиеся к ней сзади.

— ПРЫГАЙ!

Голос её омерзительной подруги зазвенел в ушах Эппл Блум, и она подпрыгнула в воздух как раз в тот момент, когда пара сухих, мумифицированных передних копыт коснулись земли прямо под ней. Ещё один визг сорвался с её губ, и она почти потеряла контроль, жёстко приземлившись на копыта, продолжая бежать во всю прыть. Ей нужно было достичь той волшебной двери. Она помнила, что мёртвая Эппл Блум не могла её видеть или взаимодействовать с ней. Если бы она только могла вернуться в свой родной мир, она была бы в безопасности.

Биг Мак снова вскочил на копыта и пустился в погоню, но после неудачного выпада ему приходилось навёрстывать упущенное. Эппл Блум преодолела гребень холма, и вдалеке показался покосившийся сарай. Серый песок осыпался под её копытами, и она затопала своими крошечными ножками к сараю, но, подойдя ближе, заметила, что портал едва различим. Она и раньше замечала прозрачность, но теперь нарисованная дверь была почти невидима. Что-то внутри неё подсказывало кобылке, что если дверь в её мир полностью исчезнет, она никогда не сможет вернуться и останется в этом месте, лишённом жизни...

И снова тяжёлый стук копыт Биг Мака раздался совсем близко. Жеребец почти наступал ей на хвост. Ох, такое только в сказках бывает. Она не успеет, но кобылка была так близко к порталу, казалось, он мерцал прямо перед ней, только копыто протянуть. Эппл Блум приготовилась совершить последний прыжок, но одна из её задних ног внезапно дёрнулась прямо за ней, и она тяжело упала на серую песчаную землю.

На мгновение мир вокруг неё закружился, и яркие огни заплясали у неё перед глазами. Она улыбнулась про себя, думая, что пробуждается от кошмара. Она была так счастлива, что всё наконец закончилось. Она услышала отдалённый голос своей сестры и попыталась ответить, поворачиваясь и приходя в себя.

— Ты поймал её, Мак?

— Агась!

Глаза Эппл Блум распахнулись, и она громко вскрикнула, повернув голову, чтобы увидеть изуродованное лицо Биг Макинтоша, смотрящего сквозь неё, его большие ноги обхватили одно из её задних копыт. Она дёрнула ногой, но мертвец крепко держал её. Она повернулась к сараю и увидела мерцающий портал в паре метров от себя. Внезапно он исчез, но в следующее мгновение снова показался. Кобылка понимала, что это не могло продлиться долго.

Повернув свободную заднюю ногу, она хорошенько лягнула пугающую знакомую морду. Биг Мак зарычал и сжал ногу крепче, упрямый в своей задаче. "Ургх, ты и после смерти всё такой же упрямый", — нахмурилась Эппл Блум, продолжив свои попытки высвободиться. Ещё раз замахнувшись, она снова пнула его ногой и вложив достаточно силы в удар повернула ему голову. Кобылка почувствовала, что его хватка слегка ослабла, и продолжила попытки.

В этот момент словно мироздание услышало её, из-за чудовищного трупа Биг Макинтоша выскочила покойная Эппл Блум. Она приземлилась прямо за головой жеребца и обхватила его лицо своими костлявыми копытами.

— Пусти её! Отпусти её, Биг Мак!

Биг Мак попытался стряхнуть сестрёнку, но она крепко ухватилась за его скулы и начала вертеть его голову из стороны в сторону, чтобы тот наконец отпустил её живую подругу. Ноги мёртвой кобылки снова начали подкашиваться и отходить от туловища. Кобылка почувствовала, что её хватка ослабевает, и вцепилась зубами в шею своего старшего брата, чтобы хоть как-то отвлечь упрямого жеребца.

Внезапно Биг Мак дёрнулся и отпустил её ногу, чтобы отбросить приставучую мёртвую кобылку. У Эппл Блум не было времени поблагодарить свою новую подругу, и она, не теряя больше ни секунды, прыгнула в исчезающий портал в стене сарая, всё меньше веря, что ей удастся вырваться живой из всей этой передряги.

---

— Эппл Блум, что ты здесь делаешь? Дождь идёт, ты сейчас простынешь!

Слова Эпплджек мгновенно подняли кобылку на копыта, после чего она закричала. У неё было ощущение, что сердце охвачено огнём, а глаза стали размером с блюдца. Она посмотрела в мягкие изумрудные глаза своей сестры и чуть не пустилась вскачь, чтобы убежать, но в последнюю секунду поняла, что лицо, смотревшее на неё сверху вниз, было светлым, с ухоженной шёрсткой и, самое главное, живым.

Маленькая кобылка заключила старшую сестру в самые сильные объятия и уткнулась лицом ей в грудь, где тёплые, влажные слёзы увлажнили и без того мокрую ярко-оранжевую шёрстку. Эппл Блум всхлипнула, она была так счастлива оказаться дома и со своей семьёй.

— Селестии ради, что это на тебя нашло? — вздрогнув, спросила Эпплджек.

— Ох, сестренка, это было ужасно, я видела тебя и остальных членов семьи и все вы были мёртвыми… и…

Тут ее старшая сестра обняла ее одной ногой и стала нежно поглаживать по намокшей голове.

— Всё в порядке, сахарок. Успокойся. Это был просто кошмар, Эппл Блум, страшное видение. Всё будет хорошо. Ш-ш-ш... — Она мягко улыбнулась и наклонилась, чтобы поцеловать её в мокрую от дождя макушку. — Пойдём, Эппл Блум, пора домой. А там ты сможешь обо всём мне рассказать.

Дождь продолжал лить с неба, пока пара шла к дому, оживляя землю и питая посевы в ближайших садах. Большая часть новой краски сарая высохла, и на сегодняшний день предстояло покрасить только одну сторону. И там едва угадывался рисунок маленькой кобылки, стоящей рядом с нарисованным контуром дома, который дождь почти смыл.